‒ Да, Кордилион, ты прав, но я думала, что мы не будем её посылать вместе с Алешем. Ей всё же в крепости не место.
Гаруня, уютно закутавшись в крылья, сидела под звёздами, находя в их созерцании умиротворение. После, когда ветер слишком обнаглел, она переместилась в свои покои и замерла у окна. Её мысли остались витать в облаках. Мечталось ей, что сидит она на возвышении в огромном зале с колоннами, заполненным народом и все в тишине внимают ей. Она же, в чёрной мантии и красивой чёрной шапочке, не торопясь излагает истины. Эту сладкую мысль гаргулья обмусолила со всех сторон и, не желая расставаться с ней, начала придумывать дополнения. Вот уже возле неё стоит почётный караул из красавцев мужчин, вот ей подарки несут, а вот...
Пожалуй, надо остановиться на мужчинах. Какие они будут? Почему-то всё время представляются человеческие образцы. Надо бы о гаргуле помечтать. Новый виток фантазий увлёк, и она не заметила, как наступило утро.
С утра всегда много дел. Надо привести себя в порядок, посмотреть, как можно обновить свой гардероб, удачно сочетая имеющееся. Потом срочно пришлось решать вопрос со свиньёй.
Есть в этом мире некая несправедливость! Платил Алеш, а отвечать ей!
Ну что ж, придётся взвалить на себя эту ношу, вздыхала Гаруня, цокая набойками шлёпок выходя из дома. Возле хлева собралась куча бездельников, ожидавших Слова гаргульи. Чем-то это напомнило ей сон, и она смягчилась. С умным видом осмотрев полную гостью, она вынесла вердикт.
‒ Будет охотницей!
Тишина и несколько звуков, характерных при подавлении слюной, были ей ответом. Когда и у свиньи ноги не выдержали, и она с глухим стуком села на попу, как гончая, то народ начал обсуждать предложение.
‒ А что, весом, пожалуй, кого задавить сможет, ‒ послышалась неуверенная поддержка из стана доброжелателей.
‒ Опять же, ежели в грязи вывозиться, так подкрасться сможет незаметно, а там и разрыв сердца хищнику обеспечен.
‒ Надо шлем ей изготовить и рогатый ошейник, как у тварей изнаночных, чтобы защищали, значится, и на мысли о беконе не наводили.
Гаргулья покачала головой, видя, как глаза свиньи наполняются тоской и отчаянием. "Выразительная зверушка", ‒ подумала она и взмахом крыла прекратила разгорающиеся дебаты.
‒ Отдадим тебя, милая, знахаррю в ученики, ‒ обратилась Гаруня напрямую к хрюше, медленно проговаривая слова, ‒ будешшшь ему иссскать ррредкие трравы, грррибы и пррочие ингррредиенты. Нюх у тебя как?
Свинья втянула пятачком воздух и растерянно посмотрела на монстру. Та, собравшись с силами, начала старательно говорить дальше.
‒ Покажет он тебе нужные ему запахи, а ты уж не оплошай. Правда, похудеть тебе, дорогуша, придётся, но это только на пользу пойдёт. Сдружишься со знахарем, он тебе и настоечку для здоровья подкинет, чтобы жила подольше, может ещё умишка подбросит. Так что ты выгоду свою осознай и пятачок по ветру держи. Ну, а ежели что, возвращайся, не обидим.
Закончив свою выдающуюся речь, которая будет пересказываться свидетелями не один раз, и иметь варианты из-за некоторых нечётко произнесённых слов, гаргулья обратилась к дворецкому.
‒ Дару, проследи, чтобы контракт со знахарем составили. Он обязан обучать, оберегать, кормить, уважать достоинство свиньи, ну и всё что положено, она же обязуется прилежно учиться и блюсти себя... Зарплату там какую-нибудь нарисуй ей, надо же Алешу деньги возвратить. В общем, расстарайся, Хавронья у нас одна такая, единственная. Думаю, о ней вскоре и в столице прознают, познакомиться захотят. Кто знает, может звездой станет, в экспедицию её возьмут редкости отыскивать.
Гаргулья вдохновенно разглагольствовала, а у свиньи голова кругом шла от открывающихся перед ней перспектив. Ну, разве знала она, что её пятачок может быть столь ценен? А нюх у неё отличный, дайте только задание, уж она не осрамится.
Шоу "Гаруня, свинья и ко", совсем невежливо прервал собрание лэр-в Ферокс.
‒ А, мастерица сыска, ты здесь! — как-то чрезмерно радостно воскликнул он, что сразу же насторожило очевидцев, ‒ пойдём-ка, потренирую тебя немного.
Кто знает, как себя надо было вести? Отказываться, прикинуться больной или сразу подаваться в бега, но Гаруня лишь, смутно беспокоясь, потащилась за командующим, надеясь, что тренировка будет похожа на предыдущие с Алешем.
Сердечко пугливо ёкнуло, когда полигон замкнулся. Потом показалось, что она как-то научилась сглатывать, когда увидела новенький ларчик с ярко окрашенными кристаллами теней.
Свидетели утверждали, что Гаруню тренировали до обеда, но её внутренние ощущения выдавали бесконечность времени.
Монстры возрождались из небытия один за другим и помнить о том, что они всего лишь тени, под грозные крики командующего не хватало мозгов. Все силы организма были направлены на увиливания, отступание, взлёты, пируэты, подскоки и тому подобное. Уж на что лэр-в Ферокс был тёртым калачом, но когда гаргулья, запутывая монстров, заскакала, как блоха, он со стоном сдался и решил, что пора передохнуть.
Стены полигона разомкнулись, и толпа сочувствующих хлынула на арену. Они всё видели, каждый мог засвидетельствовать жестокость командующего, выпускавшего одновременно подземных монстров, наземных и воздушных. Видя, как отчаянно мечется гаргулья, все забыли о том, что чудовищные создания всего лишь тени, причём, не всегда реагирующие в полную мощь, из-за слабой теплоотдачи гаргульи. Под всеобщим осуждением лэр-в Ферокс стушевался, но убеждению своему остался верен. Поддержку, правда, тихую, он нашёл только в глазах капитана.
‒ Ничего, командующий, это только первый день, дальше будет легче, ‒ шепнул он ему.
‒Не уверен, ‒ так же тихо пожаловался командующий.
‒ Не забывай, она нулевик, но всё же, условно выжила. Вёрткая, непредсказуемая, дурная.
Ферокс с сомнением посмотрел на товарища, видимо, не принимая озвученные полезные качества, но в ответ словно поклялся:
‒ Я выпросил себе ещё пяток дней отпуска, так что успею вбить в неё основы. Пусть хоть себя сумеет защитить, чтобы Алеш на неё не отвлекался.
Капитан всем своим видом излучал согласие. Так создалась первая коалиция в доме.
Вторая рождалась в это же время и была более многочисленной, но не обладающей властью. Возглавил её Дару. Увидев в каком плачевном состоянии его лэра, он бросился с подмогой. Пользуясь её подсказками, хотя многие назвали бы это капризами, он организовал поливание лэры водой в саду. Из одежды на ней за время тренировки удержалась только кожаная юбочка, всё остальное имело весьма плачевный вид. Прямо в юбочке, растопырив крылья, она принимала организованный для неё душ. На неё выливали ведро за ведром, а девчонки протирали её тряпочками. Следующим этапом лэру повели кормить. Простой пищи оказалось мало и Ильяне пришлось поделиться своими камешками. В этот раз душа Гаруня запросила чего-то такого, чего не было в сундучке. Пришлось довольствоваться бирюзой и хризопразом. Видя, что с хризопразом хозяйке расставаться жалко, гаргулья поскромничала и отложила его, но Ильяна проявила благородство и настояла на том, чтобы Гаруня взяла его. Никто не виноват, что гаргулье для восстановления нужны драгоценные камни.
Несколько нелестных слов Ильяна адресовала мужу, за его дурацкую идею заполучить гаргулью, но чего уж теперь. Пожалуй, и правда, надо ежедневно производимую Гаруней огненную воду продавать в аптеки. Местной столько не надо, а вот в столице можно будет наладить торговлю. Жаль, что времени мало, а то неплохо бы гаргулью свозить на рудники. Там и камни прикупить подешевле можно, да и сама она могла бы подыскать себе что-нибудь по сердцу. Всё же изменения в её теле проходят слишком быстро и восполнять затраченное необходимо, чтобы не затормозить происходящие процессы.
Тренировка Гаруни произвела впечатление на всех, в том числе и на Алеша. Он как раз лучше всех видел, что от такого стресса гаргулья ошалела и ничего не соображала. Всего один раз она махнула лапой, чтобы отбиться, но когда от её взмаха у тени, словно напоказ, вывалились внутренности, гаргулья действовала уже совсем без ума. Такое чувство, что она в обмороке, а тело дёргалось, спасая само себя, но больше лапами не махало. Толку от такой тренировки молодой воин не видел, о чём и заявил отцу.
‒ С ней так нельзя, ‒ преградив отцу дорогу, заявил Алеш. — Ты её ломаешь, хочешь сделать бездумного монстра.
‒ Сынок, она и есть монстр, я просто разбужу её, — с видимым огорчением, что объяснений не избежать, пояснил Ферокс свои действия.
‒ Не верю, что ты не видишь, что ничего от хищницы в ней нет, ‒ с юношеским запалом, который сводил на нет силу убеждения, воскликнул младший.
‒ Алеш, я всё вижу, всё понимаю, но тебе ещё предстоит столкнуться с хаосом, когда твари изнанки полезут и тогда каждого растерявшегося бойца целесообразнее убить своим же. Она должна быть готова к тому, с чем столкнётся, ‒ как можно мягче произнёс отец.
‒ Хорошо, но не надо так резко. Я с ней занимаюсь, и у неё всё получается, ‒ не сдавался Алеш.
‒ Сынок, времени нет, тебе в конце месяца уже надо быть в столице, там тебя ждёт последний этап обучения, даже не обучение, а проверка ‒ и всё. Прости меня, я сглупил с подбором питомца для тебя, но теперь быстро всё не изменить.
Отец с сыном ещё немного поспорили и договорились проводить тренировку вместе в более щадящем режиме.
Все разговоры, мысли по поводу гаргульи были бы чрезвычайно интересны, если бы в это самое время на территории сада Фероксов не совершалось одно из самых загадочных преступлений. Может даже более энигматическое, чем дело о поумневшей свинье. Жертвой этого злодеяния стал гусь.
Глава 8.
Изнурительные тренировки Гаруни и дело об энте.
Тренировка гаргульи послужила отличным топливом для многочисленных обсуждений, споров и утверждений. Ситуация складывалась неоднозначная и пыл прений у некоторых выливался в тривиальную грызню, в которой никак не рождалась истина. Тем временем, к дворецкому подошла птичница и, колеблясь, поведала свои сомнения по совершенно другому вопросу.
‒ Господин Дару, ‒ начала она вполне бойко, но тут же увяла, не зная, как продолжить.
‒ Ну, чего тебе Киззи? — недовольный неопрятным видом девицы, резковато отреагировал мужчина.
‒ У меня тут, ну там... не пойму я чего-то...
‒ По делу, Киззи, давай предметно по делу, ‒ девица раскрыла глаза, и пришлось ей помочь наводящим вопросом. ‒ Кормов не хватает?
‒ Не, с кормами пока нормально, хотя запас не помешал бы, ‒ тут же ухватилась она за дельную мысль. ‒ У меня там... но я не виновата, я смотрела, да разве уследишь за всеми, ‒ заторопилась птичница высказаться, в весьма общих чертах с упоминанием родственников и своей незабвенной бабушки, занимавшей в своё время почётные места в номинациях "лучшее подворье" или "лучшая птичница".
‒ Минус десятая часть жалования, за отнятое время. Не можешь чётко доложить, значит виновата, отсюда следует что?
‒ Что?
‒ Штраф.
‒ Так я же говорю, господин Дару, гусей у меня вроде как не хватает.
‒ Что значит, не хватает? Сколько пропало, когда?
‒ Откуда я знаю сколько. Как их посчитать? Да только вижу я, что не полная стая. Ещё на днях думала, что мне показалось, вчера засомневалась, а сегодня точно знаю, что меньше их стало, ‒ выпалила Киззи и заревела, размазывая слёзы по щекам.
Дару задумался. Гусей держали только они, поэтому стая была большая, порядка сотни голов. Птичница считать умела до десяти и не удивительно, что сразу разобраться не смогла. Думать о том, что кто-то из своих под шумок утащил птицу, не хотелось. Люди работают давно, у всех свои недостатки, но несунов ранее не было. И что же делать, когда девичьи глаза смотрят на тебя, как на всезнающего и всемогущего?
"Надо осмотреть место преступления!", ‒ пришла спасительная мысль, из недавнего прошлого.
‒ Пошли, ‒ скомандовал Дару птичнице, и первый уверенно зашагал к хозяйственной части имения.
Придя к гусиному домику, дворецкий задумался: "А где оно ‒ место преступления?"
Чтобы не ронять своего авторитета, он с умным видом заглянул внутрь. В домике было всё в порядке, ни дыр, ни подкопов. Уже немного сомневаясь в своих силах, он обошёл место выгула птиц.
Небольшая площадка с водоёмом, огороженная почти декоративным низким заборчиком. Ничего подозрительного мужчина не обнаружил. Мелькнула мысль, что может в водоёме кто-то хищный завёлся? Дару замер, обдумывая мысль исследования дна, и если бы не порыв ветра, то уже на следующий день начались бы водоочистительные работы.
Ветерок же своим порывом пригнал мягкий пушок птицы прямо под нос дворецкому. Беспокоясь за свою нарядную одежду, Дару поспешил отойти от птичьего двора. Он уже сделал пару шагов, как до него вдруг дошло, что лёгкий пушок прилетел не со двора, а со стороны сада. Развернувшись точно лицом к ветру, дворецкий начал продвигаться, внимательно осматривая всё по пути. На земле он обнаружил некоторые странные следы, но они не являлись следами в прямом смысле слова. Это не отпечатки ног или лап, а разбросанные на расстоянии полутора— двух метров зацепки за землю. Как будто чуть копнули очень узкой лопатой и бросили. Эти странные следы привели к месту гибели гуся.
‒ Ясно одно, что среди своих воров нет, но дельце вырисовывается тёмное, ‒ на всякий случай, Дару проговорил свои догадки вслух, так как он видел, что именно это помогало в расследовании дела о свинье. К сожалению, кроме этой глубокой мысли озвучивать было больше нечего.
Дворецкий велел всем быть бдительнее, проверил магическую охрану дома и решил на следующий же день доложить о происшествии.
Для гаргульи день пролетел быстро, а ночь прошла незаметно. Впервые со времени своего появления магическое существо находилось в шоковом состоянии. Стресс был настолько силён, что Гаруня никак не могла прийти в себя.
Она была измотана физически, тело без конца замирало, принимая окаменелую форму. К тому же, множество чувств, проснувшихся в ней, не давали покоя и душевного равновесия.
Монстры её напугали своим видом, кровожадностью, злобой. Они всколыхнули в её душе мысли, память о войне, о потерях, о безысходности. Это поднялось из глубин её натуры и затопило страданием. Всё в ней кричало: "Нет, нет, этого больше нет", но наступающие твари ввергали в отчаяние, перекликаясь с чем-то прошлым, страшным. Она уже ничего не понимала, что в ней и откуда берётся. Всё перепуталось в ней.
Гаргулья позволила поухаживать за собой, отдаваясь полностью в руки Дару и помощниц. Поглощённые камни помогли телу восстановиться, вернули подвижность, отчего-то ногти на руках и ногах прибрели бирюзовый цвет, видимо воплощая не озвученные желания. Однако душевный экилибр так и не восстановился. (прим. ‒ эк(в)илибр (équilbre) -равновесие(устаревш.))
