Призраки мёртвой звезды

— Наверное, духи, — пожал плечами Слава. — Но мне интересно, как они нас по безвоздушной зоне повезут. Или свой пузырь сделают?

— Мальчики, можете заходить. Я переоделась, — сказала Лена, выйдя из модуля в новом комбинезоне и с большим свертком в руках.

Она его волоком подтащила к своему верховику, благо было два шага, и стала рассовывать по мешкам и сумкам жизненно необходимые вещи. Вещей у нее набралось много, в том числе чисто женских.

Уаа тоже переоделась. У нее это происходило быстро и совершенно внезапно. Теперь она была в чем-то с претензией на походное одеяние. С претензией, потому что одежды на ней было, как всегда, самый минимум.

Переоделись и мы со Славой. Потом, пока навигатор делил да раскладывал патроны, я к каждому седлу привязал аптечки. Из чисто индивидуального имущества были только умывальные принадлежности.

Спальный мешок тоже крепил каждый сам. Он очень удобно лег позади седла.

Взятый у мертвого капитана нож я в ножнах повесил на ремень. Не просто так он мне достался.

ГЛАВА 10. ТОСКЛИВАЯ ПУСТОШЬ

В седла мы смогли влезть без посторонней помощи и, аккуратно управляя верховыми духами, подъехали к самой границе воздушного пузыря священного оазиса.

— Сейчас мы сделаем крюк, обходя проклятые пески. Там вам не выжить, — инструктировала нас Уаа. — Да и нам тоже. Только высшие духи могут беспрепятственно туда заходить. Сначала пройдем по территории песчаных сборщиков, потом зайдем в оазис Киивик. Там переночуем. Потом продолжим через земли хозяев Вечного озера. Озера давно нет, а хозяева остались. В оазисе Киивик стоит торговый городок, там много чего можно купить. Перед самым городом я раздам вам золото и серебро, что любезно предоставил Сак-Нуксиб. Он очень богат и может позволить себе швыряться направо и налево драгоценным металлом. Если какая нужда будет, то сразу говорите мне или Уур-Чоомаку. Требования караванщиков желательно исполнять. Они просто так ничего требовать не будут.

Уаа закончила свой краткий инструктаж и передала слово начальнику каравана.

— Вы спросите меня, сможете ли вы дышать не под куполом оазиса. Я отвечу, что я под покровительством великого духа Натурла. Вы сможете жить под морозным небом, покуда следуете с нашим караваном. Самое безопасное место — в седле аалак-ксикнал. За ваше путешествие заплачена достойная сумма. Мы дали слово вас беречь и привезти куда договорено. Пойдем вереницей. С верховыми духами обращаться научитесь потом, это не к спеху. Они приучены следовать караваном.

Закончив свою речь, Уур-Чоомак отрывисто тявкнул. Его верховой дух неспешно дернулся, толкнулся всеми лапами сразу и поплыл над грунтом. Следом друг за другом тронулись остальные. Периодически то одной, то другой лапой чудища касались поверхности и отталкивались, плывя дальше. Чтобы понять, на что это похоже, нужно вспомнить бегемотов. Неуклюжие животные в мелком водоеме превращались в созданий не лишенных грациозности, они так же плавно плавали, отталкиваясь от илистого дна лапами. Только здесь не было воды, верховики плыли по воздуху, почти касаясь песка и камней брюхом. Что роднило их не только с бегемотами, но и с небольшими дирижаблями. Мягкий плавный ход верховых духов действовал убаюкивающе. По моим оценкам, они двигались со скоростью километров двадцать в час.

Сначала, конечно, было страшно покидать оазис. Серая пустошь прочно ассоциировалась со смертью. Нет воздуха. Лютый мороз.

Однако ничего страшного не произошло, когда мы пересекли границу воздушного пузыря. Священный не то сад, не то лес остался позади. Было видно постепенно удаляющиеся деревья и нашу капсулу, которую мы с Леной и Славкой уже считали своим домом. От земли потянуло холодом, который пробирал сквозь комбинезоны. Сразу возникало желание прижаться к теплым ездовым духам. Как они перемещаются, никто из караванщиков не ответил, они лишь пожимали плечами и отделывались фразой "Такова их природа", про физику процесса было вообще бессмысленно задавать вопрос, скорее всего не поймут.

Уаа ехала впереди нашего каравана и о чем-то разговаривала с Уур-Чоомаком. Что примечательно, каждый из них говорил на своем наречии, но, судя по всему, они отлично друг друга понимали. Два других караванщика тоже шли парой, и лишь тяжело груженный провиантом аалак-ксикнал плелся позади. От нечего делать я попробовал управлять верховиком. Несильно потянул поводья вправо, зверь послушно вывалился из вереницы и начал забирать вправо. Потянул влево — чудище начало свой неспешный вираж влево. Потянул назад, и зверь предсказуемо притормозил. Когда же отпустил поводья, оставив их свободно болтаться, верховик вновь набрал свою крейсерскую скорость.

— Стукни его несильно пятками, он быстрее будет двигаться, — донеслось из головы каравана.

Уур-Чоомак привстал в седле. Погонщик вообще не пользовался стременами. С его габаритами он сидел в седле как на диване.

— Только не сильно, — продолжил он, — а то не удержишься.

Бесцветная плоскость округи уже через час превратилась в привычный пейзаж, которому никто не удивлялся. Чтобы как-то скрасить путь, я, осторожно управляя верховиком, подъехал к Светлане. Девушка-киборг уже казалась своей. И к синтетическому лицу, призванному быть неким красочным подобием настоящего, привык. Пропало ощущение бездушной куклы, тем более что мимика антропоморфа была естественным отражением живых человеческих эмоций, одолевавших эту странную обитательницу "Кипариса".

— Света, расскажи что-нибудь о свой жизни, — попросил я, начиная разговор.

— Почему бы и нет, а что тебя интересует?

Ей, похоже, тоже было скучно, и она была не прочь поддержать беседу.

— Как вы там живете? Вы же, я так понимаю, там как сельди в бочке. Тяжело, наверное, лежать постоянно без движения.

— На самом деле я тел соседей не вижу. Я и свое-то только три раза видела. Мы ведь подключены к системе электродов, которые передают сигналы напрямую в мозг и обратно. Ты хоть раз играл в компьютерную игру? Так вот, изображение формируется специальным процессором и выводится на экран. Ты его видишь. У нас просто убраны посредники в виде экрана и глаз. Сформированное изображение подается сразу на зрительный нерв. Современные видеопроцессоры в состоянии изготовить очень убедительное изображение, и разнообразие того, что ты видишь, зависит только от фантазии автора иллюзии. Так же со звуком: нет наушников, только наноэлектрод, подключенный к слуховому нерву.

— А запах, вкус, прикосновение? — спросил я.

— Это тоже есть. Когда прикасаешься в виртуальности к вещи, специальная программа считывает информацию из файлов о степени шероховатости материала, из которого изготовлен виртуальный предмет. Его упругости, теплопроводности и температуре. Когда кусаешь цифровое яблоко, то опять же из памяти считывается комбинация сигналов, которую нужно подать на нейроны рецепторов, где закодированы вкус и запах яблока.

— Но ведь вам не нужна еда, зачем вам виртуальные яблоки? — не унимался я.

— Но мы же живые люди. Удовольствие может приносить созерцание чего-нибудь прекрасного, прослушивание любимой музыки, вкус понравившейся еды. Вот я люблю фрукты. У нас их многие любят. Даже есть два направления в дизайне еды. Да-да. Дизайн еды. Не удивляйся. Это максимальная реалистичность, и второе — это то, что в реальности не встретишь. Этакое безумие вкуса и запаха. Ну и боль тоже оставили. Если поскользнуться и упасть или схватить что-то горячее, например угли из костра, то тот же процессор создаст болевой импульс. Убиться, конечно, не убьешься, когда падаешь, но некоторое время будет больно. А если совсем несовместимо с целостностью виртуального организма, то проекция будет восстановлена в изначальном виде, но один час придется провести отключеннным от всех внешних сигналов, в полной пустоте и тишине. Только боль останется. Это чтобы мы не забывали, что мы люди.

— Многие верят, что мы еще вернемся в прежнее состояние, но я уже не верю, — продолжила Света после небольшой паузы. — В виртуальности мы живем нормальной жизнью. Если работать, то есть доступ ко всем благам. Если бездельничать, то все равно организм будет получать все необходимое для жизни, но вот со свободой самовыражения будут проблемы.

— А ваши тела, какие они?

— Виртуальные или реальные?

— Реальные.

— Немного необычные. Я первый раз долго его разглядывала. Каждый, если захочет, может увидеть свое тело. Во-первых, это человеческий мозг, помещенный в стерильную емкость, наполненную физраствором. К мозгу идет куча проводков. Там не только на нервы информация передается. Когда хочешь пошевелить рукой, от мозга тоже электрический импульс идет, аппаратура его считывает и подает на виртуальное тело вместо мышц, которых нет. Ну или как сейчас, на приводы киборга. А помимо мозга там есть железы внутренней секреции. Человек ведь не только мозг, но еще и гормоны. Немного оставили костного мозга, чтобы кровь вырабатывал. Ну и сердце. Только оно маленькое теперь, зато настоящее. Поэтому когда прикасаешься к груди виртуального человека, можно почувствовать биение настоящего сердца. Это очень приятно. Специально так сделали. Можно отключить, но никто никогда не отключает эту опцию. Правда, если прикоснешься к этому антру, стука сердца не услышишь. Я хотела сделать. Но пока руки не дошли.

— А каково оно было, превращаться в такую?.. — Я запнулся, подбирая слова, но девушка прекрасно поняла, о чем я хотел спросить.

— Мне было шестнадцать, когда я получила предложение стать частью проекта. Сейчас двадцать пять. Какой-то псих заложил бомбу в кафе напротив одного из космопортов. Говорили, он с катушек съехал, когда ему отказали в должности на одном из транспортников, это ведь смертный приговор, по сути. Я не знаю подробности той истории. Тогда это стало частым явлением. Но бомба взорвалась, когда я проходила мимо кафе. Заряд был большой мощности. Мне оторвало руку и перебило позвоночник. Осколками выбило один глаз. Тогда и предложили. У отца были знакомые в проекте. Родители, кстати, из-за меня тоже согласились быть в проекте. Превращение я провела в сознании. Не хотела пропускать. Было не больно. Немного страшно, но не больно. Я была голая, в стерильной комнате. Подключили кучу проводов и трубок. Потом ввели наномодули. Они с муравьев размером, с маленьких таких. Сначала стала отваливаться кожа, наномодули отделяли ее изнутри вместе с подкожно-жировой тканью, волосами и ногтями. Она лоскутами падала на пол. Потом блевала собственными легкими и ходила под себя огрызками своих кишок. Я уже была подключена к системе первичного обеспечения, и кислород поступал сразу в кровь.

— А они не могли просто отрезать голову и сунуть в банку?

— Нет. У человека по всему телу рассредоточены железы внутренней секреции, да и сердце с костным мозгом тоже нужно. И половые органы тоже оставили. — Она смущенно улыбнулась. — Те их части, которые половые клетки продуцируют. Это с гулькин нос. Наружное с кожей отпало. Ну так за кожей стали руки-ноги отваливаться, мышцы... К тому моменту меня закрепили на каком-то столе, тот под углом стоял. А напротив стояло зеркало. Я все видела. Бэ-э-э, гадость. Прямо зомби из фильма. Наномодули стягивали ближе к мозгу нужные части, а ненужное отпадало. Представь живой обрубок, у которого отвалились конечности, и тут отваливается челюсть с языком, потом верхняя челюсть. Лица уже не было. Оно раньше отпало. Страшная картина. Весила пятьдесят кило, а стала весить всего два. Но страшнее было не это, страшнее было, когда отрубились все органы чувств. Ощущение долгого падения в неведомую тьму. В тот момент меня подключали уже к полноценной системе. По норме автоматике нужно около получаса для полного подключения. Очнулась я в светлой комнате. Тоже голая, но уже в виртуальности. Тело было хорошей копией моего настоящего. Сразу не отличишь. Мне долго объясняли, как чем пользоваться. Как одеться, как перемещаться. Непривычно было, что нет необходимости в еде. И в туалет ходить не надо. Можно даже не дышать. Правила поведения тоже объяснили. Там самая главная ценность — это выделенный ресурс серверов. Когда работаешь, то в зависимости от твоей профессии и личных заслуг начисляются баллы, которые меняешь на ресурс серверов. Внутренние процессоры индивидуальной системы дают только самый минимум — обеспечивают жизнь. Когда выделенный ресурс большой, то можно использовать для отдыха и развлечений, для общения. Да мало ли для чего. Учащимся тоже дают баллы, смотря какая успеваемость. Кто не хочет работать, тот сидит в пустой белой каморке и пользуется минимальным информационным терминалом. Я выучилась на техника систем жизнеобеспечения, имею доступ к роботам, что применяются в реальности. Сначала это были только системы слежения, потом уже сама обслуживала консервы с мозгами, извини, с жителями "Кипариса". Год назад предложили должность на отдельном пилотируемом аппарате. На "Стриже". Это престижно. На космическом корабле свои процессоры, совместимые с общественными. Средний вычислительный ресурс для членов экипажа очень большой. Только у администрации "Кипариса" больше, да, наверное, у тех, кто работает над спецпроектами. Я согласилась. Экипаж хороший попался. Теперь я здесь.

— А ты и сейчас можешь уйти на корабль? В виртуальности, я имею в виду.

— У нас говорят "проекция в корабле". Да. Могу уйти в любой момент, но не хочу. Мало ли что случится.

— А спишь ты как?

— Как люди спят. Спящему все равно где спать. У него своя реальность. Я могу уснуть в проекции, могу здесь, в антре. Главное, из седла не выпасть. Я, наверное, программу специальную напишу, буду спать, а в это время автоматика будет в седле ехать и равновесие держать. Должно быть несложно.

— А как я узнаю, что это ты, а не искусственный интеллект?

— Видишь вот этот индикатор на ключице?

— Вижу.

— Это индикатор питания, левее его индикатор состояния. Он сейчас зеленый. Это значит прямое управление, онлайн. Когда он синий, то работают служебные программы, когда красный, то аппарат отключен от дистанционного управления. — Она помолчала немного и попросила: — Расскажи о себе и о своих друзьях.

— Ну, я живой. — Ее просьба застала меня врасплох.

— Ты ведь бортовой техник.

— Да. Я работаю... работал на "Капитане Стужине", — поправился я. — Сейчас корабль вряд ли получится восстановить. От него только куча обломков осталась.

— А как ты раньше жил?

— Я Лунную техническую академию окончил. Работа в космосе только раньше всех привлекала, а когда вышла на поток, то всем интереснее стали другие забавы, потому поступил без проблем, со средним баллом. Вот если бы готовился к поступлению на инженера по терроформированию Венеры, помнишь, озвучили тогда этот амбициозный проект, то, скорее всего, не поступил бы. Сразу по выпуску узнал, что буду обслуживать рейсы от Земли до Титана. Углеводороды на Земле, если знаешь, к концу подошли. Несмотря на то что как топливо их перестали использовать, для промышленности они очень нужны были. А гонять танкеры до Титана и черпать там сжиженные углеводороды из озер и морей оказалось дешевле, чем синтезировать нужное на орбитальных заводах. Я проработал целых пять лет, гоняя мегатонные цистерны. Экипажи были небольшие, всего по четверо. Нам даже медиков не приписывали. Я за эти пять лет на Земле всего раз семь был. Копил деньги на хорошее жилье. Цены дикие. Потом объявили о черной дыре, которую сразу назвали Всадником Апокалипсиса. Танкеры гонял еще три года, пока строили транспортники для переселенцев, потребность в углеводородах резко возросла, так же как и потребность в экипажах космических аппаратов. Тогда уже не за деньги стали работать. Экипаж гонял цистерны не на Землю, а уже на Цереру. Там верфь космическая. Параллельно занимался на курсах переподготовки для работы на дальних разведывательных судах. Мы со Славкой сразу были приписаны к "Стужину", еще до того, как тот был достроен. Лену уже в Третьей армаде готовили на астрофизика. Она до учебы в капсуле была, в анабиозе. Год где-то проспала. Разбудили, так как она школу с медалью окончила. Обучали по сжатой программе, так что на сон едва хватало времени. Ее предшественник на корабле умер от сердечного приступа. Ее назначили к нам месяц назад. Славка ее Отморозочкой дразнит или Снегурочкой. Она вообще на Земле никогда не была. Ее родители ученые, работали на Плутоне, на станции внешнего слежения за поясом Койпера и экзопланетами. Там же отправляли автоматические зонды в дальний космос, даже один в сторону Андромеды отправили, на дальнюю перспективу. При станции был большой городок под куполом.