Ее худшие ожидания оправдались. Заслышав едва различимое тонкое мяуканье, словно заблудившийся котенок жаловался на жизнь, Тилос встрепенулся.
— А вот это уже серьезно, — заметил он, копаясь в заплечной сумке. — Черный гуар пожаловал. Такая милая кошечка ростом в полтора Камтона, если на задние лапы встанет. Лошадь убивает с одного удара. Держи! — Он кинул Элизе небольшой металлический шарик. — Он их отпугивает. Ночных хищников, я имею в виду.
Девушка недоуменно повертела шарик в руках. Легкий, с совершенно гладкой поверхностью, он слегка дрогнул в руках и затих.
— И что я с ним должна делать? — подозрительно осведомилась она. — В гуара кидать, если появится?
— Гуара ты если и увидишь, то лишь перед тем, как он тебе голову откусит, — усмехнулся Тилос. — Ничего с баззером делать не надо. Он уже активирован, просто держи, и все. Там петелька есть, можешь вытянуть и на руку надеть. Помнишь, как я разбойников пугал? Баззер — тоже самое, только для хищного зверья. До смерти не напугает, но и близко не сунутся.
Элиза сунула кисть в веревочную петлю и на всякий случай крепко сжала шарик в кулаке. Мало ли что... Металлический предмет придавал ей хоть какую-то уверенность.
Вскоре сумерки сгустились совершенно.
— Пора, — в кромешной тьме сказал Тилос. — Эла, сейчас мы пойдем сквозь очень опасные места. Там полно смазанных ядом шипов, ям с кольями и прочих ловушек. Убивают они мгновенно, так что не вздумай размахивать руками. Ориентируйся на светящиеся метки. Мира станет направлять тебя сзади. Камтон и я пойдем последними, с лошадьми.
Только теперь Элиза разглядела слабо мерцающие на грани различимости пятна невысоко над землей. Они испещряли всю прогалину с дальней стороны, словно фонарики — дворец Великого Скотовода. Красные, зеленые, голубые, желтые — словно духи решили отпраздновать какой-то свой праздник. Девушке стало жутковато.
Руки Миры плотно ухватили ее за плечи.
— Между оранжевым и голубым огнями — пошла, — тихо сказала она из-за спины.
На ходу Мира придерживала девушку, не позволяя оступаться и отступать с нужного пути. Сзади тихо всхрапывали лошади. Со временем в их ржании все сильнее и сильнее слышались истерические нотки. По сторонам мерцали разноцветные светляки, все хуже различимые в разгорающемся свечении безоблачного звездного неба. Иногда, однако, редкие облачка затягивали небосвод, и в кромешной темноте путеводные метки снова горели ярко и таинственно.
Спустя примерно полверсты Мира ободряюще похлопала Элизу по плечу.
— Почти пришли, малыш, — тихо сказала она. — Теперь между зеленым и синим огнями, и еще немного по прямой...
Элиза встала как вкопанная, и Мира, натолкнувшись на нее, чуть не упала.
— В чем дело? — раздался сзади встревоженный голос Тилоса. — Не останавливайтесь! Лошади, того и гляди, брыкаться начнут.
— Вперед нельзя, — тихо сказала Элиза. — Там опасно.
— Что? — очевидно, Тилос передал поводья своих лошадей Камтону, потому что спустя мгновение его силуэт смутно нарисовался во мраке рядом. — Где опасно?
— Там, — Элиза ткнула пальцем туда, куда направляла ее Мира. — Куда хуже, чем тогда, с разбойниками. Там смерть!
— Что-то новенькое... — задумчиво протянул Тилос. — Эла, стой и не двигайся. Мира, возьми у Камтона одну лошадь и попытайся ее успокоить. Я проверю.
Посланник сделал шаг вперед и пропал из виду. Почти сразу раздался тонкий свист, потом что-то большое с шумом проломилось сквозь кусты. Раздался короткий полувсхлип-полухрип, потом звук падающего тела. Затем все стихло.
Элиза с ужасом закусила губу.
— Тилос! — с досадой сказала Мира. — Что там еще? Еще немного — и лошади в самом деле сбесятся! Да где ты?
— Здесь... — голос посланника заставил Элизу подпрыгнуть. — Кто-то устроил на тропе новую ловушку. Колода на лиане. Я, кретин самоуверенный, почти вляпался.
Еще одна рука хлопнула Элизу по плечу, и тень снова появилась рядом.
— Что бы мы без тебя делали! — со вздохом сказал Тилос. — Если бы не ты, первой шла бы Мира. Мира, ты ей теперь по жизни должна, однако...
— Кто мог устроить новую ловушку? — осведомился сзади Камтон. — Никто из наш...
Одна из лошадей визгливо заржала. Взвизгнула Мира, Камтон громко выругался. Тилос, скользнув мимо Элизы, бросился им на помощь, но опоздал.
На мгновение на фоне звезд вырисовался силуэт вставшей на дыбы кобылы Миры. Ее передние копыта яростно молотили по воздуху. Потом животное с размаху опустилось на передние ноги и брыкнуло задними ногами. Прервавшись на полуслове, Камтон, получивший одним из копыт в живот, выпустил поводья двух других лошадей, пролетел по воздуху не меньше сажени и с шумом рухнул в кусты. Обезумевшая лошадь снова всхрапнула, почти взвизгнула, и, вскидывая задом, напролом бросилась в сторону от безопасной тропы. Мгновением позже за ней ринулись остальные животные. Впрочем, далеко уйти они не смогли. Уже через несколько шагов один из коней закричал почти человеческим голосом и в агонии рухнул на землю. Замыкающая лошадь перепрыгнула через него, но тут же упала сама, перекатившись через голову и отчаянно размахивая в воздухе всеми четырьмя копытами.
Кобыла Миры ушла дальше всех. Саженей через десять она внезапно снова вздыбилась и молча упала на землю. Спустя несколько мгновений в ночных джунглях воцарилась испуганная тишина.
Тилос громко произнес несколько сочных слов на непонятном языке и склонился над Камтоном. Мира поспешила к нему. Элиза осталась стоять на месте, словно пораженная громом.
— Жив... — наконец с облегчением пробормотал Тилос. — Ни одной ловушки, к счастью, не зацепил. Ах ты, какая неприятность... Хотел бы я знать, кто же нам так подкузьмил?
— Потом обдумаешь! — с непонятным ожесточением сказала Мира. — Надо выбираться отсюда. Или хочешь, чтобы еще парочка чужих ловушек сработала?
— Веди Элу, — коротко бросил Тилос. — Я понесу Камтона. У него, похоже, внутреннее кровотечение, так что шевелитесь!
Мира вскочила с корточек и бросилась к Элизе, снова ухватив ее за плечи.
— Как идти? — напряженным голосом спросила она.
— Старым путем. Больше сюрпризов там нет... надеюсь, — откликнулся Тилос, взваливая бессознательного Камтона на плечи. — Вперед!
Теперь они уже не шли, а почти бежали. Сзади пыхтела Мира, но уже очень скоро Элиза не слышала ничего, кроме стука собственного сердца где-то в темечке. Очень скоро джунгли и вправду расступились, и перед путешественниками в глади неширокого пруда заиграли звезды.
— Пришли, — запыхавшись, проговорила Мира. — Как ты?
Элиза чувствовала себя измотанной. Она рухнула на колени и потянулась рукой к такой манящей воде. Из-за усталости и душного влажного воздуха ужасно хотелось пить.
— С ума сошла... — Мира слабо хлопнула ее по предплечью, расплескав пригоршню воды. — Дизен... поносом давно не болела? Или глистов кормить хочешь? А еще там есть такие маленькие красненькие рыбки с бо-ольшими зубками. Коня они обгладывают до скелета минут за пять, а на твою руку и пары секунд хватит...
Тилос, не опуская Камтона на землю, негромко засвистел вычурными руладами. Почти сразу с другой стороны ему ответили таким же свистом. Вскоре откуда-то вынырнул длинный узкий челнок и бесшумно скользнул к ним, направляемый одиноким гребцом на корме.
— Забирайтесь, быстрее, — скомандовал Тилос, первым вспрыгивая в лодку и аккуратно укладывая Камтона на дно. Элиза подивилась грации посланника и только сейчас заметила, что его дыхание даже не участилось. — Да быстрее же, он умирает!
Мира помогла Элизе вскарабкаться на борт и ловко впрыгнула вслед за ней. Гребец на корме оттолкнулся веслом от берега и начал грести. Тилос подхватил другое весло и принялся помогать.
На другой стороне Тилос быстро вынес Камтона на берег.
— Аптечку, живо! — бросил он. — Карос, быстро на базу за плазмой, группа а-три-минус, и хирургическим набором. Сдохни, но за десять минут принеси! Да, и общая тревога!
Гребец одним гигантским прыжком выскочил на берег, чуть не оттолкнув челнок в течение, и неслышно исчез в темноте. Мира, поспешно подхватила весло и удержала лодку на месте, пока Элиза неловко перебиралась на сухое.
— Ну что за невезуха! — пробормотал Тилос. — И батарея лишь на четверть полна... Только бы успеть!
Огненный пруд уже во всей своей красе сиял в небе, и тени от звездного света заливали травянистый берег призрачным рисунком. Тилос одним длинным точным движением извлек откуда-то из рукава узкий кинжал и ткнул Камтона в живот.
Элиза упала на колени и слабо охнула, зажав рот руками. Тилос произнес длинную тираду, судя по выражению лица — опять ругательство. Он осторожно наклонил тело Камтона, и из живота на траву хлынул поток темной крови. В нос ударила резкая вонь. Дождавшись, пока поток ослабеет, Тилос вернул Камтона на спину и сделал длинный разрез в коже.
— Что там, Тилос? — встревоженно склонилась над ним Мира. — Ох ты, мать честная... Ты видишь, что порвано?
— Печень... — сквозь зубы проворчал Тилос. — Селезенка цела, прочие важные потроха — тоже. Множественные разрывы кишок и небольших сосудов. Коагулирую сосуды... Успокой девочку!
Мира отвернулась от раненого и подошла к Элизе, молча опустившись рядом с ней. Потом слегка приобняла ее. Элиза чувствовала себя так, словно ей попали дубинкой по голове. Она судорожно хватала ртом воздух, пытаясь не расплакаться.
— Все хорошо, — наконец дошел до нее успокаивающий голос Миры. — Все образуется... — Женщина ласково гладила ее по волосам. — Камтон выживет. Сейчас Тилос остановит кровь, а там, глядишь, и остальные подоспеют...
Тилос сосредоточенно склонился над телом Камтона, на ощупь находя места кровотечений и заваривая их короткими сильными разрядами из пальцевых эффекторов. Кишки пучились под руками, из разрывов лезло их содержимое, но сейчас не до кишок. Если не остановить кровь, Камтон умрет отнюдь не от перитонита...
К счастью, крепкий организм гулана держался. После того, как поток крови иссяк, его сердце, бившееся с перебоями, вновь заработало в почти нормальном ритме. Хотя мозговая активность светилась на грани комы, за его жизнь можно не опасаться — при условии, разумеется, что не менее чем двухлитровую потерю крови удастся немедленно восполнить плазмой. Где же Карос?
Часовой не подвел. До его возвращения прошло всего семь минут. Тилос выхватил из его рук плотный пакет с плазмой, с треском порвал ткань и всадил иглу в вену Камтона.
— Там... сейчас... Джабраил... появится... — задыхаясь, сообщил гонец, с трудом открывая чемодан с полевым хирургическим набором. — Пошел... свет искать...
— Хорошо, — Тилос слегка расслабился, поднимая стеклянную бутыль повыше. — Подержи, пожалуйста, я еще с кровью не закончил.
Он проверил батарею, с досадой убедившись, что на заварку кишок энергии уже не осталось. Аккумуляторы Бойского работали на полную мощность, но батарею наполняли медленно. Да и эффекторы в подушечках пальцев слегка саднили, сигнализируя, что работают не по профилю. Впрочем, здесь сойдет и кетгут. В любом случае, пара месяцев в койке Камтону обеспечена. Тилос не глядя сунул руку в чемоданчик, по эху нащупал нужную иглу и принялся шить.
Джабраил подоспел через двенадцать с половиной минут. Два дюжих парня из охраны тащили за хирургом тяжелый ящик — автономный прожектор. Тилос с досадой заметил, что за два месяца к эфирной батарее добавилась еще секция. Напряженность поля убывала явно быстрее, чем следовало из расчетов. Значит, и стойкость защитных систем по периметру базы снижалась день ото дня. Кто поставил новую ловушку? Местная самодеятельность? Вряд ли, ох, вряд ли, тем более без предупреждающих пометок.
Вспыхнул резкий свет, и тут же вокруг упал светонепроницаемый экран, не пропуская лучи наружу. Резкие тени упали на операционное поле, сразу ухудшив видимость. Впрочем, Джабраилу без подсветки не обойтись, зрение не то. Обрезав нить ногтем после очередного шва, Тилос сунул иглу уже продезинфицировавшему руки ученому, встал на ноги и подошел к Мире, все еще обнимающей Элизу за плечи. Девчонка явно была в глубоком шоке. Тилос сел рядом на корточки.
— Элиза! — осторожно позвал он, добавив легкую стимуляцию височных долей пальцевыми эффекторами. — Эла! Вставай, все уже в порядке. Нам надо идти.
Из темноты набегали еще люди, топотали тяжелые сапоги, и Тилос с Мирой, подняв Элизу на ноги, осторожно, под руки, повели ее к домам.
На следующий день Элиза проснулась от того, что солнечный луч из окна назойливо светил ей прямо в глаза. Она попыталась отмахнуться от него, но луч не поддавался. Девушка сердито замычала и перевернулась на бок, зарыв лицо в подушку. Вот сейчас Змей опять пихнет ее в ребра и отмочит одну из своих шуточек...
Подушка? Элиза резко села, дико осматриваясь по сторонам. Под ней оказалась самая настоящая кровать с тонким, но довольно мягким матрасиком поверх досок, а прикрывало ее не менее настоящее одеяло поверх белоснежной простыни. Солнечный луч тоже оказался не совсем обычным, каким-то зелено-дымчатым. Продрав глаза, девушка поняла, что луч пробивается сквозь тонкие полупрозрачные листья в два ее роста, пронизанные сетью тонких темных прожилок и свисающие по бокам хижины вместо настоящих стен. Крыша, однако, выглядела вполне солидной — хотя тоже сделанная из листьев, но из привычных пальмовых, толстых и непрозрачных.
Откуда-то сбоку раздавалось ровное дыхание. Элиза повернулась и узрела Миру, на животе спящую на своей кровати. Одеяло вместе с простынею сползло на пол, обнажив тело женщины. Элиза почувствовала острую зависть к ее упругой смуглой коже, под которой не висели складки лишнего жира, к роскошным черным волосам, к безупречной фигуре с длинными ногами... Мира была прекрасна. Ее формы не слишком-то замечались под запыленной дорожной одеждой, но сейчас, в своей наготе, она могла бы поспорить красотой с самой страшной Тароной, чье лицо и пылающие желтым пламенем глаза снова всплыли у Элизы перед глазами. Девочка критическим взглядом окинула собственное худое тело, пальцы на правой руке, с которых все еще не до конца сошли синяки, пощупала свои неровно обкромсанные засаленные волосы и тяжело вздохнула. С ней боги обошлись не так милосердно. Не дурнушка, но и не красавица. Так, серединка на половинку. Хотя, конечно, случается и хуже.
Тут Элиза почувствовала, что неплохо бы отдать ежедневную дань земле, и огляделась по сторонам. Ее старой одежды рядом не наблюдалось, но на небольшой лавке рядом аккуратно лежали новые шаровары и рубаха с завязками, рядом лежали ее кошели с деньгами. На полу стояли легкие кожаные сандалии. Она быстро оделась, пристроила кошели за пазуху (не сперли за ночь, да, но кто сказал, что не сопрут днем?) и выскользнула за полог.
Хижина стояла в ряду себе подобных. Землю между ними тщательно утоптали, и на ней почти не росло травы. До ближайших зарослей, однако, оказалось не менее тридцати саженей, и Элиза закрутилась на месте, пытаясь понять, где же здесь отхожее место.
— Эй! — окликнули ее. Элиза повернулась и увидела неторопливо идущего навстречу молодого парня в таких же, как у нее, рубахе и шароварах. Поверх одежды, однако, красовалась безрукавка с нашитыми железными пластинами. В руке парень держал короткое копье и открытый шлем.
