Гаруня

Грася. Книга 2.

Книга 1.

Вступление

История о своеобразной попаданке. Мир магии.

Примечания автора:

Лэр, лэра — обращение к магам аристократам, прошедшим обучение. Аристократов входящих в первую сотню сильнейших магов, оплот королевства, именуют лэр-в (лэр воин).

Иногда в магических семьях рождаются дети без дара, тогда их готовят к чиновничьей службе и к ним применяют обращение лэр-ч (лэр-чиновник).

Имя героя ‒ Алеш, с ударением на Á.

Из наблюдений исследователя Перо:

"Горгулья или гаргулья — каменное существо из изменчивого камня, способные быстро эволюционировать. На начальных стадиях своего развития крайне агрессивны к любой иной форме жизни, но наиболее яро ненавидят тварей изнанки".

Из записей боевого мага-практика:

"Гаргулий можно разделить на несколько видов. Первые: тяжеловесные, ударно-бронебойные существа, с постепенно отмирающими крыльями. Вторые: хитрые, коварные, гибкие, подвижные. В воздухе они непобедимы. Некоторые из них могут источать из пасти огонь. Третьи: наиболее умные и дипломатичные твари. Пытаются копировать понравившихся животных, но неизменное отличие в виде крыльев, остаётся. Зарисовки гаргулий в виде львов, обезьян и крупных мышей с крыльями прилагаются отдельно".

Из архива лэр-ва Ферокса:

"...изменчивый камень за двадцать лет подрос, отсюда делаю вывод, что он живой..."

"...изменчивый камень может менять свою структуру, поглощая некоторые минералы..."

"...придав камню форму мифического существа и проведя ритуал одухотворения, получил гаргулью, полностью подчинённую себе..."

(Запись прервана в связи со смертью мага-исследователя.)

Часть 1. Имение Фероксов.

Глава 1.

Знакомство с миром Вариетас и планы героев, с которых и началась эта история.

Спустя много-много лет после появления, приведенных выше записей. Наши дни. Мир Вариетас (многообразный)

Отрывок из лекции профессора Зженова:

"Есть теория, что гаргульи являются родоначальниками троллей, химер, драконов, сфинксов и других населяющих наш мир магических существ. Некоторые считают, что маг ‒ это венец эволюционных изменений гаргульи. Но давайте рассмотрим этот бред подробнее и докажем, что максимум до кого могла дорасти каменная тварь ‒ это до простых людей. И то, я ставлю сей факт под сомнение. Слишком ничтожна доля изменчивого камня в крови человека..."

‒ Вы уверены лэр-в Ферокс? Записи вашего предка обрываются, и я допускаю мысль, что он в чём-то ошибался, ‒ не в первый раз предупреждал своего лэр-ва покалеченный в боях и вышедший в отставку капитан Тарин.

‒ Мы говорили об этом, и я больше не хочу поднимать эту тему, ‒ раздражённо передёрнул плечами лэр-в.

Капитан, зная упёртый характер своего начальника и покровителя, ненадолго отступил. Израненное в боях тело, которое не смогли полноценно восстановить даже лучшие маги целители, сильно ограничивало бывшего воина в выборе работы. Мир жесток и небоеспособным мужчинам приходится несладко.

Думал ли отважный капитан Тарин Роу, боевой маг средних способностей, что придётся заняться околонаучной деятельностью, основой которой будет разбор старых архивов давно почивших гениальных магов в особняках лэр— вов (лэр— Воин) и лэр-чей (лэр-Чиновник). Столь редкую должность для него придумал боевой товарищ, командующий Зелёной крепостью лэр-в Кордилион Ферокс.

В каждой семье есть реликвии, передающиеся по наследству записи о магии, но не все могут правильно оценить их. Бывает, род прерывается, восстанавливаясь лишь спустя десятилетия, или меняется направление магии у наследников, тогда многое из завалявшегося на полках потомкам становится непонятным. Вот в таких случаях и приглашают капитана Тарина. У него большой боевой опыт, достаточные магические возможности, чтобы замечать скрытое, и главное ‒ он имеет достаточно времени, а значит может спокойно изучать непонятое наследство.

‒ Тогда для проведения ритуала всё готово. Ваша супруга выбрала отличные сапфиры для нашего существа, мы можем начинать.

‒ Хорошо Тарин, ‒ кивнул лэр-в,‒ и не думайте, что я беспечен. Если существо агрессивно, то мы сразу же обезвредим его, но я убеждён, что мы получим прекрасного защитника для моего мальчика.

‒ Не сомневаюсь, что вы подумали о безопасности, лэр-в командующий, ‒ покладисто согласился капитан. Но по его виду ясно читалось, что лучше бы вообще всё отменить. ‒ Теперь осталось надеяться, что у нас получилось, ‒ не удержал тяжкого вздоха собеседник. Лэр-в же только ухмыльнулся, оптимизм фонтанировал в нём не оставляя места сомнениям. А капитан продолжал зудеть, ища подход с другой стороны.

— Может гаргульи, и уступают драконам как воины из-за своего малого веса, но нет таких существ, от которого они не смогли бы защитить. Я читал, что в случае опасности гаргулья могла укутать детёныша крыльями и окаменеть. Пробить такую защиту никому не под силу, во всяком случае, сразу. Вам, конечно, будет спокойней отправлять сына в битву, зная какой защитник рядом с ним. И всё же меня терзают сомнения...

Ферокс не стал слушать капитана. У Тарина в прошлом было много простых людей в подчинении, поэтому он привык перестраховываться и скрупулезно обращал внимание на каждую мелочь, ожидая подвоха отовсюду. Прекрасное качество для командира, но среди магов высшего порядка это излишне и подчас раздражающе. Командующий решил подчеркнуть новый статус своего сына.

‒ Мой дорогой Тарин, Алеш сдал все экзамены и подтвердил воинский статус, войдя в первую сотню сильнейших магов королевства. Теперь он не просто лэр, а лэр-в. Понимаешь?

‒О! Я очень рад и горд за него, ‒ искренне улыбнулся капитан. — Он вошёл в элиту магов огня?

‒ Не совсем, ‒ приглашая Тарина прогуляться, уточнил Ферокс, ‒ Ты слышал о последних спорах во дворце?

Капитан, по давнишней привычке сцепивший руки за спиной, поморщился, когда пальцы лишний раз напомнили о своей приобретённой из-за ранения неловкости и не пожелали удержаться в любимой позе замочком. Удивительное дело, маги, потерявшие ноги, могли дождаться восстановления конечностей и вернуться в строй, а он, с собранными по косточкам кистями, оказался бесполезен и больше не нужен армии. Маг не способный пальцами подхватить тонкие магические нити и чутко управлять ими, там без надобности.

"Никчёмный, непотребный, безрезультативный и нежелательный", вот лишь малый список эпитетов в ответ на требования, практичные доводы, жалкие просьбы, оставить его в крепости, даже просто заряжать артефакты. Может и правы были отказывающие. Каково было бы успешным лэрам и лэр-вам видеть своего бывшего коллегу, уныло сидящим за стенами и выполняющим работу сопливого молодняка.

Лэр-в Ферокс посмотрев тогда, как бьётся капитан, пытаясь остаться на службе, принял решение за него. Оформил своей властью ему пособие и придумал работу "специалиста по наследству". Небольшой и по началу, прямо скажем не частый, гонорар вкупе с пособием позволяли жить достойно, а главное, что сама работа капитана затянула, оказавшись очень интересной.

Нынче ведь всё реже создавали новые заклинания, разнонаправленного действия амулеты, сложные артефакты. Молодёжь тянулась к простоте использования и убойной эффективности. Оно и понятно, но до чего же жаль терять тонкости магического мастерства предков, которые умели наделять разумом не только сложные артефакты, но и игрушки. Тем удивительнее, что в век тяги к упрощению всего и вся, во дворце собрался совет и решил разделить боевых магов по новым, более узконаправленным категориям, о чём и собирался сообщить Тарину лэр-в Ферокс.

‒ Конечно, я слышал о разгоревшихся спорах, но мне неизвестно к чему они привели, — тактично ответил капитан, не сумев спрятать улыбку.

Слухи о бурном заседании совета, на котором советники, исчерпав разумные доводы, перешли к силовым, расползлись по всему Дивному королевству. А показал пример неприличного поведения не кто иной, как советник финансов.

Каждое одобренное советом разделение магов на дополнительную фракцию и подфракцию чрезвычайно усложняло ему отлаженную систему подсчётов-расчётов по всему королевству. Теоретически он понимал, что следует разделять огневиков на красное и синее пламя, на метод, силу их воздействия, он не профан! Но никто не задумывается, сколько ему с каждой новой фракцией прибавляется работы по распределению средств. Новые учителя в школах, дающие знания по узким направлениям, новые классы, новый расчёт оплаты категорий, разные условия выхода на пенсию! А как теперь подсчитывать затраты на обеспечение, куда входит форма, необходимый минимум амулетов, питание? Никто не задумывается об этом, когда предлагает делить целителей на лекарей, пользующихся лекарствами и силой, и на собственно целителей, расходующих сначала свой дар, а потом уже добавляющих зелья. Зачем вдруг понадобилось выделять природников? Что это за категория "общение с животными"? Какую ставку оплаты им назначать? Наплодили некромантов! Раньше они выступали у финансиста единой гвардией, а теперь их минимум три направления и каждое со своими потребностями! Проклятийники, работники кладбища, специалисты по дУхам! Нервы оказались не железными и королевский финансист, исчерпав возможности голосовых связок, пустил в дело посох, чтобы его услышали: "Нет у него лишних лэр-чей, чтобы всё подсчитать, и внести исправления в существующую отчетность! Некому следить за всей неразберихой, что собираются устроить другие советники!".

Посох финансиста превратился в сокрушительное доказательство правоты, неопровержимый факт, панацею вразумления, правда, ненадолго. У других советников тоже были посохи, красивые, крепкие, с набалдашниками.

Лэр-ву Фероксу очень хотелось бы поделиться своими весёлыми впечатлениями о битве совета, на которой он присутствовал в качестве консультанта от огневиков, но клятва о неразглашении весьма обязывала.

‒ О полном перечне нынешних магических подразделений прочтёшь в свитках. Скоро их распространят по всему королевству. А наш мальчик теперь маг пламени. Были предложения обладателей синего огня назвать "синяками", но тут уж я вмешался, как лицо, крайне заинтересованное.

‒ Да уж, войти в историю рода как синяк, неблагозвучно, ‒ усмехнулся капитан.

Мужчины, не спеша дошли до флигеля, где часами просиживал Тарин, изучая записи рода Фероксов, проводя некоторые эксперименты и ваяя из изменчивого камня гаргулью.

Лэр-в Ферокс скептически осмотрел приготовленный капитаном к ритуалу шедевр. Получилась у того весьма условная статуя гаргульи, грубоватая в исполнении, но суть её видна и, судя по записям, этого должно хватить для оживления. А дальше дело станет за изменчивым камнем, в том и есть его сила ‒ сгладить огрехи "безрукого" скульптора и оживить статую гаргульи по законам мироздания.

Мужчины постояли, разглядывая будущего хищника-защитника, и разошлись по своим делам. Напоследок лэр-в уточнил.

‒ Значит завтра с рассветом на полигоне начнём.

‒ Да, но будьте готовы его уничтожить в случае чего, ‒ и кивок на статую. ‒ Ярость этих существ сильна, они агрессивны...

‒ Не продолжай, мой друг. Ты всё время приводишь доводы про диких гаргулий, а у нас будет ри-ту-аль-на-я, ‒ с поднятием пальца вверх произнёс командующий. — Мы её создатели и повелители.

‒ Ферокс, только я настаиваю, ‒ по-дружески обратился капитан к товарищу, ‒ мы знаем, как провести ритуал, но не понимаем его, поэтому прими все мыслимые и немыслимые меры предосторожности. Вместо идеального защитника мы можем получить страшное по силе существо.

‒ Не волнуйся, дружище. У меня заготовлены сети, сфера обездвиживания и самое главное ‒ мой друг лэр-в Тинек прибудет завтра к ритуалу.

‒ О, у него как раз дар закипающего огня, ‒ с уважением протянул капитан, ‒ но всё же я очень надеюсь на сети и сферу. Если что-то случится, то существо не сможет быстро прорваться сквозь них, а вы с лэр-вом успеете обезвредить его.

Ферокс с улыбкой посмотрел на своего бывшего сослуживца. Вот почему у того редко случались потери в личном составе. Но сейчас не доверять двум сильнейшим магам королевства, даже обидно. Кордилион и сам бы справился с вдруг обезумевшим гаргульей, но потребовалось бы время, а уж вдвоём с Тинеком они разделаются с любым существом, хоть трижды бессмертным.

‒ Кстати, сейчас уже не делают сферы, некому, ‒ прервал размышления Ферокса, капитан.

‒ Да, но и используют их редко, так что запас у меня имеется, ‒ закончил разговор хозяин дома и, похлопав на прощание по плечу бывшего боевого товарища, удалился по делам. Следовало помочь супруге с устройством праздника для Алеша. Мальчик вырос, и как бы за него сердце не болело, вскоре надолго покинет родной дом, отправившись служить.

Поначалу сына ожидает поездка в столицу и торжественная процедура принесения присяги на верность королевству, потом быстрые последние курсы, максимально приближенные к условиям прорывов и после Алешу выдадут направление в крепость.

Лэр-в Ферокс тоже не задержится в родных краях, его ждёт Зелёная крепость, лишь Ильяна может ненадолго остаться в имении. У неё отпуск будет длиться ещё пару месяцев, а потом она отправится служить в город. По новым законам ей больше не надо стоять на стенах крепости и непосредственно вступать в бой, защищая их мир. Её дар отныне чётко подходит под выделенную категорию артефакторов и жить она может теперь, где пожелает, лишь бы производила определённое количество заказанных вещей для армии.

Такова жизнь, и надо признать, что в Дивном королевстве жители всем довольны. У них высокий уровень социальной защиты, не только по сравнению с орками, эльфами, нагами, но и соседними людскими государствами. Грех жаловаться.

Королевство конечно военное, и нет в нём человека, не прослужившего в крепости хотя бы два года, но все знают, что за враг у них и не ропщут. Каждый мужчина — будущий воин, и жизнь его будет отдана службе до старости, если он не входит в особые категории.

К примеру, крестьяне, именно такая категория. Они лишь знакомятся с двухгодичной службой и после возвращаются к земле, к своим истокам. Первые трое из их детей наследуют право выбора: либо они продолжают крестьянское дело отцов, либо доказывают свою полезность ремесленной гильдии, либо военная стезя, пока ноги держат.

Женщины, не обладающие магическим даром, отбывают трудовую повинность в крепости два года, наравне с мужчинами особых категорий, где их используются на простых работах, вроде кухни, прачечной, уборки общественных помещений.

Магички же, как и маги, все военнообязанные, и поблажки получают только во время беременности, а также десять последующих лет. Многие молодые мамы возвращаются раньше из-за нужды в деньгах, но всякий порядочный командующий самовольно может улучшить условия жизни для таких боевых единиц. Некоторые лэр-вы устраивают в крепости целые детские сады, школы, понимая, что подрастающее поколение вырастет и вернётся обратно на военную службу. Ведь война не прекращается уже не одно поколение и конца ей нет.

Не в каждом королевстве живётся так же комфортно, как в Дивном. Иногда такого наслушаешься о загранице, что сердце рвётся на части. Ни пенсий покалеченным воинам и магам, ни чётких урегулированных прав жителей королевства. Нет на чужих землях возможности учиться и развивать магический дар, да что говорить, если не везде есть даже города-крепости!

Жители Дивного не сами выбрали себе такую жизнь подчинённую военному времени. Это всё изнанка и лезущие из неё твари вынуждают защищаться.

Два мира в одном, связаны воедино. Была теория, что всё зло творимое в верхнем мире, опускается в нижний, и кормит его. Равновесие и гармония.

Теперь нижний мир называют изнанкой.

В какой-то момент, изнанка чрезмерно оголодала, из-за того, что мир Вариетас перестал быть чересчур кровавым. Общество развивалось, появились законы, начали ценить жизнь разумных существ и, словно в насмешку обретаемому благополучию, нижний мир, теряя свой корм в виде поступающего зла, нашёл точки, через которые смог непосредственно контактировать со своим "верхним" соседом. В изнанке нехватка еды стимулировала изобретательность высших тварей, и они научились искать слабые места в гранях, чтобы рвануть наверх и убивать. Это их основной способ насыщения. Для питания низших тварей достаточно мяса, крови, а для более развитых нужна энергия смерти, боли, отчаяния и ужаса.

Какой-нибудь умник скажет, так что же не закрыли точки прорыва, тем более, и маги раньше были не чета нынешним? История знала героев, которые рассчитали, как закрыть разрывы между мирами-соседями, более того, нашли за всю историю несколько способов.

Первые ритуалы потребовали жертв, в дальнейшем обходились без них, но итогом был всегда новый прорыв в самом неожиданном месте и огромное количество погибших. Помучавшись, заново проанализировав ситуацию, решили возводить возле кошмарных точек крепости, и не выпускать тварей дальше уже открытого лаза. Оказалось, что в продырявливании границ между верхним и нижним миром есть свои ограничения, и если не закрывать имеющийся прорыв, то нового можно не ожидать. Вот так и приспособились жить. В королевстве уже не помнят жизни без противостояния тварям изнанки. Это длится столетиями и для жителей война стала чем-то постоянным.

Ещё недавно лэр-в Ферокс был беззаботным, в чём-то отчаянным военным, но рождение сына остепенило его, сделало внимательнее к людям, находящимся под его началом. А теперь, когда Алешу предстоит отправляться служить, в голове начали всё чаще возникать мысли о насущном: размышления о жизни, о детях, о будущем, о смерти, о многом... Закрадывается тревожность, всё чаще проявляется недостойное стремление упрятать свою жену и сына от тягот и риска.

Какое счастье, что его любимой нет больше необходимости возвращаться в крепость. Он будет скучать, но пусть она хоть недолго поживёт в тепле, без звуков горна, без огромного количества соседей. Быть супругой командующего крепости не значит иметь какие-то особые привилегии. Да, у неё есть пара личных служанок, но и они не укроют от сквозняков, от шума, от холода. Крепость — это огромная казарма, даже если включает в себя детский сад и школу.

Глава 2.

Где-то на небесах в пункте распределения душ и пара слов о будущей главной героине.

Примечания автора:

Далис — имя (производное от "Да здравствует Ленин и Сталин"), Велиор — имя (производное от "Великая Октябрьская революция")

Далис Карловна смотрела на свои похороны и умилялась. Правнуки нашли приготовленную её фотографию, где она молодая и красивая, отфотошопили и теперь любо-дорого было посмотреть на себя. Да и памятник смотрелся изысканно.

Всё как она хотела. Белая изящная скульптура, которую ей удалось купить ещё десять лет назад, мраморная доска благородного оттенка и венок из искусственных цветов, которые Далис Карловна изготовила самостоятельно, используя интернет-уроки.

Родственники порадовали, как будто уверены были, что она их увидит и проверит. Почти все выучили наизусть заранее заготовленные ею речи и говорили красиво, патетично взмахивая руками. Внучка, несмотря на долгие споры, всё-таки сняла джинсы и надела красивый костюм с вычурной траурной шляпкой. Именно шляпка придаёт ей беззащитный вид. Похоже, что задержавшаяся "в девках" внучка вскоре обзаведётся серьёзным поклонником. Сейчас на неё бросают взгляды мужчины совершенно другого типа, нежели ранее. Сколько лет бесполезных уговоров, что шляпка украшает женщину, делает её изысканной, нежной, ранимой и вот, только на похороны любимой бабушки, наконец надела. Может, выйдет замуж теперь. Ещё бы вторая внучка научилась правильно промакивать платочком глаза, не размазывая тушь, и душа была бы спокойна.

Хотелось ещё полетать среди родных. Чувство лёгкости пьянило, наконец-то не ломит кости, не трясётся голова, отчего, в целом неплохое зрение не может настроиться, не причмокивает разболтавшаяся вставная челюсть, не скрючивает пальцы, особенно по утрам, не...

Ах, да что перечислять, много этих болячек набирается с годами. Долгая жизнь может показаться заманчивой только в детстве, а когда минуешь один десяток лет за другим, то отмечаешь всё больше недостатков в долгожительстве. Как бы не хотелось порадовать близких и прослыть в семье динозавром, но пора подумать и о себе.

Далис Карловна доскрипела до девяноста лет, но теперь место главы дома пусть занимает зять. Пущай на него смотрит многочисленная родня и строит догадки, сколько он протянет. Зять был моложе тёщи всего на пятнадцать лет и, судя по всему, ждать его прихода в свою компанию недолго. Впрочем, ему его болячки достались за насмешки над интеллигентной тёщей. В его возрасте совсем неприлично было фыркать над приклеенными ресницами Далис Карловны, над тем, что она до последнего дня подкрашивала седину в благородный фиолетовый цвет. Воздастся ему и за непочтение к лелеемой ею коллекции шляпок, за небрежные высказывания о мемуарах... да за многое воздастся!

Как вообще, человек из народа попал в их столь благородную семью? Столько лет мучиться, воспитывать в нём манеры, придавать лоск! Даже на похоронах не смог как следует прикрыть глаза ладонью! Простейший жест, символизирующий появившуюся слезу, а ведь репетировали.

Далис Карловна потеряла счёт времени в своём новом состоянии. Она порхала бабочкой между родными и знакомыми, подглядывая за их жизнью. Она менялась и за отпущенное ей время побывала элегантной женщиной чуть старше пятидесяти. Этот возраст всегда ей вспоминался как чудесный. Потом решила преобразиться в молодую и активную и вернула себе облик тридцатилетней женщины, но причёски в те времена были слишком топорными, потому Далис Карловна решила вспомнить, какой она была совсем соплюшкой. Юность так прекрасна! Меняя возраст, она откидывала и приобретенное с годами брюзжание, раздражение, вспоминала старые интересы. Вот примерно в этот период экспериментов её и притянуло куда-то наверх.

Ничего такого, что можно было бы пощупать. Всё эфемерное, как и она сама. Тени, силуэты, оттенки, светлячки. Особенно возмутило то, что у неё на ногах были любимые туфельки, у которых, как она помнила, очень приятно цокали каблучки, а в помещении, несмотря на некоторую видимость каменного пола, не раздалось ни одного цоканья. Почему-то этот факт стал ужасно обидным и испортил настроение, а следом вернулось привычное недовольство, которое обычно подпитывалось плохим самочувствием.

Сумочка в тон костюму, светлая блузка, кокетливая шляпка, брошка-камея, и никто не слышит, как она идёт, никто не окинет восхищённым взором. Далис Карловна поискала взглядом, кому можно было бы высказать свою претензию, ведь до сих пор всё было подвластно её желаниям и прекращать это никак не хотелось. Но возглас большого кокона перед носом заставил её позабыть о каблучках.

‒ Ну надо же какая фифа! Куда мы её?

Юная модница с сочувствием посмотрела на завистника. Скольких она перевидала за свою жизнь! Далеко не каждый мужчина или женщина умели выразить культурно своё восхищение, а от неумения, со временем скатывались в элементарную зависть и грубость.

‒ Удивительно, совсем светлая, ‒ недоуменно ответил другой подплывший кокон.

‒ Пора расставаться со стереотипами, ‒ бросил поучительно первый, ‒ Так-с, Далис Карловна, единственная дочь директора завода и партийного работника, ‒ начал бубнить первый. ‒ Берегли, холили, лелеяли, выдали замуж и после трепетал над ней уже муж. Всю жизнь отработала, ‒ кокон хмыкнул и поправился, ‒ просидела в сберкассе. Сотрудницы посмеивались над её взглядом на жизнь, но любили за отзывчивость и доброту. Страстная любительница почитать, причём непременно с чашечкой чая, обожает прихорашиваться, заучивает понравившиеся песни на любом языке ради тренировки памяти и поёт их на домашних праздниках. М-да, ‒ кокон явно выразил скепсис, но Далис гордо молчала и понимала, что везде есть структуры, которые всё о все знают.

‒ Совершенно беспомощное существо в житейском плане. Без мужа, а потом детей и внуков, просто пропала бы. Но знаешь, интересно то, что заботятся о ней с удовольствием.

— А вот тут ты не прав. Я, например, вижу, что если бы не родные со своей опекой, то она развилась бы в сильную личность, а так ‒ тепличный цветочек с замашками единственной и неповторимой.

‒ Э-э, что это вы обо мне, да ещё и при мне? Между прочим, не культурно...

Далис Карловна не успела сделать замечание и научить правилам хорошего тона, как её прервали и продолжили свою тему.

‒ За эгоизм отстрадала на Земле в виде болезней, не вижу смысла наказывать её дальше, но немного воспитания ей не повредит. Для будущего становления личности необходимо избавится от несамостоятельности, а взамен приобрести воинственность, смелость, я бы даже сказал агрессию, ярость и бойкость. Ей это не повредит, а то привыкла, что вокруг все благожелательны!

‒ Согласен. У меня есть вариант. Подселим её в гаргу, сейчас как раз на Вариетасе начали ритуал. Это её встряхнёт, перенастроит на другой лад.

‒ Отличная мысль! Будет бойцом! — и уже обращаясь к нежному цветочку, на который походила сейчас Далис Карловна. — Изнеженный розанчик, с тебя геройский поступок! Ты уж прояви себя, а там посмотрим, что делать с тобой дальше.

‒ Так, а что это за пятно проклятия на ней?

‒ Сейчас посмотрим, ‒ и два кокона углубились в события, связанные с обнаруженным пятном.

Им пришлось заглянуть в молодые годы обсуждаемой, и увидеть неприглядную картину.

1947 год. Время непростое, но люди полны энтузиазма. Надежды на будущее бурлили в каждом и народ, невзирая на усталость и тяготы, полностью отдавал себя восстановлению страны. Далис тогда исполнилось двадцать лет, и родители подыскали ей мужа. Молодой мужчина, из интеллигентной семьи, партийный, воевавший и принесший с войны осколки в теле. Очень привлекательный, образованный, с отличными перспективами. Его родители тоже не были против их брака и, буквально через неделю после знакомства, молодые поженились. Вот в ту неделю и получила молоденькая Далис проклятие от другой девушки, лелеющей мечты стать женой Велиора.

Мария отдала невинность Велиору, регулярно делала уборку в его роскошной квартире, из кожи вон лезла, чтобы одеваться прилично и соответствовать молодому управленцу. Она была уверена, что вскоре мужчина сделает ей предложение.

И вдруг, он сообщает ей о прекращении отношений и лопочет что-то о женитьбе. Невесту он ещё не видел, но родители настаивают...

Дальше она слушать не стала, вспылила и наговорила всякого. Ну, правда, что за чушь! Какие родители? Прошли времена безудержной власти отцов, сейчас дело за молодыми!

Однако Мария быстро успокоилась и уже через день снова появилась на пороге квартиры Велиора. Можно было бы покапризничать, но не ждать же, что такой мужчина придёт к ней в общежитие. Да она и не позволила бы, столько девок там, многие конечно дурочки, но есть и очень ушлые, наглые особи. Визит Марьюшки оказался очень неудачным. Её, как тварь, не имеющую гордости, вытолкали не только из квартиры, но и из подъезда, велев лифтёру не пропускать её более.

Сердце девушки кипело от негодования и несправедливости. Выместив всю свою свирепость на подругах, она задумалась и ей вдруг пришла неожиданная мысль о колдовстве. Как раз недавно соседка по комнате рассказывала, что из деревни приехала её бабка знакомая с ведовством, которая погостит у них недельку. Девчонки посмеялись, кто-то даже устроил лекцию о глупостях и суевериях, но за малую денежку почти все сбегали погадать.

Мария, выждав момент, отправилась к предполагаемой ведьме и, как могла, донесла до неё мысль о подлом поступке неизвестной девушки, занявшей её место. Бабка покивала, взяла денежку и сказала:

‒ Найди соперницу и что пожелаешь ей в лицо, то и сбудется. Не забудь: сколько сил ни потратишь на пожелание, к тебе вернется в несколько раз больше, забирая дань.

Мария покосилась на старуху. Её услуги и так стоили девушке прилично, ещё платить она не собиралась, пусть старая не мечтает.

Следующий день Мария потратила на выяснение, кто такая новая пассия Велиора и где её можно застать. Наконец, нужный момент она подгадала и столкнулась с разлучницей лоб в лоб. От вида соперницы, одетой в симпатичное платьице, новенькие туфельки, ладно сидящие на ножке, и взирающей на мир широко раскрытыми, по-детски наивными, глазами, она пришла в ярость.

‒ Чтоб ты всю жизнь помнила...

Далис оторопела от силы ненависти горящей во взгляде незнакомки и, удивлённо распахнув глаза, в испуге замерла, но выкрик немного сумасшедшей девушки так и остался незаконченным. Проезжавший мимо грузовик попал колесом в яму, его тряхнуло так, что из кузова, загруженного до предела мебелью, выпала поставленная сверху полка, а вместе с ней маленький бюстик какого-то важного деятеля. Мария стояла слишком близко, и если полка свалилась, не задев её, то бюстик всё-таки коснулся. Хватило короткого удара в висок, чтобы жизнь девушки оборвалась мгновенно.

Где-то в общежитии, в маленькой комнатке, старая бабка, раскладывающая карты, на миг замерла и проронила:

‒ Вот и расплата, ‒ ведьма продолжила гадать. Сколько не предупреждай, никак не верят молодые в отдачу пожеланий. А ей что, просят ‒ сделает, а те деньги, что девчонки оставляют ей вовсе платой не являются.

‒ М-да, ‒ протянул кокон, закончив просмотр проклятия.

‒ А я не понял, сработало или нет? — как-то вытянулся второй кокон, и было ощущение, что он почесал в затылке.

Далис Карловка хотела заметить, что чесаться в обществе неприлично, но тут один из коконов встрепенулся:

‒ Пора!

‒ Подожди, проклятие надо снять, ‒ заспешил другой.

‒ Это же посмертное, его не снимешь, само со временем рассосётся...

‒ Постой, что-то цепляет в нём. Что там она хотела, чтобы наша фифа помнила...

‒ Давай!

‒ Подожди... а ладно!

Далис только голову поворачивала то на одного, то на другого и всё пыталась вставить слово, но они совершенно безответственно себя вели, даже слишком импульсивно, и это при их-то должности! Надо бы узнать, кто тут старший и поговорить о молодёжи. И тут вдруг закрутилось всё, завертелось, и совершенно неожиданно поменялась обстановка.

Глава 3.

М-да, подарок удался. Удивились все, поголовно.

Далис Карловна, впрочем, на данный момент она не помнила даже, как её зовут, была обескуражена одолевающими её противоречивыми чувствами. Одно ‒ свойственное беззаботной любознательной юности, какое-то азартное, немного лихое и до одури оптимистичное, а второе ‒ брюзжащее, наставнически-покровительственное. Но дисгармония в сознании длилась недолго. Стоило Далис Карловне открыть глазоньки, как окружающее поразило её остро и основательно, заставив забыть о внутренних разногласиях.

Исчезли ранее окружающие и раздражающие блёклые тени, эфемерные намёки на строения в неведомой реальности. Теперь, наоборот, светило яркое двуцветное солнце, похожее на дешёвую карамель с чередующимися цветами — жёлто-оранжевым и голубовато-сине-фиолетовым. Душила многоярусная природа, едва удерживаемая полупрозрачными мерцающими стенами, издающими слабый гудящий звук.

В стороне стояло несколько импозантных мужчин, намётанный глаз сразу определил в них профессиональных военных, которые смотрели на неё, не отводя глаз. Отчего-то стало неловко от столь пристального внимания. Зеркала рядом нет, кто его знает, насколько хорошо дама... пожалуй, нет, женщина... ах, она забыла... в последний раз ведь помнит себя девушкой, тогда ещё из косичек она делала смешные рогалики... или это не она? Совсем запуталась, но это не повод, не проверить украдкой, насколько хорошо она выглядит.

Далис Карловна, несмотря на ужасную кашу в голове и чёрные дыры в памяти, чисто инстинктивно, небрежно провела рукой по бедру, пытаясь незаметно определить платье на ней или брюки, но нащупала лишь камень. Пришлось слегка отвернуться от интереснейших мужчин, которые, между прочим, продолжали непристойно сверлить её алчущим взглядом, и опустить очи долу.

‒ И-и-к, ‒ совершенно непроизвольно вырвалось нечто хрипловатое и нечленораздельное.

Вместо совершающей изящный жест ручки, Далис увидела тёмно-серую крючковатую лапку. Громкий "и-и-к" на вдохе помог расшириться глазкам и увидеть свой живот, такой же непрезентабельно серый и голый, а напоследок упереться взглядом в кривые ножки с "ластами". Нет, конечно, не рыбьи ласты, но и нога такого размера не может зваться просто ступней.

Никаких туфелек, сумочки, одежды. Почему-то именно любимые туфельки с каблучками отчётливо ясно всплыли в памяти, как наиболее важное. Снова инстинктивный жест, и ручки, пардон, лапки, потянулись к груди, и отчего-то её полное отсутствие совершенно выбило из сил. Женщина, девушка, неважно, потом вспомнит, кто она, с невыразимым укором подняла глаза и снова издала отчаянный "И-И-И-И-к", после чего не эстетично рухнула в обморок.

Алеш Ферокс, Кордилион Ферокс (отец Алеша), Ильяна Ферокс (в стороне), капитан Тарин Роу и лэр-в Тинек, приглашенный маг.

Место для ритуала было подготовлено. Для него разровняли площадку за садом у самого леса. Закрыли, как полагается по технике безопасности, защитной стеной, приготовили артефакты, клетки с тварями, ну и саму статую гаргульи водрузили в центр.

Алеш светился от восторга и был преисполнен энтузиазма. Молодой человек восемнадцати лет, ещё по-юношески тонкий, с идеальной выправкой, стоял в центре круга вместе со своим будущим защитником, напарником ‒ гаргульей. Это был самый волнительный и беспокойный момент для всех, по разным причинам.

Не только важность и исключительность ритуала будоражила кровь, но и вопрос безопасности. Отойди юноша дальше и связь между оживляемым объектом и хозяином может не образоваться. Если излишне приблизиться, то даже неловкий взмах крыльями ожившего существа, может причинить парню вред. Оставалось надеяться на отличную реакцию Алеша и вовремя активируемые артефакты в случае прямого риска.

Каждый из участников был распалён предвкушением. Потрясающий эксперимент, найденный среди полустёртых записей, повторить который будет нереально, в связи с невозможностью достать изменяющийся камень.

Капитан, собравший сведения по кусочкам и подготовивший всё, больше всех тревожился и готов был в любой миг броситься на помощь юному воину. Несмотря на отсутствие доказательств, он был уверен, что маг, проводящий подобный ритуал в незапамятные времена, погиб от лап оживлённого им существа.

Лэр-в Ферокс старший был горд и верил, что вскоре его сын с помощью мощного защитника достигнет небывалой военной славы. Об этом он говорил с удовольствием, но главное, внутри себя он знал, что шансы на жизнь у его мальчика во время службы чрезвычайно вырастут с новым защитником.

Приглашенный для подстраховки сосед и товарищ лэр-в Тинек отнёсся к своим обязанностям серьёзно, но, в то же время, старался не упустить ничего из происходящего и оставить достоверные записи своим потомкам. Мало ли какие сюрпризы подкинет его наследникам в будущем жизнь, а вдруг, кому-то из них пригодится наблюдаемый сегодня опыт.

Ритуал прошёл быстро и, для не одарённого магией человека, совершенно неинтересно. Участники же увидели краски магии во всей полноте. Сверкали, отдавая свою энергию расположенные по кругу кристаллы, светился сам круг, пробежали искорки по телу статуи, выравнивая шероховатости. Алеш вставил в углубления для глаз два огромных бесценных сапфира одинакового размера и изваяние начало сиять полностью.

Молодой лэр-в отошёл за спину предполагаемому защитнику и с нетерпением ожидал оживления. Он нервничал и готовил себя ко всему. В случае неудачи он должен будет стремительно выскочить из круга и бежать. Отец в это время накинет сеть и следом активирует артефакт, давая пару секунд Тинеку, чтобы уничтожить создание. Но если всё пройдёт успешно, на что Алеш очень-очень надеялся, то ему необходимо на несколько мгновений уловить взгляд гаргульи. Так запечатлевают драконов-защитников и многих магических существ, а теоретически должно быть применимо и для одухотворяемого существа.

Волнение нарастало и дошло до пика, когда статуя, прекратив светиться, вздохнула и пошевелилась. Это было чудо. Ильяна, стоящая на балконе и наблюдающая за всем с высоты, даже выпустила из рук амулет удачи. Всё получилось.

Все молча ждали, когда же существо, обладающее чутким слухом и сверхчувствительностью, обернётся и посмотрит на своего владельца, но оно отчего-то зажалось, немного кокетливо повернулось вполоборота, и неприлично провело лапищей по своему боку. Капитан даже вытянул шею вперёд, не веря своим глазам. Возможно, существо очень хитрое и готовится к атаке. Сдавленный хрип твари едва не послужил сигналом к нападению, но лэр-в Ферокс предостерегающе стукнул Тарина по плечу.

‒ Подожди, ‒ тихо скомандовал он.

Дальнейшее поразило всех до глубины души. Отчего-то приподнятая рука лэр-ва главнокомандующего сработала как сигнал для выпуска парочки привезённых тварей изнанки. Те, кто следил за исчадиями, уже изрядно беспокоились. Твари слабели, чахли на глазах без подпитки, угнетаемые светом дневной звезды. Поэтому сигнал в виде приподнятой руки, восприняли с облегчением. Свою работу они выполнили, страшных существ до начала эксперимента сумели удержать в живых.

Никто не ожидал, что два гигантских шипастых пса будут выпущены столь скоро, но мужчины, нахмурив брови, приготовились наблюдать, как оживший гаргулья порвёт их в клочья. Об особенной ненависти гаргулий к тварям изнанки упоминали абсолютно все авторы научных трактатов. Более того, достоверно известно, что в горах есть бреши между нижним и их миром, но дикие гарги, если проживают там стаей, не дают мерзким тварям ни одного шанса выползти из своего мира.

Дальнейшие события происходили непредсказуемо. Рождённое существо слегка отвернулось от наблюдателей и, похоже, до сих пор не определило, что рядом находится Алеш. Потом оно нелепо прижало лапы к груди, была мысль, что это боевой жест, ведь псов уже спустили, но существо раскрыло шире свои ярко синие глаза, которые уже не напоминали камни, и невразумительно выкрикнув клич, упало. Просто рухнуло, как подкошенное, едва не переломав себе распластавшиеся крылья.

Досада охватила всех. Похоже, они не правильно провели ритуал и не смогли полностью оживить камень. Столько усилий, надежд, и всё зря. Осталось совсем мало времени до назначения Алеша на воинскую службу, чтобы ехать в заповедник и выбирать сыну спутника на войну.

Парень едва отскочил от падающего существа и приготовился к бою. С двумя ослабленными и обезумевшими от жажды энергии псами, он справился без труда. Отец с товарищами скупо похвалил за быструю расправу над тварями, и все остановились, возле лежащей животом кверху гаргульи.

‒ У меня ощущение присутствия жизни в камне, ‒ неуверенно произнёс лэр-в Тинек, ‒ может просто требуется больше времени на процесс одухотворения?

‒ Может быть, ‒ вглядывался лэр-в Ферокс в недавно ожившую статую.

‒ Но оно не дышит, ‒ возразил Алеш.

‒ Я же просил тебя почитать информацию об этих существах. Тогда ты не говорил бы глупостей в присутствии гостей, ‒ рассердился отец.

Разгорающаяся дискуссия прервалась, так как показалось, что камень "вздохнул". Сын победно взглянул на отца, но отвлекаться, было жаль. Пробежало несколько искорок по морде создания, и взгляд его ожил, перестав быть тусклым, но ко всему ещё появились веки. Несколько раз оно моргнуло. Не сосредоточено, не для улучшения зрения, не оценивая по-военному обстановку, а глупо "похлопало глазами", с совершенно обескураженным выражением и даже наивно-огорчённо.

Все замерли, забывая об опасности объекта. Всё увиденное никак не укладывалось в головах магов. Они непроизвольно слегка склонились над существом, словно не доверяя своему зрению и создающемуся впечатлению. Что мужчины хотели высмотреть при более тщательном обзоре, было непонятно, но когда существо растеряно заглядывая в глаза, просительно протянуло лапы, лэр-в Тинек совершенно непроизвольно подал в ответ руку и помог подняться каменному созданию. После чего он в смущении отскочил и попытался оправдаться.

‒ У меня дочка маленькая ещё, часто падает и любит, чтобы ей помогали... ‒ едва слышно закончил он.

В мире Вариетас не принято женщинам падать в обмороки, им не подают руку, если они не беременны, не балуют подарочками без повода, не разнеживают. Магически одарённые девочки ‒ это будущие боевые единицы, а девчонки без дара — "ломовые лошади" в семье, так что всех их с детства готовят к непростой, наполненной трудностями жизни. Все знают, что их ожидает в будущем, но мужчины нет-нет, да и проявляют мягкость к дочерям, норовят приголубить, облегчить их жизнь хотя бы пока малышки в родительском доме.

Вот и лэр-в Тинек попался на участливом жесте, а ведь в будущем его дочке неоткуда ждать помощь, ей самой придётся отвечать за множество подопечных и защищать их. Но застеснялся своего порыва только сам Тинек, остальные безотрывно наблюдали за существом и впитывали каждое изменение на его морде.

Далис Карловна

Далис Карловна получившая, как и всякий гражданин Земли, перерождение, основанное на заслугах своей прошедшей жизни, чувствовала себя странно. Точнее, вся её ситуация была не стандартной и выбивалась из круговорота жизненных циклов. Феномен заключался в проклятии. Воедино сложились несколько пунктов и в результате не сказать, что Далис Карловна помнила всю свою жизнь, как нелепо успела озвучить когда-то пожелание озлобленная соперница, но определённо что-то в ней зацепилось из прошлого и протащилось багажом в новую действительность. Она не могла сказать, как её зовут, но при переборе имён на простые, незамысловатые имена поморщилась бы. Не помнила и то, что прожила целую жизнь, где была мамой, бабушкой, прабабушкой, но стремление подсказать, как надо делать, осталось. Не знала она, является ли женской особью, но ощущала себя как привлекательная женщина. Далис Карловна не смогла бы даже подтвердить человек ли она. И все же, она уверенно воспользовалась помощью очаровательного мужчины и встала на задние лапы, игнорируя настойчивое стремление тела опуститься на все четыре или хотя бы сгорбиться.

Когда она очнулась, то не сразу поняла, что лежит на земле. Хотелось поохать, посмотреть, не в грязь ли упала, да и тревога накатила, не сломала ли чего себе при падении, но над ней склонились такие привлекательные мужчины, сразу видно из хороших семей, что чрезмерную неблагородную суету создавать не стоило. Они наверняка обеспокоились её падением, и она, улыбнувшись, показывая, что всё в относительном порядке, протянула руки. Один лапочка сразу помог ей встать, но настроение испортилось, как только взгляд упал на собственные конечности. Захотелось спрятать лапки за спину, но вдруг пришло понимание, что она раздета. Опустила голову вниз и долго рассматривала себя.

Прятать в панталоны было нечего, более того ‒ взгляд притягивали массивные, сильно искривленные коленки. Не успела она подумать о том, что видимо они и есть причина невозможности гордо распрямиться, как позади что-то стало тянуть вниз. Развернула голову и упёрлась взглядом в торчащие высоко над плечами угловатые крылья. Из тела вырвался нервный вздох, а мужчины синхронно сделали шаг назад.

Отчего-то так жалко себя стало, растерянность и непонимание накатили, и заново оглядев стоящих рядом мужчин вкупе с совсем молоденьким парнем, она шагнула к наиболее доброму и воспитанному в лучших традициях мужчине, прижалась к нему и заплакала. Вот так: искренне, от души, с прижиманием щёчки к сильному крепкому торсу, со сгребанием рубашки в ладошки, отчего исполняющий роль "плакательной жилетки" должен сразу понять, что пригрел на груди существо трепетное и нежное.

Несколько минут полной самоотдачи в горестном чувстве, после чего взгляд как-то прояснился, и оказалось, что мужчина подставляет уже оголённый торс, а рубашка демонстрирует собой только воротник с частично сохранившейся полочкой и свисающие, удерживаемые ремнём, оборванные лоскутки.

Душевная организация не выдержала сотворённого собственными лапками и пошла на второй заход стенаний, только теперь требовалось уединение и более активное сочувствие, которое мужчины совершенно не умеют предоставлять страждущим. Поникнув всем своим видом, Далис Карловна поплелась, изредка всхлипывая, к видневшемуся дому. Ей жизненно необходимо было женское участие в её проблемах.

Четверо оставшихся стоять истуканами мужчин, выглядели немного неадекватными. Им совершенно не шёл ошалело-изумлённый вид. Лишь юный лэр-в смотрелся соответствующе возрасту, эдак восхищенно-прибабахнуто, что придавало ему детского обаяния.

Ильяна, со вниманием наблюдавшая за происходящим с балкона, нервно кусала губы. Она, как артефактор, многое знала о магических существах, но её глаза сейчас отмечали не знакомые всем моменты в поведении гаргульи, они убеждали в том, что существо определённо имеет пол, и он женский. Более того, Ильяна была вынуждена признать, что одушевлённая статуя ведёт себя как совсем юная девочка, ещё не побывавшая в стенах военной академии, где воспитывают из домашних малышек бойцов.

В душе шевельнулось сочувствие и ностальгия по утерянным за долгие годы маленьким радостям. Совсем не к месту вспомнилось, как она, будучи маленькой девочкой, мечтала иметь локоны, как у подружки, родителей которой многие осуждали, а Ильяну всегда коротко стригли, подготавливая к тяжелой жизни. Та же подружка на праздники надевала платья и выглядела, словно волшебная фея и почему-то нестерпимо хотелось быть на её месте, почувствовать каково это, когда к тебе относятся с предупредительностью, неизвестно откуда берущейся нежностью и главное, смотрят так восхищенно...

Женщина с грустью смотрела на бредущую к дому гаргулью. Решив для себя, что она вправе отступить от жёсткости в отношениях во благо самого юного поколения, Ильяна стремительно побежала навстречу гостье.

Уже выбегая, она заметила, что гаргулья с уныло волочащимися крыльями остановилась перед ступеньками у входа и, наклонившись, что-то разглядывает. Потом она ловко подхватила лапкой обронённый хозяйкой дома артефакт удачи, крупный гранат в виде сердца, и с невыразимым восхищением, прижала его к груди. Бронебойное тело в месте касания граната, словно мягкое тесто, прогнулось и приняло в себя драгоценность. По телу гаргульи пробежала небольшая дрожь, и вид её больше не излучал вселенскую скорбь. Лишь лёгкую грусть, небольшую печаль и толику разочарования в мире, встретившем её. Она посмотрела на появившуюся женщину и испуганно насторожилась, слегка выпячивая свою массивную нижнюю челюсть, приобретая не угрожающий вид, как писалось в трактатах, а обиженный.

Ильяна мягко заговорила:

‒ Ну что ты, я тебя не обижу, ‒ и, посторонившись, добавила, ‒ проходи в дом.

Гаргулья чуть грубовато всхлипнула, отчего её нижняя челюсть задрожала, и поспешила к сострадающей душе. Рванувшие следом, отошедшие от шока мужчины, наткнулись на неприлично захлопнутую перед их носом дверь.

‒ Э-э, ‒ протянул лэр-в Ферокс и счёл нужным обратиться к капитану, ‒ Тарин, что происходит?!

Капитан даже отступил растерявшись. Только что они одной командой стояли как обалдуи, потом бежали нога в ногу, а теперь все обратили на него взор, как на отступника. А он, между прочим, больше всех в разбросанных чувствах. У него, можно сказать, вся картина миропорядка полетела кувырком! Слов не находилось, чтобы описать неправомерность прозвучавшего вопроса, поэтому капитан только открыл рот, закрыл, стукнув зубами, и гордо отвернулся.

‒ Кордилион, ‒ задумчиво обратился лэр-в Тинек к Фероксу, ‒ кажется, твоя супруга взяла под защиту это существо.

‒ Но меня интересует, почему злобную страшную тварь надо брать под защиту и вытирать ей сопли?! — в доказательство лэр-в ткнул пальцем в разодранную рубашку Тинека, которая, заметим справедливости ради, была абсолютна сухая.

Ответа на вопрос не нашлось. Мужчины немного помялись у входа, но вскоре решили, что им необходимо принять вразумляющее лекарство грамм по сто, может больше, как пойдёт. Даже юного воина приняли в свой мужской круг на первый глоток, всё же сегодня праздник.

Глава 4.

Обустройство.

Далис процокала по каменному полу вслед за милой женщиной, отмечая, что после поглощения чудесной красоты камешка, ей легче держать спину прямой и как будто, она стала немного выше. Во всяком случае крылья уже не шкрябают по земле. Рядом с мужчинами она казалась совсем маленькой из-за неуклюжего согбенного состояния, но сейчас всего лишь на полголовы ниже хозяйки дома. Понимание того, что женщина является хозяйкой, сложилось моментально, так же, как и то, что обстановка в этом большом доме весьма мужская, суровая и лаконичная.

Выглядывающий из соседнего помещения мужчина с бородой, был не кем иным как дворецким, но, по-видимому, с очень широким кругом обязанностей. Вполне возможно, что он и присматривающий за людьми, и ремонтник, и слуга в одном лице. Откуда приходило понимание всего, было не ясно и оставалось только радоваться своему профессиональному намётанному глазу.

‒ Мой сын хотел назвать тебя Гарун, ‒ начала говорить хозяйка дома, ‒ это означает сильный, отважный, мужественный, но раз ты девочка..., ‒ женщина слегка вопросительно посмотрела на гостью, а та, задумавшись, вскоре уверенно кивнула, ‒ значит, будешь Гаруня.

Ильяна немного сомневалась в разумности существа, поэтому внимательно следила за реакцией гаргульи, но даже при всей своей симпатии она не ожидала, что с первых минут существования магическое творение будет иметь своё мнение. Подтвердив то, что она ощущает себя девочкой, та совершенно не согласилась с именем, начав что-то невразумительно бурчать.

Гаргулья очень старалась донести свою точку зрения, но сильно выдвинутая вперёд челюсть мешала ей это сделать. Она, явно расстроившись, плюхнулась на оттоманку и сразу же с обиженным видом подскочила. Бросив извиняющийся взгляд на лэру, она медленно уселась на уголок подлокотника, загребая нижней лапой, разломанную крыльями ажурную спинку сидения. Разговор не клеился. Загвоздка с именем оборвала начинающееся знакомство.

‒ Знаешь, я читала, что гаргульи, ‒ но поймав удивлённый взгляд на потрясающе выразительной морде, хозяйка пояснила, ‒ гаргулья ‒ это ты. Так вот, что гаргульи могут быстро эволюционировать..., ‒ женщина осеклась и попробовала пояснить слово "эволюционировать", но гостья махнула лапой, мол, всё понятно, ‒ э-э, о чём это я, так вот, вскоре ты сможешь лучше говорить, и тогда мы поменяем тебе имя, если не привыкнешь к нему. Согласна?

Мысли о том, что не было ни единого факта, что гаргульи вообще умеют разговаривать, лэра гнала. В конце концов, гаргульи считались либо бесполыми существами, либо мужского рода, а тут сидит, несомненно, женская особь. Все маги, захлёбываясь описывали ярость этих существ, а здесь ранимое создание с интеллектом. Стоит ли доверять бережно хранившимся записулькам тысячелетней давности?

Гаргулья, тем временем, вздохнув, согласилась на имя Гаруня. Все её попытки донести более пристойный вариант типа Гортензии или Гертруды, в крайнем случае Генриетты, потерпели полный крах. С огромной челюстью было не справиться. Хорошо, что слюна не капает, хотя откуда ей знать, ведь не видит же.

Лэра заметила, охватившее беспокойство гостьи, и стала спрашивать.

‒ Гаруня, что? Ты голодна? Нет. Тогда тебе неудобно? Не понимаю, извини. А хочешь, я покажу тебе тебя? Ты не испугаешься? Ну, я не в том смысле, что ты страшная... ты очень ...симпатичная, я про то, что могу создать отражающую поверхность, и ты увидишь себя.

Далис Карловна

Тактичность и не конфликтность хозяйки дома вселённая душа оценила высоко. Было очень неловко за поломанную мебель. Во-первых, вышла промашка с мягкостью сидения. Отчего-то казалось, что привычным было плюхнуться и расслабиться, но с непонятно откуда возникшим чувством вышел конфуз.

Пришлось учиться усаживаться с осторожностью, принимая во внимание некоторые особенности тела. Прочные крылья за спиной беспокоили и мешали. Однако, как только было найдено комфортное положение, так появился новый раздражитель. Никак не возможно ничего сказать! Тяжеловесная, выдвинутая вперёд челюсть с трудом конструировала слова. Это было трагедией!

Хотелось многим поделиться. Сделать комплимент отзывчивой женщине, намекнуть ей на излишне скупой и минималистичный интерьер, что было не совсем уместно в столь большом доме с колоннами и балконом. К тому же не плохо было бы обсудить моду, хозяйке явно пошли бы кудряшки, а то она слишком военная, что-ли? Нет в ней лёгкости, кокетства, а ведь она так молода! Неожиданным теплом разлилось чувство покровительства, пока в разговоре не возникло слово "гаргулья". Чуждое и сказочное. Оно не вызывало отклика, не затронуло в душе никакого родства, но и не сказать, чтобы пугало. Книжное слово, связанное в памяти с печенюшками и чаем с лимоном.

Впрочем, немного умерили стремление облагодетельствовать хозяйку её странные сомнения в познаниях гостьей таких слов как "эволюционирование" и "зеркало".

Что за расизм? Если у неё другой цвет кожи, и крылья за спиной, так что же ‒ она априори не образована? Это возмутительно!

И только мягкая улыбка собеседницы, и её желание угодить, сбавили накал и вынудили признать, что окружающая действительность немного незнакома и возможно, самую малость, придётся подучиться. Ведь не приснились же недавно страшные, незнакомые чудовища, несущиеся на неё? А факт проявления магии! Всё это вроде бы знакомо, но такое чувство, что исключительно теоретически, как-будто это не имеет отношения к настоящей жизни, словно ожившая фантазия.

Хозяйка дома подошла к гладкой стене и, вложив в крошечные выемки по углам камешки, создала зеркало. Притом смотрит так, как будто сотворила нечто необыкновенное.

Мелькнула мысль, что из вежливости надо бы удивиться, но было и такое чувство, что "видали мы эти зеркала тыщами!". Тем не менее, собственный внешний вид неожиданно заворожил.

"Боже, ужасный серый! Был бы хоть глубокий графитовый или насыщенный, трогательно-нежный серо-голубой... Челюсть и правда выдающаяся, придётся пользоваться услугами логопеда и возможно кушать в одиночестве. А вот глазки радуют. М-да, яркие, глубокого синего цвета...скорее даже сапфирового, да ещё и с подсветкой! Интересно, а в темноте они светятся?"

Бывшая Далис Карловна крутилась у зеркала и недоумевала. Внутреннее ощущение убеждённо говорило, настаивало, что она красавица, что привыкла к восхищению, но в зеркале отражался, лысый каменный череп, кривоватые руки, кривущие ноги, тело без определения пола, чрезвычайно смущали.

Как же так выходит, вот ведь хозяйку дома она сразу определила к симпатичным женщинам, а это значит многое, с её-то эстетическим вкусом, почему же она вдруг засомневалась в себе?

Тут, неизвестно откуда взявшийся жизненный опыт, начал нашёптывать, что женщины частенько не понимают во вкусах мужчин. Можно часами прихорашиваться, укладывая волосок к волоску в причёске, а ОН заметит тонкую лодыжку или хрупкую коленку, а бывали случаи умиления лопоухости.

К тому же, эту теорию подтверждали недавно сверлившие её глазами мужчины. Как они смотрели! Они вожделели! Ничего иного эти страстные взгляды выражать не могли. Вот и пойми, что нужно этим самцам. Вздохнув, она снова уставилась в отражение со всей внимательностью.

"В принципе, изящное изогнутое очертание глубоких ноздрей вполне могло привлечь их. Вытянутые кончики ушей тоже, пожалуй, найдут почитателей, тем более ими удаётся соблазнительно шевелить. Можно сыграть на этом и украсить их пирсингом. Вот шея коротковата, но надо же, как крутится! Грудь придётся украсить связкой бус...или нет, лучше кулон с крупным камнем, тогда никто не заметит, что груди нет".

Мысли определённо перешли в деловое русло и отмечали по пунктам, что делать.

"Ноги надо как-то обыграть. Их даже капри не замаскируешь, разве что коленки спрячутся. Когти после обработки, пожалуй, больше порадуют, чем огорчат. На них можно целые картины выписывать. Так-с, а что у нас с крыльями?"

Горгулья развернулась спиной к зеркальной поверхности и, изогнувшись, стала разглядывать себя сзади. Крылья были огромны и прикрывали попу, ноги. Более того, кончики их совсем немного не доставали до пола. Если держать спину идеально прямо, то они будут скрежетать по земле. Снова вырвался вздох. Работы над собой предстояло много. Ведь нельзя всё время рассчитывать на экзотичность внешности ‒ это основная ошибка ярких женщин. Надобно добавить облику ухоженность, стиль, манеры и ‒ вуаля!

Встал вопрос управления крыльями. Они выглядели тяжеловесными и неподъёмными. Гаргулья сосредоточилась, напряглась, и с резким хлопком расправила крылья, напугав хозяйку.

— О! Прошу прощения, сама не ожидала, — сочла нужным извиниться гостья.

Женщина услышав "о-о, шу-ше-ша-ши-а", подумала, что будет к месту слегка улыбнуться и показать, что она не осуждает, смертоносное, резкое раскрытие крыльев. В конце концов, сама виновата, стояла слишком близко.

Гаргулья на разный лад попыталась посмотреть, как она выглядит со спины, но крылья полностью перекрывали обзор. По большому счёту, их размах её впечатлил, а вот унылая серость, расстроила. Вспомнился впитанный в себя драгоценный камень и помечталось вдруг, что крыльям очень пошёл бы узор из них. Вдоль прожилок, по всей длине полоски из самоцветов очень украсили бы их, причём с внутренней стороны крыла.

Конечно, на себя можно любоваться вечно, но вежливость никто не отменял, и аккуратно сложив крылья, гостья отошла от стены.

‒ Я убираю отражатели? — спросила хозяйка.

Гаргулья кивнула и прошла к той части залы, где стояли большой стол и табуретки вокруг него.

Не хотелось бы намекать, что иногда беседу лучше продолжать за угощениями, но приходится. Дворецкому, которому явно не хватало осанистости и чванливости, она ловко щёлкнула длинными пальцами с внушительными когтями и показала на стол. К большому её удовольствию, дополнительных пояснений не потребовалось. Выбрав самую высокую табуретку, гаргулья с величайшей осторожностью уселась на неё.

Лэр-вы Фероксы, Тинек и лэр капитан Тарин Роу.

В это время в мужском коллективе стресс, под воздействием лекарства, отступал, и разум восстанавливал свои позиции. Первым пришёл в себя капитан:

‒ А вдруг у нас получилась очень коварная гаргулья? — порадовал он свежей мыслью единомышленников, не замечая, что интуитивно переиначил пол существа.

‒ Роу, дружище, так ты считаешь, что гарга всё-таки... ‒ взгляд, брошенный на сына, немного подкорректировал готовое сорваться грубое слова, ‒ дама?

‒ Как известно, женщинам в большей степени свойственно вероломство, ‒ подключился сосед к новому витку обсуждений, — вот был у нас случай....

‒ Да, погоди ты со своим случаем, все о нём уже знают, ‒ нетерпеливо отмахнулся Ферокс.

‒ Мы значит здесь, а исчадие там, вместе с лэрой Ильяной? ‒ продолжил гнуть свою линию подозрительный капитан.

‒ Ну, Ильянка умеет за себя постоять, к тому же, в своём доме она в полной безопасности, — возразил Ферокс, но это Тарин знал и без упоминания, однако беспокоился и заражал этим остальных.

Первым сдался самый молодой дегустатор лекарства. Он как-то выразительно-тревожно, широко раскрыл глаза, поднялся и побежал в дом. Его отвага, а ведь мальчик поверил, что бежит спасать мать от злокозненного существа, взбодрила остальных и вот уже они несутся с самым наисвирепейшим выражением лиц за Алешем, будоража воображение повстречавшихся простых рабочих, выполняющих ежедневные обязанности в саду, своим забегом.

В доме

Когда условный дворецкий закончил командовать парой женщин, накрывавших стол, и картинно опасающихся гостьи, в дом влетел сын хозяев. Облик у него был...придурковатый, но гаргулья сделала вид, что не заметила возникшей неловкости.

У неё на удивление ловко получилось произвести деликатное покашливание и вежливо отвернуться. Алеш застыл, но сразу очнулся и оправил на себе частично вылезшую из штанов рубашку, пригладил взъерошенные волосы. Это заняло пару секунд, и когда он делал шаг, чтобы присоединиться к чинно сидящему дамскому обществу, то влетевшие мужчины сбили его с ног.

Даже Ильяна сидела в изумлении. На ногах не удержался ни Кордилион, ни благоразумный лэр-в Тинек, ни дисциплинированный капитан. Муж, налетев на Алеша, сбил его и, чтобы не придавить сына своим весом, раскорячился в падении, тем самым, не дав возможности устоять товарищам. Всем было неловко и стыдно за нелепое вторжение, но, как известно, подобные чувства у мужчин не задерживаются надолго, поэтому развеял ситуацию грозный рык главнокомандующего.

‒ Что здесь происходит!?

Лэр-в Тинек, капитан, даже Алеш, сразу почувствовали себя хорошо и правильно.

Вот как бы не складывалась ситуация, а профессиональный начальственный рык расставлял приоритеты в пользу орущего. Теперь две мирно сидящие дамы почувствовали себя крайне неловко, причём обе самостоятельно нашли в себе изъяны. Хозяйка дома расстроилась от того, что в единоличное в пользование захапала внимание одушевлённого существа, а ведь это вроде как подарок для сына. Гаргулья же засмущалась, напридумывав себе, что села случайно на любимый табурет главы дома или на них обижены, что не пригласили почаёвничать мужчин в их обществе.

Виноватые взгляды компаньонок немного сбавили накал гнева командующего, и он тут же упустил инициативу.

‒ Кордилион! Ты пил?! Да ещё и угощал! Ваша магия пойдёт в разнос! Как ты мог! — Ильяна сумела обозначить слабое место всего мужского содружества, и теперь она уже была главной.

Гаргулья забыла о терзаниях и, наградив всех осуждающим взглядом, вежливо сделала вид, что занята.

‒ Ещё и Алешу налил? — опешила хозяйка, видя, как сын счастливо разглядывает свой подарок и ожидает чего-то.

‒ Мама, она ест! — неожиданно воскликнул он.

Гаргулья не сразу догадалась, что восторг относится к ней. Свернув в трубочку тонко нарезанное мясо, она отправляла его в рот маленькими кусочками, но поскольку челюсть была внушительной, то, не глотая, она всё откусывала и откусывала. Момент истины настал, когда потребовалось всё проглотить.

Фишка состояла в том, что глотать было некуда. Гаруня, делая глубокие вдохи, даже не поняла, что шевелит грудь принудительно, и в остальное время не дышит, то есть не чувствует необходимости. Она дышала всем телом разом, через каждую клеточку камня, но разве сразу обратишь на такие тонкости внимание?

Теперь же некая индивидуальность и незнание тела, встали поперёк горла, которого не было. Более того, возник ужасно постыдный эксцесс. Пережёванную пищу, которая, между прочим, принесла удовольствие и полную гамму вкусовых ощущений придётся...выплюнуть?

Помощь подоспела, откуда не ждали. Капитан, терзаемый проснувшейся совестью, решил, что самое время внести некоторые разъяснения существу. В конце концов, всякому новорождённом, как и новобранцу, полагается помощь в адаптации к окружающему миру.

‒ Гаргульи не питаются вовсе, либо перерабатывают воду в своей пасти. Во всяком случае, дикие, ещё не эволюционировавшие.

Гаруня округлила вытянутые глаза и, не веря, перевела взор на Ильяну.

‒ Мы мало что знаем о твоём роде, ‒ оправдалась та. ‒ Твои сородичи слишком агрессивны и не идут на контакт, но как-то же вы меняетесь, а в изменённом состоянии уже существуете по общим законам, ‒ всё-таки подарила надежду доброжелательная лэра.

Любезнейший дворецкий поднёс глубокую миску к пасти гостьи и невозмутимо держал её, пока она, раздираемая эмоциями, выплёвывала пережёванное.

"Боже, стыдно-то как!"

‒ Говорят, ‒ начал снова просвещать капитан, ‒ что вода, побывавшая в пасти, ‒ бросив взгляд на обсуждаемую, поправился, ‒ прошу прощения, во рту гаргульи, отдавая полезные ей вещества, в ответ принимает не нужное телу и делается огненной.

Необыкновенная информация возбудила во всех исследовательский интерес. Магическому творению была торжественно подана вода, салфеточка, и чаша для сплёвывания. Правда, сначала, стесняющаяся ("творение") гостья выскочила на улицу и прополоскала рот от остатков мяса, помогая когтём застрявшим кусочкам, а уж потом, степенно усевшись, набрала в рот воды и сидела замерев. Первым не выдержал Алеш.

‒ А долго ждать?

‒ Э-э, не знаю, ‒ протянул капитан, ‒ всё же это больше слухи, ‒ покаялся он и заслужил укоряющие взгляды. Эксперимент был прерван.

Гаргулья, чувствуя себя по-дурацки из-за того, что поддалась провокации и сидела минут пять неподвижно набрав в рот воды, выплюнула её и обиженно встала из-за стола. Наступило неловкое молчание. Алеш, намагичив крохотный огонёк, опустил его на поверхность воды и у всех вырвался единым порывом (-) "Ах!". Вода горела синим, едва заметным пламенем, привлекая внимание чуть ли не всех находящихся в доме мужчин.

‒ Потрясающе!

‒ Впечатляюще!

‒ Грандиозно!

‒ Во даёт!

Все были в восторге. Мужчины, которые могли в иное время сидеть за столом и брезгливо морщиться на поданный кнедлик из травки вида шпината, сейчас, позабыв о своей щепетильности, макали палец в выплюнутую воду и облизывали его. Очень быстро с пальцев перешли на мизерные стопочки и резкие "ух!" или нечленораздельные крякания, одно за другим, оглашали гостевую залу. Ильяна смотрела на происходящее безобразие, сложив руки на груди, и осуждающе качала головой.

Для гаргульи происходящее было в новинку. Обида улетучилась, и опустевшее место заняла гордость собою. А что, теперь как жизнь не сложится, своя копеечка всегда будет заработана!

И ведь удивительное дело, казалось бы, внешность у неё весьма колоритная, но почитатели нашлись с первых мгновений. Полное незнание окружающей обстановки, что несомненно удручает, но тут же обрисовывается пользительное умение чуть ли не вселенского масштаба. Это ж какие перспективы! Теперь и в домашнем хозяйстве можно приложить себя, и в аптекарском, и всегда пожалуйста, в харчевнях разного рода, где целесообразно организовать торговлю. Настроение подпрыгнуло до небес и парень, догадавшийся проверить выплюнутое, был обласкан тёплым сапфировым взглядом.

Откуда-то проснулось внутреннее чувство, что самое прекрасное ‒ это молодёжь. С ними всегда интересно, они открыты ко всему новому, готовы на всякие безумства и никогда не будут бухтеть и занудствовать. Как это сочеталось с недавним покровительственным отношением к хозяйке дома, гаргулья не знала, но приняла себя, как натуру замысловатую, непостижимую, и выбор свой сделала. Нечего ей сидеть со старыми мухоморами, сейчас они с юным умельцем зажигать огонь, проведут эксперименты и узнают, что она ещё умеет, чем сможет удивить окружающих.

Понимая друг друга буквально с полуслова, они устремились на кухню и там, призвав в помощь скудный персонал, подготовили для пробы еду. На стол выставили горку салатных трав, укрепляющих здоровье, сладкие фрукты, хлеб, морс. Всё пережёванное и выплюнутое было обнюхано и протестировано на добровольцах-свиньях, в награду получившим официальные имена: первый, второй и третий... Всё им скормили, записали, кому что дали, и ждали результатов на следующий день.

На этом Алеш не успокоился, он сбегал в кабинет к отцу и притащил гору различных минералов. Гаргулья поначалу опешила, а потом, вспомнив, как впитала в себя гранат, приступила к новым экспериментам с энтузиазмом.

Два полупрозрачных камня, похожих на бериллы, она смогла поглотить телом и, надо сказать, не без удовольствия. В грудь они не вошли, а вот в верхние костяшки складывающихся крыльев прямо магнитом влетели. Только вкрапления, нарушающие прозрачность минералов, осыпались трухой, непринятые телом. Всякие другие камни, с величайшей осторожностью, она попыталась жевать. Поначалу было страшно, но ‒ о чудо, зубы оказались значительно крепче и кромсали камни, словно сухарики. К сожалению, видимой пользы от их пережёвывания, не заметили. Впитала в себя что-нибудь полезное гаргулья или нет, было не понятно. Пожевала, измельчила, выплюнула. Работа камнетёркой ей не понравилась.

Между тем, второй завтрак перетёк в обед. Все присутствующие с трудом оторвались от записей, где описывали поведение существа, фиксировали проведённые эксперименты и делали зарисовки гаргульи, подмечая, что поглощая минералы, она меняется прямо на глазах.

Когда стол был накрыт, возникла заминка, приглашать ли Груню к столу или это будет невежливо в силу разности вкусов. А может, наоборот, будет невежливо не пригласить её к столу? Рассуждения привели к новым записям. Встал вопрос, не использует ли новорождённая некие способности, заставляющие окружающих переживать и заботиться о ней. Если это так, то сенсация и последующая кремация для неё неизбежны.

Устав от впечатлений и домыслов, все достаточно спокойно отобедали, а Гаруня, потихоньку привыкающая к своему имени, чинно сидела вместе со всеми и высчитывала время, потребное ей для превращения простой воды в спиртосодержащую. К сожалению, с каждым разом держать в пасти воду приходилось всё дольше и дольше, что огорчало и подрывало основы будущего бизнеса.

После трапезы всех повели в кладовую. Для Алеша наступал ещё один сладкий момент, когда он сможет выбрать для себя артефакты и оружие. Цокая когтями по каменному полу и опираясь на руку лэр-ва Тинека, гаргулья предвкушала, что её тоже не оставят без подарков. Ведь у неё заслуженный День Рождения! Они сами об этом сказали, и она, проявляя все качества воспитанной леди, которые пёрли из неё показательно и неудержимо, назло увиденному простоватому образу жизни, вела себя соответственно, вновь отдаваясь брюзжащим мыслям.

"А лэре Ильяне стоило бы поучиться выглядеть хрупкой и ранимой. Это недопустимо, в таком-то доме, при таких-то мужчинах пытаться быть им товарищем!"

Гаруня ощущала в себе душевный подъём и желание свершить доброе дело. Например, она могла бы, в качестве благодарности, искоренить в хозяйке воина и воспитать женщину. Но сначала кладовая и личный пример соответствующего поведения. Уж она видела, как все вытаращили глаза, когда ей пришло в голову жеманно намекнуть на помощь при подъёме по лестнице.

Конечно, она едва опиралась на руку, боясь повредить маговскую конечность своими полукаменными лапищами, но сам факт! Сам факт показателен и несёт в себе огромную смысловую нагрузку в деле общения между воздушными созданиями и брутальными самцами. Гаргулья искоса бросила взгляд на подавшего ей руку мага, и поправила себя. Не брутальный самец, а особь, подающая надежду на аристократическую интеллигентность. Маг ей нравился.

Родовая кладовая гостью не впечатлила. Оружие такое, оружие сякое, а где сундуки с драгоценными камнями, стопкой стоящие вычурные шкатулки с украшениями, радующие глаз груды артефактов, золотые статуи выше человеческого роста, горы насыпанных монет? Разочарование постигло гаргулью столь внезапно, что она замерла, прекратив вертеть головой, и закуталась в крылья, не желая принимать грустную действительность. На неё никто не обращал внимания. Все обсуждали выбираемые Алешем ножи, копьё, дротики, даже рогатка мелькнула в отобранном. Наконец, капитан наткнулся на погрузившуюся в себя гаргулью и громко заметил.

‒ Смотрите, крылья у нашей Гаруни стали более эластичные!

Как только речь пошла о ней, гаргулья сразу встрепенулась и начала себя ощупывать. Действительно, при манипуляции крыльями более не было резкости. Она теперь могла плавно их раскрывать, закутываться в них, и даже слегка подворачивать рулончиком.

‒ А когда ты замерла, они были словно каменные, ‒ с интересом подытожил наблюдение капитан.

Гаруне хотелось о себе слушать и слушать. Оказывается, она существо с вызывающими восторг возможностями. Замерла, задумалась, заснула, и пожалуйста, она ‒ статуя, а как только возникает необходимость двигаться, она вновь делается гибкой.

‒ Мне кажется, что поглощённые бериллы придали новые свойства телу нашей гостьи. Они добавили силы изменчивому камню на совершенствование, ‒ глубокомысленно подметил Тинек.

"Да, да!", ‒ вспомнился до кучи и впитанный гранат, отчего на душе сразу потеплело и всё вокруг стало казаться уже не таким безмерно страшным. Гаруня с надеждой посмотрела на хозяйку дома, и её взгляд поддержал молодой Ферокс.

‒ Мам, у тебя же есть камни-заготовки для артефактов, может, поделишься?... ‒ неуверенно попросил виновник торжества. Ильяне ничего не оставалось делать, как вздохнуть и пригласить всю честную компанию к себе в мастерскую. Неожиданно возникла проблема. Если подниматься гаргулья могла без помех, то спуститься ей не давали цепляющиеся за ступеньки твёрдые кончики крыльев.

‒ Может тебе спиной развернуться и спускаться, ‒ внёс предложение Алеш.

‒ Придётся прямо сейчас осваивать полёт, ‒ отверг предложение капитан.

‒ Слишком низко для первого раза, ‒ засомневался лэр-в Тинек.

Гаруня осторожно посмотрела вниз, прикинула, как оно будет, если ещё и встать на перила, и боязливо отошла.

‒ Послушайте, но это смешно, ‒ фыркнул капитан, ‒ ведь не разобьётся же она!

Гаргулья, услышав, что говорит капитан, отстранилась подальше от неотёсанного чурбана и, выражая всем своим видом презрение, встала за лэр-ва Тинека.

‒ Тарин, она не разобьётся, но пол испортит, ‒ не замечая реакции на слова капитана, подхватил старший Ферокс.

Такого бессердечия Гаруня не перенесла и бросилась по коридору бежать от человеческого равнодушия. В самом конце она толкнула дверь и, захлопнув её за собой начала бестолково метаться. День оказался слишком насыщенным для неё и нервы, наконец, не выдержали.

Жуткие псы, набросившиеся на неё, непривычный внешний вид, неприкаянность и одиночество, потом воодушевление, планирование получения дармовых доходов и тут же постигшее разочарование. Захотелось вернуться в приятное спокойное состояние, которого она неожиданно достигла в кладовой. Обернувшись крыльями, гаргулья попыталась медитировать, но процесс прервал Алеш.

‒ Гарунь, ну ты чего? Никто не стал бы тебя принуждать. Все понимают, что ты ещё маленькая, ‒ забубнил парень, пытаясь погладить гаргулью, но не решаясь.

Сочувствие юного мага было приятно. Приоткрыв крылья, чтобы не заглушать негромкий уговаривающий бубнёж, она стала слушать продолжение. Алеш, заметив заинтересованность Гаруни, улыбнулся, и уже увереннее продолжил:

‒ Хочешь, я помогу тебе спуститься спиной вперёд, а хочешь, наоборот, поднимемся повыше на крышу и ты, расправив крылья, сиганёшь вниз.

Гаргулья задумалась. Предложение звучало рационально. В конце концов, об землю она не должна разбиться, да и вряд ли больно будет. Когда ломалась спинка оттоманки, то никаких болевых ощущений не было. А парень меж тем продолжал.

‒ А мы с отцом приготовили тебе место на крыше. Ведь всем известно, что гаргульи любят высоту и чем выше статус в стае, тем выше она располагается на горе.

От скептического выражения лица Гаруня не удержалась. Что же ей и в дождь, и в снег, и в жаркое солнце замирать на крыше ради какого-то статуса? А голуби будут на неё гадить?! Переговоры могли зайти в тупик, но Алеш, почувствовав скептицизм, тут же внёс альтернативу.

‒ Вообще-то ты можешь выбрать любое место для себя. Дом огромный, мы здесь редко бываем, особенно все вместе, не обжили ещё.

Дальше незаметно парочка поплелась на крышу, а Алеш уже рассказывал о себе, о семье.

‒ Я, то в крепости жил, где отец служит, то у бабушки с дедом в гарнизоне, а после в академке учился. Отец почти безвылазно в Зелёной крепости сидит, он там командующий, а мама вместе с ним, она была магом огневиком, но по новым правилам теперь называется артефактор. Дар огня у неё не сильный, но дополнен прекрасной сочетаемостью с другими направлениями. Это самое лучшее качество для создания амулетов, магического оружия, ловушек. Я скоро отправлюсь в крепость воевать, ты со мной поедешь, ‒ увидев, что гаргулья остановилась, он поспешил её успокоить, ‒ не волнуйся, в крепости безопасно, к тому же, нет существ, способных причинить тебе вред. Ты только учись поскорее.

Гаруня, слушая Алеша, металась в мыслях. Первая её реакция была ‒ "какой ужас!", но потом, всё обдумав, стало не так страшно, от перспективы ехать куда-то, тем более, если все разъедутся, то, что ей здесь делать? Проснулась любознательность и захотелось посмотреть мир, но вспомнив утренних тварей, сердце сжалось от жалости к себе.

Так и не решив, счастлива она или нет, довольна ли перспективой отправиться куда-то или лучше сидеть ровно, гаргулья заметила, что они пришли. По примеру лэр-ва Тинека, Алеш не только полез первым, но и подал руку поднимающейся Гаруне и этот жест развеял её сомнения, взбодрил, и теперь снова хотелось познавать себя, мир, окружающих!

Первым желанием на крыше было прижать руки к груди и ахнуть от осознания высоты и отсутствия каких-либо ограничителей, но неожиданное удовольствие заполнило всё тело. Вольный воздух, игривый ветер, немалая высота, очень понравились, вопреки всем опасениям. Это было внове, давало свободу, дарило эйфорию. Осторожно отойдя от парня, гаргулья плавно раскрыла крылья и, дождавшись подходящего порыва ветра, взмахнула ими, отрываясь от крыши. Немного испугавшись своей смелости, она чуть было не упустила момент и едва позорно не упала.

‒ Маши, маши, ‒ испугавшись её заминки, закричал Алеш, и она спешно заработала крыльями. Сначала бестолковые взмахи дали лишь возможность не упасть и подняться рывком вверх, а потом, вспомнив планирующих птиц, Гаруня попыталась поймать поток ветра. Показалось, что ей удалось его найти и задержаться на воздушной волне, но продолжалось это недолго.

Не искушая дальше судьбу, гаргулья сочла разумным заходить на посадку кругами, постепенно снижаясь. Работы в саду были прерваны, крестьяне Ферокса смотрели на неё настороженно, выставляя лопаты, словно оружие. Гаруня плавно опустилась на землю и, не обращая ни на кого внимания, довольная собой, прошла в дом, где по ступенькам уже грохотал сбегающий вниз Алеш.

‒ Она смогла! Вы видели? Она смогла! — кричал он воодушевлённо, как будто самолично свершил сей подвиг. От его возгласов гаргулье стало тепло на душе, и она, окончательно позабыв свои терзания и обиды, с нетерпением ожидала похода за привлекательными для неё камешками.

Мастерская порадовала кованым сундуком средних размеров, заваленным разнообразными камнями и инкрустированным перламутром ларцом, наполовину заполненным готовыми украшениями.

Гаруня, не замечая, что притоптывает лапой в нетерпении, ожидала приглашения сунуть свой нос в богатство. Ильяна хотела бы сама выбрать подарок, но не представляла, какой именно кристалл придётся по нраву их гостье. Всё-таки очевидно, что та выбирает камни исходя из потребностей организма, поэтому отступив от раскрытого сундука, она широким жестом дала полную свободу в выборе себе подарка.

Гаргулья отставив руки-лапы в стороны, как будто поддерживает чрезвычайно широкую юбку, с величавым выражением на морде прогарцевала к минералам. Глаза её разгорелись и в темноте могли бы служить передающими сведения сигналами. Погладив общую кучу камней, она стала выхватывать то один, то другой камешек, но разочаровано бросала обратно. Зарывшись поглубже, Гаруня вытянула огромную полосатую друзу в сине-голубых тонах.

‒ Это редкого цвета агат, ‒ улыбнувшись, объяснила Ильяна, ‒ из него выходят неплохие амулеты, оберегающие от опасности.

Видя, как гаргулья прижимает к себе выбранную друзу, она, облегчённо рассмеявшись, наклонилась и, бормоча: ‒ "сейчас я тебе ещё цветного агата найду", ‒ достала мешочек.

‒ Вот, здесь агат обработали в виде вытянутых капелек, посмотри, может пригодится. У меня есть ещё много чёрного агата и несколько камешков зелёного.

Но гаргулья замотала головой, показывая, что только этот цвет её интересует.

Подцепив когтём завязку, Гаруня высыпала на стол содержимое. Красивые гладкие подвески рассыпались, радуя глаз разнообразием синего цвета. Немного полюбовавшись, гаргулья собрала свои подарки и, высказав благодарности, довольная вышла.

‒ Э, кто мне переведёт, что она сказала? — спросил лэр-в Тинек.

‒ П-э-но-а б-а-о-а-на, ‒ задумчиво повторил Алеш, ‒ мне кажется это значит "премного благодарна".

‒ Да брось, ‒ фыркнул отец, ‒ не могла же она... ‒ но товарищи его скепсис не поддержали. Они уже не удивились бы, если бы жуткое создание начало писать законы и подсчитывать доходы имений.

‒ Алеш, завтра же займись со своим чудовищем отработкой защиты и нападения.

‒ Она не чудовище, отец, ‒ вскинулся сын.

‒ Нет, дружок, самое настоящее чудовище! Мы целый день пляшем под её дудку!

Высказывание вызвало улыбки у взрослых и недоумение у молодого воина. Ему понравилось опекать это существо. Понравилось, что она девочка, что слушает его как старшего, а он потакает ей и от этого кажется себе очень значимым. А самое главное, что она очень умненькая и в сравнение не идёт с драконами-помощниками, крылатыми тварями или бойцовыми ездовыми животными. Хотя ездовой ящер или бык, ну, в крайнем случае, страуатис (боевой скоростной страус), конечно, понадобится, но она лучше. И ерунда, что боязлива, уж он-то сумеет её защитить.

Конец дня компания провела без гостьи. Гаргулья озаботилась выбором себе места для проживания и вся прислуга занята была тем, чтобы помочь ей.

Каменному созданию понравился и кусок крыши, укреплённый специально под её вес, и располагающийся ниже балкон, приглянулась ей и примыкающая к балкону зала.

Хозяевам имения было даже неловко отрывать от поручений свою прислугу, только если в целях её же спасения, так быстро они бегали по делам. Гаргулья была повсюду! Она побывала во флигеле, в сарае, в рабочем цеху, в гостевых комнатах, в саду, на кухне, на чердаке и в подвале, и после каждого её визита изо всех этих мест тащили к ней что-то нужное. Вскоре людей, суетящихся по её поручениям, стало не хватать, а в доме образовались две "муравьиные" цепочки рабочих. Одни тащили груз наверх, другие вниз.

Ильяна сидела бледная, но молчала, терпеливо ожидая, чем всё закончится. Ферокс старший то выбегал в сад, то пытался подсмотреть, что делается наверху, то в раздражении мерил общую залу шагами и читал, что записывали лэр-в Тинек с Тарином в своих тетрадях.

‒ Это неслыханно! Как они её понимают? Почему слушаются?

Последний вопрос волновал командующего больше всего. Он несколько лет потратил на освоение командного голоса, завоёвывал годами боевой авторитет и то, только в своей крепости мог добиться приятного любому руководителю эффекта работающего муравейника. Ему было обидно, но понимая насколько глупо и несолидно его чувство, он молчал, не желая нарваться на насмешки Тинека.

Уже когда дневная звезда Вариетаса зашла за горизонт и на небе начали зажигаться ночные звёзды, суета прекратилась и Алеш, крича со второго этажа, позвал всех в гости. Надо ли говорить, что все сорвались с места и по-военному быстро взлетели наверх. Широкие двери бывшей гостиной второго этажа были распахнуты настежь и приглашали войти.

Помещение поражало своей необычностью и казалось, что люди попали в сказку. Огромные окна были прикрыты задрапированными тканями, что создавало уют в помещении, придавая ему мягкость. Расставленные у окон на полу небольшие новенькие бочки, наполненные землёй с воткнутыми туда остриженными кустиками, выглядели странно, но, пожалуй, смотрелись органично. Крупные садовые скамьи были отчищены и завалены старыми подушками, на которые натянули разноцветную ткань. Мебель, похоже, стащили из всех гостевых комнат. У стен стояли вразнобой: самый большой в доме шкаф, незнамо как приволоченный с чердака гигантский сундук, тоже заваленный подушками, как и скамьи, два комода, полки, кресло, малый шкафчик для бумаг.

Никогда ещё эта гостиная не была столь заполнена мебелью, и, хотя обилие предметов, находящихся в одной комнате, было непривычным, уходить отсюда не хотелось.

Впечатлений на сегодняшний день все получили в избытке и поэтому, когда гаргулья вышла на балкон и замерла, закутавшись в крылья, все потихоньку разошлись спать.

Глава 5.

Наводим красоту и приобретаем фанатов.

Дарỳ

Для Дарỳ, работающего в загородном доме Фероксов практически с молодых лет, появление каменного страшилища ознаменовало новый этап в жизни.

В детстве и юности насмотревшись, как отец пашет на земле, не щадя себя, сколь много работают ученики подмастерьев, чтобы получить самостоятельность и наслушавшись бравых россказней о войне от изредка приезжающих в отпуск селян, он твёрдо решил стать воином. Хватило одного месяца жизни в крепости, чтобы понять, что спокойная предопределенная традициями жизнь крестьянина безопасней, что тумаки от обучающего ремеслу мастера ‒ ерунда. В крепости заставляли работать без продыху, щедро раздавали наказания и подвергали здоровье опасности. Так сын крестьянина узнал, что жизнь бывает разной и понятия "плохо" и "хорошо" весьма условные.

Уже потом, когда шок от новой жизни прошёл, юный Дарỳ понял, что таким жёстким способом из молодняка выбивают дурь, приучают к самостоятельности, прививают навыки самообеспечения, самозащиты, делают их выносливыми. Очень многому научился крестьянский парень за три года жизни в гарнизоне, многое повидал. Там же узнал он, что мало кто из простых людей доживает на воинской службе до средних лет. Слишком опасно быть воином, поэтому и рассказывают заманчивые истории в отпусках вояки, чтобы восполнять потери, иначе не выдюжить крепости без защитников.

А служба их нужна, слишком страшные твари рвутся на прокорм в их мир. Маги, конечно, молодцы, стараются, но их мало, и им нужна защита, пока они стоят и колдуют. Совсем не так представлял себе службу юный Дару, но он с честью справился и, узнав многое, теперь понимал всю сладость мирной жизни за пределами мест прорывов, но обратной дороги для него уже не было.

Только повезло ему... или не повезло, как посмотреть. Молодой воин стал калекой. Одна из тварей откусила ему ногу и отдавать свой воинский долг он больше не мог. Никому более не нужный рядовой сопляк двадцати лет был отправлен в свою деревню с крошечной пенсией, вырван из кипящей событиями жизни и возвращён в пастораль. И снова у него произошла переоценка жизни. Мечты, которые он лелеял в незнающей ни минуты покоя крепости, теперь казались глупыми. Уже на следующий день по возвращении в деревню Дару заскучал. Тишина, размеренность, бесполезность существования сводили с ума. Нет, он не сидел без дела, ведь руки-то целы, но одно дело было ‒ защищать мир, а совсем другое ‒ зарабатывать медяшечку.

Вот когда помогла ему протекция лэр-ва Ферокса. Привыкшего к активной жизни парня, он взял к себе в дом работником, который хоть и не профессионально, но умел делать всё. Дару старался и за трудолюбие был вознагражден искусственной ногой, неотличимой от настоящей, и повышением статуса. Отныне он отвечал за весь бабский коллектив, работающий в доме и приходящих селян, трудящихся в саду. Ему многое хотелось сделать в имении, но Фероксы редко сюда приезжали, к тому же, были весьма неприхотливы и никак не давали ему развернуться и показать себя.

Так проходили годы, дом почти пустовал, но догляда требовал. Дару уже успокоился, смирился с сонным течением времени, отпустил бородку, придававшую ему возраста, и позволил рутине поглощать себя, лишь изредка встряхиваясь по праздникам.

Приезд Фероксов, как всегда, оживил дом, но разве это надолго? И вдруг, появление чудовища, заставившего изменить распорядок дня хозяев, а потом и потребовавшего к себе особого внимания. Тварь была необычной, непостижимой, какой-то царственной и капризной. Очень быстро стало понятно, что монстр — девушка, и ей без конца что-то надо!

Поначалу это раздражало, но потом пришло осознание, что жизнь Дару приобретает смысл. Существо сразу выделило в нём главного и назвало "о-ец-иий". Молодой лэр-в, будучи не совсем уверенным, перевёл это как "домецкий".

"В любом случае, скоро Гаруня научится лучше говорить, и ты поймёшь, как она тебя назвала", ‒ пояснил тогда молодой лэр-в Алеш.

А Дару пришлось начать командовать в доме, как лэр-в Фероксу у себя в крепости.

Чтобы угодить гаргулье понадобилось задействовать много народу, и все они подчинялись ему ‒ домецкому. Это было сладко.

Дом наполнился жизнью, все суетились, торопились, были загружены делами. Уже ложась спать, Дару подумал, что это, наверное, самый счастливый его день. Он кипел энергией, раздавал указания, следил и делал всё так, что получал благосклонные сапфировые взгляды лэры Гаруни, а уж она точно знала толк в работниках!

Следующий день начался рано для всех. Привычка вставать с рассветом была и у работников, и у хозяев. Гаруне понадобились щётки, большие и маленькие, инструменты для полировки камня, швея, обувщик, женщина, умеющая вязать и гончар. Дару пришлось задействовать мелких парнишек, чтобы они бегали с поручениями в деревню. Вскоре гостье потребовались листы бумаги, краски, чернила, кисти. К полудню у необычайного создания в покоях перебывало множество народу. Поначалу ей помогал общаться Алеш, он как-то особенно быстро понимал, что хотела получить гостья. Потом она стала справляться самостоятельно при помощи кистей и бумаги.

Дару следил внимательно, чтобы неотёсанная деревенщина случайно не обидела ранимое существо. Он видел, как она переживает, когда её не понимают, или пялятся на неё, раскрыв рот. Но всё обошлось.

К обеду Дару уже вышел в красивом строгом, почти военном сюртуке, только богаче, и стоя в стороне, внимательно следил как бабы, одежду которых украсили полоской белой ткани на голове и белым же передничком, подают к столу еду. Эти белоснежные мелочи сделали баб немного особенными, и они даже двигаться стали с достоинством. А лэр-в Ферокс пошутил, не замечая, сколь много правды в его шутке.

‒ Ты, Дару, стоишь и выглядишь, как я у себя в крепости! Эдакий полководец, ‒ все улыбнулись.

Но вряд ли Дару выглядел так же глупо, как они, когда к столу подошла лэра Гаруня. На ногах у неё были надеты изящные тапочки. Всего лишь подошва и сверху перемычки, украшенные кусочками агата. Гаргулье не нравилось ходить босиком, и она первым делом заказала себе такую забавную обувку.

Когти ей отполировали и убрали остроту, оставляющую вмятинки в каменном полу. Теперь они плавно закруглялись и блестели, отражая звёздный свет. Ещё ей связали первую пару смешных длинных носков без низа. Она заказала себе дюжину разноцветных таких штук, с тщанием подбирая цвета для каждой пары, являя безупречный вкус и поучая помощниц, что обладание этим безупречным вкусом, подчас даёт больше женщине, чем обладание умом. Из кожаных полосок разных цветов, не сшитых вместе, а наложенных слегка внахлёст друг на друга и огромной ширины ремня, ей сделали юбочку.

Целый час две девушки равномерно распределяли по распахнутым крыльям гостьи Фероксов кусочки подаренного ей гладкого синего агата и теперь, при их раскрытии, она была похожа на редкую, правда немного чудовищную, но всё же бабочку.

Лэра Гаруня сама себе тщательно вычистила зубы и, являя собой верх чистоплотности, произвела и сдала стакан чистейшей огненной воды, после чего терпеливо крошила огромными клещами подаренный ей кусок цельного агата и после, вздыхая, жевала его, полностью впитывая. Пришлось доложить любопытному капитану, что отходов не осталось, хотя, это неприлично ‒ информировать о личных делах лэры, о чём Дару не преминул недовольно заметить отставному вояке.

Агат потихоньку весь впитывался или рассасывался ею, как леденец. Чем дольше она перерабатывала его, тем сильнее менялся её общий цвет. Теперь при разном освещении она была то голубовато-серой, то тёмно-серо-синеватой. Это было красиво, о чём и не замедлил сказать ей Дару, чем доставил ей видимое удовольствие.

Голову гаргульи теперь украшал немного странный головной убор в виде связанной лепёшечки, но он придавал ей лихой вид и действительно украшал её. Кульминацией всего облика стало украшение мор(д)...э-э....лица Гаруни. По её просьбе лэра Ильяна изготовила из золотой проволоки изогнутую конструкцию с чуть вытянутыми кругляшами, куда вставили цветное синеватое стекло. Если смотреть на окружающее сквозь эти стёкла, то всё приобретало необыкновенный оттенок. Удивительно, как такое странное и немного нелепое украшение, водружённое на нос, придало беззащитный и застенчивый вид гаргулье.

Шок на лицах у сидящих за столом задерживался, и пауза, из эффектной, для Гаруни всё больше превращалась в драматическую. У неё не было времени и множества мелочей, чтобы сделать так, как пела её душа. Но всё же, она надеялась, что сумела создать образ барышни и желала получить комплименты. Публика молчала и забрасывать её, даже дежурными фразами, не собиралась. Спас положение чуткий и внимательный душка Дару. Вот уж поистине находка. Идеальный дворецкий ‒ он просто рождён им! Всё, чего ему не хватало, так это толики востребованности и поддержки.

‒ Прелестная лэра Гаруня, прошу садиться, ‒ и отодвинул табуретку для неё.

‒ Гаруня, ты такая...такая...‒ наконец-то подал голос Алеш.

"Потеряли дар речи", ‒ поняла, расслабляясь гаргулья, и выдохнув напряжение, постукивая специально набитой на простенькие шлёпки металлической окантовкой, продефилировала к столу.

В еде потребности у неё не было, но не уважить своим присутствием общество она не могла. В конце концов, надо быть благодарной за предоставленную свободу в поместье.

‒ Гарунь, а ты после обеда пойдёшь со мной потренироваться? — немного смущаясь и явно под давлением отца, спросил Алеш.

Слегка повернув голову и чётко отмерив небольшой кивок, Гаруня вернулась к обеду. В этот раз она решила попробовать орешки. Она уже поняла, что необходимые ей элементы впитываются либо напрямую телом, либо в процессе пережёвывания, но тогда ненужное ей, слегка меняет свой состав. Когда ей девочки полировали ногти, Алеш зачитывал результаты наблюдений над первым, вторым и третьим добровольцами вчерашних экспериментальных кормлений:

‒ Свинья номер один, ‒ важно рапортовал он, ‒ получила хлебную добавку и у неё отмечен эффект "вроде бы ярче стала", ‒ меняя голос, цитировал парень ухаживающего за хрюшками работника. — Предлагаю продолжить подкормку, ‒ и подвинул Гаруне тарелочку с булочками. Поскольку делать было нечего, пока девушки были заняты полировкой, пришлось жевать булки.

‒ Свинья номер два, ‒ продолжал Алеш, ‒ получила выжимки из салатной зелени, ‒ дальше парень замялся, но мужественно продолжал,‒ задним проходом беспрерывно трещала, портя воздух. Предлагаю эксперимент с зеленью закончить.

Гаргулья, чувствуя себя смущённо, быстренько кивнула, не давая пигалицам времени посмеяться над неожиданным эффектом эксперимента.

‒ Свинья третья, получившая фруктовый жмых, вела себя подозрительно бодро, счастливо и задиристо. Просьба от рабочего больше не давать ей этот прикорм.

Алеш смешно поднял указательный палец для выразительности и погрозил, снова копируя того же мужичка: "а то сладу с ней нет!"

Гаруня улыбнулась, не слишком оголяя зубы, чтобы не пугать своих маникюрш.

— Экспериментальный морс употребили кухонные бабы, приняв за наливку. А отработанное мясо, то, что забрал Дару, никому не скормили, а по незнанию выкинули где-то в саду.

Парень с удовольствием отчитался, а дальше немного посплетничал о том, что капитан и лэр-в Тинек пишут научные труды по Гаруне. Вскоре Алеш заскучал и отбыл, и встретились они уже за обедом.

Лэр-в Ферокс не знал как себя вести с уникальным существом, оккупировавшим не только его дом, но и всеобщее внимание, и от этого сердился.

Ильяна тоже чувствовала себя неловко. Ей хотелось окружить гаргулью заботой, но она совершенно не справлялась с фантазией этого существа. Разве она смогла бы столько всего придумать для её украшения, а ведь Гаруне это было важно. Выходит, что у неё не получается изменить свою жизнь, слишком живы в ней гарнизонные порядки, понятия и привычки. Ощущение закостенелости стояло поперёк горла, а хотелось ... хотелось чего-то необычного.

Лэр-в Тинек пребывал в эйфории от открытий и нового слова в разделе "магические существа". Ему ещё никогда не было так интересно, и он всё время представлял, сколько удовольствия доставит родным, рассказывая в красках о гаргулье, особенно доченьке.

Капитан Тарин был близок в ощущениях с Тинеком, старался всё происходящее дотошно конспектировать. Уж ему ли не знать, насколько ценны записи!

Гаруня, не зная ничего о душевных течениях сидящих за столом персон, после обеда отправилась с Алешем на огороженную площадку.

Глава 6.

Об изматывающих тренировках и о силе красоты

Тренировка

‒ Здесь можно тренироваться и ничего не повредить, ‒ пояснял молодой воин и показывал управление маленьким полигоном. — В этом ларце лежат тени наших врагов. Если вставить белый шарик сюда, то появится проекция самого мелкого существа с изнанки. Будет казаться, что тварька настоящая. Она будет двигаться, вести себя почти как живая, но это всё лишь настройка, заложенная реакция на излучаемое нами тепло. Ни укусить, ни оцарапать она не может. Это просто тень, раскрашенная дымка. Но учиться с ней удобно, особенно новичкам.

Гаруня с интересом слушала и кивала, давая понять Алешу, что его слова ей понятны. Дальше он доставал по очереди остальные шарики. Цвет шаров различался ‒ от белого к розовому, от розового к более яркому цвету, и чем насыщенней цвет, тем опаснее классифицировалось существо.

Алеш рассказывал, вставлял в выемку шарик и пояснял на конкретном примере. Твари были страшные, неказистые, некоторые из них казались бестолковыми, но все они были жуткие. Ну, зачем существу, отдаленно похожему на кабана, три ряда зубов, причём многие из них выпирали из пасти и ранили его самого?

Или какой смысл в существе, обладающем мясистой головой с выпуклыми глазами, размещённой на длиннющих тонких ножках. Где у неё рот? А ведь тварь глазами посылает смертельные лучи. Но каково её предназначение, как она поддерживает своё существование?

Шипастые собаки, многоголовые животные, уродливые минотавры, отвратительные змеи, перекрученные жутики, рогато-копытные с огромными пастями существа, насекомоподобные твари или чёрные сгустки мрака. Это были основные виды лезущих с изнанки тварей, но, видимо, прогресс на месте там не стоял и частенько нижний мир поражал новинками, разнообразием и неприятными сюрпризами. Жить стало страшно. Гаргулья, насмотревшись на разнообразных тварей, поникла и готова была снова впасть в раздумья, но Алеш закончил с лекцией и приступил непосредственно к тренировке.

Он был прекрасен! Как юный бог он разил тварей, прикрывая растерянную Гаруню, шарахающуюся от всего. Наконец, он победил всех монстров и повернулся к ней.

‒ Ну что, испугалась? — и столько доброты, сочувствия было в нём, что гаргулья часто-часто заморгала и выпустила на волю хрустальную слезинку.

‒ Маленькая, ты что, не плачь! Ты же не умеешь плакать... ‒ потрясённо произнёс Алеш, наблюдая, как прозрачная капелька ещё в полёте к земле затвердевает.

‒ Это невероятно... ‒ прошептал парень, поднимая крохотную каплю, ‒ я отдам её маме на изучение, но лучше больше никому об этом не знать. Даже если для артефакта эта слезинка не сгодится, то всё равно будет иметь великую стоимость.

Гаргулья не слушала, она чувствовала себя сейчас ужасно уязвимой и одинокой. В ней никак не уживались мысли об ужасах этого мира. Ранее всё казалось сказкой, страшной, но нереальной, и вот только сейчас, при виде защищающего её юного воина, стало жутко. Ловкие, сильные, изворотливые твари, использующие каждую возможность урвать кусок тела, покалечить, ранить, и Алеш, рискующий собой. Это было неправильно. Всё было неправильно, душа страдала, переживала и буквально рвалась на части.

Немного успокоившись, гаргулья показала на кристаллы и предложила попробовать ещё раз. На этот раз она собиралась тоже поучаствовать в бою.

"Молодые не должны умирать", ‒ поднималась в ней волн твёрдого убеждения, и снова, как вчера, в голове пошёл разброд чувств. Путаница возрастных ощущений в душе всё время сбивала с толку, и только внутреннее чувство, что молодёжь, детей надо, во чтобы то ни стало, защищать, осталось.

Алеш ненадолго убежал, а гаргулья, помыкавшись и пострадав немного, притихла. К приходу напарника она являла собой образчик воинственности и готовности к изнуряющим тренировкам. Молодой человек улыбнулся и запустил кристаллы. Гаруня металась, мешалась, мучилась, но толку от неё не было никакого. Во-первых, ожившие тени на неё слабо реагировали, так как в ней было мало тепла. Во-вторых, она совершенно не владела своим телом.

‒ М-да, будем начинать с малого, ‒ подытожил парень и, убрав кристаллы, принялся давать ей простые задания.

‒ Взлетай вверх и садись, ‒ командовал он.

‒ Теперь взлетай и зависни на одном месте.

‒ Взлетай и развернись... теперь проверь на какую максимальную высоту ты можешь взлететь... подлетай, хватай и снова взлетай... неси груз.

Через пару часов гаргулья потеряла свой красивый цвет, уверенность в своей решимости, а уж ни о какой воинственности речи вообще идти не могло. В общем, она банально сдулась и, осознавая сей неприятный факт о себе, терзалась своим несовершенством.

‒ Гаруня, мне кажется, ты устала, ‒ наконец решил Алеш, когда увидел, что при приземлении гаргулья просчиталась с расстоянием и рано сложила крылья. Чудесный беретик слетел с неё ещё при первых кульбитах, шлёпки потерялись позже, теперь же разодрался уютный гетр, и юбочка неприлично задралась. Не то чтобы гаргулья ощущала физическую усталость, но тело начало её хуже слушаться, как будто она использовала в нём нечто нужное и без восполнения больше не может соблюдать координацию движений. С трудом встав, окинув несчастным взглядом своего учителя, облокотившись на поданную руку, она поплелась с ним в дом, смотря под ноги.

Алеш мужественно выдерживал вес подруги до самых дверей, но, когда при подходе Дару всплеснув руками, бросился хлопотать возле лэры Гаруни, облегчённо выдохнул.

Дом снова ожил, магическому созданию необходимы были чистка, полировка, подкормка, починка одежды, потребовался непонятный помпончик, потом ей захотелось узнать все новости, да ещё как идут дела по её заказам. При ежеминутном рассматривании себя в зеркале, нарастало её беспокойство по поводу потери красивого цвета тела, что заставляло нервничать всех, но вскоре всё наладилось, силы восстановились, одежда была приведена в порядок, а там и ночь настала.

Пара дней пролетела в тренировках, хлопотах с гардеробом, наполнении комнаты мелочами и продолжающимися экспериментами в плане питания. Лэра Ильяна исследовала слезинку Гаруни, определила её прочность, прозрачность, а самое главное ‒ магическую наполненность, но эффект даруемый ею угадать не было возможности.

‒ Я думаю, ‒ запершись в мастерской вместе с Гаруней и Алешем, говорила она, ‒ что при необходимости кристаллик снова может стать водянистым и впитаться, отдавая свою силу. Такие случаи происходили со слёзами многих существ, но как вы понимаете, это огромная редкость. В чём именно Гарунина слезинка может оказаться полезной, и какова её сила я даже предположить не берусь. В любом случае, Алеш, никто не должен знать об этом феномене, ‒ строго закончила она.

Перепробовав разное питание, Гаруня определила, что ей годится как обычная пища, так и каменная. Отличие было одно ‒ человеческая еда требовалась каждый день и, хотя сплёвывать приходилось уже намного меньше, чем раньше, из-за впитывания полезных веществ через рот, но всё же приходилось, а минералов хватало на недели, если, конечно, не двигаться активно или не меняться физически. А она менялась. По чуть-чуть, но всё легче удавалось выпрямляться, сглаживался вульгарно торчащий хребет. Возможно, незаметно на глаз, но стала уменьшаться сильно выдвинутая вперёд челюсть, ведь, по ощущениям, стало удобнее произносить слова, хотя её ещё мало кто понимал.

Но самое интересное то, что всё больше уходила окаменелость тела. Не только крылья обрели пластичность, но и сама она выглядела живой, если не замирала. Сам процесс окаменения теперь был явно заметен, показывая два её состояния: живое и спящее. Над этим Алеш тоже решил поработать, чтобы отрегулировать "гранитизацию" по желанию.

Лэр-в Ферокс, забрав сына с собой на пару дней, пообещал всем сюрприз. Его отпуск уже подходил к концу и лэре Ильяне очень не хотелось лишний раз отпускать мужа, но Кордилион с сыном так таинственно и предвкушающе себя вели, что она отступила. Гаруня взяла на себя обязательства помочь лэре справиться с грустью (лэре).

Первым делом, под её руководством Ильяне накрутили волосы на тряпочки, смочив их пивным напитком. Пока лэра сидела в бантиках, гаргулья размашистыми движениями, ощущая себя художником-модельером, размахивала кистью по бумаге и выдавала шедевр за шедевром. Возможно, не всякий оценил бы полёт движения кисти Гаруни, но только не артефактор со стажем.

‒ У тебя очень интересные мысли. Думаешь, мне пойдёт такое платье? Но как его сшить?

Практическая сторона дела ненадолго заглушила энтузиазм, но разве остановить разогнавшийся локомотив жажды облагодетельствовать? Гаргулья, зная, что истратила все невеликие запасы тканей хозяйки на окна, взмахнула крыльями и сдёрнула одну из штор. Разложила её на полу, долго заставляла лэру вставать, то в одном месте на ткань, то в другом, пока, наконец, не кивнула удовлетворённо, и чуть склонившись, острым концом крыла прочертила круг вокруг лэры.

‒ РРРРаз, ‒ впервые у Гаруни получилась буква "ррр", и Ильяна осталась стоять посреди большого круга.

‒ Э-ва, ‒ "д" пока не вышло произнести, но зато лэра теперь находилась чётко в тканой дырке. Гаргулья подала сигнал пигалицам, которые были у неё в последние дни на подхвате, они тут же подняли ткань вокруг фигуры лэры и зацепили её за пояс брюк.

‒ О, юбка получилась круглая, как наша Вариетас (лэра имела в виду не мир, а дневную звезду Вариетас), мы можем пришить её к моему кителю. Он был пошит из этой же ткани.

Через несколько минут на растерзание был доставлен упомянутый китель, и Гаруня колдовала уже над ним. Когти у неё больше не могли резать поверхность, а крылом это делать было неудобно, поэтому она кисточкой намечала, где убрать лишнее. Прибежавшая местная швея только охала, но быстренько подкалывала по рисунку или надрезала. Отдав дошивать наскоро скрепленное платье швее, хозяйка с гостьей продолжили свои дела. Целый день провозились они над составлением набора, требующегося каждой уважающей себя женщине.

К вечеру, с головы лэры сняли тряпочки, и она порадовала каменную узурпаторшу барашковой причёской. Сопротивляться напору гаргульи не было сил. Та взбудоражила весь дом, но находила необходимое ей и вскоре у Ильяны были выщипаны брови, отполированы и накрашены ногти, проколоты уши и пошито платье. Когда хозяйка дома увидела на голове новую причёску, то расстроилась, но гаргулья не выпустила её из цепких лап, и не давала больше смотреться в отражатели.

Иногда лэре было страшновато, когда Гаруня склонялась и почти полностью замирая, вычерчивала что-то на её лице или копошилась с завитыми волосами, не давая девушкам подходить. Но вот, она отошла, уперев одну согнутую руку-лапу себе в подбородок, а второй обхватив первую за локоть, и снова замерла. Кажется, неугомонное создание было довольно, и она предлагала лэре посмотреть на себя. Все присутствующие затихли и с затаённым восторгом ждали реакции хозяйки.

Ильяна, опасливо посмотрев на всех, впервые видя столько эмоций у работниц имения, спустилась вниз и активировала самый большой отражатель в доме. Она не сразу поняла, кого видит на своём месте. Перед ней стояла невероятной красоты девушка не старше двадцати пяти лет. Да где там, даже в восемнадцать в ней не было уже той беззащитности и хрупкости, которые она сейчас излучала. Тогда она увлекалась силовыми упражнениями, переживая, что слишком стройная и накачала себе рельефные мышцы. Сейчас же она была похожа на волшебное существо из самых прекрасных легенд. Отчетливо выделялись глаза, красиво изогнутые брови, привлекали внимания губы...

Ильяна забыла, как дышать и всё смотрела на себя, узнавая и не признавая. Волосы Гаруня собрала ей в лёгкую причёску, из которой выпадали уже не такие тугие кудряшки, как в самом начале. В ушах сверкали изумруды, вытащенные из артефакта здоровья и на скорую руку превращённые в серёжки. Они подчёркивали зеленоватый цвет её глаз, который теперь никто бы не спутал с грязно-серым. Платье с юбкой разной длины, спереди не достающее до пола с локоть, позади почти касающееся его, смотрелось потрясающе. Хотя не исключалось, что Гаруня чуточку не рассчитала круг, водя крылом. Ильяна ещё долго разглядывала бы себя, если бы не стали раздаваться всхлипы.

‒ Эй, вы чего? ‒ удивилась она, ‒ Мне всё очень нравится.

‒ Лэра у нас такая красивая, ‒ выдавили девушки и, глядя друг на дружку, все пустились в рёв.

Гаруня тоже растрогалась и элегантно промакивала глаза платочком. У командующего губа не дура ‒ отхватил себе такую красотку. Повсхлипывав немного, все разошлись делиться впечатлениями о прожитом дне, а хозяйка дома пригласила оставшегося в гостях лэр-ва Тинека и капитана к столу. В этот раз гаргулья чувствовала себя божеством и наслаждалась производимым её творением эффектом. Мужчины роняли столовые приборы, пытаясь рассмотреть хозяйку дома, проносили еду мимо рта и забывали слова. Ильяна сначала удивлялась, потом улыбалась, а после вообще счастливо и беззаботно рассмеялась, вогнав мужчин в краску.

‒ Гаруня, ‒ спрашивала она после, ‒ неужели это я на них так подействовала?

Гаргулья кивала и с видом философа произнесла:

‒ И-ла кррра-о-ты!

Ильяна пошевелила губами.

‒ Сила красоты! — перевела она.

Гаргулья кивнула и, очень стараясь, выдала ещё одну мудрость.

‒ Кррассота стрррашная сссила!

‒ Гаруня, ты очень хорошо сказала! Я сразу всё поняла! — смущаясь небывалых чувств, от души похвалила Ильяна.

Гаргулья была довольна собой. Она не стеснялась разговаривать, невзирая на неполное понимание её речи и, наконец, это дало эффект. К тому же капитан передал ей остатки изменчивого камня, которых было столь мало, что они ни на что уже не годились. Этих крох хватило на укрепление отдельных частей крыльев и на отрастание пока ещё маленького хвоста, прячущегося под юбчонкой "а-ля дикарка". К сожалению, чем больше выпрямлялась Гаруня, тем больше сил требовалось при полёте, и возникала необходимость дополнительной конечности для координации. Тарин обратил на это внимание и подсказал ей о пользе хвоста, отдав драгоценные остатки. На вопрос, откуда вообще взялся изменчивый камень у командующего, Тарин ответил, что нашли его случайно простые воины.

‒ Понимаешь Гаруня, размножение у гаргулий вещь редкая и общественная. Даже легенд почти не осталось, а немногие оставшиеся рассказывают, что когда-то вас было много, даже чересчур, ведь для вашего рода тогда подходил любой камень. То ли божественное вмешательство, то ли был задействован уровень суперважных архимагов, но в один миг для рождения гаргульи стал необходим только один вид камня. Я бы назвал его камнем лишь условно, потому что он живой, пусть на другом уровне, но определённо живой. И вот, при новых условиях рождения, проходили столетия, тысячелетия, и изначальный вид гаргулий либо эволюционировал, как считают некоторые теоретики, либо рассыпался в прах. Вас стало очень мало. Закавыка оказалась в том, что изменчивый камень в природе большая редкость и вот тогда процесс рождения твоих сородичей стал сродни чуду.

Гаруня слушала, забывая обо всём, так захватила её история рождения каменных существ. Капитан, довольный искренним вниманием, продолжал:

‒ Гаргульи начали объединяться в группы, тем самым, показав свою разумность и способность наблюдать, мыслить. Они, взрослея, увеличиваются в росте, и в какой-то момент могут позволить себе сбрасывать с себя излишки камня. Драгоценные кусочки копились всем сообществом. На это могло уходить сто лет, двести. Всё зависело от количества особей, их желания делиться силой. Ведь чем крупнее, тем сильнее, а отдать, значит ослабеть. Когда камня набиралось достаточно, тогда они, возможно, сами придавали первичную форму будущему новорожденному, а может просто общались с камнем по очереди, и он сам приобретал форму. Допускаю, что у них мог быть особый ритуал, сама понимаешь, чужих рядом не было, чтобы зафиксировать процесс, и вот, спустя время, рождалась гаргулья. Тот камень, который достался тебе, был почти в полном объёме собран маленькой группой. Кто знает, сколько им потребовалось на это столетий, чтобы скопить, сберечь собранный камень, ради нового члена общества, но все они погибли разом при новом прорыве. Слишком неожиданно он произошёл, и полезли оттуда мощные твари, да ещё и в большом количестве.

Тарин смутился. Гаруня явно обладала ярким воображением, и весь её вид был разнесчастный, она почти дрожала, переживая давнишнюю историю, и нервно теребила в лапах серебряную ложку, сминая и расправляя её. Не зная, как успокоить, он продолжал свой рассказ, минуя подробности.

‒ Гаргульи защищали своё сокровище, не отступая до последнего вздоха, но из разрыва нахлынула целая армия, и у защитниц не было шанса. Наши воины отреагировали настолько быстро, как смогли. Сколько лучших магов сложило там головы, пока сдерживали лезущих тёмных, не счесть. Магам пришлось использовать заклинания убойной силы, после которых земля остаётся потерянной для всех на столетие. На том месте теперь нет горы, и называется оно теперь Мёртвая пустошь. Не знаю, кто из оставшихся в живых магов обратил внимание на то, что именно защищали изо всех сил последние гаргульи, но он, погибая, поставил метку и перед нанесением страшного уничтожающего всё удара, гаргульин камень вытянули вместе с оставшимися в живых воинами.

Гаруня с её развитым воображением, всю ночь оплакивала душой своих родственников. Потом переживала за себя, что для её рождения понадобились магические энергии, и вдруг она будет теперь изгоем среди других гаргулий. Ответа на возникающие страхи не было, а переживаний в душе скопилось много, все они были непонятными и, помучавшись сомненьями, она решила жить одним днём.

На следующий день Ильяна выглядела как обычно, при приватной беседе с гаргульей она призналась, что ей нужно время для принятия своего возможного нового образа. Чтобы гаргулья не обижалась, она немного рассказала той о жизни в крепости и об учёбе в академии.

Гаруня слушала внимательно. Её не поразило, что с девочками усиленно занимались, что их готовили на совесть к ответственности и непростой дальнейшей жизни. У неё даже всплывали собственные ассоциации, связанные с большим спортом, с соревнованиями, но масштаб... То, что подобное воспитание было повсеместным и другого не предполагало, пугало. Идеология, завязанная исключительно на женщине-товарище, женщине-защитнице, воине, коробила. Позже, разместившись на крыше под звёздным небом, гаргулья снова долго размышляла, теперь уже над миром, в котором она живёт и нужны ли ему перемены. В конце концов, она пришла к выводу, что небольшая струйка свежих взглядов не повредит сложившимся устоям.

К тому же, Ильяна больше не обязана проживать в крепости и может позволить себе некоторую вольность в одежде, создать себе новый образ. К приезду мужа и сына, лэра снова принарядилась и сразила их наповал. Алеш ещё удержался на ногах, так как не сразу узнал маму, а вот Кордилиону Фероксу потребовалась помощь.

Он на время лишился дара речи, обнаружил учащённое сердцебиение и резко поглупел, не зная, что сказать и как проявить своё внимание. Зато начал рычать, как дикий зверь и гневно сверкал глазами, если видел, что кто-то из его товарищей подходит к Ильяне. Жаль, что его особое примитивное состояние продлилось недолго, гаргулье очень понравилось наблюдать за ним.

‒ Гаруня, а ты тоже изменилась, ‒ заметил Алеш. — Стала чуть повыше, а говоришь уже совсем понятно, ‒ немного польстил парень. Речь ей давалась всё ещё с большим трудом и только при полной сосредоточенности, но похвала была приятна.

‒ Пойдём посмотрим какого мне огнеяра отец купил! Тебе с ним неплохо было бы подружиться, ‒ застенчиво закончил Алеш, сияя от удовольствия.

Ездовое животное впечатлило гаргулью. Мощный бычара с гордо поднятой головой объятый пламенем. Ну как такой экземпляр может не поразить?! Парень оглаживал быка, не опасаясь исходящего от него огня, похлопывал его по шее и явно балдел от него. Гаруня плотно сжала зубы, обидчиво выпятила нижнюю губу и пренебрежительно пожала плечами, выражая, что ничего особенного не увидела.

"Ну, бык, ну полыхает, ну и что? Что его теперь любить больше неё?!"

‒ Гаруня, смотри какие у него рога! — не замечая ревности гаргульи, восхищался Алеш, ‒ и перемещаться он может, проглатывая пространство, правда недалеко. Зато больше никто так делать, не умеет! А смотри, какая у него мощная грудь, а лоб, ‒ не успокаивался парень, ‒ отец мне хотел купить ящера, но когда мы увидели Зевуса, то кроме него никого не захотели. Мелкие твари изнанки даже близко не смогут к нему подойти! Осталось только проверить, не причинит ли тебе вреда его огонь и сделать ему привязку к тебе.

Гаргулья удивлённо посмотрела на Алеша.

‒ Для того чтобы ты тоже могла ездить на нём, а одежда твоя не сгорала, ‒ пояснил парень.

Партнёрша уже по-новому взглянула на бычка и нашла его по-своему привлекательным, эдаким породистым и колоритным, хотя, всё будет зависеть от его покладистости. Всё ещё неблагожелательно кося синими глазищами на новичка в их с Алешем команде, Гаруня осторожненько сунула коготь в огонь. Ничего страшного не случилось. Обычное пламя, чуть закоптило палец, но не страшно.

‒ Ага, ‒ довольно подвёл итог парень, — мне-то вообще пламя ни по чём. Теперь давай мне руку, смотри ему в глаза и скажи что-нибудь ласковое. Можно мысленно, он сейчас поймёт тебя. Давай!

Гаргулья сосредоточилась, дело предстояло ответственное и начала мысленную речь.

"‒ Э-э, Зевсик, симпомпончик..."

Алеш фыркнул и Гаруня, смутившись, поняла, что в этот момент он, точно так же уставившись в глаза быку, слышит её.

"‒ ...голубчик Бык, как истинный мужчина и галантный кавалер..."

Алеш зажал свободной рукой рот и старался не отвлекать волнующуюся Гаруню, но кто бы знал, скольких сил стоило ему сдержаться, услышав какие речи может мысленно вести гаргулья.

"‒ ... я очень надеюсь, что твоё пламя меня не оконфузит с одеждой. И вообще ... (тут Гаруня помахала лапой, не зная, как сформулировать речь, в виде пространного договора с учетом всех мелочей или слово "вообще" будет понятно этому интеллектуалу, жующему красную не горящую траву) В общем, смотри у меня, я особа важная, очень ценная и требующая бережного отношения. Ты понял?"

‒ Он понял Гаруня, ты его впечатлила, ‒ засмеялся Алеш, ‒ не знал, что ты такая! Покататься на нём не хочешь?

Ей хотелось отказаться, но утвердиться в качестве хозяйки над питомцем тоже хотелось, поэтому она просто кивнула.

Ничего особенного не случилось. Пламя пугало, но теперь совсем не ощущалось. Она величественно проехала по кругу, растопырив крылья, и чуть не упала, когда бык решил переместиться. Раз ‒ и он в десяти метрах от предыдущей точки, а Гаруня в испуге полощет крыльями пытаясь удержаться без опоры.

‒ Оп-па, ‒ воскликнул Алеш, ‒ а я вместе с ним перемещаюсь. Интересный феномен, ‒ задумался парень. Гаргулья же засомневалась в наличие феномена и взяла на подозрение Зевуса в неблагонадёжности и хитроумии.

"Жрёт, глазами воловьими хлопает, и коварства от него не ожидаешь, так прост, так бесхитростен! У-у-у тварюга!"

Глава 7.

Дело о свинье.

На следующий день лэр-в Ферокс попросил сына съездить в деревню на День Суда. Командующего было не оторвать от жены и все свои домашние дела он быстренько раскидал на добровольцев.

Лэр-в Тинек был дежурным владетелем более десятка земель, и в его обязанности входило управлять, судить при необходимости, но когда лэры, лэр-вы, приезжали в отпуск, то подключались к домашней деятельности. Это не было необходимым, но являлось хорошим тоном, снимать часть хлопот с временного главы, ведь каждому предстояло впоследствии десять лет возглавлять маленькое сообщество соседей. Законы, правила, традиции, регламент ‒ всё действовало, предписывало, указывало, но владетельный догляд, пусть и дежурного лэр-ва, всё-таки требовался за народом, пока все хозяева служили в крепостях.

Дару с рассвета переделывал для лэры Гаруни повозку. Особую сложность представляли её крылья. Ей должно было быть удобно сидеть и вставать, а при необходимости и взлететь, и в то же время, она не любит прямых лучей Вариетаса, да и если вдруг дождь...

‒ Лэра Гаруня, как сделать крышу я придумаю потом, сейчас не успел, ‒ оправдывался Дару, спешно натягивая свой нарядный сюртук, сдавая работу. — Лошадку подобрал спокойную, её предки из водяных коньков были, так что она нераздражительна и надёжна. Митко, ‒ молоденькому кучеру, на всякий случай был дан подзатыльник, ‒ сядет управлять ею. Всё чин по чину будет, въедете в город не хуже нашего командующего.

Гаргулья в синем беретике с помпоном, обмотанная лёгким шарфиком в тон (берету), в юбочке, в гетрах в бело-синюю полоску, в шлёпках, и украшенная чередой маленьких золотых колечек в ушах, смотрелась необыкновенно! Когда девчонки притащили ей голубой зонтик с рюшечками, который пока ещё не доделали, и он не складывался, то вид у неё стал фееричным. Никто не мог оторвать глаз от лэры Гаруни. Те из живущих возле особняка, кто был в состоянии, срочно седлали животных и спешили на место сбора всех жителей, чтобы не пропустить явление ДАМЫ, так себя иногда называла гаргулья.

Капитан, выругавшись и обозвав происходящее дурдомом, не выдержал и побежал за своим ящером, столкнувшись с так же спешащим лэр-вом Тинеком. Только чете Фероксов всё было фиолетово. У них ожил свой единоличный мир, где небо усыпано алмазами, бабочки носятся табунами, искры сыплются, дрожь пробегает, и всякая дребедень на уме.

Настроение у Гаруни бродило, от слова забродить, и даже она не знала, выльется ли это для всех в прекрасный праздник с пузыриками восторга или наоборот, все компоненты хорошего дня перемешаются неправильно и тогда своим раздражением она, словно пеной, накроет всех.

Митко изображал лихого парня и нёсся по дороге с гиканьем, со щелчками хлыста. У гаргульи был выбор: либо не торопясь отсчитывать каждую кочку в своём эксклюзивном транспорте, либо положив зонтик в ноги, вцепиться в сидение и воспринять кошмар единым махом, как неизбежное. Лишь бы сидение не развалилось, стучась об её каменный зад.

Выбрав второй вариант и успокаивая себя тем, что вся кавалькада любопытных, понёсшихся за ней следом, дышит пылью из-под колёс её драндулета, она лелеяла предстоящее явление себя народу. Слишком сладок был тот миг, когда люди замирают от восторга пялясь на неё, теряют дар речи и забывают дышать. Улыбка расползалась по её лицу, а глаза сверкали довольством, поярче некоторых звёзд.

Алеш, державшийся неподалеку от своей подопечной, тоже не удержался от улыбки. У Гаруни очень выразительная мордочка и сразу видно, что она считает себя как минимум царицей мира. Её непоколебимая уверенность в своей неотразимости подкупала и умиляла. Она сверкала эмоциями, не стесняясь их, принимала помощь, не думая о том, что над ней будут смеяться как над слабачкой. Она необыкновенна в каждой мелочи, в каждом жесте, слове, поступке и из-за неё поначалу всё путается в голове, а потом оказывается, что мир может быть значительно шире, сложнее, многообразнее, с всевозможными ямками, тайничками, обманками, сюрпризами...

Между тем Алеш, гордо восседая на огнеяре, въехал в селение. Если бы численность постоянных жителей достигла тысячи, то село получило бы статус города. Здесь были отстроены целых два госучреждения, была своя аптека торгующая амулетами, лекарствами, ингредиентами, и вполне квалифицированно выполняющая на заказ снадобья, несколько магазинов и рынок. Всё что необходимо для любого города, но, перевалив за девять сотен, численность населения никак не могла подобраться к тысяче. Всё это Алеш потихоньку рассказывал спутнице, пока они ехали по улочкам села.

Гаргулья замотала головой и возразила, мол, народу много!

‒ Ну, во-первых, сейчас ярмарочные дни, и многие приехали сюда специально, чтобы посмотреть на суд, во-вторых, так кажется из-за женщин с детьми, ‒ пояснил Алеш, но видя, что гаргулья не совсем понимает, дополнил, ‒ население считается по мужским головам.

Гаруня столь явственно заскрипела мозгами, что лэр-в привёл пример:

‒ Крестьяне и ремесленники считаются по мужской голове с шестнадцати лет, магов учитывают с десяти лет — и мальчиков и девочек. Торговая прослойка идёт как ремесленники, и у них, кстати, есть выбор не только у первых трёх детей. Они могут откупить от пожизненной военной службы сыновей. В чиновничьей семье, если мальчики получают образование и могут занимать должность, то они очень ценны, но это редкость. Но обычно в этих семьях дар возвращается, и сыновья снова станут боевыми магами. А девочки либо рождаются с даром и их обучают в школе, либо они как крестьянки, отбывают двухгодичную повинность, а потом создают семью.

‒ А-че-му ррре-ко-ссссть? — с трудом произнесла Гаруня, но достаточно понятно.

‒ Почему редкость? Ты про лэр-чей? Ну-у, ‒ протянул Алеш, — в шестнадцать лет надо подтвердить свои способности в счёте, письме, умении оформлять бумаги, знать устройство нашего государства... да там много всего. К тому же, у чиновников часто рождаются дети с даром, и военная стезя им кажется предпочтительнее. Всё-таки чиновники ‒ это магическая прослойка, возможно из высших, по каким-то причинам потерявшая магию, но она часто возвращается, и род восстанавливает свои позиции.

Гаруня многое хотела бы уточнить, но пока ещё ей не до разговоров, из-за дурацкой челюсти, и придётся подождать возможности поразить всех своими умственными способностями.

На площадь они проехали без труда. Алеш, сидя на Зевусе, продвигался словно ледокол, принимая восторженные приветствия, которые обрывались, когда в поле зрения толпы появлялась госпожа гаргулья. Она восседала на своём постаменте, крутя бестолковый тряпичный зонтик в руках, и казалось, ни на кого не смотрела.

Гаруня впитывала в себя атмосферу, наслаждалась производимым эффектом и делала вид, что её это нисколечко не касается. Некоторые выкрики, непроизвольно выплеснувшиеся из грубых глоток, типа: "это что ещё за монстра?", пресекал Митко, громко клацая в воздухе кнутом, как велел ему Дару. Площадь затихла в остолбенении.

Люди, повидавшие немало магических животных в качестве питомцев, никак не могли состыковать в голове увиденное.

Следовавшие за повозкой гаргульи лэр-в Тинек, капитан Тарин, Дару и несколько рабочих, запустили в колышущиеся сельские массы разъяснительный слух, что это САМА гаргулья! Редкая и неповторимая лэра гаргулья Гаруня. И если лэр-в Тинек с капитаном больше развлекались, то Дару с обитателями особняка были серьёзны и именно внушали простолюдинам своё сложившееся отношение.

Алеш во всей этой ситуации неожиданно понял про себя одну вещь. Он способен уступать. Вот в академии удивились бы! Он всегда старался быть первым, лучше всех, и сейчас, не так явственно, как Гаруня, но всё же ожидал, что внимание народа будет подарено его огнеяру.

Вряд ли кому-то из здешних людей доводилось видеть пламенного быка так близко, но собрав первое восхищение, он вынужден был отступить на второй план. Его Гаруня с дурацкой тканевой тарелкой на палочке завлекла всех в сети своего обаяния, и она была так счастлива, и так старалась делать вид, что ей всё равно, что он только улыбнулся в ответ на её маленькое персональное счастье.

Староста, уже не мечтающий дожить до звания градоначальника, засуетился, устраивая лэр-ва Ферокса младшего с удобством на возвышении. Ряд бочек, накрытых досками, на которых установили стол, большой резной стул и флаги королевства, владетельства и села. После замечания недовольного Дару, привлекающего к себе завистливые взгляды своим новеньким нарядным сюртуком, на поверхность был выставлен ещё один табурет для лэры Гаруни. Чуть дальше, за стулом-креслом Алеша, но всё же рядом. Лэр-в Тинек и капитан Тарин остались стоять в стороне, предоставляя полную свободу действий юному лэр-ву.

Народ был в восторге, что довелось увидеть не только возмужавшего молодого лэр-ва на огнеяре и обновлённого управляющего особняком калеку Дару, но и разглядеть во всех подробностях гаргулью, которая лэра, да ещё и не питомец, и не стоит позади грозно раскрыв крылья, а сидит, сложив лапки, крутя голубой плоской штучкой над головой. И вообще, на ней столько всего интересного, что глядеть, не наглядеться!

Начался разбор жалоб. Поначалу посыпались претензии на работу местного чиновника. То он не записал новорождённого в своё время и теперь спустя годы подсчёт детей не сходился, то неправильно указывал данные и мастер всё ещё числился учеником, то не указал наличие дара и девочку не взяли вовремя на обучение, а она жжёт что ни попадя. В общем, Гаруня только головой качала и удивлялась.

Когда мелочи были улажены, Алеш напомнил ей, что чиновники ‒ редкость, а уж для села вообще не сыскать людей, способных заниматься этой работой.

‒ Отец взял покалечившегося слабенького мага на эту должность, но он, похоже, не справляется, просит помощников. А где их взять?

‒ Крррессстяне?

‒ Крестьяне? Им каждая пара рук нужна, они все в поле. Ремесленники своей работой загружены и им не до учёбы, торговцы могли бы, но им запретили, уж больно хитры. Чести у них нет. Я уже молчу о соответствующем образовании у всех названных слоёв. Остаются семьи магов, где вдруг рождаются дети без дара. Их сразу учат государственной работе, но их очень мало. Или вот такие, выбывшие из военных по причинам ранений, но они неохотно идут на такую работу, не привыкли сидеть на месте, заниматься бумажками, да за своими, хоть и малыми угодьями, а следить нужно. Только если совсем с деньгами плохо, идут на бумажную работу.

Гаргулья покивала, показывая, что в общем, поняла, но вопросов осталось много.

‒ Ничего, ты с каждым днём говоришь всё лучше и лучше, ‒ подбодрил её Алеш.

Гаруня это замечала, ощущала она и другие изменения в теле. Истина утверждала, что гаргулья это просто камень, однако её мозг или сознание, или душа с эмоциями, неважно, осознавали себя как сложно устроенное существо. В теле не может не быть мышц, костей, сухожилий, крови, жирка, органов, клеток...

Всё должно быть сложно в любом теле, взаимосвязано, продумано, и вот это всё, непонятное, с каждым днём появлялось в ней, следуя инстинктивным ощущениям. Хочешь дышать, значит должна быть дыхательная система. Хочешь не выплёвывать пищу, а глотать, значит нужна доработка организма. На уровне ощущений она чувствовала, что в ней идут внутренние изменения и оставалось только гадать, будет это к лучшему или придётся впоследствии жалеть об упущенной цельности тела.

Короткий перерыв закончился, и староста подвёл новых недовольных. Народ, не расходившийся всё это время, затих и приготовился слушать дальше.

Всем доставило удовольствие разбирательство двух семей. Вышло шумно, весело и скандально. Две семьи, живущие по соседству, менялись жёнами. Происходил обмен по обоюдному согласию, и вмешательства владетеля земель не потребовалось бы, если бы не дети. У каждой семьи по десятку ребятишек и новообразованные ячейки общества никак не могли поделить между собой детей. То отцы возражали, то матери, а то и на некоторых отпрысков заявляли права сразу оба отца. Гаруня поначалу пыталась разобраться в сложившейся ситуации, но сдалась и только лапкой прикрывала рот, когда смеялась, услышав особо удачную реплику из народа.

Алеш проявил себя, как истинный владетель. Чётко определил старших детей, записал их, а остальные остались с формулировкой "по желанию". Причём не стал уточнять по чьему. Позже шепнул гаргулье, что пусть сами разбираются, кому где жить, кого кормить. А Гаруня отметила, что законы в обществе довольно простые и не против людей.

Потом разобрали склоку между трактирщиком и пропойцами, где наказание получили все. Одни в виде штрафных работ, другой в виде денежного штрафа и предупреждения за разбавление выпивки.

Следующий случай показался смешным. Ну неужели с пропажей свиньи тоже нужно идти к лэр-ву и выставлять свою беспечность на всеобщее обозрение? Оказалось, что хватает не только совести, но ещё и наглости, чтобы потребовать найти пропавшего хрюнделя. Немолодая женщина, довольно бойкая, громко заявила о злонамеренности соседей и их коварстве. Начала она так:

‒ Я её, кровиночку, кормила, поила, ночей не спала, а они её..., ‒ дальше следовали угрозы злым завистникам.

Староста краснел, слушая какой гадкий народ живёт на вверенной ему территории, вытирал пот рукавом, но терпеливо задавал наводящие вопросы и народ, вместе с лэр-вом Фероксом, сумел понять, что кровиночкой оказалась свинья.

‒— Как я готовлю! — заливалась соловьём баба, ‒ это вам все скажут, как я готовлю!

Алеш занервничал, потеряв нить рассуждений в перечислении блюд, приготовляемых тёткой из свинины, но староста, имея немалый опыт, с упорством выводил разглагольствующую бабу к сути дела.

‒ Так я и говорю, что дочерей своих научила готовить так, что любой мужик будет счастлив отведать угощения...

‒Тьфу, ‒ лопнуло терпение у старосты, ‒ пошла вон, дура!

‒ Куда я пойду? Ишь, плешивый, раскомандовался! А кто мне свинью, покраденную найдёт?!

‒ У тебя, что свинью украли? ‒ наконец услышал суть претензии мужчина.

‒ А я о чём тебе тут толкую, ‒ взвилась громогласная баба, при этом толкая своего мужика вбок. — Чего молчишь? Нас сейчас тут облапошат, а ты молчишь, бестолочь! ‒ и от громких речей перешла к слезам с завываниями.

‒ ...Кормила, сами недоедали, надеялись, ‒ причитала она на всю площадь.

Алеш занервничал. Не сказать, что преступления не встречались в их мире, но это всегда было где-то "Там" и зачастую только в новостях. К тому же глупо было их совершать, ведь во дворце имелся кристалл правды, и достаточно пройти с ним, опрашивая подозреваемых, как всё тайное раскрывалось, а то и сам кристалл тянулся к преступникам стремясь уличить их.

Он никогда не задавался вопросом кто ходит с кристаллом, как именно выясняют правду? Всё происходило, в его воображении, само собой. И вдруг, преступление восстало прямо перед ним в виде противной требовательной тетки, и действовать придётся ему лично.

Украденная свинья — это смешно, но, с другой стороны, откормленная хрюшка ‒ ни много ни мало, годовой запас мяса для семьи. Тут уже не до смеха. К тому же, если завёлся вор, то где гарантия, что он удовлетворится одной свиньёй? Смешная проблемка прямо на глазах вырастала в большущее затруднение, имеющее колоссальные последствия.

‒ Ты что врёшь, тётка? ‒ послышалось из толпы, ‒ У нас отродясь ворья не было.

‒ Знаю я её, склочная баба, житья ни мужу, ни соседям не даёт, ‒ поддержал другой голос.

Толпа заводилась в негодовании. Потерпевшая попыталась огрызаться, а потом бухнулась в ноги юному лэр-ву и во всю мощь своих лёгких запричитала с новой силой.

‒ Как есть, правду говорю. Вчера только хвастанула, что свинюшечку нашу, раскрасавицу, под нож собираемся пустить, а утром уже нет её, только стенка сарая выломана-ааааа, ‒ не удержав темп скороговорки, завыла баба.

Алеш чувствовал, как инициатива, вместе с авторитетом, уплывает из его рук. Староста ощущал схожие чувства, не зная, что делать дальше. Приписки, недописки, делёжка, ссоры ‒ всё было знакомо, но грабежей не было ещё на его памяти.

Гаргулья, видя смятение своего юного покровителя и товарища, хотела бы шепнуть ему подсказку, но не с её голосовыми возможностями. Поэтому, тщательно стараясь проговаривать звуки, она произнесла:

‒ На-до ос-мот-рррреть месссто пррресс-туп-ления.

Народ затих. Все вслушивались в её неразборчивую речь и, поняв, повторяли шёпотом другим.

Алеш оглянулся на неё и, приняв для себя решение, скомандовал.

‒ Капитан, тётку ‒ на ящера, пусть показывает дорогу к дому.

Тарин кивнул, подскочил к жалобщице, чуть не сорвавшей первое заседание молодого лэр-ва, закинул её на длиннотелого крокодилообразного с вытянутыми ногами ящера. Лэр-в Тинек, пригрозив кулаком старосте, что не предупредил заранее о заковыристом деле, устремился следом за капитаном. Алеш, помогая Гаруне сойти с подмостков, заторопился за быстрым ящером капитана. Вскоре на площади те, кто имел возможность живо нагнать лэр-вов, подсуетились и бросились вдогонку.

Тётка проживала недалеко и через пять минут, колонна любопытных облепила место следствия. Гаргулья ещё в пути деловито перечислила Алешу, что нужно посмотреть и сделать. По её разумению необходимо было:

Осмотреть место преступления.

Узнать точно, кто слышал, когда собираются резать свинью.

Кто последний её видел.

Опрос по обстоятельствам, исходя из узнанных сведений.

Процесс раздумий над собранной информацией.

Юный лэр-в был потрясён всеми пунктами и, услышав их, теперь удивлялся, как он сам не додумался до них. Всё это напоминало ему задачку на подготовку ловушки, только наоборот. Чувствуя себя теперь намного увереннее, он вместе с Гаруней прошёлся по двору тётки, заглянул в сарай и увидел странную дыру в задней стене.

Они стояли с гаргульей и смотрели на эту дыру, не зная, на какие мысли она должна их навести. В этот момент, что лэр-в, что она, что без конца жующий что-то огнеяр, были удивительно похожи в своей отрешённости и глубокомыслии.

‒ На-до говорррить, что ду-маешь, когда видишь дыррру, ‒ придумала Гаруня.

‒ Э-э, дыра, ‒ тут же подключился к обсуждению Алеш.

‒ Внизу, ширррокая, ‒ добавила гаргулья.

‒ Проломлена чем-то крупным, ‒ с радостью, от того, что что-то получается, начал делать выводы лэр-в.

‒ Хрррюшу выта-сссщщили через неё, ‒ не отставала в предположениях Гаруня.

‒ Нет, смотри-ка, ‒ совсем обрадовался Алеш, ‒ если бы тащили, то следы...

Гаргулья покивала. Следы указывали на то, что кроме свиньи никого не было и это было загадкой.

‒ Сссама ссбежала? — удивилась напарница.

Следствие зашло в тупик. По всему выходило, при детальном изучении, что дыра была пробита тупым предметом, размером с голову свиньи и похищенная сама себя похитила.

‒ Ещё сссмотрррим, ‒ не отступала гаргулья. На что Алеш кивнул, уже почувствовав, что метод озвучивания срабатывает.

‒ Странно, ‒ заметил он, ‒ что тут делает разбитый кувшин? Не свинью же из него поили?

Гаруня наклонилась и понюхала.

‒ Тррравы, ‒ чуть смутилась, ‒ чую, но не знаю. Ззза-па-хов мно-го, не знаю.

Парень наклонился и тоже принюхался.

‒ Мне кажется это снадобье, а не выпивка, ‒ неуверенно заметил он. От входа приблизился капитан и повторил всё то, что делали ранее гаргулья с лэр-вом.

‒ Да, снадобье со слабой магической составляющей.

Алеш расстроился. Магические составляющие их учили опознавать и когда Тарин произнёс слово магия, парень не только на запах, но и магическим зрением проверил засохшие капли вещества. Присутствовали остатки магии лекарей. Очень слабенькие ‒ воздействие мага низшего уровня, либо знахаря.

‒ Ин-те-рррре-сссно, ‒ подала голос гаргулья. Увидев вопросительные взгляды, пояснила, обмахивая всё вокруг лапкой, ‒ всссё ин-те-рррресссс-но.

Алеш решил не отвлекаться на проколы в работе, а использовать удачный опыт. Поэтому он вслух подытожил то, что они увидели.

‒ Итак, предположительно, свинья покинула место жительства самостоятельно.

‒ Факт, ‒ деловито поддержала его Гаруня.

‒ Вопрос ‒ почему? Возможно, её напугало что-то. Думаю, надо узнать, не слышал ли кто шум или может, увидел, как она бежала, и что за кувшин здесь?

Дальше, как говорится, рутина следствия.

"Да, соседи слышали, что Дайка, собиралась свинью резать".

"Да, видели эту свинью ранее".

"Видели ли что-нибудь подозрительное?"

"Как не видеть, видели. Сама Дайка кралась в сараюшку к свинье, прижимая что-то к телу, а более им дела нет, у самих хлопот полно".

Народ взирал на следствие неотрывно, со вниманием и комментариями. Когда стали допрашивать Дайку, версий на тот момент выстроилось много. Часть свидетелей подозревала саму бабу, часть ‒ её тихого муженька, таскавшегося за ней как телёнок, часть боялась, что это происки жителей изнанки. Чем глупее было предположение, тем больше разгоралось споров, и тем ожесточеннее защищалась корявая версия.

‒ Итак, ‒ приступил к допросу Алеш, ‒ последней свинью видела ты! — баба рухнула на колени и замотала головой.

‒ Не отпирайся, это ты тишком кралась к собственному сараю. Вот и скажи нам зачем?

Закрыв лицо руками, издав парочку завываний, Дайка всё же призналась:

— Была в сараюшке, но не из-за хрюшеньки, ‒ выла она.

Народ не всё понимал и усердно искажал произнесённое. Задние ряды поняли только, что "к любовнику она таскалась в сарай, к Ондрюшеньке". Некоторые побежали искать местных Андронов и Ондрюшек. А признание текло из несчастной рекой, выплёскивая людям наболевшее.

‒ Как есть ‒ дурак дураком, ‒ надрывалась она, ‒ не поторгуется лишний раз, попросят чего ‒ всё отдаст, а у нас ведь детки подросли, надо им на взрослую жизнь деньжат подсобрать!

‒ Кто дурак? Это ты на лэр-ва нашего хулу возводишь? — не выдержал капитан и грозно надвинулся над вмиг заткнувшуюся бабу.

‒ Какой лэр-в? Да о муже я толкую ‒ вот он стоит, тютя тютей, ‒ вполне отчётливо, нормальным голосом ответила крестьянка.

‒ Ты что в сарае со свиньёй сделала? — не выдержали нервы Тарина.

‒ Ничего, ничего я с красавицей моей не делала. Настоечку для ума прятала для мужа моего. Я же говорю ‒ дурак он, ума у него нет! Вот я к знахарю и сходила, попросила сварить добавляющее соображенье снадобье.

‒ И что? Сварил? — с любопытством подключился лэр-в Тинек.

‒ А как же?! Всё честь по чести. Только подливать надо было по ложечке, чтобы резко не поумнел. Знахарь сказал, как муж цепляться ко мне начнёт, значит, хватит ему ума!

‒ Что за глупость, ‒ рассмеялся Тинек, ‒ не бывает такого снадобья.

‒ Вы там у себя в академиях думайте, что хотите, ‒ подбоченясь, важно произнесла крестьянка, ‒ а у нас к ярмарке многие настойку эту принимают, да хорошие деньги наторговывают.

‒ Что ж эта настойка с временным эффектом?

‒ Чего?

‒ Лэр-в спрашивает тебя, надолго муж поумнеть должен был? — снова взял опрос в свои руки Алеш.

‒ Так кака разница теперича, если ни хрюнечки, ни настойки, ‒ завыла потерпевшая, вспомнив о своих убытках.

Гаргулья подошла к сидящей на земле страдающей женщине и, обхватив её подбородок лапкой, смотря ей в глаза, медленно произнесла.

‒ Что делала в сссаррррае?

Та, завороженная синими глазами, так же медленно ответила.

‒ Нассстойку пррррятала.

В толпе хихикнули, но зверский вид капитана утихомирил свидетелей. А гаргулья, вспыхнув осознанием невероятной истины, не удержалась и высказалась.

‒ Дуррра, ‒ в толпе шумно одобрили, ‒ кууув-шин твоя сссвинья вылаккала, поумнела и ссспасссатьссся убежала.

Что тут началось!

Следствие вышло потрясающим. Всё происходило быстро, наглядно, эмоционально, а уж вывод! Вывод о свинье, выпившей "умную" настойку, был просто сногсшибательным. Самые ушлые бросились искать по следам беглянку, как будто раньше это сделать было нельзя. Другие предпочли растолковывать непонятливым суть дела, тем самым, спасая невиновных Ондрюшек с Андронами, и на глазах у истинных свидетелей рождалась сказка о хитрой свинье, облапошившей своих хозяев. Третьи подсчитывали, сколько надо заказать чудо настойки, чтобы блистать сообразительностью не хуже хрюши.

Лэр-в Тинек попытался было опровергнуть недальновидные слова гаргульи, но куда там. Никто не хотел слушать его заумныеглупости. Всем понравилась прозвучавшая версия и Алеш, немного сомневавшийся в верности утверждений, всё же скомандовал возвращение на площадь.

Пока ехали, молодой владетель обсудил ситуацию с капитаном и вместе они решили поддержать бредовую идею Гаруни, так как это лучше, чем факт грабежа на их территории.

После объявления об успешном завершении дела о свинье, судья, как положено, принял благодарности от нескольких гильдий с последующим подтверждением качества их товара и занесением оного в реестр новинок. Потом состоялось всеобщее угощение.

Гаргулья прогуливалась рядом с накрытым столом и давала возможность себя разглядеть. Вдруг народ взбаламутился, и плотная толпа людей выплеснула на всеобщее обозрение пойманную свинью. Откуда ни возьмись, появилась Дайка и с объятиями бросилась к пропаже, однако та демонстративно повернулась к той хвостиком.

‒ Милааяяя, ‒ завыла та, ‒ что же ты хозяюшку свою не узнаёшь? А вот я тебя сейчас покормлю.

Но свинья повернулась к лэр-вам и так жалобно просяще посмотрела на них, что падкий на сочувствие Тинек подавился бужениной.

‒ Не может быть, ‒ прошептал он.

‒ А я, лэр-в Тинек, уже ничему не удивляюсь, ‒ почему-то с грустью произнёс капитан. ‒ Я так закалился в последние дни и, похоже, готов ко всему.

‒ Роу, дружище, но не бывает настоек для ума! Это профанация! Не пьют животные снадобья сами! Не становятся они разумными! Так не бывает.

И тут, не обращаясь ни к кому конкретно, Дару громко, не скрывая обиды, произнёс.

‒ Лэра Гаруня необыкновенно проницательна. Надо было удивляться, когда она растолковала происшедшее, а теперь пора раздавать указания, что делать со свиньёй.

Немного странно получилось, когда абсолютно все посмотрели на Алеша, он на гаргулью, а та на хрюшку. Незаконно поумневшая живность, быстро сообразив, в чьих лапах её жизнь, просяще захрюкала, обращаясь к каменному чудовищу. Гаргулья преисполнилась жалости. Была ли хрюша понята конкретно, неважно, главное то, что Алеш, вздохнув, бросил плату за свинью хозяйке и обратился напрямую к животному.

‒ Раз ты теперь умна, то пройди, пожалуйста, к повозке Гаруни и жди нас там.

Гаргулья хотела возмутиться, а как же она поедет обратно? Но следующая фраза предназначалась ей.

‒ Гаруня, ты отвечаешь за свинью, раз тебе её так жалко.

Ну что тут поделаешь, жалко толстуху, не пускать же её под нож с такими умными глазами. Вся компания, посидев ещё немного ради приличий за праздничным столом, вскоре отправилась в особняк. Всем не терпелось узнать, на что теперь способна свинья, употребившая настойку.

Гаргулья, вежливо отказавшись от услуг подозрительного Зевуса, предлагаемых наивным Алешем, взлетела и быстрее всех добралась до дома. Запыхалась, конечно, но практику полётов не заменишь короткими взлётами и посадками на площадке.

День заканчивался бесконечными пересказами случившегося. На свинью ходили смотреть ещё раз все вместе, потом по отдельности. После долгих споров, решили ей выделить персональное помещение, но в хлеву. Чудеса логики она не демонстрировала, одеваться не захотела, но явно понимала обращенную к ней речь. Поскольку Гаруня, перекусив, ушла к себе на крышу, Дару предложил дождаться следующего дня и предоставить ей возможность решать дальнейшую судьбу свиньи. Возражать никто не стал. Тем же вечером, прошёл небольшой семейный совет по поводу гаргульи.

‒ Ильяна, я не понимаю, почему ты её защищаешь, ‒ возмущался Кордилион, ‒ мы рассчитывали на защитника для нашего сына, а получили непонятно что.

‒ Но Корд, это твоя уверенность, что всё получится, сделала ситуацию критичной. Я связывалась с питомником, у них нет, и не будет около года, свободных дракончиков.

‒ Значит, я сам вытрясу душу из этой фифы и научу её защищать Алеша.

‒ Так нельзя! Кстати, насчёт души. Я много думала и пришла к выводу, что в Гаруне душа ушедшего, а не заново рождённая.

‒ Разве такое возможно?

‒ Кордилион, ты меня удивляешь. А куда мы, по-твоему, деваемся после смерти?

‒ Но я думал, что мы где-то летаем между звёзд, ‒ растеряно произнёс муж.

‒ А если мы возвращаемся обратно? ‒ предположила Ильяна.

‒ Тогда нашлись бы специалисты и заставили бы вспомнить прошлое.

‒ Вспомнить прошлое, ‒ задумчиво повторила лэра, ‒ нет, она не из нашего мира. Она другая, и не помнит себя. Это странно. Гаруня полна знаний, но как только пытается вспомнить откуда они, так сразу "плывёт". Как будто ей что-то мешает.

Ильяна замолчала и, погладив мужа по плечу, заглядывая ему в глаза, попросила.

‒ Прошу тебя будь с ней вежливей.

‒ Нет, вся эта оставшаяся память мешает ей жить. Она гаргулья, защитник, воин, и я её буду гонять столько сколько потребуется. Надо выбивать из неё всю дурь предполагаемого прошлого.

‒ Ты не понимаешь! ‒ воскликнула Ильяна.

‒ Нет, милая, я как раз всё понимаю и смотрю вперёд. Поверь мне, я не злодей и тоже желаю ей добра, но потакание ей не на пользу. Наш мир не прощает ошибок, а ей служить вместе с нашим сыном. Её ошибка — ему отвечать!

‒ Да, Кордилион, ты прав, но я думала, что мы не будем её посылать вместе с Алешем. Ей всё же в крепости не место.

Гаруня, уютно закутавшись в крылья, сидела под звёздами, находя в их созерцании умиротворение. После, когда ветер слишком обнаглел, она переместилась в свои покои и замерла у окна. Её мысли остались витать в облаках. Мечталось ей, что сидит она на возвышении в огромном зале с колоннами, заполненным народом и все в тишине внимают ей. Она же, в чёрной мантии и красивой чёрной шапочке, не торопясь излагает истины. Эту сладкую мысль гаргулья обмусолила со всех сторон и, не желая расставаться с ней, начала придумывать дополнения. Вот уже возле неё стоит почётный караул из красавцев мужчин, вот ей подарки несут, а вот...

Пожалуй, надо остановиться на мужчинах. Какие они будут? Почему-то всё время представляются человеческие образцы. Надо бы о гаргуле помечтать. Новый виток фантазий увлёк, и она не заметила, как наступило утро.

С утра всегда много дел. Надо привести себя в порядок, посмотреть, как можно обновить свой гардероб, удачно сочетая имеющееся. Потом срочно пришлось решать вопрос со свиньёй.

Есть в этом мире некая несправедливость! Платил Алеш, а отвечать ей!

Ну что ж, придётся взвалить на себя эту ношу, вздыхала Гаруня, цокая набойками шлёпок выходя из дома. Возле хлева собралась куча бездельников, ожидавших Слова гаргульи. Чем-то это напомнило ей сон, и она смягчилась. С умным видом осмотрев полную гостью, она вынесла вердикт.

‒ Будет охотницей!

Тишина и несколько звуков, характерных при подавлении слюной, были ей ответом. Когда и у свиньи ноги не выдержали, и она с глухим стуком села на попу, как гончая, то народ начал обсуждать предложение.

‒ А что, весом, пожалуй, кого задавить сможет, ‒ послышалась неуверенная поддержка из стана доброжелателей.

‒ Опять же, ежели в грязи вывозиться, так подкрасться сможет незаметно, а там и разрыв сердца хищнику обеспечен.

‒ Надо шлем ей изготовить и рогатый ошейник, как у тварей изнаночных, чтобы защищали, значится, и на мысли о беконе не наводили.

Гаргулья покачала головой, видя, как глаза свиньи наполняются тоской и отчаянием. "Выразительная зверушка", ‒ подумала она и взмахом крыла прекратила разгорающиеся дебаты.

‒ Отдадим тебя, милая, знахаррю в ученики, ‒ обратилась Гаруня напрямую к хрюше, медленно проговаривая слова, ‒ будешшшь ему иссскать ррредкие трравы, грррибы и пррочие ингррредиенты. Нюх у тебя как?

Свинья втянула пятачком воздух и растерянно посмотрела на монстру. Та, собравшись с силами, начала старательно говорить дальше.

‒ Покажет он тебе нужные ему запахи, а ты уж не оплошай. Правда, похудеть тебе, дорогуша, придётся, но это только на пользу пойдёт. Сдружишься со знахарем, он тебе и настоечку для здоровья подкинет, чтобы жила подольше, может ещё умишка подбросит. Так что ты выгоду свою осознай и пятачок по ветру держи. Ну, а ежели что, возвращайся, не обидим.

Закончив свою выдающуюся речь, которая будет пересказываться свидетелями не один раз, и иметь варианты из-за некоторых нечётко произнесённых слов, гаргулья обратилась к дворецкому.

‒ Дару, проследи, чтобы контракт со знахарем составили. Он обязан обучать, оберегать, кормить, уважать достоинство свиньи, ну и всё что положено, она же обязуется прилежно учиться и блюсти себя... Зарплату там какую-нибудь нарисуй ей, надо же Алешу деньги возвратить. В общем, расстарайся, Хавронья у нас одна такая, единственная. Думаю, о ней вскоре и в столице прознают, познакомиться захотят. Кто знает, может звездой станет, в экспедицию её возьмут редкости отыскивать.

Гаргулья вдохновенно разглагольствовала, а у свиньи голова кругом шла от открывающихся перед ней перспектив. Ну, разве знала она, что её пятачок может быть столь ценен? А нюх у неё отличный, дайте только задание, уж она не осрамится.

Шоу "Гаруня, свинья и ко", совсем невежливо прервал собрание лэр-в Ферокс.

‒ А, мастерица сыска, ты здесь! — как-то чрезмерно радостно воскликнул он, что сразу же насторожило очевидцев, ‒ пойдём-ка, потренирую тебя немного.

Кто знает, как себя надо было вести? Отказываться, прикинуться больной или сразу подаваться в бега, но Гаруня лишь, смутно беспокоясь, потащилась за командующим, надеясь, что тренировка будет похожа на предыдущие с Алешем.

Сердечко пугливо ёкнуло, когда полигон замкнулся. Потом показалось, что она как-то научилась сглатывать, когда увидела новенький ларчик с ярко окрашенными кристаллами теней.

Свидетели утверждали, что Гаруню тренировали до обеда, но её внутренние ощущения выдавали бесконечность времени.

Монстры возрождались из небытия один за другим и помнить о том, что они всего лишь тени, под грозные крики командующего не хватало мозгов. Все силы организма были направлены на увиливания, отступание, взлёты, пируэты, подскоки и тому подобное. Уж на что лэр-в Ферокс был тёртым калачом, но когда гаргулья, запутывая монстров, заскакала, как блоха, он со стоном сдался и решил, что пора передохнуть.

Стены полигона разомкнулись, и толпа сочувствующих хлынула на арену. Они всё видели, каждый мог засвидетельствовать жестокость командующего, выпускавшего одновременно подземных монстров, наземных и воздушных. Видя, как отчаянно мечется гаргулья, все забыли о том, что чудовищные создания всего лишь тени, причём, не всегда реагирующие в полную мощь, из-за слабой теплоотдачи гаргульи. Под всеобщим осуждением лэр-в Ферокс стушевался, но убеждению своему остался верен. Поддержку, правда, тихую, он нашёл только в глазах капитана.

‒ Ничего, командующий, это только первый день, дальше будет легче, ‒ шепнул он ему.

‒Не уверен, ‒ так же тихо пожаловался командующий.

‒ Не забывай, она нулевик, но всё же, условно выжила. Вёрткая, непредсказуемая, дурная.

Ферокс с сомнением посмотрел на товарища, видимо, не принимая озвученные полезные качества, но в ответ словно поклялся:

‒ Я выпросил себе ещё пяток дней отпуска, так что успею вбить в неё основы. Пусть хоть себя сумеет защитить, чтобы Алеш на неё не отвлекался.

Капитан всем своим видом излучал согласие. Так создалась первая коалиция в доме.

Вторая рождалась в это же время и была более многочисленной, но не обладающей властью. Возглавил её Дару. Увидев в каком плачевном состоянии его лэра, он бросился с подмогой. Пользуясь её подсказками, хотя многие назвали бы это капризами, он организовал поливание лэры водой в саду. Из одежды на ней за время тренировки удержалась только кожаная юбочка, всё остальное имело весьма плачевный вид. Прямо в юбочке, растопырив крылья, она принимала организованный для неё душ. На неё выливали ведро за ведром, а девчонки протирали её тряпочками. Следующим этапом лэру повели кормить. Простой пищи оказалось мало и Ильяне пришлось поделиться своими камешками. В этот раз душа Гаруня запросила чего-то такого, чего не было в сундучке. Пришлось довольствоваться бирюзой и хризопразом. Видя, что с хризопразом хозяйке расставаться жалко, гаргулья поскромничала и отложила его, но Ильяна проявила благородство и настояла на том, чтобы Гаруня взяла его. Никто не виноват, что гаргулье для восстановления нужны драгоценные камни.

Несколько нелестных слов Ильяна адресовала мужу, за его дурацкую идею заполучить гаргулью, но чего уж теперь. Пожалуй, и правда, надо ежедневно производимую Гаруней огненную воду продавать в аптеки. Местной столько не надо, а вот в столице можно будет наладить торговлю. Жаль, что времени мало, а то неплохо бы гаргулью свозить на рудники. Там и камни прикупить подешевле можно, да и сама она могла бы подыскать себе что-нибудь по сердцу. Всё же изменения в её теле проходят слишком быстро и восполнять затраченное необходимо, чтобы не затормозить происходящие процессы.

Тренировка Гаруни произвела впечатление на всех, в том числе и на Алеша. Он как раз лучше всех видел, что от такого стресса гаргулья ошалела и ничего не соображала. Всего один раз она махнула лапой, чтобы отбиться, но когда от её взмаха у тени, словно напоказ, вывалились внутренности, гаргулья действовала уже совсем без ума. Такое чувство, что она в обмороке, а тело дёргалось, спасая само себя, но больше лапами не махало. Толку от такой тренировки молодой воин не видел, о чём и заявил отцу.

‒ С ней так нельзя, ‒ преградив отцу дорогу, заявил Алеш. — Ты её ломаешь, хочешь сделать бездумного монстра.

‒ Сынок, она и есть монстр, я просто разбужу её, — с видимым огорчением, что объяснений не избежать, пояснил Ферокс свои действия.

‒ Не верю, что ты не видишь, что ничего от хищницы в ней нет, ‒ с юношеским запалом, который сводил на нет силу убеждения, воскликнул младший.

‒ Алеш, я всё вижу, всё понимаю, но тебе ещё предстоит столкнуться с хаосом, когда твари изнанки полезут и тогда каждого растерявшегося бойца целесообразнее убить своим же. Она должна быть готова к тому, с чем столкнётся, ‒ как можно мягче произнёс отец.

‒ Хорошо, но не надо так резко. Я с ней занимаюсь, и у неё всё получается, ‒ не сдавался Алеш.

‒ Сынок, времени нет, тебе в конце месяца уже надо быть в столице, там тебя ждёт последний этап обучения, даже не обучение, а проверка ‒ и всё. Прости меня, я сглупил с подбором питомца для тебя, но теперь быстро всё не изменить.

Отец с сыном ещё немного поспорили и договорились проводить тренировку вместе в более щадящем режиме.

Все разговоры, мысли по поводу гаргульи были бы чрезвычайно интересны, если бы в это самое время на территории сада Фероксов не совершалось одно из самых загадочных преступлений. Может даже более энигматическое, чем дело о поумневшей свинье. Жертвой этого злодеяния стал гусь.

Глава 8.

Изнурительные тренировки Гаруни и дело об энте.

Тренировка гаргульи послужила отличным топливом для многочисленных обсуждений, споров и утверждений. Ситуация складывалась неоднозначная и пыл прений у некоторых выливался в тривиальную грызню, в которой никак не рождалась истина. Тем временем, к дворецкому подошла птичница и, колеблясь, поведала свои сомнения по совершенно другому вопросу.

‒ Господин Дару, ‒ начала она вполне бойко, но тут же увяла, не зная, как продолжить.

‒ Ну, чего тебе Киззи? — недовольный неопрятным видом девицы, резковато отреагировал мужчина.

‒ У меня тут, ну там... не пойму я чего-то...

‒ По делу, Киззи, давай предметно по делу, ‒ девица раскрыла глаза, и пришлось ей помочь наводящим вопросом. ‒ Кормов не хватает?

‒ Не, с кормами пока нормально, хотя запас не помешал бы, ‒ тут же ухватилась она за дельную мысль. ‒ У меня там... но я не виновата, я смотрела, да разве уследишь за всеми, ‒ заторопилась птичница высказаться, в весьма общих чертах с упоминанием родственников и своей незабвенной бабушки, занимавшей в своё время почётные места в номинациях "лучшее подворье" или "лучшая птичница".

‒ Минус десятая часть жалования, за отнятое время. Не можешь чётко доложить, значит виновата, отсюда следует что?

‒ Что?

‒ Штраф.

‒ Так я же говорю, господин Дару, гусей у меня вроде как не хватает.

‒ Что значит, не хватает? Сколько пропало, когда?

‒ Откуда я знаю сколько. Как их посчитать? Да только вижу я, что не полная стая. Ещё на днях думала, что мне показалось, вчера засомневалась, а сегодня точно знаю, что меньше их стало, ‒ выпалила Киззи и заревела, размазывая слёзы по щекам.

Дару задумался. Гусей держали только они, поэтому стая была большая, порядка сотни голов. Птичница считать умела до десяти и не удивительно, что сразу разобраться не смогла. Думать о том, что кто-то из своих под шумок утащил птицу, не хотелось. Люди работают давно, у всех свои недостатки, но несунов ранее не было. И что же делать, когда девичьи глаза смотрят на тебя, как на всезнающего и всемогущего?

"Надо осмотреть место преступления!", ‒ пришла спасительная мысль, из недавнего прошлого.

‒ Пошли, ‒ скомандовал Дару птичнице, и первый уверенно зашагал к хозяйственной части имения.

Придя к гусиному домику, дворецкий задумался: "А где оно ‒ место преступления?"

Чтобы не ронять своего авторитета, он с умным видом заглянул внутрь. В домике было всё в порядке, ни дыр, ни подкопов. Уже немного сомневаясь в своих силах, он обошёл место выгула птиц.

Небольшая площадка с водоёмом, огороженная почти декоративным низким заборчиком. Ничего подозрительного мужчина не обнаружил. Мелькнула мысль, что может в водоёме кто-то хищный завёлся? Дару замер, обдумывая мысль исследования дна, и если бы не порыв ветра, то уже на следующий день начались бы водоочистительные работы.

Ветерок же своим порывом пригнал мягкий пушок птицы прямо под нос дворецкому. Беспокоясь за свою нарядную одежду, Дару поспешил отойти от птичьего двора. Он уже сделал пару шагов, как до него вдруг дошло, что лёгкий пушок прилетел не со двора, а со стороны сада. Развернувшись точно лицом к ветру, дворецкий начал продвигаться, внимательно осматривая всё по пути. На земле он обнаружил некоторые странные следы, но они не являлись следами в прямом смысле слова. Это не отпечатки ног или лап, а разбросанные на расстоянии полутора— двух метров зацепки за землю. Как будто чуть копнули очень узкой лопатой и бросили. Эти странные следы привели к месту гибели гуся.

‒ Ясно одно, что среди своих воров нет, но дельце вырисовывается тёмное, ‒ на всякий случай, Дару проговорил свои догадки вслух, так как он видел, что именно это помогало в расследовании дела о свинье. К сожалению, кроме этой глубокой мысли озвучивать было больше нечего.

Дворецкий велел всем быть бдительнее, проверил магическую охрану дома и решил на следующий же день доложить о происшествии.

Для гаргульи день пролетел быстро, а ночь прошла незаметно. Впервые со времени своего появления магическое существо находилось в шоковом состоянии. Стресс был настолько силён, что Гаруня никак не могла прийти в себя.

Она была измотана физически, тело без конца замирало, принимая окаменелую форму. К тому же, множество чувств, проснувшихся в ней, не давали покоя и душевного равновесия.

Монстры её напугали своим видом, кровожадностью, злобой. Они всколыхнули в её душе мысли, память о войне, о потерях, о безысходности. Это поднялось из глубин её натуры и затопило страданием. Всё в ней кричало: "Нет, нет, этого больше нет", но наступающие твари ввергали в отчаяние, перекликаясь с чем-то прошлым, страшным. Она уже ничего не понимала, что в ней и откуда берётся. Всё перепуталось в ней.

Гаргулья позволила поухаживать за собой, отдаваясь полностью в руки Дару и помощниц. Поглощённые камни помогли телу восстановиться, вернули подвижность, отчего-то ногти на руках и ногах прибрели бирюзовый цвет, видимо воплощая не озвученные желания. Однако душевный экилибр так и не восстановился. (прим. ‒ эк(в)илибр (équilbre) -равновесие(устаревш.))

Аппетита с утра у Гаруни не было, и лэр-в Ферокс не став терять время, пригласил гаргулью на персональную голгофу, замаскированную словом "тренировка". Оглядев всех потерянным взглядом и искренне не понимая, как могла, её уже казалось бы налаженная жизнь, так измениться, она побрела за командующим.

‒ Гаруня, подожди, я с тобой, ‒ окликнул её Алеш.

Искорка благодарности вспыхнула в её глазах, но тут же погасла, при взгляде на недовольного Ферокса старшего.

Девочки почистили её беретик, восстановили гетры, починили тапочки после предыдущих мучений. Очки Гаруня оставила у себя в комнате, как и украшения, чтобы не повредить их при жалких потугах выживания. Уже на площадке Алеш рассматривал новые кристаллы и, нахмурившись, приготовил своё оружие.

Гаргулья выглядела настолько несчастно и подавлено, что в этот момент не было живого существа в имении, которое как минимум не осуждало бы своего хозяина лэр-ва Ферокса. Дав указания Гаруне, каких тварей, как лучше ранить, он активировал тени.

В чьи глаза надо пихать пальцы, у кого выдёргивать ядовитый зуб, кому мозг пробивать через ноздрю, она ничего не понимала. На неё снова мчались мерзопакостные дряни и она задыхалась от их злобы.

Гаруня сиганула сразу при активации кристалла, изворачиваясь заранее, чтобы успеть увидеть, отпрыгнуть, приготовилась непредсказуемо скакать, пока есть силы, но поняла, что никто за ней не гонится, не атакует. Оглянулась, Алеш встал перед исчадиями и не пускал их к ней. Дрожа, как росинка на кончике листа, зацепившаяся за шершавую поверхность, гаргулья тяжело махая крыльями, зависла на месте.

Её юный бог разил прыгающих, ползающих, летающих тварюшек наповал. Какое-то время она смотрела и ждала, что вот-вот он пропустит кого-нибудь и её кошмар возобновиться, но Алеш стоял намертво.

Гаруня продолжала панически бояться, но одновременно чувствовала, что разум к ней возвращается. Она не одна против всех, и эти жуткие порождения изнанки не всесильны. Дальше в ней появился страх уже не за себя, а за Алеша. Не может же он без устали отражать непрекращающиеся атаки. Гаргулья очень осторожно подобралась ближе и, готовая в любой миг сорваться в бега, стала внимательно отслеживать нападающих.

Юный лэр-в, действуя магией и обычным оружием, побивал все свои академические рекорды, но отец выпускал всё новые тени из кристаллов. Когда за мелкими юркими тварями тяжелой поступью пробился огромный трёхметровый монстр, он почувствовал, что надо отступать, но мелкие твари и гаргулья за спиной, не давали пространства для манёвра. Уже ощущая, что пропускает удар главного исчадия, Алеш внезапно был подхвачен и резко поднят вверх.

Гаруня, увидев опасность для него, сумела верно оценить ситуацию и, крепко обняв своими лапами, утянула Алеша насколько смогла в высоту и в сторону. Как только она это сделала, нападение сразу прекратилось, и лэр-в Ферокс выступил с замечаниями.

‒ Сынок, твои умения меня радуют, но это глупо ‒ прикрывать летающую... особь. Что касается тебя, Гаруня, то ты не применила ни одно из своих умений.

‒ Отец, а ты рассказывал ей о её умениях? — не отдышавшись, бросил обвинение Алеш.

‒ Птицам не рассказывают о том, что они умеют летать, малышам не показывают, как есть, ‒ патетично возразил лэр-в.

‒ Ты просто давно не возился с новичками, ‒ возразил парень, ‒ с теми, кто вообще ничего не знает и не умеет. А ты, Гаруня, молодец! Во-первых, ты смогла пересилить страх, не убегала, размышляла. Это очень хорошо. Во-вторых, ты совершила храбрый поступок и спасла меня.

Гаргулья не верила, что её хвалят. Она уже сжалась в комок, чутко реагируя не только на слова, но и на взгляды, атмосферу и вдруг ‒ вместо ругани спокойные слова Алеша, да ещё она молодец!

‒ Толку от её действий по спасению на поле боя нет, ‒ не удержался командующий.

‒ Неважно. Главное, она что-то сделала. Раз ты взялся её учить, то расскажи, что она могла бы сделать, и мы потренируемся ещё.

Лэр-в Ферокс сначала молчал, но потом, приняв решение, начал поучать.

‒ Ты, Гаруня, в случае опасности вынести Алеша с поля боя не сможешь. Он тяжеловат для тебя, да и немало тварей, умеющих выплёвывать далеко яд, стрелять иглами, и летать, приходит с изнанки. Но ты можешь эффективно прикрывать мага, ‒ тут командующий показал на сына, ‒ крыльями, придавая им окаменелость, и он под твоей защитой сможет работать своим даром. Это будет результативно, особенно если вокруг стая мелких тварей. Ещё, я предполагаю, у тебя должен быть сильный удар ногами, что можно эффективно использовать против монстров среднего размера. Есть вариант, что ты можешь каждой лапой подхватить по мелкой твари и скинуть их на камни или в воду, или сделать из них метательные снаряды. Кстати, некоторые порождения изнанки довольно быстро и основательно слабеют от проточной воды. Запомни это.

Лэр-в ещё долго говорил, а Алеш включал кристалл, и они с гаргульей пробовали работать вместе, пользуясь рекомендациями отца. Гаруня не билась с ним в паре, но старалась не мешаться и быть хотя бы просто дополнительными глазами.

Закончив тренировку гаргулья, хоть и была вымотана, но в этот раз смогла даже немного осмысленно покапризничать, попав в заботливые руки Дару. Лэр-в Ферокс, наблюдая за хлопотами дворецкого, сказал:

‒ Сынок, я, наверное, соглашусь с нашей мамой. Гаруня будет больше тебе мешать, чем помогать. Лучше вообще без неё ехать.

‒ Зря ты так, отец. Она хорошая.

‒ Да разве я спорю, но она не боец.

‒ Ошибаешься, Гаруня боец. Просто она другая, но есть в ней основа, и учить её надо потихоньку, как мы сами учились. Маленькими шажками. Она не животное, которому необходимо заучить команды. Всё сложнее, ей многое требуется осмыслить, привыкнуть, принять и тогда она будет самостоятельно думать, решать.

Командующий расстроено махнул рукой. Разглагольствования ‒ это не для него. Пусть не животное, но скольких крестьян в его крепости натаскали за короткий срок, и ничего! Правда, думать о том, а сколько бездарно ребят из народа гибнет, не успев принять нужные знания, забывалось, но ведь никто не без недостатков.

Бывает за один день можно успеть переделать кучу дел, а бывает, что вроде бы и заняты все делом, а толку нет. Совершенно бездарно проведённое время. Дару просто разрывался на части, пытаясь везде успеть. Командующему доложил о потерях в личном составе гусей, но, как и ожидал, услышал в ответ: "Ты ведь у нас теперь дворецкий, Дару! Главный человек в доме, по утверждению несравненной гаргульи, вот и решай проблему".

На миг даже показалось, что лэр-в Ферокс завидует. Потом обычные ежедневные хлопоты, ведь дела сами делаться не будут, после ‒ подготовка необходимых вещей к восстановлению сил лэры Гаруни, непосредственно время заботы о ней, далее ‒ будничные хлопоты, и вот уже день закончен, а в птичнике ещё минус один гусь. Поползли слухи, один нелепее другого. Дворецкому пришлось устраивать ночную засаду и сторожить птичий домик.

Уже ближе к утру, когда неимоверно хотелось спать, пришла умнейшая мысль, что накануне гусь пропал днём, а не ночью. Чувство досады на себя, а особенно на несвоевременную умную мысль, заполонило и настроение упало. Если раньше хотя бы грела мысль о том, что Дару ведёт следствие или что он возглавляет охоту, ну, в крайнем случае, что он выполняет свой долг перед владетелями, то теперь он казался себе дурнем.

"Эх, как тяжело не просто быть, а жить", ‒ вздохнул Дару, повторяя философскую мысль, услышанную от лэры Гаруни.

"Видеть и чувствовать — это быть, размышлять — это жить" (прим. — автор выражения Уильям Шекспир), ‒ с горьким вздохом изрекала как-то гаргулья за ужином, когда жевала мяско, к которому была неравнодушна и с величайшим сожалением выплёвывала остатки, погружаясь в свои мысли.

Дару тоже взгрустнул и, повторив "будем жить", поудобнее устроился на посту и позволил себе вздремнуть.

На следующей тренировке гаргулья удивила всех, пыхнув огнём и свалившись в обморок от вида выдыхаемого пламени и страха обжечь себе рот. Целый день потом все анализировали, что это такое, пока не пришли к выводу, что из-за нагрузок Гаруня перестала спиртовать воду, отдавая ей излишки своих веществ, что и послужило причиной огненного дыхания. А Дару за этот день обзавёлся новой фразой ‒ "нервы ни к чёрту".

Не совсем понимая, кто такой "чёрт", смысл он уловил и к концу дня повторил её уже несколько раз, подозрительно косясь на всех. За день исчез ещё один гусь. Загадка представала неразрешимой. Чужих нет, свои не могли, а птица нервничает и пропадает.

Гаруня перестала панически бояться тренировочных монстров, старательно отрабатывала укрывание крыльями Алеша и привыкала к мысли, что она непрошибаема для атак. Это, конечно, не совсем было верно, но фишка состояла в том, что если гаргулья окаменевала, то ранения для неё проходили безболезненно. Она просто теряла жизненные силы до тех пор, пока теоретически не погибала. Это было жутко, но отчего-то не страшно. Как будто не по-настоящему. Вот уровень жизни 100, потом 50, вот уже красная полоса 3, 2, 1.... От единицы её ещё могли восстановить, подпитывая набором камней, лучше всего конечно изменчивым камнем, но перескочив нулевой порог, возврата уже не было.

При бесчисленных пробных атаках командующим было вычислено, что чтобы причинить вред Гаруне, нужна команда магов среднего уровня или очень большой отряд тварей, или долгая активность гаргульи без подпитки. Самое опасное было для неё ‒ исчерпать себя наполовину, замереть, и не суметь восполниться. Хотя, в безопасном месте, после дождей, принимая воду открытой пастью, у неё был шанс на медленное восстановление, но на это могли потребоваться десятилетия.

Вся эта информация помогла думать Гаруне о себе в другом ключе. Ранее ей казалось, что она хрупкая, беспокоилась о каких-то костях, о нормальном кроветворении, опасалась есть много сладкого, но после серии экспериментов, несуразные мысли потихоньку начали покидать её. Хотя, когда она во время тренировки схватила в азарте свой зонтик, лежащий у входа, и начала отбиваться им от мелких прыгающих тварей, то командующий подал мысль, что в мозгу у неё всё же идут какие-то неправильные процессы. Оскорбившись, она обозвала командующего мизогинистом (прим.: мизогинизм ‒ неприязнь к женщинам) и с удовольствием наблюдала за его растерянностью, наслаждаясь своим малюсеньким интеллектуальным превосходством над ним в данную минуту.

А тем временем гуси, поняв, что надеяться им не на кого, сами занялись своей охраной. Они сбились в плотную кучку и маршировали по выделенной им площади ярким пятном, не давая никому приближаться к себе. Птичница первая признала, что такое поведение достигло своего защитного эффекта, и к отряду гусей никто не совался.

Дару, позаимствовав идею бумажного веера у лэры Гаруни, с облегчением обмахивался им, упарившись носиться по делам. Конечно, было немного неловко признавать победителями в странной ситуации гусей, но "такова жизнь" и "нервы, ни к черту"!

Жизнь в имении перестала течь равномерно и буднично.

Гуси, вкусившие силу и власть, уже не только защищались, а терроризировали обслуживающий их персонал.

Командующий проводил время в спорах с сыном и пытался из гаргульи всё же сделать бойца.

Капитан старался быть справедливым и отмечал маленькие успехи Гаруни, расширял свои записи о ней и иногда давал дельные советы.

Лэр-в Тинек, которого дома уже давно заждались, не только наблюдал за гаргульей, но ещё и умудрялся ухаживать за ней. Он наслаждался своей ролью поклонника и всячески старался побаловать это необычное существо, выступая ещё и в роли оппозиционера Кордилиону.

В городе тоже случилось некоторое оживление. К знахарю привезли Дайкину свинью, и она теперь работала на него. Для того чтобы она отличалась от своих соплеменниц, ей прокололи уши и вставили симпатичные поисково-опознавательные маячки.

И не сразу заметила птичница, что у неё теперь не хватает поголовья и другого вида птиц. Неизвестно как долго продолжалось бы это безобразие, если бы в один из дней, Гаруня не заметила, что её душка дворецкий выглядит слишком растерянным и утомлённым.

‒ Дару, я совсем замучила тебя поручениями, ‒ приняла гаргулья задёрганность своего почитателя на свой счёт.

‒ Совсем нет, лэра, как можно так думать!

‒ Но я же вижу, пуговицы на своём костюме ты больше не натираешь до блеска, да и бороду перестал делить на две кисти, как я тебя учила, ‒ чуть обиженно упрекнула Гаруня.

‒ Ах, лэра, у нас в саду и на подворье странные вещи происходят, ‒ признался Дару.

‒ Как! Почему же ты молчал?! — с интересом вспыхнули глаза любимой лэры.

‒ Разве я мог взваливать на хрупкую госпожу ещё и эти проблемы!?

‒ Дару, как ты мог! Я же тебе объясняла, что есть вещи важные и неизменные. Первое: не смотря ни на что, вопреки всему, всегда и везде надо выглядеть достойно. Второе: жизненно необходимо, архиважно знать, что происходит вокруг! И вдруг, я узнаю, что я не знаю чего-то, а оно уже выросло в проблему! Как ты мог, я так доверяла тебе! — в расстройстве вскочив, и прижимая лапы к груди, запричитала гаргулья. Потом остановилась, активировала установленный ей на накануне Ильяной отражатель и, повторив позу страданий, подкорректировала её в мелочах.

На её скептический взгляд, страдания никак не получались достоверными, но лэр-в Тинек частенько клевал на них и бросался утешать, а то и радовать приятными сердцу мелочами. Благодаря ему, Гаруня обзавелась несколькими шарфиками, жемчужным браслетом, запасами шерсти для вязания беретиков. Мелочи, ни к чему не обязывающие приличную женщину, но очень приятные.

Покрутившись у отражателя и поняв, что в освоении жестов придётся идти так же медленно, как с тренировками, Гаруня вся обратилась во внимание. Дару ей был симпатичен, и давать его в обиду гадким проблемам она не собиралась.

‒ По порядку, с самого начала, с мелочами и мнениями со стороны. Прошу.

Взяв небольшую паузу сосредоточиться, дворецкий приступил к отчёту.

Несколько слов о людях, работающих в имении постоянно и приходящих. Заметка об охранной системе. Подозрения птичницы Киззи. Его собственные потуги в расследовании. Ночной дозор, не приведший к успеху. Боевое настроение гусей и новые пропажи птиц.

‒ Очень запутанное и тёмное дело, ‒ задумчиво произнесла гаргулья под согласный кивок дворецкого, ведь он пришел к такому же выводу. — Сейчас мы привлечём Алеша, он проходил курс разведки, где был предмет следопытов. Ещё раз всё осмотрим и обсудим.

Таинственная пропажа птиц увлекла гаргулью и некоторые версии у неё уже сложились в голове. Самой упитанной доводами версией, было появление мелкого хищника на территории сада. В голове вертелся образ кота, но Гаруня пока не озвучивала свои подозрения, так как не всегда здесь всё было так, как она понимала.

Свиньи, например, здесь были разных оттенков, не только розовые, персиковые, но и голубоватые, жёлтые, оранжевые, это если брать основные виды. Гуси, оказывается, разводились не только ради яиц, мяса, но ещё и ради пуха. Ничего необычного на первый взгляд, но каково было узнать, что раз в квартал они полностью сбрасывают пух и перья, и бегают голыми? У них, видите ли, на каждый сезон особый покров вырастает.

А куры! Самые переменчивые птицы.

В зависимости от корма и соответственно вида, они несут разноцветные яйца. "Бывает" ‒ подумала поначалу гаргулья, но вскоре узнала, что держит в лапах не крашеные яйца, а свежие. Полная палитра цветов, причём скорлупа измельчается и идёт на создание краски. Светлые оттенки, которые используют для покраски внутренних помещений, обладают обеззараживающим эффектом, а тёмные поглощают пыль. Правда, когда пыли в краску уже вобрано много, она отваливается слоями. В общем, всё немного странное вокруг, но Гаруня не отчаивалась, ведь она тоже, вроде как странная.

И в самом деле, ко всему можно привыкнуть, а жить подобные сюрпризы не мешают, поэтому стоит ли ломать над непонятками голову? Главное, версия у неё была, а следствие покажет.

Алеш, заинтригованный рассказом Дару, поступил точно так же, как дворецкий в своё время. Они всей компанией осмотрели местность, увидели летающий по саду пух, что означало, что прямо там происходит убийство и пришли к выводу, что необходима засада. Алеш так увлёкся, что когда планировал устраивать ночные посты, не прислушался к слабым возражениям Дару. Поэтому, не откладывая дела, юный лэр-в нашёл себе место на дереве, Гаруне было поручено следить за садом с крыши, а несколько человек были посажены у калитки и у ворот в имение.

Ночь была прекрасна. Гаргулья забралась на самую высокую часть крыши и аккуратненько пристроилась на краешке, чтобы, если даже повредить своим весом покрытие, то совсем небольшой кусочек. Она окуталась крыльями и впала в окаменелое неподвижное состояние, настроив себя реагировать только на движение в сторону подворья. Несколько раз она просыпалась, вглядывалась в беспокоящие её движения, но это были мелкие безобидные животные вроде мышек, ёжиков.

Алеш нашёл для себя дерево, наиболее близко расположенное к подворью. Стараясь не повредить ещё не вошедшее в полную силу древо, он устроился в самом его центре, где расходились толстые ветви, и целую ночь не смыкал глаз.

Под утро до него стало доходить, что птицу, по наблюдениям Дару, таскали днём, и он, ругая себя за невнимательность, позволил себе заснуть. Бросать пост не стал из солидарности к рабочим, которых назначил охранять выходы. Назначенцы-сторожа не были столь сознательны и, натянув верёвочку на дорожке с колокольчиком, раз молодой хозяин не полагается на охранную магию имения, спокойно заснули, держа в руках грохочущие палочки для запугивания предполагаемого вора.

Так вся устроенная засада и встретила рассвет, мирно посапывая, отдавая долг вроде бы и охране, но не обижая традицию спать ночью.

Киззи, пришедшая утром на работу, начала с гусей. Они теперь следили за тем, чтобы их первых выпускали из домика, первым насыпали корм и первым меняли воду. В противном случае могли и защипать. Уже привычным сбитым отрядом они вывалились на свою площадку и неожиданно устроили невероятный гвалт.

Киззи, бросившая уборку и выскочившая на дворик, увидела, как гуси налетают на дерево и орут, стараясь общипать его. Когда в сердцевине дерева она увидела силуэт тёмного шевелящегося чудовища, то заорала, что было сил, выкладываясь до лопнувших сосудов в глазах. Весь поднятый гвалт произвёл непредсказуемый эффект.

Гаргулья, продолжавшая спать на краешке крыши, вздрогнула от душераздирающего, заставляющего вибрировать тело, визга и, забыв, где находится, шагнула вперёд.

Кулем свалившись на другую, ниже располагающуюся крышу пристройки, она кубарем полетела по наклонной плоскости вниз, не имея возможности ни зацепиться, ни расправить крылья, только создавая грохот и внося ещё большую сумятицу в происходящее. Падение длилось недолго и закончилось в бочке с дождевой водой, собираемой с крыши. Самое обидное для неё состояло в том, что чётко влетев штопором в высокую узковатую бочку, она в ней застряла и никак не могла выбраться без посторонней помощи.

Стыдно было жуть как. Тем временем в доме, ошалевшие от непонятного грохота, произведенного её падением, гости и хозяева выскакивали, кто в чём был, и наблюдали странную картину. Алеш, находящийся в сердцевине дерева, держась за ветки, со странным воплем нёсся по саду. Приблизившись к воротам, где раздавались громкие хлопки праздничных шумелок, дерево (а возможно это был Алеш... ‒ зрителям было непонятно) помчалось в другую сторону.

‒ Не знал, Кордилион, что твой сын умеет оживлять и руководить деревьями, ‒ потрясённо сказал лэр-в Тинек.

‒ Поверишь ли, дружище, я и сам не знал.

Дерево, перебирая раскинувшимися корнями, живенько промчалось мимо высыпавших во двор обитателей дома, и устремилось в другую сторону, откуда вновь послышался грохот шумелок.

‒ Лэр-в Ферокс, мне показалось или у дерева в ветках застряла пара куриц? Я слышал, как Дару жаловался на пропажу птиц, но теперь встаёт вопрос, зачем они Алешу?

‒ Молодой лэр-в мало ест за столом, ‒ подала голос кухарка и застеснялась, когда на неё все обратили внимание.

‒ Ну, я бы скорее предположил, что он старается для своей гаргульи, ‒ задумчиво произнёс капитан, ‒ она немного стеснительна и, возможно, не показывает, что ей надо больше мяса.

‒ Кстати, а где она? — заволновался Тинек, ‒ Ведь могла и испугаться грохота, она такая...чуткая... ‒ сказал и покраснел.

Но его слова возымели действие на Ильяну и Дару.

‒ Ох, звёзды! ‒ воскликнул дворецкий, ведь лэра гаргулья должна была расположиться на самом верху и сразу у него в голове сложилась картина грохота на крыше и падения Гаруни. Он бросился к месту, где она могла упасть, и сразу же обнаружил её несчастной и мокрой, сидящей в бочке. Вверх гаргулью вытянуть было невозможно, поэтому опрокинув бочку на бок, он помог ей выползти из постыдной ловушки.

‒ Дару, что с Алешем? — первым делом спросила ответственная гаргулья, а может, ей хотелось поскорее забыть о позорном сидении в тесной бочке и перевести мысли на деловой лад.

‒ Он на дереве забеги устраивает. Ему как-то удалось оживить его и теперь, по-видимому, он его тренирует.

‒ Как? А как же наша засада? — разочаровано и уже чисто риторически спросила гаргулья.

Между тем, вера в Алеша и всеобщее заблуждение, доставили молодому лэр-ву массу адреналина. Да что там, слова "уйма", "бездна", "пропасть" или "тьма-тьмущая" подошли бы гораздо больше к объему вырабатываемого им гормона "шальной бодрости".

Убаюканный тихим шелестом листочков, под утро он неожиданно проснулся, услышав птичий гвалт и присоединившийся к ним истошный визг. Ничего не соображая, юный лэр-в вскочил, держась за ветки, и впервые не знал, что делать. Его дерево, на котором ему в какой-то момент стало очень удобно, схватило пару курей и побежало. Вот что он должен был делать в этой ситуации?

Он держался за ветки и пытался устоять, возможно, в первые секунды немного вопил от неожиданности.

Положение усугубил грохот с крыши. Дерево явно перепугалось и рвануло к выходу, а там оставленные на ночь сторожа, безбожно вырванные из сновидений, не задумываясь, воспользовались выданными им шумелками, от души добавляя грохота. Дерево обезумело, родители и гости, стоящие у подъезда, замерли, словно наблюдали праздничное представление, и не собирались спасать сына, а Алеш носился по саду вместе с деревом, не зная, что делать и очумевая от происходящего. Отчего-то захотелось увидеть разумницу гаргулью, но на крыше её не было, зато при забеге он увидел её на четвереньках выползающей из бочки.

Мир сошёл с ума!

Наконец, безумие звуков сошло на нет и дерево, словно стесняясь своих забегов, притормозило и маленькими шажками попыталось затереться среди обычных саженцев. Алеш никак не мог спрыгнуть. Как только он подготавливался к прыжку, ветки перед ним смыкались.

Свидетели бесчинств недоумевали, зачем молодому хозяину птица и одновременно восхищались тем, как он замагичил дерево.

Выползшая из бочки мокрая Гаруня, приблизившись к раздетым и слегка возбуждённым обитателям дома и послушав их догадки, бросилась с Дару в погоню за деревом. Она не знала, что ожившие растения — это нонсенс, но ведь была затеяна операция по поимке похитителя птиц, и, похоже, она успешно завершилась. Осталось спасти Алеша от преступника.

Дворецкий же узнал дерево, как говорится "в лицо". Именно оно росло невдалеке от чёрного хода кухни, и именно ему была заботливо подрыхлена почва, куда скидывали пожёванное гаргульей мясо.

Это был редкий вид самого красивого дерева на Вариетасе. Оно должно было умопомрачительно цвести и прикрывать собой помойку. Цветки этого редкого дерева питались мелкой мошкой, что сулило двойную выгоду. Единственным его недостатком был слегка неприятный запах, но кто будет у помойки втягивать носом?

И вот, это роскошное и очень полезное дерево теперь устраивало забег после охоты. Всё это Дару вывалил лэре Гаруне, пока они пробирались к затаившемуся растительному преступнику. Она слушала и переваривала поступившую информацию. "Хищный энт" ‒ пришло ей на ум.

Удивительное сочетание её потрясающих теоретических, неизвестно откуда взявшихся, познаний с полной неосведомлённостью насчёт жизни на Вариетасе вообще. Впрочем, в данный момент речь была не о её уникальности, а о необходимости немедленного спасения её замечательного, самого лучшего и расчудесного Алеша. Именно в такие моменты вдруг понимаешь, насколько кто-то тебе дорог. Гаруня переживала за своего друга безмерно.

Продравшись через последние кусты, пара охотников выскочила прямо к ожившему дереву.

‒ Гаруня, осторожно, оно кур сожрало! — крикнул Алеш, держащийся за ствол.

Дару мужественно, как делал на полигоне молодой лэр-в, прикрыл лэру гаргулью собою, увидев, что дерево нагнулось в их сторону.

‒ Бессовестное! ‒ начал он отчитывать дерево, ‒ Разве я тебя не кормил, не заботился о тебе? Всё ждал, когда ты порадуешь нас цветением и до чего дождался?! — сердился дворецкий, воодушевляясь поникшим видом древесного хищника.

‒ Дару, скажи ему, чтобы выпустил меня, а то всё тело затекло, ‒ взмолился Алеш.

‒ Ты слышало, неблагодарное? А ну, немедленно дай лэр-ву слезть!

Веточки дерева разошлись и Алеш спрыгнул, простонал и, кряхтя, неуклюже отошёл в сторону.

‒ Пока оно носилось, всё тело закостенело от напряжения. Ноги аж свело, ‒ оправдывался он.

Как только в саду установилась тишина, и лэр-в Ферокс младший очутился на свободе, а честь его отмылась от приписанных ему куриц, сразу встал вопрос о дереве.

‒ Я слышал, что в дальних странах существуют закрытые леса и там живут разумные деревья, ‒ поделился сведениями подошедший капитан.

‒ Но чтобы деревья ели мясо в таком количестве, подобного я не слышал, ‒ возразил Ферокс старший.

‒ Наш случай, в плане питания, объясним, загадка в другом: каждое ли дерево способно оживать, если давать ему специальные подкормки?

‒ Лэр-в Ферокс, давайте не будем плодить хищников. Сегодня утка, завтра свинья, а послезавтра кто? — резонно возразил Дару.

‒ М-да, пожалуй, надо прекратить эксперименты, ‒ задумался командующий, ‒ И что нам делать с объектом?

‒ Это энннт, ‒ сказала до сих пор молчавшая гаргулья.

‒ Может и энт, но как нам его спилить, если он бегает? — не сдавался Ферокс, а дерево не только уменьшилось в размере от его слов, но и боязливо подтянуло веточки к себе и стало похоже на пирамидку.

‒ Жалко, оно же разумное, ‒ заступился Алеш.

‒ Мможжет буддем его подкарррмливвать, ‒ заикнулась волнующаяся Гаруня.

‒ Невозможно, ‒ безапелляционно заявил командующий, ‒ скоро мы все разъедемся, и кто будет ухаживать, следить за ним?

‒ А можжет возьмём его с ссобой? — предложила гаргулья.

Тишина стала ей ответом, но она не сдалась.

‒ Ддавайте для наччала дадим ему имя! — на удивление чисто и почти не притормаживая на словах, сказала она. Не дождавшись снова никакой реакции, она предложила сама.

‒ Пуссть будет Шшаррик!

‒ Почему Шарик? — раздалось с нескольких сторон. Хотелось ей сказать "для того, чтобы вы все спросили", но она глубокомысленно заметила:

‒ Потому что беггает, как летает, быстрро и непрредсказуемо.

Все задумались, но, впрочем, всем было все равно. Всегда наступает момент, когда перестаёшь удивляться чудесам и спокойно идёшь заниматься насущными делами. Поскольку ещё никто не позавтракал, то это для всех оказалось важнее энта Шарика. С кухни так вкусно пахло! М-м-ммм!

Часть 2.

Столица

Справедливости ради, стоило бы отметить, что гаргулья не виновата, но так совпало, что именно её считали грешной. Лэр-ву командующему ехать в крепость, а он не готов!

Вопрос: "Кто повинен?". Ответ: "Гаруня".

Лэре Ильяне предстоит менять место жительства с крепости на столицу, а у неё до сих пор "ящер не валялся" ‒ опять Гаруня виновата.

Зевус, скотина неблагодарная, сожрал всю свою особую траву, а основной корм привезли сразу в столицу ‒ все опять на бедную несчастную гаргулечку косятся.

А то, что она, как ненормальная прикорм Шарику подбирает, не щадя зубов своих, котлетки ему мясные делает, за это никто спасибо не скажет!

А как шортики себе заказала, так сразу Гаруня всех задерживает и никто, не восхитился её вытянувшимся хвостиком.

"Бесчувственные чурбаны!"

Как жаль, что лэр-в Тинек уехал к родным, он бы обязательно обратил внимание, какое милое сердечко удалось сформировать на конце хвоста!

Люди всё-таки неблагодарные животные, только о себе думают. Поназаказывали страуатисов ездовых и решили, что за неделю быстренько доберутся до столицы (доберутся). Никому, видите ли, и в голову не пришло, как гаргулья будет смотреться верхом на страусе, пусть он и страуатис!

А то, что у Гаруни собрался жизненно необходимый в дороге багаж, кто-нибудь подумал? А то, что с ней теперь едут две пигалицы подопечные, плюс дворецкий? Кто-нибудь учёл это?

Разве могла Гаруня поступить иначе? Ведь пришлось забирать с собой Шарика. Ему соорудили низкую телегу, что бы он не топтал излишне корешки, но теперь требуются частые остановки в пути. Энту ножки разминать нужно, а Гаруня же не изверг, понимает, что к земле малыша тянет.

Но самым несправедливым было то, что при выезде из родного города, на дороге они встретили знахаря со свиньёй, которую он, молча, оставил им. Бедняжка похудела за время работы, отчего ушки у неё стали казаться больше и жалостливее. На шее у неё был ошейник с пропихнутой бумажкой. Послание было ничем иным, как рецептом снадобья ума. Надо ли говорить, что Хавронью определили в повозку к Гаруне?

‒ Ну что, ‒ строго вопрошала попутчицу потеснённая гаргулья, ‒ ленилась, небось?

Взгляд свиньи выразительно говорил, что она никогда, ни разу, ни за что!

‒Тогда что, капризничала?

"Ну как можно?" ‒ семафорили всё те же глазки.

‒ Глупостью своей достала?

Тут отчего-то искренность в свинье дала сбой, но головой она замотала от души. Гаруня задумалась. Внезапно её осенила догадка. Ну, с чего приличный мужик уживчивого характера, молча, сдаст скотину, которая могла бы его озолотить?!

‒ Лишку зелья для ума хлебнула?! — ахнула она.

Свинья поникла.

‒ Вот дуррра!!!

Свинья горестно вздохнула.

‒ Небось, ещё его учить чему-нибудь стала? — привередливо докапывалась Гаруня.

Хавронья забилась в уголок, видя, что её туша мешает гаргулье постукивать нижними лапами в раздражении.

‒ Всё с тобой ясно! Я тебе скажу только одну мудрость, а ты думай, пока зелье не выветрилось. "Много ума, много печали, ‒ замолчала, а затем добавила ‒ особенно для свиньи".

В общем, раз по-быстрому до столицы добраться не получалось, то лэра Ферокс, по примеру гаргульи, тоже набрала вещей, да ещё Алешу вдруг понадобились куча мелочей, у Дару вообще всеобщего барахла набралось на три телеги. Что уж говорить, караван получился ого-го, так что свиньёй больше, свиньёй меньше!

Дорога до столицы была по-своему очаровательна. Ехали и ехали, никаких изнурительных тренировок, остановки по требованию, частая подкормка в виде вкусняшек и болтовня обо всём. Были моменты, когда всё надоедало, но гаргулья в дороге чувствовала себя опытной дамой и следила за всеобщим настроением, подкидывая интересные темы для разговоров.

Вот, например, одна фраза, которая заняла всех надолго:

‒ Надо бы тебе сделать очки, ‒ сказала она на привале свинье. Хавронья с надеждой посмотрела на синие очки Гаруни, и взгляд у неё загорелся... вожделением. Да, очки она возжелала страстно.

‒ На такие же, как мои, не рассчитывай, ‒ тут же осадила её гаргулья. — Тебе вытянутая форма не пойдёт. Сама подумай, как очки со стёклами формы "кошачий глаз" будут смотреться на тебе?

Ильяна вместе с девочками-помощницами прислушивалась к разговору и внимала науке о моде.

‒ Думаю, в самый раз на твоей морде будут смотреться маленькие кругленькие стёклышки. Стиль "а-ля деревня" подойдёт гораздо лучше.

Свинья захлопала глазками, не зная, как отреагировать, а гаргулья принялась обсуждать новый стиль с Ильяной. Иногда звучали слова: "подкупающе мило" или "простенько и симпатично", поэтому на всякие звучащие в контексте "ряха", "рыло", "харя" Хавронья не обращала внимания и надеялась, мечтала, жаждала, пока её не разбудили и не пригласили в повозку продолжить путь.

Лэр-в Ферокс до столицы с караваном не доехал, он отпочковался раньше, брюзжа, что опаздывает, и бросая недовольные взгляды на гаргулью.

Опять она виновата! По её мнению, которого, к сожалению, никто не спрашивал, с отъездом лэр-ва старшего дышать сразу стало легче в их маленьком растянувшемся поезде. Главным остался Алеш, и они без всяких происшествий очень быстро добрались до столицы. В маленькие городки больше не заезжали, желающих пробовать местное вино в тавернах больше не было, поэтому они, можно сказать, долетели до конечного пункта.

Столица производила впечатление. М-да, определённо производила. Враг с наскоку не прошёл бы. Всё в ней было лепо. Дома из белого, во всяком случае, издалека казавшегося белым, камня. По окраинам ‒ двух-трёхэтажные дома, ближе к центру ‒ трёх-пятиэтажные с балкончиками, но улицы были расположены находящими друг на друга кругами.

Кто так строит?! Извращенцы! Гаруня даже взлетела, чтобы понять мысль главного архитектора. Вид сверху открывался красивый, круги, круги, полукружья, но внизу ‒ кошмар для повозок, для людского потока. Заторы случались каждые полсотни метров, а уж с наскока найти свой дом по силам разве что магам.

Дом Фероксов находился в районе первой "Сотни". Самый центр города, где центральной точкой был дворец с примыкающей площадью, а вот по кругу были расположены дома высшей аристократии. Сто семей с необыкновенно сильным даром разного направления. Число не ограниченное, но всегда около ста. Кто-то вливается в эту сотню, кто-то погибает на полях сражений или наследники рождаются без сильного дара, и тогда извольте покинуть сотню самых-пресамых.

Принадлежать к высшей аристократии, это значит, в любую секунду быть готовым встать и отдать долг Родине. Их первых кидают в самую клоаку, они оплот королевства и даже смерть не всегда освобождает их от службы.

Почётно ли принадлежать к высшей аристократии? О, да! Многие хотят занять их место? Пожалуй, нет, если только по-молодости, когда веришь напевным балладам и морщишься на прозу жизни.

Но есть ли у этих несчастных служак хоть какие-то привилегии, помимо вечной службы и дома в центре города, куда приезжают рожать женщины семьи? Ну, пожалуй, земли у них чуть больше, чем у других и положено королевское жалование. Король щедр, а у высшей аристократии нет времени тратить деньги, да и некуда особо, поэтому, они все богаты. Уточним, очень богаты.

Фероксы уже несколько поколений держатся в первой сотне. Политика их рода, заключающаяся в приверженности к бракам по любви, полностью себя оправдала, и все дети из поколения в поколение рождаются с сильным магическим потенциалом.

Ильяна жила в городском доме только первый месяц после свадьбы с Кордилионом и больше там не бывала. Долгое время порядок в доме поддерживала свекровь, полностью магически выгоревшая после одного из нападений тварей, но уже год, как она была мертва. Раньше приехать возможности не представлялось, поэтому при подходе к дому сердце замирало... Что их всех в нём ждёт?

Дом снаружи кажется большим, но практически весь первый этаж — это дворик и помещения для животных. Парадная лестница вела сразу на второй этаж, поражающий своими залами. Гаруня подумала, что здесь, наверное, устраивают балы, но оказалось, что угадала только в одном. Первый этаж, который на самом деле был вторым, если учитывать этаж для питомцев, являлся общим гостевым. Здесь удобно было собираться воинам, устраивать заседания, тренировки, даже магичить. Эхо и прохлада проживали в каждом зале этого этажа.

Следующий этаж был домашне-гостевым и состоял из множества комнат-квартирок. Однокомнатные с туалетом, двухкомнатные с ванной и туалетом и трёхкомнатные, так же с удобствами, а вот последний, четвёртый, являлся хозяйским.

Дом оказался полностью заброшенным. Магическая защита не позволила его разграбить, но не спасла от старости и разрушения. Требовался обширнейший ремонт, который нельзя было откладывать.

‒ Ну что ж, могло быть и хуже, ‒ мужественно произнесла хозяйка и чеканя шаг, принялась за обход. Сейчас в Ильяне не осталось и следа от очаровательной женщины. Это была опытная магиня, проведшая большую часть своей жизни в гарнизоне, приобретшая за время службы вторую должность: жены командующего. Она шла и раздавала указания, которые Дару спешно записывал. Даже Гаруне было поручено осмотреть крышу и предоставить список требующегося ремонта.

Ремонт, слоняющийся непонятный народ, делающий вид, что работает, пыль, шум и ни минуточки покоя.

Гаруня поняла, что измучилась уже на следующий день и страдала. Пыль на неё притягивалась словно магнитом, покрывая ровным слоем, и не было от неё спасения. Ранним утром, проползав на четвереньках по всей крыше, выискивая дырочки, трещинки, и ляпая краской в подозрительные места, она посчитала себя великой труженицей и теперь придиралась ко всякому, кто, по её мнению, не выкладывался с такой же отдачей, как она накануне.

‒ Алеш! Когда мы поедем во дворец? — нашла гаргулья, наконец-то, свободные уши способные понять её маету, усиленную мучениями.

‒ Гаруня, ‒ отчего-то замялся лэр-в, ‒ во дворце ещё не всё готово к приёму выпускников.

‒ Как?! Безобразие! — гаргулья ещё долго распиналась, но Алеш незаметно исчез. Конечно, каменная лэра была права в своих возмущениях. Одного она не знала, что молодой воин уже побывал в казармах, видел предоставленное ему жильё и готов был переехать, вот только для питомцев выпускников академии проживание было выделено в другом месте, и сказать об этом Гаруне у него язык не поворачивался.

Он выискивал возможности поселить её поближе к себе. Ведь в этом году выпуск лэр-вов первой сотни крохотный и помещения для них пустуют, но правила! От того, что Дару называет гаргулью лэрой, она не перестала быть питомцем, а уж о том, чтобы действительно получить титул лэры и речи быть не может. Как объяснить щекотливое положение, в какое попала гаргулья? Прямо хоть сам отправляйся в хлев.

И всё же оттягивать время заселения в казармы больше не было возможности и, высказав слова поддержки по поводу ремонта остающейся Ильяне, Алеш с Гаруней, ведущей на поводке Хавронью, поехали во дворец. Остающегося в незнакомом месте Шарика, гаргулья успокоила и обещала обязательно пристроить в дворцовый сад, как только случится оказия.

Молодой Ферокс смотрелся потрясающе на красавце огнеяре и с удовольствием ловил на себе взгляды женского населения и мальчишек.

Гаруня тоже подготовилась к визиту во дворец. В этот раз на ней надеты были шлёпки на каблучке, украшенные огромным цветком. Чуть уменьшившийся размер ноги позволил ей расширить свой обувной ассортимент. Пошитые из дорогой тонкой кожи бриджи сидели на ней идеально, скрывая всё еще крупноватые колени и выпуская наружу хвост, утончившийся и удлинившийся за время поездки. Грудь у неё до сих пор отсутствовала как таковая, но топиков со складочками в нужных местах и намекающих на наличие того, чего нет, она себе заказала в изобилии. Сейчас на ней поверх топика была надета парадная кофта с рукавами в виде крылышек. Ей казалось, что лёгкость ткани и кроя компенсирует некоторую накаченность мышц. Связка бус одного цвета, но разных оттенков и формы бусинок, сверкающие колечки в ушах, беретик с крупным помпоном, уже ставшие фирменными очки, складывающийся зонтик, до блеска натёртые ногти и вдавленные в крылья камешки ‒ всё это было уже визитной карточкой гаргульи.

После долгих переговоров с Хавроньей, угроз посадить ту на диету, была сделана на заказ шлейка и свинья вынуждена была сопровождать волнующуюся гаргулью, как её питомица. Алеш понимал, что так его подопечная пыталась показать свою исключительность, но вот чем закончится всё, даже не представлял.

‒ Очень, очень мило, ‒ манерно произнесла гаргулья, так, чтобы слышали с удивлением смотрящие на неё стражи, когда перед ней раскрыли ворота, и она увидела часть белоснежного дворца. — Ничего лишнего, вычурного, сплошная классика.

Алеш ещё выше вздёрнул подбородок, проезжая мимо таких же выпускников, как и он. Зевус, почувствовав настроение седока, стал пылать ярче, затмевая дарующую свет звезду. У самого входа служебного крыла Алеш остановился и дал увести своего красавца.

‒ Гаруня, я к полковнику, договориться о твоём проживании. Возможно, тебе придётся подняться к нему, чтобы показаться, а пока подожди меня здесь, ‒ попросил он.

Митко, взятый в город и сидевший сейчас на месте кучера, раскрыв рот, рассматривал маленьких дракончиков, не достающих в росте даже их лошади, бегающих по полю. Среди них можно было заметить огромных собак и диковинных животных, имеющих небольшое сходство с дикобразами.

Гаруня чинно сидела на своём месте и наблюдала, но свинье захотелось простора, и она выскочила на волю. Надо ли говорить, что её персона чрезвычайно заинтересовала всех питомцев без исключения. И если хозяева ещё имели тактичность и просто с любопытством разглядывали гаргулью, то дракончики валом повалили к повозке и лоснящейся здоровьем Хавронье.

Когда та заметила паломничество, направленное конкретно к ней, то со страху не смогла залезть обратно. Ножки у свиней, видите ли, не любят ступеньки.

Гаруня, чертыхаясь, поспешила на помощь толстой идиотке.

Наверное, как в романе, когда герои видят свою смерть, так и гаргулья видела, словно в замедленной съёмке, как зубастые пасти мчались в предвкушении закусить её свиньей. Страшно было до окаменения и, чересчур сильно сжав в руках зонтик, она случайно отломила одну спицу-палочку. В раздражении, что зонт не сможет послужить защитой, она кинула палочкой прямо в морду первому дракоше.

Он поймал её на лету, хрумкнул и, выражая радость, почти завилял хвостом. Ещё не понимая полностью, но действуя по наитию, Гаруня быстро отломала ещё палочку, и потеха началась. Всем дракончикам захотелось поймать брошенный предмет, но везло самым сильным и ловким.

За палочку боролись, толкались, пытались предугадать действия гаргульи и хрумкали трофей, едва заполучив его. К тому времени, как Митко подсадил толстый зад свиньи в повозку, а Алеш вернулся за гаргульей, из зонтика были вытащены все спицы.

Шум и гвалт стоял необычайный. Владельцы питомцев никак не могли справиться с ними, настолько тех захватил азарт игры.

Пронзительный свист Алеша ‒ и вот уже гаргулья заскочила в свою повозку, нарочно пиная свинью, и со стуком захлопнула дверцу. Пока хозяева растаскивали своих животных, некоторые дракончики, а то и собаки, вставав на задние лапы, норовили заглянуть в повозку и лизнуть Гаруню, чтобы она ещё с ними поиграла.

‒ Ферокс, откуда такое чудо? — выкрикнул один из молодых людей.

‒ Не твоего ума дела, Асер, ‒ зло бросил Алеш, приглашая гаргулью выйти с другой стороны и пройти с ним к полковнику. Только что он распинался, какая у него тихая, спокойная, изысканная напарница, а тут такой гвалт.

‒ Гаруня, свинью не оставляй, сожрут её эти, ‒ и бросил взгляд в сторону десятков жадных глаз. — Ты должна произвести прекрасное впечатление на полковника, чтобы он позволил тебе жить рядом со мной. Старый шерх жмётся, прикрывается правилами, но мы его добьём.

Пока шли, Алеш рассказал, что для лэров с даром средней силы, предоставляются комнаты на два-четыре человека, для лэр-вов из сотни, предусмотрены апартаменты из нескольких комнат с умывальней.

‒ Всё простенько, без излишеств, но нам из-за силы дара требуется больше пространства и уединение. Мы бы с тобой прекрасно разместились бы вместе, но правилами строго воспрещается несоблюдение режима медитаций. В общем, они правы, мне необходимы час-два в день, чтобы посидеть спокойно и поработать с внутренним источником. Но на этаже полно пустующих апартаментов, и мы будем добиваться твоего поселения в них.

Гаргулья кивала, догадавшись уже, что иначе её могут поселить только совместно с дракончиками, собаками или, о унижение, рядом с Зевусом. Она приосанилась, дёрнула за поводок свинью и тихо прошипела ей:

‒ Хавроша, ты ведь не дура, тебя первую сожрут в хищном зале, так что веди себя культурно.

Глаза свиньи на миг округлились и выдали удивление, на что гаргулья вздохнула и коротко пояснила:

‒ Как я, ‒ видя всё то же непонимание, добавила для надёжности, ‒ Бери пример с меня.

Морда Хавроньи приобрела ещё более удивлённое выражение, но резонёрствовать (прим. авт. Резонёрство ‒ бесплодное многословие) было некогда, и она смиренно покивала.

Алеш не предполагал, каким образом гаргулья поймёт его слова, но подправить уже ничего не успел. Его каменная "лэра" приосанилась, приобрела какую-то томность во взгляде и, виляя задом, прошла первой в кабинет полковника. За ней, точно так же подняв морду кверху, покачивая кормой, прошествовала свинья. Алешу ничего не оставалось, как принять невозмутимое выражение лица и гордо представить подопечную.

‒ Госпожа Гаруня, моя напарница, лэр-в полковник.

Мужчина невысокого роста, растерявший на своём жизненном пути все волосы, но приобретший небольшой животик, не собирался проявлять вежливость и встречать гостью. Однако гаргулья, сделав пару шагов, остановилась и не проходила дальше, делая вид, что растерялась. Свинья, бросив взгляд на свою хозяйку, поступила точно так же, и полковник заволновался — "Не обгадилось бы животное со страху". Он поспешил выйти из-за стола и теряясь, кидая злые взгляды на невозмутимого Ферокса, подозревая того в злом розыгрыше, поприветствовал гаргулью.

‒ Э-э, госпожа Гаруня, ‒ всё-таки выдавил из себя мужчина и готов был ко всему, только не к любованию гостьи его персоной.

‒ Прросто Гаруня, ‒ низковатым голосом проворковала существо, и подало руку. Военный растерялся, но аккуратно взялся за лапищу и слегка пожал её. Свинья тоже протянула копыто, но видимо не достаточно высоко, и мужчина не заметил, а Алеш подвинул её ногой на задний план.

‒ Я именно так себе и представляла полковников, ‒ выдала гаргулья, ‒ крепенький лэр-в, с опытным мужским взглядом, видящим всех и вся насквозь, ‒ и хвостиком своим дотянулась до груди мужчины и совсем чуточку провела им вниз. Наступившую тишину можно было паковать в мешки, настолько она в этот момент была ощутима.

‒ Прошу, госпожа Гаруня, присаживайтесь, ‒ взял себя в руки полковник.

‒ Гаруня, для вас просто Гаруня, лэр-в полковник, ‒ и так у неё прозвучало "лэр-в полковник", что в пору было принимать сердечные капли.

‒ Кхм, ‒ у мужчины пересохло в горле, ‒ Фирм Робус, можно просто Фирм, ‒ вдруг выдал полковник, разглядывая глаза гаргульи, которые находились на одном с ним уровне.

‒ Какое чудесное имя, ‒ красиво смутилась гостья, ‒ если ласково, то будет Фима. Это так по-домашнему, уютно и спокойно, ‒ пролепетала Гаруня, теребя пуговицу на кителе собеседника. Свинья в это время так же преданно заглядывала в глаза полковника и ждала, когда на неё обратят внимание.

Алеш стоял пунцовый, но продолжал изображать невозмутимость.

‒ Что же мы стоим у входа, располагайтесь, где вам будет удобно, ‒ отступил хозяин кабинета, и быстро оценив невозможность гаргульи сидеть на диване или стульях, притащил из угла высокий табурет.

‒ Прошу ...Гаруня, думаю, тебе будет на нём удобней.

Рассадив гостей, полковник занял место за столом и, замолчав, побарабанил пальцами по столу.

‒ Понимаю вас, Ферокс, и одобряю вашу заботу, но, видите ли, именно сейчас выделить помещение не могу, ‒ и, посмотрев виноватыми глазами на гаргулью, снова пробарабанил простенький марш на столе.

‒ Лэр-в полковник, если дело в оплате, то я возмещу все расходы, ‒ начал Алеш.

Мужчина отмахнулся рукой и задумался. Гаргулья, не зная чем помочь в разговоре, решила поступить по-своему.

Она поднялась и, пройдя к полковнику, переместилась ему за спину. Мужчина напрягся, но видя абсолютно спокойное лицо подчинённого, не дёрнулся, лишь подозрительно посмотрел на свинью, последовавшую за хозяйкой и вставшей, с другой стороны.

Далее Гаруня, положив руки на плечи полковника, начала их мягко разминать. Хавронья чуть замельтешила внизу, но не растерялась и начала мягенько, вычищенным копытцем топтать мужчине ступню.

Алеш замер и смотрел в одну точку, пытаясь не выражать никаких эмоций. Лэр-в Робус попытался последовать примеру юного воина.

Гаргулья старалась, но напряжение из плеч полковника не уходило, и она, расстроенная, решила заглянуть ему в лицо и тут увидела старающуюся свинью. На миг она замерла, потом ещё на миг, давя в себе ругательства, потом вспомнив, что она леди, произнесла:

‒ Ах, простите Фима, не представила вам удивительное создание, ‒ фраза вышла дружеской, словно близкие друзья беседуют, ‒ это наша Хавронья... сыщица.

Три пары удивлённых глаз уставились на гаргулью, но та в ответ только безмятежно улыбалась, не оголяя зубов с клычками.

‒ Как это ‒ сыщица? — не удержался от любопытства полковник.

‒ О, у нашей малышки потрясающий нюх. Дайте ей познакомиться с запахом, и она отыщет его, где бы ни было. У неё уже есть опыт работы у знахаря. Спрос на нашу Хавронью феноменальный! Представляете, какие перспективы открываются по поиску редких ингредиентов?

‒ Э, с трудом, ‒ растерялся полковник под кокетливыми взглядами хрюши и эмоциональностью гаргульи. Гаруня оценив ситуацию и поняв, что свинья слишком напирает с ухаживаниями, элегантно предложила той подождать за дверью.

‒ Молодая ещё, не сдержана в чувствах, ‒ пояснила гаргулья выдворение животного восвояси.

‒ А не убежит? — забеспокоился полковник.

‒ Ну что вы, она же умнейшая свинья, да и жить любить, ‒ уверила в полном порядке мужчину гостья. Правда, получилось несколько двусмысленно, но она имела в виду всего лишь наличие внизу дракончиков, а не свою злобность.

Без напора возомнившей о себе не бог весть что свиньи, разговор пошёл легче. Одну гаргулью полковник смог переварить и оценить. Уже в следующую минуту, он пояснял, в чём затруднения и невозможность поселить сейчас напарницу Ферокса в свободных апартаментах.

‒ У нас произошла непонятная смерть лэр-ча Вираса, ‒ и, видя непонимание в роскошных глазах собеседницы, пояснил, ‒ он хозяйственник нашего крыла. В его ведении был присмотр за этой частью дворца, продовольственные закупки, персонал, а также именно он снабжал прибывших к нам выпускников академии обмундированием и выдавал им наличные на расходы при распределении. Непростая, хлопотная должность, но лэр-ч Вирас справлялся и не представляю, как мы теперь разберёмся без него.

‒ Но Фима, ‒ как только замолчал полковник, гаргулья одним обращением сумела показать всю степень своей беззащитности и неверия, что такой, пожалуй, даже так, ТАКОЙ мужчина, не может пристроить маленькую гаргулечку в ОГРОМНОМ здании.

Полковник, не привыкший к подобному отношению, был польщён и поторопился объясниться далее.

‒ Поползли слухи, что это убийство и теперь мы ожидаем воздействия кристаллом правды, а это очень хлопотно и нервно. Обойти надо будет всех, задать вопросы и не обидеть никого. Все вроде понимают сложность, но уже сейчас предвижу, какой поднимется шум.

Гаргулья погладила по руке полковника, выражая сочувствие.

‒ Вам очень повезло, что мы с Алешем здесь. У нас уже есть опыт расследования и если вы позволите себе помочь, то мы будем рады избавить вас от этой проблемы.

‒ Гаруууня! — не выдержал Алеш, и стон с именем подопечной слились воедино.

А лэр-в Робус, опьянённый речью гостьи, погладил в ответ её пальчики, но, не теряя головы, поинтересовался:

‒ Какой же опыт у вас, очаровательнейшая Гаруня?

‒ О, за нами уже два раскрытых преступления, ‒ воодушевилась она. ‒ Одно дело о похищении ценного имущества, другое ‒ выслеживание шпиона на закрытой территории.

Полковник с уважением посмотрел на Алеша.

‒ Надеюсь, вы расскажете мне об этом позже? Госпожа, вот вам ключ от помещения номер пять, это рядом с покоями вашего лэр-ва и у вас есть два дня для раскрытия причины смерти лэр-ча Вираса. А вас, Ферокс, я попрошу задержаться на несколько минут.

Гаргулья, простившись с полковником, отправилась на поиски своего временного жилья вместе со свиньёй, а Алеш остался отвечать на вопросы.

‒ Ферокс, откуда она у вас?

‒ Магический ритуал, ‒ вроде как небрежно, пожал плечами молодой лэр-в.

‒ Я думал, что это байки. Но она совершенно не похожа на своих соплеменниц!

‒ Отец считает, что произошло перерождение души, поэтому, вы же понимаете, что она не может считаться питомцем.

‒ Да, она необыкновенная. Мне же не показалось, что она флиртовала?

‒ Да, ‒ Алеш улыбнулся, ‒ она любит кокетничать, быть в центре внимания, поражать, принимать ухаживания и ничуть этого не стесняется.

‒ Поразительно, ‒ задумчиво отозвался полковник.

‒ Знаете, рядом с ней чувствуешь себя особенным, ‒ Ферокс задумался, подбирая слова, ‒ значимым, сильным, авторитетным, ‒ и усмехнулся. Ну, какой у него авторитет в его-то годы.

‒ Да, вы правы. Удивительное чувство покровительства возникает при общении с ней. Знаете, в прошлом году у нас здесь был выпуск юных лэр. Совсем девочки, хотелось их оберегать, но на малейшее послабление для них они громогласно обижались. У меня не было и мыслей, что они не выполнят свой долг, но перед долгой дорогой, можно было ведь передохнуть немного. Нет же, даже жалобу на меня написали, что я им в меню попросил включить пирожных. Вот так-то, ‒ вздохнул полковник.

‒ Гаруня обожает подарочки, ‒ улыбнулся Алеш, радуясь, что есть возможность поделиться своими чувствами с понимающим человеком. — Её организм ещё своеобразно принимает пищу, процесс становления тела не закончился.

‒ А сколько ей?

‒ Почти месяц.

‒ О, конечно, она ещё в самом начале эволюционирования, ‒ покивал полковник.

‒ Так вот, пирожным она вряд ли обрадуется, если только из чувства тактичности, но вот украшать себя она любит, и тело требует ещё время от времени поглощения разных камешков.

‒ Каких именно?

‒ Чаще всего ‒ годных для артефактов.

‒ Как интересно. Но раз ей едва ли месяц, о каких раскрытых делах она говорила?

‒ О, вы же видели свинью рядом с ней? Так вот, мы расследовали ...

Алеш поведал о свинье, об энте, и рассказ его выходил больше забавным, чем деловым. Молодого человека даже сожаление взяло, что вместо серьёзности, проделанная работа вызывает смех у полковника.

‒ Ну что ж, я не надеюсь, что вы обнаружите что-то в смерти лэр-ча, но хотя бы видимость следствия создайте. А я при приходе комиссии с кристаллом правды, сошлюсь на то, что использовал любую возможность, чтобы избежать опроса широкого круга людей магического сословия. И берегите свою гаргулью... ‒ чуть смутившись, попросил полковник, ‒ такая женщина, хоть и гаргулья.

Гаруня осматривала выделенные ей комнаты, когда пришёл Алеш.

‒ Ты прав, скромненько, ‒ сразу поделилась она своим впечатлением.

‒ Гаруня, полковник сражён тобой наповал, вот только зачем ты расследование на нас взвалила?

Гаргулья присела на краешек лавки, сложила лапки на коленки, и мечтательно уставившись вдаль, заявила.

‒ Знаешь, Алеш, мне кажется, раньше мы все жили где-то, когда-то, кем-то...

Парень фыркнул.

‒ Тоже мне открытие.

‒ Ты знал?

‒ Ну, это конечно теория, но говорят, что при беседе с некоторыми душами она была подтверждена. Смерти как таковой нет, есть смена тела.

‒ М-да? Очень интересно, но я не об этом, ‒ слегка досадуя, что флёр поэтичности развеялся научными теориями, ‒ мне кажется, ‒ вернулась она к теме, ‒ что раньше я была детективом. Возможно, даже очень известным.

‒ Детективом? Это новое слово. Раскрыватель чего? А, давай сам догадаюсь, раскрыватель тайных дел!

‒ Да, я прямо чувствую, как меня распирает желание расследовать, докапываться до истины, восстанавливать справедливость! — воодушевилась гаргулья.

Алеш скептически посмотрел на неё.

‒ Не думаю. Всё же мало обладать желанием восстанавливать справедливость, нужны ещё умения.

‒ А как же раскрытые мною дела? — возмутилась напарница.

‒ Интересно, чем падение с крыши тебе помогло в раскрытии дела об энте? — подковырнул он её.

‒ Ну, ты тоже, всю ночь провёл в гуще преступления и ничего не понял, ‒ огрызнулась Гаруня, не желая смириться с отсутствием особых талантов у неё.

‒ Ладно, чего уж теперь. С чего начнём новое дело?

Гаргулья хотела бы ещё поспорить, но времени было и правда мало. И чего её понесло хвастать перед полковником? Если бы он так не смотрел на неё, словно ожидал чуда, она бы не ляпнула ничего, а так, ушлый вояка наверняка специально спровоцировал её. Тонкий психологический расчёт ‒ ввести в заблуждение, поддразнить, добавить восхищения во взгляд и пожалуйста, сама на себя повесила проблему полковника! Очень коварный мужчина!!!

От таких мыслей даже голова лучше заработала.

"Ну надо же, какой интриган! Манипулятор! Обворожил, запутал, в кабалу вогнал!"

‒ Гаруня, мысли есть? ‒ вернул в действительность Алеш жертву обольщения. И, надо признать, вовремя, а то полковник у неё выходил злодейским злодеем, подкарауливающим наивных романтических созданий.

‒ Мысли? Да, конечно! То есть, никаких, но зато я знаю правила. Надо осмотреть место преступления, опросить всех имеющих доступ к этому месту, поговорить по душам с родными, выслушать гадости о покойном, узнать, кого они подозревают и самое главное...

Тут гаргулья прекратила ходить из угла в угол и с некоторым превосходством в глазах заявила

‒ Надо искать qui prodessе. Или по по-простому ‒ кому выгодна смерть лэр-ча Вираса!

‒ Ну что ж, не будем терять время.

‒ А-а...

‒ Переоденешься потом, Хавронью возьмём с собой. Вдруг, что унюхает.

Гаргулья хотела возразить, что надо бы весточку Дару послать, чтобы он ей помощниц прислал, вещи собрал. Но тут предательница свинья так ловко копытцами пристукнула, выражая желание немедленно работать, что пришлось смолчать, чтобы не ударить в грязь лицом. И где только подсмотрела, толстая корова, как лэр-вы каблуками щёлкают, услышав приказ?

По пути Алеш тихонько рассказывал, что ему уже было известно.

‒ Лэр-ч Вирас занимал свою должность более тридцати лет. Ранее на его попечении были ещё академия и школы столицы, но вот уже лет десять, как ему облегчили работу, и он был занят только во дворце. Вдовец, две дочери. Старшая слабенький маг и служит в крепости целителем, младшая замужем за торговцем. Сам лэр-ч найден мёртвым в своей постели. Магического вмешательства не замечено, отсюда и все сложности. Более того, лэр-ч обнаружен запершимся изнутри, и никто не смог бы проникнуть в его покои, не используя магии, а её не использовали. Понимаешь в чём сложность?

‒ Не совсем, ‒ никак не могла включиться в работу гаргулья.

‒ Магия имеет что-то вроде запаха. Любое воздействие оставляет след, ненадолго, зависит от силы воздействия, но это как росчерк.

‒ И что, все маги чувствуют работу коллег?

‒ В общем да, кто-то чётче, кто-то слабее, но все.

‒ Как интересно! Тогда они должны бы как Хавронья, набирать запас запахов.

‒ Э-э, пожалуй, ты права. Опытные маги, проработавшие в паре со многими направлениями, оказали бы хорошую помощь, но, ты забыла, что нет никаких магических следов.

‒ А, если убило магическое существо, но без магии, а так, ‒ и гаргулья показала, как она душит предполагаемого противника.

‒ Гаруня, ты считаешься магическим существом и оставляешь видимый след для магов. Он слабый, но ощущаемый. Всё зависит от времени смерти и когда обнаружили. Но не думаю, что замешано магическое существо. Полковник опытный маг и он входит в сотню, поэтому он бы учуял даже магических жуков.

‒ О, есть и такие? — гаргулья боязливо поёжилась.

Алеш не удержался и улыбнулся. Гарунина насекомофобия сводила с ума всех владельцев постоялых домов, где им приходилось останавливаться по дороге в столицу.

‒ Малышка, наш мир огромен и многообразен, поэтому не вижу причин удивляться. Итак, если имело место преступление, то оно совершенно точно произошло без магии.

‒ Ты говорил, что лэр-ч отработал тридцать лет, может он от старости умер?

‒ Гаруня, я всё время забываю, какая ты ещё крохотулечка, ‒ умилился Алеш и принялся объяснять. ‒ Продолжительность жизни простых людей в активной форме от восьмидесяти до... как повезёт. Были зарегистрированы случаи, что крестьяне целыми деревнями жили более двухсот лет. Сама понимаешь, экология, спокойная работа, еда по расписанию и ровный магический фон. Далее, маги. Тут всё сложнее и в действие вступает градация. Целители — самая опасная магическая специальность, они выгорают по-молодости один за другим. Самому старшему на сегодняшний день сто пятьдесят лет. Огневики тоже часто выгорают, особенно с сильным даром.

‒ Значит, ты в опасной категории?

‒ Да. Не отвлекай. Дольше всех живут водники и воздушники. Эти могут жить триста лет и дольше, если бы не служба. Все остальные в среднем около двухсот. Лэр-чи живут, как средние маги. Они не обладают даром, но они из магических семей и являются носителями дара для следующих поколений. Значит, что мы получаем?

‒ Что лэр-ч Вирас мужчина молодой?

‒ Ну, он же не сразу попал на ответственную должность, но его можно считать относительно молодым в плане работы.

‒ Но ты не назвал причины, почему возникли подозрения о насильственной смерти?

‒ Тут не всё просто. Поначалу решили, умер во сне. Потом поползли слухи о том, что тело его после смерти совершенно лишено признаков разложения. Пока приехали родные, оформили бумаги, прошло достаточно времени, чтобы труп выглядел трупом, а он словно заснул.

‒ Я знаю, что это! — обрадовалась гаргулья. ‒ Это же летаргический сон! Он жив! Пошли скорее проверять.

‒ Гаруня, это невозможно! Постой, куда ты побежала!

‒ Я же говорю, человек засыпает, все его жизненные потоки останавливаются и его хоронят, а на самом деле он жив!

‒ Нет, подожди. Он мёртв.

‒ А я говорю жив!

‒ Маленькая, не кипятись, он не в состоянии стазиса. Его проверили, и мы после осмотра места происшествия пойдём, получим заключение, где есть ответ на вопрос, почему труп в таком состоянии.

‒ Да. А представляешь, как здорово было бы, приходим мы ‒ бац-бац, и оживляем завхоза.

‒ Какого завхоза?

‒ Ну, этого лэр-ча по хозяйственной части.

‒ Какая же ты у меня выдумщица, ‒ усмехнулся Алеш.

Покои лэр-ча Вираса выразительно докладывали о нём, как о человеке, любившем комфорт и богатство. Алеш даже неприлично присвистнул, погладив столешницу.

‒ Гаруня, вся мебель в гостиной из очень дорого дерева. Видишь тёмные крапинки?

‒ Угу, ‒ повторяя движения парня, гаргулья пальцем погладила, поковыряла и ещё чуть продавила столешницу. Чисто в экспериментальных целях, с самого краешка. — Что здесь ценного? Оно мягкое, вон чуть ли не лёгкое касание след оставляет.

‒ Глупенькая, смотри, что дальше происходит после твоего варварства, ‒ покровительственно улыбнулся Алеш.

Гаруня пригляделась к столешнице, но древесину как будто никто и не царапал. Тогда она ещё раз провела когтём, не жалея силы, и не отрываясь смотрела. Не прошло и минуты, как никаких следов не осталось.

‒ Убедилась? Это практически вечная мебель и стоит она безумно дорого. Отец хотел себе письменный стол из аэтероса заказать, но его изготавливают слишком далеко, и доставка выходит чересчур дорогая. Он решил, что это неразумно ‒ так тратиться, а ведь мы не бедны.

‒ И всё же, обстановка без фантазии, ‒ подвела итог напарница. — А зачем ширм так много? ‒ ткнула она пальцем в высокие ширмы, стоящие у окон.

‒ Как зачем? Окна закрывать.

‒ Что, до штор не додумались?

‒ Гаруня, ты у нас в авангарде во многих областях шагаешь, ‒ ухмыльнулся Алеш.

Осмотрели гостиную, кабинет, спальню, туалет, ванную, кладовку. Подумали, переглядываясь друг с другом. Разошлись и ещё раз всё осмотрели.

‒ Ну что? — начал Ферокс, ‒ есть что-нибудь подозрительное?

‒ А у тебя? — тут же спросила гаргулья.

Слов не потребовалось, растерянный вид ответил однозначно. Свинья, активно дёргая пяточком, толкалась и мешалась, но, слава звёздам, речи ей снадобье не дало, и она хоть молчала.

‒ Давай проговаривать вслух, ‒ пошла по проторенному пути Гаруня. Возражений не было и первым начал отрабатывать метод Алеш:

‒ Окна и двери (всё) закрыты изнутри. Вираса нашли в спальне на кровати, как будто он спал. В покоях полный порядок. В гостиной на столике лежит свежий вестник, ну, то есть, для покойника свежий.

‒ Так-так-так, а никаких пометочек он в вестнике не делал?

‒ Нет. Следов ужина тоже нет. Лэр-ча видели после ужина здоровым, убрали всё и после этого он заперся. Думаю, почитав вестник, он спокойно лёг спать.

‒ И уже не проснулся, ‒ глубокомысленно заметила гаргулья. — Пошли в спальню. Моя очередь говорить, что вижу.

Свинья, чуть ли не под ноги бросаясь, побежала в спальню, из-за чего заслужила укоризненные взгляды. Дело-то серьёзное, а она тут копытами стучит!

‒ Итак, приступаю, ‒ важно начала гаргулья. — Вокруг порядок. Пыли нет. Спрятаться преступнику негде.

На всякий случай, она посмотрела по углам и под кроватью.

‒ Нет, никаких чужих следов нет. А потерпевший был аккуратным мужчиной. Тут у вас от многих попахивает потом и не только, да ещё не у всех воротнички белоснежные, а у Вираса чистое постельное бельё. Молодец лэр-ч. Подушки так вообще без единой складочки и вмятинки, как будто только что застеленные.

‒ Гаруня! А ведь ты права! Полковник сказал, что под его присмотром тело вынесли и больше сюда никто не заходил.

‒ Но я же вижу, что на подушках никто не лежал, ‒ возмутилась гаргулья, думая, что Алеш цепляется к ней и тут же замолчала. Озарение снизошло.

‒ То-то же, я бегу к полковнику и зову его сюда. Пусть подтвердит, что кто-то сюда приходил или даст объяснения.

Через пару минут лэр-в Робус абсолютно точно сказал, что подушки были в момент выноса покойника ни-ка-ки-е. Сейчас же они пушистые, взбитые. Моментальный опрос убирающегося персонала уверил в возникших подозрениях.

‒ Заметали следы, ‒ уже устав немного, произнесла главное гаргулья.

‒ Но кто мог проникнуть сюда, не вызывая подозрения и главное ‒ имел возможность? — начал размышлять Алеш.

‒ Всех, кто мог проникнуть, не вызывая подозрения, мы опросили, ‒ резонно заметил полковник, ‒ а вот кто мог ещё? В принципе доступ почти ко всем помещениям есть у помощника лэр-ча Вираса. Господин Сателс давно работал с покойным и даже три года назад пробовал сдавать экзамен на лэр-ча, но не по всем предметам ему удалось найти учителей, поэтому провалил. Говорят, недавно опять пробовал, но успешно ли, не знаю. Наверное, нет, иначе похвастался бы.

‒ Значит, помощник имел возможность, ‒ подвел итог Ферокс, ‒ и другой вариант ‒это таинственный преступник. Не будем забывать, что кто-то мог воспользоваться доверием как жертвы, как и господина Сателса, и заполучить свободный доступ к телу путем обмана.

‒ Чужие здесь не ходят, ‒ задумчиво протянул полковник.

‒ Почему? Обоснуйте! — тут же отреагировала гаргулья, элегантно поправляя сползшие очки.

‒ Войти на территорию дворца могут только приглашённые. И потом, у каждого крыла свой контингент. Всякое новое лицо вызывает интерес и не остаётся незамеченным. Это только кажется, что народу много и все снуют здесь без разбору. Сейчас приезжают выпускники, им отдано всё внимание, но их не так уж много и за ними присматривают. Ещё мысли есть?

‒ Пока нет, надо бы с Сателсом побеседовать, да и вообще поговорить с людьми, ‒ ответил Алеш, а гаргулья только покивала, соглашаясь.

‒ Ну что ж, действуйте, разрешение я Фероксу дал, так что не теряйте время, ‒ и полковник удалился, уже питая надежду, что у молодёжи хоть что-то получится, а иначе большой скандал выйдет с пресловутым кристаллом истины. Просто грандиозный!

Свинья, бестолково мечущаяся между "сотрудниками опергруппы", напомнила гаргулье о времени обеда. Не успела она придумать, как бы дело повернуть в нужном ей направлении, как постучавший в дверь пацан, одетый в униформу дворца, спросил, знают ли досточтимые лэр-вы господина Дару и двух девушек Анку и Донку?

‒ Ах, это же ко мне, наконец-то! ‒ воскликнула гаргулья, а Алеш утвердительно кивнул и добавил.

‒ Пропустите, это люди из моего дома.

Гаруня, воодушевленная известием, помчалась в выделенные ей покои встречать своих подчиненных. Свинья уселась на толстый зад и тяжело вздохнула, обращая взор в потолок, то ли прося у небес терпения, то ли благодаря их же, за вовремя прибывший комфорт. В конце концов, ей тоже девчонки начищают копытца, полируют пятачок и каждый день выкладывают хвостик в идеальную завитушку. Не то чтобы это всё было жизненно необходимо, но в эти моменты, как никогда, она ощущала себя статусной дамой.

Пока дамы в спешном порядке перемещались к себе, на улице царил ажиотаж. Скучающие выпускники с удивлением наблюдали, как к Фероксу спешит прислуга. Посыпались обидные шуточки в адрес сокурсника, но девчонки-помощницы фыркнули и пояснили задиристым молодцам, что они к лэре Гаруне и её питомице. Местами открытые рты, местами наоборот захлопнутые, стали реакцией на их слова.

Тем временем Дару, оценив условия проживания нежнейшей лэры, остался недоволен и побежал хлопотать о дополнительной мебели и некоторой перепланировке ванной комнаты. Гаргулья при своём размахе крыльев могла пострадать в куцем помещении.

Девочки наперебой сообщили Гаруне новости о доме, пожаловались на ремонт и очень огорчились, узнав, что не смогут остаться ночевать во дворце. Здесь столько молодых красивых лэров, что сердце беспрестанно ёкает глядя на них, рождая сладкие мечты в голове.

Пообедав у себя и покормив Хавронью, Гаруня отправилась на работу. Она, Алеш и увязавшаяся свинья отыскали помощника Вираса, господина Сателса и приступили к допросу:

‒ Где вы были?..

‒ Что вы делали?..

‒ Кто может подтвердить?..

‒ А почему вы такой бледный, вам есть что скрывать?

‒ Какие у вас были взаимоотношения с покойным?..

‒ За что вы его ненавидели?..

‒ Тогда за что вы его любили?..

‒ Ну, как-то же вы к нему относились?

‒ Между прочим, мы официальные представители короля и если вам оказывают честь и беседуют здесь, то извольте отвечать, а не то...

В конце допроса вымотались все.

‒ Уверена, он что-то скрывает, ‒ убеждённо подытожила впечатления гаргулья.

‒ Пожалуй, ты права, но может мы просто слишком на него насели?

‒ А ты видел, как он возле нашей Хавроньи тёрся? Он явно замешан в грязных делишках!

‒ Мне показалось, что это наша хрюша лезла к нему, а он не знал, как от неё отстраниться, ‒ чуть смущаясь, возразил Алеш, и они с гаргульей с подозрением уставились на свинью.

‒ Гаруня, ты её кормила?

‒ Обижаешь, ‒ надулась та.

‒ Может мама неправильно воспроизвела снадобье, и получился дополнительный эффект?

Свинья с обалдением смотрела на обоих и в этот раз состроила "козью" морду обоим.

‒ Это как понимать? — отреагировала первой гаргулья, ‒ ты видел, она выгнула презрительно бровь?!

‒ У неё нет бровей, но она это сделала, ‒ подтвердил Алеш.

‒ Боже мой, она нас не уважает! — ахнула гаргулья.

Свинья тяжко вздохнула и сокрушённо поникла.

‒ Да нет же, Гаруня, она пытается нам что-то сказать, а мы её не слушаем, ‒ сделал предположение молодой лэр-в и, видя, как свинья воспряла духом, понял, что угадал.

‒ Сказать? Ну что она могла сказать, она могла бы что-то унюхать, но там не проветривали, и было слишком душно, устоялся запах...

Гаргулья недоговорила и теперь они с Алешем хищным взглядом уставились на умильную морду свиньи.

‒ Говори! — рыкнула гаргулья и тут же поморщилась, ‒ ах, ты же у нас не умеешь. Сколько раз говорила ‒ учись писать. Сейчас копытом своим быстренько нам по пунктам всё расписала бы.

‒ Хавронья, ты учуяла запах Сателса в покоях Вираса?

Свинья, приняв чуть ли не профессорский вид, довольно кивнула.

‒ Ты молодец, этот господин тщательно следит за собой, и у него практически нет запаха, ‒ похвалил Алеш, но, ни гаргулья, ни свинья не оценили его похвалы. Сателс пах духами. Но в мире воинов всего две категории запахов. Разит, наповал выбивая слёзы из глаз, или просто воняет.

‒ Значит, это он! — воскликнул Ферокс.

‒ Что он? Мотив у него, конечно, есть, но надо поковыряться ещё в этом направлении. Сателс хочет жениться, а запросы у невесты, судя по сплетням, ого-го, поэтому должность Вираса он должен был желать неистово. Доходно, почётно, в столице во дворце. И главное, зачем ему нужны были подушки? — начала размышлять гаргулья.

‒ В подушках, я думаю, была заключена тайна убийства. Сателс не маг, поэтому он что-то придумал, и оно было скрыто в подушках или....

‒ Догадки, ‒ фыркнула Гаруня, ‒ всё может быть проще. Покойник заблевал бельё, и чтобы уважаемого человека не позорить, Сателс сменил его. Мотив зайти к Вирасу мог быть любой. Накануне дал денег в долг и захотел забрать или письмо тайное.

‒ Нет, Гаруня, это ты сейчас фантазируешь. Из слов прислуги понятно, что у хозяйственника и его помощника были исключительно деловые взаимоотношения. Поэтому исключаем распитие вина, давание денег в долг и другую дребедень.

‒ А вдруг он там был не один? Может ещё кто-нибудь приходил?

И оба снова уставились на свинью. Та, на удивление, посмотрела на них разумным, ясным взглядом, как бабушка смотрит на маленьких глупеньких внуков и кивнула.

‒ Что? Там ещё были запахи?!

Она снова кивнула.

‒ Хавронья, ‒ не выдержал Алеш, ‒ могла бы уж нам как-нибудь сказать!

"Как?!?!" ‒ от выражения обиды на её морде смутились оба детектива.

Гаргулья первая сориентировалась.

‒ Алеш, ты иногда бываешь таким бесчувственным, ‒ упрекнула она его, ‒ Хаврюшенька, поищи запах того, кто нам нужен.

Свинья приосанилась, и смешно задёргав пятачком, повела на выход. Однако следствие пришлось прервать.

‒ Лэра Гаруня, ‒ обратился дворецкий, ‒ Шарик как-то осунулся без вас, садик у дома оказался маленький, плохо там энту. Нельзя ли его сюда пристроить?

‒ Конечно, Дару, ‒ улыбнулась гаргулья.

‒ Никак нельзя, ‒ одновременно ответил Ферокс.

Пауза и не верящие в бессердечие молодого воина взгляды.

‒ Алеш, а вдруг он умрёт? — давя проникновенным взглядом, прошептала напарница.

‒ Гаруня, ты же слышала, даже ты сейчас здесь на особых условиях. Ради чего мы носимся сломя голову без отдыха целый день? — едва выдерживая давление, начал оправдываться лэр-в.

‒ Точно! Шарик будет следить ночью!

‒ За кем? — гаргулий энтузиазм настораживал.

‒ За всеми! Раз тут творятся такие дела, то лишняя пара шпионских глаз не повредит. А самое главное, никто не будет знать о слежке, и поэтому не будет скрываться. Ну, кто заподозрит дерево?

‒ Ты что, хочешь Шарика тайно провезти сюда? Не получится, ‒ уж в этом юный лэр-в был уверен.

‒ Очень даже получится. Ночью, мы усыпим охрану и проведём энта сюда.

‒ Гаруня, ну ты как маленькая! Любое магическое вмешательство сразу поднимет тревогу.

‒ Алеш, это ты совсем ребёнок ещё! — в том же тоне ответила гаргулья, ‒ никакого магического вмешательства. Дару сейчас в лавке купит снотворного, и я угощу служивых вином.

‒ Как ты это сделаешь? На входе не какие-нибудь выпивохи стоят, ‒ устало возразил Алеш. День выдался длинным и насыщенным.

‒ А вот так! — запальчиво воскликнула гаргулья. Схватив кувшин с водой, она свободной рукой натянула шарфик на нос, так, чтобы торчали только её огромные глаза и, виляя попой, покружила вокруг мужчин. Потом остановилась возле Дару и, гипнотизируя его своими невероятными глазищами, томно произнесла.

‒ Чудесный вечер, ‒ слегка повела плечом, и посильнее отклячила бедро, ‒ правда скучновато прекрасной девушке одной, ‒ хвостиком дотянулась до щеки мужчины, ‒ а у меня тут отличное вино, но ведь пить в одиночку ‒ не комильфо, ‒ протянула со стоном ф-ф-фо.

Дальнейший спектакль пришлось оборвать, так как Алеш неприлично заржал.

‒ Гаруня, твоя взяла! — и уже обращаясь к дворецкому. ‒Дару, в полночь привози Шарика к воротам. Я сам решу проблему с их открытием.

‒ А почему не я? — возмутилась гаргулья.

‒ Девочка моя, славная и прекрасная, боюсь, ты их сразишь наповал, а тут, видишь ли, психическое состояние часто проверяют. Жаль будет ребят.

Свинья как-то подозрительно захрюкала.

‒ Не поняла...

‒ Всё. Гаруня, не отвлекаемся. Работаем.

Гаргулья немного обиженно посопела, но ошарашенный вид дворецкого, после её короткого выступления отогрел задетое самолюбие. Она быстро подключилась к дальнейшим следственным мероприятиям. Долг превыше всего!

Свинья вышагивала и пыталась соответствовать высокому званию сыщицы. К сожалению, это было несовместимо с самой деятельностью и пришлось выбирать. Либо выискивать полезное, либо нести себя достойно. Напарники подгоняли, и пришлось носом землю рыть. Первым делом, она на помойке отыскала выброшенные наволочки и самое главное, что цепляло чувствительный нос, это почтовые шары. Вещь чрезвычайно дорогая и пока ещё мало где используемая. Фероксу пришлось пояснить дамам странность и редкость находки.

‒ Только в одном имении в нашем королевстве есть гора, из недр которой выходит на поверхность газ. Жить рядом с горой невозможно. Это беда, вечная трагедия местных жителей. Так было до тех пор, пока одному чудаку не пришло в голову попытаться использовать в деле даруемый природой пахучий гостинец. Не знаю, сколько было попыток, но польза оказалось в том, что если поймать газ в воздухонепроницаемую сумку, то она летит. Она летит в любую погоду, при любом ветре болтается в воздухе. Тогда маги придумали, как задавать направление и теперь ёмкость с газом летит адресно. Потратили время на создание удобной формы, подходящего материала, удерживающего газ, на руны, которые не только указывали адрес, но и обладали рядом полезных функций. Теперь у нас есть почтовые шары. Единственная причина, почему они не получили широкого распространения ‒ это ядовитость газа. Были случаи, когда в семьях, питомцы или дети, заинтересовавшись яркой окраской, портили шар и страдали, надышавшись.

‒ Как интересно, ‒ ахнула гаргулья, ‒ а быстро он летит?

‒ Быстро, но самое главное ‒ он движется днём и ночью, и, меняя адрес, использовать его можно много раз.

‒ Какая интересная находка. Значит, что получается? Мы распутали дело? Шары были в подушке, неплотно заткнутые. Покойник, то есть, тогда ещё живой Вирас, плюхается на кровать, шары выпускают газ и он умирает!

‒ Получается, что так, ‒ согласился Алеш, радостно улыбаясь.

‒ Ха! Дело шито! — резко произнесла гаргулья, напугав свинью экспрессией.

‒ Не понял.

‒ Алеш, ну подумай сам. Изощрённый способ убийства и выбросить всё на помойку? Можно сказать, нам под нос! Любой нормальный преступник уничтожил бы улики. Что ты молчишь?

‒ Знаешь, ‒ парень замялся, ‒ я бы тоже выбросил на помойку.

Гаргулья, не веря, раскрыла глаза пошире.

‒ Ты ли это, лэр-в Алеш Ферокс? — в изумлении спросила она, не веря в вопиющую наивность и подозревая, что товарища подменили.

— А что? Куда ещё? То, что мы полезем в помойку, предсказать было невозможно. Полковник, можно сказать, неординарно выделился, поручив нам разобраться в этом деле. Ну и давай, предположи, как избавиться от этих улик?

‒ Сжечь, ‒ помогая себе безапелляционным жестом, коротко отрапортовала напарница.

‒ Э, нет, ‒ подарив хитрую улыбку, возразил лэр-в. ‒ На материал нанесены руны. Это магическое возмущение особого рода. К тому же, скорее всего шары будут сильно чадить и вонять.

‒ Закопать, ‒ гаргулью так просто с толку не сбить!

‒ Вариант, ‒ вяло проявил согласие Алеш, ‒ но здесь всё у всех на виду.

‒ Вынести в город и там выбросить, ‒ Гаруня входила в азарт.

‒ Слишком дорогая вещь, а в городе всегда кто-нибудь возится в помойках. Находка такой вещи привлечёт внимание.

‒ Ну а здесь?! — "да что же это такое, проблема на ровном месте!"

‒ Тихое место для выброса расходного материала. Раз в неделю он рассеивается приходящим магом.

‒ А как же выброс магической составляющей? ‒ ещё пыталась сопротивляться разумности выброса улики на здешнюю помойку.

‒ Гаруня, это же помойка для лэров и лэр-вов. А что мы можем выбросить? Одежду, испорченные ошейники питомцев, щётки, погрызенную обувь, и на всякой мелочи нанесены различные руны.

‒ И всё же, слишком ладно складывается. Побегали и собрали простенький пазл.

‒ Это как ты с детишками играла, когда разрезанную картинку собирала?

‒ Да, ‒ вспомнилось имение, и улыбка наползла сама собой.

‒ Гаруня, мы распутали сложное дело, думаю, ещё подсобрать доказательств и можно не беспокоиться о жилье для тебя.

‒ Алеш, милый, наивность к лицу только молодым девушкам, но не специалистам нашего профиля, ‒ поучительно произнесла гаргулья и покинула недостойное её место.

Свинья, у которой на всё происходящее было своё, особое мнение, задорно понеслась дальше, всем своим видом показывая, что расследование продолжается.

Примерно в это время, полковник Робус закончил переговоры с одной очень увлекающейся наукой персоной. Эта женщина, любительница исследований, экспериментов и классификаций, с точностью определила один весьма важный факт в состоявшемся преступлении. Достойная лэра, похвалив полковника за проявленную инициативу в разрешении известной проблемы, выразила желание побеседовать с новоявленными сыщиками. Профессия, прямо скажем, новая в королевстве, вызывающая интерес и некую ажитацию. И вот, азартно несущуюся свинью, бегущую за ней гаргулью и Алеша, ловит лэр-в полковник, чтобы пригласить на консультацию.

Фирм Робус очень хотел предупредить молодую компанию, чтобы во время встречи вели себя прилично, но Фероксу, воспитанному в лучших традициях, такое напоминание не требовалось, а какие приличия заложены в голове гаргульи, а тем более свиньи, гадать было тревожно. Пусть уж ведут себя естественно.

Неопределенного возраста женщина в комбинезоне и потешных, стрекозиных очках, привязанных к голове, радостно встретила прибывших.

‒ Ой, какие юные! Совсем дети, ‒ воскликнула женщина. Сама она выглядела девочкой, пока не всмотришься в лицо и тогда понимаешь, что она намного, намного старше.

Алеш остановился как вкопанный и низко склонился.

‒ Ах, малыш, оставь эти церемонии, ‒ отмахнулась она. — Как ваше расследование?

‒ Лэра Авелин, у нас есть подозрение, что покойный убит своим помощником при помощи ядовитого газа, выпущенного из почтовых шаров.

‒ О! И всё это за один день? Вы талант! — искренне похвалила она молодого человека.

‒ Гхм-гхм, ‒ не утерпела гаргулья. Никто никого не представил, а особа перед ней явно важная. Так дело не пойдёт, решила она. — Гаруня, ‒ назвалась она и протянула руку для пожатия.

У хозяйки лаборатории весело блеснули глаза, но она с полной серьёзностью повторила жест гаргульи и произнесла:

‒ Авелин. Симона Авелин. Ко мне на работе обращаются лэра Авелин. Вам следует представляться фамилией Ферокс. Вы ‒ госпожа Ферокс. Лэр-в, я же правильно поняла, что вы ей опекун, а не хозяин?

‒ Совершенно верно, лэра Авелин.

‒ Если мы подружимся, то я буду обращаться к вам Гаруня, а вы ко мне Симона. Надеюсь, формальности улажены, ‒ женщина мягко улыбнулась, с интересом разглядывая дужки очков гаргульи, и продолжила, ‒ так что вы хотели сказать?

Гаруня похлопала глазами, оставляя в голове позади эпизод с опекунством и возвращаясь к расследованию.

‒ Я хочу сказать, что данную версию считаю подарочком от настоящего убийцы. Он спрятался глубже, он знает, что докапываться до правды некому, но, на всякий случай, подготовил подставного преступника. Есть человек, ‒ она придала голосу таинственности, ‒ которому крайне неприятны лэр-ч Вирас и его помощник господин Сателс.

‒ Как интересно! К вашей точке зрения добавлю один факт, только не знаю, поможет ли он или запутает. Лэр-ч Вирас действительно был подвергнут воздействию ядовитого газа идентичного почтовому, только предупреждения об опасности используемого газа сильно преувеличены. Это сделано из предосторожности, чтобы лишний раз подумали, где хранить заполненные газом почтовые шары.

Лэра подхватила ладошкой несколько узких бутылочек стоящих на столе и убрала их на полку, затем продолжила говорить.

‒ Газ может вызвать онемение и, при неблагоприятных условиях, остановку дыхания, но он, выпущенный из шаров, очень быстро развеивается и смертельное воздействие сводится к недомоганию. Если бы лэр-ча Вираса поместили в закупоренную банку, и он в ней надышался бы газа, то да, смерть наступила бы от него, а так...онемел, испугался, и вскоре бы воздействие прошло бы.

‒ И всё же, лэр-ч мёртв, ‒ угрюмо произнёс Алеш.

‒ Да, ‒ подтвердила очевидное лэра.

‒ Кто-то ловко подвёл Сателса к мысли об устранении начальника. Может даже подкинул идею или просто вёл наблюдение за ним и догадался о придуманном им способе убийства. Тогда получается, этот кто-то позволил ему осуществить свою попытку и после, сам довёл дело до конца, ‒ подвела итоги размышлений гаргулья. В лаборатории ей очень хорошо думалось. Настоящая рабочая обстановка.

‒ Простите, что спрашиваю, но у преступников нет страха перед кристаллом истины. Почему?

Женщина вздохнула и явно опечалившись, поведала конфиденциальную информацию.

‒ Кристалл, а точнее кристаллы, так как их несколько, камни с особыми свойствами и всё. Необходим человек, умеющий с ними работать. Последним магом способным использовать кристалл был лэр-в Сильвейн, но как вы знаете, их род прервался. Минерал обладает значительным усиливающим воздействием особых способностей, а если их нет, то просто показывает, правду говорит человек или нет. Как вы понимаете, надо уметь задавать вопросы и уж точно не всем подряд. В крыле, где произошло убийство, проживает сейчас около трёхсот человек и получается у каждого надо спросить: "не убивал ли он Вираса?"

‒ А если человек считает, что убийство, это возмездие, например, или в его понятии вообще совершено благодеяние, то камень может не отреагировать? — ахнула гаргулья.

‒ Вполне вероятно. Кристалл без своего спутника слаб. Сильвейн, как и все в их роду, держа его в руках, видел путеводные нити и без сомнений шёл к людям, нелюдям, замешанным в преступлениях и дальше уже, разбирался на месте. Поэтому такая слава у камня и страх неминуемого разоблачения, удерживает многих от грязных дел.

‒ Но послушайте, а если обстряпать дельце так, что никто, ни о чём не узнает и тогда жаловаться некому?

‒ Были такие дела, ‒ кивнула лэра, ‒ камень способен сам воззвать к справедливости своего спутника. Сильвейн полагал, что у кристалла есть собственный разум, правда имеющий ограничения.

‒ Но все равно, так полагаться на кристалл... ‒ сомневалась гаргулья.

‒ И всё же, кристалл истины прекрасно справлялся со своей работой в паре с Сильвейнами. Ни одно королевство не может похвастаться лучшими результатами. Ничего идеального не бывает, и я принимаю сомнения, но если распространятся слухи о нынешней ограниченности действия кристалла, то вы воочию увидите, сколь многих он останавливал одной своей славой. Думаю, и это преступление ‒ результат утечки сведений об истинном положении дел.

‒ Значит, вероятность, что преступник не приходящее лицо, а здесь проживающее, велика, ‒ заявила гаргулья.

‒ Госпожа Ферокс, у вашего опекуна через три дня присяга и короткий последний практический курс, перед отправкой на постоянное место службы. Не хотите ли единолично заняться расследованием? — лэра улыбалась вполне доброжелательно, но в то же время выжидающе.

‒ Нет! — воскликнула, не раздумывая гаргулья, и чуть спокойнее, ‒ нет.

‒ Отчего же? У вас хорошо получается, ‒ словно испытывая, мягко настаивала лэра.

‒ У нас. У нас хорошо получается, ‒ совсем смутившись, тихо произнесла Гаруня и, как маленький ребёнок, опустила голову. Она не видела, как переглянулись интересная лэра Авелин и Алеш. Взгляд женщины спрашивал: "уверен?", а молодой воин без сомнений, безмолвно отвечал: "абсолютно!", и ласковый взгляд на гаргулью дополнял: "она хорошая, не такая как мы, но достойна доверия". Учёная покивала, выражая согласие.

‒ Ладно, что хотела, я вам сообщила. Если будут вопросы и необходимость, что-то исследовать, приходите. Не будем отнимать друг у друга времени, ‒ и, проводив за дверь своих посетителей, крикнула напоследок.

‒ Алеш, передай Ильяне ‒ пусть зайдёт ко мне! Надо бы изучить снадобье для ума, многим пригодится.

День клонился к вечеру. Дару поджидал гаргулью с ужином в её покоях. Алешу надо было пообщаться с сокурсниками. Хавронья, неудовлетворенная тем, как проходит следствие и своей ролью в нём, плелась, удручённо повесив ушки.

‒ Алеш, а кто она, эта лэра? Какая у неё должность?

Ферокс весело сверкнул глазами и немного безразлично произнёс.

‒ Она супруга короля.

‒ А-а, э-э, ‒ нахмурилась, соображая гаргулья.

‒ Королева, ‒ снисходительно оборвал тяжкий процесс соображений. ‒ Она королева, Гаруня.

‒ О-о-о, ‒ и споткнулась об остановившуюся свинью. — И ты с ней так запросто?

‒ Мы же не на официальном приёме, и я не просто член семьи из верной сотни, а я полноценный лэр-в в сотне. Нам некогда терять время на соблюдение традиций. Лэра Авелин, официальное обращение к королеве, если она не выполняет королевские обязанности. Она уникальный маг со способностью видеть магические потоки до мелочей. Это по её учебникам учат малышей, это она объяснила суть происходящих процессов в магии. Я пользуюсь своими способностями, а она видит, как это происходит и помогает минимизировать вкладываемую силу, достигая максимального результата.

‒ А король? Какая у него сила?

‒ Он огневик потрясающей мощи. Говорят, он предлагал спалить дотла мир изнанки, но именно Авелин его остановила. Наши миры связаны и не могут существовать друг без друга. Кстати, она же подтвердила теорию зла и взаимодействия наших миров. Чем злее общество и больше горя в нём, тем меньше активность тварей. Им достаточно питания поступит и не будет нужды лезть наружу. Нам в этом плане не повезло, ‒ Алеш горько усмехнулся, ‒ у нас чёткие законы, тот же кристалл истины, не дающий разгуляться преступности, вот оголодавшая изнанка к нам и лезет со всей силой, собирая свою недоданную жатву.

‒ Это же ужасно! Какой смысл стремиться быть лучше, если это заведомо обернётся бедой для других? Получается, творя зло, ты делаешь для кого-то добро? Какое болезненное искажение понятий. Это противоестественно. Так не должно быть!

Алеш пожал плечами. Так есть, было и будет.

‒ Нет, нет, я уверена, где-то, когда-то в мироздании произошёл сбой и всё пошло неправильно. У меня нет слов, но вот здесь, ‒ гаргулья стукнула себя по груди, ‒ я чувствую, что величайший смысл жизни вообще — это созидание. К этому неосознанно стремится любая душа. Не будем разводить демагогию, словами можно играть очень ловко, главное, это порыв вот здесь, ‒ и снова постучала себя по груди.

Свинья почти прослезилась под действием исходящей от гаргульи чувственной экспрессии. Умеет же монстра быть душевной! И дождавшись, когда гаргулья отужинает, поделится новостями и раздаст указания, она повела свою Гаруню на прогулку. Правда, гаргулья думала, что это она ведёт свинью, но в этом случае, именно Хавронья тащила за собой её.

Прогуливаясь, обе особи женского пола под любопытными взглядами добрались до площадки, где тренировались выпускники. Гаруня присела на скамеечку возле мужчины и они все вместе, молча, наблюдали за магическими схватками. Хавронья крутилась возле сидящего соседа и гаргулья решила, что это толстушкин знак, призывающий пообщаться с ним.

‒ Хороший вечер, не находите ли, ‒ начала она издалека. Мужчина усмехнулся и представился.

‒ Лэр Роюзл, а вы госпожа Ферокс. О вас сегодня все говорят.

‒ Удивлены?

‒ Потрясён.

‒ И какие настроения царят по моему поводу?

‒ Пока шутить изволят.

‒ А потом?

‒ Что за дело вам до них? Юнцы, они скучают и беспокоятся сейчас лишь о себе.

Гаргулья украдкой разглядывала собеседника. Очень приятный мужчина с благородным лицом, немного печали в облике, седина, властвующая на голове. Такому хочется внимать и уважать. Как продолжить разговор на интересующую тему, Гаруня не знала, поэтому сделала вид, что увлечена происходящим на площадке. Стены её увеличились в высоту и загудели. Прозрачность магической защиты позволяла видеть всё, что там происходит. Компания выпускников, среди которых оказались и девушки, бурно обсуждала что-то, потом распалась, и начался поединок.

Было красиво и страшновато. Водная стихия против воздуха. Поединок скорее походил на феерическое водное представление, эстетам не хватило бы лишь подкраски водных брызг в какие-либо цвета для лучшего видения. Потом сражались два огневика. Примерно равные силы с близким даром и тут просто захватывал азарт, как при перетягивании каната ‒ кто выдержит, тот и сильнее.

Гаруня с тихой грустью наблюдала не только за боем, но и за Алешем, находившемся в компании ребят. Он не сводил глаз с прелестной юной девы, что раскраснелась от азарта. Роюлз, заметив интерес собеседницы, счёл нужным пояснить.

‒ Это лэра Оливия Ройс. Сильный маг, но до сотни не дотянула. Возможно, с годами наберётся опыта, и недостаток силы покроет умением.

А гаргулья смотрела как её Алеш, самый лучший в мире человек, робел и терялся, когда девушка обращалась к нему или улыбалась. Гаруня не уследила, кто предложил состязание между Оливией и Алешем, но вот их вытолкали на площадку и сражение началось. Лэра Ройс вмиг перестала быть симпатичной для гаргульи. Девица сражалась не просто с азартом, она старалась за счёт Ферокса доказать, что она лучшая, а он её жалел.

‒ Это нечестно, ‒ не выдержала гаргулья.

‒ Отнюдь, ‒ возразил Роюлз, ‒ малышка Ройс заведомо слабее и использует все свои возможности, а Фероксу стоит быть твёрже и увереннее.

‒ Да что вы понимаете!

Оливия победила и в доказательство пару раз ударила уже снявшего щит Алеша. Не сильно, а так, ради торжества победы.

Ей кричали похвалу, шутливо чествовали, посмеиваясь над Фероксом. Лэра Ройс горделиво взирала на Алеша и явно ждала, когда он присоединится к восторгам по её поводу, но молодой воин просто кивнул всем и ушёл.

Гаруня видела, как эта Оливия расстроилась и смотрела ему вслед, кусая губы. Стало грустно, и она не заметила, как пара слезинок скатилась по её щекам, превращаясь в хрусталики. Одна из них ударилась со стуком о скамью и гаргулья взяла себя в руки.

‒ Страшные дела творятся здесь. Слышали, убили замечательно лэр-ча, достойнейшего человека!

‒ Это Вирас достойный? Не смешите меня, госпожа, ‒ очень даже живо откликнулся Роюлз.

‒ Я вам точно говорю, замену ему не найти, настолько он хорошо и честно вёл свои дела. Такая потеря для королевства! — слегка недовольно, словно её лично задевает неверие сидящего здесь лэра в кристальную душевную чистоту покойного.

Лэру было крайне неприятно слышать искреннейший восторг и сожаление о Вирасе, просто до дрожи. Он завёлся и с нескрываемой злобой начал бросать слова.

‒ Вор, хитрый, неуловимый, облечённый доверием вор. Он от души пользовался тем, что лэр-чей в королевстве катастрофическая нехватка.

‒ Ну, это вы зря. Если бы вы были правы, то его уличили бы по отчётам, ‒ гаргулья "не верила" профессионально. Она тоже "завелась" и приняла вид, как будто лично её оскорбляют, и кто? Ничего не понимающий вояка! Да как можно?

Лэр наполнился негодованием, но видимо осторожность или воспитание, в зависимости от его причастности к делу, взяли верх, и он попробовал молчать. Тогда Гаруня подлила масла в огонь:

‒ Я слышала, что уважаемому лэр-чу Вирасу воздадут почести, назначат пенсию его дочерям, ‒ краем глаза гаргулья наблюдала за воином и потихоньку добавляла отсебятину, ‒ кое-кто даже хочет в памятнике его увековечить, героя нашего.

"Есть. Добила!"

‒ Мерзавцу посмертную пенсию?! Памятник? Если б я мог как он виртуозно владеть цифрами, то доказал бы что лэр-ч мерзавец, такой же враг, как твари изнанки! И помощник его такой же. Две ягоды с одного куста, помёт шерха!

‒ У честных людей всегда найдутся завистники и окутают их злословием! — обижаясь, воскликнула гаргулья, ‒ хоть один пример, дайте факт, негоже разбрасываться словами бездоказательно.

‒ Если бы он не был вёртким и скользким! ‒ с отчаянием произнёс мужчина. ‒ Но я знаю, что парадная форма шьётся для выпускников из обычного материала, хотя король выдаёт деньги на арахнидовую ткань. Мелочь, скажете вы, ведь никто не воюет в красивой форме, и её защитные свойства ни к чему, подумаешь, подменил! А то, что несколько лет назад выпускники, перед тем как разъехаться на места службы, празднуя в пригородной таверне свои направления, попали в разрыв пространства и ткань, призванная сдерживать первые удары, дарящая несколько секунд, для осознания ситуации, не помогла! Понимаете, не помогла! Потому что была не арахнидовой, а подделкой! Выданные выпускникам артефакты оказались едва наполнены, только лишь для того, чтобы показать, что в них что-то есть! — рычал Роюзл. — Золотые украшения, чем гордятся лэры-выпускники не из нитей гусениц золотопрядок, помогающих быстрее формировать заклинания, а простая нить, вымоченная в золоте при помощи огневика. Застёжки-липучки, рассчитанные не на тысячу раз, а всего лишь на сотню. Сапоги из измельчённой и спрессованной кожи нечисти, а не из цельной. В школах, что курировал "уважаемый" лэр-ч, обучались на давно устаревших кристаллах, экономили на оружии, на униформе, на питании. Сколько жалоб было написано, пока его жадные руки не убрали от них. Так он здесь отрывается, только хитрее и ловчее стал. Завёл себе покровителей, не отступает от требований, а качество не каждый маг проверить сможет. Знаете, какую обувь он приготовил нашим лэр-вам?

‒ Какую?

‒ О, она пошита в соседнем королевстве, так сказано в документах, из редкой кожи пригодной для любой непогоды. Стоимость баснословная, но король не жалеет денег на лучших воинов.

‒ И в чём подвох, кроме того, что пошита местными?

‒ Дорогуша, в соседнем королевстве, каждый шов ‒ это защитная магия. Там только в одном селении женщины владеют магией рукоделия, причём почти простые крестьянки. Колдовать не умеют, а шьют артефакты! А здесь пошили просто дорогую пафосную обувку и поди докажи, что фальшивка, пока в бой не попадёшь?

‒ Но как же вы узнали?

‒ Сколько лет здесь занимаюсь с выпускниками, сколько повидал, многие пишут мне с мест служб, так и узнаю, что некоторым "не повезло" с формой. Только это они думают, что им не повезло, а я знаю, что целым выпускам не везёт, год за годом. Горько сказать, что многие уже думают, что форма так и задумана, красивая, но без магического прикрытия.

‒ Но подкараулить и устроить проверку, можно было?

‒ За устройство такой проверки меня и разжаловали. Всё у него в порядке, когда пришли на склад, те, кто мог отличить подделку от настоящего. Докапываться с инспекцией не стали, мол, нечего позорить лэр-ча, к тому же нашлись заступники.

Гаргулья была довольна собой, что сумела разговорить симпатичного лэра, но его было так жалко! Чувствовалось в нём неподдельное горе, надрыв во всей этой истории. А Роюзл резко встал, кивком попрощался и ушёл. Тайный хитроумный допрос заподозренного Хавроньей мага оборвался.

‒ Ну и что ты меня привела к нему? — тихо спросила Гаруня.

Свинья выпучила глаза и, по всей видимости, это должно было означать "это ОН".

‒ Между прочим, он маг и похоже, порядочный человек.

Хавронья сделала вращение глазами, и вариантов перевода возникло множество. От "одно другому не мешает" до "попало что-то в глаз". Гаргулья, чувствуя себя ответственной за хрюшку, наклонилась и кончиком шарфика протёрла уголки изумлённых глазок свиньи. Та замерла.

"Значит, первое" ‒ жалостливо подумала Гаруня об ушедшем маге.

‒ Пойдём-ка домой. Нам сегодня ещё Шарика встречать, ‒ устало произнесла опекунша Хавроньи. — А ещё знаешь, нам бы надо подсобрать сплетни об этом Роюзле. Семья, где служил, в каких скандалах участвовал. В книжках пишут, что именно в прошлом подозреваемых таятся мотивы, ‒ конец фразы гаргулья проговаривала всё медленнее и тише. Уже дома, она пожаловалась.

‒ Знаешь, Хавронья, как только о себе думаю, так мысли все расплываются, словно пугливая стайка рыб.

Свинья, устраиваясь полежать, приготовилась слушать дальше, но гаргулья что-то сосредоточенно искала в помещении. Когда вошёл Алеш, уточнить детали ночной операции, она попросила.

‒ Золотце, напиши что-нибудь здесь.

‒ Что Гаруня?

‒ Хотя бы имя.

Ничего не спрашивая, Алеш взял приготовленный чистый лист и написал: "Доброй ночи". Гаргулья сникла на миг, но тут же потребовала.

‒ Алеш, нам нужен букварь!

‒ Зачем?

‒ Как зачем? У нас Хавронья безграмотная и на службе находится, вот где позор!

‒ Так ты учить её грамотности будешь? Не знаю, осилит ли она.

‒ Нет, учить будешь ты, а я буду проверять и помогать.

Тут до лэр-ва, словно что-то дошло, и он, посмотрев на своих подопечных, твёрдо пообещал.

‒ У вас будет лучший букварь, девочки!

‒ Алеш, ты что-нибудь узнал за ужином? — перевела тему гаргулья.

‒ Не знаю, есть ли что полезное, но прослушал все сплетни о постоянно живущих здесь. Ничего стоящего. Про Сателса собрал слухи.

‒ Что говорят про помощника?

‒ Ничего особенного. Дельный человек, трудолюбивый, не лишенный амбиций. Жена у него красавица. Друзей нет, врагов нет. Я разговаривал с выпускниками, у которых тут уже ранее проживали братья или сестры. Они вроде и знают тут всех, но слишком поверхностно. На большее у меня не было времени.

‒ Про Роюзла что-нибудь услышал?

‒ Только хорошее. Опытный маг, ветеран. Уже имеет право жить без службы, но не воспользовался им и просто поменял гарнизон на нынешнюю работу. В личной жизни несчастлив. Очень поздно женился, его супруга водная лэра. Родила ему близнецов, которые несколько лет назад погибли. Говорят, выпускниками были и даже до места службы не доехали. Нашумевшая история с внезапным разрывом грани недалеко от столицы. Тогда ещё был принят закон о запрете пользования пространственной магией.

‒ Да? Была и такая?

‒ Ещё лет сто назад связали наличие действующих порталов с прорывами. Все порталы тогда разрушили. Маги, обладающие даром мгновенно перемещаться, рождаются крайне редко. Не чаще раза в поколение. Наша королева с сожалением констатировала, что этот дар пусть и точечно, но истончает грань и даёт шанс проникнуть тварям изнанки там, где проходил маг-пространственник. Когда уничтожали порталы, не думали, что лёгкие проколы одиночек могут принести вред, но трагедия всё-таки случилась и теперь этот дар блокируют.

‒ О, это, наверное, ужасно для таких магов?

‒ Не знаю, но лэра Авелин сделала всё, чтобы связывалась у пространственников только возможность перемещения, не затрагивая других возможностей дара. К тому же, пока что обряд был проведён всего лишь над одним магом. Других просто нет.

Гаргулья и Алеш до полуночи обсуждали произошедшее преступление. Успехом они были обязаны Хавронье, которая сумела почуять запах посетителей.

По большому счету, главным следователям оставалось лишь выбирать злодеев из малого круга. Они отсеяли тех, кто просто пришёл и забрал труп, отсеяли полковника, после изучения его кандидатуры, на чём настаивала гаргулья. Гаруня объясняла это тем, что исключений в подобного рода делах допускать нельзя и приводила множество примеров, придумывая их на ходу.

Несмотря на то, что оставались вопросы, они уже знали, что помощник действительно пытался убить своего начальника ради его места, но неудачно, а вот лэр Роюзл довёл покушение до смерти. Правда, оставалось не понятно, как он это сделал, и как вышло, что комната осталась запертой изнутри.

Следующий день было решено посвятить сбору доказательств или полному опровержению и признанию неудачи с версией Роюзла. А сейчас их ждало внедрение агента Шарика в королевский сад, и помощником в этом мероприятии выступал полковник.

Шарика замаскировали под дерево в кадке. Лэр-в Робус намекнул стоящей на входе страже, что привезённое растение, скорее всего, отправится в лабораторию к королеве, и раз дело касается её величества, то распространяться о ввезенном растении не следует. Энт, услышав о лаборатории, чуть не нарушил всю конспирацию. Единственная известная ему исследовательская, была у капитана Тарина, и попадать в похожее помещение ему очень не хотелось. Только присутствие поблизости юного Ферокса, а в особенности гаргульи, не дало ему сорвать проводимую операцию.

Гаруня показала себя за время длительной поездки очень разносторонней особой, но неизменной была её ответственность перед Шариком и Хавроньей. Как любила говаривать гаргулья: "Если со мной заговорит пирожок, то я его не съем, а отнесусь как к разумному существу...". Дальше шли споры о том, всякого ли заговорившего считать разумным и прочие бла-бла-бла. Главным для энта было безукоризненно порядочное отношение гаргульи к своим подопечным.

Полковник провёз энта в сад и, убедившись, что свидетелей нет, дал возможность вылезти дереву из тесной кадки и, ужасно глупо себя чувствуя, начал озвучивать условия проживания. Лэр-в Робус, ориентируясь на наклоны веточек и шебуршание листочков, обозначил правила пребывания и обязанности Шарика в саду. Удостоверился, что энт прекрасно его понимает и довольный ушёл. Энт совсем уже успокоился, вольготно расправил корешки и, проводив лэр-ва Ферокса с госпожой Ферокс до дверей в их корпус, отправился погулять, пользуясь темнотой.

Знакомясь с доверенной ему территорией, он не нарочно устроил небольшой переполох в зверозале, напугал стражников у ворот, но нигде не попался и с рассветом занял место неподалёку от тренировочной площадки, изображая обычное дерево.

Для гаргульи новый день начался с прихода её девчонок, которые делясь домашними сплетнями, быстро помогли придать своей госпоже блистательный вид. После Гаруня отправила Анку к Алешу, чтобы она прибралась у него и забрала стирку. Донка осталась наводить лоск свинье и продолжала докладывать, что делается в городском доме.

‒ Господин Дару пытается помогать хозяйке, но той никто не требуется, ‒ сетовала Донка, ‒ она же командир. Все прибывшие работники у лэры теперь работают не покладая рук, чтобы поскорее закончить и смотаться.

Далее Гаруня слушала рассказ о молодом рабочем Митише, который был хорош, но помощник из лавки ремесленника Матиш в рассуждениях Донки всегда оказывался лучше. Житейскими сплетнями гаргулья не пренебрегала, поэтому слушала с удовольствием, и когда в рассказе появился Мотиш, даже не запуталась, ведь вопрос-то серьёзный, кому отдать девушке предпочтение? Идиллию нарушили громкие голоса в коридоре.

‒ Оливия Ройс, ‒ прошипела Гаруня, узнав голос.

‒ Не удивительно, что ты проиграл мне, ‒ насмешничала девушка, стоя в рядах поклонников, ‒ похоже, тебя маменька разбаловала.

Причиной её поведения стала выходящая из покоев Алеша по делам Анка.

‒ Вот ведь зарраза, ‒ не удержалась гаргулья, ‒ и что, спрашивается, эта змея делает в той части, где селят лэр-вов сотни?

‒ Небось, жениха себе ищет, ‒ подсказала насупившаяся Донка.

‒ Нам такая невеста не нужна, ‒ отрезала гаргулья, и уверено вышла в коридор.

‒ Милочка, что вы тут делаете? — раздражённо спросила она у Ройс и, показывая всю степень пренебрежения, добавила:

‒ Свои услуги молодым людям, проживающим здесь, предлагайте тише и лучше вечером, уместнее будет.

Полная тишина была ей ответом, но вот мозги переварили оскорбление, завуалированное советом, и магичка со всей дури выпустила огненный вал. Наверное, ни разу ещё у неё так мощно не получалось. Берет Гаруни вмиг слетел на пол горсткой пепла, бриджи, тапочки, украшения... в общем, осталась она в первозданном, правда немного подкопчённом виде.

Коридор теперь требовал ремонта, двери больше не было. На излёте пламя опалило свинью и Донку, но гаргулья сумела снизить накал огненной струи, полностью закрыв своими крыльями дальнейший путь огню и пострадали они больше на косметическом уровне и душевном. Мгновенно оценив обстановку, что все живы, гаргулья довела интригу до конца.

Она всхлипнула и, закрыв лицо руками, сделала вид, что заплакала и скрылась в своих покоях. В ванной, куда пришлось впустить Хавронью с Донкой, они услышали, как учат выпускницу Ройс уму разуму. Гаруня довольно улыбнулась.

‒ Вы специально её разозлили, да? — тихо спросила девчонка, оттирая закоптившуюся свинью.

— Угу, ‒ кивнула гаргулья и сочла нужным пояснить. — Вчера эта нахалка насмехалась при всех над Алешем, утро начала с того же. Она красавица и ребята хотят быть рядом с ней, но она ужасно обнаглела. Говорит гадости, а лэры возле неё только головы ниже опускают.

‒ О, поэтому вы ей гнусность сказали, чтобы она побыла на их месте?

‒ Верно. И посмотри, как ей это не понравилось, у неё совершенно нет выдержки, не то, что у её сокурсников, ‒ посетовала гаргулья, расстроенно осматривая чуть опалённые брови Донки и пострадавшую свинью.

‒ Гаруня, ты в порядке? ‒ послышался голос Алеша.

‒ Не совсем, но я-то оправлюсь, ‒ умирающей чайкой просипела подопечная. Открыла дверь и со скорбным видом показала опалённую несчастную Хавронью и безумную Донку, которая, осознав ситуацию, пыталась состроить по её разумению наиболее жалостливый образ. К её удовольствию, Алеш, как и заглянувшие ребята, нахмурились.

Гаргулья вышла из ванной комнаты, опоясанная новой кожаной юбочкой и, демонстративно осмотрев последствия магического огня, с сожалением выдала.

‒ Да, внешняя красота вкупе с внутренним уродством поистине разрушительна.

Оливия дёрнулась, желая вцепиться в Гаруню, но прибежавший разбираться с произошедшим инцидентом полковник жёстко её остановил. Этот милый лэр-в, не жалея девичьих ручек, схватил её за предплечье и потащил вон. А гаргулья убедилась лишний раз в том, что, ведя себя женственно, она получает в ответ особое, привилегированное отношение. И как же прав был Шекспир, вложив слова в уста своей героине о том, что сила женщины в её слабости, а слабость женская безмерна!

Потихоньку все успокоились и разошлись. Появились слуги и начали отмывать коридор, устанавливать новую дверь. Всё своими рученьками, без всякой магии.

Утреннее происшествие нагнало на всех мрачное настроение.

После всех любопытных, снова зашёл Алеш и тихо попросил гаргулью "больше так не делать". Хотелось ей спросить: "что именно так не делать?", но оценив его вид, просто кивнула головой. Может он и прав, пусть сам учится разбираться с противоположным полом и видеть в них главное для себя. В конце концов, ей ведь тоже стало страшновато, когда Оливия выплеснула такую мощь на неё, поддавшись провокации, а позади стояли ни в чём не виноватые Донка с Хавроньей. Гаруня тоже получила свой урок и поняла его.

Визит к полковнику вернул трудовое настроение, и вновь тройка следователей собиралась посвятить себя работе.

‒ Я выслушал вас, ‒ подытожил доклад Робус, ‒ и дальше буду действовать сам. Думаю, ваша версия верна. Недостающие сведения я соберу и смогу устроить допрос с кристаллом. Не сомневаюсь, что теперь он будет весьма результативным. Вы свободны.

‒ Фима, а я смогу жить здесь во время последней подготовки Алеша? — беспокоясь, уточнила гаргулья.

Фима улыбнулся, отчего гусиные лапки вокруг глаз превратились в милые лучики, и совершенно другим тоном ответил:

‒ Гарунечка, не только апартаменты в твоём распоряжении, но и питание за счёт казны, а также униформа.

‒ Для меня? — обалдело раскрыла она свои невозможно красивые темно-синие глазищи.

Полковник лучился довольством, что сумел удивить и заинтриговать гаргулью. Её сапфировые глаза даже ярче стали, чуть не слепили, когда она услышала про униформу в подарок.

‒ Всё мои дорогие, много дел, всё после, ‒ тут же он начал выгонять своих посетителей.

Немного помаявшись, Алеш отправился тренироваться, а гаргулья поспешила за Хавроньей, чтобы вместе подкормить энта и заодно обменяться новостями.

Время вдруг потянулось словно резина. Поначалу мелкие хлопоты вроде захватили, но вскоре стало скучно. Когда её со свиньей увидели выведенные на прогулку питомцы выпускников, уныние позабылось напрочь.

Эти клыкастые мерзавцы требовали, чтобы с ними играли, и шантажировали гаргулью жизнью Хавроньи. А ближе к вечеру, Гаруня, перезнакомившаяся со всеми, кто не воротил от неё нос, по пути к жилому крылу столкнулась с возвращающимися с общей тренировки Оливии и Ко. К её великому сожалению среди всех был и Алеш.

Сердце у гаргульи сжалось от обиды. Ну, что поделать, нравилась ему эта девочка. В конце концов, она идеал по меркам королевства. Лэра магиня с боевым характером, честолюбивая, с прекрасными перспективами, к тому же очень красивая.

Оливия остановилась у входа и с превосходством смотрела на гаргулью. Гаруня тоже встала, посмотрела на напрягшегося Алеша и, помня, что решила не вмешиваться, придумала извиниться за гадкие утренние слова. Если мальчика пошлют служить вместе с Ройс, то хотя бы будет проложен мостик ему для общения с ней.

‒ Лэра, прошу прощения за обидные и несправедливые слова, ‒ с достоинством произнесла гаргулья. Девушка поначалу не отреагировала, а потом фыркнула и совершенно не сдерживаясь, не задумываясь, как она в этот момент выглядит, очень сильно злясь, начала выкрикивать:

‒ Ты, мерзкое животное, посмела при мне снова открыть свою пасть?! Запихни свои извинения себе под хвост! Из-за тебя, тёмная тварь, мне пришлось оплачивать ремонт помещения!

Сразу после первой фразы гаргулья отвернулась и пошла дальше, всё негодование Оливии летело ей в спину. Гаруня была разочарована. Девочка обладала идеальной красотой, не такой, когда все девушки прекрасны по-своему, особенно когда юны. В чертах Оливии всё было выверено природой. В ней была правильная красота, которая вдохновляет поэтов, музыкантов, которую оценит представитель любой расы, которую признают не только мужчины, но и женщины. К тому же она была сильна магически, но, к сожалению, больше в ней плюсов не было. Увы!

Минусы же лились рекой. Опасная, несдержанная, грубая, глупая, злая, не воспитанная, не дальновидная, впрочем, не умная и точка. Кажется, ребятам даже пришлось её держать, чтобы не кинулась снова воспользоваться своим даром.

А Алеш испытал огромное разочарование. Оливия казалось ему светлым лучиком Вариетаса, волшебной, огненной девочкой, просто несколько несдержанной из-за особенности дара. Она ещё слишком молоденькая, всего-то его ровесница, чтобы хорошо контролировать себя при провокациях.

Когда она насмешничала над ним, он считал, что это он слишком обидчив и боролся со своим самолюбием. Когда она утром магией ответила Гаруне, то он нашёл ей оправдание, и даже был возмущён поступком своей коварной подопечной...хотя.... Нет, гаргулья очень ловко её спровоцировала. К тому же в это хотелось верить.

Но сейчас, волшебное сияние Оливии показалось нестерпимо резким, вульгарным, и она стала похожа на гарпий. Они, когда нападают и рвут когтями плоть, то точно так же противно верещат.

Разочарование накрыло сильно, неожиданно, и Алеш, никому ничего не говоря, направился к себе. А так как они с гаргульей жили рядом, то Оливия пошла на новый виток выкрикивания мерзостей, отчего молодые лэр-вы сотни, брезгливо передёргивая плечами, словно скидывали с себя нечто налипшее, так же оставили её, разочарованные и немного повзрослевшие.

Всё это потом Гаруне расскажет Шарик, наблюдавшей всю картину от начала до конца. Но это потом, а пока гаргулья с Хавроньей, подавленные, покушали и отпустили Донку домой.

‒ Ну что, подруга, ‒ обратилась Гаруня к свинье, ‒ насыщенно живём. То расследуем чужое преступление, то сами в страстях купаемся.

А на следующий день молодые лэры гудели как улей, обсуждая срочный отъезд лэра Роюзла. Выпускники, да и служащие, недоумевали, по какой причине достойный воин отбыл в самую опасную северную крепость, где была наиболее высокая потеря личного состава служащих.

Поток тварей с изнанки постоянно беспокоил север, но именно условия службы, бытовая неустроенность была основной причиной гибели людей. Холод забирал свою дань щедро, несмотря на усиленное питание и особое тёплое обмундирование.

‒ Значит, наша версия подтвердилась, ‒ грустно спросила Гаруня Алеша при встрече. Парень кивнул. Они справились с заданием, но радости от этого не было.

Безукоризненная репутация Роюзла на контрасте с его преступлением наконец-то привлекли пристальное внимание к делам покойного уже лэр-ча Вираса и господина Сателса. Пришлось подключить к исследованию подменных вещей лэру Авелин. Масштаб фальсификаций впечатлял продуманностью и размерами.

Лэр-ч Вирас, после провала с махинациями в учебных заведениях, стал очень осторожен. Он не жадничал, не экономил на подставных вещах и ручеёк его доходов с разных направлений превращался в полноводное русло. Сателс был задействован Вирасом в мелочах, но мечтал примкнуть к тайным махинациям и стать полновластным "мореходом" в расширяемом годами русле барышей. И вот во что всё вылилось.

Алеш, как мог, утешил гаргулью, которая жалела Роюзла, а не покойника Вираса.

‒ Не стоит горевать, малышка, лэр добился чего хотел и рад, что сможет умереть, посвятив себя службе. Он воин.

‒ Всё равно жалко. Алеш, тебе не кажется, что лэр-чи обладают слишком большой властью?

‒ Ну что ты, маленькая. Какая у них власть? Сидят со своими циферками, животы наедают, ‒ юный лэр-в явно повторял чьи-то слова не особо задумываясь.

Гаргулья посмотрела на него укоризненно и парень, запустив пятерню в гущу вихров, взлохматил их и выругался.

‒ Шерх! Но... шерх, шерх, шерх. Но Гаруня, без них тоже нельзя, ‒ уже ничего не утверждая, только спрашивая, произнёс Алеш.

‒ Но почему такое разделение? Твой отец командующий, ему ведь приходится заниматься учётом многих вещей...

‒ Нет, Гаруня, мой отец всей этой дребеденью не занимается. Он, конечно, ставит задачу своему лэр-чу, что необходимо закупить для обеспечения крепости, но подсчитывать, учитывать, контролировать всё ему просто некогда.

Гаргулья хотела ещё поговорить на эту тему, но Алеш произнёс ключевые слова.

‒ Малышка, лэр-чей любит только советник по финансам, а так они не пользуются уважением. Они всегда халтурят, что-то забывают, не выполняют свою работу так, чтобы не было нареканий. Всё сидят, чего-то пишут, считают, брюзжат.

Разговор дальше не продолжили, так как Алешу надо было срочно бежать.

Гаруня ещё побеседовала со свиньёй, объясняя ей, в чём проблема с лэр-чами. Хавронья сначала прониклась жалостью к чиновникам, которых никто не любит и не уважает. Школ для них нет, помощников нет, а масштаб работы им подкидывают колоссальный, ответственность ложится на их плечи феноменальная.

Потом Гаруня сосредоточилась на важности работы лэр-чей и свинья, вдруг подумала, что жизнь всего королевства сосредоточена в бумажках и циферках, которые в свою очередь в руках неуважаемых чиновниках. С этой минуты она твёрдо решила проявлять больше усердия в занятиях чтением и письмом. Вот как бы ещё натолкнуть гаргулью на мысль, чтобы она её ещё и считать научила?

Серьёзные мысли обеих дам прервали несколько выгуливаемых дракончиков. Они, заприметив гаргулью, бросились к ней, требуя, чтобы она с ними поиграла. Гаруня торопливо погладила каждого узурпатора по голове, но попыталась отвязаться от них. Настроения играть не было, да и негде взять палочку. Тогда эти хитроумные существа, начали её снова шантажировать свиньей. Они, услышав отказ, тут же обратили внимание на Хавронью, которая не успела смыться под шумок, и игриво принялись покусывать её. Свинья от страха побелела.

‒ Ах вы, шантажисты! — гаргулья поискала глазами того, кто присматривает за дракончиками, но не все к ней относились лояльно, и сейчас она видела служащих со злорадно-довольным видом наблюдающих, как она справится с чужими питомцами. Помощи у них просить расхотелось. Пришлось поступить по-женски. Мягко прибрать власть в свои ручки. Уступая дракончикам и понимая, что они довольно разумны и ближе всего по разуму к детям, она скомандовала им.

‒ Несите мне палку! Ну-ка, живенько, искать палку! Кто первый найдёт, тот самый умненький, стремительный и ловкий драконище!

Непонятно, что именно уловили для себя молоденькие ящеры, но они мгновенно бросились врассыпную. Хавронья сделала попытку утянуть гаргулью домой, но та гордо заявила.

‒ Милая, те мерзкие людишки бросили нам вызов, так не опозоримся же, вступим в бой и возглавим его!

Свинья даже не думала, что может за короткий срок испытать столь разнообразные эмоции. Здесь было всё: и отнявшийся дар речи, условно конечно, и желание вызвать психиатра, если бы она знала кто это, и обречённая, отчаянная храбрость смертника. Зубастые чудовища слишком быстро нашли палку, и бежать было поздно, поэтому Хавронья, копируя гаргулью, делавшую вид, что всё держит под контролем, встала рядом.

Маленькие динозавры наперегонки неслись к величественной гаргулье, держа в зубах предметы для бросания. Самый маленький тащил сапог, два средних вёртких дракоши честно раздобыли палки, правда, с корнями. Похоже, они проникли в садик с молодыми саженцами и выдернули там деревца, а вот самый взрослый торопился принести самый настоящий посох. Все они, кося глазом на соперников, спешили, разгонялись из последних сил и похоже не понимали, что снесут сейчас скульптурную группу "Гаргулья энд свинья". За пару метров Гаруня резко раскрыла крылья, и зубастая малышня с испугу затормозила, оставляя глубокие борозды на земле.

Хавронью после этого эпизода можно было переименовывать в Снежинку или Белоснежку. Но надо отдать должное этой храброй и преданной свинье, она, ни на копыто не сдвинулась с места. Она просто побелела окончательно и бесповоротно.

Гаруня же чувствовала себя после патетичной речи возвышенно и героически. Она верила в каждое произнесённое ею слово и действовала, как многоопытный полководец: быстро и рассудительно. Она не сомневалась, что, мгновенно увеличившись в несколько раз в размере за счёт крыльев, остановит шаловливых деспотов.

Далее, она успевала сразу похвалить добытчиков, и, отнимая у них предмет, быстро кидала его в сторону глумящихся сотрудников "навоза и лопаты". Первым полетел посох, с намерением сбить человечков, как кегли. К сожалению, реакция у них оказалась в порядке. Далее, с сотой долей опоздания, полетели палки и сапог, и следом вся возбужденная орава клыкастиков помчалась вдогонку. Стоять на пути разыгравшихся дракончиков, тем более, когда они несутся компанией, было глупо, и служащие бросились бежать. Нечаянные свидетели воодушевились зрелищем и довольно зло начали отпускать обидные шуточки.

Гаруня ощущала себя царицей положения. Она немного поиграла с азартными монстриками, но вскоре за ними пришли. Интересная женщина с улыбкой смотрела на забавы дракончиков.

‒ Ещё совсем дети, просят ласки и игр, ‒ сказала она и представилась. — Лэра Элк, занимаюсь с этими обормотами.

‒ Госпожа Ферокс, ‒ постаралась приветливо улыбнуться гаргулья.

‒ Я знаю, о вас все говорят. Вы у нас феномен. До вашего появления гаргулий ставили в один ряд с гарпиями, крысодлаками и гнолами. Условно-разумные, агрессивные стайные существа.

Гаруня не знала, что на это ответить и скромно пожала плечами, мол, не хотелось вносить переполох в устаканившиеся классификации. Лэра Элк дружелюбно улыбнулась и неожиданно спросила:

‒ А как у вас оказался посох?

Гаргулья посмотрела на державшего в зубах посох дракончика и кивнула на него.

‒ Так вот он, добытчик. Я им всем велела притащить палочку, чтобы играть, вот они и держат в зубах, каждый свой трофей.

‒ Госпожа Ферокс, вы, наверное, не знаете, но посохи есть только у советников короля и кроме них никто не может их держать в руках. Поэтому, то, что я вижу здесь, как минимум странно, как максимум боюсь даже предположить, жив ли владелец этого посоха.

Хавронья, Гаруня, Элк ‒ все они уставились на дракончика и пытались разглядеть, не остались ли у него в зубах кровавые части советника.

Напряжённый эпизод прервал молодой посыльный.

‒ Госпожа Ферокс, вас лэр-в Робус ждёт у себя.

‒ Да, ‒ встрепенулась гаргулья, узнать новости из первых рук очень хотелось, ‒ иду, иду.

‒ Госпожа Ферокс, ‒ обратилась лэра Элк, ‒ не могли бы вы передать посох полковнику и объяснить ему, как он очутился у Лимончика.

‒ А Лимончик ‒ это...

Лэра погладила по голове дракончика ростом с неё и подтолкнула его к гаргулье.

‒ Лимончик, отдай палку, ‒ скомандовала она и тут же уточнила, ‒ вы же уже держали посох в руках, и он не причинил вам вреда?

‒ Да, я ничего не почувствовала, но я быстро, взяла и сразу бросила, ‒ чуточку растерялась гаргулья и теперь уже брала посох с некоторой опаской. Молниями он не бил, огнём не окутывал, но некоторое напряжение в нём чувствовалось. — Пойду скорее, а то вдруг он из меня жизненные силы вытягивает.

Лэра Элк пригляделась.

‒ Нет, он вами не питается, но всё же поторопитесь. Удачи, ‒ пожелала она, а обиженному Лимончику вручила угощенье, взамен отданной палки.

Гаргулья спешила, Хавронья следовала за ней. Гаруня почти бегом забежала в свои апартаменты и, встретив Донку, торопясь, кинула ей:

‒ Хаврошу нашу разнежить в ванне, накормить вкусностями и чесать в четыре руки! У неё стресс!

Донка ахнула, поняв, что свинья не мукой осыпана, а приобрела новый цвет шерстинок.

‒ Хаврюшечка, кто же это тебя так, ‒ подключилась появившаяся Анка с тряпочкой для пыли.

Гаргулья махнула рукой, показывая, что торопится и скрылась. Проверять, как она выглядит, не стала, надеясь, что утренний променад ничего в ней не испортил. Так что полковнику выпало счастье лицезреть несравненную Гаруню сегодня всю в зелёном. Прямо как ёлочка.

Беретик зелёный, шарфик, жилет, шортики, тапочки зелёные и лишь топик цвета топлёного молока. Да, она настаивала именно на таком названии этого непонятного цвета. У гаргульи вообще-то не было просто зелёного, или бежевого, у неё были свежая зелень, мятная зелень, цвет травы, бирюзы и так далее. По просьбе портнихи, девочки записывали все обозначения и потом передавали той. Так вот, сейчас Гаруня была сама элегантность и не сомневалась, что Фима сумеет оценить это. Очень внимательный мужчина, воплощение настоящего полковника!

‒ Гарунечка, какая ты красавица, ‒ Робус, как мячик подскочил, увидев входящую гаргулью, ‒ как потрясающе смотрятся твои глаза и сколь тонко подобран цвет одежды!

Надо ли говорить, что гаргулья расцвела от встречи и почувствовала себя прекраснейшей дамой. Второй мужчина на её пути, не стесняющийся с ней флиртовать и делающий это с огромным удовольствием.

Полковник уже хотел протянутую лапку прижать к своей груди, но тут заметил в другой посох.

‒ Гаруня, лапочка, как он у тебя оказался? — встревожился лэр-в.

‒ Фима, у тебя такая неспокойная работа, просто жуть! Боюсь даже представить, сколько ты тратишь сил, чтобы поддерживать идеальный порядок в королевстве. А я вот уже выбилась из сил. То расследование, то нападки выпускницы, то гастрономический интерес питомцев лэров к моей Хавронье, а она натура нервическая, а тут вот посох мне Лимончик притащил.

‒ Звёздочка, поставь посох в уголок. Удивительно, что ты смогла его держать.

‒ Да-да, лэра Элк объяснила мне, что посох завязан только на советнике.

Далее, поддаваясь расспросам полковника, Гаруня поведала о натравленных на них со свиньёй дракончиков, как ей пришлось выкручиваться, и о Лимончике с посохом.

‒ Цветочек, я разберусь с этими болванами, что работают в хищзале. То, что посох оказался без присмотра очень странно. Может лэр-в Ктронус забыл его?

‒ Фима, ты только не смейся, но у меня есть теория, ‒ чуть понизив голос, по-заговорщицки, хоть и слегка стесняясь, проговорила Гаруня.

‒ Сапфирчик, над тобой никогда не буду смеяться, только если вместе с тобой, ‒ поглаживая расшалившийся хвостик гаргульи ладонью, очень серьёзно ответил полковник.

‒ Иногда судьба очень внимательна к нам и благоволит, ‒ начала издалека Гаруня. — Вот принимаешь ты решение стать военным и ищешь пути к реализации. Сначала тебе тяжело, но потом ты подмечаешь, что обстоятельства начинают складываться так, чтобы подкидывать тебе шансы, и тут уж не упусти! Мы с Алешем увлеклись расследованием разных дел, и посмотри, что происходит. Они как будто притягиваются к нам, говорят нам: пожалуйста, хотели ‒ получите!

Полковник нахмурился и сразу сообразил.

‒ Сокровище, ты хочешь сказать, что посох забыт не случайно, а произошло преступление? Но мне кажется, я несколько часов назад видел советника живым и здоровым.

‒ Фима, это конечно, теория и я понимаю её несостоятельность, но часто ли кто-то находит позабытые посохи?

Робус начал отстукивать равномерный ритм.

‒ Никогда.

‒ Я думаю, самое меньшее, это надо бы не просто отнести посох к советнику, но провести маленькое расследование. А вдруг, его шантажируют, и он защищался посохом? Или пытались убить его? Или... ну я не знаю, но это очень подозрительно.

Полковник улыбнулся, наблюдая мимику гаргульи. Столько эмоций!

‒ Ты необыкновенная, Гарунечка, и я, конечно же, разберусь с этим делом. Но позвал я тебя по другому поводу.

Полковник немного вытянулся и официальным торжественным голосом произнес:

‒ За раскрытое дело о заведующем хозяйством и его помощнике вам с лэр-вом Фероксом положены награды. Его поздравят перед строем, а тебе я вручаю бумаги о том, что ты напарница лэр-ва и отныне получаешь жалование. Принимайте, госпожа Ферокс, свои документы, свою форму и личный подарок от меня.

Полковник протянул свёрнутый свиток, выложил на стол форму, развешенную на вешалке, и сверху положил пару немаленьких рубинчиков в маленькой коробочке.

‒ Фима, ‒ всплеснула руками гаргулья и засияла глазами, ‒ Фима, ‒ повторила она растроганная, ‒ Фима, ‒ едва справляясь с плаксивостью, нежно протянула она.

‒ Ну что ты, лапочка, ‒ довольный реакцией Гаруни, ласково позвал полковник. — Мне Алеш сказал, что тебе не столько украшения нужны, сколько камни для совершенствования тела.

‒ Да, Фимочка, я иногда сама не знаю, какие камни мне потребны, но нехватку ощущаю.

Гаргулья погладила пальчиком рубины. Драгоценные камешки, довольно дорогие, просились к ней, и она, подхватив один, прижала его к грудине. Он впитался мгновенно. Робус смотрел с любопытством, и когда гаргулья посмотрела на него, не жалко ли ему таким способом потраченного камня, он сам взял и протянул ей второй минерал. Немного подумав, гаргулья повторила свой жест, и рубин исчез там же, где первый.

‒ Это ни с чем несравнимое удовольствие, столько сил и как будто внутри появляется энергия совершенствоваться, ‒ попыталась она оправдаться.

‒ А форму посмотришь?

‒ Да, сейчас.

Гаргулья стала рассматривать китель. Чуть укороченный, под цвет её глаз и расшитый маленькими королевскими коронами. Спинка была пошита специально для неё, а точнее с учётом её крыльев. Она накидывалась, как платок и под крыльями составные части уже скреплялась липучками, и казалось, что крылья просунуты в прорези. Наверное, мастер изучил, как пошиты жилетки Гаруни и по их образу сделал китель. Робус, наслаждаясь восхищением гостьи, пояснил по поводу вышивки.

‒ Это подскажет другим военным, что ты служишь напрямую королю. Когда у Ферокса появится питомец, то у тебя будет возможность вернуться сюда, и я подыщу работу тебе по нраву.

‒ Фима, ‒ ахнула гаргулья, ‒ ты столько для меня делаешь!

‒ Гарунечка, для меня это радость ‒ заботиться. Дети выросли, служат. Внуков видел только при рождении и в следующий раз, когда они стали выпускниками, сейчас они тоже служат. Мне хотелось бы их опекать, но им это не нужно. Все самостоятельные. Моя жена почти всё время проводит на побережье и отдаёт всю себя работе. Во многом благодаря ей у нас прекрасные отношения с морским народом. Она чудесная женщина, я люблю её, но она обижается, когда я пытаюсь заботиться о ней. Раньше для меня это не было проблемой, но теперь я, наверное, становлюсь старым и раскис.

‒ Фима! Если бы я была человеком, то вовсю интриговала бы, чтобы заполучить тебя!

Полковник беззаботно рассмеялся. Какая-то безудержная удаль, даже лихачество, подзуживало его при общении с необыкновенным творением. Он кидался ласковыми словами, не опасаясь получить гневный взгляд в ответ, брался решать её проблемки и знал, что ему за это будут благодарны. А ещё наслаждался ни к чему не обязывающим флиртом. Слова, жесты, взгляды и ощущение сладкой игры. Всё это давало какой-то невероятный заряд бодрости и хорошего настроения, а кроме того, работа, должность, титул, всё это по-новому делалось привлекательным, ведь именно благодаря им он имел больше возможностей опекать, покровительствовать, заботиться. Да-да, ерунда, глупо, ведь служение королевству и народу, наиболее правильная и важная цель, но, с другой стороны, приедается масштабность-то дел.

Ещё немного пообщавшись, гаргулья убежала хвастать наградами и мечтать о будущей жизни. Лэр-ву Робусу, ещё некоторое время улыбавшемуся в одиночестве, предстояло разобраться с посохом. Хотелось ему ещё немного посмаковать, повторяя про себя её ласковые, игривые слова, но дела давили и требовали незамедлительного участия.

‒ Какая женщина! Ей не место на передовой, ‒ последний раз улыбнулся Фима и крепко задумался. А лэр-ву Фероксу старшему в этот момент икнулось так, что он подавился. Ему отчего-то тоже пригрезилась сейчас гаргулья и в мечтах его она была экипирована, как супербоец, который будет крушить монстров, а Алеш, следовать за ней и контролировать ситуацию.

События, происходящие касательно найденного посоха.

А тем временем, заинтересовавший полковника советник лэр Ктронус, в прошлом не очень сильный маг природник, вёл себя немного странно. Дар Ктронуса весьма узконаправленный и при правильном обучении он мог бы раскрыться и приносить много пользы, но ... всегда есть "но". Ктронус служил и самостоятельно осваивал специфику своего дара. Как боевой маг он не был ничем примечателен, а вот его помощь в строительстве или участие в выращивании растений были неоценимы.

Всё это, конечно, всплыло не сразу, но кипучая энергия, жажда приносить пользу королевству и острый ум восполнили прорехи в обучении, и с годами привели мужчину к титулу советника короля. Сейчас он отслеживал сельскохозяйственную деятельность королевства, и работы у него было по горло. Кто в этом сомневается, достаточно взглянуть на пятерых секретарей лэра Ктронуса и в их глазах он прочитает, что покоя им нет от своего активного патрона.

Советник тянул на себе метеослужбу, семеноводство, животноводство по совместительству и финансовую нагрузку в своей сфере деятельности. Ответственность была велика, но мужчина справлялся.

Однако сегодня с самого утра он выглядел странновато. Поначалу ходил, словно задумался, и даже натыкался на углы столов секретарей. Потом вроде пришёл в себя, покинул общее рабочее помещение и прошёл к себе, но подчиненные, привыкшие к быстрому темпу работы, без конца беспокоили его, а советник всё продолжал пребывать в рассеянной задумчивости.

Всё это не повод бить тревогу, но повод для недоуменных переглядываний среди секретарей и пожимания плеч. Работа продолжалась и ничего страшного, если лэр Ктронус немного побездельничает.

Когда же в обед советник не вышел перекусить и обеспокоенные подчинённые дали указание принести еду ему в кабинет. Вот здесь-то и случилось невообразимое.

За служанкой, средних лет женщиной, аккуратной и привлекательной, советник наблюдал жадно и недвусмысленно. Она уже не один год следила за порядком в крыле, где работает Ктронус, но никогда не удостаивалась такого страстного, масляного взгляда. Этот взгляд заметили и женщина, и секретарь, пригласивший её.

Ктронус являлся вполне себе привлекательным мужчиной, не говоря уже о его должности, придающей ему ценности в глазах многих женщин, и ему достаточно было намекнуть и не доводить себя до состояния страстной дрожи. Секретарь вышел, а служанка осталась и лишь равномерные стуки подсказывали, что не зря. В этот момент и наведался в гости лэр-в Робус. Секретарь попытался прикрыть советника, но версия с починкой мебели провалилась быстро.

‒ И что, часто Ктронус так "обедает"? — иронично спросил везде сующий свой нос полковник.

‒ Не часто, ‒ чопорно ответил секретарь.

‒ Неужели влюбился?

Красноречивый взгляд служащего ответил многословно. Здесь были и отрицание, и порицание за вопрос, и недовольство вообще, и общее превосходство над воякой в принципе. Полковник хмыкнул и сделал себе заметочку, что надо бы счетоводческий состав советника немного подтянуть в плане физподготовки, а то мозги набекрень съехали.

‒ Лэр Ктронус часто забывает посох дома?

‒ Пф, ‒ и возмущённый взгляд секретаря. Видно, что сказать тому хотелось много, но перед ним лэр-в, ещё спалит ненароком.

‒ Ага, значит, не забывает. Сегодня тоже с посохом пришёл?

Вот тут у собеседника рот открылся, а слово "конечно же", застряло. Более того, какое-то смятение появилось не только в выражении лица, но и во всей позе. Испуг, тревога и брошенный взгляд на закрытую дверь, откуда снова послышалось равномерное постукивание мебели, но теперь похоже спинка дивана глухо ударялась в стену.

Глупых секретарей у советника не бывало и вскоре, мужчина нехотя выдавливал из себя замеченные с утра странности патрона.

Робус выслушал всё внимательно, взгляд его был тяжёлым, с такими крючками, которые проникали в самую душу и противно цеплялись там, выискивая ценное для себя. Именно сейчас секретарь очень хорошо почувствовал разницу между лэром и лэр-вом.

"Не приведи звёзды, разозлить такого" — мелькнула трусливая мысль у него.

А полковник вдруг обаятельно улыбнулся, и вконец дезориентируя служащего, ласковым взглядом, произнёс.

‒ Какая женщина! — вспоминая, конечно же, о гаргулье и её теории неслучайности происходящего.

Руки у секретаря ослабли, папки выскользнули на пол, а воздуха вдруг стало не хватать.

‒ Ну-ну, не стоит так пугаться. Сейчас выясним, что с Ктронусом происходит. Срочно беги к лэре Авелин и записочку ей передай. Я буду у себя. Время пошло!

Полковник чиркнул: "Необходим немедленно артефакт-перчатка для посоха".

Секретарь уже не рад был своей проявленной заботливой активности.

Какого шерха он позвал служанку с обедом, а не вышел сразу со всеми обедать? Теперь столько мучений, а уж посетившая его мысль о том, что лэр-ву он приглянулся как женщина, вообще с ума сводила. Несомненно, глупая мысль, а вот пришла же в голову! Но хуже всего то, что говорят, что лэр-вы умеют читать мысли и если он теперь прочтёт, что о нём подумал невзначай секретарь, то ... Ох! Записка чуть не выскользнула из рук, а ноги предательски задрожали.

Её величество, как всегда проводя основное время в лаборатории, весьма удивилась сумасшедше-несчастному виду секретаря Ктронуса и посылая ему чуть успокаивающий импульс, невольно уловила терзающие его образы.

Нет, чтение мыслей, это конечно чушь, но некоторые сильные беспокойства вполне видимы даже средними магами. Тут даже больше вопрос жизненного опыта, а не силы.

Леди Авелин слегка поморщилась. У молодого мужчины голова была забита однополыми отношениями. Он, похоже, мечтал о них и боялся. Причём партнёром он видел Робуса. Скрывая удивление и от увиденного, и от записки, она выдала артефакт-перчатку и приписала: "Будь мягче с мальчиком, полагаю, он влюблён в тебя и боится признаться".

Её величество даже в мелочах умела продемонстрировать демократичность взглядов и благие намерения по отношению к каждому. Святая женщина!

Секретарь бегом бросился в крыло, где находился полковник.

Отдать записку с артефактом и забыть, как страшный сон весь сегодняшний день! Больше никакой инициативы! Только мир цифр, таблиц и планов. Однако, полковник, схватив перчатку и прочитав записку, не отпустил его, а как-то странно посмотрел и, как будто смущаясь, немного жалостливо, погладил деятельного секретаря по плечу.

‒ Ничего, ничего, ‒ пряча глаза, ласково произнёс он, ‒ время лечит, а ты молод, хорош собой. Подкачаться бы не помешало, но так тоже ничего.

Взгляд служащего поразил полковника до глубины души. Столько в нём было... ну, наверное, чувств, боли, непонимания и отчаяния, что он даже пересилил себя и погладил страдальца по голове, отчего секретарь неуклюже всхлипнул и очумело выбежал.

‒ Да, дела... ‒ вздохнул полковник, подходя к зеркалу. — Не зря говорят, что при прекрасной женщине, мужчина расцветает. Ишь я как расцвёл, м-да, ‒ ещё раз вздохнул. ‒ Надо будет последить за помощником Ктронуса, а то совсем он их загонял, всё бумажки, да счета, а им бы разминочка не помешала на свежем воздухе. Может даже плавание им организовать, лёгонькие бои с кристаллами теней. Это поможет им нервы укреплять. А там глядишь и девчонка какая понравится. М-да...

Налюбовавшись собою, полковник при помощи перчатки взял посох и заторопился к советнику. Каково же было его удивление, когда он понял, что служанка так и находится в кабинете советника и теперь уже новые звуки раздаются из него. Очевидно, страстные любовники переместились на стол, и колышут его своими действиями.

‒ Ишь, силён Ктронус, ‒ пробормотал полковник, не то чтобы с завистью, но всё же с ревнивым уважением.

Он приблизился к двери и сосредоточился. Его мощи магического зрения хватило, чтобы преодолеть препятствие в виде дверного полотна и смотреть, что происходит. Сейчас Робус не видел в прямом смысле слова, он наблюдал активность энергий. Вот распалённая энергия советника, рядом прижимается уже утомлённая, но всё ещё довольная сфера служанки. Она не магичка, поэтому не яркая и больше похожая на кокон. Ничего подозрительного, кроме неутолённой страсти, пышущей чрезмерно ярко. И это после почти часа очень активных любовных проявлений. Тут не каждый молодой выдержит, а уж Ктронус, игнорирующий занятия спортом, и подавно.

Так и есть, вот теперь видно, что сердце работает уже на износ, что лёгкие не справляются, да и мозг кричит "караул". Полковник хмурился и не понимал, в чём причина бешеной активности советника. Уже решив, что надо бы прервать губительное непотребство, его взгляд скользнул с головы, где он искал ментальное воздействие, на тело советника и, среди полыхающего красно-бордового фона, на спине он увидел багряно-чёрные оттенки. Вглядевшись и отсекая ненужное, вскоре он заметил, что, как горб, к спине советника присосалась довольно плотная чёрная дымка и от неё идут щупальца в голову и пах.

Дальше уже для него всё было просто. Ворвавшись в кабинет, он оттолкнул Ктронуса от служанки, сидевшей на столе в разнузданном виде, и вложил посох в руки советника. Акция спасения, конечно, имела неприглядный вид. Солидный мужчина со спущенными штанами вдруг скрючился, глаза выпучил и захрипел. Полковник, не теряя времени, в перчатке провёл рукой по его спине и, брезгливо морщась, оттянул и с гаденьким чпоком отлепил грязную дымку от тела. Оба мага услышали противный визг твари, советник ещё успел повернуться и увидеть, что именно полковник снял с его спины, прежде чем обессилено упал на пол.

‒ Кыш! ‒ скомандовал Робус ошарашенной женщине, которая не видела дымку, не слышала её визга, и ничего не понимала.

Тварька попыталась рвануться из руки полковника, но тот не зря ел свой хлеб и держал диковинку крепко. Тогда она попробовала просочиться в него, зацепившись щупальцем за руку. Робуса накрыло сексуальное желание, но он справился мгновенно. В его боевом опыте бывали случаи, когда твари воздействовали на мозг и внушали ужас, или никчёмность, или желание самоубиться, но вот необузданную похоть, пожалуй, такого не было.

‒ Хитрая гадинка, ‒ пробормотал он, ‒ очень хитрая. Выбрала бы кого попроще, то глядишь и прижилась бы среди нас. Давай-ка я твою память посмотрю и попрощаемся.

Полковник посильнее сжал её перчаткой, которая очень кстати пригодилась, и воздействовал на тварь своей силой.

Мелкая пакость затрепетала и стала бледнеть вместе со своими воспоминаниями. Робусу потребовалось больше света, чтобы не отвлекаться, он подошёл к окну. Тварь перестала пытаться вырваться, сжалась в комочек и показала всё ей доступное.

‒ М-да, коварный план, ‒ потрясённо пробормотал полковник, зная, что советник хоть и обессилен, но в сознании и наблюдает сейчас за ним.

Далее случилось непредвиденное. Плотный комочек одним неимоверным усилием дёрнулся и выпрыгнул из толстой перчатки-артефакта в окно. Робус не знал, то ли бежать за дрянью вдогонку, то ли из окна смотреть, куда паразитка побежит.

Маленькую тварь из мира изнанки не могли видеть простые люди, но магам, как и магическим животным, она была видна.

Это чёрное создание наверняка имело несчастливую судьбу изначально. Первой её ошибкой было попадание на территорию дворца, хотя глупое создание обманулось, приняв свою ошибку за потрясающий успех.

Второй промах ‒ неправильно выбранная жертва. Третий..., впрочем, а кто не допускает промахов на незнакомой вражеской местности? Вот и сейчас побег состоялся практически перед носом вездесущих дракончиков, играющих со страшными псами. Вся свора бросилась за маленькой кляксой, имеющей для них раздражающий запах, вызывающий гнев и ярость.

Полковник подвинулся, давая место поднявшемуся советнику, чтоб тот мог смотреть за разыгрывающимся представлением. Тварька суматошно пыталась спрятаться, убежать, подпрыгнуть, но питомцы не выпускали её из поля зрения. Тогда мелкое создание бросилось бежать со всех своих сил и ей почти удалось оторваться. Но, видимо, чёрная полоса случается и в жизни тёмных. Клякса, судорожно перебирая щупальцами, полезла на дерево, надеясь затихариться в высоте его кроны. Полковник не сдержал хищной улыбки.

‒ Знаешь Ктронус, есть такая интересная теория притягивания, доказательство которой мы сейчас наблюдаем.

Советник не понял, о какой теории идёт речь, но видел, что питомцы всё-таки потеряли существо. Но тут дерево, в котором дрянь скрылась, замахало ветками и брезгливо, да-да, именно брезгливо, стряхнуло с себя неприятную кляксу.

Та, ещё ничего не понимая, попробовала запрыгнуть обратно, но дерево очень ловко придавило её вылезшим из земли корешком. Если бы не её умение выскальзывать, то она попалась бы. Инстинкт выживания сработал и вот уже паразитка снова бежит.

Полковник сложил руки на груди, довольный дурацким видом советника и продолжал наблюдать гонку.

Шевелящееся дерево и обезумевшая клякса привлекли внимание питомцев, которые с разгоревшимся азартом понеслись ловить раздражающее их существо. Шарик потом был уверен, что это не клякса сама выскользнула из-под его корешка, а глупые дракончики бестолково напрыгивали на него и не дали ему поймать тварь.

Когти у зубастиков были хороших размеров и изрядно поранили кору энта. Дерево в тот момент запуталось в своих чувствах. С одной стороны, тварь изнанки вызывала бесконтрольное чувство омерзения и желание уничтожить, с другой стороны, угроза жизни шла от чумовых динозавров. Не зря Гарунечка им кучу ругательств придумала! Каждое слово заслужили, безмозглые. В результате умственных изысканий, Шарик бросился то ли в погоню, то ли просто бежать. В этом пункте показаний он путался.

Полковник только бровью повёл, наблюдая, как некоторые служащие и выпускники раскрывают от удивления рты и присоединяются к забегу, в которых уже участвовала тварь ‒ одна штука, дерево ‒ одна штука, дракончики в количестве пятнадцати штук и собаки ‒ пять штук. Остальные, не зная о цели забега, то присоединялись, от отставали, пытаясь узнать, кого ловят. Совсем весело стало, когда вышла милейшая Гаруня.

Она надела новенькую форму, и, как всегда, красуясь, вышла себя показать и посмотреть на других. Никого вокруг не было. Хавронья, ведомая на поводке, в это время проходила курс успокоительной реабилитации. Если бы полковник знал, отчего свинья побелела рано утром, то он предупредил бы гаргулью о грозившей им опасности, но он не знал, зато с азартом смотрел за подтверждением уникальной теории.

Кляксу гаргулья не заметила. Она явно была расстроена, что никого не встретила и стояла, задумавшись, не зная, стоит ли идти на площадку или ещё куда. Зато бегущее дерево она увидела и, явно нервничая, намотала покрепче на руку поводок свиньи. Что было с её стороны очень непредусмотрительно.

В следующее мгновение из-за угла вырвалась огромная свора питомцев, и все они мчались в Гарунину сторону. Пока гаргулья в изумлении хлопала глазами, свинья, ничего не соображая, всем своим весом дёрнулась бежать и повалила свою хозяйку.

Хавронья, испытывая дикий ужас, протащила Гаруню несколько метров, пока та не сумела среагировать. Одним прыжком она запрыгнула на свинью и обняла её крыльями, пытаясь успокоить и внушить чувство безопасности. Вся свора промчалась мимо. Временами она бестолково распадалась, но быстро чуяла след и снова гнала мелкую тварьку, пока один из преподавателей лэров не сумел обездвижить её.

‒ Уничтожьте, ‒ высовываясь из окна, мгновенно скомандовал полковник, от души насладившись погоней и исследовательским азартом в отношении теории притяжения.

Дальше пошли хлопоты. Советнику потребовалась медицинская помощь после сексуального марафона, а так, он молча пожал руку полковнику и позже дал показания.

Оказалось, что внедрение паразита произошло очень просто. Тварька жалобно пищала в саду, мужчина сошёл с дорожки и расчихался, вдохнув высыпанной на него обычной пыльцы. Вынужден был прислонить посох к дереву и высморкаться, вот там она и прыгнула ему на спину. Дальше его сознание раздваивалось. С одной стороны, появилось чувство тревоги и чужеродности, с другой, удовольствие от тепла на спине, а потом дикий сексуальный голод.

‒ Тебе, Ктронус, повезло, что твой посох нашла госпожа Гаруня Ферокс, ещё пара дней и твоё поведение стабилизировалось бы и жить тебе с пиявкой из бездны до конца жизни. Кто знает, может она тихо-мирно питалась бы энергией похоти, а может, заставила бы тебя подчиниться потом более сильной твари.

‒ Откуда здесь более сильные? Мы в столице, а не в гарнизоне.

‒ Тварюшек этих в город пробралось около сотни.

‒ Ого, это ты с неё считал? ‒ присвистнул советник.

‒ Да. Они маленькие, не несущие прямую угрозу жизни, имеющие свой примитивный, но изворотливый разум. Очень хитрые, ‒ задумался полковник.

‒ Будешь ловить?

‒ Попробую, но как только они адаптируются, то будут незаметны. Надеюсь, её величество придумает что-нибудь розыскное для меня. Плохо то, что это первая волна, далее планировалось проникновение к нам более сложных тварей, которых эта мелюзга должна была кормить. Чуешь, как всё усложняется у тёмных созданий? Они снова меняются. Мы едва поспеваем за ними. Они уже придумали, как выходить за территорию, охраняемую гарнизонами. Более того, планы их сложны и долговременны. Что нам ещё ждать?

‒ Да, в моё время они делали акцент на силе и ловкости. Похоже, в изнанке сменилась власть.

‒ Ты прав дружище, и надо срочно совершенствовать границы. Условно опасные мелкие тварюшки могут наделать много бед.

‒ Но наглухо границу закрыть невозможно. Много магических животных окажутся запертыми! — ахнул советник, ‒ это принесёт непоправимый вред нашим землям.

‒ Не кипятись, Ктронус, обо всём подумаем, ‒ устало сказал полковник и отправился докладывать о чрезвычайном происшествии.

И вновь возвращаемся к гаргулье, которая ещё пока не вышла на прогулку, хвастаться формой.

Форма сидела великолепно. Девчонки ахали и старались погладить вышивку пальчиками. Вскоре пришёл навестить гаргулью Дару и восхищался её заслугами не меньше Анки с Донкой.

‒ Я не сомневался, лэра Гаруня, что вы поразите всех своим нестандартным мышлением и заслужите почёт и уважение. А я для вас закончил совершенствовать повозку. Лэра Ферокс передаёт наилучшие пожелания и спрашивает, как оформлять ваши покои. Ещё она хочет принарядиться на завтрашний праздник.

‒ Какой праздник?

‒ Как же, лэр-в Алеш завтра будет давать клятву служения вместе с другими выпускниками. Приглашаются родители.

‒ Ах, вот оно что, ‒ улыбнулась гаргулья и так же, как девчонки, погладила лапой свою форму.

‒ Лэра Ферокс передала для свиньи зелья. Одно поддерживающее умственную деятельность, другое продлевающее жизнь.

‒ Хавроша, хватит хандрить, считай, что сменила имидж и из деревенской свиньи стала городской. Я тебе более элегантную шляпку закажу, и очки мы поменяем. У тебя теперь такой модный белый цвет шкурки, все обзавидуются.

Свинья взбодрилась. Девчонки её всю размассажировали, наговорили кучу хороших слов. Теперь ещё и настойки она получит, а уж о новых очках и не мечтала. Но имея некоторый опыт общения со скрягами, она не торопилась выглядеть довольной. Был шанс, что жалостливое сердце гаргульи ещё что-нибудь подкинет. Поэтому, она вяло пошевелилась, повздыхала и чуть отвернулась. Расчёт оказался верным. Гаруня устыдилась своей чёрствости и сделала вид, что задумалась.

‒ Пожалуй, копытца надо магически укрепить, ведь ты у нас много ходишь, надо бы поберечь ножки.

Хавронья посмотрела на свои копыта и согласно кивнула.

‒ Хочешь, бусики тебе подарю? — проявила щедрость гаргулья.

Бусы душу свиньи не грели, и она задумалась, брать или не брать.

‒ На хвостик можно бантик пришпандорить, ‒ начала входить в раж опекунша.

Хавронья враз отбросила капризы и бодро застучала копытцами. Методы "пришпандоривать" уже были ей известны, и всё могло закончиться болезненно во имя красоты. Хватит, проходили.

Но гаргулья раззадорилась, быть благодетельницей ей нравилось, и остановить её уже было трудно.

‒ Мы сейчас принарядимся, и пусть все видят, какие мы красавицы. А ты, милая, поймёшь, что бояться тебе нечего, ведь тётя Гаруня всегда защитит тебя.

Вот так они и выползли на прогулку ‒ гаргулья в новенькой форме и свинья, пока в старенькой шляпке и очках, но с приколотым на грудь бантиком. Дальше произошло кое-что непредвиденное, но героическое. Гаргулья действительно выполнила свой долг по защите обезумевшей Хавроньи.

Дальнейшие события уже рутина. Свинью отлевитировал в апартаменты гаргульи один из любезнейших лэров. Дару, так вовремя пришедший в гости, бросился чистить новенькую форму Гаруни. Анка и Донка, к сожалению, в это время были уже заняты помощью выпускникам.

Вскоре, жалобное шелестение под окнами привлекло внимание дворецкого, и он спустился подкормить волнующегося Шарика. Потом вышла гаргулья и долго сидела рядом с энтом, внушая ему спокойствие, равномерными поглаживаниями по коре. Жизнь во дворце складывалась пока очень нервная.

Дару ещё пытался рассказать, что лэра Авелин попросила приносить огненную воду к ней на исследование и на продажу, но Гаруня погрузилась в творческие мечты. Она, отключившись от происходящей суеты, с удовольствием рисовала в голове дизайн своих комнат в городском доме Фероксов и на следующий день, ещё до рассвета, была уже там.

Пройдясь по выбранным покоям, она изобразила на бумаге, что хотела бы видеть в своих покоях, и к завтраку обрадовала своей персоной хозяйку, спустившись к столу.

‒ Гаруня! Ты здесь! Я скучала, ‒ обрадовалась Ильяна, не скрывая восторга при виде гаргульи в форме.

‒ Будем наряжаться, ‒ торжественно пообещала Гаруня.

‒ Но у нас мало времени, ‒ расстроилась лэра.

‒ Ерунда, причёску и раскраску сделать успею. Платье есть, так что всё будет замечательно.

И, правда, через полтора часа обе дамы были готовы. Ильяна с немного легкомысленной причёской, аккуратным, но заметным макияжем, в платье, что пошили ещё в имении, была восхитительно женственна.

Гаргулья в новой форме, приведённой Дару в первозданный порядок, смотрелась необыкновенно и фантастически. Она была строга и сексуальна. Но самое главное, что благодаря поступлению в организм необходимого сырья, она снова чуть изменилась. Её тело по строению всё больше походило на женское. Плечи перестали быть массивными и лишнее ушло на округление таза. Выпирающая вперёд челюсть, итак, каждый день уменьшалась, а теперь оформилась до приемлемого "неправильного прикуса" и откуда-то появились красивые скулы. Уменьшились кисти рук и ступни, но удлинились пальцы, и наконец-то появились зачатки груди. Человеческого в Гаруне было мало, но она действительно стала по-своему привлекательной.

‒ Ты делаешься красавицей, ‒ поглаживая крылья гаргульи, от души подарила комплимент Ильяна. — Пойдём, я тебе шкатулку с камнями подобрала.

И две очаровательные красавицы ненадолго отвлеклись на приятное.

Пару камешков гаргулья сразу съела, а остальные оставила про запас. Она была довольна и сыта. Приехав в столицу и проведя не так уж много дней среди магов, она много раз слышала, как её обзывали монстрой. Если бы не поддержка Алеша, не тёплые воспоминания об ухаживаниях лэр-ва Тинека и откликнувшийся на кокетство полковник, то, скорее всего, уверенность в своей неотразимости была бы поколеблена.

Теперь же гаргулья видела, что внутреннее обаяние осталось при ней, но облик стал более приближен к нормам людей. Не то чтобы она к этому стремилась специально, ведь, как известно, истинная красота всегда найдёт своего почитателя, но отчего-то человеческие формы и пропорции, были ей как будто родными. Только в наличии хвоста она отступила от людских норм.

Присяга.

Далеко не все родители сумели приехать на присягу своих детей. Гораздо больше было бабушек с дедушками, а может даже прабабушек с прадедами, но выглядели они все довольно молодо. Магическая продолжительность жизни всё-таки немного путала в восприятии возраста людей. Появление лэры Ферокс и госпожи Ферокс произвели, скромно говоря, фурор.

Практически все прибывшие лэры были одеты в брючные костюмы. Это удобно, практично и, при небольшой доле фантазии, сексуально, но даже ребёнок, лишь глянув на лица женщин, сразу определил бы, что все они воины. Внимательные глаза, гладко забранные волосы и украшения не в тон одежды, а в соответствии с магическим даром.

Собственно, с понятием "украшение" здесь напряжёнка. Кольца, кулоны, цепи ‒ всё это лишь способ ношения артефактов. Дань красоте, конечно же, отдаётся при их создании, но главное ‒ практичность. Если бы золото не играло роль регулятора действия кристалла, то, возможно, драгоценные камешки висели бы просто на верёвочках. То же самое касалось серебра, некоторые камни требовали партнёром для себя только его. В общем, практичность царствовала и определяла вкусы. Всё должно быть удобно и рационально: при движении, при мажестве, при привлечении мужчины, при поездке, при готовке, при разведке, при... ах, неважно.

Ильяна почти всё внимание забрала на себя. Слишком редко носили магички платья, тем более, такие легкомысленно красивые. В сочетании с причёской, лэра Ферокс была одета катастрофически непрактично, но невероятно притягательно.

Её разглядывали все. Выпускницы и выпускники, гости и преподаватели. Некоторые молодые девушки позволяли себе неуважительно фыркать, исключительно из зависти, ведь сейчас самые красивые должны быть они, но старшее поколение прекрасно знало, что лэра Ферокс заслуженный маг и, ни о какой компенсации своих способностей одеждой, речи нет.

Форма гаргульи как раз вписывалась в понятный аристократическим массам стиль одежды. Чуть свободные бриджи, которые пришлось срочно расставлять в боковых швах из-за увеличения объёма бёдер, приталенный китель, который наоборот ушили по спине и чуть с боков. Самовольно ею придуманная пилотка на голову, держащаяся на клею. Так что свинья зря обижалась на метод "пришпандоривания". Приклеенное, например, болезненнее отдирать, чем приколотое на булавку, тем более у неё такой подкожный жир! Вряд ли она что почувствовала!

Фирменные "кошачьи" очки, немного украшений и главная гаргульина радость ‒ на ногах были переделанные сапоги лэр-ва Ферокса старшего. В общем, в одежде не было ничего необычного для присутствующих, но вот то, что она была на гаргулье, это всех выбило из колеи.

Последним аккордом впечатлений для гостей был спешащий навстречу женщинам рода Ферокс лэр-в Робус и то, как он трепетно прижал к груди лапу существа. Более того, полковник лично провёл двух дам к первому ряду и только усадив их, вернулся к выпускникам.

Бла-бла-бла-бла...

Гаргулья устала делать заинтересованное лицо, наблюдая за торжественной, но скучной церемонией. Воодушевилась она только тогда, когда Алеша поздравляли с успешно проведённой операцией. Не уточняли какой, но наградили и дали первую ступеньку звания, вызвав тем самым завистливые вздохи сокурсников. Ещё был приятный момент, когда и ей за заслуги перед королевством выдали небольшое вознаграждение. Непредвиденную дополнительную награду она соотнесла с посохом.

Наконец, всё закончилось, и наступил в жизни гаргульи долгожданный покой.

Поначалу было очень хорошо. В распорядке дня появилась стабильность. Хватало времени выискивать в себе "изюминки", шлифовать шарм и навещать городской дом с проверкой.

Ремонт в нём шёл своим чередом. Ильяна зашивалась с работой артефактора и прораба. На Дару тоже свалилось много обязанностей. Алеш с утра до вечера проходил последнюю учебную практику, максимально приближенную к условиям крепости.

Робус, контролируя эту практику и одновременно занимаясь отловом мелких тварей, буквально ночевал на работе, делая передышки только тогда, когда гаргулья приносила ему покушать. Вот такие трепетные отношения у них сложились с полковником. Он пытался привлечь Гаруню к поиску, но толку в этом случае не вышло, паразитирующих тварей, что гаргулья, что свинья или дракончики, способны видеть только тогда, когда она, ни к кому не присосалась. В остальных случаях требовалось либо слишком принюхиваться, либо прислушиваться к своей интуиции и гадать, подсказывает она что-то или это просто нос чешется от запаха прогорклого масла, ползущего из окон квартиры,... в общем, привлечение магических существ не оправдало себя в данном конкретном деле.

Гаргулья заскучала, всё чаще она пропадала на крыше в заторможенном состоянии. Хавронья тоже хандрила. Она с трудом оправлялась от драконьего стресса.

Небольшое разнообразие в текущую жизнь ввела новая пассия Алеша. Неутомимости молодого лэр-ва оставалось только позавидовать.

Юный Ферокс привлёк внимание магички, приехавшей в отпуск в столицу. Она была молода, но заметно старше Алеша. Её можно было бы назвать красивой, если бы лэра Есень прикладывала бы к этому усилие. Гаруня наблюдала за ней и мысленно принаряжала её, представляя магиню в своих фантазиях то пленительной женщиной, то доверчивым ангелочком, а то и воображала её поэтессой с мундштуком в руках.

Алеш был покорен этой лэрой и ночами пропадал у неё. Приглядываясь к своему другу, гаргулья отмечала крайнюю усталость и измотанность парня, ведь практику никто не отменял, но она не смела ограничивать его в общении с лэрой Есень. Лэр-в взрослел и, во многом благодаря именно лэре, взрослел красиво. В нём появилась мужская уверенность, привлекательное спокойствие и кроме гаргульи, это заметила Оливия Ройс.

Гаруня, сидя на крыше, наблюдала, как юная магичка кралась за Алешем и следила с кем он встречается у ворот дворца, а потом распускала грязные слухи про обоих. Гаргулья и здесь не вмешивалась.

В эти дни ей казалось, что мудрость и спокойствие наполнили её. Она только сожалела, что девочку в своё время не научили общению с подругами, и тем более с мальчиками, которые ей нравились. Алеш ей определённо нравился, но любое её внимание к нему выливалось в неприятные, злые сцены, отчего она всё больше ожесточалась и ненавидела всех. Лэр-вы сокурсники с ней уже не общались. Они довольно жестоко игнорировали её, частенько провоцируя на новые вспышки, словно мстя за прошлое поклонение и уступчивость. Но поклонники среди магов средней руки у неё ещё остались, и им доставалось больше всего от неё. Гаргулья многое видела, как только перестала суетиться, о многом думала.

Однажды, навестив Ильяну, разглядывая на чердаке дома старые сокровища, гаргулья обнаружила музыкальный инструмент. Вытащив его на свет, с удовольствием потренькала.

‒ Гаруня, подожди я тебе его настрою, ‒ увидев, чем занимается гаргулья, предложила лэра.

‒ Зачем, я всё равно не умею, ‒ проявила уныние гостья.

Ильяна лукаво улыбнулась и, забрав инструмент, подтянула струны, почистила вставленные камешки, потом, решив, что этого недостаточно отнесла его к себе в мастерскую. Гаргулья поплелась за ней и наблюдала, как лэра обвела вычурный рисунок своим особым лаком, потом втёрла пыльцу в днище и, всё не успокаиваясь, подправляла, покрывала и втирала, испытывая нервы гостьи на прочность.

‒ Вот, попробуй! — протянула она инструмент.

Ну наконец-то! Обижать хозяйку не хотелось. Столько дел у неё, а она потратила время и провозилась с ...

‒ Ильяна, а как называется эта штука?

‒ Лиоль. Это не просто инструмент, это музыкальный артефакт. Лиоль досталась моей свекрови от её свекрови, а та хранила её как память о своей бабушке. Невероятная женщина была прекрасным мастером необыкновенных вещей. К сожалению, практической пользы они не имели и многое потерялось. Вот и лиоль у нас пылится. Когда я только вышла замуж, мне понравилось с ней играть. В неё вставлены несколько кристаллов и один из них похож по воздействию на кристалл правды. При контакте с владельцем он считывает музыку и при помощи других вставленных сюда камней лиоль начинает играть сама.

‒ Ух ты! — восторженно приблизилась гаргулья.

‒ Сложность в том, что если в голове у тебя музыка не сложилась, то и извлекать нечего. Помнится, я сумела придумать несколько простейших мелодий, это было забавно.

Гаргулья аж задрожала от предвкушения поиграть с волшебной вещью. Что толку быть магическим существом, если ты сама ничего наколдовать не можешь. А тут такой простор для творчества! О, прямо голова пухнет от вдохновения!

Лэра Ильяна с грустью и благодарностью вспомнила родственниц мужа. Именно благодаря далекой своеобразной бабушке, род Фероксов стал существовать самостоятельно, основав свою ветвь. Старинный род Варн-Фероксов не смог простить сына, наплевавшего на все запреты и женившегося на "бестолковой мастерице" создающей необыкновенные, но совершенно бесполезные вещи. Однако жизнь преподнесла разрушительный урок снобам-родственникам.

Род Варн-Фероксов мог позволить себе отринуть одного сына в назидание потомкам, поскольку оставался ещё один наследник. Он выполнил свой долг перед родителями и женился на подобранной ему девушке. Выбор оказался удачным и на свет появился малыш с потрясающей силы даром. Через пару лет жена родила ещё одного мальчика, но второй ребёнок ужасно разочаровал всю семью. Малыш оказался вообще без дара. Вот так распорядилась судьба с теми, кто лелеял свою магию и скрещивался, ориентируясь только на неё. В то время как бездарного ребёнка не любили, но давали образование, чрезвычайно одарённый малыш с трудом удерживал свою силу. Спустя годы можно только гадать, какие были взаимоотношения у мальчиков между собой, с родителями, со знакомыми. Память сохранила только то, что закончилось всё драмой. В подростковом возрасте сверх меры одарённый сын уничтожил себя, брата, мать и всё в округе, не справившись со своей магией. Так прервалось древо Варн-Фероксов.

А Фероксы, отщепенцы, как раз процветали и потомкам своим завещали жениться только по любви, хоть на крестьянке. На этих мыслях Ильяна улыбнулась.

Сказать можно всё что угодно, но Фероксы слишком хороши собой, и заурядная девушка не может привлечь их внимание. Так что отбор всё равно строгий, но зато все пришедшие в их род женщины в чём-то уникальны. И она даже не удивляется, что рядом с ними появились необыкновенная гаргулья, жеманная свинья, вот только Шарик подкачал, но судя по тому, как он о себе заботится, то полноценным мужчиной-энтом его тоже не назовёшь.

А каменное создание меж тем наглаживало лиоль и витало в творческих облаках.

Ильяна рассмеялась, наблюдая за разгорающимися сапфировыми глазками Гаруни. Трепетно приняв лиоль она, уже с особым чувством подёргав за струны, "унеслась к звёздам". Гаргулья не замечала, что при поглаживании инструмента, в нём разгораются вставленные камешки и уже настраиваются на неё, она творила!

"Та-та-дам или падабадам" ‒ слышалось время от времени от неё, и вдруг инструмент ожил. Пока неуверенно, но вот стала складываться мелодия, а гаргулья на ходу придумывая слова, чуть низковатым, но забирающимся в душу голосом напела нечто незатейливое.

‒ А любовь, а любовь, а любовь всегда со мной, ‒ мурлыкала она.

‒ Ах любовь, ах любовь, как же мы без тебя, ‒ тянула "без тебя" закатывая глаза и придавая облику вид бывалой соблазнительницы. Ильяна отвернулась, чтобы не сбивать настрой своим излишним весельем.

А потом, гаргулья вдруг замолчала, но лиоль наоборот уверенней стала играть и уже Гаруня, подталкиваемая мелодией, на совершенно незнакомом языке, не спотыкаясь, спела пронзительно-трогательную, прямо-таки душераздирающую грустную песню.

Когда она закончила, вокруг неё стояли лэра, девчонки, рабочие и у многих из них текли слёзы из глаз. Окружающие люди были потрясены завораживающим голосом, проникающим в самые глубины души, удивлены необыкновенной музыкой, но немного остужали себя видом исполнительницы. Ведь в их фантазиях сейчас пела пленительная красавица, а не чудо-юдо, в то время как дворецкий смотрел на гаргулью, как на божество.

Он осознавал, что она гаргулья, но с первого дня он воспринимал её по-своему. Впрочем, как и лэр-в Тинек, как полковник, как Алеш. Если их попросить нарисовать рисунок о том, как они представляют это диковинное существо, то наблюдатели очень удивились бы. Лэр-в Тинек представил бы зрителям юную пугливую девушку, Робус ассоциировал гаргулью с необыкновенной выдумщицей-кокеткой, а Алеш видел в ней девушку-подростка, цепляющуюся за сильного мужчину, но старающуюся казаться самостоятельной. Сильным мужчиной, конечно же, был он. Вот такие выверты сознания могли бы обнаружить психологи, если бы они тут были.

‒ Гаруня, что это было? Это о любви? — нарушила тишину Ильяна.

‒ Не знаю, кажется да, ‒ неуверенно ответила гаргулья. — Услышала мелодию, и слова сами пришли.

‒ Нет Гаруня, лиоль сама не может придумывать, это всё ты. Видимо, инструменту легче всего с тобой работать, так как ты не человек.

Гаргулья не стала разбираться, почему её так хорошо слышит лиоль, она только прижала игрушку к себе и, дождавшись момента, убежала во дворец. Больше её почти никто не видел. О том, что с Гаруней всё в порядке, узнавали только через девчонок, которые бегали с заказами. Гаргулья обновила гардероб. Теперь у неё появились шляпы с большими полями, кожаные костюмы разной степени облегания, сумочки, туфли.

Больше всех переживал Дару. Ранее он каждый день забирал у Гаруни огненную воду и пережёванный корм для Шарика, теперь же гаргулья скрывалась и выдавала только воду. Дворецкому было невдомёк, что Гаруня снова изменилась, только теперь не внешне, а внутренне. Она, как люди, могла глотать пищу, но радость от обновления, стала преждевременной. За возможностью кушать, появилась и потребность избавляться от ненужного, и теперь, чтобы подкормить корешки энта, требовалась скрытность производимых манипуляций. Такова проза жизни.

Гаруне даже перед Шариком было неловко, но этот вопрос они решили между собой, не привлекая дворецкого. Энту требовалось не просто мясной продукт в виде фарша, а именно магическая составляющая, появляющаяся после контакта с телом гаргульи и неважно, пожеванная это пища или навоз.

У лэры Есень закончился отпуск, и она снова отправилась на службу. Алеш загрустил, но отсыпался с удовольствием. А Гаруня почувствовала потребность в раскрытии тайны своих новых талантов. Объектом своего вдохновения она назначила полковника. Подкараулив, когда он окажется один, она сытно накормила мужчину, и, не пуская к нему никого, путано начала объяснять, что от него требуется.

‒ Фима, я хочу, чтобы ты послушал и честно высказал своё мнение.

‒ Конечно, Гарунечка. ‒ соглашался он, недоумевая к чему такие сложности.

‒ Обязательно честно, только не слишком строго.

‒ Ягодка, у меня язык отвалится говорить тебе неприятности.

‒ Только не ври, ладно? А то я поверю, а другие потом обхают, ‒ всё никак не приступала к главному волнующаяся гаргулья.

‒ Красавица, я всегда честен с тобой, ‒ обиделся полковник, ‒ всё как есть говорю.

‒ Но если не понравится, то ты помягче, а то я не переживу. Ты же знаешь, я впечатлительная, ‒ продолжала терзаться гаргулья, чем уже начала пугать своего друга. Он подошёл к ней поближе, взял её за лапки, которые сильно уменьшились с момента её появления во дворце и, глядя ей в глаза, проникновенно произнёс.

‒ Что случилось, звёздочка, что тебя беспокоит?

‒ Фима, садись сюда, а я сюда, и слушай, ‒ наконец, решилась Гаруня.

Поставив для себя стул в углу, и находясь в тени, она вытащила лиоль, чуточку выждав, когда хоть немного уйдёт мандраж, погрузилась в мелодию. Ещё через пару секунд, разгорелась магическим светом лиоль, это означало, что она уловила музыку, и гаргулья запела. Она совершенно не понимала, откуда в ней все эти песни. Иногда слова всплывали сами собой, иногда она часами сидела и додумывала их. Всё приходилось записывать и заучивать по-новой, но сейчас она готова была представить на суд полковника три ярких песни.

Первую она сопровождала горящим взором и трагически тянула на неизвестном полковнику языке: "жетеееем, жетееем..." (прим. авт.: героиня заучила грустную песню Лары Фабиан "Je t'aime", франц. яз). Когда она закончила, то потрясённый вид его подсказал, что впечатление произведено сильное.

Пожалуй, если бы король увидел столь обалделый вид у своего лэр-ва, то он отправил бы его лечиться или отдыхать.

Гаруня была удовлетворена и уже спокойнее продолжила петь. Следующей в её репертуаре оказалась соблазнительная мелодия с толикой разочарования. Язык был опять полковнику незнакомый, но в конце он ритмично тихонько подпевал "кисас, кисас, кисас" (прим. авт.: песня Фарреса "quiza"s, quiza"s, quiza"s", исп.яз).

А закончила своё маленькое выступление гаргулья переведенной на местный язык песней. И песня эта больше всего сил у неё отняла, но она справилась. И вот уже снова смотря в глаза полковнику, Гаруня пела:

Всегда быть рядом не могут люди, всегда быть вместе не могут люди

Нельзя любви, простой (земной — в оригинале) любви пылать без конца.

Скажи, зачем же тогда мы любим, скажи, зачем мы друг друга любим,

Считая дни, сжигая сердца?

(прим. авт.: песня из к/ф "31июня". Слова — В. Дербенев, музыка — А. Зацепин. Гаруня чуть адаптировала песню).

Когда Гаруня закончила петь, она, конечно, спросила: "Ну как?", но уже видела, что можно командовать: "выносите тело!".

Робус подскочил к сидящей на высокой табуретке гаргулье и впервые поцеловал её лапки. Сначала одну, потом другую. Гаруня капитуляцию Фимы приняла с достоинством.

‒ Я чувствую, что это моё призвание, ‒ вдохновенно произнесла она, забыв уже, как совсем недавно говорила те же слова по поводу раскрытия преступлений. — Наверное, в прошлой жизни я была звездой. Не той, что на небосводе, а звездой среди... существ. Я чувствую, как мне не хватает славы, восторженных слушателей, поклонения моему таланту. Фима, вдохновение спит, если его не кормить восхищением, ‒ раскрывалась Гаруня.

Может, кто другой и осудил бы её, но полковник очень хорошо понимал. Только что гаргулья подарила ему огромной силы эмоциональное переживание и сидела опустошенная до тех пор, пока не посмотрела на него. Робус щедро делился всем тем, что получил и переработал в себе в эмоциональном плане, как слушатель.

Но он уже думал дальше, а если песни будут не о любви, а о самоотверженности, песни о дружбе, о героях, о защите королевства. Какую силу они все упустили из виду! И имя этой силе ‒ искусство.

‒ Гаруня, ты затмила Вариетас! Ах, как жаль тебя отпускать с Фероксом!

‒ Фима, куда выписали направление Алешу?

‒ Рубинчик, тут такое дело, ‒ замялся полковник, ‒ король решил, что имеет смысл создать следственный отдел по раскрытию преступлений, пока не стало поздно. Ты же знаешь нашу ситуацию с кристаллом правды?

‒ Да, ты рассказывал, ‒ подтвердила настороженная гаргулья.

‒ В одной из крепостей произошла очень неприятная история. Алеш Ферокс, как сотрудник следственного отдела, отправится разбираться в этом деле.

‒ А-а... ‒ ничего не смогла сказать гаргулья.

‒ Ты, цветочек, тоже приписана уже к этой службе. Так что вы едете вместе.

‒ О-о... ‒ не зная, как относиться к новости, протянула она на выдохе.

‒ Птичка, а я как начальник, буду ждать вас обоих с отчётом.

‒ Ух...

‒ Как только Ферокс закончит практику, вы получите полную информацию о своих задачах в целом и о деле в частности.

‒ Но Фима, а как же моя певческая карьера?! — раскрыла широко глаза и ещё не зная, обижаться или радоваться, совсем как ребёнок растерялась гаргулья.

‒ Изумрудик, а мы сделаем вот так...

Малая белая крепость. Дело о безнравственности и обмане.

События, предшествующие возникновению "дела о безнравственности и обмане".

‒ Лион, тебя можно поздравить с повышением? — хлопнул по плечу исполняющего обязанности командующего малой белой крепости, мужчина средних лет.

‒ Надеюсь Фил, старый шерх наконец-то ушёл на пенсию и больше не будет зудеть.

Двое мужчин, прослужившие в небольшой крепости немало лет, с удовольствием планировали давно назревшую реорганизацию защиты, улучшение быта и введение некоторых торговых дел, за счёт которых и становились возможными предполагаемые новшества.

Гарнизон вместе с рабочим персоналом, едва насчитывал пять сотен обитателей и считался малой крепостью. Можно было бы сказать, что расположен он в глухомани, но наличие рядом карьера, где добывают глину и сами же производят плинфу (простейший кирпич-плитка), делало столь отдалённое место важной точкой в королевстве.

Именно из-за карьера и добычи некоторых полезных ископаемых, когда-то существовавший здесь портал явился причиной проникновения порождений изнанки в промышленный городок. Теперь гарнизон сдерживал тварей, позволяя продолжать добычу и работу в карьере.

Справедливости ради, не так уж сильно беспокоили тёмные существа это место. Жизнь здесь и так непростая: тяжелая работа, скудная пища, переменчивая погода, что по теории о кормлении изнанки людскими бедами, уменьшает их активность по вторжению.

Для воинов и магов, несущих службу в малой белой крепости, отстроенной из местной плинфы, выбеленной и имеющей строгий, чистый вид, находиться здесь, было по-своему выгодно. Ни разу сюда не посылали лэр-вов сотни, ни в качестве простых магов защитников, ни в качестве командующих, и это был шанс для обычных лэров, чтобы занять важный пост, пусть и в малой крепости. Прошлый командующий, освободивший нынче место по причине старости, не был лэр-вом, как и маг до него.

Сейчас, фактически тянувший на себе всю организацию последние несколько лет лэр Лион Мабель с другом и помощником лэром Филом Контрэ, распивали вино и вполне законно надеялись, что Мабель из временно исполняющего обязанности командующего, вскоре станет постоянным руководителем, а Контрэ, оставаясь его помощником, поднимется на ступень выше. Служба у них налажена, связи с подзащитным городом хорошие, обучение новичков на высоком уровне, да и для простых людей здесь всегда есть возможность подзаработать себе медяшечку. За всё это стоило выпить.

Совсем в другом месте, далёком от малой белой крепости, шёл совсем другой разговор, но именно об этой крепости.

‒ Анна, для тебя это прекрасная возможность зарекомендовать себя как командующего, ‒ не торопясь внушал дядя своей молоденькой родственнице. — Большой силы там не требуется, твоего дара хватит тебе в избытке.

‒ Но дядя, ты обещал, что я смогу сдать экзамен и попасть в сотню сильнейших! ‒ совсем по-детски прозвучала обида в голосе девушки.

‒ Да что ж это такое, помешались вы все на этой сотне! — недовольно возмутился родственник. — Зачем тебе это? Хочешь, чтобы тебя в любой момент выдёргивали из налаженной жизни и посылали на смерть? У тебя помимо карьеры есть ещё обязанность создать семью и родить детишек.

‒ Но не всех же посылают, ‒ резонно возразила девушка, оставляя не услышанными слова про семью. ‒ Многие командующие десятилетиями сидят на одном месте, и никто их никуда не сдёргивает с места.

‒ Потому что там, где они сидят, тоже опасно. Чему тебя учили? Поедешь в малую белую и просидишь там спокойно десяток лет, а потом я что-нибудь придумаю и вытащу тебя оттуда. Ты уже будешь опытной лэрой с чином и репутацией. Сможешь претендовать на хорошие земли, не говорю уже о пособии в те года, когда ты будешь сидеть с детьми. Ты будешь первая женщина командующий, а ещё недовольна.

‒ Но дядя, там воинов всего две сотни, остальные ‒ обслуживающий персонал, ‒ не соглашалась племянница.

‒ Детка, воинов там триста восемьдесят, из них десять магов средней и малой руки. Это не мало, научись сначала организовывать жизнь для такого количества служивых. А ещё лучше, присматривайся и оцени, что уже там сделано. Крепость образцовая, умерь свой пыл и перенимай опыт. Включи, наконец, свои мозги и не раздражай меня!

‒ Опять учиться! Сколько можно! Дядя, так вся жизнь пройдёт!

Малая белая крепость некоторое время спустя.

‒ Лион, это правда? — Контрэ выкрикнул с порога кабинета свой вопрос.

Ответа не потребовалось. Обречённый вид Лиона Мабеля подтверждал слухи.

‒ Но как же так? Что говорят во дворце? Разве не о тебе наш старикан обещал похлопотать?

‒ Я не знаю Фил, думаю, назначение нового командующего произошло в самый последний момент.

‒ Но кто она такая?

‒ На, держи документы, ‒ Лион кинул папку, проскользнувшую по столу и остановившуюся под хлопком ладони Контрэ.

‒ Так, воздушница, сильный дар, окончила с отличием, красивая... но она совсем соплячка! Это же детский сад, а мы при ней няньками будем?!

‒ Ладно тебе, Фил, переживём, ‒ больше для себя, чем для друга произнёс Лион.

‒ А я, дурак, уже размечтался на новую зарплату детей отправить в столицу учиться. Лея своим подружкам нахвасталась, что на освободившееся место мага она к нам в крепость сможет перевестись. Надоело раз в месяц видеться.

‒ Фил, не трави душу, ‒ сморщился Лион, ‒ думаешь, я не планировал, не мечтал? Я себе землю возле нашего городка присмотрел, родителей сюда подтянуть хотел. Да и если бы наши торговые планы сработали, то потребовалось бы увеличение количества воинов, чтобы использовать их в качестве сопровождения караванов, тогда ещё одного лекаря можно было бы взять.

‒ Наину пригласил бы?

‒ Да, она уже дала своё согласие. Я ей лабораторию пообещал. Всё прахом летит, ‒ мужчина в отчаянии запустил руки в волосы, как будто намеревался снять с себя скальп.

Спустя три недели после того, как в белой крепости получили документы и приказ готовиться к встрече нового командующего, жизнь в гарнизоне изменилась.

Все знали о планах лэра Мабеля и его помощника по поводу улучшения жизни в крепости и организации дополнительных заработков. Из-за некоторой предсказуемости нападения тварей, защитникам удавалось сдерживать их почти без потерь. Воины крепости не были молодыми и неопытными, они успешно служили здесь уже долгие годы и верили, что им всем удастся дожить до старости, скопить денег.

В любой крепости воины торговали останками существ изнанки, в больших крепостях-городах, у ветеранов службы образовывались свои личные подработки. Кто-то изготавливал обувь, кто-то ручки для ножей, кто-то увлекался ремнями, пошивом курток или сбором редких трав, росших возле прорыва.

Лэр Мабель пытался наладить контакты с рабочими из города, чтобы они разрабатывали небольшие залежи драгоценных камней возле крепости. Чтобы привлекать к разработкам королевство, залежей слишком мало, а вот, чтобы подзаработать на нужды крепости и для себя, вполне хватило бы. Единственное, что останавливало прошлого командующего от использования этой возможности, это рассредоточение воинов крепости для охраны старателей во время работы и последующего сопровождения добычи.

Лэр Мабель с лэром Контрэ несколько лет доказывали, что появление тварей на их участке циклично, но пожилой военный не хотел рисковать своей пенсией и ошибиться. В результате все ждали, когда его место займёт Мабель. Лиону верили, как командиру, как магу, как честному человеку. Теперь же никто не знал чего ждать от молодой магички и это всех злило.

Лэра Анна Лерон въезжала в крепость, сопровождаемая настороженными взглядами и давящей тишиной. Никто не скрывал, что ей здесь не рады. Молодых лиц она почти не увидела, как и любопытства. Ощущение, что чтобы она не сделала, всё будет плохо, подавляло.

Она мечтала о крепости, где кипит жизнь, а получила захолустное болото. Зато в дороге она уговаривала себя, что её будут любить в маленьком мирке, ведь она самое лучшее, что гарнизон мог получить для себя, но и здесь обманулась. По данным, которые Анна прочитала о крепости, выходило, что живут они гладко, потери минимальные, потрясений нет. Ну что ж, она растрясёт это болото, сгонит сонную одурь!

А дальше началась служба.

Первым делом "полетели" на пенсию задержавшиеся вояки. Их было немного, но получалось, что гарнизону толку от них нет, а едят они... если за год посчитать, то выходит прилично, а если за два?!

Следующим шагом новая командующая навела порядок с подработками. Оштрафовала замеченных в этом порочащем воинов деле и создала внутреннюю службу по отслеживанию несознательных.

Далее устроила перестановку должностей, чтобы люди не закостенели сидя на одном месте.

Написала рапорт на Мабеля и Контрэ, как мешающих её работе магов. Следующим шагом пришлось проверять профпригодность остальных магов в наказание за их нелояльность к ней. Анна рьяно боролась со старыми порядками, устанавливала свои, и иногда плакала по ночам от одиночества и злого всеобщего непонимания. Но род Леронов сильный и упёртый, она добьётся своего!

А через месяц в королевство пришла тревожная весть. В малой белой крепости был прорыв, и большая часть гарнизона пала. Список погибших прилагался. В город твари не прорвались благодаря магической силе новой командующей Анны Лерон.

Чуть позже пришёл отчёт лэры Лерон о том, что, несмотря на все её усилия по наведению порядка в крепости, она мало что успела сделать. В гарнизоне годами творилось попустительство в дисциплине, существовали неуставные отношения, маги не соответствовали требуемому уровню и т.д. и т.п.

Крепость, по её мнению, могла существовать только до того момента, пока не начался настоящий прорыв, что и случилось. Почти полностью выложившись при прорыве, она смогла остановить "тёмную волну" и в данный момент нуждалась в отдыхе, чтобы восстановить свои силы.

Столица.

‒ Лэр-в Ферокс младший, по указу его величества вы назначаетесь главой отдела расследования. В вашем подчинении пока будут находиться госпожа Гаруня Ферокс в качестве помощника, её питомец свинья Хавронья в качестве младшего помощника, энт Шарик в качестве тайного агента. А ещё ... ‒ полковник сделал таинственное лицо, но нетерпение и любопытство увидел только в глазах гаргульи, ‒ вам будут помогать лэра Авелин, в качестве эксперта и лэра Ильяна Ферокс в качестве артефактора. Ну и я, ваш непосредственный начальник, окажу всякую помощь.

Алеш хмыкнул, его начальственная роль показалась ему бутафорией, но лэр-в Робус утешающе добавил:

‒ Алеш, не торопись. Всё у тебя будет, парень. Дай срок, печёнкой чую, что наша задумка очень быстро перерастёт рамки крохотного отдела и станет отдельным ведомством. Я тут пока за тварьками побегал, окунулся в обыкновенную жизнь обывателей, и честно говоря, в первый же день нашёл несколько дел, требующих нашего расследования. Но первое твоё дело будет вот какое. Мой старый приятель, вышедший не так давно на пенсию, лэр Коредо, слёг с сердечным приступом...

Полковник замолчал, подбирая слова, чтобы как можно точнее донести суть своих тревожных мыслей.

‒ Понимаешь, он всю жизнь служил сначала простым магом в малой крепости, потом командующим в ней же, и спокойно оставил её на своего преемника. Но что-то в нашем ведомстве пересмотрели и неожиданно назначили туда молодую магессу Анну Лерон. Я помню её, хорошая девушка, многообещающий маг-воздушник. И вот, прошло совсем немного времени, как мой приятель узнаёт, что три четверти состава гарнизона погибли, как докладывает Анна, из-за распущенности и расхлябанности, и только благодаря ей не произошло катастрофы и не пострадал город.

Робус снова замолчал. Видно было, что происшедшее он воспринимает близко к сердцу, спорит с собой, сомневается.

‒ Всё правильно, она могла остановить волну, ей это по силам. И нет причин сомневаться в её словах. Если кто мог из всех гарнизонных магов стать препятствием для активизировавшихся тварей, то только она. И Коредо не отрицает, что у них в крепости нет строгой дисциплины, так как люди служат там уже десятилетиями, и работа их уже отлажена так, что подгонять никого не надо.

‒ Так что же вас смущает, полковник? Вполне реальная ситуация, живут себе в отдалении, расслабились и получили сполна. А ваш товарищ боится теперь, что его бывшие сослуживцы, погибнув, оставили свои семьи без помощи? При таком раскладе им ведь не будет никакой компенсации?

‒ Если докажут, что погибли они по своей вине и недосмотру, то, конечно, дети погибших ничего не получат из казны.

Алеш нахмурился. Ситуация обрисовывалась некрасивая, но если девушка права, то спускать подобное разгильдяйство нельзя.

‒ Фима, может, лэра Анна Лерон получит свои награды за единоличный подвиг, и не будет строчить жалобы на ушедших? — влезла гаргулья с совсем другим видением ситуации. ‒ Неужели некому с ней договориться? В конце концов, не в её интересах начинать свою карьеру с того, чтобы лишать посмертного пособия семей погибших.

‒ Гаруня, Алеш, ‒ поднял свой тяжелый взгляд на молодёжь полковник, ‒ мой товарищ очень порядочный и ответственный человек. Он уверен, что Анна оговорила его ребят. Он не знает зачем, но он знает их, и поклялся, что оставил крепость в полном порядке. Я хочу, чтобы вы съездили туда и сами всё узнали на месте. Мне нужно знать правду.

Назначение и разговор с полковником оставили у Алеша неприятное послевкусие. Он мечтал крошить вражьих тварей, защищать людей, а со временем, не сомневался, что как его отец он возглавит одну из крепостей. Алешу нравилось жить в "больших муравейниках". В детстве у него было много друзей, они лазали повсюду и скучно им не было. Хотелось вернуться в то время, в те ощущения большой семьи, только теперь уже в качестве защитника и руководителя, но...

Совсем недавно он обнаружил у себя новый интерес. Все лэр-вы в академии мечтали одинаково о своём будущем, но поучаствовав в расследованиях, он вдруг почуял другой вкус жизни. Здесь всё было сложнее и интереснее, захватывающе и многослойно. И главное, тоже можно было считать себя защитником.

Можно спасать сотни, тысячи абстрактных людей, а можно спасти одного человека и видеть в его глазах благодарность. Пока что это, правда, только свинья и энт, но разве не оживилась с их приходом его жизнь? Или грустное дело о гибели лэр-ча? Сколько людей было запятнано подозрениями, разве не стало всем легче от того, что скрытое стало явным?

Алеш старался подумать обо всём. Он уже понимал, что дела бывают разными. Вот и предстоящее дознание представлялось ему мутным, и заранее было неприятным. Любой итог означал, что придётся запятнать честь воинов. Либо это будут погибшие, либо оставшаяся в живых девушка.

Наверняка она выдающаяся особа, раз её назначили на пост командующего. Ей могли завидовать, строить козни, игнорировать её указы. Устроить проверку на крепость нервов молодому командующему ‒ обычная практика "старичков". По всему выходило, что девчонка не виновата, но на неё сейчас давят, чтобы не очерняла павших, а правда юным сердцам всегда дороже.

"Ну что ж, придётся ей помочь" ‒ решил Алеш.

Гаргулья, если бы взялась размышлять, то совсем не была бы столь однозначна. Она бы покрутила ситуацию и так, и эдак. Заявила бы, что с одной стороны..., а с другой....

Но всё дело было в том, что она только делала вид, что слушает. Сама же госпожа Ферокс витала в облаках и уловила только, что предстоит ехать в крепость. Далее мысли её оперативно отследили маршрут и у неё уже был составлен план, где она проездом будет давать концерты. Музы благоволили ей, и мелодии с песнями суетно роились в голове, торопя хозяйку записать их на бумагу, так как доверия её памяти не было.

Хавронья и Шарик тоже ничего не думали по поводу предстоящего дела. Обоих волновали условия путешествия, а в возможности выполнения своих обязанностей ни тот, ни другой не сомневались. Всё что надо они вынюхают, подслушают, а думать не их дело. Так бы и завалили предстоящее расследование неопытные сотрудники, если бы не новая влюбленность Алеша.

Его внимание привлекла милая лэра, не такая красивая, как Оливия, не столь изысканная, как Есень, но по-своему привлекательная. Эдакая маленькая строгая мышка с большими глазищами.

Гаргулья как раз навещала Зевуса, всё-таки, чтобы не думал о себе этот бычара, она отчасти, как и Алеш его хозяйка! Ласково постучав ладонью ему по морде, она поинтересовалась хорошо ли его кормят. Получила в ответ взгляд полный презрения, как будто он тут делом занят, а она, сошка мелкая, только и знает, что его отвлекать. Пришлось ей делать вид перед служками хищзала, что он всегда такой бука и, чмокнув в огромный нос зазнайку, виляя бёдрами уйти.

Вот по дороге-то она и стала свидетельницей ещё одного разочарования Алеша. Начала разговора она не застала, но, по-видимому, было что-то вроде: "Дорогуша, я теперь следователь. Ты рада?" Зато ответ девушки гаргулья расслышала хорошо.

‒ Я думала, мы вместе отправимся в крепость. Будем защищать её, а ты хочешь спрятаться от службы?

‒ Вилена, малышка, это тоже служба, только немного другая. Среди людей происходит много чего плохого и их надо защищать не только от тварей, но и от самих себя.

‒ Демагогия! Скажи лучше, что твой папочка постарался и укрыл тебя от опасности. А я не боюсь, поэтому не может быть и речи, чтобы мне ехать с тобой. Не желаю мараться в твоей трусости!

Девушка говорила воодушевленно, красиво, вколачивая каждое слово, как гвоздь в крышку гроба. Гаргулья опешила, её рубиновое сердце сжалось от необузданной глупости и несправедливости обрушившейся на друга.

Алеш стоял белый, кровь отхлынула от лица и глаза его казались огромными. На минутку Гаруне показалось, что он умрёт прямо тут. Она выскочила и со злостью зашипела на малышку.

‒ Пошшшла вон, дуррра! Кыш отсюда, куррриццца беззмоззглая!

‒ Да как ты смеешь! — начала магичка возмущаться, но гаргулья умела проявить свою стервозность. Она ещё громче закричала.

‒ Бесстыдная девка! Хватит прелестями своими трясти перед парнем, ишь чего удумала!

Девчонка, негодуя, всё же решила, что умнее будет уйти, а не продолжать настаивать на своей точке зрения. Как только она ушла, так Гаруня сникла. Её друг продолжал стоять на месте, безучастно смотря вперёд.

‒ Ты её пригласил работать с нами? — не дождавшись ответа, гаргулья продолжила, ‒ но для нашего дела мало иметь магический дар и храбрость. Здесь нужны выдержка, ум, дальновидность, спокойствие, крепкие нервы, непредвзятость. Разве она справилась бы? К тебе люди будут идти со своей бедой. Это не бой, где ясно кто враг, а кто друг. Всё будет сложнее и если такая дура, как Вилена, раскроет свой рот, то она не спасёт, а погубит кого-то.

‒ Не надо Гаруня, я всё понял. Просто, больно от непонимания.

‒ Тем ценнее будут те, кто поймёт и поддержит. Пусть гуси с курами отсеиваются, разве нам есть до них дело?

Алеш ничего не ответил, сердце его было открыто любви, оно ещё не зачерствело и ему хотелось получать ответное внимание от девушек, привлёкших его. Он бы всё сделал для своей возлюбленной, ведь он своими глазами видел, как мама расцветала, когда отец шмелём кружил вокруг неё. Разве это плохо? Он сильный и может позволить быть своей избраннице не только воином, но и такой, как Гаруня. Алешу просто хотелось любить и быть любимым, а так, конечно, всё он понимает.

На последнюю встречу выпускников он не пошёл. Вместе со своей командой он уже был в пути. Гаруня умудрилась организовать целый караван, что совершенно разрушало его образ сурового, неподкупного следователя. Более того, гаргулья всеми лапами упёрлась, что им нужно прикрытие и этим прикрытием послужит её гастрольная программа.

К величайшему сожалению, полковник легко пошёл у неё на поводу, сумев ограничить только сроки. Гаруня поклялась, что даст только по одному концерту и сразу двинется в путь к следующей крепости по пути. Алешу в этот момент "Фимочку" было даже жалко. Эта интриганка крутила им, как хотела. А вот у полковника в эти дни, несмотря на завал в работе, было чудесное настроение. Госпожа Ферокс, собираясь, совершенно не могла обойтись без него. Она загружала своего Фиму мелкими поручениями, а потом восторженно принимала сделанную работу. Давно уже полковник не чувствовал столько радости от того, что занимает важный пост.

Гаргулья же, став свидетельницей неприятного отношения к назначению Алеша, перенаправила свою активность на дело. Не теряя ни минуты, она отправилась к Ильяне и заказала амулет, усиливающий звучание голоса. Это ей требовалось для её концертной программы. Сложностей в изготовлении милая безделица не вызывала и следующим этапом пошли другого рода заказы.

‒ Ильяна, это может быть делом жизни и смерти! Нам позарез нужны следилки, подслушиватели, маячки, нейтрализаторы и захватчики.

‒ Гаруня, ну у тебя и фантазии. Зачем вам следилки я понимаю, подслушиватели ‒ тоже могу понять, хотя не одобряю. Ты же не врагов собираешься подслушивать, а наших граждан. Ну ладно, всякое бывает, но нейтрализаторы и захватчики! Это слишком.

‒ Про маячки не забудь, ‒ буркнула тогда гаргулья. Вообще, она мыслила шире и надеялась заполучить кристалл правды для допросов, а ещё лучше его доработать, и кто знает, может она, как магическая сущность, смогла бы контактировать с ним точно так же, как вымершее семейство Сильвейнов. Но все такие щепетильные, носятся с этим кристаллом, берегут его, что прямо жуть какая-то!

Следующий визит был к лэре Авелин. Тут имело место налаживание и упрочение связей с королевой, мало ли какой резонанс вызовет дело. Алеш ещё наивен и молод, а ведь среди людей живём, и каждый человечек имеет родственников со своим мнением и давлением. Подстраховаться не помешает. Фима, конечно, если что в лепёшку разобьётся, защищая своих подопечных, но он пока лишь полковник и на него тоже надавить могут.

Связи гаргулья упрочила, а вот порошочки правды у лэры Авелин для развязывания языка не получила. Всё, что смогла выпросить ‒ это сонные зелья, но тут и хвастать нечем. В аптеке она, без всякого одобрения соответствующих лиц, загрузилась полным набором необходимых для допроса средств.

Как говорится, дайте только нам в руки преступника, а мы уж его разговорим! В умелых лапках и слабительное станет убойным средством, а уж ментоловые конфеты вообще прибережём для злейших врагов. Так что Алеш был неправ, когда сердился на обилие вещей. Всё по делу, к тому же, только самое необходимое, правда, на все случаи жизни, но главное ‒ минимум для себя, лично. Много ли гаргулечке надо? Крыльями закутается и ладненько.

Первая крепость по пути.

Алеш намеревался тихо-мирно переночевать в гостевой комнате крепости Башрак. По-возможности, среди желающих послушать песни, дать малый концерт. Надеялся, что ему удастся уговорить нескольких магов послушать гаргулью, но нет же, она желает получить по носу, как он недавно от Вилены. То, что во время дороги тренькала Гаруня, никак не могло произвести положительного впечатления. Сплошные "у-уу" и "буууу". Сидит себе, подвывает под нос. Жалко её, глупышку, но она прёт выступать, как десяток Зевусов при виде огненной травы.

Гаргулья, поняв, что Алеш не помощник в организации концерта, сама занялась маркетинговой стороной. С первых минут она решила, что бесплатно на песни никого не заманить, а вот если выступление звезды будет стоить денег, то все отнесутся к ней очень ответственно. Более того, у неё был продуман план создания ажиотажа.

В этом ей должен был помочь несравненный лэр-в Тинек, который накануне прислал ей в подарок коробочку с набором разных камней. Посылка подоспела почти к её отъезду из столицы, но Гаруня нашла время написать ответ, воспользовавшись почтовыми шарами, где поблагодарила за подарок, расписала, какие события вокруг неё происходят, и пригласила лэр-ва с семьей на свой первый концерт в Башрак. Впрочем, не забыла дать ценные указания, в которых лэр-в Тинек обязательно должен был сообщить командующему крепости, что он приехал специально послушать уникальную певицу.

В дороге, пока было время, она пропевала про себя все песни, сосредоточенно выуживая больше мелодию из головы, чем слова. Во время выступления, ей хотелось сконцентрироваться только на песне, а музыка должна идти уже сама собой, на автомате. Ещё она подготовила афиши. Купила Хавронье барабан, занималась с ней, хваля несчастную только за чувство ритма.

Самыми затратными вышли программки, но она надеялась, что всё окупится. Теперь же Алеш своей стеснительностью ей мешал. Приходилось прямо с дороги, размахивая свитком их величеств, (особая благодарность лэре Авелин за проявленный авантюризм), требовать встречи с командующим, который уже ждал чудо-певицу, но ничего не понимал.

" Уважаемый, (дальше по списку, смотря, кто управлял крепостью), вам оказана честь принять у себя величайшую певицу всех времён и народов. Насладитесь её творчеством, организуйте насыщенный культурой отдых своим воинам. От себя лично советую, оплатить концертную программу до выступления, так как после она будет стоить вдвое дороже".

Подпись их величеств.

Весь текст гаргулья придумывала сама, выудив только королевскую подпись у величеств. Зачитывала его она быстро, так как времени всегда не хватало. Реакция у всех командующих впоследствии, всегда была одинаковая. Молчание, разглядывание, просьба дать свиток в руки и снова молчание.

"Шерх! Какие тугодумы!" — нетерпеливо устремляя взгляд в потолок, вздыхала гаргулья.

Вся её гастроль была хоть и обдуманной, но всё же, своеобразной шуткой со стороны их величеств.

"Пробный шар", если хотите, попытка нестандартного подхода к нестандартным личностям.

Гаруня короля даже не видела, только слышала от полковника, что он спросил у жены: "Ты уверена?", когда подписывал, на что она отвечала: "почти".

Гаргулья не обижалась, ведь нередко истинные таланты не находили признания сразу, но верила в свою удачу. "Талантливая гаргулья, талантлива во всём" — поучала она своих спутников, рисуя афишу, заказывая программки, пряча в сундук королевские свитки...

И вот он, момент истины, настал.

Командующий с мешочком денег заранее не расстался, но уступил огромную столовую для проведения концерта. Хавронья, под защитой Шарика, вместе с девчонками, сопровождавшими Гаруню, носилась по всей крепости. Цель у них была одна ‒ себя показать! А девчонки, выполняя строгие инструкции гаргульи, в это время накаляли обстановку среди обитателей гарнизона, распространяя выученные фразы:

"Единственный концерт", "непревзойденная и неповторимая", "пробирается в самую душу", "только раз в жизни" ...

Народ после ужина не расходился, тихо обсуждая предстоящее развлекательное мероприятие, за которое выложили от нескольких медяшек до золотого, за первые места. Алеш, впечатлённый количеством желающих послушать гаргулью, наконец, взялся организовывать пространство. Не зря Гаруня все уши ему прожужжала, как должен выглядеть помост для выступления, как рассаживать зрителей.

Лэр-в Тинек позаботился о лучших местах для своей дочурки и жены. Он как раз не сомневался ни минуты в талантах гаргульи, даже если она не окажется хорошей певицей, то обязательно найдёт, чем удивить собравшихся.

А Алеш, видя столько заинтересовавшегося народа, теперь ужасно переживал за неё. Но вот всё устроили, все расселись и свет в столовой погас, осветив только составленные столы, являющиеся помостом.

На "сцене" все увидели украшенное лентами и магическими огоньками дерево, белоснежную свинью в круглых золотых очках, в шляпе, напоминающей миниклумбу и с крупным барабаном возле передних сверкающих копытец. Чуть впереди сидела на высоком табурете гаргулья. Она внезапно раскрыла крылья, разукрашенные сверкающими каменьями, чуть пошевелила ими, отчего стала походить на волшебное завораживающее существо и, не теряя времени, начала играть на лиоли.

Сначала прозвучала короткая песня, дающая привыкнуть людям к её голосу, потом страстная, заставляющая сердце биться сильнее, потом грустная. Во время выступления свинья стучала тихонько по барабану, иногда выстукивая дробь, иногда равномерно тум-тум. Дерево проявляло участие в каждой песне. Энт размахивал ленточками, подкидывал огоньки веточками, иногда маги-воздушники аккуратненько помогали ему и кружили яркие пятнышки по кругу, создавая узоры.

А Гаруня пела и пела, подчиняя зрителей, даря им яркие эмоции, которые сменялись одни за другими. Она тщательно отобрала себе репертуар, чтобы подарить полный спектр чувств. Ироничные, насмешливые, напористые, тоскливые, забавные песни и даже одна детская, специально для дочурки лэр-ва Тинека.

Никто ничего подобного раньше не слышал. Марши да песни-баллады, повествующие о легендах ‒ это всё, что позволяли существующие условия. Искусства в мире Вариетас не существовало. Его заменила архитектура, военное разнообразие, соревнования, немного творчества в магическом плане, в зельеварении, и, пожалуй, всё. Конечно, на праздниках пели, многие маги неплохо рисовали, но никто не посвящал свою жизнь песням, музыке, рисунку. Никому в голову не пришло бы, что сотни человек разного сословия будут сидеть и заворожено слушать, как поёт одна нереальная гаргулья.

Закончили почти ночью, но ещё долго потом никто не мог уснуть. Взбудораженные и не понимающие, что делать со всеми своими чувствами слушатели концерта, смотрели на звёзды, думали о смысле жизни, а те, у кого была пара, дарили свою любовь друг другу. Через девять месяцев его величество потом заметит, что концерты гаргульи значительно повысили рождаемость в посещенных ею крепостях.

Гаргулья стала признанной звездой. Командующий расплатился с ней по полной, не жалея даже, что пришлось раскошеливаться на большую сумму. Более того, девчонки, оповещая о концерте, упоминали, что госпожа Ферокс любит принимать в качестве подарков драгоценные камни, после чего она была просто завалена кристаллами разной ценности.

Это было всеобщее помешательство. Те, кто не попал на её концерт, буквально кусали себе локти. Дальнейшие гастроли проходили всё легче и легче. Очень быстро на её успех отреагировал советник по финансам. Молоденький чиновник настиг гаргулью в пути уже в четвёртой крепости, вручая ей письмо с предписанием. Ушлый тип уже посчитал, сколько она заработала, и напоминал о налоге.

Спустя месяц группа следователей, под прикрытием гастролей, добралась до малой белой крепости. Честно говоря, гаргулья уже досыта наелась славой и подсчитывала, во сколько ей обходятся две лишние телеги с драгоценными камнями.

Процесс её личной эволюции застопорился, а может и закончился, и многого ей уже не требовалось. Внешне она почти не изменилась, как сделалась более женственной в столице, такой и оставалась. Но внутренние преобразования всё ещё происходили. Она ощущала в себе два сердца, тягучую голубовато-серую кровь, довольно быструю регенерацию, хотя раньше её даже поранить нельзя было. Не потеряла она возможность окаменевать, но в живом состоянии, кожа стала нежной, немного бархатистой. Хвост ещё чуть удлинился и стал очень ловким, хватким, самостоятельным.

В общем, она себе нравилась и не могла налюбоваться собою, как и её поклонники. Завистники у неё тоже были, пытались фыркать, но это было даже забавно и вызывало лишь сочувствие к ним.

К крепости подъехали с замирающим сердцем. Все устали от беспрецедентного внимания, обожания, непрекращающегося энергетического обмена между певицей и зрителями. Выступления становились, как наркотик, когда выкладываешься полностью, а получаешь взамен бешеный поток энергии. Алеш заранее предупреждал командующих о выкладывании кристаллов, требующих подзарядки, на сцену. Энергии было много, свободной, радужной, исходящей добровольно из каждой затронутой песнями души.

Гаргулья после концертов, будучи магическим существом, даже светилась немного. Свинья заметно помолодела, научилась здорово танцевать. Народ с ума сходил, когда она поворачивалась задом и лихо шевелила попой в ритм музыки.

Шарик расцвёл, за что Гаруня отправила его в конец каравана. Цветы у энта были феноменально красивы, но запах! Это не запах, а гаденькая вонька, привлекающая мух. Гаргулья пыталась продать энтовы цветки зельеварам, но дерево словно взбесилось, оберегая каждый свой бутончик. А мог бы озолотиться!

Гаргулья ворчала, подсчитывая расходы, связанные с энтом. В пути пришлось не единожды укреплять телегу, в которой он ехал. Разжирел ведь, дубина! Но это всё маленькие склоки, без которых дорога не дорога.

Малая белая крепость.

Алеш не просто сопровождал гаргулью из крепости в крепость. Он поставил для себя цель изучить обустройство гарнизонов на практике, сравнить, попробовать выделить наилучшее из того, что увидел. Не сразу он догадался сопоставлять увиденное, но разница в управлении, в настроении людей, в условиях быта, слишком бросалась в глаза и тогда он стал специально интересоваться. Опыт, который он получил, был колоссальный. Отчего-то со стороны, мимоходом, вдруг оказалось видно гораздо больше, чем проживая внутри.

К концу поездки Алеш уже приобрёл наметанный глаз. Он мог по запаху, источаемому крепостью, предполагать условия жизни, по одежде воинов мог судить о командирах, по питанию делал выводы о командующем и его помощниках. Задумывался, как бы он сам всё организовал.

С сожалением он понял, что если бы ему предложили прямо сейчас руководить, то он наделал бы массу ошибок. Алеш много размышлял о предстоящем деле. Анна Лерон была назначена командующей в маленькую крепость, имея за плечами такой же опыт, как и у него. Теперь уже Алеш не был так уверен, что девушка стала спасительницей города, как показалось ему изначально.

Белоснежная крепость открылась взгляду путешественников не сразу. Немного гористая местность прикрывала её до лучшего момента, как бы настраивая, сейчас-сейчас, ещё немного потерпите и будете вознаграждены волшебным видом. Животные потихоньку тянули телеги вверх, притормаживая на крутых поворотах, и вдруг неожиданно появилась крепость во всей красе.

В лучах Вариетаса она казалась сказочным строением. Высокая, аккуратная, без вычурных башенок ‒ только прямые линии, устремленные вверх. Крепость располагалась на высоте и при подходе к ней, казалось, что она парит в воздухе. Не хотелось думать о произошедшей здесь не так давно трагедии, но при очередном повороте, помимо элегантного дома защитников, взгляд упёрся в выжженную пустыню. Такой вид земля приобретает только при применении самых разрушительных заклинаний. Как правило, после них никто не остаётся в живых.

‒ Мне кажется или нет, что в воздухе до сих пор пахнет гарью, ‒ вымолвила гаргулья, подавленая видом бескрайнего пустыря.

‒ Да, Гаруня, теперь не одно десятилетие пройдёт, прежде чем природа затянет свою рану, судя по мощи брошенного заклинания. Я только одного понять не могу. Даже среди лэр-вов единицы могут остаться в живых, после подобного выброса энергии.

‒ А наша Анна жива, лишь магическое истощение, ‒ сообразила сразу гаргулья.

‒ Да, а она жива и лэр-вов в крепости не было, ‒ нахмурился Алеш.

Больше в этот день о деле не говорили. Слишком много догадок о том, как могли бы разворачиваться события и никаких фактов. Гарнизон опустел не только из-за гибели своего личного состава, но и из-за перераспределений. Полно молоденьких ребят из крестьянских семей, недокомплект магов и полное игнорирование городом командующей лэры Лерон.

Концерт в крепости прошёл замечательно, если не считать пренебрежительного отношения командующей к гаргулье. Песни Анне понравились, но вот звёздное поведение исполнительницы, поощрение почитания её персоны, просто взбесили лэру. Досталось даже Алешу, за то, что он посмел урезонить лэру, поясняя, что это имидж Гаруни и не следует её селить в нижнем зале рядом с животными. Однако, в этом случае, как говорят в народе, коса нашла на камень.

‒ Алеш, плюнь на эту мегеру, ‒ зашептала гаргулья, ‒ зато я буду рядом со всеми служебными помещениями и много чего услышу. Да и Хавронью надоело по лестницам таскать в лучшие покои.

‒ Знаешь, Гаруня, это возмутительно, что командующий позволяет себе отдавать указания, руководствуясь эмоциями. Есть правила, где расписано, куда должно селить гостей крепости.

‒ Она командующая, ‒ поправила гаргулья.

— Ты говоришь это таким тоном! Разве это важно? Женщины ‒ прекрасные воины, некоторые достигают большего успеха в овладении своим даром, чем при таких же данных мужчины, ‒ запальчиво возразил парень.

‒ Мне не нравится, когда ты ставишь равенство между двумя полами, ‒ подбирая слова, ответила Гаруня. — Все мы очень индивидуальны, но есть и общие черты, как у всех мужчин, так и у всех женщин. Ты сам сказал, что женщины более усидчивы, внимательны, обращают внимание на мелочи, но это только тогда, когда они не стоят во главе и не являются опорой и защитой всех и вся. Я не сомневаюсь, что назначение Анны на этот пост было огромной ошибкой, которая искалечила жизнь, прежде всего, ей самой. Полковник говорил, что она "хорошая девочка", но посмотри, что этот пост сделан с ней. Она издёргана, только и следит за тем, кто как на неё посмотрит.

Алеш задумался. Он всё пытался примерить ситуацию на себя. Это же была его мечта ‒ стать командующим. Спорить с Гаруней можно было до бесконечности, он признавал её доводы, но знал также и то, что его мать прекрасно могла брать на себя обязанности отца и заменять его при необходимости. Да, она становилась от этого немного раздражительной, но кто бы не стал, ведь от своих обязанностей в это время её никто не освобождал.

Сложно всё, им катастрофически не хватает информации. Поэтому Алеш собрал всю свою команду вместе, включая девчонок, и раздал указания:

‒ Слушать историю крепости, найти тех, кто служил раньше и расспрашивать их обо всём, что касается приезда, проживания, командования Лерон. Всё понятно?

Нестройное "да" прозвучало ото всех.

Следующий день прошёл под лозунгом — "звезда отдыхает". Пока Алеш решил не раскрывать своей истинной цели пребывания в гарнизоне. Вечером он выслушал каждого принесшего слухи и сплетни.

‒ Маги погибли все, ‒ докладывала Анка, тёршаяся весь день возле ремонтной комнаты. — Несколько десятков раненных воинов, из простых, получили пособие и считаются закончившими службу по инвалидности. В крепость их даже не пустили забрать вещи. Об этом сплетничают новобранцы из здешнего городка.

‒ А я переговорила с женщинами, стирающими здесь одежду. Ой, они такого понарассказали! — ухватилась за щёки Донка. — Никто не ожидал, что пришлют сюда чужого мага! Всё у них тут было налажено без неё. Лэр Мабель сумел рассчитать, когда твари обычно нападают, а когда у них затишье и в эти дни давал возможность служивым подработать. Говорят, что порядок здесь был образцовый. Все знали у кого какие обязанности, всё делалось в срок. А эта ‒ не успела приехать, давай всё ломать, всё переиначивать, ‒ возмущалась Донка, как будто лично ей порушили налаженный быт.

Девушка много рассказывала, но в основном про дела, касающиеся простых воинов и обслуживающий персонал. Лэра Лерон, со слов работниц, докапывалась до мелочей и меняла всё по-своему усмотрению, но больше всего раздражало людей то, что она совершенно отказывалась кого-либо слушать.

Хавронья написала на листочке, что подтверждает все слова Донки, а Шарик, просто недовольно пошуршал листочками. Он всё ещё цвёл и рядом с ним никто не останавливался поболтать, только пробегали мимо, морщась от запаха.

‒ Ну надо же, какие все щепетильные, ‒ возмутилась Анка, поглаживая обиженного энта по веточке, просунутой в окошко.

Девчонка была права, в крепостях не было уголка, где можно было бы дышать не морщась. Где-то пахло мочой, особенно, если строение было очень высоким. Обычная практика сходить в туалет в окно. До земли ведь не долетает, всё по стене размазывается, а потом само дождём смоется. А где-то шибало ядовитым запахом стирального шампуня, либо навозом, либо прогорклым салом или готовящейся капустой. Шарика было жалко. Он так гордился и берёг свои цветочки, а ему все тыкали на их вонючесть, даже в таких условиях.

‒ Гаруня, а ты что-нибудь узнала?

‒ Вот, ‒ гаргулья выложила на стол необычайной красоты драконьи упряжки, небольшие стопки, бокалы, подсвечники, тарелки из полудрагоценных камней. — Это делали погибшие воины. Почти все служили настолько долго, что профессионально освоили ремёсла.

‒ Как ты узнала? Здесь никого не осталось из тех, чьи показания можно принять к сведению.

Анка с Донкой насупились, услышав мнение о своих рассказчиках.

‒ Всё очень просто, ко мне обратился новобранец, он родственник главы гильдии гончаров и передал просьбу выступить со своими песнями в городе. Я не поленилась, слетала в городок и побеседовала с главой, потом с выжившими ветеранами. Думаю, завтра ты сам поговоришь с ними, но с уверенностью можно утверждать, что лэра Анна очерняет существовавший тут порядок, и то, что она своими непродуманными действиями нанесла вред. Всё это её дурость и самоуверенность. Могу только добавить, что приняли её здесь неохотно, чем, возможно, вынудили действовать так жёстко в отместку. Но это всё подтверждает моё мнение об ошибке в назначении её на эту должность. Как вышло так, что случился непредвиденный прорыв, и какую роль она сыграла в нём, мне не рассказали, всё же я для них сейчас певица, а не следователь.

‒ Хм, Гаруня, я тебя понял.

Спать все разошлись подавленные. Всё время казалось, что живые делят пространство с павшими, которые по какой-то причине задержались в крепости. Хотя может это у девчонок, да у свиньи с гаргульей разыгралось воображение.

Алеш всю ночь думал во сне, что надо спрашивать у выживших, чтобы восстановить произошедшие события минуту за минутой, а энт переживал своё цветение. Ни один его цветочек не завязал семена и это его огорчало.

На следующий день гости покинули крепость. Анна Лерон была рада, что избавилась от чужаков. Новый коллектив в крепости пока только и умел, что чесать языками, а новость у всех до сих пор была одна: гибель предыдущего состава и пособия их семьям. Это её бесило, но пусть мнут тему среди своих, а вот то, что чужие суются в её дела, не давало даже дышать спокойно.

Лэра находилась на грани нервного истощения, что замедляло магическое восполнение ею потерянных сил. Гаргулью с её ужимками она всерьёз не восприняла, а вот молодой лэр-в, сопровождающий страшилку, вызывал удивление и, сложно сказать..., наверное, сочувствие. Королевская чета дала ему глупейшее указание, которое никто не смог оспорить и вот, выпускник вынужден следовать за кривлякой-звездой и позориться, защищая её.

Анна могла бы предложить ему место мага, даже сделать его своим помощником, но тут из глубин вылезало предательское чувство своего несовершенства.

Он сильнее её, может ещё окажется опытнее, заберёт всю доставшуюся ей власть в свои руки и вот, уже не сочувствие заполняло её, а неприязнь, раздражение, даже ненависть.

Ездят тут всякие бездельники, а на её долю столько страданий выпало. Потом и кровью достаётся ей должность командующего. От всех этих мыслей хотелось плакать, но обратной дороги для неё уже нет.

В городе.

Кто бы не закладывал основы города, он был эстетом. Прямые широкие улицы, по которым раньше активно передвигались рабочие с тачками. Теперь же добыча сдвинулась в сторону и улицы чуть сузили за счёт посаженных деревьев, что их только украсило. Белоснежные дома, стоящие ровным рядом, их отличали друг от друга наличие окон и высота. Одно-, двух-, редко трёхэтажные строения. Никакой архитектурной красоты в них не было, но если оценивать в целом, то городок выглядел гармоничным единым организмом. Особенно приятно глазу было смотреть на фонтанчики − большие и малые. Каждый крупный перекресток в самом центре обладал круглым фонтаном, а где места было мало, там крошечные фонтанчики лепились к углам домов.

− Зачем вам столько воды? — беззаботно спросила Анка, управляющая одной из телег, у прохожего.

Мастеровой остановился, задорно поправил усы и ответил:

− Девицы, они ж как птахи глупые, летают, щебечут, да к воде тянутся. Вот тут мы их и ловим, − да ещё и наглядно показал на проходящей мимо девице, которая остановилась с раскрытым ртом, обхватив её за талию, за что правда сразу получил кулачками куда придётся.

Анка сделала серьёзное лицо и отвернулась от шутника. Хотя обижаться было нечего, люди и сами не знали, зачем им столько фонтанов и фонтанчиков. Говорят, когда создавали город, то кругом было много пыли, и необходимость в воде была постоянная, чтобы смачивать тряпку, закрывавшую лицо. Сейчас за городом разрослись деревья, посаженные их предками, да и в самом городке привыкли сажать раскидистые деревца, и никакой сводящей с ума пыли уже нет. А фонтаны берегут, летом с ними хорошо.

Гости из столицы не торопясь проезжали по улицам и испытывали досаду от понимания, что закрытие портала из-за тварей приводит городок в упадок. Видно было, что многие мастерские закрыты, что город рассчитан на гораздо большее количество жителей, чем сейчас бегает по нему. Поражало разнообразие глиняной посуды. Многое из выставляемых товаров было ближе к произведениям искусства, но смысла, при нынешних условиях, в изготовлении подобных шедевров не было. Слишком длинная дорога к более густо населённым крепостям или к крупным городам. Причём не будем забывать, что везде есть свои гончары и делать посуду, пусть и простую, они способны качественно и сами. Вот и пропадали зря тут сделанные местными мастерами связки колокольчиков разных размеров, свистульки, дудочки, статуэтки, кувшины, горшки и прочее.

Гаргулью встретили первые лица города, оказали ей уважение и уточнили, что ей нужно для успешного выступления. На моменте обсуждения оплаты концерта единодушие встречающих разбилось вдребезги.

− Уважаемые, − прервала споры госпожа Ферокс, − поскольку выступление в вашем городе не планировалось заранее, то у вас нет обязательства перед королем в плане его оплаты.

Встречающие взбодрились, услышав слова гаргульи, но она ещё не закончила.

− Однако я тоже не обязана надрывать здесь свой голос просто так, − чуть капризно, повысила она тон.

− Так как...

− Огородите место выступления, все желающие меня послушать, пусть вносят маленькую плату за вход. Приготовьте места получше, где можно сидеть свободно, и продавайте их подороже. Выступать буду около часа, второго концерта не будет. Все вопросы к лэр-ву Фероксу.

Гаргулье вообще-то нравилось заниматься организаторскими делами. Она с удовольствием могла планировать, как будет выглядеть сцена, афиша, какие спецэффекты можно задействовать, но вот находить тех, кто будет выполнять её требования, следить за рабочими, за финансовой стороной — это у неё не очень получалось.

Всю черновую работу брал на себя Алеш. Это он следил за получением гонорара, за тем на каком расстоянии от импровизированной сцены должны стоять скамьи, как должен быть обустроен зал, чтобы не возникло толчеи. Находил людей, которые приглядывали за зрителями, чтобы те соблюдали порядок. Алеш отслеживал множество мелочей, давая возможность выкладываться Гаруне в своём творческом порыве. Она видела это, понимала, принимала и была благодарна.

Обговорив всё до мелочей, молодой лэр-в проследил, где поселят их компанию, а после отправился на встречу с оставшимися в живых ветеранами крепости.

− Нет правды! — с болью и разочарованием выкрикнул один из встречающих лэр-ва Ферокса.

− Да погоди ты! − осадил крикуна товарищ и, помявшись, пояснил молодому магу. − Был у нас тут проверяющий. Солидный такой, благородный, сурьёзный маг. Сразу видно − при должности. Выслушал нас всех, покивал, пообещал, что разберётся.

− Ага, разобрался! Нас всех из крепости вышвырнули! Да я и рад уйти, без наших магов там делать нечего, так даже штаны не дали забрать, не говоря уже об инструменте, оружии, — подал голос стоявший рядом воин.

− Ну что ты лезешь, по порядку надо, а ты всё со своими штанами! Не в штанах дело, − подал голос наиболее спокойный из ветеранов.

− И в штанах тоже, − не успокаивался самый первый.

− Я всех выслушаю, но действительно, хотелось бы разобраться. Давайте вернёмся к самому началу. Лэр Мабель с лэром Контрэ затеяли рискованное дело − временами уменьшать количество сторожевых постов в крепости и отправлять их на собственные разработки, а затем в довольно длительное сопровождение каравану.

− Никакого риска не было!

− Да что ж мы, не понимаем! − послышалось со всех сторон от служивых.

− И, тем не менее, бывший командующий не одобрял подобную инициативу, − мягко возразил Алеш.

− Лэр Коредо был осторожным командующим, но и он оценил наше открытие, как чудо, − после толчков друг друга локтями, определили, что отвечать будет самый разумный и спокойный. — Вы послушайте, что мы вам расскажем. Пять лет назад наш Мабель рассказал нам, почему в нашем городе случился прорыв тварей. Так же он объяснил нам, почему эти твари вдруг стали лезть в наш мир, если раньше сидели у себя спокойно.

− Да, наш Мабель любил учить нас. Как появится новая тварь, так всех нас собирает, и мы её изучаем. Как она движется, какой напасти ждать от неё, а главное, как её бить, − влез один из товарищей.

− Да погоди ты, не путай, − шикнул на разговорчивого крикун.

− Так вот, − продолжил рассказчик, − пояснил нам, значит, что и откуда, и дальше вроде как советуется с нами. Вы воины бывалые, говорит, есть у нас возможность попробовать тварей задержать в их собственном мире. Мы, конечно, обрадовались, спрашиваем: "как?". А он и отвечает: "наш разрушенный портал отличается от других порталов королевства".

− Да, так и сказал, что наш портал особенный! — влез рядом стоящий, но его затолкали локтями, чтобы не высовывался.

Алеш улыбнулся, видя как взрослые люди стараются донести ему во всех подробностях то, что поняли сами.

− Везде маги создавали порталы, приносили камни, строили, заряжали, а наш оказывается природный.

− Ну, это не часто бывает, но и не редкость, − заметил Алеш.

− Я, лэр-в Ферокс, может, что не понимаю, но скажу вам словами нашего Мабеля. Наш портал — это круг из огромных валунов. Кто-то, давным-давно расставил их так, что полянка стала обладать силой. За века много чего на полянке происходило, но потом пришёл маг, умеющий строить порталы, и настроил полянку на нужную ему работу. Так и пользовались следующие поколения поляной с валунами, как переходом, пока, значит, не произошел прорыв, а потом разрушили то, что сделал последний маг. Вот нам лэр Мабель и говорит, что портала нет, а сила поляны осталась. Ну, мы давай думать, как использовать силу поляны против тварей, но он удивил: "Вспомните, что я вам рассказывал, чем питаются жители изнанки".

− Болью, − вставил слово самый несдержанный воин. А все закивали головами, как будто очутились снова в то время, когда слушали рассказ погибшего ныне лэра.

− "Да, им нужна боль", подтвердил наш лэр. Так вот, если на поляне при простеньком ритуале сделать больно, или наоборот хорошо, то воздействие усиливается многократно. Он предложил попробовать что-нибудь болезненное и безопасное, чтобы накормить тварей и избавиться от них.

− Неожиданное предложение, − удивился молодой лэр-в, − только не понятно, почему он сам не попробовал, прежде чем всем вам говорить.

− Мы погудели тогда и согласились попробовать, − ответил рассказчик, − для ритуала потребовалось много народу.

Алеш кивнул, что понял.

− Мы все взялись за руки, а лэры Мабель и Контрэ подрались в центре. Наставили себе синяков. Лэр Сурж, у него дар некроманта, чувствовал боль и отслеживал, как весь негатив уходил в точку прорыва. А потом, как сейчас помню, улыбнулся счастливо, и закричал: "Получилось!". После мы уже по-всякому пробовали. Бывало, с девой договоримся, и невинности её в центре поляны жених лишал. Бывало, малыша приведём, пальчик ему уколем, а он обижен на всех, плачет. Бывало, наказывали здесь за провинность. А лэр наш всё объяснял, настаивал, что маленькой, крохотной боли достаточно, а то находились у нас тут азартные, жертву предлагали приносить. Ну, петуха пробовали убивать, только не тот эффект. Лэр Сурж всё отмечал, вёл записи, какой выброс боли лучше, как часто надо делать. Иногда в городе несчастные случаи бывали, так нас твари подолгу не беспокоили. Но не совру, если скажу, что проход вообще больше не открывался.

− Но как такое возможно! — не веря, бормотал Алеш.

− Вот и магичка приехавшая достала всех. Всем жизнь порушила, а когда ей всё объяснили, не поверила, орала, что за дуру её принимают. А нам обряд пора делать, а как без её ведома? Народу много участвует. А она знай себе орёт: "Здесь заговор, это вы, значит, всё королевство уничтожаете!". Под стражу взяла всех лэров. А сама побежала к поляне и давай глыбы поднимать силой своей, да разрушать.

− М-да, сильна девка, − с горечью вставил своё слово крикун.

− В общем, со злости она силу вбухала немереную в разрушение поляны, только это привело даже не к открытию точки выхода из мира изнанки, а вообще земля разверзлась. Я видел своими глазами мир изнанки. У них там полумрак, всё красноватым светом отдаёт, растений нет, скалы, камни и красный песок. Из их земли местами наружу огонь рвётся и тварей всяких разных там видимо невидимо, все между собой грызутся, пока их старший монстр не появится. В тот момент твари не ожидали такого приглашения в наш мир, будь то иначе, никто в живых бы не остался.

Алеш слушал и не верил, но кристалл правды, висящий у него на шее, показывал, что каждое слово − правда. Весь разговор он записывал на присланные матерью кристаллики памяти. Маленькие жёлтые бусинки записывали все звуки в течение короткого времени и, как только бусинка становилась оранжевой, значит она заполнена. К сожалению, прослушать запись пока можно было, только вернувшись к лэре Ильяне.

Воин продолжал говорить.

− У нас сработала тревога, дурища эта свалилась без чувств там, где стояла. Наши, кто видел всё, что происходило, освободили лэров и вступили в бой, пытаясь исправить то, что натворила Лерон. Битва была жаркой, меня ранили одним из первых, поэтому я жив.

− Да, − подхватил рассказ, выдвинувшийся вперёд воин на стуле с колёсами, оставшийся без ног, − поначалу ещё раненых выносили. Потом было не до этого. Тварей прибывало всё больше и больше. Им уже не было числа. Наши лэры падали один за другим от истощения. Потом Мабель с Контрэ как заорут всем бабам, что прятались за стенами: "Женщины, хватайте раненых и тащите в крепость! Сколько успеете, у вас пять минут". Воины, оставшиеся без лэров, подтягивались к Мабелю с Контрэ. Они все держались, сколько могли. Но было понятно, что твари только прибывают, а нас всё меньше. Тогда и было произнесено какое-то заклинание, которое поглотило темнотой всех. Огромный вихрь закружил, не разбирая, где свои, где твари. Когда он улёгся, мы увидели только выжженную землю.

− Точка выхода теперь закрыта? — спросил Ферокс.

− Нет, что-то осталось, лезут изредка.

− Как же выжила лэра Лерон? Её в вихрь не затянуло?

− В валунах её зажало, вытащили день спустя, − сплюнули почти все разом.

Алеш был потрясён услышанной историей. Как об этом могли не знать во дворце?!

Во-первых, подтверждена теория о взаимодействии их мира с миром изнанки, а во-вторых, стал известен совершенно новый принцип работы разрушенного портала, пусть и дикий, но он предполагает наименее разрушительное сосуществование с тёмным миром. Возможно, это первый шаг в понимании того, как им вместе продолжать жить. Существует ещё одна теория, что в соседнем мире произошёл сбой, течение и потребление энергий между мирами нарушено и происходит то, что происходит.

В любом случае, утаивать столь важные вещи нельзя, даже преступно. Но появляется "в-третьих" − кто проводил дознание и скрыл всё? Более того, из этого вытекает четвёртое. Поведение лэры Лерон. Её смелость в показаниях, перевирание фактов.

И отчего-то всплывают в голове слова гаргульи, когда она рассказывает разные детективные истории: "Свидетелей убирают первыми".

Разве здесь не происходит похожее?

Пока всех выживших просто отодвинули в сторону. Им не хватит средств, да и сил, доехать до столицы, добиваться правды для погибших, для их оставшихся без кормильцев семей, для себя. Если бы ещё и им не выдали никакого пособия, то от отчаяния может, кто и решился бы на долгий вояж, а так бухтят, но остаются на местах.

Следом вставал вопрос, как поступить. Алеш наделён властью допрашивать, брать под стражу, но разумно ли лишать сейчас крепость хоть какого-то руководства? Ясно одно − надо срочно возвращаться в столицу и докладывать Робусу. Он лично знаком с Лерон, наверняка он знает, кто её покровитель и защитник.

− Ну что ж, я вас понял. Король ничего не знает о том, что у вас здесь произошло, − счёл нужным объяснить ветеранам обстановку Алеш. — Лэр Каредо поднял тревогу, когда узнал о числе погибших и об очернении их имён. Для того чтобы восстановить справедливость необходимо многое решать в столице. Думаю, через два месяца вы получите ответ на свою жалобу.

Большего юный Ферокс не мог пообещать, но для себя решил довести это дело до конца. А ещё, ему снова вспомнилась Вилена. Она ему уже давно не казалось трогательно-милой, но в ответ на её высказывания, он часто находил доводы, продолжая свой личный спор.

Сейчас, если бы не он, то кто отстоял бы честь павших героев? Кто остановил бы зарвавшуюся магичку? На кого надеяться этим простым воякам? Легко говорить "я защищаю народ", но ведь вот он − народ. Мало уберечь от смерти, хуже смерти могут оказаться клевета и злословие.

Алеш разволновался и долго ещё бродил по опустевшим улочкам, пока не вспомнил, что в нём нуждается ещё одно существо. Гаргулья, вызывающая очень разные эмоции у людей. Одни принимают её, потакают ей, другие возмущаются её поведению. Иногда он думает: а если бы она вела себя сдержанно, одевалась строго или вообще не одевалась бы, выполняла бы все требования, то смогла бы она так фонтанировать эмоциями, дарить людям песни, высказывать нечто необыкновенное и совершенно непривычное?

"Хотя, − Алеш улыбнулся своим мыслям, − как она там говорит про талантливых гаргулий?" Наверное, если бы из неё сделали бойца, то армию ожидали бы, в конце концов, новшества. И неизвестно ещё, может отец бы первый взвыл от её выдумок. То, что магов она представляет в огромных конусовидных колпаках, он уже видел на её картинках. А чего стоит то, что, по её мнению, у каждого воина должен быть одет ночной горшок на голове (прим. авт.: гаргулья говорила про каску), и её твёрдое убеждение, что это будет удобно? Забавные мысли о Гаруне немного успокоили смуту, поднявшуюся в душе после всего услышанного.

Концерт прошёл как всегда блестяще. Гаргулью долго не отпускали со сцены, и она всё пела и пела. Немало обожания досталось и свинье. Хавронью можно было смело называть профессионалкой. Если на первых выступлениях в ней читались ещё растерянность и переживания, то чем дальше, тем больше она входила во вкус и лихо стучала на барабане, иногда даже соло, и здоровски крутила задом. Все её действия на простых людей производили неизгладимое впечатление. А когда караван провожали на следующий день после концерта, то многие бежали посмотреть ещё разик именно на Хавронью, дети же долго тащились вслед за её телегой, закидывая цветочками. Были моменты, когда свинья возгордилась и начинала требовать особые условия для себя, но гаргулья конкуренции не терпела.

Концерт в небольшой городке был последним, после него, утомленная славой и впечатлениями, группа мчалась в столицу используя любую возможность для продвижения.

Алеш в первый же день рассказал гаргулье о том, что узнал. Возможности прослушать бусинки у них не было, и Гаруня отчего-то решила, что надо составить письменный отчёт о деле, которое они расследовали. Лэр-в вроде не возражал, но сам браться за писанину не пожелал, а вот гаргулья каждую свободную минутку использовала для написания происшедших событий. Несколько раз девчонки пытались полюбопытствовать, что пишет их работодательница, но неизменно получали по рукам. Ближе к столице, гаргулья, затаив дыхание, небрежно бросила Алешу на колени тоненькую тетрадь.

− Почитай, будут неточности − поправь, − и больше не смотрела ни на кого.

"...умиротворенная природа..., тихий шепот деревьев..., таинственные сопки...", "...эфир наполнялся негодованием, требуя отмщения...", "...презрев законы государства, воинской чести и человеческой морали...".

Алеш поначалу кидал на Гаруню удивлённые взгляды, ухмылялся, но потом всё больше вчитывался и, закрыв последнюю страничку, долго молчал. Гаргулья держалась изо всех сил, но ничего не спрашивала.

− Малышка, ты меня удивила. Мне не верится, что с этой историей разобрались мы, а не какие-то древние герои. Думаю, в качестве отчёта это не годится, − предостерегающе поднял руку, прося дать высказаться, − но как предостережение для всех молодых воинов подойдёт.

Некоторое время ещё проехали молча. В лесу слышались трели занятых хозяйственными хлопотами птичек, Зевус отчего-то сопел правой ноздрей, колёса чавкали по лесной дороге. От незамысловатых звуков на душе у всех становилось хорошо, спокойно.

− Что-то ты затихла, Гаруня, − подозрительно посмотрел на неё Алеш.

Та, ещё немного помолчав, вырвала себя из глубокомыслия.

− Знаешь, устала я от славы, от поклонников. Всё это слишком утомительно.

Лэр-в тихонько улыбнулся, его огнеяр фыркнул огнём, отчего ноздря сопеть перестала, а Хавронья не одобрила их реакцию, особенно насмешку Зевуса. В том, что он презрительно фыркнул, она не сомневалась.

− Да-да, познав величие и власть над душами, я поняла − не моё это.

− Малышка, ты, что же, теперь не будешь радовать нас своим голосом? — расстроился друг.

− Почему же, для друзей всегда песня найдётся. Не откажусь выступить на праздниках, среди своих, но больше никаких гастролей.

− Ясно.

− Алеш, я поняла в чём моё призвание. Моё оружие — перо! Все наши дела я буду описывать, и вот так буду делиться мудростью с простыми людьми. Думаю, это более значительное деяние, чем песни!

− Маленькая, не все простые люди грамотны, − мягко возразил лэр-в.

− А вот это упущение нашего короля! Из моих историй они могут почерпнуть многое. Это опыт, знания, да просто информация, в конце концов! Надо будет убедить его в необходимости всеобщей грамотности, а то у меня тираж будет маленьким, − заволновалась гаргулья.

С разрешения Гаруни, Алеш отдал девчонкам читать тетрадь. Каждая из них управляла своей телегой, и чтобы все могли послушать читаемый вслух рассказ Гаруни, придумали сложную систему веревочек, из-за чего казалось, что телеги ехали сами по себе. Лэр-в, проверив, что движение не нарушится, кивнул и, посмотрев на взгрустнувшую гаргулью, начал лить ей бальзам на "истерзанную" мировыми проблемами душу.

− Ты так хорошо написала, я как будто сам там был, переживал вместе со всеми. Когда ты про дела Анны начала повествовать, то моё сердце разрывалось от боли и совершаемой ею несправедливости. Знаешь, какие бы защитники у неё не нашлись, твоя книжечка её погубит.

− Тебе её жалко? — от долгого молчания, голос гаргульи чуть сел.

− Жалко того, что королевство потеряло при её ошибочном назначении. Сильный маг, со временем, при её активности и упорстве, она могла бы стать отличным руководителем. Теперь же она повинна в стольких смертях, да ещё и опорочила честь павших. Но знаешь, тот, кто её пропихнул в ту крепость, повинен не меньше. Она слишком молода, чтобы трезво оценивать свои силы, а вот у тех, кто подписал указ, опыт есть. Нам не просто придётся с этим делом, оно ещё не закончено.

Гаруня только согласно кивнула.

Столица.

После того, как гаргулья побывала в некоторых крепостях, она уже понимала, что столица − ухоженный, цивилизованный, но небольшой город. Зато ощущение, что они вернулись домой, присутствовало, и путешественники, проезжая по путаным улицам, глупо улыбались.

Алеш только освежился, переоделся, и отправился на доклад к Робусу. Гаргулья же, первым делом, сунула тетрадочку в руки Ильяне и попросила откопировать её. Потом лэра читала гаргульин опус, а Гаруня отсылала маг-копии лэр-ву Тинеку, капитану Тарину, лэр-ву Фероксу в крепость и даже лэру Коредо несколько экземпляров с просьбой разослать семьям погибших лэров.

По её мнению, это было страховкой. Настоящих имен в её тетрадке не было, но только на первый взгляд. Анна Лерон стала Анна Норел, лэр Мабель получил имя Рабель, и так с каждым участником. Все узнаваемы, но чуточку замаскированы. Она знала, что её поступок Фима не одобрит, но слишком много людей уже знали о малой белой крепости с позиции Лерон, и было бы несправедливо, если бы не получила огласку другая точка зрения.

А во дворце набирал оборот скандал.

− Сукин сын! — выругался Робус, выслушав доклад Ферокса младшего.

Алеш не сразу понял на кого так зол полковник.

− Что? Не слышал о Леронах? Второе поколение рождаются одни девчонки. Всё при них, красота, ум, магический дар, только пол подкачал. Две из них даже уговорили мужей взять фамилию Лерон, но у них тоже родились девочки. Я так понимаю, что старый Марк Лерон и протолкнул племянницу на пост. У неё были самые лучшие результаты в академии, плюс домашнее обучение. Не понимаю, как она так облажалась, да ещё и после этого гнусность затеяла.

− За ней кто-нибудь приглядывал?

− Вообще-то должны были присматривать. У нас уже был успешный опыт назначения молодых лэр-вов в малые крепости на пост командующих. Только там они все равно годик ходили под рукой старого командующего.

Полковник как всегда отстукивал пальцами ритм, помогая себе думать.

− Вот сижу и думаю, кого Марк мог послать в помощь своей девчонке и понимаю, что давно не видел его помощника. Незаметный тип, практически без дара, я думал он принеси-подай-съезди, но, похоже, ошибся. Что ж, дальше я сам разберусь. Отдыхай. Наслышан о выступлениях Гаруни. Советник по финансам уже планирует открывать школу искусств в столице. Весь день бегал как укушенный, когда ему налог с выступлений нашей звёздочки переслали.

"Такие доходы!" − стонал он и высчитывал перспективы.

− Э-э, лэр-в Робус, только наша Гаруня уже закончила с певческой карьерой.

− Как так!? Что случилось! Её кто-то обидел?! — вскинулся полковник зверем.

− Нет, степень обожания зашкалила и она пресытилась. Теперь у неё новое призвание и, боюсь, вы будете не рады.

− Не томи, говори прямо, − а мысли в голове буйствовали: "У кого язык длинный обидеть безобиднейшее существо? Как вообще можно не умиляться ей!".

− Она писательница.

− В науку подалась? − удивился Робус.

− Нет. Я бы сказал, что она вкусила радость от творческого оформления отчёта о нашем деле.

− Принёс?

− Нет, тетрадь пока у неё. А доказательства моих слов, вот, − Алеш высыпал три бусинки.

− Это записывающие кристаллы?

− Да. Вот только не знаю, закончила ли мама прослушивающее эти бусины устройство, или нет.

− Закончила и мне сдала. Гарунину тетрадь мне принеси, не дай звёзды в чужие руки попадёт, а ещё лучше пусть сама зайдёт. Соскучился я. Сейчас-то, наверное, пёрышки чистит?

− Надеюсь, − неуверенно подтвердил Алеш, так как помнил горящие глаза подруги, и была в них не только радость от приезда, но и... парень задумался, неужели торжество? Что эта зараза придумала?! Ну, конечно, великая писательница — тираж − справедливость!

− Что это ты в лице изменился? — полюбопытствовал полковник.

− О, нет! − простонал парень.

− Ну, давай говори, не настораживай. Малышка чего учудила?

− Учудила, − подтвердил Алеш. — А мама уже усовершенствовала копировальню для документов?

− Ильяна профессионал... ты думаешь, что сейчас наша звёздочка делает копии своего шедевра и...

− Не сомневаюсь.

− Шерх! — выругался полковник, хлопнув по столу, а потом вдруг засмеялся. — Небось, сказала, что творчество должно распространяться среди народа?

− Ну да, у неё дело к королю о всеобщей грамотности. Она же теперь писательница.

− Тебе выговор, Ферокс, за то, что сразу тетрадь у неё не забрал. Внушение о тайне следствия я ей сам сделаю.

Полковник ещё немного постучал и закончил начатый разговор.

− Ну что ж, может так и лучше, но все её опусы, прежде чем выпускать в народ, ко мне на стол!

Если раньше о белой крепости и драматических событиях, произошедших в ней, шептались в основном родственники погибших, то теперь дело приобрело огласку и вовлекло даже простых обывателей. Гаруня не ожидала, что своими несколькими тетрадочками стала символичным камешком, упавшим с вершины горы и устроившим разрушительный сход.

Дело коснулось академии, в частности обучения лэр-вов и их практики в качестве руководителей. Рассматривался вопрос о лэрах (девушках) имеющих сильный дар, и если раньше их возможность войти в сотню замалчивалась, но теоретически считалась возможной, то теперь, после ситуации с Анной Лерон, дорога туда им была официально закрыта.

Вставал вопрос о возможностях дополнительного заработка для крепостей, где нет частых нападений. Досталось и лэру Каредо за то, что не доложил вовремя о поляне силы. Лэр оправдывался, что прежде чем сообщать о ней, необходимо было всё проверить, чем и собирался заниматься лэр Мабель, а это не один год. И наконец, род Лерон яростно защищался от нападок.

Марк Лерон покаялся, что поторопился с назначением Анны, но больше всего скрипел зубами в сторону своего доверенного помощника. На глазах комиссии вышел занимательный разговор с непримечательным человеком.

− Лэра Лерон говорит, что это вы ей посоветовали, и даже настаивали на том, чтобы скрыть её невольное участие в открытии прохода в мир изнанки.

− Да, лэра испугалась того, что сделала и хотела покаяться, − спокойно признался помощник.

Все, кто присутствовал, недоуменно переглянулись. Все уже знали, со слов Анны, что он оказал на неё влияние, донося до неё как бы слова дяди, но не ожидали, что помощник проделывал всё со своим умыслом.

− Более того, когда на неё начались нападки со стороны выживших и семей погибших, вы научили её, как правильно составить рапорт.

− Да, я подсказал, как ей преподнести себя.

− Вы уверяли её, что на этом настаивает лэр-в Марк Лерон.

− Я намекал, но писала лэра сама, − усмехнулся помощник и как-то распрямился, перестал выглядеть невзрачным.

− Вы всё время были рядом с Анной?

− Я проживал в городе. И сразу отвечу на следующий вопрос. Человеком, приехавшим как бы из столицы, был я. Другая одежда, немного самоуверенности.

− Понятно. Я вижу, что ваши действия были полны злого умысла, и вы намерено действовали во вред лэре, − строго резюмировал лэр-в Свито, возглавлявший военный отдел.

− Не совсем лэре, она сама прекрасно справлялась с разрушением своей карьеры, сколько всему роду Лерон.

− Ты с ума сошёл, Сири, − не выдержал Марк Лерон. — Я доверял тебе как самому себе. Я спас твою семью, вывезя её из северных земель, где твои девочки медленно умирали от недостатка солнца и трудной работы.

− Да, лэр-в Лерон, вывезли из холода, но не спасли. Ваша племянница, младшая, сожгла мою Наззи.

− Это был несчастный случай, девочка не справилась со своим даром, и он выплеснулся. Ей было всего пять лет!

Помощник кивнул и продолжил говорить.

− А моей Наззи исполнилось шестнадцать, и она только вышла замуж и зачала ребёнка.

− Это несчастный случай! — повторил лэр-в Лерон.

− Вторую мою дочь невзлюбила ваша жена. Её раздражал смех. Своих дочек вы отправили учиться, а моя прислуживала этой стерве.

− Да как ты смеешь! — взревел лэр-в, − Алисия почти полностью выгорела, защищая таких как ты от тёмных тварей! Я её еле выходил!

− Гретта, Анхелика, Мирион, Настя, и наконец, моя Лиззи, вас не удивляет, что все девушки, прислуживавшие вашей жене мертвы?

− Это совпадение! Думай, что болтаешь!

− Я вам не один раз докладывал о странных совпадениях и о психическом нездоровье лэры Лерон. Гретта задохнулась стоя прямо перед рассерженной госпожой, у Анхелики остановилось сердце, когда она принесла не тот костюм, Мирион истекла кровью, теряя зачатого ребенка, Настя внезапно ослепла и неудачно поскользнулась. Моя Лиззи умерла от ужаса во сне.

− Ты сам назвал причины смерти девушек, и я не понимаю, при чём тут моя жена, − рычал лэр-в.

А помощник, сверля полными ненависти глазами, продолжил говорить.

− Моя жена, хрупкая, беленькая, с удивительными глазами, с состраданием смотревшая на мир по вашему приказу была оставлена в деревне. У вас в имении слишком мало места, чтобы терпеть бездельников. Да, моя жена не работала, она сидела с маленькой дочкой и заботилась о нашей семье. Ей непросто было выживать на севере, и я мог позволить себе, чтобы моя птичка больше себя не утруждала трудом на чужих людей.

− Хочешь и здесь обвинить меня в её смерти? Она сгорела вместе с ребёнком из-за неосторожного обращения с огнём.

− Она не прижилась в деревне. То, что она не работала со всеми, было как бельмо в глазу, и вы это знали. Я готов был оплачивать её проживание в имении, но вы тогда упёрлись и разрешили только старших девочек пристроить на работу поближе ко мне.

− Разве я не был в своём праве? Ты обвиняешь меня, что твои девочки погибли из-за того, что жили в имении и противоречишь себе же, жалуясь, что я не разрешил твоей жене бездельничать у меня под носом.

− В деревне её заперли с дочкой в доме и подожгли.

Все, кто оказались свидетелями неприятного разговора затихли.

− Мне очень жаль, что всё это произошло с твоей семьёй, но ты несправедливо обвиняешь меня. Ты мог отомстить жителям деревни, а отомстил ни в чём не повинной Анне.

− Разве я что-то сделал? Я ей только посоветовал, а решение она принимала сама. Я ей помогал, так же как вы, лэр-в Лерон, помогали моей семье. Вы ещё не знаете, но вашей супруге я тоже помог. Я объяснил ей, что она безумна и надеюсь, она приняла правильное решение. И вам ещё не сообщили про вашу младшую племянницу? Так я вам расскажу. Девочке, стремящейся быть лучше всех, надеющейся занять место в сотне, предложили действенный способ увеличения силы дара. Кажется, она выгорела полностью, когда пыталась справиться с вышедшей из-под контроля магией. К счастью, при этом пострадало всего две ученицы, и они вскоре будут здоровы.

− Ты безумен, Сири!

− Я помогал вам и вашим родным, пытаясь отплатить за вашу заботу. И не думайте, что я не знаю, почему вы помогли мне вывезти семью. Всё дело в моей жене, ведь так? Вы её хотели, желали, чтобы она сама к вам пришла. Вы всё делали для того, чтобы она приняла правильное, на ваш взгляд, решение. А она любила меня, любила всем сердцем, как и я её.

Больше мужчина ни стал ничего объяснять, не отвечал на вопросы, наступила тишина, а потом улыбнулся и упал замертво.

− Я иду, снежинка моя, девочки мои, я иду...

О том, что происходило в зале, никто ничего не узнал. Алеша Ферокса вскоре послали проверить сведения, касающиеся описанных мужчиной "несчастных" случаев.

Он всё подтвердил. Жена лэр-ва Лерона выгорела, спасая глупеньких сельских девочек, и когда узнала, что восстановлению не подлежит, тронулась умом.

После разговора с Сири она покончила с собой, так как побоялась, что её "затмение" и неконтролируемые обрывки ушедшей силы, повредят дочерям и племянницам.

В деревне нашлись завистницы, которые раздули неприязнь к тихо живущей женщине, а когда приметили, что к ней приехал лэр-в и пробыл на её дворе несколько минут, то совсем затравили. По пьяни, во имя помощи несчастному обманутому мужу её и подожгли.

А в школе младшей племяннице лэр-ва подкинули книгу, где был листок с советом, как увеличить силу дара. Только описанный обряд не увеличивал, а расшатывал магию. Девочка сама принимала решение, использовать сомнительный листок или нет. Впрочем, как и Анна, выслушав советы доверенного человека, сама принимала решения.

В столице пару недель погудели о деле белой крепости, не зная, что у "дела" были глубокие корни из прошлого, и забыли.

Героям была отдана последняя честь, детишки погибших лэров получили право на обучение в школах столицы. Честь по чести были розданы пособия семьям всех воинов.

"Площадкой силы" вплотную занялись опытные лэры. Капитан Тарин, как носитель уже можно сказать, энциклопедических знаний, был послан туда одним из первых, изучать разрушенный феномен. Все исследования носили тайный характер из-за опасения насчет возможного проведения нерегулируемых жертвоприношений, подмены мест силы и профанации простых жителей в плане простого решения проблем с миром изнанки.

Гаруня ничего не знала, ничего не видела, ничего не слышала. Её жизнь снова сделала кульбит, и она совершенно неожиданно обнаружила в себе новое призвание фантастической важности и полезности.

Полковник Робус слов на ветер не бросал и очень скоро вызвал чаровницу к себе, где и устроил ей разнос, как сотруднице тайной службы. Он удивительно умел совмещать целование ручек со строгим взглядом и беспощадностью. Гаргулья изредка попискивала.

− Но, Фима...

А полковник грозил ей всякими страстями, последующими за её необдуманными действиями.

− Так что же, никто не сможет прочитать то, что я буду писать?

− Ну как же никто, рубинчик, я буду читать!

− Но, Фима...

Гаргулья была разбита и разочарована, перед ней встал вопрос, а стоит ли жить дальше? Невольно глаза увлажнились, и она отработанным жестом схватила бумажку со стола, намереваясь промокнуть влагу, пока она не стала кристалликом.

− Куда?! − рявкнул несносный предатель Фима, — Это же документ. На вот, душа моя, давай я тебе сам глазки осушу.

Полковник ловко присел и начал заботливо ухаживать за расстроенной сотрудницей.

− Кто ж так документы оформляет, можно подумать, что это детские каляки, − едко заметила Гаруня.

Лэр-в тяжко вздохнул.

− Никак не могу выбить нам отдельного лэр-ча в отдел, − пожаловался он.

− Непорядок, − всё ещё обижаясь прогундосила гаргулья.

− Все соки из меня выжали эти бумажки. Финведомство козни строит за потерю двух своих сотрудников, как будто я виноват, − с удовольствием пожаловался полковник, радуясь, что Гаруня уже не собирается плакать.

Гостья вертела бумажку в руках и никак не могла понять, что там за подсчёты и о чём вообще документ.

− Не приходилось видеть, как здесь оформляют внутренние документы, − оправдалась она, крутя бумажку.

− Так вот, ты его держишь в руках. Это расходы вашей группы во время поездки.

Глаза гаргульи расширились в изумлении.

− Но, Фима... так не делают! Нужен особый бланк. Вот смотри, мы берём и расчертим листик, − Гаруня уверенной рукой на чистом листе начала выстраивать сложные линии.

− Так, вот наверху название документа, номер, число, от кого....

Она чертила, вносила данные, проговаривала, что делает, а полковник следил за ней затаив дыхание. Когда она закончила, он подпихнул ей ещё листик, потом ещё, и ещё.

− Что-то я устала, − очнулась гаргулья спустя несколько часов работы.

− Цветочек, а завтра ты придёшь помочь мне?

− Но как же расследование?

− Рутина! Другие дела пока не требуют срочного внимания и твоего нестандартного подхода. А нам бы деньги получить на развитие.

− Фима, а Ильяну ты оформил в наш отдел?

− Да, сапфирчик, − счастливый полковник бережно складывал в папочку уже красиво оформленные бумажки. От одного предвкушения удивления на лице финансового советника, на душе птички пели и хороводы водили.

− Её изобретения и усовершенствования принадлежат нашему отделу. Если ими хотят пользоваться в другом ведомстве, пусть пишут заявку, мы рассмотрим условия. Копировальню уже просили дать?

− Да, Гарунечка, − расцвёл Робус, одаривая гаргулью обожающим взглядом, − ни шерха они не получат теперь задарма!

− Вот! Кто к нам с бумажками приходит, тому и мы бумажками ответим! — воинственно пригрозила гаргулья.

С этого дня, окруженная всеобщим почтением, она каждый день ходила во дворец на работу и почти целый день заседала в огромном кабинете.

Время шло, лэра Авелин с благоговением приняла в подарок несколько семечек, переданных Шариком, и под его чутким присмотром, посадила их в оранжерее. Теперь гаргулье приходилось подкармливать ещё и малышей. Её величество подыскивало способ заменить магическую составляющую, что производило тело гаргульи, и обещала вскоре освободить Гаруню от неловкой обязанности.

Хавронья, крайне разочарованная прекращением творческой деятельности, погрузилась в работу нюхача в новом ведомстве, но по ночам грустила, вспоминая шквалы оваций, выплеснутые на неё волны обожания, дожди из цветов и вкусные персональные подношения, ради того, чтобы позволить себя погладить.

Анка осталась горничной гаргульи, а Донка выскочила замуж и уехала в крепость работать с мужем.

Дару сделался "правой лапой" гаргульи, как шутили в разрастающемся тайном ведомстве. Гаруня воевала с советником по финансам. Они закидывали друг друга отчётами, приходами, расходами и поучали, как надо работать, опять же друг дружку. Советник лично бегал к гаргулье устраивать склоки и долго плевался после каждой битвы, но изредка, когда никто не видит, нежно поглаживал дома статуэтку в виде этой самой гаргульи.

Он небезосновательно считал её бумажным гением. Каждая группа документов в любом ведомстве теперь имела собственный, отличный от других стандарт и каждая бумажка, поступающая к финансисту, была пронумерована, датирована, кодирована, это ли не счастье!

Работа кипела у всех. У Алеша в подчинении было уже прилично народу, и ведомство расслоилось на отделы. Молодой лэр-в приобрёл властность, стал снова желанным мужчиной для многих магичек и в какой-то момент, утолив сексуальный голод, пресытился исключительно телесными радостями.

Обо всех переменах, произошедших за промчавшиеся пару лет, гаргулье думалось лениво и безрадостно. Лэр-в Ферокс старший, приехавший в отпуск в столицу, первым делом не жену обнял, а ахнул, как Гарунечка вымахала.

Не стоило ожидать от этого дуболома ласкового слова, и если кто-то по наивности мог подумать, что командующий отметил карьерный рост гаргульи, то он заблуждался. "Гарунечка" как-то незаметно переросла Ильяну, Фиму, и тянулась уже догнать Алеша. Тем насмешливее прозвучало уменьшительное произношение её имени.

− Кордилион! − осадила мужа Ильяна.

Но Гаруня не обижалась, она прошла к столу и с удовольствием изучала, чем новеньким порадует повариха.

К людской неблагодарности она привыкла. Ведь специально прислала к грубияну Фероксу старшему своих учеников, по блату можно сказать, чтобы научили того правильно работать с документами, а он обижается.

Всё-таки, в большинстве своём, мужчины существа примитивные, неусидчивые и по-драконьи лелеющие своё эго. Приходится быть терпимой и смиренно ожидать запоздалой признательности за оказанную услугу.

В конце концов, ему были присланы лучшие помощники из расы гоблинов, оказавшихся чрезвычайно дотошными, педантичными и очень ответственными работниками. Непревзойденные служащие в мире документации и не надо годами ждать, когда вырастят и обучат нового лэр-ча. Этим открытием королевство обязано, не преувеличим, если скажем, легендарной гаргулье.

Да, в столице появилось такое понятие, как мода. Законодательницей считают лэру Ферокс, но во дворце-то знают откуда ноги растут и у "моды", и у "школы искусств", и у павильона, где раз в месяц ученики ставят, пока простенькие, театральные постановки, устраивают концерты-солянки, читают стихи.

Гаргулья подошла к зеркалу и заметила, что ей приходится чуть приседать, чтобы полностью себя увидеть. Действительно высоковата стала и, пожалуй, располнела, а крылья всё те же. Ферокс-солдафон прав, крупновата она нынче. Как-то незаметно раздобрела. Покрутившись ещё немного, Гаруня совсем растеряла настроение, вспомнив, что и Алеш называет её малышкой, а сам как-то иронично улыбается. Даже Фиму заподозрила в коварстве, последнее время он её не рубинчиком-сапфирчиком называет, а крошкой, малюткой или птичкой-невеличкой и это при том, что она уже выше него. Вырвавшийся тяжкий вздох совершенно не облегчил положения.

Свет померк, ветерок стал злым, лучи Вариетаса — не приятными, жизнь приобрела мрачные краски. Никто её не любит, никто обожающим взглядом не обласкает! Все только со своими бумажками носятся, ничего толком сделать не могут без неё. До чего же трудно быть незаменимой!

Прошло ещё какое-то время, работа занимала все мысли наиценнейшей сотрудницы королевства, но мрачность, неожиданно пришедшая со словами, что Гаруня "вымахала", никуда не делась. Даже на чаепитии у лэры Авелин, которая изучила гаргулью вдоль и поперёк, зашёл разговор о не сходящей с лица гаргульи тревоге, а не о проблемах королевства.

− А я всё думаю, когда ты заметишь, что слишком часто стала перешивать гардероб, − на все тревоги ответила её величество. — Напомни-ка мне, как гаргульи размножаются?

− Дикий способ, − слегка обиженно, из-за показавшегося некоторого небрежения Симоны Авелин к её проблемам, буркнула Гаруня.

− И всё же! Ну-ка, милая, пошевели мозгами, − усмехнулась лэра, не забывая крошить в ступку редкую траву.

− Когда гаргульи достаточно вырастают, то сбиваются в кучи и скидывают с себя излишки камня, − не задумываясь протараторила гостья.

− Драгоценная моя, ещё раз с самого начала.

− Когда вырастают...

− Стоп.

И обе уставились друг на друга. Потихоньку Гаруня поправила норовящую оторваться из-за натяжения пуговицу на жилете и вдруг до неё дошло.

− О-о-о, — выдохнула она и тут же испугалась. — Но как это сделать? Я не хочу ничего себе резать!

− Вот здесь кроется проблема. Придётся тебе, сокровище ты наше, ехать к своим родственникам и узнавать всё на месте.

− Причем тут Фероксы? А-а... − хлопнула себя по лбу Гаруня. Новость совершенно выбила её из своего привычного спокойного мирка.

− Дошло? Вступишь в клуб гаргулий, поделишься излишками, − при этом лэра скептически посмотрела на раздавшийся зад гостьи, − не забудь про меня.

Удивленный взгляд в сторону исследовательницы полный недоумения.

− Гаруня, при твоей должности уже несолидно бегать в темноте, подкармливая энта своими отходами. Если у меня будет хотя бы маленький кусочек изменчивого камня, то подкормку можно будет сделать лабораторным способом. Формулу я уже вывела.

Гаргулья смутилась. После того, как закончились её основные изменения, она перестала производить огненную воду. Более того, в обычном своём состоянии стала уязвима для магических и физических атак. Но высокая степень регенерации выручала и никуда не делась её способность окаменевать.

Лэра отодвинула чашку с чаем, запихнула недоеденную конфету в рот, отложила ступку, и отправилась выискивать карту на стеллажах. Вскоре, разложив искомое с краю стола, она с удовлетворением постучала ногтём в серые размытые пятна.

− Вот. Туда тебе надо.

Гаруня пальцами прошагала расстояние от столицы до серого непотребства и вопросительно уставилась на величество. Симона невозмутимо схватила ещё конфету и сделала ничего не понимающий вид. Тогда гаргулья начала жалобно дрожать губами и часто смаргивать. На полковника действовало стопроцентно. На лэру тоже возымело действие. Она выплюнула недоеденную карамель.

− Из-за тебя даже сладости не чувствую, а мне больше трёх штук в день нельзя. Ввела, понимаешь ли, моду на худых, а сама скоро в кресло не влезешь!

Это была неправда, в креслах гаргулья не сидела, крылья же мешают, но что взять с женщины, у которой отняли конфету. Гаргулья смиренно приняла злопыхательства на свой счёт.

− Ладно, договорюсь об отпуске для тебя и твоего любимчика Алеша. Проветритесь немного. Заодно Робусу спокойней будет, к нему жена вот-вот в отпуск приедет. Ты у нас хоть и гаргулья, но та ещё сердцеедка.

− Симона! − счастливо засверкала глазищами гостья.

− Ладно, иди уже, − буркнула та, − И как ей это удаётся? − чисто риторически, стоя у стеллажей с колбами спросила величество. Потом подошла к зеркалу и попробовала, как гаргулья, состроить жалобную моську. Получалось как-то не так проникновенно, но что-то в этом было.

Лэра задумалась. Лабораторию давно пора обновлять, а король спит и видит, как бы от этой избавиться, не то, что денег выделить на новую. Но может, стоит не потребовать, а вот так...

Симона состроила горестную гримасу, подкорректировала трагичность и, удовлетворенная результатом, пошла проверять возникшую теорию.

Стоит ли упоминать, что на следующий день начался ремонт заброшенного летнего дворца, который перестраивался под новейшую лабораторию. Правда, его величество отчего-то приказал лишить гаргулью премии на срок ведения строительства, но она об этом не узнала, так как уже была в пути.

− У меня отпуск, − кричала она всем страждущим её подписи, − и пусть весь мир подождёт!

Часть 4. Смысл жизни гаргульи.

− Я уже и забыл, каково это путешествовать с тобой Гаруня, − восседая на Зевусе, с удовольствием протянул Алеш.

Гаргулья довольно улыбнулась. Лэр-в был её идеалом мужчины, только его она любила искренне и беззаветно.

Да, они никогда не станут парой в любовном смысле, но разве это непременное условие любви? Сколько у него было красивых и не очень возлюбленных и где они сейчас? А Гарунечка-лапочка рядом, всегда готова поделиться ценным советом, укрыть заботливым крылышком. Надо будет почаще заглядывать в отдел и как раньше помогать расследовать сложные дела. Всё-таки зарылась она в своих бумагах, а всё несносный манипулятор Фима. И как у него ловко получается, опутает сладкими словами и знай себе, выжимает из неё жизненные соки.

Но при воспоминании о полковнике, губы сами собой растянулись в мечтательной улыбке. Уютно работать за его надёжной спиной, тут не поспоришь.

В первом же трактире гаргулье захотелось "тряхнуть стариной" и спеть. Восторженные глаза слушателей вернули её в "лёгкий вес", и она снова порхала как мотылёк. Всеобщее обожание повышало ей настроение, а краем уха услышанные пошлые высказывания об аппетитных округлостях её фигуры заставили сомневаться, стоит ли ехать и расставаться с накопившимися излишками.

И лишь ночами, когда суета вокруг неё прекращалась, в голове появлялись противные мысли, а в чём смысл её существования, что она будет делать через десять, двадцать, сто лет? Ну не глупость ли об этом думать?! Но мысли зловредно возвращались и настойчиво зудели, не находя ответа.

Чем дальше отъезжали от столицы, тем проще становились люди, и меньше хотелось выступать. Если раньше благодарные, широкой души крестьяне, торговцы, норовили подарить кусок ткани, сумочку, бусы, цветы, то теперь всё чаще совали еду.

Ладно бы проявили разнообразие, так нет, народу втемяшилось в голову, что гаргульи любят мясо. Вот они и несли окорока. Пожалуйста: окорок с чесноком, с перцем, в травах, с дымом, в бальзаме и даже в особой каменной крошке, помогающей подольше сохраниться мясу.

"Кстати, этот окорок в крошке, стоит взять с собой в дорогу, а остальными придётся осчастливливать хозяина таверны. Скопидом несчастный, понял, что девать подаренные ляжки гаргулье некуда, так за медяшки, сквалыга, выкупает душевный дар народа. "Интересно, платит ли он налоги и соответствует ли технической безопасности его таверна?" — Гаруня, затаившая зло на хитропопого хозяина, внесла его в свою книжечку-памятку. Инспекция ему не повредит.

− Алеш, нам ещё долго колесить по просторам?

− Малышка, мы всего-то неделю в пути, а ты меня об этом спрашиваешь со второго дня.

− Потому что ещё в дне пути от столицы все знали, какая я важная персона, а дальше сплошь дремучая глухомань. Или вот ещё, скажи мне, как можно меня заподозрить в плохом зрении, если я ношу очки?

− Маленькая, ты сама объяснила тому несчастному, что стёкла в очки вставляют увеличительные.

− Алеш, не зли меня, это было в общем. И вообще... Как МЕНЯ можно было не отделить от "в общем"! Надо же понимать, что я исключение!

Лэр-в улыбался и пожимал плечами. Гаргулья уже не один раз пыталась донести простым людям смысл вещей, предназначенных исключительно для красоты, и сталкивалась с глухой стеной непонимания.

Анка, услышавшая жалобы своей хозяйки, хихикнула. Безусловно, госпожу гаргулью в столице знал каждый житель, и стар и млад. Нет там семьи, которой не приходилось бы ежемесячно заполнять бумажки, сообщая о своих доходах и расходах на оплату жилья. Но не только из-за них знали о ней обыватели.

Госпожа Ферокс являлась популярным лицом из-за любви к организации публичных мероприятий и обязательного их посещения. Даже в вестнике всегда уделялось пара строчек тому, какого цвета были когти у гаргульи, какой формы очки и в каких цветах был составлен её костюм.

Бесконечное мелькание гаргульи перед глазами у жителей, да ещё и всеобщее раздражение от необходимости заполнения кипы бумаг не могло не вызвать всенародного ответа. О ней слагали весёлые побасенки, анекдоты и грубоватые шутки. Кто-то сказал бы: "ну и слава, упаси звёзды!", но её действительно любили.

Она вписалась в жизнь столицы, давала повод злословить, подкидывала новенькое в замусоленный годами быт и стала столичной штучкой.

Она могла одним махом собрать денег на изготовление платочков для стражи, чтобы было чем вытирать слёзы пострадавшим. Могла заставить всю площадь, заполненную народом на празднике, топать в едином ритме и хлопать в ладоши так, что от мощной вибрации обрушивались рядом стоящие дома.

Более того, теперь по её прихоти в первый день каждого сезона все столичные жители надевали шляпки или хотя бы повязывали шарфики определённого цвета. В начале зимы − белый, для весны предназначался нежно зелёный, для лета было выбрано пёстрое многоцветье, ну а осенью предлагался выбор оттенков от оранжевого до багряного. Кто-то скажет "чушь", "ерунда", но все эти мелочи нравились людям и делали их жизнь более занимательной.

И вот, всего в нескольких днях пути, все видят, что к ним пожаловала гаргулья, и никто не знает, что это "та самая"! Как будто их много и можно запутаться!

Теперь ещё и удовольствия от пения нет. Всё портят несчастные окорока, уж лучше бы ничего не несли.

Так и ехали.

Потом ещё ехали и ещё, всё дальше и дальше.

В крепости сворачивать было лень, раздражение, навеянное дорогой, постепенно улетучилось, и возросла в цене тишина, умиротворение, единение с природой. Внезапно накатило вдохновение и гаргулья снова что-то тренькала на лиоли, издавая бу-бу-бу и у-у-у-у-у.

Позабылся строгий стиль в одежде. Анка теперь подготавливала наряды "а-ля пиратка". Ничего криминального, это всего-навсего кожаные обтягивающие штаны и лёгкая рубашка с не застёгнутыми пуговицами. Выбора шляп в дороге не предоставлялось, поэтому образ завершала бандана.

Вскоре Алеш с огорчением констатировал, что огненной травы для Зевуса больше нет, и придётся искать её по дороге. Гаргулье приходилось взмывать в небо и высматривать огневые точки силы, где и можно было собрать эту травку.

− Зевус, морда твоя нахальная не треснет от эксплуатации несравненной меня!? — выговаривала огнеяру Гаруня, на что он награждал её потрясающе безразличным взглядом, а мог и хвостом по попе хлестануть.

Но каждый раз, при необходимости, она взмывала вверх, искала, и иногда даже сама собирала, плюясь и чертыхаясь, не забывая каждый раз по-полной высказаться нахальному быку.

Утомлённые пылью путешественники взбодрились в одном из населённых пунктов, находящемся совсем на отшибе, вблизи серых гор, куда они и спешили. Народ там жил, прямо скажем, дикий, невоспитанный и злобный.

Встретили их толпой. Тёмная масса селян с горящими неприкрытой неприязнью глазами, с отравленными ядом ненависти сердцами, гнали юную овечку, то бишь девушку, вон из своего жилища. Гаруня позже жалела, что злая масса народа не выгнала кудрявую овцу раньше или позже их приезда, но что случилось, то случилось.

Тогда она первая прижала руки к груди в сострадательном жесте и просяще посмотрела на храброго Алеша. Мужчина, который по сути своей был рыцарем, по должности − чёрным мстителем преступникам, незамедлительно вступился за гонимую девчушку.

Видно было, что она растрёпана, немного исцарапана и синяки на коленках взывали к жалости. Нет, её не жгли, не били с особой жестокостью, её просто гнали, осыпая проклятиями, и если она останавливалась, то женщины пытались оттаскать её за волосы. Это потом гаргулья объективно оценила жестокость жителей, которая выражалась ярко, но не больно, а в момент гонения она была напугана надвигающейся лавиной из озлобленных людей.

− Как посмели сами вершить суд?! — громко воззвал лэр-в. — На каком основании гоните молодую деву?

− Так мы...

Лэр-в на огнеяре ослеплял местных гонителей, и они не сразу нашлись, что сказать. Анка уже успокаивающе обнимала девушку, отчищала её от налипшей при падении грязи, и утешала.

− Заберите её, лэр...

− Лэр-в, − поправил Алеш.

− Милостивый лэр-в, заберите эту дрянь от греха подальше, − падая на колени, закричал старик.

И снова все заголосили, и в подтверждении своих слов один за другим опускались на колени.

− Ведь чуть нас до смертоубийства не довела, − продолжал жалиться старик.

− Сама девка ещё только в силу входит, а уже всю деревню перессорила. Всё заставляет делать так, как ей надо. Смотришь на нее, и отказать не можешь, а потом думаешь, ну и зачем? Девки-красавицы по её наущению в грязи мажутся, парни дерутся, а у ней ещё и ухватить то не за что, а они за неё кулаками до крови машут. Бабы — лучшее ей отдают, мужики, прежде чем работу делать, у неё мастерят. Всех нас задурила. Не хотим, а делаем что велит!

Алеш слушал и хмурился. А гаргулья видела, как тоненькая девушка посмотрела на него своими очаровательными глазищами и, не отрываясь, как будто с мольбой сверлит. Как можно наговаривать на такое создание? Однако Алеш ещё больше нахмурился, и девушка отчего-то вскрикнула, схватившись за голову.

− Не смей, − строго сказал он ей.

Потом внимательно оглядел окруживший его народ и для всех произнёс.

− Дар в ней силу набирает. Как поняли, что девочка отличается ото всех, надо было в ближайшую крепость её везти на обучение. Наше королевство очень нуждается в магах, а у неё редчайшая магия. Старосте выговор!

Вот так, нас стало больше и, удивительное дело, эта замарашка из милого существа быстро превратилась в ученицу лэр-ва. Теперь Анка обихаживала не только гаргулью, но ещё и деревенскую сиротку. Поначалу девушку окружили заботой и сочувствием, она принимала всё с трогательной благодарностью, поражаясь, о сколь многих вещах она не знала. Агнес, так она представилась, училась, слушала рассказы о столичной жизни с удовольствием, широко распахнув свои удивительные глаза и милый ротик.

Но вот, гаргулья стала подмечать, что труженица Агнес перестала помогать Анке готовить ужин и устраивать ночлег, а поначалу ведь помогала. Алеш, конечно, назвал её временной ученицей, и она, вроде как, не обязана хлопотать, но очень уж царапает её быстротечное превращение из благодарной сироты в ещё одну хозяйку.

Ближе к горам похолодало и Гаруне пришлось поделиться своими вещами с приёмышем. Она ещё только думала, в ответ на просьбу Алеша, чем именно, а Агнес уже строила умоляющие глазки и просила новенький тёплый плащ-накидку. Само собой, гаргульины штаны на ней болтались бы, но могла бы и дождаться, что ей предложит хозяйка вещей! Да что и говорить, гаргулья скрепя сердце именно плащ и предложила бы, но сама.

Мелочи, всё женские мелочи. Не так посмотрела, не так сказала, не там улыбнулась и вот уже Анке она не подруга, гаргулья на неё неприязненно косится, а милый, прозорливый Зевус нарочно жжёт её огнём, когда она слишком близко подходит к едущему на нём Алешу. За это огнеяр получил громкий чмок в роскошный нос от Гаруни и лишний жирный пучок травы от Анки. У него в момент облагодетельствования даже глаза сделались красиииивые! Огромные, что плошки!

Алеш всё свободное время в дороге посвящал обучению малолетнего бутона. Тринадцать лет, почти четырнадцать, вполне подходящий возраст для поиска жениха в деревне. В городе Агнес считалась бы ещё ребёнком, как минимум год, но для магички − уже переросток. Да, дар входит в силу в подростковом возрасте, но к этому времени даровитые создания уже знакомы с теорией магии, полностью пропагандированы об ответственности владения даром, настроены жить и работать во благо королевства, знают с кем им придётся сражаться и как важна их миссия.

Пафосно, временами даже смешно, но какое счастье иметь дело с высокоморальным магом, а не с опасным, себе на уме, чародеем. Именно моральную сторону обучения первым делом пытался наверстать Алеш. С даром Агнес уже начала разбираться сама, но ей его заблокируют, если заподозрят, что она злоупотребляет ментальными возможностями. Редчайший дар, возможно она сможет работать с кристаллом правды, если навсегда забудет о манипуляции людьми ради своей выгоде.

− Гаруня, я же лэр-в, все попытки воздействовать на Анку при помощи дара я пресёк и предупредил её о последствиях, − высказался Алеш в ответ на намёки гаргульи. − А на тебя она вообще не может воздействовать. Впрочем, если бы ты приложила усилия, то сама видела бы как происходит мажество. Лэра Авелин сказала, что это доступно всем магическим существам.

− Но Алеш...

− Чем лиоль тискать, поработай над своими возможностями.

Вот так строго и сказал: "работай Гаруня, работай!". Надо ли упоминать, что ещё один камешек недовольства полетел в огород по имени Агнес.

Продолжать путь стало сложнее.

Зевус, вредное парнокопытное, везде, мерзавец, проходил, а Гарунины телеги застревали. То дорога была слишком узкая и больше напоминала тропу, то всё вокруг было засыпано камнями.

Неудивительно, ведь местность уже гористая, не ахти какие горки, но камней понакидано немеряно. Не то чтобы гаргулье так необходима была палатка, складной столик, табуреты, одежда, одеяла, щётки, камешки, но вопрос престижа никто не отменял.

Всё же, пришлось оставить телеги со скарбом на обочине во имя конечной цели. Алеш продолжил путь на огнеяре, Анка с Агнес на ящере, а гаргулья тоже на ящере, но не крокодилоподобном, а высоком и быстроходном.

После первой же ночи на земле Анка захлюпала носом. Гаруня кидала укоризненные взгляды на друга, но он умудрился прогреть горничную своей магией и теперь уже усмехался над гаргульей. Как будто она виновата, что может укутаться крыльями и не чувствовать ни холода, ни жары.

По большому счёту, и еда ей не так уж необходима, но не будешь же пояснять некоторым дотошным личностям, что горничная ей всё равно нужна.

Пыль забивается в складки крыльев, за ночь мошкара там ютится, а почиститься самой потом никак не удается. Можно один день игнорировать грязь, второй, но на третий не останется и следа от лоска. Но мужчинам не зачем знать об истинных проблемах девушек, пусть думает, что Анка едет из пустого гаргульего каприза.

Дальше продвигались значительно быстрее. Гаруня таращила глаза на Агнес, пытаясь разглядеть, как та ковыряется в мозгах, но ничего не видела. Тогда она гипнотизировала Алеша и, вроде как, смутно замечала его дар. Мужчина был закутан в него, как в кокон. Этот кокон был подвижный и живой. Он мог распахнуться крыльями, мог встопорщиться иголками, мог обтекать хозяина ручейками и реками. Больших успехов старательная гаргулья не достигла, так как часто отвлекалась.

Горы надоели быстро. Когда подходишь и видишь возвышающиеся пики, то наслаждаешься новизной красоты, потом упорно шагаешь к подножию, после, уже ничего не видишь, только идёшь, идёшь, выковыриваешь пыль из ноздрей, и снова идёшь.

− Девочки, теперь мы разделимся. Здесь хорошая площадка, есть вода, зелень, место идеально для временной стоянки.

Анка начала хлопотать, а Агнес на правах ученицы задавать вопросы, которые, между прочим, хотела задать гаргулья.

− Мы здесь одни останемся? А вдруг хищники? А что нам кушать? А надолго вы уезжаете?

− Агнешка, − гаргулья поморщилась, услышав ласковое обращение Алеша к девушке, − отвечаю по порядку. Остаются ящер, Анка и ты. Я сейчас отдохну и сделаю защитный барьер на всю площадку. С ящером будешь работать ты. Внушишь ему, что вы с Анкой дети, и он будет приносить вам еду. Кроме вас с ящером никто не сможет пройти на эту площадку. Никто, ни без разрешения, ни с вашего разрешения. Надеюсь, больше недели мы отсутствовать не будем.

− А...

− Всё потом, помоги сейчас Анке найти вот такие камешки. Из них я выложу защиту, поэтому соображай, чем их будет больше, тем лучше.

Весь остаток дня Ферокс выкладывал с девчонками границу площадки. Когда её очертили, он начал вливать в неё силу, а утром, выходя за границу, он продолжил самое сложное. Анка с Агнес выходили, входили, проводили через черту ящера, туда-сюда и только тогда Алеш замкнул и напитал сложной составляющей магическую защиту.

Гаруня была вся на нервах. Встреча с родственницами волновала, будоражила и сметала все прочие жизненные установки.

Закрадывались крамольные мысли, что может быть именно здесь её родина, вместе с кланом ей суждено взрастить младенца и передать ему жизненный опыт. Возможно, ей придётся возглавить диких гаргулий и привести их в цивилизованный мир удобств и театра.

Конечно, придётся потратить на это не один год, но не в этом ли предназначение каждого живого существа: созидать, творить добро, растить детишек! Потом можно будет найти ещё родню и объединится, и кто знает, как дальше сложится жизнь целого рода под её чутким, но твёрдым руководством.

В общем, успокоилась она только к вечеру, когда в своих мыслях дошла до создания гаргульего хора, который прославит весь гаргулий род. Не подумайте, что она мечтательница, наоборот, должен быть чёткий план выступления перед электоратом. Не тот случай, где можно полагаться на экспромт.

Алеш целый день был напряжён, зорко посматривал по сторонам и только качал головой, когда видел, что Гаруня ведёт себя, как непуганый ребёнок. По её глазам он видел, что она снова витает в облаках, полностью полагаясь на него. Углубляясь в горные массивы, он видел мелькающие хвосты четвероногих хищников, но они были не опасны, хотя бы из-за Зевуса, но никаких гаргулий пока не было замечено.

Переночевали чуть в стороне от тропы, освещаемые огнеяром, и с первыми лучами Вариетаса продолжили путь. Тропинка была хорошо видна и вилась, как тонкая верёвка, только что развёрнутая из кольца. Значит кто-то хоть и изредка, но держит путь через горы. К середине дня послышался горловой звук, и посыпались камни. Различной серости твари с удовольствием метали булыжники в путников.

− Гаргульи, − просто сказал Алеш, хотя сплюнуть бы не помешало.

У Гаруни сердце остановилось от неожиданной встречи.

"Фуууу" − что-то воспротивилось внутри неё. Всё оказалось намного хуже, чем она ожидала. Эти задрыги, совершенно голые, вели себя, как обезьяны. Перепрыгивали с выступа на выступ, подхватывали псефиты (мелкий камень, осколки) и метали его в них.

"Возмутительно. Безобразие".

Гаруне было стыдно перед Алешем за свою родню.

Прекратив раздумья, она гордо распахнула шикарные крылья и, к сожалению, тяжеловато взлетела. Одно удовольствие было наблюдать за притихшими родственницами и за их завистливыми взглядами.

Да она тут королева-бабочка среди летучих мышей!

Выбрав себе место повыше, Гаруня совершила мягкую посадку и ждала парламентёра, во всяком случае, надеялась, что у стаи разбойниц хватит ума его послать.

Не хватило.

Семья принялась окружать чужачку, но Гаруня снова распахнула свои крылья и гневно посмотрела на них.

− Чччччеееееггггггггооооо нннаааадддддддоооооооо? — зашипели они.

Потребовалось время, чтобы сообразить, о чём её спрашивают. Хороший знак, что они вообще умеют говорить, возможно, и соображать могут, а вот удастся ли у них узнать о деторождении?

Гаруня была значительно крупнее любой из увиденных тут гаргулий. Она запрыгнула ещё выше, смахивая крыльями слишком близко подошедших сородичей и, красуясь перед нижестоящими, начала свою речь, упрощая её на ходу.

− Я − как вы! − и окинула взглядом всех, проверяя, понимают ли.

Понимали, щурили свои глаза, разглядывали, осознавали, принимали.

− Я ..., − хотела сказать эволюционировала, но вовремя осеклась, − ...выросла. Я красивая. Я живу в большом мире. Я уважаемая гаргулья. Я − королева гаргулий.

Алеш с Зевусом затаились внизу, тяжело прислонившись к горе.

− Зевус, дружище, чую, надо будет спасать королеву от подданных, − на что огнеяр согласно фыркнул огнём.

А Гаруня, поощрённая молчанием крикливых деревенщин, распалялась всё больше и больше.

− Я научу, как жить. Я дать уважение всем гаргульям. Я подарю спокойствие и безопасность. Надо слушаться меня, подчиняться мне, исполнять всё, что скажу. Всё понятно?

Несколько минут потребовалось серой массе для скрипения мозгами, и снова прозвучал вопрос.

− Ччччееееегггггооооо ннннааааддддоооо?

− Кхм-кхм, − ради солидности прокашлялась Гаруня.

Наступал скользкий момент. Она собиралась всех учить жить, а тут требовалось небольшое поучении ей.

— Я большая, я жить там, где нет гаргулий, я не знаю, как иметь потомство.

Стоило бы заподозрить, что некрасивые существа гораздо умнее, чем кажутся. Они сразу поняли, в чём затруднения чужачки и загалдели между собой, наверное, на исконном гаргульем языке. Их воодушевление принять за что-нибудь другое было невозможно. Сначала воодушевление, потом подозрение. Гаруня фыркнула.

− Мне не нужны ваши кусочки камня. Я хочу знать, как его снять с меня.

Оставив гостью без внимания, вся стая скучковалась вместе, толкаясь и царапая друг дружку, и начались внутренние переговоры. Наконец, определился лидер или лидерша. Пол у существ определить было бы не по силам даже всезнайке Тарину.

− Нннааууучччууу.

− Ты хорошо говоришь, − решив показать свою доброту, польстила Гаруня.

− Дддооолллгггооо сссииидддееетттть.

− Кому сидеть? Мне? Тебе? Нам всем? — никак не хватало терпения выслушивать эти старательно произносимые звуки. Честное слово, раздражали, и затруднения из-за пасти и манера тянуть гласные.

− Ккккааатттыышшш, − зло ответил лидер.

− Катыш? Где катыш? Найти катыш? Что это?

− Тттыы.

Гаруня замолчала, а потом до неё дошло, что её только что обозвали каким-то катышем.

− Сам дурак! — не замедлила ответить она, − ну или дуррра!

Гаргулья перед ней обижено закашлялась, но успокоилась и продолжила в своей тягучей манере. Гаруня терпеливо переводила в голове: "Выбери место. Сядь. Думай. Долго думай. Стань камнем. Води по себе лапами, собирай".

Ещё раз повторила про себя и подозрительно посмотрела на собеседницу. Пусть будет самка. Ощущение, что её обмишуривают, не проходило. Она рассчитывала на некоторое подобие ритуала приёма гостей, где она раздала бы свои подарки, а тут налетели, обгалдели (галдеть), выплюнули поучение и ничего не сказали в ответ на речь возможной предводительницы.

Гаруня растерялась.

Совершенно неуютно было оказаться без защиты широкой спины полковника, Алеша или даже Дару. Бросив взгляд вниз, где прогуливался её ящер и друг с огнеяром, она бросила высокомерный взгляд на примитивную эмиссаршу и спланировала на небольшую площадку поближе к мужчинам. Надо будет потом сказать Зевусу, что удостоила его высокой чести, приравняв к мужчинам защитникам. А что? В данной ситуации даже бычара может стать телохранителем заботливой Гаруни.

"Уж она ли за травкой ему не летала? Уж она ли э-э-э... В общем, травки достаточно".

Чувствуя себя невообразимо глупо, встала и замерла. Спать не хотелось. Спокойствие, не говоря уже о нирване, не снисходило, поэтому так и стояла, делая вид, что всё в порядке.

Алеш наблюдал, но не отвлекал. Он следил за перелетающими с места на место гаргульями и тревожился. Они не приняли Гаруню, им нет дела до тех благ, что она сулила им. Полуживотные с крыльями, они совсем не эволюционировали, как пишут в трактатах. Возможно, им так удобнее в этих горах, а может всё написанное − глупости, а Гаруня уникум.

Он видел, как она пыталась впасть в медитативное состояние, но у неё никак не получалось. Если просто окаменеть, то движения не возможны, а тут требовалось видимо нечто иное. Она долго вздыхала, чесалась, неприветливо зыркала в сторону своих родственниц и всё время проверяла на месте ли он и огнеяр.

Наконец, она изменила цвет, это означало, что она сейчас, как камень, но руки потихоньку, почти незаметно двигались по телу, как бы оглаживая себя. Алеш переключился на магическое зрение, пытаясь понять, что она делает и чем дольше вглядывался, тем отчётливее видел, что возле мест касания начинает немного искрить и искорки как будто следуют за руками. Всё происходило медленно, но стая, подобравшаяся близко к Гаруне, замерла и удовлетворенно заквохтала.

Гаруня всё больше впадала в транс, и уже за её ладонями следовал целый пучок искр, как вдруг, гортанный резкий выкрик одной из гаргулий вмиг изменил волшебную картину.

Вся стая вспорхнула и напала на гостью. Они начали отрывать от неё куски светящегося камня. Если бы Алеш продолжал смотреть магическим зрением, то наблюдал бы завораживающее в своей красоте и чудовищности зрелище. Наяву же всё выглядело, как трапеза хищников. Гаруня впервые в жизни почувствовала в своём теле боль, но выйти из сладкого тумана никак не могла. Теперь она на всю жизнь запомнит, что гаргульи очень уязвимы в момент отделения от себя живого камня и делать это надо только под защитой родной стаи.

Алеш атаковал хищниц немедленно, но огонь им был нипочём. Тогда он сосредоточился и ужал свою силу в смертоносный синий луч, направляя на крылья хищниц. У него получилось повредить тонкие части крыла одной твари, потом второй, а дальше Зевус бросился отталкивать хищниц от замершей и терзаемой сородичами Гаруни. Его огонь не причинял им вреда, но силу его удара они прочувствовали, а одну из наиболее назойливых хищниц ему удалось нацепить на рога и скинуть вниз. Стая, распалённая жаждой получения дармового камня, нехотя отступила, некоторые из них сели выжидать, но вскоре и они улетели прятать добытое.

Гаруня смогла выйти из состояния созидания только через несколько минут. В её руках были зажаты небольшие камешки, сама она не пугала Алеша ранами или оторванными кусками, но по телу ещё бегали искорки, разравнивая пострадавшие места. Ещё через полчаса, когда глаза её, наконец, зажглись осмысленным взглядом, она смогла сойти с места.

Гаруня больше не была крупной, фигуристой, с неё урвали слишком много, и теперь она напоминала худенького подростка. Разжав кулачки и не замечая, что выпустила драгоценные кусочки камня из рук, она задрожала и горестно расплакалась, теряя последние силы. Слёзы её лились ручьями, засыпая площадку хрустальными капельками.

Алеш подхватил её на руки, пристроил Зевусу на спину и повёл их вниз. Огнеяр, лихо взлетевший по склону на адреналине, теперь с трудом спускался, часто поскальзываясь, но удерживаемый сильной рукой хозяина, неумолимо продвигался вперед.

Лэр-в не забыл поднять кусочки изменчивого камня, даже несколько хрусталиков собрал, и в дальнейшем, как всегда, взял все заботы на себя. Он вёл гаргулью обратно, не снимая её с широкой спины огнеяра, который на удивление бережно вёз Гаруню.

Алеш очень удивился бы, если бы узнал, что его Зевус считал самым важным и необыкновенным событием в своей жизни мягкие прикосновения её губ к его носу. А ещё, при всём своём вздорном характере, гаргулья считала его красивым. Завидовала, конечно, но признавала его мужскую стать, и речь тут шла о мощной спине, могучих рогах, силе огня. Именно она разбудила в брутальном самце тягу к нежностям, и только она дарила их, изредка поглаживая его, принося вкусности, и касаясь широкого носа, мягко и сладко.

Убедившись, что Зевус не собирается сбрасывать Гаруню из вредности, Алеш оседлал её тонконогого высокого ящера, и они значительно ускорили ход.

Ферокс подозревал, что без сложностей родственная встреча не обойдётся, но увидев, что стая вступила в переговоры, уже не ожидал, что они нападут. Это было очень коварно с их стороны дождаться уязвимого состояния и воспользоваться пришлой в своих целях.

Возможно, Гаруня настолько изменилась в своём строении, что они не признали её, а может, почуяли её магическое происхождение. В любом случае, ему ещё долго будет сниться в кошмарах, как они рвут его беззащитную малышку, которая и так поделилась бы собой со стаей, ради рождения малыша. Сейчас же на неё было жалко смотреть.

Гаруня молчала, не жаловалась, и это было страшно.

Так и не сумев её разговорить, Алеш добрался до оставленных в лагере девчонок.

На первый взгляд у них было всё в порядке, но ментальное вмешательство не только в головах ящеров, но и в Анкиной головушке, он заметил.

Анка с Агнес притихли, когда увидели в каком состоянии привезли гаргулью, а в следующий миг они попятились назад, встретившись с взглядом лэр-ва. Горничная сжалась в комочек, отходя по дуге в сторону и приближаясь к безучастной Гаруне, ища у неё защиту.

Агнешка дрожала, но предпочла до последнего делать вид, что ничего не замечает. Однако Алеш обратился именно к ней.

− Я тебя предупреждал, − тихо обронил он слова, но казалось, что вокруг всё замерло в ожидании чего-то ужасного. Мужчина был зол, сила плескалась вокруг него, и он с трудом её сдерживал. Агнес, даже если бы не являлась магом, почувствовала бы угрозу для себя. Не теряя времени, имея опыт оправданий, она бросилась ему в ноги.

− Прости, прости, я чуть-чуть, она бестолковая, всё время норовила выйти за круг, а там зверьё. Я ради неё, − истошно заскулила девчонка.

Смотреть на разыгрываемую сцену было мерзко. Алеш в этот момент выглядел отвратительным злодеем. Он повернулся к Анке и спросил:

− Часто бегала за круг?

Горничная не смогла выдавить ни слова, только замотала головой, а Агнес с надрывом завопила.

− Она всё врёт, всё врёт! Как только я появилась у вас, так она стала завидовать мне, что я ученица, а она служанка.

Изумление Анки не поддавалось описанию, она даже вскочила, но лэр-в махнул ей рукой, чтобы не отходила от вялой гаргульи.

− Первый и последний раз даю выбрать. Либо выжгу дар сам, либо наказание плетьми.

− Плетьми, − прошептала девчонка, понимая, что большей милости ей сейчас не добиться.

Никаких плетей у путешественников не было. Алеш привязал Агнешку к дереву и прутьями отхлестал её по попе. Гаргулья, так и не улучшившая своё магическое видение, но понявшая, что девчонку наказывают за ментальное вмешательство, только спросила:

− Зачем?

Да, она не поняла, зачем Алеш возится с ней.

В школе, где воспитывают магов от неё, скорее всего, отказались бы, аргументируя тем, что столь специфический дар требует кристальной чистоты души и запечатали бы его. Друг же не только взялся попробовать отстоять подобранную девчушку, но и снова даёт ей шанс, осуществляя наказание.

Гаруне девочка-подросток не нравилась. Выживание в тяжелых условиях не закалило, а испортило её. Агнес не виновата, что так сложилась её жизнь, что ей пришлось использовать все её умения, чтобы выжить, но, если бы в ней была хотя бы основа, стержень чести! Однако гаргулья этого не видела.

− Она сможет, она сильная, − убеждённо ответил Алеш, правильно поняв вопрос.

Гаргулья кивнула, принимая решение друга, и отвернулась. Иногда мужчины бывают добрее женщин.

Анка, подождав, когда лэр-в отойдёт в сторонку и ляжет отдохнуть, маленькими шажками подошла к скрюченной Агнешке и принялась обрабатывать набухшие рубцы. Вскоре, немного шатаясь от слабости, подошла и Гаруня, поднося воды.

− Магов в школах обучают очень строго, − сочла нужным пояснить она. − Если у ребят, владеющих даром, не хватает сил осознанно удерживать свой дар, то они получают жёсткие наказания. Если и это не помогает, то лучше запечатать магию, чтобы потом не горевать на могилах пострадавших. Ты понимаешь, о чём я говорю?

Агнес неуверенно кивнула. Гаргулья продолжила. Ей не хотелось, чтобы девочка затаила в сердце зло на Алеша, поэтому, не взирая на неприязнь и слабость, терпеливо разъясняла.

− У всех ребят дар разный, кто-то может всё вокруг сжечь, кто-то может изнутри тебе выжечь тело, если разозлится. Кто-то устроит наводнение, а другой остановит тебе сердце, если не сможет в минуты раздражения, например, удержать контроль. Сила — это ответственность. Ты же − опаснее всех. Маленький посыл в голову любого и вот уже твой недоброжелатель, сам не зная почему, делает шаг и падает с крыши или выпивает яд, или убивает своего товарища.

− Но я не...

− Тебя не воспитывали в школе с ранних лет, никто тебя не знает, и будут подозревать всегда. Это унизительно, Агнес, обидно. Может тебе стоит всё же отказаться сразу от своих возможностей? Ты не пропадёшь, получишь профессию, я тебе помогу, лэр-в не оставит без присмотра.

− Нет.

− Тогда не зыркай сердито на Алеша. Он дал тебе ещё один шанс. Либо ты примешь условия общества, будешь использовать свою силу только во благо королевства, с оглядкой на совесть, руководствуясь честью, выучишься, будешь работать, получать хороший заработок, уважение, либо ты сама по себе, но уверяю, так долго не продлится. Скоро ты поймёшь, что все твои попытки манипуляции видны сильным магам. И тебя уже не просто лишат дара, но ещё и назначат суровое наказание. С той минуты, как ты попала под опеку Алеша, ты уже оповещена им о последствиях своевольного использования дара и тебя уже можно судить.

− Я поняла. Про всё поняла.

− Надеюсь.

Возвращались в столицу без приключений. Наверное, это и хорошо, но не было также и наслаждения природой, не было вдохновения, не было желания у гаргульи покрасоваться перед жителями.

Анка, связанная с Гаруней гораздо больше, чем горничная с хозяйкой, тоже переживала. Девушка чувствовала себя особенной, когда находилась рядом с гаргульей. У несравненной, неподражаемой, неповторимой гаргульи может быть только исключительная горничная. Ведь даже прекрасный лэр-в ценит её, любит, заботится. Всё было хорошо, пока они не пригрели в своей компании Агнес. Симпатичная, умненькая, сильная в магическом плане, но нет к ней расположения. Иногда женская часть команды забывалась и болтала между собой, но закрытость Агнешки не позволяла расслабиться её спутницам.

Только Алеш, невозмутимо продолжал учить девочку, рассказывать о жизни в столице и искренне поддерживать её. Золотой мужчина! Что удивляться, что Агнес влюбилась в него и, ведомая сильным чувством, слушала, запоминала, старалась и верила, что у неё всё получится.

По прибытии в столицу началась суматоха. Кто-то распространил слух о том, что гаргулье не хватает драгоценных камней для питания и началось паломничество. Жители шутили, немного стеснялись того, что готовы отдать монстре последнее, но оправдывались:

− Чего уж там, она у нас одна такая! Без неё и не узнали бы, сколько зарабатываем и куда деньги тратим. В каждый кошелёк залезла, язва наша.

Растрогавшись, Гаруня организовала праздник, на котором снова пела, как раньше. Придумала песни, где ей могли бы подпевать и зажигала. А потом работа захватила её. Они с Дару привлекали всё новых гоблинов для бумажных работ и, со временем, переводили их в отдел советника финансов.

Иногда она вспоминала гаргулий, свои надежды, связанные с ними, но утешала себя тем, что раскрыла потенциал гоблинской расы. Своеобразные навыки мелковатого народца и раньше использовали в сфере торговли, но лишь в качестве одолжения. Она же вывела их в свет, показала всем их внутренние резервы и выразила полное доверие.

Казалось, что после поездки к родственницам ничего не изменилось. Изредка Гаруня участвовала в расследовании некоторых дел. Например, именно благодаря ей было раскрыто "дело о шляпке". Никто не прислушался к жалобам старенькой магессы, которая, тряся головёнкой, несколько раз приходила и жаловалась, что у её покойной подруги украли после смерти шляпку. Всем было некогда выслушать старушку, тем более, ну, что за мелочность и кому плохо от того, что кто-то стянул шляпку у покойницы.

Не то чтобы гаргулья обладала массой времени выслушивать старческие россказни, но позвольте, разве не она привнесла в этот мир моду на шляпы? Как же так, какой-то божий одуванчик смастерила себе головной убор, да ещё такой, что на него позарился вор? Гаруня начала подробнее выспрашивать бабульку и оказалось, что покойная тоже была лэрой и в последние десятилетия своей жизни увлеклась артефакторикой.

Вот тут гаргулья позвала себе в помощь одного из сотрудников Алеша. Вместе они уже слушали дальше. Покойница пыталась создать амулет невидимости для любой твари, и преуспела. Фишка амулета состояла в том, что он прикрывал всё располагающееся под собой. Две лэры долго думали, как быть, но как раз тогда в столицу приехала гаргулья, и ответ был найден. Амулетом должен стать либо зонтик, и он будет скрывать под собой объект, либо шляпа. Остановились на втором варианте, так как руки при использовании он не занимал.

− И что же, − заинтересовался сотрудник, − получилось?

− Да, − с гордостью ответила посетительница, − шляпа прячет объект не только от глаз простого человека, но и от мага. Сначала получилась просто шапка-невидимка, а потом мы её доработали, и она начала скрывать ещё и ауру. Правда, пришлось увеличить поля, чтобы на неё поместились все руны.

− О звёзды! — воскликнул следователь, − у нас же серия мелких краж и вора мы называем человеком-невидимкой. Чую печёнкой, что всё связано.

Далее было делом техники узнать, кто крутился рядом с покойной магессой, кто интересовался шляпой и последить за подозреваемыми. Хитреца, служившего в качестве секретаря-помощника у умершей старушки, вычислили быстро. Гаруня получила благодарность, а сотрудники − втык за не проявленное своевременно внимание и интерес к жалобе.

Потом было дело о маньяке, где пришлось задействовать Шарика в качестве охраны и Гаруню в виде наживки. Всё это делало жизнь беспокойной, наполняло тревогами и волнениями.

Гаргулья снова потихоньку округлялась, снова чувствовала вкус к жизни, пока не узнала, что Агнес за три пролетевших года окончила школу с отличием, и теперь бешеными темпами осваивает учёбу в академии. О ней говорили как об умной, целеустремленной, напористой девушке. Можно было только порадоваться за неё, но вот известие о том, что она по окончании академии выходит замуж за Алеша и будет служить в его ведомстве подкосило Гаруню.

Нет-нет, она не смела ничего высказать, не смела даже взглядом показать своё недовольство, но что-то важное, помогающее ей жить, ушло. Осталась пустота и безнадежность.

Сколько она не уговаривала себя что, в любом случае, ей глупо было даже мысленно присваивать себе Алеша, но почему Агнес? Ведь были у него хорошие девочки, была лэра Есень. Агнешка никогда не будет такой, как та же Есень. Зачем он вообще торопится жениться, он же так молод ещё?

Никто не заметил, как гаргулья каждый день сникала, всё меньше капризничала, становилась безразличной ко всему.

Она работала, но дело её уже было налажено и не требовало такой сосредоточенности. Гаруня приложила себя в искусстве, но и там в ней не так уж нуждались.

Её не отпускало ощущение, что она не сделала чего-то важного в своей жизни и, похоже, уже не сделает. Чувство, что всё зря, что не свершилось с ней нечто необходимое, нужное, что она не оправдала чьих-то надежд... но чьих?

Гаруня всё ещё пыталась барахтаться и не впадать в уныние. Когда она, по старой памяти, влезла в расследование, то столкнулась с новой сотрудницей, выпускницей академии, женой Алеша лэрой Агнес Ферокс и отступила. А потом и полковник занялся новыми проектами, оставив всё командование сыскного управления на лэр-ва Ферокса младшего.

День за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем проходят. Гаруня каждый день ходит на работу, высиживает положенное и прекрасно понимает, что Дару намного лучше неё справляется с руководством. Анка давно вышла замуж и уехала. Лэра Ильяна родила девочку и занята воспитанием малышки. Настал день, когда гаргулья не вышла на работу. Ей вдруг стало трудно очнуться из состояния отдыха. Она окаменевала, закутавшись в крылья, и время для неё останавливалось, суля вечное забвение.

Первым тревогу забил Дару. Потом заволновались Алеш, Ильяна, Фима, советник по финансам, даже Ферокс старший примчался и устроил нагоняй Гаруне за безделье. А потом Алеш предложил совместную поездку в одну из крупнейших крепостей, где возникли некоторые подозрения по поводу растрат.

Дело в том, что в Западной крепости необычайно возросли расходы по улучшению быта. Это, конечно, похвально, но не в несколько же раз!

Командующий лэр-в Варг Виолента женился и, скорее всего, выбрал для себя неподходящую пару. Им активно заинтересовался советник по финансам, и поскольку командующий был лэр-вом, то со стороны следственного отдела поедет проверять тоже лэр-в, а с ним менталист. Получалось замечательно продуктивно − чета Фероксов и госпожа Ферокс. Расследование не должно занять у них много времени.

Лэр-в Ферокс, выбираясь в командировку в западную крепость, выполнял ещё массу попутных дел. Его новое назначение требовало завести знакомство с командующими хотя бы самых густонаселённых крепостей.

Его величество Доло"р Авелин занялся расширением взаимодействия с другими королевствами и, прежде чем активно тянуть загребущие руки к соседям, ему было необходимо свежим взглядом проверить обстановку среди своих лэр-вов на внутренних службах. Бывало, он сам отправлялся в разъезды, но нынче возраст и увеличившееся количество дел не допускало его к путешествию, ни на грифонах, ни на ящерах.

Вот так и получилось, что спустя время, после принятия всех дел от полковника Робуса, Фероксы полетели в командировку.

В полёте особо не поболтаешь, а останавливаясь на ночёвки, все расходились по предоставленным комнатам. А дальше Алеш с Агнес беседовали с командующими, Гаруня осуществляла проверку ведения документов. Все вместе они встречались за ужином, там её просили спеть по старой памяти, и она пела пару песен. Алеш был доволен, что гаргулья снова в деле, ведёт себя обычно, и больше вроде бы нет поводов беспокоиться.

Все остальные его мысли занимала Агнес. За прошедшие годы она расцвела притягательной красотой, яркой, чувственной. Ночи, проведённые с ней, сравнимы были только с рождением и смертью. Всегда на грани, как первый и последний раз. Её тело, самоотдача, рождали неистовую страсть, заставляя терять голову, забывать обо всём. Но как только заканчивалась ночь, невозмутимое спокойствие окутывало её, как броня и перед окружающими она представала холодной, ледяной девой.

Агнес среди незнакомых воинов вела себя с королевским достоинством, сдержанно, спокойно и настораживал Гаруню лишь чересчур внимательный взгляд к ней самой. За прошедшие годы они так и не подружились, но и не ссорились.

Агнешка выдержала непростое обучение, заслужила доверие учителей, авторитет. В её характеристике было написано, что она сильная личность и с этим не согласился бы только глупец. Вот только у гаргульи не исчезало ощущение, что глубоко внутри неё никуда не делась хитрая девочка, которая считает, что ей всё позволено, что она вправе подчинять людей, что она достойна многого, всегда больше того, что ей могут предложить. И когда эта девочка сочтёт, что нет надобности скрываться и выйдет наружу, получив в своё пользование власть, основаннуе на силе и полном доверие к себе, как к достойному менталисту, то все ужаснутся.

Но может это просто ревность? Ведь очевидно и то, что Агнес без обмана любит Алеша, а он её.

После таких умозаключений гаргулья снова погружалась в невесёлые думы и никак не могла понять, что ей делать дальше, как жить.

После посещения нескольких крепостей, на закуску была оставлена Западная, с лэр-вом Виолентом, вызвавшим подозрение своими немыслимыми тратами. Слухи о нём ходили самые разнообразные. Одни его хвалили, считали потрясающим командующим, другие морщились и плевались. По всему выходило, что личность он незаурядная.

Лэр-в Виолент встретил Фероксов вместе со своей женой и выглядел вулканически притягательно. Сразу было видно, что такой мужчина не может не привлекать женщин, но его взрывной характер не удерживал возле него ни одной лэры надолго. Говорили, что он мог и руки распускать, и неважно, что лэры, которым досталось от него, тоже были бойцами, весовая категория всё же была разная.

Командующий старался быть приветливым, но, то и дело закипал и начинал возмущаться проверке. Нормально общаться с ним удавалось только благодаря его молоденькой супруге, которая очень старалась сгладить все резкие слова мужа. Лэра Вера Виолента понравилась гаргулье с первого взгляда. Нежный овал лица, красивые добрые глаза, гармоничные черты лица, ладная фигурка и главное − рядом с Верой было уютно, хотелось находиться возле неё, даже просто молчать и, может быть, смотреть на огонь. Она одним своим присутствием действовала успокаивающе на командующего, а если мягко касалась его рукой, то он сразу приобнимал её и забывал из-за чего только что закипал.

Алеш проявил уважение к лэре с чрезвычайно необычным и, как оказалось, единичным даром бытовой магии. Вере пришлось учиться практически самостоятельно, так как учителей её направления не было. Приличной силы дар, но состоящий из великого множества маленьких направлений, вызывал недоумение у всех. Никто не предполагал, что из девушки будет толк, но она нашла свою нишу и всеми силами доказывала свою полезность обществу. Как выявилось, именно она причина необыкновенных трат крепости.

− Но это невероятно, вы сумели провести водопровод и канализацию вплоть до десятого этажа! — восхищалась гаргулья. — У вас первая крепость, где практически ничем не воняет и царит чистота.

Лэр-в Виолента с гордостью улыбался.

− Вера полностью переделала старый разваливающийся замок. Теперь мы со спокойной душой используем его не только как хранилище для продуктов, но и разместили в нем детский сад с подготовительной школой. Она обновила и перепланировала это здание, где мы с вами находимся. Мало того, что наши маги живут теперь в комфортных условиях, так нам уже не требуется на отопление отремонтированных зданий того количества дров, что раньше. Сейчас Вера заканчивает обустройство лечебницы. Больше лекарям с целителями не придётся лечить раненных ещё и от простуды. Участие моей жены во всех произведенных работах позволило сократить их стоимость в десятки раз, я уж не говорю о сроках. Вся работа была проделана за полгода.

− Да, пожалуй, − согласился Алеш, − при том масштабе нововведений, что были осуществлены, ваши траты мизерны. Военный советник не зря защищал вашу жену перед казначейством. Кстати, думаю, как только лэра закончит бытовое усовершенствование крепости у вас, на неё начнётся охота среди всех командующих, − улыбнулся лэр-в.

Настроение Варга стремительно изменилось, ему и в голову не приходило, что жену затребуют другие крепости.

Восхищённые взгляды в сторону скромно улыбающейся, совсем ещё молоденькой женщины раздражали Агнес. Впервые ей отказала выдержка, и она произнесла слова, сделавшие её персону ненавистной для Варга Виолента.

− Мышиная возня.

Всем было неловко. Варга успокоила жена, а Агнес достался осуждающий взгляд мужа.

− Прошу простить меня, − тут же принесла свои извинения лэра. − Для воина главное битва, а условия проживания вторичны.

Гаргулья ей не поверила ни на грош. Агнес любила комфорт не меньше гаргульи. Гаруня с удовольствием пообщалась бы с Верой, тем более, и та была не против, даже хотела пригласить её к себе, но вечер был уже поздний, а на следующий день случилось несчастье.

За пределами западной крепости в защищенной местности.

В Хрюнделькове, деревне, расположенной недалеко от крепости, местные жили разведением и продажей свиней в гарнизон. Похожих деревенек на незначительном расстоянии друг от друга было несколько, и все они имели смешные названия, точно отражающие специфику их жизнедеятельности.

Соседкой Хрюндельково была Кормовая, а с ней соседствовала Рогатая, ещё дальше были Верхние ящеры и Нижние ящеры, но самой выдающейся была деревня Говнюково. Фантазия командующего, организовывающего в своё время поселения, была неукротимой и точной. В Рогатой выращивали парнокопытных животных, ездовыми занимались Верхние и Нижние ящеры, поля сеяли в основном в Кормовой, а весь навоз свозили в Говнюково. Сначала она была Навозной, но злые языки всегда найдутся и за рабочий запах деревни прозвали её столь некрасиво, хотя все пользовались и очень ценили переработанный в полезнейшее удобрение навоз. Пожалуй, мелкие поселения вроде Птичьих выселков и Шкуркино подворье упоминать и не следовало, но они тоже существовали и неуклонно разрастались.

Жизнь в деревнях проходила, как и везде. В Хрюнделькове в основном выращивали несколько видов свиней, но были у них и птицы, и ящеры, и козы с коровами. Даже двух грифонов подкармливали зимою. Были у жителей и свои огороды, небольшие поля и, как и все в урожайное время, собирались вместе девицы или мелкая ребятня, и шли в ближайший лесок собирать грибы, ягоды, орехи и травы. Жизнь возле прорыва призывала к осторожности, но без помощи леса нормально зиму не пережить. Подкормка необходима не только людям, но и животным, и никакие маги не смогут её заменить.

Так и повелось, получает сводку новостей староста и даёт отмашку, что, мол, идите мелкие в лес пока тихо, да смотрите, далеко не уходите, есть граница безопасности, дальше неё − ни на шаг.

Собрались мелкие да ловкие мальчишки с девчонками под присмотром более старшей девочки в лес за ягодой голубиным глазом. Её собирать легко, знай, наклоняйся да вместе с верхними листочками отрывай. Тут главное полянку найти, а так ягода крупная, соберётся быстро хваткими ручками. Для человека она невкусная, да к тому же ещё расстройство желудка вызывает, а вот ящеры её обожают. В верхних и нижних ящерах её уже всю поели, теперь приходится им закупать голубиный глаз у соседей.

В хороший день, небольшая толпа малышей шустро добралась до приметного местечка и бросились наперегонки ягодки в лукошки бросать. Дело спорилось, пока не случилось несчастье. Маленький Веник вместо ягодки схватил гусеницу, и она обожгла его. Очень редкая гусеница, питающаяся ядовитыми ягодами. Ожог для малыша был смертелен, если ему в течение пары минут не оказать помощь. Старшая девочка подхватила Веника и не знала, что и делать. Она за всех отвечает, надо бежать и бросать остальных, но за две минутки не добежать до деревни, да и толку нет. Надо бы в крепость, к лекарю-магу, но та ещё дальше.

− Отдай, − протянул ручки старший брат Веника, Мякиш. — Отдай, я знаю, как быстро шагнуть в крепость.

Ребята шушукались про Мякиша, рассказывая, что он умеет делать шаг на далекие расстояния. Маришка соображала быстро.

− Мякиш, ты в крепость не шагай, там защита тебя не пропустит. Ты шагай в Рогатую, там моя сеструха со дня на день ждёт ребёночка, с ней рядом дежурит лекарь. Сказали, троих сразу будет рожать, под присмотром оставят её, так ты туда давай. Может, успеешь, − скороговоркой поучала Маришка. Маришке уже десять лет, она почти взрослая, а Мякишу только что исполнилось восемь и его счастье, что он знал, где Рогатая находится. Приходилось ездить с отцом. Схватив пятилетнего Веника на закорки, мальчик шагнул и исчез. В ту же секунду он появился в Рогатой и заорал что есть мочи, ища лекаря.

Мужчина успел спасти малыша, буквально вырывая его из рук смерти. Когда всё страшное осталось позади, он спросил.

− Как же ты тут оказался.

Мякиш гордый собой шагнул в конец деревни, так чтобы видел лекарь и обратно. Мужчина побледнел и заорал.

− Всем прятаться в подпол. Сейчас будет нападение.

А сам побежал к старосте, подавать сигнал в крепость.

Поможет ли то, что жители спрячутся или нет, но других вариантов не было. Был шанс, что маленькие проколы пространства тёмные существа не заметят, но не сегодня, не сейчас. Лекарь, как наиболее чутко чувствующий проявления тварей, несущих боль и страдание, уже несколько часов ощущал давление возле постоянно действующего разрыва. Это означало, что там находится создание очень сильного уровня, и оно не оставит без внимания неожиданный подарок в виде точечного разрыва в новой местности.

В западной крепости.

− Лэр-в Ферокс, не хотите размяться? У нас ожидается довольно мощный прорыв тварей, − за завтраком, как будто речь идёт о тренировке, предложил лэр-в Виолента.

− Какого уровня лезут?

− В этот раз нас радуют не только количеством, а ещё и качеством. У разрыва, на той стороне, я ощущаю двух архидемонов, с ними полезут кони преисподней, гидры и вытягивающие дар комары, поэтому я иду сам.

− Ого! Вам не стоит отлучаться из крепости. Когда лезут архидемоны, то ждите подвоха.

− Да знаю я, что их мощи хватает пробить защиту и появляться изнутри строения, но лэрам без меня не справиться, да и ваша помощь пригодится, снизит потери боевого состава.

− Ну что же, ваши маги уже в бою?

− Да, мы пытаемся не дать им выйти с мёртвой земли, но, если что, отступайте под защиту стен. Главное для нас защитить город.

Агнес с тревогой смотрела как муж, быстро выпив морс, побежал на верхнюю площадку седлать грифона.

− Лэра, как насчёт вас? — стремясь задействовать любые человеческие ресурсы, обратился Варг к жене Алеша.

− Я бы с радостью помогла, но архидемоны выжгут меня в считанные мгновения. Вот комаров я могла бы отогнать.

− Буду иметь в виду, лэра, − бросил на неё недовольный взгляд командующий. Он не вправе её заставлять, но судя по заявленному уровню дара, она могла бы успешно воздействовать на всех тварей, кроме архидемонов, но демонов на себя возьмут лэр-вы, и тем будет не до неё.

Варг умчался проверять готовность крепости к нападению. Он раздавал указания на случай появления архидемона внутри, когда поступил сигнал, что твари, воспользовавшись крошечным разрывом пространства, напали за границей крепости и уничтожают сейчас деревню Рогатую.

− Лэры Денглиф, Инг, Синдри, срочно берите людей с собой и спасайте Рогатую.

Ситуация осложнялась, теперь становилось ясным в чём подвох появления архидемонов. Распылять силы не хотелось, но приходилось. Каким образом тварям удалось пробраться на спокойные земли, предстояло разобраться, а сейчас − бой.

Пожалуй, так тяжело было только в прошлом году, тогда погибла половина лэров, удерживая отряд высших демонов, а теперь архидемоны. Огромные, мясистые ящеры ростом с трёхэтажный дом, ловко владеющие трезубцем и источающие ауру страха. Убить их невозможно, есть шанс изгнать их, нанося им сильные раны, но это тяжело будет сделать.

Варг не находил себе места, пока седлали ему грифона. Он видел в отдалении как его лэры сдерживают выползающие своры архидемонов и их самих. Без помощи молодого лэр-ва Ферокса его маги уже вынуждены были бы отступать. По напору исчадий Варг понимал, что сражение будет тяжелым и дай звёзды сил, чтобы они устояли.

− Вера, − приметив, что жена бежит к нему, − спрячься и не выходи на улицу. Ты можешь пострадать, если сюда долетит комариная туча.

− Варг, что ты задумал? Всё плохо?

− Я помогу им, иначе они не справятся.

− А если тут полезут, как когда-то у нас или в красной крепости, где никого в живых не осталось? Помнишь?

− Я тоже боюсь этого, но, если что, я сразу вернусь. Здесь остаётся пять лэров, они продержатся некоторое время до моего возвращения.

− Возвращайся без потерь!

Архидемоны вынуждали отступать первых защитников, и из дыры полезло больше тварей. Лэр-в Виолента окинул взглядом крепость и начал взлетать, стремясь к прорыву. Его помощь требовалась немедленно. Приходилось рисковать и надеяться, что изнутри в крепости никто не появится. Уже на ходу вестовой кричал ему вторую, подробную часть известия от лекаря из Рогатой, только сейчас расшифрованное.

− Лэр-в, там прорыв из-за юного мага пространственника. Он шагнул из леса вблизи Хрюнделькова прямо в Рогатую. Твари засекли обе точки разрыва.

− Шерх! — сплюнул лэр-в.

− В лесу осталась группа детей, − закончил вестовой.

− Я не могу послать больше лэров, ни в Хрюндельково, ни в лес, все нужны здесь.

− Варг, пошли хотя бы разведчиков на грифонах, − крикнула Вера, услышавшая новость, уже покидая башню.

− Нет, я не буду рисковать крепостью и городом из-за чужой глупости. У меня все наездники на счету! А там нарожают новых!

− Варг, − не веря, прошептала Вера.

Но лэр-в уже взмывал вверх, бросаясь на помощь своим лэрам и лэр-ву Фероксу, на которого наседали уже два архидемона. Крепость гудела, готовясь к нападению.

− Браун, лекарь из Рогатой не говорил, какого рода твари напали на них? — побежала за вестовым лэра Виолента.

− Адские гончие, мелкие шары с ядовитыми иглами, пара минотавров и куча мелочёвки. Похоже, там надеются нажраться скотиной, а не энергией боли.

− Ясно. А в Хрюнделькове сейчас собирают голубиную ягоду?

− Да лэра. Нынче её время.

Вера кивнула и побежала в загон к ездовым животным. Она сразу сообразила, что твари рванут в деревню, ориентируясь на запахи, а потом уже начнут искать в лесу детей. Вот их у неё есть шанс спасти. Ей нужен самый крупный дракон из оставшихся. В загоне она нашла Бража, ездового дракона, которого часто использовали гоблины для доставки посылок. На его спину должно было уместиться около пяти ребятишек. Что делать, если их там больше, она не представляла.

− Вера, вы куда? − окрикнула её Гаруня.

Лэра не останавливаясь, вкратце обрисовала ситуацию.

− Я с вами, − коротко ответила гаргулья, − места мне на драконе не нужно, пару детишек я смогу захватить с собой.

− А лэра Агнес Ферокс не поможет нам? У нас есть ещё дракон, он не такой большой, как Браж, но поднимет тройку малышей.

− Вон она, выходит из столовой.

− Лэра Ферокс, не поможете спасти детей из леса, где случился прорыв? — крикнула Вера, опуская дракона перед носом менталистки.

− Каждый должен заниматься своим делом и не лезть в чужие, — жёстко ответила Агнес.

Вере возразить было нечего.

− Да, конечно, − стушевалась душевка. — Госпожа Ферокс, вы тоже не обязаны, − обернулась она к гаргулье, понукая Бража к взлёту.

− Не обязана, но полечу, там дети, − коротко ответила та.

В тот момент, когда Мякиш сделал проколы в пространстве, в мире изнанки их заметили и, пользуясь случаем, действовать начали почти сразу.

Основной прорыв был подготовлен заранее, теперь же стоило воспользоваться дополнительными возможностями, столь любезно предоставленными им глупенькими людишками. Голодающие твари со всей изнанки спешили на зов архидемонов и предвкушали насыщение.

Когда тёмное отребье полезло в лесу, откуда шагнул Мякиш, дети уже отошли оттуда в сторону, и продолжали собирать ягоды. Твари изнанки, учуяв основной запах жизни, помчались в деревню. Командующий не знал, что ситуация много хуже, чем он получил известие. В Рогатой тёмных какое-то время сдерживал лекарь, но его силы малы, и он укрылся вместе с жителями в погребе. Твари рвали оставшихся без защиты животных до тех пор, пока не прилетели маги с отрядом.

Помимо вооруженных седоков, грифоны сами умели сражаться, так же, как и птицы Рок, успешно справляющиеся с мелкими тварями. Не смотря на потерю скота в деревне, спасти её жителей удалось. А вот для Хрюндельково чуть запоздалая информация о проколе пространства в двух местах стала катастрофичной.

Сверху лэре и гаргулье было видно, что деревню уже разоряют и если кто не успел спрятаться, то спасать некого. А вот покружив над лесом, они увидели десяток ребятишек и подбирающуюся к ним стаю гнааров. Мерзкие некрупные твари с огромной пастью и большой физической силой челюсти.

− Я заберу, сколько смогу, а потом Браж пыхнет огнём, − прокричала Вера, − Боюсь, если сейчас пройтись огнём, то дети разбегутся.

Гаргулья согласно кивнула и пошла на снижение. Малышня, видя падающую огромную тень, ломающую верхушки деревьев, испугалась, но призывы лэры удержали их от бегства.

− Сюда! Скорее ко мне, твари рядом, − обводила она взглядом детей и понимала, что даже вместе с гаргульей всех им не забрать. Старшая девочка быстро хватала самых маленьких и почти кидала их лэре в руки. Откуда у кого брались силы, неизвестно. Вера вцеплялась в малышню и плотно сажала их за спину и впереди себя. Она видела, как Гаруня попыталась схватить всех остальных, но даже не смогла подняться.

− А если на дерево их закинуть, − резко спросила она.

− Нет, гнаары достанут и там.

Гаргулья засуетилась и, подбежав к небольшой яме, скомандовала нервничающему и готовящемуся к взлёту Бражу.

− Сделай лапой глубже, − почти кричала она, видя, как на поляне уже появились первые гнаары.

Дракон с силой копнул два раза и взлетел, не слушая наездницу. Оставшиеся дети не знали, что делать, куда бежать.

− Сюда! Прыгайте сюда! − скомандовала гаргулья.

Немного сомневаясь, старшая девочка и четверо ребят помладше, тесно прижимаясь друг к другу, попытались уместиться в яме. Первый гнаар уже напал, но Гаруня отшвырнула его в сторону распахнувшимися крыльями. Следующим шагом она упала на яму сверху, закрывая её полностью собою. Размах крыльев позволял с запасом закрыть углубление.

− Сидите тихо, они не прорвутся через меня, − просипела Гаруня, окаменевая.

Дети сидели, вжавшись друг в друга, притихнув, наблюдая, как гаснут глаза гаргульи, и она содрогается от ударов извне. Они не помнили, сколько прошло время, всем казалось, что вечность и о них все забыли, но гаргулья держалась, принимая на себя всю ярость и неистовство тварей, почуявших еду рядом.

Вскоре на детей начала падать каменная крошка с тонких участков крыльев, потом, очевидно, кто-то тяжелый пытался втолкнуть гаргулью в яму, продавить её, и ребята слышали, как ломается камень внутри её тела. Потом она долго содрогалась от бесчисленных ударов. А после, послышался безумный рёв. Детям стало понятно, что столь мощную силу их защитнице не выдержать.

Ребята не видели, как прожигая просеку в их лесу, мчался стометровыми скачками огненный бык − огнеяр. Именно его рёв услышали ребята и посчитали, что спасения им нет. Он метался по поляне, выжигая мелких тварей и давя более крупных. Привлечённых битвой минотавров, которые пытались продавить распластанную гаргулью, он с особой жестокостью насаживал на рога и бил их об деревья. Рёв боли по лесу разносился оглушительный.

Вера гнала своего дракона изо всех сил и когда она возвращалась, то на поляне уже стояла тишина и запах гари. При подлёте она увидела, как невероятно красивый огнеяр пытается отдать пламя своей жизни, растерзанной в крошку гаргулье.

Это была легенда, красивое и ничем не подтверждённое сказание о возможности огнеяров отдавать пламя своей жизни понравившейся девушке, находящейся на грани жизни и смерти и даже за гранью. Это пламя − его посмертный дар, и он должен возродить её, но, похоже, легенда не подразумевала в качестве возлюбленной гаргулью.

Осторожно, через лаз из-под неё выползали дети и становились рядом, пытаясь погладить свою защитницу и дозваться её. Осматривая поляну на наличие тварей, Вера аккуратно посадила Бража и успела заметить, как лежащий рядом бык безуспешно отдал свой последний огонёк.

Не находилось слов, чтобы остановить творящееся безумие. Огнеяр смотрел только на то, что осталось после Гаруни и ничего не видел, не слышал. Вера встала вместе с детьми и бездумно гладила недавно ещё такую забавную и смешную гаргулью, распевавшую детскую песенку про часики, которые идут и каждую минутку берегут.

Прорыва изнутри, как опасался лэр-в Виолента, не произошло. Подвох тёмной стороны заключался как раз в почти одновременном прорыве с трёх сторон, двумя из которых были жилые поселения.

Хрюндельково больше не существовало, оставив после себя только спасённых детей. Рогатая изрядно пострадала, но вскоре восстановится, а на поле боя перед крепостью с трудом удалось изгнать двух архидемонов, но свою жатву они всё же собрали.

Лэр-в Виолента, пытаясь сберечь лэров, положил половину своего гарнизона простых солдат. Его расчёт был прост, без лэров никому не продержаться, поэтому своих магов он берёг, не допуская критической ситуации. И все равно были потери и среди лэров.

Возвращаясь в крепость, уничтожив или загнав тварей обратно, и прикрыв проход, что называется − до следующего раза, командующий первым делом нашёл глазами свою жену. Убедившись, что она в полном порядке, лишь осунулась, он продолжил раздавать указания. Получив доклад о прорыве и уничтожении Хрюнделькова, командующий нахмурился. Посылать сейчас туда воинов на зачистку территории от оставшихся тварей было некого. Лэры должны отдохнуть, разве что сбережённых разведчиков можно послать и тех лэров, которые при прорыве внутри крепости, должны были пасть первыми, но сдержать архидемона до подмоги.

Виолента раздавал указания, а его жена смотрела на него пустыми глазами, не замечая, как текли слёзы. Она слушала о рассуждениях мужа о приоритете лэров перед крестьянскими детьми, простыми солдатами, кормящими их крепость жителями и сердце её разрывалось от боли.

Прожив с ним непростые полгода, она не подозревала, что их взгляды настолько резко различаются. Вера подошла к брызгающему себе водой в лицо Фероксу и тихо сообщила ему.

− Гаруня погибла.

Надо было сказать "сожалею" или "мне очень жаль", но Вера всё ещё мысленно находилась там, где лежат гаргулья и неведомо откуда взявшийся бык. Детей она забрала в крепость и устроила их в отремонтированном Детском замке, что делать дальше она не знала.

Алеш стоял и смотрел на жену командующего и не мог понять, что она такое говорит. Подскочила Агнес и крепко обняла его.

− Милый, я так боялась за тебя! Ты не ранен?

− Простите, лэра Виолента, что вы сказали про Гаруню, − сняв с себя руки жены, он переспросил, не веря и надеясь, что девушка просто не в себе.

− Гаруни больше нет, − безжизненно смотря вдаль, ровно повторила Вера.

− Но... как же так? Она ведь была в крепости?

− Алеш, это был её выбор, − начала говорить Агнес, но он пальцем, немного интимным жестом, накрыл ей рот и посмотрел на жену командующего.

− Мы полетели спасать детей. Их оказалось слишком много, она осталась защищать их. Когда я вернулась забрать остальных, она и бык были мертвы.

− Как мертвы? Что за бык?

− Я не знаю, лэр-в Ферокс. У нас есть время до темноты, давайте слетаем, и вы посмотрите сами.

− Алеш, давай завтра с отрядом, ты устал, − вцепилась в него Агнес.

− Иди к себе, милая, я скоро, − ответил Алеш и пошёл догонять Веру, не осознавая ещё того, о чём она ему сообщила.

На поляне среди кучи разбросанных тел тварей, казалось, лежала, раскрыв крылья, серая поломанная статуя. Рядом прижимался к ней мёртвый огнеяр.

− Зевус! Но как?! Почему он здесь?

− Когда я возвращалась, он отдавал ей пламя своей жизни. Слышали легенду о способностях огнеяров?

− Да, но они с Гаруней не особо дружили.

Алеш опустился на землю и погладил камень гаргульи.

− Как же так, малышка, зачем ты полетела? Ты же не воин.

Вера посмотрела на лэр-ва. Она тоже не воин, просто бытовик, натерпевшийся насмешек во время обучения. Но как же можно ничего не делать, если знаешь, что помочь кроме тебя некому?

Наверное, она никогда не привыкнет к этому миру. Впервые за несколько сложных лет прожитых на Вариетасе, ей накануне показалось, что она встретила очень близкое для себя существо и к её удивлению, это оказалась гаргулья. Теперь она погибла. Удивительно, что именно Гаруня полностью поддержала стремление Веры хоть что-то сделать для спасения детей. Теперь, гаргульи — нет, а её ждут разборки с мужем.

Алеш и Вера долго сидели вместе, пытаясь принять случившееся. Обоим было тяжело. Молодую лэру терзали сожаления, что она втянула Гаруню, а Алеш, отвернувшись, плакал.

− Знаете, не представляю почему, как Зевус смог примчаться сюда, но могу предполагать, что он не забыл, как чмокала его в нос Гаруня. Берегите своего мужа, Вера, и будьте с ним ласковы, − неожиданно закончил он, по-видимому, сожалея о чем-то своём.

Лэра по-новому посмотрела на огнеяра. За малую ласку тот отдал свою жизнь, надеясь воскресить гаргулью. От всего этого делалось тошно, от понимания, что её любимый муж расчётливо оставил умирать детей и селян, исходя из предусмотрительной осторожности. Ей ещё предстоит подумать об этом, но не сейчас, когда голова идёт кругом.

Лэр-в Виолента не увидев своей жены в крепости, помчался за ней и с поляны они уже возвращались все вместе. Никто не разговаривал друг с другом. Варг был взбешён тем, что застал Веру с другим лэр-вом, Алешу было ни до чего, а Вере было плохо. Её счастливый мир давно уже казался не таким, каким она его представляла, выйдя замуж, а сейчас... Вера словно состарилась от понимания многих вещей, которых ранее не замечала и теперь не знала, что делать дальше со своим новым видением окружающего мира.

Из поездки Алеш и Агнес вернулись немного другими людьми. Агнешка умница-разумница, её упрекнуть не в чем, но отчего-то всё время думается, что если бы она проявила хотя бы толику безрассудства, то Гаруня была бы жива. Всех детей увезли бы за раз, и гаргулье не пришлось бы принимать наиболее беззащитную позу, чтобы скрыть ребятишек.

Агнес сердилась, ревновала мужа к погибшей гаргулье. Кто-нибудь, услышав подобное, и рассмеётся, но ей было до рвущегося сердца обидно видеть, что смерть монстры стала ударом для Алеша.

А потом ещё полковник Робус начал избивать её мужа, узнав, что Гаруня не вернулась из простой поездки. По-крестьянски, кулаками расквашивал ему лицо, а Алеш даже не защищался. И всё из-за неё!

Всё это было основательным поводом люто ненавидеть ушедшую гаргулью. Агнес так мечтала от неё избавиться, а когда получилось всё так удачно, то почему-то отношение к ней переменилось. Свекровь перестала зазывать в гости и напоминать о том, что ждёт от неё внуков. Хавронья, противная толстуха, норовила оттоптать ноги при встрече, а Робус демонстративно перестал здороваться.

Алеш раздражался на справедливые жалобы жены и говорил, что Агнес всё выдумывает, а в груди у неё от всего этого разрасталось пламя ненависти и, клокоча, требовало выхода. Но не зря она несколько лет отдала школе и академии. Первым её достижением там стали выдержка и умение прятать свои желания с мыслями. Она своё ещё возьмёт.

Эпилог.

По коридорам, состоящим из разной плотности теней, от бедра шла девушка, отмечая, что больше чёткости в окружающей обстановке не повредило бы. Она со смаком стучала каблучками и, поправляя причёску, лукаво посматривала на идущего чуть в стороне мощного мужчину. Значительно выше её ростом, могучие плечи, слегка склонённые, как будто он готов боксировать. Вся его фигура пышет силой, основательностью и немного огнём. Очень харизматичный тип.

Девушке пришлось остановиться и поковыряться в сумочке, как будто она что-то ищет, чтобы лучше разглядеть столь редкий экземпляр телосложения. Красотой мужчина не обладал, ну разве что глаза привлекали внимание, а так − ни аристократизма, ни хищности, ни лоска. Простоват, угрюмоват и, пожалуй, недоброжелателен. "Эдакий бука", захотелось его подразнить.

− Так, так, так! Кто это у нас тут? — показавшийся впереди светящийся кокон неожиданно приблизился и сделался ярче.

− Ну, наконец-то, дорогуша, мы уж подумали, что ты в Вариетасе собралась прожить долгую жизнь за спиной следующего мужчины. Детка, молодец, что выкрутилась. Хвалю!

− А ты что же? − обратился кокон к мужчине, − Я смотрю, нашёл себе подружку, ради которой пожертвовал силой! Зевус, дружище, но почему так бестолково? Ты не знал, что гаргулью не оживить, если она перешла за грань? Глупыш! Но поступок тебе зачтён. Надеюсь, что к женщинам в следующей жизни ты будешь относиться терпимее.

Девушка развернулась.

− Зевус?! Это ты? Ах, душка, дай я тебя чмокну в носик, − совершенно не стесняясь, Далис Карловна, а сейчас она хорошо помнила обе свои жизни, бесцеремонно потянула мужчину за рубашку и с видом шалящей девочки, звонко поцеловала его в нос. Видя, что он ошарашен, она немного обнаглела и позволила себе погладить его кистью по скуле.

− Красавец, что в том облике, что в этом, − кокетливо озвучила она.

− Так, дорогуша, − прервал маленькое развлечение Далис Карловны кокон, − тебе ещё предстоит поработать над собой в дальнейшем.

− Мне снова рождаться? — ахнула она.

− А ты как думала! Райские кущи, где вечный покой, надо заработать! Так-с, посмотрим, что за тобой тянется. Ты не стала стопроцентно самостоятельной, не готова ни для кого стать опорой. Пора взрослеть, милочка! Давай-ка проживи следующую жизнь, не цепляясь за мужчин, наоборот, помогай больше, возьми на себя ответственность хоть за кого-то и тебе воздастся уже при жизни. А мир мы тебе подберём...

− Вариетас. Можно туда?

К светящемуся кокону, меняющему свои оттенки, подплыл второй светленький кокон и прислушался.

− Думаешь к Фероксу побежать? — заискрился цыплячьими тонами первый. − Не забудь, что ничего помнить ты не будешь, дорогуша, так что не лелей напрасные мечты.

И уже обращаясь к подплывшему кокону-коллеге:

− Отправляй!

− А пятно?

− Какое пятно? Ах, нелепое посмертное проклятие? Ну, так ты ж подтёр его в прошлый раз, оно не мешало нашей работе, давай так же.

− Да я не... ты сказал, оно само... А, как скажешь!

Далис Карловна замерцала и растворилась.

− Ну а с тобой что делать, герой-любовник? − и кокон замигал персиковым светом, видимо так смеялся.

− В свой первый мир не хочешь отправиться? Там как раз сильной властной руки не хватает!

− Нет, − раздражаясь не понятно на что, рявкнул мужчина. − Меня в Вариетас.

− Зевус, душка, − передразнил кокон Далис Карловну, − тебе там ловить нечего. Эта фифа влюблена, как кошка, в своего юного бога. А у тебя, между прочим, карма, перерождение на кону! Не дури!

− Меня в Вариетас... пожалуйста, − выдавил Зевус.

− Ну, смотри, своей жертвенностью ты нас тут, конечно, поразил, но условие у тебя всё тоже! Не отработал голубчик! Полюбить самому и найти ту, что тебя, жестокого, полюбит!

Два кокона захихикали, повторяя слова "душка" и "красавец".

− Отправляйте, − едва сдерживаясь от бешенства, прорычал мужчина.

− Но-но! − строго ему погрозили, − На волоске висишь, нрав безудержный усмири! Хватит, зла посеял в прошлой жизни не мало! Иди, работай над собой!

− Память оставьте, − попросил Зевус.

− Э, нет! Установка душе твоей дана, а дальше сам себе владыка. Свободный выбор, ответственность и всё такое. Всё по-честному.

И всё исчезло.

Продолжение следует...

Грася

Вступление-напоминание.

Мир Вариетаса двойной. Один мир − верхний, магический, населённый различными расами, освещаемый звездой Вариетас. Второй − нижний мир, существующий за счёт потребления негатива верхнего. Хрупкое равновесие совместного существования нарушено, и мир изнанки изыскивает способы получить своё питание любым путем, проникая в мир соседа. Сменяются поколения, миры развиваются и продолжают соседствовать в некомфортном противостоянии.

Все в верхнем мире, в процветающем Дивном королевстве, привыкли ставить превыше всего интересы армии, но странное существо, появившееся совсем ненадолго в человеческом королевстве, сумело немного украсить его некоторыми изменениями. Кокетка гаргулья, при жизни частенько бывавшая героиней шуток у горожан, после своей трагической гибели заслужила небывалое ранее уважение. Никто её иначе и не называл, кроме как наша Гарунечка или наша гаргулечка. Ласково и с любовью.

Часть 1

Глава 1

Тайное ведомство недавно переехало в новое здание. Снаружи четырёхэтажное строение выглядело немного фривольно. Чуть излишнее количество колонн, у каждой поверху идут завитушки, фронтон украшен тройкой ящеров. Но не это главное, светлый одуванчиковый цвет никак не внушал серьёзности входящему. И, тем не менее, лучшего здания для разросшегося ведомства было не найти.

Большая часть дома была отделана прежними хозяевами антимагическими вставками, и внутри многих помещений теперь не стоило опасаться ментального вмешательства или неожиданного выплеска магии, но это всё теоретически. Практически − менталистов в городе всего трое, два старичка и жена лэр-ва Ферокса, главы ведомства. Магические же казусы случаются только с детьми, но сам факт защищённости кабинетов и нахождение всех в равных условиях умиротворял.

Ещё одним плюсом выделенного здания являлся глубокий подвал, местами уходящий вниз ещё на этаж, а кое-где и ещё глубже, но это уже был секрет. Появилось отдельное место для хранения изъятых у преступников артефактов. Со всеми предосторожностями обустроили тайный выход для замаскированных сотрудников ведомства, правда, пока редко использовали подобный метод работы, но место для будущих костюмерных и гримерных, предусмотрели заранее.

В общем, приятная суета всё ещё охватывала новых обитателей ведомства, когда всех собрали в сверкающей натёртым полом зале и торжественно вручили награды в виде денежных премий отличившимся сотрудникам.

Счастливчики улыбались, прощупывая мешочки с деньгами, только у лэры Агнес Ферокс лицо словно застыло. Её поздравили дважды, за каждое дело в отдельности, но хоть бы как она отреагировала! Одно дело точно должно было вызвать у неё эмоции. Там простой человек самостоятельно, без всякого дара, научился внушать людям то, что ему требовалось, а подстраховался он собственноручно смастерённым амулетом, скрывавшим всякое воздействие на мозг. Гений самоучка! Нет, спокойно подошла, взяла награду и отошла. Уже дома, муж с укором посмотрел на неё:

− Агнес, ну что ты злишься? − мягко, стараясь не обидеть, спросил он.

− А ты не знаешь? — даже отвернуться у неё получилось сердито.

− Ты хотела особую награду? Но раскрытые дела не имели большой важности для королевства...

− Да плевать мне на эти медяшки! — перебила она его.

Алеш подошёл к ней и развернул к себе.

− Милая, ты взвинчена, что происходит?

− Я хочу работать с кристаллом правды.

Смотря прямо в глаза мужу, она отчеканила то, что не давало покоя последние месяцы.

− Агнешка, умница моя, но не признаёт тебя этот камень, − как маленькую начал уговаривать он. − Здесь ничего поделать нельзя.

− Любимый, желанный, ну сделай что-нибудь, − лицо потеряло холодную отстранённость, и глаза завораживающе затягивали к себе в омут, − я прочитала весь архив семьи хранителей, ты не представляешь, на что способен этот кристалл!

− Солнышко, я пропадаю, когда на тебя смотрю, люблю тебя, − зашептал Алеш, обнимая крепче жену и целуя её в красивые глаза, в носик, в губы...да куда придётся!

− Кристалл, Алеш, я хочу кристалл, − выдохнула холёная красавица ему в губы, почти теряя себя в ласках любимого.

− Потом милая, потом поговорим...

А в это время, в совсем другой части города, в простом доме, больше похожем на коробку, в небольшой уютной квартире сидел мужчина с выворачивающимся из рук младенцем. Мальчик был крупным от рождения, сейчас карапуз уже ловко ползал, только отцу его было не до умиления. Его жена так и не смогла оправиться после родов и спустя шесть месяцев оставила их с сыном одних.

Не было слёз, не было горя, только тоска. Последнее время мужчина осознавал себя с трудом. Он работал до тех пор, пока не гнали из кузницы, бежал домой, чтобы обиходить лежащую жену и малыша, готовил еду, забывался, а утром снова мчался помогать кузнецу. Все деньги уходили на зелья, притирки, припарки, но всё это только задерживало жену на этом свете, но не излечивало.

Если бы мужчина был уже самостоятельным кузнецом, то можно было бы отвезти жену в крепость и заплатить магам, а так, по медяшкам каждый день из месяца в месяц уходило больше денег, чем, если бы сразу всю сумму отдали целителю.

В том-то и беда, в безденежье, ведь чтобы стать самому мастером, нужно сделать за свой счёт высококачественные изделия или придумать новинку, но когда считаешь каждую монетку, то не до нового статуса. Помощник кузнеца с маленьким ребёнком на руках, он теперь ума не приложит, что делать дальше.

Однако решение пришло само. Постучала в дверь соседка, выразила сочувствие, пожалела, приголубила и прижилась на годик, а дальше как-то не сложилось. Вроде ей и жить хорошо хотелось прямо сейчас, а вроде мужу надо бы дать возможность своих денег собрать, чтобы, наконец, собственными поделками блеснуть в гильдии, да стать полноправным кузнецом, а там и своё дело открыть, но всё сразу не получалось.

Разошлись, но вскоре нашлась другая. Кто его знает, по любви ли сходился помощник кузнеца с женщинами, или для крошечного Зибора мачеху искал, однако денег он так и не скопил. Но мальчик рос ухоженным. Да и попробовала бы очередная жена не проследить за ребёнком, соседи-то все рядом, присматривают! Чуть что − заклюют сразу пришлую!

Так жизнь и протекает. У всех свои хлопоты, свои важные дела, а год за годом проходит, не обращая внимания ни на что.

Вот и у соседей снова девчонка родилась. Четвёртая уже. Назвали Грасей. Зибору как раз недавно шесть лет исполнилось, он приходил поздравлять. Смешная маленькая малышка, глазами хлопает и внимательно разглядывает всех. Отец у Граси камнетёс, часто в разъездах, мать − швея. Заниматься с крошкой приходилось сёстрам, а они, дурынды, вытащат малявку на улицу и забудут о ней. Зибору частенько приходилось малышку от света Вариетаса уносить, чтобы не обгорела, или от пыли прикрывать, а то и попить приносить. Даже руки мыть стал, так как Граська любила именно его палец в рот запихнуть и дёсенки чесать.

Хорошее время для Зибора было тогда, беззаботное. Но вот лето закончилось, отец выставил очередную жену из дому и больше никого не привёл.

− Хватит сынок. Давай-ка ты со мной в кузницу походишь, на мою работу посмотришь, к инструменту привыкнешь. Попробуем мы с тобой без баб обойтись, а то никогда из бедности не вырвемся.

Зибор только подошёл и подставил голову под отцовскую руку. Тот взъерошил волосы и прижал к себе.

− Ничего, сынок, прорвёмся. Дай время, сам не осилю, так хоть для твоего будущего денег соберём.

Жизнь Зибора изменилась. Он целыми днями пропадал с отцом в кузне. Отец на подхвате у мастера или самостоятельно делом занят, а сын принесёт, подержит, а где и стукнуть молотком доверяли. Должность не важная, но очень нужная.

Отец с сыном заработанное не тратили, питались, правда, хорошо, но при их комплекции по-иному было нельзя. А у соседей родилась ещё одна девочка, пятая. Все смеялись над камнетёсом, спорили, будет ли он пробовать ещё детишек стругать или нет.

Буднично, спокойно, размеренно пробежали четыре года.

В респектабельном районе, в роскошном четырёхэтажном доме с водопроводом и канализацией, на втором этаже царили раздражение и гнев.

Как?! Как можно испытывать негативные эмоции в доме, куда не надо таскать воду, нет необходимости выбегать, чтобы вынести ведро с пахучими отходами! А утром нет ритуала высовывания из-под одеяла сначала только носа, потом набираться храбрости и в темпе выскакивать, чтобы быстренько одеться и согреть собой ледяную одежду.

Разве можно не вздыхать счастливо от удовольствия, что живёшь в таком доме!? Как оказалось, можно.

Чета Фероксов, выкупившая весь второй этаж для себя, совсем не радовалась комфорту. Агнес вернулась из командировки, где проводила противное служебное расследование. Ей до чесотки надоели прямолинейные вояки в дальней крепости.

Наворотили дел, а теперь прикрываются разумностью и целесообразностью! Почему она должна входить в их положение?! Да, в мыслях они чисты, искренне считали, что поступают правильно, но для кого, извините, пишутся постановления? Да ещё и надеялись, что она похлопочет за их крепость. Совсем обнаглели! Думать надо было, когда на довольствие к себе ставили целую разорённую деревню! Как минимум согласовать сначала нужно было, а теперь растратчики понесут наказание. Надо было их вообще сослать, чтобы другим неповадно было своевольничать. Она из-за них два раза в таверне по пути отравилась, пока летела, простыла и провоняла грифоном.

Теперь ещё и дома покоя нет. Наверху всё тренькают, песни горланят. Бесят! Агнес посмотрела на мужа, вернувшегося с работы пораньше ради неё, и решила, что это неплохой момент, чтобы поговорить о покупке особняка вблизи от королевского дворца. Ещё один славный род лэр-вов, отдав свои жизни служению королевству, остался без наследников. Она давно на этот дом засматривалась, он небольшой, но рядом есть собственный сад, чем не многие особняки могут похвастаться.

− Алеш, я так больше не могу! Снизу запахи выпечки идут, сверху шумят! Давай свой дом купим.

− Милая, давай вернёмся в мой дом.

− Но там же твоя мама!

− Агнешка, она же, как сестру в школу отправили, не вылезает из своей мастерской, да ещё и часто к отцу уезжает!

− Не хочу, она меня не любит, − так ранимо прозвучало, что Алеш присел на корточки перед ней и положив голову на колени, дождавшись ласки, принялся уговаривать.

− Вы не друзья, но разве она выказала тебе неуважение?

− Нет, но мне неуютно рядом с ней. Да и твоей маме я в тягость, не будем беспокоить её.

Почувствовав напряжение жены, Алеш встал и покачал головой. Вечные темы в их семье, не имеющие конца, это желание заполучить не поддающийся кристалл правды и свой дворец. Поначалу они жили в родовом особняке, потом снимали пятикомнатную квартиру, теперь целый этаж выкупили. В некоторые помещения месяцами не заходят, а Агнешке хочется больше.

Раздражение накатывало, но вскоре делалось совестливо. Вспоминалась девочка, гонимая озлобленными жителями деревни, её испуганные глаза, смотрящие на него с надеждой, и сердце сжималось. В детстве у неё ничего своего не было, вот теперь это и аукается! Надо быть снисходительнее, когда-нибудь она сможет изжить в себе потребность "тянуть всё себе".

Мысли Алеша о детских душевных травмах Агнес прервал её возглас в ответ на начало следующей песни у соседей сверху. Мужчина улыбнулся, услышав знакомую песню, а жена прошипела.

− Сколько можно?

− Но ведь хорошая музыка и песня, − запихнув в рот конфету, возразил он.

− Вы все вознесли её до небес, она и в четверть не была такой, как о ней говорят, − сходу переключилась лэра на давно погибшую гаргулью. Никто другой даже не понял бы, о чём молодая женщина толкует, но Алеш знал о ревности жены, и в этом вопросе отступать не желал.

− Она была разной, а ты сейчас так раскрыла глаза, как она когда-то делала, возмущаясь, − с улыбкой произнёс он.

− Ты хочешь сказать, что я капризная, себялюбивая, манерная особа?

− Ну-у..., — немного подразнить Агнес, муж находил забавным. Она скидывала маску холодной чопорности и становилась яркой, эмоциональной, живой.

− Что?

− Нет, конечно, ты очень ответственная, трудолюбивая, − весело посмотрев на жену, Алеш добавил, − я люблю тебя, не стоит заводиться из-за Гаруни. Её уж столько лет нет, вы и не общались совсем, почему тебя задевает память о ней?

− Не люблю несправедливости.

Алеш улыбнулся. Его жена, немного жёсткая на работе, тщательно следящая за каждой буквой закона, иногда слегка увлекалась формальностью, но менталисты такими и должны быть. Как она гордо сказала о несправедливости! Она прекрасна! С годами она станет мудрее, помягче, будет проявлять больше человечности в делах, сейчас же пусть держится за правила и законы. С её порывистостью, это хорошо. Она вообще у него молодец, жаль, что гаргулья ей всё покоя не даёт! Захотелось порадовать жену, и Алеш предложил.

− Агнес, милая, у меня так давно не было свободного вечера, давай сходим куда-нибудь?

− Куда? — взбодрилась она.

− Давай в театр.

− Нет, − вышло излишне резко, что удивило мужа.

− Почему?

− Там сейчас пьеса о доблестной гаргулье. Честное слово, тошнит, − Агнес растеряла воинственный пыл и уже подыскивала в себе извиняющийся тон, чтобы сгладить производимое отказом впечатление.

− Ты предвзята.

− Повторяешься, − запал совсем ушёл и ничего уже не хотелось.

− Гаруня многое успела сделать. Чего стоит введение в нашу жизнь гоблинов? Целый народ с её лёгкой руки нашёл себе место в обществе. Её задумка по оформлению разных документов, до сих пор радует нашего советника по финансам. Люди научились вместе праздновать события.

Агнес фыркнула.

− Да-да, знаю, мелочь, но как это здорово, когда вся площадь в едином порыве танцует вместе. Ты недооцениваешь момент единения.

− И что? Тебе это нравится? Всеобщее хлопание и притоптывание, фу, − женщина смешно изобразила восторженные глаза горожан и как они, подняв руки над головой, хлопают в ладоши и в такт притоптывают.

− Зато ты от моды не отказываешься, а её ввела тоже Гаруня.

− Ошибаешься, это заслуга твоей матери, − совсем потеряв интерес к препираниям, вяло отбивалась Агнес.

− Нет, радость моя, это ты ошибаешься, − покачал головой Алеш, − но давай не будем ссориться. У нас так мало времени, не хочешь в театр, иди ко мне.

Агнес как будто нехотя подошла, дала себя поцеловать, пощекотать, чуть пофыркала и ответила с не меньшей страстью. Мужа она любила до умопомрачения.

В ремесленном районе в этот день тоже кипели страсти. Старшая дочь швеи, всё утро крутилась возле соседского мальчишки Зибора. Он паренёк рослый, целыми днями отцу в кузне помогает, а сегодня очередь их семьи менять лёд в подвале. Зибор с рассвета вытаскивал старый лёд во двор и как привезли новый, свежий, так торопливо загружал его в подвал. Весь взмокший он сидел на крылечке, отдыхал, а юная соседка крутилась перед ним, стреляя глазами.

Потом он тяжело встал и принялся возить воду в домовую прачечную. Это как раз сегодня должна была сделать семья швеи и камнетёса, а именно их старшая дочь.

От меньших дочек толку в носке воды мало, зато они сидели, помогали матери, кроме двух младших. Граське четыре года, и она уже могла иголкой работать, но себе дороже её подключать к шитью. У неё, видите ли, свой вкус! Где слов-то таких, паразитка, набралась?! То карманы здоровущие нашьёт на штаны, то лоскуты все в кучу соберёт, сосборит их и на голову нацепит. Шляпа это у неё! А люди смеются.

Недавно, доставшиеся от сестёр штаны взяла и обрезала! Через полгода они ей итак были бы едва ли ниже колен, а она, поганка такая, о младшей сестре не подумала, под нож добротные штаны пустила. Вот и сидела сейчас она у окна, поднос держала, чтобы больше света в комнату падало, заодно наблюдала. А там! Визг девчачий. Алька визжит, все с окон повыглядывали, смотрят, как она чужим вывешенным бельём лупит Зибора.

− Охальник! Я тебе руки оборву! — надрывается она и стегает его куда придётся. Вряд ли ему больно, но вид у него растерянный и обиженный.

Грася всё время от нечего делать за ним сегодня смотрела. Сильный мальчишка, упёртый, но дурак-дураком, вот и попался Альке на закуску. Послышались голоса.

− Надо отцу его рассказать, что шалить парень начинает.

− Точно, весь в батьку своего, видно по бабам ходок будет.

А Алька, змея, слезу пустила.

Грася не стала слушать, что дальше Зибору кричать будут, отложила поднос, пустила любопытных сестёр к окну посмотреть, в чём там дело, а сама заспешила вниз. Ей всё время говорят, что от неё один вред семье, сейчас она справедливость установит и ругаться больше не будут. Вылетела она во двор и с ходу Альке кричать:

− Ты ж сама перед ним титьки выставляла, говорила, что у тебя больше всех выросли, обещала ему дать потрогать, если он воду всю за тебя принесёт! — звонкий голос заглушил все выкрики. Грася старалась, она не раз видела, как ещё одна их соседка на рынке законность устанавливает. Надо быть громкой, напористой, и ни за что не отступать!

Послышались смешки, а из некоторых окон даже гогот. Алька покраснела, а Грася не поняла, хорошо это или плохо, но помнила, что нельзя отступать и громко потребовала.

− Ну, давай, показывай, чего у тебя там выросло! А ты, − строго посмотрела на Зибора, − трогай, я посмотрю, чтобы она больше не визжала.

Тут случилось странное. Алька, схватившись за красные щёки, юркнула за сарай, это-то как раз понятно, сработал змеиный характер. Зибор насупился, а вот Граське пришлось бежать, потому что "поганкой" мама называла только её и, судя по тому, что она спешит по лестнице и ругается, дело плохо. Ещё хуже стало, когда она, будучи в бегах, столкнулась с Алькой. Та, шипя почище виверны, потянула к малышке скрюченные пальцы, норовя то ли волосы выдрать, то ли глаза выцарапать, но Грася дожидаться не стала, дала дёру, крикнув:

− Мам, Алька за сараем кавалеров дожидается!

Нужные слова прозвучали, теперь не до "поганки" будет, а к вечеру все успокоятся. Через час в бегах находиться стало голодно, и Грася кошачьими тропами вернулась в свой двор. Её заметили другие соседи и, усмехаясь, потихоньку покормили, отправив дальше в ссылку, со словами:

− Погуляй, пока мать не успокоится.

Было бы совсем скучно, если бы Зибор не позвал её с собой отнести отцу обед. Так далеко она ещё не гуляла, поэтому было любопытно и радостно в предвкушении чего-то нового.

− А кто вам с отцом кушать готовит? — Грася решила, что это как раз тот случай, когда надо поддерживать великосветскую беседу. Так-то она знала, что Зибор сам умеет готовить, но чувствовала, что надо спросить, а потом сказать "ух-ты!". Так всё и вышло. Более того, ушла первая неловкость, и обоим было хорошо шагать вместе.

Квартал, где все работают, оказался шумным, дяденьки, улыбаясь, смотрели на Грасю и удивлялись её синим глазищам.

− Ого! Голубые видел, серые попадались, но чтобы ярко синие, только у Гарунечки нашей такие были. Помните, нашу гаргулью то? Как сверкнёт своими глазищами, так, хоть что попросит − выложишь и не вякнешь. Слыхала, малышка, о гаргулье, покровительнице нашего города?

− А как же! — торопилась ответить Грася, чтобы не приняли её за невежду.

− Ты, парень, свою подружку береги, подрастёт — красавицей будет, − поучали Зибора товарищи отца.

Тут Грася подумала, что стоит помолчать. Это среди девочек она сказала бы, что это за Зибором надо присматривать, чтобы его не облапошили, но мужчины этого не поймут. Сильный и простой народ, вон как руки тянут по голове её погладить, уверенна, попроси она конфету, тут же побегут покупать. Хорошо, что она совестливая... иногда... но сейчас не было настроения скромничать и через полчаса у неё в карманах лежали леденцы.

А через полгода у Зибора, в течение нескольких дней, угас отец. Выполнял редкий заказ и надышался ядовитыми парами, так сообщил найденный лекарь. Даже лечить не взялся, сказал, что только растянет агонию, что тут архимаг нужен, а где его взять?

Грася ходила с Зибором вместе все дни, пока он не работал. Подняла шум на весь двор, когда оставшегося сиротой мальчишку попытались выселить.

− Как так, всё оплачено, не имеете права! — пищала она, пока не подключились женщины из их дома. Жильё парнишке отстояли, деньги у него оставались и работа, какая-никакая, у него была.

Глава2.

Так прошёл ещё год.

Зибору пришлось рано повзрослеть. Он справлялся с одинокой жизнью. В одиннадцать лет мальчику никто не будет платить то, что он заработал, но из кузни его не гнали, учили и того, что выдавали, ему хватало на еду. Если бы отец не собирал денег, то сейчас сыну пришлось бы туго, а так, он остался жить, где привык, вокруг были люди, хоть и не родные, но и не чужие. Та же Граська всегда возле него крутится, ждёт его с работы. За одеждой следит, хитрая мелочь. Сама не стирает, относит к верхним соседям, там прачка живёт. Малявка, бывает, бегает, постиранное бельё хозяевам разносит, а те славной малышке больше платят. Граська по-честному прачке всё отдаёт, но за это та Зибору одежду стирает. Зато, если где порвалось, будет сидеть, пыхтеть, но зашьёт своими ручками. Но ценность малявки не в практической пользе, а в том, что с ней хорошо. Она сидит с ним, обязательно что-нибудь интересное расскажет. А ещё вот что выдумала:

− Знаешь, − однажды тихонько призналась синеглазая мелочь, − мне кажется, что я не такая как все.

Не дождавшись реакции, по-заговорщицки зашептала:

− Думаю, я со звезды упала.

Смех сдержать было невозможно, в другое время Граська может и надулась бы, но видимо очень уж ей высказаться хотелось.

− Вот слушай. Раз − это мои глаза. Только на звезде Вариетас есть такой цвет. Я чую, что это неспроста. Потом ещё... "раз", − малявка загнула второй палец, но как назвать его не сообразила. − Я много знаю такого, чего никто не знает! — отложив проблему с пальцами, выпалила она.

− Ну чего ты знаешь? — слушать её было смешно.

− Я так сказать не могу, но когда надо, я столько всего знаю! — почувствовав, что высказанная тайна звучит неубедительно, Грася расстроилась и, наверное, долго горевала бы, если бы не обратила внимание на загнутые пальцы. Тут глаза её засверкали, и оставалось пожалеть её мать, пигалица явно что-то задумала.

Никто не знал где, спустя время, познакомилась мелкая модница с вышедшей на пенсию магичкой, но каждый день она, сопровождаемая бранью матери, убегала учиться. Её запирали, её сторожили, её лишали пищи, но она всегда сбегала. А когда Грасю выпороли от души, то и вовсе не возвращалась домой пару дней. Вот тогда её и привела домой почтенная лэра и сказала, что, несмотря на то, что девочка магически не одарена, она даст ей образование. Граська стояла, задравши нос, даже выше ростом стала, а манерничала просто ужас как. Можно было подумать, что не голодранку привели, а принцессу.

Девочка стала реже появляться во дворе, и первым заскучал Зибор. Ему раньше и в голову не приходило, как много значила для него её потешная забота. Он стал угрюмым, почти перестал со всеми общаться, а по вечерам казалось, что ещё чуть-чуть и из его жилья послышится протяжный тоскливый вой.

Вскоре люди отметили, что и семья Граськи стала меняться. Девчонки почти перестали гулять, всё матери помогали. Строго у них нынче, не слышно ни смеха, ни ругани. Вроде бы и хорошо всё, да только старшая, без оглядки и с радостью, сбежала служить в крепость, а младшие с каждым днём какие-то бесцветные делались. Даже отец их, вернувшись, сделал замечание жене, чтобы не была так сурова с девочками.

Граська же стала, как отрезанный ломоть. Прибежит, переночует и рано утром снова к своей магичке несётся, учиться. А однажды, когда она примчалась бледная и с шальными глазами, то Зибор придумал встречать малявку и провожать домой. Так и повелось у них.

Сначала ребят задирали в квартале приличных людей, но после привыкли к ним и уже считали за своих. Ничего, что парочка бедно одета, ведь по манерам видно, что крошка точно не из простых людей. А в военное время всякое случается, никто не застрахован от внезапного осиротения или потери своих земель. Граська же никогда не стеснялась остановиться, увидев знакомых своей учительницы, вежливо поздороваться, спросить, как их здоровье, есть ли новости от тех родных, кто служит. Сама могла что-нибудь рассказать, и так у неё это естественно получалось, что собеседники ещё долго улыбались, когда она с ними прощалась.

Прошло ещё четыре года.

В столице на каждом углу обсуждали новость. В еженедельнике написали обращение к гражданам Дивного королевства от главы тайного ведомства о наборе сотрудников, не обладающих магическим даром. Требования предъявлялись довольно жёсткие, но это был шанс для тех молодых мужчин, которые являлись кормильцами младших братьев и сестёр. Вроде они и отправлялись служить, но при этом оставались в городе и могли приглядывать за своими. Так рассуждали на улице. Никто не думал, что служба могла оказаться опаснее, чем в крепости, трудной и изматывающей. Это была новость, это был первый шаг к переменам, и это стоило обсудить.

В семье молодых Фероксов работу не обсуждали. Алеш и Агнес разошлись по разным частям особняка, и каждый пытался успокоиться, как мог. Глава ведомства спустился в подвал и, выпустив все тени тварей изнанки из тренировочных кристаллов, сражался с ними.

Его жена нервно расхаживала по гостиной и время от времени хватала какую-нибудь вещь, чтобы швырнуть её об пол, но аккуратно ставила её обратно. Каждая мелочь в доме стоила дорого. Раздражение не находило выхода. Алеш иногда бывал невыносим. Все думают, что он без ума от неё, но как же они ошибаются! Было бы это так, он давно настоял бы, чтобы ей отдали кристалл правды, продвинул бы её в совет, а не приставал бы к ней насчёт детей.

Пришлось остановиться и активировать большое зеркало. В нём отражалась ухоженная молодая женщина. Красивая, стройная, с царственной осанкой и взглядом. Пожалуй, она смотрится королевой. Ни одна магичка на службе не может сравниться с ней, даже хорошенькие.

Агнес повернулась одним боком, потом другим, и поморщилась, когда представила себя беременной. Что за уродство! Она, конечно, родит когда-нибудь, но только тогда, когда будет считать, что всего достигла.

Быть помощником у главы тайной службы, разве о том она мечтала, когда училась, пресмыкалась перед учителями? Её любимый Алеш работает, по большому счёту, золотарём общества! А она у него частенько на посылках. Всё королевство за эти годы излетала, залезая в головы командующих или лэров, и решая их участь. Пожалуй, это наиболее сладкий момент в её работе. Держать в руках чью-то судьбу! Если бы не правила, если бы не ограничения... Как эти рамки вокруг неё злят!

Впрочем, пора перестать плыть по течению и взять свою судьбу в свои же руки. Они с мужем достойны большего, чем копаться в грязи. Может и неплохо, что Алеш такой принципиальный, осторожность при его должности не повредит. Маги у них работают въедливые, подозрительные, наверняка завидуют своему главе и мечтают реализовать свои козни против него.

Да, не стоит нервничать, надо подумать и действовать.

Грасе было не до сенсационных новостей. Она уже взрослая девочка, ей десять лет и у неё есть свой маленький доход. Лэра Куна, её учительница, помогла ей заключить договор с компанией "Наша реальность", занимающейся выпуском вестников и еженедельников. Теперь, некая госпожа Грассария Монте раз в месяц приносит свою сказку для малышей и получает за неё один золотой.

Не сказать, чтобы её истории пользовались бешеной популярностью, но тоненькие книжечки с картинками потихоньку стабильно раскупались и приносили компании маленький доход, от которого им было неразумно отказываться на основании того, что автор ещё мал возрастом.

Госпожа Грассария Монте подозревала, что ей платят излишне скромно, но силы пока были не на стороне девочки. Лэра Куна и так ради своей протеже вышла из дому, чего не делала уже последний год и знатно понервничала, отстаивая наиболее важные пункты договора. Ещё одного визита в суматошную компанию она не перенесёт.

Грася деловито вышагивала по знакомой улочке и приветствовала завтракающих в кафе знакомых лэров. В основном это были маги, вышедшие на пенсию по возрасту, но встречались и молодые лэры, родившие наследников и задержавшиеся на несколько лет в отчем доме.

Девочка уже завершила своё образование. Не так уж это было и сложно. Иногда ей казалось, что она не училась, а вспоминала забытое. Но было и много нового. Лэра Куна рассказывала о расах, о дальних землях, где незнакомая природа и диковинные звери, об обычаях и законах. Может, эти знания никогда и не пригодятся, но Грася обожала всё знать.

Если бы у неё был магический дар, то она продолжала бы учиться. Но теперь она чаще читала любую попавшую ей в руки литературу, где излагались витиеватые легенды, суть которых не с первого раза поймёшь, и переписывала их по-своему, делая из них сказки, пригодные даже для самых маленьких.

Дома Грасю уже давно никто не ждал, хорошо хоть переночевать пускали, но для сестёр она словно чужая сделалась. Лишь изредка, навещавшая родное семейство Алька, вернувшаяся с двухгодичной службы из крепости замужней госпожой, спрашивала, как у неё дела.

Про дела же в двух словах не расскажешь.

Появились собственные деньги, теперь можно не донашивать одежду за сёстрами и не смотреть в глаза матери, которой даже ношенное стало жалко ей отдавать. Грася скрыла, что заработала себе на одежду сама, всё равно её без конца упрекают, что она ловко устроилась при лэре.

Да, ей повезло, что с неё никогда не брали денег за обучение, да ещё и кормили в течение дня, но зато Грася делала всю уборку по немаленькому дому. Лэра Куна с трудом переносила присутствие чужих людей, настолько она была сыта прежней казарменной жизнью. Лишь суета маленькой девочки её не раздражала.

Но кто-нибудь спросил, легко ли далось Грасе научиться делать всё так, чтобы быть незаметной? Уловить момент, когда лэре охота поговорить, или затаиться, когда у той нет настроения. Успевать выполнять свои обязанности и не показывать вида, что устала, приступая к обучению.

Сейчас самое сложное уже позади, старая лэра, и девочка, притёрлись друг к другу. Всё, что им казалось поначалу трудным, прошло и общение доставляло им обеим удовольствие. Так что можно было бы сказать, что дела у Граси идут хорошо, если бы не Зибор.

До чего же глупеют ребята, когда вырастают! Парню шестнадцать лет, хоть и выглядит он старше. Кидает снисходительные взгляды на Грасю, когда она ворчит, что девицы к нему глаза прилепляют. Усмехается, когда она спрашивает этих девиц, что они в нём находят. Только что нагло пялившиеся красавицы отчего-то смущались и убегали по делам.

− Тебе, Граська, не понять, − сжалился как-то Зибор, − это называется животный магнетизм.

− Чего? Где ты таких слов то набрался? — никак не ожидала она подобного от своего молчаливого друга.

− Не только ты с лэрами общаешься, − весело и даже дразняще, смотрел он на неё.

Грася не знала что ответить. Она так привыкла к нему, что никогда не разглядывала, а он стал похож на своего отца, только интереснее. Но это, наверное, от общения с ней. Не зря же она ему всё самое интригующее из того, что узнавала от лэры, каждый вечер рассказывала пока шли до дому. Приходилось признавать, что Зибор был привлекательным внешне, обладал какой-то основательностью, смотрелся уверенным, сильным, в нём даже предполагалась могучесть, но последнее скорее придёт с возрастом.

Вот с тех пор Грася считает, что дела идут плохо.

Зибор хорошеет, девицы к нему липнут, а на работе − как был помощником всех помощников кузнеца, так и остался. К тому же, досадно стало, что друг не в её вкусе.

Да! Разглядывая его, она поняла, что ей нужен будет более утончённый муж. Пусть такой же высокий, лучше всего тоже тёмненький, а вот плечи можно и поуже, ни к чему умному мужчине чрезмерная массивность. Зибор с годами забуреет, будет на бычару похож, до него и скалкой не дотянешься, а уж, сколько денег на прокорм пойдёт, лучше и не думать. А жаль, что она разглядела в нём столько недостатков, теперь вроде и неловко отбивать от друга девиц, если он ей самой не нужен.

Так вот и скакали у Граси мысли, словно бегущие от мага насекомые. Мысли скачут, настроение прыгает, а внутри зудит, что надо всё успеть. Что успеть, зачем − ничего не понятно, но чувство это покоя не даёт.

Лэра Куна снова захворала, да ещё и надоумила Граську написать сказку для взрослых. Сказала, что у неё хорошо получается фантазировать о любви. Герои её всегда совершают поступки ради любимых, и слушать об этом сладко. Грася написала о любви и недопонимании, из-за чего все герои погибли. Даже трогательную песню придумала, а лэра потом плакала и настойки пила.

День, когда была прочитана готовая сказка, вообще оказался неудачным. Зибор встретил Грасю сверкая разбитой мордой. Да, именно так, мордой! Лица там не было.

− Кто тебя так? — вырвался у неё невольный вопрос.

Парень отвечать и не думал.

− А я думала ты самый сильный, − решила слегка задеть его подружка.

− Да их там знаешь сколько! Налетели... Всё из-за вас, бабского племени... − последнее он уже проворчал, скорее себе под нос, но на слух девочка обижена не была и отреагировала моментально.

− Всё потому, что ты бестолковый!

− Я не...

Граська забежала вперёд и, уперев руки в тощие бока, стала наступать на парня.

− Посмотрите, какой я большой, сильный, − изображала она его, − Ах, я нравлюсь лэрам! Ах, им нравится со мной любиться! − и, сменив тон, припечатала. — Только лэры приехали, поигрались со свеженьким мальчиком и уехали. А ты решил, что такой бесценный и дочерям ремесленников сгодишься?! Только у нас, как лэры не гуляют, а сразу мужа подыскивают, вот тут и оказывается, что тебе семью содержать не по силам. И нечего всех девчонок обвинять, никому не охота с тобой будущее связывать...

Договорить Грася не успела, от Зибора разве что пар не шёл, он отскочил от неё и, не оглядываясь, быстрым шагом скрылся в темноте. Девочка осталась одна, чего давно уже не было, поёжилась, но нисколько не жалея ни об одном вылетевшем слове, побежала домой.

В некоторых вопросах Грася считала себя сообразительней многих. Она видела, что её друг идёт по дороге в никуда. В кузне ему подняться не дают, время уходит, а ничего другого Зибор не пробует. Теперь отвлёкся на гулянки, приобретает славу ходока, лишая себя шансов пристроиться к другому ремеслу хотя бы, как зять.

Сердце болело за него. Всё чётче вырисовывался для него военный путь, но это было бы катастрофой. Он слишком вспыльчив и, при его силе, любой конфликт закончится трагедией. Либо он кого покалечит, либо его. Грася вздыхала. Отец Зибора был спокойным мужчиной, терпеливым, может уравновешенность к сыну придёт с годами? Дожил бы только.

Шугаясь каждой тени девочка добежала до дому, проскользнула в комнату и тихонечко легла спать, под раздражённое ворчание матери.

− Всё шляешься, если принесёшь мне в подоле ребёночка, так и знай, на улицу выкину.

Тихонько вздохнув, чтобы мать не слышала и не распалялась, дочь укуталась потеплее и вскоре заснула.

Зибор же долго метался по тёмным улицам, лупя по ни в чём не повинным деревьям или доскам забора. Граську хотелось в порошок стереть, козявку зловредную. Много она понимает! Наслушалась свою лэру, теперь поучать лезет, гусеница настырная.

Долго ещё бушевал он, пока не встретил ночную компанию. Отвёл душу и сердце захолонуло. А как же малявка его до дому дошла? Никогда раньше не осознавал, где оно это сердце, как болеть остро умеет, а тут еле в груди удерживал, так оно себя показало. Прибежал, в окно хотел лезть, проверить, пришла ли мелочь синеглазая домой, но, спасибо, старый дед из крайней квартиры остановил, успокоил.

− Как же ты, парень, всезнайку нашу одну оставил? Совсем тебя девки закрутили, — только и сказал дед, а Зибор уже опять весь вспыхнул.

"Сговорились они все что ли!"

Всю ночь крутился, вертелся. Думал о себе, о хитроумном бабьем роде, о кузне, об отце... а утром, отпросившись из кузни ненадолго, пошёл записываться в уличные бойцы. Его давно приглашали, говорили, что ему только кулаком махнуть, ведь равных по силе ему нет. Денег хороших сулили. Раньше мал был, теперь же − в самый раз. И пусть Граська думает, что умнее его, а он ей обувку купит, а то у неё в двух местах подошва с дырками. Вот и выйдет, что голова на плечах у него не глупее, чем у неё.

Маленькая сказочница, проснувшись утром, совсем забыла про Зибора, у неё был мандраж. Лэра Куна вчера так расчувствовалась при прочтении её истории, что ничего не сказала. Теперь же внутри Грася, как сжатая пружина. Ей казалось, что решается нечто очень важное. Не помня себя, она долетела до жилища старенькой магички, не обращая внимания на удивлённые взгляды других лэров, с которыми по утрам обменивалась любезностями и встала, как вкопанная, у порога.

− Грасенька, − лэра ожидала ученицу у входа, − это фейерверк чувств! Мне даже не верится, что ты ребёнок. Может, и правда, тебя потеряло звёздное небо, но никто раньше так о любви не писал. Никто не задумывался о том, что можно любить и не понимать друг друга, что можно любить и разойтись, страдая. Если бы мы были более свободны в чувствах, если бы считали важным говорить о них, если бы учитывали их, строя своё будущее... Я ведь тоже в молодости любила, но мало в какой крепости нужны сразу два мага со схожим даром. Непрактично. Это слово оказалось важнее наших чувств, мы даже не боролись, мы всё сами понимали. Потом у каждого своя семья, уважение, привычка... нет, девочка моя, ты не думай, что я была несчастна со своим мужем. Но о том черноглазике, что забрал моё сердце в молодости, я грущу до сих пор и всё думаю, а как бы я с ним жизнь прожила, какие бы у нас были дети, внуки...

Лэра стояла, прижав сухонькие ручки к груди, и пыталась сказать всё сразу, объяснить, но слов ей не хватало.

− Самое обидное, Грасенька, что никаких непреодолимых преград для нас с черноглазиком не было. Помыкались бы годик по соседним крепостям, а там и нашлось бы для нас место, где крупные прорывы и большие гарнизоны стоят. Вот и получается, что мы сами не придали веса своим чувствам.

Женщина подошла к столику и взяла приготовленную рукопись.

− Ты сходи, сделай несколько копий в магической лавке, да скажи, чтобы тебе на каждом листе твоё имя отпечатали. Потом пойдёшь на большую площадь, там, в управе спросишь, где новинки регистрируют. Вопросов к тебе не будет, на каждом листе печать с именем, вот на это имя текст и запишут. У тебя есть деньги?

− Два золотых, − немного растерялась девочка.

− Хватит. Я могу попросить кого-нибудь из лэров проводить тебя, но лучше тебе попробовать самой. Если не получится, тогда уж...

− Я справлюсь, а потом что?

− Самое сложное — это продать твою сказку. Тут я тебе не помощник. В компании "Наша реальность" мы выбили совсем малость. Я видела, они собрали все твои сказки вместе и напечатали большую книгу. Мы этого даже не предусмотрели. Надо бы придумать, кому твою историю продать и как это сделать ловчее... жаль, что я уже так стара...

− Я придумаю... Вы не волнуйтесь только больше...

− Держи и беги... Светлого пути тебе, звёздочка, светлого пути!

Грася прижала к себе толстую папку, вышла и остановилась. Её сказка о любви произвела на строгую лэру ошеломительный эффект.

Её сказка... её.

Она стояла у красивых дверей и по-новому смотрела на мир. Вот в кафе через дорогу, за столиками сидят лэры и читают вестник. Они смотрят на неё, приветливо улыбаются. Вот прошла молодая магесса с мальчиком за ручку и кивнула ей, бедненько одетой девочке.

Сердце наполнялось радостью. Весь мир ждёт её, замер в предвкушении её следующего шага. Она точно особенная и даже невзрачная одежда не скрыла этого, пусть не сразу, но люди видят её уникальность!

Птицы запели громче, пролетающий над городом дракончик издал приветственный рёв, Вариетас осветил дома так, что они казались сказочными и всё это − для неё! Разве может она обмануть ожидания всего мира?!

Она подарит людям радость, пусть никто больше не стесняется любить до сумасшествия, петь о своих чувствах, танцевать... Грася соскочила со ступеньки и, улыбаясь, закружилась. Уж она-то придумает, как показать свою историю людям, она сейчас всё может, всё ей по плечу!

Сбегав во двор и выкопав в тайном месте две монетки, она ринулась обратно в центр города. В магическую лавку она вплыла королевишной. Встала у прилавка, дождалась внимания продавца и сделала заказ. Подобных посетителей в лавке не бывало, но невозмутимость девочки и её манеры не позволили усомниться в том, что она знает, что делает. Она с достоинством обсудила стоимость услуги копирования, обозначила, какую хочет получить скидку и, улыбаясь, произнесла:

− Надеюсь, наше с вами сотрудничество будет долговременным.

Даже хозяин лавки вышел посмотреть на маленькую заказчицу. Потом Грася, устав от долгого ожидания, пока копировалась рукопись, разогналась и вихрем влетела в управу. Быстро выяснив к кому ей обратиться, бухнула на стол папку и со счастливым видом произнесла.

− Вот. Регистрируйте!

− Что это?

− Это любовь!

− Да ну?!

− Определённо, − уверенно закивала Грася.

− И что, вся в папке уместилась? — весело спросил мужчина.

− Почти.

Затребовав плату, мужчина внёс в реестр сказку о любви и закрепил авторство, даже не спросив, по чьему поручению пришла девочка. К нему кто только не приходил, он давно уже перестал удивляться.

А Грася, не теряя времени, не обращая внимания на прилипший к спине от голода живот, помчалась в театр. Она не отдаст компании "Наша реальность" свою взрослую сказку! Они же ничего не поймут и вырежут песню, не вложат чувств в диалоги. А ей надо, чтобы история любви ожила и стала доступна любому, даже не умеющему читать.

"Доступная любовь для всех!" или "Всем по любви, без ограничений!", мелькали рекламные лозунги у неё в голове, пока она думала о том, как могла бы её рекламировать компания новостей. "Всё что-то не то" − морщилась девочка, и это был ещё один довод игнорировать их в своём благом деле воспевания чувств.

Задержавшись на площади перед театром и рассмотрев памятник, посвященный гаргулье, прикрывающей крыльями детей, она приосанилась и степенно вошла в театр. Там её не ждали.

Нелепые люди громко зачитывали что-то и размахивали руками. Грася замерла в стороне и недовольно нахмурилась. Её внутреннее чувство прекрасного трепетало при слове "театр", а тут − балаган какой-то. "Примитивненько" — неожиданно вырвалось из неё. Она прошла ближе к сцене, но её заметили.

− Что? Почему тут посторонние? Работы нет, все места заняты!

− Да я...

− Кыш, вон отсюда!

Девочку выгнали, и новообретённая лучезарность вкупе с ощущением собственной значимости для мира, не помогли остаться и что-либо объяснить. Это был провал. Зла на этих актёришек не хватало. Грася кипятилась, и немного коварный план по внедрению своей сказки в театр, родился мгновенно. Дело оставалось за реализацией.

− Какие-то у меня преступные наклонности, − пробурчала девочка, но идея уже светилась у неё в голове и требовала действий. Она покрутилась возле театра, поболтала с мальчишками, нашла того, кто не пропускал ни одного спектакля, и разузнала, кто и как поёт из актеров. Потом, изображая из себя такую же почитательницу таланта, попросила показать ей лучшего певца лично. Когда она запомнила в лицо свою будущую жертву насильного осчастливливания, то побежала к Зибору.

Тот сам не особо соображал, тоже взбудораженный предстоящими переменами в жизни, и когда Грася предложила похитить певца из театра, сразу согласился, только предупредив, что на выходных вечером будет занят.

Похищение счастливца состоялось на следующий же день. "Дурачка" завели в пустующее днём приличное кафе, где Грася закупала для лэры Куны пирожные, и усадили за столик. Зибор немного стушевался, а девочка приветливо поздоровалась с хозяином и, пошушукавшись с ним немного, вернулась к своим спутникам. Грася всего-навсего сделала обычный заказ и сказала, что для лэры готовят подарок в виде песни, заранее извиняясь, если покричат чуток, не сойдясь в цене.

− Господин Сапфиров, у меня к вам предложение, − улыбаясь уже занервничавшему актёру, торжественно произнесла она. Зибор усадил молодого мужчину к стене и не давал тому возможности для отступления.

− Предложение? Вы говорили, что хотите угостить обедом, − ища пути к свободе, и коря себя за жадность, актёр пытался понять, что ему делать дальше.

− Угощаться будем, когда будет что праздновать, − деловито обозначила девчонка. Здоровенный парень молчал.

Актёр с тревогой смотрел на своих недавних почитателей, искал взглядом хозяина кафе, но наткнулся только на суровый вид того, не суливший ничего хорошего.

"Одна шайка!"

Пигалица кровожадно улыбнулась и с видом хищницы пообещала:

− Господин Сапфиров, я сделаю вас ... примой...

"Упаси звёзды от безумных!"

− ...вы больше не будете ходить, вас будут носить на руках...

"Может закричать погромче? Вдруг стража рядом..."

− ...женщины будут стеречь вас и не спускать глаз...

"Какой позор, так попался в руки каким-то прохиндеям! Страшно-то как!"

− ...девушки будут рвать вас на кусочки и хранить как талисман...

"Звёзды, его не выпустят отсюда живым! За что?!"

Грася обрисовывала перспективы, а мужчина бледнел и явно хотел бежать. Зибор тоже почуял, что актёришка сейчас сорвётся и не понимал, зачем подруга его запугивает. Вообще-то надо было раньше спросить её, зачем театральный червяк ей нужен, но всё так быстро, буквально на бегу происходило, да и сейчас нет времени рассиживаться, в кузне ждут.

− Грась, если он тебя обидел, то я его по-простому могу отметелить, зачем на кусочки рвать? Жестоко это.

Сообщница строго посмотрела на своего приятеля, теряя настрой искусительницы и перешла к делу. Хотя чувствовала, что клиент ещё не созрел.

− Сапфиров, родненький, талантище, − на подхалимстве скупиться не стоило, но слова шли с трудом, актёр малахольный попался, того и гляди упадёт, − судьба наградила вас сильным голосом, − чуть не добавила "и хилым телом", но вовремя удержалась, − теперь, в виде следующего подарка, дарит вам песню.

Эффекта не было. Грася чуть наклонилась через стол и почти по слогам, смотря в глаза, повторила.

− Сильному голосу, − пауза, − шикарную, пронзительную песню.

Мгновение, ещё одно, и вот уже Сапфиров осмысленнее смотрит на девочку.

− Песню?

− Да! Никто, никогда не слышал её! Она только для вас! Будем слушать?

− Здесь?

− Да, я тихонько напою, но вы сразу примеряйте на себя, на свою мощь. Она должна литься по просторам нашего королевства, её понесёт ветер, она будет зажигать сердца! — взгляд у мужчины снова поплыл и Грася, чертыхаясь, закруглилась. — Готовы?

Мужчина кивнул, ещё не веря, что возможно вырвется от ненормальных.

Грася опустила глаза, сосредоточилась и тихонько начала напевать, чуть постукивая по столу.

Призрачно всё

В этом мире бушующем,

Есть только миг,

За него и держись.

Есть только миг

Между прошлым и будущим,

Именно он называется жизнь.

Грася полностью погрузилась в звучавшую у неё в голове музыку и уже с чувством, снова гипнотизируя сидящего напротив мужчину, чуть громче запела. Голосок у неё был девчачий, если бы она занималась им, то был бы шанс неплохо развить его, но сейчас, недостатки быстро отошли на задний план. Сапфиров учуял, прочувствовал силу слов. Он моментально сумел подключиться и слышал не голосок девочки, а свой. А она продолжала.

Вечный покой

Сердце вряд ли обрадует,

Вечный покой

Для седых пирамид.

А для звезды,

Что сорвалась и падает,

Есть только миг....

(прим. авт.: слова — Л. Дербенев, музыка — А. Зацепин)

Зибор сидел и ничего не понимал. Сапфиров потянулся к Граське, он не отрывал от неё глаз, для него никого не существовало. А Граська надрывалась, ныла что-то с большим чувством. Парень ещё раз посмотрел на актёришку, подумал, что если он скажет, что у его подруги писклявый голос, то он ему точно двинет, но Сапфиров был заворожён.

Грася прервалась.

− Дальше не буду, вы уловили?

− Да, − выдохнул мужчина, − это невероятно!

− Я хочу, чтобы вы выучили эту песню и спели её своему директору. Это не просто песня, я написала большую историю о любви. Никто раньше ничего подобного не писал, но сами понимаете, надо заинтересовать. Вот этой песней я и увлеку ваше начальство. И кстати, в моей истории эту песню будет петь главный герой.

− Вы сами написали? − удивился мужчина.

− Да, я давно пишу. У меня договор с "Нашей реальностью", но они очень мало платят.

− Договор?

− Сказки. Не обращали внимания, на больших улицах вместе с вестниками продают тоненькие книжечки. Сказки для детей.

− Обращал, даже покупал.

− Это мои.

Сапфиров уже совсем по-другому посмотрел на парочку своих недавних нервотрёпщиков.

− Ну что, давайте повторим уже вместе?

Грася не совсем пела, а подмурлыкивала Сапфирову. Слова он запомнил слёту, а мелодия у него не сразу получилась. Несколько раз он сбивался на тягучий ритм сказаний, но вскоре прочувствовал и сам наслаждался.

− А как быть с музыкой? У вас есть в театре кто-то, кто сможет подыграть вам?

− Надо пробовать. Не знаю даже, какие инструменты сюда подойдут, − принялся рассуждать мужчина.

− Когда вы будете готовы спеть?

− Ну... сегодня я занят − репетиции, встречи...

− Завтра я приду и...

− Может, дадите мне вашу рукопись с историей?

− Скажу сразу, господин Сапфиров, во избежание, так сказать. Рукопись прошла регистрацию и украсть её у меня не получится, а вот штраф за посягательство выплатить...

− Понял, понял. Значит завтра в полдень.

− Завтра в полдень, — согласилась Грася. — Не подведите!

− Если ваш текст также необычен и хорош, как песня, то успех гарантирован.

Сапфиров ожил. Ему не терпелось попробовать себя в полную силу. Он не сомневался, что песня заворожит зрителей и разбежится по королевству, а может и далее, не зная границ.

Зибор сидел насупившись. Граська опять что-то затеяла, а с ним даже не посоветовалась. Только бы она не заработала больше его и не купила бы себе сама ботиночки. Настроение было испорчено, а впереди ещё работа, да присмотреться бы повнимательнее к боям. Завтра ведь выходить на площадку, вдруг не он морду набьёт, а ему? Козявка опять отчитывать будет.

Парень Грасе позволил проводить себя до кузни и сердито попрощался.

"И как это у неё получается?!" − бухтел он, когда она перекидывалась словами с мастерами. И про детишек их узнает, и про спрос изделий подскажет, не девчонка, а листок с новостями.

Грася же улыбалась, беззаботно болтала и отмечала, что в новых мастерах кузня определённо не нуждается, итак избыток, впрочем, как и в помощниках. Свои детки подрастают и вскоре эти места займут. Она хотела было пристыдить хозяина за Зибора, да намекнуть, чтобы дали парню дорогу, но увидела очевидное и жалела, что раньше не догадалась присмотреться. Хотя, когда бы она смогла, ведь учиться бегала к лэре ежедневно.

На следующий день, в полдень, Грася была в театре и, сопровождаемая вопросительными взглядами, уселась рядом с руководителем. Невысокого роста мужчина был не очень доволен соседством, но ничего не сказал девочке.

− Сапфиров, не тяните, давайте свою "убойную" песню!

Сапфиров кивнул парочке музыкантов и под тихую, пока ещё подлаживающуюся под песню мелодию, выдал.

Удивительно чистый, сильный голос усиливался акустикой и разносился по эфиру. Казалось, за стенами весь город затих, слушая песню. Изумлённая тишина, наполненная только чувствами слушателей, была наградой певцу.

Руководитель, шумно выдохнув, тягуче произнёс:

− Да... Впервые такое слышу. Неужели это правда, песня маленькой госпожи? — развернулся он к девочке.

Грася встала и протянула папку.

− Здесь история о любви. О том, как она была потеряна из-за недосказанности, из-за чужой зависти, и как она много значила. Прочитайте и покажите людям, что любовь делает нас сильнее, а без неё мы живём вполсилы, работаем вполсилы.

− Кхм, это точно вы написали? — больше от того, что пока сказать было нечего, высказал сомнения руководитель.

Грася посмотрела на мужчину совершенно по-взрослому, и устало произнесла.

− Всё зарегистрировано по закону. Я продаю вам эту историю пока по низкой цене. Надеюсь, что дальше нам с вами легче будет работать, господин Руш.

Директор и руководитель труппы пригляделся к листкам и прочитал: "Грассария Монте".

− Да, госпожа Монте − это я, − кивнула гостья.

Руш приглядывался к девочке, потом окинул взглядом притихших актёров и, показывая всем, кто здесь руководитель, начал отдавать приказания. Когда он выдохся, то услышал тихое.

− До завтра, господа актёры и господин Руш.

В тишине голосок девочки все услышали, и кто-то улыбнулся, кто-то крикнул: "До завтра". Как только она ушла, все бросились к Рушу.

− Что там? Это правда, стоящее? Неужели, это она написала? А мы что, откажемся от "Подвига мага Ренэ"?

− Цыц всем! Загалдели, − руководитель сел и, держа папку на коленях, только и сказал, − не знаю. Пока репетируем то, что и ранее.

На следующий день, после коротких наставлений лэры Куны, Грася забежала в кузницу и забрала оттуда Зибора. Мастер был недоволен частыми отлучками, уже второй раз за неделю, но пока парень был нужен, ему шли навстречу. Грася проинструктировала, что вести себя необходимо сурово и привела парня в театр в качестве своей поддержки. Господин Руш долго молчал, прежде чем начать говорить. Девочка, после приветствия, тоже не спешила спрашивать. Она не сомневалась, что история заинтересует театр, теперь оставалось отыграть свою деловую роль и выбить как можно больше денег. Она сидела, Зибор пристроился позади неё, на что директор только хмыкнул. А дальше пошли торги.

Наверное, стоило бы пригласить торговцев, чтобы они поучились торговаться долго и не повторяться.

Руш и Монте начали с истории королевства, перешли к политической обстановке, пробежались по крепостям, скатились до подсчёта героев в книге и объёму текста, потом возвысились на теме потребности народа в искусстве, причём каждый исходя из своих позиций, прибавлял вес значения или принижал. Когда они договорились в общем, перешли к стоимости постановки, но и тут Грася не оплошала и умело набивала цену. Час проходил за часом, Зибор начинал нервничать, у него скоро бой, а торговля только набирала оборот.

Закончилось всё неожиданно. Господин Руш замолчал, посмотрел на девчонку и предложил заплатить за историю не суммой, а процентами.

Торг начался заново, но уже более предметный, и вскоре Руш и Грася с Зибором, шли оформлять сделку в гоблинскую контору.

Автор, несомненно, сильно рисковала, теперь её доход зависел от того, насколько хорошо сумеет руководитель поставить пьесу по её книге, но она видела, что он загорелся идеей и выложится полностью.

Она была счастлива. Теперь любой, кто использует её книгу для постановки спектакля, будет выплачивать ей крошечную дольку с дохода. Жаль, что театров − раз, два и обчёлся. Есть, конечно, разъездные группы и они тоже будут платить ей процентик с дохода в ближайшем к месту выступления городе, но это действительно крохи. Грася хотела ещё посоветоваться с Зибором, сколько денег выбивать для себя в дальнейшем, но он не проявил заинтересованности и, быстро попрощавшись, убежал.

− Неблагодарный! − обиделась девочка. В её планах другу тоже было место, просто она ему ещё ничего не сказала. Пока всё слишком хлипко и обнадёживать парня не хотелось.

Глава 3

Ремесленный квартал, где днём кипит работа, вечерами и в выходные превращался в довольно опасное местечко для женщин. Мужчины позволяли себе немного расслабиться, чуть выпивали и становились задиристыми. Никакого криминала, никакого разбоя, но приличия несколько уступали свои позиции разнузданности. А когда на огороженной территории начинались "уличные бои", то шум и гвалт поднимался совершенно разбойничий. Но стоило заметить, что, опять-таки, явных непотребств не происходило.

Абсолютно регламентированное развлечение только походило на импровизацию, однако таковым не являлось.

Три боя за вечер на огороженной территории, с жёсткими правилами поведения для посетителей и бойцов. Относительно новое развлечение в столице удерживалось твёрдой рукой некоего господина Семеча. Если что противозаконное и происходило во время боёв, то это отлично конспирировалось и никаких слухов не собирало.

В более бедных районах столицы пытались существовать близкие по духу мероприятия, но вскоре закрывались из-за несчастных случаев с посетителями или бойцами, или прилепившимися разбойными элементами.

Зибора здесь встретили как родного. С ним разговаривали уважительно, показали, что он не просто будет бойцом с улицы, а на него оформляют бумаги. Всё без обмана. Победит, получит столько, сколько написано, если проиграет — он предупреждён об ответственности.

Парень, помня, как Граська внимательно читала каждую бумажку и не стеснялась стучать кулаком по столу, решил повторить её способ.

Однако уважаемые люди явно обиделись на его недоверие, и ему стало неловко. Но он всё же перепроверил обещанную за бой сумму и, успокоившись, подписал. Все снова улыбались.

Жёстко предупредили о правилах. Главное было запомнить, куда бить нельзя и слушать гонг. Выдали даже одежду, в которой он будет драться. Широкие лёгкие красные штаны ему понравились. Захотелось даже, чтобы его увидела Натка из семьи кожевников, за которую его отколошматили её брательники. Живут в вечной вонище, а всё лэра ждут в зятья! А Натка сама ему глазки строила, она на всё готова, лишь бы вырваться из дому.

К Зибору подошла крепкая женщина и принялась обмазывать его какой-то мазью.

− Не дергайся, это для красоты. Всех мажут.

Она ловко работала руками, быстро поворачивая его, то в одну сторону, то в другую. Вскоре, его кожа избавилась от неприглядного, по мнению женщины, зелёного цвета и сделалась персиковой. За это почему-то стало стыдно. Ну, не девица же он!

− Кусты состригать будешь? — напоследок спросила она.

Зибор оглянулся, никаких кустов или деревьев рядом не росло.

− Да вот эти! — бессовестная баба больно дёрнула за волосы под мышкой. Парень шарахнулся от неё и замотал головой.

− Ну и зря. У нас, бывает, и лэры приходют. Им нравится, когда такие бычки как ты, чистенькие и гладенькие. В крепостях они уж насмотрелись и на могучих волосатых, и на ухоженных тощих, а так чтобы всё сразу...

Зибор мотал головой, впервые испугавшись того, куда он пришёл.

− Как хочешь, − не стала больше настаивать женщина, а потом ласково добавила, − дурачок ты.

Дальше всё было как во сне. Факелы, шум, как волны, то нарастающий, то спадающий, потом бой, звон гонга и вот, совсем ошалевшего Зибора тянут за руку вверх и весь восторженный шум принадлежит только ему, шестнадцатилетнему парню из кузни.

Получил деньги, честь по чести, и, не помня себя, дошёл до дома. Уже лежа, с удовольствием посчитал, что, если каждые выходные ходить и сражаться, то он быстро соберёт себе сумму на открытие собственной мастерской. На настоящего мастера ему не дали выучиться, но глаза-то у него есть, он сам высматривал, что да как. Были бы деньги, проблему решить можно будет. Зибор даже уснуть не мог, всё мечтал, считал, крутил своё будущее и так, и эдак.

А дальше время потекло быстро. Граська пропадала в театре, потом бегала на занятия по музыке, мало ей показалось знаний, нашла куда свои сбережения тратить. Зибор купил подружке красивые ботиночки, и наглядеться не мог на её сияющие глаза. Грася не говорила другу, что за обувку мать её отлупила. Она не стала говорить домашним, что это Зибор ей купил, а что они могли подумать...

Потом Грася мучила парня расспросами, откуда у него деньги. Настырная девчонка даже в кузницу прибежала, надеясь, что это там ему дали подзаработать.

Дальше всё закрутилось!

Лэра Куна заболела, учитель по музыке был недоволен успехами Граси, в театре никак не удавалось отучить актёров смешно размахивать руками. Кажется, только Сапфиров понял, что когда все взгляды устремлены на исполнителя, излишне делать всё чересчур, чтобы удерживать внимание. Но он один теперь выделялся выдержанностью, и это тоже было не хорошо.

Пролетел месяц, и Грася ждала первого представления. И совсем не чаяла она, что возвращаться с премьеры будет одна. Зибор не пришёл на представление, не встретил её и после. Триумф обернулся страхами и сбившимся дыханием, когда она поздно вечером, в темноте, бежала до своего дома.

А рано утром она узнала, что её друга вечером принесли избитого и сгрузили в комнате. Всю ночь он провалялся, не приходя в сознание. Соседи пытались помочь, но что они могли сделать? Воды подать, так парень мечется и рта не открывает.

Мать как узнала, что с дружком Граськи случилось, как с цепи сорвалась, разоралась, что дочка − следующая. Кричала, пока прачка на неё корыто с водой не выплеснула. А девчонку трясло от навалившихся событий. Она забилась в угол и, широко раскрыв глаза, дрожала. Потрясений оказалось слишком много для детского организма. Накануне − изводящие душу волнения за премьеру, потом практически ночной забег через весь город в одиночестве, а утром − Зибор. Денег у Граськи не осталось, за свою историю она ещё ничего не получила. Что же делать?

− Мой говорит, что парня нашего на боях отколошматили, − поведала одна из женщин остальным.

− Три раза он там выигрывал, а на четвёртый вот...

Грася вспомнила про ботиночки, про уверенный и счастливый вид друга и сориентировалась дальше очень быстро. Она рванула в комнату Зибора, пока никого не было, обыскала помещение, и нашла заначку. Десять золотых, и горстка серебрушек. Видимо, кое-что осталось ещё от схрона отца, но девочка забрала всё и побежала к своей магичке.

− Лэра Куна, помогите! − с порога зарыдала девочка, − Зибор без сознания. Избили его.

Дело в том, что лэру поддерживал такой же старенький лэр Ручак. Он в прошлом сильный целитель, но уже больше десяти лет никем не занимается. Изредка только помогает таким же, как он, пожилым лэрам, подпитывает их силой.

Лэра по военной привычке действовала быстро и чётко.

− Грася, не уверена, что он возьмётся, слишком дар Ручака не стабилен. Возраст, сама понимаешь, отдаст чуть больше и сам рядом упадёт.

− Пусть хотя бы посмотрит, скажет, что делать дальше. Деньги у меня есть.

− Все о премьере в театре только и говорят...

− Я там пока ещё ничего не получила, это деньги Зибора. Ему отец оставил, и сам он немного подзаработал.

− Ну хорошо, беги.

Грасе далеко бежать не пришлось, целитель проживал на той же улице. Он выслушал девочку, вздохнул.

− Ничего не обещаю, Грасенька, но посмотрю. Один золотой за полную диагностику возьму.

− Хорошо, лэр Ручак. Вот, деньги у меня есть.

Дальше Грасе ноги топтать не пришлось. Вместе с лэром они подъехали на мягкой коляске и не спеша прошли к Зибору. Все соседи столпились, стараясь не пропустить ни одного слова. Маги-целители ещё никогда не приезжали в их дом.

Лэр Ручак попробовал запустить движение светлых искорок по телу лежащего парня, льющихся с его рук, но они при соприкосновении гасли.

− Хм, очень интересно. А если так...

Старенький целитель нажал на какие-то точки на теле пациента и снова попробовал запустить свои искорки, они нехотя поползли по телу, но вскоре всё равно угасли.

− Феноменально! Ну что ж, я знал, что когда-нибудь встречу человека, совершенно не воспринимающего магию! — торжественно заявил лэр Ручак.

− Госпожа Грассария, передайте эту записку моему кучеру. Пусть отдаст её моей экономке, и скажите ему, что это срочно. А я тут буду ждать.

Грася, вопросительно заглядывая в глаза и стараясь прочитать, что пишет лэр, ничего не понимала, но не позволяла себе волноваться, ведь целитель остаётся и что-то задумал. Главное, что он её не бросает с Зибором здесь. Записку она взяла, быстро сбегала передать её кучеру и вернулась, отмахиваясь от любопытных соседей. Лэр Ручак осматривал Зибора, словно простой знахарь. Щупал пульс, оттягивал веки глаз, надавливал на голову, проверял, как движутся руки-ноги у лежащего без сознания Зи. Целитель хмурился всё больше и больше, а Грася закусила кулак и следила за каждым жестом лэра, ожидая самых страшных слов.

За стеной послышался шум и, вскоре, в дверь постучала прачка.

− Грася, там кучер энтого целителя сюда прётся. Пускать? — и сурово посмотрела на старенького лэра, чтобы не думал, что за девочку тут не кому заступиться!

− Да— да, мы его ждём! — встрепенулась Грася.

Лэр задорно подмигнул прачке, чем обескуражил её, отчего она растеряла весь свой грозный запал, и тут же мимо неё протиснулся недовольный задержкой кучер.

− Вот, − протянул он целителю коробочку.

− Отлично, просто чудесно! Теперь у нас дело пойдёт куда как лучше!

Лэр Ручак аккуратно достал из коробочки небольшой кулон на замшевом шнурке. Показал глазами девочке, чтобы та закрыла плотно дверь и, дождавшись, тихо заговорил:

− Это, Грасенька, единственный в мире, во всяком случае, я за свою жизнь других не встречал, амулет для принятия целебной магии. Его может носить обычный человек, и все лечебные магические процедуры будут действовать на него сильнее. Полезная вещь, если рядом только слабенькие маги. Но по-настоящему она создавалась для воинов полностью невосприимчивых к магии. Это очень старый амулет. Его не изготовить снова, потому что это − слеза древнего существа, рожденного магией. Вам лэра Куна, наверное, рассказывала о таких артефактах?

− Да, лэр, рассказывала. Все эти слёзы разных существ — бесценны.

− Правильно. Вот такую слезу я отдаю вашему другу. Пока она на нём, его можно лечить магически.

− О! Лэр Ручак, я буду следить, чтобы её никто не украл и, как только Зибор поправится, сразу верну её, − спешно залопотала девочка.

− Грасенька, этот амулет долгие десятилетия не служил по предназначению, а получил я его с таким условием, что отдам его безвозмездно тому, кто невосприимчив к магии. За всю мою практику ни разу у меня не было пациента, которому я мог бы отдать эту диковинку с чистой совестью. Об одном прошу: когда придёт время, точно так же, отдайте его тому, кому он будет нужен, не беря никакой платы за него. Обещаешь?

− Обещаю, лэр Ручак, − торжественно произнесла девочка.

− Ну, вот и хорошо. А теперь ещё раз посмотрим, чем можно помочь вашему подопечному.

Лэр внимательно следил за искорками, которые теперь весело бегали по телу Зибора и не гасли, и расстроено цокал языком. Вскоре всё прекратилось, старичок написал что-то на бумажке и, вздохнув, начал отчитываться девочке о своей работе:

− К сожалению, сейчас в столице нет целителей такой силы, чтобы помочь вашему другу, уважаемая госпожа Грася. Вот с этим, − старичок протянул бумажку, − пойдёте к зельеварам. Лучше на улицу Драконов, там продают уже готовую настойку. По три капли каждый час будете капать ему на язык. Это поможет ему продержаться до помощи. А вот эту записку передайте моему внуку. Он целитель в Круглой крепости.

Девочка удивленно раскрыла глаза и даже не отреагировала, когда двери снова открылись и соседи проверили, всё ли в порядке, заодно и послушали последние рекомендации.

− Да, если доберётесь туда, то парню будет кому оказать помощь. Кулон с него не снимай. Да и вообще, если нет смертельной угрозы, лучше им не пользоваться, а то так и будет повсюду в драки лезть, надеясь, что все последствия легко устранимы. Чревато, знаешь ли. Так вот, за пять дней доберётесь неспешным ходом, чтобы не растрясти ещё больше раненного, но я бы посоветовал нанять дракона. Он долетит за два-три часа.

Грася, ещё не приняв никакого решения, только кивала. Соседи ахали, жалели Зибора и переживали, кто новый вселится на место парня. Девочка провожала лэра до его коляски и, наконец, сообразила спросить:

− Лэр Ручак, а сколько стоит нанять дракона?

Старичок прищурился, задумался.

− Берите крупного, чтобы удобнее расположить парня. Рассчитывайте на четыре золотых. Два в сторону крепости, два обратно, если никому нет нужды лететь из крепости в столицу. Иногда служащие пользуются оказией. Им подешевле, и вы не внакладе.

− А там, в крепости?

− Мой внук поможет вам устроиться. Вы не первые, кто прилетит туда на лечение. Комната на двоих с питанием в общей столовой обойдётся вам в золотой за месяц. Конечно никакого комфорта, но вам и не до этого будет. А лечение встанет дороже. Здесь нужно вливать силы. Никто не позволит целителю израсходовать себя, чтобы вашего друга сразу поставить на ноги. Сами понимаете, там в любой момент его помощь может потребоваться воинам. Думаю, за десять раз Флат управится. Каждое касание целителя — это пара золотых.

− О...

− Да, − улыбнулся старый лэр, − зато полное исцеление. Не рассчитывайте на помощь зелий, они может и помогут, но оставят вашего друга калекой. Слишком серьёзные у него травмы.

− Я нисколько не сомневаюсь в ваших словах, лэр Ручак, − с грустной улыбкой ответила девочка, − я боюсь не справиться сама.

− Это жизнь. Тогда оставьте его сейчас, через сутки он покинет наш мир. Рассчитывайте свои силы верно, не тяните его агонию и не влезайте в долги, уважаемая Грася.

Девочка покивала головой, давая понять, что услышала и в последний момент попросила:

− Лэр Ручак, не могли бы вы оказать небольшое одолжение и сдать мне в аренду вашу коляску?

Старичок прищурился и бросил своему кучеру:

− Лор, как меня отвезёшь, сразу возвращайся сюда. Поможешь юной госпоже с наймом дракона и раненым.

Вот так все мечты и летят в бездну. Граська представляла, как удивлённо раскроет глаза мать, когда она принесёт золотые в дом. Что сёстры смогут перевести дух и разогнуть свои спины от бесконечного шитья. Даже уже распланировала, какие подарочки купит соседям и вот − сюрприз. Счастливая жизнь, уже бывшая столь близко, что пахла сладкими орешками, тает как утренняя дымка. Сама бы с удовольствием отпинала Зибора за дурость. Кто ему вообще сказал, что он драться умеет?

Грася собирала вещи в комнате парня и ругалась. Была мысль оставить всё как есть, ведь все так и сделали. Ну что плохого? Ведь самое страшное для друга уже позади, в сознание он не придёт... От осознания, что достаточно не вмешиваться, и счастливая жизнь для неё наступит уже завтра, девочка даже присела, прекратив суетиться. Зачем она схватилась за то, что ей не по силам?! Куда она собралась мчаться? Как же её семья? Разве она справится?

Сердце сжалось от безысходности.

Но ведь она смогла привести пусть старенького, но настоящего целителя. Никто не сделал даже этого, а она привела! Теперь знает, где Зибору смогут оказать помощь. Может в её руках шанс на жизнь друга? А вдруг, у неё всё получится? Вдруг, если она решится, то через месяц он уже будет здоров? Деньги она ещё заработает, а вот нового Зибора будет взять негде. И всё же, страшно решиться и ехать куда-то в неизвестность.

Кучер лэра вернулся быстро и, ничего не спрашивая, зашёл в комнату, подхватил парня на руки. Соседи тут же бросились помогать ему и все вместе загрузили Зибора в коляску. Грася, оставив все сомнения, засуетилась, похватала приготовленные вещи и повернулась к молчаливо стоящей матери.

− Мама, я отвезу Зибора в крепость к целителю.

Все заохали, сестры смотрели на Граську с восторгом, а мать выждала, потом плотнее сомкнула губы, так что их стало даже не видно, развернулась и скрылась в доме.

"Ладно, хоть не выгнала", − подумала девочка и уверено добавила для всех.

− Думаю, за месяц управимся, − и взглядом указала на жильё Зибора.

− Давай, дочка, езжай! Побережём комнату, чужих не пустим, − загомонили соседи и, дождавшись, когда коляска скроется, принялись обсуждать смелость малявки.

− Молодец девочка, выучилась, знает, что делать, − говорил старичок.

− Мать-то шерхом на неё глядит, а ведь Граська и медяшки лишней на себя не просила, − поддакнула прачка.

− Деловая пигалица, она своего добьётся, даром, что возраст мал, а поумнее кузнецова сына нашего, − вторила ещё одна соседка и все они неодобрительно посмотрели на двери семьи швеи.

Та снова загнала своих девчонок в комнату и усадила шить. Работу она брала простую, медяшечную, пытаясь собрать денег за счёт количества. Только старшую свою научила вышивать, а когда Алька выскочила замуж, то решила, что ни к чему вкладываться в обучение младших девочек. Алька к шитью даже не касается, вышла за гончара, расписывает ему посуду и довольна. Так смысл терять время? А соседи её злили. Всё сплетничают, думают, всё лучше всех знают, пустомели.

Грася же ничего не знала о том, что болтают в её доме. Она устроила поудобнее друга и поехала за зельем, оттуда сразу в театр, там, устроив скандал, всё же получила причитающуюся сумму за первый день представления и укатила нанимать дракона.

Если бы рядом не стоял Лор, молчаливой подмогой, то к девочке не отнесли бы с пониманием. А так, нашли самого спокойного дракона с широкой спиной, закрепили раненного парня и, уже поднимаясь в воздух, Грася кричала "спасибо" Лору и его лэру.

В полёте наконец-то настало время подумать о том, что денег на лечение не хватит, особенно, если ей не вернут деньги за обратный рейс дракона. Оставалась надежда, что теоретически деньги будут, ведь премьера прошла успешно, и она будет идти дальше, принося доход.

За первый день Грася получила три золотых. Господин Руш уверен, что как минимум три недели за наполняемость зала можно не волноваться, а дальше он готов проехаться с гастролями по крупнейшим крепостям.

Авторский процент директор планировал выплатить в самом конце, когда театр уже откажется от постановки, но Грася настояла на еженедельных подсчётах и внесении её доли в гоблинскую контору, во всяком случае, пока труппа будет находиться в столице.

Оставалось решить проблему доставки недостающей суммы в крепость. Если бы в крепости был филиал гоблинской конторы, то было бы всё просто, но они пока ещё развиваются и осели только в самых крупных защитных точках.

Всю дорогу Грася считала, как лучше распределить имеющиеся деньги Зибора и свои. Не заметила, как перестала считать и задремала.

Дракон плавно зашёл на посадку, подошли стражники, посмотрели, кто прилетел, и послали за целителем. Грася проснулась только тогда, когда подошедший лэр начал сканировать раненного.

− Рам, дружище, слевитируй парня на носилки, − попросил целитель одного из стражников. Девочка, ещё пока протирая глаза, заметила, как подтянутый лэр в форме встряхнул кистями и, словно перетирая что-то, меленько зашевелил пальцами, а потом наоборот растопырил их, и Зибора плавно подняло, затем его опустили на резные, украшенные самоцветами носилки.

Грася очнулась полностью и поспешила договариваться о лечении.

− Я вот... − немного растерялась и указала ладошкой на парня, ещё больше растерялась от своей неуклюжести, но сумела продолжить, − это я его привезла.

− Мы так и поняли, − весело ответил лэр.

− У меня рекомендация и деньги.

− Очень хорошо, я так и понял, − подбодрил девочку целитель, принимая записку от лэра Ручака. — Ага, так вы, юная госпожа, к лэру Флату Ручаку. Очень хорошо, я ему передам. Сегодня я дежурный целитель и помогу вам обустроиться, а завтра лэр Ручак зайдёт к вам.

− А Зибору, − девочка указала на парня на носилках, − хуже не станет?

− Вы продолжайте давать ему тот же эликсир, что ранее. Он хорошо помогает дождаться помощи. В вашем случае, маленькая госпожа, лучше всего подойдёт именно дар лэра Ручака или лэра Вишняка. Но лэр Вишняк сейчас в отъезде, так что просто дождитесь утра.

Все страхи Граси остались позади, когда она столкнулась с отлаженной системой обустройства приезжающих страждущих. Она оплатила проживание в больничном крыле, внимательно выслушала расценки на лечение, послушно кивая головой, и принялась ждать утра. Уже когда думала, что осталась в одиночестве, не считая беспамятного Зибора, к ней постучали и передали два золотых.

− Возврат за дракона, − весело подмигнув, быстро пояснил молодой парень. — На вашего монстра невероятный спрос оказался, так что обратно он полетел перегруженным.

Грася выдохнула и поблагодарила. Всё же она хоть и надеялась, что половину стоимости полёта ей вернут, но не верила.

А рано утром к ней заглянул лэр Флат Ручак и, коротко переговорив, приступил к лечению.

− Грася, сейчас я займусь его головой, потом пришлю лэру Асту. У неё дар слабенький, но она покажет, как за парнем ухаживать надо. Ей тоже придётся заплатить.

− Сколько? − совсем упала духом девочка.

− Лэре Асти − три серебрушки. Если сама не научишься, то договаривайся с ней, хотя бы на пять раз. Думаю, это разумно, тебе не справиться самой.

− Хорошо, лэр Ручак. А вы не посоветуете мне как лучше поступить? У меня есть деньги в гоблинской конторе в столице, как их доставить сюда?

− Что ж ты сразу не забрала?

− Деньги поступают сейчас, а лететь надо было срочно.

− Понятно. Можешь сама слетать за ними, лэра Асти присмотрит за твоим другом, а можно заказать перевод нашим соседям, где есть гоблины. Туда слетать дешевле выйдет, но растянется всё не меньше чем дней на десять.

− Так долго... − упала духом Грася.

− Сама считай. Ты прилетишь в соседнюю крепость, сделаешь заказ. Они дождутся оказии и переправят заказ в столицу, там тоже дождутся оказии и переправят в крепость. Потом ...

− Я поняла, дождутся оказии и сообщат мне, что можно прилетать.

− Да, ты же понимаешь, что специально транспорт нанимать они не будут.

− А как часто вы будете приходить лечить Зибора?

− Если будет, как сейчас, всё спокойно, то через день, но я бы не надеялся. Вскоре ожидается прорыв и, успеть бы, вывести твоего друга из лежачего состояния, а то опять на эликсир посадим.

− Ясно.

С первого раза лэр Ручак не добился видимого успеха в лечении, но сказал, что теперь хуже не будет. Потом пришла лэра Асти. Она быстро и умело обтёрла парня влажными тряпками, потом поводила над ним руками и в некоторых местах втёрла мазь. Делала она всё это, молча. Грася скорее почувствовала, что лэра не собирается ничему учить девочку. Либо Зибор получит помощь от женщины, либо никак. Вздохнув, она заплатила и договорилась о повторе манипуляций на следующий день. Ещё два раза хватит на оплату лэра Ручака и останутся крохи на полёт в столицу. Значит, надо караулить транспорт и перехватывать его, как другие перехватили её дракона.

Поначалу Грася нервничала, подыскивая момент, когда лучше лететь в столицу. Потом случился прорыв и лекарское крыло заполнилось раненными. Их лечили в первую очередь.

Зибор пришёл в себя после второго воздействия целителя, но совершенно не мог шевелиться. Ужас, отразившийся на лице парня, пролился бальзамом на издёрганную душу девочки. Она всё искала слова, чтобы впредь друг больше так не рисковал здоровьем, но беспомощность Зибора оказала на него нужное влияние. Грася знала, что это временно, но говорить ему об этом не спешила, чтобы прочувствовал и не забывал.

Когда лэр Ручак стал свободнее, тогда Грася, при Зиборе, предупредила целителя, что ждёт оказии и летит в столицу за деньгами, чтобы оплатить дальнейшее лечение.

− Грасенька, ты можешь оставить нам парня насовсем. Ему всё равно скоро служить, может он выберет себе военную службу, тогда поставим его на ноги бесплатно.

− Нет, лэр Ручак, спасибо за предложение, но Зибора ждёт в городе работа.

− Ну что ж, тогда не задерживайся.

Грася целый день проторчала на площадке, выжидая, не прилетит ли кто из столицы, чтобы сразу забить себе местечко, но, как назло, никто не спешил по делам в крепость. Тогда ей шепнули, что вскоре в город на грифоне собирается курьер командующего и за небольшую плату он возьмёт её с собой.

Так и вышло. Веса в девочке было немного, заплатив золотой за доставку в оба конца, она за день вместе с курьером долетела до столицы, забрала деньги и вернулась. Больше она не нервничала. Пятнадцати золотых на руках ей должно было хватить с избытком.

Когда Зибор себя почувствовал себя лучше и начал ныть, что дальше сам долечится, Грася уже ощущала себя в крепости своей. Она всё облазала, со всеми познакомилась и решила, что люди больше болтают ужасного, чем по делу сплетничают о жизни в гарнизонах.

Она целыми днями пропадала то в загоне с животными, то на кухне, то в мыльнях, то в прачечной смотрела, как устроена работа. Показали ей и тварей изнанки, а Зибор всё бухтел, что не надо было на него ухать все деньги. Зануда! Грася думала, что он ей будет благодарен, а парень сделался молчуном и раздражался в ответ на её отличное настроение.

А почему бы не порадоваться? У неё все получилось, в крепости оказалось здорово. Хорошие люди вокруг, приветливые, всегда ей рады. Они скучают, а смешливая девочка для них радость.

Наконец, настал день расставания. Тепло попрощавшись со всеми, договорившись с местным всадником, они на небольшом дракончике добрались до столицы.

Глава 4

Счастливая Граська первым делом побежала в гоблинскую контору получать деньги за прошедшее время, и довольная вернулась домой с подарками. Деду вручила лупу, чтобы сам мог читать вестник, прачке − хорошее мыло, другим соседям: кому сладости, кому цветные карандаши, кому светильничек, а своим − целую сумку подарков бухнула в ноги. Только этой же сумкой и получила по хребту.

Мать кричала и слушать ничего не желала, что ей непотребных денег не надобно, что она честным трудом сама заработает, а Граська ей больше не дочь.

Соседи задвинули разбушевавшуюся праведным гневом мать и сочувственно смотрели на девочку.

− Но как же так... Я же книжки писала, я честно заработала.

− Твоих книжек, Грася, никто не видел, разве можно так заработать? — спросила одна из приятельниц матери.

− Вестники вы же покупаете, так же в обеспеченных районах продают мои сказки.

− А я говорил, что егоза наша выучится и будет зарабатывать, − прекратил все сомнения дед, ? вы дальше своего носа не видите, сидите, как мышки-шерхушки в своих норах, думаете, что это и есть весь мир.

− Ты, старый, больно много видишь, − послышались смешки.

− Я пожил, много видел. Вы все мечтаете, что у ребёнка дар проснётся, что станет он лэром, а Граська без всякого дара пробивается. Она уже знает больше нас всех и смогла парня на ноги поставить.

− Были бы у нас деньги, и мы смогли бы, − послышался аргумент, вызвавший у всех одобрение.

− Вот глупые люди, − сплюнул дед, − как же, смогли бы!

Девочка переночевала у Зибора, а на следующий день, немного помаячив перед носом матери и поняв, что перемен в отношениях не будет, она с другом отправилась искать новое жильё.

Одна девочка жить не могла, и они сняли себе по комнате в одном небольшом доме в тихом благоустроенном районе. Зибор переживал, что он не сможет сам обеспечивать себя, так как у него не осталось больше работы, а Грася больше была раздавлена отношением к себе семьи.

Она, сколько себя помнит, старалась мать не раздражать, раз той не понравилось, что по дому она не помогала, а бегала учиться, и все равно её выставили из дому. Общая беготня заставила молодых людей сплотиться и пытаться строить своё будущее совместно.

Грася была при деньгах и, наслушавшись сладких слов о том, как отгремела её сказка о любви, закупила бумаги и принялась сочинять новую. Возобновила свои музыкальные занятия, прикупила себе и Зибору новой одежды. Парень не обрадовался подаркам, но взять был вынужден. В крепости его раскормили и конфуз в старых штанах был бы обеспечен.

Потихоньку Зибор нашёл себе подработку в разных местах и смог оплачивать самостоятельно жильё с питанием. В удачные месяцы у него выходило даже больше, чем если бы он оставался в кузне на побегушках. Какое-то время он приходил посмотреть на уличные бои и, вскоре, без Грасиной подсказки понял, что там постоянно требуются сильные простачки. Сначала им дают выиграть разик-другой, а потом ставят против них какого-нибудь доходягу и тот месит новенького чемпиона под радостное ликование толпы. Сделать устроителям боёв он ничего не мог, но выучиться драться захотел. Только где ж такому научишься?

Прожили они с девчонкой спокойно месяц, другой, оказалось не так страшно начинать жить сначала. Наловчился Зибор общаться с разными людьми, появились у него знакомые, больше стало разной работы, где время от времени требовалась его помощь.

Театр вернулся с гастролей, Граська для них новую историю написала. Ей за неё сразу денег отвалили. Да ещё за предыдущую она продолжала получать понемногу. Хозяйка в доме оказалась хорошей женщиной. Не раздражали её ни Граськины уроки пения, ни музыкальное треньканье.

Зибор освоился в новой жизни, жалел, что раньше из кузни не ушёл. Сейчас он научился зарабатывать даже без ремесла, но что будет, когда придёт время записываться на службу? Если он не крестьянин, не прикреплён к ремесленникам, не торговец, то впереди у него − пожизненная служба в крепости. Это его не пугало, он уже видел, как живут в гарнизонах, ничего плохого там нет, но малявку оставлять одну страшновато.

Грася же следила за Зибором, чтобы он не оступился, и зарабатывала деньги. Ей нравилось, что друг стал более общительным, поувереннее в себе, что он пытается освоиться в разных направлениях. Сам захотел научиться считать и писать. Когда пришло время Зибору идти в управу и заявлять о себе, кто он по профессии, Грася оформила его продавцом пьес и выплатила за него приличный торговый взнос в гильдию. Теперь парню оставалось только отслужить два года, и он снова сможет быть предоставлен сам себе.

Почти четыре года двое молодых людей прожили самостоятельной жизнью. Лэра Куна умерла больше года назад. Приехали её родственники и продали дом. В родной двор заходить не хотелось. Старик умер. Прачка почти не спускалась, у неё что-то со спиной. Другие соседи не признали девочку, такой она стала респектабельной, чужой. Мать Граси всё так же шила, старшие сёстры служили в крепости, а младшая сидела у окна и, ссутулившись, что-то раскладывала. Отца, как всегда, не было дома. Чуть позже Грася заходила к Альке. У той уже двое детишек бегало в доме, она с завистью посмотрела на сестричку.

− Ты молодец, вырвалась. Я сама домой не захожу, там всё шьют и шьют. Я им мешаю, видите ли, своими визитами. Отец ушёл, говорят у него другая семья теперь. Я девчонкам сказала, чтоб искали себе мужей в крепости, лучше там, чем к матери возвращаться. Никому груды полотенец и постельного белья в приданое не нужно, когда здоровья нет.

Грася оставила младшей сестре несколько золотых на подоконнике и сказала: "спрячь, это твоё приданое". Альке тоже оставила денег.

−Ты, Алечка, ведь не дура, на, возьми на чёрный день. Мало ли, как жизнь повернётся. Никому не говори, прибереги.

− Сберегу, не волнуйся, − суетно пряча десять золотых, запричитала сестра. — Горжусь тобой, Граська, а домой не суйся, наслушаешься там всякого, что жить не захочется.

Вот такая она − жизнь простых обывателей. А когда Грасе исполнилось четырнадцать, они вместе с Зибором пришли в управу, где парня уже давно дожидались на службу, оплатили штраф за задержку, и вместе записались служить.

Пока молодые люди были заняты своими большими и маленькими делами, в семье лэр-ва Ферокса, главы тайного ведомства, всё шло своим чередом. Работы было как всегда навалом. Отделения сыска открывались по всему королевству, но дело это мало спасало.

Кристалл правды бездействовал, что пагубно отражалось на общей работе. Люди почувствовали безнаказанность, начали, кто помаленьку перекручивать правду на кривду, а кто и преступлениями не гнушался, и с каждым годом они увеличивались и прогрессировали.

Алеш Ферокс иногда ночевал на работе, как и многие его начальники отделов, но их самоотверженный труд пока мало влиял на ухудшающуюся ситуацию в королевстве. Если не будет глобального расширения кадров, не будут организованы хотя бы курсы по обучению сыскной работе, то вскоре, все уверуют в безнаказанность или возьмутся за самовольный суд. Несколько лет подряд в ведомство приходят служить простые люди, но задержаться на службе удаётся единицам. Остальных переводят в крепости.

Так вот и получается, что глава ведомства отдаёт все силы работе, но успехи, на фоне происходящего, столь мизерны, что никто лишний раз не похвалит ведомство, а так и норовят при случае ткнуть носом в нераскрытые дела.

Пожалуй, несомненного успеха за прошедшие годы добилась только Агнес Ферокс. Она стала незаменимым специалистом. Двое менталистов в столице скончались, и она осталась одна.

Его величество был столь очарован заменой старого лэра "контролёра совета" на Агнес, что частенько недоумённо вопрошал лэр-ва Алеша Ферокса, почему он не даёт согласие на передачу в руки жены кристалла правды. Вопрошал, получал ответ, что кристалл наглухо закрывается, не давая себя использовать ей даже как примитивный артефакт и, спустя время, снова спрашивал.

Работа ведомства ещё больше усложнилась без штатного менталиста, но Агнес теперь занималась королевскими делами, пользовалась полным доверием королевской четы и лишь изредка могла помочь мужу в делах.

В её обязанности теперь входила функция негласной проверки королевского совета на чистоту помыслов, работа с теми лэр-вами, лэр-чами и простыми лэрами, кто приходил к королю. Твари изнанки за последние годы не раз изменялись таким образом, что преодолевали существующие магические границы. Казалось, что они умнеют, делаются сложнее, хитрее и учатся на своих ошибках значительно быстрее, чем люди.

В общем, лэра Ферокс стала незаменимой, чуть ли не правой рукой уважаемого Долара, тем более, после того, как с её величеством произошёл несчастный случай.

Лэра Авелин видимо отвлеклась у себя в лаборатории и перепутала близкие по цвету ингредиенты, в результате своей оплошности надышалась ядовитыми испарениями. Трагическая случайность. Лабораторию наглухо закрыли, когда пришедшие следователи надышались остатками яда и так же скончались.

На фоне всех описанных событий могло бы показаться, что страну лихорадит от сплошных несчастий, но было много и хорошего.

Расцветала торговля книгами. Очень многие старинные легенды, витиеватые сказания получили новую жизнь и были изданы для широкого круга читателей.

Появились романы, правда, пока они были почти полностью слизаны со столичных театральных постановок, но не все же могли насладиться игрой актёров, многие довольствовались вольным пересказом бушующих на сцене страстей.

За последние года увеличилось количество открытых кафе и ресторанов. Народу хотелось поделиться своими мыслями о прочитанном не только у себя в семье. Нападения в крепостях случались значительно реже и всё чаще командующие разрешали своим воинам покидать гарнизон в выходные дни. Из-за этого развивался транспортный сектор и гостиничное дело.

Королевство жило, дышало, трепетало или бушевало, но не замирало.

Часть 2

Глава 1

Грася с Зибором получили назначение в Зелёную крепость. Девочку в управе уговаривали подождать пару лет, но она упёрлась и оформила себе службу совместно с другом.

Зибор уже мало походил на простачка, который верит всему, что ему скажут. Ему двадцать лет, он многому научился, со многими людьми общался, благодаря своей подружке и разбросанным по всему городу подработкам, умел вести себя по-разному.

Сердце его разрывалось, когда Грася настаивала на том, что поедет в крепость с ним. Она совсем девчонка, вдруг её кто-нибудь обидит? Но оставлять её одну ещё страшнее. Она иногда так нарядится, что кажется другим взрослой, но это не так. Она ещё малявка, бестолково выпячивающая свою якобы выросшую грудь, иногда веселя его до коликов.

Грася прибила бы своего друга, если бы знала, какое веселье доставляет ему смотреть, как она наряжается, но он благоразумно молчал, а девушка видела, что в театре на неё поглядывают с интересом. И это было правдой. Госпожа Монте, несмотря на юность, уже готовилась расцветать. Подтянутая фигурка, высокая грудь, талия, длинные ноги. Невообразимые синие глаза, от которых редко кто мог оторваться, красивые брови, аккуратный носик, розовые губы. Нельзя было сказать, что девушка красавица. Если бы не необыкновенный цвет глаз, то она была бы просто миловидна и свежа, как любая другая юная дева.

Но Грася умела себя вести так, что людям хотелось с ней общаться. Ей невозможно было не улыбнуться в ответ, ей мало кто мог отказать в любой её просьбе. Пожалуй, только господин Руш сурово хмурил брови и допытывался, чем грозит ему очередная идея его любимого автора.

В Грасе было нечто завораживающе грациозное, сложное, таинственное и этим она отличалась от многих других юных лэр. С простыми девушками из ремесленного квартала подружку Зибора сравнивать было невозможно. К четырнадцати годам далеко не всякая из них радовала нежностью и ранимостью, скорее демонстрировала здоровье, налитость тела, готовность родить здоровых наследников, а не порхала как бабочка, глядя на облака и отмечая, какие нынче цвета ярче светят на многоцветной звезде Вариетас.

− Ах, какая молоденькая! — ахали женщины, встречая новеньких прибывших служить.

− Лэр Нуансе, давайте её к нам на кухню, а то прачки из зависти загрузят девчонку работой, жалко её.

− Как скажете, красавицы, − ухмыльнулся полненький лэр работницам общепита.

Грася с любопытством крутила головой и улыбалась всем, кто встречал новичков. Зелёная крепость была огромна! Это был целый город, в котором легко можно заблудиться. Запашок на улицах стоял не очень приятный, но видно было, что здесь всё же убираются.

Новеньких прибыло больше полусотни человек. Большого ажиотажа они не вызывали, так как зрелище для всех привычное. Примерно раз в месяц в схожем количестве сюда присылали ребят и девушек для двухгодичной службы. Одни прибывали, другие покидали крепость, нередко уже семейными.

Совсем в другом месте встречали тех ребят, которых принимали на военную службу до старости. Их собирали в отдельный отряд и спустя месяц, после ознакомления с уставом, с людьми, их уже разбирали по наиболее подходящим направлениям. Все эти тонкости Грася с Зибором выяснят после, а сейчас парень ревностно следил, чтобы никто ни взглядом, ни делом, не задел его малявку.

− Как тебя зовут? — обратилась одна из женщин к девушке.

− Грассария Монте, − с достоинством ответила та, словно находилась во дворце. Окружавшие их работницы захихикали, а другие прибывшие, стоявшие рядом с тоненькой девушкой, удовлетворенно ухмыльнулись. Весь их вид говорил, что не надо строить из себя неизвестно кого, если хочешь ужиться. Новенькие девушки были крепки телом, широки в бёдрах, объёмны в груди, да и запасы на боках имели, чай не нищенствовали. В общем, всё как нравилось Зибору, как поняла за эту поездку Грася.

Старшая женщина улыбнулась на то, как представилась девушка и ответила так же вежливо.

− Я главная на кухне, что расположена в центральной части крепости. Ко мне обращайся госпожа Форс. Ты умеешь пользоваться ножом?

− Конечно, госпожа Форс, − чуть не ахнула стройняшка, − как будто могло быть иначе.

Женщины снова захихикали. Очень даже могло быть иначе и ещё надо проверить, действительно ли девчонка сможет нарезать овощи в большом количестве или только за час кусок хлеба отчекрыжит. Но их старшая ещё раз оглядела всех прибывших и пожалела воспитанную тоненькую девушку. Она взяла её сразу на чистенькую должность, а могла ведь и посудомойкой отправить.

− Что ж, посмотрим, − благожелательно улыбаясь, ответила госпожа Форс и перевела взгляд на остальных девушек. — Ты, ты и ты, − указала она на высоких спутниц, − как раз по росту подойдёте нам посуду мыть.

Повернувшись к лэру Нуансе, госпожа Форс степенно обратилась:

− Больше нам пока помощниц не потребуется, лэр. Благодарю Вас за то, что вы к нам первым заглянули. Пирог для вашей жены уже готов. И передайте наши поздравления по поводу заслуженной награды, полученной лэрой Нуансе.

− Непременно, госпожа Форс, непременно, − довольно сверкнул глазами лэр и повёл группу дальше. Грася забеспокоилась, куда уводят Зибора и хотела бежать за ним, но женщины придержали её.

− Куда?! Он слышал, где тебя искать, сам найдёт.

− Но мне надо последить за ним, а то он вспыльчивый...

Женщины засмеялись.

− Ишь ты, последить... − они находили смешным волнение девчонки.

− Да он мужик! Постарше многих новобранцев, а она ...

− Он очень сильный, понимаете, очень, и вспыльчивый... − попыталась пояснить Грася, вытягивая шею и уже теряя из виду удалявшуюся группу недавних товарищей.

− Нечего за него беспокоиться, не маленький! − отрезала глава кухни, − Идём.

Девушка вздыхала, всё ещё оборачивалась в ту сторону, куда увели Зибора, но понимала, что выглядит глупо.

Но что делать, если ей всё время казалось, что без неё он пропадёт. Она рядом − он умный, а стоит ей увлечься своими делами, как непременно из друга не вовремя вылезает бешеный нрав, и он всё портит. То он силой доказывает на новой подработке, что его обсчитали и заканчивается всё штрафом за нанесённый ущерб, то лезет восстанавливать справедливость, и снова всё заканчивается штрафами, то реагирует на подначки неприятных личностей.

Нет, конечно, подобные недоразумения случались нечасто, но штрафы аукались долго, не один месяц. И надо сказать, что у Зибора появилась своя репутация, которая не была плохой. К парню относились уважительно, зная, что у него есть принципы, что он не потерпит подлости и что единственное, чем его можно зацепить − это сказать гадость о его малявке. Грася об этом не думала, ей было важно, чтобы у Зибора было всё хорошо, а штрафы надолго выбивали её друга из состояния спокойствия. В такие дни он вообще пропадал на своих работах, чтобы не только оплачивать свою комнату и питание, но, и раз в неделю позволить себе излишек и сводить её в кафе, угостить пирожными − обязательно за свой счёт.

Вот такие сложные у них были взаимоотношения, которые одним словом не назовёшь и не пояснишь своего беспокойства чужим людям.

− Вот здесь с девушками будешь жить, а точнее − только спать, − глава кухни уже отправилась по своим делам, а шефство над новенькой взяла другая женщина.

− Десять человек? — посчитала Грася количество кроватей.

− Умеешь считать? Хорошо, − одобрила сопровождающая, − ты дома одна, что ли, в комнате спала?

− Да, − кивнула девушка.

− Если захочешь, можно поискать комнатушку для тебя, но я бы не советовала, − совершенно спокойно, без раздражения, произнесла женщина.

− Почему?

− Хотя бы потому, что одна из стен здесь всегда горячая из-за большой печи. Вот, пощупай.

− За ней дымоход?

− Да, она даже не успевает за ночь остывать. За такие комнаты всегда чуть ли не драка. У нас всего четыре таких комнаты. Одна отдана детям, одна − главе, одна − постоянным одиноким работницам и одна − вам, соплюшкам. Больно хилые вы, мёрзнете, болеете, вот вам и выделили тёплое помещение. К тому же, не забывай, что здесь полно лэров, ищущих приключений. Поселишься одна − рано или поздно начнут наведываться к тебе. У нас тут, конечно, порядок и всё очень строго, но люди, лэры, все разные и не стоит испытывать их на порядочность. Поняла?

− Да, − немного напугалась Грася, ярко представляя, как её могут обидеть.

− Ну, вижу, поняла, − удовлетворенно кивнула женщина, − вещи оставляй, воровства у нас нет. В дороге сколько находилась?

− Пять дней.

− Из столицы что ли?

− Да.

− Ну что ж, я сама провожу тебя к завхозу, да покажу тебе всё, а ты мне расскажи, что новенького там.

− О! У нас бум на штаны-юбки! Все лэры переоделись в костюмы, где с первого взгляда не разберёшь, длинная юбка у неё или штаны.

− Эва как!

− Да, а платья теперь в моде со множеством юбок. Это, в основном, носят в торговом сословии. Очень красиво, если не сильно пестрит цветами.

− Сколько же ткани уходит на одно платье? — ахнула женщина.

− Не так уж много, в пошиве хитрости используют.

− Это как?

− Ну, для начала длина юбки не в пол, а возле колена, чуть ниже или вровень, всё зависит от возраста. Чем старше женщина, тем длиннее, а вот нижние юбки, от которых торчат лишь полоски, не полностью пошиты.

Сопровождающая остановилась, пытаясь сообразить, а Грася помогая себе руками, продолжила объяснять.

− Нижняя юбка всего одна, а в самом низу нашиты лишь кусочки тканей, изображающих, что юбок много.

− Ишь ты, хитро как.

− Да, − согласилась Грася, − а ремесленницы ходят в длинных юбках. Только они теперь на рубахи сверху надевают приталенные кофты. В них грудь подчёркивается, и талия узкой кажется.

− Интересно.

− На девушках, что со мной прибыли, похожие кофты, только не очень ладно сидят, видимо с чужого плеча.

− А брюки, что же, наше сословие совсем носить перестало?

− Нет, конечно! Кто-то на магичек пытается быть похожими, костюмы себе составляют, но, всё же, большинство носит платья. Тут ведь и тканью похвастаться можно, и фигуру легче подчёркивать в выгодном свете. Где-то заузить, где-то лишнюю складочку заложить для объёма, вот уже и ладненькая фигурка получится.

− Как много ты знаешь, − уважительно протянула женщина, уже ужимая свою рубаху на талии, и представляя, как это будет смотреться.

− Да, я много знаю, − подтвердила девушка, но улыбнулась грустно. — А ещё в театре новая...

− Погоди с ерундой, что там говорят про нашу королеву?

− Ничего, погибла. Несчастный случай. Король в трауре.

− А любовница?

− Нет у него никаких любовниц, − удивилась Грася.

− Ну, как же, возле него крутится одна... Знаешь, кто она? — оглядываясь и понижая голос, спросила собеседница.

− Лэра Ферокс. Но ей положено быть рядом, она − единственный в столице менталист.

− Ага, ага, − усмехаясь, покивала женщина, − невестка нашего командующего. Видела я эту лэру! Уж насколько у нас есть стервозины, но там всё сразу понятно. Шипят, гадости говорят, жахнуть в сердцах могут − всё на виду. Она тебе гадость, и ты ей одни кости вместо мяса на тарелку подложишь, потом скандал, и всё по-новой.

Грася с удивлением смотрела на довольное выражение лица своей сопровождающей. Та только лишний раз кивнула, мол, вечный бой не только с тварями, но и в жизни, в быту. После, поморщившись, начала говорить о невестке командующего.

− Лэра Агнес Ферокс другая. Застынет и сверлит таким взглядом, что ощущаешь себя ничтожеством. И слова она может говорить правильные, хорошие, да только тошно от неё.

− Так это потому, что дар у неё такой сложный, − заступилась Грася за неизвестную лэру.

− Фьють, − присвистнула женщина, − думаешь не приезжали к нам менталисты? Милейшие лэры! С ними, наоборот, легко и хорошо общаться. Сам дар они не используют без надобности, а настроение окружающих чувствуют всегда и подстраиваются под него. Чуешь разницу? Они подстраиваются, избегают неприятных, некомфортных ситуаций! А уж кухня им всегда благоволит. Лучшие кусочки, да сладенького всегда положим, да и с собой погрызть, как детишкам малым, дадим.

Грася внимательно прислушивалась к тому, что говорит женщина.

− Так, говоришь, что не любовница она? — вернулась к первоначальному интересу спутница.

− Нет, слухов нет.

− Ну и ладно. Может и так, видела я, как смотрела эта хищница на своего мужа. Только ему дарит тёплые взгляды, только с ним она на красивую женщину похожа и хоть немного искренностью от неё веет.

Дальше прошли молча. Грасе выдали рабочую одежду. Несколько рубашек, двое штанов, обувь.

− Ты обувкой не брезгуй. У нас бывает скользко, так здесь подошва специальная. Всё, что выдали, береги. Новое не получишь, но, если есть деньги, можно выкупить себе ещё комплекты. Верхнюю одежду носи свою, а на кухне − только в рабочей. Поняла?

− Да.

− Теперь пошли в мыльню.

Пройдя немного вниз, сопровождающая весело отвечала на шутки встречных и поясняла, что ведёт новенькую. На Грасю смотрели с любопытством. Кто-то кривился, и было сразу понятно, что это молодые ребята из деревенских. Их стандарт красоты был другой и они, не думая о тактичности, стремились сразу выразить своё отношение.

Кто-то, наоборот, задерживал взгляд и с сожалением улыбался, понимая, что девочка для них слишком юна. Но были и такие, которые оценили новенькую и задумались, как бы подобраться и использовать наивность соплюшки себе во благо.

− Запоминай, женские мыльни направо. Идём сюда, − уверенно вела девушку работница.

− Мыться можно, когда хочешь, но скотницы предпочитают утро, потом приходят прачки, самые последние − мы. Горничные носятся весь день по своим делам и хозяйским. Лэры предпочитают к себе воду таскать, но бывает, что тоже сюда приходят. Они вон туда идут, там, при помощи своей магии, наполняют верхний чан и устраивают себе душ. Не глазей на них, они этого не любят. Вот здесь берёшь себе таз, простынь для обтирания, средство для мытья головы, если своего нет, и ищешь место обустроиться.

Грася впервые видела столь большое помещение для мытья. Сейчас, оно было заполнено наполовину.

− Мая, кого привела к нам? − послышался низкий голос.

− Это не ваша, а наша новенькая, − ответила женщина, − не обижайте, она с дороги. Помоется и приступит к работе.

− Чего нам её обижать? К нам-то кого привели?

− Не знаю, лэр Нуансе к нам к первым пришёл.

− Хитрые вы! А у нас недобор.

− Значит, следом к вам придёт. Скоро узнаешь, какое у вас пополнение.

А Грасе тихо шепнула.

− Это старшая у прачек. Униформу они нам стирать обязаны, но подарочек советую принести. Оказать уважение. Поняла?

− Что-нибудь для работы? — уточнила девушка.

− Здесь есть магазины, можешь и для работы прикупить, но лучше угощение принести. Если не разочаруешь госпожу Форс, то вечером она даст возможность собрать подарочек из приготовленных для лэров сладостей. Она же знает, что тебе нужно одарить прачек.

− Спасибо, госпожа Мая.

− Госпожа Мая Замески. Мая − это имя, − поправила довольная женщина. — Дорогу назад запомнила?

− Кажется.

− Если что, возвращайся с прачками, они этажом ниже живут, под нами.

Женщина окинула взглядом моющихся и, кивнув на прощание старшей прачке, поспешила на кухню.

Грася, поначалу стесняясь и опасаясь подвоха от других женщин, торопилась смыть с себя дорожную пыль, но вскоре успокоилась и узнала, что здесь есть ещё парильни, где можно посидеть, погреться, есть массажная, где за пару медяшек делают массаж тела.

− Ты не стесняйся, иногда за день так наломишься, что если не прогреть кости, не размять мышцы, то на следующий день и не встанешь, − пояснила одна из прачек.

− Если бы средства позволяли, я бы каждый день себе массаж делала, − поддержала другая женщина.

Грася сходила посмотреть парильню, даже посидела в ней немного, заглянула в массажную пещерку. Познакомилась с мужчиной, который читал там вестник.

− Новенькая? — оторвался он от листка. Девушка кивнула.

− Куда тебя определили?

− На кухню.

− Странно. Посудомоек, обычно, берут повыше ростом, − заметил он.

− Овощи резать буду, − с интересом посмотрела на крепкого мужчину девушка.

− А-а, − протянул он, − ну, спина заболит − приходи, разомну.

− Спасибо, − буркнула Грася, уже исчезая, так как мужчина отложил листок и сжал-разжал огромные ладони. Такой, ненароком, дёрнет пальцем, а у девушки хребет сломается.

Помывшись, посидев в маленькой зале, через которую проходил тёплый воздушный поток, и высушив волосы, она без приключений добралась до общей комнаты. Разложила выданные вещи, достала иголку с ниткой и везде вышила на скорую руку свои имя с фамилией. Потом сложила всё стопочкой и пошла искать кухню. Сразу отыскать не получилось, но, выйдя на улицу, уже сориентировалась и нашла своё рабочее место.

− Молодец, не засиделась, − похвалила госпожа Форс и крикнула, − Магда, вот тебе помощница на вечер, присмотрись.

Больше глава кухни на девушку внимания не обращала. Грася едва нашла ту самую Магду, и то, лишь по огромным тазам с очищенными овощами. Она подошла к женщине, та, не отвлекаясь, сунула ей в руки нож.

− Нарезай для жаркого.

− А как? — невольно спросила Грася, чем заслужила раздражённый взгляд.

− Ты ж вроде хвалилась, что умеешь.

− Конечно, − поспешно закивала девушка, − лэра для которой я готовила, любила "не чувствовать" в блюде овощей. Я резала для неё очень меленько. В дороге все предпочитали овощи "видеть", иначе возникали ссоры и подозрения, что не всё положили в котёл.

− Ишь ты, − протянула женщина, − наши лэры тоже любят, чтобы меленько, но, сама понимаешь, в том количестве, в котором мы готовим, времени не хватает мельтешить по их вкусу. Но можешь попробовать, я посмотрю.

Девушка кивнула и подтянула к себе поближе доску, уложила в рядок несколько очищенных овощей, покрутила в руках нож, попробовала им отрезать кусочек, затем ещё. Женщина рядом тяжело вздохнула. Похоже, помощи будет мало.

А потом случилось невероятное. Девчушка, ещё чуть повозившись с приготовлением, вдруг начала работать. Такого Магда ещё не видела, нож у малявки мелькал с сумасшедшей скоростью, руки ловко сгребали в горстку нарезанное, разворачивали, и снова мелькал нож. Дальше, тяжелая доска приподнималась и всё сметалось в приготовленную посуду.

Скорость, с которой работала новенькая, потрясала. Потихоньку почти вся кухня замерла и следила, как Грася режет, один за другим, овощи. Отвлекать её боялись, движения у неё были размеренные, очень чёткие и быстрые. Девушка нарезала полный таз овощей, меленько и быстро. Когда она закончила, то с тяжелым вздохом отошла от стола и потянулась.

− Устала?

− Да, к такому количеству я не привыкла, − досадуя, произнесла Грася и стала разминать руки.

− Где ж ты так научилась?

− Мне лэра показала, как быстро и экономно надо работать с ножом. Она не любила ждать, часто ей хотелось то одного, то другого, вот я и торопилась приготовить, пока она не передумала.

− Ты, что ж, кухаркой была?

− Нет, кухарка у неё была, а я − ученица.

− Так ты что − маг?

− Нет, но образование получила.

− Чудеса! Зачем?

− Хочу всё знать, − улыбнулась девушка.

− Похоже, не сладко тебе пришлось у твоей лэры, если, вон, и ножом научилась работать получше иного повара.

− Всякое бывало.

− Ну ладно, у нас ещё не всё порезано. Держи вот эту миску и иди к окну. Там не так глаза щипать будет. Режь так же мелко. Потом заберёшь фрукты и нарежешь на дольки. После скажу, что делать.

Грася кивнула и потащила огромную миску к окну. Там, потратив немного времени на то, чтобы удобно пристроиться, начала шинковать. Она не замечала, какими взглядами её одаривали другие работницы. А госпожа Форс была очень довольна своим неожиданным приобретением для кухни. Хотела просто пожалеть, а доброта обернулась пользой. Теперь лишь бы зависть некоторых временно работающих девиц не помешала девчонке работать, но за этим она последит, да и другие женщины приглядят.

Грася выполнила всё, что требовалось, и её послали выполнять творческую работу. Магда, в этот раз успевшая всё нарезать с запасом времени, переговорила с главой, и они решили дать новенькой попробовать украсить готовые блюда.

− Говорю тебе, девочка не из простых, сумеет сделать всё красиво, и мы сможем вытребовать себе, чтобы воду нам провели первым. В конце концов, ты ничем не рискуешь, не понравится − всё быстренько исправим.

Грася не ожидала, что ей доверят в первый день такое важное дело, как оформление подачи блюд. Если бы она знала, что обычно оформлением служили уложенные веточки зелени, то не удивлялась бы.

Однако, она заволновалась от возложенной на неё ответственности, и заметалась по кухне, собирая в таз разные продукты. Раздававшиеся возгласы подавлялись гневным взглядом главы и все потихоньку начинали следить, зачем девчонке набранное добро. А Грася нервно вырезала маленьким ножом разные детальки и, поначалу казалось, только портила продукты. Но вот она стала складывать нарезанное вместе и усаживать на огромные блюда: то поросят, то диковинные грибы, то цыплятки у неё, то красивые цветки. Госпожа Форс подошла к ней и внимательно наблюдала, как девушка делает свои фигурки.

− Надо же, как просто! Ну и фантазия у тебя, − вымолвила она.

− Госпожа Форс, нет ли какого густого соуса, подходящего к подаче горячих блюд?

− Есть, конечно. Не особо густой, но...

Девушка посмотрела, попробовала предложенный соус.

− Я загущу его?

− Уже нет времени выпаривать его, − возразила Форс.

− А мы его чуть мукой загустим.

− Хм, пожалуй, можно. Я сама тебе его сделаю, не отвлекайся, режь своих зверюшек.

Через несколько минут вкусный соус был поставлен Грасе на стол. Девушка заторопилась, чем больше остывал соус, тем гуще он становился. Попросив себе плотную бумагу, она скрутила кулёк, залила в него соус и отчикала внизу уголок кулька. Дальше, пыхтя и старательно придерживая свой хлипкий мешочек, начала выдавливать в дырочку соус, выписывая им вензелёчки.

− Такое даже жалко есть, − ахнули работницы, − не верится, что это всё мы приготовили.

И действительно, все блюда приобрели праздничный вид, даже тронуть их было страшно, чтобы не порушить красоту.

Грася устала, перепачкалась, но была довольна не только работой, но и тем, что ей предложили набрать угощение для главы прачек.

− Бери сладких пирогов, и вот, засахаренные фрукты остались, пусть детишек побалуют. Сегодня благодаря тебе вся наша кухня отличилась, пусть знают. Магда, ты уж не сочти за труд, проводи, да послушай мимоходом, что болтать будут о нашем ужине. Михей, небось, позеленеет от зависти.

Магда ухмыльнулась и помогла собрать угощение.

− А кто такой Михей? — тихонько спросила Грася, когда они уже покинули кухню.

− Это глава кухни малой крепости, Михей Веснар. Они давно с нами соревнуются.

− А далеко эта малая крепость?

− Не бери в голову, потом запомнишь. Наша зелёная крепость состоит из нескольких соединенных строений. Каждое присоединенное здание назвали крепостью. Есть малая, низкая, казарменная, широкая, тайная... Не перечесть. Никто не помнит, почему тайная называется тайной, ведь как раз там ничего тайного нет. И малая − совсем не маленькая. Позже освоишься и всё запомнишь.

Так закончился первый день Граси на новом месте. К своему огорчению, только когда уже ложилась спать, успела укорить себя, что о Зиборе совсем не было времени переживать. И вот сейчас бы нарисовать в голове всякие ужасы, что могло с ним случиться и как это исправлять, но сон, он такой настойчивый...

Зибор, так же как и девушка, привлёк к себе внимание с первого взгляда.

Крупный, сильный парень выигрышно смотрелся на фоне многих ребят. Но первыми отобрали как раз парочку худеньких братьев, которые сумели поразить принимавшего их командира своей ловкостью и вёрткостью. Потом увели совсем сопливого пацана, сказав, что нужен помощник завхозу.

Ну, а остальных присоединили к прибывшим следом новичкам и объяснили, чего ждут от новобранцев. Ни в каких сражениях они участвовать не будут, но необходимые умения в них постараются вбить за короткий срок обучения. Потом от них потребуется работа по обеспечению крепости горюч-камнем и дровами, на стройке, в рытье канав, в доставке продуктов, в уходе за животными и прочая, прочая, прочая.

Раздали форму, отвели вымыться, обустроили и отправили на дальнейшие смотрины. Некоторые ребята показали себя хорошими мастерами, чем обеспечили себе места в ремесленных мастерских при крепости на время службы, некоторым пообещали бессменную чистку туалетов и рытьё канав, а Зибору всё подсовывали различные измерители сил, которые он успешно приводил в негодность. Но, в то же время, даже не особо опытные воины скручивали его на счёт раз-два. Командирам стало интересно поработать с таким парнем, но возникало опасение: они научат его драться, а каков его моральный облик? Все сомнения могло развеять только время.

Уже на следующий день, когда ещё даже не рассвело, девчонки в комнате подняли визг. Зибор нашёл Грасю и проверял, как она устроилась. Соседки, дружно отстегав парня тряпками, потом долго выспрашивали девушку, кем он ей приходится. Грася, внимательно оглядев девчонок, решила, что ни одна не подойдёт её другу и строго настрого предупредила, чтобы не лезли к нему.

− Не задавайся, − хмыкнули те ей, не восприняв её серьёзно.

На кухне Грасю ждал ещё сюрприз, женщины, уже занимавшие свои рабочие места, поглядывали на девушку и докладывали.

− Твой тут был, дал указание не обижать тебя, − смеялись они. — Когда спрашивали "а то что?", грозно сверкал глазищами и хмурился. Ты, Грася, смотри, у нас тут девки хваткие до разного рода наказаний, особенно лэры, − и ну гоготать.

Грася была сердита на друга, ведь это она поехала за ним в крепость опекать его, а не он её. К обеду, быстро управившись с Магдой по подготовке продуктов, она попросила разрешения взять угощения для Зибора и отправилась его искать.

Кормили в крепости хорошо, но разве откажется кто от лишних мясных нарезок или пирожков? Ужасно смущаясь огромного количества мужчин и поняв, что найти самостоятельно друга не сможет, Грася обратилась к важному лэру, стоящему на свободной площадке и наблюдающему, чуть свысока, за людским муравейником.

− Многоуважаемый командир, − вежливо произнесла девушка, обойдя стоящего мужчину и встав перед ним. Тот удивлённо вскинул бровь и поправил.

− Лэр-в Ферокс или господин командующий, так ко мне следует обращаться.

− Очень приятно, лэр-в Ферокс. Я госпожа Грассария Монте, − по всем правилам представилась девушка.

− Что же понадобилось от меня столь юной особе? − приветливо поинтересовался мужчина, с любопытством разглядывая тоненький хрупкий цветочек в виде девушки, внезапно выросший перед ним.

− Простите за беспокойство, но я только вчера прибыла в крепость и совсем не ориентируюсь здесь. А мне хотелось бы проведать своего друга. Он новобранец, но не из постоянных, а из двухгодичных. Не подскажете, где его могли расположить?

− Самостоятельно вы его не найдёте, госпожа Монте. Сейчас я вам выделю сопровождающего.

− Благодарю Вас.

− Хочу предупредить, не тратьтесь на угощения, у нас здесь хорошо кормят, − и взглядом указал на прикрытую полотенцем плетёную тарелку.

− О, я знаю, что готовят здесь вкусно. Я тоже прибыла служить, и меня поставили на кухню.

− Постойте-ка, вчера нам впервые подали необыкновенно красивый ужин, не подскажете ли, кто его так украсил? Это же кто-то из новеньких? Ранее такого не было.

Девушка чуть покраснела от удовольствия и, сияя, ответила.

− Вчера я занималась украшением блюд. Мне очень приятно, что вам понравилось.

− Кхм, − командующий с удовольствием смотрел на юную симпатяжечку и хотел бы ещё побеседовать с ней, ведь так редко в его жизни есть место мягкости, волнениям. А девчушка прямо источала столь редкие чувства, и хотелось хоть немного понежиться в них, но дела...

− Старшина, − позвал командующий ближайшего воина, − помогите госпоже Монте найти своего друга, прибывшего с ней вчера, − и уже обращаясь к девушке. — Было очень приятно познакомиться с вами, госпожа Грассария.

− Мне тоже, господин командующий, − с достоинством ответила Грася и с надеждой посмотрела на старшину.

Тот уточнил, когда прибыл парень и повёл девушку совсем в другую сторону. Оказывается, она заблудилась и пришла туда, где обитал постоянный состав гарнизона.

Старшина, проводив девчушку, предупредил, чтобы часто сюда не бегала, во избежание конфликтов, и оставил её. Грася угостила старшину парой пирожков, а всё остальное вручила другу, под завистливыми взглядами его новых товарищей. Немного поругавшись между собой из-за утреннего визита парня в комнату, а потом на кухню, и из-за того, что Граська притащилась сюда, в рассадник грубости, молодые люди расстались удовлетворенными, что с объектом защиты всё в порядке.

Дальше время полетело быстро. Грася работала на кухне, Зибора гоняли вместе с другими ребятами на площадке, где из них выбивали крестьянскую степенность и размеренность. Иногда Грася забегала к другу, приносила угощение, но приходить к нему, и правда, было не очень приятно из-за сопровождающих её оценивающих взглядов десятков пар глаз.

Девушка видела, что там крутились многие девицы, но они были взрослее и ловчее отшучивались, а Грася терялась от своеобразного внимания, оно казалось ей тяжёлым, липким и обидным. А через пару недель случилось несчастье.

− Граська, ты к своему давно ходила? — спросила недружелюбно настроенная к ней посудомойка в момент короткого перерыва в работе. Женщины постарше и то обращались к девушке "Грася", некоторые "Грассария", а эта специально подчёркивала небрежность.

− Не твоё дело, − отрезала девушка.

− Говорят, на днях избили твоего, чуть живого к целителям отнесли.

У Граси сердце ухнуло вниз. "Как?! За что?!"

Бросив умоляющий взгляд на Магду, и получив разрешение, девушка помчалась к Зибору. На площадке, где тренируют новобранцев, она узнала, что действительно её приятель участвовал в драке и находился в лекарском крыле.

− Как находился? — побелела девушка.

− Его вылечили, − поспешил пояснить воин, тренирующий молодняк, − и отправили в тюрьму.

Грася не успела перевести дух, что с её другом всё в порядке, как услышала про тюрьму.

− Но... как же так?

− Милая Грася, не волнуйтесь, разберутся, − воину было жаль это хрупкое большеглазое создание, разве место таким цветочкам как она, здесь? Ещё этот дурень, увалень Зибор, доставляет ей хлопот. И что она в нём нашла?

− Как мне навестить его? Что вообще произошло? — попыталась узнать девушка.

− Драка, есть пострадавшие, − вот и всё, что ей сказали. Девушка побежала обратно на кухню и, едва сдерживая слёзы, принялась рассказывать, что ничего не понятно и что делать дальше она не знает.

Женщины обсудили новости, запугали Грасю, что теперь, за услуги лекаря, дружку её придётся остаться здесь и служить до конца жизни. Потом успокоили, что служба здесь нормальная, командиры хорошие, жизнь вся распланирована, только риск есть, так, где ж его нет. И только после этого дали совет к кому идти, чтобы хотя бы навестить своего друга.

Грася бросилась нарезать заранее все сегодняшние продукты и, дождавшись кивка Магды, что дальше она справится сама, побежала обратно, в ту часть крепости, где тренировали Зибора.

Лэр, который мог бы ей помочь, твёрдо сказал, что в тюрьме ей делать нечего. Девушка ему и самый вкусный пирог сулила, и горько разрыдалась, и ручки заламывала в горестных жестах, всё использовала, чему её научили актрисы театра, даже что-то само придумалось, но командир был непоколебим. Грася вышла из его неуютного кабинета, всё ещё вздрагивая от всхлипываний, но голова у неё продолжала работать над поставленной задачей.

Она решила идти к вышестоящему командиру. Надо бы узнать, кто над этим сухарём будет главным, решила она. А потом подумала, что лучше всего идти к ещё более старшему по званию, а когда уже набралась храбрости, у кого бы узнать, кто тут над кем главенствует, вдруг пришла очевидная мысль "А что она мелочится?"

Гордо вскинув голову, оправив на себе кухонный костюм, Грася пошагала к лэр-ву Фероксу.

Как только она пришла к внутреннему согласию и перестала суетиться и мельтешить, так спокойствие и уверенность в себе вернулись. Она всё может, для неё нет преград! Надо только подумать, придумать и реализовать!

Кабинет командующего она нашла быстро.

− Я к лэр-ву Фероксу, − важно сообщила она, по-видимому, секретарю.

− По какому вопросу? — удивился мужчина.

Лэры часто заходят по делам, пореже здесь бывают командиры отрядов, совсем редкие гости − старшины, и им часто приходится подавать воды, слишком волнуются, бедолаги. Юная дева в форме работника кухни с царственными повадками − зрелище уникальное.

− По важному, − не теряясь, ответила девушка.

− По важному для вас или для крепости? — не отставал секретарь и с любопытством разглядывал её.

− Вопрос некорректный. Я пришла установить справедливость. Как по-вашему, это вопрос частный или общий?

Мужчина на миг опешил, но ухмыльнувшись, не затруднился ответить.

− Если вас, юная госпожа, обидели, и вы пришли жаловаться, то это вопрос частный. Не стоит всё усложнять.

− Вы пытаетесь меня запутать, чтобы не допустить к командующему? Мне не показалось, что лэр-в Ферокс изнеженное существо и нуждается в вашей защите.

− Вы с ним знакомы?

Грася даже не сочла нужным отвечать, её взгляд выразительно показывал: "А как же, пришла бы я сюда иначе!"

Секретарь узнал её имя и, хотел было предложить присесть, как у него в голове мелькнула какая-то, явно противная мысль и он пригласил девушку сразу в кабинет.

− Можете подождать командующего здесь, − а сам смотрит насмешливо.

Секретарь открыл дверь в просторное помещение и Грася, опасаясь подвоха, медленно шагнула вперёд. Это действительно был кабинет. Несколько выдолбленных прямо в стене полок, заставленных книгами, забелённая печка с трубой, выходящей в окошко, протёртые чуть ли не до дыр ковры на полу, несколько гобеленов на стенах, стол письменный, большой стол для посетителей, стулья и пара низких диванчиков. "В принципе, обжито, тепло, а в чём подвох, непонятно" − размышляла девушка.

Воображение, разбуженное нервозностью, заработало, и версии происходящего посыпались одна за другой. Быть может, здесь лежат важные документы, и пакостник секретарь подумал на неё свалить своё предательство? Или тут произошло убийство, а она сейчас обнаружит труп, полезет помогать, вымажется в кровище и тут...

Поток мыслей прервало какое-то движение. Грася была уверена, что на одном из диванов лежала большая мягкая игрушка в виде свиньи, но игрушка пошевелилась, по приставленным к дивану ступенечкам спустилась на пол и угрожающе двинулась на неё. Свинья была огромной, разожравшейся ... свиньёй.

На её морде были напялены мелкие очочки, голову украшала соломенная шляпка с ворохом искусственных цветов, на шее висели связки жемчугов, а копыта были вызолочены. Эта масса неотвратимо надвигалась на Грасю и выказывала явное недовольство нежданной посетительницей. Звёзды, она ещё и рычала! Зрелище ужасающе комичное, да, именно так, страшное и смешное.

− Какой ужас! − не удержалась она и поморщилась.

У свиньи мелькнуло удовольствие на морде, и Грася тут же поправилась:

− Нет, не подумайте, голубушка, что я напугана, но... я в шоке.

Девушка бывала в зверинце и знала, что чего в природе только нет, и степень разумности у всех разная, поэтому лучше всегда в этом вопросе лишний раз перестраховаться, чем потом носится, убегая от озверевшего монстра.

Свинья замерла и вопросительно посмотрела на храбрую деву.

Грася воодушевилась и, уже не сомневаясь, что в кабинете не может находиться безмозглое существо, разлилась соловьём:

− Вы ведь дама почтенная, а носите клумбу на голове, будто юная выпускница деревенской школы на балу в провинции.

Девушка, чувствуя необычайное воодушевление, рассматривала свинью и чувствовала, что здесь необходима её дизайнерская рука, её вкус художника, наконец, потребен её стиль чуткого в творчестве человека.

− Да и жалкие стекляшки на морде, уж простите, не смотрятся. Это, несомненно, всё гламур, но вы не в тренде, уважаемая. Вам пора создавать эпатаж, люди должны быть дезориентированы и быть в шоке, а не в сладкой пасторали.

Свинья сначала очень удивлённо слушала, потом, чем больше звучало незнакомых слов, тем с большей надеждой тянула она свою морду к гостье.

Грася, не совсем вежливо, чуточку отпихнула её ногой.

− В сторону отойдите, я посмотрю, что можно посоветовать.

Свинья задом сделала пару шагов. Потом подумала и неторопливо покрутилась вокруг своей оси.

− Ну, конечно! Я так и думала. Надо что-то резкое на голову. Либо чёрную пилотку, либо квадратную тюбетейку, в крайнем случае, большую кепку. Это будет смело и остро, на пике моды. Если хотите оставить очки, то, пожалуй, стоит увеличить их в размере до капусты. Пусть поражают! А слабонервным − снятся в кошмарах!

Глаза у свиньи сделались очень крупными, но вскоре, засияли от удовольствия. Видимо, отсутствием воображения она не страдала и уже начала понимать смысл слова "эпатировать".

− Жемчуга оставьте наследникам, − небрежно бросила Грася. − На шею можно придумать грубый ошейник с торчащими наружу клыками. Это будет броско, грозно и агрессивно. Одна крупная серьга в ухе смягчит облик.

Хрюша покивала, показывая, что ей нравится новый образ.

− От золоченых копыт предлагаю избавиться, хотя, это неважно, а вот пара тату не помешает.

Выразительная морда свиньи явно спрашивала, где делать тату и какого рода.

− Тут дело вкуса, − показывая задумчивость, протянула Грася. − Можно по спине крылышки набросать, можно на попе разинутую пасть твари изнанки заказать, можно что-нибудь нейтральное, геометрически-магическое зашпандорить.

Свинья осела на попу и счастливыми глазами смотрела на девушку. Грася не поняла, то ли новый образ так хрюшке понравился, то ли свинья просто придурочная и девушке удалось ввести её в экстаз своим голосом, но дверь открылась, и в кабинет вошёл раздражённый командующий, а за ним секретарь. Увидев, что никаких непотребств в кабинете не наблюдается, лэр-в бросил помощнику:

− Идите. И впредь, пожалуйста, без шуток, − затем, более спокойно поприветствовал девушку. − Рад Вас видеть, госпожа Грассария Монте. Хавронья, а ты что растерялась? — тут же удивился мужчина, − Похоже, вы ей понравились. Не каждого она потерпит рядом. Иногда очень зло поступает, но она удивительная, − пояснял мужчина, присаживаясь на корточки рядом со свиньей и с любопытством заглядывая в её счастливые глаза. − Ничего не понимаю, − буркнул он, − вы ей ничего не давали?

− Нет, что вы. Мы только побеседовали о моде.

− А-а, тогда понятно. Для Хавроньи это важная тема, − рассмеялся лэр-в и, распрямившись, прошёл за стол, предложил присесть своей гостье и сам с удовольствием уселся.

− Ну, так чему я обязан визитом столь юной и прекрасной госпожи? − подбодрил он Грасю к изложению приведшей её к нему проблемы.

Грася очень эмоционально вывалила ему всё! Командующий слушал, вроде не злился, и девушка очень старалась. Она рассказала о том, что ей сказали про Зибора, о чем она подумала, добавила всё, чем её напугали, и тут же отмела, как несостоятельное, но всё же повторила свои беспокойства.

Командующий молчал, и Грася доложила о своих личных опасениях, вплела свои мотивы, зачем потащилась в крепость за другом. И все равно случилось то, чего она опасалась. Наконец, она выдохлась. Не проходило ощущение, что она в театре, а уставившаяся на неё с умильным восторгом свинья и мечтательный взгляд командующего, заставляли беспокоиться.

− Хавронья, сколько экспрессии! − выдохнул лэр-в, на что та вздохнула и, сделав пару шажков, привалилась к ногам девушки.

− Даже так? — удивился мужчина.

Грася переводила взгляд с одного на другую и не понимала, как себя вести дальше. А что, если командующий давно не в себе и всем гарнизоном управляет свинья? Знают ли воины, что они все на волосок от гибели? Девушка распахнула глаза от пронзившей её догадки и тут же решила, что себя ни в коем случае нельзя выдавать, а то не выйдет из этого кабинета живой.

− А глазищи, взгляд, ну прямо копия! − снова произнёс что-то непонятное лэр-в.

А потом командующий, словно прекращая что-то, хлопнул по столу ладонями, позвал секретаря и закрутилось.

Мелькали люди, каждый что-то докладывал, пояснял, приносил папки, менял в них что-то, уносил. Грасю никуда не отпускали, но и ничего не объясняли. Запал у неё потихоньку сошёл на нет, и она терпеливо ждала, пока не увидела введённого в кабинет Зибора.

− Ах! − воскликнула она, едва узнав в небритом громиле своего друга. Подбежала, обняла, поморщившись, отстранилась. Обиделась на себя за то, что она, оказывается, такая брезгливая, и снова притянула друга к себе, а затем побила его кулаками. Хорошо ещё, парень сообразил на втором ударе охнуть, и она снова пожалела его.

Наконец, выплеснув окончательно все эмоции, она встала перед лэр-вом Фероксом, загораживая собой Зибора. А командующий продолжал тихий странный разговор со свиньей, которая что-то старательно выписывала ему на бумаге копытцем.

− Согласен, − кивал он ей, − чудеса в жизни встречаются... а ты, значит, не в тренде...уж не знаю, радоваться или огорчаться... никому знать не надо... поможем, заодно проверим...

Потом лэр-в долго вглядывался в парня.

− Зибор, значит? Хм, очень интересно. Хавронья, а он у тебя ни с кем не ассоциируется?

Свинья не торопясь прошлась к стоявшей парочке и принюхалась. Потом неожиданно толкнула всем своим весом парня, и он наградил её ТАКИМ взглядом!

− Он, − даже потёр руки от удовольствия командующий, − шерх побери, точно он!

Свинья утвердительно кивнула, а Грасины подозрения запылали с новой силой.

− Ближе к делу, − вдруг решительно произнёс лэр-в, как будто это молодые люди его задерживали. — У тебя, парень, обязательно должен быть какой-то дар.

− У меня нет никакого дара, − ответил Зибор.

− Проверим ещё раз. Уверен, с тобой не всё просто. Физическая сила твоя запредельна, но должно быть что-то ещё.

И снова забегал секретарь, приходили какие-то люди, совали под нос Зибору кристаллы, качали головами и уходили. Под конец лэр-ву надоели недомолвки, и он запустил в парня небольшой огненный шар. Граська пискнула, когда друг, как пушинку, закинул её себе за спину, а сам второй рукой отмахнулся от огня.

− Ну, вот и разрешились все ваши сомнения, − удовлетворённо подвёл итог командующий.

− Но как же так! Это же уникум!

− Возможно. А может просто других уникумов не догадались выявить, как этого?

− Потрясающе! Дар полного игнорирования магии. Физическая сила и невосприимчивость к магии.

− Да!

− Что будем делать? Как будем использовать парня?

− Это я решу сам, теперь все свободны.

Грася с Зибором только крутили головами, улавливая переговоры, и как только что-то начали понимать, так их выставили из кабинета. Секретарь успел лишь спросить напоследок, уводить ли новобранца опять в тюрьму.

− Да, пусть сегодня там переночует, а завтра ко мне его.

"Вот тебе и душевный лэр-в" − с обидой подумала Грася и до конца дня всё размышляла, как невосприимчивость к магии может считаться даром? И как бы напомнить Зи, чтобы не проболтался о кулоне, а то быстро отнимут, чтобы исследовать ещё и его. Они же тут все ненормальные. Лучше бы забрать артефакт себе на хранение, но вдруг Зибора снова смертельно ранят, а она не успеет принести его? Ладно, придётся довериться другу, ведь он же где-то прячет свою драгоценность и пока успешно.

Глава 2

А на следующий день у неё и у Зибора началась новая жизнь.

На кухню пожаловал лэр Нуансе и, переговорив с госпожой Форс, подозвал Грасю.

− Госпожа Монте, вам поручается подготовить праздник для детей нашей крепости. Не могу сказать точно, что имел в виду лэр-в Ферокс, но через месяц у нас большая группа детей заканчивает малышовое обучение и переходит в школу. Вам поручено сделать из этого события праздник. Если нужна будет помощь, то обращайтесь ко мне, с удовольствием помогу.

− Я... праздник? Всего месяц? А как раньше происходило?

Лэр снисходительно улыбнулся.

− Не важно, как было, подумайте, как будет. Лэр-в уверен, что вы проявите себя необыкновенно, поэтому попросил вас не сбивать советами, а только помогать. У меня там младший сын и два внука, так что, полное содействие с моей стороны вам обеспечено.

− Грася, − вступила в разговор госпожа Форс, − раньше мы пекли сладкие пироги и под стук щитов провожали детей в другое здание.

− И всё?

− А что ещё? − пожала плечами женщина.

− О-о... − неясно выдала девушка.

− О! — с разными интонациями протянули госпожа и лэр, видя, как загорелись Грасины глаза. — Похоже, ваша подопечная уже видит праздник, а если подумать, что лэр-в командующий никогда не ошибается, то нас ожидает нечто.

А Зибора снова пригласили к лэр-ву и там ему предложили полное обучение воинскому делу. Услышав, что его кто-то будет учить, парень поначалу ошалел от счастья, но писклявый Граськин голосок пробился в его разум, и он с трудом отказался, пытаясь объяснить, что не может позволить себе службу в крепости, пока его малявка не пристроена.

− Ну что ж. Думаю, даже без обязательств тебя следует выучить. Твоя сила должна быть подконтрольна, прежде всего, тебе. Ты должен уметь отвечать на нападки, не причиняя непоправимого вреда. Тебя научат очень чётко соизмерять свою силу, обучат сдерживать нрав и многому другому. По окончании службы у тебя появится шанс поступить в тайное ведомство. Ты не первый человек кого мы туда посылаем, и пока нашими выучениками были довольны.

− Но я не могу обещать, что...

− И не надо. Жизнь покажет, кому ты будешь нужен, вернувшись в столицу. Ремесленником ты же не стал?

− Нет.

− На тебе торговый патент, но это всё придумала твоя девчонка?

− Да.

− А если она влюбится или почувствует призвание в другом направлении, куда тебе деваться? Молчишь? Ну, вот и осваивай воинскую науку, уверен, что пригодится.

Зибор кивнул. Командующий очень легко во всём разобрался и заглянул в будущее.

Время закрутилось, завертелось.

Если у Зибора было всё ясно и понятно. Его обучали, тренировали, вкладывали знания, натаскивали, агитировали.... То с Грасей было всё сложнее − она была везде и всюду.

Она постоянно дёргала воспитателей, родителей, строителей, кухонных работников, командиров, учителей, музыкантов, завхозов, лэров и рабочих...

Эта хрупкая девушка в рекордные сроки стала известна всей крепости, от неё уже бегали солидные люди, лишь бы не попадаться ей на глаза.

От фраз: "ради детей", "во имя будущего" или "дети − наше всё!" − у проживающих в гарнизоне начинался нервный тик. Но через месяц праздничная программа была готова. В нарядно украшенном зале малыши продемонстрировали своё умение слаженно выступать, пели песни, танцевали, демонстрировали зачатки дара. Приглашенные ученики школы наглядно показали родителями и первоклашкам, чему будут обучать в школе. Всё вышло мило, красочно и празднично.

Кухня состряпала новый вид сладких угощений, малышам при всех вручили новенькую форму учеников. Когда состоялся ритуальный переход из одного здания в другое, то не только воины гремели в щиты, но и были запущены в небо огненные драконы. С этими драконами Грася истрепала нервы почти всем лэрам, требуя от них совместной работы и творческого подхода ради детей.

И только когда всё закончилось, наконец-то, на девушку посыпались благодарности.

Праздник удался и, оглядываясь назад, не так уж многого она и требовала от всех. На следующий день Грасю поблагодарили и назначили её крепостным организатором праздников. А если между праздниками был большой перерыв, то она отвечала за культурное провождение досуга населения гарнизона. Никто не понял, что это за должность, но, судя по тому, что девушка довольно покивала, принимая назначение, хлопот теперь у всех будет значительно больше.

Так и вышло.

Уже после парочки проведённых праздников, помимо того, что привлекались к организации разные профессии, так ещё и к следующим назначенным праздничным дням стали съезжаться из других крепостей лэры, родственники из столицы, и крепость просто скрипела от переполненности в эти дни.

У магов появилось новое увлечение − рисование огнём картинок на ночном небе, или создание водяных подвижных фигурок. Чем больше они упражнялись, тем больше усложнялись картинки, всё чаще получались короткие смысловые представления.

У кухни снова возникла потребность в новых сотрудниках, так как Граська напридумывала разных сладостей, для которых требовались разная посуда, больше продуктов и люди. Ещё она организовала музыкальный кружок, куда сама тоже ходила.

Часто стали устраивать в крепости танцевальные вечера, потом участились свадьбы... в общем, одна хрупкая девушка и столько событий!

Бывало, что бежали к командующему и с жалобами на Грассарию. Девчонка умудрялась срывать тренировки, требуя, чтобы молодые воины репетировали показательное выступление. Размахивали оружием, эффектно лупили друг друга...

В препирательствах с командирами, когда не действовали слова "во благо общества", она кричала, что её требования важнее приказов командующего! Вот с этой фразой и прибегали ябедники, на что лэр-в задумчиво отвечал, что: "Вполне ожидаемо", − а его хрюшка мерзко хихикала.

"Звёзды, кто научил свинью хихикать?!"

Но после лэр-в Ферокс вызывал госпожу Монте и начинал критиковать всю работу культурного работника. Когда она уже совсем сникала, то намекал, чтобы не наглела, и что не одна она выполняет в крепости свои обязанности.

В общем, ничему не удивлялись только командующий со свиньей. К Хавронье и раньше боялись подходить, слишком капризная и зловредная особа она была, теперь ею и вовсе подвыпивших воинов пугали, после того, как нескольких отвели в лекарский отдел лечить немоту.

Крик у невинных несчастных, подзагулявших в, казалось бы, самом безопасном месте, сердце гарнизона, застывал при виде сменившей имидж свиньи командующего. Блеск огромных очков, ошейник с драконьими клыками, мерцающая в ухе некромантская серьга немыслимых размеров, жуткий головной убор, придающей морде значимость и жестокость, и гипнотический чёрно-белый круг на заду в виде тату. Лекари жаловались, что странный рисунок как-то закрепляет эффект ужаса у подвыпивших вояк, но доказать свою теорию не смогли. На трезвых воинов магия чёрно-белой тату не действовала. Хавронья же ничего не знала про гипнотический эффект своей татуировки, но безобидная защита в тату была вложена. Она совсем не напрасно опасалась особо нервных воинов при неожиданной встрече. Как говорится, потом-то их накажут, за любимейшую питомицу командующего, но надо же и о себе позаботиться вовремя.

Два года в крепости пролетели как один день.

Грася расцветала, порхала по всей крепости, поглощенная идеями и праздничными заботами. Её усилиями крепость в некоторые дни походила на волшебный замок, теряя свою серость за множеством флажков, развешанных светильников или раскрашенных стен. Грасиному настроению, воодушевлению, затаённой радости от предвкушения, сколько счастья она доставит людям, поддавались все обитатели, а многие молодые ребята несчастно вздыхали, видя, как она недосягаема. Девушке вскоре должно было исполниться семнадцать, но она так и не приобрела солидных форм, походя этим на большинство юных лэр. Однако никто не путал её с немного воинственными магичками, слишком у тех был взгляд настороженный, тяжёлый.

Грася же была беззащитна, если не считать её обезоруживающе выразительных глаз, которые умели смотреть весело, задорно, удивлённо и восторженно, умильно и нежно-просяще. Но, в то же время, помимо Зибора у девушки появилось множество защитников, которые не позволили бы, чтобы с Грасенькой что-либо случилось.

Дети её обожали, родители боготворили, мужская часть гарнизона, в большинстве своём, относилась к ней со снисходительной нежностью. Девушка больше казалась им ребёнком, чем девицей на выданье.

Зато Зибор покидал крепость волкодавом. Его учителя не один раз приходили к командующему, приводя доводы, чтобы не отпускать такого бойца, как он. В борьбе с тварями изнанки он ставился на уровне лэр-ва. Магические темные создания никак не могли на него воздействовать, а его силе могли противоборствовать только архидемоны и, пожалуй, самая ничтожная насекомовидная мелкота. Однако лэр-в Ферокс давал полную свободу в намерениях парню, как будто знал нечто, что придавало ему уверенность.

− Не будем вмешиваться, у Зибора своя судьба и, думаю, наше обучение не пропадёт впустую.

− Да, как же! Тайное ведомство, нашими стараниями, получит себе редкого бойца. Только зачем им его силища? — убивались тренеры, не сумев доказать лэр-ву, что парня надо оставить в крепости.

Но лэр-в был непреклонен и парочку Грася-Зибор, оберегал от посягательств на их свободу.

Ему было интересно, они с Хавроньей даже делали ставки, что будет дальше. Могли же они хоть раз в жизни позволить себе небольшое развлечение?! Хотя бы до того момента, пока не приедет Ильяна и не разгонит их с Хавроньей, ругаясь, что они дурно влияют друг на друга. Кстати, новый имидж хрюши он оценил, и подарил ей роскошные подковки, теперь, одно удовольствие смотреть, как она наступает на ноги особо нудным лэрам и как от неё бегают гоблины-счетоводы.

Что бы ни чувствовали обитатели Зелёной крепости по поводу завершения службы девушки, Грася была рада ожидающимся переменам. Она совсем забросила написание пьес для театра, не придумала за два года ни одной сказки. Только детские песенки, праздничные номера, сладости... всё это было интересно, но душа тянулась к театру.

И всё же, здесь её обожали, её все знали и относились с душою, её любили, и эти чувства она очень боялась потерять навсегда. Она чувствовала себя невероятно комфортно в обстановке всеобщего обожания и намеревалась добиться такого же отношения в столице.

Она уже предполагала, что ей придётся много писать, что Зибора следует отправить в другие города, где есть театры, продавать им её произведения, если они ещё сами за это время не купили. Есть вероятность, что бродячие театры вносили монетки за использование её песен и постановки, и тогда её процент осел в мелких гоблинских конторах, и надо бы проверить, чтобы они отослали завалявшуюся медяшечку в столицу. Столько дел предстоит, аж голова кругом!

Глава 3

Возвращались Грася с Зибором за свой счёт, арендовав грифонов, поэтому в пути им было не переговорить, а вот когда вернулись в домик, где снимали комнаты и которые к их приезду должны были освободить для них, неожиданно рассорились. Грася озвучила свои грандиозные планы и определила другу место в них.

− Нет, малявка, − назвал и смутился. Девушка привела себя в порядок, в два счёта соорудила сложный крендель на голове, приоделась и на малявку уже совсем не походила. Появилось в ней нечто завораживающе притягательное, от чего сложно стало от неё отрывать взгляд.

Вот она в возмущении приоткрыла ротик, затем забавно растерялась и тут же гневно засверкала глазищами. Вроде, всё как прежде, но хочется следить за изменением её мимики, присмотреться к её бровям, малое движение которых, так меняет её лицо. Всё так интересно в ней, нежно и притягательно. "Ой!"

− Ты что молчишь? − уже пройдя стадию гнева, девушка перешла к смертельным обидам, а Зибор всё разглядывал её, пока она не ткнула пальцем в живот.

Парень вздохнул. Грасенька расстроилась, это он, скотина, виноват в этом. Она столько усилий приложила, чтобы оформить его в торговую гильдию, придумала, что он будет продавать, а он рушит ей все планы.

− Ну, не молчи, или ты боишься, что не справишься? Так я буду помогать, ты не волнуйся, − придумала девушка причину скромного молчания друга и вот уже снова радуется, что всё разрешилось. — Всё у нас получится, сначала ты поработаешь со мной, потом возьмёшь под крыло других авторов. Кто знает, быть может, через пять лет ты сам займёшься книгопечатанием или купишь театр?

Грася на радостях захлопала в ладоши и, напевая весёлую песенку, закружилась по комнате. Зибор улыбнулся её радости, но вышло грустновато.

− Я завтра пойду в тайное ведомство, попробую туда устроиться.

Вот и прозвучали слова, которые он опасался ей сказать.

У каждого своя дорога, он не оставит синеглазика без присмотра, но быть при ней не желает. Обо всём этом он думал ещё в крепости, когда учился, понял, сколь редкими способностями он владеет и что может приносить пользу людям. Когда лежал на кровати перед отбоем, слова и мысли складывались гладко, воодушевляли, но сейчас, перед Грасей, прозвучали тяжеловесно и как-то по предательски.

− Как в тайное ведомство? — переспросила девушка.

Зибор пожал плечами, не зная, что добавить.

− А я?

− Я буду помогать тебе во всём...

− Но мы же мечтали...

− Грася, это ты мечтала, а я не знал, на что способен, на какое будущее могу рассчитывать.

− Зато сейчас знаешь, да?

− Да.

− А я? Я?! — слёзы хлынули из глаз.

Такой реакции Зибор не ожидал. Он испугался, хотел схватить подругу, прижать к себе, утешить, как сделал бы раньше, но не мог.

Не мог своими лапищами касаться столь чудного существа, каким вдруг сделалась его малявка.

А Грася резко оборвала свои рыдания.

Как же так, её не ловят, не хватают, не тянут к себе, чтобы укрыть, сберечь от всех горестей. И пусть все жесты лишь иллюзия защиты, но и их нет, неужели друг изменился настолько, что больше её не любит?

Потрясённая новой мыслью она с недоверием посмотрела на Зибора. На его лице отражалась мУка, отчего ей стало легче. Но всё же, ничего не понимая, Грася поникла и поползла переживать в свою комнату.

Смогла бы она посмотреть на своего друга по-новому, если бы он не изменился внешне? Два года бесконечных тренировок, общения с опытными воинами в крепости сделали Зибора не бесформенно массивным, а настоящим бойцом. В движениях появилась экономность, расчётливость, взгляд стал цепким, мышцы накачаны равномерно и появилась ловкость, быстрота. За такого мужчину уже не будешь решать, как ему жить и чем заниматься. И Грася поняла это. Остаток дня она тихо сидела в комнате и вздыхала по тому парню, что ей "в рот заглядывал". Грустно было, что планы придётся менять...

"Нет, − оборвала она себя, − Планы у неё десять раз на дню могут меняться. Грустно от того, что вскоре, найдёт Зибор себе девушку, женится, настругает детишек и станет словно чужой. Они будут встречаться по праздникам, она вся такая разодетая, известная и всеми любимая, и он − сотрудник тайной службы, держащий на руках малышей, нежно приглядывающий за своей фигуристой женой. Раскланяются, обменяются подарочками, может даже посидят, чаю попьют..."

Снова вырвался невольный вздох.

Грустно... Вроде хорошая картинка нарисовалась, счастливая, а грустно до слёз. Надо поскорее узнать, не забыли ли её в театре, ждут ли новых произведений и писать, писать....

А потом, она будет мелькать у него перед носом − красивая до невозможности, довольная и весёлая, просто чтобы знал, что без него она не горюет.

"Да, пусть так и будет. Ему от души пожелаю счастья, и сама...", — нет, всё-таки расстроилась под конец всех своих измышлений.

Зибору же хотелось сердце из груди вытащить и рвать его на куски. Грася плакала, а потом так посмотрела на него...

Звёзды, она как будто попрощалась! А если она найдёт себе отдельное жилье? Что ему делать? О чём она сейчас думает? Шерх, как же она изменилась! Он бы сейчас жизнь отдал бы, чтобы прикоснуться к нежной коже на её щеке... А шея позади, там пушок под наверченной причёской! И, кажется, он сходит с ума, ведь сколько раз держал на руках эту пигалицу, бывало, и шлёпал за дело, а сейчас − страшно дотронуться.

Он долго топтался в общей комнате. Напугал своим видом хозяйку, поднялся к себе и вышел только тогда, когда окончательно запугал себя тем, что могла придумать Грася, обидевшись.

Постучался к подруге и, не услышав ответа, слегка толкнул дверь. Девушка, измучившись своими прыткими мыслями и фантастическими перспективами, уснула не раздевшись. Шпильки выпали из причёски и норовили затеряться в постельном белье.

На каменных ногах Зибор подошёл и собрал острые заколки, боясь разбудить и одновременно желая, чтобы Грася проснулась и посмотрела на него с улыбкой. А ещё, она могла схватить его ладонь и подпихнуть себе под щёку, тогда она быстро засыпала. Мужчина, вспомнив об этом, вскочил и выбежал из комнаты девушки.

Что-то сильное, неудержимое поднялось из глубины души, когда он вспомнил о ладони и щеке. Звёзды! Нельзя, чтобы Грася касалась его, от одной только мысли он чуть не сгорел. Стыдобища какая! Ему просто нужно выгулять себя, сбросить напряжение тела!

Наутро молодые люди встретились за завтраком, и Грася действуя по-своему плану, улыбалась, желала успехов в работе Зибору, и сама воодушевленно рассказывала, чем займётся. Девушка уже смирилась с тем, что друг решил пойти своей дорогой, но чуточку вредничала, показывая от какого чудесного, красочного, выигрышного пути он отказывается.

А мужчина понимал всё по-своему, замечал только, что Грася вся сияет без него, что она торопится, что ей без него хорошо. Сам себя осаждал, что радоваться надо, думать о новой работе, куда он собрался, но не получалось. Новые терзания накинулись на него, и он готов был бежать за синеглазиком, чтобы банально следить за ней. Все эти чувства сводили с ума своей глупостью, силой, и путали всё, что казалось до этого ясным.

Грася упорхнула по делам, а Зибор ещё долго приходил в себя, восстанавливая по крупицам душевное равновесие и анализируя всё, что с ним происходит. Перебрав различные варианты причины своего состояния, от случайно съеденного возбудителя до отравления воздуха тварями изнанки, он немного успокоился и отправился в ведомство.

В театре девушку принимали как самого дорого гостя.

− Госпожа Монте!? — заголосили актёры, узнав в вошедшей девушке своего автора.

− Как вы подросли, как расцвели! − ахала труппа, поворачивая Грасю в разные стороны.

− Мы заждались Вас, наша фея, − соизволил выразить свою радость господин Руш, − Вы принесли нам новую историю?

− Ой, я? Нет, пока только проведать пришла, − смутилась, довольная встречей девушка.

− Но как же так! У нас падают сборы! Героический эпос нынче не в моде, − возмутился директор.

− Я напишу, вернусь домой и сразу приступлю к работе...

− Госпожа Монте, когда нам ждать? − ухватился за обещание Руш.

− Ну, я не знаю, всё-таки вдохновение...

− Нам нужно что-то музыкальное, чтобы привлекло всех и надолго, тогда сможете расслабиться, а сейчас не теряйте времени, идите, идите и пишите, − и господин директор буквально вытолкал Грасю из театра.

Девушка хотела было обидеться, но настроение не позволило, слишком рады ей были и главное − ждали её историй. На самом деле она очень переживала, что за время её отсутствия конкуренция вырастет, и она не будет востребована, но, видимо, только у неё в голове бродит множество сюжетов.

С большим трудом удалось уговорить себя не бросаться сразу в лавку за бумагой и карандашами, чтобы немедленно приступать к работе. Грася погуляла по столице, посмотрела, как продвинулась мода за время её отсутствия, успокоилась, что старая её одежда ещё пригодится, и только тогда отправилась в гоблинскую контору.

− Сколько, Вы сказали, у меня на счёте лежит? — на всякий случай переспросила девушка.

− Пятьсот золотых и несколько заявок из разных городов, с просьбой забрать деньги, − степенно ответил низенький гоблин.

− Можно сейчас узнать какие суммы в других ваших конторах?

− Конечно, везде указано. Серебрушка, пять серебрушек, золотой, пять серебрушек...

− Вы сразу общую сумму назовите, пожалуйста, − взмолилась Грася.

− Без вычетов − пятьдесят золотых, но...

− Что "но"? — забеспокоилась посетительница.

− За доставку мы берём процент не меньше десяти медяшек.

− О, это значит, что там, где по одной серебрушке, можно не заказывать? А нельзя ли мне сделать скидочку, ведь я у вас постоянный клиент, перспективный, − почти пропела Грася. — Быть может, маленькие суммы с оказией передадут, ведь мне не срочно, а?

− Ну не знаю, не знаю, − замялся гоблин, − появилась у нас новая услуга, − с сомнением посмотрел на девушку.

− Говорите, я вся − внимание, − подбодрила его клиентка.

− Называется "Ваша пенсия — наша общая радость!"

Грася от удивления распахнула глаза, не смеётся ли над ней гоблин.

− Вы вкладываете ежемесячно деньги, а через сто лет приходите за накопленной суммой и радуетесь.

− А нет ли у вас менее длительного проекта? — никак не понимая выгоды в озвученном предложении, уточнила девушка.

Гоблин, с видом "я так и знал", скуксил свою мордашку и ответил чёткое, резкое "нет".

Грася уже хотела плюнуть на мелкие суммы или пустить их на благотворительность, как придумала другой подход.

− Представляете, скоро в театре билеты даже не будут успевать купить.

− Не представляю.

− Знаете почему? — девушка с лукавством посмотрела на гоблина, но, не дождавшись реакции, тут же ответила. − Потому что все билеты разберут за-ра-не-е, − как маленькому, по слогам поведала она тайну.

Приметив любопытство, она активно закивала головой.

− Скоро приступят к постановке музыкального представления. Знаете, это когда сказку рассказывают и часто поют, да ещё танцуют.

− Не увлекаюсь балаганом.

− Вы, может, и нет, а как ваше начальство? А самые важные клиенты? Вовремя оказанная услуга очень ценна, а билеты будет вскоре не достать!

Гоблин сообразил быстро, вздохнул, и, поморщившись, вернулся к теме денег.

− Ну ладно, не так уж много мест, где у вас серебрушки разбросаны, но льгота будет только на мелочёвку. С остальных переводов оплатите положенный процент!

− Да-да, разве я против, я же понимаю, ответственность − сдать, довезти, учесть, принять, записать... У вас такая сложная и важная работа!

− Хорошо, что вы понимаете, − смягчился гоблин. — За билетами когда приходить, чтобы не прозевать?

− Стоит подсуетиться уже в конце месяца. Как раз начнут новое репетировать, может, ещё цены не взвинтят на премьеру, так что, со всех сторон выгода.

Вымотанная, но с хорошим настроением, Грася поспешила домой.

В этот раз она решила поразить всех наповал. Пусть всем будет радостно, как и ей! На минуту она задумалась: "Почему она знает, что такое комедия, а окружающие нет?" Даже в театре не было этого слова. Но что толку терзать голову, когда в ней всплывают разные смешные ситуации и надо поспешить их записать. Комедия положений, так она условно окрестила своё будущее произведение. В крепость приедет служить ушлый ремесленник, который согласится прислуживать нескольким лэрам сразу. Будет всё путать, оправдываться, путать других, пока всеобщий кавардак не столкнет всех хозяев вместе. (Прим. авт.: Грася вспоминает основы земной комедии "Слуга двух господ")

Не только у девушки выдался насыщенный день.

Зибор, придя в ведомство, поначалу не привлёк к себе внимание, но как только услышали о его абсолютной невосприимчивости к магии, так сразу посыпались на него одна проверка за другой.

Лэры пытались его поджечь, заколоть ледышками, зажарить молниями, задушить безвоздушным коконом, обрушить на него хаос, внушить страх, оплести растениями, но всё бесполезно. Магия его не видела.

Подойти и огреть Зибора дубиной было можно, обмотать лианами тоже, если держать их в руках и как верёвку использовать, но если был магический посыл, то он таял при приближении к Зибору. Ну, разве что, если с крыши сбросить валун, то при падении он наберёт естественную скорость и тогда подействует сила удара.

На молодом мужчине опробовали всё, и шишка на голове свидетельствовала о сделанных выводах. Оставалось только придумать, как эффективнее использовать Зибора в ведомстве.

Лэры, после продемонстрированных успехов, отнеслись к новичку с неприязнью. Казалось бы, тогда неодарённые служащие должны были бы принять его с радостью. Хоть кто-то утёр нос зазнайкам магам! Но и эта категория служивых не обрадовалась ему. Восприняли как конкурента, да ещё и позавидовали, услышав, что его все два года в крепости усиленно обучали.

Одни науку по крохам собирают в течение всей жизни, а другим на блюдечке подали. Вот так настороженно и неприветливо встретили Зибора, но, тем не менее, вышел оттуда он господином Грефом, младшим сотрудником тайного ведомства.

Так и потекли будни Граси и Зибора.

Друг, отмечая, что девушка целыми днями сидит дома и пишет, успокоился, смог сосредоточиться на своей новой работе. Днём, если он был недалеко, то забегал проведать подругу.

Хозяйка, догадавшись, что парень влюблен, с порога тихонько докладывала, что Грася сидит и работает. Зибор поначалу смущался, а потом благодарил и убегал по делам. А к концу месяца девушка отнесла первую часть комедии в театр. Работу над продолжением пришлось прервать, так как следовало подобрать музыку к Грасиным напевам, помочь с песнями.

Господин Руш разрывался между желанием оставить Грасю, чтобы она разъясняла непонятные моменты и, в то же время, ему требовалось заполучить продолжение "комедии" как можно скорее. Зрители в этот раз проявили небывалую активность и начали запрашивать билеты на будущую постановку заранее. Даже поднятые цены не притормозили начинающийся ажиотаж.

По вечерам Грася расспрашивала Зибора, как у него складывается на работе. Отвечать ему было сложно. Его готовили к активной деятельности, а он чаще гулял по улицам, высматривая беспорядки. Несколько раз отправили расспросить свидетелей, посмотреть следы. Но про "следы" это было скорее насмешка, ведь мостовая не лес. Поэтому он отвечал "все хорошо", не вдаваясь в подробности.

− А тебе доверили какое-нибудь дело? — не отставала Грася.

− Нет, − любопытство девушки немного веселило, − дела забирают себе лэры. У них образование, а неодаренные только на подхвате.

− Жаль. Но тебя ведь тоже учили, − не понимала подруга.

− Меня учили драться, захватывать, следы тварей читать, ловушки устраивать...

− Да-а-а, − протянула Грася, − немного не то, что требуется для тайной службы. Тебя могли бы использовать в опросах свидетелей, в качестве устрашающей силы.

− Хм, не очень лестно, ты не находишь?

− Но что же делать? Тебя не замаскируешь, слишком рослый, приметный, значит тайным агентом тебе не быть. На захваты тебя почему-то не берут.

− Пока без меня справляются, − ухмыльнулся мужчина.

− Значит, тебе надо научиться читать следы в городских условиях! А ещё лучше − развивай мозг!

Зибор с тоской посмотрел на неё. Сейчас, как никогда, она походила на его прежнюю малявку. Воодушевленная, вскочила и, то и дело, тычет пальцем раздавая указания. Только если раньше было забавно за ней наблюдать, то сейчас горько осознавать, что она его дураком считает. Видимо, что-то отразилось на лице Зибора, и Грася сбавив обороты, присела рядом.

− Ну что ты скис? Я же не ругаю тебя, а хвалю, − начала подлизываться она. — Ты понимаешь, для каждой работы нужно уметь думать своеобразно. Вот учился ты на кузнеца, там в работе был важен ритм, умение чувствовать рядом стоящего, металл. А другим всего этого вовсе не надобно. Вспомни, что в крепости тебя тоже учили потребному только для воина. Это не значит, что до этого ты был не умён, не состоятелен, просто...

− Да понял я, − Зибор улыбнулся открыто, видя, что Грася всё тревожнее заглядывает ему в глаза. — Так как мне нужно развивать мозг? Ты откуда знаешь? Лэра тебя учила?

− Лэра Куна? Наверное, я не помню. Мне кажется, что куда не сунься − везде я по чуть-чуть, что-то, но знаю. Иногда мыслей так много, что мне не хватает соображения, выбрать наиболее толковую, − пожаловалась Грася.

Зибор не столько слушал её, сколько наслаждался её близостью. Она не сидела рядом спокойно, а то вскакивала, то наклонялась, то опиралась на стол, но всё время находилась так близко, что разобранные из причёски волосы, касались его, щекоча. Несколько раз он почувствовал тепло её тела, а ещё раз она коснулась его рукой. Коснулась и даже не заметила, а у него по телу пробежала сладкая волна. И теперь он даже не знал, как лучше было бы. Наверное, Грасе всё же следует отойти от него подальше, хотя надежда, что она ещё раз приблизится к нему, не отпускала и заставляла замирать в ожидании.

Девушка, воодушевленная новой идеей помочь своему другу, совсем не замечала, что он чрезмерно напряжён. Она уже выхватила листок из папки и торопливо нарисовала на нём сначала квадратики с кружком, потом зачеркнула и быстренько изобразила три листочка с разных деревьев и среди них цветок.

− Вот! Посмотри, подумай и скажи, что здесь лишнее? Главное − рассуждай вслух, я смогу тебе подсказать.

− Лишнее? Ничего, − недоуменно ответил Зибор.

− Это всего-навсего упражнение для мозга. Ты видишь перед собой картинки одной направленности. Это элементы природы, − начала пояснять Грася, − но если проявить дотошную бдительность, то листочки мы бы сложили в одну группу, а цветочек отделили бы. Понимаешь, что я от тебя хочу?

− Кажется, да.

Грася по-быстрому нарисовала чашки разных форм и тарелку.

− Раздели по группам и поясни, − строго велела она.

Зибор усмехнулся и отделил чашки от тарелки. Дальше Грася усложняла, требовала разделить предметы по форме, по назначению, или вообще не называла, как ей хочется, а требовала самому найти нечто, не вписывающееся в общую картину.

− Ты понял? Мы выискиваем что-то чужеродное, − подытожила она. — Вот заходишь ты в мою комнату, тебе сказали, что живёт там молодая девушка, и всё что ты видишь, соответствует твоему представлению и вдруг, замечаешь слишком крепкие напитки, слишком большая обувь, чрезмерно измятая кровать.

— У неё был мужчина? Или она была неаккуратна? Звёзды, а обувь тут причём?

− При том! — воскликнула Грася, − У тебя появляются вопросы, и ты всё больше убеждаешься, что найденные предметы не соответствуют заявленному. Тогда тебе надо строить догадки и искать для них подтверждения или наоборот. Ты ищешь, появляются новые вопросы и та-дам! В девичьей комнате, изображая девушку, жил парень!

− Как − парень?! — ничего не понял Зибор.

− А так, худенький, одевающийся в женское парень. Но размер ноги не скроешь! Да, к тому же, он и выпить для вдохновения мог себе позволить, ну а то, что многие мужчины не любят убирать и застилать кровать, тоже была подсказка.

− Ну ты и закрутила! − засмеялся друг.

− Или вот, − разошлась фантазёрка, − опрашиваешь ты соседей там, где произошло, ну скажем, ограбление. Никто ничего не видел. Ты расстроен.

− Так часто бывает, − снисходительно улыбнулся Зибор, не сводя с Граси взгляда. Такая она прекрасная сейчас, лучится азартом, предвкушением его удивления.

− Бывает? На самом деле, если уметь думать, то тебе всё рассказали. Надо уметь слушать и тянуть за ниточки. Вот смотри, есть такой вариант, что тебе лень опрашивать всех соседей, и ты довольствовался грамотным рассказом ближайшего. Но! Если бы послушал других, то нашёл бы несоответствие, сравнив всё услышанное, и возник бы вопрос: "А зачем в мелочах солгал первый?" А?! Может такое быть?

− Пожалуй, ты права, − задумался мужчина. − Ты знаешь, у нас вообще не особо слушают, что говорят люди. Лэры не пойдут сами опрашивать, а нам не дают достаточно информации, чтобы знать, за что зацепиться.

− Это плохо, что вы не команда. Но мы сейчас не об этом. Теперь рассмотрим другой вариант. Тебе все сказали, что на улице была тишина, чужих не было. Но ведь это не так! Кто-то был и совершил кражу. Не будем рассматривать магическое вмешательство. Значит, кто-то был, но не заинтересовал обывателей. Вот тут ты и должен вспомнить, что "чужих" не было. Начинаешь ковыряться и узнаёшь, что на самом деле в это время проехал золотарь, собирая отходы, проехал водовоз, протащился с тележкой развозчик молочных продуктов. Множество народу, который не привлекает внимание. Что ты будешь делать?

− Ну, проверить этих водовозов...

− Да! Ты проверяешь и неожиданно узнаёшь, что развозчик продуктов в этот день одолжил свою телегу одному знакомому, с которым вчера пил...

Зибор заинтересованно подтянулся и продолжил сам:

− Кто-то втёрся в знакомые и, за небольшую плату, взялся развозить товар, а сам под прикрытием...

− Да. Мог заплатить за телегу, мог запугать, мог убить и сам сесть на место. Для нас сейчас главное, чтобы ты знал, что надо уметь размышлять над тем, что видишь. По большому счёту это не всем нужно, но тебе необходимо не просто научиться, а всегда так думать. Для тебя нет мелочей, ты должен их выцеплять, проверять и откладывать. Важным может оказаться сведение, что у соседей дочка учится на лэру или то, что у других сыновья служат в крепости. Жизнь гораздо интереснее и непредсказуемее, чем нам кажется. Может в преступлении главным мотивом была любовь, или желание проучить, или ненависть, или восстановление справедливости...

− Граська, ты всё ж таки фантазерка! Когда грабят, то хотят поживиться.

− Но, может, хотят не поживиться, а сделать бедным того, кого грабят? А ты и не заподозришь обеспеченного друга пострадавшего, а у того мотив был в отмщении за ... ну не знаю...

− Хорошо, сдаюсь! Победила, — поднял руки вверх Зибор, а Грася неожиданно приблизилась и поцеловала в щёку.

− То-то же, а то всё споришь со мной, − довольно произнесла она, − а я завтра нарисую карты с разными фигурками, и мы будем играть, кто быстрее найдёт в них общее сходство по цвету, по фигуре, по штриховке, по количеству. Так ты привыкнешь немного по-другому смотреть на окружающее. Ещё я подготовлю тебе хитрые задачки...

Грася ещё суетилась, что-то объясняла, а друг сидел красный, не мог заставить себя уйти и не смотреть, как девушка, не присаживаясь на стул, наклонилась над столом и расчерчивала листы, где уже накидывала первые наброски будущих карт. В таком положении изгиб её тела был невероятно грациозный, подчёркивал талию и выставленный зад казался притягательным, округлым, крепеньким, а ещё с её ноги свалился тапок и розовая пятка...

Зибор постарался быть не резким, но всё же, его уход был похож на бегство.

− Ты куда? — обиделась девушка.

− Я забыл, я к себе...

− Ну вот, так редко поболтать удаётся, − вздохнула она. Однако расстраивалась недолго. Рисовать было интересно, а ещё занимательнее оказалось придумывать задачи, где надо было уличить кого-нибудь во вранье, или выловить в заданном условии подсказку. Грася увлеклась и легла спать только под утро.

Зибор привык, что подруга рано не встаёт, поэтому, по-быстрому запихав в себя завтрак, отправился на работу и дал себе слово, что уделит внимание одной хорошенькой лэре на работе. Она, так же, как и другие, мало обращала на него внимание, но по бросаемым ею взглядам он, чисто по-мужски, учуял интерес к нему.

Ещё когда только вернулись из крепости, при первой же возможности, он выбрал себе ладную женщину с формами, по которым можно руками пошалить, но почему-то вкусы изменились. И всё, что казалось аппетитным, соблазнительным ранее, стало для него рыхлым, дебелым, кисельным. Он, конечно, не оплошал, но более не смотрел в сторону видных женщин. Пытался разогреть в себе интерес к худеньким девам, но только зря промаялся. Всё в них было не так. Потом работа захватила, приходилось не только много мотаться по городу, выполняя непонятные поручения, но и "держать лицо", из-за того, что слишком трудно вписывался в коллектив.

Первыми им заинтересовались лэры, что не добавило ему любви у коллег. Он видел оценивающие женские взгляды, другие мужчины, не хуже него, чуяли женский интерес. Зибору не хотелось усложнять себе жизнь на работе, но многие лэры были схожи по фигурке с тем, что ему теперь нравилось, и он решил рискнуть.

Грася на следующий день приготовила карты для игры-занятия, но Зибор пришёл так поздно, что она уже заснула. Было чуточку обидно, но работа есть работа. Лэр-в Ферокс очень хорошо научил её, с терпением относится к чужим обязанностям.

Зибор же рассчитывал прийти только к утру, но интрижка с симпатичной лэрой надолго не затянулась.

Да, она была тоненькая, но всё необходимое у неё имелось. Красивая грудь, талия, крепкая попа, нежная кожа, да и в любви она кое-чему научила его. Напряжение он сбросил, но появилась неприязнь к себе, к лэре, с которой у него только что всё было хорошо.

Не хотелось оставаться с ней на ночь, как будто просто спать − действо более интимное, чем секс. Да и тревога, что Граська одна в доме, старая хозяйка не в счёт, беспокоила. Как только представил её, раскидавшуюся по кровати, так снова хоть возвращайся к покинутой лэре. Наваждение какое-то...

Мыслей, что он любит Грасю, у мужчины не было. Конечно, любит, как же иначе. Они столько времени вместе, он её с крошечного возраста помнит. Но что же он так реагирует на неё?! Никак, кобелиная натура отца в нём проснулась.

Нынешнее состояние изнуряло, ограничивало его в общении с подругой. Он прекрасно знал, что если Грася заподозрит его в желании, то отстранится от него, может даже и съехать. Уж её-то ничто не терзает! Она думает, что все парни, крутящиеся вокруг неё, просто доброжелательные люди.

Глупышка, даже не видит, какими ласкающими взглядами они смотрят на неё. Вся в своих мыслях, ей кажется, что только герои её книг могут испытывать вожделение, страсть, ярость, нежность, любовь. ... Как можно быть такой умненькой и одновременно наивной, так хорошо разбираться в чужих проблемах и не видеть своих... или его.

Грася отловила Зибора на следующий день и, с тех пор, по вечерам они играли с ним в разные игры, которые девушка без конца обновляла. Ему сначала нравилось, что подруга с ним сидит, смеётся, азартно заводится, когда выигрывает. И, казалось бы, они просто играют, но вскоре он почувствовал эффект от этой игры на работе, что замечает больше деталей, чем другие, что из услышанного ему удаётся сделать совершенно новые выводы, до которых ранее не додумался бы.

Несколько простых дел, которые раздражали лэров и отправлялись в огонь, он распутал, пользуясь ранее собранными данными. Похвалу не заслужил, а насмешки на него посыпались. Зибор Греф раскрыл дело булочницы! Оказывается, не родственники пакостили, а крысы завелись у женщины в булочной. Или на улице каждый день жители обнаруживали мусор у своих дверей. Все соседи перессорились, и только господин Греф восстановил покой на улице. Виновником непотребств оказался маленький дракончик, сбежавший из питомника и таскавший еду из помоек. Причём он самым лучшим, по его мнению, людям приносил добытую еду, чтобы поделиться. Вдруг его оценили бы как добытчика и взяли бы себе.

Понятно, что такая мелочёвка принесла своеобразную славу молодому служащему, но когда из питомника приехали поблагодарить за найденного дракончика, то насмешки стали более злыми. Дела может и смешные, мелкие, а никто не додумался до их подоплёки, и это было обидно всем.

Грася закончила свою комедию положений и, не давая себе роздыху, принялась за следующую историю. Теперь ей хотелось, чтобы даже самые чёрствые сердцем рыдали, сочувствуя героями, тогда можно будет открыть при театре лавочку, где будут продавать веера и платочки.

Неожиданно мысль о платочках навела на водичку, а там она и о буфете задумалась. Пришлось бежать в театр и заключать договор. Господин Руш поначалу был категорически против буфета: "Искусство и еда − несовместимы!" Но Грася настаивала на том, что продолжительность постановок увеличивается и возникает необходимость чуточку подпитать людей. А чтобы не обжирались, то придумали сделать высокими не только цены, но и в предлагаемой еде придерживаться высокого чувства стиля. Пирожки в театральном буфете должны быть на один-два укуса, сладкое угощение обязано поражать красотой, а чай решили подавать в крошечных чашечках, чтобы потом не открывать дополнительно туалеты.

Когда Грася ушла, господин Руш не мог остановить свой творческий порыв и напридумывал ещё кучу правил, которые отныне необходимо соблюдать при посещении театра.

На премьеру Грася пригласила Зибора и подарила ему ещё несколько самых дешёвых билетов. Ей хотелось, чтобы он наладил взаимоотношения с коллегами.

Сама девушка оделась очень элегантно и выглядела почти на восемнадцать. Конечно, всего на год старше, но в семнадцать девушка ещё совсем юная, а восемнадцать − совсем другое дело!

− Ну как я тебе? — выскочив из своей комнаты покрасоваться, девушка с удовольствием отметила, что она нравится.

Она придумала себе новый наряд и надеялась, что сможет стать законодательницей моды, хотя бы разик. Её платье было по фигуре, почти до середины бедра, а дальше свободно спадало до пола. Вырез на груди был небольшим, но вышивка привлекала внимание к верхней части. Нежно розовый цвет, подчеркивал её юность и воздушность. На плечи Грася накинула пушистый мех, подаренный ей одним из разведчиков в крепости. Но добили Зибора показавшиеся из-под платья туфельки. Изукрашенный носик, а дальше очень тонкий высокий каблучок. Грася стала выше, грациознее и желаннее.

− Что ты молчишь, не нравлюсь? — вдруг забеспокоилась девушка.

Зибор закивал головой.

− Не поняла, − она быстро спустилась и встала рядом. Теперь достаточно было наклониться к ней немного, чтобы поцеловать в губы, которые она сейчас подставила.

Грася же пыталась самостоятельно разглядеть в лице Зибора, хороша она или нет? Вдруг новый фасон платья чрезмерно откровенен? Именно поэтому она стояла рядом и, задрав голову, смотрела на него. Зибор резко отвернулся и грубовато бросил:

− Готова? Пошли.

− Э-э, а сказать мне что-нибудь? Вот ты, например, отлично выглядишь. Такой красавчик, просто загляденье! Меня лэры могут из-за тебя на кусочки разорвать.

Зибор услышал каждое слово, успокоился и при выходе подал Грасе руку. Даже совладал с внутренней тоской по девушке, посмотрев на неё почти спокойным взглядом.

Молодую пару заметили все. Некоторые лэры были одеты в обтягивающие брючные костюмы, очень красивые, нарядные, но новый фасон платья молоденькой девушки оценили по достоинству. Разве что, на их взгляд, вырез можно сделать откровеннее, и не только спереди, а ещё и сзади. Никто не фыркнул в сторону Граси, и она, довольная, заняла своё место в зале.

На премьеру пришли в основном лэры, и лишь небольшая часть наиболее богатых жителей столицы. Все с удовольствием разглядывали друг друга, так как впервые вместе собрались люди, не просто желавшие посмотреть премьеру, а вырвавшие билеты из загребущих лап других людей.

В общем, на первой комедии Дивного королевства собрались сплошные "хищники", которые в следующий раз не оплошают и так же как молоденькая девушка накинут на плечи мех, сошьют себе похожее платье, только усовершенствованное, возьмут с собой наиболее ловкого сопровождающего, чтобы он не пропал в очереди буфета. И самое главное, имеет смысл выкупать наилучшие места заранее, а лучше − сразу на год!

Когда дело дошло до самой комедии, то многие задумались о том, что надо учиться смеяться, а то некоторые, хрюкая, сползли со своих сидений и не удерживались от возгласов.

— Вот, прощелыга!

— Вот, щельмец!

Или в наиболее опасные моменты кричали:

− Держи! Держи его!

Господин Руш чуть не поседел, когда маги-зрители захотели помочь ловить главного героя-пройдоху, но всё обошлось. Свой лэр пенсионер, занимавшийся спецэффектами, поставил лёгонькую преграду, что дало понять зрителям о неуместности их помощи.

Премьера прошла блестяще. Многие зрители раздобыли себе билеты на второе и третье представление, чтобы получить удовольствие не только от комедии, но ещё и с достоинством посмотреть на мечущихся возле буфета людей, на устаревшие наряды дам, особенно торгового сословия.

Грася же несколько дней пританцовывала и витала в облаках, с трудом впадая в трагический настрой, чтобы продолжить новую пьесу.

Зибор не мог поверить, что его соседка написала всё то, что происходило на сцене. Он допускал, что руководитель и сами актёры внесли много своего. На работе его сердечно поблагодарили те коллеги, кому он подарил билеты.

− А что за лэра была рядом с тобой? Она необыкновенно хороша, − спрашивали его по очереди мужчины.

И вот эти вопросы, просьбы познакомить, хотя бы намекнуть, где она живёт, выводили его из равновесия. Когда же лэра Агнес Ферокс подошла к нему и с усмешкой произнесла: "Не думала, что вы, Греф, театрал. Да ещё такую спутницу себе нашли..." − он и вовсе растерялся. Какую "такую"? Хорошую или плохую? Что она имела в виду?

Раньше он был уверен, что жена главы ведомства даже не подозревает о наличии сотрудника по имени Зибор Греф. Даже не слишком общаясь с коллегами, он знал, что лэру не слишком любили. Но у них не то заведение, чтобы кого-то любить или не любить, главное, что она приходила на помощь, когда требовался менталист. И всё же, её внимание настораживало.

Безупречная красавица, она несомненно краше Граси, но к его подруге люди тянутся и называют красивой, а от лэры Ферокс шарахаются, лишь признавая её красоту, но не принимая. Хотя Зибор провожал взглядом лэру и видел, как она улыбнулась показавшемуся в коридоре мужу. Когда она улыбается, то и вправду "ничего так". Ножки, зад, осанка, шея...

Понемножку дела на работе налаживались. Поручения Зибору начали давать поинтереснее, уже полагались на него, давали самостоятельность. Зарплата у него оставалась прежняя, не слишком высокая, но позволяющая не беспокоиться об оплате комнаты в приличном доме, изредка позволять себе кушать в тавернах и даже в ресторане.

Однако сейчас, из-за того, что необходимо было часто нанимать себе транспорт, мотаясь по городу, денег стало не хватать. Нужды в торопливости не было, это Зибору хотелось выполнять поручения, не затягивая, поэтому просить дополнительных денег он не решался.

И всё бы ничего, если бы к Грасе не стали захаживать некоторые актёры, якобы репетировать. Они приносили ей цветы, угощения, некоторые оставляли безделушки в виде нового пера, лучшей бумаги, красивой чернильницы. А он не мог даже, как обычно, пригласить её в кафе.

Так, в нервной обстановке, а Грася тоже нервничала, когда видела, что её друг не выходит из сумрачного настроения, пробежало время, и они отправились на новую премьеру. Девушка сшила себе новый наряд, но все взгляды на себя не собрала, как в прошлый раз.

Дамы оказались необычайными фантазёрками и фасон, представленный полгода назад, преобразовался до неузнаваемости. В платьях появились оголённые плечи, шикарные вышивки, отделки перьями, разрезы − маленькие и неприличные. Накинутые меха могли полностью прикрывать открытую спину, а могли быть небрежно перекинуты всего лишь через одно плечо и свисать забытыми.

Не осталась незамеченной в прошлый раз и обувь Граси. Высокий каблук вошёл в моду прочно. Буфетов в театре было уже четыре и купленные там конфеты, и пирожные, даже жалко было есть — это были маленькие шедевры.

Время до начала представления девушка вместе с Зибором провела чуть в сторонке. Её утешало только одно, когда настанет время плакать, она грациозно достанет веер, платочек и тогда... всем будет завидно.

Расстроенная, что её красивое платье оказалось слишком скромным среди дам, она не замечала, как смотрит на неё друг. Ну, смотрит и смотрит, он же с ней! Обидно будет, если он будет пялиться на другую, ведь она сейчас тоже уделяет своё внимание только ему.

Для мужчины второй поход в театр оказался тяжелым испытанием. Грася для него становилась не просто девушкой, а небожительницей. Он весь трепетал, когда придерживал её под локоток, ожигал взглядом любого, кто осмеливался неприлично разглядывать её. Если видел, что кто-то хочет подойти, то так раздувал ноздри, что желающие сказать комплимент испарялись, не желая скандалов.

В этот раз ничего смешного на сцене не было и, Грасин веер пригодился даже ему, обдувать лицо. Героев было так жалко, что предательские слезы блестели в глазах. После премьеры многие выходили раскрасневшимися и тихими. Лишь выйдя на улицу, зрители потихоньку оживали, начинали обмениваться впечатлениями.

− Грась, ну зачем такую тоску нагнала? Не могла написать, чтобы все были счастливы?

− Не могла, − промакивая платочком уголки глаз, назидательно ответила девушка. — Зато в жизни, посмотревшие драму люди будут больше ценить то хорошее, что имеют. Счастливые дни − они лёгкие, невесомые, поэтому их не замечают, они проносятся быстро и мало кто их ценит. Совсем иначе происходит с плохими днями. Каждый горестный час тянется, мучает, забирает силы, и мы помним это время долго. А надо больше уделять внимание счастью, видеть его, и побыстрее шагать вперёд, когда всё плохо.

− Тебе бы в учёные идти, Грася. Любишь ты порассуждать.

− Может и в учёные. Вот, иду я среди людей, а они даже не знают, какую я над ними власть имею!

Зибор поднес её кисть к губам и поцеловал.

− Ты чего?

− Вдруг властительницей станешь, буду хвастать, что самой повелительнице ручку целовал.

− А-а, ну ладно, можешь и эту поцеловать, а потом погреть. А про властительницу − зря смеешься. На прошлой премьере все смеялись по моему хотенью, сегодня плакали. Это сила, которую надо использовать с умом. Мы слишком выдержанные, а надо уметь слегка отпускать себя. Ты видел, в зале сидели магички? Так вот, многие из них не могли позволить себе расплакаться! Ты представляешь, какая выдержка?! А ведь они пришли отдыхать. Так нельзя. Здесь нет сражения, а они держат себя, как в строю. Это ужасно! Возьми вторую руку тоже, в зале было душно, наверное, пригрелась, теперь я мёрзну.

Грася, довольная поступлением денежных средств с комедии, перезаключила договор и теперь ожидала получить свой гонорар уже на следующий день.

Директор нынче хорошо ориентировался, какие прибыли ему ожидать, и не особо сопротивлялся при перемене условий. Девушка могла считать себя обеспеченной дамой. На ближайшие десять лет ей хватит заработанных денег, но если она захочет иметь свой дом, то придётся ещё потрудиться.

А пока она наметила себе важное дело. Надо было перечислить небольшие средства своей матери, отцу, пусть даже он и ушёл из семьи, да и сёстрам не помешают лишние золотые. Что задумала, то и выполнила на следующий же день. В свой бывший двор она даже заходить не стала. Алька говорила, что мать её считает чужой. Глаза у неё, видите ли, не в отца и не в мать, да и сама она всегда была странная. Горько было слушать о себе такое. Ну, мало ли, какие дети бывают, так что ж теперь, отказывать им в любви из-за этого?

Алька пожимала плечами. Грася видела, что даже старшая сестра больше от неё подарка ждёт, чем из-за любви с ней общается, но все равно считала нужным помочь. Даже отцу хотелось сделать приятное, ведь он, сколько себя помнила, пытался побаловать своих дочек, пока мать не начинала считать, сколько денег он зря потратил на излишние радости.

Девушка не стала узнавать, пригодился ли родным её нежданный подарок или злые слова в ответ сказали. Гоблины сами разыскали всех членов её семьи и вручили по двадцать золотых всем. Алька открыла свою маленькую мастерскую, где занялась вышивкой платьев. Другие старшие сёстры, оставшиеся в гарнизонах, выйдя замуж за военных, вложили деньги в обучение своих детишек или отложили их им на приданое.

Отец выкупил дом для своей новой семьи. Младшая сестра загорелась стать поварихой, и нежданный подарок как раз окупал её вступление в гильдию. Только мать отложила деньги, боясь тратить.

Для Граси раздача денег существенно сказалась на её капитале, но она не сомневалась, что ещё заработает, а крупных трат у неё не предвиделось. К тому же, драма должна была пополнить опустевший кошелёк.

Вскоре девушку стали приглашать в кафе знакомые ей актёры, где, бывало, с ней пытались познакомиться молодые лэры, находящиеся в отпуске. Грася пыталась кокетничать, но любое неосторожное слово давало надежду стремительным молодым людям, и они не упускали своего, что оборачивалось для девушки неприятными объяснениями. Вскоре юная авторша стала избегать любых встреч. Она терялась и не знала, как себя вести. Если она была вежлива, то на неё наседали и требовали встреч, разрешения ухаживать за ней, если пыталась избегать разговоров, то её провожали, встречали, всячески настаивали...

− Это всё потому, милая, что за тобой нет родни. Свободная симпатичная крошка, которую не сложно взять напором или измором. Лэры не привыкли отступать, а ты даже не в крепости сидишь, а по лужайке гуляешь, "бери-не хочу", — ворчала хозяйка.

− Что же мне теперь, ни с кем не общаться?

− Не знаю, у всех семья должна быть. У тебя вон, парень под носом сохнет, готовый защитник, так...

Грася смеялась.

− Зибор? Да мы просто друзья. Конечно, при надобности он заступится за меня, но не хотелось бы его сталкивать с лэрами.

− Ох, и глупая же ты, девка, − качала головой хозяйка.

− Ничего я не глупая, − ворчала Грася и вздыхала.

Период отдыха у неё закончился быстро, она снова уселась за работу. С Зибором они по-прежнему виделись только вечерами, иногда играли, иногда просто занимались своими делами в общей гостиной. Однажды днём, когда Зибор забежал пообедать, хозяйка дома позвала девушку и обратила её внимание на то, что у парня ботинки стоптаны до дыр.

− У меня у подруги муж сторожем работает рядом с ведомством, так поскольку Зибор − мой жилец, так он приглядывает за ним. "Целыми днями, − говорит, − ваш парень бегает по всему городу". Кто разик, другой выскачет за день и всё, засядут чаи распивать. Умственная работа у них, видите ли.

− Но ведь и вправду работа у него такая − бегать, узнавать.

− Ты слушай, что тебе старшие говорят, − рассердилась хозяйка, − работа это понятно, но у ведомства есть свои коляски, ящеры, лошади − всё для служебного пользования.

− Так что же они не дадут Зибору?

− Вот! О чём я тебе толкую. Специального человека наняли, чтобы животные не застаивались, выгуливал их он, значицца. А парню нашему не дают.

− Не дают, − повторила Грася. — То есть, как это не дают, раз положено?!

− Вот! — поддакнула хозяйка.

− Завтра же пойду и разберусь! — грозно сверкнула очами девушка.

"Ну, надо же, везде обман, недосмотришь, так обязательно надуют!" − негодовала она.

Друг у неё работает, ноги себе сбивает. Ему некогда по ведомству шляться, узнавать, что он может потребовать, а они пользуются этим!

Значит, его начальник недосматривает, а может и откровенно козни строит. Девушка себя мгновенно накрутила и сразу побежала своими глазами посмотреть, что делается в ведомстве, пристыдить начальника и вообще, по обстоятельствам.

Она быстро доехала до нужного ей здания, степенно вышла из коляски и, не торопясь, пошла к входу. В ведомство можно было войти с разных сторон, но она выбрала центральный вход, который прятался за небольшими посадками деревьев со скамеечками. Она уже подходила к дверям, когда из них вышел черноволосый мужчина. Он был чуть ниже её друга, худее и, без сомнений, обладал аристократической внешностью. Его лицо было приятным, но больше всего его отличала порода.

Осанка, размеренность движений, узкие ладони с длинными пальцами... Явно военный, скорее всего лэр-в, но всё это мелькнуло перед Грасей неосознанно. Главное, что она не могла отвести от него глаз. Девушка замерла, где-то в глубине сознания она отмечала осанку, движения, глаза мужчины, но сама в этот момент выглядела и чувствовала себя ужасно глупо.

Глава 4

Всё в ней перевернулось с первого взгляда на этого мужчину. Неслыханная радость, обожание и восторг обрушились на неё. Он проходил мимо, не удостоив её вниманием, а она стояла, не замечая, как слёзы текут из её глаз. Когда он должен был скрыться из виду, девушка заставила себя перебирать ногами и кинулась за ним, но взбудораживший её мужчина скрылся на коляске.

Грася не помнила, сколько времени ей потребовалось, чтобы прийти в себя. Плохо ей было или хорошо, она не понимала. Просидев на скамейке, пока не замёрзли ноги, она поплелась домой.

− Ну что, поговорила? Отчихвостили тебя, чтобы не вмешивалась? Все они, мужики, такие, − начала хозяйка.

− Да... то есть, нет, − промямлила девушка и скрылась у себя в комнате.

Рано утром Грася встала вместе с Зибором и, источая отличное настроение, подала ему набросок увиденного вчера мужчины.

− Ты не знаешь, кто это такой? Мне показалось, что это лэр, а может даже лэр-в, он у вас работает.

− Зачем он тебе? — удивился друг.

− Так ты его знаешь? — обрадовалась девушка.

− Знаю, а тебе зачем? — повторил Зибор.

− Скажи кто это? — чуть раздражаясь, не уступала Грася.

− Только когда скажешь зачем он тебе, − настаивал друг.

А девушке вдруг ужасно жалко стало делиться своей тайной. Она влюблена, без ума от того мужчины, ей только до него есть сейчас дело, но любая насмешка в её сторону очернит её порыв.

Что Зибор ей скажет, узнав об её интересе? Что он не для неё, он старше, у него кто-то есть, он то, он сё... Каждое его слово может быть правдой, но совершенно нет желания его слушать.

Если бы он знал, что такое любить! Не тискать по грязным комнатам девок, а именно любить, мечтать, ожидать взгляда, ощущать жизнь рядом с предметом любви по-иному. Разве твердолобый друг сумеет её понять? Только высмеять или накричать. Нет, ему она ничего не скажет, сбережёт своё чувство, не поделится с ним. Быть может, у Нинель попросить совета, как обратить на себя внимание мужчины?

Грася снисходительно посмотрела на встревоженного парня и, забрав листок с наброском, развернулась и ушла к себе.

− Грася! Вернись! — крикнул он ей, но она только фыркнула в его сторону, ясно показывая, что больше с ним на эту тему разговаривать не будет.

− Грася! Это глава нашего ведомства. Лэр-в Ферокс. Скажи, зачем он тебе понадобился?

Девушка остановилась и, немного мстя за своё недавнишнее волнение, неприязненно произнесла:

− Думаю, я ошиблась, показывая тебе портрет. Забудь.

− Грася, где ты его видела? Не уходи, − но дверь хлопнула, и отчаяние захватило Зибора.

Подумаешь − набросок, чего он распсиховался? Глава принципиальный, порядочный, он не будет встречаться со столь юной особой, как Грася, к тому же, он женат на красавице и все знают, что он обожает жену.

И всё же, сердце его сжималось, он ежесекундно ждал, не выйдет ли подруга снова, может, расскажет какой-нибудь забавный случай, связанный с главой ведомства. Но Грася не выходила, и Зибор, мрачнее тучи, отправился на работу.

Сглаживать острые углы в общении с коллегами, с начальством, у мужчины не хватило сил и, чтобы он поскорее ушёл, ему совершенно неожиданно выдали служебную коляску. Он целый день колесил по делам, везде от него шарахались, пытаясь отвязаться, и в ведомство он вернулся раньше. Подъезжая к крыльцу здания, он увидел маячившую у центрального входа фигурку Граси. Она прогуливалась там, явно ожидая кого-то.

Он так дёрнул поводья, что чуть не свернул ящеру шею. Рядом с Грасенькой прогуливались другие сотрудники, норовя привлечь внимание девушки, но как только кто-то из них хотел к ней подойти, она демонстративно отворачивалась, или даже отбегала на несколько шагов в сторону.

Всё продолжалось ровно до того момента, пока не вышел лэр-в Алеш Ферокс. Он, ни на кого не глядя, вышел, с удовольствием вдохнул свежего воздуха и, легко сбежав по ступенькам, быстрым шагом прошёл маленький скверик, сел в ожидавшую его коляску и укатил.

Смотритель загона с животными, заприметив остановившуюся служебную коляску, так и не дождавшись пока въедет сотрудник, сам вышел и забрал из сжавшихся в кулаки пальцев Зибора поводья. Молодой страж, не отрываясь, смотрел в сторону, где прогуливались другие бездельники, глазевшие на юную хорошенькую лэру. Когда вышел глава, все в скверике замерли и смотрели на девушку, а она неотрывно смотрела... нет, она дышала проходящим мимо главой.

Он прошёл, а она продолжала стоять, теребя сумочку. Затем, опомнившись, побежала за ним.

"Может, просительница какая?" − подумал смотритель, но рядом стоящий страж заставил засомневаться в выводах. Молодой крепкий, видный мужчина смотрел на юную фею с не меньшим чувством, чем она на проходящего главу. Разница лишь в том, что надежды на лице парня не было.

− Да, дела... − вздохнул смотритель, − ишь, как бывает...

У Зибора больше вопросов не было. Он видел, как Грася смотрит на главу, и скопище разных чувств жгло его изнутри, устраивая ему персональный ад.

А девушка, тем временем, проследила за лэр-вом и узнала, где он живёт. Потом поболтала в ближайшем кафе о людях, проживающих во дворцах на этой площади, в частности о Фероксах, узнала, что в местные кафе они не заходят, предпочитая более дорогие. И уже вечером она сидела в одном из ресторанов, где мог появиться глава ведомства. Она не надеялась его там застать, ей надо было разведать обстановку и понять, насколько она там будет уместна без сопровождающего.

Она не знала, как сможет познакомиться с лэр-вом, сейчас ей нестерпимо хотелось его видеть, быть рядом, знать, что с ним всё хорошо. Она не думала занимать какое-либо место в его жизни, она вообще ни о чём не думала, только бы испытать ту бурю эмоций, что на неё обрушилась и попытаться разобраться с нею.

Грася выяснила, что лэр-в Ферокс любит придерживаться определённого распорядка и в рестораны ходит в одно и то же время. Два раза девушка пригласила господина Руша отужинать вместе в респектабельное место, где они, не без удовольствия, обсудили дальнейшее сотрудничество. Там директор театра и заприметил интерес Граси к лэр-ву Фероксу.

− Зря вы на него смотрите Грасенька. Он староват для вас.

− Да Вы что! − искренне возмутилась девушка, − И вообще...

− Подождите возмущаться, я ведь повидал многое, и разница в возрасте между возлюбленными меня не коробит. Но Ферокс сухарь. Может должность на него так повлияла, может жена, кто знает, но он давно засох в душе.

− А какая она, его жена? — робко спросила девушка.

− Красивая царственная лэра. Я теряюсь при виде неё, но не хотел бы, чтобы она уделила мне внимание. Она сильный менталист, впрочем, вы это знаете, но вот что я вам скажу: никто кроме нас, работающих в театре, не видит, как она играет. Она не любит людей, она часто раздражена, хотя, на её лице может быть улыбка. Искренность в ней только при виде мужа, только тогда её глаза освещаются любовью.

− Но у них нет детей. Или они не могут?

Господин Руш задумался, посмотрел на девушку.

− Дети сделали бы более счастливым их брак, а так, они оба любят друг друга, но хочется от их любви держаться подальше. Ещё я слышал, что лэра Ферокс очень злопамятна. Никто из лэр не смотрит в сторону её мужа, опасаясь мести. Так что...

− Я поняла вас, − погрустнела Грася.

− Нет, вы не поняли, ведь вы влюблены и все препятствия вам кажутся пустыми, а жаль.

Директор был прав, девушка выслушала, но полученные знания лишь подталкивали её к сближению.

Теперь ей казалось, что главу нужно спасать от странной, не любимой многими жены. А что, если только у неё есть шанс растопить сердце Алеша Ферокса и помочь ему снова почувствовать радость жизни? К концу размышлений Грасе казалось, что глава ведомства давно уже стонет под гнётом менталистки и ждёт своего вызволения из её плена.

Девушка была деятельна, она изощрялась почаще попадаться на глаза Фероксу, но ему не было до неё дела. Грася сходила с ума от ощущения счастья, радости, тепла, которое испытывала, видя главу. Он казался ей лучше всех, она не замечала его отстранённости, холодности, некоторого высокомерия. Для неё он был кем-то родным, близким, любимым. Ради него хотелось свершать подвиги, для него хотелось жить.

Иногда девушка пугалась силы своей нежданной любви, но находила себе оправдания, ведь лучше испытать нечто подобное, чем никогда не знать, какая она любовь. Одно только расстраивало её в нагрянувшей любви, в сюжетах, которые мелькали в голове, любимые неизменно должны были мечтать о поцелуях, об объятиях, о близости. Ей же совсем не приходили подобные мысли, быть может, это наступит потом, чуть позже? Так-то она не против, чтобы Ферокс её поцеловал, наверняка она испытает ещё больше ощущений, чем при простых встречах с ним.

А может, имеет смысл сначала научиться основам любви между мужчиной и женщиной? Вдруг ему будет неинтересно с ней? Всё-таки между лэрами нравы свободные и неумеха его не обрадует.

И всё же, душа больше просит отзыва на ту радость, что она испытывает при виде главы, а остальное − лишь последующие фантазии. При наблюдении за мужчиной нельзя было не заметить того, как он относится к своей жене. С крайней неохотой, но приходилось признавать, что когда его Агнес ему улыбается, то он улыбается ей в ответ и никого не замечает. Отчего-то рушить его счастье казалось никак невозможно, невыносимо увидеть его расстроенным, опечаленным.

Делалось стыдно за устроенную слежку, но как только лэра Ферокс отворачивалась от мужа, так её змеиный взгляд скользил по окружающим, и снова поднималась волна возмущения. Они не пара!

Грася путалась в своих чувствах, не знала, как ей быть. Чуть позже она уже немного освоилась с первыми нахлынувшими эмоциями, когда нахождение рядом с Фероксом вышибало из неё дух. Сейчас она более разумно действовала и пыталась думать о себе новой, об Алеше, о его жене. Она стала задавать себе вопрос: "а имеет ли она право лезть в личную жизнь главы?" Если бы он её заметил, если бы дал понять, что он заинтересован... Но всё выходит с точностью наоборот. Мужчина либо погружен в себя, либо читает отчёты, делает пометки, либо видит только Агнес.

Грася измучилась душевной тоской, устала вылавливать своё "внезапное безумие" на улице, в ресторане, и придумала план, который столкнёт её с главой и даст ему возможность её заметить.

План был безумный, наверное, даже дурацкий, но именно такие планы чаще всего срабатывают. Она напишет детектив и придёт к нему за консультацией.

Похоже, только через работу она обратит на себя его внимание, а если он не заинтересуется ею, то надо дать себе слово, что больше она к нему не полезет. Нуждается он в спасении или не нуждается, она вырвет его из сердца, иначе это уже кошмар, а не жизнь.

Решила, и приступила к новой работе.

Она долго мерила шагами гостиную, прежде чем придумать одно лишь название своей новой книге. "Идеальное убийство". Это должно заинтересовать его, теперь осталось придумать само убийство. Сюжеты, варианты сменялись один за другим, и Грася даже присела, с ужасом осознавая, что она могла бы стать преступным главарём города, столь изощрённые у неё складываются картинки.

Дальнейшие размышления привели к новым выводам, что все преступления валятся из-за исполнителей и мелких непредусмотренных оплошностей. Чем дальше она выстраивала линию преступления, тем сильнее погружалась в свой литературный мир, и всё больше отпускало её наваждение. Некоторые детали своего сюжета ей хотелось обсудить с другом, но он в последнее время ходил мрачный, похудел, иногда задевал Грасю едкими словами, чем сильно обижал.

Девушка тихонько добавила денег их домашней хозяйке, чтобы та разнообразила питание и готовила Зибору "на вынос", но мужчина даже не заметил изменений. И вообще, взгляд у него стал тяжёлый, Грася даже перестала играть с ним вечерами. Правда, из-за слежки за главой, не так часто она бывала дома по вечерам, но теперь, приняв решение о написании детектива, она никуда не торопилась убегать.

Для молодых жильцов наступило не самое лучшее время. Зибор не успел оттаять, думая, что Грася выбросила из головы Ферокса, как прочитал начало новой книги девушки и теперь переживал новые подозрения. Он понял, что подруга не оставила в покое свою влюбленность, просто нашла другой подход.

А что делать ему? Что вообще с ним происходит?

Когда им с Грасей было хорошо, когда она ему улыбалась, доверяла ему, он хотел большего! Он страдал, мучился, ненавидел себя за прорывающиеся сквозь преграды мечты...

Звёзды, какой он глупец! Теперь они практически не общаются, а если сталкиваются случайно, то он всё портит окончательно. Зачем он выплёскивает свою боль на неё? К чему надо было спрашивать продолжает ли она "маяться дурью" или "не надоело ли бегать дракончиком за нашим главой?".

Оттолкнул, потерял то, что было, и сейчас рад бы вернуть те крохи общения, но она закрылась от него наглухо. Это не ей надо было говорить, что она "одурела со своей внезапной, смешной любовью", а себе! Не её носом тыкать, что она смешна и нелепа в своих забегах за взрослым мужчиной, а себе! Это он смешон! Ведёт себя, как её театральные герои! И с чего он себе напридумывал, что она особенная? С лэрой, как-там-её, ну с той, что ему понравилось любиться, а на ночь не захотел с ней остаться, надо бы продолжить общение. Приятное утомление поможет ему выбить дурь из головы.

Сначала, с некоторым напряжением, Грася с Зибором игнорировали друг дружку, а потом привыкли. Девушка была занята, если выходила в общую комнату, то только покушать, и всё больше сидела молча. Зибор намного реже стал появляться в доме, иногда не приходил ночевать, сделался грубым. Хозяйка старалась не попадаться ему на глаза, чтобы не портить себе настроение.

− Здоровущий, − жаловалась она соседкам, − взглядом как ожжёт, так сердце останавливается.

− Так откажи ему в съёме, − жалели её.

− Подожду. Не всегда он таким был, да и неизвестно кто вселится после, я уж привыкла к нынешним жильцам. Граська светлая девочка, легко с ней, только и она снулой сделалась. Ничего, переживём, я ж так, посетовать...

− А-а, ну потерпи, может наладиться у твоих, кто знает.

Столько событий произошло, ворох переживаний, а Грасе всего-то только восемнадцать исполнилось. Так хорошо получилось, детектив она к своему дню рождению закончила. Сама себе подарок сделала.

Книгу как всегда откопировала, только в этот раз не стала метку ставить на листах. По её плану Зибор должен был оказать ей услугу и найти способ предложить главе ведомства детектив с целью попросить консультацию профессионала. А потом, вырисовывались различные варианты развития событий, но все они были сладко-трепетные.

Наиболее вероятный, что Ферокс, впечатлённый способами убийства, прибежит сам трясти своего сотрудника с вопросом "Кто тот талантище, что придумал всё это?!". Вот тут Зибор должен будет "расколоться" и представить госпожу Грассарию Монте. Осталось только верно проинструктировать друга.

Грася, не дождавшись вечером подзагулявшего друга, занялась облагораживанием своего труда. Смастерила красивую обложку, пронумеровала странички... На следующий день Зибора опять выловить не удалось.

Грася в нетерпении рисовала вензелёчки между главами... Только сейчас она подумала, что друг увлёкся новой женщиной, но не расцветает, как раньше бывало, а ходит мрачным чёртом.

"Надо бы посмотреть, кто у него там" − пришла деловитая мысль и настроение упало. Совсем она забросила Зибора, а он же без неё может и пропасть. Это ерунда, что он взрослый и разумный мужчин. Вот с кем он гуляет, что на него так плохо влияет подружка? Может она с него денег тянет? А может зельем опаивает? Грася накрутила себя до паники и уже готова была бежать спасать друга немедленно, как услышала, что он вернулся.

− Ты где ходишь? Тебя уже который вечер нет дома, а иногда и вообще...

− Что "вообще"? − устало, передразнил мужчина девушку. — Никак заметила моё отсутствие?

− Да я... − хотела возмутиться Грася.

− Никак я тебе понадобился зачем-то? — едко спросил Зибор.

Девушка захлопнула рот и растеряно посмотрела на него.

Взрослый, усталый мужчина. Из крепости возвращался молодцеватым, симпатичным, бойким, а сейчас, за короткий срок, превратился в заезженного жизнью человека.

Грася всё-таки виновата, не уследила за ним. Зарылась в свои переживания, ошалела от охвативших её чувств, а они уже так не беспокоят, она могла бы и покрутить своей глупой головой, посмотреть по сторонам, что делается с близким ей человеком. И вопрос обидный не получила бы в ответ за своё беспокойство. А сейчас, что ответить? Да, понадобился? Но это кусочек правды, а он слушать не хочет, зол. Лучше отложить разговор, решила она и, бросив взгляд на напряжённого друга, развернулась и пошла к себе.

Зибор не ожидал, что девушка его встретит так поздно. Он устал, иногда казалось, смертельно устал. Не от работы, от жизни. Выкладывался на службе, получил повышение, злые языки распустили слух, что повышению поспособствовала лэра Лаиния, его любовница.

Смешно. Из младших служащих, стал просто служащим, одним из многих, и это благодаря покровительству?

На всё ведомство было всего четверо младших, кроме него был еще один юнец на побегушках, а трое других ухаживали за животными. Глупые слухи неожиданно задевали. Внимание симпатичной лэры Лаинии раздражало, но он продолжал с ней встречаться, если она отталкивала, то сам искал повод увидеться. Зачем? Просто потому, что без неё совсем никак. Без её стройного тела, без ласк, он не мог забыться. Лаиния им увлеклась, она хотела большего или гнала, а он больше дать не мог, но держал её. Больные взаимоотношения, тянущиеся агонией, приносящие сладкий вред.

То, что Грася дожидалась его, неожиданно выбило из колеи. Упрёк вылетел раньше, чем он успел подумать. Неистовое желание глупого щенка нажаловаться ей, как ему было больно без её внимания, что тоска разъедала душу, выплеснулось бестолково и оттолкнуло Грасю. Она отвернулась и когда он теперь увидит её? Хотелось убить себя на месте!

Не думая, он одним прыжком нагнал её и обнял со спины. Девушка дёрнулась, испугавшись внезапности, но сразу же затихла, сообразив кто позади. Зибор просто держал ее, притянув к себе, спокойствие накрывало его, и он впитывал, запоминал мгновения, когда ему хорошо, правильно. Девушка засуетилась, нарушая тихое счастье, и попыталась развернуться.

− Зи, ты чего? Тебе плохо?

Она всё-таки извернулась и полезла утешать его, как умела. Гладила по груди, по голове, смотрела с тревогой и волнением. Всё то, что потерял и корил себя за это, мужчина получил, но едва не завыл от отчаяния, подавляя вспыхнувшие желания своего тела. Взяв себя в руки, напоследок, очень нежно поцеловал подругу в носик и отпустил. Старался повернуться к ней спиной, чтобы она не видела той муки, что отражалась на его лице, но Грася лезла, тормошила, и не давала принять нейтральное выражение.

− Я получил повышение, − оборвал он её суету.

− Повышение? Когда? Почему же ты сразу не сказал?

− Две недели назад. Мы оба были заняты, вот сейчас говорю.

− Это же здорово! Да? Это твой первый шаг на пути к серьезной карьере.

Не видя воодушевления, Грася начала подбадривать.

− Вот увидишь, произойдёт случай, когда потребуются именно твои уникальные способности и тогда все забегают: "Где наш господин Греф? Подайте нам Грефа!" Ты проявишь себя, и посыплются на тебя чины, интересные поручения. Всегда так бывает − то никому не нужен, то всем сразу!

− Ты-то откуда знаешь, как всегда?

− Не знаю, − пожала плечиками девушка, − но знаю! — и засмеялась от того, как вышло сказать.

− Эх ты, всезнайка! − впервые за долгое время улыбнулся Зибор.

Они ещё немного поболтали о работе и разошлись спать.

"Ну и пусть. Пусть будет просто рядом. Если я ей нужен как друг, значит, буду другом" − решил парень. Принятое решение не вызывало радости, но принесло некоторое успокоение, определённость в дальнейшем.

На следующий день Грася, испытывая жуткое волнение, вручила Зибору свою книгу и попросила его подпихнуть "Идеальное убийство" главе ведомства.

− Он же профессионал, быть может, он проявит интерес и найдёт неправильные моменты. Если же нет, то есть надежда, что ему будет интересно самому определить убийцу. Это же, как читать "дело", − мямлила девушка, боясь сказать, что надеется она именно на интерес главы. — Ты не рассекречивай пока кто автор, а то услышит имя и даже читать не станет, подумает, что девчонка ничего толкового написать не сможет.

− Грася, ты ставишь меня в неловкое положение. У Ферокса каждая минутка занята делом.

− Ну, знаешь ли! Обидно от тебя про дела слышать. Думаешь, нет пользы от моего детектива? Мои задачи принесли тебе толк?

− Не спорю, я даже поделился ими с ребятами...

− Так вот, уверяю тебя, здесь − то же самое, только ещё лучше. Ну, Зибор, что тебе стоит, аккуратненько так, подпихнуть ему и исчезнуть. Он тебя потом сам найдёт, похвалит, и спросит, кто тебе дал эту книжищу! Тогда ты меня раскроешь, то есть, лучше назначишь встречу с автором. До последнего не говори кто я, а то убежит ещё.

Сопротивляться Грасиному напору было бесполезно. К тому же, если он не возьмёт, то она найдёт кого-то другого, а этого нельзя допускать. Как он всунет книгу главе, Зибор не представлял, но сделать это собирался. Добравшись до работы и отправившись к кабинету Ферокса, пока не завалили текущими делами, мужчина репетировал речь, объясняющую смысл вручения книги. Как не крути, выходило глупо.

Что в мыслях выглядело по-идиотски, на практике получилось так же. Не успел он зайти к главе в кабинет и поздороваться, как следом прошла лэра Агнес Ферокс.

− Дорогой, тебя сегодня ждут с отчётом на утреннем собрании.

− Почему так рано, договорились же после обеда? — поднимаясь и чуть приобнимая жену, удивился лэр-в.

− У совета есть вопросы к тебе, − коротко ответила женщина.

Глава хотел ответить что-то нелестное, но его подчиненный стоял здесь, и он обратился к нему.

− Говорите, по какому делу вы пришли.

Зибор смутился. На него с нетерпением смотрела лэра, да и лэр-в похоже не успел подготовиться к сдаче отчёта.

− У меня книга, − молодой сотрудник положил на стол новенькую, непрофессионально скрепленную книгу.

− "Идеальное убийство", − прочитал лэр-в, в изумлении поднимая брови. — Это вы написали?

− Нет, не я, да это пока и неважно. Автор очень просил вас оценить труд с профессиональной точки зрения, − к концу речи Зибор уже понял, что просьба не радует Ферокса, а вот его жене отчего-то стало весело.

− Поздравляю, дорогой! Если тебя снимут с должности главы тайного ведомства, будешь читать книжки и давать советы. Тоже заработок, − и засмеялась.

Наверное, веселье жены успокоило Ферокса и он довольно миролюбиво произнёс:

− Посмотрю на досуге, это же не срочно?

− Нет, конечно, и спасибо.

Зибор хотел уйти, но лэр-в остановил его.

− Это же у вас феноменальная сила и невосприимчивость к магии?

− Да.

− Почему же вы не участвуете в задержаниях? Особенно в тех, где под подозрением маги?

Странный вопрос. Что мог ответить Зибор Греф, который иногда выполнял поручения вместо простого курьера.

− Разве могу я это знать? Ещё только две недели прошло, как я перестал быть младшим сотрудником.

− Агнес, это же твой ставленник лэр Рин, начальствующий сейчас над ним? — и повернул голову в сторону Грефа. − За какие качества ты его выбрала?

− Милый, давай не при посторонних, − мягко ответила ему лэра.

− Господин Греф, идите работать, − коротко бросил Ферокс и развернулся к жене.

− Я помню, что хотел избавиться от Рина, а ты за него заступилась. Совершенно бесполезный лэр. Он занимает чужое место, и люди под его началом только создают видимость деятельности. У меня несколько отделов совершенно не выдают никакого результата, одни не справляются по объективным причинам, других я разгоню, а вот люди под началом Рина, Матоша и Зирова явно не на своих местах находятся. Не хочу тебя обижать, но это твоё наследство. Оно тянет меня вниз.

− Алеш, ты несправедлив! Милый, эти лэры преданы делу и работают, но не всегда условия складываются так, что можно показать результат.

− Может, ты объяснишь это совету? Я приглядывался к этим лэрам, они не понимают работу ведомства, их место в гарнизонах. Им нужны чёткие указания, что делать, тогда они будут на своём месте. Эти люди не умеют думать! Пока ты ими руководила, они возможно и приносили пользу, сейчас они − самостоятельные единицы, прошло время адаптации, потом ещё, но они так и не освоились. А главное − они губят мне новых сотрудников. Ты посмотри, какой у меня есть экземпляр, а Рин продержал его, чуть ли не в должности скотника, целый год. И это в то время, когда половина моего отряда едва не полегла, когда мы арестовывали спятившего лэр-ва.

− Не кипятись, всё образуется. У совета тоже не все дела так хороши, как они любят показывать. Понравился тебе этот Греф, так возьми его к себе. Больше, уверяю тебя, в команде этих лэров никого столь же полезного нет, а работу они свою делают. Следят за порядком на улицах, разбираются с мелочёвкой.

− Не знаю, Агнес. Наверное, ты права. Странное дело, чем спокойнее жизнь в крепостях, тем меньше спокойствия в городах. Быть может мироздание так устроено, что должно быть во всём равновесие? — устало откинулся на спинку стула Алеш и позволил Агнес взъерошить себе прическу.

− Всё может быть, − улыбнулась женщина и потянулась за поцелуем.

Через полчаса глава ведомства вместе с королевским менталистом отправился на собрание совета, а Зибора ещё до обеда перевели в новый отдел, подчиняющийся непосредственно лэр-ву Фероксу.

Зибор обрадовался переводу, но и волновался. В отряде лэр-ва только маги, снова придётся притираться. Но получилось всё намного лучше, чем он мог предполагать. Лэры оценили дар не замечать магию, как очень полезный и, после тренировок, приняли мужчину как своего. Команде иногда приходилось выявлять магов-преступников, и бывали не только ранения, но и потери среди них. Греф был необходимым членом в их группе. А когда узнали, что в Зелёной крепости лэр-в Ферокс старший подготавливал его специально для службы в ведомстве, очень удивились, что парень не попал сразу к ним.

− Не знаю, − отвечал Зибор в ответ на недоумение. — Меня здесь тестировали и определили к лэру Рину.

− О-о, Рин... — загомонили другие лэры, − неплохой вояка, но он исполнитель, его наш глава давно хотел убрать, но лэра Ферокс за него заступилась. Ей нравится, когда её приказания исполняются без обсуждений, а Рин как раз такой. Сидит себе, незаметный, спит, а служба идёт. Скажут работать − он им отчётик на стол, и в отчётах он — лэр на загляденье всем!

Вечером суматошного дня Зибор рассказал Грасе о том, как отдал книгу, о том, что этому воспоследовал перевод его в другой отдел. Он ещё не уверен, но, похоже, теперь его зарплата будет существенно выше.

− Как же здорово! А ты не хотел нести мой детектив! И мне польза, и ты попался на глаза начальнику, а он сразу увидел несправедливость. Лэр-в Ферокс сын своего отца, он чудесный человек, но не всегда можно со всем разом управиться. Я же говорила, что ты необходим ведомству!

Грася была рада за себя и за друга. Ей теперь предстоит ждать, а Зибор наконец-то получил заслуженное место. Не зря он столько работал, старался. Главное, что признание его таланта не затянулось, и он не успел пасть духом. От искренней радости девушка позабыла о своих переживаниях и затеяла приготовить маленький праздник на следующий день.

− Ты знаешь, Грась, давай отпразднуем чуть позже. Есть у меня ещё очень старое, неоконченное дело...

Девушка задумалась, а потом вспыхнула.

− Я знаю, о чём ты! Пойдёшь на уличные бои!? Подожди, освойся, не ходи один...

− Не беспокойся, Грасенька, я только приглядеться.

− Но тебя узнают, ты теперь в ведомстве, огреют по голове из-за угла, да хотя бы от страха!

− Я долго ждал, звёздочка. Неужели ты думаешь, что я не понимаю, что они опасны и что их прикрывает кто-то из наших?

− Вот именно, кто-то из ваших! Освойся с новыми товарищами, спроси совета.

− Грася, ты не понимаешь! Если уличные бои до сих пор проводят, значит у них всё чисто, мне не о чем даже говорить. Нужны доказательства, и я их добуду.

− Нет, − не отступала девушка, держа друга за рубашку, как будто он сейчас ускользнет от неё. — Ты рассуждаешь как простой обыватель, но ты теперь сотрудник ведомства и сможешь попросить помощь даже в наблюдении. Просто подожди. Ты так долго ждал, что ещё месяц спокойно можешь потерпеть.

− Грася...

− Пожалуйста, у тебя сейчас другие хлопоты. Ты привык носиться по городу, предоставленный сам себе, а сейчас у тебя многое будет по-другому. К этому надо привыкнуть, не взваливай на себя сейчас ещё и старый долг.

− Грася...

− Обещай!

− Обещаю. Я уже давно согласился с твоими доводами, так что не рычи на меня, − улыбнулся друг.

Тёплые давнишние взаимоотношения восстановились между друзьями. Грася терпеливо ожидала приглашения в ведомство, ничего нового сочинять у неё пока не получалось. Чтобы сильно не скучать, она наведывалась в театр, разучивала песенки, иногда вместе с другими на ходу придумывала новые. Ещё они с женщинами увлеклись созданием новых костюмов. Господин Руш подкинул девушке несколько маленьких заказов для музыкального оформления старых историй. Вскоре театр собирался уезжать на пару месяцев и Грася заранее грустила. Ожидание приглашения грозило стать тяжёлым.

Девушка так и не узнает, что её книга заинтересовала Агнес Ферокс. Вот у кого детектив вызвал восторг и воодушевление. Зибор, к которому однажды, словно нехотя, обратилась лэра менталист, не придал значения её вопросу:

− Господин Греф, вы передали замечательное произведение моему мужу. Напомните мне, кто является автором?

Мужчина помнил, о чём просила подруга, да и был в курсе, ради какой цели затевался сложный ход с книгой, поэтому поначалу растерялся. Всё вышло так, как надеялась Грася, только вот интерес её писанина вызвала совсем у другого человека. Он хотел было вызнать, а прочитал ли книгу лэр-в, но напряжённый взгляд лэры насторожил его. Она явно пыталась прочитать мысли, образы, или внушить ему что-то. Видимо не поверила, что он не подвержен никакому воздействию. Разговаривать с ней расхотелось напрочь.

− А вы сами читали то, что передали? — поняв, что мужчина будет юлить, но не назовёт ей автора, по каким-то своим причинам, она попробовала перевести свой интерес в другое русло. Так показалось Зибору.

− Нет, у меня не было времени.

− Загружены работой?

− Да, лэра.

− Ну что ж, похвально. Да и Лаиния одобрила вас. Наши сотрудницы не слишком утруждают вас?

Зибор покраснел. С Лаинией он расстался, она тоже этого желала, а потом обиделась. Что она наболтала подругам, он не знает, но женщины снова уделяют ему пристальное внимание. Кто-то фырчит, а кто-то не даёт прохода, дошло до того, что его за зад хватают. Теперь ещё жена Ферокса интересуется им, не зря о ней как о змее некоторые говорят.

Мужчина ещё чуть позлился на слова королевского менталиста, и совсем забыл, с чего начинался сам разговор.

* * *

Тем временем в городе поползли слухи о странной гибели двух советников короля. Принципиальный, трудолюбивый лэр-в Ктронус, не одно десятилетие занимавший свой пост, трагически погиб по нелепой случайности в собственном доме. Люди не знали, как это произошло, им было жаль ответственного лэр-ва, но не успели они сочувствующе покачать головами и высказать что-нибудь хорошее в память о нём, как ещё один советник погиб в результате несчастного случая.

Народ не знал подробностей, а в тайном ведомстве разводили руками.

Страшная смерть досталась лэр-ву Ктронусу. Дома, где он был защищён от любого воздействия, где его окружали проверенные годами люди, по недосмотру или злому умыслу, в ванну была налита кислота. Малые амулеты, которые лэр-вы никогда не снимают, не справились с быстрым разъедающим эффектом. Полный боли крик пригнал на помощь слуг, и на глазах у них, женщина, готовившая ванну, выпила кислоту, зачерпнув её прямо из ванны. Объяснений происходящему дать не смогли. Обиды женщина иметь не могла, работала в доме советника с юности...

В общем, только хорошее можно было сказать обо всех окружающих лэр-ва людях. Да и неудивительно это, ведь Ктронус был немолод и имел сложившийся коллектив работников на службе, а уж дома и подавно. И, тем не менее, в ванну кислоту кто-то налил, а единственный свидетель скончался на месте от ужаса увиденного. Как всё это понимать?

Следующим стал советник по связям с другими народами. Немного суетливый, весёлый, дельный и слегка едкий лэр-в. Он вполне мог нажить себе врагов из-за своих колючих высказываний. Вполне вероятно, что в какой-то момент лэр-в мог оказаться не вполне профессионален, и нанёс оскорбление представителю другой расы. Король давно предостерегал его от резких слов и сложения обидных стишков, тем более на поприще дипломатических отношений. Но некоторое сходство обстоятельств гибели, заставило усомниться в предложенной версии. Да и расы, с которыми общался лэр-в, все как одна выразили свои глубочайшие сожаления. А погиб советник, попробовав любимого варенья. Его повариха сварила осенью по-новому рецепту, не вынимая косточки из плодов, и оказалось достаточно ложечки, чтобы сильнейший маг воздушник, дипломатический советник, упал бездыханным. Повариха, не веря, что от её варенья погиб хозяин, тут же запихала себе в рот несколько ложек и упала рядом.

Возможно, всё это случайности. Вполне вероятно, что два дела не связаны. Одно могло быть действительно убийством из-за каких-то давнишних событий, а второе — нелепой случайностью. Но это всё догадки, предположения, и полная безнадёжность. Агнес, как могла, помогала следственному отделу, но все видели, что ей не за что зацепиться. Все обитатели дома погибших советников были чисты и искренне скорбели.

Все события, связанные со смертью лэр-вов скрывались и люди судачили, исходя из своих фантазий. Кто-то приплетал невиданных тварей, кто-то валил всё на наследников, но вскоре тема устарела. На улицах похолодало, а женщины придумали себе новый головной убор, и это заняло всех. Ожидали праздников, к которым тоже надо приодеться, подготовиться, да и театр вот-вот вернётся.

* * *

Грася уже не верила, что её пригласят к лэр-ву Фероксу, как автора потрясающего сознание детектива. Она решила, что ему не понравилось и он, скорее всего, закинул куда-нибудь её произведение.

Она обижалась, бежала к ведомству, но когда подходила, то сворачивала, будто опомнившись, и брела домой. Лэр-ва Ферокса она давно не встречала. Теперь она жила больше воспоминаниями о том, что чувствовала и мечтала повторить, но то, что он не оценил её труд, предназначенный ему, обижало эгоистичную творческую натуру Граси.

Во всяком случае, обида помогала сохранить ей достоинство и не бегать за лэр-вом хвостом. Иногда она спрашивала себя: "Неужели её первая любовь так и закончится ничем?".

А дальше шли внутренние споры. Хорошо ли это или лучше, когда в лицо говорят: "ты не нужна, оставь меня". Что будет, когда она снова повстречает Алеша Ферокса? Будет ли сходить по нему с ума, не замечая текущих из глаз слёз? Почему вообще она на него так реагирует?

Нинель намекала, что от вида возлюбленного внутри разливается сладкая истома, что если не получаешь желаемого, то одолевают эротические сны. Грасю никакая эротика с участием Алеша во снах не посещала. Хотя она уже понимала, о чём намекает актриса. Иногда по вечерам, когда в доме наступала сонная тишина, тело её просило ласки, томилось в ожидании чего-то. Грася пробовала себя гладить, но толку не было, приходилось отвлекать себя работой, а потом всё прекращалось само собой.

Измучившись ожиданием, девушка вернулась к своим будням и приступила к работе. Настроения не было, но потихоньку, иногда заставляя себя, она села писать о неразделённой любви.

Погрузившись в творчество, она почти не выходила из дома и не слышала, что ещё с одним советником случилась беда. На этот раз пострадал довольно молодой советник нового направления. Едва ли двадцать лет минуло с тех пор, как науке отвели собственное направление со своим представителем в совете. Лэр Авар не обладал огромной магической силой, но его пытливый ум сполна компенсировал недостающую мощь дара. Снова случайная смерть, вызвавшая массу догадок. Была версия о несчастной любви, хотя лэр был счастливо женат уже более пяти лет. Грешили на проводимые им эксперименты, подозрительно косились на старинные книги, подозревая, что древние фолианты до добра не доводят. И только несколько магов знали, что лэр Авар поначалу исчез и считался без вести пропавшим. Поиски долго не давали результата, пока лэр-в Ферокс не поставил перед своими сотрудниками задачу, не раскрывая сути дела.

− Необходимо придумать новый способ поиска лэра, − дал задание глава ведомства своей группе. — Крови нет, волоска нет, но есть предметы одежды этого мага.

− Простые заклинания, я так полагаю, не помогли, − подал голос один из членов группы, косясь на тех товарищей, которые, скорее всего, участвовали в поисках, но безуспешно.

− Нет, не помогли, − ответил лэр-в.

− А если лэра держат в доме лэр-ва?

Глава ведомства кивнул, давая знать, что такую возможность уже рассматривали.

− Проверено, тоже нет.

− Быть может кто-то из обывателей сумел защитить своё жильё магически и использует это для удержания лэра?

− Принимается. Но, наш лэр... советник по науке. — Ответом был дружный "Шерх!". — Сами подумайте, что это за обыватель, которому хватило бы силы захватить умнейшего лэра нашего королевства, обойти его защиту и какова может быть цель?

Мужчины начали переговариваться, вспоминать предыдущие случаи с советниками, но, ни к чему не пришли.

− Есть ещё идеи по поиску лэра?

− Быть может, его вывезли в другое государство?

− Проверяется, но шансов уже практически нет.

− Жив ли ещё наш советник?

— Некромант сомневается, что лэр Авар жив, но не может найти его дух и уж тем более призвать. Все советники при вступлении в должность получают нательные знаки, не дающие возможности использовать их после смерти.

− Ого! Нам тоже не помешала бы защитная магия тату, − раздалось несколько голосов.

− Это магия орков, у нас живёт только один специалист в этой области, и он не владеет высоким уровнем, поэтому вся его магия передаётся через боль. Если вы готовы к этому, то можно договориться о нанесении некоторых защитных рун.

− Ну, раз советники выдержали, то и мы сдюжим, − предположили ребята.

− У советников всего одна руна − на запрет призвания и подчинения их души властителями мертвых, а всего рун защиты больше сотни. От кирпича на голову, от утопления, от наезда, от ножа, от удушения... Поняли?

− У-у-у, − разочаровалась группа.

− Есть по делу какие мысли?

− Скажите, − подал голос новенький парень, − а если лэр будет находиться в безмагическом месте, на поиск это повлияет?

Все замолчали. Мест без магии немало встречается, но все они где-то в лесах или в горах. Говорят, на севере во льдах есть обширные территории без магии. Ничего ужасного в них нет, только магических животных на них не встретить, и маги теряют свои способности, делаясь слабыми, как простые люди. Пробовали выяснить природу происхождения подобных мест, но ничего толком не узнали. Крестьяне пытались селиться на безмагическом пространстве, это защищало их от внезапного прорыва из мира изнанки, но заветные места оказались подвижными. Они могли уменьшаться, увеличиваться, или по метру в год сдвигаться. На первый взгляд казалось, что место живое, но скорее выходило, что это мир толкает безмагические пятна на своем теле, сдвигая их в сторону, наступая на них успешно или не очень.

− Хм, − задумался, глава ведомства, − насколько я помню, при исследовании этих мест связь поддерживалась с теми, кто внутри.

− Совершенно верно, лэр-в, но связь эта была... как бы это сказать, ручная, − замялся парень.

− Откуда вы знаете? Изучали этот вопрос?

− Поскольку я не владею магией, то мне рассказывали о вариантах экстренного сообщения, которые использовали при исследовании безмагических территорий. Можно подавать сигналы отражением Вариетаса от блестящей поверхности, можно использовать дым, звук барабанов, рожок, флажки на высоком дереве...

− Значит, есть шанс, что наш лэр находится там, − задумчиво произнёс Ферокс.

В группе засуетились и разложили на столе карту магической активности в Дивном королевстве. Зибор, подкинувший идею о землях без магии, отметил, что дворец стоит на точке силы, а самая сильная магическая активность находится на побережье, раскинутая точками, словно детские бусы.

− Ну что ж, до ближайшего к нам места − полдня лёта на грифоне. Достичь его мы можем, но возникает вопрос, как организуем поиски?

− А орк нам не поможет? У них на землях мало магии, но они колдуют, − предложил светловолосый мужчина, ранее интересовавшийся тату-рунами.

− Нет. Магии там нет для всех. Духов нет, силы нет, целебная вода, протекая там, теряет свои свойства... Так что орк нам не поможет.

− Придётся привлекать следопытов из ближайшего гарнизона, − заметили ребята и с вопросом посмотрели на лэр-ва.

− Гарнизон там небольшой, если организовывать поиски, то надо привлекать больше людей, − нехотя признавая, что поиски лэра советника приобретают гласность.

− Тим, Хас и Зибор, едете туда и организовываете поиски. Тим − главный. Теперь дальше. Есть ещё одно место, туда отправятся братья Леновы.

Ферокс ткнул пальцем на следующее безмагическое место для братьев.

− Документы подготовлю через час, собирайтесь, не теряйте время. Докладывать ежедневно. Если ничего не найдёте, прошерстим остальные места. Будут ещё какие идеи, предлагайте. А мы ещё в столице поищем, − дав знак названным служащим идти и собираться в дорогу, лэр-в продолжил раздавать указание оставшимся. Дел было много.

Советника, точнее то, что от него осталось, нашли в ближайшем безмагическом лесу. Нашли следопыты, они и определили, что мужчина сам себе перерезал горло. Одним махом, чик и всё. Смерть советника Авера не поддавалась объяснениям. Напрашивалось ментальное воздействие, но в том месте, где его нашли, это было невозможно. Лэр сам себя убил.

Сведения засекретили, а чтобы не поползли слухи, пригласили лэру Ферокс, и она наложила на следопытов запрет на раскрытие предмета их поиска.

Глава 5

Грася лихо отплясывала на площади под ручку с Зибором. Он поначалу сопротивлялся, ведь теперь он ужасно важный сотрудник чрезвычайно таинственной группы, но девушка победила. Мужчина вместе со всеми весело хлопал в ладоши и притоптывал, кружил Грасю вокруг себя. Потом они попробовали все сладости, что продавали на площади, после смотрели представление в небе, подготовленное лэрами, специально приехавшими из их Зелёной крепости в столицу на праздник.

Дома хозяйка порадовала молодых людей торжественным ужином, а на утро прибежал посыльный от господина Руша с просьбой прийти в театр. Они вернулись с гастролей.

− Госпожа Монте! − обнимаю девушку, вскричал директор, − Как хорошо, что вы сразу пришли.

− Как же иначе, − удивилась Грася. — Что случилось?

− Ничего плохого, не волнуйтесь. Сборы отличные, я привёз вам деньги за вашу первую сказку.

− Спасибо, − всё ещё ничего не понимая, сказала девушка.

− Доверяете ли вы моему чутью, бесценный наш автор?

− Э-э, конечно, иначе вы не заключили бы со мной самый первый договор.

− Вот! Не в обиду вам будет сказано, но повсюду, даже в домашних постановках, ставят пьесы про любовь. Это замечательно, но непрофессионализм сделал воспеваемую вами тему излишне сладкой и смешной. Нам надобно встряхнуть общество! Удивить его! Я предлагаю вам напугать наших зрителей! − господин Руш возбужденно размахивал руками. − Зрители у нас смеялись, плакали, переживали, а теперь пусть замрут от ужаса!

− Но, господин директор, это всё уже было: твари изнанки, поедающие целые деревни...

− Нет, нет, нет, − замотал головой Руш, − не то! Вы же творческая душа, Грасенька, вы должны были почувствовать, что в воздухе витает страх. Здесь, в столице, жизнь меняется и становится опасно ходить по вечерам.

− Но вообще-то всегда опасно девушкам ходить по...

− Нет, не то... Люди выпускают свою тень на волю. Я поездил по королевству, я видел, что в торговых делах стали больше обманывать, я видел бездомных наследников, потерявших свой дом из-за интриг родственников, на дороге мы встретили разграбленный фургон...

− Ну, это всегда было. Мой друг работает в тайном ведомстве, они там завалены работой.

− Вот! Вы ещё слишком молоды, Грасенька, но, уверяю вас, двадцать лет назад, даже десять лет, такого не было. Кристалл правды бездействует, люди стали меняться. Я хочу, чтобы вы напугали общество, развеяли наивность, оставшуюся с тех благословенных времен.

Грася растерялась. Что за страшилки ей предстоит придумать?

− Но я начала писать о неразделённой любви... Там всё сложно, она любит, он другую любит, а ещё...

− Нет, сейчас это не пойдёт. Нам надо удержать первенство. Я пригласил к нам театр из восточных земель, у них там путаная любовь, нам их не переплюнуть! При всём уважении к вам, Грасенька.

− Ох, а когда нужно?

− Вчера!

− Но... а детектив вам подойдёт?

− Что это, моя милая? — встрепенулся директор.

− У меня есть уже готовая книга, там очень хитрый убийца. Он убирает людей со своего пути так хитро, что его никто не может заподозрить. Причём до этого считалось, что люди, очень защищены и покушение на них невозможно.

− Так, так, так.... Несите, я прочту и скажу вам, возьмёмся ли мы за ваш де-тек-тив. Скажите сразу, справедливость восторжествует?

− Да, конечно. Очень умный лэр сложит всё известное в голове и придёт к выводу, что...

− Не говорите, я сам прочитаю!

Так Грася с грустью подвела черту под своей несостоявшейся любовью.

"Интересно, −думала она, − сколько нас таких, влюбленных дурочек, строивших планы, мечтавших и поникших от полнейшей безответственности? Наверное, надо было всё-таки подойти к нему и признаться. Он бы сказал мне что-нибудь, может даже резкое, и я, помучившись, забыла бы его. А может, отомстила бы? Да нет, как глупо всё! Бессмысленная у меня какая-то любовь случилась. Горела, кипела, страдала, а он ничего не знал".

На следующий день Грася принесла копию своего детектива.

− Вот, только я ещё не оформила на своё имя. Не думала, что для театра сгодится, да и вообще...

− Не волнуйся Грасенька, если подойдёт, я сам оформлю.

Честно говоря, Грася волновалась. И чего она сначала не зашла в управу? Подумала, что оформление займёт много времени, ведь на листах нет её фамилии. Но директор настроен на продолжительное сотрудничество и ему не выгодно её обманывать. Совсем она с этим детективом доверие к людям растеряла. Как жить? Тяжко...

Через неделю по всей столице были расклеены афиши, что театр в следующем месяце готов представить премьеру захватывающего детектива под названием "Идеальное убийство". Зрителям предлагалось приходить с успокоительным.

Оформил произведение господин Руш без обмана, деньги выплатил сразу, и Грася нынче маялась бездельем. Текст о неразделённой любви забросила, пыталась писать стихи, но очерствение души, пришедшее на смену буйству эмоций, на творчестве сказалось отрицательно.

Иногда она прогуливалась возле ведомства в надежде ещё разик увидеть Ферокса, но он не попадался ей на глаза. Зибор говорил, что лэр-в работает сейчас допоздна, часто ночует на работе. Друг тоже пропадал, ездил в командировки, но каждую свободную минуту тащил девушку развлекаться. Зарплата у него теперь была хорошая, и он всегда приносил Грасе какую-нибудь мелочь: пончики, конфетки, попрыгунчика, книжку, поясок, шкатулку, ленточку. На праздники он подарил девушке серёжки, и они вместе ходили прокалывать ей ушки. Поначалу Грася обижалась, припоминала Зибору, что от неё он с трудом принимал подарки, а сам! Но всегда было интересно, что новенького принесёт ей друг. А ещё он открыто радовался, что она не вспоминает его начальника. Он радовался, а Грася грустила, не рассказывая всего, что было у неё на душе, но как-то решилась поделиться с ним.

− Знаешь, − выдала она ему, − моя мать всегда упрекала меня в распущенности, ну ты помнишь, а тут я узнала, что моя младшая сестра уже вышла замуж, а ей пятнадцать. Я же всё в девицах хожу, − ухмыльнулась, скрывая горечь, девушка. — Ты женишься, а я останусь одна. Может и пусть лэр-в ко мне серьёзно не отнёсся бы, но я хотя бы узнала каково это − быть с мужчиной.

Зибор тогда даже подавился.

− Он не пустил бы тебя к себе в постель, Грася. Не нужно думать, что мужчины неразборчивы.

− Ты хочешь сказать, что он побрезговал бы мною? − вскинулась девушка.

− Глупая! Ферокс любит свою жену и до других женщин ему нет дела. Ни до тебя, ни до других.

− Лэры свободны в любви...

− Не путай лёгкие отношения с настоящими чувствами. Лэры гуляют, пока не влюбятся.

− А каково это − "гулять" без любви? — смущаясь, спросила подруга.

− Что-то вроде "вкусно и хорошо покушать, в хорошей компании". Когда душе и телу приятно, − чуть подумав, ответил Зибор.

− Почему тогда мама так ругалась, если это хорошо?

− Может, опасалась последствий? Быть одной с детьми очень тяжело. Она это прекрасно осознавала.

− Но у нас был отец, − возразила Грася.

Зибор кивнул, соглашаясь, но всё же добавил:

− Сложно судить о других. Твой отец много работал, привозил деньги, но только денежной поддержки мало. Я бы загнулся в одиночестве, если бы ты не бегала ко мне со своей куклой и не рассказывала мне всякую всячину. А твоя мама всё время одна, вся ответственность за каждый ваш девчачий промах на ней.

− Она всё время шипела на отца, все время была недовольна, − зачем-то вспомнила Грася.

− Не знаю, наверное, выплёскивала накопившееся недовольство, а он из-за этого торопился снова уйти. Не осуждай своих родителей, Грася. Лучше думай, как избежать их ошибок в своей жизни.

Девушка фыркнула, таким умудрённым сейчас показался друг. А он молчал и смотрел на неё, не отрываясь.

− Ты чего?

− Грася, ты меня любишь?

Она удивилась и, не задумываясь, ответила.

− Очень.

Друг не обрадовался, а чуть отвернулся, чем обеспокоил подругу.

− А ты меня? Ты что, меня больше не любишь? — встревожившись и испугавшись новой мысли, Грася кинулась к нему. Хватая его за плечи и разворачивая к себе.

− Зачем ты спрашиваешь, ты уже влюбился в кого-то и хочешь отселиться? — заторопилась она. — Ну же, скажи, не обманывай, − а сама не сумела произнести то, что хотела бы добавить по привычке "буду только рада, если...". Нет, наоборот, это теоретически она была бы рада, а когда он отвернулся, подумала, что любовь Зибора к какой-то девушке уже случилась, и ей стало больно и страшно. Она сама не ожидала, что так отреагирует и совсем уж жалобно, ловя его взгляд, спросила:

− ... ты хочешь бросить меня?

Он посмотрел на неё как-то по-иному, не как всегда, но внимательно.

− А ты расстроишься, если я уйду?

Кажется, у Граси подкосились ноги, и она повисла на руках друга. Глаза её заблестели, и еле выталкивая слова, она выдавила.

− Ты уходишь?

А он, чурбан бесчувственный, разулыбался и, посадив девушку к себе на колени, крепко-крепко обнял.

− Куда я от тебя уйду?

Весь вечер Грася не отлипала от друга. Ей всё казалось, что едва она его отпустит, то он, раз − и уйдёт. Уже лежа в постели, она корила себя за эгоизм, за то, что оказалась жуткой собственницей. Надо бы отпустить Зибора, ему пора устраивать свою жизнь, и она не раз рассуждала об этом, присматриваясь к девушкам, а вот как дошло до дела, так чуть не умерла от жадности.

Звёзды, ну что она за человек! Там любит, тут любит, а вдруг она ещё кого-нибудь полюбит? Может, есть где-либо классификация "любовей", которая пояснила бы, что с ней происходит? Не может же она быть настолько загребущей, как думается? Нет— нет, она хорошая, определённо всё имеет объяснения.

Грася успокоилась, приняв для себя старую версию, что она пока безответно любит лэр-ва Алеша Ферокса, а Зибор её друг, да что там − гораздо ближе! Можно было бы назвать братом, но пример с сёстрами показывал, что Зи явно роднее.

Жизнь молодых людей потихоньку стала меняться. Зибор частенько ловил ручку Граси и тянул к себе поцеловать пальчики, кисть. Иногда шутя, а иногда вроде по привычке. Чаще стал обнимать, подойдёт, прижмётся сзади и делает вид, что читает что-то из-за спины девушки, а сам щекочет дыханием то шею, то ушко. Граська отбивается, смеётся, а он заваливает её на себя, и притворяется раненным. Она беспокоится, жалеет его, ищет, где больно, а найдёт − гладит, заглядывая в глаза, пока не поймёт, что её дурят.

А потом она узнала, что господин Дайко, актёр, недавно ставший отцом уже третьего мальчика, спрыгнул с крыши и разбился насмерть. Он в Грасином детективе должен был играть главную роль. Труппа подавлена, премьера на грани срыва. Дайко сумел так точно уловить злодейскую роль преступника! Он был хорош лицом, представителен и, в то же время, весь его облик подразумевал, что он не прост, что у него есть прошлое. Зрители должны были наблюдать за ним, затаив дыхание, и в последний момент поставить персонажу знак минус. Да, он герой, способный на всё, но выбрал для себя преступный путь! Восполнить потерю такого значительного актёра было сложно.

Господин Руш два дня пил, закрывшись в кабинете. Замену Дайко нашли, но накал страстей новый исполнитель едва удерживал. И всё же, репетиции продолжили. Надо поддержать вдову Дайко, произведение уже выкуплено, да и костюмы почти пошиты.

Неделю всё было спокойно, актёры втягивались в работу. Грася, как и все в театре, внесла некую сумму на счёт вдовы Дайко, и жизнь продолжалась.

Чужое горе забывается быстро, оставляя разве что грусть и философское настроение. Это родные ещё долго горюют, проходя все тягостные этапы потери близкого человека.

Но в этот раз горе вскоре напомнило о себе вновь. Молодой красавец господин Яблоков, его настоящего имени никто не знал, зовя только сценическим, проткнул себе сердце, якобы от неразделённой любви.

Он не так давно в театре, но все любовные роли доставались ему. Высокий, физически развитый, ловкий, владеющий оружием, признанный любимец дам, и вдруг самоубийство. Все работники театра находились в шоковом состоянии. И следующий день не принёс облегчения. Весёлая, беззаботная Нинель приняла снотворное и больше не проснулась. Кто-то начал вспоминать, что у неё были долги, что она давно жила в долг. Но все догадки прервались истеричным криком.

− Это всё детектив! Не надо было нам за него браться! Это несущая несчастье премьера!

− Может наш театр прокляли?

− Вдруг это происки восточного театра?

А вечером обычный рабочий, крутящийся возле театра в поисках подработки, поджёг декорации к "Идеальному убийству" и сам погиб от удушья. На этот раз приехали лэры из тайного ведомства. Определили, что декорации спалили намеренно, но погиб рабочий случайно, и уехали.

− Да, и никакого проклятия на театре нет, − кинул напоследок затихшим актёрам некромант.

Грася рассказала Зибору всё, что произошло в театре, стараясь не упускать никаких деталей.

− Афиши все сняли. Господин Руш закрылся у себя, многие бояться приходить на работу. Что дальше будет, я не знаю.

Зибор притянул девушку к себе поближе, обнял за плечи и, успокаивающе поглаживая спину, принялся утешать.

− Грасенька, всякое бывает, может и правда конкуренты, а может случайности. Помнишь, ты говорила, что чаще всего всё разом происходит. Может, ваш Дайко несчастен был, о дочке мечтал. И вообще, ты же не знаешь, как он жил, вдруг он не жил, а выживал?

− Нет, Дайко из тех, кто не опустит руки при неприятностях! — принялась горячо возражать Грася.

− Яблоков ваш был странным, − продолжал Зибор. − Мне показалось, что он из очень обеспеченной семьи, но взял и ушёл из дому. Кто знает, что творилось у него в голове, какие страсти он в себе прятал?

− Ну что ты такое говоришь! Яблоков мог устроить поединок, мог страдать, мог, наконец, кого-то зарезать, но не сам себя, − и Грася изобразила, как актёр пронзает себе сердце.

− Насчет Нинель, ты же не будешь возражать, что она ушла из жизни очень по-актёрски и по-женски?

− Зи, ты с ума сошёл?! Что значит "по-актёрски"? Ты думаешь, если на сцене она распевала фривольные песенки, то и в жизни так же себя вела? Это её маска! Она порхала на людях, а дома у неё с бабушкой живут двое детей. Она могла вытянуть с любовника украшение, выпросить денег, но всё шло в семью.

− Да? Не знал. Она мне показалась легкомысленной особой.

− Мы, женщины существа сложные. Нинель могла быть разной, но бросить на произвол судьбы своих детей не могла. Она гордилась ими, всё, что раздобудет, тащила в дом.

− Верю, верю, не елозь на мне, − мужчина поцеловал в макушку и пофырчал в ухо, вызывая смех.

− Зибор, как ты думаешь, ваше ведомство возьмётся за расследование? Ведь всё очень странно!

− Не думаю. К вам проявили интерес, определили, что все погибшие находились в одиночестве в момент смерти.

− Внушение?

− Насколько знаю, определить было сложно и, скорее всего, нет.

− Значит, ты уже слышал про наши беды? А я перед тобой тут распинаюсь...

− Звёздочка моя, послушать тебя мне всегда интересно. Ты связана с театром, поэтому я с самого начала узнавал, что говорят у нас по поводу всех этих смертей. Каждый из самоубийц испытывал сильнейшее возбуждение, и определить вмешательство в этот момент сложно. Быть может лэра Ферокс сумела бы что-то выяснить, но сама понимаешь, никто не будет отвлекать её, а наши целители отметили только, что мозг в момент свершения самоубийства был очень активен.

− А если смерти будут продолжаться?

− Будем искать кому выгодно, чтобы театр закрылся. Кстати, эту версию сейчас отрабатывают, но даже ваши конкуренты, мечтающие о вашем провале, не готовы к убийствам. Так что не думаю, что изменят версию самоубийства на убийство. Да и, честно говоря, у нас там такое творится, что не до театра.

Грася вскочила.

− Значит отмахнулись! Может, вы работать не умеете?! Я уверена, что Дайко, Яблоков, Нинель и рабочий убиты! Убийца ходит на свободе, а никому нет дела! Никому...

Грася осеклась. Её подмывало громко заявить, что она сама займётся расследованием, что она всем покажет, как надо! Но посмотрев на мужчину, она вдруг подумала, что с него станется запереть её в доме и навесить запирающие амулеты. Такой он стал самостоятельный, решительный, даже властный! Пригрели его там, на работе, научили командовать на Грасину голову. Ишь, сверлит её своими глазюками, просчитывает!

− Чаю будешь? — миролюбиво спросила она, делая вид, что никакой вспышки не было.

− Грася, что ты задумала?

− И к чаю-то у нас ничего нет, − посетовала девушка.

− Грася!

− А так хочется чего-то сладенького, или даже солёненького, но скорее копчёного...

− Сходить купить конфет?

− Да... нет... не знаю, − протянула она в раздумьях.

− Ясно, значит всего и сразу. Вернусь, поговорим.

Когда Зибор вернулся со всякой всячиной, то Грася засуетилась, принялась надкусывать всё, что он принёс, пытаясь опытным путём определить, чего же всё-таки хочется. Этим она его развеселила, потом сама кормила его вкусностями, а после он унёс её, объевшуюся и полусонную, в комнату спать.

− Больше не давай мне столько есть, а то обратно всё ползёт, − пробормотала она, икнув, подняла палец, мол "я же говорила, всё ползёт", и спустя мгновение уже крепко спала.

Зибор с утра задержался дома, чтобы последить за Грасиным настроением. Девушка с удовольствием позавтракала с ним и принялась за уборку. Показалась, что она забыла о вчерашней болтовне, и мужчина спокойно ушёл на работу.

Грася тут же побросала все атрибуты уборки и кинулась к окну, увидев, что Зи укатил, зловеще улыбнулась.

− Тоже мне − сотрудник тайного ведомства! Головастик ты против меня!

Самой стало смешно, она, по своей же логике, значит, крупная жаба! Повода радоваться не было, но задуманное ею, выливалось в нервическое идиотское веселье.

О, она сама всё разузнает и утрёт нос всему ведомству! Чем они там занимаются?! Тут убийство за убийством, а они там отчёты пишут. Всё пишут и пишут, как на лэр-ва Ферокса не посмотришь, он всё читает и читает их записульки.

Вот, опять же, повод лично встретиться потом с главой и предъявить ему убийцу. Уж тут ему не заметить девушку Грасю будет невозможно, а она так вежливо снисходительно ему: "вот, ваши не смогли, а я подумала, подумала и вычислила убийцу. Доказательства прилагаются".

Что он тогда ей ответит? Она больше не будет на него обожающе смотреть, пусть он восхищается ею, а она, так уж и быть, одарит снисходительно-ласковым взглядом, как любимого, но нашкодившего ребёнка.

Грася даже не заметила, как доехала до дома Дайко, так замечталась. Подходить к дому стало стыдно, у людей горе, а она витает в сферах, где укоризненно пальчиком грозит Фероксу. Что за мысли?!

Девушка хотела поговорить с женой актёра, но не знала, как начать разговор. Семья Дайко жила в четырёхэтажном доме, занимая угловую квартиру. Пришлось присесть на скамеечку и хотя бы составить ритуальную фразу соболезнования. Почти сразу к ней присоединились две женщины, возвращавшиеся с рынка и поставившие свои сумки на скамью, чтобы распрощаться друг с дружкой, но все говорили и не могли расстаться.

− А я вот к госпоже Дайко, − влезла девушка в их разговор об овощах, − у нас в театре ещё двое погибли, в ведомстве говорят они сами, а я не верю.

Выдержала паузу, давая женщинам переосмыслить, что в беседе их уже трое, и тема поменялась.

− Как вы думаете, госпожа Дайко сможет поговорить со мной? Ведь всё это странно, все такие жизнелюбивые и вдруг... он с крыши, второй в сердце нож...

− Да вы что! — пошли на контакт женщины, одновременно выражая мысль и об ужасе происшедшего с другими актёрами и сразу же возражая версии самоубийства.

− Дайко обожал Фаньку, свою жену, в оболтусах души не чаял. И прыгать ему с крыши было нечего. Заработок у него хороший, жена − порядочная женщина, да и от родителей наследство небольшое осталось. Зачем ему самоубиваться?

− А вдруг он любил на стороне и его бросили? — подкинула сомнения Грася.

− Любил? Нет, это он в театре мог играть бесстыжие роли, а так он немного зануда, и всегда домой спешил. Хорошая, крепкая семья. Не мусорят, не скандалят, дети разве что шалят, носятся, как оглашенные.

− Вот в каждом случае так. Всё хорошо, а они всё же... — всхлипнула Грася. − Значит, кто-то вмешался или что-то повлияло? Может тут бандиты какие крутились? Или обиженная невниманием влюблённая лэра решила отомстить? Всё же господин Дайко был мужчина видный. Или муж чей-то приревновал и...

− Подожди-ка, девонька, вот сказала ты про лэру и я вспомнила. У нас же двор закрытый, все на виду, это только видимость одна, что дом большой, и никто никого не знает. Заходила к нам в тот день одна такая красивая лэра. Статная, осанка, что у королевы, вроде они все ходят, как палку проглотили, но у этой каждый жест выверенный. Я тогда бельё на чердаке вешала, руки устали, стояла у окна и на двор смотрела.

− Точно, помню её, я тоже тогда обратила внимание, как она держится, − встрепенулась вторая женщина. − Я ещё соседке своей говорю, что "снизошла" до нас та лэра, мы сидели у неё на кухне, из-за занавесочки подглядывали, хотели поглядеть к кому она пришла. Коробило её у нас во дворе находиться, неприязненно на всех смотрела.

− И к кому же она пришла? — напряглась Грася.

− А ни к кому. Почти следом за ней появился в арке господин Дайко, она развернулась, уставилась на него как змеище, потом весь двор оглядела, и от её взгляда все как будто на миг замирали, а потом она ушла. У меня аж мороз по коже от неё пробежал.

− Да, точно, проводила взглядом Дайко, всех оценила, и укатила на своей коляске, − подтвердила вторая женщина, − мы с соседкой даже занавеску отодвинуть боялись, чтобы не увидела нас, не сглазила.

− А коляску её видели?

− Нет, слышала, что на коляске. Дайко же, как ни в чём не бывало, вошёл в парадную и мимо квартиры, получается, прямо на крышу вышел и сиганул.

− Это что же, его замагичила та стерва? — пришли к выводу обе женщины.

Все три собеседницы замолчали.

− Как же узнать ту лэру? — спросила Грася. − Вдруг она у других погибших тоже была?

− Как узнать? — задумались жительницы дома. — Красивая, хорошее лицо у неё, правильное, если бы не высокомерное выражение, то редкой красавицей была бы. Волосы в причёску собраны, мне показалось, что рыжеватые, но Вариетас слепил меня, точно не скажу. Да и с высоты я смотрела, хоть на зрение не жалуюсь, но большего не скажу.

− Одета она была дорого, − вставила вторая.

− Да они все дорого одеваются, − отмахнулась первая.

− Не скажи! У меня зять магазин тканей держит, самая дорогая ткань привозится из другого королевства, она имеет магические свойства, так вот, всё на той лэре было из дорогой магической ткани. Такое себе могут позволить только в семьях лэр-вов.

Как только женщина произнесла слово лэр-в, так она ошарашено замолчала, следом выпучила глаза вторая, а потом и Грася. Все трое разом засуетились, и в испуге разбежались.

Женщины ещё только предположили и не знали точно, а Грася от Зибора определённо знала, что в столице всего одна лэра умеет внушать другим мысли и одевается она очень дорого. Девушка не особо разбиралась в тканях, хотя это можно проверить, но даже одно описание уже подходит к лэре королевскому менталисту. Пожалуй, женщины больше болтать не будут, может, уже жалеют, что перед Грасей разоткровенничались.

Надо же, как непредусмотрительно лэра упустила их из виду. Не жила она в таких дворах, не знает, что, при желании, здесь куча свидетелей выползет, помимо тех, кто на улице в тот момент был. Да только хорошо она знает другое, что никто заниматься опросом жителей не будет, да ещё и слава королевской любовницы в народе послужит ей защитой.

Совершенно дезориентированная присутствием лэры Ферокс во дворе перед самой гибелью Дайко, Грася не стала себя мучить предположениями, а отправилась к жилью Яблокова. Молодой актёр снимал квартиру в районе торговцев. Сразу становилось понятно, что в деньгах он не нуждался. Она поднялась к нему ещё не зная, откроет ли ей вообще кто-то дверь. На лестничной площадке, заваленной цветами, стояли две девушки и гипнотизировали друг дружку взглядами. Действо происходило в полной тишине и вызывало оторопь.

− Хм, ещё одна, − небрежно бросила одна из них. Обе девушки прекратили молчаливую дуэль и, с неприязнью, оценивающе посмотрели на Грасю. Она была моложе их, и это соперниц объединило. Они уже приготовились наступать на новенькую, уперев руки в бока, но Грася их опередила.

− Никому нет дела, что Яблокова убили!

− Что? — не поняли девушки.

− В ведомстве три смерти актёров посчитали пустяком, не стоящим разбирательства.

− Кто-то ещё умер?

− Да, господин Дайко, он в прошлой премьере играл командующего, и Нинель Ви, она играла смешливую подругу главной героини.

− Помню его и её, − задумалась одна из девушек.

− Так они что, тоже?

− В течение недели все трое, якобы сами, − зло произнесла Грася. — Яблокова посчитали юнцом, убившим себя из-за несчастной любви.

− Это наш Яблочко-то?! — ахнули соперницы. — От него не дождёшься трепетных слов, он же любитель покорять и брать! Был любителем, − грустно поправилась одна из девушек.

− Да? — удивилась Грася не знакомая с личной жизнью актёра. — Если он такой... нечуткий, за что же его любили?

− Молодая ты ещё, − усмехаясь, бросила первая, − он одним взглядом умел разжечь пожар в груди. А любил так... − девушка расплакалась, и вторая тоже готова была разрыдаться.

− У господина Дайко осталось трое детишек, а у Нинель − двое... − сказала Грася. − Я была там, где погиб Дайко. Перед его смертью там была странная лэра. А здесь никого не было?

− Зачем тебе? — шмыгнула носом первая девушка.

− Хочу найти того, кто убивает, походя, забирает чужую жизнь, не задумываясь о её ценности.

− Меня тут не было, я живу в районе попроще. Я и узнала-то, что что-то случилась, из-за снятых афиш. Он гордился своей ролью, ему нравилось, что реплик мало, а играть надо лицом, глазами, позой, жестом.

− И я тоже, − влезла вторая, − ничего не видела.

− Как бы узнать? Соседи здесь, наверное, не разговорчивые, дворов нет... − задумалась вслух Грася.

− Ну-у, я тут некоторых знаю, − с превосходством глядя на собеседниц, произнесла первая девушка. — Мне здесь глазки строил жилец этажом ниже, да и напротив кафе есть, там хозяин всегда мне пирожное преподнесёт.

− Здорово! — обрадовалась Грася и с надеждой посмотрела на неё. Но тут вторая девушка влезла.

− Я тоже здесь имею знакомых. Яблочко не любил порядок в доме наводить, я ему помогала и знакома со здешней прислугой. В прачечной сталкивались, за продуктами просила сходить, ну и так, по мелочи...

− Вот бы поспрашивать всех этих людей, не было ли кого здесь чужого? Улочка всё-таки маленькая, народу почти нет. Вдруг кого приметили? Или это сложно? — робко закончила Грася. — Наверно, с вами не захотят разговаривать?

− Чего это не захотят? Да стоит мне улыбнуться и всё выложат как миленькие! — задорно ответила первая, а вторая вздохнула и решительно сказала.

− Я тоже попробую что-нибудь узнать.

Грася засела в кафе, заказав себе чаю, а девушки отправились добывать информацию. Через час подошла первая и покачала головой.

− Никого не видели. Чужих не было. Яблочко подгулял немного в тот день и пришёл поздно, здесь ложатся спать рано и рано встают.

Девушки заказали ещё чаю и дождались знакомую.

− Фу-ф, всю улицу обежать пришлось. Этажом выше ребёнок заболел, так хозяева служанку послали за знахарем. Я за этой служанкой бегала в конец улицы, она там сидит, ждёт, когда знахарь, он же владелец лавки с зельями, приготовит снадобье. Представляете, я её расспрашиваю, не видела ли она кого возле парадной, она мотает головой, что никого, а кучер знахаря ухмыляется. "Как же, − говорит, − ты не видела, когда знатная лэра тебя толкнула об дверь за то, что ты, бегая, её задела?" Служанка глаза раскрыла, "не помню" − говорит. А кучер головой качает: "Шишка, небось, осталась на затылке". Та, значит, руку к голове поднимает, щупает и говорит: "Точно, а я думаю, что болит".

− Как выглядела та лэра?

− Я спросила у кучера, но он сказал, что все они − стервы высокомерные. Всё.

− Что же это получается? − вслух начала говорить Грася. − Появляется некая лэра, о которой все отзываются не иначе, как о стерве, хотя она очень красива, а потом происходят странные вещи.

Девушка осмотрела своих добровольных подельниц.

− Поеду к Нинель, узнаю, не появлялась ли там эта лэра.

− А если появлялась?

− Тогда пойду в ведомство. Буду требовать расследования.

− Но если эта лэра очень важная особа, захотят ли они ковыряться в этом деле?

− Посмотрим, − спокойно ответила Грася.

Она уже не сомневалась, что во всём замешана лэра Ферокс, но вот зачем ей всё это надо было? Интрижки у неё были или мстила за что-то? Может она убирала свидетелей?

А вдруг всё это политические игры, ведь лэра?? — королевский менталист и есть вероятность, что она выполняла волю короля! Тогда Грася следующая!

Но тут из глубины души такая волна себялюбия и зловредности поднялась, что девушка даже хищно улыбнулась. Она даст шанс ведомству разобраться в этом деле, но если она заподозрит, что королевство гниёт с головы, то она такую бучу поднимет!

Все, кто замешан в этом деле будут облиты грязью так, что их потомки не отмоются! Наивные, они думают, что самое страшное оружие − это меч и магия, как бы не так! Слово! Вот самое верное и убойное оружие.

Поклонницы Яблокова смотрели на молоденькую девушку с некоторой опаской. Сейчас та не казалось им такой наивной и безобидной, как ранее. Пожалуй, рядом с ними сидит лэра, а не такая, как они. Но Грася уже определилась со своими мыслями, вежливо поблагодарила временных союзниц за участие и попрощалась.

Она съездила туда, где жила Нинель. Случайных собеседниц там не оказалось и девушка, больше не открываясь как ранее, сделала вид, что желает снять квартиру. Она дотошно выспрашивала, насколько приличные люди здесь живут, и наконец, услышала раздражённое:

− Как хотите, госпожа. На днях к нам лэра заходила, тоже присматривалась. Так что думайте, а то жильё той лэре сдадим.

− А какую квартиру она хотела снять?

Собеседница смутилась.

− Какую, не знаю, но у парадной я её видела. Нинку ждала.

− Не всякая хорошо одетая госпожа является лэрой, − чуть назидательно произнесла Грася, за что получила взгляд полный превосходства.

− Магические тряпки от простых пока ещё могу отличить! Бывало, и сама носила, поклонники раньше, не то, что сейчас, баловали!

− С чего вы решили, что та лэра у вас в доме решила снять жильё? Может она подругой вашей Нинки была? — фыркнула девушка.

− На Нинель она только посмотрела и пошла своей дорогой. А утром, − собеседница, она же хозяйка половины дома, всхлипнула и, прервав разговор, захлопнула перед девушкой дверь.

Грасе уже нечего было и спрашивать. Во дворе у господина Дайко многие могли пройти, но лэра привлекла внимание своим сословием, на улице где жил Яблоков, было поздно и тихо, но всегда есть место случайностям. Задержавшийся пьяный, или поздно возвращающийся домой работяга, или вот − заболевший ребёнок. Служанке память единым махом подтёрла, а на кучера внимания не обратила. Вот и здесь, где жила Нинель, лэра не взяла в расчёт скучающую хозяйку дома, что сидит целый день у окошка и глазеет по сторонам, наблюдая за жильцами.

Девушка вернулась домой, обессиленная не столько беготней, сколько невозможностью придумать мотив поведению лэры Ферокс.

Зибор прислал записку, что задерживается на работе и, возможно, уедет в командировку. Грася и хотела бы обсудить с ним всё, что узнала, но опасалась, что он запретит ей заниматься этим делом, а она не готова была отказаться от него.

В конце концов, смерти актёров затрагивают и её будущее. Что ей делать, если театр вообще прекратит своё существование? Ведь цели менталистки неизвестны. Искать новое призвание, осваиваться заново... и нет никаких гарантий, что незаконченное дело не догонит её снова в самый неподходящий момент.

Девушка пыталась подумать, какая ей грозит опасность и пришла к выводу, что лэра действует по принципу, с которым Грася была согласна. "Хочешь сделать хорошо, сделай сам!" Она даже в своем детективе вложила эти слова в уста злодея. Значит она права, именно так злодеи и думают. Если лэра не привлекает сообщников в своих тёмных делах, то она действует за счёт своих талантов.

На следующее утро Грася принарядилась и отправилась к лэре Ильяне Ферокс за артефактом.

Несмотря на частые разногласия с лэр-вом командующим, и его любовь к критике, девушка считала Кордилиона Ферокса порядочным человеком. В крепости были служащие, которые хорошо знали его жену, Ильяну Ферокс, и о ней тоже отзывались хорошо. Она сделала немало артефактов для гарнизона и все они доказали отличное качество за долгие годы службы. Ничего не зная о других артефакторах, Грася отправилась именно к лэре Ильяне, чтобы купить у неё защиту от менталиста.

Мастерская была открыта и девушка с любопытством осматривалась в выставочном зале. На полках лежали украшения, оружие, предметы быта. Когда Грася захотела взять в руки расчёску, то прозвенел звоночек и к ней вышел молодой лэр. Посмотрев, что именно заинтересовало посетительницу, он улыбнулся.

− Это подарочный гребень-шутка. Читали сказку о внучке старой лэры? Когда она убегает со своим возлюбленным и кидает за спину гребень.

− Это я написала эту сказку, − скромно ответила Грася.

Лэр удивленно посмотрел на девушку, но не совсем поверил.

− Что вырастет, когда кинешь ваш гребень? Неужели лес? — улыбнулась девушка.

− Ну, на лес не хватит силы заряда, всего лишь кустарник. Правда он через час сжимается и опадает, но для шутки вполне хватает.

− А что вы ещё сделали по мотивам сказки?

− Платочек. Бросишь, и озеро будет.

− Прямо-таки озеро? — не поверила Грася.

− Ну, конечно, не озеро, а пруд, но появляется эффектно.

− Здорово. Где можно посмотреть артефакты защиты?

Парень подошёл к полке с кулонами и, взяв один, спросил у девушки:

− А вы, правда, написали ту сказку?

− Да, и ту, и другие, − кокетливо сверкнула глазами Грася, видя, как кулон в руках лэра засиял ровным цветом. — Неужели артефакт правды?

− Не совсем, но ложь можно уловить, − чуть смутился парень. — Я думал, что сказки пишут старички, − сказал и ещё больше покраснел. — А защитные артефакты у нас вот здесь лежат, или на заказ. Вам какой?

− Мне − самый сильный от внушения извне.

− Самый-самый сильный? — улыбнулся лэр.

− Не вижу ничего смешного, − притворно обиделась девушка. — Вы хоть представляете, какова сила воздействия массы людей?

− Нет, − вскинул красивые брови собеседник.

− Я же пишу не только сказки, − снисходительно принялась пояснять Грася, − вот когда служила в Зелёной крепости, то организовывала праздники.

− В Зелёной крепости? Там командующим служит муж нашей лэры!

− Лэр-в Ферокс? — пришла очередь разыграть удивление девушке.

− Да.

− Так вот, когда ты на виду у многих людей, то буквально кожей ощущаешь их мысли.

− Вы, наверно, очень чувствительная, − посочувствовал лэр.

− Всё может быть, как же иначе. Если не чувствовать мир, то и не напишешь ничего, − печально вздохнула Грася. — Так есть у вас что-нибудь?

− У нас есть кольца, их часто покупают от внушения, − но голос прозвучал не слишком уверенно.

− Послушайте, − зашептала девушка, − мне нужно, чтобы даже от лэров защищало.

− Вы зря волнуетесь, лэры менталисты − редкость. А у нас в столице только один и тот − женщина.

− Она самая сильная?

− На сегодняшний день, да.

− Значит, если защитит от неё, тогда, другим ловить нечего?

− В принципе да, но зачем вам такой силы артефакт? Говорю же, это очень редкий дар и вряд ли вы столкнётесь с...

− То есть, у вас нет такого артефакта.

— Нет, но можно сделать. Но...

− Сделайте! Пусть я буду уверена и спокойна, что ни один, ни два человека, ни толпа, не смогут на меня воздействовать.

− Вы странная.

− А где вы видели не странных писателей?

− Не знаю. Я их вообще не видел.

− Ну, так смотрите, мы все немного того!

− Если вы хотите артефакт такой мощности, чтобы выдерживал даже воздействие менталиста, что непрактично, ведь они не действуют без разрешения, то я сейчас позову лэру Ильяну.

− Лэра Ферокс! — крикнул парень.

Через несколько минут вышла стройная симпатичная лэра и, выслушав, что ей шепчет её помощник, неожиданно радостно улыбнулась.

− Так вот значит вы какая, госпожа Монте! Мне муж писал о вас. Вы очень разнообразили жизнь крепости, − лэра сияла, словно увидела давнюю подругу. — Дайте-ка вас разглядеть, − она стала обходить Грасю вокруг, а девушка посмотрела на парня с видом "ну и кто тут у нас более странный?"

− Красавица! И глаза синие, сапфировые! Это же чудо!

− Да, − согласилась Грася. − Мне бы артефакт...

− Это у кого же синие глаза? У мамы или папы?

− Э-э, ни у кого, я одна такая диковинная, − с подозрением насчет вменяемости посмотрела Грася на чрезмерно радостную лэру. А та чуть ли в ладоши не хлопала от восторга.

− Чудеса! Так говорите, сказки пишете?

− Да, сказки и не только.

− Прелесть!

− Мне бы артефакт...

− ... защиты, я поняла. А лиоль не хотите?

− Что это? — опешила Грася.

Лэра Ильяна быстро сходила в закрытую часть мастерской и вернулась с музыкальным инструментом.

− Я на таком не училась играть, − протянула руки, выражая некоторые сомнения, но всё же, крепко хватая инструмент.

Лэра улыбнулась так, как будто ожидает чуда.

− Мысленно в подробностях играйте мелодию, а лиоль сама озвучит.

− Мысленно?

Грася попробовала примитивную детскую песенку и, о чудо, инструмент сам зашевелил струнами, выдавая мелодию. Счастью девушки не было предела. Она тут же сосредоточилась. Лиоль начала новое звучание.

− Нет, не эту... Пусть будет эта.

Инструмент скомкал звуки и выдал нечто новое, а Грася, довольная собой, пропела:

У любви как у пташки крылья

Её нельзя никак поймать!

Тщетны были бы все усилья

Её никак нам не связать.

Потом Грася ещё помурлыкала и томно затянула, стараясь делать голос более низким.

Любовь, любовь,

Любовь, любовь.

Отступив на шаг назад, девушка прервалась и прижала лиоль к себе, подумав о том, что если ей не продадут эту штуку, то она всё равно её не отдаст.

Ильяна рассмеялась и неожиданно махнула рукой.

− Она ваша ...Грася.

Помощник не понимал, что происходит, только переводил взгляд с хозяйки на девушку.

Грася тоже подозрительно прищурилась, а потом неожиданно расплакалась и бросилась обнимать лэру Ильяну. Слёзы у неё лились в три ручья, выпуская с ними напряжение последних дней. Лэра гладила её по голове и говорила, что всё образуется. Наконец, успокоившись, девушка отлипла от хозяйки мастерской и напомнила об артефакте защиты.

− Такой, чтобы даже наш королевский менталист не смог пробить? — грустно улыбнулась лэра, подумав о своём. — Ну что ж, всё возвращается на круги своя, − загадочно произнесла она и вынесла набор заколок.

− Вот, смотрите, − начала она объяснять, − все они должны находиться на голове и составлять круг. Как будто обруч надет.

Лэра начала пристраивать заколки на причёске девушки.

− По-моему неплохо вышло, − отошла она в сторонку и полюбовалась, как вышло.

Грася ринулась к зеркалу и одобрительно оценила. Красиво и практично.

− Сколько с меня? — с волнением спросила она.

Лэра замялась и неуверенно назвала сумму в три золотых. Парень раскрыл глаза и рот, а девушка поначалу выдохнула, а потом подозрительно посмотрела на лэру. Не подсунули ли ей простое украшение, вместо артефакта? Она думала, что будет значительно дороже.

− Не удивляйтесь, они давно лежат, никому не требуется, − небрежно пояснила лэра.

Грася расплатилась, и вроде бы даже не желая уходить, но делать больше было нечего, и она распрощалась с хозяйкой и помощником. Уходя, она ещё раз оглянулась, отчего-то всхлипнула, но взяв себя в руки, энергично зашагала домой. Её ждут великие дела!

А в мастерской помощник развернулся к хозяйке.

− Лэра Ильяна, как же так! Вы отдали ей бесценную лиоль, принадлежавшую гаргулье, причём задарма!

− Глупенький, ну что ты разошёлся, − улыбнулась мечтательно лэра. − Жизнь иногда преподносит сюрпризы. Лиоль вернулась к хозяйке, а заколки... Небольшое соперничество моей невестке не повредит. Может, спесь с неё собьёт.

− К хозяйке?! − ничего не понимая, воскликнул помощник. — А артефакт нужен был для защиты от лэры Агнес?

Ильяна ничего не ответила, лишь снова загадочно улыбнулась и, напевая про любовь с крыльями, удалилась в мастерскую.

− Не может быть! Но ведь у неё синие глаза, и лиоль почти без настройки заиграла! Но как же?! А почему бы и нет? Невероятно!

Пока Грася в растрёпанных чувствах возвращалась домой, а лэра Ильяна предавалась воспоминаниям, в королевстве происходили поначалу незаметные, но имевшие важные последствия события.

Глава 6

Лэра Агнес Ферокс лично посетила лавку писчих принадлежностей. Она была раздражена, что ни дома, ни во дворце не нашлось обычного листка бумаги! Что за дешёвый снобизм − везде и всюду ставить именные метки?! В этот момент ей не хотелось вспоминать, как она сама потратила едва ли не неделю на вырисовывание своего персонального герба, совмещая черты герба семьи Фероксов, их принадлежность к первой сотне и знаки королевского менталиста. После же, наляпала свои метки повсюду, в том числе и на бумагу.

Ещё и в лавке потрепали нервы своей угодливостью. Всего-то нужно было − купить обычную писчую бумагу, которой пользуются тысячи граждан. Так нет же! Ей подсовывали самые дорогие варианты, пока она в бешенстве не промыла мозги продавцу. Хорошо ещё, что в лавке не висел амулет против магического воздействия, а то звон поднял бы на всю улицу!

Но день, всё же, не задался. Не успела она выйти, как мимо промчался богатый экипаж, а в нём на месте пассажира сидела перепуганная женщина. Кучера не было, обезумевшие страуатисы несли несчастную прямо к резкому повороту, где женщину ждало столкновение с углом дома. Скорее всего, она не выживет.

Мелькнула ли жалость на лице лэры Ферокс? Нет. Снова лишь раздражение.

Она это уже проходила. Несколько лет назад, точно так же экипаж понёс старенького лэра менталиста. Ему не потребовалось даже столкновения, он умер от разрыва сердца. Несчастный случай.

Вот и сейчас лэра Ферокс внимательно осматривала улицу, выискивая причину "несчастного случая". Она бы не заметила, если бы худенький, неприметный мужчина сам не улыбнулся бы ей с самым наглым видом. Это было плохим знаком. Давнишние издержки её неопытности и торопливости, повлекшие за собой много лет назад череду неприятностей, снова встречают её.

Давненько этот же мужчина так же улыбался ей, когда ящеры понесли мешающего ей менталиста. Надо было его тогда сделать идиотом, но он был не один, а как незаметно добраться до другого, она тогда не догадалась.

Зато сейчас она умеет действовать через третьи руки и пора убрать старые огрехи. Она, приподняв бровь, улыбнулась в ответ, и мужчина подошёл к ней. Он не раскланивался, он даже не поздоровался, лишь встал рядом, делая вид, что разглядывает витрину лавки и бросил несколько слов.

− Семеча тревожит ваше ведомство. Ему это не нравится.

И не дожидаясь ответа, быстро ускользнул. Лэра в бешенстве сжала кулаки.

"Твари. Хитрые мерзкие твари!".

Он даже не взглянул ей в глаза, боится. Придётся потратить время на это отродье!

"Никто не смеет ей угрожать, даже королева!".

Тут Агнесс улыбнулась.

Маленькая путаница с баночками и такие последствия!

Настроение улучшалось от воспоминаний. Эта величественная дура, Авелин, засомневалась в её чистоплотности и решила поговорить с ней по душам. Стоило столько лет учиться, чтобы совершать такие глупые поступки?! Излишняя самонадеянность подвела королевскую особу, а охранные артефакты оказались пустышками против маленькой хитрости.

А она-то столько страху тогда натерпелась, особенно когда прислали лэров дознавателей! Даже Алешу хотела признаться! Не во всём конечно, а лишь в крохах, да ещё и тщательно отредактированных, но, слава Вариетасу, сдержалась. Потом несколько лет боялась что-либо предпринимать. Впрочем, время необходимо было выждать в любом случае, к тому же, уже тогда понятно было, что с менталистами она не всё гладко проделала. Ну что ж, пришло время подчистить за собой. Новые дела и старые теперь ей по силам.

Лэра, не откладывая намерения, села в коляску и велела проехаться по ремесленным улицам. Она промчалась всего лишь один раз, а вечером того же дня зрители уличных боев заподозрили в обмане устроителя и начали громить всё вокруг.

За проведением боёв уже несколько дней наблюдали сотрудники лэр-ва Ферокса, правда в частном порядке, по просьбе своего товарища, и они могли лишь констатировать, что народ внезапно разбушевался, и владельца забили камнями. Как так вышло, никто и не понял, волна гнева накатила с ударом гонга, а как только Семек упал с разбитой головой, так злоба схлынула и все заспешили по домам. Сотрудникам ведомства даже некого было привлечь, так как в самом начале толпа их оттёрла в сторону, а потом было не разобрать, кто кидался камнями.

Лэра Агнес Ферокс о происшествии в квартале ремесленников прочитала на следующий день в вестнике, после чего брезгливо отбросила его. Семек мёртв, а его сообщник не дурак, скроется глубоко и надолго, что её пока устраивает. Теперь же ей следовало заняться осуществлением своих нынешних планов.

В этот же день домой советникам по финансам, по образованию и новому советнику по торговле, доставили послания. Дешёвая бумага писем резко выделялась на фоне остальной почты. Вечером, вернувшись домой, советники прочитали невзрачные письма и усталость трудового дня сменилась недоумением и нервозностью.

Без всякой двусмысленности, военный советник, лэр-в Свито, предлагал устроить переворот существующей власти и управлять отныне королевством силами малого совета, в который входили бы они четверо. В случае своевольного распространения полученной информации им грозили смертью и намекали на судьбу уже погибших советников. Обязательный ответ от них ожидался на рассвете, во дворце Свито.

Сам же военный получил похожее письмо почти перед самым рассветом, только на дешевой бумаге было написано немного другое. Речь шла о созревшем заговоре среди советников, жертвами которых уже стали двое их коллег, и он назначался следующим кандидатом в покойники. Подписано письмо было "доброжелателем".

− Что за чушь! — крутил послание в руках сонный лэр-в, − Бред какой-то!

− Лэр-в, к вам советники, они ждут в приёмной зале, − раздался голос дворецкого.

− Карт, что происходит?! — раздраженно бросил Свито в спину удаляющегося дворецкого, но ответа не дождался. — Шерх знает, что! — буркнул он.

Военный, хоть и привык вставать рано, но к визиту с рассветом был не готов, да ещё и это письмо от доброжелателя... Ну что ж, сейчас он разберётся. Мужчина взял свой посох и отправился вниз. В приёмной зале тихо переговаривались три советника, и вид у них был бледный, но решительный.

− Он спятил! − шёпотом возмущался финансист. — Я давно говорил, что удары по голове без вреда не проходят, он же даже простые документы заполнить не может.

− Я не собираюсь участвовать в том, что он затеял, − осадил взглядом финансиста советник по образованию. — И если потребуется, то прямо тут выступлю против, вы со мной?

− Да, − уверенно ответил финансист.

Новый советник по торговле только кивнул, он вообще ничего не понимал. Как такое может происходить среди первых людей королевства и неужели погибшие советники − жертвы заговора? Уму непостижимо, что творится, а он переживал, сумеет ли довести до конца все реформы! Какие уж тут реформы, выжить бы после сегодняшней встречи...

Когда лэр-в Свито спустился вниз, глухо ударяя посохом по ступеням и бросая презрительные взгляды на нежданных гостей, то прибывшие смотрели ему прямо в лицо и излучали негодование. Гордо оглядев своих предполагаемых убийц, грубоватый солдафон Свито не сдержался и выдал им:

− Что, ссыкуны, притихли? Или кишка тонка, выполнить задуманное?

− Ты обалдел на старости лет?! — не выдержал финансист. − Я тебе сколько раз говорил, лечись, а то мозги усыхают! Ты что затеял, шерх пустоголовый? — и затряс письмом.

− Ты, Свито, и правда удивил, − осуждающе вступил советник по образованию. − Как ты мог!? — и бросил письмо под ноги военному.

Новый советник по торговле промолчал, но вид имел осуждающий, а в руках держал такое же письмо, как у остальных.

− Ну, чего раскричались, гусыни? − Свито спустился вниз и достал из кармана такое же письмо. − Вот, тут говорится, что ко мне едут заговорщики и хотят меня убить.

Все старались осознать слова военного, понять, что происходит. От размышлений их отвлёк подошедший дворецкий, протиснувшийся мимо застывших советников в центр зала, он держал в руках блюдо, прикрытое полотенцем.

− Что это, Карт? — раздражённо спросил хозяин дома.

− Это артефакт, − чинно ответил дворецкий.

− Зачем? — ничего не понимая, поинтересовался Свито. Ему хотелось крикнуть "Что вообще происходит?", но он сдерживался, и его отношение к происходящему выдавали только желваки, ходуном ходящие на лице. − Откуда он у тебя? Кто его тебе дал? — и тут Свито вспомнил, где видел принесённый артефакт, резко развернулся к прибывшим советникам. − Это же поглотитель силы! Помните дело о чёрной твари, пробравшейся в столицу?

− Да, точно, − подтвердил советник по образованию. − Эта дрянь сейчас вытянет из наших посохов всю энергию, − забеспокоился он, отступая на шаг назад

− Нет, не хватит силы, − неуверенно возразил финансист, пытаясь спрятать посох за спину.

− Послушайте, всё это очень странно: смерти, письма, теперь мы все здесь, этот артефакт... − начал бормотать новенький.

− На нас сейчас нападут? — предположил Свито. − У меня уже посох пустой, как и все защитные камни. Но это глупо, мой дар в любом случае остался при мне! Я всех порву!

Советник по образованию побледнел и крикнул.

− Бежим отсюда!

Однако было уже поздно. Дворецкий Карт стоял с бессмысленным взглядом, а артефакт в считанные мгновения налился силой, но всё продолжал тянуть энергию из амулетов, колец и прочего. Ослепительный вид камня, кажущегося словно разбухшим, давал осознать, что сейчас его разорвёт от переизбытка впитанной силы. Так и случилось, раздался оглушительный взрыв и особняк военного советника разнесло на мелкие куски и раскидало по территории. Никто не выжил, ни те, кто был в доме, ни даже те, кому не посчастливилось находиться в тот момент вблизи дворца.

* * *

Днем ранее, в то время когда лэра Агнесс Ферокс уже прокатилась по кварталу ремесленников, заглядывая в глаза его обитателей, и вышла возле небольшого ресторана, чтобы унять головную боль, свидетельствующую о некотором перенапряжении, Грася с сожалением отложила лиоль на кровать и собралась в тайное ведомство. Она проверила, хорошо ли держатся на голове магические заколки, ещё раз оправила на себе самый лучший свой костюм и поспешила на встречу к лэр-ву Алешу Фероксу.

Конечно, его могло не оказаться на работе, её могли не допустить до лэр-ва, её мог увидеть Зибор и развернуть обратно, но она попытается пройти и изложить то, что узнала, расследуя дело о смерти актеров.

Уже приближаясь к ведомству и продумывая, что будет говорить, она с тревогой стала понимать, что весь собранный ею материал похож на сплетню. Кто давал показания? Когда видели подозрительную лэру и где записанные слово в слово показания свидетелей с её описанием?

Входя в здание, Грася растеряла всю уверенность. Недавние её мечты, где она утирала нос всему ведомству, сейчас казались ей чуточку самонадеянными.

Она уже почти готова была развернуться и подождать в сквере Зибора, чтобы заручиться его поддержкой, но желание увидеть лэр-ва Ферокса оказалось сильнее. Предательски вспотели ладони, совершенно невозможно стало удерживать на лице невозмутимость. Сотрудники с любопытством оглядывали девушку, и приходилось беспокоиться о том, чтобы не кусать губы, не стрелять глазами, не краснеть, не бледнеть и не иметь глупого вида. Пришлось несколько раз спросить дорогу до кабинета лэр-ва, так как, выслушав и покивав, она тут же забывала, что ей сказали. Наконец, один из служащих поняв её волнение, предложил проводить её. Оказалось, что Грася уже два раза прошла мимо кабинета, и теперь ей было стыдно даже поднять глаза на провожатого, чтобы нормально поблагодарить его.

Никакого секретаря Грася не увидела, хотя знала, что он есть. Немного притормозив в приёмной, она робко постучала в кабинет и, услышав короткое вопросительное "Да?", вошла.

− Вы ко мне? — лэр-в стоял у окна и просматривал папку с бумагами. Он был осунувшимся, в глазах прочно обосновалась усталость. Грася остановилась, она снова испытала бурю эмоций и в них сейчас была нежность, сочувствие, забота, желание забрать все дела и броситься выполнять их.

Это было невыносимо! Грася совершенно не понимала себя и своего отношения к лэр-ву, и чуть было не расплакалась от счастья, что пусть даже такого усталого, но она его видит, она рядом. Ноги понесли её к лэр-ву, она едва не подошла к нему вплотную, чтобы обнять, прижаться.

− Коротко и по существу!

Резкие слова остановили девушку и наваждение рассеялось.

Пока она не видела лэр-ва, то думала, что справилась с той влюбленностью, а проще говоря, с дурью, что на неё накатывает, но сейчас она снова чуть не опозорилась. Взгляд Ферокса не сулил ничего хорошего, он видел её состояние и был им раздражен. Грасе стало стыдно за себя.

"Надо начинать говорить, не дожидаясь пока выгонят", − решила она.

Щеки её горели, воздуха стало мало, и чуть задыхаясь, она всё же произнесла первые слова:

− Я по делу. В театре несколько дней назад произошло третье убийство, которое ваше ведомство, − получалось прерывисто, с неожиданными глубокими вздохами, но фразу она сумела закончить, − даже не взялось расследовать.

− Ничего не слышал об этом, − недовольно ответил лэр-в и сразу же громко крикнул, − Бат! Зайди ко мне!

В кабинет вошёл секретарь и удивлённо посмотрел на девушку.

− Я на минутку только отлучился, − начал оправдываться он, − отнёс документы для ребят.

− Кто у нас занимается делом театра? — с раздражением спросил глава.

− Никто, − пожал плечами секретарь, − там и дела нет. Поджог, поджигатель сгорел. Всё.

− Девушка настаивает на убийствах, − чуть насмешливо пояснил лэр-в Бату.

− Ну, были там самоубийства, но всё чисто, − пожал плечами секретарь.

− Что значит чисто?! — воскликнула Грася. — Три самоубийства подряд, следом поджог и ещё труп − это по-вашему чисто?!

− Что вы от нас хотите госпожа...? — начал лэр-в.

− Госпожа Монте, − подсказала Грася.

− Так что вы от нас хотите, госпожа Монте? — вздыхая, спросил лэр-в.

− Настоящего расследования.

− Пройдите к лэру...

− Нет, я никуда не пойду. У меня есть сведения, и я изложу их вам лично, − твёрдо перебила девушка, раздражаясь, что на неё реагируют меньше, чем на вошь.

− Послушайте, госпожа Монте, у нас много дел... − начал было Бат.

− Вы свободны! — кинула Грася секретарю. Наверно, это нервы сыграли с ней злую шутку, раскачивая её из одного состояния в прямо противоположное. Но она чётко прочувствовала, что если не вцепится зубами сейчас, то её выставят из кабинета, и шанса достучаться больше не будет, а за закрытой дверью ещё и скорчат презрительную гримасу. Ну, уж нет, раз она итак опозорилась, то пусть хоть по делу.

Мужчины замолчали, заново рассматривая посетительницу и, видно, что-то решив, лэр-в глубоко втягивая воздух и задерживая дыхание, сдержанно попросил секретаря:

− Бат, покинь нас.

Секретарь вышел.

− Слушаю вас, госпожа.

− Господин Дайко − хороший семьянин, счастливый муж и отец троих ребятишек, живущий в достатке, получающий отличные роли. Он находился на пике своей активности. Однажды, возвращаясь домой, он вдруг встречает очень дорого одетую лэру, и тут же прыгает с крыши. Проходит несколько дней, и только в театре приступили к продолжению репетиций, как нечто похожее случается с ещё одним перспективным актёром. Успешный, живущий интересной жизнью, всем довольный Яблоков заканчивает свою жизнь ударом ножа в сердце. По характеру, он скорее бы другого ударил, но никак не себя. Однако, мимолетное столкновение со схожей, судя по описанию свидетелей, лэрой, и он тут же самоубивается. То же самое происходит и с актрисой. Успешность, встреча, смерть.

− Какие свидетели? О чём вы говорите?

− Я прошлась по месту жительства погибших и поговорила с соседями. Везде была лэра. Её описывают как...

− Подождите. Лэра угрожала? Говорила с погибшими?

− Нет, она им встречалась...

− Подождите, а вы кто?

− Я же говорила, госпожа ...

− Это я помню, Монте. Какое вы имеете отношение к театру, к умершим?

− Я пишу пьесы для театра.

− А-а-а, последние премьеры имеют к вам отношение?

− Да, — чуть расслабилась Грася, думая, что выслушает похвалу.

− Любовь, обман, предательства, любовь выше долга... Мне всё понятно. Ну что ж, уважаемая госпожа Монте, пишите свои сказки, а расследование оставьте нам.

− Так вы берётесь?

− Нет. Не вижу оснований.

− Но я же только что вам рассказала...

− Что вы мне рассказали? Таинственная лэра мельком проходила мимо живых актёров. Ну и что? Ещё не факт, что вы всё это не придумали.

Грася только открыла рот возразить, но её прервали.

− Нет, послушайте теперь вы меня. Фантазия это хорошо, но не здесь. Ваши актёришки привыкли примерять на себя чужую жизнь, а как сталкиваются с реальными неприятностями, так накладывают на себя руки. Да и вас, милая госпожа, я не первый раз вижу возле себя, − лэр-в был зол и не желал скрывать этого. − Захотелось обратить на себя моё внимание? Ничего умнее не придумали? Вы хоть понимаете, что отвлекаете меня от дел своей белибердой? И как подобная гнусность пришла вам в голову? — голос главы набирал силу, глаза его выражали не просто неприязнь, а даже гадливость.

Грася уже не слушала, что он говорит, старший Ферокс во время её службы в гарнизоне тоже любил её отчихвостить, но это было похоже на вбивание мозгов в проштрафившуюся голову − без злобы и унижения, а Алеш Ферокс намеренно старался показать ей её ничтожность. Она вскочила.

− Я ничего не при-ду-ма-ла! Дорого одетая лэра, которой достаточно взглянуть на незащищенного от магии человека, и он выполняет то, что она внушила!!!

Выкрикнула Грася и опёрлась руками на стол, смотря в глаза лэр-ву.

− Вон! — процедил он, уже не повышая голоса, но девушке стало страшно. − Вон! — настойчивее, как будто сдерживаясь, повторил лэр-в.

Разочарование было настолько сильным, что сил убеждать, доказывать что-то просто не было. Она ему открытым текстом сказала о своих подозрениях. Если бы у неё было намерение распространять грязные слухи, как он подумал, то она распиналась бы перед другими сотрудниками. ... Или что он там подумал?

Грася, чуть шатаясь, пытаясь не терять гордого вида, вышла из кабинета. Сколько всего она получила сейчас на свою голову... Не только слова, но жесты, выражение лица, пришедшие лэр-ву в голову, но не высказанные ей слова − всё направлено было на то, чтобы оскорбить её, то дело, с которым она пришла. "Актёришки"... Даже тут умудрился плюнуть. На воздух она выскочила быстро, даже не заметила как, но от этого стало легче. Девушка смогла вздохнуть полной грудью. Любовь и нежность развеялись, как не бывало, в груди проснулся новый вулкан, жаждущий возмездия, восстановления справедливости и очищения себя от подозрения в клевете в личных интересах.

Пока Грася вышагивала туда-сюда по маленькому скверу, Алеш не мог успокоиться в кабинете. Юная госпожа Монте в первое мгновение вызывала у него тёплые чувства, её хотелось оберегать, но какова оказалась штучка! Звёзды, сколько грязи на Вариетасе! Милое, открытое личико и грязь внутри! Иногда мужчина ненавидел свою работу, представляя, насколько легче было бы жить, не копаясь, не заглядывая в души людей. Но если не он, то кто будет разгребать всё это дерьмо? Хорошо, что эта девица вывалила ему все свои намёки на Агнес, а не потащила сплетню по всему ведомству. Кое-кому это понравилось бы.

Он смотрел из окна на нервно ходящую взад-вперёд девушку и ещё больше раздражался. Теперь и про него слухи добавятся, что обижает невинных дев, вон с какой жалостью на неё смотрят служащие! Клеймить таких надо, чтобы никого не вводили в заблуждение своим невинным видом!

А Грася, заметив, что привлекает внимание, смутилась. "Все видели с каким видом она вылетела из кабинета, небось, напридумывали себе всякой пахабщины", − пришла обидная мысль. Приняв гордый вид, она зашагала вперёд и это направление привело её к дворцовому парку, к той части, что днём открыта для посетителей.

Не желая пока возвращаться домой, она направилась побродить по красивейшим уголкам сада. Народу было немного, и вскоре она затерялась среди диковинных деревьев. Пели птички, вокруг никого не наблюдалось, и Грася решила пробраться к той части парка, которая охраняется королевскими энтами. Правда, говорят, после смерти королевы большая часть из них заснула, но все равно стало интересно проверить: выпроводит её дерево, держа веточкой за руку, в общедоступную часть сада или нет?

Девушка пролезла сквозь заградительный кустарник, покружила вокруг стройных стволов, но никто её не гнал и не спешил штрафовать.

− Даже здесь неудача! Ну что за день... − посетовала она, прижавшись к широченному стволу отдельно стоящего дерева. Она развернулась к нему, погладила по шершавой коре, − Стоишь? Скучаешь, небось? А ты не скучай, ты радуйся, что у тебя тут тишь да гладь! Мне вот сегодня, знаешь, как досталось?

Грася вздохнула. Свидетелей её разговора не было, и она продолжила жаловаться:

− У меня от него всё в сердце замирает или, наоборот, раздувается... Это так здорово и кошмарно одновременно. Я ведь бегала за ним как бездомный дракончик, а потом... потом вроде успокоилась, да и в театре ужасные дела твориться начали, люди стали гибнуть. Эта лэра, − Грася зашептала, − его жена, сущая змея! Она очень хитрая, ей достаточно было посмотреть, чтоб Дайко спрыгнул с крыши, а красавчик Яблоков ножом зарезался, Нинель ... − вздохнула. — А дети остались без родителей. И, ты понимаешь, везде она! Это невероятно! Непонятно, чем ей помешали актёры, но она виделась перед гибелью с каждым из них! ... А он меня выставил вон, подумал, я клевещу на его жену.... Страшно и больно жить... − тихо добавила Грася. − А у тебя тут хорошо, спокойно.

Девушка снова повернулась спиной к стволу и, задрав голову, уставилась на небо.

− Уф, вроде выговорилась и отпускает, − снова развернулась. − Хорошее ты, дерево.

Грася собралась пробираться обратно на общественную часть, но по её плечу тихонько постучали. Она обернулась. Никого, только веточку зацепила. Собралась идти, но её снова побеспокоили, в этот раз уже всё дерево целиком склонилось к ней.

− Ой! — все, что сказала она.

Энт, а умеющее ходить дерево именно так и называют, чуть переваливаясь с корешка на корешок, двинулся вперёд, подталкивая Грасю веточками. Она заволновалась, что её ведут платить штраф или ругать сейчас будут. "Ну и пусть!" − с каким-то отчаянием вдруг подумала она.

Энт довел её до служебного крыла дворца, там их встретила стайка молодых дракончиков, требовательно напирающих на девушку, требуя их гладить.

− Кыш, кыш от меня, невоспитанные! − отбивалась она от них, − Кыш, морды!

− Простите, госпожа! − подбежал служитель и помог отогнать питомцев.

Энт пошевелил ветками перед носом мужчины.

− Сейчас, господин Шар. Я позову переводчика.

Грася взгрустнула и огляделась, ища выход, думая как рвануть на волю. Но бегающая стайка дракончиков не упустит охотничье развлечение, поэтому побег пришлось отложить. Вскоре к ним подошли ранее виденный служитель и мужчина в форме. Он был военным, но знаков принадлежности к какой-либо крепости у него не было. Энт зашуршал, начал издавать глухие звуки. Военный внимательно всматривался в него, а потом неожиданно обратился к Грасе:

− Господин Шар говорит, что вам надо обратиться по вашему вопросу к генералу Робусу. Он не оставит без внимания проблему, беспокоящую вас.

− Что?!

Грася как раз обдумывала, как она будет объяснять своё проникновение на служебную часть дворца, а тут ей помогают.

Мужчина повторил ещё раз для девушки то, что сказал энт, и снова прислушался, согласно кивая.

− Я провожу вас. Генерал ещё на службе, но вскоре собирался уходить. Если поторопимся, то вы застанете его на месте.

− Да, спасибо, − поблагодарила она мужчину, а потом шагнула к дереву и, неожиданно всхлипнув от накативших чувств, обняла, погладила.

− Спасибо!

Мужчина, согласившийся проводить её, шёл быстро, а Грася, стараясь не отстать, спешно продумывала план как, не задерживая генерала, внятно выложить свою проблему. Блеять она больше не будет, значит надо бойко оттараторить, пока не выгнали. А ещё лучше − ошарашить, заинтересовать и тогда уже с подробностями всё рассказать!

Её провели в приёмную генерала, где военный тихонько доложил секретарю, что направил девушку сам господин Шар. Не сказать, что секретарь был доволен появлением поздней посетительницы, но доложил о ней и сразу пригласил в кабинет. Грася воспрянула духом и с важным видом проплыла к генералу. Вполне ещё крепенький мужчина, едва вступивший в завершающую полосу жизни, поднялся ей на встречу и с любопытством осматривал её. В глазах у него мелькнуло весёлое удивление. Конечно, он думал, что юная особа будет жаться в дверях, а тут она вплыла, как королева, и скорее из озорства, соизволила протянуть ручку генералу. Лэр-в Робус не растерялся, даже наоборот, забавно выгнул бровь и приветливо улыбнулся, склоняясь к тонкой кисти и едва касаясь её губами.

"А ничего такой, не зануда и не строит из себя ужасно занятого", − подумала Грася.

− Я к вам по важному делу, − присаживаясь, начала девушка.

Лэр-в с удовольствием разглядывал посетительницу. Забавная, с уникальным цветом глаз, одета как лэра, но не лэра. Юные лэры в этом возрасте стараются казаться опытными воинами, а не протягивают изящно ручки. Ему стало весело, и он ждал, чем удивит его нежданная гостья.

− Меня зовут Грассария Монте, − дверь в кабинет открылась, и секретарь внёс на подносе крошечный стаканчик с чаем и поставил его на столе.

"Как в театре", − подумала девушка, оценивая размер стаканчика и, поблагодарив, выпила одним глотком. Пить давно хотелось, и она радовалась рвению секретаря, пока горло не обожгло от крепости поданного "чая".

Генерал, который до этого задержался у стеллажей и вставлял туда папки, убранные со стола, замер, не успев поблагодарить помощника за принесённый ему крепкий напиток. Секретарь тоже замер, с изумлением глядя на гостью, которая выпучила глаза и, кажется, хотела сказать "спасибо", но вырвалось у неё только хриплое "спа.."

Мужчины переглянулись и с тревогой посмотрели на девушку. Та подозрительно глянула на пустой крохотный стаканчик и неожиданно с неописуемым удивлением спросила.

− Что за травы вы кладёте в чай? Меня за горло, будто клещами, схватило.

Мужчины таинственно улыбнулись друг другу, а генерал ответил:

− Это было моё вечернее лекарство, госпожа Грассария Монте.

− Лекарство, − повторила девушка, и румянец разлился по её лицу, − Ох, простите! То-то я думаю, что у меня голова расширяется, − чуть растерянно начала говорить она, часто моргая и пытаясь сосредоточиться.

− Расширяется? — переспросил генерал, с тревогой глядя на юную особу.

− Ну да, огромная такая, мысли все разбежались... А до этого так плотненько сидели в голове, что и не разберёшь с какой начинать, − словоохотливо принялась пояснять Грася, пытаясь одновременно вспомнить, с чего именно она хотела начать разговор.

− Лэр-в Робус, − тихонько обратил на себя внимание секретарь, − я вам сейчас ещё стопочку принесу, а девушку надо бы покормить. Это её, видимо, натощак так развезло.

Генерал вздохнул и, сочувственно посмотрев на гостью, на то, как она старается не показывать вида, что глаза у неё разъезжаются, снова улыбнулся.

− Госпожа Грассария Монте, у меня сегодня был тяжелый рабочий день.

Грася нахмурилась, поняв, что сейчас её и отсюда попрут, но генерал злым не казался и она, прикусив губу, решила дослушать.

− Так вот, я не успел поужинать. Не согласитесь вы рассказать о вашем деле за ужином. Здесь рядом хороший тихий ресторан, где никто не помешает вам изложить всё, что вы считаете нужным.

"Да что ж это такое! − никак не могла понять Грася, почему она вдруг стала едва соображать. − Генерал говорит что-то, но как будто это иностранный язык. Поесть её зовёт или хочет избавиться от неё под предлогом?" На всякий случай она кивнула, главное, что её вроде не гонят.

Лэр-в улыбнулся и, выпив такой же стаканчик "чая", с удовольствием зажмурился, затем помог ей встать и повёл куда-то.

− Сейчас− госпожа Монте, начнёт отпускать. Это вас с непривычки так прихватило и повело. Мы пешочком дойдём до ресторана, там чуть посидим, покушаем, и всё будет хорошо, − говорил генерал с ней, как с маленькой. − А вы больше так незнакомое не хватайте.

Грася от ласкового тона расчувствовалась, и чуть было не расплакалась от осознания, какой чуткий и понимающий ей попался генерал. Но всё время помня о деле, она начала исповедоваться, слегка путаясь, но не отступая от главного.

− Понимаете, я сегодня была в тайном ведомстве и там всё рассказала, а он меня выгнал! Я понимаю, ему обидно, но проверить данные он мог?! Я же не просто так пришла, три трупа подряд и плюс четвёртый − это же серьёзно! Вот скажите мне, это стоит внимания ведомства?

Грася остановилась, отказываясь идти дальше, пока генерал не ответит на вопрос. Лэр-в поддерживая девушку, заглянул ей в глаза, отмечая, что действие алкоголя теряет свою силу, и подтвердил, что всё серьёзно.

А Грася торопливо рассказывала ему про Дайко, Яблокова, Нинель, про то, как она ходила и искала зацепки, про то, что везде видели лэру. Робус уже заказал еду, речь девушки утрачивала плавность, и она говорила всё резче, с обидой в голосе.

− Я вас понял, госпожа Грассария.

− Можно просто Грася, Грассарией меня называют, когда ругаются, − слегка смутившись, поправила девушка.

− Хорошо, Грася. Ничего не могу сказать вам сейчас по поводу того, что вы мне поведали. Всё это очень странно и неприятно. Я ведь правильно понимаю, что лэра эта всем известна, просто имя вам страшновато называть?

− Вы правы, но я её не боюсь, я ваши чувства берегу.

Генерал хмыкнул.

− Как же, думаете: "Пятно на безупречной репутации!", "Быть не может!" Можете не верить, я и сама не вижу смысла для неё в этих смертях, но факты! Понимаете, факты − это нечто весомое, от них не отмахнёшься, а они привязывают лэру к произошедшим смертям!

Лэр-в не только слушал девушку, но ещё и с большим вниманием наблюдал за её эмоциями, за жестами. Речь её была складной, как если бы она получила образование, но она совершенно не стеснялась показывать своё настроение. Пожалуй, в его жизни так же не стеснялась эмоций только одна особа, и та не была человеком. Лэр-ву Робусу стало грустно, и он неожиданно пожаловался:

− А знаете, у меня сегодня день рождения. Я целый день работал, думал, может кто-нибудь вспомнит, пошутит.

− День рождения? Я раньше тоже всегда ждала подарка на день рождения, но никто ничего... Никто не празднует, и я стала забывать, когда у меня у самой день рождения. А хотите, я вам подарю песенку?

− Давайте, − улыбнулся лэр-в.

− Жаль, я не взяла с собой лиоль, так бы...

− Лиоль? — уставился на девушку удивлённый генерал.

− Да. Я сегодня была у артефактора, Ильяны Ферокс, и она, представляете, подарила мне лиоль! И даже ни монетки не взяла. Чудесная лэра! Лиоль − удивительный инструмент, я только его в руки взяла, а он уже наигрывает мелодию, что у меня в голове.

Грася объясняла про лиоль, а лэр-в с неверием смотрел на девушку.

− Сейчас я вам спою, только не смейтесь, если сфальшивлю! Обещаете?

− Обещаю.

Девушка чуть прокашлялась, выпила водички и тихонько начала петь, только для них двоих:

От улыбки хмурый день светлей,

От улыбки в небе радуга проснется.

Поделись улыбкою своей,

И она к тебе не раз ещё вернется...

(Прим. авт.: муз. — В.Шаинский, сл. — М.Пляцковский)

Грася с удовольствием пела песенку, которую разучивала ещё в Зелёной крепости с детьми. Тогда один грустный мальчуган срочно нуждался в ободрении и девушка, не задумываясь, выдала ему песенку про улыбку. Едва успела потом записать.

А генерал слушал Грасю с необыкновенным вниманием и смотрел на неё такими глазами, что ей стало неуютно и закралось подозрение, уж не влюбился ли в неё лэр-в? Тем более, он уже самостоятельно взял её руки в свои, после окончания песенки и расцеловал их, произнося слова благодарности за подарок.

− Мне пора домой, − пролепетала Грася, почувствовав себя неловко и отступая от генерала, наблюдая за грустью в его глазах.

− Конечно, − тут же согласился он. − Давайте я вас довезу, заодно буду знать, куда посылать вести о деле, которое вас волнует.

Грася кивнула и больше они ни о чём не разговаривали, только возле самого дома лэр-в аккуратно высадил девушку и проводил до дверей.

Вернувшись домой, лэр-в Фирм Робус долго не мог уснуть, вспоминая свою любимую приятельницу Гаруню. Грася напомнила ему о ней, а поступок Ильяны раззадорил фантазию, и ему казалось, что в теле Граси душа его гаргулечки. Он подумал зайти завтра к лэре артефактору, но закрутился, а на рассвете следующего дня столицу потряс мощный взрыв. На воздух взлетел дворец лэр-ва Свито, а вместе с ним пропали ещё три советника. Город был в шаге от объявления чрезвычайного положения.

Его величество Долар пребывал в бешенстве, и больше всех от него доставалось тайному ведомству. Это они должны были выяснить, что вообще происходит в королевстве. Главными подозреваемыми для всех считались твари с изнанки, но эта версия возникала только потому, что никакой другой не было. У народа, в отличие от магической аристократии, предположений набралось великое множество.

Вспоминались старинные легенды, одна диковинней другой, подозревались соседствующие расы. Самой верной из всех почему-то казалась версия, что морские обитатели решили устроить глобальное наводнение и захватить королевство. Соперничать с этим могла только версия о конце света, и наименее популярной была идея о проникновении тварей изнанки в столицу. И, тем не менее, по официальной версии, причиной взрыва, разрушившего дворец военного советника, считалось нападение на него тварей изнанки. Люди нехотя включались в обсуждение подробностей, с сомнением предполагали, как могла бы выглядеть проникшая в столицу тварь, и всё же, нет-нет, да и раздавались в конце каждого разговора подобные слова: "Помяните моё слово, нутром чую, что изнанка тут не при чём! Привыкли всё валить на прорывы, а у меня в крепости дети служат, они пишут, что вялая нынче, эта изнанка. Тревожит их иногда, пугает, но давно уж без ярости".

В общем, чтобы ни говорили, а столица переживала тревожные дни. Переживал город в целом, переживали улицами, переживали лично.

Зибору, к примеру, сослуживцы доложили, что его подружка, с которой он был в театре, приходила к лэр-ву Фероксу и вылетела оттуда пробкой. Мужчина с подозрением смотрел на своего начальника и, едва дождавшись окончания рабочего дня, помчался домой.

Однако Грася явилась довольно поздно, в сопровождении высокого чина, а ещё от неё пахло алкоголем. Он уложил её спать, не вступая в разговоры, а утром устроил допрос.

Грася поначалу лениво вертелась в ответах как уж на сковородке, не желая втягивать друга в своё расследование, после того как её выставил его начальник. Но он наседал, не отпускал девушку, и она разозлилась на него за грубость. Обычно, разругавшись, они расходились по комнатам, но в этот раз мужчина не отпустил её.

− Грася, я хочу знать, зачем ты приходила к лэр-ву Фероксу и откуда ты знаешь лэр-ва Робуса. Что говорила им, что они тебе сказали. Что тебя связывает с ними?

Девушка же сердито думала: "он хочет знать, а я не хочу говорить!". И всё же, он не отпускал её, спрашивал снова и снова, выматывая занудством, пока она не расплакалась, не узнавая своего Зи. Слёзы подействовали верно, и друг отступил.

− Хорошо. Скажи мне, Ферокс оскорбил тебя?

Грася, думая только о деле, удивлённо посмотрела на него.

− Ну, вообще-то, ничего хорошего он мне не сказал... − начала она, но осеклась, глядя на реакцию друга.

Зибор поднялся, а девушка медленно сделала к нему шаг, другой.

− Зи, ты чего? Не надо...

О, это нейтральное выражение лица и удивительно спокойный взгляд она знала с детства. С таким взглядом Зибор защищал её от мальчишек с соседней улицы, которые решили проучить девчонку за то, что дала им всем нелицеприятные прозвища, которые намертво к ним приклеились. Ещё она видела такой же взгляд, когда Зи провожал её поздним вечером домой от лэры Куны и к ним привязалась уличная шантропа. С этим же взглядом он шёл против любой группы в крепости, если слышал, что пытались зло подшучивать над Грасей или сплетничали об её женских прелестях.

Она вцепилась ему в руку.

− Зибор, не смей! Ты что задумал?

− Посиди дома, Грасенька.

− Не пущу! Я сама виновата... не лезь к лэр-ву!

− Ребята сказали, что ты плакала, − спокойно поделился он тем, что ему наговорили.

− Не помню, я там по делу была. По делу! И если плакала, то тоже по делу!

Друг посмотрел на неё.

− Расскажи мне, − придвинул стул обратно к столу парень, как будто разговор и не заканчивался.

− Ты опять, да?! — тут же взвилась Грася.

− Звёздочка моя, я должен знать, что вокруг тебя творится.

− Это касается смертей в театре. Я тебе говорила, а ты, как и все, отмахнулся, − обиженно выкрикнула Грася.

Мужчина выдохнул сквозь зубы.

− Хорошо. А что тебя связывает с лэр-вом Робусом?

− Всё то же, − пожала плечами девушка.

− Ладно, я должен идти, но вечером поговорим, и я подумаю, как помочь.

Зибор ушёл, а Грася долго ещё ходила в раздражении, вспоминая его слова. "Подумает он, как же! Без тебя уже подумала и нашла помощника! Пока дождёшься, умереть можно!"

День для Зибора Грефа выдался насыщенным. Сослуживцы помогали ему понаблюдать за уличными боями у Семека, но на этот раз господин Семек неудачно нарвался на гнев народа. Произошло всё быстро. Ребята хотели набрать побольше доказательств, слишком уж скользким человеком оказался хозяин развлечений, но он и тут выскользнул от них − умер, не выдав своих покровителей. Потом Зибора гоняли по делам, связанными с советниками, потом случился взрыв, и домой приходить он не успевал. Несколько часов сна в ведомстве и снова работа.

Грася знала, что в городе творится неладное, хозяйка приносила самые невероятные сплетни. Она понимала, что Зибору сейчас не до неё, как и лэр-ву Робусу, обещавшему заняться делом актёров и больше не подававшему весточки. Девушка сходила в театр, репетиции там вяло возобновились. Старая пьеса под новым соусом. Господин Руш намекал, что раз детектив они не ставят, то неплохо бы Грасе вернуть полеченные за него деньги.

− Может, вы через полгода решите его ставить? — возражала она. — И вообще, почему вы так легко сдались? Надо искать, кто всё это нам устроил, а вы!..

Поругались, но потом ей было стыдно. Господин Руш заметно сдал, мало что осталось от его прежней энергичности и задора. Была бы Граська богата, она аннулировала бы сделку, но сейчас, когда в душе творческий кризис и неизвестно как ей аукнется провал в театре, побоялась быть щедрой.

Так и прошло несколько дней в беспокойстве и надуманных тревогах. Получив записку с приглашением на ужин от лэр-ва Робуса, Грася спешно засобиралась, а после заметалась в подозрениях, действительно ли по делу её приглашает лэр-в или имеет какие-то виды на неё? Изводя себя сомнениями, она всё же собралась, и когда генерал заехал за ней, даже уверенно прошла мимо хозяйки с гордо поднятой головой.

Лэр-в выглядел усталым, и сразу выспрашивать о следствии Грася постеснялась. Он привёз её в тот же ресторанчик, где они уже были.

− Грасенька, мы сейчас перекусим и поговорим, − развеял он её сомнения.

− Как ваши дела? — спросил лэр-в, сделав заказ.

− Какие у меня могут быть дела? В театре возобновляют старый репертуар, я не нужна там, − уныло поделилась она своей печалью. — А у вас как? На ушах, наверное, стоите?

− На ушах? Забавно... − усмехнулся генерал. − Можно сказать и так.

Принесли ужин, и генерал с аппетитом принялся за еду, а девушка лениво ковыряла десерт, выбирая самое вкусное в нём.

− Ну что ж, давайте теперь о делах, − придвигая к себе стопочку, начал говорить лэр-в Робус. — Всё что вы мне поведали, подтвердилось. Везде была наша лэра. Более того, возле рабочего, устроившего поджог, она тоже "мимо проходила". Учитывая, что больше жертв нет, я считаю, что целью её действий являлся срыв премьеры. И вот тут самое непонятное. Вы мне рассказывали, что вы автор. Значит, она могла желать досадить именно вам?

− Не слишком ли это? Извините, лэр-в Робус, но проще меня убить, чем проделывать всё то, что она сделала. Да и с чего бы ей досаждать мне?

− Может из ревности? Ведь вы, э-э-э, влюблены в её мужа?

Грася покраснела, но старалась рассуждать разумно.

− Думаю, не я одна влюблялась в лэр-ва Ферокса, чтобы так реагировать.

− Чего же тогда она прицепилась к вам?

− Почему ко мне? Может она прицепилась к пьесе? С чего вы подумали, что она меня знает?

− Вас многие видели в ведомстве, − напомнил генерал.

− Да я всего один раз общалась с её мужем, тогда, когда пришла со своими подозрениями! А до этого ... − девушка смутилась, но с вызовом продолжила, − подумаешь, повздыхала, глядя на него со стороны! Да и к тому же, это я вам сказала, что я автор отменённой премьеры, а вообще, об этом знает ограниченное количество людей.

− Грася, вы меня совсем запутали, − потёр виски мужчина.

− Понимаете, − принялась объяснять собеседница, − я ведь не для театра писала, поэтому не поставила на рукописи свою метку. Но так вышло, что моё произведение не заинтересовало того, кому предназначалось, и тогда я отдала его театру. Господин Руш с восторгом её принял и сразу выкупил, обработал и, вроде как, я уже не при чём.

Лэр-в нахмурился.

− Я знаю, что Агнес любит театр, − начал говорить он, − и она, скорее, могла бы помочь в постановке, а не вредить. Я думаю, что мотивом ей могла послужить ревность. Такое бывает, с виду − ледяная королева, а внутри пламя.

Генерал начал отстукивать ритм по столу.

— Глупость выходит. Я скорее поверю в наличие двойника, подставного лица, чтобы очернить королевского менталиста...

Грася вспыхнула, понимая, что дальше она снова окажется под подозрением в очернении лэры.

− Ну-ну, − мужчина погладил девушку по руке, − не пыхтите. Я же проверил все ваши показания, и вы ни в чём не слукавили. И всё же, ваши обвинения невероятны и тяжелы, согласитесь. Репутация человека в её должности безупречна, а тут получается, замешана театральная пьеса. Не сопоставимы выдуманные любовные сценки и настоящие преступления.

Генерал мягко улыбнулся, развёл руками, показывая всем своим видом, что получается полный абсурд.

− Почему сразу любовные? − уныло возразила девушка. − У меня детектив!

Мужчина снисходительно на неё посмотрел, да как ни назови, всё это несерьёзно.

Грася буркнула, что детектив, это как раз серьёзно, но, не заметив понимания, выдала пояснения.

− Детектив − это тоже про преступления. Жанр такой. Название премьеры помните? "Идеальное убийство". Вот у меня там герой всех убивает, причём так, что никто ничего понять не может.

Генерал удивлённо вскинул брови, от чего на лбу образовалось множество складок.

− Поразили, честное слово! Не думал, что у молоденькой девушки в голове бродят подобные мысли.

− Они и не бродили, − призналась Грася. − Я же для лэр-ва Ферокса писала, думала, он прочитает и ему станет интересно со мной встретиться.

− И что? Он не заинтересовался?

− Нет. Может даже не читал. Я просила своего друга передать рукопись главе, чтобы тот просмотрел профессиональным взглядом, насколько достоверно мне удалось передать атмосферу преступлений. Друг передал, но никакого ответа. Я ждала, ждала, а тут в театре понадобилось что-то новенькое, ну а дальше вы всё знаете.

− Хм, дадите мне почитать? Может, после прочтения мне хоть что-то станет ясно?

− Конечно, дам. Мне не жалко, − пожала плечами девушка. — Только не сегодня, у меня остался единственный экземпляр. Завтра я откопирую и передам вам. Принести на службу?

− На службу? Нет, не стоит, вдруг заработаюсь, забуду. Если вы не против, то я заеду с работы к вам, и вы мне передадите вашу книгу.

− Хорошо, − покладисто согласилась девушка.

Разговор дальше не клеился, ужин был съеден и лэр-в отвёз девушку домой. Грася не успела подняться в гостиную, как Зибор преградил ей путь.

− Почему он тебя провожает? Грася, я просил тебя лишний раз на улицу не выходить, в городе не спокойно.

− Вот поэтому лэр-в Робус меня и провожает, − устало ответила девушка, обняла друга, прижалась, а потом запросилась на ручки, как будто маленькая.

− Ногу стёрла, просто жуть, как, − пожаловалась она, забравшись на руки, − такие ботиночки красивые и такие неудобные!

− Грася... ты с ним...

− Шшш, не бухти. Я только по делу ходила.

− Грася, ты не понимаешь, ты может и по делу, а он... Ты ещё глупенькая...

− Я не ... − возмущенная оценкой своей персоны девушка завозилась на руках, якобы желая покинуть удобное местечко.

− Не дёргайся, а то уроню. Сейчас посмотрим, что там с твоей ножкой.

Зибор помог снять обувь, верхнюю одежду. Граська ленилась и, пока друг ходил за тазиком с водой, сгребла себе под бок все подушечки и раздумывала, чего ей хочется. Вскоре она получила горячий морс, пирожки, конфеты, семечки и разминание натёртых лапок. Так и уснула в подушках, не видя и не чувствуя, что лапки уже не просто мнут, а ещё подносят к губам с мечтательным выражением глаз.

Зибор смотрел на безмятежное лицо подруги и не мог удержаться от умильной улыбки. "Ну, до чего же она славная, когда спит и не треплет ему нервы".

Хотелось разом вывалить на неё всё о своих чувствах, но он видел, что Грася не готова к тому, что требуется ему. Она могла витать в облаках и страдать о неразделенной любви, она готова была принимать меры, чтобы её заметил лэр-в Ферокс, но вот чтобы она делала, если бы он действительно ответил на её чувства?

Скорее всего, испугалась бы. Не пришла она ещё к той простоте жизни, когда люди просто женятся, через год обзаводятся первым ребёночком. Нет, такая проза жизни не для неё. С ней не может быть всё просто, ей необходимы сложности, любовь, по её мнению, надо выстрадать, детей ждать, не иначе, как благословения.

Мужчина вздохнул, видел он на работе молодых папаш — полусонные, нервно вздрагивают, если слышат детский голосок. Нет, они любят своих карапузов, но это как ежедневное испытание, труд, а не сложенные у груди ручки и умильное "ой, какой хорошенький!".

Грасе нужно время, чтобы вволю хлебнуть эмоций, но как её уберечь от непоправимого? Где найти силы не держать её крепко возле себя? Да ещё столько событий одновременно! Не только сердце дома остаётся, а ещё и голова частенько забита мыслями о том, что она сейчас делает, кому выкладывает свои идеи?

Девушка казалась Зибору ярким цветным шариком, хаотично скачущим по дороге. Забывал он, что она много лет терпеливо ходила учиться, забыл, потому что сам тоже работал, уставал, а когда встречались, то было им ярко и хорошо, что и запомнилось. Забылось Зибору, что Грася и в крепости не сидела, сложа руки. Он помнил только праздники, что она устраивала, а остальное для него было как в тумане. С годами будут вспоминаться учителя, что с потом и кулаками вдалбливали в него знания, но это было с ним, а подруга в те дни представала перед ним ярким смерчем активности, воплощающим свои невероятные идеи в жизнь.

Многое понимал Зибор из того, о чём Грася не задумывалась, но очень многое и упускал, будучи сам ещё молодым и недостаточно опытным. Вот и поиски девушкой справедливости не смог отделить вовремя от её великой любви к главе ведомства, чем настроил её так, что она не желает с ним больше делиться своей деятельностью. А то, что заставил её всё рассказать, проявив напор, так теперь она лишь ловчее будет скрывать от него свои новости. Ему ли не знать, как она может ловко недоговорить, приврать, по случаю, или обдурить. Вот и гадай теперь, что действительно у неё с генералом?

Глава 7

Генерал Робус, решив начать читать перед сном, так и не лёг в постель. Ощущение шевелящихся на лысой черепушке волос не покидало его от начала до конца книги. Нет, на первой страничке он ещё сидел со стопочкой и получал удовольствие, но когда дошёл до описания убийств, то...

"− Ты пойдёшь в дом своих хозяев и сделаешь всё, как я тебе велел!

− Но я не могу, − с ужасом взирая на окутанного темнотой мужчину, лепетала женщина.

− Твой выбор, − слова его упали тяжело и, в то же время, немного сочувственно.

− Я не могу, − шептала женщина, а он подходил к её детям и начинал читать тёмное заклятие.

− К утру их не будет, зато ты выполнила свой гражданский долг, − чуть насмешливо, но с нотами осуждающей горечи произнёс нежданный гость, и женщина сорвалась с места.

− Не надо, я сделаю всё, как вы велите, только не трогайте их... − и разрыдалась".

Генерала поразили не страдания героини, а подход убийцы к делу. Фирм Робус с жадностью читал дальше, но уже понимал, что преступление будет совершено лицом, пользующимся абсолютным доверием, и точно знающим, в какой момент можно нанести удар. Так погиб лэр-в Ктронус. Никому и в голову не пришло копаться глубоко в подробностях жизни старой служанки, которая умерла следом. Поспрашивали о ней у дворецкого, у коллег по работе, не более, и оставили. Разве могла прийти кому-то в голову столь чудовищная подоплёка содеянного?

Могла. Талантливой, непредсказуемой девочке, старающейся заинтересовать главу тайного ведомства. Наслушалась рассказов своего дружка о том, чем они там занимаются, и применила свой талант!

Генерал не смог усидеть спокойно, вскочил на ноги и, не веря в совпадения, начал читать дальше. Он уже догадывался, что и на остальные преступления, касающиеся советников, текст книги прольёт свет.

Так и вышло. Снова не прямое воздействие на самых защищённых людей королевства исподтишка. Он читал, как очень приятной наружности женщина, по сюжету − преступник под личиной, мило болтала с поваром знатного человека, а самому ему представлялась другая картина. Как такая же женщина, позаботившаяся о том, чтобы не привлекать внимание других, подсовывает поварихе советника по связям баночку с вареньем. Может, женщины обменялись своими заготовками, может, было сделано слабенькое внушение, но вскоре варенье из чужой баночки подали лэр-ву.

Если бы его поставили на стол, то посуда, некоторые украшения на столе, показали бы, что продукт испорчен, не то, что он отравлен! А лэр-в попробовал варенье на ходу. Амулеты на теле советника не определили яда и злого умысла. Повариха не желала ничего дурного, а из ягод в варенье, всего-навсего, не вытащили косточки. В количестве нескольких штук они лишь придавали продукту дополнительный вкус, но если их много, да ещё и варенье настоялось, то получался мгновенный яд.

Когда изготавливают небольшие амулеты, реагирующие на отраву, то закладывают в них наиболее опасный перечень ядов, но в чистом виде: травы и порошки, несущие смерть, которые можно купить у зельеваров. Вот на них такие амулеты и отреагируют. Более крупные артефакты обладают и более широким действием, они не пропустят уже и тухлое яйцо, забродивший суп, подпорченное яблоко, несвежую воду...

Генерал рассуждал обо всём этом и приходил к выводу, что человек, подсунувший поварихе баночку с вареньем, хорошо знал, что лэр-в вполне способен на ходу клевать еду, хотя задуманное могло и сорваться. Но в книге Граси подобный ход имел успех, и настоящий убийца так же не прогадал, доверившись "пособию по преступлениям".

"Шерх, − всё не мог успокоиться генерал, − надо проверять всё, что пишут эти писАки! Это ж надо, раньше происходили события, потом их записывали и передавали из поколения в поколение, а теперь что же? Придумают историю, а кто-то, начитавшись, её осуществляет!"

Генерал с раздражением отбросил пустую бутылку. Посмотрел на неё, катящуюся по полу, и вернулся за чтение. Толку выпивать, если не прихватывает и не даёт приятного эффекта! Тут впору успокоительное литрами пить, а не...

Убийца в книге играл с жертвами изощрённо и жестоко. Он никогда не брал в свои руки орудие убийства, всегда за него это делали близкие люди жертвы или сама жертва. Каков мотив был у придуманного героя? Власть над людьми. Желание вынуждать их делать то, что ему хотелось. Какой же мотив мог быть у настоящего убийцы, лишающего королевство советников, гибнущих один за другим? А это зависело от того, кто, всё-таки, этот убийца.

К утру, генерал уже догадывался, что советник, найденный в безмагическом лесу, подвергся жёсткому шантажу, и оставалось только проверить, была ли угроза жизни его мальчикам, проходящим обучение в школе. В ситуации с взорвавшимся домом Свито уже всё было выяснено. Череда преступлений, связанных с советниками, оказалась лишь частью происходящих событий. Если подумать шире, то сюда же относятся и смерти актёров театра, и отмена премьеры, и самое главное − рукопись.

Если убийца, не проявляя фантазии, действовал с минимальным отступлением от текста, слегка адаптируя произведение под реальность, то становится понятно, что автора злоумышленник не захотел или не смог вычислить. А вот авторша быстро сообразила, кто виноват и что делать. И если обнаглеть и поверить, что всё же Агнес замаралась во всех этих событиях, то невольно червяк сомнений ползёт и в её прошлое. Как ловко и гладко для неё всё выходило! С какой скоростью она стала единственным менталистом в столице, как быстро она стала самым молодым контролёром совета в истории Дивного королевства...

Напрашивалась ещё одна мысль, что Авелин не дала бы Агнес стать контролёром... Нет, это он уже слишком расфантазировался. Агнес не посмела бы... Это слишком, это запредельно его пониманию!

Много о чём передумал за ночь генерал Робус. Тяжело ему дались решения, но при подозрении на Агнес невольно попадал под подозрение и Алеш Ферокс. Так же, как до этого она забирала на себя часть авторитета мужа, так сейчас грязью своих поступков покрывает и его.

Время действий пришло. Сотрудники ещё более тайного ведомства, о котором никто и ничего не слышал, забросили текущую работу и влезли в расследование внутренних дел королевства.

А Робус нашёл время и сходил в гости к Ильяне, чтобы поговорить с ней о милой девушке Грасе. Столь одарённая фантазией особа не давала ему покоя. Хотелось оберегать её, но не меньше хотелось и плетьми отходить, со словами: "не пиши больше, никогда не пиши!".

− Догадался? — встретила его лэра Ильяна Ферокс.

− О чём? — удивлённо посмотрел на женщину Робус.

− О Гарунечке, − улыбнулась Ильяна. − А ты заигрался в таинственность. Столько лет не приходил, только по связи общался, а сейчас прибежал. Где познакомился с девочкой?

− Значит, Грася − это она? Ты поэтому ей лиоль подарила?

Ильяна молча кивнула, с улыбкой вспоминая девушку с глазами цвета сапфира.

− Но как ты догадалась? Откуда вообще такие мысли появились?

− Да я, вообще-то, не сразу сообразила, − рассмеялась лэра. — Это сейчас я такая умная, а когда девочка служила в крепости, я ревновала.

− Она в Зелёной была?

− Да. Некоторые поспешили меня известить, что одной девице благосклонное отношение моего мужа глаза застит, и она обнаглела... В общем, завистники не дремлют. Умолчали, что девушка трудится, принося пользу людям, что муж мой относится к ней строго и по-отечески. Разве что ещё на Хавронью ябедничали, что совсем страшна стала.

− Со свиньёй-то вашей что? — буркнул Робус. Слишком неприлично она вела себя с ним, любила заигрывать, а над ним потом подчинённые потешались.

− Хавронья имидж сменила, − хохотнула лэра. — Словами не описать, смотреть надо.

− Это ей Грася придумала?

− Да, она много чего в крепости придумала такого, что могла бы только Гарунька придумать.

Генерал повздыхал, и добавил.

− Мыслят они одинаково. Никак не угадаешь, что сейчас сообразит это глазастое чудовище, − и так ласково у него вышло "чудовище", что лэра, выказывая поддержку, погладила его по руке.

− Да, синеву глаз ей оставили, это необычно. Мне кажется, Кордилион сразу понял, кто перед ним. Помог, чем мог. Но ты же знаешь, что мы все должны идти своим путём и вмешиваться, основываясь на заслугах или грехах прошлой жизни, нельзя. Не мешай ей, Фима.

Генерал с болью посмотрел на знакомую. Что в прошлой жизни у него не было шансов, и он лишь грелся в нежной дружбе женственной гаргульи, что сейчас он не может быть рядом. Он − прошлое, он доживает свою жизнь, а она только ступила на свой путь. Разве он посмеет помешать ей? Но защитить её потребуется. Она со своим детективом вполне может оказаться крайней. И ему придётся последить за тем, чтобы ситуацию не вывернули наизнанку, обвинив во всём госпожу Монте.

Каждый день люди генерала приносили сведения, которые он упорядочивал верной рукой, и картина складывалась до мелочей. Сомнений в причастности Агнес Ферокс уже не возникало, оставалось лишь приладить к её действиям мужа, и заговор захвата королевства представал в полном объёме. Вот здесь, на этом моменте, и стопорилось следствие. Если теоретически трудности ранее проводимого следствия можно было свалить на соучастие Алеша, то просто поверить душой в то, что он всё знал и прикрывал жену, было никак невозможно. Робус хорошо знал младшего Ферокса и не верил в его причастность, но от этого выходило едва ли не хуже.

Расследование генерала подходило к концу и требовалось не просто захватить Агнес, жизненно необходимо было, чтобы она сама себя раскрыла. Королю потребуются серьёзнейшие доказательства, чтобы провести допрос Агнес. И именно сейчас надо было принимать решение о том, какую роль играл во всём произошедшем Алеш.

Фирм Робус в мыслях укорял главу ведомства, что тот не увидел в жене преступницу. А с другой стороны, король чаще него общался с Агнес, да и советники последние годы видели её чаще, чем Алеш. Всегда, то он в работе, то она. Сложно представить, что у них за жизнь была, если даже детишек не нажили.

Генерал искал нестандартное решение, которое отвечало бы его требованиям по захвату Агнес. Измучив себя в конец, он решил, что если убийца обратилась к таланту Граси, то почему бы ему не поступить так же. Пусть поразмыслит, может, придумает что-то. В её книге преступника разоблачают, собравшись тёплой компанией, и давят фактами, здесь же такое невозможно.

Не раздумывая более ни минуты, Робус собрался и поехал к госпоже Монте.

Лэр-ва встретила хозяйка дома, в котором проживает девушка и, гневно поджимая губы, выражая глазами своё недовольство, она всё же не осмелилась ничего сказать гостю. Грасе же она высказалась:

− Не позволю из моего дома делать место для свиданий!

− Что за глупости вы себе надумали? — возмутилась девушка.

− Хороший парень ей не мил! — шипела хозяйка. − На следующий месяц я отказываю тебе в жилье, так и знай! У меня приличный дом!

Грася, поглощённая своими переживаниями, думами о прошлом, настоящем и будущем, совсем не ожидала, что о ней такое думает её квартирная хозяйка. Не только думает, но и многое уже для себя решила, а теперь выдала результат. Вот вам и вежливое общение с совместным распиванием чая. Было обидно и, в отместку, ей тоже плохо думалось о старой перечнице.

− Да и пожалуйста! − крикнула ей вслед обиженная несправедливостью квартирантка. − До конца месяца оплачено, а далее − получше условия поищу.

И правда, это раньше её привлекал тихий квартальчик, потому что всего боялась, а сейчас можно и поживее место найти. И всё же, отношение ранее расположенной к ней женщины, задело.

Грася спустилась в гостиную, возле окна стоял лэр-в Робус.

− Здравствуйте. Неужели есть новости?!

Генерал улыбнулся, ответил на приветствие и утвердительно покивал.

− У меня есть к вам просьба, давайте пообедаем и обсудим её.

Грася хотела было отказаться ехать куда-либо, но заметила тень хозяйки за дверью и согласилась.

− Да, конечно, − коротко согласилась она.

Всю дорогу Робус был поглощен своими мыслями, один раз они остановили коляску и к ним подошёл какой-то мужчина, чтобы передать записку. Генерал быстро прочёл её и сказал только:

− Разрешаю.

Грася помалкивала. Робус был похож на неё, когда она обдумывала одновременно множество вещей, поэтому, опасаясь сбить его с рабочего настроя, она тихонько сидела рядом и ничему не удивлялась.

На этот раз они приехали в более дорогой ресторан, и захотелось сделать замечание генералу, что он не предупредил её, что нужно переодеться. В форме он всегда выглядит огурчиком, а вот её платье простовато. Одно оправдание, что сейчас не вечер и можно пока обойтись гордо вздёрнутым подбородком, затеряться среди других лэр, которые пришли пообедать во время рабочего перерыва. А Робус всё молчал. Они сделали заказ, поели, вот уже ему принесли его "лекарство", а Грасе − чайничек с дорогим чаем, а он всё не приступает к разговору.

− Грасенька, я прочитал ваш детектив, − наконец начал он. — М-да, прочитал.

Снова тишина. На генерала это было не похоже. Обычно он всегда может подобрать слова, но, по-видимому, сейчас ему тяжело облекать свои мысли в речь.

− Я предполагаю... Да нет, я уверен, что ваш детектив попал в руки Агнес Ферокс! Она воспользовалась им как подсказкой в своих делах. Ей не хватало опыта, да что там, ей элементарно не хватало фантазии для осуществления своих планов. Ошибаться, привлекать помощников она не захотела, и поэтому ваша рукопись стала для неё откровением. Ей и в голову не пришло, что есть копии, что детектив не будет похоронен в её руках.

Генерал начал отстукивать на столе марш, нахмурился, но быстро продолжил:

− Когда по всей столице расклеили объявления о премьере "Идеального убийства", она уже не раз воспользовалась текстом в своих целях. Разоблачение было бы неминуемо, если бы состоялась премьера, поэтому она не стала привлекать к себе внимание поисками автора, да и не к чему это было, упустила момент. Она сразу взялась за театр и, как видите, успешно. Премьеру отменили, а вы... Впрочем, она и здесь не ошиблась. Несмотря на то, что вы полезли в это дело, вас никто не стал слушать. В любом случае, дело дальше Алеша Ферокса не пошло бы.

− Вы думаете, что глава стал бы покрывать жену?

− Думаю, что, в крайнем случае, она на это надеялась. Ваше дело с убийствами актёров можно извратить, и оно не имеет смысла, если не прочитать вашу рукопись. Ну а кто бы этим занимался? Да и рукописи прекрасно горят, а вы очень молоды, чтобы что-то доказать. Но мы с вами сейчас отвлеклись, информации много, у меня ещё у самого не всё в голове улеглось. Я не знаю, с какого момента начала своё падение Агнес. Случилось ли это после прочтения вашего детектива или всё произошло намного раньше? Мои люди занимаются опросом, они знают, что спрашивать, и есть шанс восстановить многие события из прошлого. Жаль, что под подозрением именно единственный наш менталист.

− А из другого города не вызвать менталиста?

− Бессмысленно, он должен быть сильнее Агнес, а таких нет. Поэтому будем действовать силой размышлений.

Грася кивнула.

− На чём мы остановились? А-а, да. Так вот, попав в руки Агнес, ваш детектив помог ей. Вы же слышали о гибели советников? Так вот, теперь нет смысла скрывать от вас, что наша менталист имела прямое к ним отношение. Но расследование привело нас к новой проблеме, милая Грася, для разрешения которой я и хотел бы привлечь вашу фантазию.

− Мою фантазию в судебном деле?

− В том-то вся соль, что до суда мы можем не дойти... или дойти, но виновником назначат другого. Вы понимаете меня?

Грася задумалась.

− Неужели слухи правдивы и лэра Ферокс − любовница короля? Он ей всё простит?

− Нет, Грася, она не любовница, хотя отношения между ними очень тёплые. Его величество симпатизирует жене Алеша, но работу он не смешивает с личной жизнью, пока, во всяком случае.

Генерал замолчал и нехотя признался:

− С этим делом я уже ни в чём не уверен. Менталисты проходят такой отбор, что в их порядочности никто раньше не сомневался, но раз она не достойна, то в мелочах могла использовать свой дар. Кто знает, как много во дворце слуг, а может и моих сотрудников, находятся под её влиянием?

− Ну, я думаю, вы преувеличиваете сферу её воздействия, − успокаивающе произнесла девушка. — Вы знаете, что наиболее популярный артефакт в народе, это артефакт с защитой от введения в заблуждение, от обмана. По сути, от того же внушения. Ни одна порядочная хозяйка не пойдёт на рынок без подобной висюльки. Так что, если бы лэра Ферокс попыталась бы воздействовать на прислугу, то рано или поздно нарвалась бы на защитную штучку. Пошли бы слухи.

− Ей эти рыночные штучки нипочём, − отмахнулся лэр-в.

− Не скажите! Она сильная, но перегоревший после общения с ней артефакт − это предмет для сплетен.

− Может и так, всё возможно. Но я всё никак не подберусь к нашей проблеме, Грасенька. Преступления совершались почти в точности по вашему детективу, и ещё одной подозреваемой становитесь вы.

− Я?! Но я... О-о...

− Да. Вы всё правильно поняли. Несколько зигзагов в следствии, там услышали, тут недослышали, и уже вы − девушка, жаждущая славы любой ценой, совершаете преступления и пишите об этом.

− Но я...

− Я знаю. Но думаю, вас не должны удивлять возможности искажения фактов в нашем деле.

Грася затихла.

− Меня удивит, если их не будет, − призналась она. − Всё правильно, лэр-в Робус. Из меня проще всего сделать виновную. Это будет на руку лэре, не пошатнёт веру в менталиста у народа и будет выгодно с политической точки зрения. Жаль, что я не подумала об этом раньше. А вы?

− Что я, Грасенька?

− Я никто, а вот вы имеете вес в королевстве. Вы отступите или поборетесь за правду?

− Вот теперь мы подошли к тому вопросу, в котором я хотел бы, чтобы вы приняли участие. Лэра Агнес использовала ваши наработки в своих делах, но втайне от вас. Я же воспользуюсь вашим талантом и ставлю вам задачу придумать, как прижать её. Предлагаю вместе поработать над этим и своевременно устранить все возможные ошибки.

− Пожалуй, вы правы, − стараясь не паниковать заранее, протянула девушка, уже перебирая возможные варианты разоблачения. — Нельзя к ней подступиться, протягивая бумагу с обвинениями, − начала рассуждать она. — Не думаю, что у неё есть подруга, с которой она обсуждает свои дела и прослушивающие устройства тут не помогут.

− Да и противозаконно это, − вставил лэр-в.

− Значит, надо подтолкнуть её к новому преступлению. Проследить за процессом организации и поймать на живца.

− Нет, это не допустимо. Её сейчас интересуют советники, ими мы рисковать не будем. Никто не позволит.

− Экий вы привереда, − расстроилась девушка. — Ну, может ей меня подпихнуть? Приду в ведомство требовать свою рукопись, пошумлю, она и нападёт на меня.

− Не основательно. Она может стереть вам память и всё. Кому, простите меня за грубость, ну кому вы интересны? Кто будет доказывать, что вы автор, что рукопись детектива ваша, что .... Понимаете, есть вы или нет, на деле это не отразится, вы не тот элемент, который способен поменять всю...

− Ладно, поняла, − Грася вскочила с места и начала шагать от столика к столику. — Тогда будем действовать изощрённее, даже нет, наглее!

− Грасенька, сядьте, вы привлекаете внимание, − тихо осадил порывистость собеседницы лэр-в.

− Хорошо, а вы − важный элемент во всей этой канве? Вы достаточно тяжеловесны, чтобы прижать лэру?

− С некоторыми оговорками, да.

− Значит, вы ставите в известность того, кого, считаете нужным, и пишете лэре письмо. В письме вы выставляете себя таким же, как она. Вы напишите, что всё о ней знаете и требуете с неё за молчание... чего, кстати, она добивалась? Признания, уважения, денег, власти?

− Думаю, ей так часто говорили, что держит она себя по-королевски, что она и впрямь возомнила себя королевой.

− В письме потребуете власти. Это будет ей понятно и приятно, что она уже может распределять должности.

− Не уверен, что ей можно будет поставить в обвинение разговоры о моих притязаниях на должность. Тут скорее меня выставят провокатором, а она − отбивалась, как могла, дожидаясь помощи.

− Нет, лэр-в Робус. У неё психология убийцы. Она решает проблемы быстро и бесповоротно. Она послушает вас, может быть поговорит, но тут же предпримет меры по вашему устранению.

− Кхм.

− Тут многое зависит от вас: как вы построите разговор, сумеет ли она перед вами прихвастнуть своими успехами. Ведь это жажда любого человека − получить заслуженное одобрение после вложенного в дело труда. Хорошо бы, чтоб она поведала вам о своих планах, и только потом сделала попытку убить вас.

− Кхм.

− Прошу прощения, но это будет лучше, чем, если она, ответив вам, что вы мерзавец, клевещущий на неё, сразу нанесёт удар. Думаю, она всё же захочет пообщаться. Преступники любят, когда выслушивают их позицию.

− Откуда вы знаете, что любят преступники?

− Я же написала детектив, я пыталась думать за каждого из героев, вот и поняла, что убийца не ощущает себя убийцей. Он кто угодно − мститель, возмутитель спокойствия, бунтарь, спаситель, но не мерзкий преступник, отнимающий жизни. Но все думают о нём плохо, и возникает желание оправдаться. Во всяком случае, пока он не заматерел.

Генерал покосился на Грасю.

− Послушайте, не надо на меня так смотреть. Всё что я говорю, весьма предсказуемо. Если лэра действовала в паре с мужем, то надо намекать, что он всё вам рассказал и считает её виновной во всём. Если она действовала одна, то ей необходимо выговориться.

− Я согласен с вами, в моей работе часто приходится предвидеть многие поступки людей, провоцировать их, но понимание всего приходит с возрастом, а вы без затруднений рассуждаете о том, что знакомо только самым опытным нашим сотрудникам.

Девушка пожала плечами.

− В своих книгах я прожила жизнь за многих героев, их опыт − мой опыт. Теперь вы, столкнувшись со мной, знаете каковы творческие люди и сообразили, как извлечь из этого пользу. Мы все активно шевелим мозгами, если есть в этом нужда. Скажите, вы принимаете вариант с написанием письма лэре или думать дальше?

− Пожалуй, да. Благодарю вас за сотрудничество, − улыбнулся генерал.

Обоим было над чем подумать. Грася думала помириться с хозяйкой, но та, открыв ей дверь, демонстративно развернулась спиной и удалилась к себе.

А лэр-в Робус вернулся на работу и принялся составлять план действий. Всё у него получилось быстро, загвоздка вышла только в том, чтобы решить, посвящать ли во всё мероприятие Алеша. Слишком это опасный шаг не только для генерала, но и для мужа Агнес. При малейшем неудачном нюансе его могут счесть пособником, но также, если всё пройдёт успешно, то его живая реакция может вполне снять все подозрения с лэр-ва. И, конечно, наблюдать всю операцию должен его величество. Ну, с этим проще, короли доверяют, но всегда проверяют. Это у них в крови.

* * *

"Гнусный лицемер! Мерзкий старикашка! Лживый шерх! Да как он посмел угрожать?! Что ему известно? Ковыряется в делах других стран, мог бы и дальше там копошиться! Он ещё пожалеет, что посмел встать у неё на пути!"

Предметы в кабинете лэры Агнес летали по непредсказуемой траектории. Пришедшая ей записка привела лэру в бешенство. Казалось, что тайфун в её лице принесёт массу разрушений, но она успокоилась так же быстро, как завелась.

"Что он там пишет? − она снова обратилась к записке, — ... встретиться в "Новуазье" в общем зале и поговорить..."

Ресторан с таинственным названием, привлекший внимание обеспеченных посетителей красивой подачей блюд. Пожалуй, их встреча на виду у всех не вызовет ни у кого подозрения, а главное − она сможет избавиться от него чужими руками при куче свидетелей.

Родившийся план мгновенно позволил успокоиться и сосредоточиться на делах. Самым сложным в планируемой беседе представлялось разговорить генерала. Необходимость узнать о допущенных ошибках казалась первостепенной. Нельзя ошибаться на последних этапах. Это потом она сможет позволить себе всё, что захочет, а сейчас промахи могут сгубить все её успехи на пути наверх.

Как было бы легко, если бы старый кабинетный крыс клюнул на её красоту, но он извращенец, ему гаргулий подавай! И всё же, перед встречей Агнес отправилась домой и позаботилась о своём совершенном виде.

К "Новуазье" она подъезжала, как всегда, безупречной красавицей. Народу в ресторане было немного, столик, заказанный генералом, находился в отдалении. Старого мерзавца ещё не было на месте, но это и не удивительно, ведь лэра приехала на полчаса раньше.

Ей хотелось осмотреть обстановку, подготовить сюрприз для генерала и первой увидеть его. Всё так и получилось. Посетители изредка бросали на неё восхищённые взгляды, а генерал был подхвачен официантом буквально с порога и препровожден к ней. Не сказать, что это выбило его из колеи, но посадили его спиной к залу, так что он видел лэру чуть хуже, чем она его.

А главное, что сюрприз был подготовлен без суеты. Разве кто-нибудь обратил внимание на то, как скучающая лэра потрогала своей ручкой бокалы, покрутила их в руках, а один из них даже поставила вверх ногами на скатерть, где до этого у неё что-то просыпалось. На доли секунды, но поставила, и на ободке бокала теперь есть микроскопические крошки кое-чего неприятного для генерала.

Она очень осторожна. С каждым днём лэра приобретает своеобразный опыт, учится, допускает всё меньше ошибок, а самое интересное, что она сделалась очень предусмотрительной.

Все посетители от слабенького воздействия вскоре "потеряли" её. Нет, если она чихнёт или резко вскочит, они заметят, но когда она спокойно сидит, трогает бокалы или будет просто кушать, то внимание их будет рассеяно. И ей без разницы, лэры тут сидят или простые торговцы, воздействия никто не заметит, не зря же у неё есть полный доступ в хранилище артефактов, изъятых у преступников. Уж чего только нет в этом хранилище, столько всего полезного!

− Лэра, рад видеть вас, − улыбаясь, как ни в чём не бывало, произнёс генерал.

− На закате карьеры вы стали шутником, лэр-в Робус? — чуть раздраженно ответила она, кидая перед ним на стол его же записку.

− Отнюдь, − присаживаясь и подтягивая к себе бумажку, пристально глядя ей в глаза, он многозначительно произнёс. — Я восхищён вашей силой, лэра, вашим стремлением взлететь вверх, вашими целенаправленными действиями и смелостью!

Агнес недовольно поморщилась.

− Вы сыплете словами напрасно.

− И всё же, не мог не выразить своего восторга вашим умом.

Лэра внимательно на него посмотрела.

− Что вы от меня хотите, к чему все эти игры? − взгляд указал на бумажку, на зал ресторана и вернулся к собеседнику.

− Хочу немного воспользоваться плодами вашего труда. Его величество отправляет меня на заслуженную пенсию, но мне хотелось бы задержаться.

Лэра хмыкнула, не скрывая удовольствия.

− Напрасно вы так, прекрасная Агнес. Молодые, они же рьяные, им надо показать себя, покритиковать, озадачить, а что ожидать от меня? Единственное моё желание, чтобы всё было тихо, гладко, без потрясений. Мне не нужны события, за которые дают награды и чины. А вам, будущая королева?

На лице Агнес хищно раздулись красивые тонкие ноздри, придав ей схожесть с птицей. Но она молчала. Получилась неловкая пауза. Никто не хотел заполнять её словами, боясь сказать лишнее. Робус спокойно смотрел на женщину, выжидая. Тихая, почти умиротворённая обстановка в зале располагала к общению, к дружескому откровению и лэра не выдержала.

− Значит, сотрудничество и поддержка?

Генерал кивнул.

− Я не верю вам. Вы хотите спокойствия, но как раз Долар − гарантия спокойствия!

− Спокойствие бывает разным. Я пояснил, что не хочу тихо загибаться дома, и не хочу будоражить королевство. Любые потрясения я готов замять, в отличие от молодых лэров. Чуете разницу? Нам нужна сильная, уверенная, даже жёсткая рука, и эту руку я вижу у вас.

Агнес знала, что она уверенная, сильная, что умеет быть жёсткой, но не видела, что это примечают в ней и другие. Робус абсолютно верно понял её настрой, всё-таки он не глуп! Она будет править твёрдой рукой. Она умна, молода, напориста и уверенна! Пожалуй, генералу рано на покой, если он один из первых увидел преимущества в её правлении.

− Где я допустила ошибку?

− Так сразу и не скажешь, − протянул генерал, отмечая, что лесть очень даже по сердцу Агнес. — Недавно в сводках упомянули о страуатисах, неожиданно понесших коляску с наследницей торгового дома. Бывает и такое, но муж женщины оказался чрезвычайно дотошным человеком и определил, что страуатисы были вспугнуты дротиком, смазанным очень болезненным средством.

− При чём здесь я?

− О, на первый взгляд, не при чём, тем более в последнем случае... а на второй, оба ваших коллеги менталисты погибли схожим образом. Понёсшие ящеры и нападение своры воронбесов (прим. авт.: воронбесы − очень крупные вОроны с кошачьими лапами). И в том, и в другом случае, животных и птиц спровоцировали, и они до смерти напугали стареньких лэров. В случае с воронбесами даже признали, что, возможно, виноват сам менталист, который не смог проконтролировать свой дар и растравил птиц.

− Как это связано со мной? — приняв высокомерное выражение лица, бросила лэра.

− Рано или поздно, похожие случаи с печальными последствиями всегда привлекают внимание, вот и к дополнительному доходу господина Семеча присмотрелись внимательнее, а у него неожиданно оказались интересные покровители. Чуть надавили и узнали, что они прикрывают глаза правосудию по вашей просьбе.

− Пф-ф, бездоказательно!

Генерал согласно покивал.

− Конечно-конечно, вы очень умны, лэра, очень. Впрочем, я уже говорил вам об этом, но вы сильно рисковали, когда обратили свой взор на лэру Авелин.

Робус смотрел и ждал, что скажет лэра Ферокс. Это был наиболее важный момент их разговора. Она хотела отмолчаться, но решилась и, чуть склонившись к генералу, который снова раздражал её своей дотошностью, произнесла:

− Лэра Авелин оказалась слишком любопытна и болтлива. Но это пройденный этап и меня не интересует. Что вы накопали из свеженького?

Собственно, после фразы про её величество можно было прекращать комедию, Долар не простит ей королеву, но зачем портить хорошо идущий спектакль? Как не противно было генералу общаться сейчас с Агнес, он продолжил.

− Хорошо. В деле советников вы оставили множество свидетелей.

− Неправда. Все, кто видел меня, забыли. И я не приближалась к домам высокочтимых лэр-вов.

− И, тем не менее, там вас увидели, сям приметили, а вы нет.

Агнес сердилась. Она была невнимательна? Этого не могло быть, а если её и заметили, то она была переодета. Раздражение показательным спокойствием Робуса накатывало и с каждой минутой ей всё меньше хотелось его слушать, инстинкты начинали взывать об опасности.

− Ну что ж, − прекратила она расспрашивать генерала, − давайте выпьем за наше сотрудничество.

Подозвали официанта, он разлил им вино. Лэра ещё раз оглядела прибавившихся посетителей, добавила им капельку невнимательности и рассеянности и, ударив своим бокалом о бокал генерала, пригубила вино.

Робусу не повезло. Хотя, как посмотреть... Здоровенный черноволосый парень резко метнулся к нему и выбил бокал из рук. Объяснения никому не потребовалось. Скачок молодого мужчины вывел всех из навеянного состояния, и на лэру Агнес уставилось не менее десятка пар глаз сотрудников ведомства её мужа и лэр-ва Робуса.

− Значит, вот как? — выплюнула она генералу. — Ты, гаргулья отрыжка, думаешь, что всё закончилось? Ошибаешься, это ты всё затеял, это ты меня уговаривал сейчас вступить в заговор, − шипела она ему.

− Ошибаетесь, лэра, − подал голос лэр-в, поднявшийся из-за соседнего столика, − весь наш разговор записан с разных сторон этого достойного заведения и даже заснят в изображении.

− Этими что ли? — указала пальцем лэра на сотрудников, многие из которых осознавали сейчас, что забыли активировать свои записывающие артефакты.

− Не надейтесь, лэра, всё записано, − и молодой сотрудник, выбивший бокал из рук генерала с огромным удовольствием похлопал себя по карману. Зибору Грефу доставляло неописуемое удовлетворение собственная полезность в деле, и самое главное, что обидчица Граси была поймана, можно сказать, с поличным.

− Скоты! − с ненавистью высказалась Агнес и тут она увидела, что один из сотрудников, изображавших посетителей, это её муж. Алеш стоял в стороне и смотрел на неё глазами больного дракончика. — Ты им веришь? Ты им позволишь меня оклеветать? — начала кричать она. — Ты − любовь всей моей жизни, всё, что я делала, это было для тебя! А сейчас ты хочешь отдать меня им? Этим скотам?

− Агнешка, что ты наделала? Зачем, Агнешка, зачем? — тихо простонал Алеш. Ему разложили всё по полочкам накануне, но он не верил. Ему представили все доказательства, он не верил, он слышал слова Агнес и не верил! Чего ей не хватало? Зачем?! Надо искать дальше, быть может, она не так виновата, как думают, не она всё придумала, она могла запутаться, её кто-то сбил с пути...

− Ты не понимаешь? Алеш, мы достойны большего! Алеш! Не отдавай меня им!!!

Но Ферокс уже просчитывал варианты, как он будет оправдывать Агнес перед королём, что ему надо сделать, чтобы найти того, кто опутал жену. Он её не бросит...

− Ничтожество! — совершенно по-другому восприняла молчание мужа Агнес.

Он должен был сейчас всех испепелить, а она выложилась бы, прорвалась бы к дворцу. У неё много заготовок там и сделать из Долара овощ уже не проблема.

Но муж не поддержал. А она так верила в него, думала он встанет рядом с ней... Как жаль, что не хватило времени подготовить его к новой роли. Он был бы самым красивым королём! Ну что ж, она уйдёт так, что её запомнят надолго! Интересные бусы, составленные из разных камней, и чередующихся с жемчужинами, были разорваны, и в ресторане начался хаос.

Агнес ловко активировала камень из бус один за другим. Огонь, смерчи, ядовитые пары, кислотные брызги − всё шло в ход. Она задыхалась, плавилась вместе со всеми, но продолжала активировать артефакты. Её взбесил парень, на которого, казалось, ничто не действовало, и он утягивал у неё из-под носа оглушенного её беспрецедентной атакой генерала.

− Куда же ты его забираешь? − прошипела она, задыхаясь. − Он уйдёт со мной, − и, выдернув из причёски гребень с огромным кристаллом, жахнула его об пол.

Робус, до сих пор стойко выдерживающий атаку взбесившейся Агнес, больше всего переживал за доказательства, поэтому защищал карман Грефа. Но как только он увидел, что лэра разбивает артефакт большой мощи в скромном помещении, то, позабыв о записывающих устройствах, попытался удержать вырвавшуюся мощь. Его защита спасла всех лэров находившихся в ресторане. Их сил, да и реакции не хватило бы, чтобы самостоятельно противостоять угрозе в данных условиях. Алеш Ферокс не успел собраться и помочь Робусу, но он сумел, сразу же после взрыва, загасить действие всех бушующих в зале энергий.

Агнес была мертва, Робус − на грани жизни и смерти, а задействованные в проводимой акции сотрудники двух ведомств получили ранения различной степени тяжести. Зибор, пытавшийся прикрыть собою генерала, пострадал не от освобождённой энергии, а от отлетавших во все стороны предметов. Все лэры могли себя защитить от осколков мебели и посуды с помощью магии, и Зибор оказался единственным с подобными ранениями. Каждому своё.

На главу тайного ведомства было страшно смотреть. Взгляд его разил болью, сумасшествием, отчаянием и ненавистью. К нему никто не решился даже подойти узнать, не нужна ли ему помощь.

В это же время, опустошённым чувствовал себя и его величество Долар. Он позволил себе увлечься красавицей, умной, приветливой женщиной. Он безоговорочно ей доверял, ведь их система обучения менталистов ещё никогда не давала сбоя. Да, бывало, лэры оступались, переоценивали свои силы, их захватывала гордыня, но никогда они не шли против своего короля. Тем более, кристально чистые души менталистов никогда не были ничем запятнаны.

Но самым болезненным для него было узнать о неслучайной смерти Симоны. Обыкновенный брак по расчёту, присоединяющий земли, превратился в крепкий, наполненный доверием союз. Они оба трудились, отдавая все силы Дивному королевству. Защищали его, улучшали жизнь своих подданных, год за годом заботились о налаживании связей с соседями.

По договору они женили сына и отправили его в соседнее государство править, а сами дожидались внука, который должен будет объединить оба королевства. Хотелось оставить ему крепкое наследство, но кто же знал, что к закату правления Долара случится почти полное обезглавливание власти, и кем? Молодой зарвавшейся красоткой, которую он сам подпустил столь близко к себе!

Сердце у его величества ныло, со стороны пока ещё казалось, что он стойко воспринял последние известия, но к вечеру король слёг. Лекари проявляли чудеса мастерства, но возраст и болезнь души никто не отменял. Его величеству прописали полный покой и максимальное отстранение от дел.

Глава 8.

Госпожа Монте отложила в сторону торговый вестник с объявлениями о сдаче комнат, квартир, домов, дворцов и рисовала рожицы. Принимая участие в разработке ловушки для лэры Агнес, она лучше других могла придумать, как могут развиваться действия. Фантазия девушки бурлила, выдавая прогнозы один хуже другого.

Когда же в столице бабахнуло, она выскочила на улицу и устремилась к шуму. Новомодный ресторан "Новуазье" растерял все окна и выглядел подкопчённым. Грася лезла узнать хоть что-нибудь, но здание оцепили и никого не пускали. Тогда войдя в сговор с высоким парнем, она, нисколечко не стесняясь, залезла ему на шею и бдительно принялась разглядывать, кого выносят на носилках.

− Лэру менталиста вынесли, − зло сказала она, держащему её парню.

− Откуда ты знаешь, что её? — удивился парень, глядя на затуманенные носилки, поглаживая её ножку. Грася дернула его за ухо.

− Не тронь! Туфли не прикрыли, да и рост похож.

− Фьить! — уважительно присвистнул "подставка".

Девушка на его шее вытянулась вверх.

− Генерала несут, − тревожно пробормотала она.

— А про этого, как догадалась? — с восторгом и уважением прозвучал голос.

− У его ведомства свой личный лекарь, он же секретарь, идёт рядом с носилками, − отмахнулась Грася. — Не мешай!

Дальше она видела, как выходили сотрудники ведомства, им оказывали помощь сразу. Увидела она и Зибора, сжала колени, забывая, что сидит не на ящере, а на шее.

− С ума сошла, задушишь! − получила шлепок по бедру.

По мнению Граси её Зи требовалось спасать, но его пообтёрли тряпочкой, поводили кристальчиком и оставили в покое. Она шустро сползла с парня, надавала ему по рукам, обругала за нахальство и побежала прорываться к раненному другу. Внутрь её не пустили, тогда она вцепилась в одного из лекарей и, стращая его, потащила к "бессердечно оставленному умирать ценнейшему сотруднику главнейшего ведомства".

Вместе с лекарем её пропустили к "почти уже трупу" и, под её строгим взглядом, лэр целитель принялся водить руками, диагностируя господина Грефа.

− Грася, что ты тут де...

− Молчи! Вдруг у тебя лёгкое пробито?! — шикнула она на него и почти заплакала.

− Лэра...

− Госпожа Монте, − моментально среагировала Грася на голос лекаря.

− Госпожа Монте, внутренних повреждений нет, много поверхностных ран, но они все обеззаражены и заживут сами.

− Точно? Вы голову ему проверили? Что-то вид у него придурковатый, − насупилась девушка.

− Грася!

− Кхм, − улыбнулся лекарь, отмечая с какой завистью другие смотрят на заботу юной красавицы. — Кормите пострадавшего хорошо, дайте ему отдых... Э-э, странный вид − это последствие шока, поэтому балуйте своего друга только приятными новостями, − выдал рекомендации лэр и вернулся к своим делам.

Девушка позволила себе чуть успокоиться, слёзы потекли у неё из глаз.

− Я забираю тебя. Целитель прописал тебе покой.

− Но, Грасенька, я ещё на работе...

− Сейчас я тебе носилки организую, − засуетилась она, мгновенно сориентировавшись, что лежачего его не оставят работать.

− Нет уж! Подожди, я предупрежу ребят.

Пока Зибор договаривался, Грася пошла узнать, что с генералом. К её удивлению, никто ничего докладывать ей не собирался.

− Как же так, я же с ним! Мы же вместе! Да если бы не я! — но не кричать же о тайных делах, что связывали её с Робусом.

− Госпожа Монте, не жужжите. Приходите завтра к кабинету лэр-ва, я скажу вам как он себя чувствует, а сейчас не до вас, − раздражённо оттолкнул её секретарь генерала.

Робуса было жалко, хороший дядька хоть и лэр-в, но сейчас за другом надо проследить, а то расчешет себе болячки, занесёт грязь и умрёт.

Девушка вздохнула и стала высматривать Зибора. Он не задержался, и они вернулись домой вместе. Для мужчины остаток дня превратился в ожившую фантазию, жаль, что не эротическую.

Грася лечила его своими методами. Она лично проверила все порезы, раздела его, распяла на диване так, чтобы раны "дышали" и даже сама некоторое время держала его руку, высоко подняв для воздухообмена. Правда, надоело ей быстро, и она переключилась на кормление пациента. Неизвестно, как бы отнёсся друг к Грасиному лечению, если бы чувствовал себя хуже, а так ему было интересно и нескучно.

Чуть ли не каждые полчаса девушка вспоминала лучшие методы лечения и применяла их на нём. Спокойно он отнёсся к разноцветным мазям, за которыми она наблюдала, чтобы понять какая лучше подействует.

С удовольствием откликнулся на кормление, насыщение организма белком и витаминами. Не возражал, когда тело, в частности раны, "дышало", и окончательно прибалдел, когда Грася решила разогнать ему кровоток и массировала конечности, жаль, быстро выдохлась. Смотрел на неё жалостливым взглядом, когда она решила, что в гостиной нужен свежий холодный воздух, а ранки закрывать нельзя.

К вечеру она угомонилась, а утром, по-быстрому осмотрев выползшего к завтраку друга, сообщила, что не он один нуждается в её обществе! И даже не обратила внимания на вялый вид Зибора, а он так надеялся ещё побыть под её присмотром.

− На, помажешь крупные порезы вот этой жёлтой мазью, а мелочь — красной. И кушай хорошо!

− Я не смогу, я уже забыл, что чем мазать. Мне кажется, у меня лоб горит, − простонал мужчина.

Грася на секунду подскочила, чмокнула его в лоб.

— Не выдумывай, ты здоров как бык! А у меня там генерал загибается!

− Граська, куда ты пошла, что тебе от него надо?! — ожил сосед.

− Мне надо? Я просто очень ответственная, раз я заварила всю эту кашу, то надо довести дело до конца, а то напортачите без моего догляда.

− Не лезь в это, дай утихнуть...

− Ну уж нет! Меня по боку? — завелась девушка, − У меня из-за этой психованной менталистки сплошные неприятности, поэтому я хочу знать, чем закончится всё это дело, а довести его до конца сможет только лэр-в Робус. Только ему я доверяю.

− Как же твоя любовь к Алешу Фероксу? − насмешливо спросил друг, неосознанно потирая сжавшееся сердце.

Девушка ничего не ответила. Ну а что можно сказать? Она и сама не знала. Ей было жалко его, хотелось утешать, но, в то же время, она негодовала на него, ругалась и обижалась. Он занимал её мысли, она беспокоилась о нём, переживала, что он думает о ней, но безотчётного восторженного обожания больше не ощущала. И как всю эту трепещущую массу чувств вывалить на волнующегося Зи? Она быстренько собрала гостинцы генералу, бросила последний взгляд в зеркало и поспешила на выход.

Едва за девушкой захлопнулась дверь, в гостиную зашла хозяйка дома и начала выговаривать мужчине за поведение его соседки. Он знал, что пожилая женщина считала, что им с Грасей давно пора оформить отношения, поэтому быстро доедал завтрак под её бубнёж, давая ей выговориться.

− Я ей отказала в жилье, пусть знает, что здесь порядочный дом! А она молчит, думает, что я передумаю, − распалялась хозяйка.

Квартирант поднял на неё глаза, женщине сослепу показалось, что он ожёг её, но нет, всего лишь посмотрел с неприязнью.

− В конце месяца мы съедем, − процедил парень, встал из-за стола и быстрым шагом поднялся к себе в комнату.

− Но я не... Я думала, что покрутится, поищет и прибежит... Где ещё будет так хорошо, как у меня? Я как лучше хотела...

Через пару минут мужчина выскочил и, ругаясь, побежал догонять Грасю. И откуда в ней сидит эта непоколебимая уверенность, что только её все и ждут, что без неё никто не достигнет совершенства?! Можно подумать, она действительно звезда, случайно упавшая с неба! При воспоминании о том, как, будучи маленькой, она верила, что является звёздной девочкой, улыбка расползлась по лицу.

А девушка, деловито выстукивая каблучками торопливое "так-так-так", с гордо поднятой головой спешила к секретарю генерала. Она специально делала вид, что является очень важной особой, чтобы больше её нигде не тормозили и не задавали дурацких вопросов.

Хватило позору на проходной, когда противный дядька выспрашивал, назначено ей или нет. "Ну, конечно, назначено! А не записано потому, что генерал ранен". − "Так к кому же она идёт?" − "Сначала к секретарю". − "К какому?" У лэр-ва Робуса оказалось есть три секретаря, а имени и звания нужного ей она не знала.

Все смотрят, любопытствуют, а Грасе неловко. Уже когда она, на нервах, размахнулась своей корзинкой с гостинцами, чтобы её запомнили надолго, второй страж предложил посмотреть в книге пришедших, кто из секретарей генерала на месте. Оказалось, что только один. Послали к нему весточку, что госпожа Монте просит пропустить её, он сразу велел дать ей пройти. Всё!

Следом за Грасей, чуть отстав, прошёл сотрудник тайного ведомства, господин Греф. За то, что девушка исключила его из своих дел, он не вмешался, когда её мариновали на проходной. Вот если бы она всё-таки огрела дотошного стража корзинкой, тогда он бы появился, а может и нет. Иногда Грасе полезно узнавать, что не все к ней доброжелательны и готовы помогать ей. Святая уверенность в то, что если она делает нечто хорошее, то все, само собой, должны участвовать по мере сил и возможностей, не раз подводила её.

Зибор проследовал за ней до секретаря, подождал за дверьми и проводил их с секретарём в лекарское крыло. Внутрь его не пустили, а вот девушка прошла туда, постояла возле прозрачного лечебного кокона, в который уложили генерала, повздыхала и отдала гостинцы работающим сотрудникам. Сходила она и к старшему целителю, поинтересовалась будущим генерала.

− Я и не знал, что у лэр-ва Робуса есть такая очаровательная родственница, − сделал ей комплимент целитель.

− Да что вы, разве можно в наше время на родственников полагаться?! − живо откликнулась Грася. — У всех свои дела и заботы. Только друзьям, да коллегам по работе и есть дело до нас.

Целитель чуть растерялся, посмотрел на секретаря, но тот только согласно кивнул.

− Я ещё зайду, а вы уж побеспокойтесь о нём. А, когда придёт в себя, скажите, что мы о нём очень волнуемся, ждём его. А мне он обещал в подробностях рассказать, как...

Секретарь дёрнул девушку за рукав.

− ... да, отвлекаю я вас, − засобиралась девушка, отпихивая секретаря, вытягивающего ей рукав на кофте, − а генерала дела ждут, нечего разлёживаться, на том свете отдохнёт! — бросила она напоследок то ли совет, то ли пожелание.

На выходе они столкнулись с лэр-вом Алешем Фероксом. Секретарь поприветствовал мужчину и двинулся дальше, а Грася чуть затормозила, не понимая, за что удостоилась его жгучего бешеного взгляда. Решив не обращать внимания, она сделал шаг в сторону, и хотела пройти, но лэр-в загородил ей дорогу. Девушка с вопросом посмотрела на него, и тут же отступила, испугавшись, что он её ударит.

− Что ты крутишься здесь? Что вынюхиваешь? — начал тихо и зло выговаривать ей лэр-в. — Откуда ты вообще взялась?

− Я? ...

Но ответов Фероксу не требовалось, он наступал на девушку, даже не касаясь, душил её своей ненавистью. Он сделал её виноватой в своей разрушенной жизни и мечтал только раздавить её, как гадину. Невыносимая боль утраты не только Агнес, но иллюзий любви, жизненных принципов, чести, доверия... да весь мир пошатнулся для молодого главы ведомства! И вот оно − искушение найти виновника. Алеш терял контроль и от сожжения девчонки его удерживали лишь слова, которыми он причинял ей видимую боль:

− Маленькая потаскушка! — наступал он на неё. − Скольких сумела опутать своим невинным видом?

Зибор почуяв неладное приблизился к своему руководителю и постарался закрыть от него собой шокированную Грасю.

− Вот, значит, как вы действовали: малолетка себя предлагает, а ты снабжаешь Робуса информацией?

Как завязалась драка, девушка не видела, полностью прикрытая спиной Зи, но красавец Алеш Ферокс отлетел по коридору далеко, и остановила его только стена. Они наносили друг другу страшные удары, друг Граси был сильнее, и значительно, но глава обладал большей ловкостью и умением. Вскоре прибежали другие лэры, попытались воздействовать на Зибора магией, но только внесли беспорядок.

− Этот парень не реагирует на энергию, − пронёсся слух между пытающимися вмешаться лэрами. А Зибор уже заполучил главу и вымещал на нём всю свою боль и ревность. Может им обоим требовалась подобная угроза жизни, физическая боль, чтобы пережить свои душевные терзания, никто этого не знает. На лицо был факт нападения на главу его же сотрудником.

Если поначалу Грася замерла от выплескивающейся на неё ненависти Алеша, то потом она, широко раскрыв глаза, с ужасом смотрела как её друг и глава тайного ведомства пытаются покалечить друг друга. Ей казалось, что она скулит, но из горла вырывался едва слышный сип. А мужчины как будто торопились успеть нанести как можно больше увечий, успеть убить, растоптать...

Когда попытались вмешаться другие лэры, девушка зашевелилась, а в момент, когда все навалились на Зи, она с отчаянным визгом, на подгибающихся от страха ногах, ринулась его спасать. Грася зажмурилась и лупила, щипала, дёргала за одежду всех, кто ей попадался. Тут в кого не попадёшь − не прогадаешь, все они накинулись на её Зибора. Грасино участие придало другу сил, и он, как разъяренный бизон, поднялся и скинул всех налетевших на него лэров.

− Шакалы! Шакалы! − сипела девушка, удерживаемая сразу двумя лэрами. Сотрудники позабыли, что на девушку можно воздействовать магией и, чтобы она не покалечилась, её держали двое.

День закончился феерично. Домохозяйка Граси с Зибором могла бы быть довольна, у неё в доме тишина и всё прилично. Она, конечно, не знала, что господина Грефа держат сейчас в наручниках, а Грася колотит выданной кружкой по решётке и орёт чудные песни.

То она "врагу не сдаёт гордого варяга", то у неё "над головой черные вороны вьются", то она воет, что является "вскормленной в неволе орлицей молодой". Заткнуться она согласилась в обмен на еду из трактира, на которую скинулись все соседи сидельцы.

− Слабаки! − презрительно бормотала она, поглощая горяченькие крошечные пирожки, обжаренные в луковой подливке. Была ли она до наглости смелой? Нет, конечно, но Грася хорошо слышала, какими карами грозился секретарь генерала, если с девушкой что-нибудь случится до вынесения приговора. Ну, а раз так, то почему бы не поделиться наболевшим с другими? Душа ноет, просит выплеска эмоций, рвётся на части! А песня, как известно, лучший успокоитель.

На следующий день она умылась, заплела две косички и, расточая злобные взгляды, поплелась укорять правосудие. Первые же её шаги в небольшой зал, где зачитывалось дело о хулиганстве и нападении на главу ведомства, вызвали недоумение у обвинителей и свидетелей. Грася замялась у входа, прижала к животу сумочку и, со взглядом "вы же меня не обидите, правда?", пугливо прошла на место "хулиганки".

− Да она же совсем ребёнок, они что там все − обалдели? — послышались голоса любопытных.

− Вот что власть делает! Развращает!

− А потом всё на изнанку валят, мол, твари во всех наших бедах виноваты!

Народу было немного, дело-то пока неважное рассматривали, но голоса раздавались всё настойчивее и возмущённее. Грася приободрилась, пришло ощущение, что она в своей стихии. Ещё бы крайний правый угол тоже ожил бы, подавая реплики... Она, почти бегом, взбежала на показанное ей место и быстро начала говорить взволнованным, сбивающимся голосом.

− Я раненного боевого генерала навещала, а мне гадости стал говорить один лэр-в, а мой друг заступился...

− Вам слова пока не давали...

− ... а они все на моего друга налетели, избивая! — успела провыть девушка, указывая пальцем на лэров в форме.

− Я лишу вас голоса, если...

− Я даже не знаю живой ли он, − прижимая руки к щекам, и даря слушателям взгляд "прощай любовь", Грася попыталась всплакнуть, но её лишили способности говорить. Она демонстративно схватилась за горло, тряхнув своими косичками, вытаращила глаза и осела на пол.

Зал взорвался:

− Изверги! Да что ж вы делаете?!

− Ребёнка мучают!

− Худенькая-то какая, её тут голодом заморили!

Стучал гонг, призывая к тишине, но люди набивались в зал, услышав шум, в надежде увидеть что-нибудь интересное. Им быстро докладывали, что дитя довели до предсмертного состояния и выкрики только добавлялись.

Грася лежала, довольная реакцией, и тихонько плакала. Напрасно мать ей вбивала, что нужно надеяться только на себя. Нет и ещё раз нет! Помощь людей никогда лишней не будет. Это Грася чуяла с детства. Все хотят быть хорошими, главное, правильно рассчитать, что у кого попросить. И конечно, никогда не жадничать с ответной помощью. Тут у неё иногда возникали проблемы, но это вопрос силы воли. Вот и здесь − как горят у людей глаза, когда они защищают справедливость! Так рождаются самоуважение и гордость за себя, а Грасе остаётся взять на себя ответственность за их привлечение. И совесть её нисколечко не грызёт, ведь она действительно не виновата, а её выставляют хулиганкой.

Зал был набит битком, Грасю подняли, пригласили целителя и подали стул. Она села и некоторые женщины, находящиеся в зале, заплакали − так жалобно она смотрелась сидящей на краешке стула, с ладошками на коленках, с дорожками слёз на щеках.

Дело Граси закрыли за три минуты. Зачитали обвинение, сняли его и, не имея претензий, отпустили. У выхода девушку встретил секретарь генерала и, проводив в отдельную комнату, демонстративно похлопал в ладоши.

− Браво, госпожа Монте! Жаль, что вы не работаете у нас. Хотя, жизнь долгая...

− Ну уж нет! Мне больше по нраву вызывать восторг, а не жалость.

− И всё же − это талант, вам собирались предъявить оплату нанесённого ущерба, назначить штраф и трудовое воспитание.

− За что?!

− Политика, − пожал плечами секретарь, − Теперь будут стараться зарыть вашего друга. Заседание будет закрытым. Сами понимаете, никто не должен знать, что глава тайного ведомства избит и лежит в коконе восстановления.

− А Зи? Он в коконе?

− Ну, этому здоровяку тоже досталось, но обошлись ускоренной регенерацией.

− Что грозит Зибору? Он же сотрудник ведомства, неужели его не вытянут?

− Говорю вам, госпожа Монте, открыто, так как вы в курсе происходящих в последнее время вещей.

Девушка кивнула.

− Алеш Ферокс отстранён от дел. Король выразил ему недоверие, но следствие идёт и всё яснее становится, что Ферокс ничего не знал, не участвовал, не привлекался, даже косвенно, к делам Агнес. Останется ли он впоследствии на своём посту или нет, это неважно. Сейчас лэры, исполняющие его обязанности, хотят показательно проявить своё рвение в наказании хотя бы Грефа. Человек, замешанный в падении четы Ферокс, никому не нужен. Ваш Зибор, по большому счёту, никто — не лэр, одиночка, а вот семья Фероксов очень значима.

− Я знаю лэр-ва Ферокса старшего, он всегда за справедливость и не оценит всех этих лизоблюдских поступков, − выпалила Грася.

− И, тем не менее, сейчас начнутся проверки, и никто не хочет рисковать. Лэр-в, глава ведомства, избит своим же подчинённым. Вот и всё, что важно. Если сам Алеш Ферокс снимет все обвинения, то это другое дело, но я его видел, он ещё с неделю пролежит в коконе, да и потом ему будет не до Грефа. Тем более, не до вас. Вы для него как черта − до вашего появления и вмешательства у него как бы было всё хорошо, а после вся жизнь разрушилась.

− Но это же...

− Несправедливо?

− Да!

− Конечно. Но ему потребуется время, чтобы всё случившееся принять, понять и разобраться. Его предала любимая женщина, он сейчас ни на что не способен, нашёл бы хотя бы силы жить и работать дальше.

− Он уже нашёл силы, чтобы моего Зи избивать, − буркнула девушка.

В тишине было слышно, как за дверью до сих пор раздавались разговоры, касающиеся дела Граси. Она уже представлялась людям совсем маленькой девочкой с двумя тоненькими косичками, с большими лучезарными глазами и заморенной голодом злыми службами правопорядка.

− Как же помочь Зибору? Заступится ли лэр-в Робус?

− Не рассчитывайте на генерала. Его в коконе продержат не один месяц. Полное энергетическое истощение, физический вред и добавьте возраст. Даже выйдя из кокона, ему предстоит долгая реабилитация.

− Но ведь целитель говорил...

− Целитель, скорее всего, обнадёжил вас, имея в виду угрозу жизни. Именно это будет ясно в течение нескольких дней.

− Даже так...

− Да. Я помогаю вам, госпожа Монте, потому что вы действительно герой. Благодаря вам удалось остановить лавину преступлений. Но участники происходящего слишком близки к трону, и никто вас чествовать не будет. Вы не виноваты, но на вас сердятся.

− А король может помочь Зибору?

− Вы к его величеству не попадёте. Он никого не принимает, ему операция по раскрытию мотивов лэры Агнес тоже тяжело далась.

− У всех нервы, чувства, а что будет с Зи? Что же я за герой, который ни о чём попросить не может?

− Увы, − с сожалением констатировал мужчина.

Прошла всего неделя, а девушке казалась − целая вечность. Она побывала в суде, требовала справедливости, намекала на подарки. Она ежедневно ходила во дворец и пыталась записаться на аудиенцию к королю, она караулила нового главу тайного ведомства, чтобы ещё разик попросить, потребовать, укорить за бездействие по делу друга, но её отовсюду выпроваживали.

Время утекало сквозь пальцы. Затягивать дела в ведомствах не любили, и задержка происходила только из-за за лечения Зибора Грефа. Как только молодой мужчина смог подняться на ноги, его сразу пригласили на слушание. Посторонних не пустили, зачитали ему обвинение, обозначили наказание и проводили обратно. Чего ему ожидать, Зибор так и не понял. Всё зависело от его способности выплатить штраф, но в этом и состояла его главная проблема. Повышение заработка произошло совсем недавно, поэтому отложить приличной суммы ему ещё не удалось.

Грася, как узнала о назначенном Зибору наказании, так сразу занялась штрафом. В случае его уплаты, срок службы на Севере сокращался до двух лет. Девушке пришлось практически полностью опустошить весь свой счёт.

Теперь наступал момент жизненно важного решения. Либо дожидаться восстановления генерала, уповая на него, как на последнюю надежду прекращения служебного фарса, ведь он должник Зибора, либо тащиться следом за другом на север и следить, чтобы его там не обдурили. Уж она наслушалась от родственников, таких же страдальцев, что из ссылки не возвращаются даже после полугодового наказания. Служба там такова, что ссыльный всегда виноват в чём-то, а виновным одно наказание − продление срока за провинность. За этим следовало проследить лично и показать, что Зи не один, что за него есть кому заступиться!

Но верно и то, что Грася старательно воодушевляла себя, а сама жутко трусила. Денег почти не осталось, что если, уехав на север, она сгинет там навеки? И другу не поможет, и сама...

Зибор, не подозревая о кипучей деятельности подруги, провёл время в ожидании приговора, находясь в видимом спокойствии. Но душа у него болела несносно. Мыслями он был рядом с Грасей. Он ничего не знал о том, чем закончилась для неё та драка, что он устроил. Он с ума сходил, желая её увидеть, объясниться и тут же ругал себя: "Ну что он ей теперь скажет, а главное зачем?"

Он послушно выполнял требования лекаря, делил камеру с приличными людьми, никто его не тревожил, по ночам не пакостил. Через три дня он вообще остался один, все, кто составлял ему компанию, либо выплатили штрафы, либо их увели в другое место, где они будут отрабатывать провинность.

Бывшего ведомственного сотрудника ничто не волновало, кроме Граськи. Он видел, что её утащили двое лэров, и больше о ней не было никаких вестей. Уже когда разбирались с его делом, он узнал, что штраф за него выплачен. Кроме девушки больше некому было выплатить за него столь внушительную сумму. А перед самой депортацией он увидел её, чуть похудевшую, с возбуждённо блестящими глазами, резкую в движениях. Его проводили в комнату встреч и, разделенные решёткой, они сидели друг напротив друга, не зная, что сказать. Грася теребила сумочку и прилагала все силы для того, чтобы не расплакаться. А Зибор не отрывал от неё глаз, чтобы запомнить её образ.

− Спасибо, что уплатила штраф, − чуть хрипловато выговорил он, − я верну.

Грася всхлипнула, но сдержалась.

− На севере можно неплохо заработать, думаю, мои умения там пригодятся, − добавил Зибор.

− С процентами, − слёзы всё-таки полились из Грасиных глаз.

− С процентами, − согласился мужчина, улыбаясь, − Я помню, как ты полдня держала в осаде гоблинскую контору, выбивая себе лучший процент за хранение там денег.

Грася кивнула.

− Тебя не обижают? — спросила она.

− Нет, сейчас я вообще один сижу.

− Завтра уже на север?

Зибор кивнул, не отрывая от неё взгляда, мечтая хотя бы раз прикоснуться к ней, сжать в своих руках её нервные пальцы.

− Ну ладно, пойду я, − шмыгнула носом Грася, − мне ещё собираться.

− Съезжаешь от нашей хозяйки? Напиши мне адрес, когда устроишься, − постарался сказать спокойно, не выдавая своих чувств и подступающей к горлу горечи от потери.

− Я еду с тобой... следом за тобой на север.

− С ума сошла?! — вскочил мужчина, напугав наблюдающего.

− С чего бы это? — смешно надулась подруга, − сумма не маленькая, да ещё и проценты, проследить надо... − зачем-то принялась оправдываться она. Подняла на него глаза, уверенная, что он сейчас как выскажется... но его взгляд, полный боли, тоски и прочей мути вывел её из себя. Она так же прижалась к решётке, стараясь хоть немного приблизиться к нему, но узкий зазор между прутьями был непреодолим.

− Как я могу тебя оставить, — выкрикнула она, — куда ты без меня!? Пропадёшь!

− Грася, бестолочь, я взрослый мужчина...

− А молоко пьёшь, как ребёнок! И если зелень долго не ешь, то цвет кожи серый какой-то! И стричься вовремя забываешь, − начала перечислять она.

− Граська! Не смей!

− Тебя забыла спросить, − буркнула она и громко объявила: − Свидание окончено! Хватит, ведите меня обратно.

− Грасенька, не будь дурищей, не тащись за мной! — кричал он ей вслед, а сам прятал дрожащие руки за спину. Какой север, её там ветром сдует! А если она заболеет?! Ей достаточно сквозняка и уже сопли ручьём бегут. — Грася, − сделал он последнюю попытку, — не дури! Найдётся, кому за мной присмотреть, баб полно!

Другая бы ахнула, бросила бы полный обиды и разочарования взгляд, только не несравненная Грассария. Она приостановилась, высморкалась.

− Это хорошо, что ты форму поддерживаешь, а то я что-то вся на нервах. Помощница нам не повредит. На месте поговорим, кого тебе захомутать.

Стражник только крякнул, мол, "ну и девка", а Зибор сплюнул: "Ну всё, Граська уже вся в мыслях как обустраиваться будет! Теперь она на севере всеми правдами-неправдами очутится".

Так и вышло. Забирая в гоблинской конторе деньги на выплату штрафа и лишаясь годовых процентов, она договорилась, что бесплатно отвезёт всё, что нужно конторе, на север. Главное, чтобы её тоже туда доставили, а за остальное она, с некоторым оговорками, поручилась своей головой.

На следующий день Зибора отправили по сложному маршруту на север. Из столицы выезжало всего с десяток человек, осужденных на северную службу, но заезжая в разные города, караван разрастался и всё медленнее полз по дорогам королевства.

Грася же с выездом задержалась, так как подошла к перевозке гоблинских посылок со всей ответственностью. Она устроила полную опись коробок, мешков, проверила при свидетелях, что всё запечатано, вернула то, что было неправильно, на её взгляд, упаковано, провела урок по правильной упаковке разного товара и, наконец, отбыла.

В её распоряжении были двое возниц и фургон с посылками и письмами, а она над всем этим начальница. По пути ей следовало кое-что отдать, а кое-что забрать и передать дальше. Ещё когда она трепала нервы гоблинам, что готова, за сущие пустяки, довезти нужное им через всё королевство на север, они только из-за её дотошности и торговли за каждую мелочь, решились доверить ей фургон. Поучаствовав в принятии ею посылок, младшие гоблины записывали весь порядок действий, предпринятых девушкой, и вскоре новенькие рекомендации, составленные для следующих сопровождающих на основе этих записей, уже лежали на столе начальника.

Грася и сама не знала, откуда в ней эта мелочность и тяга всё документировать. Ей ведомо было только одно: денег у неё осталось мало и, если она допустит ошибку и потеряет что-то, то ей будет с конторой не рассчитаться. Если её путь не продумать до мелочей, то он обойдётся дороже и платить придётся ей. Поэтому она строго следила за выданным расписанием и везде оказывалась вовремя. Это давало ей право требовать выполнения условий соглашения гоблинской доставки, куда входили договоры с трактирами по бесплатному питанию, ночлегу и, если есть необходимость, то смену ящеров на лошадей, а после на шерстяных быков.

Следуя из города в город, встречаясь с представителями местных гоблинских контор, Грася сдавала посылки, принимала, оформляла, а за крупные, вонючие, неудобные и плохо упакованные передачки начала требовать штрафы. Гоблины жались, выкручивались и, в конце концов, пообещали ей премию за непредвиденные неудобства по завершении поездки. Девушка стала первый человеком, сумевшим вытребовать у гоблинов компенсацию. Если бы Грася знала, что с её помощью гоблинская почтовая доставка существенно обогатилась правилами и необходимыми требованиями, то выскандалила бы себе большее вознаграждение. А так, ей пообещали предоставить от конторы в бесплатное пользование каморку для проживания в крепости, куда везут её друга.

Ещё не войдя в зону холодов, лишь только приближаясь к ней, девушка не отлеплялась от маленькой печечки, в которой беспрестанно менялись горюч-камни. Поверх своей красивой коротенькой шубки, она надевала огромный служебный кучерский тулуп, и ещё один надела бы, если бы был. По дороге её просветили, что едет она отнюдь не на самый крайний север, куда ссылают более серьёзно провинившихся, а всего лишь в крепость Южный Варс. Жаркое название не подразумевало тепла, а означало, что крепость на севере самая южная. Есть ещё восточный, западный и северный Варсы.

Само слово "Варс" досталось жителям Дивного королевства от прошлых владельцев этих земель. Говорили, что варсами звали предков северных оборотней. Раньше они были волшебными животными, а после появления в этих местах людей, случились любовные истории. Речь не шла о физической любви. Это было единение душ, преданность, дружба, бескорыстность...

Не каждый варс мог породниться с человеком, не всегда находилась среди людей чистая душа. Но иногда случалось Волшебство! Первые дети, предки северных оборотней, появлялись в огромных цветках, что вырастали из снегов. Грасе потом показали красивую картинку − гигантский подсолнух среди снега, а в серёдке цветка человеческий малыш.

Поначалу ребёнок, отличаясь от других детей более крепким здоровьем, силой и выносливостью, рос как все человеческие дети. А с пяти лет и старше, он обретал второй облик. Более крупный облик приходил к детям постарше, а в лиса, белку или песца могли оборачиваться даже совсем малыши. Говорят, даже зайцы были, но может и привирали.

К тому времени, как часть северных территорий отошла к Дивному королевству, остались только оборотни-медведи, волки, тигры и рыси. А ещё, недалеко от сопок, там проживали туры, которые потеряли человеческую составляющую и почти не отличались от животных, но охота на них до сих пор была запрещена законом. Оборотни между собой могли позволить себе выбирать, кто из них хищник, кто жертва, а люди, если хотели жить без проблем, строго соблюдали условия договоров.

Девушка много чего наслушалась пока добиралась до северной крепости Южный Варс. Больше всего ей понравилась легенда о возникновении северных оборотней. Никаких ужасов, жертв и похищения женщин, всё очень культурно и эстетично: платоническая любовь, цветочек, младенчик. Ну, прямо как феи!

Крепость оказалась огромнейшей! Дома устремлялись ввысь и лепились близко друг к другу, чтобы было теплее. Центральный замок крепости возвышался над городком острой пикой, которая продолжалась уходящим вверх дымом от печей.

Жители с любопытством сопровождали взглядами гоблинский почтовый фургон, а некоторые даже поспешили следом, надеясь на привезённое им письмо, посылочку или денежный перевод. Грася сидела внутри, закутавшись с головой в тулуп, отчего выглядела объёмным коконом, и через дырочку поглядывала на проезжаемые красоты. Ничто не впечатляло, и она не расширяла себе глазок ничем не заинтересованная.

Только когда фургон въехал в крепость и послышались указания куда вести животных, девушка, тяжко вздыхая, высунула нос наружу. Дыхание сразу перехватило от мороза и, больше не рискуя и не вылезая из своего кокона, Грася потребовала к себе командующего. Это не было наглостью с её стороны, разве что немного невежливо подавать голос, прячась за шкурой.

Сидя на обогреваемом ящике, девушка ждала хозяина крепости. Уйти от материальных ценностей, находящихся в фургоне, она не решалась. Народ простой, он и сам может полезть за своими письмами, а у неё учёт и ответственность!

− Ну, что тут у вас такого, что меня надо было на улицу тащить?! — послышался недовольный голос.

Грася, тяжко вздыхая, скинула с себя тулуп и, дрожа от накинувшегося холода, достала листок.

− Так, − с деловым видом произнесла она, − рост средний, − внимательно окинула взглядом подошедшего мужчину, − возраст средний, крикливый, бородатый, в ухе серьга. Правое ухо покажите, пожалуйста, − и внимательно уставилась на него.

− Зачем это? — растерялся мужчина.

− Провожу опознание, а то знаете, сколько у нас тут ушлых бывает, руки тянут к чужому добру.

− Девка, ты чего это, совсем обалдела? — с удивлением и с весельем в глазах выдал неопознанный тип.

− Попрошу без фамильярности, я при исполнении! — строго произнесла Грася и для наглядности погрозила варежкой.

− При каком таком исполнении? — опешил мужчина.

− Вот сейчас опознаю вас, сдам по описи всё что привезла и, наконец, отдохну. Итак, лицо обыкновенное, глаза неприметные, нос большой, губы пухлые, − зачитывала девушка и сверяла записи с объектом.

− Чего это у меня лицо обыкновенное? Женщинам нравится!

− Не отвлекайте меня, и самая главная примета, что вы лэр-в. Сейчас, подождите, у меня амулетик есть, − полезла шарить по карманам. − Вот он.

Грася поводила перед носом мужчины висюлькой, которая при этом ярко вспыхнула, и облегченно выдохнула.

− Уф! Ну, слава звёздам, доехала! Принимайте товар, — и, не давая больше опознанному командующему и слова сказать, сунула ему листок. Быстро обошла фургон и, открыв дверь, полезла внутрь.

− Так, вот пять одинаковых ящиков, видите?

− Вижу, − командующий заглянул и подтвердил.

− Вот, они облеплены печатями с датой и подписью, что поставлены в столице. Видите?

− Ну, вижу.

− Расписывайтесь, что приняли.

− Чего это? А вдруг там внутри не то, что мне нужно? − возмутился лэр-в.

− Меня это не волнует, разбирайтесь с конторой. Я вам их довезла? Ящики никто по дороге не вскрывал? Моя миссия выполнена, а что там лежит, меня не касается.

− Ишь, деловая какая.

− Подписываем, иначе не отдам — грозно надвинулась на лэр-ва забавная особа.

− Это как же − не отдашь? − опешил командующий.

Грася вскинулась, подскочила к выходу, выдворила лэр-ва из фургона и, грозя кулаком, начала отчитывать.

− Вы мне тут не шутите, не то оформлю как разбой, и до конца жизни не отмоетесь от преступной репутации!

− Ну-ну, чего расшиперилась, давай свою бумажку, − сдался лэр-в, опасливо отходя назад.

− Вот здесь, подпись и печать командующего.

− И где тебя такую взяли, на мою голову? — заворчал мужчина.

Народ рядом собирался, прислушивался.

− А нам как же получить наше? — начали раздаваться взволнованные голоса.

− У меня ещё десять посылок! — громко крикнула Грася и начала перечислять имена.

− Кого назвала, подходите сейчас, если лэр-в Линей подтвердит вашу личность, то сразу отдам. Те, кого лэр-в опознал, в свою очередь, могут выступить в качестве опознавателей других получателей посылок. Не забываем расписываться за получение.

Работа у Граси закипела. Лэр-в Линей ставил свою закорючку рядом с другими получателями, удостоверяя их личности.

− Надо же, какую деятельность развила, − удивлялся он, − почище моего казначея.

− И последнее, − громко крикнула Грася в толпу, − у меня тут три мешка писем. Их все я при вас отдаю лэр-ву Линею...

− С ума сошла?! У меня нет времени возиться с этим, − замахал мужчина руками.

− Какой вы, однако, − укоризненно покачала девушка головой. — Ладно, выручу вас, всё же нам здесь вместе долго жить.

− То есть как это? — с подозрением спросил командующий.

− Вот, предписание от конторы о выделении мне жилья. Надеюсь, вы проследите, чтобы оно было тёплое и уютное, а то на следующую своевременную доставку посылок можете не надеяться! — тут же пригрозила соплюшка.

− Ну ты и нахалка! − протянул лэр-в.

Грася, сузив глаза, с недовольством посмотрела на мужчину. У неё в пути было время обдумать линию поведения. Денег нет, веса в обществе тоже нет, защитников нет, родственников нет, а это значит, что всякий обидеть сможет. Единственный выход для неё быть громкой, заметной, обсуждаемой и на виду. Стать общенародным достоянием, с которым связываться себе дороже.

− Я уполномоченный представитель гоблинской конторы и настаиваю на уважительном отношении! Ко мне можно обращаться госпожа Монте и вам очень повезло, что именно сюда сослали моего друга! Теперь я буду контролировать своевременность прихода к вам денежных пособий, выплат и различных документов.

Лэр-в Линей, наверное, никогда в жизни так широко не раскрывал свои глаза, а тут они сами торопились разглядеть чудо-чудное, осмелившееся заявить, что в её власти надавить на гоблинов и выжать из них, в кои-то веки, хоть что-то. Вечно у тех нет оказии, чтобы вовремя прислать полугодовые выплаты, нет людей для сопровождения, не все бумаги собраны королевской канцелярией для полного расчёта. И тут в голове у командующего словно щёлкнуло − и предоставление жилья для девушки от конторы, и то, как она раздавала посылки из столицы... Он по-новому посмотрел на дорогую, да что там, бесценную гостью.

− Госпожа Монте, помещение через пару часов будет готово, а сейчас прошу погреться, откушать со мной, чем Вариетас послал.

− Письма, − коротко бросила Грася, довольная произведённым эффектом.

− Вашек, бери письма и неси...

− Туда же, куда и я пойду, − нахмурив брови, велела девушка.

Командующий только ухмыльнулся и кивнул Вашеку. А в народе зашушукались, мол, ответственная какая госпожа приехала, сразу видно, что из столицы и на высокой должности. Даром что молоденькая, а хватка у неё ого-го!

Грасю кормили, а рядом с ней лежали мешки с письмами и её вещи. Потом её проводили в выделенные ей покои. Командующий расстарался и предоставил ей большую светлую комнату с камином и двумя смежными комнатками, занимаемые раньше какой-то лэрой с даром бытовой магии.

− Вы, госпожа, не смотрите, что здесь окошки большие, лэра, что здесь когда-то жила, целых три стекла поставила и вот эта железная страхолюдина, что под каждым окном расположена, всегда горячая. Уж как она это сделала, не знаю, но они очень хорошо греют комнаты и никаких печей здесь не надо ставить.

− Я думала лэры в хоромах живут, а тут камин чуть ли не больше комнаты, — удивилась Грася.

− Ой, госпожа, так камин для красоты остался. Нет нужды в нём, а лэра та ссыльная была, − засмущалась сопровождающая её женщина, − чудо какая хорошая девушка, а вот муженек её бывший, не приведи звёзды какой мстительный. За то, что она развод подала, он её под суд отдал!

− Надо же, − вскинула брови Грася, − и что же?

− Ничего. Мы ж не звери тут, приняли честь по чести, а от гостевых хоромин она сама отказалась. Холод у нас тогда по замку гулял, как не топи, к утру всё выстужено. Но лэра владела уникальным даром, многое у нас поправила, усовершенствовала. Жаль, недолго она у нас пробыла!

− Что за дар?

− Бытовой, − с гордостью произнесла женщина, − дар для людей!

Грася внимательнее осмотрела комнаты. В одной стояли кровать и шкаф, больше ничего не влезало, в другой, чуть побольше, расположились небольшой стол, комод, зеркало и широкая лавка. Но самое главное, сразу же ощущалось, что вошли в тепло. Девушка расстегнула шубу, даже обедая с комендантом, она её не снимала, потому что в замке едва ли было выше пятнадцати градусов.

−А где уборная расположена? — поинтересовалась гостья.

− Всё есть, вот здесь маленькая дверца, − женщина обошла угол и открыла дверь в каморку. По стенам крохотной комнаты шли разной ширины трубы, оснащённые вентилями.

− Та лэра даже мылась здесь, но сейчас работает только канализация. Как подать воду для мытья мы не знаем. За работой всего здесь следил один парень, а как его срок ссылки закончился, так и не трогает тут никто ничего.

Грася отметила интересный принцип освещения каморки, оно зажглось сразу как открыли дверь. Девушка попросила женщину выйти, следом вышла сама и, закрывая дверь, посмотрела, выключится ли свет? Свет погас. Дверь приоткрыли, света не было, распахнули шире − и вот, снова светло.

− Ага, − удовлетворенно протянула Грася, совершенно не смущаясь, чем удостоилась уважительного взгляда от сопровождающей. Той даже в голову не приходило, от чего начинает гореть свет.

Дальше девушка проследила взглядом за трубами, потрогала их. Одна труба была холодной, вторая горячей.

− Наверно, через кухню идёт, только там всегда печи работают, − глубокомысленно заметила она. А потом наклонилась и по очереди повернула вентили. В каморке заурчало, послышалось, как по трубам побежала вода.

− Вот так, − подходя к умывальнику, девушка поискала, где включается вода и оказалось, что она так же реагирует на движение возле вставленного в кран кристалла. Стоило провести по нему пальцем, как он окрашивался из голубого в красноватый цвет и, вместе с этим, регулировалась температура воды.

− Ух-ты! Вот это да, даже в столице такого нет!

Грася была в восторге, она бросилась исследовать огороженный цветным стеклом закуток. Там не было кристалла, но стояли вентили и, покрутив их, она облилась водой.

− Ой!

− Госпожа, вы тоже маг? — с удивлением спросила женщина.

− Нет, но должность обязывает много знать, − гордо ответила девушка. Хотя работа на контору тут, конечно же, была не при чём, но завоевать лишний плюсик к авторитету было не лишним.

За счёт крепости Грасю обеспечили постельным бельём, парочкой ковров, матрацем, новенькими подушками и писчими принадлежностями. Весь следующий день она принимала подарки от благодарных за доставленные письма людей. После, сновала по всей крепости, знакомясь с людьми и раздавая некоторые врученные ей презенты. Везде она рассказывала душещипательную историю, что согласилась приехать в такую даль ради своего друга, ведь он без неё пропадёт. Заручалась от каждого поддержкой, чтобы не обижали её дорогого, нежного, беззащитного Зи и, вздыхая, уходила ждать, когда и он доберётся до крепости.

На кухне Грася завела самых ярых своих почитателей, там лэра бытовик успела в своё время оборудовать одну из раковин не только холодной водой, но и горячей, как и у себя в комнатах. Зачем покидающий крепость парень выключил всю систему, налаженную лэрой, девушка не знала, но когда она разобралась, где что крутануть, горячая вода снова пошла и на кухне.

Грася была везде. Она помогла навести порядок в записях кладовщику, объяснила командующему пользу труда во имя идеи, правда предупредила, чтобы не злоупотреблял доброй волей свободных жителей. Внесла посильный вклад в труд казначея, объясняя, как пользоваться счётами.

− Это из восточного королевства привезли такую штуку, − доверительно сообщила она немолодому лэр-чу. — Прелесть как удобно считать, даже у нашего советника по финансам такого нет, только у директора столичного театра, господина Руша. Такие счёты ему в подарок привезли.

Уже через три дня Грася ехала вместе с лэр-вом командующим в город, чтобы знакомиться с градоправителем. Её волновало его участие в налаживании связи между столицей и захолустьем, в которое она попала. Однако градоправитель только посмеивался и отнекивался тем, что ему хватает пока почтовых шаров для связи. Возвращаясь в крепость с лэр-вом Линеем, утешающим её, она огорошила его заявлением:

− Мне обязательно нужно вовремя получить известие от лэр-ва Робуса. А если нет налаженной связи, то как я его получу?

Командующий хотел было ответить, что между лэр-вами такого уровня это не такая уж и проблема, но не успел.

− Налаженная связь будет, если возникнет в этом потребность? Так?

− Ну...

− А чтобы возникла потребность, нужно шевелиться в торговле. Чем зарабатывает север?

− Э-э, да мало чем. У нас же оборотни, они охоту запрещают. Но нас мёд выручает, хороший доход с него. Карьер есть, алмазы там, но добывать удаётся только летом, холода же...

− Так-так, значит надо срочно поднимать торговлю и расширять договор с оборотнями.

Лэр-в улыбнулся девичьей наивности.

− Госпожа Монте, вы когда-нибудь общались с оборотнями?

− Нет.

− Не много потеряли, более упёртых существ я не встречал.

− Но разве для них не выгодно сотрудничество с нами? Ради чего они пустили нас на эту землю?

− Из-за тварей изнанки. Оборотни сильны, но магией не владеют.

− Понятно. Я смотрела карту, земли оборотней идут далеко и выходят к океану?

− Да.

− А у нас прекрасные отношения с морскими жителями, − торжественно объявила девушка.

− Да, − с любопытством глядя на собеседницу, подтверждал лэр-в.

− А у оборотней?

Командующий только махнул рукой.

− У оборотней ни с кем особо отношения не складываются из-за их паршивого характера.

− Если мы наладим отношения с оборотнями, что они могут нам предложить?

− Даже не знаю, сейчас они совместно с нашими воинами, лэрами, сторожат изнанку, получают деньги, если прорыв находится на нашей территории.

− Да-да, я помню, они сильные, а значит, хорошие бойцы и могут обеспечить защиту лэру пока он магичит.

− Верно. Что же ещё они могут предложить нам? Даже не знаю...

− На берегу наверняка отличная рыбалка, а в северных водах ценен рыбий жир. Тут надо чтобы был договор с морским народом, бивни морских животных в большой цене, здесь их должно быть много, − начала думать Грася.

− Точно, наши пытались пробраться к берегу, давно ещё, но через оборотней не пройдёшь, чуют они людей за много километров.

− Из морских водорослей придумали делать очень ценные эликсиры. Вы знали?

− Вряд ли нам это подойдет, вода холодная, − возразил мужчина.

− Главное, чтобы в этих водах жили разумные морские, они сами могут добывать. И кто знает, может северные водоросли значительно полезнее южных. А реки здесь есть?

− Как не быть? — удивился командующий.

− Жемчуг собираете? — давила деловая особа.

− Так... − он замялся.

− Лэр-в Линей, ну что "так"? Жемчуг − в реках; рыба, икра и жир − в океане; разные металлы, да та же слюда для уличных фонарей, в горах имеются, а смола и воск − в лесах. У вас же темень здесь, почему нет уличного освещения? Что вы как медведи в берлогах сидите?

− Так, госпожа Монте, оборотни же...

− Они пусть у себя развитием хозяйства занимаются, а вы у себя.

− На мне защита города от тварей, − напомнил лэр-в.

− У вас при крепости присосалось несколько тысяч человек, уверена, что не всем есть работа, а ещё рядом город, так направьте их в правильном русле, снабдите всем необходимым, дайте им толчок.

− Это приоритеты гоблинской конторы?

− Да, гоблины заинтересованы в развитии севера, − уверено подтвердила Грася, − однако пока они раскачаются, мы можем подсуетиться и стать совладельцами, − забросила намёк она. − Но зевать некогда, налаживаем контакты, получаем информацию и посылаем добровольцев.

− Экая вы деловая! Думаете так легко всё?

− Думаю, дорогу осилит идущий! Что вас удерживает от проявления активности?

− Оборотни, госпожа Монте, у нас с ними нет никаких точек соприкосновения кроме защиты земель.

− Чем они живут, в каких условиях, что покупают, чем питаются, с кем общаются, что ценят, что презирают?

Командующий глубоко вздохнул.

− Я здесь уже пятьдесят лет служу. После первых десяти лет мне предлагали сменить крепость, уехать в более тёплые места, но так вышло, что мой дар наиболее силён в снегах. Я ведь владею стихиями воздуха и воды. На этих землях нет никого сильнее меня. Так что, вроде как, я на своём месте. Потом надоело здесь, уезжал, но везде мне было жарко, слишком пёстро и шумно, в общем, скучать начал по северу. На моих глазах разрослась крепость, ближайшее село превратилось в город, − начал издалека объяснять лэр-в. − Вы удивитесь, но многие ссыльные, отбыв свой срок, не хотят уезжать и селятся в городе. Мне бы хотелось, чтобы у нас было вдоволь магазинов, появились кафе и рестораны, как в столице, чтобы прогуляться к центральной площади под ручку с женой. Но если бы не королевские деньги, мы вообще бы тут не выжили, а уж мечтать об улучшении жизни и вовсе смешно. Не думайте, госпожа Монте, что я старый сухарь, боящийся перемен. Но дела обстоят так, что нас здесь терпят. В последние годы изнанка всё меньше беспокоит наши земли, и оборотни проявляют недовольство, им кажется, что они сами справятся теперь с защитой. Хотят пересмотреть договор с нашим королевством и это лишь дело времени. Вы понимаете, на пороге чего мы стоим?

Грася серьёзно задумалась. Такие вещи она как раз очень хорошо и не по возрасту понимала. В складывающейся ситуации нет смысла наивно спрашивать оборотней: "Как же так, мы вам помогли, а теперь, когда нашей кровью земля защищена, вы нас гоните?" Более того, она предполагала, что какое-то время всё будет тянуться ни шатко не валко, пока кто-нибудь не "спустит тетиву".

− Лэр-в Линей, тогда надо торопиться. Пока мы ещё союзники, надо совместно работать, вязать друг друга обязательствами, перспективой улучшения условий жизни. Вряд ли на землях оборотней есть красивейшие города, а мы построим. Соблазним их теплом, разнообразной пищей. Не поверю, что их детям хватает витаминов для развития, и каждый родившийся младенец вырастает во взрослого оборотня.

− Их дети крепче наших, но вы правы− госпожа Монте, я часто слышу, что у них выживает сильнейший.

− А теперь прочувствуйте всё коварство, когда с нашей помощью у них выживут не только самые сильные и агрессивные, но и умные.

− В чём же польза для нас?

− А в том, что умные будут себя реализовывать, и не на поприще войны, а улучшая условия жизни. Им тоже понадобятся магазины, кафе, прогулка под ручку с девушкой. Они потянутся к искусству. У нас с ними станет намного больше общего.

− Не знаю, всё то, о чём вы говорите, весьма привлекательно, но слишком невероятно.

− Лэр-в Линей, в конечном итоге, загляните в будущее лет на сто вперёд. У нас два выхода: либо мы делаем нашу жизнь интересной для оборотней и вводим их в мир людей и других рас, либо нас ждёт беспощадная война на уничтожение. Кому нужна агрессивная раса, не желающая никого признавать? Их счастье, что их земли на севере не так уж привлекательны.

− Всё, что я могу пока сделать для вас, это дать почитать вам о жизни оборотней. Они дают нам спокойно жить в городах, но любая наша дополнительная деятельность вызывает множество осложнений. Они не признают наших границ, договора подписаны слишком давно, и никто не решается пока затрагивать их, так как не знают, к чему это приведёт.

− Да, дела... − протянула Грася.

А на следующий день к Грасе в гости приехали знакомиться девочки из города, знакомиться.

− Вы совсем у нас не задержались, − щебетала дочь градоначальника, поддерживаемая дочерью главы гильдии кузнецов и другими девчонками. — Нам так интересно, как там в столице, что носят, какие сплетни, что показывают в театре...

Звёзды! Это любопытство стало глотком свежего воздуха для Граси.

В конце беседы она уже была руководителем организованного ею же театрального кружка. Именно девочкам она с удовольствием раскрыла себя как автора ТОЙ САМОЙ комедии и драмы. Насладилась искренним почитанием и, едва девушки покинули её, бросилась писать новую постановку. Грася прервалась только на чтение принесённого ей материала об оборотнях, и с удивлением обнаружила, что именно так их себе и представляла. Никогда не отступают, уважают только силу, подчиняются вожаку беспрекословно.

Через неделю в крепости Южный Варс прозвучал сигнал, оповещающий о прибытии новой группы ссыльных. Грася, спешно напялив на себя всё тёплое, побежала встречать Зибора. Все знали, что она ждёт его не дождётся и многие так же вышли посмотреть на встречу. Обитатели главной крепости гадали, кто же подопечный юной девушки. Выискивали маленьких, худеньких, почти детей из группы прибывших преступников. Когда Грася побежала к едва слезающим с телег замёрзшим мужчинам, то все определились.

Совсем молоденький парнишка явно вызывал сострадание и требовал срочного откорма. Как права была госпожа Монте, когда беспокоилась, хоть бы доехал её Зи до Южного Варса. Женщины даже утирали глаза платочком, видя как девушка, оскальзываясь, бежала к нему. И вдруг, вместо того чтобы обнять парнишечку, она кидается на шею здоровенному бугаю. Разговоры прекратились, все, замерев, смотрели на Грасю и на её бедного, несчастного, не приспособленного к жизни без неё мужчине.

А Грася крепко прижалась к Зи и, захватывая для надёжности в кулаки его одежду, расплакалась и сквозь слёзы бормотала:

− Наконец-то, я вся извелась уже, дожидаючись.

Но дорожки от слёз быстро подмерзали, поэтому ей пришлось отлепиться. С трудом расцепив не только свои руки, но и объятия друга, который прижимал её так, что рёбра трещали, Грася внимательнее его осмотрела, втянула носом запах и, сердито поджав губы, развернулась.

− Это что же такое делается?! — неожиданно возопила она. − Я сдавала королевству крепкого откормленного здорового мужчину, а мне привезли доходягу какого-то! Где его шуба?! Где меховые сапоги?! Почему у него щёки впалые?

Граська орала и металась среди скрюченных от холода ссыльных и искала старшого. Увидев его, ринулась к нему.

− Как это понимать?! — налетела она.

Мужчина в огромном тулупе, таком же какой был у девушки в пути, отошёл от неё на пару шагов и растеряно осматривался по сторонам. Его очень смутило то внимание, которое было оказано крикливой пигалице. Не найдя поддержки и подсказки, кто это вообще такая, он невнятно проблеял:

− Так дорога...

− Что дорога? Я говорю, где вещи, почему не кормили?

− Грася, не шуми, − подошёл сзади Зибор, − вещи я сам отдал, вон ему, − и показал на тоненького пацана, которого все изначально пожалели.

Девушка запыхтела с недовольством и посмотрела волком на тщедушного доходягу.

− Грась, всё хорошо, ему нужнее...

− Дурак! — она старалась, искала ему в столице самые тёплые вещи, а он...

Грася уныло вздохнула.

− Новые не на что покупать, а здесь без меха долго не протянешь, − всё же упрекнула она его, но отбирать у пацана вещи не стала.

− Так вот он какой, ваш Зибор Греф, госпожа Монте, − вышел к ним улыбающийся командующий, явно наслаждавшийся обстановкой. Он-то как раз хорошо знал, что за редкую птицу ему везут. Обученный сотрудник тайного ведомства, с абсолютной невосприимчивостью к магии и феноменальной физической силой.

− Лэр-в Линей, − взмолилась Грася, − его бы отогреть, накормить.

− Только вы его и задерживаете, госпожа Монте, всех сейчас проводят в мыльни.

− Я проконтролирую, − оживилась девушка.

− Госпожа Монте, может не стоит? − весело спросил лэр-в.

− Как же, вдруг воду не догрели или жара ещё мало, я проверю, − засуетилась Грася.

− Звёздочка моя, я сам. И не забывай, я же не один пойду мыться, − с наслаждением наблюдая за устроенным подругой представлением, шепнул Зи.

− Но...

− Грася... − Зибор укоризненно на неё посмотрел.

− Ой... − наконец дошло до неё. Столько радости, что встретила его, что совсем обалдела со своей заботой. Её бы воля, так к себе бы завела, намыла бы, накормила бы и упаковала бы где-нибудь в уголочке. Чтобы сидел и не мешал. Главное, что рядом, а остальное неважно.

На девушку посматривали все прибывшие, многие скалились, но вслух явно опасались что-либо говорить из-за её друга. Наконец, женщины оторвали Грасю от её бедненького Зи и повели проверять обед для ссыльных. Только на это она отреагировала и засеменила прочь, с тревогой оглядываясь назад.

Из крепостного городка любопытный народ бегал смотреть, ради кого приехала хрупкая особа из столицы, а вскоре и из близлежащего города нагрянула делегация. Всем было интересно и новости послушать, и на Грасиного друга глянуть, и подглядеть, чем девчонки занимаются каждый день.

А девушки увлеклись театром, разучивали роли, пели песни, учились танцевать и рисовали себе костюмы. Грася написала сказку о том, как девушки выбирают себе мужей. Получалась миниатюра, где звучала песенка "чтобы жених не пил, не курил и цветы всегда дарил, в дом все деньги отдавал, тещу мамой называл...". (прим.авт.: Грася вспомнила песню Е.Семеновой, автор неизв.)

Девчонки привезли в подарок горюч-камни, чтобы Грасин друг не мёрз, угощения, даже тулуп ему раздобыли, только с размером не угадали. Они тоже думали, что девушка заботится о хрупком, нежизнеспособном пареньке, во всяком случае, так выходило по её рассказам.

Градоначальник подкинул крепости соли, сахара и муки, раз его дочь там теперь столько времени проводит. Лэр-в Линей посмеивался, принимая подарки, девчонок не обижал, как и Грасиного парня.

Зибор стал известной персоной, для него вылавливали самый крупный кусок мяса в большой кастрюле, давали двойную порцию хлеба, приглядывали за его здоровьем. Грася никого не оставляла в покое и хотя ей не удавалось самостоятельно присматривать за другом, она каждый день осведомлялась о нём на кухне, у лекаря, у присматривающих. Не стеснялась приходить с подругами, которые с удивительным любопытством ко всему прислушивались.

Лэр-в Линей не препятствовал, говорил, что благодаря сующим всюду свой нос девчонкам, все стали вести себя сдержаннее, с оглядкой на девушек-красавиц.

А подружки у Граси и вправду были хороши. Каждая по-своему, все разные, но ни от одной невозможно глаз отвести. Дочка градоначальника, светловолосая и голубоглазая Мариша, выступала словно пава. Дочь кузнеца, Артемия − крупная, статная девушка, ужасно стесняющаяся своей силы. Она, как и Мариша, светленькая, но золота в её волосах больше, а глаза не как у лани, а слегка вытянутые, с густыми ресничками. Грася однажды кулёк с орехами на стуле оставила, а Артюша села и орехи, прямо в скорлупе, попой раздавила. Граська уж как не щупала свой зад, сравнивая его крепость с Артюшиным, потом, сколько не плюхалась, ни у одного орешка скорлупка даже не треснула. Девчонки все перепробовали попрыгать попой на орех, но повторить подвиг кузнецовой дочери не смогли.

− Вот поэтому Артемии жениха и не найти, − наябедничала Мариша, − рука у неё тяжелая, а теперь ещё про зад стало известно...

Все захихикали, а Артюша покраснела. Не то чтобы она собиралась руки распускать, выйдя замуж, но у неё вся семья такая, ни один жених не выдерживал напора братьев и матери, а до Артемии даже не доходил.

Грася хотела бы пообещать, что всё будет хорошо, найдётся ей жених, не хуже Маришкиного, но что толку лить пустые слова. Поэтому пошутили и забыли. Хлопот и так полно.

Через неделю, для избранных, решили показать свою маленькую премьеру. Пригласили родных, пришли и друзья семей, да и ещё всякий народ притащился. В общем, набилось в небольшой зал "для своих" людей столько, что многим стоять пришлось.

Ох, до чего же радушно приняли маленькое смешливое представление! Девчонок осыпали похвалами, не знали, как им угодить за доставленное удовольствие. А так как премьера была бесплатная, то зрители притащили угощений видимо-невидимо. Лэр-в Линей довольно посверкивал белозубой улыбкой и интересовался, нельзя ли заранее график премьер ему предоставить, он тогда расходы на питание снизит.

Как-то неожиданно для всех пролетел месяц, было много сплетен, разные события, общие дела. Грася незаметно заняла должность ответственной за культурную жизнь Южного Варса, покончив с заботами конторы.

Для Зибора тоже произошли изменения. Ко всем новеньким ссыльным приглядывались, многие остались на самых простых работах, кого-то перевели на солдатскую службу, а господину Грефу поручили командовать небольшим отрядом. Его знакомили с особенностями жизни на севере, учили ориентироваться среди снегов, оказывать помощь при обморожении, укрываться, если нагрянула вьюга, общаться с оборотнями. Лэр-в Линей высоко оценил порядочность молодого мужчины, его боевые качества и предпринимал все меры, чтобы заинтересовать Грефа в службе.

Как командиру Зибору выделили маленькое собственное жильё, куда Грася сразу же притащила печку из гоблинского фургона. За месяц она уже закончила обустраиваться в своем жилище. Девушки притащили ей множество предметов своего рукоделия и теперь у Граси на кровати лежал шикарный плед, расшитый цветами, был набор скатертей, полотенец, постельного белья, нашлась ткань на окна. Подружки надарили шкурок, из которых Грася заказала пошить себе штаны и накидку на свою шубку. Больше подарков просто не влезало в маленькие комнатки девушки, и она с удовольствием бросилась обустраивать Зиборову каморку. Жаль, что он часто пропадал, осваивая новые территории, но как иначе ознакомиться с землями, если не пройти их своими ногами.

А Грася придумала новую забаву, куда и втянула многих мастеровых.

− Вы представляете, − распиналась она перед собранными по её просьбе степенными главами местных гильдий, − наша площадь будет украшена десятком статуй изо льда! Лэр-в Линей обещал подготовить глыбы чистейшего льда, а вам остаётся только обтесать их! Сделаем подсветку, будет казаться, что фигуры сделаны из драгоценного камня, поставим ларёк с горячими напитками, у ворот крепости сделаем ледяную горку! Красотища будет!

Мастера задумчиво качали головами, а потом кто-то решил: "А почему бы и нет".

− Я сделаю такую статую, что все замирать от ужаса будут! — азартно вскричал наиболее почтенный мастер, к неописуемому удивлению Граси.

− Не смей! Хватило нам твоих художеств ещё при росписи вазы, − зашипели на него.

Девушка ничего не поняла, а один из мастеров пояснил ей, что они готовили подарок во дворец и вытесали из камня огромную вазу, а этот прохиндей взял и изобразил дарственную надпись в картинках прямо на вазе. Никто не видел, что он там нарисовал, но из столицы вскоре приехали проверять благонадёжность крепости.

− Так что там было нарисовано? И разве на камне рисуют?

− Художества его легко стирались, вещь он не испортил окончательно, это наш новатор соригинальничать придумал. А изобразил он на вазе, как оказалось, всё королевское семейство, так "как он их видит".

− И что? Его величеству не понравилось? — всё-таки Грася слышала о короле, как о человеке не чуждом всего прогрессивного и незаурядного.

− Говорю же, по-своему он нарисовал, страшилища там у него. Глаза выпучены, подбородки массивные, а королеву за очками даже не видно было...

− О-о, шарж... − понимающе протянула девушка.

− Не знаю, но весь запас шкур у нас тогда проверяющие выгребли за его художества, − недовольно закончил мастер.

Новая суета, городок при крепости взбудоражен, ведутся споры какой высоты должны быть фигуры, на каком расстоянии друг от друга их ставить, где делать прогулочные дорожки. А лавка с горячими напитками уже вовсю торговала, снабжая спорщиков и зевак энергией.

Маленький театральный кружок у Граси развивался, более того, для массовки в некоторых сценах девушка подключила мужчин. В новой сказке они у неё толкали облака, двигали деревья, гудели, топали, а некоторым даже доверила барабан и гонг.

Не успели оглянуться, как ещё почти месяц прошёл. Зибору только сейчас дали время перевести дух, и он, возвращаясь со службы, со стороны смотрел, как Грася вместе с лэр-вом Линеем пытается угадать, кого изваяли в ледяных скульптурах.

− Уверена, что это медведь, надо только чуточку подправить тут и тут, − тыкала она пальцем.

− Госпожа Монте, я на своем веку повидал медведей, не сомневайтесь − это белка, вот и хвост у неё.

− Да какой же это хвост, это падающая из лап медведя рыба, − заводилась девушка.

− Вы это о моей работе? — подошёл мастер.

− Да! Кто это у вас? — строго спросила Грася.

− Так, казначей наш, лэр-ч Домчек, − и смотрит так светло, радостно, − неужто не признали?

Пауза затянулась, а потом лэр-в Линей зашипел:

− С ума сошёл?! Пусть медведем будет, сейчас я подправлю! — и принялся колдовать.

− Какой медведь?! — возмутился мастер, но тут уже Грася присоединилась к негодованию лэр-ва.

− Самый настоящий, грозный, суровый северный медведь, а про лэр-ча забудьте, а то бесплатного угощения на праздник открытия не будет!

Зибор решил подойти поближе. Грасенька была румяная, деловая, как всегда красивая и желанная до боли в сердце. Как он мечтал в своих походах, сбиваемый с ног ветром, метелью, что увидит она его и бросится ему на шею, зацеловывая, а потом будет забавно морщиться, что оцарапалась о щетину.

Так и вышло, девушка увидела его, радостно вскрикнула и кинулась к нему. Расцеловала в щёки, в подбородок, зафырчала, что он оброс. А Зибор наклонился к ней и, сам не зная, как так получилось, взял и поцеловал её в губы. Просто крепко прижался, чуть просмаковал, не более, но интерес свой обозначил и с тревогой заглянул в глаза Грасе. Она поняла, растерялась, а потом так посмотрела на него... не зло, не сердито, а как котёнок бездомный, который понял, что его любят и ждут, а он-то думал, что ничейный.

Зибор не отпускал её, придерживал за локти и следил за каждой эмоцией. Наклонился, ещё раз поцеловал, уже крепче, чуть наглея. Грася поддалась, а потом застеснялась и, закрыв лицо руками, убежала. Лэр-в засмеялся.

− Смутил нашу госпожу Монте. А я уж думал её ничем не возьмёшь, на всё ответы есть, ко всему готова.

Зибор мялся, уйти без разрешения лэр-ва он не мог, а последовать за подругой хотелось.

− Ну беги уже, выходных тебе три дня даю, потом будешь здесь со своей группой за порядком во время праздников присматривать. Оборотней в гости ждём, так что твоя сила к месту будет.

Лэр-в пошёл дальше смотреть работы, подправлять своим даром водника сомнительные места в фигурах, а Греф бегом бросился мыться, бриться...

Через пару часов он чистенький, свеженький возник, как приведение, на пороге Грасиного жилья и, ни слова не говоря, приблизился к ней.

Впервые девушка не знала, что делать. Зи снова изменился, проводя последние недели на снежных просторах, отвечая за вверенных ему людей. В нём появилась сдержанность, добавилось уверенности в себе, основательности. Если из Зелёной крепости он возвращался правильно накачанным бойцом, то сейчас в нём стало меньше мышц, но проявилась жилистость, всё его тело говорило о выносливости, подвижности и гибкости. Он был другой и всё тот же, родной и любимый.

Не ожидала Грася, что вдруг станет стесняться его, когда увидит в нём мужчину. Ужасно неловко стало за свой внешний вид, повсюду холод, в платье не походишь, но надела его, а потом смутилась. Быть может, Зи потащит её гулять, а ей переодеваться надо будет, да и из комнаты не выйти теперь − холодно. И зачем она вообще нарядилась? Раньше не задумывалась в чём ходит перед ним, а теперь вот...

Уже хотела раздеться, а он на пороге. Пока думала, что сказать, он подошёл и поцеловал. Сначала в щёки, чтобы не пугать, потом уголок рта, потом к губам прикоснулся, а после...

Грася стояла ошеломлённая. Что это? Так целуются? Вот прямо так?

Она, ни на секунду не закрывала глаза, смотрела на Зи, как он "уплыл" куда-то, касаясь её губ, проникая вглубь. Внутри у неё всё в смятении, страшно, неловко и отчего-то томительно сладко. Не сказать, что ей понравилось, но глупое тело само подалось вперёд и прижалось. Зачем? Для чего она жмётся к нему? Что ищет?

Испугалась своего порыва, оттолкнула, и тут же стало невыносимо холодно. Почему так? С вопросом посмотрела на Зи, что с ней происходит?

− Грасенька, не отталкивай меня, люблю тебя больше жизни. Всё сделаю, лишь бы ты рядом со мной была. Ждал, когда ты подрастёшь, не торопил, но видишь, как жизнь для нас обернулась. Не хотел, чтобы ты сюда за мной ехала, знал, что буду умирать без тебя, но боялся, что ты тут не выживешь. С ума сходил пока добирался сюда, чуть не умер от счастья, когда увидел тебя живой и здоровой. Я весь твой, делай со мной что хочешь, только не гони от себя, звёздочка моя.

Грасе и плакать хотелось, и счастливая улыбка предательски по лицу расползалась. Весь мир для неё перевернулся или наоборот, всё на места встало, как должно быть. Она и раньше, что уж скрывать, чувствовала себя полновластной хозяйкой Зибора, но теперь всё по-другому. Он хочет принадлежать ей как мужчина, а ей предлагается владеть им как женщине. Но как это сделать?

Она подошла к нему, погладила, вроде как раньше, но с иными чувствами. Заметила, что он тянется за её рукой, всё тело его просит ласку. Подтянула его к себе за шею и попробовала поцеловать сама.

Поддался, дрожит, но только отвечает, не хватает. Грася отпустила и столько тревоги в его глазах, веры, сменяющейся сомнениями.

− Не бойся, − прошептала Грася, − ты мой.

Улыбнулся. Зачем Грася так сказала, сама не знала, но видела, что Зи на пределе, весь напряжён. Её немного удивило, что бесстрашному мужчине, страшно. Ждёт её слова, её действия, боится до коликов, что она оттолкнёт его.

А ей всё внове, разлад тела и мыслей. Тело хочет прижаться, приласкаться, забыться в новых ощущениях, а мысли в суматошной круговерти. "Что делать? Что дальше будет?" И пустота. Нет других страхов. Только сиюминутное беспокойство, да извечная тревога перед будущим.

Значит можно? Есть внутреннее согласие.

Грася стянула с себя красивый пиджак и осталась в платьишке с тоненькими лямочками. За окном воет ветер, стемнело рано, изредка в окна порывами ветра бросает крупинки снега, а она стоит под жарким взглядом своего мужчины. Смотрит, как он сглатывает, как прячет назад руки и не отрывает от неё взгляда.

Тогда Грася расстегивает его рубашку, проходит руками по груди и смотрит, как реагирует Зи. Ему сложно, это заметно, приятно, наверное, сладко и он всё ещё дрожит. Ещё погладила и обняла его.

− Грасенька, ты не пожалеешь, клянусь... − услышала она пока её несли на руках к кровати.

Поцелуи, ласки... поначалу ничего не понятно было, а потом Зибор отстранился и без него мир опустел. Только после этого мимолётного опустошения, когда вернулись его жаркие поцелуи, бесстыжие руки, всё стало восприниматься иначе. Разгорался внутри свой пожар, он тянулся за бездной огня мужчины, стремился гореть так же ярко и следовал за ним туда, куда ведут, позабыв обо всём.

Ни крика, ни стона со стороны Граси не последовало, только сосредоточенность, чтобы не упустить ни одну ноту настигшего её удовольствия. Был момент, когда она забыла, как дышать, так ново, необычно жило её тело, вздрагивало там, где никогда не ощущалось даже отдельным элементом.

А потом её отпустило, и накатила слабость вместе с лёгкостью. Лишь нежные поцелуи в глаза, напоминали, что она не только пёрышко, летящее сейчас где-то в облаках, а ещё и девушка Грася. Говорить не хотелось, ведь пёрышки не разговаривают, но Зи всё шептал что-то, пытался ещё целовать.

− Я теперь женщина? — почему-то придумалось спросить именно это.

− Ты моя женщина, − ответил ей Зи. − Тебе не больно?

Грася подумала и неуверенно ответила:

− Не знаю, мне странно и хорошо.

− Давай всё же я отнесу тебя ополоснуть.

− Ты же останешься у меня?

− Навсегда.

− Хорошо.

Всегда говорливая Грася, молча, сидела на руках у Зи. Потом так же, молча, смотрела, как он её обмывает, вытирает, относит на кровать и ложится рядом.

Ветер с громким стуком забросил колючую горсть снега в окно, стараясь, как обычно, испугать порывистостью. Грасе раньше всегда было от этого страшно, много чего казалось в эти моменты, но не сейчас, когда к спине прижался Зи и закрыл её ото всего пугающего.

Утром лэр-в Линей сделал запись в учётной книге, что госпожа Монте стала госпожой Греф, и отослал соответствующие документы в столицу.

Вышло буднично, по-деловому, но Грася ничего не захотела. У неё вся жизнь − сплошное представление для людей, а тут ей захотелось глубоко личного таинства, оно и происходило у неё в комнате по ночам. Зибор не торопил её, приучал её тело чувствовать, наслаждаться близостью. Ловил малейшие перемены в её настроении, откровенно балдел видя, как Грася тянется за его ласками, не скрывал своего удовольствия от её ласк, давал ей почувствовать себя повелительницей его тела.

Кровать у них в комнате не была особо широкой, но им хватало, всё равно спали, прижавшись друг к другу, и даже разворачивались одновременно. А вот из-за того, что у них были собственные удобства, никаких других апартаментов им не надо было.

Три дня пролетели, как один миг. На площади стояло двенадцать ледяных фигур, сбоку, недалеко от входа в замок, соорудили горку и залили её водой. Ещё в стороне устроили обычные в это время ярмарочные состязания на силу, ловкость, меткость стрельбы. Из соседнего города, казалось, все жители приехали, столько было народу. Появились и оборотни. Не сказать, чтобы они выделялись среди всех ростом и массивностью, и без них хватало крепких ребят среди местных жителей, да ещё когда на них огромные тулупы надеты, то и помассивнее оборотней будут, но всё же, манера движения их отличалась.

А ещё оборотни не ходили по одному, даже вдвоём редко. Ходили тройками, либо вчетвером, явно выражая людям недоверие.

Грася стояла у лавки, торгующей горячим морсом со специями, и с удовольствием прихлёбывала его, хлюпая и обжигаясь. Она сразу заметила творящееся возле ледяной фигуры медведя с рыбой непотребство. Лэр-в Линей довел её до совершенства, а один из оборотней, прикрытый товарищами описал её. Им было весело, когда они делали пакость. Поначалу Грасе казалось, что в медведе они признали знакомого, ржали над рыбой в его лапах, а потом испортили фигуру. И это в первый же день осмотра экспозиции!

Девушка стремительно рванула к нарушителям, но, опасаясь расплескать горячий морс, опоздала. Первым к оборотням подобрался командир Греф с командой. Он сунул им под нос правила поведения в общественных местах и велел идти за ним, чтобы уплатить штраф за нанесённый общему достоянию вред и справление нужды в неподходящем для этого месте. Заводила захотел отмахнуться от человека, но тот его взял за локоток и потащил за собой. Хватка командира была такова, что вырываться, отчего-то, молодому задире стало боязно, и он подал сигнал о помощи. Вроде и не было столько оборотней на площади, а враз понабежали, окружили нескольких служивых во главе с Грефом.

Вся площадь замерла. Женщин оттеснили к краям, мужчины подходили ближе. Грасю тоже попытались задвинуть, но она что-то жарко зашептала проявившему заботу горожанину, и он приподнял её, чтобы она всё видела.

Оборотни злились, вполне возможно не только на людей, но и на затеявших поганую выходку сородичей, но штраф платить отказывались. Они толпой напирали на оказавшихся в центре Грефа с его людьми, хотели, чтобы тот сейчас же замял конфликт. Особенно старался один здоровенный оборотень. Он давил своей массой, агрессивностью и ребята Зи держались из последних сил. Им не видно было, что за оборотнями стоят люди, готовые оказать им помощь. Здоровяку оборотню оставалось только сломить командира, на которого равнялись его товарищи, и инцидент был бы улажен в пользу гостей, но Греф стоял как скала, да ещё и ухмылялся. Оборотень решил надавить сильнее, схватил командира за широченный воротник тулупа и, подтягивая к себе, прорычал тому:

− Разойдёмся миром, иначе мы вас здесь до косточек обглодаем.

Греф позволил себя подтянуть, но пока здоровяк произносил свою угрожающую речь, Зибор ухватил оборотня так, что теперь тот оказался удерживаемым им.

− Я так понимаю, ты старший среди этих шкур, так тебе и ответ держать.

Что произошло бы дальше, неизвестно. Все оборотни напружинились, люди доставали оружие, а мужчина, держащий Грасю, прокомментировал:

− Ну всё, сейчас начнётся! Беги в сторонку.

У Граси в глазах помутилось, когда её Зи сцепился со здоровенным оборотнем. Ей рассказывали, что те мгновенно меняют свою ипостась и делаются огромными. А если перед Зибором стоит медведь? Он же ему голову откусит и всё, не будет у Граси мужа!

Откуда только силы взялись заорать дурацкое: "Вон!".

− Вон! Все вон! Дорогу! — и, воспользовавшись ошеломлением людей и сжавшихся от её пронзительного выкрика оборотней, Грася вклинилась между здоровяком и Зи. Те недовольно смотрели на неё, а она вкручивалась меж ними и старалась развернуться к мужу спиной.

− Ты что же это, поганец, делаешь?! — шипела она, продолжая оттеснять оборотня от Зибора, − праздник мне портить удумал?! Да я вас всех!..

Чего там она "всех", осталось неизвестно, оборотень собрался что-то делать. Муж мгновенно обхватил Грасю и попробовал отцепить её от здоровяка, тот уже терял человеческое лицо, а девушка вдруг поняла: "Ой, дура я, никак в морсе капля алкоголя была подлита, что так сглупила! Это ж надо, с бугаём лезть силой меряться!"

Оборотни, хорошо чувствующие накал обстановки, негодование и злость, исходящие от людей, и сами распалялись. От командира людей, кроме уверенного спокойствия и лёгкой тревоги, ничего не исходило, пока не влезла яростная девчонка.

И вдруг девицу как отпустило, она улыбнулась и стряхнула крупинки налетевшего снежка со здоровяка. Дальше стало ещё хуже, от неё прянуло таким самодовольством, непрошибаемым превосходством и радостью, что оборотням стало немного не по себе.

Грася не знала, что её так чувствуют, она опустила глаза в пол, чтобы себя не выдать. Зибор часто говорил ей, что у неё всё на лице написано.

"Сейчас я вас как лохов непуганых разведу" − скользнула у неё мысль. Кто такие "лохи", что значит "разведу"? Слова мелькнули новые, но смысл отразили верно.

− Что ж вы, гости наши дорогие, сумятицу в праздник вносите? — начала напевно говорить она. − Али силушку свою показать хотите, посоревноваться, в состязаниях поучаствовать? Так это можно, − и сладенько так улыбнулась.

− Не надо, Аль, ну их. Давайте я штраф заплачу, − просительно, как провинившийся ребёнок перед взрослым, проныл задира, − странные они какие-то, − добавил он оправдываясь.

Граська, если была бы магичкой, в этот момент испепелила бы его взглядом. Чуткие к душевному состоянию оборотни отодвинулись от неё, насколько позволяли подпиравшие сзади люди.

− Ну всё, наш культмасспраздответ взялась за бедолаг, пиши − пропало, − послышалось из толпы, что чуть разрядило обстановку.

− За что их так? — весело поинтересовался другой.

Грася ошеломила оборотней злой эмоцией, направленной на людей, чем ещё больше их насторожила. Ей надо было торопиться, пока зверушки не сбежали от неё. Она покрепче ухватила здоровяка и ласково заворковала.

− Вы, мужчина, главный? Да? Я так и подумала, такой сильный, большой, − кошечкой пела она ему, − значит, мы можем заключить глобальное пари?

− Чего это? − поглядывая на командира людей, оборотень попытался отцепить девичьи пальцы от своей одежды.

− Ну, это состязание, − с радостью бросилась объяснять она. — Если вы победите, то лэр-в Линей заплатит за вас все штрафы, если я выиграю − пересмотрим кое-что в договоре, слегка расширим его, поправим немножко, ну и так, по мелочи...

− Ты это, командир, отцепи от меня свою ненормальную, − попросил оборотень.

− Пушистик, вам ничего делать не надо, − крепче взялась за здоровяка Грася, чтобы не выскользнул, и ласково продолжила − я всё сама! — и, чуть отвернувшись от него, громко, для всех озвучила условия:

− Через две недели все оборотни, что тут соберутся, будут по моей указке делать то, что я захочу! Или не будут. Вот и всё.

− Спятила!

− Обнаглела!

− Да я тебя...!

Это рычали оборотни, а здоровяк с жалостью посмотрел на командира и стал искать взглядом лэр-ва Линея. Тот стоял невдалеке, сосредоточенный.

− Эй, командующий, я эту болезную на голову за язык не тянул, на состязание я согласен, пусть покомандует. Готовьте деньги и извинения за причинённое нам беспокойство, − почти весело крикнул здоровяк.

Лэр-в Линей посмотрел на госпожу Греф, весь её вид излучал скромность и терпение.

"Ну что ж, мастера, вдохновленные ею, как сумасшедшие пробуют изготовить ей барабаны, кто во что горазд, оркестр из них стучит каждый вечер в крепости, скоро дудки изготовят, теперь очередь оборотней плясать под них", − при мысли о дудках, он с некоторой жалостью посмотрел на брата вожака оборотней, медведя Альрика. Кивнул своим мыслям и добавил:

− Подтверждаю слова о выплате штрафа, пункт об извинениях считаю уместным оставить в любом случае, только с вашей стороны. Даже по вашим меркам гости, справляющие нужду на глазах у женщин и детей на праздничное украшение, заслужили наказания.

Оборотень подождал, не скажет ли ещё что лэр-в, после медленно произнёс:

− От лица вожака приношу свои извинения людям Южного Варса за учиненное непотребство.

Народ довольно загудел.

− А теперь мне интересно, где должен собраться наш народ, чтобы посмотреть, на пытающуюся командовать нами самочку?

− Через две недели перед внешними воротами Варса, вы можете подходить в полдень. Там и состоится ваше состязание, − совершенно серьёзно произнес лэр-в, чем заслужил удивлённый взгляд здоровяка. Но, чем бы люди не тешились, приятно будет посмеяться над ними и посмотреть, как командующий заплатит штраф за малыша Ррура.

Под тяжелым взглядом лэр-ва Линея, Грася заспешила к нему с объяснениями, быстро чмокнув в щёку мужа.

− Госпожа Греф, я жду ваших пояснений, почему я должен оплачивать штрафы из своего кармана?

− О, господин командующий, риски в подобных предприятиях всегда присутствуют, − оглядываясь на развешанные уши людей и оборотней, заторопилась девушка.

Лэр-в правильно понял её осторожность, и они вместе удалились в замок, перекусить, побаловать себя вкусностями, и заодно обсудить наметившуюся авантюру.

Сидя в кабинете лэр-ва, слушая как уютно потрескивают дрова в камине, таская из вазочки засахаренные орешки, один за другим, Грася мечтала вслух:

− После того, как мои девочки разогреют их, я заставлю их топать в такт, прихлопывать, а может даже подпевать.

− Госпожа Греф, Грасенька, а если девушки испугаются? Да и нет у меня уверенности, что их отцы разрешат им участвовать во всём вами затеянном.

− Но, господин командующий, вы же не отстранитесь от нашего дела?! В конце концов, всем выгодно дальнейшее сотрудничество, раскройте глаза градоначальнику и главам гильдий на наше с вами видение ситуации. Завоёвывайте союзников, мы начали действовать! Это первый шаг, за ним надо сразу делать второй, третий...

− Авантюра, чистейшей воды авантюра, но у меня чутьё, что всё получится. Мы обыграем клыкастых и им даже не с чего будет затаивать обиду!

− Только, вы же понимаете, больше половины успеха зависит от внезапности, от их растерянности.

− Да, несомненно. Что потребуется от меня?

− От вас, лэр-в Линей, мне необходима сцена, я нарисую какая. Выступать будем на свежем воздухе, поэтому саму сцену прикроем навесом в виде ракушки и обставим обогревателями.

− Думаете, это защитит от холода?

− За сценой ещё сделаем маленький тёплый домик. Для зрителей сделаем небольшой подъём.

− Оборотни тяжелые, а если они у вас будут топать, то никакая конструкция их не выдержит, − возразил лэр-в.

− А что если из снега горочку сделать и в ней широченные ступени? Ну и доски положить, чтобы сидеть не на снегу.

− Без сидений, пусть стоя смотрят.

− Как скажете, вам виднее.

− А подъём всё же сделаем ступенями, − подумав, согласился командующий.

− Вроде всё, осталось мне подготовить программу, а вам обеспечить мне скрытность и содействие по мелочам. И не забудьте заручиться поддержкой отцов моих подружек.

А дальше всё закрутилось, завертелось. В подвалах, под Грасиным контролем, неустанно били в дюжину барабанов. Девушка испытывала непреодолимую слабость к этому инструменту. Поначалу некоторые ссыльные, сыновья мастеров, учились просто стучать одновременно. Когда они научились чувствовать друг друга, то стали менять ритм, а после пошли финты. Несколько разных видов "стучалочек" отрепетировали до зубного скрежета и начали их чередовать, составляя из них своеобразную музыку. Было что-то в этом глухом звуке, нечто завораживающее, заставляющее кровь нестись по телу быстрее. В какой-то момент, когда ритм барабанов затих, ожила лиоль и выдала пронзительные звуки. Она заныла высоко и долго, после чего один из ссыльных выкрикнул:

− Чего это она?

Выкрик получился басом и Грася, будто вспомнив что-то, уставившись на мужчину, шёпотом велела:

− Кричи команды.

Ссыльный недоуменно уставился на неё, но послушался:

− Стройся!

Грася показала знаком "стучите". Барабаны застучали, лиоль снова пронзительно заверещала, а мужчина начал басом выкрикивать отрывистые приказы.

Тишина наступила оглушительная. В один момент все выдохлись.

− А что, в этом что-то есть, − подал голос молодой парень, из мастеровых.

− Ламик, ты почувствовал, да? — обрадовалась поддержки Грася.

− Чем-то похоже на орочий марш, если бы он у них был, − подтвердил парень.

Все начали обсуждать, что у них только что получилось.

− Госпожа Греф, а что если нам действительно взять язык орков и на нём отдавать команды?

− Здорово! − обрадовалась инициативе Грася.

Два дня они доводили до ума боевой марш орков, а после дали послушать его командующему.

− Нет, − ответил явно впечатленный лэр-в Линей.

− Вам не понравилось? − удивились все.

− Вы с ума сошли?! Как только раздадутся ваши команды, так оборотни рванут к вам, решив, что вы даете сигнал к наступлению. Это слишком воинственно!

− Об этом мы не подумали, − расстроилась девушка.

Марш отложили, начали отрабатывать сольные выступления барабанов. Придумали, как выступающие по очереди будут вертеть палочки, создавая волну в движениях, отрепетировали общие красивые жесты. Ламика Грася назначила старшим, а сама все силы посвятила девушкам, разучивая с ними песни и танцы. Всё же именно подружки должны были заставить оборотней хлопать, топать и подпевать.

Маришка внесла предложение, что оборотням под ноги нужно положить доски, чтобы притоп был слышен, иначе эффекта не будет. Командующий идею оценил и не забраковал, пообещал предусмотреть доски под ноги и проследить, чтобы не садились на них.

У Граси к концу второй недели были подготовлены пять песен с девушками, одна сольная, два боя барабанов и орочий марш, в котором от орков осталось только название и дурь. Команды в нём заменили на детскую считалочку. Получалось так:

Бьют барабаны, после присоединяется пронзительно, как будто электрогитара, лиоль и следом бас:

Раз, два, три, четыре, (мужчины хором) ПЯТЬ!

Вышел зайчик погулять!

Вдруг волчара выбегает,

Зайчика в зубах сминает!

(девушки хором) Ой-ёй-ёй!

Дальше визжит лиоль, и девушки продолжают:

Умирает зайчик мой!

Барабаны угрожающе стучат, а дальше снова звучит грозный бас.

Повезли зайца лечиться,

Он стащил там рукавицы!

Оказался зверь живой,

Дёру дал, пока живой!

И барабаны продолжают бухать громче, вместе с ними надрывается лиоль, а девушки в такт хлопают в ладоши и топают, призывая зрителей присоединиться.

Ещё особую ставку Грася сделала на Артемию. Она ей ещё не говорила, что собирается выдать её замуж за здоровяка. Сводническая мысль мелькнула ещё на площади, в разгар спора, но окончательно судьба оборотня была решена в конфликте между кузнецом и ею.

Он просто пришёл забрать свою непутёвую дочь, которая сбежала из города и собиралась оставаться ночевать в замке.

Грася не могла отдать основную свою певческую единицу и встала перед мужчиной непреодолимой преградой. Чтобы он её заметил, она подтащила табурет и поднялась на него.

− Не пущу! — кричала она, кузнец обходил её, Грася соскакивала с табурета, неслась вперёд, снова ставила табурет перед его носом, залезала и угрожала:

− Не пущу!

Когда она в третий раз выросла перед кузнецом, он нахмурился и шикнул на неё:

− Цыц, мелочь крикливая!

Грася обрадовалась, что её заметили, и завопила что есть мочи:

− Дело государственной важности, срочно лэр-ва Линея сюда! Срочно, прямо сюда!

Мужчина поморщился от устроенного госпожой Греф бунта и отошёл от неё подальше.

− Ополоумела девка. Ты, Артюшка, собирайся давай, пока я тут не оглох, да поживее.

К Грасе подбежали доложить, что лэр-в Линей сейчас на внешнем периметре, за порядком смотрит. Девушка заметалась, снова бросилась с табуреткой к кузнецу. Она чуть не упала, но мужчина поддержал неразумную, а она залезла, вцепилась в него и, наклонившись к уху, что-то жарко зашептала, отгоняя остальных рукой.

Кузнец дернулся было отойти от неё, но Граська держала его крепко и чуть не свалилась с табурета, пришлось мужчине сделать шаг обратно.

− Да что же это делается, насильничают, − растеряно и недоумённо пожаловался кузнец окружающим.

Грася, недовольная тем, что её не слушают, а вырываются, одной рукой развернула его голову к себе и вновь начала шептать.

− Жених, у меня шикарный жених для Артюши есть. Обалденный мужик, сильный, здоровый, не из последних, надо чтобы он её увидел, влюбился, а мы из него верёвки вить будем!

− Из зятя верёвки вить не позволю! − возмутился кузнец.

− Да послушайте же вы, сначала захомута... − Грася посмотрела на мужчину, поправилась, − сначала надо чтобы любовь проснулась, а потом... в общем, не всё просто, тут целая операция готовится, поэтапно. Пусть лэр-в Линей объясняет.

− Причём тут лэр-в и моя Артюша?

− Тише вы, не кричите! Если Артемия услышит, что её песня всего лишь повод, чтобы её заметили, она застесняется и всё провалит, − яростно зашептала госпожа Греф.

− Так как же...

− Всё! Продолжаем репетицию! — громко велела Грася, а сама увлекла кузнеца за собой, уже поняв, что лэр-в не договорил что-то, когда заручался поддержкой мужчины.

− У меня на примете брат вожака оборотней, Альрик...

− Что? Оборотень − моей Артюше?!

− А что вы хотели? Где ещё ей принца взять? Или вы принца не хотите?

− Почему принц?

− Так кто же он, по-вашему, если его брат король оборотней?

− Ну да, принц, − нехотя согласился кузнец.

− А меньше принца нам не надо, ведь так?

− Да, − неуверенно подтвердил он.

− Но вас, наверное, беспокоят условиях проживания у них?

− Вот именно! — обрадовался, как будто нашёл утерянное, мужчина.

− В этом важном деле и заложен маленький такой заговор, − таинственно прошептала Грася, − мы сейчас их подведём к тому, чтобы они пересмотрели договор. Столица далеко, север должен сам выживать, не надеясь на помощь, которая, то ли придёт, то ли задержится, а то ли у них у самих не всё в порядке. Вы согласны, что лучше самим на ногах стоять?

− В общем, да, − с подозрением косясь на госпожу Греф, подтвердил он.

− Мы новым договором втянем оборотней во все наши дела. Нам надо осваивать сопки, использовать реки, а там, между прочим, есть рыба, жемчуг и мельницы ставить можно. Вместе мы договоримся с морским народом и, опять же, будет рыба, а это не только мясо, жир, а ещё и клей. Солеварни нам не помешают, кость морских животных, водоросли... да мало ли что! Во всё втянем оборотней, они просто не знают ещё, что хотят, а мы добротный уютный дом поставим нашей Артюше. Поможем ей с хозяйством, ни один ребёночек у неё не замёрзнет, все вырастут умненькими, здоровенькими, потому что у них будет тепло, разнообразное питание, да при надобности, помощь лекаря из крепости. Всего того же захотят все оборотни. Захотят? — грозно спросила Грася.

− Так кто ж такого не захочет? — поспешил снова согласиться кузнец.

− А чтобы всё это получить, надо заработать денежку, а деньги можно заработать, только помогая людям, − вывела мысль девушка.

− Хитро! А моя Артюша, значит, примером будет? − сообразил мужчина.

− Вроде того, но мы ещё что-нибудь придумаем, чтобы показать, что жить лучше −это хорошо.

− Вожак оборотней женат на нашей лэре, и она немало сделала для их комфорта, только что-то никто из оборотней не стремится денег заработать.

− В том-то всё и дело, она им помогает задарма. Они её боготворят, ждут очереди, но можно же и самим! Они сейчас как мы, ждём всегда помощи из столицы, а я предлагаю всё взять в свои руки. Сечёте разницу? Через Артемию вы будете продвигать наш план. Вы− как кузнец, пошлёте сыновей за новыми рудами, вам понадобятся помощники в их освоении, так почему бы не оборотни?

− У нас и своим работы не найти, − буркнул кузнец.

− Хорошо, но если оборотни начнут ставить дома, сколько всего понадобится? Одной кузни на город не хватит.

− У нас пять кузниц.

− И десяти не хватит, − отрезала Грася. − Мы первые начинаем развитие, наш товар понадобится и тем, кто севернее нас. Гвозди, подковы, сани, задвижки, шпингалеты, ножи, лопаты....

− Озадачили вы меня, госпожа Греф. По-королевски мыслите, масштабно.

− Начинать будем с Артемии. Ей все будут помогать, чтобы показать, как хорошо умеют жить люди. Она не лэра, всё бесплатно раздавать не будет, но, всё же, девушка совестливая. Лучше и не придумать.

Кузнец вздохнул, потеребил бороду.

− Но, все же, оборотень, это как-то...

− Да вы что же это − расист?!

− Что же вы сразу обзываться?

− А то! Внуки у вас будут крепенькие, живенькие, пушистенькие. Знаете, как нервы успокаивает, когда руки в меховушечку запускаешь и почёсываешь таких милашек?

− Кхм, не знаю...

− В общем, вы не последний человек в городе и в ваших интересах, чтобы браки между людьми и оборотнями стали частыми. Тогда и проблемы подрастающих малышей сделаются общими, никто пальцем тыкать не будет. Это всё надо предусмотреть, внушить, узаконить, − уже поднявшись, строго, внятно и громко, словно на митинге, закончила девушка.

− Надо подумать, − всё же не стал обещать ничего конкретного кузнец.

− Думайте. Артюша выступать будет, а если ей жених не по нраву придётся, то никто принуждать не будет, в конце концов, у неё отец есть, её заступник и надёжа!

− Это правильно, малышку свою обижать не дам, − на том и распрощались с кузнецом, довольные друг другом.

Грася вздохнула и подумала: "До чего же я могу быть каверзной!", улыбнулась и успокоилась, она же для всех старается.

Пришлось поспешить и продолжить репетицию.

Артюша должна блистать! Песня у неё наглая, возбуждающая, яркая и беспринципная. Музыка резкая и захватывающая. Лиоль играла на грани своих возможностей, и Грасе даже показалось, что инструмент вырос в размере. Во всяком случае, под мышку он уже не помещался при транспортировке.

И вот уже в зале девушки выстроились в ряд и под звуки музыки Артемия, высоко подняв голову, делала шаг вперёд и низковатым, с лёгкой хрипотцой голосом вещала зрителям, потихоньку продвигаясь дальше (всю эскападу Грася затеяла под тюремное танго из фильма "Чикаго").

− Меня растили, с любовью и нежностью, меня учили быть отличной хозяйкой, теперь я выросла и жду, когда мне встретиться достойный меня мужчина, но его всё нет, и нет.

Девушки, делая по тягучему шагу вперёд, подходили к Артемии и резкими, обрывающимися фразами, начинали ей подпевать:

Я так прекрасна

И не согласна,

Что дома я сижу одна.

Меня бы замуж,

Отдать пора бы,

А то дурею со скуки я!

Дальше Артемия продолжала томно рассказывать, какой ей нужен муж, а потом ей снова подпевали девушки. Очень много сомнений вызывал этот номер, но было в его простоте и резкости что-то манящее, от чего всякий смотрящий не мог оторваться и забывал, как дышать.

Девушки не танцевали, но делали свои шаги так, что некоторые кусали губы. Шаги вперёд, тянущийся за ними стул, потом девушки медленно обходили стул, присаживались, пока речитативом пела Артюша, и вскакивали на припеве.

Грасю, распалённую ночными ласками мужа, вообще тянуло на нечто откровенное, развратное, но в крепости не было ни одной лэры, а городские подружки её были скромны, чтобы выдать что-нибудь действительно обалденное.

За день до выступления лэр-в Линей настоял на предварительном просмотре. Костюмы для выступлений были пошиты. Это были яркие, кажущиеся лёгкими и воздушными, брючные костюмы, под которые надевалось тёплое бельё. Всем барабанщикам выдали белые рубахи с широкими рукавами на манжете, широкие брюки и сапоги. После суеты переодеваний, в подвале перед лэр-вом начали показ.

Станцевали девушки. Обычно, как отплясывали на праздниках, но Грася немного усовершенствовала танец, добавила платков, и казалось, что танцовщиц не пять, а намного больше. Они кружились, притоптывали, менялись местами и снова кружились. Потом выступила Грася с песней про колокольчик. Пела она тоненько, старательно, немного жалостливо, а главное, была такая беззащитная и трогательная, что лэр-в почти прослезился.

В лунном сиянье снег серебрится,

Вдоль по дороге троечка мчится.

Динь-динь-динь, динь-динь-динь —

Колокольчик звенит...

(Прим. авт.: автор − Е.Д.Юрьев, 1882-1911г)

Лэр-в с умилением смотрел на неё, не ожидая, что это последняя приличная песня.

Дальше его оглушили бараны и бубен, потом девчонки спели частушки, где зрители, по идее, должны были повторять за ними слова.

Дальше снова были барабаны с орочьим "Зайцем", передышку зрителям давали девушки с зимней песней про снег, отмораживающей тело по кусочкам. Тут лэр-в покосился на Грасю.

Текст был насмешлив, а музыка игрива, "наверное, так принято у молодёжи в столице", − подумал он.

Дальше, за подаренное ей пуховое одеяло, Грася уступила песню Маришкиному жениху, который больше года добивался у той взаимности. Он немного успокоил нервы лэр-ва спокойной ироничной песней.

Ну почему ко мне ты равнодушна?

И почему ты смотришь свысока?

Я не прекрасен, может быть, наружно,

Зато душой красив наверняка...

(Прим. авт.: музыка − Владимир Шаинский, слова − Михаил Танич)

А затем снова барабаны, выкрутасы с палочками и убойное Артюшино выступление в сопровождении девчонок. После, по плану, следовали всем известные песенки, часто исполняющиеся на гуляниях, и разогретый народ должен будет подпевать. Для этого барабанщики переоденутся и затеряются среди зрителей, и будут вдохновлять их, если к тому времени в этом потребуется помощь. Всё это Грася объясняла командующему, а он заворожённо смотрел на смутившуюся Артемию.

− Лэр-в Линей, вы меня слушаете?

− Не думал, что у кузнеца такая взрослая дочь, − совсем невпопад произнёс лэр-в.

Девушки переглянулись. Артюша ростом была не ниже 1.80м, в последнее время практически жила в крепости, а заметил её командующий только сейчас, когда она пела.

− Госпожа Греф, а не слишком ли это? — и видя, что девушки не совсем понимают, что именно, он плавно шагнул вперёд, чуть оставляя ногу позади и томно подтягивая её.

Девчонки засмеялись.

− Лэр-в Линей, смелость − наше всё! Мы должны выбить их из спокойного состояния! Воздействуем на слух, на глаза, думаю, ещё от притоптываний вибрация пойдёт. Они должны быть обескуражены, подключиться к нашему представлению и выполнять всё, что мы потребуем со сцены. Это наше состязание и мы обязаны его выиграть!

− Да, да, − вздохнув, согласился лэр-в, − прикажу ещё столбы поставить с флагами, так наряднее будет. Что-то волнуюсь я, Грасенька. Хотя, честно говоря, сам пританцовывал, когда девочки плясали. Думаю, наши оборотни не выкрутятся, всё будут делать как миленькие. А я вашу охрану усилю, а то надо же какие стали видные...

Ночью Зибор долго не давал Грасе уснуть.

− Зи, я устала, − лениво отпихнула она его, собираясь пойти в душ и, наконец, уснуть. Однако Зибор не дал ей ополоснуться.

− Завтра, звёздочка, ты же устала, − прошептал он ей и, обхватив руками, почти сразу засопел. Грася подёргалась, пытаясь выбраться, но у мужа, как назло, руки только крепче сжимались при её попытках выскользнуть. Пришлось смириться. А Зибор ещё немного потёрся об неё, поцеловал там, где ему показалось, мало было поцелуев, и только тогда у него разгладилась морщинка на лбу. Теперь всякий оборотень учует, что Грася его, лишь бы утром она долго не плескалась, но за этим он проследит.

Утром Зибор раскапризничался, то не мог найти рубашку, то ремень потерялся, то он, видите ли, не причёсан. Грася едва успела собраться, а распарить тело под душем и сделать масочку для лица совсем не осталось времени. Сердитая на мужа, она вылетела в зал, где по-быстрому перекусила, побежала следить за организацией перемещения костюмов, инструмента и жаровен за ограду крепости.

На морозе чуть не сгубили барабаны, но вовремя заметили, что натянутая шкура повела себя странно, и замотали их, а дальше держали в домике. Сцена Грасе понравилась, медные чаны, стоящие плотным рядом были забиты либо горячими углями, либо активированным горюч-камнем и давали достаточно тепла для артистов.

Оборотни начали собираться задолго до полудня и с любопытством смотрели на сооруженную сцену, проходились по горке, сделанной для зрителей, но стеснялись спрашивать, что это. Люди хлопотали, на вопросы не отвечали, торопились закончить приготовления и тихо злорадствовали. Уже все в крепости догадались, как будет выигрывать состязание госпожа затейница, более того, поползли слухи о предстоящем развитии торговых отношений, но все свято хранили тайну.

Народ располагался на стенах крепости, ворота не закрывали. Оборотни, если хотели, могли прогуляться по городку Варса. Служивые показывали, где приготовлены места для гостей и объясняли, куда надо будет смотреть. Некоторые из оборотней восклицали:

− Так это что ж, нам ярмарочное представление показывать будут?

Но им ничего не отвечали, только загадочно улыбались, или говорили так:

− Может и представление, нам почём знать? Нас не приглашали.

В первых рядах поставили сильнейших оборотней, среди которых лэр-в с теплом поприветствовал невысокую, очень миловидную женщину.

− Это лэра, она у нас когда-то давно тут жила, вы её комнаты теперь занимаете, − пояснила женщина-помощница.

Но Грасе сейчас было важнее всего, чтобы в первом ряду обязательно находился брат вожака, Альрик. Как только она его там увидела, так сразу успокоилась.

− Ну, начали!

Зрители, торчащие на стенах внешнего периметра, ничего не видели, сцена в форме ракушки закрывала им обзор полностью, она же не давала музыке и голосам разносится по просторам, а устремляла все звуки на впереди сидящих зрителей. Зато людям было хорошо видно, как оборотни реагировали на представление.

Сначала они радостно покричали, увидев, как танцуют девушки, потом притихли после спокойных "динь-динь-динь" в исполнении Граси, а дальше барабаны сорвали напрочь их спокойствие.

Оборотни сразу поддались ритму и, с ним в такт, кто кивал, кто стучал ногами, а когда пошли частушки, то девчонкам подпевали, слёту запоминая повторяющиеся слова.

Дальше наблюдатели за реакцией зрителей путались в показаниях, обозначая какого размера у хвостатых были глаза. Люди позднее тоже услышали орочий марш про зайца и реагировали почти так же. Марш пришлось исполнить два раза подряд. На третий, весь хищный народ подпевал мужскому хору, а девчонки с трудом старались соответствовать обрушивающейся со всех сторон мощи басов.

Все смеялись, когда слушали шуточную песню про холода, подпевали слова: "Ну почему ко мне ты равнодушна".

Стоит ли говорить, что нахальную песню про поиск жениха разогретые зрители приняли на ура. И да, если бы жених Маришки не утащил её сразу же в домик, то и дочь градоначальника нашла бы себе нового поклонника.

Грася попала в яблочко! Когда Альрик подскочил к Артемии, предлагая себя в мужья, она двинула ему (так) по наглой морде так, что "многотонный" оборотень птичкой прилетел обратно в первые ряды (обратно). Мужчины, особенно медведи, оживились, но тут же все услышали рёв:

− Моя!!! — любовь была вбита в Альрика крепкой Артюшиной рукой навеки.

Грася скромно улыбалась, прижатая к мужу, а когда представление закончилось, она вместе с лэр-вом Линеем подошла к вожаку оборотней. Командующий обратился к гостям:

− Очень приятно вновь увидеть вас, лэра Ронг, − тепло поприветствовал он жену вожака, − и вас, альфа Ронг. Знакомы ли вы с условиями состязания?

− Знакомы, и что? — не совсем ещё понимая, спросил оборотень, а его жена улыбалась. Она догадалась обо всем сразу, как увидела сцену, но подсказывать мужу об уловке, в которую он попадёт, не стала. Слишком упёртый народ эти оборотни. Всё их заставлять надо, пойдут только за сильным. Менять свою жизнь тоже начнут, только если их заставить. Как большие сильные дети, вроде и понимают, что многое им пойдёт на пользу, но уступить и научиться у того, кто физически слабее, ни за что не согласятся.

Сколько лет ей приходится исподволь учить мужа жизни среди людей, хоть и умный мужчина, а тоже, бывает, упрётся и ни в какую. Пока лэра Вера Ронг спокойно поглаживала мужа по плечу, лэр-в пояснял, что сейчас произошло.

− Вот наша спорщица, она обещала, что по её велению, по её хотению оборотни будут делать то, что она покажет. Госпожа Греф, они у вас топали?

− А как же!

− Хлопали?

− Ещё как! У меня и запоют, и затанцуют, если я захочу, − задорно ответила Грася.

Если бы жена главы не рассмеялась, то Ронг, наверное, порвал бы своего дурного брата, связавшегося с девчонкой. И ещё ведь дома убеждал, что у него всё продумано, как он состязаться будет, какую фору самочке даст.

Правильно Вера говорит, что учиться до старости не стыдно, мир слишком разнообразен, чтобы считать себя умнее всех и отгораживаться от него.

Хороший повод пересмотреть кое-что в договорах, а то его снежинка скучает среди снегов, хочется ей и новости узнавать, и с людьми общаться. Надо только поторговаться, не упустить ничего важного. И он, усмехаясь, ответил:

− Ну что ж, проиграли − разберёмся.

− Прошу ко мне, − жестом пригласил лэр-в Линей вожака с женой и тех, кто последовал за ними.

Предварительные переговоры начались в тот же день, и впервые от оборотней присутствовала женщина, лэра Ронг. Три дня обсуждали вопросы, по которым хотели бы внести уточнения, разошлись на неделю, а после снова собрались и уже более конкретно бились по каждому пункту.

Грася, поначалу принимавшая активное участие в распространении идей, вскоре отступила.

Лэра Вера Ронг, оказалось, ещё лучше неё понимала важность развития севера и предлагала не меньше идей.

Грасю больше интересовало развитие искусства, она начала мечтать о построении собственного театра. Ей пообещали со всех новых направлений выделять один процент от прибыли на развитие культурной жизни севера, и она убежала строить новые планы. А вот её муж очень даже активно принимал участие в переговорах. Он уделял внимание безопасности, возможным искусам при работе. Это касалось находок в горах, где могли обнаружить золото, драгоценные камни, так же требовала учёта добыча жемчуга и кости морских животных. О налаживании торговых путей требовалось подумать заранее. Лэры не имели права отлучаться из крепости, а кроме них наиболее профессионально подготовленным становился Греф.

Не дожидаясь весны, организовали группы, продвигающиеся к побережью для налаживания контакта с морскими обитателями и получения первого товара в виде рыбы и кости.

Поначалу в этих группах было больше людей, чем оборотней, но когда выдали замуж Артемию и на землях Ронга построили ей большой тёплый дом, привели скотину, птицу, навезли посуды, тканей и припасов, тогда в группы на побережья стали проситься больше оборотни. Им хотелось заработать, как и предсказывала Грася, и купить в свои дома горюч-камней, светильников, чугунную посуду, новых станков для производства тканей и многого другого.

Южный Варс, а вместе с крепостью и близлежащий город, ожили. Рабочий день всем пришлось удлинить, что привело к всплеску покупок свечей и магических светильников. Вырос спрос на многие товары и впервые был отправлен совместный караван в центр королевства. Закупки предстояло сделать огромные, да посмотреть, чем северяне могут торговать и что реально получить за свой товар.

У всех были дела. Грася писала новые сценарии, подыскивала себе новых актрис, бегала по свадьбам, пела песни, мечтала о театре.

Она уже нарисовала, какой он должен был быть, оставалось собрать необходимые суммы и нанять архитектора. Наконец-то стало полегче с деньгами. Зибор, как командир, неплохо зарабатывал, а теперь ему ещё добавилось работы, и он начал приносить Грасе больше денег, а когда дела раскрутятся, то о прежней нехватке финансов можно будет и забыть.

Чуть больше трёх месяцев прошло, как они живут здесь, а столько всего произошло! Тем неожиданней оказалось получить письмо из столицы с извещением о снятии с Зибора Грефа всех обвинений. Генерал Робус пришёл в себя и, первым делом, похлопотал за своего спасителя.

Частично вернули выплаченный штраф, пересчитали по-новому оплату работы Грефа в крепости. Ссыльные зарабатывали в два раза меньше вольнонаёмных. А ещё генерал ждал Грасю и Зибора в столице. Это были замечательные новости, но слегка запоздавшие.

В комнатах, скрывшись ото всех, Грася не знала, как сказать мужу, что почувствовала себя на севере чрезвычайно нужной, что она не просто бегает и говорит всем, какая она важная, а действительно сделалась таковой. Она столько всего затеяла и всё имеет реальные шансы сбыться, если Грася никуда не уедет. Но что же скажет Зи?

У Зибора словно камень с души свалился. Все обвинения сняты, долгов перед королевством у него нет, да и Грасе деньги он теперь сможет вернуть. Никогда, с тех пор как Грася ушла из родительского дома, она не носила чужие вещи, а из-за него пришлось. Теперь он сможет её всем обеспечить, но это только если они останутся на севере.

Не служба в крепости привлекает его, а перспектива забрать охрану всех новых дел под свой контроль. Никто из людей, кроме него, не справится с оборотнями. Только он может руководить совместными отрядами. У него для этого есть знания, сила, поддержка лэр-ва Линея и глав гильдий. Поначалу придётся непросто, но уже сейчас он сможет обеспечивать Грасю всем, что ей захочется, а потом он выбьет из толстосумов и деньги на театр.

Впервые Зибор почувствовал, что на севере ему есть, где развернуться, а работы он не боится. И всё же, последнее слово будет за звёздочкой. Если она скажет, что ей надоели холода, то они тотчас уедут. Работу он себе найдёт, а Грасино потерянное настроение нет.

Вот и сидели понурые супруги в своих крошечных апартаментах и не знали, как начать разговор.

− Зи, генерал, наверно, предложит тебе работать в его ведомстве, − вздохнув начала издалека Грася. − Я слышала, он внешней политикой занимается. Как думаешь, интересная у него работа?

Зибор остановился перед сидящей на стуле женой, присел на корточки.

− А ты чего валеночки не сняла?

− Замёрзли лапки, − пожаловалась она.

Показалось, что он очень расстроился. Зи снял один валенок, обхватил ногу руками, начал растирать и греть дыханием. Потом вторую ногу отогрел, а после отнес Грасю на кровать, устроил её на подушках, а сам лёг так, чтобы её ступни у него на голом животе под свитером оказались.

− Сильно мёрзнешь здесь? — придерживая жёнины ноги, чтобы не сползали, не глядя в глаза, спросил он.

− Да, и самое обидное, что не на улице, а в замке. Вроде в шубе ходить по нему неловко, во многих помещениях относительно тепло, но пока идешь по коридорам, до костей пробирает. Как думаешь, лэра Ронг согласится, если лэр-в Линей закажет ей провести по всему замку отопление по трубам? Она немного странная, ты знаешь, она меня спрашивала о Земле, не о той по которой мы ходим, а о планете Земля.

− Да? Мне эта лэра показалась милой и очень разумной, − удивился Зибор. − А что ты?

− Я? Я сама не знаю. Ты же знаешь, родилась я здесь, но (с другой стороны) она говорит о чём-то, а я её понимаю, а вот лэр-в Линей не понимает. Но как только я пытаюсь объяснить сама, то у меня всё путается в голове, то ли правда, то ли вымысел мой. А лэра сказала, что когда я ни о чём не задумываюсь, то очень близка к инопланетянке, то есть землянке, − Грася улыбнулась.

− Ты моя звёздная жена, теперь это и лэра подтвердила, − подбираясь поближе, проворковал мужчина, и начал с поправления выпавших локонов из причёски, а закончилось всё освоением новой позы любви. И вот когда они снова лежали, тесно прижавшись друг к другу, Грася пожаловалась:

− Надо бы нам расширить наше пространство. А то я в душе локтями о стенки натыкаюсь, да и лбом бывает. Ещё и шкаф большой нужен, у меня вещи множатся, костюмы опять же...

− Звёздочка моя, ты хочешь остаться здесь? — стараясь никак не выдать своего отношения к проблеме, нейтрально спросил муж.

− Зи, я как-то прижилась тут, но если ты хочешь, то мы можем уехать... там господин Руш, он не откажет мне...

− Грасенька, радость моя, мне важно, чтобы ты была довольна. У нас с тобой везде сложится, что здесь, что в столице.

− Тогда давай останемся, а? — залезая на мужа и его взгляд, попросила она.

− Обязательно, − притягивая её к себе, прошептал в ухо Зи.

Послесловие

Все великие, не побоимся этого слова, начинали свой путь с чего-то.

Вот и Грася с Зибором, начав с малого, продвигаясь по жизни вместе, приложили много сил, чтобы север Дивного королевства годился не только для ссылок. Пройдут годы, прежде чем всех участников раскрытия северного потенциала назовут отцами-основателями.

Главы гильдий, градоначальник, лэр-в Линей, Зибор Греф и несравненная Грассария Греф, все они сделают северные земли привлекательными для проживания, для отдыха, для торговли.

На их глазах Дивное королевство превратится в Империю, на трон взойдёт внук Долара, но север навсегда займёт, благодаря им, значимое место в разросшемся государстве.

Госпожа Грассария Греф получит множество наград за продвижение искусства в массы, за новые связи с другими расами на почве творчества, а её муж, набравшись опыта и авторитета, станет кем-то вроде губернатора всех северных земель.

Но это всё произойдёт не сразу, не в один день. Будут ещё у пары споры о том, сколько хотят они детей. Грася совершенно определённо заявит, что ей нужны доченьки, такие же умненькие, как она. Зибор с радостью примет двух крошек, а потом начнёт канючить, что не плохо бы им и мальчика, такого же крепенького как он. На что Грася будет долго дуться, ей же не разорваться, чтобы присматривать за мужем и ещё одним таким же бестолковым крохой. Пожалуй, это был единственный предмет их споров, как будто от них что-то зависело, а может и правда, зависело. Третьим малышом стал мальчик, и Грася беспокоилась о нём больше, чем о девочках. А Зибору стало легче, теперь не одному ему мужественно переносить заботу двух дочерей и жены, у него появился маленький напарник.

А что же стало с другими героями?

Генерал Робус до последних своих дней был ярым поклонником Грассарии Греф. Всячески помогал ей с театром, присылал книги, ткани, украшения для постановок. Баловал магическими инструментами, штучками для улучшения работы на сцене. С его лёгкой руки о Грасе узнал внук Долара, и он также оказывал её деятельности покровительство. Очень часто межрасовые встречи стали назначать именно на северных территориях, как самых безопасных.

Связи между людьми и северными оборотнями крепчали, народы очень сильно перемешались, разрослись.

Что же касается Алеша Ферокса, у него ещё многое впереди, ведь лэр-вы живут долго, если не погибают в боях и не сгорают, не справившись с мощью своего дара. Но мы оставим пока этого героя горевать, осмысливать всё, что с ним произошло, зализывать душевные раны. Он часто наблюдал трагедии со стороны, но впервые сам так глубоко окунулся в боль. Ему необходимо время, и ему король его дал. Вскоре лэр-ва Ферокса отправят в орочьи земли. Изнанка с каждым годом всё меньше беспокоит, на заброшенные ранее земли возвращаются орки и королевству необходимо знать, чего ожидать от них. И пусть Алеш поскорее приходит в себя, потому что там его очень ждут и ему никак нельзя опоздать!

Эпилог

Где-то в высших сферах, два деятельных кокона отчитывали попавшую к ним душу Агнес.

− Ну что же ты, голубушка, так подвела нас? — сердито мерцал один.

− Я для тебя расстарался, редкий дар отдал, а ты? — потемнел другой.

− Но что я должна была делать? Вы поселили меня в жалкой деревушке! Знаете, каково мне там было?

− Голубушка, не тебе одной препятствия преодолевать приходится, но чтобы так испортить свою карму... Поразила в самое сердце!

− Ну что же, в прошлых жизнях заслуг много, так что в изнанку тебя ссылать не будем, но несколько жизней поживёшь гусеницей или паучком, − чуть успокоившись, замерцал первый.

− Нет, давай её к морским жителям, ездовым коньком сделаем! — азартно предложил второй.

− А что, из одного властолюбца мы быка сделали, ему пошло на пользу, − согласился мерцающий.

− Вы с ума сошли?! Каким коньком... — начала возмущаться красивая юная девушка, но фраза оборвалась, а в одном из бесчисленных миров, находящихся на попечении божественных сущностей, в океане родился морской жеребёночек и, увы, не в королевской семье, а в трудовой.

− Отправил?

− Угу, а что там у нас с изнанкой, не слышал?

− Слушай, там такие дела творятся! — активно замерцал кокон. — Они научились воспринимать энергию азарта, зависти, страсти, причем, из всего этого теперь выжимают для себя силу!

− Да ты что?! — удивился товарищ.

− Не все, конечно, но высшие изменились очень сильно, лет через двести, глядишь, послов отправят в верхний мир.

− А что, всё может быть. У нас-то как, не аукнется?

− Да кто его знает, может добавиться работы, расширим связи... рутина.

31.01.2018г.

От автора

Дорогие читатели, Гаруню я писала с удовольствием. Признаюсь, думала, что книга привлечёт больше внимания, но, похоже, понравилось только нам с Вами, увы. И всё же, книгу "Гаруня" продолжила "Грася". Скоро будет дописана "Воспевая любовь". Это самостоятельная история про Веру. В мир Вариетас шагнули её родители, вместе с ней. Думаю, ещё написать про Алеша.

Всю дилогию мне помогла отредактировать Ярослава Гринченко, чтобы Ваши глазки не цеплялись за ошибки, за корявые словосочетания и мне очень жаль, что отредактированная книга будет лежать только на литнет и на Си Мошкова. А Ярославе от всех нас я передаю огромную благодарность!

Хорошего Вам отдыха и настроения! Очень благодарна за Вашу поддержку в виде комментариев, лайков и наград. Без отдачи нет вдохновения, я пишу не для себя, а для Вас. Мне ужасно нравится дарить Вам настроение))

16.07.2018г