Дилетант 2 История сослагательного наклонения

— Так каково же Ваше мнение?

— Я пока, Ваше Сиятельство, подчёркиваю, пока, занимаю, можно сказать так, проанглийскую позицию. Подчинив себе всю Европу, Франция может решить, что ей и Россия по зубам, и что с нашими экономическими и людскими ресурсами она наверняка сможет одолеть Англию, а значит, может попытаться напасть на нас. В этом случае Англия станет нашим естественным союзником. ... Поэтому я предлагаю занять пока выжидательную позицию. Что же касается вопросов коллегии, то я поддерживаю Ивана Андреевича — вмешиваться нам в эти дела не стоит. В Ирландии Англичане сами справятся, а во Франции с роялистами уже ничего не получится, они слишком слабы и у них практически нет поддержки внутри Франции. Наступила минутная пауз. Все обдумывали сказанное Штиглицем. Что-то хотел сказать Павел, но Дашкова, как бы не заметив этого, обратилась ко мне.

— А что думает по этому поводу Александр Фёдорович Ржевский?

— Николай Иванович высказал довольно логичное предположение о дальнейшем развитии событий. Всё очень даже вероятно. У меня только один вопрос: где возьмут французы деньги на столь масштабные планы завоеваний?

— А там же, Александр Фёдорович, где их брал Чингисхан — все войны будут оплачиваться побеждёнными, и побеждённые же будут питать французские армии своими солдатами. — Николай повернулся к Павлу и продолжил. — Я могу даже предположить, Ваше Императорское Высочество, что в итоге Россия может столкнуться с объединённой армией Европы, с Европейским союзом, я бы сказал.

Павел, понимая, что последняя фраза обращена к нему, решил вступить в дискуссию.

— Означает ли сие, что Россия должна не медлить со вступлением в союз против Франции и выделить для этого войска? Ведь, как любит выражаться господин Ржевский, по логике, чем раньше мы задавим зверя, тем лучше. Ведь объединив Европу под своим управлением, как господин Штиглиц предполагает, и во что я не очень верю, Франция может сначала напасть и на Англию, а уже потом направить свои войска в Россию. А справиться уже действительно со всей Европой мы вряд ли сможем.

— Нет, Ваше Высочество, я настаиваю именно на своём предположении развития событий. Франция не станет нападать на Англию, имея в тылу такое государство, как Россия. Они побояться воевать на два фронта.

— Но напав на нас, они будут иметь в тылу Англию. Что так, что так.

— Я не верю, что англичане вступятся за нас. Скорее всего, они будут выжидать, чем закончится дело. Будут выжидать и укреплять флот. А что касается первой части Вашего вопроса, не стоит ли нам войти в антифранцузский союз, то я предлагаю не входить в союз, а создать его. Нам будет проще, если не австрийцы, или там англичане в нём будут первенствовать, а мы. Соответственно и объединёнными войсками командовать будет не англичанин, или австрияк, а, к примеру, фельдмаршал Суворов.

— Ну а каково всё же мнение господина Ржевского. — Павел перенял всё же нить дискуссии у Дашковой.

— Я полностью согласен с оценкой обстановки, какую дали и Иван Андреевич, и Николай Иванович, но предлагаю пока выждать время и посмотреть дальнейшее развитие событий внутри Франции. Тот сумбур во власти, который сейчас наблюдается, вряд ли выведет Францию в мировые лидеры. Но это продолжаться долго не может. В конце концов к власти там должен прийти такой лидер, который консолидирует все сословия и вот он-то уже будет опасен. Я предлагаю вычислить такого лидера и его... изолировать. Создание антифранцузского союза в составе, скажем, России, Австрии, Пруссии, ну, и бог с ней, Англии, вопрос не одного дня. То, что мы займём в этом союзе главенствующую роль, очень сомнительно, а под лидерством австрийцев нам успеха не видать — как только у нас появятся первые успехи, они тут же нас предадут, боясь нашего усиления.А сами они ещё те стратеги, вспомните, как они под Карансебешем отличились. ... Одним словом — я не верю в антифранцузский союз, уж очень много противоречий нас будет разъединять.

— Вы сказали 'изолировать', поясните, что сие означает? Убить?

Да уж! Павел — рыцарь, не поймёт.

— Нет, Ваше Высочество, политическое убийство не наш метод. Хотя..., знаете ли, иногда смерть одного человека может спасти жизни ..., а в данном случае речь может идти и о сотнях тысяч людей. Но, как я уже сказал, это не наш метод. Мы исходим из того, что насильственная смерть харизматичной личности может оказаться ещё худшим злом и привести к непредсказуемым последствиям. В данном случае я имел ввиду просто изоляцию такой личности, то есть создание таких условий, при которых она, эта личность, не могла бы реализовать свою потенцию, или перенацеливание её интересов. Мы уже пытались вычленить такую фигуру из французского генералитета. Почему из генералитета? Поясню. По моему мнению, тем человеком, который может сейчас прийти к власти во Франции, подчинить себе все сословия французского общества, а затем попытаться завоевать Европу и бросить вызов Англии ... да и нам, должен быть только военный. Только штыки солдат могут сейчас навести порядок в Тюильри. Среди вероятных претендентов на узурпацию власти генералы Бернадот, Ожеро, Журдан, Моро, Гош, Жубер и Бонапарт. Они и сами пока этого не знают, но если появится случай взять всю власть в свои руки — возьмут. Судя по кампании прошлого года, самый вероятный кандидат на эту роль — Наполеон Бонапарт, хотя я ещё не сбрасывал бы со счетов и Бернадота. ...

— Так Вы предлагаете их ... изолировать?

— Я предлагаю подумать, как это сделать, Ваше Высочество. Считаю, что высшим талантом для нас надо считать способность развернуть любую ситуацию к пользе отечества.

— А Вы, княгиня, что думаете по этому поводу? — Павел, сидевший вполоборота ко мне, повернулся к Дашковой.

Отношения Павла и Дашковой в течение последнего месяца изменились, ну, если и не коренным образом, то, во всяком случае, стали чуть более приязненные, что ли. Павел Дашкову не любил по одной причине — он считал её одной из виновниц гибели своего отца, ведь княгиня ранее везде декларировала, что она была чуть ли не центральной фигурой переворота 62-го года, ну уж, по меньшей мере — первой сподвижницей тогда ещё Великой княгини Екатерины. Может это было и не совсем так, но Павел считал её одной из заговорщиков. Княгиня же к Павлу относилась просто не дружелюбно — согласитесь, невозможно хорошо относится к человеку, который тебя ненавидит. Дашкова старалась избегать встреч с Павлом, тот, в свою очередь, к таким встречам тоже не стремился, благо особых точек соприкосновения у них и не было. Но, после того, как Императрица объявила о помолвке Великого князя Константина и княжны Александры Дашковой-Ржевской, их отношения несколько смягчились.

О помолвке Константина и Шурочки было объявлено 30 марта, когда стало ясно, что здоровье Императрицы стабилизировалось, Помолвка была назначена на 21 апреля, и хотя официально это не объявлялось, но все считали, что так Екатерина хочет отметить свой шестьдесят восьмой день рождения. Свадьба же была назначены на 2 сентября, и опять на дату — тридцатипятилетие царствования. Некоторые посчитали это странным, но другие увидели в этом знак того, что Екатерина видит своим наследником именно Константина. Естественно так рассудил и Павел, но полуторачасовая беседа с матерью наедине его успокоила. О чём была беседа, никто не знал. Если кто и была посвящена в тему, так может быть только Перекусихина, но от неё добиться информации было, мягко говоря, сложно, Павел же вообще никого не посвящал, но после беседы стал как-то спокойнее, если можно говорить про спокойствие у холерика.

Дашкова выдержала небольшую паузу, как бы собираясь с мыслями.

— ... Видите ли, Ваше Высочество, данная господами советниками оценка складывающейся внешнеполитической обстановки говорит о сложности периода, в который мы сейчас входим. И от того, какой мы сейчас выработаем вердикт, может зависеть дальнейшее развитие нашего отечества. ... Наша страна на первенство в мире никогда не покушалась, единственное наше стремление — занять подобающее место среди равных сообразно нашему положению, нашим ресурсам и нашему населению. Если бы подобное разделяли другие государства, то могло бы статься, что и войн не было, а всё решалось мирно к взаимной выгоде. Но мир не совершенен. ... Да действительно, Англия сейчас начинает выделяться из сонма европейских держав и вероятно в следующем веке будет доминировать и в Европе и в мире в целом. Но может ли что-либо сделать Россия, чтобы этому помешать? Я не думаю. ... Да и надо ли мешать, не лучше ли постараться развернуть эту ситуацию в пользу нам. Сейчас торговля с Англией занимает половину от вывозимых из России товаров, и это обстоятельство играть ну, если и не решающую, то одну из основных ролей во внешней торговле, а стало быть, и в экономике всего государства в целом. Пока мы это не изменим, ссориться с Англией нам выгоды нет.... Что касается Франции, то я абсолютно разделяю мнение Александра Фёдоровича — надо подождать. Пока у Франции и России конфликтов не было и наши интересы нигде не пересекались, но это вовсе не означает, что вариант событий, предложенный Николаем Ивановичем, мало вероятен. На мой взгляд, даже очень вероятен. ... Что касается вступления России в антифранцузские союзы, ... считаю это неизбежным — если мы не хотим распространения этой бунтарской заразы в отечестве, мы должны подавить её там, откуда она пошла. А чтобы играть в этом союзе заметную роль, считаю необходимым для России иметь свою базу в Средиземном море. Нужно уговорить Мальтийский орден предоставить нам Мальту для возможного порта базирования русской эскадры взамен на гарантии защиты. ... Думаю, они согласятся. Только делать это надо не откладывая — французы, думаю, тоже понимают, что присутствие на Мальте Английского или нашего флота может создать им массу неудобств. Поэтому пусть уж лучше там будет наша эскадра. ... Теперь о предложении Александра Фёдоровича о так называемой изоляции вероятных будущих лидеров Франции. ... Я это предложение пока не отвергаю..., но и мало в это верю — наша агентура во Франции пока слаба. ... Если только просто ликвидировать?

Хрена се! Ну, княгинюшка! Не слишком ли?

Не в его характере.

— Ну и как ты собираешься изолировать генералов Франции? — Сарказм в словах Крылова прямо-таки светился ехидством. — Сознайся, что всю конструкцию придумал, когда понял, что Павел не одобрит ликвидацию..., тьфу, нахватался у тебя... Почему не проще сказать — 'убийство'? Как мы любим словесными конструкциями заменять простые понятия на сложные, и завуалировать простое и подлое убийство более сложной, и, вроде бы уже не подлой, ликвидацией! ... А? ... Но твоя изоляция и переориентирование интересов, это уже более высокий класс.

— Ну что ты ехидничаешь? Ты за то чтобы французские солдаты по нашим деревням насиловали наших девок? Чтобы наши солдаты тысячами умирали на полях сражений? Чтобы...

— Стой, стой, стой... Я этого не говорил. Я за то, чтобы вещи назывались своими именами. Я вовсе не против убийства хоть всех французских генералов и всех этих директоров директории, но... давайте без кривляний, честно.

— Честно... Честно, это вызвать на дуэль. Да и... Ну, вот не хочется мне убивать их... Веришь?

В понедельник 20 апреля указом Её Императорского Величества Екатерины Великой мне был пожалован титул князя.

Чувствовал я себя после пожалования как-то не очень, хотя и Дашкова и друзья мои были не удивлены и за меня рады, но я нет. С чего вдруг? До меня князьями стали Потёмкин и Зубов. Правда, они светлейшие, а я просто князь, но Потёмкин хоть за Тавриду, Зубов, понятно, за спальню, а я-то за что? Нет, я, конечно, понимаю, что и титул княжеский сейчас обесценился, и что сделано это ради Шурочки, чтобы поднять статус её происхождения, и что это пожалование можно расценивать как подарок перед свадьбой от родственников жениха родственникам невесты, но... мне было лучше быть просто Ржевским.

Гм, забавно — ни Годуновы, ни Романовы князями не были, а стали царями, а вот князь Пожарский, хоть и заслуживал, но царём не стал, да вдобавок ещё и беден был.

— Чё ревём?

Шурочка обернулась и уткнулась мне в грудь. Рыдания её, мне кажется, стали ещё громче. Жена же обняла нас обоих, и прижалось к моей щеке, которая тут же стала мокрой. Два моих самых дорогих человека рыдали в голос.

Вот только этого мне не хватало. Что там могло случиться? Вот куда им замуж? ... Дети же ещё, ну что там такого произошло? Вот ей, ей, какой-нибудь пустяк.

Дуня немного успокоилась и села на стул возле зеркала, Шурочка же всё ещё всхлипывала. Когда всхлипы стали потише, Я отстранил её и приподнял лицо за подбородок.

Хорошее лицо, красивая девка выросла. ... Но такого рёва я от неё не ожидал. Она всегда такая выдержанная...

Нервное. Для девушек, наверное, такие события нешуточный стресс.

Шурочка убрала мою руку и стала размазывать рукой свои слёзы.

— Сашенька, душа моя, вместо того, чтобы стирать слезы с лица, сотри из жизни людей, которые заставили тебя плакать. ... — Может шутка разрулит ситуацию. — Да, кстати, нож после тоже помой... Шутка. — А то вдруг всё буквально поймёт да прирежет кого-нибудь. — Так в чём причина истерики? — Это уже к жене. — Вы что, другого времени выбрать не могли — через час уже надо выезжать во дворец? Как вы приедете такие зарёванные? Что мне Императрица скажет?... Сердце моё, ну ладно Шурочка, но ты же замужняя дама, надо уже научиться себя в руках держать. Так из-за чего вы тут потоп устроили?

— Почему ты мне никогда не рассказывал, что Шурочка на самом деле не твоя сестра?

— Гм... — Я сделал виноватое и одновременно озабоченное лицо. — Видишь ли, душа моя, я как-то уже и сам забыл об этом. Но..., девочки, только это очень серьёзная тайна, лучше и вам самим об этом забыть. ... Так вы что, из-за этого ревели?

— Ну, нет, конечно... — Жена посмотрела на Шурочку, как бы представляя ей право на ответ.

— Я не знала, что Ваша жена, ну, то есть... т-твоя..., не знает, что... Ну, в общем я подумала, что больше никогда не увижу Алексеевское, не увижу нашу хату, мамину могилу... — Губы у неё опять задрожали.

— Успокойся, увидишь. ... Обещаю свозить вас летом в нашу деревню.

Ох, девочка, не увидишь ты больше нашего Алексеевского. Никто не должен там знать, что Шурка, внучка Паши Цурочкиной, стала женой наследника престола. Для всех ты дочь умерших помещиков Орловской губернии, которую удочерила княгиня Дашкова. И так будет во всех будущих учебниках истории.

Уже оставшись наедине с женой после того, как Шурочка ушла переодеваться перед помолвкой, я спросил её: — А ты почему так рыдала? Из-за того что я не рассказал правду о Шурочкином рождении?

— Нет. Мне вдруг так Шурочку стало жалко...

Павел встретил Шурочку при выходе её из кареты, взвел по лестнице и сам представил Императрице и Марии Фёдоровне, которые по очереди обняли её.