Ангелы здесь больше не живут

Ангелы здесь больше не живут (гет)

Подписаться

mark

Автор:

Lady Irene

Бета:

Anano

Пейринг:

Гарри Поттер/Гермиона Грейнджер

Драко Малфой

Северус Снейп

Рон Уизли

Альбус Дамблдор

Лорд Волдеморт

Рейтинг:

PG-13

Жанр:

Action/AU/Drama

Размер:

Макси

Статус:

Заморожен

События:

Шестой курс, Летом, Раскаявшийся Драко, Гарри в Азкабане, Финальная битва с Волдемортом, Сильный Гарри, Дамбигад, Независимый Гарри, Снейп — отец Гарри

Саммари:

Они его предали. Обвинили в убийстве Северуса Снейпа, его родного отца, только он сам пока и не догадывается об этом. Теперь для всех он преступник, которого бросили на двадцать лет гнить в Азкабане, а он жаждет отомстить. И приходит посланник из будущего, который предлагает ему спастись из заключения, но предупреждает о том, что для этого придется пойти на большую жертву... Он дает согласие, и так в мире появляется Алекс Гордон.

Иногда друзья оказываются на самом деле не такими уж и друзьями, а бывшие враги становятся самыми близкими тебе людьми.

Предупреждение:

AU, ООС персонажей

+ Подробнее

+ Пожаловаться

Этот фанфик прямо сейчас читает 1 человек

Содержание

Глава 1. Нумерология, убийство и предательство

— Гарри, давай быстрее, ну же, мы должны получить и этот Кубок! Ты обязан утереть Малфою нос! — раздался громкий крик Рона с трибун. Гарри нахмурился, подумав о том, что легко говорить, да нелегко сделать. Малфой стал довольно крепким орешком и поднаторел в квиддиче, видимо, решив, во что бы то ни стало выхватить снитч прямо из под носа Мальчика-Который-Выжил. Но Гарри не собирался так просто сдаваться.

— Рон, сделай одолжение, — прокричал юноша, пролетая мимо своего лучшего друга. — Заткнись! Я стараюсь, но этот чёртов дождь мешает мне, и я ничего не вижу! Даже Импервиус не помогает.

Ругаясь про себя, он вглядывался в серую завесу, в надежде отыскать неуловимый золотой мячик, но сейчас это было почти невозможно. Чёрт, нечего было слушать Рона, которому резко приспичило пойти на стадион и потренироваться перед матчем, который будет только через месяц. Ещё и заставил притащить сюда всю команду Гриффиндора, чтобы "быть готовыми к любым трудностям". Гарри, как капитан сборной, трезво рассудив, пришёл к выводу, что тренировка не помешает. Нехотя покинув тёплую постель, он сонным голосом сообщил членам команды о том, чтобы через полчаса они были на поле.

В этот раз он изменил тактику, решив посмотреть, как играет его команда, и приказал не вылетать всем сразу, а работать индивидуально. Первой начала Кэти, а заканчивали Роном, хотя к тому времени все уже разошлись — никто не хотел заболеть, стоя под холодным дождём и глядя на выкрутасы вратаря, который стал слишком уж уверенным в себе. А капитану пришлось остаться, стуча зубами от холода, и ждать, пока Рон закончит. Но Уизли, когда прошла его очередь, упрямо отказался уходить, заявив, что ловцу тоже следует показать свои способности, и даже сильнейший ливень не омрачил его энтузиазма, поэтому Гарри пришлось залезть на метлу и, кроя себя матом за то, что согласился на тренировку, выискивать снитч.

Он уже почти примёрз к метле, но золотой мячик так и не появился в его поле зрения. В конце концов, Гарри это надоело, и он спустился на землю, сообщив Рону, что с него хватит, а до матча ещё целый месяц, и натренироваться он еще успеет.

— Ладно, Гарри, — сказал промокший до нитки Рон. — Ты иди, а я ещё чуть-чуть потренируюсь.

— Ты сдурел, что ли? — спросил Гарри, дрожа. — Заболеть хочешь? Тебя даже мадам Помфри не вылечит. Пошли в замок, успеешь ещё на метле посидеть. Да и как ты собрался один тренироваться?

Уизли махнул рукой.

— Заколдую мячи и всё. Иди-иди, ты аж посинел весь, я тоже скоро пойду, — Рон кивнул ему и побежал в сторону колец.

Гарри обречённо покачал головой, глядя вслед другу, затем развернулся и быстро пошёл в раздевалку.

— Вот ведь, словно бладжер в голову ударил. Совсем на квиддиче помешался, — бормотал он, переодеваясь в сухую одежду, от чего по телу сразу побежали мурашки. Прихватив метлу, Поттер направился в спальню, уже было восемь часов вечера, и все студенты разбрелись по своим гостиным.

— Золотой грифон, — сказал Гарри пароль Полной даме, размышляя о том, что это один из тех редких случаев, когда с паролем она не ошиблась.

Гостиная встретила его смехом, весёлыми голосами и приятно покалывающим кожу теплом от камина. Гарри прошёл мимо Дина и Джинни, которые, наплевав на всё и всех, в том числе и на насмешливые возгласы близнецов Уизли, самозабвенно целовались. Зайдя в спальню мальчиков, он поставил в угол свою "Молнию" и хотел уже спуститься обратно вниз, но, подумав, подошёл к сундуку и достал оттуда перо, чернила и чистый пергамент.

Спустившись, он огляделся и, найдя нужного человека, направился туда.

— Привет, Гермиона, — улыбнулся Гарри, сев рядом с подругой. Та оторвалась от чтения какой-то книги и улыбнулась в ответ. — Что читаем?

Гермиона вздохнула и с силой захлопнула фолиант, от чего в воздух поднялось облачко пыли, а страницы неприятно хрустнули.

— Готовлюсь к завтрашнему экзамену по нумерологии, — она поморщилась. — "Влияние чётных чисел нечётных месяцев не високосных годов на жизнь и магию волшебника" и "Цифры как рунические предсказания". Бред! Это единственные темы, которые завели меня в тупик.

Гарри удивлённо взглянул на подругу: чтобы что-то завело её в тупик?!

— Вот, например, у тебя, Гарри, в этом году, мммм... — Гермиона открыла другую книгу, лежащую на её коленях, и сосредоточенно уставилась туда, водя пальцем по строчкам. — Двенадцатого марта, то есть уже завтра, — она ухмыльнулась, — магия станет твоим... эээ... врагом и оружием в чужих руках.

Поттер усмехнулся. Да, действительно, бред!

— Что там у нас написано? А, вот: "Впервые магия этого человека окажется бессильной и станет причиной правды лживой, которая перевернёт всю его жизнь, указывая на истинный путь и приоткрывая завесу лжи...".

Тут Гарри не выдержал и расхохотался.

— Гермиона, где ты такую книгу взяла, а? "...И станет причиной правды лживой...". Ну, сколько же пафоса! Ты уверена, что это учебник по нумерологии, а не Библия магов какая-нибудь? И вообще с чего ты взяла, что это про меня?

Она улыбнулась и отложила книги на столик.

— Вот, я и говорю, что не верю этому. В нумерологии должны быть факты, а не гадания, ведь числа и цифры, в малой или большей степени, напрямую связаны с волшебством. И заклинания были основаны на каких-то формулах, а из чего получались формулы? Из чисел. Даже прорицания, — Гермиона презрительно передернула плечами, — связаны с какими-то цифрами, невозможно просто взять и предсказать судьбу, у настоящих прорицателей есть какие-то свои математические тайны, какие-то прогрессии или последовательности... Только у волшебников числа влияют на материальный мир, у магглов же всё очень просто. Обычные разделы, не влияющие ни на что: математический анализ, геометрия, алгебра, теория вероятностей и...

Она запнулась и посмотрела на находящегося в шоке Гарри.

— Ой, что я тебе рассказываю? Ты же тоже из семьи магглов и всё это знаешь.

— Да, да, конечно, знаю, — пробормотал Гарри, уставившись на свою подругу. В начальной школе они это не проходили, поэтому рассказ Гермионы завёл его в тупик. А в Хогвартсе дети не изучали математику, если только нумерологию, но она разительно отличалась от маггловской науки. — Так ты не ответила на мой вопрос: откуда ты знаешь, что это именно про меня написано?

— С помощью нумерологии и арифметики, Гарри. Тут нет ничего сложного. Каждой букве, имени и фамилии соответствует какое-то натуральное число. Так мы находим суммарное числовое значение, и из этой суммы выводится перекрёстное число, получаемое сложением обозначающих её цифр. И это число — одно из некоторых, что получает суммарное значение какой-либо магической способности... В общем, тут есть справочник, и всё расписано, если тебе интересно, могу дать почитать, — с надеждой предложила Гермиона, надеясь, что Гарри увлечётся нумерологией так же, как и она.

— Нет, спасибо, Гермиона, у меня нет времени, но когда появится — обязательно почитаю, — улыбнулся он, про себя подумав, что скорее будет ходить на дополнительные занятия к Снейпу, чем копаться в справочниках, выискивая и высчитывая. Он и так ничего не понял из объяснений подруги.

Гермиона радостно улыбнулась и чмокнула Гарри в щёку, от чего тот сразу порозовел.

— Я думаю, что тебе понравится. Ведь числа — такая интересная вещь!

— Гермиона... — Гарри решил, что сейчас самый подходящий момент. — Эээ... Ты не могла бы помочь мне с моим эссе по зельям? Я кое-что не понимаю... — он показал ей чистый пергамент.

Та укоризненно посмотрела на друга.

— Послезавтра уже сдавать, а ты ещё и не брался? Ты становишься похожим на Рона! Раз ты наплевал на домашнее задание, делай тогда сам, — Гермиона встала с дивана и взяла книги. — Спокойной ночи, Гарри.

Тот резко вскочил и схватил её за руку. Не ожидавшая этого Гермиона пошатнулась и выронила книги, при этом чуть не упав на пол, но рука Гарри не дала ей этого сделать.

— Ну, пожалуйста, — он сделал жалобное лицо. — Ну, тебе сложно, что ли? Помочь своему другу, которому, если он не напишет эссе, придётся месяц драить котлы у Снейпа и выслушивать нотации о том, какой же он плохой мальчик. Хочешь, я буду до конца года носить твой рюкзак? Или переносить тебя на руках через лужи? Или...

— Ладно-ладно, — рассмеялась она. — Не нужно мне таких страшных жертв. Так и быть, помогу тебе, но это был...

— Спасибо, Гермиона, ты чудо! — сказал Гарри и обнял подругу. Девушка смущённо улыбнулась. — Я сейчас смотаюсь в библиотеку и возьму книги, ладно? Ты только не уходи никуда!

Гермиона, сделав серьёзное лицо, проговорила:

— Обещаю тебе, Гарри Джеймс Поттер, никуда не уходить с этого места, пока ты не вернёшься, — гриффиндорка не выдержала и рассмеялась. — Ладно, иди уже. Да, кстати, где Рон?

— Он совсем сошёл с ума и остался на поле, — ответил Поттер, толкая портрет. — Уверен, он сейчас придёт сюда, весь синий и скажет, что больше никогда не станет тренироваться под дождём.

Гермиона покачала головой и, сев обратно на диван, улыбнулась своим мыслям.

* * *

— Надеюсь, библиотека ещё не закрыта, — разговаривал сам с собой Гарри. — Иначе Гермиона и Снейп меня убьют. И неизвестно, кто из них придумает более мучительную смерть. Лучше не буду искушать судьбу и сделаю это дурацкое эссе.

До отбоя оставалось чуть больше получаса, поэтому Гарри немного прибавил шагу, кто знает, сколько ему придётся искать подходящую литературу, а ему надо успеть вернуться в гостиную до девяти часов. В коридорах было тихо и пусто, даже привидения не летали. Как ни странно, это пугало, казалось, мир застыл, и все звуки исчезли навсегда.

Он попытался избавиться от наваждения, но оно наоборот усиливалось, вызывая холодную дрожь во всём теле. Такое ощущение, будто рядом находился дементор. Но это совершенно невозможно, значит, ему просто кажется. Успокоившись, Гарри продолжил путь, не услышав за своей спиной тихих шагов.

Он шёл, смотря себе под ноги и думая о Гермионе. В последнее время, находясь рядом с ней, он чувствовал себя очень необычно, настроение сразу поднималось, и хотелось петь от непонятно откуда взявшейся радости. Хотелось быть ближе к ней и всегда помогать, защищать. И он никак не мог расшифровать это чувство, сколько ни пытался. Одна догадка казалась бредовее другой, и ни одна из них не подходила под разумное объяснение.

— Да уж, бред, — шептал себе под нос юноша. — Неужели я в свою лучшую подругу влю...

Он резко остановился, увидев, что наступил на что-то тёмное, медленно растекающееся по полу и чуть заметно переливающееся в свете факелов.

— Что за?.. — Гарри шумно сглотнул и осторожно поднял взгляд.

Увиденное заставило его отскочить, и только неимоверным усилием он смог сдержать крик, чуть было не вырвавшийся наружу. Дрожащие колени подогнулись, и он упал рядом с Северусом Снейпом, который лежал на залитом кровью полу и не подавал никаких признаков жизни. Из ран по всему телу сочилась кровь, а бледное лицо было покрыто ссадинами и синяками.

— Чёрт... Чёрт... Чёрт... — срывающимся голосом шептал Гарри, осторожно дотрагиваясь до руки Снейпа. Пульса не было. Северус Снейп был мёртв.

— Сэр, очнитесь, — юноша потряс профессора за плечо, до последнего отказываясь верить в то, что перед ним лежит мёртвый человек. — Ну, очнитесь, пожалуйста! ЧЁРТ!

Гарри вскочил, страх и паника заполнили его разум, он понятия не имел, что ему делать. Бежать! Точно, бежать! Снейп умер, ему уже ничем не помочь... Он так и норовил как можно скорее покинуть это место, но та часть его мозга, которая была ещё способна трезво мыслить, останавливала его.

— Я должен сообщить Дамблдору, — решил мальчик, усилием воли отрывая взгляд от распластавшегося на полу тела профессора зельеварения. — Он поможет, он поможет...

Гарри медленно попятился назад, повторяя, словно в бреду:

— Подождите, сэр, сейчас придёт директор, и всё будет хорошо. Всё будет хорошо... Хорошо... Хорошо... — шок от увиденного завладел им, не давая принять страшную правду.

Он продолжал пятиться назад, его словно парализовало. И когда, наконец, наступило мимолётное просветление, и Гарри уже собрался со всей скорости мчаться и звать на помощь, в спину ударило невербальное заклинание. Юноша, тихо охнув, начал медленно оседать на пол, чувствуя, как сознание медленно ускользает от него, и уже на грани беспамятства и реальности он успел подумать:

"А Гермиона же ждёт меня...".

Безмолвие коридора нарушили тихие шаги, и вышедший из тени человек осторожно огляделся. Подойдя к Гарри, он наколдовал носилки, уложил на них гриффиндорца и, ещё раз взглянув на мёртвого мужчину, исчез в темноте. В ночи ещё какое-то время раздавался тихий смех, и звучали слова: "Теперь, Гарри Поттер, тебя ничто не спасёт".

Глава опубликована: 25.06.2011

Глава 2. "И станет магия причиной правды лживой..."

— Что случилось, Поппи? — встревоженный директор стремительно вошёл в лазарет.

Перепуганная медсестра молча поманила Дамблдора за собой и, подойдя к одной из кроватей, указала на своего нового пациента, находящегося без сознания — Гарри Поттера. Голова, руки и грудь были запачканы кровью, но было ясно, что она принадлежит не ему, а кому-то другому.

— Что произошло? — Альбус подошёл к юноше и осмотрел его, ран вроде не было.

Мадам Помфри, покачав головой, развела руками.

— Понятия не имею. Я уже собиралась выключить свет и закрыть двери, как вдруг около порога увидела его, — медсестра показала взглядом на Гарри. — Не знаю, как он там оказался, но в коридоре никого не было. Или он дошёл сам и потерял сознание, или его кто-то принёс сюда. Но зачем тогда ему было исчезать? Это был учитель или кто-то из учеников? Вообще, что произошло, Альбус? — заламывая руки, причитала Поппи. — Почему он весь в крови? Чья это кровь?..

— Тихо, Поппи, — приказал Дамблдор, нахмурив брови. — Когда Гарри очнётся, он сам всё расскажет.

— Но он не приходит в себя, Альбус! Я перепробовала все возможные зелья и заклинания, но результат нулевой. Он ни на что не реагирует, будто на него наложены какие-то барьерные чары, препятствующие любому воздействию.

Директор склонился над Гарри и провёл палочкой вдоль его тела. Видимо, он что-то узнал, потому что в его глазах зажёгся какой-то странный огонёк.

— Здесь замешана Тёмная магия, поэтому он и не приходит в себя.

— А вы не можете нейтрализовать её, директор? Вы же могущественный волшебник и наверняка знаете, что нужно делать, — с надеждой посмотрела на Дамблдора мадам Помфри.

Тот сокрушённо покачал головой.

— Я не могу определить характер магии, нападавший знал своё дело. Ясно то, что эта магия по-настоящему тёмная, примерно, третьего уровня. Всего их четверо, первый — самый опасный, хотя Авада Кедавра относится ко второму, ну, а к четвёртому относится обычная порча или заклинания для деформации тела, которые, например, вызывают обрастание мехом, рыбью чешую на теле, оленьи рога... Мне нужен Северус, он, наверняка, знает, что это за заклятье. Я могу воспользоваться твоим камином, Поппи?

Та согласно кивнула. Дамблдор подошёл к камину и, бросив туда щепотку специального порошка, проговорил:

— Северус, зайди на минутку в лазарет, это срочно.

В Больничном крыле воцарилась тишина, медсестра и директор молча ждали зельевара. Прошло уже пять минут, но тот так и не появился. Когда молчание стало невыносимым, Поппи, не выдержав, спросила:

— Ну, где он может быть? Уже отбой, все ученики должны быть у себя в гостиных, а учителя — в своих комнатах. Может, он у слизеринцев?

— Не знаю, не знаю. Давай подождём ещё немного, он должен прийти.

По истечении следующих пяти минут, когда они уже отчаялись дождаться Снейпа, дверь лазарета вдруг стремительно распахнулась. Но вошёл не зельевар, а растрёпанная декан Гриффиндора, которая, держась за сердце, тяжело дышала, будто бежала всю дорогу.

— Минерва? Что случилось? — подойдя к преподавательнице трансфигурации, Альбус удивлённо посмотрел на неё.

— Там... там... — она задыхалась и не могла выговорить ни слова. — Альбус, там Северус!

— Ты нашла Северуса? Приведи его, пожалуйста, сюда, скажи, что это очень срочно, — попросил Дамблдор.

Минерва титаническим усилием воли успокоила дыхание, сжав кулаки так, что костяшки побелели. Она была очень бледна, в глазах плескалась паника, а от обычного хладнокровия не осталось и следа.

— Он... он...

— Минерва, что он? — потерял терпение Альбус. — Успокойся и расскажи, что случилось?!

— Он мёртв, Альбус! — наконец, смогла выдавить из себя Минерва, её руки немилосердно тряслись.

Медсестра охнула и, отступив назад, обессилено села на кровать, а директор замер.

— Кто мёртв? Северус? Что ты такое говоришь?

— Я... я шла из библиотеки к себе в комнату и... наткнулась на него в коридоре. Он мёртв, Альбус, я проверяла! Весь в крови, в ужасных ранах, синяках и ссадинах. Такое ощущение, будто его полосовали Секо минимально десять раз и ещё вдобавок избили и испинали! Что делать, Альбус? — всхлипнув, спросила МакГонагалл.

Директор, на мгновение потерявший дар речи, взял себя в руки и властным голосом приказал:

— Минерва, левитируй Северуса сюда.

— Но... но... — Минерва и так была ужасно напугана, а её заставляют снова вернуться туда.

— Быстро, Минерва! — крикнул Дамблдор, стараясь успокоиться.

Декан Гриффиндора кивнула и почти выбежала из Больничного крыла, судорожно мня в руках платок. В лазарете наступила мёртвая тишина, нарушаемая всхлипываниями медсестры и тихими шагами директора. Дамблдор нервно ходил из угла в угол, обдумывая что-то, но его размышления были прерваны вопросом мадам Помфри.

— Альбус, что происходит в школе? Сначала бессознательный Поттер у моих дверей, теперь мёртвый Северус... Я не понимаю! — Поппи в отчаянии смотрела на директора, но через секунду её глаза расширились от шока. — Альбус, Поттер... Если это Поттер? Он весь в крови, но ран нет... И... и...

Альбус резко остановился и взглянул на мадам Помфри.

— Ты считаешь, что это Гарри убил Северуса?!

Та потупилась и опустила взгляд.

— Но ведь это логично, Альбус, сами посудите! Хотя... Вряд ли бы он направился сюда по собственной воле, это равносильно признанию в убийстве, а если он пришёл не сам, то почему тогда этот человек просто оставил его на полу и исчез, не сказав ни слова? И почему оставил Северуса? Или Поттер просто ушёл с места преступления, потом потерял сознание, и его нашли в другом месте?

Дамблдор жестом руки остановил нескончаемый поток вопросов.

— Всему своё время, Поппи. Неужели ты веришь в то, что Гарри может кого-то убить? Да, он ненавидит Северуса, но чтобы убивать его... Мальчик — не монстр, Поппи, к тому же, он бы всё равно не смог убить Северуса, это невозможно! Для него — невозможно.

— Почему?

— По двести тридцать четвёртой статье третьей части семейного кодекса волшебников никто не может убить своего кровного родственника. Но... — директор взволнованно посмотрел на лежащего Поттера. — Гарри же ничего не знает про родство, и Обряд Крови* так и не был совершён... Лили не успела его провести... А по двести тридцать пятой статье третьей части на кровных родственников, не признавших своего родства и не получивших защиты крови, этот закон не действует. Значит... значит, Гарри вполне мог стать убийцей своего родного отца.

Медсестра судорожно вздохнула.

— Но мы можем ошибаться, я не верю, что Гарри — убийца. Мы расспросим его и для верности дадим Веритасерум.

— Да, вы правы, Альбус, мальчик не мог этого сделать, но... — она неуверенно взглянула на директора. — А если... если Поттер всё же окажется убийцей?

Альбус прикрыл глаза и вздохнул.

— Тогда придётся посадить его в Азкабан.

* * *

Гарри вздохнул и резко открыл глаза, уставившись на белый потолок, который, скорее всего, принадлежал больничному крылу. Мальчик сел на кровати и скинул с себя одеяло, не понимая, как здесь оказался. Голова нещадно болела, будто по ней долго и упорно били молотком, а ещё почему-то ломило спину. Гарри огляделся в поисках мадам Помфри, но её нигде не было.

Лёгкий ветерок проникал сквозь приоткрытые окна и едва заметно колыхал занавески, на стене играли солнечные зайчики. Дождь закончился, и на смену ему пришла ясная погода, что не могло не радовать: март в этом году выдался слишком дождливым.

"Что я тут делаю?" — недоуменно думал Гарри, вставая. Голова сразу закружилась, и он чуть не упал, но, вовремя сориентировавшись, успел сесть обратно на кровать.

"Что же всё-таки происходит?"

Тёмный коридор... кровь... Снейп, весь в ранах... мёртвый... паника и ужас... боль... тьма... и Гермиона...

Гарри схватился за голову и застонал, воспоминания о вчерашнем вечере накатили страшной волной, окатывая разум ужасом и паникой. Он так не хотел верить в то, что это правда, что Снейп мёртв. Да, он недолюбливал его (и это ещё мягко сказано), но смерти никогда не желал, причём, такой... Это было ужасно, и он оказался свидетелем этого ужаса.

"Надо найти Дамблдора и всё ему рассказать", — решил Гарри и уже собирался снова предпринять попытку встать, как дверь лазарета открылась, и вошёл директор, сразу же направившись к кровати Поттера.

— Профессор Дамблдор! Я вчера пошёл в библиотеку и...

— Я всё знаю, Гарри, — серьёзно проговорил Дамблдор. — После того, как Поппи нашла тебя лежащим без сознания здесь, возле двери, мы попытались привести тебя в чувство, но нам это не удалось, и мы решили вызвать Северуса, который мог бы нам помочь. Наверное. И когда профессор МакГонагалл шла в кабинет из библиотеки, она обнаружила его, и теперь он в морге, Гарри.

— В морге? — прошептал юноша. Руки непроизвольно сжали простыню, с силой комкая ткань. Несмотря на то, что всё уже предельно ясно: Снейп мёртв и точка, он отказывался верить в это. Кому понадобилось убивать профессора зельеварения?

— Да, Гарри, в морге, — глубоко вздохнул Дамблдор. — Через три дня будут похороны...

Сердце Гарри ухнуло куда-то вниз и застряло там, не прекращая своего бешеного ритма. Похороны... Снейпа? В горле по какой-то странной, непонятной причине образовался комок, и Гарри усилием воли сглотнул его.

— А что вы скажете студентам и учителям о том, что случилось? Или вы уже вычислили убийцу? — тихо спросил Гарри, разглядывая свои руки.

Дамблдор сокрушённо покачал головой и снова вздохнул. Потом встал со стула, на котором сидел, и отошёл к окну, что-то разглядывая на улице.

— Нет, Гарри, убийцу, к сожалению, не смогли вычислить. А вдруг это кто-то из студентов? Не проверять же каждого, и мне кажется, что это не дело рук детей, Гарри. Да, жестокое убийство, ничего не скажешь... — задумчиво говорил Дамблдор, так и не поворачиваясь к Гарри лицом. — Скажи, а ты никого там не заметил?

Поттер отрицательно покачал головой.

— Нет, я нашёл его уже мёртвым, рядом никого не было. Если честно, я не очень-то и оглядывался по сторонам, — грустно сказал Гарри. — Мне было страшно.

— Я всё понимаю, Гарри, конечно, это страшно — увидеть такую смерть, пусть даже и ненавистного тебе человека.

Голос Дамблдора показался Гарри каким-то странным, но директор продолжил свою речь, и это ощущение исчезло.

— Гарри, так как ты первым обнаружил профессора Снейпа, нам нужно... убедиться в твоей невиновности.

— Что?! — вскочил Гарри. — Вы мне не верите?

Дамблдор наконец-то повернулся и взглянул на юношу своими пронзительными глазами из-за очков-половинок. Потом отошёл от окна и, подойдя к Гарри, успокаивающе положил руку ему на плечо.

— Конечно, я тебе верю, Гарри, но не верит Министерство магии, им нужны доказательства. С минуты на минуту прибудет Министр магии и даст тебе выпить Веритасерум.

— Веритасерум? — возмущённо завопил тот, сбрасывая руку директора со своего плеча. — И вы позволите им это сделать? Это зелье запрещено давать студентам, так ведь?

— Да, Гарри, я пытался отговорить Скримджера, но он оставался непреклонен. Но ведь ты невиновен, и тебе нечего бояться, ты только подтвердишь, что не убивал Северуса.

— Хорошо... — покорно согласился Гарри, хотя какая-то часть его прямо-таки протестовала изо всех сил, призывая к голосу разума, но он не обратил на это ни малейшего внимания.

— Оставайся пока здесь, — попросил Альбус. — Oн уже, наверное, у меня в кабинете, сейчас я приведу его сюда, он даст тебе Сыворотку, и потом ты сможешь вернуться в свою гостиную. Теперь придётся искать нового зельевара, — пробормотал себе под нос Дамблдор, направляясь к выходу из Больничного крыла.

— Сэр, — окликнул его Гарри. — А мои друзья знают? Ну, где я, и вообще что произошло?

— Я рассказал всем о случившемся за завтраком, что там началось... — директора передернуло. — Но про тебя я ничего не говорил. Иначе, как ты, наверно, догадываешься, слизеринцы бы "скромно" приукрасили эту историю.

— Спасибо, — искренне поблагодарил юноша, облегчённо выдохнув. Лучше уж он сам всё расскажет своим друзьям, они поймут правильно.

Директор кивнул и вышел из лазарета. Гарри с бессильным вздохом повалился на кровать, желая только одного: чтобы реальность оказалась сном, и он сейчас проснулся у себя в спальне и со спокойной душой пошёл на завтрак, думая о написанном на пару с Гермионой эссе по зельеварению и размышляя о том, поставит ли ему Снейп "Выше ожидаемого". Гарри со злостью ударил кулаком по подушке. Помимо Волдеморта, не дававшего ему покоя с самого детства, теперь ещё и это! Что за жизнь такая, чёрт возьми?! Да, на этот раз он не обвинял себя в смерти человека, как в случае с Седриком и Сириусом, но от этого легче не становилось, наоборот, ему казалось, будто он упустил что-то, потерял, не успел... Что-то очень важное, но неуловимое. Такое чувство, что он утратил часть самого себя. Он не мог объяснить себе это ощущение. Хотя... Да, это просто боль от потери крёстного, которая, чуть притупившись со временем, снова вернулась, вызванная ещё одной смертью, всколыхнувшей ужасные воспоминания, которые были старательно спрятаны на дно памяти. Следующий наплыв мыслей чуть не довёл Гарри до нервной истерики: интересно, а сколько времени Гермиона ждала его в гостиной? Наверняка, сидела час или два, и только потом, поняв, что Гарри она не дождётся, ушла спать.

Но... Ведь это Гермиона, она бы так не поступила! Гарри точно знал, что подруга в этом случае встревожилась бы, пошла бы искать его и, в конце концов, тоже обнаружила бы Снейпа. Но, похоже, этого не случилось. Или она не отправилась на поиски Гарри (в чём он сильно сомневался), или кто-то очень сильно не захотел, чтобы она это увидела, и вполне мог наложить на неё какие-нибудь чары. Неважно как это было сделано, важен был тот факт, что Гермиона так ничего и не узнала, кому-то надо было, чтобы происшедшее оставалось в тайне.

"А если с ней что-то случилось?" — со страхом подумал Гарри, но сразу же успокоился: Дамблдор тогда сказал бы ему об этом. Мысли уносились всё дальше и дальше, перемешивались друг с другом, сжигая крупицы здравомыслия. Гарри не заметил, как задремал, его разбудили чьи-то громкие голоса и скрип открывающейся двери.

— Альбус, это просто ужасно! Это сильно подорвёт репутацию школы, я в этом уверен! Среди людей начнётся паника, родители начнут забирать детей отсюда, как тогда, четыре года назад из-за инцидента с Тайной комнатой... И это накануне приближающейся войны! Такого нельзя, нельзя было допустить! — взволнованный голос министра магии разносился по лазарету. — Я не понимаю, как это могло произойти... Ведь на школу наложена самая крепкая защита, какая только может быть: чары Основателей, стихийная магия, заклинания министерства. Мы предусмотрели всё.

— Как видите не всё, Руфус, — донёсся до Гарри тихий голос директора. — Мы упустили что-то важное, и это стоило человеку жизни. Я и сам не понимаю, как это произошло. Если бы убийство было совершено Непростительным заклятием, то сработали бы сигнальные чары, но тут заранее всё продумали. Кстати, что показала медэкспертиза?

— Это самый жестокий способ расправы над человеком, который я только встречал. Даже убийство Уилкинсонов семнадцать лет назад не сравнится с этим, — вздохнул Скримджер. — Десять Секо в грудь, причём подряд, пять Ступефаев, в результате чего была пробита голова, сломаны руки и ключицы, и обычные побои: результат — внутреннее кровоизлияние. Невообразимо, Альбус, он был ещё жив, но какое-то неизвестное нам заклинание всё же сделало своё дело.

— Какое заклинание? — резко переспросил Дамблдор.

— Мы не смогли установить его природу, оно нам неизвестно. И я думаю, заклинание было чьим-то личным изобретением, о котором в министерстве никто не был осведомлён, кто-то нелегально занимался его составлением. Потому что таких последствий от заклинаний мы ещё не встречали: эффект чем-то схож с Секо, но раны намного глубже. К тому же, они не исцеляются, мы перепробовали все заживляющие зелья и чары, ничто не помогает. Это тёмномагическое проклятие. И ещё, — Гарри услышал тихий скрежет и шелест бумаги. — Вот смотрите. Оно было направлено не по прямолинейной траектории — срикошетило. Точнее, заклинание было отбито обычным Протего, значит, его посылал не убийца, Альбус, а Северус Снейп. Отсюда следует, что он и был изобретателем этого проклятия. И как вы это объясните?

Не сказать, что Гарри это сильно удивило: от Снейпа можно было ожидать и не такого. Юноша хмуро посмотрел на потолок и чуть приподнял голову с подушки. Получается... По спине пробежал неприятный холодок. Скримджер сказал, что до этого неизвестного заклятья зельевар был ещё жив, хотя любой другой на его месте уже давно бы умер от количества ран и кровотечения. Получается, Снейп убил сам себя, своим же собственным заклинанием. Это несправедливо, мелькнула мысль и сразу же исчезла, растворившись в водовороте воспоминаний о вчерашнем ужасе. Гарри снова прислушался.

— Мне об этом ничего неизвестно, Руфус, — ответил Дамблдор. — Но если в школе не сработали сигнальные чары, значит, это заклинание не являлось тёмномагическим изобретением, иначе я бы сразу об этом узнал. А если это даже и так, то знайте, не всегда тёмная магия приносит вред. Например, обычные Таранталлегра (п/а: ага, тут выражение "Танцевать на краю пропасти" надо понимать в буквальном смысле) или Вингардиум Левиоса могут убить человека, а Авада Кедавра — избавить от мук и страданий.

— Хорошо, мы разберёмся с этим позже. Когда будут похороны?

— Через три дня.

— Где будете его хоронить? Здесь?

Гарри замер, ожидая ответа, руки комкали простыню.

— Я думаю, нет, Руфус. Я знаю, что ему был важен Хогвартс, Северус сам говорил мне когда-то, что школа — это его единственный дом, где живут дорогие ему люди, — директор глубоко вздохнул и грустно добавил: — И пусть они даже и не догадываются об этом. А теперь уже поздно.

Сердце Гарри сжалось. Такое сказал Снейп? Неужели здесь есть люди, которые смогли пробиться в холодное сердце профессора зельеварения и ещё что-то значили для него? Это казалось невозможным. За шесть лет обучения в Хогвартсе Гарри ни разу не заметил, чтобы Северус Снейп питал хоть к кому-нибудь тёплые чувства. Директор? Вряд ли — он бы так про себя не говорил. Значит, остаются слизеринцы — единственные счастливчики, которые не знают, что такое ненависть и гнев профессора Снейпа. Но чтоб прям так... Невольно он почувствовал уважение к Снейпу, который считал своей семьёй своих "змеек", и был готов для них на многое. И для Гарри родным домом был Хогвартс, а семьёй — его друзья, которые никогда не оставят в беде, единственное, что помогало ему бороться дальше и не потонуть в быстром, яростном течении отчаяния. Ведь настоящей семьи у него никогда не было. И нет.

— Но хотел бы он покоиться не здесь, я в этом уверен. Мы похороним его там, где осталось его сердце, рядом с ней. Я думаю, он был бы счастлив. Вы сможете это устроить? Оплату и организацию похорон я полностью возьму на себя.

И снова ничего не понятно. С кем — с ней? Гарри закусил губу, раздумывая о происходящих вокруг него событиях, и ничего нового для себя он так и не обнаружил, всё так и оставалось сплошной тёмной загадкой. Но он надеялся получить хоть некоторые ответы на нескончаемый поток вопросов. Что ж, он узнает, кто эта мифическая незнакомка, "которой принадлежало сердце Северуса Снейпа", когда прибудет на похороны. Скорее всего, соберут всех учителей и учеников, прибудут люди из министерства, но всё будет устроено вполне скромно и неприметно. Гарри не сомневался, что никто особой печали от смерти зельевара испытывать не будет (по крайней мере, ученики трёх факультетов), но смерть человека, пусть даже и порядочной сволочи, не являлась и малейшим поводом для радости.

— Да, конечно, мы всё сделаем. Я считаю, что это правильное решение, Альбус. Он заслужил быть похороненным с честью, красиво, ведь если бы не он, то министерство давно бы уже пало. Великим человеком он был, да... — у Гарри от этих слов вообще пропал дар речи. — Храбрым.

Наступила тяжёлая пауза, каждый думал о чём-то своём, но все мысли в большей или меньшей степени были связаны с одним человеком: Северусом Снейпом. Человеком, как понял Гарри, полным тайн и загадок; и только когда его уже не стало, Поттер задумался о том, что совсем не знал своего профессора и, может, даже ошибался на его счёт. Но эту мысль он сразу же отправил куда подальше: в общем-то, Снейп никогда не давал повода считать прошлое ошибкой, а чьи-то слова ничего не значат. Совсем ничего.

— Кстати, вы ничего не расскажете Поттеру? Он ведь...

Гарри замер, не замечая того, что даже перестал дышать.

— Кхм, — Дамблдор прокашлялся. — Не думаю, что теперь это имеет смысл. Я не хотел бы причинять мальчику боль, он и так настрадался достаточно. Но, думаю, когда мы отыщем убийцу, я всё ему расскажу.

— Но почему вы...

— Не рассказал ему раньше? — спросил Альбус. — Разве ответ не очевиден?

Гарри чуть не завыл от бессильной ярости, и не в силах сдержать злость, стукнул кулаком по подушке. Ложь, ложь, снова ложь! Человек, которому он всегда бездумно верил, опять что-то скрыл от него! Ответ очевиден? Для него — ни капельки. Но он узнает, что это, обязательно узнает. Это только вопрос времени.

— Хорошо, я думаю, мы всё обсудили, пора приступать к делу.

Послышались шаги, становящиеся всё громче, и Гарри поспешно закрыл глаза, притворяясь спящим. Будет лучше, если никто не узнает о том, что он всё слышал. Как только министр и директор подошли к его кровати, он заворочался и, зевнув, открыл глаза, по возможности сонным взглядом уставившись на прибывших.

— Гарри, — начал Дамблдор. — Прибыл министр, тебе нужно выпить Веритасерум. Потом мы тебя отпустим.

Тот кивнул и, потирая глаза, сел, потянувшись за лежащими на прикроватном столике очками.

— Здравствуйте, господин министр, — кивнул в знак приветствия Скримджеру Гарри. Руфус, в отличие от Фаджа, одевался скромнее, но тень надменности часто мелькала на его смуглом лице. Поттер ранее не встречался с министром лично, поэтому не знал, чего можно от него ожидать.

— Здравствуйте, мистер Поттер, — склонил голову Скримджер. — Вы не против того, чтобы принять Веритасерум? Просто наш Попечительский совет, уже взявшийся за расследование убийства профессора зельеварения Северуса Снейпа, должен быть уверен в вашей невиновности. Ниточек, за которые можно дёрнуть, чтобы хоть чуть-чуть осмыслить эту ситуацию, очень мало. Свидетелей сцены убийства нет, поэтому придётся всё начинать с нуля. Подозреваемые отсутствуют, никаких следов на месте преступления не обнаружено. Только ваши, мистер Поттер.

Всё желание оставить в секрете подслушанный разговор моментально пропало, Гарри задохнулся от возмущения и, всеми силами сдерживая рвущуюся наружу ярость, процедил сквозь зубы:

— Ах, значит, подозреваемые отсутствуют? Я мог и догадаться: вы считаете, что это я убил профессора Снейпа, ведь следов на месте преступления не обнаружено, — передразнил он Руфуса. — Только мои. Что ж, господин министр, вынужден вас разочаровать, но я не убивал Снейпа, и вам всё же придётся искать убийцу. Думали, что легко от этого отделаетесь, скинув всю вину на меня? А что? Дело можно быстренько закрыть и больше с ним не заморачиваться. Просто гениальный план. Мотивчик уже, вероятно, придумали, да? Знаменитый ученик наивно полагает, что его слава и ответственность, свалившаяся на него, легко помогут отделаться от причастности к убийству, и поэтому он решает, наконец, отомстить своему профессору, который с первого курса ненавидел и оскорблял его. А зачем мелочиться то? — с каждым словом Гарри всё больше и больше распалялся. Нервы всё-таки сдали. — Да, зачем? Зачем оставлять человека в живых, зная, что тогда вероятность быть раскрытым очень высока? Лучше сделать всё проще: вообще стереть профессора с лица земли и ни о чём не беспокоиться! Если вы считаете, что я до такой степени ненавидел профессора Снейпа, чтобы убить его, да ещё таким способом, то глубоко ошибаетесь! Я не убийца!

Последние слова он почти прошипел в лицо Скримджеру, от чего тот отступил на пару шагов назад.

— Гарри... — попытался утихомирить юношу директор.

— Что Гарри? — издевательски протянул он. — Это вам нужно выпить Веритасерум, директор, а не мне. Я услышал, что вы что-то скрываете от меня, и очень хотел бы узнать, что именно. Неужели нечто ещё более ужасное, чем то, что я узнал в прошлом году? Здорово же вы мне все доверяете!

— Замолчите, Поттер! — рявкнул Руфус, гневно сверкая глазами и злобно глядя на Гарри, который отвечал тому не менее злым взглядом. — Как вы смеете так говорить! Мы на вас вину не сваливали, как вы выражаетесь! Если вы хотите, чтобы министерство сразу же отцепилось от вас, будьте добры не перечить нам! Мы не заставляем вас сражаться с Тем-кого-нельзя-называть, в конце концов!

Гарри на последнюю реплику только насмешливо хмыкнул.

— Ну да, это только пока... Хорошо, давайте мне ваш Веритасерум, но... — он посмотрел на директора. — Затем я жду от вас объяснений, сэр, я не хочу ждать так долго — мне прямо сейчас нужно узнать правду, я и так всю жизнь прожил во лжи. И не нужно так беспокоиться, директор, — уже более мягко продолжил он. — Иногда ложь причиняет намного больше боли, чем правда, которую лучше не знать. Поверьте, уж я это понимаю.

— Хорошо, Гарри, — вздохнул Альбус, виновато поглядывая на юношу из-за стёкол своих очков. — Но я, правда, не хотел ранить тебя. То, что ты узнаешь, может тебе не понравиться. Но раз ты готов — я всё тебе скажу. Прости, что не сделал этого раньше... — в голосе директора слышались такое раскаяние и боль, что Гарри стало не по себе, и он стушевался, а от прежней вспыльчивости не осталось и следа.

— Я... хорошо, я понимаю, — он смущённо опустил взгляд. — Я подожду... Министр, извините за то, что я сорвался. Просто... просто всё это навалилось слишком быстро, и я...

— Ничего, Поттер, — отмахнулся министр, всё ещё неодобрительно косясь на Гарри. — Давайте уже закончим с этим балаганом!

Дамблдор кивнул и запустил руку в карман мантии, вытаскивая на свет маленький фиал с прозрачной жидкостью. Заметив удивлённые взгляды, направленные на него, Альбус пояснил:

— Пришлось взять из запасов Северуса, там не так уж и много их оставалось, — пробормотал директор, внимательно рассматривая склянку с Веритасерумом и встряхивая её. — Слишком высокая цена на ингредиенты для этого зелья, очень. Вот и приходится сиплосфору, слёзы единорога и перья выскакунчика закупать в лавке Клиффорда на севере Уэльса, там намного дешевле, к тому же продавец — мой давний знакомый. Благо, шерсть с ног акромантула нам доставляет Хагрид, — Дамблдор подмигнул.

Со словами "Думаю, Северус сможет нас за это простить" Альбус откупорил флакончик, поднёс его к носу, понюхал, а затем удовлетворительно кивнул. Министр уже нетерпеливо покачивался на каблуках, перебрасывая из руки в руку свою волшебную палочку.

— Да, это Веритасерум, — подтвердил Дамблдор. — А то мало ли, Северус часто меня удивлял. Поэтому лучше сначала проверить. Возьми, Гарри, тебе хватит и двух глотков.

Он протянул Гарри склянку, и тот осторожно взял её, подозрительно разглядывая и стараясь не обращать внимания на тревожное чувство, поселившееся в груди. Почему-то внезапно захотелось выбросить этот фиал в окно, но Гарри, переборов себя, поднёс его к губам и сделал пару глотков. По телу пробежала лёгкая дрожь, голова прояснилась, освобождаясь от лишних мыслей. Юноша выжидающе уставился на министра и директора, которые с интересом смотрели на него.

— Ну что ж, приступим, — начал Руфус, заталкивая палочку в карман мантии. — Вы — Гарри Джеймс Поттер?

Мальчик усмехнулся и хотел было ответить: "Нет, я Мерлин, а вы разве не знали?", но Веритасерум не позволил ему этого сделать, поэтому Гарри ничего не выражающим голосом проговорил:

— Да.

Министр продолжил:

— Где вы были вчера до девяти часов вечера?

— Сначала я был на квиддичной тренировке, а...

— Во сколько вы вернулись с квиддичной тренировки?

— В восемь часов, — всё тот же безжизненный, без единой эмоции голос.

— С вами был ещё кто-то? — продолжал расспрашивать Скримджер.

— Нет, мой друг Рон остался на поле, сказал, что скоро вернётся — он хотел ещё немного полетать.

Министр и директор переглянулись между собой.

— Скажите, это правда, что вы испытывали глубокую неприязнь к Северусу Снейпу?

Гарри хотел возмутиться настырности министра, но что-то парализовало его разум, не давая возможности сказать что-либо, кроме ответа на поставленный вопрос.

— Да, но уверяю вас, она была взаимна, — будничным тоном ответил юноша. — На первом курсе я обнаружил, что профессор Снейп по какой-то непонятной мне причине ненавидит меня. В смысле, намного сильнее, чем остальных учеников. И только через несколько лет я узнал причину — ею был мой отец, Джеймс Поттер.

Скримджер и Дамблдор снова переглянулись, но Гарри этого не заметил. Хотя даже если бы и заметил, то не придал бы этому никакого значения — Веритасерум прояснял одни мысли и в то же время затуманивал другие, заставляя сосредотачиваться только на заданном вопросе и ответе на него.

— Я похож на Джеймса Поттера, и профессор Снейп, видимо, видел во мне человека, с которым враждовал на протяжении своих школьных лет.

— Вы когда-нибудь хотели отомстить ему за несправедливое отношение к вам? — допытывался Скримджер.

Гарри задумался: даже под действием одной из сильнейших Сывороток правды он не знал точного ответа.

— Не знаю, считается ли местью сильнейшее желание опрокинуть на голову Снейпа котёл с кипящим зельем, — что подсказывал Веритасерум, то Гарри и говорил. — Но скорее всего, нет: я был не единственным, кого недолюбливал профессор Снейп, разница состояла лишь в том, что я был его самым нелюбимым учеником, но... иногда он так доводил меня, что я хотел его придушить.

— Вот значит как... — задумчиво протянул министр. — Скажите, мистер Поттер, куда вы направились после тренировки?

— Я пошёл в свою гостиную.

— А потом вы ещё куда-нибудь уходили? И кто-нибудь видел вас?

— Да, меня видели мои однокурсники и моя лучшая подруга Гермиона Грейнджер, — ответил Гарри, невидящим взглядом уставившись в какую-то точку перед собой. — Но затем я ушёл из гостиной.

Скримджер поднял брови и подозрительным голосом спросил:

— И куда же вы направились?

— В библиотеку — мне нужно было сделать эссе по зельеварению. И...

— И по дороге туда вы обнаружили тело Северуса Снейпа?

Воцарилась полная тишина, министр, затаив дыхание, ждал ответа, казалось, что даже стрелки часов, висящих на стене, прекратили свой вечный бег.

— Нет.

Руфус в шоке уставился на юношу и не менее удивлённого директора, резко поднявшего голову от исписанного листка, который он до этого времени читал.

— Что значит "нет"?

— Вы не дали мне договорить, — голосом, похожим на голос робота, произнёс Гарри. — Я знал, что увижу там Снейпа — он сам предложил мне встретиться там, чтобы сообщить что-то для нас обоих очень важное.

"Мерлин, что я несу?" — про себя ужаснулся Гарри, но остановиться не мог: было такое ощущение, будто кто-то управляет им, заставляя говорить совсем не то, что он хотел сказать.

— И что? — прохрипел порядком ошарашенный Скримджер: Дамблдор рассказывал ему совсем другое, у Поттера ещё полчаса назад была абсолютно иная версия: он совершенно случайно наткнулся на мёртвого Снейпа. — Он сказал вам это? И что это было? Так, значит, не вы убили Северуса Снейпа?

— Нет. Не знаю. Нет.

— Что опять "нет"? — потерял терпение министр, всеми силами стараясь держать себя в руках, хотя он понимал, что Поттеру под действием Веритасерума приходится отвечать кратко, не заходя за рамки своей цели, а точнее, верного ответа на вопрос. — Тогда задаю вопрос так: вы — убийца профессора Северуса Снейпа или не вы?

"Я не убийца!"

Одно слово, одна буква, и в следующий момент его мир перевернулся, взорвавшись миллионами осколков.

"Впервые магия этого человека окажется бессильной и станет причиной правды лживой, которая перевернёт всю его жизнь..."

— Я.

* * *

— Подсудимый Гарри Джеймс Поттер, вы обвиняетесь в убийстве профессора зельеварения школы Хогвартс Северуса Тобиаса Снейпа. В результате десяти Режущих заклинаний и пяти Оглушающих, а также избиений непристойным для волшебника маггловским способом, был причинён тяжкий вред здоровью. Причиной мгновенной гибели Северуса Тобиаса Снейпа послужило тёмное заклинание, неведомое магическому миру. За жестокое убийство профессора зельеварения и декана факультета Слизерин школы Хогвартс, члена Международной Гильдии зельеваров и шпиона организации "Орден Феникса", главой которой является директор школы чародейства и волшебства Хогвартс, верховный чародей Визенгамота и председатель Международной Конфедерации Магов, Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, Гарри Джеймс Поттер приговаривается к двадцати годам лишения свободы, которые проведёт в Азкабане, тюрьме для волшебников.

Но он ничего этого не слышал. Он видел только искажённые ненавистью и презрением лица, гневный шёпот и перекрёстные взгляды, в которых читалось явное осуждение. Но ему было плевать на всех этих людей, ему не они были важны. Неподвижным, мёртвым взглядом почти болотного цвета глаз он смотрел на своих друзей, а может, уже и бывших друзей... Гарри никогда не думал, что всегда такие добродушные лица Уизли могут источать лютую ненависть. Рон, его лучший друг, был... Сейчас он стоял, яростно сжимая кулаки и с отвращением глядя на него, будто Гарри был по меньшей мере флоббер-червем. И Фред, и Джордж, Джинни, мистер и миссис Уизли — все они с презрением смотрели на него, все они думали, что он — убийца. Гарри так не хотел верить в их предательство, а они очень легко и просто поверили в его...

"Предатели!" — хотел закричать он, но не мог, "ведь мёртвый кричит один только раз..."**. Он уже кричал, только его никто не слышал, да и не хотел услышать. Все его оставили. Он же для них убийца.

Он помнил холодные тёмные стены Азкабана, где его держали до самого суда, помнил прерывистое, раздирающее сердце и душу, высасывающее всё самое хорошее, всё то, что заставляло его жить дальше, дыхание дементоров, патрулирующих вход в его камеру. Он помнил свои крики, пронзающие мёртвую тишину Азкабана, он помнил всё, а они — ничего... Они в одно мгновение забыли всё то, что выстраивали несколько лет, разрушили весь его мир, так тщательно им сохраняемый. Значит, не так уж и нужно им было всё это, теперь Гарри казалось, что вся его жизнь являлась чей-то заранее распланированной игрой, а сам он — простой марионеткой в руках кукольника.

Он пробыл в Азкабане всего двадцать четыре часа, и за это время почти сошёл с ума. А теперь его бросают гнить туда на двадцать лет, на двадцать мучительных долгих лет!

Никаких свидетелей, никаких доказательств, объяснений — он виновен и точка. Ведь "Веритасерум никогда не лжёт", — вот и всё, что они могли сказать. Даже заклинание Снейпа свалили на него, хотя и Дамблдор, и министр знали правду. Знали, но молчали... Они предали его. Почему Дамблдор так поступил? Почему даже не пытался защитить его? И не вооружённым глазом было видно, что все жалкие попытки оправдать Гарри Поттера — тщательно отрепетированная пьеса, и на самом деле директору всё равно, что с ним будет. Или это какой-то тайный план закалить его для борьбы с Волдемортом? Да летит оно тогда всё к чёрту!

— Увести! — два дементора подлетают к нему, тяжёлые цепи падают с рук, а сердце покрывается куском льда. Если оно у него было — его вырвали ещё тогда, когда Рон тихим угрожающим голосом прошипел ему в лицо "Убийца!" и ушёл. Ушёл, чтобы больше не вернуться... Как друг.

Он в последний раз обернулся, надеясь отыскать в глазах присутствующих хоть каплю понимания, сострадания и сочувствия, но снова и снова натыкался на полные ненависти взгляды. Неужели только убийство Северуса Снейпа заставило их всех так возненавидеть его? Но он не убивал! Гарри знал это, они — нет.

"Я верю тебе", — послышалось ему, когда двери атриума захлопнулись за ним, создавая границу между прошлым и настоящим, ложью и жестокой правдой, иллюзией и убивающей реальностью.

Гарри улыбнулся, не обращая внимания на леденящий холод и животный страх от присутствия дементоров рядом, он не слышал маминой мольбы пощадить его, не видел еле заметно колышущегося завеса Арки в отделе Тайн и такого пугающе спокойного лица Снейпа... Он видел только её карие глаза и слышал её мягкий голос. И тоже верил ей.

__________________________________

* Этот Обряд придуман мной, и Роулинг за него никакой ответственности не несет. Он должен проводиться в каждой семье между ребенком и обоими родителями (через год после рождения ребенка), обеспечивает кровную защиту, которая является самой сильной в магическом мире, и доказывает родство между людьми. Сразу же после проведения Обряда ребенок регистрируется в специальной книге магов, где указан каждый волшебник той или иной страны. Если кто-то из семьи попадает в беду или ранен, то другой член семьи это чувствует. От смерти, конечно, этот Обряд уберечь не может, но в некоторых случаях (например, при серьезных ранениях) кровь родственника способна спасти жизнь.

То же касается и всех этих законов, Роулинг не причем — это мое. Все совпадения совершенно случайны.

** Это строчка стиха из фанфика "Темное начало" из трилогии автора Lila. Как я поняла, стих — вроде тоже творение самой Lila, потому что нигде его больше нет, хотя я могу и ошибаться. И трилогия, и стих интересные, советую почитать.

Считайте эту главу моим "подарком" перед выходом в России "последней главы легендарной саги, ставшей культовой для целого поколения..." и т.д. и т.п. Ваши отзывы будут моим успокоительным, потому что, пересматривая по сотому разу трейлеры и фотки с мировой премьеры последнего фильма (как звучит!), проходившей 7 июля в Лондоне на Трафальгарской площади и кинотеатре "Одион", я реву, как дура (точнее, как Эмма Уотсон и Джоан Роулинг), потому что осознаю, что все, это уже конец... И вдобавок из моей головы совсем вылетело, что в Великобритании-то премьера 7 июля, а не как у нас — 13, и я все новости пропустила=( А ведь их показывали по всем каналам! Теперь грущу. Остается только ждать, вдруг сегодня по новостям покажут и про московскую премьеру, ведь я живу в глуши, и не видать мне в реале премьеры, как собственного носа.

Глава опубликована: 13.07.2011

Глава 3. Дориан Лэйн. "Приоткрывая завесу лжи..."

Warning!!! Половина главы — сплошной пафос, извиняйте. Не умею я описывать какие-либо чувства, особенно боль, без пафоса, с этим ничего не поделать. Если тут есть совсем уж категоричные, то послушайте эту музыку из ГП — она лучше всего передаст настроение этой главы. Но я бы советовала послушать её всем, если есть возможность. Думаю, всем две эти мелодии известны. Я под них главу писала...

http://www.youtube.com/watch?v=uI_9kZ2qZNE

и еше:

http://www.youtube.com/watch?v=MrZB9nPMvS4

_____________________________________________________________________

"Где найти мне силы, чтобы жить

Позабыть предательство и ложь,

Всё начать с нуля и полюбить?

Только снова день на день похож..."

Ульяна Каракоз "Ангелы здесь больше не живут"

"Как найти и подобрать нити прежней жизни, как жить дальше, когда в глубине души начинаешь понимать, что возврата к прежнему нет? Есть вещи, которые не излечит время, некоторые раны уходят так глубоко, что не заживают никогда..." Фродо Бэггинс "Властелин колец: Возвращение Короля"

— Лили, хватай Гарри и беги! Беги! Быстрее! Я задержу его...

Зелёная вспышка, ледяной беспощадный смех, глухой звук от падения на пол тела Джеймса Поттера и тихие неторопливые шаги. Ещё немного, ещё совсем чуть-чуть, и с мальчишкой будет покончено. Победа как никогда близка...

— Нет... Оставь их, прошу тебя... Отец...

Испуганные женские крики на верхнем этаже. О да, девчонка боится... И правильно делает, его, лорда Волдеморта, должны бояться и преклоняться перед ним. Он снова смеётся, и чувство триумфа наполняет его... Наконец-то. Небрежным движением палочки он открывает дверь и наслаждается ужасом на её бледном залитом слезами лице.

— Только не Гарри, пожалуйста, не надо!

— Отойди прочь, глупая девчонка... Прочь...

Тихий, полный боли и ужаса стон раздался в мёртвой тишине, и на жёсткую, неудобную солому упали несколько прозрачных капель.

— Мама... Беги... пропусти его, умоляю... Ему нужен я, только я...

— Пожалуйста, только не Гарри... Убейте лучше меня, меня!

Протяжный крик, короткий всхлип и новые слёзы... Но в закрытом пространстве кричать бесполезно.

— Убей меня... Не тронь её, забери меня...

— В последний раз предупреждаю...

Глупая, до чего же она глупая... Она может жить, ведь ему нужен только её сын. Он даёт ей шанс, он, Волдеморт, даёт ей единственный шанс. Так прими его и уйди прочь, грязнокровка паршивая! Маленький Гарри, которому суждено было стать его врагом, которого пометило пророчество, любопытно выглядывает из-за спины матери и смотрит на него пронзительными зелёными глазами. На его лице явно читается вопрос: почему же папа так странно выглядит, а мама не позволяет взять его на руки? Или это ещё один его дядя, который сейчас подойдёт к нему, достанет из воздуха вкусную конфетку и, протянув её, скажет: "Привет, Гарри". О нет, щенок, твоего папы здесь нет, и он не спасёт тебя, а ты умрёшь точно так же, как он, прямо сейчас...

— Пожалуйста, только не Гарри, пощадите... Только не Гарри! Только не Гарри! Пожалуйста, я сделаю всё, что угодно...

Уйди, грязнокровка, я пощажу тебя, только уйди с дороги... Какое же наслаждение упиваться её болью и ужасом!

— Отойди... Отойди, девчонка!

Значит, ты не желаешь пощады? Что ж, сама виновата...

— Авада Кедавра!

Теперь ты снова со своим мужем, а совсем скоро к вам присоединится и ваш сынок. И после смерти вы будете вместе, лорд Волдеморт милостив. Разлука совсем не долгая, осталось лишь покончить с ним... Раз и навсегда.

— Неееет... нет...

Он ногой отодвигает её неподвижное тело и шагает в кроватке. Гарри, чуть покачиваясь, стоит и с весёлым любопытством разглядывает гостя.

Вот ты какой, Гарри Поттер... Тот, у кого хватило бы могущества победить меня, Тёмного лорда... Тот, кого я отметил бы как равного себе... И какая же в тебе сила, о которой я не могу знать? Ты ничего не можешь, ты просто ребёнок, и сейчас ты умрёшь точно так же, как и твои родители. Один из нас должен погибнуть от руки другого... Вот и настал этот момент, Гарри Поттер. Один из нас уйдёт, и знаешь, кто это будет? Да, Гарри, это будешь ты, и никакие слёзы тебе не помогут.

— Авада Кедавра!

Боль... Слепящая, разрывающая на куски... Одна на двоих, их общая боль. Они были сломлены, они вместе потерпели поражение, проиграли... Его боль была болью Гарри, свои мучения он разделил на двоих...

Картинки стремительно поменялись, унося его всё глубже в пучину страданий, и он, Гарри, должен принять всё это в одиночку... Снова.

— Убей лишнего!

Холодный пот бежал по спине, дрожь сотрясала измученное тело, а с губ срывались задушенные всхлипы. Руки сжимались в кулаки, впиваясь ногтями в расцарапанные ладони, но он не чувствовал этой физической боли. Такой пустяк.

— Это я лишний, ты же знаешь, убей меня...

Он привязан к надгробию и смотрит на бурлящее, пенящееся зелье в большом котле. Он прекрасно знает, что сейчас произойдёт, знает, что этого нельзя допустить, но он слаб и беспомощен... Никто не придёт к нему на помощь, он одинок. И снова боль, такая сильная, что невозможно дышать. Он кричит, срывая горло, и мечтает только об одном: чтобы это всё побыстрее закончилось... Пусть придёт смерть, пусть спасёт его.

— Гарри, возьми с собой моё тело. Отдай его моему отцу...

Нет, ты не должен был умереть, ты не лишний, это всё я, я... Новая волна боли накрыла сердце, и больше не хочется жить, не хочется бороться дальше. Зачем? Для кого?

— Отпускай... Солнышко моё, ты готов? Отпускай... Отпускай!

Он жадно смотрит в её лицо, позабыв обо всём на свете, не обращая внимания на то, что палочка выскальзывает из пальцев, что смерть так близко... Он ждал её.

— Отпусти меня, прошу, отпусти! Я хочу уйти...

Но она не приходила и не забирала его, и всё повторялось по тысячному кругу, снова и снова... Раз за разом воспоминания уничтожали его, разрушали его душу, грубо вырывая оставшиеся крохи тепла. Хотя всё уже настолько разрушено, что и разрушать-то больше нечего...

— СИРИУС! СИРИУС!

— Ты ничего не можешь сделать, Гарри... слишком поздно... ничего... его уже не вернуть...

— Неправда!!!

Не успел, опоздал... Он ошибся, и эта ошибка обошлась ему слишком дорого...

— Предатели... Предатели!

Громкий крик раздался в тёмной камере Азкабана, и Гарри Поттер, вздрогнув, распахнул глаза. Взгляд некоторое время бессмысленно блуждал по стенам и потолку, но постепенно его снова окутала дымка боли. Снова еженощные кошмары, от которых невозможно было спастись, забрали его в свой плен. Гарри медленно поднялся со своей подстилки в углу камеры и, шатаясь, побрёл к маленькому зарешеченному окну, сквозь которое проникал бледный лунный свет. Под окном стоял небольшой кувшин с водой, и Гарри с наслаждением прильнул губами к горлышку. Вода смыла солёный привкус ржавчины во рту и освежила потрескавшиеся, искусанные в кровь губы.

Всего одна капля воды — а такое счастье накатывает на него, что становится трудно дышать. Впрочем, через секунду всё затмевает жгучая боль. Но надо сказать спасибо и за это, всё-таки такой роскоши в виде свежей кристальной воды удостоится не каждый узник Азкабана. А точнее, вообще никто. Юноша горько усмехнулся и отошёл от окна. На что они все надеются? На то, что он не сойдёт с ума? Но зачем им всё это, зачем? Разве не они обвинили его в убийстве, которое он не совершал, разве не они приговорили его к двадцати годам тюрьмы, разве не они предали его? Вот именно: они и только они. Те люди, которым он верил, отвернулись от него, бросив на растерзание самому себе и дементорам.

Друзья... Раньше это слово отзывалось слепящей болью, пронизывающей его до помутнения рассудка, теперь осталось лишь неприятное покалывание в сердце. И ещё невероятной, доселе незнакомой ему ненависти, которой он не испытывал даже к Волдеморту. Потому что, когда тебя предают друзья, желаешь лишь одного: или умереть, чтобы больше не страдать, или... отомстить. То время, когда Гарри мечтал о смерти из-за предательства близких ему людей, уже прошло, теперь осталось только одно: пустота вперемешку с сильнейшей жаждой мести. Поначалу он пытался не думать об этом, заставляя себя верить в то, что это просто сон, что друзья придут и заберут его отсюда, из этого кошмара, но они не приходили. И постепенно отчаяние сменялось безразличием ко всему, даже к самому себе.

Он находится в Азкабане совсем немного, всего три месяца, но за это время он успел переосмыслить всю свою жизнь, придя к выводу, что она была сплошным обманом. Сначала, когда Гарри только пришёл в волшебный мир, он наивно верил в добрые сказки, и первое время так и было, ведь его жизнь у Дурслей была сплошным мучением. Но затем, постепенно, он начал понимать, что все его идеалы с треском рушатся: оказывается, в сказке есть злодей, желающий захватить этот добрый мир и убить главного героя, который должен ему помешать. Но Гарри не учёл одного: главным героем оказался он, неожиданно всё оказалось не так уж и радужно, каким представлялось сначала. Но он держался. Боролся, как делают все герои, олицетворяющие добро. Только вот, если в сказках они знают, за что сражаются, и для чего им всё это надо, то для Гарри это оставалось тайной за семью замками.

И в один момент всё рухнуло, сказка закончилась, но, увы, не так счастливо, как он мечтал. Всё оказалось лишь иллюзией, а сам он — жертвой. Смириться? Или бороться дальше? Гарри Поттер не хотел ни того, ни другого, теперь он думал об одном — о мести.

Первым в его списке стоял, как обычно, лорд Волдеморт. Но если раньше так было только из-за того, что Волдеморт — злодей, а он, Гарри, положительный герой, который просто обязан убрать с дороги это зло, то сейчас он мечтал покончить с ним только из-за смерти своих родителей, единственных людей, которым он до сих пор верил полностью и безоговорочно. Верить тем, кого уже не в живых? Сумасшествие. Но Гарри цеплялся за эту надежду, потому что отказаться от неё — значит разочароваться в собственной жизни, принять правду, что жить ему больше незачем вообще. Дальше следовал Альбус Дамблдор ? добрый старик, который помогал герою бороться со злом, тоже оказался ложью. Гарри понял, что директор Хогвартса хотел избавиться от него, но зачем ему это надо было, не знал. До этого он, в попытке утешить себя, думал, что Дамблдор просто решил закалить его для битвы с Томом, но если это так, тогда самое страшное — оказаться героем этой сказки. Гарри всегда верил Альбусу Дамблдору, никогда не ставил под сомнения его поступки, но и это время прошло. То, что произошло, навсегда изменило внутренний мир Гарри и его взгляды на людей.

Ему казалось, что до этого он жил в театре, где являлся зрителем, наблюдающим за актёрами в масках, которые скрывали от него свои лица. Но маски наконец-то спали, открыв ему настоящий облик всех этих актёров, которые на самом деле оказались жестокими создателями всей этой пьесы. Но вот у зрителя была незавидная роль: он не мог выйти из этого театра, пока не окончится спектакль, не мог самостоятельно распорядиться своей судьбой. Словно он был ещё и марионеткой. И теперь эту марионетку выкинули из театра, как ненужную вещь, а сверху ещё закидали грязью.

Да, наверное, самую больную рану нанесло ему предательство Дамблдора, а не Уизли, например. Потому что именно этому человеку Гарри мог смело доверить свою жизнь; он раскрывал ему свои самые сокровенные тайны, и знал, что только Альбус Дамблдор сможет ему помочь, когда другие окажутся бессильны. Он превозносил этого человека, считал его своим наставником, учиться у которого — значит выбрать правильный путь. Но всё оказалось совсем наоборот: именно Дамблдор стал причиной его теперешних страданий.

Дальше по списку шли Уизли, которых он считал своей семьёй. Поверить в их предательство было сложнее всего, но искажённые ненавистью лица долго не выходили у Гарри из головы. Самые добрые люди, которых он когда-либо знал, тоже оказались лишь обманом: стоило директору лишь кивнуть головой, как они сразу возненавидели Гарри и ничуть не усомнились в его виновности. Можно ли было после этого думать, что то, что было, являлось правдой, реальностью, а не новым спектаклем?

Гарри не знал, чему верить и что ему думать. Вот, например, Рон, его лучший друг, его бывший лучший друг. Неужели он находился рядом с Гарри только из-за правил этой игры, а не из-за того, что ему действительно была дорога их дружба? Рон, тот долговязый глупый мальчишка, который всегда ему завидовал, мог ли он тоже оказаться предателем? Мог ли он из-за своей зависти встать на сторону этих вершителей судеб и помогать им? Если это всё же так, то Рон — отличный актёр, так как сомнений в его искренней дружбе Гарри не мог испытать и сейчас, даже тогда, когда тот его бросил. Да, может быть, убийство Снейпа кардинально изменило его мнение о Гарри, но в то, что их совместные приключения и цели были только спланированной кем-то по имени Альбус Дамблдор игрой, юноша не хотел верить. Или просто делал вид, что не верил.

Но ещё сильнее, ещё больше, чем всё остальное, его могло ранить лишь возможное предательство Гермионы. Его лучшая подруга, которая всегда была готова прийти ему на помощь, понимала его лучше других и верила ему, просто не могла оказаться главенствующим членом этой партии жестоких игр. Перебирая в своей памяти все его моменты, связанные с этой девушкой с каштановыми волнистыми волосами, Гарри не мог отыскать подвоха, хотя, может быть, не очень-то и старался, так как это был бы удар ниже пояса, который добил бы его окончательно. К тому же, он помнил последние слова Гермионы: "Я верю тебе". Они согревали его душу, пока это было ещё возможно, они были светом в его тёмном бесконечном тоннеле, и Гарри цеплялся за них, как утопающий за соломинку. Хотя он не был уверен, случилось ли это всё на самом деле, или же это просто был отчаянный зов его раненой души.

Именно потому, что Гарри не смог найти ответ на этот вопрос, Гермиона Грейнджер не состояла в его мрачном списке. И юноша всеми силами надеялся, что она там никогда и не появится. Но как выяснить это, Гарри не знал.

Теперь лорд Волдеморт казался ему на фоне всего этого добрым дядюшкой, который только лишь хотел достичь своей тёмной цели, но ненависть к нему никуда не ушла, лишь чуть ослабла под давлением другой, ещё более сильной, которая предназначалась предавшим его.

Гарри задумчиво оглядел камеру и, остановив свой взгляд на одном из углов, направился туда. Лунный свет почти ничего не освещал, но он был хоть какой-то связью с реальным миром, вернее, с тем, что от него осталось.

Первый месяц своего пребывания в Азкабане, когда ему ещё было не наплевать на магический мир, он задавался вопросом, что же с этим самым миром будет, ведь, если верить пророчеству Трелони, только он, Гарри, мог бы избавить всех от Волдеморта. Значит, Гарри являлся только одним из многочисленных козырей в кармане Дамблдора, иначе тот никогда бы не упёк его сюда, так как до этого юноша думал, что он — единственное оружие в руках старика. Может быть, и пророчество тоже фальшь? Могло же быть так, что его ввели в игру для пущей убедительности, может быть, предсказание Трелони является всего лишь причиной того, что ему отступать ни в коем случае нельзя.

Миллион вопросов и почти ни одного ответа, но Гарри с уверенностью знал только одно: предатели должны заплатить. И когда-нибудь всё же наступит его время, когда зеркальное отражение станет, наконец, реальностью: тогда он будет создателем правил и актёром, а они — марионетками, которых он, поиграв ими, вышвырнет так же, как и они его.

Гарри, вынырнув из своих запутанных мыслей, с удивлением обнаружил, что стоит посреди камеры, на его лице играет хищная улыбка, а из горла вырываются приглушённые хрипы, которые, по идее, должны быть смехом. Мальчик в ужасе тряхнул головой и почти бегом направился к тому месту, которое являлось его убежищем от собственных же мыслей и воспоминаний. Он пока что боролся с нахлынувшим на него пьянящим чувством мести, но с каждым разом у него получалось всё хуже и хуже, а значит, скоро наступит поражение.

Наверное, это очень странно и необычно, что в Азкабане у него есть место, где он чувствует себя более-менее свободным от ужасных воспоминаний, вызванных присутствием дементоров. Гарри не представлял себе, каково было Сириусу, который просидел тут целых тринадцать лет. Да, именно тут, в этой камере, что не забыл отметить министр, пытаясь сделать ему ещё больнее.

В первую неделю Гарри был согласен даже на бесконечные пытки Круциатусом, чем терпеть эти невыносимые мучения от собственных же воспоминаний. Когда дементоры находились слишком близко, ему казалось, что вся его жизнь — череда страданий и боли, что в этой жизни не было ни капли света и тепла. Но постепенно он начал привыкать и уже через два месяца принимал это как должное. Хотя ночные кошмары не давали ему покоя до сих пор.

Вот и оно, это место. Гарри был уверен, что Сириусу оно тоже помогало не сойти с ума, он откуда-то знал, что именно его крёстный и создал этот уголок, в котором теплилась жизнь. До ужаса глупо и безрассудно, но эти коряво выцарапанные какой-то палкой слова на каменной стене вселяли в него надежду и желание жить дальше, на время превращали его в прежнего Гарри, который всё ещё сражался за своё место в его уже почти чёрной душе. Юноша слабо улыбнулся и провёл рукой по стене, где находились эти слова, чувствуя ладонью каждый штрих изображённых букв, и у него появлялось такое ощущение, будто он сам написал этот стих, вкладывая в него кусочек самого себя. Гарри был уверен, что это магловский стих, потому что волшебники такого не писали и никогда не напишут, так как в их представлении мир чётко делится на две половины: добро и зло. Он понятия не имел, откуда Сириус (а Гарри уже не сомневался, что это был он, ведь подчерк крёстного он хорошо помнил из писем) мог знать этот магловский стишок, но не так уж это было и важно. Он отыскал эти слова лишь после двухнедельного заточения, так как первое время Гарри не вставал со своей "перины", пытаясь прогнать от себя образы молящей матери, Седрика, устремившего вверх взгляд своих остекленевших глаз, Сириуса, усмехающегося в лицо своей кузине перед тем, как погибнуть, и окровавленного Снейпа, лежащего посреди коридора.

Гарри помнил эти слова наизусть, но всё равно каждый день по несколько раз подходил сюда, чтобы увериться в том, что этот спасительный мирок никуда не делся.

Будет трудно — крепись,

Будет ветер — не гнись,

Будет больно — не плачь,

Глаз в ладони не прячь.

Если грозы — иди,

Если слёзы — сотри,

Если страшно — держись.

Помни: жизнь — это жизнь.

Всего несколько коротких строчек помогали ему жить и не сойти с ума, будто кто-то очень близкий стоит рядом и шепчет на ухо эти ободряющие слова. И Гарри сразу представлялась Гермиона, он вспоминал её голос и пытался вообразить, как она читает ему это. На сердце становилось так тепло, и на некоторое время Гарри забывал, что находится в самом ужасном месте на Земле.

Юноша ещё раз провёл ладонью по буквам и отошёл к соломе, на которой лежала большая стопка газет. Он использовал эти газеты, как подушку, а не как средство, чтобы убить время. Гарри сел и, подтянув колени к груди, взял номер "Ежедневного пророка", который лежал на самом верху стопки. Отсутствующий взгляд блуждал по странице, не пытаясь выловить и капли смысла из её содержания.

Эти газеты ему приносил Скримджер, изредка навещая его и рассказывая о делах, творящихся в волшебном мире. По его словам там всё "просто лучше некуда". Гарри знал, что министр просто хочет окончательно сломать его, доказывая, что волшебники вполне способны обойтись и без Мальчика-Который-Выжил и что его даже не вспоминают. Руфус Скримджер приходил примерно раз в неделю, садился на стул возле двери и, закидывая ногу на ногу, начинал свой монотонный рассказ. Всё это время Гарри лежал на соломе, тупо уставившись в потолок и не говоря ни слова, речь министра доносилась до него словно из-под толстого слоя ваты. Закончив своё повествование, Скримджер клал на пол очередной номер "Пророка" и уходил, оставляя Гарри в одиночестве. Где-то через час после ухода гостя юноша медленно вставал, поднимал газету с пола и снова возвращался на своё место, только на следующий день решаясь прочитать её.

Потому что он ещё не мог забыть тот первый раз, когда Скримджер пришёл и принёс ему газету, а это было на четвёртый день его заключения здесь. Как только за ним захлопнулась дверь, и в камере воцарилась тишина, Гарри вскочил со своего "ложа" и бросился подбирать "Пророк". Он надеялся, что... он и сам не знал, на что надеялся, но верил, что найдёт там для себя что-нибудь утешительное. Что-то, что поможет ему бороться.

Но всё вышло совсем наоборот. Стало намного хуже, намного больнее. Потом, когда потрясение немного утихло, юноша понял, что министр специально принёс ему этот номер, чтобы заставить мучиться ещё сильнее. Сейчас Гарри мог уже более спокойно смотреть на снимок, изображающий чёрный памятник, на котором серебряными буквами было выведено: "Северус Снейп. 9 января 1960 — 11 марта 1997. Отпускаю. Иди. Не имею я права на свет...", хотя сердце всё ещё ныло.

Гарри не понимал, что значит эта эпитафия, но, когда он прочитал её, в его душе по не понятной ему причине образовалась такая чёрная глубокая дыра, что ему хотелось кричать, проклиная весь этот жестокий мирок. Он тогда долго сидел и, почти не двигаясь и не мигая, смотрел на фотографию могилы Снейпа. Этот снимок, в отличие от остальных в этой газете, не двигался, так как двигаться было и нечему: ведь жизни в нём нет.

Под фотографией шла небольшая статья о похоронах Снейпа, и Гарри не сразу смог уловить её смысл, так как буквы расплывались перед глазами. Но ни о чём важном там и не говорилось: на похоронах присутствовали лишь учителя, даже учеников не пригласили по какой-то причине, не говоря уже про слизеринцев. Никакой особенной торжественности в прощании не было: лишь Дамблдор произнёс свою речь, а затем гроб с телом Северуса Снейпа накрыли крышкой, и первые комки земли с глухим стуком ударились об неё. Но в статье ничего не было написано о том, где был похоронен Снейп, и Гарри так и не смог узнать, кто была та незнакомка. Такое ощущение, будто кто-то очень не хотел, чтобы он смог найти местоположение могилы профессора зельеварения.

Но теперь по ночам, помимо ужасного крика мамы, он слышал и звук падающей земли, обрушивающейся на крышку гроба.

Гарри с отвращением отшвырнул газету от себя и улёгся на подстилку, растянувшись в полный рост и в который раз задаваясь вопросом, кто же на самом деле убил Снейпа. Кому помешал этот скрытный зельевар, если он полжизни проводит у себя в подземельях? Ну не ученику же какому-нибудь, в конце концов!

Юноша покачал головой и снова задумался. Это было единственным занятием здесь — думать и переосмысливать, пытаясь понять прошлое и сам мир, в котором он существует. Гарри уже давно пришёл к выводу, что ангелы там больше не живут, и пришла пора принять правду. Правду, которую он лучше бы никогда не знал.

— Ты так уверен в этом? — внезапно раздался тихий голос, и Гарри мгновенно вскочил, осматриваясь по сторонам. Возле двери он увидел человека в тёмно-синей мантии, который заинтересованно разглядывал его. Гарри отвечал ему тем же. Это был мужчина примерно двадцати лет, с длинными чёрными волосами до плеч и карими глазами. Сразу было понятно, что он из какой-то знатной семьи, так как одет богато, и осанка у него немного аристократичная. Широк в плечах, высокий и статный, он выглядел, как какой-то принц из сказки, и почему-то внушал доверие. Гарри тряхнул головой: внешность бывает обманчива. А вдруг это вообще Реддл в своём человеческом облике. Мало ли.

— Ты просто сказал это вслух, — пояснил он, делая шаг вперёд. Гарри инстинктивно отступил назад: без палочки, своего единственного оружия, он чувствовал себя очень уязвимым. — Да не бойся ты так, — улыбнулся незнакомец и поднял руки, показывая, что в руках у него ничего нет. — Я не кусаюсь.

— Откуда ты? — к Гарри всё же вернулся голос. До него дошло, что уместнее сначала было бы спросить у пришельца о том, кто он такой. — И кто ты такой? Зачем ты пришёл сюда? И как?

— Тпру, — остановил поток вопросов незнакомец. — Не всё сразу. Ты скоро получишь ответы на свои вопросы, только наберись немного терпения. Думаю, тебе его не занимать, ведь ты... Впрочем, неважно.

Отойдя от двери, молодой мужчина подошёл к окошку, так что теперь лунный свет немного освещал его.

— Можно? — он кивком головы указал на кувшин с водой, и Гарри кивнул в ответ, не в силах произнести ни слова. Сделав несколько глотков и поставив кувшин на место, гость обратил свой взгляд на застывшего юношу.

— Ну что ж... — начал он. — Думаю, тут будет уместен вопрос ? не откуда я, а из когда.

— Ты хочешь сказать, что... — Гарри в шоке уставился на собеседника.

— Да, ты правильно думаешь, — кивнул мужчина, внимательно наблюдая за лицом узника. — Я прибыл из другого времени, а точнее сказать: из две тысячи тридцатого года.

— Две тысячи тридцатого?! — тут Гарри и вовсе потерял дар речи.

— Да, именно так. Меня зовут Дориан. Дориан Лэйн. И я пришёл из будущего, чтобы помочь тебе.

Воцарилась мёртвая тишина, прерываемая звуком разбивающихся об пол капель, стекающих с подоконника. Дождь.

— Что? Помочь? Мне? Но откуда ты знаешь, кто я?

Незнакомец ухмыльнулся и немного приблизился к опешившему Гарри.

— Было бы глупо предполагать, что я пришёл сюда, не зная, кто ты, Гарри Поттер. Я знаю о тебе всё, ведь я из будущего, и мне положено знать о прошлом. Моя судьба сама направила меня сюда, чтобы изменить твою.

Гарри, нахмурив брови, смотрел на Дориана. Ещё один любитель говорить загадками, а прошлый теперь стоит вторым в его списке жертв мести. Почему же он решил помочь ему и для чего? Гарри привык к тому, что всё в его жизни не просто так, вот и этому посланнику из будущего вполне могла понадобиться его помощь, и только из-за этого он и явился сюда. Дориан, заметив, что Поттер не хочет ему верить, вздохнул и выхватил из кармана мантии волшебную палочку. Гарри дёрнулся, но тот лишь наколдовал себе из воздуха стул и уселся на него.

— Хорошо, я расскажу немного о себе. Но думаю, ты знаешь, что время — не игрушки, и всего тебе открыть я не могу. Я и так уже нарушил все магические законы, любая оплошность — и материя времени может разорваться. А я пришёл для того, чтобы изменить её. Как я уже сказал, я прибыл сюда почти из середины двадцать первого века. Много изменилось за эти тридцать лет, и тот мир, который ты знаешь сейчас, я могу наблюдать лишь на страницах учебника по истории магии. Я — Министр магии магической Британии. Я занимаю этот пост не так давно — всего три года, после того, как Руфус Скримджер отправился на покой. Если честно, я никогда не думал, что буду сидеть в кресле министра, меня никогда это не прельщало, да и особого положения в обществе я не занимал... Ладно, не в этом дело. Речь сейчас пойдёт о тебе, и ты должен быть готов ко всему, что я скажу. Если нарушать закон, то нужно делать это правильно и не тратить усилия впустую. Ты готов?

Гарри молча кивнул, стараясь подготовить себя ко всему, что сейчас услышит, и, надеясь, что после этого не сойдёт с ума окончательно. Ведь Дориан сказал, что его мир совсем не такой, как этот.

— Когда мне исполнилось семнадцать лет, было сделано пророчество... — при этих словах Гарри нервно дёрнулся. — ...Что мне суждено изменить судьбу магического мира, изменить будущее. Я поначалу не верил в это, так как не понимал, для чего это нужно — жизнь меня вполне устраивала, и всё было хорошо. Но через два года всё незаметно начало рушиться, и я понял это слишком поздно. Скоро мой мир превратится в руины, всё будет намного хуже, чем при Тёмном лорде Волдеморте. И не только... Но об этом чуть позже. Я всеми силами стараюсь не допустить очередного конфликта хотя бы до определенного времени, но с каждым днем становится все труднее. Назревает революция, и это будет намного ужасней, чем восстания Пожирателей смерти, или Первая, Вторая и Третья Великие войны.

— Что? — поразился Гарри. — Была и третья война? А вторая?.. Это, наверное, то время, когда возродился Волдеморт? То есть то, что происходит сейчас, моё настоящее?

— Да, всё потом, — нетерпеливо отмахнулся Лэйн. — На этот раз шансов на победу почти нет, так как после победы в Третьей войне волшебники расслабились, наивно полагая, что всё зло истреблено. Мы просто не выживем, если начнётся ещё одна война. И это будет не просто война, а битва за выживание. Британия в такой опасности, в какой ещё до этого не была, и выхода почти нет. Во-первых, все эти столкновения внутри страны, они учащаются с каждым днём. С момента окончания войны прошло двадцать два года, но мы до сих пор не можем восстановить свою силу и экономику. Она длилась всего год, но потери мы понесли такие же великие, как и сама война. Люди голодают и страдают, и даже волшебство не в силах помочь. Гоблины напрочь отказались помогать волшебникам, объявив о своей полной независимости. Волшебный мир Британии почти раскололся. Везде вспыхивают мелкие восстания, в любую минуту грозящие перерасти в настоящее сражение. Начинается Гражданская война. Маги, пытаясь спасти свои жизни... они нарушили Статус секретности. Новый состав Международной Конфедерации магов сам разрешил волшебникам сделать это. А те, кто подписывал его в 1692 году, сейчас в моём времени в гробу вращаются, это точно.

— Что? — потрясённый крик Гарри наполнил камеру. — Они разрешили магам нарушить Статус? Но ведь... ведь это новая война. Вряд ли маглы встретили волшебников с распростёртыми объятиями.

Дориан кивнул и серьёзно посмотрел на него.

— Я рад, что ты это понимаешь. Ты прав. Назревает первая в истории война с маглами, и боюсь, что магам в этой борьбе не выиграть. Я всё знаю о технике маглов и со всей серьёзностью понимаю, на что они способны со своими ружьями и бомбами. Заклинания с ними и рядом не стояли. Это вторая причина того, что магам Британии придёт конец. Помимо этого, волшебники других стран, видя, что мы очень слабы, тоже решили устроить заговор против нас и начать войну. Власть помутила разум волшебников, и они готовы на всё. Хотя я не совсем понимаю, что они хотят взять с обедневшей страны, наверное, устроят тут колонию. Все объединились против нас. Маглы, которые глупо считают, что все скопления магов находятся только в Британии, не задумываясь о своих собственных странах, объединились и вот-вот готовы начать сражение. Волшебники из других стран, особенно Болгарии, США и России, просто помешались на захвате нашей территории. И ещё не стоит забывать, что внутри страны у нас тоже беспорядки.

Гарри слушал Дориана, и от ужаса у него волосы на затылке встали дыбом. Неужели скоро Британии предначертано пасть таким ужасным образом? Как она умудрилась нажить себе столько врагов и не иметь ни одного союзника? Всё ли дело в жадности других магов или здесь кроется что-то ещё? И причём тут он?

— Но я не понимаю, Дориан, — осторожно сказал Гарри, — причём тут я? Зачем ты мне говоришь всё это? Я ведь тоже не бог, и помочь не смогу.

Тот насмешливо посмотрел на юношу и произнёс:

— Гарри, именно ты — главная причина этого Хаоса.

Юноша, широко раскрыв глаза, уставился на него, открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба.

— Я? Из-за того, что меня посадили в Азкабан?

— Можно сказать и так. Пришло время рассказать тебе остальную правду. Ты спросил у меня про Третью войну. Да, она была. Начавшись в две тысячи седьмом году и закончившись в две тысячи восьмом. А вторая... Ты прав, это настоящее, это та война, которая началась два года назад. И продлится она ещё десять лет. Но я этого не допущу, хоть мы и победили в этой войне. И...

Дориан опустил взгляд и произнёс чуть тише:

— Я пришёл сюда, чтобы изменить будущее, чтобы ты изменил его. Я, как и все остальные, потерял слишком много в Третьей войне.

— Но... но... — Гарри всеми силами старался понять. — Тебе же от силы лет двадцать пять, и ты просто не мог участвовать в Третьей войне. Ты в это время, наверное, только родился. Извини, если что не так, — сказал он, подумав, что мог ляпнуть что-нибудь неприличное.

— Да, но эта война унесла жизни моих близких людей, она погубила и мою тоже. Но ты не думай, — Дориан поднял взгляд, — что я пришёл сюда ради собственной выгоды. Нет, я хочу помочь своему народу и тебе. Понимаешь... — он замялся и снова уставился в пол, будто бы боясь своих следующих слов. — Это ты закончил Вторую Великую войну.

— Я? — снова поразился Поттер, выпучив глаза на Лэйна. — Но ведь... меня посадили сюда на двадцать лет, и я просто не смог бы... Погоди-ка... Я что, сбежал из Азкабана?

Дориан грустно кивнул головой.

— Да, но это не самое страшное. Ты закончил Вторую войну и... начал Третью.

Слова пронзили воздух, точно целясь в Гарри, и тот на мгновение забыл, как дышать. Он просто уставился перед собой, пытаясь прийти в себя. Неужели... он... не может быть...

— Успокойся, — Дориан подошёл к нему и протянул кувшин с водой. Гарри взял посудину и только сейчас заметил, что его тело сотрясает крупная дрожь, вызванная отнюдь не холодом. Вода освежила пересохшее горло, и юноша смог более-менее справиться с потрясением.

— Мне не нужно было так сразу... — чуть смутился Дориан, снова вернувшись на свой стул. — Но я думаю, что ты и сам понимаешь, о чём я. Тебе стоит только прислушаться к себе. Ты ведь и сам давно осознал, что изменился. Ты жаждешь отомстить. И именно это чувство сделало тебя...

— Новым Тёмным лордом, — охрипшим голосом закончил Гарри. Несмотря на все свои мысли, он никогда не думал о таком варианте развития событий, хотя должен был знать, что всё к этому и ведёт. Он, Гарри Поттер, кто всю свою жизнь борется со злом, сам станет таким же, станет убийцей.

— Да. Я понимаю тебя, но от судьбы не уйдёшь. Хотя... — он весело подмигнул. — Именно этим мы сейчас и занимаемся. Я расскажу тебе. Ты находишься тут всего три месяца, но тёмные мысли уже очень часто посещают тебя, очерняя твою душу и превращая тебя в машину для убийств, которая оправдывает себя тем, что предатели должны умереть. И представь, что же с тобой стало за год, два года, пять лет и так далее? Ты незаметно для себя превратился в Зло. И вот, почти через девять лет после заключения, в две тысячи шестом году ты сбежал отсюда. Не знаю, как это тебе удалось — книги по истории не раскрывают эти тайны... Что?

— Книги по истории?... Ты... ты... значит... я в том мире мёртв? — безразличным, но чуть дрожащим голосом спросил Гарри.

Дориан понял, что оговорился, но отступать было некуда.

— Послушай меня дальше. Ты сбежал, но вернулся в мир не прежним Гарри Поттером, а новым Тёмным лордом. За полгода ты как-то умудрился достичь того могущества, которого Том Реддл добивался годами. Думаю, что ты в Азкабане времени зря не терял. Война разгорелась с новой силой. В то время, пока ты был здесь, Волдеморт практически покорил Магическую Британию, наш волшебный мир почти рухнул. Но внезапно пришёл ты и неосознанно спас нас от Хаоса. Волдеморт переключил своё внимание на борьбу с тобой, так как ты вернулся ему отомстить. Пока вы занимались друг другом, маги восстанавливали свои силы. И в конце две тысячи шестого года ты победил Тома. Так закончилась Вторая Великая Война. Но волшебники, вместо того чтобы радоваться этому, в панике бежали из страны, если это было возможно, потому что место Тома занял ты, став ещё одним Лордом, ещё более жестоким и бесчеловечным. Азкабан и жажда мести погубили тебя. Ты убил Альбуса Дамблдора, семью Уизли, которая в это время стала ещё больше, подчинил себе Хогвартс... Но ты на этом не остановился. Ты продолжал убивать, твои методы убийства становились всё жёстче и изощрённее, и вскоре Гарри Поттер превратился в Лорда Смерти, так ты себя называл. Твоё настоящее имя забыли.

Гарри показалось, будто его оглушили бладжером. Перед глазами прыгали разноцветные точки, а грудь сдавил тугой комок, мешающий вздохнуть полной грудью. В голове эхом отдавались слова Дориана.

— А... — Гарри усилием воли вернул себе голос. — Я убил всех? Всех своих... друзей? И... Ты знаешь что-нибудь про Гермиону? Гермиону Грейнджер. Она тоже?..

Этот вопрос мучил Гарри, и он очень хотел получить на него ответ. Время как будто бы застыло, и прошла целая вечность, перед тем как Дориан, еле заметно вздохнув, ответил:

— Нет, она не была предательницей.

От этих слов Гарри почувствовал такое счастье, что сказанное ранее сейчас не казалось ему таким ужасом. Впрочем, это ощущение быстро прекратилось, стоило юноше увидеть, что Дориан прячет взгляд, отказываясь смотреть на него.

— Что не так?

— Она не была предательницей, — повторил он. — Но на время побега из Азкабана ты стал настолько... жестоким, что и это не имело для тебя значения. Ты забыл, кто ты есть на самом деле. Тьма завладела тобой.

— Я... я и её... Нет...

— Нет, ты не убил её. Ты сделал ещё хуже, — голос Дориана опустился до еле слышного шёпота: ему не хотелось причинять боль этому юноше, который и так настрадался, но выхода не было. — Ты сделал из неё... в общем, когда... когда тебе становилось скучно, ты развлекался с ней.

— Я что? — услышанное повергло Гарри в шок, ещё больший, чем от всего того, что он узнал до этого. В грудь будто воткнули кинжал и поворачивали его. — Пытки?

Дориана передернуло, но он взял себя в руки.

— Если бы...

— О, Мерлин... — Гарри спрятал лицо в ладонях. — Я не хочу в это верить...

— Гарри, — Лэйн мягко тронул того за плечо. — Я пришёл, чтобы изменить будущее, так что не кори себя сильно. В конце концов, ты не виноват...

— А кто тогда виноват? Кто?

— А ты разве уже не знаешь? — изогнул бровь Дориан. — Неужели ты забыл, с чего всё начиналось?

— Да, — выдохнул Гарри. — Предатели... Но откуда ты всё это знаешь, Дориан? Неужели в книгах теперь всё описывают настолько подробно?

— Не забывай, что даже в самые трудные времена оставались люди, преданные себе, — ответил он. — Не все погибли в этой войне, и история никогда не сможет прерваться.

Гарри пристально посмотрел на мужчину и, наконец, задал мучающий его вопрос:

— А что случилось со мной? Кто меня убил?

— Ты сам, — просто ответил Дориан. — Жестокость и жажда власти настолько овладели тобой, что ты совершил ошибку, которая стала роковой. Ты уничтожил себя изнутри: твоя душа не смогла выдержать тьмы и зла, заполонившего её, и просто сломалась. Говорят, что... за секунду до смерти ты всё вспомнил... Рядом находились люди, которые видели твою смерть, в том числе и Гермиона Грейнджер, и говорили, что твои глаза, которые тогда были чёрного цвета, в котором мелькал красный отблеск пламени, на мгновение стали зелёными и... Если что, это не я придумал, так пишется в книгах. Так закончилась и Третья Великая война. И вот теперь, через двадцать с лишним лет назревает новая и, скорее всего, последняя для нас. И ты должен нам помочь, если не хочешь стать тем, кем ты бы стал, и допустить крушения Магической Британии.

Гарри обдумывал слова Дориана и всё больше убеждался в том, что, выбрав путь мести, он ошибся. Но сложно было бороться с этим: ведь единственные люди, которым он верил, оказались предателями и выкинули его из своей жизни.

— Дориан...

— Что?

— Я всё понимаю и, думаю, согласен изменить свою судьбу, но ведь... Я должен знать.

— Что ты должен знать? — недоуменно посмотрел на Гарри Лэйн. — Я рассказал тебе всё.

— Нет, не всё, — тихо возразил Гарри. — Ты рассказал только про свой мир, а про мой не обмолвился ни словом. Я должен знать, почему я здесь. Я должен знать, почему они меня предали.

— Я об этом не подумал, — нахмурился мужчина. — Но я считаю, что ты имеешь на это право, потому что они играли с твоей жизнью. Хуже уже всё равно не будет. В смысле, для материи времени, — поправил он, заметив многозначительный взгляд Поттера. — А зачем ты спрашиваешь? Ведь ты уже знаешь, кто стоит за всем этим, не так ли?

— Да, я думаю, что знаю, — Гарри чуть помолчал. — Альбус Дамблдор. Но я не знаю, для чего он это сделал, ведь я верил ему. И считал, что он доверяет мне.

— Гарри, — Дориан вздохнул. — Люди не совсем такие, какими кажутся нам на самом деле, у всех есть другая личина. Всё это лишь иллюзия, ты же сам понял.

— Но зачем ему эта иллюзия? — отчаявшимся голосом спросил тот. — Зачем? Для этого должны быть причины, но я не могу отыскать их, не могу понять... Почему? — закончил он совсем тихо. Пустота, безразличие ко всему отодвинулись на второй план, и снова вернулась жгучая боль.

— На всё есть свои причины. И на это тоже. Альбус Дамблдор — не тот, за кого ты его принимаешь, Гарри. Точнее, он не тот, за кого себя выдаёт. Он — брат Волдеморта.

__________________________________________________________

От автора:

Стих-пожелание, конечно, не мой, но мне он очень нравится. Для поздравлений именинника как-то пафосно, а вот для фиков самое то))) Его я также видела в фике ГП и Вторая Великая Война Ольги Чернышенко. (Название своих войн я, честно, не брала с названия этого фика, само как-то вышло.)

Эпитафия на памятнике Снейпа — строчка из стиха "Параллельность". Автора не знаю, но этот стих есть на сайте Стихи.ру. Так что понятно, что автор — никакой не великий поэт, а просто очень талантливый человек, но огромное спасибо ему за этот стих. Его я встречала в фике "Жизнь за смерть" Linnea.

Ну и последнее. Раз у меня тут такая заварушка, выкидываем в топку половину канона. Дамблдор ни в какой приют к Тому не ходил (точнее, ходил, но по другим причинам) и никаким учителем трансфигурации он не был. Омоложу я его, и поэтому Альбус всего на десять лет старше Реддла, то бишь ему сейчас примерно восемьдесят. И полнейшее AU 6-ой книги. К тому же, у меня Лорд знал не часть пророчества, а всё целиком, если вы заметили.

Вот сочинила стих к главе, оцените))

http://www.diary.ru/~ilerena/p165602554.htm

К моему огромному сожалению, каникулы имеют способность очень быстро кончаться, и я не знаю, что дальше будет у меня с фандомом. Перемена школы, знаете ли, дело не лёгкое.

Глава опубликована: 24.08.2011

Глава 4. Падение завесы, или Открыть дверь в новую жизнь

Не забывайте про большое AU. История детства Волдеморта расходится с каноном, то же касается и Дамблдора. Братья ведь, Мерлин упаси. Никакого Аберфорта, крестражей и прочего. И орать на меня по этому поводу не надо, не хотели унылого повествования — получите и распишитесь! Автора ударила молния. И ещё: извините, если я упустила что-то существенное. Очень сложно переворачивать весь канон с ног на голову, интерпретируя почти все события. Также в камерах этого Азкабана не решётки, а каменные двери.

_________________________________________________

Свободен лишь тот, кто потерял всё, ради чего стоит жить. Э. Ремарк

— ЧТО?! — оглушительный крик разнёсся по тюремной камере. — Дамблдор — брат Волдеморта? Да такого быть не может! Я этому не верю!

Гарри с ужасом смотрел на Дориана, а тот только ухмылялся, тем самым подтверждая, что такое очень даже может быть. Нет, это точно какая-то глупая шутка, думал Гарри. Чтобы Дамблдор оказался братом Волдеморта... Да ведь это просто... просто невозможно!

— Не хочешь — не верь, — фыркнул Дориан, сложив руки на груди, — если ты и дальше предпочитаешь обманывать самого себя.

— Как это случилось? — наконец спросил Гарри, поняв, что от правды не убежишь. Пусть лучше будет так, время обмана закончилось, пора посмотреть истине в глаза. — Мне теперь и ложь кажется не такой убедительной.

— Да не волнуйся ты так, — попытался утихомирить юношу Лэйн, — он не родной брат Тома.

Гарри с усмешкой посмотрел на мужчину и ехидно проговорил:

— Ну да, это очень сильно меня успокоило, я прям готов от радости прыгать до потолка.

— Не допрыгнешь — высоковато для тебя. Ну что ж, продолжим приоткрывать твою завесу лжи. Ты готов?

— Я всегда готов.

Дориан посмотрел в глаза Гарри и, не увидев там ничего, кроме уверенности и принятия, вздохнул и начал свой рассказ:

— Да, Дамблдор — брат Тома, но не родной. Мерлин меня помилуй, если бы это было так. Они сводные братья по отцу. Видишь ли, Гарри, мать Волдеморта — Меропа Гонт когда-то влюбилась в магла по имени Том Реддл. Но я думаю, ты помнишь имя отца Волдеморта с произошедших два года назад на кладбище событий, а вот про мать Тома тебе никто не говорил. Она не отличалась привлекательностью, на которую ведутся мужчины, и ей пришлось прибегнуть к единственному способу, чтобы добиться любви этого магла — напоить его Приворотным зельем. И через некоторое время на свет появился Волдеморт. Но по неизвестным причинам Том Реддл ушёл от Меропы, и она осталась одна с ребёнком на руках. Наверное, она просто наивно понадеялась на то, что Реддл сможет любить её уже и без зелья, но... Получилось совсем наоборот. После ухода Тома Реддла-старшего, Меропа не захотела больше видеть сына, так как он очень напоминал ей его отца. Оказалось, что сын ей не нужен был, просто она надеялась, что этим сможет удержать своего возлюбленного. Она отдала его в приют, но вскоре умерла от кимземского тифа — смертельной волшебной болезни, распространённой в заболоченных местах, а Меропа там и жила. Волдеморт вырос в приюте и не догадывался о наличии у него старшего сводного брата. Ирония судьбы... Не знаю, как такое возможно, но Кендра, мать Дамблдора, так же запала на Тома, но, в отличие от Меропы, она на самом деле понравилась ему. Это было за десять лет до рождения Тёмного лорда.

Гарри, широко раскрыв глаза, смотрел на Дориана, не в силах поверить своим ушам. Две женщины влюбились в одного магла. Разница состояла лишь в том, что между этими "событиями" был промежуток в десять лет.

— Дамблдор — тоже сын Тома Реддла-старшего. Так обычный магл стал отцом двух величайших волшебников твоей современности. Но их счастливая жизнь продлилась недолго — спустя некоторое время, Том по каким-то причинам исчез, не сказав ни слова. А потом, по прошествии десяти лет, его встретила Меропа. А через ещё несколько десятков лет Волдеморт нашёл его и убил. И Альбус ему в этом помог. Но об этом потом, — Дориан заметил, что Поттер сейчас цветом лица похож на мертвеца, и даже ночь не могла скрыть этого. Всё-таки нелегко сразу поверить и принять тот факт, что тебе лгали всю жизнь и за твоей спиной придумывали, как бы свить из тебя ещё более крепкие верёвки.

— Думаю, и тут понятны причины исчезновения Реддла. Кендра, скорее всего, рассказала ему о том, что она — волшебница, и Том просто морально не смог этого выдержать. И, когда Альбус подрос, она поведала ему о его отце. Конечно же, тот захотел узнать о нём побольше, и так как Дамблдор был очень смышлёным, ему это удалось. Когда он окончил Хогвартс, то отправился на поиски отца, но не нашёл его, зато узнал о существовании брата. Альбус забрал Тома из приюта и воспитывал его сам. Потом Реддл отправился в Хогвартс, а Дамблдор, тем временем, был занят своим новым другом Грин-де-Вальдом. Ну, ничего у них не сложилось, ты знаешь это из истории, и Дамблдор упёк Геллерта в его же собственную тюрьму. Хотя они могли бы вместе далеко пойти... Но хорошо, что этого не случилось, иначе тогда весь мир бы превратился в руины. А Том учился в Хогвартсе, усиленно познавая тайны Тёмных искусств. Из школы уже вышел не прежний мальчик-сирота, а маг, который являл угрозу всему миру. И если ты думаешь, что Дамблдор искал способы, как бы побыстрее отправить своего братишку на тот свет за игры с чёрной магией и непослушание, то глубоко ошибаешься.

— Ты хочешь сказать, что... — сиплым голосом произнёс Гарри, которому показалось, что его голова сейчас взорвётся от этой дикой информации, — что вся эта борьба с Волдемортом всего лишь игра?

Дориан печально улыбнулся.

— Именно так. Конечно, Альбус сначала пытался отговорить Реддла от всего этого, но он сам никогда не был белым и пушистым магом, олицетворяющим свет и добро, да и не станет. К тому же, будущие перспективы его очень сильно привлекали. Дружба с Грин-де-Вальдом сделала своё дело. И Первая война — это просто отвлекающий манёвр. Они усиленно изображали свою ненависть и желание свергнуть друг друга. Погибали тысячи волшебников, даже не догадывающихся о том, что они лишь марионетки, но этим вершителям судеб было наплевать на чужие жизни.

— А как же пророчество? Как же гибель Волдеморта?

— Дамблдор сам поведал тебе о том, что является тем, кто слышал пророчество. И, конечно же, он не мог допустить гибели Тома и рассказал ему об этом. А дальше ты знаешь...

— Но это же глупо! — возразил потрясённый Гарри. — Разве Дамблдор не мог сам убить меня, и дело с концом? Было бы намного проще, ведь на него подозрения уж точно не пали бы. Ведь все считали и считают его защитником, единственным, кого Том боится.

Гарри не выдержал и расхохотался. Истерический смех наполнил камеру: можно было и впрямь подумать, что он, наконец, сошёл с ума. Ему так хотелось уснуть, чтобы, когда он проснётся, всё оказалось лишь кошмаром. А лучше вообще не просыпаться. Юноша попытался успокоиться, и когда ему это удалось, он увидел, что Дориан снова протягивает ему кувшин с водой. Гарри покачал головой — от воды легче не станет. Он должен справиться с этим сам, даже если это очень тяжело.

— Гарри, несмотря на то, что Волдеморт и Дамблдор — великие волшебники, они мыслили поверхностно. Узнав, про кого говорится в пророчестве, они решили, что убить тебя должен тот, кого оно касается. Но ничего из этого не вышло: Волдеморт пропал на одиннадцать лет, а ты стал Мальчиком-Который-Выжил.

— И Дамблдор не смог с этим смириться?

— Да. Все эти года он придумывал план мести тебе и магическому миру, ведь не зря же он отправил тебя к Дурслям, так как знал их отношение к тебе и прекрасно понимал, что ты ничего с этим поделать не сможешь, твоя магия под замком, и никто не защитит тебя. К тому же, это была ещё и банальная попытка тебе отомстить, хотя, конечно, до настоящей мести было далеко. Место директора Хогвартса было уютным гнёздышком и удобным прикрытием, ведь Альбус знал, что через некоторое время увидит там тебя, и тогда начатое можно будет завершить.

— Так почему же я до сих пор жив? У Дамблдора было столько возможностей убрать меня с дороги, но он этого не делал. Он, наоборот, только помогал мне отсрочивать возрождение Волдеморта. Философский камень, Тайная комната... — перечислял Гарри. Директор никогда не давал повода усомниться в его искренней помощи Мальчику-Который-Выжил. Разве что последний раз...

— Дамблдор умеет просчитывать шаги наперёд, Гарри. Конечно, он не ясновидящий, но он смог сложить два и два и понять, что ты ещё пригодишься ему и его брату. С философским камнем и Тайной комнатой он действительно просчитался. Твой первый год учёбы. Дамблдор с самого начала знал, что в башке у Квиррелла сидит его братишка и выжидает. Он искал способы помочь Волдеморту, и ему пришла в голову мысль о философском камне, а Том тем временем подкреплялся кровью единорога. Альбус приказал Хагриду принести его в Хогвартс, и так камень стал лёгкой добычей. И чтобы не навести на себя подозрений, он заставил Квиррелла сымитировать ограбление этого сейфа. Так философский камень очутился в замке, дабы не попасть в чужие руки. Для пущей убедительности директор попросил учителей установить там свою защиту, но что для него эта защита? Он мог избавиться от неё, как от надоедливой мухи. Напрямик действовать он не мог и продолжал играть роль доброго дедушки, который всеми силами защищал Камень. Гарри, ты думал, что Дамблдор играет тобой, как марионеткой, но ты немного ошибался. Считал, что директор использует тебя, как оружие, но у него и в мыслях не было убивать Волдеморта. Он на самом деле не догадывался, что ты за его спиной тоже готов ударить по Тёмному лорду, ты верил, что Альбус специально устраивает маленькие случайности, чтобы подтолкнуть тебя к встрече с Томом. Зеркало Еиналеж, например. Я уверен, ты решил, что он осознанно рассказал тебе про него, но Дамблдор никогда и не думал, что ты найдёшь его, ему это зеркало нужно было для того, чтобы помочь Тому вернуться. Он сказал тебе, что камень из Зеркала может достать только тот, кто не собирается его использовать, и ты поверил. Ложь. На нём есть надпись: Я показываю не ваше лицо, но ваше самое горячее желание. Неважно, хотел Том использовать Камень или нет, но это было его желание, и Зеркало обязано было подчиниться. Оно ведь показало ему философский камень. Дамблдор хоть и могущественный волшебник, но даже он не смог бы заколдовать Зеркало подобным образом, чтобы камень оттуда мог вытащить человек только со светлой душой, ведь зеркало Еиналеж — магический артефакт, и власти над ним не имел никто. Хотя Дамблдор каким-то образом умудрился всунуть туда камень, и Волдеморт рано или поздно смог бы заполучить его, как вдруг внезапно в игру вступил ты и всё испортил. И даже если бы директор лично передал камень в руки Квирреллу, ничего бы не вышло, свойства Камня бы не подействовали, так как у магии свои законы. Том должен был сам воззвать к ней. Но ему это и не потребовалось. Он вполне мог бы взять его из твоих рук, так как ты захотел, чтобы Зеркало дало тебе камень. А Дамблдор... он пытался, но тот, кто положил туда камень, не может вытащить его обратно, желание директора было ненастоящим. Оно было искренним только у Лорда и у тебя, так как ты не знал, чем тебе это всё грозит, ты верил Альбусу. Я считаю, что тот засунул туда камень для "фильтрации" и укрепления связующих его нитей магии, ведь это Зеркало отражает твоё внутреннее "Я", желания и сокровенные мечты, а само отражение облика совершенно не важно; а для очень многих камень и есть самая сокровенная мечта. Все взаимосвязано. Магия зеркала Еиналеж поистине могущественна, и если ее соединить с магией философского камня, то тогда Волдеморт смог бы вернуться к жизни. Неполноценным, конечно, не таким, каким он был, но всё же... Он был бы слаб, очень слаб. Но он бы жил. И тут попытка возрождения с треском провалилась. А Дамблдору лишь оставалось скрывать свою злобу и дальше играть свою роль.

— Но зачем же тогда Дамблдор вернул мне мантию-невидимку? Я думал, что он сделал это нарочно, чтобы я смог узнать то, что нужно ему. Зеркало... — задумчиво протянул Гарри.

— Я же сказал, что обнаружение тобой зеркала Еиналеж в его планы не входило. Думаю, он сделал это из-за того, чтобы игра выглядела убедительной. Ты бы всё равно рано или поздно узнал о существовании мантии, и всё твоё доверие к директору исчезло бы. А Альбус не мог этого допустить, да и мантия ему не нужна была. Он ведь не знал, к чему это приведёт.

Пойдём дальше. Второй год твоего обучения в Хогвартсе. Тайная комната. Вот тут-то Альбус уже был более осторожен, так как на первом курсе он тебя недооценил. Если тогда его целью было только возвращение Тома, то на втором он поставил себе главную задачу — убрать тебя с дороги, хотя, впрочем, косвенно он попытался возродить Реддла. Дневник вполне бы смог это сделать, но ты снова помешал...

— А все эти нападения? И Дамблдор спокойно это допустил? — возмущению Гарри не было предела. — И ещё... Добби тоже был частью его плана?

— Дамблдор не желал нападений, — ответил Дориан. — Он противился этому, всё же он не такой монстр, чтобы губить детей, хотя во время войны ему было плевать. Но выхода не было, и он согласился. Ему и несчастным детям повезло — никто не погиб. А Добби был сам по себе, он действительно хотел спасти тебя, но знал эльф только про Тайную комнату. Люциус — не глупец, и смог держать в секрете истинные намерения директора. И то, что он потом пришёл смещать Альбуса с должности — тоже тщательно отрепетированная пьеса. Зато пострадал Хагрид. А Фадж повёлся. Им тоже управляли и так и сяк, а он даже не подозревал. Альбус знал, кто пишет на стене слова кровью, кто открыл тайную комнату, и это он попросил Люциуса подкинуть дневник Джинни Уизли. Именно из него он узнал, что у Тома есть возможность вернуться.

— Дамблдор был заодно с Люциусом?!

— Гарри, Дамблдор — брат Тома, естественно, он был заодно с Пожирателями. Альбус знал, что ты слышишь змей, но не говорил тебе об этом, так как это был единственный способ заманить тебя в ловушку.

— Постой... — Гарри нахмурился. — Но ведь Хагрид, а точнее, Арагог помог нам узнать, что в тайной комнате есть чудовище, и это не он. Неужели Хагрид нарочно отправил нас с Роном в Запретный лес, чтобы мы перестали сомневаться и вышли на верный путь? — от этой мысли сердце кольнуло, так как предательство лесничего было бы очень сложно принять. Гарри не знал настоящих мотивов Хагрида, так как его не было в суде.

— Нет, Гарри, ты заблуждаешься. Директор никого не посвящает в свои планы, все учителя и остальные маги верят, что Альбус на стороне света. Только Пожиратели знают правду.

— А министр? Ведь он ничего не сказал про заклинание Снейпа, он свалил всю вину на меня.

— Не знаю, про какое заклинание ты говоришь, но я думаю, что Дамблдор или держит Скримджера под какими-то чарами, или же он смог как-то его убедить. Руфуса легко подловить на власть и деньги. Но я уверен, что настоящих мотивов директора он не знает, ведь даже такой эгоист, как министр, не хотел бы, чтобы миром правил Волдеморт. Конец карьере. — Дориан усмехнулся.

— Ладно, мы сейчас не об этом, — он прокашлялся. — В общем, Дамблдор медленно, но верно приближал тебя к смерти, так как он заранее был уверен в том, что ты полезешь в тайную комнату, когда узнаешь правду о василиске. И он снова ошибся. Дамблдор был очень близок к цели: Том почти возродился, ты чуть не погиб. Реддл в Комнате великолепно артачился, рассказывая тебе о том, что его Воспоминание выгнало директора из школы и тому подобное, но...

— Мне помог Фоукс, он спас меня, — перебил Гарри, — а Фоукс — феникс Дамблдора, и получается...

— Нет. Ты не прав. С какой стати Дамблдору спасать тебя, если он хочет тебя убить? Да, Гарри, Фоукс спас тебя, именно Фоукс. Фениксы — птицы вольные и полностью волшебникам не подчиняются. К тому же... Фоукс — феникс ещё самого Годрика Гриффиндора.

— ЧТО?

— Да, это так. Не знаю, как он попал к Дамблдору, да это и неважно. Феникс не знал и не знает настоящего Альбуса Дамблдора, и решение помочь тебе он принял сам. Альбус не догадывался об этом, в это время он с наслаждением представлял себе, как тебя терзает василиск. И птица принесла тебе меч, так как директор не имел власти над ним, как и над Зеркалом.

— "Вынуть меч из Шляпы может только истинный гриффиндорец", — пробормотал Гарри.

— Именно, — кивнул Дориан. — У меча нет владельца, и он может явиться на помощь любому гриффиндорцу. Даже Альбус не в силах воспрепятствовать древней магии Гриффиндора. В общем, птичка и меч обломили Дамблдора и спасли тебя, а ты снова не дал Волдеморту вернуться. Не понимаю, как после этого Дамблдор не сделал из феникса рагу, ведь ты ему подробно описал все события, произошедшие в Комнате.

Гарри поёжился. Мысль о том, что он неосознанно подставил своего спасителя, выворачивала душу.

— Видимо, чтобы не выдать себя, он сдержался. Всё равно он бы не смог ничего сделать фениксу. Во-первых, как я уже сказал — Фоукс не является полной собственностью Дамблдора и не был привязан к нему какими-либо узами фамильяра. Во-вторых, фениксы — существа бессмертные, и убить их сможет только такое же магическое существо с равной ему силой — антипод, например, василиск.

Про третий год особо рассказывать нечего. Альбус не пытался убить тебя, так как в это время они с Томом составляли план, как заманить тебя в ловушку и совершить Обряд Кости, Плоти и Крови.

— Они уже знали про то, как смогут возродить Волдеморта? И про Турнир?

Гарри не мог поверить в то, что всё это время Дамблдор незаметно рыл ему ямы, а он-то наивно полагал, что тот, наоборот, эти ямы закапывает. Оказывается, директор школы Хогвартс — ещё более ужасный и коварный маг, нежели Том Реддл. Он умело притворяется, раз его до сих пор не раскусили. Так что же будет с волшебным миром... Ведь власть теперь сосредоточена в умелых руках двух ужасных манипуляторов, и до начала "апокалипсиса" осталось не так долго.

— Нет, про Турнир они не могли знать, так как его организует Международная конфедерация магов, и он до последнего держится в тайне. Но они бы и без Турнира нашли способ тебя поймать, всё-таки ты находился под постоянным наблюдением Альбуса. А Турнир даже спас тебе жизнь. В общем, на третьем году твоего обучения Дамблдор более или менее оставил тебя в покое. Что касается Сириуса Блэка, то тут тоже ничего особенно и не задумывалось. Директор на самом деле не был против Сириуса, так как предполагал, что анимаг пригодится ему так же, как и ты. Ведь он знал правду... Он знал, кто на самом деле предатель. Это он уговорил Джеймса Поттера сменить Хранителя...

Новая волна ненависти обрушилась на разум. Он знал... знал предателя, он подставил Сириуса... Он так же играл и с жизнью крёстного, а тот ему верил. Как и сам Гарри. Они все доверяли Альбусу Дамблдору, и оба из-за этого всё потеряли. Сириус — жизнь, а он — друзей и свободу...

— Дамблдор втирался к тебе в доверие, — продолжил Дориан, уставившись в точку перед собой. — Маховик времени, спасение на квиддичном матче...

— А Ремус Люпин? Он тоже был на стороне директора? — тихо спросил Гарри.

— Этого я не знаю, к сожалению.

— Дориан, — в сердце закралась подозрительность. — Откуда у тебя такие сведения? Сомневаюсь, что кто-то мог знать, что именно сообщил мне Дамблдор, а ты повторил слово в слово. И события с Зеркалом... Никого при наших разговорах не было. И Фоукс, например...

— А я тебе разве не сказал? — искренне удивился Лэйн. — Прости, забыл... Нет, ты не думай, что я какой-нибудь шпион на стороне этих двух, я бы ни за что не повторил судьбу Снейпа. Неважно. Просто понимаешь... Когда ты оказался на свободе после побега, то в тебе уже не осталось ни единой капли человеческих чувств, разве что желание отомстить. И сильнейшая ненависть. Ты начал забывать самого себя. И поэтому все, совершенно все воспоминания, связанные с твоей прошлой жизнью, ты поместил в Омут памяти, так как считал, что они тебе больше не пригодятся. Поэтому я всё знаю про твоё обучение в Хогвартсе. Но ты не уничтожил воспоминания, а лишь перелил в какой-то защищённый заклятиями фиал и спрятал. Ну а потом, после войны его нашли. Так я узнал твою историю. А уж сложить оставшиеся части паззла мне не составило большого труда, так как во время Третьей войны все узнали, что когда-то тебя предали. Плюс обычная логика. А то, что Дамблдор — брат Тома, знали ещё тогда, когда ты сидел в Азкабане. Это случилось бы... где-то через лет семь. А ситуация с Фоуксом... это просто история, я нашёл там. К тому же, сейчас в моём времени он находится у меня.

— А как ты узнал, что директор никому не говорил о своих планах? И что учителя не были с ним заодно?

— Всё та же история, об этом подробно написано в книгах. Во время Второй войны, пока ты ещё был тут, Дамблдор сам раскрыл себя и объявил начало новой эпохи. С этого война-то и началась. А преподавательский состав Хогвартса, как только узнал правду, сразу ушёл из школы и занялся подпольной войной.

— Как орден Феникса? — уточнил Гарри.

— Примерно так. Все они потом погибли, но они никогда не были заодно с Дамблдором. Только не с таким. Ладно, поехали дальше.

— Постой. А почему же ты не знаешь про Ремуса, если тебе известно об остальных учителях?

— Я не нашёл его имени в истории. Наверняка он погиб до этого... Прости.

— Забудь, — вопреки словам, Гарри чувствовал себя совсем иначе.

— Дальше четвёртый курс. И тут роль Альбуса была не слишком велика, всё делал Реддл. Турнир Трёх Волшебников и твоё неожиданное участие в нём — это, конечно, дело рук Дамблдора. До чего же банально, — Дориан тихо рассмеялся. — Покорить Кубок огня с помощью обычного Конфундуса. Да это невозможно! Только посредством темнейшей магии можно подчинить Кубок себе и только. И Умопомрачающее заклятье тут не поможет: Кубок огня был защищён от подобного вмешательства чарами невыразимцев из Отдела тайн. И даже Дамблдор не имеет туда доступа. Думаю, у Альбуса имелась в арсенале пара-тройка заклятий самого Слизерина. Ну, ещё бардак на Чемпионате мира по квиддичу тоже директор устроил. На этой территории, где проходил матч, стояли такие заклинания, что Пожиратели просто не смогли бы самостоятельно пробиться. Вот Альбус им немножко и помог. Лже-Грюм под руководством Дамблдора помогал тебе, ведя к финальному заданию. И вот Том возродился.

— И меня можно было убрать с дороги, — мрачно заключил Гарри.

— Но ведь ты всё ещё мельтешишь на их пути, — мягко возразил Дориан. — Просто на время ты, скажем так, сбился с правильной дороги.

— И почему же они меня не прикончили за последние два года?

— А вот тут уже я ни в чём не могу быть уверен... Сплошные догадки. Для начала Альбус снова наделал себе компроматов — он умело защищал тебя от напоров Министерства, ведь ему ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы тебя исключили из школы. А то птенчик бы сбежал из-под крылышка мамочки-наседки. Хотя я считаю, что это было глупо — будь ты не в Хогвартсе, тебя бы легче было поймать. Дементоров-то наслал на тебя не он, иначе смысла бы в защите не было. Ты-то знаешь уже, что это сделала Амбридж. Зато Альбус, вскоре уяснив сущность этой дамочки, пригласил её в школу преподавать, чтобы попортить тебе жизнь. Да и остальным тоже. Так же Альбус умело вдолбил Хагриду, что срочно нужна помощь великанов в грядущей борьбе, иначе им не одолеть Волдеморта. И если бы великаны согласились, то их бы всё равно постигла эта участь — сражаться на стороне зла. Они легко подчиняются Империусу.

Я не знаю, почему Дамблдор тебя не прикончил, но думаю, тут все дело в том же суеверии Тома — мол, я и только я должен укокошить Избранного. Этого я на самом деле не знаю, ведь директор мог в любой момент притащить тебя в лапы Тёмного лорда. Пророчество Реддлу уже было известно... Может, у них были ещё какие-нибудь планы насчёт тебя. Потом Дамблдор и Том успешно разыграли ничью в Отделе тайн и гордо удалились с арены. Альбусу пришлось рассказать тебе о пророчестве, иначе бы его репутация в твоих глазах сильно подорвалась. Да и скрывать его больше не имело смысла. Они были уверены, что тебе никак не победить.

— Можно вопрос? А уроки Окклюменции со Снейпом, после которых мне становилось только хуже, тоже подстроены директором?

— Я же сказал: Дамблдор не посвящал в свои планы никого, даже Снейпа.

"Тем более Снейпа".

— Ты заметил, что этот год был слишком спокойным?

Гарри мрачно кивнул. А ведь он даже и не задумывался над этим. Действительно, почти ни одной ментальной атаки Лорда, никаких нападений. Затишье перед бурей. Эта буря, кстати, уже началась — например, он сидит в Азкабане, а магический мир на грани разрушения. Ну, или, по крайней мере, на грани новой эпохи. Только ничего хорошего из этого не получится.

— Вижу, ты понял, — произнёс Дориан. — Мне кажется, что в их планы не входило убивать тебя, они придумали нечто пострашнее. Сломать тебя. Уничтожить морально, а не физически. Разрушить тебя изнутри. Лишить всего. И потом нанести окончательный удар.

В камере повисла тяжёлая тишина. Гарри застыл, прислушиваясь к шуму дождя, который барабанил за толстыми стенами. Вот она, правда. Наконец-то. Всё оказалось намного хуже, чем он думал. Мальчик считал, что Дамблдор предал его, обвинив в убийстве Северуса Снейпа, а на самом деле... он никогда не предавал его. Потому что предавать было нечего. Ложь началась с его рождения и закончилась спустя почти семнадцать лет. Гарри и сам не понимал, что сейчас чувствует. По сути, он должен рвать и метать, проклинать всех и вся, но ему было... как-то безразлично. Ему хватило трёх месяцев, чтобы понять, что всё в его жизни было ненастоящим, и даже тот факт, что Дамблдор — брат Волдеморта, и что старик всё время искал способы помочь Реддлу уничтожить Мальчика-Который-Выжил, не нанёс ему новых ран на сердце. Лишь немного разбередил старые. Но устраивать истерику, как тогда, после смерти Сириуса, Гарри не собирался (Дамблдор наверняка от души наслаждался его отчаянием). В тот раз всё было совсем по-другому. Он потерял своего крёстного — единственного взрослого человека, который мог заменить ему отца, и ему было так больно, когда его мечты в одно мгновение канули в пустоту, и всё его существо потонуло в боли от новой утраты. Потерять родного человека — всегда больно. Но потерять единственного родного человека — невыносимо. Но ведь он справился. Да, поначалу было очень сложно, хотелось наплевать на весь мир, забиться в тёмный уголок и там, незаметно ото всех, жалеть самого себя, оплакивать несбывшуюся мечту и погибшего крёстного отца, винить и корить себя в его смерти и за то, что ты вообще появился на свет. Но, чёрт возьми, он же не позволил себе этой слабости! И не позволит сейчас! Хотя тогда было легче... тогда у него были друзья...

— Дориан, — осторожно начал Поттер, — а ты... ты не знаешь... ну, Рон Уизли и... остальные... они знали настоящего Дамблдора? Они тоже помогали ему?

Лэйн грустно покачал головой. Бедный паренёк... Непонятно, как он всё это выдержал: узнать такое и не сломаться может не каждый. Но он — Гарри Поттер, и этим всё сказано.

— Нет, — тихо произнёс он и улыбнулся, — они были твоими настоящими друзьями. До недавнего времени...

Если бы не последние слова, Гарри мог бы почувствовать себя более счастливым, если это вообще было возможно сейчас. Но зато теперь он точно знал: в том, что от него все отвернулись, виноват только Дамблдор. И Волдеморт.

— Спасибо, — поблагодарил его Гарри непонятно за что. Может быть, за то, что у него ещё осталась надежда. Мрак Азкабана казался ему теперь не таким пугающим, как раньше, а с души будто бы свалился огромный валун. Всё-таки правда — это спасение. Да, пусть это спасение очень болезненное, но оно есть. И это главное. Как говорит английская пословица: ложь обойдёт полсвета прежде, чем правда успеет надеть башмаки. Но всё же, когда-нибудь и правда придёт. Рано или поздно. Но она найдёт дорогу. Как нашёл он.

— Я вроде тебе всё рассказал? — задумчиво протянул Дориан. — Теперь, я думаю, мы можем заняться твоим спасением.

— Нет. Есть ещё кое-что... Я хочу знать: кто убил Снейпа? Тоже Дамблдор? — Гарри внимательно посмотрел на собеседника.

— Да. — Словно ножом по камню. — Ему ведь надо было найти причину, чтобы отправить тебя сюда. Вот и нашёл кандидатуру в виде профессора зельеварения. Вполне подходит: ты его ненавидишь, поэтому повод у тебя есть, а никакой особой ценности для директора Северус Снейп не представлял. Подвернулся под руку и теперь лежит в земле. Поиграли с ним и хватит. Сломалась игрушка. Ты, Гарри, не единственный такой, весь магический мир Британии пострадал от лжи. Только тебе досталось больше всех... Тебе всегда достаётся больше всех.

Дориан опустил взгляд.

— Ничего. Я привык, — холодный голос, без единой эмоции. — Только Снейпа жалко.

Лэйн выпучил глаза, а тот лишь усмехнулся. То, что именно Дамблдор убил Снейпа, да ещё таким способом, сильно шокировало узника. Гарри даже не имел понятия, что тихоня-директор способен на такое. Десять Секо, пять Ступефаев и обычные побои... Если бы ситуация не была столь трагичной, то можно было бы посмеяться, представив Дамблдора, размахивающего кулаками в стиле Кунг-фу. Кто же знал, что Альбус Дамблдор — это дикий зверь, мастерски притворившийся безобидным котёнком.

— Он не виноват в том, что случайно встал на пути между Дамблдором и мной, — тихо сказал Гарри, уставившись невидящим взором на противоположную стену, где в углу был накарябан "святой стишок". — Получается, он из-за меня погиб... — теперь в голосе появилась боль.

— Нет! — резко произнёс Дориан и сложил руки на груди. — Хватит винить себя во всех грехах, ты ведь не мог знать, что всё так выйдет...

Он заметил вопросительный взгляд Гарри, поэтому пояснил:

— Откуда я знаю? Ты же у нас стал могущественным магом и свои воспоминания приправил соусом из собственных эмоций и чувств.

— Ясно, — Гарри горько усмехнулся. — А Дамблдор умело разыгрывал волнующегося старичка в Больничном крыле. Меня прям чуть на слезу не пробило. Ведь это он же подсыпал что-то в Веритасерум, я так понимаю? И это он ударил в меня Невербальным, притащил к Больничному крылу и исчез, уже вернувшись "белым и пушистым" директором.

— Гарри, он врал всем уже столько лет, и та сценка в лазарете — для него пара пустяков. А в Веритасерум он подлил зелье Подвластия из рецептов самого Салазара. Никак не обнаружить и не перебороть.

— Я вот не понимаю... Мадам Помфри разве не могла додуматься? Если я хоть чуть-чуть знаю Дамблдора, то он пальнул в меня не обычным оглушающим, а каким-нибудь более редким заклинанием. Чтобы меня не могли привести в чувство до его прихода. Потом, когда мадам Помфри не смогла этого сделать, он, рассказав ей сказку о собственной беспомощности, позвал Снейпа, но тот... прийти не мог. А потом — хоп! — я резко сам прихожу в себя, и никто на это не обращает внимания. Всё в порядке вещей. Это ведь Дамблдор сам снял действие заклинания?

— Ну, я думаю, что да. Гарри, я не могу видеть прошлое, я видел только твои воспоминания, но в них же не показывалось то, что происходит "за кулисами". Там только то, что видел ты. И к тому же, в это время ты был без сознания, и в любом случае воспоминания не показали бы мне всего. И нет, я не знаю, почему Гермиона не нашла тебя, — быстро сказал Дориан, предугадав следующий вопрос Гарри. — Наверняка тот же Альбус постарался.

— Мне уже как-то страшно становится, — нахмурился тот, — из меня там, на воле, легко запеканку сделают.

— Этого я не допущу, — совершенно серьёзно сказал Дориан. — Значит, ты принял решение? Ты готов бросить вызов судьбе и изменить будущее?

— Я всегда готов, — тихо, но уверенно. Он не должен стать новым Тёмным лордом. Его родители пожертвовали собой, чтобы спасти его, и Гарри Поттер не должен делать их жертву напрасной. Он ещё не сдался, битва не закончена. И один ангел вернётся из ада на землю. Чтобы свершить правосудие. Или... отомстить?

— Ну что ж... Тогда ты сбежал, но вернулся не прежним Гарри Поттером, а Тёмным лордом. И сейчас ты сбежишь, вернувшись не прежним, но ты не станешь тем, кем бы стал, — Дориан говорил с какой-то странной торжественностью в голосе, и Гарри внезапно в полной мере осознал, что поступает правильно. — Гарри Поттера больше нет, его убили люди, которым он доверял.

— И кто же я теперь? — охрипшим голосом спросил юноша, сжав руки в кулаки. Луна освещала его бледное лицо, а глаза горели изумрудным огнём. Он вернулся.

— А кем ты хочешь быть?

— Неважно. Я только хочу быть свободным.

— Ты свободен. У тебя один раз отобрали свободу, не позволяй допустить этого ещё раз. Ты начнёшь жить заново. У тебя будет новое имя, новая внешность, новые привычки и новая цель. Гарри Поттер всегда останется с тобой, но пришло время, когда он будет сражаться в тени, — Лэйн прямо посмотрел на мальчика и встал со своего стула, который сразу же исчез. Гарри тоже поднялся с соломы.

— Заманчиво звучит — начать всё сначала... И так пугающе. Но я согласен. Правда, не знаю, как буду бороться дальше в одиночку, но я попытаюсь.

— Ты никогда не будешь одинок, — возразил Дориан. — Поверь, ещё будут те, кто поможет тебе, кто будет рядом с тобой.

Он достал из кармана палочку и задумчиво покрутил её в руках.

— Ммм... Как насчёт... Алекса? Алекса Гордона?

— Алекс Гордон? — неуверенно протянул Гарри, но через мгновение его лицо просветлело. — А что? Мне нравится. Буду я теперь Алексом, — усмехнулся юноша. — Бойтесь меня, о жуткие старички, я выхожу на тропу войны! — ух ты, он ещё и веселиться не разучился.

— Хорошо, — улыбнулся Лэйн, — с первой частью мы разобрались. Теперь нужно чуть-чуть "подкорректировать" тебя. Ты ведь не против? Иначе смысла во всём этом не будет.

— Думаешь, я дурак и не понимаю? Валяй.

— То есть, ты вот так просто доверяешь это дело мне? Я думал, что ты сейчас такой заказ забабахаешь.

— Знаешь, я как-то особо своей внешностью никогда не заморачивался, — махнул рукой Гарри. — К тому же, я тебе доверяю. А как ты это сделаешь? Без всякого там Оборотного зелья. Это возможно?

— Возможно. За тридцать лет много чего нового появилось, — он взмахнул палочкой. — Сейчас мы тут немного поработаем.

"И это будет очень легко, — с каким-то насмешливым злорадством подумал Дориан. — Не надо долго голову ломать... Только скрывающие чары снять, и готово!"

Пока Лэйн махал над ним палочкой, Гарри чувствовал лишь лёгкое покалывание по всему телу, а потом вдруг дунул лёгкий прохладный ветерок, и всё прекратилось. Юноша вопросительно посмотрел на Дориана.

— Уже всё?

— Да, — тот всеми силами сдерживал улыбку. — Хочешь посмотреть?

— Ещё спрашиваешь! — нетерпеливо воскликнул будущий Алекс.

— На, любуйся, — Лэйн наколдовал из воздуха небольшое резное зеркало, протянул его юноше и чуть отошёл назад. — И как?

— ЧТО-О-О? — громкий крик Гарри разнёсся по камере. — ТЫ ИЗДЕВАЕШЬСЯ?

— Да не ори ты так! А то сейчас тут все дементоры соберутся, и узники, которые от любопытства выломают двери и принесутся посмотреть на источника нарушителя тишины, — он попытался разрядить обстановку.

— НЕМНОГО ПОРАБОТАЕМ? — взревел Гарри, яростно размахивая зеркалом, словно теннисной ракеткой на соревнованиях. — Да ты просто... просто... ГЛАЗАМ НЕ ВЕРЮ! МЕРЛИНОВЫ ПОДШТАННИКИ! СЕВЕРУС СНЕЙП ВЕРНУЛСЯ С ТОГО СВЕТА ОБРАТНО!

— Тише! — шикнул на него Дориан, пытаясь не расхохотаться, — хватит орать! Если бы ты внимательнее посмотрел, то никакого Снейпа бы тут не нашёл.

Гарри, кинув на него яростный взгляд, снова посмотрел в зеркало. И, правда, теперь сходство с язвительным зельеваром казалось не таким уж сильным. На него смотрело нахмуренное лицо с ярко-голубыми, почти серебристыми глазами. Шрам исчез, а на лоб ниспадала длинная чёлка. А вот брови и нос... были снейповские. Его некогда густые брови сейчас как будто кто-то выщипал, и форма немного поменялась. Если раньше они шли ровной дугой, то теперь выглядели почти прямо, чуть приподнимаясь с краю и снова опускаясь вниз. Именно из-за этой маленькой детали у Снейпа выходил его фирменный "снейповский" взгляд и ехидное приподнимание брови, от которого тому хотелось дать в нос. Что касается носа... Он стал чуть длиннее, чем прежде, и маленько изменил свою форму. Он как будто распрямился, а на его собственном носе была небольшая горбинка. Только это делало его похожим на Снейпа. Но Гарри всё равно этот факт был не по душе. Единственное, что было неизменным, так это цвет волос: как были черней ночи, так и остались. А вот причёска поменялась. Его "повышенная лохматость" пропала вместе с впечатлением, будто на его голове подрались петухи, а сами волосы стали чуть длиннее, немного не доходя до плеч. Ну, Гарри вполне всё устраивало, а к носу он привыкнет. В конце концов, это не смертельно! И вроде он стал чуть повыше, да и голос изменился.

— И как тебе? — спросил Дориан, наблюдая за тем, как Гарри рассматривает себя в зеркале. — Просто аура тут не очень хорошая, вот и получилось...

— Сойдёт. Даже лучше, чем было. Дориан, — Гарри нарочно говорил очень мягким голосом, — а откуда ты знаешь Снейпа? На том свете, что ли, встречались?

— Конечно, нет. Вообще-то, Гарри, Северус Снейп был очень талантливым человеком и очень известен в своих кругах, входил в Международную гильдию зельеваров. И если ты думаешь, что его достижения не занесены в историю, то ошибаешься. Про его зелья книги написали. Уж поверь, лицо Снейпа мне известно. Вот и решил чуть-чуть побаловаться.

— А я стал подопытным кроликом, — буркнул Гарри, удовлетворённый ответом. — Я теперь всегда буду так выглядеть? — он помолчал пару секунд и поинтересовался: — Как тебе удаётся тут колдовать? Азкабан ведь защищён от выбросов любой магии: хоть беспалочковой, хоть стихийной, хоть обычной. Защита должна была отследить твою магию.

Гарри отметил одну деталь: в этой внешности он был без очков, но видел просто отлично, и это не могло не радовать.

— Вообще-то, Алекс, это теперь ты сам, — усмехнулся тот, — но на всякий случай я чуть переформировал заклинание, и ты теперь в любой момент можешь вернуть себе свою внешность. А из Гарри опять превратиться в Алекса. Но я бы не советовал тебе слишком этим увлекаться, иначе быстро раскроют. Тебе просто нужно воззвать в мыслях образ, и всё получится. А насчёт магии... Меня же ещё на свете не существует, ты забыл? Поэтому Азкабан меня и моё волшебство не видит. И не думал же ты, что я прибыл из будущего, не позаботившись о всевозможных мерах безопасности?! На мне столько заклинаний, сколько ты не изучил за все годы обучения в Хогвартсе. Ладно, чуть меньше.

— Ясно, — Гарри снова задумался. — А я смогу...

— Нет, — Лэйн снова предугадал вопрос Поттера. — Твоя прошлая внешность неизменчива, и без очков в ней ты видеть не сможешь. Но очки — важная часть твоего образа, поэтому при превращении они всегда будут появляться.

— Понятно, — Гарри ещё раз посмотрел на своё отражение. — А ты уже знаешь, как меня отсюда вытащить? Ох, что начнётся...

— Конечно. Но ты же не собираешься выходить на люди в этом? — Дориан придирчиво осмотрел одежду юноши, вернее, то, что от неё осталось. — Одни лохмотья. Так тебя и новая внешность не спасёт. Одену я тебя в обычную магловскую одежду, чтобы подозрений не было.

Лэйн взмахнул палочкой, и вместо тюремной робы на Гарри появились тёмные джинсы и белая рубашка с рукавами до локтя. Вся грязь с тела исчезла.

— Вот это будет получше, — удовлетворённо произнёс он. — Потом прикупишь себе ещё одёжки.

— Как я...

— Об этом потом. Но всё не так просто, обычная маскировка внешности тебе не поможет. Если бы тут были охранники, то ещё смогли бы что-нибудь придумать. Но ведь дементоров маскировкой не проведёшь... Они тебя почувствуют.

— И что мне делать? — нахмурился новоиспечённый Алекс.

— Это единственный выход, — вздохнул Дориан. — Но если мы этого не сделаем, то смысла во всём этом нет...

— Можно попонятнее?

— Гарри... Понимаешь, я не могу просто так выпустить тебя, не проведя специального обряда. Именно он поможет пройти незамеченным мимо дементоров и именно он спасёт тебя от себя.

— Я не понимаю.

— Мне придётся "выкачать" из тебя часть души. Я уже сказал, это поможет тебе сбежать.

— Как?

— Всё дело в торжестве от грядущего побега. И в желании отомстить. Гарри, ты думаешь, что этих чувств больше нет, но они просто на время скрыты потрясением от правды. В глубине души ты ещё жаждешь убить предателей и испытываешь из-за этого неземное торжество. А правда сделала тебя ещё более жестоким, только ты пока не замечаешь этого. И дементоры твою радость почувствуют за десятки километров, и пройти ты не сумеешь. Это раз. А из этого вытекает и второе: торжество перерастёт в саму месть, и ты всё равно пойдёшь по пути зла. Ты всё равно станешь Тёмным лордом.

Дориан был прав, и Гарри знал это. Невозможно навсегда избавиться от боли и обиды от предательства, можно лишь на время спрятать их. Ведь сейчас он думал о том, чтобы снова начать бороться, только уже не с одним Волдемортом, но ещё и с его братом. Он думал, что продолжит сражаться только для того, чтобы свершить правосудие. Спасти мир, который его предал. Но не отомстить. Нужно смотреть правде в глаза. Как только он окажется на воле, ненависть к предателям вернётся, и он не сможет справиться с собой. Тогда ему в любом случае пришлось бы стать убийцей.

— Что значит — "выкачать" часть души? — тихо спросил он, устремив взор своих светло-голубых глаз на Дориана.

— Это может тебе не понравиться, но это единственный способ. Я заберу у тебя ту часть души, в которой растут ненависть и желание отомстить. И из-за этого уничтожение Волдеморта и Дамблдора ты будешь воспринимать как должное. Как было раньше с пророчеством. Ведь ты ни разу не задумывался о том, что пророчеству не обязательно следовать, что волен выбирать именно ты, так ведь? Пророчество — это как катализатор, ведь даже не будь его, ты бы мечтал покончить с Томом, так как он лишил тебя всего... Но ты искренне верил, что ты обязан убить Тома, но на самом деле волен повернуться к пророчеству спиной. Потому что у тебя есть выбор. Но... Ты не искал других путей, а всё время шёл по одному, который тебе указали, и теперь будет то же самое... Чтобы не стать таким же, как Дамблдор и Том, ты должен хотеть спасти мир, но не себя.

— Я стану эмоциональным инвалидом, что ли? То есть я никогда не буду... свободным? — тихо спросил Гарри, опустив голову.

— Гарри... нет, ты не станешь эмоциональным инвалидом, на остальных чувствах это никак не отразится, ты просто...

— Я согласен, — он вскинул голову, и его блестящие в лунном свете волосы всколыхнулись плавной волной и снова опустились. — Я не отвернусь от пророчества. Но исполню его волю не потому, что там так говорится, а потому что Волдеморт убил моих родителей. Седрика. Он виноват в смерти Сириуса. И Снейпа. Он сломал жизнь тысячам людей. И я хочу покончить с этим. Не ради себя. Ради них.

Пусть его предали. Бросили и растоптали. Но всё же, в этом не виноват весь мир, а только два человека, которые управляли этим самым миром. Пусть они играли не в открытую, но магическая Британия всё равно плясала и пляшет под их дудку. И он, Гарри, должен прекратить этот танец.

— Я знал, что ты так скажешь, — в голосе Дориана можно было уловить оттенки гордости. — Но ты всё же можешь почувствовать свободу. Если когда-нибудь появится та, которая полюбит тебя, ты освободишься. Которая полюбит тебя как Гарри Поттера, а не Алекса Гордона, потому что не Алексу было предначертано стать равным Тёмному лорду. Видит Мерлин, что о тебе, как о Гарри Поттере, ещё узнают. Ты ещё вернёшься. И если она полюбит тебя, то сможет своей любовью сдержать твоё стремление отомстить, и ты останешься самим собой. Во всех смыслах этого слова.

Гарри насмешливо фыркнул, но промолчал. Как-то до этого он о любви, как таковой, не задумывался. Точнее, задумывался, но о любви, как об орудии убийства Тёмного лорда. Которое, впрочем, оказалось липой, как и тот, кто ему это вдалбливал.

"...Если на свете есть что-то, чего Волдеморт не в силах понять, — это любовь..."

Теперь, в свете неожиданной правды, это казалось до ужаса абсурдным. Том не может понять любовь, значит, она станет орудием. Потому что это единственное, что неведомо Волдеморту, и это можно использовать для себя и ударить со спины. Гарри фыркнул ещё раз. Директор незаметно вешал ему на уши лапшу, и Гарри с благодарностью её принимал. Но всё же он был уверен, что Дамблдор лгал ему не во всём: по крайней мере, про защиту Лили он не наврал точно; стало ясно, что Альбус открывал ему то, что считал нужным, и что не могло навредить его планам.

— Ладно, поживём-увидим, — задумчиво протянул Гарри. — Так что за обряд? Его долго нужно проводить?

— Нет-нет, мы сделаем это прямо сейчас. Возьми меня за руку, будет немного больно. Так...

Дориан пробормотал какое-то заклинание, и Гарри сразу почувствовал, что в тесной камере начала собираться магия, словно поднимая в его груди сильную волну. Стало как будто труднее дышать. Золотое свечение поднималось к потолку в виде небольшого облачка и, повисев там пару секунд, устремилось вниз и вошло в него. Рука Гарри выскользнула из ладони Дориана, и юноша упал на колени, задыхаясь. Ему казалось, что его разрывает изнутри, что он сгорает заживо, боль была адской, и Круциатус теперь казался обычной щекоткой. Ненависть, собравшаяся в его душе за три месяца, медленно выходила из него, причиняя невыносимые мучения. Гарри, протяжно застонав, схватился за голову, пытаясь хоть как-то заглушить боль. Он раскачивался взад-вперёд на коленях, желая, чтобы муки прекратились. И через мгновение всё закончилось. Юноша тяжело дышал, но на душе у него было как никогда легко. Как будто часть груза сняли с его плеч, и ему казалось, что он способен взлететь и без метлы. Гарри улыбнулся, чувствуя себя свободным. Вот она, истинная свобода. Не месть. А освобождение от неё.

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросил Лэйн, протягивая руку и помогая Гарри подняться. — Я не знал, что так будет...

Гарри лишь покачал головой и рассмеялся. Он свободен. Наконец-то. Теперь он не зависит ни от кого и ни от чего, он сам по себе. Он сам может нарисовать дальнейший путь и свою судьбу и раскрасить их в более яркие цвета.

— Я в порядке. Всё просто отлично. Правда. Большое спасибо тебе.

Дориан небрежно махнул рукой, но было видно, что он смущён. Что-то неуловимо знакомое показалось Гарри в этом жесте, но он не мог понять, что это. Юноша решил не забивать себе этим голову: мало ли что, может быть, просто показалось. Странно даже, что после того, что он сегодня узнал, у него ещё не отплясывали перед глазами мозгошмыги.

— Ну что, Гарри Поттер, ты готов начать жить заново? — серьёзно спросил Дориан. — Обратного пути не будет.

— Да. Только я ведь теперь не Гарри Поттер. Я — Алекс Гордон.

— Хорошо, Алекс, — улыбнулся Дориан. — Пора выбираться отсюда.

— А как же дементоры за дверями? И ещё кое-что... Не может же Алекс Гордон просто так взять и появиться из ниоткуда, нужно какую-нибудь историю придумать. К тому же, мне некуда идти, нет волшебной палочки, а мой счёт в Гринготсе наверняка заблокировали.

— Я всё расскажу тебе, когда мы выберемся из камеры, — успокоил его Дориан. — Историю для тебя я уже придумал, всё должно получиться. А дементоры стоят только на выходе из Азкабана.

Лэйн вопросительно посмотрел на Гарри, и тот решительно кивнул. Дориан взмахнул палочкой, прошептав заклинание, и дверь тихо отворилась, а в камеру как будто повеяло свободой. Юноша с наслаждением вдохнул полной грудью.

Через мгновение они уже осторожно крались по тёмным коридорам, освещаемых лишь неярким светом факелов, и по которым разгуливал сквозняк. Стояла мёртвая тишина. А шуму и неоткуда было взяться, так как все Пожиратели сбежали отсюда, и Азкабан почти пустовал. Гарри был уверен в том, что скоро тут появятся невиновные волшебники, а настоящие преступники будут разгуливать на свободе.

Они почти добрались до главного выхода, как вдруг Гарри резко остановился и прислушался к тишине. С потолка капает вода, где-то в углу пищат крысы, за стенами воет ветер... Наступило утро, дождь вроде бы закончился. Просто показалось?

— Что случилось? — тихо спросил Дориан, тоже остановившись.

Гарри покачал головой и нахмурился. Тишина. Значит, померещилось. Он уже собирался последовать за Дорианом, как снова услышал тот же звук. Как будто кто-то бьёт кулаками по стене. А затем раздался негромкий жалобный крик.

Гарри рванул назад, не обращая внимания на протест Лэйна. Добежав до середины коридора, он остановился, стараясь понять, откуда доносились звуки. Дориан, чертыхнувшись про себя, с недовольным лицом пошёл за юношей. Гарри озирался вокруг: повсюду двери, и неизвестно, за какой из них находится тот, кто кричал. Юноша замер, ожидая, пока шум повторится, и через мгновение за дверью, рядом с которой он стоял, раздался чей-то тихий голос.

Гарри посмотрел на Дориана, который, застыв в паре метров от него, буравил взглядом эту самую дверь. Поттер кивнул самому себе и неслышно подошёл к ней. В дверь была вделана небольшая решётка, и Гарри заглянул внутрь. Было темно, увидеть что-нибудь не представлялось возможным. Он, прищурив глаза, вглядывался в темноту. Из камеры не доносилось больше ни звука.

Юноша уже собирался было отказаться от идеи понять, кто находится за этой дверью, как вдруг кто-то подошёл с другой стороны и тоже прижался лицом к решётке. Сердце Гарри чуть не выскочило из груди, и он отпрянул назад. Немного успокоившись, он снова подошёл ко входу в камеру и, широко раскрыв глаза, уставился на лицо заключённого. Тот отвечал ему таким же ошарашенным взглядом.

— Малфой?

________________________________________________________

Вот ведь совпадения бывают... Новое имя для Гарри я подбирала от балды и остановилась на Алексе потому, что мне это имя нравится. Как звучит... Но когда я искала имя для Дориана, то случайно наткнулась на значение имени "Алекс". Оно означает "защитник или защитник человечества". Конечно, Гарри — не защитник всего человечества, а просто защитник)) Удачно совпало. Да и с другим именем похоже вышло...

Думаю, все тут уже догадались, что к чему. И, чтобы не было недоразумений, поясняю: все знают, что у Лили зелёные глаза, у Снейпа — почти чёрные, а тут на тебе! — у Гарри вообще серебристые (у волшебников бывают:D). В генетике я никогда сильна не была, но тут пусть будут глаза от бабушки, например. По отцу. Чтобы уж подозрений не было. И спрашивать, почему Дориан не рассказал Гарри про Снейпа, не надо=) Немного подумайте и всё сами поймёте.

Глава опубликована: 16.09.2011

Глава 5. Будем братьями по несчастью... и не только

В главе присутствует не вполне нормативная лексика. Нет, ни каких матов, конечно, скорее, сленг, но я предупредила. Вполне слизеринский язык, так сказать. Просто аффтар реально и крепко подсела на "Сверхъестественное", поэтому не удивляйтесь, если тут нечаянно проскочит какая-либо фразочка в стиле Дина Винчестера. Глава состоит практически из одних диалогов — она на этот раз без размышлизмов. Почти.

_______________________________________________

И крыльям птицы не раскрыться,

Не потерять значения сказке,

Не дать виновному забыться,

И раз за разом срывать маски.

Терять понятия, значения,

И взгляд на жизнь терять привычный,

Менять сознание, общение,

И видеть жизнь — смотреть безлично.

Не забывать и не терять

Того, что было и забыто,

Не отдавать, а забирать

Пусть и дырявое корыто.

Не жить, а лишь существовать,

Теряя смысл ожидания.

И раз за разом понимать

Всю одинокость мироздания...

Midnight Elf*

— Малфой? — Гарри шокировано смотрел на бледное лицо того, с кем враждовал вот уже почти шесть лет. Драко Малфой когда-то предложил ему свою дружбу, но Гарри счёл лучшим отказаться — уже тогда слизеринцы не внушали ему доверия, а высокомерие и тщеславие Драко вызывали только отрицательные эмоции. От того заносчивого мальчишки, которого знал Гарри, не осталось и следа. Вот теперь он мог смело назвать его "жалким хорьком" и не ошибиться. Вечно прилизанные волосы блондина сейчас напоминали собой прутья метёлки, которой долго мели улицы, из глаз исчез тот "слизеринский" блеск; сейчас там плескалось лишь отчаяние вперемешку со странным безумием. Вид Драко не вызывал ничего, кроме жалости.

— Кто ты? — Малфой ошарашенно смотрел на Гарри, прижавшись лицом к решётке и пытаясь получше рассмотреть незнакомца, которого скрывала тень коридора. Гарри подошёл ещё ближе и вопросительно посмотрел на Дориана, стоявшего неподалёку. Тот пожал плечами и тихо сказал:

— Тебе решать, Алекс.

В Гарри боролись противоречивые чувства: просто развернуться и уйти, оставив Малфоя на растерзание Азкабану, как когда-то бросили его самого, или же остаться и помочь. Гарри совсем не понимал, что делает здесь Драко Малфой, ведь последний раз, когда он видел его, тот выглядел вполне довольным жизнью слизеринцем. Хотя Малфой всегда так и выглядел, если не считать моментов, когда проигрывал Гарри в Квиддич.

Но теперь на него смотрел не тот Драко Малфой, который издевался над первокурсниками и обзывал Гермиону грязнокровкой, а Рона — нищим Уизелом. Не тот Малфой, который глядел на всех и вся свысока, словно он — царь-бог, а остальные — черви в грязи, ползающие под его ногами. Теперь он сам выглядел таким же вот червём, но Гарри видел в нём... себя. Такого же несчастного человека, от которого все отвернулись.

Гарри ещё раз взглянул на лицо слизеринца и решился. Он отошёл чуть назад и, закрыв глаза, представил свой настоящий образ (п/а: это Гарри так думает, ведь всё-таки внешность Алекса Гордона, то бишь внешность Гарри Снейпа является его настоящей) лохматого мальчишки в круглых очках со шрамом на лбу и зелёными глазами. Он почувствовал, как лёгкий прохладный ветерок коснулся его, растрепав волосы и всколыхнув белую рубашку. Гарри не мог видеть себя, но он знал, что снова стал самим собой, стоило ему только посмотреть в расширившиеся зрачки Малфоя.

— ПОТТЕР? — Драко, казалось, сейчас потеряет сознание. Но он смог быстро справиться с собой и своим прежним тоном, растягивая гласные, презрительно произнёс: — Что ты тут делаешь? — без дрожи в голосе всё-таки не обошлось.

— Я? — искренне удивился Гарри. — Я-то понятно, что тут делаю, а вот насчёт тебя сомневаюсь. Как это король Слизерина умудрился загреметь в тюрьму?

— Не твоё дело, — холодно бросил тот, отвернувшись, но от двери так и не отошёл.

— Как хочешь, — Гарри направился к Дориану, но стоило ему сделать два шага, как его остановил возглас:

— Поттер, стой!

Гарри ухмыльнулся, подмигнув Дориану, и вернулся. Он встал напротив двери и скрестил руки на груди, придав лицу как можно более равнодушное выражение.

— Чего тебе?

— Ты... ты... — Малфой судорожно пытался подобрать слова. — Как ты сбежал?

— А что, тоже хочешь попробовать? С твоими-то мозгами ничего у тебя не выйдет, будешь гнить тут ещё долго, — насмешливо протянул Поттер, не удержавшись от маленькой мести. Но он быстро закрыл рот, стоило ему увидеть выражение лица Малфоя.

— Ладно, — он вздохнул. — Дориан, подойди сюда, пожалуйста.

Лэйн вышел из тени и встал рядом с Гарри; Малфой сразу же переключил своё внимание на новоприбывшего.

— А это кто? Ещё один сбежавший?

— Нет. Драко Малфой, знакомься — это моё спасение, моё спасение, знакомься — это Драко Малфой, — Гарри посмотрел на Дориана, наблюдая за выражением его глаз: про Малфоя в будущем тот ничего не говорил.

— Не слушай его, — отмахнулся Лэйн, чуть улыбнувшись. — Меня зовут Дориан Лэйн.

— Такого я не знаю, — Драко, нахмурившись, разглядывал мужчину.

— Конечно, ты его не знаешь — он ещё не родился, — с усмешкой сказал Гарри, но через секунду подумал, что, возможно, это было ошибкой. Он никогда не доверял Малфою, чтобы посвящать его в свои тайны. Но сейчас хорёк точно ничего не смог бы ему сделать.

— Как это? — Малфой непонимающе качнул головой, но в следующее мгновение ахнул: — То есть ты из будущего?

— Верно подмечено. Точнее сказать, я прибыл сюда из две тысячи тридцатого года.

— И для чего же?

— Чтобы предотвратить катастрофу, — ответил Дориан, бросив быстрый взгляд на Гарри.

Малфой расхохотался, и от его смеха по коридору пронеслось громкое эхо.

— Катастрофу? Это Поттер-то — катастрофа? Не смеши меня! Неужели из-за того, что Золотой мальчик сел в тюрьму, весь магический мир летит в тартарары? Тоже мне, Мессия мира сего! — слизеринец уже не смеялся, а яростно орал, глядя сверкающими от злости глазами на Гарри.

— Дориан, — Поттер повернулся к мужчине, — можно я ему врежу? Всего разочек? Чтобы этот хорёк не забывался, — прорычал он, с силой сжав кулаки.

Дориан поднял руки в успокаивающем жесте и покачал головой.

— Никто никого бить не будет, вам ясно? В конце концов, сейчас не время и не место для ваших глупых детских разборок.

— Вот именно, — подтвердил Гарри. — Поэтому, Дориан, давай скорее отсюда убираться!

Лэйн с искренним удивлением посмотрел на юношу в очках, который демонстративно отвернулся от Малфоя и разглядывал потолок. Ведут себя как дети, честное слово!

— Убираться отсюда? А ты не хочешь помочь Драко? — невинно поинтересовался Лэйн.

— Помочь ему? — возмутился Гарри. — С какой это стати я должен ему помогать? Не думаю, что он сюда на курорт приехал. Ведь должны быть основания для того, чтобы его задница сейчас гнила в Азкабане. И что-то я не припомню случая, чтобы Малфой нуждался в чьей-то помощи. Точнее, заслуживал её. Или я не прав?

Малфой не говорил ни слова, только сверлил взглядом спину своего врага и со свистом выпускал воздух сквозь зубы. Дориан переводил взгляд с одного на другого и хмурился; через минуту гнетущего молчания он, видимо, пришёл к какому-то выводу и, схватив Гарри за локоть, оттащил подальше от двери, чтобы Малфой их видел, но не слышал.

— А ты уверен в том, что Драко не повторил твою судьбу? Ты уверен, что он не такая же жертва, как и ты?

Гарри замер и пристально посмотрел в глаза Дориану — в них ничего нельзя было прочитать. Очевидно, Лэйн знает слишком мало о судьбе слизеринца или же просто не хочет ему говорить. В конце концов, он и не должен ничего говорить ему о судьбах других людей: Гарри и так узнал слишком много и слишком просто. Остальные бьются за то, чтобы узнать правду, а он не прикладывал даже малейшего усилия, всё сделали за него. Хотя нельзя сказать, что всё было так уж просто: ему пришлось пройти через сложнейшее испытание под названием Азкабан, чтобы выбраться из пучины лжи. Что-то внезапно шевельнулось в памяти. Ложь, ложь... Точно! Нумерологическое предсказание, которое поведала ему Гермиона. А он ей тогда не поверил... Значит, цифры ошибаются намного меньше, чем предсказатели. Хотя это сейчас совсем неважно.

А ведь он на самом деле не подумал о том, что Малфоя тоже вполне могли подставить и, как его самого, убрать с пути таким же жестоким способом. Но чем этим двум властителям помешал простой ученик факультета Слизерин? У Гарри были на этот счёт кое-какие догадки, но он знал только наверняка. А он привык получать точные ответы на свои вопросы.

— Ты прав, — тихо произнёс Гарри, потупившись. Он ведёт себя, как эгоист, хотя с Малфоем сложно по-другому. Но все же... Не стоит судить людей за их прошлое, вполне возможно, что сейчас они изменились. И Малфой тоже не исключение из правил. — Я ни в чём не уверен насчёт... — он бросил чуть раздражённый взгляд в сторону слизеринца, — него, но считаю, что мы должны знать, почему он попал сюда.

— Вот и отлично, — Дориан резко повернулся и направился в сторону двери, на ходу вытаскивая из кармана волшебную палочку.

— Ты... что ты собираешься делать? — Гарри испуганно посмотрел на Лэйна. Тот, не говоря ни слова, взмахнул палочкой, и дверь, за которой находился Малфой, просто испарилась в воздухе. Гарри ошарашено вылупился на Дориана, а тот только ухмылялся. Малфой, стоило ему только увидеть, что путь к свободе открыт, выскочил из камеры в коридор, но убегать не стал.

— Какого обвислого Мерлина ты творишь? — заорал Гарри, тыча пальцем в Малфоя. — Совсем спятил? Я же сказал, что мы только поговорим, но не просил освобождать его! А вдруг он убийца? Вдруг он сидел тут по делу?

— Не сидел я тут по делу, ясно, Поттер? — подал голос Драко. Он стоял, сжав кулаки, и сверлил Гарри злобным взглядом. — Я не тот, за кого ты меня принимаешь, идиот ты безмозглый!

— А откуда мне знать, что ты не лжёшь, Малфой? — Гарри смотрел на Драко: тот всеми силами старался вернуть своему лицу прежнюю маску безразличия. — Откуда мне это знать? В этом году ты всё ходил вокруг меня, вынюхивал что-то, как преданный щеночек для своего хозяина! Наверное, уже он появился, да?

— Заткнись, Поттер! — проревел Малфой и рванул к нему, но Дориан мгновенно сгрёб его в охапку и не выпускал из своих рук, пока тот, брыкаясь и вырываясь, пытался дотянуться до Гарри. — Ты ничего не знаешь! Слышишь ты, придурок, я не верил, что ты виновен, ясно тебе?

— Что? — опешил Гарри.

— Это было ясно, как божий день, и только ты можешь знать, почему придурки Уизли этому поверили!

Гарри застыл, неотрывно глядя на Малфоя, и не мог поверить своим ушам. Ему казалось, что он спит. А может, это действительно просто сон? Сейчас он проснётся у себя в спальне Гриффиндора, пойдёт, как обычно, на урок, и не будет ни Дамблдора — брата Волдеморта, ни убитого Снейпа, ни друзей, которые предали его, ни Азкабана. Вообще ничего такого, чего, по сути, не должно было быть. Он покачал головой и сипло проговорил:

— Вот как... А я... я не знал, Малфой. Ладно... Чёрт с тобой.

Драко стряхнул руки Дориана и, отступив на пару шагов, усмехнулся.

— Чёрт со мной? Ну, спасибо за доверие, Поттер.

Дориан, не в силах больше выносить дальнейших препирательств, понял, что больше тянуть нельзя и тоном, не терпящим возражений, сказал:

— Так, вы двое, если сейчас не прекратите свои выпендрёжи, я запру вас тут и, пока не вобьёте в свои головы всё, что требуется, будете сидеть здесь.

Юноши одновременно громко фыркнули, но перестали сверлить друг друга подозрительными взглядами и выжидающе посмотрели на Дориана. Тот, повернувшись к Малфою, сказал:

— Итак, Драко, расскажи нам, по каким причинам ты оказался в таком... — он окинул взглядом коридор, и его передернуло, — ... малопривлекательном месте.

— Да так, экскурсию решил себе устроить, — с сарказмом ответил тот, — вот заблудился, а дверь и захлопнулась. Печальная история, правда?

Гарри снова фыркнул. Кто бы мог подумать, что эта острая ледышка ещё и шутить умеет. Слизеринец высокомерно глянул на Поттера и продолжил уже более серьёзным тоном:

— Впрочем, я не так уж и давно здесь сижу, загремел почти сразу после тебя, Поттер, — он хмыкнул. — Тебя забрали в середине марта, а я попал сюда в начале мая.

— Да, недолго же ты гордым павлином на свободе расхаживал, Малфой, — снова не удержался Гарри.

— Заткнись. В общем, после суда над Поттером в мире началась шумиха: газеты только и писали о том, что Мальчик-который-выжил совершил убийство. Предполагали даже, что ты сошёл с ума, Поттер, — сказал Драко и ухмыльнулся, на что тот только сощурил глаза, — также, что ты находился под Империусом и не контролировал свои действия, что это был кто-то другой, и так далее и тому подобное. Хотя чего говорить: большинство поверило в твою виновность, Поттер, так что не жди, что тебя там примут с распростёртыми объятиями.

— Я это и без тебя знаю, хорёк — Скримджер приносил мне газеты, так что я тут не скучал, можешь не беспокоиться, — ядовито ответил тот.

Дориан закатил глаза и спросил:

— А как ты-то сюда попал? За что тебя упекли в тюрьму?

— Да-да, расскажи, что за пакость ты совершил!

Малфой аж зарычал, но попытался успокоиться. Это всего лишь Поттер, мелкая букашка, на которую не стоит обращать внимания. Раздавил — и иди себе дальше. Вот только пребывание в этом месте кардинально поменяло кое-что в самом слизеринце. У Драко назвать себя слизеринцем теперь и язык не поворачивался.

— Ладно, Поттер, вот, что это за пакость! — прошипел он, всеми силами стараясь удержать себя от того, чтобы начистить морду этому самодовольному очкарику. — Я совершенно случайно оказался не в том месте не в то время и узнал то, что вообще не должен был знать. Такое объяснение тебя устроит?

— Нет.

— Тогда заткнись и слушай! После того, как тебя посадили в Азкабан, в Хогвартсе много чего изменилось. Точнее сказать, изменился сам Хогвартс. Министр тебе, скорее всего, науськал, что ты такой бедный и несчастный, и тебя все бросили, да? Ха! Да гриффиндорцы после этого просто озверели — даже учителя ничего не могли поделать. Толпой ходили к Дамблдору, пытались доказать, что ты невиновен, что это кто-то другой и так далее, но старик только качал головой и умиротворённо пожирал лимонные дольки.

У Гарри голова пошла кругом. Так они не поверили? Они не поверили тому, что он, Гарри, убил Снейпа, и пытались ему помочь? По сути, было подло с его стороны удивляться тому, что друзья его не оставили. Разве мог, например, добряк-Невилл просто по чьим-то словам, не колеблясь, поверить в его предательство? А Луна? Симус? Дин? И остальные гриффиндорцы? Разве есть что-то, что способно разрушить в один миг многолетнюю дружбу? Очевидно, есть. Волдеморт. И ещё, как оказалось, Дамблдор. В душу Гарри закрались сомнения. Многие, даже совершенно незнакомые ему люди, поверили в то, что он не убивал, а Уизли, самые близкие и родные, поверили быстро и легко, разом перечёркивая всё, что было. Такого не бывает. Разве могло убийство человека, которого они терпеть не могли, так сильно поменять их мнение? И дело даже не в том, кого убили, а в том, что... Ну не может такого быть! Гарри вспомнил лица рыжеволосого семейства в суде — даже слепой мог бы ощутить висящую в воздухе неприязнь, исходящую от них. Тогда им овладело отчаяние, и он принял это как должное, не пытаясь сказать и слова в свою защиту, попросить о помощи. И сидя в Азкабане, он только подпитывал свою веру в их предательство, ни разу не подумав о том, что такого, по сути, в жизни не бывает. А если и бывает, то он должен узнать, в чём дело, почему они так поступили. Как сказал Дориан, на всё есть свои причины. Выход из этого ада, так сказать, освежил голову Гарри, и юноша только сейчас понял, что многое упустил. Можно было бы понять Рона, если бы он, Гарри, убил одного из его братьев или родителей, но убийство нелюбимого учителя вряд ли заставило бы его так возненавидеть своего лучшего друга. Ведь Рон не видел этого собственными глазами, откуда он может быть уверен? Ах да, против Веритасерума не попрёшь. Но Гарри знал, что не поверил бы даже Сыворотке правды, окажись Рон на его месте. Пусть бы в него влили добрую сотню склянок этого зелья — Поттер всё равно бы сначала предпочёл посмотреть в глаза друга. Да, точно. Надо будет посмотреть Рону в глаза. Зеркало души, говорят. Вот и посмотрим. То, что он увидел в суде — просто игра, иллюзия или всё же правда? Замешан ли в этом Дамблдор, или они действительно так резко возненавидели его? Загадка без ответа. И неясно, когда ответ появится. Но Гарри поклялся себе сделать всё, чтобы узнать правду, и если она окажется не такой, какой хотелось бы — он попытается её принять.

Что самое странное, именно Малфой открыл ему глаза на реальность. Всего несколькими словами он заставил Гарри задуматься о том, что невозможное так и остаётся невозможным. А то, что произошло с Роном и остальными — это, без сомнений, относится к данной категории. И надо узнать о Гермионе — теперь Гарри почти на сто процентов был уверен в том, что сам придумал то, что подруга ему верит. В суде она только и делала, что плакала, на её лице он не видел ненависти, но всё же это не повод для того, чтобы считать, что Гермиона осталась ему верна. Может, она плакала из-за того, что разочаровалась в нём? Может, Дориан ошибся? Гарри этого не знал. Он совершенно ничего не знал о том, что сейчас происходит за стенами Азкабана, что творится в теперь уже чужом для него мире. Как будто он проспал лет сто, а сейчас проснулся и чувствует себя пришельцем среди людей.

Значит так, главная цель: проверить друзей на вшивость. Волдеморт и Дамблдор отходили пока на второй план — после того, как Дориан отделил от него часть души — чувство мести немного поутихло, возвратившись на свою начальную стадию — как в то время, когда он узнал про пророчество, ничего не зная о Дамблдоре: тогда о Гарри, мальчике-узнике Азкабана не было и речи. Когда Гарри находился в Азкабане, то первым в его списке стоял Волдеморт, за то, что посадил его сюда, за то, что превратил несколько месяцев его жизни в настоящий ад. Гарри скорее хотел отомстить за себя, чем за Джеймса и Лили.

И теперь Гарри это пугало. Месть — не выход, и он знал это. Но судить о том, что будет дальше, не стал. Будущее, вообще, коварная вещь, наверное, поэтому так мало в мире настоящих предсказателей.

— Поттер? Поттер! — Драко щёлкнул пальцами перед глазами Гарри. Тот вздрогнул, и его взгляд стал более осмысленным. — Уже на месте засыпаешь?

— Получи конфетку, Малфой, — ехидно проговорил гриффиндорец. — Твои сладкие трели просто повергают меня в сонное оцепенение. Поздравляю!

— Гарри, успокойся, — вмешался Дориан, видя, что слизеринец уже на грани. — Если ты будешь всё время вставлять свой сарказм, мы так ничего и не добьёмся.

— Ладно, прости, — буркнул тот и посмотрел на Драко. — Продолжай, Малфой.

— Спасибо, ваше Величество, — протянул тот, сверля Гарри злобным взглядом. — Если скажешь ещё что-то подобное, я разобью твои очки, понял меня?

— Валяй!

— Поттер, предупреждаю в последний раз...

— Да не кипятись ты, Малфой, — ухмыльнулся Гарри, примирительно поднимая руки. — Человека только что выпустили на свободу, досрочно, неужели он не может себе позволить хоть немного приятных минут?

— Если не заткнёшься, у тебя вся жизнь будет состоять из приятных минут, я тебе это обещаю, — прорычал Драко и сделал несколько глубоких вдохов. — Не думай, что весь Хогвартс встал на твою защиту — а то загордишься.

— Малфой, спешу тебя разочаровать: я не идиот и прекрасно понимаю, что слизеринцы радостно орали и скакали по стенам, когда меня забрали.

— Нет, Поттер, ты как раз идиот и есть, — совершенно серьёзно ответил тот. — Считаешь, что все, кроме слизеринцев, помчались к директору умолять его отпустить тебя? А вот и обломись, Поттер — многие, особенно дети, выросшие среди волшебников, совершенно точно были уверены в том, что Веритасерум не лжёт, поэтому ты остался с носом. Ты там вроде у нас Избранный и всё такое, но вспомни свой пятый курс, — глаза Драко заблестели странным блеском, — и подумай своей лохматой башкой, много ли у тебя было бы шансов оправдать себя, даже останься ты на свободе. Хотя к чему я тебе всё это говорю? Можно сказать, что Хогвартс разделился на две половины: за тебя и против тебя. Никто, конечно, ни с кем не противоборствовал напрямую, но только слепой не мог не заметить, что всё стало совершенно по-другому. Учителя, кстати, не поверили в твою виновность. По крайней мере, мне так кажется: через пару дней после твоего заключения произошёл какой-то раскол между директором и преподавателями — это видели все ученики, но Дамблдор старался делать вид, что всё так, как надо. Не знаю, о чём там разговаривали они с директором, но факт оставался фактом: учителя в нём разочаровались. И правильно сделали, кстати.

Малфой вздохнул, воскрешая в памяти тот последний день, когда он был на свободе. Он уже давно кое о чём догадывался, весь шестой курс его терзали сомнения и подозрения по многим причинам, да и поводов для этого было предостаточно, но подтвердить свои опасения ему удалось лишь тогда. Впрочем, всё вышло совсем не так, как ему бы хотелось.

— Хочешь — верь, Поттер, хочешь — не верь, — продолжил он, не глядя на Гарри, — но такое положение дел меня более чем не устраивало. Мне надоело жить в таком дерьме, и поэтому пришлось... — он прикрыл глаза, чтобы не видеть дальнейшего выражения лиц слушателей. — Короче, я решил выяснить, что за дела творятся в школе, и одной ночью попытался пробраться в кабинет Дамблдора.

Он ожидал чего угодно: насмешливых возгласов, издёвок, хмыканья — но ничего из этого так и не последовало. Драко посмотрел на Гарри — тот стоял, скрестив руки на груди, и совершенно спокойно смотрел на него, по-видимому, не собираясь ничего говорить. Тогда Малфой продолжил более уверенным тоном:

— Мне повезло — ещё до этого мне удалось узнать пароль от кабинета директора, и гаргулья, охраняющая вход, совершенно без помех пропустила меня, но дальше всё пошло наперекосяк. Дамблдор меня засёк, и именно поэтому я оказался здесь.

— В каком смысле? — резко спросил Гарри. — Ты что-то узнал?

Драко еле сдержал самодовольную ухмылку.

— Да, узнал, — кивнул он, но через секунду в его глазах зажёгся яростный огонёк. — Мерлин тебя раздери, если бы я знал, что всё так выйдет, и что Дамблдор такой... урод, то сидел бы себе в гостиной и не высовывал носа. Я подслушал кое-что, чего не должен был узнать ни при каких обстоятельствах, и поэтому директор, опасаясь за свою репутацию, засадил меня сюда! Мизантроп бородатый!

Гарри насмешливо фыркнул, но Малфой, похоже, не обратил на это внимания. Что, и тебя, хорёк, поймали в эту же ловушку?

— Не знаю, как ему это удалось, но на следующий день меня уже увозили в Азкабан. Он боялся, что я проговорюсь, и правильно сделал! Такое я бы точно не стал скрывать, — Малфой увидел, как глаза Поттера загорелись волнением, и усмехнулся. — Дамблдор не поймал меня — я успел оттуда смыться, но уверен, что старик знал, что за дверью кто-то был. Я чуть не слетел с этих грёбаных ступенек, пока стоял и пытался совсем не шевелиться, но шуму наделал достаточно.

Драко увидел, что Гарри издевательски улыбается, и рявкнул:

— Сотри эту дурацкую улыбку со своей физиономии, Поттер, или я её тебе сейчас размажу по лицу! Думаешь, это смешно?

Увидев, что Малфой не на шутку разозлился, Гарри резко перестал улыбаться.

— Ладно-ладно, не злись. Просто представил тебя, когда ты... Впрочем, неважно.

— Я не знаю, как Дамблдор пронюхал о том, что стоял там именно я — я ведь успел улизнуть ещё до того, как он вышел из кабинета. Я хотел было сразу же пойти к МакГонагалл и рассказать ей всё, что услышал, мне казалось, что она не в курсе того, кто такой Альбус Дамблдор, ведь я ясно видел, что между стариком и остальными учителями пробежала чёрная кошка. Но всё-таки был второй час ночи, и вряд ли бы ваш декан обрадовалась мне, если бы я запёрся к ней и начал орать о том, что Дамблдор не тот добрый старик, каким притворяется. Да она бы сразу подумала, что я сошёл с ума, или мне просто приснился сон — она ведь никогда нас, слизеринцев, всерьёз не воспринимала. Всё самое лучшее — для своих любимых львяток. И хотя они вроде бы все с директором теперь были не в лучших отношениях, но в такое она бы точно не поверила. Поэтому я решил дождаться утра. Что делать дальше: бежать из школы — хотя что бы мне это дало? — или сказать всё МакГонагалл? Я не знал, но сидеть, сложа руки, тоже не собирался. Но ничему из этого не суждено было сбыться. За завтраком к нам в Хогвартс заявились авроры и в присутствии всей школы арестовали меня, заявив, что я подозреваюсь в содействии с Пожирателями смерти и Тёмным лордом.

Гарри удивлённо посмотрел на Драко: честно говоря, он сам на протяжении всего шестого курса был уверен в том, что слизеринец переметнулся на тёмную сторону; доказательств у него не было, но вечно что-то вынюхивающий Малфой вызывал у него достаточно подозрений.

— Скорее всего, авроры и министр тоже плясали под дудку Дамблдора, так как отсутствие у меня Тёмной метки их ни капли не смутило — они всё же захапали меня. Да, Поттер, представляешь, у меня нет Метки! — вспылил он, увидев, что Гарри удивлённо поднял брови. — Отец считал меня не достаточно подготовленным, и мне нужно было сначала... — Малфой резко замолчал, поняв, что чуть было не сказал лишнего. — Короче, никто и слова не сказал, когда меня увели.

— Слушай, Малфой, ты можешь сказать, что услышал, или нет? — нетерпеливо проговорил Гарри. — Хватит уже ходить вокруг да около! Если ничего не знаешь, так и скажи, но пудрить мозги мне не надо.

Драко гневно глянул на него и, как бы нехотя, растягивая гласные, сказал:

— Я тебе мозги не пудрю, Поттер, как ты это называешь — это твой обожаемый старичок этим занимался, — хмыкнул он, ожидая какой-нибудь реакции на свои слова, но Гарри даже не шевельнулся. Странно. — Я подслушал кое-что очень важное про тебя, Поттер.

— Про меня? Да неужели? — Гарри как-то нервно передернул плечами. — И что же ты про меня мог узнать?

Малфой видел, что тот всеми силами старается скрыть любопытство и волнение, но получалось плохо.

— А ты уверен, что хочешь знать, а, Поттер? Боюсь, твоя нежная психика такого может не выдержать... — Малфой притворно грустно вздохнул. Вот теперь он будет выводить Поттера из себя.

— Говори уже! — рыкнул Гарри. — А то клянусь, я засажу тебя обратно за решётку, и плевать мне на то, виновен ты или нет!

— Ути, какие мы агрессивные, — проворковал слизеринец и не смог сдержать победной улыбки. Счёт сравнялся.

Тут не выдержал Дориан. Видя, что эти двое не собираются прекращать свои препирательства, а время к тому же не собиралось стоять на месте, он еле удержался от того, чтобы не заорать. Вряд ли бы дементоры одобрили такое поведение.

— Так, вы оба, слушайте меня! Если вы сейчас же оба не заткнётесь и не перестанете подкалывать друг друга, я устрою вам кое-какую терапию! — для эффекта он хищно улыбнулся. — Вы совсем спятили, да? Нашли время и место, чтобы выяснять отношения! Вы двое находитесь в Азкабане, за стенами дементоры и кое-кто похуже, а вы ведёте себя, как дети малые! Вам тут последние мозги отшибло? Понимаю, что Азкабан — не лучшее место для курорта, но надо думать и говорить, как подобает людям вашего возраста! Или, может, вам надо поразмышлять о жизни ещё месяцок-другой?

Гарри и Драко, вылупив глаза, смотрели на злющего Дориана, который яростно жестикулируя, что-то шипел им в лицо. Но смысл они уловили.

— Окей, окей, Дориан, — Гарри отступил на шаг — мало ли, что взбредёт этому парню из будущего? — Ты не кипятись, мы всё поняли. Каемся и принимаем.

Малфой лишь кивнул. Лэйн, ещё пару секунд посверлив их взглядом, успокоился и жестом приказал Драко продолжать.

— Я не знаю, с кем там Дамблдор разговаривал, так как не слышал голоса собеседника. У меня было такое ощущение, будто старик общается сам с собой. И я услышал, что... он сказал, что ты, Поттер, им ещё пригодишься.

— Им? — переспросил Гарри. — Кому — им?

— Не знаю, Поттер, про это я ничего не знаю, — спокойно ответил Драко. — Потом наступила тишина, будто Дамблдор или что-то обдумывал, или слушал своего собеседника — но я не слышал больше никаких голосов! Не мог же Дамблдор разговаривать сам с собой? Я, конечно, понимаю, что у него давно уже не все дома, но не до такой же степени.

Гарри взглянул на Дориана, но тот лишь покачал головой.

— Потом Дамблдор сказал, что примерно через полгода в тебе не останется ни капли человеческой эмоции, и тогда тебя можно будет пустить в расход. Точнее, тогда из тебя можно будет выкачать всю силу, и этому ничто не помешает. А потом они тебя убьют, так как ты им больше не будешь нужен.

— Что? — опешил тот. — Какую силу? За снитчем, что ли, гоняться?

— Это ты у меня спрашиваешь, Поттер? — вскинул брови Малфой. — Больше я ничего не услышал, так как в тот момент я малость сплоховал, и мне пришлось делать ноги. А я вот думал, что ты спросишь, кто это — они, и почему Дамблдор перестал быть ангелом с небес. Впрочем, я бы тебе всё равно не ответил.

Гарри отмахнулся от Малфоя и, взволнованно посмотрев на Дориана, выпалил:

— Дориан, про какую такую силу сказал Дамблдор? И почему у меня не осталось бы человеческих эмоций? Сириус ведь пробыл здесь тринадцать лет и ничего!

— Я отвечу лишь на один твой вопрос, так как знаю только один ответ. Да и то не уверен, — Дориан задумчиво почесал подбородок. — Что касается того, почему бы ты так быстро "иссох" и превратился в бездушную куклу... Ты ведь сам уже заметил, что даже за это время ты потерял самого себя, а просиди ты тут ещё хотя бы пару месяцев, стал бы не лучше Волдеморта. У Сириуса было детство посчастливее твоего, а поэтому негативных эмоций и воспоминаний почти не было, если не считать убийства Поттеров. Ну, может быть, и его собственной семьи. Но этого не достаточно для того, чтобы сойти с ума. У Сириуса было преимущество перед тобой: у него было очень много счастливых воспоминаний, связанных с друзьями, и он мог подкреплять себя этим. К тому же вспомни про его анимагическую форму: образ собаки спасал его на протяжении всех этих лет. А вот ты не мог похвастаться ни тем, ни другим, так ведь? Анимагом ты не являешься, а счастливых воспоминаний ты вызвать не мог, не так ли? Если я не ошибаюсь, ты только и вспоминал про убийство родителей, свои одиннадцать лет у Дурслей, Волдеморта с его пророчеством, лабиринт, предательство и так далее. Повсюду тьма, как говорится. Посему получается, что ты всю жизнь прожил в горе и страданиях, раз только и делал, что тонул в таких вот воспоминаниях. Скажешь: а друзья? Ведь они и есть твои счастливые воспоминания, не так ли? И я поясню, почему это тебя не спасало, хотя это и так ясно. Ты просто не мог вспоминать о своих друзьях, как о чём-то хорошем в твоей жизни, ведь их предательство перечеркнуло все годы вашей дружбы, я прав?

— Да, — прошептал Гарри, удивляясь тому, насколько точно Дориан угадал все его мысли.

— Использовать воспоминания о друзьях как о "лучиках счастья" ты не мог, да и о том, как ты первый раз узнал о волшебном мире, тоже — ведь этот мир бросил тебя, ты в нём разочаровался. В общем, накручивая на себя всё это, ты терял свою человечность. Знаю, — кивнул Дориан, видя, что Гарри собирается что-то сказать, — я знаю, что ты так больше не думаешь, что на всё это повлиял Азкабан, но согласись, что это был ты и твои мысли.

— Ты ошибаешься, — тихо сказал Гарри, опустив голову. — Такое не забывается, и я думаю, что никогда не смогу уже воспринимать мир таким, как раньше. Если ты вырвал у меня ту часть души, это не значит, что я простил, и мне всё равно. Просто теперь я понял, что виноваты не все люди и весь мир, а... — он презрительно хмыкнул, — некоторые личности. Давай не будем об этом, ладно? А ты знаешь, про какую силу говорил Дамблдор?

— Нет, — Лэйн покачал головой. — Если я из будущего, это не значит, что мне всё известно. Ведь мы-то уже изменили моё будущее, и того, что происходит сейчас, в нём не было. Я повторяю, что не знаю, каким образом ты сбежал из тюрьмы и откуда черпал силы. Может быть, это и была та самая сила, о которой говорил Альбус, но точно сказать я не могу, можешь не спрашивать.

— Хорошо, я понял. У меня к тебе ещё один вопрос. Ты мне сказал, что Гермиона меня точно не предавала, но про Рона и остальных ты не упомянул совсем. Точнее, ты сказал, что они были мне друзьями, а сейчас — нет? Ты уверен, что они меня...

— Слушай, Гарри, — перебил его Дориан, — ты думаешь, что твоё будущее как магловское кино? Я посмотрел, сюжет запомнил и пришёл тебе его рассказать? Я НЕ ЗНАЮ, клянусь. Тебе виднее вообще-то, потому что ты видел, а я, к твоему сведению, родился намного позже этих событий. В книгах про это не писали — это тебе не биография действующих лиц, в твоих воспоминаниях ничего подобного не было, а семью Уизли ты убил сразу после Дамблдора, не пытаясь выяснить, предатели они или нет. Поступили они так по собственной воле, или их околдовали — я понятия не имею! Спроси лучше у Драко — он должен знать больше меня. И подумай сам, вспомнив всё, что с ними связано, смогли бы они так сделать? Я их лично не знаю, поэтому не мне судить. Я понимаю тебя: это страшно, когда тебя предают близкие, особенно, когда ты уверен в том, что они просто не способны на такое, но ничем помочь не могу. Ты потом сможешь выяснить это самостоятельно, и я надеюсь, что мы с тобой ошибались насчёт Уизли.

— Хорошо, Дориан, я просто спросил. Думал, что ты знаешь... — Гарри пытался не обращать внимания на чувство разочарования, охватившее его. Но всё же это лучше, чем то, если бы он узнал, что Рон действительно такая ветреная сволочь.

"Да, наверняка это всё Дамблдор, всё он со своими кознями, хотел сделать мне побольнее, сломать меня, дал катализатор для того, чтобы я побыстрее перестал быть человеком. Разве мог Рон, с которым мы столько всего пережили, предать меня? Он... он ведь мой друг. Мой лучший друг. И я просто не верю, что он легко и просто поверил Дамблдору. Я всё узнаю. Чего бы мне это ни стоило, я узнаю правду. Если это Дамблдор и его братец — что ж, у меня есть ещё один повод воздать им по заслугам. А если они тут не причём", — в сердце кольнуло, — "то тогда, дружище, прости, я тоже церемониться долго не буду. Убивать я тебя, конечно, не стану, но сладкую жизнь устрою. И пусть кто-то попробует сказать, что месть — не выход".

Малфой, до этого времени молча слушавший разговор и ничего не понимавший, произнёс, обращаясь к Гарри:

— Не хочу тебя расстраивать, Поттер, но про твоих Уизли мне ничего не известно, так как сразу после того, как тебя отправили сюда, они исчезли. Все до единого. Считается, что они у Тёмного лорда или уже мертвы.

— Что ты сказал? — чётко проговаривая каждое слово, спросил Гарри. Если всё на самом деле так, как сказал Малфой, то вся эта картинка приобретает ясный смысл. Он почувствовал, что его затапливает огромная волна радости, которая через мгновение сменилась яростью и ужасом. — Повтори: что ты сказал? — заорал он.

— Поттер, ты чего? — не понял Драко, увидев, что тот резко изменился в лице. — Я сказал, что Уизел и вся его семья после твоего заключения внезапно исчезла, и никто не знает, где они, так как местонахождение Тёмного лорда на данный момент никому неизвестно, а Уизли предположительно находятся у него. С Грейнджер всё было в порядке, — торопливо добавил он, заметив, что Гарри становится всё злее и злее. — По крайней мере, до моего появления здесь всё так и было, если не считать её состояния по поводу того, что...

— Чёрт! — взвыл Гарри так, что Малфой подскочил. — Это он, это он всё подстроил! Ненавижу!

— Тихо-тихо, — шикнул Лэйн. — С ума сошёл? Не забывай, где мы находимся, будь добр!

Гарри усилием воли взял себя в руки и продолжил уже более спокойным тоном, хотя внутри у него всё кипело.

— Это всё Дамблдор! Не знаю, что он сделал с Роном и его семьёй, но они стали подчиняться ему. Дамблдор сделал так, чтобы я поверил в то, что от меня все отвернулись, но на самом деле... — он в отчаянии прикусил губу. — Империус, какое-нибудь зелье — я не знаю, как ему удалось провести всех. Но ведь невозможно вечно держать столько людей под своим контролем; мне кажется, что даже Дамблдору это не под силу, и поэтому он, понимая, что Уизли скоро придут в себя и всё поймут, похитил их и куда-то спрятал, чтобы они никак не смогли его раскрыть. Или он их убил! — глаза Гарри загорелись яростным огнём. — Но почему все тогда ничего не заподозрили? Почему они восприняли реакцию Уизли так, словно по-другому и быть не могло? Может, они тоже были под какими-нибудь чарами? Что вообще произошло, пока я сидел в Азкабане, ожидая суда? Чёрт, что же он с ними сделал? Я не знаю... Я ничего не знаю... Этот гад заставил меня поверить в подлость моих друзей... Я убью его. Клянусь, я убью его! Я убью их обоих.

— Тпру! Попридержи коней! — Дориан схватил Гарри за плечи. — Ты не можешь знать этого точно, так что хватит сочинять на ходу. Мы не можем быть в этом уверены, поэтому пока думать об этом не стоит. Вот выйдешь отсюда, тогда и будешь разбираться, ясно? Но могу сказать, что твоя теория не бессмысленна. Надеюсь, что всё так и есть, — увидев, что Гарри сейчас снова заведётся, он добавил: — В том смысле, я надеюсь, что Рон не предавал тебя, хотя если Дамблдор их похитил, это не очень хорошо. Точнее, это совсем нехорошо.

— Всё, хватит с меня, — подал голос Драко, Дориан и Гарри посмотрели на него. — Я тут вас слушал и наслушался на всю жизнь. Выходит, ты, Поттер, сидел в Азкабане и знаешь больше меня? Что-то я совсем ничего не понимаю. О ком вы сейчас говорили: о Дамблдоре или о Волдеморте? И кого это ты собираешься убить? — он подозрительно сощурился.

Гарри мысленно хлопнул себя по лбу. Конечно же, Малфой ничего не знает. Но вот только можно ли ему сказать об этом? Он всё ещё не мог доверять Драко и вряд ли когда-нибудь научится. А вдруг Малфой — это уловка? Вдруг Дамблдор или Волдеморт специально подослали его сюда? А что, хороший приём: Малфой как будто бы такая же жертва, как и он, на него не падает никаких подозрений, и рыбка клюёт на лёгкую наживку. И что теперь делать?

— Скажи ему.

— Что? — не понял Гарри.

— Ты можешь сказать ему, — повторил Дориан. — Он не вместе с ними.

— Откуда ты это можешь знать?

— Просто поверь мне.

— Но я... это же... чёрт, ладно, — сдался Гарри. — Ну, Малфой, слушай. Присесть не предлагаю — некуда, но сейчас это было бы очень кстати.

Он глубоко вздохнул и начал рассказывать про то, что сегодня узнал сам. Одна часть его неистово вопила о том, что это Малфой, и он не должен ему ничего рассказывать, но другая твердила, что хуже уже не будет, к тому же Дориан сказал, что Малфою можно доверять. Доверять? Малфою? И куда катится мир?

Минут десять он говорил про то, кем является Альбус Дамблдор, для чего прибыл Дориан, и что стало бы со всем миром, останься он, Гарри, в Азкабане. Он долго думал, рассказывать ли про то, что у него есть теперь новая внешность, но затем вспомнил, что Малфой его уже таким видел, и поэтому не стал ничего скрывать. К концу рассказа Драко выглядел так, словно в него наслали Аваду Кедавру, и тот только чудом, за секунду до гибели, сумел избежать её.

"И куда делось слизеринское хладнокровие?" — насмешливо подумал Гарри, глядя на ошарашенного Малфоя, который уставился на него, как баран на новые ворота.

— Ну и? — спросил Гарри, поняв, что так от Драко ничего не дождётся.

— Твою ж мать... — прошептал он, всеми силами стараясь вернуть себе прежнее выражение лица, но пока это у него плохо выходило. — Твою ж мать...

Гарри даже как-то весело фыркнул.

— И это всё, что ты можешь сказать? Информативно. Но от тебя на данный момент большего не дождёшься. Мерлин с тобой, я сам пока что в шоке. Это ещё учитывая и то, что не тебя, Малфой, столько лет водили за нос, а меня. Дориан, — обратился он к Лэйну, — что будем делать дальше?

— То же, что и собирались, — совершенно спокойно ответил тот. — Тикать отсюда.

— С Малфоем?

— Ну не оставлять же его здесь, в конце концов. К тому же мы убедились в том, что он не виновен. Я уверен, — подтвердил Дориан, увидев недоверчивый взгляд Поттера, — что Драко попал сюда так же, как и ты.

— И что мне теперь делать? Повсюду таскать его с собой? Не думаю, что будет хорошей идеей, если я отпущу его гулять самого по себе — мало ли, что у Малфоя на уме, да и я ему всё выложил.

— Не забывайся, Поттер, — Драко, кажется, уже пришёл в себя. — Я тебе не собачка, чтобы меня где-то с собой таскать.

— Нравится вам это или нет, но разделяться вам не следует. Вы оба преступники, и оба находитесь в большой опасности. Вам надо держаться вместе.

— Дориан, ты уверен в том, что говоришь? — осторожно, словно говоря с умалишённым, спросил Гарри. — Мы с ним, — он кивнул в сторону Малфоя, — хуже кошки с собакой, ты сам в этом убедился. Мы убьём друг друга раньше, чем Дамблдор или Волдеморт нас найдут. И принцип "Два дебила — это сила" тут не сработает. В случае Тома и Альбуса — может быть. Но только не у нас.

— Не ёрничай, — заткнул его Дориан. — Мне совершенно всё равно, как вы будете уживаться вместе, но факт в том, что поодиночке вы вообще долго не протянете.

Драко и Гарри обменялись мрачно-понимающими взглядами, но в ту же секунду, спохватившись, отвернулись друг от друга и уставились в потолок.

— Ну, допустим, — снова начал Гарри. — Но что мы будем делать? Никакого плана у меня нет. Ни палочки, ни жилья, ни денег — вообще ничего.

— Я сказал, что позабочусь об этом, значит, так и будет. Всё расскажу тогда, когда мы выберемся из этой адской дыры. Сейчас надо думать о настоящем и о том, что нам давно пора отсюда сматываться. С тобой половину проблемы мы решили, теперь надо "подкрасить" Драко — ему тоже не обрадуются, когда увидят его, разгуливающего по улицам.

— Ты и ему хочешь дать вторую внешность?

— Да. Иначе смысла во всём этом не будет — вас раскусят, не прилагая усилий. Ты пока превратись в Алекса, а я займусь Драко.

— Что значит — ты мною займёшься? — спросил Малфой, подозрительно косясь на Дориана. Тот фыркнул.

— Ничего страшного, жить будешь. Драко, подумай сам, каким образом ты собираешься оставаться незамеченным, будучи на свободе? Будешь прятаться под мантией-невидимкой?

— То есть ты хочешь поменять меня так же, как и его? — Драко посмотрел на Гарри, который уже стоял в облике Алекса и ехидно улыбался. — Неплохой прикид, Поттер. Записался в поклонники Снейпа?

Гарри зыркнул на него поистине снейповским взглядом и отошёл в тень, а тот только усмехнулся.

— Ладно, давай, — скривил губы Малфой. — Если сделаешь из меня какого-нибудь урода, то я...

Лэйн промолчал, но уголки его губ немного приподнялись. Ну да, аристократ печётся о своей внешности — как же без этого? Гарри смотрел, как Дориан, на мгновение задумавшись, взмахнул палочкой, и слизеринца окутал лёгкий серебристый туман, а когда рассеялся, то вместо Драко Малфоя там стоял совсем другой человек. Правда, на лице так и осталось то же презрительное малфоевское выражение. Волосы ему Дориан перекрасил в тёмно-русый цвет, оставив их той же длины: разница была лишь в том, что теперь они не выглядели так, будто голову Драко облизал кто-то, кто перепутал её с мятным леденцом (Гарри про себя ухахатывался вовсю — тому это точно не понравится), глаза сделал карими; кожа Малфоя перестала быть такой, словно её долго полировали отбеливателем, изменилась форма носа... В общем, это был уже совсем не Драко Малфой.

— Ты тоже сможешь возвращать себе свою истинную внешность, когда захочешь, — сказал Дориан, протягивая Драко только что наколдованное из воздуха зеркало. — Ну что, не урод?

Малфой долго и тщательно изучал своё отражение, то и дело ощупывая своё лицо, нос и брови, морщился и поворачивался к зеркалу самыми возможными способами. Гарри, стоя в углу, искусал себе все пальцы, всеми силами стараясь сдержать смех. Затем Драко придирчиво оглядел своё новое тело, уже одетое в магловскую одежду: чёрные джинсы и зелёную рубашку — и скривился. Как-то обречённо вздохнул и отдал зеркало Дориану, внимательно наблюдавшему за его действиями.

— Сойдёт, — вынес вердикт Малфой. — Хотя можно было бы сделать и получше.

— Нет, ну вы посмотрите-ка на него, — насмешливо фыркнул из угла Гарри, — ему ещё и не нравится! Тут сотворили из него испанского мачо, а он ещё и кривится. Молчи лучше, я вон вообще ходячая копия Снейпа.

— А чего это?.. — начал Драко, но Лэйн его перебил:

— Сейчас не время для этого. Иначе мы отсюда никуда не уйдём. Так как вы не можете появиться в Англии, будто свалившись с Луны, я придумал вам кое-какую историю, на выходе расскажу. Насчёт жилья и денег я уже позаботился — об этом речь тоже пойдёт немного позже, а вот палочки вам придётся раздобыть самим. Ведь палочка выбирает волшебника, и я не мог взять первую попавшуюся. Впрочем, спешу вас огорчить: просто прийти в магазин и выбрать её вам не удастся. Всё будет намно-о-ого сложнее.

Услышав, как Дориан произнёс слово "намного", Гарри и Драко разом растеряли весь свой боевой пыл.

— Ты пока думай над своим новым именем, — обратился Лэйн к Малфою, — а ты, — он жестом подозвал к себе Поттера, — иди сюда, нам надо поговорить. Боюсь, разговор тебе не понравится.

Оставив слизеринца выбирать себе экзотические имена, Гарри и Дориан отошли в тень, тихо переговариваясь. Малфой как раз уже перевалил через букву "и", перебирая различные варианты своего нового имени, как вдруг крик, вернее, ор Поттера отвлёк его от трудного дела.

— Ни за что! — вопил тот, отмахиваясь от рук Лэйна, который пытался заткнуть ему рот ладонью. — Не буду я этого делать, ясно тебе? Он того не стоит! А по-другому никак нельзя?

— Ну что там ещё такое? — нахмурился Драко, глядя на злющего и брызжущего слюной Гарри-Алекса, что делало его ещё больше похожим на покойного Снейпа. Лэйн, что-то быстро ему втолковывая, пытался его утихомирить. Тот неистово качал головой, как китайский болванчик, и шипел тому в лицо, периодически поглядывая

на Драко взглядом голодного оборотня.

— Ну а от меня-то что Поттеру надо? — раздражённо проворчал он, поняв, что разговор ведётся сейчас о его персоне.

"Никакого чувства такта у этих двоих, — злобно думал он, — хотя бы сделали вид, что разговаривают не обо мне".

Они ожесточённо спорили о чём-то ещё минут пять, пока Гарри вроде бы не сдался и с видом кентавра, у которого вместо лошадиного зада внезапно оказался ослиный, поплёлся в сторону Малфоя. Дориан с видом триумфатора направился за ним.

— Странно, что дементоры всё ещё не здесь, — вскинул бровь Драко, на что Лэйн ответил:

— Я уже давно наложил на этот коридор звуконепроницаемые чары, иначе на ваш ор уже давно слетелась бы вся охрана Азкабана.

— Кто бы говорил, — хмыкнул он, взглянув на яростно сверкающего глазами Гарри.

— Ну, придумал себе имя? — поинтересовался Лэйн.

— Вы так орали, что не дали мне сосредоточиться.

— Ну да! — снова взвыл взбешенный до предела Поттер. — Давайте теперь все гнить в Азкабане до того времени, пока наше Светлейшество не придумает себе имя!

— Ловэль, — Драко постарался проигнорировать Гарри, который уставился на него глазами, в один миг ставшими размером с блюдце.

— Что?

— Это моё новое имя. Ловэль...

— Гордон.

— Это Поттер Гордон, а я...

— Не время сейчас. Будете двоюродными братьями.

— ЧТО? — два ошарашенных возгласа раздались в коридоре.

— Потом объясню, — нетерпеливо воскликнул Дориан, вопрошающе глядя на Гарри, но тот упрямо отказывался посмотреть в ответ.

— Малфой, а что это имя-то значит? — поинтересовался он. — Снова решил выпендриться?

— Не твоё дело, — рыкнул Драко. — Если ты не в курсе, Поттер, то у волшебников почти нет таких дурацких магловских имён типа Джека, Алекса, Алана или Питера. Встречаются, конечно, всякие там...

— Джордж, Том, Билл...

— Да, но это редкость. Чаще всего это встречается у грязнокровок, — он передернул плечами.

— За...

— Гарри!

— Что? — Поттер всё-таки взглянул на Лэйна и раздражённо выдохнул: — Ладно! Но я это делаю только потому, что ты спас меня, только и всего. Уж не точно ради этого хорька.

— В чём дело? — прошипел Драко, ничего не понимая. — Мы свалим отсюда или нет?

— Паразит, присосавшийся к подарку, — пробормотал Гарри: он был сейчас на взводе и вряд ли мог отвечать за свои действия. — Нет, не свалим, Драко, — он произнёс последнее слово тоном, от которого мухи точно бы сдохли. — Вышла маленькая неувязочка. Точнее, очень большая.

— Какая, ты можешь мне сказать или нет? — Малфой никогда не отличался большим терпением, а когда ещё тут Поттер стоит и над тобой измывается, то это уже не в какие рамки не входит.

Гарри глубоко вздохнул, словно перед прыжком в воду, и, будто боясь, что сейчас вся уверенность нагло помашет ручкой и ретируется от греха по имени Драко Малфой — или на данный момент Ловэль Гордон — подальше, торопливо выпалил:

— Ну что, Малфой, побратаемся?

________________________________________________

*Огромное спасибо моей подруге Midnight Elf за то, что позволила мне использовать свое творение в моем фике, как эпиграф. Спасибо тебе большое!:) Я никогда не научусь писать стихи так, как это умеешь делать ты. А точнее: я никогда не научусь писать так, как это делаешь ты))

На всякий случай я кое-что разъясню, чтобы потом не было никаких недоразумений. Цитирую слова Дориана: "Которая полюбит тебя как Гарри Поттера, а не Алекса Гордона, потому что не Алексу было предначертано стать равным Тёмному лорду". Теперь поясняю. Не могу объяснить просто, поэтому приведу пример. Давайте поразмышляем. Вот, НАПРИМЕР, встретились Гарри (в облике АЛЕКСА — то бишь своем настоящем, облике Гарри СНЕЙПА) и Гермиона; та полюбит его, но Гарри никогда не скажет ей о том, кто он на самом деле. То есть Гермиона будет любить Алекса Гордона, а не Гарри Поттера. Теперь альтернатива: встретились Гарри и Гермиона (Гарри все в облике Алекса), и Гарри рассказал ей, кем он является. Гермиона также полюбила его, но уже как Гарри Поттера, а не как Алекса Гордона. Думаю, это понятно? В этом случае, душа Гарри освободится. А вот теперь тут конфликт из-за фамилии Снейп. Ведь на самом деле Гарри не ПОТТЕР, а СНЕЙП. И вы должны понимать, что это не так уж и важно. В смысле, важно, но... Черт, как бы объяснить? Гарри Поттер и Гарри Снейп — один и тот же человек, верно? А вот Алекса отнести сюда нельзя, потому как его попросту не существует. Он придуман. А внешность принадлежит Гарри Снейпу. И она тут ни на что не влияет. Неважно, в какой внешности Гарри решит остаться: привычным нам черноволосым мальчиком с зелеными глазами или же новым Гарри — сыном Северуса, он все равно был, есть и будет Снейпом. Я еще сама не решила. Что касается шрама: он есть в обоих обликах (ведь Дориан просто скрыл его), так как шрам — это не только рана на теле, но еще и на душе. Хотя крестражей здесь не будет, помните об этом. Но ведь Гарри чувствовал злость, эмоции, близость Тома именно через шрам (повторяю: это происходило НЕ из-за живущего в Гарри крестража. Просто представьте себе, что вы не смотрели последний фильм, не читали две последние книги и ничего не знаете о крестражах, поэтому слова Дамблдора из второй книги "Если не ошибаюсь, он нечаянно вложил в тебя толику своих сил — в ту ночь, когда наградил этим шрамом" не вызывает в вас никаких подозрений и опасений. Ведь до этого, как я понимаю, все мы считали, что Гарри на пятом курсе попадал в бошку Лорда только из-за того, что в нем есть некоторая сила Тома, его частичка, но про КУСОК ДУШИ, про то, что Гарри является крестражем, мы понятия не имели! И болел шрам по этой же причине), поэтому просто убрать его невозможно. В общем, лекция про шрам закончена, но вообще-то это не то, что я хотела сказать. Давайте теперь пойдем так, переделаем уже написанное: встретились Гарри и Гермиона (Гарри в облике Алекса), и Гарри рассказал ей, кем он является. Гермиона также полюбила его, но уже как Гарри Снейпа, а не как Алекса Гордона. Теперь понятно? Главное то, чтобы Герми знала, что Алекс — это Гарри, и неважно, какая у него фамилия. Ведь ее смена после замужества, например, не делает из нас других людей, не так ли? Мы остаемся такими же. Все эти шесть лет он был с ней как Гарри Поттер и Гарри Снейп одновременно, только о последнем они и не догадывались. Или же, если бы Дориан сказал Гарри про то, что Снейп его отец, то его фразу можно было сформулировать так: "Которая полюбит тебя как Гарри Снейпа, а не Алекса Гордона, потому что не Алексу было предначертано стать равным Тёмному лорду". Теперь вам понятно? Я это написала для того, чтобы вы не считали, что эта фраза (обратно вставляем фамилию "Поттер") Дориана связана именно с внешностью, а не с самим человеком. В том смысле, я боялась, что вы решите, что Гермиона должна полюбить Гарри Поттера как зеленоглазого мальчика в очках, а останься тот в истинном облике — она бы на него внимание и не обратила. Здесь имеется в виду не внешний облик Гарри, а он сам, то, из чего состоит. Как в зеркале Еиналеж. Уфф... Много я расписала тут, но надеюсь, вы смогли уловить то, что я тут, распинаясь, вам объясняла?=) Просто это очень важно.

Глава опубликована: 15.11.2011

Глава 6. Сэтеллайт и путешествие в Ифритовый лес

Пожалуйста, простите меня за это ужасное отклонение от канона, но никак не получается без этого:( Позвольте Гарри и Драко то, что, по сути, они ещё не должны уметь: аппарировать. Хотя, вернее, только Гарри: ведь возраст ему не позволял сдать экзамен. Но тут пусть ему будет можно. Я не помню месяц, когда они сдавали экзамены по аппарации, но пускай до марта они этому уже научились.

_______________________________________________________

Гарри, сложив руки на груди, демонстративно не смотрел на Малфоя, который выпучил на него глаза и теперь пытался поймать ртом воздух. Если бы не ситуация, Гарри бы с удовольствием над ним посмеялся, но сейчас у него у самого на душе скребли кошки.

— Что? — Драко подумал, что это ему послышалось. Или просто уже поехала крыша от пребывания в Азкабане. Или всё же Поттер сошёл с ума. Если честно, его не устраивал ни один из последних вариантов.

— Что слышал, — огрызнулся Гарри. — Объясни ему, Дориан, я с ним разговаривать не хочу.

Дориан вздохнул и, отведя Малфоя чуть подальше, потому что Гарри сейчас не очень-то и отвечал за себя, начал объяснять.

— Если бы всё было так просто, мы бы уже давно отсюда ушли, но мы и не предполагали, что... — он тряхнул головой. — В общем, просто так ты тоже не сможешь выйти отсюда — дементоры окружают Азкабан со всех сторон.

— Неужели ты хочешь забрать и у меня часть души? — до Драко дошло, к чему тот клонит, и он сразу же неистово потряс головой. — Я её не отдам!

— Это было бы проще, конечно, но в твоём случае это не поможет.

Драко облегчённо вздохнул, не обращая внимания на убийственные взгляды, которые бросал на него Поттер.

— У тебя всё... скажем так, не очень эмоционально, но от эмоций ты всё равно никуда не сбежишь, и дементоры их наверняка почуют. Оградить тебя чарами я не смогу — мы уже выйдем за пределы Азкабана, а там моя магия намного слабее, потому как я изначально знал, в какое именно место прибуду, и заранее подготовился. На дальнейшее моей магии не хватит. Так что... Ты ведь не анимаг случаем? — Дориан подозрительно посмотрел на слизеринца.

— К сожалению, нет, но в будущем планирую научиться, — он повысил голос, чтобы Гарри его услышал, и вздёрнул подбородок, но тот только сжал зубы и отвёл взгляд.

— Поэтому у нас остаётся один выход — один из ритуалов Магической связи. Так как Гарри теперь ограждён от того, что дементоры могут его засечь, мы можем передать часть этой... особенности тебе, но при этом вся душа останется на месте...

— Это нечестно! — подал голос Гарри. — Мне пришлось вырвать кусок своей души, а Малфой слетится на готовенькое! Мне кажется, что я продаю душу дьяволу, — последние слова он пробормотал в сторону, чтобы никто не услышал.

— Это единственный способ вытащить его отсюда, — Лэйн старался не сорваться, когда услышал "А мне на него вообще наплевать". — Поэтому, — он повернулся к Малфою, — ты и Гарри должны заключить ритуал, — "жертвы" кинули друг на друга взгляды голодных волков. — С ним, вернее, с кровью Гарри, тебе передастся эта способность, и дементоры тоже тебя не почувствуют.

"Просто классно! — с яростью подумал Гарри. — Мало того, что моя кровь течёт у одного красноглазого урода, так теперь ещё и Малфой! Я им что, донор?!"

— То есть ты хочешь сказать, — медленно протянул Драко, — что я возьму немного крови Поттера и стану таким же "невидимым для дементоров"?

— В общем и целом, да, — согласно кивнул Дориан, — но не существует обычного ритуала для того, чтобы "спрятаться от дементоров". Я думаю, ты знаешь, о чём я говорю.

Драко вопросительно посмотрел на него и задумался. Через несколько мгновений его глаза расширились, и он шокированно охнул, покосившись в сторону Гарри. Тот сжал губы и недовольно сверкнул глазами.

— Ритуал кровного братства... Раздери меня Моргана! — выругался он. — Ты издеваешься?!

Теперь он понимал, почему гриффиндорец так смотрит на него. Да чтобы побрататься с Поттером... Да это... Немыслимо для Малфоя! Он затолкал подальше свои мысли о том, что десять лет назад этот самый Малфой мечтал встретиться и подружиться с Гарри Поттером. Но теперь всё изменилось, и того наивного мальчика больше не существует.

— Да ни за что на свете! Чтобы я с ним?! Да я лучше с соплохвостом побратаюсь!

Дориан почувствовал, что его терпение подошло к концу, и всеми силами старался не заорать.

— Так, с меня хватит, — произнёс он тихим голосом, от которого у обоих парней по спине побежали мурашки. — Или вы соглашаетесь, или остаётесь тут, я вам говорю это на полном серьёзе.

Драко и Гарри против воли переглянулись. Они понимали, что Дориан, несмотря на всё это, не выполнит свою угрозу — ведь дело было не только в жизни Гарри Поттера — но испытывать его терпение больше не хотелось. В конце концов, если бы не он, они бы гнили в Азкабане ещё долго. Каждому пришла мысль о том, что, в общем-то, ничего смертельного в том, что они... станут братьями по крови, не было. Ведь у них не появлялось никаких обязанностей, он всё равно оставались теми, кто они есть. Хотя... это было сложно сказать, если учесть, что они уже притворяются. И они могут без зазрения совести продолжать друг друга ненавидеть, сколько душе угодно.

— Я согласен, — хором произнесли они и вместе шагнули к Дориану. Выражение его лица смягчилось, и он улыбнулся.

— Вот так-то лучше. Подойдите ближе друг к другу и возьмитесь за руки. Правая правую, — те скривились, но ничего не сказали и послушно выполнили просьбу Дориана.

Тот вытащил палочку и взмахнул ею: в воздухе появились золотистые ленты и опутали их руки. Гарри прогнал назойливую мысль о том, что это больше похоже на церемонию бракосочетания, и его передернуло. У Малфоя, видимо, появились похожие мысли, потому что выражение его лица стало таким, как будто он съел лимон.

Дориан начал бормотать неизвестное им заклинание, и эта лента засветилась ярким светом, от чего Гарри испугался, подумав, что дементоры могут его заметить. Но Лэйн не показывал волнения, а значит, всё было в порядке. Он опять взмахнул палочкой, и лента исчезла, а юноши к своему изумлению заметили на своей правой ладони свежий порез.

— Ну вот, теперь вы братья, — торжественно произнёс Лэйн, но Гарри и Драко скептически на него посмотрели, и тот сконфузился. — Ладно... Пора нам отсюда валить, ребята.

Дориан ещё раз взмахнул палочкой, но ничего не произошло. Малфой удивлённо на него посмотрел, но через секунду заметил, что Поттер исчез. Он открыл было рот, но внезапно почувствовал, что по телу пробежали сотни мурашек, а в следующее мгновение понял, что как будто стал невесомым. В это же мгновение Гарри снова появился, недоуменно хлопая глазами.

— Теперь вы невидимы, но видите друг друга. Я вас тоже вижу, так как чары накладывал я, — сообщил Дориан. — Мне это не требуется, потому что я не из этого времени, а вот вы просто так не пройдёте. Теперь идёмте, — он пробормотал ещё одно сложное заклинание, и дверь тихо отворилась. Гарри и Драко медленно последовали за Лэйном и вскоре оказались снаружи. Волны разбивались о каменистые утёсы, всё небо заволокли тучи, а в воздухе витал запах страха. Но Гарри было всё равно, потому что теперь он на воле. Он прикрыл глаза и с наслаждением втянул морской воздух, наплевав на то, что всё тут словно пропитано Азкабаном. Даже море, казалось, было злобным стражем на пути к свободе, но сейчас Гарри ничего этого не чувствовал. Сразу пришло ощущение, что он просидел в тюрьме целую вечность.

— Так, хватит стоять тут, как истуканы, — одёрнул их Дориан, так как Малфой тоже сейчас витал где-то в облаках. — Потом надышитесь, я не могу держать чары вечно. Аппарируем отсюда.

Он протянул обе руки, и Гарри, поколебавшись, взялся за левую, Драко встал справа.

— Аппарировать уже умеете?

Мальчишки кивнули.

— Отлично. Попрощайтесь с Азкабаном, вы сюда больше не вернётесь. Я надеюсь, — ухмыльнулся Дориан и, крутанувшись на месте, вся троица в этот же миг исчезла, оставив после себя только цепочку следов на размягчённой дождём земле.

* * *

Они появились на какой-то огромной поляне, окружённой густым лесом. За кронами высоких деревьев виднелся золотистый диск восходящего солнца, но сумерки ещё не до конца покинули землю.

— Где это мы? — озираясь, спросил Гарри/ — Я не помню этого места.

— А ты и не должен его помнить и вообще знать — ты тут никогда не был, — ответил Дориан, снимая с него и Малфоя чары невидимости. — Мы находимся на границе Ифритового леса.

— Какого леса?

— Ифритового, — протянул Малфой скучающим тоном, стряхивая несуществующие пылинки со своей одежды.

Гарри обернулся, уставившись в его непривычно карие глаза, и сжал зубы. Он предпочёл бы сейчас разговаривать с Малфоем, если бы он находился в своём настоящем облике. Было сложно ненавидеть человека, которого чисто интуитивно начинал считать другим.

— Мистер Всезнайка, — процедил он сквозь зубы, — если вы такой начитанный и умный, то объясните же мне, такому недалёкому, что это за лес такой!

Драко сощурился, но решил не отвечать на колкость.

— Ифритовый лес, — начал рассказывать он, — это магический лес на самом юге Британии. Здесь обитает основная часть всех магических животных, но, в основном, опасных, — его глаза заблестели. — Считается, что здесь живут лесные нимфы; некоторые из них заманивают волшебников в ловушки и затем убивают, но есть и те, которые помогают заблудшим путникам. Также вампиры, оборотни — все их скопления именно в этом лесу.

Гарри вытаращил глаза, сразу же уставившись в лесную чащу, и Малфой усмехнулся.

— А почему его так называют-то? — заинтересованно спросил гриффиндорец.

— Ну, ты даёшь, Поттер! Ты не знаешь, кто такие ифриты? — искренне удивился Драко, но затем снисходительно махнул рукой. — Хотя откуда тебе-то знать?

— Малфой, — злобно оскалился Гарри. Тот примирительно поднял руки:

— Ладно, ладно... Ифриты — вообще это выдумка, легенды, но говорят, что когда-то они существовали на самом деле здесь, именно в этом лесу, точнее, под землёй.* Ифриты — это то же самое, что джинны ада. Выглядели они как огромные крылатые твари женского и мужского рода. Их ещё называли демонами огня.

— Ничего себе! — присвистнул Гарри, но тут же спохватился: — Ты хочешь сказать, что эти ифриты вылезли из ада? Ха! Если честно, я даже удивлён, что волшебники знают об Аде и Рае.

— Знаешь, что, Поттер! — громко возмутился Малфой. — Не считай, что маги такие недалёкие!

— Тихо вы! — внезапно прикрикнул на них Дориан, те аж подскочили. — Сам рассказываешь про всяких тварей, а орёшь во всё горло, — он с укором посмотрел на Драко, но тот даже не моргнул. — Осталось объяснить вам некоторые детали, и мне пора...

— Куда пора? — сразу спросил Гарри, испуганно посмотрев на Дориана, а Малфой вскинул брови.

— Неужели ты думал, Гарри, что я останусь с вами? — мягко поинтересовался Лэйн, но заметив, что у Поттера всё такой же затравленный взгляд, понял, что тот именно так и считал. — Это невозможно. Мне нужно вернуться обратно.

Сердце Гарри ухнуло куда-то вниз. За эти несколько часов Дориан как будто стал для него родным человеком, начало казаться, что он знает его уже целую вечность. И он совсем забыл, что Лэйн ещё даже не родился, и что он пришёл только на время. За такой короткий срок Дориан сделал для него столько, сколько не делал никто за всю его жизнь. И было до ужаса странным думать, что совсем скоро он исчезнет навсегда. И если они и встретятся, то только через много лет, когда Гарри, если выживет, будет взрослым мужчиной, а тот ещё маленьким ребёнком. И не будет помнить его. Или вообще...

— Дориан, — взволнованно обратился к нему Гарри, — а когда ты вернёшься... Ты ведь изменил будущее, и тогда... Ты ведь можешь вообще не родиться! Из-за меня!

Тот кивнул и немного нервно улыбнулся.

— Да, ты всё понимаешь... Я не раз говорил, что время — штука непростая... Да, будущее изменилось из-за того, что я вмешался в ход событий и освободил тебя из тюрьмы. Да, есть возможность, что я могу не родиться, ведь с той минуты, как я появился у тебя в камере, события будущего начали меняться. Но вряд ли с моими родителями что-нибудь случилось, — он снова улыбнулся, — так что не беспокойся. Просто я вернусь в своё время уже не тем, кем оттуда ушёл. Я вот ушёл оттуда министром магии, а могу вернуться, например, самым обычным, ничем непримечательным волшебником, жить в другом месте и так далее... Я не буду помнить, что был в другом мире, изменил ход времени, я не буду помнить тебя. Потому что тот я, который сейчас в моём времени, совсем не тот человек, что сейчас стоит перед тобой. Ты понимаешь, о чём я говорю?

— Да, — медленно произнёс Гарри, пытаясь всё переварить и справиться со странным колющим ощущением в груди. — А ты... ты не боишься, что ожидает тебя там?

Он ведь совсем не подумал о том, что теперь, когда будущее изменено, то и каждая составляющая его часть уже не та, что прежде... Было жутко понимать, что Дориан вернётся как бы в другое тело и ничего не будет знать... Он вернётся, а в его голове будут воспоминания о том, что он делал час назад, день, неделю, несколько лет назад — эти воспоминания о не совсем принадлежавшей ему жизни. Но он даже не будет догадываться о том, что вот только что возвратился из другого времени и спас Гарри Поттера. По позвоночнику пробежал холодок, и Гарри с необъяснимой болью посмотрел на Дориана.

— Как сказано в магловской теории Хаоса, — немного пафосно произнёс Дориан, — по-другому называемой "Эффектом бабочки", "говорят, что даже такая мелочь, как взмах крыла бабочки, может, в конце концов, стать причиной тайфуна на другом конце света". Именно это я и сделал, Гарри, я и есть та самая бабочка, которая взмахнула крылом. Я изменил только одно событие в прошлом, и оно, в свою очередь, изменило всё будущее: и твоё, и моё, и всех людей вместе взятых. Цепная реакция, вернее сказать... В общем, неважно, но суть ты понял.

Тот не знал, что ответить, а лишь открывал да закрывал рот, пытаясь подобрать нужное слово. Звучит всё так просто и легко, а на самом деле...

— Гарри, — он немного наклонил голову и вопрошающе взглянул ему в глаза. — Неужели я бы пошёл сюда, не зная, что со мной произойдёт? Я ведь за этим тут и появился — чтобы изменить то, что когда-то должно было произойти.

При этих словах Гарри передернуло. Неужели это "когда-то должно произойти" было неминуемым будущим, о котором он даже не задумывался, всего несколько часов назад, и не появись Дориан, оно бы случилось, и Гарри ни за что бы не подумал, что так не должно быть. До него дошло, что это — самая наистраннейшая вещь, которая когда-либо с ним случалась.

— Все идёт так, как должно. Ну, относительно, — он ухмыльнулся. — Так что... Но я надеюсь, что... что знаменитый Гарри Поттер почтит меня своим присутствием в будущем. Я очень на это надеюсь, — Лэйн еле слышно вздохнул, и Гарри почувствовал, как внутри словно что-то горит.

— Конечно, — голос дрогнул. — Ты не сомневайся... Я же буду помнить тебя и обязательно отыщу. И пусть ты сам меня забудешь.

Дориан незаметно покачал головой.

— Ладно, мне ещё надо рассказать вам, где вы будете жить. Ну а дальше... сами стройте своё будущее, решайте, что делать, я больше не буду вмешиваться.

Гарри почувствовал себя пятилетним ребёнком, которого бросают одного дома родители. Появление Дориана оставило один огромный минус: он теперь совсем не знал, что делать без него и как дальше поступать. Теперь словно надо было учиться жить заново. Хотя так оно и было... После Азкабана у него началась новая жизнь: с другой внешностью, именем, взглядами, целями и мыслями. Так что всё правильно, по сути. Но до чего же сложно!

— В общем, так, — Дориан прокашлялся. — Слушайте и запоминайте. Потому что вы будете жить с этой историей. До поры до времени.

Драко и Гарри решительно кивнули.

— Ты, Гарри, Алекс Гордон, а ты, Драко, Ловэль Гордон, как я уже говорил, будете двоюродными братьями — это убедительнее и как бы объясняет то, что вы появились в Англии вдвоём. В общем, вы приехали из Америки учиться в Хогвартс — да, вам всё равно придётся отправиться туда, ваши документы уже приняты, я об этом позаботился — так как у Гарри... э-э-э... Алекса умер отец, скажем так, от укуса Перуанского Ядозуба — самого маленького, но очень ядовитого дракона. В Америке они как раз обитают в достаточном количестве, несмотря на то, что его принудительно сокращали. Не думаю, что Дамблдору взбредёт в голову проверять правдивость твоих слов. Ты, Драко, сирота — тут уж можешь сочинить сам, если спросят — и поэтому жил со своими единственными родственниками, то бишь с Алексом и его отцом. Его мать умерла при родах Алекса. И вы остались совершенно одни, поэтому решили переехать в школу, где можно жить. В Америке, увы, таких не имеется.

Гарри и Драко не знали, что им делать: смеяться или злиться от всей этой лжи. Они оба надеялись, что когда правда всплывёт, они уже будут готовы. А сейчас главное не сплоховать в этой жутко опасной и рискованной игре. Ставки высоки, но цель оправдывает средства.

— Что касается денег... Твой счёт всё ещё открыт, но ты всё равно не сможешь попасть к своей ячейке. Я немного подсуетился — ты не думай, что я сразу примчался к тебе — и теперь твои деньги лежат в ячейке, которая принадлежит Алексу Гордону — правда, немного меньше, чтобы гоблины ничего не заподозрили. Ты сможешь спокойно зайти в банк, назвать своё имя и брать деньги. Ключ находится у гоблинов. Считаю, что Дамблдор заметит пропажу нескоро, но это и неважно: ведь о твоём побеге будет известно уже сегодня, и пропавшие деньги не будут его волновать. А гоблины хоть и умные существа, но вряд ли кому взбредёт в голову, что Гарри Поттер не забрал все деньги с собой, а открыл счёт под другим именем. С этим проблем не должно возникнуть. Но на всякий случай берите сразу побольше. Драко, у тебя с деньгами хуже — все счета зарегистрированы на твоего отца, и я не стал рисковать, — обратился он к Малфою, а затем повернулся к Гарри:

— Ты не будешь против того, что Драко немного "повисит на твоей шее"?

Гарри кинул насмешливый взгляд в сторону слизеринца. Надо же, сам Малфой остался без денег и вынужден просить помощи у Гарри Поттера! Скажи ему это кто-нибудь несколько месяцев назад, ни за что бы не поверил. Он немного подумал и пришёл к выводу, что ничего страшного в этом нет. Во-первых, денег у него предостаточно, и даже с Малфоем можно поделиться. Немножко. Во-вторых, они не собираются баловать себя какими-нибудь изысканностями, будут брать только самое необходимое. И, в-третьих, через полтора месяца они, как сказал Дориан, едут в Хогвартс, и там деньги им почти не понадобятся.

— Нет.

Драко удивлённо посмотрел на Гарри, не в силах поверить своим ушам. Неужели Поттер вот так просто согласился?

— Когда всё закончится, я верну тебе долги, Поттер, — вполне серьёзно пообещал он.

Гарри только отмахнулся. Сейчас его занимали проблемы поважнее.

Лэйн улыбнулся и продолжил:

— Жить вы будете вдвоём как братья, повторяю ещё раз, — юноши мрачно кивнули. — Теперь насчёт вашего места жительства... — Дориан почему-то ухмыльнулся. — Там никому не взбредёт в голову искать вас, к тому же дом будет ограждён специальными защитными чарами. Никто, кроме вас, и тех, кому вы сами дали разрешение, не зайдёт и не увидит его. Дом не такой богатый, но и не бедный, вам подойдёт. Всё равно вы пробудете там недолго. Вот адрес, — он протянул листочек Гарри. Тот взял его и прочитал:

Тупик Прядильщиков, 29.

Гарри недоуменно поднял глаза, вопросительно взглянув на Дориана.

— Вряд ли ты слышал об этой улице. Она расположена в бедном квартале в северной части Англии рядом с заброшенной ткацкой фабрикой, поэтому шансы, что кто-то сунется туда, ничтожно малы. Хозяина там нет, так что не волнуйтесь. Вы поживёте там до сентября, а потом переберётесь в Хогвартс. Ну а там, я думаю... Может, вы уже снова станете сами собой и закончите всю эту заварушку, — он усмехнулся.

— Ты хочешь сказать, — начал возмущаться Малфой, и Гарри бросил на него быстрый взгляд, — что мы будем жить в чьём-то доме, пока хозяин где-то странствует? А если он заявится раньше? Что мы ему скажем?

— Я знаю, что делаю, Драко, — ответил Дориан, и тот сразу замолчал.

— В общем, вроде я всё сказал... — он почесал подбородок. — Деньги, дом, история, внешность... Надеюсь, вы будете хорошими актёрами.

— А где мы возьмём палочки, Дориан? — спохватился Гарри.

Тот всплеснул руками.

— Точно! Я совсем забыл! Я уже говорил, что с ними всё намного сложнее, и вам придётся немного попотеть. Слушайте меня внимательно, — он посерьёзнел. — Я не зря привёл вас сюда. Именно в этом лесу вы найдёте себе волшебные палочки.

Мальчишки вытаращились на него.

— Чего? — Гарри первый раз услышал такое непонимание в голосе слизеринца.

— Вы не можете заявиться в магазин волшебных палочек — несмотря на всю вашу маскировку, вас легко раскусят сами палочки. Да даже не в этом дело! Вам нужно брать их, находясь в своей настоящей внешности, а этого вы сделать не сможете. Поэтому палочку вы приобретёте в этом лесу, и это очень хорошо, скажу я вам: они будут намного мощнее, чем даже у Олливандера. Вы сами сделаете себе палочку.

— Что?! — в один голос воскликнули Гарри и Драко, раскрыв рты.

— Вы всё поймёте, когда придёт время, — Дориан потеребил рукав и нервно посмотрел куда-то в небо. — Вам нужно будет найти одну нимфу.

— КОГО?!

— Нимфа по имени Эриса поможет вам. Она живёт на другом конце леса, и, если вы действительно нуждаетесь в её помощи, вы легко найдёте её. Но учтите, что путь может быть опасен, — Дориан посмотрел в глаза Малфоя, и тот судорожно сглотнул: он-то знал, что может их там ожидать. По телу Гарри пробежали мурашки.

— Интересно, — язвительно протянул Драко, — а как мы справимся с этими опасностями, если у нас даже обычной палки с собой нет?

У него на языке все вертелся вопрос "А чего же ты сам туда нас не отведешь — так было бы легче", но он вовремя одумался. За все надо платить, и нет в этом мире ничего, что бы доставалось так легко. Это было бы уже слишком с его стороны. В конце концов, он слизеринец, а слизеринцы всегда добиваются всего сами!

— Когда ты веришь, палка тебе не понадобится, — философски заметил тот, заставив двух парней переглянуться и ехидно подумать, что палка им не понадобится тогда, когда их сожрут.

— Ну, теперь точно всё... — Дориан окинул Гарри и Малфоя странным взглядом. — Мне надо возвращаться.

Ни Драко, ни Гарри не знали, что сказать, они просто стояли и смотрели на него. Слов было много, но они не собирались складываться в связные предложения. В животе у Поттера образовался холодный неприятный ком, а горло пересохло.

— Спасибо, — прошептал Гарри. — Спасибо тебе за всё. Если бы не ты, то я бы стал монстром.

— Я тоже этого не хотел, — мягко улыбнулся он. — Да, у меня к тебе одна просьба...

— Говори, я всё сделаю, — решительно сжал кулаки Гарри.

Дориан лукаво посмотрел на него и наигранно-строгим голосом произнёс:

— Не поубивайте друг друга раньше времени.

Тот стрельнул в сторону Малфоя хитрым взглядом, слизеринец ответил ему тем же, и кивнул головой.

— Постараюсь.

— Да, спасибо тебе, — сказал Драко; было видно, что это ему сложно даётся: вряд ли Малфои в своей жизни часто говорят такое простое слово как "спасибо". — Спасибо, что не оставил меня там. Хотя я ведь вообще не играю никакой роли в спасении мира, и ты мог вполне меня там оставить.

— Время покажет, — подмигнул он. — Прощайте, ребята. Но всё-таки мы ещё встретимся, я думаю. Надерите задницу Сами-знаете-кому!

Дориан что-то прошептал, и вокруг него стало появляться белое свечение, которое медленно скрывало его с головой. Он постепенно начал в нём растворяться, и через несколько секунд о Дориане Лэйне напоминало лишь яркое пятно, которое исчезало в свете появившегося из-за деревьев солнца.

— Я тебя не забуду, — произнёс Гарри в пустоту, а Малфой кивнул сам себе. Они ещё стояли так некоторое время, совершенно не двигаясь и смотря на то место, где только что находился человек, спасший их и изменивший их судьбы. Затем они повернулись и нога в ногу зашагали в лес, туда, где сквозь густые кроны деревьев грело мокрую землю тёплое июньское солнце.

* * *

— Стой, Малфой, — Гарри резко прекратил движение, настороженно прислушиваясь к звукам леса. Тот тоже остановился и вопросительно нахмурил брови.

— Что случилось? — быстро спросил он, стараясь, чтобы его голос не звучал испуганно. Он слышал немало об этом лесе и знал, какие ужасы тут скрываются. Ифритовый лес часто использовался магами в их сказках — он являлся местом, "которое волшебники обходили за милю стороной". И вот, он и Поттер стоят в чаще этого самого леса, совершенно безоружные и даже не имеющие понятия, в каком направлении двигаться.

— Ты слышишь это? — прошептал гриффиндорец, вглядываясь в темноту за деревьями.

— Как... — начал Малфой, но осёкся, когда до его ушей донёсся жалобный крик какого-то животного или птицы. — Что это?

Гарри молчал, но потом, решившись, шагнул в ту сторону, откуда доносился звук. Малфой, поколебавшись, пошёл за ним, на всякий случай подняв с земли увесистый сук.

Звук по мере их приближения к кустам становился всё громче, и через мгновение они увидели большую птицу, лежащую на земле и тщетно пытающуюся взлететь. Наверное, у неё было повреждено крыло.

— Сапсан, — прошептал Гарри, благоговейно смотря на птицу. Он медленно подошёл ещё ближе и сел на корточки перед бедняжкой. — Тише... Дай, я гляну, что с тобой случилось... Иди сюда... Ай!

— Поттер, она тебя укусила, — радостно сообщил Малфой, присаживаясь рядом и разглядывая животное. — Она сильно ушибла крыло.

Птица испуганно кричала и пыталась подняться, но сделав несколько шагов, снова беспомощно рухнула на землю и замерла, боясь пошевелиться. Видимо, думала, что так её оставят в покое.

— Вижу, не дурак! — огрызнулся тот, посасывая палец. — И кстати, это он, а не она.

— Откуда ты знаешь?

— Самцы не такие большие, примерно такого размера, а самки намного крупнее. Это самый быстрый летун во всём мире, — Гарри, не обращая внимания на возмущение птицы, поднял её и положил к себе на колени, внимательно оглядывая крыло. — Я в детстве много читал, — усмехаясь, пояснил он, заметив, что Малфой обалдело на него смотрит.

Гарри чувствовал, как сильно бьётся сердце птицы, и видел, как испуганно она на него смотрит, ожидая чего угодно. Он стал медленно поглаживать её по грудке и шептать ласковые слова словно маленькому ребенку, пытаясь успокоить, и невероятно, но через некоторое время ритм её сердца начал замедляться, и она перестала дрожать. Драко перестал ухмыляться, когда увидел, что сапсан начал затихать.

— Как ты это делаешь? — удивлённо спросил он, наблюдая за животным, которое перестало дёргаться и теперь спокойно лежало у Поттера на коленях, не оказывая сопротивления. Она лишь изредка беспокойно вскрикивала, когда тот по случайности делал резкое движение.

— Что именно? — поинтересовался Гарри, продолжая поглаживать сапсана. — Не знаю...

— Эй, ты что творишь? — крикнул Малфой, увидев, что Гарри медленно встаёт и аккуратно поднимает птицу на руки. — Ты собираешься взять его с собой? Совсем сдурел? Куда ты сейчас с ней? Нам надо найти эту чёртову Эрису!

Гарри бросил на Малфоя злобный взгляд. Он уже решил, что будет делать.

— Мне плевать. Я не оставлю его тут погибать. Когда мы найдём себе палочки, я попробую вылечить его крыло.

Драко ухмыльнулся, догадываясь, каковы знания Поттера в медицине, и понимая, что делать это придётся ему.

— Ведь Хедвиг у меня теперь нет... Кстати, где она, ты не знаешь?

Слизеринец провёл рукой по русым волосам и пожал плечами.

— Нет. Все твои вещи, насколько я знаю, Дамблдор оставил у себя, сообщив, что они будут храниться у него.

У Гарри сжалось сердце, когда он вспомнил о Карте Мародёров и Мантии-невидимке.

— А твоя сова... Я не знаю. Может, Дамблдор из неё рагу сделал. Ой!

Малфой потёр бок, куда Гарри его сильно толкнул локтём, и зло посмотрел на него, но стоило ему увидеть боль в глазах Поттера, всё его желание насмехаться куда-то пропало.

Гарри отвернулся и быстро пошёл вперёд, осторожно прижимая к груди сапсана, который, убедившись в том, что его никто не обидит, закрыл глаза и приготовился вздремнуть. Хедвиг... Она была его самым первым другом, и он не представлял себе жизни без неё. Точнее, он даже не задумывался о том, что может потерять её. Наверное, она улетела, когда его посадили в Азкабан, и живёт сейчас где-нибудь на воле. Она бы нашла его, где бы он ни был, Гарри это точно знал, но ведь она и не догадывается о том, что он сейчас на свободе... Думать о том, что его совы больше нет, Гарри не хотел. Наверное, это было предательством — то, что он променял её на какую-то дикую птицу, которая даже писем приносить не умеет, но он надеялся, что этот сапсан тоже станет ему верным другом. Но Гарри точно был уверен в одном: он никогда не сможет заменить ему Хедвиг. Она была только одна, и никто на целом свете не способен даже сравниться с ней. Этот сапсан, если он начнёт доверять ему, станет совсем другим фамильяром для него, и любить он будет его по-другому, не так, как свою сову. Он не мог объяснить это даже самому себе, но уверил себя в том, что Хедвиг — это Хедвиг, а сапсан — это сапсан, и сравнивать их нельзя. Он никогда не забудет подарок Хагрида, ставший ему первым и настоящим другом, который никогда его не предавал, и попытается сделать так, чтобы тот, кого он сейчас держит в руках, стал таким же. Таким же храбрым и верным, какой была его Хедвиг.

— Поттер? — Малфой помахал рукой перед глазами Гарри. — Хватит витать в облаках!

— Я назову его Сэтеллайт, — пробормотал себе под нос тот. — Сэт.

— Сэт? — усмехнулся Драко, насмешливо подняв брови. — А лучше не мог ничего придумать? И, вообще, сейчас не время придумывать имена птицам, если ты не заметил! Куда идти, ты знаешь?!

— Кто бы говорил, Ловэль, — Гарри посмотрел на Малфоя многозначительным взглядом. — Выпендрёжник. А это имя ему подойдёт, я уверен.**

— Поттер, очнись! — рявкнул слизеринец, и тот вздрогнул, шикнув на него; сапсан поднял голову и взволнованно вскрикнул. — Мы заблудились! Хотя о чём это я? Мы с самого начала не имели понятия, куда идти! Уже примерно полдень, а мы всё шатаемся по этому долбанному лесу, в котором полно опасных тварей, и у нас нет ни воды, ни еды, ни волшебной палочки, в конце концов!

С верхушек деревьев, крича, взлетела стая птиц, а вдали раздался какой-то тихий хруст. Юноши замерли на месте, боязливо всматриваясь в чащу.

— Хватит орать, — зашипел на него Гарри, когда они, постоянно озираясь, быстро зашагали вперёд. — Из-за тебя эти опасные твари могут нас найти. Чёрт! Хватит ворочаться, глупая птица, ты мне уже все руки поцарапал своими когтищами! — он легонько погладил сапсана по голове, но тот продолжил верещать, шумно хлопая здоровым крылом. — Тихо!

— Уже, — слабо прошептал Драко. Гарри резко поднял взгляд, так как такого ужаса в голосе Малфоя он никогда не слышал, и это его сильно напугало. То, что он увидел, заставило его замереть от страха, который за одну секунду завладел каждой клеточкой его тела.

Он еле удержался от того, чтобы не завопить, и чисто инстинктивно одной рукой схватил за плечо побелевшего Малфоя, другой продолжая держать Сэта, который вжался в его грудь, словно пытаясь в ней раствориться. Драко чуть не уронил сук, который всё ещё держал в руке, но краем сознания понимал, что этой палкой такую тварь не победить, несмотря на то, что она ещё была совсем молодая. Да даже будь у них волшебная палочка, шансов на победу было не так уж и много.

Но в данный момент это было совершенно неважно. Они, широко раскрыв глаза от ужаса, смотрели на, возможно, самое кровожадное и опасное из всех магических существ.

Гарри, мёртвой хваткой вцепившись в Малфоя, который этого даже не замечал, еле слышно выдохнул:

— Мы влипли.

_______________________________________________

Северус Снейп настолько суров, что скрывал своё место жительство даже от Малфоев. Это чтобы вопросов не было.

* Да, я прекрасно знаю, что ифриты — это сверхъестественные существа в арабской и мусульманской культуре, но позвольте автору немного пофантазировать.

** Сэтеллайт от англ. satellite — сателлит, приспешник. (Астрономическое значение нам ни к чему). А сателлит (это наёмный телохранитель в Древнем Риме, но сейчас пусть будет просто телохранитель) от лат. satelles — спутник и телохранитель, что и требовалось доказать. Кто знает, что эта птичка будет вытворять... Я не зря взяла именно сапсана — самую быструю птицу в мире. Простите, не удержалась от этой приятной сердцу мелочи — после того, как я начала читать и бетить интереснейший перевод моей беты "Сломанные крылья", я просто прониклась любовью к хищным птицам. За придуманное имя очень благодарю Nimueh, автора фика "ГП и Книга Души" — именно она его мне предложила.

Прочитать про сапсана и посмотреть на него можно вот здесь: http://www.zoovet.ru/animals.php?vid=718

Глава опубликована: 06.02.2012

Глава 7. Сражаясь за свою жизнь

Глава написана в сотрудничестве со SpeC. Огромное ему спасибо за неоценимую помощь при создании этой главы. Ей очень требовалась крепкая мужская рука, и SpeC согласился мне помочь))) Как говорится, "битвы не для девочек" (с). Олег, ты просто не представляешь, как меня выручил, я тебе о-о-очень благодарна!=) Надеюсь, что когда-нибудь смогу и тебе в чём-то помочь.

_________________________________________________

? Мы влипли, ? прошептал Гарри, и Малфой мысленно с ним согласился. Этих слов даже не хватило бы на то, чтобы описать всю трагичность ситуации, в которую они попали. Небольшая, но от этого не менее страшная мантикора смотрела на них, поблёскивая голубыми глазами. Человеческое лицо, покрытое шерстью, навевало даже больший ужас, чем хвост с шипами около пятнадцати сантиметров, которыми она могла стрелять в любом направлении, и жалом, как у скорпиона, на конце. Хотя нет, пожалуй, второе было страшнее. Три ряда острых зубов в пасти твари заканчивали ужасную картину.

Сказать, что Драко Малфой был трусом, было сложно. По мнению Поттера, слизеринцу было присуще лишь общее для всех людей чувство самосохранения. Даже Рон Уизли, при всей вспыльчивости его характера, был потрусливее Малфоя. Гарри никогда не задумывался о том, что для изнеженного аристократишки Драко был куда более смел, нежели можно было ожидать. Однако же Поттер бы не один раз подумал, прежде чем решился ввязаться в какое-то опасное дело с компаньоном в виде Малфоя.

Но то ли сама Судьба, то ли Провидение в лице Дориана Лэйна, забросившее двоих когда-то непримиримых врагов, очевидно, считало иначе.

Вцепившись в плечо Малфоя, Гарри интуитивно попятился, потянув его за собой. Драко мелко дрожал, несмотря на все свои попытки взять себя в руки, но тоже шагнул назад. Чудовище утробно рыкнуло, заставив их дёрнуться от неожиданности.

? Мы не сможем убежать, Поттер! ? прошипел Малфой.

? Ты предлагаешь сразу сдаться? ? ехидно спросил Гарри.

? Она же нас сожрёт!

? А в тебе чего есть-то? Кожа да кости...

Мантикора, тихонько рыча, осторожно перебирала сильными лапами, не решаясь напасть одним прыжком, но явно желая пообедать свежим, так любезно попавшим к ней мясом. Зверюга была размером с небольшую лошадку полутора-двух лет, и она явно понимала, что её преимущество не столько в размерах, сколько в молниеносном броске.

? А ведь мы можем её одолеть, ? прошептал Поттер. ? Это не взрослая особь...

? Да ты с ума сошёл! ? Драко чуть не споткнулся, а мантикора приблизилась к ним ещё на три шага.

Гарри медленно нагнулся и положил Сэтеллайта под густой куст, который как раз кстати оказался совсем рядом. Птица испуганно забилась подальше и притихла. До мантикоры оставалось лишь метров десять. Двигаясь боком, юноши отошли на несколько шагов, но тварь не собиралась отступать, а лишь начала готовиться к броску. Гарри и Драко застыли, не сводя с мантикоры настороженно-испуганного взгляда.

? Она всё равно прикончит нас, если мы побежим. У нас есть шанс, Малфой...

Драко посмотрел на Поттера, как на психа, и в этот момент мантикора атаковала. Стремительный прыжок едва не стоил жизни отвлёкшемуся Малфою. Слизеринец успел увидеть размытые черты твари прямо перед собой, но за секунду до возможной смерти ощутил сильный удар в бок. Драко откинуло в сторону, от чего он пару метров проехал по земле.

Поттер распластался рядом и тут же перекатился в сторону. Мантикора резким движением развернулась и, зарычав от злости, взрыла когтистой лапой землю. Драко старался подняться, но ноги скользили по мокрой траве, не давая этого сделать. Тварь уже пригнулась, приготовившись к очередному броску, когда ей точно в морду угодил небольшой, но тяжёленький булыжник.

? Эй, чучело, иди сюда, давай, сожри меня! Давай! ? раздался немного дразнящий крик Гарри, и второй камень полетел в мантикору. Та в ответ выстрелила сразу всеми шипами со своего хвоста, и только чудом Гарри успел спрятаться за ближайшее дерево. Шипы ровным рядом воткнулись в ствол.

"Самоубийца!" ? подумал Малфой, глядя на снова выскочившего из укрытия и размахивающего руками Поттера.

Ужасающе рыкнув, чудище кинулось в сторону гриффиндорца. Гарри едва успел прыгнуть в сторону, но мантикора всё же оцарапала правой лапой его руку. Прикусив губу, слизеринец вскочил на ноги.

? Малфой, беги!

Драко дрожащими руками вцепился в ствол дерева и прислонился к нему. Поттер диким зайцем скакал от взбешенной мантикоры. Вот он прыгнул за небольшое деревце, кора которого тут же оказалась на земле от когтей мощной лапы. Казалось, что невероятная ловкость и сказочная удача позволяли Поттеру не попасть под удары мантикоры, но Драко понимал, что ещё несколько секунд, и всё будет кончено.

Едва эта мысль пронеслась в голове Малфоя, как свистнувший в воздухе хвост жалом воткнулся в место, где долю секунды назад была рука Гарри. Поттер быстрым кувырком ушёл от мощной лапы и быстрыми прыжками нырнул за другое дерево. Это была игра не на жизнь, а на смерть.

Драко стоял, будучи не в силах пошевелиться: его словно парализовало. Он завороженно смотрел на гриффиндорца, который был на волоске от смерти, но продолжал бороться. Малфой даже словно забыл, как дышать — происходящее настолько сильно его захватило. Он никогда не думал, что Поттер способен на такие трюки; Драко искренне считал, что вся слава вокруг гриффиндорца была преувеличена до невозможности. Но теперь Малфой понимал, что верит и в победу над василиском, и в сражения Поттера с Тёмным лордом. Скорость, решительность, ловкость и бесстрашие — с такими словами теперь ассоциировался у Драко Гарри Поттер...

Но эта гонка не могла продолжаться вечно. Время словно замедлило свой ход, растянулось в тот момент, когда Поттер ошибся. Гарри почти увернулся от когтистой лапы и, задев ногой выступающий из земли корень, неловко покачнулся. Удар отбросил его в сторону, и Поттер вскрикнул от боли. Чудовище подняло свой покрытый короткими волосками хвост с острым и тонким жалом, и Драко, не задумываясь, выскочил из-за дерева.

За секунду до удара Малфой успел схватить хвост двумя руками и потянуть на себя. Мантикора взревела и, взрывая задними лапами землю, попыталась развернуться. Малфой вцепился в хвост чудища и тянул его назад, оттаскивая от Поттера.

Закрыв глаза, Драко изо всех сил старался удержать хвост мантикоры. Стоит отпустить — и на жизнь Поттера он не поставил бы и сикля. В то же время, его, буквально, колотило от бессилия — тварь уже несколько раз взмахнула лапой с окровавленными когтями, и через несколько секунд Поттер мог получить смертельные раны.

Драко резко дёрнул хвост чудища, и в его глазах потемнело от боли. Мощным ударом задней лапы его отбросило назад, хорошенько приложив о толстый корень. Дыхание перехватило, жгучая боль пронзила грудь, заставляя Драко с открытым ртом хватать воздух.

Всего пара секунд — и Малфой с ужасом увидел, как неестественно выгнувшийся хвост вонзается острым жалом в тело Поттера. Очередной крик Гарри вывел Драко из ступора, и он беспомощно оглянулся в поисках хоть чего-то, что могло бы помочь.

Взгляд упал на покрытый серовато-зелёным мхом камень. С какой-то дикой, даже первобытной силой Малфой вырвал булыжник из земли, не обращая внимания на его вес. За несколько секунд до того, как камень опустился на голову мантикоры, она взвизгнула от боли и внезапно забилась в конвульсиях. Булыжник довершил начатое: тварь вздрогнула и замерла, а Драко удивлённо смотрел на льющуюся из пасти существа струйку крови.

* * *

? Малфой, беги! ? крикнул Гарри, уворачиваясь от очередного удара.

Мантикора была небольшой, даже не взрослой особью, поэтому пока не обладала присущей таким тварям смертоносностью. Половозрелая мантикора была опасным противником даже для отряда авроров. Люпин рассказывал, что одна такая тварь даже опаснее оборотня в полную луну. Тогда профессор выразил искреннюю радость по поводу того, что мантикоры давно стали большой редкостью, и обнаружить хотя бы одну было сложно.

По какой-то причине Поттер чувствовал, что существо само боится их, двух неизвестных ей врагов. Судя по рассказам и историям, мантикора могла убить двоих магов почти мгновенно, но эта не смогла или не стала этого делать. Гарри не напрасно понадеялся на победу — тварь была очень неопытна, она позволила своим противникам приготовиться. Именно это дало ему слабую надежду. Бежать было бессмысленно, и если и был шанс одержать верх, то именно здесь и сейчас...

Гарри не раз спасали лишь его квиддичные инстинкты. Он успевал предугадать движение мантикоры за долю секунды, и этого хватало для когда-то хорошо тренированного тела. Конечно, отсутствие практики сказывалось — дыхание вскоре сбилось, реакция замедлялась, и шансов становилось меньше. Но Поттер держался.

Если он проиграет, позволит себя победить, то тварь убьёт его и Малфоя. Это Гарри понимал прекрасно и старался хотя бы оттянуть время, а может, и...

Нога предательски подкосилась на нетвёрдой земле, и когти мантикоры разодрали кору в сантиметрах от его лица. Кусочки дерева оцарапали кожу, Поттер инстинктивно отшатнулся, и только поэтому второй удар прошёл в стороне. Бешеная игра со смертью продолжалась. Но удача и ловкость не могли спасать вечно.

Одно неловкое движение, и Гарри споткнулся о выступающий из земли корень. Всего одна ошибка, но этого было достаточно. От сильного удара Поттер упал навзничь, а мантикора приготовилась к удару. Судорожно стараясь отползти назад, Гарри успел увидеть, как Малфой схватился за уже взметнувшийся вверх хвост существа.

Гарри отползал на спине, одежда цеплялась за корни и траву, а очередной взмах когтистой лапы распорол штанину. Ногу пронзила острая боль, но Поттер, сжав зубы, дёрнулся в сторону и вскочил. Драко вертелся вокруг мантикоры, удерживая её хвост, а тварь рычала и старалась его схватить.

Беспомощно оглядевшись, Поттер резво бросился в сторону. Обломанный когда-то толстый ствол дерева в нескольких метрах слева привлёк его внимание. Наплевав на резкую боль, Гарри ударом ноги отломал громко хрустнувшую ветвь, которая была шириной с руку.

Схватив сук обеими руками, Гарри вернулся к смертельной пляске, в которой крутился Малфой. Выгадав момент, Поттер с размаху опустил деревяшку на голову мантикоры. С громким треском сук переломился почти у основания, от сильного удара тварь взревела от боли и бросилась на Гарри. Он задержался на долю секунды, но взбешенной мантикоре вполне хватило этого, чтобы повалить его на землю. Разодравшая одежду когтистая лапа рассекла кожу на груди.

В следующее мгновение он почувствовал ни с чем несравнимую боль где-то в районе левого плеча. Мантикора всё-таки успела вонзить в него своё ядовитое жало. Перед глазами всё помутилось, и Гарри еле сдержался, чтобы не заорать в голос: казалось, плечо горит, или в него беспорядочно втыкают ножи. Муки были сравнимы с Круциатусом, если не хуже.

Гарри почти задыхался от адской боли, хватая руками землю, листья, веточки и швыряя всё это в морду твари. Вдруг рука нащупала обломок сухого дерева, и Поттер с силой ткнул им в пасть мантикоры. Сук вошёл в мягкую плоть, как нож в масло. Резким движением Гарри выдернул палку, и новый удар попал точно в глаз мантикоры.

Тварь взревела и рваным движением когтистой лапы разодрала другое плечо Гарри. Тело отозвалось волной боли, но Поттер снова изо всех сил всадил деревяшку в пасть чудища. Кровь мгновенно залила руку, стекая вниз тонкими струйками. Гарри вдавливал сухую палку всё глубже и глубже, острые зубы уже оцарапывали запястья.

Мантикора билась в болезненных судорогах, кровь струёй брызнула на лицо и грудь Гарри, в глазах Поттера всё мутилось, покрываясь красноватой пеленой...

Тяжёлый удар, обрушившийся на голову мантикоры, ощутил даже Гарри. Рука с обломком сухого дерева резко вошла на три дюйма внутрь, разрывая плоть. Мантикора дёрнулась ещё раз и замерла, опустившись своим весом на юношу.

* * *

Кровь лилась из пасти твари, а рука Поттера почти по локоть была внутри. Драко содрогнулся от мысли, что это кровь Гарри, и, заметив, что мантикора не подаёт признаков жизни, с опаской к ней приблизился. Осторожно освободив руку Поттера, он с удивлением обнаружил на ней лишь несколько неглубоких царапин от зубов. Пальцы ещё сжимали обломанный кусок дерева, обагрённый кровью.

Драко попытался столкнуть тушу мантикоры с Поттера, но тварь была очень тяжёлой. Драко с трудом перевалил её набок, а потом аккуратно вытянул Гарри. Поттер был почти с головы до ног покрыт кровью, по большей части, не своей, что обнадёживало. Кровь мантикоры была темнее и сильно выделялась.

Драко оттащил Поттера на пару метров, но не услышал даже вздоха. Страшная мысль о том, что тот мёртв, заставила Малфоя торопливо похлопать Гарри по щекам. Услышав ответный стон, Драко облегчённо выдохнул. Поттер был жив.

Но безобразные раны на груди и плечах смотрелись ужасно. Кровь, не переставая, сочилась из ран, а, взглянув на левое плечо, Малфой чертыхнулся: из него торчало длинное жало мантикоры, которое вошло довольно глубоко в тело. Края ранки чуть побелели, и это однозначно говорило о том, что яд начал своё действие. Сколько проживёт Поттер без медицинской помощи, сказать было трудно.

Драко с трудом припомнил, что нужно хотя бы остановить кровь. Вытаскивать жало он побоялся, так как не знал, чем это чревато. Яда больше в кровь поступать уже не будет, а, если начать вытаскивать, Поттер вполне может умереть от болевого шока: он и так еле дышал. Оторвав собственный рукав, Малфой сумел сделать из него подобие бинта. Осторожно приподняв тело Гарри, Драко обмотал раны импровизированной повязкой.

? Прости, Поттер, большего пока сделать не могу, ? пробормотал он.

Малфой поднялся и огляделся по сторонам. Туша мантикоры продолжала неподвижно лежать, не подавая признаков жизни. Земля вокруг них была словно вспахана, стволы деревьев покрывали глубокие следы когтей. Окажись бы здесь Драко только сейчас, то ни за что бы не поверил, что двум, не самым опытным магам, причём, без оружия удалось совладать с такой опасной тварью.

Хотя Малфой понимал, что, если уж говорить начистоту, то мантикору одолел Поттер. Драко был глубоко поражён той отчаянной отвагой, с которой гриффиндорец ринулся в бой с одной из опаснейших тварей магического мира. Эта отвага граничила с безумством, сумасшествием, самоубийством, но всё же чёртов Поттер победил. Как и всегда.

Слабый стон вновь привлёк внимание Малфоя.

? Держись, Поттер, не вздумай мне тут умереть!.. ? тихо сказал Драко и прикусил губу, обдумывая, как же быть дальше.

Малфой понимал, что погиб бы ещё при первом прыжке мантикоры. Если бы не Поттер, вовремя оттолкнувший его в сторону... Чёртов гриффиндорец спас ему жизнь. Хотя мантикора могла убить сначала Поттера, а потом и его самого, поэтому Гарри спас Малфоя снова, просто отвлекая тварь на себя. Драко, кажется, стал понимать смысл настоящей дружбы. Он оказался не в постоянной навязчивости, лебезении и использовании, его бывшие друзья — Гойл, Кребб, Забини и прочие — были лишь трусами, бестолковыми идиотами. Драко был уверен, что никто из них и не подумал бы даже постараться спасти его, все бы пеклись лишь о собственной заднице.

? Ничего, мы выберемся отсюда, и ты не умрёшь, ясно? — Драко внезапно почувствовал комок в горле, а на глаза потихоньку наворачивались слёзы. Паника медленно захватывала его разум. Хладнокровие было только его маской, а на самом же деле... ? Тебе ведь не впервой убивать всяких тварей, Поттер, то василиск, то теперь вот мантикора...

Тяжёлое, хрипловатое дыхание Поттера было единственным ответом.

? Нет, ты не посмеешь оставить меня здесь одного, придурок! ? заорал Малфой. ? Мы выберемся вместе, чёрт тебя дери!

Драко колотило от отчаяния и страха. Со всех сторон был этот чёртов Ифритовый лес, и куда идти, Малфой совершенно не знал. Где эта нимфа? Дориан сказал, что если они действительно нуждаются в ней, то легко найдут. И где она тогда?! Она ведь, наверное, может помочь вылечить Поттера...

? Поттер, ты меня слышишь? ? Малфой снова похлопал Гарри по щекам.

Поттер ответил не сразу. Сухие, испачканные кровью губы чуть пошевелились, и из горла вырвался почти неслышный стон.

? Д-да, с-слыыш-шу... ? прошептал Поттер, приоткрыв затуманенные болью глаза. ? О-она мертва?

? Да, ты убил её, убил! ? запыхаясь словно от долгого бега, проговорил Драко. ? Чёртова тварь мертва! Нам нужно выбираться отсюда!

? Хоро-шо, только я не с-смогу... Яд... Он действует... ? слова давались Поттеру с трудом.

? Ничего, ничего, мы спасёмся... Я вытащу тебя отсюда, ? пробормотал Малфой. ? Ты только держись, Гарри, потерпи...

Он сам не понимал, что говорит, слыша свой голос словно издалека. Но ему казалось, что если он замолчит, то сойдёт с ума, а Поттер умрёт.

Драко чуть приподнял его и, не обращая внимания на стон боли, закинул себе на плечо. Едва не сгибаясь и не падая под весом Гарри, Малфой, пошатываясь, побрёл вглубь леса.

Пот градом катился по спине и лицу, но Драко шёл, сам не зная куда. Единственное, что он знал, так это то, что им срочно нужна помощь. Ему оставалось лишь надеяться, что его просьбы будут услышаны, и никакой новой твари им не попадётся. Хотя если учитывать то, где они находились, это было маловероятно.

Внезапно позади него раздался какой-то крик, и Драко вздрогнул. Первой его мыслью было: "Неужели он не убил её?", но потом он всё же успокоился: сомневаться в том, что мантикора мертва, не приходилось: Поттер хорошо над ней поработал, а он закончил дело. И вдруг Малфоя осенило.

? Чёрт, я забыл эту долбанную птицу! ? выругался он и остановился. Держать Поттера просто больше не было сил, и Драко аккуратно опустил его на траву. Тот даже не пошевелился. К счастью или нет, но яд мантикоры действовал не сразу, а постепенно, поражая ядом клетки. И когда яд доходил до сердца, оно останавливалось. Медленная и мучительная смерть ждала того, кого настигло жало мантикоры, и то, что Поттер ещё не начал кричать в агонии, немного обнадёживало.

? Чёрт! Поттер же меня убьёт, если я её оставлю! ? Малфой в сердцах пнул кочку. ? И что мне теперь делать?!

Отчаяние постепенно завладевало слизеринцем, и он уже не мог бороться с ним. Поттер, чёрт возьми, умирал, сам он тоже был недалёк от этого: ужасно хотелось пить, а раны, полученные в схватке с мантикорой, причиняли сильную боль.

Он никогда не оказывался в таком отчаянном положении и совсем не был готов к этому.

Малфой в бессилии уселся прямо на землю рядом с Гарри и схватился за голову. Вот ему бы сейчас уверенность Поттера...

Тот внезапно задёргался и, застонав, начал кататься по траве: похоже, яд мантикоры стал действовать более активно. Драко подполз ближе и, схватив Гарри за плечи, начал его легонько трясти. Он никак не реагировал, голова безвольно качалась из стороны в сторону. И вдруг он закричал. Закричал так, что над кронами ближайших деревьев взмыла стая птиц, а Сэт где-то там, под кустом запищал ещё сильнее. Это было лишь делом времени прежде, чем они снова столкнутся с кем-то, кто увидит в них лакомую добычу.

? Твою мать, Поттер, не ори! — сам закричал в отчаянии Малфой, принимаясь трясти Гарри ещё сильнее. Тот вдруг резко замолчал, и Драко испугался, подумав, что Поттеру пришёл конец. Но нет, он ещё продолжал дышать; слабо, почти незаметно, но он всё ещё боролся за свою жизнь. А Малфой совершенно не знал, как ему помочь.

? Что же мне делать? Что делать? ? повторял он словно в бреду, неподвижным взглядом смотря на Гарри. ? Если мы сдохнем в этом лесу, это будет только твоя вина, Поттер!

Чаша спокойствия была вконец переполнена, и Драко, не сдержавшись, начал орать на полуживого гриффиндорца. Слова лились и лились, а он даже не старался в них вникнуть, просто вкладывая в крик весь свой страх и гнев. Ему было уже плевать, что какая-нибудь новая тварь может услышать его вопли и прийти пообедать; он и так был уверен в том, что они долго не протянут. Лучше умереть быстро.

? Ты будешь виноват, ты! ? у Драко началась обычная истерика, хоть он до последнего старался сдержаться. Но никакого шанса на то, что им каким-то чудесным образом удастся спастись, больше не было: он не мог дальше тащить на себе Поттера, он сам уже еле ходил от усталости и голода. Он не обращал внимания на текущие по щекам слёзы злости и отчаяния, а только без остановки орал на Гарри, который даже и не слышал его.

? Не стоит испытывать судьбу, юный Малфой. Не позволяй страху завладеть твоим сердцем, ибо губительно это для тебя и твоей души, ? раздался позади тихий мелодичный голос, и Драко резко обернулся.

Перед ним стояла, чуть улыбаясь, молодая девушка, одетая в красное атласное платье с открытыми плечами и широкими рукавами. По лбу проходила тонкая позолоченная цепочка, исчезая в тёмных длинных волосах, а на шее висело ожерелье в виде белой лилии. Даже признанная красотка Хогвартса Астория Гринграсс казалась уродкой рядом с ней. У Малфоя против воли спёрло дыхание. Он понял, кто перед ним: та самая нимфа Эриса, о которой говорил Дориан. Каким-то чудесным образом она сама нашла их и пришла на помощь. Может, Лэйн действительно знал, что делал? Хотя, появись он тут сейчас, Драко надавал бы ему по физиономии за то, что им пришлось пережить.

? Вы — Эриса? ? наконец, справившись с голосом, спросил Драко, и та кивнула. ? Вы можете?.. ? он указал взглядом на неподвижно лежавшего Гарри.

Нимфа, не говоря ни слова, прошла мимо Драко, обдав его сладчайшим запахом лесной земляники, от чего у того закружилась голова. Она опустилась рядом с Гарри на колени и, что-то бормоча, принялась водить руками над его телом, чуть касаясь ран. Тот не шевелился, даже не стонал.

? Мантикора... ? услышал Малфой её бормотания. ? ...не задеты, только поверхностные глубокие царапины... неужели... Evinyatahroa... Cui... Inyeetevanne... Harvefifiru...*

Она говорила и говорила на непонятном Драко языке, а раны Поттера затягивались прямо на глазах. Через несколько секунд о минувшей схватке напоминало только торчащее из плеча Гарри жало мантикоры. Малфой в шоке уставился на нимфу. У неё не было палочки, но тело под её руками исцелялось, как по волшебству. Драко впервые видел нимфу, а про магию Леса и говорить нечего. В детстве он читал немного про нимф: они были духами леса, его хранителями и были связаны с ним на всю жизнь; выйти за его пределы нимфы просто не могли. Малфой не знал, какой магией они обладали и что умели, поэтому то, что он видел сейчас, было как для магла обычный Люмос.

? Подойди сюда, Драко, ? тихо попросила она, и Малфой сразу подчинился, даже не задумываясь над тем, откуда нимфа знает его имя. ? Мне понадобится твоя помощь...

? Что нужно делать?

? Ты должен подержать его, ? она указала взглядом на Гарри. ? Мне нужно вытащить жало. Я остановила действие яда своей магией, но вытаскивать жало мантикоры придётся руками.

? Хорошо, ? Драко кивнул и сел рядом с Поттером, крепко обхватив обе его руки.

? Так не пойдёт, ? Эриса внимательным взглядом посмотрела прямо в глаза Драко. ? Боль будет похожа на муки от вашего Пыточного заклятия, поэтому...

? Вы издеваетесь?! ? вытаращил глаза слизеринец, поняв, что она от него хочет, но та глядела на него всё тем же серьёзным взглядом красивых зелёных глаз. ? Похоже, нет... Мерлин, за что мне всё это? Я тебе потом это припомню, Поттер.

Страдальчески вздохнув, Малфой уселся на Поттера, насмешливо думая про себя, какая хреновая лошадь ему досталась, на что тот никак не отреагировал, продолжая валяться без сознания; своими ногами придавил его ноги и, немного наклонившись вперёд, ладонями крепко прижал руки Гарри к земле.

? Только побыстрее, ладно? ? Драко чувствовал себя далеко не в своей тарелке. Ладно, хоть Поттер был в обмороке.

Эриса, чуть улыбнувшись, кивнула, но в ту же секунду стала серьёзной, стоило ей взглянуть на левое плечо Гарри. Что-то тихо прошептав, она поднесла руки к ране и, не давая себе времени подумать, резко дёрнула жало на себя. Поттер, широко распахнув глаза, громко закричал, и только сидевший на нём Малфой не позволил ему начать метаться по земле от боли. Драко напрягся, не давая Гарри дёргаться, но у того, казалось, проснулась какая-то внутренняя дикость: продолжая кричать, он всеми силами пытался вырваться из крепкого захвата Малфоя, который навалился на него всем телом: тот уже в буквальном смысле подумал, что лошадь ему досталась хреновая.

Всё закончилось так же неожиданно, как и началось: Поттер притих, перестав дёргаться. Эриса ещё раз провела над бессознательным телом окутанной ярким светом рукой, что-то пробормотала, и ранка на плече затянулась, а Гарри, резко вздохнув, словно, наконец, вынырнул на поверхность после долгого пребывания под водой, открыл веки.

Всё расплывалось перед глазами, и Гарри никак не мог понять, где находится. Последнее, что он помнил — это тушу мантикоры, которая упала на него сверху, а дальше мир накрыла тьма. Сейчас всё было иначе: тело больше не болело, а огонь, медленно сжигавший его изнутри как будто кто-то потушил; дышать стало легче. Но всё-таки что-то ему мешало.

Гарри моргнул пару раз, стараясь прояснить зрение, и первым, что он увидел довольно отчётливо, было склонившееся над ним ошарашенное лицо Малфоя. Вернее, его новой оболочки.

? Какого чёрта?! ? до Гарри дошло, что туша, придавливавшая его сверху, уже принадлежала не той твари, которая почти что отправила его на тот свет. ? А ну слезь с меня, придурок! ? он изо всей силы толкнул Малфоя, от чего тот, бормоча что-то про себя — видимо, не очень цензурное — улетел куда-то в кусты, и вскочил на ноги. Никаких ран, никакой боли — казалось, что он родился заново. Что произошло?

? Дурак истеричный, ? пробубнил Драко, подходя и отряхиваясь от приставшей к джинсам листвы. ? Я его тащил на себе словно какая-то лошадь, а вместо "спасибо" мне только "придурок". Пожалуйста за всё, Поттер, ? съязвил он.

Гарри с удивлением посмотрел на слизеринца. Картинки произошедшего медленно всплывали перед глазами: вот он сам кидается на Малфоя, отшвыривая его в сторону и спасая от когтей мантикоры, вот эта тварь уже готова всадить в него своё смертоносное жало, но что-то останавливает её: Малфой изо всех тил тянет хвост назад, мешая сделать задуманное...

Гарри только сейчас заметил, что они уже не на той поляне, на которой произошла схватка, место было немного другое. И он только сейчас увидел красивую русоволосую девушку, стоящую чуть в стороне и гладившую сидящую на её плече птицу.

? Сэт! ? воскликнул Гарри, узнав в ней своего нового питомца.

? Твоя птица? ? улыбнулась она и медленно подошла к Гарри. Тот робко протянул руку, и сапсан, радостно курлыкнув, перелетел к нему на плечо. ? Я вылечила его крыло, теперь он полностью здоров и может летать. Даже я не могу понять почему, но он, похоже, покидать тебя не собирается. Чем-то ты его привлёк, ? всё так же улыбаясь, говорила нимфа. ? Это очень умный сапсан, и видит Судьба, не раз он сослужит тебе хорошую службу. Береги его.

Гарри кивнул и ласково провёл ладонью по груди Сэта, от чего тот ещё раз довольно курлыкнул.

? Эриса? ? наконец-то до него дошло, кто перед ним стоит, и с кем он только что разговаривал; удивление при виде сидящего на нём Малфоя и воспоминание о мантикоре вытеснили из головы все мысли. К тому же, он ещё не мог до конца прийти в себя от того, что они пережили.

? Кстати, как она оказалась у вас? ? поинтересовался подошедший Малфой. ? Я же её оставил под кустом на поляне, а вы вроде бы никуда не отходили...

Эриса загадочно улыбнулась, но ничего не ответила. Слизеринец не стал настаивать, догадываясь, что тайны своей магии нимфа держит при себе.

? Эммм... ? услышал он неуверенное мычание Поттера. ? Малфой, я...

? Не надо, Поттер, ? будничным тоном отрезал Драко, понимая, что он хочет сказать.

? Нет, надо! ? заявил Гарри, и Малфой удивлённо поднял на него взгляд. ? Спасибо... э-э-э... что не бросил меня там и не позволил этой твари меня сожрать. Спасибо, Д-драко, ? запнувшись на последнем слове, пробормотал он.

Тот был удивлён ещё больше, чем тогда, когда, в схватке с мантикорой, увидел, на что реально способен Поттер. Гарри Поттер и "спасибо", адресованное ему, никогда и близко не стояли в воображении Драко. Вытаращив глаза, он пытался найти нужные слова, но на ум приходило только что-то бессвязное и бессмысленное.

? Не за что, Поттер, ? наконец, пришёл в себя Малфой. ? Ты тоже спас мне жизнь, так что мы квиты.

Снова воцарилась тишина, но она уже не была неловкой, как раньше: теперь вокруг витало дружеское приятие. Одна схватка со смертью сильно сблизила двух, казалось, непримиримых врагов. Нет, до настоящей дружбы, конечно, пока далеко, если она вообще будет возможна — после всего-то, что между ними было — но попытаться стоило. Потому что сейчас они оба оказались в одной и той же лодке, и им необходимо было держаться вместе, чтобы выжить. Сражение с мантикорой стало ярким тому примером.

? Гарри, ? позвала Эриса, и он вздрогнул, не ожидая, что нимфа знает его имя. ? Мне нужно, чтобы ты стал самим собой.

? Чт-то? А-а-а... ? сначала не понял тот, но потом, помедлив, кивнул. Гарри сначала хотел спросить зачем ей это надо, и откуда нимфа знает о его второй внешности, но потом передумал: он нутром чувствовал, что Эрисе можно и нужно доверять. Интуиция редко его обманывала. ? Сейчас...

Гарри сделал то, что говорил ему Дориан: он просто представил свою настоящую внешность, и через мгновение почувствовал, как по телу будто пробежал небольшой разряд тока. Засунув руку в карман, он обнаружил там свои круглые очки и нацепил их на нос: ведь в этом образе зрение у него оставалось плохим.

? А зачем? ? нахмурился Гарри, пытаясь понять, для чего он это сделал, на ум не приходило вообще ничего толкового.

? Так нужно, чтобы ты смог полностью соединиться с магией своей волшебной палочки.

? Какой ещё палочки? ? сначала не понял он, покосившись на Малфоя. Тот указал взглядом на нимфу.

? Той, которая у тебя сейчас появится, ? ответила Эриса, и Гарри только сейчас заметил, что в руке она держит жало мантикоры, которое вытащила из его плеча. Поттера передернуло.

? Это будет сердцевиной твоей волшебной палочки, ? произнесла Эриса, и Гарри бросил на неё шокированный взгляд: он первый раз слышал про сердцевину-жало. Таких палочек, насколько он знал, вообще не существовало. ? Не удивляйся, ? она склонила голову набок, заметив замешательство гриффиндорца, ? мои палочки будут отличаться от тех, которые создают волшебники. Они будут мощнее и будут лучше подчиняться своим владельцам. Магия леса сама поможет мне создать их: не нужно сравнивать магию волшебника и магию самой природы. Природа — основа всего, не будет её — и Ничто заполнит всю планету, природа созидает Всё из Ничего. Ты поймёшь... К тому же, сердцевину своей палочки ты, можно сказать, создал себе сам: жертвуя своей жизнью и проливая свою кровь — вы с палочкой станете единым целым, потому что внутри её — часть тебя.

Гарри и Драко, раскрыв рот, слушали Эрису: смысл некоторых фраз оставался для них непонятен, но основную суть они уловили. И это было как-то... одновременно странно и чудесно. В Хогвартсе им немного рассказывали только про волшебство домовиков, русалок и кентавров, про нимф же не говорили ни слова. Потому что их магия оставалась для волшебников непонятной и мало изученной: нимфы были немногочисленным народом и скрывались ото всех, волшебникам редко удавалось встретить хоть одну. Поэтому юноши понимали, что им представилась уникальная возможность познакомиться с самой нимфой и её магией, и такую возможность нельзя упускать.

? Кровь, боль и сила... ? шептала Эриса, внимательно рассматривая жало, а затем подняла взгляд на Гарри. ? Твоя палочка будет мощнее твоей прежней, сделанной из остролиста и с сердцевиной из пера феникса, ? Гарри снова поразился тому, откуда нимфа столько знает про него, но спрашивать не решался. ? Остролист и перо феникса — это уникальное сочетание, которое не встречалось ни у кого из магов, та палочка могла творить вещи, которые могли удивить даже волшебников. Но эта, благодаря тому, что ты прошёл через сложное испытание, чтобы сотворить её...

? Вообще-то я только спасал себе жизнь, ? перебил её Гарри, но та даже не обратила внимания на его слова.

? ...станет почти что частью тебя. Вы сражались с мантикорой вместе, плечом к плечу, но жало мантикоры приняло именно твоё тело, поэтому и сердцевина будет принадлежать тебе. Если палочка из остролиста считалась в наибольшей мере защитной, то эта будет больше предназначена для дуэлей.

Нимфа взмахнула рукой, и вдруг из земли начал появляться небольшой побег, который с каждой секундой становился всё выше и выше. Через полминуты Гарри и Малфой с удивлением смотрели на выросший перед ними... кипарис.**

? Самоотверженность, храбрость и смелость — вот с чем ассоциируются обладатели кипарисовых палочек. Думаю, тебе подойдёт кипарис, ? улыбнулась Эриса и, подойдя к дереву, отломала от него небольшую ветку.

? Жало мантикоры и кипарис — вот основа твоей будущей волшебной палочки. Я знаю, что у вас, волшебников, необходимо физически воздействовать на палочку, чтобы найти свою. "Палочка выбирает волшебника", говорите вы, если я не ошибаюсь. Мне это не требуется. Лес сам подсказывает мне, какое дерево необходимо волшебнику, лес чувствует вас и вашу магию, когда вы находитесь в его пределах. Вам только нужно самим найти свою сердцевину — и в этом нам поможет лес. Вы не зря повстречали мантикору, это было предначертано самим лесом, и теперь у одного из вас есть палочка...

? То есть, ? начал Малфой, постепенно повышая свой голос, ? вы хотите сказать, что лес натравил на нас эту тварь только для того, чтобы у Поттера была сердцевина для палочки?! Это слишком, вам не кажется?

Гарри молчал, но внутренне был полностью с ним согласен: они чуть не отправились на тот свет, сражаясь с этим чудовищем, а тут выяснилось, что это была совсем даже не случайность. Проще было понадеяться на удачу и купить палочку в магазине у Олливандера. И тут до него дошёл ещё один ужасный факт, который заставил его нервно поёжиться. Он только собирался сообщить об этом Малфою, но Эриса его опередила:

? Пока будет создаваться палочка мистера Поттера, у вас будет ещё одно дело.

? Какое ещё дело? ? чуть не завопил до сих пор не пришедший в себя от такого поворота событий Драко. ? Я уже сыт по горло такими делами!

Гарри уже это понял и, по возможности спокойно, ждал ответа. Он также знал, что это только начало их приключений, и что дальше всё может быть намного сложнее, поэтому старался принимать то, что дарует ему судьба, как можно, более стойко.

Эриса никак не отреагировала на вспыльчивый голос Малфоя и, повернувшись к нему, просто ответила:

? Сердцевина. Теперь твой черёд.

_________________________________________

*Лечи тело... Оживи... Я повелеваю исчезнуть... Все раны, медленно растворитесь...

Да-да, это и есть эльфийский язык Толкиена, вернее, его персонажей из трилогии "Властелин колец". Ломаный, наверное, но я не эльф))) У меня просто внезапно на ноутбуке оказался эльфийский словарь.

*Из сведений Pottermore: Палочки из кипариса ассоциируются с благородством. Великий средневековый изготовитель волшебных палочек Джерейнт Олливандер написал, что для него всегда было честью подобрать пару кипарисовой палочке, поскольку он знал, что встретил волшебницу и волшебника, которому суждено умереть смертью героя. К счастью, в наши менее кровожадные времена обладатели кипарисовых палочек редко призваны отдавать свои жизни, хотя многие из них, несомненно, так и поступят, если потребуется. Палочки из кипариса находят родственную душу в людях смелых, храбрых и самоотверженных, таких, кто не боится противостоять теневой стороне своей природы и природы других.

Кто не знает, как выглядит мантикора, посмотреть можно здесь (из "Вархаммера" попалась, жутковато, ага. Только у этой не очень человеческое лицо):

http://s019.radikal.ru/i624/1203/b6/05dcade4ae6f.jpg

Эриса:

http://s54.radikal.ru/i146/1203/66/c45500e3a3f7.jpg

И ещё. У автора сегодня как бы вроде праздник: ему исполняется... ыыыы... ужас-то какой... ага, 16 лет))) Не хотелось бы, чтобы вышло, как в прошлый раз — вообще без комментариев=( Дорогие читатели, кому-ещё-не-надоел-этот-фик, не поскупитесь, пожалуйста, хотя бы на пару строчек... Это будет для меня лучшим подарком: и критика тоже пойдёт, хотя, конечно, хороших комментов хотелось бы побольше :) Может, кому несложно...

Главы и так обновляются раз в сто лет — уж извините: порой ни желания, ни времени, ни музы — а сейчас я вообще приостановлю работу над фиком. В конце месяца у меня операция: нервы, больницы, снова нервы, ну, сами понимаете. И после неё никакого долгого сидения за компьютером, как минимум, месяц, а в тетрадке писать мне как-то лень. Если есть такие читатели, простите.

Глава опубликована: 15.03.2012

Глава 8. Сыграем в салочки, Драко?

? Сердцевина. Теперь твой черёд, — Эриса, поблёскивая глазами, смотрела на Малфоя.

Это прозвучало как приговор, и Малфой тяжело сглотнул. Оставалось только надеяться, что это испытание не будет хуже мантикоры — той мясорубки Драко хватило точно надолго. Его передернуло. События получасовой давности всё ещё стояли перед глазами.

? Мдааа... — задумчиво протянул Гарри, скосив взгляд на Малфоя. ? Похоже, отсюда мы выберемся нескоро.

? Если вообще выберемся, — тихо поддакнул Драко. ? А какая тва... кто достанется мне? — уже громче произнёс он.

? Увидишь сам, — загадочно ответила Эриса и кивнула куда-то в сторону. ? Идите туда и сами всё поймёте. Скажу только, что на этот раз вам почти не понадобится храбрость — только ловкость и быстрота.

? Утешила, — пробурчал Драко. Варианты магических животных, один хуже другого, промелькнули перед его глазами со скоростью света.

? Э-э-э... — неуверенно пробормотал Гарри, — мне тоже нужно идти?

Малфой бросил на него злой, даже немного обиженный взгляд. Он, как придурок, скакал возле мантикоры, а Поттер ему теперь помогать не хочет? Хотя Малфой, конечно, понимал, что тому досталось — и хорошо — но Эриса его подлатала, и Поттер теперь как новенький! В любом случае, вдвоём не так страшно...

Драко тряхнул головой и сжал зубы. И с каких это пор он стал нуждаться в присутствии Поттера? Он и сам прекрасно справится!

Печатая шаг, он направился в указанную нимфой сторону, даже не взглянув в сторону Гарри.

? Ты ему понадобишься, — улыбнулась Эриса. ? А теперь иди, мне нужно сосредоточиться...

Кинув последний взгляд на Эрису, Гарри направился за Малфоем, который уже остервенело продирался сквозь заросли.

? Малфой, стой! — заорал Гарри вслед, но слизеринец даже ухом не повёл. ? Да стой ты, идиот!

Ноль внимания.

Закатив глаза, Гарри прибавил ходу и, догнав Драко, схватил того за рукав.

? Притормози, а? ? шикнул он на него. ? Я не хочу, чтобы у нас получилось так же, как с мантикорой. Нужно попробовать подойти так, чтобы внезапность была на нашей стороне.

Драко посмотрел на Гарри, как на придурка.

? Поттер, каким Мерлином мы подойдём внезапно, если мы, во-первых, точно не знаем, где тварь нас поджидает, а, во-вторых, не знаем, что это за тварь. Как ты собираешься это провернуть, объясни мне.

? Я просто говорю, чтобы ты не нёсся вперёд, как пьяный гиппогриф! — буркнул уязвлённый Гарри. ? Не знаю, какая зверушка тебе попадётся — но мне почему-то кажется, что это что-то не очень безобидное. Как сказала Эриса, нам придётся много бегать.

? Она насчёт "бегать" ничего не говорила, она говорила про быстроту и ловкость.

? А это не одно и то же?

Драко покачал головой и ловко сломал колючую ветку прямо перед своим лицом. Минуту они шли молча, лишь прислушиваясь к шороху и глазея по сторонам в поисках опасности, которая может прятаться неподалёку. Сквозь кроны пробивался солнечный свет, но всё же присутствовали затенённые места, в которых, казалось, таилось что-то зловещее. Гарри вообще понял, что этот лес только с виду такой светлый и приветливый.

? Малфой? Можно вопрос? — неуверенно спросил он.

Драко скептически поднял бровь, но всё же кивнул.

? Валяй.

Гарри решил выложить всё прямо, без обиняков. Этот вопрос волновал его с тех пор, как он увидел Малфоя за решёткой, но тогда не стал спрашивать, так как всем было не до этого. Но теперь всё казалось ему слишком подозрительным. После всего, что с ним произошло, всё казалось ему таковым.

? Как твой отец допустил, чтобы ты попал в Азкабан? — он немного сбавил шаг, наблюдая за выражением лица Малфоя

Малфой вздрогнул, как от удара, но его лицо сохраняло всё то же невозмутимое — слизеринское — выражение. Драко догадывался, что Поттер рано или поздно спросит его об этом, но он до сих пор не решил, стоит ли говорить. Хотя сейчас, в данный момент, это казалось не таким уж и важным — они всё равно оказались в одной связке, да и их жизнь кардинально повернулась. Не имело смысла больше что-то скрывать.

? Легко и просто, Поттер, — тихо произнёс Малфой, не глядя на Гарри. ? По одной простой причине, что он мёртв.

Гарри, запнувшись, пытался снова обрести равновесие. Как Люциус Малфой может быть мёртв? Об этом он ничего не знал: газеты про это не упомянули. Или это случилось, когда он был в Азкабане?

? Его убили, когда ты сидел в тюрьме, — подтвердил тот его мысли. ? Нет, я не знаю, кто и как.

Гарри сразу захлопнул рот.

? Пока я пребывал за решёткой, у меня было время подумать. Мне кажется, что Тёмный лорд не захотел, чтобы я вышел из Азкабана, а отец... он бы всё равно не позволил мне там остаться. Но это только догадки, а так я не знаю...

? А твоя мать? — тихо поинтересовался Гарри.

? С ней всё было хорошо. Она ничего бы поделать не смогла, — Малфой смотрел прямо перед собой, в одну точку.

Гарри молчал, так как не знал, что вообще тут можно сказать. Он всегда считал Люциуса Малфоя жестоким, бессердечным человеком не то что к другим, но и к членам собственной семьи. Поэтому он не мог быть уверен в том, что Люциуса убили из-за этого, но и отрицать этого тоже не смел. Впрочем, это не так сильно его и интересовало. Но это доказало бы, что Волдеморт пойдёт на многое ради достижения своих целей. Вот бы ещё знать, что у него за цели...

? Ладно, — вздохнул Гарри, — позже, я надеюсь, мы со всем разберёмся. А сейчас нам ну...

Он замолчал и, раскрыв рот от изумления, вылупился на поляну перед ними, вернее...

? Мерлин меня раздери! — кажется, слизеринец тоже не ожидал этого. ? Мы должны ловить абраксанского пегаса?! И каким образом?

Огромный пегас золотистой масти мирно пощипывал траву и не догадывался о присутствии двух волшебников совсем неподалёку.

? Погоди-ка, — Драко, прищурившись, разглядывал пегаса. ? Смотри, Поттер, у него крылья-то обрезаны.

Гарри пригляделся и действительно заметил, что крылатый конь оказался не совсем крылатым — крылья были обрезаны наполовину, и, вероятно, пегас летать больше не мог. Теперь то, что сказала Эриса, казалось логичным и в то же время...

? То есть мы должны его поймать? ? поинтересовался он, но тут же подумал, что сморозил огромную глупость. Как двое волшебников-недоростков, не имея не то что волшебной палочки, даже сетей, смогут поймать этого двухметрового коня?

Драко, видимо, подумал о том же, потому как принялся разглядывать поляну в поисках чего-то, что было известно ему одному. Судя по тому, как расширились его глаза, он нашел то, что искал.

? Вот! — он указал пальцем на небольшую кучу травы, из-под которой что-то топорщилось. Но Гарри, как не пучил глаза, разглядеть ничего не смог.

? Что — вот?

? Да вот же! — Малфой схватил его за локоть и потянул его на своё место. ? Видишь эту кучу травы? Под ней находится западня или что-то в этом роде — не знаю, но мы должны загнать эту лошадь сюда!

? Ты уверен, что это не просто куча травы? — Гарри скептически покосился на него.

? Уверен, — бросил Драко, не отрывая пристального взгляда от пегаса. ? То есть, насколько я понял, мы должны загнать его туда и потом...

? Что потом? — Гарри не разделял энтузиазма слизеринца. ? То есть... начну с самого простого: каким образом мы загоним туда пегаса? Выскочим из кустов и начнём строить ему рожи, чтоб испугался?

Малфой усмехнулся.

? Если хочешь. А мне будет достаточно просто выскочить из-за кустов и попытаться направить пегаса в нужном направлении. Несмотря на его размер, Поттер, абраксанский пегас очень пуглив — как и единорог. Он испугается одного твоего вида.

Гарри, скрестив руки на груди, с подозрением смотрел на Малфоя.

? Откуда ты это знаешь?

? Поттер, я, конечно, ценю то, что ты считаешь меня таким умным, — Драко скривил губы в ухмылке, — но если бы ты почаще слушал своего Хагрида на третьем курсе, то это бы тоже знал. Ну что, идём?

? Ну, давай, попробуем, — вздохнул тот и приготовился к бешеным скачкам. ? Ты, кстати, не сказал, что будем делать, когда загоним этого коня в западню. Если мы его туда загоним.

Малфой только нетерпеливо махнул рукой и выскочил из кустов. Гарри, закатив глаза, последовал за ним. Как только они показались на поляне, пегас испуганно поднял голову и уставился своими чёрными глазами прямо на них. Громко заржав, конь понёсся в сторону чащи.

? Он же сейчас скроется в лесу, Малфой! — заорал Гарри. ? Там мы его не найдём!

? А я что сделаю?! ? завопил тот в ответ, но от удивления поперхнулся воздухом, когда увидел, что пегасу что-то невидимое не даёт умчаться в лес. ? Поттер, на поляне установлено что-то наподобие отталкивающих чар, и пегас не может отсюда уйти!

? Вижу! — Гарри придержал сползающие на кончик носа очки. ? Это, наверное, Эриса сделала!

? Ну ещё бы, — пробурчал себе под нос Драко. ? Значит так, Поттер... ? начал он, но, увидев, что Гарри продолжает на всех парах нестись к пегасу, остановился и хлопнул себя рукой по лбу.

? Идиот... Поттер, стой! ? заорал он. ? Иди сюда!

Гарри остановился и с недовольным лицом поплёлся назад. Конь, испуганно фыркая, стоял на противоположном конце поляны и тревожно на них смотрел.

? Что?

? Поттер, ты собирался взять пегаса на таран? — ухмыльнулся слизеринец. ? Так мы до ночи будем тут носиться. Значит, так. Ты забегай вон с той стороны, а я с противоположной. Попробуем гнать его с двух сторон по прямой, а там...

? Хватит уже, Малфой, гениальный составитель планов, — перебил его Гарри и криво усмехнулся. ? Всё равно так, как ты хочешь, у нас не получится — пегас на тебя не запрограммирован. Начнём его гнать, а там уже как получится.

И не дожидаясь лишних слов, Гарри рванул в сторону крылатого коня. Пегас, стоило ему увидеть, как на него несутся два человека, снова попытался забежать в заросли, но каждый раз словно врезался в невидимую стену. Гарри и Драко всё приближались, и конь, испуганно заржав, понёсся в левую сторону, но, заметив, что навстречу бежит один из волшебников, развернулся. Но с этой стороны приближался Гарри, и пегасу оставалось только кинуться им наперерез. Малфой, заметив, что конь несётся в их сторону, но немного поодаль, сделал знак Гарри и, подождав, когда конь поравняется с ними, повернул обратно. Тот кивнул и сделал то же самое: таким образом, они все теперь бежали параллельно друг другу: пегас посередине, как раз туда, где находилась западня, а Драко и Гарри по бокам, постепенно сужая расстояние до пегаса.

Малфой, задыхаясь от сумасшедшего бега, нёсся всё быстрее, гоня пегаса в ловушку. На краю сознания пронеслась мысль о том, что и в этом наверняка замешана Эриса — потому что на самом деле, без магии, обогнать коня было бы просто невозможно. Хоть за это стоило сказать спасибо, раз для того, чтобы получить сердцевину, нужно или чуть не отправиться на тот свет, или загонять себя до полусмерти.

"Лучше бы я рискнул и пошёл в лавку к Олливандеру, — мрачно подумал он, глядя на несущегося на одном уровне с ним Поттера. ? Там платно, зато в сотни раз легче".

Пару раз, когда пегас поворачивал назад, они срезали ему путь, и конь снова начинал нестись в уготованную ему ловушку. Через пять минут бешеных гонок туда-сюда, когда все "участники" начали чувствовать, что ещё немного и свалятся от усталости, конь, в очередной раз развернувшись, неудачно наступил копытом на ту самую небольшую кучу травы, до которой они с горем-пополам добрались, и в следующее мгновение что-то наподобие небольшой сверкающей клетки захватило его в свой плен. По виду эта клетка не была материальной, но зато крепко удерживала в своём плену буйного коня.

Гарри и Малфой, тяжело дыша и прижимая руки к бокам, остановились возле пегаса. Тот перестал испуганно ржать, и теперь лишь угрожающе фыркал в надежде, что это испугает людей.

? Ну и ч-что теперь делать бу-будем? — Гарри всеми силами старался выровнять дыхание. В боку кололо, горло пересохло, и ужасно хотелось пить. Но ещё рано праздновать победу: нужно было достать Малфою сердцевину. Вопрос в том, что это.

? Остальное — моя задача, — выдохнул Драко. ? Правда, я не знаю, как мне это сделать...

? Что сделать, ты можешь мне нормально сказать? — рыкнул Гарри, гневно сверля слизеринца взглядом. ? А потом валяй, я тебе мешать не буду, уже набегался.

? Если ты не знаешь, — с нажимом на последние два слова ответил Драко, — то тогда слушай. Насколько я понял, сердцевиной для моей палочки должно стать перо из крыла пегаса — благо, они у него ещё есть. Но загвоздка в том, что я не могу просто так его выдернуть! Точнее, могу, но магического потенциала и силы в этом пере не будет.

? И что тогда? — Гарри задумчиво крутил в руках соломинку. ? Неужели ты?..

? Да, Поттер, — кивнул Малфой. ? Наконец-то до тебя дошло. А я думал, что ты вообще слушаешь учителей задним местом. Пегасы ведь чем-то похожи на гиппогрифов, чтобы привлечь их внимание, нужно, так сказать, совершить определённый ритуал. Чтобы завоевать доверие пегаса — а это намного сложнее, чем подчинить себе гиппогрифа — нужно долго смотреть ему в глаза, при этом по-настоящему желая, чтобы он ответил тебе вниманием. Так же у тебя в голове не должно быть никаких дурных помыслов — пегас сразу это почувствует, и тогда не видать тебе его доверия, как собственных ушей.

? Мдааа... ? Гарри почесал подбородок. ? Сложновато. А то, что ты хочешь выдернуть из него перо — это считается злым помыслом?

Малфой посмотрел на него с иронией и хмыкнул.

? Не думаю. Поэтому-то, чтобы перо имело магическую силу, пегас должен отдать его сам, по собственному желанию, а для этого я должен завоевать его доверие, чтобы он меня подпустил к себе. Если у тебя с мантикорой всё решалось военными действиями, то пегас — воплощение мира и дружбы.

Гарри насмешливо фыркнул.

? Дипломатия, ага. Ну, дерзай. Только вопрос в том, Малфой, захочет ли он тебя подпустить после того, как ты минут десять гонял его по всему полю.

Посмеиваясь, Гарри отошёл в сторону и уселся на траву, предоставляя слизеринцу делать то, что ему нужно.

? Спасибо за поддержку, Поттер, — с сарказмом выдал Драко и, глубоко вздохнув, подошел ближе к пегасу. Тот сразу же принялся угрожающе фыркать, хотя в глубине его глаз слизеринец отчётливо видел страх. ? Ну, лошадка, будем знакомиться? Я Драко Малфой, и я не хочу сделать тебе ничего плохого...

Сосредоточившись и отбросив все ненужные мысли, Драко, не мигая, уставился в глаза животному. Тот, продолжая фыркать, тоже смотрел на него, видимо, боясь, что если он отвернётся, то волшебник что-то с ним сделает.

? Ну же... — еле слышно шептал Малфой, продолжая глядеть в чёрные глаза крылатого коня. ? Смотри в мои глаза, пегасик... Видишь, я не причиню тебе зла, я хороший. Это Поттер плохой, а я животных люблю...

Гарри, сидя на траве, наблюдал за слизеринцем, который почти не шевелился. Он заметил, что пегас перестал фыркать и тоже застыл. Появилось такое ощущение, что между ним и Малфоем происходит какой-то внутренний диалог.

? Давай, Малфой, — буркнул себе под нос Поттер. ? Хватит вам уже играть в гляделки.

Драко казалось, что он стоит так уже вечность — совершенно не двигаясь и гипнотизируя взглядом пегаса. С каждой секундой он словно чувствовал, как конь сдаётся, он больше не ощущал страха животного. Наоборот — некую связь. Как будто какая-то ниточка протянулась между ними, передавая эмоции каждого. Малфой знал, что пегас уже почти не боится, и ещё почему-то знал, что конь понимает, что он не хочет сделать ничего плохого.

? Вот умница, — зашептал он, заметив, что конь смотрит на него уже не со страхом, а с дружелюбием. ? Никто не может устоять перед взглядом моих красивых глаз, правда?

Через минуту Малфой почувствовал, что одержал победу. Очень медленно и осторожно он протянул руку, чтобы погладить пегаса, готовый отдернуть ее в любую секунду. Но конь не показывал никаких признаков страха или агрессии, и вот Драко уже гладил мягкую золотистую гриву. Конь, довольно фыркая, уткнулся носом в его ладонь.

? Вот ведь, — удивлённо произнёс Гарри. ? Ты, Малфой, и, правда, знаешь, как обращаться с животными.

? Хороший мальчик, — Драко провёл ладонью по морде животного. ? Позволишь мне взять у тебя одно пёрышко? Я тебя сразу же отпущу.

Протянув руку, слизеринец погладил обрезанное крыло пегаса, в следующее мгновение обнаружив, что сжимает небольшое переливающееся перо. Пегас сам отдал его ему, а значит, у него всё получилось.

? Молодец, — он ещё раз погладил коня. ? Спасибо тебе...

Как только Драко немного отошёл от пегаса, сияющяя клетка исчезла, однако конь не спешил удрать. Гарри медленно поднялся с травы и подошёл немного ближе.

? А он, похоже, к тебе привязался, Малфой, — усмехнулся он, наблюдая за пегасом. ? Может, оставишь себе?

Тот ничего не ответил, продолжая смотреть на перо в руке. Пегас, удовлетворённо фыркнув, принялся щипать траву, очевидно, полностью забыв о присутствии людей.

? Вот чёрт, — выдохнул Драко.

? Что? — подойдя к слизеринцу, Гарри выхватил перо у него из рук и начал разглядывать.

? Поттер, мы — два идиота, — проговорил он, смотря куда-то мимо Поттера.

? Э-э-э... — Гарри удивлённо посмотрел на Малфоя. ? То, что ты идиот, для меня не новость, а вот я...

? Я серьёзно! ? зарычал Драко и теперь более осмысленно уставился на него. ? Я только сейчас понял, что всё это не случайность!

? Что именно? То, что мы в этом лесу, с этим конём, или...

? То, что я вообще здесь! — крикнул Малфой. ? Дориан сделал так, что нам показалось, будто меня вытащили так, с тобой за компанию! Но то, как он прямым текстом доказал обратное, мы не заметили!

? Ты вообще о чём? — Гарри всё ещё не понимал.

? Я-то ещё думал, как это Дориан умудрился так быстро выдумать нам историю! — Малфой, казалось, сейчас взорвётся от возмущения. ? Всё так правдоподобно и не занимает особого труда...

? Ты можешь мне нормально сказать, в чём дело! — терпение Гарри лопнуло.

? Деньги, Поттер, деньги! — он возбуждённо начал тыкать в сторону Поттера пером, но, видя, что тот так и стоит с ничего непонимающим видом, попытался объяснить: ? До меня только сейчас дошло, тогда я просто внимания не обратил! Как так бывает? — снова начал он, но быстро заткнулся, заметив, что глаза Гарри начали угрожающе сужаться. ? Помнишь, Дориан спросил тебя, могу ли я повисеть на твоей шее?

? Ну ещё бы! — поддакнул Гарри.

? Так вот, когда он сообщил, что твои деньги сейчас находятся в другом твоём сейфе, который зарегистрирован на твоё другое имя, в смысле, Алекса, он сказал пару слов и про меня, но тогда я... В общем, он сказал, Поттер, что все счета зарегистрированы на моего отца, и рисковать он не стал, чтобы вытащить мне деньги! Он так неудачно себя выдал, понимаешь? Он же не мог "не рисковать", находясь всё время рядом с нами — а значит, он сделал, вернее, пытался сделать это — раньше!

До Гарри наконец-то дошло, что Малфой так усердно пытался ему вдолбить.

? То есть то, что он тебя вытащил — это не только дружеское соучастие, — протянул Гарри. ? Значит, и на тебя у него имеются какие-то планы. Что могу сказать, Малфой, радуйся тому, что есть. Это всё же лучше, чем сидеть в Азкабане. Только вопрос, зачем он лгал...

Малфой кивнул, стоя с каким-то потерянным видом. Он-то думал, что его вытащили из тюрьмы, так сказать, от чистого сердца, а оказалось, что это тоже является частью какого-то плана. Если раньше всё казалось не очень радужным, то теперь он вообще не знал, чего ждать.

? Да ладно тебе, — Гарри хлопнул его по плечу, возвращая с небес на землю. ? В любом случае, теперь ты у него не спросишь. Пойдём к Эрисе.

* * *

? У вас всё получилось, — ослепительно улыбнулась нимфа, когда они вернулись назад. ? Поздравляю, Драко, ты успешно выполнил свою задачу! — но заметив, что тот какой-то подавленный, поинтересовалась: ? Что-то не так?

? Да нет, всё в порядке, — Драко тряхнул головой. Хватит терзать себя из-за этого: всё равно это только его жизнь, и он сам решает, что делать.

Нимфа задумалась на мгновение, пристально разглядывая Малфоя и как будто что-то просчитывая у себя в уме.

? Кажется, я знаю, какое дерево будет у тебя... ? она лукаво улыбнулась. ? А ты пока тоже прими свой облик, с Гарри я что-то поторопилась, ну да ладно... Осталось совсем немного, и вы получите свои палочки.

Пока Малфой возвращал себе свою настоящую внешность, Эриса взмахнула рукой, и из-под земли, рядом с кипарисом, появилось ещё одно дерево — только на этот раз это был вяз. Осмотрев его, она отломала одну ветку.

? Твоя палочка будет отлично располагать как к защитным заклинаниям, так и к боевым — тут уже всё будет зависеть от твоей ловкости... Но в отличие от сердцевины Гарри, твоей основой стала не агрессия, а, наоборот, мир, поэтому твоя палочка не способствует вызову тёмных заклятий, — говорила Эриса. ? Но у неё есть много преимуществ, которые ты сам со временем выяснишь. Ваши палочки отличаются от тех, что делают волшебники, так как их создавала сама Природа, они у вас мощнее и... В общем, берегите их как зеницу ока.

Она, улыбаясь, протягивала Гарри и Драко волшебные палочки: и те с изумлением на неё уставились.

? Но как... ? поражённо выдохнул Гарри. ? Мою ты уже сделала, когда мы бегали за пегасом. Мы никуда не отвлекались, даже не отворачивались, но не видели, чтобы ты хоть что-то делала с этой веткой вяза и пером...

Малфой смотрел на неё с таким же шоком, но она лишь улыбалась.

? К сожалению, людям не суждено до конца постичь тайны Природы — и я не могу сказать вам то, что подвластно лишь нам, нимфам, — она вручила каждому свою палочку и продолжила: ? Вы прекрасно знаете, что, если что-то не видимо для ваших глаз, не значит, что этого нет. Всё относительно.

? А на мою, как ты сказала, нужно было время, — возразил Гарри, но Эриса на это ничего не ответила.

Несмотря на то, что Гарри был волшебником, окружающее не переставало его удивлять. Отбросив мысли о чудесном создании волшебных палочек, он принялся разглядывать свою: длинная, примерно тринадцать дюймов, блестящая коричневая палочка с немного изогнутой ручкой приятно согревала руку — и Гарри подумал, что она будет ничуть не хуже, а, может, и лучше его палочки из остролиста.

Драко придирчиво разглядывал свою палочку из вяза, но потом, видимо, решив что-то для себя, удовлетворённо кивнул. Его палочка, совершенно прямая, с каким-то странным узором на ручке, была чуть покороче, чем у Гарри, и отливала чёрным оттенком.

Они оба чувствовали мощь своих палочек, она словно пронизывала их тела... Гарри ощущал, что по его телу от руки пробегаются тысячи тёплых огоньков — и он как будто бы мог даже потрогать ту силу, которая незримо присутствовала с ним там, при схватке с мантикорой, то чувство, которое подсказало ему действовать сразу и не раздумывая, на уровне инстинктов. Желание идти до конца, несмотря ни на что.

Драко казалось, что его палочка — это тот самый пегас, которого он "укротил", он чувствовал — как тогда видел в глазах — готовность подчиниться, доверие. Магия словно лилась по телу, и ощущения от этого были немного странные. Непривычные. И Малфой точно знал, что они с этой палочкой из вяза станут одним целым, он ощущал это, сжимая ее в ладони. Желание найти и увидеть то, что не заметно для других.

? Что ж, я вижу, вы соединились с магией палочек, и они приняли вас, — Эриса хлопнула в ладоши. ? Поэтому свою миссию я могу считать оконченной.

И в следующее мгновение она исчезла в воздухе, так же внезапно, как и появилась. Драко и Гарри растерянно хлопали глазами, смотря на то место, где только что стояла Эриса.

? Она даже не попрощалась, — скривился Малфой, всё ещё не приходя в себя от удивления.

? Нет, Малфой, это мы её даже не поблагодарили, — ответил Гарри. ? Только я не понимаю, для чего нужно было так резко исчезать...

Драко хмыкнул.

? Может, для нимф благодарность — это нечто вроде оскорбления, — увидев, что Гарри смерил его насмешливым взглядом, он ухмыльнулся. ? Наверняка она посчитала, что больше тут не пригодится, и поспешила свалить из твоего надоедливого общества.

Гарри несильно пнул его по ноге.

? Кто бы говорил, — он ехидно вскинул брови, но в следующую секунду его лицо приобрело хмурое выражение. ? Малфой, смотри, там что-то в траве валяется.

? Где? — Драко обернулся. ? Точно.

Он подошёл к тому месту, где в траве что-то поблёскивало, и наклонился.

? Поттер, иди сюда, — позвал Драко. ? Похоже, это Эриса для нас оставила.

Гарри шагнул вперёд и присел на корточки, разглядывая лежащие на траве предметы. Это были четыре квадратных совершенно одинаковых кулона на толстом шнурке, на которых по всей поверхности было выгравировано что-то похожее на глаз дракона. Сами кулоны были серебристыми, а рисунок на них — чёрным. Зрачками этих глаз на кулонах выступали блестящие красные камни — похожие на драгоценные — но определить их вид не представляло возможности.

? Жутковатые глаза, — вынес вердикт Малфой. ? И что это такое?

Вдруг Гарри заметил, что в траве валяется ещё что-то — это оказался свёрнутый листок бумаги. Подняв брови и посмотрев на Драко, Гарри развернул его и принялся читать вслух.

? "Гарри и Драко, возьмите эти кулоны. По одному повесьте себе на шею, а ещё по одному возьмите с собой и, если захотите, в будущем отдайте их людям, которые вам дороги. Я не могу сказать вам об их свойствах и предназначении, так как для каждого они будут действовать по-разному в зависимости от ситуации. Но я уверена, что придёт время, когда они сослужат вам или вашим друзьям хорошую службу. Не пренебрегайте моими словами и наденьте их. Это кулоны Ока Дракона. Вы вряд ли о них знаете, но когда-то давно в прошлом нимфы носили их, чтобы защитить себя от... В общем, это не простые безделушки, а бесценные артефакты. Волшебники были готовы пойти на убийство за один такой кулон, но сейчас о них все позабыли — но лучше не разбрасывайтесь ими где попало и те, что у вас останутся, отдайте лишь тем людям, которым действительно доверяете. Не задавайтесь вопросом, почему я им вам подарила, на то была своя причина. Лес подсказывает мне, как поступить, он чувствует каждое живое существо, находящееся в его пределах. И он дал мне указ на это. Используйте кулоны с умом и не подвергайте себя опасности. Дух Леса всегда будет защищать вас. Удачи".

Мальчишки удивлённо переглянулись и синхронно, не говоря ни слова, протянули руки к дарам, взяв себе по два кулона. Один они, как и наказала нимфа, повесили себе на шею, а другой спрятали в карман джинсов.

? Только я всё ещё не понимаю, почему бы ей не отдать их нам самой, — пробормотал себе под нос Гарри, но потом махнул рукой, понимая, что ответа на этот вопрос он не получит. ? Ну что, Малфой, куда двинем?

Драко немного приподнял один уголок губ и ответил:

? Полагаю, в наш дом.

Гарри подавил в себе желание расхохотаться и, представив себе образ, "превратился" в Алекса. Малфой через секунду принял облик Ловэля.

Поттер фыркнул, снова подумав о том, что глупее имени не слышал, но разве Малфоя остановишь? Он смерил Драко взглядом, настроив себя на то, что нужно привыкнуть к тому, что и он, и Малфой теперь выглядят иначе, и что они — это не совсем они.

? Это прозвучало словно... — Гарри не смог удержать смешок, и он всё же вырвался наружу. Малфой понял намёк и сделал круглые глаза.

? Ну-ну, Поттер... — он ухмыльнулся, а затем вздохнул так, как будто его заставили убирать дерьмо дракона. ? Давай сюда свою ручищу.

? Это ещё зачем? — возмутился Гарри. ? Ничего я тебе давать не собираюсь!

? Тебя никто не спрашивает, придурок, — Драко закатил глаза. ? Я не хочу, чтобы мне пришлось искать твою задницу где-нибудь в Антарктиде. Тем более что аппарировать, ни разу не побывав в месте назначения, а имея только адрес — намного сложнее.

Гарри немного злобно посмотрел на слизеринца, но потом тоже вздохнул.

? Тоже мне, всемогущий гений нашёлся, — и он нехотя протянул ему руку.

? Мысленно повторяй про себя адрес, ну а дальше, надеюсь, сам знаешь, — дал указание Малфой и схватил ладонь Гарри.

? Понял, не дурак, — буркнул тот, скривившись, и через мгновение они оба исчезли.

_________________________________________

Вяз. Необоснованное утверждение, что только чистокровный может творить магию при помощи палочки из вяза, без сомнения, пошло от какого-нибудь владельца вязовой палочки, который стремился доказать свой статус крови, потому что я знал идеальные соединения их с магглорожденными. На самом деле, палочки из вяза предпочитают владельцев с наличием магической ловкости и определенным врожденным достоинством. Из всех пород древесины для палочек вяз, как свидетельствует мой опыт, практически не приводит к несчастным случаям, меньше всего глупо ошибается, а заклинания и чары у него самые элегантные. Это палочки сложные, в правильных руках способны к наиболее продвинутой магии (что, опять-таки, делает их весьма желаемыми для тех, кто поддерживает философию чистой крови).

Послесловие автора: И снова извиняюсь за такую долгую задержку, но иначе не получилось. Сейчас прошу вас меня понять. С операцией у меня ничего не вышло и вряд ли скоро выйдет по кое-каким очень нехорошим причинам, называющимся предательство и сволочизм, поэтому, уж извините, мне было совсем не до фанфиков — я впала в глубокую депрессию, и мне вообще ни до чего не было дела. Написание фиков меня в этом случае спасти не смогло. Да и до сих пор мне очень... не по себе от того, что произошло, т. к. мечтала я об операции (да-да, и такое бывает) полжизни, а вышло все напрекосяк. А дальше повалились еще проблемы, не менее глобальные, и только благодаря моим друзьям из интернета и подруги из реала, я смогла удержаться на поверхности, так сказать.

Я думала, что поездка в Европу, в которую я на полмесяца отправляюсь в ближайший понедельник, 2 июля, немного вытащит меня из депрессии, но она только все усугубила, так как досталась она мне через такое, извиняюсь, дерьмо, что я уже сто раз прокляла день, когда о ней узнала и решилась попросить родителей. В общем... Прошу меня понять, и я надеюсь, что не все разбегутся после этого заявления. Так как с сентября начнется ужасная морока, как 11 класс, мне будет особо не до писанины. Поэтому я решила, что пока оставлю этот фанфик и все же допишу те другие два, чтобы потом все время отдавать этому. Хотя признаюсь, пишу я уже, в основном, через силу — ГП-фанфикшн немного теряется для меня(( Я думаю, заметно, насколько хуже эта глава прошедших. И я не знаю, сколько буду дописывать те — хотя там осталось немного. Я не буду его замораживать, нет, причем, мне с идеями тут поможет, я думаю, вам известный, замечательный автор фика "ГП и Книга Души", и я ей очень благодарна. И может быть, я все же буду иногда писать хотя бы по страничке в неделю этого фика, если те вот никак не пойдут... В общем, простите меня, дорогие читатели, и решайте сами. Как видно, прошел год и 4 дня после публикации, а имеется всего 8 глав... Сама знаю, что это ооочень плохо.

Глава опубликована: 29.06.2012

И это еще не конец...

К сожалению, на данный момент фанфик заморожен, но все еще может измениться

Подпишитесь на фанфик чтобы получать уведомления о появлении новых глав

Подписаться

Ваш комментарий

Введено: 0

Подписаться на комментарии

Все права на героев и мир принадлежат законным правообладателям. Авторы/переводчики фанфиков и администрация сайта за написание и публикацию фанфиков денег не получают.

Внимание! Сайт может содержать материалы, не предназначенные для просмотра лицами, не достигшими 18 лет!

2004-2013 љ Фанфикс.ру LiveInternet: показано число посетителей за сегодня