Комсомолец 2. Осназовец. (Черновик).

Оставив женщин обустраиваться, они возвращали в шкаф вещи, заполняя его полки и расстелив на новенькую кровать матрас, готовились шить и штопать постельное бельё, а то ведь ничего нет, я вышел во двор. Посмотрев как там баня, я подкинул пару полешек, вышел на улицу и, забравшись в повозку стегнув Машку по крупу, всё-таки начал мелкий дождь моросить и поехал к ближайшему госпиталю. Время пока есть нужно устроить мачеху в госпиталь. Женщина она деятельная, сидеть и грустно смотреть в окно не любит, работа ей нужна.

Главврач был не у себя, и мне пришлось искать его по госпиталю, одна из медсестёр подсказала, где он может быть и я действительно нашёл его в котельной, где он инспектировал количество угля, то есть подсчитывал его. Он сразу вник в суть дела, но моё предложение посадить тётку на административную работу ответил отрицательно.

— Да у меня медсестра в приёмном одна сидит, приходиться самому иногда её подменять... Мне диагност на приём нужен, четыре врача на всю больницу, неделю назад сразу троих у меня в армию забрали, приходится чередовать их. Пятый мне не помашет, отдам ей всё приёмное отделение, пусть руководит и занимается им.

— Так она стоматолог? — удивлённо сказал я.

— Ну и что, нужную литературу почитает и при постоянной практике быстро руку набьёт. Тем более мы её подстрахуем и поможем. Как ты говоришь её зовут?

— Нина Игоревна Иванова. Вдова командира Красной армии.

— Нина Игоревна... — пробормотал врач задумавшись. — А как её девичья фамилия?

— Фомичёва вроде, а что?

— Так я же её знаю, учились вместе в Ленинграде. Она сейчас где? — заметно возбудившись, спросил главврач.

— У меня дома. Мы только вчера от фронта приехали.

— Так, где ты живёшь я знаю, вечером жди в гости. Часам к семи.

— Да не проблема, будем ждать. Я сестричек попрошу, они торт сделают к чаю. Прошлый раз делали, отлично получилось.

— Нет-нет, торт с меня.

— Лады

Оставив ушедшего в глубокую задумчивость главврача в котельной. Тот даже улыбался своим мыслям, как бы не старая любовь у него была к тёте Нине, тем боле он не женат был, я покинул госпиталь и заехал в райотдел, оставив заявку насчёт прописки нового жильца, нужная дама, что делала запись, отсутствовала, и поехал домой.

Повернув на свою улицу, я задумчиво натянул поводья, чтобы Машка шла медленнее, разглядывая стоявшую у ворот нашего дома черную 'эмку'.

— Это ещё кто? — пробормотал я, стегнув Машку по крупу.

Шмель, сидевший рядом, посмотрел на меня и гавкнул. В первый раз за эти три дня. Плохая примета. Он в последний раз гавкал, перед тем как меня танкисты на трофейную технику раскулачили.

Когда я подкатил, дверь со стороны пассажира открылась, и наружу вылез довольно молодой сержант ГБ, причём мне не знакомый. Новенькая форма, новенькие петлица с лейтенантскими кубарями, нарочито строгое лицо, и такие же выверенные движения. Новичок, точно говорю.

— Евгений Иванов? — уточнил он.

— Он самый, — настороженно его разглядывая, кивнул я.

— Сержант госбезопасности Корнилов, — махнул он корочками. — У меня приказ доставить вас в управление.

— Чей приказ? — уточнил я.

— Капитана Ремизова.

— А-а-а, — понимающе кивнул я, спрыгивая с повозки и перекидывая поводья через голову Машки. — Наркому значит понадобился.

— Меня к вам отправил Ремизов.

— Если я нужен капитану, он обычно сам приезжает, оно так быстрее выходит, а вот нарком меня всего к себе через него вызывает. Ладно, ждите. Сейчас лошадь обхожу. Повозку загоню, переоденусь и выйду.

— Поторопиться бы надо, мы тут и так полчаса стоим вас ждем. Девочка что выходила, сказала, что вы отъехали ненадолго.

— Правильно сказала, ждите.

Распахнув ворота и створки амбара, я загнал туда повозку развернул её, после чего распряг лошадь, обтёр её пучком соломы, дождь всё-таки снаружи, я вон в плаще немецком прорезиненном катался. У меня таких ещё три было из трофеев. Один обрезан был для девчат, они им пользовались чтобы во двор выйти, два в схроне. Хотя один можно теперь достать для тёти Нины.

Отведя Машку в стойло, я проверил как неё и Огонька там с водой. Заскочил на пару минут в баню, быстро обмылся и скатился, действительно быстро, после чего шмыгнул в дом переодеваться.

Первым делом я обрадовал тётю Нину тем, что главврач районной больницы превращённой в госпиталь, её сокурсник и что он придёт в гости к семи вечера, девчата тут же засуетились на кухне, времени мало осталось, а так же то, что он хочет её взять в приёмный покой диагностом. Районная больница хоть и превратилась в госпиталь, но приём граждан не прекратила, так что приходят москвичи туда постоянно.

Быстро собравшись, я посмотрел в зеркало как выгляжу в парадной одежде, коротко попрощался с женщинами, наверху был бедлам перед приходом гостя, после чего накинул свою лётную куртку и поспешил на выход. Сержант обрадовался, когда я появился. Под его нетерпеливым взглядом я запер въездные ворота, которые всё это время были распахнуты и забрался в тёплое нутро 'эмки'.

— Поехали, — велел я, устроившись поудобнее.

Машина развернулась и неторопливо бороздя лужи, выбралась с нашей улицы и на перекрёсте повернула наперво. Тут дорога была получше, так что мы даже скорость прибавили. Через двадцать минут вы добрались в центр города и, въехав во двор наркомата остановились у заднего входа. Выйдя наружу, я поправил одежду и направился следом за сержантом внутрь здания.

К моему удивлению, вызывал меня действительно Ремизов. Когда меня довели до его кабинета и сообщили ему, что я доставлен, то тот пригласил проходить и когда я оказался в кабинете указал на стул что стоял у стола. Сам капитан сидел за Т-е образным столом.

— Подписывай, причём срочно, — протянул он мне два листа бумаги.

Удивлённо посмотрев на него, я вчитался в то, что было написано на обоих бланках, крутя в пальцах перо, после чего откинулся на спинку кресла и с ещё более удивленным видом посмотрел на него.

— Нужно это Женя, очень нужно.

Вздохнув, я макнул перо в чернильницу и сделал четыре размашистые подписи, подписывая себя на лишение свободы сроком до окончания войны. На бланках были написаны моё заявление о приёме меня в ряды НКВД, на другом мой учётный лист сотрудника наркомата. Оба документа оформлены задним числом, на двадцать третье сентября, две недели назад.

— И что теперь? — спросил я, наблюдая, как Ремизов убирает оба листа в ящик стола.

— Сейчас идёшь с сержантом, сфотографируешься на удостоверение и получишь его на руки. Запомни, ты у нас уже две недели, служишь у Лучинского инструктором.

— Ясно. Опять кому-то за счёт меня нос решили прищемить.

— Это уже не твоё дело. Всё иди... Женя, — окликнул он меня в дверях. — Не куксись ты так. Ничего не измениться, как работал у Лучинского так и будешь, только теперь на постоянной основе, ты теперь весь его.

Задумавшись, я вернулся к капитану и сев на место спросил:

— Вы читали мой рапорт рейда к немцам?

— Да и согласен с Лучинским. Афера всё это и везение. Ни проработки операции ничего. Чистая импровизация, везение и хорошая подготовка. Не более.

— А если я повторю рейд с более впечатляющими результатами, то что мне будет за это?

— Плохого точно не будет. Если всё удачно пройдет, конечно, — насторожился капитан.

— Я бы хотел его повторить в ближайшие дни.

— Это не в моей компетенции решать, да и никто теперь тебя одного не отпустит.

— Да это понятно, но пробейте этот вопрос, а группу я сам наберу, мне только зам от вас нужен будет.

— От нас, Женя, ты теперь один из нас.

— Ну пусть от нас, — согласился я и немного подавшись вперёд продолжил уговаривать капитана. — Пока на передовой свалка при отступлении, там для диверсантов идеальное место для диверсий, поверьте мне. Пока фронт не стабилизировался этим нужно пользоваться и провести парней, что сейчас обучаются на базе через жёсткие тренировки, провести их через огонь противника, обстрелять их так сказать.

— Идея хорошая, я предам руководству, — согласно кивнул Ремизов, делая какие-то пометки в блокноте. — Ты лучше грамотно составь план этого рейда и чуть позже пойди с ним ко мне, тогда и поговорим. А теперь поспеши, у тебя ещё есть тут задания.

— Не проблема, сделаем.

В дверях он снова окликнул меня:

— Женя, не планируя завтра ничего после обеда, дома будь.

— Я до трёх на базе, домой только к четырём добираюсь. Да и то если не лётная погода, тогда и до темноты не успевают вернуться.

— Ну значит после четырёх. Всё, иди

— Хорошо, — пожал я плечами и покинул кабинет.

Пройдя через фотографа, тот заставил меня надеть форму с пустыми петлицами сотрудника конторы и фуражку, он их подобрал по размеру, сфотографировал и отправил дальше. Через сорок минут мне принесли новенькое удостоверение сотрудника НКВД, дата, как и ожидалось, стоял сентябрьская. Похоже я был прав, после моего того рейда начались какие-то игры, как бы пешку не раздавило в ней, это вот меня больше всего беспокоило. Пешкой естественно был я. Покинув наркомат, я направился обратно. Предоставлять машину, чтобы вернуться, мне никто не стал, мол, молодой ножками дотопаешь. Не дошёл. Что я вообще головы лишился идти под холодным осенним ветром полстолицы в мелкий дождь? Такси удачно поймал. Ну как поймал, остановил милицейский патруль, махнул новенькими корочками и попросил помочь, они и остановили, они по форме были.

Когда я вернулся домой, Андрей Валерьевич уже был у нас, полчаса как пришёл, его уже устроили за столом, и он живо общался с нашей хозяйкой. Судя по виду обоих, это им доставляло удовольствие. Посмотрев на Нину Игоревну как на женщину, я отметил, что она ещё вполне ничего, только седая прядь на виске намекала, как ей пришлось трудно в этом году.

Поздоровавшись со всеми, я переоделся в домашнюю рабочую одежду, закончил все дела по дому. Задал корму животине, овса всего шесть мешков осталось, надо что-то думать насчёт этого, на моём обеспечении, когда я дома, лошади и коза. После чего сходив в баньку, судя по почти пустому баку для воды, ей уже все успели попользоваться и, вернувшись, домой, переодевшись, присоединился к гуляниям.

В общем, хорошо погуляли, главврач принёс бутылочку вина, да и у меня в запасе оставалось после новоселья. Даже не початая бутылка коньяка была, вот её они вдвоём почти и добили до конца. Когда я одевал пьяненького, но счастливого Андрея Валерьевича, сам я не пил, то сунул ему её в карман, завтра с утра опохмелится.

Так как он был хорош, хотя и стоял на ногах довольно твёрдо, я решил его на всякий случай проводить, мало ли что. Одевшись и придерживая гостя за локоток, я повёл его на двор, а потом и по улице в сторону дома. У него была служебная квартира в соседнем квартале, где были не только частные дома, но и вырастали сталинские многоквартирные дома. 'Сталинки' так сказать. Там их четыре штуки стояло.

Дошли мы благополучно, хотя Андрей Валерьевич дважды оскальзывался в грязи, но я успевал его придержать, так что кроме испачканной левой штанины, особо он не измарался. Убедившись, что он, раздевшись, начал сам устраиваться в квартире, то есть пошёл спать, я покинул квартиру и подъезд, после чего лёгким прогулочным шагом направился в сторону дома. Дождь закончился, хотя и было очень сыро, как в воздухе, так и на земле, но я всё равно шёл отдыхая. Посередине улицы была набитая машинами колея, туда лучше не лезть, сразу утонешь, а вот по бокам у палисадников домов были нахожены местными жителями пешеходные тропинки. Именно тут я вёл главврача домой и тут же возвращался.

Прогулка мне понравилась, ни о чём не думал, просто шёл и радовался жизни. Первое что меня насторожило, когда я подошёл к дому, это распахнутая калитка ворот, хотя когда я сорок минут назад выходил, то закрыл её. Достав из-за пояса 'Вальтер' я привёл его к бою и сунул в карман куртки, если что можно стрелять из кармана.

До самого крыльца у меня были брошены доски, чтобы можно было по ним, как по тропинке не замарав ног, дойти от ворот, но у калитки я присел и, достав трофейный фонарик, на пару секунд осветил землю. У нас были гости, сомнений нет, причём их было то ли шесть, то ли семь. Много.

— Не служба, обувь разная, — пробормотал я.

По доскам дойдя до крыльца, я поскрёб подошвой о специальную чистилку, после чего поботав о бок крыльца, сбивая оставшуюся грязь, внутри то наверняка слушали, открыл дверь сеней, они были пустые, и только потом вошёл уже в дом.

Там была интересная картина, тётя Нина слегка бледная со следом от пощёчины на левой щеке сидела за столом. Рядом прижавшись к ней обе сестрёнки, на вид целые. С противоположной стороны стола развалившись на стуле, сидел худой мужик лет пятидесяти на вид, в довольно приличной одежде. Рядом на столешнице лежала кепка, улыбаясь, показывая золотые фиксы, он смотрел на меня. Второй бандит стоял за спиной тёти Нины, играя ножом. Причём я узнал в нём свой штык-нож от немецкого карабина, что висел до этого у меня в комнате на ковре.

В комнате было светло, ставни снаружи закрыты, поэтому мы свободно пользовались электрическим светом, не мешало это и ворам.

— А мы всё ждём и ждём, — развёл руками вор, явно чувствуя себя хозяином положения.

Что мне не понравилось больше всего, на столе были кучей свалены ценные вещи, всё то, что я добыл у немцев.

— Ты фраерок работаешь у нас, продаёшь рыжьё, процента не отстёгивая и я...

— Сколько их? — спросил я у тёти Нины.

— Шестеро...

Бандитов за её спиной замахнулся, явно собираясь заставить её замолчать, но тут же упал с пулей в груди.

— Так сколько их? — держа вора на прицеле, переспросил я.

— Шестеро, — мгновенно отреагировала мачеха. — Двое тут, один в зале в шкафу копается, трое внизу.

— Ясно, сидите тут я сейчас зал зачищу, потом тех что внизу сидят навещу.

— Ты чего? — неуверенно спросил вор, пока его товарищ, скобля грязными сапогами доски пола, отходил.

Когда я подходил к нему, то засёк в дверной проёме зала движение и выстрелил на него, потом второй раз, добивая бандита. Этот тоже готов. Вор был неплох, и реакция и финка у него в руках были довольно стремительны. Но перехватив его руку, я сломал её в двух местах, после чего приёмом уронив старого вора на пол, прошёлся по его бокам сапогами. Быстрый обыск дал мне у него 'наган' во внутреннем кармане и горсть патронов. Старый вор ошибся, оружие нужно было держать в руках, а не рассчитывать на количественное превосходство. После этого, я с жутким хрустом вывернул его ноги из коленных суставов, вот теперь не убежит. Пока тот орал и катался по полу, я направился к лестнице

'Наган' сразу же ушёл в руки тёти Нины, он был заряжен, так что она большим пальцем взвела курок и держала правой рукой довольно тяжёлое оружие. Спустившись вниз с пистолетом в одной руке и фонариком в другой, свет был выключен я подошёл к двери в свою комнату и подёргал ручку, та была закрыта изнури. Прислушавшись, я чётко расслышал шебуршение. Улыбнувшись я побежал обратно. Выбежав во двор, вышел на улицу и прошёл в палисадник. Там как раз один из налётчиков пытался вылезти наружу через окно.