Захотел подарок сделать Аррайе, попросил сестрёнку помочь в тихую подобрать платье, сапожки, и ещё чего по мелочи. В размер на материн, должно подойти вроде. Но чтобы молчала и матери — ни слова. Помочь то помогла, всё очень здорово получилось, особенно серьги мне понравились с камешками как раз под цвет зелёных глаз. Но мозг мне вынесла на раз: "За ум бы взялся...., да кто ж так делает..., да она же старше тебя...."
— Да ты то откуда знаешь!
— Так сам же сказал, что на взрослую серьёзную женщину, нешто я тебя, дурака не знаю!
— Да с чего ты взяла, что между нами что то есть? — что у них баб за привычка руки в боки упирать, когда права качают, у них это в крови у всех, что ли?
— Да ты когда про неё говоришь, то у тебя глаза светятся, а не што не так? — блин, разозлила, совсем контроль потерял над отражением на глазах, где тут зеркальце, поправим.
— И чубчик причеши, стричься пора уже, как тебя командир такого заросшего в строй пускает?
— Пускает, если хочешь знать, то причёска воинская такая есть — боевая коса. Дроу владеют мастерски.
— Вот, у тебя глаза уже как у дроу, осталось только боевую косу заплести. Как хоть зовут то её?
— Наставница её зовут, понятно тебе. Не всем же только про это думать, некоторые и учатся ещё не покладая рук.
— Наставницам такие подарки не дарят, такие подарки полюбовницам дарят.
— А что ты в прошлый раз Оруловой жене в подарок несла? Она тебе тоже полюбовница, чего дерёшься.
— Дурак, она нам с мамой такие рецепты показала, сами же с отцом за обе щеки в прошлые выходные ламанты гномские уплетали за обе щеки, да нахваливали. А кто меня крючком узоры вязать две десятицы подряд каждый день учил? Я, можно сказать, то платье как подмастерскую работу ей принесла, отчёт по уменью!
— Не ори, я тоже за дело отблагодарить хочу, она меня такому учит, какому никто не научит. Это просто, как дань уважения. А дорогое такое, так сама выбирала.
— Как ты её описал, так я тебе и выбирала. У нас даже наша Наставница школьная такое только по праздникам одевает. Очень даже хороший наряд, в городе такой только мастера себе позволить носить могут, а серьги — просто прелесть! Ладно, раз Наставнице, то Создатель с тобой! Но смотри — узнаю, что шалапутишь — быстро тебе с матерью накрутим! — вот и скажи, что она младшая сестра.
— Сумочку, сумочку надо, пошли к кожевенникам.
— У тебя денег то хватит?
— Хватит, я за мастера нормально получаю.
Вкрапления кварца на стенах пещеры в свете магического светильника превращали тёмный, почти чёрный свод в так любимое ею ночное небо.
На оплавленном каменном выступе-лежаке лежала дракона. Точёная голова с небольшими и острыми рожками покоилась на перекрещенных передних лапах, а глаза отсутствующе смотрели на противоположную стену пещеры. В самом углу, в аккуратно выплавленной нише лежал круглый чёрный камень с прожилками стекла, а над ним был вбит одинокий крючок узорчатого, кованого железа, чем то похожий на узор на замерзшем окне, прекрасной работы настоящего кузнеца.
Вряд ли это могло ввести взрослую особь в подобное состояние — ну, ещё одна слегка обжитая пещера, сколько их было за эти сотни лет. Были и лучше и хуже, уродливых, пожалуй, не было. Но ...как же всё в этом мире и просто и сложно одновременно.
Да и кто бы мог подумать, что это первой выпадет именно на неё, на эту пещеру и на эту дракону. Ни одному из их племени, такое даже не пришло бы в голову. Кто кто, а она ещё три сотни лет назад была ярой противницей союза с государством Короны Тора, ещё сотню лет назад она бы и близко не подпустила к своим близким родичам ни одного гнома, про людей и говорить не стоит. Только ущербность и последующее выздоровление племянницы, да просьба сестры заставили спуститься из уже привычного верхнего гнезда и жить тут. Десять дней назад мир для неё перевернулся. И реальным подтверждением тому лежит этот шар, отсвечивая прожилками расплавленного кварцевого стекла. Хлынувшая горлом собственная кровь вперемежку с наполненной до краёв энергией человеческой кровью, тихий, спокойный голос Учителя в голове...
— "Убей, убей и умри, ты же так этого хочешь. Уйди, и не будешь страдать, глядя на порог брошенного отчего дома. Сейчас это легко. Он не отступил, приняв вызов, он умрёт, но не отступит. Этот парень не отступит потому, что ты намеренно не дала ему такой возможности, убийца. Он не отдаст то, единственное, что у него есть в это мгновенье, хотя для многих — это просто слово, не более. Повтори ошибку проклятых и оставь другим, другим, более сильным и терпеливым исправлять её и каяться за чужие грехи. Сожми челюсти и здесь умрёт истинный по духу дракон, но не ты, вечно ищущая себе оправдание. Убей и умри, ящерица!"
Девять дней назад она посмотрела на этот мир глазами сестры и мужа, глазами собственной дочери и удивилась от собственных слов и поступков, так ей не свойственных.
Восемь дней назад она пошла дальше их всех, за два неполных дня, обогнав их, идущих почти два столетия.
Изумруд, чёрной смертью рождённый
Кровью прошлых врагов опоённый
На исходе луны, через много веков
Снимет первым седое проклятье богов.
Неказистый детский стишок, в который она никогда не верила и над которым смеялась, объясняя происшедшее с позиций науки и логики.
В принципе, она тоже была права.
Семь дней назад он легко сделал то, на что были способны только старшие — провёл по пути, легко и непринуждённо, сам не осознавая сложности.
Дал образ, почти в точности подошедший рисунку и способностям, желаниям и наклонностям, целому спектру порой противоречивых граней её характера и много чему ещё. Как будто умел видеть суть сущего, её суть. Не делая сложных расчетов, ничего почти о ней не зная, подарил порывом благодарности, от чистого сердца. Просто так, в ответ на её небольшую уступку.
А ведь она сделала самую малость — лишь то, что делали Наставники, обучая основам управления внутренними потоками энергии непонятливых учеников. Синхронизировала и частично объединила сознания, показывая — "делай как я, глупый".
И дал якорь, позволявший навсегда сформировать и зафиксировать этот образ, подаривший то, что они потеряли в самом детстве, потеряв родителей. Не осталось никого, кто мог провести, а знания как это сделать остались за непреодолимой стеной охранных комплексов дома не желавших впускать повзрослевших драконов. Без второй ипостаси они считали их детьми и оберегали от взрослых знаний. И в чём то, были правы.
Якорь был полным, позволявшим изменять образ, хранить сущность и использовать магию — предмет, место его хранения и расположения образа. Он пах его уверенностью и надеждой, желаниями и сомнениями, магией и многим другим. Он мог быть каким угодно, но этот — был прекрасен и полон, он был практически идеален, для неё, и ни для кого другого. Это не могло быть правдой, но было, сказка на десятый день стала былью.
На ажурном крюке висело платье, под ним стояла сумочка, в сумочке были серьги...
По заострившимся скулам катились мутные от избытка чувств и магии слёзы. Слёзы, рождённые истинными чувствами дракона — легендарная субстанция, способная вернуть к жизни от смертного порога любое существо во вселенной.
Вполне возможно, ведь редко кому доводилось поставить такой эксперимент, а уж обидеть (или рассмешить) дракона до слёз — и подавно.
Она лежала и плакала, глядя на платье всю ночь, и только почти перед самым рассветом, она решилась подойти, преобразиться и одеть сначала серьги, потом платье. Сидела на камне, гладила лежащую на коленях женскую сумочку, и думала. Думала о том, что знает, что подарить. Нет, не великие знания, хотя его любопытство примет их с радостью и не сможет никогда насытиться. Может быть, но не это ему будет так же дорого, как его подарок ей.
Женщина смотрела на лежащий в другом углу нагрудник, старый, со почти стёршимся значком десятника и каким-то диким и абсолютно ничего не значащим рисунком. Он считает этот доспех красивым, но отказывается одевать не смотря на все угрозы наказания.
— "Всё остальное — не лучше".
Она подарит ему полёт, его полёт. Она знает, как это сделать, хотя попотеть ему придётся, и немало. А потом, если получится, если она сможет, если найдёт эти знания в далёких, но теперь уже доступных для неё собраниях хранилищ..., она попробует подарить ему небо.
Ведь детский стишок имеет продолжение, которое она знала, но заставила себя забыть. И если он выполнил первую часть, то она должна выполнить вторую. Пусть это будет не так легко и не так быстро.
— Платье, сумочка и серьги, — шёпотом, — "это не кинжал, ножны и пояс...".
-" Я думал тебе понравилось...Там за камнем ещё сапожки стоят, эльфийские!"
— Мирр, сучёк мелкий, а ну, где ты там прячешься? Выходи! Так-а-ак, дай руку, другую! Понятно. Слабак. Ноги — и так вижу. Спросишь у Учителя вариант воздушного меча — опахало, после завтрака проверю как выучил. А сейчас сорок отжиманий!
— За что? Я не подглядывал, я только подошёл!
— Пятьдесят отжиманий, за то, что не подглядывал двадцать скостила, за то, что соврал, что только что "пода-а-ашёл" — сверху на спину вот тебе камешек, смотри, как "пода-а-ашёл"! Не лентяйничай, я всё вижу! И на ноги мои не пялься, где тут мои сапожки эльфийские, о, как по мне шили, умница, умеешь порадовать женщину.
— "Бли-и-ин, я тут сдохну!"
— Не получится, у меня универсальное средство есть, не много, но тебя поднять хватит. Понравилось, всё мне понравилось, но спасибо за это скажу тогда, когда сотню раз с этим камешком на спине отожмёшься.
— Точно. Хых. Сдохну.
— Все силы не расходуй, тебе ещё вокруг поля пять кругов до еды успеть нужно.
— Хых. К обеду. Хых. Что. Хых. Ли.
— Не переживай, успеешь до завтрака, девочки помогут, им тоже побегать не помешает, за добычей. Пущу ваш десяток вперёд, чтоб тебе не скучно было, и им не скучно.
— "Бли-и-ин!"
— "Зато с ма-а-аслом! Вперёд, за десятком, а я пока переоденусь, брысь!"
Мирр 09
— "И-и-и раз, два, три, четыре, раз два — шаг плавне!" — коснулись кончиками.
— "Раз, и два, поклон. Всё!"
Здорово, первый раз за всё это время мне действительно понравилось и я не чувствовал себя неуклюжим. Низа тоже довольна, судя по всему у неё похожие ощущения. Первый раз пот не заливает глаза, а на лице улыбка.
— "Неплохо, мне даже понравилось! Ари, можно тебя поздравить, ученики начали что-то понимать", — Это Красная подошла.
— "А каких усилий это стоило, сколько они мне нервов вытрепали!" — Аррайя, так хвалит, можно сказать, что меня сейчас наградили именным мечом, не меньше. Потому что последнее время я от неё кроме "сучка мелкого" услышал столько. Да и ладно.
Драконий танец — это бой крыльями и хвостом. По сути, это тренировка ловкости, это полёт на земле. В танце Низа выполняет те движения, что потом повторяет в воздухе. Жаль я не могу. Вот сейчас она передохнёт и пойдёт танцевать в небо, одиночную программу.
— "А ты пойдёшь со мной, только сначала иди и вымойся, а то потом пропах так, что дышать невозможно!"
— Иду.
— "Давай побыстрее, на вечер будешь занят, так своих подглядов и предупреди, чтоб не вздумали к пещере соваться!"
— Да они уже и не знают что про нас думать, вот и пытаются узнать любым способом. Они же будущие наездники.
— "У них учителей достаточно", — смеётся.
Знали бы они, кто им правила хорошего тона преподаёт!
Ладно. Начнём по порядку.
Много чего за этот месяц изменилось.
Во-первых, я получил денежку. Не так, чтобы много, но на обучение сестре на первый год в Школе мастериц хватит. Это мой ей подарок.
Хран отвёз умным гномам мой неудачный заряд, что рвался только в одну сторону. Народ решил, что за такую неудачу меня надо наказать, чтобы я впредь думал, куда подрывную смесь лить. Пять окладов месячного содержания. Может, будь я гном, да и постарше, то и мастера бы дали. Но, как Хран сказал, эти крючкотворы всегда найдут лазейку, чтоб денег не платить. Засекретили разработку по военному делу, и эту то премию он мне еле вышиб.
Я его отблагодарил. Он долго смотрел, то на меня, то на Арайю и поверить не мог.
Пришлось резать руку и показывать, как после капли даже шрама не остаётся. Только то, что я ему дал, он уже никуда не повёз, матушке своей передал, я впрочем, тоже. Не высыхать же тем слёзам на камне.
Во-вторых — я уже не командир, а свободный десятник. По должности числюсь лекарем при особом десятке. Командир десятка — мастер-десятник наездник и ещё трое наездников две десятины назад прибыли. Теперь они всем заправляют. На мне — осмотр, кому надо — лечение небольшое (синяки, руку, там если кто потянул или вывихнул). И, само собой — так же за драконами. Ещё и заниматься продолжаю по два раза на десятине, в город с Храном в лекарню наведываемся. На практику. Теорию он мне сам лично преподаёт. Не общий курс, чтоб голову не забивать, а только то, что надо. Как он считает. Я с ним полностью согласен.
В-третьих — вторая половина от тех пяти окладов ушла на меч с поясом и ещё одни серьги, сумочку и платье. Всё верно — Красная и Гранит. С остальными взрослыми у меня ничего не вышло, а Низе ещё рано, мама не велит. Думаю, что любой бы на моём месте поступил бы так же. Не было сил у меня смотреть на них, когда они увидели как Аррайя перекидывается. Не знаю, с чем это связано, но было им очень больно. Так, наверно расчувствовался, что меня ещё на двух хватило.
Четвёртое — теперь у нас по штату есть травница. Заодно Аррайя ещё нам всем правила хорошего поведения преподаёт. Сотник сам ввёл в расписание занятий и ей предложил вести.
Он думал её, на не за здорово живёшь, припахать выписки какие то для зама делать. Так она его так на место поставила, что он полдня впечатлённый за ней бегал. Пока на муженька не нарвался. Аррайя, конечно, Гранита одним касанием руки успокоила. А вот сотника Хран все выходные отпаивал.
Живёт она в деревушке соседней, с бабулькой одинокой. Подлечили мы её, так она так ей благодарна, что пирожками закормила. И вопросов лишних не задаёт, когда постоялицы на ночь не бывает. Пожилые люди — они мудрые.
Сотник посмотрел, как мы по утрам всем десятком вокруг полётного поля бегаем, потом, как в строю рубимся, как лешаки котелкам занятия по разведческой подготовке устраивают и ему это понравилось. Потому и появились у нас ещё четверо наставников.
Ребята летают потихоньку. Их пока привязывают спереди на двойном седле. Гранит, мне кажется, их всех пятерых один катать сможет, только разместиться им на его спине негде.
Мы с ним летали. Это не Гранит, его неправильно назвали, надо было его Ураганом назвать. Если Аррайя или Красная в воздухе танцуют или скользят, то он его пронзает как копьё. А когда он по горной речке по узкому ущелью пошёл, да по самому дну. Я орал от азарта так, что потом ещё день сипел только. Красная сказала, что так летать в горах только один Гранит может, да его старший сын.
Ну и крайнее. Этот веер воздушный из меня все соки вытянул. Первые дни болело всё, каждая косточка. А вот сейчас втянулся и только к концу занятий мышцы тянет. Но это мелочи. Сначала меня заставляли просто махать руками, чтобы связки окрепли, а потом начали учить драконьему танцу — Низа самая маленькая, ей как раз по росту партнёр нужен был. Медленно, ещё справляюсь, а вот в полную силу, как положено, только сегодня первый раз получилось.
