"Сегодня соревнования по стрельбе!" — прикинул мысленно свое расписание.
— Завтра посмотрю вашу генеральную репетицию, уже в костюмах. Сегодня не могу. Всё, все по пещерам! То есть по классам! — вижу Валерку Федоренко, в нетерпении мнущегося в сторонке.
Времени уже не оставалось, и я на бегу договорился встретиться с ним вечером дома.
На следующей перемене в комнату комсомольского Бюро девчонки привели круглолицего коренастого паренька с аккордеоном. Серьезный парнишечка. Такие ребята с детства уже становятся мужичками с собственным мнением, твердыми убеждениями и взглядами на жизнь, и не всегда эти взгляды совпадает с общепринятыми. Как его девчонки обрабатывали?
— Ну, давай композитор, доставай свою физгармонь, изобрази что-нибудь..., — голосом Попандопулы из "Свадьбы в Малиновке" шутливо начал и прервался, натолкнувшись на серьезный укоризненный взгляд пацана.
"Да, мальчик, досталось тебе от сверстников за учебу в музыкальной школе!" — догадался.
— Ладно, Толя исполни, что вы там подобрали, не стесняйся, — немного смущенно подбодрил его.
Парнишка довольно уверенно сыграл две какие-то танцевальные мелодии. Я задумался — вроде мелодии подходят для танца, но чего-то не хватает. Экспрессии что-ли, более четкой отсечки моментов для движений в танце. Возможно, какой-либо ударный инструмент выручит? Хотя уверен, что с аккордеоном можно обойтись без ударных. Я поднял голову и уперся в три пары вопросительных глаз. "Гуру нашли — музыкального!" — мысленно возмутился и честно поделился сомнениями:
— Мелодии подходят, но мне кажется, чего-то не хватает в них.
Светкина подружка (так и не знаю имени) встрепенулась, и довольная воскликнула:
— А я говорила, говорила!
"Надо попробовать вспомнить ту, интернетовскую мелодию для этого танца. Вот и настает момент истины. Не ожидал, что так скоро придется воспроизводить мелодию голосом", — пришла мысль.
— Есть у меня вроде подходящая мелодия для этого танца. Только не знаю, смогу ли я правильно воспроизвести ее голосом? А ты сможешь подобрать аккорды с моего голоса? — обратился к музыканту.
— Не знаю, не уверен, может кого-нибудь с опытом попросить? — неуверенно ответил тот, посмотрев виновато на девчонок.
"Да ты боишься опростоволоситься? Наверняка, к кому-то из этих пигалиц ты неровно дышишь", — понял, мысленно усмехнувшись.
— Хорошо! Вы двигайте на урок, — указал девчонкам. — Ты, за мной, — скомандовал мужичку.
Пошли с Анатолием к учительской. Девчонки не торопились в класс и постоянно оглядываясь, что-то обсуждали. (Вот любопытные!) Показал им кулак. Рассмеялись.
Из учительской вызвал учительницу музыки. Она с улыбкой выслушала наши проблемы, так как, по-видимому, знала о танце и тоже заинтересовалась.
— И тебя Толя привлекли? — с улыбкой спросила музыканта.
— Я там, за кулисами..., — смущенно промычал тот.
— Хорошо, помогу вам, — согласилась. — У меня сейчас как раз окно, но как вам быть с уроком?
Я про себя решу и посмотрел вопросительно на Толика.
— Что у тебя сейчас? Кто учитель? — спрашиваю мнущегося подростка.
"Ты, парнишка, еще ни одного урока не прогуливал?" — догадался.
— История. Антонина Яковлевна.
"Yes! Яковлевна — свой человек". Сбегал, договорился за себя и за того парня.
Евгения Сергеевна села за пианино и в ожидании посмотрела на меня. Толик принес стул и присел рядом, приготовив аккордеон. Я попытался восстановить в памяти мелодию, а потом начал напевать:
— Ля-ля-ля-ля, трам-пам ...!
Помогаю, отстукивая ритм ладонью по столу. Некоторое время учительница сосредоточенно вслушивалась в мотив, потом сначала неуверенно начала нажимать клавиши, постепенно ускоряясь. Толик, тоже попытался что-то подобрать. Минут через пятнадцать после неоднократного моего мычания, нескольких моих советов и обсуждения втроем, она уже самостоятельно сыграла мелодию, близкую к оригиналу. Сразу видно профессионала. Толик тоже вроде стал играть уверенней и в нужной тональности, но на всякий случай захотел ноты. Евгения Сергеевна стала заполнять нотную тетрадь, иногда проигрывая некоторые отрезки мелодии на пианино. Изредка что-то стирала и записывала заново.
— Как тебе, нравится? — спросил его.
Он неуверенно кивнул.
Наконец учительница протянула Толику тетрадь с нотами. Поглядывая в тетрадь, он заиграл мелодию, сначала медленно, потом все уверенней. Повторил еще и еще раз. Вслушавшись, понял, что не хватает опять этих "отсечек" или акцентов. Попытался объяснить музыкантам — чего я хочу. (Ну, не музыкант я!) Учительница вроде поняла мое косноязычие. Стала какими-то музыкальными терминами объяснить Толику мою цель, а затем проиграла на пианино эту мелодию. Толик снова стал мучать свой инструмент. К концу урока решил — все, лучше уже не сыграть, и мелодия звучала близко к той, что я слышал в интернете.
— Что же у вас за танец такой, о котором вся школа гудит? — поинтересовалась она.
Я пожал плечами.
— Сегодня и завтра у девчонок репетиции, можете сходить посмотреть. Завтра я сам собираюсь подойти. Заодно Толику поможете, — предложил.
Она, подумав, помотала головой.
— А вы на генеральную репетицию не пойдете? — вдруг вспомнила.
— Я и не знал, что будет генеральная, — растерялся.
— Завтра, начало в четыре дня, — уточнила она, — там и звук по-другому звучать будет, — продолжила.
— А без нее никак? — что-то сомневаюсь, что девчонки захотят показывать танец до премьеры, да и костюмы надо обкатать.
— Можно, конечно. Не все будут на генеральной репетиции — не тот уровень концерта, — усмехнулась.
— Толик, сообщи девчонкам о предложении Евгении Сергеевны. Пусть сами решают и мне сообщат, — озадачил гармониста.
Учительница, забрав свою тетрадь у опешившего Толика, решительно вырвала лист с нотами и вернула ему, потом уставилась на меня:
— Сережа, откуда это у тебя? Раньше я в тебе таких талантов не замечала.
— Шифровался, — отшутился.
"Не надо мне лишних подозрений, тем более в гениальности".
— Евгения Сергеевна, я вот что еще у Вас хотел попросить. Вы можете оценить мои музыкальный слух и вокал? — решился.
— Со слухом, я тебе сразу скажу — более чем хорошо. А вокальные данные...? Спой чего-нибудь, — предложила.
Я повернулся к Толику, убирающему свой аккордеон. Увидев его умоляющие глаза, вздохнул и не стал выпроваживать его из класса. Задумался: "Что спеть? Не ромашки же?" Вспомнил понравившуюся когда-то песню юности и начал:
Ребята, надо верить в чудеса,
Когда-нибудь весенним утром ранним
Над океаном алые взметнутся паруса,
И скрипка пропоёт над океаном...
Стою, смотрю на задумавшуюся учительницу. В ходе песни она опять повернулась к пианино и стала подбирать мелодию. По окончании спросила:
— А эта песня откуда? Я ее не слышала.
За это я не опасался — услышу ее нынешним летом, поэтому смело заявил:
— В пионерлагере слышал.
— Странно. Хорошая песня, если бы я ее слышала, запомнила. Еще раз спой, пожалуйста, я мотив подберу.
— А с голосом как у меня? — меня интересовало другое.
— Хорошо у тебя с голосом. Я еще не определила твой диапазон, но петь ты можешь, даже на сцене. Конечно не оперной. Ну что, споешь? — ее другое интересует.
Повторил на бис. Она уже довольно правильно подыгрывала мне мотив. Потом схватила нотную тетрадь и стала записывать ноты, опять проигрывая мелодию на пианино. Закончив спросила:
— Слова напишешь?
— У меня почерк неразборчивый, — отговорился.
Заметил непонятный внимательный взгляд Толика на меня. Учительница прямо в нотной тетради записала слова песни. Потом шевеля губами и покачивая в такт головой, видимо про себя пропела песню. Закончив, она опять на меня посмотрела:
— Ты сам не желаешь выступить на концерте?
— В качестве кого? Вообще-то, я не планировал пока выходить на сцену, — многозначительно ответил.
Она не сразу, но выцепила слово "пока".
— Певца конечно. А почему пока? — заинтересовалась.
— Гитару приличную ищу. Вот буду уверенно играть, тогда можно будет подумать, — закинул пробный шар.
— У меня есть гитара. Я могу Вам подарить ее. Я все равно на ней не играю, — вдруг влез в разговор Толик.
"Вот тебе и мужичок! Да еще на Вы меня назвал. Дела!" Я на него посмотрел по-новому.
— Спасибо. Дарить ничего не надо. Если гитара приличная — куплю, если твои родители не будут против и назовут цену, — обломал его благородный порыв.
"Чего это его подвигло? Я чего-то не понимаю?" — гадаю мысленно.
— Не надо ничего дарить. Я могу помочь тебе с гитарой. "Ленинградка" тебя устроит? — вмешалась Евгения Сергеевна.
"Не фига себе! Не было гроша, а тут алтын!" — обрадовался.
— Конечно. Если цена приемлемая, — тут же отозвался.
"Еще бы! Ленинградские — лучшие гитары в Союзе".
— Приемлемая, — заверила.
Я начал подозревать эпидемию небывалой щедрости.
— А это Ваша гитара? — подозрительно спросил.
— Это не важно. Договоримся, — ответила, чуть смутившись.
Я взглянул на нее по-новому. А она еще совсем молодая — лет тридцать, наверное. Стройная и симпатичная. "Что-то раньше я этого не замечал", — мелькнула мысль. Наверное, срабатывал стереотип ученик — учительница. Гитара друга, скорее всего.
— Договоримся, — отзеркалил ей улыбку и виновато улыбнулся Толику.
— Тогда у меня будет условие. Ты выступишь на школьном концерте к 8-му марта. Можешь с этой своей песней, — озадачила.
Я, конечно, могу кровь сдать за "Ленинградку". Но выступать!? Поторгуемся:
— Тогда и у меня условие. Мне нужен хороший репетитор по гитаре. Платно, — добавил.
Теперь она задумалась.
— Сейчас, так сразу, ничего не могу сказать. Надо переговорить кое с кем, — ответила, погрузившись в раздумья.
— Спасибо за помощь. Мы пойдем? Перемена уже, — кивнул Толику на выход.
Учительница задумчиво кивнула, не вставая со стула.
В коридоре около двери класса столпились малолетки. Наверное, пришли на урок и не решились нас прервать. (Уши грели?) Окинул взглядом молодые лица. Не похоже, галдят слишком громко. В коридоре остановил Толика:
— Все, что слышал — никому! Забыть!
— А для танца? — испуганно, чуть ли не прошептал.
— А для танца надо. Как же будете репетировать? — удивился и продолжил: — Завтра и на концерте ты должен играть, как аккордеонист-виртуоз.
Улыбается.
— Сергей! А можно мне — на секцию к вам, — вдруг интересуется он.
— Конечно. У нас все ходят, кто хочет, — ответил не задумываясь.
Тут я понял подоплеку вопроса. Сколько таких домашних милых мальчиков сидят по домам, радуя своих мам примерным поведением и отсутствием влияния улицы? И страшно завидуют более активным, смелым и независимым сверстникам. Так появляются и развиваются комплексы, а потом вырастают "тюфяки", не способные постоять за себя и близких или негодяи, упивающиеся властью, третирующие подчиненных и более слабых.
— Конечно, приходи. У нас скоро будет боксерский инвентарь. Можно будет удары отрабатывать, — повторил и подмигнул ему.
— Я обязательно приду! — радостно крикнул он, убегая со своим аккордеоном.
Отступление. Евгения Сергеевна.
Евгения Сергеевна задумчиво глядя на заполнявших класс шестиклассников, пыталась разобраться в своих ощущениях в отношении Соловьева, сегодня открывшегося ей с другой, неизвестной и даже пугающей стороны. В процессе общения, она не могла избавиться от ощущения, что разговаривает с опытным взрослым человеком, а глаза видели знакомого подростка. Когда она преподавала в его классе, Соловьев немало ей потрепал нервы, так как являлся одним из самых недисциплинированных учеников в школе. Не раз она его выставляла за дверь, чтобы не срывал урок и не мешал ей и другим, а сегодня он с ней разговаривает, как взрослый человек, твердо знающий, чего хочет и уверенно добивающийся этого. А как он голосом исполнил мелодию? И в ходе воспроизведения на инструментах подавал дельные советы. Правда, музыкальной терминологии он не знает. Да и откуда? Слух оказывается у него прекрасный. Голос хороший. Мелодию и замечательную песню исполнил неизвестные. Еще эти многочисленные, интригующие слухи о танце, придуманный якобы им и сведший с ума старшеклассниц. Песня про Ассоль такая романтичная — как раз для подростков. Надо у коллег и знакомых музыкантов при случае поинтересоваться про эти произведения. Она не могла понять, как подросток за какой-то год, что она с ним не общалась, смог так кардинально измениться. Она даже не подозревала про его слух и голос, и к ее урокам он никогда серьезно не относился, а сегодня она увидела совсем другого человека, причем взрослого. Надо поговорить с его классным руководителем. Вроде в девятом — ведет класс Валентина Ивановна. "Надо внимательнее присмотреться к Соловьеву", — заключила она.
Наконец она пришла в себя, обратив внимание на замерший в удивлении непонятным поведением учительницы, класс. Начав урок, она сообщила:
— К своему удивлению, я сейчас услышала замечательную неизвестную песню. Я бы хотела, чтобы вы ее тоже послушали, а потом рассказали мне о своих впечатлениях и высказали свое мнение. Повернулась к инструменту, разложила тетрадь с нотами и текстом песни и положила пальцы на клавиши.
Седьмой день. Продолжение.
После последнего урока, выходя из класса, увидел у окна Воронкову с неизменной подружкой и подошедшими к ним Филину с Оськиной. Наверное, опять советов хотят, а я на стрельбы опаздываю. Подошел. Не дожидаясь моего вопроса, Светка выпалила:
— Толик нам все рассказал!
— Ну и...? — потребовал продолжения.
"Надеюсь, не про мой вокальный дебют?" — возникло опасение.
— Сказал, что музыка для танца — просто "отпад" и про Генеральную репетицию..., — помогла подружка.
— Мы хотели посоветоваться с тобой, — наконец решилась Светка и смутилась.
Одноклассницы удивленно вытаращили глаза на нас.
— Сегодня репетируете под новую музыку, а там решаете сами насчет Генеральной. Вообще-то для Генеральной репетиции, я думаю, вы еще не будете готовы. Предполагаю, что завтра выявится много недоделок и недоработок с танцем и костюмами, потребующих время на устранение, а Генеральная нужна, чтобы привыкнуть вам к залу, к сцене, к новой акустике. Там вы должны уже быть с готовым номером и только шлифовать умение, а не выявлять и устранять ошибки с недоработками. Был бы у нас еще день в запасе, тогда да, сам бы вас пинками погнал в клуб. Кстати, заполненный зрителями зал, способен кого угодно в ступор ввести. Никто из девчонок от волнения со сцены не упадет?
— Не должны, — засмеялись, — мы друг друга держим.
— Или держитесь. Профессионал может не с той ноги пойти, — пробурчал я. — Все девчонки, мне пора. На стрельбы опаздываю, — заявил уже на ходу, разворачиваясь к выходу.
— Удачи! Не пуха! Победы! — понеслось вслед несколько девичьих голосов.
На стрельбы чуть не опоздал. Когда несся мимо тира домой переодеваться, видел уже кучкующихся участников соревнований. Начало соревнований, и проведение стрельб было организовано буднично, без помпы, по-деловому. Очередная смена получала по три патрона для пристрелочных выстрелов. Стреляли и шли проверять мишени. Возвращались и получали уже по десять патронов. Отстреливались на зачет, подсчитывали очки и отходили к своим командам делиться впечатлениями и давать советы. Я выбил из "своей" винтовки восемьдесят шесть очков. Считаю неплохо. Слышал, что некоторые еле перевалили за пятьдесят.
