Коля тут же подскочил к бабуле Маше и с восторгом спросил:
-И я после садика буду у тебя? И мы с тобой будем всякую-всячину пригото...влявывать?
-Если ты хочешь, то конечно, только надо говорить — будем готовить.
-Мама, согласись, а? Мне тут так нравится!! Да и бабушек у меня только баба Вера, но она где-то далеко уехала!!
Натка прикинула, пока Леры нет — Колюню и впрямь, когда она на работе, надо было к кому-то пристраивать. Темнову она теперь ни за что на свете ребенка не доверит.
-Мне неловко, Мария Ивановна, но если это Вам не в напряг, то пожалуй!!
Бабулька просияла:
-Девочка, спасибо! У меня прямо второе дыхание появляется! Мы же и гулять будем и на экскурсии ездить.
-Баба Маша, а в парк, на аттракционы? — тут же влез ребенок
. -А почему бы и нет? Мама разрешит — все обойдем.
Натка повела ребенка в садик, он весело болтая впервые шел держась за руки мамы и бабушки. В группе сразу похвастался воспитательнице:
-Ирина Сергеевна, у меня теперь баба Маша есть, вот!
Натка предупредила и воспитателей, и заведующую о том, что Темнову ребенка категорически нельзя отдавать — только Марие Ивановне. Пошли с новоприобретенной бабушкой домой к Натке. Увидев дверь, всю в черных разводах от ботинок, бабуля только головой покачала:
-Бывают же идиоты!
Натка показала где что лежит, отдала Марии Ивановне запасные ключи, и оставшись одна, начала методично и тщательно уничтожать следы пребывания в квартире этого монстра. Пару раз звонил телефон, видя, что высвечивается Темнов, Натка только брезгливо передергивала плечами.
Потом прозвонился следователь, поинтересовался её самочувствием, попросил, если она сможет, подъехать к нему. Натка, прикинув по времени, сколько ей ещё убирать в квартире, предложила через два часа, предупредив, что категорически против присутствия Темнова.
-Нет, только Вы, Наталья Владимировна. Я полностью понимаю Ваше нежелание видеть... гражданина.
Как бы что-то чувствуя, тут же позвонил Антон, который рано утром уехал по каким-то своим делам, и когда они встали — его не было:
-Наташа, ты не скоро освободишься?
-Антон, ты со мной в милицию съездишь?
-Да! А потом Колюню заберем?
-Нет, там железная договоренность с бабушкой, они все утро решали, шептались потихоньку, куда пойдут после садика, секреты завелись от меня.
-Мамулька у меня просто помолодела — сходила купила резиновые сапоги себе и мальчику, с теплыми вставками, — смеясь, сказал Антон, — они собрались по лужам шлепать.
Три дня назад.
Орущую, отбивающуюся Леру с трудом запихнули в машину.
-Давай Едик, гони! — заорал Юсиф, видя, что из-за угла выскочил крупный мужик.
-Папа, папа! — заорала изо всех сил Лерка.
-Да выруби ты её! — тоже заорал Эдик. — Или ща укол вколем. Платону как-то резко разонравилась вся эта ситуация, ему-то пообещали деньги за сопровождение девочек до Москвы — "Просто присмотреть, чтобы никто не обидел, девочки молодые, боятся одни ехать в Москву". А девочки молодые повели себя абсолютно по-разному. Если одна, которая не издала ни звука и покорно позволила затащить себя в машину, уже как-то заинтересованно поглядывала на этого Эдика, то вторая... вот тут явно что-то было нечисто... как она кричала и вырывалась, дураку понятно, что она не придуривалсь, а пыталась на самом деле убежать. Да ещё пацан этот... Платон поморщился — сам с детства выросший в полукриминальной среде, привыкший отстаивать себя и своих младших кулаками, он с огромным уважением относился к таким же ребятам. Вот и старался просто оттолкнуть пацана, а то, как его пытался забить этот... Эдик... вызывало нехорошие подозрения, что вляпался он по самые ноздри в большое дерьмо.
-Не надо укол! — Платон нажал на какую-то точку на шее, и девчонка обмякла. Поплутав по улочкам, выскочили на центральную, бросили машину и бегом рванули к стоянке такси. Платон умудрился, как бы обняв крепко, дотащить девчонку до такси, там криво улыбнулся водиле:
-Перебрала крошка!!
Тот неодобрительно покосился на девчонку и буркнул:
-Шалавы малолетние, вырасти спешат!!
Эдик, севший на переднее сиденье, договаривался с таксистом о поездке в Москву, а Платон опять глубоко задумался... ну не сходились концы с концами, как-то это называется-то, какой-то... непинг, чего-то-проскочила мысль, и он похолодел.
-Бля, это ж 126-я, девки-то явно малолетки, вот это Санек ты попал! Вихрь бы ща всю морду разбил, приговаривая:
-Ты, тупой хорёк, когда головой, а не головкой будешь думать? Эх, Вихрь, братан, как мне тебя не хватает, твоей ругани, ехидства, твоих разумных советов!!
Платон так и не смирился с его нелепой гибелью, активно помогал в розыске убийц Вихря, горел жаждой мести, а когда того нашли — сначала радовался, но увидев мать Вихря, которая приезжала к Крюку... как-то враз перестал радоваться и задумался.
Поникшая, с пустым взглядом, сильно постаревшая женщина совсем не напоминала ту шуструю женщину, что отчитывала Вихря, смирно слушавшего её и улыбавшегося во всю рожу. Редко кто мог так, не выбирая выражений, чихвостить Вихря — не тот человек. Но мамке он позволял все. Когда чалились на севере, Вихрь, получив от мамки письмо, днями ходил улыбчивый, иногда зачитывал Саньку кой чего. И Санек, выросший как трава при дороге — мать с отцом пили и делали детей, больше ничего не умели — слушая, что пишет мамка Вихря, дико завидовал тому. В каждом предложении мамульки ощущалась забота и любовь о сыне.
Платон частенько навещал Вихря на кладбище. Долго курил, много говорил с ним, и уходил от него с чувством облегчения — как бы сваливалась с его плеч невидимая гора.
А сейчас он каким-то, даже не шестым, а седьмым чувством понял, что влез в полное дерьмо.
: -Лан, Санек, посмотрим что дальше, а там пойдем танцевать от печки.
-Вихрь, — мысленно обратился он к другу, — я уже включил мозги!
В сумерках добрались до места, сменив по дороге такси трижды, Санек все так же почти тащил на себе эту девчонку, которая, придя в себя, как-то враз отупела и стала безразличной ко всему. В стандартной трешке, где-то в Кукуево — Платон плохо знал Москву, разделились, Юсиф с этой стервозной Нютой в одной комнате, Эдик было рыпнулся к Лере, но Платон, показав увесистый кулак, только и сказал:
-Фига!
— Ладно, — как-то гаденько улыбнулся тот, — попользуешься, а потом и я. Я, знаешь ли, не брезгливый, а блондиночек, молоденьких... Ухх, люблю!!
Лерка вся сжалась при этом, но вступилась как ни странно, Нютка.
-Только поробуй! Юсиф, ты просил девочек нетронутых, сказал, что такой товар больше ценится и дороже.
Вот тут Санёк полностью ох... фигел.
-Бля! Попал!
Юсиф зыркнул на свою красотку:
-Ты зачем такой тупой? Зачем язык вперед мозги пускаеш? Я тибе вэлел гаварит? Так, Едик, ни трогаиш дэвачка савсэм!
Девочка, забившись в угол комнаты, выглядела как загнанный зверек,
-Ти будеш ахрана дэвачка! — ткнул пальцем в Платона Юсиф.
Платон, с детства не терпевший такого отношения к себе — и за меньшее нещадно бил — едва сдержал себя, понимая, что выступи он, и эту Лерку отдадут Эдику. А у него, кроме как отыметь девочку, других мыслей не водится.
В комнате он сказал девчонке:
-Не трону, не боись, только давай-ка, покажи карманы и выкладывай все, что у тебя есть, телефон не ищи, он у меня, а вот все остальное...
Лерка нехотя достала из карманов жевачку, помаду, какие-то резинки для волос, какие-то записочки. сняла с руки какие-то браслетики...
-А на шее чего? Тоже давай сюда!
Девчонка помедлила, Платон сам рванул какую-то нитку, видневшуюся на её шее, и на пол со стуком упал небольшой жук на плетеной, оборванной им, веревочке.
-Отдай!! — вызверилась девчонка. — Это подарок крестного! Отдай!
Платон, вертя в руке красивого жука с брюшком из янтаря, ухмыльнулся:
-Крестный ещё подарит, а это как бы особая примета, нельзя!!
И тут державшаяся весь вечер девчонка в голос заревела:
-Не подарит он!!
-Чё, жадный такой?
-Убиили его! А у меня больше ничего нет от него.
-Как убили, в драке что ль?
-Нет, из автомата расстреляли! — злобно отчеканила девчонка.— Жалко, у меня автомата нет!
Платон опять, как сказал бы Вихрь, не догонял.
-Да ладно, из автомата? У нас в городе никого не пришили в последнее время, я бы знал.
-Пять лет уже почти, я маленькая была, восемь лет всего.
-Как пять лет назад? И как его звали? — ошарашенно спросил Санёк, начиная догадываться.
-Дима, самый лучший крёстный!
-А фамилия?— тупо спросил Платон.
-Вихрев, Вихрь по-вашему.-
-Ё... !!!Платон выпученными глазами смотрел на Лерку. — Че, правда?
-Дурак совсем?
-Подожди, подожди... — Платон задумался, — а как его мамку зовут?
-Теть Вера, Вера Ивановна Вихрева, моя крестнинька!!
-А мамку твою? — Платон смутно припомнил, что Вихрь поминал какую-то Натку и радовался, что у неё родилась девочка, а его крестным взяли, "заочно пока, но он нагонит все пропущенное"! -Наташа — мама.
-Когда ты родилась?
Лера сказала... и Платон схватился за голову:
-Мудак, дебил, отморозок. — Ругал он сам себя словами Вихря.
-Подожди-ка! А как он выглядел, Вихрь твой?
-Если симку не сломал, в телефоне есть фотки две, смотри.
Платон полез в карман, радуясь, что просто вытащил симку из телефона Лерки — захотелось на досуге пошариться, посмотреть, что у неё там. Вставив симку, нашел фотки, начал листать: какая-то женщина, наверное мать, мелкий пацан, этот красавчик, что продал её, какие-то пацаны, девчонки... и замер. На фотке редко так улыбавшийся, "Во всю ширь морды" — его выражение, Вихрь держал на руках мелкую, явно эту девчонку. А на следующей фотке Вихрь его маманя и маленькая Лерка беззаботно смеялись в объектив.
Платон сел на пол:
-Во попал!!
Он долго сидел, обхватив голову руками, матерился и ругал сам себя последними словами... Девчонка тоже молчала, судорожно сжимая своего жука. Через какое-то время она пошевелилась и как-то жалобно сказала:
-Я это... в туалет очень хочу...
Платон все так же, закрыв лицо руками, монотонно раскачивался. Лера боязливо подошла, дотронулась до него рукой.
-А?? — всполошенно вскинулся Платон.
-Я в туалет очень хочу!
-Ну иди!
-Да там этот... Кавказец... я его боюсь.
-А, да! Пошли.
В коридоре из-за закрытых дверей обеих комнат слышались недвусмысленные звуки и стоны:
-Пошла писать губерния! — подумал Платон.
А Лера споткнулась и круглыми глазами посмотрела на него:
-Там же Катька??
-Катька твоя кайф ловит, не слышишь что ли? Девчонка опять сжалась и всхлипнула:
-Мамочки!!
-Иди, быстрее, а то ща выскочит кто-нить, озабоченный.
И как в воду смотрел — пока девчонка была в туалете, стоны затихли, а едва Лерка вышла из туалета, в коридор вывалились абсолютно голые и довольные Эдик и Катька.
Лера застыла на пороге туалета, во все глаза смотря на Катьку.
-Кать? Ты..?
-Пошла ты, праведница!! Твой Кит всем уши прожужжал, что у него на тебя ничего не поднимается, типа как с бревном сексом заниматься!! — Катька зашла в ванную, за ней, ухмыляясь, весь заросший волосами по всему телу, Эдик.
А Лерка судорожно вцепившись в косяк все стояла.
-Слышь, Лер, пошли в комнату, тут сейчас вторая серия начнется.
Лерка в комнате, забившись в уголочек, заплакала. Нет, даже не заплакала, а заскулила, как потерявшийся щенок.
-Господи, ведь совсем ещё маленькая! — с жалостью посмотрел на неё Платон. — Вот суки, не удивлюсь, если эти обе прошмандовки в сговоре. Так, Санек, думай, нельзя Вихреву девчонку этим отдавать!!
-Ты, это, ложись пока, а я подумаю, чё делать, не скули, мешаешь.
Лерка послушно легла на какой-то раздолбанный диван, укрылась своей курткой и, потихоньку всхлипывая, все-таки уснула. А Санек думал..."не хватало, блин, информации. То, что Лерку хотят увезти к туркам, понятно, а вот как?? Эту вторую малолетку было как-то уже не жалко. Судя по виденной недавно ими сцене, она нисколько не переживает, а с удовольствием трахается с этим... Вихрь таких называл — шерстяные.
-Вихрь, эх, как я лоханулся. Но крестницу твою точно им не отдам, вот только подумать надо крепко.
И случилась у Платона, как всегда это бывало и раньше при сильных расстройствах-потрясениях, "медвежья болезнь", полетел в туалет, пристроился, не включая свет, едва успел.
В ванной теперь зависали турок с этой... Они муркали, охали, Платон не вслушивался. А потом начался разговор, Платон замер, услышав вопросы этой Нюты:
-А мы сразу же поженимся, когда в Турции будем? А где мы будем жить?
-Глюпая, ти думаэш, я жинится буду? Зачэм?
— Но, как же... у нас ведь с тобой любовь... вон как тебе со мной хорошо, ты же весь обстонался?
-В сравнений с другими, старше кто — да, ти пэрсик, но эт такой работ.
-Какой работ? — переспросила эта наивняк.
-Работ — дэвушька привез, светлый — долляр много имел. Родители старый кормит, невэста тож выбират красивий.
-А я тогда кто?
— А ти будеш — востребованный дэвушка. Много клиент. До этой дурищщи стало доходить.
-Как клиент? Я только с тобой, я же тебя люблю. Ты же обещал, что поженимся... А девчонки? Ты специально просил чтобы со светловолосыми дружила.
-Да, такие за много долляр идут.
-Ах ты... — завопила эта Нюта, и послушался резкий звук пощечины и удар... Тишина, и истерический всхлип. И намного чище речь турка:
-Заткнис. Все ты знала, я тебе сразу гаварил — деньги получишь, не надо дурой быт. Через два деня полетим в Истанбул, сичас паспорт нэту у этих, ждат нада. Пашли, любов прадалжат!
Платон притих на толчке, боясь, что турок заметит, что он тут сидит и все слышит, но опять выручила Нюта, завывшая и, похоже, опять попытавшаяся ударить турка, тот выругался на турецком и потащил орущую девку в комнату.
Платон, никогда в жизни ни во что не веривший, аж неумело перекрестился.
Выждав немного, выскочил из туалета, уже не боясь, что кто-то услышит шум воды в унитазе. В комнате было темно, и свет недальнего фонаря падал на измученное, зареванное лицо девчонки, которая судорожно всхлипывала, дергалась и жалобно звала маму во сне.
— Вот ты козел, Санек!
Девчонка явно мерзла, Санек накинул свою куртку ей на ноги и глубоко задумался. Потом опять пошел в туалет, чутко прислушиваясь — за дверями комнаты этого шерстяного зверька слышался храп, а Юсифа о чем-то негромко уговаривала Нюта.
-Отпусти, а?? Мне и деньги не нужны, возьмешь их себе, а я, честное слово, никому не скажу. Даже если пытать будут!! — со слезами в голосе просила она.
-Спи, дарагая!
-Ах ты ж сучка, девок подставила, а теперь соскочить хочешь?? Одна-то явно распечатанная, удовольствие вон словила. А моя-то, — машинально назвал её своей Платон, и понял, что своя она ему, как младшая сестренка — Светка, что всегда прибегала к нему с разбитыми коленками, чтобы пожалел.
-Сестренк, если выберусь живым, точно тебя найду! — мысленно поклялся Платон. Пока он тянул срок, родителей лишили родительских прав, потом мамашка померла, находясь в очередном запое, трех сестренок и брата забрали в детские дома. А самую маленькую и горячо любимую Светку кто-то удочерил. Все это рассказал Саньку после отсидки немногословный, второй после Санька — Андрюха, на удивление всем выросший разумным и серьезным. Отучился на автослесаря, армию вот отслужил, настойчиво просился сам, сейчас жил в Орехово-Зуево, в родительской квартире, понемногу отремонтировал её и ждал Лешку, третьего из братьев Платоновых, из детдома.
