"Небесные Воины" Борисова - Беларусь

'А вот если похолика не станет, как и некоторых других незаслуженно пролезших в эту дружину, то всё ещё может быть' — решился.

— Товарищ генерал, — Поклонский ни как не мог привыкнуть к такому обращению. — Воевода! Пусть к сотне елеаров, присоединятся и жольнежы ротмистра Мацея Квинты. Так их шансы выжить в стычке с казаками Яна Золоторенко повысятся. И пересудов меньше будет. А что бы московиты поверили, что в обозе, как и на крепости, находятся несметные богатства, то для этого у нас есть их 'засланные казачки'. Не успел вам рассказать, но пан Григас уже успел вычислить пару из них.

Генерал схватился за голову. Времени, времени катастрофический не хватало. Находился тут только две седмицы, а служба контр — и разведки всё время ускользала от его внимания. Он слишком доверился майору Конторовичу и еле не попался на удочку местных.

Подошёл к открытому окну и машинально начал стучать пальцами по стеклу. На плацу, одна за другой, строились сотни для совместной прогулки в полевую кухню, исполняя патриотичные песни. Генерал заслуженно гордился этими новыми задумками, понимая, что новые марши значительно ускоряют шаг пехоты, а сама передвижная кухня чуть не на половину уменьшила потери гречки, мяса и дров для изготовления завтрака или обеда для такого количества солдат.

Его пальцы стучали ритм старой песни, когда он понял, что нашёл выход из положения.

— Тут рота майора Сергея Дубненского исполняет не в рифму песню о Борисчанах. Надо отдать её новой роте Мацея Квинты. И пусть сотниками у него будет этот французский наёмник де Реньяр, да пан Сабонис. Они сумеют приструнить елеаров.

За окном новобранцы старательно пробовали ударять об землю одновременно сапогами, крича во всё горло.

'Дан приказ ему на Запад,

Ей в другую сторону.

Уходили Борисчане

На священную войну'.

Генерал обсудил с сподвижниками ещё пару важных вопросов и вышел посмотреть как идёт строительство редута. Накопившаяся за эти недели усталость мешала сосредоточиться, но мысль пойти и выспаться, отбросил сразу.

'Только после окончательной победы' — дал себе слово.

Глава четвёртая

1-3 Июля 1655 года. Дорога в Минск

Алексей отодвинул берёзовые ветки и присмотрелся к дороге и ближайшим окрестностям. Нигде не виделось ни вороньих стай, ни пыли на дороге. Оставив условный знак со своей десяткой побежал дальше.

Позапрошлым вечером его позвала к себе Анастасия Брежнева с компанией. Зайдя в комнату, полную заплаканных женщин, Алексей понял:

' Вляпался я по самые уши. Пора уйти в патруль'

Но женщины оказались коварнее. Со слезами на глазах они рассказали о злых замыслах генерала и попросили его с друзьями сопроводить обоз беженцев до Минска. Ни он, ни попавшие под дружный огонь многообещающих взглядов из под ресниц Евгений с Максимом не смогли показаться моральными уродами и согласились помочь суженному Ирины. И забрав по десятке своих похоликов ушли в 'Свободное Плавание'

Обоз со смертниками они встретили через пару десяток километров. И сразу договорились, что Евгений с Максимом будет охранять тылы, а он с елеарами виконта де Реньяра присмотрит за свободной дорогой к Минску. Первые признаки врагов воины заметили под вечер и сразу огородили табором из повозок ближайшую поляну. Алексей с ребятами вздремнул чуточку, пока сторожевой не дал знак, что в дали видится свет от костров. Подумав, что кроме 'чехов' теперь никто так нагло не будет палить огня, он сразу ушёл в безлунную ночь. Знал, что в темноте казаки, как и другие наёмники не любят воевать, потому решил преподать урок своим ученикам.

Накинув на себя маску ночника, Алек провёл свой десяток до середины поляны и увидел, что в сторону их табора движется целая толпа казаков. Они осторожно освещали себе дорогу парой факелов, тем самым выдавая свои совсем не дружеские намерения.

Алек дал насладиться своим спутникам, как выглядят пластуны в инфракрасном излучении и заблаговременно увёл их из вражеского пути. Потом прикинулся прибывшим сзади подкреплением и начал тихо убивать одного казака за другим, пока идущие впереди не услышали предсмертные крики друзей. Именно тогда Алек и показал всё своё искусство.

Совня в его руках играла и пела, обрывая жизнь незадачливых грабителей, не ожидая пока враги вспомнят о своих пищалях и, благодаря очкам ночного видения, воин прошёл через их ряды архангелом Габриилом. Он прыгал, выворачивался, не стоял на месте, охотно употреблял железный шар на пятке совни, пока вся эта тёмная масса не затихла.

— Пан Алек, вы успокоились? — услышал наконец тихий шёпот.

Алексей осмотрел поляну ещё раз. Пока переводил дыхание, его помощники проверяли каждого трупа, заранее ткнув его шпагой.

— Сколько их тут? — спросил своего десятника.

— Около тридцати, и половина из них на вашей совести, пан капитан. И я давно не видел, что бы человека ударом делили на двое. О вас скоро песни будет складывать.

Алек выслушал похвалу и улыбнулся. С его двухметровым ростом и телом состоящим из одних мускулов, это не было трудной задачей. Он прощупал лезвие собственноручно выкованной смеси нагинаты и совни и решил, что ещё на один бой её хватит. Есть ещё в обозе и замена, но эту он смастерил собственноручно, взяв лучшую рукоятку от бердышей московских стрельцов.

— Думаю, что это одна из банд казаков Ивана Злоторенько. Их сейчас много рыскают по округе. — продолжил молодой шляхтич. — Только они достаточно безумные, что бы воевать в такую ночь. Мне только интересно, почему они решили сразу напасть, а не разведать сначала, кто тут палят костры.

Алек ничего ему не ответил. Причину такой жадности казаков знал, но объявлять о ней обозникам не хотел. Слишком это всё воняло предательством генерала. Посмотрев на отблески костров на вражеской стороне, прикинул оставшееся расстояния до них. Прозвучавшие несколько выстрелов из пищали они там наверняка услышали, но видеть ничего не могли. Всё же до лагеря 'чехов' было около пол километра и узнать, что тут произошло, они не могли.

— Пошли одного из солдат в нашу сторону. Пусть там не беспокоится и будут готовыми выделить ещё пару десятков человек. Что то мне не вериться, что казаков там слишком много. Надо нам ещё и 'языка' взять.

Алек решил, что батареек в очках на пару часов ещё хватит. А потом и заря наступит. Благо летние ночи на этой ширине в начале Июля очень короткие. Условным свистом подозвал остальных и, просматривая землю под ногами, провёл всех в рощу на самом крае стана казаков. Спокойно посмотрел, как стража счетно старается узреть в темноте признаки своих друзей размахивая факелами и, дав порадоваться этим видом пахоликам, тихо приказал:

— Через некоторое время они успокоятся. Тогда мы их и снимем. Стараемся употреблять только холодное оружие.

Алек дождался, пока стражники лагеря разойдутся в стороны и поманил с собой пару похоликов. Зайдя тихо сзади, сломал привычным движением шею первого стражника и перехватил его факел. Так, прикинувшись своими, они убрали одного за другим остальных охранников и начали спокойно осматривать лагерь казаков.

По всему выходило, что тут их было около сотни с лишним, спокойно дрыхнувших или ждущих возвращения своих разведчиков. Оставить такой отряд позади обоза, значило вызвать большую головную боль во время переезда.

План сложился сам собой. Алек послал назад к Максиму Бабину и Мацею Квинте ещё одного похолика с запиской о числе врагов и попросил поскорей прислать сотню бойцов.

Время текло мучительно медленно и Герасимов с другими начали изображать стражу лагеря, моля бога, что тёмной ночью никто из казаков не догадался подойти к ним поближе.

Вдруг со стороны Борисовского табора послышался крик.

— Измена, братья! Литвины нападают!

Алек выругался. Наверно кто-то из казаков сделавших вылазку, выжил, не сбежал слишком далеко и решился вернуться что-бы предупредить своих. Он посмотрев в сторону кричавшего через очки ночного зрения и увидел бежавшего к ним оборванца.

Когда тот подбежал слишком близко, что бы понять, кто его встречает, он спокойно прицелился из своего Макарова и влепил ему пулю в середину лба. Развернувших, приказал:

— Гранаты мне!

Несколько штук почти современных лимонок, которые успели настрогать народные умельцы за время пребывания в осаждённом Борисове, сразу очутились в его диспозиции и Алек привычным броском баскетболиста отправил их в ближайшие костры врагов.

Похолики за это время успели выстрелить из своих мушкетов и начали их перезаряжать.

— Упасть! — закричал им Алек, зная, что сейчас произойдёт.

Слава богу все исполнили вовремя приказ, ибо в лагере казаков творился сущий ад, а осколки от гранат начали свистеть над головами Борисчан.

— Встать! — снова отдал приказ, посчитав, что прошло достаточно времени.

— Заряжать! Пли! Сабли наголо! Вперёд за 'языком'! Он в шатре в середине лагеря!

Алек ругал себя последними словами. План нападения, такой красивый и замечательный, полетел к чёрту. Теперь хотя-бы заложника именитого взять, да убежать вовремя. Казаки и другой сброд, примкнувший к ним в надежде пограбить, лежали около костров кучами, иногда застигнутыми смертью на месте, иногда крича от неожиданной боли. Некоторые тупо смотрели на свои оторванные руки или раны в животах в надежде понять, что случилось.

Алек играючи зарубил пару таких бедолаг, обрывая их мучения и устремился к выбранному, уже загоревшемуся шатру. Помня о глупой смерти Виктора, пропустил в разрезанную дыру сначала двух пахоликов и только потом заскочил туда сам.

Тучный казак в дорогой одежде заслонял собой молодую девушку, глупо выставляя перед своим животом маленькую саблю и пищаль. Алек наскоро осмотрелся и увидев, что в огромном шатре находиться ещё парочка годных для дознания объектов, привычным ударом совни отделил голову толстяка от тела и слабо стукнул пяткой рукоятки в лоб выбранного пленника.

— Этого и девушку забираем, других в расход, — перекричал шум загоревшегося огня.

Еле успели выскочить, когда шатёр сзади задымил во всю. Свистнул всем знак уходить и начался безумный бег назад. Вскоре всех остановил спокойны голос Максима Бабина.

— Герасимов, ты дышишь как загнанная лошадь. Можешь объяснишь, почему не дождался нас?

Алек сбросил со своего плеча совню и выругался.

— Непредвиденные обстоятельства! Скоро за нами погоняются много рассерженных казаков. Задержи со своими их, пока мы не выпотрошим 'языков' и не узнаем сколько врагов за нами топают.

*

Максим посмотрел на зарю и кивнул головой. Решил, что до полного рассвета оставалось где-то четверть часа, потому вскоре он сможет на яву увидеть натворённое своим дружком. Подождав пока разведчики растворятся в утреннем тумане, приказал всем зарядить мушкеты и двумя шеренгами, медленно, выдвигаться вперёд. Включив свои очки на режим 'В тумане' начал осматривать поляну перед собой.

А в лагере казаков тем временем царила полная неразбериха. Не ожидавшие подлого нападения литвинов бойцы покойного куренного атамана Наливайки долго стреляли во всё, что шевелиться, убив и ранив при этом парочку своих, пока среди них не нашлись холодные головы.

Петро Свитка, уважаемый за своё безрассудство казацкий сотник, где криком, где пинками собрал всех выживших в одно место и приказал строиться в круг и подготовить свои мушкеты. Только осознав, что все его слушают, и увидев, как утренний туман медленно растворяется в солнечных лучах, прошипел всем тихо двигаться в перёд.

'Врагов не могло быть много' — решил. — 'Иначе они не сбежали бы сразу'.

Его беспокоило только одно. Трупы бывших товарищей, которых приходилось раз за разом переступать. Их было слишком много и слишком многие из них были убиты во время сна или только пробудившимися. Петро тут же отправил гонцов к коренному атаману Кошелеву и попросил о подмоге.

Собрав в правильное карэ всех охочих до мести, вступил с ними в утреннюю мглу, медленно продвигаясь в перёд. Он вслушивался в каждый отзвук оттуда, высматривал любой контур, пока лазерный луч не пробежал по его глазам.

— Петро, смотри, а на твоём лбу точка светится. — Это были последние слова, которые он услышал перед тем, как уйти в небытие.

*

Максим Бабин закрыл окошко прицела. Пара выстрелов из расстояния в сорок метров и дружный залп всей его сотни не оставлял почти никаких шансов преследователям. Он в очередной раз пожурил себя, что нет возможности вооружить своих людей оружием двадцать первого века и всё время приходится скупо считать патроны. Хорошо, что этот совсем сошедший с ума Герасимов отдал им с Евгением свои магазины от винтарей, уверовав в свою китайскую штучку. Конечно, Алек почему то утверждал, что это старинное русское оружие — совня, но Максим видел в кинофильмах нагинату и был твёрдо уверен в своей правоте.

— Уходим! — прорычал.

Вся его сотня начало медленно отходить назад. Утренний туман мешал, да Максим со своими ночниками всё время свистками призывал бойцов держаться по ближе и наконец их вывел к табору. А там все уже были готовыми к отъезду. Уставшим он ввалился в фургон к Алексею и спросил:

— Перед тем, как я набью тебе рожу, расскажи. Так что ты узнал?

Новости ему очень не понравились. Кто-то рассказал казакам, что в обозе находятся несметные богатства и теперь очень много казаков, несмотря на запрет гетмана Залоторенко, хотят их захватить.

Услышав это, Максим истерический рассмеялся, чуть не упав со стула. Алек посмотрел на него и спросил:

— Теперь, ты понял задумку генерала?

— Вытянуть на наш обоз половину силы 'чехов'. А когда они, наконец, убьют нас всех, мысль о том, что кого-то жестоко обманули, должна окончательно поселится в их жадных мыслях. Тогда ворьё подумает что все эти богатства остались в крепости.

— Бинго! И знаешь, что я решил? Помочь ему в этом, — ответил не дождавшись ответа.

Максим с недоверием посмотрел на друга, После этих новых знании, прогулка в Минск стала смертельным мероприятием.

— Слушай, а может быть скарб — это те два ящика, которых перед отъездом вложил в одну из повозок Вячеслав Леонидович. — выдвинул идею.

Парни быстро их нашли и сбив с них замки, да открыв, рассмеялись.

— Этот сочинитель плохих виршей, в очередной раз нас надул. — еле смог скрыть досаду Максим

— Давно подозревал, что этот графоман подбивает клинья к Насте, — продолжил, прогоняя догадку, что этот лох даже успел даже стать её любовником. — Хорошо, что окромя всяких тряпок и этих уродливых чешских пивных бокалов, пару петард вложил?

— Издевается? — спросил его Алек. — Побежишь назад, что бы отомстишь?

— Поздно! Слишком поздно, дружище! Пленники рассказали, что всё пространство вокруг уже заполнили банды казаков. И вернуться назад мы постыдимся. Женщины не поймут.

— Ах, сигарету бы? — с ностальгией продолжил Максим.

— Пивка бы нормального, Речицкого светлого, да водочки Сябровской литр. — Алек улыбнулся. — Неужели ты ещё не понял, что нас кто-то поимел, проводя какой-то эксперимент.