1940hr

По мату со стороны пригорка Григорий Иванович понял, что очередной начальник приехал. Их здесь бывало редко, но и иногда приезжали. Почему по мату? Так проще некуда — дорога сначала уходить вниз, а потом круто вверх, по косогору. Хилые моторы большинства машин глохнут при попытке взобраться вверх, а начальство редко пешком ходит, всё больше хочет сидеть и ждать, когда их привезут прямо под крестьянски очи.

Посмеявшись, Григорий Иванович пошёл в сторону овражика и правда, в нём застряла чёрная эмка. Григорий Иванович работал водителем и хорошо в марках машин разбирался. Злые как черти, в эмке сидели приезжие люди.

Они пошли таки наверх.

И уже через пару часов, собрав вокруг себя всех окрестных мужиков, не занятых в поле, начали агитировать. Это были люди из НКВД, не всегда хорошие, но всегда злые. Старший чекист собрал всех и достал бумагу, зачитав:

— Приказ товарища Сталина. Довести до населения деревни Холмово, что в соответствии с программой освоения Урала и поволжья, проводится набор добровольцев. Всем добровольцам выделяется три гектара — тридцать соток, земли, инструмент для сельскохозяйственной обработки земли и для строительства жилья. Для закрепления права владения землёй вы обязаны не менее трёх лет прожить на ней, занимаясь сельскохозяйственной деятельностью — проще говоря, выращивая что-либо или занимаясь скотоводством.

— А хаты то наши кому отдавать собрались, — вылез самый умный мужичок.

— Ваше нынешнее имущество сохраняется за вами и по прошествии трёх лет вы сможете вернуться в свои дома. Но эти три года вы обязаны прожить на осваиваемой территории. Согласно меморандуму, после трёх лет участок переходит в ваше личное, неотчуждаемое пользование. Проще говоря, становится вашей собственностью. Переезжать необходимо всей семьёй...

— Господи, — один из мужиков вздохнул, — да что ж это такое делается то?

— Что делается? — Чекист хмуро на него посмотрел, — Ленин обещал Землю — крестьянам? Получите, распишитесь! — чекист взглянул на него очень уж выразительно, — правда, нахлебники нам не нужны, поэтому чтобы владеть землёй, вы должны её обрабатывать. Правительство готово скупать у вас любую продукцию по государственным ценам.

— Щас, разбежались. Мы на рынке больше сторгуем! — крикнул кто-то.

— Да пожалуйста, — чекист отмахнулся, — только в целях защиты прав граждан государство ввело официальные лимиты цен. Будете продавать дороже — это уже спекуляция. Лимиты ровно вдвое выше цены госзакупки. Так что всё в ваших руках. Сколько у вас урожайность с гектара? Семь центнеров? Семьсот килограмм. Одному человеку для сытой жизни нужно максимум двести килограмм зерна в год. С трёх гектар как раз можно собрать зерна, овощей, корма для скота, чтобы жить сыто. Если руки конечно не из задницы растут! Себя точно прокормите.

Шутка ли, такое щедрое предложение. Но искали подвох:

— Товарищи, а где мы жить то будем?

— А вот с жильём — беда, — чекист посмотрел на спросившего, — мы стараемся решить проблему, но главный фактор тут всё-таки рабочие руки. То есть сами приезжающие. Инструмента у нас много, у нас мужиков нет, чтобы дома поставить покрепче. А теперь главное — снабжение топливом для мотоблока бесплатное, снабжение природным газом в баллонах для кухни — бесплатное, электричество — десять киловатт на дом.

Не все поняли, чекист пояснил:

— Десять киловатт это примерно мощность ста лампочек накаливания. Вполне достаточно, чтобы и дома было светло-тепло, и ещё останется, чтобы различное оборудование работало.

Григорий Иванович решил уточнить:

— Товарищ чекист, вы скажите главное, что с нашими домами то будет? Брошенные ведь обветшают да обвалятся, а нам менять шило на мыло?

Его поддержали многие.

— Да, придётся, скорее всего, снова отстроить.

* * *

*

Эмоций было... через край. Но в советском союзе они как-то притуплялись, уходили на второй план. Всем безраздельно владела атмосфера коллективизма, а не индивидуализма. Так что личные проблемы не обсуждали, не плакались, люди работали на износ и не пестрели эмоциями, чувствами, больше было некоторое всеобщее чувство занятости. Оно охватывало всех и, по сути, не оставляло другого выбора, кроме как раствориться в нём.

Товарищи из партии и простые работяги были заняты делом, каждый на своём месте. И все работали, как муравьи в муравейнике — ни у кого не было лежбища и удобного диванчика, на котором он потягивал пиво и отсчитывал пролетающие мимо года... Под всем этим был мир. Разломанные судьбы, стоны больных и надежды юных, пьянствующие бывшие и будущие зэки и миллионы будущих жертв войны.

Я в этой пирамиде-муравейнике был не на последнем месте, но и далеко от первого. Достаточно нагл, чтобы плевать на всех, включая главного муравья, достаточно самодостаточен, чтобы не раствориться. И тем не менее, атмосфера меня захватила и понесла, как большой поток воды маленькую песчинку, так что я не удивился через месяц, обнаружив, что уже неделю я занимаюсь тем, что стараюсь максимально выжать из своего завода и своих людей, чтобы дать стране нужное.

А что нужно? Я знал это лучше Сталина. Хороший он мужик, и управленец крепкий, видно, в юности побывал под пулями — таких людей от обычных чиновников отличает особая стать. Я ей тоже отмечен, войны вёл на передовой и в тылу врага...

Эшелон летел над северным морем. Так уж получилось, что доставка груза сюда поездом затруднена — однопутная дорога, да и та захирела. А за моей спиной, клином, как птицы, летели сорок транспортных самолётов, целая армада. И это были не АН-12.

А было дело очень просто и сложно одновременно. Началось всё с того, что я понял — без мощной реактивной тяги мне не создать достаточно вместимый транспортник. И тогда родилась идея заткнуть за пояс Говарда Хьюза и создать свой собственный огромный самолёт. Но ценз на реактивные двигатели... применение их было нежелательно, но очень хотелось! Максимум, который я мог себе позволить — это применить Антей.

Антей — замечательный советский самолёт с четырьмя мощнейшими турбовинтовыми моторами — шестьдесят тонн грузоподъёмности, шутка ли? Но только этот парк сверхтяжёлых по нынешним временам транспортников дислоцировался в большом подземном ангаре, а на взлётную полосу самолёты поднимал уже лифт.

Вообще, конструкция моего аэродрома и всего завода довольно занятная — он уходил на три уровня вглубь, под новыми цехами была большая подземная стоянка самолётов, закрытая сверху сверхпрочным бетоном. В три уровня, кстати. Подземный завод, по сути, царство гигантов — самолёты, опустившиеся вниз, там и обслуживались, загружались, а поднимались на специальной площадке в начале полосы наверх. Берси заложил в проект крупнейший из имеющихся у нас самолётов, так что место было.

Антей... как много в этом звуке. Гигант, ревя моторами, очень громко ревя, двигался по небу, перевозя шестьдесят тонн грузов. И если в случае с танком это был лишь один, то с людьми — весь грузовой отсек забить можно было. Двигался он высоко, но не за пределами артиллерии — семь-восемь километров — потолок для гружёного антея. Без груза и лишнего топлива мог подняться на девять километров.

Самолётов я сделал ровно сорок две штуки — два обслуживали завод, остальные сорок — спецотряд "МЗГА-Авиа". Дал команду на сброс — открылись створки заднего люка и грузы заскользили по длинным рельсам, уложенным на полу грузовой кабины, они двигались легко. Вывалились сплошной кучей и там уже открылись парашюты, в камеры заднего вида я видел, как куполы парашютов сначала вытянулись, а потом и открылись полностью, груз ушёл. Всё небо было в точках — Сорок машин сбросили такие же контейнеры, которые усеяли куполами парашютов всё небо, с неба буквально высыпалась мана небесная. Ха.

Я эту ману небесную и в рацион пилота включил. Первоклассная говяжья тушёнка. Почти без жира и жидкости, вкуснейшая — пальчики оближешь. Золотистая банка, удобно ложащаяся в руку и консервный нож — один на ящик тушёнки. Потянулся к рации, но Берси меня опередил:

— Три-ноль-один, сброс выполнен, маяк включён. Повторяю, сброс выполнен, маяк включён!

Две тысячи тонн тушёнки и несколько килограммов специй — подарок для рабочих, что строят по приказу Сталина тракторный завод — для производства танков. Тракторный завод эвакуируется из украины с последующей модернизацией, поэтому люди оказались в Ёбурге буквально на голой земле, с одними лишь тычками от руководства вместо зарплаты. А эти две тысячи тонн мяса помогут им пережить некоторое время. По пять банок на человека — много или мало? Как по мне, человеку, очень неприхотливому и редко едящему, банка тушёнки при наличии гарнира — это на весь день хватит. И пусть это немного по сравнению со всем остальным, внизу нас ждали не только НКВДшники, но и МП Берси, которые проследят, чтобы груз дошёл до конечного потребителя, а не осел в желудке местной партийной верхушки. Им нужно для издевательства сбросить книжки с речами Ленина. Пусть покушают.

Ну ладно, не буду опускаться до такого, шальные мысли в голову лезут. Главное ведь что? Сброс с сорока самолётов в режиме дублирования управляющих каналов прошёл в полном соответствии с планом, только один контейнер запутался в стропах и свалился на землю с нерасчётной скоростью. Груз остался условно-цел, десяток банок смяло в плюшку, но за их счёт остальные самортизировали удар и даже не помялись. Это, можно сказать, успех. Обратный курс наш лежал над железной дорогой в Москву — и вот тут уже я мог с высоты полёта наблюдать проект массового переселения народа. Вдоль железки то тут, то там, были характерные поля. Такие можно увидеть в местах высокоразвитого земледелия — сетка из деревень на тридцать-сто дворов, при этом вокруг — разлинованные поля, огромные разлинованые поля. Где-то там внизу трудится и Берси, создавая из этой толпы крестьян более-менее пригодных фермеров.

* * *

*

Газеты и журналы я из принципа не читал и не собирался читать. И дело тут не в том, что они были плохи, дело в том, что они состояли из огромного количества однообразной пропагандистской массы, перемешанной со скучными деталями и сдобренной чем-то интересненьким, чтобы сразу не выплёвывали. И тем страннее было услышать от пришедшего ко мне в кабинет Никитина, старшего по цеху грубой обработки, что они скажут на обвинения, выдвигаемые против нашего завода. Вообще, у меня начал формироваться штат управляющих кадров, из вчерашних студентов. Конечно, им пришлось порядком промыть и прочистить мозги, с мылом, так что ребята были не только умные, но и трезво мыслящие. Я не сидел в кабинете круглосуточно. Из него открывался прекрасный вид на лётное поле, полосы, два Антея как раз таки готовились к взлёту. Никитин на это внимания особого не обратил, юноша сидел около стола и смотрел выжидающе на меня.

— Какие ещё обвинения? — отмахнулся я.

— Вот, почитайте. Журнал Техника Молодёжи. Обвиняют наш завод в срыве сроков и планов...

Я взял эту писульку и пролистал, пробежавшись глазами. Задумался.

— Я лично товарищу Сталину сказал, что в госплане мы не состоим и не участвуем, так что это обвинение — чистой воды фикция.

— Но...

— Но. Какие аргументы они приводят? Авиаторы взяли на себя обязательство по истребителям нового поколения. Мы их тоже произвели, но в ограниченном количестве. Нас не волнуют проблемы товарищей, которые берут на себя слишком много.

— Да, пожалуй, так оно и должно быть, — вздохнул Андрей, — мы же завод гражданской авиации. Странно, что эту деталь они опустили.

— Очередная интрига. Просто не обращай внимания. Всё на этом заводе, до последнего винтика, моя собственность. И никто кроме меня ею не распоряжается, никаких договоров я с ними не подписывал, только устно со Сталиным общался. И всё.

Никитин повеселел:

— Товарищ Иванов, раз с этим разобрались, позвольте нам поучаствовать в строительстве нового самолёта? У нас уже достаточный опыт...

— Это вы о каком? У нас много новых.

— Ну так... — Никитин сбился с ритма, — бомбардировщик. Большой четырёхмоторный... кажется...

— А, А-85? Нет, не поучаствуем, это ограниченная серия и она уже произведена, — уверенно сказал я, так как строительство уже не планировалось, по крайней мере, без особой на то причины, — товарищ Никитин, у вас есть задача, её нужно выполнить.

Товарищ выглядел, к слову, очень презентабельно. Костюм, щекастый, в очках, с интеллигентным лицом.

— Хорошо, товарищ директор, — вздохнул он, — времени остаётся много у людей, а что мы умеем делать? Самолёты. Всё есть — оборудование, материалы, почему бы и не потратить время с пользой для дела или хотя бы завода?

Я задумался. Правильно, что товарищи обратились ко мне.

— Вам нужно хобби. Инициативные разработки, которые после окончания останутся у вас. Так, самолёты мы делать не будем. Я не хочу вас ограничивать, но тратить силы на одно и то же — значит, быстрее будете уставать. До лета, июня, осталось два месяца. Если вы так хотите, я позволю вам заняться сторонней продукцией, но строго той, которая отвлечёт вас от основной работы и темы...

Андрей задумчиво, кивнул:

— Понятно. Разрешите идти?

— Нет, не разрешаю, — прервал я его поползновения на побег, — у нас на носу вероятность войны. Поэтому мы сейчас все силы бросаем на создание и отработку действия транспортной авиации. Снабжение войск во время быстрых наступательных операций — это одно, совсем другое — снабжение войск в условиях зимы, бездорожья, распутицы... Сейчас перед нами стоит ещё одна, очень непростая задача. Создать устройства для сброса грузов на воду, для военно-морского флота. Особенно это актуально для труднодоступных районов и экстренного снабжения флота на дальних рубежах. Я могу предложить что-то вроде тонущего контейнера с плавающим сверху буем, который будет светиться и одновременно с этим на нём будет крюк для вытаскивания груза из под воды.

— Товарищ директор, это задание?

— Это хобби, если так хотите — инициативная разработка. Нет, нам не нужно сбрасывать грузы морякам, но вдруг понадобится? Так же не последним пунктом идёт проблема крупного транспортного самолёта, для продажи ресурсов вероятным союзникам. Я думал взять Антеи, — кивнул за спину, — но их двигатели просто невозможно произвести. На этом технологическом уровне.

Инженер подал идею:

— Товарищ директор, я предлагаю провести НИОКР по вопросу реактивной тяги. Она обещает дать больше мощности.

— А ты думаешь, двигатели Антея поршневые? — ухмыльнулся я, — турбореактивные. По пятнадцать тысяч лошадей каждый.

Инженер застыл на мгновение, а потом выпалил:

— Да эти двигатели просто просятся на бомбардировщик! Товарищ директор, почему бы...

— Торговля, — прервал я его, — первая наша проблема — это торговля, доставка туды-сюды крупных партий груза. Я предлагаю использовать маршрут в заполярье, надо льдами, и везти поверх Европы грузы в Англию — вероятный сторонник в борьбе против Германии и Японии...

Инженер кивнул:

— Тогда выгоднее было бы использовать наш дизель А-03, но его мощность...