Двойной горизонт

Пять минут, пока пережидали взрыв, вокруг падали камни, и часть упала в окоп к счастью никого не зацепив.

— Ну уже всё. — Полковник Горянинов встал, и поправив фуражку, приник к окулярам бинокля. — Не иначе, благоверные ваши, господин генерал, подпёрли атаку наших ведунов своим щитом, так что почитай всё на супостата упало.

Горыня тоже поднял бинокль, и увидел, что передовых позиций вражеской армии просто не существовало. Сметённые потоками камней и песка, они представляли собой лишь кривые холмики там, где были пушки, и полузасыпанные рвы на месте окопов.

— Князь Андронников уводит войска на вторую линию. — Сухо прокомментировал полковник. — Да и нам работы сегодня не будет. — Он опустил бинокль. — Сейчас время волхвов да магов.

— А я так думал, что раз не получилось, то будут в другой раз пробовать... — Предположил Горыня.

— Нет, ваше превосходительство. — Горянинов покачал головой, и сняв фуражку, вытер пот со лба платком. — Так и будут пробовать передавить друг дружку, пока силы не кончаться. Но нашим-то проще. На своей земле-то. Но и легко не будет. Змей его знает сколько там колдуны европские накопителей взяли. А вы-бы, поспешили к любушкам вашим, да помогли чем-то. Нам всё одно сегодня не воевать, а им, глядишь и легче будет.

— Да, пожалуй. — Горыня оглянулся на отнорок, где коротали время воины его десятка, но увидел лишь пустые лавки, а бойцы уже стояли чуть сзади, в здоровенной яме с пологим спуском, придерживая за уздцы осёдланных лошадей.

— Тут похоже все кроме меня знают, что делать. — Хмуро бросил княжич, и пройдя по окопу подошёл к своему коню, и легко вспрыгнул в седло.

— Ты брате не ярься. — Дубыня чуть поддав коня, поровнялся и пошёл рядом с Княжичем. — Берегини, они же между нами и богами. И неизвестно к кому ближе. И все, кто есть, им в ноги кланяются. Ты конечно тоже непрост, но и лады твои, куда как не просты, даже по ведунским меркам. — В небе снова громыхнуло, и лошади сами ускорились почти до рыси. — Один ведун ста опытных воев стоит, а уж как измерить твоих жён, и не знаю. Так что не им помогаешь, а всему войску.

— Да нет, Дубыня. Не про то печалюсь. — Горыня вздохнул. — Просто все вокруг знают то, что мне вроде знать положено, а я про то ни сном, ни духом.

— Так это вовсе не беда, друже. — Дубыня хмыкнул. — Знаю я здесь ведуна одного, он тебе всё живо растолкует, да разложит.

Пока ехали, небо вспыхивало огнём ещё пару раз, но минут через двадцать всё успокоилось.

К Инкерману, где находился шатёр горыниных жён, подъехали, когда солнце уже закатилось за горизонт, и короткие южные сумерки стремительно переходили в ночь. Охрана, увидев кто едет, споро сдвинула рогатки, обмотанные колючей проволокой, и десяток остановился метрах в пятидесяти, а Горыня уже в одиночестве прошёл до шатра, и поднимал руку чтобы стукнутся в щит, висевший у входа, когда услышал Анну.

— Заходи, Горынюшка.

Все его жёны сидели на широких лежанках, застеленных покровами из шкур, а в центре стоял стол с напитками в кувшинах из чеканного серебра и едой на больших тарелках.

— Садись, муж наш. Без тебя не начинали.

— Благодарю. — Горыня снял фуражку, скинул с плеча автоматный ремень, и прислонил оружие у входа, оставив пистолет в набедренной кобуре, и пройдя по мягкому ковру, сел в кресло. — Чего невесёлые такие? Колдунов вражеских вроде отбили?

— Час-полтора и пойдут ещё. — Лиза Дашкова вздохнула и пригубила из чаши что держала в руках. — Тут что-то нужно сделать такое... А у нас, и сил почти не осталось. Ведуны князя Васильчикова конечно в полной силе, но боюсь и тех надолго не хватит.

— Я что-то могу сделать? — Горыня внимательно обвёл взглядом всех пятерых.

— А что тут сделаешь? — Анна качнула головой. — Пять кругов Макоши, в Центральном Войске, ещё три в Северном. Да сильнейшие боевые волхвы тоже там. Мы здесь только из-за тебя.

— Как-то подпитать вас можно? Горыня зацепил кончиками пальцев кувшин, понюхав горлышко понял, что там не вино, налил себе в кубок.

— Источник далеко. Не набегаешься. — Любава, тоже налила себе ягодного взвара, и прилегла на лавку. Да и нельзя так часто набирать силу. Грязь в теле скапливается, а выходит она долго...

— Горыня, беда. — Ворвавшийся в шатёр Дубыня, не утруждая себя этикетом, подхватил стоявший у входа автомат и кинул его побратиму. — Колдуны кромешных тварей поднимают.

— Ну, козлы! — Горыня одним движением допил свой бокал, и выскочил из шатра. — Лутоня! Уводи их в тыл! Дубыня, послал тревогу пушкарям?

— Так сразу и подняли. — Степенно кивнул богатырь. — Но минут десять у нас есть. По одному пускать не будут. Собьют в стадо, а после — погонят на нас.

На батарею, что находилась на вершине горы Инкерман Горыня поднялся одновременно с приходом туда десятка боевых волхвов, собиравшихся установить защитный барьер для тварей. Дав команду помочь если что им понадобится, сам Горыня занял место у НП артиллеристов.

— Что Виктор Игнатьич, готовы пострелять?

— Так вон уже и за довеском к боекомплекту послали. — Спокойно отозвался командир артдивизиона капитан Рощин. — Думаю, как бы не сшибли нас отсюда. Место вон какое. Весь город, как на ладони. Хотя ежели не обойдут то продержимся.

— Я приказал подтянуть ещё одну батарею двадцатимиллиметровок. — Отозвался Горыня. Так что удержимся. Главное пусть ведуны не зевают.

В это время над позициями союзных войск начало вставать огненное зарево ярко осветившее нейтральную полосу, и в багровом сиянии стала видна накатывающая на русские позиции сплошная серая волна.

— Отметка восемь, осколочными. Десять. Огонь! — Мгновенно отреагировал Рощин, и два десятка семидесяти пяти миллиметровок, с грохотом стали посылать снаряд за снарядом, в орду кромешных созданий.

Каждый взрыв разносил в клочья всё что попадало в круг десять метров, высоко поднимая фонтаны из камней и грунта. Прорывались через стену огня совсем немногие которых брали на прицел пушки калибром поменьше.

Зарево над кругом вызывателей вспыхнуло ещё ярче, и через минуту по вспаханной взрывами земле, низко пригибаясь побежали два десятка огромных, высотой больше трёх метров тварей. От взрывов их бросало из стороны в сторону, но несмотря на это, изрезанные осколками и побитые близкими разрывами гхоры неудержимо лезли вперёд, когда стоявшая на краю обрыва батарея автоматических пушек огрызнулась волной стали и огня, добив их всего в полуверсте от позиций.

Батареи, пятидесятилинейных пушек стоявшие по другую сторону от прохода в Макензиевых горах, пока молчали, готовые открыть огонь в случае попытки обхода, но и того, что выдали артиллеристы Рощина, было достаточно чтобы перебить всех тварей.

С разрывом последнего снаряда над полем боя повисла тишина. Артиллеристы спешно приводили пушки в порядок, чистя и охлаждая стволы, делая ревизию подающим элеваторам и поднося снаряды к позициям.

Волхвы, сила которых так и не понадобилась, отошли назад чтобы не мешать, но были наготове.

Горыня прошёлся по батареям, убедившись, что всё в порядке, и присел на бруствер с которого были видны позиции союзников, и полыхавшая вдали огромная пентаграмма вызова. До неё было больше восьми километров, и поэтому обстрел из пушек исключался. Но к следующей активизации, уже были готовы десяток дирижаблей пилоты и бомбардиры которых уже принимали зелье "кошачий глаз" позволявшее видеть в кромешной темноте. Тут его и нашли посыльные из штаба Корпуса Егерей, беззвучно подойдя на расстояние десяти метров.

— Можете подойти ближе, я вас уже заметил. — Проговорил негромко Горыня, пряча флягу с клюквенным морсом, в карман, и оглянувшись на подошедших егерей. Старший из них — бородатый мужчина средних лет, в лохматой камуфляжной накидке, и с торчащим из-за плеча автоматным стволом, а второй — сильно моложе, ещё безусый, но с приметным шрамом на щеке, с оружием в руках.

— Присаживайтесь. — Горыня кивнул на возвышавшийся над землёй бруствер. С чем пожаловали господа егеря?

— Здрав будь, ваше превосходительство. — Пожилой кивнул и присев, снял с пояса плоскую флягу, и сделав большой глоток, протянул княжичу. — Сказывают есть у тебя дальнобойные пушки, огромной силы.

— Да не у меня, а у нас, а так, да вон, стоят. Те что за проходом, те самые сильные. Пудовые снаряды кидают на шесть вёрст. А те, что ближе, те поменьше. Снаряд всего две трети пуда, а дистанция всего в три версты. И то, на такую дистанцию, уже попасть можно только чудом. Ну или завалить снарядами. А их у нас немного. А что, есть достойная цель? — Горыня глотнул духовитого взвара, и благодарно кивнув, отдал флягу назад.

— Так с тем и пришли. — Егерь качнул головой. В четырёх вёрстах отсюда лагерь вызывателей. Хоть пару снарядов туда положить, нам всё легче будет. Наши-то сейчас собираются в ночь, устроить колдунам веселье, да вот пока купол сломаем, там половина армии будет. А нам бы надобно по-тихому. Быстро прийти, да уйти.

Горыня задумался.

— А что, господин егерь, купол он как, жёсткий, или упругий? Ну вот к примеру, как дерево, металл или как пузырь рыбий?

— Хм. — Командир взвода егерей задумался, почесав шею под бородой. — Если вначале рукой давить, так мягкий. А после как двинешь на ладонь вглубь, так жёсткий как шкура воловья. Чуть поддаётся, а дале не идёт.

— А пробиваете как?

— Да так и пробиваем. Закладываем в землю у края купола пороховые заряды, да рвём их пока защита не рухнет. От десяти до двух десятков бочек пороха нужно, или вот новые заряды привезли, так их от двух до пяти нужно. Хорошие бомбы, сильные, но мало их у нас. А пороха ведовского — того завались.

— А купол на карте показать можете? — Горыня оглянулся и увидев молча стоявшего в стороне своего адъютанта, подозвал жестом, и взяв из его рук свёрнутый рулон, аккуратно развернул его у себя на коленях, засветив небольшой фонарик с магическим светильником, дававшим лишь небольшое пятно света.

— Вот тут. — Уверенно ткнул пальцем егерь в точку на карте. — Три дня мы его искали. Едва пролезли. Постов, да секретов через каждые пять шагов, наставлено. Но войск особо нет, ну это значит, чтобы не привлекать внимание. А вот тута, лёгкая кавалерия числом до батальона, а вот тута батарея сорокафунтовых пушек, да батальон инженерный. Чего-то копают, но разглядеть невозможно.

Багратион дал согласие на обстрел сразу, как только Горыня через связной амулет объяснил, что именно он собирается накрыть, и через полчаса, когда все орудия были осмотрены и развёрнуты к новой цели, артиллеристы открыли огонь. К делу подключились даже старые сорокафунтовые пушки, надеясь если не поразить цель, то хотя бы устроить кошмар на прилегающих позициях.

Ещё горели над нейтральной полосой подвешенные ведунами осветительные шары, когда с оглушающим треском сложился защитный купол над гексаграммой вызова, и первые снаряды упали прямо в её центр перепахав песок и жертвенник, с распятой на камне женщиной.

Но вызов уже состоялся, и сквозь раскрытый зев портала, на песок выбиралось бугристое нечто, пяти метров ростом, короткими тумбообразными ногами и с огромными узловатыми руками, достававшими до самой земли.

Все вызыватели кроме Фэрфакса к этому моменту были уже мертвы, и лишь он окружённый сферой силового щита, продолжал магичить, просыпая из сомкнутых ладоней серебристый песок в стоящую у ног огромную золотую чашу.

— Даром этим, подчиняю тебя, исчадие нижнего мира, и повелеваю идти туда! — От центра круга вызова, в сторону русских позиций метнулась серебристая дорожка, но демон, получивший пару десятков осколков от взорвавшихся снарядов, уже сообразил откуда ему угрожает большая опасность. Двигаясь на четырёх конечностях, словно гигантская горилла, он рванул вперёд, оставляя за собой цепочку вдавленных в землю следов.

— Ох ни хрена ж себе. — Горыня стоявший у обрыва увидел быстро двигавшуюся фигуру, и оглянулся на артиллеристов, которые уже крутили маховики наводки.

— Бронебойный давай! — Крикнул Рощин, но Горыня остановил подносчиков.

— Отставить бронебойный. Давай с чёрной полосой!

Ящиков, помеченных тонкой чёрной полоской, было всего пять штук, что означало всего два полностью загруженных элеватора, но были это снаряды, которые Горыня берёг на крайний случай. Снаряжённые сверхмощной взрывчаткой, в толстой чугунной оболочке, они могли разорвать деревянно-металлический корпус пароходо-фрегата одним попаданием, и сейчас, артиллеристы прошедшие специальное обучение аккуратно заправляли снаряды в подающий элеватор пушки.

К этому моменту зверь уже преодолел половину расстояния до батареи, и пушки, были вынуждены опустить стволы почти до упора ограничителей вертикальной наводки.

— Огонь по готовности! — Рощин взмахнул рукой, и сразу же крайняя правая пушка гулко ухнула, окутавшись быстро тающим пироксилиновым дымом.

Снаряд ударил в каких-то метрах от стремительно приближающейся фигуры и взрыв десяти килограммов смеси, отшвырнул вызванного демона назад, но тот перевернулся на ноги, и снова побежал вперёд хотя уже и немного медленнее. Теперь взрывы гремели, не переставая и пару раз пушкари попадали в самого монстра, но видимых повреждений не нанесли. Тем временем, элеваторы больших пушек опустели, и в дело вступил средний и малый калибр. Эти попадали куда чаще, а десятимиллиметровки буквально взбивали вокруг демона пыль столбом.

Тем временем к избиению чудовища подключились и стоявшие по бокам батареи сорокафунтовок, но с тем же результатом.

— Бронебойные! — Скомандовал командир батареи, но расстояние до зверя уменьшилось настолько, что пушки уже не могли стрелять.

Относительно спокойно демон начал карабкаться по высокому склону, который сапёры сделали ещё более крутым, но, когда тот, начал забираться по осыпающейся глине, пару мелкокалиберных пушек всё же подтянули к самому краю, и ударили в упор, сбросив монстра вниз. Во второй раз тот взбирался куда быстрее, перемещаясь из стороны в сторону чтобы сбить прицел, но, когда голова его показалась над обрывом, командир батареи, ждавший этого момента, спокойно докрутил маховики точной наводки и вбил ему в башку бронебойный снаряд, из стодвадцатимиллиметровки, оторвав её начисто. Тело повисело на медленно расслабляющихся руках, и через пару секунд, осыпалось вниз с огромным пластом земли, частично похоронившим демона.

А в трёх километрах от бесславной смерти призванного существа, баронет Фэрфакс, оседал на руки сопровождавших его солдат, поймав откат смерти призванного существа.

— Экое чудище завалили! — Рощин подошёл к брустверу, глянул с обрыва, и присел рядом с Горыней.

— Да, зверюга. — Княжич устало кивнул. — А вы, Виктор Игнатьич, готовьте китель. Я думаю вам не менее "Ярого" в золоте за такое дадут.

— Да не ваши бы пушки, так не в жизнь. — Командир батареи довольно улыбнулся и снял фуражку подставляя стриженную голову под прохладный ветерок.

— Это пустое, — Горыня отмахнулся. — Я ведь не артиллерист, и половины вашего бы не смог. Так что инструмент мало сделать. Нужно ещё его и в хорошие руки вручить. — Он с улыбкой посмотрел на артиллериста. — Сейчас наверняка посыльный от Багратиона прискачет, за новостями. Я всё командующему распишу в лучшем свете, а вы тут уж давайте, обеспечьте беспокоящий огонь по вражескому лагерю, да картечи не жалейте. Я особым образом запас её больше чем остальных снарядов вчетверо.