| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Не вздумай!
Лицо его было страшно, и племянник не посмел ослушаться.
— Я проучу их, — тихо прорычал боемаг. Палочка, которую он запихнул в карман, подсветила материю мантии изнутри.
Доусон напряжённо прошептал какое-то заклинание и резко поднял обе руки. Толстый Пожиратель, мучивший эльфа, стремительно взлетел на два ярда вверх. От удивления он даже выпустил палочку. Домовик вскочил на ноги и попытался удрать, но был остановлен тем, кого назвали Джеймсом. Худощавый дико озирался по сторонам, мгновенно протрезвев. Рядом лежал домовик, обездвиженный Парализующей чарой, а толстяк болтал ногами и орал на весь проулок.
Доусон слегка уменьшил расстояние между Пожирателем и землёй и опустил руки вниз. Толстяк грохнулся, словно мешок с зерном, и судорожно вцепился в подобранную палочку.
— Это ты, Джеймс?
— Нет, ну что ты, Барни! Обижаешь. Это кто-то чужой. Пойдём проверим.
— Я слышал, что здесь водятся жуткие чудища, — задрожав, пролепетал толстый Пожиратель. — П-пошли-ка отсюда, и побыстрее.
— Чудовища, говоришь? — усмехнулся Джеймс, и тут же повис, как ранее Барни.
После этого сомневающихся не осталось, и Пожиратели после нескольких попыток громко трансгрессировали.
Гарри подбежал к домовику. Тот постепенно начинал двигаться. Когда эта способность полностью к нему вернулась, эльф упал перед спасителями на колени. От переполнявших его чувств несчастный не мог произнести ни слова, и только крупные прозрачные слёзы стекали по его щекам.
— Не стоит, — почти прошептал подошедший Доусон. — Мы обязаны были это сделать.
— Меня зовут Матиас, — наконец, сказал домовик. — Я освобождённый. Если я понадоблюсь вам, только позовите, и я немедленно появлюсь. Я сделаю всё, что в моих скромных силах, и если надо, отдам за вас жизнь.
— Кто освободил тебя? — спросил Гарри, догадываясь, какой получит ответ.
— Один из тех, что издевались надо мной, Джеймс Тёрнер. Раньше он был моим хозяином, а потом зачем-то дал мне свободу и сделал наёмным слугой. Это было так унизительно, но я служил ему, потому что знал его доброго отца и любил их обоих. Когда старый Тёрнер умер, его сын стал нагружать меня бессмысленной работой, ведь он не выносил домовых эльфов и, наверное, хотел избавиться от меня. Сегодня я думал, что умру, но судьба благоволит ко мне! От всего сердца благодарю вас! Я не знаю, что вы здесь делаете, и это не моё дело, но уверен, что вы не служите Тёмному Лорду. И поэтому я очень прошу вас: уходите! Сегодня ночью появится ледяной страх.
Сказав это, Матиас исчез.
Гарри и Доусон переглянулись.
— Ледяной страх? — недоумённо вопросил боемаг, на всякий случай доставая палочку.
Гарри вспомнил, как дядя говорил о холоде...
— Дементоры!
И тотчас же, словно по его команде, воздух потяжелел. Холод резко наполнил окружающее пространство, будто бы в тёмную комнату влетел ледяной сквозняк. Земля под ногами застыла и стала похожей на стекло: твёрдая, гладкая. В душу мгновенно пробралось предчувствие чего-то ужасного.
— Давай руку, Гарри. Мы уходим к "Проклятию".
Доусон попытался трансгрессировать, но не сделал этого и обернулся к племяннику в великой досаде.
— Я не могу. Мои силы не восстановились после Жестовых чар. Тогда просто бежим!
Они не одни пытались спастись от странного холода. Все остальные, ещё недавно устраивавшие на улицах и в домах целые оргии, бросились врассыпную, и от криков и визга, доносившихся со всех сторон, закладывало уши.
Толпа оттеснила Доусона и Гарри от паба, но они, работая локтями, медленно пробивались в нужном направлении.
Становилось всё холоднее, и теперь это трудно было не заметить. Спустя ещё какое-то время стало понятно, что ледяной воздух исходит от "Проклятия". Оттуда уже валили толпы обезумевших участников веселья.
Дядя и племянник в одинаковой мере тревожились за друзей, оставленных в пабе, и ускоряли бег, поминутно рискуя с кем-нибудь столкнуться.
К ним подбежала взъерошенная Джинни, тянущая за руку Фреда:
— Слава Богу, вы здесь! Люпин ждёт нас в том проулке, — она махнула рукой на противоположную сторону. — И... И там, кажется, дементоры!
Фред не улыбался. Лицо его было бледным, что оказалось особенно заметным на фоне чёрных волос.
— Бежим отсюда, да побыстрее, — сказал он, но, обернувшись, отступил от "Проклятия" ещё на несколько шагов: — Мы попались...
Над крышей паба парили две фигуры в висящих лохмотьями мантиях. Их лица скрывали капюшоны, но это было только к лучшему.
— Надо прогнать их! — сказал Гарри, выхватывая палочку. Он не был испуган, скорее — возмущён, что дементоры устроили такой переполох.
— Нет, ты не можешь этого делать. Твоего Патронуса могут опознать, — возразил Доусон. — Уходим отсюда.
Они бросились бежать, так быстро, как позволяли ноги.
Люпин с Мундугни, Роном и Джорджем уже ждали их. Ремус сразу же напустился на Гарри:
— Я знаю, что ты забыл свою палочку, но мог хотя бы Мундугнуса с собой позвать! Здесь же опасно, а я...
— Рем, не надо, — остановил его Доусон. — Здесь по-прежнему опасно. К нам летят два дементора.
— Всего два! — обрадовался Рон и направил палочку на приближавшиеся фигуры.
— Никаких Патронусов, — вторично предупредил Доусон. — Мы должны бежать.
— А трансгрессия? — удивился Мундугни.
— Нет, здесь я согласен с Фаби, — сказал Люпин. — Здесь слишком много наших недругов, и они могут вычислить нас по нашему волшебству, такой же способностью обладает и побеждённый дементор, а ведь мы не хотим, чтобы Тёмному Лорду стало известно о разведчиках.
Проулок, который они выбрали, оказался на удивление прямым и длинным. Возможно, в этом было "виновато" какое-нибудь волшебство. После почти километрового бега Рон взмолился:
— Я больше не могу! У меня болит нога! Давайте придумаем что-нибудь другое. Или хотя бы остановимся.
Они так и сделали. Дементоры медленно приближались к волшебникам, и Гарри казалось, что на них надвигается тьма. Свет от маленьких и редких кривых фонариков заметно побледнел, воздух стал тяжёлым, удушливым...
— Нам нельзя останавливаться! — крикнул Люпин.
— Он... прав, — напряжённо проговорил Доусон. — В таком случае нам надо разделиться. Рон и Гарри пойдут со мной и Мундугнусом. Рем — с близнецами и Джинни. Вы — по основному, вперед. Мы... ну, хоть направо.
И вновь сумасшедший бег. Дементоры попросту разделились.
— Я... видел, что всего их... было не двое... — на бегу выдохнул Рон.
— Сколько же?
— Не менее шести... Мистер... Доусон... мы...так и будем... бегать от них?
— Пока мы удираем, у нас есть время подумать, как отогнать их от себя, не используя Патронус.
— Как же это сделать?! — воскликнул Гарри. — Получается, мы в тупике?
— В этом ты прав, — мрачно согласился Флетчер. — Как в воду глядел. Стена.
— Куда нам идти?! — ужаснулся Рон и вдруг стремительно наставил свою палочку на приближающегося дементора. — Вы как хотите, а я ещё мало пожил на этом свете... Expecto...
— Нет, подожди! — остановил Доусон. В его глазах читалось отчаянье и внезапная решимость: — Я попробую нечто другое.
Боемаг вышел навстречу дементору. Тот немного отступил, словно оказывая почтение достойному противнику, но потом, уверенный в своей силе, начал медленно надвигаться на человека.
Гарри стоял так, что частично мог видеть лицо дяди, а потому ужаснулся: глаза Доусона были закрыты. Никто не знал, что чувствовал боемаг, что он собирался делать. Все звуки словно бы провалились в небытие; стояла страшная звенящая тишина.
— Скорей бы он что-нибудь придумал, — нарушил её Мундугнус, чем немного разрядил обстановку, — а то у меня мурашки по коже...
— Если он сейчас ничего не сделает... — тихо, но решительно начал Рон.
Но в следующий миг всем пришлось вздрогнуть. Казалось, тьма сгустилась до предела, и когда не было сил терпеть, Доусон разорвал это наваждение резким криком. Заклинание было неизвестной Гарри латинской фразой. Оно отдалось эхом по тёмным, голым стенам, и в это же мгновение с палочки Доусона сорвался луч... Нет, это, скорее всего, не было лучом. Тонкая струя вещества, похожего на серую густую пыль упруго, сильно ударила в дементора. Раздался звук, похожий на скрежет и далёкий крик боли одновременно, и дементора разорвало на куски тряпья; в воздухе расползлось маленькое тёмное облачко, точно от взрыва. Ветхие лоскуты серой мантии разбросало во все стороны.
Доусон медленно повернулся к друзьям. В его глазах застыл смертельный страх, лоб блестел от пота. Боемаг едва держался на ногах и тяжело навалился на подбежавших первыми Гарри и Мундугнуса.
— Это... случилось... — прошептал Доусон. — Мы должны найти Ремуса и остальных, им придётся тяжелее.
— Что случилось? Что Вы сделали с дементором? — почти испуганно спросил Рон.
— Он уничтожил его, — ответил за дядю Гарри.
— Нет, не совсем так... Освободил. И это стоило мне очень большого труда. Какой я теперь защитник...
— От чего их освобождать? Разве они не свободны?
— Потом я расскажу тебе, Гарри, ладно? Сейчас не время для разговоров. Рем не умеет делать то, что сделал сегодня я, поэтому нам надо найти их как можно скорее...
Они передвигались в час по чайной ложке, практически перетаскивая на себе Доусона и слушая печальные монологи уставшего Рона. Гарри жалел о том, что отдал Снейпу все Льдинки, которые взял с собой, потому что на дядю было жалко смотреть.
По громким звукам человеческой речи и всё усиливавшемуся холоду одна группа волшебников без труда нашла другую.
Как раз в этот момент Патронус Люпина прогонял дементора. Гарри пытался приглядеться к серебристой фигурке, но так и не понял, что это. Отчасти в этом были виноваты линзы, отчасти — расстояние. Дементор не смог долго сопротивляться и убрался так быстро, словно на нём горели лохмотья.
— Зря вы это сделали, — с ходу начал Доусон, пытаясь переложить вес своего тела с Гарри на Мундугнуса.
— Я не видел другого выхода, — объяснил слегка запыхавшийся Люпин, но тут же встревожено оглядел Доусона: — Я вижу, вам пришлось хуже. Что у вас стряслось, Фаби?
— Нашего дементора больше нет на свете. Я всё расскажу в своё время, потому что сейчас нам надо уходить отсюда. Мы довольно намотались за эту ночь.
Перспектива отправления домой взбодрила всех без исключения, и близнецы вновь обрели свою жизнерадостность и принялись шутить.
— Хорошо, что все мы живы, у всех на месте палочки и кости... — осторожненько начал Фред.
— Нет уж, — строго остановил его Люпин. — Перенесите к "Хогвартсу" Джинни, и только тогда будете свободны... Фаби, ты в состоянии трансгрессировать?
— Я... не знаю. Буду очень стараться, — слабо улыбнулся Доусон.
Спустя минут пятнадцать все, кроме Доусона, были в условном месте в Запретном Лесу. В конце концов, усталого боемага перенёс Люпин. Мундугнус переместился из Тёмного переулка прямо в Хогсмид, где, по его словам, должен был совершить выгодную сделку.
Все остальные распрощались в Лесу. Доусон, Джинни, Рон и Гарри направились в "Хогвартс" с такой скоростью, на какую были предельно способны.
Гарри держал за руки Доусона и Джинни, с другой стороны от усталого учителя шёл Рон.
В замке не светилось ни одно окно, и только трава вокруг как-то загадочно серебрилась.
Доусон улыбнулся.
— МакГонагалл готовится к празднику...
У него нашлись ключи от чёрного хода. Когда все оказались в замке, учитель сказал спутникам:
— А теперь быстро идите в свою башню. Вас никто не должен видеть. В случае, если вас всё же поймают, можете, например, сказать, что ходили к Хагриду. Хотя бы отделаетесь выговором и небольшим наказанием... Всем удачи... и простите, если чем-то обидел вас, — и Доусон скрылся в темноте переходов.
— С чего это он? — недоумённо спросил Рон.
— А я его понимаю. Скажи спасибо, если мы все не станем психами после этой ночи, — возразила ему сестра.
После случая с дементором Гарри как-то странно трясло, и он был согласен с Джинни. Всё увиденное и услышанное в Тёмном переулке стало объяснением того, почему большинство волшебников просто избегают эти места. Да, там реально выжить, но вся грязь переулка так врезается в память, что убрать её можно, лишь причиняя боль.
Даже кровать, которая в последние несколько дней стала для Гарри символом безмятежности, не принесла долгожданного покоя...
Глава15. Откровения старой Шляпы.
Гарри мучила бессонница, длинная тяжелая ночь никак не желала заканчиваться. Он потянулся было за Ментальным Щитом, но вовремя вспомнил, что зелье — не снотворное.
Кажется, остальные не имели никаких проблем относительно сна, вот только Рон спал очень беспокойно: постоянно ворочался и стонал; одеяло почти сползло с него, обнажив полосатую пижамную рубаху с фигурной заплатой под цветочек. В свое время этот лоскуток ткани вызывал бурные эмоции, но его хозяин всё же привык к нему. В конце концов, ко всему можно привыкнуть...
Гарри соскочил с кровати, и, накинув мантию поверх пижамы, спустился в гостиную. Огонь в камине уже догорал, от него струилось тепло, маленькие язычки пламени не слепили глаза. В одном из кресел сидела, завернувшись в одеяло, маленькая фигурка, и тишина нарушалась еле слышными звуками всхлипываний.
— Джинни! — Гарри бросился к креслу. — Джинни, перестань сейчас же! Ведь ничего не случилось...
— Я... я знаю... но... ничего... не могу с собой поделать... — сквозь тихие рыдания прошептала она. — Всё это так противно... помнишь бармена? После его слов у Люпина было такое несчастное лицо...
Её слезы оставались на руках Гарри, но он упрямо вытирал их.
— Ты не должна плакать, иначе... Я заплачу вместе с тобой!
Он обнял Джинни, и слезы её потекли с новой силой. Ему стоило больших трудов сдержаться.
"Не раскисай", — твердил он себе, но ничего не вышло: две или три слезинки скатились против его воли.
Они просидели пару часов. Боль постепенно отступала. Джинни успокоилась и стала засыпать, тогда он проводил её до спальни, а сам пошел к себе. После того, как они поделились своей болью друг с другом, стало намного легче. Гарри, чувствуя абсолютное безразличие ко всему, залез в кровать и быстро уснул.
Утро началось с того, что в спальню без стука ворвался Уокер. Он торопливо окинул кровати подозрительным взглядом, потом быстро приблизился к постели Гарри. А тот уже почувствовал присутствие постороннего и открыл глаза. В первое мгновение во взгляде аврора отражалось раздражение и величайшее разочарование, когда же Уокер заметил, что на него смотрят, то придал себе вид человека, исполняющего свой долг.
— Поздравляю с праздником и прошу прощения, мистер Поттер, что вошел без разрешения... хотел оставить записку насчёт Ордена, но раз Вы проснулись, скажу Вам лично: профессор МакГонагалл просит явиться на собрание сегодня, в пять часов. Не забудьте прийти. А теперь извините меня ещё раз, больше не буду вас беспокоить.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
