Р.А.Ц.-2 Танец

Так не работали. Даже с самыми отъявленными преступниками, имевшими за плечами две ходки, милиция гнусностей старалась не допускать, честь мундира была дороже. А прочие службы вообще играли в белых перчатках. Черменев помнил, как года два тому его часть привлекли к операции по поимке Масадова, опасного преступника, разбойника и убийцы. У него уже имелось два срока, и третий ему не светил — согласно уголовному кодексу, третье тяжкое умышленное преступление каралось лишь смертной казнью. Потому терять ему было нечего, и он с подельниками заперся в большом частном доме с восемью гражданскими, захватив их в заложники. Это было неслыханное в Империи преступление. Привезли Исхака Плотника, старого матерого уголовника, который вразумлял еще отца Масадова, но и тот ничего не добился — убийца слишком хотел жить. Можно было сыграть на его чувствах к матери, на которую также имелась кое-какая 'жареная' информация, но поступили по-другому. Черменев не знал подробностей, просто сверху поступил приказ свернуть средства наблюдения. Затем кто-то вошел в дом. Каким образом это было проделано — через открытое поле под прицелом десятка загнанных в угол убийц, никто не знал, все сведения получили гриф 'особой важности', все записи были изъяты молчаливыми людьми с черными шевронами — но как бы то ни было, через десять минут все преступники были мертвы. По сигналу группы ворвались в дом и застали лишь целых и невредимых гражданских, правда, без сознания, и десять разорванных на куски тел в синюшных татуировках.

Здесь же... Если для достижения цели имелось несколько путей, невидимый игрок выбирал наиболее низкий и порочный. Казалось, ничто не могло быть достаточно гнусным, чтобы он отказался от этого, если оно вело к разбалансировке ситуации. С таким Империя еще не сталкивалась. В чем-то люди Империи были немного инфантильны — они безоглядно верили Государю, институт какового был освящен несколькими веками благого служения, они не запирали деревянные двери домов, ибо это было бы оскорблением соседей, не стремились урвать себе лишний кусок, потому что каждый крепко знал — поддержи дальнего, и он станет ближним. Зато трудиться они умели так, что первым не выдерживал металл. На суровой матушке-Земле выжить по-другому ныне было нельзя.

Черменев вновь в который раз ощутил холодок между лопаток. Так охотничья собака чует, еще не видя за деревьями, ненавистный запах волка. Ничего внятного до сих пор не имелось, но он знал глубинным, нутряным чутьем, что здесь что-то не так. И от этого хотелось вцепиться зубами и рвать, пальцы подрагивали, вспоминая плавный ход спускового крючка и тяжелую отдачу выстрелов, все инстинкты тренированного тела требовали ломать и крушить, потому что нынешний враг, хоть и носил маску с человеческим лицом, по сути своей был... чужим? Да! Полковника осенило — не мог быть рожден в Империи тот, кто обладал столь извращенно-холодным, опасным и чуждым разумом. Он оторопело взглянул на Государя, неосознанно ища поддержки, и на его словно бы отлитом из бронзы лице встретил ужасный взгляд, в котором бурлил испепеляющий гнев. Государь медленно кивнул головой... а затем просто приказал продолжить инструктаж.

Данные разведки... расшифровка снимков... расположение засеченных постов... основной план операции... Полковник привычно вбирал информацию, как сотни раз до того, и сразу же начинал прокручивать ее в голове, словно кубик Рубика... с тысячами граней и оттенков, ища тот единственный путь, который позволит выполнить приказ с наименьшими потерями. Опасность была крайне велика. Свыше полутора сотен джанго в запутанном комплексе строений на плато, подтвержденное наличие тяжелого вооружения, сложная пересеченная местность, а главное — плато располагалось внутри радиуса досягаемости нескольких мощнейших комплексов ПВО Карурского оборонительного кольца. Ему придется войти со своими парнями в пространство неподавленного противодействия и сработать так быстро и качественно, как только возможно. Даже вертолеты особой конструкции, специально предназначенные для скрытных операций, не давали гарантий при активном поиске. Что-то, а противовоздушная оборона и артиллерия были в Империи на высоте. Если их засекут, опасность представлять будут не то что ракеты — даже одиночная гаубица сможет вести по ним огонь специальными управляемыми снарядами. Состав собственных сил прикрытия внушал уважение, но против стационарных комплексов джанго он не играл совершенно. И до сих пор в голове Черменева крутилась напутственная фраза самого Государя:

— А главное, полковник, ничему не удивляйтесь. Просто делайте свое дело.

12.

Неприятности начались еще на подходе. Тряска и болтанка сменились вдруг короткой тяжестью резкого торможения, а потом машина зависла на месте между двух сходящихся скал. Винты на считанные метры не доставали до изломов камня, темнота и непредсказуемые порывы ветра делали такой маневр десятком лет ранее лишь изощренной формой самоубийства, сейчас же новейшая автоматическая система стабилизации и парирования сноса превратили это просто в смертельно опасную пляску на острие ножа.

Летчик глухо выругался в местном канале связи. Система АБД, конечно, все запишет, и по возвращении ему достанется на орехи — но тот, кто не болтался в летучей жестянке ночью у края скалы над километровой пропастью, не имел никакого морального права судить его.

— Впереди кочующий радар.

Это было... нехорошо. К радару почти наверняка прилагались ракеты, а даже если и нет, то он все равно поднимет тревогу и сделает операцию из крайне рискованной невыполнимой в принципе.

— Ждем.

Потянулись тягуче-смоляные минуты. На тактической карте радар отображался расходящимися бледными кольцами, словно от брошенного в воду камня. Он выдавал серию мгновенных ощупывавших небо импульсов и скрывался, менял позицию и начинал снова уже в другом месте.

— Как это возможно, в таких горах? — спросил кто-то в координационном зале, куда сейчас стекалась вся информация о проведении операции.

— Вероятно, сеть тоннелей с выходами — установка перемещается там и на пару секунд выходит из-под козырька.

— Что беспилотники?

— Внимание, есть контакт! — взрезал приглушенный гул голос оператора. Гиперспектральный сканер одного из беспилотников, наконец, пробил темноту ночи и засек большую медведисто-округлую конструкцию, уже начавшую вновь исчезать в нагромождении камней.

— 'Кленовый лист'! — ахнул кто-то. Характерной формы плита радара на 'спине' установки не оставляла места сомнениям. Император молча стиснул кулаки в своем закутке. Эта машина еще даже не была поставлена в серию!

— Он наверняка засечет вертолеты.

— Пройти соседним ущельем?

— Возврат на сорок километров. Да и десять его ракет... достанут и там. Отменить операцию?

Все взгляды обратились к генералу Пархомову, командующему операцией. Он обхватил пальцами щеку и подбородок и задумался. Потом повернулся к Императору, тот после короткой паузы поморщился и едва заметно кивнул. Пархомов тоже скривился, словно от зубной боли, и резко скомандовал:

— Птица-три, код 'черный'.

— Птица-три, принял код 'черный'. Полномочия валидированы. — немедленно откликнулся оператор одного из беспилотников. Офицеры посмотрели на командующего, тщательно и безуспешно скрывая недоумение. Такого кода не существовало. Был код 'красный', разрешавший применять тяжелое вооружение, имеющее риск нанесения сопутствующего ущерба, а также имелись нижестоящие коды 'зеленый' и 'желтый'. Пархомов сочувственно улыбнулся им одними глазами. С этого момента все присутствующие в зале становились жертвами 'вечной подписки' и всех попутных ограничений. И приказать покинуть зал им было нельзя — ситуация не располагала к расслабленности, а наоборот, требовала каждого ума и каждых рук, какие только можно было найти. Дежурила полная смена, и все равно еле справлялись.

— Цель опознана и захвачена, приоритет максимальный. Прошу разрешения на пуск.

— Пуск разрешаю. Огонь. — скучным голосом сказал Пархомов.

От кружащего над горами аппарата отвалилась черная остроугольная тень, ромбовидная в сечении, и пошла круто вниз, практически сразу исчезнув в окружающем мраке. Оборудование самого беспилотника ее не ловило, и изображение скачком переключилось на передачу с боеприпаса. Свободнопадающая бомба точного наведения прошла по идеальной траектории, даже коррекций не потребовалось, и всей своей двухсоткилограммовой массой рухнула на зенитно-ракетный комплекс. Затаившие дыхание в ожидании подрыва люди вместо огромного пламенного цветка увидели нечто странное. На месте 'Кленового листа' на краткий миг вздулась гигантская иссиня-черная сфера, такая черная, что выделялась даже во тьме ночи — а когда исчезла, там, где только что была грозная боевая машина, не осталось абсолютно ничего. Часть горы оказалась аккуратно вырезана исполинской чашей, метров, пожалуй, пятидесяти в диаметре, бликующей идеальной полировкой. И -ничего, ни взрыва, ни обломков, ни пламени.

— Мать моя женщина... — протянул тактический офицер-планшетист. Люди в координационном зале начали ошеломленно переглядываться. До них дошло вдруг, что они прикоснулись к одной из тех тайн, после которых необратимо меняется вся жизнь. Но было нужно действовать дальше, операция продолжалась.

— Признаки тревоги?

— Отсутствуют.

— Он что, в автономе был?

— Не исключено, у них людей все-таки не хватает.

— Контакт! Цель одиночная, на выходе из пещеры, вооружена.

На экране появилось белое в термооптике лицо человека. Униформа, разгрузка, длинный ствол какого-то оружия. Джанго. Человек неверяще смотрел вниз, туда, где только что стоял 'Кленовый лист'. Он схватился за камень и наклонился над отвесно срезанным краем скалы. Вдруг он резко поднял голову — похоже, услышал шум винтов. Многотонные 'Махаоны', хоть и не ревели турбинами, как машины предыдущих поколений — рубили воздух лопастями так, что характерный свист был слышен за полкилометра. А в горах, да в тишине ночи... Но им повезло — от резкого движения нога джанго скользнула на камне, и человек рухнул во мрак исполинской чаши, попутно приложившись затылком о срез. Сдавленный вопль мгновенно утих, в тепловизор было хорошо видно, как тело безвольно скользит по склону, пятная его горячими белыми брызгами.

— Цель отсутствует. Продолжаем. Шах-один, вперед.

Вертолеты пошли дальше. Юркие 'Брамеи' совали любопытные носы в каждую щель, обнюхивали каждый камень, прикрывая группу со всех сторон. Тяжелые 'Махаоны' и 'Бианоры' шли степенно, готовые взорваться вулканом огня в любое мгновение — но пока все было тихо.

— Птица-раз, доложите статус.

— Наблюдаю три зенитных установки, без расчетов. Тип ЗУ-30-2, модифицированы под автоуправление. Позади главного здания БМПТ, холодная. Караула не наблюдаю, в зданиях признаки слабой активности.

— Обозначить ЗУ и БМПТ как цели приоритета один.

— Цели захвачены, на сопровождении.

— Минута до цели. Группе БУС приступить к подавлению. Птицы два и три — атака!

Вертолет, набитый уникальной аппаратурой, превратил местные радиостанции в бесполезные куски пластика и тихо свел с ума систему охраны периметра. Давно распределившие первоочередные цели беспилотники вышвырнули по две угловатых тени. Три зенитки и одна БМПТ, невесть как втащенная на плато, исчезли в таких же черных сферах, что слизнула 'Кленовый лист'. Туши транспортно-боевых вертолетов метнулись вперед, зависли над намеченными точками. Из них немедленно посыпались вниз побортно псы и десантники. Высота была метров восемь, но десантировались по-боевому, без тросов — место обжитое, и риск поломаться при приземлении был достаточно низок. Темп, главным было держать темп.

Псы тут же исчезали среди домов, за ними серыми тенями спешили осназовцы. Каждый нес специальный инфракрасный маячок и пассивные мю-схемы, радиометки ближнего радиуса действия. Все, кто не имел таких меток, по умолчанию считались целями. 'Крот' был военнослужащим, причем высокопоставленным, поэтому о нем имелось достаточно информации, чтобы системы автоматического распознавания могли его надежно идентифицировать. Он был здесь единственной целью, огонь по которой был запрещен. Никто и не думал применять нелетальное оружие — здесь, почти в самом сердце обороны противника, да после удара по Земле полутонной дискетой, когда взбудораженные воды Канала на десятки километров затопили побережье материка... Бойцы были злы, как голодные осы.

Тактическая карта внезапно полыхнула красным. Началось! Метки целей появлялись отовсюду, противник отреагировал на удивление быстро и четко — как действовали бы сами ребята Черменева. Но что делали в здешнем захолустье настолько подготовленные бойцы? Ударившая в иллюминатор пуля мгновенно привела его в чувство. Невероятно меткий боец противника не успел убраться в укрытие и был отброшен на стену пулей пса-снайпера. Сверхреакция боевого механизма не оставляла шансов никому.

И все-таки они сопротивлялись. Упорно, ожесточенно, не жалея гранат и патронов, взрывая заранее снаряженные минные закладки и раскаляя коридоры залпами огнеметов. Шедшие вперед псы быстро таяли в ураганном огне, успевая, впрочем, изрядно поуменьшить число защитников. На стороне наступающих было превосходство в управлении, системы связи и тактической обстановки работали как часы, в то время как аналогичные, но уступающие в классе системы противника были подавлены. Бой быстро разбился на ряд практически изолированных друг от друга очагов сопротивления, ребята Черменева сумели разобщить ранее единую систему обороны, навязали бой на своих условиях — и этот тактический успех предопределил течение всей рискованной операции.

К главному зданию сначала не совались. Мрачное монументальное сооружение чем-то походило на донжон средневекового замка, только более низкий и гораздо более широкий, и было словно специально предназначено для обороны. Метровой толщины стены из тесаного природного камня, входные двери из толстых стальных листов, узкие окна — все носило печать суровой функциональности. К главному зданию примыкали более мелкие посредством длинных галерей, которые подходили к нему на уровне первого и второго этажей. Еще в начале боя галереи были взорваны малокалиберными управляемыми ракетами с 'Брамей', что значительно затруднило маневр силами противнику. В паре мест неудачные попадания обрушили только порядка метра-полутора кладки, но и такой щели было достаточно, чтобы никому не удавалось миновать ее. Тяжелая пуля калибра пятнадцать миллиметров пробивала любое защитное снаряжение, имевшееся у джанго, а нечеловеческая скорость и меткость стрельбы изготовившихся снайперских и пулеметных псов не давали шансов даже выбросить гранату из пролома. Впрочем, не все было так радужно. В помещениях эффективность боевых механизмов значительно снижалась.

Подавив второстепенные очаги сопротивления и сделав контроль, атакующие начали стекаться к темной громаде главного здания. Сопротивление здесь становилось просто ужасающим. Казалось, пулеметы бьют из каждого оконного проема, без передышки подметая камни огненной метлой, то и дело с шипением проносились реактивные гранаты, поражая очередного пса, гремели разрывы 'слепилок' и боевых гранат. Встать и шагнуть в это море огня означало мгновенную смерть. Но... все это было предусмотрено. Операция развивалась в точном соответствии с вариативным планом. А раз так — противник был обречен, если не сумеет выкинуть что-то совсем уж неожиданное. В бой вступили 'Бианоры'.