"Сердце России" (Время и магия. Часть 1)

"Клянусь" — улыбнулся Юрий и приложил к сердцу правую руку.

Они спустились к реке в том месте, где росло несколько деревьев, скрывавших часть берега от дороги. Митрохин сел под одним из них спиной к воде. Он слышал, как зашуршал сарафан, затем раздались шлепки босых ног и вскрик "Ой!". "В воду зашла, а вода холодная" — догадался Юра. Как он не старался сдержать свою клятву, все равно непроизвольно скосил глаза к реке. Ира медленно и грациозно входила в воду. Митрохин смотрел на ее длинные, тонкие ноги, худенькую фигурку, золотистые волосы, которые ветер разметал по обнаженной спине, и подумал: "Прав был Фрол. Она действительно очень красива. Удивительно хрупкая и нежная девушка".

Юра смущенно отвел глаза. Ему стало неловко за свое глупое поведение, и он спросил, пытаясь сгладить ситуацию в собственных глазах: "Как вода?".

"Замечательно — отозвалась девушка — И дно песчаное. Прямо как на курорте".

"Ириша, а вы знаете, почему речку Кашинкой назвали? На языке древнего финно-угорского племени меря, когда-то обитавшего в этих местах слово "каша" означало "тростник". Кашинка — речка, заросшая тростником".

"Боже мой! Какой прогресс! Всего каких-то пятьсот лет, а я уже из Ирины Константиновны превратилась в Иришу. Обиделись? Зря. Из всех мужчин, с которыми я путешествовала во времени вы самый умный".

"Довольно сомнительный комплимент, раз я единственный мужчина с которым вы в подобные путешествия отправлялись".

"Вам это не нравится? В следующий раз возьму кого-нибудь другого".

"Нравится. Еще как нравится".

"То-то. Смотрите у меня. Не оборачиваться, я выхожу".

"Хорошо. Тем более нам уже пора двигаться дальше".

Девушка оделась, не дожидаясь пока просохнет, надеясь на жаркое июльское солнце и уже через несколько минут была готова продолжить путь.

— 14.4 —

Когда Ира и Митрохин снова очутились на дороге, их уже поджидал сидящий на земле у кромки поля Пеенджиил. Несмотря на жару, гоблин по-прежнему был одет в овчинный тулуп и напоминал своим видом лешего из русских народных сказок.

"Милорд. Миледи" — Пеенджиил встал и поклонился.

"Вот и замечательно. Раз мы все снова вместе можно смело двигаться дальше" — Митрохин решительно двинулся вперед. Чувство раскаянья за поведение на речке охватило его. Юра злился на себя, на Иру, которой приспичило купаться, на Олега Валерьяновича вместе с его злосчастным рубином, а также на солнце, небо, траву и кузнечиков в ней и эта злоба заставляла его непроизвольно убыстрять шаг.

Ира шла следом, смотрела на спину Юрия и тоже думала о событиях на речке, но совершенно с противоположной точки зрения. Она гадала, смотрел ли на нее Митрохин во время купания хотя бы мгновение, хотя бы краешком глаза или нет. И если все-таки разочек глянул, какое впечатление она на него произвела. Как девушка не старалась с этим бороться, но Юра нравился ей все больше и больше. Он был умен, образован, хорошо воспитан, но при всем этом умудрялся еще быть сильным и смелым авантюристом.

Недостатка в поклонниках Ира никогда не испытывала и еще в школе научилась крутить ими туда-сюда по своему усмотрению. Некоторые из них обижались на такое отношение, другие продолжали бегать за ней как привязанные и даже умоляли выйти замуж. Самым мужественным представителем поклонников второго типа девушке казался тренер по плаванью Владимир, который обеспечивал Иру бесплатными абонементами в бассейн. Было очень романтично целоваться с ним прямо в воде после прыжка с трехметрового трамплина. А самым умным был Женя Майоров, пухленький студент третьего курса физико-математического факультета МГУ с животиком сорокалетнего любителя пива. Мама Жени работала администратором спорткомплекса "Олимпийский" и это позволяло Ире без труда посещать любые концерты. После концерта Жене дозволялось проводить Иру до дома и поцеловать в щечку. И тот и другой поклонник довольно быстро Ире наскучили и были безжалостно брошены. Впрочем, так было и со всеми остальными претендентами на звание мужа. Митрохин не шел ни в какое сравнение не с кем из бывших знакомых девушки уже хотя бы потому, что никто из них не звал ее путешествовать во времени или хотя бы прогуляться к копям царя Соломона.

"Так, подруга, глупости из головы выкинула. Забыла свой принцип — в женатых мужчин не влюбляться" — одернула себя Ира. Она переключила внимание со спины Митрохина на Пеенджиила и сразу чуть не прыснула со смеха. Так несуразно выглядел гоблин.

Заметив реакцию девушки, Пеенджиил тихонько усмехнулся себе под нос. Его принимают за глупца, а глупцов обычно не бояться. Такое отношение должно значительно упростить осуществления планов Пеенджиила, а согласно этим планам в самое ближайшее время и девушка и ее попутчик должны умереть. Они обращаются с ним, как с домашней собачкой, а он собирается перерезать им горло. Так кто глупец, он или они? Люди разговаривали между собой, не считаясь с его присутствием, а он жадно ловил каждое их слово. Сначала понял, что речь идет о "Сокровище Мерлина", а чуть позже понял, почему в Стране Фей использование этого артефакта было под строжайшим запретом. Какое прекрасное оружие случайно попало к людишкам, а ведь оно могло бы помочь гоблинам решить все проблемы. Стоит только найти ключевую точку, после которой все на Земле пошло не так, как надо, вернуться в нее, кого надо — убить, кому надо — заплатить и все изменится. Люди вернуться туда, где только и достойны жить. Словно черви они будут везти свое мерзкое существование в земляных норах и никакие феи не помогут им оттуда выбраться. Настанет вечная эра правления гоблинов.

Как только люди перенеслись в прошлое, Пеенджиил понял — пора действовать. Время, в котором он оказался, было близко и понятно ему, в отличие от будущего человечества полного страшных и непонятных машин. Первую попытку добыть зеркало Пеенджиил предпринял ночью в лесу. Незаметно скрывшись от костра, а быть незаметными гоблины умели прекрасно, Пеенджиил отправился на разведку. Изначально он хотел ознакомиться с окрестностями и только потом разработать конкретный план, но встреча с отрядом вооруженных всадников изменила его намерения. Пеенджиилу показалась заманчивой мысль натравить людей друг на друга. С криками: "Там в лесу. Разбойники. Золото. Много золота" он вцепился в стремя командира отряда. Упоминание драгоценного металла сделало свое дело. Отряд двинулся вслед за гоблином. Дальше, как и задумывалось Пеенджиилом, люди стали друг друга убивать, но вот только сокровище гоблину получить не удалось. Вместо зеркала он получил удар ногой по лицу от человека, схватившего миледи и услышал: "Пшел вон, урод". С каким удовольствием Пеенджиил через некоторое время наблюдал, как отрубленная от тела голова этого человека прокатилась по столешнице и с гулким стуком упала на пол. Он убил еще несколько своих обидчиков. Мог убить и больше, если бы они не разбежались. Пеенджиил не зря был в свое время предводителем гоблинов. Его мастерство владения холодным оружием было сравнимо с легендарным мастерством эльфов.

Мог в тот вечер Пеенджиил и завладеть сокровищем, но прежде чем убить Митрохина, решил узнать, что люди ищут. Ответ "Волшебный рубин" изменил первоначальный план Пеенджиила. Он решил подождать, пока люди найдут камень и только после этого убить их и забрать себе оба сокровища. Заполучив в руки такое могущественное волшебство, он развернется во всей красе. Ну а пока этого еще не случилось, Пеенджиил не отказал себе в удовольствие порыскать по окрестностям в поисках жертвы. Жаль только в этот раз не удалось никого убить, а пришлось ограничиться мелкими пакостями.

Размышления гоблина прервал громкий крик Иры: "Юра, подожди. Мы за тобой не успеваем".

— 14.5 —

Кашин был хорошо виден издалека. Постепенно из окружающих город полей поднималась на свою тридцатиметровую высоту Духова гора, по прихоти природы преграждавшая доступ на сердцевидный полуостров, созданный замысловатой петлей реки. Затем перед глазами путников представала сооруженная на горе крепость, а, приблизившись еще ближе, видели они и ров, перерезающий перешеек и валы кремля за ним. Кремль с пятнадцатью башнями, увенчанными шатрами, сверху вниз взирал на городские постройки. Дело в том, что полуостров лежал в низине и противоположные берега реки возвышались над ним метров на десять. Высокий берег Кашинки занимали слободские поселения и несколько монастырей.

Путешественники во времени подошли к Кашину по московской дороге и очутились в Кузнецкой слободе. Судя по всему, кузнечное ремесло было распространено в городе, поскольку слобода протянулась на значительное расстояние. Над некоторыми особенно богатыми кузнями красовались красочные вывески с надписями: "Кузня Вешняковых", "Кузня Ветошниковых", "Кузня Сабельниковых".

"Так много грамотных" — удивилась Ира.

"Да, вряд ли — разуверил ее Юрий — Скорее всего какой-нибудь дьяк за деньги писал".

"Смотри, какое смешное название" — девушка показала на прибитую к шесту стрелку с надписью "Поганая слобода".

"Это слобода, в которой делают белила. Кстати, в эти времена кашинские белила очень даже ценились на рынке".

Пройдя Кузнечную слободу, путешественники оказались в Ямской слободе. Стойкий запах конского навоза, стоящий здесь заставил их проскочить ее с максимальной скоростью. За мостом через Кашинку, располагалась территория городского торга, который занимал всю территорию, прилегающую к стенам Кремля. Дома посадских людей здесь ставить запрещалось, поскольку возникший в посаде пожар мог бы тогда перекинуться на деревянные стены крепостных сооружений. В этот вечерний час торг был безлюден, лишь цепочка людей шла через него по направлению к воротам Кремля, чтобы услышать вечернею литургию патриарха Иона. К ним путешественники и присоединились.

Успенская церковь, где покоились мощи Анны Кашинской, казалась безмерно дряхлой и словно уставшей от того внимания, которое вдруг выпала на ее долю в последние десятилетия. Найти в помещении храма гроб княгини не составляло большого труда. Толпа молящихся держалась от него на почтительном расстоянии, а вокруг гроба плотно стояли подставки уставленные множеством свечей.

С последними лучами заходящего солнца патриарх поднял горящую свечу и возвестил: "Восстаньте", в ответ народ, собравшийся в церкви, ответил: "Господи, благослови" и литургия началась.

Пение и чтение псалмов не слишком занимали внимание Митрохина. Во время службы он искал место, где можно было бы спрятаться, и нашел его. Была в русских церквах почти не используемая архитектурная деталь — балкон второго этажа. Когда-то в Византии он предназначался для знати, присутствующей на богослужении, но на Руси потерял свое предназначение, а планировался при строительстве лишь как дань традиции.

"Ириша, бери своего гоблина, и поднимаемся, только тихо" — прошептал Митрохин на ухо девушке. Лестницу они нашли легко, вот только она не внушала никакого доверия. Наполовину сгнившие ступени, казалось, были готовы рассыпаться от первого же прикосновения, но, тем не менее, путешественникам во времени удалось подняться наверх и затаиться.

— 14.6 —

"Благословение господне на вас" — провозгласил священник, услышал в ответ "Аминь" и на этом вечернее богослужение закончилась. Верующие стали постепенно расходиться. Вскоре в помещение храма остались только священнослужители. Поговорив о чем-то между собой, они тоже покинули церковь. Лишь пономарь неторопливо ходил по церкви и последовательно гасил недогоревшие свечи. Когда помещение храма погрузилось во тьму, хлопнула входная дверь — ушел и пономарь. Проникающий сквозь окно свет луны причудливо играл на золоченых образах, создавая иллюзию присутствия кого-то постороннего. Где-то внизу раздался таинственный шорох, и Ира чуть было не вскрикнула, но зажала себе рот ладошкой.

"Кто там?" — испуганно спросила она Юрия.

"Никого. Ты, Ириша, Гоголя начиталась. Не бойся. Это же церковь, а не кладбище. Святое место".

В надежде не скатиться кубарем с крутой лестницы Митрохин зажег заранее приготовленную свечу. В ее слабом свете они спустились с хоров, и подошли к гробу княгини.

"Надо вскрывать. Очень меня насторожили неясности с перстами княгини. В этом скрывается какая-то тайна" — Юрий достал из-под поддевки небольшую металлическую фомку. Сердце Иры сжалось. Ей не хотелось, чтобы гроб был вскрыт, но и остановить Митрохина за один шаг до достижения цели девушка не решилась. Юра вставил инструмент между крышкой гроба и его основанием. Чуть-чуть физической силы и крышка приподнялась. В гробу лежала пожилая женщина. Она казалась почти живой, только очень худой. Кожа словно прилипла к костям, но тление не коснулось тела. Руки женщины были сложены на груди в трехперстном благословении. Словно невидимое сияние исходило от женщины, лежащей в гробу. Самые светлые воспоминания жизни коснулись Иры, а цель жизни стала удивительно понятной и незамысловатой. Непроизвольные слезы выступили на глазах девушки. Свеча дрогнула в руке Иры, ее свет упал на ладони княгини и красными искорками отразился от драгоценного камня, зажатого в правой руке. "Юра, не смей трогать этот камень" — прошептала девушка. "Даже не собираюсь. Я не посмею" — ответил Митрохин.

Неожиданно кто-то зыбкой тенью стремительно приблизился к гробу и пальцы с длинными желтыми ногтями выхватили рубин из рук княгини.

"Не смей" — Митрохин попытался остановить завладевшего камнем Пеенджиила, но гоблин схватил Юру за горло, приподнял его тело над полом и швырнул в дверь. Удар был такой силы, что дверь соскочила с петель, и Митрохин вывалился на улицу. Ира бросилась на помощь к Юре, но на полпути ее настиг Пеенджиил, одной рукой ударил девушку по лицу, а второй попытался завладеть зеркалом. Ира, не обращая внимания на боль, двумя руками вцепилась в сокровище. В процессе борьбы ни гоблин, ни девушка даже не заметили, как повернули камни.

Суматоха привлекла внимание дежурившей около воеводского дома городской стражи. Стрельцы бросились к церкви, а один из них выстрелил в сторону Пеенджиила из пистоля. Пуля прошла стороной, но опасность заставила гоблина ослабить хватку и Ира сумела освободить сокровище из его рук. Пеенджиил быстро пришел в себя и ударил девушку в живот. Ира скорчилась от боли, а зеркало снова оказалось в руках гоблина, но стража была уже слишком близко и, увидев занесенную над собой алебарду, Пеенджиил испугался и повернул аметист. В этот момент с двух сторон на гоблина кинулись Ира и Митрохин. Девушка повисла на плечах Пеенджиила, а Юра вцепился в зеркало. В ответ гоблин впился клыками в руку Митрохина, и тот выпустил сокровище. Спустя мгновение Пеенджиил скинул на землю девушку, и вместе с "Сокровищем Мерлина" и рубином растворился в темноте. Ира поднялась, и хотела было помочь Юре остановить кровь, текущую из прокушенного запястья, но с удивлением увидела перед собой появившуюся из воздуха знакомую ей высокую колокольню Воскресенского собора. Зато там, где должны были находиться стены Кремля, зияла пустота.

Глава 15 — Кашин, 1908 год

— 15.1 —