"Небесные Воины" Борисова - Беларусь

'Небесные Воины' Борисова

Пролог

Сергей осмотрел сослуживцев и попробовал успокоиться. Операция прошла успешно, — благодаря точным выстрелам снайперов. Только щемящая мысль о нелепости победы бурчала в животе танцем безумной бабочки.

На этот раз Минский СОБР подняли по особой причине. В развалинах Борисовского замка засели пьяные реставраторы — ролевики и начали стрелять во всех подряд из старинных ружей.

По данным телерепортёров они уже убили и ранили несколько гражданских лиц и местные чиновники, испугавшись ответственности, самоустранились, переложив это бремя на начальничков из столицы.

То, что дело принимает именно политическую окраску, Сергей понял как только сел в автобус. Туда сразу захотели втиснуться всякие чиновники из министерства со своими полномочиями, но полковник Карась бесцеремонно выпроводил их из машины. После того гражданские дружно заполонили иномарки следующие до места безумства пьяных ролевиков и поехали впереди кавалькады.

Там тоже всё шло по плану. В самом начале. Как выяснилось, — террористы взяли в плен бригаду местных журналистов и нескольких и предъявили свои требования.

— Няхай у тэрыторыю крэпасьці прыйдуть трыцать тры волата з зброяй сваёю.*

(* Пусть на территорию крепости придут тридцать три богатыря со своим оружием. Здесь и дальше идёт перевод с белорусского. Прим. Автора)

Сергей быстро заметил, что террористы говорили на белорусском, причём чище, чем столичные студенты.

'Чокнутые интеллерасты', — заключил он. — Значит будет легче вычислить заказчиков у противника.

И тихо выругался. Воевать с безумцами, — себе дороже. Никто не знает, что они выкинут в последний момент. Его мнение поддержали и другие высшие чины и референт министра.

А это было скверно. Значит опять за недоделки на министерском уровне, придётся отдуваться ему с друзьями. Избить пару гнилых интеллигентов не составит большого труда, но потом...

. А потом на них накатают 'телегу' умники из Европейского Сообщества и всё пойдёт по знакомой дорожке. Начальство будет рвать и метать, а он будет изображать невинного и утверждать, что его даже рядом не было.

'Всё же маска на лице делает неуязвимым любого' — он усмехнулся и прислушался к разговорам начальства.

— Они стреляют в сторону каждого, кто говорит с ними на русском языке! Требуют каких-то литвинов! А где сейчас я найду таких? — затрещал заместитель министра.

Полковник СОБРа Карась рассмеялся:

— Па вёскам пажартуйте. Бабак падвязите. Ани вам перакладчыкамі і пабудуть.*

(* По деревням пошалите. Бабушек подвезите. Они то вам переводчицами и побудут.)

— Лучше придумай, как их замочить к чёртовой бабушке, в сортире, пока Сам не приехал. Мне такой расклад на афедрон не нужен.

Сергей отметил в уме новые ругательства, изливаемые референтом министра. Слово 'Афедрон' выделил сразу, как особо выразительный и решил позже похвастаться такими знаниями перед друзьями. СОБРовец заметил, что молодой пацан, из-за протекции матери очутившийся в коридорах власти, явно косит под Путина, не понимая, что теперь пошла мода на выражения европейских чиновников и продолжает играть крутого мэна.

Тут из крепости вышел один из террористов, поддерживаемый под руку молодой девушкой. Сергей с ребятами сразу взял его на прицел, но юнец, одетый в старинные лохмотья, не выказывал никаких признаков опасности. Это и было самое страшное. Террористы дали понять, что готовы пожертвовать любым из своих рядов, для достижения цели.

Парня окружили ребята из СОБРа, направив свои автоматы в его сторону. Отодвинув в сторону воинственного референта министра, к нему подошёл сам полковник Карась и представился.

Террорист, одетый в древнюю кольчугу, встал на колени и три раза поцеловал землю перед ногами полковника.

— Вітаю цябе, воевода волатаў. Дазволь слова мовіць, ратунку прасіць.*

(* Здравия желаю тебе, воевода богатырей. Дозволь слово молвить, о помощи попросить.)

Сергей подавил желание засмеяться, задвинул это в глубину подсознания, словно анекдот, вспомнившийся на похоронах. На столько глупо выглядела сцена с полковником, смотрящим на свихнувшегося ролевика. А иначе назвать молодого парня, одетого в старинные доспехи, с кровоточащей раной на правой ноге, он не мог.

'Допрыгался, молокосос' — с неожиданной злостью подумал, вспоминая молодые годы и такие же игры в Толкиенистов.

В это время, его командир поднял парня, поцеловал по христиански его в щёки три раза и попросил медсестру осмотреть рану.

— Апаведай, хлопец, што там адбылося. Чаму вы узяли заложнікаў і пачалі папастраляць.*

(* Расскажи, хлопче, что там случилось. Почему вы взяли заложников и начали отстреливаться.)

Тут затараторила заложница, молодая девушка с двумя старомодными косами.

— Ничего, вы не понимаете! Там люди гибнут! Ваши прадеды! А вы тут в свои игры играете, — села и расплакалась.

Сергей с презрением посмотрел на очередную жертву Стокгольмского синдрома и грустно усмехнулся. Девушка была очень похожая на Таню, такая же боевитая и ищущая правды даже в мелочах.

К раненому террористу подбежали санитары, начали вкалывать свои обезболивающие и перевязывать. Заложница, вместо того, что — бы сбежать на безопасное расстояние, выкручивалась из цепких рук собровцев и кричала, что-то бессмысленное.

— Оставьте его! Это воин долга! Ему ещё вернуться надо.

Её правильно скрутили и связали. Безумная помощница террористов могла наделать бед по самое не хочу. А потом и накатать жалобу в ОБСЕ.

— Воевода, адпусці дзяўчыну!* — вдруг обратился к полковнику раненный террорист. — Ёи яшчэ жыть ды дзяцей нараджаць. Адпусці дзяцё нявіннае.*

(* Воевода, отпусти девушку! Ей ещё жить, да детей рожать. Отпусти дитё невинное.)

Сергей заметил, как стушевался полковник. Но тут в дело вступил заместитель министра.

— Молчи, б..дь! Быстро, рассказывай сколько их там и чего они хотят?

Сергей переглянулся с полковником. Гражданский явно съезжал с катушек, желая показать свою власть. Наверно новость, что эго хотят уволить, уже достигла ушей и матери парня, и теперь тот использовал последний шанс прогнуться. Как умел.

— Воевода, вамі маскавіт кіруе? Здаецца, усе нашы намагання — дарэмны? *

(* Воевода, вами руководит московит? Значит все наши потуги оказались напрасными?)

Окровавленный террорист — ролевик сел на землю и заткнулся. Только как страдающий аутизмом шевелил корпусом вперёд назад. Вперёд — назад. Вперёд — назад.

Сергею это надоело и он вспомнил говор родителей из под Лиды. Он уже понял, что обезумевшего террориста можно уговорить только сладкими речами и, сняв маску с лица, подыграл ему:

— Хлопец, не бяры да галавы гэтых вырадкаў. Мы ўсе дбаем табе і тваім сябрам дапамоч. Ты толкі кажы, што зрабіць трэба.*

(* Хлопец, не обращай внимания на этих выродков. Мы все стараемся помочь тебе и твоим друзьям. Ты только скажи, чем мы можем вам помочь?)

— Пан, нам трыццать тры волаты, ды зброя ихняя патрэбна. Няхай яны ў крэпасць прыйдуць ды дзядоў сваіх выратуюць.*

(* Шляхтич, нам нужны тридцать три богатыря со всем своим оружием. Пусть они войдут в крепость и спасут своих предков.)

— Чаму менавіта трыцать тры? Болей нятрэба?*

(* Почему именно тридцать три? А больше вам не надо?)

— Гэта ж сьвяты лік Пяруна. Заходзьце у крэпасьц, ды усё зразумеете.*

(*Это священное число Перуна. Заходите в крепость и вы всё поймёте.)

Сергей переглянулся с полковником. Террористы — ролевики были явно не в своём уме. И это было самое страшное. Они выставляли идиотские требования и сами просили что-бы СОБР пришёл в их логово. Неужели глупцы думает, что их допотопное оружие сможет остановить людей, за плечами у которых уже была не одна успешно проведённая операция. Сергей решил, что всё это более смахивает на какой-то плохой американский боевик, чем на реальную жизнь.

Тем временем полковник Карась кончил забалтывать незадачливого террориста и договорился, что сам отберёт нужное число говорящих на белорусском языке воинов. Все двадцать СОБРовцев закивали головой, и подтвердили, что в жизни никогда по другому и не общались, только на родной речи. Хотя большинство из них были русскими, но представиться по белорусски и сказать пару слов на чужом языке умели все.

Проблемы начались, когда ребята уже хотели пойти в развалины замка. Террорист упёрся, что им нужны именно тридцать три воина в полной боевой экипировке. Но об этом больше всех верещала заложница, грозя, что иначе они убьют всех археологов и журналистов.

Ситуацию спас подлетевший вертолёт. Из него выпрыгнул генерал со своим адъютантом и несколько десантников. Сергея заинтересовала реакция террориста. Попробовавший сначала хотел зарыться в землю, он скоро пришёл в себя и тихо переспросил:

— А вы нават баявога цмока маеце? Тады я ў спакоі.*

(А у вас даже боевой гад есть? Тогда я спокоен.)

И сразу потребовал, что бы даже связанного его взяли с собой, тем окончательно добив собравшихся спецов своим неадекватным поведением. Но пересчитал вооружённых людей и запротестовал. До требуемого числа всё равно не хватало пятерых людей. Ситуацию спас, что было совсем неожиданно, один из гражданских. Он открыл багажник своей машины и вытащил от туда помповое ружьё.

— Пора закончить это безобразие. А то мне мер Борисова голову снимет. И чё смотрите, разрешение на оружие у меня есть, как и удостоверение охотника. Думаю, у водителей, как и телохранителей других моих знакомых, тоже оружие есть.

— Бяры усе сваі кулі і порах, пан, — вдруг обратился к нему террорист. — Яны табе яшчэ патрэбны будуць.*

(*Забери все свои пули и порох, пане! Они тебе понадобится.)

Сорокалетний мужик выругался, но взял из машины патронташ с остальными патронами. Его примеру последовали и другие гражданские, в основном отправляя в бой своих телохранителей. Последним к отряду присоединился референт министра. Гордо показывая отняты у своего водителя пистолет с двумя магазинами, смело запрыгнул в вертолёт и начал командовать.

— Ну што, паусталі. У перад к гэцім сукіным дзецям.* — тоже заговорил на белорусском.

(*Ну что встали. Вперёд к этим сукиным детям.)

Террорист — ролевик встал на колени и трижды поклонился в сторону солнца.

— Дзякуй вам, ваякі добрыя. Выратуйте нашых жонак ды дзяцей. Прабачце за тое, што прадалі мы душу чорту, але нічога іншага нам не засталося.*

(*Спасибо вам, вои добрые. Спасите наших детей и жён. Простите за то, что продали мы души дьяволу, но ничего другого нам не осталось.)

Сергею захотелось поскорей закончить этот бредовый спектакль и он с другими сослуживцами побежал в сторону развалин. Парни принимали все средства предосторожности, но явной угрозы, как и засад по дороге не было. Зайдя в территорию крепости, даже удивились царящей там тишине. Вертушка уже висела над центром площади и на выпрыгивающих от туда десантников и других охотников на приключения спокойно взирали заложники. Вокруг, на коленях, сидели безумные ролевики и усердно молились. Ни у одного из них Сергей не заметил оружия, и их было слишком много.

'Даже детей припахали', — выругался в уме. ' Явно кому-то не поздоровается'.

Из толпы поднялась молоденькая девушка в грязных джинсах. Сергей с ужасом узнал в ней одну из теледив главного канала и понял, что все влипли. Если уже телевизионщики играют на стороне террористов, — значит придётся действовать очень осмотрительно.

— Так сколько вас прибыло и как вы вооруженны? — стараясь перекричать рев вертолёта спросила богатая шлюха.

— Тридцать три, как и заказывали, — ответил полковник Карась.

— Так что дети, перестаньте играть в террористов и сдайтесь на милость правосудия.

Сергей смотрел, с каким интересом и боязнью осматривают его оружие и вертолёт туристы и ролевики и начал понимать, что всё это начинает напоминать мистический триллер, где им уготовлена роль жертвы.

Журналистка тем временем вернулась к старцу в одежде монаха и прокричала ему в ухо.

— Сьвяты баця, их сапраудна трыцать тры, і зброя у іх добрая. Можаце адпускаць нітку часу.*

(*Святой Отец, их и вправду тридцать три, и они хорошо вооружены. Можете отпускать нитку времени.)

Старик поклонился всем и схватил сидевшую рядом маленькую девушку. Как только он занёс над ней нож, пули буквально изрешетили его.

Сергей осмотрел сослуживцев и попробовал успокоиться. Операция вроде бы и прошла успешно, — благодаря точным выстрелам снайперов. Только какая-то целящееся мысль, о несоразмерности достигнутого успеха, бурчала в животе танцем пьяной бабочки. А вскоре стены вокруг крепости загорелись кровью и он потерял сознание.

Глава первая

Борисов 14 — 17 июня 1655 года

— И не думайте! Я буду защищать мой народ не щадя своей жизни!

Полковник Карась еле сдерживал себя от мысли выпустить обойму в группу отщепенцев, захотевших перебежать к московскому царю. Останавливало только то, что люди, с которыми выпил не один литр водки и успешно провёл не одну боевую операцию, тоже наставляли свои автоматы на него.

— Да это не правильные русские, это литвины.

Майор армейского десанта Сергеев Виталий с ненавистью смотрел на собровца и также еле сдерживал охоту нажать на курок.

— Это наши предки! И находимся мы на территории современной Белоруссии! — подал командирский голос генерал Михаил Чернецкий.

— Ну, мои то точно нет! — зло усмехнулся один из собровцев. — Я, вообще то, бурят.

— Тогда пойди и убей несколько из этих женщин и детей, которые смотрят на тебя с надеждой! — сказал один из гражданских на собрании военных, историк Генадий Левицкий.

Бурят посмотрел на сидящую невдалеке толпу, в окровавленных её защитников, да сплюнул.

— Я что? Урод какой-то? Пусть другие этим занимаются. А я посмотрю.

Спор внезапно очутившихся в прошлом людей шёл из-за одной причины. Все выбирали способ, как без больших проблем вернуться назад. Пока же, обманом заманившие в самый сгусток древней войны наших современников ученики чернокнижника только разводили руками. Их учитель, захотевший сделать порез на руке маленькой девушки, был убит в самом начале переноса и теперь его кровь тоже вмешалась в заклинание времени. Некоторые горячие головы уже успели пристрелить пару монахов, пока не выяснили, что домой они сумеют вернуться только при их помощи.

Ученикам чернокнижника требовалось снова изучить заклинание и подобрать нужные компоненты, но одно они все говорили.

ПО ЗАКОНАМ КРОВНОЙ ПРИСЯГИ, ПРИЗВАННЫЕ ВОИНЫ ВЕРНУТСЯ ДОМОЙ ТОЛЬКО ТОГДА, КОГДА ЗАЩИТЯТ ГОРОДОК БОРИСОВ ОТ ВРАЖЕСКОГО НАШЕСТВИЯ.

Вот это и стало самой большой головной болью всех собравшихся. Вернуться из этого сумасшедшего дома хотели все, но какой ценой.

По невнятным речам местного командира выходило, что скоро на крепость нападёт банда численностью около четырёх тысяч вооружённых допотопным оружием голов. Уже одно это число озадачило простых собровцев, но когда они узнали, что по пятам этой банды следует стотысячное войско московского царя страсти разгорелись не на шутку.

— Бросить в толпу этих ублюдков пару лимонок и дело с концом. — буркнул майор Сергеев, адъютант генерала. — И перейти в сторону наших братьев.

— Так брось! — грозно посмотрел его начальник. — И я буду первым, который пристрелит такого мерзавца.

— Товарищ генерал, — стушевался майор. — Отдав город нашему царю, мы так его тоже спасём.

— Да, только жителей в нём не останется! — намекнул археолог. — По понятиям местного времени, их, однажды оказавших сопротивление, всё равно вырежут. Как и нас с вами.

— Русские никогда не убивают детей и женщин! Кем бы они не были! — запротестовал самый молодой из СОБРвцев, Максим Бабин.

— Что, и вправду всех вырежут? — поинтересовался капитан Сергей Дубненский. — Неужели невозможно договориться?

— Выйди за стены крепости. Посмотри на спалённые деревни вокруг! Покопайся в пепелищах церквей. Там найдёшь останки тех которые хотели договориться. — процедил профессор истории. — Знаешь сколько таких могил я выкопал. И ещё, — мы для московитов совсем чужие, а для людей попросивших нашей помощи — нет.

— А мне то какое дело, до этих баб и их ублюдков? — собровец Александар Ершов зло усмехнулся. — Они нам тоже чужие, потому этого быдла мне не жалко. Сейчас пойду, построю около стены и перестреляю.

— Как только сделаешь первый шаг, получишь от меня пулю в затылок, — ненависть в голосе Сергея Дубненского прорезалась металлом.

— Серёжа, ты, что? Шуток не понимаешь. — Ершов, не убирая пальца с курка, попытался оправдаться. И только вид наведённых на него стволов, задержал желание воина нажать на него.

— Пойдёшь на право — совесть потеряешь. Пойдёшь налево — любовь свою!

Один из собровцев продекламировал эти слова, взял пистолет и засунул его ствол себе в рот.

Женщины, увидевшие эту беспомощность мужчины, сразу завизжали и начали упрашивать парня не делать глупостей.

— Ну что, мужики! — продолжил обезумевший от переноса СОБРовец, вытащив ствол из рта. — Шаг в право, шаг влево. Выбора нет и ступеньки кончаются.

Окружающие люди даже глазом не успели моргнуть, когда парень закончил свои душевные муки выстрелом в лоб.

— Трус! Сбежал! — после некоторой паузы плюнула на ещё дергающееся в предсмертных судорогах тело знаменитая журналистка Анастасия Брежнева. — Мужики, вы что, совсем храбрость потеряли. А кто нас защищать будет!

— Я! Я! — сразу откликнулись самые молодые СОБРовцы.

— Жизнь свою положу, но вас спасу! — начал утверждать Максим Бабин.

Теледива озарилась улыбкой смотрящего на кролика удава и переспросила:

— А ты и правду меня защитишь?

Молодой человек ещё силился найти слова для ответа, когда старшая медсестра Вероника Михайловна Борисовской поликлиники, также внезапно очутившаяся в прошлом съязвила:

— Девушки, подготовьтесь раздвинуть ноги по шире! Только так вы сумеете получить удовольствие перед смертью, если вас захватят живыми.

Улыбку с лица теледивы как ветром сдуло.

— Женщина, вы, что говорите! — рявкнул один из гражданских, прижимая к себе малолетнюю девчонку.

— Что знаю, то и говорю! — огрызнулась докторша. — Если эти молокососы с игрушечным оружием нас не защитят, твою дочь ждёт незавидная участь.

— Бабы, молчать! — прорезался командирский голос у генерала.

— Полковник, у тебя все такие рохли? — спросил у головы СОБРа уже успевший навидаться крови военный специалист.

— Так уберите груз двести, чтоб не мозолил нам глаза! — не дождавшись ответа, показал ещё одну грань своего прошлого генерал.

Пока уносили тело самоубийцы, пока успокаивали женщин и гражданских, генерал Чернецкий осмотрел каждого из оказавшихся в такой щекотливой ситуации человека.

— Это моя страна, и это мой народ! — прочеканил. — Я дал присягу защищать его до последней капли крови и не намерен её нарушить!

— Это не моя война! — парировал Александр Ершов. — Я русский, значит патриот своей родины и на этих чужих для меня баб и их ублюдков плевать хотел.

— Бурят, Птицелов, айда к нашему царю! — весело подмигнул.

— Прости, братело, но тут уже без меня. — Максим Бабин, среди друзей называемый Птицеловом, передёрнул затвор. — Мама не простит, если я оставлю в беде женщину, попросившую меня помощи.

— Эту, что ли? — Ершов показал взглядом на теледиву. — Мальчик, остынь! Эта поблядушка использует тебя как презерватив и выбросит. Хотя, если мы вернёмся назад в составе Московского войска, все бабы будет стоять на коленях и отсасывать у нас.

Он хотел ещё продолжить свой монолог, когда очутившийся рядом молоденькая девушка обрушила на его почки и голову серию ударов ногами.

— Кристинка, не балуй. Тут тебе не чемпионат мира по кик боксингу, — пожурил девчонку отец.

Собровец попытался отбиться от неё, но получил удар по яйцам и совсем сник. Злясь начал искать свой выпавший автомат, когда на его руку наступил капитан Герасимов.

— Хочешь уйти, так уходи! Но без оружия! Оно нам понадобится для защиты гражданских.

— Мужики, вы что. Я только пошутил. — Ершов чуть не расплакался от обиды, но усилии схватить Винтарь не оставил.

Алексей Герасимов пинком отправил его надежду снова стать крутым подальше и заметил.

— Люди, вы что? Совсем охренели? Сейчас перестреляем друг друга из-за такой глупой причины и никто из нас не вернётся назад.

— Отставить склоки! — терпение генерала наконец закончилось. — Все которые хочет сбежать, пусть определятся. Скатертью дорожка! Я то остаюсь здесь!

— Виталий, как я понял, ты уже выбрал свою сторону? — обратился к своему адъютанту.

— Прости, товарищ генерал, но Россия превыше всего. А эти бабы мне чужие.

— Хочу предупредить всех. Тот воин, который поднимет оружие на своего товарища, не сможет вернуться домой. Кровная присяга этого требует.— вступил в спор один из чёрных монахов.

— Да знаем мы!. Уже не один раз нам это говорили! — вставший с колен Ершов потёр свой подбородок и угрюмо посмотрел на свою обидчицу.

— Малявка, помни! Я вернусь и ты ещё будешь меня умолять не делать тебе больно.

— Молчать, лейтенант! — майор Сергеев еле сдержал свою охоту нажать на курок. — Я выбираю Россию Матушку. Кто со мной?

После некоторой паузы в состав патриотов Москвы перешёл десяток перенёсшихся. Но тут главный археолог прокашлялся и поведал, что если местное население говорят со всеми на старо белорусском и польском языках, то простые жители московии между собой в большинстве общаются на карело — финских или тюрских наречиях.

— Бредишь? — сразу заткнули рот историка военные специалисты. — Чтобы русский человек не мог понять другого русского? Такого ещё история не знала.

Но слова профессора истории запали в душу некоторых ещё колеблющихся и они вернулись назад в строй большинства.

Скоро всем стало понятно, что пятеро воинов не переменили своего выбора и решили уйти.

— Магазины запасные оставьте! — напомнил генерал. — Вы, идёте к нашим врагам с дружеским визитом, значить воевать вам не придётся.

Уходящие попробовали ещё поторговаться, но решившиеся остаться были в большинстве и скоро ворота крепости окончательно закрылись за спинами выбравших служение московскому царю.

**

Сергей Дубненский наблюдал, как тихо переругивается генерал Чернецкий с шляхтичем Констанцием Поклонским. Поляк, чудом отбившийся от стрельцов Юрия Борятинского, снова запылал храбростью и требовал от попаданцев пойти в наступление. Поглаживая перевязанную левую руку, хотел, чтобы они так же глупо умерли, как и большинство его войска.

— Пойми, воевода. Главные силы царя московитов сейчас пойдут на Минск и Вильно с Новогрудкем. А мы стоим на их пути, охраняя единственный нормальный мост во всей округе. Если их теперь не остановим, выжившие будет завидовать погибшим.

Сергей посмотрел, как спокойно себя держал генерал. Военный, переваливший на вторую половину сотни лет, давал уроки выдержки спесивому поляку.

— Пан Констанций, я был в Блони и в Лошнице. Видел чем закончилась попытка местных жителей уладить всё миром, но это же война.

— Вы не то видели, — вдруг вмешался сидящий в углу профессор истории Генадий Левицкий.

— Если местных жителей, покуражившись, выгнали в неволю, то области западнее Минска Алексей Михайлович приказал истребить полностью. За эту войну Беларусь потеряет две трети своего населения и четверть городов и сёл.

— Генерал, сможете ли вы спать спокойно, зная, что не смогли остановить этой напасти.

Сергей выругался в уме. Он слышал что то похожее до переноса, но считал это западной пропагандой, решившей вбить клин в дружбу Беларуси и России. Но когда археологи рассказали всем, какие усилия делали московские чиновники для замалчивания истории их страны, бойцы начали сходить с ума.

Чего стоил только мятеж десятерых из них, громко объявивших, что это поляки уничтожали белорусский народ, а не русские. Мужики чуть не перестреляли друг друга в взаимной ненависти. Еле удалось уговорить нескольких из них остаться, остальным разрешили убраться со своими автоматами и одним магазином в придачу. Хотя уходящие дали слово, что не поднимут руку на сослуживцев и этот городок, Сергей не верил им не на грош. Слишком много таких обещании он наслушался в жизни.

— Буду я спать спокойно или нет, пусть это лежит на моей совести, — ответил генерал.

— Но своих ребят, как и других бойцов я не позволю глупо убить. Уважаемый историк, расскажите пану Конополскому, что вы знаете об истории этого края.

— После того, как вас в ночном бою разбили солдаты и драгуны князя Барятинского, вы отступили в крепость и успешно отразили их попытки захватить город. С большим уроном для московитов, осмелюсь сказать. Да только теперь у вас почти не осталось пороха и пуль. Потому и решились искать помощи у чернокнижника.

— За то теперь, с божьей или чёртовой помощью, у вас есть мы. А на нас сейчас идёт отряд царского окольничего Богдана Матвеевича Хитрова в количестве до четырёх тысяч стрельцов. По знакомым нам летописям, они всё же захватят замок, но вы героический отступите на правый берег Березины, спалив за собой мост. Но вам это уже не поможет. Вскоре московиты, имея стократное численное преимущество, форсируют реку и вас с остальными защитниками вырежут поголовно.

— Вы это хотели услышать, пан Поклонский? — устало закончил профессор.

На гордого шляхтича было жалко смотреть. После его безумной атаки с сорок пятью крылатыми гусарами и их пахоликами на отряд Барятинского в живых осталась только половина из храбрецов. Oни не подумали, что теперешние московские стрельцы, это не тот жалкий сброд, которого они гоняли ещё двадцать лет тому назад, во время Смоленской войны.

— Пан Поклонский, вы наверно мало слышали о полках нового строя, введённых недавно московским царём. А я, например, закончил целые университеты слушая о непобедимости этих воинов. Потому, требую отдать мне все бразды управления и спокойно наблюдать, как мы маленьким числом будем одерживать большие победы. Надеюсь, что возможности нашего оружия заставили уже вас задуматься? Так — же, прошу уяснить себе, предки вы наши дорогие, что и тактика войны за это время тоже далеко шагнула вперёд.

И поляк и предводитель гарнизона, капитан из Брандербурга фон Штрёме со страхом посмотрели на генерала, холодным тоном объяснившего им их место. За прошедших три дня они уже успели познакомиться с техническим превосходством оружия попаданцев, потому не находили слов, которыми могли доказать обратное.

— Когда, ты говоришь, они появятся? — обратился генерал к историку.

— Думаю, первые отряды через четыре дня. Подождут пока потянутся остальные и обоз с пушками, и на следующий день начнут наступления всеми силами.

— То есть ночью они штурмовать не будет?

— Всё может быть. Они знают о своём численном превосходстве, потому могут решить взять нас холодным оружием. Ведь ночью не видно, куда стрелять, — буркнул предводитель гарнизона.

— Это уже плохо, но ребята из СОБРа, наверно справиться с этой задачей. Что то не хочется мне раньше времени показывать возможности 'Боевого Змея'. Он нам понадобится, когда придёт главные силы московского царя. Кстати, чем он теперь занимается?

— Сидит пока в Смоленске. Усмиряет недавно завоёванный город.

— А что делает московиты в древнем литовском городе Смоленске? Предки, вы совсем опустились, так и Минск с Вильно ещё потеряете. Непорядок. — весело спросил полковник Карась.

Сергей рассмеялся вместе со всеми. Полковник ещё раньше слыл заядлым приверженцем теории о том, что Великое Княжество Литовское было основано белорусами или литвинами, как они тогда себя называли. Даже сумел заразить этими идеями несколько десятков бойцов из своего подразделения. А потом рассказы археологов и местных жителей о творимых врагами зверствах над мирным населением, выбили из оставшихся последние остатки любви к восточному соседу.

— Хорошо, пан Штрёме. — Продолжил генерал. — Мы обещаем вам захватить весь обоз этого царского воеводы со всем порохом и пушками. Но нам понадобится и ваша помощь. Эта сотня с лишним воинов, что вы имеете, это слишком мало. Мне нужно минимум десть тысяч наёмников и через пол года на нашей земле не останется ни одного врага.

— Пошлите письма князю Янушу Радвиле и Павлу Сапеге и объясните ситуацию. И попробуйте собрать всех боеспособных мужчин округи. Даже если они никогда сабли в руках не держали. Мы их быстро обучим родину любить.

'Это до первого боя' — грустно усмехнулся Сергей. — ' И планы у нашего генерала, какие-то Наполеоновские. Самим бы выжить'

**

Андрей в очередной раз осмотрел дуло пистолета и воткнул его в свой рот. Потом представил, как будет выглядеть его мозги на стене и заплакал от безысходности.

Когда их всех перенесли в прошлое, бывший помощник министра сник сразу. Его безумная храбрость и решение выслужиться теперь казалось такой глупой и никому не нужной затеей. Убив монаха, воины из СОБРа почти отрезали себе путь домой и находились в похожей прострации. А когда мужики узнали, что на них движется войско численностью в сто тысяч стрельцов и вспомогательных отрядов татар, несколько сразу сбежало, унося с собой все тайны. Андрей представил себе, что теперь эти предатели стараются выслужиться у Московских воевод, продавая своих и покрылся потом от страха.

Ведь если они ещё и могли использовать принцип внезапности, то эта пятёрка дезертиров, вдруг объявивших, что они считают себя русскими, а не белорусами всё испортила. Разругавшись под конец с полковником и своим генералом тройка СОБРовцев, а также его адъютант и капитан десантников, забрали своё оружие и поспешили смыться. До кровопролития не дошло только потому, что предателям оставили по одному рожку с боеприпасами и несколько гранат.

Только теперь остаться в одиночестве стало очень трудно. К каждой двойке новоприбывших по приказу генерала Чернецкого приставили по одному местному. И, если раньше цивилизованные люди ещё могли общаться между собой в безопасности, то уже второй день они должны были смотреть на постные лица местных женщин и детей.

'Иш ты, чего придумали, жалостью взять', — горько усмехнулся Андрей.

'Жалость удел неудачников' — решил и начал протирать свой Глок. Бывший помощник министра не считал себя таким, ведь если в свои тридцать лет достиг таких высот в секретариате партии, значит и здесь он не пропадёт. Чего стоит только его знания по сетевому маркетингу, полученные во время учёбы в Англии.

'Эх, где наша не пропадала' — вложил в кобуру пистолет и отряхнул пыль со штанов.

' Да я всех этих местных магнатов вытрясу на бабки, как последних лохов. Они передо мной ещё на коленях будут ползать. А может быть и королём сделают'.

' Осталось только одно. Выжить в предстоящим сражении, потом жениться на какой нибудь принцессе и, наконец, доказать всему миру, как нужно руководить государством. Не даром мне мама всё время твердила, что потомку благородного рода Величко никакие преграды не страшны.'

Выходя из комнаты встретился с первой из них и, повелевающим взглядом, захотел её уничтожить.

— Ну что — струсил! — окликнула его Анастасия. — А мне бы твой пистолет пригодился бы.

Бывшая звезда первого государственного канала, нечаянно попавшая в прошлое вместе с остальными, за прошедшие два дня успела потерять половину своей красоты. И теперь перед собой Андрей видел страдающую анорексией дуру, со сухой шелушащейся кожей и немытыми волосами.

'Сама так хотела' — с ухмылкой подумал. — ' Первая помощница этого чокнутого монаха. Решила вдруг в историю попасть, и теперь плачет по ночам кровавыми слезами'

— Уйди, сука! И без тебя тошно.

— Нет, вы посмотрите на этого придурка! — Не смогла остановить своей жидовской сущности эта маленькая стерва. — Все твердят, что тебе пора застрелиться и оставить пистолет мне, а ты ещё сопротивляешься. Совесть то у тебя есть?

Андрей выбросил руку в попытке задушит гадину, но его остановил телохранитель журналистки.

— Попытка убить напавшего на одного из наших, считается как самооборона? — спросил двухметровый громила, а заодно и оператор журналисткой стервы, сопровождающего их монаха.

— Нет. Растерявшийся юноша хотел только припугнуть девушку. А по договору, если вы хотите вернуться назад, не можете убивать друг друга. И оружие друг у друга можете взять только после смерти одного из вас в бою, а не в простой драке.

Андрей почувствовал, как железная хватка, душившая его горло, ослабла. Потирая шею и покашливая, ещё раз проклял эти глупые ограничения местных монахов. С другой стороны, они уже не раз спасли ему жизнь.

Когда все очухались и поняли, что натурально попали в прошлое, где им придётся сразиться с сотнями врагов, — люди испугались. Даже телевизионщики и медперсонал, поддержавшие сначала идею помощи своим предкам. Одна мысль, что их теперь может спокойно убить любой проходящий мимо наёмник или московский воин, а перед смертью ещё и надругаться, убивала страхом. Все женщины из бригады журналистов и скорой помощи сразу приуныли. Только медсестра, бабка Вера спокойно отшучивалась, перевязывая раненных солдат шляхтича Поклонского.

— Не беспокойтесь девки, перед смертью хотя бы удовольствие получите, — говорила дородноя баба, окончательно вгоняя женщин в ступор. — Вона, некоторые из местных даже видели собственными глазами, как их детей и мужиков на кол садят, а тут у вас только простая истерика.

Генерал, услышав такие её речи, пригрозил ей розгами за снижение воинского духа и, тут же, чуть его не исполнил. Бабка Вера тогда надулась и начала крыть его матом, после чего Чернецкий послал за катом.

Только заступничество женской части попаданок спасло её от позора, но с тех пор женщина притихла и держала себя в рамках. А каждая из девушек быстро нашла себе кавалера, который поклялся умереть, но не дать ей попасть в плен.

Андрей теперь тоже научился следить за языком. Кто-то из его недоброжелателей перевёл местным словосочетание 'Твою мать' и он уже удостоился трёх вызовов на поединок. Только жесточайший приказ генерала и шляхтича Поклонского спас его жизнь, но даже теперь, видя шляхтича Сабониса и боярина Прибылу Андрей прятал голову в плечах. Слишком грозно смотрели на его эти невоспитанные аборигены.

'Дайте мне только волю, всё вам припомню!' — Андрей дал себе зарок на всю жизнь.

Андрей с Анастасией уверили монаха, что и вправду не желали друг другу зла. Эти служители дьявола уже пожертвовали своим учителем, что-бы забрать их сюда и только они могли вытащить их из этого ада. Хотя в последнем бывший помощник министра был не уверен. Мало ли что могли наплести им униатские попы, что бы спасти свои жизни. Но то, что их учитель сумел всё же переступить через время, согревало сердце огоньком надежды .

Раскланявшись на прощание Андрей в уме пожелал журналистке умереть в страшных муках и улыбнулся.

— Прости меня, Настя. Иногда и я срываюсь. Я при людно обещаю тебе свой Глок — 17, если меня убьёт. Только ждать тебе придётся...

— И тебе не кашлять, Андрей Борысыч. — ответила она даже не моргнув.

**

Игорёк попрыгал и крикнул:

— Папа, теперь колёса точно не сядут. Земля достаточно твёрдая.

— Он прав, Владимир Эдуардович, — пробубнил рядом Александр Сергеевич. — На этот раз вы обязательно проедете.

Когда все туристы приехавшие полюбоваться субботним днём июня на раскопки Борисовского замка заметили, как дрожит воздух, сначала смотрели на это, как на обычное развлечение. Но потом, среди них из ниоткуда начали появляться раненные люди одетые в старинные лохмотья и молить о помощи на белорусском и польском языках. Многие увидели в них обычную шайку попрошаек, решившую подзаработать, но тут один из них взял да помер.

Паника прекратили его отец и ещё несколько взрослых. Поделились содержимым своих аптечек, они вызвали скорую помощь и даже неумело перевязали раны воинов. За это время скончался ещё один из странных людей и все поняли, что это не игра, а страшная история.

Кое как, с помощью археологов, сумели разговорить бедолаг и, к своему удивлению, поняли, что это воины из старинного замка. На них решил напасть какой-то враг и они уже успели отбить одну его атаку. Но их силы кончились и защитники решили прибегнуть к последнему способу.

Желая спасти жизни ближних, они решили продать свои души заезжему чернокнижнику и обратились за помощью к своим правнукам из будущего. Им требовалась именно помощь тридцати трёх доблестных мужей, известных своим воинским умением. Услышав это почти все собравшиеся на раскопках люди сразу приняли сторону пострадавших и начали им давать советы, как лучше собрать такую ватагу воинов.

А пока все снимались в обнимку с 'гостями из прошлого' на мобилы и фотики, раздавали им свои телефонные номера и визитные карточки 'если что' и звонили своим знакомым о необычном развлечении.

Вскоре приехала телевизионная бригада и занялась прибывшими всерьёз. Именно от репортерши поступила предложение прикинуться всем заложниками, чтобы вызвать СОБР и части армии. Они и были бы этими суперменами, которых надо послать в прошлое. За то журналистка попросила только все права на интервью, когда победители вернутся и потребовала, что бы в кадре, во время прямой трансляции штурма мелькали только выбранные лица.

Многие из собравшихся на месте обиделись на самовольство светской дивы и уехали домой, решив не участвовать на очередной постановке. Отец Игорька хотел также поступить, но он с сестрой его разубедили. Радостно щёлкая мобилами и посылая СМСки друзьям, дети упёрлись и сказали, что уедут только, когда снимут штурм СОБРа.

Какая досада их взяла, когда увидели, что никто воевать и не собирается. Прилетел вертолёт, выпрыгнули десантники и понаставили свои автоматы на своих пришельцев. Потом СОБРовцы подбежали и тоже не стреляли.

Игорёк тогда думал, что его в очередной раз обманули, но солдаты всё же убили главного монаха и земля начала трястись.

Когда он очнулся, мир уже изменился.

Первая его мысль была, что кто-то хочет стянуть с ног дорогие Reeboks,ы. Сразу подтянул ступни под себя и закричал, что это его кроссовки, и всяким Мишам из седьмого Б он их без честной драки не отдаст. И только потом Игорёк открыл глаза и посмотрел, что творится вокруг.

Рядом испуганно жались два оборванца и крестились.

— Прости нас, отрок, за причинённые неудобства. Но мы хотели только осмотреть твои дивные ботинки.

Игорёк заметил, что оборванцы, как и мнимые террористы, говорят на старинном белорусском языке и вспомнил прошедшее.

Закрыл глаза, открыл, ущипнул себя и засмеялся.

Такого приключения никто из его школы ещё не пережил. Да что сказать о школе. Увидев, как трясёт головой его сестра, понял, что он теперь будет героем не только школы, но и всего района.

Все взрослые, как его отец пока валялись в отлучке и Игорёк быстро отогнал от них людей из прошлого.

'Ещё стянут что-нибудь' — подумал. 'А потом придётся рассказывать взрослым, что он здесь не причём'.

Увидел, как его сестра машинально подтянула фотоаппарат и женскую сумочку к себе и обрадовался. 'Посмотрим, как теперь выкрутится эта зазнайка'. Тем временем начали просыпаться и взрослые. Они долго крутили головами, не веря своим очам. Ведь вместо разрушенной твердыни теперь стоял приличная средневековая крепость. И они находились в её дворе.

Игорёк подбежал к отцу и весело крикнул:

— Папа, мы в прошлое попали. Представляешь, как тётя Галя удивится, когда мы не явимся к ней на ужин?

Отец покрутил головой, потёр виски и глаза и тоже понял, что приключения только начинаются. Сразу выругался так смачно, что Игорёк даже не узнал в нём своего родителя, всегда такого тихого и уравновешенного.

— Папа, представляешь какие фотки мы тут снимем. А сувенирчиков каких насобираем. Все твои друзья лопнут от зависти. Дай ключи от машины, я тут парочку фейерверков на их желязяки поменяю.

Отец машинально отдал ключи и остался сидеть на грязной земле, покачиваясь. Игорёк подбежал к воротам и захотел выйти, но его не выпустили угрюмые воины стоявшие на страже. Мальчик долго спорил с местными, пока к нему не подошёл один из тех мнимых террористов, с которым он уже успел пару раз сфотографироваться и переспросил о причине его охоты оставить твердыню.

— Да мне только автостоянки добежать и пару фейерверков забрать.

— Пропустите отрока! — и сам пошёл с парнем.

Выбежав, Игорёк встал от неожиданного вида. Изменилась не только крепость изнутри, изменился и весь окружающий мир. Замок опоясывал глубокий ров с грязной водой, а там где раньше была автомобильная стоянка, теперь простиралось выгорелое от солнца поле, где гордо сияло несколько иномарок.

— А технику надо будет перевезти во двор, — вдруг послышался спокойный голос за спиной.

Игорёк повернулся и увидел одного из военных, прилетевших на вертолёте. Он стоял и разговаривал с статным воином, в дорогом средневековом одеянии. После он узнал, что это был сам генерал Чернецкий с полковником Констанцием Поклонским.

Джип его папы, бусик 'Мерседес' телевизионщиков, машину скорой помощи и невзрачный пикап 'Мицубиси' местные люди буквально внесли в твердыню на руках. Ведь очутились они в чистом недавно распаханном поле и сразу провалились в рыхлую землю по самое дно. А единственная дорожка ведущая в замок была рассчитана на крестьянские повозки или кареты богачей и была на много уже колёс автомобилей.

Хуже было с вертолётом. Двое из его лопастей сразу смертельно вклинились в деревянную ограду крепости. И сейчас местные мастера усиленно пилили южную стену старинными орудиями труда.

Именно исправлением этого и занимался Игорёк с жителями Борисова. Наверху созрел план, что и дорогу, и ближайшее пол километра до леса надо утрамбовать до состояния, когда хотя бы джип или автобус могли бы ездит по нему и не застревать.

Фейерверки, которые папа Игорка вёз на день рождения тёти Гали, конфисковали военные, но мальчик не переживал. Ведь именно его и сделали ответственным за праздничный салют, который сегодня вечером и будут устраивать они для Борисовцев. И даже решил, что сам позволит зажечь одну из шести, выделенных на этот праздник, ракет Мацею Кравице, главе местных сорванцов. Всё же дружба с таким отчаянным парнем того стоила.

**

Генерал Михаил Чернецкий хотел уже навестить начальника гарнизона, когда охрана к нему пропустила одного из попавших с ним гражданских.

Поняв, что ему в очередной раз придётся выслушать жалобы цивильных хлюпиков, выправил плечи и молвил:

— Александр Сергеевич, я всегда готов помочь вам. Какая проблема коснулась вас в этот раз?

Гость сразу повёл себя обычно. Попросил выпроводить всех ненужных слушателей, удостоверился, что никто не подсушивает его за дверью и начал разъяснять генералу о своей значимости. Только как то не правильно.

Подойдя к оконному отверстию, гражданский спросил:

— Я понимаю, почему вы оставляете эту ветку леса не тронутой. Она должна выглядеть единственным убежищем для разбитого вражеского войска, чтобы потом их окончательно уничтожить. Но вы не могли бы приказать отрубить нижние ветки у этих ёлочек за сосной на пол метра в вышину. Уж очень неудобно будет вашим солдатам наблюдать за залёгшими под ними целями.

— Каверзу, такую, как поджёг этого самого леса я не считаю хорошей идеей. Ещё никто не знает, как поведёт себя ветер и погода в день битвы. А если дым от туда начнёт валить в сторону крепости? Как тогда вы выкрутитесь, товарищ генерал?

Чернецкий ошалел. Гражданский разобрал его гениальный план по ниточкам и сразу нашёл в нём изъяны. Решил доказать обратное.

— Не беспокойтесь, Александр Сергеевич. Мы совсем не собираемся поджигать этот лесочек. Мои солдаты и так попадают белке в глас за километр, что бы шкуру не испортить. И когда засевшие в этом лесу враги решат сопротивляться, вы отстрелим каждую слишком горячую голову у противника. А тогда они сами сдадутся нам в плен.

Спокойный гражданский, которого в толпе он бы и не заметил, ещё раз посмотрел в оконное отверстие и усмехнулся.

— Товарищ генерал, перестаньте пудрить мне мозги. Прицельная дальность ваших солдат, вооружённых АК — 74 — пятьсот метров лёжа, а у тех из них, которые имеют 'Винтари' и ещё меньше. Лес стоит на расстояние метров четыреста. Вы, потеряете слишком много патронов, пытаясь попасть в цель. Потому, ещё раз советую отрубить нижние ветки у ёлок за этой сосной. Так вашим солдатам будет легче наблюдать за противником.

Генерал Чернецкий опешил. Об этом он и не подумал. Лесочек в его планах играл одну из главных ролей, но такая мелочь ускользнула мимо его глаз. Но ещё больше его заинтересовала новость, что этот гражданский спокойно обсуждал технические данные вооружения его солдат. Как будто он всю жизнь провёл в конторе или в секретных мастерских.

— Вы могли и сами отдать приказ срубить эти ветки. Всё же местное население смотрит на нас, как на богов. Скажите прямо, чего вы хотите? — решил отыграться Чернецкий.

— Во первых, товарищ генерал, местное население не смотрит на нас, как на богов. Многие в городе даже очень недовольные нашим появлением. Как бы удара в спину не получить, во время боя. Уж слишком мы выделяемся. А пришёл я к вам, потому что мне более некому предложить свои услуги. У меня есть товар, который по глупым обстоятельствам провалился вместе со мной в прошлое. И как понял из разговоров с местными, бежать мне тоже некуда. Но я прошу у вас, товарищ генерал, клятвы, что если мы выпутаемся из этого дела и вернёмся домой, вы меня отмажете.

Чернецкий задумался. В последнее время эти провалившиеся вместе с ним в прошлое гражданские начали вытаскивать карты из рукава один за другим. А теперь и этот, казавшийся до этого таким незаметным, человек.

— Когда мы отсюда вырвемся, я сделаю всё возможное, что бы вас никто не обижал! Ни одна начальственная морда не посмеет и пальцем до вас дотронуться. Это говорю вам я, генерал — полковник белорусской армии Михаил Чернецкий, — закончил со спокойной совестью.

Гость посмотрел на него с недоверием и тихонько вздохнул.

— Так вышло, что в багажнике моей старой Мицубиси находится СВДСМ с полным боекомплектом.

Генерал аж присел, захлопав ресницами. Снайперская винтовка со всем всооружением, спустилась на его голову, как дар божий. И он ещё раз уверовал, что высшие силы выбрали именно его для исполнения своих планов.

— Это всё меняет, Владислав Леонидович. Это всё меняет.

Генерал еле мог унять дрожь в своём голосе. Такого подарка от судьбы он не ожидал.

— Чего вы ещё за это хотите?

Незаметный мужичок горько усмехнулся.

— Мне нужно, что бы вы торжественно включили меня в список ваших 'Тридцати Трёх'. Как я понял, сбежавшие солдаты освободили некоторые места в недавно образованном подразделении. А о ваших планах, принять в свои ряды пару местных, сейчас судачит весь городок. Так мы в деле?

Генерал постучал по столу костяшками пальцев. Идею с списком из тридцати трёх небесных ангелов ему подкинули журналисты с монахами и теперь уже отбирались люди в Борисове, готовые выдержать все испытания. 'Пять солдат с оружием нас оставили, так пусть пятеро снова пополнят ряды его спецназа' — такие мысли окончательно захватили воображение командира.

— Почему вы, имея такой клад на руках, не сбежали. Ведь теперь ваши услуги пригодились любому королевскому двору Европы?

Человек усмехнулся.

— Потому-же, что и вы. Честно говоря мне жалко этих оболтусов, которые решили переметнуться на сторону Москвы. Они ещё не понимают, кому захотели продать душу.

Генерал потрогал свой гладко выбритые щёки и согласился с железной логикой Александра Сергеевича.

— Снайпер, вот именно то чего мне не хватало. Что там у тебя ещё есть в твоём тайнике?

— Вообще, то я ни разу не снайпер. Не люблю крови. Я только испытатель и доставщик оружия к покупателю, — грустно начал гость. — Захотел полюбоваться на старинные мушкеты и сабли и очутился рядом с вами. В щекотливом положении. Даже своих телохранителей отослал по дальше, что бы не путались под ногами.

Генерал удивлённо посмотрел на собеседника и тот продолжил.

— Мы выбрали людное место, где никто шалить не будет, — эти чёртовы руины замка со своими вечными туристами. Но когда началась эта заварушка, покупатель испугался и не приехал. Кто же знал, что по старинному проклятию, в прошлое перекинут не только тридцать трёх богатырей, но и всех, которые считают себя таковыми со своим оружием. Обманули нас предки.

— Не мути мне мозги! Что там ест ещё в твоём багажнике?

— Полный комплект снайпера, действующего в отрыве от снабжения с двумя цинками патронов в ящике, три гранаты, пара мин МОН — 50 и пистолет — пулемёт для отхода. Заказчик очень требовательным был. Как теперь я выкручусь, не знаю.

Генерал аж присел от услышанного.

— Я вам отдам Южную башню твердыни. Все люди которые находятся там переходят сразу в ваше подчинение.

— Простите, товарищ Генерал, но мне лучше бы подошла Смотровая.

— Это почему же?

— На южную и восточную со своими пушками все нападающие сразу сосредоточат своё внимание. Одинокий стрелок с помощником сможет за это время выбирать цели по значительнее. Главное, придумать возможность передачи сообщении, а то наши мобилы не работают.

Генерал задумался. Послал за своим новым адъютантом и полковником Карасём. Открывшиеся новые возможности они обсуждали до самого вечера.

**

Голодные глаза детей преследовали его на каждом углу. Вячеслав крыл себя последними словами за-то, что когда-то угостил некоторых из них жвачкой и шоколадом. Теперь ему осталось только полностью сосредоточиться на тренировках местных воинов и ребят из СОБРа и мечтать, что его, смертельно уставшего, никто не потревожит. Но один из них как раз пристал с глупой просьбой вытрясти карманы и поделиться сладостями. Их у Вячеслава уже давно не осталось, но попрошайка в это не верил.

— А кто тут пялит глаза из-за угла! — вдруг рявкнул посматривающий на обучение раненный жмудинский шляхтич. — Отрок Кравеца, если до вечера вы не наполните бочки для умывания воинов небес, вся твоя шобла познакомится с розгами.

— Дядя Григас, мы уже исполнили вашу волю. Разрешите же посмотреть на то, как дядя Вячеслав орудует шпагой.

Вячик, а так звали все друзья тридцатилетнего мужчину, не смог удержать улыбки. Похвала детей затронула его сердце и он всё же вспомнил, что у бабки Веры ещё валяется где то кусочек шоколада.

— Ай, пан Григас. Что взять с малолеток? Разреши им тоже поучаствовать в обучении.

Тут же грозно развернулся к стоящим за его спиной ученикам и крикнул:

— А вам кто разрешил опустить руку с саблей! Всем, кто не сдержал задания, по пятьдесят приседании, и потом на упражнения в воде Березины по пояс!

— Пан Вячеслав, эти проказники уже давно не испытывали вкус розги на своей заднице. Совсем от рук оторвались, — продолжил жмудин. — А ведь наши отцы и деды только так нас и испытывали.

Вячик совсем потерял терпение.

— Бить детей! Это же так непедагогично. По другому с ними надо. Добротой и лаской. Они же дети!

Он сосредоточился и вспомнил всё, что знал об их характере. Сам спохватился об этом слишком поздно, когда после пяти лет совместной жизни с женой, накопил достаточно средств, что бы завести нормальный дом. Именно тогда, после нескольких лет безуспешных попыток, он узнал о своём бесплодии. И что с мечтой завести собственных отпрысков придётся расстаться на всю жизнь. Тогда он даже запил от такой новости, но потом остепенился и захотел с женой взять пару маленьких сирот на воспитание. Но безумная затея снять репортаж об операции СОБАа на плёнку, окончательно перечеркнула его планы.

За то уже присмотрел в шуршащей вокруг его банде детей и решил. Если только ему повезёт вернуться домой он усыновит некоторых из них. Вячик даже удостоверился, что они круглые сироты и начал потихонечку расспрашивать местного войта, о документальном оформлении такого шага.

А пока он вспоминал свои навыки по спортивному фехтованию и стремился вернуться к былым ощущениям мастера спорта в этом виде.

— Ногами работаем, ногами! Дистанцию держим, дистанцию!

Он уже давно знал, что знаменитые фильмы о мушкетёрах короля, это грубая подделка под старину. А теперь удостоверился, что его навыки опережают местную школу фехтования на три с половиной столетия

Вячик долго не мог поверить в удачу, когда понял, что за свой швейцарский ножик китайской сборки он достанет Толедскую шпагу из коллекции фон Шпеера,. После двух дней тренировок с непривычным оружием он набил руку и вспомнил все свои навыки. И только тогда согласился на спарринг с местным грозой дуэлянтов, французским наёмником Реньяром на своих правилах.

Затвердив шурупами на деревянные прутья по кусочку покрышки из испорченного запасного колеса бусика скорой помощи, они яростно отрабатывали смертельные удары. Француз, пропустив в очередной раз укол в лицо, наконец согласился, что 'Небесные Ангелы', а так их теперь начали называть все кому не лень, действительно опережают его на эпохи. Даже решил с некоторыми другими наёмниками стать его учеником. Только ни как не мог понять, почему теперь Вячеслава надо называть Учителем с большой буквы, а не просто преподавателем искусства фехтования.

Вячик приступил к обучению очередного купеческого сынка, еле сдерживая раздражение.

— Куда во флешь с такой дистанции?! Флешь, это "пан или пропал"! Только наверняка! Вразрез на противоходе.

— Я тебе помашу клинком! Д"Артаньян грёбаный! Кончик смотрит только на противника. На первом же замахе, ты труп!

— Запомни, лоб противника не выдержит укол шпаги? Там же вся кинетическая энергия оказывается на острие!

Тут один из молодых шляхтичей перестал отрабатывать удар и начал креститься:

— А что это за кинетическая сила? Не бесовская ли?

Стоящий рядом боярин Прибыла отвесил ему подзатыльник и прорычал:

— Невежа, кинетическая энергия по греческий — это сила движения объекта в пространстве, когда на него оказывают сопротивление другими механическими путями. В академии надо было учиться, а не по бабам бегать.

Шляхтич сразу усиленно начал отрабатывать стойку, а Вячик упёрся о стену и еле сдержался, что-бы не расползтись мокрой тряпкой на земле. Средневековый боярин, говорящий на древне греческом и при этом знающий законы динамики, это было последнее, что он ожидал увидеть в новом мире.

Наконец тренировка кончилась. Вячик подождал, пока к нему подойдут те бойцы СОБРа, которые тоже решили попрактиковаться на шпагах, говоря, что это те самые ножи, но только подлиннее.

— Спасибо, мастер, — поблагодарил один из них.

— Да не за что, — усмехнулся снисходительно. — Теперь вы уже ведаете, что с боем на ножах, фехтование шпагой не имеет ничего общего.

— Поняли сразу, но теперь хотя будем знать, как движется наш противник. Но мы тут по другому поводу. Надо, что бы из пятидесяти добровольцев, которые хотят сегодня ночью уйти с нами, вы отобрали только двадцатку.

— Если их отберём мы, другие обидятся. А вот вы, своим авторитетом, можете доказать слишком горячим, что некоторым ещё пока рано.

После некоторых расспросов Вячик понял, что через пару часов часть ребят из СОБРа уходят в свободный поиск врагов. И им нужно прикрытие из умеющих работать холодным оружием. Оговорив некоторые детали, он увидел, что на его с надеждой смотрят слишком много глаз местных воинов.

Движением шпаги приказав им встать в полукруг, начал высматриваться в лица.

'Я сам в боевых операциях не участвовал, но во время своей работы телеоператором навидался ещё и не такого. Парням нужны помощники, которые будет их слушаться во всём и не будут лезть куда не надо. Проще сказать, серьёзные мужики, привыкшие повиноваться, но одновременно не слишком тупые. Так что устроим кастинг для будущих героев'.

Вячик отошёл чуточку назад, набрал в грудь воздуха и крикнул:

— Упор лёжа принять!

Последние десять, которые слишком поздно спохватились, красные от стыда, оставили лужайку перед крепостью. Знали, что на них со смехом теперь смотрит их друзья и близкие.

Вызвал поименно к себе ещё полтора десятка воинов, которые только что вылечились от ран или были слишком медленными. Поблагодарив каждого за храбрость, приказал всем появиться вечером здесь же для продолжения занятии. Осталось ровно двадцать пять. Вячик обратился к де Реньяру и боярину Прибыле:

— Друзья, выберите ещё трёх по своему усмотрению. В сегодняшней лёгкой прогулке вам будет мало чести, а для вас у меня есть другие планы. Остальным подойти к 'Небесным ангелам' и постараться не удариться в гряз лицом.

— И помните, если вы дадите себя убить по глупости, домой не возвращайтесь.

Над этой шуткой тут никто не смеялся и Вячик уже знал об этом. Быть не похороненным по христианским обрядам, здесь считалось великой карой за грехи свои. Потому напоминание, что погибшим смертью труса никто не собирается устраивать проводы, жало сильней, чем любая угроза. За-то она заставляла защитников крепости отдавать последние силы во время занятии у Вячеслава или в обучении работать с бердышом, проводимые одним из собровцев, Алексеем Герасимовым. Парень раньше занимался серьёзно У-Шу и борьбой с шестом. Теперь ему пришлось переквалифицироваться на старинное оружие, но тоже после двух дней тренировок освоил его так, что местные горожане просто умилялись быстрым выпадам бердыша из неоткуда. Только истинных учеников он мог набрать всего пятерых. Слишком много силы требовала эта громадина, часто даже колоть дрова не годная.

Вячик представил дуэль с Сергеем или на него похожими знатоками из вражеского войска и задумался.

'Убить их надо, пока бердыш не набрал скорости, потом будет слишком поздно. Но хватить ли мне резвости отскочить и снова прыгнуть на нужное расстояние? Только работа ногами, а потом посмотрим, чья взяла' — решил он про себя.

Тут к нему подбежал знакомый оборванец и попросил разрешения почистить его сапоги и натереть жиром. Вячик с этой стороной поклонения местной голоты уже был знаком и, мучаясь совестью, подумал, что кусочков шоколада для расплаты у него не осталось. А он так привык к тому, что его одежда и сапоги каждое утро подаются ему старательно вычищенными от грязи и помытые. Решился было отказать, когда рев пана Григаса взорвал перепонки ушей.

— И снова вы здесь! Чада — бестолочи Иванко, Иван, Давид, Саул и Михай теперь дружно идите к кату и попросите по десять плетей. Вечером проверю! А если вы не будете валяться по углам с больной попой, лично повторю процедуру.

— Вы меня поняли!

Дети ещё попробовали отговориться, но удар плашмя саблей по задницам нескольких из них, быстро остудил эту не совсем гениальную затею.

— Бить детей нельзя! — запротестовал Вячик. — Теперь только ваше ранение не позволяет мне вызвать вас, пан Григас на дуэль и покарать за такой грех.

Шляхтич спокойно опрокинул из глиняной бутылки глоток местного пойла и спросил:

— И что, Вячеслав Юрьевич? Убьёшь меня. Да тебе, чадо неразумное, совесть не позволит. Слишком хорошо я вас узнал. В одно время грозитесь разбить все вражеские армии, а тут же не можете собственноручно покарать мелкого воришки.

— Ведь сладости заморские из ваших карманов исчезли слишком быстро и не всегда по доброй воле. Мы несколько раз пресекли эти детские шалости, но в последнее время ими начал руководить двое из ваших. Отрок Игорёк со своей сестрой Кристиной. И тут наша городская стража оказалась беспомощной.

— Это как же? — не сумел скрыть своего удивления Вячик. — Они же только дети?

— Исчадия ада они, а не дети, — чуть не зарыдал шляхтич.

— Чад, то хорошо, можно повесить, но как с городскими детищами умом скудными? Они, после этого, как это дитё злобное — Кристинка избила нескольких отроков, совсем из рук отбились. Главное, меч против них поднять закон не позволяет.

— Помоги боярин, Христом Богом молю, дозволь их плетьми утихомирить! — вдруг начал ныть шляхтич.

Вячеслав стушевался не зная, что ответить. Переложить эту проблему на плечи генерала то же не мог. Этот, наверно, бы выбрал петли и розги, а Вячику такого решения задания совсем не хотелось.

— Я переговорю с нашими, — отречённым голосом продолжил. — Отроки Игорёк и Кристина получат своё наказание, но о плетях и виселице для детей, забудьте. Этого из нас никто не позволит.

Шляхтич уходя сыпал благодарностями, когда Вячика приспичило спросить.

— А почему, дети так хотят чистить нашу одежду?

Пан Григас задумался и тихо проговорил:

— Цеха сапожников и швей им платят деньги за-то, что-бы выяснить каждую вашу хитрость. А беглецов из Могилёва силой не допускает к ремеслу.

— Вот видите, там стоит заплаканная девчонка. Так её маме даже не дали возможности из близка посмотреть на то, как вы пришиваете свои карманы. Совсем без работы может остаться.

— Рахиль, дитятько моё бедное, — вдруг опечалился шляхтич. — Подойди к нам. Видишь дядя не кусается. И совсем не собирается тебя съесть. Отведи его к маме, пусть она постирает ему рубашку.

Вячику, увидевшему это разводилово, захотелось рассмеяться. Пан Григас явно был в доле с 'бедной вдовой' из Могилёва, но увидев грустные глаза черноволосой девушки, раскис.

'С другой стороны, какая разница, кто будет стирать мне рубашки', — решил про себя. 'Уж лучше, чем эта дива с первого канала, в последнее время совсем съехавшая с катушек'

**

— Что, холодно? — Вероника Михайловна, или бабка Вера, как её все называли, натёрла мокрым полотенцем худое тело Анастасии.

— Да, — дрожащими губами ответила бывшая модель. — Очень.

— Терпи девочка, скоро всё пройдёт.

Вероника Михайловна смахнула пот со лба и посмотрела на чистое небо, где горячее Июньское солнце тщетно ждало одинокого облака. Только так тень могла накрыть изнывающих под жарой её девушек. Одна из них как раз вылезла из речки и подбежала к ней весело отряхивая влагу с волос.

— Ну что, Настюш, просохла? Айда в реку, на водяные процедуры. Так яд быстрей выйдет из тела.

Анастасия тяжко вздохнула и побрела к воде. Глядя на её исхудалое тело и еле прикрытые прозрачным нижним бельём силиконовые груди, Ирина тихо продолжила:

— А ведь раньше смотря на её в телевизоре, мечтала стать такой же стройной и красивой.

Вероника Михайловна подбросила ей полотенце и приказала:

— Завернись, красавица, а то не только твой благоверный, но и наши мужики сойдут с ума. И не завидуй ей. Насте пришлось многое пережить, что бы стать звездой телеэкрана. И кокаин не самое худшее из этого.

— Сама виновата. Не надо ей было нюхать его на завтрак, обед и ужин, а просто нормально питаться. Уже всем надоела своими перепадами настроения. Сколько ещё продлится её ломка?

— Обычно их лечат пол года, но так как ситуация экстремальная, всё может закончится на много раньше. А порошком сбивают чувство голода. Ведь там их, бедолаг, за лишние килограммы сразу из работы выгоняют. И Настю вскоре ждала такая же учесть. Слишком толстой стала.

Ирина осмотрела фигуру теледивы, похожую на высушенный скелет и с недоверием переспросила:

— Это она толстая? Что — то не верится?

— Так говорила. В последнее время именно по этой причине и хотели её выбросить из телеведущих. Репортаж о мнимых террористах и был последним шансом Насти. Слишком много новых желающих на её место появилось в канале.

Из реки вылезла и подбежала самая молодая из попаданок — Кристинка. Распласталась на своё полотенце и весело защебетала:

— Чудо — то какое. Бабка Вера, а вы, не хотите ещё раз окунуться?

Вероника Михайловна посмотрела на синяк под её глазом и улыбнулась. Этот чертёнок, член молодёжной сборной Беларуси по тайскому боксу уже стала любимцем всех местных и ново прибывших. Одна только история, что она отмесила одного из предавших СОБРовцев и двух пахоликов в городе, успела обрасти такими подробностями, что даже не верилось в крутость четырнадцатилетней пигалицы.

'Что бы она, да двух парней по старше?' — Вероника Михайловна потрясла головой. — 'Такого быть не может'.

Встала, отрясла песок и громко крикнула:

— Алёша! Там твои похолики не будет смотреть, как я купаюсь? А то я очень стыдливая! — и потрясла грудями для убедительности. Вероника Михайловна жалела только об одном. В прошлое попала с единственным нижним бельём и теперь его приходилось мыть время от времени на теле.

— Бабка Верка, они не только на вас, они и на других боятся смотреть.

— А жалко. То бы им и не такое показала. На всю жизнь запомнили бы. Я же ещё девушка в самом соку.

— Вероника Михайловна, в этом никто не сомневается. На вас уже купцы из города очередью стоят. Женится хотят, аж трясутся. Зачем вам молодых парней с ума сводить? Вон Иришкин избранник и так ночами не спит, — долетел весёлый голос из лесочка.

Ирина вдруг покраснела как рак в кипятящем котле и закрыла ладонями грудь. Только она и Кристинка имела купальники в тот памятный день, но всё равно — вид их загорелых тел во время обычного плавания свёл с ума всё местное население.

Студентка археологического факультета, заметив свалившегося ей под ноги раненного средневекового воина, влюбилась сразу по уши и теперь не знала, что делать со своими чувствами. Парень тоже отвечал ей взаимностью и даже объявил Ирину дамой своего сердца. Одного он не рассчитал — разницы в поведении пришельцев и местных. Когда девушка в первые искупалась в Березине, она не могла знать, что молодой парень, увидев её обнажённой, перестанет спать ночами и пойдёт на исповедь к попу. С этого момента все совместные купания женщин в речке проходили вдалеке от города и под присмотром нескольких СОБРовцев. Жителям Борисова и наёмникам запрещалось даже подходить к этому пляжу.

Вероника Михайловна покрутилась ещё перед солнцем, показала все свои прелести тихо наблюдавшим из лесочка молодым парням и решительно зашагала к воде. Поплескалась там некоторое время, посмотрела, как постираны бинты и дала всем отбой.

'Удовольствие удовольствием, но пора вернуться к своим прямым обязанностям'.

За те несколько дней уже успели поднять на ноги большую половину раненных, но представив себе сколько медикаментов и бинтов понадобится в будущем, Вероника Михайловна содрогнулась. После нескольких годов службы за Речкой она знала, что такое наплыв большого количества раненных и умирающих и жалела, что в её бригаде санитарной машины лекарств — кот наплакал.

— Наталия Сергеевна, — приказала второй медсестре. — Собираем манатки и едем в город. Тихий час кончился.

Подогнанный заранее автобус телевизионщиков уже ждал внизу обрыва и женщины начали спокойно улаживать туда свои принадлежности, когда из крепости послышался хлопок выстрела.

Алексей посмотрел на след фейерверка и выругался:

— В нашу сторону движется враги. Девушки пошевеливайтесь!

Уговаривать никого не понадобилась. Алёша убежал в лесок, а девки запрыгнули в Мерседес и азартно крикнули водиле:

— Поехали, дорогой!

Молодой пацан дал газу и передние колёса бусика весело прокрутились на месте. Вероника Михайловна заметила в зеркале, как из рощи начали появляться конные и пешие незнакомцы. И их было много. Слишком много.

— Олежек, дорогой, ты только не нервничай. Попробуй поехать с места медленно.

— Медленно, я сказала! — закричала увидев, что паренёк тоже заметил преследователей и теперь усиленно жмёт на педаль газа, со всей силы вцепившись в руль.

Колёса автобуса дальше погружались в рыхлый песок побережья реки, когда Вероника Михайловна ударила пацана со всей силой своего сто килограммового тела. Парень обмяк сразу, а женщине пришлось выпрыгнуть из Мерседеса, обежать его спереди и, открыв двери водителя, выбросить тушу струсившего героя. Заскочив на место водителя, она включила заново зажигание, погладила панель приборов, и со словами — выручай любимая — медленно дала назад.

Мерседес попробовал вырваться из западни, но его колёса слишком прочно застряли в песке. Девки сзади уже перестали молиться и теперь кричали во всё горло, на столько быстро приближались враги.

Вероника Михайловна заметила в зеркале, как падают с коней преследователи и поблагодарила в мыслях Алёшу.

— Девки, надо подтолкнуть бусик. Иначе нам всем хана. Выпрыгивайте!

Девушки неохотно, но послушались. Они попробовали исполнить просьбу бабки Веры, но сил на это им явно не хватало. Вероника Михайловна увидела, как из лесочка выбегают их охрана с Алёшой впереди.

'Неужели, всё так плохо' — подумала, увидев, что теперь почти не осталось конных врагов, а пешие стрельцы начали приближаться к ним очень осторожно. Подбежавший Алёша растолкал девушек и плечом упёрся копот автобуса.

— Давайте, бабка Вера! Только спокойно, — крикнул весело.

— Спасибо дорогой, — отшутилась Вероника Михайловна, смотря в зеркало заднего вида. Угрюмые бородатые мужики неминуемо приближались, а некоторые из них уже начали ставить бердыши на землю и целиться из своих мушкет.

С первого раз вытолкнуть машину не удалось, но потом подбежавшие пахолики дружно взяли и выдавили Мерс из западни. Алёша сразу отбегал в сторону и начал отстреливать вражеских воинов.

— Пригнитесь! — успела крикнуть Вероника Михаиловна своим девушкам, увидев струю дыма поверх мушкетов. Звуки выстрелов взорвали барабанные перепонки и она увидела, как падает на землю Алёша и один из стражников. Заметила и как из неоткуда появившийся Олег отодвинул Наталию Сергеевну и первым заскочил в автобус.

— Поехали, старая карга! — с безумным визгом закричал и свернулся в комок страха на заднем сидении.

Вторая медсестра встала с земли и начала отряхиваться, когда прилетевшая пуля снесла ей половину черепа. Вероника Михайловна подъехала к упавшему Алёше, около которого уже работала Иринка с Настей и крикнула:

— В машину! Быстро! И вы молодые люди! — обратилась к оставшимся в живых Борисовцам.

Девки забросили в кабину тушку СОБРовца и его автомат, затолкнули туда опешивших местных воинов и запрыгнули во внутрь, с треском захлопывая дверь.

— Как он? — спросила отъезжая

— Да жив я, -откашлялся Алёша. — Жилет спас. Только патроны все кончились. Слишком много мишеней было.

— Боярин, вы один убили около полсотни Московитов. Воистину, вы ангел небесный. — проговорился один из похоликов.

Вероника Михайловна узнала в нём воздыхателя Ирины и пожелала девушке удачи. Парень и вправду был стройным и красивым. И, если переживут эту заваруху, из них могла сойти прекрасная пара.

Тем временем Мерседес выехал на дорожку к крепости и скоро пересёк замковые ворота, от куда уже выезжал внедорожник, полный угрюмых СОБРовцев. Через двести метров некоторые из них выпрыгнули из машины и начали крыть огнём Московских стрельцом.

Увидев, как стремительно падают на землю их мёртвые друзья, вражеские воины, развернулись и начали убегать, часто даже побросав свои бердыши и мушкеты. Только джип был быстрее и стрельцы, упав на землю, начали просить пощады. Ими сейчас же занялся отряд шляхтича Констанция Поклонского, окруживший ошеломлённых врагов и пинками сгоняющий их в толпу.

Вероника Михайловна всего этого не видела. В это время она с девушками вытаскивали из Мерседеса упиравшегося Олешку и крыла его отборным матом. Только подошедшие генерал с полковником Карасём утихомирили разъярённых фурии и лаской выпросили белого от страха парня в наружу, где тот сразу упал от ударов Алексея и его командира.

Валяясь под ногами парен ныл, что он не виноват, но, после пинка в печень, только поскаливал, а вскоре и совсем затих. Рыдающие женщины увидели, как во двор въезжает джип и из него выносит накрытое жилетом тело их подруги и заголосили, оплакивая утрату. Вероника Михайловна заметила, как из машины вытаскивает окровавленного пахолика и крикнула:

— Всё девки! Плакать мы будем потом, о пока у нас раненный есть.

Глава вторая

Борисов и его окрестности. 18 — 25 Июня 1655 года

Сергей Дубненский смотрел на уходящего парня, чуточку жалея. Бедолага сам выбрал казнь и покинул крепость. С другой стороны, попасть в руки 'чехам', ему тоже не советовал бы.

Два дня назад, он с парнями вышел на 'свободное плавание'. Руководил разведкой подполковник десантников, закалённы несколькими операциям на Кавказе и единственный из них имеющий серьёзный боевой опыт Александр Конторович. Когда он по зову предков вернулся на родную землю, его сразу с распростёртыми объятиями сразу приняли в ряды Беларуской армии. Теперь ему пришлось доказывать на деле, чему он научился гоняясь за неуловимыми войнами Священного Джихада. Сначала, к каждому из десятки СОБРовцев майор приставил по два пахолика с надеждой, что все притрутся друг к другу, помогут новоприбывшим понять местный язык и узнают больше об искусстве войны разных эпох. Ребята сначала обиделись, ноя о том, что быть нянями не договаривались, но скоро сами увлеклись изучением речи своих предков.

В первом же задании, местные сразу показали себя хорошими следопытами и с лёгкостью выдерживали пробежки по пять и десять километров по пересечённой местности при полной укладке. Бурчали, только, что не видят в этом смысла, потому, что после такого бега у них руки трясутся и порох в мушкет трудно будет насыпать.

Бывшие СОБРовцы спокойно отнеслись к их отговоркам, сказав, что если всё пойдёт по плану, выстрелить даже не придётся. Но Конторович, как предводитель, разрешил всем отдохнуть, только когда дошли до Лошницы. Эта деревня, бывшая до переноса и так не большой, теперь выделялась только смрадом кострищ и несколькими оборванцами, копающимися в развалинах.

— Пан Сабонис, сходите и узнайте, что здесь происходит! — приказал своему помощнику подполковник Конторович

Жмудзинский шляхтич вооружённый только саблей и пищалью, подошёл к одному из холопов, потом к другому и коротко с ними переговорил. Вскоре вернулся в лесочек со сворой из десяти оборванцев.

— Это часть тех, которые убежали в лес, когда разбитые Московиты отошли назад. Никак не могут поверить, что к нам подошла подмога.

Сергей, оставаясь с другими в засаде, смотрел как пара бойцов из элитного полицейского отделения Беларуси показалась холопам во всей своей красе. Убитые горем оборванцы со страхом смотрели на одетых в чёрное незнакомых 'лыцарей', счетно стараясь проникнуть взглядом через маски на их лицах. Одному молодому парню, глядевшему с ярко выраженным недоверием, СОБРовец воткнул в уши наушники от мобилы и включил заранее подобранную музыку. Психологическое оружие, уже несколько раз опробованное на местных, сработала и на этот раз. Услышав 'Амэно' незабвенной Эры, парень начал креститься, как очумевший и долго не мог выговорить ни слова. Наконец у него отобрали наушники и шляхтич продолжил.

— Как видишь, слухи о воинах, посланных нам самим небом оказались правдивыми и ты только что услышал, как они молятся. Если хочешь присоединиться к священной войне, иди в Борисов и вступи в ряды их защитников.

— И вам надо держать путь в Борисов!— величаво осмотрел испуганных холопов, среди которых было через чур много женщин и детей. — Там вы найдёте кров и защиту. Здесь вскоре появиться слишком много врагов и произойдёт большая битва. Наш король тоже скоро пришлёт всем подмогу для победы. Идите, дома отстроите потом.

Сельчане посовещались между собой, ещё раз попросили дать послушать им небесные гимны и собрав манатки двинулись в путь.

— Московиты остановились по дороге в деревню Крупки на Наче через десять малых вёрст, — рассказали трое парней решивших присоединиться проводниками к группе.

Сергей перевёл в знакомые числа это расстояние, всё время путаясь в русских и старинных белорусских мерах, пока не решил, что это где то пятнадцать с лишним километров. То есть три — четыре часа спокойного скоростного шага с остановками для тренированного бойца.

'Как раз под вечер и успеем' — решил.

Так и вышло, если не считать маленькой стычки по дороге с ногайским разъездом Московитов. О пыли на дороге заранее предупредили в перёд высунувшиеся разведчики и Сергей с друзьями тогда сразу спрятался в лес.

Разъезд из десяти разведчиков Московского царя проявлял обычную беспечность. Ещё бы, из войска королевства в этих краях остались только их остатки в некоторых крепостях. Эти жалкие литвины по всем правилам военного искусства должны были там сидеть и даже нос высунуть бояться, потому гордым ногайцам захотелось проехаться по дороге в Лошницу и захватить там пару холопов или девок для себя, из-за глупости своей, решивших покопаться в развалинах своих сгоревших домов.

Именно это понял Сергей, когда пан Сабонис перевёл рассказ их предводителя, застигнутого врасплох видом бесшумно падающих с коней его воинов. Особенно ногайца испугало то, что он не слышал ни выстрелов мушкет, ни свиста стрел. Кочевник хотел уже пришпорить своего коня, когда толпа выбежавших литвинов сбросила его на землю ударами дрыней.

Пленник раскололся сразу, как только ему расплющили первый палец. Рассказал всё о лагере Московитов и о том, что там уже собралось более триста стрельцов и половины тумена ногайцев. Сергею этих данных хватило, что бы захотеть вернуться на базу, но тут упёрлись Борисовцы.

Увидев как работает винторезы СОБРовцев, они наконец поверили в силу своих союзников и бурно выражали радость победой. Только приказ подполковника оттащить трупы и ставшим ненужным языка в болото утихомирил гордецов.

Осмотрев коней и оружие убитых местные сразу захотели пощупать так и лагер Московитов, предложив провести их к этой поляне тропинками через болота. Посоветовавшись с подполковником, Сергей с ребятами согласились, ещё раз взяв слово, что литвины будут действовать только по их приказу.

Те сразу начали бурчать, узнав, что всех коней убитых ногайцев с трофеями, подполковник отдал лужичанам. Он даже те несколько золотых и медных монет найденных в тайниках сёдел покойников засыпал в сумку одного из парней.

— Иди и отвези это всё своим односельчанам! Но помни, в безопасности вы будете только в Борисове.

— А вы, не жадничайте! — громко обратился к остальным. — Когда возьмём казну царя Московского, эти жалкие клячи и гроши вызовут у вас только омерзение.

Сергей усмехнулся. Подполковник явно играл на публику, с надеждой, что местные холопы и сбежавшие из поля боя остатки войск короля Республики, скоро услышат о намерении 'Небесных Войнов' ограбить самого Московского Царя. А там у них и жажда на халяву вспыхнет.

К стоящему отдельно от ногайцев лагерю московитов воины вышли под вечер и прилегли отдохнуть. Подполковник Конторович с Сергеем и шляхтичем Сабонисом, посоветовавшись и утерев пот, пошли на разведку. Последний долго не мог научиться обращаться с военным биноклем, но всё же сумел показать в которой из нескольких палаток находится предводитель стрельцов. Одно беспокоило, московитов была только около сотни, остальные куда то исчезли. Но за то само собой родился план взятия хорошего языка.

Под утро уже вся стрелецкая стража уже была убрана без звука, а литовец даже сумел повторить приём майора, когда застигнутому врасплох охраннику, заткнув рот, ломается шейные позвоночники. А потом началась резня спящих.

Сергей с другими обычно только молча смотрели, как пахолики проходит через лагер убивая и закалывая саблями и шпагами полуголых стрельцов. Как и было запланировано, вскоре пробудившиеся московиты начали собираться в группки и стараться оказать сопротивление. В таких случаях СОБРовцы парами скупых выстрелов убивали самых опасных из них, а остальное доделывали уже Борисовцы. Когда самые боевитые, успевшие избежать смерти стрельцы наконец собрались в отряд около сорока бойцов и выставив в перёд алебарды начали заряжать свои мушкеты, Сергей закричал:

— Свет! — и бросил в их сторону светозвуковую гранату.

Дальше наступило избиение младенцев и взятие в плен особенно хорошо одетых пленников, шуршание по московским вигвамам и выволакивание от туда всех спрятавшихся. Тут отряд потерял и первого своего бойца. Слишком рьяно заскочивший в проход огромной палатки пахолик свернулся от удара в живот саблей и вывалился назад.

Один из СОБРовцев было хотел отбросить несчастного, но получил пулю из пищали от вышедшего московского боярина в лицо. Это только потом парни выяснили, что убийца был от рождения глухонемым и спал в эту ночь заткнувшись лицом в подушку рядом со своей первой пленницей. Убил его ударом сабли приставленный к попаданцу другой пахолик, и именно он, вскочив во внутрь палатки, зарезал всех начинающих отходить от шока московитов. А потом парнишка узнал в одной из избитых наложниц свою сестру и уже хотел взмахом сабли избавиться от семейного стыда, когда зашедший за ним Сергей вырубил его.

Эти потери и огорчили радость победы. Прошло ещё несколько минут, когда пошарив по палаткам и забрав всё более менее ценное, отряд погнал пленников по болотной тропинке домой. Они и тащили 'Груз Двести' на своих плечах, да только освобождённые женщины очень замедляли продвижение.

Через час догнавший всех подполковник с подрывником группы скомандовал отбой и началось выяснение ошибок. Оказалось, что некоторые из Борисовцев не среагировали во время боя на приказ 'Свет' и теперь совсем ничего не слышали. Пришлось ждать пока они хоть немного очухается и пока женщины приведут наконец свою одежду в порядок. За это время Сергей с ребятами успели устроить пару 'Вьетнамских ловушек' для преследователей.

— Плохие новости, — промолвил задыхавшийся подполковник. — За время боя подошли ещё части стрельцов и сейчас наступает нам на пятки.

— А хорошие новости будут, — весело переспросил один из СОБРовцев.

— Шуточки потом, выслушаем пленников и решим.

Сергей понял, что подполковник Конторович с подрывником уже оставил несколько ловушек на маленькой тропе среди болот и если преследователи отстали, то не на долго.

Подойдя к пленникам увидели, как около одного из них стоят рассерженные женщины и яростно кричат на его охранников из Борисова.

— В чём дело, сударыни? — командирским голосом прорычал подполковник.

— Почему нет порядка среди гражданских? — обратился уже к шляхтичу Сабонису.

В перёд вышла статная женщина, в которой Сергей сразу определил даму благородных кровей. На столько грациозными были её движения, когда она, держась пальцами за остатки грязного платья, пригнула коленки перед майором

— Элжбета Норвайшувна, из Седлесчинских, воевода. Московит этот убил мою дочку, детё невинное трёх лет, как и многих других наших близких взятых в неволю. Мы требуем скорого суда над ним, а охранники отказываются.

Майор подумал и спросил:

— Он ли самый главный среди пленников?

Оказалось, что руководил всеми молодой пацанёнок, сын князя Борятинского, но этот сотник, Алексашка из Захаровых предавался своим утехам не встречая никаких возражении от его стороны. Выслушивая рассказы женщин о других пленниках Сергей тихо улыбался. Им даже было не надо было ни кого пытать, женщины знали почти всё. И то, что отряд, на которого они напали сегодня утром, — это остатки войска князя Борятинского и присланная им на помощь первая пара сотен царского окольничего Богдана Хитрого. Сам он должен был подъехать с обозом только сегодня, что бы завтра направиться к Борисову.

Как понял Сергей, эти враги, преследующие их по пятам и были из ново прибывшего войска. Осталось выяснить, где исчезли остальные две сотни стрельцов и конные ногайцы из рассказа первого языка. Женщины об этом не знали, пришлось ему подойти к испуганному Захарову и, сняв маску, по дружеский улыбнуться.

— Не бойся, милы, больно не будет. Ты только расскажешь, где пропали другие ваши войны и умрёшь. Вот так как он, — показал рукой на одного из пленников, простого боярина, по бедности своего рода не имевшего никакой ценности.

Шляхтич правильно понял его жест и, зайдя московиту за спину, одним движением свернул ему шею.

— А не расскажешь, — начал вытаскивать из спецовки ножы, иглы, плоскогубцы и даже разобрал перед ним свой пистолет. Знал, — чем больше деталей видит испытуемый, тем больше возможностей для пыток рисует его больное изображение. А так — как сотник по рассказам женщин был обычным садистом с маниакальными пристрастиями, значит, боли он должен был бояться — до усрачки.

Так и вышло. Едва увидев железяки Захаров поплыл и даже обосцался. Вскоре все узнали, что ещё вчера утром двести стрельцов и сотня ногайцев пошли на разведку к Борисову. Сергей выругался. ' Как там теперь с его друзьями? Что бы только их не застали врасплох?'

Когда они ночью вернулись, твердыня уже была в трауре. Оказалось, что погибла одна из медсестёр, Наталия Курсанина. И погибла она из-за подлости своего — водителя скорой Олешки Таругина. Даже утрата ещё одного из попаданцев не смогла пересилить горечь от потери одной из женщин. Ведь, если Андрюша Русов был СОБРовцем и всегда готовым умереть в стычке с врагом, то Олег оказался обычным мальчиком мажором, способным прикрыться от пуль другой женщиной или своим товарищем.

Суд над ним состоялся вечером следующего дня, когда утихли страсти. Наконец парню дали выбор, — повеситься самому или добровольно уйти на запад без оружия.

Как все уже знали, в окрестностях города было слишком много 'чехов', что бы парень мог спокойно дойти до Вильно и передать весточку Янушу Радзивилу. Потому и согласились дать ему последний шанс, с приказом не приближаться к крепости и городу Борисову на расстояние двадцать малых вёрст.

'Выживет — считай повезло парню' — подумал Сергей, провожая его глазами. Он ещё раз посмотрел на гробы друзей, которых благодарные местные жители захотели похоронить в отдельной крипте и понял — ' Слишком мало там места. Все не уместимся'.

Уже захотел уйти, когда услышал грустную песню на польском:

'Tak li moja Magdalenka, jeszcze žyč na šwiece

Nie umiawszy, musiala w rannym umrzeč lecie?

I nie napatrzawszy sie jasnošzi slonecznej

Poszla, nieboga, widzieč krajow nozy wiecznej!

A bodaj ani byla šwiata oglądala?

Co bowem więcej, jeno rod a šmierč poznala?

A miasto pociech, ktore winna s czasem byla

Rodzicom swym, w cięžkim je smutku zostawila.'*

Сергей заглянул во двор маленького деревянного домика, где жили другие женщины из попаданцев и увидел, как они все успокаивают Элжбету Норвайшовну. Шляхетка уже успела помыться и переодеться во всё чёрное, что очень хорошо шло к её светлым волосам.

Воин подошёл к ней и тихо сказал:

— Мы отомстим за твои и ваши обиды не только сотнику, но и остальным 'чехам'. Приди завтра на восточную башню, и увидишь смерть множества своих врагов.

Женщина подняла грустное лицо и Сергей понял, что пропал. Такой красоты он давно не видел.

— Я приду, воин. Я обязательно приду и буду драться рядом с тобой. Только объясни мне, почему вы все называете московитов 'чехами'? Ведь с ними то мы не воюем.

— В мире откуда мы пришли тоже были такие же бородатые, которые ненавидели всё западное и кричали, что вся мудрость находиться в их священном писании. Московиты не знают нашего русского языка, любую книгу или даже такую красивую песню, как ваша, объявляет вымыслом дьявола и хотят уничтожить всё нам и вам ценное. Русскими, после этого называть их язык не поворачивается, вот и мы прозвали врагов по нашему. 'Царь Алексей Тишайший приказал спалить все дома, где найдут книгу или картину не церковного содержания. Прим. автора'

*>Не так ли моя Уршулка, жить в мире этом

>Не умея, вздумала умереть ранним летом.

>И не доверившись солнечному свету)

>Ушла, бедняжечка, в вечный хлад одета.

>Мир бы охватить ей с полудня до полночи;

>Лишь глаза открыла — и закрылись очи!

>И заместо радости, чем со днями стала

>Сирым, неизбывную горесть нам достала.

Перевод Татьяны Алексеевной Мудровой

**

Ивашка поправил на плече мушкету и зашагал дальше. Скоро этот проклятый лес кончится и они подойдут к Борисову. Жажда поскорей отомстить за смерть друзей всё сильнее захватывала его и других стрельцов.

Вчера, под утро, они подошли к месту, где должен был стоять лагер Барятинского, сотников Алексашки Захарова и Логинова. Вид открывшиеся перед глазами ужаснул. Повсюду валялись трупы знакомых стрельцов, убитых во сне или при попытке сопротивления. Некоторые из них слабыми стонами ещё подавали приступы жизни, но Ивашке хватило одного взгляда, что бы понять, что они не жильцы.

Вскоре к месту побоища подъехал окольничий царя и всем пришлось засучив рукава искать причину побоища и измены. Ведь по всему выходило, что бывшие в лагере стрельцы были убиты не в честном бою, а просто вырезаны. По крайней мере, ни ран от мушкетных пулей, ни от картечи, на их теле не наблюдалось.

Он заметил, как все начали показывать в сторону леса от куда привели одного смердящего служивого. Ивашка, на правах сотника был на допросе бедолаги, но так ничего и не понял. Со слов нашедших его людей узнал, что трус прятался во рву, где все ходили по нужде и только, когда ему дошло, что пришли Московские люди, вылез из укрытия и начал просить о помощи, что то мыча об архангелах, пришедших с рассветом.

Окольничий послушал его, попробовал накричать и понял, что бедняга совсем не слышит его.

— Помойте его в речке! — приказал. — Слишком много говна ему в уши натекло, пока прятался.

— Кто-нибудь знает его?

— Это Емеля Шкенёв, Сергея сын. Из сотни боярина Логинова. — сказал писарь окольничего.

— Видел его не один раз ноющим, что соли и сукна ему мало выдают. Никчёмный человек, — закончил.

Окольничий усмехнулся:

— Говно не тонет. Запомните это!

Тут прибежал начальник его обоза и проговорился:

— Нашли, татей нечестивых. Из леса пришли подлой ночью, числом около тридцати человек. И в лес этот же ушли, сделав пагубное дело.

Ивашка уже успел проклясть тот час, когда окольничий приказал именно его отряду найти татей и покарать. Лучше бы он остался с другими по христианский хоронить убитых, а вместо их пошла бы какая нибудь другая сотня, а именно — этого гада Кирюши.

Первые признаки грядущей неудачи появились, когда они вступили в лесную тропу. Уже пройдя первые пол сотни шагов услышал спереди громкий крик боли, а потом и ещё один. Подбежав увидел, как два стрельца валяются по земле, обняв окровавленные ступни. Оказалось, шедший впереди воин вступил в обычную лужу и провалился туда до колена. А на дне ямы был вкопан острый деревянный штырь, который проткнул пятку несчастного даже через подошву. Второй поспешил ему на помощь и также попался на похожую ловушку.

Ивашка отдал приказ нескольким стрельцам отвести бедолаг к костоправу в лагер, уже зная, что с такими ранами считается везением если потеряешь только ногу. После некоторой заминки отдал приказ в ни коем случае не вступать в подозрительные лужи и снова сотня начала медленно идти в перёд. Только следующая похожая ловушка была покрыта не водой, а обычным песком. Ивашка помянул в слух всех святых и отправил ещё пару людей с раненным. Теперь они начали проверять каждый шаг древками бердышей и их продвижение замедлилось ещё больше.

Вскоре они поднялись в горку, где было сухо и где привлекли внимание отпечатки подошв татей на песке. Уж слишком они были странными. Посоветовавших, послали ещё пару людей назад с вестью о необычной находке и двинулись дальше.

— Смотрите, они так бежали, что серебряный крест потеряли, — вдруг закричал один из стрельцов.

Он пошёл к блестящему на ветке берёзы священному символу и провалился в очередную ловушку. Подбежавшие его друзья вытащили бедолагу и только тогда сдернули крестик с ветки. Лучше бы они этого не делали. Отскочившая назад ветка соединила медной проволокой концы обычной батарейки для фонаря и маленькая искра в бочонке с порохом вспыхнула.

— Что это было? — спросил очнувшись в лагере Ивашка.

Никто не ответил, а голова трещала и он еле мог пошевелиться. Рядом с ним лежали стонущие товарищи и их было много. Стрелец пощупал своё тело и успокоился. Открытых ран не наблюдалось, только обычные ушибы и синяки. С трудом встал, вышел из палатки и мокнул голову услужило поданное ведро.

— Плохо, сотник. Очень плохо — проговорился льющий холодную воду на затылок и спину дружок Артюха. — Зело осерчал на вас окольничий.

— Что это было? Как я очутился в лагере? Что с остальными стрельцами?

— Плохо. Очень плохо, сотник — мямлил Артюша. — Половина наших погибли или раненными валяются. Весь лагер гудит слухами о воинах из ада, призванных чернокнижником из Борисова по нашу православную душу.

Ивашка потёр руками виски и встряхнулся от холодной струи, нежно поливаемой другом.

— Кто погиб? И как я очутился в лагере? — крикнул и сразу схватился за голову, вспыхнувшую зарядами боли внутри. — Расскажи, только тихо.

Артюха начал пересчитывать погибших и раненных товарищей, когда подошедшие посыльные окольничего спросили:

— Ты ли служивы Ивашка? Окольничий зовёт тебя к себе!

Стрелец осмотрел своё мокрое исподнее и послушно последовал за охранниками. По дороге ругал себя, что не успел сходить по маленькому и теперь желание опорожниться взрывало все внутренности. Одно беспокоило, его назвали — служивым, а не сотником. Это могло быть началом большой опалы.

Вполз на коленях в палатку окольничего и заметил, что таких, как он, набралось слишком много. Чувство вины отпустило, на за то желание сходить по ветру заиграло ещё больше.

— Вот и Ивашка, сын потаскухи и пьяного чухонца наконец пришёл! — сердитый окольничий Богдан Хитров с удовольствием выливал свою желчь.

— Расскажи, как ты погубил свою сотню! Поведай, почему она теперь не может выступить в поход.

Ивашка обдумал все варианты ответов, но ничего лучшего, кроме дьявольской хитрости нечестивых татей придумать не смог.

— Дьявольская хитрость, говоришь!— удар плетью, заставил его свернуться в комочек.

Краешком глаза Ивашка видел, как окольничий так же награждает и других в палатке, поговаривая:

— Емеля Шкенёв, сын собаки утверждает, что это архангелы небесные. Говно, в котором он плавал, в его голову через уши натекло, а не архангелы. Скрачкобор, атаман казацкий рассказывает о трёх поляках, которые уничтожили почти весь его отряд. Да эти воры наверно нашли бочку медовухи у корчмаря и напились до смерти. Манаша, пёс ногайский, поведай снова нам о том, как небесные гурии, купавшиеся в реке, начали убивать твоих людей и наших стрельцов одним только взглядом.

Ивашка по голосу окольничего уже понял, что тот уже остыл и ищет выход из создавшегося положения. И это вскоре подтвердилось.

— Встаньте, други мои. Обсудить надо кое-что.

Сотник дождался пока другие первыми приползут к окольничему и только тогда последовал их примеру, стараясь унять боль полного пузыря. Охота отпроситься становилось всё мучительней, но перебить озлобленного окольничего грозило очередной взбучкой начальника.

Встав с коленей и увидев рукой рисованную карту окрестностей на столе, Ивашка расслабился и сразу за-это поплатился. Знание о том, что его отряду отведена особая роль заставила забыть о боли в паху и тёплая струя потекла по ноге в башмак.

Окольничий Хитров прислушался, понюхал воздух и посмотрев на Ивашку, буркнул:

— Один воняет выгребной ямой, другой сцёт на мой ковёр! Все вон! — закричал, изменившись лицом.

На поляне, в чисто воздухе окольничий посмотрел, как охрана избивает плетьми провинившихся и через некоторое время скомандовал:

— Хватит!

Походив ещё некоторое время перед ними, продолжил:

— Тут пойманные нами местные холопы, один через другого утверждают, что униаты посредством чёрной магии позвали каких то воинов, числом в тридцать три.

— Так вот, казаки Скрачкобора зарубили двух из них, а этот вонючка Емеля Шкенёв утверждает, что видел, как уносили ещё одного из адовых чертей. И если он ещё раз назовёт их архангелами, пошлю его к кату, что бы отрубил голову, в которой одно говно вместо мозгов плавает.

— Остатки ваших отрядов завтра утром выйдут в поход впереди всех, и если кто-нибудь попадёт в обычные ловушки охотников, зарубите его на месте, чтоб не мучился на дыбе за свою глупость. Проложите путь для моего полка, что бы больше не было ни каких неожиданностей. Воины те, — кем бы они не были, имеют свойство умирать и завтра мы в этом удостоверимся.

Ивашке дали целый вечер и ночь, что бы выяснить сколько людей из его сотни может ходить и отправить раненных домой. Он знал, что две трети из них умрут по дороге, но строгий приказ окольничего не оставлял выбора. Скинулся с остальными стрельцами и нанял писаря, чтобы послать весточки домой и оповестить близких погибших. Он отлеживался на соломе, давая отдохнуть своим ранам, когда к нему подошли другие сотники. Даже 'вонючего архангела', как все начали называть Емелю Шкенёва, с собой приволокли и начали расспрашивать о хитростях врага. Мало мог им рассказать Ивашка, но за-то услышал как триста — никак не три — поляков убили почти всех казаков из сотни Скрачкороба и как Манаша наблюдал купающихся в реке небесных гурии. Ничего из этого не понял, только то, что оба они явно врут и решил, что завтра сам поведёт новую сотню впереди.

Вышли вместе с наступившей Июньской зарёй. И первые двадцать вёрст дались очень легко, так что начали выпускать вперёд ногайские или казацкие разъезды. Только когда они начали приближаться к Борисовской крепости время от времени начали появляться повешенные по краям дороги их сотоварищи — стрельцы из сотни Логинова. Их нежно снимали с деревьев и, накрыв кафтаном оставляли для сзади следующих обозников. Сначала к мертвецам приставляли по одному юнцу, но вскоре сотню догнал посланник из главного обоза с приказом не замарачиваться, и идти вперёд. Ивашка заметив, что все главные силы окольничего уже и так наступает ему на пятки, согласился.

' У нас четверо шведских пушек и когда выйдем на расстояние пяти сотен шагов, именно они решат исход боя. Там врагам уже никакие хитрости не помогут' .

Но вид развешенных по дороге товарищей нагонял такую тоску, что сотник задумался.

' Что же это за враги, которые не придерживаются никаких христианских заветов?' — ещё раз решил про себя. — 'Выжигать эту скверну надо калённым железом'.

Для себя давно решил, что обычное сжигание в униатской церкви всех женщин и потомства врагов Москвы на этот раз будет слишком милостивой карой. Уже успел так побаловаться в некоторых деревнях отщепенцев от истиной веры, потому теперь в мыслях придумывали пытки одну страшнее другой.

Лес и болота наконец кончились и Ивашка вздохнул с облегчением. Чувство, что за ними приглядывают сотни глаз, не отпускало его всё дорогу, только сунуться туда охоты совсем не было. Помнил, чем закончилась последняя прогулка в местный лес. Не знал только, что окольничий Хитров не выдержал и послал одну полусотню посмотреть на особо не понравившиюсю ему берёзовую рощу. Так от туда сразу потянулись раненные в хитрых ловушках стрельцы. Воевода вспомнил о своём приказе отрубать головы дуракам, попавшимся на вражескую хитрость и решил дальше не испытывать судьбу.

'Займу крепость, а татей изведу потом' — додумался и сосредоточился на охране обоза.

Тем временем Ивашка с передними отрядами Московской армии уже вышел к Борисовской крепости и застыл в недоумении.

От туда слышалась громкая дьявольская музыка на незнакомом языке, а ворота твердыни были открытыми. Только одиноко стоящая недалеко виселица портила настроение мирной жизни.

— Сотник, да там Алексашка Захаров висит! — послышались голоса стрельцов.

Ивашка присмотрелся и примерил на глаз расстояние от виселицы до деревянной крепости.

'Триста шагов. Они могут выстрелить из своих мушкетов, но вряд ли пули от туда попадут в нас. Остаются их пушки, у которых по данным разведки уже нет ни пороха ни ядер'.

— А сотник Захаров то живой ещё — вымолвил Скрачкороб. — Повешен хитро, по нашенский, что бы кончиками пальцев ноги до земли доставал. Помню, мы так некоторых поляков вешали, то иногда они весь день мучились.

Ивашка понял, что это очередная ловушка нечестивых врагов, но никак не мог найти подвоха. Приблизившись до расстояния пушечного выстрела, осмотрел деревянную твердыню и тщетно искал выхода.

Тут его нагнал очередной посыльный от окольничего, первые отряды которого, тоже начали уходить из леса.

— Сам погибай, но товарища выручай! Вам, что не понятен приказ! — заметив, что сотник с другими командирами ещё колеблется, накричал на них спесивый юнец.

Ивашка с другими штрафниками приблизился к виселице и решился. Выбрав особо провинившихся с 'вонючим архангелом' впереди, приказал им добежать до виселицы и выручить друга. Одного не знал. На этот раз очень глубокая ' Вьетнамская ловушка' была рассчитана на вес трёх людей и, когда в яму провалились первые подбежавшие, один из них забрал в преисподнюю и Алексашку Захарова. Схватив его тело в тщетной попытке удержаться, Емеля Шкенёв поломал тому швейные позвонки и всё равно свалился в яму. Ивашка смотрел на это с ужасом в глазах и сразу отдал приказ всем остальным напасть на крепость.

Он не знал, что открытые ворота были очередной ловушкой. И когда две сотни разгорячённых московитов толпой пошли на штурм, перекрёстным огнём мушкетов их перестреляли, как куропаток на охоте. Ивашка этого уже не заметил, как и того, как на оставленный без прикрытия обоз с порохом и пушками напали бойцы из СОБРа с похоликами.

На этот раз каждому из десятки воинов выдали по пятеро сопровождающих и 'чехи' даже не успели очухаться от взрывов светошумовых гранат, как все пушкари и охранники были вырезаны холодным оружием.

Душа Ивашки поднималась над полем боя и видела, как испуганные людишки бежали от крепости во все стороны и как за ними гонялись кирасиры в смешных перьях. Ей уже было всё равно. Свет в конце туннеля звал и манил очередным перерождением.

**

— Вставай, страна огромная,

Вставай на смертный бой.

С Московской силой тёмною,

С проклятою ордой

— А теперь лучше? — спросила Ирина Анастасию и Элжбету.

Девушки уже который день выполняли задание Генерала перевести на понятный для местных язык патриотические песни ХХ века и делали это с большим удовольствием. Хотя мелодии услышанные жителями Борисова из телефонов или автомобильных проигрывателей сначала встречались с большим недоверием, вскоре весь город подпевал Александру Рыбаку или ' Песнярям'.

— Так уже подойдёт. — Ответила полячка.

— До вечера я научу эту и другие песни женщин из города и на скором торжестве по случаю победы обещаю нашу помощь.

— Значит репертуар готов, -Анастасия посчитала в уме. — На полтора часа, а если ещё мужчины присоединятся, то и на целые два. Послезавтра торжественный приём новых членов в ряда 'Небесных Воинов', устроим всем концерт по пожеланиям. Ирина, твой там тоже будет. Заодно хоть какой-то праздник ему сделаешь, а то воин совсем измаялся вытворяя чудеса храбрости на поле боя. Так и до свадьбы не доживёт.

Ирина надулась. Анастасия хоть и перестала трястись в припадках кокаинового голода, но свой стервозный характер не потеряла. Что самое странное, это магнитом тянуло к ней половину молодых пацанов из СОБРа, а воины полковника Констанция Поклонского провожали её горячими глазами и старались выполнить каждую её прихоть. Девушка не понимала одного. По всем меркам местной красоты, красавицей была именно она, а не эта худая теледива. Но если парни, кроме возлюбленного, смотрели на её как на подружку, то Анастасия сразу прослыла женщиной княжеского рода.

Ирина надулась, но не обиделась. В свои семнадцать лет поучиться у такой женщины, как и у высокородной полячки не считала зазорным, потому принимала их советы с благодарностью. А о том, что потерять свою невинность надо с Алесем, так звали её рыцаря, сама подумывала уже давно — целые семь дней и ночей, с тех пор, как его впервые увидела. Пока твёрдо решила дождаться праздника Яна Купалы, когда, как всем объяснила Элжбета, у местных парней и девушек это не считается грехом, а даже богоугодным делом.

Девушки услышали стук в дверь и просьбу войти. По голосу они сразу узнали одного из СОБРовцев, Максима Бабина, парня решившего перевести патриотичные песни группы Любэ на белорусский язык. Иринка, вместе с другими женщинами в комнате, громко рассмеялась. Молодой человек был без ума от Анастасии и узнав, что им нужна помощь в стихоплётстве, вспомнил своё детское увлечение. Верши он сочинял наивные и глупые, но хоть рифмовать умел, а то его соперник на этом поприще, — Евгений творил что то безобразное и очень обижался, если слышал неодобрительные отзывы. Девушки даже знали, что парни прилюдно сделали пари, о том, что именно их творчество станет в этом новом мире заложниками новых поэтических и литературных мод и усиленно переводили чужие песни и стихи на белорусский язык, мечтая о славе первооткрывателей.

Но девушки смеялись не только по этому. Они уже знали, что вирши лучше всех сочиняет тихоня снайпер, редко вылезающий из Смотровой башни — Владислав Леонодович. Этот, самый незаметный и мирный из попаданцев, только пару раз спустился в их скромную обитель поговорить о творчестве Есенина и Блока и уже успел обворожить все женские сердца своим чувством прекрасного. А когда он прочитал стихи незнакомого до этого им Андрея Белянина, они совсем растаяли.

Вошедший высокий молодой человек сразу подвергся тщательному осмотру цепких женских глаз. Не укрылось от них и то, что одежда у него постиранная небрежно и щетиной лицо зарастает. У попавших на всех было только пятеро бритвенных принадлежностей и теперь все, кому не повезло, ждали пока местный брадобрей с кузнецом наконец изготовит для них настоящую бритву, которой они могли бы пользоваться в походах. Даже чертежи им набросили и один из попаданцев, инженер по образованию в кузнице помогал, но пока плохо выходило. А сидеть по полчаса в кресле брадобрея СОБРовцам не хватало терпения. Слишком много времени у них отнимали разные задания и тренировки с местными.

Ирина поблагодарила бога, что с ними в прошлое отправился отец Кристинки, вёзший в своём джипе закупки из Минска на праздник сорокалетия своей сестры в Новосады. Там даже шампунь с мылом оказался. И хорошо, что воины от этого богатства отказались, отдав их им — женщинам.

— Соскучилась по тебе, — разлилась соловьиной трелью Анастасия, вошедшему парню. — Где так долго был?

Боец покраснел, но вскоре принял независимый вид. Только взглядом побитой собаки стрелял по сторонам.

— Да у генерала письмо Московскому царю составляли. Позвать в гости решили.

— Это как? Почему? И что, вы, ему написали? — женщины напали с вопросами на беднягу, вытягивая из его вен последние секреты.

**

Сергей выпил глоток местного пойла под названием 'пиво' и заржал. Победа была одержана и немалая, можно было и расслабиться.

Когда основные силы постельничего царя наконец вышли на поле перед твердыней, оставив чуточку посади обоз с пушками и всем запасом пороха, главная задача перед ними стояла, что бы груз в телегах остался невредимым. Все знали, что любая ошибка могла стоить всем им жизни, но иного выбора не было.

У защитников Борисова почти не осталось ни пуль, ни зарядов для пушек и только успешный захват обоза мог спасти город. На этот раз на светошумовые гранаты не поскупились и сразу оглушили всех возничих обоза и стрельцов следующих за, — и впереди его. Пока похолики резали оглушённых, Сергей с друзьями бросил пару лимонок в сторону последних рядов уходившего войска и начал отстреливать 'чехов' решивших повернуть назад. Патронов теперь не жалели и вскоре толпа стрельцов, понявшая, что позади них разыгралось настоящее инферно, начала убегать от этого места во все стороны, часто бросая слишком тяжёлые бердыши или мушкеты.

Сергей помнил приказ майора Конторовича, что охраной обоза займётся он сам, а ему приказано дальше сеять панику в рядах московитов и действовал по обстановке. Десятеро СОБРовцев, составляющих костяк полусотни защитников дороги постепенно вытеснили стрельцов из лесa и загнали их в стоящую не далеко отдельную рощу. Вскоре там собрались все недобитые ими и вылетевшими из твердыни крылатыми гусарами 'чехи' и заняли круговую оборону.

Сергей сразу с друзьями отступил в лесок и приготовился к отражению возможной атаки. С другой стороны рощи находился пруд, за которым стояли стены Борисова. Задумай стрельцы переплыть туда, их тоже бы ждала неминуемая смерть. Начались долгие часы ожидания.

Наконец люди майора Конторовича успокоили испугавшихся лошадей и захваченный обоз проехал в намеченное поле. К нему из ворот устремились джип с мерседесом и, под ошеломлённые выкрики московитов, переложив туда бочки с порохом, 'звери на колёсах' быстро юркнули назад в твердыню. Стрельцы очень обиделись видя такое кощунство и попытались отбить обоз, но попали под перекрёстный огонь литвинов из леса и защитников крепости. Оставив на поле ещё около сотни своих товарищей, они с позором вернулись в рощу и снова заняли там оборону. Сергей в месте с снайпером, время от времени, мочили слишком выделяющихся 'чехов' и вскоре стрельцы совсем сникли. Выстрелов оружия двадцать первого века в выкриках раненных они почти не слышали и ни как не могли понять, кто убивает их друзей.

'Это вам не звук пальбы из мушкетов или пушек' — злорадно подумал Сергей. 'Ведь, как объяснил историк, для теперешних воинов звук 'винтаря' слышится, как треснувшая под ногой сухая ветка'.

Из твердыни выехал шляхтич Сабонис с белым знаменем переговоров и предложил стрельцам сдаться. 'Чехи' хотели пристрелить поляка, но как только кто-нибудь из них, засыпав порох в дуло своей мушкеты и затолкнув туда свинцовый камушек, начинал целиться в его, — тот сразу падал убитым выстрелом в голову. Сергей поблагодарил в уме снайперов и дальше высматривал в бинокль 'винтаря' любое шевеление в роще.

Увидев, что переговоры с окружёнными стрельцами застряли, начальники из крепости высунули ещё один козырь из рукава. Подъехавший к шляхтичу Андрей Величко переговорил с ним и закричал в громкоговоритель.

— Ей вы, сукины дети! Хотите спасти свои задницы от кола, переходите в лоно католической церкви?

Громкий рёв обиженных фанатиков вылился в крик ненависти и из лесочка поплыла река стремившихся отомстить на смертельное оскорбление людей. Бывший помощник министра развернул свой жеребец и вместе с шляхтичем медленно отъехал на сотню шагов. Выбежавшие стрельцы снова попали под перекрёстный огонь защитников крепости и пахоликов из леса и, оставив с десяток тел на поле, быстро вернулись назад, под покров деревьев.

Величко прогарцевал назад и, приложив к губам громкоговоритель, издевательский спросил:

— Ублюдки грёбанные, может ещё раз хотите напасть на меня? Так прошу, выходите в поле, милостью просим. Не унывайте, смерть ваша будет мучительной и долгой.

Тут из крепости выехал ещё один всадник, в котором Сергей узнал одного из местных. И по всему выходило, что это был сам полковник Поклонский.

Переговорив с Андреем Величко, взял у него громкоговоритель и вымолвил в него:

— Христом Богом клянусь, если сдадитесь, оставим вас в живых. И не заставим изменить своей вере. Подумайте об этом.

Прошло некоторое время, пока остатки полка окольничего начали выходить из укрытия. Сергей сразу тихо выругался. Около триста новых пленных резко увеличили шанс, что они вместе с другими попробуют при удобном случае взбунтоваться и решил посоветовать генералу, поскорей избавиться от них.

Но сначала надо было посчитать своих раненных и убитых. Когда выяснили, что таких среди пахоликов и защитников Борисова набралось только пятнадцать, громкие крики радости охватили всю округу. Такой победы в никто не ожидал, ведь одних только стрельцов было убито около семи сотен, а где ещё казаки с ногайцами. Хотя половина этих успела сбежать, но никто не верил, что они по доброй воле вернутся назад.

Сергея и других беспокоило только одно. Среди легко раненных находился и один из своих, Виктор Федосеев, получивший в плечо случайный осколок гранаты. Хорошо, что кость не задета, но всё же пока срастётся мышцы, придётся ему поваляться в кровати около недели.

Пленённые 'чехи' похоронили своих друзей, затрамбовали землю для автомобилей в окрестностях и построили новый оборонительный вал вокруг городка. Самые именитые из них держались отдельно для допросов и обмена на взятых в плен московитами заложников. Сегодняшним вечером состоялся разговор в своём кругу, где оказалось, что ситуация не такая уже и радостная.

Из рассказов пленных уже узнали, что разбили только головной отряд Царского постельничего. А главные его силы в количестве трёх полков, подойдут после завтра. И что ему по пятам наступает двадцатитысячное войско Яна Черкасского и гетмана Ивана Золоторенко. Услышав одно только это имя, историк Левицкий схватился за сердце.

— Генерал, вы должны уничтожить это ублюдка!

— Это почему? — спросил Чернецкий.

— Помните, я рассказывал, что в нашей истории спалили Минск, Вильно и множество других наших городков и сёл. Во всех исторических анналах именно это имя проклинается, как главный злодей. Если вы не хотите узнать заново, как пылают деревни с согнанными во внутрь православных церквей женщинами и детьми, убейте его.

— Интересно, но я слышал, что казаки тогда переметнулись к польскому королю?

— Это атаман Нечай. Он тоже орудует где то не далеко, но перейдёт в сторону короля только через пару лет, когда и Хмельницкий и Золотаренко уже будут мёртвыми.

— Значит надо придумать способ выйти на атамана Нечая и предложить ему неопровержимые доказательства того, что перейти в нашу сторону выгодно уже сейчас. Всё же независимая Украина, наш союзник, это гарант того, что Москва ещё долго будет бояться вылезать со своих лесов и станет противовесом Польши в возрождении Великого Княжества Литовского.

Собравшиеся в маленькой комнате нахмурились. Генерал строил не только Наполеоновские планы, но и намечал пути, как их достичь. Все призадумались о том, как на это посмотрят местные паны и олигархи?

Вскоре Андрей Величко принёс докладные, сколько пудов пороха и сколько ядер с пулями взяли у противника. По всему выходило, что теперь новейшими мушкетами можно вооружить всё взрослое население Борисова и тех людей из окрестности, которые начали приходить сюда, услышав о громких победах первых дней.

' Слухи расходится быстро' — с усмешкой подумал Сергей. — ' Может быть и этот отряд поляков в три тысячи сабель, о котором мямлил смертельно перепуганы казацкий сотник появиться у нас. Надо будет с этим пленником ещё раз переговорить, что то в его речах мне не нравится. И полковник Поклонский говорит, что стольких сил у местных здесь нет'

Решили на собрании одно. Так как СОБРовцы уже успели расстрелять половину своих патронов, в дальнейшем, разведку проводить только силами местных, посылая с ними только по одному из диверсантов. Остальные сосредотачиваются на обучении ополченцев и подготовке разных неожиданностей для 'чехов'.

— У меня появилась идейка! — вдруг подал голос весельчак Алексей Герасимов.

— Ко мне уже подходили некоторые наёмники и спрашивали. А правда ли то, что мы собираемся ограбить обоз самого царя Московского? Пока отшучивался многозначительно, но идея всё же хорошая.

— Если нам вытащить его сюда, поближе и взять в плен? То война сама собой заглохнет? Только как нам это сделать?

Генерал и остальные задумались и Алексей, видя, что его идею никто не оспаривает, продолжил:

— Слышал Царь очень щепетильно относится к оскорблениям. Не угомониться, пока не отомстит. Я если написать ему письмо в духе казаков к турецкому султану? Так он сразу прибежит сюда вместе со своим обозом. Заодно и казаков перекупим.

'Идея то хорошая, да минусов в ней слишком много' — задумался Сергей.

По угрюмым лицам сослуживцев видел, что и их одолевают похожие мысли.

— Двум смертям не бывать, а одной не миновать! — поставил точку в наступившей тишине генерал Чернецкий.

— У меня уже был план, как легко разбить отряд Яна Черкасского и Заруцкого. Но это не послужило бы концу войны, а только отложило бы дальше её конец. А если боевые действия идёт более одного года, в конце проигрывает все. Потому, когда мы победим и уйдём от сюда, хочу что бы родная Беларусь жила и процветала, а не лежала в руинах. Согласны ли вы с этим, друзья мои!

Громкие крики поддержки зазвучали со всех сторон и Сергей поймал себя на мысли, что готов пойти за Генералом, хоть на край света. Выпитое во время споров и обсуждении местная медовуха заиграла огнём в венах и началось жаркое обсуждение будущего послания. Пришлось пригласить для этого и знатоков письменности московской, полковника Поклонского с монахами, из-за чего спор стал ещё колоритнее.

К концу вечера, письмо уже начало обретать своё предназначение и все договорились, что начинаться оно должно словами:

'Царь всея Москва и своего джакузи. Ты чё, сын потаскухи и Виндовса девяносто пятого, вентилятор Вавилонский, притащился сюда? Не время ли тебе, ламмеру конченому убраться назад, засунув свой скипетр в задницу, да так, что бы форматирование Велзевувское тебя достало!'...

Много там было слов и выражении, от которых вставали волосы на лысине у местных монахов, ведь имён таких демонов в аду они ещё не знали. Яростно споря с прибывшими, что так оскорблять не гоже даже своего врага, они наконец сломались под доводами, что словосочетание 'инфузория, ты ползучая' означает мелкого чёрта из третьего круга ада, о чём писал сам великий Данте Алигъери.

Сам Сергей в написании этого бессмертного творения участия почти не принимал. Оставив всю суету более молодым и похабным, вдруг вспомнил среди этого пьяного шабаша лицо Элжбеты. Подошёл к Максиму и спросил — собирается ли он с другом вечером сходить в женские хоромы? Получив утвердительный ответ, что таких как он будет ещё несколько, попросил разрешения присоединится к ним и вышел во двор проветриться. Очень жалел, что приказ Генерала отправил его тогда в лес, а не на восточную башню, где обещала быть и она.

'Некрасиво получилось' — пребывал в сомнениях. — 'Вроде и слово давал, и хотел показать себя. Да только злая судьба снова меня удалила от той, к которой я небезразличен'

Вернувшись видел, как писари закончили с письмом, торжественно переписали его в предоставленный монахами пергамент и запечатали в воске своим гербом. Сначала староста Борисова местной печатью, а потом и сам генерал недавно придуманным и выстроганным свинцовым вырезом их мечтании. После этого он отпустили всех младших по чину, вызвав для разговора одного из пленённых московских бояр.

Торжественно вернули ему пищаль, саблю, подвели в дворе коня и вручили письмо:

— Сотник московских стрельцов, Анатолий Анатольевич, отвези наше предупреждение к твоему царю. Доставь его ему и предупреди, что бы не шалил. А то мы злые в последнее время.

Отпустив совершенно ошарашенного московского боярина, все уже собрались расходиться, когда генерал попросил их остаться.

' Свидание пошло прахом' — грустно подумал Сергей.

-Друзья, нам надо решить ещё одну загадку! — сказал вождь потирая виски, чтобы не упасть от усталости. — Меня беспокоит слухи об этих трёх тысячах поляках, которые разбили казаков. Что то там не сходится.

' И снова придётся спать на скамейке в комнате генерала' — с грустью подумал Сергей.

Глава третья

Литва 25 — 30 Июня 1655 года

Боль в вывернутых суставах отражалась в сознании висящего на дыбе человека чередой змеиных укусов. Кричать, умолять уже не было мощи и мужчина в очередной раз облегчился. Когда эти три капельки крови стекли по внутренней стороне ляжки к луже под его ногами, он наконец вздохнул свободнее. Катов на этот раз поблизости не виделось, к боли уже привык и, раз за разом теряя сознание, туша на дыбе начала искать причину своего провала.

Взрыв. Он, ещё молодой, поступает в десантное училище.

Взрыв. Драит там полы и переговаривается с дружками.

Взрыв. Первый марш бросок со всей поклажей на горбу.

Взрыв. Уже младшим лейтенантом прибывает в назначенную часть и узнаёт, что она расформируется.

Взрыв. Первое ранение на Кавказе.

Взрыв. Больница и Она.

Взрыв. Боль, когда узнаёшь, что детям запрещают видеться с отцом.

Служба, пьянки, бляди. Взрыв. И перенос в прошлое. Перенос. Взрыв. Перенос. Прошлое.

Кусок мяса на дыбе зарычал от безысходности.

А как всё хорошо казалось в планах. Начинать всю жизнь заново, опираясь на свои знания. Читал не один раз книги о попадaнцах к Сталину или Петру Первому и часто примерял их шкуру на себя. Потому, когда их так глупо украли эти жалкие поляки, сразу с друзьями понял откуда ветер дует и решил сбежать к Московскому Царю. Ведь только там ему открывались неограниченные возможности, а мечты о том уже давно будоражили воображение.

Взрыв. Друзья — предатели не подержали его. Ни как не могли понять доводов, что если теперь спасти этот жалкий городишко, то через триста лет Гитлер завоюет всю Россию. Или Наполеон на сто лет раньше.

— Предатели они, ненавижу! — вырвался рык из его потресканных губ.

Ублюдок генерал, перед которым он так выслуживался, водкой поил, за закуской бегал. Мог по больше патронов им оставить, коммунист проклятый. Человеческими ценностями дорожит — либераст конченный.

Остальные тоже хороши, — хотели пойти, но дали себя переговорить грязным полякам с литвинами и их детям. Будь его воля, — сам бы спалил этот городок со всеми жителями, что бы всем показать, чем грозит их сопротивление Москве.

Когда они на прощание хлопнули дверью, пообещав монахам, что не будет поднимать оружие на своих сослуживцев, Виталий только усмехался в душе. Он то сразу решил, что чем меньше носителей знании XXI века останется в этом времени, тем ценнее станет он сам. Потому, когда его отряд из пяти человек наткнулся на бродячую свару каких то бомжей и они с криком:

— Поляки!! — налетели на них, подождал в отдалении несколько секунд, пока СОБРовцы опустошат свои магазины и начнут отстреливаться из пистолетов. Только тогда заработал его автомат, сбивая с лошадей оборванцев. А потом воины забросали нападавших гранатами, но двоих из своих уже было не вернуть к жизни. Клинки, как понял по их 'свинячей мове', казаков всё же дотянулись до них и оборвали эти никчёмные жизни.

Виталий тогда порадовался, что двое из его конкурентов вышли из игры и желающих занять пост главного советника Московского царя осталось намного меньше.

После такого облома тройка союзников решила, что будет продвигаться к Смоленску только так, что бы никто их не замечал. Как и подстраховывать друг друга. Закопав своих в лесу, поделились оставшимися патронами и оружием, из которых Виталику досталось Макаров с двумя полными обоймами и совершенно бесполезный автомат. После некоторого рассуждения, что делать с ненужными вещами, которые всё же составляют не малую ценность, зарыли их там же, завернув в масхалаты и побрели дальше на восток, прячась от каждого звука.

'Post scriptum (P:S.)'. Они не знали, что весь бой и похороны с леса наблюдали перепуганные взгляды местных старожилов. После их ухода, холопы выкопали трупы и оружие, не веря своим глазам, что в их руки упало такое богатство. А потом, вместе с убитыми казаками, одежду которых тоже прощупали на предмет спрятанных монет, перезахоронили, отпев при этом по христианским обычаям.'

Через пару дней они наконец набрели на деревню, где всё казалось относительно спокойно. Проголодались, питаясь только лесными ягодами, да так, что живот к спине прилип и решили наконец выяснить — не в московских ли владениях они находятся. Только не поняли их местные, хоть и как пистолетами всем угрожали. Пристрелив нескольких для устрашения, сумели отнять у них парочку яиц и буханку хлеба, чем ещё больше усилили своё чувство голода.

Выпытав у пойманного деревенщины, что кармелитов из монастыря в Беленичах заменили московские попы, перебежчики к московскому царю решили обратиться туда. Ведь там то должны были принять страждущих православных и помочь им в святом деле.

Туша на крючке завыла от безысходности и боли. Только сейчас он понял слова ботаника-историка о том, что большинство царских поданных говорят на карело — финском наречии, а не на современном русском.

'Сука Белоусов. Он что-то чувствовал и остался присматривать, как пойдут дела у нас с капитаном Хоружевым. Наверно теперь мечтает один занять место у царя. Ненавижу!' — Пронеслись мысли в горячем мозгу.

Боль рвущихся суставов сводила с ума и заставляла вспоминать всё новые имена людей предавших его. 'И генерал, и майор, все они не уйдут от него мести. Дай только выяснить этим глупым монахам, что он хочет им добра'

Впустили их в монастырь только когда прокричали — 'Слово и Дело'. По мнению Белоусова, московские люди должны были реагировать на слова тайной канцелярии. Но он ошибся.

Встретившие их угрюмые монахи молча, выслушали просьбу странно одетых людей накормить и помочь побыстрее встретиться с Московским Царём, переглянулись между собой и ударили польских шпионов по голове припрятанными в рукавах дубинками. Иначе поступать они не могли. Ведь назвать государя Московского владыку просто царём могли только еретики иезуиты. Осмотрев их ладони и не заметив там характерных признаков выдающих воинов, монахи решили, что это посланные Римским папой тайные убийцы — чернокнижники способные навести порчу на расстоянии. Покопавшись в их одежде и железном оружии к другому выводу они и не могли прийти.

Чего стоила только маленькая коробочка, которая начинала светиться, нажав на таинственные символы на её поверхности. Монахи не знали, что перед входом капитан Андрей Хоружев включил свою Нокию и как раз собирался показывать достижения будущего, когда его вырубили привычным ударом дубинки. Из-за ней попы сразу определили главного католического чернокнижника и приняли пытать его очень основано. Знали, что слуга дьявола может навести порчу движением руки или взглядом, потому сразу закрыли ему глаза и связали пальцы. Отвечать на вопросы, разрешали только короткими фразами, прерываемыми криками боли, что бы еретик не мог правильно выговорить проклятия и не забывали время от времени поливать его ведром священной воды, для снятия вони скверны. Вскоре из бессвязных слов подлого, как они вычислили между собой, грека поняли, что безбожник, не знающий ни одной христианской молитвы, ни одного жизнеописания святых апостолов и вправду хотел заразить порчей их государя. А когда еретик упомянул во время пыток слова, что он хочет сношаться с матерью царя, инок Борис не выдержал и слишком сильно ударил его кулаком в грудь, от чего у чернокнижника остановилось сердце. Бывший стрелец, задумавший под конец жизни искупить свои грехи служением Богу, не смог выдержать такого оскорбления женщины, палаты которой он охранял многие года и перестарался.

Увидев, что римский шпион и вправду умер, монахи чуточку пожурили своего приятеля и решили с вторым пленником не спешить и вытряхнуть из его все сведения о том, как он собрался наслать порчу или отравить Государя. На будущее такие знание бы очень пригодились, ведь никто не знал, на какие изуверства могут ещё пойти проклятые иезуиты.

Тело неудачливого чернокнижника приказали спалить, а пепел выбросить в реку, что бы не смог вернуться из ада и начать мстить истинным православным.

Отправив гонца с письмом государю, где рассказали, о небывалом коварстве католиков и униатов, второго пленника они пытали уже по всем правилам, надеясь вытряхнуть ещё больше подробностей о заговоре. Монахи ни как не могли понять, почему безбожник всё время твердит им, что они не знают русского языка.

— Такого упёртого еретика мы ещё не встречали, — испробовав все известные пытки решили монахи и плюнули на попытки его разговорить. — Пусть с ним ново прибывшие греки разбираются.

*

Туша на дыбе услышала, как скрипнула дверь. В помещение хлынул холодноватый воздух подземелья, выгоняя от туда смрад. Обаянием, единственным, что осталось у его, почувствовал запах тёплой похлёбки и попробовал прислушаться.

В камеру вошли двое. Один на правах хозяина, а другой пленником. Сергеев собрался вскоре услышать новые требования, но знакомый голос ворвался в его мозг очередным признаком, что его предали.

— Ты, сука, побыстрей отвяжи моего друга, да по ласковей. А то, будешь, как и твои друзья — совсем мёртвым и не погребённым!

Человек на дыбе почувствовал, как его сначала отпускает на землю и, услужливо говорят, омывает тело:

— Боярин, только не осерчайте! Нельзя его снимать сразу. Никто не знает, какие флюсы течёт в жилах вашего друга. Осторожно теперь надо. А то не выдержит.

Бывший десантник наконец вдохнул запах свободы. Вскоре ему сняли повязку с глаз и он сумел различить фигуру лейтенанта и то, что он с удовольствием грызёт копчённый окорок.

— Ну что, майор, не послушали моего совета. По наглому дальше попёрли. И что вышло?

Белоусов отрезал ножом ещё один кусок от окорочка, и, закинув в рот, продолжил:

— А я ведь вам говорил, что надо сначала выяснить, что тут вообще происходит и только потом ринуться помогать царю.

Майор Сергеев посмотрел на самодовольного лейтенанта и решился.

— Как? — еле сумел выговорить.

— Когда вы зашли в монастырь и не дали знать о себе весь день, сразу почувствовал неладное. Пришлось зайти сюда через чёрный ход и разведать обстановку в этом курятнике. Монахи тут какие странные, совсем не страдают христианской терпимостью и всё время хотели меня изувечить. Пришлось уговорить их посредством ласковых слов и Макарова.

— Почему так долго? — тихо прошипев слова, переспросил бывший адъютант генерала, еле сдерживая ненависть к человеку, спокойно жрущему мясо.

Облизнул свои десницы с остатками передних зубов, выбитых осмотрительными монахами, что бы не смог правильно выговорить проклятие и признался себе, что мясо на всегда ушло из его меню, как и многое другое. Плохо было и то, что мучители, увидев в его рту золотые коронки, сразу вырвали их и теперь страшная зубная боль была ему гарантированна до конца жизни

— Долго? Да ты всего два дня на дыбе провисел! А вот, что капитана не успел спасти, то жалею. Всё же прослужил с ним бок о бок пару лет. Жены и детей его жалко.

— А как ты? Ходить то сможешь? — лейтенант с недоверием посмотрел на язвы от ожогов на пятках Сергеева.

Но тот не знал, что ответить, испугавшись перспективы быть оставленным и Валерий Белоусов вновь обратился к пленённому монаху.

— Святоша, у вас повозки есть в монастыре, или хочешь на своих плечах тащить моего друга?

Монах объяснил, что около конюшни обычно стояли несколько повозок, но теперь он не уверен, что воры их оставили. Адъютант Генерала неожиданно понял, что понимает большинство из сказанного старым человеком, тонзура которого выдавала в нём католика.

— Кто он? — обратился к лейтенанту, спокойно заканчивающему жрать окорок.

— Скромный кармелит, аббат этого монастыря, — пока Белоусов прожёвывал кусок мяса, ответил грязный монах. — Схизматики оставили меня и ещё несколько братьев в живых с надеждой, что мы будем ухаживать за их воинами и хозяйством.

'Лекарь, значит' — превозмогая боль поломанных суставов, подумал майор Сергеев. — 'Жалко, что он западник, но там всегда были хорошие специалисты. Авось и мне поможет'

— Язык ваш, незнакомый до селе мне, понимаю только из-за того, что являюсь скромным переписчиком старинных пергаментов и спокойно говорю на латыни, старо греческом, халдейском и многих других языках. Понять построение вашей речи хватило мне пару часов, как только этот хороший юноша освободил нашу братию из подвала. Но только не знаю, чьими подданными вы являетесь?

— Да прославится в Христе мой освободитель, но что за страны такие, мне неведомые — Советский Союз и Россия?

Бывший адъютант завыл от ненависти. Мало того, что теперь он долго не сможет ходить, так его сослуживец спокойно взирает на проклятого католика. От мысли, ударить осматривающего его раны старика воздержался, понимая, что Валера Белоусов тогда его точно оставит здесь выздоравливать и уйдёт один к московскому царю.

Пока за ним ухаживали и промывали раны, лейтенант вышел и скоро вернулся с хорошими новостями. Нашлась повозка, нашлись монастырские запасы и, после того, как Виталию полегчает, они смогут двинуться в путь.

— Вашему другу нельзя шевелиться, — монах запротестовал. — Он, потерявший так много флюсов, умрёт по дороге. Дайте ему полежать хотя бы три дня спокойно, пока боль в ранах заживёт.

— Боль, ты говоришь. — Белоусов вытащил из кармана штанин аптечку. — Смотри на этот шприц, монах! Внутри его находиться антибиотики и обезболивающие. Они быстро вылечат майора и мы скоро двинемся в путь.

Виталий Сергеев понял, чем ему грозит первенство СОБРовца.

**

Игорёк важно объяснял Мацею Кравице и другим детям периодическую таблицу Менделеева, стараясь скрыть при этом свои пробелы в химии.

Взглянув на ровные квадраты в бумаге, покрашенные в разные цвета, он попытался вспомнить, почему медь стоит позже железа, а серная кислота не может уничтожить золота.

— Водород — это самый лёгкий атом в мире. Потому он и первый. И находится он в воде. Потому и назван водородом.

Почесав фломастером за ухом и окинув взглядом внимательно слушающих его друзей, решил блеснуть ещё одним знанием из будущего.

— Вообще-то вода состоит из молекул. Из очень многих молекул.

Ещё раз посмотрел на застывшие в идолопоклонстве лица ребят и постарался вспомнить, что ещё вызубрил в школе. Да только звонкий подзатыльник прервал его думы.

— Кого мы здесь слышим? Невежу, который вместо того, что бы учиться, играл в компьютерные игры! И это, когда самая большая оценка, которую приносил домой, была тройка!

Сестра, как всегда, подкралась незаметно и теперь выливала на его свою желчь. Игорёк обиделся, но заметив, что вместе с ней пришёл и дядя Владислав, постарался не огрызаться. Он боялся этого тихого человека, который никогда не спорил, а только просил выслушать и его мнение. Но после разговора с ним, большинство взрослых в Борисове, делали то, что хотел охранник Смотровой башни.

Ещё одно привлекло взгляд Игорька. Его сестра, как бы невзначай, выставляла в перёд кобуру с пищалью. Это означало, что ей уже позволили носить оружие и парнишка сразу взгрустнул. Ему же, даже детской шпаги не разрешали иметь, хотя мышцы от каждодневных тренировок уже перестали болеть. Дядя Вячеслав сказал, что клинок в его руках, будет смертельной угрозой начинающему ученику, а не его противникам и запретил красоваться.

Он уже и из пищали пару раз стрелял, но никак не мог попасть в столб на расстоянии семи шагов. Концентрации и силы не хватает — язвила Кристинка. — тренироваться надо. И парень занимался, да так, что вечером засыпал сразу, как только падал на кровать. Но взрослые, несколько дней тому назад, посмотрев на его потуги, приказали вспомнить всё, чего набрался в первом — седьмом классе и начать учить местных детей математики, письму и всему, о чём он сможет вспомнить из школьной программы.

Игорёк попробовал пару раз увильнуть от этой каторги и дальше заниматься боевыми искусствами, но взрослые вдруг стали нелюдимыми и разрешали ему посещать тренировки только пару раз в день, всегда спрашивая о его успехах в учёбе.

Это было обидно и очень неправильно. Воины из СОБРа получали раны или героический гибли и он никак не мог им помочь.

'Так ещё и война закончится' — горько думал. — 'А я так и не стану героем',

Тем временем сестра с дядей Владиславом села напротив местных детей и начали рассказывать об устройстве мира по химическим законам, помогая друг другу. Пока говорила Кристина, охранник смотровой башни при помощи воды, нескольких красителей и простого песка доходчиво объяснял сказанное ею. И вскоре Игорьку с другими стало ясно, из чего состоит вода, а из чего — простая минералка. И почему, последняя так полезная для здоровья.

Когда школьный урок закончился, дядя Владислав подозвал одну из младших девочек.

— Ну что, Рахиль, надеюсь теперь ночью вставать вся в ужасе не будешь, узнав из чего состоит вода, которую ты пьёшь?

Бедняжка потёрла свой наконец помытый носик и потрясла головой. Многие вокруг рассмеялись, вспомнив историю о том, как малютка ночью проснулась и начала кричать, что вокруг одни микробы и они хотят её съесть. Только спокойное отношение к этому детскому кошмару всех 'Небесных воинов' сумело успокоить вдруг объятых непонятным страхом Борисовцев. Теперь, в каждом уроке старался присутствовать один из мастеров своего дела и объяснить новое знание подробно и понятно каждому ребёнку.

Владислав Леонидович продолжил:

— Может у кого то из вас остались ещё какие-то вопросы по химии?

Стоявший недалеко один из праздных мещан не выдержал.

— А вы можете превратить свинец в золото? Или ртуть?

Владислав устало вздохнул, но ответил.

— Превратить свинец в золото можно, но это дело хлопотное и часто не стоит затраченного времени. Расскажу об этом, как только разобьём 'чехов'. А пока учитесь и усердно трудитесь.

Тут вперёд вышла Кристина.

— А теперь, дети, у вас будет уроки по гимнастике. А тебя, Игорь, ждёт папа. Поможешь ему с сыном кузнеца при починке автомобиля.

Парнишка вскочил и позвал одного из своих друзей с собой. Отец с другими взрослыми решил из старой Митсубиши сделать тачанку и уже давно ломал голову над этим заданием. Оставив полянку в которой проходили уроки, Игорёк с радостью поспешил в импровизированную мастерскую в городке. Только всё время приходилось останавливаться и подождать пока тугодумный дружок догонит.

А этот никуда не торопился и бурчал громко:

— Почему вы, пришельцы, всё время спешите и бегите, как будто за вами гонятся шайка разбойников. Поспешность движении выдаёт в человеке его суетливую душу. Так говорил мой дед, а он был уважаемым человеком. Вот теперь мы придём к нашим родителям, прошу тебя, не таскай его за рукав, если хочешь что-нибудь спросить. Он очень обижается, видя такую непочтительность.

Игорька бесили такие поучения его новых друзей. Уже давно он хотел привить им способ мыслить и действовать свободнее, поломать наконец их застарелую привязку никуда не спешить, делать все медленно и с достоинством.

— А за нами гонятся не шайка разбойников. Мы должны разбить Московское войско. И быстро. И если не успеем подготовиться к их приёму, не выживем. Как вы не можете этого понять?

— Мой отец говорил, что уже давно надо было уйти в лес и переждать наплыв воров. Да только всё время остаётся помогать вам, узнавая много интересного. А вот меня, уже завтра утром отправит в Минск к родне. Как и всех, которые вместе с нами учились.

Игорёк остановился. Это как? Его друзья уедут. И не узнает так много нового, не увидят победы. Это же несправедливо.

— Я переговорю с моим отцом и он походатайствует, что бы вы все остались. Договорились?

У юного увальня блеснули глаза.

— Да, но только после работы. Тогда отец бывает уставшим и отходчивым. — подчеркнул.

Игорёк взял друга за рукав и потащил. Надо было спешить помочь отцу, а не долго и нудно объяснять парню, который и вправду был чуточку тугодум.

А вокруг импровизированной мастерской уже собралась группа местных бояр и купцов под руководством жмудина Григаса. Он важно мерил каждую выкрученную гайку или шуруп и клал в отдельные деревянные ящики.

Игорёк уже знал, что за такую помощь отец пообещал ему отдать средний ряд сиденьев из Митсубиши, открутив до этого все металлические части. Жмудин был счастлив, пребывая в небесах от одной мысли, что теперь все гости его дома будут бороться за право сесть по правую или левую руку около него. Он уже отдал приказ своим слугам выстрогать из дуба приспособление, позволяющие откидывать и утверждать спинку сидении назад в разные положения и мечтал о времени, когда сможет похвастаться перед гостями собственным чудом.

Наконец папа увидел своего сына с другом и подозвал к себе:

— Игорь, присмотри, чтобы местные не трогали моих ключей. Следи за ними, а то пара отвёрток и головка на восемь уже пропали. С ума сойти. Что за люди. При мне этот купец проглотил гайку и теперь доказывает, что я его оговариваю. Они что, думает, что все эти шурупы из золота?

Игорёк сел около ключей и начал старательно изображать стражника. Только скучно ему было. Никаких приключении, никакого геройства, сиди себе тихо и протирай грязной тряпкой ключи, когда из возвращает. Тем более, что разговоры взрослых шли своей дорогой и его почти не касались.

Отец с друзьями усиленно спорил о весе кулеврины и её откате во время выстрела. Игорёк нечаянно засмотрелся на маленькую пушку и начал прикидывать, как бы он выглядел рядом с ней. Пожалел, что батарейки у Нокии снова сели, а взрослые не разрешают больше заряжать мобилу из розетки в джипе. А это означало, что следующих крутых фотографии у него уже не будет. Знал, что взрослые отдали свои телефоны в хранение Анастасии Брежневой, заранее приклеив к ним свои пин коды, но пока не мог на это решиться.

Паренёк заметил, как к ним приближается сам генерал со свитой.

Ну что, орлы, исполнили, наконец, свою задумку?

— И да, и нет, генерал — с грустью сказал отец. — Времени не хватает и возможностей. Но думаю, что старушка ещё перед тем, как её разберём, сумеет удивить 'Чехов'

— И почему вы так упёрлись с этой бредовой идей? Сидели бы тихо внутри крепости, помогали бы местным кузнецам, — генерал спросил взрослых.

— Их уже не переучишь. — грустно поставил точку над i Сергей Олегович. — Слишком большая разница в менталитете и привычках. Только детей, и то не всех.

— Скучно нам с ними, — продолжил отец. — Потому и решили поиграть в свою войнушку. Если сделаем тачанку и используем её пару раз, то хоть как нибудь поможем вашим воинам.

— А потом 'старушку' — повторил хлопая по крылу Митсубиши — можем и разобрать по частям, как сделали с бусиком скорой помощи. Всё равно бензина для её нет. Пусть хоть так послужит, во имя победы.

Генерал обошёл пикапчик, потрогал кулеврину и спросил:

— Так что же вы задумали?

Отец с Сергеем Олеговичем, перебивая друг друга, начали рассказывать:

— Мы изобрели передвижную батарею стреляющую картечью. Взяли старую кулеврину, усовершенствовали картечь и порох к ней, вместо тяжкого лафета сварганили более лёгкую несущую часть. Теперь её точность и убойная сила достигла почти двести метров и для неприятеля она может стать большой неожиданностью. Главное, из неё можно сделать пять выстрелов в минуту, что для теперешних времён немыслимо.

— А пробные выстрелы где проведёте? — спросил Генерал.

— На нашем стрельбище. Понадеемся, что местные мишени послужат достаточным аргументом.

Игорёк, сложив ключи и закрыв их в ящик на замок, поспешил за свитой Генерала. Вскоре в стрельбище собралось половина защитников крепости в надежде посмотреть, что придумали на этот раз 'Небесные Воины'.

Сергей Олегович и двумя пахоликами всё это время заскакивали в кузов и выпрыгивали назад, отрабатывая совместные движения. Когда собралась достаточная толпа они для презентации сделали три выстрела из кулеврины. Отец Игорька сидел за рулём и играл рычагом коробки передач, стараясь, что бы откат пушки не повредил её.

Генерал со всей свитой осмотрел рощу, срезанные картечью маленькие берёзы и разбитые вдребезги дубовые мишени, и поцокал языком от удовольствия.

— Добро! Даю добро! Жалко стрельбища, но даю добро!

Игорьку только вечером смог поболтать с папой и убедить его в том, что его друзей не стоит выпускать из твердыни. Отец только устало махнул рукой и пообещал переговорить с генералом.

**

Генерал Чернецкий с полковником Поклонским и, недавно поступившим в должность его зама по тылу, Алексеем Величко закончил осматривать списки имущества. Вместе с захваченным обозом окольничего в его руки попали большие запасы не только пороха и свинца, но провианта. Каша, сухари, твёрдый сыр, копчённое мясо. Всего этого могло хватить на долгую осаду и всего этого было слишком много. Маленькая крепость не могла вместить сотню с лишком повозок и триста вьючных лошадей и быков. А добавив к этому, что теперь в Борисов услышав об победе начали массово съезжаться шляхтичи и похолики со всего края, а также простые жители, голова у генерала болела неимоверно. План прикинуться слабым и вызвать всю мощь Московской армии трещал по всем швам. Он, по учёбе в военной академии и рассказам историка Левицкого, знал, что царские войска, как только где нибудь получали отпор, сразу уходили с этого места и занимались грабежом окрестностей.

'Хорошая тактика, для того что бы сломать дух защитников' — выругался про себя Генерал. — 'Да только и мы не лыком шиты'

Все ново прибывшие холопы, как и воины отправлялись на западную сторону твердыни, где в спешном порядке воздвигали земляной вал — редут. Местный ландшафт менялся на глазах. Леса вырубались, пруд углублялся, течение Березины очищалось от песка и утонувших деревьев — работа кипела.

'Завтра её уже придётся закончить' — генерал смахнул капли пота со лба.

Первые летучие отряды казаков Ивана Золоторенко уже появились в окрестностях и даже успели обстрелять охранников. Было пара раненных из со стороны зашитников, в основном в среде пахоликов и тридцать патронов к 'Винтарям', забравших свою добычу. Все пока избегали серьёзной драки, что тоже не нравилось генералу. Главные силы врага надо было стянуть к крепости, любым способом.

' Времени, времени не хватает' — ругался. — 'Боже, дай мне ещё парочку дней!'

Только железная воля, которой он гордился с малых лет, заставляла его не опускать руки и идти вперёд, искать выход дальше.

— Полковник, завтра из крепости выйдет караван с беженцами в Минск. Его будет охранять две сотни недавно прибывших воинов. Все они должны уйти уверенными, что в твердыне остались несметные богатства, а 'Небесные Воины' походя швыряются золотом и бриллиантами. Надеюсь, вы поняли мой приказ!

— Мне Бог не простит такого, — переменившимся лицом сказал шляхтич. — Такой грех на душу беру.

— Когда станете перед Богом, скажите, что выполняли мой приказ. Он меня знает, и ваши грехи отпустит, — генерал махнул рукой, показывая, что такими заморочками заниматься ему некогда.

Констанций Поклонский перекрестился. Хотя и сам раньше не раз целовал крест и тут же ломал присягу, но отношение 'Воинов Небес' к Богу и церковным обрядам его вгоняли в ступор. Привычный до этого мир рушился на глазах и полковник начал часто себя ловить на мысли, что лучше бы — по старому, лучше бы этот чёртов чернокнижник со своими помощниками никогда не появлялся бы здесь.

— Пан Поклонский, вам нечего бояться. Это мой грех, а не ваш. Но если вы не выполните приказа — повешу сразу.

Генерал смотрел на средневекового жителя, как удав на кролика. Знал, что некоторые показательные казни новоприбывших шляхтичей, задумавших, несмотря на запрет, тут же нажраться и побуянить, влияли плохо на его рейтинг. Но не мог иначе.

Чего стоила одна только история, когда свора пьяных шляхтичей играла на спор, кто лучше стреляет из пищали. Ублюдки выбрали мишенями яблоки в руках своих похоликов. Когда этого оказалось мало, выпили ещё по полной кружке вина и положили их уже на голову своих слуг. Всё это закончилось смертью двоих из молодых парней и тяжким ранением третьего.

Суд был скорым и совсем непривычным для местных. Убийц выстроили перед собравшимися в площади жителями и быстро прочитали приговор — повесить. Много было несогласных с таким решением, одни просили отпустить невиновных, другие — посадить их на кол или колесовать. Генерал выслушал всех спорщиков и решил, что местный народ ещё не знает главных принципов Демократии. Он составил список законов военного времени и приказал вывесить его на каждом углу. В основном все казни за нарушения их там были одинаковыми — смерть через повешение.

Теперь всем ново прибывшим шляхтичам и другим воинам сразу показывали на покачиваемых ветром свежих покойников и читали их права и обязанности. Вступать во внутрь крепости разрешалось только после присяги на Библии и целования Креста. После этого самые умные шляхтичи сразу заворачивали назад со всей своей свитой.

Другие же прожив в лагере и наслышавшись слухов хотели покинуть Борисов, да таких ждало горькое разочарование.

На выходе из твердыни их встречали оператор Брежневой Вячеслав с кастилской шпагой в руке и Алексей Герасимов орудующий русской разновидностью нагинаты — совнёй. Парни бросали захотевшим уехать из крепости 'храбрецам' вызов и показывали своё умение. После шестого труппа благородного шляхтича, количество задумавших изменить присяге резко пошло на убыль и теперь ребята развлекались тем, что когда суд признавал вину осужденного слишком мелкой для казни, иногда им давали возможность дальше оттачивать своё мастерство.

Так было и с теми шляхтичами, которые спокойно взирали на происходящее во время стрельбы по мишеням на головах похоликов и даже не задумали остановить безобразие. Им всем был дан выбор. Выкупить свою вину в штрафном батальоне или выйти за ворота твердыни, миновав Вячика с Алеком. Генерал спокойно смотрел как наполняется ряды елеаров, а так провинившихся называли местные жители, и жалел, видя сколько хороших воинов приходится списывать в расходы.

Снял с руки свои старенькие командирские часы, напоминавшие ему молодость и протянул полковнику.

— Вечером все, которых вы выберите для охраны обоза в Минск, пусть выпьют с вашими товарищами и похоликами в корчме Гольдмана. Руководителю этого сброда покажешь мои часы и расскажешь, что если он со своими жолнежами доставит в Минск обоз, получит их в награждение. Каждый наёмник и шляхтич выступивший в поход должен знать, что когда успешно выполнить задание, обещанные пол сотни золотых зазвенят в их кошелках. Потому отбери туда самых беспокойных новоприбывших и помни. Именно в том, что крепости хранятся пара пудов золота все из них должны быть уверенными. Можешь даже пустить слух, что наши ребята умеют его делать из свинца.

— И ещё, — видя недоверчивое лицо полковника, продолжил. — Пусть эти пахолики, которые первыми присоединились к нам, покрасуется своими капитанскими или ротмистрскими званиями. Как и своими трофеями.

Генерал вспомнил лицо, обтянутые джинсами ноги Ириньки, её смешную майку и продолжил:

— Этот пахолик, который начал красоваться шкурой снежного барса на плечах, как его там?

— Мацей Квинта, пане! — шляхтич с удовольствием подсказал ему ответ. — На следующее воскресение свадьба намечается ему с одной вашей девицей.

— Рано пока. Родина в опасности. Вот его и назначим командиром, пообещав чин майора когда вернётся. И свадьбу на тысячу лиц, как признание его рыцарского звания.

Андрей Величко сразу отметил в своём уме интерес генерала к молодой девушке и решил напомнить о себе.

— Господин генерал, вам явно не хватает секретарши. Думаю, что Ирине пора перестать играть в сёстры милосердия и начать заниматься более важным делом.

Генерал Чернецкий аж закашлял от открывшийся перспективы, и признал себе, что решение сделать своим адъютантом молодого, подающего надежды, бывшего помощника министра, была одной из самых лучших в последнее время. Парень как будто читал мысли, прямо на лету схватывая его желания.

— Секретарша! Это хорошо. Но придумай для этой должности другое название, а то народ ещё не то подумает.

Полковник Константин Поклонский снова перекрестился. Он сразу понял, что люди всё равно вспомнят библейское сказание о грехе короля Соломона, но решил промолчать. И пожалел своего похолика, который за последние дни дослужился до ротмистра, да слишком быстро получал звания. Его безумная храбрость и сообразительность стало пропуском в число 'Тридцати трёх Небесных Воинов', которого не досталось многим шляхтичам и ветеранам, как и самому полковнику.

'А вот если похолика не станет, как и некоторых других незаслуженно пролезших в эту дружину, то всё ещё может быть' — решился.

— Товарищ генерал, — Поклонский ни как не мог привыкнуть к такому обращению. — Воевода! Пусть к сотне елеаров, присоединятся и жольнежы ротмистра Мацея Квинты. Так их шансы выжить в стычке с казаками Яна Золоторенко повысятся. И пересудов меньше будет. А что бы московиты поверили, что в обозе, как и на крепости, находятся несметные богатства, то для этого у нас есть их 'засланные казачки'. Не успел вам рассказать, но пан Григас уже успел вычислить пару из них.

Генерал схватился за голову. Времени, времени катастрофический не хватало. Находился тут только две седмицы, а служба контр — и разведки всё время ускользала от его внимания. Он слишком доверился майору Конторовичу и еле не попался на удочку местных.

Подошёл к открытому окну и машинально начал стучать пальцами по стеклу. На плацу, одна за другой, строились сотни для совместной прогулки в полевую кухню, исполняя патриотичные песни. Генерал заслуженно гордился этими новыми задумками, понимая, что новые марши значительно ускоряют шаг пехоты, а сама передвижная кухня чуть не на половину уменьшила потери гречки, мяса и дров для изготовления завтрака или обеда для такого количества солдат.

Его пальцы стучали ритм старой песни, когда он понял, что нашёл выход из положения.

— Тут рота майора Сергея Дубненского исполняет не в рифму песню о Борисчанах. Надо отдать её новой роте Мацея Квинты. И пусть сотниками у него будет этот французский наёмник де Реньяр, да пан Сабонис. Они сумеют приструнить елеаров.

За окном новобранцы старательно пробовали ударять об землю одновременно сапогами, крича во всё горло.

'Дан приказ ему на Запад,

Ей в другую сторону.

Уходили Борисчане

На священную войну'.

Генерал обсудил с сподвижниками ещё пару важных вопросов и вышел посмотреть как идёт строительство редута. Накопившаяся за эти недели усталость мешала сосредоточиться, но мысль пойти и выспаться, отбросил сразу.

'Только после окончательной победы' — дал себе слово.

Глава четвёртая

1-3 Июля 1655 года. Дорога в Минск

Алексей отодвинул берёзовые ветки и присмотрелся к дороге и ближайшим окрестностям. Нигде не виделось ни вороньих стай, ни пыли на дороге. Оставив условный знак со своей десяткой побежал дальше.

Позапрошлым вечером его позвала к себе Анастасия Брежнева с компанией. Зайдя в комнату, полную заплаканных женщин, Алексей понял:

' Вляпался я по самые уши. Пора уйти в патруль'

Но женщины оказались коварнее. Со слезами на глазах они рассказали о злых замыслах генерала и попросили его с друзьями сопроводить обоз беженцев до Минска. Ни он, ни попавшие под дружный огонь многообещающих взглядов из под ресниц Евгений с Максимом не смогли показаться моральными уродами и согласились помочь суженному Ирины. И забрав по десятке своих похоликов ушли в 'Свободное Плавание'

Обоз со смертниками они встретили через пару десяток километров. И сразу договорились, что Евгений с Максимом будет охранять тылы, а он с елеарами виконта де Реньяра присмотрит за свободной дорогой к Минску. Первые признаки врагов воины заметили под вечер и сразу огородили табором из повозок ближайшую поляну. Алексей с ребятами вздремнул чуточку, пока сторожевой не дал знак, что в дали видится свет от костров. Подумав, что кроме 'чехов' теперь никто так нагло не будет палить огня, он сразу ушёл в безлунную ночь. Знал, что в темноте казаки, как и другие наёмники не любят воевать, потому решил преподать урок своим ученикам.

Накинув на себя маску ночника, Алек провёл свой десяток до середины поляны и увидел, что в сторону их табора движется целая толпа казаков. Они осторожно освещали себе дорогу парой факелов, тем самым выдавая свои совсем не дружеские намерения.

Алек дал насладиться своим спутникам, как выглядят пластуны в инфракрасном излучении и заблаговременно увёл их из вражеского пути. Потом прикинулся прибывшим сзади подкреплением и начал тихо убивать одного казака за другим, пока идущие впереди не услышали предсмертные крики друзей. Именно тогда Алек и показал всё своё искусство.

Совня в его руках играла и пела, обрывая жизнь незадачливых грабителей, не ожидая пока враги вспомнят о своих пищалях и, благодаря очкам ночного видения, воин прошёл через их ряды архангелом Габриилом. Он прыгал, выворачивался, не стоял на месте, охотно употреблял железный шар на пятке совни, пока вся эта тёмная масса не затихла.

— Пан Алек, вы успокоились? — услышал наконец тихий шёпот.

Алексей осмотрел поляну ещё раз. Пока переводил дыхание, его помощники проверяли каждого трупа, заранее ткнув его шпагой.

— Сколько их тут? — спросил своего десятника.

— Около тридцати, и половина из них на вашей совести, пан капитан. И я давно не видел, что бы человека ударом делили на двое. О вас скоро песни будет складывать.

Алек выслушал похвалу и улыбнулся. С его двухметровым ростом и телом состоящим из одних мускулов, это не было трудной задачей. Он прощупал лезвие собственноручно выкованной смеси нагинаты и совни и решил, что ещё на один бой её хватит. Есть ещё в обозе и замена, но эту он смастерил собственноручно, взяв лучшую рукоятку от бердышей московских стрельцов.

— Думаю, что это одна из банд казаков Ивана Злоторенько. Их сейчас много рыскают по округе. — продолжил молодой шляхтич. — Только они достаточно безумные, что бы воевать в такую ночь. Мне только интересно, почему они решили сразу напасть, а не разведать сначала, кто тут палят костры.

Алек ничего ему не ответил. Причину такой жадности казаков знал, но объявлять о ней обозникам не хотел. Слишком это всё воняло предательством генерала. Посмотрев на отблески костров на вражеской стороне, прикинул оставшееся расстояния до них. Прозвучавшие несколько выстрелов из пищали они там наверняка услышали, но видеть ничего не могли. Всё же до лагеря 'чехов' было около пол километра и узнать, что тут произошло, они не могли.

— Пошли одного из солдат в нашу сторону. Пусть там не беспокоится и будут готовыми выделить ещё пару десятков человек. Что то мне не вериться, что казаков там слишком много. Надо нам ещё и 'языка' взять.

Алек решил, что батареек в очках на пару часов ещё хватит. А потом и заря наступит. Благо летние ночи на этой ширине в начале Июля очень короткие. Условным свистом подозвал остальных и, просматривая землю под ногами, провёл всех в рощу на самом крае стана казаков. Спокойно посмотрел, как стража счетно старается узреть в темноте признаки своих друзей размахивая факелами и, дав порадоваться этим видом пахоликам, тихо приказал:

— Через некоторое время они успокоятся. Тогда мы их и снимем. Стараемся употреблять только холодное оружие.

Алек дождался, пока стражники лагеря разойдутся в стороны и поманил с собой пару похоликов. Зайдя тихо сзади, сломал привычным движением шею первого стражника и перехватил его факел. Так, прикинувшись своими, они убрали одного за другим остальных охранников и начали спокойно осматривать лагерь казаков.

По всему выходило, что тут их было около сотни с лишним, спокойно дрыхнувших или ждущих возвращения своих разведчиков. Оставить такой отряд позади обоза, значило вызвать большую головную боль во время переезда.

План сложился сам собой. Алек послал назад к Максиму Бабину и Мацею Квинте ещё одного похолика с запиской о числе врагов и попросил поскорей прислать сотню бойцов.

Время текло мучительно медленно и Герасимов с другими начали изображать стражу лагеря, моля бога, что тёмной ночью никто из казаков не догадался подойти к ним поближе.

Вдруг со стороны Борисовского табора послышался крик.

— Измена, братья! Литвины нападают!

Алек выругался. Наверно кто-то из казаков сделавших вылазку, выжил, не сбежал слишком далеко и решился вернуться что-бы предупредить своих. Он посмотрев в сторону кричавшего через очки ночного зрения и увидел бежавшего к ним оборванца.

Когда тот подбежал слишком близко, что бы понять, кто его встречает, он спокойно прицелился из своего Макарова и влепил ему пулю в середину лба. Развернувших, приказал:

— Гранаты мне!

Несколько штук почти современных лимонок, которые успели настрогать народные умельцы за время пребывания в осаждённом Борисове, сразу очутились в его диспозиции и Алек привычным броском баскетболиста отправил их в ближайшие костры врагов.

Похолики за это время успели выстрелить из своих мушкетов и начали их перезаряжать.

— Упасть! — закричал им Алек, зная, что сейчас произойдёт.

Слава богу все исполнили вовремя приказ, ибо в лагере казаков творился сущий ад, а осколки от гранат начали свистеть над головами Борисчан.

— Встать! — снова отдал приказ, посчитав, что прошло достаточно времени.

— Заряжать! Пли! Сабли наголо! Вперёд за 'языком'! Он в шатре в середине лагеря!

Алек ругал себя последними словами. План нападения, такой красивый и замечательный, полетел к чёрту. Теперь хотя-бы заложника именитого взять, да убежать вовремя. Казаки и другой сброд, примкнувший к ним в надежде пограбить, лежали около костров кучами, иногда застигнутыми смертью на месте, иногда крича от неожиданной боли. Некоторые тупо смотрели на свои оторванные руки или раны в животах в надежде понять, что случилось.

Алек играючи зарубил пару таких бедолаг, обрывая их мучения и устремился к выбранному, уже загоревшемуся шатру. Помня о глупой смерти Виктора, пропустил в разрезанную дыру сначала двух пахоликов и только потом заскочил туда сам.

Тучный казак в дорогой одежде заслонял собой молодую девушку, глупо выставляя перед своим животом маленькую саблю и пищаль. Алек наскоро осмотрелся и увидев, что в огромном шатре находиться ещё парочка годных для дознания объектов, привычным ударом совни отделил голову толстяка от тела и слабо стукнул пяткой рукоятки в лоб выбранного пленника.

— Этого и девушку забираем, других в расход, — перекричал шум загоревшегося огня.

Еле успели выскочить, когда шатёр сзади задымил во всю. Свистнул всем знак уходить и начался безумный бег назад. Вскоре всех остановил спокойны голос Максима Бабина.

— Герасимов, ты дышишь как загнанная лошадь. Можешь объяснишь, почему не дождался нас?

Алек сбросил со своего плеча совню и выругался.

— Непредвиденные обстоятельства! Скоро за нами погоняются много рассерженных казаков. Задержи со своими их, пока мы не выпотрошим 'языков' и не узнаем сколько врагов за нами топают.

*

Максим посмотрел на зарю и кивнул головой. Решил, что до полного рассвета оставалось где-то четверть часа, потому вскоре он сможет на яву увидеть натворённое своим дружком. Подождав пока разведчики растворятся в утреннем тумане, приказал всем зарядить мушкеты и двумя шеренгами, медленно, выдвигаться вперёд. Включив свои очки на режим 'В тумане' начал осматривать поляну перед собой.

А в лагере казаков тем временем царила полная неразбериха. Не ожидавшие подлого нападения литвинов бойцы покойного куренного атамана Наливайки долго стреляли во всё, что шевелиться, убив и ранив при этом парочку своих, пока среди них не нашлись холодные головы.

Петро Свитка, уважаемый за своё безрассудство казацкий сотник, где криком, где пинками собрал всех выживших в одно место и приказал строиться в круг и подготовить свои мушкеты. Только осознав, что все его слушают, и увидев, как утренний туман медленно растворяется в солнечных лучах, прошипел всем тихо двигаться в перёд.

'Врагов не могло быть много' — решил. — 'Иначе они не сбежали бы сразу'.

Его беспокоило только одно. Трупы бывших товарищей, которых приходилось раз за разом переступать. Их было слишком много и слишком многие из них были убиты во время сна или только пробудившимися. Петро тут же отправил гонцов к коренному атаману Кошелеву и попросил о подмоге.

Собрав в правильное карэ всех охочих до мести, вступил с ними в утреннюю мглу, медленно продвигаясь в перёд. Он вслушивался в каждый отзвук оттуда, высматривал любой контур, пока лазерный луч не пробежал по его глазам.

— Петро, смотри, а на твоём лбу точка светится. — Это были последние слова, которые он услышал перед тем, как уйти в небытие.

*

Максим Бабин закрыл окошко прицела. Пара выстрелов из расстояния в сорок метров и дружный залп всей его сотни не оставлял почти никаких шансов преследователям. Он в очередной раз пожурил себя, что нет возможности вооружить своих людей оружием двадцать первого века и всё время приходится скупо считать патроны. Хорошо, что этот совсем сошедший с ума Герасимов отдал им с Евгением свои магазины от винтарей, уверовав в свою китайскую штучку. Конечно, Алек почему то утверждал, что это старинное русское оружие — совня, но Максим видел в кинофильмах нагинату и был твёрдо уверен в своей правоте.

— Уходим! — прорычал.

Вся его сотня начало медленно отходить назад. Утренний туман мешал, да Максим со своими ночниками всё время свистками призывал бойцов держаться по ближе и наконец их вывел к табору. А там все уже были готовыми к отъезду. Уставшим он ввалился в фургон к Алексею и спросил:

— Перед тем, как я набью тебе рожу, расскажи. Так что ты узнал?

Новости ему очень не понравились. Кто-то рассказал казакам, что в обозе находятся несметные богатства и теперь очень много казаков, несмотря на запрет гетмана Залоторенко, хотят их захватить.

Услышав это, Максим истерический рассмеялся, чуть не упав со стула. Алек посмотрел на него и спросил:

— Теперь, ты понял задумку генерала?

— Вытянуть на наш обоз половину силы 'чехов'. А когда они, наконец, убьют нас всех, мысль о том, что кого-то жестоко обманули, должна окончательно поселится в их жадных мыслях. Тогда ворьё подумает что все эти богатства остались в крепости.

— Бинго! И знаешь, что я решил? Помочь ему в этом, — ответил не дождавшись ответа.

Максим с недоверием посмотрел на друга, После этих новых знании, прогулка в Минск стала смертельным мероприятием.

— Слушай, а может быть скарб — это те два ящика, которых перед отъездом вложил в одну из повозок Вячеслав Леонидович. — выдвинул идею.

Парни быстро их нашли и сбив с них замки, да открыв, рассмеялись.

— Этот сочинитель плохих виршей, в очередной раз нас надул. — еле смог скрыть досаду Максим

— Давно подозревал, что этот графоман подбивает клинья к Насте, — продолжил, прогоняя догадку, что этот лох даже успел даже стать её любовником. — Хорошо, что окромя всяких тряпок и этих уродливых чешских пивных бокалов, пару петард вложил?

— Издевается? — спросил его Алек. — Побежишь назад, что бы отомстишь?

— Поздно! Слишком поздно, дружище! Пленники рассказали, что всё пространство вокруг уже заполнили банды казаков. И вернуться назад мы постыдимся. Женщины не поймут.

— Ах, сигарету бы? — с ностальгией продолжил Максим.

— Пивка бы нормального, Речицкого светлого, да водочки Сябровской литр. — Алек улыбнулся. — Неужели ты ещё не понял, что нас кто-то поимел, проводя какой-то эксперимент.

— Это по чему то?

— Меня давно терзают смутные сомнения, — пафосно продекламировал. — Что есть на свете много тайн, мой друг Горацио.

— Это поэзия, которую ты так не любишь. А где проза?

Звуки выстрелов прервали их разговор. Оба вылетели пробками от шампанского из фургона и сразу начали высматривать дорогу на Борисов. Именно от туда послышалась пальба и, вскоре, Алек с Максом лежал рядом с Мацеем и Бурятом и осматривали заваленную тропами дорогу назад в Борисов.

— Суки, — Алек наблюдал, как Женя Бурят рвёт тельняшку на своей груди. — Они убили моего оруженосца!

— Всё. Они отступили. — Мацей, прихлопнул комара на своё лбу. — Теперь весь день будут отпевать и хоронить своих.

— Ты уверен.

— Не знаете, вы, наших и Московских обычаев. Теперь им всем надо хорошо обдумать, что произошло и как нас взять. Так что ещё семнадцать малых вёрст до Смолевичей ещё успеем пройти, а там и подмога с Минска подойдёт.

Если бы Алек взвился в верх орлом и окинул с высоты соколиного полёта и научился читать мысли каждого муравья внизу, знал бы, что ответить.

А пока он грустно смотрел на друга и не ведал, что весь Минский гарнизон закрылся в городе в страхе перед осаждающими его казаками. Столицу будущего государства спасали только вести и посылки от защитников Борисова. Но вид пленённых стрельцов, заранее высланных туда, вселял надежду в счастливый исход войны, давая повод для переговоров с Запорожцами. Казаки, узнав, что в городе вместо маленького гарнизона, благодаря хорошим вестям из Борисова, набралось около тысячи защитников и потеряв в первом приступе сотню людей, тоже задумались. Пока же они резвились по окрестностям, ища лёгкую добычу.

Алек бы знал, что Иван Золоторенко с собой привёл двадцать тысяч жадных грабителей и вернуться им ни с чем не позволяла казачья гордость. И воры растекались по всему краю, грабя и уничтожая всё до чего могли дотронуться. В ответ росла злость в сердцах простых жителей Литвы, Белой и Чёрной Руси. Слова песни о священной войне против московской орды, постепенно находила путь к самосознанию великой страны и скоро маленькие отряды ногайцев или запорожцев, решившие пограбить, начали исчезать в незнакомых для них болотах Полесья.

Но силы враждующих были не равные. С одной стороны простые пахари или мещане, в поте лица зарабатывающие себе на жизнь любимым трудом, с другой — профессиональные воины, с детства только саблю в руках державшие. Земля Беларуси горела, да только сами казаки и московские стрельцы стали оглядываться назад. Вместо обещанных лёгких побед, приходили слухи о разбитом отряде царского постельничего, о том, что сам чёрт прислал к униатам свою помощь в несметном количестве демонов из ада. Рассказы о том, что три тысячи поляков, руководимых ими, идёт к Могилёву, заставляли всех держаться друг друга.

Все знали, что взяв этот город королевские войска отрежут последнюю возможность вернуться с добычей. Но ещё один слух ласкал уши каждого храбреца. Слух о том, что из Борисова выслали несметные сокровища адских демонов в Минск для передачи князю Радзивилу в Вильно. Никого не интересовало, откуда он пришёл и кто его распространяет, но теперь каждый казак в радиусе сотни вёрст знал — захватив этот обоз, он обогатится на всю жизнь. Когда пришёл приказ от гетмана Ивана Золоторенко, что не надо нападать на этот обоз, многие атаманы поняли.

' Этот выкрест решил забрать всю добычу себе. Жидовская кровь, что с него возьмёшь.'

И каждый из них послал проверенных людей в погоню за богатством, оставляя свои обозы далеко позади. Первыми, на своё несчастье, на Борисовцев наткнулись отряды куренных атаманов Кошелева, Татаринова и покойного Наливайки. Теперь оставшиеся в живых смотрел на горы трупов на своём пути, не понимая, как это могло произойти. Ведь столько хороших казаков, за такое короткое время, Сечь не теряла уже давно. Оба вожаки встретились, выкурили по трубке и начали делиться сведениями об обозе литвинов. По слухам и по подсчётам там и вправду было только около двести вооружённых сопровождающих. Но никто не подумал, что в нём на некоторых фургонах стоят лёгкие пушки и сколько их. О такой военной хитрости, казаки до этого не знали.

Тут к ним привели выживших в бойне и самые страшные догадки подтвердились. В обозе был один из демонов Борисова. Опись огромного детины, у которого вместо глаз растут рога, а видит и убивает он красным лучом посередине лба, заставила содрогнуться даже переживших многое воинов. Тем более, что спасшийся утверждал, что все эти расчленённые надвое трупы, именно его рук дело.

Атаман Кошелев сразу понял, что панику в рядах надо остановить любой ценой.

— Молчи, трус! Да вы все даже не стрельнули в его сторону.

Казак Жучило аж затрясся от такой обиды. Он вытащил свою пищаль и показал всем стоящим вокруг.

— Смотрите люди добрые. Из этого ружья я стрелял по демону. Как стреляли и мои товарищи, да побратимы. Но все пули отскакивали от его и мне пришлось спрятаться, что бы рассказать вам о чернокнижниках и их коварстве. Ответите мне, старому казаку никогда ни трусившему и ни оставившему друзей в беде, как нам, воинам истиной веры, бороться с исчадиями ада?

Атаман Кошелев сразу понял, куда клонит старый проныра и решил поддержать идею.

— А вы, пули перед боем освятили?

— Не додумались, но теперь мы точно знаем, что надо делать! — прорычал Жужило.

— Вот и я так говорю. — спокойным голосом продолжил атаман. — Надо освятить пули, или даже вылить их из серебра. Тогда нам никакие демоны будут не страшны.

Толпа казаков наконец нашла выход из щепетильной ситуации и радостно начала выкрикивать призывы покарать чертей и отомстить за смерть друзей. Но сначала надо было похоронить их по христиански и догнать ушедший табор.

Алек отчистил совню от крови, выровнял на наковальне молотком зазубрины, стараясь снова придать ей остроту и отдал своим похоликам.

— Чтобы через час, я мог нею перерубить брошенный в воздух шёлковый платок!

Табор всё же успел дойти до Смолевичей . Городок благодаря Борисовцам и гарнизону Минска ещё не был сожжён, но первые летучие отряды казаков уже успели показаться в её окрестностях. Местные жители со страхом и надеждой смотрели на прибывший табор и на то, что они сразу из фургонов и повозок сделали защитный полукруг на Северном хребте Плисы, прямо перед въездом в местные ворота. Часть тягловых волов, коров и лошадей отдали местным жителям, что бы они сами за ними присматривали, за одно и обозных накормили.

Алек завалился в первую приличную халупу и бросил хозяину рубль.

— Хочу выспаться пару часов. Пахолики постоят за дверью и что бы никто мне не мешал.

И завалился на постель. Даже не почувствовал, как его оруженосец снимает ему ботинки. И не видел, как тот отнял у городского портного дарёный рубль и отсыпал ему несколько копеек.

— За эти деньги пусть твои дети почистят сапоги рыцаря, а жена сделает хороший ужин!

И как тот сев перед дверьми, обнял подаренный хозяином мушкет и закимарил. Грёзы у простого сельского паренька были удивительно спокойными и светлыми. Он молил Святую Деву Марию, что бы война шла ещё пару лет. Тогда он обязательно станет богатым и знаменитым, как и его хозяин. Глядишь, ещё и шляхетскую грамоту получит, ведь пару казаков он уже убил. Главное, — 'Небесный воин' доверил ему присмотреть за присмотр за своей кошельком, назвав его на французский манер — финансами.

Алексей проснулся от того, что кто-то медленно дотронулся до его плеча.

— Что, уже! — воин выпрыгнул из кровати как ошпарены. Привычным движением схватил кобуру с пистолетом и открыл глаза.

Перед ним стояла девушка, которую он захватил в обозе. Она испуганно смотрела на двух метрового гиганта, так круто изменившего её жизнь и тихо что-то мямлила.

— Чего тебе надобно, малявка?

— Рыцарь, ясновельможный пан рыцарь! Отвезите меня к моему отцу. Он вам хорошо заплатит.

— Щчас, разбежался. Только сопли тебе утру. Тебя, вообще, кто сюда впустил?

Алек осмотрел комнату и заметил, своего оруженосца, усиленно подающего какие-то знаки. Ни черта не понял, но решил, что пахолик мог ослушаться его указа только по уважительной причине.

— Пошёл вон! — приказал. — Если ещё кого сюда пустишь и это будет не вестник о нападении врагов, отрежу тебе яйца!

Пахолик исчез быстрее, чем Алек сумел осмотреть спасённую девушку.

'А бабы то у меня уже пару недель как не было. Так даже свихнуться можно. И шляхтичка ничего себе. Даже очень ничего.' — Отметил в уме.

Молодая девушка так испуганно моргала глазами, прося о помощи, что Алек не сдержался и схватил её своими длинными руками. Смачно всасываясь в её губы, не забывал гладить руками её спину, ягодицы, целовать её шею или ушки, пока девушка перестала сопротивляться и обмякла.

— Рыцарь, не надо! Что родители подумают? — томно выдыхала она. — Я же Радзвилувна.

Алек дальше совращал молодуху, уже успев запустит руку под подол и начав тереть кончиками пальцев её коленки. Тут девушка возбудилась и даже начала неуклюже отвечать на поцелуи.

— Радзвилувна? Девушка королевских кровей. А принцессы то у меня ещё не было! — удивился своим бесстыжим мыслям, расстёгивая ширинку.

Последней догадкой Алека, перед тем как отдаться безудержной скачке, было.

— Чёрт, а она ещё и девственница. Надо поосторожнее.

Анна Мария Радзивилувна лежала обняв широкую грудь Рыцаря — Варвара и грустно думала о своём девичьем. Перед глазами стояли виды, как в их монастырь Святой Бригиты ворвались воры и грабители и как они начали издеваться над её подружками и сёстрами в Христе. Девушку спасло только то, что некоторые казаки знали о её высоком происхождении и сразу увели из монастыря. Так она не смогла увидеть, как надругавшись над кларисами, казаки прибили их гвоздями к монастырским деревьям, как посадили на кол аббатису Дарату из Снеджинских, отрезав перед этим ей груди и нос. Милостью Святой Девы Марии, девушка всего этого не видела, а то бы сошла с ума.

А пока она гладила грудь Рыцаря — Варвара, понимая, что, что он совсем не подходит под описание куртуазных романов. Этот небесный ангел или демон вошёл в её жизнь сегодняшним утром, когда она совсем потеряла надежду сохранить доброе имя.

Пленивший во время нападения на монастырь девушку толстый грабитель сразу объявил, что эта монахиня его вполне устроит.

— Пусть остальные служительницы дьявола достанется вам, моим товарищам! — выкрикнул старик и сразу утащил её в свой шатёр.

— Молчи, неблагодарная! — приказал казак. — И никому не говори, кто ты такая. А я найду уже способ, как вернуть тебе отцу.

Толстый казак и вправду сдержал своё слово. Он со своим сыном всяческий оберегал её от чужих взглядов, говоря, что монахиня приглянулась младшему и он хочет на ней жениться после похода. Анна Мария даже испугалась, впервые услышав о такой участи, но старик буркнул, что за спасённую дочку он надеется получить хорошие отступные с её отца, князя Януша Радзивила.

Все их мечты о большом выкупе закончились рано утром, когда после взрывов в шатёр заскочили измазанные кровью воины. А когда туда зашёл и их предводитель, огромный варвар, сердце девушки упала в пятки. На столько чужеродным и ужасным выглядел высокий рыцарь в её глазах. Когда Анна Мария увидела, как он одним взмахом своего ужасного оружия перерубил на двое пленившего её казака, закрыла глаза и приготовилась к смерти. Но тут её кто-то забросил на своё плечо и вынес из лагеря разбойников. Сначала она подумала, что это пришли люди её отца, но очутившись на стоянке

Борисовцев сразу поняла, — её, по чистой случайности, спасли воины короля.

Увидев, как после короткого допроса, убили сына старого казака, Анна Мария решила не выдавать своего высокого сана. Ведь пребывание в неволе грабителей могло лечь тяжким пятном на её свадьбу с дядей Богуславом. Прикинувшись своей далёкой кузиной из благородного рода Талатов, она поведала о том, как её украли из монастыря и хотели женить против воли. Тут послушались звуки выстрелов и всем стало не до неё.

Девушка тогда очень сильно испугалась. Зная из рассказов казаков, какую силу собрал московский царь для войны с Литвой, подумала что полоса её везения закончилась и сейчас напавшие буквально сметут преграды защитников. Тут Анна Мария впервые и услышала о 'Небесных Воинах' и увидела, как легко они отбили атаку врагов. Девушка, не выдавая своего происхождения, сразу начала искать среди путешествующих подданных своего отца и по крупицам собирать слухи о своём спасителе. Даже пару раз понаблюдала за ним исподтишка, пока не решила, что именно такой рыцарь может отвести её к отцу.

Уговорить его оруженосца пропустить в дом, где рыцарь завалился спать, не заставило труда. Да только воин тот оказался сущим варваром.

Анна Мария замурлыкала от блаженства, чувствуя, как её спаситель медленно гладит её нижнюю часть спины.

— Рыцарь, ясновелможный пан, а вы какого герба будете? И из какого вы рода?

Рука на её спине остановилась.

Тут послышался стук в двери.

— Ваня, это ты? — прокашлял её спаситель.

— Ясновельможный пан, как вы любите, принёс ведро родниковой воды.

Оруженосец затолкал в комнату целую бадью и не поворачиваясь к ним лицом, заменил сгоревшую свечу на новую.

— Что там? Враги ещё не появились? — спросил варвар.

— Появились, да только паны Мацей Квинта и Евгений Бурят просили вас не беспокоиться. Казаки нападут только под утро. Ещё они попросили ясновельможного пана отдохнуть основательно, потому что утром понадобится все его силы.

Когда оруженосец ушёл, варвар взял полотенце и, замочив в воде, протёр своё мускулистое тело.

— Мы, рыцари ордена Джедаев, не имеем права знать своих родителей. И каждый из нас имеет свой личный герб. Мой вот, — показал татуировку акулы на руке. — Заслужил тяжёлым ратным трудом.

Девушка с испугом осмотрела изображение незнакомой рыбы и спросила, что она означает.

— Это тигровая акула. Она почти два раза больше тебя и водится только в океане. Своими челюстями может за раз перекусить человека. Поймал пару таких во время ры... — подводной охоты.

Анна Мария с ужасом представила, как рыцарь — варвар накидывает петлю на рыбу — кит в воде и решила выяснить до конца последний мучающий её вопрос.

— А как я оправдываюсь перед своими родителями. Ведь если ваш род не достаточно благороден, меня отправят в монастырь до конца жизни.

— Любимая, не беспокойся о таких мелочах. Я и остальные пришедшие на подмогу наши воины могут спокойно поклясться на библии или на кресте, что все рыцари Джедаи женятся только на принцессах. Других случаев история не помнит.

Варвар успел помыться и начал вытирать следы ночной битвы на ней.

— Ай! Холодно! — пискнула Анна Мария, понимая, что этот необычный обряд важен для рыцаря.

— За то чисто и приятно.

Девушка следила за тем, как мужчина круговыми движениями водит влажным полотенцем по её коже. Она, по первому велению этого странного великана, послушно переворачивалась на живот или спину и вскоре почувствовала, как приятная истомина полностью захватила её. Когда варвар перестал тереть и целовать разные части тела Анны Марии и, поставив на колени, зашёл в её сзади, девушка уже постанывала от удовольствия.

Алек поцеловал мирно спящую девушку и вышел на крыльцо. Взял от оруженосца миску с тёплым варевом и чуть не вылизал её. Утолив голод, спросил:

— Иван, сколько людей в лагере знает, кто она?

— Пятеро со мной? — соврал похолик.

— Пусть все остальные считают её моей невестой. А знающие пусть теперь держат язык за зубами, если не хочет потерять его вместе с головой.

— Но вы же только простой рыцарь, а она? — похолик поднял глаза к небу.

— Запомни, Иван. — Алек вспомнил, как на скорую руку сочинял свою родословную милой девушке. — Рыцари Джедаи всегда женятся только на принцессах, Христом Богом клянусь. А я один из них.

Молодой оруженосец выдал в уме хвалу Деве Марие и предупредил?

— Её мама и вся родня будет против!

— Мои проблемы я всегда решаю сам. Запомни это тоже!

Алек вытащил из внутреннего кармана пару монет и дал похолику.

— Найди для девушки двух молодых служанок, по приличнее. И сделай это пока она проснётся. Охраняй её как свою голову и даже усерднее. После битвы я вернусь и проверю.

Алек осмотрел начищенные ботинки, отмытый от крови пуленепробиваемый жилет, острую как бритва совню и улыбнулся.

— А ты проныра, Иван. Но хороший проныра. Держись за меня и большим человеком станешь.

*

Полковник Нечай смотрел на писаря покойного атамана Кошелева и спрашивал:

— Ну и как я объясню их дурость родне ушедших казаков. Столько доблестных воинов положить за несколько часов? Жалко, что сами погибли. Утопил бы их в мешке, за глупость.

Полковник кривил душой. Со своим отрядом подошёл, когда битва уже закончилась и решил сначала выяснить, что случилось. Трудности начались уже при поиске кого нибудь из атаманов и сотников. Оказалось, что все они вместе с атаманами погибли и теперь в лесу сидели только жалкие остатки двух полков. Наконец нашли хоть одного толкового казака, который сумел описать разгром.

Куренные атаманы Кошелев и Татаринов выбрали тактику простого нападения твердыни с самого слабого места, — обоза перед воротами. Как только ночная темнота, в которой демоны имеют самую большую силу, сменилась зарёй и закукарекали петухи, атаковали сразу.

Уже первые выстрелы двух городских пушек нанесли непоправимый ущерб. Хотя снаряды шлёпнулись только в первых рядах нападающих, скосив нескольких из них, неведомым способом осколки ядер дотянулись до коренных атаманов и сразу их убили. Это вызвало короткое замешательство, но вскоре командования приняли на себя сотники и десятники. Пушки выстрелили ещё один раз и воины забеспокоились. Слишком точным был их огонь, убивавший уважаемых казаков один за другим.

Когда курени вышли на расстояние полторы сотен шагов чтобы сделать первый залп из своих мушкетов, заработали маленькие кулеврины на возах обоза. Хотя их было только пять, но пока казаки прошли ещё сотню шагов и пальнули во второй раз, они успели сделать по три выстрела картечью. Несмотря на огромные потери, ведь за это время и мушкеты осаждаемых не молчали, запорожцы всё же сумели добежать до повозок и даже вскарабкаться на них. Некоторые из них даже успели разрядить свои пищали, да только...

— Что да только? — не сдержал своего раздражения кошевой атаман.

— Мы думали, что демон там один. — грустно промямлил писарь. — А оказалось, что их там даже четверо.

— И снова эти демоны! — взорвался Нечай. — Все вокруг только о них и говорят. Что, не нашлось серебренной пули на них? Или молитв?

— Рубашки у них заговорённые. Сам видел, как они падают от выстрелов, но тут же встают. А этот, огромный с совнёй в руке, то вообще наверно сам Люцифер. Все, которые его наблюдали, радуется, что остались в живых, ведь он по несколько казаков одним махом на двое перерубал. Говорят, что даже взглядом убить может.

— Он нас и прогнал, — закончил потерявший остатки мужества писарь.

Тут к кошевому подбежал один из стражников.

— Мы задержали ещё одного из этих трусов. Говорит, что его отпустили из крепости с сообщением.

Половник приказал привести предателя и задумался. Теперь к нему присоединились ещё около трёх сотен запорожцев и под его руководством оказалась сила в полторы тысячи сабель. Только ново прибывшие были полностью деморализованные и не уже хотели больше воевать с демонами. И если оно не придумает, как выкрутиться из этой западни, скоро слухи об их адовой силе достигнет остальных из его полка и завтра уже все казаки расхотят бросаться на укреплённый лагер.

Привели раненного казака, который, на удивление, вёл себя очень спокойно. Он явно прихрамывал на левую ногу, а его лицо украшали синяки и распухший нос.

Воин посмотрел куда то в даль невидящим взглядом и устало произнёс:

— Атаман, Небесный Ангел и его рыцари Джедаи вам передали грамоту! — и замолк.

Полковник Нечай взял от охранников предателя пергамент, срезал восковую печать и вцепился глазами в его содержимое.

'Уважаемому атаману и всем доблестным казакам.

Прошу убрать трупы ваших погибших и похоронить по христиански. Также заберите от нас всех ваших раненных, пока мы не посадили их на кол или не утопили в мешке. Так вам будет удобнее снова напасть на нас, а нам с удовольствием вас убивать.

С наилучшими пожеланиями, Искренне ваши

Небесный воин, Рыцарь-Джедай Майор Алексей Герасимов — подпись

Небесный воин, Рыцарь-Джедай Ротмистр Мацей Квинта — подпись

Небесный воин, виконт Рауль де Реньяр — подпись

Небесный воин, пан Сабонис из под Вилкмерге — подпись

Полковник долго не мог понять, что означает это странные слова и титулы и решил переспросить посыльного.

— Кто такие эти 'рыцари Джедаи'? Что означает титул — 'Небесный воин'?

— Мы по ошибке называем их демонами, а на самом деле это ангелы с неба, которые пришли на помощь литвинам. — грустно ответил казак.

— И одного из них я убил. Потому, нет мне прощения на этом свете. Даже если я до конца жизни буду жить в монастыре предаваясь самому строгому посту.

— Ты убил демона!? — не сдержали своего удивления все собравшиеся в шатре казаки.

— Я убил ангела. И нет теперь мне прощения!

Казаки начали громко обсуждать неожиданную новость, пока полковник их не прервал.

— А почему, если ты убил одного из демонов? Ангелов, — поправил полковник, увидев, как зажглись безумством глаза казака. — То их тут снова четверо, а не трое.

— Мы убили двоих ангелов. Но потом, оставшиеся в живых рыцари Дждаи передали самым сильным войнам из отряда литвинов их заговорённые рубашки и пищали, могущие за пару мгновении убить множество хороших казаков и сказали, что теперь вся сила покойных перешла к новым членам Ордена.

— Так, — полковник решил покончить с глупыми разговорами. — Собрать погибших казаков и похоронить их по христианский, это хорошая мысль. Заодно и на вражеское укрепление посмотрим.

— Подать коня доблестному казаку! -скомандовал. — Расскажешь по дороге, как ты убил демона, и почему решил, что мы ошибаемся.

Пока выехали на поляну перед Смолевичами, Александр Бондаренко, а так звали угрюмого казака, успел рассказать, что, когда они ворвались во внутрь ограждения, странные зипуны ангелов сразу привлекли его внимание. А потом он заметил, что пищали их стреляют и убивают не требуя замены пороха и свинца, иногда прошивая пулями сразу по паре казаков на раз. Струсил он тогда изрядно, но потом решил, — 'что двум смертям не бывать, а одной не миновать' и ринулся с освящённой саблей на убийцу многих его друзей. Ему повезло в том, что 'Небесный воин' в это время повернулся к нему спиной, разя добрых казаков один за другим и он сумел рубануть ему по шее, незащищённой заговорённой рубашкой и странным шлемом.

А потом его кто-то ударил и он потерял сознание. Когда очнулся, битва закончилась и он лежал перед их главным связанным и беспомощным.

-Ты, убил моего друга и сослуживца! — грустно вымолвил высокий воин. — Выбери сам, какой смертью хочешь умереть, что бы всё было по божеским законам за такой грех.

Александр Бондаренко тогда вспомнил своего родителя, которого поляки посадили на тупой кол, срезав кожу со спины. По семейным преданиям, отец до самой смерти плевал в окруживших его предателей Христовой веры и молился православным мученикам, прося их защиты.

Да только главный демон решил иначе.

Приказав срезать путы с ног, он потащил казака с собой на поле битвы и начал рассказывать ему и окружающим о жизни в раю, где никто никого не хочет убивать, а все люди живут в мире и в согласии. Прохаживаясь между раненными и ушедшими на всегда, он решал, кого надо хоронить, а кого можно ещё спасти, не делая разницы между казаками и литвинами. Перед смертельно раненными, он вставал на колени и просил прощения, отпуская им все грехи. Иногда, осмотрев воина, воин говорил, что этого можно спасти и собственноручно перевязывал ему раны. Александр Бондаренко наблюдая, как литовский атаман приказывает отвести указанного казака в шатёр под названием 'Лазарет', отвечал на его вопросы и, к своему ужасу, начал понимать, что таких святых людей, он ещё не встречал.

Когда ангел с небес показал всем странно блестящие картинки из своего кармана с видами на райскую жизнь, когда он грустно рассказал, как жили там его друзья, казак не сдержался и заплакал. Поняв, какой грех он совершил, Бондаренко начал просить, что бы его похоронили живьём вместе с убитым. Только так, став вечным рабом ангела, его душа могла искупить свою вину.

— Но предводитель литвинов посчитал меня недостойным такой участи, — грустно закончил свой рассказ.

Иван Нечай слушал одним ухом юродивого и осматривал сооружённую врагом преграду к воротам деревянной твердыни. Табор заинтересовал его одной новизной. Да, были там и обычные мешки с песком для защиты от пуль в возах или под ними. Но для правильного штурма мешали бердыши. Защитники прикрепили их железные лезвия таким способом, что могли ставить на их стволы свои мушкеты и стрелять прицельно, не боясь, что руки не выдержать веса оружия. Заодно железяки эти полностью закрывали тела литвинов, знавших, что если пуля и продырявит их, то пробить доспехи у защитников силы у неё уже хватит.

Полковник ещё раз пожурил в мыслях покойных атаманов, решивших с наскоку брать такой табор.

— Идеальное заграждение, несмотря даже на прошедшую битву, — тихо заметил. — Посмотрим, как они запоют, когда подвезут пушки?

Наспех согнанные местные жители вперемешку с казаками утаскивали с поляны трупы, когда Иван Нечай увидел, как две повозки, замыкающие прямую дорогу в Смолевичи, разъехались и на поле вышел один из демонов.

— Это он! Ангел небесный! Самый главный!, — начал креститься Бондаренко.

Полковник Нечай презрительно посмотрел на сошедшего с ума казака и подогнал свою лошадь к высокому воину с совнёй. Осмотрев его и, не найдя ничего не обычного, вымолвил:

— Спасибо за заботу об убитых. За пленённых, что спросишь?

— Вообще, то надо сначала представляться, когда говоришь с другими, — подал урок Лукаша Горницкого* литовский атаман.

— Иван Нечай. Полковник гетманства запорожского, — процедил.

— Алексей Герасимом, представитель Ордена Джедаев в Литве, — ответил великан. — Хочу узнать, на каких условиях ваши воины сдадутся?

Полковник молча проглотил оскорбление. Видя, что враг не теряет самообладания, переспросил.

— Сколько пленённых казаков находиться в таборе и какой выкуп, ясновельможный пан просит за них?

Высокий воин с усмешкой передразнил:

— Ясновельможному пану и другим Рыцарям Джедаям не нужны ни ваши гроши, ни ваши жизни. Ясновельможный пан спрашивает на каких условиях, вы сложите свои знамёна и отдадитесь под суд его Королевского Величества. Только так он обещает вам жизнь.

— Лучи смерти! — внезапно послушалось со спины.

Полковник повернулся и увидел как на телах некоторых его сопровождающих показались красные точки. Казаки тщетно старались поймать эти отметины, уворачиваясь, прячась за круп лошадей, но лучи из крепости всё время их достигали. Иван Нечай слышал от уцелевших, о таких предвестниках смерти и стёр пот со лба.

— Чего ясновельможный пан хочет?

— Справедливости божьей! Видя какую обиду вы наносите чадам его, Отец наш на Небесах прислал нас, что бы спасти этих вдов и сироток от мучении не людских. И предупредить вас, что он всё видит и запоминает.

Полковник вместе со своими сопровождающими перекрестился. Слухи о вызванных из ада демонов оборачивались совсем другой стороной.

'А может это и в прям карающая длань Господня' — пронеслись мысли в его голове. Говорящий с ним человек, — кем бы он не был, — настолько выделялся среди окружения своей необычностью, что Иван Нечай растерялся.

— А как докажете, что вы и вправду посланы Христусем в Небесах, а не Владыкой Адовым?

Предводитель литвинов подумал и переспросил.

— Чем больше всего гордятся казаки? Своим воинским умением. Завтра утром мы вдвоём выйдем против шестерых самых лучших ваших бойцов на саблях. Это будет 'Божеский суд'. Победим мы — вы сдаётесь на милость короля и это он уже будет решать вашу судьбу.

Полковник Нечай задумался. Больше всего на свете он любил вольность казацкую и презирал горожанинов и простых холопов всю жизнь горбатившихся за краюшек хлеба. Но и Московские порядки ему уже осточертели. Потерять многих своих воинов тоже не хотел, потому начал торговаться.

— А если мы победим?

Враг посмотрел недобрым взглядом:

— Если вы победите, получаете назад всех наших пленных живыми и невредимыми. Думаю этого будет достаточно.

— А что с этим скарбом, который находится в таборе? — не сдержался один из сопровождающих полковника.

— Так вам золото нужно? — зло усмехнулся великан.

— Посмотрите на своих товарищей. Их ели успевают грузить в повозки и увозить на отпевание. Они уже получили свою часть добычи. И ты её сейчас получишь! — показал пяткой совни в лоб любителя скорой наживы.

— Не трогайте оружия, а то мы вас всех здесь сразу убьём! — прокричал литвин объятым паникой казакам.

Сопровождающие полковника успокоились быстро. Лучи смерти пока только светили им в глаза или играли солнечными зайчиками на их телах, не делая ничего страшного. Но тут небесный ангел или демон молниеносным движением развернул своё оружие и во лбу слишком жадного казака появилась дырочка, а его затылок взорвался кровавыми отшмётками.

— Ну что? Теперь поверили? Можете попробовать на нас напасть, но уверяю, никто из вас не увидят того жалкого богатства!

— Прекратить! — закричал полковник Нечай, видя, что некоторые слишком горячие головы всё же стараются выстрелить из пищалей или взмахнуть саблей.

— Твоя взяла, рыцарь Джедаев. Завтра утром увидим, на чьей стороне правда!

И приказал всем возвращаться. Погибнуть во время переговоров — не видел смысла. Но за то остаться в живых и завладеть оружием демонов или ангелов, кем бы они себя не называли половник решил окончательно.

Всю ночь казаки хоронили своих. И когда из табора осаждённых поднялись в верх две звезды и там с треском взорвались, многие из них подумали, — души ангелов вернулись к своему родителю.

Но шестерых отчаянных рубак на 'Божеский суд' всё же нашли. Уж больно вызов был лакомым.

*Lukasz Gornicki (1527 — 1603) в 1566 году выпустил сборник 'Dworzhanin polski' в котором в форме диалогов описывал как надо себе вести боярину или шляхтичу в приличном обществе. Там давались советы по манерам, риторике и этикету. Сборник был очень популярным в описываемое время в ВКЛ и на Украине.

Глава пятая

1-5 Июля 1655 года

Борисов и его окрестности

Дуглас Мак-Бивер, или Даниил Биверов на московский манер, смотрел, как воевода ходит с угла в угол старой избы и посматривает на запечатанный пергамент. Письмо еретиков к Государю, манило своей тайной, но прочитать его было равносильно смертному приговору.

— Холоп. Ты, и в правду не видел сколько войска находится в крепости?

Бывший сотник стрельцов жалобно поскуливал, вися на дыбе. Только он один и ещё несколько десятков беглецов остались от головного отряда постельничего. И все они рассказывали сказки о том, что их разбили какие-то архангелы, демоны, дьяволы. Да только вспомнить, как это произошло никто не мог. Выяснив, что стрельцы бежали с поля боя, воевода тут же повелел посадить всех их на кол, что бы вид этих трусов показал пример всему войску и напомнил, что отступников ждёт такая же участь.

Только вот сотник Логинов никак не подходил под их описание. Слишком знаменит он был своей храбростью во время взятия Смоленска или во время переговоров с Могилёвскими боярами. А тут, на горе, ни как не мог вспомнить, как сам попал в неволю. Мямлил что то, о небесных красавицах, которые купались в реке и начали убивать своим взглядом. И о их телохранителях.

Главное было в другом. Постельничий потерял треть своего отряда даже не напав на крепость. Хуже того, около триста стрельцов, гордости Московского войска трусливо сдались в плен и теперь стали заложниками в руках защитников. Оставшиеся в живых со своим командиром окопались в десяти вёрстах от Борисова и боялись даже нос высунуть из лагеря. Сам Богдан Хитров решил перехитрить судьбу и теперь сидел уставшим и не выспавшимся в углу. Рассказ о том, что выставленную им стражу табора враги вырезали две ночи подряд, уже отправили к царю и теперь все с усмешкой смотрели на бывшего фаворита.

Именно по этому Яков Черкасский ходил по комнате кругами и с опасливостью посматривал на запечатанное письмо. Неизвестность манила его и всех собравшихся в комнате, да только не было у них полномочии, читать письмо царю.

— Хватит! — скомандовал. — Отпустите его!

Биверов подбежал к дыбе и помог снять тело сотника. Всё же испил раньше с ним не одну кварту пива и надеялся, что Христос Великомученик заметит это доброе дело.

Воевода тем временем принял решение:

— Холоп, тебя повезут с письмом к нашему Царю. И ты, расскажешь там, как погибли его стрельцы и ногайцы. Надеюсь, государь смилостивится и подарит тебе лёгкую смерть.

Дуглас Мак-Бивер, сын скромного наёмника из далёкой Каледонии, как тогда называли Шотландию, презрительно смотрел, как выносят раба царя московского и в мыслях признался, что в похожей ситуации дрался бы до последнего. Но так унижать себя бы не позволил. Он в очередной раз вспомнил рассказы отца о том, как весь его клан бился в трагической для горцев битве при Дунбаре, после которого его семья сбежала аж в далёкую Московию. Прошло пять лет и теперь Дуглас Мак-Бивер уже успел стать сотником в стране, которая остро нуждалась в воинах, знакомых с новейшими военными разработками. Службой он был доволен, платили хорошо, но одно терзало его душу. Ему слишком настойчиво предлагали принять православие, предать веру предков. Некоторые знакомые немцы или датчане уже успели вывернуть шкуру и теперь щеголяли в полковничьих нарядах, но честь горца не позволяла поступиться принципами.

Воевода снова обратился к постельничему.

— Тебе приказали занять крепость или хотя бы её осадить! А что мы видим! Эти несколько сот литвинов взяли в осаду именно ваш отряд. Печатью государя нашего, Алексея Михайловича, повелеваю завтра, с рассветом, напасть на крепость и занять её любым способом.

— Мы с Иваном Золоторенко появимся там вечером, и горе тебе, если до этого времени схизматики не будет уничтожены! Наш милостивый Царь уже давно подозревает тебя в тайных сношениях с ними, так что докажи свою преданность.

Дуглас Мак-Бивер дождался пока постельничий выползет из шатра и застыл в ожидании. Если его, простого сотника, пригласили в совет воеводы, значит — не спроста. Осмотрел оставшихся, заметил там слишком много знакомых людей и понял.

'Приближённый Московского Царя явно нуждается в наших университетских знаниях'.

— Смотрите! — боярин развернул хламиду на столе. — Это мои драгуны нашли в хижине одного холопа. Все в его семье утверждали, что видели бой, как пятеро чужестранцев уничтожили около сотни казаков Залоторенко. Заметив, где эти шайтаны похоронили своих товарищей, выкопали трупы и обокрали их. Плохо только в том, что холопы, каждый со своей добычей, после этого разбежались.

— А пока всех прошу ответить на вопрос. Что это за оружие?

Яков Черкасский смотрел на Дугласа и других оставшихся в шатре людей с нескрываемым нетерпением. Горец окинул взгляд выложенные перед им железяки и потерял дар речи. Такого совершенства инженерной мысли он не встречал ещё никогда в жизни. Только на оружие оно никак не смахивало, — скорее на разбитый инструмент гениального кузнеца.

— А вы, уверенны, что из этого механизма стреляли? — заикнулся, давно осевший в Москве, знакомый капитан из Франции. — Ведь в такой тонкий ствол нельзя засыпать порох?

— И стреляли, и убивали! — еле сдерживал своё раздражение воевода. — Холопы видели, как, после бойни, чужестранцы разобрали эти пищали по частям и снова собрали, что бы похоронить в месте со своими. Казаки Ивана Золоторенко сейчас гоняются по всему Литовскому княжеству за выжившими из них. Надеюсь, что тогда у нас появиться больше зацепок, чего мы ищем.

— Это тоже принадлежало к чужестранцам? — не сдержал своей любознательности Дуглас Мак-Бивер, — видя разные пружины, коробочки и принадлежности сапожника.

Особенно его заинтересовали последние.

— Мои люди собрали всё, что нашли. И даже больше. Смотрите!

Воевода вытащил из кармана женские бусы на тонкой шёлковой нитке.

— Люди на местах боёв наших стрельцов с врагами и раньше находили что то похожее на бронзовые мундштуки для табачных трубок. Всё время гадали, — от куда они? Теперь, когда их нашли достаточное количество в одном месте, поняли. Они как то связаны с пулями литвинов. Разберитесь с этой стороной вопроса, тоже!

Дуглас Мак-Бивер снова осмотрел кучу частей и на ожерелье из блестящих гильз. Кто-то, явно не оружейник, разобрал пищаль и теперь им всем приходилось решить эту головоломку.

— Эти холопы, что нашли оружие? Что с ними? — переспросил.

— Казаки погорячились, — угрюмо ответил воевода.

— Жалко! По моему они разбирали пищаль при помощи молота. Уже за это их можно было отправить на дыбу, что бы умерли в муках. Воевода, нам нужна спокойная обстановка, где бы никто не мешал. Кузница, толковые помощники и живые пленные литвины.

Яков Черкасский скривился. Пока он придумывал ответ, капитан из Франции разразился потоком брани, Он сумел втиснуть свой палец в ёмкость для пенала в прикладе, где его прищемило.

— 'Южанин', — презрительно подумал Дуглас мак`Бивер. — 'Всегда спешит'.

— Мне нужен Свен Бюргерсон из шведских наёмников. Эти парни тоже понимают толк в мушкетах. Ведь, как вы говорите, — 'Одна голова хорошо, а две ещё лучше'.

— Одна срубленная башка может поменять настроение решившихся предать! — выругался воевода. — Все вы получите своих помощников! Но запомните! Если я не узнаю, каким образом работает пищаль, не снести вам головы!

Когда любимец Московского царя вышел из шатра, Дуглас и другие жадно припали к останкам пищали. Выживут они или нет, не имело значения. Такого вызова для своей учёной гордыни они не получали уже давно.

**

— Но почему он? — спросила 'дочка'.

Вероника Михайловна обняла плачущую Кристину и погладила её голову. Сегодняшняя победа далась очень дорогой ценой.

— Могли его остановить! — сказала с укором Сергею.

— Могли, но он слишком рвался в бой. Не хотел быть обузой и простым свидетелем.

Кристинка разревелась ещё больше.

— Поплачь, доченька, поплачь! — погладила её голову Вероника Михайловна. — Это помогает.

— Её брата то хоть нашли?

— Нашли! Теперь с ним Вячеслав и Виктор Качинский занимается. Плохо в том, что он видел смерть своего отца собственными глазами.

— Опиши, как всё произошло! — вдруг подал голос Кристина. — И почему, вы, не могли его спасти?

Сергей Дубненский грустно посмотрел на девушку, на её серьёзное лицо и начал, подбирая слова, рассказывать о сегодняшней битве, которая началась так несчастливо и закончилась Пировой победой.

Сведения разведки о том, что остатки отряда постельничего в количестве до трёх тысяч воинов утром выступят в поход, быстро достигли ушей всех защитников. И на этот раз Генерал разрешил испытать новую задумку своих оружейников — переделанный под передвижную батарею старый Митсубиши.

Сначала всё шло хорошо. Оставленные на лесной дороге 'вьетнамские ловушки', быстро доказали драгунам постельничего и ногайцам, что лучше вперёд пропустить пехоту.

Майор Конторович со своими пластунами разъяснил врагам, что как же безопаснее, продвигаться по проездному тракту и не искать счастья в Белорусском лесу, где Борисовские воины устраивали одну западню за другой 'нежеланным гостям' Литовского Княжества, заманивая их болота или на самодельные мины.

Когда первые шеренги царских полков нового строя, потеряв почти двадцатку стрельцов и наёмников, наконец вышли из леса горя мечтой отомстить, там их поджидал старенький пикап с экипажем и несколько десятков конных охранников. Владимир Коваленко, отец Кристинки, сидел за рулём, а Женя Кусков с двумя пушкарями из венгерских наёмников в кузове.

— Хочешь, ли ты и дальше слушать? — переспросил капитан Дубненский, услышав, как Веронику Михайловну позвали к очередному раненному

Получив утвердительный ответ от серьёзной одинокой девушки, продолжил.

Как и было запланировано, мужики подпустили 'чехов' на расстояние триста шагов и сделали первый выстрел из кулеврины. После этого автомобиль прокатился на нейтральной передаче несколько метров и снова остановился, давая возможность пушкарям заменить картечный заряд. Новомодная кулеврина на тачанке должна была стать символом превосходства военной техники воинов небес, и она его начала показывать.

Когда попаданцы чуточку усовершенствовали местный порох и картечь, вбивая в трепетный стопор признанных мастеров своего дела из наёмников полковника Поклонского, именно она, уже успевшая прославиться допотопным оружием, стала объектом их пристального внимания. Кулеврина, иначе чем другие пушки этого времени заряжалась не через ствол, а была казнозарядной. А при некоторых, знакомых до боли, хитростей двадцать первого века довести до автоматизма слаженность обслуги этой длинноствольной пушки было легче простого. Чего только стоило то, что теперь каждый заряд картечи имел заранее подготовленное место на бортах Митсубиши, а порох засыпался из стандартных медных пороховниц. Во время тренировок на стенах крепости, когда рядом с секундомером стоял Генерал, пушкари научились заменять их по семь раз в минуту, пару раз даже выстрелив для показухи. А теперь им пришлось испытать всё это на практике, во время движения.

Сначала всё шло хорошо. Парни пальнули трижды в ошеломлённых московских стрельцов, каждый раз выкашивая аллею из убитых и раненных тел и, как было заранее решено, отъехали на сотню шагов. Прошло некоторое время, пока Московиты не поняли, что эта катающаяся на 'телеге без коней' пушка стоит одиноко на широком поле и убежать не отомстив за смерть друзей — стыдно. И тут же решили догнать её. Ведь, что такое триста шагов для пехотинца с мушкетом или бердышом. А тут и гусары подобрались.

Литвины, тем временем, продолжали издеваться. Подпустив стрельцов поближе, пальнули ещё раз и снова отъехали. Тут самые умные начали понимать, что 'телега без коней' заманивает их под стены крепости, да жажда мести была сильней всего и сотни царских гусаров устремились к кулеврине.

Они почти её догнали, недалеко от вовсю открытых ворот, когда попали под перекрёстный огонь всех пушек и мушкетов восточных донжонов Борисова.

Сеча эта была показательным уроком для учеников из семнадцатого века. СОБРовцам даже не надо было тратить своих патронов, на столько современная теория перекрёстного огня себя оправдала. Свинцовые заряды мушкет и картечи прошивали нападающих вместе с их конями насквозь, иногда даже отрывая целые части тела и не прошло даже несколько секунд, когда на дороге к воротам крепости выросла целая гора трупов. А тут ещё 'телега без лошадей' ещё раз пальнула и царских драгун охватила паника. Оставшиеся в живых еле находили дорогу из лабиринтов убитых лошадей и смертельно раненных людей, каждый раз попадая под пули защитников Борисова.

И тут случилось непоправимое. Экипаж Митсубиши увидев, что нападающие поскакали назад, устремился за ними. Подгоняемый несколькими десятками своих конных охранников, включив заднюю передачу, он объехал все преграды и наткнулся на ровную шеренгу, вовремя остановившихся, Московских стрельцов.

Время на поле боя застыла на несколько мгновении. С одной стороны, защитники крепости, ещё откашливающиеся от дыма и гари тогдашнего пороха, с другой — обученные западными наёмниками стрельцы. Они, по всем законам военного знания, пропустили через свои ряды горстку оставшихся в живых гусаров и приготовились к нападению. Всё это Сергей видел, но он не знал, что творилось в головах экипажа.

'Первым очухался Евгений Кусков. Скомандовав:

— Пли! — он по привычке вцепился в утверждающие каркас Мицубиси трубы, не поняв, что автомобиль ещё находиться на задней передаче. Обслуга кулеврины автоматический выполнила приказ и тоже приготовилась движению, когда от отката пушки полетело сцепление и амортизаторы пикапа.

Женя Кусков вылетел из кабины мигом, поняв, что случилось не поправимое. Процедив:

, — Прости, Ника! — выстрелил несколько раз в приближающихся конных из своего Магнума. — Бежите все! Я вас прикрою!

Володя кричал ему что то, но охранник только отмахнулся его и начал опустошать обойму своего пистолета. Он не увидел, как пули от пищалей повернувшихся драгунов продырявили спины венгерских пушкарей и, как Коваленько вытащил кольцо из лимонки и вбросил её в кузов старой развалюхи.

Когда все заряды там взорвались, последняя мысль его была:

— А задание, так и не исполнил!

Душе Евгения Кускова, бывшего киллера на службе у одного известного олигарха, стало безразлично, что взрывная вольна от зарядов в Митсубиши опустошила всё на расстояние пол сотни шагов и, что выжившие московские стрельцы воспрянули духом, увидев гибель своих врагов. Он не стал дожидаться небесной сущности Владимира Коволенко, решившей попрощаться со своими физическими детьми.'

А битва у ворот Босисовской крепости продолжалась дальше. Расстояние до них, почему то всё ещё открытых, составляло каких то жалких двести — триста шагов и вся масса 'чехов', окрылённая успехом устремилась туда. Некоторые из наёмников останавливались на некоторое время, что бы выстрелить из своих мушкетов, да только невдомёк им было, что защитники устроили за деревянными стенами современные укрытия от вражеских пуль.

Генерал Чернецкий с помощниками, как только очутился в Борисове, сразу выяснил всё о пробивной силе и скорострельности тогдашних мушкетов и придумал способ защиты. На каждой стене твердыни они устроили по пол сотни точек для прицельной стрельбы. Теперь пуля от мушкета, выпущенная даже из ближайшего расстояния, если и пробивала старые деревянные брусья, ещё должна была преодолеть пяти сантиметровый слой песка и железную жесть из переработанных останков бердышей. Благо, — этого материала в округе хватало.

Борисовцы, как на учебных стрельбах, отстреливали одного нападающего за другим, радуясь, что защитная конструкция не позволяет дыму от порох вернуться струёй им в глаза и разрешает спокойно прицеливаться, не загружая весом мушкеты мышцы рук и спины.

— Только заряжай по инструкции, — смеясь, говорили они незнакомое слово своим пахоликам, еле успевающим им подавать мушкеты и пищали.

Сами СОБРовцы употребляли силу своих 'Винтарей' редко. Отстрелили только пару особо запоминающиеся личностей, да и то прислушались к приказу Генерала щадить московских бояр. Все знали, что царскому постельничему был отдан приказ любой ценой взять их крепость до вечера. И чуть за это не поплатились.

В одно время число наступающих и презирающих пули московитов стало таким большим, что стволы старинных мушкетов, кулеврин и остальных пушек начали уходить из строя один за другим. Они не выдерживали скорости перегрузок и начали разрываться прямо в руках. Так погибли ещё несколько ' Небесных воинов'. А Виктора Федосеева вообще шальная пуля прошила на сквозь, отскочив под углом от жестяной преграды.

А генерал всё выжидал и выжидал. Даже крупные потери среди защитников не остановили его. Только поняв, что враг не предпринимает обходного маневра и не хочет штурмовать западную стену, приказал выступить двум ротам штрафников.

— 'Интересно, которая из задумок генерала сыграла решительную роль в этом побоище? То, что этот сброд из холопов и наёмников пошёл на смерть с песней, или то, что сидящие на стенах ветераны отстреливали один за другим любого решившегося сколотить строй обороны у врагов?' — подумал Сергей пренебрегая болью продолжил рассказ.

На всяком случае, эти несколько сотен бродяг попытались изобразить правильное 'каре' и безжалостно смели оказавшихся на их пути нескольких 'чехов'. Они прошли по полю, добывая раненных врагов пиками или саблями и повернули на право, где наблюдалось скопление выживших стрельцов. И, несмотря на отчаянную стрельбу из мушкетов и пищалей последних, заставили их дрогнуть и побежать.

Только тогда генерал разрешил выехать гусарам полковника Поклонского, предупредив, что всем им разрешено удаляться от крепости только до ближайшего леса. На этот приказ гордые шляхтичи не обратили не малейшего внимания и занялись истреблением убегающего противника. Хорошо, что московиты, улепётывая со всех сил, смели татар Якоба Черкаского, а самые умные ветераны довольствовались взятием в плен богато одетых бояр. Остальные, в припадке военного безумства, наскочили на следующий по пятам полк шотландских наёмников, который спокойно принял их ощетинившийся алебардами и расстрелял из далека.

Сергей рассказал девушке, как ругал генерал полковника Констация Поклонского узнав, что из трёх сотен недавно набранных гусаров вернулась только половина. И только вид, когда за ними бегущими из леса, одна за другой, начали выходить и строиться шеренги 'чехов', заставил начальство успокоиться. Сергею признался, что тогда страх обуял многих и его тоже. Что творилось в голове генерала, он не знал, но что тот приказал всем им занять места и подготовить к бою всё своё сооружение, помнил.

Ситуацию спасли именно эти самые роты штрафников. Ведомые вечным залётчиком, польским шляхтичем из под Радома, Владиславом Конюшевским, они выстроили правильное каре около ворот крепости. А когда они запели свой гимн, смолкли все.

' Мы Чемпионы,

Мой друг!'

Услышав, как этот сброд горланит незабвенную мелодию легендарных английских рокеров, Сергей чуть не упал на землю от смеха. Но сдержался, как и все его друзья. Они наконец поняли смысл безумной затеи генерала с глупыми маршами под песни в столовую или на утреннюю зарядку. Люди семнадцатого века — они как дети. Всё воспринимали слишком близко к сердцу. Поющие о том, — что они самые лучшие, — штрафники просто самоутверждались в этом жестоком мире.

Именно это поняли и 'чехи'. Увидев перед собой ковёр из мёртвых и раненных людей и лошадей, а за ними стоящие шеренги литвинов, показывающих свою готовность умереть, но не сдаваться, они остановились. И после недолгого совещания решили приступить к правильной осаде крепости.

Сергей закончил свой рассказ в тишине. Он даже не заметил как его раны начала осматривать Ирина. Кристина давно перестал плакать и это было самое главное.

Тут в комнату вошла Эльжбета. На её голове красовался белый платок с вышитым красным крестом, делая её совсем неотразимой. Она втиснула назад непослушную прядь и попросила женщин вернуться в операционную.

— Ну что, мой рыцарь! Ты на столько погряз в войне, что совсем не находишь времени навестить наш лазарет, — выговорила, осматривая царапину на его плече.

Сергей корил себя последними словами. За эту неделю, после первой их встречи, он никак не мог найти свободной минуты, что бы встретиться с спасённой им женщиной. То война, то приказы генерала и длинные ночные марш броски забирали его последние силы и время. Помнил, как не один раз ругал себя, засыпая в казарме, что не смог найти прекрасную польку. Даже все уши прожужжал своим друзьям, расспрашивая о ней.

А тут эта царапина и приказ генерала пойти в полевой лазарет.

Эльжбета медленно сняла с него остатки рубашки и начала прощупывать пальцами его грудь, ища других ран. Глаза у неё вдруг стали такими влажными и отречёнными, что Сергей не нашёл другого способа утихомирить желание, как только обнять и горячо поцеловать её.

**

Вероника Михайловна положила ладонь на живот Алёшки. Как она и предполагала, увидев рану и страдания 'сыночка', он стал плоским как доска. Мышцы напряглись и животик перестал быть мягким.

'Содержимое кишок уже разлилось внутри. Впереди смерть в мучениях, если ничего не придумаю' — решила.

Парень схлопотал ранение глупо до обидного, сняв из-за жары свой бронежилет. Кто знал, что считавшийся спокойным его пост наблюдателя, станет ловушкой, когда недалеко взорвётся маленькая пушка. Осколки от неё выкосили половину защитников восточной стены и ещё стольких праздных зевак.

— Ну что тебе не лежится, всё на подвиги тянет? Смотри, только подняли на ноги, а ты снова у нас валяешься. И даже со сквозным ранением брюшной полости. Ох ты наш миленький! Сейчас укольчик сделаем и ты всё забудешь.

Вероника Михайловна еле сдерживала слёзы. Она уже привязалась к молодому парню, который однажды спас её жизнь. И теперь видела, как он мучается в судорогах смерти и не могла помочь. Только сидеть около раненного и смотреть, как его тело покидает жизнь.

Ситуация в местном лазарете стала катастрофической. Попавшие в прошлое лекарства экипажа скорой помощи стали только каплей воды на раскалённом песке. Антибиотики и обезболивающие закончились уже через пару дней и, теперь, Вероника Михайловна крыла последними словами самодура Мишу Чернецкого, который запретил производство качественного самогона в самом начале их бед. Он боялся, что солдаты сопьются, а теперь об этом горячо жалел. Ведь для того, что бы приготовить бражку и сварить первые капли вторичного перегона, нужно время, а спирт требовался уже вчера.

Медицинская сестра прощупала ставшим твёрдым как доска живот Алёши:

'Перитонит. Кинжальные боли кончились и теперь, у мальчика шоковое состояние перед смертью. Но скоро мука вернётся!' — отметила механически.

Слёзы у Вероники Михайловны усохли. Вспомнила своё унижение, когда она долго стучала в келью 'монахов' и требовала вернуть их всех домой, где её Алёшку ждала бы нормальная операционная и обезболивающие лекарства. Дверей так никто и не открыл, испугавших наверное. Пришлось вернуться, глотая обиду и проклиная всех на свете.

Старшая медсестра наполнила шприц воздухом.

— Сделаем укольчик и твои мучения скоро закончатся. Вскоре нас всех перенесут назад в родное время, а там доктора вычистят твой животик и сошьют, как будто ничего и не было.

— Тётя Вера, спасибо! — Последним усилием воли, прошипел Алёша.

Ясный взгляд умирающего остановил на некоторое время Веронику. Потом, сдерживая плачь в груди, она всё-таки ввела шприц в вену.

Разрыдаться позволила себе, только когда глаза у её любимчика потухли.

**

— Самым первым террористом был Господь Бог. Достаточно вспомнить Великий Потоп, Содом и Гоморру... Эти террористические акты повлекли за собой массовые человеческие жертвы. Но, поскольку Бога можно отнести к правящей Верхушке, то люди восприняли это не как терроризм, а как Генеральную Линию Партии в Сложившейся Исторической Обстановке.

Евгений Неменко продолжал учить своих похоликов азам полит корректности. Уже пол дня они таскали брёвна от леса до казацкого лагеря. По чистой случайности путь их проходил через обоз немецких пушкарей, где они всегда делали передышку. В начале стражники ещё обращали на них внимание, но, после предложения присоединиться и помочь отнести тяжёлый груз, быстро отстали. Присматривать за работающими и шныряющими по лагерю рабами царя Московского было ниже их достоинства. Тем более, что никто из них бежать не собирался.

Похолики Евгения, литвин Адамек и русин Мыкола полностью согласились с последним доводом своего вожака. Ещё бы, за эту неделю службы у него успели обзавестись уже стольким числом трофеев, что любой шляхтич позавидовал бы. А что пан 'Небесный Рыцарь', по привычке богохульствует, то на то он и наёмник. Солдат удачи.

— Здесь! — поступил его приказ.

Сбросив бревно рядом с пороховой бочкой все устало свалились на землю, усиленно протирая пот.

— Нихт раухен! Я, я!* '— Не курить! Да, да! — нем'. Знаем, знаем, — устало подтвердил Мыкола зло поглядевшему немецкому пушкарю.

Прислонившись спинами о холодные доски лже носильщики начали тереть больные мыши и суставы. Как только чуточку отдохнувший Неменко изобразил зевоту и со всей силы упёрся плечами в бочку, Адамек, привычным движением ладони, подсунул под неё пластиковую взрывчатку с часовым механизмом.

Три раза они проносили тяжёлый брусок от опушки, где майор Конторович со остальными изображал лесорубов, пока не просчитали самые удобные места для закладки мин. Генерал даже не пожалел для такого случая тех нескольких зарядов, которые оказались в стандартном оборудовании СОБРовцев при переносе. Слишком много запасов накопилось у 'Чехов' в одном месте, что бы их можно было захватить безболезненно, потому и решили их уничтожить.

— Всё! Встали! — скомандовал изображавший из себя казака Неменко.

Диверсанты дружно навалили на свои плечи брусок и со стонами понесли дальше. Войдя к казацкому лагерю со вдохом облегчения его сбросили и тут же упали.

— Зверь у вас, а не куренной атаман — ту же услышали полный сострадания голос Емели Беспалого. — Не гоже таких правильных казаков холопской работой нагружать.

— Да мы сами виноваты. Напились во время марша и теперь даже рады, что нам разрешили искупить свою вину трудом, — простонал Адамек. — Могли и голову отрубить. Потому отработаем кару, а там и снова в бой.

Евгений краешком уха слушал разговор своих похоликов о полной опасности жизни казацкой, о том, почему они не жнут и не сеют, сплетни о начальстве, пока его взгляд не зацепился за одной из полонянок.

— 'Даша' — взрывы воспоминании о прошлой жизни пронеслись в его голове. — 'Ведь она же погибла?'

Беременная на пятом — шестом месяце женщина сбросила с плеча большой комок постиранных тряпок и начала их развешивать на ветках. Именно такой запомнил свою жену Евгений, перед тем, как пьяный мальчик мажор на своём Ламборджини сбил её около троллейбусной остановки.

То же лицо, та же осанка, те же движение. Евгений сжал до крови кулаки и постарался невинно спросить.

— Что за полонянки тут работают? Наверно местные?

— Да нет. Местных мы тут мало нахватали. Все или в крепости, или уже давно угнаны на продажу в Крым. В основном это полон ещё с Могилёва и Старо Быховца. Позабавились во время похода и теперь ждём, когда на Минск с Вильно пойдём. Литвинки, говорят, на много красивее будет.

— А, что с этими?

— Ну, некоторые из нас тут уже и жён себе нашли и с повозками домой отправили. А тех, кто слишком глупые или гордые, в расход пустили. Таскать личные рты, за которых и выкупа не дождёшься? За чем нам это надо?

— И беременных? — спросил Евгений словоохотливого казака.

-Ах, то ты об этой, — улыбнулся добряк. — Обычно мы такой груз с собой не берём. Но тут особый случай. Паненку эту, шляхетскую, сначала взял для себя сам гетман Иван Золоторенко и забавлялся с ней аж три месяца. Потом он отдал её нашему полковнику, да только тот вскоре понял, что она носит чадо этого выкреста и скинул её нам, простым казакам. Не хотел связываться с этой проклятой фамилией.

— А что вы с ней сделали?— еле сдержал комок в горле Евгений.

— Чё, чё! Балуемся по тихому, да и боимся. А вдруг, этот жидовский выкрест переменит своё отношение к своему бастарду. Только когда стемнеет, забираемся ей под подол, пригрозив, что зарежем. Она же теперь за своё зародившиеся дитё всё готова сделать. Лишь бы оставили её в живых.

— Но, ничего. Завтра наконец прибудет сам гетман и решит её судьбу. Прикажет, утопим, прикажет, на руках носить будем! Но только на последнюю ночь с ней я с друзьями наметился. Уж больно красивая паненка и горячая. Другого такого случая может и не случиться.

— И сколько вас будет? — как более отречённым голосом спросил Евгений.

— Трое. Но за хорошую плату, мы можем уступить вам всем эту честь. Вижу какими взглядами её провожаете. Довелось встретиться раннее?

Евгений еле сдержался, что бы не убить на месте этого угодливого казака. Ситуацию спас Мыкола.

— Это дочь соседа нашего бывшего пана. Тогда внимания на нас не обращала, лебедем ходила. А теперь в грязи валяется. Отдайте её нам, до завтра!

Казак подумал, прикинул в уме и начал торговаться.

— А у вас хоть деньги то есть?

Евгений ничего не слушая вытащил из-за голенища серебряную ложку.

— Этого хватить? Нашёл у одного покойного шляхтича.

Казак недоверчиво повертел её в руках и ухмыльнулся.

— Последнее отдаёшь! Видно давно бабы не имел? А сам чем есть будешь?

— Потом вырежу деревянную. А то к серебряной так и не привык.

— Да ладно. Замётано. Но чем будут расплачиваться твои дружки? Они совсем нищими ходят, а паненка то денег требует.

Евгений устало осмотрел средневекового сутенёра и брякнул:

— Помоги лучше ещё одно бревно притащить! Тогда и о цене потолкуем. Может быть, что все наши дровосеки скинутся и вообще выкупят её у тебя.

Казак легко присвистнул и с издевкой ответил:

— Ещё чего? Сам провинился, сам и таскай! Злоты за паненку на ночь.

Евгений уже и сам был не рад, что ввязался в такую авантюру, нот тут заметил каким затравленным взглядом смотрит на него эта женщина, так, до боли, похожая на его покойную жену.

— Пойду, покумекаю с друзьями по ненастью! Может быть решим перед боем позабавиться вместе.

И, показывая свою усталость, поплёл в лес посоветоваться с майором Конторовичем. Этот, услышав такую сногсшибательную новость, чуть не покрыл матом всю округу, но под конец обещал подумать.

Евгению с друзьями ещё пару раз пришлось потаскать бревно, пока цена за освобождение паненки окончательно была назначена. Офигевшие от того, как решил дела их предводитель, некоторые похолики не сдержались и купили себе по паре полонянок, чем привлекли внимание всего казацкого лагеря, но СОБРовцу уже было всё равно.

Каждый раз, как только он вступал в обоз казаков, его встречал взгляд этой женщины. Сначала она смотрела со страхом, потом с брезгливостью, потом с непониманием. Когда с сутенёрами всех этих полонянок наконец договорились, глядела снова затравленным зверем.

Десяток казаков проводили всех их до лесной поляны, где договорились заплатить аж два злотых за такой быстро портящийся товар. Конторович и остальные диверсанты, увидев на кого упал взгляд Неменько, аж присвистнули. Утекать с беременной женщиной совсем не входило в их планы. Но выручать тупоголовых друзей стало традицией 'Небесных воинов', потому сразу пригласили казаков к костру и налили им по чарке самогона.

Евгений, тем временем, оттащил свою пленницу в кусты, где никто не мог их видеть и тут же заткнул её рот рукой.

— Слушай, женщина! Я пришёл тебя спасти! Понимаешь? — прошипел ей в ухо. — Никто тебя насильничать не будет! Поняла! Но хоть изобразить свою страсть, ты сумеешь?

Маленький комок, под его телом, послушно закивал головой и раздвинул ноги. Глотая слёзы, женщина попросила:

— Только не делайте мне больно. И моему ребёнку тоже.

Евгений сел и схватился за голову. Похоже, что у паненки был явно выраженный 'Стокгольмский Синдром' и она перестала адекватно реагировать на окружение. Он погладил её по животу, поправил причёску и прокашлялся.

— Я Евгений. А как зовут тебя?

— Дарья Зленчинская из рода Солярских, — после некоторой заминки ответила она. — Вы, не сделаете ничего плохого моему малышу?

Неменко снова схватился за голову.

— 'Так же звали и мою жену! Это что — боги надо мною издеваются?' — еле сдержал тучу танцующих бабочек в груди.

— Я же тебе сказал, ничего плохого с тобой больше не случиться. Отныне все мои друзья будет оберегать тебя, как, — долго нее мог найти подходящего слова, пока его не прорвало. — Как свою сестру, маму, невесту!

— Поняла? — закончил, возвращая на колени её платье.

Женщина послушно закивала головой.

— Поняла! Сделаю всё, пане, что вы попросите! Только, Христа ради, дайте моему ребёнку родиться.

Евгений обнял дорогую и заплакал от горя. Терять самое драгоценное в его жизни, снова найти и снова потерять, было выше его сил.

Когда первые капли скупых мужских слёз упали на лицо пленницы, она тоже разревелась. И, вскоре, два одиноких, несчастных людей начали уговаривать друг друга не плакать и не переживать.

Тем временем, попойка около костра шла своим чередом. Майор Конторович налил из кожаного бурдюка всем казакам по чарке и попросил их к костру.

— Слушай сотник, а кто твой городовой атаман? Мы всё время гадаем и никак не можем его вычислить. Может наконец перестанешь его скрывать? — заинтересовались они.

— Сам подойдёт вечером. Ох и удивитесь узнав его? — майор подмигнул своим людям. — Лучше расскажите, когда атака то будет? Засиделись мы тут уже без настоящего дела.

Казаки присели, выпили по чарке и начали делиться своими мечтами.

— Как только сделаем подкоп и взорвём северную стену. Думаю, что до завтрашнего обеда справимся, уж больно тут почва мягкая. А татары и ногайцы уже с утра начнут изображать приступ перед главными воротами. Благо трупов уже убрали и поле перед ними освободилось. Только, почему литвины их всегда полуоткрытыми держат?

— Хитрость латинянскую какую нибудь придумали! — перекрестились по старо православному даже католики в стане майора Конторовича. — Нехристи они, что и сказать.

— Что и говори! — согласился Семен Беспалый с ним. — Два раза ходили туда, и два вернулись посрамлёнными. А скольких хороших казаков при этом потеряли?

— Царство им небесное! И отпевание в храме! Наверно пуд воска на свечи выйдет? — показал свою осведомлённость в арифметике майор.

— Пуд? — казак начал усиленно считать, переспрашивая у товарищей.

Все слушали и помогали друг другу решать эти внезапную задачу. Даже послали за одним знакомым одного из казаков писарчуком, что бы решить эту головоломку. Под конец все решили, что вместе с средними и большими свечами для людей знаменитых выйдет пуда аж два и один батман. Это означало, что погибло около девятьсот простых казаков, двенадцать куренных атаманов и один полковник. А ещё раненные.

Неутешительные цифры для всего войска Запорожского, выступившего в поход на Литву численностью в двадцать тысяч жадных до наживы воинов. Ведь если в зимней битве на Дрожи-поле с главными силами ляхов и крымчаков погибло приблизительно столько же доблестных воинов, то осада этой маленькой деревянной крепости грозила стать пятном над всеми соединёнными московскими и гетманскими войсками.

Собравшиеся около костра начали подсчитывать, сколько пудов воска уйдёт или ушло на отпевание стрельцов и засмеялись. Московиты уже потеряли тут одну десятую своего войска, а перед ними ещё были главные сражения с силами литовского гетмана Яноша Радзивила.

— Чёртова крепость! Не добрая! Не иначе как защитниками униатские монахи руководят, — молвил Конторович и тут же перекрестился.

— А слышали ли вы, что водяной местного пруда встал на их сторону? И даже убил несколько татар, захотевших набрать воды от туда? — продолжил.

— Да это ногайцы! Они всегда врут, — отшутился один из казаков. — А вот у нас, на Днепре, водяной целые корабли в пучину утаскивает!

— Да не ужели!? — ещё раз перекрестился один из похоликов Конторовича.

— Христом Богом клянусь! — горячо начал утверждать свою правду казак.

Спор вышел нешуточный, но, после третей чарки, все согласились, что этого Борисовского водяного в пруду надо закидать бомбами и расстрелять из пушек. Только тогда приличные христиане смогут подойти к воде и набрать её для кипячения.

За одно вспомнили и другие богу противные дела литвинов, как постоянные убийства стражников ночью, или испорченное варево, из-за которого многие добрые казаки мучаются животом. А об их умении ставить ловушки молва шла уже не шуточная. В дружных спорах переубедили друг друга, что глупые масковиты имеют уже несколько десятков попавших в них и теперь им наверняка придётся отрезать ноги.

Вечерело. Пьянка подходила к концу, страшилки рассказывались одна другой ужаснее, наводя на мысль, что добрым казакам надо держаться от этой крепости подальше, перекинув все тяготы её штурма на плечи московитов и татар. Тут из главного лагеря прибежал посыльный и принёс весть, что там сам Ян Черкасский со свитой объявился и всех на кичку требует.

Казаки сразу собрались к своим, жалея, что такой хороший вечер с новыми друзьями испорчен, когда Семен Беспалый вспомнил о щляхтичке.

— Девку, то, — прокашлялся. — Вернуть надо, пока ничего не случилось.

Майор брезгливо посмотрел на сутенёра:

— Вообще то мы хлопнули ладонями на целую ночь, до первых петухов. А договор дороже денег!

Казак потрепался, потрепался и решил.

— Трясило, — обратился к своему напарнику. — Ступай с остальными в табор и скажи другим, что вернусь позже! А я с Чубенко ещё тут побуду. Всё равно в бой пойдём только утром.

Он сел на пенёк и приготовился ждать.

— Вот это, по нашенски! — рассмеялся, после того, когда все чужие отпустили поляну, майор. — Сейчас выпьем ещё по чарке и позовём этого елеара, бабы шляхетской захотевшего.

— Елеара? Так он, что — поляк?— забеспокоился казак.

— Поляк? — удивился во всю майор. — Да ты бредишь! Наш Женя — русский из под Могилёва.

Зашёл со спины, по дружеский хлопнул обоим по плечах, подождал пока они закинуть в рот чарку водки и, привычным движением рук сломал одному из них шейные позвонки.

— Всё время на мелочах попадаюсь! — проворчал, оставшись недовольным своей работой и посматривая, как пахолики скрутили незадачливого сутенёра и засунули ему кляп в рот.

— Собираем манатки и уходим от сюда! Неменко и других, с их бабами, в..бу потом, когда всё успокоится. Захотелось же придуркам в благородство поиграть!

Забросив на плечи труп и слишком много знающего 'языка', пахолики исчезли в лесу. Алексей Конторович, сверил с вновь надетыми на руку часами время, натянул проволоки среди деревьев и посмотрел на потухающий костёр.

— Как времени не хватает? Когда так много вокруг мишеней! — порадовался.

Майору, уже давно стало скучно от своего технического превосходства над Московскими воинами и он начал придумывать планы один коварнее другого. И опаснее. Как адреналиновый наркоман, он теперь не мог спокойно уснуть, не подкинув очередной гадости своим врагам.

Алексей уже уходил с поляны, когда туда вбежали пара казаков.

— Атаман Золоторенко свою бабу назад требует! — выдохнули они. — Скоро сам сюда заявиться.

Казаки осмотрели покинуты лагер дровосеков, призадумались и переспросили:

— А где Беспалы с Чубенко? Они что, в очередной раз решили на халяву напиться? Конторович прикинул сколько времени осталось до взрывов и спросил:

— Неужели сам атаман? Ему, что, — делать больше нечего, как за беременной бабой гоняться?

— Грозный он, и злой? Наверно что то не доброе случилось, — казаки прислушались. — Всё, нам бежать надо, сейчас вся его свита сюда заявится. И ты, холоп, проваливай, пока под его горячую руку не попал.

Два ножа просвистели в сумерках вечернего леса и нашли свои цели. Майор прокуковал тетеревом знак сбора, освободил одну проволоку и приготовился ждать.

Вскоре на поляну вернулись его пахолики и сержанты Евгений с Олегом.

— Из — за чего задержка? — спросили.

— Гостя дорогого ждём. Самого хахаля твоей новой пассии, Неменко! — угрюмо ответил. — А по нему у нас особое повеление. От всего белорусского народа.

СОБРовцы только переглянулись и сразу начали указывать своим похоликам, где надо спрятаться. Скоро полянка опустела и на ней остался один майор, вытирающий от крови свой метательные ножи.

Через некоторое время послышался конское ржание и к костру вышли богато одетые казаки.

— Ей, холоп, ты чей будешь? — обратился к майору один из них, размахивая дорогим клинком.

— Генерала Чернецкого, а что? И кто из вас атаман Золоторенко?

Вышедшие на поляну казаки аж опешили от такой наглости. Но не найдя поблизости никого, на котором могли вылить свою злость, всё же переспросили угрюмого литвина.

— Ты, раб, говори, говори, но не заговаривайся! А то мы скоро тебя на куски порежем!

К майору подошёл статный казак, за которым вели прекрасного скакуна.

— Где Дарья Зленчинская, холоп? Отвечай, пока не начали с тебя кожу срезать!

Алексей усмехнулся.

-У вас есть право молчать, есть право на адвоката, и ещё много прав! Но вы, арестованы.

— Що? — глупо вылупил глаза казацкий атаман, не замечая, как за его спиной начали один за другим падать сопровождающие.

Алексей одним ударом вырубил Золоторенко и с разворота воткнул ножи в тела его охранников.

— Измена, — эхом послышалось в лесу.

Майор всунул кляп в рот опешившему атаману в рот и скомандовал.

— Неменко, из — за твоей прихоти мы попали в такую заварушку! Кровь износу, но задержи преследователей хотя бы на пол часа. Встретимся в условленном месте.

Алексей Конторович очистил ножи и лицо от крови, оставил сержанта с его людьми защищать тылы и ушёл в лес. Там сразу надел очки ночного видения и медленно повёл всех к пруду.

— Где то тут должна быть застава ногайцев? — прикинул, взглядом пробегая окрестности пруда. — А вот и они!

Десяток кочевников усиленно высматривал поверхность воды в надежде увидеть свою лодку со стражниками. Алексей дал условный сигнал снайперу на вышке крепости и посмотрел, как они начали валиться на землю друг за другом.

— Снова Кристинка балуется, — решил. — Ах, Владислав Леонидович, испортишь ты девку.

Майор, сам имевший дочку одногодку, жалел сироту и понимал её, но никак не мог свыкнуться с мыслью, что она стала снайпером. А её жажда убивать буквально страшила взрослого мужчину.

— Не дай бог, с моей дочерью такое случится! — горько усмехнулся. — Мама не переживёт такого позора.

Оставшиеся в живых ногайцы решили уползти с поляны их смерти, но тут же натолкнулись на литвинов и были зарезаны, как бараны на скотобойне. Быстро, — и не издав ни звука.

Алексей подошёл к берегу и взмахнул платком три раза, показывая, что с ним находится важные пленники. Вскоре, из прибрежных кустов показался нос лодки.

— Алексей, это я, Сергей!

— Да узнал уже.

Двое боевых друзей обнялись и похлопали друг друга по спине.

— Только плавать сюда тебе придётся не два раза, а три. Этот мудак Неменко здесь свою бабу нашёл. Просит её в крепость отвести.

— Баба, это знакомо! А что это за уроды? — переспросил капитан Дубненский смотря на пленников.

— Не поверишь, но это сам Золоторенко и один из его сотников. Вроде завтра подкоп под северную стену сделать собрались. Выясните всё досконально.

Сергей аж присвистнул от неожиданности.

— Да ну, млят! Сам Золоторенко? Давно его ждём!

Обоих пленников и остальную добычу закинули в лодку и оттолкнули от берега.

— Слушай, майор, а может ты в следующий раз московского царя захомутишь? А то эта война уже начала надоедать, — зло усмехнулся капитан.

— Как только он здесь появиться, так сразу, — отшутился Алексей.

Прошло около четверти часа, пока лодка не вернулась назад. За это время диверсанты сумели заменить свои запасы пороха и пуль, батарейки для очков ночного видения и обменяться новостями. Похолики даже успели привязать камни к ногам павших ногайцев и сбросить трупов в самое глубокое место пруда. Тут из леса послышались звуки взрывов и выстрелов и майор решил вернуться.

— Всё, капитан, надо спасать задницу Неменко! Присмотри, за его бабой. Всё же теперь она одна из нас.

Испуганная беременная женщина смотрела как в лесу исчезают серые тени. Она всё не могла поверить, что этот ад на яву кончается. Высокий, такой близкий её душе, незнакомец сегодня выкупил её из неволи, обещал защитить и охранять со всех сил, а потом взял да пропал. За то она видела, как его друзья забросили в свою лодку связанного виновника её стыда и поняла, что слухи, уже давно ходившие среди пленниц в лагере о том, что бог прислал на помощь Литве своих архангелов, были правдой.

— Так — как зовут его? — спросила одного из них, садясь в лодку.

— Кого? — не понял незнакомец.

— Моего спасителя?

— Ах этого. Евгений Неменко!

'Евгений, значит Благородный по греческому' — подумала, гладя свой живот. — 'Хорошее имя'.

.

Глава шестая

4 — 7 Июля 1655 года

Борисов и его окрестности

— Я заплачу выкуп!

Залитый кровью казак протянул ладони, стараясь защититься от стилета.

— Кончай его на фиг! Времени нету!

Евгений Неменко еле сдерживал своё раздражение. Пахолики швыряли среди убитых и раненных казаков, собирая свою законную добычу.

— Отруби пальцы! Что ты возишься с этим живым трупом, как нежная дева?

СОБРовец смотрел на глупые попытки обогатиться своих подчинённых и ругался в слух. Эти парни совсем потеряли признаки ума и теперь кошмарили карманы и одежду свиты этого бывшего хахаля Дарьи, выгребая от туда всё более менее ценное.

— А может и в прям заплатит? Смотри какие роскошные перстни на нём? — не унимался похолик.

— Я приказал их убить, а не о выкупе думать! — рассердился Евгений, натягивая проволоку от взрывателя. — Эти красивые безделушки не стоит наших жизней, потому считаю до десяти и уходим отсюда!

— Но коня? Коня то возьмём с собой? Ведь за такого не одну деревню купить можно. А ещё сбруя на нём королевская.

— Коня, ты говоришь!

Неменко подошёл к слишком упёртому пахолику и воткнул нож в его кадык.

— Кому ещё тут жадность разум затмевает? — повернувшись, ласково спросил у остальных из своей команды, не обращая внимание на булькание за спиной.

Сейчас и его подчинённые услышали, как весь лес наполнился голосами раздражённых врагов. Недалеко замелькали отблески факелов и раздались крики казаков. Выглядело так, как будто весь их лагерь вышел на охоту.

Пахолики, поняв в какую передрягу попали, сразу стихли и быстро исчезли из поляны в заранее оговорённом направлении. Евгений натянул последнюю проволоку, затвердил её на ремне своего бывшего солдата и медленно перевернул его на живот, стараясь, что бы она была достаточно натянута. Уходя, он услышал стон того самого казака, который выделялся богатыми перстнями.

— Смотри, ещё живой, — тихо проворчал ему на ухо. — И даже некоторые пальцы на месте остались. Передай своим, что они ошиблись номером, приходя на Литву. Не найдут они здесь воинской славы и богатства, а только свою смерть. Передай им это, перед тем, как сдохнешь.

Голоса преследователей слышались всё ближе и ближе. Евгений шлёпнул по крупу коня атамана со всей силой и та ускакала в темноту.

'Бедной животинке и вправду незачем умирать из-за наших глупых дрязг', — подумал убегая и натягивая маску ночника, с которой он уже мог спокойно передвигаться по тёмному лесу, не боясь наткнуться лицом об ветки.

Впереди послышались выстрелы и крики.

'Мои попались', — сразу догадался.

Евгений очень осторожно приближался к поляне с его людьми, замечая, как вокруг становится всё светлее, даже снял ночник, что бы глаза не ослепли и вскоре заметил первых врагов.

— Черкесы? Эти то здесь откуда? — выругался.

Союзники царя московского тем временем понатыкали везде стрелы с горящими наконечниками и окружили горстку литвинов. Уже успели прозвучать первые выстрелы и теперь началась перебранка между противниками.

— Сдавайтесь свиноеды! — кричали одни. — Или вас немножко резать будем!

— Хрен вам, нехристи! — отвечали недавно выученными фразами другие.

Внезапно, за спиной Евгения, раздался большой взрыв и ещё два поменьше. СОБРовец упал на землю и закатился за пень, понимая, что теперь осколки будут свистать по всюду. Пара из них и пролетела мимо, царапнув ошеломлённого черкеса. Он, как раз, смотрел на его и на то, что творилось недалеко в лесу, открыв от неожиданности рот.

— Шайтан! — успел выкрикнуть перед тем, как его голова лишилась части мозгов.

Евгений ещё пару раз выстрелил из пистолета в слишком любознательных врагов, когда загоревшийся за спиной лес выдал его с потрохами. Для всех черкесов он сразу стал выглядеть тёмным, убивающим пятном, за спиной которого бушует пламя.

— Шайтан! Ифрит! Во имя Алаха, правоверные, рай нас ждёт, если погибнем в борьбе с ним!

Безумство людей привыкших к смерти сразу была направленна на сторону величайшей опасности и в жилет Евгения ударила первая стрела. Он ещё пробовал увёртываться, перекатываться отстреливаясь, но врагов было слишком много. Когда пуля пробила его ногу, а стрела воткнулась в плечо, когда закончились патроны к пистолету и к винтарю, воин понял:

— 'Вот и пришла нежданная'.

Неменько последним усилием воли вырвал кольцо у гранаты и в последний раз блеснул своим остроумием:

'Ещё утром шутил над Богом, а он, в отместку, так надо мной поиздевался'.

**

— И тут! — рык Якова Черкасского оглушил всю округу. Он только что узнал, что новые взрывы были вызваны не пожаром леса, а глупыми суевериями казаков.

Это отребье почему то решило, что истинным убийцей их предводителей является Борисовский водяной и начало забрасывать пруд гранатами, желая отомстить.

— Невежды! Они что? Не знают, что водяного гуля можно убить только освящением воды и церковным пением. Бомбами тут ничего сделать не сможешь.

Воевода нервно прохаживался перед боярами, мурзами и беками. Ночной разгром обоза пушкарей окончательно вывел его из себя. На этот раз эти гяуры сделали ложный выпад в лесу и, использовавших заварушкой, незаметно проникли в святая святых. В пороховой лагерь. Теперь у него осталось слишком мало пороха, зарядов и немцев, что бы исполнить желание своего царя. А тут ещё и, ифрит их побери, казаки со своими глупыми суевериями.

Урускана Мурзу, а так звали до крещения воеводу, беспокоили многие нестыковочки в привычном для него образе войны. — 'Как это можно, что бы малюсенькая деревянная крепость задерживала проход огромного войска? Почему, во время приступов погибает так много воинов? За чем, защитники её, как бы издеваясь, оставляет открытыми ворота? Почему, они так плохо поступили с покойным постельничим?'

— Этот предатель даже не смог погибнуть как воин, а повесился, приняв недостойную для истинно верующего смерть, собака! — выпалил в слух, не сдержавшись.

Собравшиеся около шатра воеводы соратники угрюмо молчали. История о попытке перебежать к литвинам Богдана Хитрова, загубившего всё своё войско и его постыдное возвращение, облетела уже всё войско московитов. Литвины ему, как последнему латинянину, сбрили бороду, и пригрозили в письме, что также сделают и самим Яковом Куденотовичем. Хуже всего, когда постельничего возвратили в лагер, связанного и осквернённого, на его груди болтался еретический рисунок, где были похабно изображены московский царь и сам воевода с гетманом казаков.

Яков Черкасский ещё раз посмотрел на этот бумажный лист и еле сдержался. Он знал, что у него маленькие уши, но что бы они были такими маленькими? В припадке злости уже не один раз хотел порвать в клочья этот грязный кусок бумаги, но ждал, какое решение по нему примет думные дьяки и сам Царь.

А теперь и этот ночной выпад защитников Борисова.

— Расскажи, всем, почему этот шайтан и его джины погубили так много моих воинов, Балзан Узбаши!

В последние дни Яков Черкасский, под давлением своих детских воспоминании, снова вернулся к привычным выражениям, отбросив всю тонкую накипь православия. Груз испытании упал на плечи постигшего пятый десяток мужчины слишком неожиданно и он начал впадать в истерику.

— Совсем не много, Урускан Мурза! Только две пальцы рук, — оправдывался толстый черкес, целуя его ступни. — За то мы убили больше тумена гяуров и одного из этих джинов. Даже пленного взяли.

По приказному хлопку его ладоней к ним приволокли окровавленного литвина. Облитый водой, он наконец сумел приоткрыть глаза.

— Собака паршивая, — выступил Яков Черкасский, — почему ты воспротивился своему законному государю.

— Хрен вам, нехристи! — ответил непонятными, для окружающих, словами раненный воин. — Скоро к вам северный олень нагрянет.

Никто из собравшихся не знал, что Борисовцы давно уже вдолбили в голову всем своим подчинённым фразы, которые они должны были твердить в случае попадания в неволю. И даже показали показательную инсценировку для них с последующим объяснением, для чего это нужно.

— Тронулся разумом, бедолага, — сразу смекнули некоторые бояре и мурзы. Но продолжали молчать, дожидаясь действии воеводы.

Яков Черкасский тем временем решал, что делать с таким подарком судьбы. Почти все немецкие наёмники, набранные для того, что бы решить загадку Борисовцев погибли во время ночной вылазки, но тайны этих джинов манили его больше всего на свете. Ведь если он получить в руки их знание, власть в степи снова вернётся к его роду.

— Отдайте его моему палачу! Юродивый он или нет, пуст разбирается Христос Бог — всевышний.

Яков Черкасский посмотрел на застывшие лица своих воевод и решился.

-Что там с подкопом?

— Плохо, боярин, — ответил Юрий Барятинский. — Взорвали его враги наши. Сначала из подкопа повалил вонючий дым, от которого немцы — землекопы, сумевшие выбраться или бывшие рядом, все свои внутренности выкашляли, а потом от туда вылезли черти с большими глазами и носом, как у слонов знаменитого Ганнибала и вырезали всех. Нет больше у нас землекопов, а те, кто остались — сбежали.

Яков Черкасский посмотрел с презрением на простого удельного князя. Барятинский славился своим воинским умением и даже пару раз разбивал литовские войска, в том числе и полковника Поклонского. Он знал и о том, что литвины предательский убили его младшего сына — Бориса. Но кто он был такой, что бы так пренебрежительно говорить с ним, Чингизидом.

— Юрий, Никитов сын, чем выкупишь свою промашку, какой план посоветуешь?

Поджарый воин, одержавший не одну победу и никогда не изменявший присягу своему царю, молча сглотнул обиду.

— В старину и сейчас, если была возможность, вокруг таких крепостей насыпали земляной вал, превышающий стены твердыни в высоту и расстреливали защитников из более удобной позиции. Предлагаю сделать это и теперь. Воздвигнем вал, поставим наверху пушки и расстреляем этих предателей веры Христовой.

— Хороший совет, — зло усмехнулся Яков Черкасский. — да только пушек у нас сейчас нет, как и зарядов для них! Может быть другие придумает план по лучше?

Собравшиеся прятали глаза или угрюмо молчали, когда этот выскочка Барятинский снова заговорил:

— Нам хватит двух недель, что бы насыпать вал перед северной стеной. Нагоним всех местных холопов, пленников и, как только закончиться лесной пожар, приступим к работе. По крайне мере, можем и этих воров, казаков заставить, ведь у них сейчас почти никого из власти не осталось. Скоро сюда придут силы воеводы Семёна Урусова со своими пушками и тогда униаты сами сдадутся.

Эта мысль Якову Черкасскому легла близко к сердцу и он сразу её развил:

— Вот и я это говорил! Надо насыпать вал вокруг всего Борисова, что бы не одна душа от туда не могла выскочить. А потом мы перестреляем их, как куропаток. А всех этих новоявленных джинов возьмём в плен и заставим служить нашему Царю, как заставил их служить сам Сулейман Великий, Царь Иерусалима. Вы, согласны с моим мнением?

Радостные бояре и мурзы дружно подхватили идею и начали восхищаться мудростью Урускана Мурзы. Он тем временем обратился к воеводе Барятинскому.

— Князь, ваша отвага не знает границ! Нам нужны люди, которые отвлекали бы защитников крепости от начавшихся работ, потому ваш полк от ныне всегда будет сторожить их главные вороты и смотреть, что бы никто от туда не вырвался. Ответите за это свой головой и честью.

Высокий воин погладил эфес своей сабли и молчаливо повинился. Спросив разрешения, он вышел из душного шатра и вскочил на услужливо приведённого коня. Ему надо было ещё много обдумать, но даже эта обида не могла поколебать его принципов. Юрий Барятинский, хоть был и незнатного происхождения, но однажды давший слово служить, — не мог его нарушить.

Яков Черкасский ещё раз прошёлся по кругу и выбрал очередную жертву:

— Балзан Узбаши, вы сегодня достигли большой победы. Выдайте всем своим людям по алтыну из захваченного лично вами, — подчеркнул воевода — обоза литвинов. Доблестные войны царя Московского требует солидного вознаграждения. А всех убитых гяуров приколите к крестам и поставьте напротив крепости, что бы все от туда могли видеть, что станет с ними, когда попадут в наши руки.

Совет подходил к концу, когда в лагер прискакал гонец от боярина Ордена — Нащёкина. Уставший, весь покрытый ожогами, он поведал о несчастье, постигшем его обоз. Пожар обрушился на них во время продвижения по лесной дороге и люди еле спаслись, но за — то погибли большинство из тягловых волов. Гонец просил выслать подмогу, что бы довести то войска хотя бы остатки царских даров. Сам боярин обещал приехать на следующий день, что бы составить доскональный отчёт своему царю.

*

'Так даст она мне, или нет?' — генерал Чернецкий ходил по комнате, выслушивая медленную речь профессора Генадия Левицкого и разбирая по ниточке свои ошибки. — ' Как её заманить в такую ситуацию, что бы не могла воспротивиться и наконец дала? И что эта дура вообще думает, вертя перед своим военачальником задницей и щебеча о верности к какому-то суженному? Да он уже давно мёртвый!'

— И кто мог подумать? — продолжал историк. — Что те жалкие сочинители романов про альтернативную историю или о попаданцах туда окажутся правыми. Помнится, в одно время, я даже очень поссорился с некоторыми из их форума, указав на не соответствие в их чаяниях и исторической неизбежностью. Да так, что эти придурки наслали тучу вирусов на мой компьютер. А теперь мы сами уже начали вытворять чёрт знает что!

'И это всё эта змея Анастасия Брежнева. Это она не даёт понять девочке, где её истинное счастье'.

— Помню, когда то читал рассказ знаменитого американского фантаста Рея Бредбери, об эффекте бабочки. — продолжал гражданский специалист. — Там говорилось о том, как попавшие в палеолит современники убили бабочку и, вернувшись назад, поняли, что изменили своё настоящее. А мы теперь не только её втоптали в гряз, мы, очутившись в прошлом, пристрелили динозавра и сейчас спокойно жарим его на медленном огне. Чем это аукнется нашим предкам, теперь уже никто не знает.

Генерал ещё раз представил вид качающихся грудей под блузкой Ирины и чуть не завыл от нахлынувшей на его похоти.

— Вы, со своими воинами, уже успели уничтожить или привести в негодность десятую часть Московского войска, — не унимался историк. — Задержали его продвижение на двенадцать дней. А ведь, по всем архивным данным, Минск должен был пасть ещё неделю назад и войска Якова Черкасского, как и Ивана Золоторенко теперь наступать на Вильно. И что мы видим сейчас? Первый из них сидит пока здесь, а второй дожидается суда белорусского народа в темнице, закованный в кандалы. Кстати, что вы хотите с ним сделать?

Генерал представил как, как соблазнительно качаются бёдра у этой проказницы и рявкнул сердито:

— Что, что? На кол его, и все проблемы пропадут!

Генадий Левицкий подумал, прикинул в уме и запротестовал:

— Да вы, что! Казнить такого знатного пленника, значит потерять стимул к переговорам у другой стороны?

— Я сказал — на кол, значит — на кол! Генерал — я? Или тряпка какая то? — зарычал Чернецкий, вспомнив, как, вчерашним вечером, умело увели из под носа эту чертовку.

А ведь всё уже было подготовлено по всем законом военного искусства. Тихая комнатка для двоих, работа с бумагами до ночи, последняя бутылка коньяка и плитка шоколада. Всё должно было произойти по давно намеченной колее, когда эта чёртова репортёрша ввалилась и объявила о смерти в лазарете одного из СОБРовцев, как будто другие до этого не погибали. Нет, этим ублюдком оказался именно спаситель всех баб Алексей Афанасьев и им приспичило совместно помолиться около покойника.

Михаил Чернечкий давно подозревал, что женщины, очутившиеся в месте с ним в прошлом, составили заговор против его планов и по всякому начали вредить. А руководит ими, — эта медсестра, бабка Вера. Он в очередной раз пожалел, что не осуществил тогда свою задумку и не позволил её высечь розгами. Гляди, она теперь была по разговорчивее, и другим пример подала.

— Генерал, — не унимался Левицкий. — Почему, вы, не показываете истинную силу своей армии и не шугнёте их вертушкой? Ведь, после этого, они сбегут от нашего городишки на тысячи километров?

— Сбегут! Именно это! — Генерал решил, что всё же не сделал большой ошибки, отменив приказ о порке старшой медсестры. Надо было к ней было с поклоном и лаской обратиться. Гляди, помогла бы теперь и девку уговорить.

— Сбегут и дальше будут грабить мою родину. Это их тактика, татарская. А мне надо, что бы они все подтянулись ко мне, что бы всё решить одним ударом!

'Может её снова заманить на ночную смену? Прикинуться смертельно уставшим и попросить помассировать плечи? А потом взять её в охапку и не дать вырваться? А баб отослать в лазарет, где бы они занялись уходом за раненными'

Генерал стыдливо отбросил крамольную мысль, вспомнив, как с такой задумкой уже пару раз прогорел и продолжил излагать свою точку на боевые действия.

— Мне нужно выманить на себя Алексея Михайловича. А на сколько я знаю, — этот юноша очень осторожный и талантливый. То — что я теперь разбиваю его передовые части одну за другой, ещё ничего не значит. Он легко сможет восполнить потери. А вот, если его взять в плен в генеральной битве, это подорвёт все попытки Москвы к сопротивлению.

' Надо будет приласкаться к этой старой ведьме и публично спросить прощения. Трахнуть её, что ли для разговорчивости? Так и бабский заговор распутаем! Только надо расспросить этого гражданского о её подчинённой по больше. Может так обойдёмся и без такой жертвы'

— Расскажи ещё раз, что ты знаешь об Московском Царе, Генадий Михайлович. Всё о его привычках, слабостях и увлечениях.

— Ничего большего, чем то — что поведал вам раньше, рассказать вам не смогу. Даже выслушав рассказы пленных, смог прибавить к его портрету только несколько незначительных штрихов. Он и вправду царь в Москве, а не жалкая марионетка. Готов биться за своих друзей до конца, и тут же их уничтожить, если потребует народ и окружающие. Одним словом, — идеальный государь.

— Ты так говоришь, что у меня создаётся впечатление, — мы не эту сторону выбрали? — констатировал факт.

— У нас у всех был выбор. Оставить этих детей, женщин и надежду вернуться домой, или примкнуть к их убийцам. Я свою сторону уже выбрал. Вы, генерал, тоже. Так не ужели червь неуверенности в свои силы уже подтачивает вашу душу?

— Я, генерал вооружённых сил республики Беларусь, Михаил Чернецкий, присягнул защищать её население от врагов и не поступлюсь своему слову. Захватчики, кем они бы не были, получат свою кару!

Военный оглядел начальническим взглядом гражданского и сел. Устал слишком он в последнее время, да и постоянное недосыпание дало о себе знать. Собравшись со остатками сил, спросил:

— Слушай! Твоя практикантка, студентка, Иринька — что она за человек?

Профессор встали и на место потухшей свечи поставил новую.

— Ирина дочка моей двоюродной сестры по материнской линии. Чистый, невинный ангел. Ближе её, для меня, старика, здесь нет никого на свете. И я счастлив, что она наконец нашла своего суженного и хочет родить ему уйму ребятишек. А имея за плечами Веронику Михайловну, она это сможет.

Генерал взял следующую свечу, зажёг её и поставил рядом. Выходило на то, что профессор тоже примкнул к бабскому заговору и решил не дать ему насладиться любовью. Это открытие смертельной усталостью свалилось на плечи Чернецкого, разом заставив вспомнить о том, что он уже давно спал не более шести часов в сутки.

— Ваша задумка, посадить на кол Золоторенко, тоже ни куда, не годится. Казаки тогда только озвереют и решат отомстить за гибель своего атамана. Советую, потопить его в зашитом мешке! Именно такой постыдной смертью, они казнили некоторых своих вожаков во время восстания Хмельницкого и до сих пор гордятся этим.

'Утопить надо тебя', — грустно подумал генерал. — 'Со всем твоим глупым либерализмом. Как ты не понимаешь, что мне тоже чуточку счастья хочется? '.

— Не знаю, не знаю. С одной стороны — смерть военачальника и всего его штаба очень пагубно действует на солдат, с другой, — он же обвиняется в геноциде. За чем нам такая головная боль? Посадить его на кол его или утопить — и все дела! — закончил устало.

— Но, хоть бы суд над ним проведёте?

— Суд? Суд, то мы можем. Но по законам военного времени! И ты будешь главным обвинителем в нём! — наконец Генерал решил подвязать этого интеллигента кровью.

Профессор истории только отрыл пару раз рот, стараясь что то сказать и тут же замолчал. Ему долго не удавалось найти подходящие, для такой развилки истории, слова. Но скоро генерал увидел как зажглись решимостью глаза историка.

— Пусть будет суд! Справедливый и безжалостный!

Генерал Михаил Чернецкий посмотрел на глаза гражданскому и выплеснул из корыта с планами на девушку надежду найти в нём своего сообщника.

'Надо будет к Бабке Вере подкатиться и за ней поухаживать. Может она уговорит эту строптивую девку?' — придумал себе ещё одну возможность.

За дверью послышался топот шагов по лестнице и взволнованные отголоски разговоров. Наконец стража открыла вход и в комнату ворвался Алексей Величко.

— Там наших на крестах развешали!

Генерал с профессором исторических наук мигом очутились рядом с воротами. Оба придерживались здорового образа жизни, бегали по утрам, потому в свои полсотни лет они только вспотели, пробежав около триста метров. А перед воротами уже собрались почти всё временно отдыхающие от стражи и не несущие службы воины Борисова. Они уже завели джип и погрузились в него бряцая автоматическим оружием, но их пути стоял капитан Сергей Дубненский со своими стражникам и не выпускал никого.

— Без приказа генерала, никто не покинет этой крепости! — стоял, направив автомат на злых товарищей.

— А вот и он. Расскажите все свои гениальные планы по спасению товарищей ему!, — вытер заливший глаза пот.

— Отставить! — рявкнул генерал Чернецкий, сразу поняв, чем грозит непродуманная операция.

Взяв у капитана бинокль, поднялся на стену и осмотрел окрестности. Недалеко, метров где то за триста, кочевники поставили три креста. На самом высоком из них висели останки одного из СОБРовцев.

'Екименко' — сразу понял Чернецкий. — Именно остатки его группы отбил майор. Но там же не досчитались семерых?'

'Так сколько из них попало в плен, и сколько сгорело до неузнаваемости в пожаре леса?' — решал он головоломку, когда к нему подошёл профессор Левицкий.

— Это, как на горе Синая. Один праведник и два латра по сторонам!— тихо молвил историк. — Жалко парня, в беседах с ним, я чувствовал душу хорошего человека.

' Конторович прислал рапорт, что он спас только троих из десятка Екименько, остальных оставил из-за пожара в лесу, но все выжившие уверяли, что их сослуживцы погибли. Не верю я в это' — мелькало в голове генерала.

— Какое интересное замечание! — обратился он к Генадию Михайловичу. — А вы, сможете написать что-нибудь для публичных похорон героев, где в иносказательной форме их бы так и сравнили?

Профессор взглянул на его удивлёнными глазами и молча кивнул головой. Ему это не составляло трудностей, ведь такими зажигательными речами над могилами умерших, были завалены многие хранилища исторических университетов.

Генерал осмотрел окрестности биноклем и сразу выявил места, где могли спрятаться в засаде враги. Попытку снять трупы быстрым наскоком отбросил сразу, как слишком затратную, потому ухватился за мысль обыграть религиозный сценарий.

— Приказываю, отставить мысль о нападении! Враги этого только и ждут! Похороны невинно убитых будет в намеченное время, в намеченный час! По всем христианским обычаям! Вы, меня поняли!

Толпа внизу забурлила и утихла. Но тут ещё прибежал злой от того, что ему не дали выспаться, полковник Карась и перебранка началась заново.

— Там мой человек! — прокричал командир СОБРа, меняя повязку на вновь открывшейся ране руки.

— Ммм. Фейфяф, фы сфопфирёмся, — что то мямлил, держа зубами конец тряпки и стараясь намотать её чистой стороной на ладонь, пока его не догнала бабка Вера и не приструнила.

-Там засада! — остановил слишком горячего воина Генерал. — Посмотри сам!

Полковник Карась взял бинокль и посмотрел в указанном направлении.

— В этом лесочке сидят и ждут по меньшей мере пять сотен врагов. Пока мы добежим до тел наших ребят, пока мы снимем их с крестов, положим слишком много воинов. Но я уже знаю, как мы заберём их от туда.

Полковник с недоверием посмотрел на Чернецкого, но был вынужден согласиться с его доводами. Всё же он и его ребята были натасканы больше на решения простых задач, вроде обезвреживания террористов, а думать стратегически, уже было заданием их непосредственных начальников. Именно по этому, он, руководивший большинством испытанных бойцов милицейского спецназа, отдал власть в руки человека, который знал, как и где употребить их знания, чтобы и враг был посрамлён, и свои парни живыми остались.

Тут взгляд генерала зацепился за необычное движение с лева. Трое конных казаков неслись в сторону открытых ворот, преследуемые по меньшей мере пол сотней ногайцев.

Под радужное ликование и выстрелы со стороны крепости, они подняли пики с литовскими знамёнами, показывая, что являются посланниками Большой Земли.

Какого было его изумление, когда среди них он опознал Мацея Квинту. Он же по всем расчётам уже давно был пасть смертью героя и освободить место в сердце молодой студентки.

Тем временем, вся тройка благополучно миновала ворота, выжившие ногайцы повернули назад и перед ним преклонился сам виновник переполоха. Протягивая свиток, он выдохнул:

— Мой генерал, ваше задание выполнено! Обоз уже в Минске!

Тут же вытащил ещё пару таких и отдал майору Карасю и бабке Вере.

— Генерал, — читалось в письме. — Я, с Птицеловом и Бурятом, был на задании 'Свободного плавания', когда нечаянно наткнулся на обоз с беженцами в Минск. Решив, что для их охраны выделено слишком мало боевых единиц, присоединились к ним и помогли выполнить вами задуманное. По дороге нам пришлось пару раз столкнуться с казаками, потому помолитесь за души рабов божьих, — Максима Бабина и Евгения Забайкальского. Уверяю вас, их смерть не была напрасной.

Теперь я еду со своей невестой к её дяде в Вильно, где собираюсь вздрючить его жирную задницу и уговорить пошевелиться. Один казачьи полковник согласился стать моим свадебным генералом и теперь тоже сопровождает меня.

Так — что, до скорой встречи. Подмога уже идёт.

С уважением, Капитан СОБРа Алексей Герасимов, Рыцарь Джедаев.

P.S. Из-за непредвиденных обстоятельств, я должен был объявить себя героем кинофильма 'Звёздных Воин'. Пан Мацей Квинта тоже стал таким, потому прошу не портить ему легенды. Слишком многое от этого зависит.

Генерал два раза перечитал письмо, пока до него не дошли скрытые мысли этого послания.

'Эти трое, оказывается не дезертировали, как я думал, а ушли с караваном. Какая досадная ошибка. Сейчас главные силы Московского царя уже предупреждены и сам он вряд ли здесь появится. Везение совсем оставило меня' — взгрустнул, видя, как Иринка налетела коршуном на ротмистра и начала, под дружный смех окружающих, его целовать. — 'Теперь я ещё пару месяцев не смогу до неё добраться. Но девка всё равно будет моей!'

**

'Ты неси меня река,

За крутые берега!'

— Прости брат, но шампанского у нас нет, — сказал один из Небесных ангелов, Виктор Качинский закончив подпевать своему другу и протягивая чарку с вином.

Здесь все уже перешли на чай без сахара из местных трав и только по случаю праздника Яна Купалы Генерал разрешил открыть закрома.

Александр Бондаренько поборол желание сразу влить себе в горло всё его содержимое и, по примеру этих святых людей, сглотнул только чуточку.

— И тогда он разбил пяткой совни третий кубок, говоря, что даже все богатства Испанского короля, не достойны смерти такого хорошего казака. Мы все смотрели, как один за другим умирают наши товарищи и плакали, понимая, что договор чести позволил нам увидеть величайших бойцов на земле. Иван Скалозуб, зарубивший не одного янычара или шляхтича в бою, перекрестился, поклонился земле матушке и вышел на божеский поединок. Только на этот раз правда была на вашей стороне и 'Воин небес' проткнул шпагой его лоб. После этого, Рыцарь Джедай разбил ещё один кубок, настолько тонкой работы, что даже сам султан Истамбула опечалился бы, потеряв его.

Александр Бондаренко уже в который раз рассказывал, как проходил 'Суд Божий', всё время вспоминая новые подробности. Он только боялся поднять глаза и увидеть, как ангелы сидят в обнимку с самыми красивыми женщинами мира и даже целуется с ними. И как те бесстыдницы расчёсывает им волосы и бороды.

'Неужели пророк Могомед оказался прав и нас после смерти ждёт такой же рай? И не надо никакого поста, а только выбрать правильную сторону! Когда вернётся главный Рыцарь Джедаев, обязательно спрошу у него совета, а то Генерал, при упоминании только его имени, плюётся из зависти. Ведь, как говорит воин небес Виктор Качинский, он того знания в их царстве не удостоился'

Бондаренко украдкой посмотрел, как целуется Мацей с ангелом Иринкой и решил всё же стать попом. Тогда, после долгих лет усердной службы, Сын Божий купит и для него такого ангелочка, которая так же будет учить его правильно целоваться и расчёсывать ему волосы.

— Дядя Владислав, — вдруг обратилась к простому воину самая молодая из них, носившая мужские шаровары из странной ткани. — А тут, за нами кто-то поглядывает.

Александр в очередной раз выругал себя за невнимательность. Когда его позвали на смотровую башню, где вместе с Мацеем Квинтой и его невестой сидели ещё несколько 'Воинов Небес' и сошедших с неба гурии, на скромного человека в простой одежде он не обратил внимания. Решил тогда, что это их слуга и даже нагло попросил посторониться. Свою ошибку понял только когда эта девчина его ударила пяткой в незащищённую доспехами спину, да так, что казак чуть не простился с жизнью. На столько больно было. Но теперь он уже точно знал, — этот скромный человек, и есть самый главный атаман в крепости. Генералу до него, как бабе Люсе — до морской царицы.

Воин Владислав посмотрел в раздвоенную подзорную трубу и тут же передал её Александру.

— Посмотри и скажи, кто тут за нашими девушками подглядывает?

Казак послушно взял бинокль и приложил к своим глазам. Он уже знал, что ангелы может смотреть далеко, и даже ночью, но теперь в первые столкнулся с очередной их выдумкой.

Стоявший в дали, смотрящий в подзорную трубу, человек был как бы рядом и Бондаренько не составило большой трудности узнать его.

— Это воевода Барятинский. А рядом с ним стоит какой-то ногайский мурза, по моему, — Балзан Узбаши.

— Дядя Владислав, а можно я его пристрелю? — спросила малоденэкая девушка, ешэ не вошедшая в брачный возраст.

— Кого? — одна из ангелов, худая очень, вырвала бинокль у Александра и присмотревших запротестовала. — За чем? Слишком красивый! Тем более сегодня ночь Яна Купалы! Пусть живёт!

Бондаренько опечалился. Теперешняя осада крепости не позволила местным девушкам спустить веников со свечами вниз по реке и не погадать на будущего жениха.

'Когда я стану монахом, убью каждого грека, который задумает назвать этот христианский праздник деревенскими суевериями. Бог на небесах простит мне этот грех, узнав, что старался для блага его создании' — решил.

Казак вспомнил, как отмечали этот день на его родине, как он подплыл к венку Марыси и выловил его из реки, доказывая остальным, что именно на эту девушку он положил глаз и намерен на ней жениться.

Ангел Анастасия Брежнева снова взяла гитару.

— Грустная Купалина как то получается. Владислав, в следующим году мы обязательно отпразднуем её с другим размахом. Будем и цветочек папоротника искать до утра и купаться голышом в реке. Ты, согласен?

Она проверила, как звучат струны и запела на родном для Александра языке.

'Давай выключим свитло

И будем мовчати.

Про то, что не можно

Словами сказати.'

Бондоренько послушал, как звучат первые слова песни, попробовал вместе с другими подпевать и расплакался.

' Может быть я и не стану святым отшельником, но убью каждого, кто решится помешать этим ангелам. Если мне уже не повезло в своей судьбе и Марыся умерла при родах, то хоть так я выкуплю свою вину перед его посланниками!' — дал себе твёрдый зарок.

Залезший на площадку смотровой башни молодой пацан передал пану Владиславу странную трубу и сразу исчез.

— Ну, Кристинка, ну, змея, я тебе это припомню! — выкрикнул, пропадая в люке ступенек ведущих в низ.

— Кристина, может и правду перестанешь третировать своего брата? — обратился к ней пан Качинский.

— Пусть старается! Нас только двое осталось, а у него по прежнему ветер в голове! — ответила самая молодая из ангелов. — Смотрите, а подглядывающих за нами уже набралось целая толпа.

— Да что ты говоришь? — хихикнула пана Анастасия, отложив гитару. Она допила свою чарку, уселась удобно на зубе башни и начала расчёсывать свои волосы. — И вправду их там слишком много стало.!

Пан Качинский приложил к своим губам странную трубу и прокричал туда так, что у Бондаренько даже уши завяли.

— Ребята, княз Барятинский, вам никто не говорил, что за билеты в кинотеатр надо платить.

Люди по другую сторону поля переглянулись и начали что между собой обсуждать. Ангел Анастасия позвала к себе невесту пана Квинты и начала учить её правильно ходить по краюшку башни. Александр выпил свой кубок и вспомнил, что у Марыси была младшая сестра.

'Когда вернусь домой, груди у неё будут такими же большими и спелыми. Только задница пошире — наверное? Эта то сумеет родить. А потом в святые отшельники!' — решил, посматривая, как качаются бёдра во время ходьбы у женщин.

— Ей, уроды, вам же сказано было не подсматривать! — прокричал небесный воин Качинский в свой громкоговоритель.

Стоящие в конце поля московиты снова завертели головами и начали показывать пальцами в сторону башни. Ангел Анастасия Брежнева продолжала учить шаги какого то бесстыдного танца невесту пана Квинты и Александр решил, что святого отшельника из него не выйдет. Женится на сестре Марыси и станет попом. Слава богу, он не какой-то глупый католик и законы целибата этого не запрещают.

— Да там собралось наверно всё руководство 'Чехов'! Можно я их перестреляю! — снова спросила самая младшая из ангелов воина Владислава.

— За чем? Праздник же. Пусть живут.

Ангел Кристинка оторвала свой взгляд от прицела своего мушкета и перевернулась на спину.

— И правда. Только я не так его представляла.

Она встала, подошла к краю смотровой башни и села на его, спустив ноги в низ.

— Мы, с папой, планировали сегодня поехать в Пинск к родне матери. А его больше нет.

Девушка стёрла слезу, старясь дальше остаться мужественной. Анастасия с Ириной сели рядом с ней и начали утешать. Только замечание пана Владислава не позволила всем троим разреветься.

— Генерал выпустил из ворот одного пленника с бутылкой вина, того казацкого сотника, которого привезли с последним полоном.

Девушки тут же кончили горевать, а Бондаренько присмотревшись открыл рот от удивления. Это же был Емеля Беспалый, его родственник по линии бабушки.

Люк в полу приоткрылся и от туда выскочил брат Кристины.

— Генерал, по случаю праздника, отпустил одного из пленных. Приказал посмотреть, что бы с ним ничего не случилось! И прислал ещё пару бутылок вина.

Виктор Качинский рассмеялся, опустошил свой бокал и прокричал в громкоговоритель.

— Ей, гости нежданные, бутылка вина от нашего стола к вашему! Праздник же, потому просим не обижать официанта.

Темнело. Кристина вернулась к своему мушкету и начала всматриваться в его подзорную трубу.

— Что там? — спросил пан Влaдислав, пробегая кончиками пальцами по струнам.

— Пока ничего. Ему ещё топать двести шагов.

Александру снова налили вина и он пригубился краешком рта до бокала этого прохладительного напитка.

Ангел Анастасия пробегла пальцами по струнам и запела.

'Опустела без тебя земля.

Как мне несколько часов прожить?'

Александр постарался вместе со всеми подпеть, ругая себя, что не знает слов такой чудесной песни. Он еле сдерживал слёзы, понимая, что 'Небесные воины' так оплакивают одного из своих погибших товарищей, когда ангел Кристина сказала:

— Этот в чалме, ногайский мурза зарубил казака!

— Что! — крикнули все собравшийся. — Убей его!

Девушка выстрелила пять раз подряд и уже начала менять обойму, когда пан Владислав положил руку на её плечо.

— Оставь! Праздник ведь. Пусть живут, — пока!

Бондаренько в очередной раз поразился христианскому милосердию посланников небес и дал себе зарок.

— Не стану попом, пока на земле ходят убийцы моего двоюродного брата!

Глава Седьмая

Территория Литвы 08 — 14 Июля 1655 года

Капитан шотландской стражи распахнул удивлённо глаза и схватился за горло, стараясь удержать фонтан крови, хлынувший из перерезанной сонной артерии.

— Вечно пачкаю свою одежду! Когда это наконец кончится? — пробурчал Алек, входя в зал для приёма гостей.

Его похолики и казаки из свиты полковника Нечая продолжали отбирать оружие у испуганных остатков охраны, когда он наконец увидел Януша Радзивила.

— Здравствуй, папа! Это ты, так принимаешь всех своих родственников или природная жадность в тебе заиграла?

Алексей Герасимов был зол на себя и на весь мир. Он, прибывший два дня назад в Вильно, с любимой девушкой и войском по боку, с рассказами о победах литвинов над московитами, просидел полторы сутки в приёмной гетмана, так и не дождавшись аудиенции. А тут ещё эта глупая попытка арестовать его, как шпиона царя. И если не помощь полковников Самуеля Кмицица и Констанция Котовского, давно бы плюнул на всё и уехал к своим.

Вскинув левую руку с пистолетом и разнося мозги слишком горячему щеголю, переспросил ещё раз:

— Папа, я не понимаю ваших политесов. Вам было приказано спешить со всем своим войском к Борисову, что бы окончательно разбить московитов. А вы тут какими то переговорами занимаетесь.

Алексей всадил ещё одну пулю в лоб похожего на педераста вельможи, задумавшего вытащить свой клинок и переспросил:

— Так мы дождёмся от тебя помощи, или нет? Времени то остаётся слишком мало?

Высокий, тучный человек схватился за левую сторону груди. Что то там у него защемило и не давало дышать. Отдохнув, он наконец собрал свои мысли в одно корыто.

'Это наверно тот самый безродный выскочка из числа тех? Уже весь город шушукается о них, предаваясь напрасным ожиданиям. И даже мою дочку сумел окрутить. Да как он посмел?!'

Янош Радзивил, князь Биржанский и Дубинковский, воевода Виленский, гетман Литовский посмотрел, как слуги выносят тело охранника шведского посла и протёр шелковым платком свою лысину. На его глазах только-что разрушили последнюю надежду найти союзников и теперь непонятно от куда выскочивший варвар требовал невозможное.

Алексей Герасимов спокойно наблюдал за душевными стенаниями князя, понимая, что дороги назад нет.

— Нас позвали на эту землю, что бы навести демократию и осуществить вертикаль власти! Все, которые будет этому противиться закончат, как он! — показал совнёй на ещё одного франта в свите князя Радзивила, решившего ускользнуть.

Казаки полковника Нечая сразу воткнули в него свои пики, а сторонники Котовского и Кмицица пригрозили гостям своими пищалями и саблями, показывая, кто в доме — хозяин. После этого, собравшиеся в зале затихли, поняв, что малейшее сопротивление будет жестоко пересекаться.

Алек опёрся ногой об рукоятку кресла в котором сидел Януш Радзивил и начал очищать совню от крови.

— Папа, нам, для окончательной победы над московитами, нужна твоя армия! Хочешь ты этого или нет! Выбирай! Завтра утром я хочу видеть всех твоих воинов в готовности, независимо от того, будешь ты живым и дохлым! Мы договорились?

Алек убрал лезвие от шеи человека с рыжими усами и обратился к залу.

— Великий Гетман Литовский не сказал нет, что означает его согласие! Ясно вельможные панове, я ожидаю вас завтра утром со всеми вашими подхалимами при выезде из города. Кто опоздает, может сразу остаться дома! Воинская слава и казна Царя Московского достанется только самым храбрым и исполнительным!

Все собравшиеся в зале угрюмо молчали. Алек уже давно подготовился к такому повороту, потому вытащил ещё один козырь из рукава.

— Наёмники Казимира Жеромского тоже присоединились к нашей священной войне. Им хватило только рассказа о том, как пара сотен Борисовцев, под мудрым руководством рыцарей — Джедаев раз за разом разбивает тысячи московитов и ящика трофеев для солдат Вильнюсского гарнизона. Потому я ещё раз повторяю! Кто не пойдёт со мной, тот не получит ни воинской славы и доли из разграбленной Москвы!

Алек уже хотел выйти, но вспомнил об ещё одном деле. Резко повернувшись, он спросил:

— Кто тут у вас посол шведский?

Увидев, как несколько гостей сгруппировались вокруг скромно одетого человека без парика, подошёл к нему.

— Пан Сабонис, дайте мне свой Винтарь!

Жмудзин, ростом почти догнавший Алека, но уже ставший знаменит своей недюжинной силой и сноровкой, снял автомат с плеча и бросил его через пол зала, прямо в его ладонь.

'Эти литовцы всегда были знаменитыми своими пасами во время игры! И этот ни чем не уступает своему знаменитому тёзке' — улыбнулся Алексей и вспомнил, как передвигался по баскетбольной площадке его детский герой. — 'Чуточку не похож, но движения и сноровка прямо указывает на предка этой звезды большого спорта!'

'Небесный воин' выбросил зажатый в руке автомат перед лицом шведского посла и угрюмо прорычал:

— Ты видел, как стреляет моя пищаль? Ты слышал, о нашем другом оружии? Так, насладись его видом и помни, — этом мушкетом, мы попадаем мухе в глаз за тысячу шагов! И если вы захотите вступить на нашу землю, Полтавская битва случится раньше.

Алек уже знал как действует один только вид автомата на местных умельцев. Слишком тонким по роботе было смертоносное изделие, что бы увидев её, оружейные мастера наёмников не загорелись бы надеждой получить в свои руки знание о нём. Он уже успел пообещать многим, что оружие Рыцарей Джедаев, выдаётся каждому заслужившему право на это звание. И доказать возможности Винтаря на яву, — разобрав при них автомат и собрав его с завязанными глазами снова за сорок стуков пульса.

— Останьтесь! — уходя бросил Алек полковнику Кмицицу и виконту де Реньяру. — Поговорите со всеми иностранными послами, о том, чем может быть полезной помощь их государств при завоевательной прогулке на Москву. Намекните, что только те короли, которые разрешат своим аристократам поучаствовать в ней, — получат частицу наших знании.

Уже вступив в узкие переулки Вильни, Алек взгрустнул, — 'Одна полу победа состоялась. А как теперь поступить с моим главным врагом в этой головоломке, с тёщей?'

Небо похмурилось и начал падать мелкий летний дождик.

**

— Прокляну!

Катерина Радзивил, в девичье Потоцкая еле сдерживала свой гнев. Родная дочь, кровь от крови, упёрлась и ни за что не хотела отказаться от мысли жениться на каком-то выскочке. Все уговоры и призывы к голосу рассудка разбивались в её веру в предназначение её спасителя.

— Спаситель! Так я и поверю! Да он наверно приспешник Гонсевского и заранее договорился с казаками, что бы опозорить наш род.

— Мама, он не договаривался! — отвечала зарёванная девушка. — Он даже не знал кто я такая, когда меня спасал. И он точно благородных кровей и даже, наверно, королевских. Ведь рыцари из его ордена женится только на принцессах.

— Да он даже латыни не знает и французского! Выскочка он — простых кровей!

Анна Мария покраснела. Её любимый и вправду не знал других языков, но за то он показал ей, что значит любовь 'По французский' в его мире и девушке это очень понравилось.

— Он говорил, что в его мире главные языки — это русский и английский, а язык этих лягушатников никому не нужен.

— Вот видишь. Сразу видно вруна и человека тёмного происхождения. Что бы речь быдла и грубых моряков стала главенствующей? Врёт он тебе, моя девушка! Додуматься до того, что латынь, польские и немецкие языки станут никому не нужными — может только совсем с ума сошедший человек.

Анна Мария зарделась и замкнулась в себе. Убежать из комнаты она никуда не могла, мама не позволяла. Глава рода Радзивилов окинула её гордым взглядом и ушла. Она знала, что дочь сейчас будет плакать и кидаться посудой, но считала правильным показать неразумной девушке её место .

'Да откуда он взялся на нашу голову. Все планы испортил' — грустно думала Катерина. — 'Тут ещё слухи, самые невероятные, о нём и его сподвижниках заполнили весь Вильно. Не иначе как это Гонсевский постарался. А эти его никому не знакомые картинки, сделанные явно не красками, другие мелочи? Нет! Это явно происки самого короля и его окружения из Рима'

Как раз с одним из них она хотела и встретиться в оранжереи, подальше от любопытных глаз. Новиций ордена иезуитов работал у неё главным поваром, стараясь не попадать в глаза Янушу Радзивлу, ярому протестанту. Катерина Потоцкая в последнее время и сам не понимала, кем она теперь стала по вере. Католичкой, по рождению, или кальвинисткой, по мужу.

Зайдя в оранжерею, она уже нашла там своего советника. Саксонец Мюллер осматривал зацветший куст земляных яблок, в простонародье называемый бульбами и о чём то усиленно думал.

— Вы, нашли выход? — спросила княгиня.

— Ваш враг слишком красив, потому девушка и потеряла голову. Молодость, флюиды, с кем не бывает, — мечтательно проговорил повар. — Вот если эту красоту испортить, она сразу успокоится.

Женщина подумала и согласилась с ним. Всё же этот великан выделялся не только чистой кожей лица и мускулами, но также совершенно белыми, здоровыми зубами. Половина молодых служанок и её подруг уже были готовы лечь под него, что бы родить ребёнка от такого красавца и Катерина Радзивил из рода Потоцких об этом знала. Иногда сама жалела, что не может сбросить с плеч лет так двадцать и побурковать с этим мужланом.

— И что вы придумали?

— Угостить его земляными яблоками. В Голландии очень многие люди во время голода едят их и становится от этого безобразными. Это подтверждают наши наблюдатели.

— А если он не захочет их есть? — недоверчиво переспросила княгиня.

— Ну тогда мы попробуем угостить ещё одним украшением вашей оранжереи — помидорами. Я облеплю их мукой, испеку и засуну в внутренности цыплёнка. Видел, как он жадно ел его вчера и думаю, что и теперь от этого блюда не откажется.

Женщина недоверчиво посмотрела на увлечённого своими идеями повара.

— А может лучше его просто грибочками угостить? Всё же этот способ более проверены?

— Госпожа, грибочки — это банально и как то по мужицкий. Слишком быстро и всё будет указывать на вас. А вот новейшие достижение науки — уже более благородно и изощрённее.

Княгиня почти согласилась с такими уважительными доводами, когда двери в оранжерею открылись и в неё вошёл этот варвар. Страх сразу обуял заговорщиков, ведь все уже слышали о привычке воина, кем бы он там не был, решать все проблемы простым убийством.

— Здравствуйте, мама. Я пришёл вам сказать, что ваш муж, мой будущий тесть согласился с моими доводами и завтра выступит в поход. Анна Мария, хотя я и уговаривал остаться её с охраной здесь, выразила желание сопровождать меня и своего отца в этом походе. Короче, я хочу её познакомить с нашими девушками из Борисова. Всё же то воспитание, которое она получила в костёле уже не соответствует наступившим временам.

Катерина Потоцкая облегчённо вздохнула.

' Он ничего не знает. Значит ещё не всё потеряно!'

Тем временем Алек увидел куст знакомых овощей.

— О, помидорчики! — оторвал наиболее спелый и забросил себе в рот. — Как я по ним соскучился.

Пережевав, с наслаждением улыбнулся, смотря на повара.

— Мужик, знаешь, я научу делать тебя из помидоров кетчуп и мы заработаем большие деньги, травя им всех детишек и убивая в них все вкусовые рецепторы

Толстяк схватился одной рукой за грудь, а другую протянул к Алеку.

— Рыы — вырвалось из его уст.

— Что с ним? — спросил Алек, перед тем, как понял, что видит обыкновенный сердечный приступ.

Катерина Радзивил не могла ему ничего ответить, потому, что в это время уже улепётывала из оранжереи в сторону города и в её голове пульсировала только одна мысль.

' В монастырь! К отцу Игнацию! Исповедаться и запереться там на неделю, постясь на воде и хлебе, пока даже его духа здесь не останется. Это и вправду, как говорили многие, — демон в человеческом обличье. Бедная моя девушка. Она не знает с кем связалась.'

— Что произошло, пане, — спросил зашедший оруженосец, стараясь не замечать, как он проглатывает христианскую душу лежавшего на полу умирающего слуги. — Княгиня выскочила отсюда, как чёрта увидевшая.

— Её повара хватил сердечный приступ. Наверно побежала за помощью, да уже здесь ничего ни сделаешь. Я уже попробовал провести массаж сердца и искусственное дыхание, да не вышло. Представился бедняжка.

Вечером, когда все приготовления к дороге были закончены, Алек в постели рассказал Анне Марии, о своих планах по производству кетчупа и только тогда узнал, что здесь помидоры считаются жутко ядовитыми.

' Это была плохая шутка, — Алек ещё раз вспомнил, как всё произошло. — Какая досада, — мой язык стал причиной смерти невинного человека. Надо будет свечку за него поставить и молебен заказать'.

Эти грустные мысли прервала Анна Мария шельмовато дохнувшая в его ухо.

— Мой рыцарь, посмотрите, у меня по спине что то маленькое бегает. Не ужели это вошь? Ведь я их всех давно извела.

Алек поцеловал шею любимой и они стали долго да страстно изучать тела друг друга.

**

— Не верю! Не мог такой жалкий человек быть одним из них?

Боярин Ян Серафим из Буркатовских спорил с шляхтичем Анджеем Муравским. Оба они были сторонниками Павла Сапеги и оба нечаянно присоединились к войску Януша Радзивила и Александра Герасимова. Именно о личности последнего и ещё одного их общего знакомого и шёл спор.

Давние друзья снова встретились посреди войска, только что вышедшего на поход из Вильни. Боярин там шпионил для Павла Сапеги, с заданием высмотреть возможности для совместного удара по московитам, а шляхтич отсутствовал некоторое время, решив посмотреть на родные хоромы. Пристроив своих воинов, друзья сразу начали делиться скупыми и горестными новостями.

А они были горькими. Их родные имения успели уничтожить казаки и башкиры царя московского и теперь жажда мести сплачивала их дружбу ещё больше. А когда воины услышали о новом предводителе войска и о его необычном оружии, вопрос, — 'Что делать?' — отпал сам собой.

Друзья жадно собирали слухи о 'Небесном Воине', сумевшего перетянуть в свою сторону даже казаков. А они ходили разные.

В Борисов пришла подмога в виде тысячи небесных ангелов, с неведомым до сих пор оружием!

Их не тысяча, а только тридцать три, но даже один из них стоит полка простых наёмников!

Доказавшие свою доблесть воины получают из их рук чудесное оружие и доспехи!

Именно это и рассказы, как борисовцы легко расправляются с большими отрядами московитов, заставило обоих приятелей сразу перейти в лагер взбунтовавшегося против нерешимости князя Радзивила войска. А когда он молниеносно устроил дворцовый переворот и убил тех советчиков, которые предлагали сначала договориться с Карлом X Густавом и только тогда выступить в поход, последние преграды были сняты.

Десять тысяч наёмников и сторонников литовского гетмана огромным обозом растянулись на несколько десяток километров идя к Минску. Легко вооружённые казаки полковника Нечая и елеары пана Сабониса шныряли туда-сюда передавая устные приказы и штаба, подтверждая свои полномочия маленькими бумажками, именуемыми билетами национальный банка Беларуси или просто 'Билетами'. Нарисованные на купюрах королевские хоромы с названиями дцесяць, дваццаць или пяцьдезят рублёу уже давно стали темой отдельного разговора среди наёмников и шляхты.

Уже все знали, что десять белорусских рублей, означает самую низкую награду от рыцарей Джедаев, ровную цене одной коровы, но нашлись и счастливчики, которые гордились полученной купюрой в пять сотен. Алексей Герасимов раздавал 'зайчики' очень осторожно, зная, что Батька их больше не нарисует и, что в крепости этого мусора ещё было достаточно и осмотрительно оставил себе купюры стоимостью в десять, пятьдесят и сто тысяч. Он тешил себя надеждой, что Андрей Величко осуществит после победы свою денежную реформу и все заживут припеваючи. Об остальном Алек пока не думал, решив сосредоточиться на помощи своим друзьям в Борисове.

Друзья, тем временем продолжали спорить.

— Да ты посмотри на Алексея Герасимовича! Это воин до мозга костей! А как люди за ним тянутся? А этот, — взмахнул досадно рукой боярин. — Помнишь, каким мы его подобрали?

— Жалким, побитым и совсем растерявшимся. Он даже немым сначала прикидывался.

— Так вот, и я об этом говорю. Не может такой жалкий человек быть одним из Небесных воинов. Слишком не похож он на нашего предводителя.

— Я это понимаю. Но, присмотрись по внимательней. Та же нежная кожа, та же причёска и почти тот же рост. Алесь явно из их мира. А слухи о том, что их сюда пришло много? Что ты об этом скажешь?

Анджей Муравский задумался. Когда они две недели тому назад подобрали на дороге из Бобруйска бродягу, они тоже дивились его необычной внешности. Высокий, худой, весь побитый, но вместе с тем аристократичной осанки, одет в странную одежду и безоружный незнакомец мигом заинтересовал провожаемого ими Гродненского епископа, да так, что тот сразу позвал его в свою карету.

Молодой человек сначала упирался, мыча что то, но потом сник и повиновался приказам драгунов.

— Нет, это был специально выращенный и обученный кем то из магнатов холоп, для своих телесных утех! — запротестовал боярин.

Шляхтич, нехотя, но признал правоту своего друга. Мальчик — для потех, так его определили сразу все воины их дружин. Ничего путного не знает, ни чего не умеет, на холопа, как и на воина не похож, кожа ладоней слишком нежная, а шляхтич из его, как из бабки Марыси — Мадона. Сначала думали, что он скоморох, но потом увидели, что даже паясничать он не умеет. Спустя некоторое время, как только заговорил, бедняга начал врать, что является кучером и знает всё в каретах и их подвесках. Но первая же попытка доказать свою правду тут же завершилась конфузом для парня. Он даже не знал с которой стороны подойти к лошади и чем её кормят. После этого, все сопровождающие епископа дружно плюнули на этого никчёмного бедолагу и отдали его на попечение всем известного содомита.

— Он такой же чужой среди нас, как и наш новый предводитель. Вспомни его осанку, его одежду и ботинки! — не унывал шляхтич. — Он один из этих!

— Всё может быть? — процедил Анджей Муравский. — Но я ни как не могу поверить, что нам в подмогу прислали такого никчёмного человека. Не верю и всё!

Друзья замолчали. Им вспомнился вид заплаканного парня, смывающего кровь из своей задницы и как он ходил за содомитом. Прямо как собачонка.

— Может мы спросим, у нового гетмана, что означает слово — гей?

— Не знаю! Гея — по старо греческий — земля. Но что бы человек сам себя называл грязью и радовался, такого я ещё не встречал.

— А кто их поймёт, этих содомитов? — сплюнул Ян Серафим.

Спор пришлось прервать, из-за нового приказа.

— Большой отряд московитов через десяток вёрст! Всем Христовым воинам покинуть обоз и выдвигаться в заранее намеченные диспозиции!

— О чём это он? — спросил шляхтич у боярина.

— Наверно собраться в полки повелевает? Сразу видно учёного воеводу, в теории битв сведущего. Такие умные слова употребляет, что даже иезуиты не знает, как с ним спорить.

Друзья пришпорили коней и вместе со своими воинами подключились к потоку, стремящемуся в окрестности городка Волошино, где снова объявились татары Семёна Урусова. Жажда мести бурлила в их венах, призывая отомстить за поруганную родную землю и всю дорогу мужчины проверяли достаточно ли пороха и пулей в их сумках и как наточены их клинки.

Через пару часов шляхтич с боярином и всеми своими людьми стоял в рядах войска Радзивила и воспетого слухами рыцаря Джедая. Жадно пожирая каждое его движение взглядами, друзья перестали спорить. Один только вид воина с совнёй, сопровождаемого свитой крылатых гусаров, мирно беседующего с гетманом Литовского княжества, доказал, что знакомый им безвестный бродяга, никак не мог одним из 'Небесных воинов'. А когда к пану Сабонису и виконту де Реньяру присоединились ещё несколько угрюмых незнакомцев в их чёрных доспехах, последние сомнения окончательно выветрились из литвинских голов.

— Ты, посмотри, как гетман перед ними извивается! — прошептал другу боярин. — Сразу видно, что это посланники небес, а не простые князья. Я даже согласен со слухами, об войске святого Габриила, означающим, что скоро придёт Армагедон. И рад, что на нашу долю выпало стать частью пророчества.

Шляхтич не знал, что ответить другу. Жадно пожирая глазами мушкеты ново прибывших воинов, он мечтал получить такое же оружие. Анджей Моравский твёрдо решил — даже если для того придётся пережить Армагедон и спуститься в ад, он сделает всё возможное и немыслимое, но станет одним из этих рыцарей.

От свиты, провожающей гетмана и незнакомцев, отделились кавалькада всадников с рыцарем Джедаем впереди. Гетман Литовского Княжества следовал за ним и угрюмо вглядывался в лица своих наёмников. Время от времени он показывал на кого то своей булавой и тихо обсуждал с сопровождающими его вельможами.

Всадники медленно прогалопировали перед строем и начали возвращаться назад, когда от их группы отделились ново прибывшие, незнакомые воины. В сопровождении рыцаря Джедая виконта де Реньяра они приблизились к обоим друзьям.

— Шляхтич Анджей Муравский и боярин Ян Серафим из Буркатовских, — незнакомец изобразил странный жест, прилаживая вытянутую ладонь правой руки к своему виску. — Я полковник СОБРа Олег Карась! Вы с вашими людьми переходите в моё непосредственное подчинение. Поможете нам при разведке и в освобождении Полоцка от Московских захватчиков.

Друзья с недоверием осмотрели свиту незнакомцев.

— Как это занять Полоцк? — спросил боярин. — Там же такие стены и гарнизон московитов состоит по меньшей мере из пары полков стрельцов. Без правильной осады ничего не выйдет.

Воин в странном одеянии скривился, как от зубной боли.

— Генерал дал нам на эту задачу пять дней! Ознакомитесь с лейтенантами Александром Кулькином, Андреем Сердаровым, Николаем Тоскиным и егерем Сергеем Олеговичем. С сегодняшнего дня они будет обучать ваших воинов, как брать такие старинные крепости. Запомните, если повезёт и вы останетесь живыми, на очереди стоят Великие Луки и Смоленск. И только после этого Москва. Такой приказ генерала!

Друзья переглянулись в недоумении.

— А как же Минск и Борисов? Ведь главные царские силы находятся или направляются туда.

— Уже нет! После того как наша безумная снайперша убила их предводителей с Яковом Черкасским впереди, а Ивана Залоторенко мы пленили, московиты с казаками убежали и сейчас стараемся выяснить куда. Ведь на территории Литвы их ещё слишком много, что бы мы могли преследовать врагов только силами нашего маленького гарнизона.

У друзей подбородки упали от удивления.

— Как это они утекли? А с кем нам воевать? И где сам Московский царь?

— Вот это придётся выяснить нам всем, с самим генералом впереди.

Скоро свита воинов и похоликов старых друзей, в сопровождении двух сотен ветеранов из Борисова, наёмниковов виконта де Реньяра и чужаками со странным оружием ушли в сторону Полоцка.

Казаки атамана Нечая и пришедшие с Алексеем Герасимовым из Борисова люди запели один из своих военных маршей. Солдаты литовского гетмана Януша Радзивила уже не один раз слышали эти слова, потому им ничего не стоило подпевать.

Над широким полем разливалась песня:

'На Великой Грязи, там где Чёрный Ерик,

Выгнали ногайцы сорок тысяч лошадей.

И взмутился Ерик, и покрылся берег

Сотнями порубанных, постреленных людей.'

**

-Ну и что, что я теперь гей? За то живой и нашёл своё место в этом жестоком мире!

Олег, или как его теперь называли местные, — Олесь Таругинович — пудрил хвостиком белки свой носик, смотря в маленькое зеркальце.

— Прелесть моя, серафимчик, почему ты нарекаешь нас таким странным словом? — поинтересовался мускулистый мужик, протирая обросшую толстым слоем волос грудь от пота.

— Мой повелитель, в том мире, откуда мы пришли, мужеложство считается доблестью и путём к власти. И если человек публично назвал себя геем, то ест одним из садомитов, значит он богат и знаменит!

— Но я и так богат и знаменит, зачем мне ещё признаваться в нашем маленьком грехе? — неуверенно спросил епископ.

Олег долго искал правильные слова для ответа. Простой деревенский парен, закончивший школу средними балами, не был искушен в светских разговорах с сильными мира сего, но очень хотел выжить. Потому, когда понял, что для этого надо подставить свою задницу, долго не сопротивлялся. Больно конечно было — сначала. Но потом, вспомнив все просмотренные порнофильмы, сумел убедить вельможу, что такого любовника в его жизни больше не будет. И уже начал потихонечку играть на самолюбии и страсти епископа.

— Это потому, что в нашем мире все священники — геи! — выдал запомнившиеся из газетных заголовок знания выпускник Минского государственного автомеханического колледжа. — Даже Папа Римский их благословляет на брак.

— Как это на брак? — не поверил епископ, вспомнив строки из Нового Тестамента.

— У вас, что — католические священники женятся?

— Да, — уверенно сказал Алёшка. — То ли в Америке, то ли в Голландии ими даже женщины становятся. И эти сами женщины тоже вступают между собой в брак.

Епископ начал тихо сходить с ума. Он знал, что мадридский престол в последнее время скатывается в пропасть, но что бы нравы в будущем испортились на столько — даже не мог предположить.

Он уже две недели общался с этим красавчиком из будущего и был влюблён в него по уши. Его милое незнание современного языка, его нежное испуганность и готовность ходить за ним по пятам, бальзамом лились на сердце старого содомита. Прошло несколько дней, пока милый мальчик научился связывать свои мысли в понятные выражения, но теперь из его сладких уст лились такие тайны о будущем Республики и всего мира, что гродненский епископ полностью посвятил всё своё время только собираниям слухов о том, что творилось в далёкой крепости. Он, пряча свой туз в рукаве, переписывался с Витебским воеводой Павлом Сапегой, сидящим с остатками своего войска в Бресте и тоже собирающимся выступить в поход, для освобождения своих имении.

Священник знал, что воевода тоже получил послание из Борисова и по всякому уговаривал его не делать опрометчивых ошибок. Сапега через своих людей из этих местах заполучил пару сотен пленённых московских стрельцов и теперь всё время расспрашивал их об оружии незнакомцев и об их колесницах, не требующих лошадей или волов. И он уже тоже мечтал получить это дьявольское знание в свои руки. А этого гродненский епископ совсем не хотел допустить.

— От больших знании, многие печали, — поговаривал посылая письма королю Яну Казимеру, Пацам, Вильнюсскому епископу Яну Даугеле и другим. — Надо ещё выяснить не от дьявола ли пришла эта помощь и что за неизвестные монахи объявились в Борисове? Ведь ни одного знаменитого чернокнижника орден в этих краях не знает?

— Поведай мне больше о каретах, автомобилями называемых! — епископ уже понял, что милый умом не блещет, но о них может рассказывать часами. — Не ужели они и вправду могут доехать сюда за день?

— Внедорожник сумеет, остальные не проедут по вашим дорогам, застрянут. Ех, достать бы его сюда, прокатил бы вас с ветерком. Уверяю, езда на нём, одно удовольствие, не то что на вашей карете или бусике скорой помощи.

Епископ осмотрел рисунки Алеся, где были изображены разные типы автомобилей, танков или самолётов.

— Нельзя ли сзади к этому джипу прикрепить подставы для слуг, как на моей карете? Так он будет выглядеть по приличнее.

— При скорости сто шестьдесят километров в час ваших охранников ветром от туда сдует! — заметив удивлённый взгляд епископа поправился. — То есть ста вёрст в час.

'И за чем мне карета, если по ней никто не увидит моего положения?' — взгрустнул священник.

Он ещё раз пересмотрел рисунки с незнакомыми повозками и летательными аппаратами.

— Эта металлическая стрекоза, которую ты вертолётом называешь, тоже может сюда долететь за день?

— Даже быстрее! Видел в кино, как он целые отряды моджахедов, то ест сарацинов в миг уничтожает. Думаю, что Московские войска уже почувствовали на себе силу вертушки и теперь бегут во все стороны.

Епископ перекрестился, представив себе, как уродливая летающая машина уничтожает его замок. Ведь, по рассказу его любимого, все остальные перенёсшиеся из будущего в Борисов грешники были злостными фанатиками — схизматиками. Для которых даже московиты были отступниками от правил библейских. По воспоминаниям милого юноши, как только они узнали, что Алесь хочет вернуться в лоно истинной церкви, его чуть не убили. И только счастливое стечение обстоятельств помогло парню сбежать.

'Бедняга столько натерпелся от этих изменников веры. Но я им его не отдам!'

— Послушник, ты уже выучил 'Отче наш' на латыни и другие уроки?

-Да, ваше Преосвященство! Я стараюсь никогда не огорчать вас!

— Так иди к отцу Йогану и пусть он проверит твои знания, особенно польский язык! После вечерни снова тебя приведут ко мне для ещё одного экзамена. Но помни! Для всех — ты простой лив из Курша, решивший набраться мудрости у меня. Так мы объяснили твой акцент. О своём прошлом и своих знаниях не говори никому, особенно другим братьям нашего монастыря.

Алексей молча поклонился и удалился. Хозяин в последнее время заставлял учиться всяким новым премудростям, полезным для его новой легенды, из-за чего, после прибытия в монастырь, парень спал только по несколько часов в сутки. Ежедневные молитвы по пять раз сутки, еда состоящая из родниковой воды и хлеба с мёдом, посты и учёба средневековых премудростей заставила вогнать всю его волю в кулак. Но одно он теперь точно знал.

Он выживет и отомстит всем свидетелям его позора, да так, что они на коленях будут ползать — моля прошения.

**

— Это мушкет — скорострел оружейных делов мастера Калашникова, — переводил латинянский монах. — Он стреляет далеко, аж за версту.

Князь Иван Иванович Лобанов — Ростовский поборол желание показать свою досаду. Всё же слухи о дьявольском оружии чужестранцев, прибывших на помощь литвинам оказались правдой и теперь ему приходилось унижаться перед этим юродивым. А что человек сидящий перед ним давно сошёл с ума, было ясно каждому, только послушавшему его речи.

Пришелец то требовал места главного советника Государя всея Руси, презрительно именуя его только Московским Царём, то начинал вслух разговаривать со своим товарищем, которого сам и убил.

Князь уже начал понимать высказанные вслух мысли безумца, но, по старой привычке, разрешал переводчику заниматься своим делом. Так он выигрывал время, нужное, для обдумывания ответов и новых вопросов.

— И сколько воинов с таким оружием осталось в крепости? — решил проверить, правду ли говорит пришелец.

— Где то двадцать. И ещё гражданские со своим игрушечными помповиками.

'Врёт собака. Большинство сплетен повторяет цифру в тридцать три' — рассердился князь.

— И эти двадцать не захотели пойти под руку законного государя Литвы Алексея Романовича, Гедеминовича по крови (Алексей Михайлович в это время объявил себя потомком Софии, дочери Витовта и по этому праву требовал вернуть ему престол Литвы. Прим. Автора.), а выступили на стороне шведского выскочки. Почему?

— Предатели они, — ненависть снова зажглась в глазах пришельца. — Убейте их всех! И поскорее. Иначе, они уничтожут Россию.

Князь испугался убеждённости с которой эти слова постоянно твердил сумасшедший иностранец. Тем более, что они подтверждались сокрушительным поражением московского войска около стен этой маленькой крепости. Теперь только то, что около Орши стоял сам Алексей Михайлович со своими главными силами, не позволяло разбежаться ногайским и черкесским союзникам и сдерживало панику. Хуже было с казаками. Потеряв около Борисова почти всю свою верхушку, они совсем отбились от рук и занялись грабежом всех подряд, иногда даже громя маленькие обозы московских стрельцов.

— И как мы можем их убить?

Безумец в углу расхохотался.

— Что, уже столкнулись с ними?

Князь начал ругать себя в уму за проявленную слабость, а пленник продолжал сыпать соль на раны.

— Так сколько полков вы уже потеряли? И сколько воевод погибло? Ответь мне боярин! Или тебе смелости не хватает?

— Молчи, холоп! По кату соскучился? — князь Иван Лобанов — Ростовский невольно выдал, что уже понимает чужестранца без переводчика.

— По кату? — истерический рассмеялся безумец. — Место того, что бы исполнить мои маленькие требования и завоевать Польшу с Литвой, ты угрожаешь мне катом. Какая досада.

Князь не выдержал непочтительности глупого чужестранца и приказал.

— Схватить его!

Неприметная железяка в рукаве монаха — кармелита тихо пукнул три раза и служивые князя упали в предсмертных муках. Иван Лобанов так и не понял, как и где тот сумел спрятать свои пищали, когда получил прикладом мушкета — скорострела в челюсть.

Очнувшись он увидел, как монах закрывает двери кельи из внутри и как беззубой улыбкой смеётся пришлый воин.

— Боярин, скажи своим стрельцам, что не надо ломиться сюда, если им дорога жизнь твоя.

Князь пощупал больною скулу и постарался схватить свою саблю. Получив сапогом по пальцам, затосковал.

— Не надо лишних движении, боярин! — слова пришельца резанули слух. — Не надо.

Князь отодвинул руку от рукоятки клинка и начал себя крыть последними словами.

Весть о том, что в Белевичёвском монастыре объявились незнакомые воины и ищут встречи с московскими людьми быстро облетела всю округу. А когда князь Иван Лобанов получил указание от государя встретиться с ними и по всякому угождать их прихотям, было слишком поздно. Нижние чины решили по другому. Они замучили на смерть одного из пришельцев и собрались сделать такое же с другим. Только заступничество третьего война спасло последнего.

Хуже всего было то, что сняты с дыбы чужестранец тронулся рассудком и застрелил своего приятеля. Теперь он мог выставлять невиданные до селе по наглости требования и князю приходилось с этим мириться. А знание того, что придя на переговоры с несколькими стрельцами, не оценил степени опасности пришельца и жестоко обманулся, больно ударяло по наместнику Ростова.

— Чего ты хочешь?

— Спасти Россию и ничего больше!— чужак дальше продолжал говорить непонятными словами. — Если вовремя не остановить предателей родины, Москвы не станет. А тогда и Гитлера не победим.

Князь в очередной раз чуть не завыл от безысходности. Безумец уже второй день твердил о каком то немце Гитлере и французе по имени Наполеон, хотящих напасть на его страну. Боярин не знал о них ничего, а на все вопросы о Яне Казимере и Кароле Густаве чужестранец отвечал с пренебрежительностью, твердя, что их и так победили. Князь даже место узнал где Московские войска нанесут сокрушительное поражение шведам. Это оказался маленький городок на Украине — Полтава. Только никак не мог взять в толк, как его государь смог заманить туда шведского короля со всем своим войском. Вроде бы Карл Густав Десятый слабоумием не страдал и так далеко от своих баз никогда не отходил.

— Прикажи своим стрельцам за дверью не буянить и вытащить трупы. Помни только, что я могу убить тебя в любой момент.

Князь собрался с силами и отдал приказ. Двери в келью медленно открылись и вошёл его сотник.

— Воин, не балуй! — обратился он к чужестранцу. — Прольёшь кровь боярина, умрёшь страшной смертью!

Прозвучал ещё один звук пищали монаха.

— А охранников по умнее у тебя нет? — спросил чужестранец. — Которые бы исполняли приказы, а не грозили мне?

Князь потрогал разбитую скулу и опечалился. С сотником он вырос вместе и даже несмотря на его низкое происхождение дружил.

— Чего ты хочешь? — еле поборол ненависть.

— Именно! Чего я хочу! — безумие в глазах иностранца снова зажглось горячим факелом. — Уберите сначала трупы, найдите бабку в деревне, которая может сварить нормальный суп и помыла бы пол. И прислушайтесь наконец к моим словам. Родина и царь наш — батюшка в опасности.

Князь Иван Лобанов заплакал от обиды. Он понял, что галиматью безумца ему придётся выслушать ещё один раз.

— Я знаю, как победить предателей! — начал чужестранец. — Но скажу это только самому царю!

Глава восьмая

Борисов. 14-15 Июля 1655 года

— Ну здравствуй, брат!

Друзья обняли Алека.

— Былины о твоих подвигах поют уже в корчмах. Может и нам расскажешь, что ты там понавытворял?

— Я вся в нетерпении, — подхватила эстафету подбежавшая Анастасия. — Как мы все уже слышали, наш герой-любовник жениться собрался?

Алек помог спрыгнуть с коня молоденькой красивой девушке в дорогом платье и представил её.

— Друзья, это княгиня Анна Мария Радзивил, моя невеста. А это, — обратившись к своей суженной, продолжил. — Панна Анастасия Брежнева, сердце нашей общины. Рядом с ней глупо ухмыляются Сергей Дубненский и Виктор Качинский, мои сослуживцы и лучшие кореша.

Девушка почтительно протянула руку для поцелуев восторженных офицеров, когда взгляд Алека упал на рядом с ними стоящую беременную женщину.

— Даша? Дарья Зленчинская? А где Екименко?

Ему ответили угрюмым молчанием.

— Понятно! Настя, познакомь, пожалуйста, Анну Марию с другими нашими женщинами и поболтай с ней, о своём — девичьем. Нам с друзьями надо кое-что обсудить!

Анастасия подошла к Алеку и нежно провела ему ладонью по щеке.

— Не переживай, воин! Княгиня со мной будет в полной безопасности! — и ушла с ней, весело что то обсуждая.

— Айда на смотровую! Или что то уже изменилось? — спросил.

— Нет, всё по старому. Наш штаб там.

— Иван! — Алек подозвал своего оруженосца и тихо предупредил его. — Пусть набранные тобой служанки узнают все сплетни вокруг наших женщин. Завтра дашь отчёт.

Пройдя стражу и отсчитав все семьдесят восемь ступенек в верх СОБРовцы наконец очутились в своём доме.

— О, шалаш построили! — не смог скрыть удивления Алек. — Курорт тут у вас, а не война!

За время его отсутствия, ребята соорудили над башней деревянный каркас с натянутой на его соломенной крышей и теперь могли не бояться перемен погоды, а также спокойно наблюдать за окружением, не позволяя им вычислять сколько людей здесь находится. Одно было плохо! Тут собралось слишком много ожидающих, для такой малюсенькой площадки.

Алек поздоровался с Вячиком и Владиславом Леонидовичем.

— Объясните мне наконец, что в крепости делает женщина, как две капли воды похожая на Дашу, и как погиб Евгений?

После некоторой паузы разговорился Сергей. Рассказал о своём замешательстве, когда в выбранной Женей женщине узнал черты лица и осанку двоюродной сестры и о том, что не смог вовремя спасти друга. Поведал о том, как надругались над его трупом черкесы и что из этого вышло.

— Представляешь, когда наш ботаник сравнил его тело на кресте с Иисусом Христом, а его похоликов с двумя латрами на горе Синая, плакали все. На столько убедительно звучала его речь. Уже думали посредством вертолёта его спасти, когда начудили во время праздника и московские войска сбежали. Проблема в том, что теперь слишком многие думают о предназначении нашей миссии, как о втором пришествии Христа и крипта с похороненными нашими бойцами уже становится объектом религиозного культа.

— Вертолёт, — это весело. Видели бы вы глаза верхушки Литовского войска, когда генерал прилетел на нём на встречу с гетманом. Но кто присматривает за Дашой?

— Я, — ответил Виктор Качинский. — Поклялся воспитать её ребёнка, как своего собственного.

Алек посмотрел на друга и понимающе поклонился. За Дашой сам когда то бегал, но Екименко оказался проворнее. Теперь у него появилась своя женщина, а Виктор сходил с ума по ней всю жизнь.

-Мир его праху, и счастья тебе. — Алек открутил крышку фляги с местным самогоном. — Выпьем за упокой друга!

— Кристина, сходи к девушкам, познакомься с княгиней! — попросил, сглотнув из кружки, Владислав Леонидович. — Попробуй перенять её осанку и движения!

'Кристинка — снайпер' — с укором взглянул ей в след Алек.

— Не ужели, это правда, что Якова Черкаского завалила она?

— У неё отец погиб. — буркнул Вячик. — Теперь мы все стараемся придумать способ, как девушку сдержать, чтобы совсем не съехала с катушек. Игорь, что сейчас делает боярин Смушкевич?

— Он направился к пану Григасу. — ответил пацан, подсматривая в бинокль. — Уже третий раз за последний час.

— Интересно, — Владислав Леонидович, сделал ещё один крестик на своём плане. — Алексей, расскажите нам, каким способом вы сумели достичь так многого в этой бойне?

— Сам не понимаю. Действовал по сложившейся ситуации, стараясь выжить. Под конец уже блефовал по крупному и мне повезло.

— Это как?

— Тряс незаряженным винтарём перед всякими там князьями и иностранными послами и грозился их пристрелить. Кстати, что там с боеприпасами?

— Помнишь, песню 'Подмога' Бориса Гребенщикова?

— Чтож, обычные дела, нас с тобою ная...и! — процитировал по памяти последние слова Алек. — Хотя бы для Макарова чуточку найдёте? А то оставил только последний, для себя.

— Ну с этим пока не так напряжённо. — Сергей подбросил Алеку обойму. — А в остальном тебе придётся уповать на свою нагинату. Мы, кроме Вячика, холодным оружием действуем хуже местных, а переучиваться сейчас не время и не место.

Алек взял бинокль у Игорька и посмотрел во двор замка. Увидел пару знакомых лиц и тоже посмотрел, чем они там занимаются.

— А вы знаете, что наш новоиспечённый адъютант сам лично отбирал людей, которые должны были погибнуть вместе с женихом Ирины? — спросил наблюдая, как он что-то обсуждает с одним из офицеров Радзивила. — Должен ему поблагодарить. Выбрал на редкость отчаянных и надёжных вояк. И как только он сумел с ними всеми поссориться?

— Знаем, — Андрей Качинский взял у него бинокль и посмотрел туда-же. — Сам перевёл пану Сабонису некоторые из матов, которыми этого громилу осыпал наш 'воинствующий референт министра'. А кто этот толстяк, с которым он уже ругается?

— Полковник Констанций Котовский. Он с Самуелем Кмицицем первым присоединился ко мне в Вильно. Сейчас не знаю, — доверять им или нет?

— Котовский, Кмициц. А такой Ежи Михал Володыёвский среди них не зачесался? — неожиданно заинтересовался Вячик.

— Есть такой. Некоторое время было такое ощущение, что он хочет вызвать меня на дуэль, да не знает как.

— Даже и не думай! — прокричал Вячеслав, гремя по ступенькам идущим в низ. — Потом объясню!

— Володыёвский — это круто! — обрадовался Игорёк. — Дядя Алек, а что это за история, с этими всеми рыцарями Джедаями?

— Вот именно, — не сдержался даже всегда молчаливый Владислав Леонидович. — Как тебе вообще пришло в голову использовать такую легенду.

— Как, как? Просто! — стушевался Алек. — Когда любимая девушка всё время спрашивает какого ты герба и рода, пришлось выдумывать на скаку, что бы избежать позора.

— На скаку? — переспросил Качинский. — Представляю, какие душевные муки терзали тебя тогда.

Игорёк так и не смог понять, почему взрослые валяются на полу, показывая пальцами на дядю Алека, пока тот, красный от гнева, не закончил оправдываться и не прокричал.

— Анна Мария — моя невеста! И прошу отнестись к ней с уважением! Тем более, эта выдумка с рыцарством мне очень помогла в дальнейшем.

— Понимаем, — Владислав Леонидович, как всегда, был краток. — Сами ждали тебя, что бы уточнить некоторые детали. Ведь многим из нас тоже бы пригодилась такая же легенда.

— Например наш воинственный референт уже вовсю ею загорелся и теперь всех расспрашивает о свободных принцессах в радиусе пару тысячи километров, — усмехнулся Сергей. — Шустрый малёк.

— За то, как он плевался ядом, когда мы ему негритянку ему из племени Тумба -Юмба купить предложили, — Виктор Качинский снова вызвал бурю смеха.

— Он и сейчас плюётся. Похоже общение с паном Заглобой ему боком вышло.

— С кем он общался? — спросил Алек, посмотрев вниз.

— С Котовским. Прототипом паном Заглобы в трилогии Сенкевича, — ответил Владислав Леонидович. — Не ужели не читали её?

Алек гордо промолчал. Ему всё же было трудно признаться, что из всех потех мира, книги его интересовали меньше всего.

Друзья ещё долго обсуждали разные подробности открывшихся возможностей, когда прибежал посыльный.

— Полковник Алексей Герасимов! Вас вызывают к генералу Чернецкому!

— О! — удивились приятели. — Ты уже и полковником успел стать. Поздравляем!

— Не поверите, но только что сам об этом узнал, — буркнул Алек, направляясь к проходу.

— Подожди!

Владислав Леонидович быстро написал что то на бумаге и сложил её в четверо.

— Передай, это генералу!

*

Януш Радзивил со страхом посмотрел на такого чужого для его мира воеводу, упорно говорящему только на литовском языке. Для этого всем собравшимся пришлось вспомнить местный говор или воспользоваться услугами переводчиков, что тоже не придавало понимания переговорам союзников.

Высокий, худой воин, нарядившийся в мешковидную тканину непонятных узоров, плавно водил по большому куску бумаги учебной шпагой. Ни что в его одеянии не выдавало человека большого достатка или особы королевских кровей, но вся его осанка и способ поведения, кричали о том, что он рождён повелевать и побеждать.

— Мы уже знаем, что князь Барятинский и боярин Орден Нащёкин отвёл остатки московского войска на восток. Казаки Ивана Золоторенко разбежались по всем окрестностям и теперь просто грабят или стараются примкнуть к нашему войску, что бы так же пограбить всех попавшихся на законной основе.

— За-то мы не знаем, где сейчас находится сам царь Московский со своим главным войском и отряды Семёна Урусова! На это должны ответить уже твои разведчики, князь! — Генерал, а так называли человека, сумевшего с горсткой своих людей отступить назад московское войско, задал свой вопрос.

Янош Радзивил, князь Биржанский и Дубинковский, воевода Виленский, великий гетман Литовский стерпел очередное оскорбление. Он уже понял, что бумага на столе — карта части Литовского княжества в непривычном изображении и, что красные, синие или зелёные флажки, это изображение показывающее, где находятся отряды врагов и союзников. Только никак не мог собрать увиденное в одно целое.

— Пан Чернецкий, — обратившись как к ровному, показал урок хорошего тона. — На карте города, деревни и дороги показаны как то необычно. Может сюда принесут нашу, а флажки заменят более понятными для нас символами.

Генерал остановился в растерянности.

— Так вот в чём дело! — упомянул чёрта. — Вы, не умеете читать наших карт! А в вашем возрасте переучиваться чуточку поздновато. Тогда начнём с другого конца!

— Пан воевода, господа, — уважительно всем кивнул. — Прошу выделить в моё расположение по одному, двум молодых, сообразительных людей от каждого из вас. Но не больше десяти. Завтра утром они уже сумеют разъяснить вам расположение всех вражеских сил получше.

— Капитан Дроздов, — генерал обратился к пилоту вертолёта. — Вы, у нас знаток по картам. И не только игральным. Займитесь выделенными вам людьми!

Молодой воин в кожаной куртке подождал, пока воевода со своими высшими офицерами вспомнят, кто из рядов имеют тягу к университетским наукам и кому из них можно доверять, записал их имена и вышел из шатра. Януш Радзивил услышал, как он отдаёт приказы охране и как эти приказы передаётся дальше по цепочке.

'Всё же порядок в войске генерала Чернецкого на много лучше, чем в моём' — грустно вспомнил кровавую баню, которую устроил дорогой зятюшка в его приёмной.

Как бы продолжая его мысли, генерал ошеломлял другим.

— Но это ещё не всё, господа аристократы. Мне хватило одного взгляда на ваше войско, что бы понять — это сброд мальчиков для битья. Даже хуже, чем войско московского царя. Потому я объявляю набор добровольцев в первый полк гвардии Великого Литовского Княжества.

Януш Радзивил вздрогнул. Мимо его ушей не прошло то, что генерал упомянул не Королевство, не Польша, а именно Литовское Княжество. Воеводе даже показалось, что чужак даже дал знак согласия, посмотрев на его и чуточку кивнув головой.

'Что это может значить? Неужели он знает о моих тайных планах?' — мысли в голове рождались одна за другой. — 'Не может быть'.

— А зачем нам какой-то новый полк? — спросил Ержий Тишкевич, епископ Вильни. — И кого он будет слушаться.

— Только короля нашей земли! И своего предводителя, полковника Алексея Герасимова, зятя всеми уважаемого князя Януша Радзивила!

Виленский воевода опешил. Чужак в очередной раз намекнул, что видит Литву отдельным государством, руководимую одним из Радзивилов.

— Новый полк нам нужен, как основа будущей непобедимой армии. Как кузница кадров, так сказать.

— Но почему именно новый полк? — спросил один из офицеров воеводы Казимер Жеромский. — Не лучше ли взять уже сложившийся и переучить его по вашему?

— Полковник, — генерал обратился к слишком умному шляхтичу. — Вы видели в окрестностях крепости маленький курган рядом с тремя большими?

Получив утвердительный ответ, продолжил.

— Так вот, там лежат двести семьдесят восемь простых защитников нашей твердыни. И уверяю вас, если они бы послушали приказов, а не своевольничали, две трети из них ходили бы живыми!

— Это как? — спросил Жеромский.

— Это — когда гусарам полковника Поклонского приказывают преследовать убегающих противников только до леса, а они этого не слушают, это — когда солдату приказывает прочищать дуло своего мушкета, а он это делать не хочет. Вы это хотели услышать — полковник?

Не дождавшись ответа, продолжил.

— А вот, если бы они следовали бы инструкциям, то место этого маленького кургана, сейчас возвышались бы ещё три большие — с похороненными московитами.

'Генерал говорит спокойно о пропущенной возможности убить ещё десяток тысяч врагов силами одного гарнизона крепости?' — Януш Радзивил еле сдержал охоту громко удивиться. — 'Это что за воины они такие?'

— Вы так спокойно играете цифрами своих и чужих умерших, — заинтересовался епископ из Вильно. — А где доказательства, что вы избили именно с десяток тысяч московитов с их союзниками, а не просто выдали желаемое за действительное?

— Разведка, ваше Преосвященство! Мы перехватили письмо покойного Якоба Черкасского с просьбой закупить несколько пудов воска для отпевальных свечей. Там было чётко указанно количество простых воинов и их офицеров, и сколько свечей надо зажечь в их упоминание. А дальше было одна математика.

— Сейчас мы знаем, что в курганах лежат около трёх тысяч стрельцов и европейских наёмников, ещё больше разных черкесов с ногайцами и около полторы тысячи казаков Ивана Залоторенко. Сколько своих враги похоронили на других местах, и сколько среди них раненных мы можем только предположить! И ещё, мы взяли много пленных, часть из которых уже отослали вглубь нашей страны. Они тоже могут подтвердить наши вычисления.

Сидящее в шатре замолчали.

— Но это такая победа, после которой враг просит о перемирии, — наконец решился воспеть хвалу Януш Радзивил.

— Это не победа! — сразу парировал генерал Чернецкий. — Это только щелчок по носу льва. Победа будет, когда опоясанный кандалами Московский царь очутится в нашем подвале, рядом с казацким гетманом. И когда народ Литвы будет их судить за геноцид и преступления против человечества.

— Как это судить? — вырвалось сразу у нескольких новоприбывших вельмож.

— По закону 'О правах человека' — военных преступников и лиц развязавших войну в нашем мире всегда судят международный суд в Гааге. Пора и здесь осуществить что-то похожее.

Сидящие за столом литовские вельможи приуныли. Они, ослеплённые и испуганные военной мощью своих потомков, никак не могли понять их планов. Всем было ясно, что мир меняется и меняется на их глазах, и что скоро он станет сосем другим, но не хотели терять связи с привычным укладом жизни.

— А какую церковь вы признаёте главенствующей? — задал давно мучивший всех вопрос Виленский епископ.

Генерал застыл в растерянности, но тут же взял слово полковник Алексей Герасимов.

— Вообще то, большинство из нас — рыцари Джедаи. Основатель этого ордена, святой Джордж Лукас призвал их стоять выше религиозных дрязг. Потому, среди нас, вы найдёте и католиков, и православных, и кальвинистов. Рыцари Джедаи дают пожизненную присягу защищать порядок и справедливость и везде бороться против сил Хаоса. А царь московский и гетман Украины, сейчас их и представляют.

— Вот именно это, — генерал прокашлялся. — Я и хотел сказать.

— Я... — попробовал втиснуться в разговор Андрей Величко, адъютант генерала Чернецкого.

— Послушник!, — прервал его Алек. — Что бы заслужить право называться рыцарем Джедаем, вам надо ещё пройти все тесты и убить в бою по меньшей мере двадцать приспешников Хаоса. Только тогда Высший Совет даст тебе право говорить в нашем присутствии.

'А у моего зятя тут и враги есть' — отметил в уме Януш Радзивил, поймав брошенный в сторону рыцаря Джедая полон ненависти взгляд генеральского писаря. — 'Очень хорошо!'

Ещё одно не укрылось от взгляда магната и других панов. На главной башне крепости развевался флаг с изображением Пагони, старинного символа литовского войска.

*

Генерал подождал пока все разойдутся и, ещё раз просмотрев заметки Владислава, устало потёр виски.

— Мавры сделали своё дело, — мавры могут уйти!

Эта строчка, вместе с условными обозначениями, означало только одно. Если не принять никаких мер, заговор недовольных новыми порядками скоро вспыхнет.

Подождав, пока записка превратиться в пепел, генерал спросил Алека.

— Как, ты смог подчинить себе такую армию и их вожаков? Почему, даже твои враги идут за тобой?

— Прости, но сам не знаю.

' Не знает он. Какая простота. Его уже несколько раз хотели отравить, заманить в ловушку, а он даже этого не заметил. Везёт же некоторым.'

— Вечером будет бал! Буду рад знакомству с чудесно спасённой девушкой, которая стала твоей невестой. А что ты можешь рассказать о её отце?

— Мутный он какой-то. Князь всё же. Привык командовать всеми, потому и пришлось рога обломать. Теперь он вроде и смирился с моей женитьбой, да всё время ноет, что за мной никаких значимых приобретении его королевский род не получит.

— Это он так думает. А что будет, если скоро ты станешь главой всего этого рода? Как ты, в таком случае будешь поступать?

— Генерал, ни компостируй мне мозги! Говори, прямо чего хочешь, а то я в последнее время привык сразу за совню хвататься!

Седой, но ещё статный генерал прошёлся по шатру, поправил ремень и подошёл к молодому воину.

— Капитан, а теперь уже и полковник, Алексей Герасимов, знаете ли вы, что мы в полной заднице по уши? Что мы слишком многим стали бельмом в глазу! — тихо сказал около уха.

— Почему такая таинственность? — недовольно поморщился Алек. — Да мы в этой заднице очутились сразу и сами выбрали путь вперёд, к чистому воздуху. А дальше — aut Ceasar, aut nihil!

— Или Цезарь, или ничего, — не смог удержать улыбки генерал. — Уже успел и латынь освоить.

— А куда, ты на фиг денешься, когда вокруг все на нём балакает? Пришлось обратиться за помощью к своей княжне.

— Ну и как тебе с ней?

— Горло порву каждому!

Генерал потёр старую рану, стараясь собраться с мыслями. Молодой вожак явно выходил из под его опеки, но ещё не всё потерянно.

— Что хочешь дальше предпринять?

— Не поверишь, но захватить в плен Московского царя. Только выкуп за него сможет покрыть мои обещания.

Генерал вытащил из портмоне кучку белорусских рублей и усмехнулся:

— А этими уже перестал разбрасываться? Когда Величко узнал о твоей задумке, проклял всё на свете. Думаю из зависти.

— Оставил себе пятьдесят — и стотысячные банкноты, — весело подмигнул генералу Алек. — Ими и расплачусь, когда выкуп за московского царя получу.

Генерал в очередной раз поразился мужицкой простоте воина.

' Безумная храбрость и везение — именно по этому, он стал кумиром и предводителем такой банды головорезов?'

— Захватить в плен московского царя мечтают тут все, это я тебе как друг по беде говорю. Но меня беспокоит ещё одна головоломка. Может и на её у тебя есть свои соображения.

Новоиспечённый полковник ничего не ответил, продолжая протирать лезвие своей допотопной совни.

— Монахи исчезли!

Генерал выдал последнюю новость и посмотрел на выражение лица полковника. А этот только усмехнулся и продолжил полировать совню.

— Пан генерал, как вы очутились в тот день в окрестностях крепости?

Александр Чернецкий стушевался.

— Летел на манёвры, услышал по радио призыв о помощи и решил посмотреть.

— По радио? Не было там никаких призывов. Такие операции проводится втихаря, что бы никто не мешал. И особенно армия.

Генерал удивился. Он только сейчас начал понимать, что в тот памятный день ввязался не в своё дело. Как будто его кто загипнотизировал, заставляя танцевать словно куклу на верёвках.

— Я давно об этом подозревал, — решил чуточку приврать. — Но я всё равно рад, что принял такое решение. Нет ничего дороже для истинного воина, как возможность защитить свой народ и государство.

Герасимов смотрел, как меняется выражения глаз у главнокомандующего и спокойно улыбался. Закончив чистить совню, спросил:

— Так в какую задницу, вы хотите меня втравить?

— Перестань играть простачка! — генерал понял, что неудобные вопросы кончились и решил перенять инициативу. — Вижу, что голова у тебя работает по чище любого компьютера. Как ты смотришь, на возможность стать главой рода Радзивилов?

— Очень отрицательно! Мой тесть, хотя и ненавидит меня, пока жив, а дядя Анны Марии Богуслав наметился на власть в Пруссии. И ещё её Несвижевская родня? Нет, такому бедному, раздавшему все свои трофеи и ничего за это не приобретшему, простому полковнику, как я, среди них неуютно.

— А теперь слушай меня внимательно. Наш историк покопался в своём ноутбуке и нашёл там данные о смерти всех Радзивилов. Твой тесть должен свалиться от сердечного приступа, хотя есть подозрение, что от яда уже через несколько месяцев. Его брат, в нашем прошлом женившийся на твоей Анне Марии тоже умрёт через несколько лет. А теперь самое главное. Твоя невеста, жена Богуслава Радзивила умерла через месяц после родов. Как теперь, ты поступишь, зная всё это?

Алексей Герасимов испугался. Новость о том, что он скоро может потерять любимую девушку его ошеломила. Он долго мерил пол ногами, пока не собрал своих мыслей в одно целое.

— Надо с нашими врачами посоветоваться. Может они что то придумают.

— Вот и советуйся, — улыбнулся генерал. — Но ребёнка здорового, будущего главу рода, мне сделай!

— Хорошо батя, но одно условие. Моего тестя пусть тоже опекают наши доктора. Хоть он и гад приличный, смерть его может плохо отразиться на настроении моей невесты. Тем более, что враги такое обязательно повесят на нас. А теперь могу уйти? Дела ждут.

Генерал улыбнулся, довольный своей победой и разрешил. Полковник Герасимов уже собрался переступить порог, когда обернулся и спросил.

— Как это на ноутбуке? У нас же почти нет электричества?

Лицо генерала расцвело од удовольствия.

— Наш гражданский инженер Николай Пакулин наконец соорудил агрегат работающий на местном спирте. Именно по этому он и разобрал два наших автомобиля на части и теперь уже нет проблем с током в двести двадцать вольт. И ещё, — одну из своих банкнот, ты спокойно можешь разменять один к одному в банкирском доме Алексея Величко и Самуеля Райхмана. Пленённые московские бояре согласились заплатить выкуп, а новые наши изделия расходятся по баснословной цене. Только предупреждаю сразу, пока ты там своей совней не начал размахивать. Во время замены берётся налоги со сделки.

— А какие?

— Пятьдесят процентов, полковник! Налоги на войну!

— Суки! — Герасимов покрыл матом всю округу. — И здесь достали.

*

— Да вы, наши дети, и вправду довели искусство ассасинов до совершенства, — Михал Володиевский грустно взглянул на Вячика. — Но не надо этим гордиться. Твоя блестящая работа ногами, которую, как я понял, ясновельможный пан не сам придумал, а выучил у знаменитых в вашем времени учителей фехтования, пригодна только для убийства незнакомого с этими приёмами воина. А что будет, если в поединке встретятся двое ваших мастеров?

Вячик сердился. Не так он представлял разговор с легендарным бойцом на саблях. Ведь хотел только похвастаться своим превосходством, а взамен получил ушат холодной воды. Михал Володиёвский посмотрел на его показательные выпады со шпагой и даже не собирался похвалить его.

— Так что же случиться, если в священном поединке встретится два мастера вашей дуэльной школы? — не унимался Володиевский.

— Поранят один другого, — огрызнулся Вячик.

— Неправду пан мечник говорит. Я то думаю, что оба они проткнёт противника, как цыплёнка на вертеле и будут глупо улыбаться, смотря на смерть друг друга.

Вячик скрепя сердцем признал правоту старого вояки, но решил оправдаться.

— Но в поединке именно моя техника помогает быстрее всего достичь успеха.

— Твоя техника берёт начало из итальянского учения фехтованием рапирой. А эта школа в одно время правильная и тут же бесполезная. Она правильная для дуэли в дамских будуарах, на ровной поляне, в спокойной обстановке. На войне она совсем бесполезная.

— Я это понимаю и признаю, но мы же говорим о дуэлях.

Михал Володиёвский вытащил и ножен свою саблю и покрутил ей в воздухе. Пару раз рубанул по воздуху от плеча, наслаждаясь её свистом.

— Когда сядешь на коня, вы тоже заставите его занять переменную стойку? Что бы удобнее проткнуть татарина?

Вячик покраснел. С лошадьми он, городской житель, был знаком только шапочно. А уж научится кататься на них в свои года совсем не стремился. Это сразу заметил пан Михал и продолжил мучить мастера спортивного фехтования своими придирками.

— Ясновельможный пан, как и многие другие его соратники — не гусар? Значит он может служить только в пехоте. А как вы будете действовать, видя перед собой плотный слой пикинеров?

Вячик снова не нашёл слов для оправдания. Пан Михал его молчание принял за очередное подтверждения своей правоты и продолжил:

— Отскочить назад, вы, не сможете, нырнуть под пики — рост помешает, рубящих ударов — не знаете? Ясновельможный пан в любой сечи — мертвец заранее. И вы ещё хвастаетесь этим бесполезным умением. А вот сабля, это другое. Я ней смогу отбиться даже от нескольких противников одновременно и разогнать толпу врагов, что не один раз и делал.

Михал Володиёвский не сдержался и похвастался Вячику своими победами на поле сечи. Рассказы о том, как он рубился с несколькими татарами или казаками сразу и как он вышел из этого победителем, полные сухих подробностей впечатлили Вячика и мастер по спортивному фехтованию признался себе, что ему ещё рано участвовать в войне.

Пан Михал наконец вздохнул облегчённо. Причина его ярости была совсем в другом. Он увидел уже второго воина в земле Польской, который явно был выше его в мастерстве и никак не мог с этим смириться. И если Алексей Герасимов со своей совней во время дворцового переворота, в котором ротмистр тоже принимал непосредственное участие, показал совсем незнакомую школу боя, то фехтование Вячика мастеру сабли была на много привычнее. Потому ротмистр и смог сразу найти в ней изъяны и тем привести в смущение чужака, придавив того своим авторитетом. Он кожей чувствовал, что раньше или позже они могут оказаться по разным сторонам баррикад, а после того, как увидел на вратах знамя с Погоней, ещё более в этом удостоверился. Именно по этому, Володиёвский и начал искать слабые стороны в любой из задумок пришельцев. А с уважением к нему относящийся фехтовальщик больше всех подходил к такому решению вопроса.

Ротмистр ещё раз попросил показать Вячика все свои хитрости, сразу запоминая их и рассказывая почему в реальном бое они могут стать причиной смерти мастера. Этим Михал Володиёвский постепенно привязал пришельца к себе и знал — в случае поединка между ними, он будет колебаться.

— Пан Вячеслав, вы что то там говорили, что потомки в будущем анекдоты обо мне рассказывать будут? — ротмистр всё же не сдержал своего любопытства и разрешил собеседнику приоткрыть карты. Сам он был скептический настроен против всякого рода слухов, зная, что зачастую они твердят совсем противоположное. Но услышанное им ввело гордого мастера сабельного боя в ступор.

— Как это, обо мне пишут книги и в мою честь называет шляхетские турниры? — ошеломлённо переспросил.

— Писали, — согласился пришелец. — Но я вас совсем другим представлял.

— Вячик, — окрик Анастасии разбудил всю округу. — Так вот где ты? Пан Михал, простите, но мне надо забрать своего телеоператора.

Михал Володиёвский только теперь близко увидел знаменитую княгиню 'Небесных воинов'. Слухи да споры о её одежде, причёске и поведении давно будоражили всё войско Польское, не исключая самого ротмистра.

Подошедшая молодая женщина извинилась перед ним и напала на своего слугу.

-Ну вы и спрятались? Еле отыскала, — необычный запах тела княгини достиг ноздрей Михала Володиёвского и он замер. — Вячик, наш инженер с компанией наконец довёл до ума свой агрегат и у нас появились возможности зарядить аккумуляторы камеры. Уже успела с ним договориться, потому дуй в мастерскую и я хочу видеть тебя через три часа в полной боевой готовности.

— Но за чем? Кому мы это покажем? — слуга княгини постарался увильнуть от обязанностей. — Монахи то, тю-тю.

— Вячик, мы журналисты! И наше задание — запечатлеть все события, не смотря ни на какие преграды! — княгиня 'Небесных воинов', Анастасия Брежнева поучала своего подчинённого, а ротмистр продолжал пожирать её глазами.

Он уже успел наслышаться о женщинах — амазонках в среде пришельцев, об их красоте и распущенности и теперь созерцал одну из них вблизи. Лицо княгини, не покрытое толстым слоем белил и румян, тыльная сторона её шеи, разрешающaя навести порчу для каждого недоброжелателя, её груди, бесстыдно спрятанные под тонкой шелковой рубашкой. Ротмистр осмотрел тонкую талию и узкие бёдра ещё никогда не родившей женщины и понял, что эти люди, такие чужие для него, подкинули ещё одну головоломку.

Княгиню он захотел прямо сейчас и на месте. Такого с ним не случалось с времён его молодости, потому мастер сабли сразу приказал себе отбросить постыдные мысли и начал повторять в мыслях молитву Деве Марии.

В это время Анастасия Брежнева отчитывала дальше своего слугу, всё время выставляя показательный палец, перед его носом.

— Плевать я хотела, что монахов нет! Такой репортаж можно сделать только раз в жизни, потому дуй в кладовку и оживи нашу камеру и ноутбук. А с этими пропавшими монахами, я как нибудь сама разберусь. Главное, я уже договорилась об историческом интервью с князем Радзивилом и половниками Кмицицем и Котовским.

Михал Володиёвский смотрел как стыдливо отклоняется слуга княгини и продолжал повторять молитвы Деве Марии. Полянка заполнилась людьми и свою первоначальную мысль, накинуться сразу на эти женщину, он отбросил, как неподобающую истинному католику.

— Ой, пан Володиёвский, простите мою горячность. Я только что получила хорошую новость и так разволновалась.

Княгиня пришельцев лёгким движением ладони убрала пушинку с плеча ротмистра и стыдливо потупила глаза. Пан Михал автоматический выпятил грудь, сожалея, что ростом он как-бы на голову ниже этой красивой женщины.

— Шановна пани, не надо беспокоиться о таких пустячках. Мы, люди военные, привыкли действовать прямо и жаждем такого-же отношения от других. Даже если нашим противником бывает такая красивая пани, как вы.

'Боже мой, что я несу' — успела умереть одинокая мысль в голове ротмистра, когда Анастасия испуганно отодвинулась от него.

— Пан ротмистр, да что вы говорите! Я вам враг?

Пан Михал начал ругать себя в уме. Такого с ним не случалось уже давно, но один только запах княгини сводил его с ума. Он, перепробовавший не одну маркитантку, холопку, бедную шляхтичку или куртизанку понял, что такой женщины ещё не встречал и загорелся мыслью завоевать её расположение. Только, не знал как.

— Простите, шановна пани, сам не понимаю, как такое у меня могло вырваться. Наоборот, я даже хочу спросить у вас согласия стать моей дамой сердца и вашим защитником на веки.

— Дамой сердца? Это так романтично, — княгиня мечтательно закатила глаза в верх. — У меня никогда не было своего личного рыцаря. Телохранители от очередного воздыхателя-олигарха были, но что бы рыцарь?

Пан Михал постарался отойти от наваждения и сразу начал замечать за ней привычные ухаживания дорогих куртизанок. То она нечаянно поправит со лба прядь своих распущенных волосов, шелковистых и блестящих, то мигнёт взглядом из под ресниц, могущим свалить наповал любого молодого шляхтича. Всего этого было достаточно, чтобы Михал Володиёвский перестал поддаваться чарам ведьмы, и всего этого было мало, что бы запах её тела перестал бы сводить его с ума.

Женщина смахнула нечаянно упавший на волосы листок клёна, томно вздохнула и, пану Михалу наверно померещилось, показала язык кому-то в далёкой крепости.

— Жестокое время, жестокие нравы! Кто — как не такой отважный рыцарь защитит слабую девушку? Но я ещё подумаю! — сразу предупредила Анастасия Брежнева.

Михал Володиёвский обрадовался новому вызову. Княгиня не сказала — нет и оставила дверь открытой. Ротмистр князя Радзивила довольно поправил свои усы.

— Шановна пани, пусть она только скажет, какой завет я должен выполнить, что бы она больше не думала, а разрешила припасть к неё ногам? А мы, — пан Михал как-бы опрометчиво высказался о себе во множественном числе, показывая, что не с простым шляхтичем имеет дело прекрасная чертовка. — Исполним любое её желание!

Княгиня отодвинулась от него на шаг и мастер сабли в одно мгновение даже подумал, что она осматривает его, как коня на ярмарке, но женщина тут же озарилась многообещающей улыбкой и пан Михал успокоился.

— Ясновельможный пан должен заслужить право называться моим рыцарем сердца. Пусть сначала он докажет свою доблесть в боях с нашими врагами и тогда я подумаю. А пока, — княгиня положила ладонь на его руку. — Помогите разобраться с одной маленькой неприятностью.

Пан Михал Володиёвский отвёл самую красивую женщину в мире к концу лесной поляны, где среди челяди выделялась ещё одна из чужачек.

Молодая девушка, ещё не достигшая возраста невесты, осматривал прекрасного скакуна с великолепной збруёй, придерживаемого похоликами. Она нервно кусала себе губы, затравленно оглядываясь по сторонам и всё время теребила рукоять пистолета в кобуре.

— Шановна пани рыцарь Кристина Ковалевска, — пан Михал присел на колено и склонил голову. — Я рад знакомству с вами.

Княгиня подошла к девушке и погладила её по прикрытой траурным платком голове.

— Пан Михал, мы подарили девушке коня, но она не знает, как его приструнить. Всё же раньше он принадлежал гетману Золоторенко и теперь никого другого слушать не хочет, — молящий голос госпожи его сердца достиг ротмистра.

— Мы слышали, что вы самый искусный наездник во всём стане литовского войска? Помогите бедной девушке приручить этого непослушного скакуна.

Пан Михал выдохнул облегчённо. Задача княгини была не простая, но всё же ему по силам. Взяв поводья у похоликов сердитой девушки, легенды о кровожадности которой с первого взгляда оказались и не такими убедительными, принюхался к её запаху так же. Слава Богу, пигалица пахла не так как княгиня и не сводила его с ума.

— Конь, он ласку и твёрдую руку слушает, — ротмистр погладил жеребца по крупу, привычным движением задержал поводья и подул в его ноздри.

— Он, хотя и привык к одному хозяину, уже объезженный, потому нашу человеческую хитрость даже не заметит.

— Наконец я услышала пару мудрых слов от знатока своего дела, — княгиня чуть не захлопала в ладони.

Пан Михал понял, что ему открылась ещё одна дорожка к победе и правой рукой погладил свои усы. Конь заржал, стараясь освободиться, но тут же был усмирён.

— Нехай шановна паненка, также подует ему в ноздри. Потом она сможет сесть на его и ничего не бояться. После этого он привыкнет к вам и будет самым испытанным другом.

Паненка осмотрела ещё раз сбрую, и пан Михал понял, что молодая девушка ни то, что никогда не сидела на лошади. Она даже не знала с какой стороны подойти к ней. Показав малышке, как не уйти с позором, загрузил паненку — Рыцаря в седло и провёл её пару раз по поляне. Наконец, пани Кристинка перестала боязно хвататься за гриву коня и пан Михал облегчённо вдохнул.

— Шановна паненка приструнила жеребца. Но всё же я советую ей ещё некоторое время кататься на нём только в присутствии истинного знатока лошадиных нравов. Иначе она может слишком рано возгордится и допустить ошибку.

Ротмистр остался довольным произведённым впечатлением на таких знаменитых дам и уже хотел гордо удалиться, что бы не потерять лицо, когда просьба княгини его остановила.

— Пан Володиёвский, а не окажите ли вы нам услугу, побыв именно таким учителем? Всё же наши сиротинушки, Кристинка с братом нуждается в помощи такого доблестного рыцаря.

Пан Михал горделиво погладил усы. Он уже понял, каким путём добьётся расположения княгини.

Глава девятая

Борисов 16 — 23 Июля 1655 года

— Боже мой!

Епископ Вильни Ержий Тышкевич сглотнул слюну, осмотрев фотографию на экране ноутбука.

— Римский папа — поляк?

— Да. Его даже к святым хотят причислить, — пастырь чужаков, Генадий Левицкий устало потёр колено. — Как самого лучшего главу Ватикана двадцатого века нашей реальности.

— Ни как не могу поверить в такую прекрасную новость для нашего народа.

— Только новость эту не надо объявлять на каждом шагу, что бы не выглядеть сумасшедшими. Нам не нужны очередные проблемы, вроде сердечного приступа князя Януша Рздзивила и последующих после этого волнении.

Епископ задумался. История о том, что на обследовании у врачей пришельцев, великого гетмана Литвы чуть кондрашка не схватила и как его еле откачали, наделала много шума сегодняшним утром. Она чуть не стала причиной для бунта верных Радзивилу наёмников и только он сам сумел всех успокоить. Епископ вспомнил вышедшего из генеральских покоев князя, такого постаревшего и осунувшегося, но сумевшего поднять свою булаву на верх и прошипеть:

— Не дождётесь, пся кревь!

Януш Радзивил прохаживался около шеренг своего войска и молодел на прямо на глазах. Возбуждённый приветствиями своих поклонников, он подходил к каждому из них и спрашивал об их семьях, болячках и житейских трудностях. Рядом с ним шагавший рыцарь — Джедаев Алексей Герасимов скоро перестал поддерживать его за руку и так-же стал частью представления одного актёра.

Когда войско успокоилось, гетман зарычал:

— Воины мои, вспомним молодецкую нашу удаль! Разобьём московитов!

Закончив призыв, он послушал, как увлечённо его приветствует толпа и с удовольствием отдался под попечительство бабки Веры и епископа. Присев на выкупленного у местного боярина кресло, под которым угадывались части сиденья от Мицубиси, самодовольно улыбнулся и погладил пришитые к дерматину хвосты лисичек.

— Дети мои, сиротинушки, — гетман смахнул скупую слезу. — Я всем сердцем с вами! Всегда был и всегда буду! Потому и прошу! Вслушайтесь в слова рыцаря джедаев, моего наследника.

Алексей Герасимов прикрыл пушным одеялом ноги гетмана, поправил складки на нём и обернулся к войску.

— Братва! — прокашлялся. — Братья мои!

Крики одобрения распугали всех ворон в радиусе около десяти километров. Литвины, поляки и наёмники со всех концов мира подбрасывали в верх свои шапки и шлемы, выражая бурную радость поддержки. За эти несколько недель Алек успел стать их кумиром и теперь всё войско было готово идти за ним даже в самое пекло.

— Я хочу повести вас на богатую Москву уже сейчас, но вынужден чуточку подождать. Так вышло, что мне пришлось срочно жениться, потому прошу дать мне хотя бы неделю отдыха. Но потом, — Герасимов осмотрел притихших вояк. — Мы пойдём на Москву!

После этих слов последние сомнения у псов войны развеялись и теперь каждый из них уже считал в уме сколько сундуков с добычей можно увезти из этого купеческого города. Потому, когда к войску выходили один за другим рыцари джедаи со своими избранницами и просили у них разрешения на свадьбу, охрипли от радости многие. А после появления полковника Мацея Квинты с девушкой из пришельцев, преклонившего колени перед всеми и умолявшего дать ему неделю для личного счастья, расплакались даже старые наёмники. Ведь этот шляхтич был одним из них и такая удача не могла не порадовать их зачерствелых сердец

Епископ Вильни Ержий Тышкевич вспомнил этот балаган и понял, что объявить пришельцев слугами дьявола теперь не выйдет. Слишком популярными они стали среди чёрного народа и попытка арестовать хотя бы одного из них, могла обернуться реками крови. Это была одна из причин, почему он решился поговорить с одним из пришельцев, надеясь узнать некоторые их тайны и слабости. Только тайны пришельцев были...

— Гетману хватило только новости, что в нашей реальности его ждала скорая смерть и крушение всех его планов, как он подвергся сердечному приступу. А что будет, если мы расскажем всем, что собранное им войско потерпело тогда сокрушительное поражение от московитов, спаливших потом Вильно, Минск и многие другие города Литвы. Не слишком ли рано им узнавать про себя такие новости? А о проделках шведов, которые скоро займут всю Польшу и Жмудь хотите услышать?

Епископ побелел и начал открещиваться.

— Этого не могло случиться. Вы, говорите неправду!

— Ещё бы, — историк победоносно улыбнулся. — Когда казаки Ивана Залоторенко заняли Вильно, они, после того, как их вожаки осушили винный погреб замка князя Радзивила, набросились на большие стеклянные банки из его кунсткамеры. Их не остановило даже то, что в спирте плавали мумии сиамских близнецов, сушёная голова Вест Индийского короля со своими перьями в волосах или проданная кем то тело русалки, явная поделка. Они не смотрели на плавающие там куски кишок, а жадно пожирали дерьмовый спирт, что бы тут же разблеваться или упасть мёртвым сном. И не было даже сотни смельчаков в горящем Вильно что бы воспользоваться этой возможностью и вырезать пьяных казаков.

— Так писали о занятии Вильно отрядами Золоторенко свидетели и это стало бы правдой, если не наше появление здесь. А теперь, вы можете спокойно утверждать, что я вру, ибо пресловутый гетман сидит у нас в темнице, в кандалах, а не главенствует над своими разбежавшимися отрядами.

Епископ выслушал рассказ историка и содрогнулся. О зверствах казаков в занятых ими городках знал не понаслышке, но в описании чужаком разгрома кунсткамеры великого гетмана Литвы прозвучали такие нотки сожаления, что поверить в правдивость истории не осталось преград.

— Чего вы, хотите?

— Помощи Святого Престола и ордена иезуитов в открытии здесь университета. Разрешения призвать всех нами указанных профессоров и мастеров из Европы и возможности преподавать всем наши знания без запретов на веру.

— И это всё?

— Конечно нет! — улыбнулся пастырь чужаков. — Вот тут паломники ходят на крипту с гробами наших погибших. Некоторые из них даже выздоровели от неизлечимых болезней. В таких случаях в нашем мире было принято подавать прошении в Ватикан и, после того, как папская курия проведёт независимое исследование и подтвердит случаи чудесного исцеления нескольких людей, Литва будет иметь своего святого героя, а рыцари Джедаи — своего покровителя в небесах.

Епископ даже опешил от такой наглости и понял, что первое требование пастыря было только ширмой для такого святотатства и решил воспротивиться тому со всех сил.

— Но большинство из погибших православные, а не католики? Святой Престол никогда с этим не согласиться!

— Хуже всего, большинство из них даже не униаты, а прихожане московской епархии, хотевшие помочь именно ей. Если бы вы знали, чего стоило мне, бедному еврею, уговорить их не делать этой опрометчивой ошибки, — чужак выглядел таким одиноким и обездоленным, что епископу пришлось загнать всё своё христианское милосердие во внутрь.

Он уже понял, что с ним разговаривает закалённый религиозными и светскими диспутами волчара и решил пока помалкивать. Подождать просчётов чужака. Но удар пришёл совсем с другой стороны.

— Да, я уговорил их вступить в войну на вашей стороне, а не отсиживаться в крепости. Военные — их мысли, так предсказуемы! Но меня интересует другое. Откуда взялись эти, перенесшие нас в вашу реальность, монахи?

Епископ нервно оторвал оттопыренную нитку от своей сутаны. Этот вопрос плавал в головах всех богословов его круга, но знание о том, что даже сами чужаки не знают причины произошедшего, его ошеломило. Он прибыл в крепость с намерением искоренить заразу чернокнижия в самом зародыше и столкнулся с совсем непонятным для него явлением.

Воины небес сами не понимали, как они очутились здесь.

Чёрные монахи, как всех их называли местные и пришельцы, появились прямо не откуда и предложили защитникам крепости договор, где за возможность защитить своих родственников предлагали заложить их души дьяволу. Многие из жителей местного городка предложили смерть такому кощунству, но некоторые всё-же решили продолжить свои страдания на этой грешной земле. Именно они и уговорили воинов полковника Поклонского произнести клятву на перевернутом кресте и отправиться за помощью к своим потомкам.

Потомки пришли и разбили войско царя Московского, но их повадки на столько отличались от христианских обычаев, что епископ Вильни еле сдерживал свою досаду. Они часто посмеивались над верой своих отцов, не знали молитв, не хотели припасть на колени во время службы и упорно отказывались лобызать икону с мощами. А эти чёрные монахи взяли, да исчезли.

— Церковь не знает об этих чернокнижниках ничего и я спрашиваю. Кто вас призвал?

— Сами мы не понимаем, — пастыр чужаков устало потёр колено. — Мы с дьяволом никаких сделок не заключали. Даже напротив, все мы считаем, что являемся примерными христианами. Более того, сам уже факт попадания в прошлое заставил некоторых из нас стать святее папы Римского.

Епископ задумался. Несколько из пришельцев отказались поднимать оружие на московитов и выбрали другой способ христианского служения. Пара из них работала в кузнице, где изобретали удивительные игрушки вроде постоянно светящего маленького солнца и чуточку подправили скорострельность мушкетов и кулеврин. Недавно они упёрлись и решили, что больше смертоносного оружия производить не будут. Теперь кузнецы сосредоточились на выпуске диковин и упрямо отказывали исполнять приказы Генерала.

Другие — осели прочно в местном лазарете и начали показательно лечить даже пленных московитов. Хуже всего, мода на такое поведение охватила многих женщин прибывших с войском из Вильни. Теперь они, надев белые фартуки и головные узоры с красным крестом, почитали за доблесть ухаживать за раненными и слушать проповеди о христианской помощи от Сезина Юрьевича и его помощника Влада Савина. Эти молодые шляхтичи из пришельцев загорелись желанием навести царство чистоты в Литве и уговаривали всех построить дома какие-то санузлы, мыться каждый день и пить только кипячёную воду.

Хуже всего, пришельцы взяли за привычку во время воскресного богослужения читать проповеди всем собравшимся. О болезнях, о способах уйти от них, о борьбе с вшами. Эти нравоучения так попахивали протестантской ересью, что епископ мечтал отлучить всех поверивших им молодых шляхтичей от церкви.

Мечтал, да не мог. Оба пришельцы легко побеждали во всех религиозных спорах, на память приводя отрывки из Священного Писания и Библии, ставя его и других уважаемых священников в неловкое положение. Епископ узнав, что пастырь пришельцев часто с ними не согласен, решил прийти к нему за помощью и понял, что убегая от волков, наткнулся на медведя.

Доказательства профессора истории, как тот называл себя, рассердили епископа и он окончательно решил сделать всё, чтобы уничтожить это гнездо ереси. Осталось только выяснить пару загадок.

— Почему, вам так нужно разрешение от Папы на признания одного из вас — святым ?

— Мы здесь чужие! Но знаем больше вас и хотим помочь этой земле. Благословение церкви очень бы нам пригодилось.

Епископ посмотрел, как пастырь пришельцев трёт своё колено и переспросил.

— Но вас, победителей, уже все боготворят. За чем вам ещё какое-то разрешение?

— Нас боготворят здесь, — пастырь продолжал тереть своё колено. — А не там. Мы только частица мира, такого большого и непредсказуемого. Знаем, чем можем вам помочь, но всё время спотыкаемся на вашу закрепощённость мышления. Если мы умрём, не передав своих знании, Литвы не останется и Москва победит. Так-что, вам выбрать, с кем вы?

Епископ выслушал очередную ложь пришельца и решился.

— Пока не покаетесь и не признаете главенство Рима, вопрос о присуждении одному из вас статуса святого даже не будет обсуждаться!

Пастырь чужаков снова потёр своё колено.

— Но хотя бы разрешение на открытие в Борисове университета и помощь в призыве учёных из всей Европы, вы можете нам обеспечить?

Епископ вспомнил кого из знаменитых теологов он может пригласить для диспута с пришельцами и задумался. С этими мудрецами он не стал бы таким одиноким и смог бы лучше подготовиться к спору с безбожниками. Уже выходя из дома пастыря епископ порадовался вечернему закату и прошептал в уме хвалу Деве Марии.

'Университета вам захотелось. Это мы можем устроить, но святого великомученика, получите только когда перестанете сопротивляться нашему ордену'

Епископ победоносно осмотрел шеренги гоняемых пришельцами наёмников и усмехнулся.

'Фиг вам, а не святой мученик' — решил. — 'Ещё посмотрим , чья взяла.'

**

— Целитель, открывший эту простую истину, тоже был осмеян своими коллегами и, видя, что правду никто слушать не хочет, заболел расстройством ума! — Сезин злился. — Конечно, потом все заметили, у него учеников умирает в четверо меньше рожениц, чем у хулителей и устыдились. Только уже было поздно. Игнаций Земмельвайс угас в доме для умалишённых, так и не дождавшись признания своей правоты.

— Так знайте, — грозно рявкнул он на собравшихся медиков и постучал по доске наспех сооружённой трибуны. — Я не он! Если не хотите мыть руки в кипячённой воде, мне таких тупиц не надо. Ваши ученики охотно займут ваше место!

Сезину было из-за чего так сердиться. Собравшиеся светилы медицинской мысли служащие у польской и литовской знати шипели, делали друг другу язвительные замечания и старались унизить молодого выскочку из пришельцев.

' Сукины дети, возраст им мой не нравится. Подумаешь. Но за мной триста с половиной лет накопленных предками знании, так что ещё увидим, чья возьмёт?'

Молодой пацан, двадцати лет отроду, студент второго курса МГУ проходил практику, когда так глупо вляпался в историю. Но он не испугался и старался помочь местным тем, что умел лучше всего. Когда Вероника Михайловна приказала соорудить лазарет для тяжело раненных и больных, он не вылезал от туда целыми днями и ночами, пока не навёл чистоту и порядок в этом гадюшнике. И теперь с гордостью считал его своим детищем. А когда инженера сделали электрогенератор , он уже смог спокойно копаться в своём переносном компьютере и читать закаченные там рефераты и книги по медицине. Для Сезина было большой неожиданностью, что Генерал, присмотревшись к его работе, назначил именно его администратором и учителем местных костоправов, обойдя Веронику Михайловну.

Понял он его коварность, когда начал проводить семинары для них. И если не помощь Влада Савина уже давно отпустил бы руки от их хитрого невежества.

— Когда Иисус Христос пришёл в Иерусалим, фарисеи тоже смеялись над ним и спрашивали, кто он такой. Так не уподобляйтесь этим слепцам и услышьте его весть!

Голос друга, как всегда, был тихим, но полным внутренней силы и фанатической веры. Попав в прошлое Влад Савин понял, что вооружённая борьба с братьями русскими ни к чему доброму не приведёт и публично отказался от оружия. Выросший в семье баптистского священника, он уверовал, что его юношеская гордыня и грех увлечения смертью была большой ошибкой, но бог послал ему возможность исправиться. Теперь он сыпал на право и налево цитаты из Святого Писания, учения отца Меня и других, только ему известных богословов двадцатого века, тем вгоняя в ступор местных церковников.

-Так, это же Сын Божий, — хихикнул один из медиков. — Он лечил прикосновением руки и молитвой, а вы нам какие-то правила по гигиене предлагаете.

— Пан Самуил Светлейший, — Сезин уже привык ко всем медикам обращаться вежливо и холодно. — Я же сказал, если не верите мне, уходите. Только не забудьте сказать своему господину, что у него камни в почках, сифилис третей стадии и рак печени от чрезмерного алкоголизма. Что жить ему осталось года два или три. И это всё из-за вашего малодушия.

— Щенок, я же вижу! Ты хочешь только одного. Забрать моё место.

Сезин уже хотел обрушиться с бранью на жадного неуча, когда его опередил Влад Савин.

— И ответил им Иисус: — ' Если бы вы были слепые, то не были вы повинны в грехах, но вы говорите. 'Мы зрячие', значит грех ваш остаётся при вас'. Всё это мы читаем в Евангелии от Иоанна и всё это мы снова видим здесь. Мы приносим вам новые знания, а в ответ слышим только оскорбления и глухую защиту вашего невежества. Так знайте, мы вас силой не задерживаем, не хотите учиться, пошли вон отсюда! Иначе вас, продавших клятву Гипократа мы выгоним из нашей академии, как выгнал плетьми Учитель наш торговцев из Храма.

Сезин поаплодировал в уме другу за помощь. Знатоки местной медицины затихли и присели на скамейки, расставленные полукругом на лесной поляне. Все их ученики сидели за ними и старались запомнить каждое слово пришельцев. Только Самуил Светлейший продолжал гордо стоять.

— Не посмеешь, щенок! И ещё, ты только что оскорбил мою дворянскую честь, потому я вызываю тебя на дуэль! Выбери оружие, щенок!

— Это вы, ко мне или к моему другу? — спокойно спросил Влад.

— К тебе, святоша, к тебе! — полноватый мужчина, повадки в котором выдавали бывшего воина, подтвердил свой вызов. — Твоего дружка я достану потом.

Толпа медиков и их учеников забурлила тихим шепотом. Сезин понял, что он с другом попали в хорошо расставленную ловушку и начал искать выход из создавшегося положения. Он хоть и баловался занятиями Муай-Тай, но против шпаги выйти не решался. Тут его друг выкинул очередную глупость.

— Я согласен. И как говорил, для таких торгашей подходит только плеть.

— Да не посмеешь! — закричал Самуил Светлейший. — Я шляхтич, а не быдло, выбери шпагу!

— Панове, сделайте круг по шире, здесь бараниной завоняло, — парировал его выпад Сезин.

Сторонники Сезина и Савина мигом вытолкнули упиравшегося собрата на середину поляны и тут же начали делать ставки.

Влад снял шерстяную робу и все ахнули. На его спине были видны следы от хлыста, которым он, за прошлые грехи, каждый вечер потчевал себя.

— Святой, святой человек! — послышались возгласы из разных концов поляны.

От взгляда Сезина не укрылся явный испуг на лице Самуила Светлейшего.

'Ещё бы, если он теперь и убьёт друга, то священники за это заклюют киллера до смерти.'

Генерал несколько раз предупреждал Сезина, что против них кто-то устраивает заговор, но парень верил в тягу людей к новым знанием и знал, что сторонников у него всегда больше, чем врагов. Но он впервые столкнулся с таким подлым поступком, когда вместо научных споров им предлагают смертоносную дуэль.

Тем временем Влад закончил молиться и трижды поцеловал большой, сразу после переноса надетый на свою шею железный крест,.

— Я верую! -закричал он неистово и повернулся к противнику. — Бог мой, защитник правды, видит меня и радуется.

Его противник тем временем собрался с силами и выставил в перёд свою шпагу, но хватило трёх щелчков плетью, что бы она из его рук выпала, а сам он схватился за выбитый глаз.

— И сказал Сын Господа нашего: 'Если тебя ударили по правой щеке, поверни левую' ... и ударь ногой в пах отринувшему меня. А потом приложи ещё чуточку христианского милосердия ему!'

Влад избивал своего соперника так же неистово, как и проповедовал веру Христову, загоняя ботинком ему зубы в горло, ломая рёбра и дробя пальцы. Он уже хотел снять свой крест, чтобы окончательно добить им еретика, когда Сезин схватил его за руки.

— Нельзя, — прошипел в ухо, еле сдерживая обезумевшего друга. — Нельзя, крест кровью испоганишь!

Сезин в одно время даже потерял надежду успокоить Влада, но тот наконец перестал сопротивляться и обмяк.

— Спасибо, Господь мой! Аллелуя! — отдышавшись, проревел он. — Ты, послал мне испытание гордостью, как послал испытание слуге своему Абрааму. И если бы не помощь твоя в виде ангела, я бы осквернил крест твой. Аллелуя!

Влад осыпал песком свою голову и начал истово молиться, раз за разом целуя железяку. Самуэля Светлейшего вынесли из площадки и все взоры толпы обратились к Сезину. Он подошёл к другу и прикрыл его своим плащом.

— Вот видите, только я рассказал о полезности новых знании и сразу пролилась кровь. Старые предрассудки никогда не уходят без боя. Часто даже побеждая на некоторое время. Потому и спрашиваю вас, согласны ли вы учиться у нас или хотите дальше прозябать в средневековье.

Усталость в его голосе утихомирила на несколько мгновении толпу, но вскоре Сезин увидел, как ученики медиков под их одобрение врываются в площадку и хватают его за одежду.

'Сейчас меня убьют!' — успел подумать.

*

— Ты, помнишь, как пахло в китайском ресторане? — Филин, так в узких кругах звали одного из инженеров — кузнецов, мечтательно закрыл глаза. — А вкус мексиканской или индийской пищи?

— Антипенков, не тереби душу! — Николай Пакулин нервно потыкал вилкой варёную свёклу и отрезал от неё кусочек. — Нет здесь ни риса, ни кукурузы, помидоры и картошку увидим наверно только через пару месяцев. Тоска одна.

— Друг мой, дон Родригес, закажите нам из Вест Индии груз чили, маиса и я научу вас делать буррито и тортилью. Уверяю, это обогатит вас не меньше, чем навар за услугу.

Обоих друзей по инженерному делу сплотила любовь к вкусной еде. И если в начале приключении они из местных приправ и могли сделать что то похожее на салат к ветчине, то однообразная перловая каша и козий сыр им надоели окончательно. Теперь, когда осада крепости закончилась и можно было спокойно сходить в лес за ягодами и грибами, меню стало чуточку разнообразнее, но всё равно хотелось чего-то родного, вроде шаурмы или утки Пекинской. Ради того они и начали обхаживать всех поваров местной знати, меняя на их приправы мелкие новинки, вроде чугунной мясорубки или тёрок для салата. Друзья успели сделать уже по десятку таких изделии и теперь каждый уважающий себя мастер кухни в округе ста километров, даже если изначально и сопротивлялся, теперь был готов продать душу дьяволу, но стать хозяином такого нужного инвентаря.

Повар полевого гетмана Литвы Госевского тоже был одним из них и часто приходил выпить по чашке вина к друзьям. Поменять несколько злотых на идеально отточенных и закалённых кухонных ножов, послушать несколько баек об их прошлой жизни и пошпионить для своего пана. Это ребята просекли сразу, даже без последовавшего предупреждения генерала и теперь травили ему байки одна другой чудесные.

Испанец не сдержал своего удивления.

— Вы, быть в колониях? Порка мадонна, как?

— Сиё есть великая тайна! — шепотом продолжал Пакулин.— Но я могу рассказать, как мы охотились на пум в Андах, как поймали змею анаконду в двадцать метров длиной на Амазонке и как умирали от жажды в пустынях Мексики.

— Мексика — там было мало драйва!

Антипенков решил прервать друга, пока тот окончательно не заврался.

— Пустыня, золото, голодные гремучие змеи и койоты. Вечно пьяный Винету — вождь апачей. Но вот в стране Хина, то мы оттянулись.

Дон Родригес, еле понимавший каждое второе слово друзей, внимательно слушал, даже перестав моргать.

— Представляешь, во времена Ноя, их царь — чернокнижник превратил свою стотысячную армию в терракотовые фигуры, уповая на то, что когда настанет час апокалипсиса, они все выступят на стороне Зверя.

Вся тошниловка, а так с лёгкой руки друзей начали именовать корчму уважаемого Мойши Гольдмана, затихла. Только глухонемой помощник из новоприбывших продолжал протирать дубовые столы мокрой тряпкой. Постоянные посетители по привычке подняли свои глиняные блюдечки и ложки, не мешая слуге, зная, что на этом очень настаивают все чужаки и замерли в нетерпении услышать продолжение.

— Плитку что ли на пол тут разложить, керамическую? — задумчиво произнёс Пакулин, смотря, как некоторые посетители сплёвывает на землю под ногами.

— Успеем! Эта тошниловка ещё станет настоящим рестораном! — пообещал другу Филин и продолжил.

— Так вот, когда Римский Папа, Ян Войтыла узнал об этом, он сразу вспомнил о нас, рыцарях-Джедаях. Позвал он нас и молвил:

— Дети мои, сиротинушки Казанские, узнал я, что в земле Китайской армия нежити Судного Дня дожидается и решил заранее избавиться от ней. Не в службу, а в дружбу — помогите христианскому верованию убрать силу ереси конфуцианской заранее.

Скрипнула дверь и Филин привычно посмотрел на отражение в циферблате часов на внутренней стороне руки. В корчму зашло пообедать несколько СОБРовцев.

Он убедился, что его 'цель' ничего не подозревает и успокоился. Бойцы подошли к 'шведскому столу' с вырезками из полукопчёной ветчины, ржаной кашей с брюквой и лисичками, с мелко рубленным поджаренным мясом, яйцами куропаток, сыром из козьего молока, овечьим сыром, нарезкам из лосося, копчёнными карпами, икрой лососёвой и осетровой, мягким творогом с тёртой клюквой, мёдом липовым и лесным, со сбитой сметаной и земляникой в сахаре и привычно подразнили своего отщепенца.

— Бутылку фанты или кока-колы! — услышав, что таких заморских напитков в Борисове нет, уходили восвояси и громко бурчали. — Пошевели, наконец, свою жирную задницу и исполни хоть одну нашу просьбу.

Филин понимал неприязнь воинов по-своему. Геманов даже во время памятного штурма масковитов, когда всё гражданское население ждало прорыва врагов вооружившись, кто как мог, отсиживался в кухни и ел. Этот СОБРовец не выдержал стресса переноса и войны, и сломался.

Бойцы поставили свои кружки с местным пивом рядом с 'целью' и устало принялись за еду.

Филин вспомнил, где он закончил свою очередную байку и продолжил.

— И да будет с вами сила! — благословил нас Папа Римский.

— И с тобой, друг мой! — раздалось за спиной Филина.

Антипенков вздрогнул от неожиданности. Всё же один из бойцов, Виктор Качинский, сумел ускользнуть из его поля зрения и, присев рядом и отпив из своей кружки, задать вопрос.

— О каком из наших походов ты рассказывал? Может, и я могу поделиться впечатлениями?

— Как мы громили армию терракотовых воинов китайского чернокнижника.

— Ах, о том! Там ещё Джеймс Бонд и Рембо погибли. Зачем вспоминать о грустном?

— Ряскасите, ряскасите, сановны идальго! Я хоцет слысать! — затрещал испанец.

Когда аналогичную просьбу высказали и другие посетители, Филин продолжил вешать лапшу на уши благодарным слушателям, не забывая раз за разом спросить помощи в мелочах у Качинского. После того, как друзья описали трагическую смерть нескольких рыцарей-Джедаев и свадьбу одного из них, Красноармейца Сухова на китайской принцессе, заплакали даже самые отмороженные из собравшихся в тошниловке шпионов. Они дружно прокричали, — Виват! — и тут же начали прикидывать в уме, как в донесениях своим господам отличить правду от лжи.

— Антипенков, Пакулин, надо поговорить, — сказал Качинский, закончив обедать.

Друзья простились со слушателями и пошли на кузню. Пройдя мимо не давно сооружённого огромного станка, отвели его в коморку уборной и налили сто грамм первача, своей перегонки.

— Генерал, узнав о вашем самогонном аппарате, рассердится! — Качинский недоверчиво повертел стопку.

— Плевали мы на его с высокой колокольни! Расскажи лучше, как сегодня прошли учения?

— Устали очень. Наконец выставили десятку своих хиляков против двадцатки выбранных ими великанов и победили, — СОБРовец всё же осушил стопарик.

— Хорошо пошла, родимая! Когда сделаете больше этой гадости?

— Ну, если никто из вас нас не заложат, через три недели. Всё же аппарат и брагу надо было хорошо испытать.

— Поскорее бы, а то парни соскучились. Но я здесь по другому вопросу.

Инженер Пакулин сразу запротестовал.

— Я больше не буду изобретать оружия! Нет! Нет! И нет!

Качинский покрутил в руках деталь от швейной машинки, которую, по просьбе женщин, начали делать друзья и вздохнул.

— Скоро день рождения Игорька. Мы долго решали что-то особенное, сразу показывающего его статус подарить, пока не решили, что ваша идея пневматического пистолета с откидным прикладом достойна уважения.

Пакулин снова запротестовал, но Филин уже поздравил себя с победой.

Идея, которую он незаметно подбрасывал всем, наконец начала жить. Теперь ему станет легче войти в доверие 'цели'.

*

— Может лев или тигр?

— Нет, мы уже давно прозвали его маленьким драконом, потому только он!

— Но дракон или змей — это существа демонические в теперешнем мире. Святоши не поймут.

— А мы их купим!

— Согласятся ли они?

— Мацей — католик. Конечно согласятся!

— Не верю! Лучше тигра нарисую.

— Сам себе его нарисуй!

— Тигра я хочу себе!

Просьба Андрея Величко прервала спор СОБРовцев и Кобры. Они посмотрели на его и угрюмо замолчали.

— Тебе подходит Туз червей на груди, — Кобра был не многословным.

— Туз, это хорошо, — заулыбался Андрей Величко. — Но почему именно червей?

— Уйди, не мешай! — Кобра устало махнул рукой.

Андрей надулся, но промолчал. Всё же он так много заплатил что бы попасть в круг избранных, что обижаться из-за такой мелочи даже не собирался.

'Червовый туз на нашивках моего полка никого не испугает. А вот тигр — это жесть' — парень решил бороться до конца.

Адъютант генерала и банкир всех попаданцев мог похвастаться своими достижениями последнего времени. Ему уже удалось привести все их финансы в норму, договориться о продаже только через его банк всех новшеств двадцатого века и даже уговорить еврейских купцов принять белорусские рубли один к одному со злотым. Последней своей идеей он был очень доволен, тайно мечтая, что в будущем именно его экономическое учение будет преподавать во всех университетах мира.

Осталось самая малость. После того, как генерал при людно поклялся на кресте, что в его мире девушки королевских семей считали за честь жениться на рыцарях-Джедаях, Андрею захотел стать одним из них. Но вступить в ряды ополчения и проливать свою кровь в глупых битвах ему очень не нравилось.

'Пусть другие умирают за свои глупые идеалы, но деньги всегда разрешают любые проблемы' — бывший помощник министра сразу понял, в чём его сила.

Андрей Величко обратился с просьбой купить звание рыцаря-Джедая к нескольким СОБРовцем и, после долгого их колебания, наконец получил более мене внятное согласие. Ему обещали место в очереди, но только после того, как он поможет с финансированием отрядов новоиспечённых полковников Алексея Гересимова и Мацея Квинты. Андрей согласился сразу, зная что воины имеют свойство часто погибать, а банкиры долго жить. Из-за этого он и присутствовал на церемонии выбора татуировки для Мацея Квинты, желая хоть так побольше узнать об их нравах и ритуалах.

А их было много и разных. Генерал тайно поведал ему, что статус 'Небесного воина' стал теперь только ступенькой для получения звания рыцаря-Джедая. Даже ему, прошедшему Афган и Чечню, он не достался из-за глупых прихотей молодых СОБРовцев. Мол надо татуировку на теле сделать, как обозначение своей избранности, а в его года — эта явная глупость.

Но за-то первый чин генерал Чернецкий обещал адъютанту от всего сердца, после того, как он приведёт финансы попаданцев в порядочность и наладит производство новинок. С первым вопросом Андрей справился легко, продав еврейским банкирам права на выкуп пленных московских бояр и даже долю в будущей военной добыче. Пригодились и некоторые оставшиеся от погибших попаданцев мелочи, вроде их мобильных телефонов с пин кодами, которых генерал благоразумно отдал под хранение ещё в начале переноса.

Пересмотрев их содержимое и не найдя там ничего могущего задеть религиозные взгляды местных, продали игрушки за цену, равную годовому доходу од налогов города Минска. Продали задёшево, зная, что только за одноразовую подзарядку батареек к ним будут брать по пятьдесят злотых и не прогадали. Посланники королевских домов всей Европы садили мобилы через день, надеясь выяснить, что изображено на фотографиях покойных и что за музыка там звучит.

Компаньон Андрея Величко Самуел Райхман поступил мудрее. Поняв, что для детального изучения всех цифр рядом с именами и сверки их с учением кабалы понадобится года, сразу заказал вторую машину производящую электрическую силу и не поскупился на обещания. Услышав оговорку, что это обычные телефонные нумера, он хитро прищурился и сказал, что верит своему другу.

Так Андрей Величко подошёл к решению своей второй проблемы на пути к статусу 'Небесного воина'. Теперь ему осталось договориться с инженерами об их производстве и дело с концом. И здесь начались трудности. Оба механика с историком Левицким впереди выставили ему список требовании, заставившего экономиста завыть от безысходности. Эти будущие винтики его системы, как называл в уме их Величко, потребовали вызвать каких-то, только им знакомых учёных из всей Европы, не понимая, что тайны двадцатого века, это товар, которого нельзя выдавать. Хуже того, они отобрали из прибывших с войском Радзивила людей имеющих университетское образование и провели среди них своего рода кастинг для желающих поучиться и объявили о создании в Борисове академии.

Андрей помнил, как генерал узнав какую суму они потребовали для этой затеи чуть с ума не сошёл.

— А кто будет охранять мою страну! — кричал он в бешенстве профессору истории. — Да за такие деньги я могу набрать и вооружить ещё двадцать полков наёмников!

Под конец он смиловался и подписал чек на суму в десять меньше. Андрей видел их спор и понял, что профессор с инженерами заранее сговорились на сколько они могут отступить в своих требованиях и хорошо подготовились в проигрышу. Теперь они получили полную свободу в своих изысканиях и совсем вышли из подчинения генерала. А в том, что инженера сумеют сами заработать деньжат, адъютант генерала был уверен на все сто и уже прикидывал, как все их операции провести только через свой банк.

Андрей Величко помнил об этом инциденте и считал, что эта тройка всегда будет на его стороне.

'Союз денег и знании может свернуть горы!' — посчитал в уме. — 'Выпишу им несколько премиальных и мужики всегда проголосует за меня. А когда они сделают ещё пару электрогенераторов и второе задание генерала будет выполнена'.

Почти имея звание 'Небесного воина' в кармане, Андрей решил узнать по больше об ритуалах и жизни СОБРовцев, вдруг один за другим ставших рыцарями-Джедаеми и теперь присутствовал в одном из них.

— А дракона хотите с растопыренными крыльями или без? — Сергей Акимов по кличке Кобра, развернул свои рисунки.

— Если с растопыренными, то займёт пол дня и парень не сможет отпраздновать своей свадьбы. Будет лежать как миленький в горячке и постанывать. А если без крыльев и маленький дракончик, то свадьбу спокойно отпразднует и даже сумеет залезть на невесту.

-А давайте, спросим у его самого! — один из СОБРовцев, Сергей Ротмистров, получивший кличку Книжника из-за привычки всегда копаться в местных рукописях и выдавать при этом восторженные возгласы, предложил неплохую идею.

— Рано ещё, — процедил Кобра. — Это мы решаем кому какую татуировку сделать!

— Согласен на дракона с растопыренными крыльями! — Алексей Герасимов поддержал мнение мастера татуировок. — Но только после свадьбы, день перед нашим походом.

— Почему?

— Хочу, что бы он со своим полком остался сторожить Борисов, когда мы все уйдём на стрелку с московским царём.

— Генерал этого не допустит. Он снова пошлёт парня в самое пекло и все знаем почему.

— Кому-то из нас всё равно надо остаться здесь и охранять гражданских. Пусть на этот раз им будет Мацей. Он лучше сладит с местными, а длительность операции и последующее лечение заставит его поваляться в постели так нужные нам несколько дней. Главное, подумайте, какой роскошный медовый месяц мы подарим нашей сестрёнке? После этого она точно перестанет ходить заплаканной.

Андрей, во время этого спора, представлял себе ужасы средневекового искусства татуировок, основанного на выкалывании тупой иглой смеси мочи и туши в заранее наведённый на кожу рисунок и чуть не пропустил главного в разговоре СОБРовцев. Он сразу начал внимательнее подслушивать, надеясь услышать полезную ему информацию.

— Генерал совсем с ума сошёл. Вроде мужик мужиком, но как только видит Ирину сразу теряет всякое управление своими тормозами. Он скоро станет предметом злых розыгрышей среди наших женщин, уверяю! — Андрей запомнил, что это сказал Книжник.

— Может ему ещё раз напомнить, что нельзя так среди своих? — это был уже Сергей Дубненский.

Банкир слушал, как спорят между собой его современники и машинально отмечал в будущем докладе их перегибы, пока одна фраза Качинского не перечеркнула все его планы.

— Генерал — мужик что надо. То, как он планирует военные операции не поддаётся даже мельчайшей критике. Но вот в отношении к женскому полу он явно выбрал не эту цель. А что, если ему подсунуть какую нибудь княжну в годах Ирины из местных? Думаю, тогда генерал успокоится. Но где их взять?

Все собравшиеся затихли в своей угрюмости. Андрей Величко всмотрелся в их лица и понял, что наступил его звёздный час.

— А знаете, у меня нечаянно оказался список таких невест! Готов его уступить за одну услугу! — новоявленный банкир победоносно окинул взглядом коршуна вдруг ставших такими дружелюбными воинов и заметил, что они наконец решили прислушаться к его мнению.

— Услуга за услугу! -повторил Андрей. — Я вам список принцесс, а вы мне татуировку тигра.

Окружавшие его мужики переглянулись и кивками дали понять, что согласны с таким выгодным обменом.

— А ты, нас не обманешь? — спросил Кобра. — Что-то я тебе не верю!

Андрей понял, что главный приз уже в его руках. Уговорить тупоголовых вояк плясать под свою дудочку казалось так легко.

— А разве я когда нибудь вас обманывал? Всё, что вы просили я сделал и даже больше. Теперь каждый из вас стал очень богатым по местным меркам человеком, Алексей вот даже на принцессе женится. И вы все также сможете этого здесь достичь. Главное, меня слушайте.

Бойцы переглянулись и продолжали молчать. Андрей решил, что они ещё не готовы послушно следовать его приказам и решил вытащить очередной пряник.

— Ради забавы я составил список всех принцесс на выданье в окружающих нас странах. Пока только семнадцать, но скоро встречусь с одним шведом и узнаю всё о невестах от туда.

Качинский аж зацокал языком от умиления.

— Друг, братишка, дай нам наконец ознакомиться с таким скарбом, тобою выпестованным и нам под руку выложенным. Дай узреть сей труд, стоивший тебе так много бессонных ночей и пару кошельков злата презренного.

Дружный смех бойцов озадачил Андрея.

' Неужели они не видят выгоды таких браков? Так мы можем весь мир под себя подгрести.' — еле сдержал охоту сказать это во слух.

— А если они нам не подойдут? — продолжил Качинский.

— Принцесса мне? — удивился Кобра. — Да была уже одна такая в моей прошлой жизни. Принцесса в кухни и принцесса в кровати. Когда я её легко отмутузил, между прочем за дело, она со своим папашей меня так отпринцессила, что три года на нарах искусство татуировок изучал. Зачем мне ещё одна такая головная боль? Лучше бы бабу нормальную, борщ варить умеющею.

'Быдло, оно всегда остаётся быдлом' — Андрей заметил убогость мышления большинства бойцов. — 'Очень хорошо. Значить конкурентов меньше останется. А потом я им припомню все их издевки'

— Но невесту генералу найти всё же желаете или будете дальше смотреть, как он Ирину изводит?

— Дай, — Сергей Дубненский протянул руку.

— А вы мне татуировку тигра обещаете?

— Будет тебе тигр! — буркнул Кобра.

Андрей вздохнул спокойно. Бойцы СОБРа и примкнувшие к их группе охотники имели глупую привычку держать однажды данное слово. Он вытащил из внутреннего кармана записную книжку и открыл её.

— Да здесь какие-то каракули? Шрифт, что ли? — удивился Герасимов.

— А ты, что думаешь? Тут и некоторые наши банковские операции показаны.

Андрей осмотрел осунувшиеся лица бойцов и поздравил себя с ещё одной победой.

'Не ждали! Всё же мысль генерала шифровать любые записи показалась очень полезной. Мои компаньоны уже три раза скопировали все расчёты и теперь ломает голову над этими загадками'

— Я всё это могу прочитать по памяти. Первой в списке стоит сестра московского царя, Ана Романовна. Девушка двадцати лет. Очень набожная. Далее идёт инфанта Испании Мария Терезия Австриская, шестнадцать лет, хорошее приданное прилагается. Но далеко. Потом Катерина Брагантская, шестнадцать лет. Принцесса Португалии. За неё дают город Бомбей в приданное. Анна — София из Хесена -Дармштата. Поетесса. Генриета Катарина фон Насау. Голандская принцесса восемнадцати лет....

Андрей зачитал свой список и заметил, как упали подбородки у слушателей.

— Ни фига себе трудище! — после короткой паузы не сдержался Качинский. — Мы даже и не подозревали, сколько их вокруг! Неужели нам надо их всех спасти, как Алеку?

— Спасти их необязательно! — запротестовал Андрей Величко. — Главное выставить себя выгодными женихами. А это я вам обещаю!

Кобра пересмотрел ещё раз зашифрованные записи, закрыл книжку и вернул Андрею.

— Пусть генерал сам решит, как ему поступить! Найдёт среди них подходящую, может быть и успокоится. Но нам твой сборник девушек по вызову не нужен!

Андрей в очередной раз поразился тупости поддержавших Кобру СОБРовцев, не замечающих выгоды от таких союзов, но промолчал. Ссориться с привыкшими к смерти врагов людьми не хотел и сосредоточился на осмотре рисунков.

— Хочу вот такого! — ткнул на изображённого в прыжке тигра.

Кобра забрал свои рисунки назад и вытащил из папки другой лист.

— Тебе пойдёт это!

Андрей всмотрелся в рисунок и не сдержал свою обиду.

— Но это же не тигр.

— Дай сюда! — цепкие руки Качинского выхватили изображение милого котёнка.

— Почему не тигр? — он показал рисунок всем своим товарищам. — Самый настоящий тигр, только маленький пока!

Его друзья подумали и присоединились к этому мнению, смеясь выдавая реплики одну другой больнее.

— Это боевая стойка школы маленького тигра из кунгфу. Смотри, как он ногти выпустил, явно собирается прыгнуть

После фразы Алека, Андрей ещё раз всмотрелся в рисунок. Милый котёнок мирно спал на подушке и никаких ногтей там не было видно.

'Издеваетесь, быдляки! Ничего, будет и на моей улице праздник!'

-Да не переживай, ты так! — тяжёлая рука Кобры на плече вернула его в действительность. — Сумеешь женить на одной из твоих девок Генерала, получишь своего тигра. Обещаю! Хотя я всё же советую тебе выбрать татуировку с Червовым тузом.

Андрей посмотрел на лица собравшихся здесь рыцарей — Джедаев и наконец то успокоился. Всё же эти парни не были такими плохими в душе и смогли понять его мечту.

— Сделаю всё возможное, но генерала женю. Отстанет он от Ирины!

Простившись с братвой, Андрей тут же направился в лазарет, где руководила эта старая карга — Вероника Михайловна. Генерал в последнее время часто бывал там, потому идея подкупить её показалась самой пристойной.

'Странно, но почему они мне так усердно подсовывает татуировку Червового туза? Неужели это испорченный товар? Надо спросить генерала.' — эта мысль умерла в его мозгу, как только он увидел рассерженного Вячика.

— Подумаешь, кираса. В голову надо бить, в голову! — громко ворчал тот.

Андрей, возненавидевший громилу — фехтовальщика с первого дня и зная о его взаимности, заранее ушёл из его дороги.

'Это быдло убьёт и даже не моргнёт. Надо поскорей от него избавиться. Только как?'

Андрей вытащил свою записную книжку и, открыв нужную страницу, пометил очередную звёздочку.

' Генерал оказался бессильным! Может Самуэл что-нибудь придумает?' — банкир вспомнил, что ещё слишком много его врагов ходят на этой грешной земле.

Глава десятая

Королевская Свадьба

23 — 28 Июля 1655 года

Вероника Михайловна улыбнулась. Прыщ на лбу Ирины был таким незаметным, что его могли бы увидеть только самые привередливые знатоки красоты. Но сама невеста безумно паниковала из-за такой мелочи и никак не могла усидеть на месте, мешая навести макияж.

— Не беспокойся о мыслях своего жениха! Лучше подумай, что ты сможешь рассказать своему наречённому отцу? — зло прикрикнула на её Анастасия Брежнева.

Бывшая звезда экрана воспользовалась смятением невесты и кисточкой нанесла светло лиловую краску под глазом.

— Сидеть и не дёргаться! Ещё немножко серого оттенка и взгляд твой станет более изысканным.

Вероника Михайловна вспомнила, как она волновалась перед своей свадьбой и позавидовала Ирине. Скромная вечеринка в кругу сослуживцев в знойном Ташкенте никак не могла сравниться с тем торжеством, которого для своей крестницы справлял один из самых могущественных магнатов Республики, князь Огинский, вдруг загоревший желанием принять её в свой род.

' Повезло девушке. Такие люди пожелали помочь ей в дальнейшем' — Вероника Михайловна утёрла слезу и ещё раз прильнула к бокалу с местным вином. — ' Как ей повезло.'

— Сейчас карандашом для губ наведём контур и ты почти готова. Гостей ошеломим, а твой возлюбленый? — Настя жалостно посмотрела на остатки своей косметички и вздохнула. — Если он настоящий мужик, то будет всю жизнь любить ту самую взъерошенную девчонку, которую встретил внезапно. А если простой кобель, не поможет даже пластика.

Вероника Михайловна дождалась, пока служанка наполнит бокал вина из бурдюка и, пропустив глоток, выдавила.

— Девушки, как я вас люблю!

— Бабка Вера, мы вас тоже, — чуть не синхронно ответили молодые подружки.

Вероника Михайловна краешком шелкового носочка утерла слёзы. В последнее время ей снова начали сниться кошмары из прошлой жизни.

'За Речкой считалось плохим знамением торжественно проводить свадьбы.'

Сны всегда предупреждали её, а последний даже кричал об опасности.

Она с подружкой — землячкой в аэродроме Кабула ждёт пока вернётся Елена. По слухам, борт из Союза должен быть вот-вот приземлится и наконец они увидят свадебное платье невесты. Её постоянно отдёргивает, просят перевязать очередного умирающего, а ей так хочется пощупать ткань.

'Мы тогда боялись, что служба не позволит поучаствовать на свадьбе и нас раскидают по гарнизонам. A самолёт так и не приземлился.' — вспоминала бабка Вера и осушила бокал. — 'Но кто здесь прислушается к тревожным речам глупой старухи?'

— Княжна Гонсевская лопнет от зависти, когда увидит твой макияж, — Настя довольно осмотрела свою работу и поднесла зеркало к глазам Ирины. — Только ни каких слёз! Всё испортишь!

Ирина жадно схватила зеркало и осмотрела себя.

— Мацей не узнает меня, — прыснула в кулак.

— И не только он, — довольно подметила Настя.

За дверью послышался топот множества ног и в комнатку ворвалась Кристинка.

— Там Влада Савина убили!

Вероника Михайловна уже потянулась к своей сумке с перевязочным материалом и местными зельями, когда крик Насти заставил её замереть.

— Сидеть! — оказалось, что она обращалась к Ирине. — Сидеть и не шевелиться! Грим ещё не высох.

Бывшая звезда телеэкрана и музыкальной тусовки осмотрела причёску невесты и осторожно надела фату.

— Кристина, предупреди Вячика, что мы уже давно ждём его с камерой около выхода.

Девушка хотела запротестовать, но встретившись взглядом с Анастасией промолчала и исчезла за дверью.

Вероника Михайловна оставила сумку с медикаментами в покое и протянула бокал служанке.

'Ещё один из нас. Когда же это кончится, и кончится ли это хорошо?'

— Девушка, — бывшая теледива обратилась к одной из подаренных ей крепостных. — Кажется, тебя, как и меня Анастасией зовут?

Молодая девушка побелела и попробовала сделать правильный книксен.

— Княгиня!

— Да не трясись, ты так! — журналистка была в своём репертуаре. — если уже носишь моё имя, так и постарайся не очернить его и остаться спокойной. Выйди и попроси главу стражи прийти сюда.

Как только крепостная исчезла за дверью, Настя обратилась к Эльжбете.

— Ну и как тебе наш макияж?

— Странный он. И прекрасный своей чуждостью.

Вероника Михайловна вспомнила, как удивлялись местные паненки их стремлению время от времени позагорать на солнце. Оказалось, что бронзовый свет женское тела здесь считался признаком простолюдинки. Пришлось ей с Настей рассказать о пользе и вреде инфракрасных лучей, но загорелое лицо Ирины всё равно выделялось среди прибывших дам местного элита.

Настя с Эльжбетой снова начали обсуждать технику изготовления кисточек для наводки ресниц, когда дверь открылась и вошёл глава стражи.

— Ясновельможна княгиня, вы меня вызвали.

— Пан Анджей из рода Красенских, в лагере только что убили одного из наших. Если толпа ворвётся сюда, вы пожалеете, что подписали контракт с нами.

Высокий по местным меркам человек в дорогой кирасе побледнел, но сдержался.

— Ясновелможна княгиня, чернь в лагере никогда не осмелится напасть на вас и невесту. Слово шляхтича!

— Вот это и хотела от вас услышать. Но что там случилось?

— Госпожа, не беспокойтесь. Это богословы и учёные. Один из них давно затеял обиду на вашего пастыря и сумел отомстить.

— Сумел отомстить, ты говоришь. Значит, ты его оправдываешь?

— Княгиня, нельзя было вашему человеку избивать плетью шляхтича, как последнего холопа. Этим он уронил его честь. А это смывается только кровью.

'Варвары!' — глотнув вина, призналась себе Вероника Михайловна. — 'Значит дать себя зарезать шпагой, это доблесть, а просто избить задиру — стыдоба. Варвары!'

-Пан Анджей, — Настя была в своём репертуаре. — А охранять нас, ваша честь позволяет?

— Княгиня, — офицер побелел, но ответил с достоинством.— Нам приказано умереть, но не допустить заговорщиков до ваших дверей!

— Ротмистр, вы ещё пальцы веером раздвиньте и станете похожим на некоторых из нас.

Настя подошла к офицеру и, посмотрев в глаза, погладила эфес его сабли.

— Но мы не хотим, чтобы вы погибли! Пан Анджей из рода Красенских, мы хотим, чтобы погибли все заговорщики, а мы с вами в это время спокойно пили вино на очередной свадьбе. Потому, я ещё раз спрашиваю, — вы хотя бы охрану удвоили? .

'Стерва, настоящая стерва! И ещё самая лучшая актриса, которую я когда либо видела в жизни' — смотря, как уходит офицер, Вероника Михайловна в очередной раз поразилась способностью Анастасии Брежневой делать из врагов друзей.

'Я на корпоративе обозвала жирным боровом одного из влиятельнейших чиновников от культуры и надеялась, что друзья — актёры помогут? Я была молода и доверчива, а он слишком злопамятным.' — Вероника Михайловна вспомнила, как плакала на её плече Настя рассказывая о причине её опалы и пригубилась к бокалу. Но как только открылась дверь, сразу его спрятала.

Владислав Леонидович был уважаемым мужиком и выглядеть перед ним алкоголичкой она совсем не хотела. Как и перед Генералом, зашедшим вместе с ним.

Миша Чернецкий, за Речкой бывший таким сладким мальчиком — летёхой, с годами возмужал и стал настоящим красавцем. Он её так и не узнал и Вероника решила остаться в его глазах Бабкой Верой, а не той черноглазой красавицей с тонкой талией, за которой он пару дней ухаживал вместе с её первым мужем.

'Коля, такой крутой в моих девичьих глазах, предал меня. Миша — мягкий и тихий — стал вожаком. Дурой я была, дурой и осталась!'

— Анастасия, зачем тебе оператор? Что ты снова задумала?

Владислав Леонидович мягко пожурил подругу.

— Там же разъярённая толпа мужиков, которую еле сдерживают наши солдаты. Невесте может грозить опасность. Ведь она тоже пойдёт с вами? — Михаил Чернецкий по своему старался сдержать любопытную журналистку.

— Хочу снять для потомков, как можно больше хроники. И почему они её сдерживают? — обратилась Настя к Генералу. — Не ужели убийца ещё живой?

— Да хотим до пыточной довести, а толпа не даёт. Хочет порвать его живьём.

— Значить люди на нашей стороне. Так чего вы боитесь? — журналистка усмехнулась и с гордо поднятой головой потащила Ирину с Ельжбетой к дверям. Алёша с Владиславом попробовали было их остановить, но быстро сдались. Вероника Михайловна проклиная любознательность Насти вскочила и побежала за ними.

Выход невесты в бушующую толпу был равносилен аффекту разорвавшейся бомбы. Стражникам даже не пришлось отталкивать людей, что бы освободили место для её прохода. Они сами отступали и приседали на одно колено выражая своё почтение.

— Снимай всё, — приказала Настя подбежавшему Вячику. — Снимай и постарайся сохранить спокойствие!

Людское море расступалось перед ней, как весенний лёд перед ледоколом. Бабка Вера поймала себя на мысли, что ещё никогда не видела такой величавой походки и очень обрадовалась, заметив, что Ирина точно копирует движения её и Анну — Марию.

'Учится быть волчицей среди стаи. Настя не раз нам говорила, что если хотим выжить среди этих средневековых людей, они никогда не должны видеть нашего страха.'

Под шум выкриков, — Княгиня и невесты идут. — Они подошли до поляны, где лежало тело Влада Савина и связанным сидел окровавленный убийца.

'Тот самый медикус, которого избил Влад. Сумел всё же подойти к нему из-за спины. И эти люди рассуждают о чести?'

— Госпожа, ясновелможна пани! — вдруг к ногам Иринки подполз маленький скулящий комочек. — Пощадите моего отца!

'Сефардка, — сразу поняла бабка Вера. — Понятно, почему они так ожесточились против нас.'

Ей и Сергею Сезину уже давно намекали, что их задумка учить всех повитух и деревенских знахарей хитростям гинекологии и обычным средствам предосторожности стало настоящим ударом в святая святых еврейской общины. В тайну их медицинских знании. И теперь Вероника Михайловна видела результат этой многовековой борьбы.

'Мы должны обучить множество людей, что бы сокрушить монополию евреев. Но как это сделать, если последние выделяются своей тягой к знаниям и упорством?'

— Твой отец убил нашего человека из засады, в спину! О каком милосердии ещё может идти речь?

Девушка только ревела, всё время твердя, что её папа не мог так поступить. В толпе уже начали выкрикивать призывы к христианскому милосердию, когда кто то закричал, что этот убийца — жид.

— Тихо! — закричала Настя. — Сегодня день свадьбы и невеста в правде дарить кому то милосердие.

— Ирина, Ельжбета, как нам поступить с убийцей?

Охрана отодвинула толпу и женщины подошли к телу Влада Савина. Его ярко голубые глаза смотрели в небо, застывшие в немой мольбе. Серёжа Сезин прижимал закадычного друга к своей груди и смотрел ничего невидящим взглядом в даль, еле сдерживал слёзы.

— Исподтишка перо вставил, — Вероника Михайловна услышала, как мужики между собой обсуждают убийство. — Обкурился чем — то перед смертью, что бы боли не чувствовать.

— Ничего, — ответил ему другой. — Мы таких нариков уже насмотрелись в жизни достаточно.

Последние слова чем то резанули слух Вероники Михайловной и она привычно приподняла веки убийцы.

— Настя, подойди сюда!

Журналистка перестала спорить с Алёшой и удивлённо посмотрела на её сторону.

— Тебе эти симптомы ничего не напоминают?

Настя недоверчиво приблизилась к окровавленному мужику и, пренебрегая исходящим от него запахом испражнении, всмотрелась в зрачки.

— У него отходняк! Я правильно поняла? Спасибо, бабка Вера.

Настя подошла к Мише и тихо пересказала ему подозрения врачихи. Генерал задумчиво присмотрелся к Веронике Михайловне, да так, что у ней даже душа ушла в пятки.

'Неужели он узнал меня?' — мысли вихрем продырявили Веронику. — 'Только не это! Ещё рано!'

Уняв дрожь в коленях, она посмотрела в глаза Михаила и кивком подтвердила свою догадку.

— Девушка, тебя кажется Мириам зовут?, — тихо обратилась к дочке лжеубийцы? — Я часто тебя видела в нашем лазарете. Подойди ко мне. И ты, Сезин. Перестань реветь, твоя помощь тоже понадобится. Надо этому медику промыть желудок и узнать, под воздействием каких наркотиков или ядов он пребывает уже длительное время?

— Да не яд там! — вдруг послышался голос. — Вы хотите выгородить убийцу в тело которого вселился дьявол. На его лице видны все признаки одержимости.

Пара СОБРовцев нырнула в толпу и вытащила от туда оборванного шляхтича, непрестанно твердившего, что нечистая сила никогда не дремлет и всегда старается овладеть телами грешников.

— Кто тут без надобности упоминает козни врага человеческого! — пробравшийся через цепь охранников человек в в сутане говорил тихо, но с достоинством награждённого властью человека.

— Отец Игнаций, скромный служитель святой инквизиции, — представился он. — Я услышал, что здесь произошло убийство и данной нашему ордену римской курией привилегией обязан провести расследование.

Вероника Михайловна ужаснулась. Всё, что она знала об средневековом правосудии у неё связывалось с кострами ведьм, горевших по всей Европе этого времени.

— Иезуит, что ты делаешь здесь? Вроде мы договорились, что наши дела — это наши дела! — зашипел Чернецкий.

— Генерал, епископ прислал меня вам в помощь для лучшего понимания местных обычаев и для защиты добрых христиан от ваших безбожных поступков. Это всё согласованно с князем Радзивилом и другими вельможами. И ещё! Пора вам наконец уяснить, что расследованием убийств и преступлением против церкви занимается орден доминиканцев, скромным служителем которого являюсь я, а не иезуиты. Хотя их медицинские знания тоже нам понадобятся, ведь кто-то упомянул тут яды.

Священник старался говорить тихо и выглядеть смиренным, но то с каким жаром он оспаривал свои права не ускользнуло от взгляда Вероники Михайловны.

'Иезуит, доминиканец, — какая разница? Все они хотят погубить наши души и предать истинное православие. И что делать мне, простой бабе, кому молится?'

Вероника Михайловна взгрустнула вспомнив с каким испытанием своей веры она столкнулась здесь. Леча пленных московитов, которых она считала христианами, она не один раз слышала, как они молятся своим святым — Аллаху и Магомету, при этом утверждая, что только их православная вера самая истинная. Став горячей прихожанкой во время перестройки, она не могла никак свыкнуться с мыслью, что всё ею прочитанное и услышанное об истории православия столкнётся с жестокой действительностью и разобьётся вдребезги. Менять свои взгляды под конец жизни Вероника Михайловна уже не хотела, а таких батюшек, как родной сердцу настоятель церкви на улице Восьмого Марта здесь не нашла.

' Не ужели всё же придётся просить совета у этого униатского батюшки? Но они же предали православие? Что делать мне, глупой бабе? Что делать?'

— Твоя взяла, доминиканец, — уставшим голосом отмахнулся Миша. — Но во время расследования будет присутствовать и наш человек. И ещё. Погибший был баптистом, но мы— 'Небесные воины' всегда стоим выше религиозных дрязг, потому, я требую, чтобы во время торжественных похорон присутствовал и священник католик. Православный батюшка тоже там будет.

Вероника Михайловна заметила, как побелел доминиканец. Он долго не мог найти подходящих слов для отказа, но не выдержав холодного взгляда генерала согласился.

— Вот и хорошо, — усмехнулся Миша. — Но, как я понял со слов нашей медсестры, обвиняемый находится под воздействием какого то яда, потому сначала пусть его приведёт в порядок. Ваша помощь понадобится в другом. Мы тут узнали о заговоре против нас и нашей священной миссии. Соизволите ли вы, помочь нам в расследовании и этого безобразия?

Католический монах стушевался и начал что-то мямлить про отсутствие надлежащих пыточных станков.

— Не беспокойтесь, об этом. Один из наших инженеров поможет вам и предоставит оборудование! — Миша снова стал Генералом и вцепился взглядом в глаза доминиканца . — Ведь мы боремся на одной стороне света? Или вы утверждаете обратное?

Монах перекрестился и согласился с его аргументами.

— Позовите Антипенкова! — приказал генерал. — И отнесите покойного в погреб похолоднее! Похороним, за одно и помянем его, перед самым походом.

'Нет, это уже не тот мечтательный мальчик, который ухаживал за мной.'

Вероника Михайловна взгрустнула об утраченной любви и уже собралась в лазарет, когда девушка спросила у Ирины.

— Так мой отец не виноват? Вы его спасите?

— Азохен вей, Мириам, — ответила ей Настя уводя невесту. — Это уже нет от нас зависит.

Вероника Михайловна заметила, каким взглядом провожал их доминиканец и предчувствие беды снова вернулось.

**

Бывший капитан СОБРа, а теперь полковник литовского войска Сергей Дубненский понюхал вино в бокале, посмотрел на князя Жеромского и отпил глоточек.

' Новоявленный родственник не отравился, значит ещё поживу. Но доверять кому — либо из местных я уже перестал'

Он нашёл под столом правую руку Ельжбеты и нежно погладил её пальцы.

' Наверно я становлюсь параноиком, но пока она рядом со мной, с ума я точно не сойду. Чёртов Генерал, чёртовы политики и священники, чёртовы монахи! Быстрее бы на войну, там хотя бы доверять окружающим можно'

Сергей Дубненский в очередной раз вспомнил наставления Генерала и бабки Веры. Сегодняшним днём, когда все жили приготовлением к свадьбе, разведка сумела раскрыть пару заговоров, но всё равно прохлопала Влада Савина и Олега Геманова. Первого убили посредством обкуренного до потери сознания личного врага, а второго...

' Олег хотя бы перед смертью не струсил и сражался до последнего.'

Сергей вспомнил вид побоища в 'Тошниловке', где недавно прибывшие ополченцы из шляхты решили, что если человек работает в кухне поваром, то для уходящих на войну и готовых там умереть мужиков сам бог велел покуражиться над жидовскими мордами. На их беду там как раз зашёл Книжник и, перед тем, как получил скамейкой по голове, успел перестрелять большинство из бесчинствующих. Но Олега это уже не спасло.

Ввязавшийся в бессмысленный спор и отправив в нокаут самого доставучего из шляхтичей, он тут же подвергся атаке его дружков и не заметил, как один из них оказался с ножом за спиной.

'Чёрт, единственное место, где мы могли спокойно кушать и не отравиться, прикрылось медным тазом. Олег охранял нас от этой угрозы достаточно надёжно и нам уже не чем заменить его.'

В построенном для свадьбы большом деревянном доме с огромным залом, кроме молодожёнов и попавших сюда нескольких гражданских, были только лётчик и стрелок вертолёта. Другие военные спецы были на своих заданиях по охране правопорядка. Причину их отсутствия Сергей помнил.

— Парни, вы хотите стать героями романа белорусского Александра Дюма 'Королева Марго'?— собрав несколько дней тому назад всех спросил Владислав Леонидович — И пережить вторую ночь святого Бартоломея?

Воины переглянулись стараясь понять смысл сказанного.

— Враг не дремлет, — продолжил уже Генерал. — По имеющимся агентурным данным, во время свадьбы, когда мы все расслабимся, на нас хотят напасть. Некоторых заговорщиков мы уже вычислили, но всегда может найтись, кто-то другой, незамеченный. Или просто обиженный сложившейся ситуацией. Я уже жалею, что часть из нас отправил на помощь в освобождении Полоцка, не веря, что люди, которых мы только что спасли, смогут нас возненавидеть.

Много чего ещё говорил Генерал и Владислав Леонидович, обсуждая с каждым отдельно его задачу, но Сергей уяснил ясно.

Каша заварилась и не маленькая и сейчас придётся её расхлёбывать.

'Быстрей на войну! Там хоть знаешь, кто враг?' — подумал Сергей и начал следить за происходящем.

Профессор истории обсуждал что-то с епископом Иежем Тишкевичем и князем Огинским. Поляки то хмурились, то светлели лицом.

'Старый интриган снова задумал какую то каверзу. Хватит того, что будто нечаянно обронённые им слова том, как московиты запретят в будущем их родной язык и письменность, взбудоражили всех поляков, русинов и литвинов. Слух о том пронёсся над воинским лагерем подобием смерча и теперь ко мне подходят слишком много воинов с аналогичными вопросами. И как бы я не изгалялся на белорусском языке, наш акцент и незнание его говорят сами за себя'.

Сергей представил, чем это может кончиться для жителей Московской земли и содрогнулся.

'Мы попробовали оседлать бурю ненависти и теперь стараемся удержаться на седле. Как будто мало тех революции, что уже видели на своей жизни'

В зал вернулся Андрей Муравьёв. Кивнув Генералу, он сел за правый стол к своим дружкам, молодым шляхтичам из первых семей. После очередной его шутки, от туда снова послушался громкий гогот.

'Этого охраняет слава балагура и заядлого картёжника. Но из-за того, что вертолётчики всегда находились отдельно и их до последнего момента сторожил генерал, они слишком от нас отдалились. И теперь в друзьях у Андрея, — такие же самые мало нюхавшие пороха местные юнцы, мечтающие прослыть бессмертными и непобедимыми.'

Сергей погладил пальцы Ельжбеты и посмотрел, как идут дела у Анатолия Дроздова. Капитан совсем не обращал внимания на то, что именно от вертушки и её огневой мощи во многом зависел весь план предстоящей битвы и читал стихи фрейлинам Анны-Марии.

' Этот ещё хуже. Успел в одно время залесть под подол к двум из них и теперь заигрывает с третьей. Он что, не понимает к каким последствиям может привести женские обиды? Ему уже много раз старались объяснить, что рогатые мужья — ещё один повод для беспокойства. Похоже, что парень думает не этой головой.'

Шум в зале внезапно стих. Виновником того был сам князь Радзивил, вставший из-за стола и взявший в руки микрофон. По привычке он сначала дунул в его и, удостоверившись, что звуки из колонок слышны не только в зале, но и снаружи, заговорил.

— Ясновелможне панове, сенаторы, братья! Вы знаете, что недавно я потерял своего единственного наследника по мужской линии. И как я об этом переживал. Но провидение или божья воля отблагодарила меня за эти муки и послала мне рыцаря — Джедая в зятья. Но это ещё не всё. Многие из пришельцев сами оказались здесь в роли сиротинушек, потерявших своих родных и близких.

В зал ввели Кристину с Игорком. Девушку ради этого случая одели в непривычную для неё одежду местных покроев и теперь она осторожно ступала приподняв кончиками пальцев подол тяжёлого платья.

'Спасибо Владиславу Леонидовичу за то, что сумел уговорить нас во время свадьбы отказаться от привычной нам одежды, — горькие мысли не давали покоя Сергею. — Когда-же инженера соорудят эти свои швейные машины? Местные мастера хороши, но ждать, пока обычную рубашку тебе за три дня сошьют пятеро, нам некогда. Скоро снова в бой и солдатам понадобятся множество быстро приходящего в негодность обмундирования. '

Брата Кристины нарядили как принца и теперь он шёл через зал, как будь-то на казнь. Сергей порадовался, что мальчишка всё-же прислушался к доводам старших и закрыл своё горе во внутрь.

— Ясновелможны сенаторы, князья и простые шляхтичи, братья вы мои! — Януш Радзивил наконец освоился с микрофоном. — Эти дети потеряли в этой войне своего отца и уже не знали куда податься, когда я понял, что их горе, — это и моё горе!

Первым, оставив позади старшую сестру, к князю подошёл и преклонил колени Игорь.

— Как вы все знаете, мы ведём свой род от князя Вайшмунда, потомка Барка, сына Палемона. Род наш во время Городельской Унии оставил себе языческую фамилию Радзивил, что в переводе с литовской латыни переводится, как 'Нашедший надежду'.

Князь взял парня за плечи, приподнял его и поцеловал в щёки.

— Отрок сей потерял своего отца в борьбе с врагами Республики и у него здесь нет ни одного из его рода, что бы взять под свою опеку! Потому я, Янош Радзивил, князь Биржанский и Дубинковский, воевода Виленский, гетман Литовский объявляю, что прошу вас разрешения стать опекуном этого молодого рыцаря и его сестры. Надеюсь, что под грамотой об этой христианской добродетели в сейм подпишутся все участники моего войска и дети найдут надежду на светлое будущее в опеке моего рода!

'А старик — не дурак!' — Сергей вспомнил, чего только стоила их первая попытка договорится с местной знатью об своём положении в обществе середины семнадцатого века. Только их знание и сила оружия заставила всех новоприбывших вельмож посмотреть на них с уважением. Идея породнится с магнатскими и королевскими родами, так долго занимавшая только профессора с адъютантом генерала, многим показалась хорошим выходом из создавшегося положения.

Януш Радзивил схватился за идею взять под свою опеку сироток из 'Небесных воинов' с нескрываемым удовольствием. Князю уже дошло, что дети являются носителями многих знании, обладание которыми делает его семью ещё более могущественной. Он начал на долго укрываться втроём с генералом и профессором в своих апартаментах, обсуждать разные планы и выходы из создавшегося положения.

Ситуация была нестандартной и обычные законы Республики пасовали перед раскрепощённым мышлением жителей двадцать первого века.

' Мы в жизни видели столько королей, президентов и олигархов, что попытка для нашей натурализации прибегнуть к закону индегената (Акта об натурализации иностранцев в тогдашней Республике Трёх Народов. Прим. автора) и послать в сейм прошение об этом, нам показалась оскорбительной. Хватит, что бы какой нибудь придурок там крикнет 'Вето' и всё накроется медным тазом.'

Сергей хотя и не доверял профессору, но всё же был благодарен ему за выход из создавшегося положения. Идея Алека Герасимова объявить себя рыцарями-Джедаями, священными воинами папы Римского и мирового правительства Земли в будущем убрала все препятствия. И даже помогла в глазах людей объявить их появление здесь не происками дьявола, а священной мудростью Сына Божьего во время прознавшего о коварных замыслах своего оппонента.

Князь Радзивил тем временем наградил Игорька фамильной саблей и Сергей заметил, как у парня радостно заблестели глаза.

'Дитё маленькое,' — вспомнил грустные слова Владислава Леонидовича. — ' Ему так хочется стать воином и разить врагов на право и налево, мстя за отца, что совсем перестал слушать старших. Пусть потренируется с холодным оружием и поймёт, что на пути к мастерству нужно много работать и запастись терпением!'

'Хотя, кто из нас в детстве не хотел стать героем и защитить родную страну от завоевателей или спасти прекрасную принцессу?' — Сергей снова погладил пальцы Эльжбеты и успокоился.

Князь подошёл к смертельно белой Кристиной и неожиданно для всех преклонил перед ней колено

— Пани рыцарь, Кристина Ковалевская! Я, Янош Радзивил, князь Биржанский и Дубинковский, воевода Виленский, гетман Литовский встретил живое воплощение легенды нашего рода, — сказал в микрофон. — амазонку Дейвуте, что с литовской латыни переводится, как наречённая Бога!

Речь его посредством колонок от Мицубиши транслировалась и на площадь перед стенами недавно сооружённого деревянного замка. Князь, подождав пока крики 'Виват' стихнут и там, подарил девушке золотые серьги, тем окончательно вгоняя её в краску.

Сергей в очередной раз прокричал — 'Виват нашей амазонке' и решил, что пора заняться своими семейными проблемами. Аккуратно отрезав ломтик ветчины, воткнул в его вилку и отправил в рот. Пережевывая успел аналогично поступить с варёной свёклой и только когда насытился, протёр краешки уст шелковым платочком и обратился к дяде Ельжбеты.

— Как видите, слухи о её смерти были несколько преувеличены. Жаль, что наша помощь подошла слишком поздно и мы не смогли спасти её первенца, но я вас уверяю, мы с женой собираемся подарить этому свету ещё не одного сына и дочь. А при наших медицинских знании, постараемся, что бы никто из них не умер во младенчестве.

Сидящий перед Сергеем старый худой человек с ненавистью посмотрел в непривычные столовые приборы, лежащие около его тарелки и решил, что хватит с него и очередного бокала вина.

— Полковник, но мы же не знали. Все думали, что наша племянница погибла в этом набеге и сразу забеспокоились о сохранности владении покойной мамаши за нашим родом. Если бы мы знали, никогда не подали прошения в сейм о признании наших прав на её наследство.

— Помилуйте, сударь! Это досадное недоразумение мы с женой прощаем. Но как быть с вашими попытками запретить ей жениться на безродном выскочке? На каком-то солдате удачи? Всё же была оскорблена наша честь, а за это можно на вызов к дуэли нарваться

— Пан полковник, — старик забегал глазами, ища выход из щекотливой ситуации. — Но вы же сами говорите, что это досадное недоразумение. Потому я ещё раз приношу свои извинения и готов уладить дело миром.

— Да мы и не имели намерении на вас обижаться, — Сергей решил подсластить пилюлю. — Вы кушайте, кушайте! Эта запечённая в яблоках и бруснике с мёдом утка явно вас дожидается.

Князь Жеромский не выдержал и руками оторвал её ножку. Жадно всё проглотив он успокоился и только тогда заметил, как неодобрительно смотрят на него Ельжбета с мужем.

— Возьмите у слуги платочек, дорогой дядя, — племянница подала ему урок новых правил за столом. — И ни в коем случае не протирайте жирные руки об свою одежду. В высшем обществе это считается признаком невоспитанности и деревенщины!

Старик затравленно осмотрелся по сторонам, послушно вытер ладони и лицо льняным платком и, аккуратно сложив его пополам, положил рядом с тарелкой.

— Князь Жеромский, я совсем не хочу зла родне моей любимой жены. Наоборот, я с нашими инженерами договорился и хотим построить на вашей земле ветряную мельницу и фабрику по изготовлению душистого мыла. Половина доходов, где то до двух тысяч флоринов в год не считая налогов, будет целиком в вашей диспозиции.

Старик выпил ещё бокал и еле сдержал возглас удивления. Ведь похожими суммами спокойно могли распоряжаться только очень состоятельные люди, а он со своими семи деревнями и тремя сотнями крепостных такие деньги видел только несколько раз в жизни.

— А где подвох? — еле выдавил.

— Дядя, — Эльжбета нежно прильнула к Сергею и поцеловала его в щёку. — Не ужели вы думаете, что мы потерпим рядом с собой бедных родственников. Хотя по законам, рыцарям — Джедаям запрещено копить материальные богатства, но мы с вами, — умные люди и всё понимаем.

Сергей увидев, как под доводами любимой женщины жадно загораются глаза её дяди, успокоился и снова начал следить за происходящим в зале.

У литовского гетмана микрофон забрал его вечный соперник, боярин Самуил Лев Огинский. Он поздравил своего полковника Мацея Квинту с прекрасным выбором невесты, хотя и сироты.

— Мы Огинские тоже не менее знатного рода и ведём его аж от самого Рюрика. Потому не ударим в грязь лицом и свадебным подарком для моей новой крёстной пусть будут права на владение доходами от деревень Катынь и Голинки под Смоленском.

' А Огинский, как магнат — жадный очень. Дарит только то, что у него и так отняли. Странная эта идея, породниться с ним. Думаю, что без нашего интригана профессора тут тоже не обошлось.'

— Спасибо, дорогой наш гость и друг! — микрофон перенял генерал Чернецкий. — Со своей стороны обещаю, что ещё до Рождества на нашей родной земле не останется ни одного Московского оккупанта, а их царь сядет на скамью подсудимых за свои преступления.

Зал притих. Всё же так свободно обращаться с особами королевских кровей не было привычным в этом мире и в это время. Предвидя это Генерал вытащил ещё один козыр из рукава.

— Но это в будущем. А пока я хочу сделать свой подарок великому Гетману и народу Литвы. Стража, пропустите вестника!

Вошедший молодой шляхтич держал в руках автомат. Сергей тихо выругался.

'Ещё один. Кто же на этот раз?'

Вестник подошёл к столу и двумя руками, словно кристальный кубок, передал оружие генералу Чернецкому.

— Мой Генерал, полковник Олег Карась шлёт вам две новости. Одну плохую, другую хорошую.

Генерал прокашлялся, взял автомат и с грустью в голосе, произнёс.

— Начни с плохой.

— 'Небесный воин', лейтенант Андрей Сердаров героический погиб во время взятия Полоцка.

— Ех, Андрюха, Андрюха. Пусть земля тебе будет пухом. Прошу всех стать и почтить память героя минутой молчания.

Когда все находящиеся в зале сели, Генерал продолжил.

— А теперь огласи нам и хорошую новость!

— Полоцк взят. Московские войска частично разбиты, частично бежали, но их преследует восставшее местное население. Царский воевода Фёдор Хворостин убит. Воевода Семён Урусов тяжело ранен и взят в плен вместе со своим обозом.

Громкое Виват взорвало не только зал, но и окрестности замка.

'К чёрту, это самый отвратительный предвыборный спектакль, которого я когда нибудь видел в жизни!' — горько, осознавая что потерял ещё одного друга, усмехнулся Сергей. — 'Но наш Генерал играет в нём великолепно!'

Когда шум стих, Михаил Чернецкий снова обратился к вестнику.

— Солдат, скажи кто ты такой и в каком звании служишь?

— Шляхтич Анджей Муравски, раньше был вахмистром у Павла Сапеги. Но после того как провёл много времени рядом с вашими воинами, хочу служить вам и гетману Литвы.

Генерал некоторое время прикидывался смущённым, но потом при людно распечатал ещё один пергамент с новостями из Полоцка, пробежал его глазами и, попутно что-то объясняя, показал Радзивилу, епископу Тышкевичу, виновникам свадьбы Алеку Герасимову и Мацею Квинте.

— Анджей Муравский, вы знаете, что написано в послании?

Явно побледневший шляхтич ответил отрицательно на вопрос угрюмого литовского гетмана Януша Радзивила.

— Бывший вахмистр, вы принесли нам и плохие вести, потому, — генерал Чернецкий с укоризной посмотрел на молодого парня. — Вы, лишаетесь этого звания.

Молодой воин еле сдержался на ногах, получив такой удар неблагодарности, а в зале воцарилась мёртвая тишина.

— Анджей Муравски, ' Небесные войны' Олег Карась, Николай Тоскин, Александр Кулькин и Сергей Олегович скорбят по своему другу и просят, что — бы место погибшего занял человек, храбростью и воинским умением которого они особенно впечатлены.

— Анджей Муравский, вы готовы служит в рядах Тридцати Трёх в чине лейтенанта?

Зал буквально взорвался от криков радости.

' Не ужели народ не видит, что их разводят на благородство, как последних лохов?' — вставая подумал Сергей. — 'Хотя, что требовать от людей, никогда не следивших за номинациями на 'Фабрике звёзд'?'

Он подошёл к совершенно ошарашенному парню, только что принявшему из рук Генерала автомат и крепко похлопал по плечу.

— Добро пожаловать в наши ряды, брат!

**

— Друг, не ужели ты откажешься выпить со мной по случаю праздника?

— Нельзя! Панове небесные рыцари запрещают.

— Но сейчас они все празднует. Никто не заметит. Так что по чарке?

— Не вводи в искушение! — недавно приняты чужаками на службу деревенщина явно не хотел терять своего места.

Шляхтич ещё раз налил из кожаного бурдюка полную кружку и спросил.

— Ты меня уважаешь?

Молодой стражник перекрестился и, жадно смотря на выпивку, выпалил.

— Пан, нам приказали не говорить с чужими. Уйдите с дорожки!

— Но выпить за здоровье молодых, не откажи? — шляхтич всунул кружку стражнику в руки. — Всё равно все ваши панове сейчас на свадьбе.

— Наши? Пан...

Шляхтич зажал левой рукой рот парня и тихо прошептал ему в ухо.

— Больно! Понимаю! Потерпи, скоро всё закончится!

Когда тело стражника перестало дёргаться, шляхтич расслабил хватку, вытер нож о его одежду и тихо свистнул. Подбежавшие Жмудин и Мазур подхватили труп и оттащили в пруд.

Шляхтич пересчитал своих наёмников. Не хватало двоих.

— Медленно работаешь, — прошипел шляхтич Жмудину, когда тот вернулся. — И где Мазур?

— Лапти ощупывает. Жадный слишком.

Шляхтич успокоился. Мазур любил проверять одежду покойников, ища там спрятанных монет, но уже научился отдавать десятую долю от найденного ему.

— А где Жид со Свеном?

— Я здесь! — послышался голос из темноты. — Жыдяра со Святошой На Костылях и Белозубым угощает остатки стражи.

— А шо Жид на выпивку раньше времени потянулся? Ему же приказал помочь тебе принести гранаты?

— Жиды, они все такие. Всегда за чужой счёт выпить хотят.

Шляхтич начал терять терпение. Некоторые его люди во время празднеств совсем расслабились и глупо попались. Когда вышедший на него человек не скупясь оплатил половину контракта сразу, ему пришлось набрать в артель посторонних. Вот в них он и сомневался.

— Побыстрей бы. Горло сохнет!

Процедивший эти слова, высокий седой наёмник по прозвищу — Жмудин, — явно выделялся среди новобранцев своей тупостью и шляхтич решил, что он станет хорошим трупом во время заметания следов.

— Сперва боевой Цмок чужаков. Что ты знаешь о нём?

— Странная махина. Когда помогал выпиливать её крылья из стены, успел их ощупать. Чужаки тогда очень за них переживали, но одно понял, что крылья у Цмока — очень чувствительные. Если их отрубим, взлететь уже не сможет. И ещё эти панове очень переживали за его кожу.

Шляхтич посмотрел на старика и не смог унять своей досады. Совет оторвать боевой махине крылья казался очень глупым. Сам он её в полёте видел только один раз и из далека, но уже тогда отметил его металлическую броню. И если пришельцы не врали, Цмок и вправду мог один решить судьбу войны. Шляхтич знал, что внутри его было достаточно смерти, что бы уничтожить весь Рим или Краков и понимал спешку заказчика.

'Сегодня среди стражей нет обоих чужаков. Надеюсь, эти латры не подведут. Столько аванса мне давно не платили, и когда от них избавлюсь, смогу купить не только родную деревню, но и мельницу построить по голландскому образцу.'

Шляхтич уже решил, что делиться ни с кем не будет. Даже со Святошей На Костылях, посланником кондотьера ордена.

Избегая света от костров все тихо пробрались к вертолёту, окрещённому литвинами именем боевого Цмока. Луна и звёзды спрятались за толстым слоем облаков и шляхтич прошептал в уме молитву святому Миколаю Угоднику, защитнику воров.

' Если всё пройдёт гладко, куплю тебе новый крестик.'

Шляхтич, как добрый католик, доверял своему патрону. Он уже трижды вбил гвоздь в одиноко стоящий на перекрёстке дорог деревянный идол и пригрозил в случае неудачи срубить покровителя на дрова и выстругать новый. Теперь святой Миколай Угодник должен был прислушаться к его просьбам.

— Темно, — ночную тишину испоганил Жмудин. — Как мы увидим, куда надо бить саблями, что бы испортить махину.

— Заткнись! — рявкнул шляхтич. — Сейчас придумаем что-нибудь.

Отблески света от далёких костров на гладком теле махины позволял более менее разглядеть её и он решил показать глупому старику, кто здесь командует.

— Эх, была, не была! — прорычал и со всего размаху ударил саблей по резине вертолётного колеса.

Оружие завибрировало и чуть не вырвалось из его рук.

— Ты, что делаешь? — удивился Жмудин, услышав звук. — Разбудим всю округу.

— Заткнись, тебе сказали! — шляхтич окончательно поверил рассказам пришельцев, что обычное оружие не может причинить вреда их махине из-за слишком толстой брони и решил довериться заказчику.

— Свен, гранаты с тобой?

— Конечно.

Шляхтич принял шведского наёмника в свою команду три дня назад и уже начал сожалеть о том решении.

'Продаст, несомненно продаст! Может сначала его, а не Жмудина?'

Он не пропустил мимо ушей ни одного слуха о единственном выжившим из пушкарей московитов. Свей сколотил во время бегства войска Москвы отряд солдатов удачи и, освободив всех пленных литвинов, перешёл на сторону чужаков. Но они отнеслись прохладно к такой хитрости и отправили его на работу подмастерьем в кузнице. Не стерпев такого унижения, он сам нашёл шляхтича и предложил ему свои услуги.

'Однажды продав свою честь наёмника, предаст и меня. Отправлю к праотцам его раньше Жмудина.' — решился.

— Чего ждёшь? Взорви Цмока!

— Угу! Только пуст другие отойдут.

Шляхтич подождал, пока остальные исчезнут, вытащил крессало и приготовился выжечь искру для поджога промасленного шнура.

— А у тебя точка на лбу светится, — глупо пошутил Свей.

'Миколай Угодник, спаси и защити меня!' — успел помолиться Шляхтич перед тем, как его затылок взорвался.

Боль вернулась вместе с водой. Шляхтич подождал, пока она стечёт по лицу и приоткрыл веки. Кляп во рту не позволял ему завыть от безысходности, ибо первое, что он увидел, была ухмылка Свея.

— Он очухался, пане!

— Ну и хорошо, — из-за спины послышался смутно знакомый голос. — Продолжай в том же духе.

Шляхтич осмотрел нутро большого шатра и заметил других своих подельников. Они тоже висели привязанные на крестах с кляпами во ртах, с наглухо закрытыми ушами и глазами. Запах испражнении шедший от них означал, что кат уже поработал над ними. Одно беспокоило Шляхтича — не было тут жаровни с горячими углями и железными щипцами, означавших начало пыток. Его взгляд не нашёл даже 'Испанского стола', 'Миланского боитинка' и других привычных для пыточного отдела сооружении. Только какие — то проволоки неудобно обвили его правое яйцо и большой палец левой ноги.

— Казимеж Туровский, это ваше подлинное имя? — этот смутно знакомый голос чего-то хотел.

Шляхтич вспомнил, что в последнее время он назывался именно так и послушно замычал.

— Ваш ход, рыцарь! — тот самый голос за спиной обратился к кому — то и продолжил. — Башня взамен коня? Но ваш король остался совсем без прикрытия.

— Да знаю я, знаю! Шахматы, это не моё. Лучше в кости.

Шляхтичу стало страшно. В пыточной камере находился один из этих чужаков, — рыцарей ордена Джедаев.

'Иисусе Христе, помилуй и спаси мою душу!' — на этот раз он решил помолиться главному спасителю невинных.

— В кости с человеком, который пустил с миром капитана Кошинского с его утяжелёнными костями? Ясновельможный пан шутит. Только в шахматы. Тут фигур в рукаве не спрячешь.

— Пан следователь меня наверно в чем-то обвиняет. Но я чист, как младенец! А вот наш слушатель старается скрыть правду. Свен, покрути ручку.

' Святая Дева Мария, защити меня' — взмолился Шляхтич, когда очнулся и понял, что даже на допросе у доминиканцев не испытывал такой боли.

— Нет, этот Шерлок Холмс со своими дедуктивными методами меня очаровал, — голоса не знали, что Шляхтич их слышит и продолжали обсуждать свои дела. — Не ужели у вас все дознователи такие умные.

— Да что вы, святой отец! Люди никогда не меняются. Мы только стоим на ваших плечах и видим дальше.

-Так говорил великий Платон. Не знал, что вы и его читали.

— Нет! Увы, но не читал. Но так нам говорит Стрелок из Башни, а я ему верю.

— Он снова очнулся, — услужливо сказал мучителям Свен.

Чужак громко отодвинул стул и появился перед затуманенным взором Шляхтича. Это был крупного телосложения человек в испачканной земляным маслом одежде.

'Один из этих кузнецов-инженеров. Колдун, — по очкам сразу видно. Святая Дева Мария, защити меня!'

— Казимеж Туровский, он же Йоахим Мюллер, он же виконт де Орви, он же Янош Цибуля, а вы мне нравитесь. Такой молодой и уже столько имён имеете. Так как вас называла мать?

Шляхтича не обманула добродушная речь и улыбка чужака. Внезапно он вспомнил, где слышал этот голос собеседника рыцаря — Джедаев и понял, что даже на том свете от них не спрячется.

За эту ночь он успел несколько раз потерять сознание и увидеть, как скончались Жид с Мазуром, но кто такой заказчик Цмока, не выдал. Мужества не хватило.

**

Глава одиннадцатая

Королевская свадьба 2

27 — 31 Июля 1655 года

Настя заигрывала с полковником Володиёвским и совсем не обращала внимания на Андрея.

'Эх, плюнуть бы на всё и согласиться на предложение Констанция Котовского. '

Лейтенант Андрей Муравьёв подумал ещё раз и решил, что идея друга — поехать к более сговорчивым девицам, не слишком удачна. Очень многие из ново прибывших панов и их окружения болели чумой этого века — сифилисом и так рисковать он не хотел. Он завистливо посмотрел на Толю Дроздова, свободно осыпающего комплиментами очередную даму из высшего общества.

'Дружба дружбой, а презервативы в рознь.' — выругался в уме, вспомнив его поговорку. — 'Посмотрим, как ты запоёшь, когда они у тебя кончатся. Или, как ты будешь пользоваться местными изделиями?'

Проблемы в половой жизни еле вступившего в третий десяток лет парня начались с того, что попав сюда он втюрился в Анастасию Брежневу и долго не мог подбить к ней клинья. Мешало и то, что Генерал зная об их значимости в предстоящих боях не выпускал его и капитана Дроздова в военные рейды вместе с СОБРовцами из Борисова. Единственная битва, где разрешали ему поучаствовать, это был знаменитый штурм московитов, когда он со своим пулемётом был определён на вторую линию на случай прорыва. Но этого не случилось и Андрей только пару вечеров постоял на страже. Там он несколько раз стрельнул из старинного мушкета в 'Чехов' и даже поразил пару целей, удивив своей меткостью многих. Но что с этого?

На истинных героев, убивавших врагов сотнями в рассказах средневековых жителей он явно не подходил, всегда держался особняком и местные красавицы к нему относились пренебрежительно. Некоторые СОБРовцы успели спасти из плена несколько принцесс и уже наслаждались их благодарностью, а он всё торчал в стенах Борисова и ждал своего звёздного часа.

Три дня назад к нему наконец подошла Анастасия Брежнева и начала расспрашивать о его прошлом и мечтах. Он проговорил с ней несколько часов, всю душу вылил и уже решил, что такой умной и красивой женщины в мире более нет и что она наконец заинтересовалась им. Но на следующий день понял, что это был только интерес журналиста.

Даже когда его с Анатолием Дроздовым подозвал Генерал и он уже думал, что намечается что то стоящее, это был только приказ все места на вертолёте, которым могли причинить вред ударом палкой или саблей временно предохранить всеми подручными средствами.

' Значить все разговоры о том, что мы будем здесь тихо сидеть, пока инженера не сделают достаточно топлива из местной нефти, — правдивы. Интересно, где они найдут столько нефти, используемой здесь для медицины, что бы мы смогли не только долететь до Смоленска, но и вернуться?'

— Друг мой, какая красавица назначила и не пришла на свидание, что ты опять грустишь? — Котовский, как всегда, был навеселе и душой компании.

— Нет, просто у Генерала были какие-то дела со Стрелком из Башни. Сам он не мог покинуть свадебного пира, потому пришлось отдуваться мне.

— Ну и как всё закончилось?

— Всё в порядке! Небесные воины справились с задачей.

'Ещё бы. Хотя интересно, почему нас с Анатолием на этот раз позвали на свадьбу одновременно? Обычно, один из нас всегда сидит внутри вертушки.'

Андрей ещё раз обдумал расклад сегодняшних распоряжении Генерала и решил, что им всё же дали возможность нормально оттянуться по случаю свадьбы.

— Андрей, — один из новых друзей, пан Шанецкий подал ему бокал вина. — Выпей и забудь про эту женщину. Княгиня жестока, как царица Набудохорсткая и развратная, как Месалина. Знаешь, сколько из нас тоже попали в её сети?

Муравьёв уже хотел запрокинуть содержимое бокала в глотку, как проходящая мимо виновница его горя шутливо ударила веером по руке.

— Андрюша, ты обещал мне танец! Не напивайся? И Генерал на тебя уже подсматривает.

Уши стали горячими сами собой. Парен вспомнил, о чём им всегда твердили командиры и еле не положил кубок на стол, что по местным обычаям было смертельным оскорблением для угостившего. Решив, что пан Шанецкий, с которым он уже неделю буянил, днями обучая его читать современные карты, а вечерами играть покер на это точно не способен и отпил глоточек.

— Красивая панна, — мечтательным взглядом сопроводил её фигуру полковник Котовский. — Хотя и худая очень. Эх, сбросить бы мне годков так двадцать. Слушай, а там, в будущем, не придумали такой молитвы, что бы произнёс её перед сном, а утром проснулся помолодевшим?

— Увы, но нет. Хотя медицина в наше время вытворяет чудеса, но этого она не может.

— Пан Заглоба, — холодно заметил каледонец Харламп. — Бог во второй раз не потерпит вашей греховной молодости и не допустит этого.

Взрыв хохота потряс весь стол. В последнее время в войске литовского гетмана начали ходить слухи, что некоторых из них потомки будут почитать, как былинных героев. Слухи эти родились в нескольких местах одновременно и любая попытка их отрицать, только ещё больше их распаляла.

Андрей давно догадался, но никак не мог доказать, что источником их является сам профессор, уже давно среди своих прослывший политиком интриганом. Грезил и на Игорька, любящего распускать язык, ведь это его дружок прибежал к полковнику Котовскому и передал, что пана Заглобу ищет великий гетман.

Объясняться пришлось долго, под угрозой вызовов на дуэль. Но профессор покряхтел, побурчал и всё же показал содержимое своего ноутбука, где среди документальных фильмов, хранился и сериал 'Огнём и мечом', консультантом которого он был. Старичок с Анастасией конечно предупредил всех собранных на этот домашний сеанс, что не стоит верить всему, что через двести — триста лет о них пишут потомки, и что игра актёров и замысел режиссёра часто расходится с реальностью, но полковник Володиёвский плевался и ругался во всю. Котовский же, добродушно посмеивался над своим прообразом и, поглаживая свои усы, твердил, что история, где он в деревенской избе отбивается от казаков не совсем правда. Всё это произошло рядом с Парижем и отбивался он от родственников мадемуазель Рошиньяк, решивших её женить на ней. Не знаком он и с паном Подбипяткой, но такой силач жмудин в действительности служил в его польку.

Подмигнув Володиёвскому он попросил того подтвердить, что при обороне Збржова парень и вправду один ударом отцовского меча отрубил три головы нехристей татарских. Мастер сабли сплюнул и вышел, но с того дня полковник Котовский начал вспоминать забавы своей молодости с большим удовольствием.

— Панове, — старик погладил свои усы и хитро улыбнулся. — Если бы Бог вернул мне молодость, я бы не делал больше грехов!

— Но меньше тоже, — само собой вырвалось у Андрея.

Как только стих хохот, к столу вернулся Анатолий Дроздов.

— Всё веселитесь?

Взяв бокал из рук подошедшего слуги, понюхал аромат и тут же брезгливо поморщился.

— Да что ты за говно мне подсовываешь? — отвесив хорошую оплеуху, приказал.

— А ну ка, выпей сам эту мочу!

Слуга побелел и начал утверждать, что негоже им пить панские вина, мол распорядитель празднеств увидев такое очень обидится, когда Анатолий ядовито поинтересовался.

— То есть опустошать запасы своих господ, когда они не видят, ты можешь, а при людно уже тебе совесть не позволяет?

Слуга уже собрался ответить, но смяк, когда Анатолий быстрым движением руки что то поправил ему около горла.

— Это быдло отважилось пить наше вино? — пан Шанецкий начал взял тупой столовый нож и начал им размахивать. — Где моя сабля? В петлю его!

— Тише, панове, — попросил капитан Дроздов, пока два угрюмого вида слуги отвели виновника в кухню, а полковник Котовский успокаивал своего молодого и горячего друга.

— Сейчас сам великий гетман свадебную речь толкнёт.

Андрей подвинулся и освободил место на стуле. Толик сел и начал тихо нашептывать ему на ухо.

— Слушай, я тут с такими шикарными девахами познакомился. Главное, — чистые!

— Это как? — посматривая, как гетман одаривает детей, не удержал своего удивления Андрей.

— Сёстры милосердия. Санитарки. Их там на случай заразных болезней всех проверяют. А поступают в орден Красного Креста все лучшие девицы благородных семей теперь одна за другой. Модно это стало.

Андрей одним ухом слушал друга, другим следил, как князь Огинский меряется своей родословной с гетманом.

'Хороший выход. Может, так я тоже найду своё счастье' — закрылся в своих мыслях, когда Генерал позвал смутно знакомого местного шляхтича в зал.

' А эта брюнетка даже очень ничего. А как глазами зыркает? Сразу видно горячую кровь'

Он уже начал представлять, какой может быть паненка в постели, когда зал взорвался во всеобщих криках одобрения.

— Что это было? — спросил у Дроздова.

Тот молчал и задумчиво осматривал его лицо.

— Поздравляет нового Небесного воина. А ты, ничего не заметил?

— Жалко СОБРовца. Всё же один из наших. Но что я должен был заметить?

— Присмотрись по внимательней к этому шляхтичу, новичку среди наших!

— Вроде бы я его где то видел? Только не помню где.

— Не помнит он, — съехидничал Анатолий. — А ты давно в зеркало смотрел?

Андрей ещё раз окинул взглядом на шляхтича.

— Да пошёл он. Лучше расскажи об этой брюнетке? — этот вопрос показался ему более важным.

Капитан хитро улыбнулся и обратился к пану Шанецкому

— Похоже наш юный друг наконец определился и положил глазок на вашу племянницу, панну Шабловскую?

Стол снова взорвался в приступах смеха. Шанецкий холодно заметил.

— Панна Шабловская, по договору наших родителей, моя невеста.

— Помилуйте, князь! А вам ещё не говорили, что жениться на двоюродных сёстрах, это прямой путь к вырождению потомства? За чем вам такая головная боль?

Капитан, как обычно, блеснул остроумием, а Андрей присмотрелся получше к чернявенькой. Она о чём то болтала с Настей, бросая из под ресниц многообещающие взгляды в его сторону.

'А деваха и вправду ничего.'

Высокая девушка, наряженная в дорогое платье, красовалась среди своих подруг простым белым платком с вышитым красным крестом. Прядь волос цвета вороньего крыла всё время выскользала из под головного убора и она так смешно и беззащитно поправляла её, что Андрею сразу захотелось подойти к ней и чем то утешить.

— Пан Шанецкий, представьте парня вашей кузине, а то по нашим законам неприлично мужчине первому заговаривать с девушкой, — помог Анатолий.

— Скоро начнётся торжественная часть, и вы сможете не только поговорить, но и потанцевать хоть со всеми ними, — холодно заметил князь.

Так и случилось. В середину зала вышел церемониймейстер, стукнул позолоченной палкой об пол и торжественно произнёс.

— Время полонеза! Начинаем!

Цимбалист заиграл и великий гетман галантно поклонился Анастасии и вытянул руку, попросив её подать пример первой пары танца. Только потом к им могли присоединиться и остальные гости, также учтиво прося своих дам составить компанию. Андрей выпрямился, подошёл к брюнетке и, кивнув в знак уважения головой, протянул ей руку, приглашая на танец. И удивился, обнаружив, что вместе с ним это сделал и тот самый, смутно знакомый шляхтич из только — что принятых в их ряды.

'А я его уже ненавижу!' — заметив, что соперник испытывает к нему аналогичные чувства, решил.

— Дорогой кузен, — после некоторой паузы ответила черноволосая и протянула руку стоящему за их спиной Шанецкому. — Вы так вовремя.

— Панове рыцежи,— уходя обратилась он к обоим. — Мой наречённый чуть не попал из-за вас в такой кунфуз.

И ушла, окатив обоих горячим взглядом из под ресниц.

— Шоб я згинул, — пробормотал соперник. — Только увидел панну моего сердца, а она уже повенчана.

— Больше нет, — машинально ответил Андрей. — Женитьбу среди родственников второго колена скоро запретит церковь. Наши новые данные об генетических отклонениях в таких случаях просто ошеломили её.

— Анджей Муравский, если пан позволит! — представился соперник. — У меня такое ощущение, что мы где то раньше виделись?

Андрей взмахнул рукой захотев послать его по дальше и объяснить, что чернявенькая всё равно будет его, когда перед ним стала раскрашенное чудище в перьях и преклонила колено.

— Пан Анджей, я благодарю за оказанную для меня честь!

Андрей уже хотел скрутить гримасу отвращения, но вовремя вспомнил о приличиях. Учтиво взяв девушку за руку, он отвёл её в зал и вступил в ряды пар. Смутно знакомого шляхтича тоже подхватила какая-то паненка, но место он занял впереди.

' А Генерал, в последние дни заставивший меня с Анатолием изучать шаги этого танца, по своему прав.' — пронеслись мысли в голове. — 'Кому-то из нас, Небесных воинов надо научиться показывать и свои хорошие манеры.

Тем временем шеренга уже образовалась и на середину зала снова вышел церемониймейстер и громко произнёс.

— Полонез Огинского.

Из громкоговорителей полилась музыка будущих времён. Андрей поклонился звезде местных панков и спросил.

— Прекрасная незнакомка, вы так неожиданно появились на моём пути. Кто вы?

Девушка широко, показывая, что среди её собственных зубов золотой проволокой прикреплены и сделанные из моржовой кости, улыбнулась и хитро посмотрела.

— Пусть для вас это остаётся тайной.

'Да чтоб мне сдохнуть! Меня нагло клеят.' -это была первая мысль пришедшая в голову Андрея.

— Но я могу вам сказать, что являюсь простой горожанкой невысокого рода и хочу попросить у вас помощи. Ведь вы, Лыцари Небес всегда приходите на помощь?

'Ещё и дура в придачу' — Андрей даже и не знал, как ответить на такое наглое приставание. — 'Простая мещанка в зале, где пускают только по ВИП билетам? Кому она мозги пудрит?'

— Конечно помогу! — машинально пообещал и добавил в мыслях. — 'Пинком в зад!'

Девушка аж расцвела и начала расхвалят его доблесть и искусство танца.

— Да что вы, шановна пани!

Андрей знал о том, что танцует он как раз не важно и эта неделя тренировок не смогла сделать из его профессионала. Приглядевшись к окружающим решил, что лучший способ не выглядеть в глазах окружающих неумехой, это подстроится под телодвижения своего соперника. Как не странно, это получилось сразу и Андрей в одно время даже поймал себя на мысли, что угадывает их на перёд.

— Мой лыцарь, — напарница выбрала момент, когда им надо было сблизится и страстно задышала. — Я жду вас сегодняшней ночью.

Андрей поклонился, чувствуя, как горят его уши.

'И откуда она свалилась на мою голову?

Навязавшаяся девка из высшего общества тактично отодвинулась и подала ему ладонь левой руки. Шеренга начала двигаться под такт волшебной мелодии и пришло время выразить признание и другим гостям. Андрей изобразил поклон перед шведским послом, учтиво поздравил супругу Огинского и послал горячий взгляд в сторону черноволосой. Каждые пару тактов перед ним оказывался новый участник бала, которому надо было улыбнуться или сказать хорошие слова, но Муравьёва интересовала только она.

Брюнетка чем дальше, тем больше занимала его думы. Когда Андрей увидел, что этот смутно знакомый новичок перекинулся парой фраз с ней, его сердце чуть не выпрыгнула из груди.

'Кому, кому, а тебе она точно не достанется!' — вспыхнула мысль.

Очутившись рядом с ней, он сразу решил взять быка за рога.

— Шановна пани, как я только увидел вас, сразу понял, что готов жизнь отдать ради вашей улыбки!

Брюнетка странно посмотрела и холодно ответила.

— Вы, что? Договорились с братом? Но я говорю спасибо шановному рыцежу за лестные слова.

'Всё равно ты будешь моей!' — Андрей уже понял что сделает всё возможное, но завоюет сердце брюнетки.

— Вас интересует Шабловская? Да бросьте! Зачем вам эта нищенка?

Звезда местных панков снова стала рядом и подхватила руку.

— Мой рыцарь, вы мне обещали тайное свидание. А словами разбрасываться нельзя!

Звуки полонеза стихли и Андрей наконец вздохнул по свободнее. Он уже решил, что мучение хорошими манерами закончились, но девица бульдожьей хваткой вцепилась в него.

— Сейчас мазурку станцуем и я расскажу, какой помощи от вас дожидаюсь.

Ситуацию спасла Анастасия Брежнева. Ледоколом пробившая толпу, она схватила за руку Андрея и, оттащив в сторону, прошипела.

— Ты, почему заигрываешь с этой арогантной стервой. Не видишь, что она не носит красного креста на одежде? Или тебя не предупредили?

Андрей покраснел, но огрызнулся.

— Да если я ничего не придумаю, она меня изнасилует прямо здесь! На столько вцепилась. И кто она вообще такая?

— Ооо, если тебя насилуют, раздвинь ноги и постарайся получить удовольствие! — теледива еле сдержала приступ смеха, но тут же стала серьёзной. — Княгиня Гонсевская наш враг! Так что пока выкручивайся, как можешь. А мы уже что-нибудь придумаем.

— Настя, — Андрей задержал уходящую журналистку.

— Пожалуйста, познакомь! Нет, — замолви за меня словечко перед панной Шабловской. Я, совсем этого не хотя, пару раз её в неловкое положение поставил и теперь не знаю, как выкрутиться? Всё этот новичок из Полоцка мешается под ногами.

— Ой, герой любовник! — Настя при всех поцеловала его в щёку. — И его брат соперник! Сделаю всё что смогу.

Андрею показалось, что уходя она еле сдерживает смех и даже утирает слёзы.

'Чёртовы бабы, никогда не пропустят случая поиздеваться!' — понял простую истину, когда увидел нагло раскидывающий в стороны гостей танк, по имени княгиня Гонсевская.

— Мой лыцарь! — схватила его. — Что вам говорила эта противная еврейка, не знаю почему, но строящая из себя аристократку? Надеюсь ничего оскорбляющего моё достоинство?

— Да нет, просто обратила внимание, что нам, 'Небесным воинам' не рекомендуется общаться с дамами, которые не носят красного креста на одежде, — Андрей улыбнулся как можно ласковее. — А теперь, извините, меня генерал подзывает.

Парень оставляя ошарашенную графиню уже поздравлял себя с лёгким решением проблемы, когда она всё же догнала его.

— Завтра у меня будет шапочка с красным крестом. Чего бы мне это не стоило! И тогда мой рыцарь будет только моим. Мы, Гонсевские, никогда не отступаем от намеченной цели. Такой девиз нашего рода!

— Ясновелможна пани, меня ждёт генерал. Об остальном поговорим завтра.

Андрей холодно поклонился на прощание и поспешил к своему командиру. Генерал как раз пил вино на брудершафт с местным вельможей не из последних и увещевал его

— Пан Гонсевский, за чем вы на нас зло держите? Ведь одно дело делаем, с одним врагом боремся. Смотрите, нашему красавцу так понравилось ваша дочка, что он без ума от неё. Или я ошибаюсь, капитан Муравьёв?

Андрея как будто в прорубь макнули по середине зимы. Генерал явно намекал, что хочет продолжения его отношении с дочерью старика, полевого гетмана Литвы — Винцента Гонсевского.

— Да, но...

— Никаких, но! — Генерал пьяно подмигнул. — Ты у нас парень крепкий, так что возьми себя в руки и исполни свой долг перед родиной.

— А достаточно родовит ли он для моей старшей дочери? Ведь к ней сватается наследники самых лучших семей Польши.

— Моя мама простая учительница, а отец бригадир — электрик. Нет знаменитостей в нашем роде! — Андрею показалось, что он уже нашёл выход из создавшегося положения.

— Молчать, когда старшие разговаривают! — закричал пьяный генерал.

— Он парен молодой и прибедняется. Ясновелможный пан слышал. Отец у него бригадир — электрик, а не х.й собачий. У нас это по круче иного князя будет.

— Но я даже не рыцарь Джедаев, а девушка не носит красного креста.

Совершенно ошарашенный Андрей использовал последние доводы, что бы уйти от такой судьбы, но генерал не унимался.

— Подумаешь, ещё не рыцарь Джедаев. Так у тебя ещё всё впереди. Возьмёшь в плен Московского царя и станешь им.

— Алексей, правильно ли я говорю? — обратился к подошедшему Герасимову.

— Правильно, пан генерал. Только я сейчас забираю парня, пока он не потерял сознания от свалившегося счастья.

— Спасибо, — сказал Андрей, как только они отошли от стола с генералом. — А тут меня чуть насилу не женили.

— Привыкай парень к местным нравам. Здесь детей не спрашивают, нравится ли им невеста или нет. А спасибо говори Насте. Это она попросила вытащить тебя из этого дерьма.

Андрей с Алеком направились к компании молодых людей, весело обсуждающих какую то сплетню.

'Тебе она не достанется' — решил Андрей, увидев как смутно знакомый новичок о чём то говорит черноволосой.

**

Генерал протёр лицо мокрым полотенцем.

— Ну и на фиг этих шляхтичей! Пьют, — не просыхая.

— А что вы думали? — усмехнулся профессор. — Спирт и вино в теперешние времена распространенный способ поднять кислотность желудка. Особенно, когда надо кушать торт, из которого только — что вылетели двенадцать грязных голубей.

— Не тереби душу!

Генерал с отвращением посмотрел на шёлковый носок и натянул его на левую ногу.

'Для того, что-бы вши и блохи не могли распространять заразу вроде чумы нужен шёлк. С ума сойти!'

— Как там мои ребята? Держали себя скромно?

Генерал пробовал все праздничные дни вести себя достойно и не подаваться на призывы выпить с очередным вельможным паном, но последнее застолье доконало и его.

— Кроме вашего стрелка из вертолёта, все были паинками.

— А что тот натворил?

— Подсунул дочке Гонсевского вместо себя какого то конюха. Отец разъярился.

— Что! — похмелье сразу испарилась из головы. — Да как он посмел?

— Хуже того! — буднично оповестил профессор. — Он дал клятву рыцаря, что возьмёт в плен самого Московского Царя.

— Как дал? Кому дал? — последние остатки похмелья покинули мозг генерала.

— Какой-то девице из мелкой шляхты. Из-за неё он повздорил с ново принятым 'Воином Небес' и теперь весь обоз делает ставки, кто из них завоюет её сердце.

— Они что? Совсем с ума посходили?

— Молодёжь. Хвала Богу, что ещё на дуэль друг друга не вызвали.

-То-то Гонсевский вчера так ругался. Только не понимал из-за чего? Чёрт! Столько работали над тем, что бы перетянуть его на нашу сторону и всё рухнуло. Сколько войска увёл он с собой?

— Нисколько. Все остались с нами.

Генерал с недоверием посмотрел на улыбающиеся лицо профессора и спросил.

— Это почему? Ведь уходя он грозился перейти к московитам?

— Закон военного времени. Трусов и перебежчиков вешаем сразу.

— О чёрт! Да ведь вся его родня теперь станет нашими кровниками. Пока не отомстит, не успокоится.

— Не будет, если вы его не повесите! — профессор услужливо подал ему тарелку с рассолом квашенной капусты.

Генерал задумался. Один из союзников, к охмурению которого он приложил столько сил, вдруг оказался в темнице. И теперь винит в этом его.

— Слушай, а с этой девицей переговорить нельзя? Извиниться или как тут принято?

— А за чем? — историк флегматично налил ещё рассола. — Девке конюх так понравился, что стоны раздавались аж за километр.

-Так может быть все образумиться и Гонсевский успокоится?

— Нет, он требует, что бы Андрей Муравьёв всё равно женился на его дочери. Иначе позор упадёт на весь его род.

Генерал оделся, ещё раз проверил как на нём сидит пошитое местными умельцами форма, натянул ботинки и буркнул.

— Не повезло парню! Но что там с этими террористами — отравителями? Поймали?

— Уже поют. Оказалось, что их бы было даже две группы. Опасаясь агентов Москвы, мы чуть не проморгали святош.

Историк рассказал, что по данным допросов к ним удивительное внимание начал уделять один из местных глав католической церкви, но пока никто не знает почему. Слушая это, генерал сразу вспомнил рассказ вестника из Полоцка о необычном парне, подобранным епископом Гродно.

— Это Олег Таругин. Змеёныш выжил и начал мстить. Поговори с Ежим Тышкевичем, поспрашивай, что его однопартиец там наплёл. У тебя это получится лучше, чем у меня.

Генерал осмотрел себя в зеркале и перешёл к намеченной встречи с три дня назад прибывшим шведским послом. Генадий Михайлович рассказал, что он и другие уже давно подготавливают почву, кормя его разными намёками о незавидной участи Швеции в будущем.

— И знаете кого нам прислали в голове посольства? — историк поделился новостями. — Знаменитого Чёрного барона, Кароля Густава Врангеля.

Генерал с недоумением посмотрел на Генадия Михайловича. Такого исторического персонажа он знал только одного, но не в это время и не на этом месте.

— Это предок нашего Чёрного барона, носящий такое же прозвище из-за любви к доспехам такого же света. Полагаю, такая информация вам тоже пригодится.

Генерал выпил ещё рассола и согласился. Но до встречи оставалось ещё много времени и он решил сходить к раненным в лазарет. Слишком много его солдатов в последнее время там очутилось, пришла пора выяснить, смогут ли они завтра выступить в поход?

Огромная палатка встретила его множеством молодых людей и бабкой Верой, их гоняющей. Бывшая старшая медсестра скорой помощи увидев его сразу юркнула в проход. Генерал пожурил себя, за свой необдуманный поступок в первые дни переноса, когда чуть не приказал выпороть её за глупые реплики, снижающие обороноспособность крепости. С тех пор одна из главных спецов избегала его даже тогда, когда требовалось поговорить 'по душам'.

' Как только выясню, где и когда она побывала 'За речкой', сразу найду общий язык. Но бабка Вера молчит о своём прошлом, словно только в тайных операциях участвовала.'

Генерал уже давно искал способа извиниться перед женщиной и сегодняшний визит в лазарет должен был стать решающим шагом в его дальнейших планах. Он прошёл мимо хихикающих молодых медсестёр, среди которых вдруг увидел очень много девушек из высшего общества и их ухажёров и вступил в огромную палатку, где на деревянных кроватях лежали тяжело раненные. За последние дни здесь их очень прибавилось, ведь во время свадьбы молодые люди не только пили, но и дрались на саблях в поединках. Пьяных шляхтичей не останавливало даже то, что выжившие автоматически отправлялись в штрафные роты елеаров. Даже наоборот, узнав, что их обучать будут сами 'Воины небес', многие специально ввязывались в поединки, и тут же бежали показывать свои маленькие раны в лазарет.

'С этими ещё разберёмся' — решил про себя генерал, когда увидел, что бабка Вера склонилась над кроватью, где лежал раненный Сергей Ротмистров, по кличке Книжник. — 'Но мы так и не узнали, кто был заказчиком этого покушения. Ударивший его скамейкой по голове незнакомец, как и вожак пьяниц были растерзаны посетителями корчмы. Теперь старый Григас выясняет, откуда они появились и с кем?'

Генерал подошёл к кровати и шепотом спросил.

— Как он?

Бабка Вера сняла повязку с глаз Книжника и провела перед ними свечой.

' Всё! Зрачки не реагируют на свет. У меня украли ещё одного солдата.'

Генерал отбросил недостойную мысль, что следующей жертвой в череде покушении может стать он сам и налил из своей фляги чарку вина тяжело раненному.

— Не переживай, парен! Такие увечья я видел уже много раз. Пару месяцев постельного режима и зрение к тебе вернётся.

— Генерал, это была моя вина. Так глупо подставился. Но обещаю, как только зрение вернётся, я снова присоединюсь к остальным.

— Я верю тебе, солдат! Наша с тобой война будет длиться ещё долго, до полной победы над врагом! И когда мы их победим, отпразднуем это на твоей свадьбе! А пока, выздоравливай.

Генерал слушал, как парень обещает быстро вернуться в строй и осмотрел палатку. Она стала не только просторнее, но и на много чище, что не могло не радовать.

— Вероника Михайловна, я выражаю вам благодарность за проделанную работу. Может вам нужны ещё какие-нибудь средства или материалы? Вы только обращайтесь, теперь с этим проблем нет. Мы уже не в осаде, а князь Радзивил и другие вельможи всегда готовы помочь вам.

Сказав это генерал, сразу понял, что сморозил глупость. Глаза бабки Веры сузились и она прошипела.

— Миша, ты всегда был дураком по жизни. Не видишь, что мы справились сами, без твоей помощи. Так что уходи. Не порти нам настроения.

— Вероника Михайловна, как же так. Если вы злитесь надо мной из-за этого досадного инцидента месяц с лишним тому назад, то я готов извиниться в любой форме. Погорячился я тогда, хотел избежать паники.

Женщина — врач надулась и начала выталкивать его из лазарета, крича при этом, что он как был дураком, так и остался. Генерал сразу захватился за эту фразу и спросил,

— Вероника Михайловна, а не побывали ли вы в конце восьмидесятых 'За речкой'? Что то лицо ваше мне знакомо.

— Товарищ Чернецкий, я вам повторяю! — женщина выталкивала его из палатки всеми силами. — Мы никогда не встречались и даже служили в разное время. Вы меня точно с кем то спутали.

Генерал понял, что очередная попытка примириться с женской частью местного населения пошла прахом и решил гордо удалиться. Но прямо на выходе он споткнулся с Виктором Качинским и Сергеем Акимовым. Они внесли стонущего парня, в котором генерал узнал Мацея Квинту.

— Что случилось? — забеспокоился Михаил Чернецкий. — Он же должен был сегодня вечером отправиться на разведку в окрестности лагеря Московского царя.

— Это всё вина Кобры. Перепутал что то в растворе делая татуировку и теперь парень пал в горячку, — ответил Качинский.

Генерал чуть не лопнул от злости. Тщательно приготовлены план по избавлению от конкурента трескал по всем швам.

— Да я с такими ранами в молодости сутками воевал, не выходя из окопа. Вечером я хочу видеть его в полной боевой готовности.

— Как вечером, — закричала подбежавшая Анастасия Брежнева. — Не видишь, что парень в горячке. Да тут как минимум заражение крови.

— Это если господь Бог даст, — подтвердила бабка Вера, приподняв парню веки и накинулась на принёсших.

— Горячка. Вы что думали, делая ему такую большую татуировку в антисанитарных условиях. Да он может откинуться уже завтра.

— Спокойствие, только спокойствие, — генерал удостоверившись, что соперник может помереть и без его вмешательства вздохнул спокойно. — Пусть парен отлежится, пусть встанет на ноги. Родина нуждается в его услугах. Но кто проведёт разведывательную операцию теперь?

-Виконт де Реньяр и я со своими людьми! — отрапортовал Виктор Качинский.

— Ты? Нет. Нас слишком мало осталось, что-бы так просто рисковать. Хватит полков виконта и Мацея Квинты.

Генерал уже понял, что теперь уходящим на разведку солдатам он объявит совсем другие задачи и даже поменяет весь план сражения. Сейчас в погибели разведчиков нужда отпала и их можно было использовать в другом месте.

— Верните мне полковника к жизни, — брякнул уходя и надеясь, что скоро сердце Ирины освободится.

**

Сергей Дубненский завернул свой пистолет в промасленную тряпку. Решение оставить его инженерам была не самой лучшей, но другого выхода не было. Последние патроны он отдал Алеку, а таскать с собой лишнюю железяку было глупо.

'Скоро я тоже обвешусь пистолями местного производства, как ёлка в Новогоднюю ночь.' — загрустил и сосредоточился на докладе Анджея Муравского.

— Так мы подошли к хутору Багровича и настроились на радушный приём. Только он нас не впустил. Ни я, ни шляхтич Буркатовский долго не могли понять такого странного поведения нашего хорошего знакомого, пока не выяснили, что на повет уже давно наводит страх банда шишей под руководством пришельца, который называет себя Небесным воином. А когда пан Багрович услышал, что и среди нас тоже появились такие, то решил скорее умереть со всеми домочадцами, но не потерять своей чести.

Сергей, на правах старшего, задал ещё пару уточняющих вопросов и, удостоверившись, что информацию переварили все, попросил продолжить рассказ.

— Именно тогда, когда воин небес Александр Кулькин переоделся простым елеаром и вошёл в усадьбу Багровича, я понял, на сколько вы уподобились первым христианам. Ведь наши королевские крылатые рыцари никогда не опустились бы до ношения одежды простолюдина. У них уже давно исчез дух смирения и даже свою гордость они считают не грехом, а добродетелью.

— Он сидел третьим по левую сторону моей руки и в основном молчал, но всё равно слуги и домочадцы пана Богровича скоро поняли, что это не обычный елеар и начали подносить ему самые лакомые блюда раньше нас. Поняв, что его разоблачили, лейтенант Кулькин спросил...

Сергей знал причину провала.

Они уже столько раз для тренировки хотели притвориться местными, но почти всегда исход был одинаковым. Их, кроме полковника Карася, разоблачали уже в первых минутах разговора.

'Да у нас на лбу десять классов образования написано.' — грустно вспомнил все эти попытки.

'Пан Григас уже объяснил нам, что мы не так движемся, не так смеёмся, не раболепствуем перед господами и не унижаем слуг и даже пахнем мы не так. Для местных мы на всегда останемся чужаками.'

— Лейтенант Кулькин ещё раз переспросил, как выглядит этот 'Небесный воин' и сказал, что должен встретиться с ним.

Сергей выслушал рассказ парня о всех хитростях, на которые они пустились, что бы выманить главу шишей на переговоры и согласился, что без помощи местных ничего бы не вышло. Самозванец и в прям обладал немалым талантом руководителя, раз сумел вокруг себя сплотить банду с двумя сотнями боевиков. Проблема была в том, что он не только разбил и ограбил несколько обозов московитов, но и не побрезговал разорением пары панских застенков.

'Да наша Беларусь всегда славилась партизанами и их методами борьбы. Жаль, что их методы борьбы чаще приносят вреда, чем пользы.'

— Тогда полковник Карась и говорит самозванцу, — продолжал рассказчик. — Мы не в обиде на тебя из-за того, что ты, ради военной хитрости напялил одежду мертвеца. Это был хороший ход с твоей стороны и для нашей победы полезен. Мы не прощаем тебя того, что ты опорочил наше доброе имя грабя и насилуя ни в чём не повинных людей. Святая Дева плачет смотря на твои грехи, потому прими свою казнь со смирением.

— Это точно говорил наш полковник? — поинтересовался Виктор Качинский. — Что то не похоже на него.

Анджей Муравский покраснел.

'Как же он похож на Андрюху Муравьёва.' — подумал Сергей. — 'Такой же молодой и не умеющий врать.'

— По моему, да. Там все ваши говорили, может что-то и попутал. Но то, что самозванец услышав это расплакался и покаялся, помню точно. А потом ему дали последнее слово для защиты и услышав его рассказ заплакали уже многие.

— Это как-то? — сразу вырвалось у собравшихся.

— Он поведал нам о своей мечте, когда простым могилёвским шляхтичем ждал царя московского, как избавителя от притеснения католиков и жидов, а вместо того получил угнанную казаками в рабство семью, убитого отца и младшего брата. После того он поклялся всеми святыми, что не умрёт, пока не отомстит и начал перебираться к князю Сапеге. Однажды, спрятавшись в лесу, он увидел бой сотни казаков с пятью немцами, закончившейся победой последних. Когда двое выживших наёмников ушли, он вместе с другими холопами из ближайших деревень выкопали трупы и похоронили их по христианскому обычаю.

Сергею захотелось выругаться. Он по докладу генерала уже знал, что в живых из перебежчиков остались только его адъютант и Женя Белоусов. Зная прирождённую коварность последнего, Сергей сразу понял, что все их неприятности ещё впереди.

— Так самозванец подобрал для себя новые сапоги и одежду взамен старых и ушёл. Оружие наёмников он тоже забрал с собой, надеясь найти в немецких землях кузнеца знакомого с этими новинками. Он долго шёл на запад, всё удивляясь почему в некоторых хуторах сначала его хотели убить, как исчадие ада, но вид заморского оружия и рассказ об этом, как он с друзьями разбил казачью сотню всегда открывал ему двери. Скоро к нему присоединились молодые парни из разграбленных казаками или башкирами деревень и он впервые услышал об 'Небесных воинах' пришедших на помощь жителям Борисова, и об их чудесах.

— Сначала он тоже хотел пойти к остальным, но узнал, что в крепости находится полковник Поклонский.

— И чем он ему так не угодил? — спросил Сергей.

Новичок стушевался.

— Но полковник всё ещё служит вам и князю Радзивилу. И это он призвал вас от туда?

— Анджей, по чьей воле мы тут очутились, это другой вопрос. Но полковник Поклонский тут явно не причём. Потому продолжай!

Парень закрыл глаза и продекламировал:

— Когда пришли за жидами, я не вмешивался.

Ведь я — не жид!

Когда пришли за католиками, я не вмешивался.

Ведь я — не католик!

Когда пришли за униатами, я тоже не вмешивался.

Ведь я был истинным православным.

А когда пришли за моей семьёй!

Уже некому было за нас не заступиться.

— Чьи это слова? — после некоторой паузы спросил Владислав Леонидович.

Анджей Муравски открыл глаза и уставился в деревянный потолок Смотровой башни.

— Самозванец так закончил свою речь. Всё же за время учёбы в Kраковском университете он хорошо выучил риторику. А почему вы об этом спрашиваете?

— В нашем мире тоже распространена похожая присказка о том, как люди трусливо хотели отсидеться за плечами евреев и коммунистов, — тихо сказал Владислав Леонидович. — Но ты так и не ответил, почему он так невзлюбил полковника Поклонского?

— Самозванец, а по жизни — шляхтич Ивановский покаялся, что служил под его руководством, когда тот решил присягнуть Московскому царю и также участвовал в расстрелах евреев с католиками. Он понял свою ошибку только тогда, когда казаки Золоторенько угнали в полон его семью. Полковник Поклонский отказался тогда помочь и самозванец понял, что всё это время воевал не за ту правду. Как мы поняли из его рассказа, они тогда переругались с полковником на смерть и он еле унёс ноги. Потому и не пошёл он в Борисов со своим отрядом, а решил мстить всем по своему.

— Не смотря кто прав, а кто виноват — констатировал Виктор Качинский. — И что решил полковник Карась?

— Как и говорил, сначала он хотел его повесить за присвоение имени 'Небесного воина' и очернения его своими преступлениями, но потом смиловался. И решил, что принесённые им вести об отряде воеводы Сергея Урусова смягчают его вину.

— И что это были за вести? — не сдержался Муравьёв.

— Воевода этот недавно ограбил Кейданы и теперь возвращался с большим обозом в Полоцк. Было их не много, только пара полков, потому 'небесные воины' сразу придумали план, как их победить.

Анджей Муравский подгоняемый нетерпеливыми слушателями рассказал, как при помощи простых завалов из деревьев и толстых верёвок соорудили длинную ловушку для разведчиков московского воеводы, всё время поражаясь её простоте. Сергей и его друзья сразу узнали в ней обычный загон для зверей, действующий по принципу бутылочной горловины. Потому, в отличии от местного, не удивились бескровной победе.

— Анджей, помни. Мы не хотим, что бы наши люди погибли в войне за свои идеалы. Мы хотим, что бы их сукины дети погибли в войне за свои идеалы, — блеснул чужой мудростью Андрей Муравский.

Все рассмеялись. Вражда двух парней из-за девушки забавляла многих. Особенно заметивших, как они друг на друга похожи. Версии по этому было много, особенно если вспомнить историю с Дашей Зленчинской из рода Столярских и сейчас все гадали, чем это закончится?

— Мы потом хотели ещё раз провернуть такое, но на этот раз с меньшим успехом. Самозванец со своим десятком вновь стал приманкой для московитов, но на этот раз среди них оказался всадник на очень хорошем коне и сумел их догнать ещё до начала ловушки. Он успел пару раз смахнуть саблей и посёк двух из наших. Самозванец увидев смерть своих людей развернулся и сцепился с ним. Но тут подоспели другие вороги и его посёкли.

— Дурак! — вырвалось у Сергея. — Приказ же был заманить в ловушку, а не геройствовать.

— Точно также ругались и другие 'Небесные воины', когда один литвин из сидевших с ними в засаде предложил себя на роль приманки. Он пробрался на расстояние пистолетного выстрела к московитам, убил их предводителя и побежал назад. Озлобленные враги погнались за ним и тут же попали в ловушку. Но несколько татар на этот раз спаслись и предупредили остальных.

— Храбрость одних не спасает от глупости других, — сказал Владислав Леонидович. — А кем был этот храбрец и как его наградили?

— Обет христианской скромности не позволяет мне высказать во слух его имя, — Анджей потупил глаза. — Я лучше продолжу рассказ о битве.

— Продолжай, брат, — по дружеский улыбнувшись сказал Сергей заметив, как побелел Андрей.

— Их воевода не зная нашей численности соорудил оборонительный лагер и решил выяснить с кем воюет. На наши призывы сдаться он отвечал бранью и решил схитрить. Он послал своих лёгких татар на разведку, не зная, что 'небесные воины' могут видеть их передвижения за полторы тысячи шагов и даже ночью. Как только они отъехали, что бы сделать обходной манёвр, ясновельможный пан Сергей Олегович приблизился к обозу московитов на расстояние мушкетного выстрела. Положив на землю мешок с песком, он спокойно, а враги стреляли по нему как бешеные и даже пушки выкатили, нацелился и сделал три выстрела из своего ружья. Как и сейчас помню своё удивление, когда увидел светящую траекторию его пуль.

— Зажигательные или трассирующие? — снова решил блеснуть своим знанием Андрей Муравьёв.

— Наша новейшая разработка. Специально для таких случаев, — ответил Владислав Леонидович и попросил Анджея продолжить свой рассказ.

— Сергей Олегович попал прямо в пороховые мешки пушкарей и там открылись врата ада. И я увидел, как черти выскакивали из огня и забирали души схизматиков к себе на пекло.

Сергей увидел, как Виктор Качинский сжал руку Андрея и не дал тому блеснуть своими знаниями в опровержении средневековых суеверии.

'Уф' — вздохнул с облегчением, когда услышал смеющегося над своим первым впечатлением Анджея. — 'Надо всё же как то остудить этих двух петушков'.

— Когда взрывы стихли, мы увидели, как московиты убегают от всех сил и разрешили шишам покойного самозванца преследовать их, приказав при этом вернуться на поле битвы утром и осмотрели отбитый обоз.

— Наших много освободили?

— Нет. Московиты в Кейданах вырезали всё население. Только сотню простых холопов — возниц с собой взяли.

Все угрюмо замолчали. Анджей продолжил рассказ о том, как полковник Карась, услышав такое, приказал на этот раз сдавшихся не отсылать в плен, а просто перебить.

— Что случилось с ускакавшим отрядом лёгких татар? — спросил Сергей.

— Они, как заметили, что обоз пал решили удрать. Но далеко не ушли. За ними местные шиши такую охоту устроили, что спаслись только каждый пятый.

— Плохо. Слишком много свидетелей.

— Как похоронили самозванца? — вдруг спросил Виктор Качинский.

— По старым христианским обычаям, как положено. Сложили большой курган из погибших врагов и наверху положили наших героев. Засыпали землёй и окропили кровью любимого скакуна шляхтича Ивановского.

Собравшиеся на башне даже не удивились такому христианскому обычаю среди местных. Они уже давно поняли, что все их знания об истории христианства не соответствуют действительности середины семнадцатого века. Московские православные особенно из недавних татар часто рассказывают о деяниях святых Магомета и Аллаха, называя их по своему — Маханей и Алёшей. Католики карают за неудачи идолы своих святых забивая в их гвозди и разрубая топором, или украшают их цветами если повезло. Историк Левицкий, когда они обратились к нему за выяснением, только отмахнулся сказав, что главные церковные реформы на территории будущей Российской империи ещё впереди. При этом историк жаловался, что и у него самого голова болит от разных мелочей, прямо таки указывающих, что они как будто не в своём прошлом.

Друзья уже подготовились услышать какие хитрости придумал их полковник с друзьями для взятия Полозка, когда трубач выдал сигнал построения.

— Всё! — положил ладонь на плечо Анджея Сергей. — Прости брат, но служба зовёт. Последнее построение перед завтрашним маршем. А ты поговори наконец по душам с Андреем. Вы оба нормальные пацаны и оба родом из Лужицы. Может ещё что-нибудь у вас состыкуется. (О том какие реформы провели наши герои на Лужицах, прошу читать в новом романе известного белорусского писателя фантаста А. Муравьёва '1655'.Прим Автора)

**

Бюргерсон Свен Нильсович

Отказать себе в удовольствии понаблюдать, как "джедаи" будут мучить проклятого паписта, замыслившего извести их летающее чудовище, Свен, конечно же не мог. Ну а поскольку аппетит приходит во время еды (как говорил один его знакомый наёмник-француз, уже покойный), почему бы не проверить на попавшемся паписте твёрдость своего кулака? Попробовал, конечно. Однако "джедаи" не дали по настоящему насладится мучениями врага и всучив увесистый кошель с серебром выставили Свена за дверь. Облизнув кровоточившие костяшки Свен услышал отчаянный вопль поляка.

— Наверно, на него снова испробовали свои, богу противные, механические штучки. Так ему и надо.

Тщательно пересчитав заработанное серебро и проверив пистолеты, Свен отправился в ближайшую корчму. Сам Бог велел пропить после такой ночки пару-тройку монет. Наёмник заржал, вспомнив слова одного из чужаков.

— Погода шепчет — одолжи, но выпей".

Первое слово, которое он выкрикнул следующим утром, было.

— Проклятье!

Свен очнулся на земле возле колодца, но не успел подняться на ноги, как на него с гоготом вылили ещё одно ведро холодной воды.

— 'Деньги'! — Ужас пронзил всё ещё затуманенный алкоголем мозг наёмника. Рука молниеносно метнулась к поясу и нащупала увесистый кошель.

— 'На месте!' — Свен расслабился. — 'Оружие тоже при себе, хотя повозиться разряжая замоченные пистолеты ещё придётся.'

— Ну что, друг мой, очнулся? — голос литвина Антипенкова был непривычно ласков. — Пошли опохмелимся!

Влив в себя "стопарик" адского зелья, которым его (хорошо хоть бесплатно) ночью накачал проклятый литвин, Свен окончательно пришёл в себя и вспомнил, о том, что вчера наговорил сидя в корчме.

Из всех семи смертных грехов дело не дошло только для блуда, по причине падения под стол и потери сознания.

Свен с облегчением вздохнул, хотя бы сифилиса после вчерашнего можно не бояться! Ну, а с остальным он должен справиться.

При виде "инженера Пачулина", тоже решившего опохмелиться, Свен сам того не желая начал раздуваться от гордости и чувства превосходства над убогим схизматиком.

— Я больше не буду изобретать оружия! Нет! Нет! И нет!

Инженер Пачулин при всех отказался делать оружие, тем показывая себя полным болваном. Решив, что так ему и надо, Свен наоборот, при всех заявил, что сможет сделать мушкет, ничуть не хуже, чем у 'джедаев' и долго потом хвастал своим мастерством оружейника и даже попытался выцарапать на столе его чертёж.

— Чертёж!!! — Свен с отсутствующим видом снял с пояса нож и стал соскребать (пока никто не видел) то, что вчера в пьяном угаре и припадке тщеславия там выцарапывал.

— Хорошо, хоть хватило мозгов не рассказать, что в тайном месте лежит хоть и сломанный безмозглым местным быдлом, но всё же до последней заклёпки изученный "автомат" одного из "джедаев". Понятно, что скопировать его не удастся, но....

Окончательно протрезвевший Свен почувствовал знакомый с детства зуд в руках. К тому же Пачулин при всех обещал ему (если он такой мастер) дать попользоваться своим инструментом.

Через две недели.

— Ну и как ты собираешься установить заготовку ствола, чтобы сверло шло ровно? — спросил его с недоумением Антипенков

Однако Свен стоял насупившись и молчал. Не хватало ещё делиться секретами мастерства с не пойми кем. Тем более, что за время, прошедшее после пьянки и неосмотрительно данных обещаний Свен был разорён.

— В кармане — вошь на аркане, — имел наглость завить пленный московит, отданы ему в качестве подручного. Разумеется, схизматик в то же мгновение пожалел о сказанном, получив тяжёлым кулаком бывшего подмастерья и наёмника в ухо. Однако, крыть Свену было нечем — все сбережения были потрачены на покупку недостающего инструмента и пяти ствольных заготовок. Обиднее всего было то, что в этой проклятой стране всё стоило впятеро дороже, чем в Швеции. Хорошо хоть Пачулин взялся бесплатно кормить Свена и его подручного пленного московита.

— Да ничего он не будет делать! Пофиг микроны! Видно же, что ствол в кольцах деревянными клиньями закреплён. По любому дерево "дышать" будет на миллиметры, не то чтоб на микроны, — Пачулин был весел.

— Спорим на интерес, что у этого шведа ничего путного не выйдет?

— Ладно, оставим его, ты же видишь, наш "мастер" не хочет делиться своими секретами! Не удивлюсь, что он предложит потом втихаря удавить или ослепить своего подручного, чтобы конкуренцию не разводить! — Антипенков увлёк за собой Пачулина и они покинули избу, превращённую в мастерскую.

— Так оно и будет! — Свен вполне уже понимал разговоры, хотя старался по возможности это скрывать.

Он вошёл в корчму, раскланялся с выглянувшим с кухни на звон колокольчика, зазвонившего при открывании двери и широким жестом "не считая" (монеты в количестве восемнадцати талеров были отсчитаны заранее, но кто об этом мог догадаться?) вывалил на стойку горсть серебра.

И во всеуслышание провозгласил:

— Угощаю всех присутствующих "адским зельем" инженера Пачулина!

После чего тихо добавил смазливой кельнерше:

— Мне пива, как обычно.

Напиток, который варили местные, можно было пить почти-что без отвращения, в отличие от мочи, которую называли "пивом" паписты, схизматики и жиды в остальной Республике трёх народов.

Впрочем, пиву Борисовцев до божественного напитка, что довелось Свену отведать в своё время в Висмаре, было ещё далеко. За то 'адское зелье инженера Пачулина' уже успела завоевать расположение всех местных знатоков.

Конечно, было ужасно жаль расставиться с почти что полугодовым жалованьем наёмника, но дело прежде всего! Свен вполне отдавал себе отчёт, что зелье Пачулина развязывает языки и рыцарям — Джедаям тоже, причём не хуже, чем другим людям. С удовольствием отхлебнув пива и зажевав глоток добрым куском колбасы, щедро сдобренной пряностями и чесноком начал прислушиваться к разговорам в корчме.

В своё время его выручила болтливость пьяных схизматиков и знание их языка!

Изучая оружие загадочных пришельцев в Борисов Свен не побрезговал замарать руки, вырезая из трупов московитов и казаков убившие их пули и надеясь скопировать их конструкцию. Однако решить проблему с наскока не получилось. Пули, а у Свена в заначке были их несколько самой разной, но в то же время похожей, формы, состояли из слоя свинца в медной или железной оболочке и стального сердечника. Да и порох в патронах тоже был необычным. А самое главное — он воспламенялся от удара специальной детали механизма оружия в определённое место гильзы. Повторить такую конструкцию оружия было сложно, но можно. Но где взять патроны, воспламеняющиеся от удара?

Однажды доедая свой скромный бесплатный ужин, уже почти отчаявшийся Свен услышал, как перебравшие "рыцари — Джедаи" насмехались над ним, а потом начали хвастаться друг перед другом своими познаниями.

Из вороха непонятных и полу понятных слов Свен запомнил немного: свинцовая пуля должна быть само расширяться от давления пороховых газов, чтобы легко проскакивать в ствол при заряжании и расширившись при выстреле идти уже по нарезам! Якобы такую пулю изобрёл некий француз Минье (опять паписты!), а сама пуля должна быть в форме напёрстка и внутри у неё обязана быть некая хитрая деталька, какая он так и не разобрался, а нарезы в стволе должны быть более пологие, чем в оружии под бездымный порох и оболочечную пулю.

Потом, правда, упившиеся инженера начали нести откровенный бред. Ну а как ещё можно назвать их утверждение, что после вылета из ствола пуля, приобретя вращение проходя через нарезу превращается в какой-то "хероскоп", а после попадания в цель снова в пулю.

Дикари! Любой более-менее знающий европейский оружейник, а Свен считал себя именно таким был в курсе, что пулю после вылета из ствола отводят от цели вцепившиеся в неё маленькие черти. А когда она, вылетев из нарезного ствола, начинает вращаться — черти не в состоянии зацепиться и следовательно, отклонить пулю в сторону.

С другой тайной оружия Свен разобрался сам, от чего был необычайно горд — профиль нарезов, который он с чистой совестью скопировал с "автомата". Пьяные инженера также долго спорили о калибре, но тут уже Свен ничего не смог поделать — отверстия в купленных им у местного кузнеца ствольных заготовок были без малого в половину дюйма.

Следующие заготовки он решил сделать меньшего калибра. Поскольку проблем с оружием не было — брошенных московитами мушкетов были тысячи и почти две трети из них были шведской или голландской работы, Свен воспользовался именно шведскими, тайно надеясь найти мушкет если не со своим клеймом, то хотя-бы мастера Андерсона, но надежды не сбылись).

Изготовленный при помощи раба-московита нарезной стволик (нарезами пришлось заниматься самому, а вот с обтачиванием наружной поверхности ствола справился и московит) тупо вставил в ствол мушкета. Получилось тяжеловато, но зато дёшево и быстро!

Вдвое больше времени заняла возня с пулеканалами под пулю-напёрсток. Тем более, что они у Свена получались скорее в форме буквы "Н" с сужающейся верхней частью.

В нижнем отверстии пули Свен приклеил бумажный патрон с уже готовым зарядом пороха, причём бумага была выварена в селитре, подобно фитилю. А в верхнее отверстие был засыпан порох. Перед выстрелом надо было зубами вытащить из пули деревянную затычку, высыпать на полку из неё порох, а потом вставить пулю с приклеенным патроном в ствол и протолкнуть вниз до метки на шомполе.

Правда мелкая деталька, упомянутая "джедаями" так и затерялась и Свенн решил, что она изначально была лишняя или вовсе придуманная папистом Минье, чтобы заморочить другим голову.

Присоединиться к местным "пахоликам" с которыми проводили учебные стрельбы "джедаи" было просто. А потом был аукцион, как на бирже в Антверпене! Свен продал все три мушкета дрожащим от вожделения шляхтичам по сотне талеров за каждый! И, признаться, они свои деньги потратили не зря! Уже вернувшись в мастерскую с набитыми серебром карманами, Свен пинком поднял храпевшего на лавке по случаю выходного дня московита и вручил ему три талера.

— Ты их честно заработал!

Тот не смог скрыть своего удивления, ведь врученная ему сумма составляла не много ни мало, а жалование московитского воина за год. Свен не смог отказать себе в удовольствии поглумиться на несчастным схизматиком:

— Тебя "джедаи" отдали мне в качестве раба. Но я, в отличие от вас, схизматиков и папистов, честный христианин! А нам не по душе иметь в рабстве другого человека, пусть даже такого еретика как ты. Так что и впредь я буду платить тебе за работу.

Свен выдержал небольшую паузу и добавил.

— Если ты будешь у меня учиться мастерству оружейника — буду платить меньше. Ну, а если нет — то больше!

После чего оставил в покое ошарашенного московита и отправился заказывать новые ствольные заготовки к местному кузнецу.

Три проданных мушкета почти окупили все затраты. А за пару дней — с пивом и перекуром, как любит говорить Пачулин — он мог изготовить себе и новый. Свен посчитал, что с учётом стоимости заготовок и прочих расходов день работы приносил ему больше двадцати талеров чистого дохода! Правда Свен работал в одиночку ещё и по ночам. Он уже скопировал почти все части мушкета рыцарей-Джедаев и теперь ломал голову, над этой загадкой.

Глава двенадцатая.

28 Июля — 19 Августа 1655 года

Территория Республики Трёх Народов

Овод лениво увернулся от удара ладонью и улетел. Как бы насмехаясь, он приземлился на круп лошади одного из сопровождающих, избежал удара её хвоста и выбрал объектом своих обследовании ближайшее тело на кресте. Попробовав мягкость кожи на волосатом паху страдальца овод решил, что это самое лучшее место для выкладки яиц. Щеку висящего на кресте человека свело от судороги и он повернул голову. Облепившая его глаза и окровавленный рот мошкара отнеслась спокойно к такому телодвижению и продолжила свой пир.

'Если кто-нибудь из них ужалит меня, то наверно заразит чумой', — Юродивый посильнее закутался в присланную царём рубашку. — 'А мне нельзя заболеть. Я слишком ценен для Родины.'

Где то в его мозгу захихикал Белоусов.

— Заткнись! — мысленно приказал ему Юродивый.

— Этому ещё и язык вырвали, — сопровождающий их стрелец любезно делился информацией о казнимых с князем Иваном Лобановым — Ростовским. — Изменщик принёс грамоту от войск князя Радзивила и похабный рисунок, где был изображён сам царь. Сейчас всё войско негодует и требует покарать блядей. (Словом 'Блядь' в тогдашнее время в церковном языке обозначали еретика. Прим. автора).

— Царь наш милостив и справедлив. Потому семье и слугам предателя оставил жизнь, но не языки. А вот домочадцев постельничего извели под корень.

Стрелец довёл их до шатра и остановился.

— Дальше уже без меня. Оружие оставьте.

Юродивый посмотрел, как князь Лобанов — Ростовский оставляет свою саблю охране и, не хотя, но также расстался со своим калашом. Заметив, что его никто не проверяет на предмет спрятанного пистолета, захотел того оставить.

— А вот этого я тебе не советую, — снова в мозгу заговорил Белоусов и зевнул. — Князь Лобанов знает о нём. И потом непременно доложит царю о том.

— Заткнись!

— Размечтался, — рассмеялся мертвец. — Иди, падай на колени, спасай Родину!

'Родина в опасности. Мне нужно войти в доверие' — Юродивый выгнал приведение из своего мозга и зашептал эти слова, как молитву, ползя на коленях к тучному человеку на троне.

— Батюшка Царь, мой господин, спасибо Господу нашему, что наконец позволил увидеть тебя и предупредить об опасности! — заголосил он припадая к него ноге и стараясь поцеловать башмак.

Подскочившая стража не дала этого сделать и юродивый испугался, что теперь его изобьют.

— Не вели казнить, вели помиловать! — где то слышанные слова вырвались сами собой. — Выслушай у меня всю правду о предателях.

Его царь, а человек на троне никем другим быть и не мог, добродушно взмахнул скипетром.

— Кто ты? Поведай о себе.

Юродивый попробовал встать, но бердыши стражи сразу прижались к его плечам.

'Понятно. И правильно. Пока не стану главным советником, могу и на коленях поползать'

— Я полковник десанта российского войска Виталий Александрович Сергеев, — Юродивый автоматом повысил себя в чине, полагая, что так к его словам лучше прислушаются. — Попав в ваш мир из будущего и узнав, что предатели решили подержать сторону поляков, я сразу убежал от них, стремясь предупредить вас об опасности.

— Наёмник, почему ты решил, что мне угрожает опасность?

— Вы не понимаете. Мы из будущего. А наше оружие и знание на много превосходят теперешнее.

Человек на троне заерзал и юродивый продолжил.

— Вы уже получили сведения о разгроме ваших войск около Борисова? Так это всё эти предатели виноваты. Если бы не они, ваши войска легко бы взяли эту маленькую крепость.

Разбитое ещё монахами колено от соприкосновения с полом разболелось ещё сильнее, но Юродивый терпел. Облизывая остатки зубов он смотрел, как человек на троне вертит и осматривает автомат.

— Этим ли оружием они нанесли такой урон передовым полкам? Что-то он очень мелкий?

— Это АК — 74, дальность стрельбы из которого составляет по одиночным наземным и воздушным целям пятьсот метров, а по наземным групповым — вся тысяча.

Юродивый усмехнулся увидев, как реагируют на цифры стоявшие вокруг бородатые люди и человек на троне и продолжил.

— Оснащен пулями с термоупрочнённым сердечником повышенной твердости, что позволяет пробить стальной шлем на дистанции девятьсот шестидесяти метров, а бронежилет с титановыми пластинами — на дистанции двести метров.

Человек на троне прокашлялся и спросил, что означают эти все цифры. Юродивый засуетился, но его спас монах — кармелит.

— Ясно вельможный пан, этот доблестный воин хотел сказать вам, что этим оружием можно убить простого холопа за версту, а воина в хороших доспехах за пятьсот шагов.

-Ты кто? — зашевелился человек на троне. — Почему ты не обращается ко мне, как положено?

— Я скромный монах кармелитского монастыря в Беленичах. Научивший этого несчастного юношу вашему языку. И хочу спросить. Что означает этот балаган? Нам же обещали разговор с царём Московии, а не с его слугой.

Юродивый, поняв, что его обманули, завыл от безысходности. Он только теперь заметил, что сидящий на кресле человек одет скромнее, чем все окружающие бояре. И что под ним не позолоченный трон, а простое кресло.

— Чужеземец может навести порчу, — сказал один из бояр, стоявших за самозванцем на кресле. — Кто знает, что у него на уме?

— Но он хочет рассказать о наших врагах, — вступился князь Лобанов — Ростовский. — Об их хитростях и оружии.

— А кому нужны эти бесовские сведения? — поинтересовался сидящий на кресле человек. — Мы здесь собрали такую рать, что даже сам Ксеркс, царь персидский позавидовал бы. И если эти твои пришельцы сумели как то остановить наши передовые полки, то теперь нас ведёт молодой Александр. (Придворные в порыве лести часто называли Алексея Михайловича молодым Александром. Подразумевая Македонского. Прим. Автора.) А он не проиграл ещё ни одного сражения.

— Не надо всем вместе! — закричал Юродивый.

По дороге в ставку царя он собирал каждый, даже самый нелепый слух о том, что произошло около Борисова и уже знал, что Генерал сумел отбиться не использовав мощностей Вертушки.

— Они только этого и ждут! Как вы не понимаете? Родина в опасности! Предатели хотят поменять ход истории.

Юродивый оглянулся вокруг и не увидел ни одного сочувственного лица. Но надежда, из-за которой он двинулся в такой путь, не позволила ему сдаться.

— У тех людей, которые пришли со мной, есть оружие и посильнее пушек или автоматов Калашникова. Генерал Чернецкий только и ждёт, что бы вы собрались на одном месте. Нельзя этого делать.

Монах — кармелит, не вставая с колен, вдруг повернулся к одному из бояр и учтиво поклонился.

— Извините за мою дерзость, но если гонец, приносящий весть, не имеет доверия, вокруг него будет беда.

— Но мир будет вокруг того, кому доверяют, — ответил тот.

— Позор и бедность ждут того, кто не учится на своих ошибках, — продолжил монах.

— Но если он слушает порицание, то извлекает ползу.

Монах даже не скрыл своего удивления. И сразу перешёл на незнакомый для юродивого язык, явно о чём-то спрашивая.

Боярин погладил свою бороду и ответил. Они беседовали по иностранному несколько минут, никто их не прерывал и Юродивый наконец понял.

— 'Монах говорит с самим царём! Обо мне! Предатель!'

— Цари всегда хотят слушать правду, им нравятся люди, которые не лгут, — закончил разговор на понятном ему языке боярин.

— Царь во гневе может убить, но мудрый человек постарается, что бы царь был счастлив, — ответил монах и продолжил.

— Молва о вашей начитанности, оказалась права. Я рад, что встретил на своём пути такого государя.

— Кто осторожен, тот спасёт свою душу, — сказал царь и приказал шуту. — Ивашка, уйди с моих глаз, пока не обезглавил.

Сидевший до этого на кресле человек, сполз на землю, изобразил хрюканье свиньи и уполз в сторонку. Его стул заменили на настоящее кресло, на которого и уселся царь.

— Скорбно, да истинно. Я выслушаю тебя, служивый.

Юродивый хотел по лучше присмотреться к своему царю, но тут на его шею снова опустилось лезвие бердыша.

— Не пялься на него, если жить хочешь, — прошептал кто то сзади.

— Милостивый Царь, владыка, — Юродивый, несмотря на бердыш всё же поднял голову. — Я к вам со всем сердцем, только добра хочу! Только предупредить! Опасность вам грозит большая!

Долго не услышав ответа он начал рвать на себя рубашку и теребить раны. Шанс стать главным советником царя ускользал всё дальше, а тут в мозгу снова послышался голос Серёги Белоусова.

— Будущий советник, твою мать. Обхохочешься тут после смерти. Нет, спасая тебя я совершил идиотскую ошибку. Уже после боя с казаками я понял, на сколько ты гнилой. Но пожалел дурака, с дыбы снял.

-Уйди, уйди, не мешай! — закричал юродивый и закрутился на месте. Скоро он увидел, что его мучитель стоит в толпе мертвецов и хитро улыбается. -Ты уже давно мёртв! Отправляйся в ад!

— Не могу, — рассмеялся Белоусов. — Не пускают меня туда. Велели за тобой присматривать и от ошибок защищать.

— Ты о чём глаголишь, служивы? — пинок в бок заставил исчезнуть видение.

— Это кара за его грехи, государь! — ответил за него монах. — Он предательский убил своего спасителя, вот и мучается бедняга. Теперь душа страдальца умертвием за ним ходит и жить не даёт.

— Он юродивый? — вдруг заголосили вокруг.

— Нет, нет, — Юродивый начал оправдываться. — Я полковник ВДВ Сергеев Виталий. Прибыл к вам с особой миссией. Хочу предупредить вас о смертельной опасности.

— О какой? — заинтересовался царь.

— Вам не надо выступать вместе! Посылайте отряд за отрядом на крепость и скоро у неё защитников кончатся патроны! А у вертолёта горючее!

Царь подошёл к Юродивому, взял за подбородок и посмотрел в глаза.

— Такое уже делал поганец Ксеркс! И возвеличил короля Спарты Леонида. Ты что мне предлагаешь, служивый?

— Я только хочу вас предупредить. Если пойдёте всем войском сразу, предатели при помощи техники будущего убьют вас и уничтожат штаб. А тогда ваше войско останется без руководства!

— Сглазил, сглазил, — послышалось в рядах бояр.

— Оставьте нас! — тихо молвил царь и бояре повинились.

— Расскажи мне всё, что знаешь об этом оружии! — приказал он Юродивому.

— Вот твой шанс, будущий советник! — рассмеялся в голове Белоусов. — Только боюсь, что и его ты профукаешь!

Юродивый чуть не сделал глупости и не начал вновь спорить с ним во слух.

Беседа с царём был долгой и изнурительной. Тот всё время переспрашивал, уточнял данные у монаха и наконец согласился с некоторыми его доводами. Когда разговор закончился, он в знак благодарности снял с показательного пальца золотое кольцо с огромным рубином и подарил его. Юродивый уже обрадовался своей первой победе на пути к статусу первого советника, когда увидел, что царь дарит монаху шубу со своего плеча.

— А дублёнка стоит по дороже нашего кольца. А ты, будущий советник, даже не знаешь, насколько? — в мозгу снова захихикал Белоусов.

— Заткнись, — приказал ему Юродивый.

— Пятьсот или тысяча баксов, мне без разницы. Это только деньги. Главное сейчас — спасти Родину и царя!

Он уже понял, что сделает всё, но монаха уберёт. Тот всё больше и больше становился полезным царю, а такие посредники ему были не нужны.

**

— Мы, Ян Казимир, милостью Божьей король Польский, Прусский, Мазовецкий, Самогитский, Ливонский, Смоленский, Северский, Черниговский, а также наследный король шведов, готов и вендов повелеваем.

— Мещане города Познани, ни в коим случае не открывайте ворота своего города самозванцу Каролю Десятому и его разбойникам! Мои войска только что разбили московитов под Борисовым и уже спешат вам на помощь.

Высокий человек в чёрном парике аж скривился от мысли, что она к нему придёт от Радзивила. Увидев упавший волос на манжет левого рукава он небрежно стряхнул его и задумался.

А ведь все его планы казались такими идеальными и хитрыми. Не послать гарнизону Смоленска помощи, что бы после падения твердыни свалить всю беду на литовского гетмана. По всякому осмеивать победы Радзивила над московитами и выпячивать свои. Всё шло по намеченной колее и уже в начале лета, как ему докладывали поверенные люди, в повятовых сеймиках шляхта пила только за его здравие. А литовского гетмана проклинала.

Ян Казимир рассчитывал, что скоро от гетмана отвернутся последние сторонники и Литва преклонится перед ним. Но московские войска оказались на много лучше, чем их считали помня последнею войну за Смоленск. Эти полки нового строя, собранные их царём со всего мира по нитке, били литвинов слишком часто. Московиты вместо того, что бы завязнуть в дали от Минска и Вильно в кровопролитных боях с Радзивилом, вдруг начали хозяйничать у самых границ Польского Королевства. А налоги из Литвы совсем перестали поступать в казну.

Именно тогда его план в первые дал сбой. Деньги на очередной подкуп сенаторов шведского риксрода закончились и эти пройдохи вмиг переметнулись в ряда сторонников Московского царя. Закрома которого казались неиссякаемыми

Ян Казимир подошёл к зеркалу на стене, присмотрелся к своему отражению и поправил прядь на парике. И ещё раз задал себе вопрос, где в своих планах допустил ошибку.

Ему говорили, что шляхтичи Великой Польши и Мазовии один за другим клялись умереть, но не посрамить имя и воинскую славу своих предков. И чем это кончилось? Его сторонники собрали огромное войско только для того, что бы позорно сдаться брату. Без единого выстрела.

Ян Казимир подошёл к висящей на стене коллекции оружия предков, взял от туда огромный двуручный меч и взмахнул им.

— Меч Завишы Чёрного! Я слышал, что на обороне Збаража один жмудзин орудовал похожим и даже отрубил за раз три татарские головы. Не ужели в Польше уже не осталось таких силачей? Не ужели меня окружают одни трусы и предатели?

— Это не так, мой король!

Ответивший ему молодой шляхтич, первый гонец из Борисова, просидел в Краковской темнице почти месяц, пока предостережение, переданное им шесть недель тому назад не подтвердилось. Но выпустили его не по этому. Шляхтич Ян Жемецкий как-никак принадлежал к роду Огинских, а ссориться с ещё одной могущественной семьёй в сложившейся ситуации было верхом безрассудства даже для короля.

— По реляциям из Борисова, такие люди у вашего высочества появились. И я в очередной раз присягну на кресте, что видел их в бою. Это ангелы судного дня в человеческом обличье!

Ян Казимир повесил двурушник на стену и снял от туда толедскую шпагу. Это оружие было легче предшественника и разила точнее,

— Её мне подарил Испанский король по случаю назначения наместником Португалии. Я тогда был молод, полный сил и надежд. Казалось весь мир скоро склонится передо нами и знамя католической церкви будет развиваться даже над странами Магриба. И вы теперь хотите, что бы я склонил голову перед Радзивилом? И его союзниками?

Он взмахнул пару раз клинком, поражая неведомого противника и повесил шпагу на место. Ян Казимир, милостью Божьей король Польский и прочее, ни как не находил выхода из тупика, в который сам себя загнал. Но признать своё поражение перед кальвинистом Радзивилом не хотел.

— Обычное наше хвастовство! Гордыня! Не могли эти тридцать три наёмника и их мнимый генерал Чарнецкий, кем бы они себя не называли, остановить всё московское воинство.

Сказав эти слова во слух, Ян Казимир подошёл к писарю, желая продолжить диктовку послания к защитникам Познани и понял, что не может найти ни подходящих слов и ни доводов, могущих воодушевить его народ.

— Месир, — вошедшая незваной в зал малого совета жена учтиво поклонилась и небрежно бросила. — У меня к вам новости!

— А они не могут подождать?

— Это весть от нашего друга, епископа с Вильно.

— Что на этот раз?

Мария Луиза Гонзага, чьей матерью была сама Катерина де Гиз знала, что во дворе её ненавидят. И почти смирилась с этим. Почти, означало только то, что три года проведённых в заточении, куда её отправил король Франции решивший так помешать её браку с Гастоном Орлеанским, научили её терпению. А о её мудрости и её-же литературном салоне уже сплетничали во всех королевских дворах Европы.

— Он прислал нам певца!

Ян Казимир с недоверием посмотрел на жену. Былая её красота уже давно прошла и все знали, что род бывших императоров Константинополя прервался вместе со смертью её единственного сына. Но он всегда считал её умной собеседницей, по своему любил и слушал её советов. Принесённая ею весть хоть и была необычной, но в очередной раз заинтриговала.

— А как нам это поможет?

— Мессир, сначала послушайте, о чём он поёт.

Вошедший с ней молодой клирик дождался разрешения, настроил свою лютню и выдал первые звуки.

— Вставай, страна огромная,

Вставай на смертный бой.

Со Шведской силой тёмною,

С проклятою ордой

Ни музыка, ни напев не были знакомы королю Польши, но даже мало понятная ему литвинская речь смогла передать настрой призвания.

— Ты уже пел эту песню раньше? — спросил он певца.

— Сотни раз, — ответил клирик. — Во всех костёлах и постоялых дворах, где мы останавливались на ночлежку.

— А на польском или немецком такое сможешь спеть?

— Обижаете, мой сир! Небесные посланцы поделились со мной своим знанием и я им за-то очень благодарен. А если я решу, что слова или рифма моим слушателям будет мало понятными, то они разрешили меня петь так, как мне удобнее.

— Мессир, — Мария Луиза прервала клирика. — По рассказам сопровождающих, везде, где он пел, мелкая шляхта бросала свою работу и вступала в ополчение. И я тут подумала. Вечером у бургомистра Кракова будет бал. А что если мы пошлём ему в качестве милости от нас этого певца? Я хочу узнать, как среагируют на эти слова молодые люди из стана наших не таких уж и друзей?

Ян Казимир представил вытянутые лица тайных сторонников шведского самозванца и поклонился жене. Он снял с безымянного пальца кольцо с рубином и подарил его клирику.

— Постарайся вечером удивить сенат и моя награда удвоится. А теперь...

— Погодите мессир, — Мария Луиза подошла к певцу и поцеловала его в щёку. — Этот юноша спел ещё не все песни. Думаю, ещё одна из них так-же заслуживает внимания всех здесь собравшихся.

— О чём она? — спросил король Польши, поняв, что не сможет перенести явного благословения своей жены к молодому клирику. — Мы тут собрались государственные дела обсуждать, а не уличных скоморохов слушать!

— Наш друг пишет, что у наши новые союзники просят только о двух вещах. Но как ревностная католичка я сама не понимаю сути первой.

Клирик повинился её жесту и запел.

— Видишь, там крест на горе! Повиси ка на нём!

Он сравнивал одного из пришельцев с легендарными рыцарями Карла Великого, братьями Макеями или самим царём Спарты Леонидом, но мысль послания была понятна всем. Пришелец, как и все эти древние герои, в одиночку уничтожил лагерь схизматиков. Но враги подослали ему ведьму, которая прикинулась невинной девушкой и заманили его в западню. И теперь, принимая мучительную смерть на кресте, он прощался со своими боевыми товарищами.

— Так в чём суть последнего послания? — не скрывая своего раздражения спросил Ян Казимир.

— Мессир, на могиле этого воина начали происходить чудеса. Епископ из Вильно пишет, что прибывшие 'Небесные Воины' подали прошение в Римскую курию об присвоении ему звания святого.

— Они что? Такую ересь городить? Да их отлучат от церкви!

— Наш друг тоже сомневается в их благоразумности. Но он прислал нам ещё кое-что!

Мария Луиза Гонзага развернула пергамент, на которой чёрно был изображён человек в одеянии Римского папы, благословляющий огромную толпу людей.

— Это кто?

— Мессир, вы не поверите, но это двести шестьдесят четвёртый Папа Римский.

— Наш духовный руководитель из мира пришельцев?

— Иоанн Павел II, в миру Кароль Юзеф Войтыла из под Радовиц. Это он прислал своих воинов нам в подмогу.

Ян Казимир недоверчиво взглянул на жену. Даже он, член королевского рода был чрезвычайно рад, когда получил шапку кардинала. Но что-бы поляк стал Римским Папой? Об этом даже не мечтали. За-то теперь всё стало на свои места.

— Этот их генерал, он случайно не потомок нашего киевского каштеляна Стефана Чарнецкого?

— Да. И они уже переписываются.

— И как он на такое реагировал?

— После того, как реляции из под Борисова, как и песни менстреля подняли боевой дух всего его войска, — очень положительно.

Ян Казимир потёр ладонями. После Жернова, где его предало собственное войско он прибыл в Краков только с несколькими верными товарищами. И пребывал тут в унынии уже неделю. Ведь все предостережения полученные им в первом письме из Борисова подтвердились. Но теперь он вновь обрёл надежду.

— Дорогая, нам надо тоже подготовится к балу. Я хочу посмотреть на вытянутые лица этих сенаторов, когда они узнают, что в будущем Римским Папой станет уроженец Кракова. Надеюсь эти напыщенные лютеране из их числа ещё подумают, какую ошибку они сделали, предав наши идеалы.

Рассказ от Карася. Чума в Полоцке.

Глава тринадцатая. Борисов и его окрестности. 8 — 22 Августа 1655 года.

Её волосы ещё пахли сеном. Сеном, в стоге которого они провели последнюю ночь. И она не хотела показывать своих слёз.

— Вернись с победой! — попросила она стараясь выглядеть холодной.

На них смотрели тысячи глаз и бывшему капитану СОБРа не подобало терять перед ними своё лицо. Но её волосы пахли сеном.

— Мой рыцарь! Муж мой! Тебе пора уйти!

Сено в Борисов вчера благодарные евреи привезли аж из под Червеня. Они знали, что им больше не грозит разорение казаками, а за вино и провизию здесь рассчитываются очень прилично и теперь слетались в городок со своими товарами, как шершни на запах сиропа. Всё вокруг превращалось в один огромный базар со всеми своими прелестями и минусами. Сергей Дубненский сам поражался, как местный совет с Величко во главе может управлять такими потоками людей и денег, но провизию его людям подставляли исправно и приличного качества. Иногда.

Он вчера вечером пошёл проверить запасы своего отряда вместе с Ельжбетой, взял охапку сена из стога и принюхался. Детские воспоминания, воспоминания о своей бурной молодости хлынули на него таким потоком, что он не выдержал и повалил жену на стог. Теперь-же он вспоминал прошедшую ночь краснея и благодарил своих верных пахоликов, что они поняли ситуацию и всю ночь отгоняли праздных зевак от их ложа.

Сергей вытащил застрявшую соломинку из волос Ельжбеты и ещё раз поцеловал её.

— Серёга, пора и честь знать, — возмутился Виктор Качинский. — Уже все собрались, один ты не можешь оторваться.

— Виват настоящему литвину ясновельможному пану Дубненскому! — закричал полковник Котовский. — Виват его женушке!

Весь обоз подхватил позыв последнего и теперь на парня посыпались не только поздравления, но и советы ещё раз заняться любовью на глазах у всех. Сергей понял, что переборщил с расставанием и в последний раз втянул запах любимой.

— Любовь моей жизни, — Сергей знал, что эти слова звучат так банально, но других не находил. — После того, как я тебя нашёл, не могу и не хочу расстаться.

Эльжбета освободилась из его объятии, вытащила нож и отрезала прядь волос со своего виска.

— Ясновельможный пан Сергей Дубненский, в моём роду женщины всегда провожали на войну своих мужиков и всегда им что-то дарили на память. Не задерживайся из-за меня, не порочь моё доброе имя! И вернись с победой. Мы вас будем ждать.

Сергей взял прядь, принюхался, заметил среди волос замешавшийся стебелёк и нежно положил всё в латунный медальон. Он знал, что местные умельцы, по наводке Пакулина кропают такие сотнями и продают за приличную цену. Но капитана это не беспокоило. На груди Эльжбеты покоился точно такой, только внутри его, рядом с вырезанным из старой фотографии его лицом лежал и кусочек окровавленной марли. Той марли, которая помогла им сблизиться.

— Я вернусь, — еле смог он выговорить. Сергей ещё раз поцеловал Ельжбету, вскочил на повозку с пушкой нового образца и, уже от туда, крикнул на прощание.

— Мы вернёмся с победой!

Вся округа поддержала его клич громким гулом аналогичных клятв. Повозка увозила Сергея Дубненского в неизвестность, а он сжимал медальон с волосами и запахом своей любимой, видел, как она вскочила на коня и поехала в сторону Борисова и старался воспроизвести в уме тот запах.

Часа через два он подъехал к месту сбора главных сил. Выехавший ему на встречу генерал Чернецкий и князь Радзивил со с свитой осмотрел все четыре пушки его полка с не скрытым восторгом.

— Благодаря нашим знаниям, они стали ещё легче и прибавили в точности и в скорострельности, — Генерал не пропустил возможности похвалиться перед вельможами. — И у нас их уже двадцать. А если после победы Республика получит хотя-бы двадцать пять лет спокойной жизни, мы станем величайшим государством мира. И никакой враг даже не подумает угрожать мирной жизни наших граждан и их устоев.

Сергей спрятал свою улыбку глубоко во внутрь. Он уже привык к местному обычаю приукрашивать все свои победы в десятки, или не в сотни раз. Он знал, что если шляхтич утверждает, что в бою убил сотню басурманов, то лучше сразу с ним согласиться. Что-бы потом не получить очередной вызов на дуэль. Сергею было достаточно того, что откровенных лжецов в его подразделении проверяло несколько его бывших пахоликов, теперешних ветеранов обороны Борисова. Так и с Генералом. Поняв, что от его тут все ждут только победных речей, он ни брезговал во слух строить Наполеоновские планы. Как не странно, чем больше Генерал гнал местным пургу в глаза, тем более они ему верили. Да только не все.

— Мессир Генерал, — обратился через переводчика к Михаилу Чернецкому посланник французского двора. — Почему вы так уверены в этих новых пушках? По слухам, царь московитов набрал армию, которую Европа не видела со времён хана Бату или Сулеймана Великолепного. И вы со своими двадцатью пушками хотите его остановить?

— Сначала, у нас имеются не только пушки, но и кое-что другое. Вы ещё не видели этих наших задумок в бою, но я обещаю, что московитам они принесут много горя. И потом, мы остановили во много раз превосходящие силы и без них, — генерал продолжал хвастаться. — А уже с ними, и когда к нам подсоединились силы литовского войска под руководством прославленного воина князя Радзивила, тем более. Главное нам встретиться с московитами в генеральной битве, а потом посмотрим.

— Но вам ещё понадобится найти их главные силы? — не унимался молодой француз. — А если Московский Царь решит уйти от битва в очередной раз ударит там, где вы не ожидаете?

Генерал с уважением посмотрел на его и приказал развернуть карты. Обе они были исполнены в формате А1. Одна показывала современную территорию Беларуси и Литвы с Смоленской и Черниговской землёй. В другой изобразили политическую карту тогдашней Европы и Азии. Писари Генерала, под руководством Анатолия Дроздова над этот раз основательно постарались, что-бы собравшиеся представители польской и европейской знати смогли понять начерченное.

Сергея уже предупредили, что по замыслу Генерала в карты сознательно ввели неточности, потому он и не удивился увидев там обозначенные государства вроде Норвегии или Финляндии с Латвией и Эстонией. Когда эти и другие неточности заметили и гости, Генерал просто небрежно отмахнулся, что писари срисовали их с более точных карт двадцать первого века и могли нечаянно ошибиться. И пообещал в будущем переписать картину мира. Пока Анатолий Дроздов и его помощники прикрепляли к ним выструганные изображения в национальных костюмах представителей местных народов, Сергей заметил, что технические разъяснения для понимания всего этого новшества раздаёт Игорёк.

— А ты что здесь сделаешь? — спросил он парня схватив за плечо. — Почему не на тренировке?

— Так Стрелок приказал мне запоминать, как ведут себя гости Генерала получив инструкции на бумаге. Тупит он что-то. Лучше-бы мне с Вячеславов позволил позаниматься.

Парень явно не понимал своего задания и Сергей решил ему помочь.

— Ну и что ты заметил?

— Берут, читают. Но не все. Этот француз, который спорил с Генералом, даже не взглянул на цифры и отдал листовку соседу.

— Интересно? Раздай остальные так, что бы пану Григасу не хватило листовки с инструкцией и расскажи об его реакции Владиславу Леонидовичу.

Игорёк удивлённо раскрыл глаза, потом кивнул в знак благодарности и побежал распространять листки дальше. Когда Генерал удостоверился, что все гости успели прочитать инструкцию, он начал рассказывать им о текущем положении на фронтах. Он коротко описал численность шведских войск, вторгнувшийся в территорию Королевства, их успехи и об причины поражения польских сил. Он удивил гостей, рассказав об корпусе Делагарди наметившегося на вотчины Радзивилов Биржай и Кейданы и предупредил шведского посла Кароля Густава Врангеля, что ввиду новых открывшихся обстоятельств князь очень недоволен помыслами союзников Московии.

— Я послал в Биржай зятя нашего князя, Алексея Герасимова и ещё нескольких 'Небесных Воинов'! — напомнил он всем, зная об славе упомянутого Рыцаря Джедаев. — Они парни горячие, могут нечаянно и дров наломать. Прошу вас, господин посол! Предупредите графа Делагарди о нём. Ведь, как все видят, в будущем Швеция стала очень маленькой и миролюбивой страной. И у неё прекрасные отношения со всеми окружающими странами. Ещё более. Эта страна уже двести лет не участвует в мировых конфликтах. Редкое исключение, для нашего мира. И мы хотим, что бы так и осталось.

Гости начали шушукаться посматривая на шведского посла. Все понимали, что для Чёрного Барона, а такое прозвище носил Кароль Густав Вранглер из-за своей тяги к чёрному свету своих доспехов, любое упоминание о поражении его страны равносильна смертельному оскорблению. Но все собравшийся слишком часто слушали и то, что Швеция, как и Московия в этой войне проиграла. И теперь хватались за каждое упоминание о том, как и каким образом такое могло произойти? 'Небесные воины' об этом обычно молчали, а если и говорили, то гнали такую пургу в глаза, что все понимали.

МИР БИДУЩЕГО СОВСЕМ НЕ ТАКОЙ, КАКИМ ПРЕДСТАВЛЯЮТ ЕГО СОВРЕМЕННИКИ!

С другой стороны, цифры об числах погибших в мировых конфликтах и рассказы об оружии будущего и его мощи заставляли всех послов королевских домов Европы ещё усерднее работать мозгами.

Генерал закончил теоретические рассуждения над проблемой шведской угрозой и перешёл к вопросам положения дел на Южном фронте Республики.

-Бутурлин и Хмельницкий отправились от поражения на Дрожи-поле и уже находятся на марше ко Львову. Битва главных сил состоится через несколько недель и мы уже предупредили Станислава Потоцкого. Как и людей Хмельницккого.

— Казаков тоже? — удивились многие поляки и немцы.

— Их тоже! — зловеще усмехнулся Генерал. — Точной копией пары приказов Московских царей из будущего по отношению к ним. Надеюсь, вольным казакам эти грамоты очень не понравятся?

— Но это же воры и убийцы. Они не признают законов и нарушают клятвы! За-чем с такими договариваться?

— Но с некоторыми из них мы же договорились. И более преданных сторонников моего зятя я ещё не видел.

— Так это ваш зять. Он не брезгует даже пить и мыться вместе с этим сбродом. Если бы я попробую так унизиться перед солдатами вверенного мне полька, позор падёт на весь мой род.

Генерал посмотрел на ляпнувшего такое молодого щеголя и отмахнулся от его.

— Полковник, не знаю как вас там! Если хотите выжить в будущих битвах, не говорите своим солдатам, что вы их презираете. А то они могут спутать вас с врагом и пристрелить нечаянно.

— Я Еремия Кружевский из рода Хловицких, герба Три башни! — закричал покрасневший юнец перебивая хохот окружающих. — Наш род известен во всём цивилизованном мире,

Прощание Алека и Сергея со своими жёнами, выход армии из Борисова и их окрестностей.

Речь генерала о том, что они не католики, не православные — а воины джедаев. И их цель состоит в том, что бы на этой земле состоялся мир и что бы каждый крестьянин варил курицу два раза в неделю.

Речь Генрика Наварского.

**

Вероника Михайловна налила чай и поднесла его к губам Книжника. Пациент осторожно ощупал своими пальцами её ладони, нашёл кружку, отпил глоточек и поблагодарил.

— Бабка Вера, скажите честно. Зрение когда-нибудь ко мне вернётся?

— Обязательно вернётся. Тебе главное не беспокоиться, не делать резких движении и постараться не удариться ещё раз сильно головой об что-нибудь.

Вероника Михайловна не поскупилась на ложь понимая, как важна она для больного. Книжник пролежал на кровати уже пять дней и уже стало ясно, что кровоизлияния в мозг не произошло и он уже может передвигаться. Осталась только одна беда. После удара по голове парень потерял зрение и оно не восстанавливалось.

— То есть от сегодняшнего дня я из лежачего больного превращаюсь в ходячего. Хорошая новость.

— Не ерничай! — подошедшая вместе с Владиславом Леонидовичем Анастасия поправила одеяло на ногах Книжника. — Воину не положено вешать носа из-за маленького недомогания.

— Да какой сейчас из меня воин? Так, груз бесполезный, ноша тяжёлая на плечах у своих.

— Лейтенант Сергей Ротмистров, постыдитесь!

Книжник выпил чай, отдал кружку Веронике Михайловне и скрестил свои руки на груди.

— Настя, а ты согласишься кормить меня ложкой до конца дней моих?

Молодой воин явно хотел сказать это гордо, с издевкой, но по предательский задрожавший голос выдал его с потрохами.

— Сергей, я тебе уже сотню раз говорила, что из меня выйдет плохая сиделка. Но как твой друг уже побеспокоилась об этом.

Владислав Леонидович подозвал пришедшую вместе с ними женщину. Анастасия взяла её руку и вложила в ладонь Книжника.

— Это Барбара из рода Храповицких. Мать одного из твоих похоликов, Алеся. Отныне их семья будет за тобой ухаживать, пока ты не выздоровеешь.

— А вы будете навещать меня сначала каждый день, потом раз в неделю и под конец вспоминать обо мне только по праздникам.

Анастасия переглянулась с Владиславом Леонидовичем и беспомощно развела руками. Он пошевели головой в знак несогласия и приказал всем посторонним выйти из палатки.

Анастасия нагнулась над лицом Книжника и захныкала в ухо.

— Сергей, миленький. Я понимаю, как тебе трудно, но прошу. Не падай духом.

— Я не падаю, — задрожал голос у парня. — Я просто не вижу смысла дальше жить. Кому я здесь слепым нужен?

— Сергей, друг мой. Я понимаю, что тебе сейчас трудно, но прошу. Не сдавайся. Ты мне, как и всем нам очень нужен. Не покидай нас.

Мускулы на лице Книжника не дрогнули даже тогда, когда на них упала Настина слеза.

— Уйди, — то ли попросил, то ли приказал.

Вероника Михайловна наблюдала как удаляется Анастасия и в очередной раз подивилась её мастерству. Даже плача она сумела сохранить княжескую осанку и лицо. Старшая медсестра уже хотела обрушиться на оскорбившего подругу парня с упрёками, когда её опередил Владислав Леонидович.

— Зря ты так, парень. Она же горькую правду тебе как другу сказала. Почему же ты и дальше отвергаешь нас.

— Да, но...

— Никаких, но! Лейтенант Сергей Ротмистров, ты же 'Воин Небес'. Кем ты остаёшься и по сей день.

— Но я же слепой! Какой теперь из меня воин?

— Самый нужный для нашего задания, — тихо ответил Владислав Леонидович.— Есть очень важная для нашей страны работа с которой сможешь справиться только ты. Согласен ли ты за неё взяться, лейтенант Сергей Ротмистров среди друзей именуемый 'Книжником'?

Пациент зашевелился, повёл головой в одну, в другую сторону, словно стараясь услышать ещё что-нибудь и спросил чего от него хотят.

— Какие книги ты любил читать больше всего? — спросил Владислав Леонидович.

Пациент вдруг затрясся в приступе хохота.

— Не поверите, — еле выговорил через смех. — Но больше всего книги альтернативной истории про попадание. И часто представлял себя на их месте.

Успокоившись, добавил.

— Не знаю только, когда я был более слепым? Тогда или сейчас?

— А помнишь ли ты что-нибудь из прочитанного в детстве?

Книжник не ответил.

— Придётся вспомнить. Мы решили открыть в Борисове книжно печатную мануфактуру, где кроме газеты и справочников по медицине будем выпускать и художественную литературу.

— Книги написанные слепым писателем? Да вы свихнулись!

— Рассказы записанные со слов слепого 'Воина Небес' его секретарём Алесем из рода Храповицких. По нашим расчётам они станут мировым хитом. Теперь понимаешь, почему мы хотим их выпустить на белорусском языке?

— Суки московские, — улыбнулся Книжник. — Этих книг они уже не спалят. Я согласен. Только одно, но...

— Этот мой пахолик. У него руки под кувалду заточены. Советую вам взять кого-то, кто пишет по разборчивее.

— Об этом не беспокойся. У него есть ещё брат и младшая сестра с очень красивым почерком. Сам Алесь будет твоим телохранителем.

— Все наши тайны в одной семье?

— А ты, как думаешь? Так-что обдумывай каждое своё слово перед тем, как его выговорить. Мы же не хотим, что некоторые наши секреты стали достоянием общественности слишком рано.

Вероника Михайловна следила как возвращалась жажда к жизни к молодому воину и радовалась успеху Владислава Леонидовича. И спокойно выдержала объятия Ирины, когда тот увёл парня.

— Он ожил! — закричала ей в ухо молодая подруга.

Вероника Михайловна ласково развела руки возбуждённой Ирины и, как бы не хотя, но согласилась. Ведь план по вытаскиванию Книжника из глубочайшей депрессии она составляла вместе с Настей, потому хвастаться своим достижением считала ниже своего достоинства. Тем более, что если не помощь Владислава Леонидовича, бывшего для молодого парня большим авторитетом, ещё всё могло произойти иначе.

— Бабка Вера, как вы думаете, Книжник найдёт утешение в работе?

— Я больше уповаю на сестру пахолика. У неё хорошая фигура и приятный голос.

И увидев, что подруга с недоверием смотрит на неё, весело добавила.

— Ирина, держу пари, не пройдёт и неделя как наш молодой жеребец затащит её в постель. А там и до свадьбы недалеко. Так что хандра в течении ближайших лет ему точно не грозит.

— А если Книжник решит, что нельзя совращать сестру своего подчинённого? Ведь мы его знаем, как порядочного человека, а не какого-то ловеласа.

— Иногда так приятно побыть сводницей, — Вероника Михайловна мечтательно закатила глаза. — И девушку, и её мать мы с Настей хорошо проинструктировали. Так что мы скоро станцуем ещё на одной свадьбе.

— Свадьба, это хорошо, — грустно сказала Ирина. — Только меня на ней не будет.

— Что случилось? — Вероника Михайловна со всех сил старалась выглядеть удивлённой.

— Завтра мой дядя, князь Огинский и Вильнюсский епископ отправляется к королю с дипломатической миссией. Моего мужа они назначили главой своей охраны и я должна поехать с ним.

Ирина вдруг припала ко груди старшей медсестры и разрыдалась, утверждая, что совсем не хочет оставить Борисов и своих друзей.

'Ты не хочешь, но надо!' — размышляла Вероника Михайловна, поглаживая волосы девушки. — 'Михаил узнав, что его в очередной раз провели, извернётся, но найдёт способ извести твоего мужа. '

Она успокаивала плачущую Ирину и понимала, что никогда не решится рассказать ей, об истинных причинах, почему их с Мацеем включили в дипломатическое посольство. И о том, что к этому она тоже приложила руку.

**

Ощущение недоброго взгляда в спину не покидало Филина уже несколько часов. Он в который раз позвал главу охраны и приказал ещё раз послать дозор к ближайшему лесу.

— Что-то вороны там раскаркались? — предупредил он воина.

Глава охраны, Анджей из рода Красенских зло сплюнул в противоположную от него сторону, но приказ выполнил.

Филин посчитал сколько охраны едет с ними и вспотел от страха. Кроме него и Вячика в ней находились только четверо ветеранов боёв за Борисов и ещё пятеро покрытых шрамами новых наёмников. Остальные молодые люди разного сословия, если и нюхали когда-нибудь порох, то только обучаясь стрелять из пищалей. И присоединились они к возвращающемуся из Новогрудка в Борисов эскорту княгини Герасимой, в девичье Радзивил, только из праздного любопытства.

Один из них, школяр лет около четырнадцати, как раз и нагнал Филина.

— Ваша мошць, — обратился он, не высказывая никакой почтительности. — А правда, что скоро вы всю дорогу от Борисова, до Минска и даже до Вильни выложите брусчаткой и такие кареты, как ваша, будут там ездить постоянно?

Филин простил оскорбление молодого пацана, обратившегося к нему не по чину и кивнул.

— Дороги будут! Как только мир наступит на этой земле. А кареты?

Сюрреализм увиденного заставил бы усмехнуться любого жителя Европы двадцать первого века. Вид, как три пары породистых лошадей, а на меньшее княгиня Герасимова-Радзивил была не согласна, тащат репортёрский Рено Трафик двух тысяч восьмого года никакой другой реакции у них бы не вызвал. Особенно после того, как бусик раскрасили позолоченными лентами.

Филин уже который день ругал себя, что поддался просьбам баб и втянулся в эту авантюру? Ну захотели они попрощаться со своей подружкой, проводить её до Новогрудка и спокойно вернуться в Борисов. Так могли и без него обойтись. Хотя другого выхода у него и не было.

*

— Филин, — недавно к нему обратился один из СОБРовцев, капитан Качинский.

Сергей Антипенков, а именно под такой фамилией его знали все в Борисове, тогда растерялся, но тут же взял себя в руки и дальше подгонял барабан к револьверу.

— Филин, — снова повторили за его спиной и киллер испугался. Ведь на этот раз его опознала сама 'Цель'.

— Филин, не шути с оружием! Мы к тебе пришли совсем по другому делу.

— Это вы к кому обращаетесь? — спросил Антипенков обернувшись.

Он по привычке снял свои очки и начал их протирать. Не дождавшись ответа, Филин изобразил сонный взгляд и посмотрел на пришедших.

Пришедшие были не вооружёнными, но он сразу понял, что любая попытка выхватить пистолет окончится плохо для его самого. Потому решил дальше играть невиновного.

Владислав Леонидович взял со станка заготовку ствола и замурлыкал.

— Австрийский путь. Система Жирардони. А ты знаешь, что когда они вооружили своих снайперов такими ружьями, Наполеон выпустил приказ о расстреле их носителей на месте. После этого, пневматику оставили в покое на долго.

Филин надел очки, посмотрел на заготовку ствола и скривился.

— Но ей не нужен порох и на расстоянии сотни метров она разит беззвучно.

— Филин, пневматическое ружьё это тупиковая ветвь в будущем, где роль играют большие массы вооружённых людей. Ты лучше посмотри на это.

Владислав Леонидович положил на стол мушкету и полудюжину патронов к нему.

— Что вы там разболтали этому аборигену, если он за какие-то три недели ухитрился соорудить винтовку, соответствующую временам Крымской войны середины девятнадцатого века, только с лейнированным стволом из нашего времени. Если его знания достанутся в чужие руки, даже я боюсь сказать, чем нам такое аукнется.

Он взял один из патронов и показал Филину.

— А такой конструкции пули я вообще не припоминаю! Хорошо ещё, что никто пока не догадался стрелять не высыпая из неё пороха. Прогрессоры хреновые, мать вашу!

Филин впервые увидел злого Владислава Леонидовича и вспотел. Этого шведского перебежчика он с Пакулином взял в свою компанию из-за его знании во местной металлургии и использовал в качестве подмастерья. Парень часто угощал их местным пивом и притворялся таким неумехой, что посмеяться над его тупостью уже стало традицией среди инженеров. Но теперь его поведение уже не казалось таким безобидным.

Надеясь выиграть время Филин осмотрел пули.

— Шоб его! Свен нашёл оригинальный путь приспособить старые гильзы. Сейчас у нас появилась возможность оснастить такими пулями новые револьверы!

Он ходил по комнате рассказывал всем о своих давно назревших планах, чертил схемы и всё время старался не встречаться глазами со своей 'Целью'. Но даже не смотря в его сторону Филин чувствовал, что его задание провалилось и теперь ему назад дороги нет. А его 'Цель' всё это время молчала и улыбалась, да так, что даже пот пробирал.

— Это всё хорошо и даже я сам помогу вам при этом, — сказал Владислав Леонидович. — Тем более, что с таким патроном увеличиться их пробивная способность. Но мы пришли к тебе другому вопросу.

— И что вам надо?

— Сначала расскажешь нам, почему твой наниматель решил от меня избавиться? Ведь договор то я исполнил?

— Я не понимаю, о чём вы говорите! — киллер посмотрел в глаза 'Цели' и изобразил беспомощную улыбку.

— Филин, твой напарник оставил мне предсмертную записку. И с тех пор ты постоянно находился под нашим наблюдением. А все твои попытки незаметно приблизиться ко мне пересекались сразу.

Филин понял, что отпираться бесполезно. А слишком большое число охранников и свидетелей мешало исполнить задание и уйти. Осталось только признать своё поражение.

— Вячеслав Леонидович, можно нам поговорить с глазу на глаз. Ведь я ещё надеюсь, что дорога назад нам незакрыта. А информация эта слишком опасна для непосвященных.

Когда лишние ушли, Филин ещё раз подумал, что теперь может закончить 'Задание' голыми руками и тут же отбросил эту нелепую мысль в сторону. Разговор с 'Целью' был нелёгким, но очень поучительным. Скоро киллер понял, что даже в случае успешного окончания операции его, как слишком много знающего, списали бы тут же. И что его крыша на это согласилась. Проклиная себя за жадность, Филин признался себе, что теперь назад дороги нет и что надежду вернуться придётся похоронить.

— Спасибо, что не запаниковал и не сорвался, — поблагодарил Вячеслав Леонидович. — А то в мгновения, когда я оставался один мне всегда мерещилась твоя тень.

Филин честно признался, что пару раз почти сумел достать его, но постоянно рядом вертелись местные мальчишки и он был вынужден отступать.

— Признайся, — спросил он решившись. — Это ты сам их на меня натравливал? Ведь других защитников, когда все наши были на задании, у тебя не оставалось?

— Я не скажу нет, — многозначительно ответил Владислав Леонидович. — Так-как за тобой приглядывали ещё и другие игроки. Случай с немым служакой в вашем ресторане был не единственным.

— Отравление. Сам заставил его сожрать ту стряпню, в которую он насыпал порошок. Я сразу вычислил, что он чей-то шпион и не спускал с его глаз, — похвастался Филин.

— Он был послан иезуитам только для отвода глаз. Все видели, что это не тот, за кого себя выдаёт и сразу успокоились. Настоящий убийца был простым поварёнком в кухне. Он твоих рук дело?

Филин решил быть откровенным.

— Обычная комбинация, когда под камнем прячется змея. Банально. Вычислил парня уже на третий день. Но зачем вы спасли Немого? Я же хотел его казнь сделать показательной для других работников кухни.

— А мы так и сделали. Когда его отравившегося увезли и промыли желудок, очень многие поняли, что на нас их яды не действуют. А когда он снова появился в вашем ресторане, восставшим из мёртвых враги перестали посылать к нам отравителей. А в том, что многие из них сразу оставили эти места, была и твоя заслуга.

Филин согласился с его доводами. Тогда разозлившись на шпионов в 'Тошниловке', которую считал своим детищем, он решил помочь местным стражам порядка в качестве следователя. Скоро он узнал очень многое о преступном мире Республики Двух Народов, стран Западной Европы и Московского царства. Филин знал, что такие сведения ему всегда пригодится и потому не выпускал из вида ни одной мелочи.

— Что вам от меня надо? — спросил он Владислава Леонидовича, уже догадываясь о причине.

— У тебя в застенках сидит несколько наёмных убийц. Профессионалов своего дела, можно сказать. А нам уже сейчас начали мешать некоторые люди, до которых мы не можем дотянуться.

Филин самодовольно улыбнулся и спросил.

— Это вы о том епископе говорите?

— Я рад иметь дела с умным человеком, — улыбнулся в ответ Владислав Леонидович. — Следующая моя просьба будет более серьёзной.

Филин выслушал её и согласился с доводами, что для друзей можно сделать услугу и бесплатно. Арестанта охраняли как зеницу ока и намеревались разменять на своих высокопоставленных пленников и приличный выкуп. Даже генерал, не много поколебавшись, согласился с этим. Остался только один недовольный — Качинский.

Задачу эту Филин решил в своём стиле. Все знали, что полковник Поклонский ненавидит атамана Золоторенко и винит того во всех своих бедах. И очень любит поиздеваться над ним при людно. Когда старик Григас сказал, что это не по шляхетскому, Филин обеспокоился и не прогадал. Он, изображая поиск недозволенных предметов, несколько раз провёл в камере заключённых тщательный обыск, выбрал место и положил туда включённый на запись магнетофон. Слушая разговор Поклонского и Золоторенко он удивился только тому, что Григас знал, о будущем заговоре.

— Я не могу понять одного, — сказал он Владиславу Леонидовичу обговаривая детали будущей операции. — Когда я дал ему послушать запись, старик ахал и охал расхваливая наше технологическое превосходство. Но делал это с таким воодушевлением, что я на секунду присмотрелся к его глазам. И мне стало страшно.

— Я тебе верю, — ответил Владислав Леонидович. — Этот пан Григас часто у меня самого вызывает подобные эмоции. Потому и слежу за ним уже с самого прибытия. Но пока сосредоточимся на твоём плане. Я не вижу в нём изъянов и даю 'добро'.

Атамана Золоторенко при попытке к бегству убил полковник Поклонский. И тут же пал смертью храбрых от рук сбежавших из темницы латров. Их потом долго преследовали по окрестностям и почти всех поймали. Но даже ужасная смерть неподдающихся перевоспитанию преступников не смогла утешить сердец всех женщин Борисова, оплакивающих потерю одного из главных её защитников.

По крайней мере, именно так было написано в некрологе полковника Поклонского.

*

Филин подогнал конь к бусику и постучал в окошко. Оно медленно открылось и от туда высунулось довольное лицо Свена.

— Мастер, простите отрока Игорька, но я не смог удержаться и не покрутить руль этой кареты.

— Свен, прошу тебя и благородных дам проверить своё вооружение. Мне что-то стало неспокойно на душе.

Наёмник, даже не моргнув глазом, открыл дверцу водителя и закарабкалься на крышу Рено Трафика, где среди гирлянд прятался лежак для двоих охранников. На его место тут же сел смущённый Игорёк.

— Дядя Филин, извините. Свен пообещал мне рассказать о своём новом оружии и я не сдержался.

— Игорь, об умении влезать в окно Свена, после того, когда его выпихнули через двери, среди нас уже ходят легенды. Но тебе был дан приказ, сидеть за рулём и действовать по обстановке. А ты поддался его уговорам.

Филин знал о чём говорил. Хотя Рено Трафик и тащил цуг из шести породистых лошадей, но он с Пакулинам прицепил его так, чтобы в случае опасности сидящий на месте водителя человек смог простым движением рычага отцепиться от его, завести мотор и уехать. Он нутром чуял, что этот пройдоха Свен наверняка выведал все эти хитрости у парнишки и, глянув на его хитрую рожу Филин убедился — уже придумывал очередной план, как оставить всех в дураках.

Он ещё раз оглядел смущённого парня, захлопнул дверцу и повторил.

— Игорь, к тебе сейчас клеится много мнимых друзей! Научись выбирать среди них самых достойных и говорить 'нет' тем, кто может воткнуть тебе нож в спину.

Парень обиделся и сосредоточился на перебирании патронов к своему револьверу. Филин посмотрел на своё изделие и смягчился. Потому, когда с крыши Рено показалась рожа Свена, почти перестал злиться.

— Мастер, но я же на Библии поклялся, что никогда не предам вас, — жалобно заскулил тот. — Почему вы так мне не верите? Тем более, что мы теперь друзья.

— Будь бдительным! .

Филин знал, что истинная причина внезапно вспылавшей любви шведского перебежчика к Небесным воинам была совсем в другом. Владислав Леонидович и другие пообещали поделиться с ним своими знаниями, только после показательной прививки от чумы и не прогадали. После того, как все увидели, что он не умер через три дня, народ побежал к Сергею Селину с просьбой защитить их от 'Божьей кары'. Когда Филин уезжал из Борисова, слухи о том, что доктор Небесных воинов за умеренную плату делает прививки во второй и в третий раз, как раз и будоражили весь город.

Свена же обработали основательно. Поняв, что любознательный наёмник мечтает узнать все хитрости пришельцев и сбежать с ними на родину, Владислав Леонидович сначала предложил ему зарплату будущего профессора Борисовского университета и место в коллегии, а потом нечаянно оговорился. Мол, прививка от чумы— это палка о двух концах. Мол, Свену вместе с ней ввели и медленно действующий яд, а противоядие находится только у Рыцарей-Джедаев. И если раз в месяц Свен не примет её, смертельные муки будут очень долгими.

Таким образом Небесные рыцари решили проблему нежелательного распространения своих знаний от всех пожелавших присоединиться к работе оружейных мастерских учёных и других специалистов. Только Филин чувствовал, что блеф с мнимым противоядием всё равно рано или поздно вскроется, и им придётся держать ответ перед рассерженными людьми. Но теперь он беспокоился по другому поводу.

Из-за кареты в окружении своих поклонников появилась Кристина. Она недавно получила в подарок прекрасного скакуна и теперь чувствовала себя амазонкой. Вячик начал обучать её азам фехтования, стреляла она с обеих рук почти без промаха, а её прозвище — 'Дева Рыцарь' уже стало знаменитым по всей Литве. Филин знал, что к свите её поклонников примкнул и менестрель двора Радзивила и переживал, что теперь девушка точно возгордиться.

— Дядя Антипов, — обратилась он к нему. — Почему, вы так обеспокоены?

Филин хотел утаить от Кристины причину своего инстинктивного страха, но посмотрел на её глаза и передумал.

— У меня плохое предчувствие. Подготовь свои пистолеты и накинь бронежилет!

Девушка кивнула и исполнила приказ. Видя её настроение, то-же самое сделали и её поклонники. Открыв дверь Рено, на обочину дороги выскочил Вячик.

— Я лучше пешком пройдусь! — держа руку на эфесе толедской шпаги весело сказал он дамам в карете. — Не нравится мне эта теснота.

Кавалькада подъезжала к лесочку, когда оттуда вернулись дозорные.

— Мы дошли до самого конца леса! Ничего подозрительного не заметили! — отрапортовал глава охраны Анджей Красинский.

— Хотелось бы мне тебе верить, — сплюнул Филин.

Как ни странно, лесную дорогу проехали без приключений. Ни одно дерево не упало на дорогу, не выскочили из кустов разбойники и Филин уже почти успокоился.

— Спереди! — вдруг закричали дозорные.

Кавалькада остановилась и Филин осмотрелся. Предчувствие его не обмануло. Засада всё же была, только не там, где он ожидал.

— 'А эти как здесь оказались' — подумал Филин и скомандовал.

— Игорь, отцепи лошадей! Настя, садись за руль! Мы их задержим!

Ситуация выглядела угрожающей. Около сотни черкесов перегородили дорогу и начали медленно приближаться к ним.

— Они намного превосходят нас в живой силе, — сказал тихо глава охраны. — Сейчас предложат сдаться без боя.

— А если мы не сдадимся?

— Кто будет сопротивляться, тех убьют с особой жестокостью, — сплюнул поляк. — Главное, они знают, что мы не можем оставить карету и убежать. В ней их главная добыча.

— Ты так думаешь? — усмехнулся Филин. — Тогда ты ещё нас не знаешь!

Место для засады черкесы выбрали по их понятиям правильное. Это не густой лес, где пеший человек может спокойно убежать от конного всадника, а дорога посередине поляны, где карета с шестью лошадьми не может развернуться.

Филин заметил, что на месте водителя очутилась Настя и отдал приказ.

— Когда дам знать, включаешь заднюю передачу и нажимаешь на газ. Метров, через сто поляна, где ты сможешь развернуться. Поняла?

— Поняла, — ответила Настя Брежнева.

— Кристина, садись в Рено! — приказал Филин.

Она потрясла головой и вытащила свои револьверы.

— Тогда скажи пацанам держаться за нашей спиной.

С этим она согласилась. С крыши бусика, прямо под его ноги спрыгнул Свен.

— Я беру всадников слева, мастер.

Филин кивнул головой и со всей силы ударил по крупу коренника.

— Начали!

Лошадь заржала и повлекла весь цуг за собой. Мотор Рено Трафика заревел и бусик начал удаляться. Филин, рассмеялся, слез с лошади, снял с плеча свой карабин и выпрямил приклад.

— А будет весело!— прокричал он наёмникам. — Ребята, вы теперь увидите, на что способны Рыцари — Джедаи!

Наёмники посмотрели на него с недоразумением, но ветераны защиты Борисова и Свен быстро объяснили им, что причины для беспокойства нет.

— Антипенков, — обратился к нему Вячик. — Из меня стрелок не ахти. Но моя шпага в твоём распоряжении

— Так дерись, как ты умеешь! — ответил Филин. — А пока стреляй в лошадей. Они большие, обязательно попадёшь.

Тем временем в рядах черкесов начался переполох. Цуг врезался в их середину и теперь многие из них занялись охотой на коней. Филин приложил к плечу карабин и, бережно считая патроны, начал отстреливать всадников по правую сторону надеясь, что центром займутся все остальные.

Гражданский вариант снайперской винтовки Драгунова, карабин 'Тигр' в руках профессионала не подвёл. Беда была в другом. Филин, уходя на задание, взял только стандартный запас пехотинца — девять магазинов по десять патронов и большую часть из них уже успел расстрелять при обороне Борисова. При помощи Свена, подгоняемый безысходностью, он переоснастил стрелянные гильзы, но даже после пробных выстрелов не был уверен в их надёжности — дымный порох не давал нужного давления а его качество было отвратительнным.

— Семнадцатый, восемнадцатый, девятнадцатый. Последнего только ранил! Двадцать! Пора заменить магазин, — Филин хладнокровно отсчитывал убитые и раненные цели, понимая, что для находящихся в уезжающем в сторону Минска бусике женщин и детей именно скачущие вдалеке черкесы представляют наибольшую опасность.

— Двадцать пятый, двадцать шестой, седьмой, сейчас пойдут самодельные пули. Пронесло! Заменяем магазин и меняем вектор.

Черкесы напали развёрнутым строем и Филин уже знал, что на правом фланге противника остался только десяток раненных всадников, которые теперь скакали кто-куда. В центре, по которому палили все остальные литвины, образовалась небольшая свалка, состоящая из павших лошадей и их всадников. Но основная часть черкесов продолжала наступать, а Вячик с Кристиной всё ещё выжидали их приближения на расстояние пистолетного выстрела.

— Тридцать второй, третий, четвёртый, — Филин увидел, что Свен со своим новым мушкетом успел укокошить пятерых черкесов и пришёл к нему на помощь.

— Мастер, я правильно понял ваши мысли? — закричал Свен чистя ствол мушкеты. — Вы не хотите, что бы черкесы добрались до самодвижущейся кареты с женщинами?

— Ух ты, какой догадливый! — хихикнул Филин и подстрелил ещё двух слишком близко приблизившихся к бусику всадников.

И тут случилось непоправимое. Очередной самодельный патрон заклинил и карабин стал бесполезным. Тем временем черкесы уже приблизились на расстояние пистолетного выстрела и начали палить по ним. Одна из пуль долетела до Филина, ударилась в бронежилет и упала на землю. Рядом заржала лошадь Кристинки, Вячик выстрелил в последний раз из револьвера и вытащил из ножен шпагу.

— Повезло! — выругался Филин потирая свою грудь и, потряхивая револьверами, рассмеялся. — Хачики, вы не на того напали!

Он быстро опустошил пространство вокруг себя от слишком настойчивых черкесов, заменил пули в барабане револьвера и присмотрелся к битве. Ветераны боёв за Борисов рубились с нападавшими на равных. Несколько из ново набранных наёмников уже лежали на земле и бились в предсмертных судорогах. Вячик успел убить двоих пеших черкесов и теперь спокойно отбивался от других. Помощь требовалось для студентов-мальчиков, впервые встретившихся с врагом так близко.

— Почему Кристина не стреляет? И где она?

Филин пристрелил двоих из нападавших на студентов, разнёс мозги слишком приблизившемуся огромному черкесу с палашом и осмотрелся.

На Вячика теперь нападали только трое, — нет уже двое. У ветеранов Борисова появился один раненный, новые наёмники с начальником охраны перешли в наступление, Свен отбросил свою мушкету и теперь зажигал бикфордов шнур к гранатам...

Только нигде не было видно Кристины и ещё нескольких её поклонников.

— Мастер, сзади! — вдруг предупредил Свен.

Филин на инстинктах прыгнул на право, перевернулся и уже лёжа на спине расстрелял последние патроны. Грянуло пара взрывов, атака черкесов захлебнулась, где-то далеко прозвучал свисток и враги побежали.

Филин встал, отряхнулся и осмотрелся. Вся поляна вокруг была усеяна трупами людей и лошадей. Некоторые из них ещё подавали признаки жизни, но к таким подходили наёмники и быстро прекращали их муки.

— Свен, — собственный голос показался ему хриплым и подавленным. — Пленников не забудь! Потолкуем потом с ними.

Увидев, что Вячик стоит широко раздвинув ноги, положив ладони на воткнуты в последнего врага эфес толедской шпаги, Филин подошёл к нему и спросил об самочувствии.

— Володиёвский был не прав. Четырнадцать. Я круче де Бюсси! — загадочно ответил тот и замолчал.

Подбежавший к Филину знакомый школяр, дёрнул его за рукав и разразился словами благодарности.

— Ясно вельможный пан Рыцеж Джедаев, мы видели весь бой. Вы настоящие боги войны! Ваша тройка убила около сотни сарацинов!

— Где Кристина? — одёрнул парня Филин.

— Панна — Рыцарь одна напала на безбожников. Шляхтичи Домбровский и Мак Гжегож поскакали вместе с ней за славой.

Рассуждение юноши прервал глава охраны. Отправив школяра помогать раненным, он снял свою шапку и склонил голову.

— У девицы лошадь понесло. Надеюсь, эти два парня, которые погнались за ней, найдут её раньше черкесов.

Филин смачно выругался и принялся искать свою лошадь, но охранник его задержал. — Сир, вы плохой наездник и к тому-же ранен. Присмотрите за другими и своим другом, а я организую поиски.

Филин только сейчас увидел, что его одежда вся в крови и удивился. В пылу битвы он не заметил, когда и как его ранили. Филин вдруг почувствовал смертельную усталость и боль во всём теле. Ему показалось, что Смерть уже занесла над ним свою косу и скалится своей беззубой улыбкой.

— Отстань, старуха, — еле пропищал знаменитый киллер. — Вячик, Свен, прикройте. Меня ранили.

К нему со своей торбой подбежал тот-же школяр с друзьями. Они помогли ему снять рубашку, осмотрели порезы, потёрли раны вонючей жидкостью и, обмотав грязными льняными полотенцами, успокоили Филина.

— Ничего страшного. Сейчас насыплем на этот глубокий порез порох и подожжём. Огонь очистит вас от хвори, а остальное в руках Господа нашего.

— Идите в жопу! — закричал киллер, убегая от будущих медиков. — Я уж как нибудь дотерплю до тогой минуты, когда наши женщины вернутся. У них есть своя аптечка и знания побольше ваших.

Филин затянул жгут выше раны и посмотрел на Вячика. Друг обхватил ладонями эфес своей шпаги, выпрямился и как-будто смотрел на восток. Его одежду враги разрезали вдоль и поперёк, но раны уже перестали кровоточить. Филин уже хотел съязвить над его самурайским духом, когда страшная догадка ошеломила киллера.

Эта лужа крови, в которой он стоял, принадлежала не только лежащим вокруг его черкесам.

— Его уже забрали валькирии, — тихо сказал подошедший Свен. — Знаю, что это ересь, но он умер со своим клинком в руке и стоя. А такие воины, по поверьям наших отцов попадают прямо в Вальгаллу, в небесный чертог в Асгарде, где они будут пировать в окружении величайших героев всех времён до самого Рагнарёка.

— И небесные девы Валкирии будут подносить ему вино и делить с ним постель — машинально продолжил Филин. — Там, в Вальгалле, он каждый день будет бороться со своими врагами и побеждать их, погибая и вновь воскрешая. И так до самого Рагнорёка. Это его судьба. Судьба Рыцарей — Джедаев.

Свен отошёл от Филина на несколько шагов и упал на колени.

— Мастер, я хочу стать одним из вас! Подскажите, что мне для этого надо сделать? Какие испытания надо пройти?

Филин легко ударил ладонью по затылку Свена.

— Свен Бюргерсон, будь храбрым! И помни, нас — тридцать трёх Небесных воинов из будущего пригласили сюда молитвы женщин и детей. И когда один из нас погибает, мы сами выбираем воина, который заменит его.

— Будь храбрым! — продолжил киллер в третий раз для соблюдения обычая посвящения хлопнув по затылку Свена. — Ты уже один из Небесных Воинов! Но помни, основные испытания, после которых тебя смогут принять в ряды Рыцарей-Джедаев, ещё перед тобой!

Раздвинув образовавшеюся из студентов и выживших солдат толпу, Филин вышел на обочину, присел и решил дожидаться помощи на обочине дороги. Она, вместе с заплаканными женщинами отряда, объявилась через три часа.

Ни Кристина, ни все поскакавшие за ней люди, так и не вернулись.

*

Список попаданцев. Все имена и фамилии выбраны совсем случайно, и если кто-нибудь будет утверждать, что это не правда, пусть подаёт на меня в суд и докажет обратное.

Военные

1. Генерал Михаил Чернецкий, в простонародье, — Генерал.

2. Подполковник десанта Конторович Александр. Ветеран многих войн. От его задумок земля буквально горит под ногами московских оккупантов.

3.Майор десанта Сергеев Виталий. Адъютант Генерала. Решил выбрать сторону сильнейшего и перебежать к царю. Повисев на дыбе тронулся рассудком.

4.Полковник СОБРа Олег Карась. Фанатичный Литвин, ненавидит московитов.

5. Капитан Сергей Дубненский.

6.Капитан Алексей Герасимов. Мастер международного класса в У-Шу по борьбе с шестом.

7.Капитан Хоружев Андрей. Решил выбрать сторону сильнейшего и перебежать к Царю. В попытке отчаяния попросил помощи у попов московской епархии. Думал, что они понимают современный русский язык. Напишем — Погиб смертью храбрых.

8.Лейтенант Валера Белоусов. Самый хитрый из решивших перебежать к московитам. Не рассчитал только, что бывают люди и по хитрее. Особенно, когда они повисят на дыбе пару дней. Погиб смертью храбрых.

9. Капитан Анатолий Дроздов. Пилот Вертушки.

10. Капитан Виктор Качинский. Весельчак и балагур.

11. Лейтенант Андрей Муравьёв. Стрелок вертушки.

12. Младший лейтенант Виктор Федосеев. Храбрый защитник женщин и детей. Погиб защищая родную страну от фанатичных захватчиков.

13. Младший лейтенант Алексей Афанасьев. Отважный защитник женщин и детей. Погиб смертью храбрых.

14. Младший лейтенант Александр Кулькин. Ярый сторонник независимости Белоруссии. Тайно мечтает о постройке Литовской Галактической Империи.

15. Солдат СОБРа — струсил перед выбором, потому пусть его имя и фамилия остаются неизвестными.

16. Прапорщик Андрей Сердаров. Погиб смертью храбрых освобождая родной Полоцк от жестоких захватчиков.

17. Прапорщик Олег Геманов. Погиб смертью храбрых защищая кухню.

18. Старший прапорщик Николай Тоскин.

19. Лейтенант Сергей Ротмистров, по кличке — Книжник. Ослеп из-за ранения.

20. Младший лейтенант Александр Богатырёв.

21. Прапорщик Влад Савин, воинствующий пацифист. После переноса ударился в религию. Погиб смертью храбрых.

22.Капитан Евгений Неменко. Храбро погиб защищая родную землю от московских захватчиков. Спасённая им женщина нарекла его именем своего первенца.

23.Прапорщик Максим Бабин, по кличке Птицелов. Погиб смертью храбрых, оставшись верен данному слову. Увлекался поэзией.

24.Младший лейтенант Евгений Забайкальский, по кличке Бурят. Погиб смертью храбрых защищая гражданское население Беларуси от жестоких захватчиков. Многие его стихи стали народными песнями этой страны.

25.Прапорщик Виктор Дуров. Погиб смертью храбрых в неравной борьбе с московскими захватчиками.

26. Лейтенант Ершов Александр. Ещё один из тех, которые захотели выбрать сторону сильного. Парню не повезло. Встречная сотня казаков приняла его за поляка и сразу зарубила. Потому в аннотации напишем — Погиб смертью храбрых.

27. Младший лейтенант Андрей Турубов. То же самое, как и Ерщов Александр. Погиб смертью храбрых.

28. Лейтенант Алексей Рудаков. Погиб защищая родную землю от 'Чехов'.

Гражданские с оружием

29.Владислав Леонидович, по прозвищу 'Стрелок с Башни'. Фамилия не известна. Скромный снайпер испытатель. Увлекается поэзией.

30.Сергей Олегович, охотник.

31. Андрей Величко. Бывший референт министра. Заведует хозяйственной частью у попаданцев

32.Евгений Кусков. Киллер — охранник. Попал в прошлое, выполняя задание. Погиб героический, сражаясь за своих друзей.

33.Сергей Акимов, охотник по кличке Кобра. Мастер татуировок.

34.Антипенков Сергей Владимирович, более знаменит кличкой — Филин. Непонятная личность. Как будто — охранник.

Гражданские без оружия

35.Владимир Коваленко. Попал в прошлое из-за прихоти своих детей. Погиб героический, сражаясь за свою родину.

36.Игорь Коваленко или Игорёк. Сын Владимира Коваленко. 13 лет.

37.Кристика Коваленко. Сестра Игорька. 15 лет. Член малодёжной сборной Беларуси по кик боксингу.

38.Вероника Михайловна. Старшая медсестра скорой помощи.

39.Наталия Курсанина. Вторая медсестра. Погибла из-за трусости молодого водителя скорой Олега Таругина.

40.Олег Таругин. Водитель скорой. 19 лет. Выгнан из Борисова за проявленную трусость. Сгинул в неизвестности.

41.Сезин Сергей Юрьевич, студент медицины, практикант.

42.Анастасия Брежнева. Теледива и певица.

43. Вячеслав Коротин или просто Вячик. Её телеоператор. Мастер спорта по спортивному фехтованию. После смерти, его имя стало синонимом доблести и отваги.

44. Генадий Левицкий. Профессор истории, археолог.

45.Ирина В. Студентка исторического факультета.

46.Николай Пакулин. Инженер. Попал в прошлое потому, что во время переноса усиленно рассматривал старинный мушкет. Досадная ошибка Космических Летучих Мышей.