| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Вот такая разница между Пограничьем и Межмирьем, друзья мои. И вот интересно, как смыкаются крайности. Понятно, что такое Подляшье не могло быть самостоятельным государственным образованием, самостоятельным княжеством. Оно и не было, но ведь и Берестейщина им тоже не была. При том, что Брест один из старейших городов Киевской Руси. Вы помните, мы проезжали памятный камень с датой 1019 год. Это год первого упоминания города в летописях, но, конечно, он появился несколько раньше, скорее всего в Х веке. На месте нынешнего Волынского укрепления Брестской крепости, которое мы объезжали после моста через Мухавец, чтобы попасть на границу стоял детинец, то есть первая Брестская крепость. А на острове в устье Мухавца, где сейчас Цитадель Брестской крепости, находился посад, торговая часть города.
Ромка возликовал: Андрей Аркадьевич не забыл о своем обещании и будет расказывать про то, что они видели раньше!
Правда, он начал с самого начала, с Бреста, но мальчишку это полностью устраивало. Парнишка поудобнее устроился в кресле, чтобы лучше слушать.
Кстати, перекресток, о котором предупреждал информационный щит, с Ромкиной стороны выглядел очень забавно: короткий поворот на дублирующую полосу и все. Если растяпа-водитель на таком перекрестке замечтается, то просто съедет на поле. А поскольку кювета у дублера не наблюдалось, то бедолага имел все шансы упереться бампером в здоровенную опору высоковольтной линии электропередач.
— Брест имел все необходимое, чтобы стать центром удельного княжества. Но не стал. На мой взгляд, опять же это связано с идеологией Пограничья. Брест и Берестейщина воспринимали себя как щит Руси, причем с конкретного направления — с запада, от польской экспансии. А щит должен быть единым, монолитным, именно поэтому Берестейщина крепко связала себя с Волынью. И да, подчинилась Владимирскому князю, потому что командир должен быть один. Вы понимаете, друзья мои, что я говорю про Владимир-Волынский, а не Владимир-на-Клязьме. В общем, Брест и Берестейщина, это, пожалуй, наиболее яркий пример следования за чувством долга в истории Древней Руси. Кстати, именно этим объясняется и в общем мирный переход Берестейщины под власть Великого Княжества Литовского. В ВКЛ ушла не Брестейщина, туда ушла разоренная, но неподвластная татаро-монголам западная часть Киевской Руси, и Брест не мог сделать иного выбора.
Командир должен быть один, это Андрей Аркадьевич сказал верно. И вообще, он хорошо рассказывал. Ромка и так Брест уважал, а теперь стал уважать его еще больше.
А дублер почти сразу после перекрестка ушел направо и затерялся в мелколесье, которое тут подступило к самому шоссе.
— Еще раз подчеркну, друзья мои, что я рассказал вам только версию ранней истории этих мест, возможны и другие толкования фактов. К сожалению, в наше время факты не только изучают и толкуют, на них еще и спекулируют. Исторических спекуляций вокруг Берестейщины и Подляшья очень много, но мы с вами не будем на них отвлекаться, коснемся их лишь постольку, поскольку этого нельзя обойти. Поэтому сейчас я скажу, что из существования единого Волынского княжества никак не следует, что Берестейщина это исконно украинская земля, населенная с древних времен предками украинцев. Бужане и волыняне в летописях упоминаются именно как два разных племени, а не как два названия одного и того же племени. Да, версия о том, что и бужане, и волыняне были потомками единого племени дулебов, имеет полное право на существование. Но тогда получается совершенно другой процесс: не формирование единого народа, а, напротив, распад единого племени на разные племенные образования. А последующее объединение в составе Волынского княжества происходило, как я только что сказал, не как объединение именно бужан и волынян, а как часть большого процесса формирования единой Киевской Руси из множества племен.
Ромка и раньше слышал, что про историю иногда рассказывают неправду. Правда, не очень понимал, какой в этом смысл: ведь правда-то известна. Врать плохо, но врать там, где тебя выведут на чистую воду еще и глупо.
Не понял он и сейчас.
А смотреть снова стало не на что: за окном опять потянулись шумоотражающие щиты.
— И на этом мы с вами отложим общую историю Берестейщины и Бреста и еще раз вспомним те интересные его места, которые успели увидеть. Начнем, конечно, с вокзала. Вы помните, как он выглядел: характерный сталинский ампир. Но ведь станция Брест-Центральный появилась намного раньше. Ее начали строить в 1883 году. Тогда же приступили и к строительству вокзала. Строительство было завершено 28 мая 1886 года. На открытие приехало множество гостей, включая самого Императора Александра III. Знаем ли мы, как тогда выглядел вокзал? Да, это известно. Пожалуйста, посмотрите на экраны.
Над проходом в автобусе висели два плоских экрана: в начале и в середине салона. Андрей Аркадьевич включил систему и вывел на экран картинку.
http://history.rw.by/uploads/userfiles/images/brest_vokzal_750%D0%A5560.jpg
— Вот, друзья мои, перед вами первый вокзал Бреста. Спроектирован и построен архитектором Лодбергом при участии инженеров Николаи и Горбунова. Общая площадь здания, как тогда считали, более 970 квадратных саженей. В переводе на современные меры это 4417 квадратных метров. Стоимость всех работ по постройке станции, включая необходимые сооружения, превысила 2 миллиона рублей золотом.
Ух ты, еще и на экран нужно смотреть? Проблемка: экран налево, окно направо, а косоглазие заработать в Ромкины планы никак не входило. Впрочем, сейчас проблема решалась просто: на щиты смотреть нечего, значит на экран.
Вокзал на картинке был красивый, но совершенно не похожий на тот, что они видели. Значит, старый снесли и новый построили.
Кстати, за окном вроде что-то изменилось.
Ромка крутанулся к окну. Ага, щиты кончились у перекрестка. А вот пейзаж все тот же: луговины, деревья и маленькие домики среди них.
— Результат такого серьезного строительства, конечно, должен был стоять долгие годы, но получилось иначе. Прошло не так много времени и в годы Первой Мировой войны русская армия не смогла удержать Брест, сдала город немцам. Перед тем, как оставить город, были взорваны важные объекты инфраструктуры. В том числе и вокзал. Немцы восстановили движение поездов через станцию, но им было не до строительства. Военные годы станция оставалась без вокзала, а война здесь затянулась: Первую Мировую сменила гражданская, потом советско-польская. В конечном итоге город вошел в состав Польши, и уже поляки построили новый вокзал, в традициях польской архитектуры.
Андрей Аркадьевич сменил кадр.
http://railwayz.info/photolines/images/27/122580985455.jpg
— И он простоял до Второй Мировой войны, во время которой был в свою очередь разрушен. Остались только его изображения.
Он снова сменил изображение:
http://www.etoretro.ru/data/media/50/1395678812d95.jpg
Второй вокзал понравился мальчишке даже больше, чем первый. Красивее. Если это традиционный польский стиль, то будет на что тут посмотреть. Правда, ничего такого они пока не видели, но так и путешествие только началось. Первый город на пути и тот стороной объезжают.
За окошко Ромка все-таки глянул, чтобы не терять картинку. Но там ничего особо интересного не прибавилось. Снова у шоссе появился дублер, а за ним за небольшой оградой ровными рядами зеленели молодые деревья. Наверное, яблони.
— И вот уже после Второй Мировой был построен тот вокзал, который мы с вами видели. В некоторых книгах пишут "восстановлен". Знаете, я по образованию историк, а не архитектор. И в меру моего понимания "восстановить" — это именно воссоздать в прежней форме. Но мы видим, что сегодняшний вокзал совсем не похож на прежний. Так что я считаю, он не восстановлен, а построен заново.
Ромка был полностью согласен. Конечно, сегодняшний вокзал совсем не похож на тот, что на экране. Значит, не восстановили, а заново построили.
Андрей Аркадьевич погасил экран, и мальчишка переместил внимание за окно. Там посадки деревьев уступили место аккуратному полю. Судя по его виду, засеять уже успели, но пока что ничего не взошло.
— Дальше, я напомню, мы видели три памятника: Адаму Мицкевичу, Ленину и Николаю Васильевичу Гоголю. Знаете, я иногда спрашиваю туристов в своих группах, как они думают, почему установлен тот или иной памятник. И вот когда у меня выпадают большие экскурсии по Бресту, то спрашиваю туристов из России о памятнике Мицкевичу. Потому что с Лениным все в принципе понятно: такие памятники часть нашей истории, в Белоруссии не воюют с историей. Все понятно с памятником Гоголю: Брест часть русского культурного пространства и памятник классику русской литературы в городе смотрится вполне естественно. А вот Мицкевич?
Экскурсовод улынулся.
— Мне чаще всего отвечают, что Брест находится на самой границе с Польшей, что в городе живет немало поляков и вот таким образом высказано уважение к соседям. Ответ логичный и совершенно неправильный. Да, Адам Мицкевич — великий польский поэт. Да, Брест стоит на границе с Польшей и польская община в городе действительно есть. Правда, не такая значительная, как можно было бы подумать. Официально поляки составляют около одного процента горожан. Но это не влияет на главное. Мотивация установки памятника совершенно другая. Дело в том, друзья мои, что в Белоруссии Адам Мицкевич воспринимается как белорусский поэт. Точнее как польский поэт белорусского происхождения.
Из трех перечисленных гидом памятников Ромка помнил только Ленина, значит. два других были с противоположной стороны. Поэта Мицкевича мальчишка не знал совсем, так что послушать про него было интересно. Правда, пока непонятно.
Но непонятного было много. Например, дублер за окном закончился. Снова тупиком. Непонятно. Это что, в Польше так принято, дороги тупиками обрывать? Уже какой раз за сегодня...
Единственное что, было понятно, так это информационный щит рядом с тупиком. Warszawa прямо. А то, что направо, то не Варшава.
А Centrum скорее всего значит центр. Только центр слева, а поворот показан направо. Получается, что и тут непонятно.
— Какие есть основания для такой оценки? Их ровно два. Во-первых, Адам Мицкевич родился на территории современной Белоруссии, под городом Новогрудок. Во-вторых, его родители принадлежали к так называемой "белорусской шляхте". С точки зрения истории такие основания весьма спорные. Что касается первого, то сразу вспоминается такой интересный факт: на территории Белоруссии на сегодняшний день родилось в три раза больше Президентов государства Израиль, чем Республики Беларусь. В самом деле, у Беларуси за всю ее историю есть пока что только один Президент: Александр Григорьевич Лукашенко. А вот Президентами Израиля были родившиеся на территории современный Белоруссии Хайм Вейцман, Залман Шазар и Шимон Перес. Вот такой исторический курьез. Но, разумеется, никому в голову не приходит называть Президентов Израиля "белорусскими политиками".
Папа улыбнулся. Ромка тихо хихикнул, хотя снова не всё понял.
А щит за окном, кстати, повторился. И совершенно ясно нарисовано: Варшава прямо, Центрум направо. Наверное, это никакой не центр города, а поселок. А название на щите выделено потому, что он ближайший.
Окончательно в этом предположении мальчишку уверил дорожный знак после щита: движение только прямо и направо. Никакого поворота налево не допускалось.
— Что касается второго аргумента, то среди историков идут серьезные споры о правомерности использования термина "белорусская шляхта". Прежде всего, среди белорусских историков, а затем уже и среди иностранных, которые изучают историю Белоруссии. Сторонники термина обращают внимание не то, что значительная часть дворянства Великого Княжества Литовского имело славянское происхождение и происходило она как раз с территории современной Белоруссии. И соответственно по мере объединения ВКЛ и Польши в единое государство, это дворянство переходило в состояние польской шляхты, но белорусского происхождения. С учетом, конечно, того, что, как мы недавно говорили, сам термин Белоруссия появился значительно позже.
Безусловно, логика в этом есть. Но противники термина обращают внимание на то, что уже после Кревской унии 1385 года в ВКЛ началось давление, направленное на насильственное окатоличивание населения. Причем в первую очередь это давление шло именно на дворянское сословие. И этим вбивался клин между населением на современной территории Белоруссии и его дворянством.
В самом деле. У нас часто любят приводить в пример русского барина конца семнадцатого века, который своих крестьян видел только издалека, с детства воспитывался французом гувернером. И домашний язык у него, кстати, был французский. Вот что его с крестьянином объединяло? Можно назвать две серьезных скрепы: служба русскому Императору и Православие. А теперь представьте такого барина, но в единой Франкороссии. При этом король — француз, главные вельможи — тоже французы. Спрашивается, если барин еще и католик, так что же все-таки объединяет его с мужиком?
Это уже было похоже на урок. Только сложнее. К доске бы Ромка, пожалуй, сейчас не попросился бы. Потому что даже и не знал, что ответить. Андрей Аркадьевич так описал мужика и барина, что мальчишка вообще не видел, что их объединить могло. Только что родились в одной стране, но разве это объединение? Ромкин одноклассник, Костик Красноперов, в Германии родился. Так получилось, что его родители тогда в Германии жили и работали. Что же он теперь, немец что-ли?
Зато стала понятна ситуация с дорожными указателями: шоссе, по которому ехал их автобус, уходило под мост. Поэтому всем, кто не в Варшаву, направо, то есть на мост.
Кстати, развязка была не клеверная, а какая-то более хитрая. Даже интересно, зачем?
— И еще для понимания отношения Мицкевича к белорусской культуре надо иметь ввиду следующий факт. Мицкевич родился под Новогрудком, на территории той самой Черной Руси. А Черную Русь можно назвать "Белорусским Подляшьем". В том плане, что начальные истории этих регионов очень похожи. Территория, позднее названная Черной Русью, изначально была как бы прокладкой между местами расселения славянских и балтских племен. Земли дреговичей лежали южнее, полочан — восточнее, бужан — юго-западнее, ятвягов — северо-западнее. То есть мы снова видим территорию, не принадлежащую какому-то конкретному племени, которую заселяют выходцы из разных племен в порядке личной инициативы. Отличие от Подляшья в том, что на этот раз нет границы с лекхитскими, то есть польскими племенами. Но это отличие не является принципиальным. Перед нами снова "люди земли": это наша земля, мы ее люди, а власть не так важна.
"— Ага," — подумал Ромка, — "и называются они смешно. Не "здешние", а... точно, "тутэйшие".
А мост, между прочим, тоже смешной. Точнее не мост, а развязка у моста. Свернуть на него можно было только пока не доехал. А за мостом уже поворота направо не было. Была асфальтовая дорога строго параллельно мосту, но она не выходила на шоссе, а прямо перед ним заканчивалась тупиком.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
