Сказка - ложь...

Иван все же набрался решимости хоть что-то сказать, взглянул в настолько поразившие его зеленые глаза чародея и понял, что чего-чего, — а веселья в них не было совершенно. Зато непонятной усталости — хоть отбавляй.

— Может вам еще что-нибудь нужно? — неуверенно улыбнувшись спросил Ваня.

Первые эмоции, как и всякие обиды схлынули, и теперь он чувствовал лишь неловкость от того, как мужчина пытается скрыть свою нынешнюю слабость, от того, что он все-равно видит это, и оттого, что Кощей все лучше него понимает.

— Нет. Давай свой отвар... — почти беззвучно выдохнул чародей после недолгого молчания.

Принял! Не оттолкнул... На этот раз Иван сдержался, не стал лезть, и тот сам приподнялся на локте. Принюхался, прищурившись, глотнул, несколько раз моргнул, будто пересчитывая что-то, облизал губу, после чего отметил сухо:

— И даже горечавка!

— И горечавка, — тихо радуясь неведомо чему, подтвердил Иван, точно ему подарок драгоценный сделали.

Кощей лишь усмехнулся, глядя на него из-под ресниц, и в несколько глотков допил предложенное. Пообещал:

— Спасибо. Ступай, мы позже еще поговорим...

— Отдыхайте, — Ваня поднялся, машинально расправив одеяло и тем опять шокировав Кощея до безъязычия.

Мужчина еще некоторое время растерянно сверлил глазами закрывшуюся за парнем дверь. Затем фыркнул чему-то своему, немного поколебавшись, поднял руку и, повинуясь его короткому жесту, скрытый до поры узором засов щелкнул, вдвигаясь в паз. Чародей расслабленно повозился, прикрыл веки и через минуту уже снова спал, но не зачарованным, а вполне обычным глубоким и крепким сном выздоравливающего человека.

* * *

'У беды глаза зеленые...' — неотступно вертелась в мозгу где-то подхваченная фраза.

Посмотрел в них Ваня — и понял, что пропал: не знать ему отныне покоя ни днем, ни ночью! Колдовские, темные, бездонные — очи глянули в душу и утянули ее в свою глубину в тот же миг, сами того не ведая да и не желая...

Больше ни о чем, а точнее ни о ком другом Иван был не в состоянии думать! Столько ждал, столько передумал, боялся, хотел чего-то, а теперь оно все как-то сразу делось неизвестно куда, пропало, оставив после себя лишь одно чувство, которое поглотило его без остатка за те короткие мгновения... Ваня не находил себе места, не в силах выразить, вместить в груди все раздирающие его ощущения, и мог только снова и снова перебирать в мыслях малейшие подробности разговора, тон, жесты, взгляды.

Да, у беды глаза зеленые... За такие и умереть не жалко!

И пусть Кощей вздрогнул при его появлении, но все же почти сразу успокоился. По крайней мере, не мелькало в этих глазах отвращения или чего похуже! Да и не обязан он тебе на шею кидаться со слезами умиления. И слаб еще, — Иван заметался по второму кругу, переживая уже по более приземленным причинам.

Кощей, конечно, очнулся, но состояние бодрого огурчика — это пока не про него. Должен ли, может ли он помочь чародею дальше, чем, как не уязвить его, и примет ли он вообще эту помощь в ясном-то сознании?!

Хотя, куда деваться: о высоких материях можно пострадать потом, а в данный момент следует озаботиться например тем, что едва пришедшему в себя человеку не стоит ужинать вчерашней индюшкой с гречкой! Об этом и дурак догадается... И Ваня, окрыленный, что в его гудящую голову все-таки забрела внятная и полезная идея, рьяно взялся за ее осуществление, заодно и себя пытаясь отвлечь от того сумбура, что внутри творился.

О запертой двери в хозяйскую спальню он попросту не узнал, поэтому не расстроился и не удивлялся. Разжился парой перепелок, сразу вызвал болванов и отправил в замок готовить. Хотел было к Яге клубочек пустить, да не хотел задерживаться. Смеркалось уж, — он-то и ночью обратно тропку найдет, но там же Кощей проснулся... совсем живой, наконец-то!

Куда живее: Кощей сидел за столом в резном кресле в одной из ближних к покоям комнат, — в той, которую Иван когда-то давно опознал как малую трапезную, затем благополучно забыв о ней. Ваня и сейчас пробежал бы мимо: он ополоснулся от пота и рубашку переменил по-быстрому, по привычке собрался проверить, чего вышло из его приказания и насколько оно съедобно, однако мягкий ровный желтоватый свет заставил остановиться и зайти.

От увиденного Иван опять замер в полной растерянности: как уже было сказано, Кощей сидел за столом, — небольшим, овальным, — витражное окно было распахнуто настежь, впуская в комнату одуряющую смесь горной свежести и летнего выгоревшего на солнце вечера. Он тоже сменил сорочку на снежно сияющую тунику, вышитую по вороту серебряной нитью и небрежно наброшенное поверх на плечи свободное одеяние цвета таволги из плотного атласа. Вошедшего молодого человека чародей поприветствовал легким наклоном головы, продолжая мелкими глотками цедить исходящий паром бульон и изредка отщипывая тонкими пальцами кусочек от еще теплого белого хлеба.

— Присаживайся, — проговорил он все-таки, заметив, что парень снова застыл в оцепенении и не торопится. — Накрыто на двоих.

— Извините! — расстроенный Иван отмер от звуков его голоса. — Я не знал, что вы уже встали...

Кощей лишь выгнул бровь: а тебе и не нужно было знать, на такое зрелище он никого приглашать не собирался. Голова кружилась, ноги тряслись и подкашивались, пару шагов до уборной дополз по стеночке. Правда, прочее и отражение в зеркале порадовало: вместо 'интересной бледности' могло быть хуже, гораздо хуже, если б не усердие этого странного Ивана...

— Ничего страшного, — уронил мужчина. — Гости у меня бывают редко, званые тем более, так что обычно какого-либо особого столового церемониала я не придерживаюсь. Не говоря уж, что об ужине, собственно, ты позаботился.

И в первую очередь об ужине для него...

— Занятные у тебя работники.

— Это мне Василиса подарила, — показывая колечко Иван улыбнулся было, но тут же мысленно обругал себя и уточнил, — Премудрая которая. Чтобы было легче по хозяйству справляться.

Кощей согласно кивнул: действительно, кинутся героически кого-то спасать это для пламеоких отроков логично и понятно, никаких мыслительных усилий не требует, а вот юный царевич, который себе кашу варит — это некоторым образом неожиданно.

— Надо будет пообщаться с такой предусмотрительной и способной девушкой... От себя поблагодарить, — несколько рассеянно заметил чародей.

— Вася в восторг придет, — буркнул Иван, зло втыкая вилку в несчастную птицу, почему-то видеть подругу резко расхотелось. — Только вы ей свою библиотеку не показывайте, иначе она оттуда до конца времен не выйдет.

— Учту, — Кощей дернул уголками губ в намеке на усмешку. — И да, — я своих слуг разбудил, к завтрашнему утру связи полностью наладятся. Достаточно будет в ладоши хлопнуть и сказать, что требуется. Только не пугайся, они невидимые.

— А почему? — вырвалось у удивленного парня. — Ох! Простите...

Однако Кощея его смущение лишь позабавило. Приходилось признать, что царевич Ваня вызывал к себе скорее приязнь и своей щепетильностью, и такой вот открытой непосредственностью, а глаза серьезные, вдумчивые...

— На результат это не влияет, а я не считаю нужным создавать иллюзию чьего-то живого присутствия.

Иван после его слов заметно напрягся и замялся неловко:

— М-да, я у вас изрядно похозяйничал...

— В моих интересах, — спокойно поправил его Кощей.

В довершении ко всем его достоинствам, парень оказался либо настолько не любопытен, либо настолько честен. Настроившись на сеть магических плетений замка, чародей не только призвал слуг, но заодно убедился, что ни одни заветные чары не тронуты. Его 'гость' в самом деле пользовался лишь общими помещениями, не пытался влезть во что-нибудь по-настоящему заповедное и не страдал неукротимым зудом шаловливых ручонок даже в оружейной палате и библиотеке. Последняя пользовалась у него вниманием, однако порядок при этом Иван не нарушал и своими возможностями не злоупотреблял ни намеренно, ни по недомыслию.

— Ты большую работу проделал, — признал заслуги царевича Кощей, не отрывая взгляда от чашки.

Молодой человек зарделся от похвалы.

— Не за один же день! — принялся оправдываться он, постепенно оживляясь и посмеиваясь над собой. — Да и не было ничего непосильного. Мне девчонки с Ягой советами помогали, поначалу я к ней вообще, почитай, каждый день бегал с вопросами, что да как... Тех инструкций, что они мне попервости писали, и моих выписок — на целую книгу хватит! Стоит вспомнить как Васька чуть с ума не сошла, объясняя мне чем одна соль от другой отличается...

Иван вдруг сбился и осекся, с долей испуга взглянув на чародея. Однако тот ничем не выдал, что понял подробности, как именно Ваня его обихаживал и что при этом мог узнать.

— Значит, ты сначала у Яги был? — как ни в чем ни бывало поинтересовался Кощей.

— Да, повезло, — с облегченной готовностью кивнул Иван. — Я, когда с вами от Моревны сбежал, на нас почти сразу Серый выскочил. Он к Яге и отвел, а уже на следующий день мы сюда доехали. Вовремя: королевна в ту же седьмицу заявлялась с войском, но защиты вашей не осилила.

— Конечно, — чародей почти нежно улыбнулся, — от нее я особый запрет ставил. С разозленной женщиной ни один злодей славой не сравнится...

И спросил без перехода, впившись взглядом в сбитого с толку Ивана:

— Так с чего же ты, Ваня, освобождать меня бросился?

— Случайно... — неуверенно вымолвил парень, спохватился, объясняя, — то есть ключи воровал и из замка убегал, ясное дело специально, а случайно... — он опустил голову, отворачиваясь, — Увидел я... мм... кое-что, что не должен был!

Когда он решился вновь поднять глаза на мужчину напротив, то оказалось, что Кощей сидит, слегка откинув голову к плечу и пристально его разглядывает, в задумчивости растирая висок кончиками пальцев. Не то что опять вида не подал, бровью не повел, хотя теперь уж точно понял, что именно Ванечка там увидел.

— И не знал я кого... кхм... краду, — торопливо ляпнул Иван первое подвернувшееся на язык.

У Кощея ресницы изумленно взметнулись, на лице отразилось веселое недоумение:

— А потом узнал, — иронично усмехнулся он. — Но остался?!

— Вам же плохо было!

Вот уж чего-чего в ответ на свои слова Иван не ожидал, так того, что произошло: чародей откинулся на спинку, прикрыв запрокинутое лицо ладонью, плечи его вздрагивали от беззвучного хохота.

— Да и виноват я перед вами, — пропадать так с музыкой!

— В чем же? — глядя на царевича в крайней степени изумленного предвкушения вопросил Кощей.

— Когда мы добрались до Яги, она растопила баню, — ровно и четко изложил Иван прямо в нестерпимую зелень. — Я не знал, что нельзя, я там вам волосы состриг. Банник сказал сжечь, я сделал. А еще, гребень я для этого без спроса взял, он волшебный оказался, и вы заснули. Яга, правда, сказала, что так лучше: пока тело лечится, вы просто спали...

— Не поспоришь... — дурного веселья как не бывало.

Вот уж истинно: вместо долгой агонии восстановления, с которой редкая пытка сравнится, Иван, пусть невольно, обеспечил ему максимально комфортный отдых...

— Раз у нас такой подробный разговор пошел, — отрешенно проговорил Кощей, потянувшись к появившейся на столе чашке с чаем и с видимым наслаждением втягивая в себя аромат мелисы. — Вань, а супруг Моревнин тебе кем приходится?

— Дядей, — неожиданно даже для его самого, ответ Ивана прозвучал не без вызова, прямого взгляда он тоже не отводил.

— И между дядей и Кощеем, ты Кощея выбрал? — дернул губами чародей, по-прежнему уткнувшись в чашку.

— Я по совести выбрал, — тихо, но твердо сказал Иван.

— Ну-ну... На твою совесть мне, само собой, жаловаться грех! Я не в укор, а к тому, что встречается такое редко... Не загордись теперь только...

Иван сам не знал, откуда набрался смелости, но глядя, как Кощей оттирает уже переносицу, спокойно заметил:

— И в мыслях не было! У вас голова болит... У меня есть нужные травы, я приготовлю.

Тот устало взглянул из-под руки на собеседника, безразлично согласился:

— Готовь. Я у себя буду...

Ваня кивнул и поднялся, так толком и не притронувшись к еде. Добавить в обычный отвар необходимое много времени и ума не требовало. Отнес, постучал, вошел после разрешения:

— Остудить еще немного надо...

— Поставь там, я возьму...

Кощей сидел у окна в кресле и безотрывно следил за ним глазами, не отрывая рук от подлокотников, а головы от спинки.

— Доброй ночи.

— Доброй...

Иван аккуратно прикрыл за собой двери и не пройдя и пары шагов ткнулся разгоряченным лбом в стену: да, доброй...

Ночи-ночи раскаленные сон-травою шелестят, у беды глаза зеленые, неотступные глядят...

* * *

Если бы только глаза... Ваня полагал, что трудно ему было лицезреть Кощея нагим, дотрагиваться до него в том числе в самых интимных местах... куда там до такой наивности! Это были еще цветочки, теперь пошли ягодки, стремительно дорастая до размеров заморских арбузов.

И правда, что такого интересного и интригующего в голых телесах, хоть самых распрекрасных? Зато как передать всю степень его сумасшествия, когда совершенный образ дополнили сдержанная грация движений, завораживающая пластика жестов, богатый тонами и обертонами баритон, который оборачивал тебя собой словно щекочущим лебяжьим покрывалом и напрочь перекрывал весь остальной мир за его пределами... Можно ли убогими словами описать как струятся пряди темного шелка вдоль белого изгиба гордой шеи, когда чародей откидывает голову, а усмешка изгибает волнующие губы... И его уже нельзя было не то что коснуться случайно, они даже не общались почти с того вечера!

Кощей благосклонно принимал от него настои или отвары, иногда предупреждал в чем больше нужды нет или наоборот просил что-то добавить, но и только, оставив Ване взамен невидимых слуг... В основном мужчина проводил время в непраздном уединении, жестко принявшись за то, чем в первую очередь должно было озаботиться на его месте. Так что Иван в считанные дни дошел до того, что мрачно завидовал меди и серебру в оправе массивных перстней с обсидианом и шерлом, которые по пробуждении неизменно украшали безымянный и мизинец левой руки чародея — других украшений, как заметил молодой человек, тот не носил, не упоминая вовсе уж о всяческих венцах, оплечьях и прочих ожерельях. Исключение составил браслет из агатов в причудливом переплетении железных нитей на узком запястье, который Кощей так же не снимал даже во время тренировок, что явно говорило о том, что это не столько украшения, сколько колдовские амулеты.

В остальном же, придя в сознание, Кощей целенаправленно и успешно подчинял себе свое тело и чары заново, причем самыми что ни на есть неколдовскими способами, не используя ни всяческие зелья, ни темные ритуалы с гекатомбами. Он много плавал в своем подземном бассейне: хорошо, что Иван, как-то запросто сунувшись туда по необходимости и без оглядки на изменившиеся обстоятельства, вовремя услышал его и отступил незамеченным, не ставя ни себя, ни хозяина дома в неудобное положение.