Проклятая дочь

ПРОКЛЯТАЯ ДОЧЬ

Пролог

Меня зовут Эрриха Тиллиэр. Я родилась двадцать лет назад в имении одного из самых уважаемых и древних родов, в самом сердце Империи. До рождения, мне, как долгожданной девочке после вереницы парней, пророчили великое будущее. Богатство, красота, свадьба с наследным принцем, звание Императрицы. Все как в сказке. Но сразу после рождения меня и мою мать сослали за пределы Империи, отказав в привилегиях аристократов и запретив упоминать о родстве. Ибо моя мать произвела на свет позор рода. В семье сероглазых блондинов появилась девочка с темными волосами и синими глазами. Правда, через некоторое время они стали серебристыми, как и положено, но никто кроме матери этого так и не узнал, так как мы уже покинули негостеприимное родовое гнездо.

Двадцать лет назад моя мать ушла, унося с собой свою израненную гордость и меня, причину всех своих бед. Она покинула пределы Империи и отправилась на Гарлийский Архипелаг в поисках пристанища. Тогда она поклялась, что все они еще пожалеют о том, что посмели усомниться в ней. Впрочем, на ее любви ко мне это никак не отразилось. Мама всегда меня баловала, хотя не стеснялась и пороть. И она никогда не жаловалась, что первые пять лет нам приходилось ютиться в жалких лачугах и часто переезжать. А потом ее взял в жены купец, влюбившийся в нее до безумия. Собственно, этот факт никогда меня не удивлял — мама у меня красотка. Со временем у меня появилась орава братишек и сестренок, а в глазах матери, прежде печальных, зажегся свет неподдельного счастья.

И жили бы мы долго и счастливо, если бы не одно 'но'. У меня открылся магический дар.

Само по себе это величайшее благо, если не вспоминать, что единственный Университет находится в Столице Империи Устерхерде. А это в сорока километрах от места моего рождения.

Нет, конечно, начальное образование можно было получить у любого мага, но диплом специалиста — только там. А мне очень хотелось получить диплом. Отчим не скупился на учителей-магов для меня, но мягко отказывал мне в путешествии в Университет до совершеннолетия. И вот долгожданный день настал, мне исполнилось двадцать. Только праздник вышел не радостным — мне рассказали историю моего происхождения. Моя мать не изменяла первому мужу. Черные волосы стали лишь признаком моих магических способностей, особого дара поглощать магическую энергию. Благодаря нему я могла 'всосать' любое заклинание, пополнив свой запас и не пострадав при этом. Но тогда этого никто не понял, так как у младенцев не может быть магических способностей. Поэтому нас с матерью изгнали.

Она рассказывала историю с легкой улыбкой, и я понимала, что для нее это далекое прошлое. Теперь она счастлива. А я... В моей жизни нет места для того человека, что своим семенем дал мне жизнь. У меня уже есть отец, который вырастил меня.

И я еду в Университет!

Глава 1

Уэстерхерд поразил меня. Можно даже сказать, что я влюбилась в этот город с первого взгляда. Высокие белоснежные башни, напоминающие платье невесты, расшитое кружевом, многочисленные воздушные мосты, позволяющие жителям и гостям города переходить не только через реки, но и над проезжими частями. Домики, похожие на игрушечные, горожане в ярких одеждах, магические фонари, переливающиеся всеми цветами радуги, огромные ухоженные сады с фонтанами и скульптурами. Город напоминал мне ожившую сказку, в которой вечный праздник.

Уэстерхерд оказался огромным, но лишь потому, что большую часть его занимали государственные и образовательные учреждения. Школа Искусств, Университет Магии, Институт точных наук, Школа Гвардии, Морское кадетское училище, Академия Медицины и многие другие. И ведь у каждого образовательного учреждения свои учебные корпуса, общежития, административные здания и прочее.

Но самым поразительным открытием для меня стала библиотека — огромнейшее здание, увенчанное одним куполом с площадью основания в полкилометра и четырьмя башнями, заполненное книгами. Это я еще забыла упомянуть про подвалы. Точнее, про многоуровневые подземелья, играющие роль хранилищ и архивов. Она, бесспорно, самая огромная в нашем мире, благословенном Ярлиме.

А читать я любила всегда. Конечно, не все подряд, но все же. Поэтому уже через час после прибытия в город, едва успев закинуть вещи в квартирку, которую отчим купил мне заранее, и помыться, я кинулась туда. И капитально застряла, с некоторым благоговением изучая книги по магии. Конечно, за читательский билет пришлось выложить золота, и немало, но оно того стоило.

Город мне удалось немного осмотреть лишь через неделю, когда я, наконец, отправилась подавать заявление в Университет.

У высокой арки входа, украшенной серебряными воротами похожими на затейливое кружево, собралась небольшая толпа абитуриентов. Взволнованные люди, не совсем люди и совсем не люди судорожно копались в документах и пытались подготовить нечто зрелищное для комиссии по зачислению. В своем поступлении я была уверена на все сто процентов. Достаточно попросить магов испробовать на мне что-нибудь из их арсенала, чтобы продемонстрировать свой дар, которым я уже хорошо научилась владеть. Поглотители рождаются достаточно редко, чтобы быть на вес золота. Ведь при должном обучении они становятся практически неуязвимыми — магией их не достать, только физически. Да и то, необходимы специальные артефакты, коих осталось немного — я проверяла. Правда, столь необученные персоны, как я, могут погибнуть в обычной трактирной драке. Мне до этой хваленой 'неуязвимости' еще учиться и учиться.

Впрочем, главное дожить, а научиться я смогу.

Облокотившись на арку, я так задумалась над своим будущим, что не заметила, как открылись ворота, пропуская нескольких адептов.

— Даже странно видеть здесь столь спокойную девушку, — насмешливо бросил подошедший блондин в мою сторону.

Оторвавший от мечтаний, я бросила короткий взгляд на его грудь, чтобы разглядеть эмблему. Торнадо с двумя золотыми звездочками и одной сапфировой. Все ясно староста третьего курса, специализируется на магии воздуха. Хотя красная и зеленая полосы внизу эмблемы указывают на то, что он также в достаточной мере овладел стихиями огня и земли. Неплохо. Но и неблестяще. Двадцать процентов всех магов Империи — универсалы, то есть в какой-то мере подчиняют все четыре стихии. Десять процентов универсалов обладают каким-то особым даром. Их называют абсолютами. Я как раз из таких. Конечно, мне никогда не достичь особых высот в управлении стихиями, благодаря дару, но зато я уникальна. Это плюс. Работу по специальности я, конечно, фиг найду, это минус. Но мне особо и не надо — буду работать на отчима. И это жирный плюс.

Пока же надо вернуться из новых размышлений к ожидающему ответа блондинчику. Кстати, его лицо мне что-то напоминает. Запрет вроде какой-то был... М-м, не помню.

— А чего мне волноваться? Там же не звери — не съедят, — беспечно ответила я, втайне пожелав всем мною подавиться.

Блондин скептически улыбнулся и пригласил пройти внутрь, указывая дорогу. За нами просочились остальные абитуриенты. Благодаря тому, что зашла я сразу за блондином, а значит и подала заявку на вступительные экзамены первой (вместе с солидным взносом), в зловещую аудиторию с комиссией я прошла сразу же.

Люди в нашем мире живут обычно лет до трехсот. Маги не стареют до семисот. Магистры и архимаги и того дольше. Теоретически. Практически всегда находится какая-нибудь сволочь, которой это долголетие не нравится. Короче, маги гибнут на своих заданиях — в схватках с нечистью, при разведке отсталого западного материка, во время алхимических экспериментов и прочего подобного.

Меня встретили четыре усталых взгляда и один удивленный. Первые принадлежали, как я поняла по отличительным знакам, деканам факультетов стихий, а последний — ректору Университетов и декану факультета универсалов.

Впрочем, мне все же указали на стульчик для посетителей, вежливо подождали, пока я устрою свою лелеемую часть на этом пыточном оборудовании, и лишь тогда приступили к допросу.

— Представьтесь, пожалуйста, мистрис, — попросил секретарь, приютившийся в уголке.

— Эрриха Тиллиэр, абсолют, подмастерье магистра Трема Огненный Кулак.

Все члены комиссии уставились на меня так, будто я сообщила им, что жду ребенка от всех пятерых сразу. Ну да, Трем славится своим дурным характером и несдержанностью, которая часто приводящей к травмированию учеников. Вот только я-то могла поглощать все его брошенные в меня магические пакости типа 'пульсар'. А если бы он кидался камнями — было бы хуже. Учебники тоже не подарок, но летят не так прицельно.

— Хм... мистрис Тиллиэр, а какой у вас дар? — задумчиво протянул ректор, первый справившийся со своим удивлением.

— Поглощение.

Все. Судя по восторженным лицам, я не только принята, но и уже подвержена многочисленным опытам. Кое-кто, судя по оскалу, готов уже проводить вскрытие, но еще не решил, как уговорить меня на это.

Конечно, для проверки в меня швырнули две молнии и пару пульсаров, которые я с радостью впитала. Впрочем, было опасение, что скоро я буду переполнена и придется сбрасывать излишки с помощью заклинаний, но пока все шло хорошо.

Ректор откашлялся и подал какой-то знак своим коллегам, после чего меня прекратили испытывать.

— Мистрис Тиллиэр, вы уже зачислены, но нам необходимо задать несколько вопросов. Первый: откуда вы родом? Второй: кто ваши родители? Третий: нуждаетесь ли вы в общежитии?

Ну, третий-то вопрос мне понятен, но к чему первые два? Пожав плечами, я все же ответила.

— Я родилась в Империи, но жила на Архипелаге. Мою мать зовут Раххель Тиллиэр а отчима — Галенор Тиллиэр. В общежитии не нуждаюсь, так как имею свою собственную квартиру.

Ой, судя по его взгляду, я сболтнула что-то лишнее. Но что? Империя, архипелаг, мать, отчим... стоп, вот оно! Я назвала имя отчима, а не отца! Как можно так сглупить?

— Как интересно. Отчим. А отец?

Чтобы такого сказать, чтобы была не совсем ложь, но и не правда? Вранья магистры не любят, а правда меня не устраивает.

— Я не знаю своего отца, — все-таки разродилась я ответом.

И ведь почти не соврала. Я его действительно совсем не знаю. Даже не представляю, как он выглядит. Только имя и все. Ну, и цвет глаз и волос — отличительная особенность семьи.

— Ладно. Я не могу пока вас заставить сказать мне всю правду, но со временем мы достигнем понимания, я уверен. Документы будут готовы через пять дней, занятия начнутся через неделю. Желаю вам удачи, можете идти, — кивнул мне ректор.

Ох, чувствую, что еще наплачусь я с этим типом.

Едва я вышла из аудитории, как вновь натолкнулась на того блондина, что встретила у входа. Очаровательно улыбнувшись, он подхватил меня под локоть и повел к выходу.

— Ну, как? Поступила? — беззаботно спросил он.

— Да.

Все же он кого-то мне напоминает.

— И на какой факультет?

А вот об этом ректор даже не обмолвился. Ну, будем считать, что это само собой разумеется.

— Универсалов.

Мне достался уважительный взгляд, а я, пользуясь моментом, пристальней рассмотрела нового знакомого. Аристократичное лицо, спортивное телосложение, грация хищника. Все при нем, включая просто нечеловеческое обаяние. И все же что-то настораживает.

— Неплохо. Но жаль, что не на мой факультет. А то могли бы более тесно общаться, — с намеком бросил он.

Не дождетесь. Я приехала учиться, а не крутить романы. Хотя, одно другому не мешает.

— Я даже имени твоего не знаю, а ты уже предлагаешь тесную дружбу, — кокетливо ответила я.

Отвесив шутовской поклон, блондин представился.

— Аррихс дель Рейхс, младший сын герцога дель Рейхса.

Да. Идеальных мужчин не бывает. Вот и у этого оказался один, но очень большой недостаток — родство. Кто бы мог подумать, что я в первый же день в Университете встречу собственного брата! Старшего!

Нет в жизни счастья.

— Слушай, Аррихс. Мы из разных слоев и все такое. В общем, не приближайся ко мне больше, а то у нас обоих будут проблемы.

И эти проблемы нам устроит его дражайший папочка, отвергший свою жену и ребенка только потому, что у младенца волосы не того цвета!

Не хочу иметь ничего общего с этой семейкой!

— Не понял... ты что, меня отшиваешь? — остановил меня 'братец', схватив за руку чуть повыше локтя.

— Что-то типа того. Не принадлежи ты к семейству дель Рейхс, мы могли бы стать друзьями. Но извини, мне пора идти.

Я попыталась вырваться и уйти, но меня остановили.

— А что не так с моей семьей?

Ну и что же мне соврать в ответ? Как выкрутиться? Соберись, тряпка и придумай что-нибудь достоверное!

— Э... ну... твой отец как-то опозорил мою мать и чуть не сломал ей всю жизнь, — промямлила я.

А что? История не такая уж и необычная. Все аристократы любят погулять на стороне. Но все равно так себе отмазка вышла.

Вырвавшись, я позорно ретировалась с поля боя, оставив недоумевающего противника хлопать глазками. Оно и понятно, где это видано, чтоб простые люди злились на аристократов за то, что тот переспал с девушкой? Даже если против ее воли, хотя обычно все горячо 'за'.

Все же хорошо, что я сдержалась и не назвала настоящей причины, хотя это и было очень тяжело. О, как же мне хотелось выложить всю правду в лицо братцу и посмотреть, как он скривится! Если бы мама рассказала мне все раньше, то обида бы уже перекипела и испарилась. Но прошло всего две недели с нашего откровенного разговора. Слишком мало времени, чтобы простить это семейства за то, что нам пришлось пережить. Я помню, как мы по нескольку дней голодали, помню, что матери приходилось подрабатывать официанткой и швеей, чтобы иметь возможность накормить меня. Помню, что до тех пор, пока в нашей жизни не появился отчим, единственной моей игрушкой была кукла, сшитая матерью из рваного мешка для картошки.

Вот только зачем Аррихсу об этом знать? Совсем необязательно.

Да и вообще, стоит обо всем этом забыть и жить дальше. Ведь моя жизнь сложилась вполне удачно. Могло быть гораздо хуже.

Вернувшись в свою квартирку, я с удовольствием огляделась. Все же мой отчим хорошо постарался, обустраивая райский уголок. Точнее, сильно потратился. Во-первых, престижный район — до университета десять минут прогулочным шагом. Во-вторых, внизу, около входа, обосновался хозяин этого шестиквартирного дома, хоббит, пристально следящий за порядком. В-третьих, сама квартирка была очень уютной. Маленькая кухонька, имеющая все самое необходимое, начиная от магической плиты (одна из последних разработок!) и заканчивая холодильным шкафом. Уютная гостиная, больше похожая на кабинет, с письменным столом и книжными шкафами, а также камином и уютными креслицами с диванчиком. А уж спальня — точная копия моей комнаты дома. Те же бежевые обои, тот же комод из орехового дерева, огромная кровать с кремовым воздушным балдахином и куча подушек и подушечек. Только картин не хватает. Ну, ничего, новые нарисую. У меня неплохо получается.

Бросив сумку в угол спальни, я с наслаждением развалилась на кровати, решая, чем заняться. Можно пойти перекусить в таверну, где самая вкусная и доступная по ценам еда — матушка моя так и не научилась готовить, хотя повариха неплохо освоила эту сложную науку. А можно снова завалиться в библиотеку. Еще можно погулять по городу или прошвырнуться по магазинам. В Университете формы нет, лишь значки-эмблемы, а значит, мне надо обновить гардероб по столичной моде, а то из дома я многого взять не смогла — лишь самое необходимое. А еще книжек новых купить. И посуды немного надо бы. Да и кучу других мелочей.

Но для начала стоит составить список самого необходимого. Например, для учебы мне явно будут необходимы карандаши и перья, а также тетради. И новые книги. Понадобится новая сумка. Сапоги из драконьей кожи — лишь они вынесут мою активность. Куртка покрепче, с серебряными наклепками от нечисти — точно знаю, что будут практикумы на кладбище в полночь. Аптечку, опять же, надо пополнить бинтами, зельями и травами. Платье какое-нибудь парадное. Туфли тоже неплохо приобрести было бы. И самое главное — хорошие амулеты-накопители, чтобы сбрасывать излишки энергии. Это будет самая большая трата, так как лучшие накопители получаются из драгоценных камней, таких как алмазы, сапфиры, рубины, изумруды. И одним камнем я не отделаюсь. Но не ходить же в бриллиантовом колье! Может купить просто несколько крупных? Они дорогие, но более вместительные.

Так, об этом я буду думать позже. Пока я только составляю список.

Так-с, теплая одежда — тут холоднее, чем на архипелаге, а у меня из тряпок только двое штанов три рубашки, куртка, ночнушка и парадное платье, которое я пущу на половые тряпки. Матушка у меня конечно неподражаемая, но вкусы в одежде у нас не совпадают. На корабле, к сожалению, был ограничитель по весу багажа — пятнадцать килограмм. А мне надо было кое-какие книги взять и личные записи, так что одежда не влезла. Но продолжим список: шерстяные носки, повседневная одежда, тапочки, несколько ночных рубашек, роль которых вполне смогут сыграть обычные мужские рубашки большого размера. А еще — оружие. Парочка хороших кинжалов. С мечом или луком можно повременить, пока не начнутся занятия по боевой подготовке. Преподаватели в Университете хорошие — подскажут, что для меня лучше.

Размышляя над необходимостью тех или иных вещей, я не забывала записывать на клочок бумаги. Знаю я себя — приду на ярмарку, глаза разбегутся, и накуплю всякой дребедени, но при этом, ни одной нужной вещи. Да уж, в этом плане я безалаберна. Но должен же у меня быть хоть один недостаток! А то все бабы как бабы, а я — богиня, как любит выражаться моя сестренка.

Хотя я не спорю, у меня этот недостаток отнюдь не страдает от одиночества. И все равно я — само совершенство. В конце концов, сам себя не похвалишь — сидишь, как оплеванный.

Я уже почти собралась отправиться на рынок, когда в дверь постучали. Да еще так настойчиво, что просто караул. Так и дверь недолго вышибить! А я не аристократка — новую вставлять.

Рванув к двери, я споткнулась о брошенную сумку и звучно впечаталась в пол, разразившись бурной тирадой по поводу жесткости полов, разбросанных вещей и ушибленных на всю голову посетителей. И кому приспичило увидеть меня? Я ведь еще никого в столице не знаю!

Ну, почти никого.

— Кого там принесла нелегкая? — сквозь зубы прорычала я.

— Открой дверь. Это я — Аррихс.

Ну, все, я вляпалась. Зачем я поперлась в эту столицу? Сидела бы дома...

Глава 2

Открывать дверь совершенно расхотелось. Даже наоборот, я начала подумывать о том, что пора баррикадироваться. Эх, говорила мне мама, что мои вспыльчивость и импульсивность до добра не доведут. И почему я ее не слушала?

— Открой немедленно или я вынесу эту чертову дверь! — обманчиво спокойно возвестил мне этот аристократ.

Что ж, за все приходится платить.

— Иду я. Вечно эти аристократы считают, что им можно все. Так бы и вешала их всех, чтоб жить не мешали, — четко и внятно отчитала его я, надеясь если не запугать, то хотя бы остудить.

Когда я открыла дверь, хмурый братец тут же протиснулся внутрь. И как только умудрился? Задохликом-то его не назовешь.

— Послушай, не знаю, что там произошло между нашими родителями, но это их дело! И вообще, сын за отца не отвечает! — выдало это чудо блондинистое, воинственно выдвинув подбородок и задрав нос.

Да уж, мне родители еще в детстве объяснили, что чем выше задираешь нос, тем лучше видно его содержимое.

— И что дальше? — иронично спросила я, пытаясь разглядеть наличие козявок. А что? Стоит тут весь из себя идеальный... У меня аж комплексы взыграли!

Блондин взлохматил свою и без того небезупречную шевелюру, став похожим на ангелочка-проказника. Эх, и почему у меня такой красивый брат?

— Не знаю. Ты меня чем-то зацепила. Слушай, может, станешь моей фавориткой? Я как раз ищу...

Фавориткой? Я, конечно, знаю, что аристократы, обрученные практически с младенчества, тоже нуждаются в любви и ласке, отчего и заводят фаворитов и фавориток, но... Быть любовницей аристократа — уже мерзко. А целоваться с братом? Фу, меня сейчас стошнит.

— С тобой все в порядке? Ты вся прям позеленела. Не подумай чего, я вовсе не бабник, просто ты мне интересна, — несколько смущенно пояснил он.

— Ты не подумай чего, но ты мне как любовник не интересен, — резко отрезала я, все еще пребывая во власти тошнотворных видений кровосмешения.

Парень обиделся. Столь привлекательные ямочки на щеках, появившиеся от смущенной улыбки, пропали, подбородок окаменел, и губы сжались. В его глазах появилась сталь, заставившая меня поежиться.

— И что же во мне не устраивает тебя? — язвительно поинтересовался он

То, что ты мой родственник, болван. И то, что ты считаешь меня распутной девкой! Я, может, себя для мужа берегу!

— Ну, это... самое... пол? — все же пробормотала я в ответ.

И только потом поняла, что ляпнула! Он меня теперь считает нетрадиционной ориентации! Вот я дура!!!

— А.. ну, тогда извини, — смущенно пробормотал блондин, сверкая пунцовыми щеками.

И что теперь делать? Конечно, от его посягательств я ограждена, но ведь он и друзьям расскажет! Ух, какая слава обо мне пойдет по университету. Страшно даже подумать!

Хотя, какое мне до этого дело? Если размышлять здраво, я сюда приехала учиться, а не романы крутить. И после обучения вернусь обратно на Архипелаг, чтобы быть подальше от родственников со стороны герцога. И что мы имеем в итоге? Правильно, достоверную легенду, помогающую мне сохранять свою свободу и не париться насчет личной жизни.

— Да ладно. Я уже привыкла. Слушай, может, станем друзьями, раз уж я не могу быть твоей фавориткой?

Я протянула ему руку, даже не зная, зачем предложила это. По хорошему, мне надо держаться подальше от брата, но... меня к нему почему-то тянет. Наверное, он это тоже ощутил. Иначе, откуда это дурацкое предложение?

К моему удивлению, Аррихс с радостью согласился не только быть моим другом, но и проводить меня на рынок. А по пути выложил все о своей семье. Рассказал о двух старших братьях, рожденных от первого брака и двух младших сестренках, рожденных от третьего брака. О мачехе он отзывался несколько злобно, но когда я спросила, почему, предпочел отмолчаться.

Короче, парень оказался замечательным. Он с юмором относился к жизни и умел посмеяться над собой, что я очень даже оценила.

— Слушай, а зачем тебе такие большие камни?

Вопрос Аррихса оторвал меня от задумчивого созерцания рубина размером с детский кулачок. Камень хорош, конечно, но есть одно но — небольшая царапина. Это существенно снижает поглощающую способность камня. К тому же чем он прозрачней — тем нужная мне способность больше, а этот камень яркий, как гранат.

— Я — Поглотитель, но, тем не менее, не могу бесконечно поглощать. Излишки энергии мне просто необходимо сбрасывать. Раньше выброс происходил спонтанно, и удавалось отделаться поднявшимся на реке цунами или картошкой, за секунду вымахавшей до размеров тыквы. Но чем я старше, тем разрушительней все становится. Недавно во мне открылась способность к огню, и я чуть не спалила целый дом. Поэтому учитель показал мне, как направлять излишки в камни, создавая накопители. Проблема в том, что мне нужен большой камень и желательно прозрачный, без царапин. Короче, необработанный алмаз рассматривается как самый приемлемый вариант. Но бриллиант гораздо лучше, хотя я и не могу объяснить это научно. Но мне такие не по карману, поэтому я ищу, что попроще.

Отложив рубин, я занялась изучением сапфира, по форме напоминающий яйцо. Этот камень намного лучше — бледноватый цвет (что существенно снижает цену), чуть больший размер. Огранка подкачала — несколько сколов, но их можно скрыть оправой. Да, то, что надо.

— Пожалуй, я возьму этот. Но мне нужна будет оправа, изготовленная из мифрила.

Мифрил, магическое серебро, очень дорогой сплав, изготовленный гномами западного континента. Но он жизненно необходим каждому магу, так как побрякушки из него могут защитить от многих напастей, вроде баньши.

— Конечно. Какую оправу желает донюшка? — поинтересовался у меня ювелир.

Мастер Раис оказался не только лучшим знатоком камней в столице, но и прекрасным ювелиром. Его слава докатилась даже до Архипелага, что уже о многом говорит. Его изделия можно назвать произведением искусства. Но, что самое приятное — он самый честный торговец, запрашивающий реальную стоимость. Ну, и, конечно же, он друг моего отца и мой крестный. Да-да, меня все-таки крестили... в семилетнем возрасте. После недели истерик и отказов с моей стороны.

— Не знаю, крестный. На твое усмотрение. Сколько я должна?

Все еще улыбаясь, я потянулась за кошельком. Отчим выделил мне приличную сумму на это дело, но все равно я немного опасалась, что не хватит.

— Да что ты, донюшка, это подарок! В честь поступления!

Я даже опешила от подобного!

— Дядя Раис, ты чего?! Это слишком дорогой подарок! Я не могу его принять!

Я взглянула в его пронзительные карие глаза и... поняла, что спорить бесполезно. Мой крестный, хоть и невысокий, с щуплой фигурой, но способен внушать уважение. Может все дело в том, что лицо у него... орлиное. Этот взгляд, нос, скулы...

— Все равно этот камень никто не купит — неудачный цвет, плохая огранка. Аристократы на него тратиться не станут, а обычным людям он либо не по карману, либо без надобности. Так что бери и не спорь со мной, а то отшлепаю!

Это он без колебаний сделает. А рука у крестного тяжелая.

Ну что ж, спорить с ним по поводу камня я не стану, но...

— Камень я в подарок принимаю, но оправу оплачу!

Наслаждаясь маленькой победой над крестным, я в самом радужном настроении и в хорошей компании прогуливалась по Императорской аллее — главной улице города. Впрочем, передвигаться по ней разрешено только пешеходам — никаких лошадей, карет и прочего. А все потому, что эта аллея — подарок восточных эльфов Императору. Их мастера замостили ее розовым гранитом и украсили прекраснейшими клумбами с редчайшими цветами, что никогда не вянут. И Императорские лекарь и алхимик — единственные, кто имеют право рвать эти цветы. Для зелий, естественно.

— Слушай, тебе никто не говорил, что ты ведешь себя, как аристократка? — беззаботно поинтересовался Аррихс.

Странно, но мы сразу стали общаться так, будто давно знакомы. Обычно у меня много времени уходит на привыкание к людям, а тут. Я даже с родными сестрами и братьями не сразу нахожу общий язык после долгой разлуки, а тут... Странно все это.

— А что в этом странного? Мой отчим богат и нанимал мне хороших учителей, тех же, что учили детей послов Империи. Он всегда знал, что когда-нибудь я отправлюсь в Университет постигать магию. Он заставлял меня учить обычаи, язык, этикет. Я ведь даже говорю без акцента.

Пожав плечами, я придержала информацию о том, что помимо учителей у меня была мама, как пример для подражания.

— Не знаю, мне кажется, что с этим нужно родиться. Впрочем, не важно. Расскажи лучше о своей семье. О моей-то ты уже знаешь.

Он легкомысленно понюхал цветок и поздоровался с какими-то барышнями.

— У меня замечательная семья. Отчим — успешный купец, но при этом честный. И высшая ценность для него — семья, а не деньги. Больше всего на свете он любит маму и своих детей. Мама у меня красавица. У нее дивные волосы цвета золота и зеленые глаза, похожие на изумруды. А еще у меня две сестренки и три брата. Все младшие. Самому маленькому, Аресу, всего два года.

Я вспомнила пухлощекого красавчика с огромными зелеными глазами и рыжими вихрами, и не смогла сдержать улыбки. Маленький проказник не упускал случая пошалить, но при этом умудрялся выглядеть таким невинным, что ни у кого не хватало духу его хоть как-то наказать. И эта его бесхитростная и открытая улыбка навсегда для меня останется одним из самых дорогих воспоминаний.

— Я вижу, ты любишь свою семью. Но почему-то ты не упомянула отца, лишь отчима. Почему? Твой отец погиб?

Хотелось бы верить, но не смею надеяться на такую благосклонность к моей судьбе со стороны богов.

— Не знаю, но скорей всего жив. Я его никогда не видела. Я — ублюдок.

Я даже хуже. Я то, что обычно богатые люди предпочитают закапывать на заднем дворе и поглубже.

— О... прости. Я тебя понимаю. Точней, просто... — сбивчиво начал Аррихс. — Знаешь, я почти не помню свою мать. У меня в воспоминаниях остались лишь ее теплые, мягкие руки и голос, напевающий мне колыбельную. Но зато я помню свою новорожденную сестричку. Настоящую. Все остальные братья и сестры родные мне лишь по линии отца. А эта малышка была мне полностью родная, я уверен. Только у нее почему-то были темные волосики и голубые глазки. Она была сморщенная, как чернослив и довольно страшненькая. И она так громко плакала, пока отец ругался. А потом я сунул к ней в колыбельку руку, и она вцепилась мне в палец, тут же успокоившись. Не знаю, почему я это запомнил — мне было всего три года. И не знаю, почему рассказываю тебе. Это же, как скелет в шкафу — его не принято показывать.

Да уж. Наивный мальчик Аррихс, готовый довериться первой встречной. А вдруг, я враг? Глупый... но почему-то такой родной!

— Не волнуйся, я никому не скажу.

Но дразнить буду временами. Где вы видели крутого мага с трогательной привязанностью к пищащим уродливым младенцам?

— О боги, только не это... — вдруг простонал братец.

— Что-то случилось? У тебя что-то болит?

Я нервно потрясла его за плечо, почему-то испугавшись, что с ним что-то не так. Но тот не обращал на меня никакого внимания, рассматривая что-то за правым плечом.

— Долгих лет жизни тебе, брат и твоей спутнице, — пророкотало за моей спиной.

Обернувшись, я чуть не впечаталась носом в грудь молодого парня. Пепельного блондина с серыми глазами и самой надменной рожей в мире. Даже толком не разглядев презрительной усмешки и взгляда, полного превосходства, я ощутила, как заныли костяшки на сжатых кулаках. Вот он, рефлекс.

— И вам не кашлять, вашество, — процедила я.

Блондин вопросительно задрал бровь и уставился на Аррихса.

— Эриха, позволь тебе представить моего брата, графа Ульрриха дель Рейхса, наследника нашей семьи, — кисло произнес братец.

Все ясно, еще один родственник. Только он уже не вызывает чувств теплоты и доверия, только желание подраться. Хотя в рукопашную с ним связываться не стоит. Это Аррихс весь из себя такой хрупкий на вид. А у этого рубашка по швам трещит от выпирающих мышц. Явно воин.

— Брат, позволь тебе представить моего нового друга, Эрриху Тиллиэр, — не дождавшись моей реакции, продолжил братец.

Вспомнив правила этикета, я небрежно отвесила 'уважительный' поклон. Видела бы это мама — выпорола бы. Она всегда говорила, что только я могу поклоном выразить все свое презрение, сдобренное насмешкой.

— Друг, значит? — снова заиграл бровь граф, тот самый, который будущий герцог.

Ох, сколько язвительных ответов у меня сразу завертелось на языке, но я их мужественно проглотила.

— Да, друг.

— И где же вы, мистрис Тиллиэр, познакомились с моим непутевым братом? — обманчиво сладким голосом поинтересовался он, явно намекая на какой-нибудь бордель.

— В Университете, где я с сегодняшнего дня имею честь учиться, — отрезала я, молясь Богу поскорее избавиться от общества этого надоедливого родственника.

Кто бы мог подумать? Минуту знакомы, а я его уже ненавижу и готова убить.

Впрочем, мое заявление имело успех. Насмешка пропала из глаз будущего герцога, сменившись настороженностью. Правильно, это с обычной женщиной можно не считаться, а с женщиной-магом попробуй не посчитаться — минимум телесные повреждения средней тяжести. А про максимум лучше вообще не думать.

— И какую же стихию предпочитает мистрис? — вежливо спросил он, потешив мою гордыню.

— Я — абсолют. Поглотитель.

В серых глазах появилось уважение — значит, исторические хроники читал. Или ему их вслух читали вместо сказок на ночь?

— Я поражен. И должен заметить, что мой брат умеет выбирать друзей. Может быть, и мне вы дадите шанс стать вашим другом?

Что-что, а умение быстро ориентироваться в ситуации у него не отнять. Моментально сообразил, что такая диковинка, как я, привлечет к себе пристальное внимание. А к диковинкам нужно быть поближе, чтобы вовремя заявить права на собственность. Престижно ведь иметь под рукой Поглотителя. Тьфу, как это мерзко.

Но я заставлю всех этих аристократов уважать меня. Они буду считаться с моим мнением. И когда я добьюсь положения в аристократическом обществе, этот надменный граф и его папаша узнают правду о моем рождении. Кое-кто еще пожалеет о содеянном.

А пока...

— Думаю, не в моих интересах отказываться от вашей дружбы.

Посмотрим, кто кого обыграет в вечной игре аристократов, 'интриге'.

Глава 3.

Сегодня мой первый день учебы в Университете. Неужели я — девушка, от которой попытался избавиться родной отец, действительно смогу добиться поставленных целей? Не стоит пока на этом зацикливаться — пусть все идет своим ходом.

Поспешно натянув штаны и тунику, я подхватила сумку и рванула на улицу, даже не задумавшись о завтраке. От волнения у меня всегда пропадает аппетит.

Аудитория встретила меня ровным гулом собравшихся адептов. Я уже знала, что в этом году поступило ровно триста магов, но такого не ожидала. Тут были и восточные эльфы, прекрасные до отвращения, и вампиры, кутающиеся в темные плащи, и даже один хоббит, что весьма удивительно. Эти маленькие домоседы редко развивают свой дар.

Поспешно заняв одно из свободных мест, я с наслаждением провела по столешнице, отмечая забавные надписи и рисунки. Во всех учебных заведениях меня привлекали эти образцы народного творчества. Помню, был один туалет, где на двери было написано 'посмотри направо', на правой стенке — 'посмотри налево', на левой стенке — 'обернись', а на задней — 'что ты вертишься — сиди и делай свое дело'. Вот так-то.

Рядом со мной на скамью опустилась девушка, в которой я по медальону с удивлением опознала оборотня. Да еще какого оборотня — часто ли встретишь того, кто может в мгновения ока превратиться в королевского грифона! Уверяю вас, их клан весьма малочислен.

И она была прекрасна как эльфийка — белоснежные волосы, карие глаза, точеная фигурка и совершенные линии лица, не говоря уж о молочно-белой коже. Эх, и почему меня боги обделили подобной красотой? Нет, я симпатичная, но ничего особенного. Фигура средняя, рост средний, лицо милое, но не запоминающееся. Эх...

— Приветствую вас, адепты, в нашем Университете, — перекрыл все разговоры голос ректора. — Меня зовут Эндимон ле Флен и я — ректор. Поэтому вы все будете обращаться ко мне 'сир Ректор'. И...

В дальнейшую приветственную речь я не вслушивалась, заметив в дверях аудитории Аррихса. Поймав мой взгляд, он ослепительно улыбнулся и... затащил в аудиторию самого красивого парня в нашем мире. Взлохмаченная шевелюра цвета кожуры баклажана (я не шучу!), насупившиеся брови, смуглая кожа, дорогой, но небрежный наряд — мечта любой девушки. Да еще и маг, хотя знаки разглядеть не могу.

Аррихс прошептал что-то брюнету на ухо и указал на меня пальцем. Появившееся было желание прихорошиться, мгновенно пропало, так как этот красавчик смерил меня презрительным взглядом и скривился. Хамло! Да у него, между прочим, пятна на одежде, щетина противная и сутулость! Также скривившись, я выказала ему свое презрение и отвернулась, сосредоточившись на речи ректора.

— И в завершении предупреждаю, каждый из вас должен уважать своих товарищей. Нет более сильных или слабых. Вы все талантливы в чем-то и в чем-то бездарны. Так что не задирайте нос. А сейчас стихийники разойдутся по своим аудиториям вслед за деканами. Здесь же останутся мои родные универсалы и абсолюты. Только почему-то я не вижу нашей сегодняшней звезды, адептки с даром Поглотителя. Мистрис Тиллиэр, покажитесь, чтобы я не волновался, — с хитрой улыбкой закончил ректор.

А то я не поняла, что он хочет похвастаться приобретением перед своими коллегами из учебных заведений соседних государств нелюдей. Вон как неприлично пялятся на студентов эльфы — последний раз поглотитель принадлежал к их расе.

— Я здесь, сир Ректор, — подняла я руку, старательно пряча недовольство.

Чувствую, надо привыкать к роли зверушки в зоопарке.

Когда аудиторию покинули все лишние, осталось лишь двадцать семь магов, включая ректора. Мда, не густо. Три вампира, приснопамятная оборотниха, эльф и эльфийка, еще два оборотня. Остальные — люди и смески.

— Итак, девочки и мальчики. Обсудим расписание. Возьмите в руки голубоватый пергамент, который вам выдали вместе со значком адепта. Вы видите таблицу, — как для идиотов объяснял сир Ректор. — Для большей понятности нанесена цветовая разметка. Предметы, помеченные красным — посещать всем обязательно, зеленым — факультативы, на которых ваше присутствие не обязательно. Также вы видите пустые графы, помеченные желтым — это для абсолютов. Каждому будет назначен преподаватель для развития дара. Не забудьте про занятия, помеченные розовым — это практикумы по некромантии. Они не считаются такими уж обязательными, но к концу семестра у вас должно быть три посещения. Впрочем, к сиру Эдриху это не относится. Ему повезло родиться с даром некроманта.

Парень с водянистыми глазами, жиденькими каштановыми волосами и землистым цветом лица обреченно кивнул. Я же все еще пребывала в недоумении по поводу соответствия розового цвета и некромантии.

— На этом с расписанием занятий все. Добавлю лишь то, что мистрис Тиллиэр будет заниматься со мной развитием своего дара. Теперь перейдем к организационным моментам. Во-первых, на белом пергаменте — список того, что вы обязаны купить. Во-вторых, на желтом пергаменте — расписание работы библиотеки Университета, столовой, оранжереи, и зверинца. А также мои приемные часы. И, конечно же, вы получили брошюрку с правилами. Соблюдать неукоснительно.

Он обвел суровым взглядом аудиторию, особо задержавшись на вампирах. Да уж, эти ребята обычно с характером, да еще и на удивление мерзким.

— И напоследок предупреждение. Всем вам предстоит работать в тройках, так что...

Ректора перебил возмущенный гул. Еще бы, тандем из трех магов по принципу 'два стихийника — универсал/абсолют' конечно, сильная боевая единица, но редкая. Трем магам достаточно трудно ужиться. А уж если ужились, то такая каша заваривается — плакать охота. Постоянные разъезды по заданиям, схватки с монстрами, интриги, ссоры, раны и тому подобное. Короче, не моя это судьба. Я бы предпочла тихое место штатного мага в компании моего отчима.

— Не надо возмущаться. Да, троек мало, но лишь потому, что мало универсалов. А абсолютов и того меньше. А работы для них много. Так что, хотите или нет, а вам придется влиться в эту структуру. Потому что не вы выбираете, а судьба решает. Вы почувствуете, что вас тянет к вашим будущим напарникам. Это будет похоже на любовь, на безграничное доверие. И вы не сможете отказаться — это будет сильнее вас, уж поверьте. На этом наша вводная лекция закончена — вы можете идти. Адептка Тиллиэр, зайдите ко мне перед тем, как соберетесь отправиться домой — побеседуем.

Раздраженная чрезмерным вниманием к своей персоне, я торопливо рванула к выходу, но столкнулась с неожиданным препятствием — Аррихсом.

— Привет, Эри, — радостно выпалил он.

Ну вот, уже и имя сократил! Шустрый паренек. Даже разрешения не спросил! Ну что ж...

— И тебе долгих лет, Ари, — сияя ангельской улыбкой, ответила я.

Парень намек не понял и отнесся к этому панибратству, как к должному. Хотя обычно аристократы щепетильны в вопросах связанных с именем. Ну и не мне его судить. Эри, так Эри.

— Эри, я хотел познакомить тебя с моим лучшим другом.

Он схватил меня за локоть и отвел за ближайшую колонну, где в позе скорбного ожидания поджидал тот самый красавчик. А ведь день так хорошо начинался!

— Итак, это граф Реттех дель Крейтс, наследник герцогства Крейтс. Специализируется на стихии воды, неплохо обращается с огнем и немного с землей. Тоже третий курс, как и я. А это — Эрриха Тиллиэр. Абсолют Поглотитель, как ты уже понял, — радостно представил нас друг другу братец.

Заглянув в изумрудные глаза нового знакомого, я почувствовала отчетливое желание подправить ему лицо. И, судя по ответной ухмылке и напрягшимся плечам, это желание отчетливо пропечаталось на моем лбу.

— Насилие — не мой метод, — разочаровала я 'друга'.

Пожав плечами, он перевел взгляд на Аррихса, пытающегося понять смысл моей фразы.

— Ари, ты что-то еще хотел? Меня ректор к себе вызывал, да и дел полно, — непрозрачно намекнула я. Общаться с зеленоглазым совсем не тянуло.

Братец замялся, пытаясь сформулировать свою мысль более убедительно, чем немедленно воспользовался этот Реттех, чтоб у него все зубы повыпадали!

— Мистрис Эрриха... я ведь не ошибаюсь, у вас нет ни титула, ни земель? — противно сладким голосом поинтересовался он.

— Верно. Но это лишь показывает, что я могу не только тратить деньги, но и зарабатывать их, — равнодушно ответила я, изучая фреску за его спиной.

Мой тщательно рассчитанный удар, судя по сияющей улыбке оппонента, не попал в цель. А жаль. Но так намного интересней!

— И как же вы зарабатываете? Наверное, внешность в вашем деле имеет не последней значение, ведь, если бы вы были блондинкой, то я бы принял вас за сестру нашего друга Риса. Глаза у вас как раз серые.

А вот его удар достиг цели. В первое мгновение я поддалась панике, посчитав, что моя маленькая тайна раскрыта, но все же сумела совладать с собой. И при этом даже не обратила внимания на пошлый намек.

— Возможно, если бы не дар, я и была бы блондинкой, но судьба решила не вводить вас в заблуждение, что мы могли бы быть равны.

Потому что ты, высокомерный напыщенный индюк, хуже меня. Ты проматываешь состояние родителей, пользуешься всеми привилегиями аристократа, и понятия не имеешь, что значит работать от рассвета и до заката. Уж я-то с двенадцати лет помогала отчиму в конторе, прерываясь только на сон, еду и трехчасовые занятия магией.

Но вслух я это, пожалуй, говорить не стану. Чтобы брата не расстраивать и семью не позорить. Свою семью.

— Когда-то моя няня говорила, что каждый должен знать свое место... — начал новый раунд граф.

— И как же она права! А мне же, ничтожнейшей и никчемнейшей, пора к Ректору, так что не смею больше находиться в обществе сиятельнейших, — издевательски протянула я, наивно хлопая глазками. — Ари, приходи вечером в гости, если хочешь поговорить. И ради всего святого, один. Моя неокрепшая психика простолюдина не выносит более одного аристократа за раз.

Повернувшись к ним лучшей своей частью — тылами — я бодро засеменила в сторону кабинета ректора, наслаждаясь стуком собственных каблуков. Но все же я успела расслышать злобное шипение Ари:

— Я же просил тебя быть повежливей с ней...

Не найдя секретарши и не дождавшись ответа на стук, я робко вошла в кабинет к ректору. Ничего особенного, к сожалению. Шкафы с книгами. Не из самой качественной древесины, кстати. Стол старинный, но поцарапанный и под одной ножкой для устойчивости лежит томик стихов, кажется. Диванчик тоже знавал лучшие времена... веков пять назад. А табуреточка для посетителей явно позаимствована из каких-то пыточных казематов. Иначе, зачем из нее настолько сильно торчат шляпки гвоздей, коих не менее десятка? Несколько магических светильников, пыльные шторы и не менее пыльный ковер. Ну, и выбивается из всего этого антуража шикарное кожаное кресло, явно созданное по последним технологиям. Я слышала, оно само подстраивается под хозяина, чтоб удобней было сидеть.

Ну и конечно, хозяин кабинета — вальяжно развалившийся в кресле сир Ректор, нагло уложивший ноги поверх бумаг, заваливших стол. И что это у него в руках? Неужели? Точно! Новый роман о похождениях иномирянки Мери Сью! Кто бы мог подумать, что величайший маг Империи увлекается столь глупыми книжками, которые кропает эмоционально неуравновешенная дамочка, верящая в бредовую легенду о прародительнице императорского рода, пришедшей с другого мира. Давно уже никто не верит в возможность путешествий по другим мирам, а эта чокнутая твердит, что она пришла из мира Земля, и у нее миссия! Тьфу...

Хотя книжки интересные пишет!

— Эээ... сир Ректор? Неудобно вас отрывать...

Интересно, я смогу сохранить эту маленькую тайну великого мага? Будем считать, что это компромат. Такой серьезный мужчина и увлекается таким...

Заслышав мой голос, ректор так поспешил избавиться от книги, что не удержал равновесия и упал вместе с креслом, попутно сметя все бумаги со стола. Книжка же, описав красивую дугу, плюхнулась к моим ногам, подняв облачко пыли.

— Адептка Тиллиэр? Как вы прошли мимо драконихи? То есть, я хотел сказать, мимо магистра Тенлин? — как-то запуганно поинтересовался он, поднимаясь с пола и собирая разлетевшиеся бумажки.

— Ее не было на месте. Ректор... мм.. это вы?

Да, я знаю, вопрос дурацкий, но ведь он сейчас выглядит, как шалопай-подросток, которого мама застала за просмотром рисунков определенного толка, а ведь еще недавно он запугивал меня своими взглядами.

— Я это, я. Просто мы с магистром Тенлин работаем над моим имиджем всесильного ректора Университета. Она мне речи пишет и постоянно заставляет репетировать грозные взгляды перед зеркалом. И кашей манной кормит на обед, — неожиданно пожаловался он.

Я застыла, понимая, что мне в учителя достался полный придурок, которого секретарь успешно маскирует под умного. Боги, за что мне такое наказание? Чему он сможет меня научить?

— А.. ну, это... сочувствую? — промямлила я в поддержание беседы.

— А еще она постоянно говорит мне, что я должен и что не должен. Недавно мою модельку императорской колесницы отобрала, заявив, что та меня отвлекает от рабочего процесса. И бумажки заставляет подписывать, — голосом вселенской скорби возвестил он.

Плохая была идея приехать в Университет учиться. Но, может, есть шанс подыскать другого учителя?

— А еще она...

К счастью для меня, договорить ректору не дала распахнувшаяся дверь. Увидев вошедшую женщину, я не сумела побороть инстинкт и встала навытяжку: грудь вперед, живот подобран, ноги вместе, руки по швам. И при всем при этом возникло жуткое желание убежать и спрятаться.

Должна признать, что дело оказалось не во внешности магистра Тенлин. На вид, это всего лишь маленькая старушка с морщинистым лицом, пучком седых волос, пронзительным взглядом и такой осанкой, будто кол проглотила. Но что-то в ней такое есть... Властность, надменность, гордость, сила.

— Сир Ректор, адептка Тиллиэр, доброго вам дня, — сухо отчеканила эта драконша.

Жуть! У меня аж мурашки по коже побежали.

Скосив глаза на ректора, я отметила, что он так же стоит, как на военном параде, и даже старается не дышать.

— Судя по всему, вы уже познакомились. Надеюсь, вы подобающим образом встретили свою ученицу, сир? — холодно поинтересовалась она, заставив меня почувствовать себя никчемнейшим созданием.

Опустив взгляд, я наткнулась на книжку о Мери Сью, все еще валявшуюся рядом со мной. К несчастью, ее заметила и драконша.

— Кажется, сир, я запретила заниматься вам подобными глупостями!

Ее взгляд метал молнии, намекая на крайнюю степень раздражения.

Ректор ощутимо вздрогнул и принялся что-то лепетать насчет того, что он всего лишь страничку и тому подобное.

— Сир Ректор, до тех пор, пока вы не закончите все дела, что мы на сегодня запланировали, я не позволю вам прочитать ни одной страницы.

Он удрученно кивнул и состроил такие жалобные глазки, что мне немедленно захотелось погладить его по головке, купить мороженное и почитать эту дурацкую книжку вслух.

— И не имеет смысла так смотреть на меня — ваши манипуляторские способности в моем случае бессильны. Адептка Тиллиэр, как закончите беседу, подойдите ко мне. Я дам список того, что лично вам необходимо приобрести, и список литературы для изучения.

Коротко кивнув нам, она плавно выскользнула в коридор, после чего раздалось сразу два облегченных выдоха. Надо же, а я и не заметила, как задержала дыхание.

— Ну, сир, я пойду? — неуверенно поинтересовалась я, представляя с ужасом встречу наедине с драконшей.

— Стой, — неожиданно перешел на 'ты' он. — Ты ведь из семьи дель Рейхс?

Снова этот холодный тон. Да какой он, сумрак его побери? Разгильдяй и балагур? Или опасный расчетливый тип?

— С чего вы взяли, сир? — осторожно спросила я.

— Двадцать лет назад я, только вступив в должность ректора, очень спешил в одно имение, так как Око Мира сообщило о рождении нового поглотителя. К сожалению, я опоздал. Герцог, заподозрив свою жену, Раххель, в измене, прогнал герцогиню. Женщина ушла, унеся с собой ребенка, цвет волос которого и породил подозрения. Найти их я тогда так и не смог.

Уставившись в пол, я мысленно проклинала проклятый артефакт Око. Я не спорю, он чрезвычайно полезен, так как является потрясающим шпионом, но какое же это... зап@дло.

— Ладно, можешь не признаваться, только учти, что герцогу я тогда все высказал. Некоторое время этот упрямец даже пытался по-тихому разыскать жену и дочь, но потом прекратил. И никому не сказал. Все, иди уже, у меня тут где-то второй экземпляр книжки припрятан и сладкие пончики, а ты отвлекаешь!

И меня впервые в жизни выставили за дверь. Офонареть можно.

И что будет, если я вдруг встречусь с герцогом?

Глава 4

Погруженная в свои мысли, я выходила из Университета, когда кто-то схватил меня за плечи. Перепугавшись, я чуть не начала атаку стихией земли, но вовремя разглядела перед собой противную рожу друга Аррихса.

— Что надо? — несколько невежливо поинтересовалась я.

— Друзья зовут меня Рет. И я хочу, чтоб ты стала моим другом, — надменно возвестил он.

Слегка повернув голову, я разглядела Аррихса, удерживающего меня на месте. Встретившись с моим раздосадованным взглядом, он мило улыбнулся и убрал руки.

— Я не хочу быть твоим другом. Я бы предпочла вообще с тобой не встречаться. Ты мне не нравишься.

Ну, точнее мне нравится твоя внешность, твой стиль и... Да, внешне ты — конфетка, но ведешь себя, как кусок д... Плохо, короче. Но вслух говорить этого не стоит — я не такая дура, чтобы оскорблять имперского аристократа. А так — просто отшила. Может, немного резковато, зато без оскорблений и по существу.

Обогнув ошарашено застывшего Рета, я поспешила к дяде Раису. Сегодня он обещал закончить мой накопитель. Как раз к занятиям, на которых он мне так пригодиться. Особенно во время индивидуальных уроков с ректором. Кто знает, что этот ненормальный выкинет в следующий момент? Он же изменчив как погода в Городе Бурь!

— Эри, постой!

Меня догнал Аррихс и снова схватил за плечи, вызвав приступ глухого раздражения.

— Ари, полегче. Я все-таки девушка, а не каменная статуя. Понаставишь синяков, а мне потом мучайся.

Он виновато улыбнулся и ослабил хватку, но не отпустил. Обреченно вздохнув, я приготовилась выслушивать дифирамбы в адрес этого индюка напыщенного. А как же? Ари ведь позарез надо нас подружить. Но только зачем?

— Эри, ну, правда, Рет не плохой парень, просто у него свой подход к людям. У него напряженные отношения с девушками вот он и проверял твою реакцию.

Я сосредоточилась, пытаясь понять этот детский лепет.

— Он что, нестандартной ориентации? — выдвинула первую версию я.

Братец покраснел, а его друг аж зубами заскрипел от злости. А что такого? Многие аристократы грешат подобным.

— Я нормальный, в отличие от некоторых, — прорычал Рет.

В первое мгновение до меня не дошло, что он имеет в виду, но потом вспомнилась тот факт, что братец считает меня.. кхе-кхе...

— Ну и что дальше? Ты нормальный, я ненормальная, так чего пристали-то?

А вопрос с пристрастиями в этом плане лучше замять. Для ясности. Эх, позвоночником чую — не видать мне личной жизни, пока эти двое рядом. С одним не хочется, потому что инцест, с другим не хочется, потому что дебил, а все остальные будут думать, что...

— Послушай, ты... все девушки глупы как пробки, но ты вроде умней, хотя и раздражаешь меня сейчас. Но у тебя есть то, чего нет у других — дар поглотителя. И тебе вскоре придется войти в тройку. Так почему бы не присоединиться ко мне и Рису?.. ну или Ари, как ты его называешь..

Ну, вот и причина. Все мужики одинаковы — им нужно от тебя либо твое тело, либо твои способности, если ты маг.

— Насколько я помню, между членами тройки должно существовать взаимное притяжение. Ну, с Ари проблем нет, а ты...

Красавчик поморщился. Безобразие, когда он корчит морды, то выглядит еще симпатичней. Наверное, потому, что становится человечней.

— С этим проблем нет, уж поверь. Иначе бы я не ловил себя на всяких идиотских желаниях, типа погладить тебя по щеке, попросить локон и прочей ерунде. И ради всего святого, не зови ты его Ари. Эри и Ари — собачьи клички. Я не хочу, чтоб пошли слухи о том, что у меня не друзья, а... Короче, Рис и Риа — звучит более благородно.

— Ну да, конечно. А если добавить еще и твое имя, то получится симметрично, так как в каждом имени по три буквы и первая 'Р'

Он удивленно вскинул бровь.

— А как ты узнала, что я люблю симметрию?

Боги, это все сложней, чем я думала....

Пока я осматривала подвеску, которую мне сделал крестный, Ари... то есть Рис, рассказывал Рету о том, почему мне нужны драгоценные камни. Выходило у него как по нотам — хорошо запомнил. А красавчик решил записать.

— Ну как тебе, донюшка? — взволнованно спросил меня ювелир.

— Это восхитительно, дядя Раис! Ты превзошел сам себя! Кажется, что дракончик вот-вот оживет!

Я любовно погладила мифрилового дракона, держащего в лапах сапфир, ставший еще больше похожим на яйцо. Морда и обвившийся вокруг камня хвост рептилии, скрыли сколы, а слегка расправленные крылья несли в себе не только декоративную нагрузку. На них явно был нанесен защитный узор из рун. А вместо глаз у дракона было два небольших сапфира наивысшего качества. И все это на такой длинной цепочке, что сама подвеска болтается под грудью. Но можно ведь и несколько раз обмотать ее вокруг шее. А при случае и использовать ее при охоте на нечисть. Большая часть тварей боится мифрила, так как этот метал отнимает у них силы и обжигает. И еще один плюс — даже самую тонкую цепочку невозможно порвать. И, в добавок, весит эта штучка лишь грамм сто пятьдесят — двести. Мифрил на удивление легкий сплав

— Ну, так носи на здоровье, донюшка, — просиял улыбкой мой крестный.

— Тогда я сейчас заплачу...

И не успела я договорить, как оказалась на улице.

— И копейки не возьму с родной кровиночки! Как у тебя совести хватило предложить мне заплатить!

Я скривилась, но спорить не решилась с ним — мало ли еще удар хватит старичка.

Рет и Рис вышли вслед за мной, причем первый продолжал строчить. Братец лишь пожал плечами на мой вопрос.

— А что ты хочешь — он обожает докапываться до сути вещей и записывать свои наблюдения. Мечтает о том, чтобы его научные труды хранились в Библиотеке.

Боже, чем больше я узнаю об этом типе, тем более странным он мне кажется. Любит симметрию настолько, что подбирает себе друзей с именами начинающимися на 'Р', но при этом не следит за внешним видом. Обожает получать знания и вести конспекты, но при этом учится, по слухам, с переменным успехом. И ведет себя так, что ни одна логика не срабатывает.

— Несколько необычная мечта для будущего герцога, — ни к кому не обращаясь, заметила я.

— Да что ты понимаешь в герцогах, — вяло огрызнулся Рет и вдруг впился в меня взглядом. — А какие камни для тебя предпочтительней?

— Бриллианты чистой воды и черные алмазы, как ни странно. Но они слишком дорогие и редкие, так что можно считать, что обычные — идеально подходят.

И в герцогах я понимаю достаточно. Я все-таки дочь одного из них! Только никто об этом не знает. И если смилуются боги — так это и останется секретом.

Закатив глаза, я попыталась отбросить негативные мысли и направилась к дому. Но из головы все никак не шли слова ректора. Даже если не вспоминать про дражайшего папочку, который 'типа' искал жену и ребенка, то почему меня не искали маги? Ведь дар поглотителя редок и мало ли что могло со мной случиться? Я бы на их месте нашла этого ребенка, заперла в Университете и... Ну, я известная садистка. Так что слава Богам, что не нашли или не искали.

— Риа, а что у тебя с лицом? — пристал ко мне братец.

— Да просто задумалась. Ректор мне сказал пару интересных вещей. Рис, как ты думаешь, можно ли найти поглотителя магическим путем? Если точно знаешь, что он есть.

Блондин задумчиво почесал затылок и ушел из реальности. Надо же, какой глубокий мыслительный процесс — хоть бы не рухнул. Или не заснул.

— Абсолютно невозможно, — ответил мне Рет. — По своей природе твой дар таков, что поглощает любую направленную на него магию. В том числе и поисковики. Единственный шанс — Око, но этот артефакт с характером, так что может и заупрямиться. Только ректор с ним и может сладить, но ему тебя и искать не надо было. У него дар предвиденья — наверняка знал, что ты сама к нему придешь. Собственно, поэтому он и ректор.

Что ж, исчерпывающий ответ. И незачем скрывать — приятный. Никто меня найти не сможет кроме ректора, а ему и не надо. Ему, кажется, вообще ничего не надо, кроме его книжек про Мери Сью и моделей колесниц.

— Более того, — менторским тоном продолжил красавчик, — твое поле поглощение временами может прикрывать не только тебя. Вот если кто-то, допустим, будет искать твоего возлюбленного, прости, возлюбленную, а вы в это время будите предавать любовным утехам, то...

— Все, заткнись, я поняла!

Мерзкий аристократичный змееныш! Да как он смеет рассуждать о том что я с кем-то там в постели, да тем более с женщиной!

— То, все поисковики будут поглощены тобой, и разыскиваемую, скорей всего, сочтут мертвой, — невозмутимо закончил он.

А вот это многое объясняет. Герцог действительно мог нанять людей для розыска мамы, но у нас давно уже для поиска используют лишь магию. А значит нанятые маги не нашли нас лишь потому, что мама все время держала меня на руках. Это ведь естественно! И значит, ее сочли мертвой и... Гадство, этому старику даже не пришлось брак расторгать, ведь есть такое понятие как 'вдовец'. Тьфу.

Но зато если он узнает, что мама жива — у него будут проблемы. Последующий брак станет недействительным, а дети, соответственно, незаконнорожденными. У мамы-то таких проблем нет. На Архипелаге, по закону, если жена и муж живут порознь год, то их брак автоматически расторгается. Достаточно получить лишь бумажки, которые отчим оформил в рекордные сроки.

Что ж, придержим этот компромат на крайний случай.

— Кстати, а куда мы идем? — поинтересовался Рет.

— Не знаю, как вы, а я домой. Денек выдался тяжелый.

Пристальное внимание сотни магов и дипломатов, неадекватный ректор, странные новости, Рет... и зачем мне понадобилось становиться дипломированным магом?

— А... ну пошли, взглянем, где ты живешь, — беспардонно заявило это несносное существо.

Светлоликая Габриэль, не дай мне скатиться во тьму и пришибить этого нахала за ближайшим поворотом!

— Я не припомню, чтобы звала кого-то в гости.

— Меня звала, — тут же влез Рис. — Да и напарники обязаны не только проводить вместе много времени, но и точно знать, где и как каждый из тройки живет.

Мне все-таки пришлось пустить их домой. И стоило мне отпереть дверь своей квартирки, как эти двое захватчиков протопали по моим прекрасным длинноворсным коврам и заглянули не только в спальни и кладовку, но и во все шкафы и ящики комодов.

— Ну, вы еще нижнее белье перепроверьте. На предмет соответствия, так сказать, — иронично протянула я.

— А где оно? — тут же оживился братец.

— Забудь, — холодно отрезала я.

Рет протопал к дивану и с удовольствием развалился на нем, вызвав у меня вполне понятный приступ раздражения. А кому понравится, если на личную территорию вторгнется какой-то нахал с замашками полноправного хозяина.

— Рет, если ты посмеешь положить свои ноги на пуфик или на диван — друзьями мы уже никогда не станем.

Он непонимающе уставился на меня, а Рис, ойкнув, кинулся к входной двери и поспешно стянул сапоги.

— Прости, я забыл, — с ослепительной улыбкой, но без капли смущения заявил он. — На архипелаге же принято разуваться.

— Ничего. Не страшно. Ты же сейчас все уберешь и объяснишь своему другу правила поведения на моей территории. А я пока пойду приготовлю чай.

Удалившись на кухню и поставив чайник на плиту, я задумалась о некоторых странных вещах. Например, обширные познания Рета о поглотителях. Откуда они? Рис уже предупредил, что его друг неважно учится, но если так, то... Не понимаю. А еще мама и ее отношения с первым мужем. Ох, чувствую, что мне далеко не все рассказали. Но как докопаться до правды? Расспросить герцога? Но я пока не готова к встрече с ним. Может, ректора? С этим инфантильным типом лучше не иметь особых дел, как мне кажется. Но кто может знать правду об отношениях моей мамы и герцога? Конечно слуги. А как до слуг добраться? Надо...

— У тебя очень милый дом, — прервал мои размышления Рет, входя на кухню вместе с Рисом.

Опустив взгляд, я отметила, что оба натянули на ноги тапочки. Рету достались большие коричневые и строгие, которые покупал отец, а братцу — маленькие пушистые и белые. Мои. Кстати, безбожно маленькие — пятка блондина волочилась по полу.

— Спасибо. Но если я еще раз увижу, что вы в обуви ходите по моим коврам — сюда больше не попадете.

Отвернувшись от парней, я полезла в шкафчик за фарфором. Честно говоря, у меня несколько слабостей. И одна из них — изделия из фарфора. К счастью, Архипелаг славится именно им. В моей коллекции более двадцати сервизов, три из которых состоят более чем из ста предметов. Но с собой я привезла лишь пять самых любых. В том числе и великолепнейший набор для чаепития. Каждая чашечка по форме напоминает едва распустившийся бутон нежной лилии. Это настоящее произведение искусства.

— Надо же, это из сервиза 'принцесса Лилия'! Возраст свыше трех веков, изготовлен мастером Цунь Вей с Архипелага. Включает в себя двадцать семь предметов и оценивается в триста тысяч золотых. Идеальная симметрия и безукоризненные линии! Откуда у тебя это? — подскочил Рет.

А все-таки приятно встретить знатока. До сих пор мою страсть разделяла лишь мать. Впрочем, думаю, из-за нее все и началось. Когда-то она рассказывала мне о том, что герцог ей в честь рождения сына подарил сервиз 'гордость Императрицы' из трехсот тридцати трех предметов, и с тех пор моей самой страстной мечтой стал именно он, так как при побеге мама его взять не смогла с собой. Как бы выманить 'гордость' у герцога? Вот еще один вопрос. Отчим пытался выкупить, но ему не удалось.

— Отчим подарил. Он никогда не скупился на дорогие подарки, но таких как 'принцесса Лилия' у меня всего два. Первый, 'побережье', мне подарили на интахо. А этот — на совершеннолетие.

Я с любовью провела по граням чашек и решительно налила в них чай. Сервиз не должен простаивать как экспонат — он своим совершенством обязан приносить радость людям.

— Риа, мне налей чай температурой не меньше 87 градусов, если есть, то сорта 'Цете'. Наливай обязательно через ситечко, чтобы не было чаинок — они вредны для организма. И добавь две чайных ложки хее.

Кажется, моему терпению пришел конец.

— Еще слово, и я налью тебе чай за шиворот. В моем доме вы будете есть то, что дают, а не нравится — дверь открыта, — почти прорычала я.

Этот выкидыш краснозадой обезьяны смеет мне указывать, как заваривать чай, будто я какая-то прислуга! Да как он смеет? Это уже все границы переходит. Меня, между прочим, несколько лет учили всему тому, что должна знать невеста на Архипелаге. И одно из первых мест в длиннющем списке — чайная церемония.

Раздраженно фыркнув, я поставила перед притихшими парнями чашки с чаем и достала купленные по пути домой пирожные. К счастью, никто больше не высказал никаких претензий и мы смогли обойтись без жертв.

— Риа, завтра мы должны посетить мой дом, — наконец начал беседу братец, поставив опустевшую чашку на стол. — Ты должна познакомиться с моей семьей, а отец как раз прибыл в столицу. Это удачн...

— Нет! — вскочила я, чуть не уронив драгоценный сервиз.

Только не это, светлоликая Габриэль... Я не готова встретиться с герцогом лицом к лицу!

Глава 5

Вчера мне кое-как удалось втолковать Рису, что я ничего не имею против его семьи, просто стесняюсь и подобная чушь. Он поверил и успокоился. А вот Рет тогда явно с трудом удержался от вопросов. Не дай Бог, чтоб он хоть на минуту остался со мной наедине — выпытает все!

Поправив сползший с плеча ремень сумки, я воровато заглянула на угол. Ни Рета, ни Риса в обозримом пространстве не наблюдалось. Облегченно вздохнув, я кинулась вперед и... впечаталась носом в грудь Рета.

— И откуда ты взялся? — досадуя, спросила я.

— Из кабинета вышел. Пойдем, нам надо поговорить.

Ну, все, я попала по полной. Что такое соврать, чтобы он мне поверил?

Пока я обдумывала подходящую версию, Рет затащил меня за угол и затолкал в какую-то кладовку. Даже как-то страшно стало — а вдруг он маньяк? И это место — то самое, где он прячет трупы, предварительно расчленив их.

— Риа, пообещай мне честно ответить на один мой вопрос, — жестко потребовал он.

Не поняла, почему он себя так ведет, будто я ему чем-то обязана? Да мы знакомы-то всего два дня, а он уже требует от меня что-то, будто мы женаты лет пятнадцать.

— Ну, если вопрос не будет касаться моего отца, братьев или сестер, то ладно — клянусь, — осторожно ответила я.

А что? Вроде все возможности раскрытия своей тайны за один вопрос я перекрыла. Если только...

— Твою мать когда-то звали Раххель дель Рейхс? — невозмутимо поинтересовался он.

... не спросит про маму. Ну и что теперь делать? Впрочем, выбор у меня не велик: либо признаваться, либо убить этого дотошного приставучего аристократа.

— Ну да. Только об этом никто не должен знать, Рет. Мне проблемы ни к чему. Да и тебе тоже.

Он как-то странно ухмыльнулся и склонился надо мной так. Что глаза впервые оказались вровень.

— Я-то не скажу, но через три дня бал в честь первокурсников. И там будут не только студенты, но и аристократы. Герцог дель Рейхс никогда не пропускает данное мероприятие. И что ты планируешь делать?

Вод попадалово. Как я могла забыть про этот бал? Мне же мама про него все уши прожужжала! Все навяливала бледно-розовое платье все в оборочках да рюшечках. Я его, конечно, взяла, чтоб не скандалить, а сама себе другое купила.

Но что же делать с герцогом? Это он обычного младенца мог не признать за своего, чтобы не позориться. А ребенка с моим даром он признал бы даже если у того была кожа как у крокодила и голубые волосы!

— Мой тебе совет Риа — не бегай от этого. Ты можешь отложить знакомство с герцогом до бала, но там ты должна появиться. И не как забитая и брошенная девочка, а как королева. И если хочешь, я сыграю роль твоего кавалера.

Он галантно поклонился и поцеловал мне руку, а в его изумрудных глазах я впервые увидела не холодное превосходство, а дружелюбных бесенят.

— А почему бы и нет? Я еще всем им покажу, кто здесь хозяин жизни!

— Мы им покажем, — сделал он ударение на первом слове. — Мы ведь теперь 'тройка'. Да, и не забудь Риса предупредить, а то нехорошо получится.

Теоретические лекции я с трудом, но преодолела. Не то, чтобы они были скучными, просто я все это уже знаю. И основы зельеварения, и травологию, и ФЗМ, и географию западного материка, и основы дипломатии и даже тактику и стратегию боя. В принципе, сидеть за прекрасными дубовыми партами, образующими амфитеатр, приятно, а надписи на столешницах читать интересно, но все же после разговора с Ретом я слишком возбуждена, чтобы просто внимать преподавателям и писать конспекты. Поэтому первого практического занятия по боевой подготовке я ждала с нетерпением. Может, драться я особо и не умею, но выносливостью обладаю.

Войдя в зал для тренировок, я ахнула от восхищения: большая арена для магических поединков, покрытая белоснежным песком, полоса препятствий, несколько рингов для обычных рукопашных сваток, уголок для медитаций, несколько тренажеров для отработки ударов и, конечно же, само место для тренировок, огороженное специальным барьером. И это не считая зрительских трибун!

— Впечатлена? — вкрадчиво поинтересовался Рет, подкравшись незаметно.

— Ага! Не думала, что это место такое огромное.

Рет самодовольно усмехнулся, будто этот зал строил лично.

— Это помещение даже больше главного зала Библиотеки, потому что именно здесь проводят Открытый Магический Турнир. И через пару лет наша тройка обязательно одержит победу на этой арене, — мечтательно протянул он.

Фыркнув, я направилась к раздевалке, где меня уже собрались остальные девушки с моего потока.

— Ой смотрите, наша звезда не затухающая явилась. Считаешь, что лучше остальных, раз родилась с таким даром? — тут же набросиласи на меня оборотниха.

И чего девице неймется? Красивей, знатней, удачливей меня, а все равно на экскременты от зависти исходит. Покоя ей мой дар не дает! Да подавилась бы она им!

— Отстань, Килла. Будешь так морщиться — морщинки появятся.

Девчонки захихикали, радуясь, что хоть кто-то не молчит в ответ на выпады этой грифонши. Еще бы, оказалось, что эта фурия — невеста царевича оборотней, а такой вякнешь что-нибудь и все, международный скандал. А мне не страшно — обвинят, так честно признаюсь, что дочь герцога. Дурная наследственность, так сказать. Да и понятно уже, что Поглотителя не тронут.

— Ты! Ты.. Ты.. — задохнулась она от возмущения.

— Тебе не говорили, что пальцем тыкать — не прилично? А еще будущая царица... Ай-яй-яй. Килла, не стоит меня бесить. Это ты диплом получишь и отправишься к себе во дворец на свадьбу. А я отправлюсь на практику на Границу, где буду сражаться с нечистью. И потом, кто знает, подкину ли тебе обиженная я что-нить в постель из тамошних разновидностей после окончания контракта или предпочту следовать заповедям Светлоликой.

Да-да. После получения диплома мы, счастливые участники троек, в добровольно-принудительном порядке подпишем контракт, по которому обязуемся пройти двухгодичную службу на Границе. Это особый полуостров, где располагаются священные храмы наших богов. Но там же живут самые мерзкие твари, настолько сильные, что сладу с ними нет. А ведь эти храмы — места обиталища Богов. В том числе и главного, Бога-отца, именем чьим меня крестили. Паломники валят туда толпами. И гибнут. Честно говоря, я бы туда не сунулась по собственному желанию. Да, конечно, молитвы там намного действенней, да и часть ритуалов, типа коронации, можно провести только там, но и жить охота!

— Надеюсь, ты там сдохнешь! — прошипела девица.

— Я тоже лелею мечту, что тебя твои же придворные придушат подушкой, но молчу же, — спокойно возразила я. — А знаешь почему? Потому что я девушка приличная, воспитанная...

Девчонки опять захихикали, но веселье быстро прекратилось, так как зычный голос в зале возвестил о том, что до начала занятия осталось три минуты. Все срочно кинулись переодеваться.

Едва мы вывалились из раздевалок и построились в неровную шеренгу, как появился сам тренер. Эта двухметровая гора мышц со зверским выражением лица и кинжалом вместо зубочистки, заставила меня нервно икнуть. И не только меня — даже парням плохо стало.

— Итак, — проревел этот шкаф с антресолями, — я ваш тренер. Это мое имя, фамилия и звание. Я буду вести у вас боевую подготовку. Но для начала...

Он выразительно осмотрел нашу шеренгу недовольным взглядом и цыкнул зубом. Какая-то нервная девчушка грохнулась в обморок. Лекари, стоявшие до этой поры возле зрительских трибун, кинулись на помощь.

— Слабоватые нынче адепты пошли. Итак, сначала мы найдем ваши 'тройки'. Посмотрите на трибуны — там собрались все адепты, которым нужны напарники. Посмотрели? А теперь живо закрыли глаза, сосредоточились на своих чувствах и дунули туда, где сидит ваша судьба! Бегом!!!

Вздрогнув от ужаса, я кинулась к трибунам не разбирая дороги — лишь бы подальше от этого зверя в человечьем обличие! Съест и не заметит.

Как ни странно, направление я выбрала правильное и уже через минуту оказалась в объятиях гогочущего братца.

— Да не бойся ты его, он и мухи не обидит, — приговаривал он, поглаживая меня по голове.

— Л-легко с-сказать! О-он ст-страшный!

Рет и Рис снова залились смехом, заставив меня почувствовать себя круглой дурой. И есть у меня такое предчувствие, что данное состояние будет повторяться достаточно часто.

— Кто нашел своих напарников бегом сюда, записываться! — разнесся по залу громоподобный рев тренера.

И тут я поняла, что лучше бы меня задушили еще в младенчестве.

С тренировки я не выходила. Даже не выползала. Меня выносили. И хорошо, что не вперед ногами. Тренер, озверевший после упрека в бессердечности, заставил всех первокурсников пройти полосу препятствий пять раз. Я бы назвала это уроком выживания, так как до конца добрались трое — я, вампир Сессил, с даром менталиста, и эльф Лилленеэль, с даром Жизни. Я бы не вошла в эту тройку, если бы в самом конце полосы меня не подтолкнул раскачивающийся мешок с песком. Поэтому я пролетела остаток препятствий и приземлилась на финишную черту носом.

Тренер, видя, что даже те, кто выполнил его задание, еле держатся на ногах, долго ругался. Он вещал полубездыханным телам о том, что в его время каждый адепт был богатырь, способный горы свернуть. А мы все хлюпики недоразвитые, не способные даже километра пройти и не утомиться. Мы не возражали — сил не было. А у кого-то, даже сознания. После этого он кинул по одобрительному слову эльфу и вампиру. Мне же от него досталось протяжное 'мда', и заверение, что из меня еще сделают воина. Честное слово, я плакала. От страха и желания смыться домой.

Потом он еще раз обозвал нас слюнтяями и велел напарникам, наблюдавшим за тренировкой, отнести 'мешки с костями' в лазарет. Адепты как-то слишком привычно подхватили наши тела и уволокли, а потом сгрузили на койки под равнодушные взгляды лекарей.

— Риа, мне кажется, что пора рассказать кое-что Рису, — с нажимом намекнул Рет.

Переведя грустный взгляд с паутины на потолке на братца, я почувствовала, как в животе все начинает скручиваться и сжиматься.

— А может попозже?

В следующем тысячелетии например? До него как раз пять лет... К тому же я и уточнять не буду когда именно в новом тысячелетии.

— Что-то случилось? Что именно ты не хочешь мне рассказывать? Но я ведь могу тебе помочь, честно, — тут же забеспокоился блондин.

И именно в этот момент я поняла, что Рису я могу доверять безоговорочно. Он не оттолкнет и не предаст, но обязательно поможет. И не потому что он мой напарник, а потому что он мой брат. Единственный настоящий!

— Аррихс... я даже не знаю, как это сказать, но если кратко... мы с тобой брат и сестра. Я это знала, когда мы познакомились, поэтому попыталась тебя оттолкнуть. Мне хотелось скрыть это ото всех, но Рет сказал, что все равно все откроется на балу, и нехорошо получится, если ты узнаешь от других, а не от меня...

Меня понесло. Это часто бывает, когда я сильно волнуюсь. Обычно, я беру себя в руки, сжимаю зубы и молчу, но в этот раз я, наверное, слишком перенервничала. Заткнул мне рот своей ладонью брат, напугав при этом чуть не до инфаркта.

— Ты — моя сестра?

Я осторожно кивнула, но все же не удержалась и добавила:

— Та самая, что была сморщенной как чернослив и страшненькой.

— Уверена? У моей сестры были голубые глаза.

И тут Рет отвесил блондину подзатыльник.

— Болван, младенцы в большинстве своем и рождаются с голубыми глазами, просто потом цвет меняется.

Парни мне смущенно улыбнулись, пытаясь скрыть общую неловкость от признания.

— Я рад, что ты вернулась, сестренка. Я так понимаю, что с отцом ты познакомиться предпочитаешь на балу? — серьезно высказал он, обнимая меня.

И ведь не усомнился же!

Я утвердительно кивнула и расплылась в пакостной улыбкой. Аристократы никогда этот бал не забудут — я помогу этому событию войти в историю! Но для начала мне срочно нужно платье, соответствующее задумке.

— Позволь сестра сопровождать тебя на бал, — разгадал мое намерение брат.

— Это место уже занято мной, — буркнул Рет.

— Не ссорьтесь парни. Вы оба будете меня сопровождать. И я настаиваю, чтобы костюмы у вас были белыми.

Это будет нечто!

Вернулась домой я уже почти ночью, так как долго валялась в лазарете, а потом еще искала портниху, готовую выполнить мой скандальный заказ. Так что по лестнице я поднималась уже уставшая и злая на весь мир.

— Привет! — хором поздоровались со мной Рет и Рис, при этом так улыбаясь, что захотелось повыбивать обоим зубы.

— А вы чего здесь делаете? — нелюбезно поинтересовалась я у этой парочки.

— А мы теперь здесь живем, — так же хором ответили они.

Я не поняла, они что, репетировали?

Оглядев лестничную клетку, я увидела привычную картину — небольшой диванчик, кадка с подобием пальмы и три двери, ведущие в квартиры. Ну, одна, та что справа и оббита железом — моя. Еще две — моих соседей: девушки полусвета, любовницы какого-то там аристократа и семейной пары.

— У меня в квартире нет места для вас, ребята, так что...

— Ты не поняла. Центральная дверь — теперь моя квартира, — пояснил брат. — А та, что слева — Рета.

Они синхронно улыбнулись и застыли на диванчике в деланно непринужденных позах.

— А что вам в своих особняках-то не сидится?

— Ну, мне надоело натыкаться на старших братьев, да и к тебе, сестренка, хочется быть поближе, — тут же оправдался блондин.

— А мне одному скучно в таком большом доме. Вот я и решил купить жилье поближе к вам, двоим, — добавил брюнет.

Все понятно — заговор. Обложили со все сторон, чтобы не сбежала. Не мой сегодня день, но что поделаешь? Спорить с этими родственниками — гиблое дело. Да-да, я уже вспомнила тот факт, что Рет приходится мне кузеном. Конечно, в Империи подобного рода родство значения не имеет особого, но не для меня. Брат, так брат, пусть и двоюродный.

Интересно, а куда делись мои бывшие соседи? Хотя... Меньше знаешь — быстрее орудуешь ложкой.

— Ну, тогда давайте отметим ваше новоселье. У кого собираемся?

Естественно у меня.

Хотелось бы знать, нахальство — семейная черта?

Глава 6

Каждая девушка мечтает о бале. Красивое платье в светлых тонах, великолепная прическа, море огней, вихри танца, очарование влюбленности и, конечно же, кавалер с титулом 'сир Само Совершенство'.

Наверное, я неправильная девушка. Кавалеров у меня два, причем оба далеки от необходимого титула, хотя и герцоги. Танцы я не особо люблю, по крайней мере, бальные. Прическа у меня почти простая — распущенные волосы, украшенные лишь нитями с маленькими алмазами, а это считается признаком распущенности. Специально, чтоб 'папочке' икалось. Влюбленной я себя не считаю, да и вообще, предвкушаю не волшебную ночь, а кровавый вечер разборок с аристократами-крокодилами.

Ну и конечно же, завершающий штрих — платье. Во-первых, оно состоит из полупрозрачного шелка, который обычно пускают только на белье для куртизанок (несколько слоев, но все равно неприлично). Но на Архипелаге все летние платья шьют из этого материала, так что можно сказать, что я следую традициям своей 'родины'. Во-вторых, оно длинной до колена, что является нарушением всех канонов. В-третьих, оно на бретельках и без рукавов, хотя юбка (точнее задняя ее часть), как и положено, спадает до самого пола. В-четвертых, если приглядеться к серебряному шитью на лифе, то можно разглядеть герб рода моего 'папочки'. И самая важная деталь — оно черное! А черный цвет — цвет проклятых и преступников, осужденных на изгнание.

Оглядев себя в зеркало, я осталась довольна. Вызывающее платье, вульгарная прическа, сапоги в стиле 'Мери Сью', то есть длинной до колена и на высокой шпильке, и, самое главное, наглая ехидная рожа. И что со мной случилось? До знакомства с Ретом и Рисом была ведь пай девочкой — не пила, по тавернам не шлялась, аристократов до инфаркта не доводила. Эх, видела бы это мама — выпорола бы, как пить дать.

Развить мысль о наказании мне не дал громкий стук.

— Да иду я, иду! Не выламывайте мне двери!

Поправив в последний раз свой наряд и прическу, я распахнула дверь. Парни смерили меня заинтересованными взглядами, моментально отметив степень прозрачности юбки — силуэты ножек просматривались на свету отчетливо.

— Сестренка, не хочу показаться ханжой, но ты ничего не забыла одеть? Платье, например, — 'прозрачно' намекнул брат.

— Все как и задумано. Ну что, вы со мной или трусливо прячетесь по кустам?

Парни тяжело вздохнули, но все же потащились со мной, понимая, что отступать уже поздно. А то ведь обоих заклеймлю трусами. Да и не в их характере оставлять девушку одну среди своры шакалов.

Поэтому мои кавалеры лишь грустно вздохнули и дали согласие на путь со мной к Университету. Но прочитать лекцию о правилах поведения они все же не забыли.

— Мальчики, я не собираюсь сегодня следовать дурацким правилам, — заявила я уже в гардеробе. — Я собираюсь сегодня всех доводить до инфаркта.

С этими словами я скинула с себя плащ и... гардеробщик, споткнулся обо что-то, ударился лбом о вешалку и упал в обморок.

— Я знала, что выгляжу сногсшибательно, — неуверенно протянула я, глядя на распростертое тело.

Парни, до этой фразы стоявшие в ступоре, расхохотались до слез. Они не могли остановиться и почти падали, не в силах удержать равновесия.

— Кончайте ржать, как мерины, и примите подобающий вид. Гости уже собрались, пора им показать главную зверушку нынешнего зоопарка.

Расправив плечи и подхватив парней, я уверенно двинулась вперед, когда меня грубо остановил Рис. Шумно поведя носом, он вдруг спросил:

— У тебя духи на основе гномьей самогонки?

Невинно похлопать глазками не получилось. Поэтому пришлось покаяться, что перед выходом я приняла на грудь пятьдесят (три раза по пятьдесят, если по-секрету) грамм эликсира храбрости. Сомнения, конечно, как рукой сняло, но есть и неприятные последствия. Например, похмелье наутро. А уж в случае передозировки даже подумать страшно, что случиться.

Зал поразил меня своим великолепием — тысячи свечей, полупрозрачные воздушные драпировки, сверкающий мрамор и кружащиеся в прекрасном вальсе пары. И прям как в сказке с золушкой — все замерли, стоило мне появиться. Одно но — взгляды не восхищенные, а возмущенные.

— Улыбайтесь, мальчики, на нас все смотрят, — прошипела я сквозь зубы, демонстрируя самую ослепительную улыбку.

В очередной раз пожалев о своем решении выпендриться, я гордо задрала подбородок и направилась вперед, собираясь закончить представление в кратчайшие сроки — познакомиться с герцогами, выразить почтении ректору и все, домой.

Первым на моем пути оказался ректор. Прилизанный, одетый в парадную мантию, он внушал бы уважение. Внушал бы, если бы перед глазами не вставала картинка с книжкой про Мери Сью. А так я лишь отметила титанический труд драконши.

— Сир Ректор, — все же присела я в реверансе перед ним, не желая позорить свою семью еще больше. Итак от мамы достанется когда он про наряд узнает, пусть хоть на манеры нареканий не будет.

— О, а вот и моя любимая ученица! — преувеличенно-радостно встрепенулся он и кинулся мне навстречу. — Мистрис Эрриха, я просто обязан представить вас всем. И, конечно же, мы начнем с почтеннейших семейств ваших напарников.

Оттеснив Рета и Риса, он подхватил меня под локоть и потащил, хотя я и пыталась сопротивляться. Напарники, тактично отстав, принялись обсуждать... девушек! А еще женщин считают сплетницами! Да эти двое за пять минут перемыли косточки почти всем, причем у одной ноги, кривые, у другой изо рта плохо пахнет, а у третьей не постель, а проходной двор!

Я настолько увлеклась прослушиванием достоинств и недостатков некоей виконтессы, что совсем не заметила окончания краткого променада.

— Герцог дель Рейхс, позвольте представить вам мою новую ученицу, мистрис Эрриху Тиллиэр. Она обладает даром поглотителя и подает большие надежды.

Поборов секундное замешательство, я протянула руку для поцелуя. Знаю, что это нарушение этикета, но с ним я миндальничать и не собиралась. В душе всколыхнулась обида, заставившая злорадно улыбаться, наблюдая за растерявшимся герцогом. Ведь если не поцелует мне руку — оскорбит, а поцелует — сам нарушит этикет и подвергнется насмешкам.

— Для меня большая честь познакомиться с вами, мистрис Эрриха, — все же ответил герцог и поцеловал предложенную руку.

Я нахмурилась — он обратился ко мне по имени, а не по фамилии, что является фамильярностью, но... сама ведь начала, так что упреки и поправки бессмысленны.

А все же он оказался красив, этот герцог. Золотистые волосы, припорошенные сединой, пронзительные стальные глаза и статная фигура. Не удивительно, что мама была в него влюблена. Если бы только характер соответствовал внешности, но увы...

— Для меня честь, герцог, иметь в напарниках вашего сына, — все еще улыбаясь, пропела я.

Кажется, Рис рассказывал о том, что он не в ладах с папочкой, так что будем считать, что вогнали еще одну занозу под ноготь этому родственнику.

— Я горжусь своим сыном, — таким же слащаво-фальшивым голосом ответил герцог.

Рис же дернулся так, будто получил вожжой под хвост. А глазки-то как выпучил — любо-дорого посмотреть.

— Будь я матерью Аррихса, я бы тоже им гордилась, — намекнула я на то, ради чего мы все и собрались.

Наконец-то маска герцога дала трещину. На краткое мгновение вежливость и безразличие сменились раздражением и... болью?

— Уверяю вас, моя жена так же гордиться достижением моего сына.

Ну-ну, а у меня другие сведения. Рис рассказывал, что с мачехой не очень хорошо ладит. Ой, сейчас не сдержусь, а потом буду жалеть до конца жизни.

— А я слышала, что ваш последний брак не совсем законен. Но ведь это всего лишь слухи, не так ли, герцог? — выдала я свой козырь.

Мне тут же досталось три щипка. И когда я узнаю, кто покусился на мою взлелеянную пятую точку — пальцы переломаю.

— Прошу прощения, герцог, я просто обязан познакомить Эрриху с другими гостями — дипломатично влез ректор и тут же потащил меня в сторону.

Разочаровано вздохнув, я оглянулась в последний раз на герцога. В его глазах плескалась ярость, заставившая меня содрогнуться. Теперь мира между нами точно не будет.

Минут через сорок мне начало казаться, что этот бал никогда не кончится. Бесконечная череда фальшивых насквозь аристократов, лицемерных улыбок и заверений в искренней дружбе. Я устала больше, чем когда целыми днями работала на отчима, а мышцы лица начало сводить судорогами.

— Вы — прелестная девушка, — проворковал очередной 'знакомый', целуя мне руку и расплываясь в хитроватой улыбке.

— Вы тоже ничего, — буркнула я, не находя уже в себе сил для продолжения спектакля.

Ректор незамедлительно толкнул меня в бок локтем.

— Благодарю, мистрис. Позволите ли вы мне сделать вам подарок от всего народа оборотней?

Оборотней? Упс, кажется, в своем стремлении пропустить мимо ушей как можно больше лишней информации, я слегка перестаралась. Теперь вот придется мило улыбаться, скрывая тот факт, что я не только не помню имени этого двуликого, но даже титула. А он ведь симпатичный — мускулистый, грациозный мужчина в самом расцвете сил и возможностей. Даже то, что он рыжий его не портит.

Воспользовавшись моим замешательством, этот красавец сунул мне в руку серебристую цепочку. И фиг бы с ней, если бы на другом конце этого произведения ювелирного искусства не находился ошейник. А ошейник, в свою очередь, плотно прилегал к шее огромного антийского горного кота. Причем, судя по небольшим витым рожкам, вполне зрелого! Это уж не говоря о массивной комплекции как у трехсоткилограммового тигра, с четырьмя мощными лапами, полной пастью зубов и ростом в холке под метр двадцать.

Икнув от страха, я попыталась попятиться, но эта зверюга, почувствовав натяжение поводка (да он же для киски как ниточка!), тут же шагнула вслед за мной.

— М-ма-ма! — пропищала я, пытаясь спрятаться за ректора.

Я не спорю, кошак красивый, как и все представители этого вида. Белоснежный зверь, с золотистыми пушистыми 'чулочками' и неким подобием золотистой кисточки на длинном хвосте, скрывающим смертоносное жало. Морда же у зверя оказалось очень выразительной — розовый аккуратный нос, золотистая шерсть образует рисунок напоминающий человеческие брови, красивые светло-карие глаза, маленькие, аккуратные ушки, огромный розовый язык, свешивающийся из пасти. Одно но — с таким заснешь рядом снаружи, а проснешься уже внутри.

— Ну что же вы, мистрис Тиллиэр, он вас не тронет, не пугайтесь, — скрывая смех выдавил из себя оборотень. Кошак как-то нагловато фыркнул и облизнулся, намекая на то, что предыдущий хозяин его явно плохо знает.

А ведь отказаться я не смогу — скандал межрасовый получится. Обида и все такое. Но куда мне это чудовище девать? Представляю, как буду объяснять родным. 'Мам, мне подарили котеночка. Он прелесть. Только ест много. Да, не меньше десяти-пятнадцати килограмм мяса в день'. А уж сколько он будет гадить... Вот это подстава!

— Э... спасибо большое, сир. Для меня честь получить в подарок такого.. такое великолепное животное. А как его зовут? — все же справилась с эмоциями я.

— А, не важно, сами придумайте что-нибудь. И не бойтесь так, этот кот — прекрасный телохранитель.

Оборотень все-таки неприлично захихикал. И неожиданно для меня его поддержали мои напарники и ректор. Что-то тут от меня скрывают. Осталось выяснить что.

— А это мальчик или девочка? — задала я самый актуальный вопрос.

— Парень это, парень.

Ну, хоть котят он мне не принесет однажды, и на том спасибо.

— А он кастрированный?

Я слышала, что некастрированные животные в определенные периоды года становятся бешенными. Гормоны и все такое. А мне лишние неприятности ни к чему.

Смеяться прекратили все и сразу. Во взглядах мужчин читалось, что я не просто бессердечная сволочь — я угроза существованию мира. Кошак будто понял вопрос, моментально попятился и попытался спрятаться от меня за своим предыдущим хозяином. Когда поводок натянулся, он как-то обреченно мявкнул и попытался вылезти из ошейника.

— Мистрис Тиллиэр, уверяю вас, с ним не будет никаких проблем. И эта маленькая операция ни к чему. Он вас будет слушаться, не правда ли? — оборотень кинул на кота сочувствующий взгляд и животное... закивало.

Что-то здесь нечисто. Этот 'подарок' слишком сообразительный. Хм...

— Ну, тогда ладно. А то ведь я предупреждаю один раз. На второй — к ветеринару для проведения маленькой операции. А после третьего в моем холодильном шкафу появится килограмм двести деликатесного мяса.

Я снова уставилась на кошака, заподозрив в нем оборотня. Но это же бред! Двуликие всегда были самыми ярыми борцами с работорговлей, процветающей на отсталом Восточном континенте. Своего собрата они никогда не продадут и не подарят. Но все же он слишком сообразителен.

Кот, видно смерившись со своей судьбой, подошел ко мне вплотную и лизнул руку. Не отдернула я конечность лишь потому, что перепугалась до столбняка. Обслюнявненную руку, я под насмешливым кошачьим взглядом вытерла об портьеру. А что делать, платье портить? Носовых платочков такого размера пока не предусмотрено.

— Ну ладно, киска. Нам с тобой предстоит жить долго и счастливо. И звать тебя будут... Снежок! — торжественно возвестила я ему.

Морда кота тут же скривилась и всем своим видом выразила протест. Напарники же мои, уже не имея сил бороться со смехом, схватились за животы и скрылись на балконе, откуда тут же раздался взрыв хохота.

— Что? Не нравится? Мне тоже в тебе много что не нравится, но я смирилась. И ты смирись, Снежок, — посоветовала я недовольному зверю

Бал шел своим чередом, оставляя на душе противный осадок. Теперь за мной таскался на поводке настоящий монстр, маскирующийся под пушистую киску. И аристократы реагировали на него соответственно — случилось даже несколько обмороков у особо чувствительных дамочек. И лишь один человек отреагировал на Снежка не как на опасного хищника, а как на предмет мебели — Наследный Принц императорской семьи. Наверное, это потому, что он сам был похож на пантеру. Поджарая гибкая фигура, стремительные, но плавные движения, черные волосы и бездонные глаза — завораживающее зрелище.

Он пригласил меня на танец, хотя и не выглядел особо довольным от нашего знакомства. И, как это ни странно, мне это понравилось. Все же приятно встретить кого-то, кто не лебезит и не подхалимажничает. Поэтому, сунув поводок Рету, я приняла приглашение на свой первый танец и даже немного расслабилась.

— Мистрис Тиллиэр, по какому праву вы носите герб рода дель Рейхс? — холодно поинтересовался принц, кружа меня в вальсе.

Ну вот и расслабилась! Совсем уже забыла о своем вызывающем наряде. И ведь чувствую, что врать будущему Императору не стоит.

— По праву рождения, милорд.

— Не припомню, чтобы у герцога была дочь вашего возраста. Да и вряд ли бы он позволил своему отпрыску носить цвета проклятых и изгнанников. Тем более на официальных мероприятиях.

В его взгляде я почти увидела свой смертный приговор. Фух, а ведь когда-то я должна была стать его невестой! Во всем есть свои плюсы, оказывается.

— Милорд, расспросите герцога о его второй жене и ее ублюдке. Уверяю, узнаете много нового. А пока, прошу простить меня, мне пора идти.

Не окончив танца, я вырвалась из крепкой хватки принца и направилась к выходу, не обращая внимания на шепотки. Я слишком устала от общества аристократов.

Глава 7

— Ах ты, мерзкое животное! А ну верни мне одеяло! Немедленно!!! — бесновалась я, глядя на своего кошака, вольготно развалившегося поперек моей кровати, среди подушек и игрушек.

Снежок потянулся и, глянув на меня с хитринкой, вывалил язык наружу, изобразив тупое обожание на морде.

— Ты пачкаешь слюнями мои подушки!

Разъярившись, я схватила кота за хвост и попыталась стащить его с кровати. Не тут то было — эта скотина научилась быть настолько тяжелой, что и упряжка волов не сдвинет.

— Все еще воюешь с этим благородным котом? — насмешливо окликнул Рет, застывший на пороге комнаты.

Тоже та еще напасть — ходят сюда как к себе домой. Забодали уже все. И братья, и напарники, и кошак, и особенно ректор!

— Эта зверюга совсем обнаглела. Мало того, что он жрет в три горла и пугает меня до икоты, так еще и повадился спать со мной! Что ты ржешь? Если к тебе посреди ночи припрется такое чудо устраиваться под бочок дрыхнуть? Он же еще своими лапами так и норовит меня под себя подгрести! А сколько с него шерсти лезет — я уже озверела чистить ковры и одежду. А теперь он норовит занять всю постель! Где мне прикажете спать?

Кот невозмутимо зевнул и устроился на кровати с еще большим комфортом, при этом посмотрев на меня такими невинными глазами, что в душу закрались сомнения в моей порядочности.

— Может ему просто холодно и одиноко? Ты же целыми днями в Университете, — насмешливо пожурил меня Рет.

— Его проблемы. Эта зараза еще и в холодильник научилась как-то лазать. Все, достало, завтра же веду его к ветеринару!

Снежок обиженно глянул на меня и встряхнувшись, гордо удалился, изобразив оскорбленное достоинство. Что-то с этим котом не так, но что? Никак не могу понять.

— Кажется, ты его обидела.

— Ну и что? Может он по этому поводу голодовку объявит?

С кухни тут же раздалась смачное чавканье. Ага, объявит, как же. Скорей Ректор станет благоразумным и мудрым руководителем.

— Ладно. Сама разберешься со своим телохранителем. А нам пора на занятия.

Я скривилась. Прошла уже неделя с бала, а я до сих пор не могу привыкнуть к нагрузкам. Мало того, что на лекциях и практикумах преподы, как озверевшие, пытаются вбить в наши головы знания, так еще и боевая подготовка. Мечи, копья, палицы, арбалеты, луки — все это оказалось не мое. Слишком слабая для такого грозного оружия. Зато достаточно ловкая и быстрая для риинетер. Сначала я даже радовалась этому, пока не увидела талмуды по анатомии разных рас и не попробовала наносить первые удары. Кошмар! Мало того, что стиль риинетер — постоянное движение, порой по немыслимым траекториям, так еще и надо обладать такой точностью удара, что хочется плакать. Сантиметр в сторону — удар прошел в холостую и ты покойник.

После тренировок я приползала дамой и чувствовала себя мешком с мясом. Ныли все мышцы, о существовании которых я и не догадывалась, а уж кости... иногда мне казалось, что я не смогу так изогнуться, как того хочет тренер, но он быстро доказывал мне обратное, самолично загибая меня в немыслимые фигуры. Пару раз развязывали меня лекари, залечивая порванные связки и вправляя вывихи.

А потом занятия с ректором. Чаще всего он мне рассказывал легенды о других поглотителях и заставлял разряжать какие-нибудь магические безделушки. Но недавно он начал учить меня заряжать амулеты и артефакты, что стало практически непосильной задачей. Чаще всего подопытные предметы взрывались у меня в руках, так как я не контролировала поток. И тогда я снова направлялась к лекарям, лечить ожоги и царапины.

— У нас сегодня групповая тренировка, помнишь? — влез в мои размышления о несправедливости судьбы напарник.

Я чуть не сплюнула от досады. Эти проклятые тренировки, в которых нас учат действовать как одну команду, хуже всего остального. Парни, вооруженные парными мечами (Рет) и посохом (Рис) в азарте боя забывают обо всем и начинают лупасить меня! Постепенно они, конечно, учатся соизмерять силу и приостанавливать удары, но все равно случаются казусы типа треснувших ребер и сотрясений мозга.

— Интересно, что вы мне на этот раз сломаете? — сдерживая язвительность, поинтересовалась я.

— Смотря что подставишь. Да брось, мы уже почти научились учитывать тебя при нападении, — отмахнулся он.

Быстро собравшись и вытащив из кровати опять проспавшего Риса, мы почти бегом кинулись к Университету. И снова, третий раз за неделю, я почувствовала спиной чей-то недружелюбный взгляд. Кто-то явно следит за мной. И не за тем, чтобы полюбоваться, а с определенной целью. Даже интересно становится, нужна я живой или мертвой.

Около аудиторий мы расстались — у парней свои занятия, у меня свои. К сожалению сегодня на занятиях абсолютов мне предстоит делать доклад о своем даре. Из-за него мне пришлось проторчать в библиотеке столько времени, что я в деталях продумала создание таверны с доставкой еды по адресам.

— Адептка Тиллиэр, вы все же почтили нас своим присутствием, — ехидно прокомментировал мое вваливание в аудиторию магистр.

— Прошу прощения за опоздание. У меня возникли разногласия с моим домашним питомцем на тему 'кто в доме хозяин'.

О моей зверушке уже знали все, как и о том, что он еще ни разу меня не покусал, но крепко достал.

— Вы бы поосторожней, мистрис, с оборотнем. Конечно, его приставили к вам телохранителем, но раса эта весьма гордая и за поруганную честь мстят довольно жестоко.

Я похолодела от слов магистра.

— Оборотень? — сипло переспросила я, постепенно закипая.

Учитель равнодушно кивнул.

— Естественно. Все признаки на лицо. Глаза, строение носа, поведение...

Дослушивать я не стала. Извинившись, я рванула домой, с четким намерением свернуть одному волосатику шею.

Ворвавшись домой, я была шокирована открывшимся видом. Какой-то мужик ковырялся в моем холодильнике. И более того, он был голым и чесал одну волосатую ногу об другую, явно встав перед проблемой выбора! От возмущения я даже потеряла дар речи, лишь сдавленное рычание вырвалось из моего горла.

— А ты сегодня рано, хозяйка, — насмешливо протянул он, поворачиваясь ко мне лицом и оперативно дожевывая остатки некогда килограммового кольца колбасы. — Кстати, молоко закончилось. Может, сходишь и купишь? Заодно я тебе списочек другого необходимого составлю.

Покраснев, я автоматически закрыла глаза, чтобы не видеть то, что порядочные девушки лицезреют лишь после замужества.

— Ой, я совсем забыл. Сейчас прикроюсь.

Судя по звуку, он стащил скатерть со стола, что разозлило меня еще больше. Мою скатерть, вышитую собственноручно этот гад намотал на ЭТО место! Да ее же теперь только выкинуть! А еще сожрал всю мою колбасу! И мое молоко! Четыре литра!!!

Открыв глаза, я получила возможность разглядеть наглеца. Высокий, довольно массивный золотоволосый красавец с карими глазами и шикарной мускулатурой, со скатертью прикрывающей все ниже пояса. И в ошейнике, котором я лично надевала на своего кота.

— Снежок значит. Что ж, теперь понятно, как ты научился лазать в холодильник, — прошипела я.

Мужчина очаровательно улыбнулся и сделал несколько больших глотков из кувшина с квасом. Гррр... это мой запас на случай депрессии!!!

— А я все думал, когда ты догадаешься...

— Я тебя убью!

Я кинулась в атаку, горя желанием отомстить за все мои попорченные нервы, но он с легкостью удерживал дистанцию. И при этом еще умудрялся жевать шмат сала, пить квас и рассказывать о том, какая я наивная слепая дурочка. В красочных идиоматичных выражениях. В ответ я швырнула в нахала подвернувшейся поварешкой... вместе с кастрюлей борща. Он увернулся, а кастрюля, снеся на своем пути вазу красочно залила стену и пол. Стало еще обидней.

Через полчаса я выдохлась, и устало повалилась на диван. Наглый кошак тут же протянул мне стакан кваса и очаровательно улыбнулся.

— Ну что, теперь мир?

— Убирайся из моего дома, — простонала я, жадно приникая к вожделенному сосуду.

— Не могу. Если помнишь — я твой телохранитель. Почти раб, — пожал он плечами и заботливо сунул подушечку под ноги.

— Ненавижу тебя.

'Снежок' вновь улыбнулся и за какое-то мгновение принял лик зверя, заставив меня поперхнуться. Постояв секунду, он бросился меня вылизывать.

— Фу! Мерзость! Отстань! Тоже мне телохранитель! Зализывает от двух до пяти противников насмерть!

Впрочем, мир между нами все же был восстановлен, когда он после череды угроз согласился мыть посуду, стирать шмотки и убрать бардак на кухне. Готовку я взяла на себя, решив не портить желудок бутербродами.

— Кстати, хозяйка, ты бы мне одежку прикупила, а то не могу же я вечно котом быть. И кровать, если не хочешь делить со мной свою. И...

— Заткнись, Снежок.

Все-таки он чрезвычайно наглый.

Остаток занятий я прогуляла, отправившись со Снежком по магазинам. Торговец готовой одежды был поражен тем, что товар перебирала не я, а наглая волосатая зверюга. Но кондратий его все же не хватил, когда я попросила кошака не выпендриваться, а отправляться мерить, а то у меня ведь еще занавески для него есть. Розовые. Мамины любимые.

Когда же мы пришли к плотнику за кроватью, я поняла что ставить то ее и некуда. Снежок, уже в облике человека, хотя и на цепочке и в ошейнике, заявил, что спать на полу не будет, так как ему холодно. А на диване спать не будет, потому что не влезает. Владелец лавки предложил продать настолько наглого раба. Я честно задумалась над столь приятной перспективой и тут же получила заверения, что я избавиться смогу только от его трупа, а самостоятельно убить 'такого очаровашку' не смогу. Я заявила, что ради подобного не жалко и нанять кого-нибудь, но получила в ответ лишь заразительный смех. У, мерзкое животное. А ведь еще неделю назад я не была расисткой!

Возвращались мы под мое мерное бормотание по поводу, что мерзкие оборотни подкинули мне такую свинью в лице кошака, испортившего всю мою жизнь. Снежок лишь улыбался и клеил всех встречающихся девушек. И почему-то из-за этого мне становилось еще обидней. Я даже заподозрила себя в ревности, пока не вспомнила, что вообще-то не испытываю к этому животному ни одной положительной эмоции. Хотя... ночью его было приятно обнимать — большая грелка, что не лишнее в таком холодном климате. А теперь придется опять привыкать спать одной, так как я приличная девушка и не могу пустить в свою святая святых мужчину.

— Брось дуться, хозяйка. Я же знаю, что ты милая и отходчивая девушка, а обижаешься только на то, что все кроме тебя знали мою истинную сущность.

Я надулась еще больше, вспомнив все смешки и подковырки.

— Спасибо, что напомнил — парни еще пожалеют о том, что сразу мне не сказали.

Оборотень рассмеялся и подхватил меня на руки, заставив пискнуть и испуганно вцепиться ему в шею.

— Простите девушки, мое сердце уже занято моей прелестной хозяйкой, — возвестил он окружившим нас женщинам. — Пусть она сейчас похожа на обиженного ребенка, но в целом у нее золотое сердце.

Вот ведь льстец! И как на него обижаться? Разочаровано вздохнув, я расслабилась и попыталась смириться со своей участью.

Дома нас уже ждали Рет и Рис. Взволнованные моим отсутствием, они набросились с упреками и обвинениями в безалаберности и безответственности. Ведь пропустив тренировку, я подставила их под удар. Тренер разозлился и гонял парней нещадно.

— Стоп. Хватит. Мне тоже есть в чем вас упрекнуть. Вы ведь знали, что мне подсунули не обычную зверушку, а оборотня? — недовольно поинтересовалась я, уже не ощущая былой ярости.

— А... ну... знали, — замялся Рет.

Рис виновато опустил голову, ожидая вспышки злости, но я лишь усмехнулась. Уж в чем в чем, а в таланте успокаивать и веселить кошаку не откажешь. За десять минут пути он рассказал мне столько скабрезных шуток, что думать я могла теперь только о том, что у меня болят мышцы живота и пылают щеки.

— Ну, так и нечего на меня наезжать. У меня может стресс и моральное потрясение, — фальшиво возмутилась я. — Все, я хочу побыть одна, так что на выход.

Пристыженные напарники уже направились к себе, когда их остановил оборотень.

— Вы не замечали в последние дни ничего странного? — несколько напряженно поинтересовался он у всех троих.

Парни пожали плечами, а я ненадолго задумалось, что он считает 'странным'? Он же телохранитель, как бы.

— Ну, у меня в последние три дня ощущение, что кто-то недобрый следит за мной. От этого мурашки по коже, но больше ничего такого я не замечала.

Оборотень кивнул и... направился к моему кристаллу связи! Вот наглость! Их же заряжать безумно дорого! Хотя... если я сама научусь заряжать кристаллы, то ладно. Но когда это еще будет. Грр, наглый, расточительный, невоспитанный, облезлый кошак!

— Риа, давно хотел сказать, тебя отец давно приглашает к нам на обед, — промямлил Рис.

Я даже удивилась — на балу герцог упорно делал вид, что не признал меня. А тут вдруг на обед. Да чтобы я явилась на вражескую территорию и без защиты? Я похожа на идиотку?

— Не, передай ему, что я не могу.

— Почему?

Смертельно больна. Не, лучше выхожу замуж и беременна. Уехала по делам Университета? Ушла в монастырь?

— Придумай что-нибудь! Кто из нас аристократ и спец по отмазкам, а? — не выдержав, огрызнулась я на брата.

Оборотень, закончив свой разговор, присоединился к усиленному мозговому штурму. Озадачив Риса и Рета проблемой избегания встречи с герцогом, я пыталась придумать куда деть оборотня, да так, чтобы выжить.

— А почему ты так не хочешь видеть герцога, хозяйка? — пристроился двуликий ко мне под бок. А когда я попыталась отодвинуться, то еще и обнял.

Да что он себе позволяет?

— Потому что он мой отец. Убери руки, кошак! — возмутилась я.

Снежок демонстративно вздохнул и отпустил меня. Я же метнулась к Рету и Рису и втиснулась между ними.

— Ну, это ни для кого не секрет. Я не глухой и слушал все слухи, которые, кстати, герцог и не пытался остановить. Но это не ответ на мой вопрос. Почему?

А действительно, почему? Ведь я его даже не знаю. Может это была единственная ошибка, когда он выгнал маму и меня. К тому же, это довольно глупо — расстаться с женой из-за рождения ребенка, подозрительно не похожего на отца. Должно было быть что-то еще, что-то грязное и неприятное, но такое волнующее и любопытное! Обожаю загадки и головоломки! Типа мозаики, кубик-рубик... главное чтоб для детей от трех до пяти.

— Может, потому что я его опасаюсь?

Все мои трое собеседников посмотрели на меня как на убогую, которую родители часто роняли головой об пол. С размаху. С третьего этажа.

— Сестренка, поверь — отца тебе незачем опасаться. Он тебя сам боится до дрожи.

Чувствую, не доведут эти парни меня до добра. Еще немного и стану придурковатой истеричкой. И дадут мне кличку Мери Сью.

Глава 8.

— Подъе-е-ем!!!! Солнце встало и ты встава-а-ай!

Этот вопль заставил меня... нет, не подпрыгнуть — взлететь. Кошак (а именно он устроил мне эту побудку) злобно заржал и удалился на кухню, велев мне, через пять минут быть готовой. Пробормотав что-то невнятное, я лишь завернулась в одеяло как гусеница в кокон, сладко причмокнула и снова заснула. И это результат упорных недельных тренировок. А еще через недельку я и просыпаться перестану.

— Ты еще не встала?! — возмущено завопил вернувшийся Снежок — Ну все, я перехожу к запрещенным приемам!

Услышав это, я поняла, что пора линять, поэтому сцепила зубы, и рванула прочь, не расставшись с одеялом.

— Так, гусеница, заканчивай балаган и иди завтракать — у тебя сегодня долгий день. Встреча с отцом как-никак.

Ответить я ничего не смогла, так как эта зараза схватила меня за пятку, и вздернул вверх. Я взлетела аки пташка, умудрившись расстаться по дороге не только с одеялом, но и ночной рубашкой, оставшись лишь в нижнем белье.

— Ничего себе... — пробормотала я, пытаясь прикрыться от нахального взгляда.

— А то, — самодовольно похвастался он. — Я этот способ отрабатывал на сотнях милых барышень. Отработан и запатентован, так сказать. Причем я еще пощадил твою скромность.

Я даже не удивилась. Правильно Рис сказал, что настоящему коту и в сентябре март. Еще немного и мой хвостатый приятель наплодит кучу своих маленьких котят во всей округе.

— Ну а теперь, когда я проснулась, может, ты поставишь меня на пол? И заодно оденешься! Я тебе одежду покупала для того чтоб ты ее носил не только на улицу, извращенец! — все еще сонно, а потому тихо отчитала я его.

И тут дверь в мою спальню распахнулась. Я ожидала увидеть беспардонного Риса или равнодушного к женскому телу Рету (нет, он не гей, он просто будущий ученый), но не его!

— Донюшка, сероглазка моя, я тебе гостинчиков от мамки привез, — громогласно возвестил о своем приезде мой отчим. — Опля, какая мазурка... Ну что, поганец, жениться будешь на моей донюшке? Или похороны за мой счет?

С тихим ойканьем Снежок поставил меня на пол, аккуратно поправил мне и себе волосы и очаровательно улыбнулся.

— Жениться. Риа, представь нас, пожалуйста.

И тут я поняла, что во мне разбудили стерву. Теперь можно сказать, что та терпеливая в меру скромная девушка с довольно хорошим самообладанием скорбно вздохнула и мирно закопалась в могилку. В конце концов, правильно говорят, что когда женщине обламывают крылья, то приходится летать на метле.

— Да я скорей всех своих родичей со стороны родного папочки расцелую, чем выйду за тебя замуж, мерзкий, самовлюбленный, беспардонный, отвратительный выхухоль! Уж лучше жабу поцелую сотню раз! Я тебя вообще терпеть не могу! Подкинули оборотни проблему на шею! И как только в силу войду, уничтожу царство к чертовой бабушке, чтоб больше такого 'счастья' как мне привалило, никому не досталось!

Свои тихие, но эмоциональные слова я подкрепляла увесистыми тычками. Оборотень каждый раз ойкал и пятился, пока, наконец, не спрятался за спину моего хихикающего отчима.

— Смешно тебе, папенька? — сладко пропела я.

Ни мало не смущаясь, он поднял вверх руки, показывая, что сдается.

— Ну что ты, донюшка. Радуюсь, что ты себе такого жениха подцепила. Тихий, покладистый, руки не распускает.

— Да он просто притворяется! Мерзкое, противное создание! Я ему сейчас хвост выдеру, ужи обрежу и... Что ты ржешь? Вон из моего дома! Чтоб впредь ко мне даже на расстояние полета стрелы не приближался!

Обойдя отчима, я снова накинулась на оборотня, подгоняя его к выходу и успокоилась лишь когда выгнала его на лестничную площадку и захлопнула входную дверь, тут же закрыв ее на все возможные замки.

— Но я же голый! — донесся до меня приглушенный дверью крик возмущенного кошака.

— А это больше не мои проблемы, — отшила я его, и с чувством выполненного долга направилась в кровать, намериваясь еще часик подремать.

Только я не учла, что мой отчим здесь, а он не дурак повеселиться, и такую ситуацию без комментариев не оставит.

— А твой жених там не замерзнет? Вдруг заболеет?— с обманчиво мирной улыбкой поинтересовался папенька.

— Не смею надеяться на такое чудо, — огрызнулась я.

— А жених вроде не плохой...

Ну все, я предельно злая.

— Никакой он мне жених! Он просто мой бывший телохранитель, который совсем распустился и отбился от рук! Видеть его больше не желаю — всю жизнь мне отправляет, проклятое чудовище! Пусть только попробует вернуться, я ему проведу полную депиляцию воском, чтоб ни единой волосинки в обоих обличиях не осталось!

Отчим засмеялся тем самым искренним, громогласным смехом счастливого человека, который я так любила. Все-таки он у меня чудо — абсолютно не испорченный и добродушный человек, что особенно удивительно при таких габаритах великана.

— Спокойней, донюшка. Ты всегда была такая выдержанная, настороженная, как будто готовая к нападению. Я рад, что ты начала оттаивать. И вообще, про женитьбу это я так, ради шутки упомянул. Кто же знал, что твой кот, о котором ты так много писала, воспримет все всерьез! Да еще и поругались вы. Ох зря, тебе охрана скоро понадобится, чует мое сердце.

— Сама справлюсь. Ты же знаешь, я сильная. Забудь про этого кота, расскажи лучше как там все.

Одетая в дурацкое платье с кринолином и кружевами, причесанная как настоящая аристократка, я в самом мрачном расположении духа собиралась на обед с отцом. Отчим уже убежал по своим торговым делам, поцеловав на прощание в макушку и пожелав удачи. Рет и Рис уже должны ждать внизу, в экипаже, чтобы сопроводить меня как агнца на заклание, а оборотень куда-то пропал. По крайней мере, когда я проверяла последний раз лестничную площадку, его там не было. Может, у кого-то из парней отсиживается?

Последний раз тяжко вздохнув, я подхватила полагающуюся к наряду 'истиной леди' сумочку и пошла на выход. Но на пороге меня остановило умиляющее зрелище — за дверью сидел мой Снежок. Трогательно прижав ушки к голове, и держа в зубах несколько потрепанных роз, он смотрел на меня такими жалобными глазами, что ни одна бы женщина с материнским инстинктом не устояла!

— Я тебя впущу только если ты пообещаешь вести себя прилично, — смилостивилась моя персона над несчастным котом.

Оборотень усиленно закивал, но в распахнутую дверь протиснулся лишь для того, чтобы бросить розы и подхватить свой поводок.

— Хочешь пойти со мной?

Он снова кивнул, и тут в мою голову пришла замечательная идея о том, как отомстить ему за все мои потрепанные нервы.

Через десять минут я спустилась к ожидающему меня экипажу в компании самого несчастного кота в мире, украшенного розовым бантом на макушке, несколькими ленточками на хвосте и замечательной розовой балетной пачкой с блестками. Напарники, увидев это великолепное зрелище, сползли по стеночке, рыдая от смеха. Снежок с царским величием запрыгнул в экипаж и сделал вид, что все это его не касается.

— Риа, сестренка моя любимая, чем же так провинился перед тобой Снежок, что ты поступила с ним так жестоко? — ненавязчиво поинтересовался Рис.

— Вякал не по делу, — намекнула я, заставив их заткнуться.

Оборотень жалобно вздохнул и, дождавшись пока я сяду, подлез головой под руку, намекая, что ему срочно надо почесать за ушком. А вскоре и вовсе улегся, положив голову мне на колени.

— Ну что, ты готова встретиться со своими родственниками? — Мягко спросил Рет, настроившийся кинуться меня успокаивать.

— Готова. Все эмоции, отпущенные мне на сегодняшний день, я уже истратила.

Парни покосились на оборотня, млеющего от незамысловатой ласки и что-то для себя решив, отстали от меня. Шикарный, но немного мрачный особняк, произвел на меня странное впечатление — с одной стороны восхищение и детское желание быть принцессой в подобном замке, а с другой — настоящий ужас от подобной перспективы. В этом доме нет ни тепла, ни уюта.

— Добро пожаловать домой, сестренка, — немного нервно произнес Рис, пытаясь выглядеть хозяином положения.

— Мне кажется, что ты нервничаешь еще больше, чем я. Что-то не так? — поинтересовалась я у Риса, оглядывая себя и стряхивая с платья шерсть оборотня.

— Мачеха приехала. И она была не в восторге от новости о твоем появлении, — признался он.

Вот это поистине плохая новость. Знала бы — не приехала на этот обед. Мало того, что он не на нейтральной территории, так еще и в кампании с этой акулой и, скорей всего, ее отпрысками — мелкими пираньями.

— Не переживай. Пока мы вместе, мы со всем справимся, как говорит магистр Алистор.

И я смело шагнула к парадной двери, которую тут же распахнул услужливый слуга. За мной верной собачкой просеменил Снежок, раздраженно дергая хвостом и пытаясь сбросить ленточки. Я злорадно ухмыльнулась, вспомнив, что привязала их крепко-накрепко. А было бы время, я бы ему еще и маникюр с педикюром сделала. И бигуди бы накрутила.

Расторопный лакей принял у нас одежду, а дворецкий проводил в столовую, проведя мимо шикарной гостиной и большей обеденной залы. Роскошно обставленные комнаты подавляли своим величием и торжественности, но не создавали чувства жилого дома. Все это слишком помпезно и вычурно, как в музее. Я бы здесь жить не смогла.

В маленькой, семейной, столовой нас уже ждали. Возле камина стоял герцог с бокалом вина и о чем-то беседовал с женщиной, в которой я сразу признала его третью жену. Рядом с ними, стоит Ульрих, со скучающим видом выслушивающий еще одного представителя клана дель Рейхс, которого я опознать не смогла. Но судя по возрасту он, скорей всего, брат герцога. На диванчике в дальнем углу расположились две девушки-близняшки, оживленно о чем-то болтающие. Почти вся семейка в сборе.

Расправив плечи, я с надменным видом встретила взгляды родственников — настороженные, восхищенные, откровенно неприязненные.

— Мистрис Эрриха, для меня честь принимать вас в своем доме, — тут же подошел ко мне герцог и поцеловал руку. — Желаете что-нибудь выпить перед обедом? Могу предложить замечательное вино с наших семейных виноградников.

Он явно пытался угодить мне, расположить меня к себе. Но зачем ему это? Почему мне это поведении кажется подозрительным?

— Нет, спасибо. Может у вас найдется немного сока? Сегодня на удивление жаркий день, — вежливо ответила я, мысленно твердя себе, что есть только три темы для светской беседы в имперском аристократическом обществе — погода, лошади и... не помню. Да уж, позабылись уроки этикета

— Вы совершенно правы, в это году осень выдалась теплой и сухой, что обещает нам хороший урожай. Но не думаю, что молодой магичке будет интересно слушать старое брюзжание сельского жителя, — сыронизировал герцог.

Тоже мне, сельский житель! Еще бы сказал, что он — крестьянин!

— Позвольте выразить вам мое восхищение, Эрриха — склонился в поклоне Ульррих, целуя мне руку.

Вздрогнув от отвращения, я все же мило улыбнулась и спрятала руки за спину, от греха подальше. Человек я не брезгливый — всякую гадость в жизни приходилось держать, но такая мерзость — первый подобный опыт. И чувствую, что не последний, а значит придется привыкать.

— А ты, значит, и есть та мерзкая бастардка, о которой все говорят, — вдруг выдала одна из близняшек, подходя к нам.

Интересно, если свернуть одной из сестер шею, вторая тоже умрет? О, светлоликая, как же я зла

— Хадиса, немедленно извинись перед мистрис Эррихой, а после этого отправляйся в свою комнату, — выговорил ей герцог злым голосом, покрываясь бордовыми пятнами.

— Не стоит, герцог. Я отвечу на этот вопрос. Я, юная леди, родилась в законном браке, чего не скажешь о вас. И о вашей сестре, соответственно.

Очаровательно улыбнувшись, я мысленно представила, как привязываю этих девиц к столу, обмазываю расплавленным воском и покрываю бумагой, а потом резко сдираю все это вместе с волосами, после чего обмазываю клеем, обсыпаю перьями и отправляю в императорский дворец голышом.

— Сестренка, у тебя такое мечтательное выражение лица, что я начинаю паниковать, — вмешался в мои фантазии Рис.

— Не волнуйся, я не стану причинять вред твоей семье без причины — серьезно пообещала я, мысленно прикидывая размеры своего терпения. Выходило, что часа два я продержусь, благодаря закалке дома.

— Именно поэтому я и волнуюсь, — как-то непонятно выразил он свои сомнения. То ли не верит в мой самоконтроль, то ли знает о своей семейке что-то опасное в данной ситуации.

Пока мы перешептывались с братом, близняшки успели прийти в себя и решились на еще одну словесную атаку.

— Знаете, мистрис, через пару лет я выйду замуж за Реттеха, — решила реабилитироваться одна из 'сестренок', а я кинула сочувствующий взгляд на Рета и уловила, как он скривился и передернул плечами. — А моя сестра — невеста младшего сына Императора. Это величайшая честь для нашей семьи. В последнее время аристократкам трудно найти достойного жениха, и бедняжкам приходится оставаться старыми девами. Это такой позор! А у вас есть жених?

Обе куклы невинно захлопали глазами, Рис нахмурил брови, а его отец стиснул зубы так, что я расслышала их скрип.

— Я маг, и муж для женщин моей профессии — помеха. Поэтому у меня нет обязательств на данный момент. Но вполне возможно, что когда-нибудь я окажу кому-то честь и стану женой. Даже будь я крестьянкой, бесприданницей и просто уродиной, меня бы охотно взял в жены даже сам император — таким даром не разбрасываются.

Не люблю хвастаться, но чтобы поставить этих фифочек на место годятся все средства. Тем более, что я сказала чистую правду. Я уже достаточно изучила историю и жизнеописания магов с даром поглотителя — их во все времена старались любыми средствами привязать к правящим семьям, странам и группировкам, чтобы заполучить абсолютное оружие. Не гнушались ничем: браки, шантаж, вымогательства, подкуп — все шло в ход.

— Мистрис Эрриха, не будьте вы моей сестрой, я бы первым попросил вашей руки, — галантно вмешался в разговор Ульрих.

— Сир, даже не будьте вы моим братом, это было бы не осуществимо, ибо первое предложение брака я получила еще в семилетнем возрасте.

О том, что это предложение мне сделал пятилетний мальчишка из семьи рыбаков, с которым я познакомилась в доках, я умолчала. Как и о том, что причиной стал разделенный на двоих украденный пирожок. Мною украденный, чем я до сих пор в тайне горжусь, так как стянуть что-то с лотка бабки Таисы до этого считалось невозможным.

— Дворецкий сообщает, что стол накрыт. Прошу всех пройти в столовую, — наконец-то подал голос герцог.

— Светлоликая, прошу у тебя терпения, — мысленно взмолилась я, теребя поводок оборотня и двигаясь вслед за семейкой, — чтобы вынести этот обед. Прошу у тебя смирения, чтобы не позорить больше себя недостойными спорами. А лучше дай силы, что уничтожить это гнездо гадюк!

Глава 9.

Трапезничали мы в крайне напряженной обстановке. Я методично проверяла все блюда на отраву, но находила лишь слабительное, что вызывало у меня оскорбленную ухмылку и понимание того, что я к таким детским методам давно не прибегало. 'Приправленную' пищу я пыталась скормить оборотню, но он каждый раз отворачивался, неблагодарный.

Рис пытался вести светскую беседу, но у него это не очень хорошо получалось, и паузы становились все длительней и тяжелей. Рет активно отбивался от ухаживаний сестренки, сдерживая рвущийся наружу стон мученика. Отец семейства не отрываясь смотрел на меня, видно надеясь, что я подавлюсь. Мечтать не вредно — с едой у меня никогда особых проблем не было, ибо я абсолютно всеядна, а мой желудок переварит даже мифрил.

— Простите, герцог, вы, кажется, хотели со мной поговорить? — проявила я нетерпение, понимая, что сытой уже отсюда не уйду, а кушать хочется. Надо еще успеть в трактир забежать.

— О, дела могут подождать. Попробуйте этого дивного карпа в сметанном соусе, — попытался оттянуть неизбежное родственник.

— Да, я заметила в нем удивительные приправы, — открестилась я от очередного блюда, 'обработанного' любящими сестричками. — Но у меня мало времени, так что я бы хотела бы завершить нашу встречу в кратчайшие сроки.

Тем более что желудок начинает подводить от голода. Как эти две бестии умудряются отравить только то, что полагается мне, не потчуя слабительным, при этом всех остальных? Может все дело в тарелке? С виду, конечно, обычный фарфор, но кто знает? Плохой фарфор, кстати. Подделка под знаменитого мастера Фуй Хень Линь, умудряющегося создать настоящие шедевры, но роспись, которой мастер уделяет особое внимание, выполнена хоть и красиво, но не тем оттенком. Хень Линь, с которым часто ведет дела мой отчим, терпеть не может зеленый цвет, в силу своих религиозных убеждений, поэтому не допускает даже малейшего признака этого оттенка в своих росписях по фарфору, а тут я ясно вижу добавление изумрудного цвета в синий, для получение морского. В принципе не плохо, но я, на месте жены герцога, постеснялась бы такое подавать при гостях — только в семейном кругу.

А может она и считает меня семьей за одно с Ретом? Что-то мне подсказывает, что вряд ли. Скорей я для нее — таракан, которого и надо мы уничтожить, но туфельки жалко.

— В приличном обществе дела за столом не обсуждают, — сухо обронила мачеха Риса, от чего у меня разом заныли все зубы.

И как он ее выдерживает? Я бы уже давно сбежала из дома или села в тюрьму за особо жестокое убийство, причем преднамеренное и хорошо спланированное.

— Ну так в приличном обществе обедают и на приличной посуде, — все-таки не сдержалась я, — а не на низкосортных подделках.

Рет и Рис, переглянувшись между собой, синхронно приподняли правые брови в немом вопросе.

— Ты уверена, что это подделка? — беспардонно поинтересовался Рет, отчаявшись дождаться того момента, когда мой мозг остановится на каком-нибудь одном варианте трактовки их мимики.

— Ну конечно. Я знакома с мастером Хень Линь — мы живем по соседству. Во-первых, я знаю все его работы. Этой среди них нет. А во-вторых, он, по религиозным причинам никогда не использует зеленый цвет. А здесь мы можем видеть смешение...

Я села на своего любимого конька — говорить о фарфоре я могу часами. Но меня прервала совершенно беспардонным образом визжащая дикая свинья. Ну, по крайней мере, мне так показалось.

— Заткнись! Немедленно заткнись, грязная плебейка! — визжала эта рыжая мегера, совершенно неприличным образом замахиваясь на меня булкой. — Не смей оскорблять меня в моем же доме! Ты, никчемная дрянь, должна быть мертва, слышишь?! Ты умерла двадцать лет назад! Так что ты — самозванка! Убирайся из моего дома.

Это выступление, алогичное, неинформативное и слишком уж громкое, немного ошарашило меня. Или правильнее будет сказать 'контузило'? А в довершение всего, эта стерва все-таки запустила в меня булкой, которая непостижимы образом попала прямо в пасть Снежку. Стало почему-то обидно, что первая съедобная вещь на этом обеде досталось не мне, а меховому уничтожителю еды.

— Гэбриэлла, замолчи! — рявкнул герцог, отчего лично я подпрыгнула.

Все остальные же втянули головы. Герцогиня, расстроено всхлипнув, действительно замолчала и опустилась на стул.

— Пока что я в этом доме хозяин, — тяжеловесно произнес герцог, не вызывая желания поспорить. — Мистрис Эрриха...

Я подняла глаза и встретилась с испытывающим взглядом человека, привыкшего повелевать, но неожиданно столкнувшегося с нестандартной ситуацией. Герцог явно был в растерянности и не знал, как поступить. Я видела, что ему не хочется ссориться с семьей — свою супругу он если и не любит, то как минимум уважает. Но и я ему нужна. Не как потерянная когда-то дочь, любимая и долгожданная, но как поглотитель. Как маг. Как трофей.

Наверное, в глубине души я надеялась, что он любит меня. Что Они все полюбят меня, потому что у нас одна кровь. Я сильно ошиблась и это немного неприятно. Ну да ладно, это я переживу. Все-таки меня любит брат, Аррихс, у меня прекрасная семья, которая так же сильно любит меня, как и я их всех. Зачем мне привязанности еще и в этом серпентарии.

— Ваша Светлость, — улыбнулась я, хоть и не искренне, — обед был восхитителен, но я вынуждена сообщить вам, что неотложные дела требуют моего немедленного присутствия в другом месте.

О, как завернула-то, аж сама собой горжусь. Может голодный желудок стимулирует как-то мозг? Не суть, потом разберусь, главное чтобы сейчас живот не стал громко проявлять свое недовольство, а то ведь неудобно будет перед Рисом и Ретом. Напарники так старались, чтобы мое 'воссоединение с семьей' прошло без особых жертв. Ну не судьба нам объединиться, я это уже поняла.

— Но как же наш разговор, — на секунду растерялся герцог. — Может, завершим его в кабинете?

— Ничего не имею против, — все же пошла я на уступки.

Отбросив салфетку, герцог вполне вежливо помог мне выбраться из-за стола, после чего мы и направились в пресловутый кабинет.

Эта семейка живет с щиком, как я отметила. Конечно, в некоторых местах явно переборщили с роскошью — слишком много резьбы и позолоты, бархатных драпировок, но кабинет мне понравился. Такое истинно мужское место с надежными, элегантными, не вычурными вещами, темными цветами и неуловимым запахом хорошего крепленого вина и сигар.

— Мистри Эрриха, — начал герцог, усадив меня в гостевое кресло и устроившись за письменным столом. — Я бы хотел обсудить с вами возникшую проблему.

— Я вас слушаю, Ваша Светлость, — кивнула я, поражаясь тому, как этот немолодой человек нервничает из-за самого обычного разговора.

— Вы выросли замечательной, красивой девушкой. Похожи на свою мать,— неожиданно выдал этот аристократ. — Жизнь была милосердна к вам.

А вот это он сказал зря. Стиснув кулаки, я изо всех сил попыталась сдержать рвущиеся наружу слова. Я пришла сюда не жаловаться, а выслушивать.

— Передо мной стоит дилемма, мистрис Эрриха. Если я признаю вас своей дочерью, то мой брак станет незаконным. И, следовательно, сорвется два перспективных брачных договора, причем один из них — с младшим сыном Императора. Кто же возьмет замуж девушек, вокруг имени которых возник такой скандал.

Я упорно стискивала зубы, слушая речь герцога. Как же омерзительны подобные рассуждения!

— С другой стороны, если я вас не признаю, как свою дочь, то прослыву глупцом, так как таким даром не разбрасываются. И если я откажусь от вас, вполне возможно, что меня упрекнет сам Император, потому что оборотни уже сделали свой ход по переманиванию вас на свою сторону, а мы....

— Достаточно, Ваша Светлость,— не выдержала я этих гадких размышлений. — Я выслушала вас достаточно. И с уверенностью могу сказать, что нашла решение вашей проблемы. Вам даже не надо ничего решать. Я не признаю вас своим отцом!

Последние слова я просто выплюнула ему в лицо, со всей той ненавистью, что накопилась во мне.

-Вы правы, этот идеальный вариант я и хотел вам предложить. Если вы отказываетесь от родственных связей со мной, — разулыбался этот хрыч, — то в этом нет моей вины. А вас никто и не посмеет в чем-то обвинять.

Ненависть сменилась во мне отвращением и какой-то детской обидой. Даже со своим даром я оказалась недостаточно хороша для этого семейства. Во мне вечно что-то не так. Только мама любит меня безоговорочно, даже отчим принимает меня не до конца, ворча, что девушке надо думать о замужестве. Да и видит он во мне, скорей всего, продолжение обожаемой жены.

Но этот мужчина — другое дело. Он видит во мне помеху его амбициозным планам и больше ничего. Конечно, когда-то мне пророчили свадьбу с наследным принцем, но такие женихи долго свободными не остаются, а значит признание, меня как дочери не гарантирует этого брака. И сейчас у герцога два весьма перспективных варианта замужества дочерей. Младший брат будущего императора это всего одна ступенька до абсолютной власти.

— Так как, мистрис Эрриха, мы с вами договорились? — скалясь во все тридцать два зуба, переспросил меня герцог.

-Договорились. У меня нет отца,— холодно бросила я. — Но при оном условие: никто из вашей семейки, кроме Аррихса естественно, не должен приближаться ко мне, говорить обо мне, напрямую вредить мне же. Любое публичное сказанное оскорбление в мой адрес, даже просто гримасу в мою сторону, я восприму как объявление войны. И клянусь здоровьем мамы, я уничтожу вас.

Этим заявлением я явно выбила герцога из колеи. Наверняка, он не ожидал подобных угроз от какой-то сопливой девчонки. Но не на ту напал. Для меня он не авторитет. Я не воспитана в уважение к титулам, а как человек он полное ничтожество, не стоящее даже крупицы моего внимания.

— Да что ты можешь,— побагровел от гнева герцог.

— Все могу. Я слишком ценное оружие, чтоб император мог позволить себе потерять меня. Заявлю, что ваши дражайшие дочери обидели мою хрупкую ранимую натуру, в связи с чем я считаю правильным переехать на постоянное жительство к оборотням и все. Ставлю свой сервиз мастера Хень Линя 'Закатные облака' против вашей жалкой подделки, что простым укоризненным взглядом вы в этом случае не отделаетесь. Или я не права?

— Мелкая тварь, — едва слышно прошипел герцог.

— Согласна с вами, у меня дурная наследственность,— мерзопакостно улыбнулась я. — Разрешите откланяться, меня ждут дела.

Отвесив учтивый поклон, я направилась к выходу из кабинета, предвкушая взволнованно-невинную морду своего Снежка, оставленного караулить под дверью. То, что он подслушивал — даже не подлежит сомнению. А вот сколько он понял из этого разговора — надо проверить.

— Чего ты хочешь? Денег? — неожиданно рявкнул герцог, становясь между мной и дверьми.

— Денег у меня предостаточно,— презрительно скривилась я, глядя на эту багровую рожу, в раз утратившую все свое благородство и аристократизм.

— Их никогда не бывает достаточно. Пытаешься набить себе цену? — плюясь, заорал он.

Кошмар, как такое могло стать моим отцом? Бедная мама. Как же она смогла пересилить себя и родить аж двоих детей от этого ничтожества? Неужели, любовь и правда ослепляет? Ну, зато я теперь точно знаю, Аррихс — самая удачная попытка герцога оставить после себя потомка.

— Вы бы успокоились, Ваша Светлость, в вашем возрасте опасно так нервничать. Сердце может не выдержать.

Я старалась говорить спокойно, но эмоции бушевали во мне как в психически неуравновешенной пациентке. Ярость сменялась весельем, затем следовала обида и тоска, тут же нежность к семье и Аррихсу, беспокойство за Снежка и нелогичное желание перебить всю семейку герцога, чтобы сделать мир чище.

— Ты мне угрожаешь? — зашипел дель Рейхс, плюясь еще больше и хватая меня за оборки платья на вороте.

— Лучше вам отпустить Эриху, а то я за целостность ваших рук не отвечаю, — угрожающе произнес до зубовной боли знакомый голос.

Моя домашняя прожорливая зверюга опять приняла человеческий облик. И в этот раз он не выглядел особо угрожающим или мужественным, на мой взгляд. На длинных, до плеч, пепельных волосах раскачивался кричаще-розовый бант, придавая его лицу достаточно трогательный оттенок. А золотые бусинки на банте удачно гармонировали с янтарными от ярости глазами. Розовая же балетная пачка, расшитая стразами, прикрывала ниже пояса все то, что могло бы вызвать во мне смущение. Хотя мускулистые волосатые ноги торчали из этой юбки весьма комично. А уж ошейник, усыпанный стразами, так вообще смотрелся на нем великолепно.

— Ты еще кто такой? — презрительно сморщившись, поинтересовался герцог.

— Жених ее, — самодовольно скалясь заявила эта зверюга. — Что, не видишь? Может тебе зрение надо поправить? Так я мигом, если свои ковырялки от нее не уберешь.

— Какой жених? — спросили мы одновременно с дель Рейхсом.

— Милая, дома поговорим, — ослепительно улыбнулся этот баран, по недоразумению получивший при рождении кошачью ипостась.

Оттолкнув герцога, оборотень подхватил меня под локоть и вывел и кабинета. Ненадолго притормозив, он стянул бантик с волос, раздражено клацнул зубами и запустил аксессуаром в хозяина дома. Лишь после этого показательного акта неповиновения мне, он громко хлопнул дверью и перетек в звериный облик.

— Никакой ты мне не жених, — рявкнула я, дернув кошака за ухо.

Наградив меня снисходительно надменным взглядом, он двинулся к столовой, забавно перебирая задними лапами, чтобы не запутаться в балетной пачке. Его хвост при этом так выразительно двигался, что я поняла — мое мнение этого волосатого обжору не интересует. Ну ничего, еще посмотрим, чьи воля и упрямство сильнее. И я эту назревающую схватку характеров не проиграю!

В столовой нас встретила гнетущая тишина. Все члены семейства Рейхс, кроме Риса, смотрели на меня, как на буйнопомешанную маньячку, от которой не пойми чего ждать. Но эти взгляды меня даже не задели, так как в глазах напарника и брата я прочитала истинное волнение и безоговорочную поддержку.

— Ребята, мои дела здесь закончены, и я ухожу. Вы со мной или попозже загляните? — улыбнулась я им, забыв обо всех обидах и страхах.

— Конечно с тобой. Расскажешь нам, как прошла беседа?

Они оба поднялись из-за стола и даже не извинились или попрощались. Они, наверно, сразу все поняли, и встали на мою сторону!

— Конечно, расскажу! Дома, за чашечкой чая.

Глава 10

— Я спокойная. Я миролюбивая. Я ни на что не реагирую. Мир прекрасен. Меня ничто не раздражает. Я спокойна. Спокойна! Спокойна!! СПОКОЙНА, перца тебе под хвост, СНЕЖОК!!! Я тебя убью! Я тебя расчленю! Я удушу тебя твоими собственными кишками!

Нет, этот кошак совсем совесть потерял! Он разорвал мою балетную пачку! Конечно, она мне никогда не нравилась. Просто напоминание о том времени, когда я поддалась расстроенному взгляду мамы и начала посещать уроки балета. Меня, помнится, хватило на два месяца постоянных вывернутых ног, издевок и диет. Тогда проявилась моя самая худшая черта характера — мстительность. Причем я свято верю, что месть это то блюдо, которое нужно подавать не просто холодным, а ледяным и тщательно спланированным. Поэтому воплощение справедливости в своем лице я отложила до показательного выступления перед родителями и спонсорами балетного класса. К нашей приме, получившей главную роль в небольшом спектакле, я питала особо 'теплые чувства' вследствие ее надменности, язвительности и стремления унизить всех. В ее костюме я аккуратно подпорола несколько швов, рассчитывая, что при прыжке с поддержкой, эта дура порвет его окончательно и останется голой. Вот только костюм не просто лопнул, он еще и спутал ей ноги, в результате чего та гадина сломала руку, ногу и нос. Я, конечно, жалела, что не шею, но довольствовалась мучениями ее свиты, заполучившими в свои костюмы кучу перца. Спектакль не удался, я торжествовала, но не долго, так как сначала меня отругала учительница, а потом и выпорола мама. Но юбка у меня осталась, как напоминание о самом жутком времени в моей жизни. А эта волосатая тварь мало, что порвал это боевое знамя моей первой победы над моральным врагом, так еще и попробовал спустить обрывки в унитаз! И мое чудо сантехники не перенесло подобного издевательства, засорившись и затопив мой чудный бежевый ковер. А уж каким амбре наполнилась вся квартира! И все из-за одного усато-хвостатого вредителя!

— Я сейчас прочищу все, чего ты тут панику разводишь, — раздражено отмахнулся от меня, как от надоедливой мухи, Снежок.

— Прочистишь? Прочистишь?! А всю эту гадость тоже ты уберешь?! Полы помоешь? Ковры выкинешь и новые купишь?! И проветришь все так, чтобы вонять перестало? — сорвалась я, видя, как он своими тапками переносит грязь из ванной в свою спальню, с намерением перейти в гостиную. — СТОЯТЬ!!!

Всем своим видом показывая недовольство и презрение к моему поведению, снежок застыл. Но раскаяния в его лице я даже не заметила. Наоборот, он меланхолично почесал свой зад, зевнул и уставился на меня, как на таракана.

— Ты зачем засорил туалет, олигофрэн недобитый?!— взъярилась я еще больше.

— А не надо было на меня эту тряпку цеплять, — равнодушно буркнул Снежок, ковыряясь в ухе.

— Так я еще и виновата, в итоге? — ласково переспросила я, подхватывая брошенный на пол вантуз.

— Чего ты бесишься-то? Сейчас я все приведу в порядок, сказал же уже! Ведешь себя так, будто у тебя затяжной хронический ПМС,— смерил он меня подозрительным взглядом.

— А ты, как будто стал бессмертным? — мрачно поинтересовалась я, уже замахиваясь.

— Да ты меня даже задеть не сможешь,— презрительно фыркнул он.

— Не может только тот, кто ничего не делает, — выпалила я, и бросилась в атаку.

Мой кошак — весьма вертлявое создание. Даже при учете того, что нас разделяло небольшое расстояние, он успел не только увернуться, но и подставить мне подножку. В результате я, нелепо взмахнув руками, пронеслась мимо и влетела головой в шкаф. Тонкая дверца из клена треснула под напором моего черепа, но мне показалось, что этот звук стал зловещим сопровождением появления огромной дыры в мое лбу.

На глаза навернулись слезы боли, а весь боевой запал пропал без следа. Схватившись руками за голову, я закрыла глаза, чувствуя, как подступает самое ужасное из чувств — жалость к себе. Почему все это происходит именно со мной? Мой отец, которого я втайне начала идеализировать, полагая, что он всего лишь ошибся, отказавшись от меня, оказался сволочью. Моя семейка с его стороны — сборище разномастных рептилий — гадюка-мачеха, питон, удав, две жабы-сестренки и склизняк-папаша. А оборотни мне подсунули мужлана-олигофрена, который разрушил мое идеальное жилище, ведет себя как идиот и постоянно заставляет меня чувствовать себя неполноценной. И Аррихс с Ретом такие совершенные, такие хорошие маги, а я тяну нашу команду на дно. И дар свой почти не контролирую, не смотря на все тренировки. Я такая неудачница! Никчемная! Зачем я вообще родилась и живу?!

Слезы хлынули потоком, жалость к себе и стыд притупили боль. А еще я вдруг испугалась, что Снежок увидит меня такой и станет презирать еще больше. Резко поднявшись на ноги, чтобы уйти, я почувствовала сильное головокружение.

-Эй, ты в порядке?— сдавленно поинтересовался кошак, дотрагиваясь до моего плеча.

— Не трогай меня,— просипела я, чувствуя, что рыдания сдавливают мне горло, мешая говорить.

— Тебе больно, что ли? — удивленно переспросил он.

— Нет, блин, мне щекотно! Отстань! Я хочу побыть одна! — скинув руки, я бросилась в свою комнату

Свою дверь я успела закрыть на ключ прямо перед встревоженным взглядом профессионального телохранителя, после чего уже смогла не сдерживать свои слезы.

Ирвинг (он же Снежок, он же Олигофрен)

После посещения герцога и его мерзкой семейки, я почувствовал дикую злость. Мало того, что эта избалованная девчонка, которую мне поручили охранять, закатила с утра истерику и вырядила меня как идиотскую карманную собачку, так еще этот недобиток голубокровый посмел руки распускать. Да еще и оскорблял мою подопечную! А потом еще эта капризная сантехника и новая истерика малолетней закомплексованной девицы! Да, я дал выход своему раздражению, но я же не думал, что эта корова настолько неуклюжая, что поранит саму себя!

А теперь эта идиотка закрылась в комнате и ревет белугой, заставляя меня чувствовать себя подлецом! Сама же во всем виновата, наивная овца! Верит в чудеса, как маленькая, доверяет всем подряд, еще и шкаф мне своей монолитной башкой сломала! А эти ее смехотворные угрозы в мой адрес? Да что она может со своими куцыми познаниями в боевых искусствах и магии? За что мне все это?

Меня тренировали лучшие учителя, готовили к сложнейшим спецоперациям, но одно маленькое пророчество Оракула для моей семьи и все! Теперь я почти раб безмозглой девчонки, которая сейчас всхлипывает за дверью и шмыгает носом как хронический больной. Гадость...

— Эй! Ну чего ты разревелась-то! Не сильно ведь ударилась! — я решил все-же наладить контакт

Все-таки мне с этой неуравновешенной девицей всю оставшуюся жизнь возиться, так что лишние проблемы в общении нам ни к чему.

Рыдания в запертой комнате еще больше усилились, перейдя в тихое подвывание, прерываемое икотой и неразборчивым бормотанием.

— Ну, Эрриха, не плачь! Ну хочешь, я чай заварю и в кондитерскую за твоими любимыми пирожными сбегаю, — попытался подлизаться я, чтобы успокоить эту идиотку.

Все-таки в моем голосе прорезало раздражение, но не думаю, что она заметила. Да что за жизнь такая?! Почему бабы всегда ревут по всяким пустякам?! Бесит!

— Эй! — Открой дверь! — постучал я погромче, надеясь, что ее помутнение рассудка пройдет.

— Что у вас тут происходит? -дружелюбно поинтересовался внезапно появившийся Рис. — Опять мою сестренку доводишь?

Это никуда не годится — меня настолько отвлекли слезы девчонки, что я не заметил приближения двоих магов. И хорошо, что это друзья, а если бы враги? Поглотители рождаются редко, но всегда именно тогда, когда наш мир находится на грани своей гибели из-за нарушения потоков магии. Это знают немногие посвященные, поэтому их цель — сохранять жизнь и здоровье родившегося поглотителя. Но есть и те, кто жаждут смерти уникальному магу по каким-либо причинам. А уж про использование таких фигур в политических играх и вовсе стоит помолчать. Поэтому члены ордена всегда пытаются приставить к поглотителю 'своего человека' для охраны и психологической поддержки. Я считал свое назначение почти что честью, пока не познакомился с этой беспечной идиоткой, которая ничего не умеет, не приспособлена к жизни и слишком наивна!

— Рис, мне кажется, или Снежку уже удалось довести нашу напарницу до слез?— мрачно поинтересовался Рет, сверля меня недобрым взглядом.

Этого еще не хватало — поссориться с теми, кто помогает мне делать мою работу. Ведь в Университет я не могу ходить с ней, так что большую часть дня обязанность по охране ценного мага лежит на их плечах.

— Да она вообще на пустом месте завелась,— начал оправдываться я, присл4ушмваясь к всхлипываниям за дверью. — Подумаешь, ковры испачкались! Да почищу я все! Слышишь, истеричка? Я все уберу!

В дверь с той стороны врезалось что-то массивное и, судя по звуку, разбилось. Прекрасно, она перешла к разрушению. Вот что это, если не пмс?

— Хочешь еще одну дверь сломать? — не удержался я от сарказма. — Так лучше головой попробуй — она у тебя как каменный таран. Такая же монолитная и крепкая.

Рыдания затихли, но я получил пинок и затрещину от ее напарников. Что за нафиг?

— Ты сдурел что ли такое ей говорить? — злобно поинтересовался Аррихс. — Совсем себе мозги мускулами заместил?

— Не понял, чего и ты бесишься? То же пмс, что ли? — огрызнулся я.

— Кретин! Она девушка, существо слабое по определению! И у нее был сегодня адский день. Ее оскорбили собственные родственники, смешали с грязью, несколько раз пытались отравить слабительным, а теперь еще и ты концерты устраиваешь? Тебе разве никто не говорил, что девочек надо оберегать и защищать?! В том числе и от нервных срывов, которые неизбежны в ее случае, — прочитал мне целую проповедь Рет, которого я всегда считал самым умным в этой компании.

— Да о чем ты вообще?— переспросил я, немного растерявшись.

— О том, что ни один маг по природе своей не является психически стабильным существом. Магические потоки в наших телах резонируют с магическими потоками мира. Обширные курсы медитаций и транквилизаторы помогают нам гармонизировать потоки, что помогает сохранять душевное равновесие. А Эррихе медитации не даются из-за силы ее дара и его побочных действий, поэтому ее потоки не гармонизированы. Проще говоря, мир, на данный момент пытается от нее избавиться как любой организм от инородного тела. Раньше это было не столь губительно для нее, так как от природы у нее достаточно спокойный и рассудительный характер, но в последнее время тренировки стали развивать ее дар, менять потоки в ее теле, что и привело к проявлению истерик. В подобные периоды магам советуют избегать всех ситуаций, способных вызвать сильные эмоции. И ты должен был знать об этом!

Свою спокойную, прочувствованную речь, Рет завершил громким криком и ударом в солнечное сплетение, в результате которого я на десяток секунд лишился возможности дышать.

— Сестренка, открой дверь, пожалуйста, — ласковым голосом позвал Эриху Рис, вызвав у меня непонятную мне самому злость.

— Уйди, — донеслось из-за двери.

— Не уйду,— ответил блондин, прислоняясь плечом к косяку. — Может ты не в курсе, сестренка, но я тебя, вроде как люблю. А значит, бросить тебя в таком состоянии я не могу.

Некоторое время из-за двери доносились только всхлипы и икание, но я вдруг понял, что она уже почти успокоилась. Почему ее брату удалось так быстро сделать то, чего я не мог добиться целый час?

— Извращенец,— наконец связанно буркнула она, явно подойдя ближе к нашей преграде.

-Эй, ты что там себе навыдумывала? Я тебя как сестру люблю!— неуклюже завозмущался Рис, вызвав у меня невольную улыбку.

— Не оправдывайся, извращенец! — донеслось из-за двери вместе с редкими всхлипами.

— Ну я доберусь до тебя и выпорю, мелкая пакостница, — начал закатывать рукава ее братец, вызвав у меня улыбку. — Открывай дверь!

— Не открою, я страшная,— донеслось до нас обреченно-возмущенное.

— Да ты по жизни страшная!— рявкнул я. — И ничего, мы уже привыкли.

Напарники моей подопечной совершенно неожиданно разразились хохотом, напомнив мне молодых жеребцов на выпасе. Наверное, именно из-за этого ржания я не услышал как распахнулась дверь, и, соответственно, не смог увернуться от удара, после которого совсем непрофессионально потерял сознание.

Эрриха

Меня так взбесили слова Снежка о том, что я по жизни страшная, что вся моя депрессия резко превратилась в пламя жесточайшей ненависти. Не раздумывая особо над своими действиями, я подхватила со столика тяжелую бронзовую лампу виде нераспустившейся до конца лилии с листками из розового кварца, распахнула дверь и ударила надоедливого оборотня по голове. В одном лепестке после этого появилась трещина, окрасившаяся алой кровью, а Снежок упал на пол как подкошенный. Его пепельные волосы моментально стали мокрыми и красными, что вогнало меня в ступор.

— Эрриха, — потрясенно пробормотал Рис.

— Я убила его? — прошептала я.— Нет...Нет! Снежок!!

Бросившись на колени, я попыталась одной рукой закрыть рану на затылке, из которой медленно вместе с кровью вытекала жизнь этого доставучего, но уже такого родного кошака. Второй рукой, я попыталась нащупать пульс у него на шее, но никак не могла сообразить где именно находится нужная мне артерия. Мне даже начало казаться, что он уже начал остывать, когда поверх моей руки легла его.

— Решила, что стоит меня для верности придушить, маньячка? — прохрипел раненный мною оборотень, сжимая мои пальцы в своей большой ладони.

— Прости, я не хотела. Сейчас перевяжем, подожди, — запричитала я, чувствуя, как слезы облегчения холодят мои щеки.

Его рука крепче сжала мою, не отпуская за повязками и делясь теплом.

— Все нормально, через пару минут рана сама затянется. Только ты меня больше так не бей,— улыбнулся он, от чего я еще больше заплакала.

— Ты умеешь ускорять регенерацию? — задал совсем уж неуместный вопрос Рет, взъерошивая свои и без того торчащие во все стороны волосы.

— Конечно. Этому учат всех телохранителей, — отмахнулся оборотень, медленно пытаясь встать.

Подхватив его под локоть, я попыталась помочь, но Снежок лишь усмехнулся.

— Лучше б ты, моя хозяйка, пожрать приготовила. Ускоренная регенерация требует большого количества энергии, а значит и калории мне сейчас очень нужны.

И я, не задумавшись ни на миг над его ироничной усмешкой, побежала на кухню искать все самое сытное и вкусное для моего кота, которого я чуть только что не убила.

Глава 11

Два дня Снежок прикидывался тяжело больным, утверждая, что хоть рана и затянулась, но у него сильное сотрясение мозга. А следовательно ему необходимы постельный режим, особая диета и компания, чтобы не скучать. Прекрасно осознавая свою вину, я варила ему супы, запекала рыбу, из которой сама же потом и выковыривала все кости, запекала мясо по рецептам его родины и сама пекла хлеб! Более того, он как маленький ребенок, потребовал, чтобы я кормила его с ложечки, читала ему вслух, взбивала подушки, расчесывала волосы и выполняла тысячи его других 'маленьких поручений'. Когда же я пробовала отказаться, он делал большие грустные глаза, заявлял, что раз уж у меня нет на него времени, то он сам, преодолевая боль и тошноту, все сделает. Естественно, моя зубастая совесть начала снова меня грызть заживо и я, смиряя свою гордыню, отправлялась за сладостями, редкими сортами рыбы и интереснейшими книжками про правильную заточку фаламбергов эпохи ранней раздробленности княжеств Впрочем моя совесть заткнулась, когда я увидела, как этот беспомощный раненый олигофрен по всему двору гонялся за кошкой соседей снизу, утащившей его кусок колбасы. Бедное животное, трясясь от страха запрыгнула мне на руки, в отчаянной попытке спастись. А этот упырь оборотнеобразный, в погоне за маленькой кошечкой легко перепрыгнул через две скамейки и поленницу, при это даже не поморщившись.

Заметив меня, Снежок сначала застыл, потом заявил, что я все равно не смогу его убить, потому что я в него влюблена и сбежал жить к Рету. Напарник оказался предателем и своего собутыльника мне на расправу не выдал, заявив, что я все равно должна была искупить свои грехи перед ним. Я, в принципе, спорить не стала— сменила замки на самые надежные, гномьи, и заявила, что отныне доступ в мою квартиру открыт лишь членам семьи, то есть Аррихсу. А всякие волосатые переменчивы личности пусть живут у своих прихлебателей-аристократов.

Честно говоря, я давно хотела отдохнуть от всех. Слишком много стало происходить того, на что надо было реагировать не задумываясь. Учеба, брат, герцог и его родственники, телохранитель со своим странным поведением. Почему он вдруг в тот день стал настолько не сдержанным? Может что-то произошло еще, что я просто не заметила. Но сейчас я об этом думать не хочу Недавно был завершен ремонт всего того, что пострадало во время моих разборок с оборотнем. Некоторые ковры пришлось заменить, шкаф отремонтировать, лампу новую купить, так как трещина нарушила магические потоки, образовывавшие плетение заклинания света, да и некоторые другие мелочи. Осталось лишь основательно прибраться и можно пару дней отдохнуть, благо трудовая неделя закончилась. Можно будет книжку почитать, письмо домой написать, помедитировать немного или заняться другими приятными вещами, которые были забыты в последнее время.

— Эриха,— робко позвал из-за входной двери голос кота.— Пусти меня-я...

В голосе появились жалостливые нотки, на которые я лишь скептически хмыкнула. Нет уж, все, у меня выходные.

— Ну пу-усти-и-и, — не остановился Снежкок. — Холодно очень.

Вот в это можно поверить — все-таки уже осень, хоть и ранняя. А выгнала я его в одних трусах. Но сам ведь виноват! И Рет, если что, поделится с ним одеждой, так что не стоит мне за него волноваться. Да и шерсти у него на приличный ковер. Не околеет. И пропитание себе этот прощелыга тоже найдет, причем с ночлегом и грудастой грелкой под одеялом, если захоче.

— Эри, солнышко мое, краса ненаглядная, — зачистило это пушистое недоразумение.

— Если сейчас же не отойдешь от моей двери, блохастый коврик, я найду сковороду, — пообещала я, примериваясь к вазе в прихожей. Жалко красоту такую тратить на чугунную бошку телохранителя, но чем-то жертвовать придется.

— Зараза бессердечная. Я в тебя, может, влюбился, страдаю тут, обманными путями пытаюсь хоть немного ласки получить, а ты...— вздохнул он, явно готовясь пустить фальшивую слезу.

-Да скорей наследник императора станет сентиментальным романтиком, чем ты в кого-то влюбишься. Такие как ты любить умеют только себя, а ценить только собственную честь, — снова начала раздражаться я.

Низко это, играть на чужих чувствах. Может я и не сразу поняла, что он оборотень, но теперь достаточно хорошо знаю его натуру. Он телохранитель до мозга костей, причем помешанный на своем чувстве долга и ответственности. Проще говоря, скучный и бесперспективный тип. Трудоголик на всю голову.

За дверь возмущенно посопели, крикнули что-то вроде 'ты ошибаешься' и, наконец, оставили меня в покое. Я так об этом мечтала в последнее время!

Что делает в свободное время нормальная среднестатистическая женская особь, проживающая в собственном помещении и не имеющая слуг? Уборку. Вот ею я и занялась — перемыла посуду, рассортировала одежду для стирки, вытерла пыль, разложила книги и конспекты, подмела и вымыла полы, наполировала новый шкаф, предназначенный специально для моего фарфора. Все это я делала борясь со страстным желанием зайти в комнату Снежка и порыться в его вещах, но бой с порядочностью был проигран. В конце-концов это мой дом! И мой телохранитель ничего не может скрывать от меня!

Комнату я ему выделила, из чистой вредности и практического расчета, маленькую и около кухни. Во-первых: он каждые два-три часа ходит жрать, тем более ночью, так что пусть уж ходит не далеко и меня при этом не будит. Во-вторых, комнату рядом со своей я приберегла для родственников, клятвенно заверивших меня, что часто будут навещать.

Вот ведь странный парень этот мой оборотень! Обычно мужчины разбрасывают свои вещи как маленькие дети, а уж грязные носки можно порой найти в самых неожиданных местах. Ну как минимум постель должна быть не заправлена! А тут образцовый военный порядок! Покрывало постелено идеально гладко, книги разложены на полке ровно, корешок к корешку, карандаши заточены максимально остро, но одной разбросанной вещи!

Пару мгновений поборовшись со своей совести, я все же заглянула в шкаф. Одежда разложена по цветам на отдельных полках, причем так ровненько, будто по линеечке. Но больше всего меня возмутило наличие моего нижнего белья в его шкафу! Когда эта тварь успела стащить мои трусы и припрятать их у себя? И зачем? Неужели.... Извращенец! Убью!

Зажав деталь своего туалета в кулак, я бросилась к выходу. Застряв около входной двери с замками, я заодно вооружилась зонтиком, понимая, то собственных сил отмутузить волосатого извращенца не хватит.

— Снежок! — закричала я во всю силу легких. — Выходи зараза!

— Сестренка, что-то случилось? — появился из своей квартиры Рис.

— Этот мерзкий... гадкий извращенец, — начала я, задыхаясь от возмущения, — спер мои трусы! Да пусть он носит женское белье, раз ему нравится! Но не мое! Это омерзительно!

Я заколотила кулаками в дверь Рета, прекрасно расслышав два приглушенных голоса. Вот только меня отвлекло смущенное хихиканье брата. Под моим недоумевающими взглядом тот начал колоться.

— Эрриха, понимаешь... тут такое дело... некоторые парни настолько любят то, что происходит между мужчинами и женщинами, что занимаются этим и в одиночку, — пространно начал вещать мой брат. — И часть таких парней нуждается...э-э-э в некоторой стимуляции.

Честно говоря, я мало поняла из того, что сказал Рис, поэтому решила уточнить:

— Причем здесь мое белье?

-Ну, я слышал, что некоторые личности в качестве стимула используют...э-э-э.. запах белья девушки.

До меня дошло не сразу, но спустя пару десятков секунд, я почувствовала, как запылали мои щеки, а внутри поднялась волна брезгливости, отвращения и презрения. Это ж надо придумать такую гадость!

— Эрриха, я не такой! — закричал Снежок из-за двери. — Мне для дела нужна была твоя личная вещь!

Для дела ему нужны были, значит. Ну, я ему покажу дело! Да он у меня об этом самом больше никогда в жизни даже подумать не сможет! И жить этот извращенец у меня тоже не будет! Пусть даже близко к моему дому не приближа6ется!

Я кинулась в свою квартиру, с твердым намерением собрать все его вещи и немедленно выкинуть. Достав из кладовой вместительный мешок, я решительно проследовала в его комнату и начала скидывать вещи, тщательно проверяя, чтобы моего ничего там не оказалось. Зато в прикроватной тумбочке обнаружилась красивая кожаная папка с бумагами. Я бы и внимания особо не обратила, если бы сильные охранные чары не почувствовала. Даже магистру бы они не поддались, но я — поглотитель. Взломать не взломаю, но всю магию из них вытащить мне раз плюнуть.

Не особо задумываясь об этичности и целесообразности собственного поступка, я поглотила магию из чар и раскрыла папку. С первой же страницы на меня посмотрела я сама. Весьма качественный порет мгновения, изготовление которого обошлось в крупную сумму, так как технология переноса запечатленного магическим способом образа на бумагу была разработана совсем недавно. Конечно, в самом изображении магии нет, лишь в способе его добычи, но все-таки обычным гражданам подобное пока не доступно.

Запечатлели меня недалеко от университета, а значит не так уж и давно, что в принципе меня не особо взволновало. А вот текст под портретом, написанный от руки на лимусе, языке оборотней — оказался весьма интересным. Этот язык я начала учить еще раньше магии, но читать могла через пень колоду, учитывая сложность и многозначность их иероглифов, но тут даже особо напрягаться не пришлось, чтобы понять, что это мое досье. Место рождения, родители по рождению и воспитанию, братья и сестры, детство, учитель, привязанности, предпочтения, размер одежды — все было тщательно задокументировано. Помимо досье в папке оказалось письмо магистра Трема, моего бывшего учителя, к главе какого-то ордена с просьбой о защите для меня и... дневник наблюдений за мной. Я не все поняла, но кажется этот олигофрен-извращенец ставил на мне психологические опыты, проверяя реакцию в разнообразных ситуациях. Последний отчет, между прочим, о событиях двухдневной давности! Он изображал из себя хамло, пытаясь выяснить, как я буду вести себя в приступе неконтролируемой ярости! Ну я покажу ему еще эту самую эмоцию, если он хочет!

Вцепившись в папку, как в оружие, я кинулась к Рету, с намерением очистить этот мир от мерзкой двуличной скотины, но была остановлена еще на выходе из собственной квартиры.

— Сестренка, забудь все, что я сказал, — пошел в атаку на меня родной брат.

— Я его убью,— осталась я на своей разрушительной волне.

— Он не извращенец, ему правда для дела надо было! — тут же вступил Рет.

— Ты прочитала, — холодно констатировал факт Снежок.

Он выглядел весьма не привычно — мышцы лица закаменели, ушли веселые искорки из глаз, пропала мальчишеская улыбка. Весь его вид демонстрировал собранность, силу, серьезность. Даже волосы прилизал и в небольшой хвостик собрал.

— Я не очень хорошо знаю этот язык, но суть уловила, — обманчиво спокойно ответила я. — Кто тебе дал право ставить на мне опыты как на крысе лабораторной?

Таким мне он еще больше не понравился. Слишком уж холодный, чужой, не понятный.

— Я следовал приказу, — равнодушно ответил он.

Весь мой гнев пропал. Вот еще в предыдущую секунду мне хотелось кричать, царапаться и плакать от бессильной злобы, а сейчас стало абсолютно все равно.

— Я собрала твои вещи — можешь пойти забрать, — протянула я папку оборотню.

— Я твой телохранитель, — начал на меня психологически давить Снежок.

— Ты мне никто. И в моем доме ты больше жить не будешь. Забирай вещи делай дальше все что пожелаешь.

Мне не хотелось его больше видеть — этот оборотень меня предал. Он, выполняя чей-то приказ, играл со мной, с моими чувствами. А я все принимала за чистую монету. Боже, какая де я дура. Наивная идиотка! Он всего лишь дергал за ниточки, создавал ситуации, а я верила!

— Не веди себя как ребенок, — скривился оборотень. — Я изучал тебя для того, чтобы увеличить процент нашей совместимости. Это должно позволить мне лучше чувствовать тебя на расстоянии и, соответственно, лучше защищать тебя.

— Мне не нужна твоя защита! — закричала я, чувствуя, что вот-вот расплачусь от противоестественной жгучей обиды.

-Нужна, — спокойно заявил Снежок. — Только за прошедшую неделю на тебя покушались уже три раза. И два из них имели своей целью твою полную ликвидацию. Может, ты не знаешь, но поглотители — это не только престиж, но и еще угроза все6му нашему миру. И чем старше поглотитель — тем опасней он. А женщина опасней в сотни раз, так как в период беременности не способны контролировать себя. Поэтому уже десяток тысяч лет Белый Орден стремиться убивать всех носителей твоего дара. Ты угроза существования магии в этом мире! И хоть это тщательно скрывается, но все же многие желают твоей смерти. Так что я тебе нужен. Меня всю жизнь готовили к роли твоего телохранителя. Думаешь ты не в восторге от подобной перспективы? Я и в самом страшном кошмаре представить не мог, что мне достанется подобное инфантильное, бескультурное и лишенное здравого смысла создание.

Он говорил спокойно, ни разу не повысив на меня голоса. И именно от этого все внутри меня холодело. В его словах я чувствовала презрение и ненависть ко мне. Почему он испытывает ко мне эти чувства? Что я такого сделала? Я убила его родственников? Сломала ему жизнь? Что во мне не так?!

— Ты перегнул палку, оборотень, — злобно прошипел Аррихс.

— Уходи Снежок, или как там тебя, — пробормотала я, отворачиваясь. — Пусть лучше меня убьют, раз я само воплощение зла. Тебя я больше видеть не хочу.

Я ушла к себе, уже не в силах сдерживать слезы.

Еще в раннем детстве у меня появилась дурацкая привычка прятаться от всех своих бед и страхов в шкафу. Я думала, что избавилась от этой слабости, но последние события явно меня сломали. Забившись в дальний угол, прикрыв дверцы и занавесившись одеждой, я почувствовала себя в безопасности от нападок этого гнусного мира. Мама всегда говорила, что от судьбы спрятаться невозможно, но от всего остального всегда найдется укрытие. Когда меня обижали сверстники, когда в дом, где мы поселились после свадьбы мамы пришли грабители, когда вредная тетка, сестра отчима, грозилась меня выпороть за то, что меня объявили главной наследницей Галинора — я всегда пряталась в шкафу и ждала, пока меня найдет мама. Она всегда приходила ко мне, открывала дверцы, впуская солнечный свет, улыбалась и спрашивала, не хочу ли я попить вместе с ней чаю. Но теперь мама не придет — я уже выросла. У нее другие дети, другие заботы. Со своими проблемами я должна справиться сама. Но я не знаю что делать! Мне... страшно...

Дверцы распахнулись, впуская в мое убежище уютный свет магического светильника, на краткое мгновение ослепившего меня.

— Прости меня, Эрриха, — мягко пророкотал голос оборотня, заставив сердце сжаться, а слезы — хлынуть сплошным водопадом. — Я наговорил лишнего. Я вовсе не считаю тебя такой уж плохой. Немного бестолковой и наивной, но очень милой.

Спрятав лицо в колени, я изо всех сил попыталась успокоиться, подавить всхлипы и незаметно вытереть слезы.

— Уйди...

— Никуда я уже от тебя не уйду, — вздохнул оборотень.

— Не смотри на меня, не хочу, чтобы ты видел меня такой,— прошептала я, стесняясь своего зареванного вида.

Уж я-то знаю, что после слез я выгляжу опухшей сопливой свинкой.

В следующее мгновение этот беспардонный кошак вытащил меня из шкафа, обнял и погладил по спутавшимся волосам.

— Прекращай уже плакать. Ты же умная девочка, должна понимать, что любой нормальный мужчина боится женских слез. Так что успокаивайся, иди умываться и приходи на кухню — я чай заварю. Попьем с тобой чайку, перекусим и все обсудим.

Да, нам со Снежком надо многое обсудить.

Глава 12.

Как так получилось? Почему я сижу вместе с этим предателем за одним столом и пью чай? Я что, совсем характера не имею? Безвольная тряпка! Один раз меня это волосатый самец обнял и все, готова в рот ему заглядывать и прощения не известно за что просить.

— Эри, не надо на меня смотреть как на врага, — спокойно заметил Снежок, переливая чай из изящной фарфоровой чашечки в свою любимую пол литровую кружку..

— Я тебе не нравлюсь, — озвучила я очевидное. — Почему?

— Нельзя сказать, что ты мне не нравишься. Я тебя не понимаю, порой меня раздражает твоя глупость и наивность, но я вполне осознаю, что человек ты хороший.

Как это мило звучит — "хороший человек". И в то же время унизительно. Так говорят только о серых мышках, которые не выделяются ни умом, ни красотой, ни положением в обществе. Короче в них нет ничего, кроме "хорошести".

— Так почему ты тогда не откажешься от задания? — спросила я, с трудом "проглотив" предыдущие слова оборотня

— Потому что это честь для любого моего собрата — защищать поглотителя, — заученно отбарабанил он.

— Для любого, но не для тебя. Тебе это в тягость, я же чувствую.

На кухне воцарилось молчание. Я попивала свой час, лишь после третьего глотка ощутив всю прелесть кисло-сладкого фруктового вкуса. А вот Снежок все еще размешивал сахар в своем чае, так и не сделав ни одного глотка.

— И для меня это честь, — веско обронил, явно пытаясь убедить в этом себя. — Но я ее не достоин.

Неужели он, наконец, будет со мной откровенен?

— Почему ты так считаешь? — обманчиво спокойно спросила я.

— Да потому что первоначально на эту роль был выбран мой старший брат, Эльмир! Он был самым сильны воином, подающим надежды магом, непревзойденным телохранителем, — со странной горечью закричал он.

Такие правильные слова по отношению к родственнику, но такое ощущение, что мой снежок с этим самым Эльмиром не ладит. И почему он говорит о брате в прошедшем времени? С ним что-то случилось? Умер? Стал инвалидом? Женился?

— Так почему он не здесь, этот твой Эльмир? — несколько грубо поинтересовалась я, внимательно наблюдая за мимикой моего оборотня

— Он погиб в снежной лавине год назад, — глухо пробормотал Снежок, после большого глотка чая.

— Ты в его смерти виноват? — прямо задала главный вопрос я.

— Моя семья считает что да, я виноват.

Вот теперь мне стало все понятно. У меня когда-то был друг Павелик, которому очень не повезло с семьей. Его родители обожали старшего сына, гордились его малейшими заслугами, а на болезненного Павелика внимания не обращали. Он для них был уродом, без которого не может обойтись ни одна нормальная семья. Про младшего сына они забывали — его не баловали сластями, игрушками и красивое одеждой, не хвалили за успехи в школе, не отдали в ученики магу не смотря на довольно сильный дар. Его даже не пускали на семейные праздники, отправляя к немногочисленной прислуге. Его брат же, Патрисий — был наглой самодовольной скотиной, ничего особого из себя не представляя. Как маг он был посредственностью, и магистр Огненный Кулак быстро выгнал такого нерадивого и ленивого балбеса. Однажды этот Патрисий украл драгоценности своей мамаши и продал их скупщику, чтобы покутить с друзьями в лучшем борделе города. Но он знал, какие неприятности ждут вора, поэтому одну сережку подкинул младшему брату. Никто не стал разбираться — мамашка приказала всыпать Павелику плетей на конюшне. Я узнала об этом случайно от старой экономки и забрала друга к себе домой. Мои родители не сказали ни слова, приняли Павелика как еще одного ребенка, обеспечили ему уход и лечение. Но мой друг был очень гордым, он так и не смог прижиться у нас, считая себя дармоедом. Однажды ночью он просто ушел, оставив письмо, в котором обещал, что однажды вернется и отплатит нам за все добро. С тех пор я его ни разу не видела, но уверена, что он жив и идет к своей мечте стать капитаном большого торгового корабля.

И что-то мне подсказывает, что детство Павелика и Снежка не сильно отличаются по наполненностью теплом, любовью и улыбками.

— А я не считаю,— спокойно заявила я, глядя прямо в глаза своем телохранителю.

— Ты ничего не знаешь! — оскалился он, грохая кружкой об стол.

— Может быть. Но я успела немного понять тебя. И я знаю многие нелицеприятные стороны жизни, хотя вы все и считаете меня наивным хрупким цветочком. Скорей всего твой старший брат был бездушной самовлюбленной эгоистичной сволочью, помешанной на самолюбовании. И под лавину, как мне кажется, он попал красуясь и выпендриваясь перед друзьями или кем-то там еще. Вполне возможно, что я сейчас не угадала, но причина наверняка не стоила и гроша ломанного. А ты... Ты не любил брата. Ты признавал и признаешь до сих пор его силу и достоинства, но ты не любишь его. Да ты его даже не уважаешь! И можешь это даже не отрицать.

Сначала оборотня разозлили мои слова, но он как-то быстро сник и сделал вид, что весь поглощен чаем.

— Он мой брат, — наконец веско обронил он.

— Это не делает его святым и не меняет его внутренней сущности. Уверена, он не стоил даже твоего мизинца...

Я прикусила язык, так как и так сказала слишком много.

И вообще, чего я его утешаю? Он же ведет себя со мной как вредное чудовище — вечно все портит, доводит меня до истерик, выставляет на посмешище... Как маленький ребенок, проверяющий, будут ли его любить, если он нашалит. Снова и снова, потому что уже однажды обманули, разлюбили... бросили...

Я так же испытывала отчима, не в силах поверить, что он меня, чужого ребенка, любит, а не просто играет в добренького дядю перед мамой.

— Неужели, кое-кто влюбился в меня? — неожиданно расплылся в самодовольной улыбке оборотень.

— Я не умею любить, — равнодушно пожала плечами я. — Так что не тешь себя напрасными надеждами.

Оборотень скептически задрал бровь, но развивать опасную тему не стал. И правильно, вдруг я опять разозлюсь, а на кухне у меня под рукой не только сковородка, но и ножи с вилками, скалка и много других условно опасных предметов. И все равно он так на меня смотрел, что пришлось пояснить:

— Семья — это другое дело. Я не умею любить кого-то как мужчину.

По закушенным губам и бегающим глазкам оборотня, я поняла, что сейчас брякнула что-то не то. Во мне стало снова подниматься раздражение. Вот что он за тварь такая бессовестная? Только начали понимать друг друга, говорили по душам, как он опять все превращает в балаган.

— Ладно, не бесись, — поднял руки в жесте капитуляции мой собеседник. — Я понял, что ты хотела сказать, не смотря на нелепую словесную форму.

— Я тебе еще кое-что скажу. Забудь про свою недалекую в умственном плане семейку — ты им не нужен, да и они тебе тоже. Попробуй какое-то время пожить чисто для себя, без оглядки на них — займись тем, чем тебе хочется, съезди в квартал борделей, развлекись как следует. Я уверена, это пойдет тебе на пользу.

И мне тоже. Отдохну, нервы свои подлечу, с учебой разберусь, маме письмо напишу, а то она обидится на меня.

— Ты что задумала? — вдруг прищурился оборотень. — Так старательно меня выгоняешь... Неужели нашла-таки придурка, который на тебя польстился и решила заманить его в свое логово?

— Чего? — опешила я от нелогичности оборотня, но постепенно до меня дошло, ЧТО ИМЕННО сказал этот блохастый тип. — Да как ты смеешь! Ты!! ТЫ!!! Я убью тебя, сервизом своим клянусь!

Я бросилась на него, но запуталась ногами в ножках стула и рухнула на пол, попутно опрокинув стол. Мало того, что это больно, так еще это чудовище встало надо мной и зловеще захохотало.

— Меня жалеешь, а сама даже ходить толком не умеешь, балбеска, — фыркнул он, отходя подальше.

А ведь мог бы и помочь, скотина бессовестная.

— Да кто тебя жалеет? — прорычала я. — Откормленный безмозглый бугай. Придурок. Недоразвитый бабуин! Олигофрен!

Осторожно встав, я осмотрела повреждения — так, чулки порваны, коленки в кровь, на локте ссадина, фарфоровая чашечка и сахарница разбиты... Особенно за чашечку обидно. Осколки маленькие, уже не склеишь. Хорошо хоть это не самый любимый мой сервиз, но... Я на него год честно копила, все свои карманные сбережения откладывала, во всем себе отказывала. Эх...

— Можешь звать меня просто 'котик', — оскалился этот мужлан.

— Исчадие бездны ты, а не котик, — начала потихоньку успокаиваться я, откладывая сладкую месть на потом.

Кажется, он это уловил, так как тут же подошел, помог подняться и даже вручил веник, чтобы я смела фарфоровые осколки и рассыпавшийся сахар. А мог бы и сам прибраться, он же виноват в произошедшем. Конечно, если посмотреть со стороны, то, как бы, я виновата, но я то знаю, что это все он!

— Нравится тебе или нет, но я буду тебя охранять, — вдруг сделался он серьезным. — Это мой долг. Так что, прошу тебя, не усложняй нам обоим жизнь. Кстати, ты в моей комнате беспорядок устроила — будь так добра, приберись.

Я точно знаю, что убью его. Не знаю только когда и как именно.

И все-таки мы смогли спокойно поговорить и прийти к согласию. Жить этому нахалу в моей квартире я запретила. Зато мой недалекий и слишком уж добродушный братец радостно заявил, что примет оборотня у себя 'пока сестренка не остынет'. Так же я позволила этим троим манипулятором начать поиск возможности для посещения Ирвингом Университета со мной. Так же я выделила личную вещь — любимую, но заношенную до дыр кофточку, — для крайнего случая этому типу. Он обещал, что использует эту вещь лишь для моего поиска и никак иначе.

А еще я поняла, что мужская солидарность — это нечто. Когда этот балбес блохастый нажаловался на меня брату и Рету, я удостоилась нескольких задумчивых взглядов, тяжелых вздохов и обещаний 'никто тебя замуж не возьмет'. Не теряя самообладания, я заявила, что когда захочу завести козла в хозяйстве, то схожу на базар. А уж если влюблюсь в кого, то в настоящего мужчину, который будет понимать меня правильно и не будет при этом вести себя как обиженная баба-сплетница. Братец ржал, Реет осмысливал, Ирвинг, судя по роже, строил планы мести. Ну ничего, не на ту напал. Я его насквозь вижу. И соображалка в плане мелкого вредительства у меня не хуже работает. Кстати, он об этом прекрасно осведомлен, что помогает нам временно поддерживать вооруженный до зубов нейтралитет.

Проще сказать, что все складывалась прекрасно, пока не случился мой личный конец света — приехала МАМА.

Моя мама — аристократка до кончиков ногтей, что не мешает ей вести себя как капитану городской стражи со своими 'непослушными детьми, за которыми глаз да глаз нужен'. Она явилась неожиданно, на рассвете, когда еще сладко подремывала в собственной постельки после разбирательств со Снежком. Она не визжала, не кричала, не делала резких движений. Она просто встала рядом со мной и смотрела своим особым недовольно-расчленяющим взглядом. Именно от этого я и проснулась, что само по себе неприятно.

— Ну и где этот нахал? — ласково, практически как маньяк, улыбнулась она, заставив меня еще больше занервничать.

Я ничего в этом мире не боюсь, но мама... Да лучше еще несколько званных обедов с папашкиной семейкой, чем один ее недовольный взгляд.

— Кто, мамулечка? — осторожно поинтересовалась я, прикидывая пути отступления.

— Жених твой, — нежно пропела она, проверяя шкафы и задумчиво поглядывая на мою кровать.

— Нет у меня никакого жениха,, — скривилась я, вспоминая некоторые мамины закидоны.

Например, она свято уверена, что учеба-учебой, а муж мне жизненно необходим. Причем не абы какой, а сильный, заботливый, работящий, умный, вежливый, воспитанный, снисходительный, терпеливый, семью уважающий, старших почитающий и так далее. Обычно список включает в себя около 40 характеристик. Один единственный раз, в тринадцатилетнем возрасте, я посмела заявить, что такого совершенства в природе не существует. Мама возмутилась и указала на отчима. Я ответила, что ладно, выйду замуж за отчима. Дальше вспоминать не люблю — первый шок у мамы прошел быстро, а вот тяга к нравоучениям и розгам ее покидать отказались.

— Мне все рассказали уже про твоего, якобы, телохранителя. Так что не смей скрывать его! Я должна взглянуть на этого нахала, посмевшего покуситься на самое дорогое, то у меня есть! — стала несколько патетично заламывать руки она, все же поборов нормы приличия и быстро заглянув под кровать. — Кстати, тебе не мешало бы прибраться там. Опять чулки запихнула под кровать! Сколько раз тебе говорить, ты же девушка! Ты должна быть опрятной, складывать все на свои места. А твой письменный стол? Это что за, прошу прощения, помойка?

Подумаешь, тетради разбросаны, да учебники не аккуратной стопочки сложены, а как попала. Да и чулок под кроватью — мелочь! Вчера был слишком тяжелый день, чтобы у меня оставались силы дойти с этим предметом гардероба до корзины для грязного белья. Хорошо, что она второй пока не заметила, заползший под кресло.

— Мам, не трогай там ничего, — простонала я, увидив как моя, безусловно любимая, но слишком уж чистоплотная мама, собирается все на столе аккуратно разложить. — Я же потом опять ничего не найду.

— Эриха Санни Тиллиэр! — ну все, мне конец, она вспомнила мое второе имя. — Я воспитывала тебя...

И тут без стука в мою комнату ворвался Ирвинг. Еще никогда я не была так ему рада! Хотя...

— Прошу прощения, — опешил оборотень, вопросительно поглядывая то на меня, то на маму. — Эриха, ты опоздаешь на занятия.

— Минуточку, — молодой человек, — почуяла новую жертву мама. — Что это вы себе позволяете? Никто не смеет врываться в комнату к моей пока еще незамужней дочери. Даже если вы ее жених, то пока не получили моего благословления должны вести себя сдержано и разумно. Я не позволю моей любимой, но такой глупой в житейской мудрости дочурке остаться без свадьбы, но с ребеночком!

О чем это она? Какой ребенок? Какая свадьба? Кто это глупый? Сама ведь замуж за упыря вышла, от которого неведомыми путями и зачала такую прелесть как я.

— С каким ребеночком? — так же подрастерялся Ирвинг.

— Не прикидывайтесь глупым, — раздраженно всплеснула руками мама. — С вашим, конечно!

— У меня нет детей, — опешил окончательно мой телохранитель.

Я с трудом сдержала смех, глядя на то, как растерянно хлопает ресницами этот обормот, испуганно глядя с высоты своего роста на мою миниатюрную, но по-королевски величественную маму.

— Значит, будут, — отрезала она. — Нам надо с вами серьезно поговорить, молодой человек. Предлагаю сделать это за чашечкой чая. Давайте пройдем на кухню и дадим моей дочери возможность привести себя в надлежащий вид. Милая, мы надеемся, что ты скоро присоединишься к нам.

— Да мамуля, — покорно согласилась я, четко уловив приказные нотки.

Лучше с ней не спорить.

Глава 13.

В университет я решила сегодня не идти. Просто потому, что не рискнула оставить бедного оборотня на растерзание маме. Он ее еще не знает, поэтому не опасается. Но мама у меня такая, ей хочешь не хочешь, а все тайны выболтаешь, подпишешься на какое-нибудь сумасшествие и потом долго будешь сидеть и думать на тему 'как я мог'. Подскочив с кровати, я оделась в рекордно короткие сроки, пригладила вставшие дыбом волосы и поспешила на кухню где мама уже доставала фарфор, критически осматривая его на предмет грязных отпечатков.

Вот неправда, уж за любимым фарфором я слежу очень тщательно! Все наборы тщательно протираю каждую неделю, споласкиваю в очищенной серебром воде, храню по всем правилам и убираю в шкаф.

— Милая, — подняла она на меня свой пронзительный взгляд. — Иди, умойся и причешись.

— Да, мамуль, — переступила я с ноги на ногу, не зная как избежать надвигающейся катастрофы в виде расспросов мамы-следователя.

— Ну чего застыла. Давай бегом. А вы, молодой человек, пройдите на кухню. Нам с вами о многом нужно поговорить.

Пока я в спешке чистила зубы, умывалась и заплетала самую простую косу, мам уже успела приготовить чай и усадить его в гостиной рядом с собой.

— Очень интересно, — заставил меня вздрогнуть подозрительно довольный голос мамы. — А ваши родители?

— Мой отец, Эльдар Златогривый — военный советник нашего Царя, а мать — известная художница, Ильга Серебряное Перо, — по-военному четко, абсолютно без эмоций отрапортовал оборотень, осторожно удерживая в своих огромных ладонях маленькую фарфоровую чашечку.

— Значит из хорошей семьи, — задумчиво обронила мама. — Братья и сестры есть?

— Нет, — поджал губы Ирвинг.

— Обручен с кем-то? Женат? Есть внебрачные дети? — продолжила допрос мамуля.

Спасать надо оборотня. Не то, чтобы он был мне дорог, но ведь мама иногда уже начинает поговаривать о том, что мне пора замуж. А я помню, чем раньше заканчивались подобное разговоры, но об учебе, работе и так далее.

— Нет, — односложно ответил Снежок.

И тут случилось самое страшное — в квартиру без стука вошел Рис. До этого рокового мгновения я как-то даже не задумывалась о возможности встречи мамы и брата, хотя он и намекал, что хотел бы хоть одним глазком взглянуть. Он любит нашу маму, хоть и совсем ее не знает. И с тех пор, как мы подружились, иногда заговаривал, как хотел бы если не познакомиться, то, хотя бы со стороны, издалека на нее посмотреть. А я убеждала, что мама тоже хотела бы с ним познакомиться. И обещала, что на каникулах обязательно поедем ко мне. Но...

— Молодой человек, вас ваша мать не учила, что нельзя врываться к одинокой беззащитной девушке, тем более без приглашения? — возмутилась мама.

— Мам, — влезла я...

— Дорогая, я же просила....

— Мам, это Аррихс, — выдала я, облизывая пересохшие внезапно губы.

В оглушительной тишине разбился фарфоровой заварочный чайник.

— Сынок...

Сидим на кухне, пьем чай. Кто бы знал, насколько это опасная ситуация. А все потому, что мама, после непродолжительного плача, бесконечных обнимашек с моим братом и заверений в своей бескрайне любви, она продолжила допрос. Только теперь она допрашивала всех четверых (Рет тоже зашел, на свою беду). При этом она постоянно норовила погладить Риса и подсунуть ему самые вкусные кусочке пирога. Я даже немного приревновала. Мне значит подгорелый кусок пирога, а ему с самым большим количеством начинки? Жизнь несправедлива... Хотя, о чем это я? Я всегда была любима мамой. Она не баловала меня. Но обеспечивала всем, чем я действительно нуждалась и даже немного больше. Она никогда не скупилась на ласковые слова и заверения, что меня любят. Хот и отшлепать за проказу или попытку вранья могла.

— Значит, вы трое учитесь вместе, — ласково вопрошала мама. — А вы молодой человек?

— Присматриваю за Эррихой, — честно ответил оборотень.

— Вы делаете это круглосуточно? — приподняла мама правую бровь.

Ой, плохой знак. Очень плохой.

— Мам, может, я в магазин схожу, а то на обед ничего нет, — попыталась я сбежать.

— Да не надо, милая, — положила она мне руку на плечо. — Мы позже сходим, пообедаем в каком-нибудь хорошем месте, а пока я хочу получше узнать мальчиков. Аррихс, ты как на это смотришь?

— Да, мам, — как слюнявый идиот ответил мой брат.

В принципе, его можно понять. Он бредил мамой, мечтал о ней, хотя прямо об этом и не говорил. А тут она приехала — красивая, любящая, заботливая. Казалось бы, мечта сбылась. Но он не знает, что она может быть въедливой, строгой и даже занудливой. Она — мама, и этим все сказано. Слово 'нельзя' и фраза 'не позорь меня' — основы ее лексикона.

— Та как, молодой человек? — вновь повернулась она к оборотню.

— Да, я охраняю вашу дочь круглосуточно, — подписал себе смертный приговор этот идиот.

— То есть вы вот так вот просто признаетесь, что скомпрометировали Эрриху? — вкрадчиво поинтересовалась мама, впрочем тут же перейдя на слегка повышенный тон. — Ее же теперь никто замуж не возьмет! Вы загубили ее репутацию, опорочили ее честное имя!

Мне кажется или все это возмущение наигранное?

— Я думаю, она без проблем найдет себе мужа, — недовольно забурчал Ирвинг. — С ее-то даром...

Мама недобро сверкнула глазами.

— То есть вы считаете, что у моей дочери ничего кроме ее магического таланта нет?

Как-то этот разговор дурно попахивает. У меня появилось очень нехорошее предчувствие, что меня вот-вот сбагрят замуж.

— Ну.. э... нет, конечно. Она довольно миловидна, из хорошей семьи, с образованием, — начал выкручиваться оборотень, с трудом подбирая слова для своих сомнительных комплиментов. — Любой с радостью возьмет ее в жены.

— Вот и замечательно, — оскалилась мама. — Значит, вы готовы исправить свою ошибку и жениться на моей девочке?

Я так и знала! Нужно срочно что-то делать. Если этот тюфяк не включит свой маленький мозг, то уже завтра, стараниями моей мамочки мы окажемся женатыми. А оно мне даром не надо.

— Мам, — попыталась привлечь к себе внимание я. — Ирвинг не готов жениться. Да и мне не стоит спешить с замужеством. Тебе е кажется, что я еще слишком молода для это? Мне надо закончить образование, поработать по специальности, мир повидать...

— Ой, не говори ерунды, — отмахнулась она. — Муж тебе не помешает, если его правильно воспитать.

Как-то цинично прозвучало. Она всегда отличалась дипломатичностью, а тут такое брякнула. А моя ли это мама?

— Боюсь, я не поддаюсь воспитанию, — очнулся оборотень. — Из меня выйдет плохой муж.

— Мне виднее, — усмехнулась мама. — Как на счет того, чтобы устроить свадьбу через два месяца? Все деревья покроются золотой листвой...

— Я не хочу за него замуж! — закричала я подскакивая.

От резкого движения моя чашка с чаем опрокинулась, заляпав некогда белоснежную скатерть, после чего упала на пол и разбилась.

— А за кого хочешь? За императора? Или за престарелого ковенца? — холодно прищурила потемневшие глаза она. — Или может за какого-нибудь рвущегося к власти аристократа?

— Нет, но...

Все притихли, боясь даже пошевелиться.

— Твой дар — твое проклятие. Его жаждут заполучить все на Западном континенте. А может и на восточном, — голос прокурора вещала она. — Скоро тебя заставят пойти под венец так или иначе. И твой единственный шанс — скорый брак с тем, кто не имеет личной заинтересованности в твоих способностях. Мы с твоим отчимом уже навели справки об этом оборотне — он идеальная кандидатура. И ты выйдешь за него замуж ради твоего же блага. Разговор окончен.

Она как ни в чем не бывало потянулась к оставшемуся куску пирога, я же не могла и слова вымолвить.

— Все-таки осень нам не подойдет, — прощебетала мама, вернувшись к своему прежнему голоску. — Свадьба и дождь — не самое лучшее сочетание. Значит надо отпраздновать это великое событие побыстрее. Думаю, конец месяца нам идеально подойдет.

— Но ведь это меньше, чем через две недели, — прошептала я, чувствуя, как наворачиваются на глаза злые слезы.

— Ничего, не волнуйся. Учись спокойно, я все организую, — попыталась она меня успокоить, но добилась противоположного эффекта. — Сейчас в моде розовые кружева. Ты в них будешь выглядеть просто божественно, моя милая.

Зачем я только решила выучиться на мага? Жила бы на архипелаге, бед не знала. А теперь свадьба, Ирвинг, розовые кружева...

— Я бы хотел, чтобы моя невеста была в белом, в соответствии с традициями моей родины, — влез оборотень.

— Правда? Как скажешь, милый зять, — похлопала мам его по плечу.

— Ты чего? — опешила я. — Согласен на эту свадьбу?

Оборотень, поняв, что моя мама от него уже отвернулась, предавшись своим фантазиям, мерзко улыбнулся.

— А почему я должен возражать? Твоя мама, уважаемая госпожа Раххель, во всем права. Да и нравишься ты мне, — пожал тот плечами.

— С каких это пор? — ядовито прошипела я.

— Эрриха! — одернула меня мама. — Не смей так разговаривать с мужем! Жена должна быть тихой, покладистой, ласковой...

Все трое парней с трудом сдержали смех, что взъярило меня еще больше. Я ведь могу быть и тихой и ласковой и даже послушной!! Если меня не доводить, конечно. А они же постоянно провоцируют, специально доводят до состояния неконтролируемого бешенства!

— Хорошая жена никогда не будет упрекать мужа, даже если он не прав, — продолжала тем временем лекцию мама

— Ага, она ему сразу сковородкой промеж ушей, — пробурчал Рет, явно припомнив что-то свое.

— Ну зачем так сразу? Сначала тяжелые вздохи и намеки на то, что у подруги новый бриллиантовый браслетик, который от того самого ювелира, — хмыкнул брат. — а потом добивающий удар — слезы!

— Что-то мне подсказывает, что вариант Рета ближе к натуре Эррихи, — якобы случайно проговорился оборотень.

И почему-то у меня сразу зачесались руки взять свою самую тяжелую сковороду и действительно разбить ему черепушку.

— Ирвинг! — возмутилась Раххель. — Моя дочь — воспитанная девушка! Она никогда не будет улаживать разногласия физической силой!

Парни зафыркали, Реет и вовсе подавилась, а мне стало нестерпимо стыдно. Я ведь и правда стала отвратительно себя вести в последнее время. Если мама узнает — убьет меня на месте.

— Ладно, не будем сидеть на месте. У нас много дел, а времени. Надо договориться с церковниками, выбрать место венчания, заказать платье и костюмы, организовать последующий праздник. Ирвинг, Аррихс, думаю вам следует отправиться на почту и разослать приглашения на свадьбу на первое число. Рет, солнышко, тебе я поручаю найти дом для молодоженов. Это одинока девушка могла бы ютиться в столь тесно квартирке, а семья должна жить в собственном доме. И лучше с садом. А мы с тобой, дорогая, займемся самым главным! Платьем!

Кажется, я все-таки не смогла сдержать обреченного стона.

Раххель

Моя дочь — чудо, ниспосланное мне богами. Я помню, когда я взяла ее впервые в свои руки, как она доверчиво улыбнулась, глядя на меня своими огромными синими глазками. Я полюбила ее с того самого момента, как поняла, что ношу второго ребенка. И поэтому я не смогла ее бросить. Мне пришлось отказаться от своего брака, гори он синим пламенем. Мне пришлось бросить моего сына, чтобы спасти дочь. Мое сердце обливалось кровью, но... Именно сейчас я понимаю, что поступила правильно. Аррихс вырос чудесным мальчиком — добрый, воспитанный, красивый, немного скованный и недоверчивый, но это со временем пройдет. И он еще тогда, будучи ребенком, простил мне мой уход. И сейчас сказал, что понимает, что считает мой поступок единственно верным.

А Эрриха... Она не такая как Аррихс. Она упряма, своевольно, болезненно неуверенна в себе и окружающих. У нее доброе отзывчивое сердце и очень ранимая душа. Моя Эри до сих пор нуждается во мне, потому что сама не может справиться с теми страхами, что засели у нее внутри. Хотя сама она в этом никогда не признается даже самой себе. Она постоянно твердит, что может справиться со всем сама, но ее отец... О, с каким бы удовольствием я придушила своего бывшего мужа! Надменная трусливая скотина! Он почти не участвовал в жизни моей дочери, но сумел отравить своим ядом ее детство. 'Добрые люди', которых я некогда считала друзьями, отказались дать мне и моей дочери приют, но не постеснялись сообщить трехлетней малышке, что она — причина всех моих бед, что ее ненавидит отец и что лучше бы она никогда не рождалась. Слова забылись быстро, но чувство вины и стыда осталось с моей дочерью навсегда. И трансформировались в полную убежденность в том, что ее существование — ошибка, когда я родила Галенору, своему настоящему мужу, первого ребенка. Она даже из дома сбегала!

Будь все иначе, не будь у нее этого проклятого дара, моя девочка росла бы, как маленькая принцесса и вышла бы замуж за сына Императора. Теперь же ей предстоит стать женой оборотню-телохранителю. Не самый лучший вариант, но все же приемлемый, тем более что эти двое явно симпатизируют друг другу. Но мне бы не хотелось расставаться с моей девочкой так быстро. Она еще слишком мала, чтобы справиться с тем, что ее ждет в будущем в одиночку.

— Эти тончайшие эльфийские кружева привезены с Восточного материка, — отвлекла меня от грустных мыслей портниха, демонстрируя ассортимент.

— Они прозрачные, — сквозь зубы процедила моя девочка.

— Не волнуйся дорогая, мы обошьем ими корсаж и сделаем из такого же полотна кружев фату. Будет чудесно смотреться! А юбки мы хотим пышные, из...

— Я хочу нормальное платье без всяких пышных юбок! — начала повышать голос Эри, явно уже выведенная из себя.

Я люблю свою дочь, но до сих пор не понимаю, почему она так не любит ходить по магазинам и примерять разные наряды.

— Милочка, пышная юбка вам просто необходима! — вмешалась портниха. — Она подчеркнет тот факт, что у вас есть талия.

— Да я лучше вообще без платья в церковь войду, чем позволю вам обрядить меня как фарфоровую куклу, — зашипела моя малышка.

Я позволила себе улыбку. Все-таки Эрихе плохо дается самоконтроль, хоть она и мнет себя выдержанной леди. Все-таки она похожа на меня — тот же горячий темперамент и готовность вступить в борьбу.

А Ирвинг все-таки станет замечательным мужем для нее. Отчеты сыщиков расписывают его как со всех сторон положительного зятя — спокойного, рассудительного, терпеливого.

Да, они — замечательная пара. И их свадьба еще долго будет у всех на устах, уж я-то постараюсь!

Глава 14.

— Расположение, глубина, сила и полнота магических потоков в нашем мире зависит от многих факторов. Но кто мне может назвать самый главный?

Самый главный фактор? Какая разница! У меня тут личный конец света в виде свадьбы маячит, а этот старенький преподаватель спрашивает про какие-то дурацкие факторы. Кого они вообще волнуют?

— Хранители! — сверкнула своими зубами кретинка Кила. — От места обитания четырех Хранителей зависит распределение магических потоков.

Неужели эта идиотка решила за учебу взяться? Или просто удачное стечение обстоятельств?

— Именно! — патетично воскликнул маг-дедуля. — Четыре Хранителя нашего мира! Они хранят всю Магию Ярлима, защищая наш мир. От них зависят силы и способности всех магов. Например, сила поглотителя — признак особого расположения Повелителя Смерти!

Лектору удалось привлечь мое внимание по-настоящему. Значит, всеми своими проблемами я обязана Великому Черному Дракону? Повелителю Таросу?

— Хранители часто отмечают особым даром тех, кому суждено помогать им в нелегком деле защиты нашего мира. Но делают они подобное лишь в исключительных случаях угрозы духу мира.

Вроде бы все понятно сказал, но я все равно не понимаю, зачем именно нужен мой дар Повелителю Смерти? Что вообще происходит? Почему меня теперь не покидает ощущение того, что я лишь пешка в чьих-то играх?

— Некоторые из вас, в ком сильны начала земли или огня, могли почувствовать этой весной нечто странное. Сила, к которой вы давно привыкли, перестала вам подчиняться на довольно ощутимый период. Мы долго пребывали в растерянности, пока не вернулся с восточного материка один из моих учеников, член боевого отряда Ковена. Он и сообщил нам, что в этом году произошло небывалое — смена Хранителя. Ему повезло столкнуться с новым Повелителем Природы в бою и выжить...

Смена Хранителя? Разве подобное возможно? Мне с детства вдалбливали, что нет ничего вечного, кроме четырех Хранителей — Аэрта, Живиэль, Тароса и Рамирро. Но теперь я узнаю... Да что за бред?

— Я не понимаю, — застонал кто-то из моих однокурсников. — Как может смениться Хранитель? И как можно победить того, над кем сама смерть не властна?

— Я не говорил, что мой ученик победил,— лукаво улыбнулся преподаватель. — Он столкнулся с Хранителем тогда, когда она еще не вошла в полную силу. Необученная и полная идеализма, она пощадила глупца. Вам же связываться с Хранителями я очень не рекомендую. Помните, трое из них — старые, наполненный цинизмом и равнодушием драконы. Для них мы — лишь пыль под ногами. Они не будет церемониться.

У меня мурашки по спине побежали. Нельзя ни на секунду забывать о силе этих сверхсуществ. Но преподаватель ни слова не сказал о том, как именно произошла смена Хранителя. И это немного меня напрягает.

— Однако, вернемся к теме нашего занятия.

Опять скукота сплошная...

— Прошу прощения, — ворвался в аудиторию Ирвинг. — Могу я попросить вас отпустить мою невесту на пару минут с занятия? У меня к ней конфиденциальный разговор о планировании семьи.

Он ослепительно улыбнулся, а карандаш в моей руке вспыхнул пламенем, мгновенно осыпавшись пеплом. Кажется, я себя плохо контролирую. Интересно, это сойдет за вескую причину в суде? Убью этого нахала, расчленю, сожгу и пепел развею в шести разных местах, чтобы точно никогда не вернулся

— Хмм.. невесту? Ну что ж, забирайте,— улыбнулся лектор. — Семья — это святое.

— Дорогая, — поторопил меня этот наглый тип, скалясь так, будто у него запасная челюсть в кармане лежит. — Пойдем. Наша мама....

— Заткнись, — прошипела я, стремительно двигаясь к выходу. — Что ты вообще сюда приперся?!

— Твоя мама выбрала дом, и он мне не нравится! — сменил сияющую улыбку на выражение клокочущего бешенства мой будущий муж, едва закрылась дверь аудитории. — Вразуми ее!

— Проще мачеху заставить меня любить, уж поверь, — взяла я себя в руки. — Что тебя в том доме не устраивает?

— Ты его видела? — впервые сорвался, на моей памяти, достаточно хладнокровный оборотень. — Все розовое, с кружавчиками, рюшечками, белыми пушистыми коврами и дурацкими пасторальными картинками. И куча всего маленького, хрупкого, неустойчивого, того и гляди разобьется... И...

— Понятно, оборвала я поток жалоб, прекрасно понимая своего напарнику по несчастью. — Маме ты это говорил?

Оборотень весь как-то поник и боязливо осмотрелся, будто за углом прячется засада, организованная моей достопочтимой матушкой.

— Я.. как бы это сказать.. намекал... — прошептал он.

— А-а, — понимающе протянула я. — И что?

— Мне кажется, она не поняла.

Будь у этого оборотня в данном обличии хвост, он бы его обязательно поджал. Кажется, мой благоверный потихоньку превращается в истеричку.

— Будь уверен, она поняла, — мрачно изрекла я. — Просто проигнорировала твое мнение. Где находится этот дом?

— Имение Устерфилл, в двадцати километрах от города, — отчитался мой суженый.

— Ладно, вопрос с домом я возьму на себя. А ты взамен, будешь отвлекать ее вплоть до самой свадьбы, договорились?

— С тобой приятно иметь дело, дорогая, — пожал мне руку заметно успокоившийся оборотень.

Возможно, вся эта нелепая ситуация еще и обернется мне во благо. Подумаешь, замужество. Чистая формальность. Зато все привелегии и свободы замужней женщины получу, дом опять же собственный заведу. И одеваться, наконец, смогу не так, как принято, а так как хочется. И никто в след не будет злорадно шипеть, что эта легкомысленная взбалмошная девица никогда себе мужа не найдет, а станет моряков по тавернам ублажать. И все это в обмен на компанию оборотня, которого и так приходится терпеть. Теперь хоть польза от этого будет.

Разговор с мамой кончился моей победой — от покупки имения она отказалась. Мне все же для учебы нужно жилье в городе. И спальни должны быть раздельными, так как брак этот подтвержден физически не будет. И дом я хочу обставить сама, чтобы почувствовать себя полновластной хозяйкой. Но пришлось в обмен сдать некоторые позиции и смириться с помощью мамы в выборе платья, которую до этого момента мне почти удалось исключить. Я уже морально подготовилась к огромному количеству рюшей, кружев, бантов, блестящих гадостей и пышных нижних юбок. Но ничего, мы еще поборемся за свои права. Все-таки многое уже достигнуто. Между выяснениями отношений с мамой, я все же умудрилась использовать свой мозг по назначению — поразмыслила. Брак с оборотнем мне действительно выгоден — окажусь под защитой всего его народа, никто не пристанет с неприличными предложениями замужества, но самое главное я получу свободу. Замужняя женщина может намного больше, чем девица. И при этом, все что нужно — не подтверждать брак постелью. Доучусь и тихо-мирно аннулируем брак. Снежок уже согласился, так что можно сказать, что жизнь прекрасна, если не обращать внимания на мелочи.

Что меня больше всего сейчас тревожит, так это то, что именно сегодня должны прибыть родители Ирвинга, а я узнала об этом только полчаса назад. А это же не какие-нибудь милые люди, а редкостные твари, как, впрочем, и все аристократы. А предки Ирвинга те еще аристократы, папаша — какой-то там военный советник, мамаша — графиня и вроде придворная дама. И еще они сына они своего не любят.

— Милая, — окликнула меня мама, занятая последними приготовлениями. — Подготовь сервиз, 'принцессу Лилию'. Мы должны встретить будущих родственников так, чтобы не ударить в грязь лицом.

Вот что-то мне подсказывает, что как бы мы не встретили Эльдара и Ильмиру, родителей Ирвинга, они все равно останутся недовольны. Но сервиз я все же достала. Хоть я и знаю исход этой встречи наперед, я все равно желаю знать, что сделала все, что могла.

— Ирвинг, солнышко, твои родители какие напитки предпочитают? — потрепала по волосам мама своего будущего зятя.

— Те, который приготовил бы Эльмир, — мрачно ответил оборотень, передвигая диван по указаниям мой мамы.

— А кто это? — удивилась она, смахивая пыль с какой-то статуэтки.

Откуда взялись эти маленькие пылесборники? Когда мама уже успела? И почему я раньше не замечала эти мелочи?

— Это его мертвый брат,— задумчиво ответила я, смахивая парочку особо страшных фигурок каких-то пухленьких младенчиков в ящик стола.

Мама явно не поняла, но спросить уже не успела, так как Рис уже привел долгожданных гостей, от которых я тут же потеряла дар речи. Во-первых, папаша, Эльдар. С виду красивый мужчина, но холодный как зима в Крепости Бурь. Немного похож на Ивинга, но мой оборотень действительно напоминает солнышко — улыбчивый, немного язвительный, но в целом добрый. Его отец же напомнил мне ледяную статую — мрачный, с подозрительным взглядом, равнодушный.

Мамаша же вообще отдельная история. Ничего общего с Ирвингом. Черноволосая, сероглазая, надменная и, я бы сказала, злобная. Все ее лицо прям искажала черная ненависть, надменность, презрение. Она не понравилась мне сразу, заставив меня ощетиниться и...

— Вы не мать Ирвингу, — совсем не тактично ляпнула я, от чего мой жених закашлялся, а его отец злобно прищурил глаза.

— С чего вы взяли? — холодно поинтересовался у меня будущий свекр.

— Ну... разрез глаз у Ирвинга и у вас разный, значит этот от матери, но судя по глазам вашей жены, эта самая мать — не она, — путано попыталась объяснить я то, что просто интуитивно почувствовала.

— Какая глупость! — воскликнул папаша, а вот женщина холодно усмехнулась, переводя мою догадку в разряд уверенности.

— А почему бы тебе, наконец, не признаться, — рассмеялась 'мамаша'. — Ты притащил этого выродка в мой дом и заставил признать его моим сыном, но правду-то не скроешь! Расскажи уж теперь всем, кто та шлюха, что произвела его на свет!

— Закрой рот, — холодно отдал приказ отец Ирвинга своей жене.

— И не подумаю!

— Спасибо, что зашли к нам,— поспешно влезла я в назревающий скандал. — С нетерпением ждем вас в гости снова лет через десять.

Моя мама не смогла сдержать смешка, но все же сосроила скорбную мину.

— Эрриха, не вежливо так себя вести,— отчитала она меня, воспользовавшись наступившей тишиной.— Сир Златогривый, госпожа Серебряное Перо, я прошу у вас прощения за манеры моей дочери.

— Она у вас удивительная нахалка! — пришла в себя оборотниха.— Вам следовало бы выпороть ее!

Вот копчиком чувствую, со свекровью у нас отношения не заладятся. Я ее уже не перевариваю, а что дальше будет?

— К счастью, — нахмурилась моя мама, — вы не на моем месте. Возможно моя дочь и проявила некоторую... бестактность, но по сравнении с вами, она — истинная леди! Я правильно воспитала Эрриху. Она не стала бы доставать скелеты из семейного шкафа при посторонних.

А чего их доставать-то? Они и так уже всеми тщательно изучены и обсуждены. Или я чего-то не знаю?

— Отец, думаю, вам действительно стоит уйти, — глухо пробормотал несчастный жених, тщательно изучая ковер.

Пытаясь поддержать телохранителя, к которому я успела изрядно привязаться, я положила руку ему на плечо. Мне не было его жалко, но я прекрасно понимала, что испытываешь, когда понимаешь истинную сущность своей семьи. Мой папаша и его мачеха — два сапога пара.

— Ступай в карету, Ильмира, — приказал свекр, но сам задержался, чтобы сказать несколько слов. — Моя жена — тщеславная, равнодушная стерва. Я женился на ней лишь потому, что у нее хорошая родословная. Это был всего лишь мой долг. И после того, как она родила Эльмира, больше не прикасался к ней. У меня была любимая женщина, Амина, горничная, дочь простых оборотней с ипостасью обычной дворовой кошки. Необразованная, невоспитанная, несдержанная, но ослепительно прекрасная. Она умерла, родив мне второго сына, хоть я и не был достоин такого дара. Не повторяй моих ошибок, не смешивай понятия долга и семейной жизни.

Произнеся эту покаянную речь, вызвавшую меня лишь саркастическую ухмылку, он ушел, оставив своего сына в полной растерянности.

— Думаю, нам всем следует выпить чаю, — прощебетала мама. — Пойду, заварю.

Как только она удалилась на кухню, я звучно хлопнула ладонью по спине поникшего оборотня.

— Интересно, чья семейка хуже, твоя или моя? — жизнерадостно улыбнулась я, вызвав самый мрачный взгляд на моей памяти.

-Твоя мать — прекрасная женщина, — надменно пошипел он.

— Это она просто тебя спугнуть боится. Сбежавший накануне свадьбы жених дурно скажется на моей репутации, — показала я ему все свои зубы в улыбке. — А вот после церемонии ты сможешь познакомиться со всеми прелестями ее характера. Скорей всего, она пожелает некоторое время пожить с нами.

И без того не блещущий румянцем Ирвинг окончательно приобрел зеленоватый оттенок лица. Бедняжечка...

— Она тебя любит, — все же отважился он мне возразить.

— Да уж... От этого и все её беды. Иногда я даже думаю, за что боги так взъелись на маму? Может она замучила и тайно похоронила несколько тысяч эльфов и довела до припадка...

— Я тебя точно выпорю! — отвесила мне подзатыльник вернувшаяся мамочка. — Бесстыдница! Ирви, сынок, не мог бы ты принести блюдо с кексами с кухни?

— Э... да... сейчас...

Ирвинг

Моя мать мне не мать. Отец был влюблен в служанку, которая дала мне жизнь, отдав взамен свою. У моей подопечной-невесты оказывается есть не только мерзкий характер, но и некоторые положительные черты. А ее мать назвала меня сыном... Моя жизнь все больше напоминает дурацкий дешевый спектакль.

— Ну чего ты там застрял, — донесся до меня голос поопечной. — Я есть хочу!

— Эрриха! — одернула ее мать. — Ты не думай, что раз у тебя скоро свадьба, то я тебя розгами не отхожу! Веди себя, как подобает леди!

— Ну ма-а-ам!

— Не мамкай!

Но как же мне это нравится...

— Я правда хочу есть!

— Да успокойся уже, проглотка, — неожиданно рассмеялся я. — С такими темпами ты не то что в свадебное платье не влезешь, ты в двери храма не пройдешь!

— Не правда! — обиженно надула щеки Эрриха, но глаза ее смеялись. — Я не проглотка! У меня здоровый растущий организм!

— Да лопай ты уже, организм несносный, — погладила Раххель мою подопечную по голове. И ты, Ирви, не отставай. Помни, у тебя скоро появится новая семья, сынок.

— Да, готовься, — с набитым ртом пробурчала невеста, — ты еще об этом сильно пожалеешь. Моя семейка — то еще испытание.

— Не разговаривай с набитым ртом, — упрекнула Раххель. — Боги и Хранители, учу-учу тебя, а все без толку.

Кажется, все не так уж плохо в моей жизни. Зато у меня была любящая мать, а не эта холодная бессердечная женщина.

Глава 15.

Эрриха

— Затягивайте туже, — командовала мама, — она должна влезть в платье.

— Умираю, — просипела я, чувствуя, что корсет не просто сдавливает мои внутренности, а целенаправленно их вытесняет из меня.

— Не выдумывай, — с королевской грацией отмахнулась она. — Мы вполне можем убрать еще два-три сантиметра. Это сделает талию тоньше, а грудь больше.

Нда? Я с сомнением осмотрела себя в зеркале — красивое платье цвета шампанского с белыми прозрачными кружевами, сплошь покрывающими все платье вплоть до метрового шлейфа, символическими рукавами, большим декольте и строгим а-силуэтом. Красиво, но отдельно от меня Мне кажется, что мое синюшное лицо с этим шедевром и жестким корсетом совсем не сочетается!

— Ладно, ослабьте шнуровку, — сжалилась моя мучительница. — Придется тебе, донюшка, посидеть на диете, чтоб не радовать гостей столь интересным оттенком на твоем милом личике.

Мне, наконец-то, дали вдохнуть. Я уже начала жумать, что жизнь налаживается, когда услышала два мерзких девичьих голоса в соседней комнате этого ателье.

— Папочка, но эта портниха — лучшая во всей Империи! Нам, как будущим родственницам императорской семьи, следует одеваться только у лучших!

— Да я же не спорю, — устало ответил им знакомый голос, заставив меня вздрогнуть от отвращения.

Но не только я узнала говорившего, но и мама. Она побледнела, немного сгорбилась и закусила губу — все признаки, что она расстроена и не контролирует себя. На моей памяти такой мама была лишь пару раз после того, как вышла замуж за отчима.

— Опять эти курицы, — скривилась одна тиз помошниц портнихи.

— Мили, нельзя так о клиентах, — тихо упрекнула ее друга помощница, напоминающая своим благочестием и терпением жрицу пресветлой.

— Аррихс? — удивился герцог в соседней комнате. — Что ты здесь делаешь?

— Я к сестре пришел, — ответил ему мой брат, не вдаваясь в подробности.

— К нам? Ты раньше не проявлял желания пообщаться с нами, дорогой братец, — прощебетала одна из близняшек.

— А он и не вас имел ввиду, — встала в проходе я, демонстрируя свое платье завистливым родственницам. — Я здесь, Рис, иди сюда, оцени мое свадебное платье.

— Мистрис Эрриха, — привлек к себе внимание самый отвратительный человек во всем мире. — Рад встретиться с вами.

— Герцог, — присела я в неглубоком приветственном реверансе.

— Я думал, мы с вами договорились, — понизил голос он, приближаясь ко мне вплотную. — Почему мой сын называет вас сестрой?

— Потому что он мой брат по матери, — с милой улыбкой ответила я. — Она, кстати, сейчас здесь. Не хотите ли поздороваться с ней, герцог?

Мама за моей спиной шумно выдохнула и явно с трудом удержалась от ругательств, больше подходящих портовому грузчику.

— Думаю, сейчас не время и не место для этого, — сухо отчеканил этот аристократ.

Мамины глаза вспыхнули гневом, однако в остальном она сдержалась

— Я хочу такое же свадебное платье! Только расшитое не стекляшками а жемчугом и бриллиантами! — воскликнула одна из близняшек.

Мое платье, многослойный шедевр из атласа и тончайших воздушных кружев, действительно было расшито стеклянными бусинами и бисером, образующими сложный, но малозаметный без солнца узор.

— Если вы не скинете килограмм двадцать, — мстительно улыбнулась я, — и не подрастете сантиметров на десять, вам подобное платье не пойдет мистрис дель Рейхс

— Да как ты смеешь, попыталась накинуться на меня эта особа, но между нами встала моя мама, отчаянно желающая защитить мой наряд — результат долгого пути к компромиссу между ее и моими желаниями.

— Какое отвратительное воспитание, — с истинно аристократичным величием бросила она в сторону опешившей девчонки. — Истинные леди так себя не ведут. Где вас воспитывали, милая? В хлеву?

— Да как вы со мной разговариваете? — возмущенно завопила эта белобрысина. — Я — невеста младшего сына Императора! Я вас в темницу посажу за оскорбления!

Я закатила глаза, за что получила недовольный взгляд от матери. Тут же приняв благочестивую позу, я опустила глазки к полу — если мама завела разговор о манерах и воспитании, то жди беды.

— Юная леди, прямые угрозы недопустимы для воспитанных людей. Тем более что я прихожусь двоюродной сестрой Императору, и по сей день имею право прийти к нему побеседовать о проблемах воспитания молодежи без аудиенции

— Хватит! — вмешался герцог, прервав этот обмен любезностями. — Не смей угрожать моим детям, Раххель!

Что-то изменилось... На одно мгновение я почувствовала от него угрозу. Магическую. Лично мне. И это... Чертовски опасно. Даже мой учитель не мог причинить мне вред магией, но герцог, не обладавший и пятой частью моего потенциала, вполне в состоянии убить меня? Что за бред?!

— Ты всегда жил в мире своих фантазий, Тэрриэн, — позволила себе еле заметную презрительную улыбку мама. — Я бы никогда не стала угрожать детям.

Она так многозначительно сказала последнюю фразу, что мне стало не по себе.

— Что за шум, а драки нет? — ворвался Ирвинг. — Милая, ты потрясающе выглядишь. Прелестное платье.

— Мы уходим, — властно приказал своим девицам герцог.

Я наблюдала за тем, как удаляется моя несостоявшаяся семейка с напряжением, всю силу которого ощутила лишь когда зазвенел колокольчик над захлопнувшейся дверью ателье.

— Ты не должен был видеть платье до свадьбы, Ирви, — попыталась взять себя в руки мама. — Это плохая примета.

— Он может меня убить, — растерянно пробормотала я, не желая вдаваться в подробности происхождения глупых суеверий.

— Не говори глупостей, дочь. Каким бы он человеком не был, он ни за что не причинил бы вред собственному ребенку, — жестко завила мама.

А я не стала уточнять, что имела в виду. Он не то, чтобы хочет или собирается меня убить. Он тот, кто МОЖЕТ это сделать! Физически! Я это чувствую!!! Впервые в своей жизни я с таким столкнулась. Мой дар в магическом плане делал меня с рождения практически неуязвимой, а со временем лишь развивался, добавляя новую защиту. Некоторое время назад я даже начала считать себя если не неуязвимой, то как минимум, тродноубиваемой, но... Я видела, что ему убить меня не сложнее, чем щелкнуть пальцами. Он дал мне это увидеть. И мне страшно... Что если однажды...

— Эй, хватит думать о плохом, — положил мне свою руку на голову Ирвинг, едва заметно, но искренне улыбаясь. — Тебя ждут на тренировке. Я специально пришел, чтобы проводить тебя.

— Да как же,— пробурчала я, подбирая юбки и направляясь в сторону примерочной, — ты пришел на платье попялиться и пироженок с чаем потрескать на халяву.

— Ну, одно другому не мешает, — почти промурлыкал он, подмигивая одной из помощниц портнихи, за что тут же получил укоризненный взгляд от моей мамы.

Учиться мне всегда нравилось — порой, даже в самых лучших книгах нельзя найти то, что может рассказать преподаватель из собственного опыта. Казалось бы, зачем нам знать историю о том, как наш математик решил поухаживать за молоденькой симпатичной барышней, а она оказалась дочерью Тренера... С другой стороны, как бы я еще узнала, что у этой гороподобной верзилы есть дочь, да еще и симпатичная. Которая вертит своим папенькой как захочет.

— Шире ноги! — скомандовал этот монстр мне

— куда шире-то? — возмутилась я. — И так уже на шпагате сижу!

— Поспорь мне тут еще, пигалица, — цыкнул он и показал куда именно шире.

Захотелось плакать. Рис и Реет лишь сочувственно смотрели, но даже не пытались помочь, так как сами держали на вытянутых перед собой руках тяжеленные гантели.

— Запомните рахиты, в здоровом теле — здоровый дух! Это только в сказках тщедушный старик-волшебник побеждает армии, в жизни все не так. Хотите жить — постоянно тренируйте тело! Даже если вдруг вы окажитесь без своей любимой магии, то имея физически сильное тело, вы существенно повысите свои шансы на выживание.

Его зычный бас резонировал от стен и заставлял морщиться. Лично мне уже хотелось отказаться от любой магии и даже от тела, лишь он от меня отстал. Риинтер, стиль боя, который определили для меня как идеальный, — пытка. Ничему толковому меня еще не учат — растяжки, прыжки, балансирование, акробатика.. Брр.. И всего три удара — пяткой в прыжке, ребром ладони по шее и чем угодно под коленку — вот все, что я знаю на данный момент. Конечно, магия дает мне немного больше приемов для атаки, но не намного.

— Эти тренировки испортят мою фигуру, — злобно прошипела Килла, отжимаясь от пола.

— Если ты эти стратегические запасы жира называешь фигурой, то тут нечего портить. Ниже опускайся! Еще ниже!!!

— У вашей дочери такая же фигура, — опрометчиво заявил Стэн, мой одногрупник— абсолют с даром мгновенного перемещения.

— Сто подтягиваний!! — рявкнул тренер. — Никто из вас не смеет приближаться к моей дочери, прекраснейшему созданию, ближе чем на пятьдесят метров.

— К тому же у Киллы сиськи больше, — ухмыльнулся Эдрих, наш некромант.

Он кстати, весьма плохо выглядел, когда мы впервые столкнулись — неопрятный, неухоженный, с землянистого цветом кожи и мутными глазами, однако быстро окреп, привел себя в порядок и стал весьма симпатичным. Этаким франтоватым юношей с интересной бледностью. И абсолютно непредсказуемым поведением — то в запой уйдет на несколько дней и вернется в облике бомжа, то как принц разоденется и ведет себя как прирожденный аристократ.

— Ай, за что? Я же тебе комплимент сделал, — возмутился некромант, которому оборотниха отвесила затрещину.

— Я вас что, мало нагрузил? — обманчиво мягко поинтересовался тренер и мы тут же вернулись к нашим упражнениям.

С трудом сдержав стон, я наклонилась вплотную к ноге, растягивая непослушные мышцы. Вот зачем я сюда так рвалась? Сплошные пытки и издевательства!

— Запомните, хлюпики, у магов много врагов. Религиозные фанатики, преступники, конкуренты, нечисть, нежить. В принципе, любой и каждый может стать вашим врагом в любой момент. Есть тысячи способов убить мага, но любому лишенному дара существу для этого надо лишить вас, как потенциальных жертв, ваших сил. И это довольно легко. Артефакты, амулеты, зелья, заклинания, аномальные зоны, помощь высших сил — столкнитесь с этим, и вы станете теми, кем я вас и вижу — неприспособленными бессильными хлюпиками. Без магии вы — ничто! Вы не продержитесь и десяти секунд в бою, если будете тренировать только свои способности, но не тело.

— Мы сдохнем раньше, чем что-то подобное случится, — закатил глаза Рис.

— Хватит ныть! Все вы здесь лишь потому, что в перспективе можете создать боевую тройку, то есть повысить свои шансы на выживание в три раза. Но некоторые из вас — особо невезучие, имеющие, как говорят в народе, 'проклятый' дар. Некромант, поглотитель, менталист, малефик.. практически каждый из абсолютов в группе повышенного риска.

Я тяжело вздохнула. Как приятно осознавать, что очень многие мечтают меня убить. И могут это сделать.

— Вы только в начале своего обучения. Вам кажется, что тренировки жестоки и бесполезны, но я не дам вам увиливать и докажу, что вы в состоянии стать вполне сносными бойцами. Но если вы будете мне сопротивляться, то большего не добьетесь никогда.

— Но мне это не надо! У меня скоро будет множество телохранителей! Мне ни к чему накачивать мышцы на руках и ногах, портить свою внешность ради какой-то призрачной возможности когда-нибудь защитить себя! — Килла все-таки сорвалась.

— Тогда тебе незачем тратить время на обучение. Покинь помещение, — равнодушно отвернулся наш мучитель.

Оборотниха раздраженно засопела.

— Ты плохо слышишь? Я велел тебе покинуть зал! — повысил голос тренер.

— Я не уйду, — задрала подбородок Килла. — Я буду учиться.

Я с трудом сдержала фырканье. За все прошедшее время я ни разу не видела, чтобы это бесспорно красивая, но все-таки наглая и бессовестная оборотниха ни разу самостоятельно не училась! Домашку за нее делали несчастные из ее свиты, на занятиях и контрольных ей все подсказывали. Меня это несказанно бесило. Пусть сейчас мне учеба давалась легко, благодаря учителю и его библиотеке, но остальным приходилось пахать как проклятым. Темп обучения в Университете — чрезвычайно жесткий.

— Зачем тебе учиться, двуликая? У тебя уже есть жених, скоро свадьба. В твоей жизни все устроено. И учиться ты не хочешь. Ты просто занимаешь чужое место. Вместо безмозглой и ленивой тебя здесь мог бы учиться тот, кому это действительно нужно.

Голос тренера был равнодушен, но потому особенно проникновенен.

— Неправда! — подскочила Килла. — Я хочу учиться! Мне это надо! Я — абсолют! У меня дар управления гравитацией!

Будто бы в доказательство своих слов, она применила этот свой дар, увеличив гравитацию. У меня затрещали кости, те кто стояли — упали. Раздались крики боли. Стоящими остались лишь Килла и тренер.

— Ты калечишь своих одноклассников и старших студентов, — по-прежнему спокойно говорил преподаватель. — Немедленно прекрати.

Мне показалось, что я слышу, как рвутся мои мышцы.

— Поглощай, донесся до меня чей-то незнакомый голос. — Ты можешь, малышка. Давай.

Да как я могу поглощать гравитацию? Это же не возможно! Или..? Она ведь управляет ею при помощи своей магии! Магию я могу поглотить, только мне надо дотронуться, или хотя бы подобраться поближе.

— У тебя получится, — подбодрил меня кто-то.

Закрыв глаза, я попыталась сосредоточиться, увидеть потоки магии. Обычно у меня это не очень хорошо получается, в отличие от остальных. Для всех потоки стационарны, легко определяемы и классифицируемы. Для меня это как живой клубок змей в черной яме — переплетены, в постоянном движении. Ничего не разобрать! Только тошнить от этого сильно начинает.

— У тебя получится, — вновь повторил голос.

Я поверила в это. Я просто стала всасывать всю магию, что витала в зале, стараясь не трогать большие, более четко прослеживающиеся потоки. Я впитывала магию, которая пахла для меня дождем, землей, раскаленным железом, морским ветром, сухими травами, опавшей листвой и даже смертью. Да, магия живых обладает собственным запахом, индивидуальностью. Ее очень приятно пить... Это опьяняет, мне хочется больше. Больше!

— Прекрати, — отвесил мне пощечину тренер.

От удара моя голова мотнулась так, что в шее хрустнуло. Но именно эта боль привела мен в чувство. Нервно осмотревшись, я увидела, что почти все адепты в зале лежат без сил, включая Киллу, Рета и Риса. Серые лица, прерывистое неглубокое дыхание. В них почти не осталось магии.

Я их выпила...

Я — чудовище.

Монстр.

Глава 16

— Тебе опять принесли отравленные булочки, — печально вздохнул Ирвинг. — Вот зачем они портят хорошую еду?

Оторвавшись от конспекта, я осмотрела его псевдопечальное лицо ипоменяла ноги в шпагате.

— Как ты можешь так спокойно говорить о чьих-то попытках меня убить? Причем моими же любимыми булочками джемом! — без надежды на нормальный ответ поинтересовалась я.

Моя жизнь сильно поменялась после того, как я чуть не лишила магии несколько десятков адептов Университета. Во-первых, количество желающих общаться со мной сократилось всего до двух человек — Риса и Рета. Остальные избегали меня, опускали глаза и торопились уйти, когда я попадала в их поле зрения. Даже некоторые преподаватели смотрели на меня с опасением. В последнее время это доводило меня до отчаяния.

Во-вторых, участились покушения на мою жизнь. Почти каждый день Ирвинг обнаруживал в моей еде яд. Причем самый разнообразный. И, как мне кажется, это 'подарки' от разных 'доброжелателей'. Становится все труднее скрывать эту ситуацию от мамы. И труднее верить окружающим. Кажется, что все вокруг враги, которые мечтают только об одном.

В-третьих, у меня через 4 дня свадьба и скоро приедет моя семья. Даже не знаю, что страшнее — семья или свадьба. В принципе, с Ирвингом мы уже неплохо уживаемся. Он оказался не таким уж гадом — язвительный, но терпеливый. Умный, но не заносчивый. Заботливый, но не навязчивый. И в то же время доставучий, раздражающий, вездесущий.

— Да ладно тебе, — усмехнулся он, принюхиваясь к булочке. — Не все так плохо. Ты же еще жива.

На это заявление я даже отвечать не стала. Просто сменила продольный шпагат на поперечный и переложила конспект на более удобную для чтения позицию.

— Тебе не кажется, что ты перебарщиваешь с учебой и тренировками? — сменил он тон на серьезный, пытаясь заглянуть мне в глаза.

— Нет, не кажется, — спокойно ответила я, перелистывая очередную страницу. — Все идет по графику. Не отвлекай.

С не разборчивым ругательством он отшвырнул булочки и, подхватив меня под мышками, поднял с пола.

— Хватит, — сквозь стиснутые зубы прошипел он. — Мне надоела твоя депрессия. Что происходит?

— Ничего, поставь меня, — из последних сил сдерживала я рвущееся наружу раздражение, которое вполне могло выплеснуться в виде бесконтрольного, опьяняющего поглощения маши окружающих.

— Не поставлю, пока ты не прекратишь, — фыркнул котяра.

— Ирвинг, — предупреждающе протянула я.

— Ты не виновато в том, что произошло, — неожиданно сменил тему он.

— Я чудовище. Вампир высасывающий магию, — скривилась я. — Мне нужно учиться контролировать себя, свое проклятье, а ты...

— А я тебя сейчас суну под холодную воду, чтобы ты пришла в себя, — перебил он меня.

Я почувствовала, что слезы уже готовы пролиться от того, что даже он меня не понимает! Даже он! И мама, и Аррихс и даже Рет... в их глазах я вижу опасение и непонимание, но Ирвинг до этого момента держался так, будто ничего не произошло

— Немедленно отпусти меня, — прошептала я.

— Может ты и не самая красивая, не самая умная и не самая желанная девушка в нашем мире, но ты... чудесная. Милая, добрая, светлая девушка. Не без недостатков конечно, но в целом ты... прекрасный человек. Лучше всех тех, кто тебя сейчас осуждает и боится.

— Ты не понимаешь...

— Я понимаю больше чем ты сама. Ты одаренная девушка. Уникальная. Единственная. Ты — поглотитель. Хоть многие и не понимают этого дара, но я тебе объясню. Самый старый Хранитель нашего мира — Повелитель Смерти Тарос, Черный дракон. Ему подвластны силы ночи, нежити. Самой смерти. Есть данные, что все остальные хранители менялись, но он существует дольше, чем ведутся самые старые летописи.

В какой-то момент он прижал меня к себе, уложим мою голову к себе на плечо и поглаживая меня по спине.

— Самый старый, самый... мудрый. Он призван поддерживать равновесие этого мира, баланс жизни и смерти. Вечный круговорот. Когда умирают самые близкие нам, это больно, но никто не имеет права жить вечно.

— Причем здесь все это? — пробормотала я, неосознанно обнимая его за шею руками и за талию ногами.

— Повелитель Смерти вечен, но остальные хранители время от времени... умирают. Точнее Он им помогает умереть, если его об этом просят. Когда Он чувствует, что кто-то из Хранителей устал и хочет умереть, он предпринимает меры, которые помогут повелителям покинуть этот мир без последствий. Смерть любого из хранителей — угроза уничтожения всему живому. Дестабилизация магических потоков, крушение всей установленной системы маготворчества, хаос и неразбериха, множество смертей. Во избежание этого Повелитель Смерти предпринимает определенные меры, дает миру поглотителя, который одним своим существованием гармонизирует потоки. Только после достижения поглотителем возраста полового созревания, Повелитель Смерти позволяет хранителю умереть.

Он ненадолго замолчал, продолжая легонько поглаживать меня по спине. Я не торопила его, хотя и не понимала о чем он. Мне это было не так интересно, как тот факт, что прикосновения оборотня мне приятны. Даже более чем приятны.

— Часто хранители ждут своего... избавления... десятилетиями. Дать миру поглотителя не так просто. Дать такие способности кому попало нельзя. Легенды говорят что когда-то давно был рожден поглотитель, который не соответствовал своему предназначению. Произошел грандиозный катаклизм, в результате которого пол континента надолго превратились в необитаемую пустыню. С тех пор Хранитель Смерти очень серьезно подходит к выбору поглотителя. Сначала выбирается семья будущего ребенка. Обязательное условие — большое количество магов со способностями выше среднего. Второе условие — родители, которые точно будут заботиться о ребенке, но не душить его чрезмерной опекой. Поглотитель должен быть сильной, самодостаточной личностью, способной к любви и состраданию. Поглотитель должен иметь то, что ему бы хотелось защищать. Третье условие — испытания. Поглотитель должен познать все стороны жизни — как плохие, так и хорошие, чтобы научиться самостоятельным суждениям в большинстве вопросов. Все это требует неусыпного контроля со стороны Хранителя. Регулярная проверка будущего, корректировка развития и прочее.

Во мне стала подниматься волна глухого раздражения. Как кто-то смеет, пусть даже хранители мира, решать за меня какой будет моя жизнь? Управлять мною как марионеткой... Мерзко!

Я уткнулась Ирвингу в шею, почувствовав, что его прикосновения, такая близость с тем, кто еще недавно был чуть ли не врагом, меня успокаивает.

— Дар же поглотителя, — продолжил оборотень, — уникален. А знаешь почему? Потому что он рожден из прямой связи поглотителя с хранителем. С момента зачатия Повелитель Смерти открывает канал, передавая свою силу поглотителю, который ее каким-то образом преобразует и использует для гармонизации магических потоков. Чем старше становится ребенок, чем больше дисгармония в мире, тем больше сил отдает Повелитель Смерти. В итоге он сильно слабеет и становится смертным. Сильным, но все же смертным на какое-то время.

— И что? — недопоняла я.

— Белый Орден — древнее тайное общество, целью которого является вечная жизнь в Царстве Света. Понимаешь? Их цель — уничтожить всю тьму в нашем мире, изжить само понятие смерти. И проще всего это сделать, если уничтожить Повелителя Смерти. Проще всего это сделать как раз тогда, когда вошел в полную силу поглотитель. Они уже предприняли несколько попыток в прошлом, тысячелетия назад. В результате выяснилось, что в случае смертельной угрозы Хранитель может забрать силу у Поглотителя, чтобы спастись. Естественно, поглотитель в результате погиб, как и несколько городов. С тех пор опытным путем было выяснено, что сначала следует убить поглотителя, а потом уже Хранителя. Причем в течение ста дней.

Что-то мне это не нравится. Выходит, что меня не просто пытаются убить какие-то абстрактные злопыхатели, а целый орден, мечтающий о вечной жизни.

— Сколько? — неожиданно глухим голосом поинтересовалась, даже не представляя, что именно хочу узнать и хочу ли вообще это знать.

— Нам известно о девятерых поглотителях достоверно. Еще о троих есть неподтвержденные данные. Всех их усиленно охраняли... Последний был оборотнем, грифоном. Он прожил 107 лет, прежде чем Ордену все же удалось до него добраться.

Всего 107 лет? Для оборотня, тем более мага, это ничтожно мало... В сто лет жизнь только начинается! Образование получено, магистерская степень защищена, обязательная отработка в Ковене пройдена — самое время посвятить жизнь себе. Я планировала сразу после 100 дня рождения, когда истекут все мои обязательства перед Ковеном и отчимом, отправиться в путешествие по всему миру, побывать у эльфов, оборотней, попытаться найти сильфов.. Да мало ли что! А теперь... Я не хочу умирать! Я даже влюбиться не успела!

— Не волнуйся, — неожиданно поцеловал меня в висок Ирвинг. — Мы все будем защищать тебя. Ты проживешь долгую, счастливую жизнь. Я обещаю... клянусь!

Он добавил несколько фраз на древнем наречии своего народа, которое я даже не пыталась выучить ввиду его непомерной сложности. Однако по специфическим магическим возмущениям я поняла, что он действительно поклялся. Жизнью. Магией. Бог знает чем.

— Я буду защищать тебя, моя маленькая невеста. Всегда!

Я не знаю почему, но именно в этот момент я полностью ему поверила. И расплакалась, к своему огромному стыду.

— Я не хочу этого дара, — бормотала я, пытаясь удержать слезы. — Не хочу никого убивать этим даром, не хочу умирать! Я не хочу!!! Почему именно я?!

Он ничего не говорил. Просто молчал и этим мне помогал так, как никто другой фальшивым сочувствием.

Ирвинг

Я уложил Эрриху спать лишь за полночь. Ее слезы заставили меня почувствовать себя чудовищем. Я ведь и правда раньше не задумывался, насколько это страшно — быть поглотителем. Я бы не выдержал такой ответственности и... такого страха. Эри предлагала уехать подальше, на другой континент. Спрятаться, чтобы никто е нашел. И мне пришлось объяснять ей, что это невозможно до тех пор, пока она полностью не подчинит себе дар. |А это займет минимум 10 лет, если верить старым хроникам. 10 лет в ожидании смерти из-за угла. 10 лет в страхе причинить кому-то вред неконтролируемым "высасыванием магии". Теперь я понимаю, почему почти все последние поглотители к пятидесяти годам сходили с ума и кончали жизнь самоубийством. Именно поэтому их стали "привязывать" к жизни, подсовывая друзей, супругов, любовников. Даже детей, если замечали признаки родительского инстинкта. Почти всегда это заканчивалось очень плохо — во время неконтролируемых всплесков дара гибли те, кто ближе всего. А потеряв свои привязки, поглотитель погибал под давлением вины еще быстрее.

Мне было приказано заботиться о поглотителе, но я не хотел этого. Я считал, что подобная работа не для меня. Есть множество более достойных кандидатур. Но назначили меня. И я спрашивал "почему именно я?". Точно так же как и Эрриха пару часов назад. А теперь...

Я буду защищать ее. Всегда. Даже смерть мне не станет помехой. Я поклялся своей магией, своей сутью, своей кровью, своим посмертием. Она не требовала этого от меня, даже не поняла сути моей клятвы. Это был мой осознанный выбор. Я понял, что эта пигалица неожиданно перестала быть обузой. Она стала чем-то большим, чем-то важным. Ма сели... Моя малышка.

— Эй, как она? — окликнул меня Аррихс.

— Успокоилась и заснула, — сдержанно ответил я, не зная как в такой ситуации. — Вы поговорили с ректором? Он дал какие-то рекомендации? Я подал запрос старейшинам, но...

Меня прервала госпожа Раххель, приложив ладонь к моему рту.

— Успокойся, Ирви. С моей дочерью все будет хорошо. Просто мы все должны быть рядом. Она сильная девочка. Ей не надо вытирать сопли, помогать тонуть в жалости к себе. Она плачет иногда, чтобы на душе стало легче. После этого она может идти вперед. Вот увидите, завтра она проснется и будет улыбаться как раньше. А мы будем рядом, чтобы поддержать ее.

Ее слова успокоили меня. Кому как не матери знать все о моей малышке.

— Так что, нам сделать вид, что ничего не произошло и просто готовиться к свадьбе? — довольно неприятным тоном поинтересовался Рет.

— О чем ты? — воскликнул Аррихс.

— Она чуть не убила нас, Рис, — повысил голос этот недоумок. — Она себя не контролирует! Что будет в следующий раз? Она опасна!

Только чудо удержало меня от немедленной расправы над этим индюком. Мне так сильно захотелось свернуть ему шею, что пальцы задергались.

— Да ладно, а как ты случайно на первом курсе выбросил в окно Ханну? Кто поджег плащ профессору Сопле? Кто, защищаясь на поединке, перенаправил огненный шар в сторону зрителей. Тогда ты чуть не угробил восьмерых! И до сих пор твои эксперименты опасны! Даже более опасны, чем раньше! Кажется, именно ты чуть не снес весь лабораторный корпус всего месяц назад! Ты обвиняешь ее, но сам ничем не лучше!

— Да я по сравнению с ней — безгрешный святой, — потерял над собой контроль этот недоносок. — Одна истерика и она уничтожит всех в Университете!

— Да как ты смеешь... — начал было я

— В чем-то он прав, — не дала мне договорить Эрриха, появляясь на пороге комнаты. — Такое действительно возможно. Я себя не всегда контролирую и ничего с этим поделать не могу. Что ты предлагаешь, Рет? Может, стоит меня убить? Я могу тебе подсказать клуб единомышленников

— Эрриха! — попытался остановить ее.

Не хватало еще, чтобы она этому недорослю идею подала!

— Почему сразу убить? — растерялся этот гаденыш. — Изолировать...

— В моем случае это одно и тоже, — мрачно усмехнулась моя малышка. — Мой дар — угроза в первую очередь для меня самой. Но я не хочу с тобой разговаривать. Будь так добр, покинь мой дом. Не хочу случайно навредить тебе. Да и для сохранения душевного равновесия мне нужно высыпаться, а крики мне мешают. Доброй ночи.

Она выглядела абсолютно спокойной, когда говорила и когда уходила, но я понял, как ее расстроило поведение того, кого она уже стала считать другом.

— Исчезни, недоумок, — прорычал я.

— Я...

— Уходи, Рет, — холодно оборвал своего друга Аррихс.

Глава 17

— Если смешать три доли эссенции, две доли оксида магния и... — бормотала я себе под нос, возясь с алхимическими реактивами на демонстрационном столе. — А потом мы вот этой гадостью заполируем и получится у нас... Получится...

— УКРЫТИЕ!!! — хорошо поставленным голосом скомандовал щуплый на вид алхимик.

Четко отработанным движением он утащил меня под стол. Основательный такой, из мифрилового гранита — весьма дорогой и прочной породы. А под крышкой у него еще и защитные амулеты, в случае опасности закрывающие все пространство под столом специальными щитами.

Над нами негромко, но как-то основательно бухнуло, с прощальным звоном полопались какие-то пробирки. Всю аудиторию заволокло желтым дымом, противно запахло сероводородом и еще чем-то мерзким. Раздались стоны не самых расторопных студентов, видимо успевших не только нюхнуть результаты моих экспериментов, но и познакомиться с ними теснее. От души сочувствую, но не особо их жалею — сами виноваты. Не стоило именно меня поставлять на практическом занятии выдвигая в демонстраторы. Я всех честно предупреждала, что в вопросах связанных с использованием искусственно созданных реактивов я должна оставаться чистым теоретиком. Не мое это. Конечно, я не такой талант, чтобы как Эркх из любых ингредиентов вне зависимости от желания сделать бомбу, но... Скажем так, результаты моих трудов даже если и вели себя спокойно на этом предмете, то есть не булькали, не испарялись или не взрывались, то как минимум нехорошо пахли. Еще ни разу я не получила какую-нибудь смесь с запахом роз или фруктов. А вот вонь — прям мой профиль. Я не горжусь этим, но и поделать ничего не могу.

— Какая вонища, — придушенно просипел кто-то из под ближайшей парты. — Мы все умрем, если не открыть окна.

— Этот дым кожу разъедает, — возмущенно отозвался кто-то из оборотней. — Чья была идея эту бездарь заставить проводить демонстрацию?

— Сам бездарь, — вяло огрызнулась я, старательно зажимая нос. — Я все делала по инструкции!

— Это-то меня и удивляет, — меланхолично отозвался преподаватель, следя за клубами дыма. — Я же пристально следил.... Вот почему вы так не любите алхимию, адептка Тиллиэр?

— Я люблю, — запротестовала я. — Просто... мне кажется, мои чувства не взаимны.

— Просто ты — тупица, — злобно прошипела откуда-то слева Килла.

— Кто бы говорил! Твое домашнее задание по практическому использованию магии земли в городских поселениях, должное быть лишь обычной статуей лягушки для фонтана, покрылось ярко малинвой слизью и ускакало громко каркая. Если не ошибаюсь, именно его с таким азартом гоняют студенты и преподаватели по подвалу Университета уже неделю.

Магия земли, тесно связанная с природой, на диво ярко проявилась в мерзкой оборотнихе. Тот мутант, которого она создавала в состоянии крайней задумчивости, действительно ожил, приняв на редкость непривлекательный вид и получив в довесок две удивительные способности: до тошноты противный голос вороны и серную кислоту вместо слюны. Плеваться эта тварь научилась быстро, точно и довольно далеко. Многие уже пострадали. Не убили это чудовище лишь потому, что сначала его хотели исследовать, а потом оно сбежало в подвал и на этой малоизученной территории стало практически неуязвимым. Быстро убегать, плеваться из укрытий, маскироваться — это то, что малиновая склизкая жаба научилась делать так, что можно только позавидовать.

— А ты...

— Да заткнитесь обе уже, — прервал нас некромант-одногрупник. — Базарные бабы, мать вашу... Нам выбираться надо, а не старые грешки друг другу припоминать.

В принципе верно, но опять, кто бы говорил. Он со своим черным юмором и недюжинными способностями, недавно поднял целый десяток скелетов мышей и наловчился с их помощью заглядывать девушкам под юбки. Чудом выжил, можно сказать. Оказалось, что далеко не все боятся мышей или скелетов. И все владеют магией. Особенно старшекурсницы. И аспирантки. И тем более профессора!

— Ну, так и делай что-нибудь, мужчина, — презрительно процедила Килла.

— А чего сразу я? — пошел на попятную этот мухомор. — Пусть она и выкручивается, раз натворила дела.

— И какой ты после этого мужчина? — тяжело вздохнула я. — Одно название. Лишь бы все на хрупкую девушку взвалить.

— Во-во, — неожиданно согласилась со мной оборотниха

Она вообще самая странная среди моих однокурсников. Она одна не стала меня бояться после... инцидента. Во всех глазах я читала явное опасение и отвращение, желание оказаться максимально далеко от меня. Причем, желательно, чтоб расстояние было по вертикали метров пять, и при этом я была в земле. Не самое приятно время в моей жизни. Но Килла — в ее глазах, как и раньше лишь заносчивость и раздражение, ни следа страха и отвращения. Она смотрит на меня как на соперницу, а не как на чудовище. И это неожиданно приятно. Возможно, мы когда-нибудь сумеем подружиться. Хотя сейчас мне трудно это представить.

— Не высовывайтесь, — обреченно вздохнул преподаватель. — Я сам. А вы, адептка Тиллиэр, все же подумайте о моем предложении.

Наш алхимик мне тут сделал предложение, от которого сложно отказаться — хорошая оценка за его экзамен при условии моего полного отсутствия на его практических занятиях. Я честно подумала, то есть вспомнила, что практические задания по алхимии составляют 30% всех практических заданий на выпускном экзамене и приняла волевое решение все-таки ходить на занятия. Естественно, никого мое решение не порадовало, к сожалению. Кроме ректора. Он один раз застав очередной неудачный эксперимент, долго восхищался и просил научить его так воспроизводить запах сварившегося в горячем серном источнике скунса на третьей стадии разложения. Меня тогда стошнило — слишком живое воображение.

— Не могу согласить, — мрачно отозвалась я, вызвав очередной душераздирающий вздох.

— Что вы здесь опять устроили, — раздался гневный голос драконши. Вот что секретарю ректора здесь понадобилось?

Нет, я понимаю, что с нашим ректором, который является очень сильным, но неорганизованным и постоянно витающим в облаках магом, справится только дракон. И эта женщина ему идеально подходит. Но меня она пугает больше, чем весь долбанутый Белый Орден. Она видит все мои промохи и в ее глазах явно отражается то, что я — полное ничтожество. Все-таки магистр Тенлин — страшная женщина. Дракониха, одним словом.

— Адептка Тиллиэр, сколько раз вам объяснять, что на этом курсе для вас алхимия является лишь факультативом, а потом не стоит подвергать однокурсников таким жестоким испытаниям. Отворись!

Кстати, дракониха — абсолют с магией повелевания. Ее слова, свказанные с особой интонацией, являются приказом, который невозможно не выполнить. Вот и сейчас, подчиняясь драконихе, окно распахнулись, выпуская наружу дым, созданный моим бесталантием. Сразу стало легче дышать — воздух постепенно начал очищаться от омерзительной, удушающей вони.

— Факультатив? — с надеждой прошептал преподаватель по алхимии.

— Даже не надейтесь, — огрызнулась я. — Я собираюсь стать лучшим адептом своего выпуска, поэтому алхимия мне жизненно необходима.

— Не стоит угрожать преподавателям, адептка, — приблизилась к моему укрытию магистр Тенлин. — Соберите свои вещи и следуйте за мной. У вас сегодня особые занятия с сиром Ректором.

Не задавая дополнительных вопросов, я покидала учебники и тетрадки в сумку и поспешила за драконихой. Особые занятия — это интересно. А то обычное поглощение и наполнение магией различных артефактов мне порядком надоело. Конечно, это важно для роста резерва, для развития чувствительности к разным типам магии. Это учит меня контролировать мой дар поглотителя. Это важно. Но, чертовски скучно! Хочу уже какого-нибудь разнообразия.

Вместо обычного кабинета для индивидуальных занятий, меня отвели в телепортационную. Я не возражала — обожаю телепорты. Словно зеркала из воды, они висят в воздухе, переливаясь всем многоцветием радуги. А если долго смотреть в глубь телепорта, то может показаться, что ты видишь там тени каких-то чудесных существ. Собственно именно поэтому многие боятся телепортов — считают, что там живет кто-то ужасный.

— Сир ректор ждет вас, — указала мне на один из телепортов дракониха. — И я прошу вас, адептка Тиллиэр, присмотреть за ним. Сами ведь знаете, каким он может быть беспечным. Мы ждем вашего возвращения через три часа.

Пожав губы, магистр Тенлин удалилась, оставив меня наедине с телепортом. Судя по оттенку синевы — довольно глубоким. Впрочем, вряд ли ректор и его личный дракон хотят меня убить. Им это совсем не выгодно. Так что я смело шагнула вперед, через мгновение оказавшись на вершине утеса.

— Добро пожаловать в Купель Мира, Эрриха Тиллиэр, — раздался позади меня голос ректораю

— Купель? — не совсем поняла я.

Да и не хотелось понимать — передо мной бушевали стихии в чистейшем виде — огонь и вода, земля и воздух, жизнь и смерть... Прекраснейшие магические потоки вперемежку с материальными частицами, невероятное завораживающее многоцветье.

Хотелось сделать шаг вперед и с головой окунуться в это чудо, полностью отпустить себя и слиться с... началом всех начал?

— Легенды говорят, что только те, кто связан с Хранителями могут увидеть истинную красоту этого места. Купель. Место зарождения этого мира. Именно отсюда пришла магия. Здесь родились первые Хранители, осознали себя и приняли свои обязанности. Все началось именно здесь. И когда-нибудь здесь все и закончится, хоть я и надеюсь не застать этого.

— А я тут, интересно, причем? — оторвалась я от созерцания.

— Ты — поглотитель. Нравится тебе это или нет, именно от тебя все зависит в ближайшие сто лет.

Опять о этом. Они все так давят на меня! Надоели! Я не хочу ничего решать! Я просто хочу жить! И чтобы все отстали от меня!

— Приглядись внимательно, — вдруг указал мне ректор. — Видишь что-нибудь... неправильное?

Сначала я не поняла в чем именно дело, но все же, как следует приглядевшись, я заметила нечто действительно неправильное. Потоки огня и земли то яростно вздымались, опаляя и разрушая, то пропадали. Это было похоже на болезненную пульсацию, наблюдение за коорой заставило мое сердце болезненно сжиматься и задыхаться.

— Я вижу лишь малую часть картины и не могу сравниться в этом с тобой, но зато я помню, какой была картина сто лет назад. Все было гармоничней. Но пришло время смерти и рождения Хранителя Природы и все изменилось. Около двух лет назад здесь был настоящий бурлящий котел. Все потоки смешались и пульсировали, раня любого осмелившегоя приблизиться. Честно говоря, меня тогда пару раз стошнило. Вооон там. И там.

Вот без этих подробностей я бы прекрасно прожила.

— А сейчас все стало намного лучше. Пусть это место не дарует такого ощущения рармонии с миром, что и раньше, но уже и не внушает ужас и отвращение. И знаешь что? Это результат твоего существования.

Он выглядел таким счастливым и самодовольным, что я еле удержалась от презрительной гримасы. Кого он пытается обмануть?

— Ну-ну, — скептически протянула я. — Куда уж без меня.

— А без тебя и правда сейчас только в никуда. И многих это не устраивает.

— А то я не знаю, — припомнила я последние покушения на мою персону. Если бы не Ирвинг, я бы уже давно отправилась к праотцам. — Зачем вы меня сюда привели?

Он беззаботно улыбнулся, покачавшись как ребенок с пятки на носок.

— Чтобы показать это.

Просто показать? Что ж, это... мило. Это место действительно прекрасно. На это действительно стоило посмотреть.

— И чтобы показать, насколько ты нужна миру, — неожиданно добавил ректор и столкнул меня с утеса!!

Я летела вниз, навстречу потокам магии, но против обыкновения жизнь у меня перед глазами не проносилась. В голове застряло лишь одно нецензурное слово, весьма точно описывающее ситуацию. И дикое желание выжить. Как угодно! Сейчас я бы даже убила за возможность выжить! Я не хочу умирать даже в таком прекрасном месте! Да ни в каком не хочу!!! Я жить хочу!!!

Неожиданно потоки магии будто подхватили меня, позволяя не только прекратить падение, но и взмыть ввысь подобно птице. Возможно, я не совсем контролировала этот полет, но я вдруг почувствовала, что здесь, в Купели, мне никогда и ничто не будет угрожать. Магия этого места всегда будет защищать меня, оберегать, помогать. Радовать, показывая все лучшее, что есть в этом мире. Все самое прекрасное, ради чего стоит жить. И я буду жить! Назло всем своим врагам, назло долбанутым на всю голову Белому Ордену, назло отцу. Я буду жить! Я выйду замуж за Ирвинга, который мне уже немного нравится. Возможно, я влюблюсь в него, нарожаю детишек ему, получу степень архимага и повидаю весь мир. Я проживу лет пятьсот, не меньше. И никто мне в этом не помешает!

Никто и никогда!

Потоки магию, показав себя во всей красе, вернули меня на утес, к моему сумасшедшему ректору.

— Ну что, полегчало? — невинно хлопая ресницами, спросило это недоразумение.

— Да, — была вынуждена признать я.

Мне действительно стало значительно легче. Моя душа обрела невиданный покой.

— Но больше так не делайте. Мой будущий муж подобного не одобряет, — со всей возможной строгостью.

— А больше и не надо, — ухмыльнулся он. — Ну что, приступим к основной части нашего урока? Твой контроль даже близко не приблизился к нормальному уровню. Нам предстоит очень долгая и кропотливая работа.

Ну вот, как всегда.

С небес на грешную землю.

Глава 18

Я не люблю свадьбы. Все считают, что девушка обязана приходить щенячий восторг от одного упоминания о данном мероприятии. Я, видать, к ним не отношусь. Я бывала на огромном количестве всевозможных свадеб благодаря бесчисленной родне отчима. И каждый раз для меня был пыткой. В первую очередь из-за многочисленных взглядов и шепотков.

Мало кто из родственников отчима принял меня так же безоговорочно как он. Я бы сказала, что таких меньше одного процента. В основном меня... не одобряли. Это можно было игнорировать большую часть времени. Но временами, на больших праздниках, семья собиралась в полном объеме и начиналась потеха. Галенор — один из самых богатых купцов гильдии. В тройке богатейших людей Архипелага. И до его свадьбы с мамой наследниками были многочисленная родня. Поэтому нашему появлению никто особо не обрадовался. Особенно мне — маленькая оборванка, претендующая на все наследство! Отчим ведь удочерил меня, полностью признав своей дочерью. На тот момент — единственно наследницей. Даже мама получала лишь пожизненное содержание в случае смерти мужа и право на мою опеку. Естественно, меня все сразу невзлюбили. Именно тогда я впервые познакомилась с отравленной едой, так же как и моя мама. Отчим был в ярости. Тогда и проявилась жестокая сторона его в целом добродушной натуре. Семья несколько поредела, покушения прекратились. Проболев полгода после особо удачной попытки, я поняла, что верить никому нельзя. Не все вокруг враги, но их большинство. А близкие, порой, не в силах защитить меня. В первую очередь я сама должна о себе заботиться. Я стала проверять свою еду анализатором, научилась сама готовить, прочитала все о ядах, стала тренировать...

И только с одним я справиться не могла — злыми языками. Каждый раз, собираясь вместе, семейство начинало испытывать мои нервы. Эпитеты 'замарашка', 'мелка неприятность', 'назойливая таракашка', 'неблагодарная тварь' и мой любимый 'ублюдок', звучали постоянно, заставляя возненавидеть все семейные праздники. Даже появление других наследников их не утихомирило, потому что я была не их крови изначально. Чужачка. Подкидыш. Ублюдок.

Я никогда не жаловалась, стараясь держать это в себе, но мама-то все замечала. Она пыталась меня успокоить, научить нравится, наладить контакт. Пару раз я честно попыталась. Один раз мне даже показалось что получилось, но все обернулось трагично. Поэтому я ненавижу свадьбы с обязательным сбором. Я ненавижу свою свадьбу за то, что мама пригласила всех родственников в порядке вежливости, а они взяли и приперлись. Все. Включая того подонка, моего двоюродного сводного брата. Он был моей первой любовью. Мне казалось, что мы не просто смогли поладить, но и... Это все было ложью от начала и до конца. Он сделал вид, что между нами есть взаимное притяжение, а потом... Они все смеялись надо мной. Его хлопали по плечу и поздравляли с удачным розыгрышем наивной идиотки. Тогда я впервые почувствовала в себе желание убить.

Сегодня оно посетило меня вновь, когда я увидела толпу этих родственников, жадно рассматривающих меня и обсуждающих несчастную Раххель, которой наконец-то удалось избавиться от столь 'некондиционного товара'. Ирвингу активно сочувствовали, тайком просвещая на счет моей никчемности. Меня неискренне поздравляли с удачным замужеством и открыто декларировали свою надежду на то, что муж найдет на меня управу.

— Теперь я понимаю, почему у тебя такой характер, — подкрался ко мне Ирвинг, чудом миновав всех этих пираний. — Твои родственники еще хуже моих. Настоящий серпентарий с парочкой крокодилов и пираний.

— Ты же говорил, что я добрая, — устало помассировала виски я.

— Добрая, — рассмеялся он. — Глубоко внутри. А снаружи сплошные колючки и недоверие. И теперь я понимаю почему. Такой толпы моральных уродов в одном месте я еще никогда не видел.

Счастливчик.. С некоторыми из них я сталкивалась как минимум раз в неделю. Думала, что уехав в Университет избавлюсь хотя бы на десяток лет от них, но нет, и тут достали.

— О, Ришка, поздравляю тебя с тем, что кто-то на тебя все же польстился, — вальяжно поприветствовал меня Терриэн.

Голубоглазый двадцатитрехлетний шатен разбил множество сердец. В том числе и мое.

— Эрриха? — удивился моему молчанию Ирвинг.

— Напитки в другом конце зала, Терриэн, — максимально вежливо послала я родственника. — Постарайся не напиться как обычно.

Все-таки не сдержалась. Плохо. Очень плохо.

— Все еще обижаешься за невинный розыгрыш? — мерзко ухмыльнулся он. — Да брось, это было сто лет назад. Все посмеялись, а ты надулась...

— Не знаю в чем дело, но мне ужасно хочется врезать тебе, — оскалился Ирвинг, задвигая меня себе за спину. — Милая, он тебе обидел или мне показалось?

И после этих странных, довольно грубых слов, холод отступил. Тот холод, который терзал меня долгие годы так, что я уже даже перестала его замечать. На душе сразу стало так легко и спокойно. Да, мама меня любит, но кроме меня у нее есть муж и другие дети. Отчим тоже меня любит, но у него так же есть другие привязанности, может даже более сильные. А Ирвинг... если он и не любит меня, то я у него единственная. И это именно то, что мне было нужно все это время — хоть для кого-то стать единственной. Центром мира. Купелью.

— Да нет, не обидел, — легко улыбнулась я, полностью отпуская прошлое. — Просто был дурацкий розыгрыш. Но если ты ему врежешь, то возражать не стану. Только не здесь, ладно? Не хватало еще испортить предсвадебный ужин.

— Ладно, уболтала, — немного удивился моему поведению оборотень. — Ты что, выпила?

— Почему если у меня вдруг поднялось настроение, то сразу выпила? — возмутилась я. — Потанцуешь со мной?

Ирвинг согласно кивнул и, взяв меня под руку, повел на небольшую танцевальную площадку. Тэрриэн лишь хмуро проводил нас взглядом — этому самодовольному хлыщу никогда не нравилось, когда его жертвы срывались с крючка.

— Итак, — повел меня в танце мой жених. — Что именно этот тип тебе сделал?

— Какая разница? — отмахнулась я, поглаживая своего жениха по плечу. — Это было давно.

— Есть разница, — нахурился он. — Я же чувствую, что он сильно тебя обидел. И чего ты меня все наглаживаешь? Соблазняешь что ли?

— Ну а если и соблазняю, то что? — не повелась я на очевидную провокацию. — Мы завтра женимся.

— Эрриха, — включил он предупреждающий тон

— Ирвинг — заигрывающее протянула я.

— Ты точно выпила. Или что-то запрещенное приняла, — фыркнул он.

Не выдержав комичного вида озабоченно-подозрительного лица оборотня, я негромко рассмеялась.

— Я не приняла, а поняла, — все же развеяла я опасения своего будущего мужа.

— И что же ты поняла? — еще более подозрительно уточнил Ирвинг.

— Секрет, — подмигнула ему я. — Скажи, я тебе нравлюсь?

Он аж споткнулся на ровном месте, из-за чего мы чуть не врезались в другую танцующую пару.

— Это тут причем? — возмущенно процедил он сквозь зубы, уловив несколько сочувствующих взглядов.

— Так нравлюсь или нет? — решила я не отступать.

Возможно, моя жизнь будет слишком короткой. Я и так слишком много времени потеряла из-за ошибок прошлого. К тому же парни очень долго осознают свои чувства и принимают решения. Их надо постоянно подталкивать, как говорит моя мама.

— С чего ты задаешь такие глупые вопросы? — покраснел и отвел глаза Ирвинг.

— Ты мне нравишься, — без обиняков заявила я. — Ты добрый, заботливый, красивый, благородный, сильный и пахнешь вкусно.

С каждым моим словом оборотень краснел все больше и явно хотел бы удрать, но совесть не позволяла.

— Я еще не уверена, влюбленность это, симпатия или все же любовь, но думаю скоро разберусь. И тогда я хочу иметь хотя бы надежду на ответнуые чувства, — он еще раз оступился и судорожно сглотнул.

— Я.. это... ты...

Его лицо уже напоминало мне спелую арбузную мякоть, что заставило меня почувствовать умиление. Я раньше не понимала всех этих сюсюкающих влюбленных идиоток, но именно сейчас мне захотелось потрепать Ирвинга за щеки, погладить, потискать и обозвать моим котеночком. Лапочкой. Пусечкой. Может я и правда выпила?

— Ладно, не отвечай сейчас, — сжалилась я над своим растерявшимся в конец женихом. — Расслабься. Это не вопрос для немедленного решения. Главное, что я тебе не противна, а с остальным можно справиться.

Но он не расслабился. Взгляд такой затравленный, что прям жалко его. Может, не стоило так прямо? Или как-то помягче следовало? Да нет, Ирвинг справится с этим. А намеков не поймет.

— Нравишься, — все-таки выдавил он из себя. — Мне надо выпить.

Я вцепилась в него крепче, так как музыка еще не закончилась.

— Бросишь меня посреди танца, и я тебе жестоко отомщу, — пообещала, вонзая в него подпиленные, но очень острые ноготки. — Неделю без молока!

Угроза его удивила и даже немного рассмешила.

— Ты неподражаема, — усмехнулся он, крепче прижимая меня к себе невзирая на правила приличий. — Постоянно меня удивляешь. И знаешь, сегодня я тебе еще не говорил, но ты великолепно выглядишь. Затмила всех в этом зале.

От столь нехитрого, но сказанного интимным шепотом на ушко, комплименто, покраснела. Действительно, когда мама сообщила о том, что будет семейный предсвадебный ужин и она купила мне платье, я впала в небольшую панику. Ненавистные родичи и нечто розовое в рюшечках — кошмарное сочетание. Но мама проявила редкостное понимание ситуации, купив прекрасное серебристое платье и удобные туфельки к нему. Высокая, но не слишком сложная прическа довершила образ. В своем зеркале я увидела красавицу, но к моему великому счастью я еще и не чувствовала обычного дискомфорта, доставляемого красивыми нарядами.

— Спасибо, — выдавила я из себя. — Тебе очень к лицу этот костюм.

— Хочешь его с меня снять? — неожиданно и с очень пошлыми интонациями спросил он.

— Придурок, — раздраженно прошипела я. — Такой момент испортил!

Ирвинг лишь рассмеялся и повел меня к столу с напитками, благо музыка уже остановилась.

— Никаких манер, — прошипела одна из моих тетушек. — Так обжиматься в приличном обществе! Говорила я ее матери, что девчонку следовало пороть в детстве. А лучше — отправить в монастырь.

— Все было в рамках приличий, — холодно оборвала грымзу мама. Ирвинг позволил себе небольшую вольность, но стоит учитывать с каким нетерпением молодые мужчины ждут первой брачной ночи.

Это было весьма грубо, но впервые мама столь явно встала на мою защиту. А вот оборотень так многозначительно посмотрел на меня, что даже уши затопило жаром.

— Даже не надейся. Пока не полюбишь меня — даже целоваться с тобой не буду!, — еле слышно прошептала я, стараясь не привлекать внимания родственников.

— Это мы еще посмотрим, моя драгоценная невеста, — жарко прошептал он мне на ухо. — Что будешь пить? Сок?

— Думаю вы ошибаетесь, тетушка Раххель, — влез в разговор Тэрриэн. — Ваша дочь недостаточно женщина, чтобы кто с нетерпением ожидал ночь с ней.

Он явно уже был пьян, так как вел себя слишком развязно. И это его выступление — громогласное и оскорбительное, в первую очередь ударило по нему. Я скрыла то маленькое происшествие между нами, как и другие инциденты с родственниками. Иногда мама случайно становилась свидетелем каких-то не особо жестоких шуток надо мной, но отчим — тот единственный человек, который никогда ничего подобного не видел. Он свято верил, что родственники убоялись его угроз и стали относиться ко мне лучше, а сейчас...

— Тэрриэн, — голос Галенора был полон льда, — повтори что ты сказал.

— Да ладно вам, дядя, — пьяно рассмеялся этот глупец. — Вы же видите — у нее ни рожи, ни кожи. Да и женского соблазнения в ней ни на грамм. Пустышка. Лишь магия, да и та не во благо.

— Не слушай его, ты очень соблазнительная, — снова зашептал мне оборотень. — Особенно в той пижаме с зайчиками.

— Я тебе сейчас врежу, — честно предупредила я.

— Тебя не задевают слова этого хлыща? — удивился он, по-видимому, пытавшийся меня отвлечь от пышущих злобой родственников столь экстремальным способом.

— Уже нет, — честно призналась я, беря со стола бокал с соком. — Я давно привыкла к подобным высказываниям.

— Почему ты мне не говорила? — подслушал наш разговор отчим. — Почему не говорила, что тебя оскорбляют и унижают?

Как ему объяснить? Он никогда не видел этого. В итоге получилось бы мое слово против слова его родственников. А кровь порой сильнее любых убеждений. Много раз я думала, кому он в итоге поверит?

— В этом не было ничего такого — просто слова, — пожала плечами я. — Если бы дошло до рукоприкладства, я бы сказала.

Тем более что были бы вещественные доказательства — синяки или даже раны

— Ты мне так и не поверила, — с горечью ответил Галеран. — Не приняла меня как отца.

— Да нет же, — попыталась я возразить, но это было бесполезно.

Кажется, я все сделала неправильно.

— Уберите этого пьяницу с глаз моих, — тем временем отдал распоряжение отчим. — Я поговорю с ним после свадьбы. А до того времени видеть его не желаю. И еще, теперь я приложу все силы для того, чтобы узнать, кто, когда и как именно обидел мою старшую дочь. Так что придержите свои языки.

Да, я действительно все сделала неправильно. Но, может еще не поздно все исправить.

— Спасибо большое, — дотронулась я до руки Галерана, — папа. Для меня большая честь быть твоей старшей дочерью.

Кажется, он немного оттаял. Накрыв мою руку своей он тепло улыбнулся.

— Для меня честь быть твоим отцом, милая. Просто чуть-чуть поверь в меня.

Да, я верю.

Глава 19

Вот и настал этот день, который все считают самым важным в жизни каждой девушки — день свадьбы. Для меня он начался слишком рано — часа в четыре утра. Впрочем проснулась я намного позже — когда меня уже выкупали, натерли разной гадостью, сделали маникюр и педикюр. Проснулась я от грубого дерганья за волосы в процессе сооружения прически. Проклиная все на свете, я лишь желала, чтобы все поскорей закончилось. К чему все эти страдания? Ирвинг и так меня видел в самых непрезентабельных обличиях — в дурацкой пижаме, пускающей слюни в подушку и даже обгоревшую и воняющую после очередного алхимического опыта. Да что там говорить, даже распустившую сопли из-за нелегкой жизни!! А теперь... все это больно смахивает на обман. Будто не очень качественный и залежалый товар пытаются приукрасить и втюхать на ярмарке.

— Ты сегодня будешь самой красивой невестой, — прощебетала мама. — Как же я ждала этого дня!

— Ты говоришь так, будто я безнадежная старая дева, — пробурчала я, морщась от очередного дергания за волосы. — И разве я не всегда красивая.

— Конечно, красивая, — сказала она таким тоном, что я поняла — обычно я — уродина, но сегодня из меня может получиться что-то путное.

— Не надо так сильно стягивать, у нее и так глаза маленькие, а вы еще и узкими пытаетесь их сделать, — отдала указание парикмахеру мама.

Это было довольно обидно.

— Нормальные у меня глаза, — пробурчала я.

— И сделайте что-нибудь с ее ресницами, — не обратила она на меня внимания. —

Такое ощущение, что они у нее вообще отсутствуют. И проредите эти заросли, что она называет бровями!

Закрыв глаза, я решила, как при любом насилии, расслабиться и получить хоть немного удовольствия. Все-таки это день моей свадьбы. И мой жених — самый лучший мужчина во всем мире. Ирвинг — потрясающий. Со временем, я уверена, мы будем очень счастливы. Возможно, мы даже...

— Пресветлая, да что с этими волосами! — воскликнула парикмахерша. — Они совсем не слушаются!

— Ты на эту кожу посмотри, — отозвалась раскрашенная девица, занимавшаяся моим макияжем. — Как такую неухоженную девицу вообще кто-то решил взять замуж.

— Зависть — плохое чувство, — фыркнула я.

— Эрриха, прекрати, — одернула меня мама.

Пришлось выражать свои чувства закатыванием глаз.

— Вечно лучших мужиков разбирают всякие уродины, — прошипела девица.

— Потому что всякие красотки слишком много о себе мнят, — тихо ответила я. — И всех считают ниже себя.

Кажется, девица разозлилась. Вполне возможно, что попытается отыграться на моем макияже, но плевать. Моя свадьба все равно состоится, а вот ее репутация будет загублена. Так что пусть делает, что хочет.

— Это ты считаешь себя выше остальных, — фыркнула она.

— Ну, не выше всех, — отчасти я признала ее правоту.

— Не шевелись — прорычала она. — Буду накладывать основу, чтобы скрыть ужасное состояние твоей кожи.

Я вновь расслабилась, мечтая о наступлении ночи. Ночью я смогу смыть с себя все это, снять зверски неудобное платье и выспаться... Дааа, выспаться. И забыть весь этот кошмар. Родственники свалят, останутся только я и Ирвинг и наш новый дом. А еще Университет, сир ректор и мои дурацкие способности. Все будет хорошо. Мне нечего бояться...

— Эрриха, — неуверенно окликнул меня Галеран. — Могу я с тобой поговорить?

— Ей сейчас не стоит разговаривать, пока средство не застынет, — предупредила девица. — Но слушать она в состоянии.

— Донюшка, — помявшись начал он. — Помнишь, ты обещала после учебы вернуться на Архипелаг, чтобы помочь мне. Сегодня я освобождаю тебя от этого обещания. Ты — моя дочь, чтобы там ни было. Я всегда буду рад тебя видеть, всегда поддержу твои начинания. Я всегда на твоей стороне. Но ты — маг. И не слабый. У тебя особый дар...

Он взял меня за руку, будто пытался поддержать.

— Твой дар... Преступление — растрачивать его на торговлю. Тебя ждут великие дела. Закончи Университет, получи магистерскую степень, поработай в Ковене и найди свой путь, девочка.

Да уж, свобода — лучший подарок. Еще недавно я чувствовала, что работа на отчима — то, что мне нужно в этой жизни. Но Университет, ректор, Ирвинг, герцог, Белый Орден — произошло так много. Я изменилась, как и мои планы. Я не хочу быть магом торговцев, я хочу чего-то большего. И он это понял!

— Дорогой, ты уверен? — явно расплакалась мама

Она уже два дня периодически плачет — наверно не может поверить своему счастью

— Конечно, уверен. И через пятьдесят лет мы с тобой, моя старушка, будем рассказывать внукам истории о ее подвигах.

Хоть мои глаза и оставались закрытыми, я все равно знала, что он улыбается, а мама на него шутливо замахивается.

— Никакая я не старушка, дурень! И вообще, не слушай его, Эрриха. Не хватало еще, чтобы ты погибла в этих приключениях! Или простыла. Или... Да мало ли что там может случиться! Сиди дома.

Рассмеялись все — даже девица. Ну да, моя мама в роли заботливой наседки выглядит комично, особенно когда уже проявила свой характер деспота и тирана во всей красе.

— Дорогая, с ней же рядом Ирвинг будет всегда.

Всегда — хорошее слово. Обнадеживающее.

— Ирвинг хороший мальчик, но балбес, — недовольно ответила мамаю — И он ей во всем потакает.

— Это не так, дорогая, — ласково возразил Галенор. — Я видел, как он ее защищал.

Ага, защищал он Помню я тот момент — молока осталось всего пол литра и этот хитрец сказал, что оно начало портиться. Пояснил, что мой нежный желудок не примет подобной кислятины и вылакал все сам! Это у меня-то желудок нежный? Да я стальную гайку переварить могу и не поморщиться!

— Так может свадьбу отменим? — миролюбиво предложил отец.

— Еще чего! — тут же взвилась мама. — Где мы еще найдем такого жениха этой обалдуйке?!

— Так он же тебе не нравится, — полушутя настаивал Галеран.

— У него есть свои маленькие недостатки, но в остальном очень милый и хороший мальчик, — сказала, как отрезала.

— Все, макияж окончен, — возвестила девица. — Принимайте работу.

— Великолепно получилось, — одобрила мама. — Вы действительно профессионал. Я буду рекомендовать вас.

— Не советую связываться с моими родственниками — шепотом посоветовала "профессионалу". Они все психи.

— Оно и видно, — фыркнула и девушка и, упаковав все принадлежности, громко хлопнула крышкой своего чемоданчика. — С вашего позволения, я пойду.

Дальше все завертелось в ускоренном темпе — закончили прическу, натянули на меня всю полагающуюся одежду, подшили то, что оторвалось, заменили все повредившееся, сто раз перепроверили, обвешали драгоценностями, покрутили, поохали, повосхищались.. И лишь потом, наконец, поставили перед зеркалом, чтобы я могла оценить плоды их трудов.

Я оценила — девушка в зеркале была прекрасна как богиня. Тонкая талия, пышная юбка, симпатичная грудь в декольте, огромные глаза, шикарная кожа... Проще говоря, красиво до тошноты.

— Мам... слишком много драгоценностей, — пожаловалась я.

— Так надо, — генеральским тоном отрезала она.

— Давай хотя бы из этих десяти ожерелий оставим лишь одно, — вопреки здравому смыслу принялась я возражать. — Это смотрится слишком нелепо! И фата скрывает половину платья! Мы же изначально на другой останавливали выбор!

Начался спор, да такой, что я вспомнила детство. Были времена, когда я чуть ли не с кулаками бросалась на маму, пытаясь доказать свою точку зрения. А она дергала меня за ухо, твердя об уважении старших. И все всегда заканчивалось одинаково — смехом и компромиссом. Иногда она даже уступала мне, твердя, что раз так, тогда она заставит меня мыть полы. Или посуду. Или окна и зеркала. А потом... Мне слишком хорошо объяснили мое место в этой жизни, и я перестала спорить, считая своим долгом во всем следовать воле родителей. Со временем, я вновь начала перечить, но быстро сдавала свои позиции, если не чувствовала уверенности.

Сегодня все не так. Не дождавшись помощи, я принялась сама избавляться от ненужных побрякушек, решив оставить лишь самую скромную нить жемчуга, украшенную одной единственной подвеской из розового жемчуга каплеобразной формы. Раздраженно фыркнув, мама смиренно стала освобождать меня от чересчур громоздкой фаты. Девушки забегали, доставая более скромный и короткий вариант, который требовалось отгладить и дополнить чем-то, что вместо огромных золотых гребней держало бы это на макушке. В итоге через сорок минут я стала не просто красивой, но... прекрасной.

— Боги, какая же ты у меня красивая, — вновь заплакала мама.

— Ты очень похожа на свою маму, — сдавлено сказал Галенор. — Ирвинг — счастливчик. Так, хватит плакать, нам пора ехать.

Он так поспешно отвернулся, что я не смогла сдержать улыбку. Не думала, что когда-нибудь увижу его в таком состоянии.

— Я так счастлива, — не стала сдерживать я своих чувств. — Поехали скорей!

Я стояла в церкви, напротив Ирвинга, и не могла оторвать от него взгляд. Я всегда считала его довольно симпатичным, но сегодня он был прекрасен как... Да как никто в мире! Свадебный костюм цвета слоновой кости, белоснежная рубашка, золотистые волосы и глаза, мягкая улыбка и телосложение истинного воина и... бога.

— Ты сегодня необыкновенно прекрасна, — прошептал он, беря меня за руки, как и полагалось по обряду. — Я — везунчик.

Чуть склонив голову набок он улыбнулся так светло, как никогда раньше и стал похож на мальчишку.

— Ты тоже сегодня очень красивый, — пробормотала я, отчего-то смущаясь. — Мне тоже повезло.

Жрец читал свои молитвы о нашем благополучии, просил богов благословить наш брак, но я не слушала. Разве имеют значение эти пустые слова? Важны лишь те клятвы, что свяжут нас сегодняшнего дня и до конца долгой и счастливой жизни.

— Я, Ирвинг Снежный, Сын Эльдара Златогривого из рода Антийских, клянусь любить и почитать жену свою, Эрриху Тиллиэр, с сего дня и до скончания веков. Даже смерть не станет мне преградой. Пусть боги засвидетельствуют мою клятву, — коротко, но по существу отделалась мой практически супруг.

В этом весь он. Когда другие тратят десятки, а то и сотни витиеватых слов, он говорит прямо.

— Боги свидетельствуют, — растерянно отзвался жрец, не ожидавший столь короткой клятвый.

— Я, Эрриха Тиллиэр, дочь Раххель и Галенора Тиллиэр, клянусь любить и почитать мужа своего, Ирвинга Антийского по прозвищу Снежный, сына Эльдара Златогривого, с сего дня и до скончания. Пусть даже смерть не станет мне преградой, — решила я поддержать своего оборотня.. — Пусть боги засвидетельствуют мою клятву.

Конечно, на уме у меня была другая клятва, более велеричивая, но в этот момент слова моего мужа мне показались более правильными.

— Боги свидетельствуют, — уже более решительно отозвался жрец. — Пусть сии оковы соеденят ваши сердца...

Вскоре на наших с Ирвингом левых руках защелкнулись брачные браслеты, символизирующие собой оковы данных клятв. Конечно, они мало походили на те самые браслеты, что были в стародавние времена становления свадебного обряда между расами, почитающими разных богов, но все равно являлись гарантом. Знаком. Оковами... Дае не смотря на свою тонкость и изящество.

— А теперь... — начал жрец заключительную часть.

— А теперь попрощайся со своим муженьком сестренка.

Я не поняла, что произошло, но на костюме Ирвинг стало расплываться кроваво-красное пятно, а из его груди выглянуло острие меча. Растерянно заглянув ему за спину, я обнаружила троих неизвестных мужчин в черных плащах с копюшонами. Один из них держал посох, направленный в сторону зрителей церемонии, второй приставил нож к горлу жреца, а третий... вонзил свой меч в спину моего мужа...

— Ирвинг, — потянула его на себя, в отчаянной попытке защитить.

— Беги, — прошептал он и стал захлебываться кровью.

Нападавший злобно рассмеялся и выдернул из него меч, толкнув на меня.

— Ирвинг, нет! Помогите! Кто-нибудь! — отчаянно взывала я, но в храме воцарилась зловещая тишина.

Неужели они всех убили? Нет времени выяснять — Ирвинг может в любую минуту...

Я обняла его, пытаясь закрыть рану, остановить кровь.

— Никто тебе не поможет, дражайшая сестра, — вновь рассмеялся... Ульррих. — Я специально смазал свой клинок ядом, который очень эффективен против оборотней.

— Беги, — вновь прохрипел оборотень.

С его губ полилась кровь, отчего Ирвинг закашлялся и повалился на пол. Я не смогла его удержать, лишь смягчить падение.

— Я не брошу тебя, — не могла сдержать слез я. — Я клялась... И ты клялся... Не умирай! Я сейчас... Я что-нибудь придумаю!

— Поздно, дражайшая сестра, вновь рассеялся этот ублюдок. — Нам пора. Ты же не хочешь...

— Хватит рассусоливать Ул, — окликнул кто-то эту тварь. = Сваливаем, пока действие артефакта не закончилось.

— Добейте этого, — схватил меня за волосы Ульррих и потащил в сторону бокового выхода для служек. — И жреца тоже.

— Нет! — завизжала я, отчаянно вырываясь. — Ирвинг! Ирвинг!!!

Почему его глаза закрылись? Ирвинг...

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ