Шанс. Внедрение. Книга 1 (Я в моей голове. Книга 1)

Шанс. Внедрение. Книга 1.

Глава 1. Начало.

Утро.

Проснулся неожиданно, похоже рано и полностью разбитый. В голове вертелись обрывки сна, какие-то образы, воспоминания и было чувство присутствия чего-то непонятного, страшного, чужого.

"Что произошло? Почему? Где я?" — возникли в голове панические вопросы. Сев на кровати, огляделся. Темно. В изголовье нашарил выключатель настольной лампы и зажег свет. "Фу, дома!" — с облегчение выдохнул. Привычная обстановка в бабушкиной комнате, сижу в своей кровати, за тонкой перегородкой бубнит радио в комнате родителей. За половинкой квадратного окна, разделенного той же перегородкой — ночная темнота. Вероятно, утро. Родители собираются на работу и скоро в семь часов сорок минут под задорные фанфары "Пионерской зорьки" отец из-за стенки начнет меня будить. Как правило, я отвечал спросонья: "Сейчас!", наивно надеясь выгадать еще минутку для сна. "Хватит чавкать, вставай!" — орал он мне в ответ, демонстративно, но привычно "негодуя". Такой диалог происходил каждое утро по нескольку раз и превратился в рутинный утренний ритуал.

Однако сегодня я проснулся раньше и спросонья никак не мог понять — что со мной произошло или происходит и чего беспокоит? Вдруг ВСПОМИНАЮ, что через пару лет отец с матерью получат долгожданную благоустроенную квартиру в пятиэтажке в нашем Заводском поселке и переедут из этого барака. Позже, еще через несколько лет этот барак признают аварийным, и бабушка переедет в другой. К девяностым годам этого века ей, как ветерану труда и труженику тыла в Великую Отечественную войну выделят квартиру в новой заводской девятиэтажке. К тому времени за ней уже будет требоваться уход, и мама заберет ее в свою квартиру, а в девятиэтажке поселюсь я со своей семьей после увольнения по сокращению штатов из Вооруженных Сил.

Все это промелькнуло в моей голове, а также много других подробностей, знаний (воспоминаний?). "Что это? Откуда это?" — панически забилась мысль. Меня вдруг зазнобило и не от холодного пола. Ужас! Я, стиснув зубы и зажав ладони между колен попытался успокоиться и, нащупав на полу тапочки, поразмышлять: "Может это одна из форм сумасшествия, шизофрения, расщепление сознания? Даже не с кем посоветоваться — позора не оберешься. Что же делать?"

За стеной послышались ожидаемые фанфары "Пионерской зорьки" и знакомый голос отца:

— Сергей, вставай!

— Я уже встал, — буркнул, приходя в себя.

Слышу, как отец что-то сказал матери, и оба засмеялись. "Весело им! А мне каково? Зачем мне эта напасть?" — подумал раздраженно.

Как сомнамбула от множества мыслей поплелся к помойному ведру в угол комнаты. Традиционная для всех жильцов барака утренняя процедура, где только общий коридор и кухня. Общественный туалет из досок, разделенный на мужское и женское отделения с двумя дырками в каждом находился на улице в углу двора рядом с помойкой. От нашего подъезда эти "удобства" располагались в пятидесяти метрах — не набегаешься по малой нужде.

Не спеша натянул "треники" и пошел умываться в коридор и чистить зубы. Водопровода, как и горячей воды, конечно, нет, а есть обычный рукомойник с "соском" над раковиной и семейным помойным ведром.

"Да! Не скоро буду умываться в ванной теплой водой из водопровода и при желании принимать утренний душ", — промелькнула мысль. "Зато бриться пока не надо!" — тут же радостно подумалось. С ужасом вспомнилось, как отец каждое утро взбивает пену из обмылков в специальном стаканчике, намыливает помазком подбородок и скребет щетину станком с лезвием "Нева"? Брр-р-р, кошмар! "Жиллет" с двойными, тройными лезвиями и другие бренды западной цивилизации пока не доступны простому мастеру сварочного цеха обычного машиностроительного завода провинциального городка, каких тысячи в СССР.

Опять эти непонятные знания! Откуда это? "Может подобное не только со мной произошло? Есть ли еще знающие?" — возникла обнадеживающая мысль. Вот бы встретить подобных бедолаг и поделиться мыслями, опытом, посоветоваться! Только как узнать? Я ведь не собираюсь каждому рассказывать о моих возможностях. Наверняка, другие тоже будут таиться. Вообще-то, в этом что-то есть, надо будет не торопясь обдумать.

Не зря же всю жизнь любил читать, а в последние годы.... "Какие последние годы!? А-а-а! Ужас! Тьфу ты, аж вспотел!" — запаниковал снова, но замерев на минуту, заставил себя успокоиться и продолжил рассуждать.

В последние годы я подсел на книги по альтернативной истории о попаданцах, в том числе и в послевоенное советское время.

Конечно, окружающим не следует знать о моих новых способностях, но как это произошло? Зачем? Почему я? Кому это надо? По книгам большинство попаданцев имеют какие-то бонусы: смартфон, ноутбук, сверхспособности и сверхвозможности и (или) какие-то знания, профессиональные навыки, умения и прочие "рояли в кустах". А я что знаю, умею, имею? Ничего! А может, я пока не все знаю?

Размышляя таким образом, я поедал вкуснейшую любимую рисовую кашу быстрого приготовления из брикета, приготовленную отцом. Эталонный на всю жизнь вкус рисовой каши со сливочным маслом. В будущем... А-а-а! Опять зацепило — "в будущем".

"Хватит дергаться!" — скомандовал себе. Если это навсегда, то придется смириться, жить дальше и не комплексовать.

Так вот, в будущем я уже не встречал подобного продукта — каши, кисели быстрого приготовления в брикетах. Как просто — заливаешь растолченный брикет необходимым количеством кипятка, закрываешь крышкой и через несколько минут — вуаля! Готовая рисовая каша. Никакого сравнения со всякими Дошираками и Ролтонами. В будущем, сколько не пробовал, не удавалось приготовить из большого выбора рисовых круп кашу с подобным вкусом.

"А вот утренний кофе!!!? (Тоже сваренный отцом в кастрюльке). Мм-да-а. Не то!" — поморщившись, мысленно сравнил. Многие годы в будущем пил растворимый Нескафе с молоком. Наверняка, в это время мне его будет сильно не хватать, хотя надо будет посмотреть, что продают в магазинах сейчас. Может, что и подберу, несмотря на небольшой выбор. Не интересовал меня продуктовый ассортимент магазинов в этом возрасте, так как в семье мама занималась снабжением.

"Так! У меня ещё и вкусы поменялись!" — поймал себя на мысли. Может всё-таки вместе со вкусом ещё что-либо изменилось у меня? Помню из книг, что некоторые попаданцы приобрели способность к быстрой регенерации организма, улучшенную память, ускоренную усвояемость знаний, приобретение навыков и мастерства.

Я всегда занимался спортом, но разрядов не имел, кроме первой степени военно-спортивного комплекса, полученной в военном училище. На любой должности считался хорошим специалистом и профессионалом, так как всегда старался быть в числе лучших, не любил замечаний, упреков и критики вышестоящего начальства. Стреляю, наверняка, выше среднего, в технике и оружии разбираюсь. Историю, вероятно, знаю лучше большинства нынешних современников, а в знании будущего мне вообще сейчас нет равных. Акцентировано ударить могу, знаю куда бить, чтобы наверняка вывести противника из борьбы, а то и покалечить (если не убить). Хватило бы силы. Отработаны некоторые приемы боевого самбо — не зря многие годы служил в войсковой разведке и в милиции.

Так! Все, пора в школу в свой девятый класс. В темпе натянул школьную форму. Портфель вроде ещё вчера сложил. Шапка кроличья, шарф, импортный зимний плащ, купленный матерью в Москве по случаю. Вперед! Опаздываю со своими размышлениями.

Поселок.

На улице еще зима, февраль 1978 года. Как бы другими глазами на улице осмотрелся. Наши два барака и сараи (самострой) с трех сторон огораживают двор, с другой — дорога. Некоторые сараи обиты железом и считаются гаражами, где хранятся мотоциклы и мопеды. Среди жильцов бараков есть только один владелец автомобиля "Москвич-412", выигранный в денежно-вещевую лотерею. Хозяин редкого автомобиля — еврей, отличный слесарь-инструментальщик на нашем заводе. (И такие евреи бывают, не только артисты, часовщики и ювелиры). Причем, непьющий, от слова совсем — редкое качество среди мужиков поселка.

У нас тоже есть гараж с мотоциклами "Урал" и "Восход" отцовскими. Мне ездить категорически запрещено родителями — прав нет и рано якобы. Конечно, я "угонял" их несколько раз по вечерам, покрасоваться перед ребятами и покатать девчонок.

Дальше прохожу мимо бывшего третьего барака, переделанного в двухэтажный многоквартирный дом уже с благами цивилизации — водопроводом и канализацией, только без горячей воды. (Горячей воды нет во всех благоустроенных домах города). Дом покрашен белой краской и в народе зовется "Белым домом". Наши бараки, как и многие старые дома в поселке построены пленными немцами во время и после войны. Вероятно, в наших бараках они и жили.

Родители поселились в бараке, когда мне было два года в середине шестидесятых годов. Уже помню, что тогда бараки были сквозными с общим коридором с двумя выходами в торцах зданий. Центральное отопление было всегда на моей памяти. Потом каждый барак разделили на четыре секции, с отдельным выходом каждая. В каждой секции было по общей кухне с печью, но не помню, чтобы их топили, так как все пользовались керогазами. Мне, помниться, приходилось регулярно таскаться с бидоном за керосином. Потом провели газ и печи убрали.

Следующий четырехэтажный дом — Желтый дом (так его в народе зовут). Окрашен светло-бежевой краской, тоже благоустроенный. Вероятно, в свое время этот дом был построен для заводского начальства, а сейчас в нем живут простые работяги в коммунальных квартирах.

Дальше иду через небольшой сквер (парк), засаженный кустами черемухи и рябины. Слева — ограда ясель. Туда меня водили в детстве. Справа тир, склад спортинвентаря, городошная площадка и заводской стадион с футбольным полем. За стадионом виден синий пивной павильон (отрада для рабочих), рядом возвышается монументальный с колоннами заводской клуб с большой пристройкой заводского спортзала.

После парка на начинающейся улице располагаются в ряд серые благоустроенные двухэтажки из шлакоблоков. Тоже немецкое производство, да и строительные технологии, наверное, их. Из послезнания — в таких домах трехслойные межэтажные перекрытия. Нигде не слышал о подобном в нашем строительстве. Двухэтажки тоже заселены простыми людьми, как мои родители. Начальство, как правило, проживает в городе. Вот такое деление у нас сложилось.

Город разделен рекой. На нашей стороне — железнодорожная станция со всей сопутствующей инфраструктурой и раскинулось несколько поселков. Перевалка (народное название). Рабочий поселок (в народе — "Дашкин"). Мой Заводской и Восточный поселок. На нашей заречной стороне расположено множество предприятий, самое крупное из них — Машиностроительный завод, где трудятся мои родители. Мама инженером-конструктором в конструкторском бюро и отец — мастером сварочного цеха, а также многие жители этих поселков и города.

Завод занимает огромную территорию и находится через дорогу от бараков. Через забор от моего барака (в наше окно виден) — городской растворный узел (в народе — Бетонная). Так что я живу при постоянном шуме завода, рокота тракторов и экскаваторов за окном. Рядом с заводом расположена городская ТЭЦ с высокой трубой (лазили в детстве). Она отапливает наш поселок и благоустроенный новый район города. Возле Восточного поселка расположен довольно крупный железобетонный комбинат. За железнодорожной станцией — большой завод ГАРО. Есть еще на нашей стороне — нефтебаза, асфальтовый завод, автотранспортное предприятие, льнозавод, хлебокомбинат, новый молокозавод и ряд мелких предприятий, складов, хранилищ, гаражей и прочих объектов. Есть возможность развернуться мальчишеской фантазии для игр и проказ. Все это — городская окраина, за которой уже начинаются колхозные поля с множеством пригородных деревень. Вся молодежь этой территории училась или учится в моей средней школе ? 8.

Вышел на перекресток, за которым раскинулась стройка жилого пятиэтажного благоустроенного дома, в котором мои родители должны будут получить свою отдельную двухкомнатную квартиру. Этот дом начали строить самым первым в городе по развернувшейся в стране хрущевской программе жилищного строительства. К сожалению, родителям, как заслуженным работникам завода выделили квартиру в этом первом доме. По каким-то причинам, как в пословице — "первый блин комом", так и первый строившийся благоустроенный дом превратился в долгострой. Начали строительство тогда, когда я пошел в первый класс и, проходя мимо стройки в школу, пытался представить, как буду жить в благоустроенной квартире. Однако сдали дом тогда, когда я уже учился в военном училище, то есть долгие десять лет. Только в первом курсантском отпуске я смог оценить преимущества отдельного благоустроенного жилья, а дома, которые заложили значительно позже, уже заселены работниками завода, в том числе многими моими друзьями детства, знакомыми и одноклассниками. Зато многим из них, пошедших в школу из старых домов наших поселков, сейчас приходится ежедневно, кроме воскресенья, преодолевать значительное расстояние до школы и обратно.

Дальше пересек поселковый Заводской сквер, засаженный тополями, с асфальтированными дорожками (пока под снегом), скамейками и летней эстрадой. Скоро в апреле на субботнике, вероятно, снова будем убирать его. Дальше началась территория моей школы.

Школа.

Конечно, со своими размышлениями на урок опоздал. Поднялся на свой третий этаж. Повезло, первым уроком шла история. Учительница — Антонина Яковлевна, нормальная по меркам учеников. Протиснулся в дверь:

— Прошу прощение за опоздание, разрешите присутствовать?

Ну вот, проскочила привычка из будущей армейской службы — "разрешите". Надо было спросить — "можно" или "войти". Так и буду постоянно "палиться"? Надо внимательнее следить за "базаром".

— Надеюсь, причина опоздания уважительная? — поинтересовалась она для порядка.

— Несомненно, — заметил скрытую улыбку.

Знаю, что Яковлевна ко мне относится хорошо, да и вообще добрая и не злопамятная женщина. Обошлось. Естественно, об истинной причине опоздания промолчал, а врать посчитал унизительно и прошел на свое место.

Сижу на третьей парте у прохода в третьем ряду вместе со своим школьным другом Юркой Филимоновым — по прозвищу Фил. Он живет в Дашкином поселке и учится со мной с первого класса. Сдружились мы с ним только в девятом классе. Всегда считал его своим самым близким другом в это время. Не знаю, как теперь у меня с ним сложатся отношения с послезнанием?

В девяностые годы, в период "дикого капитализма" Юрка сошел с ума (та самая шизофрения). Сначала на него стали накатывать периодические приступы с последующим лечением и реабилитацией, затем следовал короткий промежуток нормальной жизни на воле под присмотром психиатра. Потом вновь повторялось обострение и клиника. И так много раз. Совсем измучил семью и соседей. Наконец, ему присвоили инвалидность и назначили постоянное пребывание в психиатрической клинике. Среди знакомых выдвигались разные версии о причинах Юркиного заболевания. Утверждали про плохую наследственность, а кто-то винил бизнес и нервотрепки, связанные с этим. В школе он был силен в математике, других точных науках и всегда учился хорошо в отличие от меня.

До восьмого класса включительно я учился, кое-как и всегда числился в отъявленных хулиганах. Кто-то из взрослых даже пророчил мне тюремное будущее. После окончания восьмилетки я был согласен продолжить учебу в городском ГПТУ. Там учились или собирались учиться мои многие друзья и знакомые из тех, кто еще не отправился на зону. Ни зона, ни ГПТУ меня не пугали. Категорически против "ремеслухи" была только моя мама — инженер-конструктор. Только она меня видела с высшим образованием и врачом. Против высшего образования я тоже не возражал, но профессию хотел бы более мужскую, так как с детства зачитывался книгами о войне, армии, детективами про сыщиков, пограничников и шпионов и поэтому на приписной комиссии в военкомате на вопрос:

— Кем хочешь стать?

— Офицером милиции, — ответил не задумываясь.

В ответ меня уведомили, что военкомат милицию не комплектует, но если я хочу стать офицером МВД, то меня могут направить по окончании средней школы в училище МВД, а после его окончания буду служить во внутренних войсках. Служба "вертухаем" меня совершенно не прельщала и на собеседовании мы сошлись просто на учебе в военном училище. Время выбора военной специальности еще было.

По окончании восьми классов вдруг выяснилось, что из трех наших классов будет формироваться только один девятый класс. Из-за моей плохой репутации у школьной администрации и низких отметок в свидетельстве о восьмилетнем образовании места для меня в девятом классе этой школы не было. Можно конечно было подать документы в другую среднюю школу города, но мама куда-то ходила, с кем-то ругалась и кого-то просила. В результате ее активности меня все-таки зачислили в сборный девятый класс моей школы.

Вся эта возня меня не задевала, так как было все равно, но, когда оказался в девятом классе у меня впервые появились планы на будущее. Я твердо решил стать офицером и взялся за учебу. Изменил свое поведение в школе и вне ее, стал добросовестно учить уроки, порой засиживаясь до двух-трех часов ночи. Даже заново учил программы седьмых-восьмых классов. Теперь учителя удивлялись моим ответам на уроках. Им уже не приходилось "натягивать" мне тройки, но некоторые просто не верили, что я сам мог решать какие-либо задачи самостоятельно, ведь я сидел за одной партой с Филимоновым, жили мы недалеко друг от друга, а он был силен в точных науках и постоянно являлся участником городских школьных олимпиад.

Директор школы, который был первым противником зачисления меня в девятый класс его школы, видя такие изменения, засунул в какой-то Совет старшеклассников. Когда же я, наконец, вступил в комсомол, то меня сразу избрали секретарем комсомольской организации школы. Репутация "правильного" пацана с авторитетом, хорошо знающего всю шпану окрестных поселков, способного постоять за себя, заставляла даже старших ребят минимум не цеплять меня, но в большинстве случаев держаться, как с равным.

Между тем уроки шли один за другим, особо меня не напрягая. На некоторых уроках вылезал за счет выученного накануне материала, а на истории и литературе, за счет более широких знаний из будущего, мог дать фору учителям, но благоразумно не высовывался. При ведении записей обнаружил, что почерк практически не изменился, но почувствовал, что могу писать быстрее, только моторика руки подводила. Непривычно и непонятно. Для скорописи начал сокращать слова по будущей привычке. "Все-таки будущие привычные навыки и умения усваиваются мной нынешним", — мысленно отметил. "Необходимо не спеша обдумать свои новые способности и решить, как этим более рационально распорядиться", — сделал вывод про себя.

Среди сверстников на переменах не смог заставить себя вести как прежде. Что-то претило беситься с друзьями так, как раньше, а на большой перемене не стал участвовать в спринтерском забеге в школьную столовую, как делал всегда.

В классе у нас сложилась устойчивая четверка для совместного обеда, куда входили я, Юрка, Серега Иванайнен и Саня Дорохов. Обычно по звонку на большую перемену мы срывались и неслись в столовую, расталкивая встречных и попутчиков, мешающих забегу. В буфете, первый занявший очередь (как правило, одно из первых мест), пропускал на свое место Юрку. Все сдавали ему свои пятьдесят копеек, коротко обсуждали небогатое меню, потом кто-либо из нас занимал отдельный столик на четверых. Получали купленный обед, и все таскали тарелки на наш столик. Обед стоил обычно сорок-сорок пять копеек. Сдачу Юрка оставлял у себя и по мере накопления через несколько дней покупал что-нибудь вкусненькое дополнительно на всех. Фил всегда отличался особой щепетильностью при обращении с деньгами, поэтому был негласно назначен нашим казначеем.

В этот раз я не помчался со всеми как "слонопотам" в "столовку" и даже Юрку из-за своей нерасторопности неумышленно придержал. Он, торопливо протискиваясь мимо меня, прошипел:

— Ты чего телишься? На диете что-ли? В столовую не пойдешь?

И рванул к выходу из класса. Я же не спеша пошел в столовую — жрать все-таки хотелось. Когда пришел, мои друзья еще стояли в очереди. Увидев меня, Санька с Серегой замахали мне и закричали:

— Давай быстрее деньги, уже закупаем!

Юрка же молча вопросительно смотрел на меня. Опять палюсь, но все равно бегать не буду. Если приду на десять-пятнадцать минут позже, уже и очередь рассосется. Все равно все в школе успевают пообедать на большой перемене.

Почему-то мне со сверстниками стало не интересно общаться. Какие-то глупые сплетни, детские интересы и проблемы. На переменах я оставался за партой, листал учебники или стоял у стены в коридоре. Однако остаться в "байроновском" одиночестве не удавалось. То один, то другой из ребят приставали ко мне со своими вопросами или пытались завязать разговор. Как мог, старался поддерживать доброжелательность и беседу, но видимо моих театральных способностей не хватало, и пацаны удивленно отставали.

Меня же не переставая мучили вопросы о потенциальных способностях и вероятных новых возможностях. Зная свое будущее, стал прикидывать — что мне может пригодиться? На что сейчас надо обратить внимание? Как проверить сейчас у себя нынешнего свои будущие умения и навыки?

На перемене отправился к Михалычу, нашему учителю физкультуры. У большинства спортивных ребят старших классов с ним были почти дружеские отношения. Во-первых, он довольно молодой мужик на фоне остальных учительниц, в большинстве своем "бальзаковского" или предпенсионного возраста. Во-вторых, он разговаривал с ребятами на равных. В-третьих, он обладал харизмой и мог увлечь пацанов спортом. Мне, как школьному активисту и авторитетному пацану доверял настолько, что отдал запасной ключ от спортзала, чтобы мы с желающими ребятами старших классов после школы могли заниматься на спортивных снарядах. Оформил это, как спортивный кружок общефизической подготовки.

Как обычно у него в комнате толпились ребята. В этот раз — из десятых классов. Как я понял, обсуждался животрепещущий вопрос о чемпионате СССР по хоккею. Я, как и все смотрел по телевизору наиболее важные и интересные матчи нашей сборной по хоккею и футболу на чемпионатах мира или Европы, но фанатом какой-либо нашей команды не был и Чемпионатами СССР не интересовался. Меня вполне устраивало то, что из года в год чемпионами по хоккею становились ЦСКА, и большинство сборников были оттуда.

Сам спортом занимался, но без фанатизма. Возможности нашего города в выборе спортивной дисциплины для серьезного увлечения для меня были довольно ограниченные. Одно время ходил в заводской спортзал на секции гандбола и штанги, но быстро бросил. Волейбол и баскетбол не интересовали из-за моего среднего роста в сто семьдесят сантиметров. Штангу потягать, поиграть в настольный теннис, в минифутбол в спортзале, мы — Заводские могли без всякой секции. Зимними вечерами все равно податься некуда, если фильм в клубе не интересный. Вот и коротали вечера своей пацанской компанией в спортзале. В свободное время летом играл в футбол, а зимой — в хоккей. В детстве катался на лыжах с друзьями. За сборную школы играл в футбол, волейбол и бегал на легкоатлетических соревнованиях. Даже приглашали в сборную футбольную команду юношей города.

В начале девятого класса из-за изменившихся приоритетов бросил курить (вот целеустремленность!) и больше времени стал уделять спорту. За сараями поставил турник, добыл двухпудовую гирю и начал дополнительно самостоятельно заниматься гимнастикой и гиревым спортом, а этой весной должен был начать по утрам бегать вдоль ближайшей железнодорожной ветки. Стеснялся и не хотел, чтобы меня видели прохожие. "Теперь надо посерьезней отнестись к спорту", — мысленно запланировал. Конечно, хотелось бы заняться спортом, связанным с единоборствами, например, боксом, самбо или рукопашным боем (хотя он еще не общедоступен). На растяжку надо обратить внимание — пригодится всегда. "Все-таки я со своим послезнанием уже начал планировать свое будущее", — отметил про себя. Еще бы и цель достойную выбрать или цели, но это потом.

Михалыч, выпроводив озабоченных советским хоккеем десятиклассников, уставился на меня, вопросительно задрав бровь. "Вот мимика, мне бы так научиться!" — позавидовал.

— Михалыч, ребята спрашивают про боксерский инвентарь. Сам бы хотел поставить некоторые удары, а отрабатывать не на чем. В школе нет спортивной груши? Если нет, то нельзя ли достать? Заодно и перчатки боксерские? — пояснил свое появление.

— Ага, вы наотрабатываете, а потом челюсти крушить начнете налево, направо, — недовольно отозвался он.

— Как можно так плохо думать о нас? Это же только для общефизического и разностороннего развития советского школьника, — постарался улыбнуться, как можно дружелюбнее.

— Вам для развития, а мне для головной боли и бессонных ночей, — не поддался на мою улыбку.

— Михалыч, беспристрастная советская статистика утверждает, что занятия боксом отвлекают неустойчивого подростка от тлетворного влияния улицы, дисциплинируют, прививают уверенность в себе и развивают всестороннюю личность для советского общества, а преступников среди боксеров не больше, чем среди шахматистов. Может даже меньше.

— Слова-то ты говоришь правильные, да..., — Михалыч задумчиво почесал подбородок, — ладно, поговорю кое с кем, может достанем, — пообещал, чтобы я отстал и не грузил его не нужными проблемами.

— Когда? — проявил я настойчивость.

Но физкультурник, наверное, сам был не уверен в обещанном, и я его понимал. Все-таки бокса в городе не было, ни секций, ни тренеров. К тому же в школьной программе и близко не было бокса.

— Ты попробуй поговорить с Горбатовым. У них больше возможностей, — предложил, пытаясь отвести от себя лишние заботы.

Я знал, что Горбатов заведует Заводским спортзалом.

— Попробую..., — вздохнул.

Похоже мимо. Наверное, придется самому грушу мастерить. Горбатова заинтересовать мне нечем. Не деньгами же, которых, кстати, тоже нет. Секции бокса на заводе нет и не предвидится, а спортинвентарь для несуществующего бокса заводу покупать нет необходимости. Не обосновать. У отца с матерью не тот вес на заводе, чтобы протолкнуть неоправданную покупку в Завкоме или где там выделяют деньги на спорт. Конечно, если проявить настойчивость, лица, заинтересованные в боксе, явно найдутся среди молодежи города, на заводе, в райкомах, исполкоме и в спорторганизациях. Предложение есть, так как культ силы и единоборства популярны в городе. Тогда и тренер появится, и секции, и спортинвентарь, только я буду уже в это время далеко от моего города в Москве или в Питере... тьфу, в Ленинграде учиться, а по выбитой у бюрократов боксерской груше будут стучать другие. Мне ведь сейчас надо себя проверить и будущие полезные навыки восстановить, иначе — только в драках.

"Все-таки есть у меня изменения в интересах, психике .... А еще в чем?" — отметил и задумался.

Только сейчас обратил внимание — Михалыча я вроде удивил, не своей просьбой, а разговором на равных. Вероятно, школьник шестнадцати лет не должен так разговаривать со старшим, тем более с учителем.

"А! Ладно, пусть привыкают!" — мысленно махнул рукой. Через месяц большинство будет воспринимать мое поведение, как должное, хотя форсировать не следует.

Для создания боксерской груши надо начинать подбирать комплектующие: мешки, песок, опилки, веревки. Хорошо бы еще найти среди знакомых ребят энтузиастов бокса и часть обязанностей в создании инвентаря скинуть на них. Были бы деньги, то можно грушу и перчатки купить в спортивном магазине, если не у нас, то в областном центре.

Пора на последний урок, а то опять опоздал. Биология — не страшно. Биологичка молодая, некрасивая, стеснительная, даже о причине опоздания не спросит, хотя в этом случае мне скрывать нечего — разговаривал с учителем. Все равно не скажу, иначе пацаны вопросами замучают. Лучше приватно с некоторыми поговорить, может отыщутся энтузиасты бокса.

Если сейчас нашу секцию посещают регулярно до пятнадцати человек, то, прослышав про бокс, число явно увеличится поначалу, ведь все хотят научиться умело драться, а то, что умение достигается долгими постоянными тренировками, не думают. По себе знаю — зачастую надо переступать через себя, свою лень и боль. Лучше всего, когда дело, которое делаешь тебе нравится, какое бы нудное или тяжелое оно не было или есть цель.

"Черт! Что-то я опять улетел мысленно", — заметил, что "биологичка" недовольно посматривает на меня, а сделать замечание за отсутствующий взгляд стесняется. Зачем пошла в школу преподавателем, если избегает неприятных нюансов в работе с детьми? В любом сообществе существует подчиненность, и начальник должен так поставить себя, чтобы подчиненные решали, стоящие перед коллективом задачи, не сели на шею руководителю, а балласт, имеющийся в каждом коллективе, хотя бы не мешал и не разлагал остальных. В школе есть учителя, которые только отбывают свою повинность — бубнят учебный материал, а все в классе занимаются своими делами. Только, когда шум становился нестерпимым и превышает допустимые нормы, заставляет учителя отвлечься от "урока" и призвать всех или выделившихся к порядку.

"Извини девушка, но твой предмет не является для меня приоритетным, даже в перечень госэкзаменов не входит", — мысленно обратился к "биологичке".

Друг Юрка, почему-то молчит и только посматривает на меня. Все-таки за девять лет в одном классе мы изучили друг друга и знаем, что от кого можно ожидать. Что-то чувствует, но пока не подозревает. Надо ему какую-либо правдоподобную идею задвинуть и, наверное, стоит постепенно удаляться от него, а то у Фила мозги не туда, куда надо повернуты.

Никогда не подозревал, что лучший школьный друг способен так плохо обо мне думать. Как я в нем ошибался! В один из приступов шизофрении, он в присутствии посторонних людей (а дело было в Приемном отделении больницы, полном посетителей), внезапно начал обвинять меня во всех грехах реальных и мнимых. Я был в милицейской форме, так как дежурил в этот вечер в группе немедленного реагирования и мне "повезло" вместе с врачами "Скорой помощи" доставлять психа. Этим психом оказался Фил, мой лучший школьный друг.

Сколько он тогда про меня наговорил! Тут были и развод с женой, представленный так, как будто я специально выгнал несчастную женщину с детьми на улицу без помощи и поддержки, без денег и куска хлеба, не пожалев маленьких детей и все ради того, чтобы остаться в квартире одному и беспрепятственно ежедневно водить к себе бля...ей толпами, совращать невинных девушек, спаивать их и безнаказанно пользовать их, прикрываясь своей должностью в милиции.... Вспомнил даже про школу, что когда-то я у него списывал и он меня тянул в учебе...! Сейчас я выбился в большие милицейские начальники, в рабочее время сижу в отдельном кабинете и только приказы отдаю по телефону.... Денег не считаю, но старушке-матери не помогаю.... Ни с кем не считаюсь и живу в свое удовольствие.... И еще много всякого дерьма....

Я сначала опешил, так как не ожидал услышать подобного от него, потом словами попытался образумить и остановить словесный поток от больного сознания, но Фил не унимался, только еще больше распалился. Хитрец считал, что я при исполнении и ничего не смогу сделать, ведь кругом толпился народ. Персонал Приемного отделения тоже пытался его успокоить и остановить, но только моя оплеуха от души заткнула его "фонтан", но он тут же принялся окружающих призывать в свидетели моих неправомерных действий. Конечно, желающих не нашлось. Уже в машине, по пути в "психушку" я оторвался на нем за всю ту грязь, в которой он меня попытался вывалять, без следов, но болезненно.

Через несколько месяцев, в один из периодов просветления, Фил приходил ко мне с бутылкой и просил прощения. Мы с ним долго сидели, но полностью простить его я уже не смог. Я ведь не причинял ему зла и не создавал причин, заставивших думать плохо обо мне. Возможно, его всегда грызла какая-то зависть ко мне, хотя так и не понял — чему можно завидовать? Тех же денег в период спекуляции водкой в восьмидесятые и девяностые годы у него было больше. Тем более я не виноват в его болезни и сложившейся судьбе. Может эту зависть или ненависть он всегда еще со школы носил в себе, а когда приступ сорвал у него тормоза, он и выплеснул все в гипертрофированном виде, желая меня больнее уязвить и обидеть в присутствии посторонних людей?

Наконец-то урок и учебный день подошли к концу, а мне еще надо продумать проверку других своих возможностей и способностей. Поймал неожиданно себя на мысли, что необдуманно, как будто на автомате иду по пути некоторых попаданцев из фантастических романов по альтернативной истории.

— Ты, о чем сегодня все время думаешь? — наконец-то Фил проявил прямой интерес, собирая портфель.

— Да вот мир хочу покорить, — ответил не задумываясь.

— Тоже мне проблема! Я-то думал, что серьёзное, — улыбнулся. — В нашей стране все уже придумано до нас. "Все во имя человека, все для блага человека", — процитировал известный лозунг и продолжил:

— У нас уже все предопределено на много лет вперед. Окончим школу: я — в институт, ты — в свое военное училище, потом я — на завод инженерить, а ты — в войнушку играть с солдатиками. Жена, квартира, дети сопливые... И где тут мир?

"Как же ты Фил заблуждаешься!!!" — мысленно сокрушаюсь. Через каких-то семь-восемь лет ни эту страну, ни людей, ее населяющих будет уже не узнать. Другие отношения будут между людьми и обстановка. А еще через десяток лет — и страна, и государственный строй, и люди, все другое будет. И никто, никто на свете кроме меня об этом не только не знает, но и не подозревает. "Кстати, это тоже надо хорошенько обдумать", — мелькнула мысль.

— Представь себя через несколько десятков лет в кресле Министра финансов, а меня — Министром обороны? — провокационно улыбнулся.

— Чур, чур меня! Не надо мне подобных кресел! — шутливо отшатнулся он, отмахиваясь. — Меня бы устроил мешок денег на много-много лет, чтобы хватило до конца жизни и внукам еще осталось, — уже вполне серьёзно продолжил.

"Да ты, я смотрю "дружок", уже задумывался об этом", — догадался.

— Вот и я о том же. Ведь когда покоришь мир, разве будут деньги волновать? — шутливо, но с серьёзным лицом продолжил я.

— Когда ты покоришь мир, вспомни про меня сирого и убогого, — засмеялся.

"В "дурке" деньги тебе не понадобятся!" — ответил мысленно.

Как обычно из школы по домам отправились своей четверкой. Юрке и Сане надо было в Дашкин поселок, Сереге — в деревню Иваново за заводом, а мне — в барак.

Надо было спокойно посидеть и хорошенько подумать о своем будущем. Раньше никогда не заморачивался тщательным обдумыванием своей жизни и поступков, да и планов, как таковых не было. Жил, куда кривая вынесет, поступал интуитивно и не затруднял себя планированием. Теперь чувствую, стал другим.

Условия жизни.

Подходя к своим баракам при свете дня, обратил внимание, как же все окружающее убого выглядит. Слева стоят в кривой ряд кое-как сколоченные сараи. Глядя на это убожество все же отметил, что по внешнему виду строения можно уже сделать вывод о возможностях достать стройматериалы, фантазии и умении хозяина. Некоторые сараи, наверное, нельзя назвать убожеством. Они пошире и повыше, построены из ровных одинаковых досок, а дверь или ворота сделаны вполне профессионально и качественно. Другие, кроме как курятником или собачьей конурой не назвать. В будущем собачьи жилища у не бедных хозяев будут выглядеть привлекательней. Из будущего помню — мой шлакоблочный барак к двадцать первому веку снесут, как аварийный, а деревянные, кое-как сколоченные сараи (и наш гараж в том числе) будут еще стоять.

Конечно, в это время насколько знаю, очень трудно достать законными способами инструмент, стройматериалы и строительную фурнитуру. Строительных специализированных магазинов в городе вроде и нет еще. Естественно у рачительного хозяина в хозяйстве имелись молотки, клещи, пассатижи и прочий инструмент, но гвозди, дверные петли и шурупы обычно при возведении личных строений использовались старые, бывшие в употреблении. Наемных мастеров-строителей частники, как правило, не привлекали, скорее более умелого соседа звали на помощь, впоследствии расплачиваясь бутылкой и вместе ее распив. На тех, кто хотел бы получить деньги за работу смотрели косо и за спиной осуждали. Все стройматериалы и инструмент доставали, где только можно. Основные места, где это можно было добыть — окружающие поселок предприятия и склады, а иногда просто тащили с работы или договаривались со знакомыми, у которых было необходимое на их работе. Расплачивались так же бутылкой. Начальство смотрело на это косо, но особо не препятствовало (если не зарываться), так как использовало те же источники на собственные нужды. Конечно, возможности у начальства в добыче дефицитных материалов были пошире.

Мой отец не предприимчивый. Когда строил дачу на выделенном от завода земельном участке в шесть соток, пиломатериалы официально приобретал на складе ЖКО завода по остаточной стоимости. Материал был некондиционный, бросовый, зачастую бывший в употреблении и подгнивший, однако его хватило на основной каркас, крышу и стены дачного домика. По молодости лет я не принимал участия в строительстве и не знал, где он брал стекла и рамы на окна, старое кровельное железо, двери....

При желании, можно было без труда просто украсть почти любой стройматериал. У нас между Заводским и Дашкиным поселками проходила железнодорожная ветка (вдоль которой я буду этой весной бегать). Вдоль нее располагался склад стройматериалов под открытым небом, занимающий несколько гектаров. Там громоздились различные железобетонные конструкции, лабиринты оконных рам, горы рулонов стальной проволоки, кучи силикатного кирпича, штабеля досок и дверей, рулонов толи и рубероида, бухты электрокабеля, битума и многое другое, что меня интересовало только в целях места для игр. Сторож всего этого богатства в нерабочее время находится в бытовке, расположенной где-то в углу этой территории, открытой и не огороженной. В сторожах были пенсионеры, инвалиды или люди, не прижившиеся на нормальной работе из-за алкоголизма или непроходимой лени. При таких обстоятельствах, несколько десятков кирпичей, пару рулонов рубероида, несколько листов шифера и кражей трудно назвать.

На складе растворного узла, за всегда открытыми воротами высились горы цемента, а прямо за моим сараем — огромная песочная гора. (Стратегический объект "в боях" между бараковской и дашкинской ребятней.)

За дефицитной проводкой нужно было обращаться на завод или к знакомым электрикам. За работу этих специалистов уже не зазорно было платить деньгами, но в большинстве случаев, эти "спецы" также ограничивались распитием бутылки.

Одним из источников добычи стройматериалов еще были окрестные колхозы. Можно было, договорившись с председателем, разобрать ненужное (заброшенное) в колхозе строение и вывезти еще годные для дальнейшего использования бревна, доски, рамы и кирпичи, тем более, что подавляющее большинство жителей наших рабочих поселков, это бывшие жители окрестных деревень и сел, до сих пор не прервавшие связи со своей малой родиной. Во времена проводимой Хрущёвым новой колхозной политики сельская молодежь потоком ринулась в города — в ПТУ, техникумы и на заводы, оставив отчий дом с родителями, хозяйством и заселили бараки, довольствуясь несколькими квадратными метрами на семью. Мой отец тоже деревенский из пригородного села областного центра. Закончив в молодости техникум в областном центре, он по распределению оказался в нашем городе, где и встретил маму. А мама местная из нашего города, можно сказать — из интеллигентной семьи. Дедушка (погибший на войне) и бабушка — из учителей.

Опять улетел мыслями. Между сараями и бараками находилась водопроводная колонка, откуда жители бараков ведрами брали воду. Как же неказисто выглядят наши бараки: приземистые, обшарпанные, плохо оштукатуренные, окрашенные в какой-то бледно-розовый цвет. Вдоль всех фасадов зданий большие квадратные окна. Некоторые семьи имели целое окно. Это значит, что семья целиком занимает комнату метров двадцать квадратных или как у нас — большая комната разделена дощатой перегородкой на две маленькие комнатушки с половинкой окна каждая. Рамы окон тоже покрашены по-разному, но в основном бордовой краской (цвет техники, выпускаемой на заводе). Вдоль всех фасадов — разномастные оградки палисадников, где покрашенные, а где-то почерневшие от времени. У каждого окна свой палисадник с грядками для цветов или ягодных кустарников. По палисаднику можно так же судить о трудолюбии, возможностях или желании выделиться хозяев. "Фабрика тщеславия", — хмыкнул про себя. Нет палисадников только напротив окон общих кухонь. Между бараками во дворе к деревьям и столбам привязаны веревки для сушки белья жильцами. Сломанные детские качели из металлического уголка и бугор песочницы под снегом — забота о детях от завода.

У каждого подъезда скамеечки, сейчас пустые из-за зимы и рабочего времени. В праздники и без повода на этих скамейках собираются празднества из соседей с гармонистами, частушками, песнями и плясками (топотушками по-деревенски). Это когда в образовавшийся круг по очереди выскакивают наиболее отчаянные подвыпившие женщины и, притоптывая, голосят деревенские частушки, в том числе и похабные. Думаю, это традиции деревенских посиделок, принесенные бывшими деревенскими жителями. Впоследствии, этот обычай и некоторые другие уйдут вместе с поколением этих жителей при расселении наших коммунальных жилищ. В вечернее и ночное время скамеечки занимает молодежь. Тогда уже там звучит гитара, редкий еще в это время переносной магнитофон, но чаще — приемники ВЭФ или Океан.

В городе активно ведется жилищное строительство (отсюда и переполненные складские площадки со стройматериалами). Каждый год в городе, как правило, в Новом районе (народное название), возводят по несколько пятиэтажек, которые впоследствии назовут "хрущевками" или "хрущебами". Уже многие семьи за мои четырнадцать лет жизни в бараке переселились из бараковских каморок в благоустроенные квартиры. Так ушли мои многие друзья детства. Девятиэтажка, где я поселюсь через двадцать с лишним лет, будет заселена в большинстве своем жителями Заводского поселка, в том числе моими нынешними соседями.

Наконец-то мой подъезд. Ну и запахи тут! Прямо — короткий коридорчик, дальше прямо — общая кухня с кухонными столами (и нашим в том числе), двумя газовыми плитами на четыре конфорки каждая. Как женщины делят их, когда многим приходится готовить или кипятить белье? Никогда раньше не интересовался этим. Налево — общий коридор с дверями слева и справа. В коридоре тумбочки, комоды, старинные сундуки. На стенах тазы, баки, велосипеды, санки. Возле дверей — умывальники с помойными ведрами (вот откуда амбре) и ведра или баки с чистой водой.

Комната родителей сразу справа за кухней. Следующая дверь по коридору — вход в комнату бабушки. Когда пошло расселение жителей коммуналок многие оставшиеся жильцы стали ломать перегородки, разделяющие большие комнаты и занимали освободившуюся площадь. Мои родители стену ломать не стали, а переселили в освободившуюся комнату бабушку из каморки с печным отоплением деревянного аварийного дома и шумными соседями.

Наша комната около десяти квадратных метров. Длиной от двери до половинки окна около четырех метров. У двери справа — кухонный стол-тумба с посудной полкой на стене, слева ниша с вешалкой для одежды. Рядом — двустворчатый желтый, покрытый лаком платяной шкаф. Далее — диван с валиками в голове и ногах и вертикально стоящими подушками вдоль стены. Через проход справа — полуторная металлическая кровать со спинками с блестящими шишечками и перекладинами. На стене над кроватью — ковер машинной вязки с темным геометрическим орнаментом. У окна — стол на четырех ножках, за которым я обычно учу уроки, мама гладит белье и выполняется множество других хозяйственных дел. Слева над столом на стене — небольшая книжная полка. Справа от стола — комод с бельем и одеждой. На нем — черно-белый телевизор и радиола (оба Рекорды). Пространство между кроватью и комодом я использую для отжимания, стоя на руках, опираясь пятками на стену, а комод и спинку кровати — для отжимания, как на брусьях, поджав ноги.

Из-за стенки слышу голос бабушки:

— Сережа, это ты пришел? Иди, поешь, я картошечки сварила и кисель вкусный.

Сколько себя помню, она всегда пыталась меня накормить своим любимым овсяным киселем. Как меня этим раздражала всегда. На эту серую студенистую массу, которую она называет киселем, смотреть неприятно, а уж тем более есть (я, правда, никогда не пробовал). Не ответил, иначе не отвяжется. Она что-то пробурчала и затихла. Понимаю, что ей скучно одной. Подруг в бараках она так и не завела. В бараках вообще пенсионеров было мало. С отцом они друг друга терпеть не могут, а матери все время некогда. Мама у нас главком семейный, а может и генералиссимус. Она ведет хозяйство и решает основные бытовые вопросы (что приготовить, купить, сколько отложить денег и прочее). Что нам одеть с отцом решает тоже она. Отец вроде бы доволен, что ему не надо принимать решений, а я зачастую взбрыкиваю.

Глядя в окно, прислушался к себе. Все-таки жрать хочу. Куда в меня столько лезет? Скинул школьную форму, натянул домашние "треники" с вытянутыми коленками и пошлепал стоптанными тапками на кухню, вполголоса приговаривая:

— Что-то серется и ссытся, неужели я расту?

На нашем столе обнаружил кастрюлю со щами из кислой капусты. Поставил на плиту разогревать, а сам присел на табурет.

Нет, так жить нельзя! Надо как-то повышать благосостояние свое и семьи. Что можно сделать для этого в период развитого социализма, который потом назовут "застоем" в мои шестнадцать лет? Где мне можно добыть деньги хотя бы для себя? Мать довольно прижимистая. У отца есть заначка всегда, но там не больше десяти-двадцати рублей. Не любит он сидеть дома и в любую минуту стремится смыться куда-нибудь подальше от материнского диктата, если она его не отловит и не заставит что-то делать. Зимой к друзьям, летом в гараж или на дачу. Конечно, у матери можно выпросить деньги на то, что она посчитает нужным и полезным. Вон в седьмом классе она предлагала мне начать учиться игре на гитаре у репетитора (какого-то музыканта) платно, вместе с сыном ее подруги с работы, но дело было летом и меня не прельщало куда-то ходить, когда было множество более интересных занятий с пацанами. А Ленька Кравченко, сын той подруги, уже сейчас играет на бас гитаре в клубном и школьном ансамблях. Безголосый, не поет, только играет, но считается авторитетным и умелым гитаристом.

Мама на заводе получает сто тридцать пять рублей. Отец — сто сорок пять рублей. Плюс бабушкина пенсия. (Рабочие — слесари-сборщики, сварщики или в литейке могли зарабатывать более двухсот рублей в месяц). Еще мать в сезон ездит в колхозы от завода. Тоже дополнительный заработок. Что-то продается из дачного урожая. Денег хватает на скромную жизнь, но мама умудряется откладывать. Мясо и колбаса в доме почти всегда есть. Выручают поездки родителей за продуктами в Москву. Раз в месяц от завода выделяется автобус Икарус для желающих съездить за дефицитом. Кроме этого тетя Маруся из соседнего подъезда периодически нам таскает продукты с мясокомбината. Когда она вечером после смены приходит к нам, мама меня всегда выгоняет в коридор, чтобы не смущать женщину при раздевании. Где она прячет колбасу???

Нет, не выход — каждый раз выпрашивать деньги у матери и долго доказывать необходимость их расхода.

Вот и щи разогрелись. Потащил кастрюлю в комнату, там хлеб, тарелки и ложки. Попробовав, понял, что вкус у меня тоже изменился, а утром рис понравился. За сметаной к бабушке не пошел (в ее комнате стоит холодильник). Чувствую, что в щах чего-то не хватает. Остроты, аромата. Понял — мама не кладет в щи поджарку. Знает, если я увижу жареный лук в тарелке, то ложки не съем, а сейчас наоборот — ощущаю нехватку. Еще бы в щи добавить перца и томатов! Все равно тарелку умял. Хлеб не вкусный, черствый и сухой какой-то и цвет чересчур темный. Наверное, за четырнадцать копеек. Вот за восемнадцать вкусный, хотя тоже надо попробовать — может, тоже не понравится. Отнес кастрюлю на кухню — надо вскипятить, чтобы не прокис (у меня уже не раз бывало) и чайник поставить. Грязную тарелку с ложкой отнес тоже на кухню — мама потом вымоет. Ложка неприглядная и неопрятная — из какого-то алюминиевого сплава. Сколько не мой, всегда кажется жирной. Вроде были в хозяйстве стальные ложки и одна даже мельхиоровая. "А раньше я на это внимания не обращал", — поймал себя на мысли. Заварив чай и убрав с плиты кастрюлю, пошел в комнату со стаканом.

"Где добыть денег?" — билась мысль пока выкладывал учебники, тетради и ручку. "Что у нас на завтра?" — заглянул в дневник. Алгебра, физика, английский, физкультура, география, органическая химия. С чего начать? Пожалуй, с физики.

Постепенно увлекся, отмечая, что знания нынешнего меня в симбиозе с приобретенным опытом в будущем в освоении нового (старого) материала, позволяют ускорить процесс изучение (вспоминание). Многое просто проглядев текст, можно было пропускать, так как чувствовал, что это я знаю. Немногим больше времени потратил на алгебру и химию, да и английский заставил полистать словарь. Кстати, надо обратить внимание на иностранные языки. Обязательно английский и, хотя бы немецкий. Пригодится для будущего, но нужен будет репетитор. Опять расходы.

"Вернемся к нашим баранам, а то скоро уже родители придут", — вернулся к размышлениям и достал чистую тетрадь. Буду в эту секретную тетрадь заносить все умные мысли. Здесь же набросаю вчерне план.

Начало. Планы.

Первое — деньги! Финансовая независимость просто необходима, чтобы не отвлекался от выполнения своих планов. Где их можно быстро раздобыть хотя бы на первое время? Криминал отпадает.

Мне вообще от этого надо будет держаться подальше, хотя еще год назад со своей старой компанией и с бараковской шпаной участвовал в нескольких "гоп-стопах". "Бомбили" поддатых одиноких мужиков в темных местах на улицах и в закоулках поселка. Так же ходил со всеми на кражи. Шел и делал как все, но не лежала душа к такой деятельности. Конечно, опасался последствий, вероятной статьи, судимости, но не это главное. В глубине души понимал — это неправильно, это не мое. Потом двоих, самых отмороженных бараковских любителей блатной и тюремной романтики посадили, некоторые переехали в Новый район и бараковская компания распалась.

В последние года два я сдружился с ребятами из других дворов. Потом произошла крупная драка в общественном месте и самого старшего из нашей компании тоже посадили. Грузину (Саня Груздев из Желтого дома) дали два года условно, а меня, как самого младшего (четырнадцать лет) даже не привлекали к следствию. Тогда, нашу оставшуюся четверку можно было называть "Бригадой", как в знаменитом будущем сериале.

Поступив в девятый класс, от "бригады" я отошел и сменил все: взгляды на жизнь, окружение и интересы. Даже курить бросил. Теперь из увлечений — спорт, в окружении — ровесники, а в приоритете — учеба и общественная работа. Конечно, иногда выпиваем с ребятами на праздники, но до криминала не доходит. Естественно, драки никуда не делись, иначе с нами никто не будет считаться и часто на танцах в городе приходится биться.

Итак, деньги! Выигрыш в лотерею отпадает. Результатов розыгрышей Спортлото я не знаю.

Вагоны разгружать на перевалке? Можно, но не постоянно. Там свои грузчики и самую выгодную работу они делают сами, а нам достается более тяжелая и менее оплачиваемая разгрузка. К тому же нужно ждать случая, когда потребуется срочно бригада на разгрузку, а свои рабочие заняты или "лыка не вяжут". Свою бригаду срочно не собрать численностью хотя бы не меньше, чем человек шесть, восемь. У кого-то учеба, кому лень, а кто занят. Летом и в каникулы проще.

Клад бы найти. Знать бы, где искать! Вспомнился мультик про дядю Федора с Матроскиным. Продать бы, что-то ненужное, но для этого надо найти, что-то ненужное. Цветмет и чермет сейчас не принимают от частных лиц.

Собрать миноискатель и заняться черной археологией? Вполне реально, но время! Если сейчас заняться миноискателем, а летом побродить по полям и местам бывших деревень? В будущем немало ценного находили в земле нашего района.

Деньги на миноискатель тоже явно понадобятся — на комплектующие, на консультации специалиста (как-то его еще надо найти и обосновать задачи и цели). Может по линии патриотического воспитания молодежи через Горком комсомола выдвинуть идею о создании поискового отряда по поиску останков погибших в Великой Отечественной войне? Там уже обеспечат транспортом и миноискателем, а под шумок поискать другие ценные и годные к реализации артефакты. Тоже не реально — пока эту идею согласуют во всех инстанциях и утвердят, я уже школу закончу.

А если заделаться "клюквенником"? Вовка Коробков из Белого дома в девяностые годы, а может и раньше занялся иконами и хорошо поднялся на этом за несколько лет. Купил квартиру, машины менял часто. Как-то похвастался, что у него есть иконы, одна из которых стоит больше, чем трехкомнатная квартира и его Лексус. Сегодня он сопливый нескладный семиклассник, а станет уважаемым обеспеченным человеком.

В нынешнее время с этим бизнесом пока затишье. Конечно, занимаются отдельные искатели из столиц поиском икон по провинциям, но их единицы на нашу территорию. Естественно, надо обойтись без криминала, но тоже нужны будут хоть небольшие деньги. Сначала надо подобрать команду из ребят, заинтересованных в личных деньгах (таких много), не болтливых (меньше), умеющих убеждать, заводить разговор со всегда подозрительными старушками и коммуникабельными (совсем мало). Привлечь местных деревенских пацанов — они все про всех знают и не вызовут подозрений, как чужаки.

Эта идея вполне реальная! Только без криминала. Надо с Филом поговорить. Он жадный до денег, загорится. Иконы и другую старину понемногу возить в Москву или Питер — там основные покупатели. Но предварительно надо по иконам пошарить информацию в библиотеке, чтобы хоть немного быть в теме, а то кинут. Кинут-то обязательно, но надо хотя бы не показать себя полным "лохом". Серега Иванайнен — деревенский, правда, с натяжкой. Хоть и живет в деревне, да деревня его в ста метрах за чертой города. Надо в этом направлении уже завтра решать потихоньку, подбирать и разговаривать с кандидатами.

Еще какие варианты "левых" заработков для моего положения и возраста могут быть? Я бы мог выступать генератором идей по производству товаров народного потребления. Нет, не подойдет для нашего времени. Кооперативов нет, хозяйственных артелей тоже — при Хрущёве разогнали.

Скупать урожай и вывозить в столицы? Спекуляция, да и на чем возить? На что закупать? Брать в долю директора автопредприятия? Никто не станет решать скользкие вопросы с подростками. Опять же это только летом и осенью. Знаю, что сосед по даче, друг отца на своем дачном участке спилил и выкорчевал все плодовые деревья с кустарниками, а всю площадь засеял луком и чесноком для реализации на Севере. В результате — через несколько лет купил "Жигули". Мама всегда ставила его в пример отцу.

Можно заняться "шабашками" по колхозам, как делают наши активные мужики и бригады кавказцев. Каждый год подряжаются. Мы тоже можем подсуетиться, но это опять же только летом. К тому же, трудно представить из нас мастеров-строителей. Реальнее пару дней в неделю вагоны разгружать летом или в весенние каникулы.

Родители.

За спиной стукнула дверь — пришла мама с работы. Вынул изо рта ручку — всю изгрыз. На первом тетрадном листе написано одно слово — "Деньги", а дальше каракули отдаленно похожие на рисунки: домики, квадратики, миноискатель, сундук, кружкИ. (Наверное, монетки).

— Как дела в школе? — спросила мама, стаскивая сапоги.

— "Четверка" по истории, — ответил, убирая тетрадь.

Яковлевна все-таки наказала за опоздание, спросив меня в ходе урока по Истории СССР из ранее пройденного материала. Я ответил, наверное, не совсем по учебнику, так как не помнил, как изложен в учебнике процесс формирования СССР, и кто из лидеров — Сталин или Ленин больше "виноват" в создании и существовании СССР в нынешнем виде. Яковлевна, странно посмотрев на меня, поставила оценку. Вероятно, мой ответ выходил за рамки общепринятой теории, но учительница не стала на этом акцентировать внимание, чтобы не возбуждать на уроке дискуссию и не волновать юные неокрепшие умы, но вопросы ко мне наверняка отложила на потом.

Мама начала было рассказывать какие-то новости, но заметив, что я ее не слушаю, переодевшись, ушла на кухню.

Через некоторое время вернулся отец с работы, а за ним сразу в дверях появилась мама и сразу взялась командовать им:

— Не раздевайся, надо сходить в магазин за молоком, батоном и маслом. Посмотри, может еще чего выбросят. И папиросы себе купи, — она бескомпромиссно ставила задачи, не обращая внимания на страдальческое выражение лица и протестующие звуки отца.

Ненавидел он ходить по магазинам по хозяйственным делам. Снизойдя, мама пояснила:

— Мне ужин готовить, а Сережке заниматься надо.

Готовить отец тоже не любил, тем более что приготовленное им, будет подвергнуто острейшей критике. Теперь я могу представить, почему отец выпивает и норовит сдернуть из дома под любым предлогом. Надо выручать.

— Ладно, я схожу, все равно прогуляться надо, — встал и начал убирать учебники с тетрадями.

Родители удивленно замолчали, так как знали, что я больше отца ненавидел ходить по магазинам, стоять в очередях с уставшими после работы и раздраженными покупателями (в основном женщинами). В будущем, столкнувшись с неорганизованностью и не способностью планировать хотя бы на несколько дней вперед супруги, а потом за продолжительный период холостяцкой жизни привык к самообеспечению. Для меня не составляло труда периодически пополнять продуктовые или хозяйственные запасы в доме.

— Только, как быть с папиросами? — вопросительно посмотрел на отца.

— Мне хватит пока. (Мне). Я к Дмитриевичу, помочь надо! (Маме), — обрадованно и не дожидаясь реакции мамы, отец быстро исчез за дверью.

Мать устало всплеснула руками и с негодованием посмотрела на захлопнувшуюся дверь.

— Вот сволочь, опять поддатый придет, — предположила с негодованием и достала свою сумку.

Выудив из кошелька "трешку", положила на стол.

— Что на ужин хочешь? — захотела поощрить меня за готовность к подвигу.

— Фуа Гра и баранины, запеченной с ананасами, не будет? — улыбнулся. — Тогда, что приготовишь.

Фыркнув, мама ушла на кухню. Одевшись, забрав деньги, бидон и авоську вышел на темную зимнюю улицу. Отмечаю — фонарей в моем времени в поселке не прибавилось. Двор освещался только фонарями от дороги, светом многочисленных бараковских окон и фонарем возле колонки.

В поселковом магазине и возле него (в народе — "Восьмой", вероятно, по порядковому номеру гастронома), как и ожидалось, толпился народ. Самая большая очередь, преимущественно из мужиков, была возле алкогольного отдела, в другие отделы — из женщин, в две кассы — смешанная. Встал в молочный отдел. Какой приятный запах от молочных продуктов! Продавщица в несвежем белом халате привычно ловко разливала молоко из алюминиевого молочного бидона литровым черпаком с вертикальной длинной ручкой. Сколько масла брать? Не спросил у матери. Граммов двести-триста хватит, наверное. Поинтересовался ассортиментом отдела бакалеи. "Нескафе" и даже "Пеле" не пахнет. "Кофе растворимый" (скорее кофейный напиток) и чай со слоном, что и дома.

На улице подкатил местный забулдыга от группы таких же и привычно попросил десять копеек. Вот ведь заботы у людей? "Настрелять" у прохожих на бутылку "бормотухи", "раздавить" ее на всех в подъезде соседнего дома из "горлА" и снова на "пост" — стрелять копейки. Ничего не ответил жаждущему попрошайке, отодвинул его плечом и, не прислушиваясь к бурчанию за спиной, пошел в хлебный магазин. Ведя себя вызывающе со старшим, я ничем не рисковал. В группе "бухариков" было несколько знакомых лиц.

Где-то на периферии, на углу заметил Грузина с Аниськой (Славка Антонов) — по "бригаде" мои бывшие кореша. Наверное, тоже за "бухлом" подвалили. "Бомбить" прохожих еще рано, да и место людное.

Хлебный магазин располагался в старом доме, вросшем в землю, так что в магазин надо спускаться — пол был ниже уровня земли. Запах — обалдеть! Батон был мягкий, наверное, завозят два раза в день с нашего хлебокомбината.

По дороге домой встретил Серегу Яшкина из нашей компании. Он, увидев меня с авоськой и бидоном удивился, но ничего не сказал. Среди ребят было не принято ходить за продуктами (не по-понятиям, не по-пацански, если ты не домашний мальчик, маменькин сынок). Спросил у меня:

— В спортзал не пойдешь?

Прислушавшись к себе, решил: "Еще рано со своими изменениями из-за послезнания общаться с друзьями, не вызывая вопросов и недоумения". Отговорившись делами, пошел домой. Надо спокойно посидеть над Планом.

Я вдруг вспомнил — через восемь лет отец умрет от рака яичка. Может пора попробовать изменить будущее хотя бы своих близких? Первые признаки заболевания у него появились за три года до смерти. Потом два года он постоянно лечился и сидел на обезболивающих лекарствах.

Как обидно было чувствовать себя беспомощным, глядя на угасающего, но бодрящегося отца. В то же время, меня удивляло то, что, зная о смертельной болезни, он в периоды облегчения строил планы на будущее, говорил о ремонте в гараже и устройстве на работу, когда снимут инвалидность.

Дома, отчитавшись за покупки, я поделился с мамой:

— Сегодня в очереди слышал разговор про умершего от рака яичка мужика. В молодости его ударили по яйцам, и от этого через много лет у него развился рак. Наш отец рассказывал, что в молодости, играя в футбол он тоже получил по яйцам.

— Я его раньше убью, до сих пор паразит шляется где-то, — с раздражением вскинулась мама на неоправданно задерживающегося отца, поглядывая на часы.

— Может заставить его пройти обследование у специалиста. Я где-то читал — на ранних стадиях обнаружения рак легко излечивается, — упрямо настоял на своем.

— Какие у нас специалисты? — отмахнулась она. — Может только в области или в Москве? — продолжила. — Иди, ешь, я картошку пожарила.

— Все равно попытаться надо. Хуже потом жалеть, что могли вовремя принять меры и не сделали, — не отступил.

— Какое ему обследование? Посмотри, твой отец не просыхает от своей водки, — вновь взорвалась мама.

Не отвечая на риторический вопрос, развернул газету с программой телевизионных передач. Всего две программы. Через несколько минут начнется фильм "Небесный тихоход" с молодым Крючковым. Вроде его "звездность" гаснет уже, так как не помню его в главных ролях современных популярных фильмов. Зато Фаина Раневская еще долго будет популярна актрисой второго плана. "Потом надо будет посмотреть программу "Время", — запланировал про себя.

На кухне поздоровавшись с соседями, наложил себе тарелку картошки, добавил пару соленых огурцов прошлогоднего дачного урожая на край тарелки и пошел в комнату за свой стол. Не обращая внимания на вкус не очень любимого блюда, снова погрузился в свои мысли о деньгах, предварительно раскрыв перед собой учебник истории. "Теперь всю оставшуюся жизнь так и буду шифроваться?" — мысленно усмехнулся про себя.

Планы. Продолжение.

В наше время можно еще зарабатывать репетиторством. Хоть это не совсем законно, но вроде ОБХСС особо не зверствует. Только какой из меня репетитор? Что я знаю и умею? Отпадает.

Может попробовать использовать знания и навыки, приобретенные в будущем? Что я знаю? Популярные в будущем песни, художественные книги, киносценарии, знание компьютера, "Винды" и компьютерных программ. Последние пункты лет на пятнадцать можно забыть, тем более из меня разработчик и программист никакой. Вот поп-музыка и книги может выстрелить. Это идея! Помнится, в книгах про попаданцев некоторые герои пользовались смартфоном, ноутбуком, суперпамятью, идеальным слухом, широким диапазоном голоса, идеальным знанием иностранных языков для демонстрации и исполнения отечественных и зарубежных шлягеров и продавали их, выдавая за свои. Что из этого я смогу? Слов многих хороших песен до конца наверняка не помню. Может только смогу вспомнить и промычать первый куплет с припевом. В тексте можно попробовать заполнить лакуны собственными рифмами. Надо пробовать — может, получится? Вдруг выйдет лучше оригинала! (Ха-ха!) Но как быть с мотивом? Я ведь даже не знаю, как у меня с голосом и слухом. Подозреваю, что с музыкальным слухом у меня все в порядке, так как чужую фальшь сразу улавливаю, но только при сольном исполнении. Нотной грамоты не знаю и на музыкальных инструментах играть не умею.

На гитаре только бренчал в лейтенантские годы. В общаге, где жили холостые офицеры, были гитары, вот тогда и загорелся. Даже со временем что-то стало получаться, но на публике старался не демонстрировать свое умение. Играл, как мог для себя в одиночестве. Правда, как-то по-пьяни, взялся поразить изумленную публику. Если бы был трезв, может и удивил, но, не имея наработанных навыков, да пьяный — смог только развеселить окружающих. Потом друзья долго подшучивали над "бардом".

После того конфуза яростно продолжил осваивать гитару тайно от всех. Упорства или упрямства мне всегда хватало. Потом повредил кисть левой руки, затем перевели в другую часть — так с гитарой у меня и не сложилось. Смогу ли я сейчас воспроизвести наработанное?

Слух у меня однозначно есть. Помнится, в той же армии на одной из посиделок за рюмкой чая, весь вечер в нашей компании играл признанный всеми нами гитарист, а мне весь вечер резало слух дребезжание одной из струн. Как сейчас помню — третьей или четвертой. Меня удивляло, что музыкант этого не замечает. Когда я порекомендовал подстроить гитару — он удивленно заявил, что все в порядке, гитара полностью настроена. Я, взяв инструмент, показал не чистый звук на струне, но он и окружающие стали отрицать очевидное. Тогда я сдался, решив, что ошибаюсь.

Смогу ли я сейчас сыграть на гитаре, чтобы воспроизвести мотив песни? Вряд ли. Наверное, чтобы переложить мелодию на ноты, придется петь "а капелла" перед специалистом. Получится ли у меня правильно передать мотив голосом?

Задумавшись, про чай забыл. "Кстати, в чае лимон не помешает!" — отметил мимоходом. Интересно, их сейчас можно купить? То, что лимонную кислоту в магазинах продают, знаю, а вот на наличие лимонов на прилавках овощных магазинов никогда не обращал внимание.

Где моя тетрадь? Надо придумать, где ее хранить, чтобы мать не сунула нос. У нее есть привычка проверять карманы отца (в моих-то ничего нет). Зато открыть мои тетради, блокноты вполне может и не считает свои действия предосудительными.

В тетради от слова ДЕНЬГИ провел стрелочку и подписал — СТАРИНА, еще стрелочку — ПЕСНИ, еще стрелочку — КНИГИ. От Старины — Команда: Фил, Иванайнен, Федоренко Валерка (Фрол). Фрол сосед по коридору, учится на год младше в восьмом классе. Его семья всего несколько лет назад переехала в наш барак из деревни. Надо с каждым кандидатом в "искусствоведы" разговаривать отдельно, так дольше наша деятельность может сохраниться в секрете. Вроде в сборе и продаже никому не нужных икон (если не воровать) нет ничего криминального, но все равно чувствуется какой-то неприятный душок. Где-то слышал: "Был бы человек и желание, а уголовная статья всегда найдется!"

Встряхнув головой и передернув плечами вернулся к тетради. От песен провел очередные две стрелки — музыкальные инструменты и магнитофон. На нем можно заранее записывать свое мычание для демонстрации песен потенциальным покупателям и самому оценить со стороны собственное исполнение. Это большая разница, так как слушая свой голос, записанный на пленке можно не узнать себя, а все косяки выявляются сразу.

Подумал и дописал под инструментами — гитара. Мама ведь собиралась мне ее купить, когда загорелась идеей сделать из меня музыканта, хотя, наверняка, основной целью была задача оторвать сына от уличной шпаны. Сейчас этим ее не мотивировать — я стал почти примерным сыном.

— Мам! Ты не смогла бы поговорить со знакомыми и узнать, может, кто продает гитару или в магазине посмотреть, поговорить с продавцами, — повернулся к маме, чего-то шьющей и увлеченно посматривающей в телевизор.

— Зачем тебе гитара? Тебе учиться надо, — ответила она, но без убежденности в голосе.

— Одно другому не помешает. Многие ребята тренькают, стараясь перепеть чужое, а у меня в голове порой какие-то мелодии крутятся. Может, что-то путное из этого выйдет? — объяснил.

— Для этого надо в музыкальной школе учиться, но тебе уже поздно, — заключила она

— Вот и думаю, что гитара подойдет, как не самый трудный инструмент для освоения, — продолжил убеждать я.

— Слух у тебя есть и пел в детстве ты неплохо, — задумчиво вгляделась в меня.

"Вот это новость! Я не помню, чтобы меня когда-то искренне хвалили за редкие сольные выступления на детских утренниках?" — опешил от неожиданного признания.

— Наверное, для исполнения мелодии лучше подойдет гармонь или аккордеон, но они дорогие, — огорчилась она. — Ладно, поговорю на работе, — наконец согласилась, кивнув головой и вернувшись к шитью.

Процесс пошел! Моральных терзаний за плагиаторство и полузаконный бизнес с иконами я не испытывал. Других законных способов заработка я не видел.

"Что-то планов громадье? Потяну ли?" — мысленно засомневался. Я всегда считал себя великим лентяем, старался не делать того, чего не требовалось и в чем не был уверен. Конечно, упорства или упрямства мне не занимать, но вот стремиться к чему-то новому или запредельному попыток не делал. Может, довольствуясь достигнутым, поэтому ничего выдающегося и не добился в жизни? Хотя вроде жалеть мне не о чем, так как всегда был доволен своим статусом и материальным положением. Если сейчас с новыми возможностями и взрослой памятью появятся более высокие цели — я смогу добиться большего?

Теперь, пока еще смутно намечается какая-то цель, ведь я знаю, что нас всех ждет впереди, но можно плыть по течению, немного корректируя свою жизнь и жизнь близких. Например, сейчас плотно заняться английским и немецким. Постараться хорошо окончить школу и поступить не в военное училище, а в институт народного хозяйства и стать финансистом или экономистом, или поступить в нефтяной институт, институт радиоэлектроники.... Компьютеры в будущем всё. Важно поступить в Московский институт, а там знакомства нужные завести и возможностей больше куда-то или к кому-то пристроиться. Фамилии будущих олигархов знаю, только не к Березовскому или Чубайсу. Таких надо давить в колыбели.

Мышление у меня инженерное — по будущему знаю и с техникой на Ты.

После смерти отца мама решила продать, оставшийся никому не нужным мотоцикл "Урал". Я в это время служил на Дальнем Востоке. "Урал" стоял в гараже с разобранным двигателем уже много лет. Зачем отец его разбирал? Детали двигателя "Урала" были в беспорядке разбросаны по всему гаражу вперемешку с запасными частями от "Восхода". Это выяснилось в моем очередном отпуске, когда решил попробовать выполнить материнскую просьбу — собрать и подготовить мотоцикл для продажи хотя до этого времени с мотоциклами никогда дело не имел.

В училище я получил специальность инженера по эксплуатации колесных и гусеничных машин. Первая офицерская должность у меня была — командир взвода учебно-боевых машин (БМП). Конечно гайки я не крутил, а для обслуживания и ремонта боевой техники от офицера требовалось только грамотно и вовремя ставить задачи подчиненным. Для того, чтобы не выглядеть профаном в глазах механиков-водителей и давать грамотные советы приходилось вникать в поломки дизеля или электрооборудования БМП. Опыта со временем поднабрался, поэтому, в дальнейшем, в других частях стал считаться специалистом по боевым машинам на базе БМП. Даже классную квалификацию мастера подтвердил со временем.

Но в армии был дизель, а здесь разобранный "Урал" и куча деталей от двух разных мотоциклов. "ЛЕГО, блин!" — озадачился поначалу, глядя на мотоциклетную раму и кучу запчастей вокруг, но потом втянулся и даже стало нравиться. Разыскал в гараже потрепанную и испачканную в масле Инструкцию по эксплуатации и ремонту "Урала" и приступил к работе.

Через несколько дней мотоцикл я собрал самостоятельно и даже завел, чем удивил себя, а еще больше маму. Похоже, она не верила, что у меня что-то получится. Потом удивлялся — почему отец всегда подолгу возился с "Восходом", а затем с "Уралом"? Видимо, человеку не все дано. Хоть получил отец техническое образование, но с техникой остался на "Вы".

"А у меня с песнями получится?" — озадачился. Надо пробовать и стараться, отбросив все сомнения, а не попробовав, не узнаю о всех своих талантах.

Наконец, появился отец и, похоже, поддатый. Ну, все — начался "разбор полетов". Теперь маму не остановить. Надо сваливать или все же попытаться спасти отца от распятия, потребовав тишины?

— Уважаемые родители, нельзя ли обеспечить сыну-школьнику благоприятные условия для учебы, отложив семейные разборки на потом. К тому же семейные скандалы отрицательно влияют не неокрепшую детскую психику.

Мама резко прервалась на полуслове от неожиданности, а отец благодарно хмыкнул, но разве можно мать остановить даже изысканностью просьбы, ведь не все высказано, и она продолжила монолог, только злым шепотом. Отец оправдывался междометиями, невнятными звуками и тоже старался шепотом, но шепот не передает всю гамму эмоций, и мама постепенно затихла.

Фильм и программа "Время" уже закончились. "Черт, а "Время" ведь хотел посмотреть", — вспомнил, огорчившись. Хотелось бы знать подробнее, что в стране и мире происходит в настоящее время, так как прежде не обращал на это внимания.

Отец слинял на кухню курить, ужинать и поболтать с соседями, а мама стала разбирать постель, готовясь ко сну.

Вернулся к Плану. Песни. Надо как-то проверить свой слух и вокальные данные. Может подойти к учительнице пения в школе и попросить профессионально оценить мои возможности? Или обратиться к однокласснице Наташке Моряковой? Она по жизни одиночка и не имеет близких подруг, с которыми можно поделиться мнением о моих вокальных потугах. Мать у нее пианистка в детском саду. Сама она ходила в музыкальную школу и дома у них есть пианино. К тому же живут они вдвоем с матерью в нашем бараке. Ладно, потом решу к кому обратиться.

Самому поискать гитару, поспрашивав школьных и знакомых музыкантов? Забытые тексты песен попробую написать сам, а вот музыку желательно переложить на ноты. Кто сможет с голоса записать ноты? Наташка? Тоже отложу на потом. С каких песен начать? Тоже — на потом.

Куда и кому продавать? Конечно тому, кто зарабатывает песнями. У меня вариантов нет, кроме профессиональных музыкантов вокально-инструментального ансамбля, играющих в единственном приличном ресторане города, на танцах и выступающих на общегородских мероприятиях. В наглую подойти и предложить им готовые песни или поискать к ним подходы через знакомых? Может за несколько песен среди них найти репетитора игры на гитаре? Нет, лучше маму попросить оплатить услуги репетитора. Ведь хорошая песня — это потенциальные деньги, а если хорошую песню предложить популярному исполнителю, то это большие деньги, только встает вопрос о регистрации собственности. В стране должна быть контора, которая регистрирует права на интеллектуальную собственность и защищает авторские права. Как и где это выяснить? Как не хватает Интернета! В книгах про "попаданцев" упоминается какой-то ВААП. Узнать бы, где это находится? Для регистрации песни вот и понадобятся текст с нотами.

На сегодня все. Все улеглись, пора и мне в свою кровать в бабушкину комнату. Вот и прошел день у меня с новой памятью. С завтрашнего дня мне надо начинать выполнять свой план.

— Па! Ты, когда встаешь? — спросил отца.

— В седьмом часу, а тебе зачем? — ответил он заинтересованно.

— Меня разбуди, на зарядку сбегаю, — пояснил.

Прикинул, времени на сорокаминутную зарядку хватит, а там "Пионерская зорька" и все как обычно. "Вот засада! А в чем побегу?" — возник вопрос. Пока все не заснули пошел искать лыжный костюм, шерстяные носки, лыжную шапочку и зимние боты "прощай молодость". Больше ничего подходящего в моем гардеробе не нашлось.

— Что это с тобой? Влюбился? Новую жизнь решил начать? Так обычно это начинают с понедельника, — развеселился отец, придя в себя от моего неожиданного заявления. — Ладно, спортсмен, гаси свет, разбужу. Посмотрю, как ты встанешь. Заставлять подниматься не буду.

— Спокойной ночи! — желаю родителям и с получившемся, неожиданно большим свертком пошел в бабушкину комнату.

Ответов я уже не слышал, прикрыв дверь. "Тормозят родители от моей прорезавшейся вежливости", — отметил про себя. Ладно, пусть привыкают. Если у меня что-то получится из запланированного, еще не так будут удивлены.

Глава 2.

Второй день.

"А поутру они проснулись..." Утром, услышав голос отца и матерясь про себя, натянул лыжный костюм и выскочил на морозную улицу. Вчера вечером перед сном я перебирал подходящие места для пробежек, так как не хотелось бы удивлять своей самоотверженностью ранних прохожих. Не хватало мне дополнительных сплетен среди населения о своей необычности, ведь еще не было популярных идей о здоровом образе жизни. Не был популярен бег или ходьба на свежем воздухе по утрам. Конечно, были люди в городе, которые постоянно бегали по утрам, но их было единицы, и это были люди, посвятившие себя спорту. Вариантов было немного.

Спорт в городе был довольно популярен. При заводах имелось множество спортивных секций, в которых занимались все от мала, до велика. На каждом предприятии и школах города имелись спортзалы, спортивные сооружения и спортивные команды по многим видам спорта. На нашем заводе регулярно проводились соревнования между командами крупных цехов по футболу, хоккею, волейболу, шахматам и шашкам, городкам. В городе проводились соревнования между сборными командами заводов, школ, средне-специальных учебных заведений по тем же видам спорта, плюс по легкой атлетике, гандболу, настольному теннису, стрельбе из малокалиберной винтовки, лыжным гонкам, волейболу и баскетболу. Причем, в школах было по три команды по футболу и хоккею (три возрастные группы). Соответственно, в области были организованы соревнования между сборными городов области и соседних областей. Каждое воскресенье в городе проводились какие-либо состязания между сборными городов, популярные у населения и собирающее большое количество зрителей. В сборных города по футболу и хоккею было тоже по три команды разных возрастных групп. Тренировки в секциях и сборных проводились, как правило, во второй половине дня и вечером.

Но вот утренний спорт еще необычен для обывателей, поэтому выбор мест для занятий у меня не большой. Стадион, заваленный снегом, дороги поселка, тропинка вдоль территории завода в сторону дер. Иваново и тропинка (если есть) вдоль железнодорожной ветки. Когда я вышел на улицу и, обратив внимание на утреннюю темноту, решил однозначно — стадион, а то, что он завален снегом, то это дополнительная физическая нагрузка при беге по сугробам. Все, вдохнул морозный воздух и побежал... в туалет.

Не пробежав по стадиону и круга понял, что погорячился. Бегать по колено в снегу, покрытому коркой наста, это что-то! Каждый шаг давался с трудом. Ноги с усилием приходится поднимать повыше, выдирая из снега. Дыхание сбилось уже через сто метров, а еще через двести метров от меня валил пар, дыхалки уже не хватало и ноги не поднимались. Еще "пробежав" метров сто я выдохся окончательно и, остановившись, уперся руками в колени, пытаясь восстановить дыхание. Я был удивлен, да что там кокетничать — поражен своей слабостью. Только теперь понял, что надо серьезно обратить внимание на собственную выносливость. Отдышавшись и вытоптав небольшую площадку, провел разминку, выполнил несколько упражнений на растяжку (тоже надо обратить внимание), попрыгал и поприседал. Провел "бой с тенью" так, как я его понимал, представляя перед собой виртуального не то боксера, не то кикбоксера. Сбегал уже по натоптанной тропинке к спортзалу, поподтягивался, попереворачивался на турнике и поотжимался на брусьях. Хорошо, что эти снаряды год назад поставили на улице перед входом в спортзал завода. Все, вроде время на зарядку вышло. Побежал домой, удивляя немногочисленных ранних прохожих. Время для основного сплошного потока работников завода еще не пришло. Дома вымылся, насколько возможно сделать это под рукомойником. "Как же не хватает душа, даже с холодной водой!" — посетовал про себя. Снегом обтираться возле барака побрезговал, так как некоторые соседи выплескивают грязную воду в сугроб возле подъезда.

В школе все шло своим чередом. Пришлось побегать по своим комсомольским делам. Впереди мероприятия к празднованию 23 февраля — Дня Советской Армии и Флота. Планировался школьный концерт, спортивные межшкольные соревнования, конкурс рисунков и поделок про армию. У пионеров — смотры строя и песни и Зарница.

Продумав, на перемене завел разговор с Филом про бизнес с иконами. Все-таки у него голова варит — может, предложит свои оригинальные идеи, ведь речь идет о деньгах. Ему, ничего не скрывая, выложил всю схему. Под какой легендой промышлять, где искать, как, кому договариваться, как рассчитываться, кому, где и как сбывать и чем это может нам грозить. Кого можно привлечь в команду на постоянной основе, а кого привлекать разово. Как распределять доход. Привлекательность идеи Фил оценил сразу, а продуманность его, если и удивила, но вопросов он не задал. Подумав некоторое время, Фил стал фонтанировать идеями. Зацепило! С некоторыми предложениями я соглашался, некоторые отвергал сразу, об иных спорили. Действовать решили в ближайшее воскресенье.

Я помнил, что ближайшим летом будет создана в нашем классе туристическая команда школы и организован тематический туристический поход. Руководителем похода будет Михалыч. Он же и предложит маршрут похода — по руслу самой крупной реки в районе Волочи. Маршрут — почти от истока и вниз по течению до границы района. Конечно, маршрут Михалычем был выбран с умыслом, как заядлым рыбаком, хотя официальной целью похода было посещение исторических мест и достопримечательностей, расположенных на берегу исторически знаменитой реки.

Когда-то Волоча являлась альтернативным Волжскому водным путем для связи южных русских княжеств с Новгородской республикой в периоды княжеских междоусобиц. С незапамятных времен ее берега заселяли люди разных народностей и даже были обнаружены стоянки первобытных племен.

Нам же все равно было куда идти, лишь бы в поход. На маршруте в разных деревнях, заселенных и брошенных мы побывали во многих старых, заброшенных, разрушающихся церквях и храмах, на старых кладбищах уже не использующихся. В деревне Душкино, расположенной в километрах в пятнадцати от города (большую часть пути до нее можно было проехать на рейсовом автобусе) в деревянной полуразрушенной церкви мы нашли много старых деревянных икон, валяющихся прямо под ногами.

Туда я наметил первую пробную вылазку пока вдвоем. На другой перемене отловил соседа по коридору своего барака Валерку Фрола. Его тоже попросил поспрашивать у себя в деревне иконы и старые вещи. Обосновал это идеей об оказании комсомольской помощи в комплектации краеведческого музея. (Школы, города или области не уточнял). Такое предложение может прокатить, как поступившее от комсомольского активиста. Стимулировал поиски тем, что за особо ценные вещи можно получить деньги, конечно после заключения и оценки специалистом. Валерка с хозяином вещи может получить немалый процент от этой суммы, но для этого необходима небольшая канцелярская работа — то есть записывать информацию о полученной вещи для памяти с адресом и фамилией владельца, историю вещи, название или как ее называли в семье. Отметил, что не подходящие для музея (ха-ха три раза) предметы старины по желанию владельца вернут. Строго предупредил о недопустимости кражи чужого имущества и незаконном обороте оружия. Увидев, заинтересованность и понимание в глазах и ответив на некоторые вопросы (чувствую, потом количество вопросов возрастет геометрически и не на все я смогу ответить), помчался на урок географии.

Пришлось отвечать по домашнему заданию, и еле вытянул на четверку, так как еще не отошел от первого и важного разговора с потенциальным членом команды, а потом на уроке мы с Филом получили по замечанию от учительницы Валентины Ивановны (нашего классного руководителя) за активность, не связанную с уроком. У Фила свербило и все больше возникало вопросов по делу и без. Юрка почувствовал запах халявных денег и его энтузиазм неизмеримо вырос, что даже стало меня немного напрягать, ведь одной из версий причины его сумасшествия была как раз коммерческая деятельность. Ладно, первый этап сбора антиквариата и последующая реализация покажет выгоду и неизменные трудности, но думаю, что дело пойдет, и выгода будет очевидной. Ведь в будущем читал про ребят, занимающихся много лет поиском и продажей икон, про их прочесывание деревень Севера и Сибири. Если им выгодно, то почему не может получиться у нас?

На одной из перемен подкатил к однокласснику Сереге Семихину по поводу гитары. Знаю, что он давно уже тренькает на любительском уровне дома и в кругу близких друзей. Я в этот круг не вхож, так как он домашний мальчик и живет в Новом районе. Знаю, что в десятом классе Сема будет играть, и петь (!) в школьном ВИА. Попытался выяснить — не знает ли у кого есть гитара на продажу? Где и у кого он учился играть? Оказывается, он музыкальный вундеркинд. Узнавал и записывал у знакомых гитаристов аккорды популярных песен, а дома репетировал. Таким образом освоил гитару где-то за полгода. Мог и раньше, если бы репетировал каждый день или хотя бы чаще, чем это было у него, но достиг того уровня, когда стал способен сам подбирать аккорды к незнакомой мелодии. Взял у него обещание поспрашивать в своем кругу о продающихся гитарах. Все-таки гитары в это время популярны у молодежи и в магазине свободно не лежат, да и качество предлагаемых нашей торговлей гитар низкое. Хотелось бы заиметь гитару, если не эксклюзивную, но и не дрова.

Сегодня у меня в школьном спортзале по расписанию спортивная секция. Хотя ноги и пресс начинали болеть после утренней зарядки или можно назвать тренировки, но надо идти, ведь ребята собираются.

Сегодня собралось всего семь человек. Самостоятельно поразминались. Я позанимался на турнике, брусьях, порастягивался, погнулся на полу и у гимнастической стенки. Удивил ребят, отжимаясь от пола на кулаках, бою с тенью и отработкой ударов ногами. Через пару часов свернул секцию, отговорившись делами. Пусть в будущем интенсивней занимаются, а то много болтают и смотрят, разинув "варежки", как другие тренируются.

Двинул в массы идею о боксерской груше. (Михалыч молчит). Через недельку нужно снова поднять вопрос, если сами не сделаем, а вот боксерские перчатки он вполне может достать (их не сделать). Надо Михалычу намекнуть, что во второй и пятой школах вроде есть груша и перчатки. Он человек амбициозный и не захочет терпеть, что кто-то из его коллег его обошел. А если мои сведения не подтвердятся (вдруг будет выяснять?), то всегда можно отговориться, что меня самого ввели в заблуждение. Поймал себя на мысли, что мне все больше приходится врать и выкручиваться, но моя цель того стоит. Не зря иезуиты веками действовали и процветали под лозунгом — "Цель оправдывает средства!"

Дома уроки заняли опять немного времени, а там пришел отец и позднее мама, так как заходила в магазин. Сегодня отцу не удалось улизнуть, и его заставили заниматься чем-то по хозяйству. Заскочил Валерка с возникшими вопросами. Как смог ответил. Он обещал уже заняться нашим делом в ближайшие выходные. Мысленно отметил, что наши идеологи упускают хорошую возможность занятия досуга полезными делами молодежи из-за отсутствия мотивации, в том числе материальной заинтересованности. Знаю пацана из школы, скептически и снисходительно относящегося ко всем пионерским и комсомольским инициативам (конечно бесплатным), но куда делась его "печоринская" поза, когда его мать стимулировала рублем за каждую тачку навоза, доставленного от недалекого коровника на их дачный участок. Десяток тачек за несколько часов и червонец в кармане!

Второй день. Вечер с ребятами.

Делать дома было нечего, поэтому решил сходить в спортзал потусоваться с ребятами. Своих нашел в одной из раздевалок спортзала. Пожав друзьям руки, примостился на гимнастическую скамейку и, не вступая в разговор, приготовился слушать ребят. Как всегда, шел треп ни о чем, пока Юрка Крюков не спросил меня:

— Ты в школе предлагал найти или сделать боксерскую грушу. Зачем?

— Груша здорово помогает при отработке различных ударов — прямых, боковых, апперкотов, в голову и по корпусу. Не зря груша входит в обязательный перечень спортинвентаря боксеров. Без нее не научиться сильному и точному удару. Может, кто знает, где ее можно достать? Тогда самим делать не придется, — попытался заинтересовать пацанов.

Разом заговорили, кто по теме, а кто просто про бокс. Двое вскочили и стали шутливо боксировать, изображая удары, уклоны, нырки и довольно правдоподобно.

— Ладно. Недельку поищем, а потом делать начнем, — подытожил я.

Серега Леднев (самый старший из нас и самый рыжий) вдруг заметил:

— Перчатки еще нужны, без них даже по груше не постучишь.

Я с ним был согласен, но промолчал. Ждал, пока другие выскажутся. Большинство все же склонялось, что можно обойтись без перчаток. Наконец, кто-то вспомнил про Горбатова.

— Разговор с Горбатовым не помешает и если он сможет нам помочь, то перчатки лишними не будут. В крайнем случае, при тренировке с грушей кисти можно забинтовать, — отметил я, — а перчатки не мешок, хороших не сделать. Кто к нему пойдет разговаривать? — оглядел друзей.

Молчат, переглядываясь.

— Кто хоть знает, как его отчество? — озадачился сам, — а то все Лехой старика зовут, как пацана.

Никто не знал, хотя все его видели с детства. Сошлись на том, что его все зовут Лехой, а по отчеству никто его не называет. Леха, да Леха. Постепенно разговор перешел на поселковые сплетни. Послушал, подумал: "А вдруг?"

— Никто не знает, кто-нибудь гитару продает? — опять подкинул тему.

Все опять оживились, загомонили, посыпались шуточки. Не отвечая на подколки, пояснил:

— Никто из нас не играет ни на чем, кроме нервов. Скучно. Вот я и решил привнести культуру в наш дружный коллектив.

Леднев вдруг заявил с сомнением:

— У моего брата есть, только даст ли?

Я вспомнил старшего брата Сереги, не рыжего, скорее блондина. Братья внешностью друг на друга были совершенно не похожи.

— Я хочу купить, — обнадежил я его.

— Спрошу, когда увижу. В последнее время дома не ночует, — пояснил.

Опять новая тема обсуждения, шутки и смех. Редко, кто из нас живет в благоустроенной квартире или имеет отдельную комнату, куда можно привести подружку, тем более на ночь.

— Где-то в городе, — уточнил Серега.

Все замолчали, так как жизнь в городе всем нам казалась жизнью на другой планете. Там в новых пятиэтажках жильцы не теснятся впятером на восьми квадратных метрах с печкой, как у Сереги Яшкина.

— Серега, пойдем, сходим к Горбатову Лехе. Ты солиднее выглядишь, — предложил Ледневу, поднимаясь с лавки и поморщился, испытывая боль в мышцах.

Неохотно он пошел за мной.

— Все равно ты говорить будешь, — утвердил он.

Мы поднялись на второй этаж спортзала. Там находились тренерские комнаты, раздевалки, кладовые и другие технические помещения. Горбатова мы обнаружили в помещении, полном мужиков в разной степени поддатости.

Таких "клубов по интересам" для мужиков внерабочее время в нашей жизни полно. Есть околомузыкальная тусовка, гаражная, пивная и алкогольная, карточная, а здесь — околоспортивная, но выпивка приветствовалась везде.

В нынешнее время у людей дефицит общения. Выбор не богат — лежать на диване перед телевизором, по которому смотреть нечего или пойти в свою сложившуюся компанию в гаражах, в клуб, в спортзал, в пивнушку, в чью-либо квартиру (летом во двор) поиграть в домино или карты. Когда появились компьютеры и интернет, лавинообразно возросла популярность социальных сетей, зато пропал у подростков интерес к спорту. Не стало мужских гаражных посиделок. Днем можно только встретить группы прогуливающихся мужчин-пенсионеров, выгуливающих здоровье и старушек, занимающих лавочки.

В помещении плавали клубы табачного дыма настолько густые, что глаза заслезились. Стоял неумолкаемый деловой шум, слышались пьяные голоса, смех. Кто-то играл за столами в шашки, а вокруг толпились болельщики, бурно выражая свое мнение об игре и вслух обсуждая варианты ходов. Естественно, на наиболее удачные подсказки игроки обиженно возмущались. Где-то звенели стаканы. Кто-то просто в компании чего-то обсуждали. Хотя, чего гадать? Завершающийся чемпионат СССР по хоккею. Тут все болельщики.

Выглядев Горбатова в одной из компаний, я подошел и, потянув его за рукав, начал быстро говорить:

— Дядя Леша! Простите, не знаю вашего отчества. Можно Вас на минуточку?

Удивленно посмотрев на нас с Серегой, стоящим у меня за спиной, мужики озадаченно замолчали. Выйдя в коридор я и, стараясь быть убедительным, изложил свою просьбу Горбатову. Озадаченное выражение его лица сменилось на снисходительно-ироничное.

— Да зови, как звал, племянничек, — насмешливо протянул он и предсказуемо спросил: — А зачем вам? — с хитринкой, за очками прищурив глаза.

"Уф! Сразу не отказал!" — перевел дух и выдал заранее подготовленную легенду:

— В школе у нас ведется секция под общим контролем Геннадия Михайловича. В Восточном поселке есть парень после армии, готовый на общественных началах позаниматься с нами боксом и сам форму хочет поддерживать. Раньше он занимался где-то боксом. Перворазрядник. Если необходимо, можем из школы запрос на боксерский инвентарь подготовить.

Немного привирая, я ничем не рисковал. Завод шефствует над школой, Михалыч в курсе моей затеи, а мифический тренер-общественник может и "передумать".

Глядя на хитро задумавшегося дядю Лешу, разглядываю его. В прежней памяти мне он казался старше. Среднего роста поджарый мужичок, лет пятидесяти или больше, одетый в потрепанный пиджачок и не свежую рубашку. Морщинистое лицо, с претензией на интеллигентность (из-за очков?). Он в спортзале был за всех — директором, снабженцем, кладовщиком, бухгалтером и обслуживающим персоналом. Летом ухаживал за футбольным полем (сеял и косил траву, делал разметку, красил ворота) и стадионом. Зимой заливал, наносил разметку и чистил снег на хоккейном корте.

Наконец он принял какое-то решение:

— Ты смотри, какая смена растет? — улыбнулся открыто, — Старенькие груши, лапу и перчатки я найду, где-то были. Приобрели в свое время для заводчан, но с боксом не сложилось. Передать на баланс школы не смогу официально из-за финансовых заморочек, — изобразил огорчение, — но вы ребята мне симпатичны, я вас знаю, — слукавил. — Я всегда готов поддержать стремление молодежи к спорту, — опять задумался, хитро поглядывая на меня и закончил:

— Передать не могу, а вот продать...? Рублей за семьдесят? — открыто с насмешкой разглядывал наши озадаченные лица. — Ладно, за сорок, — скинул.

И тут же начал убеждать:

— Инвентарь старый, но пригодный и еще послужит. Мог бы ринг предложить, но он может уже и подгнил, ремонта требует, да вам, наверное, и не к чему пока. Могу еще боксерки посмотреть? — выжидающе замолчал.

— Мы на соревнования не собираемся, только для себя, — задумчиво протянул я. — Надо с ребятами посоветоваться. Скорее всего, купим груши, перчатки и лапу.

— Ну, вот и договорились. На следующей неделе буду разбирать склад, достану, тогда и приходите, — поворачиваясь к двери, довольно улыбается он и, обернувшись на нас, хмыкнул.

"Вот ведь жук! Наверняка все это давно списано — лень выбрасывать или для подобных случаев. Сейчас радуется, небось — развел малолеток. Тут он не угадал!" — размышляю по дороге к ребятам.

Нахожусь немного в растерянности — не ожидал, что так легко и быстро решу вопрос. Ребята скинутся, пусть понемногу, а остальное выпрошу у родителей. Зря что-ли стал примерным сыном и даже учусь без троек — поощрение требуется. Прикинул — нас, постоянно посещающих секцию человек десять-пятнадцать. Боксом заинтересуются, допустим, человек десять и скинутся по четыре рубля. Неужели не найдут?

"Надо на днях посетить библиотеку и поискать методички по боксу, а заодно по иконам литературку", — вспомнил. Может про иконы ребятам сказать? Нет, лучше персонально разговаривать с каждым.

Вернувшись к ребятам, заметил: "О, опять кто-то курил?" С недавнего времени мы приняли решение (по моей инициативе) вести здоровый образ жизни и большинство бросили курить, но не все. Такие особо упертые, как Саня Михалишин (Миха) и Вовка Хрулев наотрез отказались расставаться с вредной привычкой, а глядя на них и другие изредка потягивали сигареты.

Пацаны сообщили, что приходили Дракон с Женькой Стрижевым и предлагали в субботу на танцах быть готовым к драке со станционными. Мутные они — Серега Кондрашов (Дракон) и Стриж. Всегда готовые что-нибудь украсть, подломать ларек, очистить карманы у спящего пьяного, а в драке не надежные. Наверняка, добычу не поделили с такими же. На станции подобных личностей хватает — шарят по грузовым вагонам, контейнерам и складам. В будущем Дракон и Стриж неоднократно сходят на зону. Дракон сопьется, опустится до бомжа и пропадет. Женька к пятидесяти годам остепенится, и где-то осев в Сибири, начнет строить храмы, часовни и церкви. Увижу потом по интернету его фотографии на фоне строек культовых зданий с синими от наколок кистями рук и потрепанным жизнью лицом.

— Грехи надо отрабатывать! — объяснил мне по Интернету.

На наше заявление о найденном спортинвентаре ребята воодушевились и даже не огорчились, узнав о сборе по четыре рубля. Быть умелым в драке и иметь сильный удар хотелось многим. Знаю, что тем же Михе, Ледневу и еще некоторым, бокс неинтересен и деньги они, наверняка не принесут. Обойдемся.

Постепенно стали расходиться по домам, в спортзале секции заканчивались и скоро всех начнут выгонять. Вдруг вернулся Крюк:

— На улице в ж...пу пьяная Маринка Жаркова. Черт с Крокодилом пытаются ее куда-то драть утащить, — выпалил он в дверях.

Черт с Геной Крокодилом учились в нашей школе и жили у станции. Маринка их одноклассница или с параллельного класса — на год младше меня. Черт, всегда сексуально озабоченный. "Слишком много слухов ходило о его домогательствах к девчонкам", — вспомнил. Мою одноклассницу — Надьку Федорычеву из Дашкина поселка, отловив где-то на станции, Черт со своей компанией пытались трахнуть, но прохожие спугнули. Коренастый, неопрятный, с бледной нездоровой прыщавой кожей на лице и похотливой улыбочкой. Черт — одним словом! Как он не загремел по сто семнадцатой? (Из будущего я этого не помню про него).

Мы поспешили на улицу. У клуба, покачиваясь и держась за спинку скамейки стояла Маринка Жаркова с какой-то подругой. Из-под короткой зимней куртки свисала выбившаяся белая ночнушка. "Уже штаны стаскивали", — догадался.

Рядом с ними стояли Черт с Геной. Черт в чем-то убеждал Маринку, а она, похоже, ничего не соображала, только пьяно улыбалась или набивала цену, считая, что кокетничает. Мне было все равно, что с ней будет. Оторва еще та! Многое про нее всем известно. Гена стоял, кивал и улыбался, слушая Черта. Крокодил — парень атлетически сложенный, высокий и в драке неплохой боец. Увидев подходящих нас, Черт прервался и досадливо поморщился. Я отозвал Гену в сторону и предупредил о возможной драке на танцах. Не хочется мне вписываться за интересы Дракона, тем более среди станционных много нормальных ребят. Бывало, нас поддерживали при разборках с городскими. Гена кивнул, не сказав ничего. Ладно, пусть сам решает. Я все, что мог, сделал. Будет драка, будем биться. Видя, что мы не вмешиваемся, Черт продолжил уговоры. Подошли еще несколько поселковых ребят, а среди них мои бывшие корешки из "бригады".

— Вот кто меня проводит! — пьяно воскликнула Маринка, протягивая руку к Славке Антонову.

Аниська, со смазливым лицом и высоким ростом, всегда нравился девчонкам. Он, снисходительно улыбаясь, позволил Маринке ухватиться за себя, с видом превосходства кивнул всем и повел ее в сторону Маринкиного барака. Подруга, как корова пошла за ними. Переждав вал скабрезных шуток в их адрес, Черт с Геной потихоньку, как шакалы потянулись за ними. (Вдруг и им перепадет чего).

Мне не очень хотелось общаться с Грузином, и мы с Ледневым, распрощавшись со своими, пошли домой. Серега жил в Белом доме.

Уже в постели подвел итоги прошедшего дня. Я доволен — процесс пошел. Теперь главное — не сбавлять темпа. Незаметно засыпаю.

Третий день.

Утром, стеная и проклиная все и всех, собрался на зарядку. Кажется, что не болели только лицевые мышцы.

"Спортсменом назывался!" — ехидничаю про себя.

На стадионе постарался не снижать вчерашнего темпа. Разогревшись, тело уже не так болело, а бег по снегу давался легче. "Может потому, что бегу по вчерашним следам?" — анализирую. В разминку добавил маховые движения ногами с шагом для растяжки.

В школе на математике я добросовестно пытался вникнуть в преподаваемый материал, но постоянно ловил себя на том, что постоянно уплываю мысленно. Если пытаюсь осознать алгебру, то пока обдумываю материал — отстаю и через некоторое время понимаю, что учительница ушла уже вперед, а я, не поняв изложенное ранее, не понимаю, о чем говорится сейчас. Мне всегда было легче учить по учебнику или записанному автоматически, а тут еще мысли всякие приходят, не связанные с алгеброй, что тоже мешает пониманию. Все-таки я — визуал. Смирившись с тем, что никогда не получалось учить уроки со слов преподавателя, успокоился и перестал слушать вообще. Дома прочитаю.

Все-таки правы в чем-то некоторые теоретики реформы образования. Многое, чему нас учат в школе — в жизни не пригодится и надо упрощать школьную программу. Например, если не думаешь связывать свою жизнь с математическими науками — зачем нам этот анализ? Также и с химией, физикой, литературой и другими предметами.

Вот хвалятся, что образование в СССР лучшее в мире. Может это и так. Мы выигрываем на международных школьных олимпиадах, на студенческих — уже на равных, а современных нобелевских лауреатов у СССР в науке почти нет.

В промышленности, новых технологиях, электронике мы отстаем от Запада на годы, и разрыв все больше увеличивается. То, что производит наша промышленность, особенно легкая не отличается ассортиментом и привлекательностью, вот все и гоняются за импортом. Накормить свое население не можем, а дальше все будет только хуже. Всем помогаем по всему миру, а кофе, апельсинов, бананов и других экзотических фруктов на прилавках не видно.

Урожай собираем, а сохранить не можем. Хвалимся собранным урожаем, а сколько его дошло до потребителя — все молчат. Может треть или половину сгноили, поэтому зерно покупаем в Канаде и США. Фрукты ввозим из других стран, а у матери осенью регулярная головная боль — куда девать часть дачного урожая? На семью много. А по стране? Конечно, никто не голодает, в холодильниках все есть, но почему в провинции всем все приходится доставать, а не покупать в местных магазинах. Почему в кавказских республиках, в Прибалтике, в Белоруссии и на Украине живут значительно богаче, чем у нас в городе или соседних колхозах? Из послезнания — потому, что живут союзные республики за счет нас, моих родителей, родителей моих друзей и одноклассников. В СССР, только РСФСР, Белоруссия (высокотехнологическая промышленность) и Азербайджан (нефть) — не дотационные республики. Да и Белоруссию поднимали всей страной до нынешнего уровня. Вот поэтому все в национальных республиках, не зная реального положения вещей, считают себя умнее, ловчее, умелей русских. Кто может сказать правду? Государственная политика и идеология такая. Популярны лозунги: Украина — всесоюзная житница, Кавказ — всесоюзная здравница, Прибалтика — витрина СССР и так далее. А что делать?

Перекроить СССР, отменив деление по национальным республикам. Переделить страну на губернии (или придумать другое название) с областями. Поставить все регионы в равные условия, может тогда в РСФСР поднимется уровень жизни, и на исконно русской территории будет жизнь привлекательнее, чем на какой-нибудь Украине или не хуже. Тогда не будет "парада суверенитетов" в девяностые годы, когда экономика рухнет из-за преступного бездействия (застоя) или преступных решений партийного руководства (Афганистан, безалкогольная компания) и ослабнут партийные скрепы.

За рубежом надо оказывать помощь тем странам, которые предоставили нам территорию под военные базы, расплачивались бы своими товарами или полезными ископаемыми. И социалистические догмы надо менять, а то и отменять.

От нынешней жизни в провинции молодежь бежит в большие города, где больше возможностей и лучше со снабжением. После окончания десятого класса школы из одноклассников в городе останутся единицы.

Надо вернуть сталинские артели, кооперативы, разрешить мелкую частную собственность в сельском хозяйстве, легкой промышленности, общепите и частную инициативу. В тяжелой промышленности ликвидировать уравниловку и заинтересовать всех от директора до уборщицы в сбыте качественной продукции, снижении издержек производства, повышении производительности труда.

Вот и урок закончился. Надо записать, что задали на дом. Неужели я такой тупой, что не могу понять алгебру на уроке? Все-таки я лучше усваиваю написанную информацию, чем на слух. Надо спросить у Фила, зачем он записывает за учительницей и все ли понимает, что она говорит?

Сегодня последним уроком физкультура — лыжи. Вспомнил, что Михалыч на прошлом уроке объявлял, чтобы принесли из дома свои лыжи. Вон в углу несколько пар стоят. Планируется лыжная гонка на время. У кого нет своих лыж, будет ставить рекорды на школьных дровах, которые называются лыжами. Лыжами я не увлекался. Из старых детских лыж уже вырос, а новые не собирался заводить. Пробегу и на дровах, хотя у Михалыча вроде есть более нормальные лыжи (несколько пар с ботинками). Если не достанутся — не расстроюсь, так как лыжный спорт меня не привлекал.

Кстати, зимы в это время более снежные и морозные. Особенно в этом году температура ставила рекорды — опускалась до минус сорока двух градусов. В зимние месяцы только в одну из зим помню лужи на улицах несколько предновогодних дней, а в будущем веке оттепели зимой ежегодные, и лыжню на снегу можно за все зиму не увидеть и многие не умели кататься на лыжах и коньках. Сейчас же едва ли найдется подросток, ни разу не встававший на лыжи или коньки. Ледовые катки в вечернее время полны детворы и молодежи. В поселке каждую зиму заливали два катка (один при спортзале — хоккейный корт), не считая прудов. В городе организуют большой каток при заводе ГАРО — заливают футбольное поле целиком. Там есть раздевалка, пункт проката коньков, буфет и музыка. Иногда своей компанией ходим туда поприкалываться над девчонками (познакомиться) или подраться с пацанами из других районов города. В субботу и воскресенье на реке и ее берегах толпы лыжников.

Сегодня, после уроков — расширенное комсомольское бюро школы, где кроме членов бюро должны присутствовать комсорги классов. Главный вопрос — подготовка мероприятий к празднованию 23 февраля. "Стоит пробежаться по классам и напомнить об этом активистам", — решил.

Лыжами мы занимались по обыкновению за железнодорожной линией вдоль лесопосадок.

Эти лесопосадки вдоль железной дороги играли большую роль в жизни населения поселка. Все их называли — "Березки". Лесов около города поблизости не было, поэтому в Березках мужики ближайших предприятий устраивали посиделки с распитием спиртного, парочки искали места для уединения, а молодежь организовывала пикники. Детвора находила места для игр. Наш класс отмечал в Березках последние звонки после окончания восьмого и десятого классов, как и многие поколения выпускников нашей школы. Там же проводились Зарницы и лыжные гонки. В сезон можно искать грибы и собирать березовый сок.

Михалыч объяснил маршрут и объявил, что результат будет оцениваться в журнале. Заодно будет производиться отбор кандидатов в лыжную сборную школы. Сборная будет в ближайшее воскресенье участвовать в общегородских соревнованиях по лыжным гонкам и лыжной эстафете.

Мне без дополнительных усилий достались неплохие лыжи с ботинками. Я никогда не отличался высокими результатами в беге на лыжах, а сегодня решил просто проверить себя. К своему удивлению показал второй результат после нашего признанного лыжника Толи Чапеля. Михалыч был тоже удивлен моим результатом и даже усомнился — всю ли дистанцию я пробежал? Но так как со старта Михалыч запускал каждого через десять секунд — нашлись свидетели из девчонок моего поворота в установленном месте.

Безапелляционно Михалыч объявил о моем участии в городских соревнованиях, даже предложил отобрать лыжи получше из школьных и забрать их домой для тренировки, если нет своих. Зачем мне это? На воскресенье запланирована наша первая с Филом вылазка за иконами. Наткнулся нам вопросительный взгляд Фила. Пожал плечами в ответ: "Будем думать". Обижать Михалыча отказом и терять его расположение не хотелось. Всю дорогу при возвращении в школу Фил возмущенно шипел и упрекал меня:

— Не мог похуже пробежать? Ведь срывается важнейшая операция!

— Не мог. Сам не знал, что покажу такой результат, — отмахнулся.

— Надо было тебя за штаны держать. Придумай что-нибудь для отмазки от соревнований. Может тебе ногу сломать на воскресенье? — продолжил он фонтанировать идеями.

— Придется школу прогулять, только выбрать надо день посвободней, — решил.

— Давай завтра? У тебя на завтра нет никаких собраний-заседаний? — намекнул на мою общественную нагрузку.

Попытался вспомнить свои планы на ближайшие дни. Сегодня — расширенное заседание комсомольского бюро и секция по ОФП. Завтра в пятницу — первая и единственная тренировка по стрельбе из малокалиберной винтовки в тире, а я вхожу в сборную школы по стрельбе. На следующей неделе — соревнования по стрельбе между школами города, также приурочены к празднику. В субботу? Пожалуй, в субботу. В воскресенье — лыжи и у пионеров — Зарница. На следующей неделе, вплоть до праздника, свободных дней не будет вовсе наверняка. Решено — суббота. Так Филу и объявил.

— Прогуливать будем? Всегда готов! — дурачится.

— Нет. Попробую к Сан Санычу подойти, — задумчиво протянул.

— В долю возьмем? — ехидно поинтересовался Фил.

Радость от не отложенного мероприятия его не оставляет.

— А это мысль! — внезапно озарило меня.

Фил опешил и вопросительно заглянул в лицо.

— Ты что, серьезно? — испугался за мое здравомыслие.

— Нам в команду нужен кто-то взрослый с паспортом, — терпеливо объяснил пришедшую мысль (у меня-то паспорт есть — получил в ноябре, а у Фила еще нет), — Кто-то вроде зиц-председателя Фунта, готового слегка рискнуть и немного заработать. Пойми, нам лучше всего предлагать старину в антикварные магазины. Там больше вероятности, что дадут цену, близкую к реальной. Конечно, постараются максимально опустить ее. С нами — детьми, по сути, серьезно разговаривать не будут, если только потом, когда связи наладим. Там придется, наверное, сдавать антиквариат официально по паспорту с оформлением квитанций. К неофициальным антикварам нам, без взрослого человека соваться совсем не с руки — сто процентов кинут или даже попытаются отнять наш товар, как только поймут, что за нами никто серьезный не стоит.

— И здесь засада, — теперь Фил задумался. — Кого позовем? — он решил не отступать.

— Время еще есть, подумаем над кандидатом в Фунты. Нужен тот, у кого язык на замке, нет своей компании, без завышенных амбиций и согласный слушать нас. Не жадный до денег и готовый на небольшой риск. Способный съездить с нами в Москву тогда, когда скажем и, который не прочь заработать.

— Ага, и швец, и жнец и на дуде..., — теперь всерьез задумался Фил, но довольный, что он во всех планах присутствует.

В школе, отбирая лыжи себе на соревнования, обрадовал Михалыча результатом беседы с Горбатовым и выбил разрешение хранить боксерский спортинвентарь в школе.

Третий день. После уроков.

Передал Филу (он тоже иногда посещает секцию) ключ от спортзала и попросил передать мою просьбу спортсменам не разбегаться до моего возвращения с бюро — от меня будет важное сообщение.

На бюро быстренько разобрались с планом мероприятий к празднику. Проблема возникла с Зарницей. Присутствующий военрук попросил выделить ответственных старшеклассников для командиров отрядов (классов), участвующих в игре. Поставил задачу комсомольским секретарям классов — завтра подобрать и представить кандидатов (пару от класса).

Потом, вдруг выступила член бюро из восьмого класса Светка Воронкова, активная, пробивная по жизни, зажигалочка.

— В концертах всегда выступают одни и те же, а многие девочки тоже хотели бы выступить! — сверкая глазками, с жаром заявила.

Некоторые присутствующие девчонки одобрительно закивали.

Номера школьных концертов уже сложились за много лет. Учительница пения по вокальным данным отбирала из школьников кандидатов в школьный хор, для сольных исполнений, дуэтов, трио и так далее и репетировала с ними вокальные номера. Учительница литературы выставляла чтецов. Танцы представляли участники клубных танцевальных кружков младших возрастов и ансамбль бального танца "Вдохновение", где занимались с профессиональным хореографом преимущественно школьники старших классов нашей школы. Учащиеся музыкальной школы выступали со своими номерами. Завершал концерт, как правило, школьный вокально-инструментальный ансамбль. Все уже было продумано до нас.

Я неодобрительно покосился на инициативницу. Девчонки, конечно, хотели обратить на себя дополнительное внимание ребят. "А если...?" — промелькнула какая-то мысль. Пусть инициатива — имеет инициатора.

— Хорошо. Пусть согласные с этой идеей и желающие, останутся после Бюро, обкашляем, — объявил.

Обсудив остальные вопросы (текучку — задолженности по взносам, выдающиеся проступки комсомольцев, прием новых членов ВЛКСМ, выполнение планов мероприятий членами бюро на год и на квартал, общественная работа в классах и др.), завершил заседание.

Все довольные разбежались. Смотрю на пять оставшихся девчонок. Подозреваю, что две из них неравнодушны ко мне. Удивлен, что среди оставшихся — одна из нашего и одна из десятого класса.

— Теперь по вашей инициативе, — задумчиво протянул, глядя в основном на Светку.

— Правда, кандидатки есть? — спросил иронично.

Девчонки кивнули, кто активно, а кто нерешительно.

— И сколько таких? — продолжил допрос.

По себе и друзьям знаю, что, как правило, на публичные выступления редко найдешь добровольцев. Оказывается, в-восьмых классах (их в школе три) набирается около десятка девчонок и несколько — из нашего и десятого. "Как гормоны играют у девочек-подростков! Не успели проявиться вторичные половые признаки, а туда же!" — промелькнула ироничная мысль. Но я, наверное, не прав — сужу по себе и подобным пацанам, когда любая общественная активность считалась "западло".

— Что же вы и они умеют? — скептически поинтересовался.

Девчата начали наперебой перечислять фамилии, умения, кто, где, в чем уже себя проявил. Я даже растерялся от потока выплеснувшейся информации.

— Стоп, стоп, стоп, — поднял ладони. — Мы так со всеми ничего не решим. Давайте разбираться в целом и не забывайте о сроках. До концерта осталось всего несколько дней. Петь все умеют?

Задумались, потом начали перечислять каких-то девочек.

— Петь ВСЕ не умеют, — заключил.

— Танцевать? — продолжил опускать девчонок.

— На танцах танцуют все, — неуверенно заявил кто-то.

— Отпадает! Времени не хватит разучить и подготовить танец. Костюмы найти и подобрать, тоже не успеть.

"Вот вам реальность жизни", — мстительно подумал и продолжил:

— Сценку подготовить со всеми желающими реально, но тоже не хватит времени.

Гляжу на огорченные девичьи лица и размышляю: "Что можно сделать? Чем я нынешний, могу помочь?" Вспомнил, виденный когда-то в Интернете на Ютубе необычный и незатейливый танец. "Yes! "Вы хочите песен, их есть у меня!" — загадочно улыбнулся. Заметив улыбку, девчонки смотрят с надеждой на меня. Они наивно верят, что я сейчас, как фокусник из рукава, вытащу номер и осчастливлю всех.

— Есть у меня мысль, как вы с подругами можете поразить наповал зрителей. Такого еще никто не видел. Это танец, но незатейливый, разучивается на раз и не требует танцевальных способностей. Можно задействовать всех желающих, — по мере перечисления плюсов девчонки все больше оживляются и смотрят уже с нетерпением.

— А теперь минусы, — держу "мхатовскую" паузу, — необходимы сценические костюмы.

На лицах вижу удивление. "Все-таки, могу держать аудиторию", — мысленно аплодирую себе.

— На костюмы подойдут дешевые спортивные трикотажные костюмы черного цвета, черные банданы и солнечные очки. Также потребуется белая краска. Банданы — это платки или косынки, которые вы иногда носите, подвязанные сзади, — показал на свой затылок. — Очки для единообразия и для загадочности, — добавил. — А белая краска нужна для покраски костюмов, — удивил. — Танец назовем... (сделал вид, что задумался) — "Домино"! Света и ты Таня (обращаюсь к однокласснице) идите сюда, — показал рукой на середину комнаты.

Встал рядом со смущенно улыбающимися девчонками.

— Берем, друг друга сзади за талии, — уверенно обнял их, выстроив в ряд. — А теперь представьте, что мы в спортивной форме, покрашенной в белый и черный цвет пополам, — рукой показал на себе. — Причем черный цвет соседствует с черным, а белый — с белым, — показал на себе и соседке. — Одинаковые цвета, одежда, платки, очки, если найдете, скроют вашу индивидуальность, но, в тоже время, создадут иллюзию еще одного человека между соседями, если мы начнем шагать под музыку и делать другие движения одновременно соседними ногами, — вижу недоверчивые лица. — Давайте девчонки, попробуем шагать. Таня, ты шагаешь левой ногой, я правой вперед и назад, — обратился к однокласснице, стоящей справа от меня. — Света тоже шагаешь левой. Поняли?

Неуверенно кивнули.

— Пошли. Раз! Шаг вперед. Два! Шаг назад, — не поняли, сбились. — Еще раз. Шаг вперед — Раз! Шаг назад — Два! — получилось. — А теперь делаем по два шага вперед и два назад. Пошли вперед — Раз, два, назад — раз, два. Вот уже лучше. Не трудно ведь? — смотрю на развеселившихся девчонок. — А теперь вместо шагов, делаем махи ногами, опять я правой, а вы левыми. Раз, два, раз, два. Зрители будут видеть, что виртуальный человечек в черном или белом раскачивается между нами, — я кивнул головой вправо и влево. — Так же можем шагать влево и вправо. Начинаем с тех же ног. Пробуем, влево — раз, два. Вправо — раз, два.

Остановились, расцепились.

— Ну вот, как-то так. Можно еще добавить движений, приседаний. Проявите фантазию, — заключил я. — Еще надо бы музыку, подходящую подобрать. Для музыкального сопровождения танца можно задействовать баян или аккордеон. Да и баяниста подобрать, — вновь озадачил. — Ну, что скажете, подходит? — спросил, глядя на Светку.

Она задумчиво медлит с ответом и неуверенно кивнула. Зато Танька — одноклассница не утерпела:

— Соловьев, а ты откуда..., где это видел?

— А, не помню уже, — легкомысленно отмахнулся. — Но, как парень говорю, меня зацепило. И девочки, так привлекательно выглядели! — провокационно продолжил.

Вижу смущенные девичьи лица, но есть заинтересованность и мечтательность во взглядах, а Танька продолжила меня сверлить взглядом. Тут я вспомнил — она же постоянно на переменах смотрит на меня. Влюбилась, что-ли? Пора сваливать. Пусть переваривают предложение — лучшего, все равно ничего не сделать за оставшееся время.

— Все, мне некогда. Оставайтесь, решайте. Татьяна, вот тебе ключ от комнаты Бюро, завтра отдашь. Если решитесь, мне сообщите тоже завтра и ответственного выберите, — вспомнил уже в дверях.

В спортзале качались человек десять. Пока переодевался, обступившим ребятам заявил о возможности приобретения боксерского спортинвентаря. Сообщил о сумме — по четыре рубля с каждого. Услышав о груше, лапе и перчатках пацаны воодушевились, а о деньгах не озадачились.

— Тогда с завтрашнего дня приносите мне деньги. На следующей неделе надо выкупать, — объявил.

Четвертый день.

На следующий день я постоянно ловил заинтересованные или любопытствующие девичьи взгляды, но на переменах мне было некогда. Еще на первой перемене договорился с военруком о предстоящем инструктаже, отобранных из старшеклассников командиров отрядов для Зарницы. Сценария Зарницы сам не знал, да и не хотел знать. От попыток привлечь меня, хотя бы к судейству отговорился кое-как. Вот еще, игры в войну на себя вешать! Есть Совет пионерской дружины и пионервожатая — внештатник. Хватит. Обещал быть сегодня на стрельбе.

Потом на переменах ко мне потянулись комсорги классов со списками, а кто и с кандидатами в командиры. Всех отправлял на... инструктаж к военруку и ознакомление со сценарием Зарницы. Удивило, что некоторыми командирами были выбраны девчонки.

"Вероятно, у комсорга авторитета не хватило привлечь ребят", — догадался. Конечно, есть девчонки, способные дать фору пацану, но не в военной же игре. Наконец, на третьей перемене ко мне подскочила возбужденная Светка Воронкова с подружкой и затараторила:

— Согласны! И желающих много, даже не знаю, что делать? — выпалила на бегу.

— Так, стоп! Кого выбрали ответственным? — притормозил этот шквал эмоций.

— Кого, кого? Меня конечно, — обиженно и лукаво выглянув из-под челки, сверкнула глазами.

— Понятно. Что с девятым и десятыми классами? Есть желающие? — продолжил допрос.

— Еще никто не подходил. Ну их! Нас и так больше, чем надо набирается, — ответила.

Понятно. Не хочет терпеть высокомерие старшеклассниц, а те не желают терпеть сопливое командование, хотя Светка — вполне сформировавшаяся девушка и на личико приятная, похожая на актрису Марину Дюжеву в молодости. Вот только росточком подкачала. Откуда, что берется? Сегодня заметил — уже семиклассницы пытаются глазки строить. (Отвлекся). Вон и Светка покраснела. Чувствует, что ли — о чем думаю некстати?

— Если будут кандидаты из старших классов — не отказывай. Не правильно это. Вчера шла речь обо всех желающих, а не только из восьмых классов. Вот подбирать кандидаток желательно по определенным параметрам, — девчонка покраснела еще больше, — главное, чтобы не сильно отличались по росту, — уточнил. — Хотя всех можно построить по ранжиру.

Заметив удивленный взгляд, пояснил:

— По росту. Не зрелищно из зрительного зала будут выглядеть, стоящие рядом, высокая и малорослая девчонки, — кивнули понимающе обе. — Дальше. Твердо определившись, кто с кем стоит, костюмы красить централизованно в одном месте и одной краской. (Снова кивнули, почти синхронно). Важно, чтобы все отобранные были твердо уверены, что будут выступать на концерте. Иначе отсутствие одной в ряду, автоматически исключает участие соседки в представлении. (Задумались). Что насчет мелодии и исполнителя? — поинтересовался.

— Мы думали, но может ты, чего подскажешь? — хитрят.

Делаю строгое лицо:

— Мы ведь договаривались, что все делаете сами. А музыкант? Надо из школы, ведь здесь репетировать будете? — подсказал.

— Мы думали, — тянет Светка неопределенно.

— Учительница музыки или мальчик есть один в "а" классе. Он ходил в музыкалку по классу аккордеона, — вдруг прорезалась подружка.

— С ним еще не говорили, — вмешалась Светка.

Задумался:

— Учительница предпочтительней, опыт есть, всегда в школе под рукой, только, как у нее занятость с концертом? Поговорите с обоими, — кивнул, приняв решение.

Вдруг аккордеонист окажется гением малолетним.

— Все пора на урок, звонок уже давно был. Главное носы не вешать при встрече с трудностями. Если что — обращайтесь! — задорно улыбнулся и подмигнул.

Две неуверенные улыбки в ответ.

После урока "химичка" стала меня пытать про вчерашнее заседание, так как отсутствовала на Бюро по уважительной причине. "Мне это надо объяснять?" — удивился про себя. "Химичка" отвечала за внеклассную работу в школе, но для этой работы с молодежью совсем не подходила. По характеру — добрая и покладистая. Вероятно, в свое время, не смогла отвертеться от этой нагрузки. Старается быть полезной и поэтому излишне активная, но возраст и отсутствие креативности только мешают. Ее предложения в лучшем случае вызывают усмешки, в худшем — раздражение. Сам стараюсь с ней быть максимально корректным и проявлять уважение. Жалко — добрая она. Пересказал повестку дня и решения и, распрощавшись, поторопился к директору школы. Наш директор школы — в прошлом военный медик. Довольно серьезный, крутой мужик и как мне кажется, не совсем уважает женщин. Это немного заметно при его общении с ребятами и с девчонками или учителями-женщинами.

— А, Сергей, заходи. Сам хотел вызвать тебя, — воскликнул он, когда я, постучав, вошел в его кабинет.

— Разрешите, я начну, раз уж сам пришел? — доверительно улыбнулся.

Надо сбить его с его темы, а то потребует чего-то на завтра и все наши планы накроются. Он, удивленно улыбаясь в ответ, кивнул, отдавая инициативу.

— Нам с Филимоновым нужен завтра свободный день для своих дел. Каких, сказать не могу — не только мой секрет. Вас уважаю, потому не собираюсь врать. Вот и пришел сообщить Вам, что завтра на занятиях нас двоих не будет. Вы нас знаете — на учебе и общественной работе это не отразится, — подробно изложил свою просьбу-решение.

— Та-ак, — протянул задумчиво он и полез в стол за папиросами.

Потом одумался, наверное, вспомнив, что я подросток и спортсмен и захлопнул стол.

— Что это за танец ты придумал, что восьмые на головах стоят?

"Взял паузу, чтобы собраться с мыслями", — понял я. Видимо, сильно нарушил его планы на завтра в отношении меня.

— Ничего особенного не придумывал. Видел где-то похожее выступление, представил, как зрелищнее можно сделать и подал девчонкам идею, а они уж сами дальше фантазируют. Посмотрим, что получится, — неопределенно пожал плечами.

"Не надо мне авторства. А сбор информации у директора поставлен. В нашем классе тоже есть стукачи? Хотя в жизни они есть всегда и везде. Почему их в школе не должно быть? Как быстро до директора дойдут слухи о наших махинациях с иконами?" — задумался.

— Все говорят про танец Соловьева, — настаивает.

Опять пожал плечами. (Мало ли, кто, что говорит?)

— Учителя с трудом на уроках порядок наводят, — продолжил он держать паузу.

— Если все получится, как у них запланировано, то на концерте всех шокируют, — продолжаю дистанцироваться от танца, но намекнул, что держу под контролем.

— Все эти танцы, концерты — вторично. Учеба — главное, — заявил директор без убеждения в голосе. — Как идет подготовка к празднику, в целом? — поинтересовался, как будто и не заявлял о важности учебы только что.

"А мысли-то у директора враздрай скачут. Что же он от меня хотел?" — озадачился вопросом.

— Все по планам. Сбоев быть не должно, — уверенно заявил.

— Ладно, иди на урок, — отпустил меня.

"Алло, гараж? А как же моя просьба?" — мысленно ору. Иду в класс, и до меня доходит: "Какое разрешение я от него ждал? Чего я хотел? Чтобы он сказал — давайте прогуливайте завтра? Я его поставил в известность, он не запретил. Завтра едем!"

Опять опоздал на урок. Что-то это входит в привычку. Учительница литературы только недовольно поджала губы, но ничего не сказала, разрешив сесть на место. Обрадовал исстрадавшегося Фила завтрашней поездкой. Он начал было допытываться, что сказал директор, ведь не принято было уведомлять начальство о предстоящем прогуле. Я коротко ответил правду:

— Ничего.

Фил, похоже, не понял, но замолчал.

Передали записку от Таньки Филиной: "Соловьев, ты почему не предложил "Домино" нашим девчонкам? Готовься!"

"Не понял? Что за наезды? Кто выступил с инициативой? Где была сама Танька? Почему сейчас не хотят вступить в проект? Достоинство боятся уронить? Готовиться к чему?" — мысленно удивился и возмутился.

Заметил, что Фил пытается заглянуть в записку. Свернул и убрал в карман. Сосед рядом обиженно засопел.

После урока меня обступили несколько возмущенных одноклассниц. Когда основной накал страстей спал — задал те же вопросы, что пришли в голову на уроке. С логикой у женщин всегда проблемы или она какая-то извращенная. Меня обвинили в непатриотизме к классу и потребовали придумать что-нибудь подобное для них.

"Я что, генератор эстрадных идей?" — мысленно взвыл и, пообещав подумать сбежал в школьную раздевалку под непрерывными шутками заинтригованных ребят. Уж больно необычен был наезд девчонок.

По дороге домой друзьям объяснил причину поведения девчонок. Танец показывать и объяснять концепцию наотрез отказался — на концерте увидят. Отдельно с Филом обговорили время и место завтрашней встречи, а также, что будем с собой брать. Кроме того, Фил предложил еще двух кандидатов в сборщики. Предложил отложить принятие решения по результатам завтрашней нашей поездки на понедельник.

С собой домой пришлось тащить выбранные лыжи с палками и ботинками. Михалыч рекомендовал в субботу (завтра) обкатать их, но завтра у нас с Филом первый поход за антиквариатом.

Дома поев, оделся потеплее и пошел к назначенному времени к спортзалу. Там собирались школьные стрелки с военруком во главе. Все вместе прошли к Горбатову получать винтовки, патроны и мишени. Горбатов, увидев меня, кивнул.

— Здравствуйте дядя Леша, — поздоровался я.

— Ты еще и стрелок? — усмехнулся он.

— ...я еще крестиком вышивать могу, и на машинке тоже..., — голосом Матроскина-Табакова заявил.

Он хрюкнул и заржал в голос.

Заводской тир располагался с краю стадиона между стадионными трибунами и сараями Желтого дома. В юности мы с пацанами только слышали из-за бетонных стен хлесткие выстрелы и иногда лазали за гильзами (особенно ценились желтые латунные), свинцовыми пулями и дырявыми мишенями. Больше ничего интересного там не было. Кому-нибудь везло, когда находился целый патрон.

Теперь стреляю сам, а кто-то завидует за забором. Настрелялись вдоволь. Горбатов патронов не пожалел. Подобрал себе винтовку с диоптрическим прицелом. Результатом стрельб остался доволен. Из десяти выстрелов на пятьдесят метров лежа с упора под конец выбивал восемьдесят пять-девяносто очков. Военрук похвалил. Единственная девчонка в стрелковой команде из восьмого класса в вынужденных перерывах (окон для стрельбы было четыре) тоже стала доставать меня вопросами о танце. Послал ее... к Воронковой. Наверное, обиделась.

Пятый день.

Утром объявил родителям, что в школу не иду. Дела! Мама попыталась возмутиться и выяснить причину. У нее пунктик — нет никакой уважительной причины для пропуска учебы или работы. Нытье про головную боль, температуру, боль в животе — не прокатит. Наверное, только госпитализация в больницу заставит ее смириться. Заявление о том, что директор школы в курсе моих дел и поддержка отца заставили ее смириться.

— Совсем большой стал, — то ли огорчилась, то ли констатировала она.

На автовокзале купили билеты на ближайший рейсовый автобус, следующий в нужном нам направлении, и через некоторое время мчались мимо заснеженных полей и лесов за приключениями. Я не знал, где нам выходить (ведь карт Гугл нет), поэтому пришлось просить водителя остановить в нужном месте. Остановившись на безымянном перекрестке, он махнул рукой в нужную нам сторону.

По не наезженному, заваленному снегом зимнику пришлось идти до нужной нам деревни около часа. Морозец был не ниже минус десять градусов, идти в начале было не трудно, и мы шли рядом. Наверное, охотниками на автомобилях была пробита колея, но потом ее завалило снегом, поэтому вскоре перестроились друг за другом и пошли след в след периодически меняясь.

Издалека, на возвышенности среди деревьев увидели темную от времени постройку с разрушенной верхней частью. Наша цель! Пришлось часть пути пройти по сугробам. От старой, почерневшей от времени деревянной церкви остались стены с частью кровли.

Главная дверь оказалась на замке. Следов возле церкви не было. Пошли вокруг постройки, продираясь через кустарник, какой-то мусор и сугробы. Обнаружили окно без стекол с оторванной кованой решеткой и решили проникнуть внутрь через него. При помощи Фила залез внутрь. Принял наше имущество и помог ему подняться ко мне.

Внутри было сумрачно. Хорошо, что Фил додумался захватить фонарик (вчера я про него забыл). Мы обошли это захламленное помещение. Полы кое-где были вскрыты. Похоже, эта церковь до недавнего времени использовалась, как склад и хранилище зерна. На стенах были какие-то огромные религиозные картины на холсте. Вероятно, церковь была бедная, поэтому, в свое время, здесь украшали стены таким образом. Деревянных икон на стенах не было. Их мы стали находить на полу или прислоненными к стенам. Икон в окладах не было совсем. Обошли и осмотрели все помещения церкви. Некоторые двери и дверцы пришлось вскрывать принесенным инструментом, заодно обнаружили другой выход, через который можно будет выйти на улицу. Другой церковной утвари не нашли. Возможно, для этого пришлось бы разгрести кучи мусора, которого здесь хватало. У нас набралось четырнадцать икон, две из них были до полутора метра высотой и три метровых иконы. Тяжеленные!

Переглянувшись, стали складывать найденное в удобононосимые стопки, обматывали их принесенной материей и перевязывать веревками. Получилось четыре баула. С учетом Юркиного рюкзака и моей сумки — с горем пополам мы могли все это унести, исключая высокие иконы. Их мы решили пока спрятать в церкви. Стоит ли мучится из-за сомнительной ценности найденного? Вышли нагруженные на улицу. С этой стороны виднелась плохо наезженная дорога, которую мы раньше не заметили. В ста метрах вдоль нее стояли дома, похоже, не жилые.

— Пройдемся? — предложил Фил.

Почему бы нет? Время есть.

Прошли деревню насквозь по колее, когда-то пробитой трактором. Деревня не жилая, хотя вдоль дороги стояли столбы с проводами. Еще не пришло время повальной добычи цветного и черного металла. Отдельные дома выглядели совершенно заброшенными, а некоторые еще — ничего, в них можно еще было жить. Возможно, они еще использовались в летнее время и имели хозяев. Во всяком случае, так же не пришло время скупки домов в деревнях москвичами для летнего отдыха или охоты.

Посовещавшись, решили побывать в заброшенных домах, которые явно не используются для проживания. Посетив несколько, испачкались как черти. Вдобавок, Фил куртку порвал. Зато нашей добычей стали еще несколько икон (одна даже раскладывающаяся, а некоторые с окладами) и несколько религиозных финтифлюшек, типа подсвечников и лампадок. Также нашли большой самовар с помятой крышкой и пару старинных толстых книг с ятями и ерами.

Решили так: за два раза перетаскиваем все, что сегодня нашли к автотрассе. Что не сможем сегодня отвезти, прячем поблизости от перекрестка, а в следующий выходной еще раз делаем вылазку в эту деревню. Похоже, здесь еще многим можно поживиться.

Получилось еще два свертка и самовар. Крупные иконы завернуть уже было не во что. Пришлось из половых досок церкви и ломаных деревянных конструкций мастерить что-то типа стеллажей, чтобы добраться до верхнего края холстяных икон и вырезать их из рам. Конечно, нам бы хватило и одной или просто куска холста, но мне почему-то стало жалко портить иконы. Наверное, жажда добычи или жадность проснулась. Зачем срезать одну икону, если мы собрали целый стеллаж? Срезали три. В одну завернули деревянные самые крупные иконы. Взятых с собой веревок не хватило. Пришлось идти в один из домов и срывать проводку. Время уже поджимало и мы, нагрузившись, отправились в первый рейс. Потом еле заставили себя сделать второй. До чего будет обидно, если наши мучения не окупятся!

Приведя себя в порядок, принялись голосовать попуткам. Остановился какой-то мужик на Москвиче и согласился подбросить нас до города за два рубля (на автобусе дешевле), неодобрительно покосившись на наши баулы. Мужик ехал проездом через город мимо наших поселков, и мы вылезли около железнодорожного вокзала (оттуда ближе всего до дома Фила). Хранить добычу решили пока в его сарае.

Сегодня суббота — банно-стаканный день. Договорились с Филом сходить в баню. Решили встретиться у меня.

В поселке имелась общественная баня и сложилась поселковая традиция — в субботу у всех в поселке банный день. На заводе в каждом цеху и на других предприятиях были свои душевые, а в некоторых и парилки, где после смены рабочие мылись каждый день. Меня удивляло — зачем ходить в баню, если моешься ежедневно? Однако многие считали, что мытье под душем — это не помывка, а размазывание грязи по телу, вымыться по-настоящему можно только в бане и заверяли меня — подрасту пойму. Вот сейчас подрос и... не понял. В субботу жители поселка, многие со своими тазиками и вениками шли в общественную баню, зачастую семьями с детьми. Ребенком, мне тоже приходилось с отцом ходить в баню при возвращении из школы.

Отец выбирал в сарае березовый веник, заготовленный с прошлого лета, брал у матери законный рубль или трешку, и мы шли в баню, по пути здороваясь со многими знакомыми. В кассе отец покупал билеты, занимал место в многолюдной очереди и присоединялся к своим знакомым или шел в пивнушку, расположенную рядом с баней, оставив меня в очереди. Через час, а может больше, дождавшись своей очереди, мы шли в раздевалку, отдав билеты бабушке, сидящей у входа. Она нанизывала их на конструкцию со спицей вверх. В раздевалке шли на свои места или раздевались на одном. Шкафчиков не было, а были длинные ряды деревянных кресел, разделенных подлокотниками, с высокой спинкой с крючками вешалок. Уже в раздевалке было очень жарко и скользко.

Раздевшись догола, шли в помывочное помещение. Найдя свободные тазики и место на бетонных лавках, отец ошпаривал кипятком тазики и лавку, потом запарив веник, шел с ним в парилку. Иногда и меня маленького тащил с собой.

В парилке горела одна тусклая лампочка под потолком, еле разгоняя темноту и клубы пара. Пар подавался из трубы с вентилем. Под самый потолок высокими и широкими ступенями поднимались деревянные скамьи. Все ступени, как правило были заняты голыми телами парящихся. В парилке было нестерпимо жарко, душно, пахло сырым паром и потом. Уже на входе на коже выступал пот или оседал конденсат пара. Погревшись, я пытался улизнуть из парилки и окатиться проточной водой под душем. Отец, сделав несколько заходов в парилку, начинал, наконец, мыть меня и мылся сам.

Я никогда не любил ходить в поселковую баню. Сидение в очереди тяготило. Если отец находил знакомых собеседников в кассовом зале или в пивнушке, то мне совершенно нечем было заняться. Кафельный пол во всех помещениях, скамьи в помывочном, лавки в парилке и тазики были скользкими и казались жирными (а может такими и были), несмотря на то, что тазики, места для сидения отец ошпаривал кипятком и пытался оттереть старыми вениками, которых было полно по углам.

На улице я никогда не встречал столько людей с дефектами тела или инвалидов. Наглядные физические недостатки мужиков выглядели отталкивающе. Кожа у большинства не знала загара. Загорелое лицо или верхняя часть тела до пояса (летом у дачников) темно-коричневая и молочно-белая ниже. В парилке я никогда не получал удовольствия, не понимал отца и других мужиков — в чем кайф? Душная сырая жара, вонь, обжигающая задницу жирная лавка, постоянные случайные касания потных тел соседей — вызывали неприятие и отвращение. Повзрослев, в парилку уже не ходил или заходил ненадолго, когда там было свободней. После парилки меня маленького отец мыл и натирал мочалкой. Став старше — я мылся сам. Спину терли по очереди. Когда возмущался усердию отца при надраивании моей спины, он привычно заявлял:

— Терпи казак, атаманом будешь!

Однажды не выдержал и спросил:

— Ты себя с такой же силой трешь мочалкой?

Он не нашелся с ответом, но усердствовать перестал.

После помывки, одеваясь в раздевалке, снова потел и приходилось чистое белье с одеждой надевать на мокрое тело, что не добавляло комфорта и удовольствия.

Окна женского отделения бани выходили на огромный пруд. Некоторые пацаны ходили вечером подсматривать в открытые форточки женской раздевалки. Когда женщины замечали извращенца — могли плеснуть кипятком в лицо. Иногда жаловались мужикам в мужском отделении. С охотничьим азартом, те окружали с двух сторон баню. Бежать было некуда, если пруд был не замерзший зимой. Пойманный, получал трепку от мужиков и разгневанных женщин, порку дома, позор на весь поселок и школу. Наиболее удачливые потом хвастались, что видели обнаженных одноклассниц и моих в том числе. Я никогда не ходил подсматривать в баню, опасаясь позора. К тому же, среди нормальных пацанов это занятие не приветствовалось.

Став старше, я перестал ходить с отцом в баню по субботам. Мыться ходили с друзьями в душ цехов родителей, на ТЭЦ или в баню в будни, когда там не было очередей, и тоже старались попасть в душевое отделение. На завод или в ТЭЦ можно было попасть через многочисленные лазейки в заборе, конечно известные нам.

Сегодня, из-за позднего времени с Филом решили идти мыться в заводской душ. Это было ближе, чем идти в баню. Попросил отца, находящегося дома, провести нас на завод через заводскую проходную. Не хотелось тащиться в темноте к ближайшей лазейке на территорию завода. Немного поддатый отец (суббота!), согласился провести нас в душ кузницы (считающийся лучшим на заводе). Наверное, решил смыться от матери по уважительной причине и "добавить" где-нибудь.

Уже лежа в постели с удовлетворением констатировал — процесс пошел. Еще родители сообщили, что меня искали ребята, а кто и зачем не знают. Они вообще не знали никого из моих друзей, кроме тех, кто проживал в бараках. Гадая, кто ко мне приходил и зачем, вдруг вспомнил — танцы! Забыл, совсем вылетело из головы из-за этих икон! Ничего — разберутся ребята сами в случае заварухи. Вымотался я сегодня.

Шестой день.

Утром сделал облегченную, уже становившуюся привычной зарядку. К назначенному времени отправился с лыжами в город к машиностроительному техникуму. Он располагался на окраине города в Новом районе и за ним уже начинались колхозные поля, где всегда проводились городские лыжные соревнования. Пока шел, пожалел, что сразу надел лыжные ботинки. Гладкая подошва на натоптанном снегу скользила как на льду, и температура понизилась по сравнению со вчерашним днем, мороз ощутимо щипал нос и щеки.

Выйдя за техникум — оторопел, так как не ожидал, что такое количество народа соберется на рядовые, в общем, школьные лыжные соревнования. Еще и оркестр наигрывал какие-то спортивные марши. Футбольные и хоккейные турниры, в которых я участвовал, проводились скромнее без оркестра. Михалыч выдал всем номера и сообщил кто, где, когда участвует. Оказалось, что я побегу эстафету, которая будет проходить на одном круге в несколько километров, а сейчас будет торжественное открытие соревнований. Выстроившись командами (оказалось десять команд по числу средних школ города и района), прослушали выступления каких-то важных мужиков. Кого-то за одно стали награждать за вклад в развитие городского спорта. Все хлопали, а оркестр играл туш.

Попытался присмотреться к музыкантам, так как знал, как правило, это "многостаночники". Днем музыкант стучал в тарелки, вечером "лабал" в кабаке, а завтра пел песни со сцены. Может, придется с кем-нибудь из них пересечься.

Потом, мы вчетвером пошли к старту эстафеты. Все мои партнеры из десятых классов — две девчонки и парнишка. Даже не знал, как и кого зовут.

Прибежал возбужденный Михалыч и распределил очередность, кто за кем бежит. Показал, где будет "Старт", он же "Финиш", зону передачи эстафеты и снова умчался по своим делам.

Я бежал вторым. Поинтересовался у коллег — где держать эстафетную палочку, ведь в руках лыжные палки? На меня все посмотрели, как на идиота. "Что-то тебя парень, я не видел на футболе или хоккее. Ты там все правила знаешь?" — возмутился мысленно.

Оказывается, здесь эстафета передается касанием в зоне эстафеты. Десятиклассник стал меня инструктировать, как надо принимать и передавать эстафету, когда стартовать, как рассчитывать силы на дистанции, забирать или отдавать лыжню и так далее. Оказывается, и здесь хватает хитростей.

Позвали на Старт. Снова появился взволнованный Михалыч. Пытался дать последние советы первой стартующей девчонке и нам. Волнения не было, чего не скажешь про моих старших напарников — все казалось какой-то игрой.

Первая десятка убежала. Надел лыжи. Ноги-то в лыжных ботинках стали подмерзать. Опытный десятиклассник, только сейчас стал надевать лыжные ботинки. Покатил с соперниками в зону по команде судьи. А соревнующиеся-то здорово растянулись. Моя пришла четвертой, можно сказать в группе лидеров. Молодец девочка — полностью выложилась, дышала, как загнанная лошадь и чуть не упала, передавая мне эстафету.

Рванул за ближайшей спиной соперника. Бежал спокойно, как на уроке. Решил — рвану, когда старт увижу, метров за триста. Лыжники еще больше растянулись. Спокойно обошел стартующего впереди меня и попытался догнать идущего вторым. Приблизился метров на пять, но перед финишем он смог снова увеличить разрыв, хотя я и рванул, как планировал. Передал эстафету третьим. Третьими мы и финишировали. Ребята меня хвалили, а Михалыч от радости хлопнул по плечу.

Потом было награждение. Давали какие-то красные вымпелы и грамоты. Наша школа в общекомандном зачете заняла второе место. Первой, конечно, стала команда из первой школы. Эта школа в городе считалась элитной и самой многочисленной, поэтому там и отбор школьников для соревнований происходил легче. Зато мы в футболе, хоккее, гандболе, настольном теннисе, как правило, всегда были сильнее. Все спортивные секции заводского спортзала комплектовались преимущественно учениками нашей школы, а в этих видах спорта нужна не только тупая выносливость, а умение и командная сыгранность.

Пока тянулось это мероприятие, замерз жутко. На эстафете вспотел, а сейчас все заледенело. Ног уже не чувствовал, даже выдаваемый горячий чай не помог. Живущий недалеко одноклассник Чапель Толя (он бежал гонку на десять километров), позвал к себе домой погреться. Зашел, выдул с ним еще кружку чая и согревшись, помчался домой.

Всё-таки в советское время власти уделяли молодежному спорту очень много внимания. В следующем веке такого не будет. Почему бы этого не сохранить?

Я в будущем перестал участвовать и следить за городскими спортивными мероприятиями, но все же был в курсе. Школьных ежегодных "Кожаного мяча" и "Золотой шайбы" не станет. Исчезнут многие бесплатные спортивные секции. Перестанут проводиться областные соревнования по футболу, хоккею, тяжелой атлетике, гандболу, баскетболу, настольному теннису. Пропадут в городе лыжники-любители (склоны реки будут пустыми по выходным дням), городошники (городошная площадка зарастет, а ограда разрушится). Тир окажется никому не нужным, так как все винтовки, хранящиеся в спортзале, сдадут в милицию.

Останется одна любительская команда в городе по минифутболу, укомплектованная преимущественно мужиками в возрасте, которые еще участвовали в "Кожаном мяче" и одна бесплатная секция по волейболу (ребята будут даже ездить на соревнования за счет спонсоров). Появятся залы для фитнесса, тяжелой атлетике, но платные. Возникнут секции бокса, рукопашного боя, карате для подростков — тоже платные. Даже межрайонные соревнования по боксу будут проводиться ежегодно.

Вот соревнования между командами учебных заведений города по легкой атлетике сохранятся — как правило, бег на среднюю и длинную дистанции и эстафета. Изредка будут проводиться лыжные соревнования среди школьников на реке, но не каждый год.

Действующим останется один наш стадион на весь город, переданный на баланс городской администрации, отреставрированный с хорошим газоном футбольного поля, беговыми дорожками, покрытыми не шлаком, как прежде, а прорезиненным покрытием, красивый, но как правило, пустующий. Грустно.

Зато появятся много людей разного возраста и пола, занимающихся спортом самостоятельно. Уже станет привычным видеть по утрам и вечерам бегунов и женщин, занимающихся скандинавской ходьбой.

Седьмой день.

В понедельник девчонки в классе молча косились на меня, но молчали, а на одной из перемен ко мне подлетела Воронкова с неизменной подругой (одна боится ходить, что-ли) и начала восторженно хвастаться успехами. По ее словам, танец получается просто здорово. Репетировали все эти дни, даже в воскресенье. Костюмы и платки у всех есть, только готовы будут только завтра. Очки тоже вроде бы все нашли. Сегодня тоже будут репетировать и приглашают меня посмотреть и оценить. Восьмиклассника с аккордеоном уговорили, и он уже играет им на репетициях. Сначала он, ни за что не соглашался, но они его убедили, только он согласился играть не на сцене, а из-за кулис. Стесняется. Из-за этого, он категорически раньше отказывался участвовать в концертах. Играет здорово. Им он уже играл всякие мелодии (наверное, замучили парня своими хотелками). Ему танец тоже понравился. Костюмы покрасить согласилась мама Ирки Моргуновой. (Знать бы еще, кто это такая?) Вот только нужно мне прослушать подобранные мелодии. Может у меня есть другое предложение. Толик (значит Толик?) с аккордеоном готов мне сейчас их проиграть. (Нашли композитора, блин!) А спортивные костюмы пришлось покупать всем. Всех размеров не нашлось, но помогла мама Ани Смирновой, работающая в Торге. Костюмы будут красить сегодня. Все это девчонки, сверкая глазками, выплеснули наперебой без всякой последовательности на мою многострадальную голову.

— Так, — попытался систематизировать полученную информацию, — танец разучен, каждая девочка свое место знает, музыка подобрана, музыкант подготовлен. Костюмы в доработке. Осталось прослушать мелодию и посмотреть ваш танец критическим взглядом, — подвел итоги.

Синхронно кивнули и уставились на меня выжидающе.

— Старшеклассницы есть? — вспомнил наезд одноклассниц.

— Есть. Филина и Оськина из твоего класса, — ответила Светка, чем-то недовольная.

"Вот чем вызвано молчание одноклассниц!" — догадался.

Попытался вопросительно поднять бровь (как Михалыч). Светка, поняв правильно мою мимику и вздохнув огорченно, неохотно ответила:

— Пришлось нашим девочкам отказывать.

"Да у них нешуточная борьба за место развернулась!" — догадался.

— Вашим тоже пришлось отказывать, кроме этих двух, — добавила.

"Конечно, Филиной разве откажешь?" — не удивился, зная одноклассницу и ее напористость.

— Хорошо! Приводите своего маэстро с гармошкой в Бюро на следующей перемене, — принял решение, — когда репетиция? — вспомнил просьбу девчонок.

— Договорились сегодня в четыре часа собраться, только мы теперь репетируем в нашем Красном уголке заводоуправления ЖБК. В школе все лезут посмотреть, мешают, — смущенно сообщила Воронкова.

"Сегодня соревнования по стрельбе!" — прикинул мысленно свое расписание.

— Завтра посмотрю вашу генеральную репетицию, уже в костюмах. Сегодня не могу. Всё, все по пещерам! То есть по классам! — вижу Валерку Федоренко, в нетерпении мнущегося в сторонке.

Времени уже не оставалось, и я на бегу договорился встретиться с ним вечером дома.

На следующей перемене в комнату комсомольского Бюро девчонки привели круглолицего коренастого паренька с аккордеоном. Серьезный парнишечка. Такие ребята с детства уже становятся мужичками с собственным мнением, твердыми убеждениями и взглядами на жизнь, и не всегда эти взгляды совпадает с общепринятыми. Как его девчонки обрабатывали?

— Ну, давай композитор, доставай свою физгармонь, изобрази что-нибудь..., — голосом Попандопулы из "Свадьбы в Малиновке" шутливо начал и прервался, натолкнувшись на серьезный укоризненный взгляд пацана.

"Да, мальчик, досталось тебе от сверстников за учебу в музыкальной школе!" — догадался.

— Ладно, Толя исполни, что вы там подобрали, не стесняйся, — немного смущенно подбодрил его.

Парнишка довольно уверенно сыграл две какие-то танцевальные мелодии. Я задумался — вроде мелодии подходят для танца, но чего-то не хватает. Экспрессии что-ли, более четкой отсечки моментов для движений в танце. Возможно, какой-либо ударный инструмент выручит? Хотя уверен, что с аккордеоном можно обойтись без ударных. Я поднял голову и уперся в три пары вопросительных глаз. "Гуру нашли — музыкального!" — мысленно возмутился и честно поделился сомнениями:

— Мелодии подходят, но мне кажется, чего-то не хватает в них.

Светкина подружка (так и не знаю имени) встрепенулась, и довольная воскликнула:

— А я говорила, говорила!

"Надо попробовать вспомнить ту, интернетовскую мелодию для этого танца. Вот и настает момент истины. Не ожидал, что так скоро придется воспроизводить мелодию голосом", — пришла мысль.

— Есть у меня вроде подходящая мелодия для этого танца. Только не знаю, смогу ли я правильно воспроизвести ее голосом? А ты сможешь подобрать аккорды с моего голоса? — обратился к музыканту.

— Не знаю, не уверен, может кого-нибудь с опытом попросить? — неуверенно ответил тот, посмотрев виновато на девчонок.

"Да ты боишься опростоволоситься? Наверняка, к кому-то из этих пигалиц ты неровно дышишь", — понял, мысленно усмехнувшись.

— Хорошо! Вы двигайте на урок, — указал девчонкам. — Ты, за мной, — скомандовал мужичку.

Пошли с Анатолием к учительской. Девчонки не торопились в класс и постоянно оглядываясь, что-то обсуждали. (Вот любопытные!) Показал им кулак. Рассмеялись.

Из учительской вызвал учительницу музыки. Она с улыбкой выслушала наши проблемы, так как, по-видимому, знала о танце и тоже заинтересовалась.

— И тебя Толя привлекли? — с улыбкой спросила музыканта.

— Я там, за кулисами..., — смущенно промычал тот.

— Хорошо, помогу вам, — согласилась. — У меня сейчас как раз окно, но как вам быть с уроком?

Я про себя решу и посмотрел вопросительно на Толика.

— Что у тебя сейчас? Кто учитель? — спрашиваю мнущегося подростка.

"Ты, парнишка, еще ни одного урока не прогуливал?" — догадался.

— История. Антонина Яковлевна.

"Yes! Яковлевна — свой человек". Сбегал, договорился за себя и за того парня.

Евгения Сергеевна села за пианино и в ожидании посмотрела на меня. Толик принес стул и присел рядом, приготовив аккордеон. Я попытался восстановить в памяти мелодию, а потом начал напевать:

— Ля-ля-ля-ля, трам-пам ...!

Помогаю, отстукивая ритм ладонью по столу. Некоторое время учительница сосредоточенно вслушивалась в мотив, потом сначала неуверенно начала нажимать клавиши, постепенно ускоряясь. Толик, тоже попытался что-то подобрать. Минут через пятнадцать после неоднократного моего мычания, нескольких моих советов и обсуждения втроем, она уже самостоятельно сыграла мелодию, близкую к оригиналу. Сразу видно профессионала. Толик тоже вроде стал играть уверенней и в нужной тональности, но на всякий случай захотел ноты. Евгения Сергеевна стала заполнять нотную тетрадь, иногда проигрывая некоторые отрезки мелодии на пианино. Изредка что-то стирала и записывала заново.

— Как тебе, нравится? — спросил его.

Он неуверенно кивнул.

Наконец учительница протянула Толику тетрадь с нотами. Поглядывая в тетрадь, он заиграл мелодию, сначала медленно, потом все уверенней. Повторил еще и еще раз. Вслушавшись, понял, что не хватает опять этих "отсечек" или акцентов. Попытался объяснить музыкантам — чего я хочу. (Ну, не музыкант я!) Учительница вроде поняла мое косноязычие. Стала какими-то музыкальными терминами объяснить Толику мою цель, а затем проиграла на пианино эту мелодию. Толик снова стал мучать свой инструмент. К концу урока решил — все, лучше уже не сыграть, и мелодия звучала близко к той, что я слышал в интернете.

— Что же у вас за танец такой, о котором вся школа гудит? — поинтересовалась она.

Я пожал плечами.

— Сегодня и завтра у девчонок репетиции, можете сходить посмотреть. Завтра я сам собираюсь подойти. Заодно Толику поможете, — предложил.

Она, подумав, помотала головой.

— А вы на генеральную репетицию не пойдете? — вдруг вспомнила.

— Я и не знал, что будет генеральная, — растерялся.

— Завтра, начало в четыре дня, — уточнила она, — там и звук по-другому звучать будет, — продолжила.

— А без нее никак? — что-то сомневаюсь, что девчонки захотят показывать танец до премьеры, да и костюмы надо обкатать.

— Можно, конечно. Не все будут на генеральной репетиции — не тот уровень концерта, — усмехнулась.

— Толик, сообщи девчонкам о предложении Евгении Сергеевны. Пусть сами решают и мне сообщат, — озадачил гармониста.

Учительница, забрав свою тетрадь у опешившего Толика, решительно вырвала лист с нотами и вернула ему, потом уставилась на меня:

— Сережа, откуда это у тебя? Раньше я в тебе таких талантов не замечала.

— Шифровался, — отшутился.

"Не надо мне лишних подозрений, тем более в гениальности".

— Евгения Сергеевна, я вот что еще у Вас хотел попросить. Вы можете оценить мои музыкальный слух и вокал? — решился.

— Со слухом, я тебе сразу скажу — более чем хорошо. А вокальные данные...? Спой чего-нибудь, — предложила.

Я повернулся к Толику, убирающему свой аккордеон. Увидев его умоляющие глаза, вздохнул и не стал выпроваживать его из класса. Задумался: "Что спеть? Не ромашки же?" Вспомнил понравившуюся когда-то песню юности и начал:

Ребята, надо верить в чудеса,

Когда-нибудь весенним утром ранним

Над океаном алые взметнутся паруса,

И скрипка пропоёт над океаном...

Стою, смотрю на задумавшуюся учительницу. В ходе песни она опять повернулась к пианино и стала подбирать мелодию. По окончании спросила:

— А эта песня откуда? Я ее не слышала.

За это я не опасался — услышу ее нынешним летом, поэтому смело заявил:

— В пионерлагере слышал.

— Странно. Хорошая песня, если бы я ее слышала, запомнила. Еще раз спой, пожалуйста, я мотив подберу.

— А с голосом как у меня? — меня интересовало другое.

— Хорошо у тебя с голосом. Я еще не определила твой диапазон, но петь ты можешь, даже на сцене. Конечно не оперной. Ну что, споешь? — ее другое интересует.

Повторил на бис. Она уже довольно правильно подыгрывала мне мотив. Потом схватила нотную тетрадь и стала записывать ноты, опять проигрывая мелодию на пианино. Закончив спросила:

— Слова напишешь?

— У меня почерк неразборчивый, — отговорился.

Заметил непонятный внимательный взгляд Толика на меня. Учительница прямо в нотной тетради записала слова песни. Потом шевеля губами и покачивая в такт головой, видимо про себя пропела песню. Закончив, она опять на меня посмотрела:

— Ты сам не желаешь выступить на концерте?

— В качестве кого? Вообще-то, я не планировал пока выходить на сцену, — многозначительно ответил.

Она не сразу, но выцепила слово "пока".

— Певца конечно. А почему пока? — заинтересовалась.

— Гитару приличную ищу. Вот буду уверенно играть, тогда можно будет подумать, — закинул пробный шар.

— У меня есть гитара. Я могу Вам подарить ее. Я все равно на ней не играю, — вдруг влез в разговор Толик.

"Вот тебе и мужичок! Да еще на Вы меня назвал. Дела!" Я на него посмотрел по-новому.

— Спасибо. Дарить ничего не надо. Если гитара приличная — куплю, если твои родители не будут против и назовут цену, — обломал его благородный порыв.

"Чего это его подвигло? Я чего-то не понимаю?" — гадаю мысленно.

— Не надо ничего дарить. Я могу помочь тебе с гитарой. "Ленинградка" тебя устроит? — вмешалась Евгения Сергеевна.

"Не фига себе! Не было гроша, а тут алтын!" — обрадовался.

— Конечно. Если цена приемлемая, — тут же отозвался.

"Еще бы! Ленинградские — лучшие гитары в Союзе".

— Приемлемая, — заверила.

Я начал подозревать эпидемию небывалой щедрости.

— А это Ваша гитара? — подозрительно спросил.

— Это не важно. Договоримся, — ответила, чуть смутившись.

Я взглянул на нее по-новому. А она еще совсем молодая — лет тридцать, наверное. Стройная и симпатичная. "Что-то раньше я этого не замечал", — мелькнула мысль. Наверное, срабатывал стереотип ученик — учительница. Гитара друга, скорее всего.

— Договоримся, — отзеркалил ей улыбку и виновато улыбнулся Толику.

— Тогда у меня будет условие. Ты выступишь на школьном концерте к 8-му марта. Можешь с этой своей песней, — озадачила.

Я, конечно, могу кровь сдать за "Ленинградку". Но выступать!? Поторгуемся:

— Тогда и у меня условие. Мне нужен хороший репетитор по гитаре. Платно, — добавил.

Теперь она задумалась.

— Сейчас, так сразу, ничего не могу сказать. Надо переговорить кое с кем, — ответила, погрузившись в раздумья.

— Спасибо за помощь. Мы пойдем? Перемена уже, — кивнул Толику на выход.

Учительница задумчиво кивнула, не вставая со стула.

В коридоре около двери класса столпились малолетки. Наверное, пришли на урок и не решились нас прервать. (Уши грели?) Окинул взглядом молодые лица. Не похоже, галдят слишком громко. В коридоре остановил Толика:

— Все, что слышал — никому! Забыть!

— А для танца? — испуганно, чуть ли не прошептал.

— А для танца надо. Как же будете репетировать? — удивился и продолжил: — Завтра и на концерте ты должен играть, как аккордеонист-виртуоз.

Улыбается.

— Сергей! А можно мне — на секцию к вам, — вдруг интересуется он.

— Конечно. У нас все ходят, кто хочет, — ответил не задумываясь.

Тут я понял подоплеку вопроса. Сколько таких домашних милых мальчиков сидят по домам, радуя своих мам примерным поведением и отсутствием влияния улицы? И страшно завидуют более активным, смелым и независимым сверстникам. Так появляются и развиваются комплексы, а потом вырастают "тюфяки", не способные постоять за себя и близких или негодяи, упивающиеся властью, третирующие подчиненных и более слабых.

— Конечно, приходи. У нас скоро будет боксерский инвентарь. Можно будет удары отрабатывать, — повторил и подмигнул ему.

— Я обязательно приду! — радостно крикнул он, убегая со своим аккордеоном.

Отступление. Евгения Сергеевна.

Евгения Сергеевна задумчиво глядя на заполнявших класс шестиклассников, пыталась разобраться в своих ощущениях в отношении Соловьева, сегодня открывшегося ей с другой, неизвестной и даже пугающей стороны. В процессе общения, она не могла избавиться от ощущения, что разговаривает с опытным взрослым человеком, а глаза видели знакомого подростка. Когда она преподавала в его классе, Соловьев немало ей потрепал нервы, так как являлся одним из самых недисциплинированных учеников в школе. Не раз она его выставляла за дверь, чтобы не срывал урок и не мешал ей и другим, а сегодня он с ней разговаривает, как взрослый человек, твердо знающий, чего хочет и уверенно добивающийся этого. А как он голосом исполнил мелодию? И в ходе воспроизведения на инструментах подавал дельные советы. Правда, музыкальной терминологии он не знает. Да и откуда? Слух оказывается у него прекрасный. Голос хороший. Мелодию и замечательную песню исполнил неизвестные. Еще эти многочисленные, интригующие слухи о танце, придуманный якобы им и сведший с ума старшеклассниц. Песня про Ассоль такая романтичная — как раз для подростков. Надо у коллег и знакомых музыкантов при случае поинтересоваться про эти произведения. Она не могла понять, как подросток за какой-то год, что она с ним не общалась, смог так кардинально измениться. Она даже не подозревала про его слух и голос, и к ее урокам он никогда серьезно не относился, а сегодня она увидела совсем другого человека, причем взрослого. Надо поговорить с его классным руководителем. Вроде в девятом — ведет класс Валентина Ивановна. "Надо внимательнее присмотреться к Соловьеву", — заключила она.

Наконец она пришла в себя, обратив внимание на замерший в удивлении непонятным поведением учительницы, класс. Начав урок, она сообщила:

— К своему удивлению, я сейчас услышала замечательную неизвестную песню. Я бы хотела, чтобы вы ее тоже послушали, а потом рассказали мне о своих впечатлениях и высказали свое мнение. Повернулась к инструменту, разложила тетрадь с нотами и текстом песни и положила пальцы на клавиши.

Седьмой день. Продолжение.

После последнего урока, выходя из класса, увидел у окна Воронкову с неизменной подружкой и подошедшими к ним Филину с Оськиной. Наверное, опять советов хотят, а я на стрельбы опаздываю. Подошел. Не дожидаясь моего вопроса, Светка выпалила:

— Толик нам все рассказал!

— Ну и...? — потребовал продолжения.

"Надеюсь, не про мой вокальный дебют?" — возникло опасение.

— Сказал, что музыка для танца — просто "отпад" и про Генеральную репетицию..., — помогла подружка.

— Мы хотели посоветоваться с тобой, — наконец решилась Светка и смутилась.

Одноклассницы удивленно вытаращили глаза на нас.

— Сегодня репетируете под новую музыку, а там решаете сами насчет Генеральной. Вообще-то для Генеральной репетиции, я думаю, вы еще не будете готовы. Предполагаю, что завтра выявится много недоделок и недоработок с танцем и костюмами, потребующих время на устранение, а Генеральная нужна, чтобы привыкнуть вам к залу, к сцене, к новой акустике. Там вы должны уже быть с готовым номером и только шлифовать умение, а не выявлять и устранять ошибки с недоработками. Был бы у нас еще день в запасе, тогда да, сам бы вас пинками погнал в клуб. Кстати, заполненный зрителями зал, способен кого угодно в ступор ввести. Никто из девчонок от волнения со сцены не упадет?

— Не должны, — засмеялись, — мы друг друга держим.

— Или держитесь. Профессионал может не с той ноги пойти, — пробурчал я. — Все девчонки, мне пора. На стрельбы опаздываю, — заявил уже на ходу, разворачиваясь к выходу.

— Удачи! Не пуха! Победы! — понеслось вслед несколько девичьих голосов.

На стрельбы чуть не опоздал. Когда несся мимо тира домой переодеваться, видел уже кучкующихся участников соревнований. Начало соревнований, и проведение стрельб было организовано буднично, без помпы, по-деловому. Очередная смена получала по три патрона для пристрелочных выстрелов. Стреляли и шли проверять мишени. Возвращались и получали уже по десять патронов. Отстреливались на зачет, подсчитывали очки и отходили к своим командам делиться впечатлениями и давать советы. Я выбил из "своей" винтовки восемьдесят шесть очков. Считаю неплохо. Слышал, что некоторые еле перевалили за пятьдесят.

Закончились стрельбы уже в вечерних сумерках. Нам, как хозяевам, пришлось тащить винтовки в спортзал. Наша команда заняла первое место. В тройку призеров в индивидуальном зачете я не попал, но не очень-то и хотелось.

Я поймал себя на мысли: "Что-то меня не волнуют мои результаты соревнований. К результатам лыжных соревнований остался равнодушен, сейчас на результаты в стрельбе наплевать. Не худший — и ладно. Изменились приоритеты или шкала самооценки? Что может меня расстроить?" Наверное, я просто знаю, что лыжи для меня в будущем не важны. Стрелять я буду всегда на отлично, но снайпером не стану. Вероятно, расстроюсь, если девчонки провалятся на концерте. Если за иконы получу шиш с маслом. Если мое пение не понравится зрителям. Вот и буду стараться в этом направлении, чтобы избежать неудачи.

Сейчас домашнее задание, потом встреча с Валеркой — соседом. Чего он хотел?

Фрол, наверное, выглядел меня в окно и сразу выскочил в коридор, стоило мне подойти к двери комнаты. А хотел он поделиться со мной своими успехами. Притащили они с младшим братом более двадцати предметов старины. Из них шестнадцать икон. Могли бы и больше, но есть тяжелые вещи (утюги, чугунная утварь). Даже был какой-то станок ткацкий или прялка, никто не знал. Кроме того, нашлись жмоты, не согласившиеся отдавать вещи Валерке, а требовали музейщика. Засада! На музейщиков ни я, ни Фил не тянем. Сунул мне пачку записок, пришлось заняться канцелярией. Сам придумал — самому и отдуваться. Пришлось внимательно описывать каждый предмет и разбирать Валеркины каракули. Все это делали в бабушкиной комнате, иначе проблем с соседями и родителями не избежать. Закончив, перетащили все в мой сарай. Озадачил Валерку новыми поисками и сообщил, что результаты будут известны в конце марта. Есть месяц основательно затариться. Глядишь среди барахла, и отыщется золотое зерно на крупную сумму.

За уроки сел только после восьми вечера. Вспомнилось — кто-то из ребят вчера ко мне заходил. Чего было нужно? Вспомнил о деньгах для Горбатова и выпросил у матери пятерку. Унизительно. Так и не смог сосредоточится на уроках, вздохнул и начал одеваться под мамино негодование:

— Куда собрался? А уроки, когда будешь делать? Болтаешься целыми днями!

— Надо мне, — буркнул, выскочил за дверь и направился к Ледневу.

По дороге вспомнил! Я же на танцах в субботу не был. Вымотался с иконами, потом ходил отмывать недельную грязь, а на танцах планировался "махыч" со станционными. Что-то у меня прежнего, не было такой загруженности — почти каждый вечер с ребятами проводил в безделье, а сейчас — то сил нет, то времени.

Серега оказался дома. Недавно пришел. Вышли в коридор, так как в его комнате находился вернувшийся нагулявшийся старший брат.

— Да, вчера заходили к тебе с ребятами. Хотели спросить — собираюсь ли на танцы? — подтвердил мои догадки.

— Был в отъезде по срочным делам. Уехал рано, приехал поздно, — пояснил Рыжему.

— На танцах драки не было, да и сам Дракон не появлялся со своими, — сплюнул он.

Я выругался:

— Вот мудила! Сам заварил и хотел других подписать за себя отдуваться!

Серега продолжил:

— Наши некоторые деньги приносили — четыре рубля, помнишь?

— Конечно, помню, — кивнул и вопросительно взглянул на него. (Проверяет мою память?)

— С Горбатовым сегодня виделся, — ввернул про случайную встречу. — Послушай, у меня сейчас завал в школе, а тут еще праздник, мероприятия всякие к нему. В воскресенье пришлось бежать на лыжах за школу, сегодня стрелял в тире, в субботу уезжал. Сейчас уроки, долбанные делать надо — еще не приступал. Собери деньги с ребят, с кого сможешь. В школе сам этим займусь, а в четверг пойдем выкупать. В среду на концерте встретимся — мне передашь, — пожаловался другу, перечисляя проблемы. .

— Мы с ребятами слышали стрельбу. Не знали, что ты там палишь. Подошли бы — "шуганули" городских так, что у них руки бы тряслись. Как отстрелялся и пробежал? — улыбаясь, поинтересовался.

— Нормально. Командой по лыжам вторые, по стрельбе — первые.

— С кем пойдешь к Горбатову? Я в ремеслухе буду, — продолжил вопросы.

— В школе найду кого-нибудь из наших или из секции. Они тоже должны принести деньги. Вот сразу после школы и пойдем, как раз в тот день секция будет, сразу и повесим груши. Заходи, разомнемся, — тут же запланировал.

— Ты знаешь, Серега..., — начал он и замолчал.

— Знаю. Тебе бокс неинтересен, заниматься ты им не собираешься и деньги сдавать тебе нет смысла. Так? — помог ему выйти из затруднительного положения.

— Так! — произнес с облегчением. — Миха, Зина (Зиновьев Витька), Вермут (Винников Славка), тоже не хотят сдавать — им тоже не интересно, — оправдывает себя.

— Я так и предполагал. Все равно, помоги собрать с тех, кого я не смогу увидеть до четверга, и без вас хватает желающих, даже слишком, — успокоил его совесть.

Я задумался. Конечно, нет смысла заставлять пацана заниматься спортом, если он не хочет и ему не интересно. Можно за компанию повисеть на турнике, потягать железо, когда рядом друзья это делают и никуда идти не надо. Испытать себя и сравнить себя с другими тоже интересно, а вот заниматься этим систематически, куда-то ходить и делать то, что не нравится, не имея цели.... Это все понятно — сам таким был недавно. Но то, что отказались сдать небольшие деньги — оставило какой-то неприятный осадок, хотя и здесь ребят можно оправдать. Семьи не богатые у всех, сами ребята дохода не имеют. Зачем тратить деньги на чуждые и чужие интересы? Случись какая-либо заваруха, или если чужие затронут кого-то из своих, соберутся все по первому свистку. Или уже не соберутся? Или соберутся не все? Серега вижу, все чаще удивленно посматривает на задумавшегося меня.

— Серега, мы взрослеем? — философски спросил и продолжил, раскрывая свою мысль: — Просто думаю, что с возрастом, мы отдаляемся друг от друга. У каждого появляются свои интересы и заботы, а интересы друга или своей компании становятся вторичны. Так мы и остаемся одни или прибиваемся к другой компании, меняем друзей на подруг, а потом на семью....

— Чего это ты задумался так серьезно? Расстроился, что не все деньги сдали? Так я сейчас принесу. А завтра объявим — всем без исключения сдать обязательно, иначе пусть гуляют, где хотят и с кем хотят. Принесут все, как миленькие, — предложил радикально решить вопрос.

Я удержал его:

— Не надо. Это, не выход. Я предполагаю, что все равно со временем распадется наша компания. Сейчас нас удерживают общие забавы и опасность остаться одному. Ведь одному даже на танцы не походить, — поддержки, в случае чего, не будет, но надолго ли мы рядом друг с другом? Вон, вам с Михой по осени в армию и два дня рождения в пилотке отмечать, если не три в бескозырке. Через полтора года я, куда-нибудь поступлю и уеду, может насовсем. У всех появятся другие интересы, заботы и проблемы. Грустно.

— Так у всех. Вон брат со своими старыми друзьями даже уже не собираются, только здороваются при встрече, минутку переговорят и разбегаются по своим делам. У многих семьи. А как они зажигали в молодости? Как мы. Сам ты слышал. Весь город ребят с Желтого дома знал и уважал.

— Вот и говорю — грустно, — повторился.

Оба замолчали задумавшись.

— Брат насчет гитары еще "менжуется". Я ему говорю: "Сколько лет ты ее в руки не берешь? Продай тому, кому она нужней". А он: "Пусть лежит. Есть, не просит. Подумаю. Может, продам", — вспомнил про мою просьбу.

— Не надо уже. Нашел неплохую гитару — Ленинградку, — опять успокоил его.

— Мне название ничего не говорит, не разбираюсь я в них. А чего ты вдруг захотел гитару? — заинтересовался он.

— Потребности души, — отшутился и уже серьезно продолжил: — В голове бывает, появляются какие-то мелодии, некоторые неплохие. Хочется их повторить, а гитара — самый доступный и подходящий для меня инструмент.

— Вот почему ты хотел неплохую гитару? — сообразил он и продолжил: — Композитором будешь?

— Вряд ли. Только для себя, а там видно будет. В институт собираюсь по технической части или в военное училище, — частично поделился своими планами.

— Офицер из тебя получится, — констатировал он, всматриваясь в меня.

Помолчали.

— Ладно, спасибо, что не забыл о моей просьбе с гитарой. Пойду уроки зубрить, — поднимаюсь с сундука, на котором сидели.

Домашнее задание я закончил во втором часу ночи.

Глава 3. Вторая неделя.

Репетиция.

На следующий день в школе я обошел своих ребят и спортсменов, заинтересованных в боксе. Собрал шестнадцать рублей. Уточнил у Филиной начало репетиции. На секции собрал еще двенадцать рублей. Передал ключ от спортзала АлексЕ (Сереге Алешкину), авторитетному среди спортсменов и ровесников пацану из восьмого класса, члену Бюро ВЛКСМ, отличнику, спортсмену и участнику сборных школы во всех игровых видах спорта, а сам отправился в Восточный поселок к заводоуправлению железобетонного комбината.

В Красном уголке на втором этаже, ориентируясь по шуму, обнаружил довольно большую группу смущенных, одетых в черно-белые трико девчонок, внимательно осматривающих друг друга, что-то непрерывно поправляющих и при этом оживленно щебечущих. Некоторые из них были в солнечных очках. Увидев меня, все замолчали, и я оказался под прицелами заинтересованных, насмешливых и вопросительных взглядов. В углу на стуле с готовым аккордеоном обнаружил Толика, чувствующего себя явно не в своей тарелке. Увидев меня, он просто воспрянул духом. В небольшом зале в заднем ряду заметил двух женщин. "Вероятно, чьи-то мамы", — предположил.

— Здравствуйте! Я надеюсь, самое интересное еще не пропустил? — попытался шуткой разрядить обстановку.

Не слушая возникший галдеж, поднял руку, прерывая шум и продолжил с улыбкой:

— Вижу, вижу! Все вы красавицы, настроены по-боевому и готовы всех порвать на концерте, а заодно покорить всех ребят. Я не против — пусть помучаются бессонницей, вспоминая вас.

Девчонки расслабились и заулыбались. Ко мне с улыбкой подошла Светка Воронкова.

— Очки все девочки не смогли найти. Может очки нарисовать? — выдала первую проблему.

— Если даже у одной не будет очков, придется снять их всем. А насчет нарисованных? Мне, да и другим ребятам, думаю, будет приятнее смотреть на ваши красивые личики, а не на боевую раскраску каких-то амазонок. Ответственно заявляю, как парень, — опять вызвал смех.

— Жалко, в очках так интересно смотримся, — опечалилась Светка.

— Не переживай, ваш танец и так произведет фурор, а завтра у вас всего лишь премьера. Вам после концерта столько будет предложений по выступлениям и столько вступлений, что успеете обеспечить всех какими-то очками, — успокаиваю.

Девчонки, прислушиваясь к нашему разговору улыбаются.

— Ну, а теперь поразите меня. Покажите, на что вы способны. Представьте, что вы выступаете в Кремлевском Дворце Съездов перед руководителем страны, — продолжил настраивать девчонок, устраиваясь в третьем ряду.

Продолжая перешучиваться и улыбаться, девчата встраиваются в ряд, охватывая друг друга за талию сзади. Светка, стоящая ближе к краю, командует тихонько:

— Приготовиться!

Все подобрались, убрали улыбки, подняли головы и выровнялись. Толик в углу тоже напрягся и положил рука на кнопки и клавиши, внимательно глядя на Светку.

— Раз, два, три! — продолжила она вполголоса.

Зазвучал проигрыш. Девчонки начали движения. Не ожидал. Двигались практически синхронно. Конечно, шероховатости были. Старался не засмеяться, ведь все-таки забавные некоторые фигуры получались, а мамы на последнем ряду ржали под конец, не сдерживаясь.

Конец танца. Девчата остановились и выжидающе уставились на меня.

— Браво! Молодцы! Не ожидал! Считайте, я и публика в восторге, — не стесняюсь сыпать комплименты и изображаю овации.

Девчонки облегченно заулыбались и зашевелились. "Они, что меня считают профессиональным хореографом? Я ведь первый раз в жизни это делаю, а они, как на экзамене, замерев и не дыша, ждут моей оценки", — удивился про себя.

— Чтобы из "замечательно" сделать "великолепно" выскажу несколько замечаний и предложений, — вновь замерли в напряжении.

— В танце старайтесь держать голову прямо, приподняв подбородок. Если нужно посмотреть на ноги, хотя чего вам на них смотреть, каждый день их видите. Это для меня и пацанов ваши ножки — шедевр природы и толчок для необузданной мальчишеской фантазии. (Смутились, но радостно). Так вот, если надо глянуть на ноги опустите глаза, а не голову. Во время танца не улыбайтесь. Держите строгое, надменное выражение лица. Вы кто? Царицы! Остальные в зале — пыль у ваших ног. Вас ничего не должно смутить, ни ваша ошибка, ни то, что ребята от восторга полезут на сцену. Крайним девочкам свободные руки убрать за спину. Теперь по костюмам. Важно постоянно чувствовать бедро соседки и не размыкать их, а для этого надо трико в этом месте скрепить, чем-нибудь, сшить нитками или, например, попробовать закрепить прищепками, на которые тюль или шторы вешают. Сами потом решите. Выстраиваться на сцене будете за занавесом. Когда занавес раздвинут, вы уже будете стоять, готовые для танца. После выступления занавес снова вас закроет, тогда расцепляетесь и уходите.

Встал и прошел к девчонкам.

— Когда поднимаете ножки, желательно чтобы ступни поднимались у всех на одинаковую высоту. Примерно вот такую, — показал, — иначе из зала не смотрится, — пояснил. — Далее, всегда держать ступни с чуть развернутыми носками, — показал стойку, подъем ноги и махи. — Дальше ходьба. Представьте себя на подиуме при показе мод. Ходить надо, как модели — нога за ногу, — показал, пройдя вперед и назад, вызвав смех. — И последнее. Поверьте, мне, как ценителю женской красоты (смех), желательно ушить трико так, чтобы они обтягивали ваши ножки, как рейтузы или колготки. Вот мои основные замечания. Конечно, движений маловато, но сейчас их придумывать и добавлять в танец нецелесообразно. Потом можно пофантазировать, добавить и отработать. А так и сейчас ваш танец — бомба! В Союзе, возможно, такого еще не было. Вы — первые и вы — лучшие! Представьте себя Терешковыми, — воодушевляю. — Вопросы ко мне есть? Вопросов нет. Перерыв на обсуждение, потом снова танцуем, — завершил выступление и подошел к Толику.

— Сыграл хорошо! То, что надо и как надо. Молодец! — похвалил зардевшегося пацана и продолжил:

— Наверное, в клубе тебе нужен будет микрофон с выходом на колонки. Зал там большой, шум будет от зрителей — твой звук будет теряться, — вслух рассуждаю.

Подошла Светка с какими-то мелочами. Отмахнулся. У нее и самой все хорошо получается. Посоветовал — разделить всю группу на две. Одни танцуют, другие смотрят и поправляют. Засмеялась:

— Мы так и делаем!

— И зачем я здесь? — изобразил огорчение.

Репетиция продолжалась еще пару часов. Меня поразило трудолюбие девчонок. Никто не стонал, не изображал усталость и не демонстрировал прочие женские уловки. Наверное, не было зрителей-мужчин. Толика, наверное, воспринимали как музыкальный аксессуар. А меня...? Даже не могу определить. Только раз, какая-то девочка огрызнулась на сделанное ей замечание. Филина резко и сразу поставила ее на место:

— Не нравится — можешь уходить, на твое место трое прибегут.

Да у них тут нешуточная конкуренция. Наверное, чтобы попасть в коллектив невероятные интриги затевались и страсти бушевали. Надо бы Светку похвалить при всех. Что ей пришлось вынести? Пора заканчивать:

— Все девочки хватит. Репетиция, будем считать Генеральная, закончена. Лучше уже не сделать. Вы все просто молодцы. Честно могу сказать — не ожидал. Поражен. А особое спасибо хочу сказать Свете, — я подошел к покрасневшей девчонке и поцеловал ей руку, под протяжное восхищенное девичье:

— О-о-о!!!

И все захлопали.

— Кому идти одной в другую от всех сторону, могу проводить я или Толик, — объявил и кивнул на опять смутившегося паренька. Хотя Толик тут же собрался и тоже кивнул, вызвав смех девчонок.

— Сережа, нас подожди, — попросила Филина.

Кивнул. "Чего ей надо?" — удивился про себя.

В коридоре, куда мы вышли с Толиком, оставив девчонок переодеваться, нас догнали мамы:

— Спасибо тебе парень. Замечательно придумал. Наши девчонки просто в восторге. Я сама, такого еще не видела. Мы просто поражены.

"Ага! Слышал, как вы ржали от восторга", — мысленно иронизирую.

— Вообще-то, это не я придумал, я только идею подсказал, а остальное они сами, — отговариваюсь. "Может еще смущение изобразить и ножкой шаркнуть?" — промелькнула мысль.

— Спасибо конечно, вы первые зрители, оценившие танец, — проявил учтивость.

Из здания заводоуправления вышли общей толпой, потом часть девчонок из Восточного отделились и пошли к своим домам, остальные растянулись по тропинке в направлении Заводского поселка. Проходя школу, Танька не выдержала и спросила:

— Сережа, а где ты этот танец видел?

Я наслаждался тихим вечером, слабым морозцем и не хотел говорить на серьезные темы, но что-то надо было отвечать:

— Честно, не помню. Может, видел по телику кавказские танцы, тогда и пришло в голову. Помнишь, там танцоры в черных бекешах и девушки в белых платьях? А может еще когда-то ..., — напустил тумана, пожав плечами.

Недоверчиво смотрит на меня.

— А еще сможешь, что-нибудь подобное придумать? — не оставляет она меня в покое.

— Не знаю. Танька, чего ты ко мне пристала? Посмотри вечер какой! — наконец не выдерживал и взорвался, демонстрируя раздражение.

Чтобы смягчить свою вспышку, задумчиво протянул:

— Подумать надо. А на какую тему? — передал вопрос ей.

— Я не знаю, — в растерянности смутилась.

— Вот и я не знаю. Хотя, имея веревку и палку, можно придумать что угодно, — злорадно заключил, оставив последнее слово за собой.

Мы расходимся к своим домам. В нашу сторону идем с девчонкой из Желтого дома. Киваю на клуб:

— Завтра премьера. Девчонки сильно волнуются? — меня беспокоила их психологическая устойчивость.

Из-за чрезмерного волнения одной, усилия всех могут пойти прахом.

— Конечно, волнуются, но все будет в порядке, я уверена, — успокаивает меня. — А зачем палка с веревкой? — интересуется.

— Какая палка? — пытаюсь сообразить, о чем она.

— Ты сказал, — напомнила.

— А, это не я сказал, а Ходжа Насреддин в фильме. Помнишь? Он там пытку придумал, используя веревку и палку, так как больше ничего не было, — объяснил.

У Желтого дома попрощались.

— Интересно ты думаешь, — непонятно отметила девчонка на прощание, чем озадачила меня.

Сижу после ужина за уроками. В правое ухо телевизор бубнит, за спиной мать зудит опять на отца. Отец бурчит, оправдываясь. Мысли разные в голову лезут. Никакого настроения нет для уроков. Надо сменить вид деятельности, как советуют.... Кстати, кто? психологи? Достал заветную тетрадь. Наткнулся на тему — ПЕСНИ. Одну песню уже исполнил, правда, уже созданную или ее скоро придумают, а я планировал записывать песни из будущего с целью прославления себя любимого и для повышения своего благосостояния и своих близких. Хореографом и менеджером я себя уже выставил. Песню на концерте к 8-му марта обещал спеть. Что если я исполню обещание и спою "свою" песню из будущего, да под гитару? Если сумею, а не успею подготовиться, то выполню обещание, спев "Ребят" под пианино Евгении Сергеевны или аккордеон Толика. Надо срочно вспоминать какую-нибудь песню. Концерт к женскому дню. Песни для женщин. Покопавшись в памяти, ничего не вспомнилось. Ничего в голову не лезет. Наверное, переутомился. Надо добивать уроки и спать. Завтра подумаю еще.

Праздничный день.

На следующий день девчонки уже перед уроками нам подарили подарки к 23-му февраля: открытки с наивными пожеланиями и оригинальную многоцветную ручку с линейкой. Даже придержали ребят перед классом пока раскладывали подарки по партам. Одноклассники снисходительно улыбались, переглядываясь. Когда все расселись, к доске вышла Маринка Любимова, боевая и самая горластая в классе. Девчонки загадочно зашикали на возбужденных ребят, рассматривающих и щелкающих подаренными ручками. Дождавшись тишины, Маринка своим громким голосом торжественно зачитала поздравление будущим защитникам Родины, иногда заглядывая в шпаргалку.

Сразу вспомнил — уже через полтора года страну ждет Афганистан. Из ребят класса, только я там побываю, но в город тоже придут цинковые гробы. Будет свой Герой Советского Союза, награжденный посмертно. В честь него будет названа Первая школа (учился) и улица, на которой она стоит (или жил герой), но сколько участников, оказывавших "интернациональную помощь" сопьются или станут "наркошами"! Эта война для страны станет одной из критических ошибок, после чего неумолимо покатится под исторический откос. Что я могу сделать? С трудом выплыл из горестных размышлений.

Маринкино поздравление было уже развернуто и продумано, с претензией на креативность. Наверняка пришлось ей с девчонками поломать голову над текстом! У двери застыла учительница математики и рукой показала классу не реагировать на ее появление, а с улыбкой тоже послушала поздравление от девочек. Не дружно похлопали довольной Маринке.

У меня на столе лежали еще два свертка. Наверное, индивидуальные подарки. Так девочки проявляют свою симпатию к одноклассникам-мальчикам. К 8-му марта, наоборот. Обычно, подобное проявление чувств вызывает насмешки у пацанов. Разворачивать подарки не стал — начался урок.

Вспомнил, как в шестом классе я к 8-му марта сделал индивидуальный подарок Таньке Филиной, посчитав ее наиболее психологически стойкой к подаркам с сюрпризом и беззлобным шуткам. Дома взял маленького фарфорового слоника и начал заворачивать в газеты, стараясь завернуть плотнее. Извел уйму старых газет. Получился солидный сверток. Затолкал этот сверток в коробку из-под обуви. Коробку тоже завернул в кучу газет. Поверх обернул калькой и перевязал ленточкой. Получилось симпатично на мой взгляд. В школу пошел с одноклассником — Юркой Беляевым из соседнего барака. Одному идти в школу с явным подарком седьмого марта было стыдно. "Подарок" под ехидные взгляды пацанов водрузил на Танькину парту.

Это было непередаваемое зрелище. Мои мучения с упаковкой стоили этого. Танька, под любопытными взглядами всего класса, сначала в торжественной тишине начала развязывать ленточку, потом разворачивать бумагу и газеты, одну за другой. Послышались смешки и шутки, а газеты не кончались. Уже начали смеяться открыто. Наконец она дошла до коробки. Достав сверток, борьба с газетами продолжилась. Уже ржали все. Несколько раз Танька пыталась бросить это занятие, но подруги и любопытство заставили ее разворачивать газеты вновь и вновь. Когда сверток стал совсем маленьким, она не выдержала и обиженно бросила его на стол. Соседка взяла его и стала щупать:

— Там что-то все-таки есть, — заверила подругу, и сама стала разворачивать оставшиеся газеты. Наконец достала слоника и поставила перед расстроенной Танькой.

— Красивый, — успокаивающе констатировала.

Когда учительница сделала замечание про беспорядок возле Филиной парты, она обиженно заявила:

— Пусть, кто упаковывал, тот и убирает.

Конечно, я убирать не стал. Не знаю, узнала ли Танька про дарителя (скорее всего, узнала), но упреков от нее не слышал, а в старших классах на переменах часто стал ловить ее взгляд. Бывало, что это меня раздражало — никогда не считал себя писаным красавцем.

На перемене в дверь заглянул пацаненок и позвал меня к Евгении Сергеевне в музыкальный класс (как он назвал). Там она меня обрадовала — гитара меня ждет, и протянула бумажку с адресом.

— Просят за гитару пятнадцать рублей, — выжидающе взглянула на меня.

Задумываюсь — когда выбрать время. Моя пауза видимо обеспокоила учительницу.

— Можно в рассрочку, — добавила тут же.

— Не надо в рассрочку, заплачу сразу. Когда можно зайти? Могу в пятницу, после школы или в субботу.

— Наверное, лучше днем в субботу, — уточнила и добавила: — Продавец гитары согласился поучить тебя. Об остальном, вы с ним сами договоритесь. Он мой старый знакомый и хороший музыкант, — зачем-то сообщила.

Наверное, намекает, что имеет на него влияние.

— Это не его гитара? — уточнил зачем-то, ведь это не важно.

— Не его, но инструмент хороший, — улыбается.

— Вопрос есть насчет концерта. Кто организует концертные выступления? — сменил тему разговора.

— В клубе есть подготовленные люди, организаторы, осветители, звуковики. Ведущим концерта будет Лена Малкова — наша школьная старшая пионервожатая. (Это не удивительно, она часто ведет концерты и не только школьные.) Я тоже участвую в организации. А что ты хотел? — уже серьезно заинтересовалась.

— Перед танцем девочек и после танца, надо закрыть занавес. Аккордеонисту, наверное, потребуется микрофон с колонкой. Возможно, звука на зал не хватит, — высказал наши (свои) желания.

— Толя, что, петь будет? — притворно пугается.

— Для инструмента, — уточнил без улыбки.

— Это все решаемо. Зря вас не было вчера на генеральной репетиции. Там бы все решили, — ответила и призналась:

— Организаторы концерта не хотели пропускать ваш танец, как неизвестный номер. Я убедила, что все будет пристойно и интересно. И инспектор ГОРОНО подтвердила, что это что-то необычное и замечательное. (Вот так "мамы" на вчерашней репетиции!) Так, что у вас поддержка есть и сверху. Я сама заинтригована, что вы там могли выдумать необычное?

Понял — идеологическая цензура в действии. Партия плотно опекает культуру, и чиновники от культуры могут просто на всякий случай запретить номер, выбивающийся из утвержденных и установленных рамок, способный вызвать неприятные вопросы сверху.

— Спасибо, — благодарю ее за поддержку "кота в мешке". — Во сколько собираются исполнители? — вспоминаю важный момент.

— Концерт — в шесть вечера, участники собираются за два часа, то есть в четыре дня, — уточнила.

— А наш танец, когда? — пытаюсь спланировать свой распорядок дня.

— Надо у организаторов уточнять, где-то в середине, — отговаривается.

На следующей перемене нарисовались Воронкова с "хвостиком" и протянула сверток, перевязанный ленточкой с открыткой под ней, и мило краснея протянула мне:

— Это от нас, с Праздником!

Я опешил.

— Спасибо, конечно. Искренне тронут! Что вы со мной девчата делаете? — воскликнул. — А как мне вам отдариваться? К 8-му марта? — выплеснул свою проблему.

Никогда, ни в прошлом, ни в будущем не любил получать подарки. Они обязывают дарить что-то в ответ, а если таких дарителей много?

— Не надо ничего дарить. Ты уже сделал нам всем подарок, а может, еще сделаешь, — успокаивает меня, хитро поглядывая исподлобья.

Я передал им информацию Евгении Сергеевны о времени сбора участников и предложил собраться всем в половине пятого. Подозревал, что при организации концерта будет много бестолковости и неразберихи и много времени будет затрачено впустую, а ожидание в безделье выматывает больше, чем исполнение.

Светка в ответ сообщила, что трико придется сшивать. Прищепки или не держат, или рвут материал. Уже оповестили всех и предупредили, чтобы приготовили нитки и иголки. Дополнительно привлекли двух девочек на помощь. (Обрастаем техническим персоналом).

Распрощавшись, только вошел в класс, как насел Фил с упреками. Протянул четыре рубля и начал упрекать:

— Тебя не отловить. Надо бы спокойно поговорить по антиквариату, по расширению числа сборщиков и обсудить еще много других вопросов.

Я смутился. Вспомнил, как он на уроке об этом шептал и взмолился:

— Давай сразу после уроков обговорим все — сейчас голова кругом с этим праздником и концертом.

На уроке сидел и вспоминал песни будущего о женщинах. В голову вдруг пришла понравившаяся легкая и трогательная песня "Про бабушек" Славы Мясникова из Уральских пельменей. Вспомнил незатейливый мотив, некоторые строчки и слова. Достал черновик и стал записывать, оставляя пропуски. "Потом вспомню или придумаю", — решил.

"Когда с бабушкой ты оставался вдвоем

У нее не было другого дела

Чтобы заботиться о внуке своем

И нет той заботе предела..."

Уроков еще впереди много и не только сегодня. "Репетитора в субботу попробую озадачить, чтобы написал аккорды для гитары и показал их. К концерту попробую выучить и сыграть", — запланировал.

На следующей перемене подкатили три десятиклассника по вопросу боксерской секции. Огорчил (огорчил ли?), что пока приобретаем только боксерский инвентарь на свои деньги по желанию и собираем по четыре рубля до обеда четверга. Один достал и протянул пятерку (видимо знал). Отдал рубль сдачи из Юркиных денег.

Удивили два семиклассника, подошедшие с тем же вопросом и протягивающие деньги. Чувствую некоторое беспокойство и учиняю экспресс допрос. Из недомолвок и мычания малолеток понял, что они первые ласточки — самые смелые, а желающих значительно больше. Вляпался! Меня, случись чего, родители разорвут. Решаю: "Надо посоветоваться с Михалычем. Он рискует больше меня. Да и денег от старшеклассников хватит для покупки". Объявляю:

— Вы, ребята, молодцы, что хотите заниматься таким мужским видом спорта (воспрянули), но я пока вам ничего не могу сказать. Решение из-за вашего возраста должны принимать взрослые, поэтому денег от вас пока не надо. (Огорчились). Не унывайте! — подмигиваю, улыбаясь. — Я же не отказываю, завтра подойдите, думаю, все к тому времени будет ясно.

Выбрав свободное время, отправился к Михалычу. У него заперто, но за дверью слышится какая-то возня. Понятно. У него в разгаре роман с одной из молодых фигуристых "англичанок", появившихся в школе год назад. Вспоминаю, что их ждет долгий счастливый брак, двое сыновей, сделавших успешную карьеру военными медиками. Тут же вспоминаю про свое желание подтянуть свой английский. Где найти на все мои хотелки время!?

На следующей перемене озадачил Михалыча желанием семиклассников.

— Как чувствовал, что ты Серега со своей затеей принесешь мне проблемы! — в возмущении воскликнул он, — Я же не могу создать боксерскую секцию без квалифицированного тренера по боксу. Этот спорт травмоопасен и потребуются врачебные справки о допуске к занятиям.

"Не надо меня грузить! А другой детский спорт не травмоопасен? Что-то я не помню, чтобы на многочисленных секциях от меня требовали врачебные справки!" — мысленно возмущаюсь.

— Можно организовать такую же секцию по ОФП для малолеток с тренером из старшеклассников под эгидой комсомольского бюро. Плохо обламывать добровольное желание подростков заниматься спортом. Пусть бегают, прыгают, скачут через скакалку, отжимаются, подтягиваются, а между делом постучат по груше, висящей в зале, но без учебных боев, — предлагаю свой вариант решения.

— Подведете вы меня "под монастырь", — задумывается, сокрушаясь, — А тренером тебя? — хитро улыбается.

— Да куда мне? И так времени свободного нет. На личные дела не хватает, — пожаловался. — Тарасова из десятого или АлексУ из восьмого можно назначить, — перевел стрелки. — Ребята ответственные, серьезные, спортсмены. Сами знаете. АлексА сам со мной в секции регулярно занимается и брат его из седьмого класса, — продолжаю убеждать задумавшегося Михалыча. — Все равно потом две трети отсеются, как почувствуют нагрузку и увидят, что, надев перчатки Стивенсонами не стали, — улыбаемся уже вдвоем.

— Все продумал? Хорошо, схожу к директору. Сделаем так, как он скажет, — снимает с себя принятие решения и облегченно расслабляется. — Что ты там за танец оригинальный выдумал для девчонок? — уже нормальным тоном спрашивает.

Какими путями по школе сплетни расходятся? Где танец и где Михалыч? Он же в учительскую раз в неделю заходит. А туда же! Достали уже!

— Ничего я не придумывал. Только идею предложил, а девчонки загорелись и сами все додумали и сделали, — устало, привычно отговариваюсь.

— Не скромничай, — не верит.

С Филом, по пути домой, долго обсуждали нашу тему. Я пытался внушить ему:

— Под нашу деятельность при желании можно подвести статью. Непродуманные действия нас или сборщиков, могут спровоцировать владельца взломанного дома или похищенной иконы написать заявление в милицию и вскоре мы будем объясняться с ментами. Оно нам надо? Мы должны стремиться к тому, чтобы все в цепочке должны быть довольны, от антиквара до владельца старинной вещи и также все должны опасаться выпасть из этой системы. Лучше не выставить предмет на продажу, чем потом все потерять, в том числе наше будущее.

Вроде он проникся. Решили собрать все в моем сарае, в свободное время внимательно осмотреть, привести в товарный вид и составить опись. По возможности, отвозить товар в Москву раз в месяц. Сборщики, подобранные мной, замыкаются на меня, побранные им — на него. В пятницу переносим все от него ко мне. В воскресенье едем снова в Душкино, шарим там еще раз и вывозим все на "базу". Первую поездку в Москву запланировали в конце марта в каникулы. Довольные разошлись, договорившись встретиться на концерте.

В клуб подошел раньше девчонок. У встретившейся озабоченной Евгении Сергеевны выяснил кто организатор концерта. Оказалась, это известная всем в поселке Ольга Цветкова, выпускница нашей школы.

Ольга жила в поселке. С детства являлась постоянной участницей всех культурных мероприятий школы и клуба. Она пела, танцевала, декламировала стихи и вела различные культурные мероприятия, теперь заведует организацией концерта. После школы стала работать то ли в отделе культуры, то ли в Заводском клубе. Многое про нее мне известно. Трудно в поселке сохранить тайное про ровесников.

С трудом нашел ее на втором этаже в каком-то помещении в окружении галдящей толпы девчонок. Увидев незнакомое лицо, все замолчали и уставились на меня. Ольга, конечно, меня узнала, хотя мы раньше никогда не пересекались, но разница у нас в возрасте не большая и общих знакомых много.

— Знакомьтесь, Сергей Соловьев, автор танца, о котором мы все слышали, но не видели, и надеюсь, сегодня увидим, — торжественно, но с какой-то насмешкой объявила Ольга.

Шаркнуть ножкой, сделать реверанс, хотя нет — это женское. Поклониться? Что-то мне не нравится начало. Просто кивнул головой. Ольга, хоть и полновата, но пока молодая смотрится привлекательно для пацана. "Я бы отдался, не сопротивляясь!" — шучу про себя.

— Здравствуйте! — подчеркнул, что вежливость никто не отменял и продолжил:

— Ольга, вы сильно преувеличиваете, или вас намеренно ввели в заблуждение. Не я автор танца. Меня можно назвать автором идеи, но так уж сложилось, что, выдвинув идею, я продолжаю курировать спонтанно сложившийся коллектив, поэтому надеюсь, вы заинтересованы в нормальном проведении номера, — выдав эту тираду, смотрю на нее.

Вижу — смешалась или смутилась.

— Конечно, конечно. Что ты хотел? — смотрит серьезно на меня.

"Ага, мы уже на "ты", — отметил.

— Хотел бы узнать, когда танец по программе и попросить перед танцем и после него закрыть занавес, а нашему аккордеонисту для инструмента поставить микрофон, подключенный к колонке.

Ольга начала шарить по каким-то спискам с многочисленными пометками, подчеркиваниями, перечёркиваниями. (Как она там разбирается?) Наконец что-то нашла:

— Ваш номер после оркестра народных инструментов, это где-то, через час после начала концерта. Я накануне напомню. А надолго закрывать занавес?

— Секунд сорок — минуту, — прикинул, за сколько секунд девчонки успеют сцепиться и расцепиться.

— Тогда, мы пустим стихи про Армию перед занавесом пока вы там готовитесь, — она вновь склонилась над списком и начала там чиркать дополнительно.

— Так даже лучше. После танца, времени закрыть девчонок занавесом понадобится меньше, — дополнил.

— Насчет звука подойди к Валерке, он за звук отвечает, — Ольга подняла голову и призналась:

— Ты меня Сергей поражаешь. Не ожидала от тебя.

"А чего ты ожидала? Что я с бутылкой "бормотухи" на глазах изумленной публики начну склонять тебя к интимной близости?" — мысленно иронизирую.

— Где его искать? — на всякий случай спросил.

— В репетиторской ВИА или на сцене, — отвернулась она к окружающим.

Понял, я лишний при перетирании чьих-то костей. Сейчас выйду и стану причиной новой темы обсуждения. Стоило ли мне связываться с этим танцем? Кому еще придет в голову кроме меня про меня — "Буба Касторский со своими цыпочками"? Вышел в фойе. Большинство девчонок из "Домино" уже собрались и стоят отдельной группой. В руках сумки и пакеты. Чуть в стороне — Толик с ящиком аккордеона. Пошел к ним. Навстречу кинулась Воронкова:

— Евгения Сергеевна сказала, что ты уже здесь. Все очки достали.

— Все собрались? Наш номер через час после начала концерта, после народных инструментов. Обещали предупредить заранее, но ты попроси кого-нибудь отслеживать репертуар. Сам тоже буду контролировать. Не хочу, чтобы вы попали впросак из-за чьей-то нерасторопности или зависти. Перед танцем вас закроют занавесом, надо будет успеть сцепиться. Переоденетесь, время будет, потренируйтесь на скорость, а в будущем надо бы придумать эффектный выход на сцену без занавеса.

Пока говорил, девчонки обступили нас и напряженно вслушиваются. Когда кто-то из них пытался что-то сказать, ее одергивали подруги. (В авторитете я, блин!) Вижу — все волнуются.

— Если у кого есть вопросы или предложения по-существу, прошу, — предложил девчонкам.

— А где переодеваться? — спросил кто-то.

— Понятия не имею, сами найдете. Неужели такие дивчины гарные с какой-то мелочью не справятся? — попытался шутить.

Не доходит. Вспомнил короткий анекдот:

"Пришла подруга поплакаться на жизнь, ржали до утра..." — вроде появились улыбки у некоторых.

Продолжил отвлекать:

"Одна подруга жалуется другой: — Встречаюсь с двумя парнями — не знаю, кого из них выбрать?

— А что сердце говорит?

— А сердце говорит — не майся дурью, вернется твой парень, убьет всех троих".

Вот теперь послышался смех.

— Все я пошел, надо решить со звуком для Толика, — кивнул на подошедшего паренька. — И не радуйтесь, I'll be back — я еще вернусь! — пытаюсь скорчить зверскую морду и скопировать интонации Железного Арни, хотя еще никто из них не видел этого фильма.

Улыбаются. Вроде бы немного снял напряжение. Потом подойду, еще повеселю.

После долгих поисков Валеру-звуковика нашел под сценой. Я и не знал, что там много помещений. Никогда не задумывался, где переодеваются многочисленные артисты. Мне показалось, что от Валеры попахивало перегаром, но по лицу не было заметно. Выложил ему наш вопрос со звуком. Он молча махнул рукой, и мы пошли на сцену. Я объяснил, где предположительно будет сидеть наш аккордеонист. Он пожал плечами и заверил:

— Нет проблем! Я буду при сцене, предупредишь перед номером — поставлю микрофон, подключу к "усилку" и за громкостью прослежу.

Проходя в фойе мимо ряда зеркал, кинул взгляд на свое отражение. Что-то мне не нравится. Пригляделся. Одежда, как у большинства школьников. Прическа! Мне перестали нравиться мои длинные волосы до плеч. Надо бы прическу сменить, но какую выбрать? Залысин еще нет и намека. Лицо обычное. Надо попробовать виски и волосы над ушами постричь коротко, а на затылке пусть остаются длинными до воротника. Челку оставить на бок, только укоротить. Пробор, наверное, не нужен будет.

В фойе появились мои ребята.

— Ты чего на себя пялишься? — смеется Серега Яшкин и сам смотрит в зеркало на себя.

— Говорят, что я изменился. Вот ищу изменения, — оправдываюсь.

Смеются.

— Ты действительно ведешь себя не как обычно, — с улыбкой подтвердил Серега Леднев.

— Старею, наверное, или съел что-то! — отшучиваюсь.

— Пойдем в зал, места забьем, — поторопил, всегда куда-то спешащий Крюк.

Зрительный зал был разбит на три части. Передние около десяти рядов (партер), потом проход и за ним бОльшая часть кресел. Проход и галерка — последние пять рядов. На подобных мероприятиях мы старались всегда сесть на галерке. Так и сегодня заняли подряд десяток кресел посередине зала, согнав (попросив) пару зрителей. Я не стал садиться с ребятами.

— Вы, наверное, уже слышали про танец? — поясняю (закивали). — Боюсь, без меня не справятся — обос...утся или обидит кто, — продолжаю.

— Меня на помощь возьми! Меня! И меня! — загалдели друзья.

— Если вас увидят — точно обоср...тся! — смеюсь.

Заржали так жизнерадостно, что в зале на нас стали оглядываться.

Так под смех друзей пошел под сцену к "своим цыпочкам", вспоминая анекдоты. Спустился, а где их искать? Вроде не выступаю, а в туалет потянуло. С чем это связано?

В туалете ополоснул лицо. Жарко все же в плаще. Пошел, сдал верхнюю одежду в гардероб. Уже время к началу, а народ все прибывает. Понял — рабочий день закончился. В это время концерты люди любят, так как развлечения в дефиците. Хорошие фильмы в клубе редкость. По телевизору не пятьдесят-сто программ и мелодрам с Домом-2. Социальных сетей и интернета тоже нет. Развлечениями люди не избалованы, вот и валит народ с радостью на любые концерты, тем более бесплатные. Глянул на часы в фойе — время! Снова пошел под сцену.

На этот раз меня нашли и провели в женскую раздевалку, заверив, что все уже переоделись. Над головой слышу женский голос через динамики начал торжественно что-то объявлять. Началось.

Мы находились в довольно большом помещении, полном девчонок и женщин. Наши стояли компактной группой в необычных на фоне других выступающих, черно-белых костюмах. Многие лица сливались с белым цветом костюма, некоторые заливал нездоровый румянец, а руки не находили своего места, что-то теребили, поправляли.... Некоторые девчонки нервно разговаривали или неестественно смеялись. Я оглянулся — да тут почти все ведут себя так, впрочем, за исключением девчонок из танцевального ансамбля "Вдохновение". Вот те изображали из себя бывалых артисток и снисходительно поглядывали на остальных. Доминошницы, увидев меня, обернулись и замерли.

Сразу начал отвлекать и развлекать:

— Слышал, что у мусульман в раю праведника окружают молодые девушки-красавицы. Так вот знайте — гляжу на вас и чувствую себя в раю! — воскликнул и поднял вверх руки.

Робкие попытки улыбнуться. Ведь смешно! Ладно, продолжаю:

— Света! Гляжу на наших девчонок и думаю, если какую-либо замарашку нарядить в ваш костюм, то от пацанов отбоя не будет, — вот вроде глаза заискрились и послышались уже искренние смешки.

Тут кого-то вызвали на сцену. Опять напряглись. Начинаю травить анекдоты:

"Родители, вернувшись с работы, застали бабушку в предынфарктном состоянии. Весь день внучка ходила за ней и повторяла: — Молись и кайся, молись и кайся! Оказалось, девочка хотела, чтобы бабушка почитала ей сказку "Малыш и Карлсон", — ну вот вроде слышится нормальный смех.

Продолжаю:

"У подруги спрашивают: — Анечка, где твои любимые джинсы? — Я их продала! Я в них чувствовала себя пчелой. — В жопе жало!", — вот теперь похоже на хохот.

Все в помещении, замечаю, перемещаются к нам поближе, а мои девчонки уже улыбаются и ждут продолжения. Мне не жалко:

"Парень жалуется друзьям. Понравилась на улице девчонка и пошел за ней, вдруг удобное место подвернется для знакомства. Она повернула, я повернул, она зашла в помещение, я за ней, она присела, я присел, а она как закричит: — Немедленно уйди отсюда. Здесь женский туалет!" — теперь ржут все в помещении.

Смотрю, вернулись уже выступившие. Наверное, мне отсюда пора уходить:

— Ладно, мне пора. Увидимся перед сценой.

Прошел в зрительный зал через заднюю дверь. А зал-то полон. Люди даже в проходах вдоль стен стоят. Протиснулся к своим. Мое место держат пустым.

— Ты где был? Что так долго? Когда твой танец будет? — посыпались вопросы.

— Так получилось, — отговариваюсь.

"Алло? Какой мой танец?" — мысленно возмущаюсь, цепляясь за слово, но стараюсь не проявить раздражения. (Надоело оправдываться).

— Перед танцем снова уйду, — предупредил, — встретимся уже после концерта.

На сцене Ленка объявляет ансамбль бального танца "Вдохновение" и называет руководителя — Рукину Веру. Вот прикол будет, если объявит меня! Может принять меры и предотвратить? Нет, я должен выделиться.

Эта Вера — без ложной скромности. Одевается на работе вызывающе — в мини. Конечно, у нее такая фигурка! Есть, что показывать и чем гордиться. Когда она вечером в своей красной мини юбке и черных колготках проходит через фойе полном подростков, которые собирались в кино — наступает тишина. Все, отвесив челюсти, проводят глазами вызывающе сексуальную фигуру. Какие же эротические фантазии будоражат подростковые умы и как бурлят гормоны? Она уже скроется, а ребята все еще не могут прийти в себя.

Появилась она в клубе года два назад. С тех пор из старшеклассников восьмых-десятых классов школы создан и существует ансамбль бального танца. Лауреаты каких-то конкурсов! Из моего класса туда ходит Маринка Белова (первая красавица класса), Юрка Семенов (черный, как цыган и косолапый) и еще несколько ребят.

На сцене танцуют шесть пар под песню "Rain" (Дождь). Девчонки в желтых платьях по колено (Ну и цвет!). Ребята в черных брюках и белых рубашках. Юрка, как и ожидалось, заметно косолапит. (Зачем он на бальные танцы пошел?) У многих танцоров заметна подростковая угловатость в движениях. Маринка чувствует себя на сцене и в танце, как дышит. Гармонична, хотя в спорте не выделяется. Также уверенно держится на сцене ее подруга из десятого класса Юлька, тоже красавица и с отменной фигуркой. У обеих есть парни, выпускники нашей школы прошлого года. Сейчас оба — студенты института. Оба танцевали во "Вдохновении" и играли в школьном ВИА.

Танец закончился. Зрители реагируют довольно бурно. Вообще, у нас всегда тепло относятся к артистам, снисходительно не замечают неловкость, неумелость или ошибки, а умелых, хорошо подготовленных любят, так как "Вдохновение". Смотрю вниз в зал на затылки зрителей. Похоже, пополам молодежи и взрослых. Возле стен толпятся опоздавшие, как правило, взрослые. Мужчин ожидаемо меньше, чем женщин.

Мои родители никогда не ходят на концерты. Отец раньше ходил на футбольные встречи сборных городов и меня с собой брал. Потом перестал интересоваться. Не ходил даже, когда я играл. Меня это, почему-то не задевало.

Тем временем, концерт шел своим чередом. Ребята сначала пытались меня вовлечь в обсуждение артистов, но заметив, что не реагирую, погрузившись в свои мысли, отстали. Спрашиваю, сколько времени? Без десяти семь. Приближается момент истины. Ну, девчонки, не подведите! Пора идти.

— Все ребята, я пошел, — встаю и выбираюсь к выходу.

На выходе вижу знакомое лицо и направляю мужика на свое место. Поднимаюсь к выходу на сцену. Оказывается, сбоку от сцены довольно большое пространство, невидимое из зрительного зала. Вижу здесь Ольгу со знакомыми листами в руках, Ленку — конферансье, Валеру и Евгению Сергеевну. Тут же толпятся исполнители следующего номера в старинных русских нарядах. Ольга, увидев меня, громко прошептала:

— Ваше выступление через четыре номера.

Евгения Сергеевна успела спросить:

— Как девочки, настроены?

Заверил:

— Сейчас пойду, проверю.

— Мы уже тут слышали, как ты внизу поднимал настроение артистам. В зале слышно было, — улыбается Евгения Сергеевна.

— Ладно, я пошел. Только оповестите нас и про занавес не забудьте, — напомнил и дождавшись кивков, пошел вниз.

— Сережа, только потише, я умоляю, — просит Ольга громким шепотом, а Ленка улыбается мне.

Спускаюсь под сцену. Опять в раздумьях. Как идти в женскую раздевалку? Тут появился в коридоре Леха Кравченко.

— А ты чего тут? — интересуется. (Понять его можно — до недавнего времени я и искусство ходили по разным улицам).

— Трамвай жду, а что? — отвечаю не задумываясь.

Он немного подумал и заржал. "Опять я буду виноват", — предположил.

— Тише, тише Леня. "Я тут паренька с аккордеоном ищу", — объясняю.

Он на миг задумывается:

— Есть такой, заходи, — кивнул на дверь, из которой вышел.

Мужская раздевалка — одни пацаны. Вижу знакомые лица одноклассников Семихина Серегу и Кузьмина Серегу. И этот играет? У него же с детства слух понижен. Во всех классах сидел на первой парте. Наверное, наследственное — родители глухонемые. Здороваюсь со всеми и направляюсь к одноклассникам:

— А я и не знал, что вас в постоянный состав приняли. Поздравляю! — жму руки.

— Да вот, я на ритме... — Семихин, как всегда смущается. — А Серега на ударных, — кивает на Кузю.

— Ладно, удачи! — искренне желаю.

Нахожу глазами Толика с аккордеоном в обнимку, забившемуся в уголке. Смотрит на меня с надеждой и ожиданием. Киваю ему на дверь.

— Тебя что, здесь обижали? — притормаживаю в дверях.

Он активно мотает головой.

— Волнуюсь, — признается.

В коридоре останавливаюсь.

— Давай здесь подождем наших Айседор.

— Каких Аседор? — пискнул.

— Айседора Дункан, жена Есенина, великая танцовщица двадцатых-тридцатых годов. Не знаешь Есенина? — расширяю кругозор подростка.

— Знаю, моя мама стихи его любит. А про жену нет, — основательно отвечает.

И страх в глазах пропал. Из наших черно-белых девчонок кто-то, выглянув в коридор и обернувшись, радостно крикнула:

— Они здесь!

Девчонки шустро высыпали в коридор. Даже в глазах зарябило от черно-белых костюмов.

— Ну как? Настроение бодрое? — интересуюсь.

Неуверенно некоторые закивали.

— Девочки! Посмотрел я часть концерта — довольно унылое зрелище, даже "Вдохновение" не впечатлило. Поверьте, мне старому цинику (хихикнули)! Мы всех порвем, мозг взорвем и шокируем! Готовьтесь бисировать!

— Как это? — кто-то поинтересовался.

Тут же несколько голосов начали объяснять.

— Готовьтесь к славе и соответственно к зависти. О, анекдот в тему:

"— Жизнь и так дерьмовая, а тут сосед по парте еще пятерку получил".

Заулыбались.

"— Пап, а тебя твоя мама била? — Нет, только твоя!" — захихикали.

Наконец мимо нас прошла группа подростков с балалайками и другими инструментами.

— Похоже мы за ними. Успеем. Вы не волнуйтесь. Все у вас будет хорошо. Очки никто не потерял? Вы без очков видели бы только первые ряды, а в очках и их не увидите. Только расцепиться не забудьте, а то пойдете в разные стороны и еще раз шокируете окружающих, — засмеялись вместе со мной.

Вроде настроены по-боевому. По лесенке спускаются со сцены две девочки, а за ними — вызывающая очередных артистов девушка. Увидев нас в коридоре, махнула рукой наверх, и мы двинулись за славой.

— Ой, девочки, сейчас ваш танец, а мне в туалет захотелось. Это не может быть связано? — продолжаю шутить. — Запомните девчонки этот момент. Это ваш первый поход за славой, так что вперед, и нет вам преград. Порвите их всех!

Поднялись на пятачок перед сценой. С нами здесь стало тесно. Все окружающие внимательно рассматривают костюмы девчонок, а они ни на кого не обращая внимания, поправляют очки, банданы, передают друг другу иголки с вдетыми черными или белыми нитками. Все замерли. Номер с балалайками закончился. Ребята кланяются на овации и идут к нам. Ольга, глянув на меня, кому-то махнула рукой на другом конце сцены. Занавес начал закрываться. Ленка двинулась объявлять или читать. Кто-то выскочил на сцену и унес стулья за музыкантами.

Девчонки высыпали на сцену, выстроились и начали пришивать себя. Один стул поставили для Толика сбоку. Евгения Сергеевна подтолкнула его к стулу. Я посмотрел на Валеру и кивнул ему. Он кивнул в ответ, поставил микрофон перед Толиком и направил его на аккордеон, потом подошел к усилителю, что-то покрутил, вернулся к микрофону и щелкнул по нему. В зале послышался щелчок.

"Все девчонки не подведите!" — мысленно пожелал. Евгении Сергеевне на ухо шепнул:

— Танец зрелищнее смотреть из зала.

Она кивнула и пошла за мной. Поспешили к ближайшей двери в зрительный зал и успели протиснуться, когда Ленка начала объявлять наш танец:

— Следующий номер нашего концерта — оригинальный танец, подготовленный ученицами старших классов под названием "Домино".

Занавес начал открываться. На сцене ряд девчонок в черно-белых трико, таких же косынках и в черных очках. Зал охнул, засвистел, затопал и захлопал. Стройненькие фигурки в обтягивающих костюмах не могли не понравиться, а Ленка (зараза) продолжает:

— Идея — Соловьева Сергея, (свист и крики особенно громко с задних рядов) ученика девятого класса нашей школы, хореограф... — (заминка) он же. Аккомпанирует Гуров Толя, ученик восьмого класса нашей школы, — отбарабанила и ушла.

— Чем ты недоволен? — наклонилась ко мне Евгения Сергеевна.

— Славы боюсь, — поморщился.

Засмеялась и взъерошила мне волосы.

Толя начал проигрыш. Похоже Валера мастер по звуку. Звук не резал уши и был достаточно громким. Девчонки начали движения. В зале послышался смех и крики, а когда девочки стали поднимать ножки зал уже стонал, выл и бесился. Многие от смеха чуть со стульев не падали. Вероятно, нынешние зрители не избалованы подобными необычными зрелищами, а девчонки — молодцы, продолжали движения с невозмутимыми лицами. Смеялся и я (невозможно было сдержаться). Поглядел на Евгению Сергеевну. Она от смеха промокала платком глаза, потом не выдержала, повернулась и вышла из зала, продолжая смеяться. "Вероятно, смутилась, что я замечу потекшую тушь", — предположил.

Это действительно был фурор! Мы добились успеха! Уже и танец закончился, занавес закрыли, а Ленка вышла объявлять следующий номер, но зрители не унимались. Топали, свистели, хлопали и орали:

— Еще давай! Повторить! Бис! Снова полосатых давай! Домино! Домино! — а потом сложилось:

— До-ми-но! До-ми-но! — скандировали всем залом.

Ленка постояла перед закрытым занавесом и ушла за него.

Я тоже повернулся и стал протискиваться через возбужденную толпу у выхода. Поднялся на пятачок. Здесь тоже смеялись. Девчонки на сцене спешно снова пришивали себя. За занавесом слышался голос Ленки, читающей какое-то стихотворение.

— Сережка! Все в шоке! Как ты смог придумать такое? — Ольга, улыбаясь, восторженно глядела на меня. — Это гениально! И так просто! Сколько вы танец готовили? Неделю?

Я прикинул:

— Четыре дня девчонки репетировали. Вчера только костюмы одели.

— Невероятно! Сами, без хореографа! За четыре дня! Неподготовленные, обычные девчонки. Хотя там ничего особенного нет, но в комплексе! Гениально! Никогда такого не видела.

— Он еще и музыку предложил, — заложила меня Евгения Сергеевна.

Ольга охнула, приложив руку к пышной груди (сердцу). "Ну, актриса!" — отметил.

В это время занавес раздвинулся и Толик начал проигрыш. Девчонки начали повторно танцевать. Сначала подумал, что эмоции зала снизятся, так как новизны и неожиданности уже не будет, но ошибался — зрители снова свистели, ржали, орали, топали и хлопали, наверное, громче, чем в первый раз.

— Я уже давно так не смеялась, — подошла ко мне Евгения Сергеевна.

— Сережа! Готовься к выходу на сцену, — объявила Ольга.

— Это не планировалось. Зачем? — начал отказываться.

— Ты автор лучшего номера сегодняшнего концерта. Надо тебя и музыканта с девочками представить зрителям. Скажите им не уходить со сцены и снять очки. Лена! Объявляй, — командует Ольга.

Евгения Сергеевна поправляет мне волосы и подталкивает к сцене. В это время занавес раздвинули и Ленка вышла к микрофону:

— Уважаемые зрители. Позвольте вам представить сборный танцевальный коллектив девушек старших классов нашей школы, которые исполнили так понравившийся вам танец "Домино". — Показывает на растерявшихся и переглядывающихся девчонок. — Так же позвольте представить вам автора этого танца — Соловьева Сергея, — протягивает руку в мою сторону, глядит на меня и начинает хлопать.

Проходя мимо Толика, поднимаю его за шиворот и подталкиваю на сцену. Подхожу к девчонкам и киваю головой в зал. В зале хлопают, свистят и орут. С моим появлением на сцене и кивком шум возрастает. Действительно, видно только первые ряды, даже середина зала скрывается в темноте.

— Позвольте представить вам аккомпаниатора танца Анатолия Гурова, — Ленка показывает рукой на Толика.

Тот неловко кланяется с аккордеоном. Ему тоже свистят и хлопают.

Слышу громкий шепот Ольги сбоку:

— Все поклонитесь и уходите!

Кланяемся (я наклоняю голову), со всеми поворачиваюсь и ухожу. Девчонки радостно сбегают вниз, а потом внезапно орут, визжат, виснут на мне и целуют. Восторг! Что-то говорят, смеются, некоторые вытирают слезы. Смущенного Толика тоже обнимают и целуют.

— Так, девочки! Вы были великолепны! Молодцы! — поздравляю.

Девчонки снова орут и обнимаются.

— Мы сделали это! — снова восклицаю. — Мне пора! Всем спасибо! — поворачиваюсь, чтобы уходить.

И останавливаюсь из-за тишины за спиной.

— Сережа! А дальше что? — спрашивает Воронкова.

— Дальше? Будем жить, — наконец понимаю невысказанный вопрос. — Будете репетировать и усложнять танец. Могу предсказать, что вас позовут обязательно на концерт к 8-му марта и другие школьные концерты города. Понадобится моя помощь — позовете.

— Понадобится, — проговорил кто-то за спиной. (Незнакомый девичий голос).

Планирование.

Я чувствовал какое-то опустошение, как после успешного окончания напряженной работы. В зал больше не пошел. Там будет все, как обычно и концерт идет к концу. Вышел на улицу и глубоко вдохнул морозный воздух. Начало положено — я громко заявил о себе пока на уровне школы и поселка. Теперь надо продОлжить и углУбить, как будет говорить будущий Генсек (лом ему в задницу).

"Зачем мне слава?" — задумался. Я ведь уже думал, что мне надо повысить благосостояние свое, своей семьи и близких мне людей, а знаменитым — это легче делать. Так же мне подспудно не нравится, что произойдет с моей страной и людьми через несколько лет. Только, что я могу из провинциального (даже не областного центра) городка сделать? Уже сейчас страна катится под откос, но никто этого не замечает. Может на самом верху это видят, знают, однако ничего менять не хотят. Элиту страны устраивает ее положение. Народ тоже пока все устраивает, но только не меня! Мне нравится жить при социализме, даже при его отрицательных сторонах, но при капитализме будет еще хуже, особенно при "диком" — в девяностые годы, но только я об этом знаю.

Уже через полтора года страна вляпается в Афганистан и все быстрее покатиться под откос. Что я могу сделать из своего городка? Через год с небольшим окончу школу и поступлю в ВУЗ. Я буду уже находиться в крупном городе и иметь более широкие возможности. Только какие возможности у семнадцатилетнего подростка, пусть и студента? В военном училище мне теперь точно делать нечего. Если я хочу повлиять как-то на будущее страны, то надо выходить на властьимущих. Я могу тайно рассылать письма, как делали некоторые "попаданцы", но для этого мне надо относительную свободу передвижения, что почти невозможно из военного училища. Запрут там в казарме, с якобы, потенциальной возможностью выйти в увольнение два раза в месяц, но в реале и те всячески ограничивают и лишают. В моем будущем военном училище казарменное положение у нас было все четыре года. На первом курсе в увольнение сходить смог всего несколько раз за год и ненадолго. Система увольнений была такова, что одновременно в увольнении могло находиться не менее тридцати процентов личного состава, но в реале всегда было меньше. Вместо отказавшихся или лишенных увольнения других курсантов за забор не выпускали — нет в графике! Так что — только институт.

Как и многие "попаданцы" не хочу, чтобы про мои знания будущего узнали наверху. Действительно, могут запереть в золотой клетке в лучшем случае и буду консультировать на интересующие темы, пока не посчитают меня не нужным. Что могут сделать с отработанным носителем суперстратегической информации? Нет человека — нет проблемы. Какая гуманность, когда на кону глобальные интересы страны? Могут так же передать эскулапам-мозгоправам или ученым, если захотят понять или изучить причину феномена — обретение памяти носителем за всю его будущую жизнь, а могут просто грохнуть только из чувства самосохранения, если мои письма попадут не в те руки, ведь предателей страны и злостных коррупционеров наверху полно. Не задумываясь, избавятся от угрозы себе или своему положению, опаске лишиться своего богатства и продолжат с возросшим рвением гадить стране или набивать свои карманы.

Если решусь на анонимное информирование, то надо хорошенько подумать над адресатом и о способах передаче сведений. Что-то разбрасывание писем по почтовым ящикам меня не привлекает. У любого начальника положения выше среднего имеются секретари, помощники, консультанты, референты (хотя последних, в это время вроде еще нет) и чем выше положение руководителя, тем больше этот аппарат, а через этих клерков спецслужбы организуют оперативное сопровождение секретоносителя. Хотя, вроде, еще при Хрущеве был узаконенный запрет об оперативной разработке и сопровождении КГБ и МВД крупных партийных чиновников и членов их семей, начиная с секретаря Обкома. Якобы, имел на это право только Комитет партийного контроля при ЦК КПСС, но я, как обычный человек, могу и не знать реальную, скрытую от широкой публики структуру управления партией и СССР и соответственно не знаю возможностей партийных и государственных контролирующих и карающих органов.

При Брежневе все прогнило, в том числе и органы власти, поэтому твердо знаю, что в СССР, особенно в последние годы его существования, наличие строгих законов не гарантирует их безусловное соблюдение, а соответственно, за руководителем любого ранга могут следить (в том числе за личной перепиской) спецслужбы государства, так и конкуренты, завистники, коллеги, подчиненные, имеющие власть и возможности. В таком случае мое послание может попасть не только нужному мне адресату, но и кому-нибудь другому или другим. Дальше все для меня может быть закончено так, как в не устраивающих меня сценариях.

Может устраниться от спасения страны, жить спокойно, учится, повышать свое и родных благосостояние и готовить себе норку, чтобы комфортно пережить развал страны и бурные девяностые? Запросто можно приумножить свое состояние, зная о предстоящей Гайдаровской денежной реформе, деноминациях рубля, Чубайсовской чековой приватизации, пирамидах типа МММ, ГКО, дефолта девяносто восьмого года.... Возможно даже, сколотив состояние, к концу века свалить за рубеж на ПМЖ. Осесть где-нибудь в Испании на теплом побережье в своей прикупленной хижинке в несколько этажей или в Англии, финансовой столице мира, вложив часть средств в акции наиболее перспективных в будущем фирм и вовремя потом их продать. Только почему-то, это меня не привлекает. Может и придется "сделать ноги", если появится реальная угроза жизни мне или близким, но это в крайнем случае.

Я себя знаю. По мне — надо хоть попытаться что-то сделать для моей страны, тщательно продумывая каждый шаг и поступок. Ошибок и промахов быть не должно, иначе тогда точно могут произойти те неблагоприятные сценарии и не дожить мне до времени свободного выезда за рубеж.

Продолжение.

Концерт закончился, и народ повалил из клуба на улицу. Сегодня я понял выражение "бремя славы" на себе буквально. Увидев меня, знакомые, малознакомые и незнакомые, но знающие меня люди подходили — жали руку, благодарили, хвалили, восторгались и задавали один вопрос:

— Как тебе удалось придумать такое?

Сначала благодарил и отшучивался, потом еле сдерживался, чтобы не огрызнуться, а когда почувствовал, что готов дать в морду за бестактность, то сбежал и спрятался от основного потока народа за одной из колонн клуба. Ну, где же мои? Гады -тормознулись в теплом фойе и сейчас, возможно, выглядывают меня. Наконец, углядел среди голов длинного Стаса Симакова и окликнул. Увидев меня, он махнул рукой, сказал что-то опустив голову, и начал протискиваться в мою сторону.

Вскоре около меня собрались все наши пацаны и несколько других знакомых ребят и девчонок. Те же вопросы и восхищения продолжились. Терпел и отшучивался, как мог.

— Познакомил бы с кем-нибудь из девчонок, — предложил кто-то.

Наконец, увидел возможность отвести интерес от себя:

— Без проблем! Кто тебя интересует или тебе все равно? Может Толик-музыкант подойдет или перед тобой выстроить всех в трико, и ты будешь выбирать? Неужели сам не встречаешь их на танцах или в школе?

Все заржали, начав подкалывать смутившегося парня, но некоторые задумались.

Решили пойти в спортзал, но до спортзала дошли всего несколько человек. Кто-то стал совать мне деньги, даже не запомнил всех. Решил навестить Горбатова и уточнить по завтрашней встрече.

Леха, как обычно, был в рабочем месте. Интересно — он требует доплату за переработку? Вряд ли. Он живет своим спортзалом, приходит утром с уборщицей и уходит последним в темноте. Вот, что значит — человек на своем месте.

Горбатова, единственного человека за сегодняшний вечер не интересовал танец и моя роль в его создании. Поздоровавшись (за руку!), уведомил, что завтра часа в три после школы придем с ребятами и деньгами. Что-то прикинув про себя, он кивнул.

Уведомив будущих мастеров спорта по боксу о завтрашнем приобретении спортинвентаря, попросил подойти ко мне после шестого урока или к трем в спортзал. Отговорившись тем, что надо пойти придумать новый танцевальный шедевр, под смех друзей пошел домой учить уроки.

Дома, к счастью, родители никаких вопросов о концерте не задали. Еще не знают, что завтра станут знаменитыми на заводе. Сообщил о предстоящей в субботу покупке гитары за пятнадцать рублей и оплате репетиторства. Мама посокрушалась о бесполезной трате денег и перевела обвинения на отца, который ВСЕ деньги пропивает и совсем о семье не думает.

"А поутру они проснулись..." знаменитыми. Пусть не с утра, а в школе. Пусть не они (про девчонок не знаю), а я. Сначала в классе пришлось выдержать шквал вопросов и упреков одноклассниц под откровенное ржание и шутки ребят, а когда кто-то вспомнил "Неуловимых" и Бубу с цыпочками, то ржал уже весь класс, и я вместе со всеми. Каждая учительница перед уроком поздравляла и хвалила нас с девчонками. Меня это стало напрягать, а Филиной с Осей, похоже, нравилось. Каждую перемену их обступала толпа девчонок и чего-то обсуждали, изредка с интересом поглядывая на меня. Потом я услышал — "Молись и кайся", "в жопе жало" и другие выражения из рассказанных вчера анекдотов. Тут на меня уже насели ребята, потребовав анекдотов. Пришлось вспомнить несколько:

"Если ты никогда не пил чай и ел бутерброд, сидя в туалете, то ты никогда не опаздывал в школу!"

"Женщины придумали настоящего мужчину, чтобы пугать им своих мужей". Особенно громко смеялись девчонки.

"Папа, а тебя твоя мама била? Нет, только твоя!"

"В магазине пацан просит бутылку водки. Продавщица отказывает: — Нет, мал еще! — Меня отец послал. — Ну, послал и чего? Напиваться из-за этого надо?"

"Пошел витязь на смертный бой со Змеем Горынычем. Нашел огромную вонючую пещеру. Наверное, это убежище Змея, — подумал богатырь и давай орать в пещеру: — Эй, Змей Горыныч, выходи на честный бой! — Биться, так биться, но зачем в ж...пу орать? — отвечает Горыныч, поворачиваясь".

"И запомните девочки, что молодой, богатый, красивый, добрый, умный и веселый — это шесть разных мужчин".

Из-за хохота не услышали звонка. Учительница удивленно смотрела на смеющихся учеников, расходящихся по своим местам.

На одной из перемен меня вызвали к директору школы.

— Слышал про ваш успех, жаль сам не видел. Не смог сходить. Еще думаете выступать? — смотрит поверх очков.

— Я теперь не нужен, девчонки сами все смогут сделать. Старшая там Воронкова из восьмого, — открещиваюсь.

— Ну, ну! Посмотрим, — задумался.

— Ты ведь в военное училище собирался поступать или передумал уже? — спросил, демонстрируя, что ничего тайного для него нет.

— Точно еще не решил, время еще есть подумать, — уклонился от конкретного ответа.

— Понятно, — испытующе смотрит. — Что там у тебя за идея с боксом? — наконец приступил он к основному (или не основному?) вопросу.

— Ничего серьезного поначалу не планировалось. Просто я и некоторые из старшеклассников хотели разнообразить свои тренировки и позаниматься с боксерской грушей. Нашли в спортзале завода старый боксерский инвентарь и договорились с директором. Сегодня, с Вашего позволения, принесем в школу. В школе это узнали и многие захотели тоже позаниматься с грушами. Их две будет. Вчера подошли желающие из седьмых классов и попросили тоже приобщиться — таких оказалось немало. Думаю, стоит организовать отдельный спортивный кружок по общефизической подготовке с желающими из шестых-седьмых классов. Старшим, назначить ответственного старшеклассника. Вот на этой секции один или два раза в неделю пусть тренируются на снарядах, а заодно постучат по грушам. Общий контроль будет осуществлять Геннадий Михайлович и бюро ВЛКСМ, — подробно и правдиво изложил всю затею и планы, опустив некоторые скользкие моменты.

Сан Саныч снял очки и задумался, а потом неожиданно признался:

— В молодости, я тоже боксом занимался. Долго на секцию ходил. Даже в соревнованиях участвовал, но разрядов не добился.

Замолчал.

— Была бы в нашем городе полноценная секция бокса! — мечтательно и провокационно произнес я, чем прервал воспоминания директора.

— Хорошо. Так и решим. Но учти — травм и драк быть не должно! Следи! — заключил он.

"И это на меня повесил!" — мысленно сокрушаюсь, поднимаясь к Михалычу.

Физкультурник изобразил недовольство. Оказывается, на днях всех директоров школ и учителей физкультуры вызывали в ГОРОНО. Я понял, что наш директор ходил туда один, прикрыв Михалыча. Причина была в том, что в какой-то школе школьник свалился с гимнастической стенки и получил травму. Бесконтрольно, вне урока ребята начали баловаться, и в процессе случилось ЧП. Силен наш директор! Не стал прикрывать свою задницу учителем физкультуры, наверное, на совещании его и других директоров строила женщина.

Михалычу озвучил решение директора. Он сразу "подобрел". Информацию о его участии в подборе старшеклассника старшим в секцию для малолеток, его инструктаже и последующем контроле он воспринял благодушно. Под конец поинтересовался танцем. Сам он не видел, но ему восторженно рассказали о необычном танце и реакции зрителей. Кто восторгался, делясь с ним впечатлениями, не сообщил, но об этом не сложно догадаться. Пообещал в следующий раз сам посмотреть и удивился, что Оса (Оськина) из моего класса тоже танцевала. Оса — любимица Михалыча в легкой атлетике. Правда, потом ходили слухи, что их отношения выходили за рамки учитель-ученица. Все может быть. Оса — бойкая и отчаянная девчонка, а Михалыч — интересный харизматичный мужик. На прощании рассказал анекдот про учителя физкультуры:

"На уроке учитель: — Все бежим по кругу. Углы не срезаем!"

Михалыч молча некоторое время смотрит на меня и, сообразив, начинает хохотать.

Евгения Сергеевна, вызвав меня, сообщила, что о нашем танце сообщат в отдел культуры, хотя там и так знают. Возможно, девчонкам придется выступать на городских концертах. Я опять перевел стрелки на Воронкову.

— Нет ли у тебя еще, каких-нибудь оригинальных идей? — поинтересовалась с улыбкой.

— Не думал еще, — пожал плечами.

— Подумай. У тебя хорошо выходит, — попросила.

— Творческий процесс не предсказуем, — ответил и слинял в класс.

Подошел Толик-гармонист. Протянул четыре рубля, и спросил про секцию. Обрадовал его, сообщив, что сегодня в школе появятся груши и перчатки. Будем вешать. Может приходить на тренировку.

Я поинтересовался:

— Слава тебя не коснулась?

Он махнул сокрушенно рукой:

— Достали все!

Ребята на переменах передавали деньги. Набралось уже больше, чем сорок рублей. Ничего — скакалки и гантели тоже нужны.

После школы, сходив с ребятами в спортзал, притащили груши, три пары перчаток и лапу. Инвентарь был старенький, кое-где кожа потрескалась, а большая груша была отбита. Чувствовались вмятины в местах частых ударов.

В спортзале выявилась проблема — где вешать груши? В потолке спортзала были крюки, но такой длинной подвески не было, а маленькую грушу надо было крепить сверху и снизу к полу. Михалыч уже ушел и посоветоваться было не с кем. Временно решили большую грушу подвесить на турнике и пошла забава. Кто-то, надев перчатки, бил, как мог по груше. Скоро выяснилось, что и большую грушу желательно придерживать. Кто-то работал с лапой. Я и присоединившийся ко мне Толик стали выполнять мой, ставший уже привычным, комплекс упражнений по разминке всех групп мышц, упражнения на силу, резкость и растяжку. Также отрабатывал бой с тенью, а потом тоже начали работать с грушей и лапой. Заметил — Толик совсем не дружит со спортом.

— Начинай день с утренней гимнастики, отжиманий от пола и табурета. Купи гантели и включи их в комплекс утренних упражнений.

Вспомнил, как сам начинал качать пресс:

— Лежа на спине большими пальцами ступней выпрямленных ног описывай цифры и числа, хотя бы до двадцати и через полгода сможешь сделать так!

Сел на пол и, опираясь на пальцы рук, сделал уголок над поверхностью пола. Заметив мое показательное выступление, некоторые ребята захотели повторить, но только АлексА продержал ноги над полом недолго.

Толик покивал, впечатлившись. Может, привыкнет и втянется. Гордость у него есть, а чувствовать себя слабаком среди сверстников она не позволит.

По дороге домой, зашел в клубную библиотеку и попросил подобрать методички по боксу и литературу по русскому древнему искусству и иконописи. Удивленная моими интересами, библиотекарша иронично спросила:

— А по хореографии тебя ничего не интересует? (И эта знает!)

— Бокс и искусство для меня важнее, — твердо ответил.

Поджав губы, женщина куда-то ушла в свои закрома, а я пока рассматривал спортивную литературу, выискивая все о боксе. Вернулась библиотекарша с небольшой стопкой каких-то книг и посетовала:

— Почти нет ничего по религиозным культам. Вот здесь посмотри, может, что найдешь ВАЖНОЕ для тебя, — иронично выделив интонацией "важное".

Отобрал несколько методичек по боксу и один каталог по культуре, с одной статьей с картинками об иконах и вечером изучал. Про иконы не нашел ничего полезного, а из методичек выцепил про рваный бег, выполнение на бегу различных упражнений, а также бег и отработку ударов с тяжестями в руках и на ногах.

Надо к утренней зарядке на следующей неделе подготовить утяжелители. Попросить маму сшить мешочки для песка с завязками на руки и на ноги. На стадионе уже мною тропинка протоптана и пора усложнять условия для бега.

Прикинул, как будут выглядеть утяжелители и показал матери. Та кивнула молча. Похоже, она уже перестала удивляться моим просьбам и поступкам. Вечером, был подвергнут перекрестному допросу вперемешку с шутками по поводу концерта и танца, но было видно по родителям, что они довольны и горды. Судя по маминым обмолвкам на следующем концерте, посвященному Женскому дню ожидаю их увидеть. Родители упрекали меня за то, что не сказал им заранее о своем участии в концерте. Видимо, неудобно им пришлось сегодня на работе.

Заодно я напомнил об обследовании отца, но похоже еще не прониклись. "Надо давить!" — запланировал.

На следующий день Воронкова Светка (подошла одна) и уведомила меня:

— Евгения Сергеевна сообщила, что нам предстоит выступить с "Домино" на школьном и городском взрослом концерте к 8-му марта.

— Этого следовало ожидать — кивнул. — Еще бы — такой успех и фурор! Поздравляю и советую подобрать еще пару девчонок для замены на всякий случай с готовыми костюмами. Рекомендую в марте возобновить репетиции и заранее придумать новые движения.

Неожиданно она поблагодарила со стеснительной улыбкой:

— Спасибо тебе..., от всех нас!

Смутившись, убежала. Наверное, почувствовала запах подаренного ею одеколона.

После школы с Филом перетащили антиквариат ко мне. Расположившись в бабушкиной комнате, собрались начать опись и очистку некоторых икон. У бабушки поинтересовались, как ухаживать за иконами. Оказалось, никак — только пыль смахнуть. Сухой кисточкой из моего детского набора с красками, как смогли, почистили некоторые иконы. Прикинув тяжесть и объем уже собранного, поняли, что все нам вдвоем не утащить, ведь в воскресенье еще добавятся крупные и тяжелые предметы. Фрол также обещает в воскресенье принести еще несколько предметов. Нужен будет третий человек или придется вывозить товар в Москву за два рейса. Фила обязал сходить в городскую библиотеку и в ее читальный зал за литературой по иконам.

— Давай сами сделаем пробную поездку в Москву с несколькими иконами на разведку, — неожиданно предложил друг.

"Не терпится деньги подержать в руках!" — предположил про себя и задумался: "Почему бы не попробовать?" Если все удастся, то и взрослый не потребуется. Обстановку поймем и тропинку проторим, а если не получится, то рискуем, только потерей денег на билеты и нескольких икон. Я подумал, что это разумно. Не хотелось подставлять взрослого человека или решать потом вероятные проблемы с посвященным в наши замыслы посторонним. Так и решили — сделаем пробную поездку через неделю. Субботу прогуливать — нам не привыкать. На этот раз запасемся справками от родителей. К директору мне ходить не понравилось.

Репетитор.

На следующий день, переодевшись после школы и захватив пару червонцев и чистую тетрадь (на всякий случай), отправился за гитарой в Новый район города. Друг Евгении Сергеевны жил на городской набережной в старом доме.

Несколько таких первых благоустроенных трех и четырехэтажных домов, были построены (возможно, тоже пленными немцами) после войны для городского начальства и руководства многочисленных заводов и фабрик города. Уже потом после начала хрущевского строительного бума, новое поколение начальников предпочитало селиться в новых домах улучшенной планировки, а в этих, уже ставших старыми и не престижными домах, оставались доживать свой век старики или жили их потомки и редкие новоселы из счастливчиков пролетариев.

Дверь на втором этаже мне открыл высокий худой нескладный парень лет тридцати-тридцати пяти. Я его видел среди музыкантов на танцах, концертах и вроде среди оркестрантов на торжествах в городе. Одет он был в застиранную рубашку, вытертых до белизны джинсах и тапочках. Длинные волосы и усы выдавали его принадлежность к нынешней богеме, они же его немного старили. "Лет двадцать восемь — тридцать", — прикинул, приглядевшись. Оглядев меня, он уточнил:

— За гитарой?

Я кивнул. Парень посторонился, пропуская меня в квартиру. Скинув в прихожей ботинки и верхнюю одежду, надел предложенные тапочки и пошел за хозяином. Планировка квартиры, как и предполагал, была нестандартной, отличной от типовой планировки современных квартир. Небольшая прихожая продолжалась узким коридором. В квартире пахло кухней, немного кошками и чем-то незнакомым, что присуще всем чужим квартирам. Пройдя за парнем по коридору с рядом закрытых дверей, я оказался в дальней комнате творческого человека. Потолок и стены были покрыты какими-то панелями (наверное, для звукоизоляции), на стенах висело множество плакатов, афиш, изображений зарубежных и отечественных вокально-инструментальных групп, фотографий и вырезок музыкантов. В углу стоял электроорган или синтезатор (не разбираюсь) с микрофоном и колонками. На стене, над узким раскладывающимся диваном висела электрогитара. Еще одна стояла прислоненной к синтезатору. Напротив, стоял заваленный бумагами, деталями и паяльником стол (художественный беспорядок), рядом на тумбочке — проигрыватель со стопками пластинок на двух полках. В углах, под потолком — маленькие колонки, какие-то фонари и разноцветные лампочки. "Вероятно, самопальная цветомузыка", — предположил, отметив, что обстановка мне нравится и свидетельствует об истинном увлечении хозяина своим делом. Парень прервал мой осмотр, достав откуда-то из-за шкафа гитару в матерчатом чехле и протянул мне:

— Смотри.

Я, расстегнув чехол и достал инструмент. Гитара была светлого цвета и выглядела как новая. Накинув ремень на плечо, проверил звучание струн на каждом ладу. Гитара звучала!

— Струны и некоторые лады заменены, — проинформировал он.

Я кивнул.

— Раньше играл? — поинтересовался.

— Пытался на гитарах знакомых. Своей не было, — признался.

Теперь он кивнул. Я достал и протянул ему червонцы. Он, из заднего кармана достал простой кошелек и вытянул "пятерку" на сдачу.

— Присаживайся, — кивнул мне на диван, а сам сел на круглый стульчик у синтезатора.

— Евгения... Кхм... Сергеевна сказала, что хочешь научиться играть? — смотрит испытующе.

— На хорошем уровне, — уточнил я, заметив, что он предпочитает общаться на "ты".

Он отчего-то смутился и вдруг протянул руку:

— Павел.

— Сергей.

Пожал его узкую кисть с длинными и тонкими пальцами, отметив — рукопожатие уверенное крепкое, рука сухая теплая.

— Как ты собираешься учиться? — неожиданно спросил он.

— Не понял? Как скажешь, — удивился.

Павел опять смутился.

— Дело в том, что я никогда не учил незнакомых. Евгения... Сергеевна попросила, — неуверенно объяснил он. — Поэтому я не знаю, как это делается правильно, — уточнил.

Я задумался — честный парень, без "понтов", без гнильцы, не рвач, но и не добытчик. Надеяться на такого можно, но за ним не укрыться женщине. Он не ведущий, а ведомый, даже в своей профессии. Менее умелые, но более наглые и пробивные его оттирают, но при необходимости используют. Спрятался от жизни за своей музыкой и доволен.

— Думаю, мы с тобой должны согласовать место, дни и время для занятий. У меня таких мест нет кроме школы, да и там нежелательно. Я буду приходить с гитарой туда и тогда, куда и когда скажешь. Ты меня учишь тому, что считаешь нужным — теории и практике и даешь задание для самоподготовки дома. Как в школе. (Улыбнулся). На следующем занятии проверяешь, разбираем ошибки и учим новое. Я могу приходить в будни после уроков в понедельник, среду, пятницу, субботу, а в воскресенье в любое время в течение всего дня. Платить за занятия могу после каждого занятия, еженедельно или за месяц. Как скажешь. Сколько стоит занятие — не знаю. Тоже — как скажешь.

— Я где-то так и думал.... И Женя говорила, — задумчиво протянул.

Даже Евгению Сергеевну назвал привычно.

Дальше разговор пошел продуктивней. Договорились, что ходить буду по средам и субботам к трем часам сюда к нему домой. Держим связь на случай внезапной занятости кого-нибудь из нас в назначенные дни через Евгению Сергеевну. Немного поспорили об оплате. Он вообще не хотел брать денег (ведь Женя попросила за меня). "Вот, чудак!" — удивляюсь про себя.

— Любые профессиональные знания и умения, а также передача их другим должна оцениваться, если не самим, так другими. Средний рабочий у нас получает рубль в час. Я тебе могу платить за час учебы два рубля. По сколько часов в день ты будет меня учить — решать тебе. Вот по таким расценкам я и буду платить, если ты согласен, — выдал расклад ему.

Павел промолчал. "Надо додавливать", — решил, встал и положил на стол пятерку:

— Это за два с половиной часа. Если два рубля в час мало, скажи.

Из будущего помнил — я в десятом классе ходил к репетитору по математике два раза в неделю на час-полтора занятий, с оплатой пять рублей в неделю. "Неужели я в музыканте ошибся и ему мало?" — вгляделся в недовольного парня.

— Сколько хочешь ты? — спросил его напрямую.

— Да, нисколько. Я хорошо зарабатываю, мне хватает, — в сердцах воскликнул он.

— Хорошо! Я не буду платить тебе, — согласился, ухмыльнувшись. — Я буду сам вести учет времени и нужную сумму буду оставлять здесь, (думаю, Евгения Сергеевна меня поймет и поддержит) — кивнул на пятерку.

Он встал (мне показалось с раздражением), взял с книжной полки какую-то стопку брошюр и книжек.

— Вот, дома почитаешь. Желательно выучить! — протянул мне.

"Литературка-то была подобрана заранее — с краю лежала", — отметил про себя.

Павел сел рядом на диван и взял МОЮ гитару.

— Гитара состоит...

Наконец началось первое занятие.

У Павла, конечно, не было преподавательского опыта. Ему было легче показать, чем объяснить. При изложении теории он запинался и зачастую подбирал слова. Иногда я не понимал его, особенно когда он начинал говорить на сленге музыкантов или сыпал диезами, бемолями, квинтами. (Надеюсь, все это я в выданной литературе найду). Зачастую, он углублялся в такие дебри, что хотелось его прервать. Что-то я пытался записать в принесенной с собой тетради. Он, показав мне на гитаре аккорды, просил повторить. Мы закончили на сегодня, когда у меня пальцы горели (даже порезал) и не могли нажимать на струны.

Когда я убирал гитару в чехол, Павел спросил:

— Евгения сказала, что ты ей напел хорошую песню. Не споешь? Она мне пела, но мне бы хотелось послушать твое исполнение, — пояснил.

Мне не трудно выполнить просьбу хорошего человека, и, припомнив слова, начал:

Ребята надо верить в чудеса...

В ходе песни он повернулся к синтезатору, включил и начал подыгрывать, под конец вполне уверенно. Когда я закончил, он посидел задумчиво и спросил:

— Откуда это?

Потом, что-то вспомнив (Наверное, Евгения Сергеевна ему передала мою версию):

— А, ну да! А еще что знаешь? Неизвестное, — поинтересовался.

— Видишь ли, Павел. Евгения Сергеевна обязала меня выступить на школьном концерте на 8-е марта. Она, наверное, хочет услышать меня с этой песней, — сообщив, замолкаю.

Он в ожидании смотрит на меня. "А что, если...?" — улавливаю тень мысли.

— Павел, а у тебя есть секреты от нее? — пристально смотрю ему в глаза.

Он удивленно вглядывается в меня, потом смущается и отворачивается:

— Обмануть я ее не могу. Она почему-то сразу понимает. (Почему я не удивлен?) Но не рассказать могу, — уверенно заканчивает, поворачивает голову и глядит на меня.

— Тогда пусть пока это будет нашим секретом, — вопросительно смотрю на него.

Он кивает и ждет продолжения.

— У меня есть песня по теме концерта, которую НИКТО не знает. Я хочу исполнить ее. На гитаре! — выдаю свой замысел.

Он ошарашенно отшатывается от меня.

— Это невозможно! Осталось... чуть больше недели! — восклицает.

— Песня играется перебором, основной мотив буду передавать голосом, у гитары второго микрофона не будет и ее будет слышно в мой микрофон слабо. Песню мне изучать не надо, надо только уверенно изображать игру, — убеждаю. — Необходимо мне помочь только подобрать аккорды для гитары и записать. Недели мне хватит их выучить и выработать навык, — добавляю.

— Не знаю. Такого никогда я не слышал. За две недели можно научиться играть на гитаре на трех аккордах на дворовом уровне, но не для солирования на концерте, — продолжает сомневаться.

А я почему-то был уверен, если я не смогу это сделать, то мне нечего браться и за другие мои замыслы.

— Давай попробуем! Если я сам не буду накануне уверен в успехе — спою "Ребят" под аккордеон, — продолжаю уговаривать.

"Мне он нужен, как союзник, как друг и как музыкант. И я ему нужен", — в этом я совершенно убежден. Слишком много планов у меня и немалая часть их связана с музыкой. Вот только не превратится ли уважаемая Евгения Сергеевна из союзников в противники. Женщины болезненно относятся к попыткам влияния посторонних на их собственных мужчин, но я злоупотреблять не собираюсь. Ладно — "война план покажет!"

— Хорошо, давай попробуем. Мне самому интересно, — кивнул, — подожди, — посмотрел на часы и вышел из комнаты.

— Ребятам позвонил, что задержусь. На, смажь пальцы, — объяснил и протянул баночку с вазелином.

Сел за синтезатор, посмотрел на меня и кивнул. Я подобрался и начал копировать Славу Мясникова из Уральских пельменей. Сначала речитативом:

Когда с бабушкой ты оставался вдвоём,

У нее не было другого дела,

Чем забота только о внуке своём,

И нет той заботе предела.

Начинаю петь:

Им казалось всегда — мы голодные,

Они пекли блины и оладушки...

Во время исполнения Павел снова подыгрывал мне, подбирая аккорды, а после завершения моего исполнения схватил нотную тетрадь и начал записывать ноты, иногда проигрывая довольно длинные музыкальные отрезки. "Он более уверенно владеет нотной грамотой, чем Евгения Сергеевна!" — заметил.

Закончив запись, проигрывает мелодию с нот и поворачивается ко мне. Отмечаю некоторые неточности, как мне кажется, и он безропотно вносит изменения в запись. И так несколько раз. Наконец исполнение меня устраивает. Павел просит меня достать гитару. Заглядывая в ноты, мычит мотив и играет на гитаре, перебирая струны.

Довольный он смотрит на меня, ожидая реакции. Не сомневаясь обозначаю аплодисменты.

— Напиши текст, — кивнул на мою тетрадь.

Перешел за стол и набросал текст. Павел, садясь на мое место, стал напевать песню и ставить табулы над текстом, потом сделал вывод:

— Если не усложнять игру, то может и получится. К тому же, если гитару особо слышно не будет, — он посмотрел внимательно на меня.

— Откуда эта песня? Ты выступал на сцене? Ничего понять не могу. Я всю жизнь занимаюсь музыкой, но не смог придумать ни одной гармоничной мелодии. А ты...!

— Песню придумал к концерту, так как пообещал Евгении Сергеевне. Жилищные условия у нас таковы, что ночевать приходится в комнате бабушки почти всю жизнь. На сцене никогда не выступал и даже не планировал. Так получилось. (Пожал плечами). Я уже думал об этом. В голове порой возникают какие-то мелодии, бывают довольно мелодичные, иногда со словами, вот и задумал научиться играть — вдруг получится действительно стоящая песня, — наивно смотрю на него.

Он недоверчиво смотрит на меня:

— А еще есть?

— Есть кое-что. Вот, недавним праздником навеяло. Только над текстом еще придется посидеть. Начинаю Расторгуевского "Солдата", отбивая такт на обратной стороне гитары:

Третьи сутки в пути, ветер, камни, дожди,

Всё вперёд и вперёд, наша рота все прёт.

Третьи сутки в пути, слышь, браток, не грусти

Ведь приказ есть приказ, знает каждый из нас.

Напишите письмецо, нет его дороже для бойцов,

Напишите пару слов вы девчата для своих пацанов.

И на рассвете вперёд уходит рота солдат

Уходит, чтоб победить, и чтобы не умирать

Ты дай им там прикурить, товарищ старший сержант

Я верю в душу твою солдат, солдат, солдат...

— Все пока. Дальше надо сидеть над текстом, — прервал исполнение.

Пока пел, Павел уже склонился над клавишами.

— Это почти готовая песня и отличная. Пропой еще раз, я подберу, — восторгается.

Смотрю на него. Эх ты! Бессребреник. Чистая душа. Надо вразумлять:

— Павел. Ты давно зарабатываешь музыкой. При этом зарабатываешь, перепевая или исполняя чьи-то песни и мелодии. Я не против, чтобы мои хорошие мелодии и песни пели и играли, но я тоже хочу зарабатывать на этом, и не против, чтобы ты тоже мог зарабатывать на моих песнях, если будешь мне помогать. Конечно я могу показаться тебе меркантильным, но пожалуйста, попробуй меня понять. Мы с родителями и бабушкой ютимся в двух комнатах по десять квадратных метров в древнем бараке, где ходить за водой, в туалет и выносить помои надо за пятьдесят метров. С нами, в одном коридоре так живут еще три семьи. Кухня общая на всех. Еще недавно я вел себя, как все пацаны вокруг. Некоторые из моих друзей детства и знакомые уже на зоне, другие спиваются. Такое будущее ждало и меня. Спроси Евгению Сергеевну — она меня знает. Вот и решил изменить свою судьбу — вырваться с этого дна. Не совсем плохое желание? Правда? Если у меня есть способность придумывать что-то новое, что нравится людям, то почему мне не заработать немного для себя и своей семьи.

Павел сначала смотрел на меня осуждающе, но по ходу моего монолога выражение лица его менялось. Теперь он выглядел смущенным.

— Женя говорила, что ты сильно изменился. Танец замечательный придумал. Никто такого не видел. И музыку к нему. Выступление организовал. А дальше, что думаешь делать? — интересуется.

— Пока готовиться к концерту. Все уже спрашивают — что еще я могу нового придумать? Евгения Сергеевна тоже. Времени ни на что не хватает, сплю по пять часов, — пожаловался. — Что делать? — повторил вопрос и сам на него ответил: — Учиться. Сочинять и придумывать. Создавать себе имя, как смогу.

— Ты со мной? — пристально взглянул на взрослого парня.

— Зачем я тебе? Играть на гитаре я тебя научу, как смогу. Больше мне ничем помочь тебе, — смутился.

— Сможешь, еще как! Я потом тебе расскажу свои планы, после концерта, — заверил его.

— Сергей! Тебе сколько лет? — неожиданно спрашивает.

— Шестнадцать, — удивился. (Неужели не заметно?)

— А говоришь и рассуждаешь, как много поживший опытный человек, — признается.

Пожал плечами, не отвечая: "Зачем отрицать очевидное?"

— А дальше, после школы, чем думаешь заниматься? — не унимается.

— У меня много планов и музыка с песнями в них занимает место, но не главное, —

поднимаюсь:

— Тебе, наверное, пора? Задержал я тебя?

— Удивил ты меня, — в задумчивости Павел сопровождает меня к выходу.

Так и не смог определить — сколько в этой квартире комнат?

— До встречи в среду, — прощаемся.

Вечером сидел и изучал литературу, полученную от Павла. Пришлось многое зубрить и конспектировать. Мозг все новое впитывал, как губка. Почему английский, еще недавно, у меня так хорошо не запоминался? Может потому, что сейчас есть цель? А может симбиоз пустой головы подростка и навыков будущего носителя держать в памяти огромный массив информации дают такие результаты? Как говорил доктор из "Формулы любви": "А голова предмет тёмный и исследованию не подлежит".

Размышление.

Согласно некоторых теорий человеческая память находится вне головы и тела человека. Якобы, существует некий банк информации всего человечества, его прошлого, настоящего и будущего. Ученые даже термин придумали — информационное поле Земли. Там же, как банковские ячейки, находится ячейка памяти отдельного человека, в которой накапливается вся информация, полученная человеком за прошедшую жизнь (может и будущую жизнь). Человек, в данном случае является приемником с антенной, связанный со своей ячейкой и общим банком данных. У кого возможности этой "антенны" шире, тот имеет возможность получать более широкие знания и становится ученым, гением. Люди, развивающие возможности своей антенны, становятся учеными, как спортсмены, тренирующие свои мышцы — чемпионами. Гении получают более развитую "антенну" от рождения. У кого "антенна" настроена по-другому, может получать знания о будущем, и становится предсказателем, экстрасенсом. Но есть люди рядом с каждым из нас с примитивной "антенной". Всю их жизнь можно описать в нескольких словах — родился, ел, спал, срал и умер.

Эта теория подтверждается отдельными случаями с людьми, известными в узких кругах специалистов. Человек, переживший клиническую смерть, побывав в аварии, испытав удар тока или молнии, начинал помнить прошлое других людей, иногда давно умерших, разговаривать на других языках, в том числе мертвых, получить другие знания, которые никак не мог получить в своей жизни. Это можно объяснить сбоем или перенастройкой "антенны" человека. Мышечную память тоже можно объяснить этой теорией. Когда у инвалида, болит или чешется утраченная конечность. В эту теорию прекрасно укладывается религиозная вера в буддизме о реинкарнации.

А наши необъяснимые и пророческие сны? А человек, с частично поврежденным мозгом или лишившись его части, сохранивший полностью свою память? А человек, лишившийся своей личной памяти, забывший даже свое имя (потеряв доступ к своей ячейке), сохранял память об окружающем мире, разговаривал на своем языке, умел читать и писать.

Я тоже придерживаюсь этой гипотезы. Этой теорией можно объяснить случившееся со мной. Необъяснимо, но я получил доступ к своей ячейке памяти за всю свою будущую жизнь.

Продолжение.

Увидев гитару, родители отреагировали по-разному. Мама, обернувшись от швейной машинки (похоже, шила мне мешочки для утяжелителей), констатировала — красивая. Отец (трезвый!) скептически поинтересовался — надолго ли меня хватит? И замолчал, вспомнив, наверное, свой скептицизм в отношении зарядки. Огласил цену за репетиторство, но недовольства не услышал. Мама всегда мечтала, чтобы я был тихим, домашним, интеллигентным мальчиком. Похоже, ее мечты — сбываются. Провокационно вслух отметил сегодняшнюю ладную и спокойную атмосферу в доме, как в нормальной семье, чем, вроде, смутил обоих родителей. Со стопкой Пашиной литературы и гитарой слинял в бабушкину комнату.

Изучая теорию, пытался выполнить практические рекомендации, но нестерпимая боль в пальцах на левой руке, позволяла лишь изображать аккорды. Зато правой мог свободно тренировать пальцы игрой перебором, но для этого пришлось состричь ногти.

Регулярно появлялась мысль и сомнения: "Смогу ли я придумать еще, что-то новое для нынешнего времени и оригинальное для сцены?" Беззубый в нынешнее время КВН уже запретили и давно не показывают по ТВ. Может попробовать вспомнить сценки из Уральских пельменей или других юмористических передач? Должно немало найтись прикольных, подходящих для всех времен сценок.

Из интернета вспомнился забавный и примитивный клип песни "I like it!" (Мне это нравится!) Там, хулиганистого вида, четыре девчонки, сидя на полу, поют и играют на примитивных вещах, стучат по ящику сидя на нем (можно взять бак или ведро), палочками стучат по полу (можно использовать ложки), трясут маракасом (можно узкой банкой из-под кофе с горохом) и только одна с гитарой. Единственный минус — песня на иностранном языке, поэтому надо свои слова придумывать. Ладно — в копилку.

Наутро, выпросив у отца трояк и захватив свои детские санки, отправился к Филу. Сегодня второй поход по пути к богатству. (Ха-ха). В деревне свежих следов не было, только оплывшие и заметенные наши старые. Вновь слазали в церковь, нашли кадило и две иконы (одна к сожалению, расколотая) не замеченные в прошлый раз. Обошли еще несколько запущенных и заброшенных домов. Разжились еще несколькими иконами, книгами и другими старыми вещами, которые можно отнести к антиквариату. Путь назад к перекрестку дался легче, чем в прошлый раз. Забрав, ранее спрятанное и тщательно упаковав (опыт!) вышли на перекресток. Решили ждать только междугородний автобус, так как имелось много крупногабаритных вещей. Недовольному водителю Икаруса пришлось выходить на мороз и открывать нам багажный отсек. Автобус после рейса шел в городское АТП, расположенное как раз в нашем поселке, и довез нас с вещами поближе к дому, а не высадил на автовокзале в центре города.

Сегодня осталось время на поселковую баню, на уроки и на игру (громко сказано) на гитаре.

Глава 4. Третья неделя.

Суета.

В школе пришлось выдержать нелегкий разговор с Евгенией Сергеевной. По-видимому, у них с Пашей состоялся разговор в отношении меня. Паша, вероятно, согласно нашего договора не все ей сказал, но не смог скрыть недоговоренности. Она по-женски это почувствовала и попыталась теперь выяснить у меня и выразила недовольство (но не убедительно) моим решением об оплате репетиторства. "Ранешний" я, возможно, просто послал бы ее (вежливо) за все ее наезды, так как не люблю, когда на меня давят. Сейчас же пришлось терпеливо выкручиваться, поскольку не хотелось с ней ссориться. Мне она плохого не сделала ничего, только пользу принесла. Несмотря на мое красноречие, похоже, она осталась недовольна разговором. (Бедный Паша). Придется ему вынести не один тяжелый допрос. Не поссорились бы из-за меня.

С Михалычем решили о месте размещения груш и хранения боксерского инвентаря. Почему-то не смотрятся боксерские перчатки в комнате Бюро ВЛКСМ! Пришлось идти с запиской от Михалыча к школьному завхозу насчет прочных длинных ремней и крюка, убирающегося в пол для боксерских груш. Там рассмешил, рассказав анекдот про завхоза:

— "Хороший завхоз в школе, знает сто синонимов к слову нет".

Он пообещал посмотреть необходимое к завтрашнему дню в своих закромах. "С завхозами надо дружить", — мелькнула мысль. От Михалыча же узнал об объявлении на первом этаже про создание секции ОФП для учащихся шестых-седьмых классов.

На уроке английского получил от удивленной англичанки первую в жизни пятерку. Удивлен был не меньше.

Узнал от друзей из компании о все-таки состоявшейся драке со станционными, но вялой. Перемахнулись по несколько человек с каждой стороны. Даже не все участвовали и быстро самых горячих растащили. Ко мне все больше вопросов возникло о частом отсутствии по вечерам и на танцах. Пришлось рассказать про гитару.

На уроках, в свободное от контрольных работ время вспоминал тексты популярных в будущем песен или пытался рифмовать сам, заменяя забытый текст своими словами вместо лакун. Так восстановил Расторгуевские "Солдата" и "Коня".

Мои поэтические потуги заметил Фил и "обеспокоился" состоянием моей головы или влюбленностью. Хорошо, что у Фила нет кроме меня доверенных друзей, с которыми он может посплетничать. Надо отсаживаться, но как это сделать, не поссорившись? Пришлось врать про обещание написать к концерту песню, так как нет прохода из-за танца. На всякий случай взял обещание молчать про мои поэтические мучения. Договорились сегодня встретиться у меня и продолжить разбор и опись трофеев, заодно надо будет отобрать предметы, которые повезем в Москву в пятницу или субботу. Фил так и не удосужился сходить в библиотеку. Клятвенно заверил сходить завтра или в среду.

После школы зашел в парикмахерскую. В мужском зале было две парикмахерши. Решил сесть к молодой и начал объяснять, какую прическу хочу. Старая вдруг вмешалась:

— У нас стрижки в соответствии с прейскурантом!

"Вот дура! Тебя кто спрашивает? Совковый сервис", — внутренне возмутился. Есть ведь люди, готовые по мелочам портить настроение. Может она — энергетический вампир и питается отрицательными эмоциями клиентов? Специально сел к более молодой не зашоренной инструкциями. Моя парикмахерша с упреком посмотрела на коллегу и, извинившись куда-то ушла. Вернулась с женщиной лет тридцати пяти. Та поинтересовалась у меня, чего я хочу делать с прической. Пришлось повторить. Оказалось, то, что я хочу, относится к модельным стрижкам (наверное, объясняла для мегеры) и стоит дороже (для меня). Старая грымза, поджав губы, с показным рвением переставляла инструменты на своем рабочем месте, навострив уши. Пришедшая женщина стала сама меня стричь. Вероятно, она считалась в парикмахерской самой опытной или была начальницей. Дополнительно сообщил, что пробора не хочу и мастер только кивнула. Через некоторое время она вдруг спросила меня:

— Наши девочки (слева у пустого места тоже девочка?) интересуются — это Вы придумали и поставили танец, который показали на недавнем концерте в клубе? "Вот так и приходит слава", — снова отметил, пожал плечами под накидкой и привычно сообщил:

— Я только придумал идею и объяснил концепцию, а девчонки все остальное сделали сами.

— Говорят, что и музыка для танца Ваша, — опять показала информированность.

Снова пожал плечами:

— Слышал где-то мелодию. Показалась подходящей и предложил попробовать. Всем понравилось.

Краем глаза заметил движение и скосил глаза. В дверном проеме в мужской зал толпились молодые парикмахерши и пялились на меня, прислушиваясь к диалогу. "Становлюсь популярным, звездой местного разлива!" — пошутил мысленно.

— На концерте к 8-му марта девочки будут танцевать этот танец? — продолжила расспросы мастер, наверное, для остальных.

— К 8-му марта должны вообще-то танцевать мальчики для девочек. Правда, мальчики в обтягивающих рейтузах смотреться не будут на сцене, на мой взгляд.

В дверях шевеление и сдерживаемое хихиканье, а мастер улыбается.

— Планируется и на концерте в нашем клубе и на городском концерте, — признался.

Решил продолжить шутить и начал рассказывать анекдоты, предупредив:

— Слышал несколько анекдотов про парикмахеров.

"Катюшка решила поиграть в парикмахера и достала ножницы. Кот Васька нырнул под кровать, а дедушка не успел".

В зале смех.

"Клиент не думал, что после слова — "Покороче", самыми длинными волосами на голове у него останутся только брови".

"Парикмахер бреет клиента и за щеку ему подкладывает шарик. Клиент интересуется:

— А почему в прошлый раз шарик мне не подкладывали?

— А у нас один клиент его проглотил и только сегодня вернул".

Пару секунд молчание и гомерический хохот. Смеется и мой мастер, остановившись:

— Прекратите меня смешить, а то испорчу.

— Я уверен в Вашем профессионализме, — заверил ее, но анекдоты рассказывать перестал.

Под конец попросил меня не освежать их одеколоном. Никогда не любил этот запах.

На прощанье мастер предложила, чтобы в следующий раз я обращался к ней напрямую и похвалила мою прическу (свою работу). "Вот и блат заимел. Популярность приносит свои плоды!" — отметил. Когда уходил три девушки в халатах в фойе тепло попрощались со мной.

По пути домой зашел к Горбатову в спортзал и сообщил о проблеме подвесок и крепления груш. Он был занят с бумагами и зол, однако пообещал посмотреть, если разберется с гребаными документами, выживет и не застрелится.

До вечера сидели с Филом и формировали свой багаж для первой поездки в столицу. Старались брать предметы преимущественно из Душкино. Подумав, доложил несколько икон и книгу от Фрола. Попутно продумывали свои действия в Москве. С собой везли двадцать пять икон, книгу и холст, свернутый в рулон.

В школе меня опять вызвала Евгения Сергеевна. С чувством превосходства заявила, что знает все наши намерения и желает прослушать, что я придумал, а от исполнения песни про Ассоль мне не отвертеться. "Кто бы сомневался, что Паша устоит перед ней и не расколется!" — не удивился.

— Я обещал Вам подготовить ОДНУ песню для концерта. Считаю, что песня "Про бабушек" более подходит по теме праздника, проще в исполнении и легче для гитарного сопровождения. Песню "Ребята надо верить в чудеса" мне не успеть подготовить, а петь по чужой аккомпанемент не хочу. Эту песню вообще бы лучше исполнять дуэтом с девушкой под две гитары. Так будет доверительней и зрелищней, — разъяснил свои замыслы.

Поспорили и договорились, что буду готовить две песни (девушку с гитарой она мне найдет), а к седьмому марта примем окончательное решение. Под конец поинтересовалась моими новыми идеями и опять упрекнула за мое преувеличенное отношение к деньгам в жизни. Опять не почувствовал убежденности в ее голосе. Заверил, что как только что-то появится, она узнает. На прощание оценила мою новую прическу:

— А ничего. Свеженько так!

В классе и школе моя прическа вызвала повышенный интерес у девчонок, так как ловил много оценивающих девичьих взглядов и, как ожидалось, равнодушие у ребят. Только несколько знакомых задали оригинальный вопрос:

— Ты че, постригся?

У завхоза ничего подходящего не было. (Проклятое снабжение по-советски). Наверное, у Горбатова будет реальней купить. Деньги еще оставались.

Одноклассницы.

Сегодня одним из уроков была физкультура в спортзале. Впервые, по-новому, взрослым взглядом оценил своих одноклассниц в спортивных костюмах. Конечно, я посматривал на девочек, отмечая красивые свежие личики, женские фигурки в укороченных платьицах (ведь в моде было мини), стройные ножки, попки, подчеркнутые стягивающим на тонкой талии поясом школьного фартука. Мне нравилась невысокая черноволосая девушка из десятого класса, но ответной симпатии я от нее не чувствовал. На школьных переменах выделял ее из толпы и провожал взглядом уже по-женски сформировавшуюся фигурку.

Это сейчас я понимаю, что многие девчонки в моем классе были по-своему красивы, но раньше я никого особо не выделял и не приглядывался. Общепризнанной красавицей класса была Маринка Белова. Конечно, она классно смотрелась в коротком расклёшенным платьем на сцене и будоражила воображение, но в школе она не выделялась ничем, кроме красивого личика с симпатичными ямочками на щечках, когда улыбалась. Маринка не старалась выделиться среди девчонок вызывающей одеждой или поведением. Вот и сегодня, на физкультуре, она была одета в яркий, но в свободный, скрывающий фигуру спортивный костюм. Только попка выступала, как у фигуры балерины или танцовщицы. Некоторые ребята из класса и в школе в нее были влюблены. Мне она тоже нравилась, но я не делал даже намеков, так как знал, что у нее есть парень и она им серьезно увлечена.

Еще можно выделить Таньку Белянину с симпатичным личиком и фигурой, притягивающей мальчишеские взгляды (мои тоже). Школьное платье она носила короткое, выделяясь стройными полными ножками. Сформировавшиеся бедра при узкой талии и неразвитых узких плечиках выделяли ее на фоне других девчонок. Среди пацанов она пользовалась повышенным вниманием, но по натуре была расчетливой хищницей и еще в школе, поняв свое предназначение, стала подбирать себе мужа с потенциалом и перспективой. Хотя училась она хорошо, но высшее образование и личная карьера ее привлекала меньше, чем карьера будущего мужа, поэтому в школе она, наметив себе цели, шла напролом. Кандидат в мужья начинал ощущать возле себя ее постоянное присутствие. Просьбы о помощи в задании, томный взгляд, лесть, завязывание разговора на интересную тему, поддержка в споре на стороне "избранника", случайное прикосновение шикарным бедром или грудкой — в ход шли все уловки, придуманные женской половиной человечества. Поощрительно хихикала и притворно отбивалась, если кто-нибудь из потенциальных женихов случайно или нарочно прижимал ее в уголке или толпе, но пацану, не подпадающему под ее критерии отбора, не светило ничего. Ей льстило повышенное внимание ребят, и Танька умело пользовалась искусством интриги. Ловко оттирала конкуренток от своего избранника и искусно стравливала своих поклонников, оставаясь якобы независимой и свободной. В настоящее время у нее были намечены в классе два кандидата в мужья — я и наш отличник Сашка Конкин, и она находилась перед непростым выбором. Сейчас-то я знаю — она женит на себе Сашку. Они долго будут жить на Севере. Танька родит от него двух пацанов и под конец осядут в Подмосковье. По-видимому, как муж, Сашка ее устраивал, обеспечивая в достаточной мере и исполняя роль любящего супруга, но остановив на нем свой выбор, она уже не на миг не ослабляла внимание за ним. Будучи женатыми, они часто приезжали в город к родным, и всегда находились вместе, уклоняясь от встреч с одноклассниками и друзьями. Сашка один никогда не принимал участие в мальчишниках, спонтанно организующихся при редких встречах одноклассников. Почему-то я уверен, если бы у Таньки рядом появился более перспективный, богатый и успешный кандидат в мужья, пока она сохраняла свое оружие — сексуальность и привлекательность, то недолго бы колебалась, и как лиана перекинулась бы на более сильное и высокое соседнее дерево. Моральные терзания ей были не свойственны со школы. Все ее планы и действия были просчитаны с точностью суперкомпьютера. У Сашки после ее выбора шансов не было, а у меня явно были. Мне нравилась ее фигурка и внешность, но отталкивала Танькина липкость.

Вот и сейчас на физкультуре она была одета в обтягивающие привлекательные стройные полненькие ножки, бедра и попку спортивные трико и белую маечку, подчеркивающую тонкую талию и грудки пока первого размера. Вертится возле Сашки у турника, изредка стреляя глазками в мою сторону. Вот грудная клетка у нее подкачала. Какая-то впалая или плоская вместе с выдающимися вперед узкими плечиками не позволяет гордо выпятить грудь вперед. Заметил несколько взглядов одноклассников на Танькину фигурку. У пацанов вожделенные, у девчонок оценивающе критические и неодобрительные.

Хорошая сформировавшаяся фигура у Наташки Моряковой. Женственная с полными ножками, широкими бедрами, тонкой талией и средней грудью. (Эталон женской красоты — песочные часы). Но характер! Из пацанов никого не выделяет и до обычного кокетства не опускается. Ведет всегда себя подчеркнуто независимо. С пацанами и со мной, в том числе, всегда разговаривает иронично или ехидно. Среди девчонок подруг нет. Чаще всего общается с соседкой по парте и по нашему бараку Иркой Шитиковой. Старается не участвовать в классных и школьных мероприятиях. Похоже, девчонки ее недолюбливают, а она им отвечает полным игнором. Пацаны на ее фигуру посматривают, но попыток сближения или проявления симпатии не делают. Она даже не пытается смягчить, высказывая неприглядную правду вслух свою оценку личности пацана, что не добавляет к ней симпатии.

Танька Филина тоже имеет отменную фигурку. Невысокого роста, с полными ножками, сформировавшимися бедрами и грудкой первого или второго размеров. Она заслуженно гордится своей фигуркой, и не стесняется выставлять ее напоказ. Среди восьмиклассниц в ряду "Домино" явно выделялась своими формами. Носит обтягивающее спортивное трико на физкультуре и мини в повседневное время и на танцах. Общественница и активистка, всегда находится в числе лидеров класса. За словом в карман не лезет и горячо отстаивает свою точку зрения. Старается всегда быть на виду. Имеет много явных поклонников и тайных воздыхателей среди ребят. Такую фигурку ей удалось сохранить до пенсии, чем она явно гордилась. На одной из встреч одноклассников через двадцать лет после выпуска она шокирует всех, появившись в тесно обтягивагивающем джинсовом костюме. И в социальных сетях, находясь уже на пенсии, регулярно будет выкладывать свои фото в мини и в обтяжку на фоне семейного достатка. В семье будет явным лидером. Работая на железной дороге, сделает карьеру от смотрительницы на переезде до какого-то начальника на станции с множеством подчиненных, попутно закончив заочно железнодорожные техникум и институт. У меня, несмотря на привлекательность ее фигурки, симпатии не вызывала, возможно из-за того, что постоянно преследовала меня взглядом. (Предпочитаю выбирать сам). Хотя я не замечал у нее такой искусственной навязчивости и прилипчивости, как у Таньки Беляниной. Регулярных приглашений на танцах на "белый танец" я не считаю.

Еще одна привлекательная девочка в классе на мой нынешний взгляд — Ленка Андронова. Имеет довольно заурядную внешность — круглое лицо с серыми (голубыми) глазами, рыжие волосы, обильные веснушки на лице и пухлые губки. Увидев однажды после окончания школы случайно ее черно-белую фотографию, я был поражен ее красотой и мастерством фотографа. Конечно, веснушки и цвет волос на черно-белом фото потерялись, но мягкий овал лица, пухлые губки и задумчивый загадочный взгляд, заставили взглянуть на свою бывшую одноклассницу по-новому. Сейчас на физкультуре Ленка, как всегда была в широких спортивных штанах, которые не скрывали широкий таз и бедра, толстые ляжки и круглую попу. Узкие талия и плечи, по сравнению с бедрами, небольшая грудь под широкой майкой дополняли картину. Наверное, она стесняется своей фигуры и высокого роста, поэтому всегда старается быть незаметной. Среди шумных и горластых одноклассниц не выделяется. По характеру спокойная и доброжелательная, готовая всегда помочь. Вероятно, из-за роста, внешности и незаметного поведения, вниманием ребят явно обделена. Дураки мы, когда не замечаем сейчас обладательницу такой шикарной фигуры и идеального характера.

Еще две одноклассницы, с которыми мне довелось переспать в далеком будущем. Одна — соседка по бараку Ирка Шитикова. Сейчас, ничем не выделяется, кроме некоторой развязности, безбашенности и вызывающего поведения. Уже сейчас порой ведет себя так, как бывалая, все испытавшая женщина. Догадываюсь, что невинность она потеряла одной из первых одноклассниц и не в старших классах школы. Этим и притягивает ребят ее вызывающая раскрепощенность и показная доступность.

Сейчас она не может похвастаться ни внешностью, ни фигурой, однако в будущем превратится в шикарную даму. Нальется фигура в нужных местах, появится некий шарм, привлекательность, и станет Ирка выглядеть этакой светской львицей. Однако многие (и я в том числе) знали, на что она была способна, так как всегда имела много любовников и не скрывала, а даже гордилась этим. Муж и дочь не являлись препятствием для ее исчезновений из дома на несколько дней с любовником.

Изредка я с ней встречался и вместе проводили ночи. Почувствовал, что возбуждаюсь, вспоминая один из наших с ней половых актов у меня дома. Ирка стояла в позе на коленях, опираясь на руки, и ее груди ЧЕТВЕРТОГО размера равномерно раскачивались в такт с моими движениями. В сексе у нее не было ничего запретного и любое мое желание без намека на неприятие выполнялось. Похоже было, что любой вид секса доставлял Ирке удовольствие.

Сейчас она смеется с Серегой Семихиным и Кузей, и нет даже намека на женскую сексуальную привлекательность. Про таких говорят — "ни сиськи, ни письки и ж...пка с кулачок".

Другая моя будущая любовница из одноклассниц — Галька Буряшова. Она деревенская. Все у нее среднее. Внешность и фигура мужской глаз не цепляет. Вот характер только замечательный. Смотрю я на нее сейчас и гадаю — что же меня в ней привлечет на последнем звонке по окончании десятого класса? Фигура обычная для девочки-подростка, только грудь размера второго и попка круглая. На последнем звонке, который мы будем проводить с классом на природе в Березках подальше от поселка, некоторые одноклассники разобьются по парам. Со мной неожиданно окажется Галька. Когда все немного выпьют и расслабятся, мы с ней уединимся и будем целоваться и обниматься. Я, пользуясь доступностью девичьего тела, буду шарить почти везде, но окажется под лифчик можно лазить руками, а под юбку нельзя — только поверх. Когда попытаюсь уговорить ее на секс, признается, что у нее есть хороший парень из ее деревни и поэтому сейчас — твердое нет. Так до утра и протискаемся, за что буду страдать на следующий день. (Мужики меня поймут). Почему у меня не будет сегодняшнего опыта и знаний? Хотя теперь у нас все еще впереди. Сколько есть прекрасных возможностей получить обоим удовольствие без традиционного проникновения! Вспомнить те же оральный, анальный секс. А это славное действие — петтинг! На крайний случай — ей в кулачок. Галька, думаю, берегла себя до свадьбы или для своего парня. Через много лет после очередной встречи одноклассников мы с ней лежа в постели смеялись, вспоминая нас молодых и наивных. Галька выйдет замуж за своего того парня и родит от него дочку, но вскоре он в автомобильной аварии погибнет. Так она останется вдовой одна с дочкой на всю жизнь. Я с ней после той ночи еще несколько раз буду встречаться, а потом наши встречи прервутся по разным причинам. Иногда жалел об этом и задумывался о продолжении встреч, а однажды, встретив случайно в городе, предложу встретиться вечером. Она под благовидным предлогом откажется, а через много лет признается, что Ирка Шитикова всем нашим знакомым объявила меня своим постоянным любовником. Я был настолько был поражен таким заявлением, что Галька, заметив это смутилась. Случайные встречи, реже, чем раз в год с Иркой, имеющей всегда много любовников, трудно было назвать постоянными.

Сексуальные воспоминания возбудили меня. На уроке физкультуры!

Вспомнились еще мои игры с признаками эротики с двумя одноклассницами в десятом классе. Обе девчонки выше моего роста в сто семьдесят сантиметров, не отличались красотой и фигурами. Они на перемене, как бы тайком окружали меня и пытались схватить, а я вырывался, и мы со смехом неслись по коридору. В каком-нибудь уголке я притворно сдавался, и они начинали щипать и трепать меня, а я их тискал за груди, попки, бедра, и все трое смеялись довольные. Вероятно, девчонки тоже получали удовольствие от такой возни. Сейчас смотрю на них и вспоминаю, что обе уедут после окончания школы из города, выйдут замуж и похоже будут счастливы в браке.

Интимные отношения.

Мужчинами, все ребята моего класса стали, вероятно, только после окончания школы. Я — в промежутке между школьным выпускным вечером и поездкой в Ленинград на вступительные экзамены в военное училище. Некоторые девчонки стали женщинами — в школьную пору. Среди ребят-одноклассников даже не помню откровенных разговоров про девчонок. Спорт, музыка, учеба были важнее. Если и были влюбленные среди нас, но молчали и страдали молча. Я так же молчал про свои симпатии и не делал попыток сблизиться с моей избранницей. Во-первых, опасался отказа от девчонки, во-вторых, того, что про этот отказ все узнают и начнут насмехаться. В классе всегда явное проявление симпатии к девочке вызывало общие насмешки. Свою внешность я считал вполне заурядной и даже удивлялся, что некоторые девчонки проявляли ко мне интерес или симпатию.

Когда мне было тринадцать лет, мог бы стать мужчиной с бараковской шпаной. Однажды мы обнаружили пьяную парочку в глубине кустарника на стадионе. Парень уже "вырубился", а его пьяная подружка, девка лет двадцати трех из Дашкиного поселка пыталась его поднять. Рядом валялись несколько пустых бутылок из-под "гнилухи" и остатки какой-то закуски на газете. Увидев нас, она обратилась за помощью. Курт с Копой самые старшие и неформальные лидеры нашей компании, переглянувшись и предложили ей выпить с нами. Девка, недоверчиво посмотрев мутным взглядом на них, согласилась. Пока Курт вел ее тылами через стадионную территорию к нашим сараям, Копа, похотливо подмигивая, собрал деньги у кого, сколько было и отправил Боба и Бешена в "комиссионку" за вином. Там подросткам тайком отпускали спиртное, если не было в магазине посторонних. Я догадывался, на что надеются пацаны, но не ожидал, что это произойдет так просто и буднично.

В сарае выпив по стакану вина, Курт что-то шепча, повалил девку на кровать и полез ей под юбку. Она особо не сопротивлялась. Все с вожделением смотрели на раздвинутые женские ноги и голую тощую задницу Курта между ними. Кончив, довольный Курт, натягивая трусы со штанами, кивнул Копе. Сцена повторилась, только тот дергал задницей значительно быстрее, чем Курт. "Как кобель при случке", — мысленно отметил. Затем полезли по очереди на бабу Боб, Геня и Бэшен. У девки там уже противно хлюпало. Вначале она еще проявляла какие-то эмоции, а потом равнодушно со скукой глядела в потолок или в сторону, понимая, что ее не отпустят, пока не насладятся все подростки. В перерывах только просила закурить и выпить.

Я, как и все, находился в состоянии крайнего возбуждения и "спортивки" предательски топорщились. Пришлось резинкой трусов прижать возбужденный член к животу.

Бэшен, кончив, не стал сразу прятать свое "хозяйство", а старательно вытирался какой-то тряпкой. У Гени пальцы провалились ей во влагалище и он, поднявшись с девки, оттирал их, периодически брезгливо нюхая.

— Пи...дой пахнет. На, понюхай, — протягивал руку к пацанам.

Все с отвращением отшатывались и ржали над незадачливым сластолюбцем.

У Семена не получилось. Он дернулся на бабе несколько раз, но она констатировала:

— У тебя не стоит! Чего мучаешься?

Тот поднялся сконфуженный под шутки ребят, натягивая штаны и оправдываясь:

— Да у нее там, как в стакане.

Наконец очередь дошла до меня, как одного из самых младших. Я поглядел на ее трусы в горошек на одной из щиколоток, раздвинутые бабьи ляжки, влажный от спермы треугольник волос. Скомканную и задранную до живота юбку. Дряблый белый живот и лифчик, задранный вверх. Стекшие под мышки груди. Засосы на грудях и шее и мне стало противно. Не такой ожидал я свой половой акт с женщиной. Еще при виде брезгливо вытирающего член Бешена, Гени, нюхающего пальцы и от неприятных хлюпающих звуков под пацанами, у меня эрекция пропала. Представив, что могу опозориться, как Семен, отказался совокупляться с этой шлюхой. Выслушав насмешки окружающих, только пожал плечами.

Младшего Копу старший не подпустил к женщине, объяснив:

— Рано тебе еще, да и подхватишь вдруг чего!

— Ну, что? Залезу-ка еще разок, — сообщил всем, расстегивая штаны и передавая окурок Бобу.

Некоторые прошлись по второму разу. Бэшен с Геней тоже отказались. Семен попробовал повторно, но опять неудачно.

Девка, приводя себя в порядок, просила водички подмыться. Все были удовлетворенные и расслабленные. Никому не хотелось идти на колонку. Курт заявил с ухмылкой:

— Так дойдешь.

Она, разглядывая себя в мутное зеркало и пытаясь прикрыть узким воротничком засосы на шее, сокрушалась:

— Вы совсем ох...ели? Как мне по улицу выйти?

— А ты живи здесь. Жрачку и бухло будем тебе таскать..., — потешался Копа-старший.

Потом долго вспоминал эту сцену в сарае, хотя иногда жалел, что побрезговал тогда.

Среди других моих уличных друзей и знакомых отношения к женщинам были такие же, как у бараковских ребят. В компании не стеснялись рассказывать про свои и чужие похождения, делиться опытом, высказывать мнение о девчонках, о своих желаниях и симпатиях. Обсуждали, кто с кем спит из знакомых. Там и узнал — с кем спали Шитикова и Оськина из моего класса. Оса оказалась весьма изобретательна и активна в сексе и с очень волосатым лобком.

Грузин, имея постоянную любовную и половую связь со своей одноклассницей с 8-го класса, встречался еще с девчонкой старше себя (старшей сестрой моей одноклассницы) исключительно для интимных встреч. Причем, у той был постоянный парень и их считали парой, у которой шло дело к свадьбе. Когда вечером ее фигура появлялась поблизости от нашей компании, Грузин уходил с ней под наши насмешки. Потом рассказывал нам, как он ее "имел", как правило, на территории детских ясель. Там такие удобные маленькие детские столики или летние веранды. Что за страсть была у этой девчонки к Грузину, если она на наших глазах откровенно тянулась к нему, рискуя отношениями со своим парнем? То, что Грузин изменяет своей постоянной девчонке, нас не удивляло. Мы все такие.

Аниська лишил девственности не одну школьницу. Он, оказалось, встречался какое-то время с моей одноклассницей, но до традиционного секса у них не дошло. Ограничивались минетами, петтингом и в "кулачок". Среди нас считалось, что у него больше всех подобных "побед".

Ольга Цветкова, организатор концертов оказалась "слаба на передок", после того, как ее насильно трахнул по пьяни ее парень. После этого Ольгу многие поселковые парни "имели". Докрутилась на сцене.

Старшую сестру Леньки Кравченко, красавицу, отличницу и "мамину дочку" разложил вечером на лавочке в ее дворе и лишил девственности взрослый мужик. Причем она не сопротивлялась и никому не пожаловалась. Потом ее уже трахали группой летом на речке ребята с ее двора, но до сих пор она выглядит тихоней и "маминой дочкой".

По рассказам ребят выходило, что в деревнях с сексом было еще проще. Там уже среди четырнадцатилетних подростков "девочек" и "мальчиков" не найти, поэтому и тянулись поселковые ребята в ближайший Флеровский деревенский клуб на танцы. Ходила байка, что деревенские девчонки не боятся "залететь", так как считают, что после секса достаточно пописать, чтобы не забеременеть. "То-то Фрола, как магнитом тянет каждые выходные в деревню!" — вспомнилось.

Узнал про один курьезный случай. Поселковые приблатненные пацаны днем выловили пьяненькую женщину. Отобрали у нее потерянную босоножку и заставили за нее оказывать всем присутствующим сексуальные услуги под трибунами стадиона.

Рассказывали про других, малознакомых или незнакомых мне девчонок и женщин, которых трахнули или изнасиловали в одиночку или группой. Целый пласт неизвестной жизни в поселках, скрытой от широкой общественности вскрывался вечером на лавочке в компании пацанов.

У меня своей девчонки, как полового партнера не было до конца десятого класса, и похвастать, как другие я не мог. Да и не стал бы, так как считал, что мои отношения с девчонкой, и то, что мы с ней делаем наедине, касаются только меня и ее, а придумывать и фантазировать считал унизительным. Так же, как я вели себя многие пацаны, но слушать других и про других было интересно.

Кстати, сейчас девчонки проявляют ко мне интерес больше, чем я помню было в это время. Может сейчас больше, чем тогда замечаю, но я не помню про три подарка на 23 февраля. Интересно, от кого из девчонок я получил по одеколону (не считая Воронкиной).

Черт! Мне только сейчас пришла в голову мысль: "Индивидуальные подарки не должны быть анонимны". Где-то есть подписи на обертке или на коробке. Обертку я выкинул, а коробки надо осмотреть. Вот тебе и предусмотрительность Спасителя СССР! Вероятно, один от Филиной, а второй... от Беляниной? Тогда должен был получить подарок и Санька Конкин! Я, к сожалению, не обратил внимания, кто еще из ребят получил подарки. Надо будет у Фила спросить, он завистливый, все видит и все знает.

Неплохо было бы с кем-нибудь замутить тайком, ведь порой хочется не по-детски.

Я иной раз цинично планировал, воспользовавшись девичьей влюбленностью ко мне, раскрутить ее на секс, но не мог представить себя, успешно притворяющимся влюбленным в нее. Это сейчас я знаю, что и притворяться не надо, девчонка сама за меня все выдумает. Надо вести себя естественно, как всегда и веры к тебе будет больше. Вот только будущее девчонке портить не хочется, если я всерьез не захочу с ней связать свою жизнь. Для многих нынешних девчонок остаться целой для мужа или любимого — важно.

В будущем, я услышал про лозунг в одной из школ Дальнего Востока — "К выпуску — ни одной цел...и в классе!". Когда учился в Питере в военном училище столкнулся с тем, что некоторые девчонки не соглашались на традиционный секс, но легко — на оральный или анальный. Тоже себя берегли для мужа. Я уже на первом курсе столкнулся с этим с местной студенткой. Интересно, как к этому относятся мои одноклассницы, кроме известных мне?

Подростковая школьная жизнь.

На мой вопрос о подарках к 23-му февраля Фил, подозрительно глядя на меня подтвердил, что Конкин тоже получил подарок, только не знает, что внутри было. Также получил подарок Саня Дорохов из нашей обеденной четверки. К нему-то, кто не равнодушен? Мне пришлось раскрыть тайну двух свертков, чем вызвал поток буйной фантазии, как можно использовать их и определить дарителей:

— Ты можешь чередовать, меняя парфюм через день или душиться с одной стороны одним, с другой другим, а можно через день одеколонить член и всем девчонкам давать понюхать. Кто свой одеколон признает — той и подарок.

Разговор происходил в столовой в присутствии всей нашей четверки и мое невинное предположение вызвало дикий хохот четырех глоток:

— Вдруг это подарок от пацана? Им тоже давать нюхать член?

Тут вспомнили про Юркин член. Тот у него непропорционально большой и толстый по сравнению с его субтильным телосложением и фантазии переключились на его достоинство, а когда от смеха подавился и обляпался Серега, ржали с новой силой. Ничего не радует так, как неприятность у соседа!

На секции объявил ребятам о проблеме с подвеской для груш. Может, у кого найдутся за спрятанным пулеметом Максим брезентовые ремни? Посмеялись. Тренировался, как обычно. Рядом старательно пыхтел Толик. Сделал несколько подходов к груше — показалось, что удары стали акцентированнее получаться.

Предположив, что из-за моего среднего роста большинство противников в драках будут выше меня, то пытался отработать удары Майка Тайсона — выпрямляя ноги и одновременно, раскручиваясь телом, наносить удар по широкой амплитуде снизу-вверх в верхнюю часть груши.

Придумал и тренировался попадать по раскачивающейся груше, понимая, что хватает учебных боев, но я опасался последствий. Стоит показать пример и провести спарринг с наиболее подготовленным пацаном, как захотят того же и другие, а там и до травм недалеко, поэтому сам не проводил и другим не рекомендовал — шлемов ведь не было. К тому же, правильно защищаться никто из ребят не умел. Боксу не научиться по книжкам, поэтому, по-прежнему, рассчитывал на сильные акцентированные удары, а от ударов противника надеялся уйти, используя скорость и будущий опыт.

После школы вечером терзал гитару. Перебор получался лучше, а вот с аккордами была проблема и пальцы еще болели. (Боль отвлекала.) Выяснил, что одеколон, как и предполагал, подарили Филина и Белянина. Хорошо, что разный!

Первое марта — первый день календарной весны. В школе Евгения Сергеевна познакомила меня с "хорошей" девочкой, с которой по ее идее я буду исполнять "Ребят". Девчушка глядела на меня большущими испуганными глазами. По внешнему виду "отличница", "домашняя девочка", худенькая с еле заметными вторичными половыми признаками. Зовут Наташа. Смирился, подавив разочарование. Обещание надо выполнять. Евгения Сергеевна так же обрадовала сообщением, что мы можем репетировать в клубе — она договорилась. Согласились с девчонкой встретиться завтра в клубе в три часа с гитарами.

На очередной перемене меня окружили возмущенные пацаны из моей компании. Вчера вечером пьяный Грузин избил Орла (Саню Птицына). Выяснилось, что Грузин со своими собутыльниками встретили Орла с Крюком, шедших вечером по своим делам. Грузин грубо приказал им быстро метнуться в магазин ему за бутылкой, а если не хватит денег, то добавить из своих и протянул полтинник. Рисуясь перед собутыльниками, пригрозил, что ребята пожалеют, если быстро не появятся с бутылкой. Они попытались объяснить, что спешат и денег у них нет, но Грузин рассвирепел и накинулся на ближнего к нему Орла. Крюка удержал и оттащил в сторону его сосед по дому из компании Грузина. В процессе инцидента Грузин оскорблял всячески нашу компанию и меня в том числе. Обещал разобраться с нами, так как мы перестали уважать старших, много стали о себе понимать, загордились и нас пора ставить на место.

Подсознательно я ожидал чего-то подобного. Рано или поздно конфликт бы произошел. Грузин начал терять авторитет среди молодежи поселка, все чаще прикладываясь к бутылке и скатываясь в мелкий криминал. Некоторые нормальные ребята от него отошли (не будем показывать пальцем), а возле него появились алкаши или шакалы, типа Дракона.

"Нельзя это так оставлять!" — понимаю. Надо ситуацию разруливать без потери нашего авторитета или ставить Грузина на место. Прямо спросил Орла:

— Ты чего хочешь?

Саня начал мяться и мямлить чего-то. Не боец Орел, нет в нем стержня. Всегда идет за более сильными и уверенными в себя ребятами. Удивляюсь, как он станет в далеком будущем числиться ООР (особо-опасным рецидивистом). Отсидел несколько раз по несерьезным статьям, а одна была позорной — сто семнадцатой в группе. Но сейчас он наш и просто так оставлять этого нельзя. Выяснил, что Орел довольствуется простым извинением Грузина, а может и простить, так как он не сильно пострадал. (Распухший нос, разбитая губа и синяки под обоими глазами не в счет).

Забрал с собой только участников вчерашнего конфликта — смущенного Орла и настроенного по-боевому Крюка. Поднялись втроем на третий этаж к десятому классу Грузина.

Повезло. Груздева увидел в коридоре среди одноклассников. Он, как правило, приходил в школу тогда, когда проснется или вообще не ходил. Решительно подошел к компании старшеклассников и предложил Грузину отойти на разговор. Все удивленно замолчали.

Грузин в школе и в поселке все-таки пользовался уважением, и считался одним из самых авторитетных подростков. Многие старшие ребята и мужики его опасались. Груздев один мог собрать все компании подростков на разборку с чужаками. Уже было, что на его зов собиралось до восьмидесяти человек.

Теперь окружающие стали свидетелями небывалого — самого Грузина вызвали на разборку! И кто? Молодые пацаны.

Грузин отошел и с ехидной улыбочкой оглядел нас.

— Ты что, Соловей, совсем оборзел? Спросить меня хочешь за этого? — презрительно кивнул, на трусливо державшегося позади нас Орла.

— Александр, ты не прав! И ты, это знаешь. Мы не хотим вражды. Признай, что был не прав, извинись перед ребятами и мы разойдемся по-хорошему. Справедливость не уронит твой авторитет, — пытаюсь до его разума достучаться и разойтись мирно.

Но я напрасно метал бисер и пытался вразумить его. Был бы он один, может и разошлись бы мирно, но сейчас на нас смотрели его одноклассники и еще народ подтянулся, а с межэтажной площадки смотрели ребята из нашей компании. Все-таки пришли на всякий случай, хотя я настоятельно просил этого не делать. Не хотелось общей драки с моим участием в стенах школы.

— Ты ох...ел, Соловей? Да я вас всех на х...ю вертел! Ты на кого лезешь? Совсем страх потеряли? Да я тебя..., — взревел взбешенный Грузин, шагнул ко мне и широко размахнувшись, попытался ударить. Конечно, если бы он попал, меня бы снесло. Слишком разные у нас весовые категории, но уж слишком медленный был удар. Я сделал шаг влево, присел и, пропустив его кулак над головой, пробил, вложившись в район печени. Похоже, попал хорошо. Грузин хекнул и еще опускаясь на пол, сложился в позу эмбриона, прижав руки к месту удара. Лежа, по-видимому, испытывал нестерпимую боль и, морщась, постанывал. Наклонившись, за волосы приподнял его голову и тихо, разделяя слова, сообщил:

— Если ты захочешь еще раз разобраться со мной, то советую быть одному. Тебе со мной не справиться, а твой авторитет пострадает еще раз. Не вздумай тронуть кого из наших пацанов. Отпиз...им! Если образумишься и захочешь поговорить по-хорошему, приходи. Расскажу, что тебя ждет в недалеком будущем и как этого избежать.

Отпустил его волосы и выпрямился. Голова Грузина упала на пол, издав стук. Не перестарался ли я? Услышал ли он меня? Обернулся и увидел отвисшие челюсти и открытые рты, а вокруг была тишина. Повернулся к своим:

— Идите в класс, пора на урок и передайте всем нашим — теперь на улицах держаться вместе и по одному, двое не ходить.

Направился в свой класс. Все почтительно расступались передо мной.

На следующей перемене сидел в кабинете директора.

— Это для этого тебе бокс понадобился? — строго смотрел Сан Саныч на меня, но без осуждения во взгляде, держа очки за дужки.

— И для этого тоже, — с дерзостью ответил и продолжил:

— Мне не нравится, когда безнаказанно избивают подростков на улицах, пользуясь тем, что сильнее и многочисленней. Добро должно быть с кулаками! — вспомнил знаменитую сентенцию.

— А ты не думал, что своими действиями спровоцируешь очередные драки, и могут пострадать другие подростки? Ты нарушил равновесие в вашем молодежном обществе и сейчас могут возникнуть многочисленные конфликты между подростками. Среди ребят культ силы станет еще популярней. Ты стал кумиром молодежи, недовольной отношением к ним со стороны старших ребят, — открыл мне другую сторону конфликта.

— Рано или поздно всегда возникает конфликт поколений, но беспредел терпеть нельзя! А своих знакомых ребят я попытаюсь удержать, — изложил свою точку зрения.

Изумленный директор откинулся назад, глядя на меня.

— Давай здесь обойдемся без тюремного жаргона. Я оказывается, тебя плохо знаю. Ежедневно удивляешь меня, — признался он.

Шел в класс от директора и размышлял. Каждый разговор с нашим директором кажется не завершенным, но после возникает много вопросов, требующих размышлений. В одном углу заметил малолеток, неумело показывающих друг на друге удар по печени. Остается только надеяться, что ставший популярным эффективный удар послужит добру.

На уроке Фил попытался что-то рассказать про иконы из библиотечной литературы. "Наконец-то удосужился сходить!" — отметил, но у меня мысли были заняты последствиями драки с Грузином.

Уверен — одним ударом Груздева не вразумить. Грузин злопамятен и подл. Вероятно, теперь попытается подловить меня с подельниками и рассчитаться так, чтобы другим было неповадно и таким образом восстановить свой авторитет. При этом у него в кармане может оказаться что угодно — от кастета до ножа. В той знаменитой драке Грузин ткнул противника отверткой, когда проигрывал, за что получил условный срок. Его может остановить только страх или убежденность, что со мной надо, если не дружить, то жить мирно. Значит и в следующий раз надо не допустить, чтобы он ударил подло и уложить так же эффектно.

Сегодня на репетиции у Паши показал, чему научился за прошедшие дни. Он выглядел смущенным из-за того, что не смог сохранить в секрете от Евгении Сергеевны мою задумку про подготовку песни о бабушках. Я его успокоил, признав свою вину. Сам не предвидел настойчивость учительницы в желании услышать песню "Ребята, надо верить ..." в моем исполнении. Теперь задача усложнилась — мы должны подготовить уже две песни. Попросил его подготовить табы для двух гитар, на его усмотрение, возможно, в разной тональности для двух голосов — высокого женского и моего, если конечно он посчитает это правильным.

— Приходите с гитарами ко мне в субботу, послушаю и решу, — предлагает легкомысленно.

Он, по-моему, совсем не дружит с реальностью. Надо возвращать его на землю. Я для девчонки — посторонний малознакомый подросток старшего возраста. Сомневаюсь, что она вообще пойдет со мной в незнакомое место, тем более в квартиру к незнакомому взрослому мужчине.

— Не получится, к сожалению! — заявляю. — Во-первых, в субботу мне необходимо отъехать, а во-вторых, молодая девчонка не пойдет с незнакомым парнем на квартиру к взрослому мужчине.

Он подумал и смутился.

— Репетицию можно провести в воскресенье. Попрошу Женю убедить девочку в безопасности или пусть сама присутствует. Ее идея! Самой, наверное, интересно послушать вас, — предложил решительно.

Дальше репетиция продолжалась без проблем. У меня пальцы уже не так болели и даже стало что-то вырисовываться. Расстались довольные.

На следующий день мне донесли версию о нашей с Грузином драке. Оказывается, Грузин обязательно уложил бы меня, но ему не повезло. Я СПЕЦИАЛЬНО попал ему по больному месту, так как знал об этом месте. В следующую нашу встречу он меня закопает за этот "подлый" удар. Я не стал ничего опровергать, а наоборот подтвердил, что знаю у Грузина много таких "больных" мест. Этим, похоже, только укрепил свою репутацию умелого бойца.

АлексЕ на перемене передал ключ от спортзала, предупредив его о своем отсутствии сегодня. Он же обрадовал тем, что нашли брезентовые ремни (вожжи) для подвесок и сегодня они груши подвесят, а также сообщил о других желающих заниматься в секции. Улыбаясь посетовал:

— Народа и так слишком много стало, хоть деньги бери за занятия!

Ко мне уже тоже обращались ребята, желающие приобщиться к спорту. Пусть ходят, может начальство, заметит энтузиазм ребят и задумается о полноценной секции.

После уроков помчался домой за гитарой, текстами и поспешил в клуб на встречу с прекрасным. (Ха-ха!) Из-за этого сегодня пропустил внеплановый Классный час, отпросившись у Валентины Ивановны, нашей классной. Оказывается, это мероприятие было связано с моей недавней дракой. Администрация школы подсуетилась и решила провести профилактические беседы о недопустимости драк в школе во всех классах, начиная с седьмого. К тому же за меня похлопотала Евгения Сергеевна.

В фойе клуба, нервно уцепившись за гитару, меня ожидала Наташа. Посмотрел на испуганные глаза и нездоровый румянец на щеках и просто буркнул:

— Пошли искать начальство и место, где будем репетировать.

"Я не педагог и не психотерапевт"

В клубе еще было пусто, так как основные репетиции начинались позднее. Ольгу нашел в том же кабинете (ее, наверное), что и в первый раз. Она улыбнулась, увидев меня с гитарой и девочку за моей спиной. Кивнула, вспомнив, видимо про нас и повела к двери в какое-то помещение. Вручила ключ, напомнив, чтобы вернул после репетиции. Оказалось — это репетиционная духового оркестра. В помещении стояли стулья и находились различные духовые инструменты (даже не знаю их названий). Выбрал два стула, поставил напротив друг друга и сел, кивнув девчонке на противоположный. Она скромно присела на краешек. Сколько ей времени надо, чтобы привыкнуть ко мне и понять, что я нормальный, не кусаю девочек и не насилую?

— Рассказывай о себе, — предложил для начала.

— Что рассказывать? — пискнула и сжалась.

— Ну, например, я Сергей Соловьев, учусь в девятом классе, живу в Заводском поселке с родителями, учусь играть на гитаре. Надеюсь на твою помощь в освоении инструмента, чтобы поразить публику на ближайшем концерте песней "Ребята надо верить в чудеса".

Вроде отмерла.

— Слушаю теперь тебя, — смотрю на нее.

Спотыкаясь и заикаясь, кое-как (сложный случай) немного рассказала о себе. Живет Наташа с родителями в поселке "Перевалка". Занимается в музыкальной школе по классу струнных. Хотела учиться на пианино, но у родителей не было денег на дорогой инструмент. Выступала на школьных концертах и от музыкальной школы. Играла на струнных инструментах в сборных ансамблях. В школе пела дуэтом с другой девочкой. Гитару освоила попутно, а основной инструмент домбра и балалайка. Песня, которую ей показала Евгения Сергеевна, очень понравилась. Она ее уже разучила. (Это радует.)

— Хорошо. Давай приступим, — кивнул.

И мы начали первую репетицию. Когда Наташа начала играть и петь, куда девалась ее стеснительность и зажатость? Глазки то радостно блестели, то мечтательно туманились, то темнели от негодования на мою неумелость, криворукость и неловкость в игре. В конце репетиции, когда у меня опять пальцы начали болеть, понял, что песню мы исполним на концерте. Удивил и увидел в глазах уважение, когда сообщил о еще одной песне, написанной мной, которую собираюсь исполнять сам. Когда спел про бабушек, пытаясь подыгрывать на гитаре, то восхитил и вновь испугал, когда объявил, что в воскресенье нам с ней надо "Ребят" исполнить перед опытным профессиональным гитаристом. Успокоил, что Евгения Сергеевна в курсе и сама будет там присутствовать на нашем представлении. Договорились в половине первого в воскресенье встретиться у железнодорожного вокзала. Самое удобное место для встречи на пути между нашими домами и домом Павла.

Вечером дома пришлось выдержать эпическую битву в отстаивании своих интересов и планов. Чего мне стоило убедить маму в необходимости моей самостоятельной поездки в Москву и выделении для этого двадцати пяти рублей, не раскрывая моих истинных планов! Отец меня поддержал, иначе точно не отпустила бы. У отца выпросил записку для школы о моем отсутствии в субботу. Все планы приобретали реальность. "У Фила, интересно, получилось отпроситься?" — задумался. Хотя догадываюсь, немного зная его родителей — Юрку не так строго опекают в семье, как меня. Он не был хулиганом, не нервировал родителей своим поведением и неожиданными выходками.

Отвлекаясь от уроков, снова репетировал обе песни, несмотря на боль в пальцах. "Когда же мозоли натру на подушечках?" — возмущаюсь, морщась от боли. Соседи уже привыкли к вечернему бренчанию гитары из нашей комнаты, а бабушке нравилось. Все же развлечение скучными вечерами.

На следующий день отдали с Филом записки от родителей Валентине Ивановне, чем вызвали ее нешуточный интерес. Отговорился важными для нас делами, а она обиженно напомнила об обязательном присутствии наших мам на ближайшем родительском собрании.

На одной из перемен, когда я, задумавшись и не обращая ни на кого внимания, проходил мимо группы рослых десятиклассников неожиданно получил сильный пинок ногой под зад. Резко развернувшись, увидел злобно ухмыляющуюся злобную рожу Грузина. Ни слова не говоря, он быстро шагнул ко мне и широко размахнувшись с левой, попытался ударить меня, но скорости ему явно не хватало. Скрутившись и подсев под его руку, резко выпрямляю ноги и раскручиваясь всем телом наношу Грузину удар снизу в челюсть, как на тренировке. Его голова откинулась назад, и он рухнул всем телом на пол, сильно ударившись затылком. Нокаут. От неожиданности и испуга удар получился очень сильным. Меня потряхивает от всплеска адреналина. Обвожу взглядом присутствующих и пытаюсь скрыть испуг. Потирая ушибленный кулак констатирую:

— Чем больше шкаф, тем громче падает!

Подождав, пока Грузин начнет подавать признаки жизни и пытается встать, наклоняюсь к нему, ожидая признаков осмысленности в глазах и вдруг замечаю — у него сотрясение мозга, так как зрачки разного размера! Поворачиваюсь к замершим старшеклассникам:

— Срочно тащите его в медпункт. У него сотрясение мозга. Возможно, Скорую придется вызывать.

Удаляюсь по своим делам, пытаясь успокоиться и здраво размышлять. Хорошо, что Грузин не выдержал и захотел унизить меня, ударив под зад ногой. Если бы он из толпы ударил неожиданно мне в голову, не уверен, что успел бы среагировать и уклониться. Тогда драка могла закончиться для меня плачевно не начавшись.

Последствий за травму Грузина я не опасался. Попав в больницу, тот не будет жаловаться, а скорее скажет, что упал, иначе точно потеряет авторитет. Не принято вмешивать ментов в разборки пацанов. Все вокруг всё будут знать, но будут молчать. Не избежать мне опять разговора с директором. Даже участкового мне нечего опасаться, так как Аниськиных среди наших милиционеров не было или я не слышал, а поселковые участковые менялись настолько часто, что их никто не знал или не успевал познакомиться.

В клубе есть опорный пункт милиции, но кто там, в форме инструктирует дружинников-женщин, выдает и собирает повязки, никого из нас, пацанов не интересовало. Отец, правда, упоминал о выступлениях сотрудников милиции с отчетами о своей работе перед трудовыми коллективами, но как-то невнятно. Наверное, это никому было не нужно и неинтересно — ни рабочим, ни милиции. Проводили формальное мероприятие для галочки.

Если Грузин не сдохнет, а он не сдохнет, никому не захочется разбираться в причинах получения им травмы, только порадуются. Он и так под условной статьей ходит, да еще на нем немало висит, только доказательств не хватает на статью. К тому же и драку он затеял у всех на глазах, а то, что неудачно упал — судьба.

Как и предполагал, разговор у директора состоялся и опять окончился недоговоренностью. Не хвалил (почему?), но и не ругал. Кстати Грузин от больницы отказался, и его одноклассники отвели домой. Здоровья ему! Апельсинов ему в Москве купить, что ли? (Ха-ха!) Как выздоровеет, надо самому его отлавливать и решать вопрос, а то мне кирпич на голову может упасть.

"Что там директор намекал про наши с Филом регулярные отсутствия в школе по субботам?" — припомнил. В следующую субботу надо всех успокоить, и прервать складывающуюся систему прогулов, появившись на уроках.

Сегодня встретился с Воронковой и ее подружкой. Они репетируют и усложняют танец. С нетерпением ждут меня на репетиции для замечаний и советов. На ироничный вопрос — прямо так и ждут? Активно чуть ли не в унисон закивали. Привычно сослался на отсутствие свободного времени и в очередной раз подтвердил, что верю в их талант, их фантазию, а зардевшейся Светке — в ее организаторские способности. Они признались, что знают о моем предполагаемом вокальном дебюте на концерте, но источник информации назвать наотрез отказались. (Ну, Наташка, держись!) Так же знают о моем конфликте с Груздевым и переживают за меня. Заверил:

— То, что нас не убивает, делает сильнее. Обещаю, на следующей неделе обязательно побываю на вашей репетиции и искренне восхититься.

Москва.

К назначенному времени мы с Филом, загруженные отобранным антиквариатом тащились на вокзал. Через знакомого станционного пацана, у которого мать работала на вокзале, Фил договорился насчет билетов на поезд. Оказывается, мы неудачно выбрали день поездки. Очень много желающих собиралось съездить на денек в столицу за дефицитом в субботу. На вокзале нашли нужную нам женщину, удивившуюся нашему возрасту и получили вожделенные билеты, снисходительно посмотрев на многолюдную очередь в кассу.

От нашего города ежедневно на Москву отправлялся один или два плацкартного вагона, которые через сорок километров прицеплялись на узловой станции к пассажирскому поезду, направлявшемуся в Москву. К семи часам утра состав прибывал на Савеловский вокзал столицы, а в одиннадцать часов вечера наш поезд отправлялся обратно и наши вагоны возвращался в восьмом часу утра в город. Получалось — две ночи в пути и целый день на дела в столице, что очень удобно складывалось для охотников за дефицитом и продуктами.

В нужное время подали вагон. Внутренним состоянием вагона я был шокирован. В будущем, пару раз ездил на нем в Москву, но, наверное, те вагоны были новее или я тогда не обращал внимания, но этот! Грязный, вонючий, обшарпанный, с деревянными полками. Матрасы и подушки в пятнах, белье — ожидаемо сырое. "Ты еще про Wi-Fi в вагоне вспомни!" — позлорадствовал.

Ничего, заняли свои места, разместились, а в нужное время тронулись. С трудом покемарили ночью. В одном из купе всю ночь пьянствовали (а может и не в одном), шумно разговаривали и постоянно ходили по проходу. Донимала вонь сигаретного дыма и туалета. Где-то все время плакал ребенок. Сумасшедшая ночь!

Заранее обговорив наши действия, по прибытии заняли очередь в кассу и поместили часть нашего груза в камеру хранения. Отстояв очередь, состоящую в основном из земляков — пассажиров нашего вагона, взяли билеты в обратный путь. К тому времени на улице рассвело. Еще не было возле Савеловского вокзала станции метро и пришлось, как нам посоветовали дома, доехать на автобусе до Новослободской улицы.

Решили начать наш "чес" по антикварным магазинам с Арбата, так как в будущем, вроде видел такой магазин там. Знать бы, где еще эти антикварные магазины находятся? Фил решившись, выцепил какого-то ветерана, явного москвича и запудрив ему мозги выяснил приблизительные места еще трех магазинов.

— Москвичи называются, свой город не знают и антикварные магазины в нем! — согласились совместно.

Но нам пока и этого достаточно. Добрались до Арбата, а он оказался не маленький. Нашли нужный нам магазин. До его открытия оставалось полчаса. Погуляли и поглазели на окружающие дома и людей.

В нужное время вернулись к магазину. Как договаривались заранее, я пошел пустым в магазин, а Фил с вещами остался на улице. Побродив по торговым помещениям и полюбовавшись на выставленные предметы старины, нашел отдел с иконами. "А цены-то впечатляют!" — отметил удивленно. От семидесяти до трехсот рублей за икону. Стоял, рассматривая иконы и пытался понять — по каким параметрам их оценивали? Мысленно сравнивал выставленное на стенде (витрине) с нашими. Конечно, иконы в богатом (сразу видно) окладе меня интересовали меньше. "У нас таких нет", — отмел, а вот дорогие, но потемневшие от времени и невзрачные без окладов заинтересовали всерьез.

Сбоку послышалось деликатное покашливание. Поворачиваюсь и вижу немолодого высокого мужчину в очках с толстыми стеклами в позолоченной или золотой оправе. Аккуратная прическа, бакенбарды, элегантно одет, приятно пахнет парфюмом, честная и открытая улыбка. Весь вид мужчины просто вопил, что такому человеку, несомненно, можно доверять — от своего кошелька до своей девушки. Хотя "голубых" среди именно таких немало. Мягким баритоном и слегка улыбаясь, мужчина говорит:

— Приятно видеть, что молодой человек в столь юном возрасте интересуется предметами русского искусства. Желаете что-то приобрести? Или просто любопытствуете, пользуясь бесплатным входом? А может, решили провести время, ожидая открытия знаменитого и известного даже в провинции ближайшего кафе-мороженого?

На последнем предположении даже искренне изобразил огорчение.

"Насчет провинции сразу просек. Ай, да жук!" — восхищаюсь про себя и как можно обаятельней улыбаюсь ему в ответ:

— Ни разу не угадали.

Снова поворачиваюсь к иконам и слева слышу:

— Позвольте представиться. Старший продавец-консультант Никонов Евгений Соломонович. Чем могу помочь?

Я взглянул снова на него. "А на еврея нисколько не похож! — удивляюсь про себя. — "Да ведь он просто развлекается! Убивает время с подростком, пока не пойдет настоящий покупатель или клиент", — сообразил. Беззаботно пожимаю плечами:

— У меня есть несколько дорогих икон, которые достались по случаю. Вот думаю, как их оценить, чтобы не прогадать, а то ведь сами знаете — мошенники кругом, сразу захотят обмануть наивного провинциального подростка.

Услышав про дорогие иконы, продавец как-то подобрался, хотя внешне ничего не изменилось, ни улыбка, ни поза и только со взглядом произошел ряд метаморфоз — от насмешливого, до озадаченного, затем его взгляд изменился на недоуменный и наконец, на острый и оценивающий. Но сейчас я опять видел перед собой доброжелательного к подростку отзывчивого человека, всегда готового помочь.

— Позвольте поинтересоваться, из каких краев прибыл столь предусмотрительный молодой человек и где еще можно найти раритетные иконы?

Без доли смущения достал и протянул продавцу паспорт. Он быстро пролистывает первые страницы, секундно задержавшись на годе рождения и долистав до страницы с пропиской зависает и, вчитавшись, возвращает документ. (Запомнил гад.) По-прежнему доброжелательно глядя на меня, задумчиво произносит:

— Пожалуй, я могу Вам помочь Сергей. Вы позволите Вас так называть?

— Конечно Евгений Соломонович, — отзеркалил ему улыбку. — Мне просто повезло сразу встретить, несомненно честного человека и надеюсь хорошего специалиста, — продолжаю расшаркиваться.

"А у него в глазках опять промелькнуло недоумение", — заметил. Вероятно, мой внешний вид и возраст не соответствовал тому, как говорю. А может, почувствовал в моих словах сарказм? Значит плохой из меня актер. "Попробую быть проще и люди должны ко мне потянуться!" — мысленно продолжаю веселиться.

— Ну и где же ваши раритеты? — он, якобы в недоумении смотрит на мои пустые руки.

— У моего товарища недалеко отсюда. Только где мы будем Вам их показывать? — так же демонстративно оглядываюсь.

— Ну, конечно же, в моем кабинете, — с показной обидой заверяет он.

"Как-то наш разговор о серьезном деле не серьезно складывается", — отмечаю про себя.

— Хорошо, через десять минут мы их принесем, — соглашаюсь.

"Что можно от него ждать? Вдруг он сейчас вызвонит "бомбил"? Может, и у нас на выходе или, скорее всего, дадут отойти и деньги отнимут. Надо Соломоныча убедить, что наш бизнес с ним долговременный и нас, как постоянных поставщиков антиквариата не выгодно кидать", — просчитываю в голове.

Проходя через магазин, обратил внимание, что остальным продавщицам далеко до Соломоныча.

— Поговорил со старшим продавцом, — сообщил Филу на улице, — "жучара" тот еще! Если неправильно себя поставим, то можем отсюда уйти с копейками на мороженое. Буду разговаривать с ним сам, не вмешивайся. Делай умное лицо и молчи, не проявляя эмоций, — инструктирую компаньона. — Можешь раздувать щеки, как "отец русской демократии и особа, приближенная к императору" — шучу, намекая на главу концессии из "Двенадцати стульев". — Если захочешь что-то сказать, посоветовать, то спрашивай про туалет, напоминай о приближающейся встрече с родителями неподалеку, в общем, предлагай все, что угодно, чтобы нам выйти под благовидным предлогом. Выйдем и посоветуемся.

Друг уже замерз и кивнув, с радостью помчался в теплое помещение магазина.

Соломоныч встречал нас у входа в магазин с привычной уже для меня обаятельной улыбкой и пригласил нас за собой. Фил подтолкнул меня и улыбнулся — подтвердил мою оценку. Кабинет не поражал своими размерами, да и на кабинет не тянул. Стол, заваленный бумагами, шкаф и тумбочка с телефоном. В помещении везде, на шкафу, полках, на стенах, у стен на полу стояли, лежали, висели предметы антиквариата. Освободив еще один стул, хозяин предложил нам присаживаться, а сам занял место в старинном кресле за столом.

— Ну-с молодые люди, показывайте, что у нас в провинции еще осталось. Может, удивите меня на старости лет, — заявил и сам засмеялся своей шутке.

Распаковали один пакет и выложили на стол пять икон и книгу. Видя, что мы не спешим распаковывать второй, он перенес распакованное на свой край стола и положил на него руку. И вдруг резко преобразился! Теперь на нас смотрел строгий, честный, принципиальный, ответственный работник советской торговли. Положив другую руку на телефонную трубку, резко спросил, сверля меня взглядом:

— А теперь ребята признавайтесь, где вы это украли?

Я поудобнее развалился на стуле и с интересом беззаботно смотрел на его спектакль.

— После школы собираюсь поступать на юридический в МГУ, потом хочу пойти служить в милицию или прокуратуру. А вообще-то, с детства мечтал работать в МУРе сыщиком. Сейчас интересно было бы познакомиться с настоящими московскими милиционерами, — доверительно с улыбкой сообщил ему.

Соломоныч убрал руку с телефона и виновато посмотрел на нас. Он выглядел по-настоящему смущенным:

— Ребята, поймите меня правильно. Столько жуликов пытается продать ворованное! Потом появляется милиция и изымает или конфискует товар. Убыток магазину само собой, но главное (поднял палец) страдает репутация магазина и моя, как честного человека и работника торговли. Начальство начинает косо смотреть, постоянные клиенты начинают опасаться связываться с нами. Простите, но я хотел проверить вашу реакцию. Ведь честным людям, как мы с вами, нечего боятся милиции? Правда?

Во время этого "искреннего" монолога глаза Соломоныча жили своей жизнью. Цепко и придирчиво перебегали с Фила на меня и обратно, ощупывали одежду, лица. Изучали. Я даже представил себя под микроскопом.

"Хитрован решил пугнуть подростков, чтобы те, не желая встречи с милицией сбежали, бросив часть товара у него. Вот жук!" — соображаю с раздражением.

— Простите Евгений Соломонович, мы Вас хорошо понимаем и не ОБИЖАЕМСЯ на подозрение в воровстве. Нельзя ли перейти к делу? У нас еще много дел в столице, а вечером поезд, — решил поторопить, подчеркнув, что он накосячил, подозревая нас.

— Да, да. Хорошо, хорошо. В Москве так много интересного, так много хочется всего посмотреть. Да и продуктов домой родителям купить не помешает в столице, — приговаривал Соломоныч, надев на очки навесную лупу внимательно осматривал первую икону. — Но запомните молодые люди, торопливости в нашем деле быть не должно. Это чревато. Да-с. Я придерживаюсь в своей работе хорошего принципа — все должны быть довольны и вы, и я, соблюдающего интересы магазина, иначе к нам никто не пойдет.

— Мы с Вами, уважаемый Евгений Соломонович полностью согласны. Мы тоже заинтересованы в Вашей ЧЕСТНОЙ оценке наших предметов. Если сегодня мы с вами расстанемся довольные результатами то, скорее всего наше такое плодотворное сотрудничество продолжится в дальнейшем и наши встречи станут регулярными. А продукты нам покупать не надо — с нами в Москву приехали наши родители и сейчас обходят магазины. Вот уже скоро должны появиться. Разве нас одних могли бы отпустить в Москву? — намекаю и лукавлю.

Соломоныч в ходе моего монолога прервался и, подняв очки с лупой на лоб, внимательно смотрел на меня:

— Вы знаете молодые люди? У вас хорошие родители и они воспитали очень необычных и достойных сыновей. Как скоро я буду счастлив увидеть вас снова?

— Спасибо Евгений Соломонович, я обязательно обрадую папу Вашей оценкой. Встретиться с Вами мы сможем, возможно, даже сегодня, если останемся довольными результатами этой нашей первой встречи, и нам не предложат больше в других магазинах, которые нам рекомендовали знающие люди, — продолжаю торг.

— Как Вы так можете говорить, Сережа? — отложив, рассматриваемую икону, всплеснул руками и воскликнул Соломонович с неподдельной обидой в голосе и продолжил, поднося к лупе следующую икону:

— Все знают, что только у меня можно получить настоящую цену! Все понимающие люди знают, что в магазине Никонова не обманывают. Вас, молодые люди, наверняка, ввели в заблуждение, пользуясь вашей неопытностью.

Я непрерывно следил за действиями Соломоныча, почти не вслушиваясь в его непрерывный словесный понос. "Вот птица говорун!" Антиквар аккуратно брал каждую икону, внимательно осматривал, чуть ли не обнюхивал, вглядывался в изображение, щупал, исследовал торцы и тыльную сторону. На одной из икон он чуть заметно замер, даже руки дрогнули и тут же заметил его пристальный взгляд на меня, а вот голос не изменился и так же журчал ровно, обволакивающе. "Гипнотизирует что-ли".

Он осмотрел последней книгу так же используя лупу. Пролистал каждую (!) страницу и горестно вздохнув, отложил книгу к просмотренным иконам. Откинулся на спинку своего антикварного кресла, неторопливо сняв лупу, внимательно и так же доброжелательно посмотрел на меня с Филом. "Вот сейчас наступает момент истины", — промелькнула мысль.

— Сколько вы хотите за свой товар? — смотрит мне в глаза и, достав портсигар (тоже антикварный) и сигарету спросил:

— Вы позволите?

Киваю и с убежденностью в голосе заявляю:

— Уважаемый Евгений Соломонович, Вы сами отметили нашу неопытность и некомпетентность. Уверен, что только от Вас опытного, знающего профессионала и честного человека мы сможем узнать настоящую цену этим раритетам.

Соломоныч с удовольствием закурил, окутавшись клубом дыма и задумался.

— Надеюсь, вы немного в курсе специфики нашей работы? — замолчал и, дождавшись моего кивка продолжил:

— К моему глубокому сожалению, согласно установленных Законом правил я не имею права принимать никакие вещи от населения без оценки эксперта и без соответствующего от него заключения, если эти предметы имеют признаки исторической ценности. Иногда действительно исторически ценную вещь необходимо отдавать реставратору, а это довольно продолжительное время и деньги. Да, да молодые люди, не удивляйтесь. Деньги нужны, чтобы ускорить этот процесс. Только тогда я смогу назвать вам настоящую цену за исключением комиссионного сбора магазина и стоимости работы эксперта. Только тогда я смогу выставить антикварный предмет на продажу. Потом придется еще немного подождать, пока не найдется ценитель русской старины и не купит ваш товар. К сожалению, если в установленный Законом срок ваша вещь не будет выкуплена, то мне придется снизить цену. Если же после всех сроков на нее не найдется покупатель, я буду вынужден снять ее с продажи, — он горестно вздохнул и продолжил:

— Но вы не должны отчаиваться, так как вы эту вещь можете предложить музеям, выставляющих предметы русской старины. Конечно, цену в музее вам предложат несколько ниже, чем в моем магазине, но без выгоды вы не останетесь. К моему великому сожалению наше государство недостаточно финансирует нашу культуру.

Он с сочувствием, оглядел наши кислые от ненужной лекции лица и продолжил:

— Поверьте, мне очень жаль мне вас разочаровывать. Я могу догадываться, что вам некогда ждать все это продолжительное время и хочу искренне помочь столь симпатичным мне молодым людям. Я рискну пойти на некоторое нарушение правил, чтобы не разочаровывать вас, так как могу не найти в ваших вещах признаков исторической ценности, но и цену предложу несколько ниже. Вы ведь согласны с этим смириться? — впился мне в глаза.

Я, а затем и Фил с воодушевлением закивали. От Соломоныча, конечно не укрылась Юркина заминка. "Лучше бы Фил сидел и просто хлопал глазами". Наклонившись к Филу, шепнул:

— Без эмоций!

Антиквар вперился в нас. Наверное, пытался угадать, что я там шептал, но увидев, что мы в ожидании смотрим на него, Соломоныч недовольно вздохнул и продолжил разводить провинциальных лохов:

— Я осмотрел представленные вами предметы. (Покосился на не распакованный сверток). Может, посмотрим остальное?

— У нас есть еще немного времени, — невозмутимо сообщил.

— Хорошо, — с некоторым разочарованием протянул Соломоныч.

— Что могу сказать об осмотренном мной? — в задумчивости снял очки и начал их протирать замшевой тряпочкой. — Я не увидел среди них действительно раритетных вещей. Представленные образцы относятся к девятнадцатому, началу двадцатого века. Признаки, по которым я это определил, надеюсь, вас не интересуют, — снова вперился в меня.

Я сделал вид, что задумался и нехотя кивнул. Соломоныч тоже кивнул удовлетворенно в ответ и продолжил:

— Вы мне очень понравились, молодые люди! Не хочется вас огорчать, но эти предметы не представляют большой ценности.

Он сделал паузу, опять закурил сигарету и продолжил:

— Но я надеюсь на наше дальнейшее долгое и плодотворное сотрудничество. Не исключено, что вам в будущем попадется настоящая ценная вещь. Я имею в виду культурную ценность, поэтому за вот это, — кивает на лежавшие на столе иконы и книгу, — могу вам предложить целых пятьдесят рублей.

Шумно выдохнул, удивляясь собственной расточительности.

— А с учетом других ваших предметов, еще не оцененных мной, общая сумма, несомненно, возрастет, — посмотрел на сверток в руках Фила.

— Прошу нас извинить Евгений Соломонович, что мы отняли у Вас столько времени. Позвольте нам забрать наши предметы, — поворачиваюсь к Юрке и протягиваю руку за оберточной бумагой.

Соломоныч не двигаясь, смотрит испытующе на мои действия. Только когда я стал разворачивать на столе упаковку, спросил:

— Сколько же Вы хотите?

— Семьсот, — сообщаю и тянусь за иконами, наивно взглянув на антиквара.

— Побойтесь бога, Сережа! Никто Вам не даст за это такую фантастическую сумму! — воскликнул Соломоныч.

Я опускаюсь на стул и снисходительно смотрю на возмущенного Соломоныча.

И начался ТОРГ! Это было эпическое зрелище. Соломоныч вскакивал, заламывал руки, хватал иконы и протягивал к нам, указывал на какие-то детали. Сыпал терминами. Совал мне лупу и тыкал пальцем в какие-то трещинки, пятнышки. Мы с Филом несколько раз порывались уйти. Выходили в туалет, "позвонить" и "встретиться с родителями". Наконец сошлись на сумму в двести шестьдесят пять рублей. Одну икону, подозрительную для Соломоныча пришлось забрать назад.

Антиквар устало откинулся на спинку стула и посмотрел на второй сверток. Я не пошевелился. Он удивленно взглянул на меня.

— Многоуважаемый Евгений Соломонович! Лучший знак доверия между деловыми партнерами — своевременная стопроцентная оплата, — переиначил знаменитый афоризм девяностых.

Соломоныч удивленно и обидчиво посмотрел на меня и, кряхтя, наклонился под стол, где, прозвенев ключами, звякнул металлической дверцей. "Там у него сейф", — догадался. Достал деньги, отсчитал необходимую сумму и, протянув мне повторил:

— Вы очень необычный молодой человек, Сережа!

Я пожал плечами и доверительно сообщил:

— Некоторые считают меня одаренным, особенно в хореографии.

Фил улыбнулся и кивнул.

С иконами второго пакета разобрались быстрее. Мы стали богаче на двести сорок пять рублей. Одна из представленных икон оказалась новоделом. Пришлось и ее отложить. "Скорее всего, тоже от Фрола. Потом проверим по описи!" — запланировал.

Время было к обеду. Мы распрощались с антикваром, договорившись о встрече после обеда с новой партией артефактов.

Расходились по очереди. Я зашел с позволения хозяина в туалет. Как мы ранее планировали — Фил, не дожидаясь меня, отправился к автобусу для поездки на вокзал. Там мы и должны были встретиться. Выйдя из магазина, огляделся и попытался запомнить всех окружающих людей, но это было невозможно. Уж слишком была большая толпа. Фил должен был идти неторопливо, заходя в магазины и останавливаясь возле витрин. Догнал его и старался держать впереди, не теряя из вида, одновременно пытаясь запомнить всех идущих за ним и за собой. Вероятно, я зря перестраховывался, Соломоныч наверняка заглотил наживку — обещание о будущих встречах. Он явно получил свой гешефт — вон, какой довольный прощался с нами. Наверняка, мы получили за иконы процентов десять цены. Все равно расслабляться нельзя.

Встретившись на вокзале, перекусили в ближайшей пельменной, так как в привокзальном буфете питаться мне не захотелось.

Юрка был воодушевлен и необычайно возбужден. Непрерывно делился своими впечатлениями, восторгался собой и мной. Попытался его остановить доводами, что еще ничего не закончилось и выдохнуть спокойно сможем только дома. Но куда там? У меня тоже в душе все пело. Нам удалось! Сам не ожидал, что мы сможем получить такие деньги. А вот состояние Фила меня озадачило. Он ведь в будущем "сдвинется" на почве удачного бизнеса по перепродаже водки, сигарет и других товаров повседневного спроса, ставшими в одночасье дефицитом. Не случилось бы этого раньше в бизнесе с иконами!

Забрали из камеры хранения наши свертки, оставив наши рюкзаки и деньги. Рисковали? Конечно, но с собой таскать всю сумму еще опаснее. Я сделал еще несколько финтов, чтобы запутать возможных наблюдателей. Паранойя меня не оставляла. Фил тоже, наконец, проникся возможной опасностью и озабоченно стал озираться. Мы подходили к некоторым группам людей и, улыбаясь, завязывали разговор, как со знакомыми. Сделали вид, что звоним по телефону-автомату и Фил изображал непринужденный разговор, а я пытался все время сканировать окружающих, пытаясь вычислить ранее виданных людей, но, вероятно, у меня не было необходимых навыков, наблюдатели были опытные или их не было.

После обеда мы появились у Соломоныча снова. Опять пришлось поучаствовать в театре двух актеров и одного без эмоционального зрителя. Соломонычу понравился холст. Конечно, внешне он этого постарался не проявить, но я заметил, как у него сверкнули глаза. Выручили за эту партию шестьсот пятнадцать рублей. В партиях опять оказался новодел и Соломоныч покупать эту икону отказался. На старой доске, возможно старой иконе была наклеена бумага с изображением святого. Он предложил отдать икону реставратору, чтобы снять бумажный слой и определить, что под ним. Посовещавшись с Филом, отказались. Икона тоже была вероятно от Фрола и надо ее вернуть хозяину, а нам с Валеркой надо поучиться определять новодел и подделки.

Соломоныч по моей просьбе составил список предметов, представляющих наибольший интерес для антиквара. Он дал несколько советов, как определять наиболее ценные иконы. Про все, что нужно нам знать, просто не запомнить. Долго жал нам руки и заглядывая в глаза, добивался обещания скорой встречи. Клятвенно пообещали приехать с новой партией в последнюю неделю месяца в каникулы.

До вокзала опять добирались раздельно. Я тренировался запоминать прохожих и вычислять наблюдателей. Бесполезно. В голове все путалось и в глазах начинало рябить. Вероятно, должны быть какие-либо методики и наработанные способы контрнаблюдения. На вокзале опять скинули часть денег в ячейку и по настоянию Фила отправились затариваться продуктами для дома.

Перед поездом посетили по моему настоянию туалет, чтобы в поезде не разделяться. Провожающих у нашего вагона не было. Домой вернулись спокойно. Наверное, слежки за нами не было и зря меня мучала паранойя.

Еще в поезде Фил посчитал, сколько причитается нам, а сколько отдать Фролу за две иконы и книгу за вычетом нам транспортных расходов и наших процентов. Получалось — нам по пятьсот двадцать четыре рубля и пятьдесят один рубль Фролу. По семнадцать рублей за три предмета и на возврат две иконы, не представляющие интерес для "музея". Мы были довольны. Удачно началось дело. Договорились вечером встретиться и сходить в душ на завод.

Решил не делиться с родителями деньгами сейчас. Вопросов не оберешься! Меньше знают — крепче спят! И повода похвастать предприимчивым сыном не будет. Довольной от возвращения блудного сына матери вернул пятерку от выданного перед поездкой четвертака и отдал рюкзак с курицей и колбасой. Отцу тайком сунул трояк и взял обещание провести нас на завод в душ вечером.

К назначенному времени отправился с гитарой на встречу с Наташкой. По дороге к Павлу, мы с гитарами вызывали заинтересованные взгляды прохожих. Она снова нервничала. Может это обычное для нее состояние? Я пытался выяснить у нее — откуда девчонки узнали о моих песнях? Она поклялась, что никому ничего не говорила, хотя у нее тоже спрашивали. Ну, никаких секретов не сохранить в школе и в поселке!

У Павла находилась Евгения Сергеевна, что успокоило девочку. Показал свою индивидуальную игру. Не впечатлил. Сам вижу и чувствую, что плохо. Совместное исполнение "Ребят" — удовлетворило наших учителей. Стали экспериментировать с песней в разной тональности, раздельное пение покуплетно, построчно и так далее. Вставил пару раз свои предложения, видимо дельных, так как возражений не последовало и в профанации не обвинили. При парной игре на гитарах мои косяки особо не выделялись. Наконец пришли к окончательному варианту. Осталось только репетировать.

Перешли к песне о бабушках. Да, моя игра не фонтан! А вот пение — сносно. Попробовали петь дуэтом под две гитары. Лучше. Евгения Сергеевна предложила выступать вдвоем. Павел закивал. Думаю, он всегда был согласен с Евгенией Сергеевной. Спел один под две гитары. В конце концов, решили, что припев будем петь вместе с Наташей. Она все время на репетиции молчала и только выполняла добросовестно все рекомендации, а совместное исполнение припева ее, похоже, обрадовало. Перед уходом демонстративно положил пятерку на стол под молчаливые взгляды присутствующих. Евгения Сергеевна "обрадовала" завтрашней генеральной репетицией концерта в клубе — там же будут девчонки с танцем "Домино". Им еще выступать на городском концерте в выходной день восьмого марта.

Возвращались уже затемно. Наташу пришлось довести до дома. Стремно было ее отпускать одну в вечернее время через плохо освещенную территорию железнодорожной станции и многочисленные гаражи между станцией и Перевалкой. Она смущенно отказывалась от моей опеки, но вроде осталась благодарной.

Глава 5. Четвертая неделя.

Рутина.

В школе все было по-прежнему. Груши подвесили, но убирающегося крючка в пол под маленькую грушу не было, потому для тренировки ее пока использовать было неудобно.

На перемене отловил Фрола и вручил ему восемьдесят один рубль, добавив от своих тридцать рублей в виде премии. Он был обрадованно поражен. Наверняка теперь его энтузиазм возрастет. Не наделал бы глупостей. Договорились встретиться вечером — у него новая небольшая партия артефактов и не принятые иконы надо отдать.

В классе пацаны собирали деньги на подарки девчонкам. Сдал рубль, а от обсуждения чего дарить уклонился.

Дома впервые серьезно задумался — чего одевать на генеральную репетицию и на концерт? Выбор оказался не богат. Брюки и пиджак решил оставить школьные, так как больше не было выбора. Надо озаботиться своим прикидом. Деньги есть. Придется, наверное, заказывать, но не уверен — в городе есть приличные мужские портные? Придется мать подключать. Надо было в Москве прошвырнуться по магазинам, хотя и времени было мало. В нашем городе вряд ли фарцовщиков найти. Решил — надо обновлять свой гардероб для официальных мероприятий и для повседневной носки.

К назначенному времени сменил рубашку, снял комсомольский значок и взяв гитару, отправился в клуб. Как и ожидалось — в клубе бардак и суета. С трудом найдя Евгению Сергеевну и Наташку выяснил, что раздеться можно в зрительном зале и там ожидать нашего вызова на сцену. Наш номер в конце. Раздевшись, отправился к девчонкам "Домино". Особого волнения у девчонок не заметил. Они рассчитывали со мной встретиться на репетиции, но в субботу в школе меня не было, и меня не смогли предупредить. Уверил, что они и сами умницы и в моих подсказках уже наверняка не нуждаются, а если сегодня у меня появятся замечания или идеи, я им обязательно сообщу. Взяли с меня обещание завтра быть с ними на городском концерте.

Не желая попусту терять время, утащил Наташку в пустое помещение клуба для репетиции. Так многие делали. Через час вернулись в опустевший зал. Вероятно, исполнители предыдущих номеров разошлись. Наш номер оказался почти в конце программы. Через некоторое время объявили наш номер. Отыграли и спели. Я почти не косячил, тем более проследил, чтобы микрофон не был направлен на мою гитару.

Посмотрел девчонок с "Домино". Сказать было нечего — молодцы! Танец усложнили и выглядели замечательно. Так и объявил после выступления. Девчонки, раскрасневшиеся после танца, смотрели с ожиданием, как на оракула. Обрадовались и загомонили. Похвалил и Толика. В ответ посыпались комплименты и поток вопросов:

— Откуда эти песни? Какие душевные! Правда, я их придумал? Когда научился играть на гитаре? Почему не пел раньше? Какие еще песни я знаю? Знаю ли песни о любви? Не могу ли спеть для них? Где я познакомился с Наташкой? — и еще много всяких вопросов и просьб. Еле отбился.

Вечером встретился с друзьями в спортзале. Они интересовались моим отсутствием в субботу на танцах и в воскресенье. Самая обсуждаемая тема в поселке — дважды вырубленный мною Грузин и каждый раз с одного удара. Теперь мы в поселке самая популярная компания, а я вообще самый крутой. "Не надо бы мне такой славы", — расстроился.

Откуда-то ребята прослышали про мое предстоящее выступление под гитару на концерте, но не поверили. Слишком маленький срок, чтобы играть на гитаре, да еще и со сцены. Пришлось слух подтвердить, но объяснил, что выступать буду с девчонкой, которая будет реально играть, а я игру буду изображать. Пообещал, что-нибудь сыграть для них. Сходил с благодарным Крюком к Горбатову. Нашли его в раздевалке наших хоккеистов. Он в окружении ребят из юношеской сборной точил коньки. Кто-то из сборников заметил нас, что-то сообщил соседям, и все уставились на меня. Наверное, из-за Грузина. Тот раньше иногда играл в хоккей и футбол за сборные команды юношей города.

Когда Горбатов освободился и отдал наточенные коньки, подошел к нему и поздоровался. Тот протянул мне руку для рукопожатия. "Расту, однако!" Спросил его про крючок для груши и про дополнительные перчатки. Трех пар явно не хватает. Горбатов кивнул и махнул мне рукой — за мной. В кабинете протянул половой крючок, приржавевший к крепежной пластине:

— Отмочите в керосине и пользуйтесь. Перчатки посмотреть можно, но лучшие я вам уже отдал.

Он замолчал и смотрит на меня. Я понял:

— За сколько и сколько? А шлемов нет?

— Это ты Груздева уложил? Перчатки помогли? Аппетит появился? Вот молодежь пошла! Шлемов нет. Еще три пары перчаток найду за пятнадцать рублей, — выдал тираду.

Я кивнул, пожал плечами и сообщил:

— Народу прибавилось. Мы раньше собирали по четыре рубля. Пусть так и будет. Возьмем за шестнадцать. Когда зайти?

Он пожевал губы и ответил:

— Завтра.

— Завтра и послезавтра не смогу — концерты, — объясняю.

Он поднял на меня глаза и снял очки:

— Ты еще и танцуешь?

— Пою, играю и морально поддерживаю, но у меня есть и другие недостатки, — шучу довольный.

— Разносторонний и язык подвешен. Приходи после праздника, — заключает.

Крюку передаю крючок:

— У тебя мопед есть, значит, и бензин есть или керосин найди. Отмочи, пожалуйста и в школу занеси. АлексЕ скажи — пусть с новичков собирает по четыре рубля. Нужно шестнадцать рублей к четвергу. Будут еще три пары перчаток.

Зашли с ребятами в зал тяжелой атлетики и я, скинув верхнюю одежду, потягал железо. Не старался гнаться за весом, а делал с небольшим весом максимальное количество движений за несколько подходов. Мне нужна не мышечная масса, а мышечная выносливость. Ребята трепались сидя на лавочке, но некоторые тоже занимались со снарядами. Перед закрытием спортзала разошлись по домам.

Вечером родителям сообщил:

— Завтра выступаю на концерте и буду петь под гитару.

Бедные родители оторопели.

— Ты же еще учишься играть! Какую песню будешь петь? Почему мы ничего не слышали? Не опозоришься? — посыпались вопросы.

— Мы придем, — решает мама и поворачивается к отцу с угрозой, — ты только попробуй завтра хоть пробку понюхать!

— Вот завтра меня услышите, и танец посмотрите, — проговариваю и сваливаю в коридор к Фролу

— Ой, а что мне завтра надеть? — слышу уже за дверью извечный женский вопрос.

Фролу передал две его иконы и объяснил, почему их не взяли. Перечислил из списка Соломоныча, что от нас ждут. Обнадежил, что на каникулах будем сдавать все им собранное, так что в конце месяца у него будут деньги. Фрол притащил еще шесть предметов. Ткнув в список, вернул подстаканник и осмотрев, одну икону. "Экспертом становлюсь", — мысленно усмехнулся.

За уроки сел опять поздно у бабушки. Мама заняла стол и что-то строчила на машинке. Увидев машинку, вспомнил про утяжелители.

На следующий день перед уроками ребята раскладывали по партам открытки и подарки девчонкам к празднику — большие шоколадки. Молодцы, додумались. Валентине Ивановне приготовили гвоздики. Где достали? А мне маме стоит дарить? У нас в семье подарки не приветствовались. Мама не любит тратить деньги зря сама и огорчается, если я ей что-либо покупаю и дарю. Упрекает:

— Ты мне деньги отдай. Я лучше знаю, как их потратить.

Обратил внимание, что отдельных подарков удостоились Филина, Белянина, Оськина, Белова, Шитикова и кто-то еще. Даже Фил подарил что-то уличной соседке Надьке Федорычевой. Надо было бы подарить что-нибудь Евгении Сергеевне. Мог бы купить бы Москве, но как она к этому отнесется? Уж лучше словами.

После школы застал маму дома. У нее на работе короткий день и с обеда у них в женском коллективе чаепитие, на котором она не задержалась, так как спиртного в рот не берет. Предложила снять школьный костюм для глажки. Озадачил ее пошивом нового костюма у хорошего портного. Задумалась, а потом пробормотала, что слышала про какую-то портниху. Поел и, забрав у мамы сшитые мешочки для утяжелителей, пошел на песочную гору наскрести песка в них, планируя завтра опробовать на зарядке. "Надо бы еще и обувь для бега по лужам и весенней грязи купить", — наметил.

Концерты.

К пяти пошел в клуб. Увидел уже привычную обстановку. Только у девчонок из "Домино" прошлого волнения уже не было. Поздравил с наступающим праздником и продекламировал:

"Желаю с неба ярких звезд,

Любви и счастья целый воз,

Цветов, сюрпризов и подарков

В прекрасный день 8 Марта"

И добавил:

— Я и другие ребята могут честно признаться, что завтра не наш день! Завтра день подруг защитников Отечества!

— Девочки, поверьте, так не хочется от вас уходить, но долг зовет, — сваливаю искать организаторов и Наташку.

Никого не нашел и очутившись в репетиционной студии вокально-инструментального ансамбля, завис у ребят. Коллеги как-никак! Травили анекдоты. Поучаствовал. Потом посмотрел, как десятиклассник наигрывает в сторонке, одноклассник Серега Семихин трогает струны и тоже достал гитару, начав репетировать, отрабатывая пока сложные для меня связки. Приходили и уходили ребята, а я все поигрывал в своем уголке. Потом подсел Семен и удивился, как так быстро я освоил гитару. Пальцы уже подустали, и с облегчением отложил инструмент.

— Еще рано так говорить. Сам знаешь, сколько времени надо на это потратить.

Кстати анекдот: "Дочка спрашивает мать: — Мама, а почему ты встаешь у окна, когда я пою? — Чтобы соседи видели, что я не бью тебя".

Забежала какая-то девчонка, увидела меня и выпалила:

— Идите скорее, Вас там ищут!

Спросил у ребят, где они свои вещи держат. Оказалось — здесь же. Оставил свои и пошел с гитарой за посыльной, гадая, кому понадобился и что случилось. Оказалось, меня разыскивали Ольга с Евгений Сергеевной. "Сами нашлись". С ними была бледная Наташка с гитарой. Накинулись на меня:

— Почему не показался перед концертом.

— Искал, но не нашел, а с ребятами из ВИА интереснее, чем болтаться по клубу с гитарой.

— Очередность вашего выступления изменилась. Номер ваш разбили на два выступления. Песня о бабушках должна разбавить первую половину концерта, а "Ребят", как и планировалось поете во втором отделении. Первая песня уже через два номера, выпалила Ольга.

Пожал плечами — надо, так надо и подмигнул Наташке. Она робко улыбнулась. Поздравил женщин с наступающим праздником, а у Евгении Сергеевны поинтересовался ходом концерта. Та пожаловалась — в зале слишком много выпивших посетителей и шумно. Подумал: "То, что мне надо, гитару не услышат".

Через некоторое время неизменная ведущая Ленка Малкова объявила нас, как дуэт гитаристов.... Автор песни — Сергей Соловьев и протянула руку в нашу сторону. Пошли. "Вот и второй поход за славой!" Встали возле микрофонов. "А народу-то, наверное, больше, чем на прошлом концерте!" — отмечаю. Зал хлопает, орет. Различаю: "Соловей, давай...А-А-А!" Постепенно успокаиваются. Спокоен и я. Начинаю импровизацию, не предусмотренную на репетициях:

— Сегодня мы поздравляем наших дорогих женщин с наступающим праздником. Наших мам, подруг, женщин-учителей, жен, дочерей, но зачастую забываем о наших бабушках, которые не менее нам дороги. Бабушки в жизни каждого человека занимают не менее важное место, наряду с мамами. Не меньше любят, заботятся и переживают за нас. Потому эту песню я посвящаю нашим бабушкам.

Смотрю — зал затих, задумался над моими словами и дружно захлопал. Начинаю говорить, подыгрывая на гитаре, копируя Славу Мясникова:

Когда с бабушкой ты оставался вдвоём,

У нее не было другого дела,

Чем забота только о внуке своём,

И нет той заботе предела.

Начинаю играть и петь, а Наташа играть:

Им казалось всегда — мы голодные,

Они пекли блины и оладушки,

Толкли нам картофельное пюре,

Любимые наши бабушки.

И кормить тебя бесконечно могли,

Очень радовались, когда ты ел.

Ну, а если ты уже кушать не мог,

Конечно, считали, что ты заболел.

Обнаружить в комоде можно у них

Какую-то редкость музейную.

И какое же счастье — покрутить

Машинку у бабушки швейную.

Тебя отпускала она гулять,

Под шубу надев две кофточки,

Лицо, закутав тёплым шарфом,

Пододев под брюки рейтузики.

Поем и играем с Наташей вместе:

И сидели бабушки с нами,

Бабы Наташи и бабы Ани,

Бабы Шуры и бабы Томы,

Потому что родителей не было дома.

Родители были на работе,

Все в делах и все в заботе.

Бабушки с нами водились одни,

Чтоб мы стали хорошими людьми.

Снова я:

Ах, какая перина у бабушки,

Как спалось на перине по ночам,

Там из сказок, что мы читали с ней,

Герои во сне приходили к нам.

Наигравшись с вязальными спицами,

Мушкетером приятно засыпать.

А еще наслаждение по ковру

Из коробки пуговки рассыпать.

В нашей жизни присутствуют тоже они:

И пюре, и блины, и оладушки,

И перины присутствуют, видим мы сны,

Но они не такие без бабушки.

Снова вместе:

И сидели бабушки с нами,

Бабы Наташи и бабы Ани,

Бабы Шуры и бабы Томы,

Потому что родителей не было дома.

Родители были на работе,

Все в делах и все в заботе.

Бабушки с нами водились одни,

И мы станем хорошими людьми!

В середине песни зрители начали хлопать в такт песне, а второй припев начали подпевать. Некоторые женщины и девчонки вытирали глаза.

Повторяем припев вместе с залом:

И сидели бабушки с нами,

Бабы Наташи и бабы Ани,

Бабы Шуры и бабы Томы,

Потому что родителей не было дома.

Родители были на работе,

Все в делах и все в заботе.

Бабушки с нами водились одни,

И мы станем хорошими людьми!

Теперь казалось, пел с нами весь зал. А потом были ОВАЦИИ! Люди встали с мест и продолжали хлопать. Что говорить? Песня людям понравилась. Задела. Наташа поклонилась, а я скромно наклонил голову. Надо бы Наташку реверансу научить. За кулисами нас тоже стали поздравлять, а Ольга отметила:

— Ну, Сережка! Ну, молодец! Опять меня поразил. А зал-то как доволен. Опять Ленка зрителей не успокоит никак. Слышу со сцены Ленкин голос:

— Уважаемые зрители, этот молодой дуэт вы еще услышите на нашем концерте. А сейчас следующий номер нашего концерта...

Евгении Сергеевны за кулисами не было. Зато тут собирались выходить на сцену девчушки в красных платьицах с орнаментом, наверное, танцевать. А дальше толпа артистов. Среди толпы виднелись черно-белые трико. Вся лестница под сцену и выход в фойе были забиты.

— Куда пойдем? — поворачиваюсь к радостной с блестящими глазами Наташе.

— Не знаю, — пожала плечами.

Я не услышал, понял по губам.

— Тогда пойдем к музыкантам, там еще поиграем, — решаю.

Кивает. Девчушки выпорхнули на сцену, а мы стали протискиваться к выходу в фойе. По дороге нас поздравляли, что-то говорили, спрашивали. Я как таран пер через толпу, таща за собой гитару и Наташку. Вырвались. Пошли на второй этаж к музыкантам. Ребята тоже только вернулись, рассаживались переговариваясь. Наташка опять сжалась, увидев одних ребят. Я согнал кого-то со стула, перенес его в угол и усадив на него девчонку громко объявил:

— Благородные Доны, среди нас дама, прошу себя вести прилично и не выражаться. Анекдоты приветствуются, но вместо мата проигрыш на инструменте.

Вешаю гитару на ремень.

— Например: "Родители выгнали из спальни Вовочку в его комнату, чтобы заняться (щипаю струны — ля-ре-до). Вовочке стало интересно, и он подглядел. Возвращается обалдевший, с вытаращенными глазами: — И эти люди запрещают мне ковыряться в носу!!!"

Громовой хохот. Наташка тоже смеется. Смех разрядил обстановку. Ребята похвалили нашу песню.

— Душевно спели, — высказался их лидер Антон.

Кто-то взгрустнул:

— А я свою бабулю вспомнил. Уже умерла. Сколько от меня вынесла, а сейчас не хватает.

Помолчали. Потом Семен встрепенулся:

— Серега, у тебя ведь еще песни есть?

— Перед вами еще одну споем. Вы ее вчера слышать могли, — пожимаю плечами.

— А другие есть? — подключается Антон.

Вопросительно смотрю на него.

— Понимаешь, мы только перепеваем чужое, а своего ничего нет. Хотелось бы, что— нибудь новое спеть, — поясняет он общую проблему подобных молодых музыкальных коллективов. — А ты мог бы солировать у нас, — подкидывает приманку.

— Нет, пока ничего, — отвечаю, так как не собираюсь никого осчастливливать нетленками. — Зачем вам? Вас и так девчонки на руках готовы носить. К тому же сколько вам осталось играть вместе? — раскрываю всем известную перспективу. — Через три месяца у тебя с Лёнькой и другими десятиклассниками — Госэкзамены и вам будет не до музыки, а потом разлетитесь по институтам. Через год Серег тоже ждет это, — киваю на одноклассников.

— Вы уж извините нас с Наташей, но мы к вам пришли порепетировать, — поворачиваюсь к девчонке.

— Да, да. Давайте, — послышалось от ребят.

И мы начали сыгрываться, напевая вполголоса.

Ребята лучше меня ориентировались во времени концерта и подсказали, что нам пора идти готовиться к выходу на сцену. По дороге Наташа, смущаясь, спросила, почему я не стал ребятам отдавать песню, ведь у меня есть, она почувствовала. И почему отказался петь с ними? Вот женская чуйка! Что ей сказать?

— Петь не стал, я уже сказал почему, да и не интересно мне это. А песню не отдал — тебе потом, может быть, объясню, если сама не поймешь.

На пятачке нас уже ждали. Евгения Сергеевна прошептала:

— Молодцы, что подошли, собирались за вами посылать. Где вы были? У ребят?

Кивнул.

— Хорошо спели, я даже прослезилась, — призналась.

"Вот почему ее не было за кулисами", — догадываюсь.

Наконец, подошел наш номер. Ленка объявляет:

— А сейчас наш концерт продолжает, так понравившийся вам молодой дуэт...

Выходим под сумасшедшие овации. Встали, приготовились, начали проигрыш и вместе запели:

Ребята, надо верить в чудеса,

Когда-нибудь весенним утром ранним

Над океаном алые взметнутся паруса,

И скрипка пропоёт над океаном.

Над океаном алые взметнутся паруса,

И скрипка пропоёт над океаном.

Поет Наташка:

Не три глаза, ведь это же не сон,

И алый парус, правда, гордо реет,

В той бухте, где отважный Грей

Нашел свою Ассоль,

В той бухте, где Ассоль

Дождалась Грея.

Вместе:

В той бухте, где отважный Грей

Нашел свою Ассоль,

В той бухте, где Ассоль

Дождалась Грея.

Я:

С друзьями легче море переплыть

И есть морскую соль, что нам досталась,

А без друзей на свете

Было б очень трудно жить,

И серым стал бы даже алый парус.

Вместе:

А без друзей на свете

Было б очень трудно жить,

И серым стал бы даже алый парус.

Я:

Узнаешь зло, без этого нельзя,

Ведь люди не всегда бывают правы,

Но зла вы никому не причиняйте никогда,

И пусть не станет серым алый парус

Вместе:

Но зла вы никому не причиняйте никогда,

И пусть не станет серым алый парус.

Наташка:

Когда-то, где-то счастье ты найдёшь,

Узнаешь Грея и Ассолью станешь,

В свою мечту ты веришь, и её ты не предашь,

Гори, гори под солнцем алый парус.

Вместе:

В свою мечту ты веришь, и её ты не предашь,

Гори, гори под солнцем алый парус.

Ребята, надо верить в чудеса,

Когда-нибудь весенним утром ранним

Над океаном алые взметнутся паруса,

И скрипка пропоёт над океаном.

Над океаном алые взметнутся паруса,

И скрипка пропоёт над океаном.

Опять в середине песни нам начали хлопать в такт, а потом поднялись руки над головами (в основном девичьи) и начали раскачиваться сцепившись. По окончании песни опять гром оваций, и люди начали вставать, продолжая аплодировать. Я опять кивнул, а Наташка поклонилась. Ушли за кулисы и там опять нас принялись поздравлять. Наташка заплакала, улыбаясь. Евгения Сергеевна стояла с мокрыми счастливыми глазами. Сейчас уже не ушла. Гляжу, стоят мои доминошницы, некоторые тоже с мокрыми глазами. Я тут же пришел в себя, им же сейчас выступать (опять переиграли) и зашипел аки змей:

— Вы что, девочки, а ну-ка собрались, все лишнее из головы вон! Взяли себя в руки! Сейчас вы должны всех покорить! Смотреть всем на меня! Подняли головы! Я хочу, чтобы зал был у ваших прекрасных ног.

Слышу, Ленка уже докричалась до зала и объявляет "Домино". Уже и занавес закрывается. К ней пошел какой-то мальчик. Посторонился, пропуская девчонок на сцену. Решил смотреть отсюда. В зал все равно не попасть — битком. Даже у сцены зрители стояли в боковом проходе. Ольга пошутила:

— Теперь на Соловьева надо билеты продавать. Сейчас девчонки зрителей с ума сведут.

В зале рев и топот, даже оваций не слышно. Толик начинает проигрыш, и девчонки синхронно начинают двигаться. "В автоматизме и мастерстве прибавили, молодцы", — отмечаю. Вижу новые движения. Оригинально. А зал сходит с ума. Нет, отсюда вид не такой, как из зала, нет той зрелищности. С сожалением делаю вывод: "Моей помощи им уже не нужно и нового я уже ничего придумать не смогу". Для этого им нужен профессиональный хореограф. Танец закончился, все умирают со смеха, один я тут с кислой рожей стою. Молодцы девочки. Заставят сегодня бисировать организаторов? Ждем-с. Занавес закрыли, а зал не унимается. Ленка с Ольгой переглядываются. Девчонки стоят не расцепляются и смотрят на нас. Толик с аккордеоном тоже смотрит с азартом в глазах. Наконец Ольга с Ленкой что-то решили, и Ленка пожав плечами, пошла, что-то объявлять. Бисирование! Давайте девочки. Порвите всем мозг!

Танец повторяется. Пора сваливать. Но куда там?

— Сергей не уходи, у тебя еще выход с Анатолием, — громким шепотом напоминает Ольга.

Наконец, занавес закрывают, девчонки расцепляются и стоят, ждут. Занавес. Ленка объявляет исполнителей и нас с Толиком, вызывая опять рукой. Выходим. Поклон, кивок. Обращаю внимание при поклоне девчонки взяли друг друга за руки. Сами придумали или подсказал кто? Уходим под неумолкаемый рев зала. Перед сценой в готовности ребята из ВИА. Последний номер концерта. Мы с Наташкой и Доминошницы в тренде! Последними всегда выставляют лучшие номера, а ВИА последние по традиции. На лестнице девчонки опять виснут на мне и визжат.

— Вы уже выступаете профессионально. Молодцы. Завтра вы должны влюбить в себя и шокировать отцов города. Вы не можете не понравиться, — хвалю их и думаю, как корректнее оказаться от своего присутствия на концерте.

Но женщин не проведешь, они сердцем чуют, как говаривал Горбатый. Так и они:

— Ты обещал завтра с нами быть.

Пожимаю плечами:

— Обещал, значит буду. Только не понимаю, зачем? Вы уже обогнали меня с моими идеями. Даже улучшать нечего.

— Нужен, нужен, хотя бы для моральной поддержки, — слышу за спиной голос Евгении Сергеевны.

Девчонки обрадованно заулыбались и закивали.

— Все, идите, переодевайтесь и готовьтесь принимать поздравления от родных и поклонников. Один уже у ваших ног, — киваю головой.

Засмеялись и потянулись к раздевалке. За спиной начали играть электрогитары.

— Возможно, вам с Наташей тоже придется принимать участие в завтрашнем концерте, — озадачивает меня Евгения Сергеевна.

— Но так не должно быть! Спонтанно, перед ответственным мероприятием не подбирают исполнителей, — пытаюсь прийти в себя от сообщения.

— Все ты правильно говоришь, только откуда ты это можешь знать? Сегодня здесь и на других концертных площадках города присутствуют представители отдела культуры и другие опытные представители организаций культуры. Они отбирают наиболее яркие, подготовленные номера и выдвигают их на специальную комиссию перед концертом. Там и принимают решение — кто будет участвовать в официальном концерте. Из этих номеров формируется первое отделение. Так что завтра в двенадцать часов вам с Наташей и девочками нужно быть в клубе ГАРО, — разъясняет Евгения Сергеевна терпеливо.

— Отказаться можно? — интересуюсь.

— Можно конечно, — огорченно отвечает.

— Вам лично, это важно? — твердо спрашиваю.

— Конечно, от нашего концерта из моих только два номера, а вас с Наташей точно возьмут, — воспряла.

— Не понял. Ведь у нас было много вокальных номеров. — Удивляюсь.

— Многие вокальные исполнители от музыкальной школы, от различных вокальных клубных кружков, то есть не от школы, — делится секретами профессии.

— Мы будем, — твердо обещаю я и вспоминаю: — А как Наташу предупредить?

— А она уже знает и ждет твоего решения, — улыбается. — В фойе, — уточняет, видя, как я завертел головой.

Пошел ошарашенный наверх пока народ не повалил с концерта и не затоптал. Одевшись, спустился в фойе. Там ко мне подошла улыбающаяся Наташа с какой-то невысокой женщиной. Похожи. Наташина мама. Женщина заговорила первой:

— Спасибо Вам, Сережа!

— За что? — оторопел.

Сегодня все меня удивляют. Сговорились?

— За песни. Я даже заплакала от обеих. За Наташу. За то, что согласились с ней петь, — объяснила.

— Не за что меня благодарить. Ваша дочь большая умница, замечательно играет и поет. Это ее заслуга, что песни так прозвучали. Так что это я должен благодарить Вас и Наташу, — расшаркиваюсь и склоняю голову. — Наташа, ты в курсе, что завтра в двенадцать мы должны быть в ГАРО на комиссию? — смотрю на смущенную моими словами покрасневшую девочку.

Услышав про ГАРО, она вскинула голову и с радостью на лице закивала.

— Прошу меня простить, мне пора. До свидания, — прощаюсь с мамой Наташи. — До завтра, — с Наташей и подмигиваю.

— До свидания, — чуть ли не в унисон слышу голоса мамы и дочки.

Надо валить отсюда. Вижу, народ потянулся из зала пока мелкими группами. Вышел из клуба, вздохнул еще зимний морозный воздух и почесал домой. Второй поход за славой закончился успешно.

Дома не успел раздеться, как пришли радостные родители. Мама кинулась меня обнимать и теребить:

— И в кого ты такой у меня талантливый? Какой же ты молодец! Такие песни трогательные.

Отец, снисходительно улыбаясь ее заложил:

— Наша мать даже заплакала.

Вот это да! Мама, как железная леди, не признает никакой слабости, в том числе слезы. Мама, увидев мое удивленное лицо, смутилась.

— Но ведь песни и правда замечательные, — оправдывается.

Отец согласно кивает и вспоминает:

— А танец-то, какой необычный придумал, я чуть со стула от смеха не свалился. В цеху меня все спрашивали, как мой сын умудрился придумать такое.

— И правда, откуда это у тебя? — подхватывает мама.

— Про бабушку придумал, ведь я у нее живу сколько лет. Текст и мелодия там примитивные. Про Ассоль — это не моя песня, в пионерлагере слышал. Танец придумал только частично. Видел что-то похожее по телевизору. Подал девчонкам идею. Уж очень они хотели выступить на концерте к 23-му февраля. Они и ухватились. Движения придумали, костюмы заказали и сделали. Только идея моя и все, — разложил все.

— Все у тебя просто. Вроде и хвалить тебя не за что. Только никто не смог придумать и спеть такого, отчего люди плачут. А ты смог! — заключает мама, указав на меня пальцем.

— Вот, напридумывал на свою голову, завтра отборочная комиссия в двенадцать часов на общегородской концерт, — информирую родителей.

— Правда что-ли? — пугается мама.

— А что? С такими песнями не стыдно на городском концерте выступить и на областном, — пытаясь справиться с удивлением, утверждает отец. — Ты обратила внимание, все номера, связанные с Сережкой, получились самыми лучшими из всего концерта, — продолжает самоутверждаться он.

— И правда, — соглашается мама. — Надо Сергею костюм новый быстрее справить, чтобы не стыдно было на сцену выходить, — видит мама другую проблему.

— Мне еще обувь, подходящую надо для костюма и для зарядки покупать, а то скоро лужи будут, а я в ботах бегаю, — дополняю. — А раз я такой талантливый, может меня кто-нибудь покормит? — напоминаю.

— Ой, я сейчас, — спохватывается мама.

Пошел к бабушке, полежать и подумать о дальнейшем. Ведь с ростом моей популярности просьбы, требования и проблемы будут только возрастать. У меня сейчас уже времени не хватает, а дальше будет еще хуже. Только улегся с гитарой, входит смущенная мама.

— Сережка, ты очень занят? — смущенно спрашивает.

Что-то необычно мама ведет себя. Не похоже на нее. Обычно у нее командно-приказной тон, без тени смущения и неуверенности. Смотрю на нее удивленно и жду продолжения.

— Там соседи просят тебя спеть и из других подъездов подошли, — с едва скрытым торжеством объясняет она.

О чем я, только что сейчас и думал! Что мне делать? Маму понять могу. Она наконец-то может законно гордиться своим сыном.

Еще полгода назад она жила, как на вулкане, постоянно ожидая неприятностей, связанных со мной. В поселке и на заводе все друг друга знают и слухи, как правило, плохие распространяются мгновенно. Там молодые ребята подрались, кого-то избили, порезали, кого-то забрали в милицию, ограбили, где-то подломали склад, напились, кого-то посадили.

Помню, как мама с отцом орали на меня, когда мы с ребятами угнали несколько лошадей из соседнего колхоза ночью и катались по поселку (джигиты блин!). Даже милиция ходила потом, опрашивала свидетелей. Я тогда только морщился от боли в паху, равнодушно выслушивая их упреки. Мы же только покатались и отпустили животных ... попастись на футбольном поле. Других неприятностей тоже хватало.

На третий день после торжественного поступления в первый класс, я подрался с соседом по бараку, неудачно стукнулся головой и получил сотрясение мозга. Первую четверть первого класса провел в больнице и дома. Что тогда испытала мама, могу только догадываться.

Помню, как отец порол меня, уже "взрослого" (перешел в седьмой класс) проводом удлинителя. Я тогда приполз домой пьяный "в дупель", и меня начало тошнить от дрянной "гнилухи". С другом по бараку Семеном выпили по бутылке яблочного вина — за рубль семнадцать на "рыло" за сараями. Больно было, блин! Потом перед друзьями хвастался рубцами. А сколько они про меня не знают?

Теперь я прославился на весь поселок в положительную сторону. Мама может заслуженно гордиться сыном и купаться в лучах моей славы. Ее мне не хотелось обижать, а также не следовало игнорировать соседей. Скажут, загордился.

— Но у меня готовы только две песни под гитару? — пытаюсь оправдаться.

— Они их и хотят послушать. А что у тебя еще песни есть? — не сразу улавливает мою оговорку.

Подростковые воспоминания о моих катания на лошадях, натолкнули на другие воспоминания из будущего. Песня "Конь" Расторгуева! Вовремя вспомнил и записал ее в школе вместе с "Солдатом". Четыре песни — хватит для мини концерта.

— Есть, только "а капелла" спеть смогу. Мне нужно только найти листок, где записан текст, а то сразу все не вспомню.

— Какая капелла? — удивляется.

— Без музыки, — поясняю.

— Пойду, обрадую, что ты скоро выйдешь. Мама, ты пойдешь про себя Сережкину песню слушать? — обращается к лежащей бабушке и убегает довольная.

— Какая такая песня обо мне? Ты только бренчишь на гитаре и мычишь что-то, а песен-то не поешь, — кряхтя, встает с кровати.

Хватаю свой портфель, и ищу ту тетрадь, где записал песни Любэ — "Солдат" и "Конь" и через несколько минут выхожу с гитарой в коридор. Вот это да! Похоже, в наш коридор сбежались жильцы обоих наших бараков. Увидев меня, народ радостно загудел. Кто-то пару раз хлопнул в ладоши. Послышались шутки и смех. Слышу:

— Вот у нас и свой Магомаев завелся!

Какой-то мужской голос заявил:

— Скоро мы будем гордиться, что с этим пацаном в одном бараке жили и на соседнем очке в сортире сидели!

В "зале" смех. Невозмутимо улыбаясь и здороваясь со знакомыми, прохожу к нашему умывальнику в торец коридора. А в кухне-то слева тоже народ толпиться и в коридоре на входе в дом справа тоже. Поворачиваюсь к зрителям. Вижу гордых и радостных родителей в первых рядах. Прошу:

— Бабушку мою пропустите, пожалуйста, вперед.

Мама метнулась в нашу комнату и вынесла для нее табурет. Послышались возгласы:

— Нам не видно, пусть на табурет встанет.

— Серега, встань на что-нибудь!

— Чего на него смотреть, видите каждый день. Слушайте.

С кухни мне передали табурет. Пришлось встать на него. Накинул ремень гитары и сосредоточился.

— Все вы знаете, что я живу с бабушкой. У вас всех есть или были бабушки. Вот про бабушек я и написал песню, — заявил.

Начинаю говорить, подыгрывая на гитаре:

Когда с бабушкой ты оставался вдвоём,

У нее не было другого дела,

Чем забота только о внуке своём,

И нет той заботе предела.

Пою:

Им казалось всегда — мы голодные,

Они пекли блины и оладушки,

Толкли нам картофельное пюре,

Любимые наши бабушки...

Внимательно вслушиваясь в простые слова, люди задумчиво улыбались и глядели на меня. У некоторых женщин глаза заблестели и у мамы тоже. Она даже положила руку бабушке на плечо. По окончании песни захлопали. Женщины вытирали глаза. Поднялся гомон. Все активно стали делиться впечатлениями и обмениваться мнениями. Донеслось:

— Кто бы мог подумать, что Серега на такое способен?

— Я считала, что его только тюрьма ждет.

Поправил гитару. Народ постепенно затих. На тех, кто не мог угомониться, зашикали.

— Следующая романтичная песня не моя. Мне пришлось ее подготовить и разучить для сегодняшнего концерта. Она больше подходит для подростков, — довожу до зрителей.

Послышались поощрительные голоса. Начинаю:

Ребята, надо верить в чудеса...

Закончил. Люди немного помолчав, начали дружно хлопать и снова заговорили. Я стою, молча.

— А еще, — кто-то спросил сбоку.

Все замолчали и смотрят в ожидании на меня.

— Я недавно только взял в руки гитару. Музыка подготовлена только для этих песен. Я могу спеть вам, только без музыки, — предлагаю.

— Давай, хорошо поешь, — опять мужской голос.

— Недавно прошел мужской праздник — двадцать третьего февраля. Многие мужики и мой отец служили в армии. (Было дело! — выкрик). Я еще не служил, просто представил, каково это там, и у меня сложилась песня, которую еще никто не слышал. Вы будете первыми. Мужчины могут оценить. Начинаю петь Расторгуевского "Солдата", выстукивая ритм на деке:

Третьи сутки в пути, ветер, камни, дожди,

Всё вперёд и вперёд, наша рота все прёт

Третьи сутки в пути, слышь, браток, не грусти

Ведь приказ есть приказ, знает каждый из нас.

Напишите письмецо, нет его дороже для бойцов,

Напишите пару слов вы девчата для своих пацанов...

Замолкаю. Возник снова гул голосов, выкрики, дружные хлопки. Мужичок, похоже, поддатый, из соседнего подъезда выкрикнул:

— Молодец парень! Здорово!

Выдерживаю паузу. Постепенно шум стихает.

— И последняя песня, которую я придумал. Надеюсь, она тоже вам понравится. Тоже исполняется впервые, пока без музыки. Тихо начинаю петь:

Выйду ночью в поле с конём,

Ночкой тёмной тихо пойдём.

Мы пойдём с конём,

По полю вдвоём,

Мы пойдём с конём по полю вдвоём

Мы пойдём с конём,

По полю вдвоём,

Мы пойдём с конём по полю вдвоём

Пою громче:

Ночью в поле звёзд благодать,

В поле никого не видать,

Только мы с конём,

По полю идём

Только мы с конём,

По полю идём

Начинаю голосить:

Сяду я верхом на коня,

Ты неси по полю меня.

По бескрайнему, полю моему

По бескрайнему, полю моему

Дай-ка, я разок посмотрю,

Где рождает поле зарю.

Ай, брусничный свет, алый да рассвет,

Али есть то место, али его нет

Ай, брусничный свет, алый да рассвет,

Али есть то место, али его нет

Снова стихаю:

Полюшко моё, родники.

Дальних деревень огоньки.

Золотая рожь, да кудрявый лён,

Я влюблён в тебя Россия, влюблён

Золотая рожь, да кудрявый лён,

Я влюблён в тебя Россия, влюблён

Тихо:

Будет добрым год, хлебород

Было всяко, всяко пройдёт.

Пой златая рожь, пой кудрявый лён,

Пой о том, как я в Россию влюблён.

Пой златая рожь, пой кудрявый лён,

Мы идём с конём по полю вдвоём!

Замолкаю. Дружные аплодисменты. Понимаю этих бывших сельских жителей. У них еще ничего не забыто. В душе они так и остались деревенским ребятами и девчатами. Спускаюсь с табурета и иду к бабушкиной комнате. Меня хлопают по плечам, жмут руку, обнимают, прижимая к пышной груди, кто-то из женщин целует. Мужики предлагают выпить. Кто-то пьяный громко сомневается:

— Не мог сам пацан такое написать. Слышал, наверное, где-то.

Множество голосов его обрывают. Кто-то вспоминает нашу джигитовку по ночному поселку. "Все всё знают, блин!" Третий поход за славой?

За ужином мама села рядом и внимательно смотрит на меня.

— Мам, ты меня смущаешь. Я, что много ем? — смущаюсь от пристального взгляда.

— Я все думаю, откуда это у тебя? Слушаешь твои песни и как будто все это видишь? — не отвечая, задумчиво произносит она.

— У меня образное мышление или богатое воображение, — есть расхотелось, и я встаю из-за стола.

— Ты мало поел, — замечает.

Как можно есть, когда тебе смотрят в рот?

— Будешь композитором? Песни будешь писать? Хорошо бы! Они много зарабатывают и работа чистая, интеллигентная, — мечтает она.

— Вряд ли. В какой-нибудь технический ВУЗ пойду, — заявляю.

— Ты ведь хотел в военное училище? — подал голос отец с дивана, ранее внимательно прислушиваясь к нашему разговору.

— В институтах бывают военные кафедры. Кстати знаете, как празднование Нового года на военной кафедре называют студенты? Все дубы и все шумят! — выдаю перл из будущего.

— Почему? — не понимает мама.

— Потому, что военных считают дубами, — постучал костяшками по лбу. — Якобы у них, одна извилина, и та от фуражки, — добавляю и направляюсь к бабушке.

— А как же песни и музыка? У тебя так хорошо, получается, — вспоминает мама.

— Пока пишутся — буду писать, вот только зарегистрировать бы их как? — останавливаюсь у двери.

— Зачем? — наивно удивляется она. — Если песня хорошая и людям нравится, то пусть ее поют, а ты станешь знаменитым, — опять мечтает.

— Потому что песни, как книги или изобретения являются продуктом интеллектуальной собственности. Если песня станет популярной и ее начнет исполнять какой-то популярный певец, она прозвучит по радио или телевизору и тогда она начнет приносить деньги автору песни. Автору должны идти отчисления от ее исполнения. Только боюсь, автором песни тогда уже буду не я, — откровенно рисую вероятные перспективы.

— А кто? — интересуется.

— Тот, кто официально зарегистрирует песню, — терпеливо разъясняю.

— Но мы же на концерте все слышали, что это твоя песня. Кто же теперь может назвать ее своей? — удивляется мама.

— Тот, кто первый официально зарегистрирует ее под своим именем, возможно изменив пару нот и слов.

— И что же делать? Ведь все же знают, что это ты придумал. А это дорого регистрировать? И как это делается? — посыпались вопросы.

— Если мою песню, на каком-нибудь Правительственном концерте исполнит Кобзон как автор? Где мы — жители поселка и где Кобзон? Мне, что судиться с ним и в свидетели жителей приглашать? Регистрировать я думаю не дорого, а где и как это делают, пока не знаю. Можно просто продать исполнителям мою песню и пусть они тогда распоряжаются и делают, что захотят, — вслух размышляю.

— А за сколько можно продать? — встрепенулась.

Тема денег ей близка.

— Наверное, зависит от уровня исполнителя. В наш ресторан музыкантам можно предложить за сто рублей, и то они могут отказаться. У них ведь утвержденный сверху репертуар. Кстати ресторан наш тоже делает отчисления с каждой исполненной песни авторам. В областном элитном ресторане можно предложить и за пятьсот рублей. А популярному певцу — на порядок больше. За пять тысяч рублей.

— Не может быть? Это-же, какие деньжищи? — отмахивается.

— В эстраде вообще огромные деньги крутятся. Гитарист в московском популярном ресторане в неделю может зарабатывать от пятисот до полутора тысяч рублей, а автор и исполнитель своих песен может зарабатывать от трех до десяти тысяч рублей в месяц.

— Не верю! — твердо заявляет мать.

Такие суммы ее просто шокировали.

— А если тебе стать таким певцом? — возвращается к заманчивой теме. — Ведь ты придумываешь и сам поешь!

— Не хочу я соваться в это болото. Это — такой гадючник! Хуже, чем у тебя в отделе, — слышал, как мама жаловалась отцу на интриги, зависть, кляузы в ее женском коллективе на работе. — Кроме того, сколько времени пройдет, пока про меня услышат, и я стану популярным? Меня это не устраивает. У меня другие планы.

— Ты слышишь, отец, планы у него? А где ты, все это узнал? — иронично обращается к отцу, а затем подозрительно смотрит на меня.

— Заинтересовался, когда понял, что мои песни нравятся людям. Поспрашивал кое-кого, до чего-то сам догадался, — напускаю тумана.

— Кто эта хорошенькая девочка, которая с тобой пела? Вы так хорошо смотритесь вместе! Как ее зовут? — резко переходит мама на другую, интересующую ее тему.

"Это, в каком месте она хорошенькая?" — мысленно удивляюсь.

— Учительница музыки привела. Зовут — Наташка. Я ведь еще плохо играю на гитаре, а она в музыкалке училась, — перевожу стрелки.

Мама, вероятно, начнет собирать сведения про Наташку. Как и ее мать про меня. Все матери такие, наверное.

— Я бы не сказал, что ты плохо играешь, — высказал свое мнение отец.

— Плохо. Сам знаю, — утверждаю я.

У бабушки снова заваливаюсь на свою кровать с гитарой. Но постепенно глаза слипаются. Последнее, что слышу — непрекращающийся за стеной бубнеж родителей.

На комиссии нас с Наташкой отобрали на концерт, но только с одной песней о бабушках. Песня "Ребята надо верить в чудеса" не подходила для сегодняшней аудитории и концертной тематики, объяснила нам расстроенная Евгения Сергеевна. Мы выступали на большой сцене в просторном зале с рядами мягких бордовых кресел. В этом зале редко демонстрировали художественные фильмы. Здесь проводили торжественные собрания, многочисленные официальные мероприятия, городские концерты, смотры художественной самодеятельности, выступали приезжие артисты, ставили спектакли и прочее. Даже цирковые гастрольные выступления проводились здесь.

Мегера, которая организовывала прослушивание, шипела, как змея на испуганных подростков, готовящихся к выступлению. Мы в списке выступающих находились в середине. Когда подошла наша очередь, эта "змея" уцепилась за мой рукав, что захотелось брезгливо выдернуть руку. Нас объявили и мегера, отдернув руку, прошипела нам:

— Вперед и без самодеятельности!

Перед нами был пустой зал с редкими зрителями. На переднем ряду сидели несколько представительных женщин и двое мужчин. Некоторые были с блокнотами.

Я не стал ничего говорить от себя, а начал сразу с песни:

Когда с бабушкой ты оставался вдвоём,

У нее не было другого дела,

Чем забота только о внуке своём,

И нет той заботе предела.

Никто не хлопал, только после песни склонились над блокнотами и кивали головами, переговариваясь вполголоса между собой.

Мне было все равно, отберут нас или нет и не хотелось петь на концерте.

Спросил у Наташки о ее впечатлениях.

— Все в порядке, только жалко, что маму на концерт не пустят. Билеты на концерт именные, — призналась тихо.

Я был раздражен и хотелось поругаться. Кивнул Наташке — за мной. Подошел к Евгении Сергеевне и спросил, от кого зависит пропуск на концерт или тот, кто может помочь провести Наташкину маму. Она посмотрела на мое решительное лицо, кивнула и куда-то ушла. Потом поманила меня за собой и подвела к какой-то женщине. Показала нас друг другу, и наказала мне подойти к ней перед концертом. Она проведет. Позвал Наташку на улицу и по дороге сообщил переживавшей девчонке, что может приглашать маму. Времени до сбора участников было еще полно, поэтому мы поехали по домам на городском автобусе, Наташка — до железнодорожного вокзала, а я — до самого барака, так как автобус ехал до главной заводской проходной и проезжал мимо моего барака.

Приехал к клубу, опоздав немного. Возле клуба мерзла мама Наташки. Вот ведь — до-ре-соль. Зачем так рано пришла? В фойе маялась Наташка. Подошел к вахтерше, сунул ей в руку три рубля и провел женщину в помещение. Хорошо иметь карманные деньги. Отметились у Евгении Сергеевны. "Она что, без обеда?" — удивился и вспомнил, что не знаю, где она живет. Зато недалеко живет Павел. Он музыкант и наверняка, тоже здесь где-то. Перед концертом подошел к всемогущей женщине, и усадили маму Наташки.

Спели и сыграли нормально. Уже появилась уверенность и некоторый автоматизм в перебирании струн и смене аккордов. А Наташка — молодец. При таком щуплом тельце, такой мощный голос. Старается меня не забивать и подстраивается. Перед песней сказал пару слов от себя, и наплевать мне на всех мегер. Зал мы завели. Уже на втором припеве нам стали хлопать в такт, а на третьем подпевать. Правда не вставали и на бис не вызывали, но хлопали дольше и громче, чем многим другим исполнителям. "Молодцы "пельмени" и Слава Мясников!" Мегера ничего не сказала, но встретила и проводила ТАКИМ взглядом! А я был воодушевлен.

Все-таки есть при исполнении со сцены при большом скоплении народа какая-то энергетика зала. Есть между исполнителем и зрителями какая-то связь. Ты передаешь что-то им и заряжаешься от их чувств. Только думаю, что многое зависит от исполнителя и от песни. Надо стараться передать свои чувства зрителям, и они это почувствуют, а их радость и эмоции передаются мне. Почему-то на предварительном отборе этого не было, не чувствовалось, наверное, из-за отсутствия зрителей. Может потому, что зрители делали свою работу, а не наслаждались.

В коридоре барака я испытывал другие чувства. Там обстановка другая была, ответственность и атмосфера, как бы семейная, а на обоих концертах я почувствовал восторг и воодушевление. Вот почему артисты держаться за сцену до последнего. Боксеры с трудом уходят с ринга. Отсюда — от не востребованности, отсутствия привычных эмоций от радости зрителей, вышедшие в тираж артисты и спортсмены спиваются, депрессируют и рано уходят из жизни от сердечных болезней. Испытав медные трубы, не выдерживают обыденности жизни. Также заметил, что перед сценой я не испытываю волнения. Сегодня даже не думал о тех, кто сидел в первых рядах, а пел для всех. Пытался как можно полнее передать свои чувства о бабушках, вспоминая себя, играющего в бабушкиной комнате, ее кисель, которым она меня пыталась накормить, детские сказки, которые читала мне или рассказывала своими словами и рассказы о прочитанных ею когда-то книгах.

Наташка тоже была довольна и благодарна мне за маму. Она осталась дожидаться маму до конца концерта, а я, попрощавшись с ней и Евгенией Сергеевной, отправился домой. На выходе вахтерша сунула мне трешку назад, благодарная за песню о бабушках. Перед клубом стоял целый ряд Волг. Конечно, разве отцы города пойдут пешком на концерт и домой, как простые люди, хотя из будущего знал, что директор одного из крупнейших заводов города всю свою жизнь на свой завод и обратно ходил пешком. Когда его в период приватизации подвинули (выперли), так с его уходом завод стал хиреть и там, так же как у всех предприятий, сразу появились проблемы.

Глава 6. Второй месяц.

Воспоминание.

После концерта жизнь пошла своим чередом. Утром зарядка с утяжелителями на ногах. На руки их подвязывать одному неудобно, поэтому купил две маленькие гантели и бегал с ними.

Выкупили последние перчатки у Горбатова, подвесили последнюю грушу и купили скакалки, только редко, кто со скакалками тренировался. Мне тоже это занятие не нравилось, но зная о его необходимости для выработки выносливости, развития координации и много другого полезного, я заставлял себя подолгу прыгать в углу спортзала.

Вспомнил, что как-то на второй год службы, заехал к друзьям и сослуживцам в свой первый гарнизон. После выпуска из военного училища большую группу молодых лейтенантов-выпускников направили на Дальний Восток и офицерское общежитие оказалось переполнено молодыми жизнерадостными жеребцами, большинство из которых были холостыми, а женатики еще не привезли с собой жен. В выходные дни по вечерам вся эта толпа ходила в гарнизонный Дом Офицеров на популярные тогда танцы и местная молодежь из окрестных сел опасалась выступать, так как незамедлительно получала отпор от спортивных и умелых офицеров.

Через год меня перевели в другую часть, кого-то тоже, женатики рассосались по квартирам и зажили семейной жизнью, а кто-то женился на местных девчонках — общежитие опустело и холостяков стало значительно меньше.

В это время я приехал навестить оставшихся друзей и после радостной встречи привычно отправились на танцы. Меня удивило, что в полупустом зале, который я помнил всегда заполненным, находились в основном местные ребята и вели себя довольно вызывающе с превосходством поглядывая на нас.

Вскоре возник конфликт и две группы вывалили на улицу на разборки — нас семь человек, офицеров и прапорщиков и местных — около двадцати. Видя такое неравенство, предложил драться один на один со всеми желающими. К нашему удивлению, они проявили благородство, согласились и понеслось. Я, постоянно перемещаясь, укладывал одного за другим или противники отказывались от драки, получив какое-либо повреждение.

Мне помогала скорость и постоянное движение. В ходе непрерывных драк мы в сопровождении азартной толпы "болельщиков" передвигались вокруг Дома Офицеров и под конец я начал выдыхаться, тем более некоторые противники неоднократно вступали в драку, передохнув, собравшись с силами или возбудившись, вновь желали попытать силы в драке со мной.

Под конец, в некоторых схватках пришлось поваляться в борьбе на земле, а когда мы вновь оказались перед входом я пропустил сильнейший удар в лицо, и перестал видеть из-за обильного рассечения. Драка прекратилась. Деревенские остались довольными, несмотря на то, что большинство из своих противников я положил. Сколько их было? Десять, двенадцать? Не запомнил.

Вот, для подобных случаев и нужны сильные ноги, хорошая координация и физическая выносливость.

Рутина.

Концерты закончились и от меня больше не требовали творческих подвигов.

Все в школе готовились к контрольным в конце четверти. Я значительно улучшил свои показатели в учебе. За четверть получалось больше пятерок, чем четверок.

Сходили с матерью к какой-то старой швее. Она всю жизнь просидела за машинкой и уйдя на пенсию с высшей категорией, продолжала шить под заказ только для своих и по рекомендациям. Как портниху ее хвалили. Мама купила темный дорогой материал и, сходив к ней, сделали заказ. Я сделал единственное предложил — на пиджаке воротник-стоечку. Мама, было, возмутилась, но старушенция, пожевав губами, что-то каркнула (вроде согласилась). Меня грызли сомнения в ее возможностях, глядя в подслеповато щурящиеся выцветшие глаза за толстыми стеклами очков и заметный тремор рук, хотя ей помогала какая-то тетка высокого роста. Теперь костюм шьется и скоро на примерку.

Получил несколько записок от девчонок с предложением встретиться или дружить. Не ходил и не отвечал. Еще на переменах стал ловить взгляд Наташки, хотя до совместных репетиций и выступлений не подозревал о ее существовании. Однажды не выдержал, подошел и предложил свою любую помощь при возникновении у нее проблем в жизни. Она вспыхнула, поблагодарила и все...! Мне показалось, что ей неудобно находиться рядом со мной в школьном коридоре на многолюдной перемене.

Съездил с Филом последний раз в Душкино. Хорошие дома взламывать не пытались. Прошлись только по явно нежилым. Нашли еще несколько икон и книгу, в плохом состоянии, да срезали все холстяные иконы в церкви. Надо расширять область поисков. Фрол тоже прочесал свою и соседние деревни, и новых поступлений не было.

Район наш большой, заброшенных деревень множество. Только, где их искать и как добираться? Возникла идея найти карту нашего района. Предложил Филу посетить городской архив и библиотеку. Решили разделиться. Юрка, как библиоФил посетит библиотеку и читальный зал, а я в — архив. Если ничего не найдем, придется обращаться к Михалычу. Помню, в будущем походе он пользовался схемой маршрута на кальке, перерисованной с карты. В это время все засекречено, и крупномасштабных карт местности не достать или можно, но не нам.

Солнышко стало пригревать, сугробы почернели и опали. Походил по обувным магазинам, пытаясь подобрать подходящую обувь для утренних пробежек. Нужна обувь для бега по лужам и грязи, но советский Минлегпром ничего подходящего мне предложить не мог. Пришлось купить высокие кеды. Снег растает, придется бегать в них и каждый день сушить.

Большую часть свободного времени репетировал на гитаре уроки Павла и репетиторство не прекращал. Мне было интересно с Павлом, а ему, как мне кажется, со мной. На уроках и дома вспоминал популярные в будущем песни и слова к ним, а чего не помнил, пытался придумать свои и сам пытался подобрать аккорды. Вроде стал чувствовать гитару. Разучил аккорды, но оказалось в игре есть столько тонкостей, нюансов, что казалось их не освоить за всю жизнь. Теперь я понимал скептицизм Павла, свою глупую самоуверенность, терпение Наташки и Евгении Сергеевны. Вспоминать стыдно. Только на наглости, Наташкином умении, хороших песнях, музыкальной глухоте зрителей и голосе тогда выехал на концертах. Даже Павел нас похвалил.

Пытал Павла — как формируется их репертуар? Чем их репертуар на танцах отличается от ресторанного? Какие песни наиболее популярные в ресторане и их чаще заказывают? Немного помявшись, Паша коротко просветил меня. Песни они поют, как правило, утвержденные в специальном списке. Как я понял, их репертуар состоит из песен Советских ВИА и нескольких песен из зарубежной эстрады, исполняемых на радио и ТВ. Их лидер и музыкальный руководитель любит "Веселых ребят" и "Цветы", поэтому у их ансамбля много песен из репертуара этих популярных групп. Песни хорошие и всем нравятся. Новые песни, в том числе свои, они включают в свой репертуар, но обкатывают на конкурсах вокально-инструментальных ансамблей и на гастролях. "Ого, у них и гастроли бывают?" — удивился.

На мое удивление Павел пояснил, что ансамбль работает от Дома культуры города и соответственно, несет культуру в массы, перепевая песни советских и разрешенных зарубежных исполнителей. Художественный руководитель ансамбля периодически составляет список репертуара ВИА и подает его на утверждение художественному руководителю ДК. Это самое легкое — свои люди. Периодически от Областного Управления культуры приезжает комиссия и проверяет их репертуар, поэтому в репертуаре не должно быть никакой "отсебятины". Требуется исполнять песни патриотической направленности, посвященные любви к Родине, победе в Гражданской и Великой Отечественной войне, революции, комсомольские и советские, прославляющие Партию, труд, дружбу и любовь. Можно исполнять уже прозвучавшие на телевидении и радио песни советских ВИА, популярных исполнителей, переделанные народные песни, песни из стран социалистического содружества. Допускается исполнение нескольких песен зарубежных исполнителей, которые не подпадают в специальный список запрещенных и иногда крутятся по ТВ и радио.

Вокально-инструментальный ансамбль Павла участвует в областных и межобластных конкурсах. Даже являются лауреатами нескольких. От Дома культуры они выступают на официальных городских концертах, танцах в горсаду летом и в клубе ГАРО зимой и на полставки работают в ресторане. Там руководитель ансамбля тоже подает в дирекцию ресторана "рапортичку" с репертуаром из числа разрешенных песен, но за реально исполняемым репертуаром там никому нет дела. Конечно, они не зарываются и не поют там блатных и матерных песен, но зачастую исполняют для ресторанной публики неофициальные песни. Также можно неутвержденные песни исполнять на выездных концертах, например, в колхозах и перед удаленными трудовыми коллективами. Там, кстати, неплохо доплачивают за концерты неофициально. Можно петь неутвержденные песни на неофициальных концертах. "А это, что за зверь?" — возник вопрос, но не озвучил.

Неофициальные концерты организуются на дни рождения, юбилеи и других торжествах для "своих", руководителями всех рангов города. Там и "блатняк" можно задвинуть. Так как большинство музыкантов многостаночники, то многие из них на полставки могут подрабатывать в оркестрах на различных праздничных и траурных мероприятиях, вплоть до похорон, а также на свадьбах гармонистами или на синтезаторе. "Это мне не интересно".

Поинтересовался у Павла, знает ли он, как я могу зарегистрировать свои песни. Оказалось, практически никак. Я никто и обо мне никто ничего не знает. У меня нет специального литературного или музыкального образования, не состою в Союзах композиторов или писателей и скорее всего, никогда туда не попаду. Мои песни нигде официально не признаны и нигде не прозвучали, а стихи нигде не опубликованы. Праздничный концерт в городе не показатель.

Вон Высоцкого все в стране знают и крутят на магнитофонах, но все это не официально. Знаменитые в стране поэты-песенники есть, но они тоже мучаются без регистрации своего творчества, если не состоят в Союзах или не имеют фамилии Пахмутова, Добронравов и некоторых других. Правда, некоторые из них печатались или работают с популярными группами. У популярных ВИА уже есть имя, репутация, признание и они имеют возможность преодолевать художественные советы и соответственно, регистрировать песни в ВААПе. Это у поэтов и композиторов, обласканных властью нет проблем.

"Значит, мне в ближайшее время не светит зарабатывать официально на песнях из будущего", — прихожу к выводу. Надо создавать себе имя и выходить на популярных исполнителей или искать влиятельного покровителя в верхах. Хотя, можно в виде эксперимента предложить Пашиным ребятам купить песню для кабака. Все равно, надо просить Павла подготовить партитуру для моих песен. Это я и предложил Павлу:

— Паша, у меня есть несколько готовых песен. Одну из них готов предложить вашему ансамблю, можно от твоего имени, только надо составить партитуру на них.

Паша радостно вспыхнул, а потом смутился:

— Твои песни, пусть и будут твоими, — и продолжил, — можно попробовать предложить. Новое всегда нас интересует. Надоедает одно и то же "лабать", только надо Женю позвать, пусть послушает и оценит.

Я был не против Евгении Сергеевны. У нее, похоже, есть чутье на хорошие песни. Договорились на следующей встрече собраться втроем.

Грузин.

С Груздевым опять довелось встретиться. Я шел по хозяйственным делам по просьбе мамы и внезапно повстречался с компанией Грузина на тропинке стадиона. Рано или поздно это должно было когда-то произойти. Трудно не встретить человека, если живем через два дома друг от друга, ходим в одну школу, в магазины и посещаем одни и те же места. Увидев меня, ребята остановились. Я внутренне подобрался, отступать нельзя, но и драться на узкой, скользкой тропинке с несколькими противниками — заведомо проиграть. Маневра нет, а есть большой риск поскользнуться. Стоит, кому-нибудь из них ухватить меня за одежду или повалить, лишусь преимущества в скорости. Запинают. Надо их растаскивать. Им узость тропинки, лед под ногами и теснота, тоже будут мешать. Не забыть о подлости Грузина! Будет проигрывать — может ткнуть в свалке чем-нибудь острым, значит надо гасить его одним из первых. Все эти мысли вихрем пронеслись в голове.

Из остановившейся компании вперед вышел Грузин и остановился, поджидая меня. Встал перед ним в нескольких шагах. "Хорошо, что он сейчас один", — промелькнула мысль. — "Есть шанс".

— Ну, вот и встретились, — констатировал он, внимательно оглядывая меня исподлобья.

Я пожал плечами. Зачем отрицать очевидное? Закончив всматриваться в меня, Грузин принял какое-то решение.

— Отойдем, поговорим? — кивнул на городошную площадку, находящуюся рядом с тропинкой.

— Давай, — соглашаюсь и двигаюсь за ним.

"Хоть и поддатый, но вроде, драться он не намерен пока", — отметил про себя.

Перелезли через невысокую ограду площадки. Грузин сел на судейский столик, поставив ноги на скамейку, и показал головой на место рядом. Я остался стоять в двух шагах от него, прислонившись к забору. Тот закурил и поднял на меня глаза:

— Ты знаешь, что мы могли бы сейчас тебя замесить?

— Спорный вопрос. Может быть, а может, нет. Сейчас бы я дрался по-настоящему, мог бы кого-нибудь покалечить, — уверенно заявил.

— Такой крутой? Так в себе уверен? — Грузин напрягся, и некоторое время мы меряемся взглядами.

— Уверен, — спокойно и уверенно смотрю ему в глаза.

Грузин первым отвел взгляд и заметно расслабился.

— Чего ты хочешь? — уже устало спрашивает, опустив голову и сплюнув.

— Я тебе уже все сказал, еще в школе, — отвечаю и не расслабляюсь.

— И перед этими сопляками извиняться? — снова вскидывается.

— Теперь, это уже не обязательно, — пожимаю плечами.

Понимает ведь, что синяки Орла отомщены.

— Я не хочу вражды среди поселковых. От этого хуже всем. Ведь мы раньше, если и не дружили, то уживались все мирно и поддерживали друг друга при необходимости, — пояснил свою позицию.

Помолчали.

— Рано или поздно можем схлестнуться толпа на толпу и не факт, что вы победите. Нас больше, а ты вспомни — сколько у тебя в поселке и городе врагов, обиженных вами в том числе взрослых ребят и мужиков? — продолжил убеждать.

Опять молчим.

— Что ты предлагаешь? — спрашивает.

"Хочет от меня услышать предложение, как ему выпутаться из того положения, в которое сам себя загнал, — понимаю, — а уж принимать или не принимать его, решать ему".

— Если ты согласен прекратить вражду, нам надо в общественном месте на глазах у всех просто поговорить и мирно разойтись, — предлагаю.

Опять Грузин задумался. Наконец принял решение и поднял голову.

— Ладно, на ближайших танцах поговорим, — объявляет и протягивает руку.

Жмем руки, но я настороже и по-прежнему жду подвоха. Обошлось. Поворачиваюсь и собираюсь перелезть через забор. Его ребята смотрю, тоже расслабились. Наверное, ждали в напряжении, чем закончится наша встреча.

— Подожди, — слышу за спиной, — что ты говорил тогда о моем будущем?

"Надо же, услышал! Думал, ему было не до того", — удивляюсь про себя и поворачиваюсь вновь к парню. Смотрю ему в глаза и размеренно начинаю:

— Школу ты закончишь со справкой, но об этом ты и сам догадываешься. Получишь от ДОСААФ права водителя и поработаешь на грузовой машине. Однако работать тебе не понравится так же, как и учиться. Будешь пить и прогуливать работу. Тебя вскоре уволят или снимут с машины. Станешь менять места работ и продолжать выпивать. Друзья уйдут в армию, сядут или женятся, а с тобой останутся одни "опойки" и твоя Наташка. Наконец, ты попадешься на краже кур из ясель, — киваю на виднеющееся через голый парк бледно-желтое задание. — Тебе дадут два или три годы зоны. Там тебе опустят почки или ты их застудишь. Умрешь, не дожив до сорока лет один в голой комнате коммунальной квартиры от болезни почек всеми брошенный, опустившийся и забытый. Даже Наташка тебя оставит. Вот такое будущее тебя ждет. Можешь мне не верить, но знай! Будущее не определенно. Ты можешь его изменить, если поменяешь свои взгляды на жизнь, себя и свои привычки. И следи за почками! И еще! Это я рассказал только тебе. Не хочу для тебя такого конца, а также не хочу, чтобы про это узнал кто-либо еще.

Вижу вытаращенные глаза Грузина.

— Откуда ты это знаешь? — прохрипел он. — А ты и про других...? — ошеломленно спрашивает.

— Я тебе все сказал. До встречи, — поворачиваюсь и перепрыгиваю через забор. Прохожу мимо удивленных пацанов, смотрящих на сидящего по-прежнему Грузина с опущенной головой.

Отойдя обернулся. Саня все также продолжал сидеть на столе. Не знаю — правильно ли я сделал? Но может он изменит свою судьбу и проживет более счастливую жизнь. Тогда все правильно!

Эстрада.

В школе обратил внимание на то, что на меня стала посматривать Маринка Белова, наша классная "прима-балерина". Я уже привык к постоянным взглядам девчонок — оценивающих, приветливых, заинтересованных, вызывающих, а после конфликта с Грузином и взглядам пацанов. С Маринкой у нас всегда были ровные приветливые отношения без проявления особых эмоций и чувств, а тут вдруг появились взгляды непонятные.

Однажды она все-таки не выдержала и подошла ко мне.

— С тобой хочет встретиться наша руководительница ансамбля Вера, — сообщила приветливо улыбаясь.

Просьбе я не удивился. Вернее, удивился тому, что она не захотела встретиться сразу после женского праздника. Мои "цыпочки" на городском концерте покорили и поразили зал своим танцем и затмили их "Вдохновение", выступавшее уже несколько лет на сцене и постоянно репетирующее. Я предполагал, о чем со мной хочет переговорить их руководитель, только не знал, чем могу им помочь. Отговорился занятостью, но пообещал обязательно встретиться, когда стану появится свободное время.

В назначенный день появился с гитарой и тетрадью с песнями у Павла. Как и договаривались — там находилась Евгения Сергеевна. Вот только не ожидал ее увидеть в домашнем халатике с голыми ногами. Решил пока "засветить" всего несколько подготовленных песен из всех, у которых мне удалось вспомнить (досочинить) — мелодию и текст. Напел и подыграл им на гитаре, как смог — "Солдата", "Коня", "Все пройдет" и "Седую ночь". Мои критики были поражены и воодушевлены. Поражены количеством песен. Песни понравились. Повторил свое желание предложить одну из них ансамблю Павла. Евгения Сергеевна скептически уточнила:

— Ты по-прежнему, хочешь получить за песню деньги от ребят? И сколько?

Пожал плечами:

— Почему бы нет? А получить рассчитываю рублей пятьсот. Только Павел со мной в доле. Ему из них — двести рублей.

Павел, было, вскинулся возмущенно, но посмотрев на Евгению Сергеевну сник и промолчал. Молчали все, только они переглядывались между собой. Потом Евгения Сергеевна попросила меня еще пропеть "Все пройдет" и "Седую ночь". Согласен, эти песни наиболее подходят для кабацкого "лабания". Мне не трудно — спел. Долго совещались и сомневались, что их прижимистый руководитель согласится платить деньги.

"По жизни он рубаха-парень, но пока дело не касается денег", — так понял из их разговоров и смеха, когда они вспоминали какие-то случаи из их эстрадной жизни. Еще понял то, что не очень-то они его уважают.

Так и не определившись, поинтересовались моим мнением. Я был за "Седую ночь". Паша был за все, то есть без собственного мнения, а скорее за ту, которую выберет Евгения Сергеевна. Она склонялась к песне "Все пройдет". В шутку предложил бросить жребий. Посмеялись, но решили не полагаться на волю случая при решении денежного вопроса. Остановились на ее варианте. Начали готовить партитуру на эту и другие песни. Вдвоем у них все происходило быстрее. Вот тут Павел спорил с Евгенией Сергеевной, если считал себя правым.

Пока сидел в их музыкальной семье, вспомнилась еще одна хорошая песня Боярского "Городские цветы". Только над текстом надо будет посидеть. Под завершение встречи Евгения Сергеевна поинтересовалась моими планами в отношении других песен.

— Буду искать выходы на популярные ансамбли и исполнителей и возможности для официальной регистрации песен, — поделился.

Евгения Сергеевна сначала скептически качала головой, а потом задумчиво посмотрев на меня произнесла:

— Песни хорошие. Может и получится. У других же получается.

Прошло более недели. Мы с Филом уже собирались в Москву с очередной партией артефактов. На одной из перемен меня вызвала Евгения Сергеевна и сообщила, что со мной хочет встретиться руководитель Пашиного ансамбля Борис Вербицкий. Кто бы сомневался в национальности музыканта-руководителя? Она поделилась, что когда Павел передал мое предложение и спел песню, то Борис сначала категорически отказался ее покупать. Они с Павлом уже собирались сообщить мне о неудаче, но через день он вдруг стал расспрашивать Павла обо мне, а вчера попросил организовать встречу. Так что мне сегодня нужно подойти в Дом культуры к ним на репетицию. Поинтересовался партитурой. Она меня заверила, что Павел принесет все на репетицию.

В назначенный час просочился в небольшой актовый зал Дома культуры, где проходила репетиция городского вокально-инструментального ансамбля "Наша песня". Ребята играли много раз исполняемую на танцах песню. "Зачем репетировать еженедельно исполняемую песню?" — промелькнула мысль.

Закончив играть и петь, все уставились на меня.

— Парень! Э-э.... Подойди поближе, — предложил мне невысокий худощавый мужчина лет сорок с саксофоном в руках.

Подошел. Поздоровался со всеми и представился. Все покивали.

— Это ты написал песню "Все прошло"? Сам? — сверлит взглядом.

— "Все пройдет", — поправляю его. — Сам, а что, есть сомнения? — вызывающе смотрю на него.

Наверное, ему не понравилось мое поведение, и он буркнул:

— Нам она не нужна.

Пожимаю плечами и разворачиваюсь к выходу. "Зачем меня вызывать было?" — злюсь. За спиной слышу гул голосов артистов.

— Парень, постой, — останавливает меня его голос у двери. — Извини, — неохотно произносит. — Почему ты хочешь за нее такие деньги? Мы не можем себе позволить выложить пятьсот рублей. Разве ты не патриот своего города? — начинает меня разводить и оглядывает своих коллег.

Те в ожидании смотрят на меня. Вижу, кто-то ухмыльнулся, а Павел вдруг мне подмигнул.

— Я патриот своего района и для своих ребят я написал дворовую песню, а эта песня для эстрады. Не возьмете вы, найдутся другие, — отвечаю, демонстрируя равнодушие.

— Никто не будет платить за песню неизвестного автора такие деньги, — заверяет он.

— Посмотрим. У меня есть выходы на областных музыкантов, а на днях еду в Москву. Там есть влиятельные знакомые. Может, подскажут выходы на столичных артистов, но там и цена выше будет, — блефую.

Вижу, задумался.

— А эту песню еще никто не исполняет? — все еще сомневается.

— Пока нет, — мотаю головой.

— Спой, — предлагает мне. — Я Павла слышал, но хотелось бы услышать автора. Как ты слышишь песню.

— Через микрофон или голосом? — интересуюсь.

— Как хочешь, — проходит в зал и садится на стул перед музыкантами.

— Паша подыграешь? — спрашиваю Павла, стоящего за синтезатором.

Он кивает и раскладывает ноты. Подхожу к микрофону, поправляю и начинаю петь, вспоминая манеру Боярского:

Вновь о том, что день уходит с Земли,

В час вечерний спой мне,

Этот день, быть может, где-то вдали,

Мы не однажды вспомним...

Во время исполнения мужик сидел неподвижно, подперев голову, и смотрел в пол. Я уже с Пашей закончил, а он так и сидел не двигаясь. Музыканты стали переговариваться, посматривая на него. Наконец тот поднял голову.

— Перерыв, — объявляет музыкантам, — поешь не плохо, — констатирует, — Вадим ты уволен, у нас новый солист! — шутит улыбаясь. — Что ты за дворовую песню ты написал? — вспоминает.

Наверное, хочет проверить мой потенциал.

— "Ребята с нашего двора", — заявляю.

— Спой, — предлагает, развалившись на стуле.

Музыканты прекращают разговоры и смотрят на меня. Павел слегка улыбается, опустив голову.

Начинаю песню Расторгуева:

Ла, ла-ла-ла-ла-ла, Ла, ла-ла-ла-ла-ла, ла,

От вечернего шума устанешь

И по старым проулкам пройдёшь,

И друзей своих рядом с собою представишь,

И бараковский воздух хлебнёшь...

Закончил, стою, жду восторгов (ха-ха — три раза). Наконец мужик пришел к какому-то решению и поднял голову.

— Хорошо. Мы купим твою песню. Только сейчас денег нет, — объявляет.

Музыканты оживились.

— Я на днях уезжаю в Москву, — напоминаю с намеком.

— Завтра. Завтра, можешь забрать деньги, — заявляет недовольно. — Только ты уж если продал нам песню..., — не заканчивает фразу и смотрит многозначительно на меня.

— Будут деньги — песня ваша. Я никому ее предлагать не буду, — пожимаю плечами. — Мне завтра будет некогда, передайте Павлу, — киваю на своего репетитора.

Подхожу к Павлу и записываю его номер домашнего телефона. "До сих пор не удосужился", — ругаю себя мысленно.

Забираю у него партитуру и передаю мужику. "Тоже не удосужился представиться пацану", — отмечаю.

— Кстати, твоя дворовая песня тоже подходит для эстрады, — заявляет неожиданно. — Ты ее не собираешься продавать?

Опять пожимаю плечами.

— Не думал еще, да и пел я уже ее пацанам, — опять блефую.

— Это ничего, подумай. А если еще тебя озарит, приходи, — предлагает.

— Жизнь сегодня не заканчивается, — философски замечаю, прощаясь.

В последний день перед каникулами Евгения Сергеевна передала пятьсот рублей от Паши (Бориса). Я уверенно отсчитал двести рублей и вернул ей для Павла. Поспорили. Я попытался ей доказать, что без помощи Павла и ее, мне ничего не добиться. Я хочу, чтобы они тоже принимали участие в продвижении моих идей и помогали мне в дальнейшем и не просто так. Не уверен, что убедил — деньги она взяла неохотно.

Москва.

Наконец закончилась самая длинная четверть. Похвастался результатами перед родителями. Еще в школе наметили с Филом день поездки в Москву — в первый день каникул. В этот раз, хоть и взяли больше предметов, однако все забрать не смогли, а на две поездки было мало товара. Самовар пришлось отложить, так как самоваров в перечне Соломоныча не было. (Может, забыл?) Обсудили предложение взять третьего, но потом решили все-таки ехать вдвоем, оставив лишнее, а по возвращению активироваться по поиску заброшенных деревень и проработать маршруты. Может, успеем в каникулы посетить их.

Мама опять "встала на дыбы", услышав о предстоящей поездке в Москву. Мне, в конце концов, надоело ее уговаривать, и я просто сообщил, что все равно поеду, так как у меня есть договоренность по продвижения моих песен в музыкальную среду Москвы. Однако она уперлась — с ней такое бывает, и никакие резоны ее не заставят изменить свое решение, даже отказалась финансировать поездку. "Напугала!" Я был зол ... на себя. Нельзя так с женщинами. Надо было поставить ее перед фактом между делом заранее, за несколько дней до поездки. Нужно время, чтобы у нее отложилась и улеглась неожиданная весть. Она бы смирилась и забыла, что была против поездки поначалу.

Теперь мы с Филом были умнее — ехали в рабочий день недели и брали билеты заранее. Оказалось, что в Москву ехали наши знакомые по поселку. Они, к счастью, тоже возвращались в город сегодня. Шифроваться в Москве на вокзале не надо.

Убедил Фила, что желательно принести и сдать все сразу. Мне нужно время для приобретения прикида на меня и Паше планировал предложить подарок для Евгении Сергеевны. Фил подумал и согласился. Он тоже был не прочь приодеться. "Надька ведь внимания на него не обращает!" — подумал с иронией.

Поезд прибыл на Савеловский вокзал почти вовремя, но ночь в вагоне была похожа на ту, как в прошлую поездку. Пьянки, шум, гам, крики, песни, только добавилась драка. Даже ментов вызывали в вагон под конец поездки.

Не выспавшиеся мы притащились к Соломонычу. У него находились клиенты. "И тут засада!" — огорчился. Пришлось возвращаться на вокзал и сложить вещи в автоматическую камеру хранения. Пару часов болтались по окрестным магазинам и другим достопримечательностям. Зато, купил для Павла (ха-ха) симпатичный кулончик с камушком на золотой цепочке. В обувном магазине приобрел импортные высокие кожаные ботинки (для бега), похожие на зимние кроссовки в будущем. Пока я примерялся к обуви, Фила чуть не "обули". Юрка подскакивает вдруг ко мне и шепчет возбужденно:

— У тебя авоська сплошная была, давай скорее. Там мужик предлагает кроссовки фирменные. Я уже ему за нас четвертак отдал. Надо сумку непрозрачную, чтобы со склада вынести коробки с кроссовками.

Я не торопясь встал и пошел платить за свои ботинки. Меня что-то тревожило. Потом возбужденный Фил подвел меня к мужичонке в синем хозяйственном халате.

— Пойдемте быстрее на улицу. Нечего здесь светиться. Сейчас завмаг меня запалит с вами, — торопливо бубнил он, панически озираясь. — С вас еще "четвертак", сумку и "Адидасы" ваши.

"Похоже на "сквозняк!" — промелькнула мысль, и я огляделся. Магазин был угловой. Ага! Вон и второй выход в переулок. Вышли втроем на улицу. Мужичок торопит с сумкой и деньгами. Оглядываюсь — прохожих не много, подступаю к мужичку плотнее и резко бью в живот. Хватаю его за одежду, пока он не сложился, задыхаясь, и прислоняю к углу, образованному фасадом здания и выступающим входом в магазин.

— Прикрой, — шепчу оторопевшему Филу. — Деньги назад! — зло выплевываю в лицо мошеннику.

Но он молчит, скривившись от боли и пытаясь вздохнуть. Добавляю по печени, и одной рукой придерживая злодея, пытающегося присесть, другой обшариваю карманы. Наконец в грудном кармане рубашки нащупываю бумажки. Вытаскиваю сложенную пополам пачку денег. Забираю два четвертака, а остальные бросаю под ноги мошеннику и отпускаю тело. Он тут же складывается и укладывается на асфальте и на купюрах.

— Ходу! — бросаю Филу и заскакиваю в магазин, направляясь ко второму выходу.

Проскочив магазин, мчимся по переулку. Выскакиваем на параллельную улицу, садимся в автобус и уезжаем. В автобусе Филу объясняю, что нас ждало, и что такое "сквозняк". Я ведь мог лишиться такой замечательной тряпичной сумки, сшитой мамой! Жалко! Возвращаю четвертак смущенному Филу.

Соломоныч несказанно нам рад, когда мы загруженные свертками вновь появляемся у него. Это не мешает ему тщательно осматривать наш товар и непрерывно при этом трещать. "Привычка у него такая?" — гадаю мысленно. На этот раз мы выручили одну тысячу триста двадцать пять рублей. Одну икону он нам вернул. Фролу полагалось уже двести восемьдесят пять рублей.

После совершения сделки я, сделав скорбное лицо, пожаловался, что мы в своей провинции не можем прилично одеться. Нас девушки не любят! "Как Паниковского!" — вспомнил из классики "Золотого теленка" и попросил антиквара порекомендовать нам ТАКОГО ЖЕ ЧЕСТНОГО ПРОДАВЦА дефицитом и импортом, пообещав процент от посредничества в двадцать пять рублей. Горестно посочувствовав нам на отсутствие внимания девушек к таким замечательным и умным ребятам и внимательно посмотрев сквозь очки на меня, Соломоныч согласился на посредничество за пятьдесят рублей. Увидев на столе деньги, он потянулся к телефону и искренне извиняясь, попросил нас выйти. Через некоторое время он сам вышел к нам и протянул бумажку с адресом, объяснив, как туда добраться общественным транспортом.

По адресу, указанному Соломонычем, в старом жилом доме размещалась квартира, похожая на склад. Помещение, куда нас впустил молодой парень лет двадцати пяти было сплошь заставлено коробками. Внимательно оглядев нас поинтересовался:

— Что вы желаете?

Мы желали все. Я приобрел черные джинсы, кроссовки, польский спортивный костюм (дешевле), черный батник и спортивные трусы (летом бегать). Все это обошлось мне около пятисот рублей. Фил тоже стал обладателем джинсов (только синими), джинсовой рубашкой, туфлями-мокасинами и пиджака под кожу. Когда Юрка с умным видом стал осматривать швы на джинсах, парень, снисходительно улыбаясь, сообщил, что здесь "паленки" и "самострока" не бывает.

— Вероятно, нам вскоре вновь понадобятся ваши услуги и товар. Не могли бы вы дать мне ваш телефон для связи? — обратился я к продавцу.

Тот внимательно посмотрел на меня, кивнул и куда-то ушел. Возвратясь, протянул мне бумажку с номером и проинструктировал:

— В следующий раз место покупки может быть в другом месте. По данному телефону сообщишь, что от Виктора и чего ты хочешь. Телефон запомнить, бумажку съесть! (Улыбнулся).

Я отдал бумажку с номером Филу, так как у него память на цифры феноменальная.

В наш город вернулись без своих заработанных денег, зато с покупками. Остаток суммы надо отдавать Фролу — почти половина товара была от него.

Мама, увидев вернувшегося непослушного сына, сделала недовольный вид, но, когда узрела обновки, расцвела, стала охать и восторгаться. Заставила меня все заново примерить и повертеться и все удивлялась — как мне удалось продать песни? Интересовалась ценой того и другого. Конечно, цена вещей ее сильно смутила и посетовала, что ее не было со мной. Она ни за что не разрешила бы тратить на одежду такие деньжищи. "Забыла, чьи это деньги?" Под конец высказала пожелание — она бы тоже хотела приобрести в Москве, что-нибудь для себя, только не знает, где продают такие красивые вещи. Я предложил подумать, что бы она хотела и сообщила мне с размерами и для отца тоже, пообещав в следующий раз привезти желаемое.

Каникулы.

Шли каникулы, и Фрол пропадал в своей деревне.

Теперь я был свободен каждый день и репетиции у Павла стали проводить в зависимости от его занятости. Теперь он твердо отказался от платы за репетиторство. Смущенно принял подарок для Евгении Сергеевны и тут же принес деньги по чеку, который я сохранил, чтобы не было двусмысленности.

На ближайших танцах шокировал всех, появившись в фирменном прикиде. "Белые" танцы не стоял, а на быстрых пытался изобразить шаффл, чем так же заинтересовал окружающих.

После танцев своим ребятам по секрету рассказал правду:

— Продал несколько случайно подвернувшихся икон. Если у кого дома или у знакомых есть иконы, которые родители или хозяева согласны продать, то вы можете договариваться и приносить ко мне, но ни в коем случае не воровать и не обманывать хозяев. У меня есть возможность реализовать старину серьезным людям и за товар будет неплохой процент вам и хозяевам. Если выясню, что икона краденая или хозяин останется недоволен, то обещаю серьезные неприятности и таких знать не желаю. Прошу не распространяться об этой деятельности — сами должны понимать, не маленькие!

Стас неожиданно спросил:

— Почему ты раньше не сообщил, что собираешься продавать иконы? Я бы тоже подключился, так как у меня есть кое-что на примете.

— Сам был не уверен в удачном исходе и не хотел никого втягивать в сомнительное дело. Теперь все видят результат, — поясняю.

Посыпались вопросы, как поначалу от Фрола. Объяснял, как мог. Еще раз предупредил о соблюдении тайны и законности и подсказал еще одно направление для поисков — часть икон мне принесли из какой-то заброшенной деревни. Ребята впечатлились и задумались, ведь родители некоторых как раз из окрестных деревень.

Поинтересовались новым танцем. Пожал плечами и сообщил:

— Придумал.

Этим ответом вызвал новое оживление, различные шуточки и предположения, но не удивление. Вероятно, помнили о "Домино". Наконец, пацаны вспомнили про гитару и захотели послушать меня в своем кругу. Прикинул, когда я могу выполнить ранее данное обещание. Предложил встретиться завтра вечером у моего дома — не хотелось куда-то тащиться с гитарой.

Когда уже расходились по домам ко мне подошел Стас и спросил:

— Когда можно будет принести иконы?

Я Стаса знал и помнил из будущего, как надежного друга и товарища. Через год, полтора он отсидит год на "химии" за драку, но никогда ничего плохого про него не слышал.

— Сколько их у тебя? — поинтересовался.

— Точно не знаю. Может с десяток или чуть больше, — пожимает плечами, стеснительно улыбаясь. — Остались от бабушки. Лежали дома в коробках, пока мать не возмутилась и не собралась их выбросить. Вынесли коробки со старшим братом в сарай. Есть дома и старинные книги, даже с застежками. Дедушка был священником. Давай завтра принесу, посмотрим вместе, — предлагает.

— Хорошо, — соглашаюсь.

"Если за счет ребят в ближайшие дни наберется на очередной груз, отвезем в Москву в конце каникул, и самим не придется чесать по деревням", — размышляю. С Филом уже прикидывали, что общий вес груза без крупногабаритных вещей может весить до шестидесяти килограммов на двоих. В сарае лежали уже больше двадцати килограммов, не считая самовара, будь он неладен.

Тут я вспомнил, что у самого в сарае где-то валяются две старинные толстые книги по естествознанию дореволюционного издания. Правда одну мы с Юркой Беловым испортили, когда испытывали самопалы и стреляли по ней с нескольких метров, проверяя мощь "оружия". Пробили только половину листов у одного из фолиантов. У бабушки есть пара старинных книг по медицине, правда одна растрепанная и одна красивая икона под стеклом с поврежденным окладом и примитивным изображением святого. Разбирал и рассматривал в детстве, а собрать не смог и оклад повредил.

На следующий день сидел над списком песен, которые буду петь ребятам. Некоторые пытался наиграть. Вспоминал новые и пытался восстановить слова. Занимался, пока не появился Стас с Вермутом, нагруженные сумками и узлами. Тогда я понял — точно придется ехать в столицу в конце недели.

Пошли с ребятами в сарай разбирать и описывать принесенный товар. У Стаса действительно вещи оказались ценные. Закончили разбираться через час. Решил, что надо советоваться с Филом. Пока ребятам ничего не сказал, только попросил:

— Не торопясь подумайте — что вы хотите? Деньги или вещи? Или часть деньгами, а часть вещами? Тогда сообщите какие вещи вам нужны и их размеры.

Вермут захотел вещами, а Стас пополам. Он же спросил про женские вещи.

— Ты уверен, что можешь угадать — что девчонке понравится или будешь у нее интересоваться размерами? Лучше подарить приличный парфюм или косметику, но и тут можно не угадать со вкусами! Это ведь не жена, которую знаешь вдоль и поперек, да и у той бывает семь пятниц на неделе! Женщины! — усмехнулся, как многоопытный ловелас или супруг со стажем. — Можно привести девчонку в наш ювелирный магазин и сделать шикарный жест, подарив понравившуюся ей золотую безделушку, — подсказал, задумавшимся ребятам.

— Учтите, что на все ваши хотелки может не хватить вашей доли, поэтому составляйте списки с вещами по приоритету и кроме размеров указывайте цвет. Буду выбирать товар, ориентируясь на ваши деньги, — предупредил на прощание.

Озадаченные пацаны пообещали принести списки вечером. Тут нарисовался Яшка с сумкой. Пришлось опять выяснять происхождение вещей и составлять опись. Провозился почти до сумерек и разошлись до вечера.

Помчался к Филу озадачивать. Тот был в восторге и даже не расстроился внеплановой поездкой и закупкой шмоток для других. Пообещал завтра же озаботиться покупкой билетов и появиться у меня для комплектации груза для очередной поездки. Узнав о моем сегодняшнем концерте для своих ребят, тоже захотел приобщиться к высокой культуре и собрался идти со мной сейчас. Взмолился:

— Я хочу жрать! Дай мне время нормально поесть дома.

От ужина у него отказался и предложил ему подойти к восьми вечера.

После ужина я опять сидел над списком с песнями и спокойно переваривал, пока после восьми часов вечера не заглянул Яшка и позвал на улицу. Народ для разврата... нет, для культурного досуга собрался.

Я оторопел, увидев толпу человек в тридцать возле подъезда. Здесь же были несколько поселковых девчонок. Соседи в темноте плохо освещенного двора, завидев такую шумную толпу молодежи, с опаской протискивались мимо. Родителей я заранее предупредил о предстоящем концерте для друзей. Отец, опять поддатый, пожелал тоже послушать и пошел вместе со мной. Он тоже растерялся, увидев такую толпу молодежи.

Предложил ребятам пройти на лавочку с торца барака, чтобы не пугать жильцов, так как могут с испуга ментов вызвать. На шум вышли несколько бараковских жителей и тоже присоединились к толпе.

Усевшись на лавочку с гитарой, предложил отцу присесть рядом, но он только отмахнулся, встретив в толпе своих знакомых.

Рассмешил народ, предупредив:

— Про партию и комсомол сегодня петь не буду и любителям этой песенной тематики могут расходиться.

Поправил гитару и провел по струнам. Все затихли. Начал с Любэ:

А ведь когда-то мы могли

Сидеть с гитарами всю ночь,

И нам казалось, что всю жизнь

Мы будем вместе всё равно.

Серега, Вовка и Андрей,

Чтоб не придумали про нас,

По кругу шел стакан с вином

В последний раз, как в первый раз.

Где теперь, вы теперь далеко,

Далеко вы теперь от меня,

Мои дворовые друзья,

Мои давнишние друзья,

С вами был, с вами есть я.

Мои друзья.

Серега, Вовка и Андрей.

Виталий, Генка и Сергей.

Серега, Вовка и Андрей.

Виталий, Генка и Сергей...

— Копа, Боб, Бэшен, Геня Солодов, Андрюха Мельников? — предположил сразу Серега Леднев, — а еще Серега кто?

— Семен, в моем подъезде жил, — напоминаю.

Снова поправил гитару, и шум обсуждения персонажей песни стих. Продолжил "Половинкой" из репертуара "Танцев минус":

У ночного огня под огромной луной

Темный лес укрывал нас зеленой листвой

Я тебя целовал у ночного огня

Я тебе подарил

Половинку себя...

Остановил возникший шум:

— А эту я уже пел соседям, только без гитары:

Выйду ночью в поле с конём...

Опять зашумели. Все вспомнили нашу "джигитовку" на лошадях по поселку:

Кто-то, смеясь, напомнил:

— Леха Горбатов на следующий день ругался, убирая какашки лошадиные с футбольного поля и следы копыт заравнивал.

Заржали. Когда кто-то захотел напомнить на мое участие в этом деле, на него зашикали и заткнули. Отец мой рядом. Продолжаю песнями Расторгуева и Шатунова:

Третьи сутки в пути, ветер, камни, дожди...

Я не знаю, что сказать тебе при встрече,

Не могу найти хотя бы пары слов...

У каждого было, что вспомнить о своей неудачной влюбленности.

Подождав, когда восторги схлынут, продолжаю:

От вечернего шума устанешь

И по старым проулкам пройдёшь,

И друзей своих рядом с собою представишь,

И бараковский воздух хлебнёшь.

Вечерок этот дивный блаженный

Повторяется с каждой весной,

Ой, затянет тебя он беседой душевной,

Закачает, как мост над рекой.

И ты споёшь

Про свет в любимом окне,

Про звёзды, что в тишине

На небосводе горят.

И ты споёшь,

И тихо липы вздохнут,

И вновь тебе подпоют

Ребята с нашего двора.

И припомнятся звуки баяна

Из распахнутых в вечер окон,

Копу вспомнишь, соседа-буяна

И распитый в сортире флакон.

Помнишь, пиво носили мы в банке,

Ох, ругался на это весь двор

И смолили тайком мы с Серегой в сарайке,

А потом был с отцом разговор...

Опять все довольны. Дружно хлопают и громко обмениваются впечатлениями.

Все, как бы почувствовали нашу общность. Тут ко мне под бок подсела девчонка, старше меня на год, сейчас учится в ГПТУ. "Что это за явление? — мысленно удивляюсь. Она взглянула на меня и с вызовом оглядела окружающих. Девчонки в толпе чего-то шепнули Сереге Ледневу. Он решительно подошел к ней, взял за предплечье и поднял с лавки. Подтолкнул молча в сторону девчонок.

Продолжаю песенкой из репертуара Льдинки:

— Хей!

Веселый Роджер взвился в небеса

Чернее ночи наши паруса

И в душах наших беспросветный мрак

Ты кто теперь — бандит или моряк?

Оставили от прошлого туман

И клятву нашу принял ураган

Мы все равны — бродяга и герой,

А самый сильный станет главарем. Хей!

Вейся, Веселый Роджер

Через моря и годы, вейся,

Прокляты будем мы, но все же

Вспомнят потом пиратов песню! хей!..

Опять шумно выражают восторг.

— Ну и последняя, — объявляю.

Слышу гул разочарования, но не реагирую и начинаю петь из Сплина "Романс":

И лампа не горит,

И врут календари,

И если ты давно

Хотела что-то мне сказать,

То говори...

Кто-то попытался захлопать, но замолкли.

— О чем эта песня? — спрашивает одна девчонка.

— О любви и потери, — произнес другой женский голос из толпы.

Кто-то начал возражать и начался спор.

— Да, когда писал эту песню, представлял чувства парня потерявшего любимую девушку, рано умершую. Парень не выдержал разлуки и покончил с собой. Теперь они вместе навсегда, — пытаюсь рассказать замысел автора слов.

Все вокруг молчат.

— Спой еще что-нибудь, — просит кто-то.

Тут выступил отец:

— Спой Сергей, не дело на такой грустной песне останавливаться.

— Хорошо. Но это действительно последняя, — соглашаюсь.

Золото — хозяйке, серебро — слуге,

Медный грош бродячей всякой мелюзге.

На пьянку для солдата, на бархат для вельмож

Холодное железо добывает медный грош...

Все, встаю и снимаю гитару с плеча. Передаю отцу, чтобы отнес домой. Он же, хитрый, выцепил кого-то из бараковской молодежи и протянув гитару, что-то попросил. Мою гитару унесли в темноту. Он виновато пожал плечами. Наверное, сговорился с мужиками отметить мой успех. Ладно.

Народ хвалил меня и расходился тихонько переговариваясь. Мои ребята стояли со мной и молчали. Некоторые пацаны и девчонки потоптались рядом, но, почувствовав себя лишними, ушли. Пьяненький сосед пытался протиснуться ко мне со своими впечатлениями, но Стас прихватил его за шиворот, развернул к себе и взглядом отправил обратно. Фил, тоже помявшись, распрощался до завтра. Остались только свои. Медленно пошли к клубу, переговариваясь. О прошедшем миниконцерте никто не говорил. Может, находились под впечатлением? Наконец Хмырь, как самый простой и толстокожий высказался:

— Тебе надо со сцены выступать. Чтобы все твои песни услышали.

— Может, и услышат, — задумчиво произнес я.

— Ты быстро гитару освоил, — заметил Серега Леднев.

— Да, какое там освоил? Даже для двора плохо. Надо еще многое шлифовать и работать. Времени не хватает, — пожаловался.

— А мне понравилось. Лучше, чем у многих у тебя получается, — высказался Крюк.

— Значит у них еще хуже, да и гитара у меня хорошая, — подытожил.

Время было позднее — спортзал был уже закрыт, в клубе заканчивался последний сеанс. Идти было некуда, и мы остановились на площади перед клубом. Ребята обменивались впечатлениями о понравившихся песнях. Стас с Вермутом отозвали меня в сторону под удивленные взгляды пацанов. Яшка хлопнул себя по лбу и поспешил к нам. Ребята передали мне записки со своими пожеланиями и попытались на словах объяснить свои хотелки. Вникать не было никакого желания, так как чувствовал какое-то опустошение и умиротворение. Сегодня, когда принимал от ребят предметы старины, каждый заворачивал, подписывая фамилиями или прозвищами владельцев. Завтра буду разбираться.

Вдруг все замолчали. Удивленный посмотрел в сторону, куда смотрели все. К нам неторопливо шел Грузин с тремя пацанами. Не подходя метров пять, они остановились. Грузин вышел вперед и позвал меня. Отошли с ним в сторону. На удивление он оказался трезв.

— Говорят, ты опять поразил публику? — поинтересовался.

— Быстро слухи разлетаются по поселку, — констатирую.

— Ну, еще бы, — хмыкнул. — Девки жалели, что магнитофона не было, хотели бы записать тебя.

— Рано еще, — отговариваюсь.

— Нам, когда можно будет послушать тебя? — интересуется и поясняет: — Нового давно ничего не слышали, а у тебя, говорят, много новых хороших песен.

— Жизнь завтра не кончается, — повторяюсь, пожимая плечами.

Помолчали. Грузин понял, что я для него и его ребят не собираюсь устраивать отдельный концерт и, понизив голос спрашивает:

— А про меня ты ничего нового не можешь сказать?

Опять пожимаю плечами:

— Я тебе все сказал тогда.

— Ну ладно, бывай, — протягивает руку.

Пожали руки и разошлись.

Понимаю, что Грузин испытывает дискомфорт при общении со мной. После недавних событий наши позиции изменились, и он не знает, как вести себя. Это для него непривычно и непонятно.

Москва.

На следующий день мы с Филом отобрали пять увесистых свертков. Там были предметы всех сборщиков и наши в том числе. Ехать надо было завтра вечером. Сомневаясь в быстрых подсчетах долей и процентов для каждого участника, я предложил ему взять с собой калькулятор. Фил отмахнулся — так посчитает. Я опасался вечернего скандала с матерью. Подозреваю, что вчера отец, вернувшись "с концерта" огреб не по-детски.

На удивление, мама восприняла новость о предстоящей поездке спокойно. Возможно, вчера разрядилась на отце, а может, повлиял мой вчерашний концерт. Теперь она пользуется повышенным вниманием у жительниц бараков. Все с ней на улице здороваются, пытаются завязать разговор, хвалят меня, такого талантливого. (Ха-ха — три раза.) Смеясь, рассказала, как вчера отец, вернувшись, пытался междометиями передать, как он мной гордится, что я ...ух! Как я... дал! Даже повторить из песен что-то пытался. Ну, она ему и дала!

Потом быстро переключилась на желаемые ею обновки. Это было что-то! Когда она стала перечислять, какую она хочет кофточку, такую же, как у Ленки с работы. Там такие вставочки, вышивка, здесь открыто и так далее.... Брючный костюмчик ей бы не помешал, цвета голубенького с блестками, рюшечками.... А туфельки к нему.... Я не выдержал, когда ее хотелки перевалили за несколько тысяч по моим подсчетам и уже не помню всего, что она перечислила.

Опустил ее на землю, сообщив:

— Денег на все, что ты хочешь может не хватить! Дай мне свои размеры, а я посмотрю, что можно подобрать тебе и отцу. Мне тоже куртка демисезонная понадобится — весна же на дворе.

Сожалея, что она сама не может поехать со мной, стала записывать свои размеры, иногда измеряя себя метром, сетуя, что толстеет и скоро ни во что не влезет. Насчет отца отмахнулась — все у него есть, вот только ботинки ему бы не помешали. Она отсчитала из своей, спрятанной где-то в кровати заначки двести рублей и двадцать пять рублей мне на дорогу.

Нагруженные, как ишаки с Филом тронулись в очередной поход за деньгами. Соломоныч был, как обычно велеречив и радушен, но только до тех пор, пока ему не попалась одна из икон Стаса. Вот тут он переменился. Впервые видел его таким. Медленно положив икону на стол, он вперился в меня и чересчур серьезным тоном спросил:

— Скажи мне Сережа правду. Это очень важно и серьезно. Откуда у вас эта икона? Вас милиция не начнет разыскивать?

Я подозревал нечто подобное, связанное с предметами Стаса, но не ожидал такой реакции от профессионального антиквара. Откинувшись на стуле, уверенно произнес:

— Несмотря на мой комсомольский атеизм, я порой со страхом думаю, что бог все-таки есть. Некоторые предметы, сегодня представленные Вам, принадлежат другим людям. В том числе и эта икона. Поверьте, мы совсем не желаем связываться с криминалом, и про каждый предмет досконально выясняем его происхождение и историю. Если это возможно, конечно, — уточнил. — Так вот про эту икону и другие некоторые вещи, которые тоже, несомненно, Вас удивят, могу рассказать. Эти предметы унаследованы от давно умершего священнослужителя. Через несколько поколений новым владельцам они стали мешать в квартире, а так как цены им хозяйка не знала, то попросила сына выкинуть их, освободив кладовку. По неизвестной причине, может божественное провидение вмешалось, он их не выбросил, а вынес в сарай. Когда мы, такие красивые, в новых обновках появились перед сверстниками, благодаря Вам (киваю), то пришлось намекнуть о продаже нескольких икон в столице. Вот этот парнишка и захотел за счет этих икон и книг приодеться. Теперь они перед Вами.

Соломоныч долго пристально вглядывался в меня и Фила, изображающих безмятежный вид, а потом вдруг захохотал, откинувшись на кресле.

— Да, давно я подобного не слышал, — произнес он, вытирая платком слезы. — На что, только не способно наше безграмотное и бескультурное население! Вы представляете стоимость этой иконы? — снова уперся взглядом в меня.

— Догадываюсь, что у Вас на столе лежит кооперативная трехкомнатная квартира в Москве.

Соломоныч заметно смутился. "Наверняка, жалеет, что непроизвольно выдал себя и позволил мне задрать цену", — мысленно предположил я.

— Конечно не квартира, но близко, очень близко, — забормотал он, вновь изучая икону.

Он снова уставился на меня.

— Сколько вы за нее хотите? Учтите, что на квартиру у меня сейчас денег нет. Я могу сегодня предложить ее настоящему ценителю, тогда вы сможете получить максимально возможную сумму, за минусом моего процента. Как вы видите — я с вами предельно откровенен. Итак, Сережа, я вас слушаю.

— Извините Евгений Соломонович, но нам надо посоветоваться, — киваю Филу, поднимаясь со стула.

Выйдя на улицу, выложил Филу свои резоны, предположив, что мы можем за эту икону получить до пяти тысяч рублей, но ниже трех тысяч рублей не продавать, хотя цена иконы может доходить до десяти тысяч рублей, однако нам их никто не даст. Если мы рассчитываем и дальше сотрудничать с Соломонычем, то нам стоит пойти ему навстречу и немного уступить. Фил предложил дождаться ценителя, но у меня были обязательства перед ребятами и нужно время для покупок, поэтому решил по-своему.

Когда мы вернулись в кабинет Соломоныча, увидел, что к той иконе были отложены другая икона и книга с застежками, а антиквар вертел в руках очередную икону.

— Итак, я слушаю Вас, Сережа, — он поднял на меня глаза.

— Уважаемый Евгений Соломонович, я тоже буду с Вами предельно откровенным. Эти предметы (кивнул на отложенные вещи) не наши. Нам их доверили наши друзья. Мы не можем не оправдать их надежд, поэтому давайте закончим с остальным нашим товаром, а потом снова вернемся к предметам, которые у Вас вызвали повышенный интерес. Поверьте, мы ценим наше с Вами сотрудничество и собираемся дальше поддерживать наши деловые отношения. Я не хочу уменьшать Ваш заслуженный гешефт. Конечно, если у Вас не найдется необходимой суммы сегодня, то можете позвонить своему знакомому и вызвать его, но мы предпочитаем не вмешивать посторонних людей в наши отношения. Вы, надеюсь, тоже?

Во время моего монолога Соломоныч пытался сохранять невозмутимый и доброжелательный вид, но чувство досады, растерянности, неуверенности иногда проскальзывали на лице. Все-таки, выбила его из привычной колеи эта икона. На мой вопрос он непроизвольно кивнул и опять смутился.

— Когда я сказал, что у меня нет таких денег, то имел в виду, что такой суммы нет здесь, — поправился он. — Конечно, давайте сделаем так, как вы хотите, — снова вижу прежнего Соломоныча, снова слышу непрерывный убаюкивающий говорок, только нет, нет, а взгляд его натыкался и замирал на предметах, отложенных на край стола.

Я предложил оценивать товар попредметно, объяснив, что нам надо будет рассчитываться с владельцами. Соломоныч признался, что это разумно, и мы стали торговаться за каждую вещь. Фил, пристроившись на углу стола, заносил оговоренные суммы в свою, ранее подготовленную таблицу. Даже моя неповрежденная книга из сарая была оценена в восемьдесят рублей.

Перед оценкой наиболее ценных предметов Соломоныч попросил нас выйти прогуляться и перекусить на полчаса. Фил был недоволен моим решением — не дожидаться другого антиквара. Он вообще хотел устроить аукцион между ними.

— Посмотри на мир реально! — раздраженно заявил ему. — Соломоныча мы знаем и знаем, где он находится, а неизвестный человек — кто для нас? И мы, кто для него? Деньги пошли большие и нет никакой гарантии, что новый человек не захочет вернуть их назад. В этой среде нет понятий порядочности, чести, дружбы и прочих принципов морали. Пусть мы потеряем тысячу, другую, но жадность нас не доведет до добра. Соломоныч заинтересован в нас для долгосрочных отношений и пока нас не кидал, поэтому нам лучше общаться только с ним. Иконы, все равно не наши.

Нехотя Фил согласился с моими доводами. Вот так друзья и компаньоны разваливают совместный налаженный бизнес, когда появляются большие деньги и начинает жадность затмевать разум. Видя на его лице борьбу эмоций, решил надавить:

— Юрка, я этот бизнес придумал, позвал тебя, нашел ребят с их иконами. Пусть мое решение и слово будет последним. Если ты не согласен, то по возвращении из Москвы разделяем деньги и начинай сам заниматься этим делом отдельно. Продолжай, но только не с Соломонычем. Почему — надеюсь объяснять не надо? Это, как яблоки с яблони рвать. Можно рвать доступные тебе, быть довольным и сытым, а можно попытаться сорвать более привлекательные с вершины. Тогда можешь сорвать, а можешь сам сорваться и свернуть шею и уже никаких яблок не надо будет. За меньшие суммы убивают.

Фил испуганно взглянул на меня:

— Ты чего взъелся то? Согласен я с тобой. Главный ты, а меня занесло.

— Тогда на лицо маску равнодушия и вперед, то есть назад к Соломонычу! Перекусили, блин! — разворачиваюсь к магазину.

Сегодня мы выручили около восьми тысяч рублей. Из них Стасу отводилось более двух тысяч пятисот рублей, Вермуту — сто сорок, Яшке — восемьдесят и Фролу — шестьдесят.

Я уточнил у Соломоныча адрес того склада-квартиры. Тот удивил меня, порекомендовав позвонить по данному мне тогда телефону. "Вероятно, тоже входит в торговлю импортными шмотками!" — догадываюсь. При расставании Соломоныч был готов нас чуть ли не расцеловать. Наверное, гешефт в этот раз превысил все его ожидания, а я почувствовал себя лохом.

В туалете какого-то кафе разделили деньги. Я выписал на бумажки ребят суммы им причитающиеся. Поехали на вокзал традиционно прятать лишние деньги в камеру хранения. С вокзала Фил позвонил по нужному номеру и, сообщив пароль (шпионы блин!) "записал" тот же адрес. Там нас встретил тот же парень.

Я озвучил свое желание про куртку и мужские туфли сорок-сорок первого размера (отцу). Размер ноги у нас одинаковый, только у отца стопа шире. Протянув бумажку с размерами мамы, попросил подобрать, что-нибудь приличное для интеллигентной женщины тридцати восьми лет. Парень вгляделся в бумажку и, обернувшись в глубину квартиры крикнул:

— Юля, здесь по твою душу!

Подошедшей девушке протянул бумажку и уточнил:

— Тридцать восемь лет.

Забрав остальные бумажки, удалился. Мы, настроившись на долгое ожидание, уселись на стоящие тут банкетки, но посидеть нам не дали. Парень сначала вынес мне куртку с множеством карманов, цвета хаки, типа милитари, непромокаемую, производства Пакистана за сто восемьдесят рублей и туфли типа мокасины, как у Фила. Куртку померил и решил оставить, а туфли вернул, сообщив, что они для солидного мужчины, которому можно было в них в президиуме сидеть и в ресторан пойти. Парень хмыкнул и ушел. Девушка вынесла женский жакет с юбкой. Блузки и кофточки. Плащ и шарфики. Туфли и босоножки. Колготки, чулки, белье в пакетах. Не стал даже смотреть, только поинтересовался ценой. Оказалось, женская радость стоит более восьмисот рублей. Попросил добавить французский парфюм. Цена выросла на шестьдесят рублей.

Внутренне морщась, достал деньги и рассчитался. Дорого женщины обходятся. Парень принес туфли для отца за сто двадцать рублей и несколько пакетов по спискам ребят. Стасу хватило на все, а Вермуту с Яшкой придется довольствоваться меньшим. На пакетах расписал — кому, цену вещи, и раскошелился за эти покупки. Фил, покосившись на меня, тоже попросил женский парфюм. "Интересно, кому?" — удивился про себя. Стали упаковываться. Девушка помогла уложить плащ и костюм. Парень дополнительно вынес фирменный пакет в подарок. Оба радушно приглашали нас приходить еще. "Покупатели, кроме нас бывают здесь или мы в приоритете?" На всякий случай поинтересовался — могут ли другие наши знакомые пользоваться их услугами? Синхронно замотали головами. Вздохнул: "Придется нам и дальше работать ишаками".

По дороге на вокзал Фил в шутку бурчал про его комиссию за доставку груза. К вокзалу комиссия возросла до двадцати процентов от цены. Возле моего дома он уже всерьез считал, что и тридцати процентов будет мало. В дороге обратил внимание на задумавшегося Фила, что меня обеспокоило: "Явно жалеет об упущенной выгоде". Попытался выяснить:

— Почему ты не спросил у оптовиков про покупку партии дефицита у них, для перепродажи в городе.

Он по-еврейски переспросил, хитро улыбаясь:

— А ты?

Задумался — действительно почему? Потом начал перечислять:

— Во-первых, это просто опасно. Сколько людей увидев меня и моих знакомых в дефицитных шмотках, начнут крутиться возле нас, намекая на готовность к покупке подобного и просить достать? Сколько женщин у матери на работе, увидев обновки, начнут ее доставать подобными просьбами? Ведь есть люди, которым не откажешь. Если я займусь регулярными поставками импортного вещей — как быстро дойдет до милиции слух обо мне, как о спекулянте? Мне это надо?

Во-вторых, город у нас слишком маленький. Стоит засветиться с поставкой третьего, четвертого заказа, практически все будут знать, что я могу достать и опять засвечусь у милиции.

В-третьих, не стоит портить себе будущее из-за двадцати-пятидесяти рублей навара. За сто процентов еще можно рискнуть, но один или два раза.

Выгоднее, по-тихому возить иконы и помаленьку одевать своих близких в одежду, которую можно купить в магазине. Ребят, кому привезу джинсы, предупрежу. К тому же я купил им шмотки за их деньги, а не перепродавал. Мне просто повезло их купить в Москве. Джинсы — самый заметный дефицитный импорт. Ведь сейчас приехал и привез всего две пары, а не обеспечил всех, у кого есть деньги и желание. В моем случае нет состава преступления — получения выгоды при перепродаже.

— Я где-то так и думал, — задумчиво произнес Фил.

— Если задумаешь заняться спекуляцией, то без меня и без икон. А захочешь торговать иконами самостоятельно, скажи. Препятствовать не буду.

— Когда иконы кончатся, чем займемся? — поинтересовался Юрка.

"Не отделяет нас", — отметил.

— Они еще десятилетия не закончатся, а нам осталось быть вместе чуть больше года, потом у каждого начнется своя жизнь, — грустно прокомментировал.

Настроение испортил Фил своим вопросом. Время идет, а к своей глобальной цели я не продвинулся, только махинирую с иконами и набиваю карманы. Оправдываю себя тем, что в период учебы все равно нет времени заниматься другими делами, а финансовая независимость от родителей необходима.

Сложил все родительские пакеты у бабушки и завалился с гитарой на кровать. Она обрадовалась моему появлению и как всегда предложила покушать. Согласился только на чай, но она и этому была рада.

Незаметно для себя заснул. Все-таки наш плацкартный вагон не располагает к полноценному отдыху.

Разбудила мама, пришедшая на обед. Увидев кучу пакетов, потащила часть вещей в свою комнату и меня с ними. Заорала, когда какой-то пакет намеревался кинуть на диван. Оказывается, нельзя обновки класть на диван или кровать. Куда угодно, но только не туда. Плохая примета! Отцовские ботинки сразу очутились в неприметном месте в шкафу — ибо нечего в них по пивнухам шляться. Ужаснулась их цене. Духи были опробованы и признаны годными, а потом началось пристальное изучение женских шмоток. Я сидя на диване только и слышал охи да ахи. Мама вертелась перед зеркалом, забыв про обед, прикидывая, как на ней будет сидеть костюм, плащ, но примерить решилась только обувь. Потом перешла к блузкам, а затем принялась через целлофан рассматривать белье, не решившись доставать при мне.

Когда узнала цену всего этого великолепия, то выпала в осадок и долго не могла подобрать слова. Не давая ей опомниться, строго предупредил, что все эти вещи прислала ее сестра из Ярославля. Обо мне никто не должен знать. Не хватало еще мне таскать вещи из Москвы для всех ее знакомых и подруг. Насчет денег, пусть не волнуется — ведь дала двести рублей на покупки. Никто не должен знать о том, что я могу выгодно торговать своими песнями. Она замерла.

— Что, уже похвасталась? — насторожился.

Она кивнула. "Да, засада! Версия с сестрой не прокатит", — расстроился про себя и, подумав, предложил:

— Ладно, раз язык не можешь держать за зубами, то пусть будут эти вещи куплены в Московских магазинах на деньги за несколько песен. Новых песен нет и неизвестно, когда будут, а соответственно не будет обновок, — продолжаю инструктаж.

— Вещи, конечно, красивые, но нельзя ли было купить чего дешевле? — робко спросила меня.

"Ого, мне удалось маму смутить!" — отмечаю.

— Нельзя. Неужели ты думаешь, что я ходил и выбирал в магазине? Дал фарцовщику твои размеры, назвал возраст и сферу деятельности. Он сам их где-то отбирал, а потом вынес все и назвал цену. Я в сумму укладывался и купил, — разъясняю.

— А если не подойдет? Кто так покупает? — снова завелась мама.

— Но ты сама видишь, что подходит, а если, что-то не налезет, то продашь. Желающие найдутся, — отмахнулся. — Можешь все продать, даже с накруткой, — провоцирую.

— С ума сошел, продавать такую красоту? — пугается.

"Вот и пойми этих женщин", — хмыкаю про себя.

— Все я побежала, опаздываю. Ты себе куртку купил? — вспоминает она в дверях.

Киваю, возвращаюсь к покупкам для пацанов и переношу чужие вещи в сарай.

У поселковых ребят было принято оборудовать в сараях летние жилые помещения. У кого позволяли условия, оборудовали целую комнату с кроватями или полатями и мебелью. Клеили обои или обклеивали стены красотками из журналов. Проводили свет. Приносили радиоприемники или радиолы. Летом там жили, а домой ходили только поесть. Как правило, жили компаниями. Бывало, приводили подружек, курили и выпивали, не опасаясь взрослых.

У меня подобных условий не было. В гараже находились два мотоцикла, а в углу был закопан кессон для хранения овощей с дачи. Однако пространство в полтора метра шириной я сумел отвоевать у родителей и отгородить себе часть гаража. За это пришлось мастерить дополнительные полки и стеллажи для старых вещей в общем помещении гаража. В моей коморке за стенкой размещался узкий топчан с поднимающейся крышкой (можно хранить свои вещи), небольшой столик и был проведен свет. Стены, как и все тоже обклеил красотками. Отец иногда использовал мое помещение для посиделок с друзьями, хотя раньше стойко отстаивал свою территорию от моих посягательств.

Вот туда и сгрузил все пакеты и подумав, отправился к Стасу, но по дороге встретил участников в сборе икон. Они, не выдержав, направились ко мне сами. Мысленно поморщился, рассчитывая со всеми встречаться наедине. Пришлось возле сарая организовать очередь. Сначала запустил Яшку и вынес его пакет, указав на цену и отсчитал сдачу. Вижу, что он немного расстроен, так как рассчитывал получить сразу джинсы. Попросил его подождать следующего раза или продать эту вещь, добавить и в следующий раз я его обеспечу джинсами. Почти аналогичный разговор произошел с Вермутом, только он был доволен — на джинсы ему хватило. Яшка, скинув одежду на мотоцикл красовался в батнике (по размеру). Стасу объявил об отдельном разговоре, чем заинтересовал всех, но вопросов не последовало, так как все знали, что есть темы, которые касаются только двоих и не принято лезть в чужие тайны. Вермут тоже влез в обновки. Все подошло. Яшка тоже отказался продавать батник, зато загорелся и пообещал принести мне в следующий раз десяток икон.

Я насторожился и заявил:

— Краденое можешь не приносить. Если вещь имеет хозяина, то тот должен быть согласен ее продать, потом сам с ним рассчитаешься, чтобы не было жалоб на твое жлобство. Я не собираюсь объясняться с милицией и если кто подставит меня, пусть пеняет на себя. Портить себе будущее из-за денег не намерен. И напомните всем — если кто-то попадется на краже, то пусть выкручивается сам, но дел с такими я иметь в дальнейшем не желаю.

Дождавшись, пока Стас останется один вручил ему его деньги и достал все его пакеты.

— Понял, почему я разговариваю с тобой наедине? — спросил его.

Пораженный полученной суммой, он закивал.

— Твои предметы оказались довольно ценные, причем я не все их еще вывез, поэтому не хочу, чтобы все знали, сколько ты получил денег и шмоток. Выкручивайся, как хочешь, но, чтобы ребята не связали твой "прикид" с твоими иконами, иначе у некоторых сорвет "башню" и полезут чистить церкви или квартиры. Если бы я не знал тебя, то не стал бы все рассказывать и все отдавать. Не хочу провоцировать низменные чувства в наших ребятах и так многие захотят, почти на халяву, заиметь джинсы. Потом и другие пацаны заинтересуются, а я не хочу числиться фарцовщиком.

— Может тебе сначала привозить деньги, а потом ребята сдадут тебе необходимую сумму, и ты привезешь им шмотки. Или пусть сами едут и покупают то, что сами хотят, — предлагает Стас.

— Видишь ли, иконы я сдаю одному антиквару. Если ребята сами сунутся к нему, их обуют и дадут копейки за, возможно, ценную вещь. А "фирму" я беру в другом месте, но туда ребят нельзя направить, так как там согласны работать только со мной. Слишком осторожные люди, но и не неёбыв...ют с вещами и цены чуть ниже, чем у "фарцы", — объясняю ему положение.

— И что думаешь делать? — улыбается.

— Предлагаю тебе заняться организацией сбора антиквариата нашими пацанами. Схема будет такой — тебе ребята будут сдавать товар. Ты метишь каждый предмет и стараешься не допустить не представляющих ценности, подозрительного происхождения или ворованных вещей. Потом ты передаешь все мне со списком пожеланий каждого. Я отвожу товар в Москву и сдаю антиквару. Получаю деньги и привожу шмотки с деньгами или непринятые предметы назад. Передаю их тебе, и ты рассчитываешься с ребятами. Я и ты берем небольшой процент за организацию. Ребята получают деньги и тратят их или приходят ко мне и заказывают себе товары из Москвы. Я не хочу прикрыться тобой, все равно они будут знать, кто отвозит иконы в Москву и продает их. У меня просто на все нет времени — учеба, спорт, общественная работа, будь она неладна, песни, эстрада. Кроме этого я принимаю иконы не только от наших ребят. Я бы вообще отошел от этого дела, но боюсь, другого кинут или будут платить копейки, а торгаши импортом отказывается работать с другими людьми. Вот и получается, что на меня все завязано, — смотрю вопросительно на него.

Стас задумался.

— А вдруг у меня не получится? Может кого-то другого? Рыжий больше подходит и выглядит солиднее, — сомневается.

— Я не просто так тебе это предложил. Ты авторитетный пацан, не жадный до денег, а это немаловажно. Ты надежен и честен. Можно конечно и Леднева задействовать, но у него возраст. Он целыми днями в ГПТУ, а ты всегда с ребятами. Через полгода ему в армию, — обосновываю свой выбор.

— Но я ничего в иконах не понимаю. Как их оценивать, стоящие они или нет, ворованные или чистые? — ищет аргументы для отказа.

— А я понимаю? Тоже по верхам знаний нахватался. То, чего знаю, тебе предам, а там и сам будешь разбираться. Выявить ворованную вещь довольно легко. Тебе подскажет поведение человека, как он отвечает на твои вопросы, глаза, руки, но тебе, как организатору лучше перенаправить интерес ребят от соседей и знакомых на заброшенные дома в городе и в деревнях, бездействующие церкви в районе. Поверь, там много интересного можно найти. Я ведь не один этим занимаюсь — знаю. У некоторых ведь есть мопеды и мотоциклы, пусть покатаются, когда снег сойдет. Главное, чтобы твердо усвоили — лучше не продать подозрительную икону, чем потом разбираться с милицией. Все должны быть довольны в нашей цепочки — от хозяина старинного предмета, до антиквара, — доказываю ему.

— Я подумаю, — обещает Стас, что тоже показывает — я сделал правильный выбор.

Как и предполагал, мама в "фирмЕ" на работе произвела фурор. Все хотели знать, где я смог достать такие вещи? Как я смог купить все без маминой примерки? "Молодец, Юля!" Практически все подошло. Все это рассказывала довольная мама, в очередной раз, крутясь перед зеркалом. Пришлось ей на работе продать блузку, и кое-что из белья, чтобы отстали. Меня строго предупредила, чтобы не соглашался ни на какие предложения от женщин. "Что она имела ввиду?" — заинтересовался.

В конце каникул сходил с ребятами на танцы в наш клуб, опять выдал шаффл с элементами верхнего брейк-данса, как смог, чем в очередной раз удивил публику, а в воскресенье сходили в клуб ГАРО. Там услышал свою песню в исполнении ВИА. Ничего так звучит. Молодцы. Только как обошли утвержденный репертуар? Под конец танцев сцепились с ребятами с Флоры.

Флора — довольно большой и многолюдный район города, застроенный преимущественно частными домами. Откуда пошло такое название — никто не знает.

В драке Михе разбили голову, Орлу опять досталось, а Леднев повредил кисть. Я крутился, как мог. Минимум двоих взрослых и не слабых отправил в нокаут. Мне практически не досталось. Ссадина на брови не в счет. Только когда на нашей стороне выступили некоторые ребята со станции и из Восточного поселка, мы уложили нескольких противников дополнительно, остальные разбежались. Окончательно драка прекратилась с подъехавшей милицейской машиной, в которую загрузили попавшихся и избитых.

В каникулы ходил к Павлу на репетиции, и заодно записали табы и ноты для готовых песен. Павел был поражен моей творческой плодовитостью. Я уже не стал брать с него обещание молчать о новых песнях, только постарался довести, что рано или поздно мы их продадим. Разве плохо ему будет за час работы получить месячную зарплату квалифицированного рабочего или больше. Конечно, вслух этого не говорил, но умный поймет. Насчет моей песни на танцах Павел ничего не смог сказать. Борис, их руководитель, где-то прокрутился, с кем-то договорился и внес ее в репертуар. В кабаке она популярна. Павел поинтересовался моим участием в драке. Пришлось сознаться. Он намекнул, что мне руки надо беречь. "Он ругать способен?"

Знакомые в поселке и на танцах настойчиво хотели послушать мои песни. Пришлось обещать без конкретики. Ведь одна уже звучит на танцах в ГАРО!

Получили мой костюм от портнихи. Придирчиво рассматривал себя в зеркало там, потом дома, но не нашел к чему придраться. Даже стал выше казаться. Все-таки не зря эту старуху хвалят. Мама тоже осталась довольна, несмотря на "высокую" цену в шестьдесят рублей.

Последняя учебная четверть.

Началась последняя четверть. Евгения Сергеевна вызвала в музыкальный класс и поцеловала в щеку, вытерев потом помаду со щеки. Поблагодарила за кулон. Он висел у нее поверх джемпера. Симпатично смотрится. Посетовала, что все коллеги прочат ей скорое замужество.

— Давно пора, — буркнул вполголоса, но она услышала, рассмеялась и взъерошила волосы на голове.

Потом стала меня пытать, что я думаю делать с песнями, которые я приносил к Павлу. Сообщил, что пока не думал, да и времени свободного нет. Может у нее есть предложения? У нее, оказывается, есть подруга, которая поет от областной филармонии. Если бы я смог написать песню для женского голоса, то мы бы могли предложить ее ей. Мне сразу пришла на память песня Наташи Королевой "Маленькая страна". Она уловила мою заминку и обрадовалась, но я ее обломал, заявив, что идея песни для девочки-девушки есть, но надо посидеть над мелодией и текстом. Пообещал в субботу показать результат у Павла.

Обрадовал Фрола ожидающими его деньгами. Он тоже пообещал меня удивить сегодня вечером. Заинтриговал — чем он может меня удивить?

Опять на меня насела Маринка Белова. Очень уж со мной хочет встретиться их Вера. "Может не только Вера?" — боюсь даже предполагать. По школе и в классе разнесся слух о новом танце, который я демонстрировал на танцах. До Маринки слухи тоже докатились и захотелось его танец увидеть и оценить. Мне не хотелось пока связывать себя еще и с танцорами. Попросил Маринку все перенести на неделю, а то и на две.

Фил объявил о привлечении к сбору двоих своих знакомых. Даже не стал выяснять, кто они такие.

Стас все-таки принял мое предложение, и в сарае появилось семь новых предметов. Он сообщил, что ребята горят энтузиазмом в поисках икон, так как все хотят джинсы и кроссовки, как у меня! У меня появилась мысль о пересмотре процентов для нас и для сборщиков, но боюсь, Фил останется недовольным. Мне не нравился слишком высокий наш процент по сравнению с долей сборщиков. Продумав, по дороге домой начал нелегкий разговор.

— Юрка, я столкнулся с тем, что мне нечем стимулировать сборщиков в том случае, когда им приходится делиться с хозяевами. Я уже раз выдал премию из своих — пятьдесят рублей. Надо пересмотреть наши проценты, — поднимаю голову и наталкиваюсь на настороженный взгляд Фила. — Предлагаю нам пока по двадцать процентов, а шестьдесят — сборщикам и хозяевам. Когда число сборщиков увеличится, то наш процент еще снизим. Напоминаю — твои сборщики не должны знать меня, как и мои тебя. Если твои сборщики тебя подведут, то я ни о каком твоем бизнесе знать не знаю. Аналогично и с моими. Повышенный процент для сборщика стимулирует искать бесхозные иконы. Конечно, это может спровоцировать на кражи, но не каждый на это пойдет, а поймав вора и выгнав его из коллектива, мы только оздоровим команду и сплотим. Увеличивай число сборщиков. Мне пока хватает, так как уже не справляюсь с потоком и запросами. Уже опять надо вести товар, — выдаю предложения.

Фил задумался, а потом возразил:

— Тебе легче подбирать сборщиков, у тебя знакомых больше.

Я опешил.

— Ну и что? Поговори с одноклассниками Иванайненом, Сиголаевым. Бесом из вашего поселка. Ты, что не видишь подходящих людей? Побеседуй, заинтересуй.

— Ладно, подумаю, есть еще кое-кто на примете, — соглашается, — и с процентом согласен. На какое число брать билеты?

Вспоминаю свои планы на неделю. Решаю:

— Давай на четверг, а завтра после тренировки пакуем узлы. В среду будет некогда.

Вечером Фрол притащил три иконы, одну книгу и какую-то позолоченную финтифлюшку, надеваемую на посох священника. Одна из икон была похожа на одну из ценных икон Стаса. Вот ею и хотел меня Фрол удивить. Икона имела хозяина, который просил за нее не менее ста рублей, но божился, что икона ценная. "Уж, не на ней ли божился?" Вручил Фролу его деньги. Он оторопел. Наверное, никогда не держал такую сумму в руках. Напомнил ему об обязательном расчете с хозяевами и посоветовал подобрать себе помощников, которые бы замыкались на него, а он уже на меня. Он же и рассчитывался бы с ними. Уведомил его, что появился новый, более выгодный канал сбыта антиквариата и вероятно, его доход возрастет. Нацелил на старые пустующие дома в деревнях и бездействующие церкви и рекомендовал ограничить контакты с хозяевами. Фрол с горящими глазами внимал мне, как оракулу. Обрадовал — если он хочет заиметь себе джинсы, пусть принесет мне свой размер и сто восемьдесят рублей, но, это для всех секрет, в том числе для его брата и родителей. Он тут же вручил мне деньги и убежал узнавать свой размер у матери. Вернулся обескураженный. Мать тоже затруднялась с его размером — он вытянулся за год. Пришлось идти домой за метром и измерять его. Обещал привезти ему джинсы в пятницу.

Глава 7.

Белянина.

В среду после уроков ко мне в пустом коридоре обратилась Танька Белянина оглядываясь:

— Сережа, ты не мог бы мне помочь?

Такое поведение Таньки уже интригует своей необычностью и загадочностью. Почему так таинственно? Почему нельзя было спокойно подойти на перемене и попросить о помощи. Недавно ей это сделать ничего не мешало.

— Что тебе надо — солнце мое? — спрашиваю, улыбаясь и гадая, что она еще придумала.

— Ты не мог бы меня сегодня проводить после школы? Только..., — она замялась, — чтобы никто из школы этого не видел. Я потом тебе все объясню, — поспешила прервать, готовые сорваться с языка мои вопросы.

Пожимаю плечами:

— Ладно, подожди меня возле детского сада. Годится?

"Все страньше и страньше, как говаривала.... А, не важно..." — удивляюсь. Танька торопливо закивала и пошла от меня, повиливая бедрами и оглядываясь.

"Что ей от меня надо?" — в недоумении пожимаю плечами.

В школе пришлось задержаться, чтобы позвонить Павлу о моей непредвиденной задержке сегодня или отсутствии и отвязаться от друзей и знакомых, которые в последнее время появлялись рядом и после уроков шли в попутном со мной направлении домой.

К детскому саду вышел с пятнадцатиминутным опозданием. Танька приплясывала на месте от холода, дожидаясь меня. "Почему девчонки всегда мерзнут!" — возник вопрос. Однако упреков от нее не услышал, что тоже было ей не свойственно, так как Белянина старалась демонстративно казаться слабой, беззащитной, требующей заботы и участия, подчеркивая, что она слабая девушка. Видимо, действительно что-то серьезное у нее произошло. Конечно, извинился и, забрав у нее портфель, медленно пошел в сторону Восточного поселка, причем темп ходьбы, несмотря на то, что замерзла, задавала одноклассница. "Вероятно, хочет что-то рассказать до дома", — предполагаю.

Наконец Танька решилась.

— Меня преследует Вовка Сыроедов из нашего поселка! — выпалила она и вытаращила на меня глаза.

"Вот это да! Чего это у Сэра башню снесло?" — опешил от такого заявления.

— Он мне нигде прохода не дает. Я уже вечером никуда не выхожу из дома — ни на танцы, ни гулять. Теперь он подлавливает меня после школы и угрожает. Я его боюсь. Только ты мне можешь помочь, тебя все уважают, — заглядывает просительно в лицо.

— А у тебя с ним что-то было? — пытаюсь понять ситуацию.

— Что у меня может быть с этим хулиганом? — восклицает с возмущением.

"Что любовь чудотворящая с парнем может сделать!" — иронизирую про себя. Сэра, авторитетного пацана Восточного поселка знал достаточно хорошо, хотя он был постарше меня. В свое время он отсидел год или два "на малолетке" по достойной статье. У нас с ним всегда были ровные отношения. Мы с восточными ребятами не раз поддерживали друг друга в стычках против городских, ведь в одну школу ходили с первого класса. Сэр был правильным пацаном, а считалось западло залезать на девку против ее воли, тем более не шалаву. "Может она преувеличивает и сгущает краски?" — предполагаю.

Тем временем, мы подошли к сараям жилых домов на краю Восточного поселка. Навстречу из-за сараев вышел Сэр.

"Значит Танька права, и Сэр поступает не "по-понятиям", — убеждаюсь.

— Ну что Танюша, пойдем, зайдем в гости, — кривит губы он, кивая в сторону сараев, но смотрит на меня.

— Никуда я не пойду, и прекрати меня преследовать! — восклицает она и отступает мне за спину. — Я с Сережей... — пискнула из-за плеча.

— Зачем ты привела бараковского? Зачем нам свидетели? Или ты хочешь втроем? — нагло цедит он, глядя на меня.

Пора вмешиваться:

— Сэр, а не много ты на себя берешь? Унесешь ли? — бросаю портфели на тропинку и делаю шаг вперед.

— Унесу все, что мое и никого мои дела не должны волновать. Ты чего вмешиваешься? Это касается нас с Танькой, — зло заявляет он и кивает на девчонку за моим плечом.

— Беспредела я не могу допустить. Никуда она с тобой не пойдет. Иди Таня домой, — беру ее за рукав и подталкиваю мимо нас.

Танька подхватывает свой портфель и пытается проскочить мимо Сэра. Он тоже хватает ее за рукав:

— Стоять! — командует ей и ловит за руку. — Какой беспредел? Она что, твоя подруга? — мне.

"Что говорить?" — в замешательстве забилась мысль.

— Нет, — приходится признать, — но и не твоя! — надвигаюсь на него. — Мы как раз об этом идем говорить с ней, — нахожусь с ответом.

— У нас с ней была договоренность. Подожди! Так ты ничего не знаешь? — смотрит на меня озадаченно, не выпуская Танькин рукав. — Ну, Танька! Ну, стерва! — он поворачивается к ней и вдруг начинает хохотать. — Ты у меня сейчас точно пойдешь по беспределу! — прекратив резко смеяться, зло смотрит на нее. — Подожди! — снова мне, поднимая руку. — Я тебе сейчас все объясню. Эта стерва (кивает головой на девчонку) знает, что мне нравится, и на днях подкатила ко мне. Мол, отвадь от меня Селезнева. Ну, ты его знаешь, а то Птица, "рамсы попутал" и наезжает на нее не по-детски — зажимает, хватает за руки и пытается куда-то затащить. Угрожает, что она никуда не денется от него и ему пох...й на меня. До этого у нас с ним все было нормально, оба знали, что она нам нравится, но без претензий ждали, кого она выберет, а она, курва, крутила хвостом перед нами обоими. А тут такая заява! Я прих...ел! Она мне обещает: отвадишь Селезнева, и я буду с тобой, все что захочешь, сделаю. Ну, я к Птице. Слово за слово и понеслось! Я его отоварил — сейчас дома отмокает. Жду, когда отдаст обещанное, а она снова хвостом крутит, а теперь и тебя на стрелку привела, чтобы мы уже с тобой перемахнулись. Если бы ты меня отоварил, она бы осталась при своих. Ты ведь благородный и не станешь с нее требовать обещанное, — вопросительно смотрит на меня.

Танька, пытаясь вырвать руку, начинает плакать. Пытаюсь прийти в себя от сообщения:

— Мне она ничего не обещала, — растерянно, признаюсь.

Сэр снова начинает смеяться:

— Так она тебя, как лоха на стрелку подписала со мной? Ничего даже не пообещала? Ну, стервь! — восклицает в восхищении и многообещающе зло смотрит на ревущую девчонку.

— Ты не заговаривайся, — за "лоха" я обиделся.

Но Танька точно, меня, как лоха выставила.

— Ладно, извини. Расходимся краями? — вопросительно с ожиданием смотрит на меня.

Тут Танька, завывая и захлебываясь слезами заголосила:

— Ну, ребята.... Ну, пожалуйста.... Я не хотела... Я думала... Сережа! Я не хотела... Я хотела только.... Вова, ну пожалуйста.... Простите.... Я не могу.... Мне нельзя...

Сэр переводит взгляд с нее на меня в растерянности, потом решительно заявляет:

— За косяки надо отвечать! А обещанное надо отдавать! Как я мог полюбить, такую сволочь? — сокрушенно качает головой. — Соловей! Ты будешь ей предъяву делать? Ты ведь вправе. Тебя ведь она чуть в "блудняк не вписала", — обращается ко мне.

— Сережа, я... ну пожалуйста... я не могу.... У меня ..., — продолжает она ныть.

— Мне от нее ничего не надо, — отчего-то мне стали противны ухмыляющаяся рожа Сэра и ноющая сука Танька.

Надо как-то завершать этот балаган. Интриганка стравила пацанов так, что один получил незаслуженно и сейчас валяется дома, а другой рискует свободой, если решит идти до конца. "На что она рассчитывала?" — теряюсь в догадках. "Заигралась, докрутила хвостом и до кокетничала!" — оцениваю со злостью легкомысленное поведение девчонки.

— Татьяна, ты накосячила и должна ответить. Сэр прав, а я тебя больше знать не хочу! — беру портфель и поворачиваюсь, чтобы уйти.

В душе, как наср...ли. Настроение — ниже плинтуса. Слышу за спиной возню и Танькин крик:

— Сережа! Не уходи! Ну, пожалуйста!

И столько безысходности было в этом крике. Останавливаюсь и поворачиваюсь к ним. Сэр, обняв Таньку за плечи ведет к сараям. Она, повернув заплаканное лицо, с мольбой смотрит на меня. С раздражением думаю: "Как я смог в это вляпаться? Сволочь Танька порядочная, но жалко все-таки ее!" — неожиданно ловлю себя на мысли.

Перед глазами внезапно возникла картина — вонючий сарай, грязный топчан, на нем полураздетая Танька в разорванном белье с раздвинутыми ногами. Ее белые ляжки и красное пятно крови на лобке и на тряпье. Отъезжающий автозак. За решеткой в темноте фургона — белеющее пятно лица Сэра. Встряхнул головой, прогоняя видение, и решительно пошел за ними. Собрался мир спасать — спаси хоть этих муд...ков. Танька, конечно, заслужила наказание, но не такое. У нее и ее матери хватит ума и подлости не подмываясь подать "заяву" на Сэра за изнасилование. От матери у Таньки секретов явно нет. Знаю эту вечно недовольную, зло сверкающую элегантными очками мегеру, иначе, откуда у Таньки такая стервозность в душе и холодная расчетливость в уме. Сэр — муд...к, совсем голову потерял и не думает о последствиях. Догнал их возле двери в какой-то сарай. Танька шла обреченно, подталкиваемая Сэром к двери.

— Стойте! Никуда она с тобой не пойдет! Считай, что теперь она со мной, — решительно заявляю парню и беру за рукав девчонку. — Если хочешь что-нибудь мне предъявить, то давай, говори, — решительно смотрю на озадаченного Сэра, — я готов ответить.

— Ты чего? Хочешь за нее "вписаться"? — Сэр удивлен не меньше меня. — Она же тебя так же подставит или кинет! — смотрит на меня как на несмышленыша с показным сочувствием.

Подталкиваю Таньку назад к дорожке.

— Все я понимаю, — признаюсь устало, — но не могу допустить того, что может произойти сейчас. Предъявляй, я готов, — добавил.

— Хорошо! Мы подумаем, — с угрозой смотрит на меня.

"Намекает на пострадавшего Птицу. Похоже драка самцов из-за суки на сегодня откладывается", — догадываюсь удовлетворенно.

К тому же не хочу портить в драке единственный школьный костюм.

— Думайте, — соглашаюсь, — за мной должок, — подтверждаю, разворачиваюсь и иду к портфелю, оставленному на тропинке.

Возле моего портфеля мнется заплаканная Танька, зачем-то дожидаясь меня.

— Сережа! Прости меня, пожалуйста, — виновато заглядывает в глаза, — я не хотела и не ожидала такого, — бормочет, опуская голову. — Сережа! Спасибо тебе за все, — так же тихо поблагодарит.

Пожимаю плечами ничего не отвечая, подбираю портфель и поворачиваю в свою сторону. Меня больше занимает сейчас вопрос — что могут придумать Сэр с Птицей. Они всегда были лидерами среди ребят Восточного поселка и дружили.

— Сережа! — окликает одноклассница.

— Ну, чего тебе еще? — поворачиваюсь к ней.

— Проводи меня, пожалуйста, — смотрит умоляюще.

Подумав, пошел к ее дому рядом с ней.

— Он не будет больше приставать? — понял, что Таньке неприятно называть Сэра по имени.

— Нет, — лаконично отвечаю в душЕ сомневаясь.

У подъезда она, заискивающе заглядывая в глаза предлагает:

— Может, зайдешь? У нас кофе бразильский есть. Мама в пакете на работе получила.

"Кофе, это заманчиво, но недостаточно. Хочет чашкой кофе отделаться? Ребятам за такое морду бьют. Чего Танька хочет? Вину чувствует? Я-то считал, что ей это не свойственно", — размышляю и иду в подъезд.

Войдя в квартиру, оценил. Везде чистота и порядок. Чувствуется, что в этой семье страсть к чистоте и порядку поддерживается железной рукой на маниакальном уровне. Обувь в прихожей расставлена в идеальном порядке, как по ниточке. Лишняя — убрана в обувщицу (или обувницу?) На полу и паласе ни соринки. Столы, кресла, стулья пустые от лишних вещей. Не так, как обычно бывает у многих в жилых комнатах.

— Пойдем в мою комнату, — предлагает и проводит меня через большую комнату к дальней двери.

"Как здесь живут? Страшно присесть в кресло, ведь помнется покрывало!" — мысленно удивляюсь. В квартире было свежо, немного пахло цветами и легким ароматом духов.

В Танькиной комнате (шикарно живет) тоже был идеальный порядок. Аккуратистка (!) в маму. Подошел к ученическому столу с учебниками и тетрадями, сложенными аккуратной стопкой на краю.

— Побудь здесь, пожалуйста, немного. Я сейчас! — пробормотала.

Что-то достала из платяного шкафа и, прижимая к груди сверток умчалась. Где-то зашумела вода.

Садиться не стал и прислонился к столу — еще помну и расстрою хозяев! Через некоторое время вода перестала шуметь. Появилась Танька, умытая, причесанная и переодетая в домашний пушистый халатик желтого цвета с голыми ногами в пушистых тапочках. Она закрыла дверь в большую комнату и подперла ее спиной. Стоит и молча смотрит на меня. "Что еще чадо тебе от меня надо?" — иронично смотрю на нее.

— Почему ты не оставил меня с ним? — неожиданно спрашивает и пристально смотрит на меня.

— Если скажу, что не хотел опускаться до Сэра, тебя устроит? — пожав плечами устало отвечаю.

"Мне еще с тобой разборок не хватало!" — добавляю мысленно.

— Я боюсь, что стала тебе противна от того, что произошло. Обижаешься на меня? — допытывается, вглядываясь в глаза.

"Довертелась жопой перед пацанами, вот и нарвалась", — думаю, глядя в виноватое лицо.

— Сама виновата, — не отвечаю на вопрос, вспоминая ее сокрушенный плачь.

— А хочешь, я тебе сделаю, что пожелаешь? — хрипло неожиданно спрашивает.

"Значит, ожидала чего-то подобного, стравливая ребят", — констатирую про себя.

Она смущенно опускает голову, потом резко вскидывает и уже с вызовом смотрит в глаза. Вглядываюсь в нее и киваю. Я ведь не железный, а выглядит Танька в халатике так сексуально и привлекательно. Чувствую, что начинаю возбуждаться, а в штанах становится тесно.

— Что мне надо делать? — тихо спрашивает.

"Как далеко она способна зайти?" — в замешательстве заметалась мысль. Решаюсь и показываю глазами вниз:

— Минет.

Она нерешительно кивает. Подходит, опускается на колени, подвернув под них полы халатика, и смотрит снизу на меня. Глазами показываю на ширинку. Танька начинает неумело возиться с пуговицами. Помогаю и достаю свой, уже возбужденный член. Обхватив его рукой, пристально рассматривает. "Вероятно, никогда так близко наяву не видела мужского достоинства!" — предполагаю.

— Он всегда такой? — интересуется, не поднимая глаз.

— В возбужденном состоянии такой, а обычно — мягкий и меньшего размера, — отвечаю, стараясь быть терпеливым.

— Раз он возбужден, значит, ты меня хочешь? — довольная утверждает.

Насмотревшись и помяв Танька, наконец, аккуратно взяла его в рот. Сделав несколько движений головой, она вдруг отстранилась, и глядя лукаво снизу-вверх на меня спросила:

— Я все правильно делаю? Я поняла, тут ничего сложного нет, но может есть нюансы?

— Все правильно, но можешь в процессе помогать рукой, посасывать и касаться языком, — уже чуть не ору я, "гестаповке".

Она опять приступает к делу и тут же прерывается:

— Так?

— Так! — чуть ли не стону.

"Она, похоже, издевается!" — догадываюсь, еле сдерживаясь.

Теперь она старательно двигает головой, пытаясь выполнить мои советы. Только она начала посапывать возбужденно, как у меня произошло извержение. Это был мой первый оргазм в жизни с женщиной! Нет — это был ОРГАЗМ! Я потерялся в пространстве и времени. Я извергался снова и снова, вцепившись в стол. Меня всего трясло. Через некоторое время пришел в себя и увидел внимательно наблюдающую снизу за мной довольную девчонку.

— У тебя очень много было, — лукаво улыбаясь, констатировала чертовка.

— Давно копилась, — буркнул.

Не хватало еще ей признаться, что это был мой первый половой акт с женщиной. Присмотрелся — на лице и губах у нее следов спермы не было. Старательно все проглотила. Она поднялась с колен и застыла передо мной. Убрал член и застегнул ширинку. Со вздохом она его проводила взглядом. Меня осенило: "Она ведь, возможно, тоже настоящего оргазма еще не испытывала, а если с ней попробовать активный петтинг?"

— Я могу тебе помочь кончить, то есть тоже испытать оргазм, — предлагаю провокационно.

— Как это? А это не повредит...? (стесняется слова плева или целка), — заинтересовалась.

"Вон как глаза вспыхнули с надеждой", — заметил.

— Это тоже секс или имитация секса, но без проникновения, так что ничего тебе не повредит. Им можно заниматься даже в одежде, но ощущения теряются и не так комфортно, как без всего, — терпеливо разъясняю и в предвкушении возбуждаюсь снова.

— Как это? Покажи, — заинтересовалась.

— Это надо показывать в процессе, сразу на тебе. Хочешь заняться? — спрашиваю.

Она активно закивала, блестя глазками.

— Только я случайно не забеременею? — беспокоится.

— Не должна. Ведь, чтобы залететь, мне необходимо кончить в тебя, а не на тебя, — терпеливо, как ребенку объясняю.

— Что я должна делать? — проявляет решимость.

— Сначала я, — расстегиваю и спускаю брюки с трусами и ложусь на прикроватный коврик спиной.

Глядя на вытаращившую глаза девчонку и ее открывшиеся снизу ножки, чувствую, что снова готов. Она удивленно уставилась на вздыбившийся член. Как хорошо быть молодым! Всегда можешь, когда хочешь, никаких прелюдий и времени на восстановление не надо.

— Сейчас ты наблюдаешь, процесс мужской эрекции, — провожу сексуальный ликбез с девчонкой и хрипло продолжаю:

— Ты должна снять трусики и сесть своей щелочкой на него. Приблизительно на это место, — показываю рукой возле головки.

Танька в задумчивости, не спуская взгляда с члена, стянула трусики, оголив полненькие ножки чуть ли не до бедер. Расставив ноги, присела, прижав уже мокренькой щелочкой мой член к животу.

— Так? — спрашивает, заглядывая пытливо в глаза, опасаясь увидеть в них насмешку.

— Так, — опять хриплю и расстегиваю пуговицы на ее халатике.

— Это обязательно? — мило краснеет она, но не препятствует.

— Ты очень красивая! — провожу руками по бархатистым ножкам, по женственным бедрам, по плоскому животику, добираюсь до небольших тверденьких грудок с набухшими сосками и начинаю их слегка мять и гладить. Взгляд у нее поплыл. Лобок у нее, конечно, не брит и покрыт редкими темными волосиками. Из-под него торчит головка моего члена. Заметив, куда я смотрю, Танька смущается и непроизвольно пытается сдвинуть ноги. Не получается и снова смущается.

— Зачем ты туда смотришь? Тебе нравится? — спрашивает со смущенной улыбкой.

"Женщины любят ушами!" — вспоминаю сентенцию.

— Еще бы. Конечно! — искренне заверяю.

Опускаю руку и просовываю пальцы под лобок, нащупывая ее лоно. "Она тоже сильно возбуждена!" — понял, нащупав клитор.

— Что ты делаешь? — спросила, простонав с закрытыми глазами.

— Теперь, ты постарайся двигаться, прижимаясь ко мне таким местом, которое доставляет тебе самые приятные ощущения, — продолжаю инструктаж, уже дрожа от возбуждения и сам понемногу двигаясь.

Поерзав на мне, она, закрыв глаза начала ритмично двигать бедрами, постепенно все громче постанывая, ускоряя темп и усиливая давление на мой пах и на член. Танька, то опиралась руками мне на грудь, то откидывалась телом назад двигаясь все интенсивней. Я не выдержал и кончил себе на живот, чего она похоже не заметила. Наконец, она вся сжалась, замерла и издала сладострастный стон-крик. Пытаясь его заглушить, закусила кулачок. Бедрами сжав мои бока, содрогнулась несколько раз всем телом и в изнеможении упала мне на грудь, продолжая вздрагивать. Некоторое время мы лежали. Постепенно дыхание у нее стало выравниваться, и она открыла счастливые глаза.

— У меня совсем нет сил, — выдохнула. — Божички мои, неужели так бывает? Я чуть не умерла. И я летала! Так всегда бывает? Господи, как хорошо! Я себе и представить такого не могла. Соловьев, где ты раньше был? — засыпала меня вопросами и под конец, больно сунув кулачком под ребра. — Господи, какая же я молодец! Если бы не я, ты бы никогда не решился. Правда, я молодец? — продолжила хвалить себя, заглядывая в глаза.

— Еще какая! Не ожидал, что ты такая смелая и сразу решишься на минет и петтинг. Я с тобой два раза кончил сегодня, а глядя на тебя, еще могу, — признаюсь, не скрывая радости.

— Ой, где? — она, сдвинувшись и приподняв попку, посмотрела вниз. Обнаружив сперму у меня и у себя на животе, обмакнула пальчики и поднесла к глазам, рассматривая жидкость.

— Вот от этого появляются дети? — задумчиво спросила. — Конечно, можно было бы еще раз это сделать, но у меня совсем сил не осталось и времени тоже, — констатировала, бросив взгляд на настенные часы.

Поднялась, запахнув халатик, и подобрала трусики с пола.

— Я в ванную. Ты пойдешь или салфетки принести? — спрашивает, выходя из комнаты.

— Не надо, у меня платок есть, — отвечаю, поднимаясь и приводя себя в порядок.

Вернувшись из ванной Таня придирчиво осмотрела комнату, поправила коврик — свидетель нашего грехопадения. Пристально оглядела меня и поправила прическу.

— Ты чего? — отстраняюсь от нее из-за непонятного поведения.

— Скоро мама придет. Она сразу поймет, что у меня кто-то был из парней, а в нашей семье еще такого не было. Пусть она тебя допрашивает, а на меня меньше времени останется. Да и боюсь, что не смогу все скрыть от нее. Все равно, что-нибудь почувствует. Знаешь, она, какая у меня? У тебя по лицу трудно что-то понять. Пусть думает, что мы просто целовались. Кстати, мы с тобой еще не целовались, — она в замешательстве остановилась в процессе раскладывания учебников и тетрадей на столе, создавая учебную обстановку. "Не успела прийти в себя и сразу включила расчетливость", — отметил мысленно.

— Может тебе противно? — испуганно повернулась ко мне.

Я беру ее за руку и притягиваю к себе. Нежно целую. Она неуверенно отвечает. Потом отстраняется и трогает свои губы.

— И это приятно, — растерянно произносит. — Соловьев, что ты со мной делаешь? — непонятно спрашивает.

Потом снова поворачивается к столу:

— Ничего, успеем еще раз поцеловаться, — быстро принимает решение.

Достает дневник и смотрит завтрашние предметы.

— Скажем, ты помогал мне по математике, — меняет на столе учебники и тетради. — Все равно не поверит, — в замешательстве качает головой. — А, будь, что будет. Скажем, что я попросила тебя проводить меня со школы, чтобы защитить от приставаний Сыроедова, и он отстал от меня, увидев с тобой. Она знает, что меня преследуют наши ребята из поселка, а тебя все боятся, даже наши хулиганы.

— Вроде меня, в этом доме обещали напоить кофе? — прерываю поток вариантов защиты и алиби.

— Ой, правда! — восклицает, уносясь на кухню, и кричит оттуда:

— Тебе сколько ложек кофе и сахара?

— Одну без сахара, — сажусь за стол, открываю ее дневник и смотрю задание по математике.

Ищу его в учебнике и выписываю данные на промокашку, так как не увидел черновика. Набрасываю варианты решений, а перед глазами стоит белое Танькино тело. "Какие же мы мужики животные?" — констатирую про себя.

Пришлепала тапочками Танька с двумя чашечками кофе на блюдцах. Встаю, уступая стул. Заметив, что под халат она уже надела майку и треники, насмешливо хмыкнул. Уловив мой взгляд, покраснела:

— А что мне делать? Сейчас меня под микроскопом изучать будут. А в попу так же приятно? Нам говорили, что это вредно и противоестественно, — непоследовательно интересуется.

"Вот и пойми их логику?" — удивляюсь.

— Чего это тебя так заинтересовал анальный секс? — удивляюсь. — Не знаю, надо попробовать, говорят у каждого по-разному, но большинство вроде получают удовольствие. Я, во всяком случае, от твоей попы получу. Где вам говорили? — спохватился, так как не помнил, чтобы нам преподавали уроки сексуальной грамотности.

— Мне предлагали..., — смущается. — Раньше..., — признается, глядя в пол. — В школе, перед нами, перед девочками выступала врач-гинеколог, — разъясняет она. — Ох, Сережка, что же ты со мной сделал?

Поднимаю вопросительный взгляд на нее поверх чашки.

— Мне же теперь, всегда будет хотеться это с тобой испытать, — объясняет.

— А как же Сашка? — задаю вопрос, который меня довольно сильно напрягает.

Мне не хочется разводить их. Поженятся, создадут по-своему гармоничную счастливую семью, а я не хочу с Танькой связывать свою жизнь. Если в постели нам хорошо, это не значит, что и в жизни так же будет.

— А ты не обидишься? — она испытующе вглядывается в глаза.

— Нет. Я бы наоборот хотел, чтобы вы поженились с Сашкой, — уверенно глядя на нее, решительно сообщаю правду.

Она молча продолжает вглядываться в меня.

— А как же мы с тобой? — тихо спрашивает.

— А тебе, как хочется? — прямо спрашиваю.

— Замужем за Сашкой мне будет лучше. Он более покладистый, чем ты, — задумчиво водит пальчиком по столу.

— Вот и хорошо, — радуюсь я. — Мы с тобой будем встречаться тайно от всех, место найдем. В случае чего, прикроемся той же версией — защита от Сэра. Если ты захочешь, конечно. У нас впереди целый год с лишним учебы в школе. Потом Сашка и я уедем учиться, и где-нибудь через год ты выйдешь за него замуж, сохранив невинность. Или раньше отдашься ему. Он будет горд, узнав, что стал у тебя первым, — выдаю ей весь расклад.

Она заметно расслабляется и мечтательно смотрит в никуда. Потом оживает:

— А где мы сможем встречаться? Мне не забыть сегодняшнее. Я уже снова хочу, — смущается. — Соловьев, до чего ты меня довел? Я уже без стеснения говорю с тобой о том, что и девчонкам бы постеснялась сказать.

— Сюда я больше не приду. Сейчас попробую тебя прикрыть перед твоей мамой, а про мой визит к вам скажем правду, — сообщил в вытаращенные глаза. — Я тебя проводил и жду вечера, чтобы серьезно поговорить с твоими поклонниками, когда они все выползут на улицу. Матери ты признаешься, что окончательно выбрала Сашку, так как он более предсказуем и лучше по характеру. Я твоей маме явно не нравлюсь — вот и успокоишь. Она знает про мои успехи на эстраде? (Кивает). Вот и поделишься, что пыталась расспросить меня про это, пользуясь ситуацией, так как в школе это невозможно сделать.

— Как ты все ловко повернул. Почти все правда и не надо врать, — удивляется. — А откуда ты все знаешь? — лукаво смотрит.

— Что знаю? — не понимаю я.

— Про секс, про петтинг и прочее. Ты это с другими девчонками пробовал? — краснеет.

— Я много чего знаю, — улыбаюсь, — например, про твое будущее.

— Правда? Поэтому ты мне с Сашкой предлагаешь остаться? — заглядывает в глаза.

— Так ты сама его выбрала, — напоминаю.

— Я еще не решила точно, если бы ты не сказал, — показывает женское непостоянство.

— Видишь ли, будущее не определенно. Тебе могут предсказать одно, а в реальности все произойдет по-другому, а может — все сбудется. И в том и в другом случае тебе могут сказать правду, — пытаюсь разъяснить.

— А что ты можешь рассказать про меня? — проявляет женское любопытство.

— Уже в десятом классе ты сойдешься с Сашкой, сначала тайно, а на последнем звонке явно для всех. После школы ты поступишь в наш машиностроительный техникум, а Саня — в Ленинградский ракетный военный институт имени Можайского. После первого курса, летом, вы поженитесь. Свадьба будет проходить здесь, в вашей заводской столовой, — показываю пальцем вниз, где на первом этаже их дома находиться столовая ЖБК.

— После окончания института уедете на Север, и до Сашкиной пенсии будете жить в городе Мирном за Полярным кругом. У вас родятся двое пацанов. Ты будешь сначала работать в гарнизоне, потом тоже поступишь на военную службу и станешь прапорщиком. (Хихикнула). После выхода Сани на пенсию, осядете в Подмосковье. Сыновья будут учиться и жить в Москве. До пенсии ты сохранишь свою сексуальность и привлекательность. Вот так, возможно, будет у вас, — вангую "пророчество".

По мере моего рассказа глаза у нее расширяются.

— Откуда ты это знаешь? — со страхом и почти шепотом спрашивает.

— Живу долго, — шучу (шучу ли?) и уже жалею, что язык распустил.

В прихожей хлопнула дверь.

— Таня? — женский голос.

— Мама, — выдохнула Танька и упорхнула.

В прихожей забубнили женские голоса. Через некоторое время в комнату вошла невысокая, стройная, элегантно одетая женщина.

— Здравствуй, Сережа. Моя дочка выросла настолько, что наконец-то в нашем доме стали появляться мальчики, — несмотря на шутливый доброжелательный тон, сверкнув очками, внимательно оглядела меня, комнату, кровать, стол с учебниками и две кофейные чашки.

— Как мама? Передавай привет! Таня, ты покормила гостя? — испытующе повернулась к замершей Таньке.

— Здравствуйте Валентина Алексеевна. Хорошо, передам. Спасибо за беспокойство, я не голоден. Извините, но мне уже пора идти, — кивнув головой, направляюсь в прихожую.

— У Вас прекрасная квартира, я редко встречал такие, — одеваюсь под пристальным взглядом.

— Заходи еще к нам, не стесняйся, — следует традиционное приглашение.

Прощаюсь и выскакиваю на лестницу. Сейчас Таньку будут пытать. Выкрутится. Они с мамой подстать друг другу. Завтра узнаю. На улице никого из знакомых не было. Пошел домой к гитаре и урокам. Пропустил репетицию у Павла, но это, того стоило!

Дома сообщил родителям, что в пятницу мне опять в Москву и поинтересовался, кто будет писать записку в школу. Мама без скандала кивнула на отца, — ему не привыкать, и всем своим видом показала, что против прогула.

На следующий день встречаюсь с Танькой глазами и чуть вскидываю голову (спрашиваю — как?) Она закатывает глаза. Вероятно, тяжко пришлось. На перемене с ней столкнулся в дверях (случайно?). Она успела шепнуть:

— В Бюро на следующей перемене.

На следующей перемене сижу, жду в комнате Бюро ВЛКСМ. Пока ждал, три рыла успели сунуть нос в комнату. Увидев меня, закрывали дверь и смывались. Кого они хотели здесь увидеть? Наконец, почти перед самым звонком, в дверь юркнула Танька. По-хозяйски прошлась, выглянула в окно, провела пальцем по столу заседаний, осмотрела его (пыль проверила?) и вынесла вердикт:

— Ничего так здесь, можно все. Жалко времени нет, — лукаво взглянула на меня.

Я запер дверь, повернув барашек накладного замка и повернулся, глядя на нее. Я не мог ее понять. Вчера ей угрожало изнасилование. Немалый стресс для молодой девчонки. Отделалась, можно сказать, случайно испугом, но все равно не слабый удар по психике. Вчера она, не притворяясь, искренне рыдала. Мне казалось, что молодая девчонка должна вести себя по-другому после такого. Переживать, прятать глаза. Не желать видеть людей и меня, свидетеля ее унижения, а она сразу после этого, сама мне захотела отдаться. Не особо стесняясь, отсосала, разделась и занималась петтингом, позволяя щупать себя везде, а после всего этого ведет себя, как ни в чем не бывало. Как будто каждый день сосет члены, глотает сперму и раздевается. Для нее происшедшее ничего не значит? Как стакан воды выпить или высморкаться? "Ничего не понимаю в женской психологии", — прихожу к выводу.

Ее, по-видимому, встревожил мой взгляд.

— Ты чего так смотришь? Не рад меня видеть? — испуганно спрашивает меня.

Тут я и вывалил ей все свои сомнения. Она ненадолго задумалась, прошла вдоль стола, опять проведя пальчиком по столешнице. Остановилась и взглянула в глаза.

— С тобой мне вчера было очень хорошо. Я такого никогда не испытывала и никогда уже этого не забуду. И петтинг этот, и как ты на меня смотрел, и когда гладил везде, и целовал. Мне еще вчера снова хотелось этого и сейчас хочу. А с Сыроедовым, (передернула плечами) — мне этого не хочется. Противно даже представить. Я сама захотела быть с тобой. Ты мне всегда-всегда нравился. Боялась, что стану тебе противной и мне нечего стыдиться. Я была рада, когда видела и чувствовала, что доставляла тебе удовольствие, а ты, так смотрел на меня и хотел меня. Вот такие мы женщины! Может, мы все хотим быть изнасилованными или отдаться, — она лукаво взглянула на меня исподлобья. — Никогда, вам мужикам, нас не понять! Когда тебе каждый день говорят: веди себя прилично, ты же девушка; одевайся скромнее; береги честь; ты ведешь себя, как падшая женщина; где твоя девичья скромность; почему такое короткое платье — твои трусики ребята увидят. А если хочется? Хочется нравиться ребятам. Хочется, чтобы вокруг было много поклонников, и все смотрели с обожанием. Хочется близости с понравившимся человеком. Вот у меня вчера все получилось испытать. Я вчера была так счастлива! И сегодня! Я сегодня совсем другая. Даже девчонки заметили и говорят, что я вся свечусь. Спасибо тебе Сережа! Мне все равно, что ты обо мне думаешь. Хотя, мне бы не хотелось, чтобы ты думал обо мне плохо. Тебе я не противна? Нет? — Танька встала передо мной и требовательно посмотрела в глаза.

— Нет, — притянул к себе и прижал. Она выдохнула и обмякла, прижавшись всем телом, как умеют, только женщины.

— Жалко, что ничего сейчас не успеем. Уже звонок прозвенел. Но ты знай! — отстранилась от меня и взглянула в глаза. — Ты только позови, и я пойду за тобой, куда угодно. Знай это! — повторила и повернулась к двери.

— На большой перемене, давай встретимся здесь, — хрипло предложил ей в спину.

Она кивнула, улыбнувшись через плечо и повернув замок, вышла.

Подождал, успокаиваясь. Предательская эрекция. Стоило Таньке прижаться ко мне, как мой дружок стал рваться из штанов. Вернулся в класс много позже начала урока.

На уроке сидел и размышлял о Таньке, пытаясь разобраться, где она говорила искренне, правду, а где играла. Сделал вывод: "Танька сказала правду, что нам — мужикам никогда не понять женщин". Отбросил все сомнения и стал вспоминать "Маленькую страну" Королевой. В классе уже все привыкли, что я периодически отрешаюсь и в задумчивости грызу ручку (привычка дурацкая) перед листом с каракулями. Всех девчонок и некоторых ребят интересовали мои новые песни. Учителей тоже. Достали уже с этим. Девчонки даже предлагали организовать чаепитие только ради моего концерта. Пацаны особо не донимали, но идею с чаепитием восприняли благосклонно. Фил легкомысленно, наверное, похвастался, что слышал мои песни на импровизированном концерте около барака. Теперь покоя не было и ему. Наверняка, приходилось даже труднее, чем мне. Но что он мог сообщить? Вспомнить отдельные слова и о чем некоторые песни? Напеть без слуха блеющий голоском?

На большой перемене, когда все умчались в столовую, мы с Танькой заперлись в комнате Бюро. Она сразу прильнула ко мне и стала неумело целоваться. Взял ее голову за виски и стал легко целовать брови, ресницы, в уголок рта, в губы. Потом положил руки ей на ягодицы и стал мять попку. Залез под юбку, но там были рейтузы, которые заканчивались где-то выше тугого пояса школьного фартука. Таня с улыбкой отстранилась от меня и присела. Расстегнула ширинку и попыталась из трусов достать член, но стоило ей оттянуть резинку трусов, как он сам выпрыгнул, уже готовый. Она счастливо рассмеялась, лукаво взглянув на меня снизу. Взяла его рукой и стала поглаживать, внимательно рассматривая, как вчера. "Чего на него смотреть и изучать?" — мысленно поторопил девчонку. Наконец Таня коснулась члена кончиком языка и аккуратно взяла довольно глубоко в рот. Поводила вокруг языком, пощупала в разных местах и начала сосать, двигая головой и помогая рукой и через некоторое время стала возбужденно дышать. Я опять испытывал неземное блаженство и скоро почувствовал приближение оргазма. Попытался отсрочить, продлив удовольствие, но куда там мне тягаться с природой. Экстаз, несколько толчков, вздрагиваю несколько раз, и я сухой. Расслабленно стою, опираясь на стол. Восстанавливаю дыхание, а Татьяна, все проглотив, так и не выпустила член изо рта. А член-то обмяк. Тут кто-то дернул за дверь. Танька подскочила, а я привел одежду в порядок. Она деланно осмотрела помещение:

— А я, когда получу сладкое? Здесь с петтингом, наверное, не получится. Придумай что-нибудь, ты же мужчина, — вот теперь узнаю настоящую Таньку.

— Придумаю, — киваю. — Тебе что-нибудь подарить? О чем ты мечтаешь? Задумалась над необычном переходом и над предложением, даже лобик наморщила, всматриваясь в меня.

— Джинсы или джинсовое платье, а еще колготки. Мы бы с тобой красиво смотрелись на танцах! — ее глаза мечтательно затуманились.

"Эй, девочка! Какие танцы? Куда тебя понесло?" — мысленно запаниковал я.

— К сожалению, нельзя. Маме не объяснить. Вчера такое было! Весь вечер у меня допытывалась. Что у меня с тобой было? Даже, когда я сообщила о Сашке, похоже, она не поверила, — задумалась. — Ты знаешь, мне хотелось бы иметь от тебя подарок, не обязательно дорогой. Хотя ты и так мне подарил незабываемое. Не знаю! — в раздражении топнула ногой.

— Зато я знаю. Я напишу про нас песню. Она так и будет называться — "Таня", — торжественно объявляю. — Клянусь, девчонки рыдать будут под нее.

— Такая грустная? — удивляется.

— Романтичная, — улыбаюсь.

"А над материальным подарком надо подумать", — мысленно планирую.

— Ты все-таки, напиши мне свои параметры, — вижу непонимание во взгляде и поправляюсь, — размеры, — обвожу руками Танькину фигурку и все выпуклости.

Хихикнула и ткнула кулачком под ребра.

Москва.

Когда с Филом отдавали записки от родителей классной руководительнице, на ее недоумение, пришлось соврать:

— Вы же знаете про мои песни?

Дождавшись кивка, продолжаю:

— Вот и занимаемся этим, а Филимонов мне нужен для моральной поддержки.

"Хорошо будет школьникам в будущем — со школы снимут воспитательные функции", — вспоминаю. Пока она осмысливала сказанное, мы ретировались.

Вечером ехали в столицу. "... трясясь в прокуренном вагоне, я полуплакал, полуспал...", — вспомнились стихи из будущего? Настоящего? Что-то моя память гармонично встроилась, куда там можно встроиться. Не потерять бы связь с реальностью! Уже иногда меня переспрашивают, не понимая моего сленга из будущего. Кроме этого, зачастую не могу справиться с подростковыми эмоциями. Гормоны запросто подавляют рассудительность и опыт из памяти будущего. "Как этот механизм происходит?" — задумываюсь.

В Москве все шло по привычной уже схеме. Только у входа в магазин Никонова нас остановил какой-то вихлястый паренек и стал интересоваться, что мы можем предложить. Пытались отговориться, что нет у нас ничего, а свертки, которые при нас, мы взялись доставить в этот магазин. Не уверен, что он мне поверил, поэтому при случае, рассказал Соломонычу про встречу. На удивление, он воспринял все очень серьезно и попросил описать парнишку. Извинившись, вывел нас из кабинета, а сам выглянул на улицу. В кабинете он признался, что на Арбате можно встретить самых разных людей, в том числе, способных доставить неприятности гостям города, а он не хотел бы, чтобы с нами что-нибудь случилось, так как очень ценит наше сотрудничество.

Предусмотрительный еврей предложил нанять охрану на сегодняшний день за двадцать пять рублей. Подумав, я согласился. Он куда-то позвонил и иносказаниями о чем-то договорился. В очередной раз удивляюсь способностям и возможностям Соломоныча. Положив трубку и удовлетворенно откинувшись на кресле, сообщил, что сейчас почистят возле магазина и у нас появится охрана на весь день. Я поинтересовался судьбой ТОЙ иконы. Он пробормотал, что все с ней нормально, икона у хорошего человека, но вид у него был при этом, как у кота после миски со сметаной.

Я обратил его внимание на хваленую икону от Фрола, но Соломоныч прошлого восторга не высказал, осмотрев ее и выдал заключение, что, несмотря на возраст, икона в хорошем состоянии, но ее цена на порядок ниже той иконы. В этот раз мы выручили около одной тысячи восемьсот рублей. Фил, проведя расчеты потом сообщил мне, что, несмотря на новые проценты, нам полагаются больше пятисот рублей на каждого. Проставив, причитающиеся суммы в записках ребят, мы отправились привычным маршрутом: вокзал — телефон — квартира-склад с импортом.

В торговом зале магазина к нам подошел физически крепкий с приятным лицом парень. Представился Максимом и сообщил, что будет сегодня нас сопровождать. Познакомились, пожав руки. Он довел до нас расценки: за охрану — двадцать пять рублей, дополнительно за транспортные расходы и на питание — по факту. Выдал ему пять рублей на питание и транспорт.

В квартире-складе попросил парня (Виктора?) вызвать Юлю. Поблагодарил ее за предыдущий выбор вещей для женщины и попросил совета в выборе такого подарка для девушки, чтобы ее мама о моем участии в подарке не заподозрила, а девушка осталась довольна. Лукаво улыбнувшись, девушка уточнила:

— Вещи хранить у подруги нельзя?

— Сомневаюсь, что это выход, — буркнул.

— Белье нельзя, золото тоже не подходит, если только духи, подаренные тайно, — обдумывает вслух варианты и поясняет:

— Ведь девушка будет знать, что это твой подарок? — спрашивает.

Киваю.

— Тогда дари ей духи, а она всем знакомым и маме своей объявляет, что это подарок от тайного поклонника и сама заинтригована именем дарителя, — выдает свой замысел.

"А что? Может и прокатит! О, женщины! Коварство — вам имя!" — радостно киваю и Юля скрывается в недрах квартиры.

У вагона расстаемся, рассчитавшись с Максимом. На всякий случай беру у него телефон. Я доволен. Подарок Таньке, джинсы Яшке везу и сам при деньгах.

Вскоре после возвращения меня домой, нарисовались ребята. Всем нетерепелось влезть в обновки. Скоро все ребята моей компашки в джинсы переоденутся и на танцах будем выделяться. Хорошо, что у меня джинсы черные. А уж Яшка-то, как был доволен! Хотя его понять можно. Большая семья, глухонемые родители, вечная нехватка денег, редкие обновки, а тут — фирменные джинсы.

Пару часов поспал и потопал с гитарой к Павлу. Там, заждавшимся слушателям, пропел обещанную "Маленькую страну", протянув текст с моими табулами, надписанные карандашом.

Есть за горами, за лесами маленькая страна

Там звери с добрыми глазами,

Там жизнь любви полна,

Там чудо-озеро искрится, там зла и горя нет,

Там во дворце живёт жар-птица

И людям дарит свет...

Сижу, жду оценки критиков. В свое время Наташка Королева "выстрелила" с этой песней. Наконец Евгения Сергеевна отмерла.

— Замечательно! Надо звонить и продвигать эту песню. За сколько ты хочешь ее отдать? — спрашивает она, а смотрят оба.

— Областной центр, связи, — задумчиво перечисляю преимущества, — за тысячу рублей, треть вам. И протекцию в областном ВААПе для регистрации песен, подходящих для эстрады, — выдвигаю условия.

— Не много ли? И ВААП...? — сомневается Павел.

Евгения Сергеевна молча смотрит на меня.

— Песня хорошая, добрая и за душу берет. В последнее время приходится часто в Москву мотаться. Пока не задавался целью, но, вероятно, там есть возможность выйти на полезных людей на эстраде или около нее, — привожу дополнительные аргументы.

— Так из-за этого ты уроки прогуливаешь? — интересуется Евгения Сергеевна.

— Значит ты Бориса тогда, "на пушку брал"? — одновременно спрашивает Борис.

— Я ведь сказал, еще не задавался целью, а в Москву ездил по другим делам, — отвечаю учительнице.

— Ведь получилось, — констатирую Павлу, — может и еще раз получится, — поворачиваюсь к Евгении Сергеевне.

— Не уверена в результате, но попробую в воскресенье или на следующей неделе позвонить бывшей подружке, — наконец соглашается она.

— Как говорят люди богоизбранной нации — "Сэкономленные деньги — это заработанные деньги!". Так вот экономить будут на нас. Плохо, что у нас нет еще кандидатов, нуждающихся в хороших песнях. Было бы легче торговаться, — настраиваю не искушенных в торговле взрослых.

— Удивляюсь я тебе, Сережа, — задумчиво смотрит на меня Евгения Сергеевна.

(Павел кивает).

— Что выросло, то выросло, — пожимаю плечами.

— А еще, что-нибудь новое появилось? — интересуется Евгения Сергеевна.

— Нет пока, — отрицательно мотаю головой, — правда, мотив придумал для одних стихов, — вот послушайте, немного религиозное, — предлагаю красивую песню Жанны Бичевской:

Жду тебя напрасно я, и в метель, и в дождь,

Солнце мое Ясное, скоро ль ты взойдешь?

Душу исцелило бы, — заглушило б крик.

Солнце мое милое, покажись на миг.

Всматриваюсь пристально, но просвета нет.

Радость моя чистая, невечерний Свет.

Нет, не понапрасну я, так молил судьбу.

Встало Солнце Ясное, осветило путь.

Так восстань, душа моя, умолчи от слез.

С нами Солнце Истины ИИСУС ХРИСТОС.

— Клево, — высказывается Павел.

— Прекрасно, — отмечает Евгения Сергеевна и качает в удивлении головой, — и для женского голоса подходит. Напиши текст, а-а, диктуй, — вспоминает, и садиться сама за стол.

Второй раз поем вдвоем. Третий — поет одна, а затем поясняет, что иногда поет в церковном хоре, и иронично спрашивает:

— Разрешаешь? Платить не надо?

— Надо, — серьезно отвечаю и, глядя на вытянувшиеся лица, предлагаю:

— На свадьбу пригласите? Там объем.

Оба смутились. Решил развлечь песней Льдинки и предложил прослушать еще одну песню не для эстрады. С радостью согласились.

Золото — хозяйке, серебро — слуге,

Медный грош бродячей всякой мелюзге.

На пьянку для солдата, на бархат для вельмож

Холодное железо добывает медный грош.

Прогнившие заборы усталым беднякам.

Тисовые запоры — богатым сундукам.

Когда высоки стены, когда крепки врата

Холодное железо отворяет города...

— Как у тебя так получается, сочинять? — с удивлением качает Паша головой.

— Уроки длинные, — отшучиваюсь я. — Все равно на слух информацию не усваиваю. Зачем записывать, если потом по учебнику повторять приходиться? Учителя уже все привыкли. Зачастую кажется, что эти песни я уже где-то слышал и мне приходиться их просто вспоминать, а иногда приходит мелодия с несколькими словами и надо сочинять рифмы, по-моему — довольно примитивные, что и стихами стыдно назвать. Рифмы приходится натягивать, — пытаюсь объяснить мой творческий процесс.

Далее мы с Павлом приступили к репетиции. Поправили мои табы. Он показал мне варианты переходов, проигрышей, концовок песен и многое другое. Узнаю ли я когда-нибудь все, а дальше начну сам шлифовать исполнение? Еще не получается у меня правильный и оптимальный подбор аккордов.

Размышления.

По дороге домой, на глаза попался лозунг — "Коммунизм — это молодость мира и его возводить молодым!". Появилась мысль: "Я зациклился на повышении своего качества жизни и ничего не делаю для выполнения глобальной задачи по изменению будущего страны и даже не думаю об этом!". Деньгами на карманные расходы я себя обеспечил. О себе на уровне своего окружения заявил. До известности, хотя бы на уровне области далеко и пока перспектив не вижу. Каким образом я смогу вмешаться в историю? Надо искать возможность выхода на влиятельных людей, управляющих государством. Неужели не найдется лиц, которые еще не разочаровались в социализме? Вдруг таких уже нет? Наверх ведь пробиваются не самые честные, порядочные и принципиальные. Когда стремятся сделать карьеру в политике, начинают жить по принципу курятника: "Толкай ближнего, терпи верхнего, сри на нижнего, а сам карабкайся вверх!" Вдруг, все на самом верху, погрязли в роскоши, набили карманы себе и своим близким на много лет и поколений вперед и не захотят ничего менять или препятствовать краху своей страны. Может, только страх потерять все нажитое "непосильным трудом", заставит, кого-либо из них пошевелиться и решиться на борьбу? Конечно, среди кремлевских старцев есть ярые приверженцы идей социализма, но они закостенели в своих догмах и даже боятся малейших изменений сложившейся политической и экономической системы или просто ждут смерти Брежнева, чтобы потом пытаться начать что-либо менять? Но в Афганистан мы вляпаемся еще при Брежневе. Горбачев придет в Политбюро при нем же. Надо подумать над кандидатурой влиятельного человека, не заинтересованного в вероятном исходе, и способным решиться на борьбу с другими влиятельными лицами. Надо подумать над кандидатами или кандидатом, способным мне помочь в изменении истории, а также продумать подходы к нему, и только потом думать над частностями: как убеждать, связываться и так далее.

Глава 8.

Драка.

В субботу на танцах в клубе нас предупредили, что завтра флоровские готовятся к реваншу и собирают толпу к танцам и не советовали ходить. Леднев подтвердил, что в ремеслухе обострились отношения у наших поселковых с флоровскими и теми, кто их поддерживает. Там тоже ходят слухи, что в воскресенье на танцах будут бить заводских и уже произошло несколько драк.

Задумался: "Если не пойдем, то отыграются на всех, кто будет из-за реки, хоть те и не были причастны к драке в прошлое воскресенье". Не избежать драк и в будущем. К тому же, не увидев нас на танцах, сделают вывод, что мы приссали и тогда, к нашей травле присоединятся другие группировки города, а если пойдем, то будет групповая драка, толпа на толпу. Я ведь помню, ту крупную драку заводских с деревенскими ребятами в колхозном клубе деревни Флерово два года назад.

Тогда так же начиналось. Сначала в общей драке, наши навешали и разогнали деревенских, а на следующие танцы через неделю собрались пацаны всех окрестных деревень. Когда началась драка, против каждого из наших ребят оказалось по три-четыре противника. Наши были разобщены и драки происходили в танцевальном зале, фойе клуба и на улице. Тогда на меня обрушился град ударов со всех сторон. Уклониться или отскочить не было никакой возможности и меня быстро сбили с ног в углу фойе, но добивать не стали, наверное, из-за молодости или незначительности. Вспоминаю картину, как одного из наших (из Дашкиного поселка), упавшего на пороге клуба добивали цепями и пряжками, и как летели искры, от дверной петли, возле которой находилась голова упавшего. В результате драки, двое участников оказались в больнице, а несколько человек — в милиции. Одного из наших, самого старшего по возрасту потом посадили на три года, как зачинщика, хотя не он затеял драку, а трое получили условно. Два человека получили ножевые раны, а один из деревенских — травму колена и остался хромым на всю жизнь. В драке в ход шло все — палки, цепи, солдатские ремни с пряжками и летали стулья. Тогда в толпе Грузин и ткнул кого-то отверткой.

Сейчас может произойти подобное. Кого-нибудь порежут или покалечат, заведут уголовное дело и начнут искать виновных. Если не найдут — назначат козлов отпущения, как тогда: старших по возрасту или лидеров среди пацанов. Так недолго оказаться мне подследственным. Меня это никаким образом не устраивает, однако и отступать нельзя. Если решился менять историю, не должен отступать ни в большом, ни в малом. Надо только постараться избежать общей драки и поискать другие оптимальные варианты. Если переть напролом, можно лоб расшибить и ничего не добиться. Это не мой путь. Может сходить на танцы одному и там ответить за всех? Или идти всем, но не допустить общей драки. Попробовать перевести столкновение в драку один на один или в несколько драк, но тоже один на один, тогда можно будет избежать тяжких телесных повреждений. Среди флоровских должны быть разумно мыслящие пацаны, не все же отморозки безбашенные. Никто ведь не хочет за решетку.

Сейчас смотрю на своих спорящих пацанов. Маловато нас, но большинство не намерено отступать, хотя некоторые отмалчиваются. Ну что же, настает момент истины. "Сколько их еще будет в жизни?" — промелькнул вопрос.

— Значит так! — привлекаю внимание всех. — Если пойдем все, то будет большая драка, в которой может случиться все, что угодно — от ножевых ран, до покалеченных. Власти просто так, оставить подобное не смогут, поэтому кто-то может попасть под суд. Вспомните драку во Флерово — все слышали о ней. Вы, слышу, собираетесь все идти драться несмотря ни на что. Это хорошо, но этого допустить не хочу. Я пойду один и сам отвечу перед флоровскими за прошлую драку. Постараюсь встретиться один на один со всеми желающими отомстить нашим, зато не будет ножевых и прочих неприятностей. Не будет и следствия, — предлагаю наилучший выход из ситуации.

Среди ребят поднялся шум возмущения. Возмущались даже те, кто раньше молчал. Общее мнение высказал Серега Леднев:

— Идем все или никто, но если пойдем, то собираем всех наших и пусть попробует кто-нибудь уклониться! Заодно пригласим станционных, с Восточного и дашкинских. Наших пятнадцать-двадцать человек будет мало.

— Уклоняться нельзя. Будут отлавливать, и бить нас поодиночке везде в городе и не только флоровские. Надо идти, но с собой никаких предметов не брать. Ножей, цепей, кастетов, пряжек, отверток у нас быть не должно. Клянусь, в общей драке своих не бросим. Надо бросить клич среди наших заводских ребят и других наших районов, но общей драки, по возможности, постараться не допустить, — выдвигаю дополнительные условия.

Все шумно одобрили мои предложения и пошли в танцевальный зал. Протиснулся к импровизированной сцене, которую воздвигали перед каждыми танцами. Дождался окончания песни и поднялся на сцену к микрофону. Музыканты были все мне знакомые и не пытались препятствовать. Постучал по микрофону, проверив работоспособность. По залу прокатились щелчки.

— Добрый вечер друзья! — начал.

По залу прокатился шум, и послышались приветственные крики.

— Сейчас, я сделаю краткое объявление. (Затихли, слушают.) — Завтра на танцах в ГАРО флоровские собираются бить нас, заводских. Мы решили идти на танцы, несмотря ни на что, но так как нас одних мало на всех флоровских, то зовем всех ребят, кто считает себя заводским пацаном и у кого в штанах настоящие яйца. Так же прошу присоединиться к нам ребят с Восточного, Дашкина, Перевалки и станции. Только прошу обойтись без колюще-режущих предметов, кастетов, свинчаток и пряжек. Пусть не считают, что мы не можем постоять за себя без этого. А сейчас я с позволения ребят, — оглядываюсь на музыкантов, — по многочисленным просьбам друзей и знакомых, исполню одну песню. Акустической гитары нет, поэтому я спою без музыкального сопровождения.

В зале поднялся одобрительный шум, крики и аплодисменты. Ко мне протиснулся Антон из музыкантов и прошептал:

— Есть гитара, сейчас принесут.

— Времени нет ждать, — отвечаю и объявляю:

— Песня в тему. Называется: "Спина к спине".

На ступеньках старинного храма,

В лабиринте прошедших эпох

Мы стояли,

Нас было так мало,

Мы стояли и ждали врагов.

Нам бежать бы, забывши о чести,

вроде-ж нечего больше терять,

Но сказал кто-то: — Мы еще вместе!

Им нас не взять.

Спина к спине, плечом к плечу,

Жизнь коротка, держись, ребята,

Своею кровью заплачу,

За то чтоб вы смогли остаться,

Пускай сегодня день не мой,

Пока друзья мои со мною,

Мы справимся с любой бедой,

С чертями, смертью и судьбою-у-у...

На донжоне старинного замка,

в лабиринте интриг и идей

Мы стояли, до слез было жалко,

Что не вывести даже дете-ей,

Только кто-то сказал:

Веселее! Мы друзьям дали слово дожить,

Люди с честью, а слово сильнее

Нас не сломить....

На опаленной адом высотке,

В лабиринте второй мирово-ой,

майор ссаживал глотку,

Чтобы брали побольше с собой.

Он кричал: "если есть еще пули,

Чтоб не смели беречь для себя

Эй, братишки, вы что, там уснули?

Смерть лишь одна.

На асфальте заплеванных улиц,

В лабиринте больших городов,

Мы стояли, мы снова вернулись,

Наше звание, честь и любо-овь.

И сегодня, как лет через двести,

Ад ли рай, или там еще где-е,

Кто-то скажет "ребята

Мы вместе", спина к спине,

Спина к спине! Плечом к плечу,

Жизнь коротка, держись, приятель.

Своею кровью заплачу,

За то чтоб вы смогли остаться,

Пускай сегодня день не мой,

Пока друзья мои со мною,

Мы справимся с любой бедой,

С чертями, богом и судьбою-у-у...

Во время исполнения песни, музыканты пытались поддержать меня ударными и на гитарах.

По окончании зал взорвался криками. Многие с воодушевлением хлопали, кто-то свистел. Я поблагодарил музыкантов и спустился к своим в зал.

Вскоре ко мне подошли Сэр с Птицей (помирились, наверное) — от восточных, Волк — авторитетный пацан из Перевалки, Крокодил со станции и другие ребята из нашего и окрестных поселков. Образовалась значительная толпа. Весь зал распался на группы, и везде активно обсуждали мое объявление. Музыканты, видя такое дело, объявили перерыв. Сэр и другие авторитетные ребята активно поддержали нас и заверили, что все их ребята будут, только всех интересовал один вопрос — где и когда собираемся? Договорились — в девять часов вечера на привокзальной площади, ближайшему месту на нашей стороне к клубу ГАРО. Еще раз предупредил о недопустимости запрещенных предметов.

Потом Сэр с Птицей отозвали меня в сторону и сообщили, что хотели бы тоже приодеться. Сэр демонстративно пощупал материал моего батника. Помявшись, сообщил дополнительно, что деньги он принесут. Согласился, раз должен — куда деваться? Предложил только написать о своих желаниях и размерах. "Ничего в секрете не удержать в поселке", — отмечаю мысленно.

Мне было не до танцев. Посидел в фойе некоторое время с ребятами, кого тоже танцы не интересовали, а потом разошлись по домам. Я понимал какую ответственность на себя взвалил, призвав ребят к драке. Случись что завтра, зачинщика драки долго искать не придется, но я не мог допустить, чтобы против нас оказалась втрое-вчетверо большая толпа. Тогда точно общей драки (нашего избиения) не избежать, а если окажемся на равных, может и удастся свести все к отдельным стычкам без членовредительства. К тому же надеялся, что менты должны узнать о намечающемся конфликте на общественном мероприятии, и принять соответствующие меры по предотвращению коллективной драки.

Готовясь к драке, одел тяжелые, нескользящие ботинки, которые обычно избегал носить. Слишком грубый у них вид. Достал прочную куртку и брюки, которые не жалко испортить. Нашел кожаные зимние перчатки и без сожаления обрезал у них пальцы по вторую фалангу. Не хотелось повредить суставы и руки надо беречь для гитары.

Отправился к назначенному времени на встречу с поселковыми ребятами к клубу. Из бараков со мной шел Фрол, который примчался из своей деревни, узнав про предстоящую драку от своего младшего брата. Валерка все выходные всегда проводил в деревне, а его стеснительный брат никогда не ходил на танцы. Откуда узнал если никогда не принимал участие в пацанских забавах поселковых? Все меняется.

Заводских собралось восемнадцать человек. Не ожидал. Подошли ребята с Восточного поселка — еще четырнадцать человек. Потихоньку двинулись к станции. По дороге растянулись и ко мне подошел Сэр. Его интересовало, что у меня с Танькой?!! Как можно безмятежней сообщил ему, что Танька решила быть с пацаном из моего класса.

— С Конкиным, что-ли? — еще раз Сэр удивил.

Видя мое вытянутое лицо пояснил, что Санька часто бывает в Северном поселке у своих родственников. "Ну и город! Не город, а деревня какая-то".

На пристанционной площади соединились с ребятами остальных поселков. В сторонке стояли Грузин со своими ребятами — еще около десятка. Грузин подошел ко мне и стал упрекать, что его не позвали на разборки. Представил сцену, когда я предлагаю ему пойти на разборку с флоровскими, а он снисходительно демонстративно раздумывает — стоит ли сходить, посмотреть на комедию, затеянную малолетками. Подавив возникшее раздражение, напомнил ему, что вчера публично всех приглашал, и право каждого присоединятся к нам или нет, а уговаривать никого не собирался. Видя, что не желаю оправдываться, он сбавил тон и радостно пообещал, что с удовольствием почистит хари городским. Напомнил про его условную статью. Грузин только отмахнулся.

Отделившись от основной толпы, отошли со всеми авторитетными ребятами в сторонку. Самого главного не было среди нас, да и не признали бы. Я, как инициатор сбора начал первым:

— Хотелось бы не допустить общей свалки. Вспомните Флерово! Порезанных и осужденных после той драки, — нахожу взглядом Грузина. (Он хмыкнул). Надеюсь, флоровские тоже не захотят общей драки и думаю, предложить им — встретиться желающим один на один. Ребята сбросят напряжение, отомстят за все обиды в прошлом, испытают себя и удовлетворение получат. В таком случае риск получения травмы снизится, а у ментов не будет повода к следствию. Нам только требуется не допустить, чтобы пацаны в азарте не кинулись в драку толпой. Захотят почесать кулаки, пусть выбирают себе противников и вызывают один на один.

— А если они не согласятся или сразу буром попрут? — спросил Волк с Перевалки.

— Рубиться будем, — ответил Грузин сердито.

Повернулся и посмотрел на него. Понимаю, что Грузину не по себе быть среди нас, если не самым авторитетным, то одним из них, но никак не равным, среди равных.

— Нельзя допустить, чтобы после драки в ментовке, стали "шить дела" на кого-то из нас, — предупредил и намекнул на судимости некоторых из присутствующих.

Почти все закивали, а Грузин внимательно посмотрел на меня.

— Попробуем переговорить с их авторитетами перед дракой, — предлагаю.

— Я знаю, там есть такие "беспредельщики", которых никакие твои предложения не остановят, — убежденно заявил Сэр.

— Вот и будем вырубать таких первыми, — вмешался Птица.

Все засмеялись.

— Все же надеюсь, что дураков среди них меньше, чем нормальных, — в заключении предположил.

Всей толпой, человек семьдесят, мы двинулись по дороге к мосту через реку. Возле меня опять оказался Грузин.

— Я вообще-то не хотел идти из-за твоих предсказаний, — вполголоса признался он.

— Но ведь пошел? — удивился я.

— Так ведь драка с городскими — не кража кур из ясель, — объяснил свое решение.

— Саня, прошу тебя, сдерживайся сам и держи своих. Надеюсь, с собой у тебя сейчас отверток нет?

— Я похож на идиота? — обиженно отошел.

Собрав своих ребят возле себя, предупредил:

— В случае общей драки всем держаться вместе плотной группой и своих не бросать!

После моста через реку, наметил небольшую площадку перед поворотом к клубу, подходящую для разборок, достаточно освещенную фонарями вдоль дороги. Возле входа в клуб собралась огромная толпа, хотя танцы давно начались. На дороге перед клубом стояли три милицейские машины, одна из которых — машина медвытрезвителя с будкой. Возле них топтались несколько фигур в форме.

Толпа впечатляла. Конечно, среди них много было простых зевак и посторонних. Ускорился и прошел вперед. Со мной вперед протиснулись все наши авторитетные ребята и остановились в тридцати метрах от противников. "Мы тоже смотримся внушительно!" — мысленно отметил, оглянувшись. Наши все на тротуаре не помещались и заняли проезжую часть дороги.

Увидев нашу численность, толпа перед клубом подобралась и уплотнилась. Количество милиционеров возле машин увеличилось. Из обеих групп подростков послышались обидные, вызывающие крики и оскорбления. Мы стояли молча и ждали. Со мной из наших был Леднев и Стас. Среди нас был Грузин. От Восточного поселка — Сэр и Птица, от Перевалки — Волк, от станции — Крокодил и еще какие-то ребята.

Наконец, от толпы противников отделилась группа пацанов и подошла к нам. Среди них узнал их старых и новых авторитетов. От старых — уже взрослых после армии — Круга и Бэру. У Круга была девчонка из нашего поселка, и у них все шло к свадьбе.

Я смутился. Круг через восемь лет будет копать могилу зимой и участвовать в похоронах моего отца, как коллега с последнего места работы отца. После похорон у нас с Кругом будут поддерживаться дружеские отношения.

Бэра — пьяница и участник во всякой заварухе. Сейчас тоже поддатый. Из ровесников знаю Лавра. Живет сейчас в Новом районе, но жил и учится в школе на территории Флоры. Других не знаю, только встречал на танцах, городских мероприятиях и спортивных состязаниях. Некоторых видел с девчонками из нашей школы и поселка. Когда мы сошлись, крики и оскорбления с обеих сторон стихли.

Некоторое время стояли и молча рассматривали друг друга. Ждали, кто начнет первым. Я решился:

— От нас есть предложение. Отойти за угол (кивнул головой назад), там есть удобная площадка. Пусть там желающие сойдутся один на один. Мы не хотим общей драки. Надеюсь, и вы тоже.

— Че приссал? — выступил Бэра.

Не реагируя на его провокацию, продолжаю:

— Я готов выйти один на один со всеми желающими. Мы, как самые разумные и авторитетные пацаны не должны допустить общей драки, порадовать ментов, калечить друг друга, портить свое будущее и будущее наших друзей.

— Согласны, — решительно заявил Лавр.

Мне показалось с облегчением. Круг просто кивнул, посмотрев внимательно на меня и дернул за одежду Бэру, пытающегося, что-то сказать. Бэра все равно выкрикнул мне:

— А я тебя вызываю, пацан...!

Дальше не было слышно — Круг утащил его к своим.

— Предлагаю не применять подручные средства, ножи и прочее, — заявляю дополнительно. — Наши предупреждены.

Все, свои и чужие кивнули.

— Драки один на один, подходит, только, чтобы другие не вмешивались, а если кого-то вызвали, чтобы не отказывались, — высказался один из незнакомых мне пацанов.

— Я готов встретиться со всеми, кто меня вызовет один на один. А если кто-то из наших откажется выйти, то готов выйти, вместо него. Потом сами с ним разберемся, — заверил.

— Мы все готовы выйти, если кто из наших, откажется, — поддержал меня Сэр.

Наши опять кивнули.

— Мы тоже готовы, — согласился Лавр.

Мы развернулись и пошли к нашим, а затем за клуб. Все развернулись за нами. По дороге к площадке своим объявил условия. Некоторые начали оглядываться, выбирая себе противников из толпы, которая шла за нами. Выкрики и оскорбления снова сыпались с обеих сторон.

Мы остановились на нашей стороне площадки. Все-таки, маловата площадка для такой толпы с обеих сторон. Между соперниками оказалось пространство в несколько метров, хотя и растянулись все до проезжей части дороги. Толпа противников оказалась не такой большой, как виделась у клуба. Многочисленные зеваки толпились поодаль. "На танцах, хоть кто-то остался?" — подумал, снимая куртку и натягивая перчатки. На мне осталась только майка, чтобы не удержали за одежду. Мне скорость нужна.

Бэра снова в первых рядах и машет мне рукой. Выхожу навстречу. Он сразу кинулся на меня. Делаю шаг в сторону, приседаю на колено и с силой бью с правой ему в пах. Уже на ходу он складывается и падает на землю, прижав руки к низу живота и матерясь. Поднимаюсь и разворачиваюсь к своим.

— А со мной? — сплевывая, выходит Круг.

Встаем напротив друг друга. Прищурившись, исподлобья он смотрит на меня, а потом медленно двинулся ко мне, не поднимая рук.

"А вот это ты зря сделал, старичок!" — ехидно думаю. Быстро подскакиваю к нему и наношу серию с двух рук из трех ударов. Приседаю, пропуская его кулак над головой и отскакиваю. Стоит, вытирает кровь, и снова медленно двигается ко мне. Крепок, упрям — ведь я ударил не слабо. Снова повторяю серию и добавляю ногой в бедро (лоу кик). Сейчас еле ушел от его махов. Снова идет. Кружу возле него и вновь наношу лоукик, стараясь попасть ногой в то же место. Ага, захромал. Повторил удар ногой. Круг остановился и непроизвольно потянулся рукой к ушибу. Больно, наверное, теперь ходить. Кружу вокруг него и снова бью ногой в то же место, затем неожиданно бью своим рабочим ботинком в голень. Сгибается, морщась и опустив руки к ноге, но молча. Терпеливый, не хочет унижаться стонами. С левой бью в челюсть, вкладываясь в удар. Его ведет, и он склоняется влево. Добавляю с правой ноги в голову, как по футбольному мячу. Аут. Круг лежит на земле, раскинув руки. Иду к своим, размышляя: "Как у нас теперь с ним сложатся отношения в будущем?"

Восстанавливаю дыхание, поднимая руки вверх с вдохом и опускаю, наклоняясь с выдохом. Уже ведутся несколько поединков. Некоторые пары возятся в партере на земле. Бэра с той стороны, опять рвется ко мне. Грузин не выдерживает и вызывает его, называя драчливым петушком. Такое оскорбление никто не перенесет. Они сцепляются. Вижу внимательный взгляд одного из их лидеров на меня. Кивает мне. Киваю в ответ. Круга уже увели. Еще кого-то из ихних тоже уводят поддерживая. Какая-то пара расходится самостоятельно. Наш идет, зажав лицо.

Выхожу. Встаем напротив друг друга. Парень повыше меня со спокойным уверенным взглядом. Подняв руки к груди двинулся на меня. Начали кружить, прицениваясь и обмениваясь отдельными ударами. Изучаем друг друга. "А этот, посерьезнее прежних противников будет!" — отмечаю. Удары резкие, от моих уходит умело. Быстрый. Ловкий. Координированный. Резко сокращаю дистанцию и бью серией слева, справа и апперкот. Попал хорошо снизу. Его откидывает и, если бы не поддержка за спиной, упал бы. Мне тоже прилетело, но вскользь. Бровь мне рассек. "Может у него печатка на пальце? — пытаюсь высмотреть. Снова парень вышел ко мне, освободившись из рук. Вижу, а в глазах появилась неуверенность. Снова подскакиваю и бью ногой в грудь. Он не ожидал, и его вновь откинуло на зрителей.

— Расходимся? — смотрю в глаза.

Кивает и уходит в толпу.

У меня кровь заливает глаз. "А Грузин, Бэру-то забил!" — замечаю. Рост и наглость у того есть, а мозгов нет. Вижу, Сэр возится с Лавром. С обеих сторон стоит крик болельщиков, как на стадионе.

Смотрю, менты стоят на противоположной стороне дороги и тоже наблюдают за поединками. Болельщики, блин! Периодически от машин по громкоговорителю раздаются призывы прекратить драку и разойтись. В ответ шутки и смех. Что может сделать десяток человек с полуторосотенной толпой?

А обе стороны распалились не на шутку и эмоции захлестывают через край. Того и гляди кинуться толпа на толпу. Вижу уходящего в свою сторону довольного Лавра и Сэра, понуро бредущего в нашу сторону. То и дело с азартом выскакивают из толпы ребята и начинают махаться друг с другом. Вижу Стас кого-то из соперников снес и довольный идет к нашим, подняв руку в приветствии.

Меня опять вызывает какой-то крепыш. Выходим и начинаем кружить. Вдруг он резко бросается ко мне, пытаясь обхватить руками, как борец, блин! Встречаю прямым в лицо, но по инерции он сблизился и всем весом врезался в меня. Я потерял равновесие и, сгруппировавшись, покатился по земле. Пытаюсь вскочить и тут получаю удар ногой в лицо. Вот суки! Из их толпы подло ударили. Наши в возбуждении и в негодовании ревут. Некогда разбираться. "Бычок" снова летит на меня. Отпрыгиваю в сторону, но он, пролетая мимо все же цепляет меня за майку. Бью его куда-то в район уха, и он улетает в свою толпу с куском моей майки в руке. Пока тот вылезает из устроенной кучи-малы, пытаюсь вычислить того, кто нанес мне подлый удар. Не получается. Все смотрят как мой соперник выбирается из толпы и готовится к продолжению схватки. Снова рванулся на меня раскинув руки. Прыгаю ему на встречу выставив вперед колено. Сталкиваемся. Он получает удар коленом в районе шеи или подбородка. Хекает и прижав руки к шее опускается на колени и укладывается на землю. Корчится на земле, пытаясь откашляться. Я в прыжке, хоть и оперся на его плечи при ударе, но падаю тоже и быстро вскакиваю готовым к продолжению. Пацану уже не до драки. Гортань. Лишь бы ничего серьезного. У меня подлым ударом разбиты губы. Лавр поднимает руку, признавая их косяк. Ладно, пусть сами разбираются с нарушителем конвенции. "Бычок" вроде оживает. С трудом, но дышит.

— Парень, Скорую не надо? — спрашиваю наклоняясь.

— Нет, — хрипит и поднимается.

Идет к своим, держась за горло.

Драки вроде подходят к концу. Все самые задиристые и азартные подрались. Некоторые, не по одному разу, но все довольные или удовлетворенные. Теперь уже не орут друг на друга, а в возбуждении обсуждают свои поединки.

Снова сходимся с их авторитетами. Бэры и Круга нет. Не Бэра ли подло ударил? Больше ни у кого претензий нет. Пожали руки друг другу. При пожатии руки Лавру, советую направить пострадавшего в больницу. Гортань — это серьезно, может распухнуть и перекрыть дыхательные пути, а пока рекомендую приложить лед. Он кивнул и извинился за подлый удар. Заверил, что виновник уже наказан. Если что, они его сейчас приведут. Отмахнулся — верю.

Пошли домой. Всю дорогу громко обсуждали свои поединки. Мы почувствовали себя непобедимыми и свою силу. Зареченские — это сила! Теперь, вряд ли кто в городе бросит нам вызов. А у меня болели губы, ушибленное при падении плечо и колено. Майка на выброс.

Выясняется, что я один дрался с четырьмя и всех положил. А Лавр — расчетливый. Не рискнул репутацией и не стал меня вызывать. Грузин по дороге в поселок снова подошел ко мне. Поделился — не ожидал, что общей свалки не произошло. Подрались, разошлись и все довольные. Он сам дрался дважды и обоих соперников уделал. У него заплывал глаз. У вокзала попрощались со станционными и ребятами из Перевалки. Дальше по дороге в наш поселок отделились дашкинские. Возле клуба попрощались с восточными, а потом, немного постояв, разошлись сами.

Вечером, лежа в кровати анализировал свои действия в драке и отметил, что я прежний не смог бы так успешно действовать. Четко видеть противника и замечать почти все, что твориться вокруг. (Подлый удар не в счет). Быстро принимать оптимальное решение и действовать, почти не задумываясь автоматически, хотя многие приемы и не отрабатывал. Видимо, это в экстремальной ситуации, так проявлялась моя память и навыки из будущего. Но в будущем не помню, чтобы бы я когда-то применял удар в пах, стоя на колене и прыжок с ударом коленом в голову. Подобное только видел на поединках в боях без правил и в тайском боксе. Тогда, в драке с Грузином, ведь тоже не задумываясь применил удар Тайсона, но его хоть отрабатывал на груше. Может это и есть ожидаемый бонус? Или молодое спортивное тело с наложенной памятью из будущего, способно на такие выкрутасы в экстремальной ситуации? Что так, что этак — все равно неплохо.

На следующее утро, несмотря на "травмы" бегу на зарядку. Снег уже почти сошел, но по утрам еще подмораживает. Скользко и сыро. Хорошо, что купил подходящую обувь в Москве. Мама, увидев мою разукрашенную физиономию, упрекнула и пожелала:

— Что, опять взялся за старое? Хоть бы тебе, паразиту башку оторвали! — пожалела, блин.

Она всегда такая. Удивился, если бы было по-другому, однако зеленку и лейкопластырь выдала. Смазал бровь и заклеил. Вот с пельменями, которые назывались губами ничего не поделать. Буду так красоваться.

В школе я и все, кто участвовал в драках, были героями дня. В классе все меня обступили. Девчонки жалели.

— Сереженька, тебе больно? — слышалось.

Пацанов интересовали подробности драки. Пришлось побывать у директора. Его больше беспокоили последствия драки. Заверил, что никаких последствий быть не должно — с противниками разошлись мирно, а пострадавших, требующих медицинской помощи с нашей стороны не было.

Но без последствий не обошлось. С третьего урока меня вызвали к завучу. Там, в обществе напряженного завуча сидел милиционер. Завуч, выяснив у старлея, что ей не обязательно присутствовать на моем допросе (?), с облегчением покинула кабинет. Присел на указанный стул и вгляделся в представителя силового ведомства.

Нескладный мужичок лет сорока с невыразительным лицом, в мятом кургузом мундире, с мятыми же погонами старшего лейтенанта(!). "Вероятно, достиг потолка в карьере!", — сделал вывод.

Он представился нашим поселковым участковым и невнятно назвал свою фамилию. Рассматривая мое лицо, поинтересовался происхождением моих украшений.

— Кто, это... тебя... так... разукрасил? — запинаясь спросил.

— Скользко на улице, — пожал плечами. — Дороги совсем забыли посыпать песком. Совсем дворники не работают! — пожаловался. — Раз Вы здесь, давайте напишу заявление на наше коммунальное хозяйство! Давно их пора наказать за плохую работу! — вспомнил, что лучшая защита — нападение и оживившись, предложил участковому.

Моя готовность нагрузить его дополнительной работой, милиционера совсем не прельщала. Участковый заерзал и начал отговаривать меня от бесполезного заявления с жалобой. С жаром заверил, что он сам обязательно укажет руководству жилконторы на недостатки в их работе. Но он пришел по другому поводу и у него другие сведения о происхождении моих травм. Он построжел и подобрался, чтобы казаться себе более значительным. Из своей сумки достал какой-то бланк и ручку.

— Что ты можешь... сообщить о вчерашнем... вечере и... событиях у клуба ГАРО? — спрашивает, расправив бланк и готовясь записывать.

Казалось, что служебные и юридические термины для него чужды и каждый раз, чтобы озвучить вопрос, он проговаривает слова в уме.

— В качестве кого, Вы собираетесь меня допрашивать? — интересуюсь, не отвечая на вопрос.

Он смешался.

— Пока в... качестве свидетеля, — неуверенно заверил меня. — Так... что, ты можешь... мне сказать... по поводу вчерашней драки?

— Драки? — удивляюсь и в удивлении поднимаю брови.

(Больно блин!) Забыл про поврежденную бровь.

— Ничего, — лучезарно улыбаюсь. — Расскажите! Кто с кем? Кого-то побили? За что? — наклоняюсь в его сторону, проявляя неподдельный интерес.

Участковый растерялся. Затем снова собрался и уставился строгим взглядом на меня.

— У меня... другие сведения! — повторяет. — Так же, ты в субботу..., на танцах в заводском клубе... призывал подростков к драке. Что ты можешь... на это сказать? — делает строгий вид.

Наверное, думает, что сейчас подросток испугается и, трясясь от страха все выложит. Наивный.

— Мне нечего сообщить на эти абсурдные обвинения. Оболгали честного комсомольца, общественника и отличника учебы, — в растерянности пожимаю плечами. — Вы знаете, сколько завистников вокруг? — доверительно вполголоса спрашиваю его и оглядываюсь.

— У меня... другие... сведения, — неуверенно повторяет он.

Достает из своей сумки чистый лист бумаги и двигает в мою сторону с ручкой. — Все равно... напиши, что ты делал... на танцах в заводском клубе... в субботу вечером и... в клубе ГАРО... вечером в воскресенье.

Я даже отодвинулся от стола и обиженно заявил:

— Ничего писать не буду, у меня почерк плохой. И в школе ненавижу писать сочинения. А те, кто меня оговорил пусть мне честно скажут в глаза. У Вас и заявления, наверное, есть от потерпевших? Не просто же так, такой важный милиционер пришел допрашивать простого подростка? А ведь, наверное, у Вас есть еще много другой работы по другим серьезным преступлениям? Прошу Вас организовать мне очную ставку с клеветниками! Этого нельзя оставлять без последствий! — с пафосом заканчиваю и смотрю на растерявшегося милиционера.

Издевки в моих словах он, вроде, не заметил. Вероятно, у него есть только слухи или информация от стукачей. Вот и пытаются в милиции подсобрать материал на всякий случай. Вдруг начальство спросит? Они собранную макулатуру выложат на стол и их (милицию) нельзя будет обвинить в бездействии.

Участковый начал нести какой-то бред, что за отказ сотрудничать с милицией, он сейчас вызовет машину для перевозки преступников и меня посадят в камеру к уголовникам. А там и до колонии недалеко. Выдав эту ахинею, он с превосходством посмотрел на меня.

— Вот здорово! — в восторге подался к нему. — Новые люди, новые впечатления, блатная романтика! И в школу ходить не надо! — мечтательно закатываю глаза.

Он в замешательстве даже руками на меня замахал:

— Ну, ты дурной, нет там... ничего хорошего, — буркнул он и с раздражением взялся сам коряво что-то писать на листе, неуверенно держа ручку в непослушных пальцах.

Тоже, наверное, не любит писать? Злорадно наблюдаю за его потугами. С облегчением закончив свою писанину, подтолкнул лист ко мне и протягивает ручку:

— Прочитай и распишись "С моих слов..." — и заткнулся, увидев мой насмешливый взгляд и мое отрицательное мотание головой.

— Я ничего подписывать не буду, — уверенно заявляю милиционеру, глядя в глаза.

Окончательно растерявшегося участкового спас зашедший в кабинет директор школы. Я встал, а Сан Саныч подошел к столу и взял на треть заполненный листок. Одел очки и пробежал текст. Посмотрел на участкового.

— Подписывать не хочет, — пожаловался на меня милиционер.

— Сергей, иди в класс, — указал мне директор, присаживаясь на мой стул.

Выходя из кабинета слышу возмущенный вопль участкового:

— Как Вы с ними... можете работать? Совсем никакого уважения к старшим и... представителям власти!

Направляясь в класс, решаю:

— Надо наших всех предупредить, чтобы ни слова не говорили и не подписывали ничего. Пусть даже, если на листе будет стоять одна запятая. Мы в своем праве. И, чтобы не соглашались на допрос в отсутствии родителей или учителей. Не в чем нас обвинять. "Нет тела, нет дела!" — вспоминаю знаменитую сентенцию.

На ближайшей перемене нашел своих друзей и проинструктировал их.

Потом мне ребята сообщили, что их вызывали к участковому, но беседы не получалось сразу после заявления их об отказе общаться в отсутствие учителей. Или заявляли в присутствии учительницы, что ничего про драку не знают и участие в ней не принимали. Даже про сбитые кулаки Стаса и фингал под глазом у Крюка, никто не пытался выяснить. Ребята даже сожалели, что встреча с представителем власти так быстро закончилась. Отрезвил их сообщив, что в милиции не все дураки. Если бы было что серьезное, то с нами бы беседовал не участковый, отбывающий свою роль и равнодушный к результату. Тогда мы бы так легко себя не чувствовали. Заверил, что нас явно поставили под негласный контроль, поэтому не болтать про поиски икон и происхождение обновок никому. Вероятно, мы все будем окружены стукачами, и все сведения про нас будут копиться в специальных папочках. А появятся ли они на свет — зависит только от нас. Товар передавать только в вечернее и ночное время при отсутствии свидетелей.

В классе Маринка Белова только вздохнула, посмотрев на мои украшения на лице. Вот неугомонная танцевальная фанатка! Что могу посоветовать профессиональному хореографу?

Танька Белянина, воспользовавшись отсутствием Сашки в классе тоже подошла со словами сочувствия. Тайком сунул ей коробочку с духами и кратко проинструктировал по ее действиям. Не дура сообразит. Ее учить хитрить, только портить.

Через некоторое время поймал восторженный и многообещающий Танькин взгляд. А на последней перемене она мне шепнула, что готова встретиться после уроков. Понимаю, что пора зажимать яйца и ставить девчонку на место, а то вскоре не только Сэр будет задаваться вопросом — что у меня с ней? В ответ шепнул, что встретимся после уроков возле детского сада. Удивленно кивнула.

При встрече напомнил:

— Ты же согласилась остаться с Сашкой. Полностью поддерживаю твой выбор. У нас с тобой нет будущего.

— Двигаясь по жизни не стоит вилять, иначе отравишь свою жизнь и жизнь близким, — вспомнил чью-то мысль.

— А если я передумала? Мне кажется, что нам с тобой будет лучше. Я тебе больше не нравлюсь? — посыпались вопросы от растерянной девчонки.

— Ты не можешь не нравиться, но мне уже задают вопросы про нас с тобой, — отвечаю.

— Откуда? Кто задает? Я никому ничего не говорила, — удивляется Танька.

— Вот видишь! Я не говорил никому, ты не говорила, а вопросы появились! — замечаю.

— Что же нам делать? — озадачивается.

— Жить, как жили раньше. Встречайся с Сашкой и все вопросы отпадут, — отрезаю.

— А с тобой мы больше не будем встречаться? Тебе, разве не хочется? — лукаво смотрит и показывает глазами на мою ширинку.

— Я, что — железный? Конечно, хочется, но встречаться будем, когда точно не спалимся и не вызовем подозрений. В школе и у тебя дома встречаться нельзя однозначно. Когда подвернется подходящее место, сообщу, — обещаю.

— Тебе было очень больно? — протягивает руку к моему лицу.

— Терпимо, — растерялся от резкой смены темы. — Как тебе духи? — показываю, что тоже умею скакать по темам.

— Божественно! Они очень дорогие? Только боюсь, мама их у меня заберет. Скажет мне еще рано, — предполагает она.

— Пользуйтесь вдвоем, — предлагаю. — А цена? По деньгам. Я могу себе позволить покупать такие вещи.

— А ты и одежду можешь мне купить и белье? Ведь ты попросил у меня мои размеры, — интересуется.

— Могу. Только, как ты дома обоснуешь их появление? Анонимным поклонником не прикроешься, — озадачиваю.

— Да, не прикроешься, — соглашается.

Задумывается и, встряхнув головой решает:

— А, придумаю что-нибудь! Как было бы легче, если бы ты стал моим парнем! И ничего придумывать бы не пришлось, — мечтательно произносит.

Пожимаю плечами. Сказать мне нечего. Все уже сказано.

— Странный ты, непонятный. Не похож на остальных ребят. Таинственный. Будущее знаешь. Рассуждаешь, как взрослый. При деньгах. Ты из-за этого с Филимоновым иногда отсутствуешь на уроках? Стихи и песни хорошие пишешь и поешь. Все тебе верят и уважают. Вон позвал ребят драться и все пошли, даже наши. А Сыроедов с Селезневым ко мне даже не подходят, как ты и сказал. За тобой, как за каменной стеной. Любая девчонка мечтает о таком парне. Может, передумаешь? Я для тебя на все готова, — обобщает и смотрит вопросительно.

— Не переживай. И на солнце есть пятна. У Сашки много других достоинств. Нельзя нам, — говорю и чувствую: "Не убедил".

— А ты песню обо мне написал? — вспоминает про мое обещание.

— Когда? Времени пока не было посидеть, спокойно подумать. Но будет песня обязательно, и ты ее услышишь, — твердо заверяю.

— Надо будет девчонок поторопить с чаепитием. Успеешь? — спрашивает.

— Откуда я знаю, когда у вас будет чаепитие? Да и надо подождать, чтобы зажило, — показываю на губы.

— Даже без всяких твоих достоинств, ты мне больше нравишься, чем Сашка. Знаешь, он даже стал меня раздражать, когда неподвижно уставится на меня своими черными глазами и непонятно, о чем думает, — признается.

Я знал о такой Сашкиной привычке. Она меня тоже раздражала, только по другой причине. Мне казалось, что он тупит, обдумывая примитивную задачу.

При расставании Танька грустно сообщила:

— Пойду, буду плакать, и вспоминать о тебе.

По дороге домой размышлял: "Козел — я". Влюбил в себя девчонку. Не заходил бы на кофе, но не смог удержаться от Танькиного предложения. Проклятые гормоны подавляют разум. Не удержался. А может плюнуть на все и закрутить с ней? Она симпатичная, умненькая, фигуристая и чувственная и такой останется до пенсии. Постоянный сексуальный партнер рядом — всегда удобно.

Все это хорошо, но с другой стороны — она собственница. Будет требовать постоянного присутствия рядом со мной. Мы оба лидера и нас ждет постоянная борьба, кто главнее. К тому же, у меня есть стратегическая цель впереди — мне нельзя никого иметь рядом со мной и подвергать опасности постороннего. Мне нужна будет свобода в передвижении и отсутствие на продолжительное время. Как свои отлучки буду объяснять любящему человеку? Мне надо уже ближайшим летом начать шевелиться по выполнению своих глобальных задач.

К тому же, у Таньки мама — диктатор. Она-то уж не допустит, чтобы дочь встречалась с неодобренным ею человеком. Без тени сомнения, будет готова на все что угодно, чтобы расстроить наши отношения. Мне это надо? Тут и так проблем выше крыши. Зачем мне создавать себе дополнительные трудности?

А может, только до лета закрутить с Танькой? Потом, все само собой рассосется? Нет. Вдруг этим расстрою будущую свадьбу Саньки с Танькой? Пусть уж будет так, как решил. Надо подыскать тайное место для встреч с ней. Будем там изредка встречаться, и сбрасывать сексуальное напряжение. Только где найти такое место?

Глава 9. Третий месяц.

Последствия драки.

На следующий день Валентина Ивановна передала мне приглашение в милицию на беседу после уроков в четырнадцатый кабинет. Я поинтересовался:

— А еще кого из школы пригласили?

— Груздева из десятого, — проинформировала.

Мне идти категорически не хотелось. Из будущего помню один из психологических приемов, использующихся перед допросом. Промариновать в коридоре вызванного человека несколько часов в неизвестности, пока он не будет сам рад, что про него, наконец, вспомнили и вызвали на допрос или беседу. Тогда он, невзначай, может проговориться о том, о чем собирался молчать. Я, конечно, все равно ничего не скажу, но сидеть в коридоре или стоять, если не будет стульев несколько часов не намерен. Поэтому снова обращаюсь к классному руководителю:

— Валентина Ивановна, Вы разговаривали с сотрудником милиции?

— Нет, позвонили по телефону секретарю и мне передали, — удивляется.

— То есть Вы не знаете, кто позвонил в школу? А они хоть представились? — пытаюсь уточнить.

— Понятия не имею, мне только передали о вызове, — она не на шутку заинтересовалась моими вопросами.

— Дело в том, что все, что мог сказать сообщил вчера участковому. Вы, наверное, знаете? Меня вчера уже опрашивали. (Кивает с усмешкой). Я не знаю за собой никакой вины и не вижу смысла терять свое время на бессмысленные беседы. Я бы хотел выяснить, чего от меня хотят? Если я, по их мнению, виноват, то пусть вызывают официально повесткой. Может, это вообще чья-либо шутка? Вы знаете, что я занимаюсь музыкой и хожу к репетитору? Можете спросить у Евгении Сергеевны. Веду секцию по общефизической подготовке. Геннадий Михайлович и директор в курсе. У меня ни на что не хватает времени. Ведь есть еще и комсомольская работа. На свои дела нет времени, поэтому приходится порой прогуливать, так как все выходные заняты, а тут еще какой-то непонятный вызов. Конечно, если что-то серьезное, то готов сходить в милицию, но тогда пусть сообщат, к какому времени я должен подойти туда и когда я освобожусь, а то потрачу время, а потом выяснится, что я там был не нужен, — возмущенно разъясняю.

По мере моего монолога лицо классной менялось от заинтересованного до понимающего и наконец, до сердитого и решительного.

— Пойдем, — повернулась, и мы пошли в канцелярию.

Там она наехала на секретаря, требуя назвать абонента, который ей звонил и передал приглашение учеников в милицию и по какой причине. Бедная девчонка, недавняя выпускница нашей школы, растерянно в своей тетради нашла записанное сообщение, но ни фамилии абонента, ни причины вызова там не было.

— Позвонили и сообщили, чтобы двое учащихся — вот фамилии, прибыли в милицию в четырнадцатый кабинет после уроков и все. Я Вам передала, — испуганно пробормотала она.

— Такие сообщения не должны быть анонимны, — решительно заявила классная, строго глядя на покрасневшую девчонку. — Телефона, звонившего тоже нет? — продолжает обличать она.

Та, покраснев, сокрушенно мотает головой.

— Звони в милицию и выясняй — не глупая шутка ли это. Если подтвердят, передашь трубку мне, — инструктирует она.

Девчонка, услышав про шутку, совсем теряется и неуверенно набирает "ноль два".

Когда ей там ответили она, запинаясь, пытается выяснить про вызов школьников, но что-то разговор у нее не получался, так как она, что-то услышав, смутилась еще больше. Видя такое дело, Валентина Ивановна решительно забрала у бедной секретарши трубку. Послушав в трубку какое-то время она, как опытный педагог с многолетним стажем, чеканя слова стала по телефону строить ментов:

— Послушайте, уважаемый, не знаю, как вас там. Вот что я вам скажу. В школу поступил анонимный звонок о якобы вызове учеников школы в милицию в четырнадцатый кабинет в свободное от школы время. Я хочу от вас узнать, действительно ли был такой вызов, а если был, то по какой причине моего ученика вызывают в милицию? — какое-то время слушает, а потом повышает голос: — И не надо меня учить, как надо поступать по звонку, якобы из милиции. Слушает и, поворачиваясь к секретарю:

— Ваш номер телефона?

Та в замешательстве диктует цифры. Классная дублирует их в телефонную трубку.

— Хорошо, я жду десять минут, — кладет трубку и с укоризной смотрит на секретаршу, — ничего там не знают, — обличающе поясняет. — Обещают выяснить и перезвонить через десять минут.

Поворачивается ко мне.

— Точно, за тобой ничего нет? Откуда эти отметины на лице? — сурово спрашивает.

— Подростковые забавы, к милиции никакого отношения не имеют, — заверяю, пожимая плечами.

— Хотелось бы верить, — пробормотала, присаживаясь на стул для посетителей, — подождем десять минут, — посмотрев на часики.

Зазвонил телефон. Валентина Ивановна, взглянув на нас, взяла трубку, послушала и представилась:

— Синева Валентина Ивановна, классная руководительница ученика Соловьева Сергея.

Послушала и сообщила в трубку:

— Соловьев утверждает, что его не за что вызывать в милицию.

Слушает.

— Да, вчера его опрашивал ваш сотрудник, — ..., — Соловьев по школе характеризуется только положительно, активист, секретарь комсомольской организации школы, активно участвует в художественной самодеятельности, пишет стихи и песни, занимается игрой на музыкальных инструментах, ведет спортивную секцию, учится на хорошо и отлично.

Слушает и уточняет:

— Вы его ни в чем не обвиняете? Так, так, — кивает головой. — Вы сами должны понимать, какая нагрузка на школьников в школе, особенно в последних классах, а у него секции, репетиции и общественная работа. — ..., — Да, он пользуется авторитетом в школе среди подростков, иначе бы его не избрали секретарем комсомольской организации школы, и не доверили бы вести спортивную секцию среди старшеклассников... Да, да... До свидания, Николай Николаевич, — кладет трубку.

Встает и выходит из канцелярии пристально взглянув на секретаршу.

По дороге сообщает:

— Тебя ни в чем не обвиняют. На танцах произошла драка среди подростков города. Я что-то не поняла... Драка непонятная... Какая-то организованная драка или драки. Впервые слышу такое, — внимательно смотрит на меня. — Ты там участвовал? — обличающе тычет в меня пальцем.

Покаянно киваю.

— Идти в милицию тебе не надо. Как мне объяснили, в милиции собирают лидеров подростковых группировок на профилактическую беседу и для знакомства. Вот тебя и вызывали с Груздевым. Где Груздев и где ты? Ты ведь его недавно побил? За дело насколько знаю, тем более он первый затеял драку. Он тоже с тобой принимал участие в этой драке? — удивляется.

— Мы с ним разобрались между собой и конфликтов между нами больше не должно быть, — успокаиваю. — Спасибо Валентина Ивановна. Сегодня, как раз секция, а завтра — занятие с репетитором.

— Странная какая-то методика у милиции? Сначала присылают милиционера чего-то вынюхивать в школе. Ничего не получилось, и решили собрать подростков на какую-то беседу, — возмущается.

— У них изначально ничего не было на ребят, а реагировать, наверное, как-то надо. Вот они формально и изображают деятельность для отчета, — предполагаю.

— Вот я и хочу сказать, что они не считаются ни с кем, как будто подростки ничего не понимают. Откуда будет уважение к милиции у подростков? — продолжает негодовать. — Ладно, иди в класс, скажешь, что был со мной, — отпускает меня.

После уроков на секции оказалось больше тридцати человек. Мы с Алексой озадаченно переглянулись. Что тут такой толпой делать? На всех же ни снарядов не хватит, ни перчаток. Больше времени потратится на ожидании своей очереди к снаряду, а безделье разлагает. Оптимальное количество присутствующих в наших условиях — не более пятнадцати человек, так как все занимаются по индивидуальным планам. Предложил АлексЕ всех разделить на две группы и заниматься по очереди, по полтора часа. Причем, первые занимаются во вторник в первую смену, а в четверг во вторую. Он неохотно поддержал. А куда деваться? Я бы вообще ушел, да ответственность, черт ее возьми. Так и объявил всем. Двое ушли сразу, не дожидаясь разделения. Некоторые пацаны и мои ребята, изъявили заниматься со мной в группе. Тогда объявил:

— Все, кто хотят заниматься со мной, приходят в спортзал через полтора часа, и пошел на выход из спортзала. Мои пошли за мной. В дверях оглянулся и наткнулся на грустные глаза Толика. Кивнул ему головой — за мной. Толик за последнее время поднабрал силы и выносливости, и уже не выглядит таким тюфяком, как в первые недели. Есть стержень в пареньке. Я пошел в комнату Бюро ВЛКСМ. Во-первых, я и некоторые ребята там хранили свою спортивную форму, правда неприятный запашок пота и носков пробивался из шкафа. Во-вторых, надо просмотреть документацию по комсомольской работе в школе. Давно руки не доходили до нее. Сделал выписки по упущенным мероприятиям в плане работы организации на год и последнюю четверть. Надо будет накрутить хвосты ответственным за это членам бюро.

На следующий день ко мне подошли важные Маринка Любимова и Танька Филина. Обращаю внимание на напряженную тишину в классе. Все девки замерли в ожидании и смотрят на нас. Пацаны тоже постепенно замолкают и ехидно наблюдают за театром из трех актеров, а эти торжественно заявляют, что в пятницу организуется в классе чаепитие, на котором все ждут мое исполнение песен под гитару. Оглядываю лица одноклассников и ловлю отголосок какой-то мысли. Еще раз оглядываюсь. Вижу Сему, шушукающегося и хихикающих с Кузей. Вот оно! Отмечаю заодно опустившего голову, ухмыляющегося Серегу Анненкова и развернувшуюся к нам, Наташку Морякову, которая сидит впереди меня.

— Уважаемые девочки, вы это хорошо придумали. Я обещал, а слово свое стараюсь держать и готов выступить, но насколько знаю в классе есть несколько музыкантов более опытных, чем я. Почему бы не организовать концерт из всех, кто умеет петь и играть? У тебя Маринка, догадываюсь, прекрасный голос, — все засмеялись, а Логачев Валерка заржал, чуть не упав со стула.

Все помнили, как однажды Маринка встала в позу певца из комедии "Не может быть!" и заблажила: "Только на снегу, только на снегу...". Громко, но я отметил ее чистый голос.

— Далее — двое, можно сказать, профессиональных музыканта, — киваю на Сему с Кузей, замерших от неожиданности. — Серега Анненков хорошо поет и играет на гитаре. Наташка Морякова долго училась в музыкалке, — продолжаю, но Наташка меня перебивает:

— Для меня инструмента нет.

— Ради такого мероприятия, можно договориться с Евгенией Сергеевной и организовать чаепитие в ее музыкальном классе. Может еще кто скрывает свои вокальные и инструментальные таланты? Считаю, что моя идея более удачная.

— А что? Можно и так, — соглашается Филина и оглядывает класс.

— Соловьев будет петь свои песни. А где мы свои возьмем? — выражает свое возмущение Анненков.

— К сожалению, я не успел выучить несколько современных песен. Все же знают, что только недавно взял гитару в руки. К тому же, это даже хорошо, что ты Сергей, будешь исполнять популярные песни, которые все знают. Могут петь все желающие, — большинство в классе меня поддержало одобрительным гулом. Только Наташка наотрез отказалась выступать. Кто бы удивился?

Как-то на перемене встретил свою солистку Наташку, заметно расстроенную. Стоило мне только проявить участие, поинтересовавшись причиной, как у нее глаза сразу наполнились слезами и она, мотая головой быстро отошла и отвернулась к окну в коридоре. Стою как дурак и не знаю, что делать. Как успокаивать плачущую девчонку в многолюдном коридоре? Не обнять, чтобы успокоить и не уйти. Зачем я куда-то лезу, стремясь утереть слезинку ребенку? Хотя я к ней уже подходил и предлагал свою помощь в случае возникновения проблем. Чем я могу помочь, если у нее сердечные проблемы? Если ее обидел какой-нибудь пацан — другое дело. Стою рядом и жду, когда она сама успокоится. Через некоторое время всхлипывания стали затихать, и я смог кое-как выяснить в чем дело. Оказалось, что ее отец попал в автомобильную аварию и сейчас находится в больнице. Авария произошла далеко от нашего города — в Пензенской области. Отец лежит в больнице в Пензе. Как им сообщили — он пока транспортировке не подлежит, и мама уехала к нему. М-да, тут я помочь бессилен.

— Может, вам деньги нужны, лекарства дефицитные или еще что? Я могу помочь, — предлагаю всхлипывающей девчонке.

— Спасибо, не надо. В профкоме обещали помощь, — мотает головой, вытирая слезы.

— А как он оказался так далеко? — спрашиваю, протягивая носовой платок.

— Папа дальнобойщик, — сообщает, принимая платок. — Спасибо, мне надо идти, — возвращая платок, смотрит опухшими глазами и шмыгает покрасневшим носиком.

— Возьми себе, потом выкинешь, — отмахиваюсь задумавшись, как поддержать девчонку не скомпрометировав.

"Евгения Сергеевна!" — мелькает мысль.

Распрощавшись, пошел к учительской. Евгении Сергеевне объяснил Наташкины трудности. Она озаботилась сообщением и пообещала, что-нибудь придумать, посоветовавшись с ее классной руководительницей.

В четверг с Филом наметили съездить в город и купить к чаепитию торт в кулинарии, но Валентина Ивановна сорвала все планы. Она объявила о завтрашнем выезде класса на переборку картофеля в колхоз. Кто-то обрадовался, так как уроков не будет, а кто-то огорчился — чаепитие срывается.

Колхоз.

На следующий день всем классом тряслись в ПАЗике с песнями навстречу реалиям советской жизни.

Нас, (спасибо, что предупредили) одетых в резиновые сапоги, вывезли в сырое и грязное бывшее картофельное поле. Еле дотащились, выдирая ноги из вязкой земли до огромного картофельного бурта. Мы уже знали, что зачастую в колхозах так хранят картофель, собранный осенью, так как сами участвовали в двухнедельной уборке урожая, только не в этом колхозе. Бурт уже был вскрыт — снят полуметровый слой земли с боковых склонов. Вонь от гнилой картошки была невыносимой, но потом принюхались и притерпелись. Мы облепили бурт и началась работа. Подумал сначала, что хорошей картошки среди гнилья будет мизер, но ошибался. Сгнившего картофеля в этом бурте оказалось, наверное, треть. А ведь за собранный урожай колхоз отчитался, заработок получили. Значит, заплатили и за эту гниль. Вот одна из гримас социализма. Таких буртов на этом поле было около пяти. А всего в колхозе? А по стране? А если применить эту статистику ко всему урожаю страны? Можно предположить — правительство тратит деньги на закупку части урожая за границей, вместо того, чтобы строить хранилища и перерабатывающие собранный урожай предприятия. Нет системы для тех же сельхозпроизводителей, чтобы они были заинтересованы в объеме выращенного, собранного и сохраненного урожая. Недаром в народе ходила популярная шутка о колхозе-миллионере, задолжавшего миллион государству. Вот в моей семье практически весь урожай картофеля, выращенного на даче, сохраняется почти до нового урожая, остается для нового посева и мелочь, которую приходится отдавать или выкидывать. Экономисты из будущего такую бесхозяйственность объясняли планом и валом. Мне все это было не очень понятно, но видя подобное любой неспециалист сделает вывод — так быть не должно.

Всех нас такой объем работы сначала испугал. Казалось, нам не хватит дня, чтобы перебрать все, но к четырем часам мы управились. Когда мы прибыли к месту работы за соседним буртом сидели несколько женщин. Они закончили работу до обеда, а мы (более тридцати человек) работали целый день. Получается — один колхозник в поле может заменить нескольких городских жителей. На работу в колхозы ежегодно направляют рабочих от заводов. Моя мама инженер-конструктор каждое лето и осень ездит. Пусть они и работают лучше нас, но и зарабатывают соответственно больше, причем на работе им сохраняется оклад. Получается двойная зарплата. Конечно, маме выгодно. А государству тоже? Возможно. Ведь за импортный картофель нужно платить дефицитной валютой. Опять можно вернуться к вопросу сохранения урожая. Вероятно, наши руководители видят и борются с бесхозяйственностью. Не раз слышал и видел лозунг — "Соберем урожай без потерь!", но не слышал — "Соберем и сохраним урожай без потерь". Лозунгами проблему не решить. Нужна материальная заинтересованность.

Хорошо, что часть продовольственной проблемы в стране решили выделением участков под дачи. Сколько таких семей, как моя, не покупает часть овощей? Как же раньше жили без дачных участков? В нашем садовом товариществе не видел участков, использующихся для отдыха. Весь участок занят под гряды, плодовые деревья и ягодные кустарники. Все выходные, а зачастую и после работы мои родители и другие дачники тратят свое свободное время на работу там. Причем получают от этой работы удовольствие. Мазохизм какой-то! Никогда не мог понять этого ни сейчас, ни в будущем.

Размышления.

По пути домой задался вопросом: "Государство, планируя будущий урожай изначально закладывает часть в запланированные потери? Или подсчитывая полученный урожай, просто выделяет валюту на закупку недостающей для населения части урожая за рубежом? Или изначально выделяются деньги на закупку урожая внутри страны и за рубежом?" Тогда — не важно, сколько собранного урожая дойдет до потребителя. Подумав, сделал вывод, что не могу понять логики ни в одном из вариантов для нормального хозяйственника. Может есть другой, оптимальный вариант, про который не знаю? Неужели в стране все так плохо только в этом вопросе? А во всей экономике?

Потом мысль метнулась в сторону. Пойти в институт народного хозяйства? Стать экономистом? Потом сидеть в какой-нибудь конторе за сто пятьдесят-сто восемьдесят рублей в месяц. Строчить диссертацию в свободной время. Расти по всем ступенькам карьерной лестницы. Иногда выезжать в колхозы на подобные сегодняшнему пленэры или перебирать гниющий урожай на овощных базах. Или сразу пробиваться в торговую мафию? А там ходить по лезвию ножа, трясясь от слова ОБХСС. А может идти самому в ОБХСС? Лучше уж в КГБ. Только, они сами отбирают кадры для себя вроде. Инициативников там не любят, только стукачей.

Нет! Все-таки мне техника более по душе. Выбрать бы такую специальность, где отвечал бы только за себя, не имея подчиненных, треплющих нервы, и где надо мной будет меньше начальников.

Надо все-таки идти в радиоэлектронику ближе к будущим компьютерам. В стране еще на пятьдесят лет вперед будет повальная компьютерная безграмотность. Ненамного лучше будет и за рубежом. Стать ценным специалистом, тогда не так будут страшны тупые начальники. Айтишники всегда и везде будут в цене. Попутно писать и продавать песни и заниматься боксом или рукопашным боем.

Но это позже. Этим летом надо выходить на кого-то из властьимущих и попытаться изменить историю страны.

Деревенские.

На следующей неделе мне подвернулся новый сборщик икон на очень перспективном северном направлении от города. Там было много деревень, в том числе заброшенных.

После секции выхожу с ребятами из школы и слышу слева снизу от крыльца какой-то писк. Как котенок или щенок пищит, только непрерывно. Там же, сбоку от крыльца стояла группа незнакомых ребят и над чем-то смеялись. Среди них был Генка Стриж, старший брат Женьки Стрижева. Женька жил постоянно с родителями в нашем поселке, а его старший брат большую часть времени проживал в какой-то деревне за заводом и только иногда появлялся в поселке погулять, выпить и развлечься. В поселке и вероятно, в своей деревне пользовался уважением среди пацанов. Стриж старший дорожил своим авторитетом. Помню — мы стояли с поселковыми ребятами и трепались как обычно о своем, шутили, смеялись. С нами был и Генка, как равный. В ходе какого-то шутливого спора один из ребят, старший по возрасту среди нас, в шутку ладонью провел Генке по лицу и слегка оттолкнул. Никто из нас не обратил на этот поступок никакого внимания. Вдруг слышу хлопок, а у старшего на лбу появилось рассечение, из которого хлынула кровь ручьем. Вижу, напротив стоит злой Генка с намотанным на руку солдатским ремнем с пряжкой. Оттащил его тогда, а потом пытался выяснить у него, почему он так среагировал, пусть на глупый, но безобидный поступок? Генка так и не смог мне внятно это объяснить. В общем, отношения у меня с ним были, если не дружеские, то нормальные, ровные и взаимоуважительные.

Я выглянул с крыльца вниз и увидел, что какой-то пацан зажал в углу, образованному крыльцом и стеной школы девчонку-школьницу.

Обычно мы с неизвестными деревенскими пацанами пересекались редко. Много ребят, учащихся в школе были из окрестных деревень. У многих ребят из поселка остались родные и знакомые, живущие в деревнях. Многие городские ребята летние каникулы проводили в деревне или часто туда ездили. Но у городских к деревенским жителям проявлялось какое-то превосходство, как к менее грамотным, похуже одетым, слабо ориентирующимся в городской жизни. Они зачастую отличались от городских "оканьем" и отдельными специфичными словами. Всегда считал, что сам "акаю", но в военном училище ребята сразу определили, что я с Волги по слабо выраженному "оканью". А у деревенских пацанов к нам проявлялось демонстративное презрение, как к слабакам, маменькиным сынкам, не готовым к настоящей жестокой драке. Слышал, что у них нередко на праздники бывали драки деревня на деревню, в которых принимало участие все мужское население с колами, ножами, цепями, даже стрельбой и использовался колхозный транспорт для доставки бойцов к месту драки. Конечно, в городе такого не бывало.

Увидев нас, деревенские ребята замолчали. Я быстро спустился с крыльца и завернул к ним, посмотрел в угол, а там невысокий пацан зажал девчонку, наверное, из класса седьмого. Он задрал ей подол школьного платьица и шарил у нее в штанах. Она от стыда или от страха, закрыв лицо руками не сопротивлялась, а только пищала на одной ноте. Взглянул на Генку. Он с интересом смотрел на меня. Тогда решительно подошел и рванул за плечо сластолюбца.

— А ну ка, отпусти ее! — сердито рявкнул.

— Че? Че, те надо? А ну иди на х...й отсюда, а то пизд...ей ща получишь! — он обернулся ко мне, и похотливая ухмылка сменилась злобной гримасой.

— Я сказал, отпусти ее, — повторил я.

— Да я тебя... — он выдернул руку из трусов и, замахиваясь рванулся ко мне.

— Стоп! Не здесь! — отскочил и поднял руку, останавливая его.

— Ну, пойдем, отойдем, — с угрозой согласился.

Девчонка с плачем подхватила портфель и бросилась прочь, все так же закрывая лицо.

Деревенские стояли молча, поглядывая на Стрижа, а он с любопытством смотрел на нас. Мои ребята застыли в напряжении поодаль, готовые вмешаться. Заметил, что Толик, находящийся среди ребят, тоже настроен на драку. Наверное, деревенских ребят останавливало некоторое наше численное преимущество. К тому же — это была наша территория. Насильник радостно пошел к своим, демонстративно задев меня плечом.

Я двинулся за угол школы. Мои пошли за мной. Двинулись за угол и деревенские. Слышу за спиной их неразборчивый бубнеж и выделяющийся хвастливый голос насильника:

— Да я на нож не боялся пойти. Помнишь? Я щас уделаю этого городского щегла.

Конечно, он видел во мне чистенького школьника в костюмчике с комсомольским значком — "ботаника" с портфелем. Один мой вид вызвал у него раздражение.

"А ведь он похож повадками, на Черта со станции!" — появляется мысль. Тот был тоже готов унизить девчонку при любом благоприятном случае, когда ему никто не мог помешать. Девчонки боялись позора и молчали, а Черту это сходило с рук. И ростом они с этим одинаковы. И кожа, такая же бледная и прыщавая.

Вышли за угол. Отметил, что с асфальта снег уже сошел — ботинки скользить не будут.

Остановился, отложил портфель в сторону и повернулся к деревенским. Они тоже остановились. Мой противник вышел вперед со злобной ухмылкой. Остановившись, начал оскорблять меня, провоцируя на драку:

— Ну, че фраер, приссал? Давай, че встал? Щас я тебя пиз...ить буду, а потом заставлю вылизать мои сапоги, чтоб блестели, как у тебя. Ну, че стоишь, гнида?

На каждый мой шаг вперед, он разрывал дистанцию, как бы уклоняясь от драки.

"А ведь он выбирает момент и, решившись, бросится, скорее всего, в ноги, чтобы повалить на спину, а потом будет добивать сверху. Не совсем плохая тактика. Ждем-с", — догадываюсь, продолжая кружить. В голове сложилась схема драки.

Наконец, он, наклонившись, резко рванул мне в ноги. Я этого ожидал и с правой ноги, как по футбольному мячу ударил его в голову. Он сбился с шага, его откинуло влево, и он упал на руки. Я подскочил и ударил правой под ухо. Он уткнулся в асфальт, ударившись головой. Нокаут.

Разворачиваюсь к Генке. Он стоит молча и непонятно смотрит на меня. Его ребята в замешательстве смотрели на него. Оборачиваюсь к своим и предлагаю:

— Снимите с этого штаны.

Киваю на неподвижное тело. Деревенские возмущенно заворчали.

— Неправильно это, Соловей, — наконец подал голос Стриж.

Его ребята удивленно замолчали. Вероятно, для них было новостью, что мы со Стрижом оказались знакомы.

— За гнилой базар и беспредел надо отвечать! — напоминаю ему понятия. — Ты ведь не хочешь, чтобы на него поссали? А штаны свои, он заберет у той девчонки и сделает все, чтобы от ее родителей не было заявы в ментовку.

— А не боишься подляны? — намекает он на подлые действия обиженного пацана.

Наверное, знает гнилую натуру того.

— Нет. Отойдем? — киваю в сторону. — Ты что Гена подставляешься? Этот (киваю на пацана без штанов, которого пытаются поднять друзья), вписывает тебя в "блудняк", а ты стоишь и смотришь. Ты ведь уже под статьей ходишь! — напоминаю про его условный срок. — А этот уже нарисовал себе и всем вам позорную сто двадцатую статью. Хорошо, что не дошло до сто семнадцатой, — разъясняю перспективы.

— Мы же ничего не делали с ней. Я решил, пусть пацан развлечется, — смущенно пытается оправдаться Гена.

— У нее сейчас от страха все в башке перемешалось. Ей уже не сообразить, один или вы все ее лапали на глазах всей школы. А тебя здесь многие знают, — как несмышленышу втолковываю ему. — Вот и сняли с него штаны, чтобы ее позор, был хоть так компенсирован позором этого беспредельщика. Завтра передам штаны ей. Пусть этот выкупает их, чтобы заявы не было. А тебе бы этого не подпускать к себе. Гнилой он, понтов много, рад над слабыми поглумится, а на сильных, явно не залу...тся. Исподтишка норовит ударить.

— Ладно, — сплевывает Генка, — разберемся.

Тут мне приходит идея привлечь его к сбору антиквариата в его стороне. Парень он авторитетный, пацанов держит. Вон, как все на него глядели, ожидая команды. Всех в своей округе знает лучше городских. В случае залета сборщика, дальше него не пойдет. Только он не будет смущаться законности, когда поймет выгоду этого бизнеса. Его не вразумить. Он сам себе на уме. Опасно его привлекать, но и выгода будет немалая. Может рискнуть пока на несколько партий? А потом лето, у меня поход, лагерь и другие планы.

— Гена, у меня к тебе есть деловое предложение. По деньгам выгодное. Завтра в школе подойди ко мне, перетрем. Только один ко мне подходи, чтобы твои не знали с кем ты встречаешься. Завтра все узнаешь и поймешь, — решаюсь.

Крюку, державшему штаны, советую незаметно от деревенских повесить их в школьной раздевалке. Незачем таскать эту грязь. Прошу завтра найти девчонку и рассказать про них. Хотя, вряд ли она захочет общаться с этим козлом.

На следующий день подошедшему Стрижу объяснил способ полузаконного заработка на иконах в части его касающейся. Подумав, он согласился только предупредил, что общаться со мной будет его надежный человек. Тот сам ко мне подойдет и все дела мы будем вести через него, тем более у того есть мотоцикл. Мне это было понятно. Гена хочет со мной держаться на равных, а не быть как бы на побегушках, принеси-получи-отнеси. Стриж также сообщил, что вчерашней девчонки в школе сегодня нет. Они решили, что тому засранцу придется затихариться на какое-то время и попросил отдать штаны. Я уже знал об отсутствии девочки в школе и сообщил, где они могут забрать штаны.

Под конец встречи он поинтересовался моими драками с Грузином и с флоровскими. Отговорился поскромничав, не вдаваясь в подробности:

— Повезло.

— Уважуха, не ожидал, — отметил Стриж и мы, пожав руки друг другу разошлись.

Эта история имела продолжение. В субботу сообщили, что меня ждет возле школы какой-то мужик. Вышел. Вижу длинного, нескладного, тощего мужчину лет сорока. На длинной тощей шее заметно выступает кадык. "Удобная точка для удара", — мысленно отметил. Увидев меня, тот бросился на встречу.

— Парень, ты Соловьев? Скажи, где мне найти того гада, который дочку мою лапал? — выпалил он, схватив меня за плечо.

Стряхнул его руку.

— Нечего его искать, он свое уже получил, — буркнул.

Не понравилась мне его импульсивность. Неожиданно мужик схватил меня за грудки и закричал в лицо, брызжа слюной:

— Ты не понимаешь? Моя дочь из дома боится выйти! Везде этот урод ей мерещится, а все вокруг знают о ее позоре и смотрят на нее. Чуть ли ни пальцем тычут. Найду его и закопаю!

Отработанным в будущем приемом, подбил снизу его руки и двумя кулаками сразу толкнул-ударил его в грудь, хотя мог бы в голову, или в кадык. Тот отлетел на стоящую позади него скамейку, сел и... заплакал.

— Никогда. Так. Больше. Не делай, — раздельно бросил плачущему мужчине.

"Будешь искать того в деревне, нарвешься и тебя самого закопают", — добавил про себя.

Деревенские, хоть и будут осуждать поступок пацана, но своего чужаку не выдадут, а будет "быковать", как сейчас — отметелят. Вероятно, потом и тому козлу достанется, особенно от баб. Нигде не любят насильников. Все-таки мне было жалко этого мужика. Сел рядом с ним на скамейку.

— Тот урод свое получил сполна. Теперь он на пушечный выстрел будет обходить вашу девочку. Передайте это ей. А то, что он делал, видел только я. От меня это не уйдет, — сообщаю ему, пытаясь быть убедительным.

— Может, ты сам скажешь ей и матери это? — просительно смотрит на меня.

— Думаешь, ей приятно будет видеть свидетеля того события? — по-еврейски отвечаю вопросом.

— Найду его и убью, — решительно сжимает он кулаки. — Понимаешь, одна она у нас, а тот гад ей душу испоганил, напугал.

— Не надо никого искать. Тот урод уже наказан, поверь. Только для себя хуже сделаешь, а ты дочке нужен. Семье, — убеждаю его. — С ней лучше матери поговорить, а потом лучшей подружке. СкАжите, что тот урод деньги искал у нее по карманам. Мы с ребятами за нее отомстили. Здесь он больше не появится. Хотели ей его штаны отдать, чтобы он их выпрашивал у нее и просил прилюдно прощения, но она в школу не ходит.

— Правда, что ли? — недоверчиво заглядывает в лицо неуверенно улыбаясь.

— Правда. Могу свидетелей позвать, подтвердят, — уверяю.

— Не надо, я тебе верю. Спасибо тебе парень! — протягивает мне руку.

Обмениваемся рукопожатием.

— Вы бы девочку научили, как поступать надо в подобных случаях. Сопротивляться. Кричать, звать на помощь, кусаться, царапаться, и одной не ходить. Каждая женщина в своей жизни попадает в подобную ситуацию, бывает и не по одному разу, — советую ему на прощание.

Чаепитие.

Чаепитие в классе девчонки все-таки провели. Мы с Филом купили в кулинарии самый большой и красивый кремовый торт. Я кремовые торты никогда не любил, но ведь не у всех вкусы такие, как у меня, а девчонки (да и Фил, похоже) любят сладкое. Хотя, как мне кажется, Фил и горчицу не оставит на столе, если она будет куплена им. После уроков многие живущие неподалеку одноклассники разошлись по домам за вкусняшками и чаем, а девчонки еще и переоделись. Мы с Филом тоже отправились по домам. Я — за маминым (колхозным) термосом и гитарой, а Фил за нашим тортом. К нашему возвращению в классе сделали перестановку. В центре составили четыре стола и выставили разнокалиберные чашки, стаканы, тарелки со сладостями, чайные ложки. Недостающую посуду, вероятно, выпросили в школьной столовой. Юрка под всеобщее восхищение выставил на импровизированный стол наш торт. Возле школьной доски поставили одинокий стул, наверное, для исполнителя. Сема гитару принес еще с утра и все перемены они с Кузей бренчали на ней в окружении ребят и девчонок.

Выступать решили по жребию. Я вытащил бумажку с цифрой "два". Разлили чай, все понабрали себе на тарелки вкусняшек и расселись в ожидании первого исполнителя — Сереги Анненкова. Тот показательно поворчал, что ему всегда не везет — пока он будет петь, сожрут самое вкусное. Посмеялись дружно.

Серега переставил стул поближе к общему столу и начал петь малознакомую, но мелодичную песню. Я с интересом наблюдал за его манерой исполнения и прислушивался к его голосу. Серега вполне уверенно владел гитарой. Нервозности не замечаю, хотя и не помню его публичных выступлений. Возможно, он пел по вечерам в Восточном поселке перед местными ребятами и девчонками. При исполнении в "зал" не смотрит. Опустил голову вниз и покачивает ей в такт мелодии. Голос — глуховатый тенор, нормального диапазона. Ему можно вполне доверить солирование в вокально-инструментальном ансамбле наряду или вместо безголосых его участников. Вероятно, не подходили и не предлагали (и без него желающих полно), а сам он инициативу не проявлял. С удовольствием похлопал ему.

Во время перерыва в дверь постучали. Еще перед началом решили запереться, чтобы чужие не мешали и не ломились в класс. Маринка открыла дверь. В класс вошли Валентина Ивановна с Евгений Сергеевной и попросили разрешения(!) присутствовать. Девчонки с готовностью подхватились, налили им чаю и набрали вкусняшек, несмотря на их протесты. Они сели с краю поближе к двери.

Моя очередь. Я еще на днях продумал свой репертуар и порядок исполнения. Начал с ребят:

Ребята, надо верить в чудеса...

Мне тоже дружно и активно похлопали.

Сел на свое место и поймал Танькин вопросительный взгляд. Успокаивающе прикрыл глаза.

Отхлебнул подостывшего чая пробуя по очереди выпечку, выбирая домашнюю. Сема между тем начал исполнять песню Ариэль про бабу Ягу.

Ой, ветер свищет, то ли пурга

Засиделась что-то баба Яга,

Забралась на печку, погасила свечку,

Помело под ухо...

Сема гитарой владел, конечно, хорошо. "Я не хуже", — с удовлетворением отметил. Но вот голосом он слабоват, хотя партию старается вести правильно, но высокие ноты не вытягивает, поэтому поет тихо и низко.

Снова Анненков с популярной песней "Прощай". Девчонки и Евгения Сергеевна ему активно подпевают, а потом дружно хлопают.

Снова я. Пою "Коня":

Выйду ночью в поле с конём,

Ночкой тёмной тихо пойдём.

Мы пойдём с конём,

По полю вдвоём,

Мы пойдём с конём по полю вдвоём

Мы пойдём с конём,

По полю вдвоём...

Снова Сема с песней из репертуара своего ВИА. В этот раз ему подпевает Кузя.

Так мы по очереди и пели перед классом. Вижу, что слушатели и исполнители довольны. В классе сложилась дружеская, почти домашняя доверительная атмосфера. Все принесенное практически подъели. Особенно пацаны постарались. Я тоже свою тарелку незаметно для себя подчистил. На столе остался только наш торт. После очередной песни, Филина предложила сделать перерыв и разделить торт. Я отказался от своей доли. Сомневаюсь, что его можно разделить на тридцать с лишним порций, однако разделили. Учителя тоже попытались отказаться, но их не послушали.

Спел "Кукушку" Цоя, "Ребята с нашего двора" Любэ, "Спина к спине" Льдинки и наконец, запел Губинскую "Лизу". В моем варианте — "Таню":

Таня, ещё вчера мы были вдвоем,

Ещё вчера не знали о том

Как трудно будет нам с тобой расстаться Таня

И новой встречи ждать день за днем.

Таня, когда теперь увидимся вновь,

Кто знает, может это любовь,

А я ещё не смог сказать о самом главном

Тебе всего лишь несколько слов, о Таня...

Новую песню встретили очень тепло, хлопали долго, а потом девчонки принялись гадать, про какую Таню я пел. В классе было всего два варианта в кандидаты на песенный персонаж. Филиной, похоже, нравилось ее вариант, но она деликатно кивала на Белянину, а та, только смущенно и загадочно улыбалась. Зато Саньке Конкину, явно, этот вариант не понравился. Обсуждение затянулось, что Семе пришлось подождать некоторое время для продолжения концерта.

Потом я спел "Все пройдет" и "Старые друзья". Последней песней "Половинка" "Танцев минус" закончил свое выступление, после отказа Анненкова от продолжения. А потом ко мне началось паломничество с просьбами, чтобы записать или напеть понравившиеся песни. Еле отбился, обосновав тем, что песни еще сырые, и я их еще дорабатываю. Мне многое в них еще не нравилось самому, поэтому не хотел, чтобы они в таком варианте пошли в народ.

"Вдохновение".

На следующей неделе сдался Маринке Беловой. Достали меня ее вопросительные взгляды. Не было у меня никаких идей для ее танцевального коллектива. Конечно, я ее понимал. Ей бы хотелось блеснуть на приближающемся смотре-конкурсе художественной самодеятельности школ города. А может, надоело крутиться в бальных танцах, ведь сложно выделиться среди шести-восьми пар для непрофессиональной публики. Может им надо отходить от концепции бальных танцев? Наверное, их хореограф Вера помимо традиционных номеров их коллектива, способна подготовить сольные и (или) парные оригинальные танцевальные номера. Вера — человек искусства и должна быть креативной. Подобрать наиболее пластичных, стройных и фигуристых ребят из своего коллектива. Придумать оригинальные костюмы и подобрать современную музыку. Пока шел с Маринкой на их репетицию из меня поперли идеи. Их ей и озвучил.

Идея выступить сольно, да еще в красивом костюме, да еще.... В общем, захватила Маринку. Она от восторга чуть не пустилась в пляс на улице. Если не плясала, то крутилась вокруг меня, заглядывая в лицо. Очень ей хотелось покорить публику. Фанатка! Скорее всего, она от меня еще хотела, чтобы порекомендовал ее для отдельного выступления их руководительнице.

"А что, если...?" — меня посетила подленькая мысль. Вспомнились слова Таньки о том, что каждая девчонка хочет в глубине души быть изнасилованной или отдаться. Интересно, а с Маринкой это прокатит? Она дорожит отношениями со своим парнем, который сейчас учится в институте. Демонстративно в школе не выделяется среди девчонок поведением, одеждой, макияжем. На танцах в клубах ее не видно. Почему не ходит? Сможет ли она нарушить верность своему избраннику при условии анонимности и без явных последствий? Может попробовать? Я ведь ничего не теряю, а она мне, если честно, нравится. Откажется — значит, Танька неправа. Не все готовы. Поворачиваюсь к ней:

— Маринка, давай сыграем в "американку".

— Как это? — последовал закономерный вопрос.

— Я выполняю твое желание, а ты выполняешь мое. Вот чего ты сейчас хочешь? — раскрываю условия игры.

Она пытливо вглядывается мне в лицо. Даже ее танцевальный энтузиазм пропал, настолько для нее оказалось мое предложение неожиданным.

— А если ты попросишь, что-нибудь такое... недопустимое? — серьезно спрашивает меня.

— Вообще-то "американка" не предусматривает ограничений в желаниях, но если ты опасаешься за свои отношения с Вовкой, то им ничего не угрожает. Твоя честь не пострадает, — пожимаю плечами. — Да и не придумал еще, чего хочу от тебя.

Она какое-то время еще всматривается в меня, но не найдя у меня на лице никаких признаков коварных замыслов, расслабляется и наморщив лобик начинает перечислять:

— Хочу станцевать такой танец, чтобы все ахнули. Хочу, чтобы быстрее наступило лето, июль — Вовка приедет на каникулы. Хочу поступить в областное культпросветучилище. Хочу всю жизнь танцевать. Хочу научиться танцевать так, как Вера....

Хотя и много всего перечислила, но ничего невыполнимого нет. Что-то скромные у девчонки желания. Даже завидно. В своем танцевальном кружке — она и так одна из лучших. За Вовку она выйдет замуж. После училища будет танцевать до пенсии. Тренер по фитнесу, которым она долго проработает, это тот же хореограф, наверное.

"Все у тебя сбудется!" — мысленно "вангую".

— Посмотрим. Я подумаю, — лукаво улыбается она.

В клубе остался в фойе, а Маринка убежала переодеваться и сообщать Вере о прибытии "танцевального гуру". Мне долго ждать не пришлось. Маринка уже в спортивном костюме позвала меня в зрительный зал и попросила подождать. На сцене начиналась репетиция. Несколько пар под магнитофонную запись выполняли какие-то движения, сходились и расходились. "Вероятно, какой-то новый танец разучивают", — подумал. Уж слишком много было несогласованных движений. Вера, их руководитель, по-видимому, была не довольна. Она то и дело останавливала запись. Показывала движения всем и отдельным танцорам. В зал не смотрела. Ну и зачем меня позвали? Может подойти через часок? У них, похоже, это надолго.

"А Вера-то смотрится эффектно!" — мысленно облизываюсь. Все в обтяжку. Короткая юбка открывает шикарные ножки, а уж когда она приседает перед магнитофоном! Ух! Вот только рост — под метр восемьдесят. Вероятно, трудно такой яркой, но высокой девушке найти подходящего парня.

На сцене между тем перешли к репетиции следующего танца. Среди танцоров, как и раньше отмечал, выделялись в лучшую сторону две девчонки — Маринка и Юлька из десятого класса, а среди ребят — Игорь из восьмого. У них была явно природная пластика по сравнению с остальными. У Юрки одноклассника — косолапость. У Олега и одной девчонки из восьмого — ноги в коленях постоянно согнуты. Еще один десятиклассник сутулится. Серега Слесарев (одноклассник) — в своих длинных ногах заплетается и не успевает переставлять — движется, как на ходулях.

Этот танец ребята знали лучше и ошибок почти не допускали, но в целом не смотрелись. И синхронность хромала. Вера, наверное, вспомнила про меня и спустилась в зал, высматривая в полумраке. Выглядев среди немногочисленных женщин, попросила подойти. Сели с ней на третий ряд по центру. "А ведь от нее пОтом пахнет!" — отмечаю про себя. Есть у некоторых женщин специфический запашок. Может это не от пота, но мне этот запах никогда не нравился. Даже бывало эрекция пропадала. Может это я такой говн...стый? Но ничего не могу с собой поделать. Даже у друзей интересовался — как они к такому специфичному запашку относятся?

— Вы, Сергей? Вера, — спросила и представилась.

Кивнул.

— Ну как Вам? — кивает на сцену.

— Скучно, не зрелищно, — признался.

— Да, что Вы говорите? — ехидно спрашивает.

Обиделась. Сидит, молчит. Наверное, раздумывает, как обидней ответить наглецу.

— Еще раз проходим! — неожиданно кричит на сцену. — И что же Вам не нравится? — интересуется так же ехидно.

— Я Вам не смогу ответить, как профессионал, — теперь я задумываюсь, — но постараюсь описать что бы мне понравилось, как зрителю.

— Ну-ну, — язвительно подбадривает.

Удивленно смотрю на нее: "Кто кого пригласил и зачем?" Неожиданно она смущается:

— Простите, я Вас слушаю.

— Я считаю, что танец — зрелище, поэтому должен быть ярким, запоминающимся, желательно энергичным. Танцоры должны выглядеть чувственно и органично.

Она удивленно смотрит на меня.

— Вы же знаете наверняка, что половина зала, как минимум ждет, когда у исполнительницы подлетит подол платья выше нормы, — пытаюсь выразить свою мысль. Да-да, — киваю, — и костюмы должны быть запоминающимися. Ребята должны быть одеты так, что зрители-девчонки хотели бы познакомиться с ребятами-танцорами, а соответственно зрители-ребята — с вашими девчонками. Причем еще до танца. А танец не должен оставить зрителей в зале равнодушными. Зажечь, запомниться, — замолкаю, задумавшись и продолжаю:

— Далее. Музыка должна быть подстать танцу. Если зритель услышит эту музыку где-нибудь потом, он должен сразу вспомнить ваш танец. Энергетическая связь должна быть от вашего зрелища со зрителями. Ребята должны танцевать с воодушевлением, радостно и получать от этого удовольствие, а не отбывать номер считая шаги и вспоминая движения, полагая, что одним своим выходом на сцену осчастливили зал.

— Освещение, — поднимаю голову и оглядываю осветительные приборы, — тоже немалую роль играют в представлении. Да Вы, наверное, и так все это знаете, — машу рукой.

— Знаю, — соглашается, — но Вы сами видите — с кем приходиться работать! Особенно с мальчиками трудно, не идут они на бальные танцы. К тому же есть определенные требования к костюмам и установленные нормы при исполнении танцев. А Вы откуда все это знаете? И танец "Домино" придумали?

— Мы, наверное, вышли за эти нормы с костюмами и определенными приличиями в танце "Домино", — признаюсь.

— Но ведь пропустили девчонок на городской концерт? — возражаю и удивляюсь: "В спорте и балете девчонки тоже одеты вызывающе, можно сказать — неприлично".

— Порой бывает трудно понять наш отдел культуры. Может, еще спохватятся и запретят, — вслух размышляет она.

— Я не знаю, как сделать танец привлекательным и запоминающимся. Думаю, что так НАДО делать, — пожимаю плечами. — Разве нельзя отойти от бального танца?

— Нет, ансамбль пусть танцует бальные танцы, — поправляюсь, замечая ее удивленный взгляд. — Но самых способных ребят научить, например, латиноамериканским танцам. Какие там танцы? Самба, румба? Чтобы платье до головы взлетало. Или взять ирландские танцы — джигу, риверданс и их разновидности! Ведь приятно смотреть, когда девочки в коротких расклешенных юбочках перебирают стройными ножками и танец не сложный. Или, если вон ту симпатичную пару — указываю на Маринку и Игоря, — выпустить на сцену в обтягивающих трико под электронную музыку с энергичным танцем? Представьте, стройные фигуры в голубом трико с белыми светоотражающими полосами по контуру тела на черном фоне танцуют под космическую музыку. Прожектор только меняет цвет с синего на белый. Попробуйте поэкспериментировать с материей и цветным освещением. А музыку, подходящую играет группа Зодиак из Прибалтики, — подсказываю и любуюсь Маринкой и Юлькой.

— Попробуйте выступить у нас в клубе, потом на смотре художественной самодеятельности города, а там майские праздники. Может тоже проскочит через ретроградов из Отдела культуры, как у нас. Зато сами получите удовольствие, зрителей поразите и запомнитесь, — провоцирую.

Про освещенность вспомнил, как в каком-то кафе в будущем наблюдал за танцующими фигурами посетителей. Танцевальный пятачок заливал яркий белый свет и все, кто был одет в белое и белые элементы декоративного украшения помещения будто светились, а все остальные цвета просто терялись. Порой казалось, что у танцующей девушки, у которой из белого были только пуговицы и белье, танцуют только светящиеся пуговицы и просвечивающие трусики. Может свет должен быть каким-то специальным или материал? Надо пробовать.

Вера во все глаза смотрит на меня. А что такого сказал нового и необычного? Она же должна все это знать и изучать. Где она там училась? Вижу, задумалась. Ребята уже давно прошли этот танец и столпились на сцене, поглядывая на нас.

— Да, парень, не ожидала. Столько идей и все практически выполнимы. Только пропустит ли худсовет твои наряды? А эта джига? Неприличный танец, скажут, — наконец откликается, сомневаясь.

— Не пропустят на городскую сцену, здесь удовольствие сами получите, зрителей поразите и порадуете. А джигу можно объявить танцем свободолюбивого ирландского народа, эксплуатируемого несколько веков английским колонизаторами, — предлагаю выход.

По дороге домой вспоминал такие близкие сексуальные ножки, круглые коленочки, обтянутые черными колготками или чулками, бугорки грудей размера третьего. На все это во время беседы у меня постоянно натыкался взгляд. Но вот запах? Интересно, чем сейчас Танька занимается? "Похотливый, старомолодой козел", — мысленно обозвал себя. Полюцией бы сегодня трусы ночью не обделать! А Вера даже сидя держала спину прямо и высоко голову. Танцевальная осанка — в крови. Снова мысли к ней возвращаются.

Воспоминания и размышления.

Вечером, лежа в постели размышлял — почему эта Вера не послала сопливого критика и советчика куда подальше, а внимательно слушала? Почему она, дипломированный специалист, не может или не хочет добавить или включить что-то новое, зажигательное в репертуар ансамбля? Может ее тормозят идеологические рамки? Нет подходящих исполнителей, как она сетовала, способных воплотить ее замысел? Конечно, не все ребята у нее одаренные. Вспоминая выступления "Вдохновения" не мог не отметить, что ребята стараются, только у единиц из них все получается органично, без проблем, с улыбкой. Большинство же зажаты, сосредоточены на правильном исполнении движений и соблюдении синхронности.

Все элементы танца отрабатываются до автоматизма долгими тренировками, а у них в ансамбле постоянная текучка. Некоторые ребята занимаются всего несколько месяцев. Другие — не более двух лет и скоро покинут школу и танцевальный коллектив. Это Маринка фанатично готова заниматься танцами — а остальные? Автоматизма за две репетиции в неделю по два часа не добиться, если не заниматься еще и самостоятельно. Тогда действительно лучше выделить из общего коллектива наиболее способных ребят и дополнительно осваивать с ними сольные танцы. Их можно тренировать дома, а на репетиции отрабатывать в группе, как ту же джигу. Значит, правильно я советовал. Но почему Вера этого не делает? Отсутствует творческая фантазия и креативность? Устала? Может не видела дальнейших перспектив в своей работе и опустила руки? Так же как некоторые учителя в школе — только отрабатывает свои часы? Но позвала и слушала меня. Значит, желает большего.

Возможно, из-за своей памяти я менее зашорен. Все-таки в будущем больше внутренней свободы. Возможно даже излишне много. Ладно, недалекое будущее покажет, пойдут ли мои советы на пользу ребятам.

Затем задумался о профессионализме в профессии. В будущем мне пришлось сменить много коллективов — учебных, военных, милицейских и рабочих. Анализируя способности и возможности членов коллектива, давно сделал вывод, что существует определенная формула полезности. Получалось, что в любом коллективе десять-пятнадцать процентов участников являются лучшими. Они тянут всех и на них любому руководителю можно положиться. Столько же в коллективе худших (балласт). Остальная масса — середнячки, склонные в ту или иную сторону. Что удивительно, добиться успеха в жизни может член учебного коллектива из любой группы.

Например, я в школе, в военном училище и в университете был, если не лучшим, то близок к ним. В армии смог бы достичь высот? Конечно. Только, что считать за высоту? До подполковника, вероятнее всего вырос бы, но сократился из армии с должности командира разведывательной роты с медалью "За БЗ" и другими наградами, ранением ноги и контузией. В девяносто первом году армия начала разваливаться и сокращаться. Рота стала выполнять несвойственные ей функции военной полиции. В строевом мотострелковом гвардейском полку осталось столько же солдат, сколько и офицеров. И с каждым месяцем становилось все хуже.

В это время бабушка получила квартиру в девятиэтажке. Тогда никаких жилищных сертификатов не было, приватизацией жилья еще не пахло. Вот на семейном совете и решили не испытывать судьбу. Я уволился из армии по сокращению штатов. Бабушка — требовала ухода, а папа к тому времени уже умер.

"Опять надо маме напомнить про обследование отца!" — вспомнил.

Вот я с семьей и поселился в бабушкиной квартире. Устроился на службу в городскую милицию — зачем выслуге лет пропадать? По программе переучивания офицеров поступил в областной университет на юридический факультет на заочное отделение. Ушел на пенсию с должности заместителя начальника районной милиции в звании подполковника милиции. Считаю — это был мой потолок и мне стыдится нечего.

Мог бы добиться большего? А сейчас добьюсь? Только что считать опять потолком?

На встрече выпускников своей роты училища наслушался разных историй об офицерской судьбе. Многие из тех, кто служил в отдаленных гарнизонах, как у меня, где до ближайшего города — сто восемьдесят километров не могли уволиться годами, так как не было жилья нигде, кроме как в своем гарнизоне. Дети выросли и им нужно было учиться дальше, а жене работать. Вот и жили годами раздельно. Муж — за штатом в воинской части. Жена с детьми — у родственников. Конечно тех, кто служил в кремлевском военном округе или в приличном городе и имели там квартиры это не касалось. Однажды за рюмкой чая, находясь в командировке в Новороссийске разговорился с местными офицерами. Они признались, что самое страшное для них — перевод по службе. Они готовы были в случае возникновения такого вопроса немедленно увольняться из армии даже по отрицательной статье, но зато оставалась квартира в южном городе, и семья была пристроена.

У каждого своя судьба, но надо быть творцом своей судьбы. Если бы я не уволился вовремя, то увидел бы воочию развал и сокращение армии. Упадок и разрушение гарнизона. По интернету видел фото и общался с бывшими сослуживцами. Ужасался. Моей части и многих других воинских частей уже не было, а на месте капитальных строений — пустыри и бурьян. В ранее большом гарнизоне с множеством пятиэтажек заселенными остаются, наверное, пятая часть. Остальные дома стоят брошенными коробками с пустыми оконными и дверными проемами. Опустевшие квартиры со старыми обоями, где когда-то бурлила жизнь. Жалко и жутко. Даже не хочу себя представлять на месте некоторых своих сослуживцев, которые еще живут в тех гарнизонах среди опустевших домов без перспектив и надежды на лучшее будущее.

Как я неоднократно сожалел, что нет со мной рядом моих бывших сослуживцев-офицеров с их ответственностью, самоотверженностью, исполнительностью и инициативой, готовых работать, не считаясь с личным временем. Никакой гражданский коллектив, даже милицейский не может сравниться с офицерским коллективом. Наверное, только в кино про сыщиков.

Шаффл.

В школе ко мне прямо в классе на перемене подскочила Маринка Белова и радостно сообщила:

— Вера вчера после репетиции нам показала какой-то новый танец — "данс", совершенно не бальный и похожий на чечетку. Всем понравилось. А мне с Игорем Смирновым потом рассказала про совершенно другой парный танец в трико под какую-то космическую музыку и предложила попробовать. Игорь, гад такой, отказался танцевать в трико, хотя Вера предлагала ему танцевать в трикотажных брюках. Но Игорь все равно не согласился. Сказал, что не будет на сцене яйцами трясти, — хихикнула. — Это ты ей такое предложил? Ты откуда про эти танцы знаешь? А сам не хочешь к нам в ансамбль прийти? — посыпались от нее вопросы.

— Откуда я знаю, что она вам показывала? — пожимаю плечами. — А что с твоим парным танцем, если Игорь отказался? — интересуюсь.

— А! Вера обещала что-то придумать, — отмахивается. — Девчонки, когда обсуждали новый танец снова вспоминали тебя на танцах в клубе. Что ты там танцевал? Говорили про что-то необычное. Почему ты вчера не показал его Вере? Мне покажешь? — вопросительно заглядывает в лицо.

— Это уличный танец, для сцены не подойдет, — отговариваюсь. — К тому же у меня самого плохо получается. Не хочу позориться. А тебе зачем? На танцы ты все равно не ходишь.

— Да, мало ли, — она мечтательно задумывается. — Покажешь?

— У меня не танец, а пародия на танцы получаются. Не хочу позориться, даже перед тобой, — отказываюсь.

Одно дело в темном зале в своем кругу выделываться, другое — перед придирчивым зрителем на свету...

— Ну, пожалуйста! — умоляет.

Вот фанатка, привязалась на мою многострадальную голову. Придется вспоминать свои будущие потуги, когда я, уже в зрелом возрасте решился бороться с лишним весом.

В армии я без проблем мог поддерживать свою спортивную форму из-за постоянных физических нагрузок. Даже бегал с подчиненными на зарядках, когда был ответственным по подразделению.

А в милиции...! Почему от кабинетной работы начинает расти живот? Не ходить же мне на фитнес позориться, занимая немаленькую должность? Также из-за занятости не получалось посещать по времени спортивные секции.

Хорошо, что начальник нашей районной милиции оказался фанатом спорта. При очередной реорганизации (оптимизации, сокращения) милиции при его активной поддержке удалось занять под небольшой спортзал два бывших помещения медвытрезвителя. В одном я создал борцовский зал, а в другом — разместил спортивные снаряды и тренажеры. Даже в рабочее время или после службы можно было на полчаса спуститься и потягать железо. Но танцевать же там не будешь? А хорошенько пропотеть, чтобы сбросить вес там не получалось.

Вспомнил про Шаффл, скачал из интернета уроки. Для Шаффла много места не требуется, вот и танцевал дома с пультом, запуская уроки на телевизоре. Естественно, занимался в одиночестве и нигде не демонстрировал. Главное, потелось хорошо. Только, увы, хватило меня всего на несколько занятий. Как всегда, что-то стало мешать. То времени нет, то устал, то раненая когда-то нога заболит и так далее.

Хорошее начинание закончилось так, как многие подобные задумки в жизни. Перед собой всегда легко оправдаться. Тогда явной цели у меня не было, кроме борьбы с избыточным весом. Сейчас, в молодом теле, есть возможность лишний раз выделиться. Базовые движения, которых, кстати, не очень много надо вспомнить и потренировать.

— Ну, пожалуйста! Чего тебе стоит? — продолжает настаивать Маринка.

— Ладно, как-нибудь попозже, — отговариваюсь, так как обе Таньки уже стали проявлять нездоровый интерес к нашему разговору.

Заметил два взгляда — заинтересованный и ревнивый. Да и другие одноклассники не остались равнодушными к нашему разговору и незаметно стали сокращать дистанцию.

Фу, наконец-то отошла довольная, но тут же к ней с каким-то вопросом подкатила Филина, а затем и Белянина приблизилась к ним.

Где мне восстанавливать навыки? Дома — места все же маловато. У бабушки больше. Вот засада! Вспомнил, что у меня даже магнитофона нет. Придется покупать. Вот и деньги пригодились — у матери бы не выпросил. Раньше она не соглашалась и не покупала мне ни желанный мопед, ни магнитофон.

Какой нужен мне — стационарный или переносной? Я ведь собирался записывать песни. Значит, надо покупать хороший записывающий и легкий в переноске магнитофон или магнитолу. Тогда нужно искать импортный, а это только в Москве. Там, где мы берем шмотье, продают магнитофоны? Или шарить по комиссионкам придется? Ладно, решено — в ближайшую поездку в Москве буду покупать магнитофон. Интересно, сколько этот гаджет стоит?

Новый знакомый.

В один из дней к концу уроков меня в коридоре ожидал парнишка от старшего Стрижа с разукрашенным мотошлемом в руках. Вроде видел его в компании Стрижа тогда. Познакомились. Зовут Юрой. Пониже меня ростом, худощавый, жилистый с крупными кистями рук. Сбоку в углу рта — шрам, как будто был когда-то был порван рот. Еще дикция у него страдала — шепелявит. Наверное, стеснялся своих дефектов речи, поэтому старался говорить поменьше. Он сообщил, что привез первую партию икон. У меня сегодня была тренировка. Мы с ним договорились встретиться через полчаса около колонки в моем дворе. Фил сегодня на тренировку не собирался, пришлось искать АлексУ и передавать ключ от спортзала.

Когда подошел к дому, Юрка уже стоял во дворе. К багажнику мотоцикла "Иж" был приторочен солидный сверток. Еще рюкзак лежал на сиденье. Через десять минут мы сидели у меня в гараже и я, рассматривая иконы, проводил мастер-класс или экспресс-урок, по оценке икон. Несколько икон не принял — новодел. Отметил, что Стриж с ребятами постарались, но они больше обращали внимание на яркость, мишуру и внешне богатые оклады. Показал Юрке невзрачные иконы, которые могут стоить немало. Предупредил о недопустимости краж и тем более грабежей. Рекомендовал обратить внимание на заброшенные деревни и церкви, которых полно в их стороне. Сообщил приблизительную дату сдачи товара и получение денег. Судя по объему уже собранного товара пора нам с Филом отправляться в Москву.

Парнишка мне понравился. Немного расспросил его. Хваткий, разумный. Такой и в начальниках может оказаться если образование позволит, и на зоне не пропадет. Сейчас учится в ГПТУ на тракториста, хотя ему с четырнадцати лет ничего не мешало подменять отца на работе в колхозе. Хочет работать шофером-дальнобойщиком. И этот дальнобойщик! В голове промелькнула мысль: "Песня Тани Овсиенко про дальнобойщика!"

Распрощавшись с Юркой, помчался домой к гитаре. Азарт и вдохновение позволило восстановить песню за рекордные три часа, записать слова и расставить табулы. Решил сделать подарок Наташке (своей напарнице по дуэту). Пусть отца порадует. Хорошая песня. Нам, похоже, с ней выступать придется на всех школьных концертах до моего выпуска. Евгения Сергеевна уже намекала на приближающийся смотр-конкурс художественной самодеятельности школ города. Что-то она молчит про "Маленькую страну"?

На следующий день выловил Наташку и первым делом поинтересовался состоянием здоровья ее отца. Оказалось, что ему лучше. Ее мама уже выехала за ним. В профкоме автохозяйства договорились с больницей, и им выдели медицинскую машину с медсестрой или с фельдшером. Сама Наташка уже выглядела не такой подавленной. Сообщил ей о хорошей песне "Дальнобойщик", которую хочу подарить ей. Она опешила. Оказывается, ей еще никто песен не дарил! (Ха-ха, три раза). Предложил ей пройти к Евгении Сергеевне, где я напою, а они запишут ноты и текст. Презентация песни состоялась только после уроков. Песня, конечно, понравилась всем. Почему я не удивлен? К Павлу опоздал.

Москва. Магнитола.

Снова мы с Филом в Москве. Я привез с собой тысячу рублей на магнитофон. Надеюсь уложиться. Когда озвучивал Соломонычу свою просьбу о помощи в приобретении магнитофона пришлось признаться, что сочиняю песни и хочу их записать для потомства или демонстрации любителям и профессионалам. У Соломоныча пропало обычное красноречие от моего сообщения, только думаю не от удивления, а от нагрузки на внутренний калькулятор. Что и сколько он сможет поиметь с малолетнего гения? Приняв какое-то решение, он вкрадчиво предложил спеть мне что-нибудь из "своего". Пришлось устроить небольшой концерт в его кабинете. Спел куплет с припевом "Таню", намереваясь пропеть еще несколько песен, но после первой он меня остановил, куда-то позвонил и попросил кого-то зайти к нему. Скорее всего, звонил в свой же магазин потому что вошла высокая полноватая женщина без верхней одежды. Соломоныч, извиняясь предложил, чтобы Ада Антоновна тоже послушала меня.

Когда закончил, аплодисментов почему-то не было. Соломоныч кивал головой в такт песням, а по окончании посмотрел на женщину. Она тоже перевела взгляд на него и вздохнула, потом снова повернулась ко мне и спросила низким голосом:

— Еще есть песни?

Кивнул и вызывающе посмотрел на нее. Я не понимал причин этого концерта и их переглядываний. Ада, не проявляя эмоций снова поинтересовалась:

— Почему взрослую песню о дальнобойщике ты поешь от имени женщины?

— У меня есть знакомая девочка, которая очень помогла мне с исполнением песен со сцены. Недавно ее отец шофер-дальнобойщик, сильно пострадал в автоаварии. Она была очень расстроена. Захотелось отблагодарить ее. Написал и подарил ей эту песню, — с явной неохотой объясняю.

— Эту девочку зовут Таня? — проявил логику Соломоныч.

— Нет, ее зовут Наташа, — отвечаю и вижу редкий случай — смущенного Соломоныча.

Ада Антоновна впервые проявила эмоцию — удивленно взглянула на него.

— Сережа первую песню спел про Таню, — оправдываясь сообщил он ей.

Фил сидел с непроницаемым лицом, и только вертел головой глядя на нас.

Ада Антоновна опять повернулась ко мне:

— Значит, Сережа, ты уже выступаешь со сцены? Со своими песнями? Сколько песен у тебя уже есть?

— Это были выступления среди школьников, поэтому нельзя считать полноценными это концертными выступлениями. К тому же пел в дуэте с Наташей. Из двух песен, которые мы пели только одна моя, а всего песен около десятка, — отвечаю. — Но к чему эти вопросы? Я ведь только попросил помочь купить магнитолу, — не выдержал.

— Магнитола никуда не денется от тебя, — заверил Соломоныч. — Разве я вас, таких замечательных и вдобавок талантливых ребят когда-то подводил? — с обидой продолжил.

— Ты специалистам песни не показывал? — продолжила расспросы Ада.

— Раздумываю, — ответил не охотно, так как не хочу, чтобы Фил слышал о моем дополнительном бизнесе с песнями.

Ада Антоновна подумала, что-то решила и сообщила:

— Я думаю, что мы еще увидимся. Надеюсь, вы еще приедете? Тогда и поговорим конкретнее. До свидания мальчики, — попрощалась с нами, дождалась наших кивков и, взглянув на Соломоныча вышла.

После ее ухода Соломоныч оживился и вновь превратился в прежнего многословного антиквара. "Странные, какие-то отношения между ними?" — отметил мысленно. Как будто она имеет власть над Соломонычем, а я считал, что антиквар здесь царь и бог.

Больше к вопросу моего творчества не возвращались. Когда закончили с иконами, Соломоныч привычно предложил нам прогуляться. (Покинуть кабинет и не присутствовать при телефонном разговоре). В результате мы заимели еще один номер телефона, по которому можно договориться о приобретении импортной аппаратуры.

"Интересно, куда Соломоныч не вхож? Что ему не подвластно?" — промелькнула мысль. Такие люди не должны оставаться без контроля органов. Кому он стучит? МВД? КГБ? Может в обе организации сразу? Ведь, наверняка у него есть выходы за рубеж и дела с валютой, а такое КГБ не может пропустить. Мы с Филом этой конторе глубокого бурения, вероятно, не интересны. А вот МВД?

Если он туда стучит, то мы уже можем фигурировать в каком-нибудь ДОРе или ДОУ, как мелкие поставщики антиквариата. "Может, пора сворачивать нашу деятельность?" — задумался. Нет, пока рано. Если заметим возле себя шевеление органов, тогда и свернемся. Не такой у нас многочисленный поселок, чтобы нельзя заметить появление посторонних. Надо будет поговорить и предупредить Фила, Стаса, Фрола и Стрижа, — принимаю решение.

Позвонили по-старому и новому телефонным номерам. Оказалось, что за шмотками можно ехать по прежнему адресу, а насчет магнитолы мне предложили встретиться там, где мне будет удобнее. Нам было удобнее у Савеловского вокзала через час. По телефону выслушали мои пожелания по цене и параметрам магнитофона и пообещали привезти новую японскую магнитолу Шарп за тысячу сто рублей и пару чистых импортных кассет. Рекомендовали встречать мужчину лет сорока с белым фирменным пакетом у входа в вокзал. Фил ужаснулся цене, но мне нужен надежный переносной магнитофон на первое время. Потом, может, куплю аппарат серьезнее, продав этот.

На вокзале подошел к служащей вокзала и договорился о спокойном месте для предстоящей проверки магнитолы, сунув ей "трояк". Магнитолу я купил. Серебристого цвета с шикарным звуком, с двумя разнесенными колонками и выносным микрофоном. Даже Фил ничего не смог сказать против.

Дома продемонстрировал магнитолу родителям, умолчав о реальной цене. Не хотелось маму шокировать и расстраивать.

Глава 10.

Выбор.

Сижу в бюро ВЛКСМ школы и пялюсь на плакат с фотографиями членов политбюро ЦК КПСС на стене. Мне надо готовиться к предстоящему плановому квартальному комсомольскому собранию школы, а я размышляю, кто из этих небожителей будет категорически против развала страны и может решиться на борьбу за изменение курса страны?

Вижу холеные, моложавые, отретушированные лица партийной верхушки — Л.И. Брежнева, Ю. В. Андропова, В. В. Гришина, А. А. Громыко, А. П. Кириленко, А. Н. Косыгина, Ф. Д. Кулакова, Д. А. Кунаева, К. Т. Мазурова, А. Я. Пельше, Г. В. Романова, М. А. Суслова, Д. Ф. Устинова, В. В. Щербицкого, но не вижу никого подходящего для моих замыслов.

Брежнев уже слишком стар и болен. Как писали в будущем — сидит на каких-то вредных лекарствах, которые не способствуют нормальной работе мозга. Возможно, уже не способен самостоятельно принимать решения. Если верить интернету, он всегда прислушивался к мнению Суслова, а тот был категорически против любых изменений идеологических догм. К тому же тоже болен и в 1982 году умрет. Если Суслов такой догматик, принципиальный аскет, соблюдающий все нормы партийной жизни, почему допустил разложение партийных функционеров? Почему партийный билет стал ключом для карьерного роста, допуском к улучшенному снабжению и многим другим благам. Почему к преступнику — члену партии, занимающим высокий пост требовалось особое, более веское доказательство вины? Чем тогда занимался Пельше со своим комитетом партийного контроля? Может они не хотели ворошить это устоявшееся партийное болото, довольствуясь личной преданностью "дорогому Леониду Ильичу" и пустыми славословиями в честь партии и заверениями в приверженности принципам марксизма-ленинизма.

Если попытаюсь выйти на самый верх не уверен, что мои сведения дойдут до Брежнева. Вероятнее всего не захотят волновать дорогого Леонида Ильича и отвлекать от более важных дел "в управлении партией и государством". Суслов с Пельше опять же не захотят выносить сор из избы и подвергать сомнению правильность выбранного курса. Эти трое точно отпадают.

Чувствую, что не вижу достойной кандидатуры. До 1985 года "кремлевские старцы", не смотря на несколько новых членов в своих рядах, не захотят менять гибельный путь страны. Пока не пройдут "гонки на катафалках" — похороны большинства членов нынешнего Политбюро, ничего меняться в стране не будет.

Андропов. Одна из самых влиятельных и противоречивых фигур в Политбюро. Самый знающий обстановку в стране и за рубежом. Однако, зная многое, ничего не предпринимал. Один из инициаторов ввода войск в Афганистан. Затеял борьбу с МВД. Протежировал Горбачева М.С. в Политбюро.

Инициировал громкие дела по коррупции в торговле в Москве и в Узбекистане. Антикоррупционная деятельность по Московскому торгу больше была похожа на борьбу со своим потенциальным соперником по Политбюро Гришиным. Может расчищал себе путь к трону? Были подозрения, что именно с подачи Андропова, была запущена сплетня про другого своего соперника по Политбюро — Романова, который якобы использовал на свадьбе его дочери музейный обеденный царский сервиз. Вызывало подозрение внезапное самоубийство его заместителя Цвигуна, "смотрящего" от Брежнева за КГБ.

Андропов, став Генеральным секретарем начал борьбу за укрепление дисциплины на производстве — облавы в кинотеатрах и магазинах в рабочее время.

Призывал к трезвому образу жизни, выпустив более дешевую дрянную водку "Андроповку". Хотел запустить программу экономических преобразований в стране — перестройку. По словам Н. Рыжкова, будущего Председателя Совета Министров, ему и Горбачеву М.С. была поручена подготовка экономической программы новой экономической политики.

Решил укрепить МВД сотрудниками КГБ, но потерял профессионалов МВД, дезорганизовал работу ведомства и ничего не добился.

В будущем упоминали про многочисленные увольнения первых областных секретарей, чистках в аппарате ЦК и Правительства. Привел во власть много новых лиц из регионов.

По состоянию здоровья за отведенный судьбой срок не успел создать свою команду единомышленников. Говорят, что большую часть срока на высоком посту провел на больничной койке.

Тогда кто остается? Гришин, Громыко, Кириленко, Косыгин, Кунаев, Мазуров, Романов, Устинов и Щербицкий.

Наиболее подходящие для моих целей — Гришин, Романов и Мазуров. Громыко с Устиновым будут среди тех членов Политбюро, кто будет за ввод войск в Афганистан. Громыко к тому же станет протежировать Горбачева на пост Генерального секретаря. От экономики и внутренней политики он далек. Устинов же ненадолго переживет Брежнева, хотя вроде ходили слухи о его подозрительной смерти. Кулаков и Мазуров тоже вроде вскоре скончаются по подозрительным причинам. Или не Мазуров, а другой белорусский руководитель — Машеров. Надо вспоминать — слишком многого не помню.

Про Кириленко вообще ничего не знаю, только видел хвалебную агитку на автобусной остановке по безальтернативному очередному выбору его в Верховный Совет СССР.

Косыгин, насколько помню, вообще не лез в политику — внешнюю и внутреннюю, а занимался только народным хозяйством. Вроде — человек порядочный, но не борец!

Кунаев, как нацмен, отпадает однозначно, а у Щербицкого были какие-то семейные проблемы, из-за чего он не хотел переводиться в Москву.

Гришин считался хорошим хозяйственником. Хотя трудно не стать таким, когда все ресурсы страны в твоем распоряжении. От Андропова он с трудом, но отбился, а при Горбачеве потерял все. Слышал, что больших богатств не наворовал и на пенсии жил жизнью простого пенсионера.

Романов, так же, как и Гришин считался хорошим хозяйственником, только в Ленинграде. Его прочили сменщиком Брежнева, пока не провернул Андропов свою операцию по дискредитации соперника. На выборах Горбачева Генеральным секретарем на Политбюро Романов отсутствовал, так как, якобы, находился в отпуске. Практически сразу после избрания Горбачева Генеральным секретарем, был лишен всех своих постов. Прожил долгую жизнь и умер в следующем веке. Из негативного про него читал и слышал, что он был нетерпим к чужому мнению. Проявлял "барство" к подчиненным.

Когда я учился в военном училище, в Старом Петергофе довелось участвовать в каких-то торжественных мероприятиях, посвященных героическим защитникам Ленинграда в Великую Отечественную войну на Ораниенбаумском пятачке. Тогда там довольно близко увидел Романова в неприглядной ситуации. В толпе важных товарищей его двое вели под руки в присутствии многочисленных зрителей. Мы с сокурсниками посмеялись над перебравшим спиртного хозяином Ленинграда. Я, правда, усомнился, чтобы такой человек на ответственном мероприятии не смог удержать себя от лишней рюмки. Решил, что все дело в возрасте, так как почти ежедневно по телевизору видел еле шевелящего языком Брежнева, читающего по бумажке несколько слов, и допускал что в Политбюро многие такие же. Все тогда читали по бумажке, а некоторые еле перемещались.

Все же решил пока остановиться на Гришине и Романове. Ближе к лету подумаю еще.

Меркантильные подельники.

Вечером встретился с деревенскими — Юркой и Стрижом-старшим. "Не доверяет Стриж своему посреднику?" — подозреваю. Передал их долю — более пятисот рублей. Сумма ребят сильно удивила, хотя они пытались это скрыть. Стриж стал снова ненавязчиво расспрашивать меня:

— Сколько времени ты занимаешься этим делом?

— Как нашел покупателя?

— Какой твой интерес?

— Какая настоящая цена икон, по твоему мнению?

Повторил все, что говорил раньше. У меня возникли тревожные предчувствия, поэтому сообщил, что вероятно, с торговлей иконами придется вскоре завязывать. Максимум, на что еще соглашусь, сделать последнюю поездку в конце мая или в начале лета. Предположил, что у деревенских ребят снесет крышу от легких и шальных денег, и они потащат все что найдут, а там и до милиции слух или жалобы дойдут. Зря привлек Стрижа старшего. Пожадничал. Еще мне показалось, что Юрка не согласен с планами Стрижа.

Крышу снесло не только у деревенских ребят. Буквально на следующий день ко мне в школе сердитый Стас подвел смущенного Хмыря. Оказалось, что тот стащил одну икону у своей бабушки. Икона никогда не доставалась его бабушкой из шкафа. Во всяком случае, Хмырь этого никогда не видел. Однако бабушка обнаружила пропажу и пришла жаловаться родителям на беспутного внука. Андрей жил в многодетной семье, состоящей из родителей и трех старших сестер. Поздний ребенок — долгожданный мальчик.

Вероятно, с детства пользовался повышенным вниманием и обожанием близких и не знал ни в чем отказа. Он всегда среди нас выделялся более модной и аккуратной одеждой. Джинсы, до нашего занятия иконным бизнесом, были только у него. Из будущего знал, что в девяностые годы Хмыря убьют в Белоруссии. Он там будет заниматься популярным в то время автомобильным бизнесом.

Узнав про кражу, его отец рассвирепел и категорично потребовал вернуть икону бабушке, иначе грозился прийти в школу и разобраться с представителями "краеведческого музея". Только этого нам не хватало.

Зло поглядел на озадаченного Стаса и на виновато повесившего голову Хмыря. Икона давно уже "ушла". Предложил Хмырю подойти вечером ко мне, и я ему дам несколько приличных икон. Пусть предложит бабушке на замену, хотя сомневался, что это ее устроит. Наверняка у старого человека с той иконой связаны какие-нибудь воспоминания из ее прошлого и ее не заинтересует историческая ценность или намоленность другого религиозного атрибута.

Решительно объявил ребятам о прекращении иконного бизнеса. Стас многообещающе поглядел на Хмыря, подставившего всех. Андрей клятвенно пообещал, что никто про нас от него не узнает. Хотелось бы верить.

Отправили со Стасом его от себя и стали совещаться. Отец Хмыря вряд ли будет обращаться в милицию на своего сына-балбеса, но в школе появиться может. Сможет ли директор школы связать наши с Филом отлучки с украденной иконой? Решили прекратить сбор антиквариата на месяц. Если все пройдет тихо в конце мая сделаем последний рейс в Москву, а там дальше лето и другие мероприятия. Хмыря решили к нашим делам больше не привлекать, а всем нашим ребятам пока не говорить о причине прекращения иконных дел. Вдруг они Хмыря "зачмырят", а это может вызвать другие проблемы.

Пока был в школе, объявил Филу и Фролу о прекращении бизнеса с иконами на неопределенное время. Ребята заметно огорчились, но потом Филу довел истинную причину. В случае допроса буду от всего отпираться. Если Фил не признается, а он не дурак и о его участии в торговле из ребят никто не знает, то доказать нашу вину невозможно. Из будущей работы в милиции знал, что большинство преступлений доказываются на основании собственных признаний преступников.

Творчество.

Наконец, Евгения Сергеевна сообщила о проблеме с продажей песни "Маленькая страна". Из ее недомолвок и умолчаний понял, что ее знакомая хочет выступать с этой песней. Песня ей понравилась, однако там все решает не она, а какой-то ее влиятельный знакомый. Тому цена за песню кажется чрезмерной. Единственное, что ей удалось — накуковать "папику" на две песни за полторы тысячи рублей. Евгения Сергеевна поинтересовалась:

— У тебя нет, какой-нибудь еще "женской" песни?

— Кроме "Дальнобойщика" нет, да и ту я подарил Наташке, — признаюсь.

Евгения Сергеевна напомнила мне про приближающийся смотр-конкурс художественной самодеятельности среди школ города. Если я не захочу выступать там со своими новыми песнями, то будем опять с Наташкой петь "Ребята, надо верить в чудеса...".

— У меня есть идея выставить на концерт Наташу еще с двумя твоими песнями — "Дальнобойщик" и "Маленькая страна" под ваш аккомпанемент, если ты не против публичной демонстрации этих песен, — вопросительно смотрит на меня.

Подумав, пожимаю плечами:

— Почему бы нет? Решайте с Наташкой, тем более одна из песен ее.

— Тогда готовься к репетициям на следующей неделе, — заключает она.

На ближайшей репетиции у Павла похвастался новой магнитолой, и попросил его записать мне на одну из моих кассет популярные песни, подходящие для быстрых танцев. Павла заметно заинтересовало мое уточнение про танцы, но он ничего не стал спрашивать и предложил принести магнитолу с кассетой и шнурами к нему, чтобы сразу записать песни с его стационарного магнитофона или проигрывателя. Пленки и пласты он подберет.

Дома, несколько вечеров развлекал бабушку и соседей, записывая все песни, которые "вспомнил" и подготовил для пения под гитару. Через день прослушал — не понравилось. Живое исполнение, похоже, лучше. Вспомнил о тюремном шансоне. Всегда в нашем народе были популярны песни подобной тематики. Стал вспоминать, что мне нравилось из будущего. "Владимирский централ" и "Кольщик" — Круга, "Вези меня извозчик" — Новикова, "Ушаночка" — Жарова сразу пришли на память названия. Мотивы я помнил более или менее, а вот тексты надо вспоминать или придумывать. Все как обычно. "Когда Новиков написал "Извозчика?" — задумался. Точно не помню, поэтому, на всякий случай, не буду претендовать на авторство.

На следующей репетиции у Павла в субботу неожиданно встретил Наташку с гитарой и довольную Евгению Сергеевну. Мне сразу стал понятен ее замысел и заранее был не против.

Сначала протянул Павлу магнитолу со шнурами и двумя кассетами. Все сразу переключились на японский аппарат. Все-таки Шарп — красив. Прослушали мои записи с песнями и искренне похвалили, чем поразили меня. Слушая себя в записи, я внутренне морщился. Затем Павел стал подключать свой магнитофон и магнитолу для перезаписи и перебирать свои магнитофонные ленты и пластинки.

Я "держа лицо", внимательно выслушал предложение Евгении Сергеевны. Она предлагала согласиться со своей областной знакомой певицей, вернее с ее "папиком" и отдать две песни — "Страну" и "Дальнобойщика" за полторы тысячи рублей. С этими же песнями Наташка должна выступить на смотре-конкурсе. Оставалось получить на это мое согласие. Я поинтересовался у Наташки:

— Ты согласна продать свою песню?

— Да! — тихо подтвердила она, — ведь твоя песня навсегда останется со мной, — она приложила ладонь к груди, чуть ниже ключиц, а если за нее хотят заплатить, то пусть платят. Мне ведь никто не сможет запретить ее петь и дальше.

"Странно, где у нее находится память! Я бы в такой ситуации указал на голову", — вдруг промелькнула мысль. Может, действительно память находится в районе сердца?

— Мы решили, что ты получишь, как и просил — семьсот рублей, а Наташа — пятьсот, — поспешила вмешаться Евгения Сергеевна, озадаченная моим продолжительным молчанием. "Знала бы, о чем я думаю?" — улыбаюсь про себя.

— Я согласен, — наконец подал голос. — Только хочу предложить за ваше с Павлом участие, тоже пятьсот рублей. Мне кажется — это было бы справедливей. Вы очень много для нас делаете, — киваю на Наташку.

— Вот еще. И не думай, — категорически возразила Евгения Сергеевна, а Павел активно закивал соглашаясь.

"Ладно, будет и на моей улице праздник. Добро, как и зло не должно оставаться безнаказанным и неоплаченным", — мысленно "злорадствую".

— Сейчас предлагаю послушать Наташу с этими песнями, — сообщает учительница.

Киваю — давай послушаем. Слушаю "Страну" и мысленно сравниваю с каноном Наташи Королевой. У этой Наташки голос повыше и посильнее. "Маленькая страна" у нее звучит лучше, только в определенных местах надо бы петь потише и пониже, в других протяжней и потянуть окончания. Это и озвучил. Профессионалы подумали, переглянулись и ничего не сказали против. Тогда, осмелев, предложил включить в аккомпанемент пианино или синтезатор, объяснив, что тогда музыка будет звучать выразительней.

— А кто играть будет? — лукаво поинтересовалась Евгения Сергеевна.

— Здесь же целых два профессиональных музыканта, — опять пожимаю плечами.

— Ах ты — молодой подхалим! — рассмеялась она.

Все облегченно заулыбались.

— Мы подумаем, — пообещала.

Поработали еще час над песней. Наташка, чувствую, уже начала уставать. Даже воды попросила. Евгения Сергеевна объявила перерыв на чаепитие и умчалась на кухню. За чаем с печеньем (надо бы в следующий раз тортик прихватить!) Евгения Сергеевна поинтересовалась, нет ли у меня чего нового.

— Вроде вырисовывается одна, — признаюсь, имея в виду песню "Так хочется жить" группы Рождество, — если получится — будет "бомба". Вы услышите первыми! — обещаю, видя заинтересованные взгляды.

Про "блатняк" решил пока промолчать.

К этому времени Павел закончил колдовать с аппаратурой, шнурами, катушками и пластинками. Снял наушники и протянул магнитолу со шнурами и кассетами мне.

— Звук — класс! — прокомментировал он.

Стали репетировать "Дальнобойщика". По моему мнению, все было нормально, если закрыть глаза и не видеть сопливую девчонку, поющую о женской тоске. Еще бы вместо гитары использовать синтезатор! Про синтезатор я и вставил свои пять копеек во время обсуждения. Со мной опять согласились. Конечно, мое предложение не шло ни в какое сравнение с предложениями профессиональных музыкантов. Я, зачастую не понимал, о чем они втроем говорят. Что предлагают или отвергают и о чем спорят?

Павел сел за синтезатор и стал колдовать над ним. В результате гитара была отложена в сторону. Наташка пела, а за синтезатором сидела Евгения Сергеевна. Под вечер все усталые и довольные распрощались.

Дома прослушал записи Павла. Замечательная подборка. Отметил популярные в это время и в будущем Ретро ФМ песни и мелодии и отобрал несколько подходящих для Шаффла.

Любовное гнездо.

В школе на второй перемене ко мне подошел Стас и сообщил о проблемах у одного из наших ребят — Вовки Хрулева. Я хорошо знал Вовку, как спокойного, надежного парня и его несчастливой жизни сейчас и незавидной судьбе в будущем. Ему не повезло родиться в семье матери-алкоголички. У Вовки, вроде, была сводная младшая сестра, но она находилась в детдоме. Его мать, Римма Зябликова была лишена родительских прав.

В поселке все знали эту грязную, зачастую пьяную, одетую в неопрятную мужскую одежду и похожую на мужика женщину. В основном с ней общались поселковые деградировавшие личности. Нормального мужика ждал позор и осуждение окружающих если его заподозрят в связи с Риммой. Ею пользовались, как женщиной только такие же алкаши и не брезгливые подростки, типа Черта.

Вовке до недавнего времени помогала его бабушка, но недавно она умерла, и он остался без поддержки и денег. В разговоре с ребятами Хруль поделился своими планами бросить школу и устраиваться на работу, так как жить было не на что. Я согласился со Стасом, что глупо за месяц до окончания восьмилетки бросать школу и надо ему помочь дотянуть до лета. Пусть окончит школу через пару месяцев, а потом идет на завод или в ГПТУ.

— Пусть подойдет ко мне на следующей перемене. У меня есть идея. Ты тоже подойди, — предложил Стасу.

В комнату Бюро идти не хотелось. Там, в официальном помещении не получится доверительного разговора. "Стас, с моей подачи, становится негласным лидером среди наших ребят", — мысленно отметил.

Маринка Белова попыталась было в классе поделиться своими новостями или проблемами, но ее попросил перенести наше общение на четвертую перемену и подойти для этого в бюро ВЛКСМ, так как меня сейчас занимали мысли о Хруле. Я знал, что в будущем, после армии он женится и получит квартиру в той же девятиэтажке, что и моя бабушка, но в конце восьмидесятых, начале девяностых начнет сильно пить. С женой разведется, работу потеряет и опустится до бомжа, а в середине девяностых просто исчезнет. Даже трупа не найдут. В то время по весне находилось много "подснежников", упившихся некачественной водкой или спиртом и замерзших людей зимой. Работая в милиции, знал, что все найденные трупы всегда пытались идентифицировать и установить личность. Что с ним произошло и куда делся — один бог знает!

На перемене с Вовкой отошли к окну. Стас по моей просьбе расположился неподалеку и разворачивал всех, кто направлялся в нашу сторону. Я попытался Хруля расспросить, но видимо Вовке было стыдно жаловаться на жизнь.

— Знаю, что сейчас будешь уговаривать не бросать школу, — сразу предупредил меня. — Не надо..., — отвернул голову в сторону.

— Да, — согласился и кивнул, — считаю, что это не совсем разумно, но у меня к тебе другое предложение, — неожиданно для него перешел к своей просьбе: — Хочу периодически снимать твою квартиру днем на несколько часов для тайных встреч с девчонкой.

Я бывал пару раз у него в гостях. Вовка жил один в квартире неблагоустроенного многоквартирного деревянного дома, который находился поблизости от школы и поселкового гастронома. В подъезде имелось два выхода — во двор к гастроному и на улицу, что, несомненно, было удобно для тайных встреч. Только два минуса было у его квартиры. Первый — печное отопление и отсутствие водопровода, второй — его опустившаяся мать.

Мое предложение заметно удивило Вовку.

— Конечно, я не против. Приходи, когда надо, — с готовностью согласился. — Только у меня там бардак бывает, — застенчиво улыбнулся.

— За пользование жильем и поддержание порядка я буду тебе платить червонец. И не возражай, это не обсуждается, — заявил парню, заметив, что он собрался что-то сказать и достал десять рублей.

— Это для начала, — сунул ему деньги в руку. — Дрова, продукты, хотя бы для чаепития дома есть? — интересуюсь, не давая опомниться.

Хруль смутился. Поняв причину его замешательства, кивнул.

— Завтра получишь еще пятнадцать рублей и купишь продукты для себя и гостей, дрова, желательно колотые пару кубов и постельное белье.

— Спасибо, конечно..., — Вовка растерянно вертел червонец в руке. — Сегодня же наведу порядок, — пробормотал и сунул деньги в карман.

— Ты, как грел жилье? — спросил удивленно.

— Топил ящиками от магазина, — бесхитростно ответил он, смущенно улыбаясь.

Вот так и открываются знакомые с неизвестной для меня стороны, а я еще считаю свою жизнь плохой. Представил — как это можно ложиться спать на голодный желудок в холодной, плохо протопленной комнате, зная, что завтра лучше не будет? Жрать так же будет нечего и не на что и обогреть комнату будет нечем, если не украсть от гастронома пару ящиков, которыми печь не протопить.

— Лучше давай-ка после школы пойдем сразу ко мне, — переменил решение. — Там тебе отсыплю картошки и других овощей. У нас все равно остается много лишнего, так что не переживай, не объешь. Там же отдам тебе пятнадцать рублей на дрова, белье и продукты. Сходи сам или попроси кого-нибудь из ребят сходить с тобой в Гортоп. (Городская организация, снабжающая жителей дровами и торфяными брикетами для отопления неблагоустроенного жилья). Как быть с твоей матерью? — вспомнил о втором минусе.

— Римма у меня не появляется. Нечего ей там делать! — твердо заявил он, сразу построжев лицом.

"Сильно пацана достало. Мать не пускает в квартиру и даже зовет по имени, как постороннего человека", — отметил.

— Тогда договорились! — заключил я и протянул руку. — Только еще просьба — никому, даже ребятам о нашем договоре не говорить и откуда у тебя деньги тоже, — смотрю на него.

— Договорились, — опять смущенно улыбается Вовка.

— Из школы пока не уходишь? — спросил на прощание, улыбаясь.

— Подумаю еще, — улыбается с облегчением.

— Что ты ему сказал? — спросил подошедший Стас.

— Я ему дал надежду, — задумчиво смотрю на лестницу, по которой ушел Вовка. — Присмотри за ним, чтобы он не спутался с пьяницами или подонками, — попросил Стаса.

Он кивнул, задумчиво глядя на меня.

Белова.

Маринка на следующей перемене с осторожностью заглянула в комнату Бюро. Увидев меня одного, занимающегося комсомольской документацией, осмелела и вошла.

— Ну как дела с танцами? Двигаются? — с удовольствием отодвинул бумаги и отложил ручку.

Она уже смело подошла к столу и, отодвинув стул, села.

— Мы уже разучили с Наташкой Седовой космический танец. Костюмы уже на днях будем получать. Танец получается просто невероятный. Вера обещает еще какое-то необыкновенное освещение, чтобы получилось вообще нечто нереальное. Спасибо тебе!

— Мне-то за что? — удивляюсь, так как языком молоть, не мешки ворочать.

— Вера нам призналась, что это все ты ей подсказал, — Маринка открыто и радостно улыбается и на щеках появляются симпатичные ямочки.

— А что с ирландскими танцами? — интересуюсь.

— У девчонок все в порядке, только синхронность отработать, вот у мальчишек хуже. Вера по секрету сообщила, что некоторых ребят от ирландского танца на смотре придется отстранить. Сережку Слесарева, Олега и Юрку, наверное, — поделилась. — Они будут продолжать танцевать бальные танцы, а наши девчонки с этим танцем затмят твоих Доминошниц! — заявляет с гордостью неожиданно.

"Вероятно, танцоры из "Вдохновения" болезненно и ревниво отнеслись к успеху другого танцевального коллектива, который подготовил всего за несколько дней и "выстрелил" с одним единственным танцем и затмил их, занимающихся танцами месяцы и годы", — предположил про себя.

— Рад за вас, — пожимаю плечами.

Она, вероятно, подумала, что обидела меня, поэтому воскликнула:

— Прости меня. Я не подумала. Если бы не ты, этих танцев у нас не было, — она накрывает мою руку своей ладонью и виновато заглядывает в лицо.

Потом неожиданно замечает свою руку на моей, смущается своего порыва и отдергивает ладонь.

— Прости, — почти шепчет смущенно.

Потом вскидывает голову:

— Все равно наш танец с Наташкой лучше и зрелищней, а ирландский танец я тоже разучила. Вера пообещала, что я его буду танцевать, если наши танцы разнесут по времени на концерте, — снова загорается.

Вот, фанатка! С удовольствием любуюсь красивой радостной девчонкой.

— Ты мне обещал показать свой уличный танец! — вспоминает она. — Когда ты выполнишь свое обещание?

Задумываюсь: "Сегодня могу порепетировать и попытаться вспомнить основные движения, а завтра под магнитофонную запись показать". Вижу, что Маринка обеспокоена моей паузой.

— Ты хочешь только посмотреть или научиться? — интересуюсь.

— Конечно, научиться! — удивляется.

— На это потребуется время и место. Могу показать завтра здесь после уроков. Музыкой обеспечу. А ты как? — с интересом гляжу на нее.

— Завтра? — теперь она задумывается, — смогу. Что для этого нужно?

— Обувь, типа кед и, наверное, спортивный костюм. Но зачем тебе? Этот танец не для сцены, — предупреждаю.

— Посмотрим, — пожимает плечами и неожиданно заявляет:

— Я согласна!

Выпалила и смотрит на меня с вызовом.

— С чем согласна? — удивляюсь в замешательстве.

— С этой..., твоей "американкой", — продолжает смотреть вызывающе.

Как будто с обрыва сиганула. Я уже забыл о своем предложении и своих гнусных помыслах. Зачем ей это? Слышу звонок на урок.

— Ладно, завтра после уроков и поговорим, — обещаю ей.

После уроков возле школы вижу дожидающихся меня Вовку Хрулева, Крюка и Стаса. Пошли ко мне. По пути Стас закинул свой портфель домой. Крюк с Вовкой были уже без портфелей. "Наверняка прогуливали!" — предположил недовольно.

В гараже запустил Вовку в кессон с хранящимся там урожаем. Пусть лично убедится, что там полно овощей и моя семья не обеднеет, если он отберет полмешка.

Днем опять развлекал бабушку, вспоминая и отрабатывая движения Шаффла под музыку. Получалось — так себе, несмотря на нынешнюю подвижность, легкость в движениях и отсутствие лишнего веса.

На следующее утро тащу в школу наряду с портфелем сумку с магнитолой. Не хочу светить японский девайс перед окружающими и не желаю вызывать нездоровое любопытство — для чего я принес магнитолу в школу? Одноклассники замучают просьбами послушать записи или радио.

После уроков запустил Маринку в комнату Бюро переодеваться, а сам пошел в спортзал к ребятам на секцию, чтобы предупредить о своем отсутствии.

Переоделся в кеды и достал Шарп. Удивлению и восторгу девчонки не было предела. Она не могла поверить, что магнитола принадлежит мне.

Смущаясь предупредил Маринку сразу, что не являюсь специалистом по Шаффлу и покажу ей то, что умею, а репетировать и учиться будем вместе с ней. Сделав звук потише, запустил подходящую мелодию и показал ей несколько движений. Репетиция началась.

Разбивая движения на элементы показывал ей в медленном темпе, а она старалась повторить. Обид, разочарований, споров и смеха было много. Не заметили, как пролетели два часа.

Остановились, когда в дверь постучали. Выглянув, увидел Алексу. Он протянул ключ от спортзала и сообщил, что секция закончилась и они расходятся. Удивленно поинтересовался, чем я тут занимаюсь, глядя на меня — взмыленного.

— Танцую, — ответил правду, пряча усмешку и отворачиваясь.

АлексА заржал и пошел к выходу. Не поверил, наверное.

С Маринкой решили на сегодня тоже закончить. Когда шли по улице домой, она снова завела разговор про танцы.

— Сережа, откуда ты столько знаешь про танцы? Похоже, что ты даже Веру смог удивить. Придумал "Домино". Вере насоветовал столько, что она крутиться не успевает — концерты поджимают. Все девчонки от новых танцев в восторге и бальные танцы репетировать их теперь приходиться заставлять. Теперь этот Шаффл. Кстати, как это переводится?

— Шаффл переводится, как шарканье, — засмеялись оба.

— "Домино не придумывал", только идею подсказал девчонкам. Когда-то, подобное видел. "Ага, в Интернете!"

— Вере ничего нового не предлагал. Она сама призналась, что все это знала. Она, наверное, просто не решалась выставлять вас с подобными танцами на сцену. Поглядела "Домино" и передумала, — выдал свою версию.

Гляжу на Маринку и прихожу к выводу, что моя версия ее не совсем устраивает. Вероятно, больше по душе — вера в чудо. Пришел оракул, подсказал одним, шепнул другой и вуаля — появились новые танцы, новая музыка и новые костюмы.

— Понятно, — недоверчиво тянет она, таким тоном, что похоже, ей ничего не понятно. — А какое у тебя желание? — неожиданно спрашивает и, замечая мое недоумение, поясняет:

— Ты предлагал мне сыграть в игру "Американку".

— Зачем тебе это? — интересуюсь.

— Понимаешь, ты и так выполняешь все мои желания. Может и я смогу что-нибудь сделать для тебя? — пояснила.

— Ты тогда перечислила несколько своих желаний. Одно уже выполняется. Остальные тоже сбудутся у тебя, — устало сообщаю, — мне больше нечего делать для тебя.

Некоторое время идем молча. Маринка, вероятно, вспоминает перечисленные тогда желания.

— Откуда ты знаешь? — наконец спрашивает и поворачивается ко мне.

— В какой-то мере я помог тебе только с танцем, а остальное от меня не зависит, но не трудно предположить, что летом ты будешь общаться со своим ненаглядным Вовочкой. Учишься ты неплохо, участница танцевального коллектива, лауреат каких-то там конкурсов по танцам, а значит, легко поступишь в свое культпросветучилище. Танцуешь ты хорошо и после училища будешь, как ваша Вера учить танцам детей и взрослых до пенсии.

— Откуда ты знаешь? — с недоверием, почти шепотом повторяет она.

— Это не трудно предсказать. Ты имеешь способности и страстное желание, а это основные условия для достижения цели. Так говорят, — пожимаю плечами.

Маринка задумывается, мечтательно улыбаясь.

— А ты чего хочешь? — возвращается она в реальность.

— Боюсь, что мое желание не сможет выполнить ни один человек на Земле, — с сожалением сообщаю.

Она пытливо вглядывается в мое лицо. Мы уже остановились с обратной стороны клуба. Дальше ей нужно было идти прямо в Новый район города, а мне — направо.

— Так не интересно. Ты так специально говоришь! Ты разве ни о чем не мечтаешь? Не думаешь о своем будущем? — пытается понять мои слова.

— Не мечтаю, но думаю постоянно, — кривлю душой.

Конечно, на меня давит тяжким грузом желание изменить будущее страны, но, чтобы об этом думать постоянно? Нет. Других, более мелких проблем хватает.

— Знаешь, Сережа? Ты какой-то не такой, как все ребята. Я сегодня поняла, что совсем тебя не знаю, но с тобой интересно, — признается Маринка.

Некоторое время идем молча, размышляя о своем.

— Мы еще будем репетировать Шаффл? — снова оживляется.

— Можем, в пятницу, — отвечаю, прикинув свое расписание.

— Нет, в пятницу я не могу. У нас репетиция. А если шаффл показать Вере? Мы можем порепетировать его в клубе, — предлагает.

— Показывай, — соглашаюсь.

— Ты все-таки подумай над своим желанием, которое выполнить будет в моих силах, — предлагает Маринка на прощание и неожиданно целует меня в щеку.

— Тогда ты тоже придумай еще одно желание, — озадачиваю ее.

В школе и жизни все шло по накатанной колее. Бабушка Хмыря, как и ожидалось, предложенные иконы взамен украденной "любимым внучком" принять оказалась и пообещала отмолить грех внука, а его отец в школе не появился.

С Наташкой еще один раз в клубе порепетировали с гитарами вдвоем песню — "Ребята, надо верить в чудеса", а другие песни она репетировала с Евгенией Сергеевной под синтезатор. Звали меня на репетицию, но пришлось отказаться.

Тренировки в спортзале и репетиции у Павла проходили по расписанию.

Комсомол.

На меня навалилось много проблем в связи с предстоящим празднованием на этой неделе Дня рождения В. И. Ленина. Маринка настойчиво приглашала в клуб на репетиции их ансамбля и дальнейшего разучивания Шаффла, но тоже пришлось отказаться.

Провел плановое комсомольское собрание школы. Свой основной доклад написал за вечер. Больше времени потратил на помощь в подготовке докладов членов Бюро для их выступлений в прениях. На комсомольском собрании присутствовал представитель Горкома комсомола. Замечаний не было.

Сходил с классом на субботник. Как и предполагал, убирали четверть территории поселкового сквера. Теперь, проходя через сквер, окуриваюсь дымом тлеющих, собранных в кучи листьев и кем-то подожженных.

В субботу пришлось идти в новом костюме с прицепленным комсомольским значком в клуб ГАРО на городскую конференцию партийно-комсомольского хозяйственного актива города, как комсомольскому активисту. Там было организованно все по-взрослому. Регистрация участников конференции по комсомольскому билету. Получение отпечатанных типографским способом красных бюллетеней для голосования, развернутой повестки дня и много другой документации по теме заседания. Встретил там пацана с Флоры, который тоже участвовал в нашей драке. Мирно поздоровались, кивнув друг другу. Не один я совмещаю комсомольскую деятельность с драками на танцах.

Пришлось скучать четыре часа с перерывом, героически борясь со сном. Слушать гладкие и бездушные доклады партийных и комсомольских деятелей, и скучные — заводских парторгов и директоров. Заметил, что соседи тоже активно участвуют в борьбе со сном. Четыре часа потерянного времени в жизни. Теперь ни за что больше не пойду на подобное мероприятие. Хватит. Испытал. Похоже, подобные чувства испытывал не я один. Зачем приглашать на такое мероприятие школьников? Хотя там, в прениях довольно задорно выступала какая-то девчонка от комсомольской организации какой-то школы. Нет, лучше бы я пошел на репетицию к Павлу, хотя он тоже может быть здесь. Из оркестровой ямы музыканты играли туш при награждении кого-то за какие-то успехи. Может и он там. Под конец все стоя пели Интернационал. Пели с воодушевлением. Наверное, все были рады окончанию скучного мероприятия.

На следующей неделе здесь будем выступать в смотре-конкурсе художественной самодеятельности среди школ города. Надеюсь, что там зевать не придется, как здесь. Конкурс будет идти несколько дней. В день планируются выступления двух школ. Наша — выступает в четверг, а в субботу проведут заключительный концерт из лучших номеров по итогам конкурса. Предполагаю, что по танцам мы всех затмим. "Надо будет все-таки посетить репетиции девчонок с танцем "Домино", "Вдохновение" и послушать Наташку с Евгенией Сергеевной до концерта", — запланировал.

Танцы.

На следующей неделе довольный Руль сообщил, что его квартира для разврата подготовлена. Дрова, постельное белье и продукты закуплены. Выдал ему пять рублей, поблагодарил и предупредил, что возможно сегодня с трех до пяти часов мне она понадобится. Вовка отдал мне ключ от квартиры. Договорились, что по уходу ключ оставлю под ковриком у двери. Я не собирался в ближайшее время использовать его квартиру, но необходим предлог чтобы как-то поддержать парня деньгами и не унижать подачками. "Надо было бы давно с директором школы поговорить насчет него", — вспомнил. Может школа и родительский комитет помогут парню протянуть до выпуска. Не откладывая, сходил к Сан Санычу и рассказал про Вовку. Он пообещал принять меры, сделав себе пометку в настольном календаре. "Неужели он не знал про бедственное положение ученика школы?" — удивился. Ау! Стукачи! Где вы, когда нужны?

В классе обрадовал Маринку, согласившись сегодня к четырем подойти к ним на репетицию, а у Филиной поинтересовался — когда репетиция "Домино"? Оказалось, что они будут теперь танцевать только на генеральной репетиции школьного концерта в среду. Похоже, охладели девчонки к танцу, или стали профессионалками. (Ха-ха). Евгения Сергеевна тоже пригласила меня в среду на генеральную репетицию с гитарой.

После школы по пути домой зашел в Вовкин дом и положил ключ под коврик.

На репетиции ансамбля "Вдохновение" меня ждал неоднозначный прием. Маринка искренне обрадовалась моему появлению в зрительном зале, их руководитель Вера — доброжелательно и благосклонно, девчонки — заинтересованно, а реакцию ребят не понял, так как они проявляли сдержанную холодность. У меня ни с кем из них не было близких и дружеских отношений, даже с одноклассниками, но все равно, раньше всегда были отношения близкие к дружеским, а сегодня почувствовал недоброжелательность. "Почему?" — задумался. Ревнуют к девчонкам? Нет повода. Пацаны недовольны изменением репертуара? Решает их руководитель. Ладно — не больно-то и надо!

Между тем репетиция началась. Сначала репетировали привычные бальные танцы. С ними закончили быстро. Приступили к ирландскому танцу.

Подруга Маринки — Юлька из десятого класса смотрелась в короткой шерстяной вязаной юбочке сногсшибательно. Стройная сформировавшаяся фигурка с идеальными ножками притягивала взгляд. Как одежда меняет взгляд на женщин? Раньше отмечал у нее симпатичное личико и хорошую фигуру, но стоило ей надеть короткую мини юбочку, обтягивающую женственные бедра и задорно выступающую попку, то теперь теряюсь. Кто сексуальней — она или Вера?

Еле заставил себя отвлечься на танец. Девчонки и ребята старались, но танцевали плохо. Некоторые просто не успевали быстро переставлять ноги, а кто-то забывал фигуры. Если танец трех девчонок, можно признать удовлетворительным, то на фоне остальных калек и они не смотрелись. Вера все это видела и старалась добросовестно исправить недостатки. Заметил, что Вера упростила танец до максимума и даже исключила зрелищные высокие махи ногами. Вот, возможно, почему ребята на меня волками смотрят. У всех, за исключением Игоря Семенова танцевать этот танец получалось откровенно плохо.

А я при чем? Могли бы дома в свободное время попрыгать под музыку, порепетировать. Отработали бы движения до автоматизма и не путались бы сейчас в ногах. Медведей учат на велосипедах ездить! Надо бы Вере исключить корявых танцоров из этого танца и работать только с лучшими. К тому же, вероятно, надо изменить построение в линию на расстановку танцоров клином, а первым поставить Игоря, за ним девчонок по уровню мастерства, тогда менее умелые танцоры станут не так заметны для публики. Все это я и изложил Вере в перерыве, когда она подошла выяснить мое мнение.

— Боюсь, ребята обидятся и уйдут. Ансамбль распадется, — пожаловалась она.

— Летом ансамбль репетирует? — поинтересовался.

— В июле и в августе. В июне у меня отпуск. А что? — удивилась моему вопросу.

Ребята на сцене вновь запустили магнитофон и повторяли движения самостоятельно.

— Вам осталось выступить на двух концертах или вступлений будет больше? — продолжил расспрашивать.

— На первое мая — концерт в ГАРО. Девятого мая — в Заводском сквере на летней эстраде и перед памятником на площади, — терпеливо перечисляет, вспоминая.

— Не уйдут, — уверенно ответил. — Они сами видят, что не тянут. Сами виноваты. Надо было дома самостоятельно заниматься. Через месяц ваш ансамбль покинет почти половина танцоров, а оставшимся ребятам надо рассказать о перспективах и довести до них, что на них не ставится крест. Все у них впереди, а сейчас нужно вытянуть предстоящие концерты. В будущий состав набрать больше девчонок, так как они занимаются более самоотверженно. Напомните ребятам про отметку в школьной характеристике об их участии в ансамбле бального танца. Танцоры ВУЗам тоже нужны, как и спортсмены, — размышляю вслух.

— Ладно, попробую, — встала, поправляя юбку и пошла походкой балерины к ребятам на сцену. Там она, собрав всех вокруг себя, некоторое время что-то втолковывает ребятам.

Трое пацанов разворачиваются и уходят со сцены. Девчонка из десятого класса бежит за Андреем Березиным и возвращает его. Один из ушедших Серега Шаров, мой одноклассник довольно своенравный тип. Третий — его друг и сосед по дому Олег Николаев, до восьмого класса учился с Серегой, а сейчас — в ГПТУ. "Придется поговорить с Серегой", — планирую. Учится он средне и неиспорченная характеристика для поступления в ВУЗ ему будет не лишней. Решаю, что завтра поговорю с ним обязательно.

По танцу приходит еще одна идея, встаю и подхожу к сцене. Вера отвлекается и подходит к краю. Ух ты! Ну и вид снизу на нее! Стройные ножки в черных колготках уходят в заманчивую высоту под юбочку! Пытаясь глядеть в сторону, предлагаю выскакивать танцорам на сцену по очереди — сначала первый танцор в клине, потом пара с разных сторон сцены, затем следующая, а заканчивают танец все вместе. Вера и некоторые девчонки кивают. Вера отходит с улыбкой от меня, так как заметила мое смущение. Репетиция танца продолжилась с учетом моих рекомендаций. Несколько повторений и мне кажется, что танец получается и остается только шлифовать.

Наконец перешли к репетиции Маринкиного танца. Тут мне добавить было нечего. У них с Наташкой все получалось. Правда, не было на них трико. Предполагаю, что Наташка на фоне Маринки не будет смотреться со своей недоразвитой подростковой фигурой. Еще важно освещение, которого сейчас не было. Ладно, посмотрю на генеральной репетиции. Там должны уже будут танцевать в костюмах и свет. По окончании танца демонстративно изобразил аплодисменты. Вижу, что девчонки и Вера довольны.

А потом Маринка меня удивила. Вера, поколдовав с магнитофоном, запустила музыку, а Маринка выдала Шаффл!!! Меня она далеко обошла. Даже завидно стало. Конечно, надо было добавить еще движений, поворотов, прыжков и прочих элементов, но и сейчас заводной танец смотрелся офигительно. "Еще бы ей костюмчик посексуальней вместо просторного спортивного!" — мысленно представил. По окончании, шутливо развел руками. Поражен и восхищен! Маринка с Верой радостно рассмеялись. Заметил, что некоторые девчонки тоже изображали движения, повторяя за Маринкой и даже Игорь что-то не стоял. "Надо их поразить "лунной походкой", — решил и поднялся на сцену. Не все им надо мной смеяться, есть у меня, чем удивить.

— Вижу, что уличный танец многим понравился. Я бы хотел показать вам еще один замечательный элемент из него. Он исходит из базовых элементов танца, поэтому желающим рекомендую освоить сначала их. Называется этот элемент — "лунная походка". Киваю Вере, чтобы запустила музыку. Под музыку прохожу по сцене "лунной походкой" мелким и широким шагом.

Все в восторге. Такого действительно еще никто не видел, хотя ничего сложного там нет. Девчонки обступили меня и потребовали показать движения в медленном темпе и по элементам. Показываю. Все старательно повторяют движения. Вера с улыбкой наблюдает за нами, а потом подключается к разучиванию. У нее получается почти сразу. Что значит опыт и танцевальные способности. По окончанию репетиции Маринка попросила проводить ее, хотя обычно из клуба она шла с ребятами, проживающими тоже в Новом районе.

— Вера сказала, что тебе надо быть хореографом, — сообщила мне, когда ребята умчались вперед и мы остались вдвоем. — У тебя есть чувство танца, ты творчески мыслишь, не опасаясь предлагать новое, — заинтересованно заглядывает мне в лицо.

Не дождавшись ответа, продолжила:

— Мне тоже так кажется. Вера просила меня у тебя узнать, где ты видел Шаффл? Скажешь?

— Разве это важно? — мне не хотелось ничего придумывать и врать.

Спохватившись, забрал сумку и пакеты у Маринки. Мы медленно шли и некоторое время молчали. Мне не хотелось даже думать, но девчонка не могла долго молчать.

— Неужели Шаров с Олегом уйдут из ансамбля? Пары распадутся, — сожалеет она.

— Завтра поговорю с Серегой. Думаю, вернутся, — успокаиваю.

— С твоим появлением у нас стало интереснее. Столько нового! Где ты раньше был, Сережка? — радостно смеется.

Риторический вопрос, ответа не требует.

— Я слышала твою напарницу с Евгенией Сергеевной на их репетиции с двумя новыми песнями. Такие песни замечательные! Это ты их написал? — снова заглядывает в лицо.

— Я, — киваю.

— Можно тебе задать личный вопрос? Можешь не отвечать, если не хочешь. Ты про какую Таню пел? Там, на чаепитии в классе. Хотя это меня, наверное, не касается? Извини, — отворачивается и опускает голову.

— Это собирательный образ, а вдохновила меня на создание песни одна девушка по имени Таня, — немного лукавлю.

— Почему у тебя нет девушки? Многие девчонки хотели бы дружить с тобой. Ты такой видный парень. Все тебя уважают. Спортсмен. Поешь, на гитаре играешь. Песни пишешь. Тебе никто не нравится? — допытывается, задавая извечные женские вопросы.

"Чего это стала Маринку интересовать моя личная жизнь?" — задумываюсь. Так и голубым могут признать. Надо отвечать.

— Почему не нравятся? Ты нравишься, — признаюсь.

— У меня Вовка, — напоминает она.

Мне кажется с сожалением или сочувствием. Вздыхает.

— Мы с тобой еще будем репетировать Шаффл? Сегодня ты всех шокировал своей "лунной походкой", — радостно смеется.

— У тебя отлично получается танец. Лучше, чем у меня уже выходит. Если захочешь, порепетируем после концерта или после Первомая, — сообщаю, вспоминая свои планы.

— Конечно, захочу. Ты может, еще придумаешь чего, — с энтузиазмом восклицает.

"Вот фанатка!" — мысленно восклицаю.

— Ты придумал желание для меня для "американки"? — перескакивает на другую тему.

— А ты? — перевожу стрелки.

— У меня..., — она мечтательно поднимает глаза, — есть, только это личное и мне неудобно тебе называть.

"Вероятно, опять что-нибудь связанное с ее Вовкой", — подумалось.

— А какое желание у тебя? — снова пристает ко мне.

Раздумываю. Спровоцировать Маринку на интимный поступок или не стоит? Самому хочется проверить утверждение Таньки, насчет скрытых женских желаний и решил, что ничего не потеряю. Все равно мне с ней ничего не светит, так как все ее мысли связаны с танцами и ее Вовочкой.

— Есть у меня давнее желание, только не знаю, как ты к нему отнесешься? — вопросительно смотрю на заинтересованную девчонку. — Я хочу, чтобы ты передо мной сняла трусики и показала все, что под ними, — решился.

У Маринки резко меняется выражение лица с благодушного, заинтересованного, на злое и негодующее.

— Ты..., такое..., мне.... Как ты мог? Да ты.... Как ты посмел? Да я ..., — растерянной Маринке не хватает слов от неожиданного предложения.

Она со злостью выхватывает у меня свои сумки и быстрым шагом уходит. Стою в некоторой растерянности. Вот тебе и женские желания! Не все женщины хотят, Танька! А подружку и напарницу по Шаффлу я, пожалуй, потерял, хотя и высказал желание, не нарушающее предварительных договоренностей. Честь ее не пострадала бы, а их отношениям с Вовкой ничего не угрожало. Разворачиваюсь и иду домой.

На следующий день в школе выполняю обещание, данное вчера и подхожу к Сереге Шарову.

— Вы, почему вчера ушли с Олегом? — интересуюсь.

— А зачем нам там было оставаться? — грустно улыбается, — Все равно другие танцы были не для нас.

— Девчонки опасаются, что потеряют привычных танцоров в бальных танцах, — разъясняю я.

— Почему? Мы ведь не совсем ушли, — успокаивает.

— Зря ушли вчера. Дальше интересно было, — сообщаю.

— Я знаю уже. Ты про "лунную походку"? — улыбается. — Надеюсь еще ее увидеть.

— И про нее тоже. Ну, пока! Удачи на генеральной! — отхожу.

— Тебе тоже! — слышу за спиной.

Замечаю, Маринка демонстративно игнорирует меня взглядом. Может Таньку позвать на хрулевскую хату? Ведь скоро она на мне дыру взглядом прожжет. Чувствую, что при мыслях о Таньке начинаю возбуждаться. Это чувства и желания подростка — понимаю. Холодный разум опытного человека подсказывает — не торопись, пусть наши чувства остынут немного. "Может после концертов пригласить?" — вновь возвращается соблазнительная мысль.

Нарисовался Хруль. Смущаясь, обещал отдать в будущем пятерку, так выданную накануне "несостоявшегося" свидания уже потратил, так как я не воспользовался его квартирой. Заверил, что квартира пригодится мне в будущем обязательно и ничего отдавать не надо. Он поблагодарил меня за разговор с директором о его положении. Теперь Вовка в школьной столовке завтракает и обедает по талонам бесплатно. Даже на ужин домой женщины из столовой ему пытаются что-то отложить. Порекомендовал ему не прогуливать уроки за хорошее отношение школьной администрации.

Вечером узнал радостную весть — родители, наконец, решились на обследование отца, но только ближе к лету. Дача для мамы — это святое! Ничего не могло и не должно отвлекать от копки гряд и посадки нового урожая. Посадочная картошка уже изъята из кессона и в мешках сложена дома под кроватью. Прорастает. Везде, в обеих комнатах расставлены ящики с рассадой. Родители в выходные дни и по вечерам после работы пропадают на даче. Мама намекнула, что в воскресенье была бы рада там видеть меня. Наверное, придется выполнить сыновий долг и поучаствовать в копке гряд.

На Генеральной репетиции уже привычно спел с Наташкой — "Ребята надо верить в чудеса".

Наташка в новом концертном платье до пола прекрасно спела "Маленькую страну" и "Дальнобойщика" под аккомпанемент Евгении Сергеевны на синтезаторе и Кузи на ударных. Молодцы. Только, разве у синтезатора нет функции ударных инструментов? Мне показалось, что Кузя слишком увлекался тарелками. Подумал, что под "Маленькую страну" было бы неплохо на сцену выпустить танцующих детей или две пары из "Вдохновения" и посоветовал это Евгении Сергеевне и Наташке. Учительница задумалась, потом вспомнив, отсчитала мне семьсот рублей. Оказалось, что вчера приезжала ее подруга из областного центра. Евгения Сергеевна с сожалением констатировала — если бы подруга слышала их выступление сегодня, то выложила бы большую сумму. Про ВААП ничего не услышал, а переспрашивать воодушевленных артисток не стал.

Маринка порадовала "Космической фантазией" (так танец назвали). В круге света, меняющегося с белого на синий цвет, извивались и перемещались две стройные девичьи фигурки. Сразу вспомнилось зрелище в стриптиз баре, где девушки извиваются возле шеста. Только там, в откровенных нарядах, а здесь в трико и не собираются его снимать. И шеста нет, но тоже смотрятся. Особенно Маринка. У ее напарницы — еще не ярко выражены вторичные половые признаки и на фоне Маринки она проигрывала, а одноклассница притягивала глаз. Признаю, любовался ее фигуркой и танцевали обе замечательно.

Ирландский танец тоже порадовал. Ребята старались и смотрелись. Конечно, ошибки были заметны придирчивому взгляду, но в целом номер получился ярким, необычным и запоминающимся. Предположил, что две Наташкины песни и оба танца — обязательно попадут в заключительный концерт.

Девчонки с "Домино" тоже были великолепны и сорвали свою порцию восторгов зрителей. С большой долей вероятности они также будут участвовать в заключительном концерте.

Несмотря на рабочее время, зал был полон зрителей, а после семнадцати часов оказался забит до отказа.

Как и предполагал, все мои предположения сбылись. К моему удивлению, нам с Наташкой тоже довелось петь "Ребят" на заключительном концерте.

Глава 11.

Первомайская демонстрация.

Мне, как и многим ребятам с детства нравились государственные праздники с демонстрациями 1 мая и 7-го ноября. Нравилось находиться в радостной атмосфере праздника и смотреть на веселых нарядных людей в праздничных колоннах, на обочинах и тротуарах украшенной центральной улицы города. Поднимала настроение музыка оркестров, песни из репродукторов и под гармонь в колоннах. Казалось, все население города вышло на улицы и искренне рады празднику.

Родителям, как работникам завода всегда приходилось участвовать в демонстрации от завода и ходить в колонне цеха и отдела. Колонну каждого цеха возглавляла автомашина или автокар, разукрашенные, задрапированные красной материей и завешанные транспарантами, плакатами, флажками так, что транспортное средство не было видно.

Детвору обычно сажали в кузов, и мы сверху разглядывали искренне веселящихся людей. Иногда накануне готовили рогатки из алюминиевой проволоки и постреливали сверху по воздушным шарикам в руках демонстрантов и зевак.

Повзрослев, ходил на демонстрации со своими компаниями ребят. Отметившись у учителя перед началом, мы шли болтаться по праздничному городу, но в демонстрациях участия не принимали. В девятом классе, как школьному активисту, приходилось идти в школьной колонне от самой школы. Сегодня мне предложили быть знаменосцем и возглавить колонну школы. Пришлось нести знамя и надеть красную ленту через плечо. Одной из моих ассистенток оказалась Танька Белянина. "Случайно?"

С поступлением в военное училище чувство праздника в эти дни у меня пропадет. Нам, курсантам приходилось стоять часами в оцеплении в парадной форме во время демонстрации граждан или маршировать в строю. Несколько раз участвовал в праздничном Параде на Дворцовой площади Ленинграда, где маршировал в коробке батальона от училища с карабином СКС, а за месяц до парада — мы выматывались на многочасовых тренировках на плацу училища.

В войсках — для офицеров эти праздничные дни больше походили на обычные офицерские будни. В милиции — то же самое. Все люди веселятся и развлекаются, а для всех сотрудников милиции — обычный рабочий день, только в белой рубашке. Приходилось обеспечивать безопасность на всех праздничных мероприятиях города с утра до позднего вечера.

А сегодня иду со всеми в колонне школы. Ребята веселятся, шутят и развлекаются. Девчонки, взявшись под руки, поют. Много фотографируемся. При прохождении мимо трибуны на центральной площади города в ответ на неразборчивые призывы из динамиков дружно орем "Ура!"

Танька настойчиво намекает про обещанную встречу. Из последних сил сдерживаюсь и отговариваюсь занятостью. После завершения демонстрации вижу ее, уходящую с Сашкой в компании других ребят и девчонок. "Вот и хорошо!" — вздыхаю с облегчением.

Размышления.

Праздничные концерты закончились и начались учебные будни последнего месяца учебного года. Быстрее бы эта надоевшая учеба закончилась. Тяжело настраиваться на урок, когда за окном ярко светит солнце и приветливо под ветерком шевелятся молодые листочки высоких деревьев. Это мне видно в окно с третьего этажа. Пройдет этот месяц, и мне надо будет принимать решение. Кому передавать информацию о недалеком будущем страны? Наверное, предпочту Романова. Ленинград мне, как-то ближе по будущему и лучше знаю город.

Возможно, придется какое-то время искать подходы к первому лицу области. Сколько времени это займет? Все это время придется жить в Питере. Не на вокзале же бомжевать? В Ленинграде живет мамина двоюродная сестра. Там же живет и учится друг и сосед по бараку Андрей Малышев. После окончания восьмого класса он уехал учиться в Ленинградское ПТУ на кораблестроителя. Можно будет и у него остановиться. В Ленинграде живут некоторые будущие друзья-сокурсники. Правда, они меня пока не знают, но можно будет познакомиться и подружиться раньше времени. Их-то я знаю, как облупленных.

В столице для меня нет таких условий. К тому же в Москве число сотрудников милиции и КГБ зашкаливает на единице площади. Насколько быстро попаду в их поле зрения, если начну крутиться продолжительное время возле государственных и партийных учреждений?

Мне надо будет искать возможность для встречи и беседы с хозяином Ленинграда один на один. Как этого добиться или организовать? И лучше — вне его кабинета. В идеале — рассказать о его будущем и будущем страны на открытом воздухе, чтобы избежать прослушки, но для начала следует как-то убедить его в моей правдивости. Как заставить его мне поверить? Вот и план начинает вырисовываться.

Маринка и "американка".

На перемене внезапно заметил неподвижный пристальный взгляд на меня Маринки Беловой. Непонятно. После нашего с ней последнего разговора она демонстративно не замечала меня.

"Почему сейчас уставилась и глаз не сводит? Она меня не видит, хоть и смотрит", — доходит до меня. Бывает такое, когда задумаешься. "О чем это она задумалась?" — гадаю.

Маринка вздрогнула и очнулась, а заметив, что я на нее смотрю — смутилась и отвернулась.

Наши отношения с Филом охладели. Мы стали меньше общаться на простые, личные темы. Наверное, обижается на меня из-за прекращения нашего иконного бизнеса. Опасаюсь, что летом, воспользовавшись моим отсутствием, он решится самостоятельно махнуть в Москву к Соломонычу. Ну и флаг ему в руки! Мне деньги были нужны не для накопления, а на дело и для финансовой независимости от родителей. Без них мне бы магнитолы не купить и в Питер не уехать для попытки выполнения своей миссии.

После уроков, когда выходил из класса заметил, что от окна в коридоре мне махнула рукой Маринка. "Что ей понадобилось? С танцами проблема?" — пытаюсь угадать. Подхожу, жду. Она тоже стоит и молчит.

"Ждет, чтобы наши все ушли", — догадываюсь.

Дождавшись момента, когда школьный коридор опустеет, она решительно поворачивается ко мне:

— Когда и где мне выполнить твое желание? — решительно заявляет.

"Вот это да! Что это с ней? Из-за чего она решилась?" — растерялся. "Что мне отвечать ей? — размышляю. — Если я сейчас ей откажу, то буду потом сам жалеть, но "поезд уйдет" и я не узнаю истинных причин ее решения. Только будет ли она меня уважать после этого? — прикидываю. — А если Танька была тогда права?"

— Можно сейчас в комнате Бюро, — предлагаю.

Она, подумав, кивнула и решительно пошла к комнате. Пожав плечами, двинулся за ней. В помещении бюро она остановилась посередине комнаты и повернулась ко мне.

— Соловьев, это будет единственный раз, когда я выполняю такое твое желание. Об этом никто не должен узнать и руками меня не трогать! — решительно заявляет мне.

— Как скажешь, — кивнул.

"Наверняка, все условия продумала заранее", — мелькает мысль. Запираю дверь и сажусь на стул у стены напротив ее. Маринка одета в коричневое школьное платье чуть выше колен и черный школьный фартук. На ногах — голубые гольфы.

"Не холодно ли ей по утрам ходить в школу с голыми коленками хоть эти майские дни теплые по-летнему", — отвлекся.

У Маринки былая решительность улетучилась. Стоит переминаясь и мнет край платья в нерешительности. На щеках выступил румянец. Забавно было наблюдать за ее поведением.

"Интересно, она перед Вовкой обнажалась? Было ли между ними что-нибудь кроме целований, обниманий?" — всерьез заинтересовало.

— Может тебе помочь? — провоцирую Маринку.

— Понимаешь, я еще никогда перед парнем не раздевалась. Не доходило до этого, — смущенно объясняет. — А ты сам, можешь раздеться перед девушкой? — внезапно спрашивает.

— Запросто, — отвечаю, опять пожимая плечами.

Встаю, расстегиваю ремень, ширинку и спускаю брюки с трусами до колен. Мой член предательски возбуждается и встает. Маринка во все глаза смотрит на него.

— Это вы так возбуждаетесь? Почему это так? — спрашивает, не сводя взгляда с члена.

— Это мужская эрекция. Эротическое возбуждение зачастую у ребят происходит непроизвольно, — объясняю. — Ты знаешь, как я к тебе отношусь и, глядя на тебя, возбудился.

— Ты чего? Мы с тобой договаривались, — всполошилась Маринка, пытливо вглядываясь мне в глаза.

— Я помню, но эрекцию, в отличие от себя, контролировать не могу. Тебе ничего не угрожает, — терпеливо успокаиваю.

Маринка продолжает теребить край платья и не решается на дальнейшие действия.

— Ну, что же ты? — подбадриваю ее.

Она вздохнула и, смущенно опустив голову начала поднимать подол платья, обнажая стройные ножки. Приподняв подол до середины бедер, внезапно отпустила его и со смехом призналась:

— Мне хочется предложить тебе отвернуться.

Вздохнув, снова потянула платье вверх. Подняв платье до пояса, спустила белые трусики и снова приподняла платье, показывая мне свое интимное место.

Не отрывая от нее взгляда, сел на стул. Член у меня стоял колом. У Маринки были не широкие, но красивые бедра, стройные ножки, сходящиеся вверху, а у самого лобка — ножки снова немного расходятся, образуя треугольное пространство. Лобок покрыт редкими темными волосиками. В самом низу немного видны половые губы и щелочка между ними. Поднимаю голову и неожиданно встречаюсь с ее напряженным взглядом. Девчонка исподлобья испытующе смотрит на меня. Может боится насмешек? А мне не до этого — еле сдерживаюсь от возбуждения.

— Повернись, — хриплю.

Немного подумав, Маринка поворачивается ко мне попкой, придерживая платье. Попка у нее тоже, что надо. Круглая и выпуклая.

— Все? — спрашивает меня, глядя через плечо.

— Повернись, — хриплю я.

Маринка снова поворачивается ко мне. Неожиданно, даже для себя протягиваю руку, просовываю пальцы снизу и касаюсь ее лона. Она ахает, немного отстраняется и выпускает платье из рук.

— Ты же обещал! — шепчет она, но больше не препятствует моему касанию ее интимного места.

— Я сам от себя этого не ожидал, но уж очень ты красивая, — тоже шепчу. — Можешь меня тоже трогать, где хочешь, — продолжаю гладить пальцами ее лоно.

Маринка от моих движений возбужденно задышала.

— Что ты делаешь? Я сейчас упаду.... Прекрати..., — шепчет она, закрыв глаза и не пытаясь отстраниться.

Беру ее за руку и тяну к себе.

— Иди сюда, садись, — разворачиваю ее к себе попкой и усаживаю на свои голые ноги.

Ее трусики уже свалились до щиколоток.

— Сережа! Ты же обещал! Не надо..., — просит она шепотом.

Опирается спиной на меня вытягиваясь и раздвигая пошире колени. Маринку трясет мелкой дрожью. Ее щелочка совсем мокрая, а я продолжаю ласкать пальцами клитор. Другой рукой мну поверх платья ее грудь, и нежно целую шею за ушком, пользуясь тем, что ее голова лежит у меня на плече. Она начала постанывать в такт возбужденному дыханию. Чувствуя членом ее попку, готов взорваться. В яйцах уже чувствовалась приближающаяся боль. Дыхание у нее ускорилось и стоны стали громче. Я стал интенсивней двигать кистью пытаясь ускорить приближение оргазма. Маринка замерла, напряглась, попыталась сдвинуть колени, и резко вскрикнув, начала содрогаться, больно впившись ногтями мне в руку. Я терпеливо ждал, не обращая внимания на боль. Наконец содрогания прекратились, и она расслабилась.

— Это называется оргазм? — чуть пошевелившись спрашивает и замирает.

Лежит некоторое время на мне молча, удовлетворенная. Не дожидаясь моего ответа, выдыхает:

— ЗдОрово! Я не ожидала, что способна на такое, — комментирует. — Девчонки говорили про это, но я не верила. Это всегда так бывает? — спрашивает, чуть поворачивая голову.

— Говорят, что некоторые женщины за всю жизнь не испытывают оргазма, — отвечаю, прислушиваясь к боли в паху.

— Я, наверное, кажусь тебе развратной? — пошевелилась Маринка у меня на коленях и попыталась подсунуть платье под мои руки, лежащие на ее ножках.

— Ой, это я тебе так сделала? — заметила глубокие следы ногтей у меня на руке, — тебе больно? Я не хотела.

— Терпимо, — отвечаю, думая об усиливающейся боли в яйцах.

— А ты, что чувствовал? — интересуется.

— Для меня было важнее, чтобы ты испытала наслаждение, зато теперь мне очень больно из-за того, что я не кончил. Мне нужна разрядка, — отвечаю правду.

— Для этого, я тебе нужна? — лукаво спрашивает.

"Маринка более сексуально подкована, чем Танька", — отмечаю мысленно.

— Желательно. Вон, ты какой сильный оргазм испытала со мной! — намекаю на продолжение.

— Я согласна помочь тебе, но я не знаю, как. Отдаться тебе не могу, знаешь почему — у меня Вовка..., — чуть пошевелилась на мне, вызвав прилив возбуждения и боли в паху.

— Можно ртом орально или анально — в попку и сохранишь себя для своего Вовочки. — информирую девчонку.

— По-другому никак? — увиливает от моих предложений.

— Можно, только здесь нет условий, и не будет тех ощущений, — сообщаю.

— Нет, ртом я пока не готова, — раздумывает, — А в попу не больно? Это, говорят вредно.

— Не знаю, надо попробовать, — предлагаю.

— Хорошо. Давай попробуем. Только, если мне будет больно....

— Сразу прекращаем, — продолжаю за нее я, соглашаясь, — Будем пробовать другие способы, — пошевелился.

Боль становилась нестерпимой.

Маринка поднялась с моих колен.

— Что мне делать? — спрашивает и смотрит на мой член.

Поднимаюсь:

— Упрись руками в стул, — захожу ей за спину, сплевывая на ладонь.

Смачиваю слюной своего возбужденного дружка. Закидываю платье на спину и смачиваю ее анальную дырочку. Маринка дергается от касания.

"Как же Маринка привлекательно смотрится сзади в такой позе", — любуюсь на узкую спину, тонкую талию и расширяющиеся женственные бедра. Возбуждаюсь еще сильнее, хотя казалось дальше некуда. Пытаюсь пристроиться сзади и аккуратно ввести в нее член. Не лезет. Девчонка сильно напряжена.

"Боится!" — предполагаю и пытаюсь раздвинуть шире ее ягодицы и протолкнуть головку члена вглубь.

Маринка ойкнула и воскликнула:

— Больно! Не надо!

Я сам чувствую болезненный дискомфорт от натянувшейся шкурки члена и отстраняюсь. Маринка выпрямляется, выдыхая с облегчением и поворачивается ко мне, виновато заглядывая в лицо.

— Под...очи мне своей рукой, — предлагаю.

— Как это? — смотрит вниз на член.

Беру ее кисть, кладу на член и делаю ее рукой несколько движений. Маринка начинает двигать рукой, заглядывая мне в лицо, а я лезу руками под подол и мну ее попку. Касаюсь пальцем ее анального отверстия и начинаю его ласкать. Сам дрожу от возбуждения.

— Что ты делаешь? — опять шепотом спрашивает Маринка, пошевелив попкой, но не отстраняясь.

Чувствую приближение оргазма и мне не до разговоров. Делаю сам еще несколько движений бедрами и извергаюсь. Маринка еле успела отстраниться, чтобы не попасть под струю спермы. От испуга отдернула руку.

— Продолжай рукой, — хриплю.

Нерешительно перехватив член, она продолжает мне мастурбировать. Наконец, я иссякаю и с облегчением выдыхаю, чувствуя отголоски ушедшей боли в паху.

— Все? — интересуется, вглядываясь в меня, и посматривает на опавший и уменьшившийся член.

— Все, — с облегчением выдыхаю.

Притянув ее к себе, мягко с благодарностью целую в губы.

— Ты молодец и большая умница! — сообщаю раскрасневшейся девчонке.

Маринка достает носовой платок из кармана фартука и начинает вытирать себя, а потом взглянув на меня, мой член. Закончив с "гигиеной", натягивает узенькие трусики поводив попкой. Тоже одеваюсь и привожу одежду в порядок.

— Мне понравилось, но... больше этого между нами не будет! — решительно и неожиданно заявляет Маринка, требовательно глядя на меня.

— Как скажешь, — покорно соглашаюсь.

Сейчас, опустошенный и удовлетворенный после эрекции я готов согласиться с чем угодно. Она какое-то время недоверчиво вглядывается в меня и спрашивает:

— Пойдем?

— Пойдем, — киваю, — Только ты спускайся по той лестнице, — киваю влево, — А я пойду по этой, — показываю подбородком вправо. — Встретимся на улице.

Выходим из комнаты бюро убедившись, что коридор пуст и расходимся в разные стороны.

Медленно идем с Маринкой по улице в ее сторону и молчим. Я испытываю опустошение и наслаждаюсь этим состоянием. Маринка не выдерживает.

— Зачем ты пошел дальше, чем мы договаривались? — спрашивает, загадочно улыбаясь.

— Ты ведь сама этого хотела, — предполагаю.

— Хотела, — соглашается, — но не думала, что это у меня будет с тобой, — добавляет. — Девчонки столько про это рассказывают, что начинаешь чувствовать себя какой-то неполноценной. У нас с Володей вполне серьезные отношения, но до секса не доходило. Я чувствую, что он меня любит, но боится переступить какую-то черту.... Мне так кажется.... А может я была не готова, и он опасался меня обидеть, — признается Маринка. — Ты не такой. Более опытный и решительный, что-ли..., — сообщает, посмотрев оценивающе сбоку на меня. — С тобой мне было чудесно, но больше на это не рассчитывай! — признается и напоминает.

— Почему ты согласилась на "американку"? — задаю, мучавший меня вопрос.

Маринка задумалась.

— Я не хотела сначала.... Даже разозлилась и обиделась на тебя. Мне показалось, что ты принимаешь меня за бл...дь, а потом подумала — почему бы и нет? Захотелось испытать себя, ведь столько слышала про это. Ты мне нравишься, столько для меня сделал и еще, возможно, сделаешь. Вот я и решилась. Но больше этого между нами быть не должно. Я чувствую, что предаю Вовку..., — признается она.

— Можешь не переживать. Все у тебя будет хорошо, так как сама хочешь, — вангую. — Я тебе уже говорил об этом. Поступишь в училище, выйдешь замуж за своего Вовку, родишь от него сына и будешь до пенсии учить танцам.

Она даже остановилась от неожиданности.

— Откуда ты можешь знать? — недоверчиво смотрит на меня. — ... и про сына?

— Поживешь, сравнишь, — пожимаю плечами, — ничего необычного про тебя я не сказал, — уже жалею о своем порыве, но не хочу прислушиваться к голосу разума и наперекор ему предсказываю дальше:

— Жить с семьей будете в нашем областном центре. Володя будет служить в КГБ. Ваш сын будет очень на него похож и повзрослев увлечется туризмом.

Вспоминаю Маринкины фотографии в соцсети в Интернете.

— Но с мужем вы разведетесь, когда сын вырастет. Причиной развода станет женщина, но, как правило, всегда в разводе виноваты оба.

Не стал Маринке говорить, что на склоне лет она станет прикладываться к рюмке.

— Откуда ты знаешь? — со страхом снова спрашивает шепотом, — А ты про всех знаешь?

— Нет, только про знакомых, — отвечаю, не вдаваясь в подробности.

— Про Юльку Вилкову из десятого знаешь? — заглядывает с интересом в глаза.

— Мне бы не хотелось рассказывать про чужих людей, — отказываюсь.

— Пожалуйста, хоть капельку, — умоляюще смотрит на меня.

— Ладно. Да и знаю я про нее немного, — соглашаюсь.

— Она поступит в тот же институт, где сейчас учится ее Серега. Они поженятся. Будут жить и работать в том же городе, где учились и долго будут ждать квартиру, проживая в малосемейной общаге. В старости Юлькину мать парализует от инсульта и ей придется перевезти ее к себе для ухода. Лучшим подругами вы останетесь, похоже, навсегда.

— Я почему-то Сережка, тебе верю, — широко раскрыв глаза, признается Маринка.

Расстались перед мостом через реку, заверив друг друга о молчании про случившееся между нами и моих пророчествах.

Шел домой, вспоминая случившиеся, различные запомнившиеся моменты и неожиданно задался вопросом: "Почему в начале шестидесятых годов было модно называть новорожденных мальчиков Сережами? В нашем девятом классе из четырнадцати ребят — половина Сергеев". Попытался вспомнить знаменательные события в те годы, связанные с этим именем и не смог. Если бы называли мальчиков после апреля 1961 года Юриями, было бы понятно, но в классе — всего четыре Юрия. Решил поинтересоваться этим у мамы.

Жизненные мелочи.

Погода радовала и мешала учебе. Бегать стал по утрам вдоль железнодорожной ветки. Одно удовольствие бежать по тропинке мимо буйной растительности, посматривая по сторонам. Тепло, светло, сухо. В беге самое неприятное, это скука. Сейчас, никакого сравнения с бегом в утренней темноте по заснеженному стадиону. Почему раньше не получал удовольствие от простого бега, пусть и с утяжелителями? До недавнего времени я не отличался стабильными отличными результатами в беге на длинные дистанции. Я больше спринтер, чем стайер и в военном училище еле выбежал на первую степень ВСК. А как сейчас?

"Надо бы у Михалыча на уроке пробежать на время", — запланировал. Сейчас уроки физкультуры проводятся в улице и зачастую на заводском стадионе. Вот и попробую пробежать "трешку" на время. К тому же в честь Дня Победы должны проводиться соревнования по легкой атлетике между школами. Возможно, придется участвовать.

Из прошлого-будущего помнил, что бегал за школу эстафету и метал диск. Где меня сейчас Михалыч задействует?

Ребята из нашей компании напрямую не спрашивают, но вопросительно поглядывают: "Когда возобновятся мои поездки в Москву и поставки модных импортных шмоток?" Понятно — весна! Девочки сняли куртки, одели короткие платьица и сверкают голыми ножками, а гормоны играют у ребят играют, особенно по весне. Хочется пацанам пофорсить в красивых обновках. Стас, Фил и Фрол тоже поглядывают в недоумении.

"Нет, только в начале лета поедем", — принимаю окончательное решение. Еще неизвестно — что получится у деревенских ребят, если решаться на самостоятельную поездку? Вдруг засыплются? Точно не знаю, но с большой долей вероятности подозреваю, что Стриж старший решит сам попробовать заработать на иконах.

Дома закончил с восстановлением и разучиванием песен из блатного репертуара, а также разучил и записал на магнитолу песню — "Так хочется жить!" Бабушка, присутствующая при записи, прослезилась, а мне запись не понравилась.

Маринка в школе ведет себя не понятно. Поглядывает, но не подходит, а Танька, как обычно вьется рядом.

Евгения Сергеевна озадачила песней о войне к приближающемуся Дню Победы. Мне захотелось ее порадовать и новой песней удивить. Пообещал завтра у Павла им спеть. Учительница обрадовалась и опять взлохматила мне волосы. "Почему ей нравится мне прическу портить?" — удивился и вспомнил, что пора опять в парикмахерскую.

Вспомнилась трогательная песня в исполнении детей про дедушку, вернувшегося с войны. На уроках вспоминал и записывал (придумывал) рифмы.

Кино идет — воюет взвод.

Далекий год на пленке старой...

В этом времени День Победы празднуют не так пышно, как в будущем. Этот праздник затмевается Первомаем и Днем Октябрьской революции. Ко Дню Победы проводятся спортивные соревнования и концерты на всех площадках города. Организуют митинг у памятника погибшим горожанам в Великую отечественную и возложение цветов на Мемориальном кладбище города, где похоронены погибшие и умершие солдаты в многочисленных братских могилах. Наш город не пострадал во время войны. Фронт не дошел до города, но в городе было много госпиталей. Оттуда и братские могилы в углу старого кладбища.

Маринка не выдержала, и сама подошла на перемене. Отвлекла от грызни ручки и подбора рифм к песне о войне.

— Сережка, мы будем еще репетировать Шаффл? — интересуется с любопытством косясь на исчерканную страницу тетради передо мной.

С удовольствием отвлекся, вынув многострадальную ручку изо рта.

— В четверг или в пятницу я свободен, — сообщаю, прикинув свою занятость в ближайшую неделю.

Маринка, наморщив лоб, задумалась.

— Может, ты в четверг сможешь подойти к нам на репетицию в клуб? Там проведешь свой мастер-класс, как ты говоришь, — предлагает, — может еще, что-нибудь придумаешь? — предполагает хитрюга.

— Подумаю, — улыбаюсь. — Ахтунг! Тревога! Алярм! — привлекаю ее внимание, заметив приближающихся к нам Филину с Беляниной.

— В четыре часа! — напоминает Маринка и отходит от моей парты, удивленно оглядываясь на любопытных персон.

— Соловьев! Ты почему не предложил нам новые танцы? — не удержалась от упреков Филина.

— Танька! Что за нелепые обвинения? Ничего я не придумывал. Все было украдено..., тьфу — придумано до нас и не собираюсь оправдываться перед тобой. Хочешь танцевать на сцене, иди к Вере в ансамбль, — огрызнулся, так как не люблю, когда на меня наезжают, тем более без причины.

Ее тезка благоразумно держится в стороне.

— Вот еще! — фыркает Филина, — мы знаем, откуда взялись танец Беловой и ирландский танец, — и обиженная отошла.

Подкралась другая Танька:

— А что ты сейчас придумываешь? Новую песню? — пытается с высоты своего роста разобрать мои каракули.

— Да! Песню ко дню Победы, — рыкаю.

Разозлила меня Филина всерьез.

— Извини, Танюша. Достала Филина, — понимаю, что не прав и объясняю свое раздражение.

— А-а, понятно, — уважительно отзывается, — тогда я пойду? — спрашивает зачем-то.

В раздражении выхожу из класса. "Всем чего-то от меня надо. Быстрее бы каникулы!" — мечтаю по дороге в туалет. В сортире с удовольствием разогнал курильщиков из восьмых-седьмых классов, а последнему отвесил подзатыльник.

"Не продохнуть! Почему нельзя выйти покурить на улицу за угол? Не зима же?" — возмущаюсь мысленно, но чувствую, что раздражение уходит — выпустил пар на курильщиках.

На физкультуре подошел к Михалычу и попросил засечь время в беге на три тысячи метров. Он заинтересовался и в пару мне поставил нашего признанного бегуна Сашку Конкина. Санька поджарый с длинными ногами бегуна, неохотно пошел со мной на старт. Стартовал он хорошо и долгое время мы бежали на равных, но на третьем километре он сошел, схватившись за бок. Я старался бежать ровно, рассчитывая силы на всю дистанцию и только перед финишем выложился.

— Десять целых двадцать пять сотых, — сообщил довольный Михалыч, — побежишь в воскресенье на соревнованиях за школу, — озадачил.

— Какую дистанцию? — поинтересовался я.

— Подумаю, скажу. Наверное, побежишь эстафету на этапе семьсот метров.

В среду у Павла Евгении Сергеевны еще не было. Он сообщил, что в субботу будет занят. Понятно — в праздники музыканты нарасхват с утра до позднего вечера. Оркестр на собраниях и митингах, концерты, танцы, ресторан. Начали обычную репетицию. Под конец прибежала запыхавшаяся Евгения Сергеевна. У нее тоже непрерывные репетиции вокальных номеров к праздничным концертам. Потребовала от Пашки чая с бутербродами и забралась с ногами на диван, по-простому объяснив:

— Еле стою — весь день провела на ногах.

"Это понятно, но зачем передо мной оправдываться?" — озадачился, так как у нас уже сложились дружеские отношения, выходящие за рамки учитель-ученик.

Исполнил под гитару "Так хочется жить":

Ты знаешь, так хочется жить

Наслаждаться восходом багряным

Жить, чтобы просто любить

Всех, кто живёт с тобой рядом...

Евгения Сергеевна от восторга даже захлопала, а потом вдруг заявила:

— Сережа, а ты, как поэт растешь!

Паша закивал, забрал гитару у меня и попросил повторить песню. Спел еще раз под его аккомпанемент. Он показал свою аранжировку. "Что говорить — опыт! Лучше бы я рос, как музыкант", — подумал о словах Евгении Сергеевны.

Потом спел "О той весне":

Кино идет — воюет взвод.

Далекий год на пленке старой.

Нелегкий путь — еще чуть-чуть,

И догорят войны пожары.

И все о той весне, увидел я во сне.

Пришел рассвет, и миру улыбнулся, —

Что вьюга отмела, что верба расцвела

И дедушка с войны домой вернулся!..

— Какие песни у тебя замечательные получились, — задумчиво произнесла Евгения Сергеевна.

-Последнюю песню лучше детям исполнять высокими голосами, — посоветовал.

Компаньоны покивали.

— Диктуй, — командует мне учительница и пересаживается за стол, — завтра же начнем репетировать, а то не успеем.

Потом пою для нотной записи, стараясь придерживаться темпа из будущего клипа. При расставании поинтересовался беспокоящим меня вопросом о регистрации песен.

— Анька еще обратиться ко мне за новыми песнями. Вот тогда заставим их пошевелиться с ВААПом, — пророчествует и обещает Евгения Сергеевна.

"Вероятно, имеет в виду свою подругу из областной филармонии", — догадываюсь.

Родственники.

В пятницу дома разразился скандал. Нам поступила телеграмма от родственников отца с его малой родины. Умерла какая-то родственница и нашу семью послезавтра там ждут на похороны.

Мама не любила никаких мероприятий и в нашей семье не было принято отмечать праздники в компании друзей и родственников, дни рождения, юбилеи и проводить прочие мероприятия. Конечно и места не было для общего стола. Мама всегда скромно накрывала праздничный стол на семью и разрешала отцу выпить несколько стопок. Также очень она не любит, когда отца приглашает его родня на семейные мероприятия. Знает, что он там оторвется по полной.

Отец решительно собирался ехать на похороны, так как он давно не был у себя на родине и его настойчиво звали родственники. Мама сама отказывалась ехать и не хотела его отпускать.

— Вот, пусть Сережка со мной едет, — приводит он ей убойный аргумент.

Родился отец в деревне другого района и только перед войной они поселились в пригородном селе областного центра.

Отец рассказывал, как его маленького бабушка одна везла на санях восемьдесят с лишним километров на новое место жительства к дедушке. Подробности рассказа уже забылись, но перед глазами долго стояла картинка. Узкая зимняя дорога через дремучие леса и одинокие сани с отважной женщиной, вооруженной "берданкой" с годовалым ребенком. Решительности и характера бабушке не занимать. Не зря во время войны ее избрали председателем колхоза взамен ушедшего со всеми мужиками на фронт бывшего председателя.

Возможно, и не было одиноких саней, а был попутный обоз в областной центр. Эту знаменитую берданку мне показывал дедушка, когда мои родители привозили к ним показывать годовалого внука. Бабушку с дедушкой не помню, а заботливые руки и берданку запомнил.

Во всех отцовских деревнях мне нравилось отдыхать в летние каникулы. Новая обстановка. Новые друзья. Близкий сосновый лес. Речка.

Но сейчас мне ехать не хотелось. Подвожу своим отъездом Михалыча, Евгению Сергеевну и ребят с девчонками. Все рассчитывают на меня. Отец явно будет "скорбеть" до девятого включительно и мать тоже опасается этого. У нее планы на отца для работ на даче. Все же похороны родственника — событие не ординарное и мама смиряется, взяв с нас твердое обещание вернуться на следующий день после похорон.

Утром сбегал в школу и "обрадовал" всех своим отъездом, показав траурную телеграмму. Потом с отцом, нагруженные гостинцами тащились на городской автобус, затем на автовокзал.

В отцовской деревне мне пришлось знакомиться с многочисленной родней, съехавшейся с нашей области и других регионов. Оказывается, соловьевский клан не маленький. Собралось под пятьдесят человек. Почти сразу запутался в родственных связях и именах. Помнил только местную родню по своим прежним приездам. Молодежи моих лет было всего несколько человек.

Из-за отца, похваставшимся по пьяни талантливым сыном, пришлось прямо на поминках спеть несколько песен под "убитую в хлам" гитару. Потом с молодыми родственниками сбежал с поминок на опушку ближайшего леса и на привычной для них полянке разожгли костер, накрыли свой "стол" из закусок и бутылок вина, стянутые у старших. Там тоже пришлось петь. Я чувствовал себя неуютно среди этих ребят. Умом понимал, что все они мои родственники в разной степени, а по сути — для меня чужие люди. Утром попытался уговорить похмеляющегося отца возвращаться домой. Бесполезно. Он сам не очень хотел, и родственники не желали его отпускать. Вернулись домой только вечером девятого. Я пролетел со всеми праздничными мероприятиями.

Оказалось, что моего присутствия не требовалось. Сборная школы по легкой атлетике выступила достойно. На концертах на летней эстраде в заводском сквере и в клубе ГАРО ребята выступили успешно. Зрителям особенно понравились мои песни и новые танцы "Вдохновения".

Жизнь шла своим чередом, дни сменяли друг друга. Утренняя зарядка, школа, тренировка в секции, репетиция у Павла, домашние задания, иногда вечерние тусовки с ребятами. День за днем приближалось лето, когда мне предстоит попытка спасти советский строй, страну и тысячи людей, а я еще не придумал, как подойти к Романову. Чем его убедить? Не приведут ли мои действия к исполнению худшего сценария, чем это произошло в моей истории? Известно, куда ведет дорога, выложенная благими намерениями! Не угроблю ли самого себя? Ответов не знаю, а путей решения не вижу.

"Будь, что будет!" — решаю, а пока учиться, учиться и учиться, как говорил ... и тренироваться.

Маринка Белова.

В школьном коридоре меня опять подстерегла Маринка, но вместо ожидаемых наездов об уклонении от совместных репетиций уличного танца, она стала упрекать меня в нерешительности:

— Сережа, ты почему меня никуда не приглашаешь? Почему я должна проявлять инициативу?

— Ты ведь сама потребовала, чтобы я к тебе с неприличными предложениями не подходил, — опешил.

— Мало ли, что я сказала, — чисто по-женски ответила она.

— Хорошо. Приглашаю после уроков встретиться, — соглашаюсь и чувствую, как сердце радостно забилось.

— Я подумаю, — довольно улыбаясь и разворачиваясь, победно взмахнула хвостом волос, стянутых резинкой на затылке.

"Что это с Маринкой происходит?" — задаюсь вопросом направляясь к классу Руля.

"Похоже, Танька все-таки права!"

После уроков, дождавшись пока одноклассники разбегутся, веду Маринку к Вовкиному дому. Поравнявшись с домом, провожу краткий инструктаж по конспирации. Указываю глазами на нужный подъезд и сообщаю, что через пять минут жду ее там. В подъезде показываю на второй выход во двор и рекомендую, чтобы в следующий раз она входила через него со стороны гастронома. Показываю комнату Руля и где может находиться ключ и неожиданно замечаю, что девчонка держится из последних сил. "Она же волнуется! — соображаю я. "Согласилась встретиться с парнем, а тот повел ее в чужую квартиру. Что может ее там ждать?" — пытаюсь представить себя на ее месте.

Увидев, что комната пуста, Маринка немного расслабилась. Чего она ожидала увидеть здесь?

Неожиданно для меня, в квартире поддерживался порядок. Небольшая прихожая, отгороженная от общей комнаты, кухня с печью слева. Прямо за шторами — вход в единственную комнату. Везде на полу половики.

Сравнительно чисто и ничего лишнего на виду не валяется. Кровать с раскладным диванном аккуратно застелены. Пустой круглый стол посередине комнаты под скатертью. Справа, большая кровать с горкой подушек под ажурной вышивкой. "Дома мама также покрывает подушки подобном рукоделием", — отметил мысленно. У другой стены — раскладной диван под покрывалом. На стенах матерчатые коврики с рисунками и фотографии на простенке между окон.

Маринка тоже заметила фотографии и устремилась к ним. Вероятно, хотела определить хозяев квартиры. На одной фотографии с трудом опознал Римму Зябликову. Маринка никого не узнала. Конечно, трудно узнать в испуганном первокласснике нынешнего рослого Вовку Хрулева.

— Чья это квартира? — не выдержала Маринка.

— Это для тебя важно? — улыбаюсь.

— Вообще-то нет, но все-таки...! — неопределенно отвечает.

— Важно, чтобы никто не знал о наших встречах здесь, — заявляю.

— Ты кого-то опасаешься? — неожиданно спрашивает.

— Я нет, а вот ты дорожишь своими отношениями с Володей. За тебя я и беспокоюсь, — пытаюсь объяснить конспирацию и скрытность наших встреч.

Сам не знаю, как мне начать с Маринкой и пока наблюдаю за ней.

— Есть не хочешь? Нам должны были что-то подготовить для перекуса. Могу чайник поставить, — предлагаю ей, внутренне насмехаясь над своей нерешительностью.

— Спасибо, не надо. Ты так и не сказал, чья это квартира? — напоминает.

— Одного моего хорошего знакомого. Он один здесь живет и до пяти часов квартира в нашем распоряжении, — наконец отлавливаю мечущуюся по комнате девчонку и усаживаю себе на колени.

Целую в губы, брови, глаза, симпатичные ямочки на щеках. Снова в губы. Маринка несмело отвечает. Начинаю руками исследовать ее тело. Она не препятствует, но, похоже, испытывает дискомфорт.

— Я не первая здесь с тобой встречаюсь? — отстраняется и испытующе всматривается в меня.

— В первый раз здесь с девчонкой, а вообще здесь пару раз был с ребятами, — отвечаю правду.

Она еще некоторое время ищет признаки неискренности у меня в глазах и не найдя, успокаивается и сама целует меня в губы. Целуемся долго, иногда касаясь языками.

— Давай разденемся и ляжем, — хрипло предлагаю Маринке, хлопнув рукой по дивану.

Она нерешительно пожала плечами смущенно улыбаясь.

— Встань, — прошу, — здесь где-то должно быть новое постельное белье, — в замешательстве оглядываюсь.

— Посмотри в комоде, — советует Маринка, — ты готовился заранее к нашей встрече? Но этого не может быть! Ты планировал встретиться здесь с какой-то другой девчонкой? У тебя есть подружка? — Маринку посетила ревность и подозрительность.

— Нет у меня никого, — отвечаю, доставая белье, — если у меня кто-то появится, ты узнаешь об этом первая, — лукавлю.

Кидаю одну подушку в изголовье и накрываю диван с подушкой одной простыней. Вторую кладу, не разворачивая поверх первой. Маринка в нерешительности стоит посередине комнаты. Подхожу к ней обнимаю и шепчу на ушко:

— Тебя раздеть?

— Не надо, я сама, — опускает голову, стремительно краснея.

Раздеваюсь до трусов и ложусь поверх простыни.

— Отвернись, пожалуйста, я стесняюсь так, — просит смущенно.

Отворачиваюсь и слышу за спиной шорох одежды. Маринка из-под меня вытаскивает вторую простыню и, накрывшись, ложится рядом. Похоже, даже дышать она забыла. Поворачиваюсь к ней и поднимаю простыню. Маринка оказалась в майке, трусиках и бюстгальтере. Хихикнула, увидев мое обескураженное лицо. Прижал ее к себе. (Коленки и ступни — холодные.)

— Тебе холодно? — удивляюсь.

Меня же в жар бросило от близкого девичьего тела.

— Мне всегда холодно, — отвечает, пряча лицо и утыкаясь носом мне в шею.

— Сейчас согреешься, — обещаю и шарю по всему ее телу. Чувствую, что одежда мне мешает и главное, мне мешают мои трусы. Стягиваю их. Снимаю с Маринки майку и пытаюсь расстегнуть лифчик. Дрожащими руками у меня не получается. Изогнувшись, она расстегивает крючки и снимает его. Немного подумав снимает трусики и засовывает их под подушку. Начинаю снова целовать Маринку и ласкать ее тело руками.

— Мне делать так же, как тогда? — спрашивает Маринка шепотом, возбужденно дыша.

— Нет, мы сделаем по-другому, — тоже шепчу я.

Поворачиваюсь на спину и разъясняю, как заниматься активным петтингом.

— Вставлять не будешь? — уточняет она и усаживается сверху.

Сначала медленно, потом ускоряясь и вскрикивая, начинает ерзать на члене. Кончаем одновременно. Балдею, испытывая блаженство. Маринка опять вцепилась ногтями мне в грудь при оргазме. Сдержался, не показав боли. Она пыталась, но не смогла удержать крик. Расслабленно лежим рядом друг с другом, обнявшись.

Отмечаю, что приятно вот так валяться с девчонкой, не опасаясь, что кто-то может войти или постучать в дверь. Хорошо иметь под рукой послушное девичье тело. Классно иметь симпатичную мне девчонку, которая хочет меня и получает реальное удовольствие. Через некоторое время захотел снова и завел Маринку, а может она сама завелась. Повторили. Теперь мне пришлось делать перерыв, не успев кончить, так как после оргазма Маринка попросила подождать.

— Ты так с кем-нибудь делал? — интересуется Маринка в перерыве.

Все-таки приступы ревности девчонку не оставляют.

— Давай не буду отвечать, — предлагаю, — ведь я не спрашиваю, чем ты до меня занималась с парнями?

— Значит, было! — утверждает она, — а мне скрывать нечего, — обижается, — с Вовкой и близко подобного не было, — признается. — Мне бы не хотелось, чтобы ты встречался с другими девчонками.

— Так ты оказывается, собственница! — обличаю. — Как же мне тебя делить с твоим Вовочкой? — интересуюсь с сарказмом.

— До его приезда еще много времени, — задумывается о чем-то.

— Давай поищу у тебя эрогенные зоны? — предлагаю.

— Я не знаю, как это, но давай, — отвечает заинтересованно.

Начинаю целовать и гладить ее тело. В каких-то местах она хихикала, а в каких-то возбуждалась. У нее оказалось довольно отзывчивое к ласкам тело и много эрогенных зон. Мы снова возбудились и еще раз занялись петтингом.

— Я не кажусь тебе слишком развратной? — стеснительно поинтересовалась она, — до тебя я считала, что девчонка должна быть более сдержанной, — признается, — но я не могу и не хочу сдерживаться с тобой. — Мне хочется помыться, — непоследовательно заявляет.

— На кухне должна быть вода, — предполагаю.

Маринка поднялась, закутавшись в простыню, как в тогу, улыбнулась, оглядев обнаженного меня и отправилась на кухню.

Погремев ведрами, вернулась холодная и мокренькая. Обнял ее, прижав к себе. Мне было очень хорошо.

— Плохо, что водопровода нет, — пожаловалась, — а ты не хочешь помыться? — беспокоится о моей гигиене.

— Потом помоюсь. Мы ведь еще не уходим? — отказываюсь.

Вставать мне было лень.

— Тебе еще хочется? — с притворным ужасом спрашивает.

— "Хочу тебя, хочу везде, хочу на суше и в воде!", — продекламировал, услышанный или прочитанный где-то стишок.

Маринка хихикнула довольная.

— А у тебя где эрогенные зоны? — интересуется.

— Не знаю. Наверное, только на члене, — задумываюсь.

Вроде от прикосновений в других местах я не возбуждаюсь.

— Сережка! Ты разбудил во мне женщину! — игриво восклицает она.

Берется рукой за член и начинает его ласкать и гладить.

— Я тоже тебя хочу, — шепчет на ухо.

Мы в очередной раз доставили удовольствие друг другу.

— Мне кажется, что я тебя знаю всю жизнь, и ближе тебя, у меня никого нет, — звучит очередное неожиданное признание Маринки.

Я только крепче прижимаю ее к себе и целую в висок.

— В следующий раз, опять здесь встречаться будем? — спрашивает.

"У нас уже появились совместные планы?" — заметил с удовлетворением.

— Тебе понравилось? — спрашиваю на всякий случай.

— Конечно! А тебе? Я все правильно делала? — беспокоится.

— Еще бы! Завтра опять тебя сюда притащу, — угрожаю.

— Посмотрим, — смеется довольная, — Удивляюсь, как я без тебя жила раньше? — призналась.

В пятом часу неохотно одеваемся. Наводим порядок и выходим из подъезда раздельно.

— Нет. Давай завтра, сделаем перерыв, — просит Маринка по дороге к ее дому.

Соглашаюсь. Она довольно улыбается и замечаю ямочку на щеке. При расставании целуемся.

Вечером, лежа в кровати вспоминаю красивое и желанное, обнаженное Маринкино тело. "У Беляниной груди тверже и тело плотнее, — непроизвольно сравниваю, — Маринка худощавей, кожа бледнее, тоньше и бедра не такие широкие".

Через несколько дней мы с ней снова посетили квартиру Руля. Выдал ему очередные пять рублей.

В школе Маринкино поведение изменилось кардинально. Она, не обращая внимания на зубовный скрежет Филиной, сплетни и интриги Беляниной, часто находилась рядом, разговаривала и смеялась со мной. Дошло до того, что на контрольную по математике она уговорила Фила пересесть на ее место, а потом так и осталась сидеть со мной. Даже обедать стала с нашей компанией, гармонично вписавшись в коллектив. Я не сомневался, что про ее поведение незамедлительно донесут до ее Вовки в ближайший его приезд. Попытался намекнуть Маринке о предстоящих разборках, но она только легкомысленно отмахнулась. Что у нее в голове? Какие планы? Меня же не устраивал их с Вовкой разрыв, но я проявил малодушие. Очень мне она нравилась и все, чем мы с ней занимались. Так же мне льстило, что такая красивая девчонка выбрала меня.

В ближайшую субботу на нашей тайной встрече Маринка всерьез озадачила меня, захотев стать полноценной женщиной. К такому я не был готов. Казалось, чего тут трудного? Но холодный разум останавливал. "Вероятно, назрел серьезный разговор с ней о будущем" — решил.

Летом меня ждет неизвестность. Чем может закончиться моя попытка достучаться до верхов? Мне бы не хотелось ломать Маринкину судьбу и надо как-то отрезвить ее. Ведь до меня она вела себя значительно скромнее при одноклассниках. От чего у нее "снесло крышу"?

— Марина! Помнишь, я рассказывал тебе о твоем будущем? — серьезно спросил ее.

— Да, — вопросительно и удивленно посмотрела на меня.

— Так вот я совсем не вижу свое будущее и тебя в нем, — не понятно заявил. — Чувствую, что чего-то должно произойти со мной летом, — продолжаю, пытаясь вывернуться из неприятной ситуации. — Наверное, не стоит сейчас решительно рвать тебе с Вовкой. Как все дальше повернется? — хочу заставить ее подумать о будущем. — Давай определимся в наших отношениях в конце лета или в сентябре, — предлагаю.

— Ты меня не любишь!? — спрашивает или утверждает Маринка и ее глаза заблестели.

"Вот это вопрос!" — задумываюсь, — Люблю ли я ее? Вероятно, мои чувства нельзя назвать любовью. Ее чувства можно назвать влюбленностью, но тоже не любовью, хотя могу ошибаться. Уже неоднократно убеждался, что женщин понять невозможно. "Попробовать использовать женскую слабость и успокоить пока ее?" — решаю.

— Ну что ты глупенькая! Разве тебя можно не любить? — притягиваю, готовую заплакать девчонку к себе и целую в глазки, носик, губки.

Маринка оживает.

— А зачем ты так говоришь, будто прощаешься? — обиженно заявляет.

— Милая, я хочу, чтобы ты была счастлива в жизни, — искренне говорю правду.

"Как легко говорить правду", — замечаю про себя и снова целую ее. Маринка с благодарностью энергично отвечает.

— Ты летом собираешься куда-то уезжать? — спрашивает.

В который раз удивляюсь женской интуиции.

— Собираюсь, — киваю.

— Тогда пообещай мне, что ты за лето не заведешь никакой девчонки, — требует.

— Обещаю, — легко отвечаю.

— А куда ты поедешь? Если не секрет, — любопытствует.

— Какой секрет? В начале лета в Москву. Потом пойду в туристический поход с нашими ребятами. В конце месяца смотаюсь в Ленинград на несколько дней. В июле поеду в лагерь комсомольского актива от Горкома комсомола, — выдаю свой план на лето, — Кстати, могу тебе привезти что-нибудь из импортных вещей. Ты подумай и сообщи, о чем мечтаешь из одежды и запиши свои размеры, — вспоминаю заодно про исстрадавшихся ребят.

— Жалко, что мне с тобой не удастся куда-нибудь поехать, — сокрушается, — при мне с тобой ничего не случится, — самоуверенно заявляет, — я с мамой еду на юг на Азовское море, — расстроенно сообщает. — Какой импорт? А что ты можешь мне купить? Откуда? — не сразу до нее доходит мое предложение.

— Куплю, что ты захочешь, — пожимаю плечами.

— А если я захочу что-нибудь необычное или дорогое? — лукаво заглядывает в глаза.

— Ты напиши, а я посмотрю. Про размеры не забудь, — улыбаюсь.

— Не надо мне никакого импорта. Мне и так хорошо, — устраивает свою голову мне на грудь.

— Давай еще раз сыграем в "американку" — улыбаясь предлагаю, — Я тебе пообещал не заводить летом подружек. Пообещай мне не рвать окончательно с Вовкой, хотя бы до нашей встречи в августе или осенью, — не хочется, чтобы из-за меня и легкомыслия Маринки расстроились их отношения.

— Я подумаю, — отвечает даже не пошевелившись.

Когда уже собирались уходить по уже сложившейся привычке выглянул в окно, чтобы оценить обстановку на улице.

"Оп-па!" — на перекрестке возле дома стояла группа ребят. Среди них узнал Маринкиного Вовку, Юлькиного Серегу и музыкантов — Антона, Леньку и еще двух малознакомых пацанов. Вероятно, им донесли, что мы с Маринкой вместе вышли из школы, но не заметили, куда мы свернули.

— Маринка, Алярм! — привлекаю ее внимание. — На улице твой Вовка с друзьями. Выходи первой через второй выход. Обойди перекресток по другой улице и иди домой, — инструктирую.

— А как же ты? Они ведь захотят тебя побить из-за меня. Этого еще не хватало! Я иду с тобой, — решительно заявляет.

Любуюсь рассерженной и решительной девчонкой со сверкающими гневом глазами и отрицательно мотаю головой.

— Сделаем так, как я предложил. Мы ведь не будем сейчас ругаться из-за пустяка? Правда? Поверь — так будет лучше для всех. Мне ничего не угрожает, — твердо заявляю, улыбаясь.

Она, было, собралась мне что-то возразить, но посмотрев на улыбающегося меня, выдохнула и пробормотала:

— Хорошо, как скажешь.

В коридоре слегка шлепнул Маринку по попке, направив в сторону выхода во двор дома. Подождал, пока она не скроется за углом и вышел на улицу.

Заметив меня, ребята оживились и решительно направились ко мне. Успел перейти мостик через канаву, как они встали передо мной. Стою, смотрю на них, пытаясь вычислить среди них лидера. Проявился Юлькин Серега, спросив грозно:

— Где Маринка?

— Какая Маринка? — переспрашиваю, пытаясь спланировать дальнейшие действия.

Леха, Антон и Вовка — не драчуны, насколько я знаю. В остальных не уверен, но в разборках никого из них не видел. Самый решительный из всех Серега, остальные пошли с ним и Вовкой по дружбе и за компанию.

— Ты дураком не прикидывайся! Все знают, что ты к Маринке клинья подбиваешь. Знаешь, что бывает тому, кто отбивает чужих девчонок? — угрожает он.

— Тебя это не касается. Ты-то чего лезешь? Я не собираюсь перед тобой оправдываться, — ухмыляюсь.

— Да тебя, салага, учить надо! — разозлившись, Серега хватает меня за плечо.

Выпускаю портфель из руки, перехватываю его за большой палец и дергаю к низу на излом, а второй рукой заламываю кисть. Серега крякает и опускается от боли на колено.

— Стоять! — рявкаю на шевельнувшихся ребят, — руку сломаю, — решительно предупреждаю.

Пацаны замерли в нерешительности. Вдруг от дороги слышим:

— Володя! Можно тебя на минуту.

Вижу на дороге от школы Маринку. "Не послушалась все-таки меня! Наверняка, повернула от магазина к школе и пришла меня спасать", — соображаю. "Ну, Маринка, получишь от меня за непослушание!" — мысленно угрожаю.

Смущенный Вовка отходит к Маринке. Серега снизу шипит:

— Отпусти сука! Я тебя сейчас ...!

— Что ты мне можешь сделать? Если бы хотел, то покалечил тебя, — насмехаюсь над самонадеянным парнем и обозначаю удар ногой ему в голову.

Он от испуга отшатывается.

— Может, еще чего хочешь сказать? — интересуюсь ухмыляясь.

— Отпусти, — просит, морщась от боли.

Откидываю его руку и делаю шаг назад. Соперник поднимается, потирая запястье:

— Бл...дь, чуть руку не сломал.

Все смотрят на удаляющихся Маринку с Вовкой. Похоже, что у них идет разговор на повышенных тонах, причем Маринка обвиняет, а Вовка оправдывается.

— Будешь залупа...ся на меня, точно сломаю что-нибудь в следующий раз, — обещаю, — Еще ко мне вопросы есть? — обвожу взглядом стоящих предо мной ребят.

Молчат. Подняв портфель, иду на них. Расступаются, пропуская меня.

По дороге домой на подходе к стадиону вижу идущего навстречу Вовку. Вероятно, Маринка под благовидным предлогом пошла в клуб. Увидев меня, тот устремился ко мне с какими-то намерениями. Не хотелось еще и его бить или применять силу.

— Послушай Володя пару советов. В жизни пригодится, — останавливаю его, пытающегося что-то мне сказать. — Мужчина, это товар, который считает себя покупателем. Выбирают всегда женщины! И второе. Не порти себе биографию уличными драками, — советую и прохожу мимо озадаченного парня.

Деревенские пацаны.

Через несколько дней, наконец, появились Стриж старший со своим доверенным лицом — Юркой Ухналем. Они привезли мне несколько связок икон. Вижу, что Стрижу не по себе. Юрка же наоборот, выглядит довольным. Не глядя на свертки, усаживаюсь удобнее и предлагаю:

— Рассказывайте.

— Нечего рассказывать. Хотели сами толкнуть иконы в Москве, но не получилось и чуть милиция не замела. Пришлось рвать из Москвы, — смущенно сообщил Стриж, — вот, — кивает на свертки, — хотим, как и раньше сдавать иконы через тебя.

— А подробнее про Москву? — интересуюсь, не обращая внимания на иконы.

— Он расскажет, — Генка кивает на Юрку, — а мне некогда рассиживаться. Еще дел много в поселке, и так времени много потеряли, пока тебя разыскивали.

— Постой Гена! Я еще не решил ничего и перестал этим делом заниматься. Мне ваши иконы ни к чему.

— Ты обещал в конце мая съездить в Москву, — напоминает он. — Вот и сдай наши заодно. У тебя хорошо получается.

— Это зависит от происхождения ваших икон, а также от того, что с вами произошло в Москве, — выдвигаю условие.

— Иконы чистые, зуб даю. Остальное он расскажет, — кивает на Ухналя. — Из Москвы мы чисто ушли. Гарантирую, — заверяет Стриж. — Я пошел, пока! — мне, — ты знаешь, где меня найти, — Юрке.

Киваем ему. Понимаю, что Генке стыдно оправдываться передо мною за свою неудачу, вот он и свалил все неприятное на Юрку. Перевожу взгляд на Ухналя.

Юрка мнется и не знает с чего начать. Потом заикаясь и спотыкаясь, чуть ли не на каждом слове начинает рассказывать про их приключения в Москве. Из его запутанного рассказа понял.

Поехали четыре гарных деревенских парубка покорять столицу. Показать себя, посмотреть Москву, продать товар и на вырученные огромные деньги одеться с ног до головы. Меньшим числом ехать было нельзя — все не увезти было, а хотелось побольше заработать. Чего мелочиться? Представляю ребят в их "парадном" прикиде на московских улицах среди столичной толпы, а особенно Стрижа в его клешах шириной до пятидесяти сантиметров и вшитой змейкой по низу, в тельнике, видимого из распахнутого ворота яркой рубашки. Остальные, вероятно, выглядели не менее колоритно, да еще с непонятными свертками в руках. Мне захотелось заржать в голос. Юрка, по-видимому, правильно понял мои гримасы и стал оправдываться:

— Я с самого начала был против этой идеи — самим толкать иконы. Не наше это дело. Как чувствовал, что может плохо кончиться. Но разве их убедишь? Как узнали, что на никому ненужном хламе можно такие деньги срубить! "Давай, поехали!" — передразнил кого-то. — "Поселковые торгуют, а мы чем хуже? Не дурнее чай, поселковых пацанов". Вот и съездили. Хорошо, что от милиции сорвались.

Ребята сообразили, что не стоит таскаться по Москве со всем своим грузом и оставили большую часть в камере хранения. Долго болтались по Москве, искали места, где можно продать иконы. Иногда расспрашивали молодежь. Наконец, их направили к какому-то магазину, где торговали за валюту. Около магазина они разговорились с каким-то парнем. Он, узнав про их проблемы, предложил выкупить у них все иконы, обещая дать хорошую цену. Осмотрев иконы, он отказался их покупать, заявив, что они ничего не стоят. Начал называть каких-то знаменитых иконописцев, чьи иконы он бы купил за большие деньги. Они еле уговорили его выкупить два свертка, которые у них были с собой за пятьдесят рублей. Все уже устали, хотели жрать и стремились уже быстрее избавиться от надоевшего груза. Конечно, все понимали, что парень их обманул.

— Почему не предложили иконы в антикварный магазин, музей или коллекционеру? — интересуюсь.

— Нам сообщили, что там необходимо паспорт показывать, а Стриж и другие не хотели светить своими паспортами. Да и не знали мы, где искать эти магазины, — разъяснил.

Вернувшись на вокзал, выпив и "заморив червячка", решили следующую партию икон сдать другому покупателю. Если же не найдут, то возвращаются домой и сдают все мне. Оказалось, что так проще и выгоднее для них. Стриж сам понял, что сглупил, был зол на себя и на всех. Психовал и матерился. На выходе с вокзала их остановил милицейский патруль и попросил документы. Все струхнули и бросив иконы разбежались, а потом отсиживались на территории станции среди путей, ремонтных и технических помещений, опасаясь выходить на многолюдные улицы и тем более на вокзал. Пришлось Юрке идти одному, покупать билеты, еду и забирать из камер хранения оставшиеся иконы.

— Зачем побежали от милиции? — заинтересовался.

— Кто его знает? Кто-то первый рванул, а другие за ним побежали. Вообще-то никому не хотелось общаться с легавыми, вдруг повяжут и пришьют чего, — объяснил незамысловатое поведение дружков Юрка.

— Итого, сколько в Москве оставили икон, включая проданные? — интересуюсь.

— Икон двадцать пять-тридцать, — прикинув сообщил Ухналь.

— Если все привезенные назад, утраченные и проданные иконы были годные для продажи, то от меня вы бы получили за все семьсот-семьсот пятьдесят рублей, — подсчитав в уме, сообщаю парню.

— Я сразу был против того, чтобы самим продавать иконы, — возмущенно напоминает он.

— Ты лично гарантируешь, что среди этих икон нет краденых? — киваю на свертки. — Дело в том, что у нас тут возникла проблема с одной краденой иконой, поэтому я прекратил заниматься этой деятельностью временно или совсем. Не хочу свое будущее портить из-за чьей-то нечистоплотности, — объясняю ему.

Юрка кивает показывая, что понимает меня.

— Я точно не смогу сказать, но могу показать пару икон, которые могут быть украдены, — сообщает.

"Похоже, честный парень. Не готов на все ради денег", — мысленно отмечаю.

— Ты забирай сейчас свои иконы, пока не определюсь точно, а в начале лета подъезжай, тогда скажу точно. Если поеду, то только один раз. Хватит рисковать. Деньги и шмотки того не стоят! — довожу до Юрки свое решение.

Приблатненные.

В конце мая, возвращаясь с секции, мечтаю о тарелке борща, который мама сварила вчера. Так и стоит перед глазами: горячий, ароматный, со сметаной, густой, с мясистой косточкой. Слюней полон рот. В поселковом сквере на одной из лавочек расположилась компания из приблатненных пацанов. Из-за спин слышу неуверенное бренчание струн крайне расстроенной гитары и блатные интонации с характерным гнусавым подвыванием при исполнение какой-то зоновской песни.

— Соловей, погодь! — слышу за спиной.

Оглядываюсь. Из толпы выдвинулся Рыга.

— Ты, говорят, понтово бацаешь на гитаре? Может, изобразишь чего братве? Не менжуйся, окажи уважение.

Оглядываю "братву". Из присутствующих знакомых, только Рыга сделал пару "ходок", остальные на учете по малолетству, под условной статьей или примазываются к сидевшим. Все болеют блатной романтикой. В поселке держаться особой группой. Даже в разборках за поселок не участвует и общаются с такими же "романтиками" из других районов. Вот и сейчас среди них заметил несколько незнакомых лиц. Рыга — в авторитете и некоторые из его компании стараются быть похожими на него. Зачастую это смешно смотрится.

Лично у меня Рыга вызывал отвращение своим внешним видом, походкой, поведением, блатными словечками. В детстве даже опасался его и завидев, старался обойти. Он старше меня года на четыре и когда он учился (числился) в нашей школе, то отнимал мелочь у детворы, заставляя попрыгать. Мелочь звенела и Рыга забирал все или часть себе. Когда я подрос, то иногда хотелось Ругу проучить за детские страхи, но тот не давал повода. Наверное, чувствовал мое отношение и желание, а сегодня осмелел в присутствии многочисленных зрителей и почитателей, а может, хотел за счет меня поднять свой авторитет.

Подумав, поворачиваю к скамейке и здороваюсь. Ответили несколько голосов. Некоторые смотрят с интересом, агрессии не проявляют. Под скамейкой валяются две пустые бутылки из-под "чернил" — бомбы "Агдама" по 0,8 литра. Вблизи — обычная компания ребят в возрасте от двенадцати до двадцати с небольшим лет, только сплевывают чаще, не брезгуя замусоленный "бычок" передают друг другу, да руки в корявых наколках.

"Конечно, понты превыше всего", — промелькнула ироничная мысль. В центре освободили для меня место. Взял гитару и тронул струны: "Дрова! Вероятно, даже настроить не получится", — подумал, но все равно попытался. Еще раз оглядел компанию: "Чего им спеть?" — задумался.

— Изобрази чего-нибудь для души, — пытается помочь мне с выбором Рыга.

Еще раз натыкаюсь взглядом на кривые "партаки". Подобрался, тронул струны и перебором начал проигрыш песни Круга "Кольщик:

Кольщик, наколи мне купола,

Рядом чудотворный крест с иконами,

Чтоб играли там колокола

С переливами и перезвонами...

— Клево! ЗдОрово! А еще! — из кодлы послышались голоса.

— ЗдОрово! Не ожидал! — подытожил Рыга и попросил: — Сбацай еще, вон братву как зацепило.

Ну что же практика нужна. Теперь решаю спеть им близкую по теме "Владимирский централ" того же Круга:

Весна опять пришла, и солнца лучики

Доверчиво глядят в моё окно.

Опять защемит грудь

И в душу лезет грусть,

По памяти пойдёт со мной.

Мне память ворошит, как вместе согрешил

С той девочкой, что так давно любил

Та девочка была, та девочка ушла

Забыть ее не хватит сил

Владимирский централ, ветер северный,

Этапом из Твери, зла немерено,

Лежит на сердце тяжкий груз.

Владимирский централ, ветер северный,

Когда я банковал, жизнь разменивал,

Но не "очко" обычно губит,

А к одиннадцати туз...

Без перерыва, добавив хрипотцы в голос продолжаю песней Жарова "Ушаночка":

Бегут, стучат...

Бегут колесики гуськом.

Спешат, хотят

Пугнуть мальчишечку Сибирским холодком.

А я ушаночку, поглубже натяну

И в свое прошлое с тоскою загляну.

Слезу смахну,

Тайком тихонечко вздохну.

Тайком тихонечко вздохну.

Не дожидаясь окончания восторгов и просьб, встал и отдал гитару соседу. Рыга протягивая руку, выразился:

— Ну, брат, понимаешь ты душу бродяги, порадовал. Ты, если че.... Ну, сам знаешь!

Словарного запаса явно не хватает. Как будто мне от него помощь может понадобиться! "Ну, не идиот ли?" — мысленно удивляюсь.

— А от нас тебе зла не будет, — это он сообщает, повернувшись к своей кодле с угрозой.

— Отойдем? — киваю Рыге в сторону. — Хочу тебе сказать, — таинственно, вполголоса, наклоняясь к его уху сообщаю, — Я не боюсь!

Рыга отстранившись от меня, мгновение молчит, а потом неожиданно хохочет.

— Спасибо тебе, Серега, — благодарит и хлопает по плечу.

"Вот и имя вспомнил", — мысленно отмечаю.

Рыга, перестав смеяться, задумчиво на меня посмотрел, как будто чего-то решал, озадаченно хмыкнул и пошел к своим. Там уже снова терзали гитару. Вроде старались повторить "Кольщика".

В последний день мая, закинув опостылевший портфель подальше, переодеваюсь на встречу с Маринкой. Девятый класс закончил естественно без троек. Даже пятерок оказалось больше, чем четверок. Вот мама порадуется. Иду на кухню, чтобы перекусить и неожиданно среди нашей почты обнаруживаю открытку от Соломоныча. Удивленный, пробегаю глазами несколько строк:

"Дорогой Сережа! Давно от тебя не было вестей. Надеюсь, что у тебя все хорошо в жизни и с учебой порядок. С нетерпением ждем тебя. Помни, что в жизни духовное всегда важнее материального. Твой Евгений Соломонович".

"Похоже, Соломоныч с Адой Антоновной переживают из-за моего долгого отсутствия и в скором времени хотят меня увидеть даже без икон, но с песнями", — легко расшифровываю послание.

"Придется на днях собираться в Москву. Надо решить какие песни можно предложить потенциальным покупателям и записать их на кассету", — размышляю.

С появлением Маринки, с Филом у нас окончательно отношения охладились. С Юркой или без него, но придется брать с собой в Москву еще кого-то из ребят. Иначе не стащить все приготовленные для Соломоныча иконы, если еще деревенские добавят свои. Значит надо объявлять нашим пацанам о предстоящей поездке, давать добро на сбор антиквариата и заказов на импорт. Заодно и Маринку приодену. Порадую. Но в отношении Фила испытываю какой-то дискомфорт. Не хорошо кидать напоследок старого напарника. "Пусть тоже едет с нами!" — решаю.

Здравствуй долгожданное лето!

Конец первой книги.