Эффект синей бабочки

Но я не человек. И точно не обычный. С «надо» у меняя всегда были такие проблемы, уй! Всю жизнь жил по велению левой пятки и, надо признать, это достаточно точный инструмент.

Так что я закрыл гардероб Дьона, натянул обратно свой любимый плащ и пошёл к Джефферсонам налегке.

Их особняк в городе был вторым по размеру. Первый, разумеется, городская администрация, выше её строить запрещено, но купцы не унывали, отставая всего на десяток сантиметров и во всю разрастаясь вширь. Это я о доме купцов, если что. Хотя и сами купцы очень любят расти вширь.

Сигналка, двухметровый каменный забор, огромный пёс на цепи. Я задумчиво осмотрел цепи сигнализации... это, что, хозяину каждый раз, входя в дом, приходится прикладывать идентифицирующий браслет, плевать через левое плечо и... кажется, как-то особо приплясывать? Нафиг-нафиг так жить! Может, проще врагов не заводить, чем каждый раз проделывать все эти манипуляции?..

— Чего уныл, радость моя? — раздался за спиной спокойный голос.

Я не подпрыгнул. Честно. И даже не вздрогнул.

— Хар! Чего это тебя на нежность пропёрло?.. — я с возмущением обернулся.

— А что, нельзя? — удивился он, подплывая ближе. — Мне запрещено испытывать нежность? Кто запретил?

— Нет, ничего такого... просто это странно.

— Забудь это слово. Как и «нормально». В мире нет ничего странного или нормального. Существуют только человеческие обобщения явлений. Наиболее частые называют нормальными, редкие — странными. Но действовать в рамках наиболее часто встречающихся обобщений. Ваше Будущее Императорское Величество, вы не можете себе этого позволить.

— Обобщения — это удобно, — возразил я. — Не нужно каждый раз анализировать отдельно повторяющиеся процессы.

— Так делают крестьяне, у них жизнь скучная. И аристократы в споконое время, у них тоже скучно. Но, повторяюсь, ты себе этого не можешь сейчас позволить. Так в чём проблема, радость моя? Чего стоишь тут, воплощение грусти изображаешь.

— Сигналка, — вздохнул я. — Очень дорогая и сложная, не знаю, как её без предварительных приготовлений взломать. Поможешь?

— Разве что советом. Любые датчики, включая человеческие органы чувств, ощущают только разницу. Разницу между светлым и тёмным, разницу между высоким и низким звуком, разницу между естественным магическим полем и аурой. Тебе нужно только узнать, на что именно реагирует данная сигнализация и сравнять свои показатели с естественными.

Я посмотрел на полупрозрачную сеть, которая одновременно проходит через весь дом, но в то же время — нигде не прерывается. Посмотрел ещё раз, очень грустно. Вздохнул.

— Может, всё-таки спросишь? — предложил Гуахаро. — Я намёки хоть и понимаю прекрасно, но на дух не переношу.

— М-м-м... На что реагирует эта сигналка?

— Стандартный набор: аура и температура тела.

— А-а-а... А можно сканировать на само наличие материи?

— Конечно. Но на планете это сделать сложно. Наличие такой крупной материи, как планета, сбивает все датчики. Ещё вопросы?

— Можно тебя обнять?

— Тактильный маньяк ты, — вздохнул Гуахаро, тем не менее, раскрывая объятия. — Заведи себе отдельного чесальщика.

— Они все гады, — пожаловался я, поднимая невесомое тело на руки. — И не понимают, что мне хочется просто обниматься.

— Да, вот такие нехорошие люди, — согласился император, запуская свои длинные пальцы мне в волосы. — Всегда думают про нормальные желания здорового мужчины.

— Да-да, понял. Всё, уел. Больше не буду обращаться к нормальности... М-м-м...

— Всё, хватит с тебя, а то станешь слишком доброжелательным для пыток и угроз.

Я грустно вздохнул, но признал его правоту и опустил его на землю.

— Иногда человеку нужны не армии, не ресурсы, а просто обнимашки. Человек — скотина сильная, выносливая, куда там лошадям... надо просто помнить об этом.

— Я не человек, — пробурчал я. — И, тем более, не скотина.

— Принципиальной разницы в контексте этого вопроса — нет. Давай, вперёд и с песней, доказывать, что предложениями короны тебя не просто так засыпали.

Прикрыв глаза, я вздохнул. Работать-работать-работать!

Глава 6.

Дело спорится

Я ещё раз в задумчивости посмотрел на дом... А зачем, собственно, мне лезть в него тайно? То есть... у меня два режима входа чужое помещение: либо аки тайный любовник прокрадываться совсем-совсем скрытно, либо с шумом и помпой заходить через официальный выход, под настоящим именем да ещё и с приглашением. А что, если... совместить? Я развернулся вокруг своей оси и отправился в сторону замка.

Мне понадобиться помощь.

Стандартные решения, стандартные решения... В их стандартности заключается ловушка: кажется, что они применимы всегда и везде... но на деле — они применимы только для той проблемы, для которой придумывались. Мне ведь надо проникнуть в дом не для того, чтобы тихо провернуть дела, оставшись незамеченным. Наоборот, мне надо...

Провести зачистку. Желательно — от периферии к центру, чтобы никто не успел сбежать и распространить слухи. А значит, нужен кто-то, кто будет отлавливать всех, кто попытается сбежать. Я, конечно, смогу поубивать всех в доме, но для желающих сбежать у меня просто не хватит рук.

— Намар? Шая? Вы что здесь делаете? — удивился я, заметив их в паре кварталов от дома Джефферсонов.

— Мы подумали, что тебе понадобится помощь, — чуть улыбнулся тот. Из-за его спины вышли насупившиеся воины в доспехах замковой стражи. — Много помощи.

Синяки под глазами, небритость, мрачные исхудавшие лица... это точно была не стража Дьона. Значит, Намар вооружил бывших рабов. Чёрт. И почему эта идея не пришла в голову ко мне?

— А как же замок? — на всякий случай уточнил я.

— Морин. Ты этот замок можешь удерживать одной репутацией. Там челядь лишний раз пукнуть боится... уже ходят слухи, что ты мысли читаешь. Знаю-знаю, это невозможно, но против фактов не попрёшь: все видели, как ты мгновенно разоблачил приверженцев брата. Я на всякий случай оставил там пару ребят, но я более чем уверен, что за пару часов нашего отсутствия ничего не случится. А если случиться... им же хуже.

Шая лениво оскалила клыки в чём-то очень напоминающем пренебрежительную усмешку. Воин ухмыльнулся синхронно с пантерой, и мне даже показалось, что у него во рту мелькнули точно такие же клыки.

Я едва сдержался, чтобы не показать этим двоим язык. Уверенность в собственной несокрушимости никогда никого до добра не доводила. Как, впрочем, и уверенность в собственной слабости. Учитель всегда рекомендовал удерживаться от оценочных суждений... а я действовал по правилу ввяжусь в драку — а там посмотрим.

— Хорошо, ладно, возможно... — я глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. — Нужно окружить поместье Джефферсонов со всех сторон, чтобы даже мышь не прошмыгнула в город... разбейтесь на пары.

Воины переглянулись и неуверенно начали перестраиваться. Я дождался, пока они окончательно перегруппируются и... снова их разделил, перемешав «партнёров» местами. Намар посмотрел на это удивлённо, а потом догадался и пробурчал что-то про параноиков и спецслужбы.

А что? Мне нужно, чтобы никаких поблажек, послаблений и договоров с людьми Джефферсонов не было. Если выставить по два человека на участок, вероятность предательства снижается вдвое: воины будут контролировать не только территорию, но и друг друга. Но эта стратегия сводится на нет, если напарники знакомы, дружат и действуют заодно. Поэтому надо перемешать.

Всё же логично, нет?..

Мы прошли к дому купцов, людей я отправил контролировать периметр, вверив каждому по участку в прямой видимости, а сам поправил Цепь и постучал в заднюю дверь.

— Кто? — вопросил меня зычный голос, перекрикивая лай собаки.

— Я из замка!.. Срочные новости от леди Ёль-Ншели! Это ужасно, это так ужасно!.. — я попытался прибавить в голос слезливо-истеричных интонаций, да побольше. Переиграть не боялся: мужики в большинстве своём не особо чувствительнее пня, это с женщинами надо полувыражениями играть.

— Ты хто? Где Отто? — мужик проявил завидную стойкость.

— Так и я о чём! Беда-беда, срочно! Помощь, леди Ёль-Ншели, она!..

— Да что ты лопочешь?.. — мужик отодвинул засов и распахнул калитку.

Я свернул ему шею, перешагнул через труп и закрыл за собой дверь.

Человеческий организм — штука крепкая, и для того, чтобы свернуть шею, необходимо приложить такую силу, что проще десять раз заколоть мечом. А уж если человек заметит ваше движение и напряжётся, то задача и вовсе становится невыполнимой.

Но мне теперь не нужно ограничиваться человеческой силой и скоростью.

— Грэк, кто там сту?.. кхк!

Второй стражник повалился на живот. Конечно, можно было и их продать, было бы поучительнее, но сколько тут охраны? Учитывая размер здания и параноидальность хозяина — минимум двадцать человек. Мне и моим «стражникам» просто не хватит сил и репутации отвести всех в замок и посадить в клетки.

Не говоря уж о том, что они и так уже полны.

Собака лаяла всё истеричнее, она рвалась вперёд, натягивая цепь, почти вырывая будку из земли. Я посмотрел на неё, приложил палец к губам и прошептал: «Тсс!» — всегда хотел это попробовать этот трюк. Но собака, увы не прониклась моей жуткостью и залилась ещё пуще.

— Да кто-нибудь заткнёт уже эту ша!.. кхк!

Я аккуратно положил повара рядом с дверью, чтобы не загораживал проход, достал арбалет и присел за колодцем. Кстати, административное нарушение, колодцы вырываются только в определённых местах и к каждому из них есть доступ у любого желающего. Создание частного, незарегистрированного и непроверенного магами колодца так близко к другим может создать непредвиденные проблемы для всех остальных колодцев. Но когда это купцов волновало благополучие других?..

— Вторжение! Вторжение! Нарушитель на улице! — послышалось из дома. — Он прячется за колодцем! Наверняка опять какой-то пацан за яблоками полез!

— Томек, сейчас середина марта, какие яблоки? — запричитал женский голос.

Говоривший, наконец, вышел на крыльцо. Крупный такой мужчина, наверняка подковы голыми руками может гнуть.

— Эй, выходи, хулиган, я тебя вижу! — заявил он, делая несколько шагов вперёд. — Всё равно не скроешься, паршивец! Что за?..

Арбалетный болт вошёл ему прямо в рот, обрывая любой возможный крик. Я неторопливо перезарядил оружие. Опыт подсказывал мне, что большинство людей обладают поразительной беспечностью и очень медленно реагируют на изменения ситуации. Несмотря на все усилия отдельных параноиков всех застращать.

— Томек, ты чего? — во двор вышла упомянутая ранее женщина. Ей понадобилось три секунды, чтобы найти взглядом тело мужчины, осознать, что он мёртв, и вдохнуть воздух для крика.

На четвёртой я выстрелил.

— Ну что там, Томек? — выкрикнул кто-то из дома. — Томек? Опять эти твои шуточки?.. Смотри, если придётся встать, ты у меня все клозеты будешь мыть весь следующий год! Ну? Ну-у-у?! Всё, я иду! Пеняй на себя!

Послышалось громкое топанье, перекрывающее даже собачий лай.

— Корова! — крикнул тот мужик, ещё не выйдя из коридора. — А ну заткнись, сучка!

Собака заскулила и медленно попятилась, виновато дёргая хвостом. Я приготовил арбалет, но выстрелить не успел: рядом со мной чиркнул болт, высекая искры из каменной кладки. Я вскинул взгляд: окно на втором этаже было распахнуто, а шторка трепетала без ветра.

— Томек? Кристина? Нашли место, блядь! — заявил мужик, увидев женщину, лежащую на мужчине. — А если хозяин увидит? Томек?.. Вы не...

Прежде, чем его мозг окончательно обработал сигнал от глаз, я выстрелил. В тот же момент над моей макушкой прошёл чужой арбалетный болт. Я вскинул голову: солнечный свет падал прямо на полупрозрачную белую шторку, делая её непроницаемой для моего взгляда и вполне прозрачной — для моего противника, но...

Я прищурился.

Кем бы ни был стрелок, он всё равно остаётся живым человеком, со своей температурой тела и аурой, а значит, на него должна реагировать сигналка. Глазу нельзя сказать: это видь, а это не видь. Можно сказать человеку, чтобы он на что-то не реагировал, но видеть он от этого не перестанет. И точно: на линиях сигналки возникали небольшие золотистые искорки в которых, при желании, можно было опознать человеческую фигуру... Я выстрелил.

Крик боли был мне наградой.

Я не рискнул стрелять в голову — расстояние, ветер, шторка, неточные показания сети, — но с болтом в груди тоже особо не повоюешь.

Я перезарядил арбалет и, пригибаясь, чтобы не заметили из окон, обошёл здание. Из парадного выхода охрана как раз выводила семейство купцов: главу семьи Олсона Джефферсона, его старшего сына Мизаля и его невестку Фоль. Охранники окружили их «коробочкой», прикрывая щитами и бешено вглядываясь в окружающую обстановку. Восемь человек плюс ведущий.

Он-то и получил первую стрелу. Вторую — ближайший ко мне, третью — Фоль. Я отбросил бесполезный теперь трёхзарядный арбалет и взялся за ножи. Два из них охранники успешно отбили щитами, третий пролетел через центр построения и вонзился в заднему в спину.

— Убейте его! — завопил Олсон. — Он один! Он всего один!!!

— Фоль! Он убил Фо-о-оль! — вторил Мизаль. — Возьмите его живьём! Он за всё ответит!

Охранники заколебались. Всего нескольких секунд сомнений мне хватило, чтобы распутать Цепь и швырнуть её вперёд. Камень на конце насквозь пробил горло одного из охранников и вошёл в шею стоящего за его спиной.

Обожаю кучные построения.

Я дёрнул Цепь в сторону, заставляя ещё не успевшие осознать свою смерть трупы навалиться на своих соседей, сбивая их с ног. Затем послал небольшую вертикальную волну по Цепи, освобождая её.

Я стремительно приблизился к ним, воткнул кинжал в глаз одного из охранников, одновременно накидывая петлю из Цепи на другого. Ещё один рывок — люди рассыпаются как кегли.

На мгновение сердце коснулось отчаяние — всё-таки их слишком много, и кто знает, сколько у них арбалетчиков в доме, готовых в любой момент меня расстрелять... но я не позволил себе об этом задумываться и перехватил руку с мечом, выворачивая её круговым движением из сустава.

В меня чуть не попала ледяная стрела, прилетевшая неизвестно откуда. Я едва успел развернуться боком так, чтобы заклинание пролетело мимо... прямо в купеческого сынка, надежду клана.

Оставшийся охранник посмотрел на меня с ужасом, выронил меч и кинулся к воротам. «Рыбка» достала его в спину.