Ангелы здесь больше не живут

— Помочь ему? — возмутился Гарри. — С какой это стати я должен ему помогать? Не думаю, что он сюда на курорт приехал. Ведь должны быть основания для того, чтобы его задница сейчас гнила в Азкабане. И что-то я не припомню случая, чтобы Малфой нуждался в чьей-то помощи. Точнее, заслуживал её. Или я не прав?

Малфой не говорил ни слова, только сверлил взглядом спину своего врага и со свистом выпускал воздух сквозь зубы. Дориан переводил взгляд с одного на другого и хмурился; через минуту гнетущего молчания он, видимо, пришёл к какому-то выводу и, схватив Гарри за локоть, оттащил подальше от двери, чтобы Малфой их видел, но не слышал.

— А ты уверен в том, что Драко не повторил твою судьбу? Ты уверен, что он не такая же жертва, как и ты?

Гарри замер и пристально посмотрел в глаза Дориану — в них ничего нельзя было прочитать. Очевидно, Лэйн знает слишком мало о судьбе слизеринца или же просто не хочет ему говорить. В конце концов, он и не должен ничего говорить ему о судьбах других людей: Гарри и так узнал слишком много и слишком просто. Остальные бьются за то, чтобы узнать правду, а он не прикладывал даже малейшего усилия, всё сделали за него. Хотя нельзя сказать, что всё было так уж просто: ему пришлось пройти через сложнейшее испытание под названием Азкабан, чтобы выбраться из пучины лжи. Что-то внезапно шевельнулось в памяти. Ложь, ложь... Точно! Нумерологическое предсказание, которое поведала ему Гермиона. А он ей тогда не поверил... Значит, цифры ошибаются намного меньше, чем предсказатели. Хотя это сейчас совсем неважно.

А ведь он на самом деле не подумал о том, что Малфоя тоже вполне могли подставить и, как его самого, убрать с пути таким же жестоким способом. Но чем этим двум властителям помешал простой ученик факультета Слизерин? У Гарри были на этот счёт кое-какие догадки, но он знал только наверняка. А он привык получать точные ответы на свои вопросы.

— Ты прав, — тихо произнёс Гарри, потупившись. Он ведёт себя, как эгоист, хотя с Малфоем сложно по-другому. Но все же... Не стоит судить людей за их прошлое, вполне возможно, что сейчас они изменились. И Малфой тоже не исключение из правил. — Я ни в чём не уверен насчёт... — он бросил чуть раздражённый взгляд в сторону слизеринца, — него, но считаю, что мы должны знать, почему он попал сюда.

— Вот и отлично, — Дориан резко повернулся и направился в сторону двери, на ходу вытаскивая из кармана волшебную палочку.

— Ты... что ты собираешься делать? — Гарри испуганно посмотрел на Лэйна. Тот, не говоря ни слова, взмахнул палочкой, и дверь, за которой находился Малфой, просто испарилась в воздухе. Гарри ошарашено вылупился на Дориана, а тот только ухмылялся. Малфой, стоило ему только увидеть, что путь к свободе открыт, выскочил из камеры в коридор, но убегать не стал.

— Какого обвислого Мерлина ты творишь? — заорал Гарри, тыча пальцем в Малфоя. — Совсем спятил? Я же сказал, что мы только поговорим, но не просил освобождать его! А вдруг он убийца? Вдруг он сидел тут по делу?

— Не сидел я тут по делу, ясно, Поттер? — подал голос Драко. Он стоял, сжав кулаки, и сверлил Гарри злобным взглядом. — Я не тот, за кого ты меня принимаешь, идиот ты безмозглый!

— А откуда мне знать, что ты не лжёшь, Малфой? — Гарри смотрел на Драко: тот всеми силами старался вернуть своему лицу прежнюю маску безразличия. — Откуда мне это знать? В этом году ты всё ходил вокруг меня, вынюхивал что-то, как преданный щеночек для своего хозяина! Наверное, уже он появился, да?

— Заткнись, Поттер! — проревел Малфой и рванул к нему, но Дориан мгновенно сгрёб его в охапку и не выпускал из своих рук, пока тот, брыкаясь и вырываясь, пытался дотянуться до Гарри. — Ты ничего не знаешь! Слышишь ты, придурок, я не верил, что ты виновен, ясно тебе?

— Что? — опешил Гарри.

— Это было ясно, как божий день, и только ты можешь знать, почему придурки Уизли этому поверили!

Гарри застыл, неотрывно глядя на Малфоя, и не мог поверить своим ушам. Ему казалось, что он спит. А может, это действительно просто сон? Сейчас он проснётся у себя в спальне Гриффиндора, пойдёт, как обычно, на урок, и не будет ни Дамблдора — брата Волдеморта, ни убитого Снейпа, ни друзей, которые предали его, ни Азкабана. Вообще ничего такого, чего, по сути, не должно было быть. Он покачал головой и сипло проговорил:

— Вот как... А я... я не знал, Малфой. Ладно... Чёрт с тобой.

Драко стряхнул руки Дориана и, отступив на пару шагов, усмехнулся.

— Чёрт со мной? Ну, спасибо за доверие, Поттер.

Дориан, не в силах больше выносить дальнейших препирательств, понял, что больше тянуть нельзя и тоном, не терпящим возражений, сказал:

— Так, вы двое, если сейчас не прекратите свои выпендрёжи, я запру вас тут и, пока не вобьёте в свои головы всё, что требуется, будете сидеть здесь.

Юноши одновременно громко фыркнули, но перестали сверлить друг друга подозрительными взглядами и выжидающе посмотрели на Дориана. Тот, повернувшись к Малфою, сказал:

— Итак, Драко, расскажи нам, по каким причинам ты оказался в таком... — он окинул взглядом коридор, и его передернуло, — ... малопривлекательном месте.

— Да так, экскурсию решил себе устроить, — с сарказмом ответил тот, — вот заблудился, а дверь и захлопнулась. Печальная история, правда?

Гарри снова фыркнул. Кто бы мог подумать, что эта острая ледышка ещё и шутить умеет. Слизеринец высокомерно глянул на Поттера и продолжил уже более серьёзным тоном:

— Впрочем, я не так уж и давно здесь сижу, загремел почти сразу после тебя, Поттер, — он хмыкнул. — Тебя забрали в середине марта, а я попал сюда в начале мая.

— Да, недолго же ты гордым павлином на свободе расхаживал, Малфой, — снова не удержался Гарри.

— Заткнись. В общем, после суда над Поттером в мире началась шумиха: газеты только и писали о том, что Мальчик-который-выжил совершил убийство. Предполагали даже, что ты сошёл с ума, Поттер, — сказал Драко и ухмыльнулся, на что тот только сощурил глаза, — также, что ты находился под Империусом и не контролировал свои действия, что это был кто-то другой, и так далее и тому подобное. Хотя чего говорить: большинство поверило в твою виновность, Поттер, так что не жди, что тебя там примут с распростёртыми объятиями.

— Я это и без тебя знаю, хорёк — Скримджер приносил мне газеты, так что я тут не скучал, можешь не беспокоиться, — ядовито ответил тот.

Дориан закатил глаза и спросил:

— А как ты-то сюда попал? За что тебя упекли в тюрьму?

— Да-да, расскажи, что за пакость ты совершил!

Малфой аж зарычал, но попытался успокоиться. Это всего лишь Поттер, мелкая букашка, на которую не стоит обращать внимания. Раздавил — и иди себе дальше. Вот только пребывание в этом месте кардинально поменяло кое-что в самом слизеринце. У Драко назвать себя слизеринцем теперь и язык не поворачивался.

— Ладно, Поттер, вот, что это за пакость! — прошипел он, всеми силами стараясь удержать себя от того, чтобы начистить морду этому самодовольному очкарику. — Я совершенно случайно оказался не в том месте не в то время и узнал то, что вообще не должен был знать. Такое объяснение тебя устроит?

— Нет.

— Тогда заткнись и слушай! После того, как тебя посадили в Азкабан, в Хогвартсе много чего изменилось. Точнее сказать, изменился сам Хогвартс. Министр тебе, скорее всего, науськал, что ты такой бедный и несчастный, и тебя все бросили, да? Ха! Да гриффиндорцы после этого просто озверели — даже учителя ничего не могли поделать. Толпой ходили к Дамблдору, пытались доказать, что ты невиновен, что это кто-то другой и так далее, но старик только качал головой и умиротворённо пожирал лимонные дольки.

У Гарри голова пошла кругом. Так они не поверили? Они не поверили тому, что он, Гарри, убил Снейпа, и пытались ему помочь? По сути, было подло с его стороны удивляться тому, что друзья его не оставили. Разве мог, например, добряк-Невилл просто по чьим-то словам, не колеблясь, поверить в его предательство? А Луна? Симус? Дин? И остальные гриффиндорцы? Разве есть что-то, что способно разрушить в один миг многолетнюю дружбу? Очевидно, есть. Волдеморт. И ещё, как оказалось, Дамблдор. В душу Гарри закрались сомнения. Многие, даже совершенно незнакомые ему люди, поверили в то, что он не убивал, а Уизли, самые близкие и родные, поверили быстро и легко, разом перечёркивая всё, что было. Такого не бывает. Разве могло убийство человека, которого они терпеть не могли, так сильно поменять их мнение? И дело даже не в том, кого убили, а в том, что... Ну не может такого быть! Гарри вспомнил лица рыжеволосого семейства в суде — даже слепой мог бы ощутить висящую в воздухе неприязнь, исходящую от них. Тогда им овладело отчаяние, и он принял это как должное, не пытаясь сказать и слова в свою защиту, попросить о помощи. И сидя в Азкабане, он только подпитывал свою веру в их предательство, ни разу не подумав о том, что такого, по сути, в жизни не бывает. А если и бывает, то он должен узнать, в чём дело, почему они так поступили. Как сказал Дориан, на всё есть свои причины. Выход из этого ада, так сказать, освежил голову Гарри, и юноша только сейчас понял, что многое упустил. Можно было бы понять Рона, если бы он, Гарри, убил одного из его братьев или родителей, но убийство нелюбимого учителя вряд ли заставило бы его так возненавидеть своего лучшего друга. Ведь Рон не видел этого собственными глазами, откуда он может быть уверен? Ах да, против Веритасерума не попрёшь. Но Гарри знал, что не поверил бы даже Сыворотке правды, окажись Рон на его месте. Пусть бы в него влили добрую сотню склянок этого зелья — Поттер всё равно бы сначала предпочёл посмотреть в глаза друга. Да, точно. Надо будет посмотреть Рону в глаза. Зеркало души, говорят. Вот и посмотрим. То, что он увидел в суде — просто игра, иллюзия или всё же правда? Замешан ли в этом Дамблдор, или они действительно так резко возненавидели его? Загадка без ответа. И неясно, когда ответ появится. Но Гарри поклялся себе сделать всё, чтобы узнать правду, и если она окажется не такой, какой хотелось бы — он попытается её принять.

Что самое странное, именно Малфой открыл ему глаза на реальность. Всего несколькими словами он заставил Гарри задуматься о том, что невозможное так и остаётся невозможным. А то, что произошло с Роном и остальными — это, без сомнений, относится к данной категории. И надо узнать о Гермионе — теперь Гарри почти на сто процентов был уверен в том, что сам придумал то, что подруга ему верит. В суде она только и делала, что плакала, на её лице он не видел ненависти, но всё же это не повод для того, чтобы считать, что Гермиона осталась ему верна. Может, она плакала из-за того, что разочаровалась в нём? Может, Дориан ошибся? Гарри этого не знал. Он совершенно ничего не знал о том, что сейчас происходит за стенами Азкабана, что творится в теперь уже чужом для него мире. Как будто он проспал лет сто, а сейчас проснулся и чувствует себя пришельцем среди людей.

Значит так, главная цель: проверить друзей на вшивость. Волдеморт и Дамблдор отходили пока на второй план — после того, как Дориан отделил от него часть души — чувство мести немного поутихло, возвратившись на свою начальную стадию — как в то время, когда он узнал про пророчество, ничего не зная о Дамблдоре: тогда о Гарри, мальчике-узнике Азкабана не было и речи. Когда Гарри находился в Азкабане, то первым в его списке стоял Волдеморт, за то, что посадил его сюда, за то, что превратил несколько месяцев его жизни в настоящий ад. Гарри скорее хотел отомстить за себя, чем за Джеймса и Лили.

И теперь Гарри это пугало. Месть — не выход, и он знал это. Но судить о том, что будет дальше, не стал. Будущее, вообще, коварная вещь, наверное, поэтому так мало в мире настоящих предсказателей.

— Поттер? Поттер! — Драко щёлкнул пальцами перед глазами Гарри. Тот вздрогнул, и его взгляд стал более осмысленным. — Уже на месте засыпаешь?

— Получи конфетку, Малфой, — ехидно проговорил гриффиндорец. — Твои сладкие трели просто повергают меня в сонное оцепенение. Поздравляю!

— Гарри, успокойся, — вмешался Дориан, видя, что слизеринец уже на грани. — Если ты будешь всё время вставлять свой сарказм, мы так ничего и не добьёмся.

— Ладно, прости, — буркнул тот и посмотрел на Драко. — Продолжай, Малфой.

— Спасибо, ваше Величество, — протянул тот, сверля Гарри злобным взглядом. — Если скажешь ещё что-то подобное, я разобью твои очки, понял меня?

— Валяй!

— Поттер, предупреждаю в последний раз...

— Да не кипятись ты, Малфой, — ухмыльнулся Гарри, примирительно поднимая руки. — Человека только что выпустили на свободу, досрочно, неужели он не может себе позволить хоть немного приятных минут?

— Если не заткнёшься, у тебя вся жизнь будет состоять из приятных минут, я тебе это обещаю, — прорычал Драко и сделал несколько глубоких вдохов. — Не думай, что весь Хогвартс встал на твою защиту — а то загордишься.

— Малфой, спешу тебя разочаровать: я не идиот и прекрасно понимаю, что слизеринцы радостно орали и скакали по стенам, когда меня забрали.

— Нет, Поттер, ты как раз идиот и есть, — совершенно серьёзно ответил тот. — Считаешь, что все, кроме слизеринцев, помчались к директору умолять его отпустить тебя? А вот и обломись, Поттер — многие, особенно дети, выросшие среди волшебников, совершенно точно были уверены в том, что Веритасерум не лжёт, поэтому ты остался с носом. Ты там вроде у нас Избранный и всё такое, но вспомни свой пятый курс, — глаза Драко заблестели странным блеском, — и подумай своей лохматой башкой, много ли у тебя было бы шансов оправдать себя, даже останься ты на свободе. Хотя к чему я тебе всё это говорю? Можно сказать, что Хогвартс разделился на две половины: за тебя и против тебя. Никто, конечно, ни с кем не противоборствовал напрямую, но только слепой не мог не заметить, что всё стало совершенно по-другому. Учителя, кстати, не поверили в твою виновность. По крайней мере, мне так кажется: через пару дней после твоего заключения произошёл какой-то раскол между директором и преподавателями — это видели все ученики, но Дамблдор старался делать вид, что всё так, как надо. Не знаю, о чём там разговаривали они с директором, но факт оставался фактом: учителя в нём разочаровались. И правильно сделали, кстати.

Малфой вздохнул, воскрешая в памяти тот последний день, когда он был на свободе. Он уже давно кое о чём догадывался, весь шестой курс его терзали сомнения и подозрения по многим причинам, да и поводов для этого было предостаточно, но подтвердить свои опасения ему удалось лишь тогда. Впрочем, всё вышло совсем не так, как ему бы хотелось.

— Хочешь — верь, Поттер, хочешь — не верь, — продолжил он, не глядя на Гарри, — но такое положение дел меня более чем не устраивало. Мне надоело жить в таком дерьме, и поэтому пришлось... — он прикрыл глаза, чтобы не видеть дальнейшего выражения лиц слушателей. — Короче, я решил выяснить, что за дела творятся в школе, и одной ночью попытался пробраться в кабинет Дамблдора.

Он ожидал чего угодно: насмешливых возгласов, издёвок, хмыканья — но ничего из этого так и не последовало. Драко посмотрел на Гарри — тот стоял, скрестив руки на груди, и совершенно спокойно смотрел на него, по-видимому, не собираясь ничего говорить. Тогда Малфой продолжил более уверенным тоном: