Командир кровавых вдов

Тари кивнула и замолчала, вслушиваясь в лес. Это для чужаков он тих и мрачен, а дети деревьев, коль захотят, услышат едва различимые песни тех, кто вечно спит под корнями. Если расслабиться, отринуть заботы и думы, можно внять бессчетным голосам, каждый из которых поет о себе: как жил, кого любил, от чего умер. Ныне в спокойные переливы вплелись тревожные мотивы тех, кто пал совсем недавно — в битве на Трактовом перекрестке.

Одни тосковали по родным, другие жаловались, что нет у них ни могил, ни стихов, третьи взывали к духам, дабы те покарали коварных иноземцев. Тари подумала об отце и в тот же миг нестройный хор стих, уступив место низкому гортанному напеву. К удивлению, Фаэрон вещал не о мести и борьбе, не о боли утрат, а о востроносой ладье под названием "Thar'rhissa" — "Янтарная звезда", в трюме которой родилась его дочь и в чью честь получила имя. А вот голоса матери эльфийка так и не услышала, хотя искала его изо всех сил.

— Индра?

— М?

Мелодия мертвых исчезла — когда хотят выслушать живых, хор вновь превращается в потрескивание ветвей, шелест ветра в кронах и мягкий стук упавших шишек.

— Почему ты ушла из дворца?

— Точно хочешь это знать? — ведьма все еще не размыкала век, отчего казалось, что она говорит во сне.

— Да.

— Точно-точно?

— Духи... Как же я устала от твоих игр.

Соседка улыбнулась, явно довольная результатом, но тут же посерьезнела.

— Понимаешь, иногда истина причиняет боль, а порой может убить.

— Да что такого в твоем уходе? Какая страшная правда в нем сокрыта? Ты моя настоящая мать или...

— Я твоя тетя.

Тари вздрогнула и тряхнула головой. Она выглядела так, словно невидимый пакостник вылил ей на голову ведро ледяной воды.

— Что, прости?

— Что слышала, — проворчала ведьма. — Я родная сестра Каны.

— Но... Почему ты молчала? Почему не сказала раньше?

— Потому, — глаза отшельницы полыхнули огнем, — что ненавижу тебя. Ты — погибель всего эльфийского рода.

* * *

Смерть Брандемара мало на что повлияла. Рядовые бойцы ее и вовсе не заметили, лишь от костра к костру, от шатра к шатру летали слухи о неуловимых эльфах, засевших среди бескрайних полей.

К слову, шатры остались только у лагеря — огороженной частоколом площадки у южных ворот, где пленники сидели будто овцы в загоне — на голой земле, без укрытий, огня и прочих удобств. Рабов охраняла сотня стрелков, остальные разместились в городе, заняв опустевшие дома.

Карлос, как старший по званию, примерил на себя новую роль, какой прежде играть не доводилось. Капитан привык приказывать и покорять, грабить и делить добычу, упиваться вдрызг и жить одним днем. Теперь же он стал управляющим и вынужденно взвалил на плечи целый ворох забот и смутно представлял, что с ними делать.

К тысячному отряду добавилась несметная орда голодных ртов, которых надо как-то кормить, поить и беречь товарный вид, ведь если в лагере вспыхнет мор, то вся затея пойдет псу под хвост, и неудачливого командира вздернут его же люди, как только узнают, что обещанных барышей нет и не предвидится.

Пока еды хватало, а солдатам было чем заняться, но на одном мародерстве долго не протянешь. По-хорошему, стоит собрать вдоволь припасов, швырнуть ушастых в трюм и плыть восвояси, а после вернуться с новыми силами и вычистить все, что имеет хоть малейшую ценность, вплоть до этих замечательных мраморных плит с золотыми прожилками.

Но действовать придется тайком, потому что император и Ягона не очень жаловал, а Карлос и вовсе разбойник, дезертир и военный преступник, и его не простят даже за подарок в виде плодородного эльфятника. Из-за массы неприглядных обстоятельств капитан не спешил, теряя драгоценное время, и пытался придумать, как провернуть дельце без особого риска. Получалось плохо — офицер часами сидел в тронном зале и рисовал стрелочки на бумаге. Устав, комкал все, швырял куда подальше и отправлялся бродить по дворцу, наивно полагая, что прогулка и созерцание красот вдохновят на гениальный план.

Но план не строился, а вместо вдохновения дворец насылал головную боль, словно сами стены восстали против принесшего войну иноземца. А лучшее лекарство от колик в затылке — доброе вино. Приговорив очередную бутылку, капитан отправился в опочивальню королевы, ставшую тюрьмой для прекрасной самозванки. В окна вставили решетки, в двери прорезали окошко для еды и повесили тяжелый замок, но ключ был только у капитана. Он считал Анри своим главным трофеем и под страхом смерти запретил охранникам даже думать о ней.

Девушка по привычке полулежала на кровати, безучастно глядя в стену напротив. Больше ее не допрашивали и в целом обходились с учтивостью, о которой другие рабы и не мечтали, но она ни разу не притронулась к пище и продолжила строить из себя живую статую.

— Твои друзья прикончили моего нанимателя, — мужчина откинул ткань балдахина и сел на край ложа. — Ничего не хочешь сказать?

Анри не шелохнулась.

— Жаль. На лорда, в общем-то, плевать. Редкостная мразь, еще хуже меня, — он хмыкнул. — Его терпели лишь за то, что щедро и вовремя платил. Но вместе с ним убили троих солдат. Моих солдат. Знаешь, как непросто собрать толковых парней, с которыми хоть в огонь, хоть в воду, и чтобы при этом никто не возмущался, мол, ими командует беглый висельник.

Пленница молчала, неотрывно глядя перед собой.

— Здесь не армия, куда гонят всякий сброд. Здесь нет ни лишних, ни случайных. И если кто и мог подбить эльфов сопротивляться, так это королева. Которая, по твоим словам, смылась из города, окруженного моими парнями. А мимо них ни одна мышь не проскочит. Волшебство, не иначе.

— Я ничего не знаю, — наконец произнесла она.

— Врешь. Вижу по глазам. Мечутся туда-сюда в поисках очередной брехни.

— Я...

— Заткнись! И так башка болит. Вашими стараниями на меня свалился целый остров. Но учти, я не люблю рыться во всякой бумажной чуши. Этих — туда, этим — того, одним больше, другим меньше... Задачки для жирных увальней, каким и был Ягон. А я люблю делать врагам больно. И лучше бы тебе не знать всех моих талантов на этом славном поприще.

Девушка попыталась сохранить спокойствие, но задрожавшие губы вмиг ее выдали.

— В лагере много стариков, а толку от них... маловато. Слишком старые, чтобы работать, и вряд ли герадийские дамы купят их для утех. Стоят всего ничего, а жрут и пьют как и все остальные. По-хорошему, надо их согнать в яму поглубже и перестрелять, но я обещаю не делать этого, если скажешь, куда подевалась королева и что замышляет. Думай. Прикидывай. Выбирай. Завтра утром приду за ответом.

* * *

Сцилла медленно брела вниз по склону, выискивая под корнями грибы, шишки и целебные травы. Скудные припасы отправлялись в найденный в подполе туесок из молодой коры, и всякий раз, наклоняясь за лесными дарами, девушка озиралась по сторонам, в первую очередь поглядывая наверх, ведь с разлапистых веток могла свалиться не только хвоя.

Но пока эльфийку никто не тревожил, да и бродила она недалеко от убежища. Когда треск костров стал едва различим, Сцилла направилась к реке, чтобы подняться по течению и без труда найти укромную поляну. Хотя большую часть жизни целительница провела в городе, дикая природа вовсе не была для нее чужой, полной опасностей стихией. По долгу службы нередко приходилось выбираться и к океану, и в поля, и в горы и даже спускаться в глубокие пещеры за редкой разновидностью прозрачных поганок.

Ей, конечно, далеко до искусности Индры, но в трех соснах точно не заблудится, а появление Отвергнутого распугало дикое зверье. И все же тревожное ощущение не покидало девушку, как та не пыталась сосредоточиться на чем-нибудь хорошем.

Хотя о чем вообще можно думать, когда хуже выпавших на долю испытаний — только смерть. Остров захвачен, тысячи убиты, остальные в плену, и как быть со всем этим знает только пришелец из иного мира, но почему-то не спешит делиться тайными науками. То, что делает он, могла бы делать любая из беглянок, например Тари или та же ведьма. И все же в здравомыслии ему не откажешь, да и в отваге тоже, но этого, увы, недостаточно для победы. Фаэрон был и храбр, и умен, и где он теперь?

От грустных мыслей отвлекли торчащие из мха грибы. Толстые белые шляпки тесно сбились в одном месте, хотя обычно росли порознь. Их было так много, что хватило бы на сытный ужин для всех. Забыв об осторожности, Сцилла упала на колени и принялась бросать добычу в туесок, и не сразу заметила, что нити грибницы порваны, а сами ножки просто воткнуты в мох. А когда заметила, было уже поздно — что-то тяжелое рухнуло на спину и сбило с ног. Девушка не успела и рта открыть, как в горло уперлась шершавая палка.

— Есть, — без азарта и восторга сказала Элира, будто не справилась с задачей, а нашла под лавкой ботинок.

— Задушишь... — прошипели в ответ.

Юная лазутчица заткнула за пояс ветку-кинжал, но слезать с поверженного "противника" не спешила. Целительница знала, что она шла по следу — в этом и заключалось заранее оговоренное упражнение, но за всю дорогу ни разу ее не засекла. Это люди дальше своих носов не видят и глухи как тетери, а незаметно подкрастья к эльфийке — уже достижение. Но Элира прекрасно осознавала, что главное испытание — не городская знахарка, а горная ведьма, к которой тайком не подберется и рысь. Вот только Индра задерживалась и приходилось набивать руку хоть на ком-нибудь.

— Тебе удобно? — простонала Сцилла. — Мне — нет.

— Терпи. И в следующий раз старайся лучше. Боль закаляет — это первое правило валхаларов.

— Но я не... Духи! — девушка закатила глаза. — И долго еще?..

— Цыц.

Рыбачка встрепенулась, словно почуявшая дичь борзая, и долго всматривалась вдаль, покачивая головой из стороны в сторону.

— Иди в дом. Я скоро.

Когда эльфийка поднялась, рыжей и след простыл, лишь мелькнул меж ветвей огненный хвост. Сцилла вернулась на поляну с твердым намерением выказать иномирцу все, что думает и о подготовке, и о своей роли груши для битья, но вздрогнула и потупила взор, чуя разливающееся под скулами тепло. Человек, раздевшись до пояса, размахивал обугленным копьем, истово разя невидимых врагов.

— О, привет. — Вася смахнул пот со лба и оперся на палку, став похожим на мужскую вариацию девушки с веслом. — Как тренировка? Я вот тоже позаниматься решил, так, на всякий.

— Все хорошо, — пролепетала она, глядя под ноги. — Пойду помою грибы.

— Спасибо. Ничего себе, сколько нарвала. Молодец, а то есть охота, не могу. Два дня без нормального обеда.

— Да... конечно.

— Кстати, а где Элира?

— Ушла куда-то. Сказала, скоро вернется.

— Уж надеюсь. Индры и Тариссы до сих пор нет. Не случилось бы чего.

Сцилла прошмыгнула мимо парня и хлопнула дверью. Землянин пожал плечами и продолжил со свитом рубить воздух. Но не прошло и минуты, как вдали послышались тяжелые шаги. Из-за камня выскочил человек в черных одеждах, споткнулся и растянулся на траве. Вася от неожиданности отпрыгнул метра на два и выставил перед собой острогу, готовый в любой момент пронзить незваного гостя, но, присмотревшись, заметил тугие путы на его запястьях.

Следом вышла Элира, поставила ногу на затылок пленника и коротко бросила:

— Язык.

— Ты... ты с ума сошла! На кой черт приволокла его сюда?! Это же наше тайное место!

— Ну и что? Допросим и убьем. Труп спрячу — за век не найдут.

— Господи! — парень отбросил дрын и сцепил пальцы на макушке. — А дом сможешь так же спрятать? Солдата же будут искать и наткнутся на убежище...

— Прости, — как ни в чем не бывало ответила рыбачка.

— Вот же подарочек, блин. — Он глубоко вдохнул и сосчитал до десяти. — Ладно, в прошлое не вернешься и сделанного не исправишь. Придется думать, как все это разгребать. А ты — даже не вздумай что-либо делать без моей просьбы.

— Эй... — прохрипел пленник. — Ты что, один из нас? Почему ты командуешь этими отродьями?

— Встань, — попросил Василий.

Стрелок поднялся на колени. Совсем молодой, вряд ли старше землянина, но взгляд волчий, а лицо как у опытного боксера. Подобных типов парень частенько встречал дома — в штанах с тремя полосками и сигаретами за ушами.

— Брат, не губи, — голос тоже был один в один — высокий, сиплый и режущий слух. — Я никому ничего не скажу, клянусь.

— Ага, как же. — Вася скрестил руки на груди и с высока посмотрел на бойца. Интересно, сколько крови на его руках? Сколько загубленных жизней на совести, сколько изнасилованных женщин? — Лучше колись, что вы задумали, а то у этой рыжей красавицы соловьем запоешь.

Элира посчитала слова за приказ, схватила конец веревки и рванула вверх, выворачивая суставы. Нет, соловьем пленник не запел, но заверещал на всю округу.

— Хватит! — крикнул пришелец. — Отойди от него и стой смирно, пока не попрошу.

— Как скажешь, — спокойно ответила девушка и отступила на шаг.

— Видишь, мы не шутим. Говори.

— Да пошел ты! Если проболтаюсь, Карлос меня на кол посадит. И запомни — нас очень много, целая армия. А еще флот боевых кораблей, сотня бронемашин и тонны взрывчатки. Вам — конец. Разойдетесь по герадийским борделям и плантациям.

— Ври больше, — парень хмыкнул. — Получается, все что вам нужно — это рабы? Столько лет искали эльфов ради этого?

— Дай порезвиться с рыжей сучкой — и выдам все как на духу, — он осклабился.

— Не вопрос. Элира, порезвись-ка с ним.

— Что? — глаза наглеца округлились. — Я не в этом смысле... Эй!

Мощным пинком рыбачка повалила его плашмя, вцепилась в путы и рванула на себя. Плечи выгнулись почти под прямым углом, и если бы бедняга не лежал лицом в траве, Вася наверняка бы оглох от дикого крика.

— Все, все! Отойди!

Языка снова поставили на колени. От былых злобы и дерзости не осталось и намека, он выглядел как побитый ребенок, по грязным щекам катились слезы. Возможно, Васе стало бы его жаль, если бы не знал, чем занимался сверстник до этой не самой приятной встречи. Но он не жалел никого, так почему другие должны беспокоиться о нем?

— Нарезвился? Или еще хочешь?

— Нет, — солдат шмыгнул и уронил голову на грудь.

— Как тебя зовут?

— Дамьер.

— Как сюда попал?

— Был в дозоре. Напарник отлучился до ветру, а я заметил в лесу девку. Решил проследить за ней и...

— Понял. Проследить за эльфийкой, хм... Ты либо ищейка от бога, либо не очень умный. Судя по всему, второе.

— Пожалуйста, не убивайте. Я ничего не знаю, со мной секретами не делятся.

— И все же, сколько у вас техники?

Дамьер посмотрел на землянина, перевел взгляд на Элиру и вздохнул.

— Один корабль, пять машин.

— Что-нибудь любопытное слышал? Может, офицеры болтали или байки какие ходят?

— Всё о деньгах, господин. Это просто набег, рейд на побережье. Только вместо побережья — весь остров.

Василий отвернулся и упер руки в бока. Сплюнул, покачал головой. Положение то еще: парень явно не врет, такие как он хитрить не умеют, это сразу видно. Проку от него никакого, как с ним быть — неясно. Его будут искать, а дом в каком-то километре от подножья, наткнуться на него легче легкого. Даже если убить солдата и спрятать труп, это ничего не изменит — придется уходить в пещеры.