Шестой Дом

Альбециус с холодной решимостью вспарывал слуг Шестого Дома. Он не участвовал в битвах, но драться на мечах ему приходилось. Он не тратил силы, действуя аккуратно и не высовываясь, оставив героическую первую линию более опытным Вечным Стражам и неожиданно осмелевшему Хельви. Впрочем, сами Стражи вскоре оттолкнули его назад. Альбециус, во время стояния в проходе, успел даже перекинуться об этом парой слов с Энаром. Тот сказал, что они применяют заклинание воодушевления на тех, кому приходится делить с ними битву, но считая Хельви не очень смелым, они немного переборщили с силой заклинания. Теперь его иногда приходилось сдерживать, потому что боевые навыки это заклинание не повышает. Позже их с Хельви и Дралором разнесло в разные части строя, поэтому больше пообщаться не привелось. В пылу боя Альбециус не заметил отступления в проход, и, ускользая от натиска в сторону, оказался один на один со странным существом. Оно было в серой мантии, с длинными костлявыми руками, лысой головой, на месте лица из которой рос хобот. Кажется, именно хоботом оно издавало непонятную, но завораживающую мелодию. Вокруг было довольно громко, свистел ветер, гремели мечи и доспехи, кричали раненые, но эта музыка существовала как будто на другом слое. Она звучала тихо, но ни с чем не пересекалась. Альбециус еле успел увернуться от шаровой молнии, выпущенной в него. Музыка немного изменилась и стала более давящей. Силы стали покидать легионера. Ещё несколько молний и существо решило вступить в ближний бой. Выставленный щит он смял рукой как кусок бумаги. Альбециусу оставалось отступать, но долго так продолжаться не могло. С каждой секундой он слабел. Всё тяжелее ему давалось уклонение и, в конце концов, даже меч показался ему тяжелым. Он понял, что нужно срочно атаковать. Он сделал осторожный выпад, оставив глубокий разрез на руке существа, но оно не заметило его. Тогда он решил рискнуть всем и сделал совершенно простой выпад вперёд. Существо, казалось, не ожидало такого простоты, и удивлённо опустило поднятую в замахе руку. Меч прошёл насквозь.

Я вновь обрёл сознание. Своё сознание. Легионер с суровым лицом, щурясь от ветра, смотрел на меня. Его меч торчал у меня из груди. Приказ больше был не нужен. Я тоже был не нужен больше Лорду Одросу. Я умирал. Мой первый раз. Поток обретал новую силу и новые грани, он был как всегда прекрасен. Скоро я буду неотделим и уже меня, вместе со многими другими, будут слушать благословлённые, что имеют физическое проявление. И до первой смерти не осознающие этого счастья — быть живым. Короткий миг осознания. После смерти я обрету такое же безразличие, как остальные, кто уже умирал. Жизнь — череда снов и пробуждений. Сейчас желание жить било из меня мощным родником, утекая в вечность. В сны о Доме Дагот. О Новом Ресдайне. О судьбе данмеров в Нирне. Будет вечно жить Дагот Ферил, часть потока Дома Дагот. Но сейчас его здесь нет. Его всё ещё не было со мной. Я растил его и теперь я должен уступить ему своё тело и душу. Но что-то есть ещё во мне. Что-то, что и есть я, который умирает в этой пепельной пустыне. Пусть хотя бы этот легионер знает...

"Я Ферил Саландрас!" — прохрипело умирающее существо из последних сил и упало лицом вперёд, вогнав меч по самую гарду. Альбециус не ожидал никакой осознанной речи от него и стоял в оцепенении.

— Это бы стоило вам жизни, мой друг, если бы атака продолжилась, — Энар Дралор положил руку на плечо, — я бы советовал вам переживать удивление где-нибудь в более безопасном месте.

— Он сказал, что он — Ферил Саландрас.

— Странно, обычно они говорят что-нибудь о Доме Дагот и о том, что нам всем конец.

— Вы знали, что они разговаривают?

— Я же говорил, что ваши знания о Шестом Доме крайне малы. Хотя теперь уже чуть побольше. Атака отражена, пойдёмте в башню. Вы оба показали себя достойными бойцами.

— Оба?

— Конечно. Но наш друг Одрал до сих пор в шоке от своей смелости, поэтому лучше не напоминайте ему про бой. Пойдёмте уже. Сегодня бар для вас бесплатный.

Глава 17

Хельви и Понтаниан как можно скорее воспользовались этим и убирали уже далеко не первую бутылку флина.

— Альбециус, вот скажи мне, нужно оно тебе было? Зачем ты вообще влез в это дело между мной и Баро?

— Да надоели вы мне все. И ты, Одрал, и Баро, чтоб ему в Обливионе икнулось сейчас, и все, кто раздирает эту несчастную провинцию на части, пытаясь ухватить себе кусок пожирнее. Никакого общего закона у вас нет, дороги между городами опасны, обычное население живёт в нищете, вы даже перед лицом общего врага, Шестого Дома, не можете объединиться.

— А вот в последнем ты неправ. Мы с тобой и с Вечными стражами, я считаю, отлично объединились.

— Да ты прекрасно понял, про что я говорю, не строй дурачка! Легион, Храм, Вечные Стражи, Великие Дома, Гильдии. Все тянут одеяло на себя. Допустим, что это природное стремление каждого — жить получше. Но из-за вас умирают ни в чём не повинные граждане, а если не умирают, но теряют всё имущество и влачат жалкое нищенское существование. Вот деревня, Гнаар Мок, у тебя там твои люди, члены Дома, отлично живут. А местные чуть ли не сырую рыбу жрут. Ты о них заботишься? Что ты для них сделал? Ничего. Ты используешь эту деревню только в своих корыстных целях.

— А что если и так? Да, использую. Не забочусь особо, но и не мешаю. Друг друга резать не даю. Один раз случилось, не уследил за своими долбаками, а они за контрабандистами. Но я стараюсь, всё же. Я им не мамка. Я не буду им выделять денежку за красивые глаза, не буду отправлять их детишек в Балмору учиться, я просто слежу за порядком. Пытаюсь. После этого нападения контрабандистов всё пошло вкривь и вкось. Не до них стало. Но в целом я за такую политику: пусть делают, что хотят, но в разумных пределах. Я не позволю вымогать деньги на дорогах, устраивать поножовщины, но в остальном что угодно. Пусть торгуют, пусть обучают, пусть сами себе рыбу ловят. Налогов мне больших с них не надо, с них взять нечего. У меня есть более доходные дела. Я им даю свободу, но свобода — это не всегда теплый дом и яркая лампа. Иногда это сырая дождливая ночь на голой земле. Морровинд — самая свободная провинция! Тут всем можно всё! Хочешь наркотики — пожалуйста. Хочешь в Гильдию магов — вперёд! Хочешь пиши песни, хочешь добывай яйца квама, делай что хочешь. И сам пожинай плоды своей деятельности. Просто наш народ ещё не привык к свободе. Пройдут года и он привыкнет, оплатив эту свободу многими жизнями. Но это будет того стоить. А вы хотите ходить и жопы всем подтирать, не оставляя и глотка свежего воздуха.

— С чего ты взял? Разве мы так делаем в Морровинде?

— Вы так делаете в своих Фортах. А Форт, я считаю, и есть вся квинтэссенция Империи. Выдавать вещи, следить за их использованием, смотреть, кто куда пошёл и зачем, чтоб всё было чётко, понятно, а мудрый начальник всё решал за тебя.

— Ты преувеличиваешь. Форт — это не Империя. И задачи у него такие, которые требуют именно такого порядка жизни. Ты не знаешь о чём говоришь.

— А ты знаешь? Ты всё время говоришь про Морровинд, но ты не данмер! Ты и твоя Империя даже не попытались разобраться во всём, когда пришли сюда завоевателями. А теперь мы вам не нравимся. Вы нам тоже не очень нравитесь.

— Ладно, Одрал, я сейчас не очень настроен на препирания. Мы только что вышли из боя. С прислужниками Шестого Дома, между прочим!

— Ой, прямо уж только что. Мы сколько уже в баре сидим? Ты уже неплохо набраться успел.

— Ты тоже. Но я за собой никакой вины не ощущаю.

— И зря. Ты же в командировке.

— Знаешь, мне кажется, что моё начальство не ждёт моего возвращения.

— Так я и знал, что не за великие заслуги тебя в Эбенгард вызывали.

— Не хочу я здесь больше ничего обустраивать. Легион действительно стал частью Морровинда, а мне в нём места нет.

— Какие крамольные речи я слышу.

— Я тоже много речей тут услышал, которые тебе в дальнейшем могут сильно помешать в твоей деятельности. Я тебе предлагаю сделку. Вы же любите сделки? Ты должен вывезти меня из Морровинда. Без шума. А я не стану тебе портить жизнь обвинениями в обмане, связанном с зачисткой, и копать, чем вы ещё там с Баро занимались.

— Как будто ты можешь это сделать. Тебе самому голову не снимут за то, что ты Баро убил?

— Одрал, проницательный сукин сын, ты ведь прав.

— Я предлагаю тебе свои условия. Я тебя переправлю, но не потому, что боюсь тебя, а потому, что мне стало жалко тебя. Нападение мы такое серьёзное вместе прошли, напились после него опять же вместе. Мы уже почти друзья. Вот я тебе по-дружески и помогу. Почти. Если ты согласен считать меня если не другом, то хотя бы не врагом, то я помогу тебе. Если ты уезжаешь, нам с тобой точно делить нечего. Так зачем же расставаться на ножах?

— Ладно, хотя тебе всё равно без меня спокойнее будет, ты сам знаешь. Это сейчас я пьян и добр, а протрезвею если? Может снова начну обустраивать вашу жизнь и тебя запихаю на шахты эбонитовые?

— Ой, боюсь-боюсь. Тогда пей, не надо мне такого трезвого Альбециуса. У тебя вообще есть идеи, куда ты хочешь?

— Не думал ещё, был занят тем, что пытался выжить в бою.

— Тогда я тебе предлагаю Скайрим. Там никто тебя искать не будет. Там даже у каждого ярла — своё правосудие. Официально подать тебя туда в розыск — всё равно что камень в море кинуть и думать, что к тебе корабль со дна поднимется. К слову о корабле. Из Хуула идёт на Солстхейм. Там капитан мой знакомый работает. Я передам туда ящик. Много ящиков. В них будут твои вещи. И ты. Вы отходите из порта, ты выбираешься и устраиваешься поудобнее в каюте, тебе выделят. Потом снова залезаешь и в Солстхейме тебя с одного корабля на другой перегружают. Там тебе тоже сделают нормальные условия после того, как вы отойдёте от Солстхейма. А в Скайриме уже выгрузишься как полноценный пассажир и обычный гражданин.

— Контрабандисты наверно твои капитаны, да?

— Да тебе-то что? Они тебя везут? Везут. Чего ещё ты хочешь?

— Ничего я больше не хочу. Иронично, да? Столько тут прожил, а знакомств за пределами Легиона нет. И единственный, кто мне помогает отсюда сбежать, — мой бывший подозреваемый.

— Странные превратности судьбы. Ладно, у меня уже голова на шее не держится от флина, сейчас под стол укатится. Пойдём спать, а завтра решать всё будем. Можешь добраться со мной до Гнаар Мок, оттуда лодка до Хуула ходит. Всё будет без шума, это территория Хлаалу, никто на тебя не донесёт, а от твоих бывших коллег мы тебя укроем. Твои-то сопровождающие не сдадут тебя? С ними я не знаю, что сделать.

— Это оставь мне. Я их отошлю без меня, скажу, что с тобой поехал проверить Гнаар Мок и там что-то подозрительное творится. А им нужно отчёт доставить в Эбенгард поскорее. Когда они доложат, уже будет поздно.

— Значит на том и порешили.

Двое самых поздних посетителей бара встали и, шатаясь, пошли к лестнице. Буря развеялась, пепел улёгся на землю, и наступила ночь, усеянная звёздами.