Летучий корабль

— Никого! Я проверил! — сказали те же хриплые нотки.

— А ты кого ждал?

— Её!

— А ты уверен, что она вошла в подъезд?

— Да. И пошла по лестнице. Но к тебе не дошла или ты врёшь? — и спросил так, что сердце ушло в пятки. — Странно, не врёшь...

А я потянула мужа вверх. Тихонечко. Мы без слов поняли друг друга, поднялись один тёмный пролёт, я, стараясь открывать как можно тише, повернула ключ, резко толкнула дверь, чтобы она не скрипнула. Дыхнуло запахом благовоний, которые обожает прикуривать соседка по комнате, от которых вновь замутило. Но я сдержалась. Осторожно закрыла дверь на задвижку.

Свет не включала. Шторы закрыты, но... Я разулась, прошла в комнату босиком и полезла в шкаф, собираясь копаться наощупь. Муж включил мобильник. И ярким экраном светил мне полки, пока я выгребала в сумку свои вещи.

— Куда теперь? — тихо спросил он.

— Хороший вопрос! — но тут меня осенило. — На крышу! Она обычно не заперта, замок для муляжа висит, — я как-то проверяла. Любила высоту!

Прежде, чем перешагнуть порог, муж встал в позу, в какой боксёры выходят на ринг. Проверив, что за дверью и в зоне видимости никого нет, вышел за пределы квартиры.

— Погоди, мне надо в одно место... — шепнула я и скользнула в туалет, пока не обулась. А то когда ещё смогу сходить!

Вскоре уже обувалась. Муж так и стоял в дверях в напряжённой позе, готовый обороняться.

— Если за нами следят, то наверняка увидят, как мы поднимаемся.

— Не увидят! — шепнул муж. И я поверила.

Замкнула дверь и вложила пальчики в его руку.

Поднималась, на удивление, легко вслед за любимым.

Муж, пока сохранялась темнота, подошёл к выключателю света на этаже и, достав перочинный многофункциональный нож, похимичил. Результатом стал щелчок и подъезд погрузился в кромешную темноту. После этого меня потянули вверх.

— Считай ступени, — прошептал он. — Их тринадцать.

Я и считала, а на страхи времени не осталось. Остановились лишь тогда, когда оказались под самой крышей и упёрлись в решётку. Тут окон уже не было, и фонарик на телефоне у мужа уже безбоязненно включали.

На наше счастье, замок не починили, и мы прошли в чердачное техническое помещение, повесив замок обратно. Войдя внутрь, я чихнула. Похоже, здесь отродясь не убирались. Мне только аллергии и не хватает для полного счастья. А ещё пахло птицами. Выход на крышу оказался свободен, но вот вход в другой подъезд — нет. Я задрожала.

Сильные руки привлекли меня к себе, поставив мои вещи на пыльный пол. И хоть таким отношением я была возмущена, ничего не сказала. Поддержка оказалась важнее.

— Лисёнок, успокойся! — он погладил меня по спине.

А на меня накатила истерика — тяжёлый день дал о себе знать. Я всхлипнула. И где моя хвалёная выдержка и стрессоустойчивость?

— Пойдём, любимая! — отстранился Игорёк.

— Куда? — спросила и отчаянно и всхлипнула.

— Лучше пройти весь дом до конца. Сколько тут подъездов?

— Восемь, кажется, — а жила я в третьем. Дом был ещё советской постройки. Строили при исследовательском институте, давали сотрудниках, чтобы работали рядом с домом. Но потом союз развалился, институт — тоже, а дом остался. Квартиры там, правда, были не очень большие.

— Вот и пойдём дальше.

Я кивнула и последовала за любимым, цепляясь за его локоть, поскольку руки у него были заняты моими сумками.

— Что мне делать? Плюнуть на работу?

— Как хочешь...

Вспомнила сегодняшний день, Глеба, и возвращаться туда не захотелось. Но и подставлять любимого было нельзя.

— Я к тебе не поеду, — сказала твёрдо.

Игорёк резко остановился.

— Я же переехал...

— Всё равно. Подвергать тебя риску не стану.

Любимый молчал. Потом всё же пошёл в конец дома, так и не проронив ни слова.

Мы подходили к очередному выходу, толкали дверь. И лишь последняя поддалась.

— Поживёшь у моего друга, — нарушил тишину любимый.

— У друга?

— Коляна. Он в Москве живёт. Недавно развёлся.

Значит, один живёт? И как это будет выглядеть со стороны? С чужим мужчиной жить под одной крышей? Но выбирать не приходилось.

Мы спустились вниз, на первый этаж. И любимый похимичил с проводами домофона, отвинтив заднюю панель. На удивление, домофон продолжил работать, но вот звук при открытии двери отсутствовал. Собрав всё, как было, мы осторожно выбрались из подъезда.

Машину муж поставил в другом дворе, что, несомненно, обрадовало. И уже через пару минут мы ехали по городку в сторону Москвы. Покинув черту города, я выдохнула облегчённо.

— Что будем делать?

— Я ж сказал.

— Я про ситуацию.

— Если тебя всё устраивает, то работай дальше.

— А, если нет?

— Увольняйся.

— Но я потеряю в деньгах.

— Могу тебя к нам попробовать сунуть. Сколько тебе ещё учиться?

— Год, — затем подумала и добавила: — У нас сессия в ноябре, потом диплом.

— Я поговорю с начальством.

— Но у меня на работе возникли трудности, — и я всё рассказала.

Любимый казался невозмутимым.

— Что скажешь? — не выдержала повисшую паузу.

— Я поговорю с твоим шефом.

— Н-не надо... — перепугалась я. Нас ничего не должно связывать. Не хочу, чтобы про Игорька знали!

— Как хочешь.

— А с нами что будет?

— Ничего.

— То есть как? — не поняла я. То ли мы расстаёмся, то ли ничего не меняется.

— Никак. Я свяжусь с Коляном, тогда и встретимся. Пока с тобой не общаемся, попрошу его, чтобы сыграл твоего парня.

Всё решили за меня. Но сейчас я не могла принять решение. Я откинулась на своём пассажирском сидении и закрыла глаза. Разговор не клеился.

Через час мы уже подъехали к дому высоченному. Явно новостройка.

Колян — небритый заспанный тип в одних трусах — открыл дверь, явно не обрадовавшись тризвону.

— А, Гарик! — и закатил глаза.

Муж втянул меня внутрь и закрыл за нами дверь.

Такому поведению друг не обрадовался, что прошёл вслед за нами на кухню. Я на ходу разувалась.

Затем был чай и обсуждение подробностей.

По легенде выходило, что я вчера забрала вещи из дома и пошла на остановку. Если вдруг спросят, я спряталась в подъезде и дождалась, когда соседка уйдёт, не желая объясняться, почему съезжаю, потом тихо прошла в съёмную квартиру, собрала вещи и покинула подъезд. Колян был по делам в нашем городке и, увидев меня зарёванную, предложил поехать к нему. На удивление, я согласилась. Ну и поскольку плату за квартиру не требовал, то я подумала и решила-таки уволиться. Колян вызвался меня обеспечить. Ну и я живу пока у него. У Коляна в данный момент никого нет, а вот бывшая уже нашла себе нового любовника. И Колян не против играть наши отношения, чтобы вызвать ревность и насолить ей. Всё!

Уложили меня в отдельной маленькой комнатушке. Квартира была разделённая на две комнаты однушка. Я простилась с Игорьком, стараясь не показывать своих чувств, пошла мыться и спать.

Оказавшись в постели я незаметно уснула. А разбудил меня чуть провалившийся диван. Осознав причину пробуждения, запаниковала и замерла. Я хотела заорать, но рот закрыли поцелуем. Сердце ушло в пятки.

Глава 9

За целый день я устала так, что с трудом дошла своими ногами до друга Игорька. И, если честно, беспокоить Коляна не хотелось, вот только одной оставаться тоже оказалось страшновато. Была мысль попросить любимого остаться, но он и так многое сделал для меня, вытащив из той ловушки. Его мама наверняка волнуется, что нас так долго нет. Взглянула на часы. Полночь!

Поэтому, как только мне выдали постельное бельё, Игорёк ушёл, чмокнув на прощание. Я приняла душ и легла в постель, сон тут же сморил. А потом ощутила прогиб дивана.

Первой мыслью было, что меня нашли злодеи. И я уже хотела закричать, как мне накрыли рот поцелуем. Я забилась, точно лань, попавшая в силки, понимая, что наслаждаться моментом не выйдет.

— Тихо, родная, — рот мне закрыли уже рукой, разрывая поцелуй.

— Игорёк, зараза! Как ты меня напугал! — я схватила подушку из-под головы и заехала в него.

Меня накрыло. Обида переросла в злость, появились даже силы, чтобы несколько раз ему заехать по голове, скинув его с дивана.

— Не злись! Я к тебе пришёл, а ты... — в его голосе слышалась обида.

— А я беременна! Мне стресса хватило за сегодня! — шипела я шёпотом, — А ты решил добить меня изнасилованием!

— Не правда, я шепнул, окликая тебя по имени, а ты спишь. Мне надо было лечь на пол? Я тоже устал.

— А зачем полез целовать?

И он замолчал, отвернулся. Обиделся? А я вспомнила, что раньше ему говорила, чтобы обязательно меня целовал на ночь, даже, если и сплю.

— Прости, — я прижалась к его спине. — Просто день тяжкий. А срываюсь на самом дорогом мне человеке.

— Ладно, проехали...

— Ты разве уже не сердишься?

— Я просто тоже устал и переволновался. Хорошо, что знал, где тебя искать. А если б нет? Телефон не отвечает, меня ты не дождалась, ещё и поехала чёрте с кем!

— Ты разочарован?

— В чём?

— Во мне.

— Нет. Просто я как представлю, что с тобой мог сделать кто угодно, так кровь в жилах стынет. А если б я не успел, не оказался рядом?

— Ну вот, пессимизм попёр. Я думала, ты это преодолел.

Я переползла через мужа и забралась в его объятия. Ещё во времена школы у Игорька тоже были белые и чёрные полосы. И иногда ходил злой, готовый кого-то убить. И, ещё до близкого знакомства с ним побаивалась его, ловя иногда плотно сжатые губы и злой взгляд. Уже потом узнала, что он очень любил читать, вот и просиживал ночами, порою до утра, совершенно не высыпаясь, а когда недосып накапливался, то и срывался, особенно когда кто-то приставал.

— Давай спать, родная, завтра на работу... — прошептал он, засыпая.

Отвечать не стала, чтобы не будить. Зато появилось чувство защищённости и спокойствия. Впервые за весь день удалось расслабиться. Закрыла глаза, вдыхая запах любимого, слушала, как бьётся его сердце и старалась дышать в унисон. И сон накрыл меня.

А снилась мне другая я, отвечающая на вопросы следователя. Потом он протянул бумагу с записанными показаниями. Я прочитала и подписывать не стала.

— Подпишите.

— Нет. Я такого не говорила. По вашим словам меня могут обвинить в соучастии преступления.

— Во время убийства вы были в шоке, а сейчас совсем не похожи на того, кто потерял любимого.

Я взглянула на полицейского и сказала:

— Я имею право не свидетельствовать против себя и своих близких, — и бумагу разорвала.

— Вам это с рук не сойдёт!

Похоже, под меня копают. Причём, серьёзно. Что же делать? Как мне защитить Дашу с Митей? Тётя Маша едва на ногах держится.

— Я устала, уже поздно. Вам следует уйти домой и забыть нас, навсегда! — уверенно и повелительно сказала, не допуская и тени сомнения в голосе. Это приказ. Внушение, если можно так сказать.

И полицейский послушался. Отвернулся и молча вышел. А я спустилась в подпол, бумаги бросить в печь.

Глядя на яркое пламя, вспоминала жаркие объятия любимого, которых мне сейчас так не хватает. Прикоснулась к животу, стараясь ощутить жизнь. С одной стороны так хотелось, чтобы она там зародилась. А с другой — понимала, что ей придётся жить без родителей. Жестоко! Им всем, троим, моим малышам, нашим продолжениям.

Тоска сжала сердце. Ощутила, как умираю. Саморазрушение включилось. Я не хотела жить, жить без него. И как пламя, рассыпая искры, сгорает, так и я, медленно сгорала.

"Надо продержаться до родов. А потом я уйду к тебе, родной!" — мысленно обратилась к любимому.

И я вылезла из подвала, находящимся под валом, заваленного чем-то. Вот только дом не старый, а значит, и подвалом не назовёшь. Подполом или погребом. Да и погреб то ещё словечко. Погребено... Бр... Когда ж отдадут тело Игорька из морга? Он хотел, чтобы его кремировали, как делали наши далёкие предки. И мне надо завещание написать.

Я прошла к нашей с Игорьком спальне. Детки уже спали, не дождавшись меня. Два сопящих комочка, лежащих в обнимку. Слёзы потекли из глаз. Не хотелось с ними прощаться, они ведь ощутят это. Присев на краешек кровати, сделанной любимым, я погладила светленькие головки. Роднулечки мои. Смахнула слезинку и легла, умостившись на самый краешек. Больше места для меня не нашлось по эту сторону, а с другой не хочу. Постель свекрови менять запретила. Она ещё содержит запах Игорька. Попыталась вспомнить его, отделив от детских. Представила, как Игорёк обнимает меня, как бьётся его сердце. И под мерный стук и спокойное дыхание и я засыпаю.

А на утро мне позвонили. Из морга. Холодок пробежал по ногам.

И я проснулась.

Как оказалось, от поцелуя любимого.

Он отстранился, а я, наоборот, обвила шею руками.

— Куда?

— Поеду на работу.

— А я?

— Тебя подбросить?

— Не стоит, чтобы нас видели вместе.

— Тогда до метро подброшу.

Кивнула, соглашаясь.

— Я тебе новый телефон привёз и новую симку. Свой номер я вбил, а также номер Коляна. На работе только в обеденный перерыв можно созвониться. И я буду после девяти. Поэтому, если освободишься раньше, можешь с Коляном погулять. Он работает тут неподалёку.

Муж уже был одет во вчерашний костюм. Игорёк надел очки.

— Я ушёл...

— Я с тобой. У тебя есть немного времени?

— Десять минут, — ответил Игорёк, взглянув на часы.

— Я быстро!

И сорвалась на бег. На удивление, чувствовала себя отдохнувшей и полной сил. Собралась я быстро, а вот с волосами — беда. Даже сон с косой приносил спутанные волосы, правда, не такие колтуны, как если с распущенными спать, но всё же. Поэтому захватила с собой расчёску. Колян ещё спал, поэтому я старалась не шуметь.

— Ты не позавтракала, — сказал муж, пока я пила воду с лимоном.

— Пока не хочу.

— Как себя чувствуешь?

— Отлично! — и я улыбнулась, глядя на Игорька. Любимый рядом, что ещё нужно?

Пока ехали в машине, я ему вкратце рассказала про сон.

— Мне тоже что-то такое снилось. То ли очнулся в морге, то ли в больнице. Грудь болела. Всё, Лисёнок, брысь!

Я поцеловала любимого и выпорхнула из машины. Не улыбаться не получалось. Машина любимого тронулась с места и вскоре скрылась за поворотом дороги.

Мда, странно. Неужто, Игорёк не погиб и очнулся в морге? И хоть с одной стороны такая мысль вызвала отвращение, как представила начинающееся вскрытие и очнувшегося Игорька, но жизнь в любом случае лучше, чем смерть. Может, это возвратит той Лиске желание жить?

Хотя... Это наше эгоистичное отношение. Как мы будем жить без любимого. А каково ему жить, с уже израненным выстрелом сердцем, со вскрытой грудной клеткой? Как подумала об этом, оторопь взяла. Хорошее настроение как рукой сдуло. Надо будет спросить его, что он чувствовал, рад ли был вернуться с того света к любимой.

И я пошла в офис, отбросив все посторонние мысли. Входишь в здание работы и всё, семьи, проблем и всего остального мира не существует. Нам даже телефонами пользоваться разрешалось не более пятнадцати минут общего времени рабочего дня.

— О, привет будущей мамочке! — улыбаясь приветствовала меня секретарь шефа Диана.