Время Крылатых. Часть первая. Серый холм

Взгляд круглых оранжевых глаз гепарда стал немигающим и жёстким.

— И поменьше защищай Перка. Он в десятниках не задержится, помяни моё слово. Рашми пощадила дурака, а не стоило.

Барс сдержанно кивнул.

— Я обещаю, что...

— Постой. — гепард напрягся, рывком поднялся со скамьи, — Что это?

Рохому пришлось вскочить со своего места, потому что гепард бросился к бойнице и настежь распахнул ставень. Комнату наполнила стужа и дрожащее багровое сияние, будто...

— Восточная стена! — чёрный на фоне дрожащего зарева гепард был страшен и напуган сам, — Дагор, собака облезлая!!! Что у вас там горит?!

Будто опомнившись, с башни донёсся хриплый рёв ухута. Тотчас со стены ему ответил второй.

Рохом заглянул Фархаду за плечо. На востоке, над дальним лесом, за рекой, поднималось яростное оранжевое пламя.

Фархад резко захлопнул ставень и подтолкнул барса к выходу.

Из-за проклятой шишки Рохом не смог надеть шлем, и теперь выстриженный гепардом затылок не только чесался, но и мёрз. Возглавлял отряд Фархад и с ним были пятеро незнакомых Рохому волков, видимо из личной охраны гепарда. Прикрывать их вызвался дец волка Самоха. Рохом же присоединился к децу волка потому, что никаких приказов от Фархада не получил, а уйти к Карраху самовольно, побоялся.

Шедший справа молодой шакал, бочком приблизился к барсу и, указав палицей на вздымающееся над соснами зарево, пояснил:

— Во. Горит.

Рохом согласно кивнул.

— Знать бы, что горит. — отозвался шедший слева койот, — Бурелом запалили, или сторожку на развилке?

— Сторожка дальше, на юге.

— Не застава ли? Похоже...

— Точно она. — рядом с шакалом возник лис, очень похожий на Хизага, — Никто не слыхал, что случилось?

— Неужто напали? — предположил койот.

-Кто? — обернулся к нему шакал, — Позапрошлой зимой, на северной дороге, дозор перепился и пост спалил, так потом...

Из оврага выросла высокая остроухая тень с мечом в руке, метнулась к шакалу и отпустила ему мощную оплеуху.

— Я что говорил насчёт болтовни, Лех? — глухо зарычал волк Самох, — Чего в кучу сбились? Стрелой по башке не получали?

Он обернулся к Рохому.

— Ты, лишний, как тебя... пойдёшь к Фархаду...

Слева зашелестел кустарник. Прямо на Рохома из него вывалилась взъерошенная Хельвин, с глефой в руках.

— Гляди, Самох! — косуля указала глефой на северо-восток.

За поросшим соснами плоским холмом, в светлеющее небо поднимался столб чёрного дыма.

— Самох, — негромко окликнули волка из темноты, — на север посмотри!

Вдали, над лесом высветилась широкая оранжевая полоса. На глазах она становилась шире, ярче, а затем над горизонтом выросли длинные языки пламени.

— Хельвин, а это не деревня?

— Это Олений Двор горит, Хортом клянусь!

— Лех! Живо за подмогой! Остальные за мной...

Перехватив поудобнее копьё, Рохом вслед за волком спрыгнул в овраг, и пригнувшись побежал туда, где за стволами сосен разливалось тревожное зарево близкого пожара.

Горел мост, ведущий через неглубокий ручей, частокол и высокая бревенчатая башня за ним.

Угрюмый Фархад бродил у моста, помахивая обнажённым тесаком, на подоспевший дец он не взглянул.

Перепрыгнув ручей, к гепарду подбежал один из волков.

— Следы... — выдохнул он, — Много. Ушли дальше, на север. За подмогой отправили, я проследил. С этими что делать?

Волк указал на дымящиеся ворота частокола.

Рохом заглянул гепарду через плечо.

На распахнутой воротине висели два обезглавленных тела. Приглядевшись внимательнее, Рохом заметил, что головы торчат из их распоротых животов.

— Кто они?

— Лисы... — проворчал волк, — Дозорные из Рамира.

— Да. — мрачно кивнул гепард, и повернулся к Рохому, — Ты и Хельвин. Мертвецов снять и спрятать в лесу. И не болтать! Самох, возвращайтесь в лагерь. Сбор всех новобранцев за воротами, с припасами на сутки. Оружие в шатре Бурала собрать, выставить охрану и ждать меня. Всё.

Самох послушно кивнул и исчез. Фархад нахлобучил шлем, махнул волкам и все они направились на север, в сторону большого зарева.

Барс обернулся к Хельвин. Косуля стояла у ворот и с интересом разглядывала распятых мертвецов.

— Хорошо прибили. — она брезгливо ковырнула ногу трупа глефой, — давай снимать, что ли.

Рохом, используя копьё как рычаг, попытался оторвать мёртвое тело от ворот. Отрубленная лисья голова вывалилась ему под ноги.

— Нашему децу всегда достаётся что-нибудь... забавное... — ворчала косуля, — то Аргала пьяного из колодца вытаскивай, то сток в Гнилой ложбине чисти, то это вот... Зараза!

Вторая голова скатилась с пригорка в овраг.

-Я за ней не полезу.

Другого мертвеца они оторвали от воротины вместе с обгоревшим бревном. Наскоро забросав тела лапником, Рохом и Хельвин направились назад, в Рамир.

— Фархад поди догадался кто их? — спросил косулю барс.

— Даже Лех наш догадался. Понятно, что местные.

— Что за местные?

— Наёмники с дальних застав часто окрестные деревни трясут, а местные обижаются. Иногда — как сейчас.

Далеко позади них с грохотом обрушилась горящая вышка, подняв в небо вихрь оранжевых искр.

— ... а может и не местные, а чужие... — подумав, закончила косуля, — пошли-ка скорее.

Рамир встретил их огнями и тревогой.

Не смотря на глубокую ночь, в поле, за рвом, горели десятки костров, ставились шатры, бродили ошалевшие спросонья новобранцы, на которых непрестанно орали децары.

Барс столкнулся с Офаром.

— Рох! — обрадовался кабарга.

— Все целы? — Рохом с трудом освободился от его объятий. От кабарги несло бурном, — Смотри, Каррах узнает...

— А! — Офар беспечно махнул рукой и почесал клык, — Каррах раньше завтрашнего полудня не появится. Сам понимаешь, после такой ночи... Пойдём в шатёр. Ризо мясо притащил и лепёшки.

Большой круглый шатёр из лирговых шкур, стоял на дальнем отворот краю поля. Офар отбросил тяжёлый кожаный полог и посторонился, пропуская барса в душный багровый сумрак.

— Рррох!

— Смотри-ка, жив!

— Я думал, пантеры тебя сожрали!

— Назир! Хикмет! — у дальней стены во весь свой немалый рост поднялся Кабир, — Задницы пятнистые, а вот и тот, кого вы упустили. Тащите кружку ему!

Ошалевший от свалившегося на него шума, одуряющего запаха мокрой шерсти и дыма, барс устало плюхнулся на травяную подушку, рядом с Хизагом, взял протянутую одной из гиен тяжёлую горячую кружку, и только теперь понял, насколько он устал.

Снилась всякая дрянь: грязная посуда, червивое мясо, застывшая лужа крови на каменном полу. В шатре стоял тяжёлый дух оленьего пота, мускуса и волчьего меха. Вдобавок, посреди шатра курилась дымом большая угольная грелка.

Сам шатёр был довольно просторный, убранный грязными коврами да набитыми сухой травой подушками, с вышитыми рунами L. Видимо шатёр принадлежал какому-то саталу.

Хотелось пить, но все кружки, до которых барсу удалось дотянуться, были пусты.

— Хизаг! Ругард! — Рохом окликнул пировавших с ним соратников. Никто не отозвался. Тогда барс заставил себя выбраться из-под одеяла, подошёл к выходу и осторожно выглянул из шатра.

Не одному ему это утро, затянувшее долину Пяти Холмов седым холодным туманом, показалось безрадостным. Перебравшие накануне дармового бурна наёмники шатались по лагерю разбитые, злые и без конца хлебали воду.

Горели костры. Много костров...

— Донар хотел переспать с Хайлой, да Кирас явился с дозора до полуночи. Руку я вправил, а вот колено...

— Гоннар, тупая антилопья башка, где мешки?!

— Две четвёрки, Нор, против твоих семи! Гони чукаши...

— Сколько можно есть эту отраву?! Грай, добудь мяса...

— Разорены селенья, истоптаны поля, до третьего колена нас прокляла земля! Но всё ж не унывает, и тащит всё подряд, деревню покида-а-ая, весёлый наш отря-а-ад...

— Хизаг, иди к нам!

Уже отчаявшись найти хоть кого-то из своего деца, Рохом повернулся на голос. Невысокий пятнистый олень с небольшими, но тяжёлыми и острыми рогами, явно был своим парнем в компании четырёх молодых волков.

— ... и ворота за собой закрыли. — что-то терпеливо растолковывал волкам олень, пристраивая над огнём котелок с матаром, — Барал стучал, стучал...

— Говорят деревню на севере сожгли, — перебил оленя высокий бурый волк в белом салакаше и чёрной вязаной хурке, — а жителей кого убили, а кого в Северный Гутлах угнали.

К костру подошёл Хизаг. Лису было дурно после вчерашнего, и в ответ на расспросы он лишь болезненно кривился.

— Надо Офара найти. — наконец выдавил Хизаг, — Он точно всё знает.

— С зубами который? — волк приставил к собственной морде руку, с растопыренными указательным пальцем и мизинцем, пытаясь изобразить кабарожьи клыки, — крутился тут недавно, вроде снова за хворостом пошёл... Офа-а-р-р!!

— Да, что ты орёшь! — съёжился Хизаг, — и без того... Это ещё что?!

Только сейчас Рохом обратил внимание на лежащий у волка на коленях деревянный меч.

Обыкновенная деревяшка в два локтя длиной, с железной гардой и обмотанной тесьмой рукоятью, — Где взял?

— Там их целая куча... — волк указал на большой шатёр, крытый лирговыми шкурами.

Лис обернулся к барсу и недобро прищурился.

— Нужно собирать дец и держаться вместе! Каррах, думаю, всё нам объяснит. — предложил Рохом.

— Каррах? — переспросил лис, обводя взглядом, встревожено гудящую толпу — Что-то я никого из децаров пока не видел.

— Рох! Хизаг! Скорее сюда! — братья Ильнар и Унал вынырнули из шатра. В руках они держали щиты и небольшие деревянные секиры.

Лис насупился, затем направился в шатёр и вскоре вернулся с коротким деревянным мечом в руках.

— Так спокойнее. — проворчал он.

Туман рассеивался. Грозные очертания Рамира уже проступали сквозь его завесу.

Ворота по-прежнему были закрыты, и возле моста толпилось около сотни наёмников, преимущественно из числа новобранцев.

Хизаг принялся проталкиваться сквозь толпу, и Рохому пришлось последовать его примеру. Взбудораженный лагерь кишел слухами.

— Сейчас Гардж сат свой выведет, вот будет ханырк!

— Ежели это сунаф Холкор, то Мигрос точно ему не откажет! Побоится...

— Львятки мигросовы перецапались из-за Рашми и младшего насмерть придавили, верно говорю, не будь я Магур с Муравьиного холма.

— Рох, ты чего застрял? Давай живее!

Мост, как оказалось, перекрыли два десятка наёмников, вооружённых дубинами. Заправлял ими рослый белохвостый олень в рысьей хурке и волчьих сакашах.

— Говорю же, — олень кивнул красивыми, янтарного цвета рогами в сторону крепостной стены, — Фархад разговаривать только с вожаком станет, пока вожака не выберете, хоть до поздних заморозков стойте! А ну вас! — устало махнув рукой олень вернулся к пятнистой гиене, с которой только что беседовал.

Толпа перед мостом тревожно загудела. Лис схватил Рохома за ворот, видимо собираясь шепнуть ему что-то, но тут...

— Барала в вожаки! — рявкнул вдруг Рохому в самое ухо стоящий рядом мощный самец чёрной антилопы, — Барала в саталы!

— Барала в вожаки! — подхватили в толпе, — Барала!

Хизаг неожиданно сграбастал барса за хурку и торопливо потащил куда-то вбок.

— Ты чего?

— Рох, этот разговор закончится стрелами...

— Что?

— Тебе что Фархад пообещал за пять лет службы во славу Форна?

— Ничего пока...

Лис даже остановился.

Обернувшись, Хизаг обеспокоено посмотрел на барса.

— Такие дела, лучше оговаривать заранее, и в присутствии сатала. Но сейчас беда не в этом.

— А в чём?

— Мне кошак крапчатый пообещал целую рощу на правом берегу Талот. — лис выдержал торжественную паузу, — А вчера, за кружкой бурна я вдруг узнаю, что моя роща обещана шакалу Гиру, шмель ему в нос! Улавливаешь, Рох, чего эта гадина затеяла?! Сейчас объясню: ничего мы не получим! Нас как лисят слепых...

Лис поперхнулся языком от тяжёлого тычка меж лопаток.

— Хвостом пасть замотай, щётка рыжая! Не слышно ничего, и этот языком мелет, что мельница гунарская! — высокая самка лани была весьма хороша собой, если бы не в лохмотья порванное левое ухо, и сеть мелких шрамов исполосовавших всю левую часть её морды.

Отмахнувшись, Хизаг схватил Рохома за руку и вновь потащил сквозь толпу. Краем глаза Рохом углядел в открытой галерее над крепостными воротами какое-то движение.

— Фархад... — пронеслось в толпе, — Явился!

— Я бы не подходил! — лис придержал Рохома за плечо.

Барс поднял руку, прикрывая глаза от встающего над крепостной стеной солнца. Фархада он не увидел, зато взгромоздившегося на парапет Гаржа узнал сразу. Далеко над лагерем разнёсся его хриплый рёв:

— Собрались, значит, сопли гиеновы! — громогласно обратился Гарж к наёмникам, — Вчера брюхо набили, а сегодня добавки захотелось! А во!!

Тигр выставил свой длинный хвост между обтянутых кожаными сакашами ляжек и для пущей убедительности подёргал его.

— Во!! Ты меня слышал, Самох? А ты, Багар? Что, угодья на левом берегу Талот снятся? Во вам, а не угодья! Если, конечно не возьмёте к полудню эту стену и не положите мой бунак к ногам Фархада, в Южной башне! Это всех касается! А чтоб скорее дошло...

Засвистели стрелы.

Рохом чудом устоял на ногах, в отличие от Хизага, которого уронили и вдобавок, отобрали меч. Ухватив лиса за ворот салакаша, барс толкнул его под мост.

С вершины вала скатилась стрела, Рохом поднял её.

— Она что, игрушечная?

Вместо острого наконечника, к стреле была примотана петелька из толстой кожи.

— Игрушечная, — кивнул лис, — мне в детстве такой игрушкой ребро сломали.

Будто в подтверждение его слов, по склону, на дно рва, с воем пролетел олень. Тот самый, что охранял мост.

— Баралу влепили! — покачал головой Хизаг, — Без сатала нам конец!

— Конец. — согласился Рохом, и тут же взвыл. Стрела задела ему макушку, — А вот этого, я им не прощу! Только добраться бы!

— Не выйдет. Густо стрелы кладут. А как закончатся — жди Гаржа...

— Это в его шатре мы гуляли?

Хизаг обернулся и с недоумением посмотрел на Рохома.

— Вроде Лиенна шатёр был. А что?

— Ничего. — барс соскользнул на дно рва, — Собери дец! И найди ещё с десяток... покрупнее кого, и ждите здесь!

Выбравшись из рва, Рохом со всех ног помчался в лагерь.

Посмотрев ему вслед, Хизаг почесал ухо, огляделся и тут же увидел неподалёку братьев-волков и оленя Ругарда.

— Сюда! — замахал руками лис.

— Хизаг! — обрадовался Унал.

— И без весла... — прогудел Ругард, — чем драться будешь, рыжий?

— Бунаком, который у Гаржа захвачу! — хвастливо заявил лис.

— Барал уже захватил. — мрачно заявил появившейся откуда-то Офар. — Вон, унести не может. Меня Рох прислал. И этих тоже.

Кабарга указал на залёгших неподалёку шестерых волков, пятнистую гиену и рослую молодую лосиху.

— Что там кошак задумал? — рядом с Офаром, на землю плюхнулся красный волк Ризо.

— А вот и он. — указал на противоположный склон рва Ильнар, — Тащит чего-то...

— На! — тяжело отдуваясь после долгого бега, барс протянул Ругарду тяжёлый молот на длинной рукояти.