Вторым в кавалькаде был громила габаритов даже удивительных — ростом заметно больше двух метров, а в плечах шире осадного щита-мантелета, навьюченного на заводную лошадь — на огромном мохноногом тяжеловозе. Бронзово-зеленая кожа, клыки, коротко стриженные черные волосы и широкополая черная шляпа а-ля "Три Мушкетера". Острые уши, верхняя губа, правая бровь и левая ноздря длинного острого носа украшены железными колечками. Зеленокожие насчитывали слишком много племен, чтобы определить происхождение — но, вероятно, гоблин: орки немного мельче и имеют пепельные волосы, каковые заплетают в косу, а тролли намного крупнее и значительно более зеленые. В качестве оружия гоблин обыкновенно использовал два прямых меча с клинком длиной без пяти пальцев в два локтя, но зато шириной в ладонь и наверняка соответствующего веса, и длинной рукоятью на три обыкновенных кулака или два кулака громилы. К собранному из массивных пластин вороненой стали поясу были накрест прикреплены две диагональных перевязи, однако занята была только левая — тот полуторник, что должен был занимать лопасть правой, торчал из прикрепленного к седлу чехла, рядом с которым был привешен короткий шлем с решетчатым забралом, бармицей и дополняющим её красно-белым султаном из спадающего на затылок и шею чьего-то — но не конского — волоса длинной сантиметров в сорок. С другой стороны седла был прикреплен обитый железом круглый щит в полтора локтя с длинным шипом в центре, за спину громила закинул бердыш с широким длинным лезвием, а правой рукой подбрасывал и ловил массивный шестопер. Позади седла навьючен стремянной арбалет и колчан с дротиками, у седла заводной лошади, нисколько не уступающей в габаритах вороной зверюге, даже и не думающей шататься под чудовищным весом, были привешены чехол с двуручной "Утренней Звездой" с заботливо примотанной к древку кожаным шнурком цепью и каплевидной шипастой гирей и колчан с полудюжиной дротиков, а всю спину закрывал тщательно навьюченный огромный прямоугольный щит осадного типа. Защитное вооружение состояло из доспеха, набранного из нескольких слоев стальной чешуи и одетого поверх плотного плетения мелкоячеистой кольчуги старомодного фасона — с высоким стоячим воротом по типу косоворотки, длинными рукавами, заканчивающимися где-то под пластинчатыми наручами, и подолом до низа бедра, дополнительно прикрытого пластинчатыми набедренниками. Сапоги были похожи на сапоги белолицего, только гораздо, гораздо больше.

Третий всадник выглядел самым настоящим пажом — на редкость угрюмого и злобного вида круглолицый мальчишка лет одиннадцати или двенадцати, одетый в яркий зелено-желтый камзол с кружевами и буфами у плеч, прорези которых открывали сверкающую алую подкладку, и штаны, окрашенные тонкими вертикальными полосками зеленого и желтого. Штаны были заправлены в мягкие красные сапоги на высокой шнуровке. Из цветовой гаммы выбивался только широкий, лихо сдвинутый на ухо фиолетовый берет с пристегнутым большой серебряной пряжкой султаном из алых и белых перьев — точно такими же, как на шляпе громилы. Оружия при нем видно не было, кроме засунутого за широкий красный кушак лезвием вверх длинного кривого кинжала, вполне годящегося на роль сабли — а для двенадцатилетнего мальчишки так даже не очень и короткой. У седла были привешены короткий лук с двойным изгибом, большой колчан со стрелами, длинная сабля, похожая на японскую катану, но с изогнутой крестовиной вместо круглой цубы, и легкая каска, на заводного коня навьючены круглый щит с шипом, рычажный арбалет с кольцом перед дугой и колчан с тремя довольно длинными дротиками. В руках паж держал тонкое копье с пучком красных и белых лент под граненым жалом.

Вылетев к мосту, опоясанный золотом господин Шрам едва успел остановиться, вздернув свою конягу на дыбы и развернув буквально в последний момент. Мост действительно не слишком подходил для верховой езды по нему — двое пеших бы по нему ещё разошлись свободно, а вот верховому тесновато было и одному. Да и дверь для проезда через неё в конном строю была низковата.

В свое время, когда замок Орлоклюв был ещё пограничной крепостью Мир-царства, охраняющей перевал Трех Пальцев от настырно лезущих с севера кланов дрэки, змееголовые ладьи которых поднимались по впадающим в Седое море рекам аж до самого Отпорного хребта, а по Святой реке так и вовсе до самого Виноцветного моря, все подходы к нему были специально подготовлены на предмет долговременной обороны. Потом Полуденная Мирия превратилась в демократическую Сливонию, денег в казне тут же не стало, и содержание крепостей на тех перевалах, без которых можно было обойтись, признали "нецелесообразным". Ещё хорошо, что не просто гарнизон сняли, плюнув на государственную безопасность, а о закрытии границ позаботились, причем способом самым радикальным — высаженные с воздуха команды спустили на перевал несколько хор-роших лавин, сделавших его полностью непроходимым... А в брошенной крепости вскоре обосновался клан Синего Орла, обозвав её столицей своего невеликого королевства. Плохо кончивший король Ранульф Рагнарсон по прозвищу Две Секиры был третьим и, как оказалось, последним правителем этого государства.

Шрам отвязал от седла поводья лошадей, кинул их сопровождающим, перевел по мосту свою чалую зверюгу, привязав её позади башни, и снял с заводной лошади чемодан. В нем оказались короткий, не больше двух локтей, стальной лук с дисками на концах дуги, соединенными между собой аж тремя тетивами сразу и какая-то непонятная фиговина, отдаленно похожая на скелет винтовочной ложи. Как оказалось, это и был скелет ложи, только арбалетной — присоединив к собранному из стальных прутьев с несколькими кусками дерева ложу лук, рыцарь получил собственно арбалет, могучее оружие с рессорной дугой с размахом почти в метр, деревянным цевьем и пистолетной рукоятью и двумя обтянутыми мягкой кожей подушечками на прикладе — одна в качестве плечевого упора, а другая под щеку, чтобы целиться удобнее было. Прицел, кстати, похож на оптический, только открытый — просто две линзы, одна у глаза, а другая у самой дуги. Через минуту самострел, взведенный хранившимся в том же чемодане реечным воротом и снаряженный кованным арбалетным болтом, оперенным кожаными пластинками с какой-то полустершейся надписью — как тут же пояснил один из краснолюдских мастеров, многие люди и даже некоторые особо глупые нелюди верили, что написанное на перьях заклятие весьма способствует точности боя и убийственности действия стрелы — уже глядел на мост через одну из бойниц второго этажа.

Следом, так же привязав лошадей и позаботившись надеть им, а также и коню господина, торбы с овсом, поднялись и сопровождающие. Их арбалеты были немного попроще и намного слабее — арбалет пажа взводился рычагом "козья нога", и, соответственно, имел силу не более полутораста килограммов, арбалет громилы, взводящийся ручным или поясным крюком, был ещё слабее, зато с двойным спусковым механизмом: один использовался при стрельбе с коня, а другой — в спешенном порядке. Тот же самый краснолюд, знаток людей и арбалетов, пояснил, что такие машинки обычно состоят на вооружении драгун, обученных вести бой и в конном, и в пешем строю. Отряды этого ещё небольшого, но имеющего громадные перспективы и стремительно развивающегося рода войск пока имели только Императорская Белая Гвардия, некоторые ордена Святых Земель и реорганизованная Катариной ферх-Броунвен коронная армия Туронны, именно с их помощью три года назад вдребезги разнесшая шедшие на выручку осаждавшей Тигрис армии Черного Принца рыцарские отряды Бриллианса.

В целом мастерам было понятно, что собрали их здесь не зря, и отрядец действительно странноватый — это даже до меня дошло, хоть я в оружии да вооружении Закатных стран понимала раз в десять меньше того, что любой из них успел позабыть. Лицо рыцаря никто из них вспомнить не мог, а было оно не из тех, что легко забываются. Стало быть, в замке он раньше не бывал...

Пока в одном зеркале время шло назад, другое, оставленное на прямой линии, показывало, что рыцарь, оставив наверху пажа с громилой, спустился вниз, к тому месту, где мост уходил под своды башни. Место было оборудовано хитро — раньше, когда здесь стояла широкая, окованная железом дверь из двух половин, верхней и нижней, оно было пригодно для обороны ещё больше... Сейчас от всей хитрости оставался только сравнительно узкий дверной проем, сразу же расширяющийся почти вдвое — благодаря этому по сторонам от двери могли укрываться по одному рыцарю в полном вооружении, преподнеся вторгнувшемуся супостату большой сюрприз.

Для того, чтобы попасть в расположенные по сторонам от подворотни галереи, заканчивающиеся выпятившими вперед трехгранные эркеры-стрельницы комнатами с выходящими на мост и площадку перед ним бойницами для лучников и чего-то вроде станкового стреломета, нужно было пройти коридор насквозь, выбив две опускных решетки, подняться по насквозь простреливаемой внешней лестнице, проломить сплошную дверь, также окованную железом, выломать дверь-решетку — и только потом уже можно спускаться в галереи или подниматься на обнесенную зубчатым парапетом и прикрытую спереди черепичным навесом крышу. Так было. Затем то ли сами сливонцы, уходя, то ли те, кто пришел им на смену, сняли все железо — решетки, механизмы, котлы для вара... Двери да балки, вообще все дерево вскоре начисто сгнило под порожденным проклятием вечным дождем, так что ходить по провалившейся во многих местах крыше стало опасно. За исключением этих моментов башня стояла точно так же, как и две с половиной сотни лет назад, когда отступающие под натиском Сынов Дракона армии мирцев впервые уцепились за горные перевалы.

Рыцарь, встав на мосту, задумчиво покачался с пятки на носок, оглядывая возвышающуюся перед ним башню, затем вернулся к лошадям и начал навьючиваться снаряжением — засунул за пояс пару вытащенных из чьей-то сумки Т-образных костылей с кольцом наверху, закинул за спину свой тарч, взял два дротика из колчана пажа, моток тетивы, свой полуторник и подобрал зачем-то приличных размеров булыжник.

Как оказалось — не зря подобрал. Башню строили на совесть, и чтобы вколотить между камнями костыли, времени понадобилось довольно много. Теперь поперек прохода где-то на высоте лодыжки была натянута вдвое сложенная тетива, выдерживающая, судя по двойному изгибу и роговым чешуйкам пажеского лука, не менее семи десятков фунтов — если кто с дурна ума ломанется, наверняка заметить не успеет, споткнется и получит свое. То есть сантиметров двадцать стали между лопатками.

А по тропинке уже поднимались те, кого ждали эти. Возглавлял погоню рыцарь, и уж этот-то совершенно соответствовал моде Заката — собранные из цельнокованых пластин латы полностью закрывали его тело от шеи и до пяток, а голову от шеи до макушки затянул кольчужный капюшон, на левое бедро спускался золотой пояс, оттянутый ножнами сужающегося к острию тяжелого меча. У седла с высокими луками были привешены двулезвийная секира с копейным навершием и треугольный щит с рисунком, изображающим на фиолетовом поле серебряное нечто — не то вывороченный пень с корнями, не то взрыв, не то осьминога. Тот же рисунок был выбит на вороненой кирасе и нашит на левом плече и спине темного от влаги плаща, истинный цвет которого мог быть и фиолетовым. Следом безусый мальчишка-оруженосец вез шлем, похожий на оснащенный клювообразным забралом горшок, и копье, на этот раз — настоящий ленц с толстым древком, ещё более расширяющимся к прикрывающей руку круглой чашеобразной гарде. Сам оруженосец был облачен в кирасу, надетую поверх кольчужного подшлемника легкую каску, похожую на стальной тазик для бритья, перчатки со стянутыми шнуровкой крагами до локтя и пластинчатые поножи поверх сапог, вооружен дротиками, длинным мечом и кинжалом.

Следом за оруженосцем перебирал копытами ослик с монахом, перепоясавшим черную рясу не обычным вервием, а широким "чемпионским" поясом, и вооружившимся не смирением и кротостью, подобающим духовной особе, а чем-то вроде граненой железной палки с одиноким лепестком гарды — эту штуку обычно называли "стилетом палача" или, наоборот, "палачом мечей" — здоровенным медным крестом на цепи, способной удержать не то что матерого волкодава, но и цельного тигра, и полутораметровым, явно двуручным перначом с четырьмя сведенными на острие зубчатыми перьями: колющий удар такой штукой пробьет любой доспех не хуже удара тем же лэнсом. Под рясой посверкивала кольчуга, а на плече была приколота серебристая бляха в виде собачьей головы. Позади монаха месили грязь замухрышистого вида лошадки, оседланные десятком солдат, очевидных пехотинцев, посаженных на отобранных у землеробов животных только лишь для быстроты передвижения. Вооружение у всех было однообразным — железные кирасы с позеленевшей медной головой единорога на груди, железные набедренники и железные же шлемы с широкими полями, медным гребнем и чешуйчатым подбородочным ремнем. На поясах — короткие широкие мечи, поперек седла или у стремени разнообразные алебарды, ронсеки, гизармы и глефы, у шестерых на перекидные сумы навьючены арбалеты со стременем, а за пояса зацеплены крюки.

— Осьминог, Пес и десяток городской стражи из Едикорны. Три к одному — "чашника" травят.

— Ты что, совсем уже? Где мы — и где крестоносцы!

— Ставлю пять гильденов, что охотятся на Предавшегося!

Из азартных возгласов становилось ясно, что рыцарь есть брат-меченосец Ордена Святого Осьминога, того самого, что в свое время отказался учить княжну Ярославу — странное название ордена происходило от герба, который взял себе некий рыцарь, скрывавший свое истинное имя и род, вероятно, изрядный грешник, решивший искупить оные грехи кровью/рыцарскими деяниями. Этот воин, прозванный Рыцарем Осьминога, добился на поприще искупления/деяний таких успехов, что Курия была вынуждена признать его святым, причем, поговаривали, ещё при его жизни. Монах относился к Ордену Пса, задачей которого была охрана Веры и Церкви от ереси, схизмы и колдовства — при этом сами "Псы" были не лишены чародейского дара и мастерски им пользовались. "К вящей славе Господней", естественно. Как говориться, есть ИХ богомерзкие колдуны и НАШИ боговдохновенные чародеи.

Вылетела эта теплая компания к мосту, тоже едва затормозить успела... Подходы к мосту с башни просматривались довольно плохо — строители могли выбирать между хорошим обстрелом и неприступностью — но метров на пятьдесят дорогу видно было. Если бы крепость оборонял хороший гарнизон... То с Третьего поста как раз тот участок дороги, что от этой башни за углом укрывался, видно было прекрасно, и тяжелыми метательными машинами он должен был простреливаться насквозь. Впрочем, и так вышло неплохо — арбалетчики с башни пальнули разом, ссадив с лошадей двух замыкающих стражников. Потом паж взялся за лук, и стрелы полетели по одной, но очень быстро — впрочем, громила от него не слишком отставал, взводя арбалет одной рукой с упором приклада в живот, для чего даже имел специальное приспособление — откидывающийся крюк на правом наруче.