— Тогда его надо немедленно отпускать, прикажи, Князь! — девушка гневно вскочила и уставилась на Асмана.
— Подожди, Гелингин, послушай еще уважаемого Фармана, — мягко ответил властитель.
— Видишь ли, госпожа, маг стражи, который первый прибыл на место происшествия, утверждает, что Рус Нодаш, стоя над тобой, создавал какую-то структуру. Ты сама говорила, он делал пасы руками.
— Он привлекал мое внимание! — возразила девушка, — и я не видела структур!
— Ты всего лишь ученица и лучше меня знаешь, что вы пока видите только готовые структуры.
— Или колебания Сил, а их не было!
— Они были слабыми, а ты находилась в "пыльной стене". Потоки Силы Геи, которые ты тянула, закрыли собой мелкие колебания той же самой Силы, — Следящий не являлся склонным к Силе, но он хорошо проконсультировался.
— Офицеру тоже могло показаться! — скрепя зубами, не сдавалась Гелиния.
— Возможно, но подозрение серьезное. Теперь об убийце из "гильдии". Наши Целители держат его в бессознательном состоянии и осторожно ищут ключи к его памяти. Она очень хорошо заблокирована. Пытать бесполезно, — упредил он вопрос девушки, — члены "гильдии убийц", открыв рот, сразу умирают. Так вот, судя по татуировкам на спине, он очень опытен. Вряд ли такой позволит отключиться плащу хоть на мгновение.
— У всех случаются неудачи, — не сдавалась Гелиния, — и он мог ошибиться.
— Мог, — согласился с ней Следящий, — но преступление на территории княжеского дворца — это очень серьезно. Пока я вынужден тебя огорчить. Твой кузен останется в темнице, по меньшей мере, до тех пор, пока наши маги не прочитают память убийцы. Она либо снимет с Руса все подозрения, либо подтвердит их. А подозрения к сожаленью очень серьезные. Мне искренне жаль тебя, госпожа Гелингин.
— Да как ты смеешь такое говорить! — гордая кочевница рассердилась ни на шутку, — какие такие очень серьезные подозрения! Он спас меня от верной смерти и за это томится в тюрьме!? Не верите его словам — загляните ему в память! Да, да, — к ней пришло понимание, как обращаются с узниками, — вы же наверняка сделали это и почему молчите!? — взгляд горящих голубых глаз метался с князя на Следящего.
— Его защиту тоже пока не удалось пробить, — спокойно ответил Фарман, — это еще одна причина, почему я пока не могу его отпустить. А теперь извини, госпожа, — он заметил условный знак князя, — мне пора, — и быстро, с поклоном скрылся за дверью.
— Асман! — резко обернувшись, вскликнула девушка, — сперва мой отец, а теперь человек, за которого я в ответе! — они остались одни и, наконец, можно поговорить начистоту.
— Гелингин! — зрачки князя резко сузились, крылья носа затрепетали, но он не заорал, а прошипел от ярости, — с твоим отцом и всей твоей семьей мы всё решили полюбовно, не надо его вспоминать. А кто такой Рус, кто он тебе?
Пять лет назад в кочевой столице Сарматов при попытке отравления вождя задержали убийцу. Магам Сарматов, а они учились во многих лучших орденах ойкумены, удалось расколоть его память и по цепочке выйти на главного заказчика — недавно вступившего на трон Асмана Второго. Ему пришлось приехать в племя, заплатить виру и поклясться всеми Богами и Духами Предков, что больше такое не повториться. Отец Гелингин принес аналогичную клятву. Все же признанный князь, тем более из обширного рода Шахнидов. Асман, на радостях удачного разрешения такой тяжелой проблемы, когда единственное наказание по законам Предков — смерть, разрешил всей семье вождя обращаться к нему просто по имени. Тогда он был еще неопытным властителем и всерьез опасался строгого выполнения законов Предков своими "дикими" собратьями.
А приехать пришлось по той же причине, по которой хотел избавиться от вождя. Под руководством отца Гелингин, Пиренгула — мага-Пылающего (буквально — сын Пирения, имя мальчику сменили после обнаружения склонности к Силе Пылающих) клан Сарматов неимоверно усилился. Отношение к роду Шахнидов стало по-сути формальным. Племя разрасталось за счет вливания других кочевых племен, знать училась за границей и сыновья возвращались с новыми знаниями. Вместе с "новой" магией поддерживался и традиционный шаманизм. Сарматы выросли из "дикости" и представляли силу, которая могла легко поспорить с войсками верными князю. Тем более у них имелся богатый опыт ведения войны в разных частях ойкумены. Сарматов охотно нанимали цари и князья "пограничных" земель.
Как Асман считал тогда, так и не отступил от своих убеждений и позже — все держалось исключительно на личности вождя, который, кстати, поклялся в верности князю не лично, а через представителя. По-существу не принес клятву, а можно сказать "высочайше одобрил". Какой новоиспеченный князь такое стерпит?
— Как кто? Он мой соученик, я позвала его с собой, и он защитил меня от убийцы. Я за него отвечаю, — гордо ответила Гелиния.
— И все? — хитро переспросил князь. Он быстро раздражался, но и быстро успокаивался. За исключением некоторых приступов.
— За кого ты меня принимаешь! — возмутилась честная девица и сразу напористо спросила, — так, когда он выйдет на свободу?
— Послушай меня, молодая Гелингин, и постарайся понять. Все подозрения, о которых говорил Следящий имеют место. Кроме того, — повысил голос, останавливая возражения, — ты уверена, что покушались именно на тебя? А если на него? И еще послушай, не перебивай! Пока он сидит в темнице, и о нем будут ходить слухи, как о главном преступнике, то заказчики будут спокойными и их станет легче найти и взять. Тебе же интересно, кто хочет тебя убить? Надеюсь, ты не меня не подозреваешь? У себя во дворце, да после нашей с твоим отцом совместной клятвы?
Они поговорили еще с полчетверти, и Гелиния вынуждено согласилась с доводами князя. Ему этот скандал нужен меньше всех, хватает других врагов лично Гелинии и её семьи. Достаточно и претендентов на трон Тира. Идя во дворец, ожидала иного исхода, но победил непреклонный Асман. Это её бесило.
— Если появится что-нибудь новое, я тебя приглашу, — сказал ей князь на прощание, — и сама можешь заходить в любой момент, я оставлю распоряжение. Буду искренне рад.
— Лучше распорядись, чтобы Руса не пытали, — зло ответила девушка.
— Не переживай, — улыбнулся Асман, но в глубине глаз мелькнуло бешенство. "Держись овца, упрямая, как баран, я тебя обломаю...", — думал он, глядя на закрываемую слугой дверь.
— — — — — —
*Паранойя — психическое расстройство с бредом преследования. Асман ей не страдает, у него реально опасная жизнь. Написано просто для красного словца.
**Сарматы — господа историки, я сам в шоке! Честное слово, автор ни при чем. Очень надеюсь, что к древним земным кочевникам, их геянские тезки не имеют никакого отношения.
Глава 6
Рус не стал сопротивляться, спокойно дал закрыть на руках кандалы. Четыре мага, два десятка стражников — сила. Когда успели сбежаться? В принципе, уйти можно, но не устраивать же бойню во дворце. И без Духов не обойтись, придется раскрыться, и друзья тогда пострадают, и... нет, пожалуй, с Гелинией ничего не случится. Большая шишка оказалась. А о друзьях при его хорошем поведении могут забыть. Рус на это надеялся, иного не оставалось. Мысли о справедливости, о "невинном страдании" и не подумали возникать. Особенно когда увидел тех четырех побитых хлыщей. Они что-то пели офицеру стражи и он хмуро косился на Руса. Тут и Гелинию не вовремя настиг откат. Да её особо и не слушали.
"Ничего, девочка, — подумал Рус, вспомнив о предупреждении наставников: "количество Силы надо увеличивать постепенно, каналы должны успевать за её ростом, иначе неизбежно случится откат от перегрузки каналов. Без должного ухода это может привести к смерти мага", — во дворце тебя откачают, помощь нужна минимальная. Но и гадюшник там ужасный. Или на меня была засада?", — мысль крутнулась в другую сторону.
Поразмыслив и так и эдак, пришел к выводу, что его все же проще завалить не во дворце. Наоборот, лишнее внимание к его смерти вредно. А здесь, похоже, шум вокруг князя и есть самое главное.
"Ничего, Воронок, о тебе позаботятся. Ты уж сильно не брыкайся, побудь в конюшне до моего возвращения. А лучше иди с Леоном, их, дай бог, не тронут", — успокаивая себя таким образом, Рус под охраной спускался в подземелье. Пока обходилось без рукоприкладства, все-таки гость князя. Вот когда прикажут — другое дело.
На первом уровне приказали остановиться. Ждать пришлось недолго. Прибежали люди, открыли деревянную окованную железными полосками дверь. Внутри загорелся свет масляных ламп и Руса, после команды "вводите, дарки", подтолкнули в комнату без окон.
— Кладите это дарково отродье на лавку и привязать не забудьте, — раздраженно приказал начальник, маг-Ревущий с солидным животиком в яркой праздничной тунике. Кроме него, за столом с письменными принадлежностями сидел заспанный взлохмаченный старичок без склонности к Силе.
После тычка охранников, Рус лег сам. Заранее приготовленными ремнями стражники притянули к доскам голову, грудь и ноги. Взор уперся в подкопченный потолок, голова не поворачивалась.
Не сказать, чтобы Рус совсем не боялся. Страшился, переживал, беспокоился о беспомощности, будучи привязанным к лавке, но не более. Пугающим воображением он не страдал, а в переделках бывал и похуже. В княжеской тюрьме, да гостя князя, который только под смутным подозрением точно не убьют и не искалечат. По крайней мере, сильно. А боль... а что боль? Придется потерпеть, и не такое проходили.
— Имя? — послышался усталый старческий голос.
Рус, будто не понимая, промолчал. Интересно, станут бить или по-иному бо-бо сделают?
"Ой, я мазохист что ли? — возникла испуганная мысль, — Не-е", — продолжил успокаивающе, — я проверяю их отношение ко мне и сам с собой разговариваю. Все-таки страшно. Привет, Владимир Дьердьевич, не унывайте! Ты смотри-ка, не знал, что соскучусь по имени-отчеству. А обращение на "вы" уже непривычно и приятно. Сразу уважуха прет...", — отвлекая себя, не услышал приближения мага и вздрогнул от неожиданного громкого рева в ухо. Тело прошила неприятная судорога, на секунду оглох.
— Тебя, дарково отродье спрашивают, отвечай!
"В натуре Ревущий!", — мелькнула раздраженная мысль и Рус назвал свое имя.
Старик спрашивал еще долго и нудно. Откуда, кто родители, чем занимался, чуть ли не с самого детства, зачем прибыл в Тир. О самом покушении — ни слова. А в это время маг неспешно занимался своими делами. Звякал склянками, звенел железом, кряхтел, пришептывал. Рус не мог наблюдать за его действиями, и эти звуки волновали, заставляя-таки ждать неприятности, и одновременно сбивали выстраивание гладкой легенды.
"Психологи хреновы, мать их!", — догадывался волевой узник.
Вдруг на лоб упала вязкая капля, пронизанная структурами разных Сил, и медленно растеклась. Повеяло Силой Ревущих и вместе с речитативом мага в голову хлынули структуры. Мозги скрутило и вновь распрямило, жар прожег череп насквозь, резко сменился жгучим холодом, а вслед за ним пришла приятная прохлада. По телу растеклось блаженство...
Антимагаческие браслеты не отнимали склонность к Силе, они лишали способности входить в транс и оперировать ею. "Видеть" Силы и чужие структуры браслеты не мешали.
Рус настроился на боль, на обман, на страдания, но не на "сыворотку правды" в алхимическом исполнении.
— Ты хотел убить госпожу Гелингин? — быстро спросил старик. Голос из нудного превратился во властно-требовательный. Старческое дребезжание словно испарилось.
— Убить Гелинию? Конечно, нет! Ты что, старик, обкурился? Ха-ха! — веселое настроение мешало думать, язык лопотал сам по себе, хотелось сказать всю правду, хотелось быть хорошим и честным. Старик и толстяк стали такими милыми. Зачем обижать их обманом? Но пошутить можно, не обидятся.
— Да я её и пальцем не тронул! А хотел. И не только пальцем. Вы меня понимаете? Шучу. Нет, не шучу. На самом деле хотелось, да и сейчас бы не отказался... прелесть, а не баба! Не то, что лооски...
— А что лооски? — насторожился Ревущий.
— А, и вспоминать неохота, сучки они. Особенно одна из них. Вы не поверите, мужики, кем она работает! Сказать? — гелинский перемешивался с русским, поэтому "мужики" с трудом понимали его быструю речь, — магистром! В натуре не вру! Ха-ха! Рабом меня сделала, умора!
— Говори по-гелински, — потребовал старик, переглянувшись с магом. Нахмурился, бросив взгляд на песочные часы, и задал уточняющий вопрос, — тот убийца из гильдии тоже знаком с лоосками?
— Это которого я вырубил? А я почем знаю? Я с ним, понимаете ли, не разговаривал. Рубанул по затылку и все дела. Игла у него знатная оказалась, вся в структурах. Однозначно яд.
— Кого он хотел убить?
— Я думаю Гелинию. У неё какие-то проблемы с князем, вернее у её отца, а тут такая пакость. Папа тогда непременно за дочку впряжется, — следователи снова переглянулись.
Слова были гелинские, но такой жаргон они слышали впервые. Четкий план допроса полетел к Тартару. Задержанный отвечал не привычно-подобострастно, стараясь угодить, а шутил, хотя и говорил правду. Маг это видел по астральному телу.
— Ты знал, что убийца должен был сидеть в том месте?
— Не знал, но почуял. Он же в плаще из Засадника был, а я встречался с одним в пятне. Убил. Большая зверюга, я вам скажу, быстрая. Но я быстрее! Честно слово! Вы мне верите?
— Верим, — ответил маг, — почуял — это увидел через астрал? — заинтересовавшись, он пожелал уточнить.
— Ну-у, можно сказать и так. Сначала опасность, а потом увидел. Гелинию на землю бросил. Она, глупенькая, поди, меня испугалась, давай защиту ставить, а я в это время засаду разглядел...
— А её не хотел на земле, такую сладкую? — вставил старик. Он уже понял — ничего путного из допроса не вынесут. Может, хоть такое обвинение можно состряпать.
— Какой там! И в мыслях не было, — действие эликсира как-то разом ослабло и Рус продолжил говорить уже более осмысленно, — мигнуло в астрале и я шасть туда. В смысле не в астрал, я всегда в легком трансе хожу, а в кусты, — говорил и пожалел, что сболтнул про лоосок. "Хотя... половина слов по-русски, нифига они не поняли".
— Знаешь ли ты кого-нибудь из семьи Гелингин, состоишь ли в какой-либо организации? — старик заторопился, времени оставалось с полстатера.
— Не знаю никого, кроме неё и с ней познакомился только в ордене, ни в какой организации не состою, но знавал "степных волков", еле ушел от них в пятне-е... — сознание затуманилось, и Рус медленно погрузился в омут беспамятства.
— Что такое, Арелий, — старик обратился к магу, — песка еще с полстатера осталось!
— Это ведомо одному Эолу, — раздраженно ответил Ревущий, — Знак на него странно подействовал и пропал, как ты заметил, раньше времени. Ты давай излагай нужное, чтобы там все гладко вышло и понятно, а я в мысли полез пока он без сознания, — сказал и приложил к голове Руса правую руку. Сосредоточился.
Старик вздохнул, почесал пером в затылке и приступил к составлению протокола. Упоминание о лоосках, подумав, пропустил. Не хотел ковырять осиное гнездо, вспомнил, как они недавно всех на уши подняли. Тем более половина слов о них непонятна, видимо эритрейские, откуда узник родом, и не в ладах он с зеленоглазками, за что честь и хвала. Жаргон интересный, неслыханный ранее. Покрутился парень в городских низах где-то в центральных землях, но к нашему делу это не относится. Ничего ему пришить нельзя, даже попытку снасильничать невинную девицу архейского рода. Пусть начальство думает.
