| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Остальных родичей отпустили. Но дочурка Куммана предъявила, что она не хуже папки с мамкой и потребовала выпустить ее в круг испытаний. Ибо честь обязывает и все такое.
Вожди натурально офигели от подобной наглости, и поставили орку биться вместе с людьми. Что по их понятиям сильнейшее оскорбление. По сравнению с этим, посадить на не струганый кол за дерзость считалось бы верхом гуманизма.
В общем, после первого боя с арены ушел только я и она. После этого семь раз ставили только в паре.
А последний раз решили заставить биться друг против друга.
— Ты убил ее? — с нотками жалости и ревности в голосе спросила Гайа.
— Нет, я сбежал. А ее взял в жены Рунг-Серая Шкура. Слышала про такого?
— Не-а.
— Рунг из тех личностей, которые пишут Истрию.
— Тоже известный боец?
— Нет. Рунг — шаман. И вождь. Такие не бьются сами, а отправляют на смерть других. Называя это приемлемыми потерями.
Орде, да и не только ей. Всем повезло, что Рунг родился именно в это время.
Логика Орков проста, как мычание, и так же лаконична — "Всех убить и все отнять". Подобный контингент сложно удержать в узде.
Рунг смог, не дал втянуть Орду в войну ни на чьей стороне.
Наемники-орки, понятное дело, воевали за всех, кто платит. Но после того, как Рунг возглавил орков, Орда, в целом, на Войну пока не явилась.
Лишний пар из "котла" Орда стравливала, отпуская желающих податься в наемники. Что осталось в "котле" взаимно аннигилировалось во внутренних разборках Орды.
— Странно. Я хорошо помню, когда я еще жила у Внутреннего Моря, по всей Империи был обвялен праздник в честь победы при Гезе.
— Угу. Я учувствовал в той компании. Именно после поражения Орды при Гезе Рунга и выбрали верховным вождем Орды.
— Яри.
— Что?
— Так все-таки, откуда этот шрам?
— Я же говорю. Финрик оставила на память. Что бы я ее никогда не забывал. Хотя ее итак хрен забудешь.
— Она стоила того, чтобы ее не забывать? — поинтересовалась Гайа.
— Безусловно. Другую бы Рунг не взял в жены.
Гайа хотела спросить о чем-то еще, но Яри прервал ее поползновения в зародыше. Скинув одеяло, он скомандовал, — Подъем! — подкрепив команду шлепком по филейной части девушки. — Я-ф-ф, костлявая какая, — констатировал Яри. Притворно дуя на якобы отбитую ладонь.
В мире, где каждый второй норовит проткнуть тебя острой железякой, огреть дубиной или иным способом добраться до твоих потрохов, хочешь-не хочешь, а приходится поддерживать себя в отличной физической форме. Не панацея, однако, шансы выжить повышает радикально.
Воспитанный в гарнизоне, Яри считал, что солдат может прибывать только в двух состояниях:
— солдат воюет.
— солдат занимается боевой подготовкой, готовясь к войне.
Если появляется третий вариант, то в службе поставлено что-то неправильно.
Поскольку войны в ближайшей перспективе не ожидалось, распорядок дня пошел по второму варианту.
Между домом лорда, крепостной стеной и донжоном имелась порядком заросшая сорняками, вытянутая вдоль стены тренировочная площадка. Сорок шагов в длину, двенадцать-пятнадцать в ширину, с вкопанными вдоль стены почерневшими от времени и непогоды дубовыми столбами, выполняющими функцию тренировочных манекенов.
Не весь что, но Яри вполне устраивало.
При обыске донжона нашлись деревянные тренировочные мечи, дополнительно оструганные Яри при подгонке под нужный ему баланс.
Яри предпочитал тренироваться до завтрака, отводя на тренировку от получаса до часа.
В детстве и молодости он начинал тренироваться до завтрака, а заканчивал после ужина. С перерывами на пожрать, помочь на кухне, в конюшне, на кузне или других местах, где требуются бесплатные рабочие руки. Зато вырос таким, что с ним предпочитают не связываться даже отмороженные на всю голову орки, отводят взгляд буйные отпрыски благородных семейств, а лихие люди давно не переходят ему дорогу.
В зрелом возрасте, Яри тренировался исключительно когда есть свободное время, а его было чертовски мало.
Перед боем хороший солдат всегда размят и разогрет. Промаршировал в доспехах от лагеря до отведенной позиции, не то, что размяться, устать успеешь. Дважды.
Когда случается внезапная стычка или засада, жалеть себя некогда, а деваться некуда. Бьёшься на пределе возможностей, на разрыв мышц и связок, а уже потом считаешь тех, кто выжил. И только потом собственные раны и травмы.
Когда подобной необходимости нет, Яри разогревался обстоятельно, неспеша наращивая нагрузки и взвинчивая темп. Тщательно разминая мышцы и подготавливая к нагрузке связки.
Отжимания, наклоны, махи, приседания, растяжки, скручивания и прочая гимнастика.
Многие теоретики паркетного фехтования ошибочно полагают, что для бойца главное это сила рук, в особенности кисти.
Яри никогда не спорил на эту тему, не менее половины времени отводя на упражнение для ног. Резонно полагая, что теоретикам не нужно иметь тренированных ног, чтобы убегать или догонять.
Да что там убегать — догонять. На марше легионеру Империи полагалось проходить десять лиг в день. Каждый день. А ускоренный марш мог затянуться на двадцать миль.
Критерием готовности к работе с клинками для Яри служил пот, капающий с носа. Как упала первая капля — все, готов. Обычно у него на этот этап уходило минут пятнадцать-двадцать.
После разогрева шла разминка с клинками.
Никаких эффектных восьмёрок, когда клинок превращается в смазанный веер. Эффектно отнюдь не значит эффективно.
Меч в руку и:
— сто махов правой рукой,
— сто махов левой рукой,
— сто махов двуручным хватом.
Намахавшись, Яри переходил к работе у столба — манекена:
— сто ударов в правую височную область;
— сто ударов в левую;
— сто прямых ударов двуручным хватом;
— сотня уколов в лицо и шею.
Далее серия повторялась на уровне груди, а потом ног. Менялся хват, направление удара и дистанция до цели. К удару добавлялся выпад.
И только потом шел, похожий на танец, коротенький бой с тенью.
Завершала тренировку пробежка, желательно с плаваньем. Или, за неимением места, прыжки на скакалке.
Если была возможность, то немного передохнув, Яри работал с копьем, он вообще любил копья, особенно короткие, щитом, метательными ножами, боевым хлыстом или что там еще найдется в богатом арсенале членовредителей.
За ночь распогодилось. Яркое, почти весеннее солнце, основательно пригрело, растопив остатки выпавшего вчера снежного покрывала. Старая кошка блаженно растянулась, грея старые косточки на нагретых камнях.
Между стенами замка металось барабанное эхо ударов деревянных мечей о тренировочный столб. Любопытный Зубастик прихромал и улегся у стены, с интересом наблюдая как раздетый по пояс Яри выбивает дурь из вкопанного у стены деревянного чурбана.
— Неплохо. Но столб не дает сдачи, — сообщил ехидный голосок за спиной тяжело дышащего Яри.
Яри прервался. Подавив зародыше желание взять и (ну вы поняли) острослова, видимо не подозревающего, что среди каждой партии рекрутов всегда находился умник знающий эту шутку. Встряхнул руками, разгоняя усталость. Слегка отдышавшись, ответил. — Хочешь на его место?
Вместо ответа девушка выбрала себе пару тренировочных мечей и встала в стойку.
— О как.
Вместо ответа Гайа атаковала.
К удивлению Яри девушки хватило на пять минут бестолкового, но довольно интенсивного махания палками. С некоторой натяжкой это можно было даже назвать тренировочным спаррингом. Гайа атаковала довольно разнообразно, работая исключительно перетекающими одна в другую комбинациями и финтами.
В ней чувствовалась школа и поставленная техника боя, характерная для южных прибрежных районов юга империи, с упором на одновременные атаки двумя клинками сразу.
Но бойца уровня Яри подобное "мастерство" лишь забавляло. Он монотонно — как отлаженный механизм, уклонялся и отмахивался от наседавшей на него фурии.
Девушку подобное пренебрежение злило. Она была азартна. Ей казалось, что еще чуть-чуть, и она пробьет защиту Яри.
Яри ловко поднырнул под размашистый удар и, оказавшись сзади от Гайи, легонько шлёпнул ее по ягодицам.
На взгляд Яри выбранные Гайей деревяшки совсем не подходили ей по балансу. И работала она хоть и разнообразно, но слишком академично.
— Зачем ты пытаешься сблизиться и вкладываешь в удар весь корпус? Разве на мне есть доспех, чтобы его прорубать? Используй длину своих рук, — Яри опять поднырнул под удар, и зайдя сзади повторно шлепнул девушку по заду. — Не наваливайся на меня, у тебя не тот вес. Работай ногами. Они у тебя длиннее моих. Тебе нужно работать в глубоких выпадах.
Порядком запыхавшаяся девушка на чистом упрямстве вложила остаток сил в последнюю атаку.
Хых!
Выбитый из руки девушки деревянный меч ударился о стену.
Ха!
Вторая деревяшка покатилась по мощению двора.
Отбросив свои мечи, Яри прижал пискнувшую девушку к крепостной стене и взасос впился в ее губы.
Не похоти ради, а чисто из вредности.
Разгорячённая девушка пыталась заехать наглецу коленом промеж ног. Но предусмотрительный наглец наступил ей на обе ноги.
Вставая на три лапы, зарычал Зубастик.
— М-м-м-м-м..
— Тьфу-у-у..
— А ты неплохо дерёшься. Для девчонки так слишком хорошо.
— Я же говорила, мой отец был учителем. Учителем фехтования.
— Хм, о как. Неожиданно.
Яри отпустил девушку, собрал разбросанные по камням учебные мечи, и как ни в чем не бывало, потрепал за ушами прихрамавшего на разборки Зубастика.
— Ах ты мой защитник, — обхватила за холку варга Гайа.
Весь такой из себя героический варг прибывал в полном недоумении. То хозяйка дерется на палках. То обиженно пищит, прижатая к стенке. И тут же, как ни в чем не бывало, радостно обнимает его — Зубастика за шею.
Во взгляде варга читалось, — Девушка вас спасать? Или таки в этот раз обойдемся без очередной посадки в сырую яму.
— Знаешь, я хорошо помню отца. Он был знатным рубакой, прошедшим через множество войн. В нашем городишке у него не было достойных противников. Но против тебя у него не было бы шансов.
— Не было, — абсолютно равнодушно ответил Яри. — Я сейчас смою пот и приду завтракать.
— Я с тобой.
— Вода холодная.
Гайа лишь презрительно фыркнула.
Яркое солнце ослепительно бликовало, преломляясь в хрустале вод. Искорками сверкали бока мелких рыбешек. В глубине медленно колыхались длинные ленты водорослей.
Вода манила. Но...
Он была не холодная, она была ледяная.
Тысячи иголок впились кожу, дыхание перехватило.
Яри хватило на полминуты. А Гайе только с визгом зайти по колено и обтереть руки и лицо ледяной водой.
С точки зрения Яри девушка пришла сюда не совершить омовение, а сверкать своим голым костлявым задом. Но он был не против, оставив свое мнение при себе.
— Вылезай, а то мне кажется, что я слышу мелодичный звон твоих причиндалов, — Яри и так был не против закончить с купанием, но девушка не унималась. — Ой, какой он у тебя маленький. И разглядеть-то сложно. И как таким сморчком можно было сделать мне так больно?
Выходящий из воды, Яри обрызгал девушку водой.
Гайа с визгом выскочила на берег. Так же из вредности, забрала его одежду и показав Яри язык, умчалась на кухню.
Глядя ей в след Яри, беззлобно ухмыльнулся и покачал головой. Вредная девушка нравилась ему все больше и больше.
После физических упражнений и купания в ледяной воде горячая, сочная оленина поедалась с особым аппетитом. В кухне было тепло. Пахло печеной олениной, чесноком, мукой, травами и чуточку вином.
— Мой лорд, какие у Нас планы на сегодня? — жуя мясо, поинтересовалась Гайа.
— При подобной постановке вопроса. Планы могут быть исключительно у лорда. И никаких Нас там нет и в помине.
Девушка притворно надула губки, с которых готова была сорваться очередная колкость.
Яри забавлялся, наблюдая, как Гайа буквально проглотила очередную колкость, рвущуюся с языка. Пару секунд в симпатичной головке шел мыслительный процесс.
— Как нужно поставить вопрос, чтобы там появились Мы? — выдала девушка.
— Попробуй начать с того, что у меня есть имя. Коротенькое — из трех букв. Неужели его так сложно запомнить?
— Яри, какие у Нас планы?
— Нужно перевезти в замок барахло с фермы, где ты жила. Если верить твоим рассказам там много полезного.
— Угу, нужно. Но...
— Но тебе не в чем ехать, — перебил ее Яри.
Холщёвая рубаха и штаны мало подходили для долгих путешествий в зимних горах. Можно конечно накинуть на девушку плащ, но это полумера на крайний случай.
— Ну да, — потупилась девушка.
— Вот сегодня и займемся этой проблемой. А завтра поедем на твою ферму.
Проблему обмундирования Яри решил, пожертвовав Гайе замшевую, оточенную лисьими хвостами шапку, потерянную разбойницей. И свою новую наддоспешную накидку из овчины.
Изготовленная из мягкой овчины накидка состояла из передней и задней половин, подгоняющихся под размер боковой шнуровкой.
В одеваемую поверх доспеха накидку, можно было закатать хрупкую девушку, как мясо пельменя закатывают в тесто.
Пришлось несколько раз подгонять овчину по фигуре. И прокалывать новые дырки под шнуровку. Зато в итоге получилась практично и тепло.
— Отлично получилось, — оценил работу Яри, подтягивая боковую шнуровку.
— Балахонисто слишком. Давай еще чутка ушьем?
— А потом ты ряху наешь, или забеременеешь. И что тогда делать будем?
— Я забеременею, только когда сама этого захочу, — вспылила Гайа.
— Какие-то твои травки?
— Угу. Давай еще ушьем. Ну, пожалуйста.
— Ушивай, — махнул рукой Яри. — Потом раскроишь енотовую накидку. И пришьёшь так, чтобы прикрыть плечи и руку до локтя.
Закончив с одеждой, портные отобедали, и переквалифицировались в сапожников.
Первоначально Яри планировал сшить девушке мокасины из кожи подстреленного вчера оленя. Однако выделка шкуры дело не быстрое.
К счастью, необходимость в выделке шкуры отпала. В трофеях нашелся отрез выделанной кожи и моток кожаных тесёмок. А в седельных сумках Яри всегда хранился костяной клей, для ремонта собственных доспехов.
За работой незаметно подкрались сумерки. Гайа подбросила дров в очаг, зажгла светильник и свечи.
Просочившийся в коридор возле кухни, варг сопел во сне, сложив морду на лапы.
Пускать животину "погреться" в кухню Яри категорически отказался. И Зубастику пришлось довольствоваться тем, что дверь в кухню не прикрыли, и ему было видно происходящее внутри помещения.
— Ну как? — спросил Яри, облизывая исколотую шилом ладонь.
— Класс, — ответила Гайа, ловко вскочив на скамью, а с нее на стол. — Сидят как вторая кожа.
Похожие на сапоги, высокие, почти до колена мокасины плотно облегали стопы и икры девушки.
— Раз так, это не грех отметить, — устало сказал Яри. Но кроме усталости в его голосе явственно чувствовалось удовлетворение от проделанной работы.
Забулькало вино, переливаясь из кувшина в кружки.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
