— Я беру все ответственность на себя, — возразил Дэвиан. — И, если мы победим, не думаю, что его гнев будет силен.
"О да, я знаю своего дядю достаточно хорошо, — подумал он. — Император Велизар панически боится принимать ответственные решения и шагу не сделает без того, чтобы по три дня не консультироваться со штабными офицерами и советниками. Он не хочет отдавать приказ о войне с Ивиром, но, если мы атакуем по собственному почину и преуспеем — Император будет счастлив, что все закончилось само собой, без его участия. Ну, а если потерпим неудачу — кого винить, кроме нас самих?"
Илевер Танн молчал еще с минуту, затем решительно кивнул.
— Я готов, мой префект. Я буду исполнять все ваши приказы, и я ничего не знаю о том, что было решено в столице. Уверен, все наши офицеры исполнят свой долг и защитят границы Империи от любого врага — внешнего и внутреннего.
— Очень хорошо, — произнес Дэвиан. — В таком случае, не будем терять время. У нас его немного, у защитников Атрии — еще меньше. На время отсутствия субпрефекта Тейрана назначаю вас исполняющим обязанности начальника штаба, Илевер.
— Так точно, префект. Мы выступаем немедленно?
Дэвиан покачал головой.
— Не так быстро. До Анлакара около двадцати пяти, двадцати шести часов хода, и я хочу подойти к острову затемно. Мы не можем забывать об этом проклятом аэродроме. Он — наша первая цель. Даже если бомбардировщики покинули его, по воздуху мятежники могут получать из Ивира подкрепления и оружие. Разрушим аэродром — лишим их половины преимущества.
— У нас мало наземных сил, — заметил Илевер. Он не спорил, просто рассуждал. — А на подмогу со стороны гайонских легионов рассчитывать, как я понимаю, не стоит.
— На Кадаре около четырех тысяч обученной морской пехоты, есть легкая полевая артиллерия и в достатке всех необходимых припасов, — Дэвиан щелкнул пальцами. — А пушки наших линкоров и крейсеров могут простреливать почти весь остров. Этого вряд ли будет достаточно, чтобы полностью разгромить мятежников, но хватит, чтобы удержать Атрию, если мы уничтожим ивирский флот и высадим в городе подкрепления. А когда это случится, легату и Магистру Западной армии невольно придется действовать.
— Дело за малым — уничтожить ивирцев, — констатировал новоиспеченный начальник штаба. — У них больше кораблей.
— Численность — это еще не все, не так ли? — Дэвиан улыбнулся.
— Вот как, префект? — в голосе Илевере не было ни намека на иронию, но темные глаза блеснули. — У вас уже есть план, как мы разобьем ивирский флот?
Дэвиан Каррел утвердительно кивнул.
— Да, — проговорил он, — есть. Для начала, раз уж мы все равно вынуждены ждать, я хочу, чтобы на "Мегару" погрузили как можно больше дымовых шашек и бочки с мазутом. Я уверен, что во главе султанского флота вышел в море лично капудан-паша Раннук ай-Таллакар, а он известен как большой любитель охоты. Мы устроим для него такую охоту, какой у него еще никогда не было. Понимаете, о чем я?
Илевер чуть заметно улыбнулся.
— Кажется, да, префект Каррел.
"Атарен", флагманский корабль Западной Эскадры.
27 день Весны. 04:40 по времени Ксаль-Риума (0:40 по местному времени).
Ночь сгустилась над Дагерионом. На черном небе сияли обе луны, в незапамянтные времена получившие имя Очи Неведомого. Левое Око, маленькая луна, чем-то похожая на ягоду церры, повисла почти в зените. Большая луна, Правое Око, только поднималась над горизонтом. Серебристые отблески играли на волнах. Зрелище было красивым, даже чарующим, но Дэвиан, рассуждая прагматически, предпочел бы, чтобы небо затянуло тучами, ухудшая видимость. Но в здешних широтах, в это время года, густые облака появлялись редко.
Эскадра, не зажигая навигационных огней, соблюдая абсолютное радиомолчание, постепенно удалялась от острова Кадар. Два линкора, два линейных крейсера, авианосец, пять крейсеров, одиннадцать эсминцев. Два легких крейсера и субмарины патрулировали водное пространство между Кадаром и Анлакаром, но Дэвиан не рассчитывал на возможность успешной подводной атаки. В Западной Эскадре числились только четыре небольшие подводные лодки, к тому же устаревшие, с несовершенными торпедными аппаратами и неудачными торпедами времен все той же Северной Войны. Против линкоров и крейсеров с современной противоминной защитой у них мало шансов, даже если враг будет настолько беспечен, что одной из субмарин повезет выйти на дистанцию атаки.
Префект Каррел сделал все возможное, чтобы выход эскадры в море остался тайной. Офицеры оставались на берегу до вечера и проводили время в салонах и ресторанах, стараясь быть у всех на виду; лишь после наступления темноты они поднялись на корабли. Дэвиан оставил на острове старшего радиста с "Императора Атарена" — в течение ночи ему было приказано передать в Гайон несколько радиограмм от имени префекта эскадры, используя позывные флагманского корабля. При известной доле везения, это позволит сбить с толку как врагов, так и союзников, причем неизвестно, что важнее. Расчет Дэвиана Каррела строился на внезапности, и легат Гардейн должен оставаться в неведении относительно того, что задумал префект, так же, как и капудан-паша ивирского флота.
Дэвиан стоял на открытом мостике, с наслаждением подставив лицо прохладному ночному воздуху. Поход до Анлакара займет приблизительно двадцать пять часов. Если все пройдет по плану, эскадра останется необнаруженной и выйдет к цели примерно за два часа до рассвета. А дальше... что ж, дальше в дело вступит составленный Дэвианом Каррелом план, да и, чего скрывать, просто банальное везение.
Префект понимал, что рискует. Вступать в бой с двукратно превосходящим врагом не советовало командирам ни одно из существующих пособий по тактике. Тем более что ждать подкреплений не так уж и долго: через полторы децимы здесь будет Магистр Востока с мощной эскадрой. Но эти полторы децимы будут стоить жизни тридцати тысячам человек на Анлакаре, так что про писаные правила сегодня лучше не вспоминать.
"Едва ли Императору и Сенату понравится то, что я затеял, — думал он, выискивая среди тысяч звезд знакомые всем морякам маячки-ориентиры. — Что ж, пусть так. Велизар сам назначил меня префектом эскадры, и я намерен выполнить свой долг. Завтра в это же время мы уже будем воевать с Ивиром, вот и все, и пусть вся мудрая дипломатия идет куда подальше. Император Велизар может бояться крови, но я еще не забыл, что я — из династии Каррелов. А мы не привыкли прощать оскорблений, и пока так будет - наша Третья Империя существует".
ГЛАВА 5
Северное море. Около 120 миль к западу от острова Малгари. 28 день Весны 1938 года.
Северное море, как обычно, злилось. Его недавний приступ благодушия продлился недолго, за ночь ветер принес мрачные, низкие облака, серой пеленой закрывшие небо. Солнечные лучи с трудом пробивались сквозь редкие прорехи в густой завесе. Высокие волны стремительно катились по хмурому морю, простиравшемуся от одного горизонта до другого. В их реве Ниоре Сетано слышалась бессильная ярость. Именно бессильная, потому что с высоты верхнего ходового мостика линейного корабля "Риото", на котором находилась адмирал Сетано, волны вовсе не выглядели грозными. И с какой бы силой они не били в бронированный борт "Риото", новейший линкор, казалось, вовсе не замечает их бешенства. От беспомощной злобы волны исходили пеной, которая вздымалась до верхней палубы исполинского корабля, и щедро окатывали ее потоками воды — и только. Идущий полным тридцатидвухузловым ходом линкор почти не поддавался качке. Он как будто бросал высокомерный вызов самой стихии и побеждал ее.
Ниора Сетано улыбнулась, проведя рукой по холодному железу. Н-да, никогда еще океаны Дагериона не рассекало нечто столь громадное и могучее. А "Риото" был воистину колоссален: самый большой, быстроходный и неуязвимый военный корабль из всех, когда-либо построенных. Его стандартное водоизмещение достигало пятидесяти восьми тысяч тонн, длина корабля превышала двести шестьдесят метров, ширина — тридцать четыре, а от ватерлинии до рогатой башенки артиллерийского дальномера, венчающей главную надстройку, было сорок метров. Подлинный шедевр судостроителей Севера, доказательство технической и военной мощи Сегуната, воплощенное в металле. Над широкой палубой возвышались граненые короба башен главного калибра, грозящие океану длинными стволами орудий, вполне соответствовавших всему остальному в этом корабле — монструозными 420-миллиметровыми громадами. Пушек было восемь, и они размещались в двух огромных, массивных башнях в носовой части; вторая, приподнятая на броневом барбете, могла стрелять поверх первой. Смелое решение конструкторов себя оправдало: нестандартное расположение артиллерии главного калибра дало серьезную экономию веса. Это позволило, удержав габариты "Риото" в пределах разумного, осуществить заветную мечту верховного командования Сегуната, которое, выдав задание на проектирование новых кораблей, сформулировало свои требования недвусмысленно: "у наших зверей должны быть самые большие клыки, самая толстая шкура и самые быстрые ноги".
За башнями главной батареи возвышалась похожая на высокий шпиль старинного замка надстройка, единственная мачта и отогнутая назад, необычно широкая дымовая труба; в самой корме располагались две катапульты для запуска гидропланов-корректировщиков. С обоих бортов — по пять небольших куполообразных башенок с парой 114-миллиметровых универсальных пушек каждая. Все это придавало кораблю очень характерный профиль, который невозможно было не узнать с первого взгляда. На мачте гордо развевался флаг Агинарры — серебристое полотнище с алым драконом, воинственно раскинувшим в стороны широкие крылья и извергающим пламя из пасти.
Ниора Сетано обернулась назад. За кормой "Риото", держась несколько правее флагмана, шел его близнец, "Мэгаси". Зрелище было красивым — два огромных, но по-своему изящных бронированных монстра, рассекающих серые воды. Оба были введены в строй флота лишь недавно. Третий их "брат", "Ситаро", еще проходил последние приемные испытания. Четвертый, и последний, корабль в серии, "Асаги", строившийся на частной верфи в столичном Кинто, задержался на финальном этапе достройки, и его ввод в строй пришлось отложить. Эти четыре сверхкорабля автоматически становились ядром линейных сил Объединенного Флота, его лицом и гордостью.
— Да, — адмирал Сетано улыбнулась и кивнула собственным мыслям, — безусловно, на парадах они будут смотреться... незабываемо.
— Прошу прощения, командующая? — удивленно произнес контр-адмирал Масахиро Оми, начальник штаба Объединенного Флота.
— Я говорю — на смотрах в порту Кинто эти корабли будут поражать воображение, — повторила Ниора.
Оми недоуменно нахмурился. Он был невысоким, плотным мужчиной чуть за пятьдесят, с явственно наметившейся лысиной и короткой, заостренной темной бородой, прошитой пока еще редкими прядями седины.
— Вам не нравится "Риото"? — недоверчиво сказал он. — Это прекрасный корабль, адмирал Сетано. Линкоры серии "Риото" — самые огромные и могучие военные суда в истории нашего мира. Агинарра строила их пять лет. Они станут символом нашего флота, символом военной мощи Сегуната.
Ниора снова улыбнулась уголками губ — Масахиро высказал вслух то, о чем она только что думала.
— Как женщина, я от них в восторге, — сообщила тайрё Сетано, — но, как адмирал, с трудом представляю, что мне с ними делать.
Лицо несчастного начальника штаба приобрело еще более растерянное выражение.
— "Как женщина"? — он кашлянул. — Простите, командующая Сетано, я не могу уследить за ходом ваших мыслей.
— Это же очень просто, Масахиро, — соизволила пояснить Ниора, — Мы без ума от всяческих дорогих безделушек, а этот корабль — самая дорогая безделушка в истории всего Дагериона. Знаете, что он мне напоминает?
— Кхм... нет, — страдалец Оми смотрел на командующую настороженно, ожидая очередного святотатственного высказывания, и Ниора Сетано улыбнулась еще шире.
Она снова повернулась, любуясь великолепным силуэтом "Мэгаси". Солнце неспешно ползло к закату, и небо, наполовину затянутое завесой темно-серых облаков, окрашивалось в красноватые оттенки. На фоне этого огненного марева могучий корабль смотрелся бесподобно. О да, безумно красивая и дорогая безделушка.
Ниора вздохнула, постукивая пальцами по металлу поручня. Она была выше ростом, чем коренастый Оми — вообще выше многих мужчин — и весьма недурно сложена, тем более для своих-то сорока восьми лет, и при том, что даже в молодости особенно не старалась заботиться о собственной внешности. Черные волосы, в которых, как ни странно, еще не появилась седина, были привычно стянуты на затылке в простой хвост длиной до лопаток, на широком лице выделялись необычные для агинаррийцев зеленовато-голубые глаза — наследство от бабки-чужестранки.
— Эти корабли, Масахиро, — вернулась она к беседе, — они похожи на то чудесное шелковое платье, которое моя младшая сестра Юкири подарила мне на минувший день рождения. Оно сшито по последним веяниям столичной моды, яркое, роскошное и ужасно непрактичное. Владеть им приносит чувство удовлетворения и гордости, но чтоб демоны уволокли меня в Бездну, если я представляю себе ситуацию, в которой оно было бы мне нужно. Я, знаете, уже не в том возрасте, чтобы кружить головы кавалерам. Платье прекрасное, просто это наряд для столичной модницы, а не для адмирала Объединенного Флота, вот и все.
— Кхм... — кашлянул Оми. — Я понимаю, что вы имеете в виду, командующая Сетано. Но позволю себе не согласиться с вами. Все морские стратеги и тактики, за очень немногими исключениями, сходятся во мнении, что линейные корабли по-прежнему составляют основу боевой мощи любого современного флота.
— Все морские теоретики, Масахиро, мыслят категориями той войны. И тут я с ними не спорю: окажись эти линкоры двадцать пять лет назад у Тиварны, цены бы им не было. Но сегодня...
"Хотя это не худший вариант, — заметила она про себя. — Уж лучше эти красавцы, чем то, что могло бы быть вместо них!"
Строительство кораблей типа "Риото" стало следствием крупной дипломатической победы Агинарры девять лет назад, когда северянам удалось добиться снятия значительной части ограничений, предусмотренных мирным договором 1914 года. В приступе эйфории Верховный Морской Штаб немедленно разработал грандиозную сверхсекретную программу "12+8", согласно которой Объединенный Флот должны были пополнить не много, не мало, двадцать линкоров и линейных крейсеров за десять лет. Адмиралу Фусо Итоми, в то время занимавшему должность командующего, пришлось повоевать со штабными теоретиками, доказывая, что эти эффектные на бумаге, но заведомо невыполнимые планы приведут лишь к разорению флота. Итоми добился своего: Штаб внял гласу рассудка и поумерил амбиции, ограничившись заказом на четыре линкора и четыре линейных крейсера. Требования, предъявляемые изначально к проекту нового линкора — восемьдесят тысяч тонн водоизмещения и орудия калибром 48 сантиметров — также были пересмотрены в сторону здравого смысла. В результате, за восемь лет Объединенный Флот пополнили сначала линейные крейсеры типа "Хагеши" в тридцать шесть тысяч тонн, а теперь и линкоры — "Риото" с братьями. И это были прекрасные корабли, но Ниора Сетано, сменившая Итоми на посту командующей флотом четыре года назад, так же, как и ее предшественник, сомневалась в том, что для них найдется применение, которое позволило бы окупить затраты на постройку.
