Звездолет "Иосиф Сталин"

— Про таких товарищ Фридрих Энгельс в "Происхождении семьи, частной собственности и капитала" знаешь что сказал? Не знаешь!

Гриша дернулся, отлипая от столба. Руки не шевелились, но ноги двигались. Шаг, другой... Он уперся лбом в теплую ляжку коня, понимая, что все неприятности кончились.

— Это упущение, — гудел над головой командирский голос. — Читать надо классиков, Гриша, читать и конспектировать! Они плохого...

Бах! Бах!! Бах!!!

Два копья разлетелись в щепки, а копьеметателей отбросило сквозь травяную стену убогой хижины.

— Они плохого не посоветуют! Угольник где? Живой?

На непослушных ногах Гриша дошел до головы Федора, согнал мух и не чувствуя ни страха, ни отвращения, вообще ничего, кроме ненависти, подхватил её подмышку.

— Правильно мыслишь, товарищ Бунзен. — Одобрительно сказал командир. — Чекисты своих не бросают.

Подхваченный командирской рукой Гриша взлетел вверх и устроился у того за спиной, упершись лбом промеж лопаток.

— Никчемное это место.

Гриша не ответил. Место позади командирской спины в эту секунду стало для него убежищем, в котором ничего плохого с ним случиться просто не могло. Ни-че-го!

— Никакого путного города тут не поставишь. Дорог нет, классового сознания нет, воды нет...

Тишина джунглей раскололась тонким воем. Чекист скрипнул зубами. Тут не поймешь о чем воют — то ли своих жалеют, то ли о том, что столько вкусной еды уходит. Ему отчего-то хотелось думать, что вой по второму поводу. Конь тронулся к воротам, осторожно обходя трупы и лужи.

— Джина и того нет. Хотя не всё тут так плохо — лекари, например, так и вовсе неплохие...

САСШ. Нью-Йорк.

Март 1928 года.

Какая малость иногда меняет жизнь человека!

Иногда это бывает взгляд, иногда — поступок, который потом и не вспомнишь, иногда слово...

Для американского мультимиллионера мистера Реджинальда Вандербильта этой малостью стала посылка, полученная неизвестно от кого, судя по штемпелю — из немецкого Геттингена и хилая брошюрка на дрянной желтой бумаге. Письмо из посылки и брошюра лежали перед ним, помогая принять сложное решение.

Клочок бумаги оказался письмом. Брошюра — Манифестом коммунистической партии, сочинением господ Маркса и Энгельса. Он, может быть, и не обратил бы внимания на письмо — мало ли приходит к нему и с застенчивыми просьбами и с беззастенчивыми предложениями, но в посылке, подтверждая слова, лежала та самая большевистская штуковина.

Миллионер бросил взгляд на строки.

"Уважаемый господин Вандербильт! Зная о Вашем интересе к положению дел в Европе, хочу проинформировать Вас о предложении, направленном одним представителем Германских научных кругов вождю большевиков господину Сталину. Оставляя в стороне вопрос о принципиальной возможности или невозможности предложенного проекта, обращаю Ваше внимание на сам факт постановки вопроса ученым. Очевидно, что реализация этих планов предоставит в распоряжение большевиков огромные пропагандистские и военно-технические возможности. Будучи уверенным в Вашей бескомпромиссной позиции в вопросах взаимоотношения с Советами, надеюсь, что эту информацию Вы сможете использовать во благо всей Западной Цивилизации.

Подтверждение моим словам следует искать не только в реальной политике коммунистов последних лет, но и в основополагающем документе, идеологически оправдывающим их претензии на мировое господство — "Манифесте Коммунистической партии"..."

На следующий день после получения письма он в клубе принял участие в разговоре по поводу признания СССР. Далекий от политики он слушал спорщиков, а когда его самого попросили высказаться поинтересовался, понимают ли тут собравшиеся чего, в конце концов, хотят большевики?

В этом клубе он знал почти всех. В основном его членами состояли крупные бизнесмены. Этих он понимал — сам был таким. Они хотели одного — прибыли, но что хотят большевики?

Клубные друзья посмеялись и ответили в том смысле, что соверќшенно неважно, что хотят Советы. Главное понимать, что хотят от Советов они и могут ли Советы предоставить то самое, что они хотят. И только мистер Пирелли, ярый противник признания посовеќтовал прочитать тот самый Манифест, сказав, что без этой книги большевиков не понять. Надо прочитать и отнестись к этому серьезно.

...Эта грозная книга оказалась такой тоненькой, что мистер Вандербильт поначалу её и в руки-то брать не хотел — десяток страниц не более, на желтой, некачественной бумаге. Тьфу!

Но мистер Пиррелли сумел убедил его, что прочитать её все же стоит. Ведь именно эта брошюра была, как он выразился, "библией коммунистов".

Но разве можно сравнивать это с Библией? Священная книга, определившая развитие Европейской цивилизации выглядела настолько солиднее, что и сравнивать их нельзя. Сравнивают только что-то хотя бы приблизительно одинаковое, а тут одинаковость проявлялась только единственному параметру — и к той и к другой приложили руку евреи (что, по мнению мистера Вандербильта, лишний раз говорило о таланте нации). Однако, прочитав "Манифест Коммунистической партии" это кощунственное сравнение с Библией миллионер принял без внутреннего сопротивления. Как когда-то Библия взорвала языческий мир олимпийских богов, так и этот труд господ Маркса и Энгельса мог стать для христианской цивилизации источником неисчислимых бедствий. И это отнюдь не являлось преувеличением!

Он читал этот человеконенавистнический пасквиль с карандашом в руках и теперь, раскрыв "Манифест" глаза сами находили очерченные фразы:

"Призрак бродит по Европе — призрак коммунизма".

"Оружие, которым буржуазия ниспровергла феодализм, направляется теперь против самой буржуазии.

Но буржуазия не только выковала оружие, несущее ей смерть; она породила и людей, которые направят против нее это оружие, — современных рабочих, пролетариев".

"Описывая наиболее общие фазы развития пролетариата, мы прослеживали более или менее прикрытую гражданскую войну внутри существующего общества вплоть до того пункта, когда она превращается в открытую революцию, и пролетариат основывает свое господство посредством насильственного ниспровержения буржуазии".

"Одним словом, коммунисты повсюду поддерживают всякое революционное движение, направленное против существующего общественного и политического строя".

Слова Манифеста жгли, слова кололи, но и брошюра и письмо сходились в одном. Это несомненная опасность. Таинственное Письмо и брошюра сошлись для него словно патрон и винтовка, словно запал и бомба. Сошлись и взорвали его спокойствие.

Но самое главное та большевистская штучка из посылки.

Это уже не слова — дела!

Он неторопливо, действительно получая наслаждение от процесса, стал выдёргивать странички, рвать их и складывать обрывки в пепельницу, а когда там набралась изрядная куча бумажного мусора, достал длинную каминную спичку. Он мог бы позвать прислугу, но захотел доставить себе удовольствие лично уничтожить дьявольскую брошюру.

Бумага занялась быстро, корчащиеся в огне черно-пепельные полоски ползли по обрывкам, словно войны, штурмующие вражескую крепость, не оставляя врагам надежды на пощаду. Едва он подумал об этом, как богатое воображение сыграло с ним злую шутку.

В огоньках, охвативших куски коммунистической пропаганды мистеру Вандербильту почудились красные полчища, орды бородатых мужиков, вздымающих над головами окровавленные штыки.

Острые язычки алого пламени походили на лучи пятиконечных звезд на колышущихся знаменах революционных конников.

Он с трудом оторвал взгляд от пламени. Взгляд упал на старый глобус, точнее бар, стилизованный под изображение Земли, как её представляли двести лет назад. Отблески пламени заплясали на полированных поверхностях Европы и Азии, грозя затопить собой весь мир.

Миллионер повернул глобус, чтоб открыть бар и подкрепиться стаканчиком старого шотландского виски и от этого движения революционные отблески легли на Американский континент.

"Призрак бродит по Америке.... Мировой пожар Революции!" — прошептал он. Торопясь, плеснул в стакан и поспешно отхлебнул.

Он знал, что говорил.

Одним из его немногих увлечений с молодых лет оставалась археология. В личном музее хранилось много предметов, принадлежащих иным временам и иным цивилизациям. Чего там только не было! Золото, серебро, камни, резная кость. Все это говорило о том, что нечто безвозвратно кануло в прошлое, оставив о себе только воспоминания. Опыт и знания подсказывали мистеру Вандербильту, что любая цивилизация рано или поздно заканчивается и гибнет под напором внешних врагов или внутренних противоречий. Персы, египтяне, греки, инки... Все они прошли этим путем и канули в безвременье, отступив перед чужой силой, так как не озаботились в свое время разобраться со своими врагами.... История всегда повторялась. Слабый исчезал — хотелось ему того или нет — и на его месте появлялось что-то новое, сильное.

Они не сумели защититься. Он — сможет! Во всяком случае, сделает все, что от него зависит!

То, что написали эти господа, это не просто фразы, и "Манифест" — не просто книга. Это — продуманный план разрушения привычного мира. Это вызов, черт побери! Тот мир, в котором он жил, нуждался в защите!

Взгляд миллионера упал на лаковую шкатулку, привезенную из Китая. Продавец— антиквар уверял, что она принадлежала самому Лао-Цзы, и содрал с него кучу денег. Иероглифы красиво бежали по крышке, складываясь в предложение.

"Настоящий воин сперва выигрывает войну, а потом идет воевать..." — вспомнилась ему фраза китайца. Мистер Вандербильт подобрался. Ему бросили вызов... Что ж. Он примет его. Уже принял!

Чтоб выиграть войну, не начиная её, нужна информация.

Он еще разок отхлебнул из стакана и пододвинул к себе пачку вечерних газет.

Там, как водится, писали всякую чушь — моды, автомобили, политика и спорт, но о большевиках — почти ничего! Только солидная "Нью-Йорк таймс" посвятила Советской России одну заметку, предварив её словами "по сведениям из непроверенных источников..."

Ошеломленный мистер Вандербильт отодвинул листы таблоидов, уставился на глобус.

Это было удивительным, невероятным! Страна, занимающая одну шестую часть все суши в представлении газетчиков просто не существовала! Её, по их мнению, не было! Только белое пятно, скрывающее за собой все что угодно! Какая великолепная маскировка!

Миллионер представил, как никому невидимые бородатые коммунисты прокрадываются в САСШ и...

Ему стало нехорошо. Страх дохнул холодком в затылок, заставив руку с бокалом вздрогнуть.

Следствием такой слепоты правительства могло стать все, что угодно!

Решительно отодвинув в сторону сигарный ящик, он освободил место для листа бумаги и вывел там "Уважаемый господин Президент!"

В голове складывались обороты и периоды, но он не отпустил их на бумагу. Поверит ли ему Президент? Почему он должен поверить ему? Что он может предъявить Президенту, кроме своих предположений? Ничего! Информация! Нужна информация!

Зачеркнув первую строку, он в столбик написал названия стран: СССР, Польша, Германия, Чехия, Румыния, Финляндия, Китай и задумался.

Постепенно против каждой из стран стали появляться имена и фамилии. Там ему нужны были свои люди. Не из газет же ему узнавать новости. Знаем мы эти газеты...

Семь стран. Семь фамилий. Чувствуя себя командиром небольшой армии, он достал чистый лист и написал наверху:

"Мистер Гаммер!

Я понимаю ваши трудности работы в большевистской России и сочувствую вам, но сочувствие — это единственное, чем я могу облегчить ваше задание.

С момента получения Вами настоящего письма к вашим многочисленным (и, напомню, хорошо оплачиваемым!) обязанностям прибавится еще одна. Я прошу Вас собирать любую информацию о политических настроения в СССР и всему тому, что связанно с внешней политикой Союза. Хорошо зная Вас, не жду жалоб.

Вместо жалоб на трудности, постарайтесь понять и меня. Вопросы, которые я стану задавать вам, не могут быть конкретными, ибо конкретны только частности, а меня интересует вопрос глобальный — безопасность Западной цивилизации. В силу этого мне интересно все, что может только хоть как-то повлиять на взаимоотношения большевиков и цивилизованного мира и в первую очередь, конечно, военно-технические разработки, которые могут нарушить сложившееся равновесие.

Поверьте, вы не одиноки. Такую же незаметную работу будут делать десятки моих корреспондентов в иных странах и чаще всего в значительно худших условиях!

Искренне ваш мистер Вандербильт."

Отложив написанное письмо, он тут же пододвинул новый лист и написал "Господин Президент...."

В чем, в чем, а в том, что такие дела без Президента не делаются его убеждать не нужно!

САСШ. Вашингтон.

Март 1928 года.

...Президент принимал их не в Овальном кабинете, а в одной из гостиных Белого Дома. По принятому протоколу это означало неофициальность мероприятия. Вроде как встречу старых приятелей для разговора о чём-то не особенно серьёзном. Лучших условий мистер Вандербильт добиться для себя не смог.

Мистер Калвин Куллидж смотрел на гостя внимательно, но без доброжелательности. Словно он уже сожалел о том, что выделил ему время. Вместе с ним на приглашенного к Президенту миллионера смотрели портреты предшественников мистера Куллиджа на президентском посту. На мгновение гость почувствовал себя на суде присяжных.

— Слушаю вас, мистер Вандербильт.

Миллионер внутренне усмехнулся. Президент еще не знал, чем гость готов его удивить. Интересно есть тут где-нибудь поблизости камин? Но не успел он слова сказать, как Президент продолжил:

— В общих чертах я представляю то, что беспокоит вас, и сразу скажу, что с некоторыми вашими озабоченностями я согласен и все же думаю, что вы несколько преувеличиваете возможности большевиков. Кто же их сегодня боится? Они бедны и смешны...

Госсекретарь Келлог, уже знавший, откуда тут дует ветер, быстро вставил:

— Вы слышали, что их покойный вождь предложил сделать с золотом?

Несколько озадаченный напором мистер Вандербильт сказал:

— Э-э-э-э-э... Он, кажется, хотел сделать из него...

Конечно, он знал, что после своей окончательной победы большевики хотели отлить из благородного металла унитазы для общественных уборных, и поставить их в крупнейших городах мира, но оставаясь в рамках приличной беседы, не решался заговорить об этом.

— Вот именно. Именно! — помог ему чиновник. — Меркурий! Меркурий, а не Марс! Надо торговать с ними, а не дразнить их. Их новая экономическая политика отчетливо показывает, куда они движутся. Дайте им время и коммунисты превратятся в обычных социал-демократов. Нам нужно не конфликтовать с ними, а покупать там концессии, экспортировать наши вещи и наш образ жизни. Нужно немного времени, чтоб их идеология, соприкоснувшись с реальной жизнью, приспособилась к ней. Поверьте, совсем скоро там все будет, как и у всех. Ну, вспомните хотя бы Великую Французскую Революцию. Сколько было шуму, сколько пролилось крови и голов полетело! И что?