| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
И поѣха по чистому полю.
Солнце ему тъмою путь заступаше;
нощь стонущи ему грозою, птичь убуди;
свистъ звѣринъ въста;
збися дивъ,
кличетъ връху древа:
велитъ послушати земли незнаемѣ:
Влъзѣ,
и Поморию,
и Посулию,
и Сурожу,
и Корсуню,
и тебѣ, Тьмутораканьскый блъванъ!
— Тогда вступил Игорь князь в злат стремень и поехал по чистому полю. Солнце ему тьмою путь заступало, ночь стонала ему грозою, птиц поднимая. Поднялся звериный свист, забился див на верхушке древа, кричит, велит послушать земле незнаемой: Волге, и Поморию, и Посулию, и Сурожу, и Корсуни, и тебе, Тьмутороканский болван! — перевел Ярослав. — Спрашивай, что непонятно.
— Почему земле незнаемой? "Волга, Волга, мать родная, Волга — русская река", — вспомнила я песню. — " Не видала ты подарка от донского казака".
Ярослав ухмыльнулся.
— Потому и незнаемой, что князья сначала отказались от оборотного дара, а потом уступили и Волгу, и Поморие, и Посулие, и Сурож, и Корсунь, и Тьмуторакань. А во времена старого Святослава все это было нашим.
— А что там за болван? Дурак какой-нибудь?
— Когда князья русские к Тьмуторакани подъезжали, их такое каменное изваяние приметное встречало, древнее, его все Тьмутораканским болваном звали. Слушай дальше:
12. А половци неготовами дорогами
побѣгоша къ Дону великому:
крычатъ тѣлѣгы полунощы
рцы, лебеди роспущени.
Игорь къ Дону вои ведетъ!
— А половцы неготовыми дорогами, то есть прямо по степи, побежали к Дону великому. Стали увозить вежи со своими семьями. Кричат телеги в полуночи, словно лебеди вспугнутые, разогнанные — у них такие повозки, что и по дорогам-то медленно, со скрипом идут, а тут ночью, спешно нужно уходить. Потому что Игорь к Дону воинов ведет.
— Стой! — я вспомнила, что хотела спросить, когда Ярослав еще про первые два похода русских князей рассказывал. — Пока я не забыла. Вот когда ты про Колчака, тьфу ты, про Кончака рассказывал, у тебя получалось, что половцы хорошие, а наши — плохие. Так?
— Где это я такое говорил? — удивился Ярослав.
— Значит, наши — хорошие, а половцы плохие? — не унималась я. — Ты мне четко скажи! Они нам враги? Так?
— С врагами не роднятся, врагов не нанимают, чтобы со своими разобраться! — отрезал Ярослав. — Половцы нам — соседи! И родственники.
— Ничего себе! — возмутилась я. — Родственники — друг друга грабят, то одни, то другие.
— А родственники только то и делают, что друг друга грабят, — ехидно сказал Ярослав. — Особенно среди русских князей. Потому что родственников много, а имущества и землицы мало.
Он поднялся, достал со стеллажа мой учебник по истории России за шестой класс, с которого вся каша и заварилась. Пролистал, нашел картинку на странице семьдесят шесть. Подпись, которую он громогласно зачитал, гласила: "Сражение княжеской дружины с половцами. Миниатюра из русской летописи".
Ярослав, не скрывая удовольствия от предстоящего развлечения, сунул мне эту картинку под нос.
— Покажи мне, пожалуйста, где тут наши, а где половцы. Ты не спеши, посмотри внимательно. А я пока съем чего-нибудь.
И смылся на кухню.
Вскоре там зашкворчала сковородка.
Навсегда, навсегда ненавистный Бэггинс, голлм!
Он, конечно, прекрасно знал, что мне подсовывает: на этой картинке НЕВОЗМОЖНО было понять, кто русский, а кто половец, они там все были одинаковые!!! С щитами, в остроконечных шлемах, на конях. С саблями — но ведь и у курян Буй Тура Всеволода сабли были изострены!
— Не мучайся! — сказал из-за плеча, неслышно подошедший сзади Ярослав.
Я чуть не подскочила от неожиданности.
— Ты все равно не догадаешься. Мы одинаковые, особенно для стороннего взгляда. Здесь как раз отрывок из "Слова", половцы слева, побеждают, их стяг стоит прямо. Русские проигрывают, стяги их склонились. Буй Тур в глухой обороне, прыщет на воев стрелами.
— Это просто ваши рисовать нормально не умели! — обозлилась я, отодвигая учебник.
— Пойдем ужинать, — прямо в ухо тихонько шепнул мне Ярослав.
Хотелось прикоснуться щекой к его щеке, раз он так рядом.
Намекает, что пока я проигрываю? Облизывает нежно, а потом ка-а-к съест!
* * *
Приятно, когда тебе ужин сготовили.
Ярослав, как заправский оборотень, мяса нажарил просто гору. Где только взял — непонятно...
— С собой принес, — хитро сказал Ярослав, прочитав мои мысли.
А еще он салат сделал зеленый. Нарезал из капусты.
Я поняла, что очень проголодалась. Даже странно, почему.
— Это очень трудно — продираться сквозь века, сквозь разные мнения, — задумчиво сказал Ярослав, накладывая себе еды.
"Наверное, поэтому и есть хочется", — подумала я.
Уже почти стемнело, надо шторы задергивать, свет включать. Как время быстро пролетело — уму непостижимо... А вчера, когда одна сидела, оно тянулось бесконечно долго.
Интересно, почему мне нравится, когда Ярослав злится? Точнее, почему мне Ярослав еще больше нравится, когда он злится? Когда глаза у него темнеют, черты лица твердеют? Почему?
— О чем думаешь? — спросил Ярослав.
— О половцах, конечно, — без запиночки ответила я. — Которые скрипят на своих телегах к Дону Великому.
И он меня ни в чем не заподозрил!
Глава восемнадцатая
ДЕВКИ ПОЛОВЕЦКИЕ
Продолжение следует...
Поддержать книгу "Княженика" можно перечислив помощь:
Яндекс-деньги: 410011396152876
Киви-кошелек:+79148889453
Карта Сбербанка: 676196000146388542
можно распространить информацию о книге — и это тоже будет поддержка. С уважением, Галанина Юлия.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
