Стальной барон

Посмотрев на окаменевшего лицом Стафорда и удивленного Лиса, она расплылась в насмешливой улыбке:

— Собственно, зачем говорить в третьем лице! Речь идет о твоем расположении, Стальной барон. О твоей шкуре, варвар!

— Как? — удивленно спросил Дерек, переводя взгляд с главы белой стаи на истерично хохочущую девушку, которая, словно помешанная повторяет глумливо: "Не знал..., не знал,..., не знал!"

— Успокойся, — потребовал оборотень, угрожающе нависнув над нею.

Дрогнула в испуге, но процедила:

— Я спокойна...

Помедлив, барон отстранился, а затем и вовсе на шаг отошел, позволяя ей перевести дух, расслабиться и полноценно поехидничать. Расчет оказался верным.

Выпрямив спину и стрельнув глазами из-под ресниц, леди Осорская вновь начала желчно скалиться.

— Спокойна... я спокойна. А ты, волк, не знал, совсем-совсем не знал, что на твою шкуру еще тогда, в нашу первую встречу, велась охота.

— Зря приманивали, — отмахнулся он, наигранно и легко, — я не был бароном.

— Бароном не был, но в сражениях с Ларвийскими войсками ты себя показал.

Проявил потенциал вожака, понял Стафорд. В те времена Дагд, прежний глава стаи, становился слабее день ото дня и искал преемника. И противникам проклятого короля не трудно было догадаться: на кого падет выбор старого волка, и кто возглавит стаю, преданную королевской семье.

— Лучше всего было бы убить... — рассуждая вслух, призналась Валери. И проведя тонким пальчиком по краю пустого бокала, наполнила комнату протяжным звоном. — В крайнем случае, удалить из дворца.

— И тем самым ослабить королевскую охрану, — поморщившись светлоголовый сын ночи забрал у нее "орудие ушных пыток".

— Лис, а ты оказывается умненький!

— Хитренький, — учтиво поправил он. Улыбнулся в своей манере и заговорщически подмигнул. — И долго вас под варвара подкладывали? К слову, какой по счету вы были?

— Разве это важно, — фыркнула она с презрением глядя на варвара, — если все свое внимание Стальной барон обратил на деревенскую клушу?

— Стафорд, — насмешливо изумился Дерек, — как ты мог пропустить леди и увязаться за...!

— Наивной идиоткой, которая искренне верила в твою любовь! — завершила за него Осорская и ядовито улыбнулась. — Представляешь, Лис, Сивер отказалась его опаивать!

Оборотни недоуменно переглянулись.

— "Он уже влюблен!" заявляла эта дура и отмахивалась от настоек но стоило выдать ее замуж, так никто не дождался от барона решительных действий!

Белый варвар, глядя на ее перекошенное злобой лицо, улыбался. Действия были и не одно, но все они тщательно скрывались. И слава Ночи-кудеснице, ему-то уже известно, почему Тери не желала вечной привязанности волка. Он был до обидного невыгодной партией, вот и все.

— Но, несмотря на эту глупость, герцог Равии оставил Тересию Сивер про запас, не вывел из игры, — ответил он, с усмешкой наблюдая за тем, как его слова отзываются в ядовитой прелестнице.

— Надеялся, что со временем, ты дашь слабину, — словно бы выплюнула она.

— Приревнует? — не поверил Лис.

— Как-нибудь да подставлюсь, — пояснил ему барон и с воодушевлением, которого не было и в помине, поинтересовался у Валери: — А дальше что?

Годы мучений и метаний, припомнил глава белой стаи с горькой усмешкой над самим собой, годы уговоров и десятки безответных писем. Безответных и бессмысленных.

— Дальше? Пять долгих лет и от тебя ни звука! — подавляя истеричный хохот, первая красавица королевства ответила глумливо: — За это время был разработан новый план. Но, к сожалению, первый супруг леди Сивер умер, а клушу Сивер с выводком отдали второму. И опять ни-че-го!

Словосочетание "Новый план" в устах Осорской прозвучало настолько радостно, что варвар интуитивно спросил:

— Ее предлагали убить?

Красивое личико ядовитой прелестницы неприязненно сморщилось, и обида, прозвучавшая в ее голосе, граничила с ненавистью:

— Густав отказался.

— Пожалел? — спросил Лис.

— Приберег для себя! — выкрикнула она, вскочив с кровати. — Ведь решил подставить Стального барона, скинув на него три смерти.

— И все связанные с Тересией...

— Удивительно, да? — прошептала девушка, гладя на Лиса безумным взглядом: — И это помогло! Не прошло и полугода, варвара выдворили из дворца на окраины Дакартии.

Будто бы защищаясь, барон процедил сквозь зубы:

— Я оставил стражу.

— А я спала с двумя из них.

Дерек поймал взгляд барона и поспешил уточнить, с кем именно ей довелось контактировать:

— С начальником и замом, как я понимаю...

— И рядовым идиотом, — беззлобно отмахнулась она. Видимо, идиот, угодил или был настолько честен, что сломил холодную стену к сердцу красавицы.

— Который... — задумчиво продолжил сын ночи, — ради спасения прекрасной дамы свернет горы?

— Не горы, а шею своему начальству, — Валери блаженно улыбнулась, — и, усыпив в нужное время весь взвод, покончит с собой...

Внимательно глядя на ее довольное лицо и мечтательную улыбку, барон усмехнулся:

— Теперь понятно, почему за принцем в леса последовало тридцать семь солдат, вместо пятидесяти. Но... — он сделал театральную паузу и со стальными нотками в голосе ударил словами по гордой красавице, — ради тебя герцог Равии на подобное был не способен. А стоило Тери повторно овдоветь, как он...

Всего лишь невысказанное предположение, основанное на ее словах и эмоциях, зато какой ответ. Она подлетела к главе белой стаи, как фурия, желая выцарапать глаза и вырвать язык, но была поймана легко и безжалостно, в крепкие объятия, с трудом позволяющие дышать.

— Подонок! Мерзавец! Тварь...!

— Ну что ты, разве я тебя под всех подкладывал, унижал, бил? — произнес он укоризненно. — Я помню тебя еще той. Четырнадцать лет, искрящиеся синие глаза, длинные темные локоны и улыбка, достойная всеобщего восхищения. Юная стать. Уже тогда ты кружила мужчинам головы и пользовалась своей красотой.

Она прекратила биться в его руках, замерла, чуть дыша.

— Да, семь лет связи с Огюро не прошли бесследно. Они заставили тебя повзрослеть. Мне очень жаль, малышка. — Произнес Стафорд с грустью и погладил ее по бледной щеке. — Но испортилась ты — сама... А это знаешь ли снижает цену даже самого обожаемого предмета.

Красотка дернулась, как от удара, зашипела:

— Свинья!

— Волк, — поправил он. — Если хочешь Белый варвар, ну или так полюбившееся дамам Стальной барон. — И спросил без предисловий перевел разговор из прошлого в настоящее: — А что тебе обещали в случае провала этой миссии?

Ядовитая красавица хотела промолчать, пыталась, но стоило сдавить ее сильнее, и в бессильной злобе она глухо прорычала:

— Свадьбу.

— В случае провала, Валери, — усмехнулся оборотень. — Не нужно рассказывать о радужном желании женской натуры.

— Свадьбу... — брезгливо скривилась она и хохотнула, — с тем уродом, который травит сейчас несостоявшегося короля!

— Странно этого пункта в развлечении на вечер запланировано не было... — барон лукаво улыбнулся, временами он и сам был рад от Гаро избавиться. Жаль статус стража не позволяет.

— И что совсем-совсем отравят? — невинно спросил Лис.

— На смерть.

— Кто же такой смелый? — барон отпустил гарпию, придержав за локоток, чтобы не упала: — Неужели твой женишок Этьен Пьюри? Ему ума всегда не хватало.

Грациозно и величественно она ответила: "да". Улыбнулась нагло, иронично, пьяно. Но вопреки ее явным ожиданиям Стафорд остановил сорвавшегося с места Лиса словами:

— Дерек, не спеши поднимать тревогу. Рядом с Его Высочеством Лерф.

— Слава Ночи! — Дерек вернулся назад. — Это меняет дело.

— О... да, — Валери изящными движениями оправила рукава платья и саркастически поинтересовалась: — это тот покореженный волчара, которому теперь никакая реликвия не страшна? — смешок и едкое: — Нет его там!

— Откуда знаешь? — будничный тон Стафорда изрядно ее позабавил, но взглянув на варвара, девушка озадаченно замерла.

— Он. Он... — сглотнула и, сжав кулаки, решительно ответила, — этот оборотень ошрамован, двигается с трудом и медленно.

Варвар улыбнулся, вспоминая, как молчаливый дал слово волка до конца дней своих защищать неизвестную ему Аришку. Он так и написал в отчете: "Не пожалею жизнь отдать за лекаря, создавшего настойку".

— Жаль разочаровывать, Валери, но его теперь не узнать.

Тихий ответ Стафорда совпал с утробным рыком Лерфа, который раскатом прокатившись по коридорам, проинформировал оборотней белой стаи о поимке трех крыс.

— Вот и все, — улыбнулся барон и вернувшимся в спальню близнецам отдал указание на счет ядовитой прелестницы: — Закроете в отдельной камере. И вот что, братцы, ...воздержитесь от поцелуев на ночь.

Когда Ирт и Лер вывели безмолвную фурию, Дерек протяжно присвистнул:

— Н-да, оказывается, неординарных дамочек тебе подсовывали и не одну. Хорошо, что ты не повелся на нее.

— Сам рад, — усмешка и многозначительное замечание, — хотя видел бы ты остальных...

— Я рад, что не видел. Иначе не знаю, каким бы эпическим прозвищем меня наградили. — Лис выбросил ридикюль красавицы в камин, обернулся к варвару с улыбкой. — К слову, откуда взялся Стальной барон?

— Дали здесь же, во дворце, пока охранял Табира, — Стафорд небрежно отмахнулся, посылая в камин и пустую книжицу для записей герцогини.

— Ты не угодил какой-нибудь фрейлине? Не поддался ее очарованию?

— Представь себе, все было наоборот, — отозвался барон в шутливом тоне, — и поддался и угодил.

Уловив приближение молчаливого оборотня, он разрешил Лерфу войти.

— А он уже здесь? Я даже не...— искренне удивился Лис и дрогнул от лапищи молчаливого. — Все-все, хватит! Я уже понял, что ты здесь.

Ошрамованный в выражении "братской" любви не сдержался — испортил пятерней тщательно уложенную прическу оборотня и, увернувшись от его кулаков, отступил с довольным хмыком. Некогда неповоротливый с трудом передвигающийся оборотень, благодаря Аришкиной настойке стал неслышимым и невидимым даже для волков, словно бы парил над полом. Избавившись от сводящей с ума боли, Лерф начал высыпаться, как следствие повеселел и подобрел, перестал брить голову и забыл о темном плаще с глубоким капюшоном. Одетый под стать дворцовой моде, он изящно скрывал шрамы под шарфами и перчатками и, блестя слепыми глазами, уже не смотрел безучастно в пространство, а косил глаза на источник звука. Ныне молчаливый все чаще утверждал в отчетах о своем состоянии, что иногда зрение, частично возвращается.

Стафорд смотрел на него с улыбкой, зрение — это хорошо, вот бы еще и голос восстановить.

— Так что ты нашел у непоседливых крыс? Донесения верны? Они привезли в столицу подложный Гессбойро?

Волк кивнул, выудил из рукава тонкий клинок с витиеватой резьбой на эфесе и передал его барону.

— Наконец-то вернули, — глава белой стаи легко подкинул оружие в руке, удовлетворенно сообщил, — с чистым сердцем восстановлю свою коллекцию.

— Коллекцию? Это единственное, о чем ты можешь думать?! — Лис стал серьезным и, сдернув с растрепанных волос ленту, сердито произнес. — Сдается мне, что неожиданно освободившаяся от любовника Тери и отравленный Аго это...

— Всего лишь попытка отвлечь внимание, — подтвердил его догадку Стафорд.

— Ты знал?

— Чего-то такого я ожидал... и если Огюро делал ставку на реликвию, то меня и Лерфа должен был опасаться вдвойне. — Белый варвар пожал плечами, якобы говоря элементарные вещи. — Вот они и устроили два отвлекающих маневра.

На этом молчаливый вытянул вперед руку и показал три пальца.

— Каким был третий?

Им оказался Саир... Едва восстановленный в звании министра культур, он с пробитым горлом лежал на кушетке. И пока в бальной зале полным ходом шло празднование, в гостиной, примыкающей к большой танцевальной комнате проводился осмотр раненного. Шейный платок пропитался кровью, руки дрожат, глаза, словно бы окончательно выцвели, лицо бледное, восковое. Но, несмотря на это, мужчина все еще был жив.

Опустившись на пол рядом со стариком, Стафорд обхватил его руку и ободряюще сжал ее.

— Потерпите еще немного сейчас все пройдет.

Игла, которую молчаливый положил на серебряное блюдо, была тонкой и длинной, ее отобрали у стрелявшего. А вот вторая в процессе борьбы между оборотнем и нападающим, все-таки пробила горло Саира. На его счастье она не застряла в позвонках или хрящевине, а вышла с другой стороны на половину, так и не повредив гортань.

— Отравленная, — между делом отметил барон, — в ожидании лекаря мы попросту теряем время.

И ухватив острый кончик платком, потянул иглу на себя.

Министр удивленно захрипел, попытался вскочить, но ему не позволили:

— Потерпите. Сейчас Аришкиной настойкой зальем, и все пройдет. — Произнося это, глава белой стаи бросил окровавленную носительницу смерти на поднос и потянулся за склянкой, припрятанной на груди. Крышечка слетела с пузырька, и по комнате разнесся резкий запах трав.

— А-а-а-а... — захрипел министр.

— Рано вам на тот свет, дедуля. Пока принца не жените, вас не заберут, — сообщил барон, капая из склянки непосредственно на рану. — Примите это как данность.

Старец зашипел, выдираясь из захвата, и пусть сил прибавилось, а кожа начала терять оттенок мертвечины, его взгляд, посланный барону, не был исполнен благодарности.

— Ну... — ухмыльнулся барон, — судите сами, игла особо не повредила. Продырявила только. Яд на ней был, но вас на тот свет не отправил. — Закрыв склянку и спрятав ее на груди, он с нескрываемым интересом спросил у раненного: — Могу я узнать, в чем причина?

Медленно и очень аккуратно старец указал на платок, а затем попытался стянуть его с шеи.

— Дайте, — спохватился варвар и, сняв пропитавшийся кровью атрибут, удивлено замер. Запах. Полынный щедрый запах, запомнившийся ему по морозной поре, резко ударил в нос.

— Аришкина настойка?

— Противопростудная, — прохрипел Саир и опустился на подушки.

— И все?

Кивнул.

— Дерек, — глава белой стаи обернулся к только что подошедшему другу и протянул поднос с иглами, — Арише, направишь еще одно послание, на этот раз радостное.

— Как пожелает Стальной барон, — ухмыльнулся хитрюга.

7.

Синеющие губы, странно блестящие глаза и ярость, вызванная болью... Эти слова я повторяла про себя, словно молитву, который день подряд. Первоначально еще и Аго жалела, затем оборотней, которым приходится его в забытьи держать, а вот теперь, пять дней спустя, я готова волком выть на луну, потому что Ыго сжег мою тетрадь, и нужные сведения в дневнике некроманта так просто не находятся. И было бы проще не отрывай меня никто, так нет же! Если дяде и Севуне я свою занятость хоть как-то да объяснила, то до Раты достучаться не смогла.

— Опять не ела... — она вошла в мою комнату на правах хозяйки дома и, придерживая живот, скорбно застыла надо столом, мной и собственно записями, от которых я с ночи не отрывалась.

— Спасибо, Рата, но есть не хочется.

— Болезная? — насупилась она.