"Монах.Шанти"

— Не врешь — ухмыльнулась Шанти — и негодяй ты похоже порядочный.

— Что есть, то есть — тоже ухмыльнулся Шур — но не беспокойтесь — мы сейчас в одной лодке. Меня теперь в живых не оставят, точно. Выжмут всю информацию, узнают все, что можно. Потому — я заманю в ловушку всех адептов, и всех апостолов. Как — мое дело. Потом расскажу — если желание будет. Думаю — сработает дело. Только готовиться надо к серьезной борьбе — каждый из них непрост — и обычная охрана, и кроме того — часть из них отличные бойцы, а еще — маги. Да, да — не у всех исчадий пропали магические способности, как думают непосвященные. Вернее так — среди исчадий есть и те, кто умеет пользоваться магией с помощью заклинаний, а не только так, как раньше — указал пальцем, и человек умер. Есть настоящие маги.

— У тебя есть верная охрана, чтобы тебя не захватили прежде, чем я избавлюсь от этих придурков?

— Есть, само собой. Я из дворца пока и не выйду, с охраной даже в сортир хожу. Мои парни не из гвардии, я сам их воспитал, поднял из грязи, с улицы, так что с моей смертью потеряют все. И будут беречь мое тело — Шур слегка улыбнулся и сделал шаг назад, к двери — можно идти...ваше величество?

— Иди, Шур...и не разочаруй меня, хорошо? Очень не люблю разочаровываться в людях. За обман — можно потерять голову, и не только голову.

— Верю — серьезно кивнул мужчина — видел.

Он подошел к двери, отпер ее, и только собрался толкнул створку, как обернулся к Шанти:

— Может и вам поставить охрану? Мою, а не этих гвардейцев?

-Обойдусь — рассеянно кивнула Шанти, и прикрыла глаза — иди, мне подумать надо.

Шур вышел из комнаты, и тяжелая створчатая дверь закрылась, оставив Шанти в одиночестве и размышлениях.

* * *

— Все пошли отсюда! Все! — Шанти решительно взмахнула рукой, выпроваживая бесконечных одевальщиков, подавальщиков, стаей набросившихся на императора, чтобы натянуть на него костюм, вдеть его ноги в башмаки и всякое такое прочее, раздражавшее драконицу просто до невозможности. Она не терпела массовых скоплений народа. Раньше как-то этого за собой особо не замечала, но после того, как повоевала вместе с Андреем, стала очень даже ценить уединение и покой.

Когда-то она просидела в пещере сто лет, со сломанными крыльями, в одиночестве, общаясь только с матерью, в постоянной полудреме — во сне легче бегут годы. Когда покинула пещеру (благодаря Андрею) — хотелось новизны, впечатлений, новых лиц. А теперь — куда бы спрятаться от этих самых новых лиц. Не видеть бы эти рожи!

Прошлый день, вечер, сегодняшнее утро и день Шанти просто валялась в постели, думала, вспоминала, прикидывала как жить дальше, спала. В основном спала — будто в запас, будто знала, что скоро поспать не удастся. Ее никто не беспокоил, особенно после того, как драконица объявила, что прибьет тех, кто осмелится нарушить ее покой, что ей нужно отлежаться после пережитого волнения. Вернее — ему. Императору.

Не беспокоили. Когда организм требовал еды — дергала за шнурок, найденный у изголовья, приходил один из слуг, и все получалось так, как Шанти хотела.

Наконец, настало время встречи с исчадьями. За полчаса до назначенного времени драконица была готова — одета, обута, сидела в кресле, мрачно глядя через окно на сад. Хуже нет, чем ждать и догонять — это известно всем, и драконам в том числе. Все вроде бы готово, но...нет ли какой-то дырки в плане? Нет ли прорехи, которая разрушит все, что она так победоносно начала? Но теперь уже поздно раздумывать. Она там, где должна быть.

— Ваше величество, к вам начальник Тайной стражи! Позволите ему войти? — слуга был осторожен и сгибался в пояс, кланяясь грозному императору.

— Позволяю! — рявкнула Шанти, и тут же скривилась — оказалось, она очень напряжена, не нужно так волноваться. В случае чего — всегда успеет уйти на свободу, не смогут они ее взять.

— Ваше величество! — Шур согнулся в низком поклоне, как и полагается перед императорской особой — разрешите вам доложить?

— Разрешаю! — кивнула Шанти и добавила сварливым голосом — все, кроме Шура — вон отсюда! Слуга быстро выскочил из комнаты, Шур проверил дверь, закрыл на защелку и пройдя несколько шагов отдуваясь уселся в кресло. Потом, не спрашивая разрешения налил в хрустальный бокал сока пополам с водой — прозрачный синий кувшин стоял перед ним на столе — торопливо выпил, роняя розовые капли на грудь, и легонько стукнув бокалом о полированную крышку стола, устало сказал:

— Простите, ваше величество. Горло пересохло, столько за эти сутки бегал по нашим делам — ноги отказывают. Дело сделано, ваше величество.

— Что сделано? — нетерпеливо спросила Шанти, наклонившись в кресле и внимательно глядя на помощника. От того исходила волна удовлетворения, но в нем плескались некоторые нотки страха, опасения.

— Через полчаса все адепты, все апостолы, во главе с Патриархом, будут в Большом зале совета — коротко сказал Шур, прикрывая глаза и вытягивая ноги вперед. Он действительно очень устал — это чувствовалось.

— Как сумел? Что им сказал?! — с интересом спросила Шанти, которую переполняла энергия. Драконица чуть не подпрыгивала на месте от нетерпения.

— Я сказал, что вы хотите поговорить со всей верхушкой храма исчадий, для того, чтобы обсудить, когда начать войну с Балроном. И что для этого нужны все адепты и апостолы.

— Это же бред! Какая к демонам война? — ошеломленно сказала Шанти — и зачем им тогда приходить ко мне на совещание — всем? С какой стати?

— Поймите — вы были бы удивлены, если бы заговорил вот этот стол? — улыбнулся Шур — примерно то же самое произошло, когда я написал патриарху и всем адептам с апостолами, что вы призываете их в зал совета, чтобы обсудить войну. Вы, ваше величество, всегда отличались тем, что интересовались только женщинами, вином, пирами и другими развлечениями. Как и полагается императору Славии. И что сейчас случилось? Вас как подменили! Нужно на вас посмотреть, узнать, что это за змея укусила вас в зад! Простите за такую вольность, ваше величество... В общем — приехали все — даже больные. И каждый привез с собой охранников. Дворец буквально окружен охранниками исчадий, их личной охраной.

— Много? Сколько их?

— Тысяча, не меньше. Они могут попытаться взять дворец приступом. И вам придется раскрыть свой настоящий облик. А тогда — все вскроется, и ваш замысел будет неудачен.

— Так. Понятно — Шанти задумалась — что-то вроде этого я и ожидала. Моя гвардия сможет им сопротивляться? Если отдать приказ?

Шур задумался, исподлобья посмотрел на Шанти:

— За дверью стоит командир императорской гвардии, генерал Шелес Адрон. По моей версии — его вызвали вы, так как собрались устроить что-то вроде государственного переворота, свергнуть власть исчадий, взять власть в свои руки. И что вы хотите сделать ему важное предложение, которое перевернет всю его жизнь. Мне пригласить Шелеса, ваше величество?

— Сколько гвардии в столице? Как быстро ее можно привести в боевую готовность? И насколько она боеспособна?

— Три тысячи бойцов. Полторы тысячи — непосредственно в казармах дворца, еще полторы — казармы у северных ворот. Насколько боеспособны? Это может проверить только бой. Но Адрон скажет по этому поводу лучше. Точнее.

— Что ему предложить?

— Как обычно — деньги, власть. Так-то он не бедный человек, сами понимаете, должность приносит кое-какие плоды, но всегда хочется больше. Тем более, честно говоря, у гвардии к исчадьям отношение очень плохое. Впрочем — как и у всех. Исчадий никто не любит, и никогда не любили. Боялись — да. Но вот теперь настал момент, когда можно выскользнуть из-под их тяжелой руки, так почему бы и нет?

— Ты хорошо его знаешь?

— Мы выросли вместе — усмехнулся Шур — потому я к нему и обратился так свободно. Мы учились в одной школе, и дружили. Потом, став взрослыми, иногда общались — не так как в детстве, конечно, но...уровень доверия все равно выше, чем у обычных сослуживцев.

— Хорошо! Давай его сюда.

Шур кивнул, с готовностью встал с кресла, щелкнув суставами, поморщился, покосившись на Шанти и потер поясницу. И в самом деле — поясница ныла, но и показать свое рвение лишний раз не помешает. Отперев дверь, исчез в коридоре.

Через пару минут дверь распахнулась, и вместе с Шуром вошел мужчина одного с ним возраста, довольно стройный, с выдвинутой вперед тяжелой челюстью и плечами, закованными в золоченую броню, украшенную насечками. Он прошел почти парадным шагом, впечатывая ноги в паркет, встал перед 'императором' и отсалютовал, ударив кулаком по тому месту, где предположительно должно было находиться сердце. Панцирь загудел, и Шанти невольно хихикнула про себя, внешне не подав виду — смешные все-таки у людей манеры!

— Приветствую, мой император! Прибыл по вашему вызову!

— Присядьте, генерал — Шанти кивнула в кресло и нахмурясь посмотрела в окно — над дворцом поплыл колокольный звон — отбили шестичасовой колокол.

— Ничего — подождут! — усмехнулся Шур — императора должны ждать! Пусть немного поварятся в своем соку, дойдут до степени готовности! Ваше величество — мой друг хочет заверить вас в своей преданности, и желает услышать, как она будет вознаграждена. Что мы можем ему предложить?

— Что он хочет? — прямо спросила Шанти

— Командующий объединенными вооруженными силами — глухо сказал генерал — это возможно?

— Сейчас нет такой должности — задумчиво протянул Шур.

— Кто мешает ее создать? — резонно заметил генерал.

— И пограничные войска, и стража, и регулярную армию, и стражу императора? Ты хочешь объединить всех в одну структуру?

— Да — отрезал генерал — и чтобы они подчинялись мне. Конечно — после вас, ваше величество — вы главнокомандующий!

— Хорошо. Будет сделано — кивнула Шанти, рассудив про себя, что всегда можно будет прихлопнуть наглого гаденыша, если придется. Аппетиты у него, конечно, велики. Как бы и на престол не замахнулся...с объединенными-то силами.

— Ну вот и славно! — просиял довольный Шур — тогда приступай к работе, командующий объединенной армией — твоя задача не допустить, чтобы вся эта свора, собравшаяся вокруг, взяла штурмом дворец и добралась до императора. Уничтожай их безжалостно — если конечно, они сюда полезут. Впрочем — когда заваруха начнется, все равно придется их уничтожать. Готовься. Ты привел второй полк?

— Да. Первый тоже у дворца. Все наготове. Замечу, что мои гвардейцы ничуть не хуже охранников исчадий, а нас почти в три раза больше. Мы задавим тварей!

— Идите, генерал...идите — задумчиво кивнула Шанти — ваша задача — не пустить чужих во дворец. Исполняйте!

Генерал снова с глухим звоном ударил в грудь, четко повернулся на каблуках и вышел в коридор, прикрыв дверь. Шанти посмотрела на Шура, и вздохнув, предложила:

— Ну что, пошли? Время пришло. Пора поговорить с исчадьями.

И туманно добавила:

— Как долго я этого ждала! И еще кое-кто ждал...жаль, что его нет сейчас со мной.

Расшифровывать свои слова она не стала, повернулась и решительно вышла в коридор, заполненный солдатами гвардии в блестящих кирасах. Они салютовали императору, и Шанти быстро пошла следом за Шуром, забежавшим вперед, чтобы показать дорогу к Большому залу Совета.

* * *

— Это что такое? — Андрус с удивлением смотрел на то, что делали парни, по очереди, парами выходя на рыхлым песок — вы же сказали, что это борьба?

— Хмм...а что же это такое? — удивился Урхард — борьба, конечно. Можно свалить противника на землю и удержать его на лопатках десять ударов сердца. А можно сделать так, что он не сможет продолжать бой это же время — оглушить его ударом, а то еще можно выкинуть с площадки — тогда он точно проиграл. Но это считается не очень приличным для бойца. Самая чистая победа — когда противник не может продолжать бой. Погоди — посмотришь, как дальше будет — два на одного, а в конце — все против всех, пока на ногах не останется один. В честь праздника бойцы без защитного снаряжения, обычно парни тренируются в подстеганных рукавицах и щитках.

— Забавно — кивнул Андрус, и тихо пробормотал себе под нос — панкратион...

— Что? Что такое панкратион? — услышал Урхард, и Андрус в который раз удивился тонкому слуху купца. Иногда тот слышал тихое слово, сказанное на таком расстоянии, на котором ни один нормальный человек услышать его не мог.

— Не знаю — так же тихо ответил Андрус, и пожал плечами — увидел, и вдруг всплыло в памяти: 'панкратион'. А что это слово означает — не знаю. Видимо название борьбы?

— Точно ты не из нашей местности — удовлетворенно кивнул купец — я о таком названии борьбы не слышал. Борьба — и борьба, чего ей какое-то еще название придумывать? Но вообще название забавное, надо запомнить. Как говоришь? Панкратион? Панкратион, панкратион...все, теперь не забуду.

— Папка всегда побеждал, когда участвовал! — с гордостью сказала Беата — знаешь, какой он ловкий и сильный! Это кажется, что папка тяжелый, на самом деле быстрый, как молния, и сильный, как медведь! Когда он перестал тренироваться и выступать, тогда стали побеждать Хетель и Эгиль, а до них — их отец, Бирнир. Но он спился, отяжелел и с папкой никак не может сладить! И не сладит — никогда! Только если со спины нападет с ножиком!

— Тьфу! Беата, следи за языком! — вздрогнула Адана — слово сказанное может сбыться! Нельзя такие слова говорить, приманивать беду!

— Прости, мам — удрученно кивнула Беата — я забылась, увлеклась. Но скажи же — наш папка самый сильный, самый быстрый на свете!

— Самый, самый, самый... — улыбнулась и кивнула женщина — лучше его нет на всем свете!

— Нету! — вздохнула Беата, и покосившись на Андруса, прислушивающегося к разговору, грозно заметила — а с тобой я вообще-то не разговариваю! И не пялься на меня!

— Беа, может хватит? — нахмурилась Адана — сегодня праздник. А ты ведешь себя как избалованная девочка, у которой отняли любимую игрушку! Помирись с Андрусом, что ты сидишь, как кол проглотила! Даже неприятно с тобой рядом сидеть!

— Неприятно? — скривилась Беата — тогда я не буду с тобой рядом сидеть! Пойду, прогуляюсь — к бойцам подойду, поддержу! Они сильные, смелые, красивые — не то, что некоторые. И умеют ценить красивых девушек!

Беата вскочила с места и зашагала туда, где клубилась молодежь — парни, по пояс голые, могучие, блестели на солнце белой кожей, вокруг них вились девушки — хихикали, задирали парней, те отшучивались и как бы невзначай надували мышцы, поигрывая ими на разминке. Андрус посмотрел ей вслед, и вздохнул. Адана усмехнулась и тихонько заметила:

— Набаловали мы ее. Получала все, что хотела, и вот — чуть не по ней, сразу фырчит, сразу скакать, как коза. Она хорошая девочка, добрая, умная, трудолюбивая — никогда не отказывается помочь и грязи не боится. И тебя выхаживала, как больного щенка...

— И теперь считает, что я принадлежу ей, раз она меня выходила — горько усмехнулся Андрус — заигралась.

— Может, и заигралась — серьезно кивнула Адана — а ты что молчишь, отец? Дочь ведет себя ненормально, а ты все молчишь?