Командир кровавых вдов

Пролог

Утро выдалось непривычно холодным и пасмурным, вдали от берега сгустился туман. Элира окунула в воду босую ногу, тихо шикнула и тут же вытащила. В такую погоду она бы из дома не вышла, но завтрак сам себя не добудет, а помочь некому — дед тяжело болен, у остальных своих забот по острые уши.

Стиснув стучащие зубы, юная эльфийка забрела по колени в прибой и крепче сжала острогу. И пусть сегодня океан мрачен и неприветлив, все равно чем-нибудь да прокормит: не креветкой — так крабом, не крабом — так мелкой рыбешкой. Но пройдя около сотни шагов, девушка обнаружила, что вместе с теплом куда-то подевалась и вся живность, хотя прежде ничуть не боялась и разве что сама не прыгала в садок.

Вышедшие на ранний лов рыбаки тоже это заметили. Загорелые парни с собранными в хвосты волосами недоуменно пожимали плечами, когда из сетей в лотки падали только блестящие капли. И тут Элира услышала странный звук. Он доносился прямиком из надвигающегося марева и чем-то напоминал приглушенный рокот ручья. Только ручей звенит размеренно, мелодично, этот же был неестественным, чужеродным, механическим, как шестеренки в мастерских столичных часовщиков.

Девушка почувствовала себя той самой рыбешкой — ей захотелось бросить все и бежать без оглядки так далеко, как только получится. Нестись, обгоняя ветер, покуда не иссякнут силы, передохнуть и снова бежать прочь от берега — на север, в поросшие непроходимыми борами скалистые горы. Давным-давно дедушка рассказывал о Зове леса — нестерпимом желании поскорее спрятаться среди корней, бурелома или высоких крон. Он слышал Зов дважды — и оба раза перед самыми страшными и кровавыми войнами с извечными врагами — людьми.

Рыбаки закричали, бросили снасти и налегли на весла. Из белой пелены вынырнул корабль, и вид его был столь необычен, что Элира позабыла о холоде и ледяной воде. Туманный странник больше всего напоминал громадный плавучий сундук с выпирающим носом. До самой кормы его сковывали тяжелые железные плиты, а вместо мачт и парусов из "крышки" торчала широкая труба, изрыгающая столб синего дыма. И пусть на бортах не виднелось ни знака, ни стяга, сомнений быть не могло — давние враги нашли беглецов и решили закончить то, что началось без малого три века назад.

— Элира! Сюда, скорее!

Неизвестно, сколько она простояла бы с открытым ртом, если бы не окрик дедушки. Старый эльф держал под уздцы пегого мерина по кличке Барко. Раньше он таскал только плуг, теперь же, судя по навьюченным сумкам, ему предстояла дальняя дорога.

— Скачи в Кавию. По пути предупреди всех, кого встретишь — люди явились с войной. Коня не щади, себя не жалей, но до столицы доберись и все доложи королю, поняла?

— А ты?

— Я остаюсь. Барко двоих не унесет. Ну, полезай в седло.

— Но...

— Никаких "но"! — Он крепко обнял ее и провел дрожащей рукой по рыжим кудрям. — Крепись, солнце. Прежней жизни уже не будет.

* * *

Лорд Брандемар Ягон наблюдал за высадкой с капитанского мостика. Толстое лицо с обвислыми щеками исказила злоба, на осажденной редкими волосами лысине проступил пот. Герадийский дворянин был жутко недоволен началом экспедиции. День назад внезапный шторм потопил второй корабль, а теперь ушастые мрази разбежались как крысы вместо того, чтобы дать бой. Лорд хотел испытать новое оружие немедленно, но вместо роскошного зрелища он любовался пустыми лачугами и брошенными лодками. Оставалось тешить себя надеждой, что долгожданная схватка случится уже скоро.

Остров, где эльфы таились целых три века, был плоским как стол, и вдали даже без подзорной трубы виднелись черепичные крыши. Ублюдки расслабились и потеряли страх настолько, что даже не удосужились окружить город стеной. Но ничего, скоро они в полной мере познают цену беспечности.

— Капитан! — рявкнул Ягон так, словно офицер находился внизу, вместе с бойцами, хотя жилистый бородатый мужчина с посеченным шрамами хищным лицом все это время стоял чуть поодаль.

— Да, мой лорд, — без особого рвения прохрипел он в ответ.

— Возьми сотню... нет, две сотни парней и прогуляйтесь вон до тех домиков. Кто вздумает сопротивляться... — толстяк провел пальцами по второму подбородку, — остальных в плен.

— Слушаюсь. — Карлос ударил правым кулаком в левое плечо и поклонился.

— И еще! Поймай мне эльфиечку. Покрасивее да помоложе.

* * *

— Ты уверена? Они не похожи на воинов, — сказал наместник.

Эльф застал еще Первую войну, белизна его мантии могла поспорить с белизной длинных волос. Позади испуганно шептались горожане, наблюдая, как по тусклому золоту полей широкой дугой бредут черные фигурки.

Людей в самом деле было легко принять за мирных мореходов. Ни брони, ни мечей, только темные камзолы, фуражки, брюки и высокие сапоги, а на плечах — посохи. В таких нарядах воевать не ходят — не палками же они станут драться, в самом деле.

— Так сказал дедушка, — тихо пробормотала Элира. Девушка редко бывала в Сан-Аторе и немного стеснялась такого столпотворения. — И еще... я услышала Зов.

Седые брови сошлись на переносице. Наместник долго размышлял и наконец изрек:

— Как бы то ни было, мы не можем просто напасть на них. Но и встречать голой грудью никто не собирается. Женщины — по домам. Остальные вооружайтесь и стройтесь, да поживее. Надеюсь, не забыли, как это делается?

До прихода эльфов остров Кан-Кират, что на языке беглецов означает новый дом, был необитаем, сражаться не с кем, и за три века клинки покрылись крапинками ржи, а кольчуги изрядно запылились. Но память лесного народа крепче мифрила, и пусть ратники уже не так искусны, как раньше, но самого важного никто не забыл.

За считанные минуты перед наместником выстроились семь сотен бойцов — треть всего Сан-Атора. В первом ряду — опытные воины, в конце — родившийся уже на острове молодняк. Валх хотел отослать юнцов к матерям, но передумал — все равно не послушаются. В их глазах пылала злоба, какой он не видел и много лет назад, когда люди жгли города и рубили священные рощи. Ненависть к алчному и жестокому племени словно передалась им по наследству, и все же старик надеялся на благой исход.

Три века для эльфа — сущий пустяк, а для человека — несколько поколений, каждое из которых может быть как хуже, так и лучше предыдущего. И пусть за тысячелетие не самого доброго соседства люди так и не успели измениться, старик теплил в сердце слабую надежду, что хотя бы в этот раз все обойдется без крови.

Он ошибался.

Скачущий на вороном жеребце бородатый мужчина что-то крикнул и вскинул кулак. Незваные гости замерли и перехватили посохи: один конец в плечо, другой — на эльфов. Воевода снова рявкнул, махнул рукой, и громыхнуло так, что закачались колосья. Из посохов пыхнул густой синий дым, всюду зазвучали и стоны.

Защитников города будто пронзили невидимые стрелы. Почти весь первый ряд рухнул: те, кого не убили сразу, корчились в пыли. Все случилось столь внезапно, что эльфы замерли как статуи, не веря глазам и не понимая, как быть дальше. Неизвестно, сколько длилось оцепенение — может, миг, а может целую минуту, но тут грянул новый залп, отправив к духам еще больше бойцов.

— Колдовство! — воскликнули из задних рядов. — Черная магия!

Валх до хруста сжал кулаки. Если прямо сейчас не бросить соратников в бой, они тут же бросятся врассыпную.

— Вперед, братья! — крикнул наместник. — За жен, детей и новый дом!

— За Кан-Кират! — подхватили сотни глоток.

Впервые за долгие годы прозвучал клич, с которым дети леса бесстрашно мчали на завоевателей. Да, им пришлось покинуть родной край, но больше они не отдадут ни пяди земли, потому что больше бежать некуда. Воспоминания о доме согрели душу старика. Ему повезло — он пал с улыбкой и добрыми мыслями. Другие о такой роскоши могли и не мечтать.

* * *

Отряд черным потоком хлынул на опустевшую улицу. Часть недобитков сбежала, оставив победителям самое ценное. Эльфы жили скромно, от былых воистину сказочных богатств не осталось и следа, но поживиться было чем. В первую очередь — живым золотом. Ушастые мрази плодились очень редко и бесполезной мелюзги среди местных не затесалось. Самые младшие выглядели лет на пятнадцать, хотя на самом деле им куда больше, так что какая-никакая рабочая сила всегда пригодится.

Пленных прикладами согнали на городскую площадь. Несмотря на страх и потерю близких, ни одна женщина, ни один ребенок не скулил и не ревел. Все держались ровно, в какой-то степени гордо, вздернув острые подбородки и тараща чуть раскосые глаза куда-то вдаль, не замечая ни бойцов напротив, ни направленные на них стволы. Из-за остекленевших взглядов и полной неподвижности эльфы напоминали мраморные изваяния. Карлосу, никогда не встречавшему остроухих, было немного не по себе рядом с ними, хотя он прекрасно понимал, что ничего, кроме игры в молчанку, ему не угрожает.

— Это все? — громко спросил он, прохаживаясь вдоль строя и подыскивая, кого бы притащить лорду.

Капитан еще не знал о пристрастии господина и неправильно истолковал его приказ, потому высматривал молодых, но половозрелых девушек, которых среди добычи как назло не оказалось.

— Спрашиваю последний раз — это все?

Ответ тот же — тишина. Карлос ехидно осклабился и произнес:

— Торбин, Пэлди — поджигайте.

Бойцы достали из поясных сумок промасленные свертки и сорвали с фитилей бумагу, после чего те вспыхнули и заискрились синими сполохами. Попав в окно ближайшего дома, шашки взорвались фонтанами ослепительных брызг. Зашипело, словно на раскаленную сковороду плеснули воды, и со второго этажа каменного особнячка повалил густой дым.

— Следующий!

— Нет! — женщина с русой косой шагнула вперед и заломила руки. — Там дети!

— Тогда велите им выползти из своих нор!

Вскоре народа на площади заметно прибавилось. Карлос насчитал два десятка голов — в основном малолетки: тощие и перепуганные, сущие цыплята. Они таскали те же вульгарные обноски, что и взрослые. Холщовые или льняные туники и штаны до колен, редко — шерстяные безрукавки, на ногах деревянные сандалии или лапти. Да уж, в Герадии даже холопы так не одеваются. То же мне светоч науки и культуры, великий просвещенный народ. Скоро они в полной мере осознают, чего добились люди без таких замечательных соседей.

Последней в строй встала юная эльфийка с вьющимися медно-рыжими волосами. Она опасливо озиралась и держалась поодаль от остальных — скорее всего не местная. На вид лет восемнадцать — пожалуй, именно такую Ягону и надо.

— Ты, — сказал Карлос на ломаном эльфийском. К слову, у всех, кроме эльфов, это тягучее как мед наречие звучит, мягко говоря, не очень. — Подойди.

Девушка завертела головой, ища поддержки, но стоящая рядом женщина грубо толкнула ее в спину. Точно пришлая, свою бы прикрывали до последнего. В этом вся ушастая сплоченность — во многом из-за нее они и проиграли все, что могли проиграть, и вскоре сдадут и этот славный островок.

— Как зовут?

Она опустила голову и промолчала. Капитан бережно приподнял ей подбородок и наотмашь ударил тыльной стороной ладони. Смахнул платочком кровь с кожаной перчатки и повторил вопрос.

— Элира, — буркнула эльфийка, роняя алые капли из разбитого носа.

— Слушай внимательно, Элира. Сейчас двое добрых ребят отведут тебя к моему господину. И ты будешь делать все, что он пожелает, а пожелает он... всякого. Расстроишь его — расстроюсь и я, а ты уже поняла, что расстраивать меня не надо. Договорились?

— Да.

— Прекрасно. Торбин, Пэлди — ко мне! Передайте лорду, что эта деревня взята без потерь. Скоро вернемся с пленными и щедрым обозом.

Бойцы ударили в плечи и зашагали вниз по улице. Эльфийка понуро брела впереди. Она понимала, что ее ждет, но больше переживала из-за того, что не сумеет добраться до Кавии и все рассказать королю. Вряд ли чудом уцелевшие эльфы со всех ног мчат в столицу. Скорее всего, они спрятались неподалеку в надежде как-нибудь спасти близких. Больше о злодеяниях людей поведать некому, а когда враг доберется до Гирона или Айнмарха, будет слишком поздно.

Проходя мимо небольшого крестьянского подворья, пленница услышала знакомое ржание. Барко все еще томился там, где хозяйка его оставила — скакун так измотался, что девушка спешилась при первой же возможности.

— Жаль, не взяли лошадей, — вздохнул Торбин.

— Ага. Все ноги в мозолях. Хотя знаешь, есть тут одна кобылка, которую вполне можно объездить.

— Ты дурак? Ягон нас самих объездит, коль порченую девку приволочем.

— Да ладно! Скажем, такая и была. Ушастые — те еще развратники. Напьются вина, потренькают на лютнях и давай друг друга без разбору, что стар, что млад.

— Слыхал о таком, твоя правда. Эй, кобылка, хочешь сперва с нами попробовать, чтобы опосля не так больно было? Мы парни нежные да умелые.

Элира обернулась и облизнула корочку крови на губах.

— Почему бы и нет? Иначе всю дорогу ныть будете.

Безусые юнцы — один прыщавый, второй с зенками как у воблы — переглянулись и густо покраснели. Они явно не ожидали, что девушка так скоро согласится — вот уж точно слухи не врут.

— Так это... — смущенно пролепетал прыщавый Пэлди. — То есть, ты не против?

— Я плохо говорю по-вашему? — Она уперла руки в бока. — Вот я, вон сарай — идем или дальше байки травим?

Эльфийка плюхнулась на тюк соломы и широко раздвинула ноги. Юнцы в нерешительности топтались у порога, будто позабыв, что такое дверь и как ею пользоваться.

— Вы по очереди? — игриво спросила Элира. — Или сразу вдвоем?

Казалось, храбрые завоеватели вот-вот спустят в штаны от одних только этих слов. Втроем, конечно, всяко занятнее, но коль оплошаешь, уже не сможешь бахвалиться всем и каждому, как довел эльфью бабу до потери сознания. Поэтому первым вызвался пучеглазый Торбин, а напарник остался караулить снаружи.

— Ну что ты там мнешься? — сердито сказала пленница. — Иди уже. Не бойся, не кусаюсь.

Боец прислонил оружие к стене и медленно подошел, на ходу расстегивая брюки. Похоть наконец возымела верх над страхом, и человек навалился на девушку, сопя как вол и дергаясь так, словно уже внутри. Элира обхватила его голову — вроде бы для поцелуя, а затем вонзила большие пальцы в глаза. Вонзила очень крепко — так умели лишь те, кто с детства ловил рыбу голыми руками.

Морщась от воплей, девушка схватила с полки колун и спряталась рядом с дверью. Как только второй выродок ворвался в сарай, острие с хрустом вонзилось в затылок. Дрожа всем телом от странной смеси отвращения и злобы, Элира взяла волшебный посох и кинулась в стойло, где рвался с привязи старый мерин.

— Не волнуйся, друг, — прошептала она, гладя взъерошенную гриву. — Скоро все закончится.

* * *

Кавия по праву считалась жемчужиной Кан-Кирата и наследницей древнего эльфийского зодчества. Немногим выжившим мастерам удалось не только повторить, но и во многом превзойти первую столицу — некогда самый прекрасный город этого мира. Только размах уже не тот, но переселенцам места вполне хватает.

Кавия рассечена на две равные части полноводной Рэйнэ, что начинается журчащим по скалам ручейком и впадает в огромное Срединное озеро. Стена сложена из гранита и облицована белым мрамором, с высоты она кажется совершенно ровным кольцом, прорванным в двух местах водой.

Точно посреди этого кольца — насыпной остров, соединенный с берегами мостами со столь тонкими опорами, что издали пролеты кажутся парящими в воздухе. В час нужды их можно поднять и превратить стоящий на острове дворец в неприступную крепость. Обитель королевской семьи тоже окружена высокой стеной, за которой раскинулся цветущий сад. Он и близко не ровня старому саду, по размерам сопоставимым с целым городом, но и в нем есть где укрыться от посторонних глаз. Сам же дворец напоминал разрезанную поперек бочку — белая с золотыми прожилками приземистая башня сужалась кверху и, в отличии от бочки, красовалась стройными рядами стрельчатых окон.

Улицы и дома по обе стороны от дворца тоже построили в виде сходящихся к середине колец. Даже раскинувшиеся к югу поля и предместья напоминали походили на круги на воде. На севере же начинались непроходимые леса, зеленым прибоем накатившие на предгорья.

— Все в порядке, дочь? — спросила королева.

— Не знаю. — Златокудрая эльфийка с янтарными глазами отставила тарелку и выглянула в окно. — Как-то... неуютно.

Отец молча слушал, ломая длинными узловатыми пальцами ржаное печенье.

— Хочется уехать, — продолжила Тарисса. — Ничего страшного, мам. Просто засиделась дома.

Раздался громкий настойчивый стук. Фаэрон кивнул воинам, и те отворили тяжелые створки. В комнату вошел Ламбэ — в прошлом искусный менестрель, умом и расторопностью дослужившийся до камердинера, а потом и до старшего советника. Он следил за всем, что происходило на острове, и доносил владыке самые важные вести.

Обычно старый эльф с седыми косами входил степенно, важно, так, что полы расшитого серебром темно-зеленого кафтана ни разу не колыхались, будто советник не шел, а летел над полом бестелесным призраком. Но сейчас он выглядел так, словно полдня убегал от стаи бешеных волков. На сгибах локтей Ламбэ нес что-то, похожее на завернутый в парчу посох. Следом за ним вошла рыжеволосая девушка в простецкой домотканой одежде. Король сразу уловил запахи моря, рыбы и крови. Человечьей крови.

Старик с совершенно несвойственной грубостью грохнул ношу на стол, перебив половину посуды, а остальную столкнув под ноги. Затем подманил спутницу и велел пересказать все с самого начала и во всех подробностях. Чем дольше Элира делилась своими злоключениями, тем сильнее вытягивались лица присутствующих. Когда рыбачка закончила, монарх так сжал кулаки, что печенье раскрошилось в пыль.

— Это еще не все, ваше величество, — предупредил Ламбэ. — Взгляните сюда.

Он выпростал из ткани трофейную винтовку. Никогда прежде король не видел ничего подобного, хотя мог без труда понять, из чего это сделано. Длинная трубка — из стали, ложе и треугольный упор — из дуба, ремень — кожаный. Но каким образом жалкая людская поделка способна разить невидимыми стрелами и пробивать любую броню?

— Как это работает? — спросил Фаэрон.

— Без понятия, — ответили ему. — Думаю, стоит позвать часовщиков и мастеровых, пусть разбираются.

— Не надо. — Элира взяла оружие. — Оно работает вот так.

Зоркая девушка в точности повторила все, что увидела в бою за Сан-Атор, когда пряталась на втором этаже чьего-то дома. Пряталась как крыса, когда ее народ... Эльфийка тряхнула головой и уперла приклад в плечо. Покрепче сжала цевье, огладила спусковой крючок и медленно утопила. Хорошо, что в трапезной много окон, иначе собравшиеся оглохли бы от страшного грохота и задохнулись в непроглядном синем дыму. Когда ветер развеял последние клубы, зрители увидели дыру в стене, а под ней — россыпь битых черепков.

— Надеюсь, ваза не очень ценная? — тихо спросила Элира.

Король вздохнул.

— Сейчас не о вазах думать надо. Ламбэ, пошли гонцов в Айнмарх и Гирон. Пусть наместники поставят под стяги всех, кого смогут. Место встречи — Трактов перекресток, завтра в полдень. Женщинам и детям прикажи уйти в Горную гавань — там остались наши корабли. Куда теперь плыть на них — не знаю, но уповаю на милость водных духов. Кана, Тарисса — вас это тоже касается.

— Но... — принцесса аж привстала от негодования.

— Никаких "но". Это не детские капризы, это — война. Да не абы с кем, а с людьми. Отдохните, соберитесь и чтобы утром вас и след простыл. И приюти эту храбрую деву, — он кивнул на рыбачку. — Если бы не она, все закончилось бы гораздо хуже.

* * *

Дворец гудел осиным ульем, и чаще всего звучало одно и то же слово — война. Казалось, его вторят сами стены, колонны и балюстрады. Всюду царило небывалое оживление. Обычно спокойная и нерасторопная челядь носилась как на пожаре, совсем позабыв, что идущей навстречу принцессе положено кланяться и желать доброго дня. Но девушке и самой было не до этикета, ведь столичный отряд поведет ее отец, а на Трактовом перекрестке возглавит все объединенное войско. Не будь у людей этих проклятых палок, от иноземцев не осталось бы и мокрого места, но Тарисса сама видела, на что способно загадочное устройство.

Зайдя в опочивальню, принцесса скинула длиннополое платье и облачилась в темно-зеленые штаны и тунику, ничуть не стесняясь новой знакомой. После вытащила из-под кровати холщевый рюкзачок, постояла немного и со всей силы швырнула его в угол.

— Дерьмо ослиное, — процедила она.

Стоящая у двери Элира хмыкнула.

— Что?

— Ничего, Ваше Высочество.

— Просто Тарисса. Или Тари, как удобнее. Мне, в общем-то, плевать.

Она села на подоконник и выглянула наружу. С высоты было отчетливо видно, как серые ощетинившиеся ручейки постепенно сливаются в одну звенящую реку. Тысячи воинов от мала до велика встали под знамена с серебряной луной. Это уже не та летучая рать, что прежде, но воевать эльфы все же не разучились. По крайней мере, быстро снаряжаться, ходить строем и различать приказы. Во главе длинной кольчужной змеи с круглыми чешуйками щитов скакал отец верхом на белом жеребце.

Сколько ж можно? Когда их наконец оставят в покое?

— Я родилась на корабле, — сказала принцесса. — Одном из тех, на котором мой народ улепетывал от людишек. Наверное, именно поэтому выросла такой. — Помолчав немного, добавила: — Кто бы мог подумать, что однажды котята одолеют волков?

— Да. Это странно.

— Ладно, хрен с ними. Вот такой. Расскажи лучше о себе.

— Я простая рыбачка, ва... Тарисса.

— Не ври госпоже, — девушка ехидно улыбнулась. — Простые рыбачки не убивают голыми руками. Не похищают волшебное или какое оно там оружие. И не скачут через весь остров с ценными вестями.

— Родители погибли в океане, когда я была совсем маленькой. Меня воспитывал дед, а он служил валхаларом еще в Первую войну. Вот и научилась... всякому.

— Валхаларом? — удивленно воскликнула собеседница. — Тем самым неуловимым лазутчиком и бесшумным убийцей? Здорово. Его навыки сейчас бы очень пригодились.

— Он мертв, — холодно ответила Элира. — Пал в бою.

— Ох... Что же, полагаю, это ждет всех нас. Одних раньше, других позже. Даже если снова сбежим, все равно достанут.

— Я не хочу бежать. Кан-Кират — мой дом.

В окно влетел камешек и шлепнулся на пол, прервав начало бравурной речи. Принцесса глянула вниз и увидела юного эльфа, прячущегося под кустом сирени. Парень махнул рукой и исчез в листве.

— Жди здесь, — велела Тарисса. — Я скоро.

* * *

— Кори, что ты тут забыл? — накинулась на гостя принцесса.

— С тобой прощаюсь! — огрызнулся он. — Я, между прочим, на войну иду.

— В этом?

— А что не так? — Он огладил кожаную куртку, которая вряд ли спасла бы и от дубинки.

— Где ты взял этот меч?

— В комнате отца. Он велел спрятаться в подвале, но все друзья идут, даже пухлый Роик, а большего труса на всем свете не сыскать. Не могу же я прослыть еще большим трусом, чем он!

— Но это серебряный меч! Памятная награда, отец такие каждые сто лет раздает всем, кто застал Первую войну! Им нельзя сражаться, его место на полке.

— Слушай, я знаю, как сильно ты меня любишь, но даже не пытайся отговаривать.

Тарисса скрестила руки на груди и закатила глаза. В увитой плющом беседке среди высоких кустов они могли не таиться посторонних.

— Я тоже тебя очень люблю, — эльф опустился на колено и протянул ладонь. — Прости, что так долго тянул, а теперь вот вывалил все и сразу, но парни говорят, у людей какое-то волшебное оружие и мы, скорее всего, не вернемся, поэтому...

Не выдержав потока сбивчивого бормотания, Тари заткнула его крепким поцелуем.

— Да, согласна. Приедешь — и сразу под венец. Только привези мне чью-нибудь голову в свадебный подарок. И ради Леса, найди клинок получше!

— Ладно, — он с неохотой отстранился. — Если бы не ты, я бы точно спрятался в подвале. И плевать, что скажут остальные. Их наверняка всех перебьют. Но лучше я сдохну, чем увижу тебя в лапах этих выродков.

— До встречи, Кори. Ты балбес, но мой любимый балбес.

Вернувшись во дворец, она застала у входа странную парочку. Анри — ее давняя подруга — выглядела так, будто на ее плече сидел здоровенный паук. Русоволосая эльфийка в закрытом черном платье то и дело нервно гладила себя по локтям, кусала губы, теребила рукава и таращилась на всех подряд в поисках защиты, но придворные прятали глаза и обходили ее широкой дугой.

Анри трудилась в библиотеке переписчицей, но несмотря на великое множество прочитанных книг, ума из них ни капельки не почерпнула, и в свои неполные двести пятьдесят порой вела себя хуже ребенка. Но в этот раз ее страх был более чем оправдан, ведь рядом стояла горная ведьма — отшельница со жгучими черными локонами и надменным взглядом, способным прожечь насквозь любую душу. Женщина носила кожу и мех — ей единственной дозволялось убивать животных в каких угодно количествах, но она явилась не с охотничьим луком, а со свитком в золотом футляре.

— А вот и принцесса, — Анри виновато улыбнулась. — Ну, я пошла?

— Нет, — низким бархатистым голосом мурлыкнула гостья. — Доброго дня, Ваше Высочество.

— И тебе того же, Индра, — Тарисса учтиво кивнула, хотя боялась и презирала ведьму. — Только вот день не очень-то добрый.

— То ли еще будет, — женщина хищно улыбнулась, став похожей на голодную волчицу. — Где твоя мать?

— Наверное, в опочивальне. А что?

— Передай, — Индра протянула свиток. — Завтра утром вернусь за ответом.

— Что это? — Футляр был холоднее снега и покрыт незнакомыми письменами, напоминавшими зарубки и царапины.

— Она знает. До свидания, Ваше Высочество.

Как только отшельница ушла, Анри взвизгнула и затрясла кулаками, словно пыталась выломать невидимую решетку.

— Жуть! Я чуть не описалась, пока тебя ждала! До сих пор трясет.

— Спасибо за подробности, — хмыкнула Тарисса. — Пойду отнесу эту штуку, пока пальцы не отмерзли, а ты оставайся, во дворце сейчас безопаснее всего.

— Все в порядке? — спросила Элира с лестницы.

— Как сказать. Познакомься — это Анри, моя лучшая подруга.

— Привет! — переписчица показала ей пятерню. — Как тебя зовут?

Рыбачка представилась.

— А я Анри.

— Не обращай внимания, — шепнула принцесса, проходя мимо. — Она у нас особенная.

* * *

В назначенный час на Трактовом перекрестке собрались три войска. С севера пришел наместник Айнмарха — города кузнецов и камнетесов — приведя за собой три тысячи пеших воинов. С южных гиронских лугов прибыл конный отряд в полторы тысячи копий, а из столицы подоспели пять тысяч ратников под стягами короля.

Фаэрон лично приветствовал подданных, после чего отправил небольшой отряд всадников на разведку в Сан-Атор. В это время объединенная рать под рев труб выстроилась стройными рядами — по тысяче эльфов в каждом. Сперва — самые опытные и хорошо снаряженные воины, а молодняк как обычно в хвосте. С флангов их прикрывала конница, разделенная на два узких клина.

Вскоре вернулся разведчик — всего один и тяжело раненый. Перед тем, как упасть замертво, он бормотал что-то о чадящих повозках, но никто его слов толком не разобрал. Понятно было только то, что люди близко и битвы не миновать. Слева журчала Рэйнэ, справа раскинулись колосящиеся поля, впереди виднелись крохотные черные точки, а позади осталось самое дорогое, которое не должно попасть в руки врагов ни при каких условиях.

— Ваше Величество, скажете что-нибудь?

Король оглянулся. Первые ряды держались недвижимо и безразлично смотрели вдаль, в их глазах не было ни азарта, ни испуга, лишь спокойствие. Но чем ближе к хвосту, тем больше нерешительности и страха читались на лицах юнцов.

Говорить ничего не хотелось, но поддержать молодых стоило, ведь многие из них знают о войне из баек стариков, а смерти не видели вовсе. Фаэрон душу бы продал, чтобы так продолжалось и дальше, вот только купец вряд ли найдется. Пришпорив коня, он выехал вперед, поднял меч и крикнул:

— Братья! Мы воюем с людьми целую вечность и причины на то разные. Но сегодня будем драться не за землю, золото или власть! Сегодня мы сразимся за свободу наших близких: подруг, жен, сестер и детей! Если не остановим их здесь и сейчас, значит никто уже не остановит. Боги не спустятся с небес, духи не выйдут из деревьев и воды, и всех, кого мы любим, ждет участь страшнее смерти. Так ответьте мне — мы сдадимся?

— Нет! — слились воедино тысячи голосов.

— Мы дрогнем?

— Нет!! — прозвучало громче прежнего.

— Мы отступим?

— Нет!!! — загремело горным водопадом.

— Тогда к бою, братья! За Кан-Кират!

Противник приближался. Их было не больше тысячи, но впереди, изрыгая синий дым, катили странные повозки. Без кучеров и лошадей, со стянутыми железными лентами колесами, окованными бортами и округлыми выступами сверху, из которых торчали длинные трубы.

Фаэрон насчитал пять самоходных телег, и все они двигались очень медленно, не быстрее шагающих позади людей. Отряд остановился примерно в восьмистах шагах — слишком большом расстоянии даже для эльфийских стрел.

— Во разорались, — проворчал сержант, наблюдая за эльфами в подзорную трубу.

— Дикари, — Карлос крутанул на пальце револьвер и сунул в кобуру. — Какими смылись — такими и остались.

— И не говорите. Наши машины сотрут их в порошок. — Он похлопал бронированную колесницу по нагретому боку. — Ну что, прикажете стрелять?

— Ага. Развлекайтесь.

Помощник фыркнул.

— То еще веселье. Как по банкам в тире. Готовься!

Первый ряд лег, второй опустился на колено, третий остался стоять в полный рост. Башни машин со скрипом задвигались, наводясь на фланги и центр.

— Целься!

Бойцы вскинули винтовки, прищурились и коснулись спусковых крючков.

— Огонь!

Вдоль дороги и полей прокатился гром, все вокруг заволокло синим дымом. Пули собрали не самую щедрую жатву, зато начиненные шрапнелью манородные бомбы заметно проредили авангард. Эльфов буквально разрывало в клочья — никто вблизи от воронок не выжил, но к удивлению Карлоса, ушастые мрази не дрогнули и не бросились наутек. Под рев труб они всем скопом кинулись в бой, и подпускать их на полет стрелы капитан не очень-то хотел. Нет, за себя он ничуть не боялся, но за потерю машин Ягон сделает с ним то, что собрался сделать с той мелкой эльфийкой.

— Шевелитесь, черти! — рявкнул он, вцепившись в эфес кавалерийской сабли.

Солдаты разом надломили стволы и зарядили новые патроны. Механики были не столь расторопны, но им простительно. Вразнобой грохнули выстрелы, с каждым залпом ушастая орава таяла на глазах. Наконец подключились пушки, и от огромного войска осталось меньше половины. Напуганные взрывами и едкой вонью лошади первыми кинулись врассыпную, сбрасывая и топча седоков. Но пехота упорно перла вперед, будто не понимая, что несется прямиком в пасть смерти. Либо делая это вполне осознанно.

Их вел длинноволосый эльф в серебряной короне поверх остроконечного шлема, и его белый жеребец, казалось, не боится даже богов. Карлос сплюнул, выхватил саблю и рванул навстречу королю, презрев свистящие спереди и сзади пули и стрелы. Ему надоело протирать штаны, он воин, а не зритель, и никому не позволит сказать, что битву выиграли только машины и винтовки.

Враги сошлись посреди поля: меж двух огней, между молотом и наковальней. Накинулись друг на друга как ворон на ястреба, сверкая клинками и сыпля проклятиями. Им никто не смел мешать: ни свои, ни чужие, ибо сколько бы веков их не разделяло, все знали — когда схлестнулись вожаки, остальным до них дела нет и быть не может.

Очень скоро Карлос понял, что переоценил свои силы и недооценил силы противника. Вне всякого сомнения, он умелый боец, но явно не чета эльфу, сражавшемуся еще в те стародавние времена, когда его прапрадедушка под стол пешком ходил. Фаэрон двигался слишком быстро, почти неуловимо, и если бы не животный ужас, давно бы заколол человека как сонную свинью.

Но столкновение с невиданной непреодолимой мощью, в одночасье унесшей жизни тысяч братьев, пошатнуло некогда незыблемый дух. Руки короля словно сковали тяжеленные кандалы, и отточенные веками выпады один за другим шли мимо цели. Но и капитан никак не мог задеть шустрого эльфа. Схватка кончилась тем, что захватчика выбили из седла и жить ему оставались считанные мгновения. Боевой скакун был готов растерзать его копытами, но тут Карлос выхватил револьвер и высадил в монарха половину барабана. Эльф вздрогнул, схватился за грудь и с удивлением уставился на окровавленную ладонь.

— Тари, прости, — такими были его последние слова.

Увидев гибель владыки, арьергард дрогнул и побежал. Догонять его не стали, ограничившись прощальным залпом из орудий. Перед решающим походом на столицу можно и передохнуть, ведь больше им никто не помешает.

* * *

— Кори! Фаэрон! Кто-нибудь видел короля?!

Тарисса бродила по площади на северном берегу Рэйнэ в поисках отца и возлюбленного, но никому не было дела до принцессы. Стоны и крики сотен раненых звучали отовсюду, а лекари в заляпанных кровью белых мантиях понятия не имели, как им помочь. Они впервые видели такие раны, непохожие ни на попадание стрелы, ни на удар копья или меча. Припарки и мази оказались бесполезны, эльфы умирали в страшных муках, но девушка надеялась хотя бы еще раз увидеть близких, прежде чем рок разлучит их навсегда.

Но она встретила лишь горную ведьму, которая склонилась над умирающим и что-то обсуждала с пепельноволосой целительницей. Тарисса не расслышала, что именно предложила ведьма, но судя по округлившимся льдисто-голубым глазам собеседницы, явно ничего хорошего. Впрочем, как и всегда — за добрыми словами в горы не ходят.

— Кори! Отец!

— Госпожа, — подал голос парень с перебинтованной головой. — Я стоял с вашим другом плечом к плечу и... — Он откинул покрывало, и девушка увидела окровавленный обрубок. — Я лишился руки, а он... его... — боец всхлипнул и закрыл лицо ладонью.

Принцесса опустилась перед ним на колени и тихо произнесла:

— Пожалуйста, скажи.

— Что-то взорвалось. Будто гром грянул прямо над макушкой. И потом... от него остались только... если вам станет легче, госпожа, то знайте — Кори храбро бился и умер мгновенно. Как и ваш отец. Простите.

— Не извиняйся. — Она встала и быстрым шагом направилась в сад.

* * *

— Его надо разрезать, — спокойно сказала Индра, словно речь шла о гусе. — Вскрыть и посмотреть, что оставило такую дыру.

Сцилла взглянула на отшельницу и покачала головой. Старейшина целителей повидала на своих веках всякого, но такого ей еще никто не предлагал. Это не просто кощунство, это поругание памяти мертвого воина. Так поступать нельзя, но если добытые знания помогут облегчить страдания других...

— Не думаю, что у меня получится. Я лекарь, а не мясник.

— Зато я мясник. — Индра слизнула кровь с пальца, и Сциллу едва не стошнило, хотя уж кто-кто, а она о брезгливости давно позабыла. — Причем отменный. Только нужны хорошие ножи. Эту тушу можно и топором порубить, а вот с живыми придется повозиться.

— Это не туша, — выдохнула эльфийка.

— Для меня любой мертвец — просто оболочка. Вроде брошенной одежды или гнилой кожуры. Мне плевать на ваши обычаи. Важен итог, а то, как его достичь — дело десятое.

— Теперь ясно, почему тебя изгнали.

— Не-а, — Индра скривила губы. — Не ясно. К тому же, я сама ушла. А теперь вели унести тушу в какой-нибудь подвал. — мне нужен холод. И острые ножи. Очень острые.

Подходящий погреб нашелся в дворцовой темнице. Ее ни разу не использовали по назначению, а построили лишь потому, что у каждого дворца должна быть темница — мало ли что. Уложив мертвого эльфа на стол, ведьма расставила по углам свечи, один светильник вручила помощнице и взялась за работу. Сцилла отвела взгляд, не в силах смотреть, как Индра копается во внутренностях сородича. Вот бы и уши заткнуть, чтобы не слышать омерзительных звуков и еще более омерзительного напевания ведьмы.

— Есть!

На серебряное блюдце со звоном упал окровавленный кусочек металла. Он напоминал финик с расплющенным носиком — ничего подобного Сцилле встречать не приходилось за все время службы.

— Это... не наконечник стрелы.

— Догадливая, — хмыкнула отшельница. — Не зря в старейшинах ходишь. Так или иначе, это не нашего ума дело. Но есть тот, кто разбирается в подобных штуках. И если у Ее Величества хватит смелости, скоро он будет здесь.

— О чем ты?

— Узнаешь. — Ведьма вонзила нож в мертвую плоть и направилась к выходу. — Или не узнаешь. Пришло время дать ответ.

* * *

— Мне жаль. — Элира вошла в беседку и села на скамейку напротив принцессы.

Тарисса смахнула слезы с покрасневших щек и проворчала:

— Как ты меня нашла?

— По следам.

— В смысле?

— Ну... тут трава примята, там ветка сломана. Дедушка научил. Извини. Если хочешь, я уйду.

— Уходи. Собирай вещи и прямиком в горную гавань. Мы живем очень долго. Глядишь, лет так через тысячу найдете место, куда люди не доберутся.

— А ты?

— А я остаюсь.

— Чтобы погибнуть?

— Чтобы отомстить. Мне нужен бородатый человек со шрамами. Он убил отца, я убью его, а потом хоть пожар.

— Думаешь, получится?

— Не попробуешь — не узнаешь. Так что если собралась отговаривать — лучше исчезни, покуда цела.

— Не хочу отговаривать. Хочу помочь.

Она фыркнула.

— Я умею прятаться там, где других видно за версту. Умею бесшумно красться, стрелять из лука, метать дротики. Мне далеко до настоящего валхалара, но кое-чему научилась.

— Молодец. Это заметно. А теперь проваливай.

— Тари! — раздался сверху голос Анри. — Тари, ты где?! Тебя мама ищет! Тари!!

— Великие духи, — шепнула эльфийка.

Поднимаясь по лестнице, она услышала страшный грохот. Если орудие людей так сильно, как о нем говорят, то стена простоит недолго. О том же думала королева, наблюдая с крыши за окутанными синим дымом воротами. Захватчики били со всех сторон — небольшому отряду удалось окружить целый город, и неприступный рубеж вмиг превратился в западню.

— Звала?

Кана обернулась. В ее руках блестел футляр, но женщина то ли не чувствовала холода, то ли попросту не замечала.

— Послушай, времени мало.

— Я вижу.

Королева вздохнула.

— Ты должна мне кое-что пообещать. Даже не пообещать, а поклясться. Всем, что у тебя есть. Всеми, кто тебе дорог.

— Осталась только ты, мам.

— Тогда клянись моим сердцем и своей кровью.

— Да что случилось?!

— Клянись! — крикнули в ответ. — Клянись делать все, что он тебе скажет. Клянись относиться к нему с почтением и беречь как берегла бы меня.

— О ком ты говоришь?

— Тари, если я для тебя хоть что-то значу, если судьба эльфов не пустой звук — клянись. Пожалуйста.

Снова громыхнуло, по улицам прокатились испуганные вопли.

— Великие духи... Клянусь сердцем матери и своей кровью, что буду слушаться его, относиться с почтением и беречь любой ценой, чем бы или чем бы он ни был!

— Спасибо. Под дворцом есть туннель, он выведет вас из города. Индра покажет дорогу.

— А ты?

— А мне пора, дочь. Такова цена. Я люблю тебя.

Кана вскрыла футляр и бегло прочитала что-то на языке, который Тарисса слышала впервые. Прежде, чем она успела вмешаться, тело королевы вспыхнуло мириадами золотых искорок и растворилась в порвыве теплого ветра. А на ее месте появился странно одетый подросток с копной пшеничных волос и веснушчатым носом. Принцесса не поверила глазам. Перед ней стоял человек.

Глава 1. Гость

Василий Никитин с детства мечтал стать журналистом и пойти по стопам отца. Тот работал в горячих точках, где в конечном итоге и погиб, и такая перспектива парня не очень-то прельщала. Ему больше нравились мирные мероприятия: спортивные состязания, выставки, концерты. Можно путешествовать по разным странам, общаться с интересными людьми и не бояться поймать пулю снайпера или подорваться на мине.

Но для поступления на профильный факультет помимо таких-то баллов по ЕГЭ и письменного экзамена по русскому требовалась хотя бы одна опубликованная статья. И если с баллами и родным языком вопросов не возникало, то в печати будущей акуле пера раз за разом отказывали.

А все потому, что Вася жил в небольшом провинциальном городке и местную периодику ничуть не волновали ни редкие выступления столичных групп, ни поимка особо опасного карманника, ни постройка нового инкубатора на птицеферме. А если и волновали, то доверять освещение столь важных событий совсем уж зеленому новичку никто не собирался.

Но вот однажды на исходе лета парень наткнулся в сети на весьма любопытный анонс и понял — это будет бомба. Фестиваль реконструкции и народной культуры — три дня на берегу живописного озера среди лесов и полей. Особенности средневековой кухни. Древнерусские игры и забавы. Выступление трубадуров и скоморохов. И гвоздь программы — женские рыцарские поединки! Да такую статью с руками оторвут, главреды в очередь выстроятся, еще и гонорар заплатят!

В назначенный час Василий уже ждал на месте, вооруженный старой мыльницей и диктофоном. Ни корочки, ни бейджа у него, понятное дело, и близко не было, но реконструкторы и без них охотно шли на контакт и рассказывали о своих увлечениях, сколько городов уже объездили, сколько фестивалей посетили и почему выбрали это не самое простое и дешевое хобби.

Бродя меж палаток и пестро наряженной публики, парень узнал, чем котлеты пятнадцатого века отличаются от современных, зачем клинкам желобки, прозванные невеждами кровостоками, что такое колесная лира и как в стародавние времена сватали невест. Все это — безусловно полезно и познавательно, но он приехал сюда с единственной целью — заснять, как облаченный в доспехи прекрасный пол сойдется не на жизнь, а на смерть. Ведь всем известно, что женская драка не в пример более жестокая, чем мужская, а значит зрелище ожидалось воистину сенсационное.

Ровно в полдень звонкоголосый глашатай в красной рубахе известил, что турнир начинается. Ко вскопанной и огороженной крепким забором площадке тут же заспешил народ: и дети и взрослые хотели поскорее увидеть небывалое представление. Но, как оказалось впоследствии, женские поединки мало отличались от мужских. Те же латы, полностью скрывающие фигуру, то же оружие и щиты.

Стоило прекрасным дамам сойтись посреди ристалища, поднялся такой звон и грохот, что закрыв глаза можно смело представить себя в кузнечном цеху. Но несмотря на яростные схватки, победа все равно присуждалась по очкам — никто не бился до тех пор, пока соперник получал травму или валился с ног. Касание руки или ноги — столько-то очков, удар по корпусу — столько, за попадание по шлему давали больше всего.

Чистый спорт, никакого напряжения, и огорченный люд начал потихоньку расходиться. Первыми ушли мужики — наверное, ожидали амазонок модельной внешности да в кольчужных бикини, а увидев обычную рыцарскую дуэль, дружно отправились дегустировать домашнюю медовуху по тайному рецепту царя Гороха. Дольше всех продержались дети, но и им в конце концов наскучило смотреть одно и то же. Ни крови, ни нокаутов — драчки на сеге куда веселее.

И только Вася до самого финала стоял у ограды с камерой в руках. Ему-то и объявили победителя — черноволосую девушку в красном табарде. Но она, опять же, не раскидала соперниц одну за другой, а просто набрала больше очков. Поэтому начинающий журналист стал единственным свидетелем ее триумфа. Сунув шлем под мышку, она прямо в броне направилась в таверну под открытым небом, где в награду получила щедрую чарку кваса.

— Привет, — осторожно произнес Василий. Он малость робел перед красотками, эта же дама была не только прелестна, но и вооружена тяжелым полуторным мечом, поэтому решил не наглеть.

Леди-рыцарь взглянула на него, заметила камеру и кивнула:

— Окей, давай щелкнемся.

— Я не за фото, — парень улыбнулся. — Вернее, не только за ним. Я пишу статью об этом фестивале и хотел бы взять небольшое интервью. Если не занята, конечно.

— Уже не занята, — двусмысленно ответила она. — Свободна как ветер в поле. Садись, спрашивай.

Вася опустился на край скамьи и включил диктофон.

— Итак, первый вопрос: расскажи немного о себе. Как зовут, чем занимаешься в обычной жизни?

— Зовут Даша. Работаю дизайнером интерьеров. Увлекаюсь тяжелой атлетикой. В разумных пределах, само собой.

— Ну да, полезно. Доспехи, наверное, килограммов десять весят.

— Тридцать пять.

— Оу... Кстати, сама ковала?

— Панцирь и поножи сама. С остальным помогли ребята из клуба.

— И последний: почему именно рыцарские поединки?

— А почему нет? Есть женский бокс, есть женские бои без правил, почему бы не быть и женскому турниру?

— Справедливо. Что же, спасибо за ответы, рад был пообщаться.

— И это все?

— Ну... да.

— Какой-то ты быстрый, журналист, — с ехидцей произнесла Даша. — Хочешь реально крутую статью — оставайся до конца. Вечером будет самое интересное.

* * *

После того, как разошлись последние посетители, началась самая настоящая средневековая дискотека. Посреди поля в кругу палаток и шатров зажгли огромный костер из сваленных шалашом бревен. Чарки с пивом и медом пошли по рукам, менестрели заиграли "Мельницу", потом переключились на "Арию", а когда все изрядно захмелели, затянули "Гражданскую оборону".

— Ну а ты чем увлекаешься? — спросила новая знакомая.

Она давно избавилась от лат и щеголяла в кожаных штанах и просторной белой блузке, которая под определенными углами ничуть не скрывала аппетитной начинки.

— Да ничем особенным. Читаю, играю, на турники иногда хожу. В общем, обычный парень.

— На чем играешь? На гитаре?

— Э-э-э... не совсем.

— А, поняла, — девушка толкнула его плечом. — Я тоже люблю погонять во что-нибудь про рыцарей. Недавно сидела дома после сотрясения и прошла "Kingdome Come". Редкостная фигня, если честно. Особенно боевка.

— Не знаю, я больше фэнтези люблю.

— Тсс... — шикнула Даша, хотя музыка и пьяные крики гремели так, что заглушили бы оркестр. Тут еще набравшиеся девчонки с воплями пошли хороводить у костра, так что рев стоял, как на концерте "Металлики", но леди-рыцарь все равно выглядела так, словно родители застукали ее с сигаретой.

— Что?

— Слушай, — она наклонилась так близко, что едва не облизнула парню ухо. — Я пьяная и словам не хозяйка. Поэтому скажу тебе кое-что по большому секрету. Но если хоть одна живая душа об этом узнает... я тебя на дуэль вызову. Только ты без доспехов будешь, понял?

— Понял. Не волнуйся, я не желтушник.

— Надеюсь. В общем, стыдно признаться, но я тоже больше фэнтези люблю. Пробовала сперва к толчкам прибиться, но они какие-то совсем уж блаженные. Зеленкой красятся, шишки вместо файерболов... несерьезно это все, а рука... понимаешь, так и тянется к мечу. Словно я уже когда-то... а, неважно. Наверное, от папаши передалось.

— Он тоже рыцарь?

— Угу. Плаща и кинжала. Черт с ним, короче. Будь другом, принеси еще пива, а то я... не дойду.

"Гроб" снова сменился залихватскими народными мотивами, и все, кто еще стоял на ногах, пустились в пляс. Один патлатый задохлик так разошелся, что едва не грохнулся в огонь, но в последний миг был спасен пузатым рыжебородым детиной. Даша наблюдала за весельем мутными глазами, хлестала пойло и время от времени качала головой, повторяя одну и ту же фразу:

— Все не то... Это все не то...

— Ты о чем?

— А, забей. Пошли лучше спать.

— Куда? — с легкой ноткой испуга спросил Василий.

— В мою палатку, куда ж еще? Но учти, начнешь приставать — клешни переломаю.

Парень хотел было попрощаться и вызвать такси, но потом подумал — какого черта? Дома его все равно ждет только компьютер с осточертевшими игрушками, а подобное — он окинул взором танцующих людей — раз в жизни бывает. Ну, или раз в год, если ездить на фесты постоянно, а многие именно тем и промышляли. К тому же, ночь наедине с брутальной красоткой — сама по себе событие, даже без ожидаемого развития сюжета.

Он забрался внутрь и разлегся на спальнике, подложив под голову свою свернутую ветровку. Даша целомудренно устроилась у самого края, повернувшись к соседу крепкой попой, но прежде чем Вася заснул, уже лежала в обнимку, закинув ногу ему на колени, и щекотала шею хмельным дыханием.

Именно в такой позе их и застал на рассвете двухметровый лысый шкаф в черных очках и майке в обтяжку.

— Доброе утро, доча, — хрипло пробасила груда мышц. — И тебе привет. Выходи, поболтаем.

— Пап! — девушка резко села и поморщилась от боли в затылке. — Что ты тут делаешь?

— Тебя ищу, — прогремел бугай, и все обитатели шатров и палаток сделали вид, будто крепко спят и ничего не слышат. — Ну, конопатый, ползи сюда.

Когда Вася приблизился, верзила схватил его за шкирку и вышвырнул наружу. Теперь парень мог как следует рассмотреть обидчика, и ноги в тот же миг набились ватой, дыхание перехватило, а к сердцу словно подвели ток. Над ним навис не просто обеспокоенный папаша, а самый настоящий убийца. На правом бицепсе величиной с двухлитровую банку синела наколка в виде раскрытого парашюта — знак ВДВ. Левый обвил кусающий себя за хвост змей, пудовый кулак украшало солнце с небедным таким количеством лучей, а лицо с квадратной челюстью и скошенным набок носом исполосовали старые шрамы всех форм и размеров.

Одному богу ведомо, в каких передрягах побывал амбал и сколько крови на его руках, но одно понятно наверняка — очень скоро он получит несколько капель и от будущего журналиста. И хоть Вася не числился даже внештатным сотрудником, можно смело утверждать, что парень погиб, исполняя профессиональный долг.

— Чего притих, щегол? Уже не такой смелый, как с пьяной девкой, да? Жениться-то будешь?

— Между нами ничего не было, — пробормотал он, очень похожий на щенка, что подставляет брюхо матерому волкодаву в глупой надежде, что его не разорвут.

— Неужели?

— Пап, это правда!

— Рот закрой. С тобой дома поговорю. А ты молись, ублюдок. Если батя не научил, как надо с дамами обходиться, значит научу я.

— Вася, беги!!

Дважды повторять не пришлось. Он рывком перевернулся и задал такого стрекача из нижнего старта, что обдал лысого пылью и землей. Мужик не стал гнаться за ним сразу — дал фору для азарта, но немного просчитался. Подгоняемый страхом смерти юнец несся так, что Усейн Болт бы не догнал, куда уж там тяжеленному и неповоротливому качку. К тому же, оба неслись по убранному полю, и там, где парнишка пробегал без труда, преследователь тонул по самые щиколотки.

И пусть в скорости Василий немного выиграл, но в выносливости уступал по всем фронтам. Несмотря на адреналин, хлещущий даже не рекой, а целым Ниагарским водопадом, не привыкшее к запредельным нагрузкам тело быстро выжгло все запасы. Но перед тем, как рухнуть без сил, беглец заметил вдали странное золотое свечение, как если бы невидимый факир быстрее пропеллера крутил перед собой тлеющие головни.

Увиденное столь поразило парня, что он не сразу догадался, что аномалия может быть опасна и неплохо бы обойти ее дальней дорогой. И зачем только в "Stalker" резался ночами, если даже самое важное не усвоил.

— Стой! — раненым быком проревел громила. — Тормози, дурак! Это не тебя!

Поздно. Василий на полном ходу влетел в огненный водоворот и оказался среди светящегося тумана. Звуки стихли, он не видел ничего, кроме стройного силуэта впереди. Фигура приблизилась, открыв взору высокую женщину с длинными золотистыми волосами и ликом столь прекрасным, каким ему не доводилось любоваться прежде — ни в реальной жизни, ни в виртуальности.

По скуластым щекам чудесной феи катились блестящие капли, но сама она улыбалась, с теплом и материнской нежностью смотря на юношу. Подойдя, незнакомка поклонилась и певуче заговорила на языке, который человек слышал впервые и, тем не менее, прекрасно понимал.

— Здравствуй, Великий Воитель. Прости, что потревожила, но нам снова нужна твоя помощь. Эльфам грозит полное истребление, враг вооружен невиданными устройствами и без твоего вмешательства нам не выстоять. Пожалуйста, спаси мой народ от горя и неволи, как уже сделал однажды.

— Что? Погодите, это какая-то ошибка. Никакой я не воитель, — запротестовал Василий, перепуганный и одновременно очарованный сказочным видением. — Я и драться толком не умею! Вам кто-то другой нужен. Наверное, тот лысый бугай, что бежал следом. Эта дверь... или портал... или что меня сюда перенесло, еще открыта? Давайте я просто выйду, а ваш воитель войдет, и будем считать, что ничего не было.

— Свитки призыва не ошибаются, — спокойно ответила красавица, прежде чем раствориться в тумане.

* * *

Индра первой выбежала на крышу, следом подтянулись Элира и Сцилла, Анри же ошиблась коридором и умчала бог весть куда. Но помощь переписчицы особо не требовалась, а вот лекарское искусство ой как пригодилось бы, потому что Тарисса сидела верхом на иномирце и колошматила по чем зря. Тощий конопатый мальчишка, похожий на Великого Воителя еще меньше, чем грудной ребенок, извивался змеей и тщетно пытался защититься.

Понадобились совместные усилия трех эльфиек, чтобы оттащить подругу и не дать ей прикончить последнюю надежду Кан-Кирата. Неравная борьба развернулась под грохот пушек и винтовок, и при каждом залпе, казалось, кричал сам город. Кричали дети, напуганные выстрелами. Кричали женщины, утаскивая малышей в глубокие погреба. Кричали умирающие ратники, брошенные на милость духов.

— Надо уходить, — сказала ведьма. — Эй, ты — идти сможешь?

— Да, — простонал землянин, потирая ушибы. — Только объясните, что за ужас тут творится?

— Если вкратце — война. А теперь все живо за мной.

— Кто-нибудь видел Анри? — спросила Сцилла.

— Лес с ней, — отозвалась Индра.

— Нет! — Тарисса вырвалась из цепкой хватки соплеменниц и посмотрела черноволосой прямо в глаза, на что осмеливались очень и очень немногие, а те, кто все же делал это, уже не могли похвастать своим подвигом. — Мы ее не оставим.

Вопреки ожиданиям, отшельница и не подумала спорить. Склонила голову и без тени насмешки произнесла:

— Как прикажете, Ваше Величество.

— Высо...

— Величество, — Индра ехидно улыбнулась. — Слово королевы — закон. Идите и найдите эту рохлю. Погибнете — значит сами виноваты.

— Да как ты...

— Я найду Анри, — тихо сказала Элира. — Вряд ли она ушла далеко.

— Хорошо, — отшельница кивнула. — Будем ждать в кладовой. Как раз едой запасемся.

Вася видал много разных дворцов, а в одном даже побывал лично, но с таким столкнулся впервые. Убранство королевской обители вряд ли справедливо назвать роскошным — роскошью как таковой тут и не пахло. Ни изысканных гобеленов — неизменного атрибута любого дворца, ни статуй, ни фонтанов, ни прочих красивых, но совершенно бесполезных вещей.

Казалось, строение вырезано из цельной глыбы белого мрамора с золотыми прожилками — ни стыков, ни крепежей парень так и не заметил, хотя таращился по сторонам во все глаза. При этом он не чувствовал музейного холода — внутри, несмотря на почти полное отсутствие мебели, царили уют и спокойствие, а ноздри щекотал едва уловимый аромат сирени.

Сразу под крышей находилась трапезная, больше похожая на ярко освещенное кафе или крохотный итальянский ресторанчик. Если не скажут — никогда и не догадаешься, что за этим совершенно обычным круглым столом обедали эльфийские монархи.

Ниже располагались опочивальни и комнаты для гостей, а свободное место занимали книжные шкафы, тумбы с арфами и лютнями и плетеные шезлонги. На первом этаже напротив тяжелых двустворчатых дверей высился каменный трон, и даже кухня в подвале не выглядела мрачным сырым подземельем. Изогнутые зеркала над воздушными колодцами отражали достаточно света, а вечерами разводили костры в нишах по углам, стенки которых выложили листами полированного серебра. Из-за преобладания белых тонов и образцовой чистоты кухня скорее походила на больничную палату, чему Василий несказанно обрадовался — не очень-то хотелось очутиться в кальке раннего Средневековья с чумой, реками помоев и трупами в каждой канаве.

— Хватайте еду, — велела ведьма, первой взяв с полки сырную голову. — Да побыстрее. Слышите, гром стих? Значит ворота сломаны, и люди уже топают по наши души.

— Теперь ты у нас за главную? — окрысилась Тарисса.

— Как можно, Ваше Величество? — голос отшельницы из напряженного превратился в низкий и бархатный. — Главные, конечно же, вы, а я просто кладу снедь в мешок.

— Хватит ерничать. У нас уже есть командир, поглавнее меня будет. Вот, — она ткнула пальцем в сторону притихшего землянина. — Ты дала моей матери свиток. И она погибла ради... этого? Ответь, Индра! Этот цыпленок и есть твой Великий Воитель?

Прелестное личико королевы покраснело, в уголках глаз скопилась влага, узкий подбородок задрожал. Ведьма вздохнула.

— Сейчас не время для задушевных разговоров. Выберемся — тогда все обсудим, ладно?

Тари отвернулась и надсадно засопела, из последних сил сдерживая следы. Анри рядом не было, а больше никто из присутствующих не осмелился ее утешать.

Чтобы эльфийки не посчитали пришельца лодырем, да и просто для того, чтобы занять работой трясущиеся руки, Василий тоже взял мешок и набил буханками вчерашнего хлеба. В кладовке помимо сыра и мучного обнаружились бутылки вина, связки чеснока, початки чего-то, отдаленно напоминающего кукурузу, красные яблоки и стройные ряды солений, но что именно плавало в мутной жиже, парень мог только гадать. А вот чего в запасах точно не было, так это мяса — то ли мор какой приключился, то ли эльфы не разводили животных на убой и не охотились по своим эльфийским убеждениями. Да и минимум мебели тонко намекал, что сказочный народ — те еще защитники природы.

Сказочный народ... Вот же угораздило. Хотя особого удивления парень не выказывал и нарезать круги как безголовый петух не собирался. Ведь как и многие сверстники прекрасно знал, кто такое попаданцы и чем эти заложники случая занимаются. В детстве зачитывался похождениями Станислава Сварога, "Лордом с планеты Земля", "Янки при дворе короля Артура", несколько раз пересматривал "Мы из будущего" и знал многие другие образчики жанра, как хорошие, так и откровенно позорные.

Из тех же книг и компьютерных игр имел солидное представление о благородных остроухих созданиях и вряд ли бы упал в обморок от пролетевшего мимо файербола. Его волновало иное — ошибка, из-за которой он и попал, и завышенное ожидания, которые оправдать вряд ли получится. Ибо где лысый татуированный амбал, а где Вася Никитин со своими безумно полезными в мире меча и магии знаниями о том, как переустановить виндоус или поставить браузер на смартфон. Который, кстати, остался в бесконечно далекой палатке вместе с ветровкой.

— Послушайте, — он отложил мешок и встал между эльфийками. — Я не тот, кто вам нужен. Меня забросило сюда случайно, и ваш Воитель — совсем другой человек. Просто верните меня домой и призовите кого надо.

— Не выйдет, — сухо ответила Индра.

— Почему?

— Потому, что свиток — это не просто дверь между мирами. Это — договор, который скреплен жизнью призвавшей тебя. И пока не выполнишь условия — останешься здесь.

— И какие условия?

— Выгнать с острова непрошенных гостей. А лучше перебить всех до единого, чтобы подмогу не привели.

— И много их?

— Около тысячи.

— Да вы издеваетесь?! Как я перебью целую армию? Повторяю — я не Великий Воитель. Я вообще не воитель от слова совсем.

— Ну... — ведьма закусила губу и приподняла бровь. — Может, ты великий ученый?

— Ага, конечно. После ЕГЭ-то?

— Или великий мыслитель?

— Да, блин! Великий пророк! Сейчас пантеон замучу или укреплю религию. Я обычный парень. Настолько обычный, насколько это вообще возможно.

— Оставь его, — буркнула Тарисса. — Устала слушать этот скулеж. Сами справимся.

Неподалеку раздался мощный взрыв, аж стены задрожали. Мраморный погреб вполне сгодился бы за бомбоубежище, но Вася с непривычки пригнулся и обхватил голову ладонями. На войне ему, слава всем богам, бывать не приходилось, и страх тут же накатил холодным прибоем и забурлил внутри, так и подмывая броситься наутек. Неужели отец постоянно испытывал подобное или со временем привык и к минам, и к свистящим пулям, и к артобстрелам? Если бы не девушки, землянин точно бы запаниковал, но эльфийки лишь настороженно оглядели потолок и вернулись к делам, значит и ему не стоит поддаваться страху.

— Они ломают внешние ворота, — догадалась Индра. — Надо уходить немедленно.

— Но Анри и Элира...

— Или две — или все, — равнодушно ответила ведьма. — Выбор за вами, Ваше Величество.

— Тогда ждем до последнего.

— Ясно. — Отшельница скрестила руки на груди. — Разум мы не слушаем, слушаем сердце. Хорошо. Только не забывай, чьим сердцем ты недавно клялась.

Тарисса сжала кулаки и шагнула к ней, но Сцилла успела схватить девушку за плечи и оттащить подальше.

— Впрочем, как ты и сказала, самый главный среди нас вот этот господин... Как там тебя?

— Вася.

— Что же, Вася, решай — уходим или остаемся. Только учти — тебя, скорее всего, сразу убьют, а мы об этом можем только мечтать.

— Меня только не втягивайте, лады? Я вообще не местный. И раз уж собрались против целой армии, то для начала кончайте воевать между собой.

— Какие мудрые слова, — проворковала Индра. — Ты точно не?..

— Нет! Не нужно быть кем-то Великим, чтобы это понять.

Грохнуло второй раз.

— Створки долго не выдержат, — шепнула целительница.

— Ну! — не унималась ведьма. — Сегодня кто-нибудь что-нибудь решит? Или сразу сдадимся?

— Уходим, — устало сказала Тари и опустила глаза.

* * *

Карлос взял в город всего две сотни человек и машину — на случай, если придется штурмовать дворец. Перед этим отправил гонца к Ягону с коротким сообщением: "Столица наша. Приезжайте".

Остальные солдаты разбили лагеря у ворот и решетчатых арок, под которыми протекала Рэйнэ. Больше всего капитан опасался бегства эльфов в горы, ведь среди поросших борами вершин ловить их можно с тем же успехом, что и воду решетом.

Черная колонна чеканила шаг вдоль набережной, позади тарахтела бронированная колесница. Окна сложенных из мрамора домов зияли пустотой, но краем глаза офицер частенько замечал то блик на слюдяном окне, то покачивание занавесок. Несмотря на то, что Кавия касалась заброшенной, он знал — ушастые мрази повсюду и вскоре от прямых боевых действий придется перейти к тайной сыскной службе и очень тщательно отделять зерна от плевел.

Зерна пойдут в бордели и дома богатеев — герадийская знать питает к ушастым бабам нездоровый интерес и готова платить за живое золото баснословные деньги. Рабынь недаром так прозвали — они стоят столько же полновесных монет, сколько весят сами, ведь все как на подбор стройны, чисты, белозубы и бесконечно прекрасны, а главное — необычайно редки и, можно сказать, экзотичны.

Карлос уже решил, что возьмет себе как минимум трех наложниц, а потом, когда весь мусор выловят и уничтожат, заведет в посадах небольшое хозяйство, докупит сколько надо рабов и навсегда осядет на Кан-Кирате. Потому что это для наемников лорда он капитан и уважаемый человек, а на материке за ним закрепилась слава Карлоса Кровавого, Карлоса-пирата, и вместо шелковой ленты с очередной медалью ему на шею немедленно накинут петлю и лишь тогда вздохнут с облегчением.

Но перед тем, как заняться чисткой, следовало захватить дворец и водрузить на крыше черный штандарт с золотым вепрем — знаком Брандемара. Конечно, этот маневр вряд ли сломит дух ушастых сильнее, чем разгром войска и потеря столицы, но правила войны никто не отменял. К тому же, толстяка давно тошнит от тесной каюты, а чем лучше себя чувствует потный боров, тем больше вольностей получит капитан.

— Сносите ворота! — рявкнул он, и торчащая из люка голова механика скрылась в стальном нутре колесницы.

Башня со скрипом повернулась, и посреди высоких резных створок расцвел ослепительно-яркий бутон.

* * *

— Это что, гром? — Анри уставилась на небо. — Странно. А где тучи? И где я? Кто вообще построил этот сад? Сущий лабиринт!

Переписчица бродила среди кустов сирени без малого десять минут, но так и не поняла, что нарезает круги как ежик вокруг бочки.

— Тари! — в который раз крикнула она, срываясь на хрип. — Индра! Где вы?

В ответ громыхнуло еще раз, следом раздался оглушительный треск, миг спустя сменившийся грохотом. Девушка пошла на шум и в кои-то веки выбралась к разбитым и сорванным с петель створкам. Навстречу по узкому мраморному мосту шагали воины в черных одеждах.

— Ох... — только и успела выдохнуть она. — Дела...

Вдруг кто-то зажал ей рот ладонью и уволок в листву. Анри так испугалась, что обмякла и думать забыла о сопротивлении, и только знакомый шепот вывел ее из ступора.

— Это я, Элира. Не шуми и бегом за мной.

Они обогнули дворец и проникли внутрь через малую дверь. Спустились в погреб, но обнаружили там лишь заметно поредевшие припасы и ни единого следа соратниц. Как рыбачка не щурилась, как не напрягалась, но так и не поняла, куда все подевались. А без них потайной туннель ни в жизнь не отыскать, потому что строили и прятали его так, что даже истинный валхалар не сдюжит.

— Нас бросили? — пролепетала Анри, заломив руки. — Это конец, да?

— Тише.

Элира нахмурилась и оцепенела, и только темные зрачки судорожно метались, словно читая невидимые строки.

— Идут, — пискнули сзади. — Я слышу шаги!..

— Успокойся, — девушка обернулась и взяла спутницу за плечи. — И слушай внимательно. Мы не только спасемся, но и поможем Тариссе, но ты должна сделать все, что скажу. Оплошаешь — нам конец. Причем такой, что и врагу не пожелаешь.

— Я не хочу...

— Надо, Анри. Надо. Иного выбора нет.

* * *

Карлос вошел во дворец первым, как и положено вожаку, неся на плече древко с притороченным штандартом. Отдав знамя помощнику, офицер легкой походкой приблизился к трону, на котором сидела пепельноволосая женщина в шелковой вуали и закрытом черном платье. Бледные пальцы вцепились в колени, голова опущена, подбородок дрожит. Капитан не смог сдержать улыбки — его всегда забавляло горе побежденных.

— Ваше Величество, полагаю? — мужчина картинно взял под козырек.

— Палач и живодер, полагаю? — гневно прозвучало в ответ.

Он усмехнулся и обошел трон, держа руки в карманах и наметанным взглядом оценивая убранство. Взять толком нечего, зато мрамор с прожилками наверняка стоит целое состояние. Только вот Ягон вряд ли обрадуется, если в его новом доме обдерут стены.

— Обыщите тут все, но ничего не трогайте. Скрысите хоть что-нибудь — любую мелочь — лично вздерну на ближайшем суку. Разойтись!

Топот пыльных сапог спугнул могильную тишину, прокатился вдоль лестниц, эхом отскочил от потолка. Когда солдаты исчезли из виду, Карлос встал напротив эльфийки, опустив ладонь на рукоятку револьвера. Вряд ли измученная вдова выкатит какой-нибудь фортель, но осторожность лишней не бывает, особенно когда имеешь дело с ушастыми мразями.

— Странно, — капитан снова пошел вокруг трона. — Думал, ты выпьешь яду или прыгнешь из окна. Армия разгромлена, столица захвачена, а подданных ждут не самые светлые времена. Я видел много разных правителей, от графов до императоров. И все кончали себя прежде, чем мы начинали штурмовать дворец.

— И все же, уповаю на ваши милосердие и благодушие. Надеюсь, вы не станете надругаться над безутешной вдовой. Всегда можно договориться.

— Зачем договариваться с проигравшими? — искренне убедился собеседник.

— Скажем так: вы обещаете не учинять зверств, а я велю своему народу быть более... сговорчивым. Вы же хотите спокойно гулять по улицам, не опасаясь стрелы в спину или яда в походном котле?

Карлос рассмеялся.

— Интересное предложение. Но эти вопросы решать не мне. Срать я хотел на политику, пусть Ягон голову ломает. Моя задача — чистота и порядок, и поверьте, Ваше Величество, еще ни один клоп, ни одна вошь от меня не ускользали. И при малейшем намеке на сопротивление первый кнут получит ваша прелестная спинка. А теперь соизвольте вернуться в опочивальню и сидеть тихо, пока не позовут.

— Я могу надеяться на то, что ни вы, ни ваши люди меня не потревожат?

— Ага, можешь. Мы — ребята простые и баб любим попроще.

На негнущихся ногах добравшись до комнаты, Анри заперла дверь на засов, упала на кровать и вцепилась зубами в подушку. Эльфийку трясло как в лихорадке, по бледному лицу ручьями лился ледяной пот.

— Это не человек, — простонала она. — Это злой дух.

* * *

Спуск под землю находился прямо в кладовке, но открыть его могли только нужные слова — в ином случае дверь ничем не выделялась на фоне стены. К удивлению Тариссы, Индра слова знала, и мраморные плиты превратились в зыбкий туман, а потом и вовсе исчезли, обнажив уходящие в непроглядную тьму ступени.

Ведьма спустилась первой, на ходу достав из кармашка мутный кристалл, засветившийся от ее дыхания ярче стоваттной лампочки. Следом пошел пришелец, после — Сцилла, а замыкала строй Тари с поварским ножом за поясом.

Туннель меньше всего походил на шахту: гладкие стены, сводчатый потолок, ровный пол — вылитый коридор дворца, только без окон. Так продолжалось до городской стены, а за ней ход пошел вкривь да вкось, стали заметны следы от кирок, а закончилось все сырой пещерой.

Каменный карман оказался столь велик, что даже волшебный камень не озарял его целиком. Помимо тайного лаза, с ним стыковались около десятка естественных туннелей, и тот, кто окажется здесь впервые, никогда не найдет верный путь. Но Индра, похоже, знала горные подземелья как свои пять пальцев и через час вроде бы беспорядочных и бестолковых блужданий вывела спутников на пологий поросший соснами склон.

С высоты павшая столица лежала как на ладони, виднелись и разбитые в щепки ворота, и костры лагерей, и ползущие по узким улочкам черные змеи.

— Они вывесили свою тряпку над дворцом, — хмыкнула отшельница. — Вот уроды.

— Итак, мы здесь, — сказала Тари. — Королева в изгнании. Ведьма. Целитель. И господин без определенных умений. Что дальше? Как выгоним людей? Как отвоюем Кавию?

— Понятия не имею, — ответила проводница. — Может, господин все же скромничает и сможет чем-то помочь?

Все трое уставились на Василия: Сцилла с надеждой, Индра с ехидцей, Тарисса с плохо скрываемым презрением. Парень малость оробел от столь пристального женского внимания, коим прежде был несправедливо обделен, и не сразу нашел, что ответить.

— Ну... — он почесал затылок. — Надо организовать подполье, наверное.

— Орга... что? — удивилась королева. — И что еще за подполье? Как в крестьянской избе?

— Нет. Сопротивление, в общем, нужно.

— Никто и не спорит. Только как сопротивляться-то?

— Ясно, — землянин шумно выдохнул. — Это будет непросто. Короче, есть прямая война: в чистом поле, войско на войско, кто первый побежит — тот и проиграл.

— Так.

— А есть война скрытная. Когда редко, но метко бьют по больным точкам. Убивают офице... команди... воевод, портят припасы и воду, пускают под откос... обозы. И все по стелсу.

— Чего?

— Ну... незаметно. Это — боевая часть. Есть еще часть разведывательная. Шпионаж, агитация среди мирного населения, вербовка агентов, поднятие мятежей.

Тарисса внимательно выслушала это, помолчала немного и сказала:

— Вроде говоришь по-нашему, а я половину слов не понимаю.

— Потому что не хочешь понимать, — надменно произнесла ведьма. — Этот человек может и не Воитель, но знает достаточно.

— Подождите! — вмешался Вася, пока его не назначили местным Штирлицем и Геварой в одном лице. — Это всего лишь теория. В смысле, одно дело знать, а другое — уметь. Да, я немного знаю об этом — поверхностно, в основном из истории своего мира. Но как все реализовать?

— Ты опять за свое? — окрысилась Тари.

— Прости. В общем, я не знаю, как все устроить.

— Начнем с малого, — подсказала Индра. — Это как заклинания. Сперва учишь самые слабые, если получаются — берешься за более сложные.

— Ты волшебница? — спросил Вася.

— Я ведьма. Яды, снадобья, амулетики... порчи, сглазы, наговоры... привороты, — она с улыбкой взглянула на королеву, которая давно уже с трудом держала себя в руках.

— Хм... Можешь сделать что-нибудь, что хорошо горит или взрывается?

Она пожала плечами.

— Раньше не приходилось. Надо подумать.

— Надо искать ночлег, — буркнула Тарисса. — Скоро ночь и дождь накрапывает.

— Будет ливень, — Сцилла поймала каплю в ладонь и подняла голову. — Сама природа скорбит о павших.

* * *

Отряд начал с северной площади. Судя по следам на брусчатке, именно здесь лежали раненые недобитки. Вряд ли они сумели бы далеко уйти — скорее всего, выживших перенесли в близстоящие дома. Просторный пятачок дугой обступили приземистые двухэтажные особнячки с черепичными крышами. Сержант Раджин долго всматривался в окна, но не заметил ничего подозрительного. Казалось, город пуст, а эльфы сбежали, но это было далеко от истины.

Ушастые мрази просто умело прятались — этого у них не отнять. Но сотни солдат за глаза хватит, чтобы прочесать каждую халупу рядом с площадью, однако Карлос велел не рубить с плеча и сперва попробовать договориться.

Раджин — полноватый и невысокий, с густыми бакенбардами и курчавыми каштановыми волосами — развернул листок и прочистил горло. Он плохо знал эльфийский и потому читал по бумажке:

— Прошу всех выйти на улицу! Вам и вашим детям обещана безопасность. Раненые получат надлежащий уход и лекарства. Война закончена. Приказ королевы!

Эхо стихло и замогильная тишина вернулась в свои владения. Ни скрипа ветвей, ни пения птиц, ничего — будто все звуки исчезли из этого мира. Если бы не тяжелое дыхание бойцов позади, Раджин изрядно бы струхнул. Этот чертов город пугал одним своим видом. Хотя в Кавии остались только женщины, малолетки и совсем уж дряхлые старики, спина так и свербела всякий раз, когда сержант поворачивался ею к окну, двери или обычному кусту. Сложно представить, что было бы, не выйди ушастые в чисто поле и не сложи там буйные, но тупые головушки.

— Повторяю!

Он снова зачитал приказ Карлоса, написанный якобы от лица Ее Величества, но с тем же успехом мог горлопанить перед деревом или обломком скалы.

— Что же, — скомканная бумажка упала под ноги. — Не хотите по-хорошему — будем по-нашему.

По команде солдаты разбились на группы по десять человек — каждая заняла позиции на крыльцах. Раджин давно понял, что сотрудничать никто не станет и выпросил у капитана разрешение на особые меры. Под ними подразумевались тонки хлысты, способные причинить сильную боль, но неспособные попортить товар. Такими хлыстами поддерживали порядок на корабле и потому водилось их в немалых количествах. И солдаты, не раз и не два испытавшие эти прутики на собственных шкурах, очень хотели почесать и чужие.

Отряд, которым командовал сержант, первым приступил к штурму. Сапер вколотил в замочную скважину деревянный колышек, насадил на него взрывпакет и вскрыл фитиль. Три секунды спустя от замка осталась лишь обугленная дыра, в которую легко прошел бы кулак. Выбив дверь, солдаты с винтовками наперевес загремели сапогами по дому.

Их ждала щедрая добыча. На чердаке нашелся целый выводок ублюдков вместе с раненым воином в придачу. Женщину и двух маленьких девочек уложили лицами в пол и хлестали по рукам и ногам до тех пор, пока ушастые не заголосили как резанные свиньи. К их чести, они продержались довольно долго, но захватчики свое дело знали, иначе бы не отправились на этот проклятый остров.

Закончив, пленниц связали и потащили к сборщику — здоровенной клетке на колесах, прицепленной к самоходке. Мощи одной машины вполне хватит, чтобы отвезти в лагерь хоть тысячу эльфов разом, надо их только наловить.

— Сержант, а с этим что?

Пехотинец кивнул на кровать, где в бреду метался недобиток с перевязанной грудью.

— Не жилец. Добей, — коротко прозвучало в ответ.

Тут же грохнул выстрел, комната наполнилась дымом, в ушах зазвенело. Но Раджин все равно сумел отыскать подчиненного и дать такую затрещину, что фуражка улетела в дальний угол.

— Идиот! Штыком или прикладом! Или ты патроны рожать научился?

Перед тем, как отправиться в соседний район, офицер мелом черканул на взломанной двери белый крест.

* * *

Они прошли около километра вверх по склону, где находилась ведьмина пещера. Посреди каменного укрытия чернела засыпанная пеплом яма, над ней висел закопченный котелок, вдоль стен тянулись гирлянды сушеных трав и кореньев, под которыми лежали медвежьи шкуры. Поодаль был сложен валежник, на кривеньком самодельном столе виднелись завернутый в тряпье лук, набитый стрелами колчан и три деревянные ступки разных размеров. Жилище сообщалось с пронизывающими всю гору ходами, поэтому хозяйка могла как незаметно прийти, так и в мгновение ока исчезнуть.

Пока Сцилла перекладывала снедь из подмоченных мешков, Индра взялась разводить костер. Вася помогал, ломая хворост об колено и складывая у края ямы. И только Тарисса вскоре ушла, не сказав ни слова.

— Куда это она? — спросил человек.

Отшельница покрутила кулаками перед лицом и продолжила чиркать кресалом.

— Сейчас дождь пойдет.

— Ну и что? Не растает, поди.

— С таким подходом вы ничего не добьетесь. — Землянин швырнул ветку в огонь и направился к выходу. — Похоже, в вашем мире есть магия, но нет сказки про веник.

Сцилла недоуменно уставилась на ведьму.

— Что за сказка про веник?

Индра пожала плечами и назидательно произнесла:

— Не забывай, откуда он явился.

Юная королева нашлась неподалеку. Девушка сидела на камни, подперев лоб ладонью, и безучастно смотрела на город. Впервые за долгие годы сгустившиеся сумерки разгонял не свет из окон, а лагерные костры.

— Привет.

Тари не шелохнулась. Наверное, решила, что если не отвечать, назойливый пришелец уйдет.

— У меня тоже отец погиб на войне. А мама умерла год назад от... — парень вздохнул, — вряд ли ты знаешь такую болезнь.

— И что? — равнодушно ответила эльфийка. — Люди мрут как мухи, ничего особенного.

— Зря ты так. Я вам не враг.

— Но и не друг.

— Давай не будем об этом. Все равно что спорить о политике — только зря нервы тратить. В общем, если я как-то могу помочь...

— Можешь, конечно. Будь добр...

— ...свали отсюда, — закончил фразу Василий. — Угадал? Ты вроде королева, а ведешь себя...

— Как кто? — Тарисса обернулась, и от ее взгляда у землянина зашевелились волосы на макушке.

— Как ты, кому плевать на всех, кроме себя. Я знаю каково терять близких, не ты одна такая на всем свете.

— А тебе не плевать? Это не твой мир, не твоя война и не твое горе.

— Если бы мы заботились лишь о своем горе, то вряд ли бы дожили до этих дней.

Ее вздох сорвался на всхлип. Судорожно сглотнув, Тарисса до боли сжала кулаки и как можно тверже произнесла:

— Просто уйди.

— Ладно. Но знай — если вдруг что... А, неважно.

Когда он вернулся в пещеру, небо прорвало. Начался не просто дождь, а настоящий тропический ливень. Эльфийки грелись у огня и лениво жевали хлеб, рыжие отблески играли на лицах, но даже мельтешение теней не могло вернуть им и намека на живость. Высеченные из мрамора маски с пустыми глазами — даже бойкая ехидная ведьма поддалась хандре. Боевым духом тут и не пахло, а без него задуманного не воплотить. Но если взять все таланты парня, даже самые скудные, то умение подбодрить и вселить надежду окажется на последнем месте, причем с большим отрывом. Он не оратор, не полководец, не диверсант, но придется как-то выкручиваться, иначе о доме можно забыть навсегда.

* * *

С недавних пор во дворце завелся призрак. Днем он таился в темнице, куда без особой нужды новые хозяева старались не соваться, а вечером, когда охранники выпивали флягу-другую тайком от капитана, зыбкой тенью блуждал по комнатам и коридорам. Но больше всего предпочитал сад, где горели костры, не утихали пьяные разговоры и росли густые кусты.

Перед тем, как отправиться на очередную прогулку, призрак навещал опочивальню королевы, где его всегда ждало скромное подношение в виде кусочка хлеба на подоконнике. Заметив пустую тарелку, Анри с облегчением вздыхала, ведь сегодня ее милое рыжее приведение не угодило в ловушку рыщущих всюду охотников.

Элира изо всех сил пыталась найти способ выбраться из дворца, потому что рано или поздно обман раскроют, и она даже думать боялась, что тогда ждет сообщницу. В которой, к слову, долгие годы дремало искусство великого лицедея, но когда разбойники в черном разграбят самое бесполезное для них здание — библиотеку, то найдут и портреты монаршей семьи, и тогда все маски будут сброшены.

Но оба моста сторожили так, будто дворец под самую крышу был набит золотом. Постаравшись, рыбачка могла бы незаметно прошмыгнуть мимо часовых, но у переписчицы это не получится ни при каких условиях. Она до двери дойти не может, не споткнувшись, так что самый очевидный путь пришлось отвергнуть в первую очередь. Как и мысли найти веревку, перебраться через стену и уплыть по реке.

— Интересно, почему лорд задерживается? — спросил прошедший мимо боец напарника.

Девушка бесшумно растворилась в сирени и собралась уже убраться куда подальше, но разговор показался ей любопытным, ведь рядовые захватчики обычно обсуждали что угодно, кроме дел своих главарей.

— Наверное, карета застряла. Или ось сломалась. Дороги тут... те еще.

— Карета? Он разве не в машине ехал?

— Ты что! Ягон их терпеть не может. И я понимаю старика — с этими штуковинами и рядом стоять невозможно, боюсь представить, что за ад творится внутри. — Солдат хлебнул из фляги. — А машина бы не помешала. Старшие болтают, с ним всего пяток всадников. Даже предлагали Карлосу выслать отряд навстречу, но он почему-то отказался. Представляешь — через весь остров с такой охраной? Я без напарника отлить не хожу, а тут... Ты слышал?

— Что?

— Вроде ветки шелохнулись.

— Ветер, наверное. Погодка сегодня мерзкая. Чую, ливень будет.

Элира добралась до беседки и опустилась на скамейку, тяжело дыша. То, что ей удалось подслушать, могло переломить ход войны.

Глава 2. Гидра

— Ты с ума сошла! — крикнула Анри, но ладонь рыбачки быстрее змеи метнулась к лицу и зажала рот.

Они лежали в королевской кровати под балдахином — на случай, если в опочивальню внезапно вломятся прихвостни Карлоса, Элира успеет спрятаться под одеялом, где ее, возможно, не станут искать. Анри слабо верила слову человека, но это была единственная возможность перекинуться парой слов, прежде чем рыжий призрак снова отправится гулять в тенях.

— Это чифтое фамоубийфтво!

— Ну и что? Зато спасу остальных.

— А получится? — Девушка оттолкнула ее руку. — В одиночку-то?

— Выбора нет, — холодно и просто прозвучал ответ.

— Попробуй связаться с Тариссой.

— Как?

Эльфийка вздохнула и уставилась в потолок.

— В детстве мы придумали свои особые знаки, чтобы играть вместе. Кана относилась ко мне хорошо, а Фаэрон терпеть не мог, что его дочь водится с простолюдинкой. Поэтому когда король уезжал из дворца по делам, Тари поднималась на крышу с зеркальцем и пускала солнечных зайчиков в сторону библиотечной башни. А я отвечала: хорошо, скоро приду. Или: завалили учебой, давай в другой раз. Со склонов Скалистых гор Кавия как на ладони. Если сможешь украсть отражатель из кухни...

Элира слушала рассказ, лежа на боку и внимательно смотря на подругу. Затем спросила:

— А оно ей надо?

— Ты о чем?

— О королеве. Нас же бросили, не стали ждать. Что если Ее Величество уже в Горной гавани?

— Не болтай чепуху, — буркнула Анри. — Им пришлось бежать, иначе бы погибли все. Уверена, Тари не сдалась.

Соседка пожала плечами.

— Может быть. Впрочем, стащить отражатель не так уж и сложно. Отдохну немного и займусь.

— Смотри — пустить зайца надо три раза, вот так. Это значит — приходи скорее. Мигнут дважды — я иду к тебе. А если свет погаснет — отбой. Запомнила?

— Конечно. Ничего сложного.

— И еще...

— Да?

— Не попадись, ладно?

Она криво улыбнулась и промолчала.

* * *

Первая ночь в новом мире прошла на удивление спокойно. Даже несмотря на то, что медвежьи шкуры — ни разу не матрас, да и пахнут далеко не фиалками. Василий быстро заснул под шелест дождя и потрескивание из ямы, а проснулся поздним утром со странным ощущением, будто и не угодил черт знает куда, а все еще находился в палатке. Вот почему так жестко и пахнет костром, а на самом деле все эти эльфийские войны — просто кошмар, дурное сновидение.

Но лесная прохлада быстро вернула его в реальность. Парень как и прежде находился в ведьминой пещере, рядом посапывала Сцилла, закутавшись в мех так, что белело только лицо. Поодаль вздрагивала Тарисса, и судя по смятой одежде и беспорядку вокруг, ее до рассвета мучили злые грезы.

И только Индра сидела у входа и привязывала птичьи перья к тонким прутикам будущих стрел. Судя по темным кругам и усталому взгляду, хозяйка вовсе не смыкала глаз, сторожа покой внезапных гостей.

— Доброе утро, — Вася проглотил зевок и тряхнул головой.

Девушка кивнула и продолжила снаряжать древка. Повинуясь зову природы, землянин выбрался на склон, отошел подальше от пещеры и вдруг заметил странное мерцание на крыше дворца. Сперва показалось, что это всего лишь солнце блестит на мокром мраморе, но затем он разглядел рядом крохотный силуэт, а отсвет трижды мигнул, выждал немного и снова мигнул ровно три раза с одинаковыми промежутками. Да это же сигнал! Кто-то пытается подать знак из осажденной столицы! Закончив, парень бегом вернулся и загомонил на всю пещеру:

— Кто-то семафорит из дворца! Идемте, быстрее!

— Что ты несешь? — Тари приподнялась на локте и смахнула со лба спутанные локоны. — Который час?

— Говорю же — блестит что-то! Думал, просто блик, а он мигает. Три раза мигнет — подождет, потом опять.

Королева выскочила из-под шкур так, словно туда заполз огромный паук или ядовитая змея. Чудом не угодив ступней в угли, эльфийка выскочила наружу, вскоре вернулась и принялась собирать вещи.

— Что происходит? — сонно выдохнула Сцилла.

— Анри! Она жива и все еще прячется во дворце.

— Уверена? — спросила ведьмак. — А если ловушка?

— Уверена! — огрызнулись в ответ. — Это наш условный знак, его знаем только мы.

— Ее могли поймать и выпытать.

— Тогда я пойду и перережу всем глотки! — Поварской нож с хищным свистом вспорол воздух. — А с главаря шкуру живьем спущу.

— Это глупость, — ехидный тон Индры похолодел. — Ты — последняя надежда своего рода. И не имеешь права обречь Кан-Кират на безвластье из-за одной нерасторопной дурехи.

Тарисса едва не кинулась в драку, благо Сцилла успела встать перед ней и сдержать яростный натиск.

— Дай кристалл. Я должна ответить.

— Не дам, — ведьма отвернулась и скрестила руки на груди.

— Это приказ! Я твоя королева.

— Простите, Ваше Величество. Я его где-то обронила. Не руки, а сущее решето.

— Ах ты сука!

Девушка оттолкнула целительницу и бросилась на Индру с кулаками, но внезапно замерла от громкого возгласа оттуда, откуда меньше всего ждала:

— Угомонитесь обе! — Вася вскинул брови, сам удивившись прорезавшемуся басу. — Орете как бабки базарные! Как вы с людьми воевать собрались, если готовы друг другу глотки перегрызть по любому поводу?

Тари остановилась и опустила руки, но ярость в глазах ничуть не угасла. Теперь вместо отшельницы под удар попал землянин.

— И что ты предлагаешь? Давай, Великий Воитель, поделись великой мудростью!

— Кристалл, — парень протянул ладонь. Ведьма фыркнула, но покорилась.

— У любого решения есть последствия. Надеюсь, понимаешь.

Вася и Тари отошли подальше от пещеры, чтобы не выдать убежище, и королева трижды накрыла волшебный камень ладонью. Блик на крыше исчез, но тут же мигнул два раза.

— Она хочет встретиться, — догадалась эльфийка. — Но где?

— Как еще можно выбраться из города? Кроме ворот и туннеля.

— По воде. Решетка в арке довольно широкая — лодка не пройдет, а вот эльф легко протиснется.

— Тогда идем к реке. Если это западня — всегда успеем уйти лесом.

— Думаешь, получится?

— Не знаю. Но мы обязаны попытаться. Сама знаешь, почему.

Она пристально посмотрела ему прямо в глаза и кивнула:

— Спасибо.

* * *

Элира битый час проторчала на крыше, рискуя попасться в любой момент. Но все тревоги того стоили — ей ответили, а значит Тари и остальные не сбежали в Горную гавань и еще не все потеряно. Нужно лишь выбраться из города, но как это сделать эльфийка и близко не представляла.

Когда дворец обыскали и ничего подозрительного не нашли, большую часть штурмового отряда вывели с острова. По два бойца стояли у ворот, трое охраняли Карлоса, четверо вышагивали вдоль стен и еще парочка бесцельно слонялась по саду. Ночью около трети захватчиков соберутся у костра, да и прошмыгнуть мимо поддатых вояк куда проще, но ждать темноты девушка не могла. С каждой минутой лорд все ближе, а шанс обезглавить врагов все зыбче.

На лестнице послышались шаги. Рыбачка так углубилась в раздумья, что услышала топот сапог слишком поздно. Зеркало едва не выскользнуло из вспотевших рук, но ей удалось совладать с нахлынувшим страхом. Однако как быть дальше? Спуск всего один, и на крыше спрячется разве что невидимка.

— Да, вид потрясающий, — сказал седобородый солдат своему спутнику — совсем еще мальчишке. — А главное, если встать вот тут, в серединке, то со двора никто тебя и не заметит.

Они выудили фляжки из-за пазух и чокнулись.

— Эх, хорошо, — крякнул старик. — Гляди-ка, а это еще что?

— Зеркало? — молодой пожал плечами. Его больше волновало пойло, чем забытая кем-то безделушка.

— И как оно тут очутилось?

— Не знаю. Кто-то спер и спрятал.

— Так ведь капитан велел ничего не трогать!

— Ну, он и пить запретил.

Собутыльники рассмеялись. Пока они обсуждали всякую чушь и кривлялись перед отражателем, Элира осторожно перебирала руками, ползя вдоль покатого купола дворца. Все шло как нельзя удачно, оставалось преодолеть десяток шагов до лестницы и шмыгнуть в безопасное подземелье, как вдруг грянул выстрел, а в пальце от головы брызнула мраморная крошка.

Один из солдат, что прогуливались по боевому ходу, очень некстати обернулся и заметил распластанную на белом фоне фигуру. Зеленая туника отлично скрывала в саду, среди травы и кустов, но теперь не заметить беглянку мог только слепой.

— Тревога! — заголосил боец. — Эльф на крыше!

Над макушкой просвистела вторая пуля. Понимая, что до спасительных ступеней не добраться, лазутчица разжала пальцы и соскользнула вниз. Сирень самую малость смягчила падение, но девушка и без того отделалась лишь легким ушибом — эльфы устроены иначе людей и могут без особого вреда прыгать с куда большей высоты.

Но не успела она выпрямиться, как выстрел срезал ветки в опасной близости от нее. Элира стремглав бросилась к стене, вздрагивая от грохота за спиной. С одной стороны, густая зелень не давала прицельно бить, с другой, колыхания листвы на раз выдавало беглянку.

Взлетев на стену, она с разбега нырнула в Рэйнэ, войдя в воду почти без брызг — жизнь у океана оставляет свои отпечатки. Погрузившись почти до самого дна, эльфийка изо всех сил поплыла вверх по течению, не замечая, как тянется следом алый шлейф.

* * *

В дверь настойчиво постучали. Солдаты никогда не беспокоили "королеву", значит явился сам Карлос, и Анри поспешила открыть, потому что капитан был последним человеком, кого ей хотелось бы разозлить.

— Добрый день, — офицер приподнял фуражку. — Не помешаю?

— Нет, — испуганно пролепетала переписчица. — Прошу.

Вслед за гостем вошли двое дюжих парней и встали у порога. Оружия при них не было, и это девушку ничуть не удивило — любой из них справился бы с ней голыми руками.

Капитан обошел комнату, присматриваясь к вещам как к товарам в лавке антиквара, и остановился у окна.

— Я слышала взрывы, — сказала девушка, чтобы разбавить затянувшееся молчание.

— Не переживайте. Всего лишь белка.

— Белка?

— Так точно. Рыжая, здоровенная. Хороший бы вышел воротник, да вот убежала, негодница. Ну ничего, потом настреляем. Меня другое беспокоит. — Человек достал из-за пазухи свиток и протянул собеседница.

От единственного взгляда на вырезанный из рамы портрет Анри сделалась бледнее мертвеца и с трудом устояла на подкосившихся коленях.

— Присядь, — он указал на тяжелое дощатое кресло. — Нас ждет долгий разговор.

Ее губы сжались в тонкую линию, пальцы добела впились в подлокотники. Нахмурившись, словно в попытке вспомнить нечто очень важное, она уставилась на стену остекленевшими глазами.

— Всего два вопроса: простой и сложный. С какого начнем?

Казалось, эльфийка ничего не услышала, полностью замкнувшись и уйдя в себя, но капитан прекрасно знал, как вернуть пленницу в чувство. Кивок — и ее повалили на пол, черное платье и белье вмиг превратились в лоскуты. Ими же руки и ноги переписчицы намертво привязали к креслу. Она хотела прикрыться, но все, что смогла — чуть свести колени. Ее била мелкая дрожь, но взгляд по-прежнему был пуст и только огромные зрачки выдавали дикий страх.

— Я только что вернулся из темницы. — Карлос встал позади и снял перчатки. — Там нет пыточной, представляешь? Ни дыбы, ни клещей, ни даже завалящего хлыста. Но я ничуть не расстроился и принял это как вызов: хватит ли мне навыков, чтобы справиться без особых инструментов? Думаю, хватит. Раздвиньте ей ноги.

— Нет! — взвизгнула Анри. — Не надо. Пожалуйста!

— Вот это новость, — капитан поднялся и махнул дуболомам. Те как вышколенные псы вернулись к двери. — Ты девственница. Кто бы мог представить... Что же, считай, повезло — за нетронутый бутон заплатят вдвое больше, поэтому за свою честь не волнуйся. С одной стороны, это усложняет задачу. Тебя нельзя ни калечить, не отдать ребятам на потеху — ну, разве только в крайнем случае, а я искренне надеюсь, что до него не дойдет. С другой, я просто обожаю сложные задачи. Невежды называют пытки варварством, но для меня это одна из разновидностей искусства. А искусство не терпит грубости, тут нужен тонкий творческий подход. И все же дам тебе шанс решить все без боли. Просто скажи, где настоящая королева и что вы замышляете?

Анри судорожно сглотнула, хотя в горле пересохло и язык прилип к небу. Куда подевалась Ее Величество она понятия не имела, а вот о задумке Элиры знала, но выдавать не имела права ни при каких обстоятельствах. Ведь тогда капитан пошлет лорду подмогу и девушек либо перебьют, либо уготовят куда более страшную участь.

— Не знаю, правда. Меня бросили во дворце и пришлось притворяться, чтобы не попасть в рабство.

— Хорошо. А рыжая девчонка? — Карлос хрустнул пальцами. — Кто она?

— Не знаю, клянусь вам. Я обычная переписчица из библиотеки.

— И как обычная переписчица оказалась во дворце?

— Я... испугалась. Всюду гремели взрывы, все кричали и...

— И ты решила здесь спрятаться. А потом тебя кто-то забыл. Кто?

— Какие-то придворные. Мы договорились встретиться на южном мосту и покинуть город, но я заблудилась.

— Придворные, говоришь? А среди этих вельмож, — мужчина подчеркнул это слово, — не было ли королевской дочки?

— Нет, — Анри мотнула головой. — Принцессу я не видела.

— Получается, королевская семья прямо во время осады сбежала из Кавии и где-то скрылась. Так?

— Да. Скорее всего.

Удар в затылок едва не опрокинул ее вместе с креслом. На миг сознание окунулось во тьму, девушка закатила глаза и пьяно закачалась.

— Кому ты брешешь, мразь?! — рявкнули на ухо. — Думаешь, я поверю в этот бред? По-твоему, я совсем тупой?

Карлос шумно выдохнул и потер заросшие щеки. Его грудь ходила ходуном, кулаки сжимались и разжимались. Прошло около минуты, прежде чем офицер пришел в себя.

— Прости, — пальцы бережно коснулись обнаженных плеч — белых, словно клавиши из слоновой кости и таких же чувствительных. — Порой я срываюсь, но больше этого не повториться. А то чего доброго сломаю столь прекрасный цветок, а ведь нам еще долго наслаждаться милыми беседами. — Он хохотнул. — Пожалуй, стоит начать с малого. Буду считать до тридцати.

Мозолистая пахнущая конским потом ладонь схватила девушку за лицо, плотно стиснув нос и губы. Карлос подловил пленницу на выдохе и считал нарочито медленно, поэтому уже к половине времени она начала дергаться так, что кресло запрыгало по полу. Когда ее наконец отпустили, Анри вывалила язык и захрипела как загнанная собака.

— Послушай, — нежно произнес палач. — Сопротивляться бесполезно. И глупо. Вы проиграли, сами боги не помогут вам освободить Кан-Кират. Зачем мучиться, если итог один? Ради чего страдать?

Эльфийка молчала. Под распахнутыми глазами блестели серебром тонкие полоски.

— Ты крепче, чем кажешься. Но и я показал не все, что умею. Далеко не все. Знаешь, откуда эти шрамы? Как-то раз попал в плен к пиратам. И многому у них научился. Очень многому. Вот знаешь, что захлебнувшегося можно откачать? И что нельзя умереть, просто задержав дыхание — тело вдохнет само, как ни старайся. Уже смекнула, как объединить эти знания? Морские разбойники сообразили. О, это незабываемое чувство, когда в легкие словно вливают жидкий огонь, и смерть не просто рядом, она буквально целует тебя в губы. Парни, сбегайте-ка за ведром.

— Горная гавань, — простонала Анри и всхлипнула. — Они ушли в Горную гавань.

* * *

Маленький, но храбрый отряд отправился в путь незамедлительно. Индра взяла лук, стрелы и несколько мешочков с ядами и снадобьями, у Тариссы был только нож, у остальных — и того меньше, однако это ничуть не умалило их решимости. По дороге Вася подобрал длинную ровную палку — отбиться такой можно разве что от зайца, но когда хоть что-то тяжелит руку, на душе куда спокойнее.

Склон выглядел так, словно давным-давно по нему сошла каменная лавина. Булыжники — каждый выше человека — лежали повсюду, а там, где остались свободные пятачки, выросли высоченные хвойные деревья, отдаленно напоминающие земные кедры. Переплетения корней и россыпи камней превратили предгорья в настоящий лабиринт, откуда без опытного проводника ни за что не выбраться. К счастью, ведьма знала округу и легко вела там, где, казалось, нет ни намека на тропу.

Эльфийки, даже те, кто родились и выросли в городе, двигались совершенно бесшумно. Побеги под их ногами не колыхались, будто девушки были сотканными из воздуха миражами. Пришелец же сопел, кряхтел и постоянно задыхался, с огромным трудом выдерживая заданный темп. И молил всех богов, чтобы хватило сил и не пришлось оставаться среди холодного полумрака и кольца непроглядного тумана, в котором тонули все звуки. Лес выглядел не просто безжизненным, он походил на заброшенное кладбище гигантов, навеки заточенных под многотонными глыбами. Но раз отшельница нашла здесь убежище, значит ничего страшного, кроме медведей, тут нет, а у парня от усталости и страха разыгралось воображение. Он был бы рад поболтать и о лесе, и о пещерах, и о том, почему Индра оставила мраморную красоту ради неприветливых гор, но на разговоры не хватало ни сил, ни дыхания.

Вскоре они вышли на небольшую поляну, посреди которой стоял поросший мхом каменный домик. Постройка выглядела так, будто ее давно и в спешке покинули, хотя место жуть какое живописное и светлое, а рядом журчал ручей.

— Чье это? — спросил Василий, перехватив палку как копье — мало ли кто завелся в темноте серых стен.

— Мое, — спокойно ответила ведьма.

— А почему ты перебралась в пещеру?

— Сосед достал.

Несмотря на изумленный взгляд спутника, эльфийка больше не сказала ни слова. Отряд продолжил путь, и чем ближе подбирались к кромке, тем шире становился ручей и тем реже росли деревья. Когда до выхода из леса оставалось всего ничего, чуткие острые уши уловили шорох в кустах. Индра как заправский спецназовец вскинула кулак, девушки разом замерли, и только неуклюжий пришелец налетел на отшельницу. Не будь он призванным свитком "Великим Воителем" — точно поймал бы затрещину, а так ведьма ограничилась лишь недовольным шипением.

— Я чую кровь, — произнесла она, натягивая тетиву. — Кто ты? Покажись!

Из зарослей, шатаясь как пьяная, вышла Элира, прижимая к боку окровавленную ладонь. Миг спустя девушку уложили на траву и приподняли тунику.

— Сквозное ранение, — тоном опытного хирурга сказала Сцилла. — Само по себе не смертельно, но ушло много крови.

Рыбачка и впрямь выглядела как жертва вампира — бледная, аж веснушек не видно, глаза впали, скулы заострились, а губы подернулись бурой корочкой. Вася осторожно присел рядом и потрогал лоб — температура, навскидку, под сорок. Он ничего не знал об устройстве эльфийских организмов, но вряд ли сильный жар — это норма.

— Анри... — едва слышно простонала раненая. — Лорд...

— Что с ней? — накинулась на нее Тарисса, будто коршун на цыпленка, и если бы не вмешательство целительницы, точно принялась бы трясти бедолагу за плечи. — Где она? Ответь!

— Набери воды, — Индра бросила парню небольшой бурдюк. — Да побыстрее.

Нсмотря на дикую усталость, человек стрелой метнулся к реке и столь же быстро вернулся. Пока Сцилла перевязывала бок, ведьма размешала в воде темно-зеленый порошок и, заунывно бормоча, влила Элире в рот. Снадобье помогло почти сразу — девушка пришла в себя и кратко рассказала и о своих злоключениях, и о том, что удалось подслушать в саду.

— Нужно идти, — прорычала королева. — Если поторопимся — успеем перехватить карету.

— А дальше что? — Индра вскинула голову и приняла свою излюбленную позу. Казалось, отшельница получала особенное удовольствие от споров с Тари по поводу и без. — Как быть с охраной? Пусть их мало, но эти дымные посохи...

— Винтовки, — с умным видом поправил Вася, но на его ремарку никто не обратил должного внимания.

— К тому же, надо присмотреть за девчонкой, а у человека уже язык до пупка — бегун из него такой себе.

— Ну и в Лес их! Втроем справимся.

— Вдвоем, — тихо возразила Сцилла. — Я не могу ее бросить, иначе она умрет.

— Велика потеря! Мы можем прикончить вражьего главаря! Если он доберется до Кавии, если спрячется за дворцовыми стенами — все! Забудьте о победе, поприветствуйте вечное рабство. Весь эльфийский народ или одна рыбачка? Вы в самом деле предлагает мне выбирать?

— Послушай, — землянин выпрямился и посмотрел Ее Величество в широко открытые янтарные глаза. — Я покажу вам кое-что. Повторите в точности — и все получится.

Тари хмыкнула.

— Ну давай, Великий Воитель, научи нас.

Пропустив издевку мимо ушей, он расчистил ногой клочок земли и вооружился тонкой палочкой.

* * *

Ждать на берегу было слишком опасно. Во-первых, их мог заметить любой проходящий мимо дозор. Во-вторых, близость воды и сырая земля не лучшем образом сказались бы на самочувствии раненой. Если простынет — никакие снадобья не помогут, и в аптеку не сбегаешь, и "скорую" не вызовешь.

Вася уже не раз пожалел, что оставил ветровку в палатке. Из одежды у него были только легкие джинсы, майка и серая толстовка с капюшоном, с которой он вскоре и без сожалений расстался. Укрыл ею сонно посапывающую Элиру, взял девушку на руки и побрел вверх по склону — к уютной полянке в кругу камней и деревьев. От помощи Сциллы вежливо отказался — рыбачка весила всего ничего, и невзирая на усталость после перехода, сил вполне хватало — ежедневные упражнения пришлись очень к стати.

И все же плохо, что в этом мире та же гравитация, что и на родной планете, и нельзя подобно Джону Картеру прыгать на полкилометра и швыряться огромными валунами. Впрочем, парень не отказался бы и от иной силы — колдовской — но попадание, вопреки законам жанра, не одарило его ничем особенным. Все, на что пришелец мог рассчитывать — так это на свою голову, и очень скоро накопленные в ней знания пройдут первый экзамен.

Войдя в домик, Вася в который раз удивился, почему хозяйка променяла такую прелесть на холодную пещеру. В углу высился конус печи, рядом стояла широкая застеленная шкурами лавка, поодаль виднелся дощатый стол с разномастной утварью — котелками, чашками, плошками. Над ним висели пучки сушеных трав — неизменный спутник ведьминых жилищ, а внизу ровными рядами вытянулись поленца и вязанки хвороста.

Уложив страдалицу на лавку, Вася немедленно озаботился добычей огня. Передачи про выживание не осели в памяти мертвым грузом, вооружившись трутом и кресалом, он без труда развел в закопченном зеве костер. Пламя раскалило камни, а вслед за ними помещение наполнило приятное тело. Парень словно перенесся в далекое детство, когда была жива бабушка и каждый летний вечер проходил под треск поленьев в печи и аппетитное булькание каши. Те же запахи дыма, трав и пыли, тот же танец рыжих язычков, от которого клонит в сон... Интересно, как там сейчас в деревне? Стоит ли избушка, или новый владелец снес ее вместе со всеми напоминаниями о счастливом детстве в полной любящей семье?

— Все в порядке? — настороженно спросила Сцилла.

— Да, — Вася шмыгнул и потер нос. — Просто аллергия.

— Кто?

— Не кто, а... неважно. — Хотя Аллергия, пожалуй, лучшее имя для эльфийки. — Я в норме, забей.

— Наверное, нелегко оказаться в чужом мире и с ходу нырнуть в чужие беды?

— Угу. Непросто. Но могло быть и хуже. Например, я бы попал не к прекрасным сказочным созданиями, а к жирным слюнявым кракенам с щупальцами из каждой складки.

Девушка улыбнулась, хотя слабо представляла жирных кракенов.

— Расскажи о своей родине, — после недолгого молчания попросила целительница.

— Если вкратце — ничего не поймешь. Если подробно — недели не хватит. В общем, это странное место. И там много винтовок. И боевых колесниц. Как сказал один мудрец: если что-то происходит, значит это из-за денег. Тут наши миры очень похожи.

Он взял котелок и вышел на крыльцо — от задушевных бесед сильно захотелось выпить, хотя бы травяного чаю. Но прогулка к ручью закончилась прямо у порога — парень выронил ношу, со все силы хлопнул дверью и привалился к ней плечом. Выглядел землянин так, будто смерть увидел — бледный, руки дрожат, глаза навыкате. Впрочем, это сравнение недалеко от истины — на поляне действительно стояла смерть в одном из самых страшных обличий.

— Что случилось? — шепнула Сцилла.

— Сосед... — стуча зубами, пробормотал Василий. — Пришел.

Больше всего существо напоминало обтянутый серой кожей скелет — ожившую мумию, болотного человека. Неестественно худой, сгорбленный, с длинными когтями. Вместе глаз и носа — черные провалы, безгубый рот с трудом закрывается из-за длинных игольчатых клыков. Кем бы оно ни было, ведьма не смогла с ним совладать и бежала в сырой мрак подземелий, ведь даже подгорный лабиринт показался ей мене опасным, чем соседство с этой тварью.

— О чем ты? — девушка направилась к окну — крохотному отверстию в стене, по сути — бойнице, через которую не пролезет и ребенок. А вот в дымоход...

Стоило подумать об этом, как сверху послышались скрежет и перестук катящихся камешков — существо забралось на крышу и явно не для того, чтобы понежиться на солнышке.

— Подбрось хвороста, — прошипел человек. — Быстрее!

Хвала всем богам, спутница не стала допытывать трясущегося как осинка товарища и просто сделала, о чем попросили. Тонкие сухие ветки вмиг занялись, но парню показалось, что это не растопка корежится и трещит в огне, а уродливая когтистая лапа. Шум над головой стих — соседушка притаился и ждал, когда глупая добыча решит, что он ушел. Но Василий видел не один фильм ужасов и прекрасно осознавал, чем обернется наивная беспечность. Откроешь дверь — и лапа тут же вцепится в волосы, так что сиди, где сидишь, черт, мы никуда не спешим. Вот вернутся эльфийки — сразу получишь отравленную стрелу в костлявый зад.

Беспокойно дремавшая Элира словно почуяла проникший в комнату страх — застонала, заворочалась, разметала взмокшие шкуры. Целительница осторожно взяла ее за подбородок и облила пересохшие губы последними каплями снадобья.

— Всё, — произнесла она так, словно только что кто-то умер. — Есть порошок, но нужна вода.

— Шикарно, — пришелец коснулся лбом шершавых досок и зажмурился. — Просто блеск.

— Так кто там? — девушка кивнула на потолок.

— Какая-то тощая серая хрень.

— Ха'хир, — шепот разнесся по комнате. — Отвергнутый.

— А попонятнее можно?

— Эльфов хоронят в лесу, под корнями. Мы вышли из них и уходим туда же. Но иногда деревья отвергают усопшего, выталкивают из могилы, потому что при жизни он сотворил такое зло, что превратится на в землю, а в ядовитую скверну и может отравить дерево. Отвергнутые возвращаются в мир живых, но живыми их уже не назовешь...

— Зомби? — парень хмыкнул. — Что же, эти ребята мне знакомы. И как убить этого твоего ха'хира? Раскроить башку или вбить кол в сердце?

— Его не возьмет ни меч, ни стрела — только магия. Но всех колдунов перебили на Второй войне. Кому-то, конечно, удалось спастись, но на Кан-Кирате их точно нет.

— Почему я не удивлен?

— Есть еще один способ, — Сцилла вздохнула и опустила глаза. — Если Отвергнутый напьется крови, то уйдет.

— И много ему надо? А то сцедим по стаканчику.

Она грустно улыбнулась.

— Много. А точнее — вся.

— Ситуация, — протянул землянин.

Рыбачка зашлась в кашле, прелестное личико скривилось от боли. Не нужно быть доктором Хаусом, чтобы понять — бедняга умрет гораздо раньше, чем тощий урод свалит восвояси. Наверное, пропитанные насквозь бинты его и приманили. А к ведьме гад наведывался каждый месяц... парень поморщился от своей догадки.

Тем временем Сцилла встала и нетвердой походкой направилась к двери.

— Ты куда?

— Ты знаешь.

Василий сперва ничего не понял, а когда до него дошло, чуть не поперхнулся.

— С ума сошла? Сядь где сидела.

— Это мой долг. Я — лекарь. Я поклялась отдать жизнь, чтобы спасти больного.

— Нет! — строго произнес пришелец. — Исключено. Индра предупредила о соседе, а я в суматохе все забыл. В моем мире мудрые люди говорят: твой косяк — тебе и разруливать. Поэтому делай то, что скажу, хорошо?

Она неуверенно кивнула.

— Там на столе ножик. Неси.

Клинок у него оказался совсем крохотным — с мизинец, зато очень острым. Таким если и сражаться, то только с яблочной кожурой, но парню нож был нужен для иного. Он осторожно отпорол рукава балахона и разрезал на четыре лоскута — три отдал эльфийке, последнюю оставил себе, после чего велел сменить раненой повязки. Пока целительница занималась делом, он намотал тряпицу на конец подобранного в лесу посоха и вымазал в скопившемся на дне котелка масле. После обвязал грязными бинтами поленце и швырнул в окно.

Ха'хир подобно игривой собаке со всех ног кинулся за палочкой. Человек тут же сунул факел в огонь и выскочил наружу, крикнув перед этим:

— Беги за водой! Живо!

Тварь сожрала лакомые тряпки вместе с деревом, размолов его в опилки будто фреза. Парень успел пожалеть, что вышел против этого монстра, но отступать было поздно. Остроухая нежить мигом учуяла свежатинку и поползла к ней на четвереньки, став похожей на мерзкого серого паука с черепом вместо башки.

Землянин, трясясь всем телом и судорожно глотая спертый воздух с привкусом гнильцы, выставил палку перед собой. Огонь — одна из четырех стихий. Огненный шар — неотъемлемое заклинание всех известных колдовских школ. Это не меч и не стрела, это и есть самая настоящая магия, а уж как поразить врага — силой мысли или горящим дрыном — не важно. Главное, мертвяк боится рыжих сполохов, именно поэтому и передумал протискиваться в трубу. Но вот беда — факел не вечный, и противник будто понимал это и не спешил нападать, а ползал боком как краб, хрипло верещал и щелкал клыками. Что же, если гад не идет к человеку, значит...

— Пошел! — Вася ткнул воздух огненным копьем. — Сгинь, черт! Изыди!

Тварь пятилась, шипела дикой кошкой, но убираться наотрез отказывалась. Пламя с каждом взмахом становилось все меньше, тусклее и грозило потухнуть в любой момент. О том, что тогда произойдет, пришелец старался не думать, ибо прекрасно видел, с какой скоростью упырь рванул за бинтами.

Он оглянулся, но Сциллы нигде не заметил. Дверь была по-прежнему открыта, значит девушка еще у ручья. Что ж так долго, не заблудилась же красавица в самом-то деле!

Человек начал медленно отступать, с ужасом наблюдая, как промасленный лоскут неумолимо превращается в угли и рассыпается на ветру. Тут и ха'хир перестал шугаться, выпрямился во весь немалый рост и смело двинул на добычу, у которой пятки приросли к земле, а тело окаменело. Вот и все, пронеслось в мыслях. В газете напишут: пропал без вести. Волонтеры, возможно, обыщут поле, где стояли палатки, спасатели прочешут озерцо, но ничего не найдут, кроме свернутой ветровки. Был В. Никитин и канул в воду. Сколько таких исчезают по всему свету каждый божий день? Одним больше, одним меньше — дело закрыто. И самое паршивое — последнее пристанище гость с Земли найдет не на поле боя, не на погребальном костре и не под корнями векового древа, а в желудке мерзкого черта. Обидно, ведь по закону жанра попаданцы становятся героями и меняют ход истории, а он...

— Надеюсь, ты подавишься, — процедил пришелец.

Мертвяк раззявил пасть и прыгнул, как вдруг над головой Василия пролетел огненный шар и врезался прямо в гнилую рожу. Упырь заверещал, замахал руками, и тут же получил второй заряд в живот. Обернувшись, парень увидел Сциллу — девушка прижимала к груди глиняный горшок, доверху наполненный горящими головешками. Видимо, у всех эльфов врожденная меткость, вот "файерболы" и летели один за другим точно в цель. Не выдержав обстрела, чудовища с визгом бросилось в лес, оставив после себя вонь горелой плоти.

Вернувшись в дом, Вася запер дверь на засов и сполз по ней на холодный пол. В груди невыносимо жгло, глаза щипало, а дышать он мог лишь урывками, крохотными глоточками, как после долгой истерики. К слову, напарница выглядела не многим лучше — ее трясло, по лицу градом катился пот. Они сели рядом, прижавшись плечами, и молча таращились на спасительный огонь в печи.

— Спасибо, — наконец сказала эльфийка. — Ты настоящий воин.

— Чепуха, — парень лениво махнул рукой. — Знал я одного воина — с серебряным мечом и седыми волосами — вот он воин — всем воинам воин, а я так...

— Настоящий воин — не тот, кто умело сражается, а тот, кто не боится сразиться. Особенно когда знает, что победить почти невозможно. Особенно когда бьется не за деньги или славу, а за чью-то жизнь. Я думала, ты... другой. Прости, что сомневалась.

— Пустяки. И тебе спасибо. Без помощи от меня бы одни пятки остались, — он нервно хохотнул. — Главное — мы справились. Теперь Элира в безопасности.

— Надеюсь, с остальными тоже все хорошо.

— Я тоже. — Он тяжело вздохнул. — Я тоже...

* * *

Лорд Брандемар Ягон с юности любил роскошь, но толк в ней так и не узнал. Его карета смотрелась бы вычурно даже рядом с парадной императорской колесницей — одни позолоченные спицы чего стоили. Он долго терзался в раздумьях, какой цвет выбрать: черный подчеркнул бы принадлежность к воинскому сословию, белый — знатное происхождение, ведь все дворяне предпочитали светлые тона. Но Ягон хотел казаться не просто богатеем, вложившим отцовское наследство в опасную экспедицию, а настоящим полководцем и покорителем новых земель. Поэтому борта кареты обшили слоновой костью, а все остальное, включая днище сколотили из дорогущего черного дерева. Но и этого лорду показалась мало, поэтому в дверцы вставили пластины чистейшего горного хрусталя, а вожжи и сбрую щедро украсили драгоценными камнями. Кони, к слову, тоже играли на единение двух каст: левый — белый, правый — вороной.

Чтобы повелителю эльфов не пришлось сверх меры глотать пыль, клин из пятерых всадников скакал чуть позади. Тракт протянулся среди лугов и полей, подворья стояли далеко от дороги, засады никто не ждал и не напрягал глаза, вглядываясь в похожие как две капли воды пейзажи. Если беглые эльфы где и прятались, то наверняка разбегались как пауки от огня, едва слышали скрип рессор и перестук копыт.

Отряд ехал как по своим владениям, и это отличалось от истины лишь потому, что согласно закону все открытые земли сразу переходили в собственность короны. И Ягон, пусть и с великим недовольством, это положение признавал. Кан-Кират, конечно, красив и плодороден, но слишком мал и без налаженных торговых связей с материком тут делать нечего, если не хочешь до конца жизни выращивать пшеницу.

Брандемар не хотел.

Хозяйство — штука полезная, но солдатам нужен не только хлеб, но и золото — единственный способ удержать их подольше на забытом богами островке. И если в здешних горах отыщется неиссякаемая жила, кто-то должен ее добывать, рыть шахты, да и снаряжение под ногами не валяется. Можно обойтись местными запасами, а махать кирками подрядить женщин и детей, но это чересчур долго и муторно, а Ягон мечтал получить первые барыши чем скорее, тем лучше.

В итоге, как ни крути — придется делиться. Досадно, однако портить и без того шаткие отношения с императором себе дороже. Чтобы не мучиться всю дорогу острыми приступами жадности, толстяк заливался вином и всяческих восхвалял научный гений родной Герадии, подразумевая под ним собственные заслуги — как реальные, так и мнимые.

— Винтовка — орудие богов! — рявкнул он, взмахнув бутылкой.

Усатый телохранитель, отчаянно смахивающий на беглого каторжника, молча кивнул. Вчера вечером он знатно проигрался в кости, из-за чего пришлось трястись в душной карете и выслушивать пьяную чушь начальника.

— Почему это все теперь наше? Да потому, что пока одни почивали на перине собственной исключительности, другие искали способ опрокинуть ее вместе с надменными выродками. Ха! И таки нашли. Кто бы представил, что окаменелую кровь драконов можно истереть в порошок, который подобно магии направит в цель крохотный кусочек свинца? Кусочек, обладающий силой тысячи стрел!

Солдат хмыкнул. Он слышал иной слух, мол, манарод — это действительно затвердевшая от времени субстанция древних ящеров, только не кровь, а кое-что принципиально иное. Но возражать не стал: если Ягон выигрывает в споре — его потом не заткнешь, а если проигрывает, то диспут непременно заканчивается поркой или прогоном через строй.

— Нет! — Брандемар стукнул кулаком по сиденью. — Им всегда было наплевать на все, что под ногами. Особенно на нас. Даже деревья рубить нельзя, только мертвые брать. А мы, люди, готовы на все, лишь бы ни одна ушастая мразь не задирала нос. И теперь эти земли — наши. Но самое сладкое, от чего душа поет громче, чем от вина — это эльфы в цепях и ошейниках. Как говорится, за что боролись... Теперь испробуют лиха на собственных шкурах!

Под днищем громко треснуло, карета дернулась и накренилась вперед.

— Что за бесовщина? — проворчал толстяк и открыл дверь.

Опустив голову, он заметил канаву поперек тракта, заполненную травой и присыпанную грязью, да так искусно, что кучер не заметил подвоха в упор. Кони прошли канаву без труда, а передние колеса провалились и намертво застряли. Спьяну лорд не сразу понял, зачем кому-то перекапывать дорогу, а когда наконец дошло, было уже слишком поздно. Стрела, пущенная словно из ниоткуда, насквозь пронзила плечо.

Охранники, стоит отдать им должное, окружили карету, заслонив раненого дворянина собой, хотя каждый из них в любой миг мог поймать эльфийский подарочек. Хмурый усач схватил обомлевшего от страха лорда и втащил в карету. На первый взгляд, все обошлось — ушастые лазутчики промахнулись и жизни нанимателя ничто не угрожало. Но присмотревшись, солдат увидел на окровавленном наконечнике зеленую пену.

Брандемар умирал около часа, и бойцы, побывавшие не на одной войне, кривили губы и часто сплевывали. Сначала толстяка рвало так, что казалось из раззявленного рта вот-вот полезет требуха. Потом он начал бредить, метаться по салону и сипло хрипеть — на более изувеченная глотка была неспособна. Одним богам ведомо, что за ужасы видел старик, но перед самой кончиной он вырвал себе глаза, после чего вцепился в распухшую шею и медленно задохнулся.

Говорят, когда гонец доложил Карлосу о гибели лорда, тот улыбнулся и сказал:

— Что же, больше никому не надо подчиняться и ни с кем не придется делиться.

Глава 3. Ультиматум

Вася бросил поленце в огонь и отошел подальше, любуясь результатом. Лесной домик окружили четыре костра — четыре ревущих факела, каждый высотой почти в человеческий рост. Теперь подпольщикам сам черт не страшен, и пока огонь горит, никакой Отвергнутый к ним не сунется. А если и отважится, то парой ожогов уже не отделается, ведь снадобье ведьмы оказалось действительно волшебным, и раны Элиры затянулись прежде, чем солнце докатилось до зенита.

Костер напомнил Василию о последней ночи на Земле. Чем дольше он разглядывал беснующееся пламя, тем сильнее погружался в странное чувство, сравнимое со сновидением наяву, когда одной ногой в реальности, а второй заступаешь расплывчатую черту мира фантазий и грез. Нечто подобное можно испытать, если на целые сутки с головой уйти в компьютерную игру или проглотить разом два-три сезона лихо закрученного сериала.

В такие моменты ощущения притупляются, а мозг начинает спорить сам с собой, ведь вроде бы все вокруг неотличимо от настоящего, но в то же время поверить в это настоящее почти невозможно. Парень сталкивался с подобным не раз, но никогда прежде эфемерность бытия не давила так сильно. Чтобы окончательно не порвать связь с явью, какой бы сказочной она ни была, Вася решил проведать рыбачку — любое занятие, от сбора хвороста до высматривания притаившегося в хвое ха'хира, помогало справиться с гнетущим наваждением.

К удивлению пришельца, девушка как ни в чем не бывало вышло из дома, сжимая в ладони побуревший от крови лоскут. Сцилла выбежала следом и попыталась вернуть больную в постель, но та с присущей отрешенностью пропустила уговоры мимо ушей.

— Поможешь? — тихо спросила эльфийка.

— С чем? — удивился землянин.

— Для начала успокой ее.

— И не пытайся! — возмутилась целительница. — Я не знаю состав порошка и никогда его не испытывала. Рана может открыться в любой миг!

— Откроется — закроешь, — равнодушно отозвалась рыжая. — С этим же справишься?

Вася хмыкнул.

— Закрыть-то закроем... наверное. Но лучше бы тебе отдохнуть, чтобы уж наверняка.

— Ничего, я в порядке. Но мне нужно вспомнить.

— Что?

— Все, чему научил дедушка.

— Прямо сейчас? Это так важно? — продолжила нудить Сцилла. — Важнее твоего здоровья?

— Да, — рыбачка кивнула, глядя в огонь. — Дед служил валхаларом. Его знания бесценны, особенно сейчас.

— То ха'хир, то валхалар... Надеюсь, это кто-то вроде колдуна? — с улыбкой спросил пришелец. — Я бы не отказался узнать немного магии.

— Нет. Не колдун. Лазутчик. Следопыт. Тайный убийца.

— А, понял. У нас таких асассинами называют. Или ниндзя. Хочешь расскажу, как сделать скрытый клинок? — он согнул безымянный палец.

— Не хочу. Хочу, чтобы ты не двигался.

Элира туго затянула повязку и обошла поляну. Каждый раз, когда девушка оказывалась в шаге от костра, Вася вскидывал руку и морщился, но соратница двигалась так, словно никакой тряпки на лице и не было.

— Валхалару не нужны глаза, — произнесла она, подойдя вплотную к пришельцу. — Никогда не любила играть с дедом в прятки. Ударь меня.

— В смысле? — Вася изогнул бровь и на всякий случай отступил на шаг.

— В прямом. Бей.

— Куда?

— Куда хочешь.

— Сильно?

— Чем сильнее — тем лучше.

— Уверена?

— Еще слово — ударю сама.

— Но...

Он так и не понял, как оказался на траве. Никакой боли, будто его бережно уложили на мягкую перину, но пошевелиться парень не мог, как ни старался. Острые коленки надавили на крестец и затылок, обездвижив все тело до кончиков пальцев. Несмотря на это, прием Василию скорее понравился — есть в нем что-то расслабляющее, как от добротного массажа, однако нутро подсказывало: пара движений — и умиротворение превратится в страшные муки.

Элира помогла сопернику подняться.

— Здорово, слушай, — похвалил он, оттряхнув толстовку и джинсы.

— Не восхищайся. Если бы я промахнулась, ты бы остался калекой.

Парень кисло улыбнулся и на всякий пожарный подвигал руками — все работало как надо... вроде бы.

— А знаешь такой удар, после которого враг умирает не сразу, а спустя какое-то время? Например, через день или даже два.

— Я знаю удар, от которого враг сходит с ума и убивает своих же, — тоном Терминатора отчеканила эльфийка. — Но на тебе показывать не буду.

— Спасибо...

— Пожалуйста, — она то ли вообще не понимала сарказма, то ли отвечала им же, но таким тонким, что уже не понимал землянин. — Но ничего, скоро найду, на ком отточить навык. Главное — вспомнить. Вспомнить в точности. Жест. Дыхание. Взгляд.

— Эй, ты тут? Элира!

Чтобы вспомнить все необходимое, придется нырнуть на самое дно памяти, в черном иле которого погребено то, о чем вспоминать не хочется даже когда очень надо. Очень не хочется, но без искры не развести огня. Девушка вновь оказалась в родном поселке на берегу океана и увидела вдали лодку с серым парусом. Поднялся сильный ветер, прибой разбивался чуть ли не об порог, но ждать погоды никто не собирался, ведь буря могла бушевать целую неделю, а скудные запасы почти закончились.

Все случилось в считанные мгновения — вот лодка соскользнула с гребня волны, а вот исчезла в темной пучине. Тела родителей так и не нашли, соседи шутили, что они стали кормом для тех, кто прежде был кормом для них, и следующий улов будет с особой начинкой. Но девочка не верила злым языкам и каждый день до рези всматривалась в затянутый туманом окоем. Она не первая, чьих близких забрали водные духи, но отчаянное нежелание принять истину и смириться с утратой не лучшим образом сказывались на отношениях со сверстниками — особенно с такими же сиротами.

Сперва ее пытались образумить, но наталкивались на непробиваемый заслон. Скоро грубые слова сменились оскорблениями, уставшие от тягот непосильного труда подростки нашли отдушину в издевательствах над замкнутой девчонкой. Полоумная, сумасшедшая, чокнутая — это вполне могло сойти за лесть в сравнении с тем, что начали говорить позднее.

Но рыбачка стояла столбом, любуясь пляской пенных барашков, пока от соленого ветра не начинали слезиться глаза. А может дело вовсе не в ветре, но уж точно не в гневных речах, то и дело летящих в спину. Безучастность девочки злила детей, и на смену обидным выкрикам со временем пришли действия. Очень весело кинуть камень в того, кто не станет отвечать. Или столкнуть в воду. Или исподтишка засунуть краба за воротник. Тогда Элира уходила подальше от поселка — туда, где на галечном пляже лежала огромная востроносая ладья, одна из тех, что увезли эльфов прочь из охваченного войной дома.

Корабль частично разобрали на доски для хибар и лодок, а остов напоминал обглоданную тушу чудовища с торчащими ребрами шпангоутов. Под ними девочка и пряталась, но, как поняла однажды, выбрала не лучшее место, ведь на виду у взрослых подростки никогда не сделают то же, что и вдали от посторонних глаз.

Его звали Калеб — он, как и Элира, родился и вырос на Кан-Кирате и потому сохранил мало общего с благородными степенными эльфами, носителями великой многовековой культуры и традиций, большинство из которых сложили головы на Второй войне. Калеб по праву считался сыном забытого богами острова — такой же суровый, дикий и необузданный, вскормленный не мудростью и лаской, а потом и кровью. Несмотря на это, высокий коротко стриженный юнец никогда не травил рыбачку, лишь странно поглядывал издалека.

В тот день она поняла, в чем причина такой учтивости. Если бы Элира побежала, едва заметив парня, тот вряд ли бы сумел ее догнать. Но девочка осталась на месте и подпустила зверя слишком близко, потому что не знала причин его опасаться. Поздним вечером эльфийку нашли возвращающиеся с лова соседи и поначалу приняли ее за труп. Она лежала на спине, раскинув руки, ногами в прибое, голая и вся в крови. В остекленевших глазах отражались звезды, по слипшимся губам ползали мокрицы и мелкие паучки.

Дед долго выпытывал имя, но она молчала, безжизненным взглядом сверля потолок хижины. Тогда старик сказал, что пора вспомнить забытое и передать проклятую науку той, кому это действительно нужно. Через неделю обезображенный труп Калеба попался в сети, выглядело тело так, словно его пожевала акула. И хотя бессчетные порезы оставили явно не зубы опасного хищника, докапываться до истины никто не осмелился. В то же время дед взялся за обучение, но самое важное девочками позабыла — знания ушли вместе с памятью о том страшном случае. Но теперь пришла пора вспомнить. Вспомнить всё...

— Элира! Ты тут?

Чьи-то руки схватили за плечи. Ребро ладони машинально устремилось к кадыку, но замерло в миге от цели. Эти руки несли через лес. Эти руки берегли от холода. Эти руки изгоняли Зло. Руки друга, непохожие на те, что терзали в тени разбитого корабля.

— Я... она стянула промокшую повязку и глубоко вдохнула. — В порядке.

— Осторожнее со своим каратэ, — проворчал Василий. — Так и убить можно.

— Не волнуйся, — уголок губ дрогнул. — Тебя не убью.

— Бок не болит? Может, отдохнешь?

— Нет. Продолжаем.

* * *

В Горную гавань вела широкая, петляющая меж обломков скал дорога. За долгие годы ее так засыпало хвоей, что очертания едва угадывались под густым охристым ковром. Отряд из десяти опытных пехотинцев вел сержант Раджин. Известие о гибели лорда застало его перед самым походом, и теперь за каждым камнем, за каждым стволом мерещились ушастые убийцы с отравленными стрелами.

Несмотря на солнечный полдень, в лесу царил полумрак, а под камнями вились густые щупальца тумана.

— Ну и тишь, — пробормотали в последнем ряду. — Как воск в уши...

— Разговорчики! — рявкнул сержант.

— Слышал одну байку, — едва слышно произнес болтун с рыжими усами. — Про такой же лес. Целый полк в туман вошел — и с концами.

— Марис — еще одно слово и расстреляю, понял?

— Так точно! — побледнев, выпалил солдат.

— Бросьте, сержант, — вступился за соседа Ульфар — сухопарый мужик с рыбьими глазами и вытянутым лошадиным лицом. — И так давит, хоть беседой спасемся.

— Есть мысль получше, коль языки почесать неймется. Гимн Священной Герадийской империи за-пе-вай!

Над старым трактом загремел нестройный хор, в сравнении с которым пьяные кабацкие частушки — вершина музыкального искусства. Зато бойцы немного успокоились — от их пения разбежались бы не только эльфы и дикие звери, но и сами черти.

Спустя час марша отряд вышел к непроглядной белой пелене, высокой стеной перегородившей путь. Сержант в который раз сверился с копией найденной в библиотеке карты, но никаких пометок или замечаний не обнаружил. Но коль уж аборигены величали лес Туманным, значит в оном тумане нет ничего необычного и тем паче опасного. И все же острое чутье, благодаря которому невысокий и во всех смыслах невыразительный человек не только выжил на нескольких войнах, но и дослужился до офицерского чина, упорно твердило о притаившейся в густом мареве угрозе.

— Ханн, Роган — на разведку.

Солдаты нехотя покинули колонну и скрылись в дымке. Стоило им пересечь зыбкую грань, как скрип сапог и бряцанье ремней вмиг исчезли. Тревожное ожидание затянулось — прошло минут двадцать, а может и весь час — бойцы стояли недвижимы и во все глаза пялились вслед сослуживцам. Если бы кого-нибудь внезапно утащили, они вряд ли бы заметили пропажу, так сильно приковал их внимание странный туман. Ведь Карлос не потерпит нарушения приказа, и что бы ни случилось с разведчиками, какое бы зло не таилось впереди, похода в Горную гавань не избежать.

Но вот вдали замаячил силуэт. Высокая тощая фигура надвигалась из марева, сутулясь и пошатываясь. Казалось, у существа нет ни рук, ни головы, и тем не менее оно брело навстречу солдатам, без команды вскинувшим винтовки. Даже Раджин, который, несмотря на тщедушный вид, был далек от трусости, выхватил револьвер из кобуры. Сержанту стоило всей его выдержки стоять ровно и даже не помышлять шагнуть назад, ведь если бы дрогнул он, то остальные точно пустились бы наутек или открыли беспорядочную пальбу, а поймать в густом дыму пулю проще простого.

Но вот очертания незнакомца прояснились. Это было вовсе не таинственное чудовище, а понуро бредущий Роган. Едва покинув объятия тумана, он споткнулся и грохнулся плашмя под ноги командира.

— Чтоб тебя... Врача!

Полевой лекарь очнулся, услышав знакомый зов, и бросился к товарищу, на ходу расстегивая холщевую поясную сумку. За долгие годы Алан Анман повидал всякого — о богатом воинском опыте недвусмысленно намекали седые виски и бородка, хотя мужчина недавно разменял третий десяток. Поэтому разодранный, будто выкушенный живот бедолаги его ничуть не удивил, а вот сослуживцев лишь благодаря угрозам сержанта не охватила паника.

— Стоять, ослы! Круговая оборона, смотреть в оба! — в час нужды тихий голос Раджина гремел громче грома, приводя в чувство и последних трусов.

Пехотинцы подчинились — упали на колена и взяли на мушки вековые деревья. Вид растерзанного соратника больше не стоял перед глазами, и вспыхнувший страх потихоньку угасал, уступая место холодной сосредоточенности.

— Алан, что это?

Доктор поправил соскользнувшие по мокрой переносице очки и осторожно ощупал края раны.

— Точно не скажу. В него внутри словно граната взорвалась. Что-то похожее бывает, если поймать животом ядро, но рана тогда будет сквозная. Вдобавок, нет кишок — брюшную полость как ложкой выскоблили. Но если он мог двигаться, значит это случилось очень быстро, считай, мгновенно.

— Медведь? — с надеждой спросил сержант.

— Да, — медик глупо улыбнулся. — Молниеносный медведь-хирург.

— Чертовщина...

— Или магия. Какое-нибудь черное колдовство. На материке ничего подобного вот уж три века нет, а здесь... — Алан поднял голову и с прищуром осмотрел нависшие кроны. — Так или иначе, у нас потери. Не думаю, что Ханну удалось спастись.

— Есть только один способ узнать. И заодно отомстить, кем бы или чем бы ни была эта тварь. А ну — строй-ся!

— Хрена с два! — выкрикнул Крейн — самый молодой из отряда. — Я туда не пойду, понял? Что хочешь делай — хоть стреляй, не пойду!

Оглушительно грохнуло, и паникер растерял мозги на хвое. Раджин опустил дымящийся револьвер, но в кобуру убирать не стал, хотя все прекрасно знали, что он достанет его туда быстрее, чем успеешь моргнуть.

— Еще добровольцы? — с вызовом спросил сержант.

Добровольцев не нашлось. Стрелки построились и зашагали за командиром. Стоит отдать ему должное — в белую пелену он вошел первым, как и всегда ведя подчиненных за собой, а не прячась за чужими спинами. Спустя десяток шагов туман рассеялся, но бойцам показалось, что прошли целую милю. Дорога перед ними сужалась, широкой дугой огибая странный участок леса. Странность заключалась в полном отсутствии огромных глыб — склон был полностью очищен не только от обломков, но и от хвои — ушастые частенько наведывались сюда и наводили порядок. А судя по острым каменным пирамидкам, окружавшим деревья, и прибитым к коре табличкам, стало ясно, зачем. Подойдя поближе, Раджин прочитал красивую вязь:

Ни снег, ни град,

Ни хлад, ни зной

Не разлучат меня с тобой.

Навеки здесь нашел покой

Любимый муж и старый друг

ОЛОЙ.

На других табличках виднелись похожие стихотворения — где-то по одному, а местами и по два-три. Видимо, чем больше близких провожали усопшего в последний путь, тем чаще упражнялись в эпитафиях.

— Что там, Ирвин? — шепнул лекарь.

— Кладбище. Священная земля, запретная для живых. Особенно для людей.

— Может, вер... — начал кто-то, но подавился словами, когда ладонь сержанта легла на рукоятку.

— Слушайте все! — Раджин вещал со склона как с трибуны, взирая на притихших внизу солдат. — У нас есть приказ. И у нас есть винтовки. И чтобы здесь ни завелось — дух, колдун или иная дрянь — мы с ним справимся. Так же, как справились в Сан-Аторе. Так же, как справились на Трактовом перекрестке. Так же, как справились в Кавии. Никто не снизошел, не восстал и не явился на помощь эльфам. Значит на всем Кан-Кирате нет ничего, с чем не совладала бы сила наших технологий. Есть лишь глупость, нерасторопность и страх — все остальное нам нипочем, пусть против выступят хоть сами боги. Я прав?

— Так точно! — семь глоток ухнули как одна.

— Кем бы вы ни были раньше, теперь вы — воины Герадии, экспедиционный корпус, лучшие из лучших. Надеюсь, никто не усомнится в этом.

— Никак нет!

— Славно. Ша-гом марш!

Прежде стройная колонна превратилась в шестиугольник, который замыкал Эльсин — хмурый бородатый детина, необычайно ловкий и чуткий для своих габаритов и внешности деревенского дуболома. Винтовки давно перекочевали с плеч в руки — не очень удобно для долгого перехода, зато в разы безопаснее. Однако неведомая тварь не спешила нападать — то ли испугалась большого отряда, то ли насытилась и уползла в логово, переваривать добычу. Ханна, к слову, так и не нашли, даже следов не осталось — ни крови, ни оброненного оружия, ни лоскута одежды, а хвоя на тракте выглядела так, словно по ней сто лет никто не ходил. Бедняга просто растворился в тумане, хотя ни один туман в мире еще не научился выгрызать требуху.

— Вы хорошо знаете эльфийский, — сказал идущий позади Алан.

Раджин не стал его затыкать, наоборот — охотно поддержал разговор. Анман, в отличии от неотесанной солдатни, родился в благородной семье, получил превосходное образование и по праву считался человеком науки. Если бы не череда войн, до сих пор сотрясавших материк, он бы стал блестящим ученым и светлом медицины — куда более сложного и полезного искусства, нежели целительство.

Однако оставшись без общего врага, объединенные племена людей быстро раскололись на россыпь разномастных государств, будто упавший со стола кусок цветного стекла, и каждое считало себя самым великим и достойным большего, а потом не шибко уважало чужие границы. Особенно, если соседи в разы слабее и малочисленнее.

Сперва Ирвин недоумевал, почему полевой врач нанялся к Ягону, ведь никто силком не тащил, а денег такой талант заработал бы и дома, причем без особого риска для жизни. Но теперь тайное стало явным, и правда сержанта ничуть не удивила.

— Я должен знать врага, — ответил офицер. — Чем больше — тем лучше.

— Здравое суждение. Иного от вас и не ждал, — в его голосе не слышалось ни нотки лести. — Я тоже хочу изучить врага. Только... по-своему.

— Дайте угадаю — мечтаете вскрыть эльфа?

Алан смущенно улыбнулся и поправил очки — те сползали всякий раз, когда доктор волновался.

— Не только. Меня интересуют многие аспекты. Например, почему наши народ так похожи внешне, но при этом так сильно разнятся физиологически. Хотя у эльфов нет никаких дополнительных органов, а те, что есть, почти полностью совпадают с нашими и работают по тем же принципам. Сердце качает кровь, желудок переваривает пищу, легкие вдыхают воздух... один и тот же, хочу отметить.

— Но при этом ушастые живут гораздо дольше. Ищете секрет бессмертия?

Раджин ждал, что собеседник начнет краснеть и оправдываться в присущей ему манере, однако вместо этого он поднял голову и с непривычной твердостью произнес:

— А почему нет?

Ирвин невольно улыбнулся.

— Действительно. Кто же откажется от вечной... ну или очень долгой жизни. Эльфы, насколько знаю, стареют, пусть и крайне медленно.

— И самое любопытное — дети от смешанных... кхм... браков рождаются очень редко, понести от человека или эльфа сродни чуду, и тем не менее, помеси не наследуют той отличительной черты, о которой мы толкуем. Рост — да. Красота — да. Форма ушной раковины — частично. Долголетие — никогда. Понятно, почему раньше никто не разгадал эту тайну, но теперь наука шагнула далеко вперед, и если все пройдет удачно, кто-то увезет золото и рабов, а кто-то нечто более ценное.

— Ваши амбиции под стать вашему уму, док. Но лучше бы вы остались в столице.

— Кто ж знал, что в лесу завелось черти что! К тому же, вы перебили всех раненых, остались только дети да старики, а мне нужны образцы взрослых половозрелых мужчин. Надеюсь, в гавани удастся отыскать хотя бы парочку.

— Обещаю приложить все усилия для их поимки, если вы поделитесь экстрактом вечной молодости, — полушутя сказал командир.

— Непременно, сержант. Вы станете первым, кто получит бесценный Эликсир.

Грохнул выстрел. Увлекшийся беседой Алан вздрогнул и чуть не выронил винтовку.

— Какого беса, Тарий! — накинулся Ирвин на оцепеневшего солдата с красным носом и опухшим от беспробудного пьянства лицом.

— Там! — боец указал на ближайшее дерево. — Я видел что-то!

И пусть все знали, что соратник в прошлом любил залить глаза, но отнеслись к его словам более чем серьезно. Колонна распалась на выгнутую цепь и ощетинилась стволами. Но как Раджин ни взлядывался, как ни щурился, так и не заметил ничего подозрительного.

— Да это белка, — сказал толстый пышноусый Саймон.

— Ага, — хохотнул Ульфар. — Горячая.

Солдаты нервно засмеялись — шутка глупая и слишком очевидная, но накопленные страх и волнение срочно искали выход.

— Клянусь! — в сердцах воскликнул стрелок. — Какая там белка, я такой страсти отродясь не встречал! Горбатая, костлявая, а когти — во!

— Когти, говоришь? — прошептал сержант, ища след от пули. — Док, сюда.

Они подошли к дереву, на которое указал боец. На высоте трех человеческих ростов виднелось отверстие, а рядом — длинные следы, прорезавшие кору толщиной в палец насквозь.

— Что скажешь?

— Это точно не медведь, — дрожащим голосом пробормотали в ответ.

— Согласен. Тогда что?

— Без малейшего представления. Сдается мне, это вообще не животное, а нечто... иное. Вы же спец по эльфам, может, слышали похожую легенду или миф?

— Я изучал историю, обычаи и поведение. До баек и поверий, увы, не добрался. Не думал, что сказки пригодятся на войне.

— Ваша правда, сержант. Но опыт подсказывает, что сказки таких следов не оставляют. И людей заживо не жрут.

Ирвин промолчал и вернулся в строй. Несмотря на свою воистину молниеносную скорость, ладони с рукоятки больше не убирал. И молился всем богам, чтобы успеть выйти к гавани до заката.

* * *

Индра могла собой гордиться: она пустила стрелу с пяти сотен шагов — значительного расстояния даже для опытного эльфийского лучника.

Всадники так удивились внезапного подарку, что несколько секунд бесцельно кружили у кареты, а после принялись палить куда попало. Девушки наблюдали за этим цирком с чердака заброшенного поля, крохотное окошко которого на миг превратилось в бойницу.

— Надо уходить, — шепнула Тарисса.

— Рано, — лениво отозвалась ведьма, с улыбкой следя за действием сваренного накануне яда. И в этом ремесле ей тоже не откажешь в похвале.

— Рано? Они первым делом станут искать в домах! А на своих двоих мы от коней не оторвемся.

— Успокойся, им сейчас не до нас. К тому же, здесь целых три подворья, а ублюдки не знают, сколько нас. Люди смелы лишь когда видят врага и знают его слабости.

— Поверь, ты их недооцениваешь, — проворчала королева. — Я не собираюсь сидеть и ждать, пока нас изрешетят этими штуками.

— Винтовками.

— Да хоть... — девушка сжала губы и отвернулась.

— Неплохо бы добыть парочку, — мечтательно проворковала отшельница.

— И думать не смей!

— Да ладно тебе. Ты что, боишься? Я их как зайцев перестреляю.

— Уходим сейчас же. И не забывай, с кем говоришь.

— Ни в коем разе не умаляю вашу власть, — ведьма картинно поклонилась, — но лучше обождать. Без шуток.

Тарисса смерила спутницу уничтожающим взглядом, на что та ответила теплой улыбкой, чем выбесила ее пуще прежнего.

— За мной. Это приказ.

Индра закатила глаза и прошептала одними губами: "вся в мать", но все же подчинилась. Они покинули укрытие и побежали в сторону леса. По задумке владычицы, за постройками их бы не заметили, и некоторое время план действительно работал. Девушки пересекли поле и выбрались на заросший ромашками луг, отдалившись от тракта примерно на версту. До спасительного склона оставалось еще столько же, как вдруг над головами просвистели пули.

За беглянками устремилась троица стрелков, мчавшая во весь опор. Индра, пожалуй, смогла бы уйти, но выросшая в городе напарница была и близко не такой прыткой и выносливой. И как назло кругом необжитая равнина: ни камушка, ни стеночки. В ином случае ведьма попыталась бы отбиться, но на ровном месте ее прикончат в два счета.

Пока же преследователи держали оружие за плечами, явно намереваясь взять эльфиек живьем. В том, что их ждет в плену, ведьма старалась не думать — уж лучше сразу выпить остатки зелья. Но тут, как обычно и бывает, в последний миг на ум пришла мысль получше.

— Тари! Разбегаемся!

К счастью, девушка все поняла с первого раза и не стала спорить. Они резко взяли в разные стороны, а всадники разделились именно так, как того хотела отшельница: один рванул за королевой, двое — за ней. Выбор очевидный и вполне обоснованный: у нее лук, значит стреляла именно она, значит куда более опасна безоружной девчонки, значит ее нужно взять живьем при любых обстоятельствах. Ведь если притащить убийцу под светлы очи Карлоса, то об удравшей напарнице никто и не вспомнит.

Стук копыт нарастал, фигурка Тариссы превратилась в едва различимую зеленую точку. Пора. Индра замерла, затаила дыхание (ох как это нелегко далось) и до треска натянула тетиву. Она учла все — и упреждение, и ветер, пустив стрелу аккурат наперерез скачущему вдали неприятелю. Миг спустя донесся крик, и одинокий всадник свалился с коня. Теперь королеве никто не угрожал, а ее жизнь гораздо важнее ведьминой, и попасть в лапы врага нельзя ни в коем случае, ведь последствия будут сокрушительными и от людей вряд ли удастся избавиться. Что же до нее, то можно не беспокоиться — яд спрятан в надежном месте.

— На колени, тварь! — прорычал сухопарый усач, направив на Индру ствол. — Руки за голову!

Эльфийка подчинилась. Оба всадника выглядели так, словно брали в плен не хрупкую девушку, а духа Леса или могучего колдуна, способного взглядом обращать скалы в пыль.

— Свяжи ее, да покрепче.

Ей стянули запястья длинной веревкой, а другой конец приторочили к седлу.

— Ну, пошла! Вздумаешь брыкаться, мразь, потащу волоком!

И хотя ведьма и не думала ерепениться, усач пришпорил коня и протянул добычу шагов двадцать. Благо трава выросла густой и мягкой, а кожаные куртка и штаны были достаточно прочны. Но вот плечам и локтям пришлось несладко — пленнице едва не вырвали руки из суставов, вдобавок она сильно ударилась коленями и разбила нос. На этом издевательства не закончились — впрочем, никто и не ожидал иного.

Второй солдат, несмотря на статный возраст весь усыпанный прыщами, решил не отставать от первого и стеганул Индру хлыстом по спине.

— Шевелись, падаль! Как убегать — так рысь, а как на допрос — так черепаха!

— Возьми да уступи седло, — с усмешкой ответила эльфийка. — Тебе полезно, а то ходят слухи, что от седла корешок сохнет.

— Ах ты сука!

Прыщавый со всей силы пнул ее промеж лопаток, повалив на траву, после чего спешился и лупил хлыстом, пока не запыхался. Девушка из-за связанных рук не могла прикрыть голову, и вскоре с кровью из носа смешались алые струйки из ссадин на макушке, порванных ушей и рассеченной брови.

— Тише, балда! — окрикнул старший. — Зашибешь!

— О нет, так просто она не отделается. Я ей покажу корешок. Сейчас сама проверишь, засох он или нет.

Солдат, тараща глаза и сопя как вол на случке, стащил с ведьмы штаны, после чего принялся за свои, но трясущиеся пальцы плохо справлялись с ремнем и пуговицами. И тут вдали грянул выстрел, и раскрасневшееся лицо насильника покраснело еще больше от алых брызг с серыми комочками. Всадник закатил глаза, раззявил щербатую пасть и шлепнулся под копыта. Верный скакун, до того безмятежно щипавший травку, обнюхал дыру в виске и продолжил трапезу.

Корешок в руках бойца вмиг обвис, а он сам остолбенел, глядя на бегущую навстречу Тари с винтовкой в руках. Оцепенение тут же спало, человек потянулся к оружию, и храбрый порыв скорее всего закончился бы бесславной смертью, но Индра не зевала и, рывком перевернувшись на спину, лягнула гада пяткой в пах. Пока он выл и корчился, Тарисса успела добраться до цели. Она понятия не имела, как перезаряжаться, поэтому схватила трофей как дубинку и била до тех пор, пока не превратила череп в месиво из крови, мозгов и осколков костей. После выхватила из ножен саблю и разрезала путы.

Индра натянула штаны и пристально посмотрела на королеву. Та стояла посреди изуродованных трупов, с ног до головы в красных каплях, и переводила ошалелый взгляд с одного тела на другое. Вдоволь насмотревшись на мертвецов, отшвырнула винтовку и опустила взгляд на бледные в крапинку пальцы.

— Я... Я убила их... Я никогда... никого не убивала...

— И как ощущение?

Девушка обернулась и смерила ведьму хищным взором.

— Лучшее в жизни.

Отшельница, несмотря на жгучую боль, расплылась в улыбке.

— Хватай все, что может пригодиться, и уходим.

— Идти сможешь?

— Да. Я в порядке. Ну, почти... Доберемся до леса — тогда и отдохнем.

В тени деревьев и мшистых глыб они впервые за долгое время почувствовали себя в безопасности. Говорят, история циклична и постоянно повторяется, и вот как и триста лет назад лес укрывал своих детей, а все за ним принадлежало людям.

Тари помогла ведьме сесть, после чего смочила тряпицу целебным зельем и занялась ранами. Ничего серьезного, жить будет, но о былой красоте придется надолго забыть. Впрочем, в побитом, украшенном синяком лице было свое очарование — в детстве королева сама частенько так выглядела, когда прыгала из окон, носилась по кустам и дралась с придворной детворой.

— Спасибо.

— Пустяки. Лекарь из меня тот еще, но вроде бы справилась.

— Я не об этом. Ты вернулась, хотя могла уйти.

— Не могла, — она села рядом и привалилась спиной к холодному камню. — Тебя схватили из-за моей глупости. Если бы послушалась и осталась в доме, все бы обошлось. — Девушка вздохнула и опустила глаза. — Рано я примерила корону. Великовата она для этой головы.

— Все приходит с опытом. Мудрость в том числе. Неважно, сколько лет ты прожила, важно, что успела узнать за эти годы. Закрой эльфа в пещере, и спустя тысячелетие он будет думать, что солнца не существует, а весь мир ограничен сырыми стенами. Даже ребенок рядом с ним покажется мудрецом. К тому же, история знавала королев помладше тебя, так что не вешай нос.

Тари кивнула и замолчала, вслушиваясь в лес. Это для чужаков он тих и мрачен, а дети деревьев, коль захотят, услышат едва различимые песни тех, кто вечно спит под корнями. Если расслабиться, отринуть заботы и думы, можно внять бессчетным голосам, каждый из которых поет о себе: как жил, кого любил, от чего умер. Ныне в спокойные переливы вплелись тревожные мотивы тех, кто пал совсем недавно — в битве на Трактовом перекрестке.

Одни тосковали по родным, другие жаловались, что нет у них ни могил, ни стихов, третьи взывали к духам, дабы те покарали коварных иноземцев. Тари подумала об отце и в тот же миг нестройный хор стих, уступив место низкому гортанному напеву. К удивлению, Фаэрон вещал не о мести и борьбе, не о боли утрат, а о востроносой ладье под названием "Thar'rhissa" — "Янтарная звезда", в трюме которой родилась его дочь и в чью честь получила имя. А вот голоса матери эльфийка так и не услышала, хотя искала его изо всех сил.

— Индра?

— М?

Мелодия мертвых исчезла — когда хотят выслушать живых, хор вновь превращается в потрескивание ветвей, шелест ветра в кронах и мягкий стук упавших шишек.

— Почему ты ушла из дворца?

— Точно хочешь это знать? — ведьма все еще не размыкала век, отчего казалось, что она говорит во сне.

— Да.

— Точно-точно?

— Духи... Как же я устала от твоих игр.

Соседка улыбнулась, явно довольная результатом, но тут же посерьезнела.

— Понимаешь, иногда истина причиняет боль, а порой может убить.

— Да что такого в твоем уходе? Какая страшная правда в нем сокрыта? Ты моя настоящая мать или...

— Я твоя тетя.

Тари вздрогнула и тряхнула головой. Она выглядела так, словно невидимый пакостник вылил ей на голову ведро ледяной воды.

— Что, прости?

— Что слышала, — проворчала ведьма. — Я родная сестра Каны.

— Но... Почему ты молчала? Почему не сказала раньше?

— Потому, — глаза отшельницы полыхнули огнем, — что ненавижу тебя. Ты — погибель всего эльфийского рода.

* * *

Смерть Брандемара мало на что повлияла. Рядовые бойцы ее и вовсе не заметили, лишь от костра к костру, от шатра к шатру летали слухи о неуловимых эльфах, засевших среди бескрайних полей.

К слову, шатры остались только у лагеря — огороженной частоколом площадки у южных ворот, где пленники сидели будто овцы в загоне — на голой земле, без укрытий, огня и прочих удобств. Рабов охраняла сотня стрелков, остальные разместились в городе, заняв опустевшие дома.

Карлос, как старший по званию, примерил на себя новую роль, какой прежде играть не доводилось. Капитан привык приказывать и покорять, грабить и делить добычу, упиваться вдрызг и жить одним днем. Теперь же он стал управляющим и вынужденно взвалил на плечи целый ворох забот и смутно представлял, что с ними делать.

К тысячному отряду добавилась несметная орда голодных ртов, которых надо как-то кормить, поить и беречь товарный вид, ведь если в лагере вспыхнет мор, то вся затея пойдет псу под хвост, и неудачливого командира вздернут его же люди, как только узнают, что обещанных барышей нет и не предвидится.

Пока еды хватало, а солдатам было чем заняться, но на одном мародерстве долго не протянешь. По-хорошему, стоит собрать вдоволь припасов, швырнуть ушастых в трюм и плыть восвояси, а после вернуться с новыми силами и вычистить все, что имеет хоть малейшую ценность, вплоть до этих замечательных мраморных плит с золотыми прожилками.

Но действовать придется тайком, потому что император и Ягона не очень жаловал, а Карлос и вовсе разбойник, дезертир и военный преступник, и его не простят даже за подарок в виде плодородного эльфятника. Из-за массы неприглядных обстоятельств капитан не спешил, теряя драгоценное время, и пытался придумать, как провернуть дельце без особого риска. Получалось плохо — офицер часами сидел в тронном зале и рисовал стрелочки на бумаге. Устав, комкал все, швырял куда подальше и отправлялся бродить по дворцу, наивно полагая, что прогулка и созерцание красот вдохновят на гениальный план.

Но план не строился, а вместо вдохновения дворец насылал головную боль, словно сами стены восстали против принесшего войну иноземца. А лучшее лекарство от колик в затылке — доброе вино. Приговорив очередную бутылку, капитан отправился в опочивальню королевы, ставшую тюрьмой для прекрасной самозванки. В окна вставили решетки, в двери прорезали окошко для еды и повесили тяжелый замок, но ключ был только у капитана. Он считал Анри своим главным трофеем и под страхом смерти запретил охранникам даже думать о ней.

Девушка по привычке полулежала на кровати, безучастно глядя в стену напротив. Больше ее не допрашивали и в целом обходились с учтивостью, о которой другие рабы и не мечтали, но она ни разу не притронулась к пище и продолжила строить из себя живую статую.

— Твои друзья прикончили моего нанимателя, — мужчина откинул ткань балдахина и сел на край ложа. — Ничего не хочешь сказать?

Анри не шелохнулась.

— Жаль. На лорда, в общем-то, плевать. Редкостная мразь, еще хуже меня, — он хмыкнул. — Его терпели лишь за то, что щедро и вовремя платил. Но вместе с ним убили троих солдат. Моих солдат. Знаешь, как непросто собрать толковых парней, с которыми хоть в огонь, хоть в воду, и чтобы при этом никто не возмущался, мол, ими командует беглый висельник.

Пленница молчала, неотрывно глядя перед собой.

— Здесь не армия, куда гонят всякий сброд. Здесь нет ни лишних, ни случайных. И если кто и мог подбить эльфов сопротивляться, так это королева. Которая, по твоим словам, смылась из города, окруженного моими парнями. А мимо них ни одна мышь не проскочит. Волшебство, не иначе.

— Я ничего не знаю, — наконец произнесла она.

— Врешь. Вижу по глазам. Мечутся туда-сюда в поисках очередной брехни.

— Я...

— Заткнись! И так башка болит. Вашими стараниями на меня свалился целый остров. Но учти, я не люблю рыться во всякой бумажной чуши. Этих — туда, этим — того, одним больше, другим меньше... Задачки для жирных увальней, каким и был Ягон. А я люблю делать врагам больно. И лучше бы тебе не знать всех моих талантов на этом славном поприще.

Девушка попыталась сохранить спокойствие, но задрожавшие губы вмиг ее выдали.

— В лагере много стариков, а толку от них... маловато. Слишком старые, чтобы работать, и вряд ли герадийские дамы купят их для утех. Стоят всего ничего, а жрут и пьют как и все остальные. По-хорошему, надо их согнать в яму поглубже и перестрелять, но я обещаю не делать этого, если скажешь, куда подевалась королева и что замышляет. Думай. Прикидывай. Выбирай. Завтра утром приду за ответом.

* * *

Сцилла медленно брела вниз по склону, выискивая под корнями грибы, шишки и целебные травы. Скудные припасы отправлялись в найденный в подполе туесок из молодой коры, и всякий раз, наклоняясь за лесными дарами, девушка озиралась по сторонам, в первую очередь поглядывая наверх, ведь с разлапистых веток могла свалиться не только хвоя.

Но пока эльфийку никто не тревожил, да и бродила она недалеко от убежища. Когда треск костров стал едва различим, Сцилла направилась к реке, чтобы подняться по течению и без труда найти укромную поляну. Хотя большую часть жизни целительница провела в городе, дикая природа вовсе не была для нее чужой, полной опасностей стихией. По долгу службы нередко приходилось выбираться и к океану, и в поля, и в горы и даже спускаться в глубокие пещеры за редкой разновидностью прозрачных поганок.

Ей, конечно, далеко до искусности Индры, но в трех соснах точно не заблудится, а появление Отвергнутого распугало дикое зверье. И все же тревожное ощущение не покидало девушку, как та не пыталась сосредоточиться на чем-нибудь хорошем.

Хотя о чем вообще можно думать, когда хуже выпавших на долю испытаний — только смерть. Остров захвачен, тысячи убиты, остальные в плену, и как быть со всем этим знает только пришелец из иного мира, но почему-то не спешит делиться тайными науками. То, что делает он, могла бы делать любая из беглянок, например Тари или та же ведьма. И все же в здравомыслии ему не откажешь, да и в отваге тоже, но этого, увы, недостаточно для победы. Фаэрон был и храбр, и умен, и где он теперь?

От грустных мыслей отвлекли торчащие из мха грибы. Толстые белые шляпки тесно сбились в одном месте, хотя обычно росли порознь. Их было так много, что хватило бы на сытный ужин для всех. Забыв об осторожности, Сцилла упала на колени и принялась бросать добычу в туесок, и не сразу заметила, что нити грибницы порваны, а сами ножки просто воткнуты в мох. А когда заметила, было уже поздно — что-то тяжелое рухнуло на спину и сбило с ног. Девушка не успела и рта открыть, как в горло уперлась шершавая палка.

— Есть, — без азарта и восторга сказала Элира, будто не справилась с задачей, а нашла под лавкой ботинок.

— Задушишь... — прошипели в ответ.

Юная лазутчица заткнула за пояс ветку-кинжал, но слезать с поверженного "противника" не спешила. Целительница знала, что она шла по следу — в этом и заключалось заранее оговоренное упражнение, но за всю дорогу ни разу ее не засекла. Это люди дальше своих носов не видят и глухи как тетери, а незаметно подкрастья к эльфийке — уже достижение. Но Элира прекрасно осознавала, что главное испытание — не городская знахарка, а горная ведьма, к которой тайком не подберется и рысь. Вот только Индра задерживалась и приходилось набивать руку хоть на ком-нибудь.

— Тебе удобно? — простонала Сцилла. — Мне — нет.

— Терпи. И в следующий раз старайся лучше. Боль закаляет — это первое правило валхаларов.

— Но я не... Духи! — девушка закатила глаза. — И долго еще?..

— Цыц.

Рыбачка встрепенулась, словно почуявшая дичь борзая, и долго всматривалась вдаль, покачивая головой из стороны в сторону.

— Иди в дом. Я скоро.

Когда эльфийка поднялась, рыжей и след простыл, лишь мелькнул меж ветвей огненный хвост. Сцилла вернулась на поляну с твердым намерением выказать иномирцу все, что думает и о подготовке, и о своей роли груши для битья, но вздрогнула и потупила взор, чуя разливающееся под скулами тепло. Человек, раздевшись до пояса, размахивал обугленным копьем, истово разя невидимых врагов.

— О, привет. — Вася смахнул пот со лба и оперся на палку, став похожим на мужскую вариацию девушки с веслом. — Как тренировка? Я вот тоже позаниматься решил, так, на всякий.

— Все хорошо, — пролепетала она, глядя под ноги. — Пойду помою грибы.

— Спасибо. Ничего себе, сколько нарвала. Молодец, а то есть охота, не могу. Два дня без нормального обеда.

— Да... конечно.

— Кстати, а где Элира?

— Ушла куда-то. Сказала, скоро вернется.

— Уж надеюсь. Индры и Тариссы до сих пор нет. Не случилось бы чего.

Сцилла прошмыгнула мимо парня и хлопнула дверью. Землянин пожал плечами и продолжил со свитом рубить воздух. Но не прошло и минуты, как вдали послышались тяжелые шаги. Из-за камня выскочил человек в черных одеждах, споткнулся и растянулся на траве. Вася от неожиданности отпрыгнул метра на два и выставил перед собой острогу, готовый в любой момент пронзить незваного гостя, но, присмотревшись, заметил тугие путы на его запястьях.

Следом вышла Элира, поставила ногу на затылок пленника и коротко бросила:

— Язык.

— Ты... ты с ума сошла! На кой черт приволокла его сюда?! Это же наше тайное место!

— Ну и что? Допросим и убьем. Труп спрячу — за век не найдут.

— Господи! — парень отбросил дрын и сцепил пальцы на макушке. — А дом сможешь так же спрятать? Солдата же будут искать и наткнутся на убежище...

— Прости, — как ни в чем не бывало ответила рыбачка.

— Вот же подарочек, блин. — Он глубоко вдохнул и сосчитал до десяти. — Ладно, в прошлое не вернешься и сделанного не исправишь. Придется думать, как все это разгребать. А ты — даже не вздумай что-либо делать без моей просьбы.

— Эй... — прохрипел пленник. — Ты что, один из нас? Почему ты командуешь этими отродьями?

— Встань, — попросил Василий.

Стрелок поднялся на колени. Совсем молодой, вряд ли старше землянина, но взгляд волчий, а лицо как у опытного боксера. Подобных типов парень частенько встречал дома — в штанах с тремя полосками и сигаретами за ушами.

— Брат, не губи, — голос тоже был один в один — высокий, сиплый и режущий слух. — Я никому ничего не скажу, клянусь.

— Ага, как же. — Вася скрестил руки на груди и с высока посмотрел на бойца. Интересно, сколько крови на его руках? Сколько загубленных жизней на совести, сколько изнасилованных женщин? — Лучше колись, что вы задумали, а то у этой рыжей красавицы соловьем запоешь.

Элира посчитала слова за приказ, схватила конец веревки и рванула вверх, выворачивая суставы. Нет, соловьем пленник не запел, но заверещал на всю округу.

— Хватит! — крикнул пришелец. — Отойди от него и стой смирно, пока не попрошу.

— Как скажешь, — спокойно ответила девушка и отступила на шаг.

— Видишь, мы не шутим. Говори.

— Да пошел ты! Если проболтаюсь, Карлос меня на кол посадит. И запомни — нас очень много, целая армия. А еще флот боевых кораблей, сотня бронемашин и тонны взрывчатки. Вам — конец. Разойдетесь по герадийским борделям и плантациям.

— Ври больше, — парень хмыкнул. — Получается, все что вам нужно — это рабы? Столько лет искали эльфов ради этого?

— Дай порезвиться с рыжей сучкой — и выдам все как на духу, — он осклабился.

— Не вопрос. Элира, порезвись-ка с ним.

— Что? — глаза наглеца округлились. — Я не в этом смысле... Эй!

Мощным пинком рыбачка повалила его плашмя, вцепилась в путы и рванула на себя. Плечи выгнулись почти под прямым углом, и если бы бедняга не лежал лицом в траве, Вася наверняка бы оглох от дикого крика.

— Все, все! Отойди!

Языка снова поставили на колени. От былых злобы и дерзости не осталось и намека, он выглядел как побитый ребенок, по грязным щекам катились слезы. Возможно, Васе стало бы его жаль, если бы не знал, чем занимался сверстник до этой не самой приятной встречи. Но он не жалел никого, так почему другие должны беспокоиться о нем?

— Нарезвился? Или еще хочешь?

— Нет, — солдат шмыгнул и уронил голову на грудь.

— Как тебя зовут?

— Дамьер.

— Как сюда попал?

— Был в дозоре. Напарник отлучился до ветру, а я заметил в лесу девку. Решил проследить за ней и...

— Понял. Проследить за эльфийкой, хм... Ты либо ищейка от бога, либо не очень умный. Судя по всему, второе.

— Пожалуйста, не убивайте. Я ничего не знаю, со мной секретами не делятся.

— И все же, сколько у вас техники?

Дамьер посмотрел на землянина, перевел взгляд на Элиру и вздохнул.

— Один корабль, пять машин.

— Что-нибудь любопытное слышал? Может, офицеры болтали или байки какие ходят?

— Всё о деньгах, господин. Это просто набег, рейд на побережье. Только вместо побережья — весь остров.

Василий отвернулся и упер руки в бока. Сплюнул, покачал головой. Положение то еще: парень явно не врет, такие как он хитрить не умеют, это сразу видно. Проку от него никакого, как с ним быть — неясно. Его будут искать, а дом в каком-то километре от подножья, наткнуться на него легче легкого. Даже если убить солдата и спрятать труп, это ничего не изменит — придется уходить в пещеры.

К тому же, казнить его не было никакого желания. Одно дело — подсказать, как остановить карету, чтобы с главарем разобрались другие люди (эльфы) вдали от его глаз. И совсем другое, когда человека порешат по прямому указу, да еще прямо под носом. К такому пришелец не был готов, но и таскать языка с собой не вариант. Следить за ним и кормить слишком муторно, пытаться завербовать на свою сторону бесполезно, а если сбежит — считай, все пропало. Но что-то надо решать, да побыстрее, ведь на кону судьба Сопротивления, а вместе с ней и шанс вернуться домой. Но как поступить, чтобы совесть не заела?

Жаль, Вася не успел спросить отца, есть ли ей место на войне.