Будни драконьи и лекарские. Первая.

Мирр. Будни драконьи и лекарские.

— р-р-р "Эх, как хорошо-о-о! Тепло и ничего не болит, спать только хочется сильно. Поспим..."

— Эй, Мирр, не спи! Давай, родной, давай! Не спи! — кто-то трясёт за плечи так, что зубы стучат.

"И чего пристали, поспать не дают спокойно".

— Мирр, родненький, не засыпай! Я прошу тебя... — капает на грудь холодным, а ведь только пригрелся, и засыпать начал. Тепло... Как в детстве на руках у бабушки.

"Ну вас всех, отстаньте, я устал как не знаю кто! Сейчас вот посплю и...", — х-р-р...

А детство началось чуть не закончившись. Это мне дед потом рассказывал. Потому как строго у нас в Секирках с детством, можно и не поиметь его при случае неудачном.

Мне не свезло сразу. Потому как прабабка, когда меня мать с отцом привезли с родом знакомить, в соседних Беленьких у родни гостила. А отцу некогда ждать было, надо срочно возвращаться было на работу, да и мать отпустили только на три дня. Кто ж знал, что старая Илена попрётся к родне столоваться. А делать нечего, надо было меня знакомить с родом до трёх месяцев. Только вот сначала я малый был, а потом распутье осеннее помешало. Вот и получилось у них впритык со временем. Вот дед и решил меня не родной матери, а её сестре знакомить отнесть. И как его бабка не уговаривала, сказал как отрезал.

А что взять со "щита" старого, его ничем не переделаешь — упрётся, так хоть землю рой, всё одно не свернуть. Им в "щитах" навеки соображалку набекрень воротят — это надо допереть, родного внука к манье-ведьме в род принимать тащить. Родная бы прабабка такого со мной творить бы не стала, а эта — у-у-у... Про ушедших нельзя плохо, а то самому потом от слов поганых худо будет.

Так и попёрли меня на соседнюю улицу в их общинный дом в род принимать.

Это потом дед, когда гномьева "Огнива" с отцом нарезался, всё матюкался, да у отца за дурость свою спьяну прощенья просил. А туда пёрся как на смотр строевой, даже перевязь с мечом дарёным за подвиги навесил. Даром, что взять его нечем — нету правой в аккурат посерёд наруча (хотя местные, кто по-старше, знали, что и левой он его с того бока достать и попользовать в дело ещё как может, да и прямой с культи мало кто на ногах пережить в здравом уме мог). Но положено "щиту" меч на левом бедре носить, вот и по-положенному носит.

Отнесли, короче. А старая только со скотиной которую лечит ласково говорить за свою долгую жизнь смогла научиться. С домашними просто рычала, да гавкала, ну с отцом, тьфу, оговорился, с дедом, ещё могла за жизнь немного на нормальном языке побалакать, но не долго. А всякие эти домашние церемонии на дух не переносила. Да и зависть ещё — у родной сестры первый правнук народился, а её ещё в пузе у старшей внучки обретается, да к тому же не пацан, а девка. Вот и вызверилась на меня похуже волкодава. Это мне потом бабка рассказывала. Только тогда ей не смешно было видать.

— Эт, что ты мне тут такой подарок припёр! — дед тогда чуть не обматерил её, еле сдержался. Так его с крыльца карга старая встретила.

— Внучёк первый, прими в род, да опестуй как предками положено было, Иванья, прошу тебя, — только и смог выдавить.

Старая, видать сообразила, что лишнего загнула, может и перепасть ненароком, по свойски, у деда нервы не с шёлка паучиного, да и здоровье войной порченное напрочь. Сдала немного и в дом пригласила уже вежливо.

А дальше вообще весело всем стало. По обычаю положено молитву, злых богов лики отводящую, прочесть над младенцем. Воскурить, не помню как эта травка по научному называется, только дух от неё приятный и у нас её душицей прозвали.

А потом ворожить на свече и кайны с рунами перед ребёнком метать, чтобы будущий его путь определить, и узнать к чему он больше расположен в таланте богами данном. Ну и, соответственно, посвящать его богу этому, чтобы в делах помогал. И имя давать тут надобно. Совсем забыл — Мирром меня зовут, а род Степанов.

Только старая без этих выкрутасов и так обходилась. Утащила в комнаты свои, а их святить и ветрить не надо, потому как они и так освящены и чисты — народ она в них не один год лечит и калечит, прости Дагон, вырвалось. И плашки — кайлы ей не нужны, дар от богов такой даден, что в корень сущего зрить может у каждого, только присмотреться поподробней надо.

Но, чтоб уважить общество, раскинула кайлы на пелёнку. А сама на до мной наклонилась, присмотреться к сущему. Кайлы я ручонками хватать все не стал, не интересно мне то было, помуслявил пару штук во рту и выбросил. Невкусные деревяшки, даром, что разноцветные и разной формы. А пока старая на до мной висела, я у неё пару амулетов оторвать старался, трубку лекарскую из верхнего кармана вытащил и в рот отправил. Народ уже вздохнул с одобрением: "Животину лечить сподобится видать, дело полезное, как ни крути, и прибыльное". Только дед лицом посмурнел, не ту долю он мне хотел, да и больно долго и серьёзно ко мне Иванна присматривалась.

Это уж он мне потом рассказывал, когда я на первую побывку к нему приезжал.

Долго Иванна смотрела на меня с её лекарской трубкой в руке и амулетом во рту, а потом легонько пальцем деда к себе поманила, так и не разгибаясь с локтей на до мной.

Дед подсунул ухо, а она так ласково ему:

— Важек, может удавить его пока чего не вышло, по-тихому?

Дед тогда её голоса чуть не испугался напрочь. Аж руки затряслись, но виду не показал, выдержка она у "щитов" всегда первей всего. Выдохнул сквозь зубы по-тихому и ровно так шепнул:

— Поясни?

— А что тут тень на плетень наводить, от родни скрывать нечего, — старая в полный голос ему и пояснила. Оказывается, что не буду я лекарем, хотя задатки имеются, и неплохие. Да только не лекарские, да и не людям они больше свойственны, а гномам. Это у них всё больше изобретательством всяким народ балуется. И про характер непоседливый ещё, и про всякую всякую тягу и бяку с какой, с которой я в себе бороться буду. Тут правда, на язык и ум мы в роду все вострые, за что и страдаем. Но вину свою знаем и в морду постоянно вносим себе поправку на характер, всё чаще с чужой помощью, пока не поумнеем.

У каждого по разному. Дед Евсей до сих пор с бланшами ходит, а сам — первый помощник старосты Секирского, уважаемый человек. Но регулярно за язык свой длинный получает, в основном от родни же. Глазастый он и злой, так подмечает верно и так шутит, что потом вся деревня над шученным ржёт, пока у Евсея бланш не сойдёт. Ну, да он не обидчивый, потому и сам окромя такого же бланша старейшинам не ставит больше. Старики-разбойники. Когда управляющий с города сменился, и по делу первый раз к старосте нашему приезжал, то долго удивлялся. Его встречают три дородных мужа в годах и одеждах достойных. Посередине староста — лик святого воина писать можно или мудреца, а с боков двое "фонарями" ему дорогу "светят". Он аккуратно так поинтересовался потом, а чего так то, на что ему честно староста и ответил: мол, так и так, бабу не поделили молодую. После этого нас ещё больше уважать стали, ещё бы, до седых волос силу мужскую не только сохранить, но и ... мужчины, короче.

Тут староста нисколько не соврал, потому как спор был из-за задницы внучки троюродной Олегра, над которой неудачно пошутил Евсей, а Олегр неудачно пошутил над мужем её, двоюродным внуком самого Евсея. Подрались, помирились, и решили что хоть и корова она, но задница у неё ничего и пора бы внучку порадовать уже родню правнучками, а не только за задницей ... Не моё это дело. В деревне нашей хоть из-за рыбы вяленой спорь, всё одно спор на бабах закончится, да и начинается обычно с того же. Особенность такая у населения, хотя девки у нас не чета городским, красивые-е-е.

В роду мы по дедовской линии прямиком от гномов и идём, да не от каких-то, а от тех, что за свои изобретения и чудачества были из родного гнезда старейшинами ихними пнуты к людям на выселки. От греха подальше, чтоб остальным спокойней жилось. И другое — оказывается, я во рту амулет активировал, которым она раны обрабатывает от заразы всякой, чтоб не гноились.

И просто так его, кроме неё самой никто из них активировать не сможет, потому как только на неё настроен и не игрушка — если поболе силы влить, то и смерть от такого амулета принять можно лёгкую — уснёшь тут же и не проснёшься, тихо и без мук.

Дед такие штуки прекрасно знал и пользовать умел, по службе надобность была, только у них они другой формы были, потому и не видел плохого в том, что я цацку блестящую мусолю. А как ему всё порассказали, чуть не поседел. У него амулет на человека рассчитан был, а я во рту бяку, что быка завалить может обсасываю с причмоком. Дёрнулся отбирать, да по руке и получил от ведьмы. Мол одна рука и без неё останешься. Это потом она, чтобы общество успокоить, пояснила, что здоровье у меня слабое и я выбрал у неё на снизке самый заряженный амулет, сосу из него силу, чтоб поправиться малёха. Ручейком тонким, потому как мал ещё и от большого сгореть могу, а основной поток силы с заклинанием смертным под себя в стол скидываю, без вреда себе.

Тут я насосался, чего надо, кинул блестючку прочь, и сделав пару дел, что только и может младенец делать, в теплоте собственной уснул.

Дед, когда мне про эту концовку рассказывал, то ржал как лошадь. Иванна стока матов вспомнила, что на всю деревню обложить хватит. Жалко ей стола с рушниками и скатертями было, потому как на него только помирать теперь ложиться, а не людей лекарить. Да и скатерть опять же праздничная с рушниками тоже в костёр пошла.

А под конец успокоилась и выдала, что не знает кем такой лентяй и засранец ленивый с мозгами беспокойными и изобретательными вырастет, если у него они судя по судьбе в облаках летают. Обматерила всех кругом и погнала прочь. А потом внучку младшую вслед послала с наказом, чтоб меня у деда с бабкой родители оставили, присмотреть, а то по дороге окочурюсь ненароком не дай Создатель, мало ли чего насосался.

С именем тоже не всё сразу срослось. Мать хотела Макосом назвать, как древнего царя тиев, что за поморьем живут, это она в городе умных книжек начиталась, когда училась у своего учителя. Дед хотел в честь брата своего погибшего — Дланом. Сёстры тоже что-то предлагали, но их никто особо в расчёт не брал — громко орали слишком. Бабка тоже как то назвать хотела, не помню уже, а прабабки, чтобы всю эту шоблу родичей угомонить не было. А Иванне до одного места, и богу никакому меня не посвятили, а только ветру, значит судьбе, да удаче, только они как ветер переменчивы.

Всё батя решил, не знаю как он их переборол, но сказал что в его роду традиция — одного сына обязательно именем основателя рода называть и что традицию нарушать нельзя, а тянуть с таким делом тоже нельзя: а вдруг потом дочки пойдут, вон время какое мирное и в городе живём, а не в граничном со степью посёлке. Потому буду я Мирр, по называнию.

А полное имя только самые близкие знают и по традиции я могу сказать его только самым близким. Народ ещё немного поспорил, но против традиций не попрёшь и все согласились. А пока они после споров в себя приходили дед меня Ороену и Дакону посвятил, когда народ прочухал, то дед сказал, что долги у него перед ними большие, а он не знает всё ли отдал, так если внуку отдавать придётся, то пусть они ему долги перед ними же отрабатывать и помогают, а удача всегда пригодится, особенно в деле отдавания долгов перед богами.

Когда мне батя всё это рассказывал, то я деда ещё больше уважать стал, потому что так объяснить то, что сам толком не понимаешь, и чтобы все сразу заткнулись с умным видом, хотя мало что поняли, это уметь надо. Чувствуется опыт, не зря в дворянском училище учили. До седых волос дожил, а хватку не потерял.

А имя рода у меня самое простое и распространённое. На Итиле Степанов да Степановых в каждой рыбацкой деревне каждый пятый. Это от сильной "любви" к степнякам, что на эти деревеньки частенько зарятся.

Есть такая птица в степи, Степа. Да и по Итилю на островах живёт, хотя летает слабо, а Итиль река широкая, как только перелетает, непонятно. Рыбаки птенцов завезли наверно. Не любят орки эту птицу — мясо твёрдое, не вкусное, а за птенцов не побоится ни на коня налететь ни на всадника на нём. Даром что росту в длинной шее чуть выше колена. Бегает быстро, подлетает стремительно и мало того, что клюв острый, так знает куда бить. Кони её опасаются, стороной обходят, пара степов за порушенное гнездо степную лисицу будет гнать пока вусмерть не заклюёт. В степи со жратвой особо не разгуляешься, а рыбаки степов рыбой возле стоянок подкармливают всегда, вот и сложилось так, что степы возле рыбачьих степных стоянок гнёзда вьют, потому как корм всегда в трудное время будет, заодно и вместе с гнёздами стоянки рыбаков охраняют. Незаметно не подберёшься. У нас в Секирках у некоторых они во дворах живут, не хуже алабая тяпнуть может чужого. А если рыбой от тебя не пахнет, так тем более. А орки сколько рыбьим жиром не мажутся всё одно не помогает. Запах степного костра степа чует всё одно. Вот и имя рода такое в пику оркам, Степановы мы, накося, выкуси. Плохой из меня рассказчик, отвлёкся. И как детство вспомнил, так по Секиркински и заговорил, а у нас все так говорят и ещё звук "а" растягивают. Ну да ладно.

Короче, мать в слёзы, отец с дедом в летнице в сопли. После второй осьмушки, одну так, для разминки приговорили, а вторую батя с собой на "отметить" брал. А я с бабкой ошалевшей в доме в материной старой люльке гукать, да пелёнки портить, потому как ещё пару дней их после меня не стирали, а сразу в огонь кидали, на всякий нехороший случай от греха подальше.

Родители в слезах так вечером и уехали, а через пару дней прабабка Илена вернулась, матери, бабке то есть, накрутила, потому как деда достать — руки коротки, и пошла моя жизнь деревенская до осми годков почти. С родительскими редкими наездами в гости, потому как пока не окреп немного, так меня и не отдали им. А карга старая так на меня всю жизнь и дулась немного, да хмыкала невесело, когда к ней на погляд приводили, только со мной не разговаривала про здоровье и амулеты свои прятала постоянно. В верхний ящик комода, под ключ.

Ага, "прятала". Пока они с бабкой в соседней комнате немного пошепчутся можно заново родиться и помереть.

А всякому "бершу" нож-каюк по праву положен от отца, ну мне от деда, когда он докажет делом, что может им пользоваться и знает с какой метки балабану брюхо потрошить. А у каюка кончик острый, да прочный — сталь гномья, "синька" кованная (так по цвету металла после закалки прозвана) не сломаешь, хоть телом висни, мы на них на спор по обрыву с пацанами лазили, кто выше.

Я их в первый же раз нюхом верхним нашёл, нож под крышку аккуратно забил и открыл ящичек. Так и сосал их помаленьку, чтоб не так заметно убыль было видно. А назначение амулетное — в ведро, что под рукомойником, скидывал. Не знаю как, само оно у меня получалось, как дымок от себя руками отмахиваешь, да дыханием своим в ведро задуваешь. А всё одно когда его выносят, то никто на грязную воду не смотрит, выливают в яму отхожую, с мыльным то корнем в огород нельзя — сгорит же земля и родить не будет. Один раз правда чуть не срослось — Павлушка оступилась, да немного пролила на грядку с брокой. Брока в два раза больше кочаны вырастила, а Иванна только головой качала и ходила по грядке со своими блестяшками разными. Павлушку ведь никто не спрашивал, а говорить самой не с руки — выдерут по самое "нехочу".

Так и рос от осмотра до осмотра, каждый раз удивляя Иванну новеньким. А откуда я знаю, что там у неё в амулетах лечебных. Я на нюх и ощупь их перебирал и сосал только те, от которых слюни текли и в животе подводило. И почти каждый раз разные. Тело само знает что ему надо, жизнь не обманешь. Вон, алабай наш в лесу нюхом травки выбирает и и грызёт. (Я вместе с ним пробовал, тоже ничего, только иногда до ветру побегать приходилось, а ещё я с курами нашими и степой камешки маленькие глотал, когда старая Иленна на лавочке засыпала). И ничево себе с алабаем, только в радость, да шерсть ещё красивей становится. Так и я.

За всё деревенское детство ничего плохого не видел, только хорошее. Бабка с дедом баловали потому, что внук, отец с матерью — потому, что видят наездами. Так, изредка прилетало, если совсем уже страх потеряешь.

Здоровьем я и в правду не удался: сначала болел часто, а потом просто. Да и кость у меня не в деда — тот медведь пещерный, силы немеряно, гномьи корни, что тут скажешь.

А я статью в беленскую породу, по отцу. А они рыбаки, росту среднего, да сухощавые все, одни жилы на руках. Да и дыхалка слабая — как сверстники под четыре лодки пронырнуть не мог, только под две. Опять же — отцы сыновей сызмальства своему делу учат. Кто на земле работать, кто рыбалить да охотничать и лес рубить. А чему меня бабка с одноруким дедом научить могут, если одна — травница, а другой по первому — сотник пограничной стражи, а по второму — лесник, да и дворянин к тому же. Почему дворянин в деревне? Да потому, что в гномском городе человеку воинскому не прожить, тем более, что всю жизнь служил не в парадной сотне, а по лесам и болотам на границе шастал. Да и выходила его баба Надя, дважды. Две жизни он ей должен. Одну — когда на ноги подняла первый раз, когда деда наёмники герцогские порезали. А потом когда с этим самым герцогом война была и дед его самого уже порезал, в составе отряда "щитов", да только без руки вернулся и сам весь в лохмотья. Тогда много наших не вернулось. Бабке завидовали, хоть без руки, а мужик живой, даром, что дворянин и по хозяйству не очень.

Врут это они все! Дед даже с одной рукой мастерить лучше их лоботрясов мог, а вместо второй руки я у него был. Не всегда обе руки надобны, а вот смекалка — всегда. Завяжи одной рукой бечёвку на венике, что, слабо? А дед у меня мог, и без помощи, и не такое мог. И меня учил. Пока сам своими мозгами не дойду, никогда не рассказывал, что мастерить вместе будем.

Заставит собрать весь нужный инструмент на верстак, потом все заготовки и материалы притащить и всё молчком, пока не догадаюсь. Да и если бы рос всё время в деревне, то может и выучил бы много чего по жизни, а так — только сметку толковую в меня дед вдолбил, да лес чувствовать научил. Нет, если летом, то я в лесу не заблужусь и с голоду не сдохну, зимой, конечно тяжелее — мал был ещё, чтоб меня такому учили. Бабка травы немного научила разбирать, да пользовать. Ну и зря что ли в Секирках рос? Тут дело особое. Мы не коронные, мы самые что ни на есть свободные. Вот так вот, подати — только королю, земли — общинные и власть тут наша. Хотя в общем смысле законы короны Тора для нас тоже не просто слова. Но сначала наши традиции и законы, а потом уж все остальные. Не любили на прежнем месте, герцог гноил, пока не снялись, да за кордон к гномам не двинули, не любят и на нынешнем особо, но уважают. За силу и прочее. Власть, она как известно, не любит вольных. Но мы хоть и вольные, да не беззаконные. Вот один герцог уже на счету нашем общинном, а это вам не просто так.

Село свободных, да посёлок рыбацкий при селе. Больше тысячи люду (а может ещё больше, один староста знает сколько), мастера первостатейные и каждый с сопливых лет оружный, без разбору малец или малая. А малая — так ещё хуже. Нас, парней, сначала больше к работе приучали, чтоб секирку детскую в руке удержать, да силу подкопить, а мелочь длинноподолая ещё раньше нас училась у матерей рушником гусей гонять, да плясать "Набат". Это танец такой, деревенский, только танцуют его у нас, в Секирках, да в Беленьких. Он разный есть: на пары, на сходень, на стенку. Приезжим нравится, когда молодые девки по кругу с приседаниями да пригибаниями спина к спине кружат, да рушниками на палочках красивых резных машут, красиво круг идёт по улице. А представьте этот круг в лёгкой броне со щитами, да с цепами боевыми малыми в руках. Да впереди строй мужиков с секирами. С теми секирами, что они с детства с собой и на промысел в лес и по дрова и в поле (так, по привычке хорошей) таскают и могут с ней, с родимой, такое вытворить, что не всякий дворянин со своим мечём свертеть сможет. А ещё муж с женой и сёстрами её незамужними уметь должен набат и в паре и в сходе плясать. Во-от.

Только тут мне не повезло, секирой мужики считай полжизни учатся. Я только уворачиваться научился. Да так, с какой стороны за топор брать — это мне родственник один сказал, глядя на мои потуги. А уворачиваюсь я не хуже других, иначе нельзя. Девки то раньше взрослеют и в силу входят. Иная нерадивая своей спиной за десятину все ухватки от тёток, да матери выучить успеет. А потом нас, мальков от нечего делать по хребту узелком на поясе отходит, чтоб в мыслях не было в дырку в заборе на баню зенки таращить, когда девки моются и в речку нырять бегают. Тут не захочешь, а мальком на мелководье крутиться будешь, только бы балабан не заглотил.

С мечём дед мне только основное смог показать, как он сказал. Достать его я не смогу, даже если с натуги сдохну, вся сила в руку левую ушла, да и мастер он в мече. Но к восьми годам он меня тоже пока подловит, то взопреет весь.

Вот и вся жизнь в деревне. Два случая только было неприятных и один не очень понятный.

Неприятные — это когда померли прабабки, почти в год разница у них была, так почти и померли. Чего скрывать, любил обоих, родную — так особенно. Когда вместо матери родной бабка, то прабабка — считай что бабка, а внуки их всегда любят.

А Иванна — это только со стороны казалось, что старая карга со мной не разговаривает, а лается. Нельзя было Иванне по другому, безотказная была, да и по роду занятия положено. Если бы не зверилась на всех, то на шею бы сели со своими болячками, да жалобами. А так — лишний раз по мелочи и подходить боялись. А она знала, что я знаю эту её "придурь" нарочитую, а потому не обижусь. Вот и костерила почём зря, для виду. А в деревне всё на виду, вот и костерила постоянно. Так и казалось, что не люб я ей. Дураки они, не все конечно, стариков то не проведёшь, глазастые ещё те. Ну как не люб, если по деревне за ней не родная правнучка туясок лекарий, а нелюбимый правнук таскает. Слепым надо быть, чтоб не увидеть. Или это я сейчас, задним умом такой вострый?

Не злая она была, добрая и строгая. А умирала тяжко, некому было дар передать, а мне нельзя было, мне бы только он помешал, если полностью. Померла она только на пятый день от того, как слегла насовсем, когда мать приехала, сестрёнкой моей беременная. Видно это ей и помогло. Как говорится хоть так, чем никак. Хотя положено дар передавать напрямую, уже родившемуся и чтоб осознавал его человек. Теперь у Иленки (сестру в честь прабабки назвали) не известно когда дар проявится, и кто учить её будет — непонятно.

Я стоял возле дома, потому как выгнали всех детей прочь по её просьбе и видел как поднимается над ним облако светлое и как расходится над всей Секиркой мелкой росой. Это так Иванна напоследок остатком жизни деревню одарила, в тот год никто не болел, не считая соплей.

А мне вместо росы живительной в маковку как ведро воды ледяной прилетело, с наказом. Иванин голос так в черепушке и бухнул: "Смотри, не балуй!". Разобрался быстро, чё тут непонятного.

Когда идёшь менять косточки у соседского малька на свои, но другого цвета и видишь, что подерётесь вы крепко из-за вот таких своих поганых слов. Или гадюку в траве видишь, а она выползет тебе на тропу не сейчас а в полдень. Понятно, что даром виденья судьбы одарила. А что не балуй, так тоже понятно. Судьбу то видишь, и не только свою, но и чужую. А потому надо так путь строить, чтобы и себе пофартить и другому беды не сделать. Первая заповедь это у Иванны была — не навреди!

Непонятный был гном, который на меня пялился, когда я дракону прилетевшую гладил. А я тут по делу был. На поляну перед лесом дракона присела — наездника пораненного привезла. А я прабабке Иванне помогал корзинку с её барахлом тащить, и не я один, там полсела было, только дракона к наезднику только нас с Иванной и подпустила. Пока она раненого лечила, я в сторонку отошёл — не люблю крови, хотя и не боюсь. А у неё такой бок красивый, чешуйки одна к одной, некоторые с маковками, те, что побольше, а хвост такой интересный — пластины концевые сходятся и расходятся. То копьё, то метёлка. Так подпустила то она нас сразу, а отпустила Иванну, только ввечеру, на следующий день, когда ей знакомый маг приехал и воина забрал, а она улетела сама. Вот я Иванне то поесть, то одеяло, то ещё чего из дома её таскал. И дракону кормил, корыто с мясом под морду совал, пока она не успокоилась и есть не захотела.

А ну как не успокоилась, а есть захотела? Схарчила бы Иванну с полдеревней, мне бы потом дед уши так бы надрал. Это теперь я знаю, что из чужих рук при напарнике дракон есть не будет, тем более пока за него переживает, не то, что есть, места себе не найдёт. А вот насчёт полдеревни — если сильно расстроится, то полдеревней не обойдёшься, и одной мало будет.

А гном непонятный был, потому как пялился на меня как на дурака деревенского Гумашку. Так тот дурак, он чудной. А я то там по делу всё. Пока Иванна воина обмывала, да перевязывала, я дракону обхаживал. Жалко её, у неё лапа левая задняя на бедре посечена была и кровила. Животина умная, не бросать же. Вот пока Иванна свои дела делала я драконе аккуратно рану промыл, выдохом заразу выжег. Я же помню как на вкус какой амулет, тут легче лёгкого. Вспоминаешь вкус, пока слюна не пойдёт, а потом дышишь на рану. Ну и подлечил, чтоб не кровила, я же все лечебные амулеты не только на вкус знаю, но и для чего и когда применяются тоже, не первый год за Иванной корзинку ношу.

Просто дракона тем боком к лесу сидела, а я маленький и никто не видел как я там с ней ворожу. Все потом говорили, что я спать наверно и на потолке смогу. А устал я лечить — рана была длинная, пока затянул. Вот и прикорнул у неё под боком отдохнуть, а Иванна кричать при драконе постеснялась, только шипит: "Мирр, сучёк мелкий, где ты сныкался!". А я сплю и не слышу, что она с другого бока от драконы меня вышептывает. Пока нашла, пока вразумила слегка и за нужным отправила. Так вот гном долго смотрел как я возле драконьей лапы сижу и когти её от роговицы на кончиках каюком чищу. Ухаживать за зверем надо нормально, тогда и он к тебе относится будет соответственно, а не зенки как на Гумашку пялить.

Вот так по рассказам родни, да по первым воспоминаниям и прошло моё деревенское детство.

Потом было детство городское. Сначала не очень весёлое. А как иначе — друзья там все, люди и гномы другие совсем, город не деревня. Тут и так всё понятно. Первое расстройство — пришлось снять каюк. Благо что и батин дома обретался, не так обидно.

В городе только стража оружие носит, а пацану носить нож, чуть короче кинжала стражника, тем более не из простой калёнки, а с настоящего кованного "синяка". Накинутся толпой и отберут, в лучшем случае, или батю в городскую управу десятник стражи будет таскать. Мне всё объяснили, я всё понял, а потом полночи грыз зубами подушку от обиды. Но батя же свой на стройку не таскает, вот и я только вечером на дворе за забором вешал себе на пояс. От нечего делать нашёл материну "звёздочку" и втихаря начал по вечерам девчоночьи ухватки вспоминать. Мать повздыхала, потом и сама загорелась учить. И ей по вечерам разминка — работа у неё сидячая, по полдня за своим погодным артефактом просиживает. Она у меня погодник предсказатель. Один из лучших в короне, даже сманить в столицу пытались, но не хочет далеко от родного дома уезжать. А батя строитель мостов и тоннелей, просто строитель. В гномском государстве, в третьем по величине городе. Дошло? То-то! Тут таких простых раз, два и обчёлся. Чтобы гнома в строительстве мостов и тоннелей догнать и переплюнуть надо быть совсем не простым. А я знаю, что его на работе гномы ещё как уважают. Только особо не любят, вспыльчивый очень. Гномы тоже не подарок, но одно дело от такого же оскорбление стерпеть, а другое — от человека, тем более, что батя только по делу ругается. А больше всего их задевает, что стомат гномский в совершенстве знает.

Это он, пока я маленький был, пол Драконьего хребта обошёл со своими стройками, вот и насобачился, говорит учителя знатные были. Батя своим горбом и головой на должность начальника участка дошёл. С простого рыбака. Тут конечно и родители сперва помогали, деньги на учёбу всяко нужны, а откуда они у молодого.

Так что по должности его ему звание мастера положено и есть оно у него, у матери кстати тоже. А гномы к этому очень серьёзно относятся, можно гнома увидеть старше человека в два раза, но в своём ремесле в подмастерьях ходит. Тут и от ремесла зависит и от ухватки, иные подмастерья дороже мастеров, как молотобойцы в кузне, например. Без хорошего подмастерья оружейник мастер клинка не сделает. А с молотом на водном приводе всё одно не каждый может сковать, без толкового подмастерья-молотобойца. Тут чувствовать металл надо. А с толковым подмастерьем у мастера считай ещё две руки вырастают, да мозгов в два раза больше.

А раз мастер, то по гномскому обычаю имеешь полное право свой род основать, но бате это не надо, наш род и так не угасает, трое братьев в семье у отца. А вот по гномскому и людскому батя с матерью теперь не рыбак с дочерью обедневшего дворянина в семье, а глава рода в этом месте, то есть дворянину ровня. У гномов ведь нет записных дворян — это когда у людей человеку просто дворянство дают, без земли. Есть мастер — дворянин значит. И в кошель никто не смотрит особо, заслуги важнее, хотя деньги везде важны и нужны. Не буду ничего дальше про детство городское, мало интереса, всё как у всех, только слабоват я против местных, они и в плечах шире и силой больше, смекалкой берём, да ловкостью. Я и дрался то за всё детство по серьёзному пару раз. За имя матери одному пасть порвал, как и обещал. Лекаря к ним долго в дом ходили, а нам потом пришлось на северный переезжать, батя у того уродца больно злопыхал, а отец хотел мать поберечь — Иленка ещё маленькая была. А второй раз уже с другом своим дрался. Он меня старше на три года был. Обидел меня сильно, а сам на две головы выше и в два раза в плечах шире. Я вечером у бати спросил: — Как человека сильнее себя побить.

— Плюнь в кулак и в глаз бей, — батя отшутился, только потом ему не до шуток было. Я Костяна бил в глаз и висел у него на шее до тех пор пока был в сознании, а когда меня от него отрывали, то плечо левое вывихнули. У него морда на одну сторону долго была, но и меня без сознания домой притащили все в крови. Мы потом лучшими друзьями были, пока опять мы не переехали в новый дом, но тут уже из-за работы батиной. Может он там с кем подрался?

Бывало и за язык острый прилетало, как скажу что, так над человеком две десятины вся толпа ржёт, потом ловят артелью, да учат вежливости. Но это не драка, отпинали слегка, понял, что за дело и успокоился. А если не в дело, то у нас на улице своя артель есть, подсобляли, когда надо. Обычная городская жизнь — по чужой улице лишка не шастай, когда не надо, на чужую девку не засматривайся, а хочешь засматриваться, чеши кулаки и готовь морду под кулак. У всех так. Только на девок я не очень то и засматривался — по примеру бати всё больше в книги, своим горбом надо будет себе имя делать, у родителей сестра младшая на шее ещё долго висеть будет, одиннадцать годков разница. Лето в деревне, всё остальноё время — в городе.

А потому после школы решил податься в учёбу — в механическую школу и в училище на армейское отделение. На получку младшего казначея или помощника в отделе особо не прожить, да и комната военному положена в чине не ниже десятника, а после училища на то и выходит. А если в должности помощника младшего, после мехшколы — так там и деньги хорошие и навык и уважение. Если честно, то хотелось от родного дома оторваться, и хотя в мехшколу уже был почти принят, всё одно в училище попёрся — свободы хотелось, из дома быстрей сорваться.

Шанс по всем раскладам был малый — денег за мной нет, только батин с матерью мастер, да дедова железяка наградная, он к моему поступлению ещё жив был, но уже в город приезжал редко. Таких как я, худо-бедно родных на одно место по двадцать рыл, потому как отпрыски "нужных" родов и продолжатели родов по военному делу уже считай приняты, даром, что из них на треть лентяи и дураки избалованные. Попробуй не угоди вельможным родителям или своему начальству, что званием выше. Всю жизнь просидишь с учениками на первой годке.

Все испытания прошёл отлично, это что по письму и счёту, по механике удивил учителей немного (знали бы куда я в самом деле готовился почти год, не удивлялись бы), а вот испытания на силу еле прошёл, сделали скидку на то, что человек и не из семьи воинской.

Испытание с оружием сначала провалил, а потом удивил. Не знаю чего больше.

Всё просто. Суют в руки меч кривой, ставят в пару второгодка толкового (а его папа сотник с четырех лет с мечём гонял) и смотрят как дерёшься. Криворуким одного боя достаточно. С теми, кто может, пару схваток разным стилем. А кто умеет, тот на третий бой и с мастером может помахаться, заодно и самомнение в задницу вобьют по самое не балуй, чтобы усы из губы не топорщил, потому как одно название от них ещё и брить там нечего.

Толковый парень попался, разделал меня с мечём под орех. Не сразу, конечно, на второй бой я натянул кое как. Плюнул на всё, попросил дать самому оружие выбрать. Мастер оружейник с боевиком на пару поржал надо мной и попросил платочек маменькин мне подать, а то без него на второй бой не выйти. Плюнул я на это дело, сорвал со стены щит малый, тут же большую звезду с крюка отодрал и шар отстегнул. Армейская она, с застёжкой на конце хитрой, чтобы рукоять с цепью одна, а шары-подвесы менять. Цепь длинная, для всадника сработана, а может высокого роста воин заказывал. Это хорошо, конец связал и куском кушака перетянул, чтоб вроде шара была. Как раз по руке и по весу.

— Сейчас будем по-моему биться! — говорю так им серьёзно.

— Щас тебе, — это оружейник мне говорит, — раз оружие разбойничье выбрал, то и биться будешь также, — и выпускает против меня двоих здоровых таких второгодков с дубьём в виде меча слегка оформленным.

Боевик, тот сразу смекнул, что к чему, потому как я остатками кушака колени повязал, он на это только одобрительно посмотрел и кивнул, мол давай!

Ну и дал я им. Пока один другому мешал, я под дубьё это железное подлез и в ногу ему прошил, а второго просто за наручь цепью зацепил и шитом приголубил. Как меня мама учила, нежно, не нижней кромкой, где у наших шожи выкидные или гребёнки-сломы, а серёдочкой, аккурат по лобной пластине.

— Шлем гавённый, — говорю, — гудит от удара плохо.

Парней я не калечил, так, только удары обозначил, так что оружейник зря с лица сбледнул. Это ему боевик объяснил, что так я ему на его шутку с платочком ответил.

А потом сцапал мечь свой, щит взял со стены, как у меня и пошёл рубиться. Вот тут стало не плохо, а очень плохо. Как не вертись, а мастерство это мастерство. Да и на щите у него сверху сломы выкидные, я прошамкал, не посмотрел, что сверху заклёпки для крепления механизма по щиту идут. Хотел ему пройтись в плечё щитовое, а он меня тут и ждал, на сломы подловил цепь очень ловко и пошёл мне прямой в грудину. Мастер — мечник конечно костолом ещё тот, но тут в аккурат по рёбрам впритирку в подмышку клинок пустил.

— Навылет, сдох птенчик! — это оружейник, он то моей щитовой руки за головой мечника не видит. А мечник молчит, потому, что щит у меня от его удара почти на локте на петле болтается, а перед глазом засапожник в аккурат висит. Я его ещё на второй бой незаметно достал.

— Это кто тебя на клинок насаживаться так научил? — тихо так спрашивает.

— Мама, — говорю, — и научила, потому как нечего жить женщине, если бой проигран, а за спиной дети и отступать некуда.

— Я тебя по твоей дурости чуть не угробил, это же не бой, а ученье, думать же надо!

— Вот и возьмите в обученье, заодно и думать правильно научите!

— Очень надеюсь, что ты пройдёшь, уж больно руки чешутся тебе язык твой длинный пообкорнать, — на том, мастер мечник разговор окончил, вытер меч свой (он мне бочину по рёбрам зацепил, не ожидал, что я сам на клинок кинусь, еле успел кончик убрать). Получилось не очень хорошо, опозорить я его не опозорил, что с дурака возьмёшь, коли сам на меч кидается, но с другой стороны у такого мастера меч — продолженье руки, а тут не хотел, а ученика порезал. Хотя с учеником это ещё рано.

Не знаю, какую птицу там они в документе нарисовали, меня просто к лекарям погнали взашей.

Не следующее утро построили всех напротив воинского дома и начали списки зачитывать. Зачитали всех нужных и они гордые в дом напротив ушли, там их дальше в оборот уже другие дядьки взяли. А нас, хмурых не за ворота, а в тот дом, где мы испытания проходили. И давай по одному дёргать на собеседование. Пока стоял и ждал успел переговорить с выходящими. Никому не отказали, решение потом объявят, беседуют обстоятельно, про родню спрашивают и много чего ещё. Дождался, вызвали.

Как неудобно стоять посередине маленького круга когда на тебя сверху с постамента десяток умных мужиков смотрит и оценивает. Про это никто не говорил, понятно. Что вспоминать такое совсем не приятно. Я сначала дёргался, а потом подумал: "Спокойно, не возьмут, так в мехшколу я уже все испытания прошёл и почти принят, а если и там сорвётся — рвану к деду в Секирки, только говорить им это нельзя, неуважение получается".

— Степанов Мирр, прибыл! — вякнул и руки по швам вытянул, как дед учил.

— Вольно, Степанов! — это мне мечник, — выправка на троечку, но хоть что-то есть, это радует.

"Мстит, помаленьку или нервы себе потрёпанные лечит" — стою, молчу, как дед учил спину не горблю, только ногу одну ослабил и всё.

Оружейник, тот с ехидной улыбочкой так на мечника посмотрел, и тот подкис немного, спорили на меня, что не сдержусь и ляпну что в ответ. "Щас", — как мне прошлый раз сказали.

Потом спрашивали про родню и про деда, оказалось, что знают его, не лично, но слыхали много хорошего, поспрашивали куда денусь если не поступлю, честно ответил. Вот и всё, только в том ряду я мага непонятного узнал, что к драконе приезжал, и он меня тоже, когда я ему головой легонько кивнул и поприветствовал.

Вышел и думаю: "Математик и механик за меня, оружейник и мечник тоже, драконщик и тот, что про деда спрашивал тоже "за". Получается, что если они просто голосовать будут, то уже принят, а если они голосуют, а начальник, которого я не знаю, но он тут сидит, принимает решение, то это шесть к трём, тем более принят".

Не угадал. Восемь к одному, "против" был механик, сказал, что язык у меня как помело и для военного дисциплина слабовата, нет почтения во взоре, к старшим.

Но его никто слушать не стал. Потому что начальник училища династии военные обожает и деда моего хорошо помнит, а так как он меня воспитывал, что почитай, что отец, а он тоже отец и младшего сына воспитывал и вот сейчас его сын в столице в столичную академию поступает именно в это же время.

Остальные переглянулись и решили сделать начальнику подарок, заодно и меня приняли. Ну как бы там меня здесь, а его сына там ...., по подобию.

Мне потом мастер Орул, мечник, сказал. Когда на первом дополнительном занятии повалял хорошенько и намекнул, что именно ему я должен, в смысле дочку обучить прихваткам с цепом. Я его послал, к матери, у них с Иленкой почти один год, живут на соседних улицах. Пусть ходит, мать их обоих научит, так даже веселее, заодно и подружатся. Орул согласился, что мысль здравая и что меня на одном месте не уделаешь — перетаскивать надо. Правильно, такой за палец тяпнет и руку оторвёт, в должниках ходить перед ним не хочется, тем более, что ничего я ему и не должен.

Академия, училище, магия, танцы, домоводство..., слова красивые и идеи. Трезво подумайте. Кто тратить будет деньги на простого десятника или полусотника, а именно с этой должности начинается служба выпускника училища и на ней же очень часто она заканчивается. Либо смертью, либо чем иным, что для военного в профессиональном смысле тоже смерть. Обучение настоящее начинается тогда, когда послуживший полусотник идёт на повышение, вот тогда он приезжает сюда на год или два и вот именно тогда и начинается академия.

Не нужен в войске умный, а нужен сильный и храбрый, и чем меньше думает, тем быстрее приказы выполняет. Так и учили — всего по чуток.

Нечего тебе знать как лечебный амулет рану прижигает, держи вот так, жми здесь. В другом случае, если большая — держи так, жми здесь и здесь, и тут. А тут не надо, плохо сделаешь. И вообще — за тебя умные уже всё продумали и на таких как ты, дураках, в поле испытали. Не разговаривать — пока базаришь, у тебя товарищ от раны загибается, мысленно. И так во всём.

Сначала не понял, а потом понял и удивился. А потом подумал и перестал удивляться. Умные люди подсказали, что книжки из открытого отдела можно брать любые, а на толковые вопросы, пусть не по теме, а вширь и вглубь толковый преподаватель всегда с радостью даёт ответ.

За первые два триместра отсеялись лентяи и лишние. А больше в первогоде ничего не помню, серая стена из занятий, нарядов, строевых смотров, дополнительных занятий, внеочередных нарядов и неплановых смотров. А, ещё в морду получил жестоко, за язык длинный.

Откастерил одного по матушке, для деревенских, да и наших, городских, обычное ругательство и оскорбления кровного в нём нет, на грани конечно, но нет. Попался пришлый, намного сильнее, и почуяв, что на мне можно приподняться с лёгкостью это и сделал.

У нас не принято драться так, не по чести — выдернул сонного ночью в сени под морды своих прихлебателей, прогундосил: — Ты мою мать поносил, знаешь, что за это убивают и всё такое. И пока я сонный не сообразил что со мной — говорить или драться будут, со всей своей дури заехал кулаком в глаз, с двух шагов вразбежку. Быка таким ударом молотобойцы валят, те что посильнее.

Мне и повезло и не повезло: успел немного отклониться, иначе бы нос сломал бы он мне или глаз вышиб, а не повезло, что не допёр башку наклонить и лоб подставить, тогда бы он пальцы переломал и может быть не удачно. До сих пор себя за растерянность эту ненавижу. Бить я его не стал, потому как он увидев и поняв, что я почти в сознаньях потерялся и морда на глазах опухает забегал вокруг как шавка от страха, что жалобить на него побегу. Как такого бить, если он меня побил, но сам от страха чуть не обделался. Это и друзья его поняли. Не все, конечно, но те, что поняли, неплохими ребятами оказались.

Тут и пригодились бабкины травки, до утра примочки делал, чтоб на простой синяк походило. Хотя помогло мало, а себя лечить я тогда не стал — и опасно и пусть этот сучёныш подёргается. Когда начальство спросило, то сказал, что с лестницы упал, и морду топориком сделал. А что ты тут докажешь — костяшки не сбитые, на теле синяков нет, так не дерутся. Погрозились выгнать взашей, да успокоились.

А обидно ещё по тому, что по делу я тогда его лаял, на воровстве он мне в подозрениях попался у своих же. Его потом дважды так почти подлавливали, но уходил сука ушлая. А когда по выпуску он в часть отправился, мы с ребятами через нужного человека весточку тамошним отправили, что вор в подозрениях. Там его через две десятины обложили и на поличном взяли. И выгнали с позором.

Одна отдушина была отпуск на двадцать — дён, пять из которых пересдавал испытание на силу и выносливость. Не могу я за ними угнаться, а скидок на то, что гномьей крови во мне капля а остальная людская да ещё какая, почти не делают. Ловкость она не везде помогает. Натянул кое как на "сойдёт с соплями" и милостию мастера мечника поехал в отпуск.

Покрасовался дома пару дней, а потом в деревню, там перья распускать. Наших, понятно, мало чем удивишь, особенно тех, что с товарами за кордон с дядьями ходят, не такого насмотрелись. Но я не удивлять приезжал, а друзей повидать и деда с бабой уважить. Как им приятно было, так что у меня даже глаза покраснели.

Дед был гордый, баба плакала. А по отъезду дед мне в мешок секирку мою малую положил и засапожник свой отдал, который я мальком мечтал от него поиметь. Откуда прознал, непонятно, я никому не говорил. Просто показал новый в сапоге, а этот отдал.

И оказалось, что видимся мы с ним в последний раз, потому как в скорости его не стало. На похороны не попал, хоть и отпустили, снегом дорогу перемело, даже по льду на Итиле не добраться было. Так и не успел узнать про долги перед Ороеном и Даконом, не успел обнять напоследок, да много чего не успел...эх, его так!

К бабе я потом каждый отпуск старался приезжать, пока жива была, но без отца, то есть, деда дом стал пустым. Не только я у него взамен руки был, а и он у меня частью души. Немалой её частью.

Жизнь не остановить, одно меняет другое и даже потери иногда приносят что-то новое. У меня так точно. От переживаний по деду у меня дар открылся до нужного, а может ещё и подарочек Иванны старой тут помог. Я случайно понял, что могу видеть. И не просто видеть, а очень чётко. Как наложено плетение на меч, как мастер Варав формирует перед собой руны и напитывает их силой и что из этого получается.

Никому не сказал, и правильно сделал, и так от нагрузки сдохнуть можно. Я потихонечку стал книжечки себе почитывать по магическому делу, да вспоминать как Иванна с животными работала. А она взглядом их могла приструнить, завораживала как змея. У меня стало получаться до того, что змеем прозвали.

— Взгляд у тебя тяжёлый, змеиный, когда бесишься аж зенки вылазят и смотреть в них страшно, — это мне сестрёнка в первый раз сказала, когда на побывку домой отпустили.

Так и не получалось долго до конца, как баба Иванна зверей ворожить, подавить могу, а вот заворожить как она, спокойно, чтобы подойти и погладить или заставить птицу на руку сесть. Только потом понял, что не только давить можно, но и успокаивать и манить. Так и второй год незаметно пролетел.

По окончании второго года, в аккурат перед отпуском, пришёл королевский приказ.

Он длинный, особенно начало, на улице было холодно и сыро. Стоя в строю мы почти не слушали, каждый только и думал как быстрей бы в дом попасть, да до отпуска оставшиеся испытания перебедовать и не завалиться. Опять какую-то бумагу читают, не до того сейчас, тут своих бед немеряно. И тут как обухом по голове и шепоток по строю:

— Эй, Мирр, скажи чего, я не расслышал, а народ чё встопорщился, — дружок мой Серг кулаком в спину тычет.

— А-а, я тоже, не слушал, — и у соседа, — Гронт, о чём говорили?

Начальник академии подождал пока пройдёт гомон и спокойно так:

— Повторяю, досрочно заканчивают академию и направляются по месту службы после тридцати дён отпуска следующие учащиеся:...

И понеслось. Слушали как молитву, не дыша. А потом:

— Деньги и предписания получить сегодня, на сборы вам до вечера завтра, вечером, чтоб ни одного названного здесь не было, разойдись!

Вот веселуха. Он уезжает, а ты нет, он достоин, а ты? А что нам делать? Как бабы на рынке, вспоминать противно. Никто за последующие сутки нас не беспокоил, нарочно, чтоб мы поняли, что до войск нам ещё как до небес и чтоб мы это прочувствовали, сами, без подсказок. Нас остался едва ли каждый пятый, командиры десятков уходят, полусотенные тоже уходят, короче никого. К обеду ближе все уходящие получили деньги, скинулись и в общей столовой накрыли стол. Пригласили всех учителей и начальников. Поблагодарили, попрощались. А потом скинули мешки за воротами, на пригляд наряду и строем перед оставшимися прошли. Так строем через ворота и вышли. Вот тогда и мы сами в свой строй подсобрались и стояли на вытяжку, пока мимо нас братья чеканили шаг и видели, что в строю остались именно наши места, никто их не занял. Два года ходили бок о бок, дрались из-за мелочей, да много чего было. А тут за сотню ударов сердца породнились навек и всё поняли.

Нам дали постоять в тишине немного, а потом закарутилось: вы, двое — сюда, вы, трое — туда. Сделать, доложить, вернуться, найти и принести. Гоняли нас до позднего вечера по полной, чтобы занятые руки и ноги мозгам впустую всякую гадость придумывать про свою судьбу дальнейшую не давали. Вечером собрали всех в столовой. Пустые столы, нас меньше полусотни и почти столько же учителей. Светильники мягко светят. Тоска.

Зашёл начальник училища, встали, поприветствовали. И стоя выслушали вторую часть приказа. Мы тоже выпущены, но место назначения наше — при академии, а вернее в её отделениях, разбросанных по городу и его окраинам. А распределили нас согласно наших же талантов и пристрастий, по тому какие мы книги брали на дополнительное чтение, какие вопросы задавали и какие успехи мы показывали в работе с амулетами. Всё легко и просто вычислили, у кого к чему дар, способности и стремления. Все учебные амулеты, что мы использовали на практических занятиях и тренировках были с двойным дном, помимо основной направленности по назначению они ещё и проверяли нас на уровень сил и их способность быстро разворачиваться, измеряли ёмкость магического резерва и много чего другого. А я, дурак, голову ломал почему там внутри так всё наворочено сложно.

Месяц нам отпуска, а потом все встречаемся здесь. Распределили по группам, вышло даже так, что некоторые, в том числе и я попали в две или три. Всё, что узнал — это номер основной группы — 3, дополнительных — 4 и 2. Руководитель — мастер Хран. Это тот, что у нас оказание первой помощи преподавал и лечебные артефакты учил использовать и именно он, тогда и забирал наездника драконы.

Отпуск такая штука, что вот сегодня его впереди ещё много, а завтра ты понимаешь, что он послезавтра уже закончится и большую половину того, что тебе мнилось ещё вчера ты не успел.

В крайний день, перед выходом на службу как договаривались с ребятами, собрались в кабаке "Пещерный медведь". Слово иноземное, а так — двор постоялый с комнатами недалеко от академии, возле южных городских ворот. Да в зале чисто и на стене старая шкура медведя висит, из трёх разных сшитая. А то я этих шкур не видел, настоящих.

Посидели выпили, за жизнь поговорили. Не все, конечно, собрались, но большинство. Ребята мечи на пояса прицепили, кто новый, а кто отцовский. Ну, так следовало ожидать. Со значком десятника училища в полном праве можешь таскать с собой хоть оглоблю с рукоятью, хоть на полевой катапульте по городу кататься, в полном праве. Только дураков нет ни оглобли носить, не чудачить, научили уму разуму учителя.

Дельные мечи за поясами у парней, недешёвые и не парадные. Мне на такой с моим жалованьем полгода горбатить, а дрянной я и сам теперь носить не буду. Я тут наверно один такой. Следовало ожидать. Зато у меня каюк на поясе и секирка моя в чехле. По виду и не скажешь, что оружие — торчит из чехла под правым локтем рукоять тёмного дуба кожей обёрнутая. Достаточно рукой провернуть рукоять и пошла она обратным хватом снизу вверх без замаха и сверху вниз её разворачивать не обязательно — на обушке чекан. Мне когда дед её в мешок совал, то сказал: не переживай, по порядку ухоженная. Я и не волновался. Из деревни приехал, так и забыл про неё. Игрушка же, память о детстве и не больше. Мать сказала, что прибрала на место. Прибрала и прибрала, чего там. А потом закрутился. А тут когда домой пришёл с известием, что уже десятник, так меня поздравлять все кинулись. А потом отец на мой шкаф с поделками моими кивнул.

— Примерь дедовский подарок, — а какой подарок я и не соображу никак.

Достал, развернул и ахнул. И здесь меня дед уделал — не детская секирка, но и на взрослую не тянет. А в руке как живая лежит. Загляденнье.

Очень красивая получилась, хищная и необычная. В стесненном месте ей меч не соперник, десять раз порезать успею пока два маха сделаешь. Так я её на пояс вместе с каюком и нацепил, в глаза не бросается, в деле применить можно, надо только попривыкнуть немного. За отпуск времени было достаточно. Заодно сходил, показал мастеру мечнику, он мне про подобное оружие немало рассказал и показал. Есть к чему стремиться.

Тут меня и выловил мастер Хран, в кабаке.

— На завтра тебе задание, со мной едешь. Тут недалеко, полдня пути, так что особо с собой не набирай. Возле северных ворот с восходом встречаемся.

— Есть, будет исполнено, — что ещё служивый человек ответить может.

Доехали к обеду в поместье на отшибе, в ущельице небольшом. С виду поместье, на деле — моё новое место службы и проживания, Драконье гнездо.

Вот с чего начинается нормальная служба? У кого какие мнения?

Нет, командиру представиться — это само собой, положено, армия, не армия, тут без разницы, это как поздороваться. А потом? Да ладно, не гадайте — служба нормальная начинается после того, как на первую подколку попадёшься. И как ты на неё ответишь — так к тебе и относится будут. Первое время. А если не повезёт, то и второе и третье — тоже.

Мастер Хран пошёл в дом, к командиру, а я остался на лавочке возле коновязи.

Как говорится, ничего не предвещало... Сижу, на солнышке греюсь и досыпать пытаюсь. Тут из дверей вылетает рыжый такой хрюндель, и ко мне:

— Ты новый десятник, что с Храном приехал?

— Ну? — а чего мне перед ним прогибаться, я — десятник, он — старшой ( это почти тоже самое, только от количества людей в подчинении зависит), а то что он чистокровный гном, а я — нет, так мне без разницы.

— Не нукай, не запряг! Быстро дуй в то крыло и в третьем отделении забери сумку лекарскую — пойдёте на обход, когда Хран от Ры..., от командира выйдет. Хран передал, чтоб попусту не задерживаться.

— Это в том крыле, точно? — что то это мне не очень нравится, а предчувстве меня никогда, спасибо прабабке, не подводило.

— Точно, точно, давай быстрей, одна нога здесь, а другой уже там навоз месить...

— Какой навоз?

— Да это у нашего командира присказка такая переделанная, топай давай!

Ладно, спросонья я завсегда расслабленный и потому в силу доброты душевной в споры не вступаю почём зря. Тем более, что ничего такого тут нет, надо — принесём, надо — отнесём, не переломимся. А здоровая усадьба — вон какие этажи высокие, потолки почти в три роста, интересно зачем? В левом крыле оказался длинный проход с пятком дверей в разные помещения под номерами. Толкнул третью, не закрыто, только на пороге почувствовал — запах какой-то не такой, мускусный и резкий.

Да поздно...

— Рря-я-я! — здоровенная лапища с когтями цапнула за плечо и буквально в одно мгновенье втащила в здоровенную клеть, вторая такая же вышибла дух ударом в грудь и придавила к стене.

Как время то медленно бежать умеет — прямо перед носом вижу, как высунулся тонкий раздвоенный язык между оскаленных клыков дракона и как он медленно пошёл прятаться внутрь, а грудь набирает воздух, — сейчас дунет и потом сметут меня метёлкой в совочек. И места много не займу, только вот стенку потом от копоти оттирать. Побелят заново. О чём я думаю? Меня сейчас как яичницу зажарят, а я о размере пятна на стенке размышляю, ну на хрен!

Цапнул двумя руками за узкую морду смыкая челюсти, язык так и не успел убраться, и насколько смог рванул её вверх.

Никогда не видели как дракон задыхается? Вот и я первый раз.

Поперхнулся своим собственным выдохом, сопли, слюни, кряхтит, меня откинул в угол, а сам свалился. Мать моя, да он задыхается, меня же за него мастер Хран на воротах повесит за ногу. Что делать? Не дышать же рот в пасть или может у него не пасть, а морда? Скорее пасть, опять меня куда то понесло в мыслях...

Удачно он на бок завалился, кувыркнул его за левую переднюю на спину и со всей дури, всем телом, навалившись на руки, даванул на грудь.

— Спасибо тебе, добрый и сопливый зверь! — этот хрен крылатый все сопли из пасти мне в морду выплюнул, и этим можно сжечь? Заплевать разве что.

Обалдевший от всего произошедшего дракон кое-как перевернулся на лапы и на трёх захромал в сторону широкой и низкой лежанки с тюфяком, и упал на неё без сил.

Хрясь, у лежанки подломились передние ножки и дракон, кувыркнувшись на пол, ударился головой и застонал.

— Не дракон, а недоразумение прямо, ты, видать, когда удачу и везение выдавали, летал где то, — невезучий прям как в анекдотах про гнома Глоина. Пойдём посмотрим что у тебя там с лапой, пока у тебя сил нет кидаться.

Я присел на коленки, но так и не успел ничего сделать, как сверху раздался непонятный хрюк с присвистом.

— Хры-хры-с-с-с, — и опять...

Поднимаю голову — а тут стена не до потолка, а в проёме между потолком и стенкой просунулась знакомая по детским воспоминаниям красная драконья морда. Да она смеется, к бабке не ходи, ржёт на до мной и этим невезучим недоразумением.

— Что смешного? Устроили мне знакомство и ржёте, а он вон..., не в себе парень, дракон то есть!

А эта точно ржёт, вон, аж похрюкивает, — не мешай, лекарить буду дружка твоего мелкого, — а он и в правду почти в полтора раза меньше красной. А почему?

Осмотрел лапу — костяшки сбиты, чешуя содрана почти до мяса, а под шкурой занозы. Вон уже нагноились некоторые. Благо иголка всегда со мной и обезболивающий амулет как пахнет на вкус я сызмальства знаю. Дохнул на руку, тюфу, лапу, да какая тут лапа — пальчики тоненькие, коготки аж просвечивают, доходяга короче, и давай работать потихоньку. Лапкой не дёргает, как он там, поднял глаза, а на меня смотрят с таким удивлением два голубых моря с ресницами по краям.

— Не реви, парню не положено, да и не больно будет, я аккуратно, только лежи, не дёргайся! А ты, красная, не хрюкай, сосредоточиться мешаешь и голову от света убери, видно плохо. Красная убралась в свою комнату, но хрюкать так и не перестала, вроде взрослая дракона, а смешливая как девка молодая.

— Не ссы, парень, залечим лапу, откормим, будешь в два раза больше — все девки твои будут и эта хохотушка тоже! Чего зенки таращишь? Я правду говорю, — с животными надо общаться как с людьми, они чутко интонацию чувствуют. А когда лекарь спокоен, то и излечиваему легче.

Тяжёлый удар в стену и хрипы, пришлось всё бросить и бежать в соседнюю комнату к красной — они тут все что ли богом удачи покинутые? — потерпи, парень, я только гляну и продолжим, — ещё один удар и хрип.

Заскочил во вторую и ... ну их этих драконов в пень дырявый! — у стены стоит на задних лапах эта красная и от приступа смеха бьётся башкой и кулаками в стенку. На меня посмотрела и ещё больше — аж загыкала, и крылом так как рукой машет. Был бы человек — так я прямо бы понял, вроде как — уйди, а то и так со смеху помираю. Тьфу, дур-р-ра, напугала! Бестолочь.

Только возвращаться в третью — распахивается дверь в крыло.

— ...згною , если она его покалечит! — здоровенный гном с нашивками сотника, а за его плечом мастер Хран, рыжий , что меня сюда отправил и ещё один гном. Лица у первых двух красные, у вторых — бледно-синие. Тут и на меня накатило, видать от нервов.

— Попрошу в лекарской вести себя более прилично, идёт излечение болезного, — голосом как Иванья таких вот говорунов примораживала к табуреткам, открыл спокойно дверь в третью и через плечо бросил, — не спешите, и до вас черёд дойдёт, и дверь аккуратно прикрыл на задвижку за собой. Нус-с-с, продолжим?

Пока вытащил ещё с десяток заноз, пока смазал бабкином бальзамом и перемотал ( а у нормального воина всегда с собой всё, что для такого дела надобно, в поясных сумках лежит, потому как на службе и не знаешь когда и что понадобится может, а готов должен быть всегда), пока отодвинул лежак и обломал обушком секирки две оставшиеся ножки от лежака — упарился весь, рубаха на спине мокрая насквозь. Помог этому недоразумению улечься на лежак, чтоб лапку не тревожить и напоследок дохнул ему в пасть общее обезболивающее и оздоравливающее по очереди.

— Всё, сейчас воды принесу и спать до ужина, — поправил сползшее на бок крыло и поднял голову, а в проёме три морды в лицах красных, как сказать то, не знаю. Короче — одна морда красная, которой по цвету чешуи положено быть такой, и два красных не знамо от чего лица — мастер Хран и сотник, пока не знакомый. Дракона щурится так пронзительно, как лучник на цель наводит, а эти два — у кота нашего такие глаза были, когда ему малая Иленка на хвост встала и гладить начала. Коту я тогда быстро хвост вылечил, а этим, интересно, что придавило, или красная их там за ... держит, чтоб мне не мешались? Какая хрень в голову лезет. Оглядел себя: испачкался немного, да не отряхнёшься и не заправишься — занозы далеко некоторые зашли — пришлось кое-где резать и чешуйки удалять, да и сам ненароком порезался — засапожник это не лекарский нож, он в таком деле не очень удобный. Порезы то я сразу нам обоим затянул, а вот кровь осталась. Ну, так и что, обычное дело, что для воина, что для лекаря. И что тут краснеть, точно дракона их там за перцы держит.

— Ну, давай, серенький, выздоравливай, я пошёл!

В проходе меня уже ждали эти четверо. Представился, как положено, а то не понятно кто тут всем командует,

— Десятник Мирр Степанов, прибыл в сопровождении мастера-лекаря Храна.

Сотник попыхтел немного, разглядывая меня, и уже спокойно так, — Приводите себя в порядок, мастер-десятник Степанов, как передохнёте немного — прошу ко мне вместе с мастером Храном. Карыч! Обустроить в лекарском крыле, рядом с покоем мастера Храна, выдать новую форму после бани. Исполнять!

— Есть! — это мы, я и тот рыжий, ну, хоть так будем знакомы, шутничёк, хренов.

— Иди Мирр, Серебрянку я сам напою, иди.

— Так это девка, Мастер Хран? То-то, я понять не мог что за запах...

— А что за запах? Что у неё не так? Ладно, иди, я тебя сам найду.

Пошёл за рыжим, вышли и тут же за крылом поилка с фонтанчиком, стою мою руки возле слива, в полуха слушаю как рыжий извиняется невпопад, а у меня в голове крутится и крутится — перепутал, а красная ржать начала после того, как я её, Серебрянку, парнем назвал, так получается они меня понимали свободно, а если у них, как и у наших, то запросто порвать меня могла, бабы — они в такие дни..., а к тому же молодая, не привыкшая, у таких всё ещё больнее в первые разы, по сестре помню, не так давно было. Везучий я сегодня..., что вообще, даже не покалечили. Чтоб тебе, Рыжий усраться. Сука, чуть под смерть меня не подвёл, а теперь улыбается и подмазывается.

Зря я так, с горяча подумал, да пыхнул злобой...

— Ну и что, что пьяный, а как вы думаете, снимают напряжение и нервы после ик, боевых — разговорами с лекарями и родаками чтол ди?

Нру и хрен и с ним, что рыжий обосрался! Не будеть боль, больше шутковать, плесень штрекерная, над другими, су..., блядь, сука такая!...

— Меня же се..., Серебряника должна была по стенке ровг..., ровным слоем в виде ко-по-ти, твою маму, размазать....

Серебряника, хрен вам всем, а не Серебряника!

Это для ВАС она Серебряника, а для на...,с меня и..., Неиеза, нет-то, не-е так, НиЙиЕЙзаа, что то тягучее и ласковое, одновременно...

Это когда я руки споласкивал, а в голове шёпот слышал, а потом уже во сне понял, что и как...

— Ты слышала, как он про кота...?

— Мам, у меня первый день живот не болит, какой там кот..., я его в морду поцеловать готова!

— Тихо, Нийиеза, кровь смешалась, не понятно что из этого будет!

— Да...!

— Осторожней. Нельзя так, чем меньше , тем лучше. Пусть они друзья, пусть они хоть ДРУЗЬЯ, но каждая наша слабость — их сила.

— Хорошо..., ты даже не представляешь как хорошо, а как он лечит? Это не как Хран, он, когда р-разворачивает лечилку и направляет, то меня за это время всю переворачивает десяток раз, а тут как огонь — посмотрел, понял, выдохнул и ...,

— Держи себя в руках...

Как тут не спятить? Руки моешь, а у тебя в башке два приятных женских голоса тебе косточки моют...

Решил пока молчать, там видно будет. А то что нажрались — так не каждый день тебе твой командир наливает полную чашу "Бура глубинного" за то, что жив остался, за принятие в хирд, да за новую нашивку... Я думал он с дурру брякнул: мастер десятник под смертью пройти должен перед тем как мастером стать, а эво как оно оказалось — в первый день прошёл и чести не ми, не у-ро-нил! Вот. Да и вообще...

Чую, выйдет мне боком эта хрень, а и ладно — не напрашивайся и не отказывайся!

Так мой наставник училищный говорил, а мастеру-мечнику, в орденах и шрамах не верить — так проще сразу удавиться...

Мирр 04

Так, о чём это я? А-а-а!

Как гласит (какой слог то высокий) первый пункт негласного устава любой армии:

— Командир всегда прав!

Пункт второй:

— Если командир не прав — смотри пункт первый.

А ещё есть пункт четвёртый:

— Никогда не пейте с командиром (по крайней мере, не дальше четвёртой)...

Тут надо пояснить.

Это тогда — молодо — зелено. Сейчас, по прошествии так сказать, определённого времени ... Короче — в нормальном воинском коллективе, где товарищи бок о бок прошли не одну гадость, что жизнь и служба подкидывает, есть определённые традиции, в том числе и застолья. Они могут отличаться — у каждого пастуха свой рожок, да музыка одна — чтоб не скучно было. Но первые четыре тоста неизменны, не надо спорить, я же не сказал, что ну совсем не меняются!

Первый — слово командиру, второй — тут варианты могут быть, третий — за тех, кого с нами нет, четвёртый — за то, чтоб за нас как можно дольше не пили третий.

Это знают все, от зелёного первогодка до самого верха, и строго соблюдают, традиция она на то и есть, чтоб соблюдать. Сам держал в руках и принимал посильное участие в составлении списка тостов, где крайний пункт был пятнадцатым. На нём я сложил обязанности записывать, потому как иначе потом никто прочитать бы уже не смог ничего. А когда на следующий день мы по трезвому, похмеляясь всё это дело затвердили (как положено), то список заканчивался пунктом 25-м. Так и висел он, родимый, на столбике внутри походной палатки. Это когда наше крыло три месяца по Южному хребту работало... Эх, было время....

То, что пункт четвёртый написан не зря, Рыжий подтвердил на утреннем построении, когда к полученным двум нарядам вчера, прибавил ещё два сегодня.

А зачем было на замечание, что морда помята и неуставная отвечать, что вчера же вместе, командир... Вчера все вместе пили, а сегодня ты один как из ... вылез, вот и получил, за то, чтоб на будущее меру знал. Нашёл кому говорить — сотник хоть вчера и пил, а сегодня как и не пил вовсе — свеженький, да подтянутый. Короче — нарвался Карыч, влепил ему Рыкало по полной форме.

Будни, армейские будни. Как маятник — туда-сюда, все один на другой дни похожи.

Но не у нас. У нас тут вечный праздник. Потому как часть образцовая, и не только.

— Не только образцовая, но и учебная — учатся будущие наездники драконов, крылья Родины! Но это не ваше дело, ваше дело за драконами ухаживать. А увижу, что на холку лезете ... Дальше не переводимая, но понятная всем игра слов.

— А потому мастер-десятник Мирр Степанов вот ваши пятеро подчинённых (десятник?!), вот ваши стойла числом три, вот в этих стойлах два дракона. Серебрянку не считаем, потому как, не ваше дело считать, ваше дело ухаживать. Наставник у вас опытный, сам всё расскажет. Вопросы есть? Вопросов нет, это правильно! Кто вопросы задаёт — тот по службе не растёт! Исполняйте...

И вот так.

Ладно, чуть подробней.

Да, попал во вновь сформированную часть, потому и народу пока мало. Кто-то наверху решил, что как раньше обучать нельзя, а надо сначала попривыкнуть к драконам, полетать на опытных и поживших, а потом уже народ на молодняк полудикий пересаживать. Мастер Хран меня хотел потихоньку со знакомицей своей свести, да посмотреть гожусь ли я под это дело, прежде чем учить. А я как обычно поперёд телеги поскакал, не сам, понятно дело, но тут уже не попишешь, а с Рыкалом не поспоришь. Хран, к месту будь сказано, толковый гном, сам был вторым наездником у Красной. А летатать бросил, когда она Серебрянку рожала, а потом так закрутилось, что и не стал уже. Хотя она его изредка катает. Она всех понемногу катает, но только вот настоящего наездника-напарника у неё нет — помер тот наездник, что Иванья лечила. Не в тот раз, а гораздо позже. Потому и не забыла она его ещё и тоскует. А обижать дракону никто не будет. Дураков нет. Вот и будет она молодняк обкатывать.

— Она, да ещё один дракон — Гранит. Этот в полном порядке. Не гадайте — сотник наш Рыкало у него в сотоварищах. Ох, не завидую я молодняку, если учесть, что на земле их сотник строить будет, а в воздухе — Гранит.

Наше дело маленькое: бери больше, кидай дальше. А вы думали как за ними ухаживать? И понюхаешь и испачкаешься... Надо отдать должное — где дракон отдыхает — всегда чисто, даже и без ухода чисто будет. Не пачкают они там, а если и что, то и сам убрать может. Для нужд естественных есть место специальное, вот его и чистим. За гостиницей для летунов следим — надо всё в порядок к первому набору привести, да мало ли дел по хозяйству. И армия никуда не делась — дважды в день железом машу на тренировках. И учёба тоже — мастер Хран, не просто лекарь, а боевой маг. Только вот учим пока алхимию, самые основы — огневые смеси, подрывные составы, шнуры запальные. Хран сказал, что пока он в моём даре не разберётся — магии учить не будет.

— Плохо учить — только портить, — его слова. Заодно начал меня таскать через два дня на третий в город — в палаты лекарские. Хорошо — часто со своими вижусь и домой забегаю. Это одно хорошее в этом. А остальное — пока привыкнешь, десяток раз за угол сгоняешь.

Да, это то, о чём вы подумали — строение тела изучаем, в живую на больных и в мёртвую на подвальном этаже, в покойницкой. Это до тех дверей все смелые и с рожей красной, а после них — все зашуганные и с мордой зелёной. Ну так я там не один на занятиях — всё -всё лекарское отделение, что Хран учит. И девки есть, они почитай посильнее многих парней — боль лучше чувствуют и дотошные, в силу особенностей пола. А другие у Храна не задерживаются — спроваживает сразу. Нет, гнать не гонит — сами уходят. Эх, мне бы так, не могу и всё, лапки сложил и отчалил. Так нет же, вцепился как степа в рыбий хвост, не оторвать. Вот такая она — служба, можно, кажется, загодя на десять годков всё расписать — так всё размерено и по плану. Это служба, а жизнь...

А жизни как таковой нету. Это так мама считает и постоянно выговаривает, очень ей не терпится Степанят мелких на руках потягать... Достали уже меня с сестрой обе.

Голосов, как в первый день, я больше в голове не слышал. Как не старался прислушаться. Но, но и ещё раз НО! Не дурак, просто выгляжу так. Они, Красная с Серебрянкой, всё одно переговариваются мысленно, меня не проведёшь. Пока в жилом корпусе ремонт я с разрешения сотника и Храна в подсобку, что напротив их двух стойл переселился. И мне хорошо и пациентка рядом. Меня же назначили теперь персонально ухаживать за Серебрянкой. Все Серебрянкой зовут, вот и я тоже.

Всё у неё нормально — недельку потерпела и прошло. Обычное дело в женском организме, просто когда в первый раз, то больно очень с непривычки. А раз дракона, то и по драконьи больно, и характер драконий от этого, сами можете представить, каким становится. Первые дни по три раза к ней бегал в день — утром, в обед и вечером. Стандартный набор — обезболивающее на низ живота и посидеть рядом немного, погладить, успокоить, лапу перевязать. Это уже другую лапу, та, что занозы вытаскивал, зажила к исходу второго, только чешуйки медленно растут. Эта дурбень непутёвая себе вторую рассадила — третьего дня к ужину задержались с Храном в городе, затемно уже подъехали. Так она пока терпела, чтоб терпеть легче было в стенку кулаком долбила. Камень немного выщерблен, а она мясо чуть не до костей содрала, теперь уже на левой. Слава богам уже закончились её дни весёлые, а то там ещё две лапы на очереди были.

Поинтересовался у Храна почему Серебрянка не летает, вроде большая уже. Оказывается, что от рожденья слабая, не может. Сначала пыталась сама, крыльями вслед матери махать, но так — даже от земли на чуть не получается. А теперь уже и сама даже не пробует, и крылья осмотреть никому не даёт. Хран расчувствовался, у него вечор разговор тот шёл, налил по стопочке...

— Понимаешь, Мирр, если так дальше пойдёт, то не будет ей смысла жить. Дракон без неба — не жилец. А не станет Серебрянки, даже представить себе не могу, что с Красной будет. Что угодно бы отдал, лишь бы им помочь!

Вот тут меня и торкнуло, но говорить об этом я не стал. Как у нас в деревне кузнец говорил — полдела не кажут, правда это только вторая часть присказки. Полная она так звучит: "Дуракам полдела не кажут". Но Хран не дурак, просто смотрит не так, он то наездник бывший, воздушник, а я рыбачий внук, водник. Не поняли ещё? Вот и я о том.

Начал с вечера — зашёл перед сном, как обычно к Серебрянке, осмотрел лапу, снял повязку, не нужна она больше.

Я по бабкиному способу: осматриваю, а сам как бы с собой разговариваю. Она же всё понимает, только морду кирпичём делает. Потом пошёл к маме, — осмотр, леера Дракона, извините, что поздно и отдыхать мешаю, но для дела надо! Попрошу лечь на бок и подвигать крылом.

Красная от моего напора малость опешила, так что позволила себя на бок увалить как миленькая. Поздно дурой прикидываться, тем более, что я за Храном все жесты уже на второй день выучил, которыми он ей команды давал. Достал линеечку, промерил для виду и прощупал все сухожилия и тяговые жилы, что крылом управляют. Заставил её крыло вверх, вниз, в стороны потаскать.

— Всё, лерра, спасибо Вам, пойдём сравним, — забыл сказать — двери я нарочно открытыми оставлял, знаю, что мелкая любопытная очень и не смотря на то, что вроде бы не должна, но в дверь для нас проходит легко, ловил её за этим пару раз, а она не видела.

Захожу — сидит само огорчение, нет, само НЕСЧАСТИЕ. Надулась как рак речной на бычка-рыбку, что его из норки выгнала.

— Лера Серебряная, продолжим осмотр, — села как собачка, лапки задние вместе, столбиком и хвост вокруг колечком обёрнут. Крылышки прижала так, что и не видно их.

Ха, видали мы таких, сосредоточенных, как кошка какает. Обходим медленно по кругу, бормочем для вида и пишем в тетрадочку: — Хвостус округулюс, мускулюс стоикус (на самом деле по лекарски все части тела на староэльфийском название имеют и учить их одна головоломка, а эту чушь я просто так несу). Отошёл на несколько шажков, примерил карандашик к росту на вскидку, черканул в тетрадочку очередную птицу — сидит, зараза даже почти не дышит, головку вверх задрала, на притолоку пялится. Ну, ну, обхожу так неспешно со спины, а потом хрясь линейкой по отклянченному заду. У нас так преподаватель по столу хрясает, когда от его нудятины староэльфийской половина обучаемых сны смотрит, звук резкий, пронимает сразу!

Как она подлетела, даже не думал, что так в воздухе на месте обернуться сможет — глаза горят, гребень топорщится, крылья распушила, зубы...

— Стоять! — и спокойным голосом уже дальше, — прекрасно, прекрасно, — шасть под крыло и щупать. А эта пугала от наглости моей так опешила, что застыла как статуя.

Красная всё испортила, не драконы, а кошки любопытные — сверху слышу как сначала запыхтел котёл, а потом пар через клапан пошёл. Подглядывала, да не сдержалась и ржать начала, о, опять в стенку башкой бьётся и свистит с хрипами. Так я всё крыло ощупать и не успел до конца, еле успел выскочить, чтоб на орехи не досталось. Ещё долго потом рыкала в сторону моей комнаты, но засов крепкий, да и не боюсь я тебя.

А с крыльями у тебя, подруга всё в порядке, все дела на месте, просто слабые и неразвитые. Если рукой слабой гирю тягать, то что будет? Правильно, растяжение связок, и порвать можно тоже. А потому ждёт тебя Низа с утра ещё одно приключение.

Что человек, что дракон, один ляд. Я уже приметил, что избалованная она донельзя — утром, когда осматривал, да перевязывал она спит вполглаза и выполняет всё, что не скажешь.

При том, что сначала я голосом говорю, а потом перестаю и говорю уже мысленно, а она в полусне продолжает, как и положено. Тем более, что от лечилки, что на неё выдыхаю ей очень приятно становится, того и гляди как кошка замурчит.

Вот и поднял её с рассвета, только светлеть чуть начало. Голосом шептал сначала, а потом мысленно. Есть тут пруд — заведующий хозяйством рыбку разводит на пропитание, небольшой шагов сто на двести, но не мелкий. Вода тёплая — ключи со дна бьют, и прозрачная — дно видно даже там, где глубина в пять ростов.

Так она под мои уговорки полусонная за мной до мостков и дотопала.

— Набери в рот воздуха, вдохни поглубже, вот молодец! — она в лёгкие воздух набирает, а я ей туда подарочек вдыхнул.

Этому амулету цены нет — это наша деревенская гордость — один свояк с заморья привёз, с самого Жемчужного залива. Там с ними ловцы жемчуга на дно ныряют, только на большую глубину навык нужен, чтобы не испугаться и учатся этому не один день. А на небольшую, до пяти ростов, все наши деревенские ходят как к себе в сени — легко. Я этот амулет у деда ещё мелким "высосал" когда он мне его не давал долго — я раз до одури нанырялся с такой же мелкотой и плохо нам всем потом было. На других я его не пробовал дышать, а на себя — легче лёгкого — сжал ладони коробочкой, вспомнил вкус, дыхнул в коробочку, а потом сам его и высосал. И вперёд, десятерых на дне пересидеть можно, как бы и не больше.

Так я "нырялку" ей задунул, потом себе, пристроился сзади, пока она присела, навалился, ноздри и пасть зажать, чтоб воды не вдохнула. А потом её с мостков и скинул, вместе с собой на холке. Нахлебается не дай боги ... весь завтрак выкинет, а потом мной же и возвернёт. Удачно получилось очень, повезло, можно сказать, шейка маленькая ещё и я как раз ногами чуть поверх её задних лап под брюхом держусь, а сам вытянутыми руками аккурат за нижнюю челюсть держу, большими пальцами ноздри зажал — подводный драконий всадник. А она от неожиданности как зенки вытаращит, да как замахала. Если бы не успел морду задрать, то так бы и воткнулись в дно как острога. А так — летим в полроста над дном, гоним перед собой очумевшего сома, нет, уже обогнали, только хвост вбок мелькнул.

— Э-ге-ге-й! Давай, наяривай! Полетаем за краснопёркой! Ату её, ату! — это я уже в раж вошёл, по привычке, откуда только взялась, ору мысленно, а эта только быстрей крыльями машет, не остановить. Безусловный рефлекс называется.

Таким делом мы кружок по центру пруда нарезали, а потом чувствую коленями, что у неё рёбра заходили — вдохнуть хочет, я её наверх довернул на мелководье, а сам отцепился и под мостки, там и отсидеться можно.

Красота: Низа наверху по колено в воде по берегу скачет, рычит, огнём плюётся.

— Мама, я его убью, лягушонка, ё...., — в голове орёт так что аж гудит черепушка.

Красная по берегу скачет, — Доченька, что он тебе сделал? Я его сама сожгу!

— Мама, он меня летать под водой заставил, я его ..., — на берег выскочила, тапки мои как собачонка треплет.

— Ниеиза, выплюнь грязное! Как летать, куда летать?

— За краснопёркой, летать, я половину озера за ней пролетала, пока он не слез с меня! — о, выплюнула, может успокоилась?

— Блин, нету маминого подарка, кучка пепла на оплавленном камне, за это в следующий раз ты мне сома того загонишь!

— Где ты! Вылазь! Убью! — ар-р-р-р р-р-р-ра!

Тут до мамы дошло. И окончилось как обычно, ну может чуть-чуть с перебором, потому как Низа просто в ступор встала, как увидела, что мамочка от смеха по траве катается. А потом прибежал мастер Хран и кое как утащил обоих в драконятню. А я ещё посидел, для верности немного под мостками и кустами рванул к валунам, что неподалёку. Там у меня одёжка моя и сапоги ещё с утра припрятаны, всё продумано, а как иначе. Только вот что-то "нырялка" на неё плохо подействовала, хотя, может, запаниковала с непривычки? Так, оделся, пойдём на выволочку.

Драли меня знатно, в два дрына — сотник и наставник. Даже проголодался, время всё на завтрак отпущенное простоял, прослушал. Узнал много о себе нового. Вроде успокоились.

— Что можешь сказать в своё оправдание? — справедливый у нас сотник, перед этим меня уже три раза разжаловали, один раз казнили и два раза на опыты в училище лекарское на тему болезней головы отдали.

— Учитывая высокую чувствительность пациентки и возможную неадекватную реакцию считал, что предупреждать заранее всех — это сорвать опыт на корню. Да вы бы и не разрешили. А потом, не хотел подставлять командира и наставника за свою глупость, если бы она меня утопила.

— А что бы я сказал, если бы тебя поутру рядом с тапками сожжённым нашёл? — мастер Хран тоже уже успокоился, вон как щурится.

— У меня в комнате письмо на кровати лежит с описанием подробным проводимого опыта и распиской, что полную ответственность беру на себя и действую как целители древности, что на себе найденные лекарства сначала испытывали попервой, дабы неправильными действиями не причинить вред излечаемому, — о как я завернул, полночи вчера в письме их перечислял, даже записи не поленился просмотреть по лекарской истории.

Хран с сотником переглянулись, почесали в затылках: неподсуден я по воинскому закону — как мастер-десятник имею полное право подниматься не по распорядку, а когда сочту нужным для службы, а по лекарскому обычаю за такие письма, да ещё кровью подписанные (что я и сделал, палец вон, до сих пор кровит, о чешую видать содрал, когда с неё спрыгивал) не судят, это как последняя воля и любой на неё право имеет.

— Так что получилось? — это сотник Храну.

— Это ты у него спроси, чем он там с Серебрянкой занимался!

— А ну, говори, чего добился!

— Вы, мастер Хран только не обижайтесь, но придётся вам это самое "всё, что угодно" срочно изыскать и отдать кому положено. Потому как дракона не без неба жить не может, а без полёта. А Серебрянка летала сегодня, и Красная это поняла прекрасно, от того и радовалась так. Летать ведь и под водой можно, — если до этого не убили, то теперь точно убьют, как есть.

Нет, пронесло, заклинило Храна напрочь. Рыкало меня за дверь выставил, кулаком перед носом помахал и всё. Отпаивать сейчас его "буром глубинным" будет, ну так можно — завтра выходной, отоспится.

Только вот незадача — деваться то мне некуда — каморка моя аккурат в драконятне. А, была не была! Подошёл к воротам в её отделение, постучал и встал сбоку.

Тишина. А то я не знаю какой у вас слух, за полсотни шагов уже знаете кто идёт. Небось сейчас притаилась за дверью и ждёт, что войду.

— Ниеиза, пошли купаться, я тебя нырять научу правильно.

— Хр-р-р! — это вслух, — я тебя гореть научу правильно, — это мысленно.

— Ну и дура, мне бы так летать уметь — полжизни бы отдал, — такого сома упустила...

— Ты мне сейчас всю отдаш-шь! — хоть бы потише "говорила", а то голова то не казённая, своя как никак.

— Дочка, послушай его, иди. И хватит уже, он же не из дури, он помочь всем сердцем хочет, почувствуй, я же тебя учила!

Тут меня проняло, как в храме пред ликом Дакона. Аж волосы все на теле дыбом встали, как сначала бы в тёплую, а потом в ледяную воду макнули. Ничего себе, вот ты какая, драконья магия.

— Что ты делаешь, дочь! Таким потоком мозги вскипятить можно, убьёшь парня!

— Ничего, привычные мы, вот утром, это да, голова здорово болела, а сейчас только бодрости добавилось, — зря болтанул, затихли обе, аж слышно как у обоих сердца бьются. Интересно, а как я могу их слышать, если я их слышать не должен?

— Мам, я не ту руну поставила в корне!? — с истерикой в голосе, — он сейчас сгорит?

Оба отделения открылись, вышли две, мелкая и большая, смотрят на меня как на не знаю что. Не понял, штаны на месте, ширинка на все пуговички застёгнута, вроде всё в порядке.

— Это когда у тебя голова болела? — Красная наклонилась прямо к моему лицу.

— Когда, когда. Когда под водой под мостками сидел и от Низы прятался. Когда она мои тапочки носила.

— Мам, давай я его прибью, он всё равно с такой головой не жилец, видишь, я ему мозги повредила, жалко смотреть как дурачком мучаться будет, — эх, сердобольная ты моя.

— Идите, половите сома, — вот тут мы оба на Красную в четыре удивлённых глаза долго смотрели, пока она не продолжила, — мне подумать надо, а с головой у него в полном порядке, у него с наглостью перебор, на двоих росла, а одному досталась, уполовинить надо бы. Идите.

Так и повелось, теперь ходим два раза в день — утром и вечером. Сом, бедный, у нас теперь самая быстрая в пруду рыба, и прятаться научился аж залюбуешься. Четыре раза его уже ловили и выпускали. Наверно хватит уже, неинтересно. Тут мы в прошлый раз видели щука матёрая из речки зашла и обосноваться решила, вот завтра за неё примемся. Она то уже всяко быстрее плавает. Да и я руки накачал — после каждого купания у Низы крылья от боли в мышцах грудины и спины сводит. Вот и разминаю и лечу попутно. А попробуйте промять пальцем да через чешую, в пору латные перчатки одевать. В первый день всю шкуру чуть с рук не снял об неё, да ещё крылом получил так, что отлетел к двери и головой об неё ударился. Пришлось мастеру Храну меня в чувство приводить. Так мало того, ночью был вызван к "маме" и полночи выслушивал "на ухо" про особенности драконьего женского пола, о том, что воспитанный дракон не может "просто так" вот тут и короче, много ещё где, лапать невинную девушку-дракону. За такое убивают при случае, и "тебя спасло только то, что лекарь имеет пол неопределённый и стесняться его не надо". Но впредь, надо предупреждать о сути проводимой процедуры. Полоскали мозг долго, а я после такого напряжённого дня был вообще никакой. Просто понял, что за грудь полапал не спросясь, а должен был предложить пройти за занавесочку и приготовиться к осмотру лекарем. Слава богам не ляпнул, что мне теперича что, жениться на ней надо. Красная бы меня тут же тихо и прикопала. Это я уже утром понял, потому как прогнал весь наш ночной разговор и по полной прочувствовал, что говорила она со мной как с сородичем, как с драконом, а не как с человеком. Для неё ведь тоже трудный день был, вот и занесло её немного.

А вы о чём подумали, что на меня благодать божья снизошла и я драконом стал? Счаз, как дед Митяй своей бабке говаривал. Она там орёт дуром. А он за поленницей брагу с кумом пробует: — Счаз, счаз, моя горлица, бегу моя лапушка..., — а сам куму, — давай ещё по одной, пока она замлела.

Голова по утрам ещё три дня считай болела, а потом вообще, раскалывалась. Думал, что она мне мозги точно сварила. Но вроде всё прошло. Есть, конечно, и от этого польза малая: теперь они от меня уже не спрячутся, по любому слышу. А сегодня слышал как Гранит разговаривал. Иду мимо него, а он глядит на меня и бормочет: "Сухой как щепка, пальцем зашибить можно". Я сначала виду то не подал, потому как рядом с ним сотник стоял и сбрую прилаживал, а за угол драконятни защёл и с ехидцей так ему: "Толстый как мех с вином, на дурной кобыле не объедешь, больше рыбы давать не будем, а то шкура тусклая становится!" Сотник потом Храну, а он мне, рассказывал, что Гранит так башкой дёрнул, что рогом ему, сотнику здорово в голову прилетело, хорошо, что строго соблюдается, что к дракону надо в полном доспехе полётном подходить. Шлем, тот даже не поцарапался, но гудел от удара знатно. Смешно, точно здоровые вроде и взрослые, а как дети, что драконы, что люди с ними рядом живущие. Я теперь когда мимо Гранита прохожу, так он живот втягивает как первогодок перед сотником, а чешую себе дыханием так отполировал, что смотреть больно. Сотник счастлив, думает, что так дракон за шлем извиняется, ну, пусть думает, я ж ему не буду объяснять как было на самом деле. Я только Красной с Низой рассказал. Пришлось, пристали вдвоём через пару дней, — что с Гранитом, да что с Гранитом, — пришлось выложить всё как на духу. Поржали втроём, а потом я пошёл к Граниту извиняться, с хвостом рыбьим под мышкой. Очень они к рыбе неравнодушные, да нам с Низой не жалко — по утрам налавливаем и на людей и на драконов хватает.

Помирились, очень рассудительный дракон, иногда ловлю себя на мысли, что разговариваю с сотником, а не с драконом, так они похожи. Я ему сдуру это на следующий день и ляпнул. Лучше бы не говорил, потому как Гранита словно подменили — грустный стал и в угол залёг. Так я и не понял, а спрашивать бесполезно, у него, так точно, а у Красной боюсь — если ещё и она обидится, то совсем плохо будет.

Сегодня выходной, и завтра тоже. У нас планы на него большие. К своим не поеду в город, виделись вчера, после занятий в лекарской успел домой заскочить и повидаться. Сейчас в дорогу собираемся, пойдём с Низой вверх по реке, надоело нам это озеро. Река тут настоящая, не горная, хоть и долина не широкая. Речка то, что надо, в соседнюю долину ведёт. Интересная речка — вода в ней прозрачная, обычно горные реки когда на равнину выходят, то мутными становятся от песка и ила и мелкими. А эта нет, вот и пройдём к истоку, или хотя бы вверх против течения. К тому же лето за середину перевалило изрядно, корма подножного в лесу, да в реке хоть отбавляй, не пропадём.

У сотника всё официально оформил, с Храном согласовал, мамашу Красную уговорил и успокоил, своих уведомил и наставления получил, сумку непромокаемую батину взял, с Гранитом посоветовался и все поучения внимательно выслушал. Места стоянок опять же с ним на карту нанесли. Он этот район хорошо знает и каждый день будет вдоль русла летать и наши метки на стоянках оставленные проверять. После всей этой свистопляски у меня, почему-то сложилось впечатление, что я сам хомут выдумал, на шею одел и в телегу впрягся, и что у меня начальников сверху больше чем у моих же подчинённых. Ладно, всё собрано и испытано, после завтрака выходим. Самое главное не сказал — мы не по берегу пойдём и не по воде. Мы под водой пойдём.

Скажи кто это мне весной, я бы поржал, да пальцем по лбу постучал — не в шеломе, а гудит (пустой, потому как ветер гуляет и зацепиться ему не за что). Просто дней десять назад Низа расшалилась и, пока я зевнул, она меня со спины подловила да облапила. Вот я страху натерпелся, пока у неё под брюхом висел, а она камни на дне на полном ходу облетала. А ну как промажет и расшибёт. А потом ничего так, даже понравилось, и ей смотрю тоже. Мы каждый день так плавали, пока не выяснили, что во-первых так ей больше нравится, так мы быстрее (ей меня дожидаться не надо), и так я не замерзаю совсем, греет она меня или я не чувствую холода — это мы пока не выяснили. И самое главное — когда она меня в лапах под брюхом к себе прижимает, то мы ничего не нарушаем. И это самое главное! Потому как пока мы по разному пробовали как нам вместе плавать я у Низы и на спине полежал и животом к ней прижимался и за лапы задние держался (за хвост нельзя — она им рулит и плыть себе помогает), за нами внимательно наблюдали. И теперь уже я от Гранита до полуночи выслушивал о правилах приличия при общении существ противоположного пола, при том, что по тому, как он со мной разговаривал, я чётко понимал, что он подразумевает общение двух людей и к тому же рассказывал он так, что как будто он тоже человек. А Низу песочила мама. В результате мы на следующий день до обеда шарахались друг от друга, а потом я плюнул на всё, повалил Низу на траву и щекотал под крыльями, пока она меня лапами к груди не прижала так, чтобы я руки поднять не смог. Взрослые побурчали и махнули на нас хвостом.

Мирр 05.

Так, что мы имеем?!

— Сумка-пузанка непромокаемая — одна; "пупок пивной", — это рядом стоит Карыч и умничать пытается, ну-ну, посмотрим на сколько его хватит.

— Самострел облегчённый полётный универсальный — "бабий", ох договорится...

— рога к самострелу — "как сопли";

— зажигалка — "хрень, я бы не брал, огниво надёжней"

— кружка, ложка, тарелка — "сопливчик забыл, и ей тоже, ща скатерть со столовой притащу", — так, Низа уже подобралась..., получит он в ухо, как пить дать

— соль, мёд, бухта шнура горного малая на "кошке" — "верёвка бельевая",

— всё, что забыл?

"кобыла речная — одна..", — н-н-а, эт те, за кобылу, — Карыч согнулся от тычка в поддыхало.

— Думай, что мелешь, бестолковка, лишь бы языком чесать!

Н-н-на! И задница в полёте задирается выше головы, — а-а-а, бульк! — это уже Низа ему хвостом сзади, пока он разогнуться не успел, и Карыч летит с мостков в воду.

— Придурок, я плавать почти не умею, усмири свою ско.., — бульк, булыганчик с два кулака проходит в аккурат впритирку к его макушке, а Низа уже за другим тянется.

— Зато ныряешь вон как здорово! Низа, хватит, прибьёшь ведь ненароком.

— "Дураком меньше, миру легче!"

— Эй, я больше не буду! Командир, сапоги на дно тянут!

— Вылазь, не тронем, шутник хренов. Поучили и ладно. Низа, "Ниеиза!", — эта запылила, не остановишь, когда только успела секирку из чехла вытащить.

Видели дракона разного, но с секирой в лапах — это да! Карыч сейчас обделается и так и утопнет вонючим.

Фыркнула и положила на сумку, читает сходу, теперь мысленно даже не поматериться. Во как гребёт, а говорил, сапоги тянут.

Ладно, сумка в сборе, на животе спереди, нож у левой икры снутри, секирка справа на бедре, пояс дорожный, да плат на голову с кольцом метательным. Рубаха со штанами мелкой вязки из шерсти горного быка, "ушки" лёгкие на завязках вместо сапог, а что там — одна подошва, да завязки, нечему мокнуть, а ходить удобно и ноги берегут.

— Я готов. Пошли? — так и ушли с мостков в воду одновременно. Мы с ней договорились, что до первой дневки пойдём без "нырялки" — она будет учиться меня чувствовать — на сколько у меня дыхалки хватит. Или подскажу, по-первости. Это нам Гранит посоветовал. Он плохого не скажет.

— "Низа!"

— "Прости, загляделась, прыгаю", — как она красиво из воды выходит! Со мной то, понятно, не так, наверно, а одна — просто загляденье — почти без всплеска серебристо-голубое тело по плавной дуге появляется над поверхностью, вдох и тут же уходит в воду. Красота! А что под водой творит?!

-"Наверх?"

— "Ещё пока терплю"

-"Прыгаю"...

— "Давай"... Хорошо идём, быстро.

Отмахали уже порядочно, пора и дневать.

— "Пошли к берегу?"

— "Пошли, я тут вроде тот мысок уже вижу, только рано как-то, я даже не устала".

— "Давай, а то мне размяться тоже хочется, надоело себя поленом чувствовать".

Семь махов — прыжок, семь — прыжок ...

— "Отпускай, разомнусь немного, тут до берега то осталось всего ничего!"

— "Что у нас там дальше — охота?"

— Дракона Серебряная, что за вольности? По плану тренировочно-боевого полевого выхода — скрытное выдвижение к месту предполагаемого расположения противника и "снятие" часового с поста наблюдения. Предполагаемый противник — толстый и упитанный ухлик очень хитёр и коварен, на посту не дремлет! Так что прошу проявить полную собранность и вспомнить всё, чему Вас учили ваши мудрые наставники, вперёд, к победе! И не опозорьте мои седые усы!

— "Будет сполнено, лерр тысячник, вперёд!", — только кусты затрещали.

— "Тише ты! Блин, голодными останемся..."

— Итак, лерры, давайте проанализируем ход проведённой операции и, так сказать, подведём итого, чтобы не повторять, так сказать, своих ошибок в будущем. Вот!

— "О, как приятно внезапно оказаться на учёном собрании, давайте подведём итоги, как сказать, и, может быть, уже приступим к приготовлению обеда?"

— А не подскажет ли мастер-магесса Ниеиеза Серебристая как простое заклинание, должное вызвать лёгкое замедление движения объекта вызвало его полное окаменение, а?

— "Ваше мнение ошибочно, мастер-охотник, кажущийся вам камень всего лишь лёд, образовавшийся на поверхности объекта вследствие побочного эффекта, ввиду мгновенного действия применённой магической формулы, это лёд, уважаемый мастер".

— Камень!

— "Лёд!"

— Камень, смотри, стучу — звук как от камня!

— "Дай сюда, холодный же — лёд! Ай!

— Вот, ухо отломила — смотри — как камень хрупкий и колется!

— "А я говорю — лёд!"

— А не подскажет ли, уважаемая магесса как нам это употребить теперь в пищу, и вообще, не напутал ли, извините покорно, не совершила ли уважаемая магесса небольшой ошибки в построении магической формулы?

— "Если и была допущена некоторая неточность, то она была допущена вследствие сильной нехватки времени".

— И что же так вам время "не хватило"?

— "Просто один мастер-охотник так долго выцеливал, что мы бы до вечера не выстрелили!"

— Вы не понимаете, я хотел преподнести Вам в дар нетронутой шкуру данного зверя, а потому выцеливал в глаз!

— "Очень сомнительно, что именно у этого зверя глаз находится на ляшке задней ноги, мягко говоря, или это какой-то особенный подвид ухлика?"

— Ну, промазал, я этот самострел третий раз в руки взял.

— "Я опять руны перепутала, это каменный лёд.... Зато красиво, жаль ухо отломилось! Пошли рыбачить?"

— Пошли.

— "Ухлика захвати, на рыбу обменяю — я ту под берегом сети видела!"

— Это воровство в чистом виде, за такое в нашей деревне топориком по кумполу!

— "Да они мне за эту красоту ещё приплатить должны, жаль ухо сломалось!"

— Рыбу так наловим, сети не трожь!

— "Ладно, будет просто подарок!"

— А что бы сказала мама, ай, яй, яй, Низа!

— "Пошли, есть охота...

Рыбацкую деревню обошли на "нырялке" под водой. Чтобы народ не баламутить попусту, а то будут потом всякие истории старосте рассказывать, а он сдуру в город вестника отправит. Оно нам надо? Полдня до второй днёвки отмахали и решили, что торопиться нам особо некуда — дальше водопадец небольшой и пороги перед ним. Обойдём берегом и поохотимся заодно. А там и на ночёвку встанем.

В этот раз удачно всё получилось — снял первым болтом подсвинка, только и успел он саженей полста пробежать, как Низа его догнала и сшибла. Наелись от пуза и на утро оставили.

Всёж таки как ни крути, а драконы, хоть и умные, а против природы не попрёшь. Как она танцевала вокруг меня пока я его разделывал, да потроха закапывал, думал, отвернусь, так она ненароком кусман вместе с рукой оттяпает.

А наелась — это не передать. Гвоздь беременный — ну, сами посудите, где я не прав: стройная, а пузик вперёд и в стороны выпер так, что кажется, она целиком этого подсвинка проглотила. Ещё и обиделась. А что обижаться, не могу без смеха смотреть, как она морду от меня воротит, а сама облизывается на мой кусок, что на углях томится, и пузо лапками гладит.

Доржался, теперь вместо тёплого драконьего бока буду у костра греться. Да и ладно, не в первой. Лапника секиркой нарубил — чем не подстилка. Палатку походную мы не брали — одноместные — это для увальней богатых, нам такая роскошь не положена. Положена накидка двойная — верёвку натянул, накидку расправил и перекинул через неё — чем не палатка? Придёшь, никуда не денешься, ночью лес своей жизнью живёт и своим голосом разговаривает, ещё и под накидку полезешь, а то я тебя трусиху не знаю...

— Тише ты, сумасшедшая, затопчешь ведь!

— "Там, там ...!"

— Это водяной бык на плёс кормиться вышел, он смирный, молодыми драконами не питается.

— "А это?"

— А это мелочь лесная потроха откопала — им тоже полакомится хочется свежатинкой.

— " Фух, перестали, а то невозможно просто".

— Хороший у тебя слух. Больше ничего не слышишь? Дай-ка я дров подкину, чтоб потеплее было...

— "Ничего, тихо стало, хорошо..."

— Тихо и хорошо? Где тут у нас разрывные, сделай светляк и подвесь над полянкой, отлично, вот они, ро-ди-мы-е (взводя самострел), не дёргайся, голову выше моего пояса не поднимай.

— "Мирр?! Что это, я ничего не слышу! Кто там?!"

— Хозяйка здешнего леса, сейчас посмотрит и дальше пойдёт, если не дура. Ну, а если дура, то здесь останется.

Тишину спугнул мурчаще-рычащий выдох: "Мря-я-я-ув!"

— А-р-р! — ответила дракона, вздыбив гребни на шее.

— Поговорили?

— "Она недовольна, что мы тут устроились, это её угодья".

— И так понятно, я ещё вечером метки видел на стволах.

— "Всё, уходит!"

— Я же сказал, что не дура. Давай укладываться, нас теперь никто не побеспокоит, с хозяйкой договорились. Надо будет ей кусочек на ветке оставить — вдруг с ночным промыслом не повезёт, так она после нас обязательно стоянку проверит. Всё! Спать!

Какая же она любопытная! Или так ночные приключения подействовали? У меня уже язык болит.

— Всё, вернёмся — топай к Граниту и пусть он тебе обучение устраивает по полной. Он то уж точно в сотню раз больше моего знает.

— "А это чей след?"

— А это водяной бык!

— " Это птичий след!"

— Ну, так водяной бык и есть птица — лягушек да мелкую рыбёшку ловит, а орёт дурным голосом — соперников от гнезда гонит — орёт: "МАЛО, жратвы, САМОМУ МАЛО!" Или по весне подругу зовёт, так иной раз до такой степени громко и противно, что жуть просто. Ростом чуть больше курицы, а орать — ужас короче.

— "Каждый прикидывается чем-то большим и сильным".

— Не только. Вон, видишь серенькую птичку возле дупла? Да не верти ты головой так — отвалится, туда смотри, по руке.

— "Вижу".

— Сейчас подойдёшь, она в дупло спрячется. Аккуратно загляни, только не пугайся.

— "Эта птица змею в дупле держит для охраны?"

— Это вертишейка, она так шею вытягивает и перья так топорщит, что вылитая змея. И шипеть умеет. Приручается легко, в доме жить будет охотно, если дети не обижают, тараканов и мышей не будет — тараканов сама схарчит, а мышей — мыши уйдут сами. У неё даже запах как у змеи, когда она за гнездо переживает. А мыши змей очень боятся.

И так до первой дневки, пока пороги с водопадом обходили. Уже язык отваливается на её вопросы отвечать. А впереди самое трудное. Ну, Дакон и Ороен, помогайте.

А и помогли ведь!

— Дядько десятник, а чё твой дракон такой малой, вдругорядь над нами такой большой летал. Это он растёт ещё чёли?

— Правильно думаешь, — тут оказывается у деревенских своё место. Пока дневали мелкотня деревенская ватагой прибежала, — а что это вас так много?

— Мальки на берша пошли.

— А ты что же со мной тут на бережку?

— А мне не надь, — и как бы небрежным движением сдвигает на перёд ножны.

— Хорош каюк, ножны мама украшала?

— Обижаете, конечно мама, а вам почем знать?

— Так на то и обычаи, чтоб блюсти, — вытягиваю ногу, чтоб ему было видно мои ножны.

— Так вы нашенский, не городской, то-то я смотрю вам дракону доверили на берша вести. Городским не понять, они порядков нашенских не знают, — всё это солидно, с расстановкой, явно кого-то копируя.

— А то, — потрепал этого вихрастого по выгоревшим волосам, — эх, пошли, что ли, посмотрим, кому бершом ходить.

— Хей, мелочь, ща мы на вас с десятником военным смотреть будем, а ну не дрефь! — бершонок стрелой сорвался к берегу на ходу сдёргивая рубаху, — а ну, айда в воду!

— Там дракон купается, — кто-то из стайки сбившихся на берегу мальчишек.

— Не дрефь, он тоже сегодня за бершом пришёл, — мой собеседник сдёргивает штаны и цепляет пояс с ножом на шею через плечо, дядько десятник, кто первым?

— Не дело на хозяйское место поперёд лезть, мы опосля вас, да Низ?

Низа крутит головой то на мальков, то на водопад: "О чём это вы?"

— "Подожди, сама всё увидишь, плыви сюда", — показываю знаком руки "внимание" и "ко мне", — Низа быстро подплывает к нашему берегу, гордо неся над водой точёную головку. Какая же она красивая.

— Вы с какого камня будете испытываться?

— С дальнего, дядька десятник, с этого нельзя, там поток жилой на дно уходит в самую глубину, вынырнуть дыхалки не хватит даже взрослому. С дальнего — там он петлёй взад вертает и не кружит сильно, и заводь тихая, её просто за водопадом отсюда не очень видно, — мальки нервно мнутся — голова подплывшей Низы как раз на уровне их лиц, — а на подхвате там внизу братовья ждут.

— Понятно, тогда дуйте с драконом туда, а я на камешке вот том постою, да посмотрю. Смотрите, дракона мне в очередке не поморозьте, — мальки дружно рассмеялись, глядя на моргающую глазами от удивления Низу. И дружно попрыгали в воду.

— "Куда они?"

— Вон на тот камень, будут по одному вылазить и прыгать вниз. Это испытание на смелость, чтобы из мальков бершами стать, — вот, каждому бершу после прохождения всех испытаний нож-каюк от отца с матерью положен, этой традиции столько лет, что не помнит уже никто. За смелость и ловкость — нож, за другие испытания — ножны и пояс.

— "А если это испытание пройдёшь, а другие нет?"

— Всё строго: одно испытание — один предмет. Нож без ножен по селу никто в своём уме носить не будет, не дело оружие без надобности обнажать. С пустыми ножнами только изгнанные из рода ходят — отец может погнать, а мама никогда не забудет. С поясом — тут по всякому, каюк можно хоть в руках носить, но кто ж так делать будет — засмеют. Так что лучше потом все три пройти, чем на одном завалиться. Готов или нет, каждый решает сам, в спину никто особо не толкает. Тебя крайней в очереди ждут — догоняй, они сами решили, что ты на их место за бершом пришла, а я на камешке вон том посижу.

— "А?"

— А вон у мальков и спроси, — и нырнул в воду, пусть теперь сама разбирается.

— "Мне тоже вниз нырять? Мирр! Мирр-р-р-р!"

— Не рычи, детей распугаешь, им и так...Нет, ты не малёк деревенский, видишь где основной поток падает? Ты заплываешь вот к тому берегу, что есть силы разгоняешься и идёшь аккурат между теми двумя камнями..

— "И падаешь с обрыва головой вниз?"

— И когда выходишь на обрыве из воды, то растопыриваешь крылья и пробуешь лететь на сколько тебя хватит. Камней внизу нет, под водопадом поток глубину намыл, так что не расшибёшься. Здесь не высоко, но для тебя в самый раз. Всё, я полез на левый камень.

— "Я боюсь одна!"

— Не спорю, смотри, вон первый на камень вылез, он тоже боится, — мальчонка передёрнул плечами, осенил себя святым кругом.

— "У меня не получится..."

— "А у него?" — малёк сделал шажок по камню, поднял руки вверх и оттолкнувшись полетел вниз головой вытягиваясь в струнку.

— Всё просто — двадцать саженей туда (показываю в сторону обратной дороги) и ты спустишься вниз, и, может быть, навсегда останешься внизу. Двадцать сюда — и, если поборешь свой страх, то вернёшь себе небо, всё начинается с малого, сейчас тебе надо просто пролететь сколько сможешь. Выбирай: или дракона или то, как тебя пару дней назад назвали. Только тогда это была шутка. Только от тебя зависит чтобы она шуткой и осталась. Я полез на камень.

Низа в запале дёрнула головкой и с тихим рыком нырнула в воду. Ну и хорошо, лучше злость, чем растерянность.

Честно говоря, я сильно надеюсь на злость. Вроде собирается. Уже ноги занемели. Так, глотаем "нырялку".

— "Надоело, я на берег пошёл, ах, тыж! Поскользнулся-а-а!" — нога, как будто скользит по камню, а сам стараюсь оттолкнуться не от верха а от бока, чтобы хоть немного уйти от той струи, про которую бершонок сказал, и полетел, а до воды — "прощай, мама!"

Тело человека скрылось в пене водопада и он так и не увидел срывающегося с обрыва в воздух дракона с расправленными крыльями.

Потоком поволокло по самому дну и пару раз приложило об камни, но повезло — вскользь. Так, ободрался только хорошо. Хуже другое — попал таки в струю и она меня на глубину тащит, хорошо так тащит — без "нырялки" уже бы нахлебался и напился. Гребу, гребу, но никак не отпускает. Ничего, сейчас в сторону уйду и полегчает, вот и выбрался, можно и выныривать, в аккурат под кустами, и не видно меня.

Эта дурища как сумасшедшая над речкой носится от водопада до мыска, что перед поворотом к деревеньке, мелкотня на берегу скучковалась, на воду таращится, чуть выше по течению. Всё таки созданы они для полёта, их это, отдай не греши!

Подошёл потихоньку сзади, вроде все на месте, да ещё двое парней, что на подхвате снизу по течению были. Слушаю.

— Жалко, и десятник утоп и дракон с бершом обломался — струсил, полетел, — это мой собеседник вихрастый итоги подводит.

— Отчего же, дракон берша за смелость вполне заслужил — первый в жизни полёт не хуже прыжка будет, чего рот открыли. Жила конечно быстрая и на глубину тянет порядочно, но десятников тоже не за здорово живёшь получают.

— Это откуда ж вы, дядька десятник родом, что так плавать можете? — только что носы повесив стояли, потом испугались, а теперь уже всё ни по чем — любопытство в глазёнках так и светится.

— А Секирские мы, слыхали?

— Ну, так кто про Секирских не слыхал.

— Дядька десятник, а что дракона так быстро летает — хвастается?

— Понравилось наверно, первый раз же! "Низа, садись на воду, вместо каюка тебе мечь всё одно не положено за время полёта!"

— "Мирр! Гад мелкий! Я тебя....", — бултыхнулась на полной скорости, вместо того чтобы притормозить и на брюхе проехаться. Посадка — она поважней взлёта, получается.

— Не убилась бы, первый раз всё таки, а бершата!

Заулыбались, конечно, бравый дядька десятник бершами назвал.

— Не, вон голова показалась, плывёт ваш дракон.

— "Ниеиеза! Что случилось?!" — голосом Красной.

— "Где Мирр?" — это уже Гранит. Если сейчас услышу сотника и Храна, то пойду топиться сам.

— Так, парни, дуйте в деревню, дракон родичей похвастаться первым полётом позвал, сейчас здесь не до вас будет. Старосте привет от меня, будет спрашивать что тут такое, то передайте, что всё нормально — воинские ученья для дракона, сами знаете, что сказать, взрослые почитай, ну, бе-е-гом ма-а-арш! — как ветром сдуло, сам не так давно таким был, эх-х!

— "Да, Низа? Не держи в себе, руби правду-матку!"

— "Если бы ты не упал, я бы никогда не прыгнула!"

— Знаю, на то и есть друзья, чтобы подсказать, советом там помочь или ещё чего по мелочи!

— "Так ты нарочно, так ведь на берша ...?"

— В спину тебя никто не толкал, прыгать никто не помогал — сама решилась, могла ведь и подождать, или берегом обойти. Всё по-честному с бершом, клинок заработала! Дакон и Ороен, с кем я говорю. Я с тобой попутал всех и вся, — о, надулась.

— Ты его куда вешать то будешь?

— " Низа! Вы где?", — да чтож вы так орёте то все.

— "Здесь мы, полторы сотни саженей вниз от водопада, нормально всё у нас, забирайте своего бершонка, я пошёл костёр палить, с этих купаний на жратву ужас как пробило."

— "Ты даже не представляешь как это здорово!"

— "Иди, гостей встречай!Как уже живот с голодухи подводит. Поймай парочку рыбин, а я пока костерок разведу."

Самое интересное — тут тропинка вокруг водопадика натоптанная, местные ходят и часто. А я полдня с Низой по кустам блудил, пока обходили.

Куда рванула, камни на берегу по линеечке расставлять или хвост колечком завить? Воду ещё подмети... Одно слово — бабы! Хоть драконью шкуру нацепи, а всё одно повадки те же.

— "Мирр!" — о, это уже Гранит.

— "На дымок правьте, сейчас листьев подкину виднее будет", — это интересно, откуда же они первый раз нас выкрикивали? Прямо с драконятни? Надо будет спросить.

Дальше описывать не буду. Одно слово — суета. До самого вечера. Ах, доченька, ах мамочка. Одно хорошо — топать назад не пришлось. Я на Граните долетел, а Низа с мамой на пару. Старшая спереди, младшая сзади, а мы с Гранитом чуть выше и подальше, чтобы и не мешаться и поблизости быть при надобности. Ещё бы ей приземляться научиться, а то плюхается в воду на брюхо. Ну, тут теперь пусть другие учителя стараются. Жаль, что Хран только второго дня будет — спать на пузе неудобно, а спина иссечена вся и не заживает — пару раз приложило когда в струе вертело возле дна. Но под рубахой не видно, а портить праздник не хочется.

Не спится — идём учиться.

А, так я не сказал! По прилёту Красная с Гранитом в сторонке пошушукались, а в вечор меня к себе Красная вызвала. Так что меня теперь драконьей рунной магии учат. Нет, не угадали. Не драконы. Учитель у меня свой, какого ни у кого из наших никогда не было и вряд ли будет. Вот этот невзрачный камешек и есть мой учитель. Его для меня активировали. Теперь только зажать в ладони, закрыть глаза, сосредоточится и дохнуть на него. Открываешь глаза, а перед тобой сухенький старичок — учитель, нет, УЧИТЕЛЬ. И не иначе, Красная так сказала. Встроено это в меня, как — не знаю. Камешек — только внешнее проявление, знак подать, что к уроку готов. Естественно, знает меня он больше, чем я сам себя знаю. И потому и уроки учить придётся без дураков, и испытания проходить тоже не за просто так.

Красная сразу предупредила, что УЧИТЕЛЬ строгий и лень не попустит. Одно дело вытянут ремнём по заднице, а когда этот ремень может по мозгам пройтись, то пробовать на себе как то не особо и хочется. Они давно уже с Гранитом разобрались, что драконья во мне магия, нет у людей, да и у гномов тоже, учителей для меня, а Хран только раздумывал как бы меня к чему приспособить. Магии толком меня научить бы не смог, разве что азы только, да и то не в полную силу. Странно только: магия драконья, а образ УЧИТЕЛЯ не дракон. Да и ладно, интересно рассказывает заслушаешься.

Захожу утром — а эта шасть в угол и лапу в сторону правую отводит, хвостом прикрывается. Ладно, ладно. Я ужен с середины лета, считай после того как голова от криков её по первому купанию отболела, дар Иванин раскрыл, что суть вещей видеть помогает. Если поднапрячься чуток, вот так. Хоть стой, хоть падай — да у неё каюк в лапе, а сейчас она его кончиком хвоста "незаметно" под лежак засовывает.

— Кто же так с ним обращается, эх, горюшко! — пойду, принесу, есть тут у меня заначка одна, сестрёнке на день рожденья приберёг, да ещё время есть, повторим.

Принёс ей, для шкатулки великовато, для ларца — маловато. Ларчик, очень узор на нём понравился, видно сразу, работа мастера и дерево морёное, как увидел на рынке в одной из лавок, так и выложил, считай полполучки. Да и не жалко, для хорошего дела.

— Держи, замочек хозяйку помнить может. Как — сама разберёшся. В аккурат всё поместится.

— "Как красиво!" — мна!

Вас никогда дракона не целовала? Вот и я не понял, что это сейчас было. Бли-и-ин!

Одна любопытная красная м-м-м, лицо, короче драконье сверху над перегородкой.

— "Мирр, зайди ко мне, переговорить надо!"

Опять строить будут до полуночи...

Мирр 06.

У нас опять праздник. Комиссия, так их, приехали. Смотр перед началом нового учебного года. Больше времени у них не нашлось — сегодня должны остальные драконы прилететь, что новичков катать будут. А у нас тут веселуха. Ещё бы — десять дней к строевому смотру готовились. Нам даже из академии мастера-мечника Орула мастер Хран выписал, по знакомству. Теперь охранная полусотня его, Орула, как только не частит: и занудой и чем похуже, но больше всего ему "дракон плешивый" нравится. Они его кастерили возле драконятни, когда он их на передых отпустил, так после этого Гранит на лысину Оруловскую уважительно посматривает. Гонял, конечно, он их знатно, послабже, чем нас в училище, но тоже вполне достойно.

Моим меньше досталось. Я как узнал, что на "смотрины " Орул будет, то свою пятёрку собрал в уголочке и кой чего мы поучили. Я же знаю все его "заклёпки": как на опрос выходить, как ногу ставить, когда шаг печатаешь, как оружие к осмотру толково преподнесть. К тому же парни у меня не чета охранной полусотне — тут мы уже с ними пообтёрлись, да познакомились, так оказалось, что они боевая длань из пограничной сотни. А Карыч у них старшой по праву, по умению и не только, не только по должности. Как к Рыкалу попали? Только не смейтесь, потому как не смешно — парни на отдых в город с заставы отпущены были. Им за дело отгульную на всю пятёрку на десять дён прежний командир выписал. Ехали себе, никого не трогали, вшестером на одной телеге (мужик знакомый по дороге попался), а считай под городом их разбойный люд пограбить попытались — попутали сдуру на свою голову.

Вот так они на этой телеге прямо под окна городской управы их и привезли, да сложили болезных поленницей. А там, в чинном месте, градоначальник голове сотенной городской стражи про службу шпильки втыкал, а тот отмазывался. Тут они на крыльцо выходят, а ребятки в штабель складывают тех, кого сотник "под корень вывел" на словах градоначальнику.

Градоначальник от щедрот, под настроение, за каждую голову разбойничью по золотому из жалованья стражи и начислил, да и выдал тут же на крыльце. Из своих, а сотнику стражевскому на ушко чего-то шептанул, что он аж позеленел от злости.

Ребята с такой радости от прибытка закатили пир горой на постоялом дворе, да народ угостили. А стража, так тем не понравилось, что на их деньги гуляют. До мечей, не дай Создатель не дошло — в кулачки игрались.

Только вот утром градоначальник с сотником в управу подъезжают, а тут те же пятеро с телег стражу аккуратно в поленницу очередную складывают. Не, не убитыми, так, в безсознанках.

Так их в наказанье к нам и определили. К ним тут полусотня охранная цепляться вздумала сдуру давеча, так мы их быстро научили.

Взяли на торге пару плащёй зимних дровских, да расписали их краской. Я её намагичил малость, чтоб в темноте как гнилушка светилась.

А раненько по утру Карыч с Рдестом в казарму охранную залетели, кинжалы выхватили, да как завоют — "Зарэжу, плесень штрекерная!" Те в чём мать родила по окнам — все стёкла бестолковками своими повышибали. А мы с ребятами снаружи стояли и ржали над храбрецами. Пока Рыкало нам всем по три наряда на верхнюю стражу, что на посту в дальнем от города конце долинки не нарезал за баловство.

Разведке пограничной не привыкать по камням мёрзнуть, а мы с Учителем как раз удачно потоки по телу магические распределять учились — и ученье, и сугрев. Заодно сеть ловчую разучил быстро, так у нас почитай пять дён отдых на прогулке был — мясо ухлика на угольках по-секирски, рыба запеченная, да много чего. А то уже с этими хозяйственными хлопотами перед началом года мы совсем не понять в кого превратились — толи маляры, толи каменщики, толи ещё чего. Даже тренировки забросить с оружием пришлось — метла в руках привычней.

А пока мы отдыхали, полусотенный втыки за хозяйственную пристройку получал, да ремонт со своей кодлой языкатой в казарме наезднической доделывал. Заодно и за драконами побегал, вернее от них. А нельзя к ним чеснок-травы нажравшись заходить, да ещё и с фитилём со вчерашнего. Знатно их Красная погоняла, мы все залезли повыше, чтоб посмотреть как она эту кодлу вместе с Низой по полю полётному из угла в угол, из угла в угол, красота. А не хрен языками трепать не по делу, мол дерьмо за драконом выносить — это не на посту службу тягать. А мы отдохнули, и в магии потренировались в спокойной обстановке.

А спустя три дня "охранники" поквитаться решили. Я то, в отдельном месте, к драконам поближе ночую, так из подсобки и не переселился. Да и сотник с Храном не против, им же спокойней. Так вот эти ничего больше не придумали, как нашу шутку повторить в обрат. Да ещё и толпой, сколько влезло, к ребятам вломились.

Карыч, не продрав глаза, сигал "к бою" свистнул, шконку с тюфяком на себя уронил и поджигной заряд ко входу им выкатил. Ребята тоже оружие похватали, да как старшой заныкались, никто не побёг.

Пока парни уши от заряда заложенные прочищали охрана в горящих плащах в сторону драконятни летела не взвидя света. У нас только часть стены и двери вынесло, даже странно, что стёкла целы. Теперь Карыч с Храном меня достают — что я там намешал так здорово. Да ничего я специально не намешивал — просто стандартный заряд он в коробку, кирпичиком льётся, а у меня не было подходящей маленькой, так я в старую мятую кружку лил, потому форма такая хитрая. Потому и волна одним пучком от взрыва пошла. Наверно. Отобрали все заготовки, два дня на стрельбище рвали. Наши — стенку и дверь заново строили, охрана ко мне лечится бегала. Кому ничего не поломало. Остальные лёжа лечились. Опять отвлёкся.

Так вот к приезду Орула построились, а он же любит сразу к делу.

С лошадки слез, горло прочистил из фляги, да как рыкнет: "Для осмотру по-командно, первая шеренга пять шагов, шаго-о-ом АРШ!"

Сотенный за спиной у Орула стоял и только глаза пучил, Хран лошадку успокаивал, к рыку такому нутряному не приученную, охранная полусотня от неожиданности на месте примёрзла. И только мои животы втянули, да мечи, как положено "на краул" и потом "к осмотру" вензелем в воздухе выскверкнули, да мы с Карычем — он один шаг, да я два отпечатали. Чего тут было....

А потом когда строем мимо начальства проход делать — мы их добили напрочь: мы с парнями на сапоги по полоске жестяной по краю подошвы подсадили.

А, так вы не знаете....

Вот полусотня по камням стройбища кое как пробухала кто впопад, а кто мимо, а тут за ними нас, шестеро: не отрывая ноги по камню подошвой тянешь со скрежетом "ж-ж-жа" и потом "дзынь!". И не как они — быстрей протопать. А в полтора удара спокойного сердца, да не меняя ритма, да как будто один человек слитно всё это. А ещё как положено я за семь шагов до командира секирку "на краул" и "для встречи" свертел (как меня сам Орул и учил), так у всех слезу прошибло.

Так вот мы — обои в гостевой для начальства доклеивать, а они на стройбище под солнышком до вечера, и так все десять дён.

Начальству приезжему на нас смотреть особо не захотелось. Крикнули мы им "Здравь" и нас по делам распустили. А они пошли гостиницу для будущих наездников смотреть, да потом в драконятню. У нас тут полный порядок, всё вычищено, сбруя в кладовках напротив каждой клети на лежаках разложена, исправна. Я же напротив Низы проживаюсь, а ей сбруя по возрасту не положена. Постельку застелил, в комнатушке прибрался, стою. Сотник Рыкало, чтоб вопросов лишних не было по поводу моего тут проживания, перед комиссией — "дежурный по драконятне лекарь мастер-десятник Степанов, доложить обстановку!"

— На вверенном объекте без происшествий, в наличии два учебно-боевых дракона, в полном здравии и довольствии, дракон Серебрянная на тренировочном вылете, — Низу мы с Красной уговорили на всю эту нервотрёпку не смотреть, а полететь и встретить новеньких.

Ну, те, покосились на Красную, да на Гранита, чего-то у Храна спросили и в столовую пошли — обед проверить на качество.

Вот и вся "свадьба", больше нервов за десятицу истрепали, чем сам смотр прошёл.

Смотрители уехали довольные, а тут и пополнение прилетело. На одну больше.

Так что у меня теперь новые заботы — на той стороне от драконятни, что через поле полётное в скале пещеру облагораживаю с ребятами под новую постоялицу. А она тут рядышком лежит и смотрит как мы вход пытаемся расширить: маловат он для неё. Пещерка то сама по размеру и устройству в самый раз, и ключ неподалёку есть с водой свежей и до речки рукой подать, а вот вход для новенькой маловат. Крупненькая она, мягко сказано, почти в полтора раза больше Гранита. Зелёная как трава сочная, солнце на чешуе так и играет.

Надоело кирками камень долбать, сил нет.

— Карыч, дуйте с ребятами на отдых, я тут сам справлюсь, завтра только поможете, если что.

— Ты только аккуратней с запалом, прошлый раз короткий слишком сделал, еле сныкаться успели, — и ржёт, — всё шабаш, парни, пошли на ужин!

Ушли. Сижу, смотрю с одной стороны на вход, она лежит и с другой стороны смотрит.

— Мирр, меня зовут.

Тишина, даже голову не повернула.

— "Воспитанные, вообще-то, прежде всего, знакомятся, уважаемая лерра".

Эка мы головой крутить то умеем, её наверно не предупредили, что я и так пообщаться могу.

— "Я это, голову вниз опустите и увидите", — о, у нас и глаза изумрудного цвета.

— "И как это понимать, что за розыгрыш?"

— "Хм, так меня ваши соотечественники ещё не называли, Мирр, моё имя, если не расслышали".

— "Ну и что?"

— "Будем знакомы", — тут мне Учитель кинул картинку как эта дракона вместо прожигающего огня на его уроке ледяной выдох выдаёт, а он её отчитывает. А она отмазки лепит, мол, так и должно было быть.

Я вам скажу, что магия выдоха не, сколько сложная, сколько точная и требует не сил огромных, а настроя и правильного исполнения в точности. Мы с учителем тот же прожигающий выдох ещё на прошлой неделе отработали в точности, пришлось Гранита просить, чтобы он на тот камень пламенем покидал. А зачем нам вопросы лишние. Мало кто знает, что прожигающий выдох пламени не даёт, он почти не виден — так, лёгкое марево в воздухе и камешек растаял лужицей. С Храновским накопителем, что он мне за Низин подводный полёт подарил, я десяток раз выдохнуть могу, заряжать потом мне его правда три дня приходится. Но Красная или Гранит его в раз накачивают, ещё и попортить боятся. Они, как Хран сказал, даже для драконов очень сильны.

— "Попрошу отодвинуться немного в сторону", — с этой дамой надо ухо востро держать, она меня между тараканом и мухой сосчитала. А что мы с тараканами делаем? Вот то-то и оно, не зря меня учитель первым щит заставил выучить, чувствую, пригодится он сегодня.

Ну-ну, сидим, значит и намеренно не двигаемся, на слабо, значит, пытаемся пощупать. Так тебе же хуже. Пробивной огонь для живого существа вешь абсолютно безвредная, на себе испытывал. Есть правда один неприятный эффект, не знаю как у драконов, но у меня все волосы дыбом на руке встали и мурашки с крошку величиной.

— "Тогда не могли бы вы немного отодвинуть в сторону хвост, вот сюда".

— "И не подумаю".

— "Ну так вам не надь и нам не надобно, и-ех!" — двумя выдохами протопил часть навеса и стены, заморозкой и силовой петлёй сформировал из потёкшего камня небольшой порожек перед входом (ну покрасовался немного, а что, нельзя?), и сбросил с защитного щита её замораживающий выдох ей прямо под нос.

— "Если желаете искупаться или рыбкой полакомиться, то прошу присоединяться к нам с Низой. После ужина, вода в пруду пока довольно тёплая", — а сам с рукава так небрежно, тыльной стороной ладони будто бы пыль стряхиваю. Развернулся и пошёл. Челюсть подбери, сосна строевая, эва как шею вытянула, только бы не заржать, а то убежать не успею — поле широкое, до драконятни шагов сорок, не меньше. Обошлось? Не, блин, не обошлось! Бежим!!! Дурак, нельзя так громко думать. Вот теперь вся форма грязная. А лихо она меня, воздушный удар мы ещё не учили, даже щит не помог, лихо куваркался...

Пошёл к Граниту, если три других такую же встречу окажут, то я сегодня этот накопитель ещё три раза к нему побегу заряжать. Только вот ещё двух комплектов формы у меня нету, и за эту то замхоз три шкуры спустит и на свои кровные покупать придётся. Что за непорядок — завтра пойду к Рыкалу, пусть мне снарягу полётную выписывает, я тоже должен меры осторожности соблюдать или нет?!

Один раз. Одного раза зарядить хватило — это две силовых петли — лежаки тяжёлые передвигал, чтобы ребят на помощь не звать и всё обошлось. Завтра, правда, надо будет ещё одно окно в шестой клети с новенькой драконой проделать. Ирранке темновато, тут она абсолютно права. Да сделаем, для нас не трудно, тем более, что общаться с остальными было просто приятно. Даже поплавали все вместе в пруду нашем и рыбкой полакомились вчетвером. А Зелёная так и не пришла, они вместе с Красной издаля на нас посматривали, ну и ладно.

— Слышь, Низа, а чего это Зелёная такая...

— "Ты поаккуратней с ней, тётя очень строгая!"

— "Да, мамуля тут вам хвосты накрутит," — это уже Ирранка.

— А, так вы сёстры двоюродные.

— "А что, не похожи?" — это мне не хватало забот, вместо одной болтушки, теперь две будет.

— Очень похожи, прямо даже различить не могу, я вообще белое и чёрное путаю, — правильно, куда тут похожи: Ирранка чёрная как ночь и ростом не много меньше Гранита, похожи.

— Пошли отдыхать, день тяжёлый был, да и завтра хлопот не оберёшься.

С утра взял форму и пошёл к Храну, надо же союзника иметь. А то Рыкалу одному мне не уговорить на полётную снарягу.

— Знаешь, Мирр, а ты прав, — Хран внимательно на меня посмотрел, — только к командиру мы с тобой не пойдём.

— Так без него мне Тарот не то, что снарягу, пуговицу не даст.

— Тарот, Тарот, этот сундук замшелый и с Рыкалом то, ничего не даст: "Норма положенности где? А кто утвердил?" — не гном, а ..., даже с кем сравнить не знаю.

— Что, теперь, на Тароте свет клином сошёлся? — Хран, ворча себе под нос, подошёл к стоявшему в углу сундуку, он там вещи личные держит, рубашки свежие, да так по мелочи. Выгреб запасные пары из сундука, бросил на лавку, залез на самое днище.

— На, примерь, если подойдёт, то твоё будет, — и даёт мне шлем полётный, рукавицы, а там и нагрудник с поножами и наручами.

— Так это?

— Нет, не моё это, друг на покой ушёл — отлетал своё, говорит, хватит. Может, кому из новеньких и пригодится, а то дома без дела лежит и грусть навевает.

— Так я не наездник, такую красоту носить, это надо тем, кто сегодня придёт отдавать, — меня же удавят за такую снарягу, из зависти, такого нагрудника даже у Рыкалы нет.

— Одевай! А кто недоволен будет — ко мне пошлёшь. Тебе это по праву. С ним тоже драконы говорили, как и с тобой.

— Так вы знаете всё? — во, блин, попал.

— Не всё, да и мы с Рыкалом не так давно это заметили, дураки старые. Ха, да не бледней! Ты думаешь, драконы ни с кем до тебя не говорили и не говорят? Ошибаешься, не ты первый. И если Создатель дал тебе в этом способности, то этому только радоваться надо. А кто злопыхать будет — я тебе уже сказал. Всё, топай давай, тебе ещё окно делать по-моему в крайней клети, — сунул всё это добро мне в руки и за дверь выпихнул.

Ох не люблю я выделятся, тем более, что пополнение у нас обещает быть ох каким не простым — у Сыча почерк хороший (один из Карычевых стрелков), так его позавчера Рыкало припахал выписки из личных дел в свою тетрадку делать. Да потом матерился по чём свет. Правильно матерился — все сплошь "сыночки" больших родителей. Чую, одним местом, весело будет.

Эх-ма, да знал бы где упасть — соломки бы подстелил.

Окно мы как раз к обеду доделали, только инструменты прибрали, как посыльный прибежал на построение звать. Отряхнулись, да пошли.

Стоим, ждём командира. Выходят, нате. Нам не надь, да задарма и не надь.

Впереди Рыкало, мрачный как туча грозовая, а за ним хлыщи эти городские, да все ещё и в полётном вырядились.

— Равняйсь, смирно! — это замхоз, он у нас за всех зам, первый и единственный, не считая Храна, но Хран — это отдельная песня, он Рыкалу не подчинённый, а ровня, только по лекарской части, и дальше он (Хран) не лезет, вон и сейчас в сторонке стоит, не мешается.

— Вольно! Представляю вам пополнение, — и рукой в сторону на шеренгу "блестящих", Карыч их уже так поименовал, а что, надраены, что котелки столовские.

— Слышь, Карыч, а "котелки" больше подходит, вон как шеломы новенькие сверкают, чисто котелки кухонные, — шёпотом.

— Мастер-десятник Степанов!

— Я! — "блин".

— Выйти из строя, и прекратить лицо корявить!

— Есть! — раз, два, замер, дёрнуло меня рожи корчить, совсем с драконами расслабился.

— Вот, — Рыкало вышагивает перед строем новичков грозя пальцем, но рука у него так и норовит в кулачину сложиться, знатная кулачина — как раз в размер малой кувалды, что мы столбики для оградки в землю прошлый раз забивали, и по весу такая же.

— Вот, и даже десятнику простому не нравится, что вы на себя напялили то, до чего ещё и в мыслях своих не доросли, недоросли.

"Мягко он их, мягко, чего то Рыкало нынче стеснительный, жди беды!"

— А потому! Слушай боевой приказ:

Первое — мастеру десятнику Степанову принять пополнение в свой десяток из расчета пять бойцов!

— Есть! — "накаркал, так его!"

— Второе — старшому длани Карычу, разместить пополнение в месторасположении длани и составить расписание постов и нарядов. Этих — с завтрашнего утра вижу на третьем посту, на всю десятину.

— Есть! — Карыч, аж уши раздвинулись, как улыбнулся. Третий пост — яма выгребная и ещё кой чего.

— Третье — мастеру Тароту, выдать обмундирование, положенное по статуту на пять бойцов, это, — палец поочерёдно на каждого, да не удержался, и крайнему вместо пальца кулачина досталась впоказ, — вместе с оружием принять на хранение на склад. Выдавать только по распоряжению.

— Есть, лерр командир! — и Тарот улыбается, не завидую я им, а про оружие, так вообще молчу. Не повезло ребяткам, крупно не повезло, я тут ребятам полдня фартуки для работы из Тарота вышибал, так пока не пригрозил, что за собственные куплю, а потом командиру покажу, так он и не хотел давать.

— И крайнее, — ласково так, ой, что-то будет, — уважаемый мастер Хран, а долго ли срыватели вживляются?

— А прям сейчас все пятеро будут обеспечены, самая последняя модель — вреда никакого, а всё, вплоть до самых мелких проявлений гасит.

— Спасибо, можете приступать немедля. Всем остальным — разойтись, по работам. Вольно.

Ну, это Рыкало тут выдал им на орехи. Срыватели вносят помехи в плетения и магические формулы. Представьте — сплёл, силу влил, а на выходе — ничего. Старого образца они ещё и саму формулу коверкали так, что для организма мелкий вред выходил. Расслабить там кой чего или наоборот, напрячь, а то и слезами улиться можно как от слезогонки. Новые же просто всё сбивают, без последствий. Я такой две десятины носил, когда меня учитель начинал учить руны не перед собой складывать, а в голове. И намучился же. Зато теперь мне срыватель по боку — сформированную и напитанную начальным посылом формулу срыватель не сбивает.

Да что же за день такой, неудачливый.

И с чего зацепились, сейчас уже и не вспомнишь, достала Зелень громадная своей заносчивостью, да стервозностью, а закончилось:

— "К бою, мастер десятник, вы мне ответите за то, что сейчас посмели произнести в моём присутствии!"

— Здесь и сейчас, я, полагаю, будет неудобно, предлагаю выйти на поле!

— "Согласна, копоть от вашей сгоревшей тушки будет плохо смотреться на стенах этой прекрасной пещерки".

— Я не буду оскорблять донну, считаю это ниже своего достоинства.

— "Двигайте ногами, кабальеро, вы плохо читали Сегватеса, да куда с вашими недоспособностями понять величайшего поэта ромеевской эпохи!"

Сволочь зелёная, сейчас мы посмотрим у кого тут недо— , а у кого — пере-до, посмотрим.

Так и топаем молча и сосредоточенно (со стороны так и смотрелось), от драконятни до середины полётного поля. Драконы все из клетей повыскакивали, нервничают, вдоль поля ходят. Вон, и народ подтягивается к драконятне.

З-з-з-з! Воздух загудел от выставляемого защитного купола, так, я в сказках читал, делали благородные в древности, когда решали свои вопросы — сами защитный щит на пару, перед дракой ставили совместными силами. Я эту связку ещё не учил, но это не помешает влиться в сформированное ей заклинание. Выдал на половину накопителя.

— " Не слишком ли опрометчиво с вашей стороны? Не боитесь облажаться до боя?"

Сейчас и здесь. Истинное имя не только близкие узнают, "нет ничего ближе кровного родича, кроме кровного врага твоего", так вроде Великая жрица дроу ещё пятьсот лет назад сказала.

— "Ирреймирр Степанов, сын, внук и правнук Ирреймира, умру с честью!"

— "Аррайя Бирюза, дочь Чёрной смерти, так звали мою мать твои предки, умру с честью!"

И замерли друг против друга на положенных рубежах. Только бы взгляд не отвесть.

— "Хочу напомнить, что как вызванному, вам предоставляется право первого".

— "Я дарю его вам, донна Аррайя!"

— "Последняя шутка, и та, неудачная! Прощай".

Со стороны казалось, дракона подалась вперёд посылая перед собой сначала полосу пылевого вихря, а потом выгнула снизу вверх шею, припадая к земле и посылая вдогон струю пламени, потом земля вздрогнула от тяжкого удара и поле заволокло пылью.

Раз, два воздушных кулака на разных уровнях и дыхание земли, от которого нет спасенья ничему живому.

Раз нельзя закрыться, то можно обойти — кидаем вперёд плашмя меч воздуха и по вздыбливающейся вверх от двух ударов воздушной доске взбегаем, взлетаем вверх, на краткие мгновенья тонкая грань, на которой столкнулись два воздушных потока, спрессовала пыль в каменную дорожку с лист бумаги толщиной, только бы выдержала.

Пробежка. Прыжок, воздушным кулаком ломаем край щита защиты и ледяным выдохом прожигаем в море огня окно над головой драконы.

Эх! Успела полоснуть вскользь по груди острым рогом, вот ты мне и попалась, схватил за второй и, сворачивая в падении ей шею, повис на другом.

Хох! Вышибло дыхание — плашмя об землю, да ещё сверху на меня башка драконья.

Руку в пасть и напитать силой без остатка. Замерли....

— "Вам не кажется, что нынешнее положение немного двояко", — лежим мирненько так на земле, как будто отдыхаем. В трёх шагах сплошная стена пыли, а здесь, можно сказать, светская беседа.

— "Не могу с вами согласится, я победил, даже если вы мне откусите руку, правда вам придётся и откусить собственный язык".

— "Я могу подождать пока вы истечёте кровью и ослабнете".

— "Рана не столь обширна, как вам бы хотелось, это просто кровь не совсем удачно вам в глаза брызнула".

— "То есть, вы предлагаете оставить всё как есть?"

Я уже остыл, есть ли смысл в нашей взаимной смерти?

— "Донна Аррайя, я не вижу никакого смысла в нашем взаимном уничтожении".

— " Я тоже, но честь требует от меня иного решения".

— "Один мудрец сказал: "извинитесь перед женщиной, если вы неправы, и даже если правы — извинитесь. Я приношу вам свои извинения, расслабьте, ради Создателя, э-э, хватку — я руку вытащу".

— "Приятно общаться с воспитанным человеком. Извинения приняты. В свою очередь я тоже прошу извинить меня, если была с вами слишком м-м-м, скажем так, резка".

— "Принимается. Вы и здесь не даёте мне выйти победителем, донна Аррайя".

— "А уступить у тебя соображалки не хватает, Мирр? Неуч — не "донна", а "мадонна". У меня уже дочь взрослая".

— "Я на такие мелочи как то не обращал внимания, мне больше само произведение, в общем смысле заинтересовало".

— "Мелочи тоже значимы, молодой человек, в иной раз из-за досадных мелочей на вызов можно было нарваться, назвав мадонной девушку в присутствии братьев или отца".

— "Тут вы правы. Не хватает опыта, но это дело наживное, какие наши годы, а?"

— "Честное слово, меня так и подмывает, взять и отшлёпать по одной непутёвой заднице одного неуча, даже не за что-то, а просто так, в назидание, на будущее!"

— "А вы, мне, мадонна Аррайя, очень напоминаете прабабушку двоюродную, у вас даже интонации похожи, — я посмотрел на сидящую напротив дракону, — вот закрою глаза, и как будто с ней разговариваю, только она меня в детстве сучком мелким называла. Почему, даже не знаю, но вылитая Иванна".

Дракона облизнула кровь с губ и затрясла головой.

— "У тебя кровь словно горчец-трава, аж обжигает".

— Наклонитесь, я вам губу разорвал, когда пытался собой накормить, давайте залечу, я умею, — дракона наклонила голову, — это от магии, очень большая наполненность была, я все остатки в накопителе в руку слил тогда. А у вас, — я лизнул с пальца капельку её крови, — тоже кровушка не сахар, фух, как выдох огненный проглотил. Вот и всё. Затянул, даже шрама не останется. Идём?

— "Идём".

Лежу себе, лечусь. Вернее мастер Хран шкуру на груди штопает. Рыкало молча мимо шконки пять шагов туда, пять сюда носится. Низа одним глазом из-за верхней притолоки двери подглядывает — опять в людскую дверь пролезла полюбопытствовать. Хорошо, тепло. Голова только немного кружится.

Концовка конечно для них была весьма запоминающаяся: Аррайя что-то сделала, и мы прошли за купол как сквозь пелену тумана, ни одной пылинки на одежде не вынесли, а потом купол сжался, очищая воздух, и посередине поля остался лежать абсолютно круглый каменный шар.

Раскланялись, со всей почтительностью, она пошла к Красной, я к себе.

— Так положено заканчивать магические поединки, — это я повторил вслух, то, что мне Аррайя сказала, а то у них от всех этих представлений столько вопросов на лицах, надо хоть на некоторые ответить. Вот такие шары и находят в развалинах жилищ древних магов и драконьих пещерах — победителю по праву доставался трофей с прахом проигравшего и остатками применённых заклинаний и силы, на память. Знающий по этому шару весь ход поединка просмотреть наверно мог бы, надо у Учителя спросить потом будет. А что, что-то в этом есть. Лежишь в своей пещере, катаешь когтем по полу шарик и вспоминаешь с удовольствием...

— "Ты даже думаешь как дракон!" — это Аррайя, пара стенок ей не помеха, только вот почему никого больше не слышу.

— "А ты даже ворчишь как Иванна. Прабабушка, где остальные все, почему я больше никого не слышу?"

— "Пусть в пруду покупаются, да головы остудят после ваших представлений. Выгнала я их всех, а Гранит там за ними присмотрит, отдыхай, правнучек названный, и бабушка отдохнёт, хе-хе".

Вот как на неё сердиться после всего этого?

О, Рыкало остановился, что-то надумал.

— Из-за чего повздорили?

— Не сошлись во мнениях на творчестве Сегватеса, — и в глаза смотрю преданно.

— Ей, Создатель, лучше бы ты соврал, как дал бы вот сейчас, с левой, ей послабже.

— Вот, — рукой на лежащий на подставке для драконьего седла доспех всадницкий, — чтоб больше мне меры неопасности и форму одежды блюл.

— А..?

— Я сказал, чтоб без доспеха к драконам ни ногой, а кто против — можешь шарик вот тот показать. Кто победил то? — уже спокойным голосом.

— Ничья, правда, на долго меня бы не хватило, уделала бы только так, эх, опыта маловато.

— Хран, как он?

— С утра бегать будет как живчик.

— Пошли, поговорим, да молодость вспомним, а ты — спать после ужина, поесть сейчас сюда принесут. А за драк..., поединок, на территории воинской части — три наряда, всем десятком, на верхнюю проходную, с завтрева.

— Есть три наряда, а как же третий пост?

— А третий никто не отменял.

Как его поймёшь, хрен его знает.

Мирр 07.

— Равн-я-яйсь! Смирна-а!

— Вольно! Смотреть на вас больно! — стоят, молодчики. Первая шеренга Карычевские, вторая — "котелки". И это правильно. Так по порядку — бывалый всегда молодняк на себя цепляет и учит уму разуму. Не будем от традиций отступать. Только вот на два наряда четыре тройки надо, а у нас недобор. Выходит сам заслужил — сам и расхлебаю.

— Значит так. С сегодня до конца десятины тащим три наряда на верхнем посту и одновременно на тройке. Это нам всем за вчерашние мои и ваши выступления подарки. Объяснять особо, думаю не зачем. Работы не меряно, потому как, и всего остального никто с нас не снимал. Карыч, перетасуй народ так, чтоб новички в пополам со старичками были. По дороге познакомимся. Да, так как Храна до конца десятины не будет, то мне от драконов не отойти далеко — так что, на верхнем буду в ночь ходить, потом отосплюсь.

— Так ты же, чтоб к ночной успеть, сразу после ужина выйти должен.

— Мои проблемы, расписывай из этого расклада. Так, все вчера всё получили?

— Конечно, получили, не унести было этот хлам старинный, и где только Щедрый (это так у нас замхоза за глаза кличут) такие кольчуги нашёл, наверно в мусорке ковырялся.

— Тогда так — я пошёл на осмотр, потом посмотрим что и как, а молодняку за это время привести всё в порядок, отчистить и отдраить.

— Да отчистили уже, не первогодки ведь, нам бы к драконам — серьёзный взгляд у всех. Это хорошо.

— Ну, раз к драконам, то после осмотра всем быть у пруда, будем совместные купанья практиковать.

— И старичкам? — это Сыч.

— И старичкам, вместе, так вместе. А пока — пошли в столовую, а то вон, уже восход.

Нехорошо, конечно, прямые указания командира не выполнять. Это я по поводу доспеха полётного. Но я нашёл как — у нас же после осмотра сразу купание, так я сразу вязанные штаны, да рубаху нацепил и пошёл на осмотр. Не дело это — не тем казаться. Не по душе мне такое, неправильно.

"Котелков" крылатые приняли нормально — никого не гоняли, присмотрелись, даже позволили потрогать. Так я думаю, что наверху тоже не дураки сидят — посылать без проверки детей своих к драконам на поживу никто не будет. Да и не первогодки они — у каждого за плечами два года училища военного, их крайние полгода, как отобрали, специально под драконов учили. Они за полгода теории выучили больше, чем я за эти полгода практики. Нормально обошлось. Так, поволновались немного, когда Низа по уже устоявшейся традиции Карыча погоняла по берегу, да с мостков скинула. Но у них это больше показное. Ну, напряглись немного, когда Красная с Зелёной на бережок степенно вышли, да меня приманили поболтать, для вида. А то я не знаю, что Низа уже всё, что услышала, передала с подробностями.

— "Мирр, почему нарушаешь?" — голову набок, и вплотную ко мне. Ну точно "прабабушка"!

— Я не нарушаю, наоборот, свято блюду традиции, — знаю я, где у вас место, где чешуйки потоньше, вон, глазки третьим веком прикрываешь от удовольствия.

— "М-м-м! Ещё три наряда получиш-ш-шь..."

— Эти то, ещё отходить надо, именно отходить — мне каждый вечер теперь во-он на тот гребень пилить, а к утру возвращаться. Дурная голова ногам покоя не даёт — это точно.

Поболтали и разбежались. Старшие драконы — молодняк наставлять к Аррайиной пещере повели, мы — кто стойла обхаживать, да "котелкам" что, да где показывать. Так ведь и прилипло — "котелки", да "котелки".

Зря Рыкало переживал — они не только убирать за драконами, а на руках их носить готовы. Достали расспросами что меня, что парней. Что лучше, как лучше, да чего они любят, да чего нельзя... Много чего. У охранной полусотни узнайте — они за прошлые три дня, что вместо нас за драконами ухаживали, так успели всё нарушить и на своей шкуре узнать чего и сколько нельзя. И особенно — что за это бывает. Кречет мастер рассказывать — просвятит (это второй стрелок из дланников, напарник Сыча. Да потому у них и прозвища птичьи, что глаз острый да меткий. Мечников, тех вообще — Рав и Лев кличут. А Карыч — тот всё умеет, а на коротких мечах или кинжалах — лучше не подходить — двурукий и выучка, где только натягаться успел). Хорошо помыслил!

— Так, построение с оружием на стрельбище, — их же в училище как и меня учили в строю биться, а разведчики — у них другая сноровка. Вот и будет чем обменяться, и в дело пойдёт.

Ничья. Один на один старички сильнее без разговоров, а вот в строю котелки их сделали тоже влёт. Стрелки из них так себе, на моём уровне, до Сыча с Кречетом как до неба. Будем подтягивать. Всех.

Топаю себе и топаю, полдороги уже прошёл, впереди самое весёлое — в горку к посту. Успеть бы до первой смены, нельзя ребят подводить. Валун ещё на дороге, хорошо, что с краю, а то убирать бы пришлось.

— "А смотреть по сторонам не учили?" — м-мать, тыж, Аррайя!

— А пугать то зачем? — аж в пот прошибло, как это она каменюкой прикинулась здорово.

— "Опыт, Мирр, опыт! Ноги не устали?" — идёт сзади.

— Есть немного, день длинный был...

— "Ну так садись, подвезу."

— А?

— "Не свалишься, я помню какой ты цепкий, лезь говорю, да побыстрей"

— "Здорово, а красиво как!"

— "Вечером ветра дневные успокаиваются, а ночные ещё не проснулись. От земли нагретой потоки ровнее идут и воздух от этого спокойней. Самое любимое моё время!"

— "А ночью?"

— "Будет тебе и ночью, торопыга! Да не елозь ты задницей от нетерпенья, точно сучёк мелкий. Весу — всего ничего, а задница ..., что колун. Вот заставлю к штанам сзади подушку пришить — так и будешь ходить!"

— "За такую красоту — да всё, что угодно! А откуда дракона про колун знает?"

— "Опыт, внучёк, опыт у бабушки большой, а ты лучше держись — вон там приземляться будем, рядом с постом".

— "С постом, так с постом, смотри, только не снеси чего, а то мне же строить придётся!"

— "Раз снесу, в следующий нормально сделаете, сейчас и проверим вашу сторожку, держись!"

Здорово ребят взбодрили — подошли по тёмной стороне склона, никто и не увидел. Представьте — тишина, солнце уже село, заря догорает. А тут снизу вверх над площадкой взмывает огромная тень, распахивает на всё небо крылья и валится вниз! Удар сердца и перед тобой стоит дракон!

— "Прилечу перед рассветом!"

— "Чистого неба!"

— "Попутного ветра, умник. Откуда знаешь?"

— "Низа сказала".

— "Я думала, что Учитель научил".

Хорошие всё-таки у нас в десятке парни — ни словом, ни взглядом. Словно так и надо. Честно сказать: после такого — голова кругом и хочется весь мир руками обнять, это не передать словами. С полночи переживал.

Спросил у Учителя про седло, там или подушку. Так он меня послал... к дракону! И раз я дурак такой, что ничего из выученного не вынес, то вот сверху положенного — десять глав из основ магических потоков и их сопряжений и взаимодействий. А к утру я понял, что да — дурак, и идти мне к дракону, и седло мне на уши одеть надо и подушку к заднице привязать. А лучше к бестолковке, чтоб не гудела, когда в стенку бьюсь, а рядом дверь открытая.

Аррайя появилась так же внезапно, миг и за потоком, сбивающим с ног, она уже стоит на краю скального уступа.

— "Готов? Полетели!"

— "Подожди", — подошёл, прислонился к мощной груди и замер, вот оно, теперь надо только растворится, — "примешь?"

— "А если погоню?"

— "Не обижусь, ты же чувствуешь".

— "Чувствую, иди сюда... внучек", — и обняла руками, какие там "лапы", руки это, нежные женские руки, как Иванины, — "и я тебя приму!"

— "А не пожалеешь?"

— "Ну, ты же не пожалела, а мне чего жалеть, приму и рад буду!"

— "Э-э-х, куда я на старость лет полезла!"

Со стороны казалось, что дракон опустил голову и полностью накрылся крыльями, превратившись в большой зелёный камень.

— А как же...? — женщина с лицом, очень похожим на мою прабабку, только моложе, в строгом зелёном платье, отслонилась немного и щёлкнула по носу, — блин, больно!

— Неуч, магия отражений и иллюзий крутым боевым лекарям, я так понимаю, без надобности? Займусь я тобой, будете у меня на пару с племянницей круги наматывать!

— Бли-и-ин! Во, попал, одел седло...

— Полетели, поздно жалеть, жалелка уже отвалилась!

Не нужно седло тому, кто напарницу свою чувствует так, как она его. И даже больше. Я сегодня летал. Сам. Зашли за облака и понеслись вниз — Аррайя, сложив крылья, я — рядом, разведя руки и повторяя за ней. Лицом к лицу. Она, я и небо.

— "Неуклюжий!"

— "Я же учусь только!"

— "Пригнись и держись крепче!"

— "Есть, лерра Учительница!"

— "Наставница, неуч, наставница! И чтобы без доспеха в небо ни ногой!"

— "Ур-р-ра!"

— "Держись, урякалка, Мирр, сучок мелкий, кому сказала!"

По-тихому приземлились возле её пещерки. Вроде никто не видел, спят ещё все. Да и при её размере меня почти считай и не видно, если по спине распластался.

— Может, переселишься к другим, что-нибудь придумаю?

— Здесь магия природная, да и не маленькая, сама о себе при необходимости позабочусь. Сейчас принесёшь доспех сюда. Ты ещё здесь?

— Меня уже нет!

— "То-то!"

Учим магию иллюзий и отражений. Да кто ж знал, что так скоро понадобится.

Успехи пока скромные, чтобы не сказать иначе, уж больно она, даже не знаю как сказать, нежная что ли и точная. Потому пока терпим втыки от наставницы, ворчание Учителя и таскаем с собой зеркальце.

Да глаза у меня меняются: вместо серых, зелёными стали, и зрачок как у дракона.

Тут ещё сказалось, что три дня считай в сумерках летали — на пост и обратно, и ночью пару раз, в пересменок, вместо отдыха.

Парни не выдержали — когда с верхнего поста сменились наехали всей толпой: "Выкатывай, командир, как положено — за первый полёт наездником!" Дурные, не наездником я летал, а напарником, это совсем иное. А, да и ладно, им то, лишь бы на задарма "забуриться", "лешаки" с "котелками". Да, эти в долгу не остались, и Карычевым дланникам имечко досталось.

Какие же бабы въедливые! У-ух! Что выдержать пришлось — не передать.

Захотел подарок сделать Аррайе, попросил сестрёнку помочь в тихую подобрать платье, сапожки, и ещё чего по мелочи. В размер на материн, должно подойти вроде. Но чтобы молчала и матери — ни слова. Помочь то помогла, всё очень здорово получилось, особенно серьги мне понравились с камешками как раз под цвет зелёных глаз. Но мозг мне вынесла на раз: "За ум бы взялся...., да кто ж так делает..., да она же старше тебя...."

— Да ты то откуда знаешь!

— Так сам же сказал, что на взрослую серьёзную женщину, нешто я тебя, дурака не знаю!

— Да с чего ты взяла, что между нами что то есть? — что у них баб за привычка руки в боки упирать, когда права качают, у них это в крови у всех, что ли?

— Да ты когда про неё говоришь, то у тебя глаза светятся, а не што не так? — блин, разозлила, совсем контроль потерял над отражением на глазах, где тут зеркальце, поправим.

— И чубчик причеши, стричься пора уже, как тебя командир такого заросшего в строй пускает?

— Пускает, если хочешь знать, то причёска воинская такая есть — боевая коса. Дроу владеют мастерски.

— Вот, у тебя глаза уже как у дроу, осталось только боевую косу заплести. Как хоть зовут то её?

— Наставница её зовут, понятно тебе. Не всем же только про это думать, некоторые и учатся ещё не покладая рук.

— Наставницам такие подарки не дарят, такие подарки полюбовницам дарят.

— А что ты в прошлый раз Оруловой жене в подарок несла? Она тебе тоже полюбовница, чего дерёшься.

— Дурак, она нам с мамой такие рецепты показала, сами же с отцом за обе щеки в прошлые выходные ламанты гномские уплетали за обе щеки, да нахваливали. А кто меня крючком узоры вязать две десятицы подряд каждый день учил? Я, можно сказать, то платье как подмастерскую работу ей принесла, отчёт по уменью!

— Не ори, я тоже за дело отблагодарить хочу, она меня такому учит, какому никто не научит. Это просто, как дань уважения. А дорогое такое, так сама выбирала.

— Как ты её описал, так я тебе и выбирала. У нас даже наша Наставница школьная такое только по праздникам одевает. Очень даже хороший наряд, в городе такой только мастера себе позволить носить могут, а серьги — просто прелесть! Ладно, раз Наставнице, то Создатель с тобой! Но смотри — узнаю, что шалапутишь — быстро тебе с матерью накрутим! — вот и скажи, что она младшая сестра.

— Сумочку, сумочку надо, пошли к кожевенникам.

— У тебя денег то хватит?

— Хватит, я за мастера нормально получаю.

Вкрапления кварца на стенах пещеры в свете магического светильника превращали тёмный, почти чёрный свод в так любимое ею ночное небо.

На оплавленном каменном выступе-лежаке лежала дракона. Точёная голова с небольшими и острыми рожками покоилась на перекрещенных передних лапах, а глаза отсутствующе смотрели на противоположную стену пещеры. В самом углу, в аккуратно выплавленной нише лежал круглый чёрный камень с прожилками стекла, а над ним был вбит одинокий крючок узорчатого, кованого железа, чем то похожий на узор на замерзшем окне, прекрасной работы настоящего кузнеца.

Вряд ли это могло ввести взрослую особь в подобное состояние — ну, ещё одна слегка обжитая пещера, сколько их было за эти сотни лет. Были и лучше и хуже, уродливых, пожалуй, не было. Но ...как же всё в этом мире и просто и сложно одновременно.

Да и кто бы мог подумать, что это первой выпадет именно на неё, на эту пещеру и на эту дракону. Ни одному из их племени, такое даже не пришло бы в голову. Кто кто, а она ещё три сотни лет назад была ярой противницей союза с государством Короны Тора, ещё сотню лет назад она бы и близко не подпустила к своим близким родичам ни одного гнома, про людей и говорить не стоит. Только ущербность и последующее выздоровление племянницы, да просьба сестры заставили спуститься из уже привычного верхнего гнезда и жить тут. Десять дней назад мир для неё перевернулся. И реальным подтверждением тому лежит этот шар, отсвечивая прожилками расплавленного кварцевого стекла. Хлынувшая горлом собственная кровь вперемежку с наполненной до краёв энергией человеческой кровью, тихий, спокойный голос Учителя в голове...

— "Убей, убей и умри, ты же так этого хочешь. Уйди, и не будешь страдать, глядя на порог брошенного отчего дома. Сейчас это легко. Он не отступил, приняв вызов, он умрёт, но не отступит. Этот парень не отступит потому, что ты намеренно не дала ему такой возможности, убийца. Он не отдаст то, единственное, что у него есть в это мгновенье, хотя для многих — это просто слово, не более. Повтори ошибку проклятых и оставь другим, другим, более сильным и терпеливым исправлять её и каяться за чужие грехи. Сожми челюсти и здесь умрёт истинный по духу дракон, но не ты, вечно ищущая себе оправдание. Убей и умри, ящерица!"

Девять дней назад она посмотрела на этот мир глазами сестры и мужа, глазами собственной дочери и удивилась от собственных слов и поступков, так ей не свойственных.

Восемь дней назад она пошла дальше их всех, за два неполных дня, обогнав их, идущих почти два столетия.

Изумруд, чёрной смертью рождённый

Кровью прошлых врагов опоённый

На исходе луны, через много веков

Снимет первым седое проклятье богов.

Неказистый детский стишок, в который она никогда не верила и над которым смеялась, объясняя происшедшее с позиций науки и логики.

В принципе, она тоже была права.

Семь дней назад он легко сделал то, на что были способны только старшие — провёл по пути, легко и непринуждённо, сам не осознавая сложности.

Дал образ, почти в точности подошедший рисунку и способностям, желаниям и наклонностям, целому спектру порой противоречивых граней её характера и много чему ещё. Как будто умел видеть суть сущего, её суть. Не делая сложных расчетов, ничего почти о ней не зная, подарил порывом благодарности, от чистого сердца. Просто так, в ответ на её небольшую уступку.

А ведь она сделала самую малость — лишь то, что делали Наставники, обучая основам управления внутренними потоками энергии непонятливых учеников. Синхронизировала и частично объединила сознания, показывая — "делай как я, глупый".

И дал якорь, позволявший навсегда сформировать и зафиксировать этот образ, подаривший то, что они потеряли в самом детстве, потеряв родителей. Не осталось никого, кто мог провести, а знания как это сделать остались за непреодолимой стеной охранных комплексов дома не желавших впускать повзрослевших драконов. Без второй ипостаси они считали их детьми и оберегали от взрослых знаний. И в чём то, были правы.

Якорь был полным, позволявшим изменять образ, хранить сущность и использовать магию — предмет, место его хранения и расположения образа. Он пах его уверенностью и надеждой, желаниями и сомнениями, магией и многим другим. Он мог быть каким угодно, но этот — был прекрасен и полон, он был практически идеален, для неё, и ни для кого другого. Это не могло быть правдой, но было, сказка на десятый день стала былью.

На ажурном крюке висело платье, под ним стояла сумочка, в сумочке были серьги...

По заострившимся скулам катились мутные от избытка чувств и магии слёзы. Слёзы, рождённые истинными чувствами дракона — легендарная субстанция, способная вернуть к жизни от смертного порога любое существо во вселенной.

Вполне возможно, ведь редко кому доводилось поставить такой эксперимент, а уж обидеть (или рассмешить) дракона до слёз — и подавно.

Она лежала и плакала, глядя на платье всю ночь, и только почти перед самым рассветом, она решилась подойти, преобразиться и одеть сначала серьги, потом платье. Сидела на камне, гладила лежащую на коленях женскую сумочку, и думала. Думала о том, что знает, что подарить. Нет, не великие знания, хотя его любопытство примет их с радостью и не сможет никогда насытиться. Может быть, но не это ему будет так же дорого, как его подарок ей.

Женщина смотрела на лежащий в другом углу нагрудник, старый, со почти стёршимся значком десятника и каким-то диким и абсолютно ничего не значащим рисунком. Он считает этот доспех красивым, но отказывается одевать не смотря на все угрозы наказания.

— "Всё остальное — не лучше".

Она подарит ему полёт, его полёт. Она знает, как это сделать, хотя попотеть ему придётся, и немало. А потом, если получится, если она сможет, если найдёт эти знания в далёких, но теперь уже доступных для неё собраниях хранилищ..., она попробует подарить ему небо.

Ведь детский стишок имеет продолжение, которое она знала, но заставила себя забыть. И если он выполнил первую часть, то она должна выполнить вторую. Пусть это будет не так легко и не так быстро.

— Платье, сумочка и серьги, — шёпотом, — "это не кинжал, ножны и пояс...".

-" Я думал тебе понравилось...Там за камнем ещё сапожки стоят, эльфийские!"

— Мирр, сучёк мелкий, а ну, где ты там прячешься? Выходи! Так-а-ак, дай руку, другую! Понятно. Слабак. Ноги — и так вижу. Спросишь у Учителя вариант воздушного меча — опахало, после завтрака проверю как выучил. А сейчас сорок отжиманий!

— За что? Я не подглядывал, я только подошёл!

— Пятьдесят отжиманий, за то, что не подглядывал двадцать скостила, за то, что соврал, что только что "пода-а-ашёл" — сверху на спину вот тебе камешек, смотри, как "пода-а-ашёл"! Не лентяйничай, я всё вижу! И на ноги мои не пялься, где тут мои сапожки эльфийские, о, как по мне шили, умница, умеешь порадовать женщину.

— "Бли-и-ин, я тут сдохну!"

— Не получится, у меня универсальное средство есть, не много, но тебя поднять хватит. Понравилось, всё мне понравилось, но спасибо за это скажу тогда, когда сотню раз с этим камешком на спине отожмёшься.

— Точно. Хых. Сдохну.

— Все силы не расходуй, тебе ещё вокруг поля пять кругов до еды успеть нужно.

— Хых. К обеду. Хых. Что. Хых. Ли.

— Не переживай, успеешь до завтрака, девочки помогут, им тоже побегать не помешает, за добычей. Пущу ваш десяток вперёд, чтоб тебе не скучно было, и им не скучно.

— "Бли-и-ин!"

— "Зато с ма-а-аслом! Вперёд, за десятком, а я пока переоденусь, брысь!"

Мирр 09

— "И-и-и раз, два, три, четыре, раз два — шаг плавне!" — коснулись кончиками.

— "Раз, и два, поклон. Всё!"

Здорово, первый раз за всё это время мне действительно понравилось и я не чувствовал себя неуклюжим. Низа тоже довольна, судя по всему у неё похожие ощущения. Первый раз пот не заливает глаза, а на лице улыбка.

— "Неплохо, мне даже понравилось! Ари, можно тебя поздравить, ученики начали что-то понимать", — Это Красная подошла.

— "А каких усилий это стоило, сколько они мне нервов вытрепали!" — Аррайя, так хвалит, можно сказать, что меня сейчас наградили именным мечом, не меньше. Потому что последнее время я от неё кроме "сучка мелкого" услышал столько. Да и ладно.

Драконий танец — это бой крыльями и хвостом. По сути, это тренировка ловкости, это полёт на земле. В танце Низа выполняет те движения, что потом повторяет в воздухе. Жаль я не могу. Вот сейчас она передохнёт и пойдёт танцевать в небо, одиночную программу.

— "А ты пойдёшь со мной, только сначала иди и вымойся, а то потом пропах так, что дышать невозможно!"

— Иду.

— "Давай побыстрее, на вечер будешь занят, так своих подглядов и предупреди, чтоб не вздумали к пещере соваться!"

— Да они уже и не знают что про нас думать, вот и пытаются узнать любым способом. Они же будущие наездники.

— "У них учителей достаточно", — смеётся.

Знали бы они, кто им правила хорошего тона преподаёт!

Ладно. Начнём по порядку.

Много чего за этот месяц изменилось.

Во-первых, я получил денежку. Не так, чтобы много, но на обучение сестре на первый год в Школе мастериц хватит. Это мой ей подарок.

Хран отвёз умным гномам мой неудачный заряд, что рвался только в одну сторону. Народ решил, что за такую неудачу меня надо наказать, чтобы я впредь думал, куда подрывную смесь лить. Пять окладов месячного содержания. Может, будь я гном, да и постарше, то и мастера бы дали. Но, как Хран сказал, эти крючкотворы всегда найдут лазейку, чтоб денег не платить. Засекретили разработку по военному делу, и эту то премию он мне еле вышиб.

Я его отблагодарил. Он долго смотрел, то на меня, то на Арайю и поверить не мог.

Пришлось резать руку и показывать, как после капли даже шрама не остаётся. Только то, что я ему дал, он уже никуда не повёз, матушке своей передал, я впрочем, тоже. Не высыхать же тем слёзам на камне.

Во-вторых — я уже не командир, а свободный десятник. По должности числюсь лекарем при особом десятке. Командир десятка — мастер-десятник наездник и ещё трое наездников две десятины назад прибыли. Теперь они всем заправляют. На мне — осмотр, кому надо — лечение небольшое (синяки, руку, там если кто потянул или вывихнул). И, само собой — так же за драконами. Ещё и заниматься продолжаю по два раза на десятине, в город с Храном в лекарню наведываемся. На практику. Теорию он мне сам лично преподаёт. Не общий курс, чтоб голову не забивать, а только то, что надо. Как он считает. Я с ним полностью согласен.

В-третьих — вторая половина от тех пяти окладов ушла на меч с поясом и ещё одни серьги, сумочку и платье. Всё верно — Красная и Гранит. С остальными взрослыми у меня ничего не вышло, а Низе ещё рано, мама не велит. Думаю, что любой бы на моём месте поступил бы так же. Не было сил у меня смотреть на них, когда они увидели как Аррайя перекидывается. Не знаю, с чем это связано, но было им очень больно. Так, наверно расчувствовался, что меня ещё на двух хватило.

Четвёртое — теперь у нас по штату есть травница. Заодно Аррайя ещё нам всем правила хорошего поведения преподаёт. Сотник сам ввёл в расписание занятий и ей предложил вести.

Он думал её, на не за здорово живёшь, припахать выписки какие то для зама делать. Так она его так на место поставила, что он полдня впечатлённый за ней бегал. Пока на муженька не нарвался. Аррайя, конечно, Гранита одним касанием руки успокоила. А вот сотника Хран все выходные отпаивал.

Живёт она в деревушке соседней, с бабулькой одинокой. Подлечили мы её, так она так ей благодарна, что пирожками закормила. И вопросов лишних не задаёт, когда постоялицы на ночь не бывает. Пожилые люди — они мудрые.

Сотник посмотрел, как мы по утрам всем десятком вокруг полётного поля бегаем, потом, как в строю рубимся, как лешаки котелкам занятия по разведческой подготовке устраивают и ему это понравилось. Потому и появились у нас ещё четверо наставников.

Ребята летают потихоньку. Их пока привязывают спереди на двойном седле. Гранит, мне кажется, их всех пятерых один катать сможет, только разместиться им на его спине негде.

Мы с ним летали. Это не Гранит, его неправильно назвали, надо было его Ураганом назвать. Если Аррайя или Красная в воздухе танцуют или скользят, то он его пронзает как копьё. А когда он по горной речке по узкому ущелью пошёл, да по самому дну. Я орал от азарта так, что потом ещё день сипел только. Красная сказала, что так летать в горах только один Гранит может, да его старший сын.

Ну и крайнее. Этот веер воздушный из меня все соки вытянул. Первые дни болело всё, каждая косточка. А вот сейчас втянулся и только к концу занятий мышцы тянет. Но это мелочи. Сначала меня заставляли просто махать руками, чтобы связки окрепли, а потом начали учить драконьему танцу — Низа самая маленькая, ей как раз по росту партнёр нужен был. Медленно, ещё справляюсь, а вот в полную силу, как положено, только сегодня первый раз получилось.

Вот такие у нас новости. Пойдём, что ли, посмотрим, что там мне за очередную пытку Наставница придумала.

— Раздевайся до трусов и становись на стул. Давай, не тяни, ничего нового я там у тебя не увижу.

Разделся, встал на свою голову, то есть на ноги, конечно. Изрисовала всего: бока, руки, между ног от паха до щиколоток, от висков по шее до подмышек. Как у орка татуировки шаманские.

— На, в зубы зажми, придётся терпеть, обезболить смогу только частично. Готов? Начали!

Не знаю как ей, но мне показалось, что вечность прошла. Огонь по рисунку волнами бежит, мозги кипят, боль — дикая. Очнулся уже на кровати, в одеяло завёрнутым.

— Всё, на сегодня всё. Молодец, даже не пикнул, только зубы чуть об палку покрошил.

— То-то я челюсть совсем не чувствую, — хриплю как умирающий.

— К утру всё пройдёт, вот, выпей, молодец.

— Зачем это всё, мне теперь шаманить надо учиться?

— Утром, утром всё расскажу, сейчас спи, я тут покараулю.

Разбудила ещё в ночь, только заря заниматься начинает потихоньку.

Вышли на улицу, а там на поле все драконы — нас ждут. Тишина.

Суёт мне коготь под нос: — "Видишь, бронзовку?"

— Что, я жуков, что ли не видел, ну вижу.

— "Так вот бронзовка летать не умеет, вернее — не должна, крылья слишком маленькие и слабые, да надкрыльники твёрдые мешать ей должны — тормозить об воздух".

— Нет, я не всё конечно знаю, но глаза у меня на месте... вон, полетела же.

— "Вот в этом вся магия, — Аррайя подняла с земли камешек, поднесла на лапе.

— "Много сил надо, чтоб в пыль его растолочь?"

— Не мало, очень твёрдый, да и времени уйдёт немало.

— "Смотри внимательно!" — я так ничего и не услышал, но понял, что это не магия, просто звук, даже и не представлял, что Аррайя может так — камень просто рассыпался на песчинки.

— Как твои связки воспроизводят это?

— "Создатель, откуда ты выкопал его на мою голову! То есть тебе интересно сейчас именно это?"

— Так про раскачку любой малёк знает, кто хоть раз телегу застрявшую вытаскивать помогал, понятно, что один звук заставил частицы, из которых состоит камень колебаться, а потом другой усилил эти колебания до тех пор, пока камень не распался.

— "Про теорию полей мира я тебе говорить вообще ничего не буду, потому как не знаю какой ты из этого вывод сделаешь и смогу ли я от удивления остаться в здравом уме и рассудке. Одевай доспех".

— Это крылья бронзовки, так ведь?

— "Этот доспех — надкрыльники бронзовки, в определённых частях нанесён "узор", будем называть "это" узором. А крылья бронзовки — это то, что мы нанесли вчера на тебя и воздушный веер, которым мы учились с тобой управлять, разучивая танец".

— "Татуировка создала на твоём теле сеть энергетических потоков, необходимую для запуска определённых колебаний в узоре доспеха, управления направления приложения сил и защиты тебя от побочных эффектов. Любой, кто наденет твой доспех и попытается использовать энергетические структуры — покойник. Слышал про "ветер смерти" — это побочный эффект".

— Неплохая защита от кражи, что-то мне не хочется это на себе пробовать.

— "Насильно никто не неволит. Но, можешь не переживать — для тебя он абсолютно безопасен. Для других тоже — если ты его используешь".

— Да я так, к слову пришлось, помогите, что ли, что— то после вчерашнего потряхивает немного.

— И что делать? — стою в круге драконов, нервно переминаюсь. Ну, не получится, так посмеёмся вместе, чего я трясусь, — подождите, я понял. Низа, поможешь?

— "Умный мальчик!" — даже не понял кто это сказал, а к демонам волнение!

— "В круг", — Гранит, пятится назад, поднимается на задних лапах и распахивает крылья. Мы с Низой стоим посередине, лицом друг к другу.

— "Мирр, давай, сначала поведу я."

— "Давай", — и с первым её шагом они запели, без слов, только звуки, но мысленно. Так поёт ветер, так поёт небо. Это как волны накатывало на сознание, выметая прочь всякую неуверенность. Я это могу, мы это можем! Где мои крылья?! — друзья зовут меня в небо!

Четыре шага в круге вслед за партнёршей, прыжок и взмах крыльями, по спирали набираем высоту, не глядя на землю, только в глаза друг другу. А дальше — я купался, я нырял и выныривал, кувыркался в потоке воздуха и эмоций моих друзей. Они все были рядом. Так же, сначала кружа вокруг нас, а потом Гранит выстроил нас клином и повёл навстречу восходящему солнцу, забирая всё выше и выше. Внизу ещё ночь неохотно уступает свои права, а здесь, за облаками мы купаемся в первых лучах восхода и чешуя переливается радугой на гибких и сильных телах. Почему мы видим их одноцветными, это неправильно, это неправда. В каждом драконе спрятана радуга. Уф-ф!

— "Гранит", — это Аррайя.

— "Я понял, поворачиваем. Мирр, за мной и чуть выше, держись чуть выше идущего от меня потока. Аррайя?"

— "Присмотрю!"

Вот это глазомер. Мы после перестроения ни разу даже не взмахнули, так и скользили, как с пологой горки, только чуть шевеля кончиками крыльев, чтобы держаться рядом друг с другом. А сзади вставало солнце и светило нам в спины. И казалось, что это мы несём на своих крыльях новый рассвет, новый день. От избытка чувств так спёрло дыхание и закружилась голова, что ... Короче я вякнуть не успел, как плюхнулся на широкую спину Аррайи.

— "Всё хорошо, ты молодец, не каждый дракон первый восход до земли долетает, аж приземляются на лапы — единицы. Обычно так и катится по полю клубок, голова— хвост, да крылья в растопырку, чтоб не сломать. Нам понравилось: "Мы несём рассвет на своих крыльях!", — обычно новички просто орут от счастья во всю глотку, или матерятся почём зря".

— "Меня сотник, если увидит — голову оторвёт!" — усаживаюсь по-наезднически на задницу, — "задницей чувствую, оторвёт!"

— "Сотник с новичками летает, а сам думает, что вместо того, чтобы очередному недотёпе по три раза одно и то же повторять, лучше тебя бы поучил. Он, наивный, думает, что с тобой хлопот меньше!"

— "Мирр, сотник твой долго жить будет — только вспомнили, как на крыльцо вышел".

— "Гранит, — это Красная, — и кидает ему образ, быстро, так и не разобрал о чём она.

— "Это будет весело! Крыло! Дракон, Аррайя — первая, Ниеиза — крайняя, по-о-ошли!"

— "Мирр, держись!" — Аррайя в один мощный взмах выходит вперёд, над Гранитом, и немного снижается. Оглядываюсь назад — мы — голова, Гранит — это туловище. Низа — хвост, а остальная четвёрка — раскинутые чуть назад и в стороны крылья. Точно, строй — "Дракон". Кажется, они летят так близко, что касаются друг друга кончиками крыльев.

— "В строю порядок", — это Низа.

— "Ра-азгон! ... Атака! Малая звуковая, делай как Я!" — Аррайя на высокой ноте затягивает, а остальные подхватывают. Этот приём используют орки — вяжут к стрелам глиняные трубочки. Сотня стрел, падая на врага со звуком, от которого трясутся поджилки...

Это, я вам скажу — пастушья свирель по сравнению с нами.

От солнца валится вниз с диким, всё нарастающим воем, наш "дракон". Отсюда вижу, как у сотника волосы под шлемом дыбом встали, а охрана, что на пятом посту, что на мосту через речку в воду посигала, как бы кто не утоп.

Силён мужик, я бы просто обделался прямо на месте, и умер от страха, а он вон, что то командует моему десятку, выскочившему на стройбище из расположения.

— "Вправо...разворот!" — по косой дуге уходим вверх и в сторону.

— "Атака на стрельбище, крылья — воздушный молот на второй, остальные — лёд на первый. Работаем по стреле, Мирр, по команде — в центральную мишень малую огненную стрелу!"

— Есть! Малую огненную! — строй выходит из разворота и опять с выси валится вниз.

— "Атака! Мирр!"

— Пошла, родимая! — что-то я переборщил, вместо тонкого алого следа от маленького огненного шарика воздух с диким рёвом вспарывает матово-красное веретено, оставляя за собой белый след. Пробивает щит и за ним вспухает вверх огненный факел горящей земли.

— "По стреле, раз....., два!" — мишень вместе с пятном земли вокруг покрывается инеем, а потом взлетает вверх от воздушного удара, рассыпаясь на мельчайшие осколки. Осколки внезапно вспыхивают в воздухе как светлячки ночью, сгорая в пепел.

— "Левый, разворот! Два неуча, Низа!"

— "Ой, в строю порядок!" — тут даже без вопросов, кто эти два и что им будет.

— "Садимся на поле, оття-я-янись!" — "дракон" вытягивает "шею" и "хвост", "крылья" расходятся немного в стороны и назад. Приземляемся.

Так, не слезая с Аррайи подошёл к стоящему на кромке поля сотнику, спрыгнул на землю, сделал три шага на трясущихся ногах.

— Крыло в полном составе отрабатывало слётанность и нанесение условного удара в построении "дракон". Условный противник уничтожен, потерь среди крыла нет. Мастер десятник, лекарь Степанов. Разрешите угостить?...

А есть у наездников традиция такая. И связана она с тем, что после первого самостоятельного полёта им получку повышают. Да с тем, что многие соплями маются, работа на ветру всё-таки, а какое никакое здоровье крепкое, но сопли — вещь почти непобедимая. А сбор от соплей нюхательный стоит немало, да и другим не особо то и нужен, круглый год, окромя осени. Вот и положено, что после первого вылета, наездник учителя, командира, да потом и всех, кто под руку попадётся, тем нюхательным сбором угощает. А пустой кисет, если ученик толковый, то по выпуску у него может его учитель на память попросить. Это такой знак уважения и доверия, что почётней наград будет.

Я кисет этот уже давно с собой таскаю, что тут объяснять, и так всё понятно.

— Эх-х! Ядрёный, ты его месяц в сапоге таскал что ли? Ладно, из слов у меня пока только маты, а портить такой день не хочется. Только вот что я тебе Мирр скажу, чтобы кисет у этой лерры на полке остался, так я тебе не завидую. Ведь я прав? — и смотрит на Аррайю. А та ухмыляется ну так зловеще, что у меня коленки внутрь съехались, наверно.

— Во-от, так что оставим воспитание Наставнице, чистого неба, лерра! — та ему головой как, ну, не знаю, с королевским достоинством, и на передние лапы немного так, приосанилась, — и тебе, наездник Мирр, чистого неба!

Хлопнул по плечу так, что я думал, у меня ноги подломятся, но ничего, устоял!

— Попутного ветра!

— С завтра — на занятия вместе с "котелками".

— Есть!

— А сегодня — всем десятком, под руководством наставников, на стрельбище яму заравнивать, да мишени новые сколачивать.

— Есть...

А, к обеду управились! Не десятком, конечно.

Драконы, младшие, под руководством Гранита, натаскали камней. Аррайя с Красной сплавили и разровняли, как заплатку каменную сделали. Ну, а мы, естественно, мишени новые колотили. Низа же кроме центральной слева и справа ещё по две штуки зацепила, тоже в пепел.

Мирр 10.

Эх! ... Н-на! ...Блин, мимо...и э-эх!

Да пошло оно всё, лесом. Хотя лес то здесь при чём?

Надоело всё, хуже горькой редьки! Всем чего-то надо, все чего— то хотят, у всех кто-то есть...

Это, наверно самое главное. А Хран говорит — это весна.

А ну их всех... Хран узнает, как я с запасным лекарским ножом обращаюсь — убьёт. Да и, хрен с ним. Надоело.

Парни к выпускным испытаниям готовятся, слётываются крылом. С новыми, теперь уж, своими драконами, скоро встретятся. Лешаков в первые сёдла посадили. Теперь о двуконь драконы их носят. Специальный отряд. Один лекарь не специальный, хрен с бугра.

Все делом заняты. А я, дурак, на месяц раньше у Храна защитился и практику сдал в лечебнице — быстрое лечение сложного перелома ноги. Через месяц наши драконы улетят. И будет здесь уже не учебная часть, а специальный отряд. Всё тоже, только драконы другие. Аррайя предупредила, да лучше бы молчала.

Карыч вон, тоже, понурый ходит, по вечерам к Низе зашастал. Сядет под дверью, чего-то высиживает. Ждёт когда Красная его попрёт. А то и так не понятно, что это у них, и что она ему не ровня. И ни хрена им не светит. Жалко, его жалко и её тоже — она мне как сестрёнка, считай.

Охранная полусотня кто по деревенькам местным, кто в город по женскому полу мотыляют, да наказания от Рыкало за самоволки накручивают, на третьем посту. Наши ребята уже и забыли когда на третий ходили, да и некогда им.

Один лекарь в каморке своей по вечерам нож лекарский в стену от нехрен делать мечет. Как будто бежал, бежал, а тут остановился... и не знаешь что делать.

Пойду завтра к Храну, буду на практику просится. А мне положено, после защиты. И не волнует, что я десятник, лекарь я или нет? Тем более надо двигать отсюда хоть на время — не могу смотреть на них и думать, что вот через месяц здесь будут другие, а теперь уже ... Аррайя уйдёт. Больше я с парнями в небо ни ногой, или кого-то ссаживать, так у меня на это рука не подымется. Останется только по ночам в одиночку подлётывать. Не любят драконы ночью летать. Могут, но не любят. Красная, Аррайя, да может ещё Низа, это скорее исключение. Ну и я, тоже исключение.

Демон горный. Так меня тот крестьянин покружил перед сотником, когда поутру к нему припёхал. Всю ночь ведь топал, зараза бдительная. За что и получил чего-то там, в награду, как положено.

Сам конечно виноват — расслабился. Один, луна как плошка, небо всё в звёздах. И хрен этот полупьяный, на околице. Чего его вынесло. Стоял рот раззявши.

"Демон горный!", ай, яй, яй! Да про них уже больше пяти сотен лет никто не слышал. Я так подозреваю, что это драконы в людском обличье народ попугивали. Я же летаю в доспехе своём, а они чем хуже, они, наверно и без доспеха могли.

Да спрашивал у Красной — молчит. Все остальные дразнят. Исковеркали всё, одно слово — драконы. Сначала демон горный, потом демон мелкий, потом сучёк горный, потом как только не переиначивали. И ржут... как лошади, пыхтелки крылатые.

Все-таки они, драконы, больше звери, чем люди, в общем смысле.

И это здорово. Не юлят, овечками не прикидываются, не врут в глаза. Спросишь что-то не то, так ответит прямо — не твоего это ума дело, или не заставляй меня врать. И не добрые они и ласковые, а настоящие, хищники. И этого тоже не скрывают. Это мы тут всё на заднем месте елозим со своим всепрощением, да хренью всякой. У драконов надо учиться.

А, ну их всех на хрен. Пойду на площадку, шестом помашу. За зиму накидался с мастером десятником, кой чему поучил он меня. Ну и что, что оружие для "деревни", а мне нравится. Я себе даже свой сострогал и замагичил малость — чтоб хлёсткость была и крепость поболе. Даже не поленился в городе в мастерской морилки прикупить, чтоб издаля на ценное дерево походил. Сблизи то любой поймёт, что деревяха обыкновенная, да кольца медные. А на них легче руны писать, изнутри. Увидят снаружи — засмеют, что я, архимаг что ли, с посохом магическим вышагивать. По должности не положено.

Лучше всего говорить как есть, убедился ещё раз. Долго лаялись они на меня с сотником, а когда сказал, что не могу смотреть, как драконы уходят, так притихли, поговорили без меня немного и отпустили. Сотник подорожную сам лично черканул, Хран — письмо на дальнюю заставу, ученику своему, мол на практику чтоб принял. Сгонял в тихую в соседскую деревеньку, к бабе Нюре — той, у которой Аррайя проживает. Да у неё от внуков одежонка неплохая деревенская осталась, крепкая и мне в размер. Мешок за плечо и потопал в ночь. А что там собираться — нагрудник лёгкий, сложил в две половинки, между ними всё остальное легло. Это полмешка, котелок, кружка, крупы малость, да мелочёвки — вот и вторая половина. Накидку на плечи, сапоги на посох (в плетёнках удобнее), а лошадь — с ней в дороге мороки не оберёшься. Нехорошо, что к родителям не заскочил, да куда с кислой рожей матери с отцом нервы трепать. Хран зайдёт — весточку передаст. А с крылатыми прощаться не буду.

Вот и топаю в ночь, да уроки на ходу с Учителем повторяю — тоже практика не плохая, а то в расположении особо не помагичишь. Погода хорошая, по ночам уже и не прохладно, лето на носу. Деньга есть немного, в дороге на хлеб заработаю, лекари мы или погулять вышли?

Тяжелей ногам — так душе легче, веди меня дорога, от милого порога. Эх, нету, нету на том пороге милой то. Авось всё сложится...

Если кто-то думает, что любого путника прямо за порогом ждут одни томящие душу своей красотой и притягательностью испытания, из которых любой мало-мальски достойный герой должен обязательно выходить победителем, то он немного ошибается. Или все до сих пор думают, что разбойники глупые и шумят в засаде, а перед тем как напасть свистят в три пальца и сосну корабельную на тропинку валят? А на ближайшем болоте живёт зачарованная принцесса и к ней Вас обязательно проводит местный леший? А ещё добрые и немного глупые крестьяне за полмедяка вас накормят от пуза за лечение захромавшей коровы и снятие сглаза той колдуньи, что охраняла принцессу на болоте и которую Вы, как истинный герой по доброте душевной запытали (надо же было про тропинку к принцессе узнать)?

Как бы это ни было, но я всё это испытал за первые несколько дней на собственной шкуре. Разбойников заметил издалека, а потому обошёл стороной, вернее попытался. За что получил стрелу из самострела чуть ниже задницы, на излёте. Кто же знал, что они дураки несколько постов поставят. Зато сразу столько впечатлений: болевой шок, почти до грани потери сознания (хорошо кость не зацепило, а то бы сдох от боли), головокружение от потери крови, стрельба из укрытия не целясь (ха, снял троих, самых глупых, что по полянке напрямки ломанулись добычу считать). Заодно и в магии потренировался, до полного выработка накопителя — весь вечер меня гоняли , злыдни мстительные. В результате обзавёлся семёркой бездыханных тел, пятью серебрушками, корявым (и к тому же очень тяжёлым) самострелом, пятью ножами-переростками, одним приличным кинжалом ... и почти всё. Знаменитых, так любимых истинными разбойниками волшебных мечей и чудесных доспехов не попалось. Попалось три косы переделанных в подобие копья-палмы, которые были безнадёжно испорчены при проведении умиротворческой операции по умиротворению их владельцев — сжёг я их огненным выдохом нахрен, при этом, перепутал формулу и спалил вместе с одеждой и всем чем было. За что потом получил два дополнительных занятия в нагрузку, от Учителя не скроешься.

Про полевую операцию в состоянии обалдения на нерваке — я вообще молчу! Во, какой аккуратный шрам в три пальца. Хран увидит — зачет придётся три раза пересдавать. Зато: успевал и стрелять, и обезболивать, и перезаряжать и стрелу из ноги тащить с матами, прости Создатель, и рану затянул одним выдохом, между вторым и третьим умиротворённым разбойником. Откуда только полштанины кровищи натекло, не понятно.

Потом на шум и запах припёрлась стая диких собак, и пришлось лезть с перешейка, на котором меня тати подловили, в болотину, побросав половину хабара. Я же сказал, что самострел тяжёлый, зараза, надо было выбросить, зачем волок, не понятно — свой же есть.

На болоте изгваздался как леший и встретил лешачью принцессу — макву. Эта тварь детей маленьких просто обожает, ворожит, взглядом манит и в топь заманивает себе на прокорм. Не на того нарвалась, тварь. Мы тоже глазки строить умеем, драконьи. До утра сидел на какой то кочке, заряжал накопитель, чтоб из топи выбраться по воздуху, да ногу подлечил. Пока над болотом порхал — чуть всё добро не утопил.

Зато героем в деревеньку зашёл: весь в грязи и тине, с простреленной и окровавленной штаниной, на кукане башка маквы срубленная, из мешка этот самострел ("аж самого Жупана, точ в точ его") чтоб ему не ладно, оглоблей торчит.

Самострел сдал старосте, для отчёта и предъявления голове городскому. Голову маквы и место, где пожёг татей, сменял у сына его старшего на двое штанов и чистую рубаху ("девок пугать на Праздник начала лета самое — то"). Покормился, закупил каши, да сальца копчёного в дорожку у старосты свояка. У кузнеца сменял ножи на потраченные стрелы к своему самострелу, кинжал занычил на память.

А ещё вырвал ему, кузнецу, два зуба, получил в глаз (кто же знал, что этот сухостой такой жилистый, да крепкий, что одного обезболивающего не хватит), напился с ним, исключительно в целях излечения болезных, нас, то бишь ("Ягодная" лучше всех лекарств опухоль снимает, как лекарь тебе говорю").

В результате Вы можете представить себе достойный образ героя-путешественника, вышедшего из ворот сей досточтимой деревеньки: с опухшей мордой, подбитым глазом, слегка прихрамывающего на обе ноги сразу (не помню, хоть убейте, где вторую "починил") и с мокрым плащом на дорожном посохе. Да высохнуть не успел он после стирки. И это за неполных четыре дня. А мне ещё пять топать. Если всё нормально.

Я поймал её на третий от того села день. Ну, прямо так, чтобы поймал — нет, просто увидел. Да вот она — прямо на полянке лежит, под камень маскируется. Надо отдать должное очень талантливо. Смотрел бы обычным зрением: камень как камень, ничуть не хуже ещё трёх таких же. Только меня Аррайя, да дорога давно отучили от такой расхлябанности и невнимательности.

Сначала появилось неясное ощущение взгляда в спину, потом видел ночью в воздухе неясную тень пару раз, на фоне светлых пятен озёр. Потом почувствовал запах, когда начал петли сдваивать и след сбивать, как лешаки учили. Когда понял, что всё это бесполезно, то спросил Учителя.

За что получил мозголомную оплеуху — про доспех забыл совсем, а когда он на мне в полёте щит создаёт... Понятно? Осталось расслабиться и просто наблюдать, чем же всё это закончится. Вот, у неё терпение закончилось — решилась поближе на меня посмотреть.

Потрепать ей нервишки? А кто сказал, что это безопасно, потому и хочется пошалить немного. Так, так, та-ак...

Можно сделать вид, что из самострела хочу потренироваться. Хотя, это не то — болтом нельзя, а шарик ей даже не почувствовать, если в бочину. Магией опасно — морок спадёт ненароком. Как же мне тебя подначить малость? Придумал.

Зеваем, да потягиваемся, да идём за "камень" расстёгивая ширинку. А куда нам торопиться, вот зайдём тебе за спину, чтобы не видела. Стою, поливаю ей заднюю лапу, из фляги, не урод же я, прости Создатель. Терпит. Упорная. Даже не шевельнулась. Ладно.

Собрал хворост, костерок разложил, так чтобы дым в глазки. Естественно не мои. Где тут мешочек то мой. Вот, блин, только отвернулся — потянуло силой, что-то из раздела воздушной магии, точнее не определить. Справилась с дымом, защитку навертела? Ладно, проехали.

Пытка запахом разделываемой тушки ухлика была не напрасной. Глотает слюни, но не двигается. Ладно, следующий раз, если, конечно он будет, рыбу на тебе испробую.

Перекусил, свечерял чайком, надо поспать немного, заодно и солнышко опустится. Опёрся спиной на соседний камешек, смотрю сквозь ресницы — как она меня рассматривает. Кто же ты такая и что тебе надо? Запах знакомый немного, приятный запах, свой такой. Но я тебя не видел и не знаю. Жалко, что за мороком не видно настоящего цвета чешуи.

Ладно, свечерело, пора полетать. Заодно потренируемся в щитах рассеивания, чтобы сбить тебя со следа. А мешочек мы тебе, подруга, для присмотра оставим, вот под этот камешек положим. Я полетаю, а потом вернусь, милая, присмотри за снарягой.

Место удобное, и от стоянки это самая близкая вода, где скупнуться можно, вот тут и заляжем. Только вот мороки нам не нужны — грязь на лице надёжнее, а тина неплохо запах отбивает. Ждём.

Чёрная, как Аррайя и Гранит, блин, вот кто ты, запах знакомый! И ночью, как и мама, полетать любишь. Я же вижу, как уверенно на протоку заходила.

Как она заднюю левую оттирала, умора, наверно там чешую стёрла напрочь, до блеска. Даже потихоньку маревом полирнула. Дымом ноздри то забиты, не чувствует — пахнет или нет. Вода не пахнет, вот ей наверно и кажется, что отмыться никак не может. Я по ночам от стоянки далеко отлетаю, потому и не торопится, выучила мой распорядок. Всё, отмылась — полетела назад. Давай, давай, а я тут рыбку половлю, утром тебя рыбкой побалую. Даже не перекусила. Голодная будет злая, может и не выдержать. Или днём поохотилась удачно?

Полночи она у меня нюхала запах свежей рыбы — кукан специально на посох повесил ей под носом. Глупость конечно — попробуй в лесу кукан на ветку подвесь — к утру лесная живность оприходует, пусть не всё, но попробовать изволит обязательно. Да первый же глазарь-филин хоть одну, да оторвёт и упрёт, про мышей я и не говорю. А тут — даже жуки присесть боятся — рядом драконьи ноздри. Это первый прокол. Поутру роса на камнях, да траве. Три камня сырые, а один сухой — это два. Ой, ой, извините за ошибочку — есть у нас роса, берём слова свои неправильные обратно — вон, если магическим зрением не смотреть, то медленно выступает на камне роса, в виде слюны, непроизвольная реакция, а потому — плохо контролируемая. Значит голодная, не успела поохотиться. Тогда шутить не будем, здоровье пожалеем своё. А вдруг сорвётся. Одну рыбину на углях запёк, а парочку духу лесному в дар оставил. Духа кормить надо, а то неприятности могут быть, вон, камни уже росой как плачут, только бы не заржать.

Больше она так не подставлялась. Рядом со стоянкой хоронится, только вот не всегда с ветром угадывает. Мало тебя мама гоняла, ох мало. Вот за это и получай очередным шариком из самострела точно промеж рожек. А это я в стрельбе тренируюсь, да мажу мимо мишени. Вот, теперь я тебя где угодно увижу — на том шарике поисковик висел, дракона у нас теперь с пятнышком на лбу, а ничего так, красиво смотрится, прямо не дракона, а олень благородный, в магическом зрении, олениха, если быть точным.

Вот и дотопал до заставы. Конечный пункт назначения и место проведения практики. Заставой это место годков так тридцать назад было, кабы не позже. Городишко, так вернее будет. Хотя иное село и поболее вырастает. Но, военная часть, храм Создателю, как ни крути — город, только маленький. Местность тут особенная, а потому мимо никак не податься — все дороги только тут сходятся. И природа чего только не намешала. А потому мне с практики помимо отзыва ещё и мешок травок подсобрать надобно. Список был на два листа, да я уполовинил — неужто внук травницы не знает, что чабрец лучше в цвет собирать, а зверобой на четыре десятины позже зацветёт, и так далее. Чувствуется, что Хран список составлял с одной целью: меня занять чем то, от безделья избавить.

Аккурат в рыночный день притопал — половину списка у местных на рынке закупил. Уже всё просушено, в мешочки холщовые перебрано. Другую половину, меньшую, надо заметить, по дороге наковырял. Осталось малость самую подсобрать, всего ничего, так, по мелочи.

Наставника нашёл — к гарнизонному лекарю всяк дорогу знает. Переговорили. Гонять меня особо никто не собирается, сотнику представили, да и ладно. Жить буду при лекарне, утром вместе с мастером Довлатом на обход, до обеда — на всех процедурах, а после обеда — хвосты кобелям местным крутить. Шутка. После обеда — сбор трав и кореньев, да и всё. Без дозоров в степь не соваться, с местными не задираться, девок почём зря не портить, а то тут строго с этим. А можно подумать где то есть, где с этим не строго.

Умылся с дороги, пошёл к мастеру оружейнику запас шариков для самострела пополнить, да кинжал показать, а то тот деревенский кузнец носом вокруг него крутил больно.

Интересный ножичек оказался — в рукояти секретка, полая рукоять. А по виду не скажешь. И работа старая, очень качественная. Только вот клейма такого он не припомнит, обещал по книгам своим посмотреть. Шариков для самострела не дал, запас небольшой держат только для драконьих наездников, а лекарям всяким не положено. Не больно и надо, кузнецу закажу за денюжку. Погулял ещё по торжищу, закупил себе свечерять чак-чаку оркского — орчанка пристала: "Купи, да купи!" Попробовал, действительно вкусно.

Потом попёрся в чайную "Юз баши Кеймень" (по-моему так называется, уж больно коряво написано, "под старину"), попил чайку степного, зелёного. Ничего так, только наш взвар на богородской траве крепче будет, и за угол меньше гоняет. Посмешил народ — ноги затекли, не умею, как местные сидеть, вот и затекли, а понял, когда уже вставать начал. Посмеялись вместе. Нормальный народ, а в граничных городках всяк живёт: и дроу, и орки, и гномы, и люди. Не воруй, налог плати исправно и на чужую жену зенки не пяль. Да когда враг под стены подойдёт на стены эти иди за детей своих, да братьёв живота не жалеть.

Тут же с десятником познакомился: Сарык-полуорк. Сговорились по утрам помахать шестами, мужик опытный, поучит новому. А я его парням, что в лекарне отлёживаются, чем смогу — помогу.

Зашёл к ним ввечеру — потрепали их знатно, нарвались на разъёзд степной, пятеро против десятка. Как живые то ушли, порезаны они сильно. Довлат им переломанные рёбра, да пальцы подзалечил, основное затянул, а мелочёвка болит — спасенья нет никакого.

До полночи практиковался в лечении резаных ран и ушибов. Потом заварил им снотворного напополам с обезболивающим (по привычке, не всё же магией, травы полезнее), а когда зашёл в покой, смотрю — спят заразы все. Чего старался, спрашивается. Пошёл к дежурной — отдать горшок, может, кому пригодится.

Она мне разом его и прописала, полную чарку. А как ей поступить, если по лекарскому покою привидение шатается — еле на ногах стоит, щёки запали, глаза фонарями светят.

А как вы думали с Сарыком познакомился — выписал ему за "лекаришку дохлого", он мне за "хрена узкоглазого", кузнец — правша, Сарык — левша, вот и свечу на оба глаза, правда под левым уже почти зажило — желтеет.

Да просто, что тот раз, что этот — на себя магичить не стал сильно, так, отёка чтоб не было, подзалечил, а дальше само пройдёт. А шатало от того что потратился на ребят.

Пока я дежурную нашёл, в половину покоев заглянул, так к утру Худуном уже все дразнили. А это легенда какая-то оркская (или орочья, не знает никто как правильно, потому как Совет Гномий по делам образования на данном слове сильно заспорил, до драки. За что Архимаг Верховный их жалованья за две десятины лишил, чтоб впредь из-за хрени всякой не позорились. Извините...) про привидение степное, ну их в пень дырявый, острословы, не знают чем себя занять — выздоравливали бы лучше побыстрей. (Архимаг, кстати, тогда пошутил, что это первое в его жизни произнесённое заклинание, которое оказало поистине магическое воздействие и не потребовало никаких затрат магической энергии.)

Проспал до обеда. После обеда был выгнан Довлатом на речку загорать, да рыбачить. Половили с мелкотнёй рыбки, эх, жалко драконов нет — угостил бы. Вечером отметили с Сарыком выздоровление его парней, хотя им ещё пару дней валяться, раньше их Довлат всё равно не отпустит. Заодно переговорил с ним — по поводу как можно в ночной дозор отпросится, и у кого.

Золото, а не десятник, ни каких вопросов лишних не задавал, просто сказал, что завтра возьмёт с собой. Он со старичками молодняк в степь на трёхдневный выход поведёт и я с ними. С наставником порешал — он не против.

Поутру собрались возле конюшни воинского дома: Сарык, пятёрка его "старичков", десяток "молодых" и я. Они в полной сбруе походной кожаные нагрудники с нашитыми пластинами в местах положенных, поножи, наручи, да тут перечислять устанешь всё, что коннику полагается. Из оружия: щит, меч, кинжал, пара сулиц в тулах, у стрелков луки, у остальных — самострелы. Я так подозреваю, что на молодняк нарочно побольше навертели, чтоб служба мёдом не казалась. Всё надраено и ухожено, не хуже чем у конницы дворянской, что в королевствах людских. И я, весь такой из себя, в посконных штанах и рубахе деревенских под потёртым наездническим доспехом да простым шлемом-котелком. Аррайя так над доспехом поиздевалась, что кажется, что ему лет больше, чем мне, раз в двадцать. Одна радость — начищать не надо, потому как бесполезно. В мелкую чешуйку рисунок набит и металл так обработан, что не блестит, матовый. Короче, весь я будто пылью припорошенный и никак рядом с ними не гляжусь. Вместо меча — секирка, вместо всего другого — сумка лекарская, мешочек заплечный, да плащ, под которым Каюка со Щитом не видно на боках. Ну и посох деревянный на шнурке через грудь.

Одна неувязка с обликом — на левом боку каюк, на правом — тот кинжал, что с бою взял у разбойников, Учитель сказал, что это Щит, только накопитель пока не заполнен, это та полость внутри, она накопителем и работает. Они почти похожи, будто один мастер делал, только у Каюка моего гарды, что кулак полностью закрывает нету, как у Щита. Так вот: такое оружие даже князьям носить не зазорно, даром, что с виду простецкое. Потому и прячу под плащом.

Старички эти меня не видели, а Сарык ничего им про меня не рассказывал. Пришёл, значит, я пораньше, потому как страх как не люблю опаздывать, а те уже на месте.

— О, драконьему наезднику надо под седло дракона! Сейчас организуем, — и выводят "дракона". У нас таких не было, в части, но мои парни мне рассказывали, что в северных предгорьях только на таких и ездят, потому как выносливые они и бесстрашные — по камням не хуже козы горной ходят и за себя постоять могут. Мохнатенькая кобылка, росточком в половину от их коняг. В поводу не идёт, а плетётся, как больная, только глазами умными зло так по сторонам зыркает. Сразу видно — с норовом.

И что она им не понравилась?

— Седлай своего "дракона", наездник, посмотрим каков ты в седле, а то может телегу для тебя брать придётся!

Они думают раз я лекарь, и с сумкой лекарской по штату положенной пришёл, так я с неба свалился и животину в городе только на картинках видел? Пошёл на конюшню, взял что положено. Седлай, седлаки пальцем деланные — нашли, кого подначивать.

Прежде чем седлать, конягу обиходить, да осмотреть надо, вычистить, да много чего. А с моей работой, то и подлечить, если требуется. Долго объяснять, сделать тоже не быстро, но это привычное. Обиходил родимую, пару царапин на крупе залечил по дороге. Нормальная лошадка, видать весь молодняк на ней обкатывают — а тут заседлал кто-то спустя рукава и намял ей спину малость. Вот ей и больно, вот она и злится. Пока они зубоскалили я ей и это подлечил.

— Дракону свою в стойло отведите — вот мазь лечебная, надо конюху передать, что спину я ей залечил, но помазать ещё надо, для верности. Да, ещё одно — не надо стричь ей чёлку над глазами — вон как слезятся. Эта порода чёлкой глаза себе от ветра защищает, она сквозь свой волос дальше вас видит. Будете стричь — испортите животину!

А эта стоит рядом со мной как собачонка довольная и трётся шеей, того и гляди ногу отдавит. После леченья полегчало ей, глаза наверно как после песка резало.

"Старички" похмыкали, но мазь взяли и кобылку в стойло отвели.

— Слышь, лекарь, поди сюда! Глянь, вот вчера приблудилась к воротам, никого к себе не подпускает. Может, эту себе под седло возьмёшь?

Зашёл в конюшню,

— Вы на мне всех лошадей перепробовать хотите, что ли? И не лень...ва-ам..., ай, хороша, вороная! — ещё бы не хороша, этот благородный олень очень нам знаком, лично пятно между рог ставил. Вот неймётся ей, присмотрщицу из себя изображать. И молчит как рыба. Ладно.

— Только вот ты, лекарь, на ней не сможешь — тебе с забора её седлать придётся — вон какая высокая.

— Это тоже отдельный разговор, — морду топориком, если врать, то складно надо, пока уши развесили, — это эльфы в своё время, лет двести назад их вывели. Я в книгах читал, но до сего дня не видел. Это не лошадь, просто похожа очень. Ведь так? — уже у неё спрашиваю. Гнёт шею дугой и молча в глаза пялится. Не дракона, а недоразумение — зачем, спрашивается, на себя такой морок навела, даже пахнет почти как лошадь.

— И что там про них писано, а то, может, она дороже всей конюшни нашей, а мы тут... , как они, ну в уходе и прочее, — тут уже все подтянулись, интересно им.

— Очень своенравные, и умные. И нет у них хозяев, к себе либо друга подпустит, либо напарника, что опять же сама выбирает. На ходу, пишут, быстрая, как дракон в небе. А в уходе, тут сложнее, сейчас увидите, если она позволит.

Полез в сумку, там у меня полтушки курочки копчёной (одному из тех, кого в прошлый раз лечил, жена принесла, так он мне чуть не силком всунул — "расти тебе надо, вон тощий какой"). Разломил на части, на полотенце.

— Эх, подноса серебряного нет, отказаться может!

И поднёс ей с поклоном, — извольте откушать, лерра Вороная, не побрезгуйте .

Народ ржал ровно пока она на меня удивлёнными глазами моргала.

— Так что, с собой сервиз столовый на серебре возить, иначе с голоду копыта протянет?! Они смотри у неё какие, следы то не круглые, тоже хитросделанные, благородные!

Да много чего ещё языкатые про её копыта говорили, покуда она аккуратно так левую лапу не подняла, развернула копытце в пальцы с коготками, да курью лапку культурно так двумя пальчиками и возьми с полотна. Сунула себе в ротик, вынула уже без мяса, в полной тишине. Покрутила её перед глазами и так и эдак, а потом сунула в пасть, да как захрустит.

— Учитесь, какова порода, эльфийское важество — это вам не сопли об коленку вытирать! — надо же как то разрядить обстановку, а то народ затылки прямо через шлем чесать пытается.

— А ну как бы отказалась? И откуда ты узнал, что она мясо за здорово живёшь трескает?

— Книжки умные читал много. А если бы отказалась, то без рук могла запросто оставить!

— Дурак ты, лекарь! — вот и пойми их, — да к ней теперь никто на перестрел не подойдёт, после твоих баек.

— Так она бы и так никого к себе не подпустила, повезло вам, что не лезли. Выпустить её надо отсюда, да до ворот проводить, пусть гуляет свободной, да друга себе ищет в степи..., — пока рассказывал к парням от неё отвернулся.

— Берегись! — и застыли все, смотрят мне за спину.

Скосил глаза — над плечом голова выезжает, посмотрела на меня, вздохнула, мол что с дурака взять. Головку мне на плечо пристроила и глазки прикрыла. Раз, два, три, четыре — сердце в груди бухает, ровно так и успокаивается. Ма-а-ать!

Да мы с ней, как я тогда с Аррайей, сознаниями слились, только намного быстрее и крепче, и чувствую, что теперь я ведущий. Она сейчас, наверно, моими глазами смотреть сможет, до того плотно сознания соединились — это же я её сердце чувствую, хотя моё тоже в такт бьётся.

— Всё, лекарь, попал ты, будешь теперь с эльфийкой своей сам разбираться, по всему она тебя в напарники выбрала. Посмотрим, как ты её объезжать будешь, тащи сюда седло, Михась!

-"Это как понимать? — молчание, только глазом косит.

— "Понятно, что ничего не понятно. А зовут нас как, если не секрет?" — тишина.

— "То есть, как кобылу можно назвать?" — чуть приподнялся уголок губы, на пару мгновений показывая острый клык, уже хоть что то.

— "Не дурак, понял! Так всё таки — как?" — крутанула глазами и недовольно дёрнула щекой, мол сам придумай, а я посмотрю. Ладно.

— Эй, эй, парни, какое седло, очумели совсем!

— Давай, лекарь, не трясись! Раз начал доспехом удивлять, то теперь уже на попятки нельзя! — вот народ, им лишь бы поразвлекаться как другой с коня летать будет, добрые.

— Да не о том я. Кто же запрягает сразу, а поговорить, а имя дать? Тут вам не там, всё согласно правилам должно быть. Имя понравится — без седла обойдёмся, не понравится — тут и разговор окончен.

— Смотри, она головой что ли кивает?! Михась, она головой кивает!

— Так, идите все из конюшни, с вами имени не дашь: на торжище дом не построишь — советами достанут, работать некогда будет! Тут дело серьёзное.

Народ побурчал, но за ворота вышел.

— Имя, говоришь? — смотрю ей прямо в глаза и вспоминаю как она в той речке полоскалась, да ночью над лесом, под звёздами в небе летала.

— "Как по эльфийски будет быстрая тень, танцующая в ночи над рекой? Или сестра ночных ветров. Или дочь камня и молнии, сверкнувшей во мраке. А может быть — быстрая тень, танцующая со звёздами?" — покачала головой.

— "То есть — по эльфийски это будет длинно и нудно, но тебе нравится ход моих мыслей?" — утвердительный кивок. Уже легче.

— "Тогда ты не против Лайме? Лайме — Тень. Просто не люблю досказанности, а "Тень" даёт множество значений", — ну что ты смотришь мне в глаза, хоть бы кивнула.

— "Тень, Лайма, Лаймирра, Эрралима. Звучит красиво на любом языке. Как тебе больше нравится?" — смотрит в глаза, ну, смотри — показал ей драконий зрачок. Бровки домиком — не знала?

— "Тебе нравится летать ночью под звёздами, как мне, Тень?" — нет, это пожалуй всё же улыбка, а не оскал. Вот только фыркать как лошадь не надо, где тут мой платок, блин, умыла.

— "Пошли? А то нас заждались", — и я уткнулся своим лбом в её, а что тут спрашивать, и так всё ясно, у нас пара и без слов как то получилась.

Вышли из конюшни, она просто на ходу, не останавливаясь, согнула лапу и я по ней вмиг оказался у неё на спине. Не знаю, как это выглядело со стороны, но челюсти они долго с пола подбирали, Пока мы с Тенью кружок вокруг них объехали, пара человек себе шею чуть не свернули, на нас неотрывно глядя.

Сарык посмотрел на нас, что то помыслил сам себе, да и махнул рукой.

— Ладно, позабавились и хватит, раз все у нас на коне, то выходим, и так затянули. Мирр, смотри сам, надо ли на ней ехать, а то потом как бы чего не вышло.

— Всё нормально.

— На конь, стройся о-двуконь, головной дозор — на два перестрела вперёд, от Суходола. Для молодых — пойдём до старого поста, там заночуем, потом от него в сторону Мраморного хребта до поста на верхней караванной дороге, ну а потом вдоль Веретейки уже назад. За лошадьми следить в оба глаза и по сторонам башкой крутить! За стариков держаться как мелкий за титьку мамкину! Я тебе Рыжий сейчас пошучу, насчёт титьки командира, всё жалованье Мирру за лечение твоих зубов уйдёт. Вперёд!

Эх, хороша ночь в степи, а как травы пахнут. А какие звёзды на небе, э-э-х! Неохота товарища подводить, ведь на Сарыке и так молодняк висит, а ещё ему за меня волноваться. Как бы подойти и переговорить, чтоб отлучиться незаметно? Лёгок на помине, сам идёт.

— Чего не спишь, Мирр?

— Какой тут спать, смотри какое небо, какие звёзды, так и манят!

— Вот и я о том же. Ты больше так не делай! Раз поссорились, то мириться нужно сразу, нечего злобу копить, не для таких как вы это. А то разругались, да разбежались. Ты один в город пришёл, а она тебя, поди по всей степи искала, раз на день позже прилетела.

— Кто прилетела?

— Мирр, неужели внук степного шамана дракону с конём спутает, мне тот морок не помеха. Лучше вон, полетайте сходите, не зря же она Тенью зовётся. А то он про звёзды мне тут поёт. Иди к ней, вон она как смотрит, ждёт тебя. Заодно и округу осмотрите пошире.

— Да я и сам к тебе хотел подойти сейчас, отпроситься.

— Ну и молодец, а подругу больше обижать не смей, не дело это, она хоть и дракон, а женщина — существо ранимое.

— Ещё скажи нежное.

— А это тебе больше знать, я то всю жизнь только с лошадьми дружил. К утру чтоб были, а лучше затемно — потом всех их разыграем, при случае удобном. Прилетите — помозгуем. Я этого Рыжего ещё язык его длинный заставлю прикусить, если от испуга раньше не обделается.

Я же говорил: Сарык — золото, а не десятник! Сотником ему быть, не меньше. И не больше, потому как нет ходу наверх таким как он, на верхушке власти всё больше о своей заднице волнуются, чем за чужую переживают. Хотя бывают и исключения.

Пока Сарык дозорных на посту отвлёк, мы с Тенью в степь с кургана постового сбежали, как две тени по косогору стекли и в ночи растворились. А вот оно, небо!

Хоть ночь и короткая, но нарезвились мы вдосталь, даже устали немного. Зато как легко и радостно, обоим, мы же чувствуем друг друга как себя самого.

Чтоб накопитель поберечь и больше половины не разряжать я потом на спину к Тени перебрался. Как она кувыркалась в воздухе вокруг того облачка — не передать. А потом голову задрала как цапля, крылья распластала — брюхо с большей частью тела в облаке, а обе наши головы наружу. Плывём с ней как в сказочной лодке из детских сказок, по облачному озеру под яркими звёздами, да сами всё понимаете...

Не удался Сарыку малый розыгрыш, очень он большим получился.

Потому, что на подлёте мы увидели как обтекают сторожевой курган две неясные тени, а когда поближе подошли, то сквозь морок наведённый и явь прошла — орки, числом полсотни, не меньше. Окружают и скоро кольцо замкнут, а потом всё, потому как не видят их дозоры за мороком. А когда увидят — поздно будет.

Не воюет дракон под наездником, не встревают они в дела наши. Защитить и жизнь спасти — это да, но проделать всадническому крылу то, что мы тогда на стрельбище показали — не получится. Разве что наездники сами маги неслабые, но это не то.

Но мы то с Тенью не наездники! И накопитель у нас хоть и потрачен, но там и на сотню хватит, если грамотно. А потому сейчас будет кому баня кровавая, а кому побудка ранняя!

Откуда тут у нас морок тянется? Где тут гвоздь этих клещей — вот туда и падаем.

— "По стреле средним огненным!" — и несётся тут же вслед падающему почти отвесно вниз тёмного огня веретену такого же цвета огненный шар с низким гудящим звуком.

— "Хороша булавка, только бабочка боюсь закоптится! Расходимся, ты влево, я вправо и по крыльям. Звуковой, средний, потом с пятого счёта воздушный кулак. Тень начинай, я подхвачу", — небо падает на голову с бешеным рёвом, и кони сходят с ума и убивают падающих седоков. Заодно и ребят разбудим, если ещё не проснулись.

— "Раз, два, три, четыре, пять — удар!".

Зря шаман оркский перестраховался и помимо морока весь отряд защитным щитом сверху прикрыл. Да и нам повезло, что он под первый удар не попал и щит его сразу не рассеялся. Потому как веретено это вам не огненный шарик с два кулака, которым пугают крутые маги друг друга на поединках. В веретене по объёму их сотня и все они на конце толщиной с иглу. Щит прошило почти не потратившись, и дорогу для среднего огненного проложило. Не будь щита — получилось бы вытянутое по ходу пятно, да к тому же мы ещё опыта не набрали — слишком отвесно ударили, и потому пятно сильно бы не вытянулось и многих бы не захватило. А тут весь заряд, вместо того чтобы в стороны разойтись, под щитом так и пошёл влево и вправо по подкове огненным валом, как по тоннелю. Сначала огнём ярким, а потом от него у орков амулеты защитные рваться начали и по этим двум труба не мойми что летело. Редкий амулет, оказывается, выдерживает средний огненный выдох, или у них там что то наложилось "удачно", но в живых осталось их четверо воинов и шаман. Это потому, что были самые дальние и от рёва нашего кони враз понесли а не биться на месте от страха как у других начали. А у воинов... ,наверно, нежданчик случился потому как мы их ловили по одному — тренировались. Тень меня после воздушного удара и того, что у нас с ней внезапно получилось, прямо над вершиной кургана на себя опять подхватила и поехали.

Сарык в захлёб потом рассказывал: "Несётся он на обезумевшем коне, а сзади его Тень догоняет и свистит. И чем она ближе, тем звук громче, и он от страху орать, а потом пых и всё. Потом следующий. Потом ещё один. Нам плохо видно, только слышно, как падает с неба свист тонкий потом вопль безумный и всё".

Больше всего с шаманом мучились. На нём ещё и свой защитный полог был. Три раза пришлось мне его ледяным выдохом долбить, пока не истощился. А потом мы его тёмным приголубили, от которого одежда вместе с седлом и амулетами на траву полетела. Свободный конь в одну сторону, шаман с остатками седла по траве в другую. Далеко зараза ускакать успел. Пока его подлечили немного, связали и в чувство привели. Да, пока голого со связанными сзади руками до кургана пёхом допинали.

У меня и в мыслях не возникло Тень его подвезти просить. Да я бы сам к нему на перестрел бы не подошёл — так от него, засранца, несло. Но он остатки седла промеж ног от страха зажал и так и кувыркался, а потому и пришлось ему колено подлечить, иначе идти не смог бы сам.

Половина наших вокруг кургана рыщут, половина к нам со всех лошадиных ног несётся. А тощий паренёк идёт рядом с тонконогой эльфийской лошадкой и гонит впереди себя здоровенного орка с ...

Я же говорю, пахло от него отвратительно.

Оказалось, что у орков нет незаконнорожденных и потому Сарык полноправный возможный наследник немалого состояния деда шамана, по крайней мере его части немалой. Вот и решил его младший двоюродный брат, что несправедливо это и нечего полукровке пришлому хорошие виды на наследство ему, чистокровному орку, портить.

В первый раз, малым числом у него не получилось, так он во второй раз подкараулил. Как он думал, вполне удачно.

Пятьдесят воинов на шестерых "стариков", десятерых молодых да одного лекаря городского вполне себе приятный расклад. Они бы и ясным днём справились шутя, если бы не первый неудачный раз не научил их осторожности, и если бы я был только лекарем, а Тень — только лошадкой. Как он зубами скрипел, когда узнал, что его же щит весь отряд и похоронил. По моему, он умом тронулся — про дракона так и не спросил, только на кинжал, что я от разбойников поимел странно пялился и бормотал всё время ерунду всякую.

Не всех мы с Тенью орков положили и не все голову от страху потеряли и ребятам пришлось стрелами покидать, да мечами позвенеть, но всё обошлось. Так пару царапин потом подлечил, да одному, самому нетерпеливому, что из строя высунулся, ногу располосовали слегка.

Помереть дали по-воински, не дело врага позорить без нужды. Да и Сарыку брата родного в город везти, да сдавать не с руки. А потому по молчаливому общему согласию дали штаны, да меч с убитых снятые. И вышел в круг, брат против брата, помолясь и прилюдно. Там, под курганом, чуть далее, чтоб жилу водяную не портить, в общей могиле всех и схоронили. До вечера промучились, куда тут теперь до второй заставы ехать, решили на ночлег тут оставаться.

Ввечеру к нам опять гости пожаловали — наездник с драконом. На место условленное вовремя мы не прибыли, вот и послали нас искать. Так смешно со стороны смотреть, как дракон вокруг лошади вышагивает, и спину выгибает напоказ. Не знаю, что она ему там говорила, не любитель подслушивать, ушёл я подальше. А когда вернулся, то эта пыхтелка здоровая меня попугать решил, видать, для поднятия авторитета перед Тенью.

Он, как бы неуклюже, повернулся и хвостом меня подсечь захотел.

Потом сидел сосредоточенный, как собачка, на попе. А я ему хвост "захватом" к земле придавил и не отпускаю. А ему и дёргаться вроде как не с руки. А то развелось тут пугателей на нас пугливых.

Это меня Гранит научил — очень простое и крайне эффективное воздействие, взрослые так малышню расшалившуюся приструнивают, ну не за рожки и крылышки же их тягать или розгой по чешуе на заднице отхаживать. Я думал, что врага заимел, а он так на меня почтительно посмотрел, и даже извинился. Ладно, отпустим, всяк ошибается.

Тень подошла, рядом прилегла, тепло.

— "Чего то на сегодня столько всего выпало, пора бы и честь знать, спать пора, а Тень?" — да она дрыхнет уже, натрескалась мяса, полконя поджаренного съела, лошадка эльфийская. Во сне от сытости мурлыкает животом.

Не дали поспать, Сарык позвал с наездником переговорить. Кто таков, да откуда, да извините, мастер-десятник — у вас доспех больно боевой — значок стёрся совсем, вот и не разглядел. Это хорошо, что новый спецотряд будет, не хватает наездников сильно, сами видите, просторы какие охватывать приходится. А не посмотрите дракона, раз уж вы и лекарь. Посмотрели уже? А подождите, я прямо за вами запишу: "Рыбу ежедневно, не более полутора пудов, совместно пробежки по утрам для укрепления сухожилий задних ног и купание. Ловлю рыбы и купание можно совместить. Спасибо". Каков дракон, таков и наездник. Сначала бучим, а потом глазки пучим. Поболтали ни о чём. Ну, скажи, что звал, что вокруг да около ходить. Так и не решился он. Ну и ладно. Я спать пошёл к Тени. Подлез, к груди спиной прижался, голову на лапу положил и вырубился.

— Мирр, -за плечо трясут, — Мирр, проснись, ты!

— Уже проснулся.

— Слетай, посмотри вокруг, а то на душе неспокойно.

— Дай только лицо ополосну, чтоб взбодриться немного... "Тень, прогуляемся? Осторожней, вставай, задавишь ненароком."

— Отвлеки, ребят...

— Не надо никого отвлекать, нечего вам прятаться. Как дети малые, прости Создатель. Дураков в дозорах не держали никогда. Они полночи не бой обсуждают, а как вы их с эльфийской лошадкой, да наездником провели. Ладно, дракон, он и не такое может отчебучить, но все думали, что ты действительно просто лекарь, а старый доспех потёртый тебе по наследству достался и ты его просто так таскаешь. Жди ответа, наездник.

— Да не наездник я, лекарь я, правда всё больше драконов лекарю, вот и по должности положено носить.

— А можешь теперь хоть кем быть, после таких розыгрышей тебе только головой покивают и ни слову не поверят. Ты сейчас вообще вылитый Худун — осунулся весь и морок на глазах: они у тебя светятся слегка и зрачок драконий. Если так к костру сунешься, то сначала прибьют, а потом разбираться будут. Смотри.

Отвернулся, накинул морок на глаза, как Аррайя учила, расслабился я что то.

— Так лучше?

— Вот, другое дело. Давай из фляжки на руки полью, умоешься.

Да, Сарык то тоже подустал, если явь с мороком путает. Взбодрился немного.

— Худун, Худуна просто так, поди и не сдюжишь.

"А придётся", — голос Учителя в голове, — внимательно посмотри на них".

— Да-а-а, и что это такое, — вырвалось, когда на ребят у костра посмотрел.

— Ты о чём, Мирр?

— Сарык, ты над головами у ребят ничего не видишь?

— Да как же это? Ничего же не было, когда же оно появилось, я же всё, что положено на могиле сделал.

— Посиди, вспомни, и я подумаю, — надо с Учителем посоветоваться.

— "Отложенное посмертное проклятье не сразу проявляется, это во первых. А во вторых — это не просто проклятье. Он своей смертью дорогу к ним неуспокоенному духу указал".

— "Худуну?"

— "Да, в степи его так называют. Такое проклятье без условия снятия наложить невозможно. Он на Щит твой смотрел? Пусть Сарык на лезвие капнет своей кровью, проверим эту догадку".

— Сарык, мне нужна капля твоей крови на лезвие.

Тот молча отошёл к костру, обжёг лезвие засапожника в огне.

— Мирр, иди сюда, к свету поближе.

Правильно, пусть все видят, а то потом шепотков за спиной не оберёшься.

— Давай, — подставил плашмя лезвие Щита, капли крови падая на него сразу испарялись.

— "Достаточно, всё верно, Щит — условие уничтожения заклятья: только им можно уничтожить ту тварь, что идёт по их души. Или убить себя этим кинжалом, чтобы душа ей не досталась".

— "Учитель, а Тень, на ней тоже?"

— "Нет, драконья кровь лучший способ избавиться от любого заклятья, она так наполнена энергией, что они в ней просто сгорают".

— Мирр, объясни, а то не по себе как то.

— Подождите ребята, сейчас ..., — "Учитель, что нас ждёт? Тень отошлю подальше, на всякий случай, как защитить людей?"

— "Так она тебя и послушала. Надо успеть обработать оружие — эта тварь без свиты не ходит. Если её подпустишь близко, то она не просто поднимет всех убитых вчера, но вернёт им подобия разума. С таким количеством поднятых без соответствующим образом заговорённого оружия вам не справится. Надо зарядить накопитель в Щите. И надо успеть перехватить её ещё на подходе, иначе поднятые просто задавят всех, вас слишком мало чтобы держать строй. И это будут уже не тупые мертвяки, а воины. Это старая эльфийская застава, в центре площадки надо убрать камень, он запер источник. Положишь в него Щит, перед этим зальёшь в полость свою кровь. Потом пусть каждый окропит своей кровью оружие и коснётся им Щита. Освятите оружие и полетишь встречать, другому просто не выстоять, на тебя одного проклятье не подействовало".

— "Драконья кровь... Понятно."

— Так, все сюда, вот этот камень надо убрать в сторону, Тень, поможешь? Чтобы вопросов не возникало, пока толкаем — на нас натравили посмертным проклятьем Неупокоеннного, Худуна, чтоб понятней было. Надо открыть запертый источник, освятить оружие. Иначе с мертвяками нам не справится. А скоро их тут будет очень много. Будете держаться здесь, источник даст подпитку защитным амулетам, я их завяжу на него. Большего пока не умею. Я полечу встречать главного, надо его задержать, иначе поднятые получат подобия душ вместе с разумом. Объяснять чем это грозит, думаю не надо.

— Так может Тень их просто сожжёт всех и вся недолга?

— Она живое существо, а не зажигалка магическая, что двести раз можно огонь поджечь. Молодая она ещё, спалит от силы десяток, ну два и ляжет без сил, будете ещё и её защищать. Вам тут и так весело будет. Или ты решил с ней в строю биться? Да, если кто думает, что я вас просто сейчас брошу и улечу — скажите сразу сейчас. В морду насую и делом займёмся.

— Толкай сильней, сувальщик хренов, с ног не свались! Куда толкать, далеко ещё?

— Стой, хватит.

— Смотрите, тут пятак под ним каменный с рунами! Точно, источник!

— "Мирр, быстрее, времени очень мало".

Полоснул Щитом левую, аккуратно, что-то руки подрагивают, с непривычки.

Только окроплять лезвие, Тень лапу переднюю ладошкой протягивает.

— Держи, я не жадный, только зачем тебе?

— "Зато любопытный".

— "Голос прорезался? Видать вчера конина целебная была, жалко я кусочек не спробовал".

— "Дай клинок и заткнись, помирать будешь, так у Самой не постесняешься поинтересоваться: "А чегой-то у вас лерра балахончик слегка запылился, вот тут, на заднице? Балагур ...нов!" — полоснула под большим пальцем по мякоти, смешала свою и мою вместе.

— "Держи, дарю. Не расплескай только попусту".

Э, нет, так не пойдёт. Зря я что ли Гранита брагой поил втихаря, чтоб обряды на крови драконьи выведать. Такие подарки просто так принимать нельзя. Она со мной сейчас частицей жизни добровольно поделилась. А если учесть, что мы и так на уровне сознания сливаться можем, то это ... Был бы драконом, то стал бы ей мужем или братом кровным, как сама захочет. Если решусь. Как вы меня хвостатые достали! На тебе!

— "Ирреймирр Степанов, сын, внук и правнук Ирреймира, душой и телом, твой навеки, как скажешь", — отлил половину в свою ладонь, макнул палец, нарисовал святой круг себе на лбу, да выпил.

— Мирр, что застыл, дальше что делать?

— "Не вовремя вы тут это затеяли, недоучки малолетние. Скажи — пусть окропят своей кровью и рукоятями вставляют в отверстия по краю рунного круга", — живым останусь недолго, даже если выживу, то Учитель прибьёт, как пить дать.

— Кропите мечи своей кровью и рукоятью в дырки по краю рунного круга!

Смотрит в глаза и смеётся: — "женихами раскидываться не дело, так и в девках засидишься, хоть сухонький, да мелкий, а на хозяйстве пригодится, угадайка ты моя. Эрралина, дочь Аррайи, так на нашем языке звучит Тень, и таково моё истинное имя".

Всё, довыё...: нарисовала круг на лбу себе (а мне крест на личной жизни), потому как жена она мне теперь по драконьему обычаю. А, блин, некогда жалеть, тут всей жизни до рассвета осталось. Намазал с ладони клинок щита и пошёл в центр втыкать.

— " Учитель, тут щель под клинок, а не под рукоять?"

— "Так и надо, выходи, активируй круг с заглавной руны, она чуть больше остальных и расположена на восходе".

Это что такое? Ногами не сдвинуть, как примёрзли подошвы.

— Тень, что творишь?

— "О тебе, да о себе беспокоюсь. Рано мне ещё вдовой становиться — даже с родителями невесту не познакомил. Муж называется. Терпи, дорогой, на, обопрись", — кинула мне мой посох и круг активировала.

Сила по краю пеленой стоит полупрозрачной, круг на лбу кажется сейчас к земле придавит, внутренности все, такое ощущение, что разбегутся сейчас. Ноги немеют, качает как пьяного. Только бы устоять, по кругу мечи и кинжалы сплошным частоколом, насажусь и пискнуть не успею, доспех прошьёт напитанное силой остриё и не заметит. Ах! Как кипятком руки и лицо обожгло каплями мелкими.

— "Что ты делаешь, Эрралина? Мне сейчас заживо кожу сжигает!"

— "Тебя поддерживаю" — ходит вокруг, кровью своей обрызгивает, так ведь сама без сил сейчас ляжет!

— Сарык! Отгони её прочь!

— "Ага, два раза! А может я хочу мужа — дракона?"

Полегче стало, в глазах прояснилось до того, что веснушку каждую на лице у Рыжего увидел.

— "Хорошо, в ритм источника вошёл. Теперь поднимай силу и раздвигай круг на всех. Не на всех сразу, по одному. Так проще. Работай посохом, Щит тебе уже не нужен — как только всех запустишь внутрь полог силы с драконьей магией крови полностью выжжет заклятье. Мертвяков можно не боятся — а вот, Неуспокоенного уже не остановить и не сбить со следа. Хотя твоя жена права — будешь с ним на равных, если не сильнее".

— "Спасибо, Учитель!", — выбросил руку и накрыл её энергией источника как покрывалом. Сейчас у меня и на десяток драконов сил хватит сущность познать. Держись суженная.

— Мужа — дракона? А тогда я — жену-эльфийку!

— Ах, ты сучёк мелкий! — а сама, мне чуть выше плеча своей головой русой. Растрепалась причёска немного, а рука то как порезана. Вот дурная. Щас затянем, одним выдохом, раз и всё. С такой то силищей. А платье тёмно-фиолетовое ей очень идёт.

— Кто бы говорил. Капусту надо было в детстве больше кушать, хотя мне и такие нравятся. Держи, одень, — отстегнул пояс с ножнами от Щита и сунул ей в руку. Выдернул Щит из центра источника и вложил в другую. По телу пробежала волна и с тихим шелестом металла она оделась в полный закрытый доспех с лицевой маской. Сверху вниз пробежало кольцо света, проявляя золотом и серебром вычеканенные защитные руны.

— Милая, не стой столбиком, одевай пояс.

— С-с-сейчас..., с-с-спасибо....

— П-п-пожалуйста, да очнись ты, Эрралина!

— Сарык, — взмах полога, — бери оружие, сбивай в круговую, будем здесь их встречать.

— Это...

— Это Тень. Эрралина, спиной к спине. На клинке и твоя кровь, полог делим на двоих в круговую. Используй для управления Щит, я накрываю всех остальных, — и пошёл растягивать на них полог по одному.

— "Зачем на двоих, мы же не делим с тобой небо. Сливаемся!"

— "Умница, что бы я без тебя делал."

— Разбиться на пары, в круговую. Плотнее строй. Молодняк — ещё раз повторяю, тот, кто вывалится — сам пропадёт и товарища за собой потянет. Меняемся по моей команде, — спокойный голос Сарыка как ушат холодной воды на маковку.

Понеслось...

Четыре десятка горелых мертвяков — да растереть и выплюнуть. Управились и почти не вспотели. Дальше пошло тяжелее: таких уродцев даже в пьяном виде грешнику не привидится. А когти, а клыки! В какой то момент поймал себя на мысли, что работаю посохом не осознавая что именно делаю, тело жило без сознания, откликаясь изредка на команду на смену в строю. Первый ряд откидывал врага щитом, делая выпад на полшага и в этот миг надо было в круговую ударить воздушным кулаком, чтобы дать ребятам ещё немного времени сбить строй после смены. И в то же самое время постоянно ощущал как по мне, моему щиту то с одной, то с другой стороны бьют как огромной кувалдой. И как за спинами набегающих монстров по кругу скользит зловещая сила. Бил в ответ, судя по бешеному вою иногда попадал туда, куда надо. На губах солёная кровь, напополам с соплями , лёгкий деревянный посох уже тяжелее лома в уставших руках.

— "Мирр, очнись, нельзя его упускать, соберись. Сейчас, надо добить его сейчас!"

— "Я понял, Учитель, я слышу. Эрра, держись, я пошёл!"

Это не дуэль, это бой на смерть. А потому он яростен и короток. Нырок под выпад тёмной полосы чего то, что заменяет ему меч, посох во вращении подбивает ему ноги. Когти на огромной руке пробивают мне ногу, зацепил всё таки, или от удара его ко мне удачно развернуло. Мне всё равно — вгоняю посох в разинутую пасть, пробивая его гнилую черепушку насквозь, как гвоздь в землю. Стою и уже как в тумане вижу, что сбоку подскакивает Тень и сначала отрубает ему голову. Потом руки, потом ноги, хвост. А потом просто всё подряд. Обстоятельно работает, мать так капусту шинкует. Падаю и опять не успеваю выставить руки, потому, что не могу их разжать. Так и валюсь набок в сторону пробитой ноги. Всё.

— Три!

— А-а-а! Уроды! А обезболивать что, не надо!

— Ты был без сознания!

— Это не значит, что моему телу не больно, раз голова отдыхает! Сарык, ну ты то опытный, должен же знать!

— Я ещё с ума не сошёл, чтобы с драконом спорить. А потом, пока ты валялся она нас тут так строила рядами и колоннами...

— Да какой дракон — девка дурная!

— Ты как жену назвал, скотина неблагодарная. Я у тебя два когтя демоновых из ноги вытащила. И это твоя благодарность. У тебя ещё один там сидит, сдохнешь ведь!

— Чего орёшь? Смотри, показываю на будущее: хух, обезболили, раз — вытащили. Хух, обеззаразили. Стягиваем рану, хух, хух. Всё даже шрама почти не осталось. Дай поцелую, прости дурака, нервный я с недосыпу, — вот такая она мне больше всего нравится — возбуждённая, слегка растрёпанная и носик испачкала немного. Прелесть белобрысая.

— Это Сарык тебя зашивал, я вообще шить не умею. Чего пялишься, как первый раз увидел?

— Не первый, второй. Но именно такой — первый.

— Так, молодожёны, нам ещё топать и топать, а в отряде помимо вас ещё семеро раненых. А эти отродья Худуновы коней извели подчистую.

— Все целы, Сарык?

— Все живы, вашими стараниями. И за то обоим вам благодарность наша от чистого сердца. А целых нет никого, всем досталось, семеро в тяжёлом состоянии, остальные ещё могут идти. Надо решать. Либо вы летите за подмогой, либо ещё чего. И ребят надо спасать — трое до утра могут не дожить.

— Эрралина, помоги с источником, пожалуйста. Боюсь не удержу один, сил что то совсем мало.

— Мне надо перекусить, слетаю, поймаю что нибудь, а ты пока себя в порядок приведи. Вот, на свой мешок.

— Наш мешок.

— Наш, но я это тяжёлое уродство в руки не возьму. Девушки должны носить сумочку.

— В этом некрасивом уродстве лежит тяжёлый кошелёк, в котором хватит и на сумочку и на платье и на серьги и на всё, что надо умной и красивой девушке.

— "Я уже улетела, любимый муж мой!"

— Мирр, это что сейчас было?

— Сарык, долго объяснять. Пошли к источнику. Где тут мой посох, вот. Пусть парни сначала тяжёлых несут.

— Но ты же сказал, что не справишься один.

— Справлюсь, она и так отдала вчера столько. Пусть отдохнёт. Ей восстанавливаться надо. Такая кровопотеря, а потом ещё и бой. Девчонка первый раз в жизни меч взяла, а как демона вчера рубила! Пусть поохотится. Мы сами справимся. Ты поможешь, у тебя получится, мы все вчера в источнике купались и кровь лили, он нас послушает. Будет тебе шаманская практика. Или у вас что то другое.

— Да чтоб ты знал, наше колдовство и есть в основном работа вот с такими природными источниками. Шаманство идёт намного впереди всей вашей науки магической. Мы не используем ничего искусственного, только амулеты из естественных трав и животных!

— Блин, а что ты вчера, сказать не мог, подменил бы меня в круге, я там чуть не сгорел от напряженья.

— Понимаешь, сначала надо воскурить мальян, с нужными травками, выпить настоек разных, покамлать для сосредоточения...

— Сарык, я уважаю оркских шаманов — накуриться травы, забухать и потом магичить — бесстрашные вы маги. И сколько шаманов доживает до твоего возраста?

— Все доживают и живут долго. Это учеников, сам понимаешь... Зато слабых шаманов нет, и тех, кто учится плохо, тоже. Не выживают. Такова природа шаманизма, всё как в жизни. Естественность главное наше правило.

Мирр 11.

И что Сарык в десятниках забыл — не понятно. Так мастерски работать с источником поди не каждый маг сумеет. И без всяких там воскурений обошлось — тяпнул из фляги пару глотков добрых (чисто в лечебных целях, ну, и чтоб рука не дрожала) и настроился на источник, как в нём родился. Ох, не зря его родственник порешить собирался, талант у Сарыка с источниками работать, так что дедовы наследки ему точно пойдут. У шаманов это так заведено, что всё добро магическое в роду самому сильному достаётся. А нажитое, так то дело десятое. Да и нужно ли оно: вот тот накопитель, что мне Хран подарил, можно на три табуна сменять, как Сарык говорит.

А одному мне ребят лечить сейчас никак нельзя: сам пустой — меня тот Худун потрепал не слабо, в последний удар пришлось всему вложиться, полностью. А после потоков источника я силу не контролирую — это как дрын в руках держишь, а по весу, как прутик он чуется. Вот и нужен кто то в помощь, чтоб энергию от источника мне тоненьким ручейком передавать, а то пожгу ребят, вместо излечения. Я ещё и от Учителя по загривку получил, за раздолбайство — что попёрся один на один с этим Худуном махаться и от источника оторвался. Это хорошо, что он один был. А была бы их пара — порвали бы дурака как тряпку. И этот не самый сильный, так, середнячок. Одно хорошо — Худуны эти хоть и не осёдло живут, а каждый себе определённый, так сказать, круг обитания держит и чужаков не любит. А на это место свободное такой сильный ещё не скоро придёт, будет в этом углу степи передых лет на сто. И оркам и людям. А я уж было помнил себе, что чудище, что весь род оркский в пугалах держал на корню извёл. Да таких Худунов по степи не одна сотня найдётся, степь, она как море — ни конца, ни края...

Жалко, конечно, но ничего не поделаешь. Да и правильно, а то так и возгордиться не долго, а оно мне надо — тут и так забот полон рот: мало того, что тёща дракон, так и жена тоже. Нет, чтоб подарок молча принять, так благородство взыграло, кровь проснулась, али воспитание дедово всплыло. Вот теперь и чеши затылок через шлем — ладно бы девка какая, да хоть какая, но эта то первый день облик девичий заимела. Что ей в головку белокурую сейчас взбредёт — один Создатель знает. И один Создатель знает как мне себя с ней вести и что у нас с ней в итоге получится. Да я не о том, что как понять друг друга, тут как раз проблем то и нет никаких, мы же напарники: у неё заноза под когтем, а я её как свою могу чувствовать, так и со всем остальным. Я по поводу наследства. А что, нормальная деревенская сметка, вот такие мы. А чего в пару входить, коль детей не заводить.

Вот так, за рассуждениями о жизни будущей мы с Сарыком на пару всех ребят и подняли. Да и сами подлечились. Сарык на источнике пока стоял у него всё до самых маленьких порезов затянулось, даже все синяки под доспехом сошли как и не было — говорю же, талант у него по управлению потоками и работе с источниками, учиться ему в степь, к деду идти надо. А он дурью мается — не примет полукровку мол, строгий очень. Да не дурак же старый такой дар в своём роду упускать на ветер, примет и наследником сделает, тем более, что Сарык не молодь зелёная, начальные навыки у него уже развиты, раз живой. А я подлечился уже после того, как с ребятами со всеми закончил, заодно и накопитель зарядили по полной.

Что то нету жёнушки больно долго. И не слетаешь вдогон. Народу и так впечатлений на всю жизнь перепало. Подождём.

О легка на помине...

— "Мирр, Мирр!"

— "Что случилось?"

— "Собирайтесь быстрей, там с востока сотня орков идёт на рысях. Я таких ещё не видела — все в броне с ног до головы и здоровенные один к одному".

— "Не пыли, сейчас с Сарыком посоветуемся. От Орков нам в степи пешком не уйти всё одно. Может договориться сможем".

— Сарык. Тут опять у нас гости.

— Это Тень летит? Кого там Создатель нам послал в очередной раз?

— Орки, кто тут ещё сотней в полной броне разъезжать будет. Только она говорит, что вся сотня как на подбор все здоровенные. Она таких не видела ещё.

— А бунчуки она разглядела? Красный с золотым есть?

— "Эри, бунчук красный с золотым есть?"

— "Есть, только его не в середине строя везут, а в головной тройке. Сейчас, всё сейчас сама расскажу".

— Сейчас приземлится и сама тебе про бунчуки расскажет. Но сказала, что красный с золотым бунчук везут не в середине строя, как обычно, а в первой тройке.

— Ясно. Рыжий! Михась! Собрать всё оружие, построение возле источника!

Тень легко проскакала по земле три шага на мощных лапах и тут же обернулась. Только глазом моргнуть успел, уже рядом стоит, платье, да причёску поправляет. Хоть небо на землю падай, а род женский...А может так оно и надо? Ребята мимо к источнику идут, а на лицах улыбки.

— "Ты ещё спиной потянись — они и так уже слюнями скоро захлебнутся".

— "Ревнуешь?"

— "А то сама не чувствуешь? Ладно, пойдём, всем расскажешь. Только не нравится мне это: смотри, Сарык так смотрит на нас, будто прощается".

— Эрралина, Мирр, пошли.

— Сарык, даже мужа обнять не даёшь! Ой, да вы тут уже всех ..., Мирр, ну я тебе, обманщик. Спасибо. Даже не представляешь как мне надо было хоть немного развеяться, — чмокнула в щеку небритую, — фу, колючка!

— Одень доспех, нечего ребят дразнить.

— Всё. Всё. — оделась в доспех щита, только голову открытой оставила. Даже к рукояти не притрагивалась, интересно она с ним управляется. Что то слишком уж много совпадений, как для неё он был и сделан.

— "Потише камнями в голове ворочай — за горизонтом слышно. Доспех действительно для женщины-дракона сделан. При том мастер был один из моего рода — наверно прабабка или бабушка его моя носила. Потому и слушается родной крови. Сестрёнка увидит — обзавидуется, р-р-ры-ы!"

— Все собрались. Слушай. Рыжий, помолчи, не до тебя сейчас! — Сарык снял шлем и вытер ладонью пот с короткого ежика волос, — Эрралина, рассказывай.

— С востока идёт сотня орков, все в полной броне, пики с руку толщиной и лезвия от энергии закаченной почти светятся. Два бунчука: впереди трое везут красный с золотым, в центре строя — золотой. Да вон — их уже и отсюда видно, — Эри показала рукой на восток, — вон та впадина между холмами.

— Спасибо. Хорошо. Слушай боевой приказ: привести себя в порядок, часа два. Может три у нас есть. Не больше. Это сотня верховного кагана, аккеры личной охраны. Сопровождают только самого кагана, или как сегодня — верховного шамана. Это его бунчук впереди идёт. По нашу душу они едут, к открытому источнику. Нам от них даже на конях не уйти, а потому уходить не будем — наша застава, мы её от нечисти ночь отстояли и стоять нам и далее. Работать будем как в прошлый раз. Только источником буду управлять я. Мирр, дашь посох попользоваться?

— Нас ты, я так понял, отправить хочешь?

— Да, кто то должен всё рассказать. Если нас не станет.

— Отбились ночью и сейчас справимся, я дракона, в конце концов!

— Тень, верховному шаману на равных не каждый дракон противостоять сможет. А из магов — только архимаг. И что ему в голову взбредёт — один Создатель знает. Так что летите, хоть знать наши будут что тут случилось.

— Подожди, Сарык. Весточку мы и так передать попробуем. Эра. Если повыше поднимешься, то наверняка до родичей ..., — не успел договорить, а она уже стрелой с места вверх унеслась. Да ещё и источником воспользовалась — так в нём вверх и поднимается, как в луче магического света.

— Ладно. Мирр, надо тут прибраться, а то после ночи не застава, а не пойми что. Не хочу ребят посылать — мало ли что от этой погани осталось.

— Есть средство. Сделаю. Только вот ребят пологом прикрой. На, держи посох.

Подождал, пока Сарык на ребят полог растянет, а у него это — только враз — крутанул посох над головой и всё. Красиво. Ночью не обратил внимание, а сейчас: доспех на наших от энергии светится в магическом зрении, наконечники сулиц огоньками блестят, как искорки светлячков на кончиках лезвий мерцают, а рукояти мечей и кинжалов каждая энергетическим жгутом с источником связаны, и у каждого своим оттенком. Ну так кровь то у каждого своя.

Я ту формулу, что Аррайя перед поединком применила уже давно выучил. Прошёлся по кругу — ничего так получилось: чуть ниже на склоне образовался вокруг заставы круг из тёмных шаров через равные промежутки (я старался, по крайней мере на погляд вроде одинаковые). Только из Худуна шар поболее, так в нём и дерьма больше. Было. Чистенько и знающим много чего сказать может.

— Всё Сарык, чисто. "Эри, где ты там?"

— "Уже снижаюсь, всё передала".

— "Умница. Муж, значит, тут в поте лица трудится, прибирает, а она там с подружками болтает".

— "А я их на пироги выкликивала, встречай гостей вскорости, муженёк. Скоро с тёщей любимой свидишься!"

— "Как хорошо, то. Поболтаем. Сейчас верховный шаман прискачет, так я у него палатку походную поболее сторгую, а то под накидкой моей все не уместимся. А пироги с чем творить будешь, хозяюшка?"

— "А как мама скажет — или с орчатины или с Мирронятины, если кто язык свой не прищемит длинный!"

— "Уела. Они к нам скоро?"

— "Уже летят, сказали, чтоб держались!"

— Сарык, накрывай стол. Эрралина маму в гости позвала. С тёщей моей познакомишься.

— А ты сам то с ней знаком?

— А то, я как порядочный — ты же знаешь, чтобы посмотреть как будет выглядеть жена в старости, надо с её мамой повидаться. Сначала с мамой и папой познакомился, потом уже к дочке клинья подбивать начал. У тебя там в мешке походном нигде рыбки не завалялось, очень мои родственники рыбку любят, так что аж по камням слюнки текут.

— Ах ты, сучёк мелкий, так ты...! Ну погоди, я тебе устрою!

— О чём это она, Мирр?

— А, вспомнила как на первом свиданье платье я ей попортил немного, водой, слышишь, Эрралина, чистой водой из фляжки!

— Да, моя мне тоже за платья такие головомойки устраивает. Тут все они одинаковые.

— "Ты как тут очутилась, только же в небе была?"

— "Я же говорила — доспех драконий, родную кровь слушает. А тот случай я тебе припомню, не улыбайся, шутник. Посмотрим как ты улыбаться маме будешь, если я ей о том как ты себя с девушками на свиданьях себя по-скотски ведёшь расскажу".

Так, не нравятся мне эти развалины непонятные. Создатель с ними с орками, им в степи не привыкать у камней старинных на развалинах ночевать. А у меня тут родственники приезжают. Облагородить стоянку надо бы, малость. Есть мыслишка.

— А ну-ка, парни, двигай все поближе к источнику.

— Мирр, нас тут убивать, может едут, а ты ...

— Михась, убьют нас орки или не убьют, ещё не известно. А у меня скоро тёща приедет, блин, прилетит то есть, с тестем и подругами, как я думаю. И если она увидит в каком бардаке я её встречаю, то она то уж точно меня убьёт.

— Да, Мирр, везучий ты, напрочь. Мало того, что тёща дракон, так она ещё и дракон.

— Это кому тут мама моя не нравится?

— Рыжий, тебе жить надоело? Не переживайте, лерра Эрралина, это он от радости. Мирр, скажи, что делать то?

— Постойте пока к источнику поближе, не так жарко будет. Эри, поможешь? Смотри...

Очень удачно так получилось, и чистенько: мы с Эри выжгли всё пространство между источником и развалинами стен, а стены сплавили в каменный парапет по кругу, как раз в рост. Я даже почудил немного — водостоки прорезал и бойницы. Проходы оформил как полагается, верхушки срезал аккуратно, со скатом. И где же я это видел?

— "Повторишь третью тему дважды, кто так проходы формирует — через него же вбок прострелить можно. Где уступы защитные, бестолочь!"

— "Да, Учитель, сейчас переделаю. Так это..."

— "Малый стандартный защитный периметр источника это. И раз уж взялся, то делай до конца — вот схема размещения рун, вот порядок прокладки каналов".

— "А эта руна на северной стене под зубцом зачем?"

— "Рисуй, там посмотрим, если застава первой эпохи, будет подарочек, для родственников твоих. Глядишь, подобреют."

— Да уж. Подобреют.

— Ты с кем сейчас говоришь, Мирр?

— А. Сарык, не обращай внимания. Мне твой шлем нужен, давай сюда, — так, подшлемник тут лишний, — держи пока, подшлемник. Руку левую, ага, рукавицу сними то.

Собрал у всех кровь, и у себя и Эри тоже. Нарисовал по схеме все руны и каналы к источнику наметил.

— "Сделано. Коряво немного получилось."

— "Ничего, пара сотен занятий и ты их рисовать у меня будешь как великий Шунь Хо. Молодец. Отдай шлем своему другу, пусть он активирует. Пошутим над верховным оркским, сделаем ему подарочек!"

— "Учитель, сейчас не до шуток".

— "Делай что сказано. Потом отблагодаришь старика, прилежностью. Сам знаю, что не до шуток, для нас всех стараюсь. Давайте, Создатель с вами".

— Одевай шлем и активируй руны. Эри, иди ко мне, держись ребята! Давай Сарык!

Вот безголовый внук шамана! Он в раж вошёл или успел втихаря мальяна воскурить, да к фляге приложиться неслабо, пока я тут чистописанием занимался?! Это надо же было додуматься на активном источнике боевой танец с шестом сплясать, вместо того, чтобы по одной руны по каналам напитывать. Пару ударов сердца ничего не было. Только полоса энергии от оголовья посоха по камням, да по нам хлестала, мурашки с крошку хлебную величиной по шкуре. А потом тряхануло вместе с холмом (хорошо камни круглые в специальных лунках расставлял, а то бы уже к подножию катились), руны, что кровью на камнях писал в камне протаяли, да такими рисунками красивыми, что мне так в жизнь не смочь ("Сможешь, Мирр, я с тебя не слезу!"). Земля под ногами как вода через водостоки стекла наружу (я потом смотрел — вокруг всей заставы на два шага от стены отмосток каменный наплыл и застыл). Мы с Эрралиной еле отскочить успели — на том месте, возле руны на северной стене, на обнажившемся каменном полу люк в подземелье открылся. А оттуда пыль вверх, как поток энергии от источника — как захлестала, пока чистый воздух не пошёл мы так и стояли головы вверх задрав, смотрели. Всё трясётся, внутренности от выброса энергий наружу просятся. Обнял Эрралину, прижал к себе.

— "Прости Создатель грехи наши тяжкие, Учитель, что мы наделали!"

— "Всё верно наделали, сейчас всё успокоится, это источник себя в порядок приводит, да и вас заодно, спасибо потом скажете ещё. Хорошо! Столько времени прошло, давно я такого не видел. Вот, смотри, успокоилось".

— Сарык, шаман ты недоученный!

— Это не я! Это память крови предков во мне всплыла. Я сам себя не помню, мной источник сам руководил.

— Мирр, не слушай его, я запах отсюда чувствую!

— Во. Пол женский на это дела чуйку почище нашей всегда имел.

— Да это настойка во фляге вскипела, аж пробку вышибло, вот и.. Рыжий, я тебя пришибу, подвякало конопатое!, — Сарык в запале шлем сдёрнул, а у него на во весь лоб вязь рунная светится в потоке энергии.

— "Угадали мы с тобой, ученик. Его источник в хранители и выбрал себе. Хорошо. Мог и кого другого. Интересно посмотреть кого и чем одарил, пусть шлемы снимут".

— Эри, на зеркальце, — достал из кармашка, что на поясе, — дай поглядеться ему на себя, а я пока ребят осмотрю. Подходи по одному, да снимай шелом. А, стойте там где стоите! И так вижу, что всем перепало, — только вязь кругляшами с золотой, не больше, а не как у Сарыка, на весь навес. И как они теперь с таким значком на лбу? Ой, Эри, у тебя тоже, а у меня?

— И у тебя тоже светится.

— "Светится потому, что под пологом защитным стоите, выйдете — перестанет. Вот потому и появилась традиция у мастеров в ремесле каком повязку на лоб носить, это потом она в шнурок для поддержки волос превратилась. Когда такой мастер работает, то он в изделие душу вместе с магией вкладывает, вот тогда дар источника на коже и проявляется. Прятали, чтоб зависть не плодить понапрасну. Только его каждый сам в себе открыть должен, источник только путь укажет, кому и что с руки, вскорости проявится, не сразу, конечно".

— "Так что, нам теперь тут, в подземельях жить?", — пойду, пройдусь кстати, интересно же, а может чего найду нужного.

— Сарык, пойдёшь? Ну как знаешь. Эрралина? Ну куда же я без тебя.

— "Хранитель и сам не захочет от источника надолго отходить, а вам, вам просто дорогу показали, слепым, да сил по ней идти и уменья добавили. Живите где хотите. Надо только к родному источнику изредка наведываться. Как необходимость почувствуешь. Ученик, ты про орков то не забыл?"

— "Ой, точно".

— Сарык, пошли гостей встречать?

Как у них выучка поставлена: подошли к холму, как река перетекла, спешились, коней в сторону, вместе с заводными, сами в строй пеший. Всё быстро, без суеты, как один живой организм. Тоже дар надо иметь..

— "Правильно, ученик. Дар воина. Не просто так аккерами становятся. И каждого верховный шаман к источнику водит."

— Сарык, что ты засуетился, пошли встречать, вон, трое впереди с бунчуком верховного поднимаются.

— Сейчас, рубаху сменю, а то эта вся потом пропиталась.

— Мирр, я с тобой!

— Со мной, их трое и нас трое пусть будет, — шепотом Эрралине на ушко: — Сдаётся мне, что не мы одни тут родственников встретим, интересно, неужто сам верховный у Сарыка в дедах.

— Сам, чего шепчетесь. Сам и идёт, вон, слева от бунчука. Эх, чего то не по себе мне немного, — бормочет себе под нос, — Так, за старшего — Михась. Рты не разевать, смотреть вкруговую. Без команды не стрелять. Разбежались по кругу и не высовываться.

Вышли за стену, отошли от неё на три десятка шагов, чтоб "гостям" уважение показать, стоим.

Эти шли втроём ровно до круга из шаров. Потом дед Сарыковский (я же не слепой, Сарык вылитый Верховный, только кожа светлее) увидел шар, что из Худуна получился. И напрямую к нему, руку положил, постоял немного, прочитал, а потом разворачивается и вниз сотне, что строем за ним под щитами топает как заорёт что то , на оркском. Видать, матом, потому как сотня как споткнулась, как вкопанные замерли. А потом ещё как пролает — те пики с жалами намагиченными вверх дружно задрали, да как рявкнут в ответ, хрен поймёшь, но сразу, по интонации понятно, что с радостью. Я из всего лая и разобрал только одно слово — "Худун". Верховный им — " сдох Худун, милостью Создателя", а они ему — "И-и-и, хрен с ним!". Вроде как так. Армия, что тут скажешь, все мы одним миром мазаны, и шутки у всех одинаковые.

А потом подошли они, встали напротив нас, смотрят. А что тут смотреть. Посерёдке Сарык с посохом в руках. Под шлемом потеет, в новой рубахе под доспехом. Слева я, весь из себя деревня деревней, в штанах драных, переодеть бы надо, да закрутился. Справа Эрралина в платьице фиолетовом, с веночком на волосах.

— "Когда сплести то успела?"

— "Я плести не умею, это Михась с Рыжим за седло извинялись, подарили. А что?"

— "Ничего, ничего я им не сделаю, вот только доберусь до них, и ничего не сделаю!"

— "Да ладно тебе, они от чистого сердца".

Стоим, молчим, возраст уважать надо, нечего поперёд старших рот разевать.

Верховный помощнику своему, сотнику, тихонько что то сказал, тот знаменосца, что с бунчуком посерёдке стоял, за локоть тронул. Они кивнули нам, развернулись и вниз пошли. Отошли вслед сотне, что уже у подножия, да сотник как начал лаяться, а сотня как заорёт что то радостно и пиками в небо затрясёт. У Сарыка ноги задрожали, пришлось плечом подпереть.

— Ах, какой изумруд в степи на дальней заставе можно найти! — это Верховный Эрралине, — красавица, пойдёшь со мной. За тебя два табуна лучших коней на откуп родне, не жалко, что тебе с мальчиками этими? Такому драгоценному камню оправа соответствующая нужна — мужчина, а не мальчик.

А эта раскраснелась, за спину мне спряталась, играется.

— Не могу я, есть у меня оправа уже, достойная.

— Да к тому же, Ваше шаманство, нашей родне два табуна — это дня на три. Не больше.

— Ты, мальчик, головку на ветру застудил, раз себя, наездник, на ровню с драконом ставишь. Насмешил старика, внучок, твой товарищ, ой, насмешил. Ты бы полечил его, раз источник тебя хранителем выбрал. Чего молчишь, да трясёшься? Обломать бы о твою непутёвую спину древко от бунчука.

Что то больно напористый у Сарыка дед, чувствую, обломается он сейчас. Потому как я давно уже крыло драконье за его спиной на горизонте вижу и тёще любимой весь наш разговор пересказываю в лицах, на пару с Эрралиной.

— Мама просит передать, что ей больше рыбка нравится, и для фигуры опять же полезней, — молодец Эри, и ручкой так, помахала.

А от драконьего клина, что над сотней притихшей прошёл, вниз Аррайя падает. Верховный обернулся, как увидел её, аж подобрался весь.

— Приветствую, Хранитель степи! — ха, а на ней такой же доспех, что я Эрралине подарил.

— И я приветствую тебя, Изумруд.

— Какое дело у тебя к моему роду?

Надо отдать должное, Верховный мозгой вертеть быстро может, не зря верховный. И время тянуть, чтоб лишнего не вякнуть, тоже опытен.

— Чудные дела творятся нынче в степи: драконы облик, что в легендах древних описан себе вернули. Источники древние, эльфийские, из развалин восстанавливаются, драконами запечатанные, да орочью кровь себе в хранители выбирают.

— А, так ты полюбопытствовать подъехал, я уж было думала, что у тебя дело к ученику моему какое.

Верховный на меня покосился.

— Да, не признал. Старею. Умеете вы, крылатые, камнями прикидываться да и вообще прикидываться умеете... Да, было дело, хотел у твоего дракона девчонку отбить, уж больно хороша, — а сам в глаза Аррайе старается не смотреть. Правильно делает, она в миг мозги сломает, если взгляд подловит, если злится, а Аррайя злится на этого хрена древнего, я чувствую. И ещё кое чего чувствую, будет ему сейчас подарочек.

— Стареешь, но это не отговорка. Перестал людям верить. Вот это плохо. Тебе же человек прямо сказал — не прокормишь. Мой ученик врать не будет, — и кивает головой в мою сторону. Даже оборачиваться не буду, и так знаю, что Эри за плечом в полном доспехе уже стоит.

— Зять, мама, зять, — кто тебя милая за язык тянул?

— Э-э-эх, как неудобно получилось... ха, уважаемая, да я вижу у нас тут полный круг набирается. Нечисти в шары закатали столько, сколько я со своими помощниками за сотню лет не угробил. Источник открылся, внук его хранителем стал, великая радость, хвала Создателю. А у вас ещё и праздник семейный. Может, отметим всё вместе, а то ваша свита на мою тоску немного наводит, так и к празднику не дадут приготовиться.

— Мысль дельная, зови в гости, Хранитель источника, не на пороге же нам стоять?

— Сарык! — шёпотом ему на ухо, — Сарык, отомри.

— А, прошу, проходите, будьте как дома.

— Спасибо. Вежливый у тебя внук, чувствуется, не ты воспитывал.

— У тебя ученик тоже скромный, совсем скромный, вон как пообтёрся, что нищий, что твоя дочь в нём нашла, непонятно.

— Твой тоже не в дактрийском доспехе.

— А твой..

— А мой, как раз в нём, ты ещё и зрением плох стал.

— А..., умеете вы, драконы, прятать и прятаться, уела, радуйся.

Зашли внутрь, полог защитный дважды зелёной волной мигнул, эти, парочка, одобрительно так переглянулись, да на нас головой покачали.

А когда внутри парней увидели, а те сулицами им поприветствовали (после боя только пятнадцать сулиц не поломанными и остались, хорошо, что всем хватило), а когда Сарык ладонью по руне на стене мазнул и люк в подземелья открылся. То они уже удивленья не сдержали.

Аррайя улыбаться начала, да дочку по голове погладила, мне кулак в броневой перчатке под нос — и слава Создателю (это она так хвалит, я привыкший). А Верховный не выдержал, полез, да из под халата накопитель моего в два раза поболее достал.

— Дактрийский, дактрийский, дай-ка сюда посох, на владей, мы тоже подарки делать умеем. Хороший посох, молодец, внук.

Как он накопитель вплёл в это кружево деревянное, что на конце посоха сделалось? Умеет же...

Я с ними вниз не пошёл, мало ли, им поболтать надо будет, чего мешаться. Я на ту сторону, что противоположная от оркского лагеря пошёл, где драконы присели, поздоровкаться. Да и дело у меня к ним. Я теперь ясно представляю как Ирранка должна выглядеть, да и одна она из родни по женской драконьей линии, без облика второго среди прочих прилетевших.

Мы с Эрралиной в захоронке, в подземелье, клеть оружейную первым делом нашли. А там, среди прочего ещё один щит женский драконий, не нашего рода, но родственного. Но это не важно, Ирранка, как Эри сказала, просто подольше его осваивать будет, ну, или он к ней приспосабливаться. Мы решили, что ей в самый раз. Тем более, что этот щит с родными ножнами и перевязью. И всё целое. Или так их источник восстановил, или замагичены были мастером для хранения длительного.

А потом это чудо растрёпанное в радостях прыгало вокруг нас и клинком махало, чуть себя не порезала. Будет Граниту ещё одна головная боль, это я по его глазам прочитал. Но он доволен. И Красная тоже. Мы с ними ходили, стены да источник осматривали. А потом вечерять начали.

Послали за сотником, потом за ещё одним бурдюком выпивки, потом за лабаем сотенным, чтобы поплясать вволю. Потом пошли в народ, в лагерь воинский. А потом слабо помню. Помню, как мне было плохо, потому, что когда несли, то качали сильно, до тошноты, а ещё от стыда за себя так кулаки сжал, что мне их силком разжимали.

Помню, что Эрралина плакала рядом, да прибить грозилась. Да причитала, мол за что, за какие грехи, ей это чудо (это я, то есть) досталось волей Создателя. Помню ещё, Аррайя Эрралину успокаивала, что я не пьяница, а просто от всех переживаний, на меня выпавших, меня так быстро "срубило".

Золотая у меня тёща, хотя и дракон...

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Согласен с Вами. Скомкано как то всё рассказывается.

Но тут есть обстоятельства оправдательные: а вам захочется позорище своё вспоминать? Вот и мне так же.

Да и не только позорище — я только друзей таких приобрёл, женился. А тут ...

Ни жизнь, ни службу не остановишь — время только в сказках обратный ход имеет, а коль присягу дал, то тяни лямку и не вякай. Я сам удивляюсь как меня сотник на прогулку отпустил, вместе с Храном. И так то хорошо вышло.

Не буду сейчас рассказывать про разговор тяжёлый с роднёй новой, не в настроении я сейчас. Пойду новый посох доделывать, вернее к себе приспосабливать. Прежний сами знаете, Сарыку подарил. А он, в ответку, мне из оружейной древнего поста драконий выдал. Да вот он — на столе лежит. Да, да, вот этот обрубок серой кожей обтянутый. Не знаю чего Учитель от него так млеет, но спорить не буду — вещь интереснейшая. Вот и пойду сейчас тренироваться им управлять, да к себе приручать. А как стемнеет в небо рвану, надо душу отвести, а то погано на душе, хуже некуда. Не знамо сколько секачём ходить, это только бабники радуются, не по мне это. Только половинку нашёл, а тут же без неё остался. Я мозгами понимаю, Эри учиться надо новым обликом владеть, да и просто учиться, что это правильно, но вот душа, она ведь голову не слушает. Улетела вместе с Аррейной и Ирраной. На следующий после свадьбы день. С одной стороны плохо, а с другой, как подумаю, что и как нам на ложе супружеском. Это вам поржать. А у меня голова болит, я ещё с драконом не миловался, а ну как в самый неподходящий момент обернётся.

А для тех, кто не знает кто такой секач объясняю. На дальних заставах принято детей с жёнами к родне отправлять на лето. И дети на вольных хлебах у дедушек с бабками отъедятся и опять же за семью спокойней и жёнки с роднёй повидаются. Вот мужья одни и остаются, секачами, до осени.

Завтра должен сотник прилететь за мной, в городок Заставу. Полетим драконов в напарники нашим ребятам подбирать. Гранит, сотник да я. Мне же за ними смотреть потом, а Гранит сказал, что со мной лучше будет, так как я ребят наших всех знаю как облупленных, вот и драконов смогу им подобрать в пару. У каждого свой характер, а ну как не сойдутся — не служба, а мука будет. И у дракона тоже. Хотя, как мне кажется, для них это посерёдке между школой и развлечением. Тоже мозги набекрень от волнения съезжали, всё переживал. А ну как не угадаю. А потом подумал — будет день и всё сложится, положимся на подарок Иванин, пока чуйка ещё ни разу не подводила.

С Сарыком вчера попрощался, вместе в Заставу приехали, он только вещи за день собрал, новую должность со мной и ребятами в расположении по быстрому "сполоснул" как положено, и отбыл к новому месту службы и проживания. Везучий он. Полжизни будет пост древний под источником изучать, столько там всего интересного. Вместе с толпой присмотрщиков от драконов, орков, да гномов. Чует моё сердце, дед ему такой "изумруд" сосватает, что никуда он не денется.

Хитрющий шаман, раз его так драконы уважают. И в смелости ему не откажешь — он же поперёд сотни аккеров в бой шёл, а не за спиной прятался. Пока таланы у нас на лбах магией своей не высветил, так и думал, что мы морок, на неупокоённых накинутый. Мог бы и прибить, если бы торопился, говорю же — умнейший орк. И стомат гномский в совершенстве знает, убедились, когда он с послом гномьим переговоры по земле вокруг источника вёл. Ладно, не моего ума это дело, чья там земля и что на ней делать, пусть другие решают, у меня своих забот полон рот: вон посох не слушается — раскладывается только в одну сторону. Как издевается, должен оконечности из рукояти в обе стороны выкинуть, а он в одну. Да не по боевому, а с пяточкой на конце длинном. Учитель смеётся: "Он тебя в дорогу зовёт!" Это потому, что голова забита всякой хренью, а посох на мысленные команды реагирует и ко мне ещё не привык толком. Хотя в полость я ему крови своей накапал и в источнике зарядил. У меня его теперь даже украсть и то проблема — руки сожжёт вору. А вот пойду сейчас на задний двор лечебницы и буду с ним бороться в пониманиях, железяка капризная, всё чует, гад, опять в дорожный превратился, кровопийца железный. Одно хорошо — не тяжелее прежнего, разве что чуток.

Нет, ну как с ним совладать, с уродом этаким: чего он мне тут вместо концов толстых тонкие выкидывает?

— Эх, молодость, молодость, — старческий голос за спиной.

Обернулся — на ступеньках крыльца дедок в балахоне с накидкой сидит.

— Вечер добрый, уважаемый, долгих вам лет жизни!

— Да куда уж тут долгих, и так вдосталь. Но на добром слове спасибо, не часто меня так привечают, — сухая чёрная рука с блестящими когтями откинула с головы балахон. Дроу, только сколько же ему лет, если у него даже брови седые, а не русые и лицо всё в морщинах старческих и пятнах.

— Не сидели бы вы на камнях, так и простудиться недолго, уважаемый.

— Говоришь как лекарь здешний, ты не ученик ли его, что тут Худуном в шутку кличут, больно тощий, — смеётся.

— Ученик, угадали. А дураков не слушайте, они не знают что языком мелят, им бы на настоящего посмотреть, так не дразнились бы.

— Умные слова говоришь. Но ведёшь себя глупо: ты зачем ЭТО взял? Хоть знаешь, что в руках сейчас держишь смерть свою.

— Да...

— "Не перебивай старших, дай договорить!"

— "Да, Учитель".

— Да? Или Да! Что то я тебя не понял... Молчишь, значит не знаешь. Положи его в сторонке, вон, к оградке прислони аккуратно, вот так. Иди сюда, юноша, присаживайся. Как зовут тебя?

— Мирр.

— Мирр, можно потрогать? — тянет руку к наручу доспеха (я на все тренировки только в полном хожу, чтоб сразу привыкать).

— Трогайте.

Погладил узор старческими пальцами, — Да, таланами гномов Создатель не обидел, достойная копия, я чуть не подумал, что и в самом деле. Теперь понятно, почему ты Это в руки взял: стариной грезишь, книжек начитался красивых с легендами прошлого. Ясно. Не все вещи прошлого так прекрасны, как их в книжках описали. Почти все они с двойным дном, и не всегда безопасным. Вернее всегда опасным. Да ты присядь, присядь. Я тебя на долго не задержу, мне самому скоро в путь собираться. Обменяемся? — опять улыбается. Чудной старик, и интересный.

— Смотря что и на что.

— Чувствуется гномья кровь, своего никогда не упустят. Не смотри так на ворчуна старого. Забыл назваться — Варно Сзидрар Элгинир Силуме.

— "Двенадцатый воин мёртвого потока", — уже по привычке с училища лекарского мозги сами переводят.

— "Защитник, ученик, именно защитник".

— Красивое имя, только грустное.

— И доспех у него дорогой и образование на уровне. Во времена моей молодости за такую копию даркийского доспеха нужно было выложить немалые деньги. А человеку учить эльфийский — только в знатных родах. Ха, совсем забыл, что ты ученик лекаря, теперь понятно. Но всё равно, ты меня удивил. Что ты хочешь спросить?

— Чем вы собрались обмениваться, уважаемый, может быть я и так вам могу помочь?

— Да, только в знатных родах... А что ещё имеет смысл и самую высокую ценность в мире, конечно знания. Предлагаю тебе обмен: я расскажу тебе про то, что ты в руках сейчас держал, про копию надетого на тебе доспеха. А ты расскажешь мне что на восходной стороне, мне сказали, что ты недавно оттуда. Просто мне в ту сторону, вот и хотел узнать, как там, спокойно ли.

— "Не соглашайся. Пусть лучше расскажет кто первым назвал его таким именем, почему он его носит и зачем он идёт на восход".

— Не будет ли оскорблением, если я спрошу у вас, кто первый назвал вас так и почему вы сохранили это имя, и зачем вам на восходную сторону.

— Ты удивил меня ещё раз. Низкий поклон твоему учителю. Нет, не за что мне скоробиться, хоть и говорить про это не легко. Назвал меня так мой отец, в шутку, когда я был немного младше тебя, маму он называл одиннадцатым воином своего десятка. Он был стражем-хранителем источника. Когда на источник напали, то меня вынес на себе десятый хранитель — дракон. Они все погибли. Когда поняли, что отбиться не смогут, то дракон запечатал собой источник, обратившись в камень. А хранители сожгли себя в последнем бою, возле запечатанного источника, мама, как истинная из клана Чёрного скорпиона погибла рядом со своим избранником...Я иду поклониться праху родителей и достойно проститься с этим миром в том месте, где я с ним встретился, где я родился. И ещё по тому, что меня зовёт мой источник. Ведь такой образованный человек должен знать легенду о таланах.

— Спасибо. Я знаю о таланах. Только не легенду. Я знаю что это такое на самом деле. На восходной стороне спокойно, только очень в последнее время там народу прибавилось в степи: орки с нами решают вопрос по земле возле старой заставы эльфийской. Но всё мирно, третьей стороной на переговорах драконы сидят. Вдоль дороги от Заставы до заставы патрули совместные наряжены, так что идите спокойно. Нечисть поутихла, говорят, лет на сто вокруг старой заставы спокойно будет.

— Хорошо. Где ты взял эту вещь?

— Друг подарил, взамен моего посоха.

— Не знаю кто твой друг, но знаю, что драконий посох мог переподчинить только хозяин или хранитель источника, сбросив привязку в потоке. Каждый такой посох был частью своего владельца, и одного его он признавал, ну, или того, кому он давался по доброй воле. Если ты не выбросишь его, то он либо выпьет тебя полностью, зарядив внутренний накопитель, либо сожжёт, если ты пройдёшь достаточно близко от источника или храма. А сейчас он с тобой играется, заманивает. Это смертельно опасный подарок, юноша. Я имел несчастье в этом убедиться, — старик протянул левую ладонь, на мякоти под большим пальцем был выжжен расплывшийся от времени рунный знак.

— Баловался, залез в хранилище без спроса. Вот посох дракона меня и "предупредил". Отец не стал лечить, сказал, что это будет вполне достойным напоминанием мне о моей глупости. Если хотите им владеть, то положите в дальний угол вашей оружейной и никогда не берите в руки, любоваться можно и издали. И ни в коем случае не прикасайтесь к нему голыми руками — достаточно порезаться и через попавшую кровь он впитает в себя всю энергию. Остальное развеет ветер. Я понимаю, тебе, как любителю старины, будет тяжело отказаться от такой вещи, но я бы не стал рисковать, послушай старика.

— Вы прекрасный рассказчик, Гирувар Варно...

— Тано Варно, если быть более точным, Мирр. Да, за долгую жизнь приходилось и этим заниматься, преподавал в столичном заведении, не самом худшем, смею заметить.

— А в чём ваш дар, талан смог вам помочь в ваших стремлениях?

— К сожалению, я так и не смог его раскрыть. Мой родной источник запечатан, а жизнь сложилась так, что я не смог даже прийти и коснуться рукой камней развалин в которых отпечатался прах моих родителей. А без подпитки источника раскрыть талан тяжело, я был ребёнком... Думаю, что источник дал мне талан жить. Я прожил долгую жизнь, полную интересных и порой загадочных событий. Много увидел в этом мире, воспитал детей, внуков и их внуков. Жить и не терять интерес к жизни — это тоже дар, — старый дроу медленно поднялся и показал скрюченным пальцем на зажигающиеся на вечернем небосклоне первые звёзды.

— Каждый раз смотрю на них и как в первый раз вижу! Может быть в этом талан и раскрылся. Впрочем, раз всё там спокойно, то мне пора в дорогу.

— Тано Варно, подождите, я хочу попросить у вас прощения.

— За что Мирр? Если ты переживаешь, что расстроил старика, заставив его вспомнить детство, то это напрасно. Всё перегорело давно, и у нашего народа иное отношение к памяти прошлого.

— За то, что мы посмели потревожить прах ваших родителей, — старик распрямил спину и стал, как мне показалось, на голову выше, руки раздвинули края балахона и кисти рук вцепились в пояс, рядом с рукоятями клинков. Сейчас любое слово может быть понято неправильно. А устоять мне, против шестисотлетнего, если не старше, дроу, пусть даже ему последний день жизни отмерен, шутите. Что дела-ать... Посох! Зацепил "захватом" и поймал в воздухе. Протянул старику на вытянутых руках знакомой руной вверх, чтоб видно было.

Он смотрел на звёзды, осторожно, кончиками когтей гладил кожу на рукояти... Нет, не плачут дроу. Он улыбался, улыбался своим каким то мыслям, стоя с широко развёрнутыми плечами, сбросив в единый миг на землю весь груз прожитых лет, улыбался улыбкой юноши, а не старика.

— Надеюсь, все необходимые ритуалы сенгер Мирр вами были соблюдены?

— Мы были в очень непонятном и опасном положении, времени было в обрез, только выстояли после тяжёлого ночного боя. Будущий хранитель вошёл в источник и тот сам руководил его действиями, как он потом признался. Вся земля, что покрывала площадку внутри стен, стекла через водостоки и спеклась в основание защитного купола вокруг стен. А вокруг защитных рун идёт вязь с именами, но не все языки мне известны. Там истинные имена защитников. На дройвешь два имени — на северной стене, одно вокруг защитной руны...

— Отец.

— Второе — вокруг той, что открывает вход в помещения.

— Мама. Это прекрасно. Ку Эсс сенгер Мирр, это как звёзды на небосклоне. А камень, что закрывал источник?

— Он расплавился и стёк вместе с землёй.

— Всё верно, всё верно. Дракон, что тут скажешь, не бросит до конца. Разрешите подержать посох, в ваших руках, мечтал с детства.

— Конечно, могу и так дать. Он вас не тронет.

— Нет, так, не надо, память отца — это, знаете ли, да... Спасибо. Фу-у-ух. Как помолодел.

— Просто накопитель посоха заряжался в нашем источнике, я его на передачу вам активировал. Тано Варно, утром я должен улететь, не будете против ночного попутчика, скрасим дорогу беседой, у меня к вам столько вопросов.

— Задавайте первый, но никакой дармовщины, я, Ку Эсс, рассчитываю на ответную благодарность в виде ваших ответов и на мои вопросы.

— По рукам, только почему вы называете меня принцем и лордом?

— Ваша копия доспеха совсем не копия.

— Да, я знаю, что это дактрийский доспех...

— Шутить изволите. Не знаете? О, как всё сложно...

— Этот доспех мне подарил мой наставник, а потом его переделала одна моя знакомая, тёща.

— Знакомая тёща звучит почти как девственная супруга, э-э-э, да что с вами, ваше высочество, нельзя так краснеть — резкий прилив крови к головному мозгу очень пагубно сказывается на мыслительном процессе, не говоря уже про здоровье.

— Так получилось..

— Я не хочу быть в курсе ваших семейных отношений, так что давайте вернемся к доспеху. Ваш друг наставник?

— Мастер Хран, гном.

— Вот он вам подарил, скорее всего, копию дакрийского доспеха. Не совсем же он с ума сошёл, чтобы дарить вам дакрийский доспех. Или вы близкие родственники? Нет. Вот, а такие ценности из рода не раздаривают, тем более гномы. А ваша тёща?

— Она его переделала немного, рисунок там, покрытие новое на металл поверхности, значок десятника ... Простите, тёща — дракон.

— Я и так вижу, что она дракон. При том очень скромный. Вы ставите меня в неудобное положение, но ввиду моего преклонного возраста и открывшихся известий терять мне нечего. И бояться тоже. Возьмите посох в левую руку. Вот, на третьей и второй фалангах указательного пальца перчатки. Эти печати показывают, что оружие рода вами не подчинено, вы просто взяли попользоваться. Одна печать — вот эта, удостоверяет принадлежность к правящему роду драконов, какому, я точно сказать не могу. Вторая — ваше высочество, показывает, что вы и есть ваше высочество (Ку Эсс на дройвешь). И судя по этим завиткам — ненаследный, или линия князей крови — родственники по линии сестры или брата правящей особы.

— А почему же...

— А потому, что таких долгожителей, тем более, разбирающихся и видевших как работает данный доспех кроме меня, ну, пожалуй, только драконы.

— Так на мне дакрийский доспех принца драконов?

— Нет, на вас, ваше высочество, доспех дракона. А великий мастер гном Дакр, хоть и раскрыл секрет изготовления материала доспеха дракона, но всех свойств, по словам знатоков, повторить не смог.

— То есть?

— То есть, непонятливый вы какой, ваша тёща — сестра правителя или правительницы, а доспех принца дракона может носить только принц дракон и никто более. Это — как восход солнца, неизбежность, неповторимость и двух мнений по данному вопросу быть не может. Доказано множеством существ, сгоревших при попытке исполнить даже малейшую сентенцию управления потоками энергий. Вы "захват" использовали и живы? Поздравляю, ваше высочество. Вы — принц дракон, даже если не хотите им быть и не знаете. Что вы им являетесь. Но я вам этого, — смеётся, — не говорил, упаси Создатель иметь дела с вашей тёщей. А если она ещё и, не попусти Создатель, по характеру как Изумруд...

— Она и есть. Золотой че... , дракон. Нет, я не имею ввиду окрас, я имею ... А, блин! На дуэли познакомились.

— Ой, матушка Ллосс, не смешите меня. Я хочу живым дойти до нашего источника. С тёщей — на дуэли?!

Вы достойная ей награда. А с дочкой — я даже не представляю..., чувствую, своим старым сердцем, что вы и там начудили: вы её случайно как самец свою территорию не пометили?! Ку эсс Мирр, нельзя так краснеть! Да у вас же на лбу всё написано. В вас несомненно четвертинка крови дрошелл, только мы, дроу, можем так шутить. У вас в роду кошек не было? Это только у них девять жизней и можно ими так беззаботно раскидываться. Пепел и пламя! Ваша очередь, расскажите мне что там за бой был и вообще, расскажите всё подробно. Не переживайте за свои тайны, мне они не нужны.

Интересный старик, хотя, как он будет выглядеть через пару дней, я даже представить себе не могу. Уговорил его не умирать сразу, а побыть наставником молодого хранителя теперь уже живого потока. Он согласился. Когда узнал, что в учениках у него будет полуорк. Ржал на всю степь. Ну и хорошо, зато поможет Сарыку подземелья изучить, дроу и подземелья вещи неразделимые. К тому же пропаданиями памяти старик не страдает, а подземелья ещё в детстве изучил лучше самих стражей.

Рассказал мне в подробностях про посох. Или источник так восстановил всё потоком, или время стёрло привязку к прежнему владельцу. Но по любому мне ничего не грозило. Тем более, что заряжал его и давал мне сам хранитель. А принц может воевать любым оружием рода, даже не подчиняя его, только на личном мастерстве (чего у меня и в помине нет, я имею ввиду и мастерства и принца). Посох я на себя завязал правильно. Просто тут не всё так просто: мне это дурак умный, железный, настроится на меня предлагал. А я его не правильно понял. Да кто б меня учил. Учитель смеётся. Это была проверка на сообразительность — там мелкими рунами, (с песчинку величиной) надпись — натянуть семь раз первый раз. Я бы сказал что и на что, но мне потом оплеуха мозголомная прилетит.

А про принцев мы значит молчим? Как удобно ученика не замечать! А-а-а, всему своё время, а тросик тетивы и пальцем можно в ложбинке сложенный нащупать? Ладно. Будем щупать следующий раз внимательней.

Проще говоря: нужно было сначала натянуть лук несколько раз и пострелять из него, только потом он позволил себе исполнить команду изобразить посох. Думаю, что он ещё может много чего изобразить, но пока у меня этого в мыслях не проявилось. Найдём у кого спросить, или где почитать. Даже знаю где. Вот только не знаю как может носить доспех принца драконов внук рыбака человека и полугнома дворянина бедного. Если он только драконью царственную кровь признаёт и никакую иную. И никакими свадьбами и женитьбами это не заменишь и не изменишь, да хоть весь в драконьей крови искупайся, а сгореть сто раз уже должен был, на первом взлёте. Или и тут я что-то не знаю и от меня скрывают.

Граниту, я так понял, вопросы задавать без толку. В этой семье бабы вожжи в руках держат! Куда я попал! Это не им учиться надо, а мне учиться надо, иначе следующего подарка я не переживу. "Учитель! Я спать не буду, давайте хотя бы по ускоренному курсу пробежимся. Меня особенно интересуют артефакты и магические конструкты драконов, особенно те места, где мелким почерком написаны последствия неправильного применения и противопоказания. А то окажется, что подаренное кольцо именно мне должно оторвать палец, по самую шею."

— "Вот, вот что значит правильно поданный повод к добровольному изучению предмета. Это ставит образование на совершенно иной уровень освоения."

— "То есть я сейчас добровольно согласился на что то очень неприятное?"

— "Оценка отлично, ученик. За предвиденье, хотя оно у тебя от рождения. Клади накопитель в рот, будем раскачивать и расширять за остаток ночи внутренние энергетические каналы."

— "То есть, мы будем мне мозги варить?"

— "Если ошибёшься, то — да. Но ты же этого не хочешь?"

— "А я ещё Сарыка подначивал. Вы дух верховного шамана прошлой эпохи, Учитель?"

— "Много мыслей, мало действий. Смотри не проглоти, не удивлюсь если ты его и переварить сможешь! Сливаемся сознаниями, делай как я."

К исходу, нет, не жизни, но где то рядом. К утру, то есть, я заработал язву желудка, бессонницу и головную боль. Про язву мне доверительно сказали, что на следующем уроке меня будут учить её лечить, на что уйдёт не менее десятины, головную боль снял по моей просьбе Довлат, а бессонница лечится народным средством. Но вот напиться мне не дали. Так, чисто в целях вспоможения махнул стакан успокоительного на травах (и "буре глубинном") и успел немного поспать перед прилётом Рыкало и Гранита. Да ещё успел в седле в полглаза покивать, пока до молодняка добирались.

Сидим на скале. Смотрим как внизу, в лощинке, ну пусть не в лощинке, а в долинке молодёжь развлекается. Больше десятка драконов, и дракониц, куда же без них. Кто в лес, кто по дрова. Кто чешую полирует на уступе скалы, кто жрёт чего то, беспрерывно, надо заметить. А кто дурью мается. А пятеро оторв хвостатых между деревьев в рощице кошку горную гоняет. Прячутся в траве и кустах и рыкают, а она, бедная, мечется то к одному краю, то к другому. Слаженно работают. Мы с Рыкало переглянулись, Гранит посмотрел и согласился. Очень быстро, надо сказать, согласился, подозрительно это.

Я уже родственникам так просто верить опасаюсь. Нетушки, пойдём кА мы их вблизи посмотрим, да потрогаем.

И случай удачный — выгнали кошку на место открытое, окружили и теперь она, бедная, между ними мечется, а эти через неё прыгают. Но с проплешины уйти не дают, я же говорю, слаженно работают, живодёры рогатые.

— "Гранит, можешь аккуратно нас поближе подвезти, только чтобы не заметили."

— Сейчас лерр сотник поближе подлетим, да посмотрим каковы они в деле.

— Смотри, Мирр, только не повреди никому ничего.

— Есть, не повредить. Сделаем.

Гранит тенью вровень с хребтом спланировал, чтоб на фоне леса его не видно было и неподалёку на полянке в лесочке присел. Подползли и начали. Нет, такую шутку я бы один не провернул, но с Гранитом на пару, только влёт. Сотник лишь краснел, да смехом давился.

Кошку накрыл пологом размытия, а потом мороком её облик повторяющим. Из под морока выдернул и пока они за моей кошкой гонялись, настоящая уже на том конце хребта дух переводит наверно. Гоняю морок, сталкиваю их лбами, Гранит им "захватом" делает вид, что они друг другу лапы да хвосты топчут. Другие бы передрались уже, а эти только гогочут, да ещё больше носятся. Никто на товарища не кинулся. Это хорошо.

А морок, он же не боится про меж лап под брюхом драконьим скакать и двоится умеет, в разные стороны разбегаясь. Первого на этом и подловили — на азарте, две кошки сразу и лапами и хвостом поймать! А Гранит ему "захватом" камень под лапы задние. Завалился, на него другой. "Кошка" в сторону, в по куче третий поскакал, так они все у нас и собрались. Верхний почуял, что то не то, да Гранит ему прямо в открытую пасть хвост нижнего и засунул, в качестве подарка за сообразительность. А сверху всех "сетью" накрыл, не сильно, так, чтоб просто поняли, что попались на шалопутстве.

Вышли, обошли вокруг "холмика". Только бы не засмеяться: во все стороны хвосты и задницы и ни одной морды, кроме верхнего. На пятеро драконов я задниц больше насчитал.

— Гранит, если ты на них сейчас рыкнешь, то они себе всё попереломают, когда кинутся разбегаться!

— Мирр, я предупреждал же, ничего никому не повредить, — сотник хоть и строгим голосом, но видно, что еле сдерживается.

— "Эх, дети, дети. Сейчас, поможем, — и Гранит их начал по одному за хвосты растаскивать, как котят за шиворот.

Тащит предпоследнего, а самый нижний во все мысли орёт: "Я её поймал! Поймал!", — и камень, что Гранит ему подкинул в лапах к груди прижимает. А глаза закрыты, сам на боку лежит. Подошёл, постучал ему аккуратно костяшками промеж рогов.

— "Глазки то открой, ловец камней!" — представляю его впечатления. Он только хотел на наглого человечишку рыкнуть, как его мощная лапа цапнула за хвост и на построение брюхом по камням поволокла. Он себе чуть язык не прикусил, но камень, зараза, так и не выпустил.

Стоят и сидят полукругом перед нами. Все в пыли, чешуя у некоторых подрана на боках. Ну хоть бы на одной роже сожаление было. Ничего, кроме любопытства.

— "Грани-ит, у нас служба в короне Тора поощрение или наказание?"

— "Для этих, мы обязательно что нибудь придумаем..."

А сотнику они понравились, после мытья, конечно.

Осмотрели, искупались, полетели. Да чуть не забыл: мне Гранит сына своего в напарники хотел подсунуть. Но я его переубедил — служба, она не предсказуемая, мало ли как случится. А придётся туго, так ни он меня не послушает, не улетит, ни я от него не уйду, тоже не послушаю. А как потом родне в глаза смотреть. Так и сгинем безвестные, не знамо как и где. Непорядок. Он меня послушал. Мне под седло пошёл тот прожора несуетливый, хотя мне там одна драконочка глянулась, но Гранит ясно дал понять, что хоть хвоста у меня и нет, но кое кто этот хвост мне за такой выбор быстро сломает и оторвёт. Я его послушал. Жалко, что сознанием сливаться мне с ними нельзя — после Аррайи и Гранита, да после Эрралины. Этих я не сольюсь, а в себя волью. А так вожаки драконьи поступают только в минуты наивысшей опасности, когда вся стая должна как один организм быть. Это как все сокровенные мысли знать и не только. В таком состоянии можно подчинённого убить, на камни бросить, а он даже воспротивиться не сможет, умрёт с радостью. Потому что за род, за родных и близких, не думая. А тут другой случай. Так что Кремень у меня в сотоварищах будет летать. Хотя хочется назвать его всё время не Кремень, а Тюфяк, до того он спокойный и добродушный, и толстоват он немного. Хотя в воздухе от нас не отставал.

Нет. Это никаких слов нет, окромя матерных: на подлёте видим такую картину — пятеро магов недоделанных гоняют по полю полётному воздушными кулаками мой с Аррайей шарик каменный. Залезли в пещерку и взяли без спросу, так их раз эдак. А пятеро лешаков с крыши драконятни им советы подают, да за своих напарников переживают в матерный лай.

Если бы не ремень пристяжной на седле, я бы сам к ним рванул, поучил бы уму разуму.

Я не знаю, что там у меня в мыслях Гранит с остальными прочитал, но сначала была команда "взять!" и только потом вслед падающей шестёрке драконов запоздало понеслось — "не калечить".

Сотник с Гранитом переживали за лешаков с котелками, а я за драконов. Эти ж, как только поняли, что драконы игрушку отнять хотят, а не их сожрать, так тут такое началось. "Петли", "захваты", "сети", да чего только не было. Лешаки откуда только арканы оркские надыбали, никак развлечение новое, пока меня не было придумали. Драконов вязать.

Пока мы два круга над побоищем сделали, пока присели подальше от пыли ими поднятой, да пока дошли ...

Будем считать, что ничья не взяла верх. Один Кремень отличился: одной лапой спокойно так Вулкана за рога или за холку, не пойми за что, но держал, чтобы он троих лешаков, что его (Вулкана) арканами повязали и на землю с ног свалили не порвал. А в другой лапе у него к земле придавленные эти самые лешаки и были. А камешек памятный вообще в стороне был, в ямище от чьего то заклинания. Никому не нужный. Вот и познакомились.

Два дня не летаем — лечимся и поле ровняем. Утром пробежка, купание с рыбной ловлей (это мы все уважаем), а потом обработка надорванных перепонок, сломанных когтей, растяжений и синяков. Сегодня двуногие твари пришли извиняться с "Буром" и были посланы. Мной, и Кремень ещё на них грозно посмотрел и порычал немного. Я знаю зачем они припёрлись — им "нырялка" нужна. Завидуют, плесень штрекерная, нам с Кремнём, насмотрелись как мы лихо ныряем и рыбу ловим. Хрен им, а не масло в "шахтёрку". Пока на них все новые рецепты, что вчера Хран из трав привезённых составил не испробую, ничего не получат. Ворюги беспутные. Пусть поле заравнивают, все вместе, двуногие и четвероногие и крылатые. А мы пойдём рыбу на ужин ловить и из лука стрелять учиться.

— "Мирр, — чавк, — а у тебя, — чавк, — в родне драконов нет? Рычишь как дракон, достойно."

— "Дроу у меня в крови, Кремень, четвертинка, как мне недавно один почтенный дроу сказал, вот так".

— "Дроу? — чавк, — достойно".

— Ты что там ешь? Откуда кадка с соленьями?

— "Да так, мимо тут несли, да оставили, я и прибрал".

— "Сами оставили?"

— "Чавк, почти".

— "Ты даже в мыслях чавкаешь?!"

— "Ну надо же как то тебя отвлечь. А то ты всех их залечишь насмерть".

Чавк.

— Отвлекатель...

Год прошёл, даже чуть больше. А когда делом постоянно занят, то время летит быстро, если никого не ждёшь. От тех времён мало чего осталось: сотник, после улёта Гранита уволился. Они с ним посидели напоследок всю ночь, я так понял — Гранит ему вторую ипостась "показал". Дом в городе у него, да на лето с внуками вон в деревеньку соседнюю приезжает — прикупил тут участочек с домом, по весне настроил внучатам каруселей и качелей с драконьими головами. Оказалось, что сотник всю жизнь по дереву резьбой увлекался. Тут давеча сын его из города приезжал, по весне.

Насмотрелся на баловство отцовское, покумекали они вместе. А сейчас у них парке городском дело своё — драконьи качели, неплохую прибыль приносит и сотник при деле — весь чертежами и рисунками завален. Помогал ему тут расчеты кой какие делать, чтоб для детей всё безопасно было. Сейчас здоровенную ладью пытаются к качелям приспособить, так, чтобы она полный круг делала. И название уже придумали: "Мёртвая петля". Ребята наброски когда у меня увидели, то сначала назвали "У страха", а потом "Усраха" от страху. Сотник смеялся, когда я ему рассказал, так говорит и будут звать, если получится, но в патент надо нормальное название и запоминающееся.

Да просто мы рядом с ним живём. Баба Надя когда в город к внукам переехала, по причине возраста, я её домик выкупил. Ребята помогли с ремонтом, батя с садом — любит он это дело. В его саду на каждом дереве по два сорта яблок растёт. Сказал, что с моей помощью, да подпиткой магической такое дело и у меня тоже в саду организует. Красиво, по весне открываешь окно в сад, яблони цветут. И жить хочется, и житься. Только не с кем. Да я особо то и не переживаю, это мама переживает, говорит вытянулся я, да исхудал ещё больше. Скоро, говорит, и морда как у драконов твоих будет. Это она в шутку. Всё она понимает, только переживают они с отцом за меня, да жалеют. Очень им всем посмотреть охота на невестку, да с родичами новыми познакомиться. Сказать им что ли, что сын на принцессе женился? Нет, не буду, и так два месяца мать с отцом мне мозг полоскали за то, что без родных свадьбу сыграли. И так теребили и эдак. Не рассказывать же кто в самом деле у меня на "гулянке" в "гостях" был.

— А хорош ли зазывала был, не скучали ли гости?, — хорош, дивно как хорош Худун-зазывала, и парням от его "скоморохов" скучать некогда было. Неупокоённый, услышь как я его расписывал, сам бы от удивления развеялся, что он такой хороший. Прости Создатель, но я столько за всю жизнь не врал, как за тот вечер дома. Иленке правду рассказал — дар её не обманешь, видит насквозь. Молодец у меня сестрёнка, даже кой чего попридумать, чтоб соврать красивше и потом на вранье не попасться, помогла. Очень их расстраивать не хотелось.

Эрралина учится. Прилетает почти каждый месяц, на пару дней. Первый раз с мамой прилетала и папой. Я чуть без жилья не остался: на дежурстве был на верхнем посту, а Рав и Лев с девками деревенскими погулять попросились в доме. Жена с тёщей в дом, а там гогот и визги. Хорошо, Гранит успел внутрь заскочить — так лерры только крыльцо разнести успели, пока он им из дома не крикнул, что это тут не я. Теперь ко мне никто девок не водит и в доме образцовый порядок — Эра без предупреждения прилетает, а характер у неё взрывной.

Имел с Аррейной очень неприятный для неё разговор, расстроилась сильно и извинялась. Вечерком сели в саду вдвоём, Эри с перелёта уставшая спать пошла, Гаррит (надо же знать имя тестя, а то всё Гранит, да, Гранит) пошёл к сотнику в гости. А мы в саду за столиком с бутылкой вина присели. Поболтали ни о чём. А потом я спросил про доспех.

— А что с ним не так, Мирр?

— Скажи, ведь это не тот доспех, что я тебе отдал, ведь ты его подменила?

— Да, но мне не хотелось тебе это говорить, ты так смотрел на тот старый доспех, он тебе так нравился. Твой первый доспех цел и невредим, лежит в нашей оружейной.

— Я прекрасно понимаю, что летать можно только в драконьем доспехе, скажи мне, где ты взяла мой этот доспех.

— Как где? В нашей оружейной, выбрала попроще, по размеру и по виду чтобы соответствовал и всё, обычный драконий доспех.

— То есть это один из самых простых доспехов в семейной оружейной?

— Мирр, другие будут привлекать лишнее внимание. Да, этот самый простой, можно сказать повседневный. Но если ты хочешь...

— Аррейна, я не стяжатель богатств, мне не нужен более дорогой доспех, — достал левую рукавицу, одел, — дай свой Щит, пожалуйста, я только покажу кое что. Видишь эти печати? Что они означают?

— Это принадлежность к нашему роду, похожие печати на всех наших семейных доспехах.

— Первый вопрос снимается за ненадобностью. Дальше: ты сказала, что мой драконий доспех убьёт любого, кроме меня, если он будет в нём магичить.

— Да, это верно, так поступает любой драконий доспех, но тебе это не грозит, я выполнила всё согласно описания, без ошибок.

— Одно маленькое замечание — драконий доспех.

— Я тебя не понимаю, Мирр, к чему ты клонишь?

— Ваше Высочество, скажите мне, почему я до сих пор живой и кто я такой, если доспехи правящего рода убивают даже драконов, если они посмеют ими воспользоваться, если в их жилах нет соответствующей крови? Ты знала это? Даже Гаррит рискует жизнью, если оденет мой доспех без разрешения.

— Нет. Но этого не может быть, ведь ты же живой.

— То есть, ты просто применила прочитанную формулу, так и не дочитав до конца описание? И кто там говорил, что я нерадивый ученик?

— Мирр, откуда у тебя такие знания? Если бы это было верно, то ты уже был бы пеплом.

— Тот, кто мне сказал, по моему мнению, вполне заслуживает доверия. Подожди, у меня возникла интересная мысль, проведём опыт. У тебя есть сейчас с собой предмет с подобной печатью?

— Вот, но ты не сможешь надеть это кольцо, оно привязано на меня. Сначала оно предупредит, а потом...

— А потом как обычно. Давай кольцо, пока я не передумал. Смотри: оп, я принцесса Аррейна. Что и подтверждает печать, видишь, успокоилась и погасла. Муж твоей дочери одновременно является твоей сестрой. И ничего мне кольцо не сделало. Держи.

— Я не могу сейчас ответить на твои вопросы. Но в любом случае я рада, что фамильные вещи признают тебя. Скорее всего одной из причин является то, что ты смешивал свою кровь с нашей. Низа, я.

— Нет, чтобы остаться живым, надо чтобы у меня действительно была нужная кровь, полностью и родная. Или та формула, что позволяет управлять драконьим доспехом изменила меня в принца драконов? Слабо верится.

— Я поищу в хранилище, ну и задачки ты мне задаёшь. Это всё?

— Да. Раньше я хотел ещё узнать кого нам с Эри при случае рожать: человека или дракона. Но теперь знаю точно.

— Мирр, прости меня, если сможешь, за то, что я подвергла твою жизнь опасности по собственной невнимательности и глупости.

— Перестань, ты ни в чём этом не виновна, просто мне самому очень интересно — чья же во мне кровь.

Вот такой разговор нелёгкий.

— Хрен сушёный!

— А-а-а кому хрен сушёный молотый!

—

* * *

ть! Чё в ухо орёшь! Бородищу отрастил, а мозгов не вырастил! Кому летом твой хрен сушёный на хрен нужен, коли свежий у каждого в огороде растёт!

Глаза не мозоль и товар не позорь!

Налетай, не зевай, хрен хре.. хороший покупай!

Эй, военный, купи хрен охрененный!

Подходи, молодуха, этот хрен не надует брюхо!

Разорался тут, сосредоточиться не даёт..., а ведь продаст всё, сволочь горластая, с такими напевками!

И что же так меня заинтересовало? Стою столбом и пытаюсь вспомнить. И крутится в голове морда Кремня и то, как он привалившись к стене драконятни сидит и на закат солнца смотрит и щурится. Чего то не хватает, что то должно дополнить эту картинку, и оно здесь, это меня и остановило.

— Мирр, чего остановился?

— Илена, иди, я подойду, мне тут надо посмотреть ...

— Ладно, догонишь.

— За кошельком следи!

— Че-го?!

— Извини, так, ну не в этом смысле.

— То-то.

Совсем забыл: это гномки, да селяне кошели на поясе или в корзинке носят, а секирские женщины внутри корсажа специальное место имеют или на душегрейке карман внутренний под левую руку. Так что пожелание следить за кошельком у нас в отношении женского пола имеет несколько значений, так сказать, в зависимости от обстановки. Да-а-а, взрослеет сестрёнка. Ладно, не до неё сейчас. Так что же меня задержало тут, возле этого лотка на рынке?

Да и ладно бы оружие или чего другое, по лекарской части, например. А лоток с конвертами, бумагой да другими писчими принадлежностями? Что мне здесь в глаза бросилось? Ладно, постоим, посмотрим внимательно.

Хороший торговец, молчит, не пристаёт, не нервничал, когда я над товаром ладонью поводил ( а вдруг что отзовётся, было уже такое). Да что же мне тут понадобилось!?

— Мужчина, можно попросить...

— А, да, да, пожалуйста, проходите.

— Спасибо. Мне две пачки бумаги, что подороже, да конвертов десяток. Вон тех, что с цветочками по краю.

— Двадцать серебра за бумагу, она высшего качества, потрогайте, нежная, как кожа на ваших щёчках и десяточка за конверты. Они с секретиком, можно сделать так, что только тот письмо достанет, кому адресовано. Вот на этой розочке пальчик подержите, да милого вспомните. А для других — кучка пепла будет.

— Спасибо, беру, — а раскраснелась то как, угадал торговец для чего бумага ей нужна.

— А это вам бесплатно, чернила, что запах ваших духов запомнить смогут и передать, всего хорошего, спасибо за покупку!

Зардевшаяся девушка отошла.

— Нет же таких чернил, или я чего то не знаю, уважаемый?

— Да, вы правы, запах сохраняет бумага, когда пишите данными чернилами. Но так романтичней, ведь верно? — улыбается и поправляет повязку на лбу. Талан торговать? Вполне может быть, а может быть талан общения, хотя это в данной профессии почти одно и то же. Присел на раскладной стульчик, достал из дальнего угла писарскую доску с прикреплённой чернильницей и листом, аккуратно записал в колоночку покупки. Вот оно, вот что меня остановило.

— Не продадите? — показываю рукой на предмет "вожделения".

— Нет, не продам. Это инструмент, и мне он нужен в работе. А у вас он будет пылиться на полке. Это не правильно, такие вещи должны служить, а не валяться. Ведь искусство написания, сиреч, аллиграфии доступно лишь единицам. Военному такая вещь без надобности, пройдите дальше — в соседнем ряду неплохая оружейная лавка. Только не обижайтесь, молодой человек.

— Можно ваш алграф, я только посмотрю..., — так, я тебя уделаю сейчас, умник.

— Отчего, прошу, — отстегнул и отложил верхний лист, — держите.

Вот тут ты не прав, как держать такой инструмент на весу я прекрасно знаю, тут даже выемки под пальцы левой руки есть, только они тому кто не знает почти не заметны. Взял как учил Учитель, палочку в два пальца за кончик, а не как у нас сейчас перо щепотью держат в пальце от начала. Да и нарисовал на весь лист рунную связку здоровья и пожелания удачи в делах, как рисуют её в южных провинциях Хунь, только там их ероглифами называют. Как учили. Еро— воздух, глиф — знак, вместе — воздушный знак, или драконьи руны. Любят хуньцы красиво и путано выражаться, куда там ромеям и тиям до них, всю башку свернёшь, пока поймёшь о чем же в самом деле хочет сказать иной поэт хуньский.

— Прошу. Прекрасная вещь, вы правы, она должна служить, а не валяться на полке, — протягиваю ему и вижу в глазах если не боль, то тоску уж точно. Но и тут я знаю что и почём, сам прошёл через это.

— Приятно встретить такого образованного человека, м-да. Но продать эту доску я вам не могу, личные вещи не продаю.

— Покажите вашу руку, у вас защемление нерва? Много работали и не выполняли наставления учителей. Что же, если крови не боитесь, то дело займёт пара мгновений.

— Нет! Лучше иметь один глаз, чем остаться слепым!

— Уважаемый, я военный лекарь, можете у сестры спросить, вон она идёт. И не переворачивайте слова великого Шунь Хо. Это было сказано наоборот и совсем к данному случаю не относится. Вашу руку, смелее!

Зажмурился и протянул руку, задрав рукав. Лекарский нож у меня всегда с собой. Выдох обеззараживающий, на нож и на кожу руки, сразу, обезболивающее, рассекаем, раздвигаем, затягиваем место, затягиваем разрез на коже.

— Хлебните, уважаемый, — сую ему фляжку с бальзамом на травах, — это просто лекарство, немного горькое.

— И крепкое, — осипшим после глотка голосом.

— Люблю совмещать приятное с полезным. Руку прошу пару часов не нагружать сильно, но оберегать тоже не надо. Можете попробовать, — подаю ему алграф. Первая руна вышла кривой как пьяная, вместе поморщились, а вот вторую он нарисовал просто прелесть — путник, идущий навстречу восходу.

— Надия, — это он соседке, молоденькой гномке, — присмотри за товаром, я на недолго, пройдите сюда, за прилавок.

Зарылся в своих вещах, достал завёрнутую в холстину доску аллиграф. Да именно аллиграф, а не алграф, отличие есть, описывать долго, потом как нибудь, ну подставка у неё есть, чтоб на коленях сидеть и писать, это на первый взгляд, основное. Не сказать чтобы новодел, но и не очень старая, а может просто неплохо сохранилась.

— Вы же не для себя? Я прав? У вас лицо очень выразительное, не отвечайте, вижу, что угадал. Подарить не могу, это орудие писца, а такие вещи не дарят. С вас три золотых, священное число Шунь, означающее начало, середину и окончание, — и смотрит с надеждой.

Такой аллиграф, да ещё и сделанный в строгом соответствии с древними канонами... тут только одной инкрустации на серебре на три золотых.

— Пять золотых, держите, священное число Вью, число соответствий и бесконечности, нечётное начало воздуха-ян, непреложность и благоприятность, число дракона.

— Тогда в подарок вам вот это, надеюсь, ваш друг сможет зарядить накопитель на этой стиле, — даёт в деревянном тубусе магическую стилу для письма, — берите и не возражайте, иначе голос торговца возьмёт верх над душой поэта, — смеётся.

— Спасибо, удачи в торговле и аллиграфии, — отпустил спрятанные фиксаторы ножек, они сложились, провернув большим пальцем кружок ромашки на торце — замок, и раскрыв аллиграф наоборот (э, да тут внутри ещё и бумаги немного, отлично) убрал в походное положение, а внутрь и бумага и стила и цернильница помещаются. Глажу пальцами рисунок изображающий обнимающихся белого и чёрного драконов и смотрю в квадратные глаза продавца. Не знал ты, думал, что я просто так тебе два золотых подарил?

— Мирр, ты идёшь?

— Да, иду, иду ...

Просто началось всё полгода назад , по зиме. Погоды нет, нет полётов. А это для нас сейчас основное. Решили с Карычем от нечего делать на шестах помахаться, пошли на площадку. За нами Кремень увязался, без него куда же, толстяка любопытного. Провели разминку — этот сидит, скучает. Решили от нечего делать его привлечь, сгоняли за шестом ветровым, что тряпицу на полетном поле ветроуказующую вывешивают. Дали Кремню в лапы шест и давай втроём связку разучивать. Так и повелось. На следующий день Кремень дрын приволок толковый, чтоб я ему посох сделал как Карычу и замагичил. Зная его — спёр где то, однозначно, но опять же, зная Кремня — жаловаться никто не придёт, умеет он либо убеждать, либо не попадаться, не то, что остальные, и котелки тоже.

Пара десятин прошло. Ну, может больше чуть. Разучиваем новую связку с круговым вымахом и возвратом в исходную. Надо в конце маха в этом шаге шест перехватывать особым образом, а он, Кремень, тупит и никак у него не получается. Как Карыч не бьётся. Решил помочь им, посредником поработать. Настроился на Карыча (мы с ним давно уже так учимся), потом попросил подцепиться к нам Кремня. Покидались с шестом, удачно всё получилось, и Кремень связку разучил сразу.

Вот только за вечер у меня не раз создалось впечатление, что очень уж больно быстро Кремень новые связки разучивает, а в некоторых местах ошибки намеренно делает. Я ловил его несколько раз.

Не так то прост этот вечно спокойный толстяк, и помирит всех и растащит при необходимости. Несколько раз ловил его одобряющий взгляд, когда тренировался с Учителем в разучивании магических связок и рунных формул: мол, всё верно, эта руна на нужном месте. И ещё пара тройка случаев привела меня к мысли, что не просто так мне Гаррит его посоветовал и не так прост Кремень, как пытается казаться.

Многое можно скрыть от товарища, немногое можно скрыть от друга и напарника, но если всё это ваш личный лекарь, то я скажу вам, что можете даже не пытаться. Шила в мешке не утаишь. Не будет телохранитель рядом с боевым шестом в чане прутки тонкие держать. Чего им там делать?

— "Спину почесать на ночь, а то крылом не достаю", — врун толстозадый, что ты там на своей броне прочешешь таким прутиком, там в пору оглоблей "гладить".

— "На камень неудачно при посадке наступил, наверно связки потянул или лапу отшиб в этом месте", — лей мне в уши, я тебе сейчас лечу защемление срединного нерва лапы, у людей он почти там же проходит. Сам недавно себе лечил под руководством Храна, начальную стадию, и даже в лекарне городской на двух операциях был и одну сам под присмотром сделал. Усилено тренируемся в аллиграфии, а другими нагрузками на лапу пренебрегаем? Это ленивый и толстый вечножующий дракон? Хорошо, что вовремя заметил и пожаловался, а так бы и на драконе я потренировался, через полгодика. Потому как на лапе следы именно в тех же местах, где и у меня. В тех местах, что стилу держат.

Нет, и воин должен быть образованным, иначе он превращается в не пойми кого. Но вот окончательно разбудил он во мне любопытство совсем не этим, а тем, что при подходящем случае цитирует высказывания Шунь Хо и случаи из его жизни, слово в слово как Учитель. А тот одобрительно так головой кивал, я же его в себе чувствую, когда он к внешнему миру через меня прислушивается.

Учитель понял, что я до чего то докопался, когда я начал повторно шерстить исторический курс и попросил у него помощи по истории Хунь в правление императора Хоминь.

Всё бы ничего, но полностью отсутствуют сведения по третьему сыну императора двуречья, а он у него был и до этого, когда я первый раз этот раздел проходил в нём было про него. А сейчас Учитель это выкинул. Пара строк, но они там были. Дракон спрятал хвост. Стало ещё интересней. Нет здесь, так есть городская читальня, есть в конце концов Хран и его доступ к училищному книгохранилищу. А мне даже отговариваться и выдумывать не пришлось: в середине правления данной династии хуньцами были совершены многие великие открытия в лекарской области, было воспитано целое поколение выдающихся лекарей. Хран только покивал с одобрением и выдал мне чуть позже допуск, да ещё и посоветовал с чего начать. Вот я и засел на все выходные. А Учитель внутри нехорошо так ёрзать начал: что мол ученику понадобилось. Дело в вечер уже было. Днём, если минутка выпадает, то учитель только голосом мне задания даёт и темы скидывает целыми разделами (зря что ли я язву зарабатывал, накопитель обсасывая). А вечером он у меня перед глазами мороком проявляется и мы с ним по-людски занимаемся. Так он и связку рунную может показать и высветить, только напитывает всё время либо от накопителя, либо за мой счёт.

Так вот сижу и смотрю я как он связку рунную передо мной выписывает, а вместо человека у меня перед глазами образ белого дракона, сумчатого как в свитке, что из книгохранилища. Это дар Иванин нежданно всплыл.

По легенде императорский род хуньцев был потомками богов и сами были богами — белыми драконами. И только в традициях хуньцев, которые из-за перенаселённости страны и постоянной борьбы за жизненное пространство двуречья часто и сильно воевали между собой, есть хранители знаний. Ибо мудрые правители считали их, знания, главным богатством, почти главным, потому как за золото и баб резались тоже нещадно, когда за жратву воевать не надо было. А третий сын императора Хоминь был отлучён за любовь к иноземной принцессе, которая приехала в страну с посольством. И изгнан из дворца, хоть он, не смотря на молодость (да для дракона и в пятьдесят лет — это молодость), был признанным учёным и воином. Третий сын императора Хоминь — третий Хо — Шунь Хо.

Ох, знаю я одну семейку, что могла такую карусель закрутить и любому воину и учёному мозги взбаламутить, да за пипирку за собой приволочь. Они до сих пор всеми мужиками даже в драконьем виде крутят, потому как сами драконицы. Нужен был хранитель — сгоняли и окрутили парня враз.

Значит сейчас передо мной если не сам Шунь Хо, то один из его прямых потомков, в виде бестелесном. Неупокоённый дух белого дракона, не Учитель, а Хранитель. А раз я перед ним как книга раскрытая и он почитай все мысли мои читает и моими глазами может на мир смотреть, то пора к смерти готовиться. С Худуном, да ещё драконом, мне даже сидя на источнике не справиться. Тем более, что он уже во мне сидит, да не один день. Жалко, жить то хочется, и ребёночка своего не увижу, а вдруг в прошлый раз у нас с Эри всё получилось...

— "Мирр, не зевай, смотри внимательно за последовательностью наполнения рун в связке!"

— "Не понял..."

— "Я же говорю, смотри внимательно, показываю ещё раз!"

— "Я не это не понял, Хранитель".

— "Если ты своей глупой головой надумал себе неизвестно какие ужасы, то это не значит, что так оно и есть. Слабоват дар у тебя — молод ты ещё, чтобы весь рисунок на полотне разглядеть. Увидел одну колючку и думаешь, что всё поле репейником заросло. А это просто куст чайной розы. Ну, узнал Хранителя, и что? Какой вред может принести мне твоё знание? Никакой. Вот тебе — может, но я дураков не обучаю, потому выкинь из головы страхи свои детские и давай учиться. А измышления твои по поводу того, что деда намеренно окрутили: знаешь, я о таком развитии событий не додумывался — очень они любили друг друга. Дед за ней в бой пошёл, последний, хотя знал, что никто назад не вернётся".

— "Так можно и совместить приятное с полезным, правители, они себе не принадлежат..."

— "О-о-о, ведь мы же о жизни правителей всё знаем! Приземлённый ты...".

— "А то, приходилось общаться, сам немного, того, — показал на лежащую на полочке перчатку доспеха, — принц не наследный всё же".

— "Вот, — показывает мне на одном смотрящем верх среднем пальце кольцо с такой же как у меня печаткой, — видел? Или по мозгам пройтись!"

— "Всё, всё, давайте учиться. Могли бы и срамной кукиш не показывать..."

— "Учитель, два вопроса на сон грядущий?"

— "Слушаю".

— "Как получилось, что Хранитель знаний не смог передать знания о том, как вернуть второй облик".

— "Против проклятья богов не помогает даже хитрость и предвиденье. Я остался охранять резервное хранилище знаний и когда на него напали, то со мной в сумке был только самый необходимый набор, тот, что указал Шунь Хо. Все знания просто бы не поместились. Но эти знания были на одном из камней в моей сумке.

Их было слишком много...., и когда я понял, что выстоять и выжить стало невозможно вся шкура была посечена, и несколько камней я потерял и даже не заметил. Просто выпали из ран и были уничтожены, в драке было не до того. Я запечатал собой хранилище, а так как поклялся, что выполню своё предназначение, то стал духом. Я владею только теми знаниями, что знал и умел сам, и тем, что было в моих оставшихся в сумке камнях. Я был слишком молод, чтобы знать и уметь проводить ритуал преображения".

— "А потом они разбили вас на маленькие осколки, — показываю на камешек активации, — и разграбили резервное хранилище".

— "Чтобы уничтожить мою белую скалу надо срыть до основания половину хребта, я запечатал хранилище, но оставил для себя источник. А справиться с Худуном, сидящем на источнике, да ещё в месте, специально предназначенном для отражения нападения? Пока не смог никто. Очень многие и многие ограничения, что являются непреодолимыми для живого тела, для духа просто не существуют. Я могу вложить в удар такую мощь из источника, от которой любой бы просто сгорел, хоть будь он верховный шаман или архимаг. Тот источник, что ты открыл на старой заставе — это как факел, по сравнению с костром, греющим мою спину. И то — это слабое сравнение".

— "Так сказка о белой скале в ущелье призраков, охраняющей вход в пещеру с несметными богатствами — это, получается, чистая правда".

— "Ни капли лжи, иногда и пришедших оставлял в виде призраков или в големов вселял, не всё же мне по пустякам отвлекаться, пусть вход охраняют. Это им наказание за жадность, ни одного случайно зашедшего путешественника среди них нет. Они сами выбрали себе судьбу. Никто из возжелавших богатства не выйдет из моего ущелья. Даже драконы. А для камешков-активаторов, в которые я вкладываю знания со своей частичкой есть определённое место".

— "Учитель, а..."

— "Спать! Знания даются только достойным, подготовленным и в нужное время! Ещё раз только подумаешь о том, что я тебе чего то не договариваю или пытаюсь обмануть — я тебя на прогулку в своё ущелье ночью отведу. Тебе понравится, мокрым просыпаться, ученик неблагодарный!"

— "Простите, Хранитель, я не хотел вас обидеть, но с моей стороны это выглядит именно так".

— "Прощаю, найдёшь чем извиниться. Спи", — и вырубил каким то заклинаньем. Я даже запомнить толком не успел связку.

Вот так внук, привёл к деду, а дед опять привёл к внуку: не может быть простым телохранителем сумчатый дракон, а Кремень на брюхе своём прячет от меня сумку. Старательно прячет и думает раз я молодой и неопытный, то я про таких драконов ничего знать не должен. Он и цвета то серо-стального такого только потому, что молодой очень, а с возрастом побелеть должен. Младший хранитель, а старший, да и не один, должны в верхнем гнезде быть или где то рядом с прежним их домом. Именно про них ведь все сказки с непобедимыми драконами, охраняющими пещеры с богатствами несметными сложены. И знают они больше всех. Вот где при случае ответы искать надо. "Время собирать камни...", — не про них ли эта присказка, уж очень подходит.

Отвлёкся я опять. Вот и нашёлся случай перед Учителем вину загладить и Кремня на чистую воду вывести. Честно говоря, от сердца, не для того, вернее не столько для того всё это затеивается. Есть тут идейка одна, здорово будет, если выгорит. Если он согласится. Сегодня в вечор и попробуем.

— "Кремень, можно войти?"

— "Уже вошёл, чего спрашиваешь?"

— "Я тебя за двадцать шагов до входа спросил. А ты меня ещё с середины полётного поля услышал. Успел песочек в углу разровнять? А про песок что скажешь: котиком прикинешься, мол до ветру ночью лень на улицу бегать?"

— "О чём ты? Я туда объедки выкидываю, так убираться проще — смёл хвостом в кучку. Да ..."

— "Да, да, хватит лгать, я тебя другом считаю, а ты за шиворот мне льёшь".

— "Не зарывайся, Мирр, за оскорбления ответить можно, не всё даже друзьям попускается!"

— "А я не вижу в том оскорбления, если называть предмет его именем, лжец он лжец и есть, даже спрятанный под жирной драконьей шкурой!"

— "Если бы не..., то ...!"

— "Не что? Опять говорим "не то"! Если бы не просьба родичей, то я был бы уже мёртв, потому что в роду Шо не вызывают оскорбивших на поединки, а убивают их на месте? Не надо так вскакивать, можно и рога об потолок пещеры обломать. Я, — прошёл и взял один из его прутиков-стил, — я вызываю тебя, Вью Хен Шо, на поединок аллиграфов. Победишь — можешь вести себя как будет угодно, я извинюсь за свои слова и отдам залог. Проиграешь — перестанешь мне врать, ничего другого мне не надо".

— " И кто же будет судьёй и подтвердит мне достойность залога, Мирр? Настолько ли ценна завёрнутая тобой в тряпицу деревяшка".

— "Есть у меня достойный судья, — сжал в ладони камешек-активатор, — Юй Хен Шо, прошу не сокровищ, а знаний. Не откажите в любезности, — морок, теперь уже в образе белого дракона, вышел в круг, освещаемый висящим под потолком пещеры "светильником".

— "Великий, вы явили лик миру?!" — не понял, гнуться то зачем так, Первый Хен Шо им что, никогда не показывался до этого?

— "Так звать надо по имени, а не титулами и прозвищами. Подтверждаю ценность залога и согласен быть судьёй на данном поединке. Устраивает ли обе стороны моё судейство? Вижу, что устраивает. Можете приступать, три руны, по одной каждый, вызванный начинает первым".

Раз врал мне, то будь готов к достойному ответу, не сможешь ты меня победить, потому, что ленивый и не выполняешь то, что я тебе предписал. А нерв опять подзажал себе, да и волнуешься сильно, а тут уверенность в себе нужна и рука твёрдая. Вон, как лапка то дрожит.

Вот и всё, три к двум. Продул я.

— "Победителем признаю Вью Хен Шо! Хотя, будь это урок, то за такую аллиграфию оба были бы наказаны, чтоб не позорили святое искусство. Учись правнук, как проиграв поединок, можно выиграть сражение! Спасибо Мирр, и повеселил старика и рассчитался с лихвой за обиду", — и растаял, ладно потом договорим.

— "Признаю себя побеждённым прошу извинить меня за дерзость и слова неправильные, и вручаю обещанный заклад, — развернул тряпицу, где тут мой накопитель, да не этот, другой (даром, что с горошину величиной — две получки потянул) вот, в гнездо специальное под крышечку вложим, — держи Вью, владей!" Неудобно дракону аллиграф в когтистой лапе держать, не смотрится, а вот пареньку в просторном белом кимоно в самый раз. И ни капли он не толстый, разве что чуток, здоровый как бочка, дородный, видно, что силы внутри не меряно.

— Чего рот открыл?

— Яу, а, эй...

— Я по хуньски не разумею, только по гномски и староэльфийски, ладно, как в себя придёшь — на пруд сбегай, поглядись, может жевать меньше будешь. Всё, до завтра!

— Я уй. Э-э-э, спасибо.

Аллиграф дарить не принято, но вот выиграть в поединке, да ещё и по аллиграфии — это как, даже не знаю с чем сравнить, как сотника десятнику дали. А там полный комплект — внутри бумага, стила и накопитель. Ничего не напоминает? Да ладно — кинжал, ножны и пояс, платье сумочка и серьги. Так что всё соблюдено в тонкости. Совести у тебя теперь не хватит мне врать, молодой Вью Хен Шо. Тяжело у них в роду с многообразией имён, раз цифрами детей называют. Интересно, а как, например дядю Вью зовут?

— "Традиция такая. Да кто бы говорил — Ирреймирр, сын, внук и правнук Ирреймирра."

— "Традиция это святое. Учитель, ведь если вы всех драконов учили, то у всех камешки с вашей частицей есть?"

— "Да".

— "И все они связь с вами имеют?"

— "Да".

— "Помогите поговорить с Эри, соскучился ужасно и волнуюсь, как она там, может чего надо".

— "Яй. Э-э-э...", — них в роду традиция со мной на хуньском общаться?

— "У нас в роду традиция удивляться твоими выходками. Ты первый додумался Худуна вместо писем использовать. На-аглец, так это всё из-за того, что соскучился по Эрралине было устроено?"

— "Нет, конечно, но как одна из причин... Между прочим, кое кто и всё такое, и наплевать на всё было".

— "Тут ты прав, умеют женщины этого рода влюблять в себя, талан такой наверно. Ладно, будет тебе "разговор", но только утром, сейчас она устала очень и спит уже. Или разбудить?"

— "Нет, нет, не надо. Я сам спросонья на воду в тазу рычу, лучше уж утром. Спасибо!"

Я хоть и ругался на него тем утром, пока с утра трусы от ... (как мальчик, прямо стыдно, но с другой стороны — естественная реакция здорового мужского тела, и женского тоже кстати), да чистые искал, но потом подумал и понял, что я не прав. Такой сон подарить, он слил нас сознаниями.

Мы так на яву друг друга не любили, как в этом сне, сколько страсти. И он всё с нами чувствовал. Вот эти дураки крылатые за всё время даже не додумались позвать его по имени. И зовут то всё время только неучей воспитывать, да когда задницу прищемило или сам когда в ущелье своём всяких там душит. Ещё бы тут не озлобиться, не знаю как он всё это время выдержал. А я его на любовь позвал, и пусть, и последней скотиной буду если оттолкну, и Эри не против. Пусть белому призраку хоть немного нашего счастья перепадёт, в качестве благодарности, от чистого сердца, нам не жалко. Глядишь и оттает ото льда эта белая скала. Мы только спустя три ночи друг от друга отлипли и разговаривать начали. А так, и-и-х!

— "Мирр, ну, как тебе в гостях?"

— "Мрачновато тут и неба почти не видно, вон какие стены отвесные и узко очень", — сегодня он меня привёл к себе, в ночь, перед рассветом вылетел, а утром уже у входа был. А дальше он летел рядом со мной и подсказывал куда повернуть, показывал метки на стенах и памятные повороты. А без него тут в отнорках этих заблудиться можно. Вот, сижу на камешке возле самой белой скалы, что запечатала проход в пещеру.

— "Я так понимаю, что на верху плато приличных размеров и если пойдёт там дождь, то спасенья в этом ущелье от воды нет".

— "Всё верно, так иной раз и делаю, когда очень настырные попадаются, да жадные".

Дотронулся рукой до скалы — чувствуется, что полна энергией и мощью несокрушимой.

— "И зачем ты, Юй Хен Шо, мне всё это показываешь? Сокровищ этих мне не надо. Не чувствую я себя достойным наследником знаний драконов, это может быть дети мои или внук твой, вот им самое оно. Нет, кое чего я бы с удовольствием выучил, но это должно принадлежать всему народу драконов, а не одному мне. Победить тебя, даже если бы ты был без источника, я не могу. Это считай как с отцом родным драться, такое у меня к тебе отношение. Отпустить тебя, разбив скалу, тоже не получится — сам не уйдёшь, потому как не считаешь своё предназначение выполненным. Да и разбить скалу — это нужен новый хранитель источника, я им становиться не хочу, не моё это. Зачем, Хранитель Юй?

— "Посмотреть на тебя, послушать, почувствовать, — напротив на камне сидит пожилой и вполне ещё сильный мужчина в простой одежде и с котомкой на коленях.

— "И что вы увидели?"

— "Я увидел всё, что мне нужно. Вот скажи мне что ты захотел сделать, мысль так быстро пролетела, что я её не уловил".

— "Я захотел поставить вот здесь кадку с землёй и посадить вишню или яблоню, чтобы повеселее было, чтоли".

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

*

— "Учитель, не могли бы вы покинуть моё сознание, а то от вас так и веет волнением и неуверенностью, я же всё чувствую, как вы меня, так и я вас".

— Сам не могу, но ты же прекрасно разделяешь потоки сознания, отдели нашу общую часть в отдельный поток и просто уменьши её объём, — смеётся, чтобы дух неупокоённый по собственной воле покинул одно из мест своего проживания, это как дракону не есть мяса, такого в мире ещё не было. Давай пообщаемся голосом, Создатель знает, сколько веков это ущелье не слышало спокойных слов разговора...

— Да, судя по вон тем следам, эти стены больше всего слышали совсем другое, это точно... Я отделил. Как вам?

— Нормально. Вот, кстати, можешь посмотреть, — солнечные лучи наконец то заглянули в ущелье и белая скала предстала во всей красе.

Да, в свете "светляка" я не видел и половины, какой же он был большой. И как сохранился, не смотря не на что. Тот камень, что закрывал источник на эльфийской заставе был просто камнем, а тут ...

В тёмной арке прохода со сколами на краях сидит на задних лапах и хвосте каменный дракон, четко видно рубленые очертания на половину распахнутых за спиной крыльев, полностью перегораживающих пространство. Он как бы выступает барельефом на фоне их плоскости. Вот гордо поднятая и смотрящая вперёд голова, с опущенной вниз мордой, невидящий взгляд из подлобья полон несокрушимой уверенности. Вот скрещенные на груди мощные руки. Интересная поза, надо подойти, посмотреть поближе.

— Учитель, — дотронулся до каменной руки, — а почему ладони чашами обращены вверх?

— Я использовал два мощных накопителя, они помогли сузить проход и настроиться на источник. К сожалению после этого они рассыпались в прах.

— Досталось же вам, действительно, живого места на шкуре нет, — глажу рукой рваные края рубцов, опускаясь к поясу, — сумка на животе рассечена косыми рубленными ударами в нескольких местах, я даже вижу блеск камней — хранов!

Такое ощущение, что меня обдало жаром и каменные рубцы под рукой начали оживать.

— Мирр! Не надо! Я еле сдерживаюсь, чтобы не нанести удар!

— Успокойтесь, вы же прекрасно знаете, что мне не нужны ваши драгоценности. Хорошо, давайте я отойду.

— Да, вот так лучше, лучше стой здесь.

Что то здесь не так, сидящий напротив меня Юй Хен Шо откинулся спиной на стену и прикрыл глаза. Да, в этом месте он материален, ещё и из-за огромного количества выпитых душ врагов. Самый сильный призрак этого мира, наверно. Ну вот, вроде бы взял себя в руки. А я вроде бы понял для чего меня сюда пригласили. Что же, кто то должен это сказать ему, раз он об этом догадывается, но боится признать ошибку, которая может погубить весь смысл его не только жизни, но и смерти и посмертного существования.

— Вы успокоились, болезный?

— Ты всё шутишь? Это может быть опасно, я сейчас не могу читать твои мысли, но у тебя на лице написано, что ты затеваешь очередную глупость.

— Это вы, извините, но просто трусите. Вызвать лекаря на дом, оторвать его от работы, ну пусть не от работы — сегодня у меня выходной, но всё же. И не дать себя осмотреть. Глупость, детская глупость, вашему возрасту не пристойная, — так с ним и в жизни никто не разговаривал, вон как рот открыл. Отстегнул флягу с настойкой, там, в том числе, и успокаивающие составы применены, помимо общеоздоровительных и кроветворящих.

— Пейте и приступим к осмотру. Пейте, пейте, я как лекарь вам могу сказать, что воздействие лекарства обусловлено не только его начинкой, но и тем фактом верит в его способность помочь ему сам больной. Вы мне верите? Тогда сделайте пару глотков и приступим.

Первый раз в этой его жизни он кому то доверился. Создатель, я пою настойкой на "Буре глубинном" призрака-Худуна, за это надо выпить.

— Дайте и мне глоточек сделать, ваше здоровье! А теперь, приступим. И не стойте у меня за спиной, не очень приятно и плохо видно реакцию, встаньте сбоку, вот тут, слева. Отлично.

— Мирр!

— Всё, не мешаем, спокойно стоим и держим себя в руках. Просто говорим про самочувствие, одним словом, можно двумя. Жарко или холодно.

— Жизнь или смерть, — стоит, закрыв глаза, повторяя позу камня, так же скрестив руки и подставив ладони лучам света.

— Не совсем то, что надо, но пойдёт и так. Я начну с рук, выше, к сожалению, не дотягиваюсь. Начали, — вложил пальцы ладони в когтистую чашу.

— Жизнь.

— Пойдём ниже, грудь.

— Жизнь.

— Верхняя часть, щель сумки.

— Пока ещё жизнь.

— Отлично, середина сумки, и помним, что вы на приёме у лекаря, не волнуемся, я слежу за вашей реакцией.

— Жизнь и смерть.

— Звучит одобряюще, разрез на сумке, буду вести сверху вниз, потом коснусь хранов, медленно. Терпим.

— С-с-с-с, — змеиное шипение.

— Внимание, касаюсь камней, — еле успел заблокировать удар ноги в лицо, хорошо, что стоял нагнувшись немного, иначе бы просто отлетел затылком в стену, а так — три кувырка и задницей приложился. Ещё раз вспомнился Рыкало: да при общении с драконом доспех нужен обязательно.

— Всё, успокаиваемся...

— Мирр, мне пришлось, иначе...

— Всё нормально, я всё понял, иначе — смерть.

По поверхности скалы пробегают мелкие каменные волны, камень плавится как живой.

— "Мирр, я чувствую, что ты где то рядом и в смертельной опасности! Мирр, отзовись! Я прилечу к тебе!"

— "Всё нормально, Эри, уже всё прошло. Где ты находишься?"

— "Я дома, стою на ступенях дворца, над домом сгущаются тучи, скажи где ты, иначе я могу не успеть — заходит сильная гроза, уже сейчас ветер такой, что я еле держусь на ногах!"

— "Так, всё верно, предсказуемая реакция."

— "Это ты всё это сделал? Что ты творишь?"

— "Сделал больно своему больному, но так было надо".

— "Ты лечишь бога?"

— "Милая, нет, как ты могла подумать, разве... Подожди немного..."

Смотрю на стоящего со скрещёнными руками Хранителя, на медленно выходящих из боковых проходов двух големов кадарвов (если правы те сказки про это существо, чьим воплощением они являются, если правы те сказки про этих големов, то я в полной заднице). Потому что вижу как мерцают в серой тьме зловещей зеленью зрачки глаз-накопителей и вижу как дыбится на холках каменная шерсть. Мысли даже не бегут, они летят по узкому пространству обстоятельств ущелья призраков над которым сгущаются тучи... Над домом сгущаются тучи?

— Хранитель Юй Хен Шо, самая близкая дорога к нижнему гнезду лежит по ущелью Призраков?

— Да, самая удобная и короткая дорога к дому по одному из ответвлений этого ущелья.

— Успокойте домашних животных и прекратите вести себя как ребёнок.

Сзади подходит ещё один голем — человекоподобная фигура с каменным мечом в руках, стоит несколько мгновений и рассыпается щебнем, к моим ногам подкатывается накопитель, толи алмаз, толи горных хрусталь, величиной с фалангу большого пальца.

— Хранитель, не выполнивший своего предназначения, достоин только смерти. Я сейчас отпущу и запечатаю источник, а потом ты убьёшь меня — в накопителе хватит энергии расплавить скалу и развеять мою чёрную сущность Худуна.

— "Мирр, буря всё сильнее, даже отрывает впившийся в спуск к ущелью дикий виноград, а его и руками там от камней не оторвать. Мне страшно за тебя!"

— "Дикий виноград? Как я не подумал об этом, спасибо Эри! Сейчас будет молния и потом всё успокоится, и пойдёт мелкий дождь!"

— "Ты что там делаешь?"

— "Иди к корням этого винограда. Нет, сначала захвати кадку с землёй, какую сможешь унести в лапах в драконьем облике, потом иди к корням и скажи там следующее: Принцесса Тао, я отнесу вас к мужу. Сейчас ветер успокоится."

— Мастер Юй, Юй Хен Шо!

— Не мешай, я прощаюсь с миром.

— Успеете ещё. Это правда, что ваша жена звала вас ласково "Колокольчик"? — о, мы глаза открыли, уже не плохо.

— Откуда ты это знаешь?

— Я женатый человек. Они в постели так мило называют это — мои колокольчики. Колокольчики — колокольчик, это просто, — сколько, сколько всего может быть в одном взгляде. Ярость, смущение, грусть, целый букет.

— Что ты задумал, и почему я чувствую, что ты сейчас рассмеёшься?

— А потому что вы не знаете одну сказку про дикий виноград. Её знают все девушки драконы и они рассказывают её своим возлюбленным, настолько она грустна и романтична.

— Я знаю эту сказку, я не только хранил знания, но и собирал их, выращивая накопители внутри своей скалы.

— Тогда вы, Учитель, не колокольчик!

— А кто?

— Мудозвон, каменный. И уберите от меня вашу кошку, а то останетесь мудозвоном ещё не одну сотню лет!

— "Ветер утих, я несу кадку с побегом к спуску в ущелье, он сам залез в горшок. Что дальше?"

— "Жди провожатого, только не пугайся, он приведёт прямо ко мне, не бойся ничего!"

— Учитель, я обещал Эри молнию и лёгкий грибной дождик, на удачу в дорогу, — по ущелью волной прокатился раскат грома.

— И если можно — две вещи: провожатого для Эри, а то меня ноги плохо держат, и не сильно страшного, прошу вас. И попутный ветер в ущелье, только не сильный, а то так с вами распереживался, что кушать хочется, надо поскорее со всем этим разобраться...

— Отпусти моё сознание, дай прочитать что ты задумал!

— Нет, так не интересно. Лучше приведите себя в порядок, не к лицу встречать даму в таком виде.

— Я прочитаю Эрралину.

— Давайте я лучше вам прочту древнюю легенду про принцессу, что решила и в посмертии не разлучаться с супругом и оплела место его последней битвы, став виноградной лозой. Чтобы и за гранью быть рядом с любимым. А, принц Колокольчик, ненаследный?

— Создатель! Моя бедная Тао! Можешь показать мне средний палец, я этого достоин. Я увижу перед смертью мою ласточку, спасибо тебе Мирр, мы уйдём вместе! Я так тебе благодарен! Эти кошки будут хранить твой род до скончания веков, я привязал их на твою ауру. Потом не забудь перенастроить привязку.

— Соболезную, но вынужден вас разочаровать, видите, — показываю ему то, что давеча он мне смастрячил с перстнем на среднем пальце, — хрен вам а не "уйдём вместе"! Будете выполнять свою клятву как поклялись! Уйдёт он, а у жены отпросился? О, Эри!

Эрралина вбежала на площадку перед скалой с горшком в руках.

— Фух, я так быстро ещё никогда не летала. И призрак феникса первый раз видела — разве такое бывает? Подержи, я отдышусь.

— Давай сюда, присаживайся на камешек. Сейчас ты увидишь окончание, нет, продолжение той красивой легенды, про принцессу. Учитель, прошу, учесть, что не всем растениям полезен повышенный энергетический фон. Держите себя в руках, проще говоря, — под очумевшим взглядом Хранителя подошёл к скале и поставил горшок в нишу между руками и грудью, — лерра Тао, не стесняйтесь, обнимите мужа, он так долго вас ждал.

Лоза двумя четырьмя потоками обняла дракона за шею, уйдя вверх, и за мощный торс, вниз. А на лупающем глазами призраке Хранителя Юй повисла с радостным визгом миниатюрная хунька в светло-зелёном кимоно, обняв и руками и ногами.

— О, не устоял, на задницу шлёпнулся. Эри, пойдём, сечас они, того и гляди маленьких худунчиков делать будут. Я там видел небольшой отнорочек — посидим, у меня мясо копчёное и полфляги настойки есть. Надо нам это дело отметить, а им другая пища нужна, но я ей быть не согласен. Учитель, только на радостях ущелье не затопите.

— Мирр, эти кошки... Мне страшно.

— А, кис-кис, ух ты моя ласковая. Холодная только. Надо будет попонку сшить — будешь на ней по дворцу кататься, а вторая будет люльку качать, чтоб маленький не плакал. Это нам подарок. Дай руку, вот, погладим вместе, надо привязку перестроить. И вторую кису тоже, всё. Можешь не боятся а просто дать ей мысленную команду.

— И всё?! Слушается и словно мурлычет от удовольствия мысленно! Я глажу страшную легенду, а она мне лижет руку каменным языком! Мирр, это был Учитель?

— Был, есть и будет. Вечный Хранитель знаний Юй Хен Хо белый дракон, и его жена — принцесса Тао. Насколько был прозорлив великий Хен Шо, когда сосватал внуку дракону с примесью крови лесных дриад. Какой дар, какой талант, не зря его твоя прабабка окрутила.

— Учитель?

— Спасибо вам, это были лучшие мгновенья моей послежизни! Пойдёмте к скале, не будем тянуть, мы с Тао готовы.

— Только от источника пока привязку не снимайте, у меня одна просьба, личного характера.

— Просьба, желание, да хоть приказ ... , — вот, стоят, счастливые, обнявшись сразу в двух ипостасях. Драконы одним словом, были есть и сейчас я им ...

— Как не наследный, но принц правящего рода я могу делать указы, издавать там, законы, ну, я не знаю как тут правильно сказать, согласно уложений драконьих?

— Да, Мирр, можешь, — это Эри.

— Только на территории, подаренной тебе правителем, любым правителем, или лично захваченной или завоёванной, отчуждённой от чего то в свою пользу. Если это не идёт в противоречие с законами, установленными правителем и не вредит каким то образом подданным.

— Тогда у меня просьба: раз уж вы выгнали всех живых из этого ущелья, то прошу подарить его мне. Или будем считать, что я получил его в оплату за вызов, так сказать, лекаря на дом. Завоевать его у вас ну совершенно невозможно, да и устал я немного для войны. Только надо это оформить как положено, — на руки ложится тонкий лист стали (От чьего это доспеха? А не всё ли равно!), с соответствующей удостоверяющей подписью: призрак белой скалы, хранитель принц и так далее...

— Мирр, не тяни, мы готовы.

— Секунду, Учитель, я же слушал вас всё это время, дайте ученику высказаться, пожалуйста, — тупит, тупит Колокольчик, а вот стоящая у него подмышкой Тао уже всё поняла, но он не видит улыбки на её губах ("Спасибо за сказку, принцесса Виноград!")

— "Спасибо за мужа, принц Мирр."

— Хорошо, я слушаю.

— В присутствии свидетеля — моей жены, особы крови правящего рода, я как полноправный владетель Ущелья призраков, постановляю:

Первое — в месте под названием Белая скала, вот в этом, где мы сейчас находимся, чтоб точнее, организовать первую высшую академию знаний (всё с большой буквы).

Второе — главным хранителем знаний и их выдавателем, дарителем и прочая, близко по смыслу и содержанию, сами выберете нужное и красивое, назначить первого хранителя Юй Хен Шо.

Третье — ("не открывайте рот, Учитель, сбиваете с мысли, и так голова не варит") на должность бессменного помощника, извините, помощницы. Назначить законную супругу вышеозначенного — принцессу Тао.

Четвёртое — хранителю Юй создать все благоприятные условия для проживания своей помощницы. Можно использовать стороннюю помощь, но в разумных пределах, а то знаю я влюблённых мужчин рода Шо.

Пятое — помощнице хранителя, вышеозначенной Тао, храны из хранилища живым существам в руки не давать. Разрешается копировать содержимое хранов в принесённые обучаемым или просителем знаний после проверки его на благонадёжность лично хранителем Юйем. Для копирования прошу использовать (чего бы использовать? О!) ладони барельефа хранителя Белого дракона.

Шестое — хранителю, нет, главному хранителю привести барельеф в соответствующий вид, чтобы не стыдно было показать даже иноземным гостям, а не то, что внукам (и изобразите, супругу соответствующе, пожалуйста, так, чтобы была принцессой из легенды).

Седьмое — за исполнение вышеперечисленных обязанностей оплатой вышеуказанным будут сущности и всё что есть с ними, вплоть до тела и мыслей, тех существ, что придут сюда за наживой и богатствами, а не за знаниями, души врагов рода моего и рода Дракона. Всех, кого хранитель обязан уничтожить согласно данной им в прошлом клятве, какую я прошу и обязываю его соблюдать. Всё, подпись и печать, указ (о ещё одна часть доспеха с текстом, подписываем, печать с перчатки) повесить здесь, или где будет лучше выглядеть, сами решите с женой, копии развесить там где надо согласно уложений.

Люблю смотреть на целующихся счастливых людей, хоть в данном случае это два духа. И люблю когда на меня так смотрит жена, чувствую себя выше, хочется зарычать и расправить крылья. Или помурлыкать и потереться о её плечо — всё для тебя любимая и для наших будущих детей. О!

— В пункт седьмой внести дополнение — снизу дописать данный указ в части пунктов с первого по седьмой включительно распространяется и на потомков, рождённых, если таковые будут от данного союза духов хранителя и его помощницы. Обязанности детям-духам определите сами.

Всё, она его сейчас потащит худунчиков клепать...

— Эри, полетели во дворец, им надо побыть одним. Кошки сами придут.

— Нам тоже надо побыть одним!

— ?

— !

— :-)

— Всё, всё, успокойтесь, лучше приведите себя в порядок!

— Б

* * *

дь! Достало всё уже! — Карыч бросает лопату, которой месил раствор для печки, — мы тут что, строить нанимались!

— Бросай это нахрен, пошли со мной — там ребята подсказали где в разбитых домах можно кое чем разжиться. Нам на полок досок струганных не хватает. А Эсхам только своим от зарядных ящиков всё отдаёт. Вчера полаялись до драки и ни хрена у него не вышиб.

— Пошли, Мирр, только ты ковырялку свою возьми.

— Не могу, как третьего дня у меня Рав с Левом забрали, так и не отдают. Они даже спят с нею.

— Ты хоть проверяй её каждый день, а то затеряют и потом же под страхом смерти даже не сознаются.

— Я с них шкуру тогда спущу, с обоих. Секиркой моей обойдёмся.

Вот вы мне скажите, что на войне самое ценное, я не про жизнь и товарищество спрашиваю? Меч хороший и самострел? Броня? Хренушки, не угадали. Самое ценное на войне — это дельный топор, рубанок, молоток, лопата, дратва сапожная с шилом, да гвоздодёр с клещами. А что самое первое? Можете даже не думать, самое первое — баня. А это всё потому, что один, не будем говорить кто, но и так все догадались, что это зам, сказал командиру, что мол там всё есть. И потому нас выпнули за полдня, у кого чего из инструмента было под рукой, с тем и полетели.

Нет, там, куда сначала прилетели, действительно всё есть. Только мы там всего три дня были. А потом нас из обустроенного лагеря так же в суматохе кинули на необжитое место. Поближе к предгорьям, где основной лагерь первый горный хирд уже как две десятицы разбил. Да и кинули то как: командир отряда сотник, его первый зам и один мастер десятник наездник там в обустроенном месте остались, со своими драконами. А нас — молодых и второго мастера-десятника (что помоложе) бросили новое место обживать, хирду под бок. А тут уже всё, из чего можно построить и в печку бросить, хирдовцы себе подгребли. У нас на толпу две палатки — одна для начальства, другая общая для нас, две печки и из инструмента молоток, да мой наборный нож, что я буквально перед этим всем на рынке прикупил. Соблазнился — там две отвёртки, два лезвия и ручки раскладываются и превращают нож в клещики малые. Удобно с мелочёвкой ковыряться. Вот эти клещики у нас сейчас дороже меча в алмазах. Без них баню не построишь, потому что гвоздей нет, ножовки нет толковой (только пила старая кривая), чтоб доски в шип зарезать и вообще полная задница. А потому сейчас мы всей толпой с развалин соседских уже хирдом "проверенных" тащим любые доски с шипами деревянными и гвоздями, а Рав и Лев этими щипчиками это всё аккуратно вытаскивают. Это ещё повезло, что прошлой ночью мы с Кремнем втихаря смотались и тут недалеко телегу поломанную нашли, а там доски струганные на бортах и днище. Но больше летать нельзя без разрешенья, рисковать получить болт из-за доски мне не хочется. А доски стругать мечами, да кинжалами — сами попробуйте. Тут народ про секирку мою попользоваться на общее дело решил, без меня, так я эти шутки на корню пришиб. Так что чуть что — меня зовут.

Хорошо, что хоть под драконов командир хирда место толково подготовил и стены временные поставили и пологи натянули. А вот тут сами обустраиваемся.

Припёрли доски, ребята печкой занялись для бани, Карыч раствор месит, я брёвнышки на перекрытия готовлю. Десятник опять побежал выбивать чего то, молодец, крутится как может. Сыча к разведчикам знакомым отправили — он нам каждый день свежие новости приносит, а мы их себе на карты отрисовываем как возвертается. Все при деле, сегодня баню поставим, палатки уже стоят, только достало это за четыре дня уже, так что выть охота. Старички там летают, а из нас строителей сделали. Зачем тогда почти два года гонять на полетах? Драконы нервничают, в небо хотят. Хожу, успокаиваю, хорошо, что Кремень помогает.

— А что, ладная банька, только маловата, а так даже очень! — полутысячник незнакомый, а за ним десятник наш стоит и знаками чего то Карычу машет.

— Да достало это всё! — Карыч бросает лопату, аж брызги полетели, — мы для чего летать учились, чтобы тут бани строить?

— Баня дело на войне самое нужное, — тут полтысячник прав.

— Да я не спорю, но не четыре же дня подряд на земле нас держать, полными парами? — если Карычу вожжа под хвост попала, то маши десятник хоть флагом хирдовским, не поможет, не то, что руками.

— Как это полными? Мне сказали, что наездников тут нет, они за хребтом влётываются, — полтысячник повернулся к десятнику — Асан?

— Три пары слётанных, проверенная боевая длань горной разведки на вторых сёдлах и мастер-десятник лекарь на своём драконе. Полным составом полтора года, со своими драконами уже больше года. Основное предназначение: разведка с воздуха, высадка длани на горных площадках для проведения специальных боевых операций, спасение раненых. Лекарь имеет ту же подготовку, что и наездники и лекарить может не только людей, но и драконов. Крыло после высадки длани способно оказать поддержку с воздуха — все наездники боевые маги второй степени, накопители позволяют каждому выполнить до пяти ударов либо воздушным кулаком, либо огненным, средней величины. Наездники прошли обучение и любой и все вместе могут дополнить длань в бою на земле. Лес, горы, в поле в плотном строю. Вся обстановка на карты отрядом наносится каждый день. Местность по картам уже изучена.

— Да я вас! Да как так можно? У меня в предгорьях ..., а их тут ..., — дальше, сами понимаете, всем понятный и любимый стомат, под который довольный Карыч аж щурится.

— А я о чём, лерр полтысячник.

— Так, сегодня вечером полным составом на постановку задачи на завтрашний день, жду после захода солнца в моей палатке штабной. С завтра пойдёте все в предгорья, дам пару дней, по одному на каждое ущелье, чтоб облетались, к постам и полянкам, да вершинам присмотрелись. А потом... Но чтобы к вечеру баню доделали, иначе у вас времени после уже не будет. А баня — это баня, после выхода — первое дело. Ещё нам вшей тут не хватало, правильно, лекарь? Вижу что спросить хочешь, потому скажу сразу — на земле сидеть не будешь, будешь порхать с горки на горку по десять горок в день. Очень многим твоя помощь нужна. А лекарскими настоями и всем остальным я тебя обеспечу, сейчас лично распоряжусь. Кроме сумки одной у тебя же почитай ничего в запасах нету? Не переживай, будет.

К тому времени, как наши командиры прилетели мы уже всем составом по горам четыре дня носились. Ох тут обиды было: надо же, молодых прилетели слётывать, а они тут попарно уже во всю рассекают, да длань только из предгорий, куда её забросили с выхода пришла без потерь, да ещё и пять кинжалов разбойничьих на общем счету. Пока они тут щёки дули, да котелков с десятником строили я с Кремнем тяжело раненого старшого с высотки приволок на первом седле — прямо возле походной лекарни для нас с Кремнем полянку организовали, чтоб пораненных побыстрее доставлять. Мы только на неё и приземляемся весь день. Присел, сгрузили, пока Кремень отдыхает немного, я на доклад к полтысячному, потому как он командиром хирда над драконьим отрядом старшим поставлен, помимо прочего. Доложил, зашёл к поварам себе куснуть, да полноги телячьей для Кремня взял. Перекусили, прямо на месте, а тут и лететь пора — заменщик для пораненного старшого на ту высотку подошёл. Опять в небо. Так весь день и промотались.

Не люблю говорить про войну. Может быть потому, что мне ближе другое. Лекарь, как никак. Хотя и на войне лекаря воюют и не они одни. Путанно как то.

А что на войне интересного? Дайте вспомнить...

Вот летали втроём: снимали с вершинки одной половину длани. Те пришли в палатку — дров нет. Двое не поленились и пошли вниз за дровами. А троим невтерпёж было и холодно. Засунули в печку алхимический заряд. Вернее сначала маленькие кусочки кидали, смотрят — горит жарко, не рвётся. Но мало. Сунули весь и закрыли дверку, даже успели повернуться, чтобы задницы погреть.

А тут он и рванул. Крепкая печка — только дверку на осколки разорвало, да днище вышибло. Двое вертаются, а палатка вместе с печкой через седловину на соседнюю вершинку летит, да трое вокруг палаточного столба валяются с жопами окровавленными. Погрелись.

Вот Зам сотника нашего — у него сегодня день тяжёлый был — еле живые с ущелья вернулись, слава дракону. Он нервишки полечил через горло, вместе со старшим десятником, Герном. Но мало оказалось, присели на шконки, положили доску, достали ещё бутыль и стопки. Пьют. Потом стали на таре бренчать, да петь шёпотом. А нам всем завтра на вылет.

Волосатый шмель,

На духмяный хмель

Цапля серая-я-я

В камыши-и-и-и (и всё шепчут)

— Дайте поспать, Создателя ради!

— Всё, всё, мы выйдем, Герн, пошли. Пузырь не забудь! (шепчут в полголоса)

Вышли. А надо сказать, что полог у палатки не очень удобный на входе. Так мы его наверх завернули и от порушенного дома дверь приспособили.

Эти двое, выходят на цыпочках, тихо прикрывают дверь деревянную, и садятся возле стенки. Из дома вышли и ... в полный голос:

А, волосатый шмель!

На духмяный хмель!...

Дверь деревянная, а стены то тряпочные!

А вся палатка не то что спать, а ржали впокатуху над ними.

— Мирр, погодь, не ходи туда, там хирдовцы из охранной сотни яму под отхожее место новую роют, — Карыч.

— Да пусть себе роют, я им не мешаю.

— Стой, ты, смотри, — два здоровых дурака под шлем заряд засунули, да бежать. Бабах!

Шлем свечой вверх на десять саженей, да в земле ямка небольшая. Они ещё. А на третьем заряде пришёл их полусотенный и они за три дня столько ям под это дело нарыли...

Рав и Лев и тут за своё дело взялись, а бабы везде есть. Я только пригрозился, что лечить им перцы, если что на них сдуру намотают, не буду — так отчекрыжу.

Идут за полночь от баб пьянючие, и нарываются на секрет охранный.

— Стой, пароль пять!

А эти два дурня вдруг понимают, что за всем этим забыли цифирку, которую отнять или прибавить надо, чтобы получилась цифра пароля. Что с полночи эта циферка сменилась, а они её не спросили загодя. Вякни что не так и получишь стрелу в горло.

И тут Рав нашёлся, да как заорёт: "Ветер!", это так дракона зовут, что их с напарником-наездником возит.

— Р-ра-а-а! — на поллагеря, Ветер то его голос прекрасно знает, вот и откликнулся.

— Вот наш пароль! — и качаются руки в боки, две морды пьяных.

Пропустили их, только потом кто над ними не шутил. Так и понеслось: на ближних постах наших так пропускали.

— А, пароль Ветер, идите!

А больше ничего смешного вроде и не было.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

— "Уходи, я сам о себе позабочусь, так надо!"

— "Нет Мирр, я тебя не брошу!"

— "А я не хочу тут гибнуть вместе с ребятами и тобой, да Ветром".

— "Мы выжжем накопитель вон на том склоне и уйдём!" — это Ветер.

— "Нет, там, на подлёте вас и накроют, просто опустив лепесток сети вниз, рухнете прямо на лес. Сейчас, берёте двоих на седло, и одного в лапы, идёте вслед стреле, вон там, ближе к самому хребту, прямо над верхушками. У вас будет несколько мгновений, пока они не запустят от другого накопителя ещё один лепесток сети. Проскочите, а под горку сил хватит дотянуть до равнины. Я пройду на остатках накопителя между ячеек, они неподвижны и рассчитаны на дракона."

— "Мы позовём остальных и сожжём всё тут в пепел!"

— "Нет, это не ваша война. Всё хватит говорить, это мой приказ, или летите сами, или я вас сам вышвырну", — Карыч, Лев и Сыч, на Кремня, остальные двое на Ветра".

Надо отдать должное, дланники знают, как это остаться и прикрыть отход, пошли без разговоров, только Лев связку болтов к самострелу бронебойных подкинул, а Карыч пару зарядов "наших", "односторонних".

— "Взлетайте, буду бить сразу же, над вами", — драконы тяжело отрываются от земли и низко идя над соснами вниз, в ложбину, разгоняются, чтобы на скорости уже по косой пойти вверх, через хребет. Чётко вижу узел начала лепестка развёрнутой сети, прикрытый щитом воздуха.

— "Раз, два, три, пошла!" — веретено в полнакопителя прошивает щит и сдыхает на втором. Умные! А теперь уже всё, назад никак, и второе веретено выжигает накопитель. Сеть пропала, драконы переваливают за хребет. И только сейчас понимаю, что сейчас так же накроют меня, а убежать просто не успею. И накопитель разряжен полностью.

Нет, ещё, если не полетаем, то побегаем. Впитываю в накопитель заряды с бронебойных на бегу, подрывные заряды уже кинуты в мешок. Рывками по пятьдесят — семьдесят саженей ухожу между деревьев в сторону высокогорья, там меньше вероятности встретить сильного противника. Как мне кажется.

От первого удара ушёл. Второй ударил в скалы немного впереди, закрыв единственный выход, так как обрушил немалый кусок скалы. Сильные маги, или накопителей не меряно. Третий удар накроет сейчас. На остатках делаю последний рывок к еле заметной отсюда трещине в свежеобрушенной стене.

Бабах! — меня как пылинку воздушным ударом вбивает в эту расселину и потолок за мной рушится. По подбойкам сапог и каблукам стучат мелкие камешки, пыль сыплет в лицо, потому что от удара прокатился кубарем по узкому лазу и остановился ударившись задницей в стену с согнутыми ногами вверх. Съехавший мешок прижимает голову к коленям, как шею не сломал. Сумки не чувствую, потерялась наверно. Лежу, слушаю. Тишина.

Вспоминаю сколько пролетел от удара по проходу и сколько кувыркался — да, тут можно особо и не таиться — засыпало намертво.

Хотя, или показалось, или слабо слышу голоса? Нет, к сожалению не показалось.

— Он здесь, собак не обманешь! Жаль достать не успеем: драконы могут вернуться с подкреплением.

— Достанем, не так, так эдак. Убирай собак, уходите вниз!

Еле слышу шорох камней под ногами, потом всё стихает. В ноздри бьёт запах горящего запального шнура. Вот как решили достать? Что же, глупо было рассчитывать на дураков. И ловушку поставили грамотно и меня сейчас грамотно засыпят ещё одним слоем сверху, чтоб наверняка. Выбраться уже не успею, да и ждёт наверняка неподалёку, чтобы добить.

Знаете почему в драконьих пещерах все стены в мелких царапинах? Это маленькие драконята становятся на задние лапки и учатся чувствовать камень родного дома. А знаете почему драконы не боятся оставлять их одних в самых запутанных пещерах? А потому, что прожигающим выдохом владеет даже новорожденный дракон. Да, да, это тот выдох, что не причиняет вреда живому, а прожигает камни.

Зашарил руками по полу и стенам: в том углу, возле левой ноги, за стенкой всего в локоть толщиной есть ещё пустота, и приличная. Руки до боли сдавили пристёгнутый поперёк живота драконий посох — нужна энергия, и защита, выручай, родной источник, да собственная кровь... Выдох, ещё выдох, есть! Не встать и не выпрямиться, пусть так! Мешок долой, там же заряды! Будет им подарочек. Качусь с лязгом доспеха через светящийся даже в полной темноте короткий тоннель раскалённого камня, срываюсь с края и падаю лицом вниз. Должен был разбить лицо в кровь, но не чувствую боли. Значит всё намного серьезнее, но разбираться некогда, надо отползать дальше, вперёд и вперёд. С лязгом и скрежетом наколенников по камню успеваю на четвереньках пробежать шагов десять, не больше. Потом ударной волной от взрыва получаю пинок под задницу, камнем по спине и под конец влетаю головой в стену.

Так, если ты очнулся и ничего не болит, то ты уже умер. Но здесь причина другая — активированный накопитель посоха питает мага даже в бессознательном виде. Интересно, сколько я провалялся? И почему так легко и хорошо дышится, ведь после взрыва в воздухе должна висеть пыль? Не понятно.

Прогнал потоки по телу чтобы разогреть мышцы и проверить кости. Всё в полном порядке, и это после всех полётов головой и задницей? Чудеса, конечно бывают, надо только верить, но когда летел головой вперёд я на него, на чудо, рассчитывал слабо.

Аккуратно перевернулся на спину. Ничего не болит. А что у нас с лицом?

Лёгкий скрежет металла по металлу, как когтями обзавёлся и через мягкую кожу внутренней стороны рукавицы чувствую что то твёрдое, но никак не живое. И не чувствую как я лицо трогаю. Странно. Да не странно, а глупо: маг называется — а светляк зажечь соображалки не хватило? Ещё бы — два раза то булаву, то копьё собой изображал, не прошло даром. А думал, что всё нормально!

Где тут наше зеркальце любимое, хорошо, что дешёвое брал, металлическое, стекло давно бы уже в пыль растолок. Смотрим.

Видим и ...

Не зря так Учитель Юй на посох чуть не молился, когда он мне достался. Вот он какой — драконий Щит, тот который для мужчин-драконов: из зеркала на меня смотрит металлическая маска, а перчатки обзавелись приличными когтями. С такими и меча не надо, не хуже чем у кошечек моих, даренных. О, да они ещё и втягиваются! Видок ещё тот, конечно, такого ночью увидишь и все мысли только о демонах. Интересно, а каким местом я дышу, раз на маске лицевой даже прорези нет, так и смыкается с нагрудником под подбородком, плохо видно. А как я вижу, если ... Чего голову себе забиваю — вижу и дышу же, и на том ладно. А где мой любимый нагрудник?!

Тихий шелест — вот мой любимый нагрудник, никуда не делся, Щит в него перетёк. Так это не посох? Ничего не понимаю.

— "Учитель?"

— "И посох и нагрудник, всё вместе. Ты просил защиты, посох выполнил команду. А раньше ты об этом не думал. Я на все вопросы ответил?"

— "Как приятно слышать родной голос, хотя бы мысленно, мне бы ребятам передать, что живой?"

— "Не получится — камень активатор расколот, без него я связи с основной сущностью не имею".

— "Вы там хоть...?"

— "Не переживай, что со мной будет. Лучше о себе беспокойся — на одной подпитке от посоха долго не протянешь".

— "Согласен, надо выбираться. Сейчас пощупаем стены, послушаем камень".

— "Если буду нужен — не стесняйся, я всегда с тобой. И даже не думай — зови".

— "Так и не уходили бы в себя, то есть в меня, вдвоём всё лучше!"

— "Так и с ума сойти можно, привыкнешь с духом разговаривать. Не забывай, что я помимо прочего ещё и часть тебя сейчас. Как эта болезнь называется, когда сам с собой говорят? Вот то-то! Всё, давай, за работу и в путь. Удачи нам!"

— "Удачи!".

Много было детей у Юя, но самыми любимыми были как и у всех младшие. А любил их Юй из-за того, что были они очень на него похожи, как близнецы, только рождены они были от разных жён — круглолицей и жизнерадостной Сол и прекрасной и стройной Мун. И родились они в один день. Хоть были похожи братья друг на друга как две капли воды, но имели характер разный: Дак был серьёзным и задумчивым, Ор был весельчак и балагур. Но это нисколько им не мешало, а только ещё больше помогало, так как каждый из них брал не достающее ему в характере у брата. А потому дружны они были и неразлучны, и помогали друг другу и отцу своему и в работе и на отдыхе. Родились от братьев достойные дети, не мог не нарадоваться Юй своему потомству. И дружны они были всегда с другими потомками Юя и жили в согласии, помогая друг другу. Но особенно дружны были эти два рода между собой, даже в жёны иногда мужчины рода Дак брали красавиц рода Ор и обратно. А самым достойным отпрыскам из братских родов, на взросление сами братья дарили прекрасные подарки: Ор дарил оружие и прекрасные украшения, что делали рода Тор, в которые он вкладывал свою храбрость и неунывающий и весёлых характер. Дак дарил драгоценные камни, что росли в толще волшебных скал, в которые вкладывал свои силы, мудрость и знание.

Всё, не могу больше, засыпаю.

— "Спасибо учитель, повеселили сказкой на ночь!"

— "Не за что благодарить. Только некогда нам с тобой сказки изучать. Это курс начальной истории, как ты просил".

— "Сказания древних народов. Понятно. Но я сегодня устал как не знаю кто. Ноги отваливаются, столько сегодня прошли".

— "Отдыхай. Не нравятся мне эти пещеры, будь осторожен. И не забудь про накопитель, а то вчера как сел, так и уснул сразу же."

— "Нет, нет, сейчас поищем ему место и обязательно пристроим. А спать буду в полном доспехе, мне тоже не по себе немного".

Сколько раз за эти дни всех наших вспомнил, не пересчитать. Аррейну, так в особенности, из-за её пещерки, что напротив драконятни была. Скалы, основа гор, являются прекрасным проводником энергии и напитаны ею. Есть и выходы источников — это как реки или ручьи в толще стен, одни выходят на поверхность, другие петляют в толще, образуя причудливую вязь. Их надо только найти. А лучше всего найти пересечения и объединения. Находишь такую вилочку и можно рядом накопитель подзарядить. Немного, чтобы не нарушить естественный ток слабых прожилок. Иначе обвал или ещё чего — горы не любят непочтительного к себе отношения. Вот в пещерке у Аррейны не было источника, она сама располагалась рядом с такой же развилкой потоков. А Аррейна ещё с помощью наплавленных на стенах и потолке каменных линз-зеркал сделала так, что ток одного из "ручьёв" выплёскивал часть себя внутрь пещерки, а потом собирался вновь и тёк себе дальше. Там у неё можно такой покой лекарский сделать, закачаешься. Больные на глазах раны затягивать будут. Главное ток энергии не нарушать и не жадничать. Только дураки в колодец плюют.

Вернусь, надо будет с ней посоветоваться, да сделать там себе лёжку, заодно и приёмный покой. Обленюсь, ходить же никуда не надо, буду лечить не вставая с кровати. Дети будут мне молоко в постель прямо по утрам носить. Буду ленивый и толстый жить в тишине и покое. Не, такого Эри рядом с собой не потерпит, уйдёт. Дети с ней улетят, некому будет молока кружку подать. Так и умру в постели один, ленивый и худой. Магическая энергия высушит моё тело, сделав из меня нетленную и засушенную фигурку, а рядом у постели будет сидеть лохматая маленькая собака и выть на луну, когда будет полнолуние.

И приснится же такая гадость. Это от обезвоживания. И от недоедания. По совету Учителя толок найденный на стенах мох рукоятью каюка в ладони и жевал его. Не весь, конечно, а строго определённого вида. Помогает, но слабо. Воду последний раз находил пять дней назад. Хватило напиться и немного смочить лицо. Набрать не во что — фляга потерялась ещё там, под завалом, вместе с лекарской сумкой. Одни обрывки привязного ремня на поясе остались. Зато всё оружие цело, даже самострел в мешке не поломался. Только вот еды нет, последний сухарь ещё две недели назад съел. Это мне Учитель отсчёт дней ведёт, он же дух и восход солнца чувствует даже сквозь эту толщу породы. Иду на ту сторону хребта, на юг, прохожу его насквозь. Был ещё один путь, на север, но больно глубоко лежит — учитель отсоветовал. Пещеры петляют как пьяный на улице, но ведут в нужную сторону. Изредка попадалась вода в линзах. Откуда взялась тут — неизвестно. Ничего страшного или опасного не попадается, и слава Создателю. Без этого хватает нервотрёпки — то завал перелезать, то стенку очередную выдохом протапливать, то трещину обходить, а то и перелазить. Я же говорю, что вся снаряга в целости и сохранности, в том числе и кошка складная с мотком шнура. Как вспомню как первую расщелину преодолевал, так озноб колотит. Я на неё два дня потратил. Сейчас такие я просто перелетаю. А тогда, при разряженном накопителе я не рискнул. Вот и кидал кошку пока смог зацепить, а потом ещё полдня бык причальный из скалы плавил — не резать же шнур и не бросать. А так сложил вдвойне, через кольцо кошки, закинул её родимую, чтобы зацепилась накрепко. Шнур связал сам с собой да через бык перекинул. Перелез, да узелок на ту сторону передвинул через быка. И шнур цел и упарился весь. Это вспоминать быстро, а говорю же — два дня потратил. Вместо того, чтобы найти место, где за полчаса можно хоть немного подзарядить накопитель и перепрыгнуть. Учитель Юй не вмешивался. Потом сказал, что такой опыт полезен не только как сам по себе, но и как напоминание о дурости. Я с ним согласен. Ещё тут пару лет поброжу, так если не сдохну, то цены мне не будет, даже дроу смогу научить, как по пещерам лазить. А тут каждый раз наука — светляками научился так управлять, что просто загляденье. Одним взглядом, почти не думая. Пока не допёр, что нечего силы тратить — и так живот подводит, проще скомандовать посоху "светильник". Посох, умница железный, переместил вверх и выдвинул наполовину накопитель, с прозрачными стенками, как оказалось. А он от закаченной энергии и так светится, просто внутри посоха это не видно. Вот и получился посох со светильником сверху, удобно и видно всё. До этого неделю доходил, Юй смеётся, вместо того, чтобы дать про посохи почитать хоть что то. Вредный и противный Худун.

Горы внутри живут своей жизнью и не дают расслабляться. Сплю в полуха и смотрю вполглаза. В магии натренировался почище многих: то, на что у меня месяц назад уходили горы энергии, сейчас делаю крохами — сказывается нехватка энергии. Привык к тому, что накопитель драконы заряжали, вот и получаю. Зато сейчас могу впитывать её родимую даже на ходу, ведя рукой вдоль стены, собирая крохи с прожилок токов, которые раньше тоже не мог даже видеть. Теперь не только вижу, но и чувствую вглубь на два локтя.

Выучил десятки разновидностей щитов, захватов, воздушных кулаков — тут надо склон поддержать, камень поедет — ноги переломает. Тут надо успеть подхватить закачавшийся внезапно свод, иначе закопает так, что не выберешься, тут надо аккуратно из щели щебень выкинуть, иначе не пролезешь, а руками это делать два дня, если не больше. И всё это крохами, что успеваю собрать в накопитель за ночь, да собрать на ходу. А теперь их стараюсь не использовать, на это идёт рассеянная вокруг, мне и этого достаточно теперь.

Это раньше я считал их крохами, а сейчас — да тут полгорода развалить аккуратно хватит, если накопитель до половины зарядить. Вот и пригодилась аллиграфия, требующая точности движений и ясной, спокойной мысли и собранности. Даже захотел себе стилу сделать из камня, чтобы руны заклинаний перед собой в воздухе рисовать, а потом активировать. Учитель Юй строго запретил, сказал, что дурная привычка, я тут не в школе для магов начинающих, всё в голове держать должен. Честно скажу, вернись время назад на пару лет, то шансов у Аррейны в том поединке было бы куда как меньше, если бы вообще они были. Уделал бы родимую и не вспотел бы даже, её же собственной энергией из её же атакующих заклинаний. Потому ещё, что сейчас практически иду и на без раздумий спокойно держу в голове пару щитов и пару захватов, на всякий случай. И активирую не задумываясь уже, только глянув в нужную сторону. В чём прелесть драконьей магии, в отличии от иной, так это в том, что всё тут взаимосвязано и выучив и затвердив одно, ты осваиваешь многое, остаются только небольшие особенности отличий, например воздушного меча от водяного или щита земли. Это как выучив староэльфийский можешь понимать и новый и дрошел, надо только потренироваться в мелочах.

Весь путь — это растянутый во времени поединок. Делать нечего — привык. Смешно сказать — я выдохом овладел лучше своих друзей, драконов, уже давно тупо не плавлю стены по всей площади, чтобы пройти очередную пробку, тонкий разрез, как лезвием, нужной формы и толчок воздушного кулака. Так меньше сил уходит, меньше влаги испаряет тело от жара расплавленного камня и ждать или отходить не надо. Выпнул её вперёд или захватом выдернул в сторону и пошёл дальше. Только сил всё меньше, только идти всё тяжелее и тяжелее. Терпим, учим истории разных народов и деяния великих личностей: людей и драконов, гномов и эльфов, владык морских просторов и прочее и прочее.

Воду чувствую за двести саженей, если не больше, по этим петлям, чтобы напиться иной раз приходится такие круги выписывать, да потом назад возвращаться, на основной путь, тут особо расстояние не померить. Кажется вот оно, рядом, а ползёшь по шкуродёрам полдня. Но ничего, рассчитываю скоро выйти к большой воде, вчера почувствовал, что впереди начинается подземная река. По стенам сквозь толщу скал, через трещины вода нашла дорогу вниз. Вот в одном из отнорков она собирается в тонкий ручеёк, который потом должен превратиться в реку. Сначала подземную, а потом, помоги Создатель, и обычную. Вот по нему и пойдём. Там где вода — всегда есть жизнь. Как хочется съесть рыбу, целиком, вместе с чешуёй. Я знаю почему драконы так любят рыбу — это у них от природы, изначальное. Набродится вот так по этим пещерам, оголодает и выйдет к подземной реке. А там рыба! М-м-мням. Аж слюни потекли.

Ничего, через полдня, если всё нормально будет, то выйду к истоку, а там должно быть легче. Надо верить.

Дошёл! И до реки дошёл! Вот, сижу на бережку, ем рыбу и смотрю на разваленное пополам тело какой-то дряни, что кинулась на меня из воды. Жадина, рыбу пожалела? Пойдёт в пищу, вон какие ляшки на задних лапах, а хвост — так вообще. Повезло: и рыба и мясо.

Попробовал, на вкус как мясо, но пахнет как рыба и жестковатое, но тут не до выделываний, надо силы подсобрать. Выходить то буду на вражеской стороне, у людей этой страны с короной Тора сейчас война. Пусть не война, а так, драчка, по меркам государств, но в приграничном с ней районе мне может быть очень туго. Одна надежда — за ночь успеть перелететь горы в нашу сторону, если накопителя и сил хватит. А потому надо готовиться, копить силы, копить энергию. Да, теперь накопителей должно хватить: пока шёл нашёл два кристалла. Нашёл то больше, и под накопители годных немало, но эти два, оба из одной друзы и по строению одного типа с моим прежним. Я, под руководством Учителя, их аккуратно отделил и они сразу готовы к использованию. Пришлось помучится, но удалось аккуратно пристроить их и закрепить на наручах внутри. И не мешают и не видно. Изменяя взаимное расположение трёх накопителей относительно друг друга можно так играться с точкой приложения силы, столько возможностей открывается, аж голова кругом. Тот же воздушный меч или водный можно сделать тонким и узким или широким и толстым, не меняя структуру заклинания, просто в процессе построения и напитки переместив накопители в определённое расположение, прямо в ходе действия. Так у меня из меча водяного водяной бур получился, только руками перед собой круг святой накручивай.

К пещерам в пару в противники прибавилась вода. Камни на струе, пороги. Водопады, ямы чего только я за эти десять дней не прошёл. Если бы не доспех Щита — десять раз бы убился. Два раза уже, по подсказке учителя, поил его своей кровью. Всё по честному — ты спасаешь меня, а я кормлю тебя. Водяные прожоры, из тех, кого первым тогда завалил, вносят хоть какое то разнообразие. Я на них не охочусь, рыбы хватает. Так, в морду сунешь и всё. Нет, если привязчивый, то можно и по серьёзному разобраться. На одном таком непонятливом ехал полдня. Как он был счастлив, когда его разнуздали, да выпустили. Наверно всем соседям порассказал про злого подгорного демона, что его снасильничал и горбатиться заставил. А неча было за ногу хватать: в морду получил — отстань значит, а этот раз получил, два получил, да сколько можно?

Вот и выход: скала козырьком нависает почти до воды, оставляя узенькую щелку, куда светит лунный свет. Для меня он сейчас как дневной. Мы с Учителем так подгадали, иначе, если сразу выйти на свет, то можно и ослепнуть на несколько дней. Повяжут слепого и вякнуть не успею. Буду несколько дней привыкать к свету — неизвестно как там придётся снаружи, может сразу в бой. На этот случай приготовил повязку на глаза, но учитель говорит, что мне она не нужна, драконий зрачёк, что у меня, легко привыкает к любому освещению. Я конечно верю, но столько дней голодать и обходиться без воды — тело ещё сильно ослаблено, хотя мышцы и кости в порядке, но похудел я от прежнего очень сильно. В поясе четыре дырки перед выходом к реке было новых, теперь откатился назад на третью.

Какая мука ловить запахи трав и нагретых за день солнцем камней и не выходить наружу. Я сегодня радовался обыкновенной мухе, как залетевшему на огонёк дракону. Смотрел как она ползает по моему куску рыбы и тихо смеялся. Учитель дал по голове изнутри и отправил осматривать пещерку, так как место для схрона очень удобное, снаружи не видно, а доступ под водой есть, течение здесь не сильное. Да надо доспех внимательно осмотреть на предмет повреждений и опробовать в воздухе (благо потолок пещеры позволяет), в воде за эти десять дней напробовался выше крыши. Да одежду в порядок привести. Дел хватит как раз до следующей ночи.

Из одежды с собой в мешке была только старая чистая рубаха, что на перевязки пустить собирался, при надобности. Сейчас новая как старая. От штанов тоже одни дыры. От сапог одни подошвы на шнурках кожаных, остальное съел. А как вы хотите. Первым съел кошель, что висел на поясе рядом с каюком.

Вот так подарочек: в непромокаемых мешках хабар заныкан в схроне между камнями. Нашёл по амулету защитному, что должен живность отпугивать. Раньше бы прошёл мимо и не заметил, а сейчас шёл как на светильник в ночи, чувствовал носом, кожей рук, видел глазами и не знаю чем ещё. Посмотрим.

Богатого купца они потрясли, знатный хабар получили: одежды немного, но вся из паучиного шёлка тёмно-синего цвета. Нашёл себе и пару штанов и рубашки и куртку, мягкие и добротные сапоги. Накидку подобрал тёплую, в горах не лишнее. Потом испытал доспех в воздухе, убедился, что всё нормально. А потом...

Понаставил сторожилок, три щита один за одним, забился в какую то щёлку между камней, попросил Учителя подежурить и устроил пир горой: там был мешочек сухарей и две бутылки вина. Ничего в жизни вкуснее не ел и не пил. Вылизывал ладони от крошек и опять тихо спьяну смеялся. Призрак стоял рядом и смотрел на меня укоряющим взглядом, хоть здесь обошлось без затрещин.

Проспал весь день до вечера. Решил, что за такие подарки ворам можно один раз и попустить, но Учитель не позволил. С его помощью и содействием навертели закладку — тот, кто следующий дотронется до мешков в первом попавшемся храме прилюдно покается во всех деяниях. Не знаю как он это сделал — кружево всё понял, но судя по добавкам, наш Худун добрый в закладку часть себя скопировал. Помылся, переоделся, сложил в мешок к камням пару отобранных из хабара кинжалов и короткие парные мечи (Карычу в подарок), мешочек с драгоценностями (это уже для Эри), остатки сухарей и бутылку вина. На трёх накопителях потяну и больше, но долечу ли до нужного места. Рисковать не стоит. С заходом поднырнул под козырёк, и прямо с воды ушёл вверх. По звёздам довернул в нужную сторону и пошёл с набором высоты — надо перевалы высматривать, так можно накопители поберечь, ещё пригодятся.

К утру присел в знакомой долинке, прямо перед выходом на предгорную равнину. Тут должно быть безопасно, на память — кругом наши посты вплоть до первой гряды на юг. Немного не хватило, так бы и до лагеря нашего дотянул. Ладно, отдохнём и пройдемся.

Разбудил пастух со стадом овец. Бренчит своей колотушкой с колечками, идёт вперёд и овец ей зовёт.

— Доброго дня, уважаемый, лёгкой вам дороги.

— И вам, лерр, наше почтение и пути спокойного.

— А не подскажете где тут пост ближайший?

— Так это вам на юг, только на границе посты остались, как до войны было. Тут две десятины уж как все снялись и по домам ушли.

— Неужто война закончилась?

— В три дня, может в пять. Сами от такого до сих пор в себя прийтить не можем.

— А вы в долину путь держите?

— Да, гоним овец на равнину, на торг, здесь в горах уже своё заработали. А, так вы ничего не знаете! Если по пути, то я и расскажу, всё дорога веселее.

— По пути, если вы не против. Послушаю с удовольствием. А то я тут с занятьями своими совсем от мира оторвался.

— Тяжёлые у вас занятья то видать были, надо же так исхудать да осунуться, — что ни говори, а на морду лица я страшен пока. Волосы поседели и бородёнка с усами вся с проседью. Вчера кое как пообкорнал, но всё одно надо бы в порядок себя привести получше. Это местный народ, что в горах живёт, ничего и никого не боится. Дома увидят — так прибьют сначала, а только потом разбираться будут.

— Да, занятья не лёгкие были, но, справился и ладно. Ну так что там с войной?

— Так почитай почти два месяца назад горе у драконов случилось — принц драконий в горах пропал, что у нас, на нашей стороне воевал, вместе со своими драконами. Сюда их правительница вместе со всей своей собратьей налетела, побушевала немного, а потом драконы сказали, что будут убивать каждого военного, кого найдут в горах что по ту сторону, что по эту с оружием, окромя как на постах граничных. И что кто принца найдёт, тому подарок будет дорогой, а кто только подумает того принца обидеть хоть словом, то может сразу к предкам собираться — пощады не будет. Говорили, что драконы в двух обличьях были: и в своём зверином и в человечьем, уж не знаю правда ли это, сам не видел. После того кто драконов не знал, так узнал сразу. Только не на долго. Слово драконы держать умеют. Нашим то два раза повторять не надо — не первый год с драконами дружим, попросили пяток дней и убрали все посты да войска, только на границе самой и оставили. Да обещались помочь и за еду драконам оплатить, так как драконы тут четыре десятины по горам своего принца искали, а мы им барашков на прокорм подгоняли, да нашим харч тоже. Кто драконам помогал. Когда ещё я за барашка серебряный целый получал? Славно заработали.

— Здорово. А те, за хребтом?

— А за хребтом дураков всех за три дня сожгли, кто после пятидневного перемирия в горы сунулся. Да говорят, что в столице драконьи крылья на шпилях дворца, да академии магической ихней как вороны сидели. Главный магический источник — чего то с ним драконы так хитро сотворили, что он только им подчиняться стал. Никто и не знал, что драконы так могут. Вот те после того войска то и отозвали. А куда им деваться, если сам верховный шаман орков с войском к границе подошёл и сказал, что с драконами орки за одно. А кто против, тот мёртвый, только пока ещё ходит.

— Да, старый шаман говорить умеет... И что, чем ему откупились, ни в жизнь не поверю, что этот орк без навара остался?

— Не переживай за слова, принц-дракон, я тебя по следам ещё понял — к дереву тому, под которым ты спал ни с какой стороны следов не вело, значит прилетел. Я и не знал, что драконы так летать тоже могут, правы древние сказки, значит. А оркам забугорные ближайший к степи источник отдали, вместе с немалой землёй. От земли верховный шаман отказался, сказал, что это будет общая земля, любой кто хошь, с разрешения хранителя источника жить может. А хранителей там теперь два — один орк, второй человек. Драконы постарались. И обещали за тем источником приглядывать пристально, чтобы неповадно было. Ты может хочешь есть, так скажи, не обеднеем, не стесняйся.

— Очень хочу, я за все эти дни, почитай нормальной еды и не видел. И отдохнуть бы мне.

— Сейчас за ту горку завернём, там храм разрушенный, война, будь она неладна, так вот недалеко от него и на дневку встанем. Заодно и Дакону с Ороеном поклонимся, за детей их, что остановили это братоубийство. А как иначе это назвать — одни племена что тут, что там живут, чего делить с мечом в руках, проще торговать и договариваться. А ты когда будешь у своих, то от нас передай благодарность и поклон низкий, за мир, за детей, что живыми остались, а не в горах сгинули. Пошли, принц, немного осталось, отощал ты знатно, не дай кому, ну да ничего, откормишься.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Мирр 00 03.

— А что это за домик такой, тот, что на самом гребне, над входом в долину?

— Святое место нашего рода, что в долине живёт.

— Больше на наблюдательный пост похоже, очень удобно и все подходы как на ладони.

— Так оно и есть. У него и такое предназначение имеется.

— Не будете против, если я посмотрю, никогда такого строения не видел, уж больно крыша интересная, как блюдце.

— Молодой ты, принц, любопытный, даром что выглядишь как старик. Чего это мне быть против, можно и посмотреть. Сам собирался тебя туда отвести — подлечиться.

— Там источник, только рассеянный какой-то.

— Вот сейчас подойдём и сам всё увидишь.

Круглые стены из серого камня в одном месте почти касаются уходящего вверх склона, крыша вогнутой чашей. По краю сделаны толи канавки, толи мелкие отверстия через которые беспрерывно капает вода, образуя вокруг завесу. Красиво и странно, никогда такого не видел. И не встречал в книгах и наставлениях Учителя.

— Проходи, — пастух шагнул в завесу, подставив лицо каплям, мне показалось или он улыбнулся.

Может это один из ритуалов приветствия этому храму. Горцы очень обидчивы.

— Может стоит спросить разрешение у хранителя храма или ещё у кого?

— Хранитель тебя и приглашает, — пастух — хранитель? Стоит в дверях и улыбается глядя на меня. Подставил ладонь каплям, поднёс ко рту, кивает мне и опять улыбается, пей мол, не бойся.

Я всё понял. Этот магический источник имеет выход прямо в чашу, а она заполняется водой. Вода впитывает энергию источника и не даёт ей выходить вверх. Этой водой можно лечить не хуже иных лекарственных настоев. Как просто и мудро.

Шагнул, так же подставив лицо поистине живительной влаге, поймал себя на том, что так же улыбнулся.

— Ну, вот и славно, а то принц-дракон, а боится зайти в храм. Или нагрешил сверх меры? Шучу я, расслабься.

— Да я и не напрягаюсь, грешен не более обычного, а кто не грешен. Да и не принц я, и не дракон. Человек я, лекарь. Кто же знал, что на драконьей принцессе жениться соберусь. Так вышло, само, случайно. Так что одно название от принца и ничего от дракона.

— То есть самый обычный человек? Вот и хорошо. Раздевайся вот тут, одежду и оружие клади на лавку, никто не возьмёт, не бойся. И мне они без надобности. И ложись вот в эту купель, она как раз для обычного человека, лечить тебя буду.

Не верить хранителю, когда чётко видишь во весь лоб светящийся знак хранителя данного источника — да без его желания в двери муха не залетит, не то, что кто то чего то взять попытается. Да, доконали меня эти пещеры — чувствую себя зверем во враждебном окружении, кругом страхи мерещатся и напряжён как струна. Прав местный хранитель. Удачно я на него наткнулся. Хранитель — пастух, овец на продажу гонит, каких чудес в мире только не встретится.

— Дай-ка на тебя посмотрю. Лекарь говоришь? Слабо верится, хоть и не врёшь, — тут он прав, обтянутый жёлтой дряблой кожей скелет, весь в синяках, ссадинах и плохо подлеченных порезах. Экономил на всём, чём мог, не до того было. В доспехе не везде пролезешь, а накопитель посоха не бесконечен, всё берёг на серьёзную неприятность. Мне просто несказанно повезло, что не встретил никого, о ком рассказывают десятки страшных преданий, что мне рассказывал на сон грядущий Учитель, никого из древних хозяев и хищников подземных владений. А может дар от прабабки Иванны помог. Даже скорее всего, потому как сейчас понимаю, что несколько раз подчинившись внутренней неосознанной тревоге обходил, как мне казалось, опасные места. Терял несколько дней, а то и больше, но не лез напролом. Чуйка знатно помогла. Вот и сейчас задёргалась. Ничего опасного, но что-то должно произойти, что на мне скажется. Посмотрим.

— Эй! Лекарь, чего в себя ушёл? Ты где столько времени пробыл, в плену держали? И кто это такой смелый?

— Горы. Горы в плену держали. Завалило намертво, пришлось под горами на ту сторону хребта главного выходить. Не до леченья было, еле живой остался. Я же не дракон, я же просто человек. Пойду, прилягу в купель, сил нет на ногах стоять уже, устал, вода то хоть не холодная будет?

— Зачем же холодная, — смотрит внимательно на мои рубцы на коленях и животе. Это я рвал шкуру, пока протискивался, не зря ведь узкие лазы шкуродёрами зовут, и расширить лаз магией зачастую либо нельзя — завалить может, либо сил нет совсем. Несколько раз даже сознание терял от бессилия, спасибо Учителю и его мозголомным оплеухам. Подстраховывал напарника. Кстати!

— Хранитель, у меня тут дух в сотоварищах, ему ничего не будет? Он Учитель мой, драконы в благодарность дали.

— А что с ним будет? В храм хода духам нет, если он с тобой был, то снаружи остался. Подождёт твой Учитель. Даже если ты сюда с предметом на который он завязан зашёл, то всё одно никуда не денется.

— Нету того предмета, сломался, дух просто со мной был, вернее во мне.

— Дурак ты, лекарь-принц, кто же духа без привязки одного рядом с источником оставляет, тем более духа Учителя драконьего, — хранитель прошёл к одному из каменных ларцов на полке, открыл крышку и достал плоский камешек на верёвочке, — плащ свой накинь, выйди по быстрому, да духу своему передай. Только не замочи камешек.

Выскочил на улицу, шлёпая по мокрым камням босыми ногами.

— "Учитель!"

— "Наконец то, Мирр, забыл тебе сказать, что без активатора мне рядом с таким источником очень тяжело продержаться. Хорошо, что ты не долго."

— "Я ещё не закончил, даже ещё не начали. Вот, Хранитель данного источника просит передать вам, куда мне положить?"

— "Вот как? Передай ему от меня... не надо, я потом сам скажу. Нужно сначала капнуть на него каплю твоей крови, я закреплюсь с её помощью, а потом положить в воду, вот сюда, чтобы был ток энергии, это поможет мне восстановиться. Всё, достаточно. Можешь спокойно идти, со мной всё в порядке будет".

Вернулся.

— Что сказал твой Учитель?

— Он вам сам скажет. Но был очень рад и удивлён вашей мудростью.

— Мудрости тут много не надо, ладно, ложись, воду я тебе подогрел. Можешь тут и поспать немного, а я поработаю пока над тобой.

Проснулся от лёгкого прикосновения к плечу.

— Просыпайся, можешь встать, держи полотенце.

— Спасибо вам, как помолодел лет на двадцать! — кожа приобрела нормальный цвет, пропали круги под глазами, от всего, что на мне пещеры "нарисовали" ничего и в помине нет.

— Что то я не заметил, чтоб ты гукал, да в купель писался. На двадцать лет, ха, шутник. И везучий же ты, лекарь. Я сам в молодости по таким пещерам полазил и знаю что это такое. Потому и говорю — везучий ты.

— Как кошка, это мне один дроу почтенный сказал. Смеялся надо мной и говорил, что в роду наверно кошки были — только у тех девять жизней, потому и везучие.

— Кошки, говоришь? Может он и прав, принц драконов, твой дроу.

— Да я же говорил уже, просто жена у меня королевского драконьего рода. Да какие там короли...

— Я знаю какие они короли: в пять дней остановить войну не каждый правитель может! И тебе не мешало бы узнать, а не мотаться по горам, да пещерам. А насчёт твоего "просто" — сам подумай. Что так смотришь, не понимаешь? Хорошо. С тобой тогда в бою был дракон?

— Два дракона, мой и товарища.

— Ты был дружен со своим драконом, он общался с тобой?

— Да, мы друзья. И мы говорили. Даже спорили иногда и я его на поединок вызывал.

— Вот даже как? И твой друг дракон бросил тебя умирать?

— Я сам приказал им уходить, они послушались, так было надо, иначе погибли бы все, а так — только я один. Нужно было отвлечь внимание. Да и то, я бы выбрался, если бы смог взлететь. Но не срослось, пришлось уходить по земле.

— Подумай головой: два дракона слушают простого человека и выполняют его приказы, беспрекословно. Драконы никогда друзей в беде не бросают, запомни это, мальчик. Если он выполнил твой приказ, то считал, что ты в праве распоряжаться его жизнью до конца. И после этого ты так и будешь думать, что ты "просто"? Просто погулять с одной знакомой драконой вышел? Кто ж знал, что тёща королева? Очнись, ваше высочество. А лучше в зеркало посмотрись, увидишь глаза дракона.

— Да это от смешения крови, полтора года только назад появилось.

— От смешения, ну ладно. Думай как знаешь, только глаза на очевидное не закрывай. А то потом сильно удивляться будешь. Ладно, пошли, вижу оделся уже.

О чём могут разговаривать хранитель и источника и хранитель знаний столько времени? Ещё и щитами отгородились и в храм источника меня загнали. Надоело уже сидеть, лавочка то каменная, пойду осмотрюсь.

За центральной опорой посреди храма, что поддерживает днище чаши нашёл дверь в стене. Ещё одну в полу. То, что у источника есть целый подземный дом я уже видел, а вот зачем эта дверь в стене? Руна, после активации мягко толкнула в ладонь теплом, мол "проходи, не обижу", дверь отъехала в сторону, показав поднимающиеся вверх ступени каменной лестницы. Чем то вкусным пахнет сверху, как молоко парное пахнет. Запах счастливого деревенского детства. Бабка до летней кухни донести кувшин не успевала — ловил посреди двора и ополовинивал. Эх, назад бы хоть на миг вернуться. Никаких проблем, никаких забот, никаких тайн и принцев драконьих, наконец!

Лестница привела на крышу, к краю чаши. Да она заполнена водой — в чашу, чуть ниже края из скалы бьёт струйка родника. Такой родник не пересохнет от жары — он влагой со всего склона питается. Что же так пахнет? Вода, вода так пахнет. Над центром дна чаши она белая, почти как молоко. Родничок течёт не прямо в центр, а вбок, по краешку, медленно закручивая воду по ходу солнца, перемешивая мутно белую с чистой. Вот белая так и пахнет. Не могу удержаться, после стольких дней голодухи. Убейте, сделайте что угодно, но я её попробую, хоть глоточек. Умом понимаю, что это вода, а не молоко, но ничего с собой сделать не могу.

— Хранитель! Хранитель, можно воды из чаши попить?

— Пей сколько влезет, лишь бы плохо не стало!

— Спасибо! — вот и славно, а то не гоже без спросу. Разулся, аккуратно омыл ноги (а тут черпачок и скамеечка есть, удобно), засучил штаны повыше и залез в чашу. За все эти дни кишки ссохлись, а то так бы стоял и пил это "молоко". Вкусно аж в желудке урчит. Ладно, а то действительно станет плохо. Хватит им секретничать — если хотят пообщаться побольше, то я могу и задержаться на денёк. Мне тут нравится. Надо только с Хранителем договориться, успеет он перегнать своё стадо. Кстати, а зачем ему это нужно, других забот нет что ли? Надо спросить.

— Напился?

— Да, здорово! Учитель, надо будет осмотреть всё здесь подробно, если Хранитель нам позволит и хорошенько запомнить. Так просто и так здорово сделано.

— Я не против. Смотрите на здоровье, если где то появится ещё одно святое место, то это только благо.

— Извините, Хранитель, а можно у вас погостить пару дней, здоровье поправить, отъесться немного?

— Гостите, никто вас не гонит. Только в источник без меня зайти не получится.

— Вот я хочу спросить: в вашей долине все пастухи, и хранители тоже?

— А что не так? Работа на свежем воздухе, для здоровья опять же полезно. Не всё же время мне под чашей сидеть! Этот дроу твой, не прав был насчёт кошек: в тебе четвертинка, если не больше, от их крови — еле ходишь, а уже шутить над старшими пытаешься. А ну как обижусь? Чего ты затылок чешешь, подзатыльник ждёшь? Прынц-дракон.

— Да я не в обиду, просто странно это: хранитель и пастух.

— Ты сначала думай, а потом говори! Хранитель и есть пастух, над источником, да над теми, кто в его помощи нуждается. А потом, посмотри в долину, видишь все дома порушены. А храм восстанавливать надо. Не могу я людей просить мне помочь иначе зимовать с детьми в пещерах будут. Надо до зимы жилища обустроить. И люди это видят и понимают, вот и скинулись всем миром на храм по овце. А я на деньги, от стада вырученные, строителей найму на равнине. Так и они до холодов дома поднять успеют, и храм будет отстроен. А ты тут попусту языком мелешь.

М-да, нехорошо вышло — у людей горе, да потеря, а я тут зубоскалю. Неправильно себя веду, прости Создатель.

— Я отойду в сторонку, мне с Учителем посоветоваться надо.

— Здесь и советуйтесь, я пока в источнике приберусь.

— "Учитель Юй?"

— "Да Мирр".

— "А сейчас весточку Эри сможете передать?"

— "Нет Мирр, этот камешек просто якорь, что бережёт мою сущность от силы источника, не даёт развеяться. Чтобы иметь связь с Белой скалой надо чтобы камешек-активатор родился в ущелье Призраков. Отдохнёшь и наберёшься сил — попробуй сам повыше забраться да "покричать", может кто из знакомых в воздухе и ответит".

— "Хорошо, попробуем вместе. Я тут пошутить давеча плохо пытался, хочу повиниться, да и нужно им... Помогите из камней отобрать, какие больше всего под накопители годны".

Хранитель из источника вышел, когда мы уже не только камни отобрали, но и заждались немного. Довольный, улыбается, аж цветёт, тоже воды наверно молочной, как я напился. Сейчас самое время.

— Хранитель, вы меня простите, это наверно я воды из источника перепил, вот от неё и настроение игривое не в меру, несу, не подумавши. Примите в дар, на восстановление храма.

— Да тут на новый храм хватит.

— Вот и хорошо. Тогда при новом храме и люди пусть в новых домах живут. Вот, примите, для людей, что на храм не пожалели, не откажите.

— А не пожалеешь потом, это сейчас тебя судьба потрепала, а как время пройдёт, да всё забудется плохое, не будешь ногти кусать, что такое богатство отдал?

— Я на это богатство месяц в пещерах смотрел. Не покушаешь камни и не попьёшь, и друзей настоящих за них не купишь.

— А сейчас купил?

— Я друзей за камни не покупаю. У вас тоже дроу прадед был наверно. Меня здесь приветили, вылечили. Накормить, кстати, обещались, а только пару шматов мяса и подзакусил с хлебом на ходу.

— Да, стоим мы друг друга, ты меня тоже извини, понесло старика, совсем с этим всем разум потерял: человек еле жив стоит, а я с него, да после лечения, ясности мысли требую. Спасибо, принц Мирр. Имя моё Мурам, сын Марена Снежного барса, род Ор. От жителей всех прошу тебя считать это место родным домом, здесь всегда будут тебе рады. Не за богатство данное, а за то, что от чистого сердца помог в трудное время.

— Спасибо Мурам, что за родича ближайшего счёл, Ирреймирр имя моё, сын, внук и правнук Ирреймирра, род Степанов, — бр-р-р бр-р-р, — Мурам, дай чего перекусить, пожалуйста, а то кишки, слышишь, сами себя уже съесть готовы.

— Такой торжественный был слог, а ты своим нутряным бурчанием всё испортил. Я тебе припомню! Как такое в былинах писать, да рассказывать? Вот сейчас, Великий принц драконов, со своим Небесным Учителем и скромным Хранителем Святой Мисы должны были воздать хвалу чему положено, и спуститься с сияющими ликами в долину, благословляя жителей. А вместо этого пойдём кушать шурпу с маленьким кусочком мяса.

— А почему с маленьким?

— Нет, я то с большим, а вот ты — с маленьким! Тихо! Тоже мне — лекарь я! Тебе после всего постепенно привыкать надо к нормальной пище. И жирного много нельзя — до ветру всё забегаешь. Понял? То-то. А учителю твоему, раз он дух, душу молодого барашка приготовим.... Ха-ха-ха...

— "Хранитель Юй, какой у тебя ученик непосредственный — всему что ни скажешь верит! Пошли, Мирр, да рот то прикрой, до шурпы ещё дойти надо!"

Вот у кого из нас дровские корни после этого? Так мало того — на следующий день полсела на меня как на блаженного смотрела, а вторая половина как на святого? А я всё понять не мог и шарахался. Пока Мурам не сознался вечером, что сказал жителям, что у принца мелочи не было, так он камнями расплатился за стол и ночлег, а у бедного Мурама откуда столько денег на сдачу, вот и пришлось всё взять. Это пока я с камнерезом здешним камни под накопители обрабатывал. Так за них намного больше выручить можно. Он меня учил, всяко в жизни пригодится, да и с источником под боком, да моими тремя накопителями это куда как проще и быстрее. Вот подсобрал я матерков на загривок.

Всё ничего. Если бы он на следующий день втихую не "сознался" и сказал "правду" "нужной старушке" что принцев во дворцах жизни не учат, а потому они цены не знают. Мол он сказал мне "пять" (пять серебра, потому как война была и дорого всё), а я пять камней ему и выкатил. Прихожу из распадка, где мужикам камнетёсам помогал водной пилой (моё изобретение, и магии много не берёт) камни из скал на стройку тесать. Весь в грязи и уставший и понять толком не пойму, что меня все так жалеют? Не расслабишься с шутниками этими. Да я не обижаюсь, какие у них тут развлечения ещё, окромя дурного принца. Да и некогда было — всё бегал между столом, работой, да источником. Поесть от пуза (на жирное, правда не налегал, некогда животом маяться), камни свои зарядить, да "молока" из Святой Мисы попить, да опять в распадок — другие камни пилить. А вечером накопители делать из оставшихся камней. Мне они тоже пригодятся — я тоже себе такую мису возле дома попробую сделать поблизости, если источник подходящий и ручеёк найду. Мурам обещал мне своего помошника в хранители, тот, мол согласен, если так же кормить буду, как сейчас я сам жру. У него и дед и отец дроу, и бабушка его дроу был. И не наверно, а точно!

На второй день выбрал время, да слетал повыше. Никого знакомых не откликнулось, жалко. Надо сегодня ночью попробовать — любит моя родня по ночам летать, вдруг повезёт.

За день устал очень — под вечер брёвна из завалов домов порушенных разбирали, всё больше руками, да новые тесали. Покидался секиркой аж плечи гудят."Молочка" из Мисы хлебнул, так после ужина и не заметил, как прикорнул на лавочке, возле источника. Сплю и снится мне как Эри сидит на ступеньках каких то холодных и тихо плачет, и платочком слёзы вытирает. Не плачь, говорю, скоро свидимся! А она мне: — не могу я к тебе, не правильно так, мне жить и детей растить надо, — и живот гладит, — а так бы за тобой хоть духом, хоть кем полетела!

— Ты о чём, дурная, сейчас подумала? Каким таким духом? Я из под гор вылез, живой! Вот в дорогу домой собираюсь завтра, просто устал немного, надо сил в дорогу подкопить.

— Спасибо тебе Создатель, что так утешаешь меня и даёшь с памятью моей пообщаться! — и пропало всё, разбудили чтоб на улице не уснул, а в дом пошёл.

Вот одно слово — драконы! Как втемяшит себе в голову, так хоть что говори, всё бесполезно.

Надо с Учителем пообщаться, не верю я, что это простой сон был. Очень было похоже на то, как он нас сознаниями связывал, только очень слабая связь, тонкая.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

*

Мирр 00 04

Поговорил с Учителем. Лучше бы не говорил.

Ничего мне не привиделось, как и ей тоже. Просто Эри подсказать не кому. Дети нас связали, да дети, наши дети, что носит она под сердцем. А почему сразу такое не получалось — так плоду развиться до осознания надо, проще говоря — подрасти. Вот в пору вошли и дали о себе знать. И никакое это не чудо, просто кровь родная, как сто раз мне было говорено, не вода. А драконья, так особенно.

Хотел с ним переговорить по поводу своих способностей: откуда ноги растут, или мне не интересно, можно подумать. Не получилось разговора — дракон, что с него возьмёшь, хоть и дух. Сказал, что ему тоже интересно, но он поперёд лошади телегу не запрягает. Будет время, всё узнаю. Я тут бухтеть начал, устал, наверно, на работе сильно, обычно с ним я так себя вести никогда не позволяю. Он посмеялся, сказал, что я взрослею, раз могу с учителем поспорить. Довёл, короче до белого каления, а потом успокоил — завтра вечером поговорим, и всё. Ещё сказал, чтоб я, по возможности, Эри не звал — её сейчас волноваться никак нельзя. Да что я, дурак? Сам прекрасно всё понимаю.

Забыл сказать, Хранитель попросил ещё на пару дней задержаться — больно помощь моя каменотёсам понравилась. А плотник из меня так себе, ничего выдающегося. Но и то хорошо, что знаю с какой стороны за топорище держать. Я так и не понял: меня похвалили или поругали. Вчера весь день работал так, чтоб к вечеру еле ноги волочь, чтоб ни каких снов. Сегодня хотел так же, но меня Учитель с обеда не пустил — в ночь лететь, надо отоспаться, да отдохнуть. Это правильно. Одежонку, что в пещере нашёл, я у помощника Хранителя на простую сменял. Не люблю я шелка эти, хотя красиво, оставил себе конечно одну пару: рубаху со штанами, на покрасоваться. А взамен мне две пары простой одежды перепало, да ещё кой чего по мелочи, что в путевой жизни пригодиться может. Не в руках же похлёбку в дороге варить. Заодно запас травок пополнил, сумку справил, да много чего. Лишняя пара портянок в дороге всегда пригодится.

Хранитель разбудил, уже когда стемнело. На улицу вышли — тишина, небо всё в звёздах, луны правда нет — новолуние как никак.

Привёл в источник, наверно накопители подзарядить до крышки, да храму ещё раз поклониться. Заодно заскочу наверх — из Мисы молока хлебну. Чем дольше я тут нахожусь, тем больше вода и вкус и запах меняет. Вот вчера вечером она точь в точь молоко парное была, вкуснотища, и сытно. Хотя вода. Не буду обращать внимание — странный Хранитель-пастух, напоролся я на него как будто он меня искал. Я попробовал подъехать с этим вопросом, когда у него ввечеру позавчера настроение хорошее было и он улыбался после того как после меня из Мисы отхлебнул. Ещё одного "дракона" встретил — так же как они отвечает: — Не твоего ума дело, в своё время будет надо, так узнаешь. Тебе что — надо было под тем деревом почти без сил валяться, да чтоб тебя тати нашли и прибили? Вот и всё!

Поговорили, короче.

И народу никого на улице нет и в домах темно. Хранитель в одеждах праздничных, вон вышивка какая на серебре. Наверно все в храме, а может возле него — проводить в дорогу. Приятно, чего говорить. Сроднился я с этим родом, как тут родился и вырос, даже тоска берёт, что улетать надо. Но надо — Эри там одна, мать с отцом и сестра. Плохо как вышло — похоронили поди уже меня. Вот вернусь, криков сколько будет! Иленка, ещё в возраст не вошла, чтоб ей поверили, что чует, что жив я. А может и не чуяла, не известно как там меня под хребтом то почуешь. Ничего, скоро всё узнаю.

Вошли в храм-источник.

— Раздевайся, Мирр, осмотрю тебя, да святой водой напою.

— Да нормально всё у меня, так, тощий немного, но я особо никогда в теле и не был. А от воды не откажусь.

— Ладно, тогда пошли наверх, к Мисе.

Вышли на площадочку, что рядом с краем чаши, только снял сапоги, да ноги омыл...

— Сегодня можешь весь в молоке искупаться. Ведь тебе вода молоком парным кажется? Да у тебя на морде всё написано, чего глаза потупил, а то я не видел как ты лакаешь, раздевайся, да заходи.

Разделся, ступил в чашу, только лезть в серединку:

— Мирр, можно твой каюк в руки взять, я тебе кой чего покажу.

— Можно, чего не же нельзя.

— Протяни руку, я палец уколю, нужна капелька твоей крови.

Уколол палец, капнул в мою же ладошку.

— Многое выглядит тем, чем оно не является, и наоборот, смотри, что есть твой каюк, — сжал пальцами рисунок на центре гарды, снял рукоять, а там накопитель внутри сияет, как в посохе, на крови. И он полон. Как я его не чувствовал? А как я его почувствую, если я к нему привык с детства. Как тогда остальные его не чувствовали?

— Подставь руку и следи за каплями крови.

Моя капелька как живая по ладони к капнутой из накопителя подтекла и влилась. А потом одна большая капля прямо через кожу в руку впиталась. И ничего — ни боли, ни радости.

— А теперь следи за моей.

Капля из пальца Хранителя тоже к капле, капнутой ещё раз из накопителя, подбежала. Только смешивались они намного дольше, а не как моя, в один миг. И рука тепло почувствовала, как уголёчек маленький из костра на ладони.

— Жжётся? Не терпи, смой водой в Мисе, опусти руку в воду.

— И что всё это значит?

— А значит это, что в накопителе кровь нашего с тобой одного предка-родителя. Только вот у тебя одна с ним кровь, как у отца с сыном, а у меня — как у правнука в седьмом или десятом колене. А род мой от Ора идёт, как ты знаешь. И все мы здесь одного рода по мужской линии, рода дракона. На равнине Ора Ороеном зовут, но это ты и без меня знаешь, наверно. Молчи, не перебивай. Мы хотим тебе тоже подарок сделать, всем родом. Ты нам помог, а мы тебе хотим помочь. Выпей молока, да ложись в Мису. И ничего не бойся, не больно будет.

— Да я не боюсь, только вот не по себе немного от всего этого таинства, хоть бы объяснили, что будет то.

— Зачем? А вдруг ошиблись и не получится, а ты понадеешься? А мы тебя расстраивать не хотим, — улыбается.

— Шутите всё, — , попил молока из чаши, улёгся на спину, смотрю.

Хранитель медленно воздел обе руки вверх, а потом резко опустил вниз, тут меня из тела и вышибло! Не знаю как, но очутился духом бесплотным в самом нижнем этаже источника. Наверх лестница круговая идёт вокруг столба, по которому источник из скал к чаше течёт. А на ней все родовичи, что в долине живут, как один стоят, с самого низа и до верху, держатся руками за столб источника. И каждый, это я не знаю чем почувствовал, желает мне помочь свой истинный облик дракона обрести, каждый готов на это свою частицу души отдать в дар, по доброй воле. А я медленно поднимаюсь по этому столбу в потоке энергии вверх и они меня как своими плечами поддерживают, никогда мне так хорошо ещё не было. Лечу на верх и думаю, что хочу, хочу стать драконом, таким, чтоб Эрралине под стать (а она у меня не маленькая), чтоб солнце на серо-стальной чешуе играло и сильным крыльям даже ветра Ущелья Призраков не страшны были. Вышибло вверх, через дно чаши так, что тело подкинуло в воздух, да как приложит об спину, затылок и задницу.

Лежу, глаза открыть боюсь, только затылком и кобчиком (хвост прищемило, больно!) чувствую края чаши. И чувствую как крылья за эти края распахнутые свисают. А потом что-то как тяпнет за задницу, м-м-мать! Р-р-ря-я-я! Больно же!

Распахнул глаза, смотрю между ног задних и вижу как над двумя шарами торчит голова Хранителя.

— Ты о чём бедовая голова думал, когда облик принимал, кто тебя такого здорового прокормит? А ну, выпусти половину силы, а то как по яйцам наверну, чтоб думал головой, а не ... (короче, тем самым местом, чем обычно, как говорят женщины, все мужики всё время про них и думают)! Быстро!

А чего зря энергии пропадать, зачем её на ветер выкидывать. Они мне и я им — и выпустил. На Хранителя, да вспять по столбу источника, вниз. Чтобы всем хватило.

А я не виноват, предупреждать надо было. Или рассказать хотя бы, хоть что то. Я себя виноватым не чувствую, ну ни капельки.

Здоровская шутка получилась. Учитель говорит, не хуже чем предок учудил. Ну так, надо же соответствовать!

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

*

— Ну и где мне уголок выделите, уважаемые?

— А чем тебе тут не нравится?

— Да солнце тут всего несколько часов появляется. Мне бы что посветлее. А потом, если у вас тут наводнение из-за дождя, то куда мне деваться? Мне то ладно, взлетел вверх и всё, а скарб домашний? Потом заново всё собирать? Так не годится.

— Тогда придётся поработать — смотри, вон там, по левой стороне карниз небольшой идёт, за ним пещерка в скале. Когда тут создавали резервное хранилище, то на том месте выставляли пост наблюдения. Вода до неё не доходит, ущелье там расширяется и солнце с карниза видно почти круглый день, он же высоко очень, почти у края гребня стены. А лестницу сам себе вырубишь, чтоб ногами ходить. Слетай, посмотри, может устроит тебя.

— Посмотрим.

— Да, Мирр, там должно быть неплохо. А я тебе могу вход листвой оплести, сделаю беседку от жары, если по скале подняться поможешь моим побегам. Мне, кстати, тоже света побольше не помешает, уважаемый муж мой!

— Ой, Таочка, а что же ты молчала, да я...

— Спасибо, принцесса Тао. Обязательно помогу. Успокойте только мужа, а то он всех големов своих сейчас собирается на стены отвесные загнать, чтоб зарубок наделать, испортит только хорошие големы, и стенку испоганит. Я в ближайшее время слетаю по ближайшим деревням, прикуплю сетей и верёвок, закажу крючья и прочий инструмент. А там все вместе развесим на стенах сети. И вам забираться по ним легче будет и красиво получится, если вся вот эта солнечная сторона сплошь будет увита виноградом. За ним и тропинку к моему "посту" спрячем. Как вам? — переглянулись и одобрили, улыбаются. Не духи, а молодожёны прям какие то. Этот, так точно, потому как про големов я угадал, так он и собирался делать, чтобы угодить своей принцессе, — подумайте пока, как лучше сделать, а я слетаю и осмотрюсь.

Нормальная пещерка, в самый раз для меня. На стенах линзы, что отражали энергию проходящих в скале ручейков энергии от источника Юй Хо потрескались от времени правда, но ничего, это дело поправимое. Наплавим заново. А тут стеночку продлим и будет ещё одна комнатка. Уютно получится, эх, дожили..., по пещерам прячусь от людей, как тать.

— "Да, Хранитель?"

— "Мирр, мы же всё уже не по одному разу обговорили, это самый лучший выход."

— "Да понимаю я всё, просто ворчу как старик, я же привык среди людей жить, а не среди скал и духов, только вы с принцессой не обижайтесь на меня."

— "И я и Тао прекрасно тебя понимаем и не обижаемся. Тебе действительно тяжело, потому и постараемся помочь чем только можно. И без людей ты здесь не будешь, уже первые искатели знаний приходили, будут и другие.

— "Да, я заметил те три горшка с землёй, что стоят у барельефа. Особенно мне понравилась приписка снизу моего указа: "обязательным условием для учеников является наличие накопителя и горшка с плодородной землёй". Так твой барельеф засыпят через лет двадцать по самую грудь."

— "Ничего, големы на это есть, разгребу. А насчёт старика — это хорошая мысль, надо с Тао посоветоваться. Ты, как ни кто другой, лучше всего под данный образ подходишь, никто даже не задумается, что им может быть двадцатипятилетний парень."

— "Спасибо, что мягко напомнили мне, что я отлично выгляжу. Ничего, это дело поправимое, вот отожрусь на спокойных харчах, где бы их тут найти только, среди камней твоих... Поднялся бы ты сюда, наверх."

— Среди своих, среди своих камней, Ваше величество Владетель ущелья Призраков.

— Да Тао, владетель камней Ущелья Призраков. Звучит грозно. Ладно, владетель так владетель. Кстати, вы прекрасно выглядите. А вот вы, Хранитель Юй, с барельефом немного переборщили.

— Неправда, ты просто завидуешь мне Мирр!

— Нет, я всё понимаю, все мы мужчины и прочее... Но люди скоро сюда не за знаниями приходить будут, а просто полюбоваться барельефом нашей уважаемой Тао. Будете с хранами-копиями платочки выдавать — слюни подтереть.

— Тао, я что тебе говорил, вылитый старик, и губы вон как поджимает. Между прочим, моей Таочке всегда нравилось проявляемое к ней внимание. Она была лучшей актрисой Дома.

— Одной из лучших, милый, но мне всё равно нравится. Это я настояла, мне всегда хотелось немного больший размер груди и потоньше талию, — Тао из знакомого мне образа перетекает в тот, что изображён на барельефе и "крутится" на одной ножке.

— Создатель, помилуй! Вы меня с ума свести хотите — я без женщины уже столько времени, что скоро с ума сойду, а вы меня дразните. Тао, не надо, и так тошно на душе.

— Ладно, Тао, перестань, — она послушно сменяет вид на более привычный, блин, теперь точно всю ночь не усну, — давайте займёмся делом.

— Да, Мирр, если вот тут подложить подушечку, чтобы спина казалась старческой, сделать соответствующий цвет кожи с помощью отвара и нанести морщины, то останется только поменять походку и всё.

— Может быть я лучше по примеру паломников буду закрывать лицо платком, а лоб волосами прикрою? И не надо будет с отварами возиться. А вы что нибудь придумаете про меня, чтобы оправдать повязку на лице.

— Хорошо, я подумаю и пойду поищу в хранилище нужные знания. Отшельник ужасного ущелья Призраков, прекрасный в душе и, ну пусть, не прекрасный снаружи. Такая сказка получится, м-м-м... Я побежала, мальчики, не скучайте!

— Всё, Мирр, ты попал по полной. Я однажды имел несчастие по её просьбе играть в одной её постановке, так она меня походку старческую две десятины учила изображать. Я потом ещё две учился ходить нормально. Будешь совместно с лекарским искусством изучать искусство лицедейства. Спасибо тебе, смотри как она расцвела. Ты за один день ей дел на два месяца вперёд наделал. Мало пока учеников приходит. А женщина требует внимания к себе, ей нужно общество.

— Не надо, а то я краснеть сейчас начну, захвалили. Давайте по делу: пещерка то, что надо, только вот без удобств и без воды. Надо бы поискать в ваших скалах, да подвести осторожно ручеёк. Вы же всё ущелье как себя чувствуете?

— Уже нашёл и веду, вот в этом углу выйдет, так и набрать в купель можно будет, если её вот так выплавить. А здесь сейчас стенку наплавим, камень вот отсюда возьмём, там пустоты в теле скалы — раньше русло реки подземной было, а сейчас пересохло. Так что будет у тебя четыре комнаты и купальня.

— А русло мы потом расчистим, если завалено и пустим немного воды в обход — будет запасной выход, на всякий случай. Корзинку под задницу и как на санях с горки, только меня и видели. Выход русла где?

— Справа от входа в ущелье Хранилища, эта река была когда то одним из притоков той, что течёт по ущелью Дороги к дому. Хорошее название ты придумал, пошлю голема-рыцаря — пусть выбьет на стене на входе в ущелье, давно надо было сделать. Мирр, у меня к тебе маленькая просьба: Тао стесняется попросить тебя показать второй облик. А ей сейчас иметь хорошее состояние очень важно. Ты не мог бы спуститься вниз и показать?

— Что то я не понял? Вы что тут, того?

— Выполняем приписку к седьмому пункту, к началу зимы по сроку, точнее не скажу.

— То есть я тут ещё и роды принимать буду и нянькой работать у духов? Сдуреть!

— Осторожней надо быть со словами рядом с источником такой мощи. Это живое магическое создание, тоже имеющее своё сознание, нам, в силу ограниченности своей, к сожалению к пониманию не доступное пока.

— Стоп, вы мне зубы не заговаривайте. Да как у вас, получилось то? А, храни вас Создатель, что не делается, то к лучшему, всё веселее будет. Тогда встречная просьба: заберите обратно из малема свою частицу, а то у меня голова кругом идёт, когда я с двумя вами общаюсь в разных обликах одновременно.

— Не могу. Могу только развоплотить, но на самого себя рука не поднимается. Да и не я уже в малеме — он другой. Я — дракон, а он — оборотень. К тому же доказал, что является самостоятельным Хранителем знаний, когда отдал мне хран с описанием всех ваших похождений и прошёл испытание на мастера-аллиграфа. А чем тебе Ши Юй не нравится, подожди немного, у него скоро характер сложится окончательно и ты уже нас путать не будешь.

— Учитель Юй, это он выбрал себе такое имя: одиннацатый? Точно истинный продолжатель вашего дела, блин, о чём я говорю, вы размножаетесь даже почкованием, только не обижайтесь, пожалуйста.

— Я не обижаюсь, самому интересно, никто не ожидал такого побочного действия. Правда и шуточка твоя была соответствующей, так что не надо на меня одного всю вину складывать. А чем он тебе не нравится — отличный дух, с добрым и весёлым характером.

— Который напрочь отказывается покидать древний боевой малем, пьёт пиво вёдрами, ест всё подряд и пугает своими превращениями своих собутыльников.

— Зато прекрасное транспортное средство. Не переживай, насчёт пива и шуток я с ним поговорю, он меня, как старшего брата слушается беспрекословно. Просто ты тоже его пойми — за столько лет он впервые вкус этого пива почувствовал.

— И ощущениями с тобой делится, потому ты так его и защищаешь?

— Не буду отрицать очевидное. Да, я ему для привязки камешек новый дал.

— И где сейчас это чудо помолодевшее до мальчишеского возраста?

— Перед ущельем Дороги к дому, на караванной дороге. В дальний дозор пошёл.

— Знаю я эти дозоры, скоро по караванной дороге никто ездить не будет, или пить перестанут на стоянках ночных, чтобы чудища разные не мнились с перепою, что в собутыльники навязываются. Второе маловероятно. Да, тут свою вину отрицать тоже не буду, а всё ведь началось с простой шутки.

— Да. Дракон один пошутил. Мирр, спустись вниз, покажись Тао, она такая любопытная. А я пока здесь поработаю.

— Да не проблема, только лежак мне высокий не плавь, эх, сейчас начнётся.

— Тао, я тут похвастаться зашёл, ну как?

— И-и-и (счастливый девичий визг, аж уши заложило, а они у меня теперь очень чувствительные), какой милый! А какой пушистенький!...

Нет слов, и что они всегда так любят тискать, хвост же локтем прижимают, неудобно ещё как! И не надо за кисточки на ушах дёргать — они не только для красоты!

Ладно, надо вам всё по порядку, а то совсем запутаетесь с моим "таланом" рассказывать...

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

*

По порядку, по порядку...

По порядку надо бы с сотворения мира начинать, или с моего сотворения — сотворения Мирра. Шутка. Грустная. Но начиналось всё весело. Когда я лишок энергии на народ, да на Марула скинул, то там такое началось, прости Создатель. Толи источник вмешался сам, толи мне так судьба, да боги отделили долю всех, кого ближе узнаю, да привечаю, вторым обликом наделять, толи всё это вместе. Не знаю я. Но отпущенная сила, пройдя вспять по столбу источника натворила..., да много чего натворила. Нет, надо с начала: Создатель наш имел много жён и детей от разных стихий и духов первооснов, а потомки его эту связь сохранили, хоть потом и перемешались между собой, но кровь — она всё помнит. Из любимых, ну пусть самых любимых, Создателем драконов были дети двух братьев (сыновей Создателя) — рода Ора и Дака. Братья облик любой принять могли, благо кровь отца позволяла, но как и у всех нормальных существ были у них свои любимые обличья.

Дак (Дакон) любил образ ящера крылатого принимать, да камнями и лошадьми обращаться. Ор (Ороен) тоже, видно чтобы от брата не отставать, в камней и лошадей перекидываться умел и любил, но более всего он любил образ крылатой кошки. Как братья были неразлучны и справедливы до самопожертвования, то и должность одну на двоих получили самую ответственную — бога войны. Война вообще дело крайнее, когда уже все доводы словесные исчерпаны и беспредела на ней много, вот и приходилось братьям по миру мотаться и по одному и по двое беспрестанно. Да что им — близнецы, хрен различишь кто перед тобой — Ороен или Дакон, да и вместе хрен различишь, потому, что сегодня один конём работает, а завтра другой. Так и повелось бога войны называть Ороен и Дакон, чтоб никого не обидеть ненароком (опасно это — богов то обижать, хоть и справедливых). Создателю их придумка нравилась очень, он, в силу характера и в силу незыблемого правила всех мирозданий, гласящего, что едут не на том, кто силён, а на том, кто везёт, поручал им много чего и помимо основных обязанностей. А потому мотались парни по порученьям по всему миру, и совмещали приятное с полезным, где только можно. Потому внуков Создателю налепили немеряно, во всех стихиях и местностях. Отвлёкся.

Разные образы достались внукам Создателя, и понемногу. И камни живые и много чего. Но и тут у деда и отцов любимчики были — те рода, что получили любимые образы отцовские — ящера крылатого и крылатого кота, помимо имени рода, с именем отцов созвучным. Сильна была кровь в них, и в силу крови и благорасположенности деда, они много достоинств получили помимо всего прочего, что от отцов досталось, окромя имени. И были дружны внуки и правнуки в этих родах, как и дружны были братья Дакон и Ороен.

А вот пра пра и далее, уже не так дружны стали, особенно когда один умный открыл много чего как с источниками магической энергии работать. Да малемов придумал — живых машин оборотней, что души не имели и могли управляться либо душой вселённой, либо самим владельцем, если сознание умел на потоки делить (что мы с Учителем постоянно тренируем, у меня уже три потока, помимо основного. Пять — это предел, только для могучих учёных, что талан к этому имеют, источником данный. Но учитель говорит, что у меня там место ещё для одного есть, только лень моя поперёд меня на десятицу родилась, потому он с меня и не слезет, пока я её родимую в развитии и возрасте не обгоню). Нет, по простому то, малем и любому существу подвластен будет. Садись, да езжай, только управляй. А что другое делать — воевать верхом, или охотиться или ещё чего у тебя уже соображалки не хватит: или в первое дерево въедешь, или с обрыва навернёшься. Потому как это не живой конь, что лучше тебя знает как по дороге четыре ноги переставлять и не тебе, двуногому, тут вмешиваться.

Сначала братья на это внимания не обратили особенно — подерутся немного, да охлынут. А потом поздно стало, потому как слишком много было желающих чужие души подчинять себе на пользу и источники отбирать, ради величия. Одни были за прежний порядок, другие жаждали силы и власти, чтоб не ломая шапку и не сгибаясь к самому Создателю в дом не спросясь ломиться. И грянула в одночасье война по миру, во многих местах. Жестокая и беспощадная. Брат шёл на брата, а внук на деда и наоборот. Не успевали братья, хоть и помогал им Создатель. И чтобы остановить бойню кровавую пригрозили они проклятьем родам драконов, что если не прекратят войну братоубийственную, то останутся навек их потомки в облике зверином — ящером крылатым.

Думали, что поможет и головы горячие остудит. Да кто там из жаждущих про своих детей думал, все урвать кусок пожирнее хотели, да наплевали на острастку — у нас сейчас всё есть, и поболее хапнем, а что там будет — накласть с высоты, у дракона век немерян, если не прибьют ненароком. Так мы вместо себя под мечи и заклятья кого подурней подсунем, за деньги и власть обещанную, а сами отсидимся в уголке, в схронах, да гнёздах родовых. И не утихла война, а разгорелась ещё ожесточённей и яростней.

Первые рода, что кровь вели напрямую от Дака и Ора поначалу не лезли в схватку междоусобную, а всеми силами помогали братьям мирить народ. А когда поняли, что дело исправлять нужно в корне, то дали клятву, что жизни не пожалеют, а исполнят волю родоначальников-отцов. Даки источники под контроль свой брали, или, если совсем не отбиться, то своими телами запечатывали источники, из-за которых бойня шла, так, чтобы никто, кроме родовичей близких — родов Дак и Ор, открыть заново уже не мог, Оры охоту на зачинщиков устроили, благо размер и свойства второго облика, крылатого кота, этому способствовал. А что до проклятья, так на то воля богов есть и есть их милость воздать каждому по заслугам, да и неснимаемых заклятий и проклятий без обязательного и соответствующего условия избавления по жизни не бывает, таков закон самого Создателя. Оставили братские рода детей дома и пошли на войну всем скопом, не взирая на возраст и пол.

У Даков в родовом гнезде дети с воспитательницей юной уцелели, а последний Ор отдал жизнь другу человеку в тяжёлый момент, после того, как узнал, что его повзрослевший сын выполнил данную родом клятву и ценой своей жизни уничтожил последнего из подстрекателей и зачинщиков великой войны. Так и не стало прямого драконьего рода Ор, осталось его первое внучатое колено, что плечо в плечо билось и за источники с Даками и за клятву с Орами. Поредевшее, но выжило и в память о предках имя Ор приняло милостью богов. И было богами сказано, что не забудутся роду Ор дела его и в трудное время придёт им на помощь братский род и поможет оживить корни крови предков. Но нужно время, чтобы сменились поколения и мир в спокойствие после всего произошедшего пришёл. Горцы, что в живых домой с последнего поля битвы собирались, головой покивали, да пошли к себе в ущелье жить. Бог тебе печку не натопит и сыр с молока не сделает, самим жить надо, своими руками и головой, а за важество — наше вам с поклоном и взаимным уважением. Хранителю источника, что отец рода сам, своими руками построил и освятил, передадим обязательно, пусть на стенке в источнике накарябает, или лучше в камне высечет, а то жизнь людская не драконья и забывается всё быстро. Нам бы ещё годину и день, когда беду да помощь ждать, а то сгоряча в несчастьях прибьём помощника ненароком, некрасиво получится. Всё, всё понятно — ... дцатый год от сотворения мира и за пять дней до пятой новой луны. Это правильно, счисление времени правители всяк под себя в своей деревне меняют, а вот сотворение мира и рождение луны ещё пока у них не получается, так точно не собьёмся. А как узнать избавителя? Да вы что, его пять дней молоком из святой Мисы поить, а то слаб будет? И облик помочь, в крови памятный, обрести? А это точно он нам помогать придёт, вы ничего, леры боги не спутали? Как его узнать то, а то попутаем с первым оборванцем. Подождите пару мгновений: "Эй, младшой, бери шило, да корябай на вон том нагруднике что бог-родоначальник сейчас расскажет, его всё одно в лом, вон его как после удара магического в лист расплющило". Говорите, ваше божество, мы готовы.

— Хрена себе помощник, его самого выхаживать надо! Нет, нет, это Ваше божество у нас так вырвалось, сгоряча, после битвы ещё не остыли. Одно хорошо, что раз так долго нам помощи ждать, то до того дня у нас всё нормально будет, и своих сил хватит, то есть горя большого пятьсот лет не хлебать, уже что то. Низкий поклон за милость, мы тут малема одного целого нашли, разрешите взять, а то хабар на телеге лошадке не свезти, а у нас младшенький сознанья делить умеет, вашей милостью. От спасибо, жаль, что во временное пользование, да не переживайте, механизма надёжная, через пятьсот лет передадим помощнику нашему в лучшем виде, не ушатаем. Низкий поклон, Вам, трогай малой, Создатель с нами, чистого неба, Вам и батюшке Вашему поклон от нас всех, пусть не оставит без дождика в нужное время, да удачу в работе подкинет!

Со временем всё забылось, и Хранители источника на выбитую в камне цифирку смотрели как на очередную сказку (как про конец мира в новом годе) и на лист доспеха особо внимания не обращали, только маслом мазали, чтоб не ржавел сильно. Малема обихаживали, да в дело использовали, благо, что от ослика не отличишь, что тут по дворам у каждого второго. Это первый, кто пользовал его тогда, в шутку, так преобразил, чтоб народ дивился — такой маленький, а такую телегу с народом да грузом прёт. Болезных, да неимущих хранители источника привечали и лечили, да на всякий случай с Мисы святой поили. Никому белой воды испить не удавалось, обжигала из-за большого количества энергии, никому она молоком на губах не казалась и никто первые три следа истинного облика, вне зависимости от формы ноги и сапога, от края чаши не оставлял.

Волю богов народ помнил, а потому, загодя до неприятностей в схрон под источником все попрятались. И враг в долине только хвост последнего волкодава увидел, что вместе с пастухами общинное стадо перегонять помогал, на самом гребне этот хвост им в насмешку помахал и растаял в лесном ущелье, где армию спрятать можно, да не одну, а не только овец и коз. Тем более, что пастухами маги помощники хранителя пошли.

А потом пообломались и с хабаром и с источником — Хранитель близко даже не подпустил — пожёг да покалечил. С расстройства такого разрушили все дома и храм Дакону с Ороеном покалечили родовой, за что были наказаны прилетевшим драконом — навсегда удобрили своим пеплом долину. Хранитель посчитал дракона избавителем, прибывшим чуть раньше срока, но зверь крылатый был силён и пить не хотел, только порычал с воздуха на пепел, махнул на прощанье крылом, да ушёл за хребет. И то ладно. Хранитель понял, что помощь оказана, и боги слово сдержали, просто со второй датой ошиблись. Со всяким бывает. Не до того тут: надо дома поднимать, храм ремонтировать, да на малеме в лесное ущелье съездить — помощников со стадом вертать. А вот когда немного погодя родовичи, что пограничным нарядам помогали врага в лесах выслеживать да резать, с вестью про принца драконьего вернулись, то уже всё понятно стало. Но на всякий случай каракули нацарапанные на листе старого железа и выбитые на стене под лестницей были прочитаны и ученикам показаны. А там и я приблудился, чуть погодя. Я в тот день не один был — много через долину беженцев идёт, просто мне повезло на самого Хранителя напороться, а не на его ученика. Были и те, что похлеще меня выглядели, но я один был как живой мертвец, но в дорогих одеждах, и я один после себя на ступенях три кошачьих больших следа оставил, пока до лавочки босиком дошёл, чтобы ноги обтереть и намотки навернуть, чтоб обуться. А какую воду прохожий из источника пьёт Хранителю видеть не надо — он так чувствует. После меня вода молоком пахла и вкус такой же имела ещё долго, почитай до полудня. Так меня в оборот и взяли.

Я вот только понять не могу: и как я за собой следов кошачьих не видел, ведь под носом же были, сапоги сидя на лавочке одевал. Хотя в том состоянии, я вообще мало что видел, так рад был, что молока парного, из детства памятного, налакался...

Потом всё согласно божьему замыслу и случилось — война в раз закончилась, все живы и здоровы, принц помог и руками и деньгами, что для небогатой родовой общины тоже очень и очень важно. Многие, чего греха таить, когда разрушенные до фундаментов дома увидели, то с горя поседели. Дом поставить — это не ослика купить. Всю жизнь берёг да строил, а тут в раз лишился. Горе было великое, многих отпаивать пришлось отварами, чтоб умом не тронулись, да в купели лечебной в источнике купать. А за деньги, вырученные на мои накопители, можно в два месяца всё в полный порядок привести и соседнее ущелье купить ещё, для детей, чтоб место было. А тот, кто на горской земле живёт эту землю очень как ценит, потому как мало её, родимой, скалы сплошь, да камни. И на прокорм хватит, чтобы зиму пережить не голодая, безбедно, посевы то все тоже порушены. Такого подарка никто не ждал. Потому и счастливы все были и никто в просьбе Хранителя принцу добра пожелать не отказал, даже детей на руках грудных держали, все как один в источнике были. Вот все на мою шуточку и напоролись.

Когда Мурам в моих руках каюк с знаком первого рода Ор увидел, то решил проверить его, потому, что в оружейной ещё сохранились такие кинжалы, из тех, что с последнего боя, где первый род полёг вынесли, на память об отцах-родовичах. А когда он почувствовал и проверил кровь, то уже не удивлялся, удивлялся когда увидел в Святой Мисе кота крылатого ростом с дракона, хотя по писаниям древним коты крылатые ростом чуть больше лесной рыси были. Вот с удивления и ляпнул что в голову пришло, да потом пожалел. Потому как после того как от меня поток поймал, то понял что для снежного барса стоять на задних лапах не очень удобно. А когда услышал что в источнике рёв стоит, то оценил все последствия своих слов поспешных. Я в них кровь первую родовую разбудил и силой напитал. Будет теперь в этой долине жить род оборотней истинных. Что могут в любое время облик звериный принимать по желанию и ясность мысли при этом не терять. Я не говорю про здоровье и силу и всё к тому прилагающееся. Только вот за столько лет помешалась кровь, невест то от соседних родов брали, чтобы не выродится и взыграла не только кошачья, а вся, и победила та, чья свежее была. Кого только мы с Мурамом в источнике не увидели: и барсы и медведи и волки и ... И вся эта шобла выла на разные голоса от испуга и от неожиданности, да оттого, что в одеждах запутались.

Пока всех успокоили, пока они, успокоившись, обратно перекинулись, да пока бабы мужикам по башке настучали, чтоб те не глазели, а те в обрат перекинулись и дёру дали. Да потом по кустам прятались, пока бабы одевшись по домам не пошли. Уже за полночь время ушло. Вроде всё угомонилось. Присели в источнике на лавочку передохнуть, тишина, спокойно, только тихо-тихо снизу: мяв, тяв, мяв, тяв.

Две бабки — соседки, всю жизнь рядом живут и дружат, не разлей вода. Одна в кошку горную перекинулась, а другая в волчицу. Сидят в самом низу на последней ступеньке и тихо переругиваются. Седая кошка на седую волчицу.

— Мяв, не зря говорили, что сгреховодила твоя мать!

— Тяв, и ничего она не греховодила, то от деда моего, пришлый он был.

— То то, ты мне всю жизнь чем то подозрительная была, мяв!

— И я больше двух слов с тобой рядом высидеть на лавочке не могла, тяв!

Эти две .... старые налаялись, так, что охрипли. Пришлось за водой бегать. Лаялись, лаялись, а воду с одной миски попили, перекинулись. Нас облаяли, да домой спокойно под ручку пошли.

Ну, думаем, пуговицы оторванные завтра утром подберём, всех выпроводили и то ладно. Поднялись наверх, сели на лавочку под деревом, откинулись на спинку. На звёзды смотрим, тишина. А тут над нами не мойми чья морда, толи драконья, толи лошадиная появляется, звёзды заслоняя, зубищи скалит и голосом Учителя, только помолодевшим малость ласково так: "Мурам, у тебя пива с мясом нету? А то пятьсот лет вкуса не чувствовал, хочется, аж слюни текут!"

Я в кота перекинулся, да с размером перепутал, не в маленького, а в большого, Мурам в снежного барса, да с двух лап как дали в эту морду. Только и слышно было, как отлетающий вниз малем в воздухе орёт: "За что-о-о-о-о!". А потом треск кустов под склоном. И тишина. Только дух перевели, водички с крыши похлебали, не перекидываясь, а снизу уже копытами по тропинке цокает еле слышно.

Мы его в клещи брать, а он понял, что кошачьи уши не обманешь и в другой раз не пошутишь.

— Парни, это я, Юй! Слышите? Это я в малеме сижу, Юй!

Повезло ему, что мы к новому облику ещё непривычные и когти выпустить во время удара не додумались. А то бы всю морду располосовали. Припёрлось это чудо, уже в нормальном виде. В виде ослика. Весь ободранный и в репьях, стоит и ушами виновато поводит.

— Шуток нормальных не понимаете, совсем озверели!

— На себя посмотри, а ещё порядочный дух, Белый дракон и Хранитель! Как тебя угораздило в него залезть, ты же на камешек привязку себе делал?

— Ты зачем без спроса в малема залез! Дух беспокойный! Я его, согласно божьего наказа, должен Мирру в целости и сохранности передать! А он на что похож? А ну, приводи всё в порядок, как было, а то водой святой из источника развоплощу!

— О! Точно! И подлечусь, и накопитель внутренний заряжу!

Стоим с Хранителем источника и смотрим на очередное чудо: дух неупокоённый при живом Хранителе источника пьёт воду напополам с магией и ещё и довольно икает. Это вместо того, чтобы от силы источника, не подчинённого ему, развоплощаться.

— А всё потому, что я на твою кровь завязан был, а она изменилась и привязка спала. Я оглянулся, смотрю — малем стоит, вот так чудо, лучшего места для неупокоённой души даже придумать сложно, я сам таким управлял, когда ещё в теле был. Только место занял, а тут меня как даст, да как ещё раз даст! Ну всё, развоплотили, пойду на встречу с дедом. Глаза открыл, а перед носом трава и запах фиалок горных, я его уже забыл, так давно это было, и есть охота и словно все эти годы как ветром сдуло. Чувствую себя так, как будто мне двадцать лет и новая чешуя после линьки ещё не окрепла и на загривке топорщится.

Болтает и в перерывах воду из ложбинки, что под сток с крыши в камнях вокруг стен источника сделана пьёт. И ни хрена ему не делается, только фыркает от удовольствия.

— "Мурам, может его наверх завести, к Мисе пусть приложится?"

— "Не, не надо, я уже накопитель боевой почти заполнил, а ходовой и так полон был!"

— Я не с тобой говорю! — лошадь драконистая, не было проблем на мою голову. Если он все знания сохранил и опыт, а годы до юношеского возраста скинул, то мне из каждой дыры его за хвост вытаскивать придётся, чувствую, задним местом чувствую, что огрёб я на неё родимую очередное приключение.

— Нет Мирр, хватит на сегодня чудес. Молем и так несколько обликов имеет, а теперь ещё и душу ты в него вложил. Мда... Так, душа Юя на тебя завязана была, она значит твоя собственность и есть, а раз она молема себе под обиталище взяла и ты её туда ещё глубже пропихнул, уж не знаю докудова, то будем считать, что я тебе его передал через посредника. А значит божья воля выполнена. Юй, я прав, или тебя выкинуть оттуда нахрен?

— Прав, прав! Подтверждаю передачу и обязуюсь доставить молема в то место, куда Мирр укажет и далее, если его надо будет сопровождать. Кошки, дайте мяса с пивом! Можно просто пива, или просто мяса, можно даже сырого! Пожалейте, Создателя ради, а то я уже еле сдерживаюсь, скоро либо слюной захлебнусь, либо в ледник к кому залезу! Поедим и спокойно со всем разберёмся.

— Ладно, драконы и им подобные, пошли, есть у меня чем разжиться. За пивом и обговорим.

Вот за пивом и обговорили. Сначала смеялись друг над другом, когда обличья мы с Мурамом на кухне поменяли, да еду пробовали — вкус то другой, звериная чуйка совсем по иному чует. Пока друг друга подначивали чуть без ужина не остались — Юй в одну ослино-драконью харю за троих чуть всё мясо не слопал, куда только влезло. Потом над ним смеялись, как он уже сытый всё по горсточке пробовал и вкус забытый вспоминал. Потом Юй (учителем этого непоседу никак назвать уже нельзя, совсем другой стал) нам всё про молемов рассказывал. Оказывается их создателем и была заложена такая возможность, чтобы душа себя как в родном теле чувствовала, только ни у кого не получалось это до конца правильно сделать. А у него получилось, с моей помощью. Как у него теперь всё это отнять, руки не поднимаются, хоть знаю, что если скажу, то отдаст беспрекословно. Но не скажу я, иначе распоследним негодяем в этом мире буду, я же чувствую, что он там внутри от счастья плачет, душа груз лет и заклятья собственного скинула. Пусть радуется, как он сам хотел, до того места, где обоснуюсь. А там пусть уже Юй Хен Шо Белый дракон решает что с его частицей будет, или все вместе.

На каюке подтвердил именем рода и Создателем поклялся, что принял от Мурама молема в целости и сохранности, как и было завещано. Мало ли, что.

А потом уже и до меня добрались. Вот тут разговор серьёзный пошёл, и хоть один года скинул, а второй облик приобрёл кровный, но мозги у них набекрень не поехали, всё так же мысли востры остались. Вот поразмыслили мы и поняли, что не будет ничего хорошего, если кто узнает, что я кот крылатый, один из первого колена детей Ороена, что сгинули все пятьсот лет тому назад. Родителей затаскают правители гномские, чтоб на меня влияние иметь, до сих пор поди локти кусают, что принца драконов упустили и не накрыли крынкой. Для Эрралины тоже в моём воскрешении и преображении неизвестно чего — пользы или вреда больше, потому как тётка родная и мать правительницы, а они поперёд своих нужд нужды народа ставят. И неизвестно как там всё повернётся. Хоть и истребили всех зачинщиков той смуты, но последователи всегда найдутся. А потому и охота за мной может быть устроена, если прознают. Не дело жену беременную под удар подставлять. А так нет меня, отплакала и рожай спокойно — кто тот Мирр был, никто толком и не определил. Толи лекарь природный с драконьей магией за пазухой, толи маг самородок, толи выродок. Но в любом случае просто человек, а не дракон сын крови Ороена и Дакона.

Я тут поправить хотел, что Ороена, а Мурам сказал, что пока ещё неизвестно, ему источник, когда он меня преображал показал обеих братьев. Так что во мне и Дакона кровь может быть, просто мне по характеру Ороен ближе, вот и выбрал я пока облик котовый. А за ящериный облик ещё и то говорит, что размер я могу менять от рыси до ящера, хоть котом как был, так и остаюсь. Пока, Мурам добавил, это пока. Вот если меня на такой же источник, но не с кошачьей Мисой, а с ящериным истинным пламенем отвести, да дать его напиться, то там оно и видно будет.

Потому и порешили, что нету Мирра, был, да весь вышел — улетел в эту ночь незнамо куда и молема забрал с собой, для драконьих крыльев это не сложно. Меня же кроме Хранителя в драконьем облике, хоть в большом, хоть в малом, никто не видел. Народ я успокаивать да домой отправлять уже человеком бегал. Да и болтать родовичи лишнего не будут, не той крови закваска.

Так и появился путник проезжий на ослике сером. Молем караковый был, вот мы по подсказке Юя ему отвар из травок запарили, чтоб он масть к утру поменял. Что и вышло. Правда он в мула хотел, но для гор лучше ослик подходит и он согласился.

Всё, что меня выдать может пришлось запрятать или в оружейной источника оставить. Доспех и всё оружие, что в пещере нашёл я тут оставил. Мурам взамен мне пару кинжалов древних, что попроще и с клеймом стёршимся от времени дал выбрать. Сталь надёжная, работа неброская, без украшательств. Можно спокойно на поясе таскать ни пряча. Каюк под рубаху запрятал, на шею повесил, секирку в мешок поглубже. На посох, по обычаю паломников, надели сверху кусок шкуры с ноги горной козы с ленточками и деревянной таврой, что храму соответствуют. А с такими посохами из камень-дерева, точно как мой по виду, все паломники из святых мест возвращаются, чтоб народ видел, что обет данный выполнен и человек с достоинством домой возвертается. Лицо опять же под повязкой дорожной, что паломники используют, спрятать можно.

Долго решали как накопители на руках оставить, не в рукава же одежды их зашивать. Но тут я вспомнил, что видел, и не единожды, кожаные перевязи на руках, чтоб связки поберечь, если слабые. Вот в такие перевязи мы их и приспособили. Так всю ночь и провозились. А утром, не особо таясь, мы с Мурамом раскланялись, будто я у него ночевал, и в дорогу. Долго я спиной его взгляд с гребня, на котором храм-источник Святой Мисы стоит, чувствовал.

Про дорогу вспоминать много не буду. А что там — кланяйся людям, да спрашивай уважительно, а попросят посохом в храме освещённом (что Мурам тоже сделать не забыл, кстати, чтоб всё по закону было) святой круг над человеком, домом, да добром обвести, не отказывай. И накормят и спать пристроят, в тесноте, да не в обиде. И по хозяйству где помогать по мелочи приходилось и кашеварить, и настойками, да отварами на стоянках народ от болезней пользовать. За то был кров и защита в дороге (хоть нам она не больно и нужна была, сами кого хошь под орех с Юем разделаем и он его съест, чтобы вкус вспомнить). Но так проще и неприметней. Кто ни спроси — да, был паломник. Добрый человек, достойный, помог тут вот по мелочи. А какой? Да такой же как и все они, ничем от других не отличается, и плащ такой же и посох и повязка. И ослик серенький.

Скотина неугомонная. Про еду я вообще не говорю, столько жрать, так он больше дракона должен быть, уж не знаю, может у него и такой облик боевой есть. Но вот шутить так с народом нельзя. Это надо же додуматься и к загулявшим на стоянке выйти в облике на медведя похожим и в круг подсесть. Думал напугает, больно они мне спать мешали своими воплями пьяными. Так они и ему ковш с вином подали и закусь подкинули. А утром всё удивлялись, что столько закуски хорошей под пойло ушло, а никому даже не плохо. Плохо мне было, когда он мне три дня подряд про эту ночь каждый раз с новыми подробностями рассказывал, да мечтал сей подвиг повторить. Повторил. Их работники до вечера наверно по лесу искали — так они от Юя драпали. Не знаю точно, пришлось под шумок в темноте уходить со стоянки, да за ночь перегон двойной сделать. Мог бы и улететь спокойно, доспех Щита, что в посохе, такие же способностьи к полёту ведь имеет, а мог бы и перекинуться. Но не бросать же это чудо беспокойное, а то куда ещё влезет, с кем ещё пошутит.

Так и до ущелья добрались. Теперь надо обосноваться, выход найти, чтобы к Эри на всякий случай поближе быть, да искать источник с истинным пламенем, чтоб напиться из него. Или попробовать хотя бы. Интересно же, каков я ящером то буду. Да и для здоровья полезно. Хотя Мурам и Юй говорят, что я всё одно дракон, вне зависимости от облика, а шерсть там или чешуя, то не важно. Морские драконы вообще шкуры гладкие имеют, и всё одно драконьи навыки выдоха от этого не меняются, и они от гладкости не страдают.

* * *

Отшельник Ущелья Призраков

Мирр 00 05.

Сегодня минуло полторы десятины как мы Ши Юем пришли в наше ущелье. Да, уже наше, потому что обжились, как говорят: пустили корни.

Я, с помощью Учителя, обжил верхний пост. Правда заняло это времени намного больше, чем планировалось в самом начале. Очень долго провозились со старым руслом реки, что когда то пробила себе путь в толще скал, а потом практически пересохла до ручейка. Хотели сделать просто водяную горку, чтобы при необходимости у меня был путь отступления. Потом, после осмотра всего русла и его ответвлений, сделали водосток для нужд хозяйственных и телесных, и просто спуск в ущелье Дороги. При том выход сделали совсем не в той стороне, где выходит поток ручья. Чтобы не выдать себя запахом пришлось сначала изучить целый раздел по градоустройству и потом ещё два дня делать ступени очистки воды и воздуха с помощью отстойников и двух десятков камней с нанесёнными соответствующими рунными схемами. Камни запитали от линз, наплавленных на стенах водоочистительной, идущий до неё поток упрятали в закрытый жёлоб из камня. Зато в галерее спуска сейчас по старому руслу бежит ручеёк чистой воды и чистый воздух. На стенах — редкие светильники, создающие нежный и рассеянный свет. Мне нравится. Вода проложила более короткую дорогу к моему дому, чем если бы я шёл от того же поворота в ущелье призраков, так что я чаще хожу здесь. Расположенная за уступом скалы, возле входа в ущелье, входная дверь сделана из каменной плиты на противовесах. Никакой магии, никакого шума — "спрятанный" в уголке камень сдвигается ногой, здесь нужно упереться и двигать строго в определённую сторону и дальше просто двигаем-толкаем дверь в стену, а противовес закроет. Особо не прятали, но получилось почти незаметно. Можно конечно постучать по стене и на слух определить где дверь, можно по следам найти камень, освобождающий запор двери, но я бы никому этого делать не советовал. Драться в неясной полутьме с четырьмя големами-рыцарями, при том что два вас встретят впереди, а два зайдут сзади, удовольствие не из лучших. А потом надо ещё не утонуть в потоке, выпущенном из одного из двух, сейчас медленно заполняющихся, резервуаров, что отгородил перегородками в русле Хранитель. Маленькая крепость. Ещё, конечно, есть выбитая в каменной стене лестница, ведущая к посту из ущелья призраков. Но её скоро скроет своими лозами Тао. Да и не думаю, что Хранитель и там пару сюрпризов не приготовил: убирающиеся ступени, превратившие часть лестницы в отглаженный до блеска камень я не только видел, но и испытал собственной задницей.

Просто ради интереса поспорили с Ши Юем кто сможет пройти. Победил он — успел перескочить на стену и перебраться по ней с помощью когтей. А я поскользнулся и отбил копчик. Не допёр перекинуться. Теперь вот выполняю условие спора — все посещения трёх окрестных деревенек, что расположены недалеко от входа в Дорогу только вместе с Ши Юем, он играет уже привычную роль серого ослика.

Надо запастись продуктами, купить пару, тройку горшков, соли, и специй. Забрать заказанные у кузнеца в ближайшей деревеньке колья и верёвки для укрепления сетей: Тао обустраивает семейное гнёздышко. И даёт уроки старческой ходьбы и разговорной речи. Заставила этих двоих обращаться ко мне "почтенный отшельник" и указывать на все мои ошибки. Сначала было "просто плохо", потом "плохо, но уже лучше", а сегодня я удостоился получить "не плохо" и наконец то был отпущен в люди в образе отшельника. До этого меня отпускали только один раз — купить сети, летал за полдня в Создателем закинутую за два хребта рыбацкую деревеньку, на окраине Каревского графства, что граничит с короной Тора, а крючья заказал через проезжавшего по караванной дороге купчину. Дальние дозоры, в которые ходил Ши Юй дали свой результат — он накрыл небольшую шайку грабителей, что как раз этого купца и грабили. Огромная, чёрная с подпалинами, псина сначала разогнала всех по полянке, а потом как стадо согнала всех в кучу. И держала, пока я не "пришёл" — пришлось всё бросить и лететь сломя голову, да ещё изображать из себя лесного охотника. Не думаю, что у меня получилось, но на меня никто не смотрел, все смотрели на пасть Ши Юя из которой капала слюна. И только я знал истинную причину вожделения — на возке, оставленном на полянке был початый бочоночек с пивом. Пробка была открыта и запах просто сводил Ши Юя с ума, не считая запаха подкопченного сомьего балыка. Я сразу вспомнил детство, когда после всего мы вдвоём оприходовали подаренный нам балычок и запили его пивком. Тот купец поклялся всеми святыми, что выполнит просьбу избавителя и в первой же деревеньке закажет колья. Я даже дал ему деньги за работу для кузнеца. Вот сегодня проверим чего тот купец стоит и верны ли его клятвы. Он на нас, между прочим, тоже немного заработал, потому как должен был сдать разбойничков деревенскому старосте, для передачи первому дорожному наряду, что должен проходить по дороге. И получить за это вознаграждение.

Быстро доехали, за это время Ши тут каждую тропинку в лесу изучил и свои пути натоптал. Надо бы попросить, чтобы карту нарисовал, на всякий случай. Ещё полдень не наступил, а мы уже к окраине деревеньки, с той стороны где кузнец живёт, подъехали.

— Эй, почтенные, есть кто дома? — стучу посохом в закрытую калитку в высоком глухом заборе. Странно, что заперто, у нас в Секирках не запирают. Если кто дома есть — входи во двор беспрепятственно, собака привязана, а если нет никого, то на калитке или двери на двух гвоздиках или шпеньках деревянных узелок завязан. А по узелку понять можно — на долго ушёл ли хозяин, или так, к соседу по надобности какой на чуть-чуть отлучился. И удобно и практично. А тут дверь на засове и всё.

— Кто таков и чего надобно?

— Отшельник я, у вас, милостью Создателя, должен быть заказ для меня, десятину тому назад ..., — не успел договорить, дверь открылась, показав мощного мужика со шрамом на лице. А шрам то свежий, не больше семи или десяти дней, вон, только синяк от удара начал сходить на нет. Не нравится мне это, чуйка подсказывает. Меня внимательно осмотрели и кивком пригласили вместе с осликом внутрь, во двор.

— Ослика вон там можно привязать, пойдёмте в кузню, — немного на отшибе даже не кузня, а так — небольшая наковаленка и горн с поддувалом под навесом, да три стены. Присели на напиленные чурбачки. Да он меня прячет тут, не так пожилых людей встречают, да привечают. Хорошо, хоть напиться с дороги поднёс.

— Тут, у нас дело такое нехорошее делается, что нельзя вам тут долго быть — опасно.

— Милостью Создателя всё в этом мире делается. Поведай, может чем помогу, советом каким или делом.

— Да каким тут делом и советом, старик! Если тебя тут староста увидит, или кто скажет, что ты тут сейчас находишься, то не сносить тебе головы за того охотника, что заказ твой через купца мне передал. Только и успел он его передать, а вышел со двора — так его старостины помощники скрутили и в подпол засадили. И мне вон перепало плетью. А паренька подмастерья, что за дочку мою, да за меня вступился избили до полусмерти и руки переломали. Лежит теперь, даже не встаёт, не знаю, выживет ли. Те разбойники, которых купец на телеге привёз и есть помощники старостины, они тут на старом тракте что хотят, то и творят и народ в окрестных деревеньках в страхе держат.

— И управы на них найти не можете? Вон ты какой сильный, таких бы пятерых — вышибли бы взашей и всех делов.

— Куплено всё у старосты, он тут смотрителем старого тракта на этом перегоне назначен, кто ему поперёк идёт — тому не жить. И меня бы прибили давно, да нужен я им.

— Зачем ворам кузнец нужен я понимаю. А что не уйдёшь?

— Не могу — дочка малая ещё, да жена на сносях, скоро родить должна. Да паренька, подмастерья, покалеченного как я брошу — сирота он остался. Полгода назад отец пропал в лесу. Может и их работа: Троф терпеть старосту не мог, а тот это знал.

— Ладно. А что с кольями моими?

— Сделал я всё, деньги то мне купец передать успел, а я успел их спрятать в кузне. Потихоньку, между их работой и сделал, вот, в мешочке, вот сдача — много ваш охотник дал, моя работа дешевле стоит, я не мастер-гном столичный, чтобы такие цены заламывать. Вот, ваши три с полтиной серебряных, забирайте колья и той же тропиночкой, что пришли, по лесу уходить вам надо. Не пощадят они — сегодня у них веселье, а как напьются — так звереют. Потому и люди все по домам заперевшись сидят, да глаз на улицу показать боятся.

— А по какой причине праздник то у них?

— Жена купца выкуп за него привезла. Думаю, что погуляют они сегодня до ночи, а ночью купчину вместе с женой и ...

— Да, непорядки тут у вас творятся большие. Слышишь, Шо? Да не грызи ты уздечку. Я отпущу ослика, он у меня послушный, только не любит когда его привязывают. Пусть побродит тут, по двору. Он ничего не испортит, только посмотрит, любопытный очень. И это под самым боком у досточтимого Хранителя знаний, ай яй яй. И хозяин Ущелья Призраков даже ухом не чешет. Нехорошо.

— А что, у этого ущелья хозяин появился?

— А он никогда и не пропадал. Рядом живёте, могли бы в гости зайти, да поинтересоваться.

— Ага, и остаться там навечно. Про это ущелье столько страхов рассказывают.

— Всё течёт. Всё меняется... Отведи меня к пареньку своему, поможем, чем можем. Не переживай, веди. Там разберёмся.

Да, досталось парню по полной. И руку одну ему знатно покалечили, срастаться уже начала неправильно — так ему кузнецом не быть, даже ложку с трудом держать будет. Будем лечить, раз из-за меня такая каша заварилась.

— Как вас зовут, красавица?

— Мила, — любопытные глазёнки смотрят из под выгоревшей чёлки русых волос.

— Вот что, Мила, пойди, помоги маме, вот тебе мешочек, надо чтобы вы с мамой заварили настой на травках, что здесь смешаны, да прохладной водой разбавили, чтобы защитник твой пить не ожёгшись смог, ну, беги. Давай, мастер, раздевай его и на стол клади.

— Он от боли изорётся — отбито всё!

— Он сейчас ничего не почувствует, делай что говорю и глаза не пучь, всё будет хорошо.

— Держи руку вот тут и тут, так... , чего бледнеешь, то кость трещит, иначе нельзя! Вот, теперь будет ровно. Руки аккуратно убери, да выйди, жене, что ли, помоги, и сам там отварчику кружку выпей, полегчает.

Полнакопителя потратил, пока парня в нормальный цвет лица привёл и все переломы зарастил, да внутренности подлечил. Отъестся и будет как новый, вон, уже глаза открыл.

— Лежи, не пугайся. Я тебе не дух призрачный. Отшельник я, вот, подлечил тебя. Сейчас отварчику попьёшь и на поправку. Руку правую не напрягать сильно, с десятицу. Левую можешь использовать — там только вывих был, даже связки целы везде. Много жирного не есть, но на постном тоже не сиди. Оставлю трав — будешь делать отвар и пить каждый день, так быстрей в тело войдёшь. Кузнец, не стой за спиной, ты у себя в доме, а не в гостях. Принимай работу — сковал тебе парня. Ты мне — я тебе, чего смеёшься? Смотри, какой крепкий, закалённый!

— Спасибо вам, святой человек. В правду люди говорят, что святые отшельники чудеса творят.

— Чудеса творит Создатель наш, а мы просто знания, им врученные используем.

Одно чудо сотворили и то ладно.

— Сейчас запрётесь, да посидите здесь немного, я пойду пройдусь, спокойно, я не один — я на ослике. Пошли, замкнёшь калитку.

— Я с вами. У Рамира одна рука рабочая, в случ чего отмахается.

— Нет, только мешать будешь, я на тебя больше отвлекаться буду, посиди дома, кому говорю.

— Так вы же этих?

— И этих и тех, пойду, пристыжу, авось повинятся и перестанут зло на земле плодить, спаси Создатель их души заблудшие!

— Их души чернее ночи и спасать в них нечего, хуже зверей. Таких ...

— Не надо, есть у нас, кто души оценивать умеет.

— Неужто ..., тогда я точно с вами пойду, не прогоните, должен же вас кто то защитить, пока вы хозяина душ Ущелья Призраков вызывать будете.

— Вот неугомонный, пошли, коли интересно.

Дошли до постоялого двора, что староста держит. Ши Юй успел сбегать и всё осмотреть, вся шайка разбойничья там, в полном составе. И купец там, вместе с женой в подполе — издеваются, в открытый люк им кости обглоданные кидают, мол пируйте с нами.

Присели на лавочку у дома напротив. Вернее это я присел, а кузнец стоит с лезвием косы обмотанным тряпкой чтобы держать было удобнее. В одной руке, и молотком в другой. Защищает.

— Юй Хен Шо Белый дракон хозяин душ ущелья призраков, не могли бы уделить нам немного внимания? — камень активатора нагревается в ладони и перед нами появляется призрак белого дракона. И таким же белым становится кузнец. Но не побежал.

— У вас тут грязь развелась, прямо перед порогом дома. Мы прибраться решили, не могли бы помочь, а то боюсь, что если без вас начнём, то неправильно это будет, — и кидаю ему всё, что кузнец рассказал, — только в подполе пленники ещё сидят. Не зацепите.

— "Не переживай. Я воспользуюсь твоими накопителями? Зрелища не будет, будет всё просто и обыденно — на них даже защитные амулеты активированные дерьмовые, как и их дела и мозги! Всё принимай, там ещё сын и жена старосты, они тоже руки в крови не раз испачкали, так что до ровного счёта пойдут вместе со всеми". — и пропал.

— Садись, кузнец, на лавочку, смотри.

Их дверей постоялого двора выходят люди, кто в чём был, складывают на землю всё оружие, вместе с поясами, всем ценным. Собрались, выстроились вереницей, и побрели по дороге, положив друг другу руки на плечи. А глаза бездумные, как нарисованные.

— Вот и всё, можно купца с его женой из подпола вытаскивать. Давай топай, а я тут на свежем воздухе посижу. Вижу, что сам справишься, — "а пока ты занят будешь, я с Хранителями пообщаюсь".

— "Чего ты им в головёнки вложил, Учитель?"

— "Придут на городскую площадь, вызовут управителя и покаются принародно. Да послание от меня передадут: если не сможет навести здесь он порядок и приходящим ко мне за знаниями обеспечить должный почёт, уважение и отдых в спокойном месте, то я сам его и навести, и поддержать смогу. Тем более, что по договору драконов с короной Тора он это сделать обязан."

— "Вряд ли он что то сделает".

— "Сделает, Мирр, всё тут нормально будет, я с разрешения старшего им и от себя добавил. Чтобы другим в острастку", — когда Ши Юй так улыбается, то острастка будет очень зрелищной, я даже не сомневаюсь.

Забегая вперёд, скажу, что так оно всё и было. Через четыре дня разбойники дошли до города, а шли они не переставая и днём и ночью. Пока прошли по улицам до площади толпу ротозеев вокруг себя собрали немалую. А там, каждый выходил из колонны по одному и каялся вышедшему на крыльцо управы городскому голове. Прилюдно и в полный голос. Дрожащими от страха голосами, в слезах и соплях. А потом опять стекленели взором и в строй становились. Последним шёл бывший староста. Сначала сам про себя всё порассказал. А потом голосом Юй Хен Шо уже и голове про договор напомнил, а потом сказал, что передаёт тело старосты в подчинение начальнику дальнего дозора.

Поднялся староста на пару ступенек к голове городскому на крыльцо, поближе, и уже голосом помоложе в лицо тому и выдал:

— Если вам нужно более подробное расследование, то можете расспросить жителей ближайших трёх деревень. Но, все разбойники пойманы с поличным, и для меня вина их доказана. А потому: как командир воинского отряда на территории дружественной нам державы, согласно её законам и действующим межгосударственным договорённостям я имею право передать сих виновных властям, — по взмаху руки разбойники со стонами повалились на землю.

— Или привести наказание за доказанные действия в исполнение, — тут бывший староста поднял руки и свернул ими сам себе голову ровнёхонько назад, в полной тишине и с хрустом ломающихся позвонков. Поморгал глазами народу и завалился.

Драконы, что с них возьмёшь. Долго ещё площадь немая стояла, глядя на бледное лицо головы.

Купца пришлось подлечить тоже. А жену только успокоительным напоил. Деньги нашлись, вот только товар купца сбыть успели. Но я ему восполнил, из того, что в карманах у воров было, и из схрона ихнего. Так что в накладе купец не остался, за то, что пострадал получил тройной выигрыш.

— Всё, кузнец, пойдём мы. Я тут себе пару горшков, кувшинчик для воды, да три бухты верёвки у татей прибрал. Обществу передашь, что за работу с отшельником рассчитался. Чего опять смеёшься? Тут меня передать просили, что просит тебя Хранитель за остальным добром посмотреть, до того как нового старосту выберете. Справишься? Я так и передам. Бывай!

Со всей этой беготнёй совсем про соль со специями забыл. Решили с Ши Юем назад не возвращаться, предупредили старшего Юя, что задержимся и поехали в соседнюю деревеньку. Если честно, то захотелось просто размяться, благо погода прекрасная, настроение хорошее и жена кузнеца нам в дорогу поесть и попить собрала немного. По дороге проверили одно место, что Хранитель в голове у старосты подсмотрел и стали богаче. Не на много, но вполне достаточно чтобы обустроиться, прожить до весны и выполнить часть планов принцессы Тао по обустройству ущелья. Почему часть? Да потому, что на все планы разбойничьих нычек никаких не хватит.

— Ши Юй, а давай тебе прозвище придумаем!

— Зачем?

— Ну ты даёшь! Положено так, в дальней разведке и в дозорах у всех воинов прозвища есть. И в бою удобней и на врага страх наводит. Вот ты у нас кто по должности?

— Сдал испытание на младшего хранителя и мастера аллиграфии, а по назначению молема — средний боевой с пятью образами. По военной раскладке — командир дальнего дозора, я же один в дозор хожу, значит командир дозора.

— Нет, так не звучит. Вот спрашивает судья у вора: "Кем пойман?"

— А он ему отвечает: "Младшим мастером аллиграфии в дальнем дозоре командиром Ши Юем".

— А судья: "Кого ты шиюить тут, падаль, собрался?"

— Мирр, вечно ты всё перевернёшь. Когда его судья спрашивать про меня будет, то он, вор этот, меня вспомнив заикаться только будет, а не говорить. Ты ещё третью и пятую мою форму не видел. Я тебе ночью покажу — прекрасно помогает очистить желудочно-кишечный тракт.

— Покажи, у меня от резких движений в кошачий облик перекидка сама собой сделается и будем потом тебя из лужи каменной выковыривать, если будет что там искать.

— Напугал тоже мне — у меня реакция в три раза быстрее человеческой!

— А во сколько раз быстрее кошачьей?

— Одинаково, блин, уел. Так что там с прозвищем?

— Давай ты у нас какое нибудь страшное будешь иметь — Худун, например.

— Нет, не нравится. Хочу грозное, но без жути ночной и прочего.

— Это сложнее.... Да что мы голову ломаем — не имя пугать будет, а ты. Так и нечего придумывать. У тебя какой облик самый страшный — драконий?

— Он только похож на дракона немного, пастью, скорее на ящера бескрылого больше похож. Ящер, ящер? А мне нравится, и запоминается и в бою удобно: "Ящер, слева!" И быстро, и язык не цепляет.

— Мне тоже нравится, а уж как оно другим запоминаться будет, мы посмотрим.

— Подожди, мы тебе ещё имя не выдумали.

— А мне, мне... Я тоже Худуном зваться не хочу.

— Кот.

— Кот?

— У тебя это тоже самый внушительный облик. Особенно когда с энергией не угадываешь и в размер дракона перекидываешься.

— Знаешь, а мне нравится, и тоже звучит неплохо и коротко.

— "Меня ящерка на дерево загнала, а потом кот когтями подрал, лерр судья, помилуйте, Создателя ради...", — вот так и будет наш вор пойманный лепетать. Его сразу к умалишённым и отправят.

— Это точно. Чем вы со старшим, если не секрет, позапрошлой ночью занимались?

— Да какой там секрет. Думаешь одному тебе без неба тоскливо? Ты хоть в доспехе летаешь, да изредка в ущелье котом перекидываешься. Я же действительно с молемом сроднился и полностью живым себя чувствую, оборотнем с пятью формами. Но в душе то я по прежнему дракон. Дракон без неба, без крыльев. Пытались со старшим найти решение, пробовали вариант с доспехом.

— Понятно, значит это ты об стенку с грохотом врезался, а я думал, что вы с големом тренируетесь.

— Я, я потом до утра сломанную шею сращивал. Не то это, нет чувства полёта, воздуха не чувствую. Но хоть так.

— А у Тао спрашивал?

— Нет, я что, знания на храны копировал?

— Ну и дурак, хоть и Учитель мой, пусть и бывший! Я дано уже у Хранителя про знания не спрашиваю, а у Тао. Я думал вы оба уже догадались, а вы как всё спите.

— О чём ты? О чём мы должны были догадаться?

— О том, что Юй знает где и что у него лежит и может точно найти где, на каком хране ответ на твой вопрос. Приблизительно в какой теме. А лозы Тао уже давно оплели всё хранилище и касаются каждого храна. Юй дал ей полный доступ к источнику, наравне с собой. Понял?

— Пока нет.

— А то, что она не спрашивает у него где и что, а сама ищет по всем хранам, используя на это силу живого источника. И ответ получает по близкой теме от всех хранов, где может найти что то похожее по теме вопроса, а потом уже отбрасывает совсем уж неподходящее. И источник, как сила Мира, ей в этом помогает и направляет, она сама сказала. Вот задай ей вопрос: как восстановить или вырастить драконьи крылья у среднего боевого молема. Посмотришь, что она тебе из десятка, не меньше, хранов такой ответ выдаст, что через неделю летать будешь. С тебя пиво.

— А что ты раньше, сказать не мог?!

— Да вы же прячетесь от нас, заняты, вот мы и не мешали, так и получилось, что мы это открыли. Само собой.

— Получается Тао теперь умнее Юя... и он ей в хранилище не нужен.

— Дурак ты, вот что получается. Тао всегда была умнее тебя, пока ты молодым был, и уж точно умнее, когда повзрослел. Она всегда была умнее. И быстрее. Они сильны вместе. Тао может просмотреть почти одновременно сотни хранов, а Юй запомнит где, на каких хранах, лежит ответ на данную тему, не на каждом по отдельности, а один ответ, освещающий вопрос с разных сторон, из области всех доступных знаний хранилища. И следующий раз подскажет ей, она и искать будет быстрее и времени будет больше у неё, чтобы, может быть, ещё глубже вопрос копнуть, с его то знанием. Вот и получается, что вместе. А ты: не нужен, не нужен. Ей скажи — ещё раз шею сращивать будешь.

Вот так и дотопали. Закупились солью и специями на постоялом дворе — деревеньки вдоль старого тракта все с постоялыми дворами, для купцов заезжих, да для путешественников. Ночевать на постоялом дворе мы не стали — отчего то вспомнилась степная дорога в ночи, под звёздами, и идущий по ней счастливый старик дроу. Как он радовался, у него действительно талан жить.

Стало тоскливо и грустно, захотелось увидеть Эри, почувствовать детей, услышать вечно не унывающего Карыча, заглянуть в умные глаза Вью и пока он мечтательно смотрит на звёзды, в шутку засунуть ему в щель сумки камешек. Он его только на следующий день находил, утром. Хочется услышать недовольное рычание Аррайи и смех Красной... Думаю, словно их не стало. Это меня нет для них, все они живы и слава Создателю, здоровы, что случись — я узнаю от Учителя тут же. Нет, так не пойдёт!

— Ящер, так не пойдёт! Я сижу в ущелье как в клетке. Это не правильно, я должен быть рядом с Эри, рядом с друзьями. А не прятаться от всего мира в надежде этим обезопасить их от возможной опасности. Надо не ждать, а быть первым. Если есть враг, то надо быть готовым первым нанести удар, надо быть готовым опередить его, просчитать его действия. Надо быть рядом с друзьями и любимыми, чтобы успеть подставить плечо, а не прийти когда всё случилось.

— Старший сказал, что ты должен дойти до этого решения сам, осмысленно. Только тогда из этого будет толк. Духи-хранители ждут твоих приказов принц Мирр!

— Мне не нужны сейчас подчинённые, бездумно выполняющие приказы. Мне нужны друзья, способные одёрнуть меня, если зарвусь, нужны учителя, чтобы наставить на путь истинный. Вот мой первый приказ — чтобы больше таких высоких слов я от вас, духи-хранители не слышал!

— А то, котяра! — Ши Юй боднул своей ослиной головой в мой бок, — поскакали, кто первый?

— На что спорим, ящерюга хитрый, ты тут все тропинки изучил, конечно думаешь выиграть, раз мне летать котом нельзя?

— Да на мне добра навьючено — одни мотки с верёвками сколько весят? Так что всё честно! Спорим на три рыбины, таких, чтоб с руку величиной, не меньше. Кто проспорил — тот ловит и стол накрывает, согласен?

— А по рукам, вернее — по лапам, раз я уже перекинулся, хоп! Погнали!

— Стой, надо сумы перекидные и попону как то закрепить.

— Я тебе захватом прихвачу. Как?

— Нормально, не давит. Хоп! Погнали! — только вот зря ты на меня так смотришь, мол с размером не угадал и куда рыси за перетекающим сейчас в облик яшера Ши Юем угнаться. Мы ещё посмотрим кто кого.

Эх! Немного не хватило, на корпус меня обошёл, ящерюга хитрый. По лесу я его сделал, тот хоть и знал все тропки, а я напрямую, по деревьям пошёл. Вот только не учёл, что по камням растеряю всё преимущество, вот и обошёл он меня в ущелье Дороги, на последнем, самом каменистом участке. Ящериные лапы по камням очень цепко идут, намного быстрее кошачьих.

— Всё, я выиграл! Накрывай стол, Кот, я пока у стеночки здесь посижу. Только ты рыбу ловить выше иди, а то мало ли у тебя на очистных что не сработало.

— Поговори ещё у меня тут, обманул меня маленького, ещё и погоняет. Вот старшему пожалуюсь, так он тебе одного ослика и оставит. Вот тогда посмотрим кто быстрее бегает.

— Давай, давай, топай, а я пока вот из этого камешка сковородку побольше сделаю.

— Сумки за дверь с попоной закинь, сейчас, захват сниму. Масло там, в левой, в кувшинчике.

— Это мой кусочек, я на него первый глаз положил!

— Ты своих три рыбины уже слопал с лихвой, это от моих двух оставался!

— Кхы, кхы... э-э-э, уважаемые..., — что то мы увлеклись, даже гостя не заметили. Кузнец на лошадке сидит и глазами круглыми смотрит. Я бы тоже удивился, если бы увидел как рысь от куска рыбы, лежащего на камне, здоровенного ящера деревянной лопаточкой шумовкой отгоняет.

— Кто таков, по какому делу прибыл, не ради интереса спрашиваю, а для порядка, — вот Ящер хитрый, пока я на кузнеца глазел, все таки спёр последний кусочек!

— А ...?

— Командир дальнего дозора Первой Высшей Академии Ящер, а это просто кот, и Котом зовут, он тут у отшельника живёт, приблудился, а отшельник добрый, вот никак выгнать не можем.

— "Я тебе дам, приблудился, Ящерюга, попросишь рыбки ещё!"

— Да какой же он кот, если он Рыс, — молодец кузнец, и нервы у него железные, вон, сразу понял, что никто его не обидит и успокоился, даже шутить пытается.

— Это Рыс? Не смешите меня, рыси в два раза крупнее, а это кот, просто порода такая, на рысь смахивает слегка.

— Понятно. Кхм, кузнец я, Томилом зовут, из села соседнего, из Опяток. Жена за отшельником послала — рожать собралась, просит помощи.

— Чудное дело, у вас там в Опятках что, повитухи нет или просто бабы в деле вспоможения смыслящей, что она тебя за пять лиг к нам в ущелье за мужиком погнала?

— Жена сказала, что отшельник лекарь милостью Создателя и святой человек. Ему никакая повитуха не ровня. Лерр Ящер, очень надо отшельника позвать, что хотите для вас сделаю, только позовите отшельника. Надо — край!

— Да что мы, дикие что ли, всё понимаем. Езжай домой спокойно, передадим сейчас отшельнику, соберётся и подъедет. Да, Кот?

— Только разбудить надо — ночью поздно приехал, вот и отдыхает. Пойду, подниму. Он ещё никому не отказывал, так что езжайте спокойно, лерр кузнец.

— Нет, мне без него никак нельзя. Я или здесь подожду, или с вами за ним поеду, если командир Ящер позволите. Отшельник сказал, что тех, кому не нужны сокровища Духов ущелья они не трогают.

— Всё верно. Пошли, если не боишься.

— Боюсь, но интересно же.

Так и поехали по ущелью: кузнец на лошади и я, кот, на ящере. Не кошачье это дело — лапы по камням сбивать, самое ящериное, — "да, Ши Юй?"

— "Да, ящериные лапы по камням намного лучше кошачьих. Хочешь по стенке пробегусь?"

— "Чтобы я своим воплем кузнеца насмерь перепугал? Ему и так впечатлений хватило, наверно до сих пор думает, что ему духи голову мороками дурят и глазам да ушам своим не верит".

Пока кузнец вместе с лошадью застыл возле барельефа, разглядывая, скорее всего принцессу Тао, я поскакал наверх позвать самого себя, а ящер пошёл в один из боковых проходов "привести ослика". Собрал инструменты лекарские, настои, что ещё остались немного. Подзарядил накопитель, тот, что израсходовал на подмастерья и купца, от веточки-прожилки, идущей от источника.

Это мне Тао с Юем подарок сделали — вывели в каменную столешницу, что стоит на одной массивной ноге-основании возле кровати. И светильник из хранилища подарили. Красиво — чаша из горного хрусталя на бронзовой ножке в виде лапы дракона. Ставишь её на место выхода прожилки и она светится нежным светом, а в хрустале как искорки играют. И сразу моя пещерка как то тепло, по домашнему смотрится, и на душе тепло становится.

Пока собирал сумку один из охраняющих вход через дверь в ущелье Дороги големов принёс попонку, что у меня вместо седла для ослика. Вот и готов. Создал морок кота, чтобы впереди бежал, и собрался топать вниз.

— "Мирр, захвати один из накопителей, из тех, что из недрагоценного камня сделаны. Хочу кузнеца за смелость поощрить, у него, правда, в голове такая каша из вопросов, что всего хранилища не хватит, если ответы на них записать".

— "Только не перестарайся: у него из инструмента самая малость необходимая, вся кузня то три стены и наковаленка. Горн так себе. Нагрузишь человеку знаний, а он полжизни маяться будет, что знает, а применить не может."

— "Хорошо, что предупредил. Я тогда ему сейчас подборку из наставления по ремонту в полевых условиях из старого армейского наставления сделаю, вместе с Тао. Всё, что походных кузнечных мастерских касается выберу. И ещё немного металловедения вложу. А там пусть сам с тем, что ему более интересно приходит".

— День добрый, отшельник.

— Добрый, милостью Создателя. Всё кот, беги на верх, сторожи жилище, — морок задрав хвост скачет вверх по ступенькам лестницы, давно не тренировался, тяжело даётся им управлять, так чтобы было естественно и плавно, а не как солнечный зайчик детишки запускают.

— Меня тут жена за Вами послала, чтоб при родах поприсутствовали, не откажите, пожалуйста.

— Грех отказывать, когда просят, тем более, что помочь действительно могу, не ошиблась твоя жена — лекарь я, и образование соответствующее есть. Вот, держи.

— Заказ очередной сделать решили? Пока не могу — помощник ещё толком не оклемался, а у меня времени не будет, сами понимаете.

— Это тебе Хранитель знаний с помощницей, на которых ты так смотрел пристально сейчас, подарок хотят за смелость сделать. Давай, лошадь придержу пока. А ты подойди к Хранителю и положи ему в ладонь хран. Да подожди, пока он заполнится.

— А как я пойму, что он заполнится?

— Откуда я знаю? Положи, там и посмотрим, — кузнец аккуратно тянется и двумя пальчиками кладёт камешек храна в драконью ладонь.

— "Можно забрать, всё записано", — ладонь озаряется мягким светом, идущим от храна-накопителя. Посветил недолго и погас.

— Забирай, видишь, как всё просто и понятно.

— И как мне его, что с ним делать?

— Поехали, и так времени много упустили, я тебе по дороге расскажу. Вот дорожка попросторней будет и пообщаемся.

— "Учитель, что с храном ему делать — его сил может на активацию не хватить, да и не учил его никто с хранами работать. Или мне его как то активировать для него нужно?"

— "Ничего не нужно активировать — хран на него уже настроен. Прислонит к виску и скажет, или подумает, что готов слушать. Только предупреди, что для остальных хран простым камнем будет, потому, что только на него настроен. И пусть с учёбой не затягивает — ровно через год хран очистится".

— "Хранитель, вы могли бы быть неплохим купцом!"

— "Спасибо принц, скажем так — такая похвала тоже приятна".

— "То есть я опять сел в лужу. Хранителю торговать не пристало. Ясно. Но я думал, что и это знание вполне достойно, как и призвание. Не все же купцы пройдохи и жулики. Есть и честно зарабатывающие свой хлеб".

— "Да, есть. Первому помощнику главного казначея — по сути министру торговли, если сравнивать с королевствами людей и короной Тора, сказать, что он мог бы стать неплохим купцом. Мог, пожалуй, только сам правитель, или, на худой конец, принц. Другие просто не отваживались. Юноша, по моим торгам писались учебники, простая бумага с моей подписью и указанной суммой стоила в полтора раза дороже любого из векселей такого же номинала торговых домов Вилентии, не говоря уже о других. Это потом уже меня род призвал в Хранители".

— "Учитель, не хотите тряхнуть стариной и занять должность главного казначея в нашем маленьком ущелье? Надо как то обустраиваться, а вопрос это денежный, прежде всего. Ну так как?"

— "Нужны доверенные и проверенные исполнители, один я ничего не сделаю. Что там за купца вы спасли? Пригласи его ко мне".

— "То есть одобрение получено? Вот и ладушки".

— " Я пока согласия не давал!"

— "А я и не назначал. Не дело правителей во внутренние дела высших учебных заведений вмешиваться. Наше дело поощрять их, денежку на развитие давать. Учащимся и преподавателям, налоги там, может быть, какие убавить, храны новые для хранилища подарить, да много чего. А казначея в училище пусть его начальник назначает, да пусть хоть сам деньгами заведует, лишь бы получалось".

— "То есть я забираю все камни, что ты тут у себя в спальне на полочке выложил?"

— "Там ещё в другой комнате, в тайнике два отложены, можешь тоже один забрать. На другой младший претендовать будет — есть одна мысль, вернусь, все вместе обдумаем. Но с условием: отцу с матерью моим и сестре надо помочь. Как то извернуться, и придумать что-то правдоподобное".

— "Придумаем".

— "И ещё: что будем дальше делать? С тобой же младший уже поделился нашим разговором?"

— "Поделился. Приедешь — всё подробно обсудим. Я уже ищу все упоминания о источнике с истинным огнём — думаю, что это одна из самых важных задач. Тао собирает все доступные знания по тому вопросу, про крылья для младшего. Защита тебе понадобится обязательно. Отпускать тебя одного мы не собираемся. Подсмотрел чем занимаются твои родственники и понял, что у них возникла определённая потребность в обученном лекаре. Причина, я думаю, тебе понятна".

— "А что тут непонятного — Эри через несколько месяцев рожать. Нужна повитуха. Я уже об этом думал. Но ничего в голову не приходит — как мне себя им подсунуть. Не прийти же к нижнему гнезду и не орать под окнами: "А вот, кому роды принять! Первые даром, на вторые — скидка! Близнецы по отдельной цене, да такой, чтоб была по мне!"

— "Сами придут, и сами попросят, вот увидишь".

— "Ты им собрался на ушко во сне нашёптывать? Не получится, тебе ли не знать Аррайю".

— "Именно на ушко, и именно во сне. И нашёптывать будешь сам, но не Аррайе, а Эрралине, через детей".

— "Только к этому надо подготовится. Проверят ведь, и с дотошностью".

— "Я даже предполагаю кого пошлют: Вью себе места не находит после твоей пропажи. Он даже у меня побывал — один из тех горшков он принёс".

— " А остальные два?"

— "Первый принесли Эрралина и Неиейза, второй — командир сотни пограничной стражи северо-восточного рубежа".

— "Понятно, Эри приходила поделиться горем и спросить совета, поплакать вдали от лишних глаз, в конце концов. М-мать, сколько же я горя ей сделал, вместо того, чтобы... Низа её сопровождала, это понятно. Не дело мужикам тут быть, при таких обстоятельствах. А этому то что надо, командиру сотни? Приходил получить знания как границу охранять? Так если не ошибаюсь, то большая часть той границы — это граница с владениями моих родственников. Или у тебя в ущелье драконы с гномами вели переговоры, а ты на них третьей стороной был?"

— "Твой друг Карыч назначен на эту непыльную должность. Умные гномы, что на верхах сидят у короны Тора. Кто то подметил, что друг твой неровно к принцессе наследной дышит, вот и подвинули, с надеждой. А заехал он по случаю: я же, согласно указа твоего вывесил текст там где положено по закону. В том числе и на всех границах, а точнее на дорогах на границе. Вот он знакомился с участком и увидел."

— "Каких знаний просил? Что спрашивал?"

— "Спросил у меня выпью ли я за то, чтоб тебе у предков за столом место досталось по чести? Я ответил, что нет. Он спросил, выпью ли я за здоровье правителя этого ущелья. Я сказал, что на службе не положено, а служба у меня теперь постоянно, и днём и ночью".

— " А просто спросить живой я или нет он не мог?"

— " Не знаю, у него в голове столько вопросов было и чувств, что мне самому интересно, почему он спросил только два этих".

— "Он что то ещё говорил?"

— "Сказал, что если будет нужна помощь, то он с ребятами всегда готов. Особый отряд наездников тоже переведён под его начало. Скоро должны вернуться из отпуска и начать патрулирование границы".

— "Рассмешили — гном на драконе патрулируют общую границу, это уже совместный дозор получается. Или дракон летит по одну сторону границы, а гном по другую, с седла свесившись на бок?"

— "Не смешно Мирр: ущелье Дороги с окрестностями выделено в отдельную территорию указом Главы рода. И до тех пор, пока не доказана твоя смерть, и не найдены останки или неопровержимые доказательства и очевидцы оного — ты считаешься его полноправным владельцем и правителем. В составе территории рода".

— "То есть я ещё и барон, или барончик, раз жителей, кроме духов нет и территория — за полдня вокруг облететь можно. Барон Мирр. Нет, после принца не звучит как то".

— "Согласно действующих уложений и традиций, территория, на которой находятся особо значимые и хранимые государством объекты, вне зависимости от размеров занимаемой площади, приравнивается к княжеству".

— "Вот, вот это дело, мне так даже больше нравится, а то принц ненаследный. Нас таких как грязи, как оказывается. А князь один! Или тоже — с десяток в роду?"

— "Нет, князь только один. Умеешь ты выделится. Ты кузнецу обещал рассказать как с храном обращаться, ещё в ущелье".

— "Да, заболтались", — поднял взгляд от дороги.

— С храном всё просто: прислонишь к виску и скажешь мысленно, что учиться готов. Дальше сам разберёшься. Сначала непривычно немного будет. Найди уголок потише и чтобы не отвлекали, да посиди с закрытыми глазами. Как попривыкнешь — можешь хоть прямо на ходу. Или за работой. Так иной раз и лучше даже, когда делаешь то, о чём рассказывают. Камень только на тебя настроен и на мысли другого не отзовётся. Через год очистится от всего в него вложенного. Если вопросы какие будут или ещё что надо — приходи, только помни, что Хранитель, как все учителя толковые, не любит вопрос "как это сделать", а любит вопрос "как это сделать лучше". Так что прежде чем за знаниями ехать, в голове надо порядок навести и понять что же тебе надо точно. Не маленький — сам разберёшься.

— А вы тоже так учитесь? За тем и приехали пожить в ущелье? Или там место святое?

— Да, на все три вопроса. Ты сказку про принцессу Виноград знаешь, что девушки парням своим любят рассказывать? Так вот ты сегодня у них в гостях был. Пятьсот лет ждала его принцесса, и дождалась. Вот её ты сегодня и разглядывал. А она с принцем — тебя.

— Ё-ё! Да я там, а они же духи и мысли насквозь видят! Он же меня убьёт или с ума сведёт!

— Больно ты им нужен, станет к тебе Белый дракон свою принцессу ревновать, если она к нему пятьсот лет шла и ждала. Но если в мыслях повольничал, то в следующий раз извинись, он справедливый — всё понимает. А ей внимание нравится — она при жизни одной из лучших актрис была и сочинительниц тоже. Сказки для детей писала, только вот сама в сказку попала, грустную. Да, такому можно и нужно учиться, и место там святое. Их любовью и самопожертвованием освящённое.

— Простите, не хотел вам душу бередить.

— Глазастый ты, ремесло приучило мелочи примечать. Что ещё заметил? Говори, раньше надо было молчать.

— У ослика вашего губы и вокруг губ масло, на котором рыбу жарили, что командир Ящер ел. Или показалось мне.

— Показалось.

* * *

Закрутили хлопоты лекарские, на четыре дня закрутили. Вот теперь я понимаю прабабку Иванну. Мне бы как она: зыркнул да буркнул, и отстали, те у кого что не болит, а мнится только. А тут — как прознали, что лекарь у кузнеца в доме остановился, так и потянулся ручеёк к воротам людской, того и гляди грозящий перейти в реку полноводную.

Да ладно бы с одними болячками шли, а то ведь помимо болячек ходоков с жалобами на прошлую власть и соседа столько же. А мне за Настей ухаживать, да за Милой присмотреть надо. А то от кузнеца толку ни какого — кроме кулеша сварить ничего вкуснее не может, так и испортит и молоко матери и старшенькой дочке желудок. Как в воду глядела его жена — тяжёлыми роды вышли и преждевременными. Но девочка родилась хоть и раньше срока, всё же здоровенькая и ладненькая.

Не выдержал я на четвёртый день — вышел к собравшимся перед домом, подождал, пока свары тихие за место в очереди умолкнут.

— Люди, милостью Создателя каждый из нас наделён мерой ответственности в силу своих умений и способностей. Моё дело тело лечить. А вы мне всё больше на лечение душу несёте. Я не в праве отказывать горе излить, коль накопилось сверх меры. И благословить святым кругом посоха с храмовой лентой рука не отсохнет. Но каждый должен, как Создатель нам завещал, заниматься своим делом. Пока я вам сопли платочком утирать буду — у меня больной телом от недуга загнётся. Собирайте сход — выбирайте старосту нового или шлите ходоков к голове городскому, чтоб назначал управителя, коль так положено. Посылайте в ближайший храм людей — пусть просят о милости духовной. Будет у вас кому душу излить, будет кому заступиться. А с болячками — прошу ко мне.

Народ побурчал, но никто не пошёл, только поплотней к калитке потеснились. Ладно, помозгуем как быть.

— "Что делать, Ящер? Я там уже из соседнего села в очереди приметил. Ещё пару дней мне тут за Настей следить, пока не окрепнет толком. Завтра все три села тут у ворот стоять будут, а послезавтра из города на приём прибегут. Да ладно бы больные — две трети занозу в пальце показывают, а сами на старост жалятся, да на разбой на дороге, на что угодно. А действительно больные в очереди мучаются".

— "До города два дня ходу с ночёвкой, если лошадь не загонять. Видно не внял голова городской. Не понял, что не шутим. Сегодня с утра, крайний срок — к обеду, должен был быть от него человек. Надо подождать. Выйди, осмотри всех: у кого боль острая или нужно лечение немедленно применять, сам отведи в сторону и начинай приём. Всех остальных — скажи, что с полудня. А там я тебе помогу. Да и людям разгон тоже нужен — посидят, подумают, может поймут, да соберутся на сход. Я со старшим ещё посоветуюсь".

Так и сделали. Обошёл очередь, вывел всех остро нуждающихся в лечении, назначил им очерёдность и начал приём. Заставил кузнеца нанять сиделку и стряпуху заодно — девчонку соседскую, что потолковей и отправил его народ на сход созывать.

Как раз к обеду управились. Пообедал и пошёл на площадь. Ящер сказал, что подойдёт позже.

Крики, вопли, а толку никакого. Вспоминают у кого коза огород соседская попортила, у кого мелкий ветку на яблони обломал.

— "Учитель, так у них до конца света старосты не будет!"

— "Вижу, да, надо порядок наводить. Я попользуюсь твоим накопителем — власть должна быть представительной".

— "Пользуйтесь, я на опушке тут выход небольшого источника нашёл, потом покажу, так что восполнить всегда смогу".

— "Тогда мой выход", — и в висящий на цепях пожарный набат невидимая рука со всей дури бьёт железным молотком-билом, — ден-н-нь!

Резкий звук заставляет толпу почти мгновенно замолкнуть, а находящихся рядом с набатом расступиться в стороны. На освободившемся месте медленно проступает из воздуха фигура Белого дракона.

— Святой круг вам в помощь, жители деревни Опёнки. Избран ли вами староста?

Тишина, растерянные лица и в задних рядах лёгкий шепоток.

— Прибыл ли управляющий, назначенный городским головой?

Опять тишина, но уже полная, даже не шепчутся.

— Согласно данному мной обещанию объявляю: для наведения и поддержания должного законного порядка, от имени владетеля Ущелья Призраков — князя-дракона Мирра, управителем данного села временно назначен командир дальнего дозора Ящер.

— Есть! — головы людей поворачиваются на звонкий голос. Такого они ещё не видели, если честно, то и я тоже. Посреди проходящего через село тракта, главной улицы, как раз перед выходом на площадь на задних лапах стоит Ящер в окружении четырёх моих кошачьих копий, только они из серого камня. В глазницах каменных големов отражают солнце жёлтые камни накопителей, кисточки на ушах и те скопировал. Перекинусь, встану рядом с прижатыми крыльями — не отличить. Разве что у меня глаза живые.

— По всем вопросам защиты и судебного разбирательства прошу обращаться к нему. Если кто недоволен таким решением, то он волен обратиться с жалобой или прошением в вышестоящие круги власти, — призрак тает в воздухе.

— А источник с храмом? — это интересно кто такой смелый, или пьяный.

— А это заслужить ещё надо, — от идущих впереди Ящера серых рысей народ шарахается в стороны.

— По всем вопросам приём ежедневно в моём временном управлении — доме бывшего старосты. Время — с полудня до полдника. Управляющим постоялым двором для обслуживания путешественников и селян наших назначаю ... , вот тебя и назначаю! Как зовут, величают?

— Михась, ваша милость.

— Принимай охранника и имущество, — одна из кошек идёт через расступающуюся толпу и садится перед лупающим глазами Михасём, — руку на загривок положи, не бойся! Всё, в любое время можешь звать на помощь, всегда будет рядом. Бахвалится или пугать кого Рысем ради забавы не получится, сразу предупреждаю, только тебе хуже будет. За дело, Михась, за дело! Вечером пройдусь по селу, осмотрю. Решение моё услышите завтра. Сход назначаю на утро, после того как стадо общинное на выгон уйдёт. Всё! Сегодня приёма не будет — надо приёмную сначала в приёмный вид привести. Столяр и плотник, кому деньги не лишние — за мной, остальные свободны.

— А на следующий день он всё село вывел на улицы порядок наводить и белить заборы вдоль тракта. Полоть бурьян и канавы чистить. Я думаю, что дней двадцать они его ещё вытерпят, а потом к тебе жаловаться побегут.

— А как они хотели? Не могут сами порядок навести, пусть терпят посадника. Что у тебя в голове крутится? Опять что-то придумал? — Юй в образе человека подозрительно смотрит в глаза. Бесполезно, учитель, сам же учил дробить сознание на потоки, теперь твоя частица во мне отделена и отодвинута на самый край, ничего не подсмотришь без моего ведома.

— А что ты успел прочитать? Говори, мне хочется проверить свою защиту.

— Только успел подсмотреть, что это связано с Тао, ещё до того, как ты разделил сознание. Сразу скажу — её в положении беспокоить не дам!

— Это с каких это пор за меня тут что то решать стали? — вот, и руки сверху уже заметно округлившегося животика скрестила, смешно, прости Создатель.

— Тао, Юй абсолютно прав, что заботится о тебе. И мои мысли о том же. Вот смотри, ты Юй со всеми драконами рода постоянно общаешься, дух твой на два государства раскинулся, если не больше. А она дома сидит и ничего кроме этих стен не видит, — по насупленному лицу понимаю, что попал в точку.

— Ладно, не буду ходить вокруг да около, смотрите. Это карта, что мне нарисовал Ящер, вот эти кружочки — выходы источников в лесу, что между входом в ущелье и старым трактом. Это источники слабой силы, точками обозначены совсем слабые роднички.

— Как узор какой-то, — Юй всматривается в карту. Тао заглядывает ему через плечо, морщит носик и бросает сверху сорванный лист винограда.

— Прожилки на листе, а черенок упирается прямо в наше ущелье.

— Тао, хочешь быть хозяйкой этого леса? Ты же на половину друид и объединить источники и родники и слить их в единый организм вполне способна. А мы подведём ветку-родник от источника Юя вот сюда, на первое время тебе хватит, а потом процесс пойдёт лавинообразно, ведь с каждым добавленным в единую сеть родничком твои силы будут возрастать. Тем более, что многие ограничения для тебя значения не имеют. Здесь река, в лесу полно ручьёв. Три деревни с садами и огородами и тракт, — судя по довольному лицу Тао, она уже мыслями далеко от ущелья, в уже своём лесу.

— А лесные пожары, а деревья, вырубаемые крестьянами. Она будет абсолютно беззащитна и будет чувствовать эту боль!

— Юй, когда это друиды не могли навести порядок в своих лесах и рощах? А потом — мы то на что? Если слить воедино всю эту энергию, то она сравняется с энергией твоего источника, если не будет больше. Вот в Опёнках люди про храм спрашивали. Смотри, самое подходящее место — источник на окраине. Скажи мне: будут селяне лес калечить, если хранителем их сельского храма лесная хозяйка-друид будет?

Если бы я знал чем всё это мне грозит! И что я, пока мы два дня вместе с Юй Хен Шо вели энерговод по стене ущелья до первого лесного источника, эти два дня буду считать самыми спокойными за многие месяцы, то всё равно бы от своих слов не отказался. Тогда мне казалось, что я два дня воюю — для прокладки энерговода пришлось плавить скалы, чтобы заделать трещины, убирать кучи камней, разбивать и сплавлять огромные валуны. Хорошо, что хоть работали на пару с Учителем и бегать подзаряжать накопители к источнику не надо было — вот она, жила, рядом.

Потом смотрел на работу настоящего мастера — Юй делал горшок для саженца. От меня в дело был подарен один из двух самых лучших и ёмких накопителей. Из тех, что в шутку у меня отобрать грозились на дар, для развития школы. С виду обычный горшок, на ночной похож. Но шутить по этому поводу мне не хочется — внутри накопитель, который заполнялся прямо в источнике полдня (таким удачным вышел), а выбросить или отдать всю энергию он способен почти мгновенно. Этого хватит, чтобы завалить оползнем половину ущелья. И всё это направлено на одну задачу — защиту саженца. Не бывает неприступных крепостей и неразрушимых вещей, но мы честно, в полную силу испробовали на пустом горшке с землёй самые мощные связки. Даже земля в нём не нагрелась и не остыла. Подзарядили накопитель, там всего ничего то убыло. Посадили саженец Тао и понёс я его родимого к лесному источнику. Юй шёл рядом, от волнения постоянно, через сотню шагов меняя облик с драконьего на человечий, а я слышал в голове смешки Тао по этому поводу.

Положил горшок в ямку в центре источника, энерговод от источника ущелья мы на шаг до лесного не довели, это сделает потом сама Тао. Принцесса обошла полянку по кругу, перед каждым деревом остановилась, руками погладила.

— Юй, выйди из круга, пойди погуляй немного — и сам нервничаешь и меня дёргаешь. Мирр, выложи камешек активатор за кругом полянки подальше и возвращайся.

Юй, надо отдать должное его терпению и такту, только молча поцеловал жену, погладил животик и пошёл. Я выложил активатор на ветку старого вяза, растущего рядом с полянкой, там углубление в коре как раз приметное. Вернулся. Дух Тао стоит перед ямкой, смотрит в небо. Она плачет... Стою молча, ничего не понимаю, но душой чувствую, что никто её не обидел, плачет от счастья, плачет и улыбается.

— Знаешь, а я знаю что подарили нам с Юем боги, и что они хотели сказать. Нельзя захватывать, нельзя забирать. Надо отдать. Отдать и тогда в замен ты получишь сторицей. Мирр, подари пару капель крови из накопителя, что в твоём кинжале.

— Куда?

— Капни в горшок, на землю рядом с ростком, — могла бы и не просить, а мне, дураку, самому надо было догадаться. Не знаю как там с этой кровью, может быть свежая нужна? Перекинулся в кота, в полный размер, под стать дракону, прокусил лапу и напоил саженец от души.

— Спасибо! Подожди, мне ещё понадобится твоя помощь, не уходи, — Тао, воздев руки, танцует в воздухе над горшком. Деревья смыкаются над поляной, закрывая небо и переплетаясь ветвями в полог над моей головой. Корни выползли из стенок ямки и оплели горшок просвечивающимся кружевом узора, как на замёрзшем стекле. Дух замирает на мгновенье и втягивается в саженец.

— "Переверни горшок вверх дном, не бойся повредить саженец. Хорошо, теперь подожди вместе с Юем, я скоро".

Сидим на траве спиной к полянке источника, молчим. На плечи Юя ложатся светящиеся зеленоватым светом полупрозрачные руки Тао, она нагибается и звонко целует его в макушку, а он просто смотрит вперёд не видящим взглядом.

— Ты потеряла нашего ребёнка. Я не чувствую связи... Неужели этот лес стоит этого? Я так хотел..., так надеялся на чудо...

— Пойдём, я покажу тебе чудо, Мирр, бери камешек и пойдёмте на поляну к источнику, — животика у Тао действительно уже нет, но не верить этому счастливому взгляду и улыбке я не могу. Идём на полянку.

Из земли поднимается и прямо на глазах растёт и свивается спиралью из сотни тонких стволов-веточек росток молодого дерева. Поднимается вверх и растёт вширь, уже с мою лапу в обхвате вымахал, выбросил в стороны ветки, выстрелил почками и зазеленел листьями. Подушечками лапы погладил ствол и тут же получил гибкой веткой по ней.

— "Хи, хи...", — повернулся к этим двоим, — ничего не понимаю, оно щекотки боится? Тао, это что за чудо?

— Мужчины, какие же вы тугодумы — дриада это, молодая и ещё не проявившаяся. Папа, познакомься с дочкой, а ты, дядя — с племянницей. Так уж вышло. Молодая принцесса леса.

Краем глаза замечаю как к кисточке на моём коротком хвосте тянется ветка соседнего дерева постепенно перерастая в подобие тонкой руки и дёргает за самый кончик, выдирая пару волосков.

— Молодая оторва леса, это вернее будет. Чего балуешь, проказница, — перекинулся человеком, глажу ствол и чувствую, что она внутри мурлычет, ей тепло и приятно. Потом проскакивает удивление и любопытство и с треском ветвей проламывается купол над нами.

Ветви молодой дриады взлетают вверх и хватают на лету за заднюю лапу чёрного кадарва. Вот какой пятый облик у Ящера! Кадарв выпускает когти, пытаясь полоснуть ими ствол дерева и замирает от наших одновременных трёх воплей.

— Прибью!

— Развею!

— Только посмей!

Ящер, хотя сейчас это здоровый чёрный кот, у которого ещё одна ветка пытается измерить длину хвоста вытягиванием, издаёт абсолютно кошачий вопль боли и падает вниз головой, пытаясь на лету извернуться. Это племянница его от неожиданности выпустила. Не хватило высоты, совсем немного — на бок шлёпнулся.

— Я бежал, думал тут что случилось! От тебя так тоской и болью потянуло, что я на ходу перекинулся в полный боевой режим. А они тут мне хвост и лапы оторвать пытаются. Вы что за чудо вырастили тут, тут же источник под ним должен быть?

— Это, младший, твоя головная боль. Тут. А скоро по всему лесу она будет.

— Мирр!

— Тао, я же в шутку, это дочь Юя и Тао и моя кровная племянница. Новорожденная дриада, ещё не проявившаяся.

У него, по моему, шестой облик появился: для разведки самое оно — сядет на ступенях возле храма, милостыню собирать будет и разговоры подслушивать, двойная польза. Ведь дурачкам убогим и подают много и на морде у него написано, что мозгов в этой голове блаженной совсем нет и при нём о чём хошь говорить можно, всё одно ничего не понимает. Страшноват правда, и уродлив немного — вон как пасть перекосило и зенки выпучились. Ничего, сейчас тебя тот корешок, что сзади к твоему хвосту подкрадывается в чувство колючкой шипа на кончике приведёт. Ох, оторва вырастет, прости Создатель!

* * *

Как проявляются дриады после рождения? Набирают силу из леса и его источников и как только её становится достаточно, учатся управлять ею, формируют себе тело и проявляются во втором облике. Первый — это растение, второй — живое существо. Чем больше энергии и чем лучше дриада может ей управлять, тем сложнее и больше существо. Но это к нам не относится, мы, а чего тут удивляться, если сам своей кровью и кровью из накопителя каюка поил, как и дядя — полное исключение из правил. Или правило данное к ней не относится. Энергии у малышки море и ещё половинка, мама и папа — духи, управление энергией ещё при зачатии вложили, а дядя чего то добавил. Итоговый результат, по проведённому поисковому запросу — древняя лесная богиня, предположительно. Трёх десятков дней от рождения. Очень древняя.

Три десятины спим урывками, не знаю как духи, но я то точно. Забросил всё, чем хотел заняться. И не только я. Ящер, тот набегами бывает, отговаривается на занятость, и я его понимаю: каждый день ему жалуются на эту проказницу. В основном проезжие. Наши, что с Опёнков, что с Трёхполья и Чистого ручья за первую десятину пообвыклись и теперь только гордятся дочкой Хозяйки леса. Подкармливают возле Храмов, что вырастила над источниками на окраинах деревень Тао. Она же, по бабушке и по сути, дриада, а у них испокон веку любовь ко всему живому и живности. Потому и скотина в деревнях не болеет, хоть и не водят её на выпас по эту сторону дороги, и в огородах всё растёт.

— Кто Никсу приветит, тому она клад укажет в заповедном лесу, — поверье по деревням пошло. Было дело, свалилась она с ветки в ручей холодный, пока Ящер за подозрительным возком приглянуть отбежал. Тао в храме-источнике Ручьёвском занята с народом была, тоже не бросишь. Я отсыпался без задних лап, на полянке под её же деревом, а Юй детскую, сбоку ущелья на входе, обустраивал. Вот тому пареньку, что её из ручья выловил и в храм отнёс, Юй, в благодарность, накопитель с уроками по рисованию подарил, согласно дарёному от Тао талану. Призвание у парня живописцем быть, так пусть талан ему в помощь и будет. У нас, как в любой просвещенной державе, придворный живописец теперь имеется, вон, при собственном дворе малюет. Уже три вывески на постоялые дворы намалевал и кузнецу Опёнковскому вывеску над воротами. Между прочим, вполне достойно.

Никса — это они так по-свойски её, по доброму. Юй с Тао её Феникс назвали. Первые несколько дней вообще были самыми спокойными. Она просто росла вверх первым телом и вниз через корни деревьев по жилам источников, а Тао помогала ей и направляла, как мы и хотели, чтобы весь этот лес охватить. Заодно Тао три Храма над источниками вместе с ней вырастила, чтобы и люди её знали и она их. А потом спокойствие закончилось. Папа Юй с умным видом решил рассказать дочке сказку на ночь.

— Нечего время попусту изводить — учиться надо, — хранитель знаний, что с него возьмёшь. Вот и решил вместо сказки объяснить что значит имя, показать как выглядит Феникс. Показал, потом радовался и прыгал от счастья, когда на ветке материнского дерева дочка второй образ проявила — точно в соответствии с показанным, Птица Феникс. Кто его, дурака умного за язык дальше тянул, похвалил бы и баиньки. Нет, для полноты образования надо было показать и рассказать как Птица Феникс сгорает и живой из пепла восстаёт. Бедный ребёнок поверил папе на слово и повторил показанное, вернее попытался. Обожгла сама себе в первом облике ветку, а во втором — перья на заднице спалила.

Пока я, сломя голову, из ущелья летел и пока лечил это чудо бестолковое, другое бестолковое чудо от жены по лесу и по камням скакало и от затрещин уворачивалось. Я даже пару новых боевых рунных связок подсмотрел. Тао, когда остыла немного, сказала, что это семейные изобретения, но мне можно. Шары белого марева без вреда сквозь живые деревья проходят и воздействуют только на нужный предмет или цель. Юй, видно, их ещё по прошлой жизни помнил, потому, что даже не стал пытаться закрываться щитами, а просто уворачивался и драпал. У меня, как обычно, вместо шаров очередное веретено получается, в сотню раз мощнее. Где то напутал с расстановкой рун, или с наполнением, но мне так даже больше нравится.

— Ры-ры, ры-ры, — маленький большеголовый котёнок тычется лбом в запястье руки снизу. С любимым дядей мы очень послушные — потому, что любим валяться на нём, зарывшись носом в шерсть и выпуская от удовольствия мелкие коготки мне в шкуру. Если честно, то я испытываю не меньшее наслаждение и реагирую соответственно. Вот и сейчас она меня уговаривает всё бросить просто поваляться. Но не могу — надо смешивать травы для настоек и сборов.

— Мышка, не сейчас, как я тебе лапами всё это отмеривать и смешивать буду?

— Ры? — почему? Да потому, что надо. Много чего надо: надо найти источник истинного огня и как то собраться духом и войти в него. Я понимаю, что всё должно быть для меня безопасно, что живым останусь. Но самому шагнуть в истинный огонь... , непросто это. Задумаешься не на шутку..., да куда ты потопала, любопытная!

— Эти листочки надо смешать с этими цветами. Две части листочков, — кошачья мордочка тянется к листьям чистотела, — приятно пахнет? А цветочек вот, на, понюхай.

— Пчхи! Пчхи!

— Дурёха, кто же так ноздрями сосёт, куда так сильно. Давай сюда свой нос.

— Ры-ры!

— Ах ты торговка мелкая, я значит ры-ры, а ты мне нос покажешь? Да больно надо, ходи и три его лапой пока не надоест.

— М-м-м...

— Мы-мы, избаловали тебя мы. Сиди смирно, дай лепесточек из ноздри вытащу. Вот, больше чихать не будешь. Подождёшь, мне немного осталось. А потом сказку почитаем, — а потом, когда уснёшь, будем с Ящером заниматься. Вернее над Ящером издеваться. Но это потом.

— "Спит?" — мысленный шепот Тао.

— Можешь не шептать, за день напрыгалась по веткам за мной, теперь дрыхнет без задних лап. Это когда она себе гнездо на материнском дереве свить успела?

— Вчера вместе сделали, весь день трудилась и бегала смотреть на гнездо травяных мышей. Очень оно ей понравилось.

— И сама сплела?

— Только основание. Я ей помогла немного и проконтролировала чтобы за ветки крепко привязала. А дальше мы стайку мышей попросили.

— Красиво. Вот, летняя резиденция. Сейчас мы тебя в неё и препроводим. С размахом построили — даже две руки свободно во вход проходят.

— И не говори, по королевски. Юй ещё не видел. Не знаю как отреагирует — он же ей с моей помощью детскую выращивает, по своему проекту.

— Сколько комнат?

— Домик в четыре комнаты, гостевой домик и хозяйственная пристройка. Пристройка уже стоит. Надо прятать — забредёт эльф ненароком, потом не выгнать будет.

— Почему?

— Он для пристройки внешний вид храма Гармонии эльфийского выбрал, уменьшенную копию. Про Никин домик даже говорить не буду — увидят — зубы от зависти сточат. А гостевой — так посмотришь, через полгода, год, не больше, будем от дроу отбиваться, пещерка должна получиться просто умопомрачительная. Он сделал так, что кажется, словно над головой ясное звёздное небо, все созвездия высветил. Потолка словно нет, я когда первый раз увидела, то от впечатления просто онемела.

— А тут — шар-гнездо, из травинок и веточек сплетенное. Посмотришь — он его у Ники выпросит и утащит в хранилище, на память. Как ту веточку, об которую она первые зубы в мышином облике точила. У него там и перья палёные должны быть, я больше чем уверен.

— Я ему эти перья в одно место пристрою, поклонник классического преподавания.

— Перестань, зато раз и навсегда ребёнок понял, что с огнём лучше не играть. Лишь бы потом боязни не было. Иначе как она драконий облик перенимать будет.

— До этого ей ещё далеко. Ты решил всё таки сделать Ящеру крылья?

— Да, надо, иначе через пару десятков лет у нас будет проблема — больше он без неба не вынесет. Доспех — это даже не половинное решение, он помнит полёт на своих крыльях. Когда мы об этом беседуем в том состоянии полусна, в который заводит его Юй, он дракон.

— Сколько надо его продержать?

— Я думаю, что не больше двух дней, непрерывно. День нам с Юем понадобится чтобы смонтировать крыльевые "кости" и "суставы". Главное — не переборщить с чувством якобы боли от сломанных крыльев — это должно подстегнуть его их вырастить, а не добавить отчаянья.

— Я в него верю. С таким неунывающим и озорным характером... Всё получится. Выращу я ему нервы, ничего сложного — те же корни, подобие и не больше.

— Да, нам надо только сделать основу, а дальше он всё вырастит сам, у этой модели молема просто потрясающая способность к самовоспроизведению — сломанный коготь, если только поел, вырастает на глазах. Ладно, много рассуждаем, зови его сюда, сейчас Юй подойдёт, вместе усыпите и подготовите. Я полетел за костяком и инструментом, он не должен видеть никаких приготовлений.

Что будет, если сломать, вырвать или просто повредить дракону крылья? Имеющий второй облик — перекинется человеком, зайдёт в поток энергии источника и там перекинется обратно в дракона. Во время смены облика сила источника, жизненная энергия земли и желание дракона полностью восстановят прежний облик.

Если дракон не имеет второй ипостаси, то тут два развития событий: сильный духом вырастит их даже и без дополнительной подпитки энергией, пусть долго, пройдя через муки и боль, но вырастит. Описаны случаи, когда драконы, не надеясь на помощь, сами отрывали, откусывали, себе сильно повреждённые, но не оторванные крылья, опасаясь, что кости срастутся неправильно и крылья будут неработоспособны. Сильные духом, не сломленные. Говорить про второй случай не хочется, и так всё понятно. Тут сложно сказать однозначно — разные случаи жизнь подкидывает, и не всегда бескрылый дракон — это потерявшее себя существо со сломанной судьбой и характером. Вернее, скорее всего наоборот — он боролся до конца, боролся (и борется) за жизнь и иначе выжить было нельзя. Не сломался, потеряв небо, не закончил жизнь, бросившись вниз головой в пропасть, а продолжает сражаться. Вот на описание одного такого случая мы и наткнулись.

Молодая мать сама откусила себе сломанные крылья, чтобы не потерять от истощения ещё не родившегося ребёнка. Когда их нашли она уже смирилась с потерей и была счастлива, глядя на летающего сына. Её ввели в особое состояние полусна и внушили, что она только что сломала крылья, чтобы тело помогло мозгу и подало нужный сигнал, обрубки откушенных крыльев пришлось отрезать. Накопитель с энергией родного источника сильно ускорил рост, они улетели с того острова в океане через месяц, вместе с поисковой группой и родственниками.

Вот это мы и проделаем с Ящером. Мы готовились. Чего стоит разыгранное представление с тренировочным поединком, во время которого Тао отвлекла Ящера, а я "в запале" откусил ему палец. Прониклась даже малышка — помогала залечить ему рану и вырастить новый. Теперь на пальце у него колечко — белая полоска кожи. Ящер гордится, говорит, что согласен подождать пока Ника вырастет, раз она ему обручальное кольцо надела, болтун. Хотя, сейчас, вспоминая одобрительное выражение лица Тао, я начинаю задумываться от том, что она будет не против такого союза. Палец нам нужен был для образца материала живого металла костей, чтобы вырастить в источнике костяк суставов крыльев, для вживления его Ящеру. Предстоит несколько дней напряжённой работы без сна и отдыха.

Стою на коленях и аккуратно касаюсь кончиков свесившихся крыльев Ящера. Кожа ещё очень тонкая, пробивается мелкий и нежный пушок шерсти чёрного цвета. Как нежнейший бархат. Просто приятно прикасаться.

Сначала разложили его прямо животом на камне — Юй выдвинул на поверхность энерговод, загнув его волной с плоской вершиной. И удобно и непосредственная подпитка энергией и для меня и для него. Тут же поставили мою лампу, чтобы не держать светляк и не отвлекаться. Юй влил в энерговод половину источника, так что хватало и мне и Ящеру и лампа светила ярко.

Дел всем хватило. Даже Ника проснулась и помогала — подносила мне воду в стоящую рядом со светильником чашку для питья. Руками-ветками носила в кувшине из текущего рядом с полянкой ручья. Давно заметил, что когда устаю и трачу много энергии, то очень хочется пить. Желание неосознанное, на уровне подсознания. За ночь с сотню раз к чашке приложился.

Всё прошло быстрее, чем ожидалось: он же оборотень по предназначению молема. Приспособление к разным условиям ведения боя и местности. Хотя меняется только окрас морда и лапы, основной костяк остаётся прежним в размерах. Правда ещё хвост выдвигается сам из себя и выпускает лезвия наподобие драконьих хвостов. Но хвост у него остаётся в любой форме, даже человекоподобной. Перевели его в человекоподобную форму, а потом обратно в ящериную, а потом кадавра. Мы так решили, что он у нас и котом летать будет. Потом сам пусть разбирается. Чтобы молодые крылья приняли правильную форму и чтобы Тао было легче его подпитывать своей энергией и растить нервы, после вживления костей суставов и зачатков крыльев мы его привязали к дереву Ники.

Вот стою и рассматриваю уже полностью сформировавшиеся крылья, и ещё кое что, чего у молема в принципе быть не могло. Зачем ему уязвимое место всех мужчин, с точки зрения боевого применения оно лишнее.

— "Я сделала ему и мышцы, что втягивают всё и прячут, как у драконов самцов".

Да, о дальновидности и хитрости хуньских женщин ходят легенды не зря. Интересно будет посмотреть на то, как Ящер проснётся — по утрам у мужчин ..., и драконы тут не исключение, говорю как опытный драконий лекарь, проживший рядом с драконами не один год. И сам дракон, в кошачьем обличье, пока пещерку свою не обустроил — по ночам перекинувшись спал, так теплее.

Устал, глаза режет и даже сил с коленей встать нет, пить охота. За ночь рука уже находит чашу без участия головы и глаз — схватил, хлебнул, поставил на место.

Хороша водица, в голове прояснилось, глаза лучше даже видеть стали. Ух, назад качнуло, сил аж прибавилось от воды, как крылья за спиной выросли. Можно кото-ящера нашего уже и будить. Встану, пройдусь по полянке — ноги разомну.

— "Попил, чашку на место поставь, а то упадёт, разобьётся".

— "Новую куплю, — о чём я, она же бронзовая, как и ножка у светильника, — чего с ней будет то, упадёт, так поднимем!"

— "Поставь, тебе трудно что ли, совсем устал?"

— Поставил, поставил. Устал конечно, вон как — даже качает и голос изменился, хриплю как вроде, и ворчу и р-рыкаю как старик.

— "На руку посмотри, только глаза вместе не своди, а то так и останется!"

— Рука как рука, пальцы да ... когти и чешуя... Создатель!

— Что, проняло тебя от нового облика драконьего?

— Юй! Бежим! Фенька за мной всё повторяет, она даже молоко со мной из одной миски лакала, я так её приучал, когда поили тёплым, после купания в ручье! Нас сейчас Тао убивать будет, если она из светильника истинного огня за мной хлебнула!

— "Замерли все! — от голоса Тао даже ноги онемели, — испугаете малышку — точно прибью!" Ну, выходи, не бойся, дядя Ры пошутил, руки ему кривые выпрямить, — уже ласковым голосом и вслух.

Из-за своего дерева медленно и осторожно выглядывает маленькая драконья головка стального цвета с зелёным пятнышком на лбу.

— Ры?

— Ры, ры, я это Ника, и я ры, и ты ры. Вместе мы Ры.

— Ры, — пальчик в свою грудь, — Ры, — показывает на меня, — Мя-Ры, — на уже очнувшегося и лупающего глазами Ящера.

— Мя-Ры, и не только, у него как и у тебя, личин много. Смотри какие крылья, Ника, потрогай какие нежные. Ящер, не дёргайся, мы просто погладим. Хотя можешь подёргаться — верёвка крепкая. Нравится, Ника?

— У?! — быстрое движение маленькой когтистой драконьей лапки, и поляну сотрясает дикий кошачий вой, Ящер пучит глаза, а мелкая прячется за мою спину.

Какие крылья, когда тут такие шарики пушистые висят, так и просят, чтоб за них дёрнули!

Ящер тихо воет и матерится, Ника шипит на него, выглядывая из-под моего крыла, а на пульсирующем энергией энерговоде источника Юя медленно наполняется старый светильник. Искорки в истинном огне кружат как в танце. Пойду и ещё хлебну, а то опять я с размером формы не угадал — что это за дракон, жене по пояс. На глаза Эри показаться стыдно будет. Эх, хороша водица, только в этот раз не молоком, а соком древесным или вином немного пахнет. И голова кружится.

— А тебе, мышка, пока больше нельзя, маленькая ещё, вот летать научишься, тогда будет можно, если мама разрешит!

— Ры!

— Ну, как тебе, не страшно так высоко? — поднимаю малышку на ладони вверх, высоко над кронами деревьев, благо размер и рост уже позволяют.

— Ры, ры, ры, ры! — прыгает от радости и смешно машет крылышками, непоседа, как бы не свалилась, — пошли твоего Мя-ры отвязывать, а то он нам верёвку когтями испортить пытается, а нам она ещё пригодится.

— Зачем? Изверги, пытать больше не дамся!

— Зачем пытать?

— Мирр, возьми её на руки, Тао! Старший! Она опять на них нацелилась, а я ещё мышцами, чтоб втянуть, управлять не могу!

— Успокойся, а то связки на крыльях ещё не окрепли — машешь тут, гоняешь воздух. Ника, иди ко мне, мы сейчас уздечку пойдём делать из верёвки. Из дяди Ящера такой крылатый ослик должен получиться — ни у кого такого нет, только у тебя будет.

— Ну погоди, я тебе припомню, когда Эри родит!

— Да, две задачки решили, пора за третью приниматься.

* * *

Тени Ущелья призраков

Мирр 00 06.

Второй день не выхожу из своей пещерки. Это после того, как поговорил во сне с Эри и почувствовал детей. Лежу на полу возле входа в драконьем облике и бездумно смотрю, как с неба сыплет мелкий дождь. На душе тоскливо, и погода ещё эта...

— Мирр, соберись, мы же всё заранее с тобой обсудили и решили, что это самый лучший способ подтолкнуть её искать лекаря в нашем ущелье.

— Я не знал, что так по ней скучаю... Дети, закрываю глаза и чувствую с боков два тёплых дыхания, два сознания, что ждут и любят меня. А ведь они ещё даже не родились! Разве это возможно? Мне так ...

— Я знаю как тебе. Если бы не ты, то я проводил бы так каждый день — я вижу сны своих родных пять столетий. Вечная дорога сна — растянувшаяся во времени пытка.

— Прости меня, Юй, я смалодушничал, пожалел себя. Даже не знаю почему расклеился — они все живы и здоровы, живут в надёжном месте, у меня практически под боком. Это всё погода, наверно.

— Ты не закрывался от меня?

— Нет, не видел смысла, так честнее и, в конце концов, ты — мой друг и учитель.

— Вот именно, я часть тебя, а ты — меня. А в этом ущелье всё подчиняется моему духу, даже погода.

— То есть дождь идёт потому, что мне грустно.

— Да, твоё ущелье, твой дождь.

— Как там девчонки твои?

— Ждут, когда ты успокоишься и будешь учить их летать. А пока Ника учится танцевать с Ящером, пришлось дать ей ещё отхлебнуть из чаши, чтобы были одинакового роста. Ты теперь свою племянницу не узнаешь.

— Третий день всего не вижу, с чего бы мне её не узнать?

— Она стала очень похожа на Низу. Почти копия.

— Одну научил и вторую научу. Что ты хочешь мне рассказать? Я же чувствую, что к чему то готовишься. Значит что-то случилось.

— Нужна твоя помощь.

— Кому?

— Тем пятерым молодым дурням, что вбили себе в головы рогатые, что виновны в твоей гибели. Драконы твоего крыла отказались от имён и от рода, признали себя добровольными изгнанниками. Если так пойдёт дальше, то они потеряют интерес к жизни и чувство самосохранения, погибнут в первой же заварушке. Ящер сопровождает по ущелью Карыча — он идёт к нам просить совета и помощи.

— Хороший командир всегда заботится о подчинённых.

— Он им уже не командир: по договору драконы изгнанники не могут служить короне Тора, а все воины специального отряда уволились со службы, заплатив откупные. Наездники пошли за своими драконами, а дланники не смогли бросить товарищей. Так что нет больше специального отряда. Все они — просто наёмники.

— Отлично! Найми их на службу, своему Учителю они не откажут.

— Не могу. У них нет камней с моими частицами, они отдали их Вью, а он передал их Эрралине.

— Ладно. Где будем строить?

— Ты так уверен, что сможешь их уговорить перейти к нам на службу и не раскрыться?

— А зачем мне скрываться от друзей, которые могут погибнуть из-за того, что ..., из-за моей мнительности и трусости. А как мне потом родичам в глаза смотреть?

— Чтобы раскрыться, сначала их нужно сюда приволочь, хоть силком. Покажешься им на глаза там и обязательно кто-нибудь не сдержится. А потом твоих родителей и сестру затаскают. За ними должны плотно приглядывать, а дураков там на службе не держат.

— Завтра они будут здесь! Раз им не нужна собственная жизнь, я имею полное право подобрать то, что никому не нужно. Как монетку в дорожной пыли! — дадах, в небе ветвится молния, — я сказал!

— Ого, взрослеем, князь, совсем другое дело! А то этот дождь надоел уже. Сам встретишь или мне тебя представить?

— Лучше все вопросы решать тебе, как более опытному. К тому же сам понимаешь — тяжело мне с Карычем разговаривать, он же меня как облупленного знает. Может поймать на любимом выражении каком. Я с ним как раз постараюсь поменьше говорить. Только давай не будем врать — я наставник молодой принцессы. Ведь на самом деле так оно и есть.

— Как наставника звать будут? Как здесь выкрутишься, чтобы не врать? Дракон с именем Кот или Князь не подходит, сам понимаешь.

— Серый, просто Серый, по цвету чешуи.

— Об этом я не подумал. Пошли встречать, они уже идут по Ущелью Призраков.

Карыч беседует с Юем, сидя на каменной лавочке, я молча лежу в ногах у барельефа, наблюдаю.

— Ничего просто так не делается.

— Что ты хочешь принять в оплату? — а что у тебя, после откупного осталось, друг ты мой Карыч? Знаю я наших крючкотворов — вытрясли, небось всего и из под стелек в сапогах взять не поленились. Всё имущество — два меча и самострел. Даже брони нет, наверно.

— Оплатой Вам будет служба вместе с вашими драконами, покуда они служат.

— Духам ущелья призраков?

— Нет, тут мы и без вас справимся. Вот, Серый. Он наставник и учитель одной молодой особы. Будете работать в охране.

— Если образумите драконов, то мы согласны.

— Ты говоришь за всех?

— Да, мне дано такое право.

— Тогда не стоит попусту тратить время. Серый?, — Юй скидывает мне всё, что выудил из головы Карыча за время их разговора, единым куском, чтобы я сам со всем разобрался. Учитель остаётся учителем, ещё один урок, сложный, но так даже интереснее. После того, как он добился от меня разделять сознание на четыре потока, он использует любую возможность для моей тренировки. И я рад этому, потому, что за всей этой строгостью, за тяжестью и сложностью новых заданий я вижу искреннюю заботу друга и соратника, это дорогого стоит.

— Они все сейчас ...

— Я знаю где они находятся, сотник. Или ты забыл у кого гостишь? Залезай Серому на спину.

— Без седла? К тому же я по ущелью быстрее него пройду, тут же так узко, что взлететь невозможно! — вот неуёмный, уже почти залез, а всё болтает.

— Забудь это неправильное слово — невозможно — возможно всё, только не всё сразу! Уселся? В поясе не давит?

— Всё нормальн-а-а-а! — я рванул вверх по стене. Зря я с Ящером наперегонки тренировался что ли? Крылья, крылья — а когти на что!

Рывок по стене и в воздух! Справа в трёх десятках лиг, на вскидку, мелькнули шпили нижнего гнезда. Дождь уже не идёт, но низкие облака цепляют за башни дворцового комплекса. Ждите меня, я скоро!

Три сильных маха, переворот через крыло и отвесное падение в соседнюю расщелину, которое сопровождается запоздалым воплем Карыча. Ветер свистит в ушах, только подзадоривая, вверх, тут влево. А тут сразу вправо и ещё вправо через мах, лапами на лету отталкиваюсь от отвесной стены, иначе здесь не повернуть. Всё, мы уже стелемся над дном ущелья Дороги.

Да, друг, так тебя ещё никто не катал, так умеют летать в горах только драконы рода Ор, ну ещё Гранит и его сын. Хотя, вполне возможно, я с ними дальние родственники. Я излазил по ночам все эти закоулки, иначе какой из меня хозяин, если на заднем дворе не знаю что творится. И знаю самые короткие дороги, которые доступны только мне и ветра для меня здесь всегда только попутные. Справа от выхода сквозь морок мелькнули колонны хозяйственной пристройки и сказочное кружево детского дворца Ники. Показалось, или нет? Нет, не показалось: племяшка, стоя на крыше, радостно машет руками и крыльями, Ящер в приветствии поднял вверх левую лапу, правая занята — страхует за хвост эту непоседу. Ветви деревьев ласково дохнули снизу восходящим потоком воздуха: "Спасибо, Тао!"

— "Попутного ветра!" — звонкий голос Тао смешивается с Никиным, — "Ры-ры!".

— "Чистого неба! Готовьте стол, к обеду буду с гостями!"

— "Аккуратней там. А то прибирайся за тобой потом, да жалобы выслушивай, два сапога — пара, что большой, что мелкая — обоих за хвост держать надо, Котяра серый", — доброе ворчание Ящера, что бы я без вас всех делал?

Оттягиваем крылья назад по плавной дуге падая к кронам, наученный кувырками в расщелине Карыч ещё плотнее припадает к моей шее, всё верно. Упругая сила толкает в напряжённые задние лапы — "полёт стрижа" — секрет императорского рода Белых драконов, как родственник, имею полное право. Подарок Юя за дочь. Как он сам себя уговаривал, что не нарушает традиции, это надо было слышать.

Два коротких и быстрых маха отведёнными немного назад крыльями по особой технике и медленно, под долгий и полный выдох преобразование внутренней энергии в рунную связку растянутого по времени удара воздушного кулака, что мощно толкает в задние лапы. Догнать меня? Разве что сам император Белый Дракон, но в его то возрасте это вряд ли. Боевой полёт, "бой стрижа", мне пока не даётся, им и родичи Юя не все умели владеть — настолько он требует спокойствия и собранности. Но Юй сказал, что вывихнет мне крылья или оторвёт их и вставит, если надо, в задницу, но не даст потерять древнее боевое уменье и научит меня тому, чем владел когда то сам. Я ему верю в обоих случаях: и что научит, и что если надо, то крылья выдернет. Спорить с помешанным на традициях хранителем в данном случае просто опасно, или бесполезно. А может попробовать представить себя стрижём и хлебнуть истинного огня, вдруг получится перекинуться в такой облик, как то я об этом не подумал. Жалко и крылья, и задницу, при таких условиях обучения голова быстро работает.

Мы высоко за облаками и городок под нами чуть больше ладони. Чем то похож на Заставу, да и назначение и рождение то же, потому и похож. Драконятня на южной окраине.

— Там, внизу! Снижайся, — Карыч машет рукой с посиневшими пальцами, так и не отлип от шеи за всё время полёта. Он на меня все маты в уме выложил, пока долетели. Медленно машу головой — нет, как в той истории про царя тиев и его жену: "Не царское это дело. Скажу и ..." . Делю сознание на два потока, больше мне и не надо. Братья отверженные, куда пойдёт один, туда пойдут все. Кто у нас самый заводила и выдумщик, кого больше всех в детстве за хвост таскали? Где ты, Ветер-ветерок, отрёкшийся от имени? Серая муть тоски и безразличия, сознание, истерзанное тоской и неизвестностью. Я даже спрашивать тебя не буду, просто, даже не сольюсь, а выпью, как кружку горького настоя. Пусть это будет мне лекарством от моих глупых терзаний. Я уже Ветер.

Выношу плечом створки и выскакиваю из драконятни с яростным воем. Где, где мой наездник?! Ко мне, братья! Голова запрокинута к небу в яростном вое, похожем на волчий, когти задних лап рвут ни в чем не повинную землю. Из соседних клетей выскакивают ещё четверо драконов, вслед за ними выбегают наездники и дланники. Сразу видно, что не новобранцы — в исподнем никого не видно, все при оружии, только вот доспехов нет. Будут вам доспехи, на всех.

— "Делай как я!" — подставляю Далину и Раву локоть правой передней, не до сёдел нам, так перетопчемся, тем более, что учили летать и без них, при надобности. Этих упрашивать не надо — вмиг взлетели на спину и Далин мягко зацепил обоих "петлёй".

Некогда нам отвечать на невысказанные вопросы и оглядываться тоже некогда, три шага разбега и взлёт.

— "Крыло, по боевому, крайний?"

— "Все в воздухе, порядок".

Пятёрка, вытянувшись друг другу в хвост уходит на север, чтобы затеряться в безлюдных ущельях, мы с Карычем скользим высоко за облаками над ними.

— Вниз, Серый. Надо вниз!

Что же, уже отошли достаточно, можно и вниз.

— "Крыло, дракон" — драконы перестраиваются, только вот Ветер всегда летал в центре, а сейчас он голова, но место его в строю остаётся незанятым. Он ведёт строй за облака, вверх. Выходят чуть впереди меня и ниже, пока пробивали облака, я-Ветер успел сместиться и занять своё место.

— "Эй, а кто голова?" — чей то, ленивый вопрос, по-моему Вихря. Вообще по сторонам не смотрят, что люди, что эти обалдуи. Чувствую, изучат они боевой устав пятисотлетней давности от корки и до корки. Юй им через задницу, но вобьёт.

— "Я голова, а кто лишнего в воздухе вякнет, того без рыбы на ужин оставлю! Ветер, не спи в строю, что ты там спотыкаешься? Крайний?"

— "Порядок!"

— "Разго-он, я обещался к обеду вернуться, кто отстанет — на том буду новые настойки и сборы травяные испытывать. Карыч, не елозь задницей, она у тебя как шило!"

— "Мирр?!"

— "Нет, блин, призрак, хочешь развеюсь?"

— "Сука ты такая, я вот сейчас дотянусь и ножнами тебе по рогам..."

— "Много вас таких, по рогам, а рогов всего одна пара, и та на моей голове. Так вышло, потом расскажу, не сбивай мне дыхание".

* * *

Дальше махали молча. Не сразу, конечно, они успокоились, на рогатых пришлось шикнуть, иначе смысл был прятаться, уходя на север, а потом на высоте себе живот надсаживать, а теперь орать на всё небо. Дланники и наездники сначала перекрикивались с Карычем, пытаясь хоть что то узнать: тот только рукой на них махнул, мол, всё потом. А после просто смотрели на облака и закат: не часто им такие виды в спокойной обстановке показывали.

После захода драконы начали выдыхаться, вот что значит отсутствие нормального ухода и правильного питания. Ещё и переживания сказались. Ночевать в предгорьях, в лесу, чтобы они меня всю ночь вопросами доставали, сначала люди, а потом драконы? Оно мне надо? Вспомнил чему учил меня Юй, вспомнил как делился силой в источнике Святой Мисы, и плеснул им от души, полной мерой, я и так в размерах был почти в полтора раза их больше, ну стал как они и что? Карыча напугал. Я сначала подумал, что напугал тем, что резко в размере уменьшился, а потом оказалось, что я и тут начудачил.

Пока летели, я с Юем связался, чтобы предупредить, что задержимся, заодно обсудили с ним кой какие мысли по поводу снаряги для людей и брони. Он столько предложений выдвинул, такие идеи интересные по поводу драконьих доспехов и посохов с накопителями, да по поводу всего. А сейчас, судя по всему, я половину их похерил.

Выпустил на них, поделился, а тут от Карыча удивлением и немного испугом как потянет.

— "Мирр?"

— "Это я с драконами силой поделился, иначе не дотянем. И тебе с ребятами немного влил, чтоб согреться. Не переживай, нам с тобой и такого моего тела долететь хватит, у меня ещё сил немеряно, могу ещё поделиться".

— "На меня глянь, делитель, или скорее — умножатель, я не сильно страшный?"

— "Ты о чём? Ни хрена себе, несильно!" — оглянулся, а он на меня моими же глазами жёлтыми с вертикальным зрачком смотрит и кулаком, чешуйками, прямо на глазах, обрастающим, мне ласково так намекает на что то.

— "А я тут при чём? Откуда я знал, что у тебя корни драконьи? Вот кровь на мою силу и откликнулась. Ты лучше сзади в штанах пощупай — хвост не растёт?" — вот и сиди с отвисшей челюстью и такими зенками круглыми, а то размахался тут кулачищем, наездник мне выискался тоже. Оглянулся на соседей — у них то же самое, один в один. Строй сбился, драконы ржут в голос, люди в голос матерятся.

— "Учитель, нам еды на ужин в два раза больше для гостей понадобится, — кидаю ему то, что сейчас увидел, — я просто силой поделился, иначе не дотянуть до дома!"

— "У тебя всё просто, просто поделился, просто не знаешь ни историю своего рода, ни свои особенности, просто дурак! Убить ты их всех мог или сжечь, своим просто! На других ворчал, что за мной бегут, как им хвост прищемит, а сам?"

— "Да я не спрашивать, а предупредить, что раз перестройка пошла, то людям питание усиленное потребуется. А причину потом выясню, не верю я, что от простой передачи энергии жизни от дракона человеку, у последнего одраконивание началось. Ты мне историю преподавал и я таких случаев что то не припомню".

— "Моё упущение, когда мы с тобой историю учили, то ты ещё человеком был, пусть не обычным, но человеком. Надо было потом заново, уже полный курс тебе запихнуть в бестолковку. У тебя там народ успокоился, никто с сёдел не повываливался?"

— "Матерятся почём зря, но все на месте".

— "Тогда на тебе", — даже в глазах от напряженья задвоилось, это он мне полхранилища в голову запихнуть пытается что ли?

— "Скажи спасибо Тао, что рядом была и слушала, а то я бы тебе полный курс древней истории от сотворения засунул, может быть это бы тебя осторожности и осмотрительности научило. Это она, пока мы болтали успела с полусотни хранов всё по способностям драконов рода Ор, предком им данным, и по подобным случаям подобрать. Чтобы не у нас одних голова болела, сам сделал, сам и разбирайся, ученик! Тут младший через меня что то сказать хочет".

— "На ужин рыба сырая, рыба в сметане, оленина. Тао с Никой меня пока отгоняют от всего этого, но надолго их не хватит. Всё. В смысле съем всё один".

— "Парни! Нас там Ящер один обожрать пытается: на ужин рыба и оленина во всех мыслимых видах. Хозяйка пока ещё держит оборону, но это не на долго!"

— "Р-разго-о-он!" — дружный вопль из пятнадцати сознаний и рёв драконьих глоток. Ну и хорошо, я и так, с Учителем, хотел им возможность нормально общаться всем дать. Только не таким способом, конечно. Проходим над перевалом через становой хребет и несёмся вниз, по широкой дуге обходя Верхнее и Нижнее гнёзда. В темноте уже не видно дворцовых шпилей, да и далеко до них, но я чувствую Эри и детей. Чем? Сердцем, потому, что люблю и буду с ними рядом, теперь всё будет так, как надо. Если только Тао удержит этого оборотня подальше от стола, нам тут немного махать осталось.

Всё оказалось намного проще и одновременно сложнее. Сложнее не в том, как это произошло, а в том, из-за чего и как это душой принять и не озвереть от произошедшего.

Сказки, они хороши для новобранцев, да тех, кто не служил никогда и задворок у красивых ворот, что перед стройбищем армейским на посту ставят, не видел.

Пока меня искали, да пока слово, Красной сказанное, о том, что смерть тому, кто воевать не прекратит в дело превращали, ребята (я о всех говорю) в сотнях боёв побывали. Вью, конечно, парень в лекарском деле не бесталанный, но одно дело за мной, ради интереса приглядывать, да самые азы изучать, а другое — людей и драконов после боёв тяжёлых самому штопать.

Мне в головёнку за два года училища, да за два года службы, мастер Хран шестилетний курс лечебный вложить смог, при том с постоянной практикой. Юй два года со мной по лечебным хранам занимался, опять же, с полным курсом практики, пусть не везде на натуре, но мороков я "порезал" и "полечил" немало. Умели пятьсот лет назад лекарские курсы в храны записывать. Да ещё дар Иванны, что сущее видеть помогает для меня подспорье немалое, ведь энергетические линии тела вдоль нервной системы и сосудов идут, а не абы как. И сосуды и нервы, они тоже в переносе энергии немалую роль играют. Я даже сквозь полметра шкуры и мышц у дракона застрявший обломок наконечника болта, или повреждённый магическим воздействием орган могу видеть, не говоря о человеке. Да ещё и практика, что в детстве, с корзинкой Иваниной в руках, для меня тоже даром не прошла.

А у Вью из всего уменья только три рунных связки, пара выдохов — лечебный, да обеззараживающий. А из лекарств, так вообще, говорить стыдно. Не нужен государству вылеченный тяжелораненый — дешевле списать в расход, калечного домой с выходным пособием, как пинком под задницу, доживать отправить, а нового и здорового в строй поставить. А говорить мы умеем ах как красиво. А по жизни, оказалось, что только драконы друзей не бросают, ни драконов, ни людей, что с ними небо и землю разделили. Вот и не дал им, сволочам этим, Вью с хвостатыми никого из парней в расход списать.

А из лекарств, что связки, да пальцы перерубленные или внутренности отбитые вылечить у них были только кровь своя. Да ещё слёзы. Плакал, плакал этот мягкий и добрый хранитель, зная, что ждёт того же Сыча в лекарне походной армейской, когда он в выходе в горах ноги поломал и отморозил. Да не только одному Сычу, всем перепало из наездников и дланников слёз его напиться и крови братьев-драконов в свою кровь принять. И не единожды. А когда это не только в той мясорубке на Южном хребту, где некогда рассусоливать было, но и тут, в мирное время, на северо-восточной границе повторилось. Драконы не стали терпеть больше. Ушли сами и людей за собой утащили, чтобы не отдать друзей на поживу. Как оказалось, страшен не враг с мечом и накопителем заряженным, а шелкопёр с пером и бумагой, что в штабной палате сидит и людей за цифирьками не видит. Считает что дешевле, а на остальное ему — сами понимаете: своя жопа в тепле, а за чужую голова не болит.

Так что, не столько я был причиной их ухода в отшельничество и отказа от имён, сколько счёт грязный, когда людей, и не только их, за золото меняют. Как рабов, хоть они и свободны.

Юй хоть лекарь так себе, но история — его конёк, и философия. И в примерах у него всегда великий предок — Шунь Хо, признанный ещё при жизни мастер войны и разведки.

Сначала Вью откопал упоминание о завете, данном богами второму колену потомков рода Ор. История наука точная, но время, оно и камни точит. Очень удивила Вью строчка, в которой сказано было, что род должен напоить принца молоком и отдать ослика. До того удивила, что намертво в память врезалась и всплыла на нервах, когда меня пытались из под завала выкопать. Вот он и рванул проверить. Проверил, заодно, как оказывается, и ненароком богами предсказанное выполнил, удобрил пеплом одну долинку. Да успел в голове у хранителя Святой Мисы мелькнувшую мысль про принца, поджидаемого к определённому сроку подсмотреть, когда он ему вдогон, стоя в чаше, во всю глотку благословения орал. Есть у Мурама такая особенность — он когда волнуется, так его как книгу открытую читать можно, до того душой и мыслями чист и открыт.

Вью, он же всё по предку ровняет, посидел, подумал, вспомнил высказывания и дела Шунь Хо, примерил на себя его шкуру, и понял, что всё со мной будет нормально, но искать меня здесь не стоит, а появлюсь я только в ущелье и не под своей личиной. Примеров в истории было достаточно и наставлений в разведке великий Шунь Хо для потомков оставил немало.

А всё же повторяется, только в зависимости от времени, на более высоком уровне развития, так сказать. Самострел от лука пошёл, а меч от ножа. Иной раз многое остаётся неизменным даже не столетиями: пять тысяч лет прошло, а ширина стандартной колеи у нас, как была она у зачинателей строительства дорог, тоннельных проходов и перекрытий мостовых, тиев и роев, в две лошадиных задницы в колесницу запряжённых, так и осталась. А дороги всё одно те же люди делают, а они всю жизнь на задницу смотрят: одну половину жизни на лошадиную, а вторую — сами, понимаете, супруги дражайшей, в основном. Как она думает. И вообще всё у нас с неё родимой начинается.

Хотя драконы спорят: не в две лошадиных, а в размер дракона с подраспущенным крылом. Скорее всего, в размер первой драконьей задницы, что в этом древнем тоннеле застряла, был поди как Вью, пухловат в корме был слишком.

Крылья чтоб не повредить, ага, так и поверил: жопа толстая не пролезла, когда за вкусненьким "в гости напросился", это вернее.

Переговорил Вью с братьями-соратниками и сделал морду топориком. Так сам себе голову заморочил, что и сам Юй, когда он у него в гостях был, прочитать его не смог, только внешний слой и видел. Я думаю, что и назначение Карыча, и перевод под его руку специального отряда не без его участия случилось. Я так могу только теперь, а за ним уменье такое я приметил ещё тогда, когда ему ту кадку с соленьями, что он два дня чавкал потихоньку, столовские повара "сами" оставили. Дождёшься от них, как же. Скорее сами заныкают и на закусь под бутылочку горлодёра деревенского пустят. Да и потом, сколько он проказничал, почитай со всеми наравне, но ни разу на проказах не попадался и жалоб на него никогда не было. Тот же Вулкан постоянно за любую мелочь от Гаррита получал.

— "Ну, дунул я чуть посильней, чтоб у поварихи подол задрался — Лев больно ей интересовался, а я помог человеку. Убудет от неё, что ли?" — Кремню подобные проделки всегда с лап сходили, никто из людей жаловаться к сотнику и ко мне на него не бегал.

Потому и Карыч по его наушенью в голове кучу всякого хлама крутил, на всякий случай, и вопросы дурные задавал — это они так Юя проверяли, как бы. Примет он меня и скроет или он на другой стороне. Проверяльщики.

Юй, смотрю, гордится потомком. Чувствую, будет у них разговор по душам завтра, вернее, уже сегодня утром. Вью свой камешек сохранил и ждёт весточки, теперь понятно его, в последнее время, странное увлечение — свяжется с частицей Юя и по полдня ходит по дворцу, беседует. А сам всё ближе к Эрралине оказывается, под любым предлогом. А я то уже хотел ему крылья в одно место засунуть, оказывается, это он пытается нас в курсе дел держать. Знает же, что я за неё волноваться буду.

Что же, теперь я почти точно знаю кого пошлют проверить отшельника, если только сама Эри этим не займётся. Моя жена может — без выдоха любую стенку прошибёт, на одном запале и желании, умничка.

Так что не виноват я в том, что ребята ящерами хвостатыми теперь стали. В них драконьей крови больше чем своей было, а я только подтолкнул. Кстати, тот облик молема, ящериный, взят древним их изобретателем с таких же преобразованных. История повторяется в точности: за столом сидят одиннадцать Ящеров, десять серых и один чёрный. Других отличий нет, разве что у чёрного крылья и силой от него веет за два локтя — опять накопитель боевой зарядил под заглушку и балуется. Хвастун хвостатый, а то я не знаю что он всю энергетику скрыть может, как камнем станет простым. А он, накопитель, у него нестандартный — близнец того, что на защиту горшка Тао и Ники пошёл.

Ну, хорошо, шкуру, окрас поменять, мы сможем, это от питания и от желания её носителя зависит. А вот где я им столько накопителей найду? И теперь же дланников учить с энергией работать надо, а бывших наездников заново переучивать на рунную. Стрельбище защищённое нужно строить, да спрятать его поглубже.

Рогатым, блин, они все сейчас рогатые, крылатым нужен второй облик. Этим, серым ящерам, судя по их восторженным взглядам на Ши Юя, уже крылья подавай. Взяли детишек понянчить, жрут каждый как дракон взрослый, а ящеры — так эти два, три дня за троих будут наворачивать. Забот полон рот.

— Ну и что ты там у себя в голове себя накручиваешь?

— Юй, тут столько всего привалило, что не знаешь за что взяться.

— Так, внимание! — драконы ещё ближе придвинулись к беседке в которой был накрыт стол.

— Драконы — отдыхать после перелёта, вот по той тропинке, через полсотни шагов для вас целая поляна пологом затянута и трава мягкая выращена, если придёт вот это моё серое любимое чудо, а прийти оно может в каком угодно облике, то не пугайтесь. Запомните рисунок ауры, хотя бы часть, весь я и сам запомнить не могу — слишком сложен. Завтра в полдень будете второй облик обретать. Есть два пути — либо Мирр вас рассмотрит и переведёт, либо как предок наш первый — без страха выпьете чашу истинного огня и как Создатель на душу и в кровь вложил, так его волей и будет. Думайте, каждый примет решение сам. Идите отдыхать.

— Другие драконы, — мужики все одинаковы: услышали нежный женский голосок Тао и поплыли, выпили то всего ничего, только для сугреву, — у вас тоже две дороги. Небо можно покорить и в доспехе, нужно только научиться им пользоваться и запитать силой. Или на собственных крыльях. Но придётся пройти через боль и вырастить себе крылья самим, с нашей, конечно, помощью. А потом ещё и учиться летать, как и в доспехе, впрочем. У вас времени на раздумья нет: надо решать сейчас, пока тела перестраиваются, потом будет намного сложнее. Каждый решает сам. Как понимаете, решение я и так у вас в голове увижу.

Тао помолчала немного, улыбнулась и пошла в лес, прихватив с собой Нику.

— А я, так понимаю, должен за инструментом лекарским топать?

— Не нужен твой инструмент. Мы сейчас вырастим с Никой деревья на нашей полянке, а вы с Юем, подведёте к ним от основного энерговода ручейки. Для образца у нас будет Ящер. Только крылья немного изменим — у него костяк тяжелее, нам нужна немного иная форма. Юй уже нашёл описание. Будете летать быстрее него, — Ящер фыркает, драконом он и "полётом" и "боем стрижа" владел, надо только вспомнить и тренироваться.

— "Ника, умничка, так ему и надо!" — мелкая из-за спины матери машет обрывком до боли знакомой Ящеру верёвки в когтистой лапке, а то расфыркался тут.

— Мя-Ры, дём! — иди, иди, образец, сейчас с тебя мерку снимать будут, заодно и за то, что за хвост на крыше держал, припомнят. Моя кровь!

* * *

Я сбежал от них перед рассветом. Насмотрелся, перенервничал, да ещё перелёт так сказался: совсем спать не хочется, словно и не отмахал крыльями сотни лиг. Пока с энерговодом работали напитал себя энергией от источника, полностью восстановился. Рванул в звёздное небо и пошёл в сторону станового хребта — давно хотел слетать, есть там один пик, он словно манит, так и тянет к себе, до того прекрасен своей суровой красотой. Даже сказать толком не могу почему, но тянет меня туда рассвет встретить, тянет и всё. Тем более, что тут всего то лёту. Как раз успел — только, только край неба даже не светлеть, а намекать на рассвет начал. А тут пятачок на верху драконами выплавлен в камне, вроде смотровой площадки небольшой, как раз вдвоём или втроём поместиться можно, если сосед позволит, а не будет крылья в стороны топорщить.

Улёгся на самый край, вцепился когтями в камни, положил на лапы голову и стал ждать рассвета. Тишина, ночные ветра уже угомонились и стихли, а дневные ещё не проснулись, на этой высоте даже трава не растёт, снега вечные и ледники, живности тоже нет. Кажется, что ты один в целом мире, наедине с горами, восходом и с самим собой.

Только расслабился — взмахи крыла в разреженном воздухе. Блин, не дадут расслабиться и полюбоваться от души. Да ну их всех! Не оглядываясь, отодвинулся на край площадки, чтобы не мешать приземлиться, накрылся щитами и как Ящер вобрал в себя энергетику тела. Морок надевать уже поздно, да и не вижу смысла. На такую площадочку молодому дракону не присесть — тут умение и опыт нужен немалый. Я имею, потому, что кроме гор, считай, на своих крыльях нигде и не летал. Юй говорит, что это плохо: меня по посадке сразу видно — падаю на полянки без пробега, как ворона, крылом не машу помногу (в горах без толку, потому, что воздух разряжённый и если промазал, то уже не исправишь, уходить надо или в пропасть сваливаться), приземляюсь одним толчком крыла задрав тело немного вверх, сразу на четыре лапы, как в грязь влипаю. А мне нравится — без лишних движений, всё просто и точно. А то, что по-вороньи, я ему сказал, что не известно кто раньше на свет появился и может это вороны у драконов учились летать, а не они за ними подсматривали. Тао смеялась.

А дураков, что не разбираясь, кинуться на чужака могут, среди старшего поколения нет, не выжили такие. Я ему смотреть не помешаю, восход не купленный, любуйся на здоровье.

По камню скрежетнули когти ещё одной "вороны", и на край площадки сначала легли лапы, а потом и голова, как и я. Аррайя. У нас всегда вкусы совпадали, да тут даже не имеющий никакого понятия о прекрасном будет лежать затаив дыхание. До того величественно и красиво. Душа отдыхает и сбрасывает груз забот накопленный.

Так и лежали молча, любовались, пока солнце не взошло. Хорошо..., всё, что давило сверху и неразрешимым казалось, на фоне этого величия стало выглядеть простым и не стоящим тех переживаний, что я на это тратил. Вот так надо, как солнце и горы: величественно и неумолимо, мощно и прекрасно. Да, пусть не растопишь снег на вершинах, зато согреешь своим теплом тех, кто с тобой рядом, в долинах. Пусть сменяются дни и ночи и течёт вода, меняя русла, ты будешь спокоен и твёрд, крепко упираясь ногами и встречая рассвет с непрошибаемой жаждой жизни и уверенности в себе и своих близких и друзьях, что поддерживают тебя плечами хребтов со всех сторон.

Первым прилетел, первым и улечу, только не надейся утолить своё любопытство, милая тёща, не получится высмотреть куда я направился. Встал, осторожно расправил крылья, чтобы не задеть, кивнул на прощанье и упал вниз, разгоняясь вдоль почти отвесного склона. На этой бешеной скорости, что разогнал в падении, так и вошёл в первую же трещину-расщелину, зародыш одного из десятков узких ущелий и разломов, как воткнулся. А там, прямо на лету перекинулся в кота, попетлял немного и затаился оглядеться под небольшим карнизом в расщелинке в стене. Вряд ли полетит вдогон, у неё и так дел хватает, хотя любопытна она без меры.

Один раз прошла стороной, я её энергетику ни с чем не спутаю. Даже почувствовал как она раздражена и удивлена. Попутного ветра, рад, что смог удивить! Посидел ещё немного, прикинул по каким расщелинам быстрее до дома долететь и где перепрыгивать из одной в другую придётся, накинул морок — облик Вулкана изобразил, и полетел домой. Заодно ещё успею к завтраку рыбки наловить, а то так есть захотелось, жуть просто.

Драконы все решили моей помощью не пользоваться, а положиться на чашу с истинным пламенем. Только пить будут после того, как люди окрепнут и к ящериной форме крылья себе вырастят. Переживают они за друзей, понятное дело. Пошли все вместе смотреть как там дела у них.

Всё там нормально, коконы в кронах деревьев, выросших по кругу от материнского, надёжно защищают от внешних воздействий и питают и веществами и энергией. Ящер тоже себе выпросил деревце, интересно зачем? Мог бы и на привязи возле Ники посидеть или постоять. Ладно, раз всё нормально, то пусть себе растут, мы за это время с бытом разберёмся, да со всем остальным тоже.

Драконы, после того, как мы все с Юем посоветовались и он в хранилище поискал нужные знания, разбрелись попарно по прилегающим расщелинам и ущельицам на поиск подходящих камней и кристаллов под накопители. Ветер со мной остался, будем рядом с моей пещерой пристройку делать под мастерскую — кристаллы надо где то обрабатывать. Тем более, что Тао подсказала как с помощью энергии двух источников, лесного и горного, можно их довольно таки быстро вырастить. Надо только соответствующие условия создать. Из тех материалов или, скажем так — зародышей, на поиск которых и отправились Тени.

Это они сами придумали так называться, я тут не при чём, да и Юй тоже.

Не узнать рогатых стало, куда делись те пятеро, что могли ради забавы все в грязи извазюкаться и по полдня кошку горную загонять. Они за эти несколько месяцев на сотню лет повзрослели, как в смысле осознания, так и в телесном виде. Тут Юй прав, что я очень бездумно поступил, когда выплеснул на драконов свою силу, чтобы до дома дотянуть. Ведь никто не мешал просто по одному спокойно подпитать энергией из накопителей. У меня их теперь пять: первый Храновский, два из под хребта вынес готовыми и два уже потом из заготовок сам сделал.

Тао помогла в этом вопросе очень сильно. Она нашла описание по операциям, необходимым для вживления накопителей прямо в тело. Ничего резать и зашивать на себе не пришлось, слава Создателю. Просто доработали накопители, придав им определённые дополнительные свойства и настроили на ритмы колебания энергии моего тела в человеческом образе. Потом взял два в руки, остальные приклеил соком чеснок-травы, к груди и к ногам под щиколоткой. Лёг на тот "стол", на котором мы Ящеру крылья приделывали, и с помощью Тао, Ники и Юя медленно перетекал из человека в дракона и обратно, пока накопители не "растворились" во мне.

Самое трудное было не вживить камни, а научиться не оставлять следов в драконьей форме. Вот там намучился, пока научился потоками в своём организме новыми управлять. А то был как в сказке про золотую лань, что за следами копыт оставляла золотые монетки. За мной оставалась выжженная буйством энергии трава.

Вопль боли от Ники, которую с дуру решил по спинке погладить, два десятка мозголомных затрещин от Юя, пара шаров, от которых даже щиты не спасают, от Тао, и мозги заработали с такой силой, что у меня (как Ящер говорит) рога на концах светились. Тот же Ящер и помог, показав как управляет внутренней энергетикой молема, когда надо полностью раствориться и спрятаться. Вылечил Нику, вылечил два ожога на заднице и пробитую дырку в крыле. А траву Тао вырастила на полянке новую.

Зачем это надо? Четыре потока сознания, работая в одном ритме, руководят выходом энергии, каждый из своего накопителя. И одновременно вяжут связку рунной формулы (заклинание из одной нитки, как теперь мне кажется, это так, как воздухом дышать — даже не думаешь) из четырёх заклинаний-нитей. Я одновременно могу обезболить тело в месте повреждения, подпитывать его энергией в нужных точках для его роста и восстановления, удалять повреждённые ткани и выводить мусор прочь, чтобы не отравлять излечиваемого. Пока тренировался только на мороках человеческого тела и драконьего, из лекарских древних хранов. Действие просто потрясающее — перепонка или палец на глазах вырастают заново, печень и желудок, кстати, тоже.

А могу вплести в веретено огненной стрелы свойства проникновения родовой связки Тао, наконечник из льда и оперенье из воздушного меча и кулак воздуха. Один такой удар заменяет удар целого крыла драконов по сложности и по мощи. Пятый накопитель просто подпитывает энергией тело и мозг, питает щиты защиты — от ударов на трёх уровнях одновременно: телесном, умственном и на уровне энергий.

Эти шутят, что построили для князя замок, и полностью его оснастили вооружением, мол, чтобы больше по данному вопросу к ним никаких заявок не поступало. И так выше крыши. Я не спорю, пусть смеются. По сути так оно и есть, я по мощи только немного отстаю от них всех, просто у них подпитка постоянная, а мои накопители не бесконечны. Надо храны по рукоделию попросить Тао просмотреть: хочу вышивать научиться шёлком — очень полезное умение, потом при операциях на определённых органах, глазах или внутреннем ухе, сильно пригодиться может. Там точность движений и понимание всего рисунка очень важны. Это не камни в ущелье тесать — тут работа тонкая.

А пока просто плету кружевные венки, колечки и мониста из цветов и травинок тонких. На Нике они не вянут. Сейчас она в храмах ходит в "короне" с монисто на груди и с перстнем-печаткой на пальце, как и положено принцессе. Осталось серёжки доделать. Деревенским нравится до изумления, ещё и потому, что все знают, что сделано по рисункам их земляка. Паренька теперь не в шутку придворным мазилой уже не дразнят, а почтительно называют. Завалили заказами по уши, мать с отцом не нарадуются. Потратил несколько дней, чтобы обойти сёла. Ветру и Юю моя помощь не особо и нужна оказалась, сами справятся, а вот Ящер будет в коконе своём сидеть до тех пор, пока остальным нужно будет. Вот только я так и не понял для чего ему то кокон? Спросил — молчат, только подозрительно переглядываются. Нежданчик готовят, заразы такие, хрен с них что вытянешь. Ладно, подождём.

По сёлам всё нормально. Как местные считают. Спросил у Михася приезжали ли из города управители, так он на меня как сова вылупился.

— А никто больше к нам не приедет — дураков нет, а вам разве не сказали?

— А что мне и кто сказать должен был? Ну-ка, просвети, будь добр, пожалуйста.

— Ну, дух-дракон или его вашество Ящер. Вы, совсем уж, извините, от дел мирских то не отрывайтесь, а то где мы такого лекаря ещё увидим. Перемрём без вашей помощи, святой отшельник.

— Ох, Михась, любишь ты голову морочить, поколениями жили и не вымерли, не будет меня — тоже выживете. То-то я смотрю, дочка твоя мне для святости пива в кружку наливает.

— Вам даже "Бура глубинного" после работы пригубить не грех, сами же прошлый раз Атотье говорили, что сила не в соблюдении всех ритуалов поклонений, а в душевной вере и силе, по поступкам судят, а не по их внешней видимости.

— Отвлеклись, расскажи про то, что я в начале спрашивал.

— Так трое уже приезжало из города, всех троих Дух-дракон на следующий день спровадил. Первый в городе наизнанку перед всей площадью в делах своих прежних воровских покаялся и в том, на чём нажиться тут, у нас, хотел. А двух других, родственников головы городского, уже никто не видел. Только говорят, что недавно из столицы новый голова городской прислан, а старого в возке в столицу увезли, тюремном. Видать, родственничков Белый дракон уже на столичную площадь отправил, как бы и не на дворцовую. Так что даже если и назначен нам управитель, то ненадолго, потому, что честные на такой должности только в сказках бывают, что по вечерам в храме детям и нашей принце Хозяйка леса иной раз рассказывает. Сюда назначить — эт, считай, сразу в засидку отправлять, потому, что у Белого дракона разговор короткий — раз, два и пошёл с застывшим глазом в сторону площади городской. Мы тут думаем, что скоро наш кусок тракта со всеми нами и окрестностями Белому дракону подарят. Старцы сказывали, что такое тоже бывало, если прежняя власть три года подряд управить не может.

— Есть в межгосударственных уложениях такие строки, и случаи были. Пять сотен лет назад весь тракт старый и городишко этот под властью драконов рода Дак жили, а после войны, когда некому управлять стало, к короне Тора именно по этому закону и отошли земли. Драконам тогда не до того было. Только ты глаза то не зажигай, будешь народ мутить на другую сторону переходить — Ящер тебя по головке не погладит. Живите спокойно, есть вам защита, есть помощь. От добра, добра не ищут, а время само рассудит. Спасибо за стол и за разговор, вот, мои полсеребряных — налей мне ещё пивка кувшинчик в дорожку и мясца вялено-копчёного положи, на все. Вкусное у тебя мясо получается. Вот сейчас в Ручьи опять пойду, там такого не попробовать.

— Пожалуйста. Только Отшельник, я ваших денег не возьму. Это я вам ещё за мелкого, что со здоровой ногой ходит, а не хромает, должен. А за похвалу спасибо, приятно слышать, тем более от такого человека. Сейчас соберём всё, давайте мешочек свой.

Вот, вот такие дела. Что то меня это не забавляет. Я с полутора десятками головой от забот чуть не рехнулся, а тут в одни Опятках (или Опёнках, они сами толком не знают) почти за пять сотен живут, и в других не меньше. Куда мне эту прорву народа. А там и городишко ...

— Ладно, раз у тебя тут порядок, то пойду ручьёвских проведаю.

— Да, тут нормально у нас всё, так, разве что по мелочи...

— А что по мелочи, безобразничал кто, пока Ящера не было?

— Было дело: паренёк, дроу молодой позавчера гулял в дым. На таре играл, заслушаешься, только язык, жалко, непонятный, а песни задушевные. Да и по-нашему тоже весёлые частушки такие наяривал, мужики ржали как кони. Перебрал немного, да с Рысем, что мне в охранители назначен, задрался.

— И где схоронили его?

— Ну что вы, старче, нешто мы нелюди какие! Рыс его по двору немного покидал, да забор им вынес, пролёт один, что возле калитки. А паренёк крепкий, наутро встал как и не было ничего, забор помог мне поправить. Сейчас опять, наверно, молитву очистительную творит, чудно у него это выходит.

— А про молитву откуда знаешь?

— Да утром на завтрак позвать, да в комнате прибраться послал мелкого, а тот с выпученными глазами прибежал. Пошли все смотреть, а он там как статуя, в одних исподних штанах чудных чёрных на одной ноге стоит, а другую чуть к животу не задрал. Глаза закрыты и только губы немного шевелятся. Мы его трогать побоялись — больно он мечом своим необычным махать горазд, вечером насмотрелись. Хотели побежать в храм, у Хозяйки совета спросить, а тут монах хунец успокоил: это, говорит, дроу очистительные маты говорит.

— Мантры, Михась, это молитвы дровские.

— Вот, значит я хуньца всё же не так понял. А то чего от богов ждать, если на них материться, и что же это за боги, коль они вместо слов душевных, душевные маты выслушивают. Мантры, о как!

— А монах хунец уже ушёл?

— Монах утром в храм пошёл, Хозяйке поклониться, до сих пор не возвертался, скоро будет, наверно, мешок то его дорожный в комнате остался. А дроу скоро подойти должен, опять одну лепёшку с молоком съест и молиться. Он Ящера ждёт. Монах поди тоже. Да вот он, — широкая лапа Михася тычет в сторону входящего в двери едальной залы дроу. Тот краем глаза видит направленный в его сторону жест и спотыкается. Потом на что то мысленно решившись, направляется в нашу сторону.

— Михась, у него какое то дело ко мне появилось, дай мы наедине порешаем.

— Всё понял, случ чего — только рукой левой махните и Рыс его в два движения на место поправит. Я тут, у того окошка постою.

— Не надо, я и сам справлюсь, за меня не переживай, — Михась уходит на кухню, но я же вижу, что он спрятался и подсматривает в щелку неплотно прикрытой двери. Такая забота приятна, чего тут душой кривить. Ну, что тут у нас за гость очередной, про монаха и так понятно: девять из десяти — это Вью Хен Шо. И скорее всего он сейчас в гостях в детском доме, жалко, что разминулись по дороге. А Тао с Юем могли бы предупредить, нет же, молчат духи-затейники.

Не доходя полтора, два шага до меня паренёк протягивает мне правую ладонь с каким то знаком, выжженным на коже. Я даже не успеваю рассмотреть, как он резво хватается той же рукой за рукоять меча обратным хватом.

Мал ты ещё для наёмного убийцы, даже на воина не тянешь. Быстрый подшаг и левая рука указательным и средним пальцами бьёт в точку под ключицей, недалеко от суставной ямки руки, в нервный центр, парализуя руку полностью и завершая круг движения большим — в нервный узел на шее, парализуя связки гортани. Не нужен нам тут лишний шум и внимание. Суровая правда жизни: самые лучшие полководцы и воины получаются из выдающихся мыслителей, а самые лучшие убийцы — из лекарей. Две стороны одной медали, начала инь и янь в проявлении мира.

Посох завершил движение и упёрся в носок левого сапога, мысленная команда — и тонкое лезвие пригвоздит ногу к деревянному полу, но я пока жду.

С перекошенным от боли лицом мальчишка, а это сейчас видно явственно, трясущимися пальцами левой руки откручивает оголовье и достаёт из полой рукояти тоненький свиток послания на шёлке нежно жёлтого, медового цвета. Протягивает мне и косит вниз и в сторону глаза: сбоку в ногу толкается головой голем и нежным урчанием просит погладить.

— Иди, Рыс, иди, у нас всё нормально, молодец. Иди. Что тут у нас, — разворачиваю свиток и с несколько мгновений смотрю как проступают буквы послания на полотне.

"Прости его ради меня, я тебя прошу. Сколько я об него хвороста наломал — на зиму печь топить наберётся. А он всё никак не уймётся. Что делать — по моим стопам пошёл: даже уже руку о посох мой подпалить успел, как ты видел. Я думаю, что он тебе пригодится, если не в дело, то по крайней мере с ним не заскучаешь. Надо только задачу правильно поставить, а так — он горы свернёт, но выполнит. Ещё раз спасибо тебе за всё.

Послесловие: сбылась моя детская мечта — у меня боевой посох дракона рода Дакон. И он мой, личный. Как видишь, с таким же клеймом как твой! Удачи!

Эрралине Дакон Степановой, княгине Ущелья Призраков, благодателю Высшей Академии Знаний от родоначальника рода Сзидрар, Варно Сзидрар.

Уважаемая княгиня, если Ваш муж погиб, то приношу Вам свои соболезнования и искренне скорблю вместе с вами о Вашей потере, ибо считаю, что тоже потерял вместе с Вами немалую частицу собственной души и жизни. Так как Ваша семья мне искренне дорога и я тоже одарён одной с Вами благостью общего источника.

Вашими деяниями и деяниями дорогого мне князя Мирра я, практически на исходе жизни, получил немалое её продолжение. Только благодаря Вам я исполнил свои глупые детские мечты. Даже не представляете как это приятно сделать на закате жизни, как я думал. И только благодаря Вам я могу достойно поклониться могиле своих родителей.

Чистого Вам неба и попутного ветра, здоровья потомкам Вашего рода!

В качестве благодарности моей волею и волей рода, основателем которого я являюсь, дарю вам в услужение младшего родича — моего правнука. До совершеннолетия детей, далее сами решите.

Мальчик немного резок и диковат, но мне ли учить наследницу ветви рода Дакон, как действовать в подобных случаях. Тем более, что сомневаться в его преданности вам не придётся, порукой тому слово моего рода и печать энергии нашего источника, парень прошёл в нём своё посвящение, как и Вы.

С искренним почтением, Варно Сзидрар."

Ай, как нехорошо то получилось, помял "подарок" многоуважаемого Варно. Хотя, мне кажется, что именно на такое развитие событий он и надеялся. Сейчас поправим. Вот, так то лучше.

— Присядьте, юноша и расскажите почему вы вдруг придумали, что я именно тот, кому следует передать это послание.

— А я не думал, само собой вышло, — дроу морщится, растирая плечо. Да не болит у тебя ничего, просто ты так пытаешься скрыть смущение. Ещё одна головная боль на мою многострадальную голову. А с другой стороны — чем не товарищ для детских игр и юный охранитель. Подтянем немного и воспитаем, благо воспитатели имеются, целая толпа из духов, драконов и ящеров. И пещерка есть соответсвующая, только как бы у него глазки на лоб от изумления не повылазили от красоты такой.

— "Юй, у этого парня с головой всё нормально будет, если я его в Никиной пещерке поселю, в качестве смотрителя за ней?"

— "За пещерой?"

— "За обеими, если так сказать можно".

— "Потом не выгоним, дроу за такую пещерку жизнь отдать готов будет. Даже не знаю, надо с Тао посоветоваться".

— "Советуйтесь, мы ждём", — молчу и смотрю как передо мной меняет цвет лица дроу, то сереет, то наоборот становится ещё темнее. Волнуется.

— Покажите, пожалуйста, клеймо на рукояти.

— Вот с этого и надо было начинать, чего теперь то. Не дёргайся, угадайка наобумка. Здесь показывать не буду, отойдём, тогда покажу. Не переживай, не ошибся, везунчик. Такое же, что и на ожоге твоём, торопыга.

— Уважаемый Отшельник, отдайте, пожалуйста, письмо, его только сам князь или княгиня прочесть смогут. Я хотел вам просто продемонстрировать, что не замышляю ничего плохого.

— Держи своё письмо и впредь будь осторожнее с резкими движениями. Как уже понял, здоровья они не прибавляют. Не три шею, ничего у тебя не болит. Можешь просто кивнуть головой и сказать, что понял.

— Понял.

— "Прикрыли потолок мороком и закрыли пять дверей ведущих в остальной каскад. Тао сказала, что если будет вести себя как воспитанный мальчик, то будет ему подарок. Если нет, то придётся из него такого мальчика сделать. Ящер сказал, что ещё один лучник в отряде не помешает, а разведчик в пещерах и драконам пригодится, Ветер с ним согласен".

— "А ты?"

— "А я на нём буду новые методы ускоренного обучения испытывать, у молодых дроу очень подходящая ментально-физическая составляющая личности, давно хотел попробовать, да вот случай всё не подворачивался".

— "Я ему уже не завидую, если он всё вынесет, то к совершеннолетию будет седым как Варно".

— И за какие же прегрешения тебя отправили в Ущелье к призракам?

— За посох взялся драконий, дедовский.

— И только то? Тот посох, случайно, не лежал на развалинах твоего училища, оставшихся после урока алхимии. А из развалин не доносились стоны и проклятия наставников в адрес одного молодого дроу, со сходным с твоим именем. Как зовут?

— Никат.

— Никак? У тебя за проделки ещё и имя отняли, да не смущайся, бывает, что и из рода изгоняют, как у гномов, например.

— Никак не зовут, Никат меня зовут. Только из уважения к вашему возрасту: но не более. Я должен отчитываться только перед своим мастером, кому дан в услужение. А на принца вы, при всём уважении, не похожи. Так что прошу прекратить надо мной насмехаться, иначе...

— Иначе ты нападёшь на пожилого человека на виду у всего села и победишь старика в поединке. На столовых приборах, например, вон, несут твою лепёшку и кружку молока. Нас ждёт дальняя дорога, а тебя ещё и нелёгкое и длительное испытание. И награда, если ты его выдержишь.

— А если не выдержу?

— Тогда награду получит тот, кто тебя сюда послал.

— А оно стоит того?

— В своё время узнаешь. Не хочешь чтобы тебя обманывали — не задавай таких вопросов.

— Отвечаете как дракон, мне прапрадед рассказывал, хотя сами — простой человек, даже следа дара не видно. Здорово вас духи то в ущелье под себя подмяли и переделали. Со мной не выйдет! — а сколько самомнения в голосе, — никуда я с вами не пойду, дождусь управляющего, Ящера, и узнаю как к князю на приём попасть. Тоже мне, управляющий, меня бы не посмели даже в мыслях кличкой называ-а-а-ать...

А что это мы ротик так открыли? Не нравится зрачок драконий в моём глазу? Так не надо злить пожилого Отшельника, а то его так драконы под себя подмяли, что он сам драконом стал. С другой стороны — давно ли сам так крылья топорщил, пока меня Ящер не обломал. Показал из своей памяти как приземляется в горах, на пятачок на самом пике, мастер полёта и как он мгновенно выполняет "посадку на знак", проходя над лесом на полной скорости. Особенно меня ошеломил вид со стороны. Потому что, честно говоря, понять что происходит, глядя в воспоминания Ящера его глазами, и видя, словно это я приземляюсь, я смог только раза с шестого.

Летящие под брюхом сосны, полянка с мелькнувшим знаком, резкий поворот с наклоном вбок, два удара сердца в глазах одна земля, два удара — одно небо и ты уже на земле. Пока шли до нашего ущелья я тренировался при любой возможности, столько шишек набил, что не счесть, два раза чуть сам себя по деревьям не размазал. А сколько раз я отшибал лапы, не угадывая с мгновеньем, в которое надо выполнить гасящий взмах, перед посадкой по-вороньи, и как они болели не смотря на всё моё лекарское искусство? Жизнь и время самый лучший учитель, а уж духи, кажущиеся почти ровесниками этого времени, так тем более.

Я столько же должен Варно, сколько и он мне, и он это знает, потому и направил ко мне этого олуха. Именно ко мне, а приписка в письме для Эрралины — не более чем извинение и способ ещё раз сказать, что он в меня верит, что считает за родного, за родича и за равного. Выдернем мы перья из задницы у твоего внука и когда надо будет, вставим их обратно и нужной стороной. Я сказал.

— "Взрослеешь, Мирр, и это меня радует. Только та вспышка была лишней, немного если не напугал, то озадачил мальчика. Но это ему даже на пользу".

— "Спасибо за похвалу Учитель, иногда вот так смотришь на кого то, а видишь себя. Не самое приятное зрелище получается порой".

— "Все через это проходят. Для нормального существа это одна из ступеней развития, можешь себя успокоить тем, что она не последняя. А многие, к сожалению, застревают в своём развитии не доходя до неё. Так и проживают жизнь в своих детских мечтах и знаниях о порядке мира. Мальчик, кстати, не бесталанный, чувствует, что мы разговариваем, но не может расслышать толком. Тао через послушниц проверила две остальные деревни, твоя помощь не требуется, мелочи они залечат сами в источниках храмов. Вью ждёт тебя в детском доме, возвращайся, а то он не выдержит и полетит обратно в Опёнки. Сейчас за вами придут, Тао хочет пощупать дроу и рассмотреть вблизи".

К столу подходит послушница храма-источника, судя по цвету имоно, из ближнего круга.

— Хранительница приглашает вас в храм, — исполненный достоинства поклон заставляет сердце в груди молодого дроу сначала замереть, а потом забиться с бешеной скоростью. Моли Создателя, мальчик, чтобы в храме у тебя не возникло даже тени тех мыслей, что промелькнули сейчас на твоём лице, потому что скоро ты встретишься с тем существом, по чьим меркам преобразована фигура послушницы. Иначе быть тебе барашком десяток дней, как судьба на руку ляжет.

— Лерр Отшельник, вас просят обождать юношу, гостевая к вашим услугам, можете отдохнуть перед дорогой, — ещё один поклон, исполненный красоты и достоинства. Дроу сейчас лопнет от переизбытка чувств. Пойдём, раз позвали, юноша резкий.

Тут, надо сказать, отдельная история. Тао решила, что ей не помешает помощь и набрала среди девушек и женщин послушниц к храмам. Их немного, в ближнем круге не более трёх и в первом не более десятка. Попасть хотя бы в первый мечта всех деревенских. Послушницы первого круга за своё послушание получают отменное здоровье и "исправляют" тело. Не мне вам объяснять в каких местах. Мужики на слюну исходят, провожая взглядом. Попутно проходят малый курс домоводства, вплоть до начал ведения среднего хозяйства: умение вести доходы с расходами, наём работников, заключение простых договоров. И много чего ещё, вплоть до науки любви и науки быть единственной для мужчины, не прибегая при этом к древним женским орудиям подчинения самца — скалке для теста и сковородке. Уже сменился давно по два раза первый круг, а желающих не отбавляется. Особенно после одного случая.

Барончик из соседнего Каревского графства, возвращавшийся после исполнения поручения в столице, остановился отдохнуть в Опятках. Надо же было ему на улице нарваться на девушку в зелёном имоно. Как ведётся в людских владениях, "ихшество" возжелало сразу данную крестьянку в постель на ночь и вздумало её полапать. Девушка легко увернулась от опытного война и просто хлестнула по лбу ивовым прутиком, что появился в нежной ручке незнамо откуда. Десяток охраны вместе со слугами, бросившийся на защиту хозяина от попытавшихся вступиться за послушницу селян, был неаккуратно, но довольно быстро сбит в кучу двумя големами Рысами (третий держал разъярённых сельчан) и выкачен в поле, под дождь. При том дождь шёл только над этим полем, все три дня, что их там держали големы. Пост прекрасно просветляет даже самые тёмные головы.

Барончик все три дня чувствовал себя бараном, просто чувствовал, а не был им в действительности. Люди отходчивы и жалостливы. Кормили и укладывали спать в гостевом доме постоялого двора мекающего и ходящего на четвереньках дурачка, пока та же послушница не сжалилась и не отвела их всех в храм. Сопливых вылечили после покаянной молитвы, поднеся чашу с древесным соком, вкус которого они, как сами сказали, запомнят на всю жизнь и вкуснее, скорее всего, ничего и никогда не испробуют. Я им верю. Наказуемый был приведён в чувство и прекрасно помнил все три дня жизни в шкуре животного, при том так живо и ясно, что его полоскало до желчи.

Барончик имел долгий разговор с самой Тао, не к каждому провинившемуся она своим вниманием снисходит, обычно хватает просто общения с одной из послушниц ближнего круга.

Через несколько дней барон приехал вновь, в простой одежде с одним слугой, как оказалось наставником детским, что отцом был ещё приставлен для воспитания отпрыска. Они сопровождали возок в котором приехала его младшая сестра. Опять были долгие беседы сначала с мужчинами, а потом с девушкой. В результате молодой дворянин поселился на постое в гостевом доме и приложил все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы добиться взаимного чувства своей нежданной избранницы.

Сейчас они уехали, получив благословление самой Тао. Недавно приезжал старый наставник с вестью, что Ива забеременела и все надеются, что первой будет девочка, хотя сам барон рад любому полу ребёнка и пылинки сдувает со своей жены. Мог бы и не приезжать, Тао и так связи со своими подопечными не теряет и прутик ивовый всегда при них, на всякий случай. А Лилия перешла уже в ближний круг, вот она то сейчас к нам и подошла. Не надо быть великим провидцем Шунь Хо, чтобы знать, что сейчас перед нами не меньше чем будущая графиня Каревская, или королева одного из двух граничных с Каревом королевств. Если найдётся смельчак и счастливчик, кому этот цветок позволит завоевать своё сердце. Переходя в ближний круг, послушницы добровольно отказываются от прежнего имени, получая взамен новое, в соответствии с особенностями характера и многим чем ещё, не теряя при этом своей семьи и корней. Тао это не приветствует. И получают в дар почти все знания и умения давно забытого и затерянного во времени древнего рода принцесс хунь, вплоть до знания ядов и противоядий, женского боевого искусства хунь и много чего ещё. Всё это добровольно, и каждая склоняется к тому, что ей больше всего по душе, за исключением основ, которые изучают все.

Они знают себе цену, но не задирают нос. Каждая просто ждёт своей чистой и искренней любви, своей половинки. И выйдет замуж с одинаковым удовольствием и за принца и за крестьянина, если он окажется надёжной опорой в жизни. И каждая способна сделать своего крестьянина если не графом, то бароном или просто владетельным дворянином. А мы всегда им поможем, если будет нужно. И они это знают.

Для них Тао — вторая мать, а Ника — младшая сестрёнка. Слово послушницы в зелёном имоно имеет один вес со словом Ящера и словом Белого Дракона и Хозяйки леса. Насильник, попытавшийся напасть на одну из послушниц, сейчас растёт нижней частью тела на окраине Трёхполья и рассказывает верхней, идущей от ствола и не потерявшей человеческий облик, каждому проезжему свою грустную историю. В этом Тао остаётся драконом до конца: наказание неотвратимо, жестоко и соответствует содеянному. Хотел испоганить тело и надругаться над душой — получи полной мерой то же самое. При этом деревенские без страха идут что в лес, что в храмы. Пользуются дарами Тао и Ники не боясь наказания — жизнь это жизнь и глупо не принимать её такой как она есть. Дети будут гладить идущего по селу с поручением голема и у взрослых и в мыслях не будет беречь их от возможной опасности. Нет её, есть справедливость и защита, есть неминуемая кара. Одна такая рысь гнала целый день всадника, из глупости хлестнувшего походя селянина плетью и поскакавшего дальше. Загнала и притащила за шиворот на площадь, где он был высечен прилюдно. Селянин попросил оставить шрам от плети на плече, теперь в городе знают как Ящер держит слово. Трёхполье, самое ближнее к городу, всё чаще принимает молодые семьи, переселяющиеся с окраины города. Простой деревянный частокол вокруг села крепче каменных стен городских укреплений. Не мои слова. Но мне они нравятся.

Три Рыса в Трёхполье, три в Чистом ручье и четыре в Опятках. Дети из сёл ходят в гости к родичам ничего не боясь, пирожки носят. Не сходи с тракта и никто тебя не тронет. Через каждые пару лиг между деревнями стоят на тракте красивые домики-беседки, где при необходимости можно даже переночевать. Правда их всё чаще парочки молодые используют совсем по другому назначению, мало им бань деревенских, вот же пошло поветрие. Тао с Юем смеются, когда я ворчу по этому поводу. Завидую наверно.

Ну где там этот прыткий? Уже травку на лугу жевать пробует?

— "Нет, глаза в кучку свести пытается, когда перед тобой четыре прекрасных девушки, то это не испытание, а пытка".

— "Тао, как он тебе?"

— "Просто мальчишка, дроу взрослеют не как люди, а под влиянием обстоятельств. Пройди он через боль и страдание битвы, уже был бы по крайней мере, юношей. А этот — просто мальчишка, под стать Нике. Чистый лист, немного испорченный зачатками самомнения и превосходства. Семья жила почти рядом с людьми, а дроу быстрее и сильнее людей. Вот и прёт из него."

— "Пока один отшельник его не обломал".

— "Он до сих пор думает, что тебе просто повезло, что он расслабился, увидев в твоих руках драконий посох и удивившись, что он дан простому человеку. Видимо урок придётся повторить, я стёрла воспоминание о твоём мелькнувшем драконьем зрачке. Так будет лучше".

— "То есть я веду его в детский дом?"

— "Да, и по дороге пообщаетесь. У всех всё нормально и мы ждём тебя к ужину. Тебе ещё сейчас принесут мешок Вью, захвати, пожалуйста".

— "Нагружу на дроу, если будет не унести. Не откажет же он старику в помощи?"

* * *

Дроу выходит из дверей храма, возле которых я сидел на лавочке. Не хочу в гостевую, там вечно народу не протолкнуться. Мешок Вью и дорожную сумку дроу уже принёс сын Михася.

— Ну, как поговорили? — зря только воздух сотрясаю, он ещё там, и в глазах мечтательная поволока, ну, девчонки, всю голову парню свернули.

— Что? А! Сказали идти с вами, там встретят. А где это — "там?"

— Это там, где ты будешь жить и учится. Пошли, поможешь? — протягиваю дорожный мешок Вью.

— И свой давайте, мне не тяжело, а сумка всё равно пустая, — нормальный парень, ну и что, что дроу. Заходим по тропинке в лес и нас настигает порыв ветра, с вплетённым в него клубком ярости.

— "Мирр, со стороны Карева к Ручьям идёт сотня, конные. Каревцы. Скоро будут у межевого столба. Мне они не нравятся и их слишком много. Два мага, сильные. Ветер не успевает их перехватить до села, а Рысы не справятся. Ты ближе всех".

— "Спокойно, Тао! Колчан и два, три десятка стрел. Рысей не высылать, жителей всех за забор, тех, кто не успевает прячь в лесу. Присмотри за мешками, пожалуйста".

— Что это было? — Никат удивлённо прислушивается.

— У нас появилась ещё одна забота,— парню нужно оружие и надёжная защита, пользоваться посохом он не обучен. Но есть же полая рукоять меча! Скидываю свой мешок с плеча и прячу в него шкурку со знаком с вершины посоха, "лук", посох послушно выдвигает рога лука. Дроу восторженно смотрит как с ветки дерева свешивается только что сплетённый на его глазах из тонких веточек колчан, рядом на землю опадают прямые ветки с утолщением и шипом на одном конце и зелёным оперением на другом — стрелы.

— Собирай стрелы, — подаю ему в руки лук с уже натянутой тетивой, — разрешаю! Дай свой меч, быстро! — меняемся, скручиваю оголовье, письмо отдаю обратно и лекарским ножом аккуратно вскрываю себе вену, заполняю полость рукояти, крышку на место, — держи.

Перехватываю узкую руку и режу ему по мякоти,

— Смотри мне в глаза, дыши вместе со мной, некогда мне всё объяснять, надо действовать быстро. Кровь поможет.

— "Не дёргайся, это просто такой первый урок, нормально теперь слышишь?"

— "Да, что делать?" — одним выдохом закрываю и затягиваю обе ранки на наших руках.

— "Исполнять закон. Меня зовут Серый, в сторону!" — парень еле успевает отскочить от серого тела дракона. Блин, опять промазал, хотел заполнить потраченные на лечение накопители и наполнить их за счёт уменьшения тела. Слишком маленький получился. Но одного мальчишку дроу потяну. Ловлю из его потока сознания картинку серого дракончика со светящимися от переизбытка энергии рожками. Нет, Ящеру в прошлый раз не показалось, вот они, накопители, данные Создателем от природы. Единороги, получается, тоже наши пусть дальние, но родственники.

— "Запрыгивай, напарник", — парень взлетает на спину по подставленной лапе, — "прижмись ко мне плотнее и ничего не бойся".

— "Держусь", — парень вытянулся у меня на спине, обхватив руками за шею, а ногами за туловище, да, немного не угадал с размером, не дракон, а ослик какой то. Зато полетим быстро. Стрелой уходим вверх. Подарил ему на время один поток своего сознания, а сейчас уже жалею — уши заложило от вопля радости (он сейчас смотрит и моими глазами тоже, чувствует поток воздуха который рвут быстрые крылья и мощную силу, толкающую в задние лапы), совсем мальчишка ещё...

— "За оскорбление государственного символа, коим является печать правителя на указе на межевом столбе?"

— "Смерть или отрубание руки, если правитель — то война или поединок равных".

— "Стрелы и колчан твои. Оскорбление принцессы крови, оскорбление той же особы путём намеренного уничтожения личного имущества, причинение ей вреда телесного?"

— "Смерть на месте преступления в первом случае, показательная казнь во втором. Если совершено с доказанного попустительства правителя, либо лица правящего рода — немедленное объявление войны. Иногда такие дела решались на поединке равных, особенно, если преступление совершено на земле третьей стороны. Про телесный вред не знаю — обычно убивали всех без разбора и за меньшее".

— "Заработал доспех", — переливаю слепок длинной рунной связки доспеха посоха в накопитель в рукояти его меча. Создать свой самому пока не хватает знаний, но повторить эти сложные связки, используя три потока сознания одновременно, мне уже по силам. И за парня спокоен буду. Заполняю накопитель его меча энергией и добавляю стандартный тройной щит. По стандарту пятисотлетней давности, драконьему. Маги людей эту связку прекрасно знают, но никто из них до сих пор не смог повторить в точности все её свойства. Только подобия.

— "Вон они!"

— "Воин, вступающийся за честь рода правителя?" — падаем на тракт за поворотом возле межевого столба, на котором висит мой первый и единственный указ. Будем ждать их в лесу, надо присмотреться.

— "Глас и рука правителя, вне зависимости от должности и звания, даже может быть заменщиком на поединке равных", — дроу уже на земле и опробует лук, приноравливаясь к усилию.

— "Уничтожен указ с печатью князя, вывешенный на установленном законом месте, над беседкой для отдыха путников, являющейся собственностью племянницы князя надругались — расстреляли из луков. Твои действия?"

— Всем повинным немедленная смерть, если будет присутствовать кровь правителя или его голос — немедленное объявление войны. Слабоват лук немного.

— "А так?" — подстраиваю упругость плеч мысленной командой.

— В самый раз.

— "Будет нужен доспех — появится по желанию. Потренируйся сейчас, вызови полностью, привыкни к взгляду в шлеме. Попробуй оставить один левый наручь — для стрельбы будет достаточно".

Парень молча активирует доспех мысленной командой, приноравливается к обзору шлема, опять убирает его с таким наслаждением на лице, что мне становится немного не по себе. Доспех хорош, но это не значит, что он непробиваем.

— "Попусту рисковать нет смысла, скоро у нас будет подмога", — скучнеющее лицо парня ещё раз подтверждает мои опасения, Никат кивает головой.

— "Кто даёт жизнь?"

— Тело — родители, душу — Создатель.

— "Тогда почему ты должен её забрать, если не ты её дал?"

— Закон есть закон. Наказание должно быть быстрым и неотвратимым!

— "Ты забыл сказать самое главное: наказание должно точно соответствовать совершённому проступку, наказуемому и условиям и причинам, по которым данный проступок совершается. Одно дело, когда пограничный столб намеренно оскорбляют на глазах стражи, чтобы её унизить или объявить таким образом войну. Другое, когда ребёнок из простого баловства мечет в него стрелы из детского лука".

— Закон един для всех и он не разбирает...

— "На то ты и поставлен его соблюдать. Бумага, на которой он написан, души не имеет, и думать не умеет тоже. Я хочу чтобы ты понял, что не всё выглядит тем, чем является в действительности. И выпущенную стрелу или слово уже не остановишь, назад не вернёшь".

— Голова пухнет: тут думай, там смотри. Пока будешь думать, чтобы не обидеть кого попусту, так всего стрелами истыкают и дальше поедут. Так и уважать не будут. Уважают и боятся только силу, а сила жестока!

— "У драконов она ещё и справедлива. А ты я вижу, привык либо не думать, либо чтобы за тебя старшие решения принимали?"

— Ничего в том плохого не вижу — старшие на то и есть.

— "Вот тебе первый урок: ты зачислен в отряд дальнего дозора Ущелья Призраков. Должность — лучник, звание — младший Тень. Командир вместе с отрядом находятся на излечении. Ты остался тут один, и ты — глас дракона. Исполнять закон, воин!"

— А вы?

— "А я твой боевой конь, и прекрасно разбираюсь... в травах, вот кровянка, вон этот кустик с листочками зубчиком. Прекрасно помогает восстанавливать силы, имеет обеззараживающее действие. А вон..."

— Я понял, понял. Но на коня не тянете, да и боевой дракон во всех отношениях лучше, — улыбается. Нет, милый мой. Может тебе ещё малую катапульту подогнать на крепостную стену? Хотя со светящимися рогами в таком размере я кроме смеха, никаких других чувств вызвать не смогу. Несерьёзно так подставлять парнишку. Будет тебе конь. Попользуемся мороком эльфийской лошадки, в моём исполнении и с некоторыми исправлениями.

— "Так лучше?" — сгибаю лапу, чтобы подсадить на спину. Что то у него глаза заблестели сильно и улыбаться начал. Прав Сарык, что Рыжего за длинный язык ругает. Я бы ему сейчас тоже всыпал по полной.

— Лучше! Лучше всех! — а как прёт то его, еле справляется, чтобы про поднос серебряный не вякнуть.

— "Всё, за дело", — первые всадники появились из-за поворота.

— "Значок наследника Каревского графа, полтора, два десятка молодёжи в богатых одеждах. Лошади породистые. Полусотня охраны, меньше брать не по чину, а больше — засмеют: на войну собрался или без десятка охранителей до ветру не ходишь? Конюхи и слуги. Золотая молодёжь едет к гномам в столицу развлекаться. Это меня не радует".

— "Я отсюда запах вина чувствую".

— "И я о том же. Разнесут постоялый двор и селянам пакостей наделают. А потом разбирайся. Что делать будешь?"

— "Лучше упредить сразу, чем потом голову ломать кто и в чём виноват и как его наказывать", — Никат подаёт надежды. Парень решился и посылает "коня" вперёд. Выходим из леса на дорогу.

Дроу разворачивается навстречу едущим всадникам и вскидывает вверх руку с луком. Рога направлены к земле.

Такой знак, да ещё в исполнении дроу — это приказ немедленно остановиться. Одинокий лучник, стоящий на дороге, не означает, что он действительно здесь один. В траве и на деревьях их может быть сколько угодно. А как стреляют дроу знают все.

Отряд немедленно останавливается и после небольшой заминки в нашу сторону отправляются трое всадников. Их догоняет четвёртый.

— "А этого я знаю, это муж нашей Ивы и родной брат той девушки, что позвала тебя в храм. Судя по значку на доспехе, он командир охранной полусотни".

— Должен знать местные порядки, да и не зря же его в охрану к ним назначили.

— "Много правителей своих охранников слушают?"

Всадники останавливаются в десятке шагов.

— По какому праву задерживаете выезд наследника Карева?! Кто такой?! — первая наглость.

— "Да, от них вином за лигу пахнет, они его пили или купались в нём?"

— Кто говорит именем правителя? — голос Никата спокоен, даже скучен, рука с луком опущена к бедру.

— Второй придворный маг, магистр Титал. Кто ты, мальчик с уродливой скотинкой?

Не вызывали в роду Шо оскорбителей на поединки, а я достойный ученик своего Учителя — наглец валится под ноги лошади. Тяжело жить, когда в голове каша вместо мозгов, и никакие защитные амулеты и щиты не помогли. Прямо мордашкой в пыль и ткнулся.

— "Убит?"

— "Незачем, пока. Просто на несколько мгновений разучился держать равновесие, а сотрясение мозгов об дорогу он уже сам себе заработал".

— "Научите?"

— "Знания просто так не даются, потом об этом поговорим".

— Кто следующий будет говорить именем правителя? — голос дроу нисколько не изменился.

— Я наследник Карева!

— От имени Ущелья Призраков, я, младший Тень, лучник дальнего дозора, предупреждаю: вы въехали на земли, порядок на которых поддерживает князь Ущелья Призраков. Каревское графство осталось у вас за спиной. Ведите себя достойно. Твой слуга наказан за непочтительность к стражу границ.

— Я наследник и моя персона неприкосновенна!

— Тогда бы вы следовали под стягом графства и на границе дожидались бы провожатого от короны Тора. А раз над отрядом только знак наследника и вы вступили на земли короны без провожатого, то ничем от других путников, едущих по тракту, не отличаетесь. И обязаны выполнять все законы и предписания властей той местности, по которой следуете. Как себя следует вести можете уточнить у командира отряда вашей охраны. Более вас не задерживаю, — мы неспешно отъезжаем к кромке леса, под защиту деревьев и останавливаемся. Накидываю на нас морок и задом сдаю в кусты.

— "Зачем? Ух ты, мы как живые! А этому..."

— "Научишься, если лениться не будешь. Отъедем подальше в сторону Ручьёв, вижу, что до молодого графа твои слова не дошли".

Мага грузят на коня поперёк седла и вся группа отправляется обратно к отряду. Командир охраны что то пытается втолковать молодому графу, но тот его грубо прерывает. Послал он его, попросту. Зря.

— "Мирр, я и Кремень на подлёте, как у тебя дела?"

— "Нормально, Ветер, у нас дела. Поговорили, уронили одного мага мордой в грязь, сказали графу, что он поедет по нашему тракту как простой купец или селянин. И погрозили пальчиком, чтобы не бедокурил".

— "То есть сейчас на вас должны кинуться?"

— "На наш морок, мы отошли лесом вдоль тракта ближе к Ручьям. Хочу посмотреть как новый лучник нашего дальнего дозора стреляет. И спесь заодно с каревцев посбивать надо. Звуковым средним, по моей команде. Близко не подходите — у них ещё один маг в отряде!"

Два дракона приземляются перед отрядом на обочины дороги.

— "Нет, ну так неинтересно!"

— "Даже лук со стрелами не дали опро..., — дроу выхватывает стрелу из колчана, и я успеваю увидеть, как валится от точного попадания в шлем воин в дорогом доспехе возле межевого столба с указом.

— "Да он пьяный в дым, хотел нужду возле столба справить. Я его тупой — шип на конце стрелы обломал перед выстрелом", — отвечает на мой невысказанный вопрос Никат.

Люди замерли и напряжённо молчат, пока Ветер подходит и наклоняется над "убитым".

Внезапно "труп" оживает и как был, на руках и ногах, задницей по траве, не вставая, вопя от страха пытается убежать. Да ни кто за ним и не гонится: под нервный гогот всего отряда Ветер усаживается на задние лапы, а правой передней, отфыркиваясь, пытается разогнать перед собой воздух. Всем знакомая картина встречи женой загулявшего и пьяного мужа немного разряжает обстановку. Второй маг уже не пытается нервно растянуть защитный полог над свитой графа. Да и правильно, Тао всё равно не даст — успевает спутать и втянуть силой и мощью своего леса нити заклинания до их полного формирования и наполнения энергией. Именно на одной из подобных техник друидов и разработаны стандартные сбиватели заклинаний для людских и гномьих магов. Так что всё правильно, побереги накопители, всё равно дёргаться бесполезно.

Вью поднимает вверх сжатую в кулак переднюю лапу и негромко рыкает, привлекая внимание. Над дорогой протаивает из воздуха Белый дракон.

— "Поехали на доклад, видишь: начальство прибыло!"

— "А что докладывать? Как к нему обращаться?" — Я бы на месте Никата тоже нервничал. Одно дело читать и слушать пугающие истории, больше похожие на сказки, а другое — видеть духа из этих сказок воочию.

— "Обращайся по должности: главный хранитель. У нас что нибудь непоправимое произошло? Нет. Все живы? Все. Значит в дозоре всё без происшествий. Ну, можешь сказать, что одним выстрелом предотвратил войну", — кидаю Юю и остальным драконам всё произошедшее с нами от момента выхода Никата из храма в Опятках до его выстрела одним куском.

Под пристальным взглядом драконов резво подъезжаем к Белому дракону, Дроу спешивается и вытянувшись в струнку и приложив ладонь к сердцу на одном дыхании выпаливает доклад, так громко, что прекрасно слышно всему каревскому воинству.

— Лерр Главный Хранитель, за время несения дальнего дозора происшествий не случилось. Преступников и преступлений не выявлено. Предотвращена война между государствами — одна штука. Потерь среди личного состава дозора нет, пленных нет, расход боевого припаса — стрела с тупым наконечником, одна. Младший Тень дальнего дозора лучник Никат.

Дроу чётко делает шаг в сторону и становится боком, рядом со мной. И ещё больше выпячивает грудь, потому что из-за спин приближённых графа доносится басистый полушёпот.

— Учись, как докладывать надо, раззява! — бздынь, фразу завершает шлепок подзатыльника в латной рукавице по шлему, — и сам орёл и конь вон как вышколен! Десятник в любой стране и в любой армии остаётся десятником, их жизнь по одному образцу делает. Большая половина приближённых сразу вспомнила наставников — вон как руки непроизвольно затылки потирают.

— Благодарю за службу, младший Тень. Кремень, малый накопитель, лучнику за отличный выстрел.

Горошина накопителя из горного хрусталя переливается светом заполненной энергии и кажется на огромной драконьей лапе меньше песчинки. Дроу, не скрывая улыбки, аккуратно прячет её в карман куртки и с достоинством кланяется. Вот только я не понял что случилось — Учитель грозно смотрит в мою сторону. Вроде всё нормально, морок на месте, хвост в дорожной пыли следов не оставил.

— "Что случилось?"

— Я долго буду смотреть на это представление?! Серый, прекратить балаган и принять подобающий вид! Совсем в дозоре расслабились.

Под пристальными взглядами людей и драконов (Никат стоит навытяжку и смотрит прямо перед собой остекленевшим взглядом, затаив дыхание) вдруг понимаю, что заслушался и засмотрелся на этих двоих и по привычке присел на задние лапы. Точно, балаган устроил. Под дружный выдох принимаю нормальный драконий размер и скидываю морок. Морда топориком, лапки вместе, смотрим вперёд и не дышим.

— Два наряда вне очереди! Вольно! — не, ну надо? Мы так не договаривались, мне тоже учиться надо, а тут два дня подряд за этой егозой присматривать безотрывно. Дроу толкает локтем в правую ногу, тоже мне, поддержка. Медленно поворачиваю голову и нахожу глазами бледно-зелёное лицо второго магистра, или как его там. Что? Воздух стал твёрдым и в горлышко не лезет? Забыл как дышать? Ты у нас теперь свою кобылу леррой величать будешь, до конца жизни.

* * *

Мирр 00 07.

Присматривать за каревцами оставили Ветра. Юй попугал их немного своим грозным видом и милостиво разрешил остановиться на ночёвку возле Опяток. Так им только одна ночёвка и понадобится — на следующий день они уже в городе будут. Обоза с ними нет большого, до вечера доберутся. А Ветер, если надо, это действо ускорит.

Дроу пошёл устраиваться в будущих апартаментах. Мы с Вью пошли ото всех подальше, и болтали, болтали и болтали. Так приятно встретить друга, настоящего друга и напарника.

Показал ему свой облик крылатого кота и долго приводил его в чувство. А потом еле удержал — Вью хотел бежать к Юю и Тао, чтобы отрыть все знания по драконам рода Ор. Он успокоился только тогда, когда я скинул ему тот объём, что мне насобирала в прошлый раз Тао.

Он посмеялся над всеми моими страхами, но полностью одобрил нашу осторожность. За ужином все вместе — Я, Тао, Вью и Тени (старшие, младшего отправили в лес знакомиться с Никой) приняли решение, что лучшего места для нас с Эри, чем детский дом просто не найти. В нижнем гнезде полно народу, Красная, Гаррит и Аррайя смогли освоить таинство провода взрослых драконов во второй облик, так что народу будет прибавляться и прибавляться. Тем более, что большая часть дворцового комплекса ещё не снята с хранения — просто не кому всем этим заниматься, потому, что получающие второй облик идут сначала в хранилища знаний за наследством предков. Не до гнезда сейчас — надо поднимать род, переводить детей в детские, расположенные в Нижнем гнезде и навёрстывать пробелы в знаниях. И необходимо думать о защите — снятые с охраны системы требуют обслуживания — это раз, обновления — два. А открытие хранилищ, пусть и остающихся под надёжной защитой (отключить там защиту просто невозможно, она делалась сразу при их создании) обязательно привлечёт дополнительное ненужное внимание. Короче, беременной молодой женщине быть в этом бедламе, посреди вечно спешащих куда то родичей, среди сотен энергетических полей и всякой всячины, что прощупывает тебя на доступ и своими тысячелетними мозгами решает "да" или "нет" (а иногда и "жить" или "в пепел") совершенно противопоказано.

А тут, во-первых — пятнадцать с половиной телохранителей (дроу до целого пока решили не считать), муж (весь из себя такой, больше на штурмовую группу из древнего боевого устава похожий), Ящер, Вью, Тао и Юй. Во-вторых, эти неугомонные духи в тайне от меня так и рассчитывали, что мы с Эри тут жить будем, так что и место во дворце есть, и в пещерах место найдётся, и детская уже готова для моих будущих драконят.

В-третьих — деревенские снабжают свежей и качественной пищей, а в гнезде ещё ничего толком не работает и Вью сказал, что питаются там отвратительно, по сравнению с тем, что он съел на ужин — они там голодают и едят подошвы собственных сапог.

Эрралина взрослая девочка и если она решит погостить в собственном ущелье, то отговаривать никто не будет, просто обрадуются, что ещё одна проблема сама решилась, да Вью приставят в присмотрщики. Может быть ещё и Низу.

От последней сказанной Вью фразы у Карыча вилка из рук выпала и он как то осунулся. Что ещё раз подтвердило, что ничего там не поутихло, а только затаилось.

Добрый Вью сделал другу приятное — сказал, что если шепнёт на ушко Низе кто её будет тут ждать, в качестве преподавателя танцев и в качестве партнёра для полётов... Мы ржали над непроизвольно сменяющим формы Карычем до слёз. Он перебрал и смешал две формы и у нас за столом сидел получеловек-полуящер и смешно хлопал ещё необлётанными крыльями, или вернее пытался подмести ими пол и смахнуть со стола тарелки.

Но как не хорошо с друзьями, а дело есть дело. В Опятковский храм от Дара (мужа Ивы и командира охранной полусотни графа Каревского) пришёл посыльный: Дар просит помощи — одному из воинов испугавшаяся дракона лошадь повредила ногу. Просят чтобы лекарь, то есть я, осмотрел раненого. Дар нести больного в храм отказался. Пойдём, посмотрим что у них там заболело. Лилия, сестра Дара, передаёт, что прекрасно знает посыльного — это надёжный человек. Этот надёжный человек всеми силами пытался добиться, чтобы прибыл именно отшельник, хотя в храме воспитанницы Тао спокойно смогли бы залечить почти любой перелом или ушиб. Дар хочет встречи именно со мной. Летим на встречу. Заодно и тени в первый выход сходят полным составом — опробуют новые способности. Вью останется в доме — присмотрит за Никой и Никатом. Полянка для посадки недалеко от Опяток имеется.

Лезть в дела Карыча и Ящера я не стал — не с моим опытом тут умничать. Позвать мысленно смогу любого в любой момент, посох и два кинжала всегда со мной, накопители заряжены под завязку. Уяснил общую картину расстановки теней и пошёл в село. Да, у нас уже не деревня, а село, храм имеется с хранителем — значит не деревня. Это тому, кто не смыслит всё едино, а село с храмом, от деревни, по крестьянским меркам, отличается как столица от той же Заставы. Ну, или почти так же.

Вот иду по тракту, что у нас в Опятках почитай за главную улицу, и душа радуется — в палисадниках цветочки, на окнах стёкла появились и занавесочки. Кривых заборов уже нет и в помине. На площади возле набата указатели с количеством лиг и названиями ближайших населённых пунктов висят, резные, на столбе фонарь по ночам зажигают. Да не простой, а кованого железа. Молодёжь парочками прогуливается, здороваются, улыбаются. Из едальной залы, что при гостевом доме, музыка слышна и смех, а не пьяные вопли и звуки бьющейся посуды. И девкам есть где хвостом покрутить, перед парнями.

А для парней и мужиков Ящер раз в месяц соревнования по воинской ухватке, силе и ловкости придумал, с призами и наградами. Сначала дичились, а потом, когда подмастерье кузнеца среди парней испытание на силу выиграл, да своей ненаглядной у проезжавшего купца отрез ткани и платок из чистого шёлка тут же купил и на глазах у всех подарил, то быстро заинтересовались. Ящер расходы по статье "укрепление обороны" у Юя проводит, и правильно делает. Тем более, что не накладно это — в одном из закутков ущелья Дороги Юй столько оружия негодного и доспехов старых от "посетителей" прежних поднакопил, что на деньги только от одних выковырянных из рукоятей и ножен камней украшений можно десять лет сотню наёмников содержать. Остальное, конечно, просто ржавое и гнутое, да пожженное и сплавленное железо. Всё достойное внимания Юй в хранилище прятал. Сейчас тени вооружены до зубов лучшим оружием, что только себе не понабирали. Ящер только один без оружия, с виду. Только когти и пластины с шипами на хвосте. А клинки у молема внутри передних конечностей прячутся, прямо в теле, вот действительно: клинок — продолжение руки. Из-за этого у него и особая техника боя: течёт как вода и увёртывается, никаких силовых блоков клинком, с его силой, скоростью и реакцией — ты только замахиваться будешь, а в теле уже восемь дырок и порублен весь. Страшный противник. Почему говорю, потому, что видел его в деле. Не всё у нас тут всегда мирно и спокойно, и не всегда. Ящер работал два десятка вдохов, а Михась полвечера потом отмывал залу от ошмётков тех пятерых придурков, что решили его с наскока пограбить. Мы с Ящером думали, что местные его после этого десятой дорогой обходить будут, а всё обошлось одной фразой присутствовавшего за нашим столом кузнеца: "Вот если бы они ещё и тарелку с моим мясом опрокинули, то даже собирать бы от них нечего было! Это надо додуматься — у голодного Ящера на глазах тарелку с его любимой рыбой на пол вывернуть!" И всё, народ погыкал в кулак, да вместе с нами пошёл на улицу, под навес ужин доедать, да решать кому, по каким дворам, коней от разбойников оставшихся распределить предложить, чтобы в дело было. А я с Ящером пивом напивались, пока дочка Михася в другой раз для нас белорыбицу жарила.

Странно меня посыльный Даровский ведёт — не напрямую через их лагерь, а по лесу, вокруг. Рядом в лесу движутся тени, видеть не вижу, но энергетику, как Ящер, они прятать ещё не научились. Но, слава Создателю, теней чувствую только я один: нити сигнальных сторожевых заклинаний обоих магов Тао спокойно поглощает и в лесу они абсолютно никого и ничего не чувствуют. Да и обходится такая сигналка просто — впитываешь в себя энергетику своего тела, замыкаешь все три кольца энергий на себя самого и топаешь себе спокойно — ты для неё уже даже не камень, а пустое место. Так что сейчас для них из леса в лагерь вернулся один воин, свой, потому, что вон как на пару мгновений изменила цвет линия, которую пересёк посыльный. А меня тут нет, кажется вам только.

С ногой у мечника всё в порядке, да, был синяк — очень похоже на небольшой ушиб чем-то тяжёлым, вполне возможно и действительно лошадь наступила. Кости и связки целы, мягкие ткани я подлечил. Даже следа не осталось.

— Всё, принимайте работу, — смотрю на Дара, уж больно много на лице у него мелькает, думает человек, это хорошо, мешать не будем, — мотай намотки, да одевай сапог.

— Здорово, я такого леченья в жизни не видел. А если порез на руке затянуть?

— Если кость не задета и сухожилия целы, то так же быстро получится. В другом случае — надо смотреть что, где и как. А то не туда пришьёшь и всё — вместо того, чтобы пятку почесать, как хотелось, будешь в носу ковыряться, это же не дело, — смеёмся все вместе старой плоской шутке армейских лекарей, и воин уходит, оставляя нас со своим командиром один на один.

Все вместе смеёмся, потому что моими глазами смотрит Юй, а то, что видит он, видят и все тени. Я пока так не умею, только чувствую их краем того потока сознания, в котором сейчас мы объединились с Учителем. Я же не великий дух Ущелья Призраков, сидящий попой на мощном источнике, а просто человек, ну ладно, дракон.

— "Лентяй ты, просто, думающий тем местом на чём и сидящий. Тут не сила важна, а собранность. А ты даже сейчас вместо того, чтобы собраться, сидишь и размышляешь какой хороший накопитель из камня, что в оголовье рукояти кинжала Дара вышел бы, если его выковырнуть".

Дар замечает направленный на кинжал взгляд и смурнеет лицом.

— "Очень похож на молодого графа, ты не находишь?"

— "Брат по отцу, рождённый вне брака, но как видишь, старый граф его не оттолкнул — баронство, должность в войске и тот же кинжал, на который ты пялился. Он сейчас напряжённо размышляет как не стать предателем для собственного брата, сохранить честь, уберечь от нашего гнева своего глупого братца, раз отговорить не вышло и как сохранить жизни подчинённых. Про себя даже не помыслил. Тао умница, хорошего парня для Ивы выбрала, опять же как не крути — законный граф. Потому, что даже половины того, что сделал для него старый граф, хватит, чтобы на суде за наследство снять все вопросы его официального признания отцом. Просто что-то мешает сделать сейчас это официально. Скорее всего — родственники законной жены или расклад сил на текущий момент", — Дар на что-то решился, но мы его сейчас немного перевернём вверх ногами.

— "Так интереснее, Юй!"

— Дар, а зачем Белому дракону иметь под боком в недалёком будущем такую занозу, как твой братец, если ему в качестве владетеля Карева прекрасно подходишь ты, граф?

— Какое то время назад, я бы не отказался от такого предложения, но сейчас — не могу его принять. Ива заставила меня увидеть мир по новому. Не скажу, что я стал мягким и пушистым, но то, что стал другим — это точно.

— Почему ты решил поговорить именно со мной?

— Ива сказала, что лучше всего за советом идти к вам, что оба главных духа прислушиваются к вашему мнению. К кому же обратиться заблудшему в собственных размышлениях, если не к святому отшельнику. Если вы смогли устроиться жить у духа в гостях, то уж всяко больше меня в этой жизни понимаете.

— Твой брат хочет ограбить ущелье духов, а ты не можешь отговорить его и бросить его одного тоже не можешь. Тут всё понятно.

— Его подзуживает свита, нужны деньги на разгул. Его буквально заморочили два вилентийских мага, что наняты в его охрану. Он рассчитывает на то, что они смогут его защитить. Они тоже рассчитывают неплохо поживиться. Но в ущелье никто не собирается...

— Не играй словами: в само ущелье никто не собирается. Собираются в один из отнорков от ущелья Дороги, где свалено старое железо доспехов и всё, что осталось от прежних таких же посетителей. Кузнеца подпоили и он проболтался где брал железо для своих поделок, когда только успели, его просто так не свалить?

— Подсыпали дури в пиво. Маги.

— Не выгораживай брата, можно подумать, что он сам бы не сделал или не додумался до этого. Знаешь, а у духов тоже изменились обстоятельства — теперь они не просто хозяева в своём ущелье, а именем князя-дракона Мирра поддерживают должный порядок на его земле, всей, а не только в одном маленьком ущелье. Граница владений князя проходит не по входу в Ущелье призраков, и даже не по входу в ущелье Дороги к дому, а ровно по середине тракта. Деревеньки с полями вокруг них, тоже относились к владеньям рода драконов. И хоть тому договору между короной Тора и родом драконов Дак уже больше пяти сотен лет, но он до сих пор в силе.

— Ива рассказывала про клятву Хранителя. Поговорите, пожалуйста с духами, пусть хотя бы будут благосклонны к тем, кто не замышляет кражи. Ведь воины просто выполняют приказ.

— "Юй, я не думаю, что нам нужны осложнения с Каревом, особенно сейчас. Должен быть способ решения данной проблемы бескровно, давай решать".

Не знаю, что повлияло — моя расхлябанность или забота о спокойствии наших детей, но я сжал камешек активатор со всей силы, а Юй просто, по привычке, проявился в образе Учителя.

— Отшельник!? — что теперь вскакивать и хвататься за кинжал.

— Знакомьтесь, барон — Юй Хен Шо Белый дракон, дух-хранитель Ущелья Призраков.

— Сядьте и успокойтесь, я не убиваю за несовершённые пока преступленья, тем более, что мы ещё не в моём ущелье.

Барона прекрасно воспитали — вон как держится, молодец. Даже мысли пытается очистить от всякого хлама. Интересно, это Ива или его прежние учителя. Скорее всего Ива — вон как руки в замок сложил, как послушницы на занятиях с Тао.

— Приятно с вами познакомиться, уважаемый Белый дракон, — она даже правильному первому обращению его научила, согласно древней традиции.

— И мне приятно, уважаемый барон. Как Хранителю знаний мне доставляет удовольствие видеть, что семена тех знаний, что я хранил столько лет и которые подарила своей дочери моя жена и в вас нашли благодатную почву.

Глаза у Дара становятся ну очень круглыми.

— А вы разве не знали, что каждая воспитанница ближнего круга становится дочерью принцессы Тао и несёт в крови её частицу. Это непреложное правило обучения у всех друидов, один из основных способов передачи начальных знаний и навыков управления живой материей. Мы, по сути, с вами родственники, так что давайте, называйте меня просто по имени. И давайте решать нашу общую проблему, по родственному, так сказать.

— Уважаемый Отшельник тоже ваш и мой родственник?

— Подождите, Дар, Учитель, вы своими словами навели меня на одну мысль. Они замыслили кражу, ну так пусть её совершают, но тоже — мысленно.

— То есть на самом деле они ничего в ущелье не украдут? Если ещё вообще попадут в это ущелье! — наконец то Дар в первый раз за этот вечер хоть немного успокоился.

— Дар, ты забываешь, что я дух дракона, и какие то послабления в данной мной клятве просто неприемлемы. Мысленно или нет было совершено преступление, а оно совершено на нашей земле — раз, даже если мы проведём их сквозь морок — они будут полностью уверены в том, что совершили данное деяние и более того: пошли на это добровольно и осмысленно. Для меня ничего не изменилось: есть преступление, будет наказание.

— Мысленно, Учитель.

— Да, уважаемый Юй, накажите их мысленно.

— Не думаю, что нас устроит толпа безмозглых и сумашедших придурков, вместо кучки растоптанных големами тел. Во втором случае они хоть мучатся не будут, у меня есть несколько очень способных в этом отношении созданий.

— "Я надеюсь ты не про теней говоришь?"

— "Нет, конечно. Мы недавно с Ящером новых големов разработали, вернее, старых переделали".

— За кражу у людей обычно просто руку отрубают, — Дар в серьёз просит "просто" отрубить им руку, каждому. Если бы они, воры наши будущие, сейчас слышали как мы уже им наказание всем начисляем... Тени отошли поглубже в лес — еле от смеха сдерживаются, слушая и рассматривая наш балаган.

— Хорошо, если ... Если руку ...

— Да просто! Это же очевидно! — мы вместе пришли к этой мысли одновременно.

Если вам кажется, что держать один морок на себе (я был одурманенным кузнецом), а другой строить вокруг трёх десятков людей — это легко! То вы сильно заблуждаетесь. Юй с Тао только немного помогали, а вернее мягко поправляли своего ученика, когда он пытался сделать ошибки.

Вот написано же на листе, остатке старого расплющенного доспеха — кто выйдет из склада с имуществом князя, взятым без положенного дозволения — тот сам оставит себя без одной руки. И подпись. Я подписал второй указ. Это первое, что было материальным в том вымороченном ущелье, ещё была арка из деревьев, на которую Тао наложила соответствующее воздействие на нервную систему и мозг. Кому ещё можно было доверить такую тонкую работу, как не друиду. Тут даже Юй спасовал, что уж про меня говорить.

Они проходили в загнутый под углом проход и, выходя из него на околицу Опяток, падали и корчились с хрипами и стонами от боли в "отрубленной" руке, в той, что ещё недавно сжимала горсть простых камешков. Что казались невиданной красоты самоцветами. Под взглядами драконов и людей. Ящер поднял всё село, вернее, он просто сказал Михасю что и где, а люди сами решали стоит ли им на это посмотреть. Только Дар и два десятка его воинов прошли арку невредимыми. Дар ничего не взял в морочном ущелье, воины поступили так, как командир, он никого не сдерживал и никому ничего не рассказывал. Кстати, он даже перед самим выходом ещё раз пытался их всех отговорить и предупреждал. Он был просто послан, глупым и зарвавшимся графёнком, а зря.

Утром их всех отправили обратно в Карев, так и не погуляли в столице на балах. Дар повёз письмо графу Каревскому от князя Мирра. С лёгким намёком на то, что если у него есть трудности денежного плана, то на то и есть родственники, чтобы помогать в трудный момент. Дальше, мы подумали, что Дар отцу на словах всё объяснит.

* * *

Сегодня был свидетелем спора между первым, двенадцатым и Лешинкой, блин, Жемчужиной. Вот же эти её дразнят за талан с деревьями и цветами общий язык находить и так и привязалось прозвище. Тао для неё имя Жемчужина выбрала — и так понятно, что в глазах друида такой талан у воспитанницы — истинно жемчужина. А, забыл сказать: у нас же всё теперь серьёзно, никаких имён. Только прозвища. Ну, хочется им так, я разве против. Все тени номера вместо имени подобрали, это всё дурное влияние одного, нет, трёх хранителей, сказывается. У них то это в традиции, хотя, если подумать, то у всех нас номера и должны быть, наверно. Короче говоря, мне после одиннадцатого Вью и двенадцатого Карыча отдали номер тринадцать. Тринадцатый тень. Дроу мелкий надулся — ему в шутку сказали, что он тринадцать с половиной пока, или полтринадцатого. Зря шутят — у парня талан менталиста, а по простому — мозголома. Простую защиту даже не замечает, как сквозь туман проходит. Это он нам так свои ощущения описывал. Юй даже не в восторге, он готов одновременно с него пылинки сдувать и приковать цепями к парте рядом со своим барельефом. И ещё постоянно грозится, что три шкуры с него спустит, оторвёт хвост и куда надо вставит, но к зиме Никат на уровень четырёх потоков сознания выйдет. Ещё бы — у него от рождения два уже было, как только ребёнок с таким сознанием головой не тронулся, наверно любопытство не позволило, оно у него на два дня раньше него самого родилось. Во все дыры лезет. Толку то от того, что Тао с Юем морок на потолок в звёздном гроте наводили, если после смешения крови у дроу такие способности проявились, что, прости Создатель...

Зашёл за ним в грот, чтобы в лес послать, с Никой знакомиться, а он лежит на полу и плачет. Спрашиваю что случилось. Ответ.

— Какая красота...., пивка бы сейчас...

Толи драть, толи самому рядом плакать... от смеха.

Этот талан мелкий, что он на загривке у князя прилетел, вычислил на третьем шаге: охранный полог ему равный со мной доступ дал, а мой уровень есть только у духов. Пришлось исправлять тут же, и полог, и дроу, чтобы нос сильно не задирал. Да и подслушивать мыслеречь ему даже напрягаться теперь не надо, так кровь моя его к развитию подтолкнула. Он хотел виду не показывать, но как и мы, попался на мелочи — пока шёл по тропинке, после всех впечатлений в гроте он в голове песенку вспомнил. Честно скажу: мы все получили истинное наслаждение, когда он нам не только саму песню, но и звуки тары в голове "проиграл". Тао сказала, что на лигу вокруг у всех в мозгах полупьяный от счастья дроу на таре наигрывал.

Так вот я на их спор и нарвался. Вот сижу сейчас и думаю что да как. Лешинка, блин, Жемчужина за то, чтобы спокойно обустроиться, а не искать на задницу приключений. И если у князя приключения, то у страны — война. А это неправильно.

нельзя держать народ в постоянном напряге...

и народу и правителю — тяжело...

так что небольшой отдых... потраченный на усиление рельефности мира (не просто так они с Тао занимаются, как говорит — заслушаешься)...

ведь князь привезет сюда жену и детей...

хотя, конечно, возникает ощущение передачи эстафеты от одного ... к другому...

сначала князь, теперь духи, позже жена и дети...

все как в жизни:

погулял парень и хватит, сиди дома, работай, люби жену и следи за детьми...

приключения? подвиги? один? ах, с друзьями... — опять шляться где то собрались?!

я кому сказала: дома сиди! — вон, в ванной кран течет, починить некому...

и у монарха так же — пока принц можешь и пошалить, сходить в атаку...

а одел корону — сиди на троне, командуй...

а подвиги и приключения — оставь другим!

ибо: если у царя приключения — значит царство в беде!

а князь и муж хороший и правитель правильный...

Крайнюю фразу, чего скрывать, слушал с удовольствием. Это она так двенадцатому, за вот такие его слова, что раньше вон какие приключения были. И я вроде бы совершенствовался и всё, что со мной случалось в направлении какого-то моего развития шло.

— "А сейчас... сейчас как будто закончилась книга и уважаемый автор пишет в промежутках какие-то забавные случаи, происходившие, когда главный герой вышел на пенсию, — мечта всех молодых десятников. (Спроси зелёного наездника: "О чём думаешь?" Так он тебе ответит: "О пенсии. Вот выйду в отставку, ни хрена работать не буду — буду на рыбалку каждый день ходить...") Вот такое впечатление. Но вообще... хотелось бы основную книгу!" — двенадцатый, как мысли мои читает.

Честно говоря я и с тем и с этим мнением согласен. С ним даже немного больше, чем с Жемчужинкой. Потому, что, если честно, то самому хочется. Всё и всё сразу.

И для Эри гнёздышко с детьми обустроить, и не старик же я в самом деле, да и тем более, что только способности новые получил. Тао мне такого накопала — я ей до конца жизни обязан буду. Где она это только нашла — описание родовых рунных связок рода Ор, такое только устно передавалось. А она выкопала. Там столько всего, я только десяток выучил, а уже лапы и крылья зудят испытать в деле. И зря вилентийская родня за графёнка грозится мне что-то там сделать. Думают, что раз далеко на побережье, раз короли моря и порт со всех сторон на трёх слоях защитой прикрыт, то и вякать бранными словами в нашу сторону можно? Хрен вы угадали!

— Через десятину, самое большее — две, наши корабли выйдут из порта и мы... — и мы ещё посмотрим кто и куда выйдет, если вообще будет на чём выходить. Вот только Эри прилетит и я с ребятами вами займусь вплотную. Тем более, что и Юй на вилентийских магов зуб имеет изрядный — за пять сотен лет они ему больше всего насолили своей неуёмностью и жадностью.

— Мы тоже теперь будем в гости ходить, — его слова, перед тем, как он начал план атаки на вилентийский порт разрабатывать. Это сказал дух, который ещё в своей первой, драконьей, жизни давал деньги и сам проектировал и закладку, и строительство оборонительных сооружений этого же порта. Они смогут оплатить проценты с тех закладных, что давала торговая палата казначею рода Дак? Эти бумаги действительны по сей день, а прошло не много ни мало а 555 лет. Тут не захочешь, а поверишь в магию чисел.

— "Любителям "вечноприключающихся" главных героев очень рекомендуется представить себя на месте такого героя — и не в сказке со счастливым концом, а в жизни. Где когда бьют — это больно, и если убьют — то с концами.

Если ни минуты покоя главному герою не давать — так лично мне, очень скоро такого главного героя захочется просто пристрелить из жалости. Чтобы уже отмучился!" — вот так Первый нас всех и охолонул немного.

Я думаю, что говорить кто это, не надо: кому ещё нравится, когда его ягуаром кличут (это так в заморье кадарвов прозвали, им там в древности даже пирамиды посвящали и мололись на них).

Всё решила за нас Аррайя. Вот так! Мы тут планы строим и за жизнь размышления ведём. А на мою любимую тёщу нашло просветление — ей на утренней зоре привиделся как на яву облик древнего предка...

После чего это деятельное и неугомонное создание, со свойственной только ей одной целеустремлённостью засело за храны и выяснило, где и как они ошибались при проведении ритуала получения второго облика. А заодно резко озаботилось обороноспособностью нижнего гнезда, и запретила всем без нужды высовывать из него даже кончик носа, и собственной родной дочери тоже. У мамы Ари не забалуешь, она сотника нашего в лёт строила парой слов и одним движением брови.

— Что вы там сказали, лерр сотенный? — и мя, мля, мы-мы в ответ. Она это умеет, это у них у всех талан такой, по женской линии, мужиками вертеть. Да я уже это говорил, наверно.

Всё, надоело сиднем сидеть! Будет им возвращение блудного дракона, мы тоже от солнца на стрельбище заходить можем.

* * *

Вот она, лежит на каменном пятачке, наблюдая за рождением нового дня. В этот раз я прилетел вторым. Тем лучше. Мягко приземляюсь на край площадки и укладываюсь, повторяя её позу: всё так же голова на вцепившихся в край лапах. Рассвет — это нечто. Душа поёт и хочется обнять весь мир. Жаль, что он неповторим, а может быть это и к лучшему.

Одновременно встаём и смотрим друг на друга. Ей невольно приходится задирать голову вверх — я значительно крупнее. Она напряжёно вглядывается в мои глаза — это единственное, что сейчас может ей помочь хоть что-то узнать обо мне, потому, что вся энергетика свёрнута внутрь, я — живой камень. Наверно я в её глазах действительно древний миф, вечный дракон, очнувшийся от тысячелетнего сна. Кто же знал, что секрет полной блокировки внешнего проявления энергий будет утерян и знания останутся только в запасном хранилище, а последний в мире молем будет спокойно выполнять роль серого ослика в далёком ущелье. Потому ты и смотришь на меня как на чудо, Аррайя.

Падаем вниз почти одновременно, но я неспешно обхожу её на разгоне — вешу больше, а вытянулся в копьё. Сказываются навыки "полёта стрижа". Аррайя опять прямо таки вспыхивает удивлением. Распахиваю крылья и плавно качаю знак "следуй за мной", не приказ, приглашение. И поэтому я абсолютно уверен, что она не откажется. Мне ли не знать свою наставницу и любимую тёщу, сейчас догонит и пристроится в хвост, так и есть. Плавно ухожу вправо от направления к нижнему гнезду и снижаюсь гася скорость. Не будем испытывать и без того напряжённые любопытством и неизвестностью нервы — знак "внимание" — это просто предупреждение о том, что сейчас что то изменится, всё в полном порядке.

Плавно снижаемся в одно из ущелий-ответвлений, ведущих в ущелье Дороги, и за первым же поворотом слева и справа от меня пристраиваются ещё две серых тени, чуть меньше размером, одинаковые как близнецы. "Внимание" — спокойно, идём дальше. Ещё поворот — и ещё две серых тени, только теперь уже сверху и снизу. Охранный ордер телохранителей, это она должна знать. И, судя по эмоциям искреннего удивления, я угадал верно.

Поворот в ущелье Дороги к дому и ордер сзади замыкает пятая серая тень. А вот теперь уже можно и удивлять всерьёз. Прозрачный конус вокруг нас уплотняется и приобретает заданные свойства — теперь все, кроме меня летят как будто под горку, это ещё один подарок Юя, императорский щит. Скорость перемещения в воздухе в полтора, два раза выше чем у любого, даже самого быстрого, одиночки. Пробить его практически невозможно — пятеро драконов делятся сейчас со мной своей энергией, а я с ними. Такой строй можно развалить только изнутри. Это ещё и знак высшего доверия к охраняемой персоне. Ладно, будем доверять до конца — морок, скрывавший наших напарников нам уже больше не нужен. Каждый несёт двух чёрных ящеров, распластавшихся слева и справа от середины спины вдоль хребта. У меня на спине точно так же, но один и посередине. Не бросать же напарника, хоть он мелкий и бескрылый дроу. Эмоции Аррайи он мне передаёт так, словно они мои собственные. И свои собственные тоже, надо почаще его вывозить — а то я просто захлёбываюсь одним из потоков сознания от его радости.

Над пологим подъёмом к нижнему гнезду ещё разгоняем скорость и с рёвом из всех глоток вонзаемся в воздух над дворцовыми шпилями. Огромным копьём, взлетающим к небесам. Разворот, и верхний и нижний перестраиваются влево и вправо — парадный клин. Клин по плавной дуге снижается к площадке перед крыльцом — ни одного взмаха, только скольжение на распахнутых пологах крыльев. Сопровождаем Аррайю до самой посадки и опять резко уходим вверх. Перед дворцовой площадкой и на пологих ступенях лестницы уже собралось немало зрителей. Пусть только попробуют что-то сказать — Аррайя орала наравне со всеми!

Что то у вас тут камней на площадке накопилось, так и лапы на посадке посбивать недолго. Разворот, и к земле летит туманный шар размером с дракона, точно в центр посадочной площадки. Моя задача просто сдержать это буйство энергий, выплеснутое четырьмя драконами. Крайний страхует меня и стоящего у самого края площадки Вью, он там, в толпе встречающих. От удара поднимается облако пыли и мы в нём просто исчезаем. Нам нужно несколько мгновений, для этого и нужно это облако. Ну, заодно и площадку всю очистили и выгладили.

Я справился — до зрителей ни пылинки не долетело и даже волосы ни у кого не растрепались. Пыль кольцом опадает вниз и на площадке остаётся строй. В том же порядке как летели. Одинаковые, серые, будто присыпанные пылью, доспехи щита, только наконечники копий ярко сверкают в лучах восходящего солнца. Пять троек теней и полторы тени впереди (мелкий дроу, в таком же сером доспехе стоит за спиной командира, с моим копьём посохом в руках, как и положено оруженосцу). За глухими забралами не видно лиц. И тишина.

Ну, долго нам ждать пока вы отмёрзнете? Чем дольше, тем лучше!

О, зашевелились. А где положенный почётный караул? Где хоть что то, хоть немного напоминающее знак рода и всё остальное? Совсем традиции не соблюдаем, заучились?

Вперёд протискивается Гаррит с ещё двумя драконами в человечьем обличии.

— От имени старшей рода Дак приветствую вас в нашем родовом гнезде. И выражаю благодарность за оказанное почтение к представителю рода! — рука поднята в знаке приветствия. За его спиной один из сопровождающих торопливо разворачивает знамя рода. Молодцы, успели сбегать! Налетевший ветерок распахивает полотнище знамени над головой Гаррита.

Никат выходит вперёд и звонко впечатывает в камень пятку копья. И по мозгам бьёт перелив тары — "Ничего невозможного нет", так, по моему, называет эту песню мой напарник. Песню инструмента, слова и голос там лишние, это точно. (http://www.youtube.com/watch?v=5IXa2pNGVj8)

Под самым наконечником копья, под дружный выдох всех собравшихся, ветерок медленно разворачивает узкую чёрно-белую полоску с кружком знака начала и единения, две перетекающих друг в друга капли, символизирующие солнце и луну, и вышитыми серебром руной "Ор" и золотом — руной "Дак". Чуть ниже, так же нехотя, начинает расправляться второй вымпел: бело-зелёный с вышитым стилизованным кристаллом-накопителем, излучающим лучи света, света знаний. Я отсюда слышу как у них в головах шестерёнки щёлкают не попадая зубцами в проточки. Только хруст стоит.

Держим паузу, парни, держим! Зря что ли Тао целый день это всё придумывала.

Ещё один звонкий удар пятки копья о камень и, под грозный и одновременно манящий, перелив струн, ветер подхватывает серый лоскут с вышитой печатью младшего ненаследного принца — князя Ущелья призраков.

Опадает, сворачиваясь в защитный воротник вокруг шеи, шлем, на стоящем за нашим "знаменем" первым воином и Гаррит удивлённо всматривается и узнаёт Вью, но не успевает ничего сказать.

— Для встречи, на-а-а кра-ул! — команда Вью, и пятнадцать латных рукавиц одновременно лязгают, прикасаясь к металлу нагрудников. От избытка задействованной энергии светятся наконечники копий и руны с номером тени на левом плече.

Ничего не понимающие взгляды несколько мгновений смотрят на салютующего мечом Вью. Кому, спрашивается? Пока тот одними глазами не намекает Гарриту, что смотреть и встречать надо совсем с другого направления.

На широком крыльце перед входом во дворец здоровенный серый кот-дракон нежно обнимает крылом прильнувшую к плечу дракону. Эри тихо и нежно фыркает, зарывшись носом в густую и мягкую шерсть на моей шее.

— "Я знала! Я чувствовала! Я ждала..."

Любимая женщина. Вы остаётесь неизменны вне зависимости от облика и времени. И всегда всё знаете и всё чувствуете. Даже когда мы сами ничего не знаем и не понимаем. И это здорово! Наверно потому мы идём по бесконечным дорогам, чтобы они привели нас к порогу дома, где любимое существо скажет нам эти слова. И не важно, в каком она в этот момент будет облике, дракона или ухлика. Важно чтобы сказала эти слова, пусть мысленно, и прижалась, коснувшись мокрым от слёз кончиком носа к шее, под ухом.

Это невозможно! Дурдом какой то! Я знал, что Аррайя не просто воин, а мастер воздушных атак, но что этим же, только в сотню раз больше, болеет Эри, я даже представить не мог. А устроенное ей представление, когда она лёжа на спине объясняла суть оборонительного манёвра "круг", всеми четырьмя лапами изображая чётвёрку штурмующих крепость драконов, просто повергло в шок не только теней, но и всех трёх хранителей. Донельзя довольная дочкой Аррайя скромно сидела в сторонке, а трое хранителей (два духа и Вью) на несколько мгновений окаменели от обилия выплеснутой информации — что, кто, где и когда, даты, имена и описания применённых связок ударов. Посаженная изображать крепость Ника только пучила глазки и добросовестно пыталась щёлкать зубками, изображая попытки защитников применить дальнобойные стреломёты, но тут же получала по носу щелчок пальцем, обозначающий удар рунной связки атакующего дракона, который прикрывает в круге спину выходящего из атаки товарища.

Всё, тётю "Э-ры" полюбили раз и навсегда. Даже знаю что будут завтра помогать плести и строить знакомые Нике мыши, живущие небольшой семейкой на краю леса, возле её полянки.

Даже Низа с Карычем оторвались друг от друга и внимательно слушали.

Так, пора их всех разгонять по спальням, а то они до полуночи её слушать будут. Этой только дай — окунулась в родную воду источника вдохновения.

— Вон, лучше пример с Никата берите. Ушёл в Звёздный грот и новую песню на таре играть пробует, наверно.

— "Не получается: лерра княгиня так громко мыслит, и такие образы яркие, что никак не сосредоточиться, даже через три стены слышу всё", — вот дал же создатель напарника. — Так, намекаю, что если одному дракону не оставят своими нескончаемыми вопросами в покое жену, то он сильно обозлится. И так как ему нечего будет делать и некуда деть свою злость, то уже утром вы узнаете, что порт Вилентия уничтожен не только с кораблями, но и вместе со всеми сооружениями. И вообще, город покинут жителями, разбегающимися в страхе от злого и невыспавшегося меня! У меня дури и накопителей хватит! И некуда будет лететь, и нечего будет топить и вообще! Ящер, хоть ты их разгони, что ли, раз меня не понимают!

— М-мать, и так тяжёлый, да что же ты плавниками то упираешься, сволочь дурная! — пихаю касатку к воде.

— "Уйди, человек, дай умереть!" — бухнуло в мозгах.

— "Опа! Да мы не зверь дурной водный, а просто дурной!" — ни хрена себе, а я оказывается о таких ничего и не знаю. Сказывается обучение "только то, что надо сейчас, и из него только самое нужное", — "Эй, чего примолк, самоистязатель!? Здохнуть, задохнувшись высохшими от нехватки увлажнения жабрами, или чего там у тебя, сейчас гляну... о, лёгкими. Так это не самоубийство, а точно самоистязание, долгое и мучительное. Лучше бы рыбакам в сети влетел, вытащат на палубу, либо балберкой по башке, либо острогой в бочину и всё, уже жуёшь водоросли, хотя, какие тут с такими зубами, нахрен, водоросли: рыбку за столом с предками под пивко шелушишь".

— "Нет, даже на палубу не поднимут, у борта из сетей выпутают и отпустят с молитвами Морену. Ни один моряк даже не помыслит касатку обидеть — удачи в рыбалке не видать и в море спасенья. Уже пробовал, ме-а-ня всё побережье уже знает... В глотке пересохло, плесни водички, пожалуйста. От, спасибо, фух, как хорошо. Эй, а как ты меня слышишь так хорошо, меня же одна Тиуна могла слышать из людей. Моя недоступная Тиуна... Убей меня человек, молю тебя, хоть и одет ты не как воин поморья и не похож на моряка, но я вижу, что меры длины твоих кинжалов хватит, чтобы пронзить меня в самое сердце. Вот тут, где пятно белое вниз начинает уходить. Да, да, где ты нащупал. Ты же знаешь, что такое удар милосердия, как брата тебя прошу, как соратника...".

— "А так?" — перекидываюсь в небольшого дракона, под стать размерам этому белопузику.

— "Боги, Создатель! Вы услышали мои молитвы! Я приму смерть от руки брата-дракона! Брат, наши предки когда то вместе ходили по земле и летали в небе, мои, правда потом ушли летать и плавать в море, но на то воля Создателя была, чтоб порядок блюсти. Ты, я вижу, прошёл очищение и снял древнее проклятье богов. Умереть от твоей руки мне как награда!"

Просмотрел его, пока он тут мне всякую хрень в голову заливает, два раза. Я не силён в структуре энергетических потоков данных существ и строение тела только в основных законах представляю, по подобию сужу. Да здоров он полностью, исхудал разве что, но мало ли, вдруг рыба тут у берега в это время отходит куда нереститься или ещё чего. А, нет, вон, вижу — в желудке и кишках паразиты. Ну, так чистить надо, а не одну сырую рыбу жрать, за телом то ухаживать положено, я даже водоросли и травы от этого дела знаю и с собой ношу. Потому как в драконьем виде сырую оленинку ещё как, да и рыбку тоже, могем, как Сыч не скажет. Ладно, поможем, а то бедного видать так заели, что плавники на себя наложить решил.

Под радостным взглядом бедного (даже не знаю как назвать касатку мужского пола, пусть "касом" будет. А что — "кас" и "касатка", вроде как и созвучно, потом у него спрошу) излечаемого быстро режу на разделочной досточке пучёк травы, мну и немного смачиваю водой (нормально, и так хорошо продерёт, нечего в кашицу толочь, не ребёнок чай).

— "Давай, положу на язык и сглотнёшь. Вот, запей, чтобы до желудка и кишок быстрее дошло".

— "Спасибо тебе, ты поступил как истинный родич и не стал марать руки моей кровью, потому, что мы с тобой не вышли из боя. Спасибо тебе за смертельный яд. Скажи мне как я умру. Я сильный, и меня не сразу убьёт даже такая большая мера. Скажи, я хочу знать свою смерть!"

— "Просто пронесёт хорошенько".

— "Что? Правду говорит моя прабабка, что драконы совсем о

* * *

ели и про родичей забыли, совесть потеряли и в гости не ходят и к себе не зовут. Я умру от поноса, какая позорная смерть... , — резкое движение пасти, не ждал я от него такой прыти, но это не значит, что не готов к подобному.

Немалые зубки прикусывают руку выше запястья, — "я откушу руку, давшую мне позорную смерть!"

Зубы смыкаются... пытаются сомкнуться.

— "Откусил? Вкусный камешек?" — права была Аррайя: в тот, второй раз, я действительно был, да и сейчас им являюсь, "далёким предком". Потому, что тогда действительно обратился в живой камень, а не просто им прикинулся. Тот восход открыл мне дорогу к пятому потоку сознания, что и даёт мне такие возможности. Потом объясню, чтобы сейчас не отвлекаться.

— "Великий древний дракон... Всё равно ты не прав, давая мне такую дорогу к предкам! Смерть от проноса — это злая и недостойная такого существа, как ты, шутка над своим дальним потомком. Я не сделал того, что..., что..., за что меня так наказывать!"

— "Достал ты меня уже, у тебя не только хвост поперёк, но и мозги тоже!" — осмотрелся, никого поблизости не чувствую, перекидываюсь в драконий облик и без всякого почтения волоку эту тушку в море за хвост. Упорный, лапу мою так из пасти не выпустил, как бы пасть не порвал. Макаю несколько раз, чтобы привести в чувство, и поднимаю, чтобы смотреть прямо в глаза, ну и Создатель с ним, что вниз башкой, там всё одно мозгов нет. А перевернутся, так авось на место встанут.

— "Я сказал, что тебя пронесёт. Просто пронесёт, чтобы избавиться от паразитов в желудке и кишечнике, раз они тебя так достали, что тебе жизнь не мила. Я не сказал, что ты угадишься до смерти! Вылечил я тебя, придурок подводный! Лапу выпусти! Во-от. А сейчас помогу, чтоб быстрее вышло и заодно и мозги прочистило!" — аккуратно, чтобы не потянуть мышцы и связки и не повредить ему хребет, раскручиваю в три оборота и швыряю повыше в воздух этого водного дракона. Пусть несколько мгновений побудет в шкуре нашего общего предка, первый вылет, так сказать. Высоко пошёл — к хорошей погоде. Эх, приземление не совсем удачное, так у него точно, не только из задницы всё повышибет. Искупаться что ли? Нет, только не здесь, отойду по берегу чуть подальше, заодно и следы свои драконьи затру.

Вот тут можно и поплавать вволю, вон какие водоросли на дне красивые — надо бы сюда маляра нашего свозить, да понырять с ним. А то у него одни кони, да драконы на уме. Ну, ещё деревья и женщин здорово изображает. Почитай все полотна — баба на коне или драконе в лесу, застой в искусстве.

— "Древний, древний..." — а голосочек то какой, даже в мыслях слабый, хорошая травка, действенная.

— "А теперь, белопузый, слушай меня внимательно".

— "Слушаю".

— "У всех существ, слышишь, это я тебе как лекарь говорю, перед смертью происходит следующее — перестают проходить по нервам команды от мозга к мышцам. И чем они дальше, мышцы эти, от головы, тем быстрее перестают. И вот лежит это существо и два из трёх оставшихся последних ударов сердца, а то и более, (потому, что мозг, зачатую, угасает после остановки сердца не сразу) чувствует и видит что у него расслабились мышцы. Что должны запирать соответствующие выходы природой и Создателем для очищения организма созданные. Это естественно, это жизнь и это не постыдно. Но и не красиво. И глупо этот миг приближать самому. Тем более из-за такой глупой, по сути, причины да и вообще, из-за любой причины".

— "Я люблю её и не могу без неё жить. И одновременно не могу с ней. Мне невыносима эта мука".

— "Кого ты любишь — глисту, что у тебя вышла? Не можешь без неё жить — так догони, там где то плавает".

— "При чём здесь это, ты спишь ещё, древний дракон. Я люблю мою Тиуну и не могу быть с ней вместе. И никто нам не может помочь. Она умирает и я не могу жить без неё. Я хочу уйти первым. Прощай, древний спящий, пусть наши мелкие неприятности не потревожат твой сон", — да как же, так ты и уплывёшь с захватом на хвосте.

— "Отпусти, я не ребёнок, чтобы меня держать таким способом, через луну я должен был стать полноправным воином в правом крыле отряда охраны рода Рошь (Рошь — лошадь по староэльфийски, ну точно, конь, только водный, узнаю предка — любил конём прикинуться)".

— "Расскажи кто обидел твою любимую, слово дракона: я заберу твою жизнь, если ты об этом попросишь. Но только после того как мы вместе, слышишь, вместе, либо спасём и вылечим её, либо отомстим за её смерть", — чем то зацепил меня этот белобокий конь морской.

— "Ты хочешь убить богов, чтобы снять проклятье драконов? Я же сказал тебе, что ты ещё не проснулся. Она — человек, я — водный дракон. Мы любим друг друга, но не можем быть вместе. Вернее можем, но только вместе. Только при ней я могу принять второй облик и обнимать свою возлюбленную. Стоит ей отойти несколько шагов и я становлюсь опять касаткой. Она терпела два года, но теперь приняла решение, я это чувствую, она не может жить в моём мире, а я в её и из-за этого она заболела. И сейчас умирает. Она засыпает, медленно. Пусть её увезли от меня вглубь суши и мне не суждено её увидеть в последний раз, но я чувствую это по нашей связи. Мы созданы друг для друга. И она святая, раз у неё получилось, почти получилось, снять древнее проклятье. Это я грешник и потому не могу привязать второй облик. Это я виноват в её будущей смерти. Ты всё узнал?"

— "Она дарила тебе что либо, когда вы были вместе?"

— "Мы дарили друг другу нашу любовь, в наших сознаниях мы переплетались и я был человеком, и она была рошкой", — всё ещё хуже, чем я предполагал, но хоть что то стало ясно. Взаимное обращение. Оба имеют сильные задатки и небезталанны в управлении потоками энергий, любят друг друга. Только вот в нём достаточно крови драконов, он по сути и есть дракон, а она — внучка драконьей крови или даже правнучка. Кровь пробудилась, но не до конца, или не хватает умения или подпитки. А скорее и того и другого. Не умирает она, а пытается переродится, но застряла на полпути. Подтолкнуть не кому, а испуганные родственники увезли её от того единственного, кто мог бы её спасти. Потому, что хоть через боль, но со временем у них всё бы получилось, я уверен. Что ж, друг мой Мурам, нашлось более достойное применение одному из тех кинжалов, что ты дал мне в хранилище источника Святой Мисы. Осталось только выяснить пару непонятных моментов.

— "Как твои родичи позволили тебе дойти до такого состояния, почему тебя бросили одного? Что же это за драконы?"

— "Никто меня не бросал. И братья и сёстры всегда поддерживали меня, боролись за меня до последнего и пытались разделить со мной мои муки. Просто каждый дракон свободен, что на земле, что в воздухе, что в воде, что под землёй. Так сказала прабабушка. И это правильно. Она сказала, чтобы я шёл на этот берег и нашёл там свою смерть".

— "Может быть чтобы ты осознал всё и нашёл свою судьбу?"

— "Какая разница. Моя судьба — смерть. Я много осознал лёжа на песке. Я это понял: моя судьба — смерть. Я уже почти умер, если бы ты не начал меня спасать".

— "Что же, я привык держать своё слово, в таком виде мы ничего с тобой сделать не сможем. Ты просишь забрать твою жизнь, я спрашиваю тебя, дракон".

— "Да, я прошу тебя забрать мою жизнь, дракон", — спокойно, с полной уверенностью. Это хорошо, это мне и нужно, потому, что он должен быть уверен и спокоен. Иначе я не смогу правильно считать уже имеющийся второй его облик, мне ошибиться никак нельзя, иначе я его действительно убью, развоплощу в первом.

Ему плавник, себе ладонь, каюк всегда со мной. Обмениваемся кровью.

— "Смотри мне в глаза, отдай свою жизнь и образ. Вспомни каким она видела тебя, ты же объединял с ней сознания", — смотрит в глаза..., всё, мне уже достаточно, спасибо за подарок. В том и прелесть пяти потоков сознания, что они позволяют не просто увидеть суть, но и постичь её. Это не объяснить словами. Постиг камень — стал камнем, постиг дерево — стал деревом, постиг касатку — самое время остановиться, потому, что плавниками я не удержу этого доходягу. Довёл себя до состояния непотребного, хотя сила в нём чувствуется и мышцы не дряблые. Точно — воин. Худой только, жрать надо нормально, а не головой маяться. Лучше бы у прабабки своей спросил — она, судя по всему, у тебя провидица.

— Встань. Я забрал у тебя прежнюю жизнь и даю новую. Ты — воин тень, вот твоё оружие. Кинжал, символ чистоты и бесстрашия, твоя суть и сущность. Место его хранения — ножны, ибо каждой сути и воплощению требуется достойная оболочка для размещения, тело и образ. И это принадлежит тебе — о чем свидетельствует этот пояс со знаком нашего отряда (прикладываю к коже ремня перстень со своей печатью, это просто символ, ещё один якорь, который поможет ему воплощать на первых порах свой второй облик). Имя тебе, воин: семнадцатый тень, — опоясываю его поясом с висящими ножнами, — оружие в ножны, семнадцатый!

Даже с первого раза попал. Здорово смотрится: голый с кинжалом на поясе. Ну так правильно — им как раз без одежды самое то было. Э, да не беременна ли наша перерождающаяся? Умирает, как же — перестройка да ещё и беременность. Женщинам, им и так то на первых месяцах не позавидуешь, а тут не одинарная, а двойная перестройка пошла. Да и ещё и кровь у них больно по свойствам разнесена — будущий ребёнок сейчас своей необычной кровью просто её отравляет, не иначе.

— Как звать вас, командир теней? — быстро в себя пришёл. Точно, дракон. Хотя — этот образ ему давно известен, просто отринул сомнения и всё.

— Среди теней я не командир, я тринадцатый тень. Командир — первый, так вместе решили. И в отряде все равны, просто у каждого свои таланы и умения. Держи рубаху и штаны. Держи ушки, только дай покажу как одевать их и правильно завязывать. Болтать у нас нет времени. У нас срочное дело.

— Кого? — категорически немногословен, а ещё недавно болтал без умолку.

— По мелочам не работаем — двух драконов. Я забираю жизнь, ты — мне помогаешь.

— Кинжалом? — точно, парень то на берегу абсолютно беззащитен, да и всем теням положен драконий доспех щита. Ладно, с меня крови не убудет.

— Нет, конечно. Ты что из умений применять можешь магических?

— Как все Роши — звуковые и водные кулаки. У меня ещё по мозголомной линии дар, но в роду меня учить не кому, а на сторону не отпустят.

— Отлично, вот и будешь её заговаривать, раз мозголом. Можешь и звуком — голосом.

— Мой звук неслышим человеческим ухом.

— Это смотря какой звук испускать. Короче, я забираю у них жизнь, а ты отвлекаешь родичей Тиуны на себя. Рот так сильно не открывай. У нас в отряде, у всех с женским полом полный порядок. И нарушать это правило тебе никто не позволит — хвост вместе с плавниками вырвут и в одно место засунут.

— А дальше?

— Дальше ты ведёшь свою невесту, вернее уже, я так понимаю, жену, в род, с прабабкой знакомить. А если у нас не получится, то я тогда твою умницу прабабку на берег вытащу. Чего улыбаешься, а вот это видел? — на несколько мгновений перетекаю в форму касатки.

— Ни

* * *

себе, зрачёк Лакона, вылитый батя, только серп по другому немного изогнут и пятно побольше.

— Лакон то при чём, его же по легенде змеи за то, что он на божью стезю позарился на земле удавили, как это к морю относится?

— Сказки сухопутные. Лакон над собой, женой и другом своим Камаром с его супружницей в мощном источнике опыт проводил. Хотел новую форму жизни морской изобрести. Вот и изобрёл. Так и появились осминоги и камары. Потомки лаконовские хоть разум не потеряли, даром что зрачёк квадратный, а вот камары стали просто животными. Довы

* * *

сь называется. Хотя, вполне возможно тут и боги вмешались, чтобы другим неповадно было за Создателя работать. Это я у прабабки выучил.

— И мат, судя по всему тоже. Не говори, и так знаю.

— Да, я с четырёх лет морской крутосол не хуже родного роша знаю.

* * *

Это случилось на второй день моего пребывания на побережье. Слишком мало нашлось в хранилище знаний по организации охраны и обороны Вилентийского порта. Да и за столько лет многое могло измениться — в Вилентийской академии не дураки сидят, маги их лучшими на всём побережье числятся, да и не только на побережье.

Мне достался западный берег, Низе — восточный. Ребята работают по суше — там три моста через Тиберий и Рокку, станции дальней связи — рукограпы и основные энерговоды, идущие к приёмным станциям города. Да много чего. Связь поддерживаем через висящих целый день в небе драконов второго штурмового крыла. В связи с выходом командира крыла в отпуск по беременности, его обязанности исполняет мама. Аррайя даже не напрашивалась, почти. А вы попробуйте отказать сестре правительницы. Она же скидывает всё нами добытое Юю, он у нас главный мозг.

Первый день прошёлся по близлежащим рыбацким посёлкам и деревенькам, поговорил и послушал народ. Главное — внимательно слушать. Зачем носиться как гончая, выискивая энерговоды, если определённые виды лечебных растений, что чаще всего в ходу у народных травников и травниц очень чувствительны к повышенному энергетическому фону. И вопрос святого отшельника после того, как он вылечил в посёлке очередной зуб или ещё чего, о том, где бы лучше чистотела нарвать посвежее, да кровянки с листом покрупнее для пополнения лекарской сумки не вызывает подозрений ни у рыбаков, ни у травниц. Особенно, если на пару медяков купить рыбки в дорогу, или на полсеребрянного настой золотого корня, к примеру. А там уже и сам энерговод в толще земли разглядеть не проблема, когда знаешь где искать. А потом любая, даже самая отлаженная вещь, вещью и остаётся: ломается, требует постоянного присмотра, ремонта и обслуживания. Да просто пригляда требует.

Берег прошёл, что можно о береговых защитах перед входом в порт разузнал. Теперь мы знаем точные места основных энергоузлов, расположение защитных полей на подходах к ним (нельзя пасти скотину — "помре" или "убьють сволочи") и приблизительно состав их охраны (а кормят то их местные).

Теперь надо было в порт по морю под водой попробовать сунуться, или пройти вдоль кромки защитного щита первого рубежа и там всё просмотреть. Но тут напоролся на этого самоистязателя. Теперь топаем в деревеньку, что в паре лиг ходу от побережья, на тракте к одному из мостов через Тиберий, тракт, кстати, ведёт в Карев. Там, "вдали от моря" и мучается сейчас жена семнадцатого. Смеялся я, смеялся, как его назвать, а у него имя и есть Кас, если полное — то Кассаэй. А если по рошски (на котором только роши и говорят и который только они, да их родственники из родов Ка, Дефл и Нар слышать могут) то вам не услышать, а мне не выговорить. Потому, что хоть и могу стать телом как он, но мозгов мне от него в мою бестолковку не перепало, как и умений и знаний. Ну, знания я ещё могу с частью простых умений за определённое время у него подсмотреть, лучше с его согласия, конечно. А вот остальное — увы. Такое только богам может быть доступно. Я могу быть как касатка, но касаткой я быть не могу. Это не камень постичь, всё намного сложнее. А Учитель молодец, что не стал меня тогда осаживать, когда я узнал про свои способности новые. Теперь сам всё понял. И понял, что опять не всё так просто как в сказках пишут: мол, перекувыркнулся Терален через пенёк волшебный и стал волком серым. И побежал невесту для друга выручать у злого дракона. Ага, ровно три шага сделал и упал в четырёх мослах запутавшись и от обилия запахов, звуков и ещё и изменившегося зрения мозги помахали ему ручкой и тю-тю. И вот уже злой дракон стоит над этим беспомощным существом и решает убить его, чтоб не мучился, бедолага, или отволочь к ближайшему хранителю источника, чтобы помог назад кувыркнуться. Так это с пеньком же волочь надо, а он тяжёлый — вон какие корни корявые. Да и волшебный: а ну как в глаз ткнёт или перепонку в воздухе порвёт. Не-е-е, извини, друг, но смотреть как ты мучаешься я не могу — жалко, да и нечего по лесу безумному перевёртышу мотаться, покусает ещё кого, непорядок. Пых! И добрый злой дракон аккуратно присыпает пепел свежей землёй и сеет травку. И летит домой, к детям и ненаглядной украденной принцессе, потому, что не дай Создатель опоздать к ужину — дуться будет полночи. Э-э-э, но потом всё равно простит...

Хорошо истинным оборотням и драконам, всем у кого второй облик не магически получен, а в крови. Кровь, она всё помнит и тут думать с какой ноги пойти не надо. Разве что в первый раз. А потом тело второго образа само всё вспомнит, кровь подскажет. Хорошо духам — они либо так постигают, что получают всё сознание как своё, либо живут на задворках чужого сознания, через него руководя всем телом. Вовремя про духов вспомнил.

— "Юй, тут такое дело..."

Интересно. Оказывается, что вылечить эту девушку гораздо важнее моей прежней задачи. Сказал "есть" и пошёл. Только надо это сделать завтра, ближе ко второй половине дня. Нормально, заодно семнадцатый у меня ходить научится, а может и бегать, чтобы впредь головой лучше думал. Когда вытягиваешь усталые ноги в конце дня, то жизнь такой прекрасной кажется, и все мысли дурные из головы улетают. Полечим парня.

Вот и дотопали. Обычная деревенька в два десятка домов. Постоялого двора даже нет, потому что никто не останавливается, тут до пригорода Вилентии пешему полдня пути, а конному, так ещё быстрей. Глушь, по другому не скажешь, хотя всё чинно и чистенько, больше похоже на имение, только вот хозяйского дома не видно. Может быть где то на отшибе, я бы вон в той рощице именье построил: и от деревеньки недалеко и уединение, опять же, в рощицу и дорожка накатанная ведёт. Скорее всего там оно и есть.

— Ну, чувствуешь где твоя касатка недоделанная может быть?

— Ты всегда такой?

— Не пыли. И ногами не пыли. Я просто называю вещи и существ своими именами, или хотя бы пытаюсь это делать, в отличии от тебя. А Тиуна твоя и есть недоделанная касатка. Кто тебе мешал позвать к берегу свою прабабку и показать ей свою избранницу. Она бы сразу во всём разобралась. Отвёз бы девушку на уединённый островок в Ожерелье, где источник есть. Пожили бы вместе спокойно полгодика и стала бы она рошкой по второму облику. Что мешало?

— Много чего мешало. Я ..., не простой рош, в общем. Слишком многие смотрят в мою сторону, и подводить род не дело. И Тиуна тоже, не крестьянская дочь.

— То есть ты нашёл себе невесту в ровнях. Молодец. Не то что я, моя, так намного выше меня.

— Смешно, когда женщина больше мужчины. Друзья потом дразнить будут, говорить, что на кашалотке зацепился. Или ещё как. Мол удобно — за плавником спрятался и десятник мимо пронырнёт, в наряд на загонщика не поймает.

— Я не про рост. Хотя сейчас смешно вспомнить: я, перед тем как со своей познакомиться, на ней верхом катался — она лошадью прикинулась.

— Хотел бы я на твою посмотреть, да сравнить вас рядом.

— Увидишь ещё, не её, так с тёщей познакомлю. Потому как думаю, что надо бы их свести, я твою пра имею в виду.

— К моей пра просто так не поднырнуть. Людские маги на острове по нескольку дней, а то и десятину живут, ждут пока она на них внимание обратить изволит. А в прошлый раз посол от Дельфов три дня ждал приёма. Только когда отец за него попросил, тогда подойти позволила. Строгая она, жуть глубинная.

— Заболтались мы с тобой. Ну что, в рощицу идём, судя по дороге: усадьба там. Раз твоя суженная рода непростого, то значит нам туда и дорога?

— Нет, нет там её. Чутьё подсказывает, что она вон в том домике, с белой материей на окнах.

— Что такое окно знаешь, а что такое занавеска — нет.

— Бойницы и окна на кораблях есть, только вот тряпками их никто не закрывает. Разве что на больших кораблях. Но Тиуна мне про то не рассказывала. Там она. И меня тоже чувствует, забеспокоилась, чувствую, но в сознании не полном, бредит, или как жар у неё.

— Пошли лечить.

Встретила нас пожилая женщина. Не бабушка старая, но в годах. И маленькая такая. Вся чистенькая, ручки на белом переднике сложены, прямо как статуэтка игрушечная или куколка, что девчонки играют. Взгляд добрый и внимательный.

— Святой круг вам в помощь, уважаемая! Лекарь я, — и молчу. Внебрачная беременность не болезнь, о ней на всю округу языком не треплют. Даже странно, что девушку здесь содержат, в усадьбе скрыть всё намного проще. Или хозяева настолько местными уважаемы и любимы, что не боятся, что кто то проболтается на сторону?

— Проходите в дом, святой человек, и вы молодой человек проходите.

— Простите, что перебиваю и не даю приветить путников как Создатель завещал, но для всего есть своё время. А иногда его нет. Где тут у вас можно руки помыть, покажите, да пройдём, делом займёмся, — она даже не удивилась, только облегчение какое то по лицу скользнуло и пропало.

— Вот умывальник, пожалуйста.

— А спутник мой пускай здесь пока побудет. Вы ему взвару вот из этих травок заварите, а то пока дошли упарился он. Молодой, не умеет ногами медленно ходить. Они быстрые, всё торопятся — всё бы им мчаться, да побыстрей. Дети неразумные. Не слушают старших, а потом сидят в углу на лавке и глазами гордо сверкают, на слова правильные.

Женщина прыснула в кулачок, глядя как семнадцатый гордо отвернулся от меня в окно и уставился на занавеску.

— Заварю, святой странник, у меня как раз и вода вскипела. На сколько воды наливать?

— Вот с этого сбора — на три кружки вот таких. А вот с этого — по паре жменек на кружку, после дела и сами попьём, — всё руки помыл, инструмент мне пока никакой не нужен, так что сумочку мою пусть Кас посторожит, — ведите, уважаемая, меня Мирр зовут.

— Надежда. Тут и вести то недалече, вот, — открывает в сторону полог, закрывающий проход в соседнюю комнату, — проходите. Можно мне с вами побыть?

— Даже нужно, лерра Надежда. Надежда нам в нашем лекарском деле всегда пригодится, да и в жизни тоже, не помешает. Рассказывайте, что да как. Как она сегодня себя чувствовала?

— С утра вся не своя. Как в сознании потерялась. Шепчет всё..., потом вроде успокоилась. А перед самым вашим приходом её в жар бросило и она как струна напряглась. Я уже к соседу бежать хотела, чтоб мальца своего на лошади за отцом её отправил. Попрощаться.

— Рано ещё прощаться, — смотрю на лежащую на кровати в одной рубашке девушку и удивляюсь. Такого я ещё не видел. Надо посоветоваться. Невольно отвёл взгляд на хозяйку дома. Ба! Да тут тот же рисунок энергий и строение дыхательных путей такой же сложности. Где тут мой камешек-активатор, а то я тут таких могу дел понаделать, что как бы хуже не стало.

— "Учитель, я сейчас правильно думаю, что это не просто так, а с морем связано? Не может быть у сухопутного существа таких дыхательных приспособлений сложных".

— "Всё верно, Мирр. Морской народ. Мало их осталось и вырождаются они. По крайней мере эта ветвь, дальняя, от младшей дочери Морена, что из глубин за любимым человеком ушла. Так они и остались, потомки этой любви: между морем и землёй. Живут на кораблях и островах в Ожерелье. Да и то, за последнее время люди их всё больше под себя подминают, корабли всё лучше и надёжней. Мало их, да и кровь со временем ослабла и сильно с людской помешана. Хоть они и сильнее сухопутных здоровьем, но малая численность — есть малая численность. Русалки сухопутные. Лови, тут карта энергетики и полное строение — это тебе привет от Тао. С Эри всё в порядке, не считая того, что они с моей женой устроили перестановку. Десять големов еле справляются".

— "Понял, спасибо. Как соберутся рощицу перед домом пересаживать — сразу зови, прилетим на помощь. Или Аррайю пришлём, как сдерживающее средство".

— "Второе мне больше понравилось, дельная мысль. Пусть сама своё чудо утихомиривает. Заодно и Нику ей для ровного счёта в корзинку положим. Пусть почувствует себя бабушкой и потренируется немного. Работай сам, всё у тебя получится, только осторожней с потоками!"

Нашёл что вспомнить! А как учиться и ошибок не делать? Такого не бывает. Понятно, что рассказывать об этом не особо хочется, а кому приятно свои ошибки на общее обозрение выставлять. Понятно, что не всё так просто: раз, считал хран, два — и ты уже всё по данному вопросу знаешь и умеешь. Только вот между раз и два столько десятых и сотых долей, длящихся не один день, и не один десяток тренировок и занятий сначала на мороках, а потом и на живом, так сказать, материале. И накопители неправильно заряженные и обработанные в пыль разносил и мастерскую, что у меня в пещерке Ветер с Юем пристроили уже раза три пришлось обновлять, мягко говоря. Про тот, крайний случай, что сейчас мне Юй вспомнил, мне вообще вспоминать не хочется.

Родовая особенность драконов Ор — способности управления энергией живых существ, природной энергией жизни. Даки в этом отношении больше к камням и прочему с землёй связанному, тяготеют. Называть камни мёртвыми — глупость, просто они живут в другом временном цикле, они и им подобная часть мира — это свой уголок, что ли, живущий хоть и в общем потоке, но в своём порядке движения времени. Потому и дружны Даки с гномами, что у тех тоже способности в этом направлении идут, только немного другим путём. Даки управляют камнем, могут вырастить кристалл, сплавить из камня что то. Гномы поступают иначе — они либо отсекают лишнее, рождая из камня свои творения, либо работая над сутью составляющей, выплавляя из руды металл и творя уже из него. Разный подход к земле и немного разная энергетика.

Оры — в этом отношении ближе всего к друидам. Просто друиды, как и гномы работают с основной составляющей существа, а мы со всем в полном составе. Если друид создавая новое заставляет переродиться, то Ор — попросит изменить облик. В первом случае будет новое растение, во втором — тоже, но с заданными свойствами. В первом идёт подпитка перенаправлением жизненной энергии от источников леса, во втором — Ор отдаёт свою, накопленную или пропускаемую через себя и перерабатываемую энергию, без разницы из чего, источник или накопитель. Правда я, как и Ника исключение из правил — я работаю с камнем как Дак, с живым существом как Ор. Но никто даже не думает причислять меня к древним богам и богиням — не успевают за мной прибираться и подзатыльники мне отвешивать. Крайний раз не угадал с наполнением потока энергии и вымахнувшая вверх сосна зацепила крышу портика у хозяйственной пристройки, той, что по образу храма Гармонии. Было стыдно ещё и от того, что от удара падающей колонны меня спасла Эри, успевшая сгрести меня в охапку и заслонить собой. Колонна упала мимо, я успел прикрыть нас щитом, но всё равно — не очень приятно, когда из-за твоей дурости и неосмотрительности подвергается опасности твоя любимая. Тем более в положении.

Можно учиться по ускоренному методу: кладёшь в рот хран и садишься на "сковородку". Так Вью называет тот выгиб энерговода, что нам для операции на Ящере понадобился. Он так и остался на полянке, только я его немного переделал — вместо стола стало кресло. Источники не только несут энергию мира, вместе с энергией они несут и знания мира и то, как их применять. Считываешь аккуратно и медленно хран и одновременно принимаешь поток энергии источника. Если делать всё правильно, то сразу получаешь и знания и навыки их применения. Но малейшая ошибка или стоит задуматься — получаешь сожжённую на заднице и спине шкуру. Тут не до шуток, стоит шамкануть и найдут в кресле сваренную вкрутую тушку с побелевшими глазами и румяной корочкой на известных местах. Я так учил всего несколько раз, хватило впечатлений по уши. Но это было нужно, не всегда есть время изучать нужный тебе вопрос по обычному способу. Можно конечно встать ногами на энерговод и вроде бы всё нормально. Но ты поймёшь, что упустил скорость усвоения тогда, когда поток вспухнет волной и ты просто загоришься в буйстве энергий. У людских магов одно время была такая казнь. Пока один из сильных магов не поддался потоку, сумел заблокировать самораскрывающийся хран и подчинить источник, на котором его казнили. Дальше началась казнь его палачей. Так первый архимаг Вилентийской академии доказал своим противникам верность своего представления законов движения планет вокруг светила. А не наоборот, как было тогда положено думать. До

* * *

*сь, как говорит Кассаэй.

— И что делает морская дева в деревеньке на тракте?

— Выполняет волю вождя. И хоть она мне не дочь, но я люблю её не меньше, я её кормилица.

— Не похожи вы на кормилицу.

— Мы быстро теряем красоту, и кровь ослабла и жить мы должны не на суше. Но не я себе жизнь выбирала, так судьба распорядилась. Лучше скажите что с Тиуной и можно ли ей помочь?

— За тем и пришёл, чтобы помочь. Выйдете или здесь останетесь?

— Останусь, может и помогу чем, я для неё готова жизнь отдать, если потребуется.

— Жизнь отдавать не надо. Постойте рядом с проходом, если паренёк сунется — придержите. Да, это он ...

— Я ему, стервецу, сейчас ноги вырву!

— Зачем? Оставите свою воспитанницу без мужа. При том, что в случившемся оба, скажем так, принимали живейшее участие.

Начал потихоньку формировать образ, что мне показал Кассаэй и только подтолкнул её к перерождению, как за спиной шум. Нельзя мне сейчас отвлекаться — очень работа тонкая, она же с ребёночком. Всё провёл нормально, но слабая она, надо энергией напитать. Даю поток, а тут этот неугомонный прорвался, даже не прорвался, а влетел.

— Надежда, вы рыбу любите?

— Обожаю, особенно крупную, в ней костей меньше. Только где её взять? У нас тут только касатки.

— Нет, у нас тут одна касатка, женского пола и одна рыба безмозглая. Сказано же было некоторым, что надо тихо в уголке посидеть.

— Для рыбы слишком большой, даже для касатки. И как только поместился в комнате. Эй, не ворочайся, а то придавишь невесту! Уж больно он большой.

— Не зря же сказал, что рыба безмозглая! Зачем под поток сунулся? Сам теперь мучайся и корми такое тело здоровое. Это тебе урок на будущее.

— "Эй, чего застыли и молчим? Быстро облик другой приняли, пока мы с Надеждой ухи не захотели!"

— "А можно?" — тихий девичий голос.

— "Ей опять плохо не станет?" — заботливый ты наш.

— "Так хотела малыша понянчить...", — почти шёпот, еле разобрал.

— "Надежда, я вас тоже зацепил, когда от его хвоста уворачивался?"

— Не знаю, просто, как сил прибавилось. Словно молодость на пару мгновений вернулась, — сколько сожаления в голосе. И не только сожаления: такой букет чувств, что задыхаюсь в этом ворохе несбывшихся надежд, любви и безнадёжности. Ох, не просто так всё это. Могла бы, и наверное, мечтала стать не кормилицей, а матерью этой девушки. Если не была ею? А какое мне до этого дело? Никакого. Просто интересно. Зачем себе врать: хочется узнать причину этих ярких чувств, хочется помочь, и очень любопытно всё это. Кошки, что с нас взять, мы все такие.

— Я сам не знаю что выйдет, если мы попробуем, — кому я это говорю, она уже заранее со всем согласна. Молчит, только нервно сжимает руки. Ещё и эти двое смотрят на меня как будто я им что то должен. Мне кажется, но Кассаэй старше выглядит что ли? А, одним подзатыльником от Учителя больше, одним меньше — какая разница.

— "А вот там и посмотрим. По окончанию опыта, глядя на результат", — вот же, дал Создатель язву в наставники.

— "Я чувствую, что надо. Я осторожно, честное слово!"

— "Давай уже. Мне самому интересно что у неё за облик будет".

— Так, молодые — в соседнюю комнату и перекусить что нибудь приготовьте, нам всем необходимо.

— Тиуна, там в подполе, засолы, каша на плите, подогреть только надо. Да пошли своего белопузого к кузнецу за самовзгонкой — он мне с прошлого раза должен. Заодно и пусть в огороде зелени нарвёт. Что глазами крутишь — встал на ноги — учись ходить. Это тебе не марель на мелководье загонять, тут с людьми общаться надо и жить дружно.

— Семнадцатый, слушай, что мудрая женщина говорит. Давайте, идите, здесь только мешать будете.

Стоим друг напротив друга, мнёмся.

— Что не так, лекарь?

— Кровь ваших родителей слишком ослаблена. Надо бы сначала подпитать вас, просто чтобы ваше тело сил прибавило, но это дело не одного дня.

— Не надо! Пусть будет как будет. Я сильная.

— Чтобы не случилось — не пугайтесь.

— Отбоялась своё уже. И умереть мне не страшно — у девочки есть муж и защитник, а князь сам за себя постоять может. Если что — скажите, что любила и унесла это в своём сердце. Пусть не переживает.

— Нет, так у нас ничего не получится. Вы как на смерть идёте.

— Долго говорим, пора дело делать, — собрана и спокойна, вот это выдержка, и не скажешь, что перед тобой хрупкая женщина.

Вдох, и на выдохе: н-на, собранный с накопителей поток окутывает её тело мутным белым коконом, такова сила наполнения, что воздух превратился в туман от мощного выплеска.

Туман резко втягивается в её хрупкую фигурку и Надежда медленно оседает на колени.

— Держись! Сейчас должно стать легче, — не знаю, слышит ли она меня вообще. Слышит, потому что подняла на меня взгляд, полный разочарования.

— Не получилось? — с последним звуком слышится потрескивание высыхающей на её лице и руках кожи. Женщина поднимает к лицу побелевшие "мёртвые" руки, касается ими кожи на лбу и внезапно заострившимися кончиками ногтей буквально разрывает кожу на лице. Сзади под тихое "ох" слышится падение тела. Тиуна не удержалась и подглядывала. Да зрелище не для слабых нервов — Надежда срывает с себя старую кожу вместе с одеждой.

— Замри. Вытянись, я помогу. А то так и повредить можно...

— С-с-с! Не надо, уже с-с-сама с-с-справилась. Не трогай меня! — из груды разорванной в лохмотья одежды поднимается чуть колеблясь из стороны в сторону прекрасная девушка на змеином хвосте. О как?! На светло-светло-голубой, почти белой, коже обнажённого живота пробиваются мелкие частые чешуйки.

— Знаю, когда сам линял — так полдня даже от сквозняка прятался, пока чешуя не огрубела. Привыкай. Сейчас неприятные ощущения сниму и немного сил добавлю.

Из полуоткрытого рта вылетает раздвоенный язык и заносит воздух в ноздри.

— Ой, прришусила, с невшивычхи... М-м-м, ойно! — прикрывает ладонью рот, а глаза смеются, — ффо? Фафиваа?

— Красивая, красивая. Сейчас подлечу язык. Вот привезу художника, есть у меня один на примете, так он тебя в полный рост нарисует. Будет твой князь слюни пускать, что хихикаешь, как маленькая? — осторожно трогаю и распускаю вверх гребни перьев вертикального плавника на хвосте.

— "Щекотно, перестань!"

— Терпи, я сейчас ещё и Учителя позову — вместе тебя осмотрим, на всякий случай.

— "Я не одета!"

— Разве? В зеркало поглядись, — лучше бы не говорил, прямо на наших с Юем, проявившимся в человеческом облике, глазах, из соседней комнаты, под грохот опрокинувшегося ведра, влетает поток воды. И застывает перед ней ровной зеркальной поверхностью во весь рост.

Змейка, а иначе не скажешь, легко крутится на хвосте, заглядывая себе за спину. Гибкость потрясающая.

— Мда, Мирр, женщина в любом облике остаётся женщиной. Здравствуйте, меня зовут Юй, я учитель этого оболтуса.

— Надежда Карит, — немного смущённо, но с достоинством. Выглядит она, конечно, по-королевски. Я видел Аррайю в подобном обтягивающем платье, как на ней сейчас чешуя, глаз оторвать невозможно. Но там оно было одного цвета, а тут тёмно-синяя чешуя на спине плавно по бокам переходит в нежно-голубую спереди и этот нежно-голубой цвет, уже переходя в белый в виде двух округлых лепестков, просто приковывает взгляд к стройному животу и высокой груди. Б-р-р! Эри мне все глаза выцарапает, надо ей такое же сшить или хоть морок намагичить. Лучше сшить, только вот где я так его разукрашу?

— Вы позволите нам вас обследовать?

— Да.

Хорошо духам — не потеют. Хотя, глядя на Юя, я этого не скажу — тоже глазки бегают.

— Всё нормально. Только вот вопрос: разве так выглядел народ моря?

— Так, Мирр, выглядела дочь владыки глубин, одна из многих, знать бы какая ..., ох, не та ли самая ...

— Учитель?

— Подожди...

— Всё же нормально? — оба смотрим на озадаченного чем то Юя.

— Да когда у тебя всё было нормально? Можно каплю вашей крови? — подставляет ладонь под капнувшую с кончика пальца каплю. Силён, ничего не скажешь. Держать каплю на ладони, духу? Это я вам скажу. Вы сами попробуйте, одной силой воли, без заёмной энергии. Это не камень — вода, она ещё изменчивей чем воздух.

— Мирр, давай и ты, во вторую ладонь, — мне не жалко, просто интересно что же не понравилось ему в этом полностью здоровом и молодом организме.

Юй долго держит капли на разных ладонях, а потом стряхивает мою к Надеждиной, капли притягиваются и сливаются.

— У тебя не жизнь, Мирр, а сплошные приключения в стиле тех сопливых романов, что любят читать по вечерам домохозяйки, извини Надежда. Но так оно и есть.

— А почему капли крови сами побежали друг к другу и слились в одну? — Надежда с любопытством, немного приподнявшись на хвосте, разглядывает переливающийся красный шарик на ладони Юя.

— А потому, что вы брат и сестра по крови. Не видя вас, я бы сказал, что вы близнецы — так похожи структуры энергетических оболочек анализа крови.

— И что это значит?

— Ах, ты! — звонкий удар пощёчины, и звон разбитого стекла сопровождается всем нам знакомым запахом самовзгонки.

— Выпили, называется, — судя по запаху, на золотом корне настояна была, для мужского организма в малых дозах очень пользительно, как сметана.

— За что? — виноватый голос Каса выдаёт его сразу, лучше бы молчал.

— Чтобы не пялился, бабник! — ох, не вовремя Тиуна в себя пришла, увидела поди, как он на Надежду засмотрелся. А тихо ходит, даже не услышали как вошёл.

— Да я не пялился, только глазком заглянул. Я же не виноват, что она такая...

— С-с-с-ш-ш-ш!

— Ой! Да я не то сказать хотел...

Ну что там у них? Влетаю вслед за Юем и Надеждой в соседнюю комнату и чуть не наступаю на хлещущий в ярости по полу змеиный хвост, с уже знакомым вериткальным гребнем плавника, только вот расцветка чуть светлее.

— "Мирр, успокой её немедленно!" — взволнованный голос Юя в голове.

— Я с-с-спокойна! — обернувшаяся к нам Тиуна держит в правой руке белый тонкий стилет, от него прямо таки веет смертью.

— Оно и видно. Хочешь себя вдовой раньше жены сделать? Убери свою спицу, где ты её взяла только?

Тиуна и Надежда вместе рассматривают стилет, пока я поднимаю с пола Кассаэя.

— То же мне — воин, от пощёчины свалился.

— Сила — словно наставник рылом с полного разгона въехал, я даже на гногвенье потерялся. Да и не ждал я от неё, за что бы было, я же просто в комнату заглянул на голос.

— Мирр, ты не прав, тут и ты бы на ногах не удержался, — Юй аккуратно перемещается в сторону, за мою спину. Почти незаметно, но я то знаю его как себя самого. Ящер так уходит от моих атак, таким же скользящим движением. Змейки наши цветные и прекрасные недоумённо поднимают на него свои прекрасные глазки. Так, мне всё это не нравится, надо заканчивать этот бедлам. И зверинец наш либо по местам жительства развести, либо хоть мороком прикрыть — а то я деревенских не знаю: на запах самовзгонки народ как ..., ну вы поняли. А тут столько разлили, что подумают, будто у нас сваты приехали или уже свадьбу справляем.

— Так, быстро: где стилет взяла?

— Не знаю, сам в руке появился, как разозлилась.

— "Внимательно осмотри или лучше прощупай руки у Надежды", — еле слышная мысль Юя в защищённом щитами уголке сознания, что мы выделили для нашего, личного общения.

— Спокойно, просто положи его на стол, отлично. Надежда, можно руки осмотреть, — прощупываю и просвечиваю тонкие ручки, одновременно обе. Что за непонятки: в левой руке одна из костей толще. Не бывает такого.

— Нашёл?

— Да, вот тут, но разве такое возможно? Тиуна, дай свои руки.

А тут всё нормально... нет! А тут она тоньше чем в правой. Где этот стилет, ну-ка!

— "Не бери! А..., вот таким ..., — морщусь от мозголомных затрещин, а эти две хвостатые зажимают рот ладонью, чтобы не заржать.

— Вам бы так, небось не ржали бы! Да мне то за что?

— Да за то! Сгорел бы и всё!

— С чего бы сгорел, если сам же сказал, что родственники! Надежда и я близнецы, А Тиуна — она как надежда, только младше, она же её кормилица.

— И тётя родная.

— Вот, хотя я и сам уже догадался, спасибо Тиуна. Юй, прекрати перемещаться, мягко говоря. Надо успокоиться и принять всем нормальный облик — сейчас на запах полсела сбежится и никакая магия не поможет, хоть весь дом мороком прикрой, но деревенские на запах самовзгонки на пол разлитой даже из соседней деревни след возьмут. Так, держи свою зубочистку. Не так, держи как держала. Вот. Теперь вспоминай как всё было. И показывай.

— Я встала, пошла к лавке, потом повернулась. Смотрю, а у него глаза как у кота на сметану.

— "Молчать Кас!"

— Влепила ему, чтоб ... с правой! Вот и стою тут над ним, поглядом эдаким, — Тиуна скрещивает на груди руки, хмуря брови и изображая нам сцену ревности. Всё, нет стилета. Даже глазом моргнуть не успели, как пропал. Отсюда вижу, что кость на левой руке у неё стала в точности такой же как и у Надежды, но я то знаю под каким углом и где надо смотреть. Подхожу и щупаю ещё раз, для верности. Точно, так и есть.

— Всё, разбираться потом будем! Всем тихо, там у же народ на улице собираться начал, сейчас гонца на погляд зашлют. Так, Надь, у тебя ниточка на подоле зацепилась, сзади, а у тебя, Тин, на переднике вообще — щепка с пола пристала.

На наших глазах девушки преображаются. Красивый наряд.

— "Это тебе Тао подсказала такой морок накинуть? Или это так и выглядели дети моря?"

— "Тихо, не бормочи, дай им перекинуться под образ... Вот. Да, она успела пробежаться по хранам и найти пару записей. А что, очень даже красиво, местным правда непривычно — женщина и в штанах".

Юй скидывает морок и мы всем мужским составом любуемся на стройных женщин, разглядывающих друг дружку.

— Что, ищете не одинаковые ли вышивки? — два смущённых взгляда, и не начавшаяся обвинительная речь в мой адрес прерывается стуком в дверь.

— Так. Я старший брат Надежды, пришёл с другом свататься к Тин, Юй, дальше сам там что придумай. Не стойте столбом, шевелитесь, скатерть на стол, ещё чего... Быстрей! Кас полазь в сумке моей: на сватовство родителям невесты подарки нужны, посмотрите с Юем чего под руку попадётся.

Открываю дверь из сеней и сталкиваюсь лбом со здоровенным мужиком. Запах и окалина въевшаяся в кожу, кузнец.

— Слышь, а у тебя ещё смаги нет, а то он, стервец, от волнения об пол грохнул, — шмыгаю носом, — зараза, такой продукт извёл. Мы бы у тебя на обмыв скупили, сватовство как никак!

Кузнец тянет носом сладкую жилку запаха, щекочущую ноздри. Хитро улыбается.

— Да запросто! — оборачивается к притихшей деревне, когда только собраться успели, — сваты к князевой дочке прибыли!

— Без князя не дело! — это кто там такой умный? Дать бы в нос, но ведь прав, дёрнуло меня ляпнуть, теперь выкручивайся вот.

— "Будет им князь, не переживай".

— "Юй, с таким делом не шутят, одно дело девку умыкнуть, с её согласия, а другое дело — когда пришли два непонятно кто княгиню молодую сватать, а князя нет. Добром такое дело не кончится. Княжью дочь прилюдно торгуют, либо родители меж собой заранее сговариваются — посольства отправляют".

— "Хочешь прилюдно — торгуй прилюдно. Непонятно какой князь пришёл торговать княжескую дочку. Самому не смешно? Будет вам князь, будет тебе свита и посольство. Сделай три линзы во дворе, только аккуратно".

— "В размах рук хватит?"

— "В самый раз, Кассаэй сейчас подойдёт, встреть его и начнём, как готовы будете".

— "Готовы, готовы... Эти то — одно загляденье, а мы — как селяне выглядим. А и пусть, по ходу разберёмся".

— Будет князь, народ, не переживайте. Лучше по домам мелочь отправьте — гулять будем!

— Ты сначала сторгуй, а потом хвастай!

— Вот ты, вострый, и будешь у нас зазывалой на свадьбе!

— Ты, странник, пошути, покудова князь не приехал, а уж потом он шутить будет.

— Кузнец, ты народ тут знаешь, давай посылай в усадьбу за управляющим, да столы готовьте. Торг обмоем, чтоб вся деревня запомнила, а я пока для посольства место приготовлю, всё нормально будет. А завернут — я всё одно рассчитаюсь, — двигаю наперёд на поясе ножны со вторым оставшимся у меня кинжалом и немного выдвигаю клинок, чтобы он увидел клеймо. Тот всматривается, светлеет лицом, но потом сбивается.

— Нет, на такой меня вместе с семьёй и домом купить можно, не пойдёт.

— Значит другим рассчитаюсь, я сказал! — смотрю ему прямо в глаза. Мог бы и заморочить и волю подавить, но не хочется так поступать, не лежит душа.

Не знаю что он у меня во взгляде увидел, но поклонился уважительно.

— Так, слушай все сюда! Горка — взял Гнедого и стрелой в усадьбу за лерром Рагором. Передашь, что посольство прибывает княжну сватать. Сибир, ты со своими парнями и ещё Выка возьмите с собой, загородь аккуратно снять, столы — с каждого двора по одному. Бабы — сам рассчитаюсь с каждой, моё слово знаете! Чтобы как только стол на ножки в ряду стал — так на нём скатерть была праздничная, а на ней — чтоб вашей семье не стыдно перед соседями было. Празднику по прибытию посольства быть! А там уж как князья порешат — там их дело. Наше дело — уважить князя, не дело Гарпуна подводить! А ну!

Силён мужик, и уважаем: народ даже не помыслил обсуждать, только в стороны и дунули. Что же это за князь Гарпун, что его так местные любят.

— "Командующий Вилентии. Можешь у него заодно и ключи от города сторговать. Только боюсь, что пошлёт он тебя, куда подальше".

— "Да он и так нас подальше пошлёт, когда свою красавицу увидит. Да ещё и здоровой. За такую деваху ему города мало в подарок. Один стилет чего стоит!"

— "Насчёт города — Аррайя смеётся. Сказала, что подумает".

— "О как? Что то мне всё интересней и интересней становится".

— Князь, — голос кузнеца вывел из раздумий.

— Да? — поздно уже, вякнул, — говори, не стесняйся.

— Я предлагаю столы вот так и вот так, а тут поставим стол для управляющего, тут — княгиня молодая сядет и кормилица её. Князя Гарпуна когда ждать то?

— Как только надо будет, так и князь ваш проявится. Я тогда вот тут помагичу немного, потом за собой приберу, не переживайте. Здесь, тут и вот тут несколько кругов каменных с рунами сделаю, нам как раз для встречи посольства они и нужны. Не переживай, я рядом встану, чтоб ты не думал, что подлость затеваю.

— И в мыслях не было. Просто думаю, что не вовремя вы — больна княгиня.

— Была больна. Уже здорова. Лечить надо девочку, а не по выселкам прятать, я ещё выскажу Гарпуну вашему, чуть такую девку не сгубил. А ты не слушай, давай командуй народом, а то вон — ещё загородку не сняли, а уже люди столы несут. Поторапливай.

— Щас, всё будет, — посветлел лицом и рванул к парням, что аккуратно снимали калитку с петель. Шепнул что-то проходящим мимо двоим мужикам, что несли снятый пролёт. Народ забегал, крики веселее пошли, заулыбались. Ладно, займёмся делом, пошёл круги плавить. Заодно и Каса к делу приставим: самое то — круги охлаждать, он же у нас водный.

Плавлю линзы, сразу с рунным узором, что подсказал мне Юй, Кассаэй аккуратно охлаждает, чтобы не потрескались, а детишки деревенские бегают с весёлыми воплями и пытаются палками достать вылетающие из находящегося в полсотне шагов колодца облачка из мелких капель воды. Талан у парня, красиво работает, видно, что самому нравится.

Вот, всё готово.

— Народ, рассаживаемся, как староста и управляющий подскажут. Лерр управляющий, можно вас на пару слов, — отвожу в сторону дородного и сильного мужа. Наблюдал за ним, мне он понравился. Не суетной, не навязчивый и не лебезит. Почтительно поклонился, почти как равному, всё толково у кузнеца расспросил, сходил в дом. Оттуда уже вышел другим.

— Слушаю.

— Я и мой Учитель сейчас установим связь с князем, к сожалению в текущий момент он занят и приехать не сможет. А наше дело тоже не терпит отлагательства. Я бы хотел, чтобы вы, как лицо, назначенное князем в этом месте управителем, подтвердили ему и представили меня. Вам знакома такая вещица и её свойства? Отлично. Приятно иметь дело с таким образованным человеком. Прошу удостоверить подлинность — прикоснитесь, дозволяю.

— Мне трудно поверить, ведь драконы были людьми только в древних летописях и сказках. Как мне вас представить?

— Князь Мирр. Владетель Ущелья Призраков. Со мной будет мой товарищ — Кассаэй. Для него и стараемся.

— Он тоже дракон?

— Да, только морской, внук Провидицы. И мой учитель — Юй Хен Шо Белый дракон. Хранитель Ущелья Призраков. Он пока занят организацией связи. Спокойно, сходите в дом, там Надежда заварила успокаивающее, вам надо, я подожду.

— "Мы готовы, только управляющий сейчас немного в себя придёт и всё". — "Мы тоже. Начинаем. Встань впереди трёх линз, перед четвёртой, предназначенной для князя Гарпуна. Всё, жди".

Тит Хавий с брезгливым выражением на лице смотрел на сидящего напротив него правителя Вилентии.

"Жирный боров. Сильно же тебя припекло, раз так волнуешься. Уже десять раз поди проклял тот день, когда послушался своей бестолковой жены и сосватал дочь графу Карева. Не зря, точно, не зря ходят слухи, что проклял этот род за жадность сам великий Хен Шо, когда ему и его детям не уплатили полную стоимость за работу по возведению защиты городских укреплений. Ах, как не хочется отвечать за свою жадность, как хочется переложить всю ответственность на чужие плечи. Не в этот раз, не в этот раз. Последний нищий знает, что весь поток добычи с твоих медных рудников идёт на продажу на сторону, так тебе выгоднее. А назначенные тобой смотрители закрывают глаза на отсутствие доли, положенной городу по закону".

Взгляд Тита скользнул в сторону и потеплел, остановившись на исчёрканном листе бумаги, который немного рассеянно разглядывал его сосед — седой и полностью лысый мужчина с короткой белой бородкой и редкими усиками.

— Что это будет?

— Я пока ещё не знаю, просто пытаюсь представить себе как можно использовать наш новый антимагический полигон. Не бывает в природе пустоты, а раз нет магии, то что-то её либо блокирует, либо там, в нашем подвале меняются сами свойства пространства и материи.

— Сильно, Учитель. Только никому пока не говорите, они и так от прошлого эксперимента не отошли.

— Они сами на нём настаивали. Мы были против. Не я посылал людей на остров Провидицы, не я гнал исследователей в надежде обрести могущественное существо в подчинение и исполнить старые бредни, записанные в легендах. Не я, в конце концов, вручил мне половину неприкосновенного городского запаса энергохранов. Мне нечего бояться. Они получили то, к чему стремились. Лично мне и моей дочери она нравится: забавное и доброе существо, очень молоко любит и засыпает у меня на подушке.

— Мне тоже ваш котёнок нравится больше, чем ожидавшийся житель нижний миров. Только не надо говорить об этом этим. Они не поймут вашего тонкого юмора.

— Они ничего кроме своей выгоды никогда не понимали и не поймут.

— Тише, Учитель. Не тратте свои драгоценные нервы. Дайте срок и я найду на них управу.

— Ты прав, наука и только наука. Знания — суть жизненного пути учёного и его стремление. Жаль, что тебе пришлось бросить свои исследования, до сих пор жалею, что тебе пришлось занять эту должность.

— Это единственное, чем я хоть как то смог вам отплатить за того воришку, что вы поймали на центральном рынке тридцать лет назад и приютили в своём доме. И исследования я не бросил. Ведь вы сами не раз говорили, что мы живём в своих учениках. Мои ученики достойно продолжают моё дело. Я в курсе всех проводимых работ по ...

— Долго нам ещё ждать! — неприятный и резкий голос градоправителя прервал тихую, в полголоса, беседу верховного архимага Академии и его заместителя.

— Остались только казначей и командующий, лерр первый Гражданин, — спокойный, как впрочем, всегда, голос бессменного глашатая собраний городского управления не охладил начальнический пыл, а наоборот его только раззадорил.

— Я ещё могу понять казначея — ей полдня нужно на то, чтобы убрать секретные бумаги в хранилище, проверить исправность охранных систем и всё такое, но этот вояка переходит в своей наглости все границы! Я дал ясное и чёткое указание прибыть не медля! Или мне нужно было заставить посыльного повторить указание на рыбьем языке?!

— На вашем месте, уважаемый Наполь, я не стал бы произносить таких слов. Даже у стен есть уши, а князя Гарпуна уважает весь город. Хочу напомнить, что он служит городу не за то дохленькое фазо, что вы кинули ему в качестве оплаты за полгода службы и в качестве премии за десять потопленных пиратских кораблей.

— Да, уважаемый Тит. Я прекрасно помню, что он пошёл к нам на службу в надежде на помощь в лечении своей дочери. Но наша великая Академия и здесь облажалась, — толстяк повернулся к кивающему в одобрение сказанного своему соседу, — у них всё через одно место последнее время делается, Галий.

— Да, Наполь, и не говори, меня завалили жалобами на судовых магов капитаны моих судов. Эти бездельники лишний раз боятся задницу приподнять, а из-за этого портится товар. Только дебоширить в портах, да бабам под юбки лазить годны.

— А ещё составлять костяк и весь командный состав штурмовых абордажных групп на ваших кораблях. И способны закрывать своим телом трусливых уродцев, что выгнал с боевых кораблей в шею князь Гарпун, а вы приняли их за полставки. Хотя, если вам всё так это не по душе, то я могу и отозвать с практики учеников и практикантов боевого направления. Вот тогда и посмотрим насколько они нужны. Не думаю, что хоть одно ваше судно вернётся с Ожерелья из рейса. И кораблей сопровождения, после принятого пять лет назад решения о сокращении боевого флота города, на всех не хватит. Да и не пустит корабли Гарпун ради вашей наживы в море, оставив порт и город без охраны. А по поводу его дочери — мы тут не при чём. Сделали всё, что могли. Это вырождение крови детей моря. Нет у нас таких знаний, чтобы её вылечить, а энергия источников суши не может помочь детям моря. И смею заметить, что князь — человек чести, несмотря на то, что мы не смогли ему помочь, он честно выполняет заключенный договор и даже не заикнулся о его расторжении.

Все обернулись на стремительно вошедшего в зал мощного воина, по жаре одетого только в рубаху и безрукавку, вместо положенного на таких заседаниях парадного камзола.

— Добрый день. Спасибо за добрые слова, я всегда знал, что с чистой совестью можно положиться и на вас, и на ваших учеников. Прекрасные воины и отличные моряки, в чём сегодня и убедился ещё раз. Лерры, прошу извинить меня за вид, но вестовой встретил меня прямо на пристани у трапа. Как было сказано — прибыл не медля. По дороге встретил заместителя казначея: Камила просила передать, чтобы начинали без неё, там какие то срочные дела в хранилище.

— Лерры, прошу внимания! Внеочередное заседание малого совета правления великого города Вилентии считаю открытым! — мощный голос глашатая заглушил все ведущиеся за большим овальным столом разговоры.

— Вот! Вот для чего и почему я вас всех собрал! — не дожидаясь положенного объявления слова управитель выпалил две фразы неприятным, лающим голосом, и бросил на стол несколько листков бумаги, — это донесения постов с энергостанций, что расположены у трёх мостов и постов морского затвора.

"Смысл так кричать о том, о чём большинство уже знает? Шалят нервишки" — подумал архимаг, спокойно и внимательно разглядывая красное от волнения лицо правителя. И улыбнулся учителю, поймав отблеск похожих мыслей в его глазах.

— Что вы там так улыбаетесь, великие умники и архимаги? Что теперь делать? Мы беззащитны! Вашим, вашим..., вашей академией потрачено половина неприкосновенного запаса энергохранов, а вместо обещанного архидемона, который должен был размазать по стенкам ущелья жалкого духа — наследника Хен Шо и добыть нам ключи от его хранилища вы произвели на свет серого котёнка! Где обещанные богатства? Где власть великих знаний прошлых эпох и драконы, вместо почтовых голубей? Вы и ваша академия уронили город в выгребную яму! А вы? — пухлые щёки трясясь от ярости повернулись в сторону князя Гарпуна, — что вы предприняли в данной ситуации? Что вы на меня так смотрите?

— Прекрасно, уважаемый градоправитель, вы так прекрасно описали свои мечты, что даже стойкий к потрясениям князь не знает что вам ответить. Только давайте начнём по порядку, академическое образование не позволяет мне трактовать действительность в зависимости от своих мечтаний, увы. Я привык к чёткой и жёсткой линии достоверного описания свершившихся событий и не занимаюсь праздными мечтаниями, не тот возраст, знаете ли. Но, не смотря на возраст я вполне ещё в силах одним движением пальца остановить не только тот поток оскорблений, что готов вылиться на меня и моего учителя, но и ваше драгоценное сердце. Или вы забыли, что у меня степень по лечебной магии? Так я могу вам напомнить. Мне безразлично как и где вы меня называете, но за одно неверно сказанное слово в сторону уважаемых мной людей, любой в этом городе ответит передо мной и Академией, даю слово.

— Лерры, ссора делу не поможет, — князь Гарпун положил иссеченные мелкой сеткой шрамов кисти руки на стол. Я только с моря, меня не было всего один день. Спокойно и подробно объясните мне суть произошедшего. К сожалению, я не принял положенный доклад начальника береговых укреплений по своему прибытию на берег.

— Он в отличии от вас занят укреплением обороны!

— С северо-восточного направления, там где расположены фазы дорогого ему градоправителя, не так ли?

— А хоть бы и так?

— Ещё раз прошу изложить мне всё произошедшее, без криков и ругани. Советник-глашатай?

Под тяжёлым взглядом глашатая спор утих так, словно его и не было.

"Дал же талан Создатель, и никакой магии. Научить пользоваться энергохраном и лучшего мозговеда не найти. Жаль, не перетащить на свою сторону. Как смотрит, словно мысли читает", — советник-глашатай пристально посмотрел на архимага и сделал ну очень похожее на одобрительный кивок почти незаметное движение головой. Аккуратно взял брошенные правителем на стол донесения.

— Прошу внимания. Временную расстановку произошедшего выполнить невозможно, ввиду путаницы в показаниях. Но тут обвинять особо и некого — слишком неожиданно и быстро всё произошло. Я подозреваю, что всё было выполнено нападавшими одновременно. Начнём по порядку. Через четыре склянки после восхода солнца центральная станция дальней связи приняла сообщение, поступившее одновременно с трёх материковых и двух береговых направлений. Вот, текст данного сообщения, прошу ознакомиться. Передайте копию князю, лерр Архимаг, вы его уже читали. Спасибо, — советник на мгновение прервался.

— И где то через полсклянки произошло следующее: заработали механизмы древних разводных мостов — Стражей времени, через Тиберий и Рокку. Мосты сошлись, при этом на материковом берегу появились драконы. Везде было одно и тоже: появившийся на берегу дракон оборвал энерговод, идущий по опорам новых мостов на наш берег, при этом не получив никаких повреждений от потока энергии и замкнул его на пролёты старого моста. В результате чего выгорели приёмные кристаллы-успокоители потока и станция на нашем берегу вышла из строя. Одновременно, судя по всему, из-за мощного всплеска уровня энергий вышли из строя накопители станций дальней связи, рукограпы, построенные на крышах приёмных куполов станций магопроводов. В результате данных действий вышли из строя все магомёты на нашей стороне. На противоположном берегу стража была либо просто заперта в казармах, либо выведена из строя неизвестным средством, либо просто разбежалась от страха. Стражники рассказывают о сотнях изрыгающих огонь драконов, хотя с противоположного берега ясно видели только одного дракона и двух непонятного вида существ. Есть их точное описание, прошу, — листы с рисунками пошли по рукам собравшихся, — сейчас ищут подобия в хранилищах Академии.

— Потери среди личного состава?

— Нет потерь, как ни странно. Только отключение потоков энергии со стороны степных сборников, что расположены вокруг закрытых драконами источников на границе степи.

— Всё? Есть же резервные береговые линии, их повредить невозможно — они проложены в толще скал самими древними драконами. Нынешним разрушить подобное не под силу, раз более могущественные предки не смогли их повредить.

— Нет, не всё, после взрыва приёмных станций драконы развели мосты и замкнули энерговоды от сети сборников на старые, ещё сделанные самим Хен Шо магопроводы. От обратного тока энергии и от каких-то непонятных нам действий запечатанные в степи источники открылись. И не просто открылись, драконами восстановлены укрепления постов хранителей, по образцу древних строений. Открывшиеся источники, по докладам, присланным голубиной почтой, от надзорных за энергопроводами командиров отрядов, уже обрели хранителей.

— Люди или драконы?

— Будете смеяться, но по линии рукограп восточного берега, перед её отключением пришло сообщение следующего содержания: "Ожерелье — прекрасный подарок на свадьбу внуку. Жду в гости. Пых."

Все посмотрели на покрасневшего заместителя начальника Академии.

— Лерр Райтор, вы знаете объяснение данному сообщению? Так поясните всем собравшимся, пожалуйста.

— Хранителями источников стали по всей видимости орки. Или люди. Пых Белый хвост — это верховный шаман каганата. Его младший внук Сарык — полуорк, с примесью людской крови, хранитель мощного источника на границе Каганата с короной Тора. Не так давно драконы помогли ему создать звезду источников — пятеро помощников хранителя получили свои источники и теперь они едины.

— То есть полуорк? И как это: едины?

— Нет, именно так как я сказал. Род шамана отходит к степным эльфам — чистокровным оркам, кровь в этом роду чище чем в роду самих каганов. Звезда или созвездие — древнейший способ объединения источников в единую структуру, основанный на безграничной преданности, дружбе и доверии побратимов. Не думал, что увижу это на своём веку. Это не то соединение медными энерговодами, что питает наши станции. Это объединение сознаний, питаемых сознанием мира. У Сарыка десять побратимов — в созвездии Ожерелье, по которому названы всем известные острова, тоже десять островов. Вскрылось пять древних источников, от которых мы черпали рассеянные потоки энергии. Можете себе представить мощь одиннадцати открытых древних источников, объединённых в единое целое полностью доверяющими друг другу братьями-хранителями. В древности, земли, находящиеся под защитой и опекой таких созвездий, считали святыми местами — следами, оставленными дыханием Создателя на земле нашего мира.

— Откуда такие знания? — в зале повисла полная тишина и вопрос остался без ответа. По рунному рисунку в центре стола пробежал сначала один огонёк, потом второй, потом одна из рун начала пульсировать мягким светом.

— Что это такое? — дрожащий от волнения голос градоправителя заставил Архимага поморщиться.

"Создатель! Кто правит нашим прекрасным городом. Совсем мозги от страха застыли!"

— Вам ли не знать. Это заработал пункт магической связи — изобретение Хен Шо, за которое ему ваш дальний предок так и не заплатил. Потому и работал он только один раз, когда вашему пра-пра показали чего он лишился, благодаря своей жадности. Судя по карте — вот она высветилась — это на западной окраине, за городом. Где то рядом с вашим фазо, уважаемый Гарпун. Нас вызывают на связь. Я возьму на себя смелость ответить, — Архимаг приложил ладонь к мерцающему знаку. В трёх шагах за спинкой его стула на полу высветился круг с рунной связкой.

— С кем имею честь разговаривать? — глубокий мужской голос задал вопрос от которого все подпрыгнули со своих стульев и обернулись к светящемуся кругу.

— Архимаг Вилентийской Академии Тит Хавий, представьтесь и вы, пожалуйста.

— Очень приятно. Первый хранитель знаний Академии Ущелья Призраков Юй Хен Шо Белый дракон.

— Совет Вилентии внимательно слушает вас, уважаемый хранитель.

— Уважаемый Архимаг, по поручению князя Мирра, владетеля Ущелья Призраков, я бы хотел установить, с вашей помощью, конечно, сеанс полной связи с командующим силами обороны города князем Гарпуном. По личному вопросу.

— Мне можно говорить, — шёпотом спросил у Тита Гарпун.

— Да, говорите, вас прекрасно будет слышно.

— Говорит князь Гарпун. Не могу принять ваше предложение каким бы оно не было. Город не сдам. У меня есть чем ответить и резерв для поддержки щита выдержит не одну атаку. Даже не одну атаку в день.

— При чём здесь сдача города? Я ценю вашу преданность слову. Это вызывает уважение и ещё раз подтверждает, что князь Мирр не ошибся со своим выбором, о котором и должна была пойти речь. Вопрос нашего общения не касается сдачи городских укреплений.

— Всё равно, общение с противником, личное общение, ставит под сомнение мою репутацию. Я не могу себе позволить подвергать сомнению ...

— Вы служите городу или совету, князь? Извините, что перебиваю, но время не терпит.

— Городу.

— Отлично, — в зале зажёгся ещё один круг, рядом с первым. В воздухе нарисовался образ дорого одетого молодого человека, — пятый?

Мужчина по военному вытянулся и приложил руку к груди в воинском приветствии.

— Векселя предъявлены, после положенной тройной проверки системой охраны хранилища казначейства Вилентии полностью подтверждена их подлинность. Суммы процентов по векселям счислены трижды магическим счётным устройством хранилища и пять раз разными служащими казначейства. Точность сумм подтверждена документально. Даю слово казначею Вилентии, — мужчина сделал шаг в сторону и пропал, в круге проявилась казначей.

— Можно говорить? А с кем? Я же никого не вижу? Так нельзя, такую сумму называть не понятно кому. Её вообще нельзя называть.

— Успокойтесь лерра казначей. Уважаемый Тит, или вы князь, или кто то из собрания — войдите в круг чтобы не нервировать человека.

— Я пойду, — заместитель Архимага смело шагнул в круг.

— О, лерр Райтор, приятно вас видеть.

— Здравстуйте, уважаемая Млейна, совет в полном составе внимательно вас слушает. Что за векселя и какова сумма.

— Предъявлены три векселя. Два — казначейства Вилентии, один — рода нашего уважаемого градоправителя, рода Долонь. Выданы они все одним днём, пятьсот пятьдесят пять лет назад. Подлинность удостоверена. Положенные по договору проценты с суммы заёма сосчитаны. Лерры не могу назвать сумму, язык не поворачивается. Просто скажу, что система охраны закрыла хранилище до прибытия владельца и назначения им нового казначея. Уважаемый лерр Наполь Долонь, все ваши средства опечатаны. По моим расчетам ваше состояние как раз и равно выплате по векселю. Я имею ввиду всё ваше состояние и всю недвижимость, рудники в том числе.

— Спасибо, уважаемая, — спокойный голос Белого дракона, — я рад, что вы правильно посчитали процент по векселям. Если у кого то есть возражения, то скажу сразу — векселя выданы не на моё имя лично, а на казначея рода Дак, чьи обязанности я исполнял в то время. Пятый?

— Слушаю.

— Передаю указание главы рода Дак: хранилище закрыть, системы защиты включить на полный режим, питание систем будет обеспечено. Связь — по оговоренным каналам.

— Выполнено.

— Третий?

— Северное побережье — отток идёт согласно расчетному.

— Принято.

— Восьмой?

— Южный край бухты — дожимаем остатки из резервных хранилищ поддержания на входе в бухту. К обеду закончим.

— Хорошо, до конца не выжимать, беречь накопители.

— Морская группа?

— Принято. Лерр Райтор, прошу объявить доклад морской группы.

— Морская группа мыслеречью, девичий голос произнёс, что восстановление храма-источника на дне перед входом в бухту Вилентийского порта закончено. Управление источником временно передано хранительнице рода Рошь, которую все знают как Морскую Провидицу. Источник готов к приёму постоянного хранителя. Охрану источника несёт правое крыло воинов рода Рошь. Энергия, откачиваемая из морского щита портовой гавани и береговых укреплений идёт по восстановленному на дне энерговоду на нужды строительства дома для сестры князя Мирра, в месте, подаренном старшим рода Рошь, на владениях рода. По расчетам должно хватить.

— Спасибо. Итак, подведём итог. Из флота — один действующий корабль — учебный парусник "Морская дева" подобрал всех не выведенных из строя, не уснувших, учеников академии и движется к устью бухты с намерением её заблокировать. Из запасов энергии — только половина неприкосновенного запаса города, но этот резерв трогать нельзя — иначе просто задохнётесь в испарениях остановленных систем канализации. Очистные тоже остановятся и прекратится подача питьевой воды из скважин. Через три дня город умрёт как отравивший себя отходами организм. Есть ещё источник в академии, чьим хранителем является уважаемый лерр Райтор. Можем провести чудесный научный опыт и переключить его на антимагический подвал учебного магического центра. Надо ли напоминать, что его создал Хен Шо и кровь рода Шо всегда будет выше в правах его обладания. Вью Хен Шо?

— Источник Академии временно отключен от всех потребителей и закрыт, одиннадцатый на связи.

— Принято.

— У нас есть войска!

— Первый?

— Капитан порта и начальник береговых укреплений взяты в плен, флаг захвачен.

В зале повисла напряжённая тишина. На полу мягко засветился ещё один круг. Стоящий у самого края сельский мальчишка с испачканным в пыли лицом и перемотанной грязной повязкой левой рукой поднял правую вверх и потянул за край чьего то плаща.

— Дядька странник, а дядька странник.

— Чего тебе, чумазый? — голос невидимого собеседника был полон спокойствия и добродушия.

— А чего ты без посоха?

— Дал поносить на время, вот такому же как ты, только немного постарше. Ты это хотел спросить или чего другого надо?

— Так сразу нельзя за дело заговаривать. Мужикам положено сначала за жизнь покалякать, присмотреться к друг дружке, а потом уже за дело говорить.

— То есть ты не просто так про посох спрашивал. Это в смысле: легка ли была дорога, уважаемый путник?

— Ты меня не сбивай, видишь, я думаю, присматриваюсь.

— Я тоже пока к тебе присмотрюсь, ладно?

— Только не сильно, а то у тебя глаза неправильные — кошачьи.

— А ты умеешь присматриваться, всё подмечаешь.

— А то! Я когда вырасту — лучником на корабле у князя буду. Я на хвосте у "Ковша" рядом с главной звездой вторую вижу. Так только лучники могут.

— Не скажи, я вон тоже могу.

— Ещё бы, будь у меня глаза кошачьи, я бы и не то мог. Заболтались мы с тобой. Дело у меня к тебе, по твоей части, — сидевшие в напряжении члены совета, начали переглядываться и улыбаться. До того смешно выглядел этот босоногий и замызганный сорванец, копирующий манеру степенного и дородного селянина. Он даже руки за спину заложил, старательно выпятил животик и прошёлся пару шагов влево и вправо.

Невидимый до этого собеседник "окунулся" частью тела в круг связи встав на одно колено, чтобы мальчишка не задирал голову. Безусое молодое лицо, лёгкая улыбка на губах и искринка смеха в глазах с кошачьим зрачком. Парень или молодой мужчина всеми силами старался сохранить серьёзное выражение лица в разговоре с таким не простым собеседником.

— Я тут краем уха слышал, что ты князеву дочку вылечил. Лекарь значится, — весь совет смотрел на побледневшее лицо князя и сжавшиеся огромные кулаки, лежащих на столе мощных рук.

— Есть такое дело. Лекарем помаленьку, раз Создатель таланом не обделил, то надо его использовать.

— И дорого берёшь?

— Смотря что лечить, тут смотреть надо. Одно дело сопли заговорить, другое — связки повреждённые, на руке, к примеру, поправить.

— Ты тоже, я смотрю, приметливый. Сколько возьмёшь? Только смотри, я потом у кузнеца спрошу.

Парень как то по особому немного наклонил голову к плечу и всмотрелся в своего собеседника.

— Дело не сложное, если рана не запущена. За две ракушки сторгуемся, — малец посветлел лицом, но тут же сдержался и погасил вспыхнувшую улыбку.

— Цена справедливая. Тем более, что ранка то свежая, вчерашняя. Так мелочь. По рукам, — малец с серьёзным лицом протянул руку для подтверждения заключения сделки. Мужчина, так же серьёзно её пожал.

— Показывай свою "ранку", давай помогу размотать, — в круг начали подтягиваться любопытные деревенские дети.

— Эй, чего уставились, у нас тут дело, вам бы всё потаращиться, — осадил любопытных малец.

— Те жалко что ли, Михась.

— Да не жалко, просто не мешайте. Видишь, меня магичат чтоб я с трёх сотен шагов в шишку на сосне попасть мог. Даже не больно. Толковый лекарь, побольше бы таких.

Лекарь улыбался, промывая поперечную полосу рассеченной кожи рядом с левым запястьем из снятой с пояса фляжки. Рана была внимательно осмотрена всем собравшимся босоногим сообществом и под дружный вздох заросла прямо на глазах этого чумазого малька. Паренёк сжал и разжал пальцы, покрутил сжатым в кисть кулаком, поверяя работу.

— Всё, теперь точно все шишки на той сосне посшибаю. Спасибо, справно сработал, — малец достал из-за пазухи мешочек на шнурке со своим детским богатством и, порывшись, достал две скорлупки раковин речных мидий, — как уговаривались, лекарь. Ещё раз спасибо.

— Пожалуйста. В расчёте. Больше без наруча не стреляй — посечёшь сухожилия. Хоть из досточки себе выстругай, я такой в детстве на паре ремешков себе сам делал, с дедом.

— У меня тоже дед есть, сделаем. Слышь, лекарь?

— Спрашивай, вижу, что спросить хочешь, — парень придвинулся к подошедшему вплотную мальку.

— Ты с князя много не бери, за дочку. Он и так её за твоего друга отдаст: вон он какой воин, одна бронь чего стоит. Да и люб он ей, — зашептал будущий лучник.

— Ты то почём знаешь, что люб? — так же шёпотом спросил лекарь.

— А мы с Виской видели как он от неё через окно лез, а потом они миловались, пока их молодая тётка, что на бабу Надю немного похожа, не шуганула. Ты что и бабу Надю лечил?

— Так, немного подлечил.

— Скромничаешь. Она моложе моей мамки стала, словно сестра княгине.

На этих словах князь поднялся из-за стола.

— Уважаемый хранитель Юй Хен Шо, я согласен, при условии, что разговор будет услышан членами совета.

— Хорошо, всё происходящее будет передаваться в звуковых и зрительных образах в зал связи. Встаньте, пожалуйста, в круг за вашим креслом.

Неслись, неслись и затормозили. Ладно, пока народ рассаживается, да обустраивается нет смысла стоять посреди двора. Отойдём в сторону.

— "Юй, найдётся возможность переговорить — откликнись".

— "Всё нормально, девушки спокойны, по хозяйству занялись. Можешь говорить свободно, я щиты выставил, не услышат".

— "Что ты мне там про сопливые женские романы говорил, можно поподробней? И я так и не понял про твои движения ко мне за спину, и про "знать бы какую дочь"".

— "Да у тебя всё так случается, что надо садиться и роман с твоей жизни записывать. Хотя никто не поверит, больше на байки похоже. Всё через одно место делаешь — тебе зачем понадобилось её в кокон заворачивать и во время подпитки ты о чём думал?"

— "Вот не поверишь, но ни о чём постороннем не думал. Все пять потоков задействовал, чтобы всё сделать аккуратно и не повредить. И энергию в несколько приёмов отдавал: часть на формирование оболочки, часть на подпитку, часть на восстановление сил. Всё, как по учебному храну, и насыщенность её ауры измерил и ёмкость проверил и способность усвоить поток. Ты лучше давай, рассказывай, я же чувствую, что что-то не договариваешь".

— "Всё я договариваю!"

— "Ни в чём тебя не обвиняю. Просто расскажи, тем более, время есть".

— "Очень много детей моря по миру нашему, потому, что он на пять частей из океанов и морей состоит и только одна часть, если не меньше — это суша. Да ещё и потому, что у Морена очень много детей. Сам любвеобильный, а дочери его ещё больше не только по океану, но и на берег хаживали постоянно. Но был единственный случай, когда не они на берег за любовью пошли, а к ним за этим делом в гости заглянули. Ороен с Даконом. Так вот, Ороен соблазнил, или его соблазнили, этого никто никогда не узнает, но была у него любовь с самой младшей и любимой дочерью Морена — Каритой. Сёстры, что на вид пострашнее были и так ей завидовали и притесняли всячески, а тут она ещё у всех на глазах такого парня оторвала. Сам понимаешь, что жить ей стало во дворце тяжко и она пошла на сушу за любимым. Жить на суше, каким бы ты могущественным существом не был, но если родился и вырос в морских глубинах, практически невозможно. Вот и построил возле побережья, в одной из глубинных впадин Ор для неё дворец. Долго рассказывать. Суть дела такова, что для того, чтобы помочь любимой дочери, Морен подарил ей часть своей силы, что проявляется в минуту опасности или, сам понимаешь...

Ор дал ей оружие против духов морских и существ. А они по сию пору намного могущественнее тех своих собратьев, что живут на суше. Ор не стал мелочиться и тоже вложил в это оружие такую мощь, что сам потом удивлялся. Больше такого он никогда не делал. А чтобы никто, кроме Кариты и их детей не смог им воспользоваться и повернуть против родовой крови, оружие стало частью их тела и родную кровь оно никогда не забудет и против неё не сработает. Слишком разные были они, и потому вместе долго жить не получилось. Потомки были немногочисленны, но очень воинственны и сильны, куда деваться, если с малых ногтей помогаешь праматери от чудищ морских защищаться, потому, что завистливая родня никак не успокоится. На одной из дочерей Кариты в последствии споткнулся уже и сам Дакон. Роши — его дети, прямая ветвь. А образ морской змеи — Кариты её родичи эталоном красоты считали и считают, потому все под него подстраивались, чтобы похожими быть и любовь Морена чтобы и им досталась поболее.

Была особенность одна у каритов: хранителями источников, что достались им в местах проживания, всегда были женщины. И всегда эти источники были устроены так, что имели два или больше выхода и, соответственно, храма — один наверху, на острове или материке, а второй — от того же источника рядом, под водой. Сколько выходов, столько и хранительниц, имеющих второй своей ипостасью точный образ своей праматери.

Карита на море, как и Дакон с Ороеном на суше, назначена богом войны. Вот потому и воинственны так дальние потомки её детей от морского народа, как не была бы ослаблена кровь.

Пятьсот лет назад, когда Кариты вернулись из битвы к родным берегам, они поняли, что пока сражались на море потеряли родные дома и семьи. Не было честного боя, не было нападений морских духов и чудовищ: был подлый удар издалека смертельной магией. Таким количеством, что острова просто перестали существовать вместе с родными источниками. Мужчины потеряли всё, потому и так сильно выродилась кровь, без подпитки родными источниками и да ещё и с притоком свежей крови с суши.

Как ты понимаешь, хранительницы кариты вместе с образом матери получали не только её оружие и силы в бою, но и, скажем так, непростой характер, воспитанный в постоянных войнах за выживание. Помнишь ту историю-легенду про Камара и Лакона. Так вот это — точный и подтверждённый исторический факт. Эти два хитрых безумца возжелали могущества на море и обманом устроили эксперимент по собственному перерождению. Раньше перед входом в гавань Вилентии был небольшой, крохотный островок с источником карит. Когда хранительницы поняли, что их обманули и что остановить святотатцев уже не удастся, то они взорвали источник вместе с подводным храмом и островом, пожертвовали собой не размышляя ни мгновенья. Потому и в "сухопутном" изложении легенды, Лакона змеи удавили по велению богов.

Ты думаешь я просто так от Тиуны вбок, из-под ударной руки уходил. Рассерженная карита — это не шутки. Я в молодости имел счастье пообщаться. Размазала меня маленькая змейка по полянке тонким слоем, а потом извинилась за вспыльчивость.

— "Что же ты такое сделал, что тебя без вопросов сразу бить пошли?"

— "Да, молодой был, глупый. Кинул товарищу мысль, что покуражился бы с этой куколкой, на травке бы повалялся. Вот и повалялся. Полдня сломанный хвост она мне потом в источнике сращивала".

— "То есть тем кинжалом часть твоей сущности, закреплённой на активаторе...".

— "Одним движением бы перечеркнула. А в ущелье я бы получил такие ощущения, не меньше, чем когда мне хвост сломали в трёх местах сразу. Потому и осторожничал".

— "Ты бы поговорил с Надеждой, а то она так на тебя тогда посмотрела".

— "Да, потом объясню, что от Тиуны в гневе можно было всего, что угодно ожидать, тем более — она же беременная".

— "Не надо мне ничего объяснять, не маленькая и сама всё понимаю. И ей мозги вправила, чтоб в руках себя держала, как только парню голову не оторвала, бестолочь малолетняя. Может вы от Тиуны и закрылись, но я вас прекрасно слышала всё это время. Очень познавательно. И не только вас. Я смотрю, за вами, крылатыми не угнаться — так вы быстро Вилентийский совет обложили со всех сторон. Пойдём ка мы мы с Тиуной к вам поближе, за вами глаз да глаз нужен! Обидите Гарпуна — сразу говорю — мне терять нечего, мы за него костьми ляжем. Понял, братишка?"

Вышли наши красавицы из дому и у народа дыхание перехватило. Так что на меня, пока я пареньку руку лечил, особо внимания никто и не обращал.

В круге перед домом появился образ здорового воина в безрукавке и рубахе с простыми штанами. Это князь? Тогда мы одного поля ягоды. Будет проще говорить. А то я уже нервничать начал, особенно после мягкого близкородственного предупреждения.

— Я князь Гарп. Кто хочет со мной говорить?

Вхожу в центральный круг напротив него.

— Приветствую досточтимого князя, князь-дракон Мирр.

— Нас слышит совет Вилентии, слушаю вас, князь.

— До совета мне, в общем, нет никакого дела, но если вы так решили, то так тому и быть. Моё дело к Вилентии никак не относится, а относится оно, извините... Учитель, а можем мы сделать так, чтобы князь видел не только меня в круге, но всё наше досточтимое собрание? А где моё посольство, кстати? Нам бы хоть пятого подключить — у него там связной круг под боком.

Князь откровенно улыбается, глядя на меня, пока весь двор не окутывает подкинутая мне Юем структура связной сети и посреди двора не проявляется стол с полным составом совета, а слева и справа от меня появляются тени. В правом круге вместе с Ящером стоит Никат, в руках наше "знамя". Парень честно выпросил драконий посох у Юя, даже не знаю что с него взяли за посох, но более уживчивого дроу в этом мире нет. Что он вытерпливает от Ники, это очень похоже на пытку.

Пока все осматриваются, Юй кидает мне весь наш разговор с тем мальком, но только так, как это видели члены совета. Получается у нас не посольство, а представление бродячих актёров. То-то я смотрю у князя глаза не на меня смотрят, косят ровно в бок, где стоят рядом с ним Тиуна и Надежда. Не будем отходить от темы.

Все замолкают, когда на границе сети, прямо на перед двором приземляется второе штурмовое крыло, вместе с ведущим. Лихо! Я так не умею — Аррайя и подчинённые даже пылинки не подняли, прямо в воздухе перекидываются и на земле уже пятеро стальных статуй в драконьих доспехах.

— Старшая рода Дак Аррайя Изумруд! — звонкий голос Никата. Народ встаёт в приветствии.

— Приветствую досточтимый совет Вилентии и всех собравшихся. Сразу хочу оговорится, что я здесь лицо частное и неофициальное. Давняя подруга попросила присмотреть за родственником, да и мне за учеником приглянуть, — она кивает в нашу сторону, где в круге стоим мы Кассаэем, — не помешает. Продолжайте.

Куда тут продолжать, если все смотрят как Аррайя самолично плавит связную линзу (молодец Кас, подсуетился и охладил аккуратно, за что заработал прямо таки царственный жест благодарности). Аррайя одним движением бровей может поблагодарить так, что сразу всё и всем понятно, а тут она ещё и кивнула, сдуреть. В круге, рядом с ней на прибрежном камне появляется наполовину высунувшаяся из воды касатка с белым пятном на лбу в виде серпа луны. Кассаэй рядом нервно втягивает воздух. Никак к нам знаменитая прабабка пожаловала. Тогда мы тут уже не в главной роли. Судя по тому, что мне порассказал о ней Кас, выступать мы будем в перерыве, чтобы зрители не скучали. Так оно и выходит.

— Ни

* * *

я не вижу, старая стала совсем! Ари, где они? — кажется, что говорит сам воздух, бабулька с магией сроднилась за все эти годы, чудеса творит походя.

— Правее смотри, ещё правее, вот, десять шагов или полтора хвоста твоих, — словно нас всех тут и нет рядом. Касатка передвигается по камню и доворачивает голову вбок, пытаясь рассмотреть нас правым глазом.

—

* * *

ть, один хрен в глазах муть как в устье Рокки. Юй Шо, ты после всего пришли мне своего лекаря, пусть глянет, а то я скоро дальше рыла ни

* * *

не разгляжу. О! А что это мы тут от народа лики прячем? Сейчас..., — от круга растекается в нашу сторону волна энергии и так щекочет, что сам не замечаю как перекидываюсь в кошачий облик, рядом на белое брюхо плюхается Кас, а у князя вылазят глаза, когда он видит рядом с собой двух своих змеек, стоящих на хвостах.

— Вот. Как я тебе прошлый раз и сказала, Гар — вот твои Вера (так, оказывается, переводится с морского наречия имя Тиуны), Надежда и Любовь. Любовь тут. У змей своих поспрошай, они тебе её во всех смыслах покажут. Да, впрочем и сам знаешь. Не маленький и не слепошарый как я,

* * *

й глаз Лакона, якорь ему в

* * *

. Что там я тебе ещё сказала?

— Вы сказали, что за здоровье дочери веру и любовь веру придётся отдать.

— Плохо слушал. Я сказала, что придётся поделится. Не переживай, будешь навещать свою Веру, хоть каждый день, и Любовь навещать будешь. Не когда мне с вами зубами клацать — у меня на ветру рыло сохнет. Ты согласился в прошлый раз на мои условия?

— Да, — любит бабка представления (рыло у неё сохнет, так я и поверил, с таким владением энергиями). Князь молодец, хорошо подыгрывает, не дурак, давно уже всё понял.

— Ну и хорошо, по рукам, значит. Тогда со свадьбой твоей дочери и моего внука тянуть не будем, а то там уже Люба на подходе. Я тебе по родственному ещё посоветую, раз уж тебе так змеи твои нравятся, то вот тут старший рода родич Ор имеется. А он старшим братом твоей ненаглядной Надежды является, как богами было предсказано. Сразу столкуйся, а то потом ведь к нему аж за Карев переть по суху придётся, за разрешением положенным. А ты не шипи. Шипелка ещё не выросла. Я сама шипеть не хуже умею и спица мне твоя по боку, я с твоей прапрабабкой у одного наставника училась. Я ей подарок на свадьбу с родичами готовлю, а она шипит, недовольная. Лучше думай как с источником будешь одна справляться, пока Тиуна рожать будет.