Станция "Астрея". Место нашей любви

— Где она? Я ей сейчас всё расскажу! Пусть знает, что тебе девки только на ночь нужны! А потом ты сбегаешь, оставляя записку "Жди". Жду, дорогой, жду! Сволочь! Чего ты ржёшь?

Манаукец стоял, сложив руки на груди, и громко смеялся. Смех его приятно перекатывался, будоража хрипотцой. Не понимая, что на него нашло, на всякий случай, отошла от него ещё подальше. А он смотрит на меня и слёзы от смеха вытирает.

— Не смей надо мной смеяться! — взбесилась я, скинула туфлю и бросила в него.

Мужчина ловко её поймал и аккуратно убрал к себе в сумку. Но смеяться перестал.

Недовольно поджав губы, посмотрела на вторую туфлю и, сняв, послала её вслед за первой. Вик и эту поймал и тоже положил в сумку. Усмехнувшись, взглянул на меня, ожидая дальнейшей реакции, а я только рот открывала и закрывала, как рыба, выброшенная на сушу. Вот паразит, я его тут ругаю, нервы и слёзы на него трачу, а он не раскаивается ничуточки.

— Знаешь, как это называется? — возмутилась я.

Вик медленно приближался, но я не сдвинулась с места, только огляделась вокруг. Площадка и коридоры, выходящие на неё, оставались абсолютно пусты. Никто даже не вышел посмотреть на тех, кто устроил скандал. Стушевавшись под укоризненным взглядом нависшего надо мной манаукца, я всё же не сдалась и громко крикнула, от страха, наверное:

— Издевательство над девушкой! Вот, что это такое!

Странно, но чем больше я разорялась, тем шире становилась счастливая улыбка на лице мужчины, и это ещё больше выводило из себя.

Викрам попытался меня обнять, но я-то была категорически против. Отскочила от него, возмущённо прожигая взглядом.

— Чего молчишь? — взвилась я, когда он вдруг напрягся, улыбка сползла с его лица, а глаза сузились, превращаясь в самого настоящего хищника.

Я и забыла, какие бывают манаукцы, если их разозлить. Только вот сейчас, почему-то чувства реальной опасности не было. Но на всякий случай я приготовилась драпать.

Мужчина плавным движением мгновенно оказался возле меня и, не дав мне ни единого шанса сбежать, схватил за талию. Руки быстро спустились на бедра, подхватили меня под пятую точку, и я, громко взвизгнув, оказалась перекинута через плечо.

— Вик, перестань! — потребовала я.

Опираясь руками о широкую спину мужчины, попыталась оттолкнуться, чтобы сползти вниз.

Но Вирам очень крепко держал, не давая ни малейшей возможности вырваться.

— Попалась, — услышала самодовольный голос мужчины.

— Ничего подобного! Это ты попался! Улетел он по делам, как же! Что это за дела такие? С девками на "Дионисе" в кровати кувыркаться? — возмущалась я.

И ещё пару раз двинула его кулаком по спине, чтобы добавить эффектности словам. Каков подлец!

Манаукец опять весело рассмеялся, моё тело тут же отозвалось, сразу став таким ватным, и внизу живота всё заныло. Как же я соскучилась по нему! Как мечтала оказаться в его руках! Домечталась... Вот он, вот его руки, катайся теперь на его плече в своё удовольствие и наслаждайся процессом. В голове промелькнула мстительная мыслишка, что он запыхается, пока до номера дойдёт. Так, стоп, а куда он меня, собственно, несёт?

— Викрам, а позвольте осведомиться, куда это вы направляетесь? — вспомнила я о вежливости, когда увидела, что мы всё дальше от лифта уходим по коридору.

Мужчина, словно не услышав моего последнего вопроса, заговорил:

— Линда, ну с кем я могу кувыркаться, если перед глазами постоянно ты стоишь! Особенно эта попка, — при этих словах, он пробрался под подол, провел ладонью по моим ягодицам, чуть сжимая их пальцами.

— Вик! — взвизгнула я, чувствуя, как низ живота пронзило от желания, которое пробуждалось от близости с ним, радуясь откровенной ласке.

— Да, Линда, — тихо посмеиваясь, сказал мужчина, заходя в номер. В мой номер! Я же запирала дверь, как он её открыл? Ничего, разберёмся!

Мой чемодан так и стоял сиротливо у самого входа, брошенный там сразу, как только я вошла сюда. Теперь к нему присоединилась сумка Вика. Дверь закрылась, и меня поставили на пол.

Жаркий поцелуй опалил своей страстью. Но я продолжала сопротивляться, не давая себе забыть, что он меня оставил одну после той ночи. Сумев разорвать поцелуй, чуть задыхаясь, я прошептала Вику:

— Как ты мог меня бросить? Я же так ждала тебя, а ты...

— О да, Линда, я видел, как ты меня ждала. Нонарцу понравился мой подарок? — прошипел Вик, охватывая ладонями мое лицо. — Чулки надела, и совершенно бесстыжее платье. Сколько их у тебя еще? Все выкину, поняла? Белое особенно.

— Какое белое? — испуганно прошептала, когда почувствовала, что пальцы манаукца спустились на плечи, предупреждающе поглаживая шею. — Нет у меня никакого белого платья.

— Замечательно, — выдохнул Вик. — Но как ты могла перед нонарцем предстать в столь откровенном платье, Линда? Неужели у тебя нет понятия о приличиях?

— Что?! — взвилась я и задергалась в руках манаукца, удерживающего меня, крепко прижав к себе.

— Линда, ты что, сама не понимаешь, как действуешь на мужчин? — угрожающе прошипел Вик, схватил мою ладонь, прижал к ширинке, и я сполна смогла ощутить, как он на меня реагирует.

Замерла, вглядываясь в потемневшие глаза любимого. Устоять я не смогла, ноги подогнулись, но Вик не дал упасть, обхватил руками за талию и поцеловал. В этот раз я не сопротивлялась. Всякое желание перечить пропало, стоило мне окунуться во тьму, притаившуюся в его глазах.

В какой-то миг я поняла, что он мой. Мой весь, как и я, вся его. Обвив руками за шею, привстала на носочках, и со всей нежностью, на которую только была способна, поцеловала. Закрыв глаза, растворялась в удовольствии, которое растекалось от макушки до пяток. Вик уверенной рукой резко потянул подол платья вверх, и вся прелесть момента растаяла, как утренняя дымка. Возмутившись, стала вырывать красную ткань из его пальцев.

— Вик!

— Линда, я сказал, что выброшу все твои платья, и сделаю это. Оно же ничего не скрывает! — недовольно объяснил свои действия манаукец, а я опешила, и упустила момент, когда он сдёрнул платье через мою голову и откинул его в сторону. Я осталась перед Виком в нижнем белье морковного цвета и всё! Считай, что голая. Но мужчина даже не посмотрел на меня! Он взял мой чемодан и стал вытряхивать его содержимое на пол. Ничего себе!

— Вик! — вскрикнула, и попыталась защитить своё добро, но меня одарили таким тяжёлым взглядом, что я решила не лезть, но и промолчать не могла.

— Да кто тебе дал такое право, следить за тем, в чём я хожу! У меня родители небогатые, обновлять каждый раз мой гардероб после встреч с тобой не смогут.

— Вот и замечательно, — буркнул мужчина, взял в охапку мои самые соблазнительные платья, включая красное, и выбросил всё в утилизатор.

— Вик! — вскричала я и кинулась на него с кулаками. — Мне же теперь ходить не в чем!

— А ты куда-то собралась? — насмешливо спросил этот напыщенный тип, ловко поймал мои руки и завёл их за спину. — Я никуда не отпущу тебя, маленькая заноза.

Лицо Викрама склонялось всё ниже, от чего мысли в моей голове путались. Его взгляд затягивал, отнимая любое желание вырваться.

Позабыв все обиды, я сама, изнывая от желания, потянулась к губам, до которых оставалось совсем чуть-чуть.

Но мужчина отстранился, внимательно посмотрел мне в глаза и прошептал:

— Я не выпущу тебя из номера, а если сбежишь, то всё равно голая далеко не уйдёшь.

— Что?! Да как ты смеешь со мной так поступать!— закричала я, когда до меня дошёл смысл его слов.

И испугалась его ухмылки, которая некрасиво зазмеилась на его губах. Я совершенно точно поняла — он был уверен в том, что имел на это право, право приказывать мне. Меня как будто окатили ледяной водой. И это мой Викрам? С этой стороной его характера я встретилась впервые. Властный, жёсткий — таким он был с подчиненными, но не со мной.

Руки мои обрели свободу, но не успела я отступить назад, как горячая ладонь прижалась к спине, вторая легла на мой затылок. Манаукец резко притянул меня к себе, и его губы накрыли мои. Целовался он страстно, жадно, снова разжигая во мне огонь желания. Вот как у него это получается? То лёд, то огонь. Я, упираясь ладошками в его грудь, зажмурилась от счастья, боясь выдать свои чувства. Когда первая волна страсти схлынула, Викрам стал намного нежнее. Я замычала от удовольствия, отвечая на поцелуй.

Когда силы иссякли, отстранилась, тяжело дыша, и облизнула припухшие губы.

— А что ты говорил по поводу нонарца? — попыталась выяснить очень заинтересовавший меня момент.

— Ты надела мой подарок и щеголяла в нём перед послом. Ты показывала ему мои чулки! — цедя каждое слово, произнес Викрам, гневно сверкая глазами.

— Ах, вот оно что, — отозвалась я, вдруг понимая одну неприятную вещь, — ты на станции следил за мной! А сейчас как ты узнал, где мой номер? И откуда у тебя ключ?

— Я же сказал тебе: попалась! — самодовольно усмехнулся манаукец.

Я хотела выругаться, но когда о твой нос трутся своим, а потом так нежно и ласково целуют, то просто невозможно даже одно слово из себя выдавить. Получается, я попала в расставленные им сети, и никакой девки у него тут нет. Он ко мне прилетел. И на станции он следил за мной! Следил! Как романтично! За мной никто и никогда не следил, вот ни разу! Ой!

Резко отстранилась и сощурилась, внимательно всматриваясь в чёрные глаза.

— Везде — везде следил? И в моей комнате тоже? — елейным голосом протянула, с трудом сдерживаясь, чтобы не заорать, ведь понятно теперь, что следил везде, где только мог. А я такое творила! И Люська тоже!

Манаукец кивнул и тут же получил звонкую пощечину.

— Ну, и как тебе Люся?!! Всю рассмотрел?! В подробностях?! — закричала, пытаясь ещё раз ударить, но Вик не дал. — Она же такая красавица!

— Линда, остановись! — пытался дозваться до меня мужчина, опрокидывая на кровать и придавливая своим тяжёлым телом. Я визжала, выплескивая из себя всю накопившуюся злость. Ногами пытала оттолкнуться и выползти из-под него, чтобы он не видел моих слёз. Так и знала, что он такой же, как все мужики и даже хуже! Устроить тотальную слежку за мной! Скотина!

— Если сейчас же не успокоишься, то никогда не узнаешь, что я не могу ни о ком думать, кроме тебя. И смотреть не могу ни на кого, только ты перед глазами, — прошептал Вик, да так тихо, что я замолчала, чтобы расслышать, что он там бормочет. — И да, конечно видел, как твоя соседка со своим покровителем расслаблялись, пока тебя не было. И да, я всегда наблюдал, как ты спишь, как рисуешь, как закусываешь карандаш, о чём-то думая. Но больше всего мне понравилось, как ты скучаешь.

— Что? — ахнула я, поражённо вглядываясь в такое счастливое лицо манаукца.

— Да, — нашёптывал Вик, обжигая своим дыханием мои губы, — как ты плачешь от тоски, как ты шепчешь моё имя. И как после такого я могу думать о ком-то другом? Все мои мысли наполнены тобою, и я хочу наполнить тебя собою.

Только сейчас я поняла, в чём разница между землянами и манаукцами — они наслаждаются страданиями других! Вот и сейчас мучает, не даёт прикоснуться к нему руками, удерживая их одной ладонью над головой. Трётся об меня, вдавливая всё глубже в матрас, и совершенно не замечает, как участилось моё дыхание, как я пытаюсь прижаться к нему бёдрами. Не даёт закинуть ноги ему на талию, сбрасывая их второй рукой.

— Потерпи ещё немного, — прошептал он, расстёгивая ремень на брюках.

— Быстрее, — выдохнула, выгибая спину, желая обжечься о его горячую кожу.

— Кошка, — тихо посмеиваясь, ласково произнес Вик и стянул ремнем мои запястья.

— Вик? — испугалась я, рассматривая, как он застегивает железную пряжку. — Вик?

— Прости, но я должен тебя наказать, — многообещающе произнёс этот красноглазый монстр.

— За что? — взвизгнула я, дёргаясь под мужчиной, который покрывал поцелуями мою грудь.

— Как за что? — изумился этот гад. Медленно провёл языком по моим губам, зорко глядя мне в глаза. Легко поцеловал и продолжил издеваться: — За то, что чулки одела, попой виляла.

— Вик, — застонала, когда он погладил меня руками по животу, сел на кровати и обхватил руками талию.

От желания все тело изнывало, и уже не ныло, а просто требовало большего.

— За то, что ножки свои показывала, кому не следует, — шептал он, просовывая пальцы под ажурную резинку трусиков.

— Вик, перестань, — взмолилась, пытаясь освободить руки, — это же была работа, это неизбежно!

— О да, наказание неизбежно, — сладко пропел мужчина, медленно стягивая деталь нижнего белья. — Ноги подними.

Приказ прозвучал так ласково, что подчинилась не задумываясь. Руки Викрама медленно поднимались вверх, а сам он неотрывно смотрел на меня. Горячие губы прикоснулись к чувствительному местечку под коленом, и я не удержалась, взвизгнув от неожиданности. Это было так остро! Когда трусики, наконец, полетели на пол, мужчина настойчиво развел ноги в стороны, глядя на меня горячим взглядом. Прижав руки к груди, пыталась прикрыться от манаукца. Горячие ладони плавно опускались вниз, разжигая ещё во мне пламя, от которого я сгорала. Я следила, как медленно, но верно он приближался к месту сосредоточения моего дикого желания. Там, где пульсировала кровь, где я истекала влагой, умирая от вожделения.

— Дай слово, что больше не будешь соблазнять никого другого, только меня, — услышала я голос с соблазнительной хрипотцой.

Манаукец тоже был возбуждён до крайности, я чувствовала это, я слышала это в его голосе, видела в его взгляде.

— Не могу, — прошептала и прикусила губу, когда его пальцы больно сжались на бёдрах.

— Дай слово, Линда. Иначе наказание затянется. Я-то выдержу четыре дня такой пытки, а ты? — угрожающе прошипел Викрам, а я зажмурилась, не желая подчиняться его взгляду.

— Вик, ты ведь всё равно со мной расстанешься. Наиграешься и бросишь, найдёшь себе другую, из своих, и я себе другого найду. Вик! — вскрикнула, когда он резко дёрнул меня к себе и навис, гневно раздувая ноздри.

Испуганно распахнула глаза, с трудом сглатывая, облизнула разом пересохшие губы. Опять он — лёд!

— Никого другого не будет, я не позволю. Поняла меня?— рыкнул Вик. — Я твой покровитель, единственный и навсегда!

— Почему не будет? Ты решил меня убить? — испугалась я не на шутку, глядя в абсолютно чёрные глаза с тонким красным ободком.

— Не тебя, моя радость. Не тебя. Начну я с, как его там, Вадика?

— Вик, не надо! За что? — взмолилась я, понимая, что шутки закончились. Он же сказал, что платья все выкинет и выкинул! Пригрозил убить и убьёт ведь!

— Линда, я обязательно это сделаю. За то, что руки свои к тебе тянет при малейшей возможности! — с улыбкой профессионального садиста шептал манаукец, наслаждаясь моим страхом, и при этом бережно убирая волосы с моего лица.

— Вик, зачем ты так? — от страха слёзы выступили на глазах, в носу защипало. Но я держалась, боясь разрыдаться.

— А ты? Зачем ты со мной так? Дай мне слово, что не будешь соблазнять никого другого, — давил на меня манаукец.