Конвойник

Глава 10.

— Ничего себе...

Фон Лемберг смотрел на раскинувшуюся перед ним панораму. С виду — ничего такого особенного. Лес, река, ровная местность, кое-где покрытая холмами, похожими на полушария. Если не считать, что планета находилась неизвестно где на задворках Галактики, а путь к ней занял почти месяц непрерывного нахождения в гиперпространстве.

— Что? Нравится?

— Спрашиваешь! Планета класса 'А', да ещё неизвестная! А живность здесь имеется?

— В смысле — дичь? Почти нет. Тоже непонятный выверт эволюции. Имеется пара-тройка мелких птичек, да штук пять видов травоядных. Всё. Ни пресмыкающихся, ни рыб. Вообще ничего. Насекомых, правда, много. Но они людей не трогают.

— Откуда знаешь?

Бывший офицер поёжился на пронизывающем ветру.

— Старые отчёты. Вообще планета довольно суровая. Летом — до плюс тридцати по Цельсию. Зимой — и все минус пятьдесят. Материков два. Но я говорю про этот.

— А чего не тот? Он вроде как ближе к югу? Значит, там теплее?

— Верно.

Макс махнул рукой.

— Только он пуст.

— В смысле?

— Кроме песка, базальта, да гранита ничего нет. Голые скалы. Вся жизнь — здесь. Как и ископаемые.

— Понятно... Хочешь здесь обосноваться?

— А чем плохо? Построим посёлок. Со временем станет городом, надеюсь. Недалеко — прочная скальная плита под тонким слоем почвы. Можно строить космопорт, ставить заводы. Большие залежи металлов и субметаллов. Имеются большие запасы углеводородов. Я считаю, что место просто идеальное.

Фон Лемберг задумчиво взглянул на расстилающийся перед ним бескрайний лес и присел на поваленный ствол дерева, сорвал травинку, задумчиво пожевал.

— А дальше?

— Что — дальше?

Не понял Ольсен, и Алекс терпеливо пояснил:

— Что будем делать дальше? Когда обустроимся? Или так и станем прятаться тут ото всех, одичаем, потом вымрем. Женщин ведь с нами нет. Да и сам подумай, сколько выдержит народ? Чем питаться, где жить...

Макс присел рядом:

— Не всё сразу. Для начала — надо выбрать место. Вот это мне кажется вполне подходящим.

Друг промолчал, и ободрённый глава нового клана продолжил:

— Далее... У многих из наших есть семьи. Перевезём их сюда.

— Ну, знаешь!

Фон Лемберг моментально вскипел:

— Ты хоть думаешь, что ты предлагаешь?! Везти женщин и детей на край мира! Где нет ни медицины, ни образования, ничего! Ты попросту обрекаешь людей на одичание! Что они будут делать, когда износится техника? А если фрегат, кстати, единственный у нас, погибнет? Что тогда?

— Не спеши, Алекс. Дослушай. Ты знаешь, где вообще сейчас находишься?

— Где-то в Проклятых Секторах, как ты сказал...

— Именно. А почему их называют Проклятыми?

Бывший пограничник пожал плечами:

— Шут его знает...

— Именно. Мне тоже известно очень и очень мало, поверь. Но кое-что я знаю точно. Раньше здесь, в этом секторе, жили люди. И было довольно большое и развитое государство. Слышал про Большое Восстание?

— Так его же азиаты и муслимы спровоцировали, мы в Академии проходили.

— Так, да не так!

Макс отвернулся к горизонту, подсвеченному уже начинающим спускаться светилом.

— Те, кого ты назвал, помогали давить эти миры. Но вот кто они — я не знаю. И вряд ли когда-нибудь мне станет это известно. Единственное, они использовали другой алфавит и говорили на славике.

Алекс почесал щеку.

— Никогда ни о чём подобном не слышал. Ну, в смысле. Про государство славиков.

— И я тоже. Славы живут в империи, как тысячи других народов. И никогда никто не упоминал, что у них когда то было своё государство. Моя мать была из славов. Потому мне и известен их язык и шрифт. Не очень, конечно, хорошо, но кое-как объясниться могу, если припрёт.

— Ну, это-то я знаю. Насчёт твоего происхождения. Но вот эти разговоры для меня — словно откровение господне.

— Для меня это тоже было шоком. Но не будем лезть туда, куда нам не стоит. Фишка в другом — после них кое-что осталось.

— Ценности? Тайники?

— И это тоже. Пока я болтался на свалке, попал мне под руку один грузовик. Единственный, кстати, который не разгрузили по непонятной причине. И он нас спас — на нём жратва была. Если бы не это, либо передохли бы с голоду, либо друг дружку бы начали жрать. Словом...

Макс заколебался, мгновение раздумывая, стоит ли быть столь откровенным, потом махнул рукой на всё и решил ничего не скрывать от старого друга, тем более, решившегося на его спасение...

— Ну, нашёлся там тайничок. Крохотная каютка под обшивкой в корме. Возле реактора. Тот давно погас, но одно время сильно фонил, похоже. Наверное, поэтому и не стали глубоко копаться в этом сухогрузе. А за пятьсот лет радиация рассеялась, и стало чисто. Ну, я в этот тайник и влез...

— И что там?

Алекс оживился.

— Да ничего. Покойник, да кристаллы памяти. Часть была повреждена. Кое-что уцелело. Обрывки, но мне хватило мозгов, чтобы их расшифровать. В общем, мы выпотрошили пару хранилищ Судного Дня, как их назвали те, кто здесь жил. Продали добычу. Вот откуда деньги. Кстати... Почему нас не разгрузили?

Фон Лемберг усмехнулся:

— Не могли решить, кто наложит лапу на твой корабль. Дознаватель и комендант никак не могли договориться, кому корабль, а кому груз.

— Ясно...

Сделал паузу, потом продолжил:

— Есть куча значков, которые я не могу понять. Они абсолютно не похожи на те, что используем мы. И я там ещё не был. Вот и думаю, что надо бы навестить эти координаты — узнаем, что там спрятано. И есть ли там вообще, хоть что-то...

— Погоди... А как же автоматика охраны? Я то лучше всех знаю, что тут болтается чёртова уйма боевых станций неизвестного производства, которые отстреливают всё, что движется, и мы никак не можем с этим справиться.

— Уверен, что не можете?

Теперь усмехнулся Макс:

— Всё проще — империя специально не производит очистку сектора от боевых автоматов, чтобы никто сюда не сунулся. Прикинь, если всплывёт, что Америка построена на костях миллиардов живых?

Алекса передёрнуло — скандал мог случиться настолько грандиозный...

— И что ты рассчитываешь найти?

— Не знаю. Но, рассуждая логически — не так много. Всё же прошло пять веков. Если что и уцелело, то вряд ли это находится в рабочем состоянии.

— Согласен. Но попробовать стоит.

— Угу. Особенно, если учитывать, что одна из этих точек там...

Парень показал рукой на небо, где уже появился бледный серп естественного спутника.

— Там?!

Последовал кивок.

— Именно. Так что оставим народ здесь, пусть занимаются расчисткой леса. А сами возьмём пару человек и двинем туда. Коды доступа и точные координаты у меня есть...

— Договорились. Когда начнём?

— А завтра и начнём...

С утра, не откладывая в долгий ящик, приступили к задуманному. За вечер оба бывших офицера набросали примерный план будущего поселения, и распределили фронт работ. С собой взяли двоих — одного из людей Алекса и Косту Попадакиса, временно исполняющего обязанности старпома. Макс предлагал фон Лембергу занять эту должность, но тот отказался, объяснив тем, что ещё не знает ни корабля, ни людей, и может наделать непоправимых ошибок. Вот если спустя некоторое время... Поразмыслив, Ольсен согласился с доводами друга. Взяв челнок, все четверо стартовали к луне своего нового мира... К исходу астрономических суток они вышли на орбиту спутника и сбросив скорость двинулись к указанным на карте координатам. Все напряжённо всматривались в экраны внешнего обзора, но пейзаж был одинаков — унылая серая поверхность, покрытая толстым слоем пыли, полное отсутствие атмосферы, и никаких следов человеческой деятельности.

— Пещера!

Молодой пограничник, из последнего набора, пришедшего на штурмовик, вдруг вытянут руку, указывая в экран. И верно — в густой чёрной тени что-то слабо темнело. Сбросили ход до минимума, приблизились к большому зеву неправильной формы. На первый взгляд пещера казалась абсолютно естественной. Очень осторожно, насколько это было возможно, буквально на цыпочках ввели челнок внутрь, но буквально через сотню метров пришлось остановиться. Двигатели подняли огромную тучу пыли, и она закрыла обзор таким плотным слоем, что двигаться дальше значило погубить корабль и себя.

— Садись.

Макс толкнул в плечо Алекса, сидевшего за штурвалом. Тот повиновался. Микронными движениями, филигранно работая дюзами опустил на неожиданно ровное дно пещеры челнок, отключил реакторы и тягу. Слегка качнувшись, крохотный кораблик замер.

— Ждём?

— Ждём. Предлагаю пока поспать. У нас есть...

Взглянул на экран компьютера.

— Примерно четыре часа. Потом спать некогда будет...

...Вход в подземный зал оказался через километр от места посадки. И до него пришлось идти пешком. Оставить челнок на месте решили единогласно. Загрузились снаряжением, взяли с собой дополнительные газовые баллоны и запас пищи с водой. Затем двинулись внутрь. Хорошо, что сила тяжести на этой луне была значительно меньше привычной... Через десять минут пути большими прыжками уткнулись в окрашенную под цвет породы дверь с непривычным замком. Макс откинул экран наручного компьютера, набрал одному ему известный пароль, затем, сверяясь с записями, вытащил из кармана кристалл, вложил его внутрь крохотного отверстия. Миг, и клавиатура на стенке ожила. Быстро набрал цветовую комбинацию. Повторил её ещё дважды, меняя расположение цветов. Дверь раскололась надвое, уходя в пол и потолок. Все вошли внутрь, оказавшись в небольшом тамбуре. Ольсен коснулся белой клавиши на внутренней стене, и двери позади них вновь сомкнулись. Миг, все ощутили лёгкую вибрацию. Затем услышали звук. Заработали воздушные насосы, нагнетая воздух в шлюз. Когда давление сравнялось с нормальным, вновь открылась дверь. И совсем не там, где ожидалось. Не в стене, а в полу. Что-то щёлкнуло, и с тихим гулом внизу начали медленно разгораться огни, освещая впервые за пятьсот лет огромный зал, уставленный множеством механизмов древнего вида...

— Как думаешь, что это?

— Я не думаю. Знаю. Это — завод. Причём, не простой. А верфь. На ней можно строить корабли.

— Прочитал?

Последовал кивок. Все расположились в небольшой комнатушке жилого яруса найденного завода и с аппетитом перекусывали — ещё бы! Лазили по комплексу почти сутки без перерыва. Он был на удивление цел. Только толку от этого мало. Заложенные в память компьютеров данные касались безнадёжно уцелевших кораблей и их систем. Практически ничего из имеющегося набора изделий использовать было нельзя. Единственное — это делать корпуса, да и то... Они выходили перетяжелённые, архаичной конструкции, в общем, технический прогресс обесценил находку полностью.

— Что будем делать?

— Ничего. Максимум, на что способен этот раритет — делать инструменты для поселенцев, собирать машины, сельскохозяйственные и строительные. Ещё, поднапрягшись — сляпать кое-как что-то вроде оборонительной станции. Правда, где взять для неё начинку — непонятно. Зато мы знаем, что означают эти значки в других местах.

— И то — хлеб. Хоть будет чем землю пахать для посевов.

— Угу. Если реактор перезарядим...

— Их тут три. И пустой лишь один. Остальные забиты под завязку. Так что работать есть на чём. И склады полны. Да и зря ты так скептически относишься к этой верфи. Если сменить программное обеспечение...

— Ничего не получится. Я уже попробовал. Компьютеры просто не воспринимают наши данные. Видеть — видят. А работать — нет.

— Чёрт! И вроде есть, и ничего нет. Хорошо хоть сырья навалом. Все склады забиты под завязку...

— Я запущу производство. Нужна техника. Не транспортёром же таскать лес? А тут есть все виды машин. И наземному транспорту устарелость не страшна. Главное, чтобы работала...

— Погоди... А если сменить компьютеры?

Глаза фон Лемберга загорелись огнём, и Макс поспешил его разочаровать:

— Увы. Здесь совершенно другой принцип программирования. Ты его знаешь? Выдернем один — вся цепочка нарушится. И получим мы гору мёртвого хлама, в лучшем случае. В худшем — луна просто взорвётся.

— Верно... Но как же жаль!

Бывший пограничник треснул по столу кулаком. Макс усмехнулся:

— Не психуй. Завод нам ещё пригодится. Как я понял, он обладает способностью к самообучению. То есть, если дать ему образец, который он пощупает, разберёт и проанализирует, то для него реально создать аналог...

— Угу. Дать ему разобрать фрегат? Сколько времени уйдёт на анализ корабля?

Ольсен быстро послал запрос центральному процессору и получил ответ практически сразу, что выдавало колоссальную мощность, даже присвистнул от удивления:

— Ничего себе... Примерно четыре года на анализ. Ещё два — на создание новой технологической цепочки. И год — на сборку опытного образца.

— Итого — семь лет? Не пойдёт...

Но Макс сидел с отвисшей от изумления челюстью:

— Слушай... Но это же...

Тут дошло и до фон Лемберга, а затем и до остальных — эта технология была американцам незнакома... Все оживились, и самый молодой обрадованно заявил:

— А я знаю, где мы можем набрать образцов, не трогая наш корабль! На границе! Там много всего плавает в пространстве.

— Да тут есть места, где их не меньше. Попадаются и вовсе целые...

Все вновь переглянулись. Однако, уже легче. Можно выбрать среди остатков разбитых кораблей уцелевшие узлы и системы, потом скомпоновать, когда разберутся с управлением заводом. А там и создать нормальный работоспособный корабль...

...Началась стройка. Пришлось повозиться, доставляя со спутника технику. Завод не мог создавать дроидов целиком, зато смог изготовить вспомогательные механизмы — грузовики, трактора, мобильные платформы-краны. Словом, машины, обеспечивающие древние технологии. И постепенно на неизвестной планете рос небольшой посёлок. Посовещавшись, все решили не строить одно большое здание для всех — в тесноте кораблей люди и так достаточно мозолили себе глаза. Поскольку же злачных заведений, в которых можно было выпустить пар и расслабиться в ближайшем будущем не предвиделось, то необходимо было каждому обеспечить личное пространство, по возможности не нарушаемое остальными членами команды. Потом, подумав ещё, договорились устроить компактно лишь космопорт с его службами и хранилищами, а жилища раскидать там, где кому хочется. И вот на планете, которую пока так никак и не назвали, в небу потянулись первые дома. Проекты каждый выбирал сам, на свой вкус. Правда, строили, естественно, все вместе. Несмотря на устаревшую технику, получилось красиво и от души. Во всяком случае, Максу нравился его дом, представлявший собой нечто непонятное для других — высокие зубчатые стены, окружавшие само здание, внутри — комплекс небольших строений, каждое из которых было строго функционально и соединялось между собой галереями. Он просто воплотил в жизнь виденную некогда голографию древнего земного замка... Но вот последний из домов, наконец, встал под крышу и полностью был готов к приёму хозяина. После этого все дружно приступили к постройке космического порта. Ровняли местность, заливая огромный, но не очень глубокий котлован под основание, прокладывали коммуникации, благо завод на местной луне функционировал исправно, поставляя трубы, световоды, провода и прочее. Пусть и старых моделей, зато неслыханно надёжные даже по современным меркам. Похоже, что психология неведомых обитателей этих миров в корне отличалась от имперской. Если американцы создавали красивую, но недолговечную технику, чтобы обеспечить производителям и продавцам постоянный источник дохода из-за обновления, то здесь предпочитали надёжную, пусть и грубую, не всегда эстетично красивую технологию. Зато долговечность здешних механизмов была неслыханной в империи. Массивные купола из литого камня, толстые анизотропные трубопроводы, не ведающие износа, для топлива, синтезирующие заводы по производству горючего — словом, к концу первого года пребывания крохотная колония была практически полностью закончена. Дома обитателей и космопорт функционировали, обеспечивая всех и их потребности, насколько это было возможно. Корабль так же был полностью снаряжён и перебран, с продуктами проблем не было — двое из членов экипажа по очереди каждый день занимались сельским хозяйством. Практически забытым в империи, где всё необходимое производилось при помощи гигантских синтезирующих фабрик, а уникальные натуральные продукты были уделом очень и очень немногих избранных. Здесь же при помощи найденных технологий люди смогли засеять большие поля найденными культурами, и, несмотря на всю их неопытность, собрав и переработав неплохой урожай. Хуже было с мясом, но выручила рыба, в достаточно большом количестве водившаяся в океане. Так что голодать не пришлось. Да и вылазки в районы, где собирали обломки разбитых кораблей, чтобы, наконец, начать производство собственных кораблей, тоже разнообразили стол обитателей. Останков же натаскали превеликое множество, подвесив их на стационарной орбите. Жаль лишь, что в дело могло пойти немногое. Впрочем, даже то, что нельзя было приспособить вообще никуда, можно было пустить на полную переработку заводом, в качестве сырья. Но надо было решать, что делать дальше. Просто сидеть и доживать свои дни в безопасности, под прикрытием запрета империи и охраной древних боевых систем не хотелось, да и извечный вопрос полов... На шестнадцать мужчин — ни одной женщины... И эту проблему стоило решать как можно скорее — народ был на пределе...