Весь путь был положен на карты, теперь капитаны знали не только очертания берегов, но и морские течения, острова в открытом море, где можно запастись водой и черепахами, периодичность морских ветров, которые в зависимости от времени года меняли свое направление.
Торговля напрямую с Индией требовала, больше судов и моряков, длина торговых путей увеличивалась, но прибыли от такой торговли были на порядок выше, тем более, что на территории Селевкии образовались новые царства Парфянское и Бактрианское, которые стали частично контролировать сухопутный путь в Индию. Пряности стали ввозиться напрямую в Египет из Индии. Индийские корабли имели право доплывать лишь до Диоскориды и безжалостно топились, если заплывали западнее этого острова. Теперь в основном верфи работали для своих нужд, для плавания в Индию необходимы были крепкие глубокосидящие корабли, с хорошей вместимостью.
Развитие колоний шло уже более медленными темпами, приток переселенцев почти прекратился, рабы в основном были африканского происхождения. В период с 240 г. до н.э. до 219 г. до н.э. каких-либо важных политических событий в регионе не происходило. Парфяне воевали с Селевкией. В Индии развалилась империя Маурьев со смертью Ашоки. Карфагеняне воевали в Испании, римский флот топил иллирийских пиратов, греки воевали между собой и македонянами. В науке Эратосфен Киренский вычислил в 240 г. до н.э. размер Земли и создал в Александрии Египетской и установил под портиком здания Мусейона большие армиллярные сферы.
Армиллярная сфера (от лат. armilla — браслет, кольцо) — астрономический инструмент, употреблявшийся для определения экваториальных или эклиптических координат небесных светил. Впоследствии армиллярная сфера использовалась также как наглядное учебное пособие — в качестве модели небесной сферы.
Также Эратосфен Киренский изобрел мезолябию.
Мезолябия — простой механический прибор для извлечения кубических корней.
Эратосфен Киренский был не только астрономом и математиком, но ещё и географом и поэтом, а с 235 г. до н. э. главой Александрийской библиотеки.
Каждый, кто изучал в школе географию, помнит его смешную для нас и гениальную для его времени географическую карту.
219-217 гг. до н.э. — годы несбывшихся надежд.
В 219 году началась четвёртая Сирийская война, на которую Союз возлагал большие надежды. Ведь все предыдущие войны за Сирию приводили к увеличению потока переселенцев и денег. Но война шла не шатко не валко и на суше. Заказов на корабли не последовало. При египетском дворе шла яростная грызня. Посольства в Египет с предложениями о постройке флота шли одно за другим, а верфи простаивали. Плюс ко всему упал покупательский спрос на импортируемые из Индии товары.
В результате этой войны Птолемеевский Египет огрёб массу внутренних проблем. Верхний Египет просто откололся и провозгласил независимость. Теперь уже пришлось ввязываться союзникам во внутриегипетский конфликт. Союзный флот без всякого сопротивления высадил внушительные гарнизоны наёмников в египетских городах по западному побережью Красного моря в целях их защиты от повстанцев. Высокие налоги породили волну восстаний внутри Египта. Местные жрецы только подогревали ненависть к грекам.
В ходе войны в 218 году сирийцы Антиоха совершили экспедицию в южную Аравию и аравийские царства с готовностью присоединились к Антиоху. В результате южноаравийские царства активизировались и начались военные столкновения на море, которые ударили по торговле союзников.
Вторая беда пришла из Индии. Как только рухнула империя Маурьев, перестали существовать и договоренности о торговле. Индийцы начали топить торговые корабли союзников в индийском океане на переходе из Индии в Аравию. Потери в кораблях и людях росли.
Всё это вызывало только раздражение в обществе и обостряло и без того сложные отношения между членами Союза.
В ответ на нападения индийцев буддийские храмы были разгромлены озлобленной толпой народа, а монахи-буддисты выдворены за территорию Союза. Буддизм так и не успел привиться на его территории. Но архитектура и скульптура храмов оказала влияние на местных мастеров, стены зданий начали богато украшать статуями и барельефами.
В 219 г. до н.э. на западе средиземноморья Рим и Карфаген вновь столкнулись в кровавой схватке. Карфагенян возглавил Ганнибал, прозванный Барка (молния). С каждой его победой, росла его популярность среди простолюдинов и торговцев Тира, ведь именно на них упали все тяготы четвёртой Сирийской войны. Дошло до того, что наиболее отчаянные решили добровольно вступить в его армию, но союзные Риму египтяне не пропустили добровольцев.
Около 210 г. до н.э. вспыхивает массовое восстание на севере Египта. Теперь уже из Египта появляются греческие беженцы. Египет близок к полной анархии у власти сменяются регенты при малолетнем правителе. Торговля с Египтом хиреет из года в год, а нападения индийцев и аравийцев всё учащаются.
5 Сирийская война
В 205 г. до н.э. временщики в Египте уже настолько обнаглели, что растащили царскую казну. В 203 г. до н.э. в самой Александрии Египетской вспыхнуло народное восстание, а соседи начали 5 Сирийскую войну. Эта война, длившаяся 10 лет вытянула все жилы из Союза.
А римский флот и войска между тем появились в восточном средиземноморье и начали громить македонцев и греков. Только вмешательство римлян спасает Египет от полного поражения в 5 Сирийской войне.
Теперь флот Египта в Красном (Эритрейском) море попросту не существует и союзники вынуждены вести в одиночку войну на море с аравийцами за спинами которых маячит Селевкия.
Торговля с далёкой Индией напоминает военно-морские походы. Казна скудеет.
Старый больной, почти слепой Эратосфен Киренский прибывает в Тир и под его руководством научная мысль Тира несмотря на всеобщую озлобленность и уныние остаётся на высоте. В это время торговые круги Тира доходят до крайности и становятся готовыми на любые крутые меры лишь бы остановить надвигающийся кризис общества.
Антиох 3 продолжает отхватывать от Египта кусок за куском. Палестина, Финикия, Килесирия. В 195 г. до н.э. к Антиоху прибывает Ганнибал Барка принятый с почестями.
В 193 г. до н.э. пятая Сирийская война завершилась, Антиох 3 выдал за Птолемея 5 замуж свою дочь Клеопатру I и уступил как приданое Келесирию, Финикию и Иудею.
Антиох 3 схватился с Римом, но в 190 г. до н.э. был полностью разгромлен в Сирии и вынужден был в 188 г. до н.э. подписать мирный договор на невыгодных условиях.
Почему не подействовал яд?
(загадка 183 года до н.э.)
В одной чужой для него малоазиатской стране сидел 65 летний одноглазый старик и смотрел на заходящее солнце. Это был его последний день жизни. Он устал. Ныли к непогоде старые раны. Он был совершенно один в целом мире. Давно уже он похоронил голову своего брата. Это было всё, что ему оставили от него враги. Его предавали раз за разом.
Он сдвинул драгоценный камень на перстне и быстро сглотнул несколько капель яда. Вскоре взгляд его помутился и рука безвольно упала на пол...
В это же время в этом же городке один из его гостей был убит при ограблении и брошен с перерезанным горлом в канаву.
Другой гость был искренне удивлен, когда из драпировки проходящей мимо него женщины на миг была выброшена, а потом втянута обратно в складки гиматия маленькая змейка. Женщина не успела дойти до конца квартала, а яд змейки уже успел убить гостя наповал.
Эти разные события были на самом деле тесно взаимосвязаны между собой.
Как только пальцы одноглазого старика коснулись пола, в дверь проскользнул тенью человек, который всё это время пристально наблюдал за ним. Из-под одежды незнакомца появилась стеклянная склянка и кинжал с узким лезвием. Кинжал был искусно вставлен между зубов старика и зубы были разжаты, после чего в рот ему из стеклянной склянки была влита мерзкая и пахучая жидкость. Незнакомец взвалил тело старика себе на плечи, прихватил его меч и скрылся так же быстро как и появился.
Этой же ночью из города в сопровождении двух торговцев выехала арба с пифосами вина и скрипя колёсами последовала по направлению на юго-восток. Вообще-то ворота городов на ночь закрываются. Только вот торговцы очень хотели выехать затемно и не поскупились когда просили стражников открыть ворота.
Во всех пифосах было отличное вино, только в одном оно не плескалось. Торговцы спешили доставить свой товар до Ефрата. Тут их ждала кожаная круглая лодка-плетёнка в которую они, погрузив пифосы, сели сами и вооружившись длинными шестами поплыли вниз по течению.
В устье Ефрата купцов ждало маленькое персидское судёнышко, взявшее груз с торговцами и вышедшее в море. Торговцы, между тем, устроив на палубном очаге кое-какие приспособления, начали подавать дымовые сигналы. Через некоторое время наперерез судёнышку кинулась хищница-триера. Груз вместе с торговцами был мигом поднят на палубу и триера исчезла в открытом океане.
Всё это время одноглазый старик спал себе в одном из пифосов, в котором было искусно сделано множество незаметных поначалу отверстий. Время от времени торговцы проверяли его самочувствие и вливали снотворный отвар ему в рот.
На палубе триеры старика вымыли и затем начали вливать ему бульон, после чего отнесли в одну из кают.
Проснувшись, старик обнаружил себя живого и невредимого в маленькой каюте корабля. Разбудил его сильный удар, от которого содрогнулся весь корабль от носа до кормы, а старик свалился с лежанки. Чуткое ухо старика профессионально определило звуки боя. На палубе корабля явно сейчас было жарковато и кому-то с усердием резали глотки. Вопли раненых и боевой клич атакующих слились в один терзающий мозг шум. Впрочем, спустя некоторое время, шум начал затихать, кто-то явно добился победы. Старик рассуждал здраво и понимал, что захватили его вне всякого сомнения враги, потому как друзей он давно схоронил и везут они его явно на расправу. Старику стало обидно, он то был всегда уверен, что перстень с ядом его не подведет, а тут получается, не почётная смерть в бою или самоубийство, а позорная расправа и казнь, скорее всего публичная ждали его. Кажется его должны сначала провести в цепях по улицам, а потом порубить на куски и куски сжечь на жертвеннике для их богов.
Старик снова уснул и во сне улыбался, ему снился слон. Большой лопоухий ливийский слон, шагающий по ослепительно белому снегу, он тянул к нему мягкий хобот и просил лакомство.
Из сна его вывел еле слышный скрип двери. Некоторое время старик попритворялся спящим, но скрип не повторился. Резко сев на лежанку старик увидел еду в глиняной плошке, кувшин с вином и головку чеснока и лука. Хлеба ему не положили и это настораживало. А вот лук употреблять его враги любили. Усмехнувшись, старик взял плошку с едой и был удивлен, в плошке были белые разваренные зёрна круто приправленные специями и перемешанные с кусками мяса и рыбы. Вино было безбожно разбавлено водой. Лук он проигнорировал, а всё остальное съел. Через некоторое время дверь скрипнула и высунувшаяся смуглая рука ловко забрала посуду и луковицу. За закрывшейся дверью раздался хруст съедаемой луковицы. Обследовав дверь старик обнаружил щёлку и прильнув выглянул в помещение за каютой. Сначала он ничего не видел в царившей там полутьме, а потом разглядел десятки мощных тел гребцов и ощутил острый запах пота. Гребцы сидели на скамьях полуголые и готовые по первому же знаку взяться за вёсла. Видимо пока корабль шел под парусом и вёсла не требовались. У некоторых гребцов были свежие повязки и из этого следовал вывод, что в случившейся заварушке они непосредственно поучаствовали и значит рабами ни в коем случае не являются. Посадить на вёсла свободных, да ещё и профессиональных воинов, самолюбию старика польстило данное обстоятельство. Получалось, если даже он выберется из каюты, то будет иметь дело в тесном подпалубном помещении с несколькими десятками профессиональных воинов. Эх, если бы у него был меч. Внезапно в щель заглянул чей-то глаз и старик отпрянул от неожиданности, оказывается за ним следили.
Дальнейшие дни протекали так же однообразно.
А где то далеко на западе на вилле сенатора в ужасе разбегались и прятались домашние рабы. Сенатор рвал и метал. Дорогая мебель крошилась в щепы. Золотые подносы искусной работы безжалостно гнулись и топтались. Заморские ткани рвались в лоскуты.
— Где он?! — раздавался яростный рёв сенатора.
— Он пропал, — отвечал ему чуть слышно трепещущий голосок и продолжал, — оба наши агента были найдены мертвыми.
— Не рассказывай мне сказки! — продолжал рычать сенатор, — я не верю, слышишь ты, не верю, что в один день два лучших агента отправились в царство Аида только потому, что у одного вдруг остановилось сердце, а второго решили ограбить.
— Мы предпринимаем меры...— начал было неуверенно голосок.
— Плохо работаете! — продолжал реветь сенатор, — я плачу вам — бездельникам кучу золотых сестерциев, а у вас прямо из под носа уводят добычу. Я никому не позволю себя водить вокруг пальца. Вы обязаны найти их. Я хочу знать кто и куда помог сбежать главному врагу нашего народа и если вы не найдёте их то пожалеете вообще что родились на свет.
С этими словами сенатор так шарахнул кулаком в ближайшую статую, что та, рухнув на пол, разлетелась в брызги мраморных осколков. Человечек, тщательно завёрнутый в потёртый дорожный плащ, вылетел из виллы сенатора быстрее, чем пущенный из пращи камень и мгновенно скрылся. А сенатор потребовал себе неразбавленного вина.
Старик вот уже четвёртые сутки слушал мерный бой барабана, который задавал темп гребцам и те гребли налегая могучими мышцами на вёсла. Еда была однообразной, вино стало пованивать, а хлеба так и не дали ни крошки. Старик ждал своей участи и похоже конец его был близок. Гребцы перестали грести, замолк проклятый барабан и сквозь переборки стал слышен какой-то всё нарастающий гул. Старик прислушивался, слух не обманул его, это был гул толпы. Толпа собралась, чтоб посмотреть на его позор. Так думал старик.
Загремели тяжёлые шаги по палубе. Дверь распахнулась за ней была сплошная стена из воинов в полном боевом доспехе, лица закрывали шлемы из под которых торчали бороды. Короткие кривые мечи и топоры. Явно продажные греки, с тоской подумал старик и поднялся с лежанки. Впервые за всё время путешествия он поднимался на палубу стеснённый со всех сторон вооруженными до зубов моряками. Яркое солнце ударило ему в единственный глаз, ослепив. Кругом было синее море усеянное кораблями и лодками, а впереди прямо из моря в небо возвышался из воды сказочный город.
Только вот страсти в городе творились совсем не сказочные. Улицы города были запружены разъярённой толпой народа и гудели как разорённый улей диких пчёл. Кое-где из середины городских кварталов поднимались густые чёрные клубы дыма. По мере медленного приближения триеры к пирсу гул толпы нарастал. Старик выпрямился и гордо вскинул голову. Ради него послали боевую триеру да ещё заполнили ее до краёв командой головорезов. Видимо заметив корабль, толпа затопила всё пространство пирса, люди запрудили даже крыши домов. До слуха старика стали доноситься отдельные яростные выкрики толпы и его брови полезли вверх от удивления. Дело было не в том, что кричали, а в том, что кричали на пунийском языке. Толпа ревела одно слово: "Хлеба! Хлеба! Хлеба!". Слабая надежда шевельнулась в душе старика и тут же погасла, это был явно не Тир ведь тот город на острове обнесен неприступными стенами, которые сам Александр Македонский штурмовал не один месяц, а здесь не было даже намёков на стены, только вверху города громоздились какие-то башни непонятного назначения.
