Демон возмездия (рабочее название)

-Здравствуйте, Анвар Георгиевич. Давайте ваш пропуск, я сразу отмечу.

-Добрый день, господин следователь. То есть старший следователь, прошу прощения!

-Ничего страшного. Так, держите. Ага. Я вас от важных дел не отвлек, Анвар Георгиевич? Нет? Ну и замечательно! Хочу задать вам пару вопросов...

Щукин потянул паузу, переложил с места на места пару листов бумаги, сделал почеркушку в ежедневнике, задумчиво покрутил ручку в пальцах, пристально, почти не мигая, уставившись на Салимова.

Салимов, в светлом костюме, спокойно и доброжелательно смотрел на него. Крупные кисти рук сложил друг на друга в районе живота, айфон, последней, самой дорогой модели, демонстративно отключил и положил в карман пиджака.

Ладно, не получилось. Не сработало.

-Хочу вас спросить, Анвар Георгиевич, вы, случайно, больше не встречались с гражданами — Щукин перевернул на лицевую сторону лист с выписанными на нем фамилиями — Ачваридзе, Боевым, Сукматуевым, Лещенко, Роговец и Ноздриным.

-Нет, более я с ними не встречался. Даже случайно.

-И вы не имеете никакой информации об их сегодняшнем местонахождении?

-Нет, не имею. Абсолютно никакой. Вопрос с моей стороны, к вам, Вячеслав Игоревич. А почему и с чего вы решили, что я должен, что-либо знать об их местонахождении? Или вопросы здесь задаете только вы?

Салимов широко улыбнулся и, чуть изменив позу, поменял положение ног. Задранная вверх подошва его туфли нагло уставилась на Щукина лейблом известного бренда.

-Ну что вы, Анвар Георгиевич! Мы же с вами просто беседуем. Родственники названых граждан сильно волнуются и очень переживают. Ведь после встречи с вами, эти граждане по месту жительства и работы более не появлялись. А у Боева и Ноздрина малолетние дети. У Ачваридзе мать не ходящая.

-Мои сочувствия родственникам. Значит, вы говорите, все они пропали после встречи со мной? То есть, вы хотите сказать, что эти люди исчезли сразу же, как покинули мой кабинет?

-Нет, этого я сказать не хочу. Роговец, Лещенко и Боев пропали через два дня после встречи с вами. Машину Ачваридзе, в которой, согласно записям стационарных видеокамер, находился и Ноздрин, нашли пустую на трассе через три дня после того, как они оба ушли от вас.

-И что? Вы меня в чем-то подозреваете?

-Нет, пока. Но, согласитесь, очень странно получается, Анвар Георгиевич. К вам приходят представители Солинской ОПГ, затем люди из окружения Тупнина... — Щукин останавливающе поднял ладонь вверх — Позвольте, я закончу, Анвар Георгиевич? Спасибо. Вы с ними общаетесь на предмет, как вы сказали следователю Исопчуку, их 'трудоустройства сотрудниками охранного предприятия', они вам не подходят, люди уходят и вскоре исчезают. А гражданин Тупнин выпадает из окна собственной квартиры на одиннадцатом этаже. Абсолютно здоровый мужик, полутяж, чемпион среди ветеранов, успешный бизнесмен, у которого полгода назад родился сын, в котором он души не чаял. И вдруг в окно! Солин же неожиданно резко заболевает и уезжает в Израиль на лечение от язвы желудка. Это-то вегетарианец, который из-за своей необычной диеты заработал кличку Гитлер? Вы не находите, что все это очень, и очень странно?

-Нет, не нахожу. Стечение обстоятельств. Или вы предполагаете, что я как-то тут замешан? Особенно в болезни вегетарианца Солина?

-Нет, что вы, Анвар Георгиевич, разумеется, вы тут никак не замешаны. Вас рядом ни с Солиным, ни Тупининым не видели, вы с ними вроде бы, даже незнакомы. Но повторюсь — странно все это, очень странно, Анвар Георгиевич. Все ведь завязано на вас — к вам приходят бойцы Солина и Тупинина и, скорее всего, вам угрожают, а не просят их трудоустроить, а потом они исчезают, а их боссы заболевают и выпрыгивают из окон.

-Выпрыгивают?

-Тупинин был найден на расстоянии девяти метров от стены своего дома. То есть, если бы он просто выпал, упал бы на асфальт перед подъездом. А тут, такое впечатление, что он выпрыгнул в окно с разбега. Или его туда выкинули.

-Но если бы его выкинули, то, как у вас говорят, должны быть следы борьбы. А, насколько мне известно, этого не обнаружено.

-Интересовались ходом расследования?

-Задал пару вопросов своим знакомым.

-И кому же, если не секрет?

-Овсянникову Илье Игоревичу.

-Нашему районному прокурору?

-Да.

Щукин хмыкнул, повертел в руках ручку:

-Что ж, Анвар Георгиевич, более не смею вас задерживать.

-Прощайте, Вячеслав Игоревич.

-До встречи, Анвар Георгиевич.

Когда за Салимовым закрылась дверь, Щукин прошелся по кабинету, открыл фрамугу окна, в несколько долгих затяжек высмолил сигарету, натыкал на экране смарта список абонентов, нажал вызов:

-Витя, привет! Как сам? А Лида вернулась уже? Ага. Да так, помаленьку. На рыбалку не собираешься? Угу. Все там же? Я тогда подъеду, поговорить бы надо. Нет, не по телефону. Да. Ну, если не забуду, то привезу. Все, давай, до встречи!

-Нет, ты мне четко и ясно скажи, Слава, зачем и почему я должен давать тебе санкцию на прослушку? На каком основании я должен подставиться, случись что, под проверку? Он, этот Салимов, у тебя по какому делу подозреваемым идет? Никакому! Есть какие-то улики? Нет у тебя никаких улик на него! А твое чутье, Слава, у меня уже в печенках сидит! Слава, тебе еще раз напомнить о деле Утемова, после которого я полгода объяснял Генеральному прокурору, что не идиот, а просто страдаю излишним рвением? Тогда тоже было твое суперчутье!

-Витя, да не ори ты так, всю рыбу распугаешь.

-Не ори?! Рыбу?! Слава, а мне что, шепотом тебе объяснять, что закончились те времена и теперь на каждое мое телодвижение, да даже на простой чих, мне нужна куча правильно оформленных бумажек! Мне, Слава, до следующего звания осталось ровно полтора года! И если это тебе абсолютно наплевать на карьеру, так и уйдешь в отставку вшивым майором, то я очень хочу к двум звездам добавить третью! Тебе это понятно? Или мне как-то по-другому тебе объяснить? Проверка всей твоей деятельности, как думаешь, поможет? Какой у тебя, Слава, процент раскрываемости?

-Нормальный у меня процент, Вить, сам же знаешь. И никакую проверку ты на меня не спустишь, так как я нажалуюсь Лидке-стрекозе, что ее муж вновь обижает бесконечно любимого ею младшего братика. Давно на диване в гостиной не ночевал, а, Вить?

Прокурор города, подполковник юстиции второго ранга, Мелехов Виктор Геннадьевич, недовольно засопел, шумно порылся в коробке с мормышками и неприязненно покосился на Щукина:

-А это, Слава, статья двести девяносто девятая, до пяти лет и сюда вполне и восемнадцатую, как злостный рецидив, можно притянуть. Поэтому, я сейчас тебя утоплю, вот в этом бочаге и мне за это ничего не будет! Достал ты меня, Слава! По самое не могу, достал! Не дам я тебе санкцию!

-Дашь, Витя, дашь. Вот прямо завтра и дашь. На все дашь — на прослушку, наружное наблюдение, перлюстрацию корреспонденции. На все... — Щукин вытянул из пачки, невесть уже которую по счету сигарету, продолжил неторопливо, не обращая внимания на возмущённый взгляд прокурора — А почему дашь, я тебе сейчас объясню. Только ты меня не перебивай, рыбачь себе и слушай внимательно.

Щукин сделал пару затяжек, сплюнул накопившуюся горечь:

-В апреле того года ЗАО 'Свет и К', владельцем которого является наш Салимов, получило жирный транш от одного крупного московского банка. В июне была вторая проводка также впечатляющей суммы денег уже от другого московского банка, рангом намного покруче первого. В составе учредителей обоих банков состоит один и тот же человек, фамилию которого я произносить не буду, ты, Вить, и так понял, о ком именно я говорю.

Щукин затоптал окурок, несколько раз с силой провел по земле, растирая пепел.

-Далее, в октябре, из окружения губернатора наша налоговая и бодрые экологи, вкупе с пожарниками, получили недвусмысленный намек оставить в покое все тоже ЗАО 'Свет и К' и более не мешать работать. А перед этим намеком, супруга губернатора посетила наш город ну, и заодно офис благотворительного фонда 'Возмещение ущерба', где Салимов значится гендиректором. Нашли они ей какую-то дальнюю родственницу, жертву коварного обмана и несчастной любви. В Сербии, в публичном доме. Нашли без оперативно-розыскных мероприятий, разных запросов и обращения в базы Интерпола. Просто сказали на следующий день, где она находится и дали адрес этого заведения с названием улицы, номерами дома и комнаты. Звоночек звонкий такой, не находишь? Ага, согласен, так не бывает. И ты себе, Вить, напротив таких сыщиков себе галочку поставь, как и я. Но вернемся к первой ляди нашего края.

Супруга губернатора осталось фондом очень довольной, а перед 'Светом и К' везде зажегся зеленый свет и пролился золотой дождь из выигранных тендеров. Но это все так, в нашей стране бывает, я о другом продолжу говорить. В их охранной фирме 'Гранд-цербер' работают только выходцы из Н-ска, наших, местных, там всего пять человек. И все пятеро не наши, а бывшие вояки, получившие квартиры в нашем городе по программе 'Жилье офицерам', которую опять же курирует наш губернатор.

Тебе надо напоминать, чьи ставленники мэр Н-ска и наш губернатор, и из какого города родом эти 'варяги'? Угу, не надо. Тогда ты, Слав, ведь помнишь и об двух наших конторах, которые недавно поменяли хозяев на представителей столицы нашей страны? И все пропавшие, наши, родные местные бандюганы. А вот булатовские, к Салимову не суются, словно и нет его для них. А чьи они, эти булатовские, ты ведь тоже помнишь? Что, интересная картинка складывается, господин прокурор города? Ты, Слав, в таком вот разрезе, все еще уверен в гарантированном получении своей третьей звёздочки?

-Так, Слава, хватит. Погоди говорить, дай подумать.... И сигарету дай.

-Витя, ты же год как бросил! Ну, надо оно тебе?!

-Дай, я тебе сказал!

Прокурор города несколько минут разминал сигарету, почти наполовину высыпав табак на траву, резко чиркнул зажигалкой, сделал короткую затяжку, протер заслезившийся от дыма глаза и выкинул окурок в воду.

-Передел, Слава?

-Да не знаю я, Вить! Но тянет... Тухлым от всего этого тянет, Вить.

-Точно передел.... Так, завтра рапорт мне на стол, основания и прочую сопроводиловку. Получишь ты свою санкцию.

Трое на даче и неудачные занятия рунной магией.

-А я вам повторю, мой любезный Второй, что нам крайне, я вам это прямо заявляю, крайне и весьма необходима Книга! Любая Книга! Даже всего из трех страниц. Просто жизненно необходима! Хватит Господину бродить впотьмах и все проверять на себе! И еще нам нужны Младшие! Знающие, посвященные, природные, нам нужны любые! В нашем деле, Второй, кадры решают все! А у нас ни кадров, ни Книги! Вот какой мы столп для нашего Господина? Второй, я тебя спрашиваю, какой мы столп? А какая из нас свита для Господина? Ни-ка-кая!

Первый Господина, он же Оленев Андрей Игоревич, он же Степан Епифанович Кольцо и он же Горуштан Стоун, белый колдун и дипломированный экстрасенс сокрушенно взмахнул руками и ухватился за бутылку с коньяком. С ненавистью обозрел со всех сторон упаковочную пленку на пробке и испепелил ее, плотно обхватив ладонью.

-Слушай, Игоревич — Анвар помахал ладонью перед лицом, отгоняя едкий дымок — Ты бы не полиэтилен тут на бутылках жег, а пояснил бы, что подразумеваешь под определением 'столп'. И заканчивай изображать тут из себя недоделанного Иосифа Виссарионовича, вон и трубка у тебя уже давно погасла. 'Кадры решают все!'. Разве мало у нас кадров? Абсолютно все сотрудники, всех наших фирм и фонда, все как один дали Клятву Верности. И готовы они на все и ко всему. Ты же сам составлял ритуал и правила. И что сейчас не так-то, Андрей Игоревич? И заканчивай называть меня Вторым, у меня имя есть. Знаешь, Первый, у меня есть такое четкое впечатление, что это доставляет тебе какое-то извращенное удовольствие.

-И вовсе не извращенное, Анвар, но да, доставляет. Не буду скрывать. Давшие же Клятву, это всего лишь мясо. Многочисленное, не спорю, но нам же надо не укрепрайоны штурмовать, а занять свое место в обществе. И твои боевики в этом нам не помощники. Свою же патетичную речь и ее причины, я вам сейчас разъясню, мною всемерно уважаемый Второй.

Первый усмехнулся в недавно отращенные усы и принялся неторопливо раскуривать погасшую трубку.

Анвар демонстративно вздохнул и приготовился терпеливо ждать. В принципе, подождать, когда Первый закончит играться в Вождя Народов и пояснит свое нервозное поведение, стоило. Он, Первый, со дня их первой встречи, очень сильно изменился. Исчез трясущийся старикашка, а вместо него появился уверенный в себе мужчина в возрасте, очень напоминавший поведением и внешним видом легендарного товарища Сталина. Он даже пошил себе френч и начал курить трубку с бесчисленными фильтрами очистки в мундштуке. Резко поумнел и оказался способен на взвешенные, разумные поступки и неординарные идеи. И теперь совершенно не напоминал того жалкого колдунишку, который имел какое-то там Право и величал себя Белым колдуном.

Впрочем, Анвар мысленно улыбнулся, они оба невероятно сильно изменились. Вот кто он, Анвар, был и кем он стал, после встречи с Господином, а?! Человеком он стал и каким человеком, а! Уважаемым человеком!

-Анвар, Анвар! Второй, ты меня, вообще, слышишь?

-Извини, Первый, задумался — Анвар извиняющееся развел руками — Я вспоминал, какими мы были до встречи с Господином.

-Да? Гм-м.... Да, это стоит помнить, Анвар. И никогда не забывать — Оленев задумчиво покрутил в пальцах вновь погасшую трубку — Никогда не забывать. Ладно, я тогда сначала начну.

-Если ты помнишь, Анвар, нашего Господина пригласили на осенний Сбор Сильных. То, что о нем узнали, это неудивительно — такие выбросы сырой Силы не заметить невозможно. И тут возникает один вопрос — с кем на Сбор явится наш Господин? С нами двумя? Не спорю, мы стали сильны, благодаря Силе нашего Господина, которой он с нами делится, но таких как мы, в свитах других Сильных десятки! А нас всего двое! И ладно бы мы были сильны как одни из старшей Ступени, но мы-то уровень Средней еле-еле тянем! Это к разговору о свите Господина, Анвар.

-Хочешь сказать, что Господину нужны Третьи, Четвертые, Пятые и так далее?

-Нужны, Анвар, очень нужны. Это статус, это сила, это столпы. А кроме них, Господину нужны Приближенные и Посвященные. И еще нам нужны женщины. Инь и Янь, Анвар, Инь и Янь. Свет и Тьма, понимаешь? А мы... Мы однобоки, Анвар! Только лишь Инь и только лишь Свет!

-Ну, ты у нас вполне сойдешь за ... — Анвар не закончил начатую фразу, поймав ненавидящий взгляд Первого — Прости, что-то я как-то.... Извини, короче, Андрей Игоревич, прости, язык я распустил.

-Это была последняя ошибка с моей стороны и подлый обман с другой. И тот, кто меня обманул, ответит за это полной мерой. Он очень об этом пожалеет, Анвар.

Первый несколько минут сидел, невидяще уставившись в стену и беззвучно шевеля губами, а Анвар вновь терпеливо ждал. Сделал глупость — расплачивайся.

-Так! Да, так будет нагляднее!

Первый вскочил на ноги и стремительно исчез в коридоре по направлению к столовой. Чем-то там грохнул, невнятно выругался, появился с двумя табуретами в руках. Обычными, из металлических трубок и с кожзамом на сиденьях. С размаху швырнул один на пол, второй покрутил в руках, напрягся, поочередно отломил две ножки.