Dominus umbrarum tempore

— Запишу.

Легко ударив пяткой посоха по земле, примарх устремился вперед. Каждый его шаг вызывал лавинообразное изменение ландшафта.

Шаг и мир искажается — путники стоят на просторной поляне. На ней сидят кучками дети, горящие от любопытства глазенки пристально наблюдают за учительницей. Голос таури — молодой и звонкий приносит слова:

— А сейчас, дети, мы будем учиться такой дисциплине как Фитомантия. Давайте, для начала я покажу вам как создавать тростняков — молодая, не справившая второе совершеннолетие* таури протягивает ладонь к ближайшему кусту, сплетает формулы простейших вычислений и куст превращается в несуразную, даже на вид хрупкую, тщедушную фигурку тростняка. Временно оживленный конструкт делает несколько неуверенных шагов и замирает, дети вскакивают и бегут к нему...

— Прелестное зрелище — с улыбкой заметил Хронос, следующим шагом меняя картину на вид просторного, подземного зала. Вокруг высящегося в центре механизма суетятся многочисленные фигурки, кричат, возбужденно махают руками — каста Творцов активно пытается разобраться в работе очередного механизма Древних. — Никогда не устану им любоваться. — следующий шаг превращает пещеру в открытый всем ветрам пик.

— А я вот никогда не привыкну к этим его свойствам — ворчливо отозвался Кхел-Рон, имея в виду Лабиринт, — кто его вообще создал?!

— Не уверен что его вообще создавали, — шаг и мир вновь меняется, башни Аксалона драгоценным камнем высятся вдали.

— В смысле?

— Лабиринт стар, очень стар. Его возраст — десятки миллионов лет, а структура невероятно сложна. Он будто часть Имматерума, очень близкая непостоянная и непостижимая часть... будто частица лабиринта... — Хронос оборвал речь, не желая произносить Имя, и помедлив, проигнорировав косой взгляд Кхел-Рона, продолжил — раса что могла бы создать такое, должна быть невероятно могущественной и древней. Наверное, даже древнее звезд...

Последний шаг и Лабиринт выпустил их из своих объятий в реальность — посреди величественной витражной галереи центрального дворца Аксалона.

* * *

Галерея была пуста, лишь звонкое остаточное эхо наших слов металось высоко под сводами арочных перекрытий, принося ощущение пустоты.

В будущем, я отчетливо видел тени таури и людей. Целые толпы теней блуждали в переплетениях нитей Пряжи, открывая моему, на миг затерявшемуся во Времени взору шумное многолюдье живого, населенного города. Миг прошел оставив после себя послевкусие нетерпеливого ожидания и гордости и я вновь вернулся в настоящее, — то настоящее где жителей не хватало даже на полноценное население одного единственного города. В этом настоящем, чуть более ста тысяч таури было размазано тонким слоем по десяти городам и более чем тридцати поселкам. И немалую часть этих ста тысяч составляли дети...

— Куда сейчас? — голос Кхел-Рона отвлек меня от невеселых раздумий. Тихая мелодия Обелиска раздавшись сразу после его слов знаменовала закат.

Я задумчиво глянул на темнеющее небо. Провел взглядом спускающийся к воздушной пристани фрегат.

— Закат... время Мистиков.

— Ты вроде хотел сегодня научить чему-то особенному Фениксов.

— Да? — я на миг задумался вспоминая и раздраженно взмахнул головой: Грёзы Лабиринта все никак не хотели отпускать меня из своих пут, туманя сознание и путая мысли. — Раз хотел, значит займусь. Ты со мною?

— Пропустить такое зрелище? Да никогда!

— Ты как всегда любопытен, — отметил я, быстрым шагом пересекая галерею.

— Это единственное что мне осталось...

— Ты сохранил волю... цени это.

Он лишь кивнул. Галерея закончилась, за нею мы прошли сквозь центральные залы дворца, вышли в сады, прошли мимо Обелиска — напоенной теплом, увитой вязью золотых рун обсидиановой колоны, тихой мелодией отсчитывавшей время, прошли сквозь зеркало телепорта и вышли на внешний край города. Вид отсюда открывался замечательный: Проплывающие чуть ниже края острова, вызолоченные последними лучами облака, стаи тетрадонтов с отчаянными криками стремившихся навстречу светилу, проплывавшее в вышине колоссальное полупрозрачное покрывало гигантской медузы, и воздушная пристань со стоящими на приколе тремя грузовыми баржами с суетящимися вокруг них механизмами. Управляемые системой гравитаторов и автоматонами, громадные двухсотметровые корабли парили в атмосфере планеты, изредка становясь на прикол в пристанях и перевозя по воздуху ресурсы, провиант, механизмы и все то что нельзя было доставить сетью телепортов в самые отдаленные места нашей столь небезопасной в последнее время планеты.

— Настанет ли миг когда мы сможем без опаски пройтись по поверхности нашей планеты не скрываясь от взора демонов? — с затаенной тоской в голосе спросил Хронист, наблюдая за покидающими массивные, но плавные силуэты барж, тюками. — Мы скрываемся за щитами, а они становятся с каждым днем все наглее и опаснее. Мы начали терпеть все большее потери в последнее время.

— Чувствуют твари свой конец, — хмыкнул я, — Проект "Сердце", "Потерянный" и "Расколотый" вот-вот придут в действие. Очень скоро мы вернем себе этот мир...

— "Расколотый"?

— Время идти. Молодые дарования ждать не любят.

— Да уж, — хохотнул Герольд, шагая следом за мной, — как вспомню разрушенную Коллегию, так сразу на смех пробивает... сквозь слезы.

— Да, мне тогда пришлось заново накладывать печати и отсекать Океан Душ от реальности. Знатно дети повеселились... а уж сколько погибло. — Виновных я наказал, но с тех пор, все занятия в Коллегии происходят под надзором учителей, а вне ее, дети до обретения полной сознательности носят Кольца Пустоты — сделанные из фазового железа и намертво блокирующие способности учеников артефакты.

— Знаешь, по моему эти евгенические программы по усилению способностей поколений даже слишком эффективны. Лишь за последний месяц мы были вынужденны гибернировать сразу пятерых матерей, чьи дети получили слишком большие способности от рождения... разум не справляется и дети просто ломаются... твоя кровь слишком эффективна. Мы еще не готовы к такому прогрессу. Творцы не успевают стабилизировать геном.

Я задумался.

— Как только все новорожденные будут нести в себе частичку моей крови, прекращайте прививки. Будем развивать дальнейшие способности естественным путем.

Технологии древних в плане генетики обладали впечатляющей силой. Привить частичку моего генома новорожденным детям путем трехкратного введения моей очищенной и подготовленной крови, и как следствие шестилетней легкой мутации, многократно усиливало псайкерские способности детей, одновременно прививая им некоторую устойчивость к варпу. Цена же... таури и так не отличались плодовитостью, трое детей у пары за триста-четыреста лет жизни, считалось нормой и даже высоким показателем, а после изменений это параметр грозил упасть до двух, и даже одного. Да, дети рождались крепче, сильнее, выносливее и приспособленней чем обычные, никогда не болели, обладали впечатляющей регенерацией и психической мощью, но все это компенсировалось смертностью от разрушающегося под гнетом непривычной силы разума и долгим циклом взросления. Это можно было поправить, но для того мне нужен был кто-то кто разбирается в генетике на уровне гения, — мои способности увы, лежали чуть в иной области, и разбрасываться по всем направлениям я физически не мог. Пока не мог...

Но если поиски увенчаются успехом...

— Двадцать лет...

— Что?

— Если все пройдет гладко — двадцать лет и мы вычистим эту заразу.

— А дальше... космос... — мечтательные нотки в голосе Кхел-Рона заставили меня усмехнуться. Идея космоса, захватила таури всей душой. Они начали жить ею, мечтать о ней и жаждать ее... достойная мечта народа, что всю жизнь видел над головой лишь своды пещер и дрожал от страха пред нерожденными.

— Верно. Мы пришли.

Врата Коллегии Аксалона высились пред нами. Вообще слово Коллегия по отношению к этому учебному заведению было несколько... некорректным. В гигантском комплексе занимавшем почти треть города, жило все молодое поколение таури и обучали их всему, — всем профессиям, премудростям жизни и искусству управления телом и разумом. Именно здесь проходило первичное распределение по кастам, а учителя — лучшие из лучших — поверхностно преподавали знания: от искусства боя до знания механики.

И защищен комплекс был соответственно. Духи Предков воплощенные в материальную оболочку несли стражу своих потомков, могущественные чары и обереги наложенные мною лично, закрывали ее даже от взора лучших предсказателей, сфера уплотненной реальности и поля Геллера блокировали вход незваным гостьям из Имматерумма, два титана, сотня стражей, комплекс щитов, стационарне орудия и множества автоматонов — из Матерума. После прорыва пятнадцатилетней давности это строение стало самым защищаемым на всей планете.

Пройдя Врата, под взором тысяч орудий мы попали в обитель знаний. Сумерки прочно обосновались на земле, но здесь, несмотря на время при свете мерцающих садов дети играли, веселились, и учились невзирая на время суток и обстановку в мире. Здесь был их мир — мир счастья, игр и мудрых учителей.

Мы прошли мимо них, сопровождаемые веселыми приветствиями крох и почтительными поклонами учителей, миновали сады и оранжереи, тренировочные полигоны и мастерские, маленькие, но уютные особняки, вошли в центральный корпус и поднялись на самую высокую башню Коллегии. Здесь было темно, лишь многочисленные изумрудные огоньки разбивали тьму сапфировых залов, отражаясь в потолках психоактивной ртути, мерцая на диаграммах и пиктограммах вплавленных в полы.

Отворив створки единственного зала я вошел внутрь и сразу попал под прицел восьми взглядов. Восемь Фениксов — увитых живыми татуировками таури в алых как пламя одеяниях, прекратив все разговоры мигом нацелили на меня свои взоры. Сидевшие чуть в стороне семеро Мистиков ограничились тем что чуть развернули ко мне слепые головы закрытые полумасками-тиарами черного серебра без прорезей для глаз.

Маги имевшие дело с миром потустороннего, общавшиеся с сущностями варпа — они променяли зрение на более глубокое видение Имматерума, став навеки слепыми.

— Где Харон?

Мне ответил негласный предводитель Мистиков — владевший семирунным посохом Кагнар-Харо:

— Он в отряде Харида, не успел прибыть.

— Значит будем начинать без него. Мой урок будет более полезен Фениксам в силу специфики их... сущности. Но и вы — Мистики сможете почерпнуть немало интересного из моего урока.

— Почерпнуть немного вашей мудрости для нас честь, Примарх.

— Хорошо, — я окинул взглядом заерзавших в нетерпении огневиков, — Фениксы, сегодня мы будем с вами учиться...

Семнадцать теней мчались сквозь лесную чащу, бесплотными фантомами проскальзывая меж ветвей и проносясь под носом у лесных обитателей. Ничто не указывало на их присутствие, лишь смутные тени и размытые пятна мелькали в просветах, не успевая за своими обладателями. Густая чаща кончилась, когда отряд начал приближаться к неприметной долине у гор: начался более редкий лес поросший могучими гигантами и усеянный многочисленными полянами.

Выскочив на очередное открытое место, предводитель отряда, повинуясь неявному чувству опасности поднял руку останавливая отряд и развернувшись выцепил взглядом единственного в отряде Мистика, вопрошающе кивнул. Маг замерев посреди поляны, вонзил посох в землю, поднял голову прислушиваясь. Отблеск солнечных лучей пробив кроны деревьев прошелся по темным узорам маски, серебристой коже и седым волосам и будто утонул в черной тьме одеяний.

— Восемнадцать нерожденных. Среди них вождь... — таури снял маску и раздраженно помассировал виски, аккуратно огибая разъемы нейроконтактов. Поднял слепой взор на предводителя отряда и тот с внутренним содроганием увидел как разгорается пламя голода внутри слепых лиловых зрачков. — Харид, это те же твари что зажали нас возле Гряды Нур...

— Шаман есть?

— Нет.

Кивнув, Харид на миг задумался и перевел взгляд на стоявшую чуть в отдалении от отряда призрачную фигуру человека:

— Скарубакс, как далеко до следующего объекта?

— Восемь миль.

— Вести их неразумно... Значит засада, — подняв голову он негромко распорядился: — ищем место. Зажмем этих тварей и уничтожим... пока не стало слишком поздно.

Отряд разведчиков вновь сорвался на бег, в мгновение ока скрывшись из виду.

* * *

Урок прошел гладко, ученики почерпнули немало ценного для себя и разошлись по покоям обдумывая новую информацию. Я же, в сопровождении своей неотлучной тени направился в место, о существовании коего знала лишь горстка избранных. Мы направились в место где ковалось будущее этого мира.

Оно находилось глубоко под землей: глубже чем Древо и лаборатории Прежних, глубже чем даже Лабиринт, и путь туда, пролегал лишь через одно единственное место на планете — сам Лабиринт, его центр что я назвал Путями Искажения.

Пройдя по ним, мы оказались в небольшой темной каморке глубоко в недрах мира. Прошли насквозь многометровую каменную преграду и очутились в длинном туннеле. Он был просторен и ярко освещен. Его обсидиановые стены были гладко отшлифованы, укрыты вязью оберегающих от чуждого взора рун, увиты многочисленными сплетениями кабелей и энергетических лей, что начинаясь от подножия Древа уходили далеко вперед, исчезая из виду за поворотом. Убедившись что вязь рун непотревожена, а значения цепочек многомерных символов совпадает с намертво выжженными в моем сознании, я обратил внимание на сосредоточенного Герольда.

— Что?

— ...Выглядишь усталым, — после небольшой паузы отозвался тот, — когда ты в последний раз нормально отдыхал?

— Ты сейчас похож на Сиалу, — отметил я начиная путь. — Точно такая же забота и настойчивость переходящие в навязчивость... У меня нет времени отдыхать. Слишком много дел меня ожидает.

— Девочка просто заботится о тебе как умеет, а ты не обращаешь на нее внимания. За всю свою жизнь, ты, к сожалению, так и не научился понимать женское сердце.

— Структурно, оно ничем отличается от мужского.

Я ухмыльнулся про себя, увидев как скривилось в непередаваемой гримасе отчаянья лицо Хрониста. Он хотел что-то сказать на эту тему, но тут мы прошли сквозь незримый барьер и воздух наполнился тяжелой удушающей горечью. Подавившись своими словами Кхел-Рон грубо выругался, и воскликнул:

— Никогда не привыкну к этой дряни! Зачем ты их оставил?!

Протянув руку к ближайшей щели между леями я поманил прячущуюся там тень и она, радостно затрепетав, ринулась мне навстречу. На миг раздались неясные шепотки, стены покрылись паутиной изморози. Обвив руку теплым пушистым телом, тень, блеснув алыми глазами, рыкнула на отшатнувшегося, взявшего на изготовку посох Хрониста и исчезла. Вместе с ней исчез и запах миндаля.

Я перевел на таури ироничный взгляд.

— У них много положительных качеств и неуязвимость к обычному оружию, — лишь их часть.

— Мерзкая дрянь! Никогда к ним не привыкну!

— Привыкнешь, — отрезал я, устав слушать его причитания. Эту тему мы поднимали много раз, и каждый раз она заканчивалась одинаково, а продолжать разговор он не осмеливался, однажды зайдя в своем возмущении слишком далеко и ощутив на себе мою ярость