Кладбище надежд

— Шире шаг! — слышались злые, усталые окрики сотников. Длиннющая, растянувшаяся на несколько миль многоножка войска месила грязь сотнями ног, копыт и колёс, над головами людей устало колыхался частокол копий. Этим копьям уже пришлось попить немало алкской крови. — Не растягиваться! Кто отстанет, сдохнет!!!

За последние полтора месяца Моррест не помнил, когда удавалось поспать больше трёх-четырёх часов. И это было роскошью, чаще приходилось дремать в седле, доверившись спутникам и коню. Порой не находилось свободной минутки двое-трое суток подряд: приходилось уходить от алкской погони, организовывать засады, руководить созданием завалов и засек... Многие идеи по тактике предстоящих боёв были его — то есть не его самого, конечно, а его мира. Прочитанные когда-то книги и отсмотренные фильмы про прошлые и современные войны не забылись, а отложились где-то в долговременной памяти. Теперь, просеянные через сито боевого опыта уже этого мира, они давали многие и многие ценные идеи. К тому времени, как алки подойдут к Старому Энгольду, горожане должны превратить столицу в неприступную крепость. Амори введёт войска в Нижний город, и получит этакий средневековый Сталинград.

Моррест прикидывал: сколько там смогут выставить алки? Три, четыре, ну, пусть даже пять тысяч, ещё полк-другой могут прислать балгры. Всё. А в городе с его бойцами больше пяти тысяч способных драться мужиков, алхаггское ополчение — это ещё две тысячи, и четверть из них — вояки немногим хуже рыцарей. Да и от остальных, горожан и беженцев, может быть польза: кто-то должен таскать бойцам еду и воду, стрелы, пули и снаряды, чинить укрепления, оттаскивать раненых и обмороженных: зимняя война тут пока внове. Значит, у них есть даже превосходство в числе. В чистом поле против профессионалов-наёмников, да ещё рыцарей оно ничего бы не значило. А вот в городе, где всегда есть возможность ударить из засады и уйти — от него уже не отмахнёшься. Вряд ли Амори легко достанется столица, а ему ведь ещё идти в Верхний Сколен, да и в Нижнем по-прежнему хватает повстанцев. Если повезёт, можно заставить алков остановиться. А набрать в новую армию у алков некого. Слишком узок круг рыцарей и племенных боевиков, которых только и принято посылать на войну.

Так он думал в самом начале. Слегка беспокоило одно: Амори ведь уже видел, что Эвинна своё войско собирала отнюдь не из рыцарей. И с "мужиками" вполне успешно воевала против отборных "псов войны". Три года — срок немалый, а Амори никогда не был тугодумом. Не решит ли король плюнуть на кастовую спесь и поставить под ружьё, ну, то есть, под копьё, крестьян, купцов и мастеровых? Ведь и легионы старой Империи, даже при Арангуре Третьем, больше чем наполовину так и комплектовались. Да ещё призвать в поход племенные ополчения халгов и белхалгов, бывшие войска Империи, присягнувшие Ардану Балгрскому... Тогда алки смогут влегкую собрать и десять, и пятнадцать тысяч, и такая орда просто-напросто задавит осаждённых массой. Даже при худшей, чем у наёмников из рыцарей, выучке.

Увы, в первых же боях стало ясно: сбылись худшие опасения. Первые же "языки" оказались простыми алкскими крестьянами, ещё недавно мирно ковырявшимися в земле. Война малочисленных профессионалов неумолимо становилась смертельной схваткой народов, ставкой в которой был весь мир — или небытие. Самая настоящая "тотальная война" — только на средневековый манер.

Хе, жрецы наверняка рвут и мечут. Если сейчас погнать в бой тех, кому на роду написано пахать... Да ведь такая орда требует и отлаженного снабжения, не столько даже боеприпасами, сколько хлебом и чистой водой для людей и овсом для лошадей. Значит, специально организованных тыловых служб — а это ещё люди и ещё лошади. Потребуется и настоящий штаб, а не несколько придворных-советников. Отлаженный механизм управления огромной армией, который и у старой-то Империи был слабоват, а у нынешних её осколков ничего подобного нет и в проекте. Нет, Амори скорее пойдёт по старому пути: то есть будет требовать всё больше людей и фуража от союзников, вызывая уже их недовольство, и всё активнее вербовать наёмников на Севере. Только ведь казна королевства Алкского тоже не бездонная, и золото там не растёт. Следовательно...

Вот именно. В этот раз алки проиграют. Или одержат победу, неотличимую от поражения. Война кончится здесь и сейчас.

Шли дни, дни тянули за собой недели, кирпичики недель складывались в стену месяцев. Долгая и сырая осень сменилась тёплой и капризной южной зимой. Снегопады и лёгкий морозец сменялись оттепелями и нудным дождём, ночами висели евшие сугробы туманы, и снова возвращалась непролазная осенняя грязь. Но даже в ледяные дожди, когда всё вокруг покрывалось скользким ледяным панцирем, учения не прекращались. Оставшийся за коменданта Огг рассчитывал, что город полностью будет готов к месяцу Лучника — но уже сейчас большая часть ополченцев что-то могла и в ближнем бою. Пожалуй, даже в чистом поле они смогли бы какое-то время продержаться против нынешних вояк Амори. Осталось, в сущности, одно: показать людям, что алков тоже можно бить. Что даже "псы войны" короля Амори, в сущности, очень даже смертны.

И Моррест знал лишь один способ этого добиться — одержать победу. Хотя бы небольшую, но настоящую победу. Пусть люди увидят мёртвых врагов и врагов пленных, униженных и коленопреклонённых, лишённых оружия и привычной рыцарской спеси. Тогда не дрогнут и в серьёзном бою — это как закалка для клинка...

Вот для этого он и повёл, ещё в месяце Всадника, самый большой из четырёх городских полков в Алхаггию. Вообще-то это в противоположную сторону от Алкии, но ведь Амори уже пробовал ломиться напрямую, через Лакхни, и чего добился? А тут возможность перебрасывать войска морем, уничтожить тех, кто — знал Моррест — одними из первых пытались освоить литьё огнестрельного оружия и изготовление пороха. Вдобавок принявших в затянувшейся войне сторону Сколена. Вдобавок можно рассчитывать на помощь балгров — главных союзников Амори на юге. И уж точно — подойти к столице оттуда, откуда не ждали, и не тратить время на форсирование Эмбры. Вряд ли Амори упустит такую возможность. Примерно так Моррест пытался прокачать замыслы короля — и не прогадал. Они столкнулись с передовыми отрядами алков лишь немногим южнее Алхидды. Места были знакомые: после прошлого изгнания из столицы довелось тут маленько повоевать.

Помнится, тогда они смогли подкараулить целую роту алков, охватить их, обходя по окрестным перелескам — и атаковать со всех сторон. Помогли и правдюки, чего-то не поделившие с союзниками и отвлекшие их внимание на себя. А что больше всего удивило — так это алкское разгильдяйство: горе-вояки так и не выставили посты на дорогах, не посадили в окраинных домах наблюдателей, сразу же разбрелись по домам, грабя и насильничая. Даже на Воинов Правды бросилось не больше сотни, остальные вообще забыли обо всём. Много "ласковых" слов можно сказать о наёмниках — но так глупо они себя ещё не вели.

Они обрушились на врага, как снег на голову. Заодно впервые испытали в боевой обстановке доморощенную артиллерию — и получилось очень неплохо. Почти половина ублюдков сдалась живьём; остальных вытеснили на главную площадь посёлка и там расстреляли из "миномётов". Потерь, кстати, в первом бою почти не понесли. Четыре погибших и восемь подранков — ещё недавно он и представить себе не мог, что это — цена алкской роты в добрых триста копий.

Хорошей новостью оказалось то, что храмовое воинство, наконец, начало разваливаться. Эльфер с его политикой поддержки алков достал всех. Так что Воинам Правды, каждому для себя, пришлось решать, кто он прежде всего — слуга Стиглонов или сколенец. Те двадцать Воинов Правды, что сопровождали алка Авената, стали первыми перешедшими к Морресту, но, видит Справедливый, не последними. Чем дальше, тем труднее Эльферу станет полагаться на своих отборных вояк. Витязь Правды пятого ранга Рауль ван Хольдор уже сделал свой выбор, двадцать его бойцов (стоящих роты нынешнего сколенского воинства, а то и двух) тоже. К ним уже начали присоединяться и другие храмовники. К пятидесяти рыцарям Морреста прибавилась ещё полусотня Воинов Правды: мастерство этих вояк казалось почти сверхъестественным. За последний месяц они научили алков разбегаться от одного вида храмового знамени — и при этом не потеряли ни одного бойца убитым. Хотя... Вряд ли обошлось без потерь, будь у Амори прежние рыцари и наёмники. И окажись они хоть раз против построенных и готовых к бою мушкетёров.

Амори таки послушался умных людей (Михалыча, больше вроде некому рассказать о всеобщей воинской повинности) и решил привлечь к делу всех алкских мужчин. Даже подвёл под это "теорию": объявил, что все алки — на самом деле воинская каста, незаконно лишённая привилегий сколенцами — которые сами-де потомки касты слуг. Умно, что сказать. И цинично — как всё, что делает король Амори. Интересно, что на это скажет окопавшийся под Макебалами Арднар Мясник? А сами алкские жрецы? А союзники и подвластные племена? Да наплевать. Главное, что теперь у алков может быть и десять тысяч, и двадцать. Вот, и пленные говорят о пятнадцати полках, а ведь есть ещё и балгры... Моррест отправил в столицу гонца с невероятным известием, а сам занялся перекройкой планов. Благо, новые солдаты Амори не только создавали новые проблемы, но и давали новые возможности обеим сторонам.

— Становимся лагерем! — приказал Моррест. — Обоз — как обычно, вокруг лагеря. Вождей — ко мне на совещание.

Уныло тянущуюся меж двух холмов дорогу огласил хриплый рёв труб. Гонцы нужны там, где нужно передать что-то сложное, а простые команды гораздо проще подавать условными сигналами, слышными каждому. По живой реке войска (вот уж действительно — "железный поток") пронеслась стремительная рябь, в "реке" возникли островки, водовороты, она разлилась вширь, затапливая холмы. Смирные крестьянские лошадки и могучие, но медлительные волы загоняли повозки на вершину холма, выставляли их кругом. Внутри круга уже ставили палатки и разводили костры.

В его мире, вспомнил Моррест некогда читанную книгу, такая штука называлась вагенбургом. Здесь её применяли ещё легионы старой Империи — когда не было времени или строительного материала для постройки полноценного укреплённого лагеря. Повозки расставлялись вокруг лагеря, на них садились дозорные с луками и копьями, в случае тревоги туда же бежали и остальные. Они неплохо прикрывали от натиска пехоты, и почти идеально — от стремительных рыцарских атак. Да и от стрел крытые возки более-менее спасали. Увы, если у Амори будет достаточно пушек и винтовок, толку от вагенбурга будет чуть. Разве что наложить внутрь валунов, но тогда их надо будет потом выбрасывать, и на новом месте собирать новые...

Шатёр Морреста поставили в центре лагеря, под старой, мощной берёзой, из тех, какие не обхватит меньше трёх человек, ветер печально гудел в облетевших ветвях. Берёза увенчивала вершину холма, отсюда было видно едва ли не на десять миль окрест: ещё и поэтому Моррест облюбовал холм для лагеря. Потянули привычные запахи костров, солдатской похлёбки, жареного мяса: алхагги предпочитали забить тот скот, который нельзя было увести с собой — но ничего не оставлять алкам.

Морресту ставили шатёр двое молодых, но уже заматеревших парней из пленных алков. Вот ещё одна примета нового Морреста: в отличие от того, прежнего он не видит ничего плохого в использовании слуг: не дело, если вождь будет отвлекаться на всякую мелочёвку и упустит что-то важное. У каждого своё положение — и, соответственно, свои обязанности в этом мире. А алкское нашествие одинаково грозит и крестьянам, и аристократам, и жрецам. "Этак я настоящим феодалом стану!" — подтрунивал он над собой когда-то. Потом перестал, потому что так оно и получалось. Чтобы победить дракона, нужно стать драконом самому.

Вожди начали подтягиваться, когда лагерь погрузился во тьму и тишину: слишком все устали, чтобы заниматься хоть чем-то, кроме сна. Даже вездесущие маркитантки и брага в их бурдюках сегодня не вызывали привычного энтузиазма: после таких переходов все желания умещаются в два слова: спать и есть. Именно в таком порядке. Усталость на время уравняла оба народа, все роды и все касты.

Да. Сколенцы и алхагги, но все — дети великой Империи, в которой каждому было место, где, к какому бы ты племени ни принадлежал, тебе были открыты множество дорог. И пусть Империя погибла, остались люди. Не желающие становиться рабами возомнившего о себе народца. Они хотят жить, как живут, и готовы за это драться.

Перед тем, как взять слово, Моррест оглядел соратников. Здесь были те, кого он помнил ещё по Лакхни — и примкнувшие к ним уже в этом походе. Гестан, Тирдэй, командир артиллерийской сотни Дагоберт, братья-рыцари Олберт и Колен, похожие на вставших на дыбы медведей, подчёркнуто-аристократичный, но ещё здоровее Олберта с Коленом, Витязь Правды Рауль. Моррест ни разу не встречался с Эльфером, но учителя Эвинны представлял себе именно так. Жрица Милостивицы Алхи Амхалия вана Фольвед — она взяла на себя руководство травницами и вообще обозом. Пока справлялась. Слушавшиеся её беспрекословно крестьяне рушили мосты, устраивали на лесных дорогах завалы, раскатывали по брёвнышку дома, чтобы алкам было негде переночевать. Если б не они, вряд ли Моррест и его войско смогли бы так долго водить Амори за нос. И уж точно потери были бы на порядок больше, особенно не боевые, а от болезней, грязи, холода и голода. Она была единственной женщиной на совете — но, видят все Боги Сэрхирга разом, сколько их ни есть, полностью этого заслужила.

— Ну что ж, во имя Справедливого и Милостивицы, начнём.

Моррест замолчал. Забормотал долгую и малопонятную древнюю молитву столь же древний жрец — один из очень немногих, вставших на сторону восстания. Нет, конечно, и его вела вовсе не любовь к "всему миру голодных и рабов". Просто день за днём просыпаться и видеть на своей земле чужаков, ведущих себя как хозяева — не всякому по силам. И почти наверняка такое не выдержит обременённый совестью. Этот жрец — не выдержал. И однажды ушёл из маленького сельского храма, в котором молились десять поколений его предков.

А Эльфер стелется под алков и в ус не дует. "Повезло" Эвинне с учителем!

— Справедливый зрит благосклонно, — закончил жрец. — Он подскажет вам лучшее решение, доблестные воины.

Вот теперь можно и обсуждать дела.

— Что ж, друзья, начнём. Позавчера мы смогли нанести удар передовому полку алков. Особенно отличился Дагоберт — твои парни, Даг, творят чудеса. Ну, рыцарям отдельная благодарность. Но по сведениям разведчиков, против нас выступил в поход Ардан Балгрский. Войско у него не очень большое — полк пехоты, двести рыцарей и пятьсот наёмников-тардов. Но они — лучше подготовлены и вооружены, чем большинство наших ополченцев — и сколенцев, и алхаггов. Амори им даже сто джезайлов прислал. Они находятся в четырёх днях пути отсюда, или в двух, если пойдут скорым маршем. Если балгры соединятся с алками, они усилят войско Амори, особенно его конницу. Нам станет труднее отбиваться от врага и даже просто отойти к столице в случае нужды. Давайте решать: стоит ли упускать выгодную позицию, или нужно рискнуть, оставив Амори без внимания, и первыми бить балгров?