Архивы Конгрегации

— Разумная душа воздействует на другую подобную ей разумную душу, лишь передавая ей свой аналог, каковым является умопостигаемая форма, — поддакнул знахарь, снова цитируя Авиценну. — А вот как та, вторая душа воспримет это воздействие, это уже ее дело и ее воля.

Отец Иоанн слабо улыбнулся.

— Вижу я милосердие в ваших словах. Вижу и справедливость, — и он указал на Сигнум[65]. Гессе кивнул.

— Именно так. Не будьте к себе строги. Точнее, будьте, но не чрезмерно. Самоуничижение — тоже грех.

— Возможно, нам тут стоит подумать о ваших методиках, — архиепископ улыбался уже гораздо более уверенно. — Что вы скажете об обмене опытом? А я в свою очередь поговорю с иными церковными чинами. Немедленного результата не обещаю, но кто знает...

— Он знает, — совершенно серьезно ответил Молот Ведьм и поднял указательный палец вверх, — и вы знаете. А теперь осталось поверить.

Отец Иоанн полностью согласно кивнул.

* * *

"В итоге, после основательного загула, один из дьяков не выдержал и с похмелья признался, что это он ходил к местной колдунье и приволок от нее сглаз на жену князя. Дьяка по местному обычаю посадили на кол, колдунью по результатам дознания сожгли; на радостях пили еще неделю. В дорогу нагрузили гостинцами и секретной перепиской для Совета. Бочонок "zelena vina" захватил из мстительных соображений: не одному же мне страдать..."

Дрожь

Автор: Мария Аль-Ради (Анориэль)

Холодный дождь, под ногами — грязь,

Напротив — друг... Впрочем, нет. Другой.

Я это вижу — по блеску глаз,

Его улыбке — чужой, не той.

Рукой недрогнувшей арбалет

Направлен в цель. Но ищу ответ:

Иного выхода точно ль нет?

В лице знакомом — черты врага,

Привычный голос — чужая речь.

Слова насмешки, огонь в глазах...

Так дико слышать, смешно смотреть!

Рука дрожит, арбалет зажав -

Усталость в мышцах. Стоять. Держать.

И по-другому — не выйдет. Жаль...

Со мной торгуешься? Вот осёл...

Ответ на все предложенья: Нет.

Ad imperatum. Всегда. Во всём.

На том и держится этот свет.

...И палец дрогнул.

Короткий свист.

Не ожидал? Уходи, флейтист.

Ты проиграл и уже убит.

С водой мешается кровь и грязь.

Во взгляде друга — тоска и боль.

Услышать тихое: "Ты был прав" -

И отпустить его в мир иной.

А дрожи в пальцах уж не унять...

В ушах, как эхо, слова звенят:

"Всё сделал верно".

...Прости меня.

Хамельнская колыбельная

Автор: Дариана Мария Кантор

Прочь из города родного

Поведет чужое слово.

Слушай флейту Крысолова,

Спи, безгрешное дитя.

Инквизиция святая

Не придет и не узнает.

Слушай флейту, засыпая,

И к реке за ней шагай.

Дождь идет, стекаясь в лужи.

Пастырь добрый мессу служит.

Всяким овцам пастырь нужен,

даже не Его двора.

Век спустя в октябрьской стуже

Детям Кёльна будет хуже.

Всех одна вода закружит.

Приходи поплавать к нам.

Крысолов зарыт глубоко

С верной флейтою под боком.

Своего там ждет он срока

И вернется, только дай.

Уголь жечь — его работа,

А за крыс заплатит кто-то.

Слушай флейту Азатота,

В воды вечности вступай.

Слушай флейту Азатота...

Слушай флейту...

Нецелевое использование

Автор: Рино Кроу

Краткое содержание: Густав Райзе известен тем, что развлекается с дамами в пыточной камере. Как же все начиналось?

— Вальтер, я понял... Тут такое... — дождавшись несколько недовольного бурчания "войдите" и нетерпеливо водворившись в кабинет начальства, Густав Райзе наткнулся на несколько рассеянный взгляд обера и хмурый — своего коллеги. Густав не удержался от того, чтобы подмигнуть Ланцу, отчего тот посмотрел еще более угрюмо.

— Можешь идти, Дитрих, — кивнул обер одному из сотрудников. Тот не преминул воспользоваться разрешением, стремительно выйдя из кабинета. Райзе проводил его ухмылкой.

— Так что ты хотел мне сказать? — Керн вопросительно поглядел на второго подчиненного, и тот расплылся в улыбке.

— Я понял, что происходит с той дамочкой, которая идет по делу Виссельберга.

* * *

Примерно полчаса назад Райзе спустился в пыточные камеры. Ланц, которого направили допрашивать свидетельницу по делу о применении малефиции, отказался от этого дела — твердо и решительно, но не объясняя причины. Дело дошло до ссоры, Керн орал, распекая подчиненного, но Ланц стоял на своем. Любопытным было еще и то, что пытать свидетельницу отказались и два палача, также не давая никаких разъяснений. Вот это уже было вовсе необъяснимо и непонятно. Палачи, мужики крепкие как мускулами, так и нервами, прекрасно понимали, что за отказ выполнять приказание могут поплатиться своим местом как минимум; а вот поди ж ты. Заупрямились, как два упертых барана. То, что это мог быть любовный приворот, по некоторым размышлениям ставилось под сомнение, но проверить не мешало и эту версию. И Керн направил в допросную Райзе. Тот, со своим отсутствием излишней щепетильности и наличием доли здорового цинизма, мог хотя бы попробовать разобраться в этом странном деле, оказавшемся не по зубам другому.

Войдя в допросную и тут же приказав привести женщину, Райзе быстро перелистал данные по делу. Марта Химмель — проходила сначала как свидетельница, но потом "прокололась" на том, что "совершенно случайно" назвала несколько компонентов одного из очень сильных и чрезвычайно редких снадобий, которое и было использовано при ритуале малефиции, тем самым попадая в разряд подозреваемых соучастников. Поняв, что выдала себя, Марта Химмель замолчала, и никакие уговоры, никакие угрозы и никакие предварительные пытки, которые официально пытками еще и не считались, не помогли. И, кстати сказать, вот на этих самых предварительных пытках и сломался отказавшийся работать Ланц.

Раздался стук закрываемой двери, нетвердые шаги. Райзе кинул взгляд на приведенную женщину. Несмотря на разбитые в кровь губы, рассаженную плетью кожу плеч, а также оставленные раскаленным прутом ожоги и хромоту от применения испанского сапога, выглядела она весьма миловидно. Разбитые губы складывались в улыбку, а в глазах зажегся какой-то странный лихорадочно-радостный огонек.

На первые официальные вопросы, заданные инквизитором, Марта Химмель отвечала спокойно и ровно. Да, она — Марта Химмель, двадцати пяти лет, жена плотника Карла Химмеля. Да, она видела, как ее соседка Магдала Одер вместе со своим полюбовником Клаусом Виссельбергом творили по ночной поре на дворе вышеупомянутого Виссельберга малефицию, чтоб извести жениха Магдалы. Сама Марта Химмель в такую позднюю пору тащила подвыпившего мужа из трактира — вот и видела. Нет, всего ритуала она не видела. Откуда узнала про состав снадобья? Какого снадобья, майстер инквизитор? Ничего такого она знать не знает и ведать не ведает... Знает ли она, что ей грозит в случае отказа говорить правду...

-Да, — по разбитым губам снова скользнула улыбка, во взгляде появился тот самый странный болезненно-жаждущий огонек, женщина чуть подалась вперед. И хотя тут же была жестко схвачена за плечо и усажена обратно на стул, но продолжала тянуться к Райзе. — Да, знаю, майстер инквизитор. Только вы можете запытать меня до самой моей смерти, а только все одно — неповинна я в том, в чем меня обвиняют.

Когда плеть засвистела по ее плечам, вздернутая за руки Марта извивалась, то стараясь отстраниться от ударов, а то будто бы подаваясь навстречу им. Растянутая же на горизонтальной дыбе, женщина не просто кричала от боли — ее протяжные стонущие крики были полны сладкой муки, а по телу пробегала дрожь возбуждения, несмотря на треск выворачиваемых суставов.

— Ах ты, сука подзаборная, — невольно вырвалось у Райзе. Он сглотнул, увидев, как наливаются возбужденные соски женщины, как... — Черт! — хрипло выругался он. Затем, приказав палачу "упрятать эту развратную паскуду" в "Железную деву", торопливо направился в кабинет начальства, на ходу переводя дух.

* * *

— Понимаешь, Вальтер, она... Ей нравится боль. Она получает от этого наслаждение, как если бы под мужиком была, — объяснял Густав оберу, впавшему от сего известия в подобие шока и замолчавшему на целых две минуты, и лишь потом вновь обретшему дар речи.

— Следи за языком, Райзе. И выбирай выражения, — возмутился, пришедший наконец в себя, Керн.

— Да тут следи — не следи, выбирай — не выбирай, а суть-то одна остается, — инквизитор с ухмылкой пожал плечами.

— Что вы себе позволяете, Райзе? — рявкнул взбешенный такой развязностью обер, — примените более сильную пытку, чтоб у этой ведьмы все мысли о плотских страстях из головы повышибло! Мне вас, что ли, учить?!

— Виноват, герр обер. Слушаюсь, герр обер. Никак нет, герр обер, — рявкал в ответ на разнос Густав Райзе, одновременно представляя себе, как очаровательно будет смотреться растянутая на дыбе — разумеется, не действующей, — полная страсти милашка Трудди...

Веселье на крови

Автор: Рино Кроу

Краткое содержание: проживая в Праге среди сородичей, Александер фон Вегерхоф принимал участие в их развлечениях и охотах.

— Сегодня будет весело, — Карел азартно подмигнул, обнажая в улыбке остро отточенные клыки. — Мастер решил вспомнить молодость и устроить нечто вроде лотереи совместно с Лабиринтом Минотавра. Представляешь — в коридоры замка выпустят сразу несколько человечков, а до этого мы будем разыгрывать — кому какой номер попадет.

— А кто и как будет эти номера раздавать? — лениво поинтересовался Александер. Ему было скучно и голодно, на душе, будто холодный липкий туман, плескалась какая-то мутная тоска. Весь день на улице стояла невыносимая жара, и все обитатели Гнезда прятались от безжалостных лучей палящего солнца в стенах замка — каменных и холодныхизнутри, хотя снаружи солнце прогрело камень. Да еще так сильно, что пришлось спускаться с верхних этажей в подвалы. Разумеется, в такую погоду никакой охоты быть не могло, так что все присутствующие были голодны; кто-то впадал в вялую апатию, кто-то становился раздраженным. И, разумеется, все ждали очередного развлечения, в конце которого ожидалось угощение.

— Не знаю — Карел беззаботно пожал плечами, — а тебе не все равно?

Александер кивнул, ему и в самом деле было безразлично, каким именно способом будет определен тот, кто станет его пищей. Главное же не это, а то, что скоро он сможет утолить свой Голод, мучащий вдвойне жестоко. К тому же — Александер прекрасно знал о том, что уже не один год Мастер является всего лишь пешкой в руках одного из своих "птенцов", фигурой "напоказ", однако вовсе не имеющей никакой власти; так что нововведение в охоту мог внести и истинный, а не номинальный хозяин замка. Однако, непонятно почему, даже зная об истинном положении вещей. Пражские стриги предпочитали делать вид, что все остается как прежде, и именно Мастер — глава Гнезда.

— Кажется, их уже привели, — отметил Карел, вслушиваясь в гулкую тишину замка, буквально пару минут назад нарушенную негромкими и короткими вскриками испуга. Негромкими, потому, что каменные стены не особо пропускали звук, как из замка на улицу, так и внутри самого здания. Однако, как ни плохо было слышно, а запах страха ощущался гораздо сильнее, мощнее. Он будто проникал в камень, ложась очередным слоем в стену. Туда же, куда уже въелось немалое количество ужаса, боли, отчаяния.

Короткий сигнал охотничьего рожка дал знать о том, что Мастер приказывает всем обитателям Гнезда собраться в Большом зале. Это могло означать не только, то, что будущая пища прибыла, но еще и то, что солнце уже село, и можно беспрепятственно выходить. Александер вместе с Карелом направился в сторону крутой лестницы, ведущей из подвалов наверх. Несколько раз — и на самой лестнице, и в длинных переходах коридоров, не имеющих окон и освещаемых лишь трепещущим светом немногочисленных факелов — они сталкивались с другими обитателями замка, также спешившими на зов рожка. Перебросившись парой слов или просто молча приветственно кивнув друг другу, стриги продолжали свой путь. Долгих разговоров никто не заводил. Ощущение страха, исходящее от будущих жертв, все усиливалось и приближалось.

Большой зал и вправду был велик. Он мог вместить в себя около полутора сотен гостей разом. Здесь проходили балы, поединки, порой — суды над отступниками, желающими перейти в другие кланы, разнообразные игры с жертвами. Сейчас в центре зала были сдвинуты два больших тяжелых стола темного дуба, покрытые бордовым шелком, на середине стояли несколько больших канделябров на три, а то и на пять свечей. Молчаливые слуги из людей двигались вокруг стола, подливая гостям и хозяевам замка вино в высокие бокалы. После вина кровь жертв приобретала легкий, еще более пьянящий оттенок. Сидящие за столами по большей части сидели молча, хотя время от времени переговаривались одной-двумя фразами. В воздухе словно повисло ожидание, в немалой степени сдобренное любопытством — что же на сей раз затеял Мастер, а также легкой долей нетерпения. Впрочем, ни самого нетерпения, как и сопутствующего ему неудовольствия — долго ли еще ждать? — никто не выказывал. Необъявленный хозяин замка довольно жестко пресекал малейшие попытки отклониться от этикета и правил поведения, установленных им самим. Посему, присутствующим не оставалось ничего иного, как ждать.

Сам же Мастер сидел во главе стола, явно развлекаясь, наблюдая за поведением остальных. Впрочем, он прекрасно знал, до какого предела можно доходить, чтобы ожидание не стало томительным и не начало переходить в уже явное неудовольствие. Легкий жест, и тут же один из слуг, несколько побледнев, выскользнул за дверь.

Вскоре откуда-то из помещений, расположенных неподалеку от Большого зала, раздались пронзительные крики, а обитатели замка ощутили стремительно накатывающие волны дикого ужаса и безумной боли.

Карел, сидящий неподалеку от Александера, подмигнул ему, словно бы говоря: "Ну, вот и ответ на твой вопрос". Александр молча пожал плечами. Сами крики и ощущение боли не были ни ответом, ни объяснением.

— Дети мои, — Мастер поднялся и торжествующе улыбнулся, обводя взглядом присутствующих, — я рад видеть всех вас под сею радушною крышей. Рад, что все вы здесь — целы и невредимы. А также — что сегодня я могу предложить вам забаву. — Проговорив это, старый стриг вернулся в свое кресло и продолжил. — Для кого-то из вас она будет в новинку, кто-то вспомнит ее. Но я уверен, что все вы оцените ее по достоинству. Сегодняшняя игра будет не совсем обычной. А именно — в нынешней охоте примут участие сразу несколько человек. Каждому же из вас будет дана возможность поймать своего человека. Определим же, кто из вас кого будет ловить, мы при помощи карт. У каждой из жертв имеется изображение игральной карты. Вам же останется только вытянуть жребий. — С этими словами Мастер взял из рук подошедшего слуги колоду карт и, перемешав ее, принялся раздавать присутствующим — как в обычной партии. Крики же за дверью не прекращались ни во время речи хозяина замка, ни после, когда он начал распределять жребий.