Станция "Астрея". Место нашей любви

— Друг, — позвал Джо, боясь приблизиться к взбешенному товарищу.

Тот медленно оглянулся на голос. Остатки монитора упали на обломки стола. Джо вздрогнул, когда понял, что Вик невменяем. Красную радужку затопил чёрный зрачок. Нижняя челюсть была воинственно оттопырена вперед, верхняя губа чуть подрагивала, обнажая в оскале зубы.

— Это всё ты виноват! Ты! — прошипел Вик, направляясь к Джо.

— Я? — изумился тот, не двигаясь с места.

— Ты! Из-за тебя я тут! А она там собирается найти себе другого покровителя и стать его фавориткой! — цедя каждое слово, наступал на друга разгневанный начальник службы безопасности.

— Брось, друг. Лучше тебя ей никого не найти, — попытался успокоить его Джо, понимая, о ком говорил Вик.

Зажмурившись, брюнет глубоко вздохнул и медленно выдохнул, возвращая утерянное спокойствие.

— Джо, прости, — прошептал Вик, глядя другу в глаза.

Тот с облегчением рассмеялся, нисколько не таясь от друга, и зарылся рукой в короткие седые волосы.

— Ты меня напугал, — признался Джо, качая головой, осматривая учинённый погром. — Я понимаю, что у тебя давно не было фавориток. Но, Вик, надо спокойнее принимать эту обязанность. Ничего с ней не случится, пока тебя нет рядом. У тебя же там чуть ли не весь отряд за ней присматривает. Не дадут твою фаворитку в обиду.

— Да, надо сказать, чтобы переломали все замки. Она не должна выйти из своей комнаты, — зловеще произнес Вик. — Надо было сразу её запереть у себя.

— Вик, никто из землян не должен догадаться, кем она тебе приходится, слышишь меня? Никто! — схватив за грудки Вика, прорычал Джо, встряхивая его.

— Да, слышу. Но она собирается устроить оргию! Она и её подруга! — вскричал Вик, скидывая с себя руки друга.

— Ты сам-то в это веришь? — наседал на него Джо. — Никто не даст им такое устроить! Только унжирцы могут на это пойти. Для землян это позор! А они обе — будущие послы. Сам-то понимаешь, что они, пусть и ущербные, но на такое никогда не пойдут. Да и этот, Индюк! Подруга же фаворитка его! Ты же сам мне это говорил. Вот и скинь ему анонимку, да посмотри, что из этого будет. Поверь, если он настоящий мужик, то просидят обе под замком и без вмешательства с нашей стороны.

— Хорошо. Я так и поступлю, — устало потер переносицу Вик, соглашаясь с доводами друга.

У того опыта в интригах и раскрытии тайн было много, и Вик решил положиться на его мнение.

— И сделай. Заодно узнаем, покровитель этот Индюк или прикрытие, — добавил Джо, выходя из кабинета.

Вик сокрушенно покачал головой, поражаясь подозрительности друга. За каждым углом у него скрывался или шпион, или предатель.

* * *

Часовня нонарцев встретила меня монотонным пением невинных дев, которые очищали себя для принятия своего мужчины — кварда. Кварда они не выбирали. Это мужчины сами себе выбирают девушек и приводят в свою семью. Я и забыла, что сегодня день — "Шаг во взрослую жизнь". Это происходит раз в месяц. Сегодня девушек, достигших соответствующего возраста, было трое. Они пели, вымаливая у богини плодородия и терпения. Именно последнее и было то самое главное, что нужно просить при таком укладе жизни.

Стоило мне войти, как нонарки в ужасе вскочили со своих мест.

Ну да, испортила праздник, так испортила, по полной программе. Предвестница смерти пришла на светлый праздник новой жизни. Мне вдруг стало так стыдно, но задание есть задание. А ещё очень хочется удивить Игната Юрьевича, чтобы заручиться его поддержкой в будущем.

Верховная неслась ко мне, гневно сверкая глазами. И стоило мне её увидеть, как сразу же совесть, махнув на прощание ручкой, заняла место в зрительском зале. Ну что ж, попробуем встряхнуть этот маленький мирок мазохисток.

Жрице Нинир оставалась какая-то пара шагов, чтобы дойти до меня, когда я со всей дури бухнулась ей в ноги, морщась от боли в ушибленных коленях.

— О великая, позволь мне, недостойной, отмолить грехи свои у единственной и всесильной богини Ниары, ведь я желаю родить много сильных и здоровых дочерей, которые посвятят свои жизни служению богине.

— Что-о-о? — возмущённо вскрикнула жрица, отступая от меня.

Я, стиснув зубы, заставила себя протянуть к нонарке руки и крепко вцепиться в ее подол.

— Молю о спасении. Мне было видение, что нет никого милостивее, чем ваша богиня Ниара. Только она, единая на небесах, ниспослала нам, женщинам, великий дар — мы дарим жизнь! Как сама богиня вдохнула искру жизни во всё сущее, так и нам дарована сия сила. Мы, высшие существа, мы женщины. И мы сами имеем право решать, кто достоин стать отцом наших детей. Богиня мудра и наделила нас терпением, чтобы мы учили мужчин созиданию. Наш долг, как женщин, следить, чтобы глупые мужчины не уничтожили этот мир, не низвергли его в пучину адского пламени. Молю вас, о великая, позвольте молиться мне с вами вместе! Вы, говорящая с самой богиней, вы святая, молю вас о заступничестве пред светлым ликом богини. Я очень хочу здоровое и крепкое потомство!

— Ну, не стои-и-ит, деточка-а-а. Не стои-и-и-ит, — попыталась она оторвать от своего подола мои пальцы. — Отпусти-и-и, кому сказа-а-ала! — нервно вскрикнула верховная жрица и отскочила от меня подальше, когда сумела выбраться из моего цепкого захвата.

— Как скажете, учительница! — расстроенно прошептала я, пытаясь выдавить из себя слезу, но не получалось.

Наревелась сегодня, наверное, вдоволь, вот и закончились слёзы-то.

— Что за ересь ты несла только что! — возмутилась Нинира, пытаясь воззвать к моей совести, которая усмехнулась и милостиво махнула мне рукой, обещая не встревать.

— Как, что? То, чему вы меня учили! — удивлённо воскликнула, чтобы всем свидетелям нашего разговора было слышно. — Что женщина — высшее существо, которое терпением и добротой правит этим несовершенным миром. Что именно мы вершим судьбы, решая осчастливить мужа или сказать, что голова болит! Вы меня учили, что наши тела священны, что нет более совершенного тела, чем женское.

— Я не-е-е говорила-а-а такого, — отшатнулась от меня жрица, испуганно оглядывая присутствующих.

Все внимали мне!

— Да как же! Это же ваши слова! Вы призывали меня усерднее молиться, чтобы возвысится над остальными. Вы заставляли отринуть грешные мысли, чтобы целиком и полностью посвятить себя служению милостивой богини, и тогда она одарит меня своими благами и будет у меня шанс выбрать себе мужа или мужей.

— Я та-а-а-акого не говорила-а-а! — ещё больше испугалась жаба, хватаясь рукой за сердце.

Нонарки стали переглядываться и даже кивали головами.

— Говорили! — настаивала я, не греша ни словом, идеально цитируя Нинир. — И я понимаю, что нельзя им, мужчинам, говорить об этом, ибо иначе они нас убьют из ревности. И я молчу. Эту великую тайну я никогда не поведаю ни одному мужчине, ибо презренные недостойны знать откровения Великой учительницы Нинир!

— Замолчи-и-и! — взвизгнула та, вновь испуганно оглядываясь на своих соплеменниц.

Те молчали, переосмысливая слова жрицы, а я усмехалась. Раз сразу не закидали камнями, значит, зёрна попали в благодатную почву.

— Как скажете, о великая! — опять склонилась в раболепной позе.

— Я не вели-и-икая. Я верхо-о-овная жрица! — верещала Нинир, отступая от меня. — Не смей по-другому меня называть!

— Как прикажете, о, великая верховная жрица. Я готова идти за вами до конца. Я унесу с собой вашу тайну, говорящая с самой богиней. Только замолвите за меня словечко перед ней! Я до самого утра буду очищать себя молитвами от грехов моих тяжких!

— Нет, нет, — попыталась остановить меня жаба.

— Да! И не отговаривайте меня. Я знаю, что недостойная среди вас, но я вымолюсь до вашего уровня, — твёрдо сказала ей, жалостливо глядя в расширенные жёлтые глаза нонарки.

— Уходи-и-и! — резко приказала мне жрица, указывала перстом на дверь.

— Смилуйтесь, о, великая, — вскрикнула я, вцепившись ей в ноги. — Откройте мне тайну, которой обучаете своих учениц. Откройте мне тайну, молю! Я честно хочу быть достойной знать её.

— Отцепи-и-и-ись! — взвизгнула Нинир, пошатываясь.

Прислужницы подбежали к нам, но не смели ко мне прикоснуться, боясь заразиться сумасшествием, которое я так рьяно разыгрывала.

— Но я хочу знать, как вы это делаете. Как вы, одним только взглядом, заставляете мужчин беспрекословно подчиняться вам. Я видела, как посол Оторун припал к вашим стопам, целуя кончики ваших пальцев.

— Что! Откуда... — чуть не задохнулась Нинир. — Ты подсматривала за мной! — в шоке воскликнула она, замирая на месте.

Какая догадливая! Я преданно на неё посмотрела и закивала головой.

— Вы, мой кумир! — с придыханием начала говорить, преклоняясь перед жрицей. — Я слежу за вами денно и нощно. Я приглядывала за вами, чтобы уберечь от беды и помочь в трудную минуту. Я видела, как он раболепно припал к вашим стопам и облобызал их. Научите меня, прошу!

На самом деле всё было не так. Изверг шел себе, никого не трогал, и тут из-за угла на него очень даже нечаянно налетела Нинир, отчего тот упал! Жрица, хватаясь за сердце, стала верещать, что у нее выпал фильтр из ноздри. Дышать без них они не могут. И, конечно же, пока она разыгрывала умирающую, настоящий мужчина ползал перед ней на коленях и о, чудо! Он нашел фильтр под подолом жрицы. Она его очень страстно потом благодарила, кидаясь ему на грудь и жарко шепча, что без него она бы умерла. Оторун снисходительно усмехался, покровительственно гладя её по плечам.

Я всё это подглядывала из-за двери санитарной зоны, где пряталась от изверга, который в тот день особенно зверствовал, придумывая для меня задания всё нелепее и нелепее. Закончилось всё тем, что Нинир позволила себе лишнего, чувственно провела ладонью по груди нонарца, смело опускаясь к его паху. Но Оторун откинул её от себя, задыхаясь от переизбытка чувств. Потом оглядел пустой коридор и, страстно прижав к себе поджидающую его Нинир, поцеловал. Длинный язык прошелся по всему лицу жрицы, а потом ворвался в её рот. Дальше я не смотрела, чтобы меня не стошнило. Я этот язык потом очень долго в кошмарах видела: длинный, розовый, очень гибкий.

Из воспоминаний меня вырвал странный звук, это, оказывается, Верховная Жрица открывала и закрывала рот в изумлении.

— Я никому не расскажу, клянусь. Никто не узнает из моих уст о том, что посол Оторун в вашей власти, и вы вертите им как пожелаете. Я просто хочу познать вашу тайну. Я верю, ибо пред вами склоняется такой мужчина!

— Замолчи, замолчи!

— Молчу, о, великая верховная жрица! Ваше слово для меня закон! Я преклоняюсь перед вашим умом и прозорливостью. Понимаю, что я недостойна, я не нонарка, но и я женщина! Я понесу знания, которые вы мне благосклонно дали в руки, и буду рассказывать о них всем, призывая их к молитвам. Я всем передам ваши слова о величии женщины над мужчиной. И вспыхнет пламя всемирной любви к вам. Толпы последователей придут преклониться пред вами. Мы научим мужчин любви и созиданию. Мы будем сами выбирать достойнейших и отвергать презренных. Только здоровые мужчины могут прикоснуться к священному телу женщин, так и только так учит великая верховная жрица!

Выдохшись, я уткнулась лбом в пол, переводя дыхание. В горле пересохло, а сердце испуганно билось в груди. По логике, меня должны уже палками забить. Но в часовне стояла очень напряженная тишина.

Только Нинир продолжала квакать. Я незаметно осмотрела комнату и мысленно возликовала: все нонарки пали ниц пред жрицей, равнодушным моя пламенная речь никого не оставила.

— Встаньте, — взвизгнула Нинир.

Я, как самая послушная, встала, а то уже устала на коленях стоять.

— Ты, — указала на меня жрица и перевела руку на дверь, — вон! Остальные молиться.

Я опять упала на колени и жалобно взвыла:

— Я тоже хочу молиться, тоже хочу постичь великого знания!

— Во-о-он! — вскричала жрица и прислужницы, схватив меня под руки, поволокли к двери.

Я завистливо осмотрела нонарок, протянула:

— Везёт вам. Вам будет открыта тайна, как подчинять себе мужиков, а я так и не знаю этого. Это несправедливо!

Прислужницы снисходительно на меня посмотрели и вытолкали за дверь. В коридоре я ещё немного побесновалась, чтобы никто в часовне не подумал, что я их разыгрываю, повыла для приличия и с чистой совестью пошла к себе.

Какой, однако, у меня эмоциональный день выдался!

* * *

Зайдя в полумрак большого зала, Викрам не сразу нашел её. Яркие вспышки ослепляли, люди на танцполе сливались в однородную массу, движущуюся в едином ритме. Но её не было ни там, ни на втором этаже, куда он торопливо поднялся, боясь, что она уединилась с кем-нибудь в вип-кабинке. Сердце стучало, кровь ударила ему в голову. Она опять не послушалась, опять сделала ему наперекор. Руки так и чесались отшлёпать её.

Как же он устал бегать за ней. Она словно всё делала ему назло, постоянно дразнила, не давая расслабиться ни на минуту.

Облокотившись о перила, Вик зорко осматривал зал. Земляне и унжирцы всё время перемещались. Сплетаясь в жарких объятиях, кружились на танцполе. Медленная тягучая мелодия предполагала сексуальный чувственный танец.

Вик ревностно вглядывался в каждую брюнетку, которая попадала в его поле зрения. Страх, что её здесь нет, хватал ледяными пальцами сердце манаукца.

И вдруг он увидел её возле барной стойки. Линда сидела на стуле, закинув ногу на ногу. Белые чулки были видны всем желающим. Ревность вновь застлала красным туманом глаза Викрама. Белоснежное короткое платье нисколько не скрывало соблазнительное тело землянки, наоборот, подчеркивало все прелести и округлости. Он подался вперёд всем корпусом, внимательно вглядываясь в свою фаворитку.

Девушка сидела у барной стойки и озиралась по сторонам. Вик стал спускаться по лестнице, боясь потерять её из виду. Девушка его не замечала, и это бесило манаукца. Он всегда мог найти её среди тысяч людей, а она даже и не пыталась его искать. Ей было на него наплевать.

Ещё раз осмотревшись вокруг, девушка поняла, что на неё никто не обращает внимания и, всё ещё не замечая Викрама, резко развернулась к нему спиной, легла животом на столешницу и протянула вперёд руку. Он не сразу понял, что она творит. Подол её короткого платья сильно задрался, и манаукец увидел шёлковые белые трусики. Зажмурившись, Вик попытался успокоить своего проснувшегося друга. Бесполезно! Чулки, платье, обтягивающее такую соблазнительную часть тела Линды и яркая белая полоска шёлка — это всё стояло перед его внутренним взором. И не было никаких сил совладать со своим телом.

Чувство собственника проснулось в Викраме и затопило его мощной волной. Он не желал, чтобы кто-то, кроме него, видел сейчас Линду с этой стороны. Зачем девушка легла на столешницу, Вик понял, когда подошел к барной стойке почти вплотную. Она пыталась достать рукой бутылку! Для удобства даже на цыпочки привстала. Ещё чуть-чуть и она дотянулась!

Бармен даже ухом не повёл и не смотрел в их сторону, не замечая, что его самым наглым образом обворовывают. А Линда, схватив бутылку, стала медленно выпрямляться, пытаясь не привлекать к себе внимания. И в этот самый момент Викрам понял, что всё, больше терпеть он не сможет. Положив на стойку руки по обе стороны от лежащей на столешнице девушки, он резко прижался к ней. Это незабываемое чувство соединения с любимой взорвало мозг от желания. Линда испуганно взвизгнула, когда поняла, что к ней кто-то прижался сзади, ощутив упирающуюся между ягодиц возбужденную плоть.