Непрощенные...

Судьба с ними пока не наигралась...

* * *

Т-26 пылил по проселку. Оглядываясь на пыльный след за кормой, Олег радовался, что попал в головную заставу. В колонне глотал бы пыль, плюясь и кашляя. Дороги в этом времени были будто пудрой присыпаны, да и погода стояла — хуже некуда. Ясно, на небе ни облачка, жара, прошлой ночью даже роса не выпала. Идеальные условия для немецкой авиации. Обнаружат колонну на марше — сделают больно. Поэтому дивизия, вернее, ее остатки, передвигается проселками: Люфтваффе патрулирует главные пути. Полковник Кононов, сменивший убитого комдива, проложил такой маршрут. Умный он, конечно, мужик — да что толку?

"Один бой — и все! — резюмировал Олег. — Вчера была сотня танков, сегодня двадцать. Навоевали, блин!"

Он понимал, что сердится напрасно. Вечером, когда утихли бои, Илюха притащил Полевой устав РККА — обнаружили в одном из подбитых танков, когда искали снаряды. При свете башенной лампочки они полистали книжицу. Устав предписывал танкам только наступление, такое понятие, как действия в обороне, для бронетанковых войск Красной Армии не существовало. Наступать танки должны были в линию, расстояние между машинами — 25 — 30 метров. Еще б и круги на броне нарисовать, чтоб немцам целиться легче... Ему, конечно, хорошо злиться, укорил себя Олег, он человек из будущего, эти операции в училище изучал. Боевые уставы Российской армии основаны на опыте прошлых войн, там каждая строчка кровью писана. Этих вот парней кровью... Обвинять ли их в том, чего еще не знают, не научились? Он бы помог, да кто станет слушать? Здесь он всего лишь сержант. Субординация, туды ее в качель! И без того ужом крутится, другие командиры косятся: сержант лейтенантом командует! Как объяснишь, что из Илюхи командир, как из него балерина? Студент, конечно, старается, но в два дня офицером не станешь. Если б не авиация... Из книг, прочитанных в колонии, Олег знал: немцы жгли советские самолеты на земле; но, как оказалось, это не самое страшное. Вечером, выдавленные немцами из леса, они дрались возле нашего аэродрома. И что узнали? Самолеты летчики спасли: на руках, под бомбами укатили в лес. Только без толку. Немцы перепахали бомбами взлетно-посадочную полосу, уничтожили склады горючего и боеприпасов. Как воевать? Хоть бы один истребитель в небе! "Штуки" по головам ходят... С танками тоже беда. Боеприпасов мало, с подвозкой проблема: не хватает машин, а ездить в Пинск на артсклады далеко. В дивизии ни одной полевой кухни — сгорели под Брестом, у пехоты нет мин, проволоки для заграждений. Держи оборону! Оперативно решить проблемы невозможно: связь с Минском постоянно рвется, приказы из штаба фронта или не доходят, или поступают дурацкие. Отсюда результат: за двое суток откатились на сто километров. В направлении Слуцка — еще дальше. Немцы взяли Пружаны, бои идут у Слонима. Командование 4-й армии, встревоженное прорывом, бросило к Слониму последний резерв — остатки 22-й. Вот они и пылят...

Удивительно, но Олег не ощущал подавленности. Возможно потому, что события, о которых он ранее читал, и невольным участником которых стал, выглядели совсем не так, как в прочитанных книгах. Никто не впадал в панику, не бежал к немцам сдаваться. Танкисты воевали. Несмотря на численный и качественный перевес противника, огромные потери, недостаток боеприпасов, продуктов (весь вчерашний день ели только хлеб), люди дрались отважно и беззаветно. Отходя, дивизия огрызалась, немцам это стоило дорого. Подбитые немецкие танки отмечали путь 22-й. Танки, конечно, можно отремонтировать, а вот сгоревшие экипажи не воскресить. А они, суки, хорошо горели...

Олег засвистел "Комбат-батяня". Илюха, торчавший в соседнем люке, покосился, но смолчал. Учись, студент! Всех бы вас через армию пропустить, а то придумали — отсрочки! Какой из тебя мужик, если портянки не нюхал! Как наворачивать, помнишь? Полночи учили, пока механик дрых. И не только портянкам. Они там, в будущем, уверены, что война их не затронет, что мир вокруг цивилизованный, а НАТО — добродушная, общественная организация. В Югославии тоже так думали, пока бомбы на головы не посыпались. И если б только в Югославии! Почему во все времена одно и тоже? Гитлера в Европе всерьез не тоже принимали, пока не показал демократам фашистскую мать...

Олег внезапно осознал: думает об этом мире, как о своем, его прошлая жизнь отдалилась настолько, что кажется нереальной. Быстро... Наверное, так лучше. Вернуться им не удастся, так чего горевать? Пусть здесь война, но он жив, здоров и может действовать. Как дальше выйдет, лучше не загадывать. Пока везет...

Меж придорожных деревьев показался просвет, и Олег отрешился от размышлений. Выходят к шоссе. Если верить карте, Ружаны — Слоним. Та-ак... Он нырнул в башню и появился обратно с флажками в руках. Сунул один лейтенанту.

— Красный! — прокричал, перекрывая гул мотора.

Илья послушно поднял флажок. Танк, пыливший следом, остановился. По подсказке Олега Илья махнул желтым — "Делай, как я!" и нырнул в башню. Олег скользнул следом. Т-26 свернул с проселка и, ломая деревца, пополз к шоссе. Второй танк повторил их маневр и вломился в заросли. Они двигались медленно, чтоб ревом моторов не выдать себя противнику. В уставе это называется "скрытое выдвижение". Выскакивать на шоссе дуриком — занятие для идиотов, болезнь лечится снарядом в борт. Поспешишь — фашистов насмешишь! Мы лучше сами посмеемся...

Т-26 пробился сквозь заросли и замер у обочины. Пустынное шоссе лежало прямо перед ними. Олег покрутил башню — никого. Откинул люк и выглянул: ни души. Шоссе наверняка перерезали и, скорее всего, немцы. Ладно, разберемся!

— Отправляй ребят! — подсказал Олег возникшему рядом Илье. — Пусть докладывают: шоссе — чистое!

Илья послушно замахал флажками, командир соседнего танка, торчавший в люке, подтвердил сообщение и скрылся в башне. "БТ" развернулся на гусенице и пополз обратно. Олег бросил взгляд на циферблат часов — без четверти семнадцать. Не мешало бы перекусить! Хлеб вроде остался...

В следующий миг он забыл о еде. На дальнем конце шоссе показалась черная точка. Она быстро приближалась. Следом возникла вторая, третья... Автомобили! Чьи? Движутся от Слонима, а там должны быть наши. А если немцы? Тогда почему без прикрытия? Олег прищурился — яркое солнце светило в глаза, мешая рассмотреть. Бинокль бы сейчас, да только где взять?

Передний автомобиль приблизился. Стало видно хромированную решетку на радиаторе, большие крылья, сверкающий лаком кузов... Это не советская машина! Что с того? Высокое начальство может ездить на иномарке, почему бы и нет? Вдруг сам командующий фронтом? Без сопровождения? Рискует генерал...

Пока Олег размышлял, их заметили — передний автомобиль вдруг резко прибавил скорость. Все ясно!

— К пулемету!

Они одновременно нырнули в башню, Олег закрутил маховичком, опуская спаренный с пушкой пулемет. Поздно! Передний автомобиль успел проскочить, второму такой удачи не выпало. Очередь из "ДТ" разнесла вдребезги лобовое стекло и убила водителя; автомобиль вильнул, вылетел на обочину и повалился набок.

— Второго! Уйдет!

Илюха не сплоховал. Третий автомобиль в колонне успел затормозить и попытался развернуться, подставив танку борт. Очередь прошила его от радиатора до багажника. Машина замерла, из распахнувшейся дверцы вывалился и упал головой на асфальт человек в черной форме.

— Держи их под прицелом!

Олег выскочил из танка и, вытаскивая пистолет, побежал к переднему автомобилю. Вовремя. Задняя дверь отлетела вверх, в проеме показалась голова в черной пилотке.

— Хенде хох!

Рядом с головой возникли руки.

— Вылезай!

Немец смотрел на него ошарашено, явно не понимая.

— Сюда! — Олег показал стволом на дорогу. — Шнель, твою мать!

Фашист, наконец, сообразил и, опершись на руки, выбрался на дорогу. Здесь Олег его рассмотрел. Черная форма, на узких погонах витой шнур и одна звездочка. Под шнуром розовая выпушка, в петлицах по четыре кубика. Танкист, это к гадалке не ходи, а вот звание... Майор? Или старше?

— Обёрстлейтенант Дальмер! — развеял его сомнения немец и что-то добавил, видимо, интересуясь, с кем имеет честь. Распространяться на эту тему времени не было. Олег цыкнул на фашиста, шагнул и вытащил из его кобуры пистолет. Немец и не подумал им воспользоваться: оценил соотношение сил. Когда на тебя смотрят пушка со спаренным пулеметом...

— Стой здесь! — сказал Олег пленному и рявкнул для ясности: — Хальт!

Немец вздрогнул и поднял руки. Сунув трофей в карман, Олег побежал ко второму автомобилю. С беглого взгляда стало ясно: торопился зря. Илья поработал качественно: живых в салоне не было. Олег для очистки совести тронул сапогом труп застреленного офицера, приподнял застывшего на баранке водителя. "Двухсотые"... На пассажирском сиденье рядом с убитым водителем лежал автомат, в дверном "кармане" обнаружился подсумок с магазинами, в бардачке — уже знакомые рыбные консервы. Все это Олег немедленно приватизировал и отнес в танк. Трофейные пистолеты начальство все равно отберет, а вот автомат следовало заныкать. Начальству он без нужды, а им пригодится.

Обёрстлейтенант послушно торчал там, где ему и приказали, Олег велел мехводу перебраться за пулемет, а сам с Ильей поспешил к пленному. Куда они мчались? Увидев кубики на петлицах лейтенанта, немец оживился: иметь дело со злобным сержантом ему не понравилось. Обёрстлейтенант вытянулся и залопотал.

— Его зовут Курт Дальмер, он из оперативного отдела штаба 2-й танковый группы, — перевел Илья. — Они возвращались из Слонима.

— Немцы в Слониме?

Илья перевел вопрос. Дальмер кивнул и разразился речью.

— 17-я танковая дивизия вошла в город, но в Слониме идут бои, — пересказал Илья. — Русские пока сопротивляются. Они приехали в город, чтоб разобраться в обстановке. Были на командном пункте дивизии, когда по белостокскому шоссе в Слоним ворвались русские танки. Русские заметили командный пункт и обстреляли их из пушек. Все офицеры бросились на землю, в том числе командующий группы. Их не зацепило, а вот подполковники Фёллер и Цербе получили тяжелые ранения. Цербе вряд ли выживет. Хорошо, что появились немецкие Т-IV, которые прогнали русских...

— Командующий группы? — перебил Олег, медленно осознавая сказанное. — Он ехал с ними?

— Яволь! — подтвердил немец. — В первой машине.

— Без охраны?

— Генерал-полковник Гудериан — храбрый офицер.

— Твою мать! — Олег сорвал шлем и шмякнул им об асфальт.

Илья смотрел на него с изумлением.

— Гудериана упустили, Илюха, понимаешь? Самого! Лопухи мы конченные, вороны! Я лопух! Щелкал клювом, думая, кто там едет, он — фьють! — бушевал Олег. — Расстрелять нас мало!

Илья не переводил, но пленный догадался. Губы немца тронула улыбка: русский сержант, посмевший орать на немецкого подполковника, будет наказан.

— У Гудериана прозвище — "быстроходный Гейнц", — сказал оберст злорадно. — Реакция у генерала отменная. В Слониме он первым бросился на землю при виде русских танков, и здесь сообразил. К сожалению, только он...

Олег сумрачно глянул на пленного.

— Надеюсь, со мной поступят гуманно? — встревожился немец, ежась под его взглядом.

— Скажи, пусть не бздит! — буркнул Олег. — Не фашисты, чай! Да и чин у него не солдатский. В штаб сдадим. Присмотри за ним, я в авто пошарю.

В поваленном автомобиле обнаружился коричневый портфель. Олег вытащил его и раскрыл. Документы, карты... Немец не соврал: действительно из оперативного отдела. Одна карта изрисована, причем, недавно: от Слонима красная стрела устремилась в направлении Барановичей. У основания стрелы цифра 18 и буквы "Pz". 18-я танковая... Начальству будет любопытно увидеть. В портфеле нашлись и чистые карты. Поколебавшись, Олег приватизировал несколько листов: сложил и спрятал за голенище. Добытая вчера карта устарела: обрывалась за Кобрином. Немцы наступают слишком быстро...

Закончить шмон он не успел. В стороне послышался рев моторов, на шоссе вылетел танк, следом — другие. Передний "БТ" развернулся и подъехал ближе. Из люка выбрался подтянутый командир со "шпалами" в петлицах. Кононов...

— Что здесь происходит?

Илья рванул к полковнику неуклюжим строевым, и, вскинув ладонь к шлему, стал докладывать. Кононов слушал, хмурясь.

"Сейчас врежет за Гудериана! — подумал Олег. — Илью надо спасать!"

— Товарищ полковник! — подскочил он ближе. — Разрешите обратиться?

— Чего тебе? — сморщился Кононов.

— Захвачены штабные документы. Вот! — Олег протянул портфель. — А это оружие пленного! — Он достал пистолет.

Кононов выхватил карту из портфеля и впился в нее взглядом. На пистолет не обратил внимания. Его забрал подошедший капитан. "Можно было не отдавать! — с сожалением подумал Олег. — Хороший был "Вальтер"!

— Пленного и документы — в штаб армии! — приказал Кононов, складывая карту. — Командиров батальонов — ко мне! Младший лейтенант Паляница — свободны! И скажите спасибо, что вчера отличились!..

"Пронесло!" — обрадовался Олег. Он тронул за локоть застывшего Илью — уходим. С глаз начальства — долой, заднице легче...

Глава 6

Олег.

Раздолбали нас через три дня. После неудачи с Гудерианом мы схлестнулись с корпусом Лемельзена. Немцев остановили, но ненадолго. Утром к фашистам прибыло подкрепление, мы отошли к Слуцку. На подступах к городу остатки 22-й дивизии догнали танки Моделя. Мы приняли бой; тут и случился окончательный писец. Перед боем с Лемельзеном у нас было двадцать пять танков, к Слуцку отступили с десятком — мелкая помеха для немцев. Это Модель так думал. Русские говорят: "Мелкая блоха злее кусает". На войне командиры умнеют быстро — лобовых атак больше не было. Мы стреляли из засад, били немцев в борта и корму, где можно использовали артиллерию и пехоту. Модель споткнулся; уже не в первый раз я видел, как горят его танки. Был в том празднике и наш вклад. Двумя последними снарядами я поджёг "тройку" с крестом на башне, поймав в ответ бронебойный в корму. Т-26 вспыхнул, но экипаж не пострадал. Спасла конструкция танка: моторное отделение в нем надежно отделено от боевого. Выскочили, тряся гудящими головами, и рванули в кусты.

В сожженной "тройке", видимо, пребывал какой-то начальник, поскольку подлетевший немецкий бронетранспортер вцепился в нас как клещ. Мы скатывали в балки, ныряли в кусты, отползали "хмызняками в бульбу" по выражению Коли-мехвода — словом, драпали изо всех сил. Фашист не отставал, наседая на пятки и паля из пулемета. "Хмызняки", они же заросли лещины, уберегли. Забрались, правда, в такую гущу, что еле потом выдрались. Бронетранспортер попытался сунуться следом, но быстро понял, что он не танк. Немец сдал назад и прочесал кусты из пулемета. Засыпав нас сбитыми пулями ветками, развернулся и укатил. Я с радостью влепил бы ему в корму гранату (достал, гад, до печенки!), но гранат у нас не было. Оставалось подтереть сопли, и ждать, пока фашист скроется.

Из кустов выбрались ободранные и злые. Бой откатывался к востоку, немцы теснили наших, переться туда смысла не было. Как и неделю назад мы остались ни с чем: без танка, воинской части и четкого представления, что делать дальше. Разница заключалась в том, что за это время мы разбогатели. Коля разжился вещмешком и не забыл вытащить его из танка, у меня имелся МР-40, по-простонародному "шмайсер", а также "Парабеллум" и немецкий штык в ножнах. Штыки висели на поясах Ильи и Николая, у лейтенанта вдобавок — кобура с наганом. Я проверил автомат, отдал "Парабеллум" Коле (тот аж подпрыгнул от радости), после чего скомандовал: "За мной!"