Звери пламени. Часть первая

Поединки были попустительством другой стороны.

Между Короной, да и всем Лицом Мира, и Тенетами — война. Говорят — не меньше тысячи лет. Она была, есть и будет, такая же вечная, как сам Мир. Но... Тенета и Корона воюют, будто стоят на острие ножа, боясь качнуться и упасть.

Лицо против Изнанки, мир против мира, война, глобальнее которой нет, но воюет в ней только горстка охотников. Ведь кто еще сможет убить шенну в бою один на один?

Кто другой вообще сможет убить шенну? Ее не убьешь снайперской пулей — слишком осторожна и живуча. Не поможет наскок массой пушечного мяса — шен разорвет в клочья, остатки добьет сама, а не поможет — растает черными клочьями, уйдет на Изнанку, чтобы через час возникнуть в другом городе, на другой планете.

"Мы гоняемся за призраком", — неожиданно пронеслось в голове. — "И этот призрак позволяет за собой гоняться".

Вдруг вспомнились полуподпольные слухи о том, что, управляя материей Изнанки, где не работают физические законы и, соответственно, техника Лица Мира, шенны могут гасить двигатели — от приземельных гравилетов до флагманов космофлота. И, если это действительно так, что помешает им вывести из строя те же... огнеметы?

Таэс поежилась от пробежавшего по спине холодка, серое зимнее небо показалось нависшей над головой свинцовой плитой. И если так... Если так...

Мысль сидела где-то глубоко, смутная и неоформленная, но она была. А вот святая уверенность, что идет именно война, по крайней мере, со стороны Тенет, куда-то делась.

Лет двести назад еще были внутригалактические войны, Папаша как-то даже озвучивал количество погибших — тогда эти цифры казались надуманными и нереальными: за месяц погибало мирного населения больше, чем сейчас за несколько лет. Но, может быть, нереальные цифры — сейчас?

"Стороны ограничиваются разведкой и редкими приграничными боями", — цитата из еще одной Папашиной книжки всплыла в голове как нельзя к месту. Значит, все это — еще не война? Тысяча лет — редких выпадов в сторону друг друга? Если слухи о двигателях — правда, понятно, что сдерживает Корону. Но шенны? Чего не хватает им для наступления? Они ведь ненавидят нас, это видно.

Быть может, их слишком мало?... Таэс сморгнула, обрадованная мыслью, залатавшей хоть несколько дыр в ее картине мира. Да, должно быть им просто не хватит сил, при соотношении один к двадцати тысячам количество ведь тоже играет...

Внезапно кто-то пихнул ее под локоть, голосом Фрея шепнул:

— Эсса, хорош столбом стоять! Пошли, говорю.

— А? — она очнулась и внезапно обнаружила, что весь курс уже потянулся ко входу в учебный корпус, а Тоби, уже в пальто, с закинутым за спиной картом, прощально кивает Ноа и не торопясь направляется к проходной. — Пошли.

Сегодня занятий больше не было и, сдав дежурному карты, они побрели в казарму. Роан хмурился, Таэс молчала и кусала губы, то косясь на Фрея, то невидяще глядя перед собой. В голове царил сумбур. Были не просто неуютно — было страшно. Не за себя, а вообще — если дело действительно всего лишь в количестве, что же будет, когда шенны наберут это самое количество?

Чертов Папаша, загружает голову совершенно лишней информацией, а потом в голову вот такие мысли лезут. Да о таком вообще лучше не знать, если это действительно правда, зачем только додумалась, боги мои...

Фрей не выдержал первым, неправильно истолковав ее молчание, и констатировал:

— Ты дуешься.

— Не дуюсь, — машинально отреагировала Таэс. И, с трудом вспомнив, о чем вообще идет речь, передернула плечами. — Это твое дело.

— Дуешься. Потому что я знаю, а ты нет, — Роан все так же хмурился и смотрел под ноги. — Нам теперь полный и окончательный п...ц, ты это понимаешь? Кто тебя за язык тянул, ну скажи мне?

— Нам он и так был, — Таэс вздохнула и зябко передернула плечами. Проблемы своего неуправляемого языка сейчас казались несущественными и далекими. — Не вижу, что радикально изменилось. И вообще... Вообще, — с неожиданно навалившейся тоской и усталостью медленно проговорила она. — Я вот думаю, а есть ли смысл?... Доживу ли? Хотя бы до сдачи?... Сегодня у меня не закрылись крылья, завтра нарастет чешуя. А дальше что?...

— Ясно, — Роан внимательно посмотрел на нее сквозь странно блеснувшие очки. — Фрей видел бой в два с половиной года, тогда же, когда и труп своей матери. И седой он с тех пор, а вовсе не из-за мутаций, хоть и говорят, что в таком возрасте не седеют. Я знаю об этом всего лишь потому, что там был. А ты дура. С точно таким же успехом завтра Железная Дева проломит мне голову на тренировке, или какая-нибудь раззява шарахнет картом до остановки сердца. Мне тоже растекаться лужей от этого факта?

— Я не растекаюсь, — она упрямо поджала губы и вытащила из кармана "юлу", закуривая. Внезапным порывом захотелось донести свои выводы и до него. Но... нет. Это на самом деле совершенно лишние в их положении знания. Изменить ничего нельзя, а вот сон станет куда как хуже.

— А что ты, по-твоему, делаешь? — он остановился и посмотрел на девушку в упор. — Кроме того, что планомерно загоняешь себя в угол? У тебя что, проснулась тайная склонность к суициду? Или ты делаешь все, чтобы потом можно было развести руками и сказать, что ты ничего не могла сделать, переложить ответственность на обстоятельства, которые выше тебя?

— Что?! Да при чем тут...

— При том, — отрезал он. — Глядя на то, что ты творишь, это очень легко приходит в голову. Знаешь же, что язык у тебя неуправляемый, так завяжи его бантиком, чтобы заткнулся. И, если ты действительно боишься, что трансформация пойдет дальше, какого черта колешь мутагены?

— А то сам не понимаешь? — огрызнулась Таэс, наконец возвращаясь к повседневным реалиям. — У меня и так шансов против Йенериса маловато, а со сломанной рукой их нет вообще.

— И это еще мягко говоря, — вздохнул Фрей. — Оно нам вообще нужно — такой ценой?

— Нужно, — она упрямо вздернула подбородок. — Вы жить вообще хотите, или как?

— Мы хотим, чтобы и ты жила, — Роан все так же смотрел на нее в упор.

— Ладно, — буркнула она, затягиваясь. Помолчала и спросила: — А... твои родители...

— Да, — ровно ответил он. — Тоже там. Но я почти ничего об этом не помню, так что нет в этом особого трагизма. Не больше, чем у других.

Остаток пути до казармы прошел в гробовом молчании, и, хотя Таэс даже под пытками бы в этом не призналась, в глубине души она была рада, когда проход к ее койке перегородил Лео — по крайней мере, будет, на ком сорваться.

— Что застрял? — процедила она сквозь зубы. — Дай пройти.

— Чего это мы такие злобные, а, Морой? — он криво ухмыльнулся. Чего-то в этой ухмылке не хватало, наверное — искренности, но Таэс было не до тонких наблюдений. — Завидно?

— Да вот, твою тупую рожу увидела, — среагировала она прежде, чем до нее дошел смысл последнего слова. Вскинула брови: — Кому завидно, придурок? Тебе, что ли?

— Мне можешь даже не завидовать — далеко, как до соседней галактики, — он презрительно фыркнул и пояснил: — Громобою. Все вопишь, что на зачете размажешь его по стенке — думаешь, что ли, что, если крылья отрастила, теперь крута, как он?

Таэс яростно засопела, и Роан, мгновенно уловив тревожный сигнал, торопливо заговорил:

— Лео, иди куда шел, тебя еще сегодня не...

— И что? — резко перебила Таэс, сверля Лео взглядом. — Твое какое собачье дело?! И какого хрена я должна завидовать этому засранцу?!

— Да никакого, — лениво протянул он. — Ты не можешь даже свои собственные крылья сложить, а он даже чужие может. Ну а о том, чтобы хлыстом управлять, тебе даже мечтать противопоказано — потому что сла-бач-ка, — с видимым удовольствием проговорил он по слогам.

— Ты, можно подумать, сможешь.

— Я не говорю, что побью Ноа, — Лео ухмыльнулся. — А ты даже одним пальцем до рукояти не сможешь дотронуться. Ну и зрелище будет на сдаче, может, продать пару билетиков?

— А может, мне дотронуться всеми пятью, и ткнуть тебя в него физиономией — и потом продавать билетики посмотреть на то, что от нее после этого останется? — прошипела она. — Ну что, проверим, на кого скорей пойдут?

— Все болтаешь, Морой, болтаешь. Про Ноа, про хлыст... Пустой треп. Сама же знаешь, что шансов у тебя ноль.

— Треп, говоришь? — она сузила глаза. — Я тебе покажу, треп...

Руки уже начали привычно сжиматься в кулаки, остановленные внезапным:

— На что спорим?

— Чего?

— На что спорим? — повторил Лео. — Что до хлыста даже дотронуться не сможешь?

— Лео, — предупреждающе начал Роан, бросив на подругу косой взгляд. — Даже не...

— Почему не сразу на зачет? — Таэс неприятно усмехнулась. — Ро, я сама разберусь.

— Скучно. Там ты точно сдуешь, — буднично пояснил он. — Так что?

— Я же сказала. Я по этому хлысту еще и тебя физиономией повожу. Что ставишь?

— Да мне все равно, — Лео пожал плечами. — Все равно сольешь, так что выбирай, что хочешь.

— Что хочу? А если я захочу, чтобы ты... — Таэс на секунду задумалась, и на ее лице расцвела злорадная ухмылка. — Перед всей учебкой покаялся в том, что ты, такой тупой гоблин, цеплялся к такой прекрасной мне исключительно из зависти, потому что тебе никогда не достигнуть таких высот. Очень громко. И... Да, признался мне в пылкой неразделенной любви. Еще громче. На вечеринке в честь Первого Дня Года. Со сцены. Вот это меня вполне устроит. Что, согласен?

— Ради всех богов, — он хмыкнул, совершенно не выглядя устрашенным перспективой. — Я знал, что у тебя больное самолюбие. Можешь представлять себе что угодно, вплоть до того, что каймей чистит тебе сапоги. Вероятность осуществления все равно одинаковая. Зато когда продуешь, ты... будешь чистить сапоги мне. Каждый день. Два месяца. И — раз уж у тебя два желания — будешь у меня те же два месяца девочкой на побегушках. И называть меня будешь "хозяин", — он ухмыльнулся. — Коленки еще не дрожат?

— Ага, прямо падаю, — Таэс закатила глаза, чтобы скрыть возбуждение, внезапно сменившее злость, и небрежно бросила: — Фрей, принимай ставки.

Парень только качнул головой, но под неодобрительным взглядом Роана все же "зарегистрировал" спор по всем правилам, включая "провалиться в Первый Круг" в случае жульничества при выплате долга или в процессе выполнения предмета спора. В случае с Фреем это было отнюдь не метафорой, — до Бездны спорщик, скорее всего, не долетит, но во внезапно разверзшийся под ногами тридцатиметровый колодец провалится точно. Проверено практикой.

Судя по тому, с какой скоростью Лео испарился после принятия ставок, именно это и было его целью. Усевшись на койку, Роан озвучил этот факт, надеясь, что Таэс придет хоть к каким-нибудь выводам.

— Ро, он же тупой, как шен без матки. Это если ты к тому, что здесь есть какой-то подвох. У Лео на такое мозгов не хватит — просто думает, что нашел безотказный способ посадить меня в лужу, — Таэс возбужденно жевала "юлу". — Такая же самоуверенная задница, как и Ноа. Открытые ставки, да еще додумался согласиться их магически заверить. Теперь ему конец. После такого он уже не поднимется. Никогда!

— Зато если он выиграет, не поднимешься ты, — веско заметил Фрей.

— Он не выиграет, — отрезала она. — Хотя бы потому, что думает, будто у Йенериса дома — неприступная крепость, а хлыст хранится под бронестеклом с сигнализацией. И поэтому я наконец избавлюсь этот этого говнюка раз и навсегда.

— Хочешь сказать, что залезть к преподавателю так просто?

— Йенерис постоянно шляется по бабам. Поэтому дома у него по ночам никого, если он только этих баб к себе не тащит. Ключи — фигня по той же причине. У нас же Фрей есть.

— Я-то здесь причем?

— У тебя в подружках половина Ширра-не переходила, — веско припечатала Таэс. — Потолкись со своими бывшими, узнай, кто сейчас с ним гуляет или кому он ключи давал. Они же все малахольные — явно копии сразу же несутся снимать, как будто это им чем-нибудь поможет.

Возмущенный Фрей приготовился толкнуть речь о неэтичности такого поведения по отношению к прекрасному полу, но в этот момент их прервали — пришли из корпуса задержания и весьма невежливо препроводили Таэс в обещанный карцер.

По условиям спора, у нее было три недели — именно столько оставалось до той самой вечеринки, но Таэс надеялась управиться раньше. По крайней мере, она успела шепнуть Роану, что в подготовке позиций надеется на них. Так что, по крайней мере, убитое на карцер время не пройдет совсем впустую.

Обещанные трое суток девушка употребила на разработку руки, которая срасталась куда быстрее, чем она смела мечтать. Таэс была далека от мысли, что в ее организме вместе с крыльями объявилась некая сверхрегенерация, и грешила на Папашу, твердо пообещав себе при первой же возможности выяснить, что именно он ей вколол и чем еще это аукнется — на стандартный мутаген это не тянуло никоим образом, а у нестандартных и побочные эффекты были с сюрпризами. В прошлый раз, лет десять назад, когда она чуть не умерла от пошедшей куда-то не туда мутации кровяных телец, Папаша тоже откачивал свой любимый автоклав какой-то невнятной дрянью. После этого у нее прорезался голос. То самое чистейшее сопрано, которому все никак не мог найти замену Барент.

Таэс до сих пор подозревала, что Нерхара действовал по методу "клин клином", доведя ту самую смертельную мутацию до той степени, когда клетки перерождаются во что-то с принципиально другим механизмом функционирования. В собственную медицинскую карту с тех пор она не заглядывала, боясь узнать, что от противника ее теперь отличает только внешний вид — голоса шенн в гуманоидной форме сравнивали с голосами духов воздуха из древних легенд: говорили, что, слыша их волшебное пение, теряли волю и разум. И то, и другое теряли, даже если шенна выходила на охоту — бывало, от их дикого визга разрывало барабанные перепонки даже тяжелому десанту в звукоизолированных шлемах.

Интересно, если вывалить на Папашу свои выводы о реальных причинах возникновения у нее крыльев, не размениваясь на весь этот бред о затесавшейся где-то в роду шенне — будет ли он отпираться?...

Намеренно или случайно — но создал ее он. Много, много лет назад. Таэс криво усмехнулась и сунула в зубы очередную "юлу", бездумно глядя в потолок.

Пожалуй, пора называть его "папашей" на полном серьезе.

Первой трещиной в плане явилось то, что руководство группой приучило Ноа к стратегическому планированию, а жизнь — к осторожности. Другими словами, ключи от своих апартаментов в преподавательском крыле ни одной из своих многочисленных пассий он не давал. И вообще, к себе он никого не водил, предпочитая встречаться на чужой территории.

На вопрос "почему?", заданный скорее для порядка (поскольку его мотивы Таэс, несмотря на более чем скромный опыт в области личной жизни, вполне понимала) Фрей непонятно порозовел и отделался невнятным: "Для дела неважно. Уж поверьте мне".

Таэс только передернула плечами, слишком углубившись в составление схемы операции, и не обратила на это особого внимания. У Роана же, напротив, в глазах мелькнула тень озарения, щедро приправленная легким шоком. Изменившись в лице, он перевел взгляд на Фрея, вопросительно приподняв брови. Тот едва заметно кивнул, и, покосившись на увлеченно черкающую в блокноте Таэс, одними губами сказал: "Только ей не говори".