Арка 13

Куноити выразила удивление:

— Так уж? Впрочем, — она развела руки в стороны, как бы предоставляя ему возможность атаковать, — давай. Говорят, Мягкий Кулак может быть очень болезненным.

— Ню! — выкрикнул Хайдо. — Бросай Райгу, нам ему не помочь. Лучше помоги мне или попытайся вытащить Ранмару.

Мечник хотел было дернуться, но Сакура быстрым движением обрезала сухожилия на ногах.

— Нет, ты останешься здесь.

Ню покосилась на мечника:

— Прости, но я не могу тебе помочь.

Она, в отличие от напарников, Хидана видела своими глазами. Обходя куноити по дуге, она подбежала к старику, оказывая ему помощь. Неджи, немного подумав, осмотрелся, а затем вышел из боевой стойки и расслабился.

— Там, сразу за проломом. Мальчишка в форме Тумана, заберите его, — приказал он. — И помогите Ню и этому старику. Мечи забрать не забудьте.

Сакура улыбнулась:

— Разумное решение.

— Больше не попадайся мне на глаза, — предостерег ее Хьюга.

Через минуту на месте боя остались только Сакура и ее жертва. Райга был зол на напарников, но одновременно ему было страшно. Зеваки смотрели на них с расстояния, но не приближались. Сакура, чуть подумав, вышла из круга и подошла к мечнику.

— Пожалуй, мы переберемся в место получше. Где нам не помешают, и где мы будем ближе друг к другу. Запоминай эти последние мгновения, малыш. Дальше тебя ждет только боль. Очень много боли!

Глава 139.

Издалека могло показаться, что прямо на входе в этот просторный, стоящий сильно на отшибе, особняк сидит человек, с головой закутавшийся в покрывало. Но внимательные глаза гостя, прошедшиеся по фигуре, обмануть было сложно. Всего лишь хлам, которому придали вид сидящего человека. Гость осторожно подошел к дверям и заглянул внутрь сквозь мутное стекло. Тени и темные силуэты, больше он там ничего не увидел.

Дверь была не заперта, и гость вошел. Огляделся.

— Я знаю, что ты здесь, — громко и четко произнес он.

По стене скользнула тень.

— А я тоже знаю, что ты не здесь. Меня иллюзиями не обмануть.

Саске проигнорировал ответ и прошел за тенью.

— С трудом верится, что ты нас предал, Найт.

В ответ раздался тихий смех. Тень ускользала всю глубже, плутая среди других теней, отбрасываемых проникающим через мутные окна дневным светом.

— Даже отрицать не будешь?

Тень, наконец, обратилась фигурой синоби. Лишь черным силуэтом, но все же.

— К чему отрицать очевидное?

Гость остановился, прислонившись к старому косяку и сложив руки в замок.

— А объяснить? Должно было что-то произойти, чтобы ты сделал это.

Тень, будто в раздумьях, качнулась из стороны в сторону.

— Ну, раз ты так считаешь...

Саске нахмурился.

— Найт.

Тень будто сотканная из дыма, распалась.

— Нет его больше. Или есть? Или как часть чего-то большего? Может все сразу, а может и ничего.

Тень осторожно поползла к Саске.

— Что произошло? Что тебя изменило?

Тень медленно оплетала гостя.

— Мне открылась истина, и был я ею поражен.

Саске не сопротивлялся, позволив себя оплести.

— И в чем истина?

Тень выпустила острые иглы, пронзив тела и одновременно пытаясь его сдавить. Но клон рассеялся дымком, а из двери вышел новый Саске, игнорируя атаку на предшественника.

— Ты не ответил.

— Какое это теперь имеет значение?

Саске осмотрелся, но не находил то, чего искал.

— Большое. Если у тебя была причина, возможно, нам не обязательно быть врагами.

Снова раздался смех. Тень, будто змея, ползала по полу, но гость уходил от нее, соблюдая дистанцию.

— Нет, нет, нет. Мы враги, и теперь это неизбежно.

— Мы — это ты и я? Или мы — это ты и Коноха?

Тьнь исчезла, растворившись в других тенях.

— Мы — это я и все синоби.

— Масштабно, — оценил Саске. — Но я это уже слышал.

Он прошел в другую комнату, продолжая внимательно смотреть по сторонам.

— А это потому, что я намекаю.

Саске остановился, обернувшись.

— Джокер.

Тени набросились на него, пытаясь проколоть и задушить. И вновь клон исчез, и, без паузы, в комнату вошел другой.

— Угадал! Угадал! Угадал! — рассмеялся шут.

Тени сформировали на диванчике, стоявшем почти в самом углу силуэт, и разбежались, открыв Саске лицо. В этом человеке угадывался Найт, но лишь угадывался. И дало даже не в характерном гриме шута и не в отпечатке безумия.

— Не верю, что тебя завербовали. Не верю, что ты был Джокером. Это сделали с тобой здесь. И сделали недавно.

Шут рассмеялся:

— Умный, умный, умный человечек. Умный, но глупый. Понял, но все равно пришел ко мне. Разве это не глупость?

Саске вытащил кунай и начал вращать его на указательном пальце.

— Знал, что я приду. Ждал меня. Но не спрятался. Разве это не глупость?

Закрыв глаза, Джокер откинул голову назад:

— Хе-хе-хе, это чехарда? Будем ловить друг друга на не самых разумных решениях? Тогда я выиграю, у меня неразумных решений намного больше!

Кунай врезался прямо в шею шута, прошел насквозь и застрял в обивке дивана. Силуэт распался.

— Ты же любишь хвастаться, — напомнил Саске, оглядываясь и ища взглядом, — почему бы тебе не рассказать, какой сложный путь ты пошел, чтобы осознать, что ошибался и заблуждался?

Раздался тихий смех, но шел он из другой комнаты. Саске пошел дальше, переходя в столовую. За столом сидели фигуры, но они, как и та, что сидела у дома, были просто нагромождением хлама. И стол был "накрыт" все тем же хламом, выставленным так, будто это еда.

— Сколько времени ты потратил на... — Учиха обвел руками стол. — Это...

Сидевшая во главе стола фигура подняла голову:

— У меня в запасе целая вечность.

Движение руки, и в лоб фигуры прилетает сюрикен. Но она от этого лишь качнула головой назад и вперед, а затем раздался тихий смех. Но резко оборвался, и на той стороне стола из тени вышел Джокер. Он медленно шел вдоль стола параллельно Саске и казался необычно спокойным.

— Я могу казаться вам психом, но это не так. Не совсем так. Спрашиваешь, что я узнал? Почему изменился? Какая истина стала мне доступна? — он остановился и толкнул голову силуэта, рядом с которым стоял.

Голова оказалась тыквой. Она упала и разбилась об стол, шмякнулась, разбрасывая во все стороны куски.

— А я скажу тебе. Это не безумие, это упорное преследование одной-единственной цели, четкой и понятной. Каждый раз, каждый день, каждый шаг. Просто страх — такое же оружие. Я узнал, в чем был смысл. Я увидел мир за пределами всего, что видел ты. Отгадка была простой.

Учиха наклонил голову на бок, спросив:

— Они пришли извне?

Это была даже не догадка, а скорее развитие мысли, озвученной самим Джокером.

— Вроде того, — спокойно ответил тот.

— И они боятся, что мы пройдем туда по их же шагам?

— Вроде того, — улыбнулся Джокер, добавив немного насмешки в интонацию. — Очевидно, не правда ли?

Находящийся ближе всего к Саске силуэт дернулся, попытавшись атаковать, но Учиха оказался быстрее. Удар клинком и тело рассыпается мусором на полу.

— Не то, чтобы очевидно, но...

— Одна из версий, или типа того, — кивнул Джокер. — Да, я знаю, я же сам вместе с вами эти версии составлял.

— Но все равно встал на сторону врага, — напомнил Така.

Джокер оттолкнул фигуры и ударил двумя ладонями по столу в приступе злости:

— Ты не понимаешь! Я не один! Это не только моя жизнь. Я — это много жизней! Много тех, кто оставил там своих близких. Очень много! И я не могу их подвести! Не могу их всех подвести!

Выкрикнув это, он распался тенями. Исчез. Саске обернулся, глядя на стоявшего в проеме, ведущем в следующую комнату, Найта. В этот раз Найта.

— Я не забыл себя. Не забыл — кто я. Но теперь я, это не только я.

Саске качнул головой, выказывая отрицание:

— Ты, это теперь вообще не ты. Человек, которого я знал, никогда бы не стал предателем.

Найт рассмеялся.

— Человек, которого ты знал, остался сотню жизней и тысячи лет назад. Я все увидел заново. Я видел эту жизнь с таких ракурсов, о каких ты не подозреваешь.

Он оттолкнулся от стены и двинулся навстречу Саске.

— Все, что пережил ты, я пережил многократно. И поводов для мести у меня больше, ты можешь вообразить!

— Оправдания, — отмахнулся Саске.

— Не для меня!

Найт рванул вперед, выхватив кунай и воткнув его в Учиха. Тот ответил ударом клинка. Иллюзия и клон исчезли. Тишину разорвал звук электрического разряда, пробежавшегося по острию кинжала, прижатого к шее Джокера. Он сидел за столом, скрывался среди ненастоящих фигур. Еще один клон Саске стоял за его спиной и держал лезвие у его горла. Второй сидел напротив.

— Я помогу тебе выбраться из ловушки, — сказал Учиха, ловя взгляд Найта. — Изанами.

Он вошел в дверь и произнес, громко и четко:

— Я знаю, что ты здесь.

По полу проскользнула тень.

— Ты хочешь напугать меня вечностью, Саске?

Така отрицательно покачал головой:

— Я просто знаю, что ты не мог нас предать.

Джокер рассмеялся, сформировав свой образ в кресле напротив входа.

— Даже не будешь отрицать?

Найт развел руками:

— К чему отрицать очевидное? Тот Найт, которого ты знал, действительно не мог вас предать, и не предал бы.

Саске улыбнулся:

— Тогда объясни.

Найт грустно покачал голвоой:

— Нечего объяснять. Сколько бы я тебе не объяснял, ты не сможешь меня понять.

Саске развел руками:

— У нас есть вечность. А я — терпеливый слушатель.

Джокер растворился и скрылся в другой комнате. Учиха пошел за ним.

— Я уже объяснил, насколько мог. Ты слышишь, но не можешь услышать. То, о чем я говорю... Ты не можешь это принять, и потому будешь отрицать.

Саске следил за тенью, что кружила по стенам.

— Я не отрицаю, — ответил Така. — Я понял, что тебе показали воспоминания других людей. Сам могу провернуть такое.

Тень исчезла, и следующие слова доносились из другой комнаты.

— Не такое... И не сможешь... Ты покажешь иллюзию. Я видел истину.

Саске вошел в столовую, сразу же сев за стол.

— Весь наш мир — это лишь иллюзия того, как мы воспринимаем реальность.

— Пустая философия, — ответил Джокер, рассевшийся на столе и болтающий ногами. — Я же сказал, что прожил тысячи лет.

Саске отрицательно покачал головой:

— Нет. Ты прожил сотню жизней. Сотню, как в первый раз, а не сотню — одну за другой. Это разные вещи.

— Откуда тебе знать? — хмыкнул Найт.

Така пожал плечами:

— Предположение, которое, видимо, оказалось верным.

Джокер вынужден был признать:

— Отчасти.

— Я могу помочь тебе.

Шут рассмеялся:

— Помочь? Сотрешь все эти годы? Да я возненавижу тебя за это!

— Я могу тебя освободить, — настоял Саске, вставая. — Ты сам понимаешь, что ошибаешься. Ты помнишь, кто ты есть. Помнишь, кем являешься на самом деле.

Найт спрыгнул со стола и повернулся к Учихе.

— Что бы ты сказал тому, кто предложит тебе освободиться от памяти о твоих близких? О твоей семье?

— Это навязанные воспоминания, — настоял Саске.

Найт бросился в атаку:

— Не для меня!

Кунай пронзает тело клона, клинок пронзает иллюзию. Саске открывает дверь и заходит в дом.

— Я знаю, что ты здесь.

По всем поверхностям побежали тени, а затем раздался смех Джокера.

— Дормаму! Я пришел договориться!

Учиха прошел в одну из комнат за тенями и вопросительно посмотрел на сидевшего на диване Найта.

— Что?

Тот отмахнулся:

— Старая история, долго рассказывать. Но я только что понял, — он ткнул в Саске пальцем. — Ты придумал этот план, еще когда шел сюда.

Учиха кивнул:

— Я знал, что ты нас не предашь. А значит — ты одурманен.

Найт пожал плечами:

— Ну, раз ты так считаешь...

Така прошел и сел на кресло, глядя в глаза Джокера.

— Может, нам все же не обязательно быть врагами?

Найт опустил взгляд.

— Мы уже враги.

— Мы, это ты и я?

Найт улыбнулся, но криво:

— Мы — это я и весь твой мир. Джокер — пугало. Пугало, которое будет жить ровно столько, сколько идет эта война. Нет никакого потом. Я был создан, чтобы умереть. Чтобы пасть от рук тех, кого я спасаю. Это моя судьба, мой рок, и единственный смысл моей жизни. Будущего нет. Есть одно последнее мгновение перед смертью. Вечное растянутое последнее мгновение.

Саске не ответил, и Найт поднял на него взгляд.

— Не понимаешь?

Учиха не сразу заставил себя говорить:

— Да. И нет. Ты не первый, от кого я это слышу.

Джокер рассмеялся.

— Тогда тот, кто тебе это сказал — шут.

— Скорее пугало, — ответил Учхиа. — Пугало, которого боятся.

Джокер поднялся.

— Тогда не мешай мне быть пугалом. Для меня уже все решено.

Саске тоже поднялся.

— У нас был один учитель. И он учил нас, что кроме нас самих наше будущее не может выбрать никто.

— Я уже выбрал свое будущее и свое предназначение.

— Оно навязано, и потому ошибочно.

— Не для меня.

Искрящийся молнией клинок пронзает теневое тело, кунай вспарывает плоть. Дверь открывается, и в нее заходит незваный гость.

— Я знаю, что ты здесь.

— А я тоже знаю, что я не здесь, — хмыкнул Джокер.

Он сидел к Саске спиной.

— Я знаю, что ты нас не предавал.

— Откуда такая уверенность?

— Потому что я не предам тебя. Не предам здесь и сейчас. И, если потребуется, заново проживу с тобой сотню жизней и тысячу лет.

Они снова прошли в столовую, на этот раз пустую. Только длинный пустой стол и ряды пустых стульев. Прошли молча. Молча сели.

— Настырный придурок, — улыбнулся Найт. — Самоуверенный упертый осел. Я тобой даже немного восхищаюсь.

Така развел руками, как бы извиняясь:

— Кое-кто мне голову отвинтит, если я не приведу тебя обратно. Так что это инстинкт самосохранения.

Найт ухмыльнулся, а затем снова стал Джокером.

— Я не могу вернуться. И ты ничего не сможешь сделать, сколько бы ни пытался. Ты думаешь, что говоришь со мной, но говоришь с ним. Думаешь, что у тебя что-то получается, что поймал меня в ловушку своей техники. Но на самом деле это я играю с тобой, а не ты со мной. Это не ты помогаешь мне, а я медленно свожу тебя с ума.

Саске нахмурился, вызвав у Джокера ухмылку:

— Назад дороги нет, Саске. Не у меня. Я хотел бы, пользуясь моментом, рассказать тебе о твоих врагах, но даже этого не могу, как видишь. Так что тебя ждет одна большая ловушка.

— Пока больше походит на раскаяние, — ответил Учиха.

— Да, и это часть игры, — согласился шут. — Фальшь ты легко увидишь. А я буду медленно, настоящими эмоциями, перебирать ключи к твоему рассудку. Один уже нашел. О том, что у меня нет будущего. От кого ты еще это слышал?

— Это имеет значение? — наклонил голову Учиха.

Джокер сделал неопределенный жест рукой.

— Да и нет?

— Курохай, такое имя сейчас носит Като. Он отдал приказ. При встрече с Джокером уничтожать на месте без попыток захвата.

Найт рассмеялся:

— Он хорошо понимает, на что я способен. И он убьет меня, если ты притащишь меня в Коноху. Сразу, даже разговаривать не будет.