Квантунская рапсодия - 2

Естественно, генерал Ноги не смел, отказать своему государю и с удвоенной силой стал заниматься подготовкой штурма горы Куинссан. Положение и высокий самурайский дух обязывали его к этому.

Глава XII. Много шума в штабах, на море и бирже.

Прорыв Тихоокеанской эскадры во Владивосток обернулся обильным дождем Георгиев, Владимиров и Анн, вместе с примкнувшим к ним Станиславом. Радуясь столь удачному исходу такого важного как в военном так и в политическом плане дела, государь император не жалел наград для моряков. Все командиры кораблей были представлены к Георгиям IV и Владимиром III степени в зависимости от важности совершенного ими подвига.

Контр-адмиралов Матусевича и князя Ухтомского получивших ранение, но не оставивших свои посты до конца сражения царь наградил Георгием III степени. Самого адмирала Николай хотел удостоить Георгия II степени, но против этого дружно восстало все высшее морского руководство. В тактичной форме они напомнили императору, что ранее среди моряков подобной награды был удостоен только один адмирал Нахимов за Синопское сражение.

— Разве можно по значимости равнять Синоп и Цусиму, ваше императорское величество? Там Нахимов весь вражеский флот на дно отправил, а тут только один броненосец и несколько миноносцев. Да к тому же один из броненосцев на камни наскочил и вряд ли вернется в строй до конца года — говорили "высокие" знатоки истории и с их мнением были согласны Авелан, Алексеев и великий князь Алексей Александрович.

Противостоять давлению столь мощной когорты у императора не хватило сил, и он приказал переделать наградной указ, заменив в нем Георгия на Владимира с сохранением прежней степени.

Схожая метаморфоза произошла и с капитаном второго ранга Семеновым. Исполняющий обязанности командира "Цесаревича" он был представлен к ордену Владимира III степени, но не терпящий его наместник Алексеев не упустил возможности свести старые счеты с "дерзкой выскочкой". Не в силах лишить героя его заслуженной награды, он своим любимым зеленым карандашиком вычеркнул Семенова из наградного "владимировского" списка и вписал его в список лиц представленных к ордену Анны 3 степени с мечами.

Узнав об этом превращении, Семенов только горько усмехнулся: — Узнаю властителя Дальнего Востока по его злопамятству. Одно хорошо, что не Станислав и что не третьей степени.

Что касается самого адмирала Макарова то, его в самой малой мере волновало, чем и как его наградят за совершенный подвиг. Для него было во стократ важнее то, что нужно было делать дальше. Высокое начальство, обрадованное от того, что раздробленные соединения флота удалось собрать в одно целое, явно собиралось как можно дольше почивать на лаврах достигнутого успеха и адмирала это совершенно не устраивало. Прорвавшись во Владивосток, он собирался продолжить активное действие против неприятеля, но обстоятельства были против него.

И тут дело было не столько в позиции наместника Алексеева, который с первых дней пребывания флота во Владивостоке завел старую песню о том, что спасенный флот нужно сохранить любой ценой. Статус национального героя, в котором адмирал Макаров пребывал в этот момент, позволял ему не брать в расчет мнение всесильного Алексеева. Просто главная крепость Дальнего Востока была совершенно не готова к приему такого количества кораблей.

Ещё на пути к Цусиме, адмирал несколько раз проводил расчет, как быстро мастерские Владивостока сумеют восстановить свой боевой потенциал его поврежденные корабли и каждый раз картина получалась нерадостная. Когда же он сошел на берег и на деле ознакомился с возможностями порта, адмирал откровенно загрустил.

Единственный сухой док куда как можно быстрее нужно было ставить "Пересвет" был занят "Богатырем", у которого была схожая "каменная" болезнь. Срочного ремонта требовали броненосцы "Цесаревич", "Ретвизан", "Полтава", а также крейсера "Баян", "Аскольд", "Паллада" вместе с несколькими миноносцами.

Из всей артурской эскадры в строю остались броненосец "Победа" и крейсера "Диана" и "Новик", которые при всем своем желании не могли противостоять броненосной силе противника. Из крейсеров Владивостока им мог составить компанию один только "Рюрик". Крейсера "Громобой" и "Россия", получили повреждения в бою с кораблями адмирала Урио и также нуждались в скором ремонте.

Одновременно с этим вскрылась другая неприглядная картина. В крепостном арсенале не было такого количества снарядов, которое было необходимо для артурской эскадры. Для полного удовлетворения потребности флота в количестве и калибрах, Владивосток должен был отдать морякам, почти все что имел, с чем командование гарнизона было категорически несогласно.

— Лазарет, вместо полноценного боеспособного флота! — гневно восклицал Макаров в беседе с Матусевичем, после возвращения на "Цесаревич" с берега. — И самое гадкое, что неизвестно когда удастся их вылечить. Начальники местных мастерских и порта только одно и говорят "Не можем знать, ваше превосходительство", "Нет возможностей, ваше превосходительство". Столько лет мы готовились к войне с японцами и вот на тебе, ни снарядов, ни ремонтных материалов, ничего. У них даже нет бочек для стоянки кораблей в нужном нам количестве!

— Может быть, есть возможность хоть как-то исправить положение, попросив Петербург ускорить поставки всего необходимого флота? — спросил адмирала Матусевич, но тот только раздраженно махнул рукой.

— Железная дорога полностью загружена поставками Маньчжурской армии Куропаткина. Там тоже сильная нехватка всего необходимого для войны с японцами и на быстрые поставки нам рассчитывать не придется. Тем более что Байкал полностью освободился ото льда и все поставки идут по обходному пути вокруг озера.

— Ирония судьбы. В Артуре Стессель требовал у нас снаряды для нужд крепости, теперь мы просим сухопутное начальство поделиться арсеналом — вздохнул Матусевич.

— Не совсем уместная аналогия, Стессель просил снаряды, чтобы защитить исключительно крепость, тогда как мы готовы защищать и себя и крепость — поправил его адмирал. — А учитывая то, что десант врага вряд ли возможен, а атака со стороны Маньчжурии полностью исключена, крепость с чистым сердцем может уступить нам большую часть своего арсенала.

— Уверен, что у наместника совершенно противоположное мнение.

— Вы абсолютно правы. У господина Алексеева одна старая песня со времен Артура. Флот надо беречь как зеницу ока, теперь — адмирал сделал маленькую паузу, — до прибытия второй эскадры.

— И что вы намерены делать, Степан Осипович в сложившейся ситуации? Ждать прихода Рожественского?

— Естественно, нет. "Пересвет" нужно поставим в док и чем быстрее, тем лучше, а вот с главное внимание по ремонту будет уделено "Цесаревичу", "Ретвизану" и "Баяну". Все остальные могут подождать. Что касается снарядов, то я уже отправил в Петербург телеграммы с просьбой скорейшего разрешения этого вопроса, одну Авелану, другую государю императору. Думаю, одно другому не помешает.

— Наместник и великий князь Алексей будут недовольны тем, что вы пытаетесь решить эту проблему через их голову.

— Несомненно, но что делать? Терять время в переписке и ждать милости от начальства? Простите. Этим я занимался всю свою жизнь на флоте и хорошо знаю, как долго решаются подобные дела. Очень надеюсь, что после полученной в мой адрес от государя поздравительной телеграммы положение под "шпицем" несколько изменится, и на мои просьбы дадут быстрый и положительный ответ.

— Очень на это надеюсь.

— Я тоже, но это не означает, что исполнив волю государя, мы можем спокойно сидеть, сложив руки, объясняя свое бездействие обстоятельствами.

— Но не собираетесь, же вы в ближайшее время дать противнику ещё одно сражение в море — удивился Матусевич. Нынешнее положение флота явно не позволяло подобных действий.

— Сражение нет, а вот нанести ущерб экономике противника, самое время. Думаю, будет правильным отправить часть наших крейсеров в набег к берегам Японии. Пора начать рушить их торговые связи с Англией и Америкой.

— И тем самым дать адмиралу Иессену шанс на реабилитацию?

— Можно сказать и так — подтвердил адмирал, который был очень недоволен результатом сражения владивостокских крейсеров с эскадрой Камимуры. Макаров считал, что в сложившихся условиях боя, отряд Иессена должен был уничтожить хотя бы один из броненосных кораблей противника.

— У вас был такой прекрасный шанс уменьшить численность крейсеров Того, а вы его так бездарно упустили — бросил в лицо адмиралу командующий жесткий упрек, не желая слышать никаких оправданий.

Негативная оценка действий адмирала Иессена не замедлила сказаться и при раздаче наград. В отличие от командиров кораблей артурской эскадры, командиры крейсеров были поощрены исключительно крестами Анны и Станислава различных степеней. Сам Карл Петрович получил Станислава III степени с мечами.

— Злее будет драться в дальнейшем, — пояснил Макаров свое неожиданное решение. — Отличиться, потом все приплюсуем, а пока как говориться — все что могу.

Проявив столь необычное тактическо-педогогическое наказание к Иессену, адмирал не забыл про простых матросов и комендоров крейсеров. За проявленное мужество и храбрость в сражении с врагом, очень многие из них получили георгиевские медали и кресты.

Учитывая состояние кораблей после недавнего сражения, в набег к берегам Японии, Макаров решил отправить три крейсера: "Громобой", "Диану" и "Новик" под общим командованием контр-адмирала Иессена. Присланные во Владивосток для укрепления руководства отрядом крейсеров морским министром Авеланом адмиралы Безобразов и Скрыдлов попытались оспорить это решение командующего. Этим флотоводцам также хотелось кусочка воинского счастья, однако Макаров не стал их слушать. Его выбор остался прежним и Иессен был приглашен для беседы на "Цесаревич" к командующему.

— То, что вы имеете опыт набегов на корейские порты — это очень хорошо. Настала пора переносить полученный вами опыт в другом месте, а конкретнее у восточного побережья Японии — Степана Осиповича ожидал увидеть в глазах собеседника радость, но её не было. Иессен отнесся к его словам с явной настороженностью, хотя набег явно должен был быть многообещающим.

— Того, после вашего прорыва наверняка попытается блокировать Цусиму с обеих сторон пролива, для недопущения срыва перевозки солдат. Сил у него для этого хватит — высказал свои опасения адмирал.

— А кто сказал, что вы пойдете через Цусиму? Ваш путь идет через пролив Лаперуза и дальше к Токийскому заливу.

— Может, стоит идти через Сангарский пролив? Это ближе и туманы там не так часты — предложил Иессен, у которого постоянно стоял образ посаженого на камни "Богатыря".

— Нет, — решительно отрезал Макаров. — Быстро не всегда — хорошо. В Сангаре вас обязательно заметят либо рыбаки, либо гарнизон Хокодате и вся наша внезапность пропадет. Идти следует Лаперузом и только. Впрочем, Карл Петрович вы можете отказаться.

Взгляд Макарова был абсолютно невинен, но на Иессена он подействовал как звук хлыста дрессировщика в цирке на тигра.

— Нет, нет, господин адмирал, — собеседник незамедлительно мотнул головой в знак своего согласия. — Быстро действительно не всегда означает — хорошо.

— Вот и прекрасно, — Макаров жестом подозвал Иессена к карте. — Главная цель вашего рейда — уничтожение мостов и дамбы города Хамамацу на острове Хонсю, куда вы отправляетесь сразу после прохождения пролива. Сил и средств для уничтожения сооружений врага у вас достаточно. Желательно, чтобы вы выполнили задание полностью, но если, что-то не получиться уничтожить не беда. Главное посеять панику и страх среди населения страны, чтобы японцы ощутили свою беззащитность перед возможностью внезапных ударов нашими пушками. Чем больше будет шума — тем лучше.

— Может моим крейсерам стоит пошуметь в Токийском заливе?

— Предлагаете набег на Токио? Но ведь это откровенной воды авантюра, Карл Петрович, — не согласился с Иессеном адмирал. — Да, там нет флота, и обстрел дворца микадо вызовет настоящие цунами среди благоверных японцев, но тут имеется огромный риск. Береговые батареи и возможные минные поля не позволить вам просто так пошуметь в Токио и уйти домой, красиво сделав микадо ручкой на прощанье. Пощиплют, ох пощиплют, сами рады не будите.

Макаров предостерегающе погрозил Иессену пальцем и тот сразу дал задний ход.

— Нет, Степан Осипович, я имел в виду крейсерство. Токио один из главных узлов тихоокеанской торговли японцев и если внезапно нагрянуть в токийский залив, можно снять хорошие пенки.

— Не беспокойтесь, там будет, кому снимать пенки. Вместе с вами в поход пойдет вспомогательный крейсер "Лена". Это она будет наводить кошмар на японцев и их иностранных союзников. Ваша же задача — Хамамацу. Вот выполните задание и можете заниматься крейсерством до тех пор, пока у вас угля хватит или японцы вежливо вас не попросят. Ясно?

— Так точно.

— Вот и отлично. После вашего шума японцы будут вынуждены бросить против вас эскадру, скорее всего крейсера Камимуры. Лично я бы на их месте так и сделал. Возвращаться будите тем же путем, если хотите, можете идти через Сангар. В этом я вас не ограничиваю в действиях.

— Я тоже согласен, что японцы бросят против нас крейсера Камимуры, а также не исключаю того, что противник попытается перехватить нас в одном из проливов севера. В этой ситуации может, стоит подстраховаться отправить несколько кораблей нам на встречу?

— А вот это — вряд ли, Карл Петрович, — несогласно покачал бородой Макаров. — После нашего прорыва, Того не хуже нашего Адмиралтейства трясется над каждым своим броненосцем или крейсером. Единственное, что может оказаться у вас на обратном пути; один — другой легкий крейсер, и я надеюсь, что бомбя Хамамацу, вы расстреляете не все свои снаряды.

— Но почему именно Хамамацу? Если нужен шум, то можно попробовать пошуметь в Иваки, а точнее сказать в его порту Онахаме. Всего двести километров от Токио и у его причалов мы кого-нибудь из нейтралов вдруг да накроем.

— А вдруг не накроете, что тогда? Будете бомбить рыбацкие лодки у причалов? — возразил адмирал, — а в Хамамацу мосты имеют важное значение, дорога через них идет из Осаки в Токио, да и разрушение их будет трудно скрыть от остального мира.

Пока Иессен переваривал стратегические мысли Макарова, тот подошел к нему и протянул руку.

— В добрый путь, Карл Петрович — напутствовал адмирал Иессена и энергично пожал моряку руку.

— Спасибо, Степан Осипович. Можете не сомневаться, что я сделаю все, чтобы выполнить порученное мне задание — заверил Макарова вытянувшийся в струнку Иессен. Обменявшись рукопожатием с командующим, он собрался откланяться, но тот на минуту задержал его.

— И ещё одно. В городе и порту наверняка есть японские шпионы, поэтому для всех отряд идет к Пусану. Об этом знаете вы, я и присутствующие здесь офицеры — Макаров кивнул головой на адмирала Матусевича и капитана второго ранга Семенова, присутствовавших при беседе. — О настоящей цели похода, сообщите командирам кораблей только в море.