Пепел сгорающих душ

Хеан неосознанно перевел взгляд на рукав собственной рубашки. Девушке черный цвет шел, выгодно подчеркивая ее смуглую кожу. Ему — нет. На темном фоне его белые как мел пальцы казались принадлежащими покойнику. Развалившийся в кресле демон и то сейчас выглядел более живым, чем ловец.

Хеан раздраженно потер запястье и повернулся к Реххасу, старательно сохраняя бесстрастную маску на лице. Что на этот раз от него хочет бывший помощник Киренха?

Демон широко осклабился, демонстрируя острые кончики клыков, и приглашающим жестом указал на стул напротив послушницы.

— Присаживайся, гость. Тебе выпала честь разделить со мной трапезу.

Девушка вздрогнула от хриплого голоса, на миг вскинула глаза — и тут же опустила. Хеан так и не успел понять, как она отнеслась к его появлению.

Ловец устроился на указанном ему месте, тронул рукой расставленные приборы. Странный отблеск... Неужели опять кенхилес? Даже императору не пришло бы в голову ковать посуду из такого драгоценного металла.

— Нравится? — вкрадчиво полюбопытствовал Реххас.

Хеан покрутил в пальцах непривычно легкую вилку, скользнул взглядом по инкрустированным в ручку мелким рубинам.

— Не очень. Не люблю облизывать обломки чужих доспехов.

— Что делать. Обломков твоих доспехов нам отыскать не удалось, — в голосе Реххаса легкой нотой скользнуло и пропало раздражение. — Что ж, раз все приглашенные на месте, не пора ли нам начать? — он щелкнул пальцами.

Тени на стенах ожили, придвигаясь ближе к столу. Перед ловцом появилась тарелка с кусками дымящегося мяса. Кто-то, не спрашивая, поспешил наполнить ему кубок.

— Приятного аппетита, гость... — прозвучало над ухом. Хеан обернулся, но увидел лишь легкое колебание воздуха.

— Мои слуги достаточно хорошо выдрессированы, чтобы не мешать, — с усмешкой пояснил Реххас.

Ловец неопределенно пожал плечами и нацепил на вилку небольшой кусочек. Мясо выглядело непривычно, но выбора ему никто не предлагал. Шальра с легким недовольством пошевелилась на плече.

"Осторожней. Неизвестно, что тебе подсунули".

Хеан небрежно отмахнулся от чужих мыслей. Травить его не будут, а смысла голодать он не видел. Трудно сказать, когда в следующий раз "любезным хозяевам" придет в голову покормить нежданных гостей. Конечно, определенное время ловец в состоянии протянуть и вовсе без пищи. Если вспомнить, перед слиянием он провел на одной воде почти две недели, но для побега потребуются силы.

Вкус мяса почти полностью забивали какие-то приправы, мешая Хеану понять, что именно он ест.

— Я смотрю, твоей спутнице не по нраву мое угощение... — лениво протянул демон.

Ловец кинул взгляд на девушку. Викаима действительно не притронулась к пище, а руки ее нервно теребили край салфетки. Хеан подавил вздох. Верно, она же послушница Аэлеры. И значит, не имеет права есть трупы живых существ. Правда, насколько ему было известно, данное ослушание не являлось особенно тяжким, и смерть за него не грозила, но тем не менее, в уставе Храма значилось. А для послушницы, скорее всего, этот устав был чем-то незыблемым. Плохо.

— Я не голодна, — тихо выдавила из себя девушка, отводя глаза в сторону.

— Но почему бы тебе не попробовать? — совершенно нейтральным тоном поинтересовался Реххас. — Ты ведь не желаешь выказать неуважение?

— Я... — она запнулась, сминая в пальцах салфетку, — я нехорошо себя чувствую. Мне лучше воздержаться от еды.

— Печально. Остается надеяться, твое недомогание быстро пройдет... — Он снова щелкнул пальцами. За спиной Викаимы мелькнула серая тень, поставив рядом с девушкой высокий бокал. — Это лекарство, — любезным тоном пояснил Реххас. — Очень способствует улучшению самочувствия.

Девушка потянулась дрожащей рукой к бокалу. Но едва она дотронулась до витой ножки, рисунок остролиста на ее ладони полыхнул багровым. Викаима вскочила, с грохотом опрокидывая стул.

— Что-то не так? — с преувеличенным недоумением спросил демон. — Неужели ты решила, что там яд?

Послушница скосила глаза на свою руку.

— Что вы хотите? — едва слышно произнесла она.

— Я же сказал, это лекарство. Прими его, и тебе сразу же станет лучше. Кстати, — он повернулся к ловцу, — тебе тоже стоит выпить. Твои переломы еще не до конца срослись, да и здешний воздух пагубно воздействует на чужаков. А мне слишком дорого ваше общество, чтобы расстаться с ним из-за такой малости.

Хеан хмуро покосился на мутную жидкость со вспыхивающими на поверхности слабыми искрами. Проклятье, чего же добивается демон?

— К чему эта игра в званый ужин? — не выдержал ловец. — Почему бы просто не влить нам эту дрянь силой?

— Зачем? — картинно удивился Реххас. — В бокале лекарство. Самое обычное лекарство. Если бы я хотел вас убить, я мог давным-давно сделать это. Но пока я больше настроен на мирные переговоры. Если, разумеется, вы не будете продолжать шарахаться от любого моего жеста. Знаете ли, очень неприятно, когда на проявление гостеприимства отвечают черной неблагодарностью.

— Гостеприимства?! — зло перебил Хеан. — Значит, так ты привык называть свои пытки?

Глаза демона сощурились, превратившись в узкие алые щели.

— Кажется, мой гость кое о чем позабыл, — бесстрастно произнес он. — Ведь вы нарушили договор и без разрешения пересекли линию Барьера.

— Случайность не является нарушением!

— Не верю в случайности, — Реххас усмехнулся, показав клыки. — А за нарушения надо платить. Я мог бы уничтожить вас, но решил проявить милосердие. Несмотря на то, что вы без спроса проникли в Бездну, напали на демона из вымирающего рода и убили его, я сохранил ваши жизни. Вместо того, чтобы устроить развлечение для своих подданных и бросить вас в заросли кеахры, распорядился вылечить ваши раны. Накормить вас. И что же? Теперь, когда я предлагаю вам лекарство, способное адаптировать ваш организм к местному воздуху, вы кривите носы и строите из себя обиженных.

Девушка нервно расправила складки на широком рукаве. Реххас побарабанил когтями по полированной столешнице.

— Полагаешь, я лгу? — в его голосе появились металлические нотки. — Почему ты молчишь?

— Но... — Викаима опасливо покосилась на погасшую уже метку богини.

Демон стремительным движением подхватил бокал и сделал глоток:

— Видишь? Яда нет. — Нацепив на лицо маску показного благодушия, он протянул напиток послушнице: — Пей!

Хеан поморщился. Если состав безвреден для Реххаса, это еще совершенно не значит, что и для живых он не представляет опасности. Но какой смысл спорить? Несмотря на все витиеватые речи, если демону потребуется, чтобы пленники проглотили отраву, он найдет тысячу способов их заставить.

Насколько ловец мог судить по выражению лица послушницы, ее сомнения тоже ничуть не уменьшились. Но благовидного предлога отказаться она найти не смогла и послушно пригубила напиток. На сей раз рисунок не загорелся. Успокоенная этим обстоятельством, девушка быстро осушила бокал.

С кислым вздохом ловец сделал несколько глотков из своего. "Лекарство" оказалось совершенно безвкусным. Если бы не цвет, Хеан запросто мог решить, что пьет обычную воду. В голове мелькнул далекий отголосок мыслей шальры, но он не успел разобрать как следует. И сразу же упала невидимая стена, блокирующая эмоции птицы.

Хеан нахмурился. Реххас может вмешиваться в их связь? Но как, если про симбиоз он ничего не знает? Ловец попытался сломать неожиданную преграду, но от усилия лишь зашумело в ушах, а перед глазами поплыли радужные пятна.

Смазанная тень за спиной послушницы беззвучно подняла опрокинутый стул, усаживая Викаиму обратно. Девушка все еще вертела пустой бокал в тонких пальцах, не решаясь опустить его на стол. Другая тень заменила стоящую перед ней тарелку.

— Я приказал слугам приготовить что-нибудь полегче, — уточнил Реххас в ответ на ее недоумение. — Это грибы. Не хотелось бы, чтобы мои гости начали падать в обморок от голода.

Ловец раздраженно нацепил на вилку очередной кусок. Чего добивается этот проклятый демон? Или просто растягивает удовольствие? Как сытый кот, играющий с мышью. "Гости"! Хеан фыркнул. Это же просто смешно!

Викаима нерешительно уставилась на принесенное блюдо, неловко звякнула приборами.

Хеан перевел на девушку неприязненный взгляд. Если бы ей не вздумалось убегать за Барьер, насколько спокойнее сложилась бы его жизнь! Возможно, шальра права, и следовало воспользоваться выторгованным у императора правом сразу же, не замахиваясь на большее? Девчонке-то что... Сидит как ни в чем не бывало. Даже выпендриваться силы появились... Надо полагать, ее по стенам не швыряли и кости ей не ломали. Одна беда — наряд не того цвета предложили. Да как служителям Аэлеры вообще пришло в голову принять ее в послушницы — с такой-то внешностью?

Лишенные заколки каштановые волосы водопадом непокорных завитков рассыпались по обнаженным плечам. Маленькая родинка привлекала внимание к чувственному изгибу влажных губ. В прозрачных глазах пляской саламандр отражалось неровное пламя светильников. Сполохи изгибались, то свиваясь золотыми кольцами, то рассыпаясь белой пылью, а через миг снова возрождались в затягивающей круговерти обжигающих искр. Саламандры смеялись, заманивая колдовским танцем в свой раскаленный круг.

Его взгляд скользнул по плавному изгибу тонкой шеи, следуя за бьющейся под кожей жилкой. Спустился вниз, задержавшись в глубоком вырезе наряда, оставлявшего слишком мало простора для воображения.

Девушка вздрогнула, перехватив его взгляд, и залилась пунцовой краской, неловко пытаясь закрыться рукой. Грудь мягко качнулась, вздымаясь от участившегося дыхания...

Звон упавшей вилки показался грохотом в зависшей тишине. Хеан дернулся, с трудом преодолевая желание вскочить. Он что, спятил?!

Реххас с негромким стуком опустил на столешницу свой бокал.

— Если мои гости насытились, я бы предложил завершить ужин, — его хриплый голос царапнул тысячей игл, порождая головную боль. — День был долгий и тяжелый, необходимо отдохнуть. Слуги отведут вас в подготовленные комнаты.

Ловец медленно поднялся. Ноги дрожали, по телу волнами раскатывалась дурнота. Он до боли в костяшках вцепился в кованую спинку стула, пытаясь совладать со своим телом. Завозилась на плече шальра, но достучаться до ее сознания Хеан по-прежнему не мог. Повисшая между ними невидимая преграда пугала, и ловец старался о ней не думать.

Из теней выступили два демона, согнулись в подобострастном поклоне. Реххас широко ухмыльнулся, демонстрируя заточенные клыки, и отсалютовал бокалом:

— Приятной ночи, ловец. Приятной ночи, служительница Аэлеры.

Викаима неловко вскочила, едва опять не опрокинув стул. Девушку бил озноб. Один из демонов подхватил ее под руку, принуждая следовать за собой. В воздухе снова расцвел сложный рисунок заклинания.

Хеан не стал дожидаться, пока его тоже потащат силой, и послушно шагнул за своим проводником сквозь ставшую податливой стену.

Вместо ожидаемой камеры ловца привели в изысканно обставленную комнату. Узкие светильники на витых ножках давали ровное пламя, роняя яркие блики на витиеватую мозаику напольных плиток. Широкая кровать, готовая принять усталого путника, оказала бы честь и императорской спальне.

Поверхность стены, пропустив гостя, вновь превратилась в неприступный камень.

Хеан осторожно присел на краешек разобранной постели, провел рукой по мягкому ворсу покрывала. Голова кружилась все сильнее, вызывая позывы тошноты. Было душно, но в комнате, как назло, не оказалось окон, лишь глухие стены, отполированные до блеска. Кривое зеркало, в котором отражение ловца походило на тень демона.

Он ссадил шальру на маленький прикроватный столик. Птица нахохлилась и царапнула когтями каменную столешницу.

— Ты меня слышишь? — Хеан мягко коснулся ее перьев, стараясь не причинить боль. — Эй?

Шальра покосилась в сторону, не желая реагировать на его призыв. Ловец недоуменно нахмурился. Ну хорошо, он ее не слышит. Допустим, демон сделал что-то, мешающее птице воспринимать и его речь. Но она же не ослепла! И должна видеть, что ловец зовет ее!

— Нам надо поговорить! — он стиснул пернатое тельце, не давая шальре снова отвернуться, заглянул в кровавые глаза. Птица издала недовольный клекот и изо всех сил долбанула его клювом, едва не раздробив запястье. Хеан выругался и разжал пальцы. — Да что здесь происходит?

Ответом ему была тишина. Глаза шальры оставались бесстрастными, словно принадлежали мастерски изваянной статуе, а не живому существу.

Надо было разобраться, куда клонит Реххас, но голова звенела, не позволяя сосредоточиться. Мысли разбегались верткими крысами, прячась в глубокие норы сознания. И еще эта всепоглощающая духота... Хеан рванул воротник рубашки, не заметив, как застучала по полу отлетевшая застежка. Пресветлая Аэлера, как же ему хотелось сейчас оказаться снаружи и хотя бы пару раз глотнуть свежего воздуха...

Отполированные стены лениво отражали пламя светильников. Ловец хотел погасить их, в надежде, что так уменьшит жару. Но зачарованное пламя не желало гаснуть, будто в насмешку разгораясь все ярче и ярче — до тех пор, пока у Хеана не заслезились глаза.

Вымотанный бессмысленной борьбой, он снова опустился на кровать. Мягкие подушки манили, обещая покой и отдых. Может, действительно стоит поспать хотя бы час-другой? Ведь прямо сейчас ему ничего не грозит. Вот только откуда эта проклятая слабость? Ловец откинулся на спину, утопая во взбитой перине.

Мысли прыгали, не давая поймать себя за хвост, и весело клацали зубами — серые грызуны, похожие друг на друга, как близнецы. Нет, сейчас он не в силах в них разобраться.

Хеан не заметил, как опустились отяжелевшие веки и утащили его в царство снов.

Массивный стол, залитый кровью. Бьющаяся в зажимах умирающая птица...

Чужая боль пожирает тело, раскалывая разум.

— За что?

Глубоко запавшие бусинки глаз похожи на гнилые вишни.

— Неужели ты думал, я воспитывал для себя преемника? — старческий смех наждачной бумагой царапает кожу. — Думал, я простил тебе самовольное проведение ритуала?

— Меня вынудили... — пересохший язык почти не слушается.

— Не-е-ет! Я видел, как ты голодным волком следишь за мной. Но ты слишком рано похоронил меня, а я не преминул этим воспользоваться. Глупец! Ты даже не представляешь, сколько мне на самом деле лет.

— Отпусти...

— Не-е-ет, маленькое отродье... Я поглощу твою жизнь, и мое время увеличится многократно...

Потрескавшиеся губы маячат перед лицом, обдавая смрадным дыханием. Нет сил не только отодвинуться, даже просто отвернуться.

— Ты не понимаешь, как тяжело прятаться в здешних болотах, тайком выискивая неосторожную жертву, — лихорадочный шепот отдается гулом в ушах. — Как сложно скрывать все твои выходки, молодой щенок. Но теперь... теперь ты мне заплатишь... заплатишь по всем счетам.

Острие кинжала дрожит, будто язык гадюки. Осколок первородной Тьмы — черное лезвие — поглощает свет. Тяжело, надрывно кричит шальра, чувствуя близость смерти... Для нее эта песня тоже будет последней.